Любимец века [Лидия Алексеевна Обухова] (fb2) читать постранично

Лидия Обухова
ГАГАРИН * ЛЮБИМЕЦ ВЕКА
ПОВЕСТЬ-ВОСПОМИНАНИЕ

*

М., Молодая гвардия, 1972

О тех, кто первыми ступили на неизведанные земли,

О мужественных людях — революционерах,

Кто в мир пришел, чтоб сделать его лучше.

О тех, кто проторил пути в науке и искусстве.

Кто с детства был настойчивым в стремленьях

И беззаветно к цели шел своей.

*

Гагарин был человеком будущего. Не потому, что он сделался родоначальником самой современной профессии и стал правофланговым в бесконечной шеренге капитанов грядущих космических кораблей. Он был человеком будущего по духу, мысли, устремлениям, характеру, ритмам своей жизни. Он был человеком будущего, потому что он соединил в себе лучшие черты нашего современника — гражданина страны, в это будущее устремленной.

Гагарин — это история. Не только история космонавтики, но наша новейшая история, история комсомольца, молодого советского человека середины XX века. Именно правда его жизни — величайшая ценность для современников и потомков Гагарина.

Величайшая ценность и величайшая сила. Жизнь первого космонавта обладает огромным и долговременным зарядом оптимизма. Каждому человеку биография Юрия Гагарина как бы говорит: вот смотрите, это и есть то самое, что называется советским характером.

В каком-то американском журнале Юрия называли «баловнем судьбы». А ведь жизнь не баловала его. У него было трудное детство и юность отнюдь не беспечная. Когда мы говорим о силе, которой обладает его биография, мы имеем в виду не ее привлекательность за счет радужных фактов, не обнадеживающие малодушных, действительно счастливые стечения обстоятельств, а нечто незримо более важное: самую возможность возникновения такой биографии.

Гагарин был порожден советским строем. Он появился потому, что должен был появиться, исходя из логики нашего бытия. Он встал на свое место в цепочке поколений героев потому, что настало время занять место звена этой цепочки.

Гагарин говорил: «Главная сила в человеке — это сила духа». И пояснял: «С самых ранних лет советскому человеку прививаются высокие идеалы, благородные стремления — словом, все то, имя чему — коммунистическая мораль. Вот это и дает нам могучую силу духа. В нашей повседневной жизни мы часто сами не замечаем, как приходит и накапливается такая сила. Но вот наступает день, и она вырывается наружу. Наверное, так случилось и со мной. Наверное, то же самое испытывали герои Великой Отечественной войны, наверное, то же самое чувствовали сотни тысяч комсомольцев-добровольцев, отправлявшихся на освоение целины, на строительство новых заводов, фабрик и городов на востоке нашей страны».

Гагарин удивительно точно ощущал себя во времени. И торопил время, старался сегодня проникнуть в завтра, возбуждал этим прекрасным нетерпением других. Это было, может быть, самым ценным в нем, как в человеке общественном. Воспитанник комсомола, член ВЛКСМ с декабря 1949 года, он относился к своей комсомольской работе чрезвычайно серьезно. «Очень хорошо находиться в молодежном коллективе… и конечно, в комсомольском коллективе», — говорил он. Он был членом Центрального Комитета ВЛКСМ, делегатом XIV и XV съездов комсомола и молодежного фестиваля в Хельсинки. Работа с молодежью была для него совершенно необходима, потому что эта работа и была реальным строительством будущего. За рубежом, во время бесчисленных встреч с молодежью других стран, он всегда с величайшим тактом и необыкновенным обаянием категорически отказывался от роли живого звездного памятника и выбирал себе гораздо более трудную и почетную роль страстного пропагандиста коммунистических идей, идей мира, дружбы и добра.

Когда в тридцатые годы Валерий Чкалов прилетел в Америку, его спросили, богатый ли он человек.

— Очень богатый, — ответил Чкалов. — На меня работают 180 миллионов человек. — И добавил: — И я один работаю на них.

Гагарин отлично понимал, что на него работают миллионы и не жалел сил, чтобы не остаться у них в долгу. И не остался.

О жизни Юрия Алексеевича Гагарина написано немало. Тем труднее было Лидии Обуховой найти не только новые, неизвестные читателям факты его жизни, но определить сам тон этого документального повествования. Путь выбран единственно правильный: полный отказ от исключительности образа героя. Обаяние этого образа уходит корнями своими в неподдельную народность его, в его демократизм в самом высоком смысле этого слова. И потому уместны в этой книге рядом с фактами — молва, рядом с документом — легенда. Правда и вымысел здесь одинаково красноречивы. Правда рассказывает о