Замерший кадр (ЛП) [In_Dreams] (fb2) читать онлайн

========== Часть 1 ==========

Мысли в разуме спорили друг с другом, а хаос овладевал душой. Гермиона глубоко вздохнула.

Библиотека Хогвартса была ее убежищем с тех пор, как ей, первокурснице с блестящими глазами и впечатлением от величия школы, исполнилось одиннадцать лет. Тогда она даже не могла предположить, что ожидает ее в течение следующих семи лет и кем она станет в итоге.

Ее любимая библиотека теперь лежала в руинах, словно символ ее погребенной жизни. Всего лишь очередная потеря, которую ей придется пережить.

Единственная разница была в том, что ее можно было восстановить.

Вспомнив о многочисленных поминальных службах, которые она посетила за последние два месяца, Гермиона проглотила подступившую к горлу желчь. Они не вернут ни Фреда, ни Ремуса с Тонкс… Колина, Лаванду, даже Снейпа. Дом Северуса был самым маленьким и мрачным из всех, но Макгонагалл настояла на том, чтобы оставить его себе.

Если быть по-настоящему честной с собой, Гермиона ухватилась за возможность вернуться в Хогвартс еще до восьмого курса. Хотя бы по той причине, что ей нужно было какое-то время, чтобы обдумать свои мысли.

После битвы за Хогвартс она какое-то время оставалась в Норе, ведь воспоминания ее родителей уже не поддавались восстановлению. Но это быстро переросло в нечто большее, и она обнаружила, что ее переполняет отчаяние. Тошнота в животе появлялась всякий раз, когда она видела Джорджа, потерявшегося в очередной бутылке, или заставала одну из истерик Молли.

Небольшая группа студентов и преподавателей взяла на себя обязательства по ремонту и очистке помещений, и неудивительно, что Гермиона была назначена в библиотеку. В конце концов, она знала эти пыльные штабеля лучше, чем кто-либо другой.

Или это была не она.

Осматривая обломки, не тронутые в течение двух месяцев, она почувствовала, как слезы жгут ее глаза.

Там, где когда-то стояло ее любимое кресло, идеально расположенное относительно камина, чтобы ей никогда не было слишком жарко или слишком холодно, теперь зияла почерневшая дыра, заполненная щебнем и мусором.

Стопки, в которых хранились книги — от хроник восстаний гоблинов до тех, что содержали продвинутые домашние чары, — просто исчезли. Ее сердце оплакивало потерю информации, старых книг, которые никогда не могли быть восстановлены.

Зловоние огня и пепла, смешанное с пылью и разрушением, дошло до ее восприятия, и глаза защипало.

Резко оторвавшись от своего осмотра на звук позади себя, Гермиона резко выдохнула.

У нее было два месяца, чтобы помочь привести библиотеку в порядок, прежде чем в начале сентября прибудет поезд. Ее пристальный взгляд скользнул по группе людей, присоединившихся к ней, задержавшись на одной узнаваемой голове пепельно-платинового блондина, и серые глаза скользнули, чтобы найти ее, из-за чего она сглотнула и тут же отвернулась.

По крайней мере, она не будет бросать вызов воспоминаниям в одиночку.

***

Прошло две недели с тех пор, как Гермиона вернулась в Хогвартс для участия в проекте очистки, и она нашла своего рода тихий покой в этой работе. Наряду с другими восьмикурсниками ей предоставили личные покои, и она была благодарна им за это. Меньше всего ей хотелось, чтобы соседи по общежитию стали свидетелями ее ночных набегов на воспоминания, которые она пока не могла оставить позади.

Всего в библиотеке работало шесть человек: четыре студента и два профессора, и с каждым днем она все больше напоминала пещеру знаний, которой когда-то была.

Но она не стала ей в полной мере.

Столы были из свежего дерева, их поверхность не была испещрена каракулями и гравюрами от столетних перьев; новые кресла были немного жестковаты.

Гермионе было поручено разобрать и починить книги, затерявшиеся среди груды обломков, а также собрать все, что можно было спасти.

Ее работа продвигалась несколько медленнее, чем у остальных, но они не могли ожидать, что она прочтет тысячи книг, не отвлекаясь время от времени. Даже после шести лет учебы в Хогвартсе оставалось все еще так много книг, которые она никогда даже не видела. Это была одна из лучших сторон ситуации.

Во-вторых, Драко Малфой, чье присутствие на ремонтных работах было частью судебного решения, по большей части держался особняком. Хотя они не перекидывались ни одним дружеским словом, он не делал все возможное, чтобы испортить ей жизнь, как прежде.

Особенно когда именно он частенько заставал ее за чтением в то время, когда она должна была отдыхать.

Пару раз ей казалось, что она замечала усмешку на его губах, но это была лишь призрачная тень той уверенности, которую он так откровенно демонстрировал в ранние годы.

Все, что она могла вспомнить каждый раз, когда смотрела на него, была обжигающая боль от палочки и ножа его тетки, оставляющая ее задыхающуюся, рыдающую и разбитую. И то, как Малфой смотрел на это со страхом в широко раскрытых глазах.

Даже в полубессознательном состоянии она видела раскаяние, смешанное с чем-то вроде жалости. Как и все остальные, он был ребенком, когда его путь определили. Не то чтобы это оправдывало то, как он обращался с ней и ее друзьями в течение многих лет, но в тот день она ясно видела на его лице отсутствие жестокости, в отличие от других Пожирателей Смерти.

Очнувшись от воспоминаний, Гермиона сложила несколько вырванных страниц в стопку для дальнейшего осмотра. Древний фолиант был погребен почти в самом низу стопки, и когда она обратила на него внимание, то удивилась толстой обложке, которая наверняка хорошо сохранила содержимое. Взяв в руки книгу, Гермиона поняла, что она заблуждалась — это была не книга, а пачка страниц, скрепленных вместе.

И когда она открыла его, у нее тут же перехватило дыхание. Том был старым. Она видела это по пожелтевшему пергаменту и изящному почерку, который словно говорил о своей архаичности. Она пробежалась глазами по тексту, но большая часть выцвела, делая невозможным правильно расшифровать текст.

На нескольких страницах красовалась черно-белая фотография молодого человека, возможно, чуть моложе ее или же ее возраста, с густыми бровями и прямыми волосами до плеч. Его одежда отнюдь не соответствовала тем, что она видела в своей жизни. И это еще больше укрепило ее мнение о древности фолианта.

Гермиона рассеянно опустилась за ближайший стол и продолжила пристальное изучение.

На следующей странице оказалась фотография другого молодого человека, а дальше — молодой девушки, одетой в похожую старомодную одежду.

Гермиона лениво пролистывала страницы, но вместе с тем осторожно, чтобы не повредить столь хрупкие страницы, пока не дошла до конца. На последней странице пергамента было изображено лицо человека, который был гораздо старше остальных, с длинными волосами и заплетенной в косу бородой, а также с суровым выражением лица.

Под фотографией была нацарапана едва заметная приписка, и Гермиона едва смогла разглядеть надпись.

С. Слизерин

Затаив дыхание, она пробежала пальцами по тексту и перевернула еще одну страницу. Женщина с царственным видом смотрела через плечо, и под изображением она могла только разглядеть курсивом: Р. Равенкло.

С благоговением она мысленно собрала воедино все то, что сейчас обнаружила. Студенты и профессора со времен Основателей, с самых ранних лет существования Хогвартса. Какая увлекательная находка. Хотя она сомневалась, что в то время были камеры, но ведь всегда же существовали заклинания, позволяющие запечатлеть облик человека на пергаменте. И по легкому мерцанию страниц и отсутствию движения, она поняла, что ее догадка была верна.

Ее сердце бешено заколотилось в груди, и она углубилась обратно в просмотр, изучая фолиант с еще большей тщательностью, изучая каждую страницу.

Пролистав почти треть фотоальбома, она остановилась, оцепенев.

Ее внимание привлекла особая страница, выбив последний воздух из легких.

Это была она сама. От карих глаз до буйных темных кудрей, до кривой улыбки. Сходство было ошеломительным. Широко раскрыв глаза и почти не мигая, Гермиона уставилась на изображение, не в силах понять, на что она смотрит. Как же ее фотография оказалась запечатленной в этом древнем фолианте эпохи Основателей? Но ведь это не могла быть она, потому что девушка была одета в такие же древние одежды, что и остальные дамы.

Смех за спиной отвлек ее внимание от страницы, и Гермиона подскочила на стуле.

— Хороший прикид, Грейнджер, — протянул Малфой, задержавшись у нее за плечом, проходя мимо с охапкой книг. Он положил книги на стол и вгляделся внимательнее.

Судорожно сглотнув, она покачала головой.

— Это не я.

— Конечно, это… — Малфой оборвал себя, проведя двумя пальцами по старому пергаменту. — Разве нет?

Как бы сильно ей ни хотелось избежать разговора с Малфоем, она не могла не обнаружить этого странного сходства, а он, возможно, мог бы как-то помочь.

— Я так не думаю, посмотри.

Она пролистала книгу до последней страницы, где были фотографии четырех Основателей, и увидела, как его глаза расширились от удивления.

Из его губ тут же вырвалось:

— Салазар Слизерин, — затем он выпрямился. — Странно, что студентка в то время была так удивительно похожа на тебя. Решила одурачить меня?

И прежде, чем она успела сказать что-то еще, Малфой собрал свои книги и ушел.

Нисколько не смутившись, Гермиона покосилась на фотографию Слизерина. На груди у него было вышито что-то вроде небольшой закорючки, напоминающей змею. Когда она просмотрела фотографии трех других Основателей, то увидела и у них на груди вышивки, смутно похожие на изображения животных.

При ближайшем рассмотрении, хотя некоторые фотографии были слишком выцветшими, чтобы быть уверенными, каждый студент, казалось, также нес на груди символ своего дома. С любопытством Гермиона вновь вернулась к той девушке, так похожей на нее. В голове тут же все перевернулось, когда она разглядела нечеткую змею, вышитую на ее одежде.

Ее охватила неуверенность, и Гермиона украдкой оглядела комнату. Все остальные работали в разных секциях библиотеки, и даже Малфоя нигде не было видно. Осторожно, чтобы не повредить обложку, которая, как казалось теперь, защищала содержимое несколько столетий подряд, она спрятала фотоальбом в сумку.

***

Прошлой ночью Гермиона плохо спала, урывками, не давая себе уснуть из-за вихря мыслей о той фотографии из библиотеки. Это была первая ночь, когда ее не тревожили ночные кошмары, но от этого не становилось легче.

На следующий день у нее под глазами залегли темные синяки, пришедшие дружно с полопавшимися капиллярами. Поспешно позавтракав, Гермиона направилась в библиотеку, чтобы продолжить работу, но фотографии все еще лежали на дне сумки, надежно спрятанные.

Малфой уже сортировал книги в ее секции, когда она вошла, и тут же поднял на нее взгляд. После долгой паузы он как-то неестественно кивнул ей, и Гермиона, поджав губы, кивнула в ответ.

Пока она перебирала стопку, высматривая более древние на вид тома, которые могли быть из того же отдела, поняла, что совершенно не может сосредоточиться.

Лениво сложив несколько книг, она прошептала:

— Малфой.

Он поднял глаза; раздражение мелькнуло на его лице, мгновенно сменившись скукой.

— Что такое?

— Твоя семья, — махнула рукой она. — Вы ведь корнями уходите далеко в прошлое, верно?

Скривив верхнюю губу с намеком на усмешку, он развернулся к ней лицом.

— Да, Грейнджер, моя семья живет в Англии с одиннадцатого века.

— А до этого?

— Упоминания о роде Малфоев встречались еще во Франции в седьмом веке, — усмехнулся он. — Ты ведь не зациклилась на той книге, правда? — и тут же покачав головой, пробормотал себе под нос: — Ну конечно же.

Гермиона пристально посмотрела на него, и он вздохнул.

— Что бы ты ни думала, Грейнджер, это не имеет никакого отношения к моей семье.

— Я и не думала, что это так, — любопытство цепко сдерживало в своих объятиях враждебность в голосе. — Очевидно, я магглорожденная, поэтому не могу понять, почему кто-то, кто учился в Хогвартсе в эпоху Основателей, выглядит как мой двойник.

— Технически, — задумчиво произнес Малфой, снова переведя взгляд на книги, которые сортировал, — это ты являешься двойником.

Гермиона отмахнулась от его слов.

— В этом ведь нет никакого смысла, верно?

Он невозмутимо приподнял бровь.

— И даже если бы это было так, — с энтузиазмом в голосе продолжила она, — Слизерин бы не позволил бы ей быть в своем собственном доме.

Малфой скорчил гримасу.

— Откуда ты знаешь, что она была в Слизерине?

— Ее одежда, — оглядев библиотеку, Гермиона достала из сумки книгу и указала на нашивку, которую заметила накануне. — Значит, она должна была быть чистокровной.

Покачав головой, он сам пролистал несколько страниц, прежде чем снова повернуться к ней.

— Я не одобряю эту теорию, и честно говоря, мне бы хотелось, чтобы ты оставила меня в покое, но магглорожденные иногда появляются в линии, рожденной от сквиба.

— Значит, она может быть моим предком? — спросила Гермиона, почувствовав, как сильно начало биться ее сердце. Она и раньше мельком слышала эту теорию, но никогда не находила ее подтверждения от кого-либо.

— Я думаю, что могла бы, — Малфой замахал руками, словно пытаясь избавиться от нее. — Но, честно говоря, она не выглядит твоей родственницей, Грейнджер. Она выглядит так, будто она — это ты.

Между ними воцарилась тишина, и он воспользовался этой возможностью, чтобы сделать занятой вид. Но ее было не так-то легко остановить.

— У меня есть еще одна теория.

Несмотря на преувеличенный вздох, который он испустил, его губы дрогнули.

— И я полагаю, что буду первым, кто это услышит.

— Ты веришь в перемещение душ?

Его голова повернулась к ней, серые глаза сузились.

— Например, реинкарнацию?

— Да.

Малфой провел рукой по своим светлым волосам, а затем прижал кончики пальцев к вискам.

— Нет никаких доказательств, что реинкарнация существует, Грейнджер. Кроме того, разве не ты бросила прорицания, потому что считала их полным вздором?

Поморщившись, она отмахнулась от него.

— Да, но это совсем другое дело.

Его губы снова дрогнули, изогнувшись с намеком на усмешку.

— Теоретически? В магии, при очень специфическом стечении обстоятельств, как говорят, это возможно. Но все источники, что я читал на эту тему, предполагают, что это происходит в определенных временных периодах, нет никакого способа найти неопровержимые доказательства этому. Многие люди верят в это, но это не означает, что существуют какие-либо подтверждения.

Гермиона долго смотрела на него, после чего поняла, что все это время не испустила ни вздоха, пока он говорил.

— А ты? Ты веришь в это?

— Конечно, Грейнджер, — издал он резкий невеселый смешок. — Может быть, ты реинкарнировалась из той девушки. Мои поздравления.

Но она не удовлетворилась ответом.

— Но почему?

Малфой стиснул зубы, и у нее создалось отчетливое впечатление, что он закончил обсуждать с ней этот вопрос. Его верхняя губа скривилась.

— Мы в библиотеке — почему бы тебе не поискать?

Нахмурившись, Гермиона забрала свою книгу и ушла, не оглядываясь.

Хотя у нее было много работы, связанной с сортировкой и восстановлением поврежденных книг, Гермиона не могла удержаться от просмотра аккуратного ряда книг, устроенного Малфоем на полках.

Похоже, он знал библиотеку почти так же хорошо, как и она, потому что большинство разделов шли почти в таком же порядке, как и раньше. Однако некоторые были очевидно пусты, ведь много книг было уничтожено.

И несмотря на бесчисленные часы, проведенные в библиотеке, Гермиона никогда не стремилась исследовать реинкарнацию или что-нибудь, хотя бы отдаленно связанное с ней. Она подумала, что примерно знает, где это должно было быть, но эти полки были в эпицентре самого сильного взрыва.

Это не помешало ей, на всякий случай, просмотреть названия соседних разделов.

Малфой был гораздо более склонен обсуждать эту тему, чем она сама того ожидала, но вот приветливостью от него не несло. И это был самый длинный разговор за всю их жизнь. Но ей больше не хотелось беспокоить его по этому поводу, ведь когда он проходил мимо нее, рассеянно перебиравшей книги, ухмыльнулся и спросил:

— Ну и что?

В этот момент она окончательно расстроилась, уже сомневаясь, действительно ли нужные книги были в том отделе.

Когда очередной день подходил к концу, а остальные студенты начали подтягиваться к выходу, Гермиона почувствовала скованность и решила спросить Малфоя, не знает ли он, где она может найти материалы о реинкарнации.

В любом случае, именно он переставил большую часть книг. Не помешал бы и тот факт, что он уже осведомлен о ситуации и мог бы помочь, если бы захотел. Что, по общему признанию, было далеко не так.

Однако, выходя из библиотеки, Малфоя она нигде не обнаружила.

***

Группа студентов, работавших над восстановлением Хогвартса, была невелика и состояла в основном из тех, кто в свои годы видел последствия войны не понаслышке.

В результате они все больше склонились к тому, чтобы сесть вместе за один стол, тянувшийся вдоль середины Большого зала, и который оказался столом Равенкло. За одним примечательным исключением.

Драко Малфой сидел на противоположном конце слизеринского стола, как можно дальше от всех остальных, и старательно игнорировал остальную часть группы.

Этим утром он читал книгу, рассеянно отрезая кусочки от яблока с помощью ножа для чистки овощей, и Гермиона обнаружила, что прищурилась и задумчиво смотрит на него.

Несмотря на все его действия во время войны, он был оправдан при соблюдении ряда условий, выдвинутых Визенгамотом. Что включало в себя его возвращение в Хогвартс как для ремонтных работ, так и для сдачи Тритонов на восьмом курсе.

Гермиона присутствовала на его суде и была удивлена тому, насколько сильное давление на него оказывали в течение шестого и седьмого курса, но им всем пришлось нелегко в это непростое время. Она не чувствовала жалости к нему, но предполагала, что если бы такая ситуация приключилась с ней, то она сделала бы все возможное, чтобы спасти свою семью. И в каком-то смысле так оно и было.

Ее родители были далеко, в Брисбене, не в состоянии вспомнить о существовании своей дочери. Они были живы и невредимы, и этого было достаточно, чтобы принести ей хоть каплю покоя, хотя в остальном она чувствовала себя неуютно.

Но все же, несмотря ни на что, Малфой продолжал держаться особняком, не прилагая никаких особых усилий, чтобы загладить свою вину. Ни при каких обстоятельствах она не ожидала от него извинений… но в этом году был шанс начать все сначала. Для всех.

Почувствовав ее пристальный взгляд, он поднял глаза, и даже оттуда она разглядела в них напряженность.

Гермиона подождала, пока большинство студентов разойдутся по своим делам, потому что Малфой был склонен задерживаться в холле, не желая пересекаться с кем-либо по пути в библиотеку.

Расправив плечи, она украдкой бросила взгляд на немногих оставшихся студентов и профессоров, затем прошла вдоль стола Слизерина, чувствуя свое быстрое дыхание и громкий стук каблуков о каменный пол.

Малфой скрестил руки на груди, завидев ее, что сделало его еще менее привлекательным, но она не остановилась, подняв подбородок и скользнув прямо напротив него на скамью.

Не впечатлившись, он склонил голову набок.

— Ты здесь, чтобы снова преследовать меня из-за той книжки? — когда она не стала отрицать этого, он усмехнулся. — А почему тебя это так волнует? Ты же не можешь быть такой занудой.

В этих слова не было и толики гнева или злобы, и Гермиона невольно хихикнула.

— Мне просто любопытно. Все, что мне нужно знать, это то, находил ли ты какую-либо информацию среди своих отсортированных книг?

Он долго смотрел на нее, потом взмахнул бледной рукой с длинными пальцами.

— Дай мне еще раз взглянуть на книгу.

Гермиона осторожно порылась в сумке и вытащила коллекцию фотографий. Малфой со стоическим выражением лица пролистал каждую страницу. Наконец он закрыл книгу, оставив ее лежать на столе обложкой вниз, и поднял на нее глаза.

— Информация, которую ты ищешь, не находится в открытом доступе, Грейнджер.

— Запретная секция? — ее брови задумчиво сошлись на переносице, образовав небольшую морщинку. — Все, что мне нужно, — это информация о реинкарнации. Естественно, все, что не связано с темной магией!

Едва она произнесла эти слова, как ее живот скрутило судорогой. Запретная секция была изничтожена до пепла.

— То, что ты ищешь, было в Запретной секции, — в его словах появился какой-то намек на что-то большее, но он нахмурился и покачал головой. — И я полагаю, что все эти книги давно исчезли.

Чувствуя себя опустошенной, Гермиона на мгновение задумалась над его первым вопросом. Почему она так решительно настроена выяснить правду о таинственной студентке? Может быть, это было чисто академическое любопытство, но, возможно, какая-то ее часть хотела узнать правду о более глубокой связи. Возможно, это было связано с тем, что она потеряла единственную семью, которую по-настоящему любила.

Малфой глубоко вздохнул.

— Послушай, Грейнджер. В библиотеке Малфой-мэнора есть книги, в которых, возможно, есть то, что ты ищешь. Я могу попросить свою мать прислать мне парочку.

Глаза Гермионы сузились, и она посмотрела на него.

— Просто так бы ты этого не сделал, поэтому… зачем?

Он отвел взгляд, и она могла бы поклясться, что на его скулах расцвели два розовых пятна румянца.

— Черт меня побери, Грейнджер, я не знаю. Мне вообще повезло вернуться в Хогвартс, — между ними повисла тишина, густая и злобная; она несколько раз моргнула, пытаясь осмыслить тему разговора, которую он затронул. — Я совершил много ошибок, и сожаление об этом останется со мной до конца моей жизни.

— Малфой… — начала она, нахмурившись. В глубине души Гермиона размышляла, что же он испытывал под гнетом Волдеморта?

Но его верхняя губа растянулась в намеке на усмешку, после чего его лицо вновь стало бесстрастным. Вздернув подбородок, Малфой почти вызывающе встретил ее взгляд.

— Мерлин знает, что мог бы я сделать еще.

Неприятные ощущения скрутили ее желудок, и она долго смотрела на него, нахмурившись, не зная, что ответить. Он снова перевернул книгу, скользнув пальцами по твердой обложке. Наконец Гермиона откашлялась и неуверенно пробормотала:

— Спасибо, Малфой.

Его глаза на мгновение встретились с ее глазами.

— Не надо меня благодарить. Ты мне ни хрена не должна.

Лениво переворачивая страницы еще раз, он пролистал их до самого конца, где были изображены лица четырех Основателей, и вернулся к началу, задержавшись пристальным взглядом на фотографии, которая была настолько выцветшей, что на ней едва можно было бы различить черты лица. Когда она повернула голову, чтобы лучше рассмотреть фотографию, сидя с противоположной стороны стола, он перевернул страницу и мгновение спустя закрыл альбом.

— Могу я одолжить его на несколько дней?

Вопрос застал ее врасплох, и Гермиона нахмурилась. Разумеется, у нее не было никаких прав на этот фотоальбом, поскольку он явно существовал уже почти тысячу лет. Но она нашла его, и именно она заметила фотографию молодой женщины, которая в реальности могла бы стать ее потерявшимся близнецом.

Но Малфой смотрел на нее выжидающим взглядом, и ей удалось неуверенно пожать плечами.

— Ладно. Но верни его, когда закончишь.

— Я не причиню ему вреда, — усмехнулся он, но в его тоне было что-то дразнящее, и ухмылка тронула его губы. — Ты не единственная, кто находит подобные вещи интересными.

— Хорошо, — сказала Гермиона, махнув рукой так легкомысленно, как только могла. Взглянув на часы, она поняла, что они уже опаздывают на свою «работу».

Чувствуя себя странно опустошенной, она повесила сумку на плечо и оставила драгоценный альбом на попечение Малфоя.

========== Часть 2 ==========

Прошло уже три дня с тех пор, как она последний раз виделась с Малфоем, и с того момента они даже не пытались заговорить друг с другом. Она не хотела интересоваться, но не могла удержать в себе то бесконечное любопытство по поводу того, удалось ли ему уговорить свою мать взять книги из библиотеки мэнора.

Он также не потрудился вернуть фотографии.

Не то чтобы они изменили что-то в сложившейся ситуации, ведь у нее не было никакой другой информации, которая помогла бы исследованиям, но это был вопрос принципа. Конечно же, у него было достаточно времени, чтобы просмотреть альбом к этому моменту — и она была единственной, кто проявлял к нему непосредственный интерес.

Если бы она знала его лучше, то подумала бы, что он намеренно избегает ее. Однако с каждым разом это становилось все очевидней и очевидней.

Она никогда не заставала его одного, даже во время их учебы, ведь он всегда был один. Когда накануне вечером она подошла к нему после ужина, он встал и ушел из зала, глядя в другую сторону.

Весь день она искала его в библиотеке, но он как будто в воду канул. А может быть, переехал в другую часть замка. Их работа в библиотеке продвигалась неплохо, ведь многое из того, что можно было спасти, было спасено.

Но даже спустя месяц пребывания в Хогвартсе оставалось столько незавершенных дел.

В тот вечер Малфоя не было на ужине.

Может быть, он чем-то заболел и сейчас находился в Больничном крыле. Не то чтобы это было ее дело, но она едва удерживалась от того, чтобы не зайти к нему. Вместо этого она бесцельно бродила по коридорам, размышляя о том, на что будет похож предстоящий год.

Гарри и Рон решили не сдавать Тритоны, поскольку им предложили поступление без экзаменов в школу Аврората. Насколько ей было известно, Невилл, Дин и Симус собирались вернуться, как и Джинни с Луной. Возврата к прошлой жизни не было, но теперь можно было сосредоточиться на учебе без угрозы неминуемой смерти, нависшей над головой. Кроме того, она могла бы полностью окунуться в свои исследования, не чувствуя себя обязанной помогать Гарри или Рону с учебой.

На какое-то мимолетное мгновение ей захотелось найти личные покои Малфоя, ведь всех восьмикурсников было решено поселить в одном коридоре, так что теоретически она могла найти его комнату, но от этой мысли у нее по позвоночнику пробежала дрожь. Перед глазами стояло его презрение.

Вместо этого она обнаружила, что расхаживает по знакомому коридору на седьмом этаже, который посещала бесчисленное количество раз за предыдущие годы. Перед ней простиралась безобидная стена, и перед мысленным взором Гермионы возникло ужасное пламя, обжигающее и ненасытное. Она все еще слышала тот рев.

Резкий выдох вырвался из ее легких, когда она уставилась на стену, застыв на месте. Выручай-комната не была указана в списке на реставрацию, и она задумалась, не повредились ли ее особые, магические свойства после ремонта. Или, может быть, профессора не сочли нужным это исправить.

Сделав долгий, успокаивающий вдох, Гермиона вздернула подбородок. Она не могла позволить воспоминаниям победить себя и, несмотря на дрожь в руках, трижды прошлась перед стеной.

Удивительно, что каменные стены не были повреждены, потому что обугленный дверной проем медленно материализовался перед ней, как будто с большим усилием.

Она судорожно вздохнула, едва сделала несколько шагов в Комнату спрятанных вещей. Отвратительный запах гари заполнил ее легкие; горы предметов, которые когда-то существовали здесь, исчезли, превратившись в маленькие кучки угля и пепла. Вся комната была черно-серой; в воздухе висела дымка, которая не хотела рассеиваться.

Но самым поразительным было то, что она была не одна.

У ближайшей стены, сидя в золе, подтянув колени и закинув руки за голову, сидел Малфой. Он невидящим взглядом уставился на обломки кораблекрушения. Охрипшим голосом он спросил:

— Ты что, блядь, преследуешь меня?

— Нет, — прошептала она, содрогаясь всем телом от ужасного зрелища, представшего перед ней. — Я просто… оказалась здесь. Должно быть, это совпадение.

Малфой выпустил резкое, горькое: «Ха!»

— Таких вещей, как совпадение, не бывает, — сказал он, проводя рукой по своим бледным волосам.

Гермиона с облегчением вспомнила, как они оба были здесь в последний раз. Когда Адский огонь лизал потолок, поглощая в своей утробе тысячи и тысячи потерянных предметов… и одного его друга.

Она вспомнила его слова за завтраком несколько дней назад. Свои сожаления он пронесет через всю свою жизнь.

Собрав все свое мужество, Гермиона соскользнула вниз по почерневшей стене и села рядом с ним. Он бросил на нее подозрительный взгляд, как будто она пришла посмеяться над ним. Вблизи она увидела, что его глаза налились кровью и остекленели.

Он судорожно вздохнул и снова повернулся лицом к комнате.

— И то, что мы с тобой оказались в тот день в этой комнате, тоже не было совпадением. Я прекрасно понимаю, что нахожусь здесь только потому, что твой друг лучше меня.

Малфой был едва ли больше, чем просто знакомый, они никогда не ладили даже отдаленно, но Гермиона почувствовала, как у нее защемило сердце и защипало в глазах.

— Мне очень жаль, Малфой. Ну, Крэбба.

Он долго не реагировал. Но спустя какое-то время покачал головой из стороны в сторону.

— Обе стороны потеряли людей. Я знаю, что и ты тоже. Но я потерял Крэбба задолго до того дня.

Неловкое молчание повисло между ними, но Гермиона не хотела оставлять его в покое. Пока она смотрела на развалины, в ее голове проносились воспоминания о тех временах, когда эта комната была совсем другой, и пропасть, ранее разделявшая их, начала постепенно уменьшаться.

Это была не дружба, просто понимание.

Наконец Малфой глубоко вздохнул, и Гермиона была уверена, что тот сейчас уйдет, но он только привалился головой к стене. Тонкий слой пепла осел в его волосах.

— Ты когда-нибудь удивлялась, черт возьми, Грейнджер? — его голос был хриплым, но спокойным.

Она бросила на него быстрый взгляд.

— Все время.

Его губы дернулись в попытке ухмылки, но он тут же посерьезнел.

— Если бы ты сделала хоть один поворот не туда в своей жизни. Встала на месте, отступила назад… Пошла по более сложному пути…

Эти слова прозвучали громче, чем она ожидала.

— На нашем первом курсе я была в туалете, когда профессор Квиррелл впустил тролля в замок. Я… пряталась, потому что меня обидели.

Малфой изумленно уставился на нее.

— Ты пряталась. Во время этой дерьмовой ситуации.

— Да, — к ее удивлению, она услышала смех. — Но Гарри и Рон в конечном итоге спасли меня — и это был день, когда мы стали друзьями.

— Так ты говоришь, — протянул Малфой, рассеянно махнув рукой, — что если бы несколько детей не решили сразиться с чертовым троллем, Поттер умер бы много лет назад, — мрачное выражение промелькнуло на его лице, и он отвернулся. — И мир стал бы выглядеть чертовски темнее.

Гермиона подтянула колени к груди и положила на них подбородок.

— Ну, кто знает, как бы все это закончилось? Может быть, в какой-то момент времени мы все равно стали бы друзьями. Может быть, мы имели бы выбор, который не сделали сейчас… Создали бы альтернативную реальность.

Серые глаза скользнули в ее сторону, намереваясь найти ее взгляд.

— И ты в это веришь? Но ты ведь не веришь в провидцев и гадания на кофейной гуще.

— Я верю… — она замолчала и резко выдохнула. На какое-то мимолетное мгновение она удивилась тому, что они вдвоем вели такой разговор. — Я верю, что все происходит так, как должно быть. Если Гарри должен был победить Волдеморта и если я должна была помочь ему… Это случилось бы. Даже если бы все пошло по-другому, я думаю, мы все равно нашли бы друг друга.

Малфой заерзал на полу с непроницаемым выражением на лице. Он поджал губы, роясь в кармане брюк. Взмахнув волшебной палочкой, он положил на ладонь две маленькие книжки, увеличив их до оригинального размера.

— Мама прислала мне это — из нашей библиотеки. Я почитал их, но не думаю, что ты найдешь информацию, которую ищешь… по поводу реинкарнации. Раз уж мы с тобой заговорили.

— Спасибо, — Гермиона взяла книги и положила их в свою сумку. — Я верну их тебе, как только прочитаю, — затем она заколебалась, посмотрев на него. — Почему ты вообще со мной разговариваешь?

Проведя рукой по лицу, Малфой глубоко вздохнул.

— Потому что я устал, Грейнджер, — она чувствовала это всем своим существом. — Я устал от ненависти и гнева… война окончена, — отвернувшись, он провел кончиками пальцев по золе на полу, рисуя узор на твердом камне. — Это случилось в какой-то момент где-то между убеждением, что вся моя семья умрет, если я не убью человека, и наблюдением, как змея съедает женщину за ее веру…

Малфой покачал головой, закусив губу.

У Гермионы перехватило дыхание.

— В какой-то момент я решил, что хочу думать сам.

Его дыхание было таким же неглубоким, как и у нее, и оба долго молчали, глядя на разрушенные останки комнаты.

Наконец Гермиона повернула голову и посмотрела ему в лицо.

— Если это поможет, Малфой… я не думаю, что нас должны определять решения, принятые в прошлом. Не должны, если мы приложим усилия, чтобы изменить будущее.

Он стиснул зубы, и на короткое мгновение его глаза встретились с ее, и что-то похожее на отчаяние вспыхнуло в их глубине.

— Спасибо, Грейнджер, — хрипло выдохнул он.

Чувствуя, что их время наедине подошло к концу, она поднялась на ноги, отряхивая джинсы. Он снова пристально всматривался в комнату.

— Увидимся завтра в библиотеке.

Она не стала дожидаться ответа и, бросив последний взгляд на комнату, проскользнула через дверь.

*

К тому времени, как наступили выходные, прошла уже пара дней с их необычного разговора посреди обугленных останков Выручай-комнаты.

Стоял прекрасный летний день, и студентам, работавшим над восстановлением Хогвартса, дали выходной для посещения Хогсмида.

Гермиона предпочла идти пешком, согреваясь теплом солнца, висящего над ней. После стольких часов, проведенных над книгами в библиотеке, было приятно подышать свежим воздухом. Их усилия приближали работу к завершению, причем опережая график.

К сожалению, ее другой проект продвигался с меньшей скоростью. В книгах, которые Малфой одолжил ей из своей библиотеки, действительно не было никакой информации о том, почему она выглядела как молодая женщина, жившая почти тысячу лет назад.

Одна из книг содержала несколько упоминаний о реинкарнации, но в ней не рассматривалась конкретно эта идея. Все, что там описывалось, как и говорил сам Малфой, было то, что не существовало никаких неопровержимых доказательств этого явления. Более того, это не объясняло сходства в их внешности.

Было одно двусмысленное упоминание, которое привлекло ее внимание и с тех пор не выходило у нее из головы.

«В редких случаях среди тех, кто связан половинками душ, случались некоторые странные события, но они являются исключением и не будут здесь подробно описываться».

В этом было очень мало смысла, и это никак не отвечало на ее вопросы.

Малфой все еще не вернул книгу с фотографиями, несмотря на то, что та была у него уже неделю. Она спрашивала себя, не забыл ли он попросту об этом, но это не соответствовало тому факту, что он сделал все возможное, чтобы организовать доставку книг из Малфой-мэнора.

К тому времени, когда она добралась до деревни, было уже почти одиннадцать, и Гермиона решила посетить маленький книжный магазин, просто на всякий случай, если там было что-то, что могло возбудить ее интерес.

Когда она вошла в магазин, там никого не было, кроме хозяина, и она не спеша прошлась между рядами полок. Она выбрала новое орлиное перо и взяла еще пару книг, но ни одна из них не привлекла ее особого внимания, чтобы помочь.

— Дай угадаю, — раздался резкий протяжный голос в ее сторону — Малфой завернул за угол и пошел по направлению к ней, рассеянно изучая заднюю обложку книги, которую держал в руке. Она даже не заметила, как кто-то вошел. — То, что я тебе дал, не помогло.

Скрестив руки на груди, Гермиона украдкой оглядела магазин.

— Ну, не совсем так. Но я все равно ценю это.

Он пожал плечами.

— Я тоже их изучил, но ничего не нашел. Как я уже говорил, ты ищешь то, что никогда не было доказано. Ты можешь предполагать все, что угодно, но я не думаю, что ты найдешь конкретный ответ.

Разочарование шевельнулось у нее внутри, когда она посмотрела на него. Стряхнув его, она засунула книгу, которую рассматривала, обратно на полку.

— Не задался день?

— Да, — Малфой легкомысленно махнул рукой, как будто ему было все равно. — Деревня такая же, как и всегда.

Гермиона заметила, что хозяин магазина пристально наблюдал за ними, и неловко поежилась. Ее спутник тоже это заметил и нахмурился.

Тяжело вздохнув, он вернул свою книгу на полку.

— Я лучше пойду, пока тебя не выгнали отсюда за разговор со мной, — самоуничижительная ухмылка искривила его губы, но юмор не коснулся его глаз.

Пораженная, Гермиона задумалась, какую реакцию он вызывал на людях.

— Малфой, подожди, — они оба удивленно заморгали, глядя друг на друга. — Ты обедал?

Она так долго и пристально смотрела на него — ей даже показалось, что он ее не расслышал, — но потом он покачал головой.

— И я тоже.

*

Оглядываясь назад, она поняла, что это была плохая идея — пригласить Малфоя присоединиться к ней за обедом. В течение целых пятнадцати минут, прошедших с тех пор, как они сделали свои заказы в маленьком кафе, реплики были редкими, неловкими и натянутыми. Малфой проводил большую часть времени, уставившись на стены или в потолок, и начинало казаться, что он вообще не хочет смотреть на нее.

Но он никогда не щадил ее чувств, и если он не хотел присоединиться к ней за обедом, то не должен был соглашаться.

Возможно, дело было в том, что они вдвоем, сидя за маленьким столиком на двоих в тишине заведения, чувствовали себя слишком близко.

Если это было похоже на свидание… нет, это не так.

Хотя Малфой в последнее время вел себя вполне сносно, Гермиона не проявляла к нему ни малейшего интереса, прекрасно понимая, что это взаимно. Вероятно, именно поэтому ему так не терпелось уйти от нее.

Она пожалела, что он согласился. Было бы лучше сидеть и есть в одиночестве, чем чувствовать себя так неловко.

К счастью, официантка принесла им еду, и Гермиона была избавлена от попыток продолжить разговор. Малфой тоже немного расслабился, и она наблюдала, как он осторожно окунул кончик картофеля в солодовый уксус, давая ему пропитаться, а затем и другую сторону, после чего сложил его пополам и целиком закинул в рот.

Она тихо фыркнула.

Прожевав, он бросил на нее сердитый взгляд.

— Извини, — сказала она, — я только хотела узнать, не нужно ли тебе еще картошки с уксусом.

Его взгляд, устремленный на нее, еще больше напрягся, и он сделал глоток воды, прежде чем заговорить.

— Извини, но я люблю картофель и уксус. Я же не критикую твой… с позволения сказать, сэндвич.

— Это сэндвич с сыром и солеными огурцами на ржаном хлебе.

— Сыр и соленые огурцы, — он присмотрелся внимательнее, поднимая верхний ломтик хлеба из ее сэндвича. Гермиона шлепнула его по руке. — Действительно, только сыр и маринованные огурцы. Отвратительно.

— А вот сейчас ты издеваешься над моей едой, — раздраженно вскинув руки, Гермиона покачала головой.

— Ты сама напросилась на это, — но на его губах играла легкая усмешка, а серые глаза светились легким юмором. — Тебе следовало бы держать свои мысли о моих предпочтениях в еде при себе.

Фыркнув, Гермиона откусила кусок и тщательно прожевала его, прежде чем проглотить.

— Хочу заметить, это не отвратительно.

Откинувшись на спинку сиденья, он сложил руки на грудии прикусил язык.

— Тогда дай попробовать.

С трудом веря, что они обсуждают эту тему, Гермиона отрезала кусочек от нетронутой половины своего сэндвича и развернула тарелку к нему, не желая слышать его возможных стенаний по поводу того, что она прикоснулась к его еде. Он взял вилку и пронзил ею кусочек, после чего съел его прямо с зубцов. Прищурившись, он еще раз посмотрел на нее, дожевал и положил вилку на салфетку.

Гермиона выжидательно подняла брови.

— Дерьмово, — его губы снова дрогнули, и он даже чуть не рассмеялся. — Хотя и не так уж и страшно, Грейнджер.

— И действительно, не страшно, — решительно заявила она, одарив его улыбкой.

Глаза Малфоя нашли ее взгляд, и спустя мгновение его губы медленно растянулись в кривой усмешке, которую она совершенно определенно никогда не видела. И уж тем более в ее сторону. Указав на нее картофелем, он сказал:

— Ты смешная, — после чего полностью окунул его в уксус и тут же съел.

Она почувствовала его острый запах, витающий в воздухе.

— А ты, — начала она, пристально глядя на него, — не вернул мою книгу с фотографиями.

— А теперь она твоя? — хихикнул он, глядя в сторону. — Я тут кое-что выясняю.

Удивленная, Гермиона некоторое время молча смотрела на него.

— А чем ты там занимаешься? Когда ты закончишь?

С преувеличенным вздохом он проигнорировал ее, отдав предпочтение своей еде. Наконец он ответил:

— Как только ты обо всем забудешь, так что мне больше не придется отвечать на твои глупые вопросы. Я отдал тебе книги — разве они мало тебе сказали?

Нахмурившись, Гермиона вернулась к своему обеду, чувствуя себя подавленной. Может быть, там действительно ничего и не было обнаружено.

И вот так же внезапно непринужденность между ними снова исчезла.

*

Несмотря на слова Малфоя в Хогсмиде, Гермиона была полна решимости выяснить всю правду. Хотя это, скорее всего, не имело никакого отношения к ее нынешней жизни, она не могла избавиться от мучительной мысли, что ответ лежал где-то рядом. Она пожалела, что у нее нет тех фотографий, чтобы поближе рассмотреть все, что могла ранее упустить.

После того, как они в последний раз обсуждали эту тему, она почувствовала себя достаточно уязвленной и не хотела снова затрагивать ее.

Их работа в библиотеке близилась к завершению, и через день-два им предстояло отправиться в другую часть замка.

Но по вечерам она возвращалась в библиотеку, надеясь, что там найдется что-то среди того, что вернулось на свое законное место на полках. Она не очень-то доверяла Малфою в том, что он бы дал ей знать, если бы что-то нашел.

Он не вернул ей книгу, а потом не объяснил, подтверждение какой истории ищет, одновременно с этим отговаривая от ее собственной.

Так что, насколько она понимала, им нечего было делать вместе. Их совместная работа в библиотеке подходила к концу, и скоро они снова станут гриффиндоркой и слизеринцем, и общего у них будет не больше, чем когда-либо.

Хотя он был одним из тех немногих студентов, с которым она вообще разговаривала по возвращении.

Что-то связало их, одиночество… неприкаянность.

*

— Грейнджер, — вздохнув, он повернулся и пристально посмотрел на нее, когда она зависла над его концом стола.

Подойдя ближе, Гермиона села за слизеринский стол и украдкой оглядела зал. Последние ученики исчезли за дверью в дальнем конце комнаты, и Малфой был единственным человеком, оставшимся после ужина, небрежно просматривавшим книгу.

Он смотрел на нее из-под бледных бровей, его лицо ничего не выражало.

— Что тебе нужно?

Сложив руки на столе, она неуверенно улыбнулась, но Малфой никак не отреагировал.

— Как идет реставрация третьего этажа?

— Утомительно, — застигнутая врасплох, Гермиона отпрянула и снова попыталась встать, он тяжело вздохнул. — А как ты? Шестой, верно?

— Да, шестой этаж, — согласилась она. Почти невероятно, но было странно не видеть хмурое лицо Малфоя каждый день во время реставрации библиотеки. Как только с ней покончили, их группа разбрелась, чтобы помочь с другими областями замка.

Сжав губы, он постучал оперенным концом пера по открытой книге перед собой.

Ей не терпелось поскорее убраться отсюда, ведь он был самым непредсказуемым человеком из всех, кого она когда-либо встречала.

— Я решила, что должна вернуть эти книги.

— Значит, ты наконец решила сдаться, — задумчиво произнес он, и Гермиона почувствовала, что сдулась, когда он хихикнул. — Я же говорил тебе, что ты не найдешь ответы, которые ищешь.

Махнув руками в знак поражения, она кивнула.

— Наверное, ты был прав. Я прочитала эти книги уже три раза и… ничего, — он встретился с ней взглядом через стол, и она добавила: — Если только ты ничего не обнаружил.

На какое-то странное мгновение, такое мимолетное, что если бы она моргнула, то пропустила бы его, что-то дрогнуло в выражении его лица. Но потом все это исчезло, и он с минуту качал головой.

Но Гермиона уставилась на него, разинув рот.

— Ты что-то нашел?

— Нет, — отрезал он, нахмурившись.

— Что ты мне не договариваешь? — когда он только нахмурился в ответ, она наклонилась вперед, ее сердце учащенно забилось в груди. — Может быть, в книге было что-то еще?

— Больше ничего нет, — пробормотал он, вырывая книги, которые она хотела вернуть.

— Малфой!

Его взгляд стал еще более пристальным, когда он запихнул книги в сумку. Гермиона вздрогнула от столь грубого обращения с ними. Затем он перекинул ремень через голову, устроив его на плече, поднялся со своего места и зашагал прочь от нее.

Глядя ему вслед, она обнаружила, что в ее груди трепещет удивление. Он всегда был таким забавным и непочтительным, так что было удивительно видеть его взвинченным по какому-то поводу.

Это разожгло ее любопытство, и она схватила свою сумку, преследуя его. Она последовала за ним из Большого зала в коридор, который вел к подземельям, пока он не повернулся на месте, остановившись как вкопанный.

Гермиона чуть не столкнулась с его более высокой фигурой, и моргнула, глядя на него, пытаясь перевести дыхание после небольшой погони. Его серые глаза сузились, челюсти сжались, и гнев отразился в чертах его лица.

— Иди к черту, Грейнджер.

Несмотря на дрожь от страха, пробежавшую по ее спине, теперь она знала его лучше.

— Просто скажи мне, что ты узнал.

— Я ни черта не узнал, — сказал Малфой, глядя на нее сверху вниз, возвышаясь над ней, по меньшей мере, на несколько дюймов. — По крайней мере, ничего такого, о чем тебе стоило бы знать.

С такого близкого расстояния она могла увидеть мерцающее серебро в его глазах, отчего у нее перехватило дыхание. Она никогда не была так близко к Малфою, и он выглядел как-то по-другому.

— А можно мне тогда получить фотографии обратно? — почти шепотом спросила она.

Его верхняя губа скривилась в холодной усмешке.

— Нет, — несмотря на стальную интонацию в его словах, он на мгновение впился в нее взглядом, а в горле у него застрял комок. Что-то похожее на отчаяние промелькнуло на его лице, но опять же, оно исчезло прежде, чем она смогла что-либо сказать или сделать.

— Пожалуйста, Малфой, — прошептала Гермиона. — Просто скажи мне.

— Я не могу, — процедил он сквозь зубы, все еще находясь так близко, что ее грудь могла бы коснуться его, если бы она придвинулась еще на шаг ближе, и Гермиона не могла понять, что происходит. Она не могла понять, почему ее сердце забилось немного быстрее, и это было отнюдь не от страха.

Его губы приоткрылись, как будто он хотел что-то сказать, но только покачал головой.

— Поверь мне, Грейнджер. Это не то, что ты хочешь знать.

— Ты не можешь просто… — раздраженно вскинув руки, она шумно выдохнула через нос. — Ты не можешь так говорить и думать, что я не спрошу, Малфой, — теперь в ее собственном голосе слышался намек на отчаяние, и она никак не могла взять себя в руки.

— Я знаю, — уступил он. Снова стиснув зубы, Малфой заставил себя сделать еще один вдох, его голос упал почти до шепота. — Но я никогда тебе этого не скажу.

То же самое чувство, которое она не могла определить, снова промелькнуло на его лице, когда он молча уставился на нее, а затем быстрым движением развернулся на каблуках и зашагал прочь.

С тревожно бьющимся сердцем Гермиона только смотрела ему вслед, чувствуя себя полностью вымотанной.

========== Часть 3 ==========

До наступления сентября оставалось всего несколько дней, и замок Хогвартс снова был готов принять новый поток учеников. Когда три дня назад были завершены последние штрихи, студенты и преподаватели отпраздновали это событие тихим, мрачным тостом в память о тех, кого они потеряли.

Для них было очень важно, что такое значимое в их жизни учебное заведение было восстановлено. По крайней мере, по большей части. На теле замка все еще оставались шрамы, как и у людей, живущих в нем, но они будут служить только напоминанием о всем произошедшем.

Перед наступлением нового учебного года большинство студентов вернулось домой, в их числе и Малфой.

С той самой ночи они не разговаривали друг с другом, и как бы часто они ни пересекались, ничего не поменялось. Эмоции, которые она видела на его лице той ночью, теперь были надежно захоронены под маской безразличия, причем так, что она начинала сомневаться, видела ли она их вообще.

Но она все еще помнила его последние слова.

Гермиона не могла понять, почему, ведь они никогда не были лучшими друзьями, да и вообще друзьями, но она скучала по той легкости, с которой протекало их общение. И хотя они не были особенно любезны друг с другом, в их отношениях не было притворства. Легкая улыбка пробежала по ее лицу, когда она вспомнила, как они подшучивали друг над другом из-за еды в Хогсмиде. Но улыбка тут же сменилась неуверенностью и отрешенностью, когда промелькнули образы их более серьезных разговоров.

Несмотря на то, как они расстались, ей было интересно, как у него с матерью идут дела в поместье, учитывая тот факт, что его отец был приговорен к длительному заключению в Азкабане.

Нет, она не скучала по нему. Ей просто было любопытно.

Она же сама предпочла остаться в Хогвартсе до конца каникул, не желая возвращаться в пустой дом своих родителей и столкнуться с той болью и хаосом, которые появлялись при виде этих стен.

Присев на траву у Черного озера, Гермиона уставилась на замок, поджав под себя ноги.

Ее последний год здесь. По-настоящему последний. После него все закончится, будто бы она отправится в мир иной. И это немного пугало ее.

Темный силуэт заслонил солнечный свет. Гермиона тут же подняла глаза, когда тяжелый том упал ей на колени. У нее перехватило дыхание, когда она узнала в силуэте знакомую фигуру, и спустя мгновение Малфой опустился на траву рядом с ней с непроницаемым выражением лица.

Гермиона пробежала пальцами по твердой обложке фотоальбома, а затем перевела взгляд на него.

— Ты вернулся?

Он сморщил нос.

— Я только ненадолго, я оставил здесь большую часть своих вещей, — он провел рукой по волосам и прищурился от бьющего в глаза света. — Я решил, что нечестно прятать его от тебя. Делай с ним все, что душе угодно.

Когда он уже намеревался встать, Гермиона склонила голову набок.

— Малфой, останешься ненадолго?

Без малейших возражений он вновь сел рядом.

— Наверно, опять не будешь рассказывать мне о том, что же именно ты нашел.

— Нет, — лениво ответил он. — Но если ты действительно хочешь найти ответ на свой вопрос, то тебя ничего не остановит.

Гермиона открыла альбом и пролистала до нужной страницы с фотографией похожей на нее девушки.

— Нет… Я думаю, что нужно ее отпустить. Я хотела пойти в Косой переулок и что-то найти там, но… думаю, это просто отчаянная попытка связать себя с кем-то из прошлого, — она провела кончиками пальцев по вьющимся волосам девушки на фотографии. — Может, тут и есть связь, а может, и нет.

Малфой скосил глаза и встретился с ней взглядом.

— Я слышал о твоих родителях, — вздрогнув, она удивленно моргнула. — Мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через такое.

— Спасибо, Малфой.

Глядя в траву под собой, она мучительно пыталась придумать, чем же ответить, но между ними повисло умиротворенное молчание. Ее внутренняя борьба значила в этот момент гораздо больше, чем она могла себе представить.

Они оба перевели взгляд на замок, и Малфой глубоко вздохнул.

— Не могу поверить, что это все… Я и не надеялся получить свои ТРИТОНы.

Гермиона тихо фыркнула.

— Ты их еще не получил. Не забегай вперед.

Он громко рассмеялся, скорчив гримасу на своем лице.

— Ты думаешь, я их не сдам? Я тебя умоляю!

— Бросаешь мне вызов? — задумчиво спросила она, скривив губы. — Я только хотела сказать, что одно дело их сдать, а другое — получить максимальный балл.

Закатив глаза, Малфой покачал головой от такого оскорбления.

— Как будто ты никогда не видела, что мое имя в списках успеваемости всегда стояло рядом с твоим. Я умею учиться.

— Я веду к тому… — Гермиона рассеянно пожала плечами и слегка улыбнулась ему. — Что если тебе нужен партнер для учебы, то ты всегда знаешь, к кому обратиться.

Он окинул ее взглядом из-под прищуренных глаз, и медленная усмешка расползлась по его лицу.

— Я уверен, что в какой-то момент поймаю тебя на слове.

Румянец предательски пополз по ее шее и щекам, когда вспомнила его последнюю искреннюю улыбку, адресованную именно ей. Он был довольно красив, когда не хмурился.

Эта мысль застала ее врасплох, предательски прокравшись в сознание, из-за чего улыбка тут же сползла с ее лица. Он отвернулся, провел рукой по затылку и через мгновение уже рылся в своей сумке.

— Мне нужно идти в общежитие, — неожиданно и с неловкостью в голосе пробормотал он. — Но прежде чем ты сделаешь какие-либо предположения по этому поводу, я должен дать тебе… это.

Спустя мгновение на ее ладони оказалась маленькая книга в кожаном переплете, а Малфой вновь отвел взгляд, покосившись на замок.

— Что это такое? — вздрогнув, Гермиона раскрыла книгу, которую держала в руках.

Сделав глубокий вдох и шумно выдохнув через нос, Малфой откинул голову назад.

— Это еще одна книга, которую прислала мне мама. Но тебе я тогда ее не дал. Это на случай, если тебе все еще интересно, — он пристально посмотрел ей в глаза с суровым выражением лица. — Но если ты прочтешь ее… не говори потом, что я не предупреждал.

С этими словами он поднялся на ноги и пошел прочь.

Уставившись на маленький томик в руках, она отвела взгляд от обложки и крикнула:

— Спасибо, Малфой!

Ее сердце тревожно забилось, когда он на мгновение обернулся, махнул ей рукой на прощание и ушел.

Медленная улыбка коснулась ее губ, когда она смотрела на книгу и альбом. Она приняла его таким, каков он есть на самом деле. Ведь это было предложение мира.

*

Было уже за полночь, но спать Гермионе так и не хотелось. Несмотря на все слова, сказанные Малфою ранее, она все еще хотела знать историю этой девушки на фотографии.

Поэтому она вернулась в свою комнату и углубилась в книгу, которую дал ей Малфой. Намереваясь дать уставшим глазам отдохнуть от мелкого текста, она опять начала рассматривать альбом. Ее сердце подпрыгнуло от восторга, когда она обнаружила то, что не видела раньше.

Трудно было сказать наверняка, учитывая, что фотография была настолько выцветшей, но даже так все было очевидно. Яркое пятно светлых волос, кривая усмешка. Ученик, который был копией Малфоя.

Гермиона не понимала, как не обнаружила его раньше, но теперь, приглядевшись повнимательнее, заметила также знакомый цвет глаз. А вышитая на груди змея подтверждала догадку.

Но что это могло значить? В ее голове проносились убийственные мысли и теории.

Как было возможно, что двое студентов выглядели так же, как она и Малфой?

Очевидно, в последней книге было что-то важное, раз он так отреагировал на ее слова.

В глубине ее сознания промелькнуло воспоминание о том, как замер Малфой, когда сам просматривал альбом. Очевидно в тот момент он сам обнаружил своего двойника и решил собрать кусочки пазла воедино.

Протерев глаза пальцами, Гермиона снова вернулась к книге, уже без особого энтузиазма листая страницы и широко зевая. Возможно, ей все же придется отложить ее в сторону и закончить чтение уже завтра.

Но тут ей бросилась в глаза строка о носительстве двух половинок души. Это пробудило в ней воспоминание о строчке из другой книги.

Ломая голову, она изо всех сил пыталась вспомнить ту фразу.

«В редком случае среди тех, кто был связан двумя половинами одной души, случались некоторые странные события, но они являются исключением и не будут здесь подробно обсуждаться».

Она тяжело сглотнула, слова смутно плыли в ее голове, но упрямо не складывались вместе, не желая обретать смысл.

В новой же книге по этому поводу было сказано немного больше.

«В некоторых случаях те, кто разделяет между собой две половинки души, могут произнести заклинание, чтобы вернуться друг к другу спустя неопределенное время. Заклинание является сложным и не несет в себе особого смысла по многим причинам, которые возникают при слиянии душ. Связанные друг с другом на уровне душ всегда найдут свою половину, независимо от времени и места. Эту магию, которая превосходит границы света и тьмы, черпают из самой Земли, чтобы сымитировать возрождение, восстановление жизни. Две половинки не могут находиться долго друг без друга, они всегда найдут верный путь, чтобы соединиться вновь».

У Гермионы пересохло во рту.

«Связанные друг с другом на уровне душ».

Перечитав отрывок еще раз, она прошептала эти слова про себя. Сымитировать возрождение жизни. Неопределенное время.

Она задохнулась из-за внезапно обрушившейся ей на голову истины.

— Нет…

*

Однако Гермионе казалось, будто мир не испытал на себе этого безумия. Жизнь продолжалась. И вскоре она с головой погрузилась в занятия.

И с того самого дня у озера она не разговаривала с Малфоем. Они пересекались на большинстве занятий, ведь восьмикурсников вернулось не так много, но он даже не обращал на нее внимания. Гермиона не могла не замечать его, сидящего чаще всего с Теодором Ноттом, одним из немногих других слизеринцев, которые вернулись.

Несколько раз ей казалось, что она чувствует на себе чей-то взгляд из глубины аудитории, но когда она оглядывалась, притворяясь, что ерзает на стуле, его взгляд каждый раз был прикован к своей работе.

Как он мог так легко бросить в нее эту бомбу замедленного действия в виде информации? Гермиона едва ли могла смириться со всем тем, что прочитала.

Они связаны душой. Соулмейты.

Хотя она и находила когда-то давно этот термин, то особо не обращала на него внимания. Другое же дело — осознавать тот факт, что соулмейты действительно существуют.

Но она никак не могла смириться с тем, что в каком-то смысле связана именно с Драко Малфоем.

Они никогда даже отдаленно не общались, он много лет смеялся над ней, издевался, и у них не было ничего общего.

Однако другого ответа, чтобы объяснить, почему два студента, учившиеся некогда вместе в Хогвартсе во времена Основателей, выглядели их двойниками, просто не было. И оба они были слизеринцами, что означало…

Рассеянно жуя кусочек картофеля, она не осознавала, что открыто смотрит на Малфоя через весь Большой зал, пока ее глаза не встретились с его взглядом. Он смотрел на нее в ответ, сузив глаза. И она даже издалека могла заметить легкий оттенок серебра в его радужке.

И еще одно: она не находила его привлекательным. Даже несмотря на то, что когда он улыбался ей, внутри ее организма что-то происходило, а новая прическа радовала глаз.

Гермиона выругалась себе под нос, с трудом оторвав взгляд от его глаз, чувствуя, как бешено заколотилось сердце в груди.

— Все в порядке, Гермиона? — спросил рядом сидящий Невилл, и она заставила себя напряженно кивнуть, приклеив к губам тонкое подобие улыбки.

— Конечно, — выдохнула она, — просто не очень хорошо себя чувствую. Пожалуй, я вернусь в свою комнату.

Она почувствовала на себе взгляд Малфоя, когда резко встала и начала собирать свои вещи. И Гермиона прекрасно знала, что на этот раз ничего не выдумывает, потому что поймала его взгляд, когда проходила мимо стола слизеринцев.

У нее перехватило дыхание, когда она увидела, как подпрыгнул кадык на его шее, и почувствовала его пристальный взгляд даже через разделяющую их дверь.

*

Гермиона зашипела, войдя в почти пустой класс Нумерологии. Малфой поднял глаза и уставился на нее. Его лицо ничего не выражало, как и всегда, но он вопросительно приподнял одну бровь.

Занятие должно было начаться только через десять минут, и поскольку только несколько студентов решили продолжать изучение Нумерологии, в данный момент с Малфоем они были одни. Гермиона украдкой проскользнула через все помещение и опустилась на стул рядом с ним. Она зажала нижнюю губу между зубами и пристально посмотрела на него.

— Как ты думаешь, может, нам стоит поговорить об этом?

Малфой легкомысленно пожал плечами.

— Оставляю это на твое усмотрение.

— Это касается нас обоих, — пробормотала она, нахмурившись.

Под тяжелыми веками его серые глаза впились в нее.

— Но вот в чем дело, Грейнджер, — это твоя проблема.

— Моя проблема? — воскликнула она, повысив голос от его насмешки. — И как ты это себе представляешь?

Тяжело вздохнув, он отвернулся от нее, царапая что-то своим пером на листке пергамента.

— Потому что очевидно, что ты та, кто снизит свои стандарты. Тебя так развлекает мысль о том, что ты узнала? Предполагаю, что ты пришла к тому же выводу, что и я.

Его слова буквально ударили ее в грудь, и она, открыв рот, уставилась на него, цепляясь за его последние слова.

— Но каким образом? Соул…

Зашипев, Малфой оборвал ее:

— Сейчас не время и не место для подобных дискуссий, — оглядевшись, она увидела, что в класс вошли еще несколько студентов. — Если ты действительно хочешь это обсудить, то приходи ко мне сегодня вечером. В восемь?

Живот Гермионы сжался при мысли о том, что она останется с ним наедине, обсуждая то, как их души вместе образуют две половинки одного целого, и во рту у нее пересохло, она с трудом повторила:

— В восемь.

Его пристальный взгляд на мгновение встретился с ее, и она обнаружила, что не может отвести его, пока профессор Вектор не вошла в класс, привлекая их внимание.

— Сегодня вы будете работать в парах, — без предисловий объявила она, — с вашим партнером по столу.

Оглянувшись на Малфоя, Гермиона скривила губы в неубедительной улыбке, а он скривился в шутливой ухмылке.

*

Гермиона провела влажными от волнения ладонями по бедрам и сделала глубокий вдох.

На толстой деревянной двери перед ней было написано имя на серебряной табличке: Д. Малфой, которая находилась всего в нескольких шагах по коридору от ее собственной комнаты. Сжав пальцы в кулак, она глубоко вздохнула, прежде чем поднять его и постучать в дверь.

Нервы брали свое, и она отступила назад, молчаливо проклиная собственную трусость. Не то чтобы обсуждение этого вопроса с ним что-то значило.

Прежде чем она успела смириться с мыслями о том, что стоит вернуться к себе, дверь распахнулась, и Малфой прислонился к косяку.

— Ты заходишь или нет? Потому что в идеале я не хочу, чтобы ты всю ночь проторчала у моей комнаты.

Яростный румянец окрасил ее щеки, и Гермиона отвела взгляд, стиснув зубы, когда пробиралась в его комнату, чувствуя себя совершенно неуместно в его личных покоях. Несмотря на свои ожидания, комната не была украшена зеленым и серебряным. На самом деле, она была похожа на ее собственную, разницу составляли лишь небольшие безделушки.

Она уселась в кресло за его столом, не обращая внимания на насмешливую улыбку на его губах, когда он присел на край кровати.

— Итак, — сказал Малфой, глядя на нее и скрестив руки на груди. — Неужели ты нашла ту же информацию, что и я?

— Если ты имеешь в виду фотографию, на которой двойник тебя, — тихо сказала она, — и утверждение, что мы каким-то образом связаны душами в результате… тогда да.

Выражение его лица посерьезнело, и он тихо протянул:

— Верно.

Что-то среднее между паникой и отчаянием промелькнуло в ее груди.

— Но как это возможно? Мы с тобой никогда не были вместе…

— У нас никогда не было возможности узнать друг друга, — задумчиво произнес он, пожав плечами. — И если бы обстоятельства нашего взросления складывались по-другому, наши судьбы могли бы пойти другим путем, — она только тупо уставилась на него, удивленная тем, что он даже не задумался о прочитанном. Но он продолжал: — Я думаю, что самое важное здесь, Грейнджер, это то, что мы можем игнорировать все это.

Что, несомненно, было бы его выбором в этом вопросе. Во рту у нее пересохло, голова шла кругом.

— Но какой ценой?

— Даже не знаю, — они оба замолчали, после чего Малфой провел рукой по своим волосам, уже немного более взъерошенным, чем обычно. — На случай, если ты не в курсе, узы душ не совсем обычны.

Гермиона почти до боли стиснула зубы.

— А что еще ты об этом знаешь?

Он легкомысленно пожал плечами, что опровергло его следующие слова.

— Я отправился домой, потому что мне нужно было узнать больше, — сказал он, поднимаясь со своего места. — Я провел три дня в библиотеке поместья и смог найти заклинание. Это старая магия, Грейнджер. У меня не получилось взять книгу из библиотеки, но я сделал ее копию для тебя.

Удивленная, Гермиона застыла на своем месте, когда он подошел к столу и наклонился над ней, чтобы просмотреть какие-то бумаги. Она уловила приятный запах его одеколона еще до того, как он протянул ей свиток пергамента. Развернув свиток, она опустила лицо, чтобы скрыть прилив крови к щекам.

— Это… — нахмурившись, она замолчала.

— Латынь, — подсказал Малфой.

Отвлекшись от насущных проблем, она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза.

— Ты понимаешь латынь?

Состроив гримасу на лице, он сказал:

— Не так уж хорошо. В основном тут говорится о том, что заклинание предназначено для заклинателей, связанных душами, чтобы обеспечить их соприкосновение в будущем, чтобы одна половина продолжала реинкарнировать до тех пор, пока не найдет другую. Этот процесс будет продолжаться бесконечно, пока что-то не остановит его.

Лицо Гермионы напряглось, пока она обдумывала эти слова.

— Что-то вроде… душ, перепрыгивающих из одной формы в другую.

— И да, и нет. Ты принесла фотографии? — кивнув, она достала альбом из сумки. Он взял его у нее из рук, но открывать не стал. — Эти люди на фотографиях… они не наши предки. Они — это мы или же более ранняя наша реинкарнация.

— Итак, эти двое, — Гермиона сглотнула, — они встретились в Хогвартсе, вместе попали в Слизерин, поняли, что им суждено быть вместе, и произнесли это заклинание?

Нерешительные серые глаза нашли ее взгляд.

— Я так не думаю, — что-то зловещее повисло в воздухе между ними, пока он снова не заговорил. — Я думаю, что эти двое из альбома встретились так же, как ты и я сейчас. Скорее всего, у них не было никаких подсказок, которые бы направили их — они просто нашли друг друга, и, возможно, никогда глубже не копали. Как сказано в книге… две половинки одного целого всегда найдут друг друга.

Неприятное чувство скрутило ей живот.

— Так ты говоришь, что это неизбежно, — она потерла глаза руками и покачала головой. — Я не могу смириться с тем, что моя жизнь была решена за меня без моего разрешения.

— Это не так, — сказал он, его тон был слишком пренебрежительным для такой темы. — Заклинание перестанет существовать, если что-то ему помешает, помнишь?

— Вмешательство, — повторила она, осторожно глядя на него.

— Война, — пробормотал Малфой, с любопытством склонив голову. — Если бы один из нас не выжил, заклинание было бы разрушено. Очевидно, что наши версии во времена Основателей создали эту связь, но если бы они этого не сделали… у нас с тобой не было бы этого разговора, потому что нас бы не существовало. Наши души рассеялись бы вместе с их уходом.

— Окей, — тяжело вздохнув, она уронила голову на руки и оперлась локтями о стол. — Мне кажется, я понимаю, о чем ты говоришь. Поскольку некоторые более ранние реинкарнации нас нашли друг друга, мы все еще существуем сейчас. Или, скорее, мы снова существуем.

Малфой решительно кивнул:

— Возможно… наши души находят друг друга снова и снова, только в разное время и в разных местах. Во всяком случае, так я это понимаю. Моя латынь не идеальна.

— В этом есть смысл, — глядя на альбом, который он все еще держал в руках, она покачала головой. — Как ты думаешь, когда именно было произнесено заклинание?

Его рот скривился.

— Понятия не имею. Возможно, они думали, что делают своим будущим «я» одолжение… Невероятно редко кто-то встречает свою вторую половинку. И исходя из той информации, которую мы имеем… эта связь была другой.

Гермиона отметила осторожность в его тоне, с которым были сказаны эти слова. Может быть, ей хотелось… Сердце подпрыгнуло при этой мысли, однако она тут же их стряхнула, вперив в него тяжелый взгляд.

— А что, если мы проигнорируем это — никогда не заговорим об этом и никогда не поддадимся этому?

Она не могла прочесть ничего на его лице в ответ на ее предложение.

— Насколько я понимаю, если из этого ничего не выйдет и мы не примем эту связь, чары развеются, когда один из нас умрет. Наши души наконец-то разделятся, и это больше никогда не повторится.

Прерывистое дыхание вырвалось из ее рта, сердцебиение участилось, губы приоткрылись, когда они уставились друг на друга.

— Как ты думаешь, что нам теперь делать?

— Как я уже говорил тебе раньше, — отрезал он, откинувшись на спинку кровати и вытянув перед собой ноги. — Это твой выбор.

— Но почему же? — спросила она, оскорбленная, несмотря на ту свободу выбора, которую он ей предлагал. — Разве мы не должны принять это решение вместе?

— Возможно, — он легкомысленно пожал плечами. — Но, как я уже сказал, это ты сама должна снизойти до того, чтобы принять меня.

Даже при полном отсутствии легкомыслия в этой ситуации она тихо пробормотала:

— Я не думаю, что это правда, — его лицо на мгновение дрогнуло. — Значит, что бы я ни решила… ты просто примешь это?

— Я сделаю все, что в моих силах.

Открыв рот, чтобы возразить, она вместо этого замерла.

— Ты думаешь, что магия подтолкнет нас друг к другу.

— Ты читала тот же текст, что и я, — тихо сказал Малфой, встретившись с ней взглядом. — Две половинки одного целого…

— …Всегда находят друг друга, — закончила она, снова закрыв лицо руками. Отчаяние сломило ее голос, когда она прошептала: — Такое чувство, что ситуация принуждает нас к чему-то.

— Ты права, — сказал Малфой с тяжелым вздохом, его глаза потеплели, когда он снова повернулся к ней лицом, наклонившись к ней. — И я тоже сначала так думал, пока не вспомнил, что наши души давным-давно все решили. Нет ничего более естественного, чем это.

Ее брови сошлись на переносице, и Гермиона долго смотрела на него.

— Ты думаешь, мы должны это сделать? Просто… отказаться от всего, что есть в нас… от всех причин, по которым мы не должны быть вместе, просто потому, что какая-то древняя версия нас, которая все-таки сошлась, решила, что так и должно быть?

Внутри нее бушевала война, и Гермиона едва могла думать о хаосе, царившем вокруг.

Но Малфой опустил подбородок, и на какое-то мимолетное мгновение что-то похожее на печаль промелькнуло на его лице, когда он пристально посмотрел на нее. Ей показалось, что его взгляд на секунду задержался на ее губах, прежде чем он откашлялся.

— Как я уже сказал, я не стану принуждать тебя ни к чему. Это твой выбор, и тебе не нужно делать его прямо сегодня вечером.

Он поднялся на ноги, отрывая ее от суеты своих мыслей, и она последовала за ним к двери. Прислонившись спиной к дубовому косяку, она поймала его пристальный взгляд в последний момент.

— Я тебе очень признательна. Но… если бы ты сделал выбор — если бы между нами все было иначе, как это должно было стать в какой-то момент времени… что бы ты хотел сделать?

Опершись рукой о дверной косяк, Малфой уставился на нее сверху вниз. Когда он заговорил, его голос был мягок.

— Я никогда не думал, что найду свою вторую половинку, Грейнджер. И я бы никогда не подумал, что это будешь ты. Люди хотят, или же просто так говорят, найти свою вторую половинку… но они мало делают для достижения своей цели.

Ее сердце дрогнуло в груди, и она почувствовала жгучую влагу в уголках глаз от чувств, которые вызвали его слова. Малфой покачал головой, медленно-медленно, и добавил:

— Я ничего не сделал в жизни, чтобы заслужить такую связь, Грейнджер. Но ты заслуживаешь найти свою вторую половинку, и мне жаль, что это оказался я. Я могу себе представить твое разочарование.

Это был не ответ, и он только заставил ее задрожать, когда Гермиона сильно прикусила нижнюю губу, чтобы остановить угрожающий поток эмоций.

Покорная улыбка тронула его губы, когда он обошел ее, чтобы открыть дверь.

— Иди и подумай, Грейнджер. Дай мне знать о своем решении, когда будешь готова.

Прежде чем она смогла высказать все свои мысли, все дикие, бурлящие эмоции, преследующие ее, он мягко подтолкнул ее к двери, очевидно, догадываясь, что ее слова будут не обдуманы. И спустя мгновение она обнаружила, что снова смотрит на дубовую дверь и его имя, аккуратно вырезанное на металлической пластине.

Но теперь все было по-другому.

========== Часть 4 ==========

Гермиона ничего не могла с собой поделать: она наблюдала за ним.

На занятиях, когда его лицо было задумчивым, а перо буквально летало по пергаменту. За едой, когда он сидел и тихо беседовал с Ноттом. За его элегантной легкостью в полете во время первого матча по квиддичу: Равенкло против Слизерина.

Вопреки самой себе, она втайне была рада, когда Слизерин выиграл.

Она видела, как усмешка медленно исказила его лицо, когда после победы он говорил со своими товарищами по команде, и попыталась игнорировать трепет в своей груди, вспомнив времена, когда он смотрел на нее таким же образом.

Несмотря на все это, он никогда не замечал ее. А если и знал о ее наблюдениях, то не обращал на нее внимания. Малфой ни разу не взглянул в ее сторону и никогда не заговаривал с ней.

Прошло уже больше недели с тех пор, как они обсуждали сложившуюся ситуацию в его комнате, с тех пор, как ее мир стал более сложным.

Гермиона никогда не задумывалась о соулмейтах, потому что никогда не придавала значения тому факту, что один человек был создан только для одного другого. Она всегда считала себя слишком рациональной для таких причудливых, романтических представлений.

Поэтому узнать, что Малфой был ее соулмейтом, что так явно повисло перед ними… она даже не знала, с чего начать.

Хотя какая-то часть ее души понимала, как сильно он изменился со времен войны, другая была решительно настроена против предопределения всей ее оставшейся жизни, поэтому каждый раз, когда она пыталась приблизиться к нему, буквально теряла дар речи.

Не зная, насколько сильна связь между ними или насколько сильно она повлияет на ход событий, она не стремилась торопиться со своим решением.

Потому что он все еще был Малфоем. Слизеринцем, сторонником превосходства чистой крови, бывшим Пожирателем Смерти. А она была Гермионой Грейнджер, и это было невозможно…

Пораженная, она моргнула, оторвавшись от своих мыслей, когда боковым зрением уловила какое-то движение: студенты отодвинулись от своих столов и начали собирать свои вещи. Она нахмурилась, убирая все еще чистый пергамент в сумку; теперь Малфой мешал ей сосредоточиться на занятиях, и так не годилось.

Она лениво вспомнила, как предлагала ему стать партнерами по учебе, и в животе у нее поднялась волна тошноты. Очевидно, сейчас он не был готов к этому.

Но Нотт уже покинул класс Заклинаний, оставив Малфоя одного собирать учебники. С другого конца комнаты Гермиона увидела, как напряглись его плечи, когда он замер, наполовину повернувшись к ней.

Он медленно развернул к ней голову, и его серые глаза сузились; она чувствовала недружелюбный холод в его взгляде даже через несколько столов между ними.

В аудитории оставались только три других студента, и Гермиона не спеша собирала свои вещи, чтобы это выглядело случайным совпадением, что они остались последними в комнате. Но Малфой рванулся к двери прежде, чем она успела до него дойти. Своим широким шагом он был уже на полпути вниз по коридору, когда она заметила его.

Шипя, она начала бежать, чтобы догнать его. Намек презрения скривил его верхнюю губу, когда он сосредоточил свой пристальный взгляд перед собой.

На нее нахлынула волна мужества, и она заговорила прежде, чем успела потерять самообладание:

— Почему ты избегаешь меня? Я знаю, что еще не дала тебе четкого ответа…

— Ты уже дала свой ответ, — отрезал он, обрывая ее. — Громко и чертовски ясно.

Покачав головой, она ускорила шаг, чтобы не отстать от него.

— Нет, что ты! — воскликнула она, нахмурив брови. — Мне надо было о многом подумать, и…

— Оставь это, Грейнджер, — он остановился и испустил долгий, раздраженный вздох. — Я не хочу вести с тобой этот разговор. Я прекрасно понял этот ебаный намек.

Гермиона фыркнула, жалея, что вообще нагнала его. Он был более интересен, когда не злился на нее. Скрестив руки на груди, она процедила сквозь зубы:

— Просто скажи мне одну вещь.

Наконец Малфой взглянул в ее сторону, и она заметила, как на его лице промелькнула тень неуверенности, прежде чем выражение его лица снова стало жестким.

— Ну и что же?

— А когда ты это понял? — ее голос снизился до шепота, и его глаза смягчились, когда он посмотрел на нее.

Когда он долго не отвечал, а они вдвоем стояли посреди коридора, она начала сомневаться, действительно ли он ответит.

Наконец Малфой вздохнул и провел рукой по волосам.

— Я видел ту вторую фотографию, захотел взять альбом. Затем я начал собирать информацию по кусочкам; прочитал третью книгу, присланную моей матерью, ту, которую я не дал тебе изначально, но все встало на свои места, когда я вернулся домой за неделю до начала триместра и нашел то старое заклинание.

Выражение его лица дрогнуло, когда она уставилась на него, потеряв дар речи.

— Достаточно много времени прошло, чтобы я уже смирился с этим к тому моменту, как мы с тобой это обсудили.

Последние слова тихо звучали в ее мозгу, когда она проигрывала их снова, нервно переминаясь с ноги на ногу.

— Значит, ты… — потеряв ход своих мыслей, она покачала головой, отчаяние поползло вверх по ее спине. — Понятно…

— Я ничего не сделал, Грейнджер, — пробормотал он, — кроме того, что просто отпустил эту мысль.

Что-то вроде страха, отрицания пронзило ее при этих словах, и она покачала головой.

— Я же сказала тебе, что еще ничего не решила.

— И я облегчаю тебе задачу, — решительность в его тоне буквально сняла блокировку в ее мозгу, и она вздрогнула.

— Малфой, — выдохнула она, борясь с влагой, скопившейся в уголках ее глаз. — Ты… что, теперь уходишь? Ты сказал, что это было мое решение.

— И как я уже сказал, — выдохнул он, придвигаясь на волосок ближе, — твое решение, или же отсутствие такового, было вполне ясным. Тебе не нужно облекать это в слова, Грейнджер. И я буду честен — я ожидал, что все так и будет. Мы оба просто притворимся, что ничего не случилось и продолжим жить своей жизнью. А теперь… пожалуйста, Грейнджер… — по его лицу пробежала гримаса, в котороймелькнуло что-то более глубокое. — Прекрати, черт возьми, все время пялиться на меня.

Сердце бешено колотилось в груди, во рту невероятно пересохло, она могла только смотреть на него, когда он развернулся и пошел прочь.

*

Какое-то время Гермиона размышляла о том, что она действительно могла бы продолжать жить так, как жила до того, как узнала правду о своей связи с Малфоем.

Он фактически игнорировал ее существование, и если его и беспокоила такая ситуация, то он не показывал этого в ее присутствии. И она смогла привыкнуть к рутинным занятиям, школьным заданиям и подготовке к Тритонам.

Гермиона снова начала чувствовать себя самой собой, несмотря на все, что ей пришлось пережить за последний год. В течение нескольких недель она чувствовала, что все будет хорошо, впервые за долгое время.

А потом начались сны.

Поначалу они были безобидны, и она едва ли заметила это изменение, поскольку частота кошмаров начала уменьшаться. Иногда там появлялся Малфой, но просто присутствовал и ничего больше.

Но через несколько недель его присутствие стало более частым, как будто ее разум выталкивал его на передний план из подсознания — как будто открылся шлюз.

Кошмары практически исчезли, но сны, в которых фигурировал Малфой, были почти тревожными. Иногда он насмехался над ней с другого конца комнаты, а иногда улыбался ей, и эта медленная кривая усмешка растягивалась на его лице, а серые глаза искрились теплом и озорством.

Они разговаривали и смеялись вместе, и версия Малфоя, спрятанная в ее снах, как будто давала ей надежду. Может быть, в нем была какая-то сторона, с которой она все-таки сможет поладить.

Но в классе, в часы ее бодрствования, он предлагал ей только холодность.

Ее охватило отчаяние от огромного несоответствия между ее снами и реальностью, и Гермиона поймала себя на том, что ей хочется, чтобы он поговорил с ней так же, как летом. Она постоянно вспоминала то время, когда они обедали в Хогсмиде, как они подначивали друг друга за их пристрастия в еде, несмотря на то, что это было весьма скудное воспоминание, чтобы цепляться за него.

Если бы у них была такая возможность, в конце концов…

Ей нужно было это знать.

Ночь за ночью ее сны становились беспокойными, и она могла чувствовать это без всякого контекста, что беспокойство было в самой ее душе. Малфой в ее снах стал всем, чего она хотела.

Но Малфой, который существовал в реальности, был совершенно другим.

*

Когда сентябрь сменился октябрем, теплота позднего лета рассеялась, оставив после себя прохладный осенний ветерок. Подстегиваемая волнениями в своей душе, Гермиона обнаружила, что бродит по окрестностям, наблюдая за угасанием солнца над озером, блестящую россыпь оранжевых и золотых бликов.

Усталость брала свое, и почти каждую секунду она чувствовала, как веки ползут вниз, настолько сильно, что она едва справлялась со своими заданиями и с желанием в очередной раз сходить в Больничное крыло, чтобы попросить у мадам Помфри о каком-нибудь зелье сна без сновидений.

Зелья не срабатывали, и она не была удивлена: магия напитка не вытеснила магию связи.

Приблизившись к озеру, Гермиона вздрогнула от неожиданности и увидела Малфоя, который сидел, прислонившись спиной к широкому стволу дерева. Его глаза были слегка закрыты, но он приоткрыл один, развернувшись к ней лицом.

— Прости, — выдохнула она, чувствуя, как краснеют ее щеки. В последний раз, когда они разговаривали, он недвусмысленно выразил свою позицию по этому вопросу. — Я не хотела тебя беспокоить, я пойду.

Когда она повернулась, прижимая руки к груди в ознобе, который не имел никакого отношения к ветру, она остановилась из-за его голоса, чувствуя, как он эхом отзывается в ней.

— Грейнджер.

Гермиона заколебалась, наполовину отвернувшись от него, напряжение сотрясало все ее тело, когда снова воцарилась тишина.

Он глубоко вздохнул и сказал:

— Ты можешь остаться здесь, если хочешь.

Когда она повернулась к нему, недоверчиво глядя в ответ, он поморщился и подвинулся: ширина дерева была достаточно большой, чтобы едва вместить их обоих. Он, конечно же, не мог ожидать, что она сядет так близко.

Но по мере того, как она смотрела на него все дольше, что-то изменилось в выражении его лица, и она могла видеть это в тот момент. Малфой был совершенно измотан. Темные тени залегли под его глазами, плечи опустились, а кожа стала более бледной, чем обычно. Его веки затрепетали, закрываясь, и он заморгал, глядя на нее с тихим «пожалуйста».

Нервы сплелись в клубок у нее в животе, и она села рядом с ним на траву. Ее плечо едва коснулось его плеча, а он даже не попытался отодвинуться.

Почувствовав некоторое облегчение от его близости, Гермиона выдохнула:

— Ты не спишь.

Долгое, медленное покачивание его головы.

— А ты?

— Нет, — ответила она. Его плечо прижалось к ее плечу чуть сильнее, контакт сотворил что-то с ее душой, что она не могла полностью понять, и она почувствовала, что напряжение, которое она несла в себе в течение многих недель, немного спало.

— Я не знаю, — начал он хриплым и неуверенным голосом. Откашлявшись, Малфой заговорил громче: — Я не знаю, что делать в этой ситуации. Я пытался дать тебе свободу.

Гермиона почувствовала его боль в своем сердце и прошептала:

— Это не работает.

Малфой снова покачал головой и повернулся к ней, прислонившись щекой к стволу дерева так, что свободные пряди его челки коснулись ее щеки. — Я чувствую, что исчезаю, — тихо признался он.

— Я не думаю, что здесь есть правильный ответ, — сказала она, набираясь мужества откуда-то из глубины души. — Но это… то, что мы сделали, кажется неправильным.

Он ответил только резким вздохом.

Никогда прежде она не видела Малфоя таким уязвимым, и все же он лежал рядом с ней — совершенно открытый. Каждая клеточка ее тела ревела о том, что нужно заключить его в свои объятия. Но вместо этого она наклонила свою голову к нему, так что его лоб прижался к ее волосам. Он судорожно и прерывисто вздохнул.

Его слова причинили боль, и она почувствовала вибрацию его голоса.

— Я не должен был пытаться оттолкнуть тебя.

— Мне нужно, чтобы ты кое-что мне объяснил, — сказала она. Он что-то напевал ей в волосы, а Гермиона пристально смотрела на озеро. Каждая клеточка ее существа чувствовала, что она висит над какой-то пропастью, которая может определить исход всей ее оставшейся жизни. Она была готова прыгнуть, но не хотела, чтобы ее толкнули. — Ты никогда раньше не заботился обо мне… ни капельки. Так скажи мне, пожалуйста, разве это не похоже на магическое принуждение?

Малфой долго молчал, пока его дыхание не выровнялось, и она не была уверена, что он не заснул. Наконец он потянул за один из ее локонов, позволив ему вернуться на прежнее место, после чего поднял голову и посмотрел ей в лицо.

— Я не знаю, Грейнджер. Я задавал себе тот же вопрос столько раз, что не могу сосчитать, — глядя в сторону озера, Малфой рассеянно пожал плечами. — Все, что я могу придумать, это то, что эта магия намного сильнее всего остального. Включая наше прошлое, — подумав немного, он добавил: — Я понимаю твои колебания, поверь мне.

— Но ты думаешь, что это прекрасно, — прошептала она, не в силах встретиться с ним взглядом. — Ты считаешь, что мы должны слепо верить в магию.

Он наклонил голову назад-вперед, все еще прижимаясь плечом к ее плечу.

— Скажи мне, что это не лучшее, что ты чувствовала за последние недели. Прямо сейчас.

— Я не могу, — она с трудом сглотнула. — Не могу найти в этом никакого смысла.

Словно почувствовав ее скрытое стремление понять, он кивнул и перевел взгляд на озеро.

— Попробуй взглянуть на это так: с первого курса мы крутились друг вокруг друга, но ничего не было, потому что мы всегда были врагами. Нашим душам нечего было искать друг в друге… и мы были всего лишь детьми. Но мы здесь живем с июля.

Во рту у нее пересохло.

— Мы все больше узнаем друг друга, и ничто больше не отталкивает нас друг от друга. Как ты думаешь, он как-то активировал что-то?

— Вполне возможно, — задумчиво произнес он. — Другой моей мыслью было то, что наша осведомленность о ситуации путем нахождения фотографий освободила… это.

Это было подходящее описание для ситуации, которая теперь овладела ими, ведь Гермиона тоже не могла выразить ее словами.

Но он поморщился и добавил:

— Здесь не так уж много документов по этому поводу, я смотрел.

— И я тоже.

После долгого колебания он снова посмотрел на нее, и в его взгляде было что-то мягкое.

— Остается вопрос: что нам с этим делать?

Выдохнув, Гермиона только покачала головой. Вся эта ситуация казалась ошеломляющей, и как будто все, что бы она ни сказала, заставит их замкнуться в чем-то, что не позволит вернуться к истокам.

Верно истолковав ее молчание, после долгой заминки он тихо сказал:

— У меня есть одна мысль, — она настороженно взглянула на него, и его лицо стало пустым. — Я случайно вспомнил, что ты предлагала мне работать вместе, чтобы подготовиться к нашим ТРИТОНам.

Облегчение охватило ее при этом предложении.

— Мы могли бы попробовать.

— И, — продолжал он низким голосом, от которого у нее по спине пробежала дрожь, — если нас все устроит, мы сможем узнать друг друга получше.

Понимая его намерения, она кивнула.

— На наших условиях.

— Именно, — намек на улыбку тронул его губы. — Технически, в тексте, который я смог найти, нет ничего явно указывающего на то, что связь с родственной душой должна быть романтической по своей природе. Так что… может быть, мы могли бы просто попытаться быть друзьями.

Гермиона не знала, что сказать на эту мысль, если просто тембр его голоса творил странные вещи с ее внутренностями, не говоря уже о его непосредственной близости, но она все же сумела кивнуть. Она высоко оценила предложение просто продолжать проводить время вместе и больше узнавать друг о друге, как они делали это летом.

— Друзья, — выдохнула она. — Я не вижу причин, почему бы нам не попытаться стать друзьями.

Его губы скривились в ухмылке, и он весело фыркнул.

— Ты можешь в это поверить?

— Нет.

Они погрузились в дружеское молчание, солнце садилось над озером прямо перед ними, и Гермиона находила утешение в его присутствии, к собственному удивлению и смятению. Она все еще не знала, что чувствует по поводу магии, которая звенела между ними, и как это повлияет на продвижение вперед, но она расслабилась, прислонившись спиной к дереву рядом с ним.

Через несколько минут она оглянулась, его веки затрепетали, закрываясь.

*

— Ты совершенно неверно истолковала этот перевод, — с надменным смешком сказал Малфой, постукивая по ее странице своим пером, наклонившись. — Я не знаю, что ты используешь, но…

— Я использую Силлабарий, — прошипела Гермиона, отпрянув от него с прищуренными глазами. Может быть, совместное обучение и было ошибкой, но это был их третий сеанс за неделю, и помимо того, что она действительно делала успехи в подготовке ТРИТОНа, она наконец-то снова хорошо спала. Казалось, что просто проведенное с Малфоем время немного успокоило ее душу, и она не была полностью уверена, что сама чувствовала по этому поводу.

Он пристально всмотрелся в ее записи, и она уловила слабый запах его одеколона. Щелкнув языком, он зачеркнул одну из ее рун, и Гермиона фыркнула от оскорбления, отбив его руку в сторону.

Но прежде чем она успела отругать его за то, что он дотронулся до ее работы, раздался другой голос:

— Драко, вот ты где… — и Нотт оборвал себя, тупо глядя между ними. Гермиона заерзала на стуле. Если озадаченный взгляд Нотта и говорил что-то, то Малфой явно не рассказал своему другу о ситуации между ними.

— Тео, — продолжил Малфой, рисуя новую руну на ее странице, прежде чем посмотреть вверх. — А что тебе нужно?

Как будто не было ничего необычного в том, что они вместе изучали древние руны. Гермиона чуть не рассмеялась, увидев изумление на лице Нотта.

Второй слизеринец продолжал смотреть на нее, опустив подбородок и нахмурив брови. Гермиона выдавила из себя натянутую улыбку.

— Я думал, что ты хочешь поработать над Трансфигурацией, но я вижу, что ты уже занят чем-то другим.

— Так и есть, — в голосе Малфоя послышались резкие нотки, но он умиротворяюще сжал губы. — Как оказалось, у нас с Грейнджер в расписании встречи каждую среду, — она почувствовала горячий румянец на щеках, когда Нотт недоверчиво поднял бровь. — Может быть, завтра?

— Завтра, — эхом отозвался Нотт, сглотнув и кивнув. — Конечно. Завтра — просто отлично.

Гермиона сверкнула глазами, встретившись взглядом с Малфоем, и в ответ на его ухмылку едва сдержала нервное хихиканье. Она могла только представить себе разговор, который произойдет между ними, как только ее здесь больше не будет.

— Отлично, — отрезал он, поворачиваясь к своему другу.

Пальцы Нотта сомкнулись вокруг ремня его сумки, и он, наконец, переборол свое удивление.

— Тогда до встречи, — склонив подбородок в знак согласия, он добавил: — Развлекайтесь.

Гермиона невольно усмехнулась.

— Только если Малфой перестанет черкать в моей работе.

— О да, он такой, — ответил Нотт, и она почувствовала какое-то облегчение, увидев тонкую ниточку между ними. Неловко отсалютовав, он отступил назад.

Ухмыльнувшись, Малфой повернулся к ней.

— Я не знал, что ты хочешь, чтобы люди знали.

— Я тебе очень признательна, — когда его лицо дрогнуло, она добавила: — Но люди все равно увидят нас вместе, так что я думаю, это не будет иметь большого значения в ближайшее время.

Хотя Малфой смотрел на нее с каким-то осторожным скептицизмом, его губы изогнулись с намеком на что-то более искреннее, когда он пробормотал:

— Хорошо.

*

— Гермиона, можно тебя на минутку?

Это был урок Зельеварения, и Гермиона была в паре с Невиллом. Обычно это означало, что Гермиона готовила зелье, пока Невилл был занят чтением инструкций и сбором ингредиентов из шкафов в передней части комнаты. Так было лучше для них обоих.

Зачаровав стеклянную палочку в их зелье, чтобы она вращалась против часовой стрелки, она повернулась к нему с удивлением.

— Конечно, Невилл, в чем дело?

Взгляд Невилла скользнул по комнате, и если она не ошиблась, он мельком взглянул на стол, где Малфой работал с Ноттом, прежде чем снова вернуться к ней.

— Я слышал, ты проводишь время с Малфоем.

Удивленная этой темой, она почувствовала, что ее желудок сжался.

— Где ты это слышал?

— Тео упоминал об этом.

Глаза Гермионы сузились.

— Я и не знала, что вы с Ноттом поддерживаете дружеские отношения.

— Мы сблизились в прошлом году, — сказал Невилл, отводя взгляд; розовый румянец украсил его скулы. — Видишь ли, он не был в восторге от методов Кэрроу. Не раз спасал мою задницу.

Несмотря на все, она обнаружила, что ее интерес переключился через комнату к Нотту. Малфой поднял на нее глаза, и она быстро отвела взгляд.

— Это звучит достаточно круто. Он кажется приличным парнем, — Невилл продолжал многозначительно смотреть в сторону, и она почувствовала, как ее губы дрогнули. — Как хорошо вы познакомились друг с другом?

Невилл покраснел еще сильнее, но в конце концов со вздохом оглянулся.

— Ну… — увидев, как Гермиона широко улыбнулась, он и сам расплылся в улыбке. — Тео не хотел придавать этому большого значения из-за своего отца, но потом…

Ее улыбка увяла: Нотт-старший был убит во время войны.

Потирая затылок, Невилл кивнул.

— Так или иначе, Тео познакомился с моей бабушкой летом. Они действительно поладили, и это замечательно, потому что бабушка ни с кем не ладит, — снова покраснев, он покачал головой на радостное восклицание Гермионы.

— Это звучит довольно серьезно!

— Да, я тоже так думаю, — сказал Невилл, коротко кивнув и еще раз окинув взглядом комнату. Нотт посмотрел в его сторону, и его губы дрогнули в улыбке. — В любом случае, это не касается Тео и меня… Я не уверен, что происходит между тобой и Малфоем…

— Я тоже не уверена, — перебила она его шепотом. — Это… сложно объяснить.

Она чуть не застонала вслух от этих слов, но Невилл только добродушно улыбнулся.

— Он, конечно, ничего не сказал Тео, — сказал Невилл, — но Малфой — самый старый друг Тео, и он может сказать, что что-то изменилось. Все, что я хотел сказать… Тео много рассказывал мне о Малфое. Я не думаю, что он так уж плох, как мы всегда считали. На самом деле, похоже, что он вырос в довольно приличного парня, которому нравится находиться в самом центре событий.

При этом заявлении напряжение немного спало с ее плеч, и на губах появилась мягкая улыбка.

— Я тоже так думаю, если честно. Война изменила нас всех, не так ли?

Рука Невилла обняла ее за плечи.

— Это правда.

========== Часть 5 ==========

Молчание между ними тянулось достаточно долго, и Гермиона считала его вполне комфортным. Когда она взглянула на Малфоя, тот смотрел на свой текст, нахмурив брови. Он нахмурился еще сильнее и откинулся на спинку кровати, после чего посмотрел ей прямо в глаза.

— Эти войны гоблинов смешались в голове, — пробормотал он, прижимая ладонь к виску.

Со своего места, скрестив ноги посреди его кровати, которая была устлана разбросанными по всем сторонам пергаментами, она вздохнула.

— Может быть, пришло время сделать перерыв.

— Хвала Мерлину, — сказал он, ухмыльнувшись. — Я был уверен, что ты будешь настаивать на продолжении.

С удивлением она посмотрела на стенные часы.

— Уже почти десять.

Они стали заниматься в его комнате, когда в библиотеке стало появляться много людей, создавая необычайный шум, и Гермиона была рада узнать, что он так же любит полную тишину, как и она.

Малфой собрал свои материалы в аккуратную стопку на прикроватном столике, и ее пронзила острая боль при мысли о их расставании на ночь. Это было одно из их наиболее продуктивных — а уж тем более общительных — учебных занятий за всю ее жизнь.

Вытянув шею, она откинулась назад, опираясь на ладони, и повернулась к нему.

— А знаешь, что меня больше всего интересует?

— У меня такое чувство, что ты сейчас мне все расскажешь, — медленная улыбка расплылась по его лицу — из тех, что всегда вызывали у нее тошноту и головокружение.

— Верно, — Гермиона отвела взгляд, и румянец залил ее щеки. — Как часто, по-твоему, срабатывает заклинание? До этого… я не знаю, как часто мы реинкарнировали и сколько жили?

Его легкомысленное пожатие плечами было опровергнуто серьезностью его ответа.

— Я тоже об этом думал. Нет никаких доказательств того, что одна родственная душа не может жить после того, как другая умирает, поэтому, конечно, через некоторое время погибает и она. Но они не могут быть слишком близки, ни по времени, ни по расстоянию, люди бы все узнали.

— Особенно если мы всегда выглядим одинаково, — добавила она.

— А может, и нет? — он снова пожал плечами, проводя рукой по затылку. — Хотя это не имеет смысла, почему тогда версии нас из Хогвартса тысячу лет назад выглядели так же? Поэтому я думаю, что мы можем смело предположить, что мы всегда выглядели таким образом.

Гермиона сморщила нос и поддразнила:

— Ты хочешь сказать, что я всегда была неравнодушна к блондинам?

Он бросил на нее сердитый взгляд.

— Да. Так и есть.

— Окей, — она провела руками по приятному материалу его одеяла и тут же поймала его взгляд. — Есть ли какой-нибудь способ определить, когда было произнесено заклинание?

— Насколько мне известно, нет, — ответил он. — Само заклинание было описано тысячи лет назад, согласно книге, которую я читал в поместье. Но нет ничего, что говорило бы о его более ранних источниках. Нет, нет никакого способа узнать… и я могу только представить, как это будет терзать тебя.

Выдохнув, она поджала губы.

— Значит, в какой-то интересный исторический период у нас могла быть своя версия. Представляешь, что мы видели? — таинственная улыбка задержалась на ее губах, и Малфой пристально посмотрел на нее, медленно качая головой в ответ на ее размышления. — Интересно, были ли мы когда-нибудь магглами?

— Нет, — ответил на это он с напряженным взглядом. — Эта магия всегда связывала наши души и магия всегда была причастна их существованию, — прежде чем она успела сказать что-то еще, он добавил: — И да, я знаю, что это означает, что ты не всегда была магглорожденной, но технически теперь ты ей являешься.

Гермиона ткнула в него пальцем, собираясь с мыслями.

— Но ты больше не можешь держать на меня зла.

Выражение его лица посерьезнело, а голос понизился.

— Я уже давно перестал.

Она уловила непостижимую глубину в его серых глазах, не в силах понять скрытый смысл его слов, и с тяжелым вздохом отвернулась.

— Вот и хорошо.

При чувстве, что его пристальный взгляд задержался на ней, ее лицо покраснело, а он наконец объявил:

— Я думаю, что у нас было бы несколько интересных моментов вместе. Я могу представить тебя королевой или кем-то еще. А я был бы фараоном.

— Фараоном! — воскликнула она в ответ, хихикая. — А если бы я была королевой, то ты был бы моим королем, я полагаю?

— Скорее, твоим конюхом, — он задумчиво склонил голову набок и поморщился. — Ты была принцессой, помолвленной с жестоким румяным королем в нескольких королевствах отсюда. Но, увы, ты отказалась, и мы стали причиной гибели королевской династии твоей семьи, когда убежали в дикие земли.

Гермиона уставилась на него, недоверчиво рассмеявшись.

— Ты же не просто это придумал!

— Может, и так, — бледный румянец окрасил его щеки, и он отвел взгляд, хотя губы его дрогнули в намеке на улыбку.

— Хорошо, — задумчиво произнесла Гермиона, и ее губы изогнулись в улыбке. — И еще… ты был ужасным пиратом — самым жестоким и страшным во всех морях…

Громкий, искренний смех Малфоя прервал ее, когда он откинул голову назад на спинку кровати, и улыбка изменила его лицо, когда он повернулся к ней.

— Продолжай же. Мне это нравится.

Напевая, она встретила его пристальный взгляд.

— А кем я была? Безбилетником на твоем корабле? Беглянкой, отчаянно пытающаяся показать себя? Дворянкой, нуждающейся в переменах?

— У тебя была своя команда, — сказал он. — Но ты разбогатела и поселилась на острове, предоставленный своим богатствам и желаниям, пока я, сам того не зная, не высадился на твои берега.

Она прошептала:

— Это звучит противоречиво. Я не любила тебя… поначалу.

— Поначалу, — эхом отозвался он, и голос его стал тише. — Но ты же ко мне потеплела. Ты убедила меня отказаться от жизни, полной грабежа и насилия.

Мягкая улыбка тронула губы Гермионы, когда она посмотрела на него через кровать.

— Никогда не думала, что у тебя такое воображение.

Он стиснул зубы, и его взгляд скользнул в сторону.

— Моему отцу это никогда не нравилось.

Эти слова вкупе с настороженностью во взгляде и напряженным выражением лица говорили о многом.

— Твой отец сейчас в Азкабане, — на пожизненном сроке — хотя она и оставила эти слова невысказанными. Когда он вернулся к ней, то ответил медленным кивком, и часть напряжения исчезла с его лица. Гермиона отвела взгляд. — Я не могу не задаться вопросом, что твоя мать думает обо всем этом.

— Я ей ничего не говорил.

Ее уверенность поколебалась, и ей удалось быстро кивнуть.

— Конечно, нет.

— Все не так… — проведя рукой по волосам, он отвел взгляд и отступил назад. — Когда я был дома в конце лета, я даже не знал, что делать с этой ситуацией. И с тех пор… я вообще ничего не знаю.

— Это неортодоксально, — задумчиво произнесла Гермиона, понизив голос при серьезном повороте разговора. — Я тоже, наверное, толком не знаю, что происходит.

На лице Малфоя отразилось крайнее смущение, и он многозначительно уставился на одеяло.

— Непонятно, чего ты от меня хочешь.

Она чувствовала, как ее собственные нервы напряглись, когда она посмотрела на него.

— Я хочу иметь выбор.

— Право, — резко кивнул он, сжимая ладони вместе. — Конечно. А у тебя такого еще не было…

Застигнутая врасплох, Гермиона подтянула колени к груди.

— Ты сказал, что хочешь быть друзьями.

— Конечно, Грейнджер, — он провел рукой по своим взъерошенным волосам, поджав губы. — Мы же пытаемся быть друзьями, да?

— Да, — прошептала она пересохшим ртом. — Но ты же дал мне выбор, — Малфой поднял глаза, чтобы встретиться с ней взглядом. — Ты ничего мне не навязывал, и… может быть, дружба — это не то, что нам нужно.

Когда Малфой замолчал, глядя на нее так, словно он был ее подстреленной дичью, она вздохнула и села рядом с ним у изголовья кровати.

— О чем ты говоришь? — спросил он.

Слова слетели с ее губ, слабые и тревожные.

— Все наши версии, которые когда-либо существовали, нашли друг друга, они выбрали друг друга.

Она увидела вопрос в его взгляде, когда они снова встретились. Собрав все свое мужество, она сделала глубокий вдох.

— Из-за заклинания или же нет, но мы должны быть соулмейтами по какой-то причине, верно?

— Вот оно, — пробормотал Малфой себе под нос, ухмылка скривила его губы и расплылась в медленной, кривой усмешке, которую он всегда так хорошо изображал. — Это твоя знаменитая логика.

Его плечо коснулось ее, и с резким вздохом Гермиона опустила руку поверх его. Он тут же повернул свою, чтобы переплести их пальцы, и пристально посмотрел на их соединенные руки, размышляя:

— Так ты хочешь попробовать сейчас.

Она сжала его руку, и когда его пристальный взгляд, наконец, снова встретился с ее, что-то блеснуло за серой радужкой его глаз. Все, что она смогла выдавить из себя, это хриплое: «Да».

Затем, прежде чем последние остатки мужества успели испариться, она наклонилась, проведя пальцами свободной руки по острым выступам его челюсти и скул. С каким-то греховным намеком его губы нашли ее.

Нечто, подобного чему она никогда прежде не испытывала, высвободилось в ее груди от ощущения его поцелуя, и Гермиона крепко прижалась губами к его губам, ее глаза затрепетали, когда рука коснулась его лица.

Она почувствовала, что задыхается и одновременно с этим была чертовски напугана, ее сердце забилось в тревожном ритме, когда его губы снова прижались к ее губам, а его зубы зацепились за ее нижнюю губу. Тихий стон вырвался из нее, и она приоткрыла губы под напором его языка.

В этот момент Гермиона забыла обо всем остальном.

Бешеная боль в груди толкнула ее вперед, превратившись в необычайную движущую силу, когда она запустила пальцы в тонкие пряди его волос; одной рукой он обхватил ее бедро и притянул к себе на колени, а другой глубоко зарылся в ее кудри.

И его губы ни на секунду не отрывались от ее губ в медленной, тщательной атаке, его язык переплетался с ее языком с осторожным трепетом, который стал толчком к размножению бабочек в ее животе.

Малфой отпустил ее, его губы скользнули по изгибу ее подбородка и потянулись назад, чтобы ухватить мочку ее уха зубами. Грудь тяжело вздымалась. Гермиона поймала себя на том, что вдыхает тепло из его рта, ее пальцы впились в его затылок, когда одна из его рук скользнула к ее пояснице.

Она поудобней оседлала его колени, а затем увидела его лицо и ухмылку, которую так ожидала и… любила.

Но вот к чему она не была готова, так это к покалыванию в том месте, где его руки касались ее кожи. К тому, как ее сердце продолжало бешено биться, словно никогда не успокоится. И к глубокой тоске, причину которой она не могла определить, когда смотрела в его глаза.

Неизмеримое чувство радости.

При этом ощущении на ее лице расцвела улыбка, и его ухмылка сменилась чем-то совершенно иным, чем-то тихим, уязвимым и полным эмоций.

Она не смогла бы выразить это чувство словами, даже если бы провела здесь тысячу лет. Поэтому она просто смотрела на него, хватая за руку и переплетая их пальцы.

И она чувствовала в его взгляде, что он все понял. Он был ее соулмейтом, и от одной мысли об этом по венам пробежала волнующая волна возбуждения. Ее соулмейт.

В порыве искреннего веселья она уткнулась лицом в его шею, наслаждаясь ощущением его рук, которые скользили вдоль ее спины и теребили ее кудри.

Словно прочитав ее мысли, он прошептал ей на ухо:

— Соулмейты.

*

— …Ты же знаешь, Гермиона.

Очнувшись от своих мыслей, она резко обернулась и увидела веселое лицо Невилла, смотревшего на нее.

— Прости, — смущенно прошептала Гермиона, — что ты сказал?

Невилл пренебрежительно махнул рукой.

— Только то, что вы с Малфоем не можете перестать пялиться друг на друга, и если ты предпочитаешь работать с ним, я не обижусь.

Взволнованная и чувствуя, как румянец заливает ее щеки, она отмахнулась.

— Ерунда. Ты же мой напарник.

С тех пор как они поцеловались в его комнате двумя ночами ранее, Гермиона почти ни о чем не думала, кроме Малфоя. По ночам она видела его во сне. В течение дня она постоянно думала о нем, и на ее губах играла улыбка. И когда она ловила его пристальный взгляд на уроках, он был полон чего-то личного, чего-то конкретно для нее.

В данный момент он смотрел на нее, прикусив нижнюю губу, и это заставило ее сердце сжаться самым восхитительным образом и нежеланным, учитывая, что они были в классе Зельеварения.

— Я настаиваю, — заявил Невилл, торопливо укладывая свои ингредиенты в сумку, — чтобы ты работала вместе с Малфоем, а я — с Тео.

Гермиона хотела попросить его остаться, так как он был единственным разумным барьером от ее мыслей, оставшимся в голове. Если Малфой окажется за ее столом, она не знала, что произойдет. Но Невилл уже понимал ситуацию лучше, чем следовало бы, и даже не знал всей правды.

Этот Драко Малфой был ее соулмейтом.

Эта мысль плясала в ее голове радостной волной, и она не могла бороться с улыбкой, когда Невилл усмехнулся и ушел. Мгновение спустя Малфой устроился на свободном месте рядом с ней.

Его глаза скользнули в ее сторону, чтобы найти ее.

— Похоже, теперь мы партнеры.

— Я думаю, что Невилл и Тео устали от нас, — лениво прошептала она, наблюдая, как он длинными ловкими пальцами вытаскивает свои вещи из сумки.

— Ну ладно, — протянул Малфой, — я устал от них в прошлом году, так что Тео мне должен.

— Так ты знал? — уставившись на него, она понизила голос до шепота, когда Слагхорн взглянул на беспорядок, который устроили все четверо. — В прошлом году?

Он выдал какой-то неопределенный, уклончивый жест.

— Во всяком случае, я подозревал. Они никогда не говорили мне, но через некоторое время это стало довольно очевидно.

Подняв глаза, Гермиона осознала, что в комнате повисла мертвая тишина. Большинство их одноклассников откровенно пялились на нее, и ей пришло в голову, что далеко не все знают, что они проводили время вместе. В своем рассеянном состоянии она даже не задумывалась о том, как это отразится на их совместной работе.

И для того, чтобы сесть и начать случайный разговор.

Но в ответ на хмурый взгляд и поднятую бровь ее нового напарника по столу остальная часть класса вернулась к своей работе, хотя гул от тихого разговора поднялся в воздух.

Когда он осторожно открыл свой текст на нужной странице и повернулся к ней, шквал повышенных эмоций, пронесшийся через нее, снова пробудился.

— Тебе нужно сосредоточиться, Грейнджер, — сказал он с загадочной улыбкой. — Я думаю, что это очень важно.

Проклиная себя, она заметила, что локтем разлила чернила, и поспешила вернуть их обратно в чернильницу своей волшебной палочкой. Он понизил голос и добавил:

— Но хочу отметить, я тоже это чувствую.

Едва ли способная объяснить свое взбалмошное состояние, она сделала глубокий, успокаивающий вдох.

— Чувствую что?

Он только пожал плечами.

— Это. Что бы там ни было между нами. Я чувствую… больше.

— Да, — тяжело выдохнула она. — Больше.

— Как будто мир только что стал яснее, и все становится более осмысленным.

Гермиона с жадностью кивнула.

— Это и есть заклинание?

Высунув язык, чтобы облизать губы, он коротко покачал головой.

— Я так не думаю. Возможно, это связь. Я думаю, что мы приняли ее… две ночи назад.

Эти слова резанули ее мысли, но она все равно кивнула. Гермиона уже смирилась с этой мыслью, и вполне разумно было предположить, что такое обдуманное выражение чувств друг к другу пробудит всю силу душевной связи.

Под столом его пальцы коснулись ее руки; без колебаний она взяла его за руку, даже когда поняла предназначенное сообщение: они могли бы сохранить ситуацию в тайне, если бы она так захотела.

— Как много знают Тео и Невилл? — спросила она шепотом.

— Только то, что они выяснили сами, — ответил Малфой, скривив губы. — Оба они происходят из старинных семей — я полагаю, у них есть несколько догадок.

Ее пристальный взгляд скользнул по комнате, и она увидела Невилла и Тео, которые тихо разговаривали, уставившись на них обоих, полностью игнорируя зелье у них на столе.

— Я уверена, что так оно и есть, — задумчиво произнесла она.

Малфой расцепил их руки, поднимаясь на ноги, чтобы разобраться в своих материалах. Следуя его примеру, она встала, и они некоторое время работали над зельем в дружеском молчании, пока он не заговорил.

— Я вроде как думал о том, что стоит сказать матери, если ты не против.

Эти слова словно вновь напомнили о том, что они приняли необратимую связь душ между соулмейтами. Гермиона была совершенно уверена, что пути назад уже нет, хотя эта мысль уже не пугала ее так, как раньше.

Если уж на то пошло, то сама мысль о том, что ей предстоит провести остаток жизни со своей второй половинкой, теперь была весьма соблазнительной.

И, несмотря на ее прежние сомнения, она не думала, что это была магия, подстегивающая идти вперед. Они провели много времени за узнаванием друг друга, и если быть честной, она не думала, что между ними будет много несовместимого. Это было в самой природе их душ, которые были двумя половинками одного целого.

Он все еще пристально смотрел на нее, и она кивнула.

— Я думаю, что это нормально. А что ты ей скажешь?

— Как тебе будет угодно.

Обдумывая эту мысль, ее голова склонилась набок, когда она подняла свой нож и лениво начала нарезать какие-то коренья.

— Мне придется с ней встретиться.

— Да, — веселье украсило его лицо, когда она протянула ему свою разделочную доску, и он соскреб ее содержимое в их зелье, которое пузырилось в веселом оттенке бирюзы. — Когда тебе будет угодно.

— А она будет расстроена? — Гермиона была благодарна за то, что она была занята сложным зельем. — Ты же знаешь, что я…

Когда Малфой не ответил, но пристально посмотрел на нее, она наконец подняла глаза. Он испустил долгий вздох, заставляя зелье само себя помешивать. Стоя на ногах, он казался намного выше ее, и мысль о встрече с матерью в таком качестве заставляла его нервничать.

— Моя мать хочет, чтобы я был счастлив.

Гермиона осторожно зачерпнула порцию жучиных глаз в котел: зелье тут же зашипело и хлюпнуло, приобретя фиалковый цвет.

— И чтобы ты нашел свою вторую половинку?

Она осмелилась поднять на него глаза, нервничая больше, чем следовало бы, а он смотрел на нее с чем-то, чего она не могла понять.

— Она будет в восторге, — тихо ответил он, незаметно нырнув под ее расстегнутую мантию и положив руку ей на поясницу. — У тебя нет причин волноваться.

Его тон был достаточно ободряющим, чтобы она позволила себе улыбнуться, будто камень упал с ее плеч.

— Тогда очень хорошо, — когда она посмотрела ему в глаза и увидела, что они потемнели, то добавила: — Может быть, я приду сегодня вечером?

По его лицу расплылась улыбка.

— Да, пожалуйста.

*

Гермиона уже чувствовала, как в животе у нее бурлил восторг, а на лице появилось умиротворение, пока она ждала, когда Малфой откроет свою дверь.

Она лениво размышляла, всегда ли он будет заставлять ее чувствовать себя так, или это был остаточный побочный эффект заклинания, связывающего их.

Но когда дверь распахнулась, ее втащили в комнату, и Малфой прижался губами к ее губам прежде, чем успел захлопнуть за ней дверь ногой. Она улыбнулась в ответ на поцелуй, запустив руки в его волосы, когда он всем своим телом прижал ее к внутренней стороне двери. Он прижался к ней всем телом, его руки скользнули к ее спине, а язык переплелся с ее собственным. Сердце вновь бешено заколотилось от всеохватывающего ощущения его тела.

Это был не тот первый поцелуй, который они разделили, робкий и осторожный; его прикосновение заставило ее кровь вскипеть в венах, ее пальцы страстно желали чувствовать и касаться, и она лениво играла с узлом его галстука на шее, когда он застонал у ее губ, потеревшись своими бедрами о ее. Проведя зубами по ее подбородку, он пробормотал:

— Привет, Грейнджер.

— Привет, — ответила она, задыхаясь, и ее голова откинулась назад к двери. Его губы сомкнулись на ее шее, двигаясь по чувствительной коже. Она чувствовала твердое свидетельство его возбуждения напротив себя, и ее собственное сердце сжалось от осознания и желания.

Ее пальцы ловко справились с его галстуком, расстегнув несколько верхних пуговиц его рубашки, прежде чем ее прервала хватка его пальцев. Малфой отодвинулся, его глаза остекленели и закрылись, а его губы дернулись с ухмылкой, прежде чем он нырнул обратно, чтобы провести языком по мягкой коже ее шеи. Наконец он полностью отстранился, покраснев.

С дерзкой усмешкой он поправил брюки и присел на край кровати. Поправив блузку, она села на кровать лицом к нему, поджав под себя ноги.

— Спасибо, что пришла.

Ее сердце все еще колотилось при виде него.

— Спасибо, что пригласил меня.

Улыбка сползла с его лица.

— Я отправил сову своей матери. Ничего особенного, просто пожелание, чтобы она познакомилась с тобой.

Проглотив свой страх и воспоминания о поместье Малфоев, которые все еще иногда преследовали ее во сне, она кивнула.

— Звучит вполне разумно.

Какая-то мысль мелькнула в глубине ее сознания, и она упала животом на кровать, повернув голову лицом к нему, когда он переместился рядом с ней, чтобы посмотреть на потолок.

— Я все время думаю о том, что написано в книге, что две половинки души всегда найдут друг друга, — поколебавшись, она прикусила нижнюю губу. — Ты думаешь, это было неизбежно?

— Честно? — он поднял брови. — Я думаю, что понял это после того, как мы попытались держаться порознь, и у нас ничего не вышло.

— Но скажи, что ничего бы не изменилось, — продолжала она, сузив глаза. — Ничего бы не случилось, чтобы мы оба встали на этот путь, а может быть, война закончилась бы по-другому. Если бы он победил…

Малфой сглотнул, выглядя смущенным.

— Я не знаю, как на это ответить, потому что не знаю, что случилось бы, если это было бы так. Я уже много лет стараюсь об этом не думать, — когда она смущенно отвела взгляд, он добавил: — Я все время возвращаюсь к мысли, что соулмейты всегда найдут друг друга. Так что сейчас или через пять лет, когда наши пути пересеклись бы в этом мире… — он замолчал и пожал плечами. — Да. Я действительно думаю, что это было неизбежно. Как еще наши души могли бы жить вместе на протяжении тысяч лет?

— В тот день, когда я нашла тебя у озера, — задумчиво произнесла она, поворачиваясь лицом к потолку. — Мерлин, в тот день, когда мы оба оказались в Выручай-комнате…

Он взглянул на нее с усмешкой.

— А я тебе говорил, что это не совпадение.

Гермиона удивленно посмотрела на него.

— Ты ужетогда знал об этом?

— Я так думал. Но… наши души искали друг друга, возможно, с тех пор, как появилась некая безопасность. Потому что по самой своей природе… моя душа никогда бы не попыталась подвергнуть опасности твою душу. Есть ли в этом смысл?

— Так и есть, — ответила она, наконец-то успокоившись от этой мысли. Что их связь не принуждала их, а просто сводила друг с другом. — Значит, во время войны…

— Во время войны это не сработало бы, — тихо ответил Малфой. Как будто его мысли блуждали где-то далеко, он внезапно спросил: — Что ты собираешься сказать Поттеру и Уизли?

Тихий смешок сорвался с ее губ.

— Не могу сказать, что я так уж много об этом думала. А может быть, я просто не хотела этого делать.

— Я тоже не хотел, — признался он с насмешливой серьезностью. — У меня такое чувство, что Уизли попытается выбить мне зубы.

— Я ему не позволю, — выдохнула она с улыбкой. — У тебя такие красивые зубы.

— По крайней мере, на моей стороне Лонгботтом, — продолжал он, сверкнув зубастой улыбкой. — И нам еще какое-то время не нужна эта встреча.

Отвлекшись, она повернулась к нему лицом, проведя кончиками пальцев по острому углу его скулы.

— Мне нравится, когда ты мне улыбаешься.

Веселье исчезло с его лица, сменившись чем-то гораздо более серьезным. Он наклонился ближе, нежно поцеловал ее в губы, а потом прижался лбом к ее лбу.

— Я чувствую, что стоит наверстать упущенное за те семь лет.

Ее сердце дрогнуло в груди от этого признания, и ее собственная улыбка превратилась во что-то печальное.

— Я думаю, что нам обоим предстоит многое пережить, — его руки обвились вокруг плеч Гермионы, притягивая ближе, и она затрепетала в его объятиях. — Но хорошая новость в том, что… у нас есть остаток вечности.

Комментарий к Часть 5

Постоянно забываю оставлять свои контакты в ВК.

https://vk.com/arya_fenix

========== Часть 6 ==========

Комментарий к Часть 6

Очень жаль, что все закончилось так быстро :’с

Долго думала, закончить сегодня или же завтра, но… захотелось покончить со всем сейчас. Чтобы разлететься в разные стороны, как листья на ветру, в попытке когда-нибудь вернуться к этой работе.

https://vk.com/arya_fenix

Удивительно, как быстро время стало одновременно нематериальным и абстрактным. Для Гермионы недели, последовавшие после согласия на связь с Драко, прошли как в тумане.

Не обращая особого внимания на мысли и мнения остальных студентов своего курса, они начали работать вместе на большинстве занятий и вместе учиться в библиотеке. Когда они не занимались, то блуждали по коридорам, отваживались выходить на площадку и часами разговаривали, получше узнавая друг друга.

А по вечерам они обычно оказывались в его или ее комнате, исследуя физические аспекты их связи.

Хотя в какой-то степени Гермиона воспринимала магию соулмейтов как игру, большую часть времени она просто чувствовала, что связь между ними очень быстро стала достаточно сильной, чтобы преодолеть все остальное.

Они много раз откровенно обсуждали войну и годы своего становления, и ей было приятно думать, что почти все негативные переживания между ними были отброшены, стертые надеждой на совместное будущее.

Потому что пути назад уже не было, даже если бы она захотела.

Драко все еще имел склонность дразнить ее, и она часто стремилась втянуть его в дискуссию, в основном добродушную, хотя иногда они перерастали во что-то более горячее, поэтому она знала, что они не изменились как люди.

Это было больше похоже на обыкновенное принятие, попытки соответствовать друг другу.

То, как он улыбался ей, вызывало трепет в ее животе; то, как его руки касались ее кожи, пробуждало горячее желание глубоко внутри, но ни один из них не спешил переходить на следующий уровень. Гермиона подозревала, что здесь стоит проявить терпение.

Но самое главное, она научилась по-настоящему восхищаться его умом. Его творчеством, его острым интеллектом и его сухим чувством юмора.

Как ни странно, и во всех остальных отношениях Драко стал всем, чего она когда-либо хотела.

Серые глаза поднялись и поймали ее взгляд, когда она наблюдала за отражением его мыслей на лице, и его губы сложились в легкую ухмылку. Лучше всего было то, что их совместная жизнь только начиналась.

— Еще одна сова от моей матери, — протянул Драко, размахивая свитком пергамента и подавляя зевок. — Я не думаю, что она сдастся, просто чтобы ты знала.

— Я тоже так не думаю, — ответила Гермиона, растягивая губы в улыбке. — Я полагаю, что в ближайшее время нам следует составить план встречи с ней.

Его руки обхватили ее сзади за талию, роняя их боком на кровать, а губы нашли изгиб ее шеи. Прижавшись к ее коже, он пробормотал:

— Только если тебе это удобно.

Она вздохнула, ее глаза засияли, а кожа буквально горела там, где он прикасался. Слова застряли у нее в горле, но она выдавила:

— Эти выходные в Хогсмиде. Может быть, она согласится встретиться с нами там.

Драко замер, подняв глаза, чтобы поймать ее взгляд.

— Грейнджер, она бы даже встретилась с нами здесь, даже в коридоре. Хотя она и не показывает этого, но она гораздо более любопытна, чем пытается убедить нас, — оперевшись на локти по обе стороны от ее тела, сказал он, но затем его лицо посерьезнело. — И мы еще не должны все ей рассказывать, если ты хочешь. Все, что ей нужно знать, — это то, что ты, — прервавшись, он поцеловал ее в подбородок, — значишь для меня.

Когда его губы встретились с ее, Гермиона улыбнулась в ответ на поцелуй.

— А ты для меня.

Медленная усмешка, расплывшаяся по его лицу, заставила ее сердце учащенно забиться.

*

Его серые глаза осторожно встретились с ней взглядом, когда Гермиона прикусила нижнюю губу. Рука Драко сжала ее ладонь.

— Ты в этом уверена?

— Да, — выдохнула она, с трудом сдерживая улыбку. — Нет смысла откладывать это. Мы не можем изменить нашу ситуацию; не то чтобы я этого хотела, но твоя мать должна узнать правду.

Он надолго замолчал, после чего резко кивнул.

— Я еще никогда никого не представлял своей матери. Кажется… вполне уместно, что это будешь ты, — он не был склонен волноваться, поэтому то, как он терзал носовой платок, предполагало, что он также нервничал.

Они выбрали единственное приличное место — чайный домик в Хогсмиде. И хотя он был не совсем шикарным по большинству стандартов, но, по его словам, вполне подходил для встречи. Он заверил ее, что его мать будет рада встретиться с ними независимо от места их нахождения.

Когда звякнул колокольчик над дверью, они оба вздрогнули и посмотрели вверх… но вновь прибывшими в этом пустом кафе были Невилл и Тео. Пара замерла на пороге, тупо уставившись на уже сидящую парочку, после чего Невилл помахал рукой, и Тео кивнул, опустив подбородок.

Драко издал громкий вздох и проворчал что-то себе под нос, когда Гермиона улыбнулась и помахала в ответ. Невилл и Тео были крайне заинтригованы возникшей между ними ситуацией, хотя и сами до сих пор не знали всей правды.

Несмотря на все их усилия.

Это было почти комично, то, как Тео и Невилл наблюдали за их отношениями. Это было совсем не то, что ожидала Гермиона от восьмого курса, но ведь и предыдущие годы прошли не так, как она того хотела.

— Это выглядит довольно-таки пикантно, — с кривой усмешкой прокомментировал Тео, приближаясь к столу с Невиллом на буксире. Он неопределенно махнул рукой в сторону двух человек, сидевших по одну сторону стола рядом.

Драко поправил галстук, горько скривив губы.

— Мы встречаемся с моей матерью.

Тео хмыкнул.

— Ты сказал уже достаточно. Мы сами о себе позаботимся. Нам туда.

Но даже когда Невилл и Тео выбрали маленький столик в другом конце помещения, Гермиона чувствовала на себе их взгляды. Она притянула руку Драко к себе, благодарная, когда он так легко переплел их пальцы.

К счастью, им не пришлось долго ждать, потому что через несколько минут Нарцисса Малфой вошла в дверь, и Драко вскочил на ноги, обогнув стол, чтобы подвинуть стул своей матери. Живот Гермионы скрутило от этого небрежного усилия.

Нарцисса с изяществом и скромной улыбкой села, ее светлые волосы были собраны в аккуратный пучок, она выглядела настоящей леди.

— Спасибо тебе, Драко. Мисс Грейнджер, я так рада вас видеть.

Гермиона прикусила губу, удержавшись от насмешливого замечания, что в последний раз, когда они виделись, она истекала кровью на полу их гостиной. Опустив подбородок в знак согласия, она продолжила:

— И я тоже. Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете.

По легкому намеку на неуверенность в улыбке Нарциссы она поняла, что обстоятельства сложились достаточно хорошо и без предположений Гермионы.

— Вполне хорошо, так сказать. Вы наслаждаетесь вашим учебным годом?

Инстинктивно Гермиона встретилась взглядом с Драко, и на ее губах появилась улыбка.

Она чувствовала, что Невилл и Тео наблюдают за ними тремя, и заставила себя сосредоточиться на Нарциссе.

— Конечно. Случались и неожиданные происшествия, как вы наверняка уже поняли.

Драко щелкнул языком и ухмыльнулся.

— Я вижу, — сказала Нарцисса, и ее улыбка смягчилась до чего-то еще.

Им принесли чайник с чаем, и Драко быстро налил три чашки. Гермиона заметила, что он приготовил чай матери очень специфическим способом, уделив внимание и ее любимому методу.

Все трое рассеянно посмотрели на внезапный звон фарфора, разлетевшегося по всему помещению: Невилл уронил свою чашку на пол. Его лицо покраснело, когда Гермиона посмотрела на него, и она не могла не подозревать, что они пытались подслушивать.

Нарцисса несколько раз моргнула и покачала головой.

— Это младший мистер Нотт?

— Да, — ответил Драко с гримасой на лице. Пытаясь вернуть внимание матери к насущным проблемам, он добавил: — Мы с Гермионой много времени проводили вместе с тех пор, как вернулись летом, чтобы помочь с возмещением ущерба Хогвартсу.

— Это превосходно, — кивнула Нарцисса. — И я могу понять, глядя на вас, что не только там был возмещен ущерб, — голубые глаза женщины встретили взгляд Гермионы с теплотой, которой она не ожидала. — Я так рада, что вы двое нашли друг друга.

— Вообще-то, — сказала Гермиона, быстро втянув воздух. Рука Драко под столом тут же сжала ее руку. — Видите ли, это очень интересное обстоятельство…

Оборвав себя, она заставила себя сделать большой глоток. Поколебавшись, Драко встретился с ней взглядом, и она сумела кивнуть. Он повернулся к матери.

— Хочешь верь, хочешь нет, мама, но мы с Грейнджер кое-что обнаружили…

— Гермиона? — раздался знакомый недоверчивый голос, и ее глаза расширились, когда она повернулась к двери. Гарри и Рон стояли на пороге маленькой чайной лавки, одетые в свои аврорские мантии и разинув рты от удивления.

— Гермиона, что за… Невилл? — Рон шагнул вперед, почесывая затылок, выражение его лица становилось все более растерянным.

Нарцисса удивленно заморгала, наблюдая за разворачивающимися событиями.

— Ты и мисс Грейнджер… что, дорогой?

Гарри подошел к столу, нахмурив брови.

Не в силах сдержать гримасу, Гермиона сказала:

— Гарри, что ты делаешь в Хогсмиде? Я думала, что вы на учебе.

— У нас выходной, — вмешался Рон, скрестив руки на груди и прищурившись, глядя на Драко рядом с ней. — Я так и думал, что мы тебя где-то здесь найдем. И что, во имя Мерлина, ты тут с ним делаешь?

Драко поднялся на ноги, его мать смотрела на него в замешательстве; через несколько мгновений Тео и Невилл метнулись через комнату, чувствуя назревающий конфликт.

— Если вы не возражаете, — протянул Драко, бросив хмурый взгляд на всю их нежеланную компанию, — мы кое-чем заняты.

— Серьезно? — пробормотал Рон, когда Невилл оттащил его от Драко. — Невилл, какого черта?

— Следи за языком, Уизли, — рявкнул Драко, указывая на свою мать.

Гермиона поймала пристальный взгляд Нарциссы через стол и умудрилась произнести тихо:

— Мне так неловко из-за всего этого.

Та только махнула рукой и сделала глоток чая, как будто привыкла к выходкам молодых людей.

— Они все одинаковы.

— Кто-нибудь объяснит, почему Гермиона распивает тут чай с Малфоем и его матерью? — взревел Гарри на все помещение.

Покраснев от смущения, Гермиона поднялась со своего места, обратив умиротворяющий взгляд на своего старого друга.

— Гарри, послушай. Все это имеет вполне разумное объяснение.

Несмотря на все ее усилия, зеленые глаза Гарри сузились.

— Тогда я предлагаю тебе все объяснить сейчас, пока Рон не выбил ему зубы.

Драко бросил на нее острый взгляд, и с ее губ сорвалось тревожное хихиканье.

— Да, Гермиона, — вмешался Тео, встав рядом с Гарри, который бросил на слизеринца испуганный взгляд. — Почему бы вам с Драко не объяснить наконец, что происходит?

— Наконец-то? — эхом отозвался Гарри. — Вы что, вместе?

— Да, — согласилась Гермиона, тяжело вздохнув, — Гарри, Драко и я вместе.

— Что?! — Рон вырвался из рук Невилла, угрюмый и надутый, стукнув по столу. — Скажи мне, что это какая-то плохая шутка.

— Это полнейшее безумие, — пробормотал Драко, поправляя галстук и становясь рядом с ней, его щеки пылали, а волосы были растрепаны.

В каком-то причудливом противостоянии они вшестером стояли друг против друга, пока Нарцисса делала еще один глоток чая, окинув их всех прищуренным взглядом.

— Кто-нибудь расскажет уже всем, что здесь происходит?

— Мерлин, — прошептала Гермиона себе под нос. Удивительно, что в лавке больше никого не было, она очень переживала за прислугу.

Драко провел рукой по волосам.

— Тео здесь с Невиллом. Гермиона и я здесь для встречи с моей матерью. Вы двое, — он указал на Гарри и Рона, — я не знаю, что вы здесь делаете. Но единственный человек, с которым я чем-то поделюсь — это моя мать.

Снова воцарился хаос.

Гермиона смутно слышала настойчивые аргументы Гарри и Рона, восклицания Тео, что заставило ее в отчаянии прижать пальцы к вискам, хотя усилия Невилла успокоить остальных успешно провалились.

Почти недоверчиво Нарцисса хихикнула от удовольствия, когда Гермиона снова опустилась на свое место. Лениво поигрывая носовым платком, та посмотрела ей в глаза и тихо объявила:

— Мы с Драко соулмейты.

Тихий вздох Нарциссы был единственным звуком, нарушившим внезапно наступившую тишину.

Ободряющая рука сжала ее плечо, и она подняла глаза, чтобы увидеть Драко, смотрящего на нее с мягкой улыбкой.

Затем Тео объявил:

— Я так и знал. Нев, разве я не сказал, что это именно так?

Тяжело вздохнув, Гарри опустился на стул рядом с Нарциссой, сгорбив плечи.

— Гермиона, это правда? Я даже не знал, что это… ну, реально.

— Соулмейты очень реальны, — тихо сказала Нарцисса, а когда Гермиона посмотрела в ее сторону, голубые глаза женщины затуманились. — Но невероятно редки, — когда Драко занял свое прежнее место, и хаос немного поутих, она добавила: — Как же ты узнал об этом?

— Это долгая история, — сказал он с гримасой. — Но, да. Это правда.

Когда Гермиона отважилась бросить взгляд на их публику, Невилл и Рон стояли разинув рты, а Тео сложил руки на груди, самодовольно ухмыляясь.

Как раз в этот момент официантка прервала их с кротким выражением лица.

— Мне очень жаль, но я должна попросить вас всех уйти.

Драко сделал большой глоток чая и снова поднялся на ноги.

— Это справедливая просьба.

После того, как их всех выгнали из чайной лавки, Гермиона и Драко коротко переговорили с Нарциссой, пообещав вскоре встретиться снова при более благоприятных обстоятельствах. Затем с гримасой он повернулся к остальным членам группы, предложив им вместо этого пойти за сливочным пивом.

Гермиона не горела желанием вдаваться во все подробности, но они с Драко поделились кратким воспоминанием о находке фотографий и о том, как они проводили вместе лето и последующие месяцы их обучения.

Она могла бы сказать, что Гарри и Рон не были в восторге от этой идеи, но они покинули паб в молчаливом согласии.

И хотя она не так представляла то, как расскажет обо всем друзьям, было приятно открыть тайну, поэтому она была морально опустошена к тому времени, когда они с Драко вернулись в Хогвартс.

Когда они добрались до его комнаты, он рухнул на кровать, протирая глаза, и пробормотал:

— Ну вот, все прошло ужасно.

— Могло быть и хуже, — предположила Гермиона и, увидев его приподнятые брови, поморщилась. — Не намного хуже. Но в конечном счете, все оказались бы в порядке.

Сбросив туфли, он откинулся назад, притягивая ее к себе в объятия.

— Верно. Мне показалось, что Уизли мне врежет.

— Мне тоже, — улыбка тронула ее губы, когда она встретилась с ним взглядом. — Хорошая новость заключается в том, что все самые неприятные разговоры произошли в один момент.

Драко искренне рассмеялся, и на его лице появилась усмешка.

— Тоже верно. А теперь я предоставлю тебя самому себе, не беспокоясь о твоих друзьях.

— Да уж, — упавшим голосом задумчиво произнесла она, вцепившись рукой в ткань его галстука и притянув его к себе так, что ее рот нашел его.

Когда он углубил поцелуй, его пальцы приблизились к линии ее подбородка, и Гермиона почувствовала, как тело ожило, а сердце сжималось от желания. Она прошептала ему в губы:

— Я вся твоя.

Застыв, он резко открыл глаза и встретился с ней взглядом, ища что-то в них. Она только улыбнулась, развязывая узел его галстука, пока он смотрел, его кадык подпрыгнул от судорожного глотка. Когда она расстегнула несколько верхних пуговиц его рубашки, его пальцы поймали ее. Хриплым голосом он спросил:

— Что ты делаешь?

Внимательно посмотрев на него, Гермиона откинулась на спинку кровати, чувствуя, как по коже пробегают мурашки, когда он осторожно взглянул на нее. Расстегнув верхние пуговицы своей рубашки, она увидела, как на его губах появилась ухмылка, после чего он рванулся вперед и снова накрыл ее рот своим.

Между поцелуями он поинтересовался:

— Ты же не серьезно?

Ее пальцы прошлись по его гладким волосам.

— Я серьезно… если ты не хочешь ждать и дальше.

Отстранившись, Драко приподнял одну бледную бровь и опустил подбородок.

— Гермиона, — это слово было словно тихая клятва. — Если ты хочешь сделать это, я более чем согласен.

Она долго смотрела на него, чувствуя тепло на своей коже, исходящее от его глаз; его пальцы скользили вдоль ткани ее рукавов к плечам.

— Ты должен знать, — выдохнула она, — что я хочу этого — я хочу тебя. И не из-за какого-то древнего заклинания. Мы будем вместе до конца наших дней… — смутившись от того, что слезы защипали в глазах, Гермиона отвела взгляд и быстро заморгала. — И я не знаю никого другого, с кем хотела бы быть связанной.

Лицо Драко смягчилось, когда он слушал ее, проведя подушечкой большого пальца под ее глазом. Медленно покачав головой, он выдохнул:

— Я никогда не заслужу тебя.

Когда она прерывисто выдохнула, ее губы дрогнули.

— Сейчас это неуместно.

— К несчастью для тебя.

Они улыбнулись друг другу, и он нырнул вниз, целуя ее крепче, пока расстегивал оставшиеся пуговицы ее рубашки, скользя ладонью по кружеву лифчика и отбросив мешающую рубашку на пол. Драко проглотил тихий всхлип, который вырвался из ее рта, когда он ущипнул ее сосок через тонкую ткань, и она провела руками вниз по богатому материалу его рубашки, пытаясь снять ткань с его плеч.

Внезапно он обнял ее за талию, заставив вздрогнуть, и уложил на спину посреди своей кровати. Улыбнувшись ей сверху вниз, он нагнулся, проводя линию поцелуев от изгибов ее шеи, сдвинув чашечку лифчика в сторону и взяв ее сосок в рот.

С каждым прикосновением и каждым поцелуем ее тело пробуждалось и пульсировало от предвкушения, спина выгибалась от ощущения его ловких движений, от того, как его руки сжимали ее бедра, удерживая на месте.

Гермиона чувствовала, как магия танцевала между ними, вознося их к небесам, и она почти застонала, когда он расстегнул ее джинсы, стягивая их с ног. Затем Драко снова поцеловал ее, его обнаженная грудь коснулась ее, когда он потянулся под ее спиной, чтобы расстегнуть застежку лифчика.

Прикосновение было пьянящим, а ощущение близости Драко ошеломляющим. Она возилась с пряжкой его ремня, с легкой дрожью в пальцах, с трудом справившись. Она чувствовала ухмылку на своих губах, когда он снял брюки, и у нее получилось просунуть руку под боксеры, чтобы взять его член в свою руку.

Ее грудь тяжело вздымалась с бешено бьющимся сердцем, и их взгляды вновь пересеклись, когда его пальцы мягко потянули вниз ткань ее трусиков, медленно, словно ожидая сопротивления. Гермиона с трудом кивнула, разум погрузился в состояние бреда, когда его пальцы скользнули между ее ног, скользя между влажными половыми губами и достигая клитора.

Закатив глаза, она снова притянула его рот к своему, пока он быстро справлялся со своими штанами. Гермиона застонала, когда через несколько мгновений он осторожно вошел в нее.

На какое-то мгновение ей показалось, что время остановилось.

Драко встретился с ней взглядом, и в серых глубинах его зрачков на краткий миг все замерло перед ней. На протяжении тысяч лет он, так или иначе, был рядом с ней. В тот миг в его глазах была лишь она.

Они нашли друг друга спустя столько лет — их души всегда будут находить друг друга.

Эмоции этого момента эхом отдавались в ней, бесконечные и вечные.

Затем она моргнула, и все исчезло.

Тяжесть его выдоха и удивленная часть его губ вызвали улыбку на ее лице. Наклонившись с нежным поцелуем, он начал двигаться.

Ее тело горело от ощущения его тела, ее душа купалась в энергии своей пары, и мягкий стон вырвался из ее губ, когда он, с нарастающим темпом, входил в нее, из-за чего она сильно впилась ногтями ему в спину.

С тихим выдохом Драко выдохнул ее имя, словно молитву, которая могла отпустить грехи, мягко, но настойчиво проводя руками по линиям ее тела. И с каждым движением она все ближе подплывала к краю, преследуя и темноту, и свет, ища его губы.

Ее оргазм нарастал и обрушивался на ее существо, из-за чего Гермиона кричала, падая с вершины, сердце бешено колотилось в груди, а душа купалась в лучах света души своей половинки.

Мгновение спустя Драко последовал за ней с тихим стоном, прикрыв глаза от наслаждения, его грудь шумно вздымалась от напряжения, на щеках проявился румянец, а пот тонким слоем покрывал его виски. Она никогда не видела его таким красивым.

С мягкой, слабой улыбкой на лице он вышел из нее, тут же взяв палочку в руки, чтобы наложить на нее противозачаточное заклинание, после чего лег с ней рядом.

Когда он уткнулся лицом в одеяло, они молча смотрели друг на друга. Как и всегда. Его рука поднялась, чтобы заправить выбившийся локон ей за ухо, остановившись на ее лице.

— Считай меня сумасшедшим, — выдохнул он наконец, — но я чертовски люблю тебя.

— Ты сошел с ума, — ее прежде мягкая улыбка переросла во что-то, что она почувствовала в своем сердце, когда признание эхом отозвалось в ней. — Но я тоже тебя люблю.

— Отлично, — задумчиво произнес он, касаясь губами ее губ, — потому что ты застряла со мной навсегда.

Эта мысль заставила ее душу воспарить.

*

Восемь месяцев спустя

Прижав пальцы к вискам, чтобы унять тревожную пульсацию в голове, Гермиона уставилась на содержимое маленького квадратика пергамента. Справа от нее Драко, Тео и Невилл были заняты громким, праздничным разговором за слизеринским столом.

Ее глаза сузились, и она почувствовала подступающие слезы, из-за чего яростно заморгала.

— Ты сведешь себя с ума, — раздался тихий голос приземлившегося рядом Драко. — Это не так уж и важно, Гермиона.

Она бросила на него сердитый взгляд, и он, шутливо подняв брови, вернулся к разговору. И тут же ее взгляд снова упал на лежащий на столе пергамент.

Древние Руны — В

Оценка насмешливо взирала на нее из ряда предметов.

Она изучала программу каждого предмета наперед и во всех мыслимых направлениях. Невозможно было бы не получить выдающийся ТРИТОН по рунам.

Но профессор Бабблинг настаивала на том, что оценка верна, прокомментировав допущенные ошибки. Профессор зашла так далеко, что даже поздравила ее с таким хорошим выступлением.

Если бы Гермиона проявила себя действительно хорошо, то получила бы «П».

Она глубоко вздохнула, буквально заставляя себя сделать вдох, и подняла глаза, чтобы почувствовать на себе три пары глаз, устремленных на нее. Невилл первым нарушил неловкое молчание, проведя рукой по волосам.

— Гермиона, с тобой все будет в порядке, да?

Хуже всего было то, что некий блондин рядом с ней получил «П». Они каждый день учились вместе, ради Мерлина.

Рассердившись, она всплеснула руками, чувствуя, как румянец заливает ее щеки.

— Я не буду в порядке, если решу, что хочу сделать карьеру на Древних рунах!

— Но в любом случае это не входило в твои намерения, — задумчиво произнес Драко, утаскивая морковную палочку с ее почти нетронутой тарелки. — Честно говоря, такое случается. Одно «В» — это еще не конец света, и уж точно она не будет стоять на пути любой работы. У тебя ведь «П» на всем остальном, не так ли?

Ее прищуренные глаза снова уставились на него.

— Ты получил букву «П» по всем предметам, — с вежливой, сдержанной улыбкой он пожал плечами, и Гермиона раздраженно фыркнула. — Я просто не понимаю, мы изучали все тот же материал. Ты использовал мое расписание для подготовки!

Смутно, где-то на задворках сознания Гермиона осознала, что это было не самое худшее, что когда-либо случалось с ней, и она даже не возражала бы получить «В», если бы Драко не заработал «П».

Тео и Невилл смотрели на нее с явным весельем на лицах, но Гермиона только покачала головой.

— Кажется, я припоминаю, — начал Драко, его голос был мягким и скрипуче покровительственным, — что несколько месяцев назад я упоминал, что твои переводы с использованием Силлабарии были не совсем правильными.

Она не могла отвести взгляд от тонкого косого «В» на своем документе об успеваемости.

— Мерлин, — тихо присвистнув, пробормотал Тео, — мне кажется, что это конец для вас двоих. А я думал, что у вас есть вся эта штука с вечностью.

Это язвительное заявление перевело гнев Гермионы в сторону Тео, и он съежился под ее разъяренным взглядом.

Но Драко только щелкнул языком и махнул рукой.

— Да, как мы все знаем. Она застряла со мной на всю жизнь — и она всегда будет помнить тот момент, когда я превзошел ее в Древних рунах.

Долгий мучительный стон сорвался с ее губ, и она спрятала лицо в ладонях.

С усмешкой он обнял ее за плечи.

— Хорошая новость, любовь моя, заключается в том, что я смогу помочь тебе, если тебе когда-нибудь понадобится сделать рунический перевод, — стиснув зубы, она стряхнула его руку, и он разразился лающим смехом. — Это слишком?

— Слишком, — с гримасой повторил Тео. — По крайней мере, я думаю, что Гермиона собирается отменить твою предстоящую поездку.

На мгновение отвлекшись от своей меланхолии, Гермиона подняла глаза. Она и Драко собирались уехать из Англии вскоре после окончания школы, планируя побывать в нескольких странах на континенте до устройства на работу.

Самое интересное, что они связались с ученым из Мадрида, который занимался вопросами судеб и душ; он даже был знаком с заклинанием, которое было наложено на них обоих давным-давно. Гермионе не терпелось увидеть то, что они смогут там найти, или узнать что-нибудь о своих прошлых совместных жизнях.

Когда она повернулась к Драко, в его взгляде промелькнуло сомнение. Через пару секунд он вздохнул и пробормотал:

— Я просто пошутил.

Сглотнув, она наконец положила лист пергамента между двумя книгами в свою сумку.

— Я знаю это, — выдохнув через нос, она понизила голос так, чтобы только он мог ее услышать, и добавила: — Я бы не стала отменять нашу поездку. Определенно не из-за чего-то подобного.

Медленная ухмылка пересекла его лицо, заставляя бабочек в ее животе всколыхнуться.

— Значит, ты признаешь, что слишком остро реагируешь.

Быстрый взгляд через стол убедил ее, что Невилл и Тео завели свой разговор. Скрестив руки на груди, она ответила:

— Я не думаю, что слишком остро реагирую, — она не смогла сдержать нотку раздражения в своем тоне. — Но я не позволю этому встать между нами.

— Мерлин, я надеюсь, что нет, — поддразнил он. — Остаток нашей жизни — это достаточно долгое время, чтобы обижаться на меня из-за оценки за экзамен.

Как всегда, мысль о вечности задела ее за живое и заставила ее отыскать тепло в его взгляде.

Время от времени она замечала в его глазах отблески чего-то еще. Чего-то более древнего и потустороннего. И она не могла отделаться от мысли, пусть и двусмысленной, что чувствует его душу. В одно мгновение это вспыхнуло в серых глубинах его радужки, но прежде, чем оно исчезло, она увидела радость и покой.

Их души знали друг друга так долго, так хорошо.

Ее глаза защипало от этой мысли. Драко провел рукой по ее спине, целуя в висок, когда она отвела взгляд. Как будто он тоже это видел.

Это была всего лишь еще одна глава в их совместном существовании. И Гермиона чувствовала в своем сердце, в своей душе, что они сделают все возможное, чтобы провести его с пользой и удовольствием.

Пока в один прекрасный день их души не разлетятся в разные стороны, словно листья на ветру, в попытке найти друг друга.