Единственный выход (СИ) [Svanilda] (fb2) читать онлайн

========== Часть 1 ==========

Больше всего после напряженного ночного дежурства хотелось спать. Но нужно было еще заехать к отцу — забрать починенный коммуникатор. Вообще-то, коммов Тивену полагалось два: сломавшийся личный и служебный, на который звонили коллеги. И если уж быть до конца честным, то как раз личный у него почти все время молчал. Но Тивен привык иметь его под рукой, и последние дни чувствовал себя без него неуютно. Так что в этот утренний час возвращение любимой «игрушки» казалось ему делом даже более важным, чем сон.

Тивен посмотрел на часы и недовольно поморщился. Шесть десять. Отец, как и большинство работяг, вкалывающих с десяти до семи, еще не проснулся. Он был механиком на заводе, обрабатывающем ириит. Работа не слишком хорошо оплачиваемая, но достойная и физически очень тяжелая. Так что Тивен, за ночь проведший целых три операции, решил подождать часок, — может быть, покемарить в ординаторской на диване — но драгоценных минут сна у отца не отбирать.

В ординаторской, когда он туда вошел, было шумно и многолюдно. Дежурившие вместе с ним ночью врачи собирались по домам, непринужденно болтая с только заступившими на смену коллегами. Впрочем, при виде него почти все замолчали. Кто-то торопливо попрощался и выскочил из кабинета, кто-то вспомнил о делах и зарылся в бумаги.

Тивен знал, что в отделении его не любили, и привык к подобному поведению коллег. Слишком тесно он долгие годы общался с прежним заведующим отделением.

Руис, доктор Силентале, был суровым начальником, но любовником — нежным и очень заботливым. Тивен прожил с ним чуть больше пяти лет, и все в госпитале об этом знали. Почти два года назад они с Руисом расстались. Но расстались хорошо, без ссор и взаимных упреков. Просто из любовников стали друзьями. Тивен продолжал безоговорочно доверять ему и советоваться с ним по важным вопросам, как профессиональным, так и личным.

Недавно Руис пошел на повышение. Ему предложили должность главного врача Миленского центрального госпиталя. В его карьере это был не просто шаг вперед. Скорее подобный переход можно было сравнить со скоростным подъемом на шаттле. К тому же, на Милене, в отличие от родного для Тивена Стакса, жили женщины. Тивену казалось забавным, с каким восхищением — почти благоговением — Руис говорил о противоположном поле. Ему самому подобного не понять. Он дважды за свои тридцать пять лет покидал родную планету и, конечно, вне её встречался и с женщинами.

Обе эти поездки пришлись на его студенческие годы и были кратковременными, но даже в них Тивен ухитрился завязать роман с работавшей в космопорту Криоса девушкой. Ее звали Лала. Она была очень красивая, заводная. Года на три старше Тивена. Наверное, ей показалось забавным облагодетельствовать своим вниманием мальчишку со Стакса. Тивен знал, что в обжитом космосе жителей его планеты жалели. Почему-то повсюду считалось, что лишенные женского общества мужчины несчастны. Однако это ничуть не мешало правительству выращивать и обрабатывать на Стаксе ириит, культуру, чьи растворенные в воздухе споры абсолютно безвредны для мужчин и смертельно опасны для женщин. Культуру, из волокон которой создавалось топливо для сверхлегких военных звездолетов.

С Лалой было весело и легко. Слишком легко, как теперь понимал Тивен. Она словно бабочка-однодневка порхала от мужчины к мужчине и как нектар собирала их семя. Тивен не осуждал ее. В конце концов, каждый волен жить и получать удовольствие, как захочет. Но подобная легкость в отношениях не для него. Это он понял, глядя на друзей, беспорядочно менявших партнеров. А иных отношений с противоположным полом он для себя не представлял. Очень мало кому из жителей Стакса везло с женщинами так, как его отцу. В свое время тот познакомился с матерью Тивена в каком-то недорогом кафе, где она подрабатывала официанткой. Но вопреки всем законам жанра их связь продлилась не пару дней, а многие годы. И у Тивена, согласно существующим порядкам живущего на Стаксе с отцом, — одного из немногих — в детстве была мать. Они каждый день общались по комму и мечтали, как встретятся, когда Тивен вырастет и получит разрешение покидать Стакс. Увы, до его восемнадцатилетия мама не дожила. И это стало одной из главных причин, почему Тивен решил выучиться на врача.

– Доктор Ленга, можно вас на минутку? – низкий голос вырвал его из воспоминаний.

Успевший уж было расслабиться, Тивен поднял голову и увидел стоящего перед ним ординатора. С этим парнишкой они редко работали в одну смену, но Тивен считал его перспективным хирургом и хорошо к нему относился. Тот же, наслушавшись сплетен, старательно избегал фаворита заведующего.

– Да, Норан. Что вы хотели?

– Не здесь. Можно поговорить с вами наедине?

Тивен кивнул, встал с дивана и вслед за Нораном вышел из ординаторской. Он думал, что они отправятся на служебную лестницу, где в их госпитале обычно проходили все разговоры тет-а-тет. Однако Норан вызвал лифт и сказал:

– Доктор Ленга, вы не могли бы подождать меня на улице, на углу седьмой Энергетической? Я подойду минут через пять и все вам объясню. – Выглядел он явно взволнованным, так что Тивен сдержал смешок, не стал комментировать увлечение молодежи шпионскими коммофильмами.

На улице было холодно. Сильный ветер поднимал в воздух пыль и сухие листья, закручивал их замысловатыми вихрями, швырял об стены и в редких прохожих. Где-то далеко наверху, между крыш высотных псевдокаменных зданий, голубело небо. Серые мостовые поблескивали влагой после недавнего полива. В скопившихся кое-где лужах копошились, чирикая, вартаньи – мелкие озорные пташки, некогда поразившие первооткрывателей Стакса своей схожестью с земными канарейками.

Тивен зябко поежился и передернул плечами. В отличие от многих своих знакомых, он любил бывать под открытым небом, но сегодняшняя погода не располагала к пешим прогулкам. Ветер бросил ему в лицо пригоршню пыли, заставляя зажмуриться. Тивен чертыхнулся, проклиная Норана и его вдруг обнаружившуюся страсть к шпионским играм. Но раз уж он согласился в этом участвовать, нужно идти на место встречи. Да и, честно говоря, Тивену было любопытно, что такого важного и секретного хочет сообщить ему Норан. Может, он обнаружил, что кто-то из их коллег занимается хищением препаратов? Хотя нет. Теперь, при новом заведующем, с подобной информацией он обратился бы к кому-то другому.

Перекресток седьмой Энергетической и Госпитальной улиц находился буквально в двух шагах от госпиталя, но из его окон не просматривался. Интересно, от кого они с Нораном прячутся? Как дети. Тивен фыркнул и впервые с того момента, как вышел из ординаторской, задумался: с чего он-то пошел на поводу у Норана? Тот – едва окончивший академию мальчишка, но ведь сам Тивен давно уже взрослый человек. Нужно было настоять на разговоре на месте. Ну, может, не в ординаторской, так хоть на лестнице. Глядишь, и сейчас он не мерз бы.

Тивен огляделся в поисках укрытия. Со всех сторон возвышались скучнейшие офисные здания-коробки. Вообще-то, это был хороший район, но все магазины, клубы да кафешки находились чуть дальше, возле главного входа в госпиталь. Там даже ранним утром кипела жизнь. Кто-то спешил перед работой выпить любимый энергетик, кто-то, как и он сам, дежурил в ночную смену и теперь набивал живот перед сном. Официанты круглосуточно сновали между столиками, продавцы без устали заманивали к себе покупателей. Здесь же был уголок спокойный и безлюдный. Только изредка над головой проносились военные кары, да спешили на работу вечно хмурые клерки.

Убедившись, что лучшей защиты от ветра, чем стены домов, поблизости нет, Тивен подошел к одной из них вплотную. И тут же из-за угла показался Норан.

– Простите, что заставил вас ждать, – слегка запыхавшись, произнес он. – Доктор Ленга, я понимаю, что лезу не в свое дело и… – Норан запнулся, тяжело вздохнул и потеребил рукав врачебного комбинезона. – Однажды вы помогли мне. Спасли от увольнения. А я не люблю оставаться в долгу. – Норан снова замолчал, а Тивен припомнил случай, о котором тот упомянул. Это произошло года полтора назад. Норан тогда только-только пришел в их отделение и буквально на третьем или четвертом дежурстве выдал прооперированному Тивеном офицеру непрописанный препарат. В общем-то, ничего опасного для здоровья пациента тогда не произошло, но ошибку новичка заметил сам Руис. Тивен не был уверен, что Норану грозило увольнение… хотя да, пожалуй, вспоминая, в каком настроении в те дни ходил Руис, мог и уволить. При том, что все понимали: увольнение из военного госпиталя, да еще с припиской о халатности, – это волчий билет. Норан после этого нигде не нашел бы работу по специальности. И Тивен взял его вину на себя. Ох и досталось ему от Руиса! Тивен до сих пор не любил вспоминать состоявшийся между ними в тот день разговор. – Вы знаете, что доктор Варлен собирается вас уволить?

– Уволить?! За что? – опешил Тивен. Доктор Варлен был их новым заведующим и старым неприятелем Руиса, а значит, и его. Так что к репрессиям Тивен был морально готов. Да одно уже то, что его вторую неделю подряд ставят дежурить в ночные смены, говорило о многом. Но увольнение… для этого даже заведующему отделением нужен серьезный повод. А такового Тивен ему не давал и не даст. – Норан, послушай. Я знаю, что доктор Варлен меня не любит. Но для увольнения нужна формальная причина.

– Да. В том-то и дело. Я случайно услышал, как доктор Варлен разговаривал с доктором Паштом. Они обсуждали ваше личное дело. Простите, но я так понял, что в нем имеется пометка о неблагонадежности. Вы когда-нибудь участвовали в антивоенных заговорах? – в обычных обстоятельствах на такие вопросы ответили бы ударом в челюсть, и Норан, похоже, ждал подобной реакции. Но Тивену не за что было бить мальчишку. За правду не бьют. В его личном деле, действительно, такая пометка имелась. Пометка, с которой, вообще-то, его не должны были принимать на работу в военный госпиталь. И о которой он за столько лет спокойной жизни благополучно забыл.

Молодежь редко задумывается о последствиях своих поступков. Тивену было двадцать, когда он, студент второго курса, вступил в популярное тогда в медицинской академии антивоенное общество. Они встречались на «конспиративных» квартирах, а на самом деле просто друг у друга в гостях. Произносили пафосные речи, даже написали и выложили во всеобщую сеть пару брошюр. Опасность разоблачения пьянила, им было весело, интересно, азартно. В академии об их обществе знали почти все студенты, но никто на них не доносил. Это было как игра: дерни за хвост спящего ланта. Но лант, оказывается, не спал. И однажды могучей лапой прихлопнул горе-заговорщиков.

Наиболее активные члены общества и авторы выложенных в сеть брошюр получили реальные сроки на недавно открытых планетах, остальные отделались пометками в личных делах. Пометками, всю серьезность которых они поняли, лишь когда дело дошло до трудоустройства. Нормальную ординатуру «неблагонадежному» медику было не отыскать. Тивен, как и его товарищи по несчастью, подавал документы в целый ряд госпиталей и приличных клиник, но отовсюду получал отказ. Отчаявшись, он уж было решил попытать счастья в матто, беднейшем районе, где жили всевозможные маргиналы и плетельщики наркотических кун. Там царила жутчайшая антисанитария, и медики были нарасхват.

Но, к счастью, от этого шага его спас Руис. Доктор Силентале читал у них общую хирургию и, как он сам в дальнейшем признался, Тивена заприметил давно. Узнав о проблемах талантливого студента, он, не колеблясь, принял его на работу. А спустя несколько месяцев у них завязался роман. Руис ухаживал за Тивеном долго и красиво. Помогал на работе, приглашал в рестораны, дарил всевозможные недорогие, но забавные безделушки. Тивену льстило внимание столь уважаемого человека, но, в то же время, слишком многое и смущало. Руис был его непосредственным начальником, а делать карьеру через постель Тивен не собирался. К тому же, тот был старше него почти в три раза. Конечно, шестьдесят или семьдесят лет – ерунда, а не возраст. Можно сказать, для мужчины — самый расцвет. Но в ту пору Тивен думал иначе. И Руис потратил немало сил и времени на то, чтобы его переубедить. Пять лет они прожили вместе. И ни разу Тивен о своем сближении с Руисом не пожалел. Они любили и уважали друг друга, стали настоящей семьей. Потом страсть прошла, но дружба осталась. И до сих пор у Тивена никого ближе Руиса не было. А теперь он уехал, и больше некому Тивена защищать. Что ж… рано или поздно такое должно было случиться. Придется ему научиться справляться с проблемами самому. Понять бы еще только, как.

– Если бы я действительно участвовал в заговоре, то давно бы жил не на Стаксе, – тяжело вздохнув, произнес Тивен. – Нет, это был не заговор. Всего лишь компания глупых болтливых студентов. Суд признал нас неопасными. Но запись о неблагонадежности в моем личном деле с тех пор есть. Значит, доктор Варлен собирается меня уволить…

– Да. Но этого нельзя допустить. Вы же лучший хирург в отделении, вас нельзя так увольнять! Придумайте что-нибудь!

– Спасибо, конечно, что ты в меня веришь, но что я могу придумать? Уничтожить свое личное дело? Подправить его? Я хирург, а не хакер. Да и в любом случае от подобных действий стало бы только хуже.

– Нет, ничего противозаконного делать нельзя. Но должен же быть выход! Доктор Варлен только вступает в должность, в ближайший месяц, а то и два, ему будет не до вас. Надо предъявить всем доказательства вашей лояльности!

– Это какие же?

– Ну, – Норан смутился. – Если бы вам покровительствовал какой-нибудь офицер…

– Ты предлагаешь мне податься в шлюхи?!

– Нет. Конечно, нет. Просто… Ну, это ведь выход. И вам не привыкать.

Ему не привыкать. Вот, значит, как думает о нем Норан. И, наверняка, большинство коллег. Им не понять, что в его отношениях с Руисом не было ни капли расчета. Наоборот, Руис всегда был к нему более строг, чем к остальным. Он требовал от Тивена полной отдачи работе, и даже дома, даже в постели они частенько разговаривали о хирургии. Но окружающие всегда видят только то, что хотят. В их глазах Тивен был не молодым, но уже очень хорошим хирургом, а любовником заведующего отделением. И никакие профессиональные заслуги не могли этого мнения изменить.

– Я подумаю, что можно сделать, – холодно ответил он. – Спасибо, что предупредил.

– Я перед вами в долгу. И должен был помочь, – подхватил его тон Норан. Тивен кивнул, развернулся и, не прощаясь, зашагал в сторону своего кара, оставленного возле входа в госпиталь. Но не успел пройти и десяти метров, как услышал за спиной крик: – Доктор Ленга! – Тивен остановился, и к нему подбежал Норан. – Простите, если обидел. Я на самом деле хотел вам помочь. И надеюсь, что у вас получится избежать увольнения.

– Спасибо, – Тивен протянул Норану руку, и тот с чувством пожал ее. Еще раз извинился, пожелал удачи и убежал назад в госпиталь. Тивен остался один.

Ему было о чем подумать. Увольнение сломает ему жизнь. Он слишком хорошо помнил, как шесть лет назад обивал пороги госпиталей и гражданских клиник, и как повсюду его ждал отказ. К тому же… если доктор Варлен уволит его по обвинению в неблагонадежности, разразится грандиозный скандал. Всплывет тот факт, что Руис принял на работу пусть номинально, но состоявшего в антивоенной организации человека, а это отразится и на его репутации. На этот раз он не сможет помочь. Тивену наверняка будет запрещен вылет со Стакса, и ему не останется ничего другого, как до конца своих дней прозябать в матто. Бедный отец!

Нет! Он будет бороться! Норан верно заметил: доктор Варлен пока только вступает в должность, и какое-то время у Тивена в запасе есть. Месяц? Два? Может, и больше. Но рассчитывать на удачу не стоит. Так что, месяц. Тридцать два дня.

Но что он может?! Подменить свое личное дело, как он уже говорил Норану, – не вариант. Попробовать воззвать к благодарности побывавших у него на операционном столе офицеров? Как бы они, узнав о его «неблагонадежности», не забили в его гроб первый гвоздь. Нет, тут нужно что-то другое. Но вот что?!

Вспомнилось, как Норан предложил ему найти покровителя-офицера. В принципе, это может сработать. С офицерским любовником доктор Варлен связываться не захочет. Только не в их обществе, в котором любой лейтенант имел власти и прав куда больше сколь угодно известного гражданского специалиста. Но продаться за безопасность… Тивену претила сама мысль сделаться шлюхой.

А, впрочем, почему сразу шлюхой? Он – мужчина свободный, после расставания с Руисом ни с кем продолжительных отношений не имел. Пытался, конечно, найти себе подходящего партнера. Но все эти попытки заканчивались полным фиаско, и вот уже где-то с полгода как Тивен их прекратил. Точно, он и трахался-то последний раз месяцев пять назад. А секса хотелось. Регулярного, с постоянным партнером. Так почему бы ему не поискать себе любовника среди офицеров? Никто ведь его не заставляет ложиться под того, кого он сам не захочет.

Решено. Он сегодня же, пока не передумал, попросит работающего в офицерском клубе приятеля сделать ему приглашение. Тот, конечно, удивится: все знают, для чего гражданские таскаются в подобные места. Ну и пусть! В конце концов, его и так уже все считают шлюхой. Главное, он сам будет знать, что это не так. А на мнение окружающих – плевать!

За размышлениями Тивен и не заметил, как вернулся к своему кару и сел за штурвал. Но теперь, когда у него появился план действия, воспрял духом и завел двигатель. Нужно лететь к отцу, забрать у него починенный комм и связаться с приятелем из офицерского клуба. А затем уже можно вернуться домой. Спать.

***

Тивен и не помнил уже, когда в последний раз нервничал так же сильно. Он стоял метрах в ста от входа в офицерский клуб и никак не мог решиться подойти ближе.

Утренние рассуждения сейчас казались ему полным бредом. Он никогда не будет с любовником-офицером на равных. Между ними не будет ни уважения, ни понимания. Только секс, приправленный чувством стыда. Нужно понимать это, а не заниматься самообманом. Если он и найдет в этом клубе кого-то, то именно покровителя, а не близкого человека. Так готов ли он продаться за шанс сохранить работу, за безопасность? А даже если готов, найдется ли на него покупатель? Ведь он не согласен на разовый перепих, ему нужны надежность и защита. А что он может дать взамен? Немолодое уже тело, никому здесь не нужные чувства? Он видел, какие мальчики заходят в клуб. Все сплошь – ухоженные юные красавцы. Тут явно не пользовались спросом гражданские старше двадцати пяти, и Тивен на фоне этих мальчишек почувствовал себя уставшим от жизни стариком. Кому такое добро может быть нужно?!

Но добытый приятелем пропуск лежал в кармане, а угроза увольнения дамокловым мечом висела над головой. Да в конце-то концов! Попытка – не пытка. Даже если ничего у него не получится, он хотя бы не будет жалеть, что не попробовал. И Тивен, глубоко вздохнув, направился к входу в клуб.

– Эй, приятель, ну ты-то куда? – остановил его у двери охранник. – Решил, что тебе снова шестнадцать? Тут молоденьких любят. А ты для господ-офицеров уже перезрел.

Рядом подобострастно захихикали мальчишки, но Тивен не стал оборачиваться в их сторону. Он вскинул брови и, надменно глядя в глаза охраннику, поинтересовался:

– Вас чем-то не устраивает мой пропуск?

Тот стушевался, развязная ухмылка покинула его лицо.

– Нет. С пропуском все в порядке.

– В таком случае, будьте любезны меня пропустить.

Охранник демонстративно оглядел Тивена с головы до ног, но, так больше ничего и не сказав, посторонился. Тивен вошел внутрь.

Он оказался в полутемном пустом коридоре. Голые стены были выкрашены в бледно-коричневый цвет, где-то под потолком крепился ряд экономичных лампочек. В противоположном конце коридора виднелась дверь, из-за которой доносились смех и музыка. Тивен сделал пару шагов вперед и остановился. Развязное поведение охранника выбило его из колеи. Если бы только можно было повернуть время вспять, он ни за что сюда не пришел бы. Но уйти сейчас было бы глупо, так что Тивен взял себя в руки и отправился в зал.

Насколько он знал со слов Кирэна, того самого работающего здесь приятеля, офицерский клуб занимал два этажа и состоял из множества помещений. В одни из них вход гражданским был запрещен, в другие – разрешен только в сопровождении офицеров. Но были и общие залы, такие, как тот, в который он сейчас попал.

Помещение казалось огромным. Зеркальные стены ломали пространство, делая его безграничным. Столики, диванчики и резные ширмы из драгоценного эбеска бесконечно множились, перемигивались со своими отражениями, и вот уже невозможно отличить реальный мир от зазеркалья.

Несмотря на ширмы, все посетители были здесь на виду. Но это никого не смущало. Напротив, и мальчишки, пришедшие сюда в поисках приключений, и многие офицеры с энтузиазмом демонстрировали себя. Весь этот зал был словно большая витрина, и выставленный в ней товар, нужно признать, впечатлял.

К Тивену подошел официант и поинтересовался, где он желает сесть: у барной стойки или за столик подальше от нее. Тивен, конечно же, выбрал второй вариант. Расположившиеся у стойки парнишки выглядели как-то уж совсем неприлично, и если бы Тивен не знал правил этого клуба, решил бы, что это – профессионалы. Но шлюх господам офицерам здесь предлагали со страниц каталогов, а вживую на них посмотреть можно было в отдельной комнате. Но, вроде, особенной популярностью они здесь не пользовались. И верно: зачем платить деньги за то, что и так легко получить.

Тивена подвели к небольшому круглому столику, отделенному от зала ширмами с двух сторон. Но ширмы эти, эбесковые снаружи, внутри оказались зеркальными, так что Тивен получил возможность изучать конкурентов и офицеров, не поворачивая головы.

Мальчишки в зале были самые разные. Блондины, брюнеты, выкрашенные во всевозможные неестественные яркие цвета, они напоминали райских птичек, что по приказу нового коменданта недавно ввезли на Стакс. Одеты они все были весьма вызывающе: кто-то – в обтягивающие, словно вторая кожа, комбинезоны, кто-то – в широкие полупрозрачные шаровары и не скрывающие живота топы. Впрочем, Тивен не единственный среди гражданских был в строгих брюках и в свитере, но взгляд его то и дело возвращался к полураздетым парням. Признаться, он и сам не отказался бы кого-то из них потискать. Но он здесь не за этим. Да и им даром не нужен не-офицер.

Но как же глупо пытаться конкурировать с этими молодыми красавцами! Тивен посмотрел на себя в зеркало и невесело усмехнулся.

Его юность давно уже осталась позади. Он выглядел зрелым мужчиной, так что невозможно было по его виду сказать, тридцать ему лет или восемьдесят. Русые волосы коротко стрижены, лишь пара прядей сползает на пересеченный неглубокими морщинами лоб. Лицо худое, усталое. Темно-карие глаза и тонкие губы также не придают ему особенной красоты. Нет, в принципе, Тивен на внешность не жаловался. Его типаж нравился многим, но… а, в Космос все!

Тивен подозвал официанта и заказал чашку аты. Через пару часов ему нужно выходить на очередное ночное дежурство, так что алкоголь пить нельзя, а вот энергетик – в самый раз. Ату принесли великолепную. Густую, ароматную, и всего после пары ее глотков настроение у Тивена улучшилось. А собственно, чем он недоволен? С работы его пока не уволили, и благодаря Норану есть шанс увольнения избежать. Глядишь, еще и личная жизнь наладится. Нужно только хорошенечко присмотреться к посещающим клуб офицерам и выбрать лучшего из них. А конкуренты… о них пока думать не стоит.

Тивен снова оглядел зал, на этот раз обращая внимание только на людей в форме. Вот молодой — лет двадцати пяти — лейтенант подошел к барной стойке, что-то сказал горделиво восседающим на высоких стульях мальчишкам, и один из них тут же спрыгнул к нему в объятия. Лейтенант моментально ухватил мальчишку за задницу, тот громко рассмеялся, и они, довольные друг другом, отправились на второй этаж.

Похожие сценки разыгрывались повсеместно. Военные по одному или целыми компаниями подходили к гражданским и после непродолжительных разговоров уводили добычу за столики или из зала. Некоторые пары ужинали, большинство – только пили. Одинокие офицеры лениво цедили пенистую каисту и со скукой поглядывали по сторонам. Приглядевшись, Тивен посчитал, что по одному за столиками сидели три полковника, семь майоров, больше десяти капитанов и всего два лейтенанта. Правда, что делать с этим подсчетом дальше, он не знал.

Справа от Тивена располагалась довольно многочисленная компания военных. Они разговаривали и громко смеялись, демонстративно разглядывали гражданских и явно обсуждали их между собой. Похоже, они были сильно пьяны. Тивен невольно поморщился, и вдруг понял, что один из офицеров смотрит прямо на него. И на губах его расползается похабная ухмылка. Тивен отвел взгляд и одним глотком допил ату. Он понял, что сегодня ему здесь делать нечего. Напрасно он пришел в этот клуб один. Так тут можно найти разве что компанию на ночь. Ему же нужен консультант. Человек, который в этом клубе бывает часто и может сказать, с кем из офицеров связываться стоит, а на кого лучше не тратить времени. Что ж… придется снова обращаться к Кирэну. Интересно только, во что ему все это встанет. Ну да выбирать не приходится. Он должен сохранить работу. Должен найти здесь себе покровителя.

Тивен расплатился и встал из-за столика. Но не успел сделать и пары шагов по направлению к выходу, как услышал:

– Эй, детка, не так быстро. Скрасишь офицеру холодную ночь? – тяжелая рука опустилась на его плечо. Тивен тяжело вздохнул и обернулся. Перед ним стоял тот самый офицер, с которым он недавно встречался взглядом. Он был на голову выше Тивена и лет на десять моложе. Симпатичный. Но пьяный настолько, что единственное, что Тивен захотел бы с ним сделать – это процедуру детоксикации.

– В следующий раз, – мягко, чтобы не нарваться на пьяную агрессию, ответил он.

– Когда?

– Завтра. Я сделаю все, что хотите. Но завтра.

– Ну смотри – ик – я буду ждать.

– Договорились, – Тивен мягко улыбнулся, а когда лейтенант его отпустил, облегченно вздохнул. Он был уверен, что назавтра тот его уже и не вспомнит, а вот сейчас проблемы могли бы быть. Если офицер вдруг решил бы его изнасиловать, никто здесь Тивену бы не помог. Да и не только здесь. Нигде в их долбанном мире гражданским не было защиты от произвола военных. Разве что – покровительство кого-то из старших по званию. Конечно, официально существовал КПРВВД, – комитет по расследованию внутренних военных дел – но его сотрудников традиционно боялись куда сильнее обидчиков. И гражданские к его помощи почти никогда не прибегали.

Иногда Тивен жалел, что в антивоенном движении участвовал не всерьез. Он слушал истории о зверствах, устраиваемых офицерами и солдатами, но лишь скрипел зубами в бессильной ненависти. А потом приходил на работу, в госпиталь, где и на хирургическом столе, и в реабилитационных капсулах его ждали военные. И ненависть проходила. Его пациенты были прежде всего людьми, страдающими от боли, и лишь затем – представителями правящей касты. А он сам врачом, а не воином. Его дело лечить и не думать, что вот этот благодарно улыбающийся ему мужчина или мальчик еще вчера мог кого-то изнасиловать, избить. Хорошо хоть смертельных исходов военные избегали сами: убийства всегда привлекали внимание КПРВВД.

Но сейчас не время и не место думать о ненависти к военным, и Тивен, прогнав крамольные мысли, через зеркало оглядел зал. Как он и предполагал, их с лейтенантом общение привлекло внимание многих. Мальчишки-гражданские смотрели на него с явной злобой, в глазах офицеров читалось любопытство. Тивен судорожно сглотнул. Он что, нарушил какое-то негласное правило? Его сюда больше не пустят?! Великий Космос, пожалуйста, пусть это будет не так!

Тут Тивен заметил стоящего возле входа для офицеров мужчину. Судя по всему, он лишь недавно появился в зале, но сцену общения Тивена и пьяного лейтенанта явно застал. И теперь смотрел на него пристально, изучая. Под этим взглядом Тивена пробрал озноб. Мужчина был одет в форму полковника КПРВВД, и его внимание могло бы напугать любого из присутствующих в зале, не только гражданского. Тивен потупился и поспешно направился к выходу. Наверное, со стороны его уход выглядел бегством, но он ничего не мог с собой поделать. Сердце стучало, как заполошное. К горлу подступил удушающий ком.

Лишь оказавшись на улице и отойдя от клуба на значительное расстояние, Тивен замедлил шаг. Теперь он и сам уже не понимал, чего так испугался. Мало ли он в своей жизни встречал сотрудников КПРВВД. У него на операционном столе все офицеры равны. Он не разделял их ни по ведомству, ни по чину. Легко общался как с пациентами, так и с навещающими их товарищами.

Но в этом полковнике было что-то особенное. Что-то, заставившее его без оглядки бежать. Глупо, конечно, но там, в клубе, Тивену показалось, будто он встретил своего будущего палача. Что-то темное, разрушительное примерещилось ему во взгляде полковника. Даже смешно. Наверное, надо меньше пить ату. Хотя она – энергетик легкий и безвредный. Но мало ли, как ее заваривают в офицерском клубе. Так что в госпитале первым делом нужно будет выпить универсальный антидот.

Окончательно успокоившись, Тивен забрался в свой кар и полетел на работу.

========== Часть 2 ==========

***

На следующий вечер Тивен снова стоял возле входа в офицерский клуб. Но на этот раз он не сомневался, заходить ли внутрь. Решение было принято: ради сохранения работы он найдет себе покровителя. И постарается быть с ним счастливым.

Нет, Тивен не колебался. Он ждал порекомендованного ему в сопровождающие завсегдатая. Тот опаздывал, и Тивен, скучая, разглядывал толпящихся возле входа мальчишек. Были ли они тут вчера? Или это уже новые любители приключений? Тивен не знал. Он вдруг понял, что хоть и наблюдал накануне за этими райскими птичками, лица ни одного из них не запомнил.

– Доктор Ленга? Здравствуйте. Я – Аурум, – к Тивену подошел долгожданный завсегдатай, с легкостью отыскав его среди снующих вокруг мальчишек. На вид ему было лет шестнадцать. Невысокого роста, стройный, изящный, он полностью соответствовал названному имени. Его ниспадающие на плечи волосы казались золотыми. Тело словно перчатка облегал золотисто мерцающий комбинезон. И Тивен рядом с ним — в серых брюках и темно-бордовом свитере — почувствовал себя неуютно. Мелькнула мысль: может, зря он затеял эту историю с сопровождением? На него и так-то мало найдется претендентов, а в тени Аурума он рискует и вовсе остаться невидимкой. Но тут же вспомнился вчерашний вечер. И то, как бездарно он потратил время, разглядывая незнакомых офицеров. Нет, ему нужна информация. Хотя бы на первых порах нужен проводник в этот новый для него мир.

– Ну что, пойдем? – Аурум цепко схватил его под руку и повел к клубу. Охранники у входа стояли вчерашние, но на этот раз они никак не прокомментировали его появление.

В зеркальном зале народу было раза в два больше, чем накануне. Тивен нашел взглядом свой столик, но он оказался занят — мальчик с выкрашенными в ярко-голубой цвет волосами восседал на коленях у капитана, и они самозабвенно целовались.

– Так. Ну, давай для начала поймем, чего тебе надо, – сказал Аурум, когда официант провел их к незамеченному Тивеном накануне диванчику ожидания. – Кирэн говорил, тебе нужно помочь найти покровителя. Тяжеловато это будет, – он окинул Тивена оценивающим взглядом. – Но возможно. Ты не обижайся на меня, кстати. Я говорить с тобой буду прямо. Считай, что это моя работа – повыгоднее тебя продать. Да расслабься ты! Все будет зашибенно.

Тивен поморщился. Не о том он договаривался с Кирэном. Ему нужен человек, способный многое рассказать о посещающих клуб офицерах, а никакой не «продавец». К тому же, фамильярность мальчишки вдвое младше откровенно раздражала. Среди гражданских специалистов врачи занимали особую нишу. Их уважали, и Тивен привык к вежливости и даже некоторой почтительности. Но в этом клубе были свои порядки. Сюда не ходили люди, чего-то добившиеся в профессии, а большинство из здешних «райских птичек» и вовсе не умели ничего вне постели. Их иерархия строилась исключительно на популярности среди офицеров. И Аурум явно считал себя вправе говорить с Тивеном снисходительным тоном.

Что ж… если он действительно хочет что-то узнать о посещающих клуб офицерах, хамство Аурума придется пару дней потерпеть. Но лишь до тех пор, пока не освоится.

– Запомни главное правило: мы не должны навязываться офицерам. Если кто-то из нас им понравится, они подходят сами. Не мы к ним, а они к нам. Запомнил?

– Вполне, – Тивен фыркнул. Интересно, этот Аурум со всеми так общается или лично его считает дебилом? Правда, Тивен не был уверен, что собирается соблюдать их глупые правила. Но знать о них необходимо, чтобы не попасть впросак, как вчера. Кстати…

– А отказывать подошедшим офицерам тоже не принято?

– Нет, почему? Мы ж не шлюхи какие. Ну не нравится тебе человек и не надо. Тут главное так отказать, чтоб проблем не было. Но ты не бойся, я тебя научу.

– Спасибо, – снова фыркнул Тивен. Пафосность Аурума выглядела даже забавно. – Но если отказы – дело обычное, почему же вчера…

– А что было вчера? Я тут появился ближе к ночи, тебя уже не было.

Тивен рассказал, как минувшим вечером к нему подошел пьяный лейтенант, и как странно на него потом все смотрели.

– Интересно… а ты этого лейтенанта запомнил? Он сейчас здесь?

Тивен оглядел зал. За последние пятнадцать минут посетителей как будто прибавилось. Возле барной стойки теперь были заняты абсолютно все стулья, да и свободных столиков осталось один-два. Причем их явно придерживали для старших по званию. Компания давешних офицеров вскоре обнаружилась. На этот раз они все были трезвы и пили, кажется, энергетики. Многие обнимали или держали на коленях гражданских, в том числе – и пристававший накануне к Тивену лейтенант.

– Вон он.

– А, лейтенант Фаск. Пренеприятный тип. Неудивительно, что все смотрели. Небось ждали, что он тебя изнасилует или побьет. Тебе мега-повезло, что легко отделался. Он псих. Так что держись от него подальше. И моли Космос, чтобы он про тебя забыл.

– Вот как. Спасибо, учту.

Странно, а вчера этот лейтенант совсем не показался Тивену опасным. Не то что полковник КПРВВД! Тут Тивен подумал, что, возможно, именно присутствие полковника его и спасло. Ни один военный, каким бы он психом ни был, в присутствии сотрудника комитета нападать на гражданского не станет. Даже если он сильно пьян.

– Давай, я покажу тебе, кого еще тут лучше избегать. Вон майор Штрлич – обожает кровопускания, без ножа в теле любовника у него и не встанет. Капитан Линдон и капитан Сбору – эти что-то вроде лейтенанта Фаска. Не садисты, но порой думаешь, что уж лучше бы ими были. От тех хотя бы понятно, чего ждать. Майор Вертезо вроде нормальный, но больше чем на одну ночь с ним рассчитывать не приходится. У нас народ даже ставки делает, получится ли развести его на второй раз. Но пока никому не удалось. Так, ну кто тут у нас еще?

Аурум называл имена и в ближайшем зеркале показывал Тивену их обладателей. При этом каждого офицера он характеризовал, так, что Тивен возблагодарил Космос за идею проконсультироваться с кем-то из завсегдатаев. Сам он ни за что бы не понял, что вон тот офицер – садист, а вон этот – заядлый картежник, периодически проигрывающий своих любовников в карты.

Тивен внимательно слушал Аурума и старательно запоминал названные имена и лица. Он был предельно сосредоточен на важной информации, но появление в зале вчерашнего полковника почувствовал сразу. Да-да, именно почувствовал, а не увидел. И с этого момента все, что говорил Аурум, пролетало мимо его ушей. Тивен через зеркало смотрел на полковника и пытался понять, что же именно в нем не так. Что выделяет его из числа остальных офицеров и заставляет в его присутствии испуганно обмирать.

Это был высокий, мощный мужчина с крупными, грубоватыми чертами лица. Волосы русые, коротко стриженные. Глаза, кажется, светлые. Его сложно назвать красивым, но, безусловно, он был привлекательным. И дело тут, пожалуй, вообще не во внешности, а в окружающей его ауре. Силы, надежности, власти. Он был потрясающе харизматичен. И очень, очень опасен.

– Тивен, прием! Аурум вызывает Тивена. Дружище, ты меня вообще слушаешь?! – не дожидаясь ответа, Аурум потеребил Тивена за рукав.

– Да-да, слушаю. То есть, нет, прости, я отвлекся. Что ты можешь сказать вон о том полковнике КПРВВД?

– О нет! Это плохая идея. Ты же сам сказал – он полковник КПРВВД. Да я о нем почти ничего и не знаю. Ну… слышал, что другие офицеры обращаются к нему «полковник Гальего». Но из наших он ни с кем не общается. И слава Космосу! Это ж не человек, а ледышка. От одного его взгляда бросает в озноб. Я как представлю, что с эдаким монстром пришлось бы трахаться… не, такое лучше даже не представлять!

Да? А вот Тивен с удовольствием пофантазировал бы о полковнике Гальего в постели. Любовник он, должно быть, властный и ненасытный. И уж точно способен довести своего партнера до сладостного изнеможения. Тивен представил, как остался в этом зале с полковником наедине. Вот тот подходит, кладет руки ему на плечи, рывком поднимает и прижимает к себе. Его тело такое большое и горячее, и твердое, как стена. Он разворачивает Тивена к себе спиной и заставляет смотреть в зеркало на их отражение. На то, как его крупная, мозолистая ладонь расстегивает Тивену штаны и спускает их с бедер. На то, как по-хозяйски оглаживает его моментально вставший член и обнаженные бедра. После полковник с силой нажимает ему на поясницу, вынуждая прогнуться, и тут же засовывает в задницу сразу два пальца. Небрежно растягивает, смазывает чем-то жирным. Трахает сильно и глубоко. А в зеркале отражаются их покрасневшие, искаженные страстью лица и яростно наслаждающиеся друг другом тела.

От этой фантазии Тивен нешуточно возбудился. Поерзал, устраиваясь поудобнее, и вдруг замер, ужасаясь тому, какой поворот приняли его мысли. Мало ему проблем, не хватает только начать дрочить на сотрудника КПРВВД! Нет, Аурум прав: полковник Гальего – совершенно неподходящая кандидатура на роль его покровителя. С ним Тивену никогда не быть на равных. А роль подстилки не по нему. Так что, пора прекращать думать об этом полковнике. Прекращать реагировать на него, словно течная сучка. Это ведь и вчера был не страх. Вернее, страх, но замешанный на возбуждении.

– Ладно, кого нужно избегать — более или менее ясно. А на кого бы ты посоветовал обратить внимание?

Аурум приосанился и демонстративно задумался. Но держал паузу он недолго и вскоре уже рассказывал Тивену об офицерах, не попавших в его «черный список». Когда о каждом находящемся в зеркальном зале военном была сказана хотя бы пара слов, Аурум повел Тивена на экскурсию по остальным общим залам клуба. Но всего в этот вечер они посмотреть и обговорить не успели. Тивену нужно было уходить на очередное ночное дежурство.

Так прошло несколько дней. Тивен и Аурум каждый вечер вместе ходили в клуб, приглядывались к офицерам, обсуждали их достоинства и недостатки.

Полковника Гальего Тивен видел не каждый день, но достаточно часто. И порой ему казалось, что сотрудник комитета за ним следит. Это нервировало, наводило на неприятные мысли. Тивен понимал, что такому шикарному мужчине понравиться он не может. А значит, это наблюдение было как-то связано с местом службы полковника. Но вот как? Тот ведь не лейтенант и даже не капитан. В принципе, дело о нарушении должностного режима в военном госпитале могло попасть в сферу интересов КПРВВД. Но полковнику им заниматься не по чину. Так-то оно так. Но слишком сильно страх перед сотрудниками комитета въелся в сознание граждан. И, надо заметить, не без оснований. Так что Тивен, как ни старался, не мог унять волнения.

Впрочем, может быть полковник за ним и не следил вовсе. Может, это Тивен слишком часто на него смотрел и тем привлекал к себе нежелательное внимание. Но, как бы то ни было, их переглядывания продолжались изо дня в день. И Тивен порядком устал от все нарастающего напряжения.

Но вот, наконец, Тивен выбрал офицера, которого хотел бы видеть своим покровителем. Нет, не так. Он выбрал офицера, которого хотел бы видеть своим любовником и другом. Произошло это полторы недели спустя после того, как Норан открыл ему планы доктора Варлена.

Капитан Орэн каждый день бывал в клубе для офицеров, но в зеркальном зале практически не появлялся. Это был симпатичный мужчина средних лет, невысокий и худощавый. Каждый раз он сидел за одним и тем же столиком, пил ату и читал какие-то тексты с комма. В нем не было яркости и харизматичности полковника Гальего, скорее он казался человеком мягким и спокойным. Мужчиной, с которым хорошо проводить вечера дома, в уюте и тепле.

Два дня подряд Тивен садился за соседний от него столик и внимательно наблюдал за своим капитаном. Аурум, к слову сказать, его выбор не одобрял. Он называл капитана Орэна сухарем и занудой, говорил, что у Тивена ничего с ним не выйдет: капитан никогда не интересовался посещающими клуб гражданскими. Тивен слушал Аурума, согласно кивал, но своего решения не менял. Капитан был ему симпатичен. Правда, эротические фантазии с его участием Тивена не посещали, но он с легкостью мог представить себя водной постели с капитаном Орэном.

Тивен попросил Аурума прекратить сопровождать его в клубе. Тот поначалу обиделся, но довольно быстро отошел и занялся собственной личной жизнью. За те два дня, что Тивен провел, наблюдая за капитаном Орэном, Аурум сменил двух любовников и был страшно доволен собой.

А вот Тивен собственными делами был совершенно не удовлетворен. Выбрать-то он будущего покровителя выбрал, но что делать дальше — не представлял.

За те дни, что он ходил в клуб, к нему несколько раз подходили офицеры с предложением уединиться. Но Тивен всем отказывал. Аурум ворчал, говорил, что эдак ему никогда не найти покровителя. Что недотроги здесь не в чести. Тивен в ответ лишь тяжело вздыхал. Он понимал, что Аурум прав, но пересилить себя не получалось. Он не мог – вот просто не мог, и все тут! – заставить себя отправиться в постель с человеком, которого видит впервые. Ему нужно было хотя бы пару раз с будущим любовником поговорить, понять, что это за человек, проникнуться к нему симпатией. Но реалии клуба ничего подобного не предполагали. Для офицеров приходящие сюда гражданские были всего лишь телами. Доступными, возможно, желанными, но телами. И даже те, кто предлагал кому-то из мальчиков более или менее постоянные отношения, — то самое покровительство — не воспринимали партнеров всерьез. На гражданских любовников могли играть в карты, делиться ими с друзьями, заставлять прилюдно танцевать стриптиз. Когда Тивен увидел подобное впервые, ему сделалось плохо. Он не понимал, что заставляет красивого юного паренька так унижаться. Со шлюхами-то все ясно, те хотя бы за аналогичные действия получали деньги, а тут… это было по-настоящему мерзко. Тивен недоумевал: неужели все эти веселящиеся офицеры на самом деле не понимают, как подло издеваться над вчерашними детьми. Аурум тогда лишь пожал плечами и сказал, что о картежниках он Тивена предупредил. Ну а стриптиз… подумаешь – любовник просит тебя раздеться. Ничего плохого здесь нет.

Большинство гражданских, к слову сказать, также не стремилось за званием разглядеть человека. Тивен послушал разговоры приятелей Аурума и взгрустнул. Этим мальчишкам пойти бы учиться, заняться чем-то серьезным, а вместо этого они так бездарно растрачивали себя. И ладно бы их еще вынуждали приходить сюда сложные обстоятельства. Так нет же. Многие просто не хотели утруждаться работой. Жили за счет покровителей, при этом почему-то считали себя лучше официальных шлюх. Хотя, по сути, ничем от них не отличались.

В их окружении Тивен чувствовал себя неуютно. Тот же Аурум, в общем-то, был добрым и не подлым мальчишкой. Но какая же дикость засела в его голове! Он, сам того не понимая, совершенно себя не любил. И действительно считал, что военные лучше гражданских во всех отношениях. Ну, может, не все военные, а офицеры. В солдаты-то сам Аурум не спешил. Тивену подобная точка зрения казалась смешной и нелепой. Он-то знал, что в их профессии лучшим был Руис, а не какой-нибудь изредка прилетавший на Стакс военврач.

И вот в таких условиях ему теперь нужно было привлечь внимание капитана Орэна. Да не просто привлечь, а суметь понравиться, завоевать уважение. Понять бы еще только — как.

Тивен помнил о главном правиле клуба: гражданские не должны первыми подходить к офицерам; и пока что решил его соблюдать. Он старался как можно чаще попадаться капитану Орэну на глаза, улыбался, когда они случайно встречались взглядами, но ничего другого придумать не мог. Ему претили все те нарочито сексуальные позы, которые принимали его юные конкуренты, охотясь на офицеров. Да и сам понимал, что даже решись как-нибудь так изогнуться, выглядел бы не привлекательно, а смешно.

На третий вечер Тивен вдруг отчетливо понял, что напрасно теряет время. Капитан Орэн его в упор не замечает, а ничего нового он придумать не мог. Значит, нужно идти ва-банк. Правила для того и существуют, чтобы изредка их нарушать.

Тивен подозвал официанта и заказал слабоалкогольное льенто. Сегодня он наконец-то дежурил в утреннюю смену (всего их в госпитале было три: утренняя, вечерняя и ночная) и мог позволить себе немного для храбрости выпить. В один глоток осушив бокал, он, словно в первый раз, оглядел зал.

Это было относительно небольшое помещение, оформленное в старинном колониальном стиле. Тяжелые древесные панели (наверняка привезенные с лесистого Хинта) покрывали стены и потолок. Вдоль стен располагались массивные также деревянные столы и резные стулья, по центру размещалась сцена, на которой, начиная с полуночи и до утра, сменяли друг друга певцы и танцоры. По вечерам же сцена пустовала, и в это время зал не пользовался популярностью. Кроме капитана Орэна и самого Тивена здесь было всего несколько завсегдатаев, предпочитавших тишину и покой шуму и суете остальных помещений. Здесь можно было посмотреть коммофильмы, что-нибудь почитать или тихонечко поговорить с другом. Из работников клуба в зале дежурили только официанты, что для замысла Тивена был существенный плюс.

Оставив на столе деньги за льенто, Тивен встал и направился прямиком к капитану Орэну. Тот как раз отложил в сторону комм и, рассеяно глядя на зал, что-то пил из большой кружки.

Тивену нужно было пройти всего несколько метров, но с каким же трудом давался ему каждый шаг! Он понимал, что рискует, что капитан может не просто прогнать его, но вызвать охрану и потребовать навсегда выставить вон из клуба. Или же он мог пожелать наказать наглеца лично. Избить так, что на ближайшее время о работе Тивен точно забудет. На ближайшее время…и навсегда.

Все эти варианты развития событий назойливо крутились у Тивена в голове, и все же он шел к столику капитана Орэна. Ему казалось, что это – его единственный шанс заинтересовать выбранного офицера. Единственный шанс найти покровителя и при этом не стать противным самому себе. Не опуститься до уровня бесплатной шлюхи. Заявить о себе как о личности, а не игрушке.

– Добрый вечер. Простите за беспокойство, капитан. Я знаю, что здесь не принято вот так подходить к офицерам, но у меня к вам просьба, – Тивен сделал паузу и, лишь дождавшись кивка капитана, продолжил: – Меня зовут доктор Тивен Ленга, я работаю хирургом в пятом военном госпитале. Меня интересует эффект гизерного облучения, возникающего при полетах на ириитовом топливе. Простите… я ведь правильно понял: вы – пилот на одном из звездолетов класса PX? Не могли ли бы вы рассказать о своих ощущениях при взлете и посадке?

Тивен внимательно следил за выражением лица капитана и молил Космос о том, чтобы решение подойти именно с таким вопросом, не оказалось ошибкой. Он долго думал о том, как завязать разговор с капитаном, как сделать так, чтобы тот не только не прогнал его, но согласился бы продолжить общение и в последующие вечера. Из того, что капитан избегал общения с посещающими клуб гражданскими, Тивен сделал вывод, что с обычными банальностями подходить нельзя. Кокетство и комплименты, наверняка, вызвали бы лишь раздражение. Тем более что Тивен и сам не был мастером флиртовать. Нет, решил он, подходить нужно с чем-то конкретным.

Сначала он надеялся разглядеть, что капитан все время читает, самому быстро ознакомиться с тем же текстом и подойти за разъяснениями непонятных мест. Но это было возможно только если капитан читал текст не художественный. И то… Тивен на его месте, пожалуй, ни на какие вопросы отвечать бы не стал. Тогда он решил, что лучше подойти с мелкой просьбой. Гражданский в беде и помогающий ему офицер – что может быть романтичнее? Но просьба должна быть именно мелкой, не требующей от капитана особых усилий.

Просьба… просьба… Тивен голову сломал, размышляя о том, чего бы попросить. И чуть ли не впервые подумал, что завидует Ауруму и его друзьям. Вот если бы он был так же красив и молод! Ему достаточно было бы сесть в зеркальном зале, закинуть ногу на ногу, похлопать глазками да пару раз облизать губы – и к его столику выстроилась бы очередь желающих предложить свое покровительство офицеров. И ему было бы все равно, кем его там считают, уважают его или нет. Он купался бы в восхищенных и завистливых взглядах, наслаждался бы ухаживаниями и потворством его капризам. Но он давно уже не молод и никогда не был настолько красив. А потому ему только и остается, что придумывать небанальные подходы к понравившемуся офицеру да надеяться, что тот мальчишкам предпочитает мужчин.

Но все же, что ему может быть нужно от капитана, судя по нашивкам на форме – пилота звездолета класса PX? Так, стоп. Нашивки. Глядя на них, Тивен вспомнил об исследовании, которое они с Руисом начали года четыре назад, но из-за нехватки данных так и не закончили. Вот если бы тогда он мог пообщаться с пилотом с такими нашивками! Как много ценной информации из этого разговора он бы почерпнул. А, собственно, что мешает ему подойти именно с этим вопросом сейчас?

Как раз, придя к такому решению, Тивен и заказал льенто, и направился к столику капитана Орэна.

– Присаживайтесь, доктор, – между тем ответил ему капитан. – Я с удовольствием помогу вам с вашим исследованием. Признаться, мы с товарищами давно уже ждем, чтобы кто-нибудь из врачей занялся этой проблемой.

Тут к их столику подбежал официант и, встревоженно глядя на Тивена, поинтересовался у капитана, все ли в порядке и не мешает ли ему что отдыхать. Признаться, Тивена впервые в его присутствии назвали неодушевленным «что». И от подобного опыта он с удовольствием бы отказался. Пока капитан заверял сотрудника клуба, что все отлично, он рассеянным взглядом окинул зал. И чуть не вздрогнул, заметив стоящего у двери полковника Гальего. Как давно он здесь?! Заметил ли самоуправство Тивена? И если да, то что о нем думает? А, впрочем, не все ли равно? Ему нет и не может быть никакого дела до полковника КПРВВД! Тивен поспешно повернулся к капитану Орэну.

– Так что вас интересует? Спрашивайте, я отвечу, – сказал тот и ободряюще улыбнулся. – И не стесняйтесь вы, доктор. Вы же, кажется, целых три дня решались ко мне подойти?

– Да, я… Простите. Не думал, что вы заметите.

– Ну, не заметить вас было трудно. Вы же пытались меня загипнотизировать, как плотоядный терсен, – капитан усмехнулся, а Тивен мысленно дал себе подзатыльник и возблагодарил Космос за то, что придуманный им предлог знакомства капитана удовлетворил. А иначе он точно вытурил бы его из клуба. Нет, ну надо же было не сообразить, что все эти дни капитан его прекрасно видел! Ведь они неоднократно встречались взглядами. О, Космос! Стыд-то какой! – Ну! Спрашивайте. Я жду.

Тивен собрался с мыслями и, вспомнив былую увлеченность исследованием гизерного излучения, придумал первый вопрос. За ним последовал второй, третий, десятый – и вот уже Тивен сам позабыл, для чего подходил к капитану Орэну, полностью сосредоточившись на его ответах. Он достал личный комм и принялся конспектировать.

Вечер пролетел незаметно. А затем еще один, и еще. Капитан Орэн теперь сам, завидев его, махал Тивену рукой и приглашал к своему столику. Постепенно они начали разговаривать не только о предполагаемом исследовании Тивена, но и о книгах, о коммофильмах. Капитан рассказывал о дальних планетах, на которых бывал, Тивен также делился впечатлениями о своих трех полетах за пределы Стакса. Всплывали в разговорах и женщины. Тивен даже вспомнил свой роман с Лалой, а капитан Орэн, на тот момент уже просто Иверт, рассказал, что женат и что сильно скучает по оставленной на Киридане супруге. Казалось бы, тут-то Тивену и предложить бы ему себя в качестве утешения. Но Иверт выглядел так серьезно и грустно, что Тивен посчитал подобное неуместным.

Он упустил момент, о чем впоследствии жалел неоднократно. Они с Ивертом стали друзьями, но на постель в их отношениях не было ни единого намека. Похоже, Иверт совсем не хотел его, и Тивен понятия не имел, что с этим можно поделать. Тем более что и сам он особого желания к новому знакомому не испытывал. Но ему необходимо было заручиться покровительством капитана, и Тивен, каждый вечер, идя в клуб, обещал себе, что уж сегодня-то обязательно заговорит с Ивертом на деликатную тему. Но раз за разом откладывал трудный разговор.

Время, однако, уже поджимало. Отведенный им самому себе месяц был на исходе. А когда к нему после очередного дежурства подошел Норан и, тревожно глядя в глаза, спросил «Ну как?», Тивен понял: пора. Если он действительно хочет сохранить работу в госпитале — медлить больше нельзя.

– Иверт, у меня есть к вам один вопрос. Серьезный, – в тот же вечер, лишь только они сели за свой обычный столик, произнес Тивен. Он все еще не представлял, как заговорит о покровительстве. Вот так откровенно предлагать себя казалось ему немыслимым. А вдруг Иверт откажется? Вдруг оскорбится подобными поползновениями? Несмотря на вполне дружеское общение, Тивен не забывал, что имеет дело с военным, с капитаном. И что неудовольствие офицера может обернуться для Тивена большими проблемами. К тому же, навязываться кому бы то ни было Тивен не любил и не умел. Лебезить и унижаться…все в нем протестовало против подобной перспективы. Но есть такое слово «надо». Иногда во имя чего-то приходится жертвовать гордостью.

– Серьезный? – Иверт хмыкнул. – Ну, давай свой вопрос.

– Вам никогда не казалось странным, что мы встречаемся… хмм… здесь?

– Нет. А это должно мне казаться странным? – Иверт откинулся на спинку стула и пристально посмотрел на Тивена. В это мгновенье он выглядел совсем чужим, словно и не с этим человеком Тивен общался последние дни. Тивен потупился, жалея, что начал этот разговор до того, как они заказали ату. Тогда можно было бы потеребить кружку в руках, сделать глоток энергетика и подумать.

– Не знаю. Наверное. Вы же понимаете, для чего сюда приходят гражданские.

– И для чего же? – Иверт явно не собирался ему помогать. Напротив, казалось, ему доставляют удовольствие вся эта ситуация и мучительное смущение Тивена.

– Вы знаете. Здесь ищут любовников-офицеров и… кхм… покровителей.

Ну вот, он сказал это! Что бы теперь ни было, главное Тивен сказал!

– Ах вот оно что. Покровителя, значит. Так все это время ты рассчитывал забраться в мою постель?

– Эммм… да.

– Зачем?

Потрясенный последним вопросом, Тивен вскинул на Иверта взгляд. Что значит «зачем»?» Зачем вообще люди ищут себе любовников?! Ну и, да, покровителей. Кто-то вожделеет понравившегося тела, кто-то хочет денег, кто-то, как и он сам, – защиты. Но что ответить Иверту? Соврать об охватившей его страсти или рассказать правду?

Но первым молчание нарушил Иверт.

– Не смотри на меня так удивленно. Я задал вполне естественный вопрос. Зачем тебе понадобилось становиться моим любовником? Я же чувствую, что желания между нами нет. Не спорь! Мы оба не хотим друг от друга секса, и оба об этом знаем. Так зачем ты завел этот разговор?

– Мне необходим офицер-покровитель.

– Почему я? Здесь достаточно и других офицеров, куда более подходящих на эту роль. Или твой юный друг, тот, с которым ты изначально тут появился, не предупредил тебя? Я не интересуюсь ни мальчиками, ни мужчинами.

– Но как же…

– Как что – как я на вашем Стаксе справляюсь с потребностями организма? Знаешь… ты никогда об этом прямо не говорил, но мне казалось, у тебя то ли есть, то ли был постоянный партнер, которого ты любишь. Неужели тебе приятно ему изменять?

– Это не измена! Мы с Руисом расстались два года назад. Но вы правы: я любил его. И покровитель мне нужен в том числе и для того, чтобы защитить его репутацию!

– Понятно, – Иверт помрачнел и вдруг нажал кнопку, подзывая официанта. У Тивена сердце в груди как будто перевернулось и упало в желудок. Вот и все. Сейчас Иверт – нет, капитан Орэн – прикажет вышвырнуть его на улицу и больше никогда не пускать в клуб. Тивен сделал ставку не на того человека и проиграл. Да еще так бездарно подставил Руиса, назвал его имя!

– Два фриеса, – заказал подошедшему официанту Иверт и больше ничего ему не сказал. Тивен выдохнул с облегчением. Но позвольте… он сказал – два фриеса?! Фриес — крепчайший алкогольный напиток, с одной порции которого можно сильно захмелеть! Тивен давно уже избегал его пить. Неужели Иверт согласится стать его любовником и покровителем? И хочет напиться перед тем, как первый раз разделить с ним постель?! Надежда, столь же сильная, как перед этим отчаяние, овладела Тивеном.

Официант принес невысокие ярко-красные бокалы, в которых золотился фриес. Один из них Иверт подвинул Тивену, второй взял себе.

– Думаю, я должен перед тобой извиниться, – сделав большой глоток, сказал он. – Ты мне нравишься, Тивен. С тобой интересно разговаривать и приятно молчать. Это редкость. Уверен, при других обстоятельствах мы могли бы стать близкими друзьями. Но не любовниками. Вы тут, на Стаксе, живете в странном мире. Я понимаю, у вас нет женщин, и вам кажется нормальным создавать пары друг с другом. Но в остальном обжитом Космосе однополые пары – редкость. Так…что-то я не о том. Я уже говорил тебе, что женат. И Нерейю люблю. Я никогда не изменял и не изменю ей с другой женщиной. И уж тем более – с мужчиной. Надеюсь, ты меня понимаешь. Прости, если невольно ввел тебя в заблуждение.

– Ясно, – Тивен сидел как оглушенный. Все-таки Иверт ему отказал. Выходит, напрасно он все эти дни ходил в клуб, напрасно переступал через свою гордость. Все, все было зря! Но что же теперь ему делать? Смириться и готовиться к увольнению? В считанные дни искать другого потенциального покровителя? Или… может, все же удастся уговорить Иверта ему помочь? Тивен, позабыв о том, что в бокале налито не легкое льенто, отхлебнул и закашлялся. Фриес с непривычки обжигал горло. – Но нам ведь не обязательно на самом деле становиться любовниками, – наконец сказал он. – Вы могли бы просто сделать вид.

– Прости, но нет. Не мог бы. Нерейя, как и я, – пилот военного флота, майор. Если я стану твоим покровителем, ей тут же об этом доложат, и моя ссылка на Стакс не закончится никогда.

Вот как, ссылка? Да еще получается, что Иверта отправила сюда собственная жена? Несмотря на охватившее его отчаяние, Тивен посочувствовал капитану. Он ведь верно сказал. При других обстоятельствах они могли бы стать неплохими друзьями.

– Хочешь, я порекомендую тебя кому-нибудь из наших? Боюсь, это единственное, что я могу для тебя сделать.

– Нет, спасибо, я сам, – не подумав, ответил Тивен. И тут же засомневался. Может, вот оно – решение его проблем? Может, Иверт и в самом деле познакомит его с кем-нибудь подходящим? Но не успел он озвучить свое согласие, как Иверт продолжил:

– Ну, смотри. Если что – обращайся. Майор Штрлич, например, неплохой человек. Обрати на него внимание.

Майор Штрлич?! Иверт что, издевается?! Тивен вспомнил высокого, грузноватого мужчину, которого ему в первый же вечер показал Аурум. Среди мальчишек-гражданских он был известен тем, что резал своих любовников и вместо смазки использовал кровь. Нет уж, Тивен лучше отправится в матто, чем добровольно предоставит свое тело садисту! Но Иверту, конечно, неоткуда знать о предпочтениях сослуживца. Для него тот – неплохой человек, а вовсе не помешанный на острых лезвиях мучитель. Значит, и остальные рекомендации Иверта могут оказаться столь же «ценными». Жаль. Придется от его помощи отказаться.

– Спасибо, но я все-таки сам. Жаль, что у нас ничего не вышло. С вами было приятно общаться.

– Мне с тобой тоже. Кстати, исследование гизерного излучения было лишь предлогом для знакомства или ты на самом деле им занимаешься?

– Предлог. Вернее, мы занимались им раньше, два года назад, но из-за нехватки данных исследование было остановлено.

– А если я предоставлю тебе данные, ты сможешь его продолжить?

– Смогу, – но тут Тивен вспомнил о грозящем ему увольнении и добавил: – Но не сейчас. Сначала мне нужно разобраться с личной проблемой.

– Понимаю. Прости еще раз, что не сумел помочь. На, возьми. Это номер моего личного комма. Наберешь, если вдруг что.

Тивен поблагодарил его, попрощался и встал из-за стола. Не оглядываясь на Иверта, он вышел из зала.

========== Часть 3 ==========

Тивен не знал ни что ему теперь делать, ни даже – куда идти. Но ноги сами собой привели его в зеркальный зал, и Тивен позволил официанту проводить себя за свободный столик. Народу вокруг было немного, основная масса завсегдатаев еще не подошла. Тивен вспомнил свой первый проведенный в этих стенах вечер и горько усмехнулся. Казалось, что с тех пор прошло не несколько недель, а целая жизнь. Поиски потенциального покровителя, а затем – общение с Ивертом оказались куда более утомительными, чем он предполагал. Он устал, чувствовал себя совершенно разбитым, но при этом к цели не приблизился ни на шаг. Да что там! Сейчас он был от нее даже дальше, чем в тот момент, когда только принял решение отправиться в офицерский клуб. Тогда о нем, по крайней мере, здесь еще ничего не знали. И не было у него репутации никому не нужного недотроги.

Интересно, прознают ли постоянные посетители клуба о том, что Иверт ему отказал? Наверняка – да. Информация тут распространяется каким-то неведомым образом. И участникам тех или иных событий совершенно не обязательно рассказывать о них кому бы то ни было, чтобы о случившемся узнали все. Скоро окружающие начнут смотреть на него кто с жалостью, а кто со злорадством. И Тивен не был уверен, что выдержит испытание насмешками и раздающимся за спиной шепотком. Хотя, что значит – не выдержит? Придется. Особого выбора у него нет. Или все терпеть и бороться или сдаваться прямо сейчас.

Вообще-то, мысль о том, чтобы признать свое поражение и смиренно ждать увольнения, уже не казалась Тивену такой уж страшной. Ну, переберется он в матто. Так ведь и там люди как-то живут. Если бы только надвигающийся скандал не затрагивал Руиса! На себя Тивен легко бы махнул рукой. Но подставить человека, сделавшего для него так много, он не мог.

Значит, остается одно: бороться до конца. Терпеть унижение и делать вид, что все в порядке, что ему все равно.

Интересно, а если он сейчас сядет за барную стойку, как быстро найдется желающий с ним переспать? И кто это будет?

Да даже если он ляжет под всех офицеров в клубе разом, необходимой защиты это не принесет. Тивен тут же представил себя, разложенного прямо на барной стойке: с членом в заднице, с членом во рту, с целой очередью желающих присунуть ему офицеров, и невесело усмехнулся. Да… еще чуть-чуть, и он дойдет до чего-то подобного. И тогда можно будет не беспокоиться о месте хирурга в военном госпитале – его примут в любой бордель. Ну а что? Тоже работа, да не из легких.

Ну а если серьезно, Тивен понимал, что ему нужно начинать поиски с самого начала, но не чувствовал в себе для этого моральных сил. Прежде чем остановить выбор на Иверте, он полторы недели изучал приходящих сюда офицеров и что-то не помнил других достойных кандидатур. Может, все-таки стоило поговорить с Ивертом? Расспросить его о коллегах и друзьях. Ну да, и угодить прямиком под нож майора Штрлича. Только вот Тивен сильно сомневался в наличии у него медицинского образования и умения делать грамотные разрезы. Но не учить же, в самом деле, этого фаната хирургии азам!

Тивен вспомнил, как его самого когда-то наставлял Руис. Какое же счастливое то было время! Годы, когда можно было спокойно учиться, набираться профессионального мастерства и знать, что есть человек, который решит за тебя все бытовые проблемы. Руис подарил ему не только затянувшийся на пару лет медовый месяц, но и второе детство, за что Тивен был ему искренне благодарен.

А, может, ему и сейчас написать Руису, рассказать о грядущей беде? Наверняка тот сумеет как-нибудь подстраховаться, обезопасить себя. И Тивену так будет намного спокойнее. Странно… почему такое простое решение пришло ему в голову только сейчас?! «А потому, – ответил он сам себе, – что Руис не сможет помочь избежать увольнения. А ты эгоист. И о его интересах всерьез задумался только сейчас».

Тивен вдруг осознал, что проиграл, и смирился. И что больше он в этот клуб не пойдет. Нечего ему там теперь делать. Полноценного партнера он не нашел и уже не найдет, а становиться игрушкой в чьих бы то ни было руках он не желает.

Расплатившись за непонятно когда выпитый льенто, он в последний раз оглядел зал, веселящихся гражданских и офицеров. Все здесь показалось ему вдруг таким чуждым, что Тивен удивленно подумал: а зачем он вообще таскался сюда? Ведь и так было сразу понятно, что это – не его мир, и никого он себе здесь не найдет. Нормальные офицеры давным-давно заняты нормальными же парнями, и в клубе, скорее всего, появляются редко. А даже если и появляются, то отдыхают исключительно в помещениях, в которые гражданским вход закрыт. Даже странно, на самом деле, что он встретил здесь Иверта.

Иверт…мысли о нем отдавали горечью. Тивен сознавал, что капитан ничего ему не обещал, что он сам виноват в случившемся между ними недопонимании, и все же чувствовал себя преданным. На протяжении нескольких недель они с Ивертом общались каждый вечер, и общались только вдвоем. И Тивен постепенно уверился, что Иверт – его будущий партнер и любовник. Даже не решаясь заговорить с ним на деликатную тему, он почти не сомневался в положительном ответе. На самом деле, не имея к тому оснований, он уже считал капитана своим. Тем больнее воспринимался отказ.

Тивен мотнул головой, словно надеясь таким образом прогнать мрачные мысли, и встал из-за стола. Дорога до выхода заняла у него не больше минуты, и вот уже он стоит под открытым небом и смотрит на звезды, такие далекие на ночном небосклоне и такие близкие, когда ты – пассажир космического корабля.

Улететь, что ли, со Стакса, пока не разразился скандал с увольнением и ему до конца жизни не запретили покидать планету? Но вопрос был риторическим. Никуда Тивен из родных мест не полетит. Да и отца не бросит. Лучше иметь сына в матто, чем где-то в другой звездной системе.

– Тяжело проигрывать, правда?

– Что?.. – Тивен обернулся на голос, вдруг раздавшийся у него за спиной, и остолбенел. Перед ним стоял полковник Гальего. В голубоватом свете уличной иллюминации он казался даже более мрачным, чем в клубе. Сегодня он был не в форме, но даже в черном гражданском комбинезоне выглядел внушительно и опасно. Пожалуй, не знай Тивен о том, что этот человек служит в КПРВВД, встреча с ним – ночью, на немноголюдной улице – напугала бы его даже сильнее. А, может, и нет. Он ведь не знает, что полковнику от него нужно. И не закончится ли эта встреча застенками комитета.

– Вы боитесь меня, доктор Ленга? – верно расценил затянувшуюся паузу полковник.

– Нет! – инстинктивно возразил Тивен. И вдруг осознал, как именно к нему обратился сотрудник комитета и что это может значить. Ледяной озноб пробрал его с головы до ног.

– Откуда вы знаете мое имя? – задал он глупый вопрос.

– Ну вы же знаете мое. В нашем клубе совсем не обязательно быть гением сыска, чтобы что-то узнать об интересующем тебя человеке.

– А вас интересую я?

– Конечно. Только не говорите, что все еще этого не поняли. Не разочаровывайте меня, доктор Ленга. Вы же умный человек. – Полковник подошел почти вплотную, и Тивен непроизвольно сделал шаг назад. Близость этого мужчины смущала его, не позволяла собраться с мыслями. Одновременно хотелось и кинуться полковнику на шею, почувствовать на своих плечах стальной захват его рук, и броситься бежать без оглядки, пока не поздно, попытаться спастись. – Насколько я понял, вы ищете себе покровителя, и сегодня, наконец, до вас дошло, что капитан Орэн – совершенно неподходящая на эту роль кандидатура. Так?

– Допустим, – услышав, в какую сторону повернул разговор, Тивен почти успокоился. Выходит, полковник интересуется им не как сотрудник КПРВВД, а как мужчина. Это многое меняло. Но, наученный сегодняшним горьким опытом, Тивен не спешил верить в истинность возникших предположений. Он слегка улыбнулся и спросил: – А у вас есть на примете более подходящая кандидатура?

– Есть. Это я. Доктор Ленга, я предлагаю вам стать моим постоянным любовником. И даже не сомневайтесь: лучшего покровителя вам не найти.

– Вы так самоуверенны, полковник, – окончательно осмелев, Тивен прикоснулся к его груди и, лукаво улыбнувшись, уточнил: – А если я все же найду кого-то другого?

Он и сам не знал, зачем дразнит хищника, но в нем вдруг проснулся какой-то нездоровый азарт. Захотелось вывести полковника из себя и посмотреть, что будет.

– Хотите узнать, буду ли я за вас драться с соперником? – в голосе полковника появились вкрадчивые нотки, от чего член Тивена заинтересованно пошевелился. Тивен запрокинул голову и посмотрел полковнику в глаза. В них плескалось неприкрытое первобытное желание. – Буду. Я хочу тебя, Тивен, а ты, я вижу, хочешь меня. И даже если понадобится помочь тебе принять единственно верное решение силой, я это сделаю. И соперников не потерплю.

Тивен судорожно сглотнул. Прозвучавшая в словах и в голосе полковника страсть завораживала, но и пугала. Как-то сразу вспомнилось, что разговаривает он не с кем-нибудь, а с сотрудником КПРВВД, и что тот при желании легко может его уничтожить. Если Тивен согласится на его предложение, то окажется целиком и полностью в его власти. И никто не сможет защитить Тивена от ревнивого любовника.

Но ведь так же было бы и с любым другим офицером. Лишь только решив прийти в этот клуб в поисках покровителя, он уже согласился признать над собой чью-то власть. Поэтому и выбирал так тщательно, и старался узнать о пороках предполагаемых кандидатов. Пугало только, что о полковнике он не знал ничего. Тот мог оказаться садистом, любителем групповушек… да кем угодно!

Но, несмотря на страх и сомнения, Тивену очень хотелось ответить полковнику «да». Ведь тот был единственным офицером, к которому Тивен и сам оказался неравнодушен.

– Как вас зовут? В клубе мне сказали только, что вы – полковник Гальего. А вашего имени никто из гражданских не знает, – решился, наконец, Тивен.

Он искал покровителя для того, чтобы избежать увольнения? Что ж… любовника полковника КПРВВД в их госпитале уж точно никто задеть не посмеет.

– Ансель. И это значит «да»?

– Да.

Полковник шагнул вперед, и на этот раз Тивен не отстранился. Он оказался прижат к горячему сильному телу, а руки полковника ласково погладили его по спине.

– Хорошо. Я рад, что ты так быстро решился и что тебя не пришлось принуждать. Поехали.

– Куда?

– Ко мне. Ты же не думаешь, что в наш первый раз я овладею тобой в съемной комнате клуба? Они хороши для шлюх, но не для тебя.

От этих слов полковника на душе Тивена потеплело. Значит, он не приравнивает его к шлюхам. Значит, их отношения предполагают собой нечто большее, чем регулярный секс. Тивен почувствовал к полковнику острую нежность и благодарность. Ему, оказывается, очень важно было услышать эти, будто бы невзначай сказанные, слова.

Полковник приобнял его за плечи и повел в сторону, противоположную той, где Тивен оставил свой кар. Эта мысль – о каре – мелькнула в его голове, но тут же была позабыта. Тивен от души наслаждался тяжестью сильных рук на своих плечах, твердостью и жаром тела, к которому прижимался.

Кар у полковника Гальего был последней модели, Тивен о таких прежде лишь читал в коммоновостях. Плавные линии кара выдавали в нем хищного зверя, такого же сильного и мощного, как и его хозяин. Фары-глаза смотрели на мир насмешливо и чуть презрительно. Тивен при виде такого красавца даже слегка оробел.

– Нравится? – в голосе полковника отчетливо прозвучала гордость счастливого обладателя благородной игрушки. Он открыл для Тивена пассажирскую дверцу и сел за штурвал.

– Да, очень. Он прекрасен, – Тивен искренне похвалил кар, благоговейно глядя на панель управления.

– Я бы сказал «как и ты», если бы не боялся оскорбить тебя сравнением с каром. Пристегнись, я полечу быстро. Хочу отведать тебя как можно скорее.

Тивен послушно пристегнулся, хотя в своем каре этого никогда не делал. Но он и не гонял никогда на таких скоростях. В этот поздний час воздушное пространство над городом было свободно, и ничто не помешало им разогнаться до трехсот пятидесяти километров в час. Если бы Тивена спросили, какое впечатление на него произвел этот полет, он бы не смог ответить с полной уверенностью: восхитило его лихачество полковника или напугало. Но нужно отдать тому должное: добрались они, действительно, быстро.

Как и следовало ожидать, полковник жил в квартале, предназначенном исключительно для офицеров. Здесь не было типичных для остальных районов города многоэтажек, самое высокое строение насчитывало три этажа. Перед домами из светлого псевдокамня зеленели газоны, улицы чистые, ярко освещенные, и в этот ночной час — пустые.

К дому полковника вела тропинка, посыпанная какой-то красно-коричневой крошкой, вдоль нее пестрели поздние осенние цветы. Само здание было двухэтажным, выкрашенным в нежно-персиковый цвет.

– Прошу, – полковник гостеприимно распахнул перед Тивеном дверь, и они оказались в просторном светлом холле. Но это – и размер, и превалирующая цветовая гамма – было единственным, что Тивен успел заметить, прежде чем оказался прижатым к стене.

– Наконец-то, – прошептал полковник, зарываясь носом в волосы Тивена и глубоко вдыхая. Этот хриплый шепот и звериное обнюхивание послужили спусковым крючком для возбуждения Тивена. Он завелся моментально и сильно, как никогда. Захотелось прижаться к полковнику еще теснее, раствориться в нем и почувствовать его в себе. Сейчас! Немедленно! Сию же секунду! Он переступил с ноги на ногу и заерзал, потираясь стоящим членом о жесткое бедро. Попытался было поднять руки, чтобы обнять полковника за шею, но тот перехватил его запястья, свел их вместе над головой и припечатал к стене. Тивен задергался, протестуя, но полковник держал его слишком крепко, словно боялся, что он попытается вырваться и убежать. Осознав бесплодность попыток освободиться, Тивен издал недовольный полурык-полустон и впился зубами полковнику в шею. Но укусил не сильно – лишь провоцируя, а не желая причинить настоящую боль.

Полковник зарычал, как взбудораженный хищник. На мгновение оторвал Тивена от стены и тут же вжал в нее с новой силой. Тивен затылком стукнулся о каменную поверхность, но боль ничуть не остудила его возбуждения, а кажется, даже наоборот: еще подогрела. Тут полковник впился в его шею, возвращая Тивену недавний укус. Возвращая стократно, с силой сжимая зубами нежную кожу, но тут же зализывая пострадавшее место и кусая еще раз. Вновь и вновь. Одна рука его все еще удерживала запястья Тивена, а вторая лихорадочно заскользила по его боку, а затем – по ноге. Втиснулась между плотно прильнувшими друг к другу телами, нашарила член Тивена и сжала его восхитительно-правильно.

Тивен глухо застонал и попробовал было пошевелить бедрами, но слишком сильно придавленный полковником к стене, не сумел сдвинуться ни на йоту. Тогда, не помня себя от желания, он простонал:

– Полко-о-овник. Пожалуйста! Пожалуйстаа-а…

– Имя. Назови меня по имени, а тогда уж проси, – полковник убрал руку, но вместо этого резко толкнулся бедрами в его пах, имитируя то, как будет брать его. Жестко, яростно. Вот так, у стены.

– Аах… имя… да, да, вот так. Аааа! Ансель, да! – имя полковника сорвалось с губ Тивена так естественно, будто он давно уже называл его так. Он крутил и поддавал бедрами, встречая каждый удар бедер полковника. Но этого было мало. Отчаянно мало!

Полковник, услышав желаемое, резко отстранился и принялся расстегивать на Тивене брюки. При этом он отпустил его руки, и Тивен получил, наконец, возможность потрогать могучие плечи и грудь. Но не стал задерживаться на этом действии слишком долго, скользнул рукой по животу и нащупал его внушительных размеров член. Лихорадочно задергал застежку ширинки, но та, как назло, не поддавалась. Полковник же справился с его одеждой четко и быстро. Расстегнул штаны и вместе с бельем сдернул их с задницы Тивена.

– Переступи, – приказал он, и Тивен немедленно вышагнул из одежды. Полковник отвел его руки от своего паха и сам молниеносно расстегнул комбинезон. Он предстал совершенно обнаженным, в то время как Тивен еще не избавился от рубашки и свитера. Но сейчас им обоим было не до того. Полковник – нет, все-таки Ансель, ведь странно называть полковником человека, чьи руки мнут тебе голую задницу – сжал его ягодицы и ребром ладони провел между них.

– Ты… давно у тебя кто-то был? – спросил он, протискивая внутрь Тивена палец.

– Да… давно, – провыл Тивен, насаживаясь глубже. После долгого перерыва ему было слегка некомфортно без смазки принимать в себе даже палец, но он не обращал внимания на легкое пощипывание и пока что призрачную боль. Ему слишком сильно хотелось почувствовать Анселя глубоко в себе. Чтобы тот покрыл его, как хищный зверь свою самку.

Ансель выругался непечатно, да так замысловато, что в другое время Тивен, непременно, восхитился бы образностью речи. Сейчас же он осознавал лишь одно: начавший растрахивать его палец покинул задницу и не спешил возвращаться. Тивену это показалось едва ли не преступлением.

– На колени. Соси, – приказал полковник, подталкивая его вниз. Тивен с трудом удержал равновесие и встал перед ним на колени. Член, длинный и толстый, оказался прямо перед его лицом. Тивен судорожно сглотнул, впервые подумав, что эдакий монстр без тщательной растяжки и смазки порвал бы его задницу на лоскутки. Преисполненный к Анселю благодарности за спасение своей пятой точки, он взял член в руки и по всей длине провел языком.

– Без рук, – велел полковник и легонько шлепнул Тивена раскрытой ладонью по щеке. Тивен убрал руки за спину и всосал член. Тот едва помещался между рядами зубов, так что челюсть сразу заныла от напряжения. Но Тивен, лаская огромный член языком, испытал странное удовольствие. Вообще-то, он не был фанатом минета, но сейчас стоять перед полковником на коленях, плотно сжимать его член губами было ему только в радость. Он заскользил по члену языком, выписывая замысловатые фигуры, и одновременно попытался надеться на него глубже. Но в горло не пропустил, начал движение назад. И снова вперед. Он трахал собственный рот членом полковника, все быстрее и быстрее, захлебываясь и задыхаясь.

Тивен не знал, сколько прошло времени, когда Ансель вдруг положил руки ему на затылок и с силой вжал его лицо в свой пах. Втиснулся так глубоко, как Тивен сам ни за что бы не решился его впустить, в самое горло, по самые гланды. Тивен почувствовал себя как бутылка, плотно заткнутая пробкой. К горлу подступила тошнота, он начал задыхаться и предупреждающе замычал. Полковник понял его правильно: полностью вытащил член, позволил вдохнуть. И снова ворвался в горло. Неумолимо и властно, как истинный завоеватель. Тивен постарался задержать его член в своем горле подольше, и снова ему это не слишком удалось. Но он научится, непременно! Только, пожалуй, не сейчас.

Полковник в очередной раз надел его рот на свой член и кончил глубоко в горле. Тивен почувствовал легкое разочарование. Он хотел бы попробовать сперму любовника на вкус. Выпить ее, как амброзию. Но пришлось удовлетвориться тем, что ему позволили дочиста вылизать обмякший член.

– Хороший мальчик, – полковник потрепал его по щеке, но почему-то ни жест, ни слова не показались Тивену оскорбительными. Напротив – возбуждающими. Он вдруг со всей отчетливостью осознал, что сам он разрядки не получил, и что несмотря на саднящее горло и ноющие от долгого стояния на жестком полу колени, член его истекает смазкой и требует пристальнейшего внимания.

– Кончи для меня, – приказал полковник, отступая на шаг. Тивен сел голой задницей на пол, раздвинул ноги пошире и ухватился за член. Ему хватило всего пары движений, чтобы довести себя до разрядки. И немало поспособствовал этому пожирающий, почти физически ощутимый кожей взгляд единственного зрителя.

– Идем. Пора заняться твоей восхитительной задницей. – Полковник вздернул его на ноги и потащил куда-то вглубь дома. Посмотрев на его пах, Тивен увидел, что любовник уже вновь возбужден.

Они пришли в просторную спальню, главным элементом в которой была огромная кровать. Тивену вдруг подумалось, что она идеально подходит для групповых оргий. Но тут полковник подтолкнул его, укладывая на спину, и Тивен решил отложить все размышления на потом. Он тоже хотел, чтобы Ансель занялся, наконец, его задницей.

– Разденься.

Полковник достал откуда-то тюбик смазки и положил его рядом с Тивеном. Но приступать к делу не спешил. Он стоял в изножье кровати и смотрел, как Тивен стягивает с себя свитер и рубашку.

Наконец они оба были обнажены.

Тивен полуобернулся, нашарил на постели подушку, подгреб ее под себя и опрокинулся на спину. Так гораздо удобнее было смотреть на полковника. Все-таки, он был потрясающе эффектным мужчиной. Высокий, – Тивен уже убедился, что сам он полковнику лишь по плечо – сильный, с красивым, тренированным телом. Мощные руки и ноги, ярко выраженная мускулатура. На груди совсем немного волос, которые смотрелись весьма трогательно. Лицо суровое, на лбу залегли глубокие складки, по ним так и хотелось провести пальцами или языком. Взгляд напряженный, полный желания. Он явно хотел Тивена, но почему-то ничего не предпринимал.

Тивена же затянувшаяся пауза никак не устраивала. Над ним возвышалсяобразец альфа-самца, и хотелось как можно скорее испытать его в деле. Что ж… если тот сам не сообразит трахнуть его немедленно, Тивен его спровоцирует.

Не отрывая взгляда от лица полковника, Тивен поднес пальцы ко рту и старательно облизал. Развел ноги и, согнув в коленях, погладил свой сжатый анус. Полковник громко вдохнул, его взгляд потяжелел, и Тивен, шально улыбнувшись, ввел в себя средний палец.

– Нарываешься. Я же сейчас порву тебя. Вытрахаю, как последнюю шлюшку, – Ансель бросился на него, прижимая к кровати. Поймал его руки и, как в холле, несколькими минутами ранее, свел запястья вместе, зафиксировал над головой. Но все время держать его в таком положении полковнику было бы неудобно, так что он, издав какой-то недовольный звук, вскочил с кровати и метнулся к одному из шкафов. Тивен даже не успел почувствовать разочарования, что его бросили, как любовник снова вернулся. И в руках он держал наручники. – Вот так-то лучше, – одобрительно произнес он, защелкнув на запястьях Тивена силовые браслеты. Тивен напряженно замер. Такой поворот событий откровенно его пугал. Мало ли для чего полковнику понадобилось приковывать его к кровати. Может быть, он – садист, и сейчас начнет истязать Тивена?!

– Зачем?.. Не надо, пустите меня! – сам того не желая, взмолился он.

– Надо-надо, – оскалился в зловещей улыбке полковник. – Плохих мальчиков нужно наказывать. А ты вел себя нехорошо. – Он взялся за член Тивена, взвесил его на руке и несколько раз провел сжатой ладонью от основания до сочащейся смазкой головки. Несмотря на страх Тивен все еще был возбужден. – Сегодня мы будем учиться терпению. Это и станет твоим наказанием. Ну-ка, скажи, ты ведь хочешь, чтобы я тебя трахнул? – Палец полковника при этом погладил вход Тивена.

– Да-а-а! Хочу!

– А чего ты хочешь больше? Мой член себе в задницу или избавиться от наручников?

– Вас! Я хочу вас!

– Ну, если хочешь, значит, получишь. Но не сейчас. Сначала мы тебя медленно и тщательно подготовим. А ты, как послушный мальчик, не смей без разрешения кончать. Если почувствуешь, что больше терпеть не можешь – скажешь. – Полковник подложил под бедра Тивена подушку и открыл тюбик со смазкой. Щедро выдавив ее себе на ладонь, он ввел в Тивена сразу два пальца. Это было больше того, что Тивен за сегодня уже принимал, но все равно мало. Как мало бывает давно и безнадежно голодному человеку той пищи, что ему поначалу безопасно давать.

Полковник трахал Тивена пальцами неторопливо, иногда останавливаясь, чтобы полюбоваться на растянутое и слегка припухшее отверстие; то сводил пальцы вместе, то раскрывал ножницами, поглаживая простату и мягкие внутренние стенки. Тивен от этой сладостной пытки стонал и поскуливал, вскидывал бедра и насаживался глубже на мучавшие его пальцы. Он уже был на пределе, и все же какой-то частицей сознания помнил о запрете кончать.

К двум пальцам добавился третий, продолжая так же медленно поглаживать и раскрывать. Но для Тивена это было уже слишком.

– Все! Не могу больше. Я сейчас…

Реакция последовала незамедлительно. Не вытаскивая пальцев из его задницы и не прекращая движения, полковник другой рукой пережал член Тивена у основания.

– Не так быстро, – прошептал он. – Ты, – пальцы резко вошли в Тивена, – кончишь, – и тут же вышли, – только, – снова внутрь, – когда я, – и снова наружу, – тебе разрешу. Понятно?

– Даааа… Пожалуйста! Пожалуйста, пожалуйстаааа!

Тут полковник то ли смилостивился и ответил на его просьбу, то ли сам уже не мог терпеть, но убрал пальцы из задницы Тивена, закинул его ноги себе на плечи и приставил к раскрытому отверстию член.

– Ну, ты сам напросился, – сказал и вошел внутрь. Несмотря на то, как хорошо его растянули, Тивен на мгновенье задохнулся от резкой боли. Таранящий его член был слишком большой. Прежде Тивену никогда не приходилось принимать ничего столь огромного. К тому же полковник не дал ему привыкнуть к ощущению предельной растянутости, а сходу принялся трахать жестко, яростно, с оттяжкой. Но вскоре боль перестала быть острой, а затем и вовсе потерялась за нахлынувшим удовольствием. Тивен принялся подмахивать любовнику так же неистово и самозабвенно, как тот в него вколачивался.

Оргазм стал подобием смерти. Желанной и всепоглощающей. Тивену показалось, что из его тела разом исчезли все кости: таким расслабленным и неспособным пошевелиться он не чувствовал себя никогда. Полковник дотрахал его тело и, тоже обмякнув, примостился рядом. Впрочем, его сил еще хватило на то, чтобы очистить их от спермы и снять с Тивена наручники. Тивен пробормотал что-то благодарное и, вернувшись в объятия любовника, моментально заснул.

Он проснулся посреди ночи от того, что полковник принялся вновь ласкать его. Спать сразу расхотелось. Тивен потянулся к желанному телу в ответных ласках, и на этот раз ему позволили вволю себя потрогать, поизучать на ощупь. Секс после этого получился нежный и неторопливый. А потом они снова спали, и снова не до утра. Полковник был неутомим и своей энергией как будто подпитывал партнера, так что Тивен сам себя не узнавал, словно бы на время превратившись в суккуба.

Но все хорошее рано или поздно заканчивается. Пролетела и эта ночь, а на смену ей пришло немилосердное утро.

========== Часть 4 ==========

Когда Тивен проснулся, он обнаружил, что в спальне один. Смятые простыни и раскиданные по полу подушки живо напоминали о произошедшем здесь ночью. Тивен вспомнил собственное поведение и почувствовал, как по его лицу и плечам распространяется жар стыда. Даже если между ним и полковником были возможны доверительные, построенные на уважении, отношения, он сам все испортил. Сам повел себя как дешевая шлюха. Так что нечего удивляться, если именно так полковник и будет к нему относиться.

Тивен закрыл глаза, и перед его мысленным взором появился полковник, каким он был этой ночью. Страстный, безудержный, необыкновенно желанный. Кровь прилила к его члену, и Тивен, открыв глаза, с ненавистью посмотрел на приподнявшееся одеяло.

Проклятое либидо! Как же не вовремя оно проявилось!

Ни с Руисом, ни с изредка появлявшимися в его жизни случайными любовниками Тивен не был таким. Он никогда настолько не терял контроль над собой… но никогда и не получал столь сильного удовольствия. Впрочем, никакое сиюминутное наслаждение не стоит испорченной жизни, не стоит утраты самоуважения и веры в себя. Да, Тивену было хорошо с полковником, как ни с кем и никогда. Да, он хотел бы испытать подобное еще раз. И еще, и еще. Как можно дольше и чаще. Но сможет ли он смириться с ролью постельной игрушки полковника? С положением вещи человека, на которого он реагирует слишком бурно?

А если нет, если сейчас он решит, что не сможет, то — что? Вчера он ответил согласием на предложение полковника о покровительстве. А тот вполне однозначно сказал, что в случае необходимости не остановится перед насилием и принуждением. И, если уж быть до конца честным с собой, насиловать его полковнику не придется. Тивен сам, опьяненный желанием, раздвинет перед ним ноги. Сам… Мысль же о принуждении, как ни противно было это осознавать, показалась ему возбуждающей.

Так что же, выхода нет? Из ловушки, в которую он сам себя и загнал, он не может спастись даже бегством. На Стаксе от сотрудника КПРВВД ему не скрыться. Покинуть же родную планету, да еще с записью о неблагонадежности в личном деле, было бы попросту глупо.

Значит, нужно смириться с отведенной ему ролью. Попытаться стать для полковника не игрушкой, а любимым партнером. За возможное счастье нужно бороться. Но не как в клубе за шанс найти покровителя, а по-настоящему. Да и, в конце-то концов, чем он опять недоволен?! Он сохраняет работу в госпитале, а его новый любовник – шикарный мужчина. Секс с ним приносит невиданное удовольствие, и пока что полковник его не оскорбляет, не унижает. Так что, все у него хорошо. И не нужно придумывать лишних поводов для моральных терзаний. Чай давно уже не подросток.

Тивен встал с кровати и потянулся. Задница отозвалась легкой болью. Хорошо бы там чем-нибудь смазать, чтобы к ночи вновь быть готовым к бурному сексу.

Сегодня, впервые за долгое время, Тивен дежурил в самую удобную смену, вечернюю. Но благодарить за это он должен был не доктора Варлена, а попросившего его поменяться сменами доктора Пашта. Начиналась эта смена в два часа дня, и длилась ровно треть суток. Идеальный график для ведущего активную личную жизнь человека.

Тивен огляделся и увидел свою сложенную на стуле одежду. Причем, здесь были не только его свитер и рубашка, но и в пылу страсти позабытые вчера прямо около входа в дом брюки. Интересно, где здесь можно ополоснуться? Полковник, конечно, чистил их каждый раз, когда они кончали, но Тивен все равно чувствовал себя грязным и несвежим. Он замотался простыней и, держа одежду в руках, отправился на поиски ванной.

Из коридора вело множество дверей, но Тивен справедливо рассудил, что нужная ему – ближайшая к спальне, осторожно приоткрыл ее и заглянул внутрь. Это, действительно, была ванная. Тивен увидел душевую кабинку, небольшой полукруглый бассейн и туалетный столик для бритья, у которого стоял обнаженный полковник.

– Тивен? Какой приятный сюрприз, – заметив его в зеркале, сказал тот. – Не ожидал, если честно. Но ты проходи, я тебе рад.

– Простите. Я не думал, что вы здесь. Я просто шел в ванную.

– Опять на «вы»? Ты меня еще «полковником Гальего» назови, после прошлой-то ночи, – фыркнул полковник. Он явно пребывал в отличнейшем настроении. Тивен смущенно потупил взгляд. Сейчас, утром, находиться рядом с голым офицером КПРВВД казалось неловким, неуместным. Тем более что он заметил, с каким энтузиазмом тело этого офицера восприняло его появление. – Какое очаровательное смущение. Уж не жалеешь ли ты о том, что было ночью?

– Нет. Не жалею, – сказал Тивен, хотя и сам не был в этом так уж уверен. И, похоже, полковник почувствовал его колебания.

– Та-а-ак, – резко помрачнев, протянул он. – А ну-ка иди сюда. Докажи, что не жалеешь.

– Как?

– Для начала – сними с себя эту тряпку и положи все на пол.

Тивен, глубоко вздохнув, размотал простыню и сделал, как велел полковник. Эх, не успел он смазать задний проход. Теперь будет гораздо больнее. Но его собственное тело, вопреки разуму, совершенно не боялось соседства с явно собирающимся поиметь его мужчиной. Напротив, оно жаждало продолжения ночного банкета.

– Что мне сделать теперь? – слегка севшим голосом спросил Тивен.

– Теперь… – полковник окинул его жадным взглядом. – Ты же пришел сюда мыться? Так мойся, а я посмотрю, – и он, демонстративно скрестив руки на широкой груди, сел на бортик бассейна. – Мочалка, гель и шампунь в правом ящике. Ну, приступай.

Подрагивающими руками Тивен достал туалетные принадлежности и поставил их на полочку в душе. Включил воду, ополоснулся, затем вышел из-под основного потока и, старательно не глядя на полковника, принялся намыливаться. Руки, шея, плечи. На груди он задержался, уже не столько моясь, сколько лаская себя жесткой мочалкой. Соски его напряглись и заныли от возбуждения, член сделался каменным. Он посмотрел на полковника и встретился с его бешеным взглядом. Тот явно уже был готов броситься на Тивена и растерзать его, но испытывал свою силу воли. И Тивен решил ему в этом помочь. Он повернулся боком, так, чтобы видеть полковника в зеркале, и наклонился, намыливая лодыжки и ступни. Полковник задышал громко и часто, сжал у основания член. Тивен мысленно позлорадствовал, выпрямился и стал неторопливо мыть пах.

– Иди сюда, – хрипло позвал полковник, когда Тивен закончил мыть зад. – На колени.

Тивен опустился на холодный пол и подполз ближе, сел между разведенных ног, снизу вверх посмотрел на вздыбленный член, потяжелевшие яички, живот, грудь и, наконец, в лицо полковника. Взгляд того пылал, как химическое пламя, губы были сжаты в тонкую линию, крылья носа раздувались. На какое-то мгновенье Тивену сделалось страшно. Но то был страх иррациональный, как извечная боязнь излишне сильных, неконтролируемых эмоций. Он потянулся губами к члену полковника, но тот остановил его резким взмахом руки.

– Сиди так, – приказал он и сам взялся за член. Чтобы кончить, ему хватило всего нескольких движений. Густая сперма брызнула Тивену на волосы и лицо. Несколько капель он поймал языком.

– Ты так красив сейчас, – полковник членом размазал сперму по щекам Тивена и, запустив ладонь в волосы, повернул его голову к зеркалу: – Посмотри.

Тивен взглянул на свое отражение и потрясенно замер. Представшая его глазам картина, пожалуй, и в самом деле была красивой. И ужасно, ужасно развратной. Капли воды поблескивали на его теле, подчеркивая не слишком выраженную мускулатуру, лицо окрашивал яркий румянец, в глазах полыхало желание. На шее и на груди расцвели синяки вчерашних укусов, по лицу размазана сперма. Он выглядел лет на пятнадцать моложе. Доступным и уже попользованным, но все еще жаждущим случки.

Наверное — совсем скоро — он устыдится подобного вида. Но сейчас собственная порочность неимоверно возбуждала.

Тивен вдруг вспомнил, как, впервые увидев полковника, стал фантазировать о том, как тот оттрахает его возле зеркала. Что ж, можно сказать: мечты сбываются. И действительность оказалась даже ярче, острее, чем он мог вообразить.

– Повернись-ка. И обопрись на локти.

Тивен встал на четвереньки и прогнулся, приглашающе приподняв бедра. Как же сильно ему хотелось заполучить член полковника в себя! Но тот только что кончил, и значит… Смазанные чем-то обжигающе-холодным пальцы проникли в его анус. Тивен вздрогнул, но не отстранился.

– Не волнуйся, это лекарство. Нужно смазать тебя, чтобы к вечеру ты был как новенький.

– Лекарство? Какое? Можно я взгляну? – насаживаясь глубже на пальцы полковника, спросил Тивен. – Аммм… ах. Еще, еще так, да, пожалуйстаа-а.

– Не доверяешь мне, доктор?

– Доверяю-у-у, – полковник погладил его простату, и Тивен напрочь позабыл о каких бы то ни было лекарствах.

– Вот и правильно. Доверяй. Ничего плохого я тебе не сделаю. Наоборот…

Полковник вытащил пальцы из задницы Тивена и вдруг приподнял его, усадил на бортик бассейна, после чего – Тивен не поверил собственным глазам! – опустился перед ним на колени. Они оказались в позе, обратной той, что несколько минут назад Тивен наблюдал в зеркале. Он не удержался и бросил короткий взгляд на их отражение. Но не успел сполна насладиться видом, как полковник склонился над его пахом и лизнул член.

– Ох! – потрясенно выдохнул Тивен.

– Нравится? – глаза полковника светились лукавством. – А вот так? – он плотно обхватил член Тивена губами и до половины вобрал в рот.

Это было поистине невероятно: полковник, стоящий перед ним на коленях, делающий ему минет. Сосал он, нужно признать, не слишком умело, но сам факт того, чьи губы и язык ласкали его, сводил с ума. Тивен изо всех сил сдерживался, чтобы не кончить чересчур быстро, чтобы продлить этот экстатически-прекрасный момент.

Полковник посасывал его член, щекотал языком головку, а пальцами нежно поглаживал подобравшиеся яички. Но при этом он ухитрялся выглядеть все тем же хищником, лидером, необыкновенно сильным мужчиной. Он был альфа-самцом и не боялся, что у кого бы то ни было возникнут в этом сомнения. Да Тивен и не подумал бы сомневаться в его власти над собой. Власти, данной ему не столько офицерским званием или положением в обществе, сколько самой природой.

Тут полковник, не прекращая посасывать его член, вставил в задницу Тивена то ли два, то ли три пальца, вобрал член глубоко в рот и одновременно погладил простату. Этого Тивен выдержать уже не смог. Он вскрикнул: «Я сейчас…» и кончил в подставленную полковником руку. Тот поднес перепачканные семенем Тивена пальцы к губам и, подмигнув, лизнул их.

– Вкусно. На, попробуй.

Тивен разомкнул губы и всосал солоноватые пальцы. Полковник смотрел на него завороженно. На его лице появилось странное, несвойственное ему выражение. Тивену хотелось бы верить, что это нежность. Но откуда ей взяться?

Полковник опустился рядом с ним на бортик бассейна и поцеловал. И было в этом поцелуе нечто гораздо более интимное, чем все, произошедшее между ними раньше. Это был не поцелуй подчинения и даже, пожалуй, не поцелуй страсти. Что за чувство он выражал, Тивен не понял. Но этот поцелуй равным образом и подарил ему счастье и необычайно сильно смутил.

Потом они снова вымылись, на этот раз вместе, вытерли друг друга и оделись.

– Пойдем, – сказал полковник… нет, все-таки Ансель. После растревожившего его поцелуя Тивен даже мысленно не мог называть любовника иначе, чем по имени.

Ансель привел его в просторную кухню. Оформленная в желто-оранжевых тонах, она вмещала такое количество техники для готовки, что походила на вотчину фанатичного кулинара. Тивен прежде и подумать не мог, что кому-нибудь на домашней кухне нужны специальный шкаф для изготовления тортов, хлебопечка, маслобойка и еще целый ряд монстров непонятного назначения.

– Ты любишь готовить? – потрясенно спросил он. Как-то вся эта техника совершенно не сочеталась со сложившимся у него образом полковника.

– Что? А, нет. Это все мне досталось вместе с домом. Предыдущий жилец был отменным кулинаром. У нас до сих пор вспоминают устраиваемые им обеды и ужины.

– А где он сейчас?

– Перевели на Амальтею. А меня сюда, на его место. Этот дом все равно что кабинет в здании комитета, переходит от одного занимающего мою текущую должность офицера к другому.

– А какая у тебя должность?

– Не важно. Давай хотя бы с тобой не будем говорить о моей службе. Лучше расскажи о себе. И давай уже поедим. Садись.

Тивен сел на предложенное ему место и принялся наблюдать, как Ансель накрывает на стол. Они оба молчали, но то была на удивление уютная и комфортная тишина. Показалось, будто это далеко не первый их совместный завтрак, что они давно уже живут вместе и знают привычки друг друга, которые нужно только лишь вспомнить.

Словно в подтверждение мыслей Тивена Ансель поставил перед ним чашку крепкой аты. Тивен с удовольствием втянул любимый аромат.

– Я ведь правильно понял, ты всем энергетикам предпочитаешь именно ату?

– Да. Откуда ты знаешь?

– Я знаю о тебе все, – наигранно-зловеще произнес полковник. Но тут же добавил: – В клубе ты все время заказывал ату. И изредка льенто.

– Ну да, точно. Ты же за мной следил.

– Не следил, а наблюдал, выжидая подходящего момента. Всем, кроме тебя, было сразу понятно, что из твоей затеи с капитаном Орэном ничего не выйдет. Все слишком хорошо знают его жену.

Тивен поморщился. Хотя в итоге все обернулось как нельзя лучше, вспоминать о вчерашнем поражении было неприятно. Иверт так глубоко вошел в его жизнь, что просто забыть его не получалось. И он преподнес Тивену урок, болезненно ударивший по самолюбию. Тивен понял, что совершенно не разбирается в людях и в мотивах их поведения. И что, получив удар, он не способен моментально оправиться, встать на ноги и продолжить борьбу. Нет, он и раньше знал, что не воин. Но даже не подозревал, что настолько слаб. И это было по-настоящему горько.

– Жалеешь о нем? Будь у тебя такая возможность, променял бы меня на него? – Ансель смотрел пристально и так серьезно, что Тивен и не подумал ему соврать.

– Не знаю. Вчера променял бы. А сегодня, наверное, уже нет.

– Я не отдал бы тебя ему. Даже если бы он захотел взять.

– Почему? В клубе сказали, что обычно ты не связываешься с гражданскими. И…раз ты предложил мне покровительство, значит, другого постоянного любовника у тебя нет. Так почему я?

– Почему… – Ансель посмотрел на него пристально, и Тивен вдруг вспомнил, как совсем недавно боялся этого человека. О да, он умел пугать одним взглядом. Хотя тут, конечно, сказывалось еще знание о его месте службы. – Как ты думаешь, где и когда я увидел тебя впервые?

– В клубе. Тогда же, когда и я тебя, – Тивена, признаться, удивил последний вопрос. Что это еще за загадки?!

– Нет. В клубе все безлики. Там невозможно никем заинтересоваться. Это тела, а не личности. Ты, конечно, красив. Но ценю я в тебе другое.

– Что?

– Подумай. Ты, я вижу, совсем не ценишь себя. А напрасно. В тебе много положительных качеств. Но я не буду их перечислять. Это не имеет смысла. Нет, ты подумаешь сам. А я потом у тебя спрошу.

– Ты шутишь! Как я могу нахваливать сам себя?

– Ничего страшного. Сможешь, – прозвучало совсем как приказ, и Тивен не решился спорить. Слишком многое в Анселе оставалось от чужого и пугающего полковника Гальего.

Они молча допили энергетики и доели завтрак, состоящий из сытной и вкусной кашеобразной массы. Тивен пробовал ее впервые и не знал, как она называется. Но спрашивать почему-то не хотелось. Он украдкой посмотрел на часы, прикидывая, успеет ли заехать домой перед работой.

– Во сколько у тебя сегодня заканчивается дежурство?

– Вечером, в десять.

– Я заеду за тобой к часу ночи. К этому времени собери все необходимые вещи. Ты будешь жить со мной.

Вот так. Вот оно, истинное отношение полковника к нему. «Собери вещи»! Ни спросить, согласен ли он на переезд, ни даже сделать вид, что это предложение, а не приказ. Ну да, правильно. После всех этих утренних разговоров нужно было указать ему его место. Он не полноправный партнер, а лишь каприз сотрудника комитета.

– Хорошо, – Тивен отставил опустевшую чашку. И, не глядя на полковника, спросил: – Я вам, то есть, тебе, еще нужен? Я бы хотел заехать перед дежурством домой. И забрать кар от клуба.

– До клуба я тебя подброшу. И, Тивен, никогда не обижайся на меня. Если тебя что-то не устраивает, говори прямо. И давай-ка начнем этому учиться. Что не так?

– Все так, – буркнул Тивен. Но все же сказал: – Ты не спросил моего мнения о переезде. Мне это неприятно.

– Ты не согласен жить со мной?

– Да не в этом дело! Я-то согласен. Но ты не спросил. Значит, мои желания тебе не интересны.

– Понятно, – Ансель нахмурился. – Извини. Мне интересны твои желания, но, знаешь, важные решения я привык принимать сам. Так что, боюсь, подобное не раз еще повторится. Могу пообещать только, что буду стараться спрашивать тебя заранее.

Для Тивена слова Анселя значили многое. Только после них он до конца поверил в правильность своего решения принять его покровительство. Если они оба будут работать над отношениями, у них обязательно получится что-то хорошее. Он еще будет счастлив с Анселем. Будет, несмотря ни на что!

– Спасибо. Я тоже постараюсь под тебя подстроиться. На это уйдет время, но главное ведь – желание.

– Да. Главное – желание.

Их взгляды встретились, и Тивен подумал, что с Анселем ему все-таки повезло.

========== Часть 5 ==========

***

С тех пор, как Тивен переехал жить к Анселю, прошло полторы недели. И это время пролетело, как миг. Каждая минута его жизни в эти дни была занята работой, полковником или сном. Вопреки обыкновению Тивен не особо задумывался о происходящем. Словно весь мир, кроме него самого, Анселя и пациентов вдруг перестал существовать. Словно не было больше ни прошлого, ни будущего, а осталось одно лишь настоящее. Он даже как будто забыл о причине, по которой вынужден был искать себе покровителя.

Но когда ты забываешь о мире, тот чаще всего не желает забывать о тебе. И щедро одаривает неприятностями.

В то утро к нему снова подошел Норан. Остановился около Тивена, с тревогой посмотрел в глаза и, не сказав ни слова, поманил за собой. Идя за ним на боковую лестницу, Тивен как будто проснулся от долгого сна, разом осознал, как много утрачено времени. И что в госпитале до сих пор не знают об их с Анселем отношениях. Что он, сосредоточившись на личной жизни, так и не сделал главного: не обезопасил себя. Но как, как ему предъявить Анселя коллегам и доктору Варлену?! Ведь тот не забирает его из госпиталя. И на людях они не появляются вместе, всем публичным развлечениям предпочитая уединение дома.

Специально попросить Анселя зайти за ним? Тот сразу почувствует что-то неладное и, не дай Космос, еще решит навести о нем справки. А разбирательств с сотрудником КПРВВД – пусть это даже его личный полковник – по поводу собственной неблагонадежности Тивену хотелось бы избежать. Несмотря на кажущуюся идеальность их отношений, нередко бывали моменты, когда Ансель его откровенно пугал. И Тивен не был уверен, что узнав о грубом нарушении трудового режима в военном госпитале, тот согласится его покрывать. Напротив, Тивен вполне допускал, что его могущественному любовнику придет в голову его арестовать. Что он сам захочет вести его дело, лишь бы получить над ним абсолютную власть. Нет, Ансель не был садистом. Но что-то разрушительное в нем, определенно, проглядывало. И Тивен боялся, что однажды ему придется столкнуться с темной стороной любовника. Но, Космос, пусть это произойдет не так скоро!

– Доктор Ленга, простите, что напоминаю о неприятном, но сегодня я услышал еще один разговор. Они готовы действовать. Так что вам нужно поторопиться. День-два, и что-либо предпринимать будет уже поздно, – тихо, чтобы никто не услышал, но все же не называя имен, произнес Норан.

– День-два… так быстро! – потрясенно выдохнул Тивен. И тут же мысленно себе ответил: ну а ты что хотел? Чтобы враги подождали, пока у тебя закончится медовый месяц, и ты снова начнешь думать не задницей, а головой? Нет, милый, так не бывает. Тебе и без того предоставили более чем достаточно времени. Которым ты сам – сам! – не воспользовался. Так что теперь не ной, а срочно придумывай, как все исправить.

– Вы так и не нашли покровителя, да? – как ни старался, Тивен не услышал в голосе Норана злорадства, только сочувствие. Но и оно сейчас раздражало.

– Нет, почему же? Нашел. Спасибо, что снова предупредил меня. Я сегодня же или, в крайнем случае, завтра продемонстрирую доктору Варлену своего офицера.

Норан, кажется, ему не поверил. Ну и ладно! Главное, что он помогает, а что там при этом о нем думает – его личное дело. Хотя, конечно, обидно, что этот мальчик, сам же и подсказавший ему идею искать покровителя-офицера, настолько не верит в него.

– Пойдем. Мне пора на обход, а ты, наверное, уже засыпаешь.

Они вышли с боковой лестницы и в полном молчании вернулись к ординаторской. Но еще до того, как войти туда, Тивен понял: что-то не так. Слишком тихо было в помещении, всегда полном гула разговоров. Они с Нораном встревоженно переглянулись. Похоже, им в головы пришла одна и та же мысль: что они не успели, что доктор Варлен начал действовать не через день-два, а уже сейчас, объявил их коллегам, что в личном деле доктора Ленга обнаружилась весьма интересная запись. Что он, оказывается, некогда состоял в антивоенном заговоре и является гражданином неблагонадежным. Тивен представил, как доктор Варлен хмурится и своим неприятно-высоким голосом задает притихшим врачам и ординаторам риторический вопрос: не знает ли кто-нибудь, как такое могло произойти? Почему в их госпитале – военном госпитале с незапятнанной репутацией – работает такой человек. И не абы кем, а оперирующим офицеров хирургом! Тут же всплывет имя Руиса, и доктор Варлен, злорадствуя, наговорит о нем кучу гадостей. И, кто знает, какой вред эти слова смогут нанести Руису. Тивен, конечно, предупредил его о возможной опасности, но…

Не тратя больше времени на раздумья, Тивен открыл дверь и вошел в ординаторскую.

Однако представшая его глазам картина совершенно не соответствовала тому, что он успел вообразить. Во-первых, в ординаторской, помимо врачей, ординаторов и доктора Варлена, присутствовал Ансель. И это же было во-вторых, в-третьих, в-десятых. Ведь именно его появление произвело в рядах работников госпиталя такой переполох. Как и Тивен, каждый из них точно знал: сотрудников КПРВВД они давно уже не оперировали. И, значит, визит полковника объяснялся чем-то еще.

К тому же, в форме полковника КПРВВД Ансель выглядел, действительно, пугающе. В его позе и в непривычно-колючем взгляде читалась откровенная угроза. Он словно видел всех присутствующих насквозь. Все их грехи и тайные помышления, и теперь решал: кого помиловать, а кого покарать. Однако с появлением Тивена его взгляд потеплел, и он даже слегка улыбнулся.

Тивен услышал раздавшийся за спиной громкий вдох. Это Норан, похоже, понял, что грозный полковник КПРВВД и есть тот самый покровитель Тивена, в существование которого он всего пару минут назад не поверил. Но Тивен не стал заострять на этом внимание. Он ждал, что скажет Ансель. Как объяснит свое внезапное и столь своевременное здесь появление.

– Тивен. Иди сюда, – сказал он, не обращая больше внимания на присутствующих. Но Тивен забыть о потрясенно взирающих на него коллегах не мог. Сильно смущенный, но в то же время переполненный гордостью за любовника, он подошел к Анселю. Тот схватил его в объятия и крепко, чувственно поцеловал. Тивен, из-за присутствия зрителей поначалу напряженный, быстро расслабился и стал отвечать. И вдруг ему показалось, что вот так, в поцелуе, Ансель забирает у него все волнения и тревоги. И словно бы без слов говорит ему: «Я с тобой. Я заслоню тебя от всех бед. Только и ты будь со мной. Будь моим», а всем остальным: «Видите, он мой! Напав на него, вы нападаете и на меня. Уверены, что вам это нужно?»

Когда они оторвались друг от друга, и Тивен посмотрел на доктора Варлена, он понял, что победил. Или, скорее, что Ансель одним своим появлением и этой демонстрацией победил для него всех врагов. Доктор Варлен ни за что теперь не начнет дела с его увольнением. В худшем случае: предупредит полковника о темном пятне на репутации любовника. Но нет! Судя по его опасливому взгляду, едва ли он и на это решится.

– Простите, господа, что вам пришлось стать свидетелями нашего… приветствия, – насмешливо и, очевидно, не испытывая ни малейшего раскаяния, произнес Ансель и посмотрел почему-то на Норана. Неужели он решил, что мальчишка-ординатор – его соперник?! Тивен даже фыркнул от нелепости подобной мысли. – Надеюсь, вы не будете возражать, если я на несколько минут похищу у вас доктора Ленга? Нам нужно обсудить один важный вопрос.

– Конечно, полковник Гальего. Разговаривайте, сколько хотите. Если желаете, мы можем предоставить в ваше распоряжение ординаторскую.

– Нет, благодарю. Не стоит идти на такие жертвы. Работайте, господа. Не будем вам мешать.

Ансель потянул Тивена за руку и вывел из ординаторской. Судя по тому, как уверенно он шел, в госпитале он был далеко не впервые. Но когда? И возможно ли, чтобы именно здесь Ансель его заприметил? Но почему тогда Тивен не помнит той встречи? Он был уверен, что если бы видел полковника прежде, до клуба, то непременно узнал бы его.

Они несколько раз повернули: налево, направо, снова налево. Поднялись по лестнице на два пролета и вновь спустились, и все равно оказались поблизости от ординаторской, от которой так долго шли. Ансель вывел Тивена к закрытому отсеку с реабилитационными капсулами, в которых первые дни после операций лежали больные. Неужели Ансель пришел навестить кого-то? Но нет. И это помещение не стало конечной целью их пути.

– Куда мы идем? – не выдержав, спросил Тивен. – И о чем ты так срочно хотел поговорить?

– Сейчас узнаешь.

Они вышли на очередную лестницу, которой пользовались в основном пациенты, а не персонал госпиталя, и неожиданно остановились.

– Ну вот. Мы пришли.

– Что?! Ты шутишь?! Куда это мы, по-твоему, пришли?!

– Сюда, – Ансель плотоядно облизнулся, и Тивен вдруг почувствовал острый прилив желания. Но оно было здесь так же неуместно, как… как в каком-нибудь пустынном переулке возле офицерского клуба. Вроде как и нет никого, но в любой момент кто-нибудь может появиться. Неужели Ансель задумал трахнуть его прямо здесь?! Словно бы отвечая на мысли Тивена, тот сказал: – Как же давно я мечтал овладеть тобой на этой лестнице. Иди сюда.

– Ансель, нет. Здесь же вечно кто-нибудь ходит! Нас могут увидеть.

– Если не хочешь, чтобы нас увидели, нужно сделать все быстро. Давай, не ломайся, иди ко мне. Я же вижу, что ты тоже хочешь.

Тивен молча покачал головой и отступил на шаг. Мало ли чего он хочет, осторожность превыше всего. Если кто-нибудь из пациентов увидит, как его дерут на общественной лестнице, это будет катастрофа. Ему же потом прохода не дадут! Всякий будет считать себя вправе тоже ему присунуть. Нет-нет-нет! Чего бы Ансель ни говорил, он не согласен на это безумие!

Но Ансель не стал размениваться на слова. Он шагнул вперед и, схватив Тивена за плечи, подтолкнул к стене, прижал собственным телом. Накрыв рукой его пах и нащупав весьма недвусмысленное свидетельство желания, он пристально посмотрел Тивену в глаза. Довольно хмыкнул и принялся расстегивать на Тивене служебный комбинезон.

– Нет, не надо, – прошептал практически обнаженный Тивен. Но тут же, противореча собственным словам, потерся стоящим членом о ногу Анселя, издал приглушенный стон.

– Тшшш! Не шуми. Мы же не хотим привлечь к себе внимание. – Ансель одной рукой зажал Тивену рот, а другой пощупал за задницу. Но попыток проникновения, вопреки тому, что сам же сказал: «все нужно сделать быстро», пока не предпринял. Он вообще любил помучить Тивена ожиданием. Но сегодня к томлению и жажде как можно скорее заполучить в свою задницу член примешивалось чувство страха. Но оно не остужало желания, а как хорошая специя придавало ему пикантности.

– Давай-ка перейдем сюда. Обопрись о перила, – Ансель, держа Тивена за талию и плечи, отвел от стены. Тивен, как и было велено, ухватился за перила и, подчиняясь нажиму на поясницу, нагнулся. – Вот так, да. Хороший мальчик. Как же ты красив сейчас! Жаль, здесь нет зеркала, и ты не можешь увидеть все сам.

Но Тивену вовсе не обязательно было видеть свое отражение, чтобы представить, как выглядит со стороны.

Подумать только! Он, всегда старавшийся жить правильно, стоит сейчас голый на общественной лестнице госпиталя, в котором работает уже восемь лет. Да не просто стоит, а, нагнувшись, подставляет задницу, чтобы полковнику КПРВВД было удобнее его иметь. При этом член его эрегирован и вовсю истекает смазкой, а растраханный за полторы недели вход пульсирует от желания.

Наверное, такая поза, как и то, что Ансель поставил в нее Тивена вопреки желанию, должна была бы показаться унизительной. Но то ли бушевавшая в крови страсть была так сильна, что затмевала разум, то ли Тивен настолько развратился за время, проведенное с полковником, но стыда не было. Лишь желание и сладостный страх.

Тивен поудобнее ухватился за перила, положил голову на руки и прогнулся еще сильнее. Тут же послышался щелчок открывающегося тюбика, и Ансель смазанными пальцами проник в его задний проход. Тивен был и без того неплохо растянут и, в принципе, в дополнительной подготовке не нуждался, но чувствовать пальцы Анселя внутри было приятно. А тому явно нравилось поглаживать его простату и мягкие стенки. Предельно растягивать вход и испытывать его на прочность.

Вдруг откуда-то снизу раздался шум голосов. По лестнице кто-то поднимался.

Тивен дернулся и попытался выпрямиться. Но Ансель ему не позволил. Он вынул пальцы из его задницы, и теперь удерживал двумя руками, не давая пошевелиться.

– Ансель, пожалуйста! Сюда идут! – отчаянно взмолился Тивен.

Но вместо того, чтобы отпустить, Ансель пристроился и вошел в него.

– Значит, в твоих интересах, чтобы мы оба кончили до того, как они поднимутся, – прошептал он Тивену в ухо, зажал ему рот ладонью и резко задвигался.

Наверное, Тивену проще было бы не получать от толчков вбивающегося в него любовника такого острого наслаждения. Тогда он мог бы считать себя жертвой банального изнасилования. Но, Космос, это было не так!

От страха в любой момент оказаться застигнутыми все ощущения стали только острее. Тивену почудилось, что он различит сейчас даже шорох пробегающей где-нибудь в подвальном помещении крысы. Он вслушивался в голоса поднимающихся, в их шаги, и невольно подстраивался под этот ритм, насаживаясь на вколачивающийся в него член. Но даже если бы эти люди вдруг оказались прямо возле них с Анселем, Тивен ни за что бы не остановился. И если бы перед ним поставили выбор: сохранить репутацию или дотрахаться, он однозначно предпочел бы второе. Но, к счастью, такого выбора делать ему не пришлось.

Голоса послышались совсем близко, он в страхе сжался, стискивая Анселя внутри себя. Тот оторвал его от перил, развернул и, перехватив поудобнее, в два шага перенес к стене, возле которой все начиналось, и где до сих пор валялся комбинезон Тивена. Не опуская на пол, прижал к стене и насадил на себя с яростной силой. Уткнулся губами в шею и хрипло прошептал:

– Сейчас. Кончи для меня сейчас.

Тивен задохнулся от накативших на него ощущений. Оргазм был ярким, как вспышка сверхновой звезды, и мощным, как ураган, вечно бушующий на необжитой половине Стакса. Тивен задергался в сладостных судорогах и обмяк. И только тут заметил, что Ансель тоже кончил.

– Быстрее. Одевайся. Они уже почти тут, – услышал он тихий шепот, и ему в руки вложили его же комбинезон.

Тивен буквально подскочил от вновь нахлынувшего адреналина. В считанные секунды влез в одежду и застегнулся. Ансель в это же время привел в порядок себя.

Они закончили одеваться буквально за пару мгновений до того, как на лестничном пролете показались двое. Капитан и лейтенант. Тивен только от волнения не различил, каких войск.

– Доброе утро, полковник. Доктор, – они отдали честь Анселю и приветливо поздоровались с Тивеном, после чего продолжили путь, ничего, кажется, не заподозрив.

Тивен проводил их напряженным взглядом и, повернувшись к Анселю, выдохнул:

– Ну ты и псих! – к собственному удивлению он обнаружил, что в его восклицании было больше восхищения, чем праведного гнева.

– Как и ты, Тивен. Как и ты. Тебе же понравилось.

– Да уж, понравилось. Меня чуть инфаркт не хватил! Вот что бы ты делал, появись они минутой раньше?

– С ними или с тобой? Если тебя интересует второе, могу еще раз продемонстрировать. Чтобы ты точно запомнил.

– Да с ними, с ними! При чем здесь я?! То есть, со мной и так все понятно.

– А с ними здесь и сейчас – ничего, – Ансель сделал паузу и, хищно усмехнувшись, продолжил: – А потом отыскал бы их и проверил, насколько у них хорошая память. И в наличии ли мозги.

– Надеюсь, хорошей памятью была бы признана избирательная забывчивость?

– Конечно.

Тивен посмотрел на суровое лицо своего любовника, на его устрашающую форму и кивнул собственным мыслям. Да, пожалуй. У большинства офицеров в таких обстоятельствах память оказалась бы очень хорошей. И слухи о его доступности по госпиталю бы не пошли.

Но Анселя это все равно не извиняет! Как он вообще мог так поступить?! И главное – почему Тивен не чувствует ни малейшей обиды?! Ведь что ни говори, а Ансель изнасиловал его. Да еще практически на глазах у других офицеров. Но Тивену же понравилось… Страх, жесткая ограниченность во времени и необходимость вести себя тихо будоражили кровь, подогревали желание до каких-то немыслимых температур. И если совсем уж честно, Тивен не отказался бы подобное повторить. Не прямо сейчас, конечно. Но позже, когда-нибудь… о да!

– Ну что, ты пришел в себя? Пойдем, я провожу тебя к вашей ординаторской.

– Ты же хотел о чем-то поговорить, – вспомнил вдруг Тивен.

– Я хотел совсем не разговоров. И то, что мне было нужно, я уже получил. Разве что ты хочешь сказать мне нечто важное? – Ансель посмотрел на него пристально, и Тивену показалось, что тот знает о неподобающей записи в его личном деле. Знает о желании доктора Варлена от него избавиться… да обо всем! И что сейчас Ансель всерьез ждет от него признания. Но Тивен не был готов настолько довериться ему. Так что он помотал головой и сказал:

– Нет. Ничего.

– Тогда пойдем, – Ансель поправил на Тивене комбинезон и подушечкой большого пальца обвел контур губ. Показалось, что он все же хочет сказать что-то важное. Но нет. Промолчал. Передумал. Развернулся и зашагал по лестнице вверх. Тивен поспешил за ним.

В ординаторской было многолюдно. Дежурившие в эту смену врачи, по-видимому, уже вернулись с утреннего обхода. Те же, чей рабочий день закончился с наступлением утра, уходить домой не торопились. Наверняка все они обсуждали Тивена и столь впечатляющее появление его нового любовника.

– Доктор Киннор, вы уже скинули мне на комм результаты ночного дежурства? – чуть более холодно, чем собирался, спросил Тивен.

– Минут десять назад. Пока вы… были заняты, – с едва различимой, но от того не менее обидной насмешкой ответил тот.

Тивен кивнул, мелочно не желая благодарить коллегу вслух, и достал служебный комм. Данные о произошедшем в ночную смену на нем, действительно, уже имелись. Тивен посмотрел, сколько человек за ночь было прооперировано, и погрузился в изучение жизненных показателей пациентов в реабилитационных капсулах.

– Доктор Ленга, можно вас отвлечь еще на минутку? – услышал он пару минут спустя. Тивен, не скрывая раздражения, выключил комм и посмотрел на Норана. Тот что, собирается вообще не давать ему сегодня работать?!

– Да? Что такое?

– Разрешите, я сопровожу вас на обход. Вы же у капсул сегодня еще не были.

– На обход? Ну, пойдем, – увидеть все показатели собственными глазами и в самом деле не помешает. А мальчишке необходимо выговориться. Уж слишком сильно взволновал его визит Анселя.

– Эй, Норан, ты только не думай, что тебе эта смена зачтется. Хочешь помогать доктору Ленга – помогай. Но только за счет личного времени, – крикнул им вслед кто-то, Тивен даже не стал задумываться, кто именно.

– Они ведь теперь все решат, что ты заискиваешь передо мной из-за того, чей я любовник, – хмыкнул Тивен, когда они оказались в пустом коридоре. О Космос, какое забавное ощущение дежа вю! Все это уже было, когда он переехал жить к Руису. Только тогда косые взгляды коллег и постоянное перешептывание за спиной причиняли боль, теперь же ему было все равно. Скорее он чувствовал брезгливость по отношению к сплетникам.

– Пусть! – отмахнулся Норан. – Я же вижу: на самом деле они вам завидуют. Не только удачно сложившейся личной жизни, но и тому, как легко вам все дается в профессии. Вы знаете, что многие офицеры, повторно попадая сюда, специально просят оперироваться у вас?

– Правда? Нет, этого я не знал, – Тивену было невыразимо приятно услышать похвалу своему профессионализму. Особенно такую. – Но у нас в отделении много хороших хирургов. Да все хорошие! Иначе они не работали бы в военном госпитале.

– Но вы – лучший. Особенно после того, как доктор Силентале покинул Стакс. Но я хотел поговорить с вами совсем не о том.

– Да? И о чем же? – они подошли к отсеку с реабилитационными капсулами, и Тивен приложил руку к контроллеру, считывающему отпечатки пальцев. Здесь находились больные в особо тяжелом состоянии, и доступ в это помещение был далеко не у всех сотрудников госпиталя. Норану, например, разрешалось находиться здесь только в сопровождении кого-то из хирургов.

Дверь открылась, пропуская их в тесный шлюз. Тивен с Нораном привычными движениями натянули на головы капюшоны и встали: руки по швам, ноги на ширине плеч. Специальное устройство шлюза распознало их позы и включило сухой дезинфицирующий душ. Тивен почувствовал, как сквозь одежду его тело очистилось от их с Анселем спермы. Да, все же отличная идея прийти сюда!

– Итак, что ты хотел сказать? – спросил Тивен, когда они оказались в отсеке с капсулами. Он включил комм и сравнил скинутые на него данные с показателями первой из капсул. В ней вот уже четыре дня лежал майор Ириарте. Он был летчиком-испытателем и перед тем, как попасть в госпиталь, решил лично опробовать какой-то новый, страшно секретный шаттл. Но что-то при взлете пошло не так, и его буквально размазало перегрузкой. Если бы не защитный костюм и не вовремя впрыснутый из него в организм лекарственный комплекс, в госпиталь отвозить было бы некого. Все кости майора были повреждены, мягкие ткани порваны. Даже сейчас, после сложнейшей операции, наращивания костей и внутренних органов, Тивен опасался за его жизнь.

Показатели слегка отличались от ночных, но были в норме. Тивен облегченно вздохнул и повернулся к Норану.

– Этот человек, полковник КПРВВД, который приходил к вам, и есть ваш покровитель, да?

Тивен едва удержался от смешка. Неужели после устроенной Анселем демонстрации, Норан еще сомневается? Думает, для Тивена в порядке вещей целоваться со всеми подряд офицерами?

– Да. Это полковник Ансель Гальего. Я уже больше недели живу у него.

– Доктор Ленга, простите! Простите, что втянул вас во все это! Я… Когда я предлагал вам найти себе покровителя, то и подумать не мог, что это будет сотрудник КПРВВД! Вы, наверное, проклинаете меня и мою непрошеную помощь! Вы… вы думаете, в матто вам было бы лучше?

– Что?! Ты о чем вообще? Норан! А, ну-ка, посмотри на меня! – Тивен шагнул к нему ближе и, взяв за подбородок, заставил Норана посмотреть в глаза. Мальчишка выглядел абсолютно несчастным. Придуманное чувство вины давило на него, как на майора Ириарте перегрузка. – Норан! Послушай меня внимательно. Я не знаю, что ты успел напридумывать, но Ансель замечательный человек. Он добрый, заботливый, относится ко мне с уважением. И я ни за что не согласился бы на покровительство кого-то другого. Я сам выбирал себе покровителя в офицерском клубе, за многими наблюдал. И точно скажу тебе: Ансель – не просто хороший выбор. Он – лучший. Во всех отношениях.

– Вы влюблены в него? – потрясенный пылкостью его речи, спросил Норан. И Тивен, не колеблясь, ответил:

– Да.

– О! Правда? Вы счастливы с ним?

– Правда, – Тивен улыбнулся и подумал, что не так уж сильно на самом деле соврал. Ему, действительно, хорошо с Анселем. И что удивительно: не только в постели. Пусть у них не так много общих тем для разговоров, как с Руисом, но с ним так же комфортно молчать. С ним не спокойно, нет – как раз напротив. Ансель вечно придумывает нечто такое, щекочущее нервы. Но рядом с ним Тивен чувствует, что ничего по-настоящему плохого с ним не случится. Или… Тивен вдруг задумался: доверяет он Анселю или нет. Увы, но ответ был не утешителен. Не доверяет. Но Норану об этом знать совсем не обязательно.

– Здорово! Поздравляю вас! Хотя, если честно, ваш полковник выглядит очень… внушительно.

– Да, он такой, – улыбнулся Тивен.

– Доктор Ленга, вы только не подумайте, что я прошу из-за вашего нового статуса или что поэтому вам помогал… Вы не могли бы официально взять меня в ученики? Я знаю, в нашем госпитале ученичество почти не практикуется, но я выяснил: уставом оно разрешено. И написанная мной под вашим руководством работа, если ее защитить, будет приравнена к докторской степени.

– Ученичество? Хм, – просьба Норана была более чем неожиданной. Тивен и сам все еще считал себя учеником. Руиса и гм… ну да, последнее время – своим собственным. Хотя взять шефство над Нораном будет, конечно, интересно. И в качестве исследовательской работы можно расконсервировать анализ гизерного излучения. К тому же Иверт обещал помочь с необходимыми данными. Надо будет только заручиться согласием Руиса. Они же вместе начинали это исследование.

Тивен уже почти произнес: «Хорошо, я согласен», как вспомнил возникшее у Анселя подозрение насчет Норана. В самом деле, уж не влюблен ли в него мальчик? Подобные сложности Тивену не нужны. Да и с ревностью Анселя сталкиваться ох как не хочется.

– Норан, прости за такой деликатный вопрос. Ты… кхм… как ты ко мне относишься?

– В смысле? Я уважаю вас, если вы об этом. Восхищаюсь вашим профессионализмом.

– Но ты в меня не влюблен? – Тивен решил спросить прямо.

– Нет! То есть… был немножко. Но это уже прошло, – Норан смутился и потупил взгляд. – Я именно поэтому раньше вас избегал. А вовсе не… не как все. Но я уже понял, что влюблен в вас не как в мужчину, а как в хирурга. В профессионала. Поэтому и прошусь в ученики.

Тивен мысленно договорил не произнесенное им «а не в любовники» и усмехнулся. Почему-то он поверил Норану сразу и безоговорочно. И решил все-таки взять его в ученики. Им обоим это будет на пользу.

– Я поговорю сегодня с доктором Варленом, и мы оформим договор. А пока… Проанализируй показатели на капсулах.

Так началось ученичество Норана, которое впоследствии вылилось в весьма продолжительное и плодотворное сотрудничество.

========== Часть 6 ==========

***

Время шло. День за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем. И вот уже почти год пролетел с того утра, когда на перекрестке Госпитальной и Седьмой Энергетической Норан предупредил Тивена о нависшей над ним угрозе.

Десять месяцев и еще пару дней Тивен жил с Анселем, хотя ему самому казалось, что их отношениям уже несколько лет. Он быстро и как-то незаметно для себя выучил все привычки Анселя: что он любит есть, как спит, какую эмоцию выражает в ту или иную секунду его кажущееся сурово-бесстрастным лицо. Он привык засыпать исключительно в объятиях Анселя, вне зависимости от того, совпадали ли графики их дежурств. Хотя, справедливости ради, нужно отметить, что в течение всех этих месяцев Тивен практически не работал в ночные смены. Видимо, доктору Варлену даже в мелочах не хотелось вызывать недовольство полковника КПРВВД.

Пару раз Тивен с Анселем ходили в офицерский клуб, в котором некогда познакомились. Но им подобное времяпрепровождение пришлось не по душе, и они перестали бывать там. Впрочем, кое-что полезное из этих визитов Тивен извлек. Он возобновил общение с капитаном Орэном и представил их с Анселем друг другу. Иверт был искренне рад, что Тивен нашел себе покровителя и счастлив с ним. Но более всего – тому, что ничто теперь не отвлекало его от исследования гизерного излучения.

Ученичество Норана также оказалось проектом весьма интересным. Как Тивен и предполагал, он оказался талантливым хирургом, и многие вещи, над которыми иным приходилось напряженно раздумывать, он, как и Руис, и сам Тивен, чувствовал интуитивно. Исследование гизерного излучения по-настоящему увлекло его, и он отдавался ему со всем пылом и энтузиазмом неофита, но при этом – с вдумчивостью состоявшегося исследователя.

Так что, если бы Тивена кто-то спросил, доволен ли он своей жизнью, он, не колеблясь, ответил бы «да». Он был счастлив в личной жизни, успешен в работе. И ничего лучшего не мог для себя и желать.

Но однажды этой идиллии пришел конец.

В тот день Ансель вернулся домой во втором часу ночи в преотвратнейшем настроении. Он то и дело хмурился, о чем-то напряженно думая. Впервые на памяти Тивена достал откуда-то курительную палочку и задымил. Судя по запаху – давно запрещенный табак.

– Будешь ужинать? – тихо спросил его Тивен, подходя сзади и обнимая за плечи. Если у Анселя на службе случилось что-то серьезное, он должен хотя бы попытаться помочь. Если не делом, так хоть морально.

– Нет, спасибо, – Ансель последний раз затянулся вонючей отравой и отбросил палочку прочь. Накрыл ладони Тивена своими, а потом вдруг развернулся, оказавшись с ним лицом к лицу. Посмотрел пристально и как будто с грустью. Сказал, тяжело вздохнув: – Тивен… я должен с тобой попрощаться. Мне только сегодня сообщили, что с завтрашнего дня я отправляюсь к новому месту службы. Я не могу ни взять тебя с собой, ни даже сказать, куда меня переводят. Только одно: на Стакс я уже не вернусь.

– Ты улетаешь?! – не веря собственным ушам, переспросил Тивен. – Завтра?! Но как же… как такое возможно?! – он растерянно посмотрел на Анселя, словно бы надеясь, что тот опровергнет страшные слова. Скажет, что Тивен его неправильно понял. И что, конечно же, никуда он не улетит. Никогда и ни за что его не бросит.

Но Ансель лишь сделал неопределенный жест рукой и продолжил смотреть на него все с той же грустью.

– Прости. Ты ведь и сам все понимаешь. Служба есть служба.

– Да, но… уже завтра! – Тивен вывернулся из объятий Анселя и сел в соседнее кресло. Услышанное никак не укладывалось в голове.

Ансель уезжает. Завтра. И навсегда. Никогда больше им не быть вместе. Больше не будет совместных завтраков, уютного молчания и интересных разговоров. Не будет безумств в постели и рассудительных замечаний вне её. Не будет, не будет… не будет ничего! И прежде всего – близкого, родного человека рядом. Как же прочно, оказывается, за этот год Ансель вошел в его жизнь! Тивен уже и не представлял, как сможет существовать без него.

Он помнил, каким потерянным чувствовал себя совсем недавно, когда со Стакса улетал Руис, хотя с ним как пара они расстались давно. И Тивен провожал не любимого… не любовника, а хорошего друга. Теперь же от него как будто по живому, без наркоза, отрезали часть тела. Было больно. И почему-то страшно. Хотелось немедленно остаться одному и в голос завыть. И в то же время ни на мгновенье невозможно было отпустить от себя Анселя. Последние минуты вместе хотелось провести ярко, чтобы потом приятно было их вспоминать. И чтобы о нем, Тивене, в памяти Анселя осталось только хорошее.

– Я буду помнить тебя. Ждать ведь не имеет смысла? Ты не вернешься?

– Не вернусь. А что, если бы я обещал однажды прилететь к тебе, ты бы ждал?

– Конечно.

– Не год, не два. А пять или десять лет. Ждал бы?

– Да.

Тивен встал со своего места, подошел к Анселю и провел рукой по его волосам, лбу, по щекам, шее. Словно этими легкими прикосновениями надеялся сохранить в себе память о сидящем перед ним мужчине. Ансель не шевелился, позволяя себя трогать. Лишь пожирал Тивена жарким взглядом. Тивен наклонился и губами коснулся его губ. Легко и нежно, не вовлекая в игру страсти, а прощаясь.

– Тивен, подожди. Я должен сказать тебе еще кое-что. У меня есть для тебя прощальный подарок.

– Что? Подарок? Зачем? Мне ничего не нужно, – Тивену вдруг показалось, что Ансель собирается от него откупиться. Что это только для него их отношения были чем-то важным. А для Анселя он так и остался снятым в клубе гражданским мальчиком.

– Не дергайся ты так. Этот подарок тебе действительно нужен, – Ансель ухватил его за руку и потянул на себя, усадил на колени. – Я убрал из твоего личного дела отметку о неблагонадежности. Все, теперь ты чист. Нигде, кроме наших внутренних файлов, не осталось и следа того, что ты был замешан в этот ваш детсадовский заговор.

– Ты… что сделал?!

– Подправил твое личное дело. С моим уровнем допуска это было легко.

– Так ты знал! – почему-то этот факт поразил Тивена даже сильнее, чем то, что Анесль ради него пошел на должностное преступление.

– Конечно. Ты порой бываешь таким наивным. Неужели ты правда думал, что я не ознакомился с твоим личным делом прежде, чем привозить к себе?

– Ну… – теперь, произнесенная Анселем, эта мысль казалась глупой. Но Тивен ведь, действительно, почти целый год боялся, что Ансель разоблачит его. Несмотря на проведенное вместе время, и на то, что Тивену казалось, будто он научился неплохо понимать любовника, он все еще не доверял ему. И, оказывается, совершенно напрасно. Сообразив, что это недоверие явно слышится в его «ну» и что оно незаслуженно оскорбляет Анселя, Тивен поспешил добавить: – Я просто не задумывался над этим.

– Не нужно. Не оправдывайся. Я все понимаю. Моя форма порой действует на бессознательное, лишая способности трезво мыслить.

– Да нет же! Прости! Я должен был догадаться, – Тивену вдруг сделалось обидно за их отношения. Ведь получается, что своим недоверием он все это время предавал их. Если он сам же считал, что любит Анселя, кому как не ему было понимать и принимать любимого человека? Тут он вспомнил, как своевременно Ансель появился в госпитале и тем самым нарушил планы доктора Варлена относительно увольнения Тивена. – Скажи, а о том, почему я тогда ходил в офицерский клуб, ты тоже знал?

– Что ваш новый заведующий собирался тебя уволить? Знал.

– И, значит, в госпиталь ты тогда пришел, чтобы спасти меня.

– Ну, скажем так: чтобы избежать никому не нужного скандала. Уволить тебя я бы и так не дал, а вот нервы тебе попортить могли. Но пришел я тогда не только поэтому. Или ты забыл уже? – Ансель огладил его бедро, и Тивен вспомнил, как тот брал его на лестнице в госпитале. Как жарко, страстно, волнительно все тогда было. Вспомнил свой страх, терпкий и пьянящий, как хорошее льенто. Как много он бы отдал сейчас за то, чтобы вернуться в ту минуту! Но, увы, над временем люди пока что не властны. И память – единственное, что позволяет проживать лучшие мгновения жизни еще и еще. – Я увидел тебя впервые именно на той лестнице, – сказал Ансель. – Ты разговаривал с доктором Силентале и не видел вокруг никого и ничего. Речь шла об операции, которую ты только что провел, и как я понял из вашего разговора, ты сделал нечто, выходящее за рамки обычного. Ты был возбужден собственным успехом и очень, очень красив. Я и сейчас помню, как у тебя тогда горели глаза, с каким упоением ты произносил эти ваши медицинские термины. Я сразу понял, что должен заполучить тебя. И уже тогда представил, как однажды возьму тебя на этой лестнице. Как ты будешь краснеть от смущения и умолять отпустить, но твое тело будет просить об обратном. Как ты будешь принимать меня: жадно и страстно, позабыв об опасности быть застигнутыми. Да обо всем! – произнося все это, Ансель легкими движениями ласкал тело Тивена, распаляя его, наполняя желанием. И от того, что предстоящая ночь должна была стать их последней, каждое касание чувствовалось по-особенному.

Но прежде чем раствориться в волнах желания, Тивен решил уточнить еще один момент. Как и многое сегодня – последний.

– Но если бы Норан…ах… не предупредил меня о возможном увольнении…да, сделай так еще, пожалуйста… я никогда не пришел бы в этот ваш клуб.

– Ну не пришел бы, и не надо. Повод для знакомства был бы другой.

Тивен кивнул, показывая, что ответ принят, и больше не спрашивал Анселя ни о чем. Он слишком занят был тем, что в последний раз ласкал его. Последний раз отдавался и принимал. По какому-то общему безумству, по ненасытности и неутомимости эта ночь была похожа на одну из их первых. Но привкус горечи и обреченности делали ее ни на что не похожей. Последней.

На утро Ансель уехал, и Тивен тоже навсегда покинул дом, в котором был счастлив. Это был, однозначно, конец.

Первые несколько дней после расставания с Анселем, он ходил как сомнамбула. Что-то делал, с кем-то разговаривал, но при этом был словно не в себе. Потом как будто очнулся ото сна, оглядел свой дом, пустой и холодный, и подумал, что вот такой же отныне станет вся его жизнь.

Удивительно, но за свои тридцать шесть лет Тивен впервые так болезненно переживал расставание. В школе и в академии, когда все его друзья сходили с ума от первой любви, он как-то ухитрился избежать разочарований и сильной боли. Может, просто был не так уж привязан к тогдашним партнерам. Да, по сути, до Руиса серьезных отношений у него ни с кем и не было. А с Руисом они расставались постепенно и поэтому довольно легко.

Сейчас же без Анселя Тивен чувствовал себя безнадежно больным. Может, и не умирающим, – это было бы слишком! – но уж точно не подлежащим излечению.

Но не в его обыкновении было слишком долго предаваться унынию и жалеть себя. Личная жизнь его оказалась разрушена, но у него все еще оставалась работа. И благодаря прощальному подарку Анселя, у доктора Варлена теперь не было формального повода для его увольнения. Да и проект по гизерному излучению принес Тивену слишком много полезных связей с военными, чтобы с ним ссориться.

Он с головой окунулся в работу, и Норан его в этом полностью поддержал. Капитан Орэн, как куратор их исследований со стороны военных, похлопотал о том, чтобы при госпитале им выделили отдельное помещение под лабораторию, и главное – каким-то чудом он раздобыл для них настоящий ириитовый двигатель, так что теперь они могли самостоятельно проводить эксперименты. И работа стала продвигаться значительно быстрей.

В принципе, Тивен, как заведующий новой лабораторией, – самый молодой заведующий не только в их госпитале, но и на всем Стаксе! – мог бы получить освобождение от прежних обязанностей. Но ему нравилось оперировать, нравилось бороться за жизни доверенных ему людей. И он честно, наравне со всеми, отрабатывал в отделении хирургии свои смены. А потом спускался на два этажа и оказывался в собственной лаборатории, весь штат сотрудников которой состоял из четырех человек: они с Нораном, призванный следить за оборудованием механик и еще один биохимик, заинтересовавшийся исследованием. Нередко Тивен прямо в лаборатории и ночевал. Он разлюбил возвращаться домой. Спать одному в кровати все еще было неуютно. То ли дело – в госпитале на ортопедическом диване, когда в любой момент можно встать и продолжить работу. Все чаще Тивен заезжал домой только переодеться да взять кое-какие вещи. Даже у отца он проводил теперь больше времени, чем у себя.

Отец радовался частым визитам сына – когда Тивен жил с Анселем, он редко навещал старика. Но даже отец заметил, что у Тивена на душе неспокойно. Расспрашивать ни о чем не стал, но как-то однажды обмолвился, что если Тивен решит вдруг улететь со Стакса, он будет рад. Не дело талантливому хирургу хоронить себя на их планете. Вот только отец не знал, что Тивен даже не представляет, в каком месте сейчас служит Ансель. И помнит ли о нем.

При расставании они, конечно, обменялись обещаниями созваниваться по комму, но так ни разу ни один другому и не позвонил. Хотя Тивен неоднократно брал в руки комм и набирал номер, но каждый раз сбрасывал вызов. В подобном общении не было смысла. Их жизненные пути разошлись, и незачем было продлевать собственную агонию.

Конечно, можно было бы попробовать залечить тоску по Анселю новыми отношениями. Но Тивену претила даже мысль об этом. Он не хотел никого другого! Он хотел Анселя. И если не может его получить, то и поиском суррогата заниматься не станет!

Как, наверное, удивился бы Ансель, всегда восхищавшийся его темпераментом, если бы узнал, что Тивен не только не нашел себе нового любовника, но даже не дрочит. Его тело как будто бы впало в спячку, напрочь забыло об удовольствии. Нет, конечно, утренней эрекции никто не отменял, но Тивен справлялся с проблемой с помощью холодного душа и воспринимал примерно как необходимость каждый день бриться.

Так прошел год. Казалось бы, они с Анселем провели вместе меньше времени, и этот срок должен был оказаться достаточным, чтобы пережить расставание. Но нет. Слишком ярки в памяти Тивена были сцены их с Анселем жизни. Слишком часто одинокими ночами он их старательно не-вспоминал.

Тем вечером он, как обычно, собирался забежать домой лишь на полчаса. Переодеться, кинуть в стирку грязные вещи да выпить собственноручно сваренную ату. Затем он планировал заехать к отцу – без особой цели, просто пообщаться с родным человеком – и вернуться в лабораторию. Но недаром говорят: расскажи Космосу о своих планах, и он посмеется над ними.

Тивен припарковал кар, взвалил на плечо сумку и вызвал лифт. Его квартира находилась на сто первом этаже типовой двухсотэтажки, и порой, для того, чтобы подняться, приходилось выстаивать очередь. Но на этот раз Тивен даже не встретил никого из соседей. Лифт подошел быстро, и спустя всего пару мгновений Тивен оказался на своем этаже. Он открыл квартиру, вошел в нее и тут же замер на пороге: в спальне горел свет. Но Тивен точно помнил, что когда дня четыре назад покидал квартиру, отключил энергоблок.

Он аккуратно положил сумку на пол, разулся и крадучись подошел к освещенному дверному проему. Почему-то ему и в голову не пришло, что в собственной квартире ему может грозить опасность. А потому нападение стало для него полнейшей неожиданностью.

Его схватили и резко развернули к стене, так что он даже не успел разглядеть нападавшего. Он попытался закричать в надежде на то, что неплотно закрыл входную дверь, и что кто-нибудь его услышит. Но злоумышленник тут же зажал ему рот и сильнее притиснул к стене. Тивен забился, пытаясь вырваться, но как ни напрягался, ничего у него не получилось. Силы были слишком неравны. Слепой ужас затопил его сознание. Он представил, что сейчас его задушат, или зарежут, или убьют как-то еще. Но тут почувствовал, как рука нападавшего оглаживает его бедро. Этот жест был настолько знакомым, что Тивен буквально задохнулся, но уже не от страха, а от волнительного узнавания. Веря и не веря, он перестал сопротивляться и сам прижался к удерживающему его у стены телу. И тут же вдохнул родной запах, который непонятно как ухитрился не различить прежде. И этот рост, эти руки… Разомкнув губы, он кончиком языка провел по зажимающей рот ладони, пробуя на вкус, вспоминая. Руку убрали, и Тивен прошептал:

– Ансель…

Его тут же резко развернули, и он оказался лицом к лицу с человеком, которого любил и с которым уже не надеялся когда-либо встретиться. За тот год, что они не виделись, на лбу Анселя прибавилось вертикальных складок, скулы будто стали резче очерчены. При виде этого сурового лица, Тивен смутился. Одно дело – вспоминать своего полковника, вновь и вновь проигрывать перед мысленным взором сцены их страсти, и совсем другое – вживую смотреть ему в глаза. Не стали ли они за время разлуки чужими? Может, Ансель пришел к нему вовсе не для того, чтобы вспомнить отношения годичной давности? Может… Но додумать очередную паническую мысль ему не дали. Ансель наклонился и жадным поцелуем впился в его губы, отвечая сразу на все не заданные вопросы. Он не забыл. Он все еще хочет Тивена. Хотя бы их страсть осталась прежней.

Они целовались взахлеб, как умирающие от жажды пьют вожделенную воду. Как утопающие вдыхают спасительные глотки воздуха. Как целуются все влюбленные после долгой разлуки.

Их языки сплетались, а руки слепо шарили по плечам и спинам друг друга. Потом кто-то из них начал судорожно раздевать другого, второй это подхватил, и вот они уже прижимаются кожей к коже, телом к телу. Как некое четвероногое, четверорукое, двухголовое существо, они сделали несколько шагов к кровати и упали на нее, все так же не разжимая объятий. Смазки поблизости не обнаружилось, и пришлось обходиться слюной. Да как!

Ансель уложил Тивена на спину, закинул его ноги себе на плечи и склонился над его пахом, словно собирался отсосать. Но язык его, лишь мимолетно коснувшись головки члена, заскользил по мошонке и ниже. Широким движением лизнул анус, щедро смазывая слюной, и тут же закружил вокруг входа, то надавливая чуть сильнее, то отступая. Тивен успел обрадоваться, что не далее как минут двадцать назад наведался к реабилитационным капсулам и, значит, прошел полную дезинфекцию. Но сосредоточиться ни на этой, ни на какой другой мысли ему не удалось, потому что Ансель надавил языком чуть сильнее, проник внутрь. Одновременно он обхватил член Тивена ладонью и сделал несколько движений. Тивен подкинул бедра и простонал что-то одобрительное, в ответ на это Ансель с силой придавил его к постели и задвигал языком в заднице энергичнее. Тивен поскуливал и судорожно сжимал в руках покрывало. Никогда никто прежде, даже Ансель, не творил с ним ничего подобного. Стыд мешался с возбуждением, и это была поистине гремучая смесь. Она воспламенялась от малейшего толчка языком Анселя, и горела, горела, горела…

Но вот Ансель прекратил его вылизывать, на пробу вставил в его задницу два, а затем и три пальца, пристально посмотрел на Тивена и выдохнул: «Готов?». Тивен кивнул, не находя в себе сил на связную речь. Взгляд Анселя подействовал на него, как выпитый залпом стакан фриеса.

Ансель кончиками пальцев погладил его по щеке, пристроился и единым толчком вошел. То ли сказалось отсутствие полноценной смазки, то ли растяжка после долгого воздержания была недостаточно тщательной, но Тивена прострелила резкая боль. Он чуть было не взмолился, чтобы Ансель вытащил своего монстра, но тот так встревоженно заглянул ему в глаза, так ласково принялся шептать всякие успокаивающие глупости, что у Тивена каким-то чудом получилось расслабиться. Ансель почувствовал это и задвигался, и вскоре боль смешалась с таким острым наслаждением, что Тивен ни за что на свете не согласился бы прекратить происходящее. Он сам стал подаваться Анселю навстречу, сам теперь выискивал эту, ставшую совсем легкой, боль. Сам извивался и просил «еще», «сильнее», и кусал Анселя за плечо.

Кончили оба быстро, но Тивен об этом ничуть не жалел. Он не верил, что Ансель уйдет от него сразу, что не останется хотя бы на эту ночь.

– Ну, здравствуй, Тивен, – отдышавшись, сказал Ансель, глядя на него с легкой и совершенно не обидной насмешкой. А ведь и правда, понял Тивен, они завалились в постель, даже не поздоровавшись.

– Привет, – счастливо улыбнулся он.

– Не буду спрашивать, рад ли ты меня видеть. Демонстрация была достаточно убедительной.

– Знаешь, взаимно. Но я все же скажу, что очень тебе рад. Ты надолго?

– Нет, – Ансель помрачнел, а у Тивена от его ответа что-то в душе оборвалось. Он-то надеялся, что Ансель ради него добился повторного назначения на Стакс. – Нет. Завтра я возвращаюсь на Зирус. И тебя забираю с собой.

– Меня? С собой?

Ансель кивнул и посмотрел на него так встревоженно, будто ждал, что Тивен начнет спорить и доказывать, что никак не может покинуть родную планету. Что у него тут отец, работа, друзья, что-то еще наверняка важное. Но Тивен не спешил отказываться, и Ансель, не выдержав паузы, произнес:

– Если ты не против, конечно.

– Я не против, – Тивен улыбнулся, увидев, каким восторгом загорелся взгляд Анселя. Неужели тот, правда, сомневался в его ответе? Вот Тивен, напротив, не колебался ни секунды. Он давно уже для себя все решил. В те минуты, когда задыхался от одиночества, когда не верил, что ему еще будет предоставлен второй шанс, он сделал свой выбор. Сейчас же просто его озвучил. – Но как?! Зирус же тоже закрытая планета.

– Если мы официально оформим брак, тебя будут обязаны переводить в госпитали по месту моей службы. У тебя очень удачная профессия. Там где военные, хирурги нужны всегда. А на Зирусе у тебя будет своя лаборатория. Со всем необходимым оборудованием, с регулярными поставками ириита. И штат побольше четырех человек.

– Брак?! – Тивен пропустил мимо ушей все остальное, рассудив, что с лабораторией можно разобраться и потом. Брак же был чем-то настолько невероятным, что в реальность предложения Анселя верилось с трудом. Однополые семьи в Обжитом Космосе регистрировали крайне редко, и делалось это исключительно по специальному разрешению. Ансель, конечно, был полковником КПРВВД, но даже для него такое официальное разрешение может оказаться проблемой. – Но нужно же разрешение…

– Оно у меня уже есть. Церемония назначена на завтра. Если ты согласен, то уже меньше чем через двенадцать часов станешь моим официальным мужем.

– Ого! Как ты…оперативно, – Тивен нервно хохотнул. Предусмотрительность Анселя, равно как и его уверенность в положительном ответе, в принципе, были приятными. Но в то же время и смущали, и заставляли задуматься слишком о многом. Например: откуда Ансель знает о лаборатории? Неужели кто-то из его осведомителей все это время приглядывал за Тивеном?! И… что было бы, если б Тивен Анселя не дождался? Что будет, если вдруг впоследствии ему захочется развестись? Полный контроль со стороны Анселя немного пугал, но и, да, завораживал.

Снова перед Тивеном встал тот же вопрос, что и год назад. Доверяет ли он Анселю? Доверяет настолько, чтобы попытаться навсегда связать с ним собственную жизнь? Нет, на этот раз он не совершит прежней ошибки.

– Я согласен, – сказал он. – Только у меня есть официальный ученик. Не хотелось бы его бросать.

– Значит, не бросим.

– Спасибо… спасибо за все! – Тивен прижался щекой к плечу Анселя, а затем, чуть повернув голову, поцеловал соленую кожу. – Мммм… а чем мы займемся до утра?

– Понятия не имею. Есть предложения?

И, конечно же, у Тивена предложения нашлись. Как в эту ночь, так и во многие последующие.