Историко-этимологические заметки. IV [Виктор Владимирович Виноградов] (fb2) читать постранично

Историко-этимологические заметки. IV

В. В. Виноградов

I. Кутить

Словарь русского литературного языка является той национальной сокровищницей, в которую текли словесные богатства из разных народных говоров. Вступая в строй литературной речи, народные слова и выражения приспособлялись к ее экспрессивно-семантической системе, к ее стилистическим особенностям. Смысловой облик, экспрессивная окраска и стилистические функции народно-областных слов и оборотов резко изменялись в новом литературном окружении. Блистая самобытными красками народно-поэтического творчества, эти выражения получали литературную шлифовку. Кроме того, в новой языковой среде часто изменялись направление и общий характер их семантического развития. Старые значения могли отмирать, не выдержав сопротивления и напора более веских литературных смысловых синонимов. В этом случае отраженные и бледные следы старых народно-диалектных значений сохранялись иногда в новой смысловой структуре слов.

Пример — история глагола кутить. Этимология этого слова точно не открыта, но его семантическая история в русском литературном языке национального периода восстанавливается более или менее полно.

А. Преображенский в своем «Этимологическом словаре» отнес глагол кутить к словам неизвестного происхождения. Он лишь подчеркнул — и совершенно правильно, — что в этом слове современное диалектное значение ‛кружить, крутить (о ветре)’ и ставшее общерусским ‛мотать, повесничать, пьянствовать, буянить’ тесно связаны между собою^[1].

Автор другого этимологического словаря русского языка Н. В. Горяев, напротив, склонен был эти значения разъединять. Ему казалось, что литературное кутить является только омонимом областного слова кутить в значении ‛крутить, кружить’^[2].

Это — ошибка, которая вскрывается наблюдениями над ходом изменения значений этого слова.

Еще И. Желтов в своих «Этимологических афоризмах», сопоставляя кутить с чеш. kutiti ‛трясти, шевелить, рыть, копать’, писал: «Нынешнее употребление глагола кутить в смысле бражничать возникло уже впоследствии, на том основании, что хмельные обыкновенно бывают беспокойны. Впрочем, глагол кутить и доселе еще употребляется у нас в первоначальном своем значении: ‛быть беспокойным’ в выражении: кутить и мутить, означая именно беспокойную деятельность. Ср. выражение: на дворе закутило, страшная погода кутит»^[3].

В «Этимологическом словаре русского языка» М. Фасмера, кроме указаний на русские значения глагола кутить, отмечено ц.‑слав. kutiti ‛machinari’, чеш. kutiti, kutati с их разнообразными значениями (‛treiben, tun, schäkern’) и полаб. keutéit ‛делать’ (machen). Кроме того, есть отсылка к чеш. и польск. s‑kutek ‛дело, поступок, действие’ (Tat, Wirkung)^[4].

В сущности, здесь использованы с сокращениями и исправлениями материалы, ранее помещенные в «Славянском этимологическом словаре» Э. Бернекера (I, стр. 654).

Ясно, что этимологические справки не открывают никаких ясных перспектив для конкретного изучения судеб глагола кутить и производных от него слов в древнерусском языке.

Слово кутить становится известным в пределах русского литературного языка с XVIII в. и сначала выражает лишь свои народно-областные значения.

Слово кутить, как «простонародное», употреблялось в русском литературном языке XVIII в., согласно указаниям «Словаря Академии Российской», в таких значениях:

1) ‛Вертеть, крутить (о ветреной погоде)’. Ветер кутит;

2) ‛Производить смутками (т. е. сплетнями, интригами) между другими ссору’. Он, она всеми кутит и мутит^[5]. Ср.: «Накутить… Много чего недостойного, непристойного, предосудительного наделать. Он, будучи в отлучке, много накутил».

Те же значения и та же стилистическая квалификация кутить, как слова простонародного, сохраняются в «Словаре Академии Российской, по азбучному порядку расположенном» (ч. III, 1814, стр. 500) и в «Общем церковно-славяно-российском словаре» П. Соколова (ч. I. СПб., 1834, стр. 1285).

Таким образом, в русском литературном языке XVIII в. глагол кутить применялся не только к обозначению действий ветреной, бурной, вьюжной погоды, но и служил образной характеристикой поведения вздорного человека — буяна, бунтовщика, сплетника, интригана и спорщика.

В «Рукописном лексиконе первой половины XVIII в.», приписываемом В. Н. Татищеву: «кутило, кутити — шелити»^[6].

Например, в «Записках» Болотова: «соперник наш работал в Кашире и старался кутить и юрить сим делом … всех он закупил и задобрил, и все держали его сторону»^[7].

У проф. Н. Новомбергского в его исследовании «Слово и дело государевы» (Материалы)^[8]: «… вот де что кутит Алексей