Лакомая кровь (СИ) [Герберт Грёз] (fb2) читать онлайн

— Мне не хотелось жаловаться, — ответила Дженни. — Но я в вашем доме совсем одна. Раньше хотя бы тетушка Анна проводила со мной время, но после того, как она слегла, поговорить стало совсем не с кем.

— Я полагаю, что и как мужчина Роберт больше не обращает на тебя внимания?

— Увы, — со вздохом кивнула девушка. — Конечно, говорить об этом не подобает благородной леди, но… Печально, конечно, но как женщина я никому не нужна.

Герцогиня некоторое время сидела молча, словно перебирая пальцами невидимые нитки. Взгляд ее устремился куда-то вдаль. Наконец, она тихо сказала:

— Они оба мои сыновья, и каждому из них я хочу счастья. Мне неприятно даже представить себе, что кто-то из них будет страдать. В то же время сложившаяся ситуация может сильно навредить репутации нашей семьи, если разовьется во что-то большее. Эрик еще молод, всего-то на год старше тебя. Ему только предстоит выбрать достойную спутницу жизни. Я не говорю, дочь моя, что ты не достойна, но у тебя уже есть муж. Как бы он ни относился к тебе, перед Господом вы супруги, и нарушать свадебную клятву — великий грех. С другой стороны, я имею возможность понять тебя и как женщина, ведь я тоже была когда-то молода. Скажи, ты любишь Эрика?

— Не знаю, — пожала плечами Дженни. — Он мне очень дорог. Как-то по-особенному, не как Роберт. Наверное, это и есть любовь.

— Как сложно, — вздохнула леди Джоанна. — Скажу прямо: будь я в твоей ситуации, я бы и сама растерялась и не знала, что делать. Ладно. Будь что будет, пути Господни неисповедимы. Я не так чопорна и холодна, как многие другие англичанки, поэтому знай: если вдруг так случится, что у вас с Эриком что-то… произойдет, то можешь мне довериться. Постараюсь сохранить это в тайне.

— Вы удивительно добры, миледи, — поклонилась Дженни.

— Просто в годы моей юности я та еще штучка была, — улыбнувшись, сказала герцогиня. — Время меняет все, дитя мое. Но если есть, что вспомнить, то жизнь кажется куда светлее и радостнее, даже тогда, когда наступает ее закат. Ступай с Богом, и не переживай ни о чем.

Поднявшись в свою комнату, Дженни закрыла дверь на замок и легла на кровать. В голове ее, словно метель, кружились самые разные мысли — от приятных до пугающих. Она и сама не знала, что дальше делать с Эриком, но точно была уверена в том, что влюбилась в него по самые уши.

Да, приходилось признать это со всей очевидностью.

Стоило Дженни закрыть глаза, как воображение тут же принималось рисовать ей чудесные картины, в каждой из которых обязательно был Эрик. То она шла, держа лорда за руку, по дивному саду, и вокруг звенели свадебные гимны; то вместе падали на мягкий цветочный ковер и, не отрываясь, долго-долго целовали друг друга. С каждой минутой становилось все жарче, и Дженни, тяжело и часто дыша, металась по кровати.

Она почти по-настоящему ощущала рядом с собой Эрика, чувствовала запах его кожи, слышала дыхание. Сорвав с себя все покрывала и сорочки, Дженни утонула в видении, поддавшись волшебным чарам. Это было больше, чем просто сон. Невидимые, но неистовые ласки сводили ее с ума. Как страстно желала она, чтобы это все было на самом деле! Эти поцелуи, скользящие по пылающей коже, эти стоны, пронзительные и громкие, эти безумные слова — Боже, Боже, ну почему это так прекрасно, и почему так недосягаемо?

Секунды наслаждения сливались в долгие минуты. Все то, чего Дженни так не хватало за время невыносимого одиночества, сейчас заполонило ее воображение. Мысли улетели, остались только чувства и ощущения. Это было как волна невиданной силы, сбивающая с ног, заполняющая собой все вокруг, не дающая дышать и уносящая туда, где нет правил, законов и моралей.

Руки сами собой скользили по пылающему телу, тонкие пальцы, казалось, обрели свою собственную волю. Не было сил сопротивляться, да и не хотелось. Дженни утонула в сладком блаженстве.

Она уже не понимала, что происходит, но это было даже хорошо. Весь мир исчез, и остались только Дженни и Эрик, одни посреди целой Вселенной, принадлежащие только друг другу. И не было никого, кто помешал бы им наслаждаться дикой сумасшедшей любовью.

Дженни не помнила, как вынырнула из этих сладких стремнин. Руки и ноги ее дрожали, перед глазами плыли разноцветные пятна. Все тело приятно покалывало, и немного шумело в ушах. Девушка глубоко вздохнула, смущенно натянула покрывало до самого подбородка и улыбнулась. Такого удивительного ощущения она не испытывала доселе никогда, и оно заставляло ее краснеть и осознавать, что никто так сильно не владел ее сердцем и чувствами, как юный сэр Эрик.

Глава XVIII. Таверна с сюрпризом

Сразу же после завтрака сэр Эрик начал собираться в поход. Браун взялся помогать, где делом, а где советом. Провизию и воду запасали с особой тщательностью, предполагая и просчитывая возможные задержки. Не забыли и про легкие виды оружия на случай, если придется обороняться в стесненных условиях. Браун заодно прихватил библию, а сэр Эрик — крест, позаимствованный из молельной комнаты. Юный лорд исхлопотал для рыцаря-монаха лошадь, которую быстро навьючили припасами. Не успело еще солнце взобраться в зенит, как экспедиция уже была готова к отправке.

Сэр Уильям вышел проводить сына и столкнулся нос к носу со стариком-пилигримом.

— Курт? — прищурив один глаз, спросил он в недоумении. — Курт Браун, это ты?

— Да хранит вас Бог, милорд, — кивнул монах.

— Сколько лет, сколько зим! Ну, с таким компаньоном Эрик может не опасаться за свою судьбу! — громко и радостно воскликнул герцог. — Да благословит вас Господь, сын мой и славный рыцарь, идите и пусть вам сопутствует удача!

Кони пустились вскачь, оставив за собой тучи пыли, медленно оседавшие на дорогу. С балкона замка на удаляющихся всадников смотрели две женщины — леди Джоанна и Дженни. Взгляд каждой из них был исполнен нежности, у каждой своей.

Герцогиня гордилась своим сыном. Да, он не всегда вел себя, как подобает истинному английскому аристократу, порой имел дела с простолюдинами, часто и помногу пил эля. Но вместе с тем Эрик был отличным примером настоящей доблести, чести и отваги. Герцогиня поймала себя на мысли о том, что она не так сильно волнуется за успех этого похода, как за вылазку Роберта. В своем младшем сыне она была куда более уверена.

Леди Дженни, наоборот, беспокоилась за Эрика намного больше, чем в свое время за мужа. Она буквально не находила себе места. Герцогиня заметила это, но говорить ничего не стала. В конце концов, такова участь женщины — сидеть в замке и ждать своего рыцаря из похода домой. Или не своего, но все равно ждать.

А рыцари, тем временем, выехали за пределы округи замка и направились на северо-запад. Дорога, пролегавшая по герцогству, за много лет стала очень широкой и накатанной, поэтому скакать по ней было легко и приятно. Первую остановку разведчики запланировали в деревушке под названием Хэммтолл, там решено было дать коням отдых и перекусить в придорожном заведении.

В таверне оказалось пусто. Ни одного посетителя, да и хозяин куда-то подевался. Недоуменно пожав плечами, сэр Эрик изо всех сил гаркнул: «Есть кто живой?». В ответ откуда-то из глубин прокопченного помещения послышались странные стуки и скрипы, и вскоре перед путниками появился толстый низкорослый человечек, весь перепачканный сажей.

— Доброго дня вам, — сказал он, отдуваясь.

— Две кружки эля и чего-нибудь перекусить, — коротко бросил сэр Эрик, присаживаясь за тяжеленный стол.

— Сию минуту, — кивнул человечек и побежал выполнять заказ.

— Мне он не нравится, — тихо сказал Браун. — Какой-то маленький слишком.

— И не особо учтивый, — согласился Лиддел. — Кажется, он вообще не знает, что делать.

В ту же секунду из помещения за дверью раздался страшный грохот. Рыцари вскочили на ноги и в два прыжка оказались на кухне. Там их глазам предстала странная картина: на полу лежала женщина, связанная по рукам и ногам толстыми веревками, а в посудном шкафу барахтался толстяк. Браун подбежал к пленнице и принялся разрезать путы, а сэр Эрик ухватил коротышку за бороду и грубым движением вытащил из шкафа.

— Какая занятная у тебя таверна, приятель, — холодно сказал юный лорд, стальной рукой прижав толстяка к разделочному столу.

— Ничего я тебе не скажу, — прохрипел фальшивый хозяин. — Убирайся вон!

— Ну, уж нет, — покачал головой Лиддел. — Сейчас мы кое-что о тебе узнаем, вот тогда и решим, что делать.

Как раз к этому времени Браун освободил несчастную женщину, руки и ноги которой были покрыты алыми полосами от грубых веревок.

— Это ловушка! — крикнула она, едва рыцарь развязал ей рот. — Бегите отсюда!

— Ага! — заинтересованно воскликнул юноша. — Ну-ка, дружище, рассказывай, какая рука отправила тебя сюда, прямиком на наш путь?

— Чтоб ты сдох, Лиддел, — был ответ.

— А не наоборот ли? — жестко сказал Эрик, нажимая локтем на загривок толстяка. — Говори, тварь, а то я переломлю твою жирную шею!

Браун, не говоря ни слова, подошел к пленнику и приставил к его шее короткий кинжал.

— Вы все равно ничего не узнаете, — задыхаясь, сказал коротышка.

— Он караулил вас с самого утра, — сказала женщина, поднимаясь с пола.

— Это мы уже поняли, — кивнул сэр Эрик. — Так что?

— Я скорее отдам здесь концы, чем скажу тебе хоть слово, — прохрипел бородач.

В это время рыцарь-монах очень внимательно рассматривал трепыхающегося толстяка, и вдруг сказал:

— Милорд, клянусь вам, это гном!

— Вот как! — воскликнул сэр Эрик. — Тогда дело плохо. Для нашего бедняги, конечно. Очень жаль, но сегодня Нортроп не досчитается одного из своих соглядатаев!

В ту же минуту Браун, поняв приказ, вонзил кинжал в шею гному. Тот пару раз дернулся и затих.

— О нас знают, — вздохнул сэр Эрик, вытирая со лба предательски выступивший холодный пот. — Придется действовать по-другому.

— Для начала все-таки хотелось бы пару пинт эля и чего-нибудь съестного, — сказал Курт, обращаясь к хозяйке таверны.

— Конечно, разумеется! — спохватилась женщина. — Идите в зал, я сейчас все принесу!

Сэр Эрик хмурился и молчал. И только после кружки пива и куска копченой телятины его лицо просветлело.

— Они знают, что мы идем к ним, и уверены, что наш путь пролегает через Хайвудский лес. Там наверняка повсюду такие вот трактирщики расставлены. Но есть и другая дорога. Курт, мы идем через озеро Райн. Вот на той тропе нас Нортроп точно ждать не будет.

— Отличная мысль, милорд, — кивнул Браун. — Я знаю этот путь. Он длиннее, но явно безопаснее.

Глава XIX. Баронет-простолюдин

Подкрепившись, путешественники помогли хозяйке убрать беспорядок, оставшийся на кухне, незаметно вынесли тело гнома и свалили его в овраг, после чего строго-настрого запретили женщине рассказывать о произошедшем кому бы то ни было.

Дорога из деревни расходилась на три направления. Курт безошибочно определил нужное, и путники двинулись дальше. Спустя некоторое время монах-рыцарь сказал:

— Сир, вам бы следовало переодеться. Ваш черный с серебром камзол хорошо известен не только вашим слугам, но, к сожалению, и прихвостням Нортропа тоже. Да и шпага, знаете ли, редкое оружие в наших краях.

— Пожалуй, ты прав, — кивнул сэр Эрик. — Насколько я помню, следующее поселение на этой дороге — поместье Тинитролл?

— Да, вы правы, сир, — кивнул Браун. — Владение рыцаря сэра Роджера Шэйда. Он не особо гостеприимен, но я думаю, что купить куртку и штаны по форме его отряда труда не составит.

Сэр Эрик согласно кивнул и слегка пришпорил коня. Старик Браун тоже, и вскоре за высокими деревьями стали различимы башенки небольшого замка. Жители деревни, лежащей перед родовым гнездом Шэйдов, не обращали никакого внимания на проезжающих путников ровно до того момента, как всадники остановились перед нешироким рвом. Мост по непонятной причине был поднят.

Недоуменно озираясь, сэр Эрик поворачивал своего коня то вправо, то влево, словно ища кого-то.

— Что-то я не пойму, — сказал он, наконец. — Они что, держат осадное положение? Или боятся кого-то?

— Вампира, высокородный сир, — раздался чей-то голос. — Вы, наверное, знаете, что в наши земли проникло страшное зло?

— Да, знаю. Как тебя зовут? — обратился сэр Эрик к собеседнику — коренастому человеку в засаленном костюме мастерового.

— Том Тэйлор, сир.

— Скажи мне, Том Тэйлор, могу ли я купить у кого-нибудь из вашей деревни одежду по форме солдат сэра Роджера?

— Высокородный сир желает сойти за простолюдина? Что же, это можно. На этой дороге через три двора сверните налево. Там увидите лавку портного по имени Гиллан. У него вывеска написана неправильно, вы ее сразу увидите — надпись гласит «Лаввка». Вот к нему и обратитесь.

Сэр Эрик вынул из кошелька золотую монету и, подбросив ее пальцем, отправил Тому Тэйлору.

— Это тебе за молчание. А за болтовню будет другая награда, — сказал юный лорд, погладив эфес своей шпаги.

— Понял, сир, — кивнул мастеровой. — Я вас никогда в жизни не видел.

Путешественники натянули поводья и поехали по указанному направлению. Их не обманули, но в «Лаввке» гостей встретили не очень дружелюбно.

— Ходят тут всякие, — сердито ворчал Гиллан. — Зачем вам военная форма? Спроси у меня ее сэр Роджер, я бы без раздумий отдал. Но вас, сир, простите, я впервые вижу. Зачем вам выдавать себя за простого солдата? Не иначе, как для недобрых дел.

В ответ сэр Эрик расстегнул камзол и показал портному медальон с фамильным гербом Лидделов — красно-черную звезду на серебряном кружевном щите. Гиллан вытаращил глаза и едва не задохнулся. Не прошло и четверти часа, как юный лорд щеголял в новом с иголочки обмундировании. Оно, правда, оказалось чуть велико, но в целом это было не заметно.

Теперь по пыльной узкой дороге ехали простой кавалерист и монах. Ничто не выдавало в путниках ни знатного рода, ни выдающегося боевого опыта. Но, несмотря на все предпринятые меры предосторожности, сэр Эрик очень тщательно озирался вокруг.

Но все было тихо. Нортроп, по всей видимости, и в самом деле не предусмотрел возможности того, что разведчики пойдут другой дорогой. Тем временем небо начало розоветь, а комары — наглеть.

— Заночуем в деревне Лорнотт, — сказал Браун.

— Не возражаю, — ответил юный лорд. — Надеюсь, у нах найдется бочонок эля?

— Не один, я думаю. А если к этому бочонку они найдут каравай свежевыпеченного хлеба и немного мяса, то лично я буду счастлив.

И того, и другого в деревне имелось в достатке. Путники остановились на постоялом дворе под вывеской «У Скелета», где оказались единственными посетителями. И эль, и хлеб были выше всяческих похвал, поэтому исчезли за считанные минуты.

Ночь застала разведчиков спящими в небольших, но уютных кроватях, и никто не потревожил их сна до самого утра.

С рассветом разведчики двинулись дальше. Небо немного хмурилось, дул довольно прохладный ветер. Настроение сэра Эрика немного испортилось в связи со вчерашними событиями, теперь за каждым кустом ему чудились лазутчики. Вот странное дело, еще буквально месяц тому назад не знал он ни о каких вампирах, не представлял, что гномы существуют на самом деле, и даже не мог предположить, что будет влюблен в двух женщин сразу. А теперь? Переодетый в солдата, он едет вместе со старым рыцарем на разведку в чужой замок, и на пути его лежит крошечный домик в ивняке, где живет та, которую он мечтает увидеть более всего на свете. Ну, просто герой какой-то саги о чудесных сражениях!

— Кстати, Курт, — сказал сэр Эрик, чтобы немного отвлечь мысли. — Говорят, вражда между Лидделами и Нортропами разгорелась из-за девушки?

— Между Нортропами и Уотерхоллами, милорд. Лидделы примкнули позже. Да, была история. Ричард, если можно так выразиться, полюбил дочь одного из своих баронов, красавицу по имени Тесса Фаулер. Она не особо горела отвечать ему взаимностью, но молодой герцог был редкостным мерзавцем, поэтому взял да и выкрал девчонку прямо из отчего дома. Сэр Генри прознал о бесчестном поступке своего друга и попробовал воззвать к разуму Ричарда. Но тот был упрям, как полоумный баран, и решил овладеть своей возлюбленной силой. К счастью, Тесса смогла каким-то образом выбраться из плена и скрылась в замке Торнхилл, где искала защиты. Взбешенный Нортроп собрал войско и пошел на Уотерхолла. Тогда сэр Генри тайно перевез девушку в замок Краун, где о ней стал заботиться ваш отец. Граф успешно отразил атаку Нортропа и подумал было, что война окончена. Но нет. Ричард, и до этого известный своими еретическими выходками, снюхался с каким-то чернокнижником, который дал ему невиданные доселе способности. Началась большая война. Нортроп пошел на замок Краун и начал осаду. К несчастью, во время первой попытки штурма Тесса была убита. Кстати, этот мерзавец до сих пор думает, что эта смерть не была случайной, а на самом деле сэр Уильям совершил преступление. Но пойдем дальше. Вовремя подоспевшие войска сэра Генри отогнали солдат Ричарда и обратили их в бегство. Затем объединенные силы Лидделов и Уотерхоллов начали наступление на Хайрок, где и закончили эту распрю, когда ваш покорный слуга проткнул Нортропа, словно поросенка. Вот, собственно, и весь сказ.

— Стало быть, от него и при жизни можно было ожидать любой подлости, — подытожил сэр Эрик. — А теперь-то уж и подавно. Ладно, будем начеку.

Дорога уходила вдаль, петляя между темными зарослями разлапистых елей. Низкое серое небо нависало над верхушками деревьев, готовое вот-вот пролиться дождем.

Отчаянно хотелось оказаться в теплой комнате с камином, выпить горячего грога и, укрывшись пледом, смотреть в окно. И чтобы рядом была Дженни. Замечтавшись, сэр Эрик почти перестал видеть окружающий пейзаж.

Вывел его из этой отрешенной задумчивости внезапный возглас Курта.

— Вот дела, это что еще за новости?

Сэр Эрик мгновенно очнулся и посмотрел по сторонам. Вокруг стояли небольшие домики, окруженные высокими частоколами заборов. Между ними там и сям виднелись какие-то сараи и лабазы. Приходилось признать, что путники въехали в деревню, о существовании которой даже не знали.

Глава XX. Ужин у Элли

Деревня казалась совершенно опустевшей. Ни единой души вокруг, ни малейшего движения. Дома выглядели так, будто их забросили десятки лет назад. Дворы заросли бурьяном и молодыми деревьями, крыши кое-где провалились. Сколько сэр Эрик ни напрягал память, у него не получилось выудить из ее глубин названия этой странной деревеньки. Курт тоже взирал на необычные развалины с недоумением.

— Не может того быть, чтобы мы заблудились, — наконец, сказал он. — Дорога эта мне знакома с детства.

— Да и я на ней не впервые, — постоянно осматриваясь, произнес сэр Эрик. — Дьявольское наваждение какое-то. На пути ведь даже развилок никаких не было.

Переглянувшись, оба всадника пришпорили коней и поспешили выбраться из загадочного места. Нехорошее ощущение появилось в душе юного лорда, какое-то гнетущее предчувствие грядущих неприятностей.

Выбравшись на прямую дорогу, Браун внимательно присмотрелся к окрестностям и сказал:

— Слава Господу, теперь все знакомо. Что же это было?

— Ума не приложу, — пожал плечами сэр Эрик. — Со мной такое впервые.

Он хотел еще добавить, что с ним вообще все, что происходит сейчас, случается впервые, но промолчал.

Всадники еще долго ехали молча, раздумывая каждый о своем. Эрик только сейчас в полной мере осознал ту немыслимую степень опасности, которой он решил себя подвергнуть, отправившись в эту экспедицию. Но промелькнувшая мысль не отпугнула его, а наоборот, сделала путешествие еще более захватывающим и интересным.

До озера Райн расстояние было еще очень приличным, а день тем временем начал клониться к вечеру. Стремясь уйти подальше от людных дорог, путники поставили себя в довольно сложное положение. Поблизости никаких селений уже не ожидалось, а рассчитывать на то, что разведчикам удастся добраться до озера засветло, не приходилось. Но и мысль делать привал в лесу тоже никак не радовала. В конце концов, сэр Эрик принял решение ехать до самого озера без остановок, и даже если в пути их застанет ночь, любой ценой постараться добраться до места. Благо, в запасах имелся факел.

Воспользоваться им, слава Богу, не пришлось. Пришпорив коней, путешественники сумели-таки доехать до озера, едва успев до того времени, когда солнце зашло совсем.

В сумерках гладь озера выглядела просто невероятно. Казалось, еще чуть-чуть, и из воды вынырнут нимфы или феи, и закружат свой беззвучный танец, едва касаясь воды и сверкая в гаснущем свете неба.

Усталые кони фыркали и слегка постукивали копытами. Разведчики спешились и пошли вдоль берега по направлению к зарослям ивняка.

Там, в густых ветвях, горел в небольшом окне оранжевый огонек свечи. Элли была дома. Она вышла во дворик еще до того, как путники подошли к калитке, словно знала об их приезде заранее.

Сэр Эрик встретился с девушкой взглядом и целую минуту стоял молча, не смея вымолвить ни слова. Элли тоже молчала, и свет недавно появившейся на небе луны отражался в ее огромных темных глазах.

Наконец молчание было прервано сдержанным покашливанием Брауна.

— Доброй ночи, — пропела хозяйка домика. — Проходите, здесь места хватит всем. Лошади могут пить из озера, а для вас уже готов ужин.

— Здравствуйте, дивная фея, — сказал Курт. — Вы знали о нашем предстоящем появлении?

— Не задавайте вопросов, пожалуйста, — ответила Элли. — Просто проходите, и все.

Сэр Эрик так и сделал, и в теплой и уютной обстановке домика сразу же осознал, как безумно устал за целый день пути. Он присел на кресло, обшитое какой-то очень пушистой тканью, и осмотрелся вокруг. Убранство жилища поражало удивительной красотой и нежными красками. Все словно светилось изнутри мягким светом, согревая и наполняя душу покоем и умиротворением.

На низеньком столике красовались высокий хрустальный сосуд с вином и блюдо свежевыпеченного хлеба. Не до конца понимая, как такая чудесная булочка могла оказаться здесь, в глуши, за тридевять земель до ближайшей пекарни, сэр Эрик не торопился начать ужин. А вот Браун не слишком долго раздумывал. Аппетитно захрустев ароматной корочкой, он принялся уписывать хлеб за обе щеки. В конце концов, Эрик решил полностью довериться Элли и отломил кусочек. Вкус оказался просто божественный, да и вино не уступало. Спустя некоторое время усталость начала понемногу отступать, и хозяйка начала беседу.

— Да Хайрока еще день пути, — сказала она. — Хотя обычной дорогой вы бы уже возвращались.

— В гробах, — кивнул юный лорд. — Поэтому мы решили, что лучше потерять время, чем жизни. Какой чудесный хлеб, Элли! Где вам удалось раздобыть такой?

— Сама делаю, — кокетливо улыбнулась хозяйка. — То есть, Нортроп знает, что вы идете к нему?

— И это нас до некоторой степени беспокоит. Но эта дорога не столь известна, поэтому мы надеемся проскочить никем не замеченными.

— Не так-то просто будет это сделать, особенно на подходах к холмам Хайвуд.

— Мы и не ждем легкого пути, — отозвался Браун. — Но, к счастью, имеем опыт и хорошо подготовились.

Глядя на улыбающуюся красавицу, сэр Эрик похвалил себя за то, что не позволил слабости взять верх, и за то, что удалось добраться до озера без лишних остановок. Но тут же вспомнил и странное событие, произошедшее в пути.

— Вас посетила какая-то пугающая мысль, сэр Эрик? — спросила Элли.

— А откуда вы… Впрочем, да. Дело в том, что на пути в ваш прелестный дом, мы с Куртом каким-то образом наткнулись на деревню, о существовании которой не знали оба. Знаете, это было словно странное видение. Заброшенная, пустая, какая-то безжизненная.

— Исчезающая деревня вновь появилась, — задумчиво и тихо сказала девушка. — Плохо. Очень плохо.

— А в чем дело? — настороженное спросил сэр Эрик.

— Давайте оставим этот разговор до завтра. А сейчас я принесу еще вина, и вы как следует отдохнете после долгого пути. Потом провожу вас на ночлег. Гостевая комната у меня в мансарде. Она не слишком велика, да зато очень уютна.

Это действительно было так. В комнате под крышей хотелось оставаться вечно. Жить в этом благословенном озерном краю и возвращаться сюда каждый день. По вечерам лежать на мягкой теплой кровати, слушать через открытое окно, как поют птицы, а ближе к ночи, затеплив свечу, читать какой-нибудь роман о необыкновенных приключениях.

Уже засыпая, сэр Эрик увидел, как по берегу озера проскакал невероятной красоты белый конь со сверкающей длинной гривой, развевающейся на ветру. Юноша протер глаза и посмотрел в окно еще раз. Но то ли глаза от усталости приняли за чудное видение блик от луны на поверхности воды, то ли это и вовсе был начинающийся сон, второй раз увидеть коня не удалось. Все вокруг молчало в неподвижности.

Глава XXI. Их становится трое

Сэр Эрик любил вставать рано. Едва только рассветное солнце рассыпало золотые блестки по синей ряби озера, а юный лорд уже вышел из тихого дворика на берег. Он присел на мокрый песок и устремил свой взгляд вдаль, пытаясь снова уловить видение вчерашнего вечера.

Оно нашлось быстрее, чем юноша мог предположить. Прямо над ухом раздался мощный конский храп. Сэр Эрик вздрогнул от неожиданности и едва не свалился на холодный мокрый песок. Подошедший жеребец, казалось, сиял в свете утренней зари. Его золотистая грива длинными расчесанными прядями падала на шею, а короткая блестящая белая шерсть словно искрилась.

Молодой Лиддел встал на ноги и погладил коня, который, казалось, вот-вот расправит крылья, словно сказочный Пегас, и взлетит в небеса. В ответ скакун еще раз громко фыркнул и поднял голову.

— Мельстром признал вас за своего, сэр Эрик, — послышался звенящий нежный голос. — Доброе утро!

— Удивительный конь, — отряхиваясь, сказал юноша. — Я видел его вчера. Это ваш?

— В какой-то степени, — неопределенно ответила Элли, подходя к берегу. — Он еще вчера понял, что понадобится мне.

— Понадобится? Зачем?

— Я еду с вами в Хайрок, — твердо сказала девушка. — Без меня вы там пропадете.

— Как бы вам сказать, Элли, — смутился сэр Эрик. — Я в этом не очень уверен. Просто… Знаете ли, славный рыцарь Курт Браун владеет мечом куда лучше, чем языком, и в смелости и силе ему не откажешь. Я не столь крепок, но от моей шпаги еще ни одному негодяю уйти не удалось. А вы… При всем моем к вам уважении, воительницей ну никак не представляетесь. Я легко мог бы поднять вас левой рукой.

— За чем же дело стало? — кокетливо улыбнувшись, сказала девушка. — Ой-ой!

Сэр Эрик не просто поднял Элли, а посадил ее себе на плечо, и, придерживая за талию, пошел вдоль берега. Мельстром побрел позади, не отставая ни на шаг.

— Поставьте меня на землю, милорд! — сквозь смех, прозвенела Элли. — Я серьезно!

— Так чем же вы можете нам помочь в прекрасных и жутких чертогах Хайрока?

— Давайте вы просто возьмете меня с собой, — вздохнула девушка. — А когда момент придет, то сами все увидите.

И Элли каким-то очень странным молниеносным движением запрыгнула на спину коня, отчего он взвился на дыбы и огласил окрестности громким радостным ржанием. Сэр Эрик удивленно воззрился на красавицу, от которой совершенно не ожидал такой прыти.

Обратно к дому юноша подвел коня под уздцы. Элли спрыгнула на песок, улыбнулась и вопросительно посмотрела на Эрика.

— Уговорили, — кивнул он. — Пойдемте.

В ответ девушка взяла его за руку и провела в дом. Там на низеньком столике уже стоял бочонок эля и горячие хрустящие булочки.

— Как у вас получается подавать такой свежий хлеб? — удивленно поднял брови сэр Эрик.

— Секрет, — ласково улыбнувшись, ответила Элли. — Эль, милорд.

Еще только наливая ароматную пенящуюся жидкость в кружку, юноша почувствовал что-то удивительно знакомое. Он принюхался и попробовал эль на вкус.

— Но это… Это же невозможно?

— Ваш любимый. Хантервильский белый. Хорош, не правда ли?

— Элли, давайте поговорим серьезно. Отсюда до моего поместья три дня конного хода галопом. Как? Как вы раздобыли его?

— Не хочу серьезно, — надула губы девушка. — Я хотела вас порадовать, а не вызвать на разговор.

— Порадовали, — улыбнувшись, сказал Эрик. — На самом деле, правда. Словно весточка из дома. Ладно, не буду вас больше ни о чем спрашивать.

Вскоре к завтраку спустился Браун. Он не задавал лишних вопросов, только недоуменно вскинул бровь, отведав эля, и посмотрел на юного лорда. В ответ сэр Эрик лишь пожал плечами. Новость о том, что Элли включается в состав экспедиции, старого монаха тоже не удивила. Единственное, что привело его в замешательство — белый конь. Браун долго ходил вокруг него, завистливо поджимая губы и кивая головой.

Сэр Эрик помог Элли прибраться после завтрака, и вскоре все трое, оседлав лошадей, выехали на узкую тропинку, огибающую озеро Райн и ведущую по направлению к холмам Хайвуд.

Дорога поражала своей живописностью. Зеленые луга, залитые солнцем и пестрящие россыпью цветов; перелески из вековых стройных сосен, источающих чудесный аромат; небольшие болотца и зеленые рощи — все это мелькало друг за другом. Пейзажи, сменяющие друг друга, были настолько прекрасными, что заставляли забыть на время о страшной и опасной цели путешествия.

Солнце давно перевалило за полуденную черту и уже склонилось к западу, когда путешественники решили устроить привал. Запасов, благо дело, хватало, да и Элли тоже оказалась не нахлебницей, прихватив с собой целую котомку великолепных закусок.

Долго отдыхать не пришлось. В конце концов, все понимали, куда и зачем они едут. Оставалась последняя часть пути.

У подножья холмов кони сильно замедлили бег, давая понять, что усталость сильнее чувства долга. Разведчики остановились, и, не сговариваясь, посмотрели на крутой склон Хайвуд Прайм — не самого высокого, но очень труднодоступного холма. Там, приосанившись, вонзал свои шпили в небо красавец замок.

— Ни разу не смотрел на него с этой стороны, — выдохнул сэр Эрик. — В прошлый раз я взобрался по другой части склона, оттуда эту громадину видно куда хуже.

— Красиво, правда, — кивнул Курт. — Надо же было такой дряни, как Нортроп, жить в столь чудесном месте!

Ничего не ответив, сэр Эрик спрыгнул с коня и, скрестив руки на груди, вперил взгляд в Хайрок. Изящество и величие замка поражали воображение. Вот бывает же, что даже в самом благородном и достойном роде появляется такая вот паршивая овца, которая приводит к бесчестью. Уж наверняка основатель этого чудесного дома не думал, что через поколения появится тот, кто покроет имя Нортроп и название Хайрок самой постыдной грязью. Жалко.

Браун тоже спешился и подошел к юному лорду. Ни слова не говоря, он показал рукой на деревья, почти вплотную заполонившие окрестности замка. Сэр Эрик понимающе кивнул.

Вскоре к ним подошла Элли. На ее лице не было ни тени улыбки.

— Уже вечер, — сказала она. — Пока мы поднимемся, настанет ночь. И тогда любая наша попытка проникнуть за стену будет означать мгновенную гибель.

— Это понятно, — кивнул сэр Эрик. — Но не ночевать же нам здесь, в лесу, прямо перед логовом вампира?

— Ну, почему бы и нет? — пожала плечами девушка. — Давайте уведем коней глубже в лес и устроим там какой-нибудь шалаш. Я клянусь, Нортроп ни за что не узнает, что мы спим прямо перед его носом.

Браун в ответ кивнул и подошел к своему коню. Эрик сделал то же самое.

Сделать шалаш оказалось весьма просто. Внутри небольшой хижины, сложенной из сосновых веток, очень приятно пахло, да и вообще было очень уютно. Где-то снаружи ухал филин, да изредка сатанинским воплем орал козодой. Потрескивали ветки под лапами лесных зверей.

Ночь вступила в свои права. Страшная ночь прямо перед стенами замка, в котором не смыкал глаз бессмертный герцог-кровопийца.

Глава XXII. В стане врага

Ночь в лесу… В холодной и непроглядной тьме, полной таинственных звуков и странных движений. То ли это дикий хищник подбирается к утлому укрытию, то ли адская тварь Нортропа, а может, просто ёж? Сова ли прошелестит между ветвями вековых сосен, а может, то ученый коршун несет свою вахту? Хоть и пообещала Элли, что вампир не сможет увидеть разведчиков, но как она может точно это знать? От ощущения постоянной опасности Сэр Эрик спал плохо.

Раза три он выходил из шалаша, осматривая непроглядный мрак вокруг. Страшные ветви-лапы, медленно двигающиеся на тихом ветру, непонятные перестуки где-то в кронах, скрипы и стоны — все это было настолько непривычно и необъяснимо, что кровь стыла в жилах. Непередаваемо жутко. Не то, чтобы сэр Эрик был трусом, но одно дело — жаркая, яростная и честная схватка, а другое — затаившееся в молчаливой тьме нечто неведомое.

Холодный рассвет застал юношу стоящим около шалаша и жующим травинку. Спустя несколько минут после того, как небо просветлело окончательно, сосновые ветки зашуршали, и из укрытия появился Браун. Поеживаясь от утренней свежести, старик подошел к сэру Эрику и спросил:

— Вы не спали всю ночь, милорд?

— Почти. Мне не впервой оставаться в лесу на ночлег, но сегодня было что-то уж очень жутко.

— Что же, ожидание всегда страшнее, чем то, чего ждешь. Но оно заканчивается, и настает пора действовать!

Как только монах произнес эти слова, в шалаше вдруг что-то громко щелкнуло, и словно сильный ветер прошумел в сложенных ветках. Не прошло и нескольких секунд, как перед мужчинами появилась Элли. Она выглядела так, словно для нее не было ночи, проведенной в лесу, на подстилке из колючей хвои. Все те же сияющие длинные волосы, безупречное платье и радостная улыбка на лице.

После приветствий все трое проверили, на месте ли кони, и двинулись к опушке леса. Утренний ландшафт поражал воображение своим спокойным величием. Почти под самые облака уходил своей округлой вершиной скалистый холм Хайвуд Мэйн, со склона которого стекала хрустальная речка, питающая водой ров вокруг замка. К могучим каменным отрогам примыкал заросший зеленью Хайвуд Прайм, служивший подножием для великолепного дома Нортропа. Более мелкие холмы создавали причудливые волны, покрытые перелесками и цветочными полянами. Сэр Эрик в который раз поразился красоте этого места, почувствовав странный контраст между прелестным пейзажем и омерзительным существом, обитающим здесь.

Браун короткими движениями показал направление и ориентиры, и разведчики начали восхождение. То и дело прячась за кусты и каменные глыбы, они оставались практически незамеченными. Несмотря на эту осторожную неторопливость, им удалось подняться на середину Хайвуд Прайм достаточно быстро: чуть больше, чем за четверть часа. Дальше путь вел по небольшой расщелине, скрывавшейся между зарослями папоротника и темным ельником. Здесь двигаться можно было быстрее, потому что даже с близкого расстояния заметить что-либо в этом месте было очень сложно.

Преодолев и эту часть пути, разведчики остановились. Теперь предстояло перебраться через ров, ширина которого достигала тридцати ярдов. Впрочем, Браун быстро привел своих спутников к очень удобному мыску, над которым возвышались и шумели кронами корабельные сосны.

— Здесь ров очень узок, — сказал монах. — Не более дюжины ярдов. Правда, глубина тут весьма неприятная, но я надеюсь, что плавать мы все умеем. Теперь смотрите. Обзорных башен в видимости две. Одна нам не очень страшна, потому что довольно далеко и направленных сюда окон мало — всего два. А вот другая — настоящая опасность. Четыре окна выходят прямо на оконечность этого мыса. Если мы начнем привлекать к себе много внимания, то крышка всей нашей вылазке. Поэтому действовать надо тихо и быстро.

— А как вы справились с этим в прошлый раз? — спросил сэр Эрик.

— Так же, как я рассчитываю сделать и в этот. Мы нашли в лесу несколько поваленных бревен и быстренько перекинули их через препятствие. Потом, после перехода, столкнули все в ров, и течением их унесло куда-то вниз, к озеру, по всей видимости. Да, вода изо рва уходит в небольшой водоем, расположенный между Хайвуд Прайм и Хайвуд Тоддлер.

В ответ на это Элли покачала головой и что-то тихо пробормотала. Сэр Эрик попытался дознаться, что же именно она сказала, но девушка лишь улыбалась и молчала.

Спустя несколько минут Брауну удалось найти подходящее дерево. Однако перебросить тяжеленный ствол на другой берег оказалось делом, практически невыполнимым.

— Как-то я не подумал, что двое — это не восемнадцать, — вытирая пот со лба, пропыхтел Браун. — Этак мы до вечера провозимся.

— Надо придумать что-то другое, — сказал сэр Эрик, отдуваясь и рассматривая покрасневшие ладони.

— Подсадите меня, — попросила Элли, примериваясь к тонкой стройной сосне, слегка наклонно стоявшей почти на самом краю мыска.

— Я знаю, что она задумала! — радостно воскликнул монах. — Прекрасная мысль!

Взобраться почти к самой кроне Элли удалось достаточно быстро и легко. Сосна, изящно согнувшись, нависла ветвями над противоположным берегом. Прыжок получился высоковатым, и было видно, что девушка сильно ушибла ноги, но расчет оказался точным. Эрику переправа далась куда проще — под его тяжестью дерево согнулось сильнее. А Браун вообще, казалось, не почувствовал удара, хотя и прыгнул с приличной высоты. Он моментально вскочил на ноги и похвалил Элли за находчивость. Таким образом, не прошло и десяти минут, как вся троица переправилась на ту сторону рва. Теперь оставалось лишь пробраться за неприступную каменную стену.

— За мной, — сказал монах. — Сейчас мы будем в Хайроке.

Пришлось перемещаться быстро, практически у самого подножия стены. Не пробежав и сотни ярдов, Браун жестом приказал всем остановиться. Стена, возвышавшаяся над ними, казалась незыблемой и несокрушимой. Было совершенно непонятно, как отсюда можно было бы попасть в замок. На самом деле все оказалось куда интереснее.

Браун долго рассматривал стену, то и дело поглядывая на противоположный берег рва. Затем он с силой надавил на один из камней, и тот вывалился из стены. За ним оказался ржавый рычаг, который едва-едва подался под натиском двух сильных мужчин.

— Это специально устроенный лаз отчаяния, — сказал Браун, когда совсем небольшая часть стены выдвинулась наружу. — На тот случай, если хозяевам замка придется отбивать его у более успешных захватчиков. Вперед, милорд, а я пойду последним.

Отверстие вело в низенький темный и душный коридор, проложенный прямо в толще стены. Перед тем, как проникнуть в него, Браун поставил выпавший камень на место, тем самым снова сдвинув рычаг вниз и скрыв признаки вторжения. Сэр Эрик зажег факел, и спросил направление.

Идти оказалось совсем недолго, и светильник даже не успел толком разгореться.

Стараясь не шуметь, Браун отодвинул массивный деревянный щит, закрывавший выход из коридора, и пригласил всех наружу.

Хайрок! Сердце сэра Эрика застучало с невероятной силой. Впрочем, ни волков, ни коршунов видно поблизости не было. Разведчики выбрались из стены прямо за конюшней, от которой, несмотря на долгие годы, еще чувствовался легкий запах сена и лошадей.

Действовать приходилось очень быстро и по возможности бесшумно. Несмотря на то, что в этой части владений вампира патрулей заметно не было, лишнего внимания привлекать не стоило. В конюшне оказалось вполне светло, достаточно для того, чтобы сориентироваться и найти вход в подземный коридор.

Спуститься в прохладную сырую тьму сложностей не составило. Ход оказался достаточно просторным и высоким — в нем не надо было пробираться согнувшись, как в стене. Пол был выложен плоскими камнями, на стенах кое-где виднелись крепления для факелов. С потолка изредка с гулким стуком падали капли воды. Вообще было настолько тихо, что даже едва слышный шепот разведчиков разносился вдаль предательским эхом.

Оставалось найти вход в главные покои замка. Браун очень хорошо помнил расположение всех развилок, поворотов и комнат, и вел экспедицию весьма уверенно. В одном из помещений, которые старик отмечал как надежные, решено было сделать небольшую остановку для отдыха.

Элли начала было развязывать свой мешок, чтобы достать пару булочек, но внезапно старый монах схватил ее за руку и жестом приказал замолчать. Где-то вдалеке послышался отчетливыйстук шагов.

Глава XXIII. Вечные похороны

Сэр Эрик наступил на факел и затушил его. Впрочем, толку от этого было мало: в воздухе разнесся запах горелого масла, так или иначе выдававший незваных гостей. Оставалось только молиться и надеяться на то, что у идущего по коридору напрочь отсутствует обоняние.

Шаги приближались. Было что-то странное в их ритме, словно человек приволакивал одну ногу, но не всегда, а через раз. Сэр Эрик очень медленно и тихо вытащил из клипсы шпагу, а Браун высвободил из ножен меч. Вскоре коридор осветился каким-то тусклым зеленоватым сиянием. Неравномерный стук стал совсем громким, и вскоре разведчики увидели того, кто был ему причиной. Странная фигура, обмотанная рваными кусками ткани, держала в руке светящуюся гнилушку и шла, припадая на обе ноги, куда-то вдоль стены. Голова этого странного человека смотрела строго прямо.

Все замерли. И лишь когда звук шагов превратился в едва различимое эхо, Браун в ужасе выдохнул:

— Святые Угодники, это же мертвец!

— Придется признать это, — дрожащим голосом ответил сэр Эрик, прикрепляя шпагу обратно к клипсе. — Нортроп подчинил себе волков, коршунов, гномов, и не побрезговал даже закопанными в землю покойниками. Курт, скажи мне, как мы можем противостоять этому?

— Никак, милорд, — вздохнул монах. — Если здесь кто и может навести порядок, то разве только аббат. Это царство сил сатаны, и боюсь, что наше с вами оружие против этого сонма чудищ бессильно. Но это не значит, что мы должны сдаться и пойти обратно.

— Ну, уж нет! — воскликнул Лиддел, снова ударяя кремнем над факелом. — Сдаться — это не ко мне. А к аббату я обращусь позже. Уолтер обещал помочь, и, я думаю, он здесь найдет дело по душе. Но наша задача — найти место, где пиявка дрыхнет, пока солнечный свет сковывает его свободу.

Разведчики перекусили чудесными булочками, заботливо припасенными Элли, запили их не менее прекрасным элем, и двинулись дальше.

Коридор вскоре начал подниматься вверх, все трое это сразу же почувствовали.

— Мы в замке. Выход отсюда находится в правом крыле дома, — сказал Браун. — Если идти прямо, то наткнешься на кухню. Направо будет комната прислуги. А нам надо свернуть влево, в основную галерею. Оттуда ведут несколько лестниц, но я уже не очень хорошо помню, куда именно какая. Надеюсь, на месте память вернется.

Очень аккуратно отодвинув деревянный щит, служивший прикрытием выхода в спасательный тоннель, Браун выбрался в величественные чертоги замка и помог остальным сделать то же самое.

Даже самый тихий шаг гулко отдавался многократным эхом в просторной галерее, увенчанной сверху сводчатыми потолками. На стенах красовались многочисленные портреты, в высоких окнах играли разными цветами стекла витражей.

— Красивый дом, — завистливо шепнул сэр Эрик. — Нортроп был очень богат?

— Он поставлял хлеб королю, — кивнул старый монах. — Золото никогда не переводилось здесь. Говорят, его величество был весьма доволен качеством зерна с полей герцога.

— Оно и вправду самое лучшее, даже по сию пору, — тихо сказала Элли. — Я сама пеку хлеб и знаю, откуда мука вкуснее. Правда, теперь его поля принадлежат другому, но пшеница-то от этого хуже не стала.

— Но почему? Черт меня побери, почему он такой безупречно хороший, с чудесными полями и райскими угодьями, вдруг стал ни к дьяволу плохим? — взорвался сэр Эрик. — У меня в голове не укладывается.

— У меня тоже, — ответил Браун и замолчал.

Они шли мимо дверей и арок, в тихом и пустом одиночестве. Сэр Эрик осматривал стены и потолок замка и не мог поверить своим глазам.

— Вот сюда, — вдруг сказал монах.

Мраморная лестница подсвечивалась сверху цветными бликами огромного витражного окна, изображающего закованного в латы рыцаря, присевшего на колено перед прекрасной дамой, в руке которой сверкала алым роза. Тяжелые дубовые перила блестели, как новые, выдавая частое их использование.

Разведчики начали медленно подниматься по ступенькам. Странное дело, но их не беспокоили ни ожившие мертвецы, ни гномы, ни ученые птицы. Казалось, герцог сам не против того, чтобы его навестили.

Наконец, все трое поднялись на главный этаж. Простор огромных помещений поражал воображение, равно как и прекрасное убранство.

— Вам не кажется, что здесь все как-то траурно? — спросила Элли, осматриваясь вокруг.

И в самом деле, вид украшений не вызывал ничего, кроме чувства скорби. При ближайшем рассмотрении оказалось, что весь главный этаж выдержан в трагических и мрачных тонах. Черные и багровые розы, собранные в букеты и развешанные на стенах, траурные полотна, обрамляющие окна — все создавало впечатление готовящихся похорон. Незваным посетителям стало не по себе.

Медленными тихими шагами все трое подошли к двери, ведущей в большой зал. Браун заметил, что полотно прилегает к косяку неплотно, и заглянул в щель. И невольно вздрогнул, отшатнувшись.

— Мы нашли его, — едва слышным шепотом сказал он.

Сэр Эрик потянул тяжелую дверь на себя. Она открылась практически бесшумно, словно петли кто-то только что смазал.

В большом зале было очень чисто и пахло свежими цветами. На всех стенах красовались огромные полотна знамен Нортропов, обшитые по краям черными атласными лентами. Гирлянды из роз спускались с потолка, образуя прекрасный в своей печальной торжественности балдахин, под которым стоял массивный гроб.

Солнечный свет, разбросанный яркими цветными бликами по белоснежному каменному полу, создавал причудливую, но изумительную картину. Разведчики подошли ко гробу, стараясь не выдавать себя лишним шумом.

Ричард Нортроп лежал со скрещенными на груди руками. Строгий, одетый в парадную военную форму — черную с синим рубашку и длинную куртку, расшитую контурами земляничных листьев, выполненных тонкой блестящей нитью. На его бледном лице застыла полуулыбка, какая-то странно притягательная и совершенно не злая.

— Черт побери, да он красавчик, — пробормотал Браун. — Надо же. Мертвый выглядит куда добрее и лучше, чем живой.

— Да уж, судя по виду, злодеем его не назовешь, — согласилась Элли. — Не понимаю.

Сэр Эрик ничего не сказал. Он еще раз осмотрел зал, потом перевел взгляд на вампира. Приходилось признать, что действительно, лицо Нортропа выражало скорее странную грусть и задумчивость, нежели бессмысленную злобу и ярость.

Все трое недоуменно переглянулись. Собственно, цель экспедиции была достигнута, но вместо чувства удовлетворения победой у каждого в голове роились десятки вопросов.

Вывел гостей замка из состояния задумчивости грозный низкий рык. Не сговариваясь, Элли, Браун и сэр Эрик обернулись туда, откуда донесся звук. И замерли от неожиданности и испуга.

В дверях, перегораживая выход, стояли два огромных волка, закованные в тяжелые латы.

Глава XXIV. Элли сердится

Сомнений не оставалось — зверюги выследили разведчиков по запаху. Тяжело дыша и порыкивая, волки постепенно приближались к непрошенным гостям. Сэр Эрик отстегнул шпагу и свистнул ей в воздухе. Браун со звоном вытащил из ножен свой меч. Схватка казалась бессмысленной, но сдаваться без боя храбрые воины тоже не собирались.

«Попасть бы сразу в глаз», — думал Лиддел, примериваясь к волкам. — «Тогда можно было бы надеяться удрать отсюда до того, как подоспеет подкрепление».

Браун сделал шаг вперед и взмахнул мечом, принимая боевую стойку. Сэр Эрик тоже выдвинулся навстречу врагу. Волки поводили хвостами и скалились, обнажая белоснежные клыки. По тяжелому стуку стальных листов юноша понял, насколько толста броня этих адских тварей, и в горле его сразу же пересохло. Исход такого боя практически не вызывал сомнений, и от этого в буквальном смысле холодела кровь. Но настоящий английский рыцарь не отдает свою жизнь просто так, и сэр Эрик сделал еще один шаг вперед. Волки зарычали громче.

Браун тем временем наблюдал. Ему тоже было совершенно ясно, что латы такой толщины мечом пробить невозможно, но Курта с самого детства учили, что непобедимых соперников нет. У каждого, даже самого защищенного и до зубов вооруженного воина обязательно найдется слабое место. На это старый рыцарь и рассчитывал, но пока уязвимость волков, если она и была, никак себя не выдавала. Ни в соединениях листов доспехов, ни в прорезях для глаз не было достаточно ширины для лезвия меча. Единственное, что пришло в голову Брауну — если правильно рассчитать момент начала удара, можно попробовать вонзить клинок в открытую пасть зверя. Это наверняка сулило успех, но для такого выпада требовалась совершенная аккуратность и полная сила.

Время томительно тянулось, противники оценивали друг друга. Сэр Эрик совладал с собой и начал прикидывать угол и силу, с которыми нужно бить, чтобы попасть точно в узкую щель, за которой красным пламенем светился глаз зверя.

Волки тоже не торопились начинать драку, понимая, что имеют дело не с легкой добычей. Оба лазутчика казались прекрасно подготовленными в боевом искусстве, и, несмотря на то, что один был очень молод, а другой — весьма стар, опасность они представляли значительную. Вариант боя с внезапным прыжком, сбивающим с ног, был неприемлем — за спинами вторгшихся стоял гроб с Господином. Одна ошибка, одно неверное движение — и случится непоправимое.

Несколько минут в мертвой тишине зала было слышно только тяжелое дыхание, да позвякивание стали. Противники постепенно сближались, готовясь к сражению.

Только Элли осталась позади, и никто на нее не обращал внимания.

А зря. Девушка совершенно преобразилась. В ее длинных серебристых волосах засверкали цветные искры, глаза из дивных голубых сапфиров превратились в сияющие белым светом огни. По кончикам пальцев рук Элли побежали маленькие голубые всполохи. Платье немного приподнялось, словно раздуваемое ветром.

И ровно в тот самый момент, когда волки и люди готовы были уже броситься друг на друга, в напряженной тишине залы раздался оглушительный голос Элли. Не хрустальный звонкий колокольчик, но неистовый церковный набат. Летели одно за другим заклинания, словно удары штормовых волн по морским скалам, и от их силы все вокруг замерло. Прижали уши и хвосты волки, оцепенели Лиддел и Браун. А озерная дева все сильнее и громче творила свое колдовство, и уже самое настоящее пламя срывалось с ее рук, синее, яростное, грозное.

Элли шагнула вперед, и стражники замка, заскулив, попятились назад. Девушка спокойной поступью прошла мимо них и поманила за собой мужчин. Тех дважды просить не пришлось.

Из замка в подземный ход выбрались спокойно. Видимо, подкрепление для волков предусмотрено не было. Там, закрыв двери, можно было выдохнуть.

— Надеюсь, теперь уже никто из вас не задается вопросом, зачем вам в этом походе нужна я, — убирая со лба волосы, сказала Элли.

— Это было невероятно, — все еще не в силах прийти в себя, прошептал сэр Эрик. — Как это у вас получилось?

— Вы — колдунья, — сухо сказал Браун. — Ведьма. Если бы я знал…

— То сдали бы меня Уолтеру? Сожгли бы на костре? И в итоге сгинули бы здесь, сойдя за корм для этих милых песиков.

— Согласен, глупо вышло, — вздохнул монах. — Вы спасли нам жизни, а это самое главное.

Немного отдохнув, разведчики двинулись в обратный путь. Сэр Эрик старался еще раз хорошенько запомнить все повороты и развилки. Даже несмотря на пережитое потрясение, он продолжал держать в голове цель этого путешествия.

Поскольку дорога назад не казалась легкой, Браун предложил сделать небольшой привал. Для перекуса было решено выбрать более укромное помещение, чем в прошлый раз, а саму передышку сделать длиннее.

— Ну, настоящие сложности на самом деле впереди, — тихо сказал Лиддел. — На этой стороне рва с водой сосны не растут.

— Растут, но в другой стороне, — ответил Браун. — Впрочем, не буду скрывать: да, обратная переправа легким делом не будет.

И снова среди путешественников воцарилось молчание. Вскоре, впрочем, его опять нарушил сэр Эрик.

— Эти волки очень самонадеянны, — сказал он. — Против нас выставили всего двоих.

— Думаю, милорд, что это следствие не самонадеянности, а чести, — тихим голосом ответил монах. — Двое на двое, очень справедливо. Девушку они опрометчиво не приняли в расчет.

— Не пойму я никак — этот Нортроп, кто он? Невежественное чудовище из глубин ада, или же благородный рыцарь и исполненный чести воин?

На самом деле никто из троих не мог дать ответ на этот вопрос. Слишком уж противоречивыми были факты, которыми каждый из них обладал. Именно поэтому остаток отдыха прошел в тишине.

Когда разведчики выбрались из крепостной стены, закрыв за собой лаз отчаяния, солнце уже перевалило далеко за полдень. Стоило поторопиться с возвращением, но перед путниками тихо шептал неспешно текущей водой ров. Огибать замок в поисках возможности перебраться тем же способом с соснами представлялось возможным, но долгим. А судя по вою за стеной, волки успели понять, что лазутчики не только разузнали расположение главных комнат замка, но и сумели выбраться живыми.

Поэтому времени практически не оставалось.

— Вплавь, — сказал сэр Эрик. — Это единственный способ.

— Со всей нашей амуницией? — нахмурил брови Браун. — Лучше уж просто сразу утопиться, не мучая себя. Да и вода жутко холодная. Если сведет ногу или руку, смерть будет ну уж совсем не геройская.

— Что же делать? — спросил юный лорд. — Если мы будем стоять перед стеной, как мишени, то скоро нас заметят с башен. И тогда прощай, добрая старая Англия!

— По-моему, уже заметили, — сказала Элли, глядя в небо, где в вышине медленно кружил коршун.

Через мгновение все трое метнулись обратно к стене, укрывшись в ее холодной мрачной тени. Времени на раздумья почти не оставалось. Внезапно в голове сэра Эрика проскочила безумная, но острая мысль.

— Кони! — воскликнул он. — Наши кони!

Браун недоуменно воззрился на лорда, а Элли улыбнулась и от радости хлопнула в ладоши. Она закрыла глаза, склонилась на одно колено и начала медленно говорить слова заклинания. Коршун в небе почему-то набрал еще большую высоту, и как будто перестал обращать внимания на происходящее внизу. Не прошло и четверти часа, как вдали послышался быстрый топот, и из-за перелеска выскочил Мельстром, а за ним лошади Брауна и Лиддела.

С диким ржанием они бросились в воду и уже спустя несколько секунд отряхивались от холодных капель на другом берегу рва. С неба в ответ на это послышался тревожный клекот.

— Скорее! — крикнул сэр Эрик. — С Богом!

С молниеносной быстротой вскочив в седла, разведчики натянули поводья и направили коней вплавь. Сильные животные пересекли водную преграду достаточно скоро, хотя было видно, что это далось им с большим трудом.

Фыркая и тряся гривами, кони поскакали в лес, к месту стоянки. Коршуны, покружив немного над замком, сели обратно в башни и успокоились. Наивно было бы предполагать, что они просто так отпустили незваных гостей, но преследования, тем не менее, не было.

Слуги Нортропа всегда хорошо слушались своего лорда.

Глава XXV. Неожиданные новости

К домику в ивах подъехали далеко за полночь. Никто больше не хотел ночевать в лесу, и коням пришлось скакать во весь опор, чтобы завершить путешествие без длительных стоянок. Усталость валила с ног, не было сил ни ужинать, ни разговаривать. Не зажигая свечей, все трое упали на свои кровати и уснули практически мгновенно.

Тихий ночной ветер медленно нес темные облака под сверкающими яркими звездами. Тишина окутала озеро Райн, и только иногда раздавалось где-то поблизости недовольное фырканье коней. Где-то бушевали страсти, готовились сражения, задумывались предательства. Но здесь, в уютном домике, недоступном для взоров, были только спокойствие и умиротворение. Так продолжалось до рассвета.

Первым, как обычно, поднялся с кровати сэр Эрик. Наскоро приведя себя в вид, более-менее достойный английского аристократа, он вышел к озеру. По берегу медленно шел Мельстром, размахивая хвостом. Над поверхностью воды стелился тонкими змейками полупрозрачный туман. Поеживаясь от утренней прохлады, юный лорд пошел навстречу белому коню. Скакун приветливо помотал головой и пошел рядом с Лидделом, словно одновременно с ним предаваясь воспоминаниям о приключении в замке Хайрок.

Легкое дуновение ветерка донесло до озера манящий аромат свежевыпеченных булочек, на что и конь, и человек отреагировали моментально. Мельстром тихо заржал, а сэр Эрик быстрой походкой отправился к дому.

Элли и Браун уже сидели за столом. Прекрасно понимая теперь, откуда в этом доме появляются свежайшие угощения, сэр Эрик уже не был столь недоверчивым, и присоединился к завтраку. Эль и хлеб поражали своим вкусом, но все хорошее имеет свойство очень быстро заканчиваться.

— Благодарю вас, Элли, — сказал юноша, поднимаясь из-за стола. — Это было чудесно. Но я вынужден сказать, что нам пора ненадолго расстаться. Мы с Куртом едем в Холироуд. А там, как я полагаю, вам показываться совершенно не хочется.

— Вы правы, милорд, — улыбнувшись, ответила девушка. — Я буду ждать вас на обратном пути. Вот здесь сумка в дорогу, кое-какие припасы. Будете вспоминать обо мне в дороге.

— Я буду вспоминать вас всегда, пока не окончится время разлуки, — сказал сэр Эрик. — Еще раз благодарю вас! А теперь нам пора в путь.

Спустя несколько минут топот лошадиных копыт перестал доноситься до озера Райн. Элли грустно-грустно вздохнула, еще раз помахала рукой в утреннюю пустоту неба, и скрылась в своем домике.

Чем больше сэр Эрик думал над всей сложившейся картиной, тем отчетливее он понимал, что без влияния сверхъестественных сил вампира победить невозможно. Но не только это волновало юного лорда, и вопросов к аббату на самом деле у него накопилось множество. Да и рассказать об успехах тоже хотелось.

Дорога узкой лентой петляла среди вековых деревьев Хэмстонского леса, то поднимаясь на пригорки, звонкие от птичьего гомона и залитые солнцем, то спускаясь в низины и овраги, сырые и мрачные. Путники ехали не слишком быстро, стараясь не утомлять коней. Тем более что теперь спешки не было, скорее наоборот, обоим требовалось побыть наедине со своими мыслями.

Поэтому к дверям монастыря подъехали они в час, когда небо уже почти сплошь было залито синей тьмой. Аббат принял гостей приветливо и радостно, а особое удовольствие вызывал у него визит сэра Эрика.

— Позвольте угостить вас чудесным вином из монашеских погребов, — суетился Уолтер, то и дело приказывая подавать все новые и новые кушанья. — Рассказывайте, сэр Эрик, как вам удалось проникнуть в Хайрок, а главное — выйти оттуда живым?

— Вошли мы сами, — сказал Лиддел, наливая в высокий кубок кроваво-алый напиток. — А вот выйти нам помогли Провидение и сэр Ричард.

— Интригуете, — воскликнул настоятель и присел на свое высокое кресло. — Но, впрочем, сначала отужинайте с дороги, а потом уже перейдем к рассказам. И еще, кто этот господин с вами? Кажется, я когда-то знавал его.

— Да, святой отец, — ответил старик. — Знавали. Я ваш бывший служка, Курт Браун.

— Святые угодники! — удивленно воскликнул аббат. — Вот уж не ожидал! Впрочем, Господь сделал сэру Эрику чудесный подарок, отправив тебя с ним в Хайрок. Ведь кто, как не ты, знаком с его внутренностями?

— Именно так, святой отец, — кивнул Курт. — Могу сказать лишь одно — там, в пределах этого дивного замка, я ежеминутно вспоминал вас и ваши служения. Господь свидетель, мы побывали в логове самого дьявола.

Сэр Эрик, за это время скоро и безжалостно расправившийся с куриной ножкой, согласно закивал и налил еще вина. Браун решил не отставать, и положил себе на тарелку большой и сочный кусок баранины. Уолтер понимающе посмотрел на гостей и на некоторое время затих.

Около четверти часа прошли в молчании, которое изредка разбавлялось звоном посуды или звуком льющегося вина.

— С вашего позволения, отец Уолтер, я, пожалуй, оставлю вас, — сказал Браун, откинувшись на спинку высокого стула. — Хочется вспомнить былое, еще раз взглянуть на эти древние стены.

— Разумеется, — кивнул аббат. — Для тебя это место многое значит.

Когда старый монах закрыл за собой дверь, Уолтер подсел поближе к сэру Эрику и сказал:

— Хорошо, что он ушел. Я полагаю, есть что-то, что вы хотели бы рассказать без лишних ушей?

— Курт не лишние уши, — пожал плечами Лиддел. — Но так, пожалуй, вправду лучше. Для начала расскажите, что вы знаете о распре между Уотерхоллами и Нортропами?

— А, — аббат почесал затылок и вздохнул. — Решили начать с истоков. Хорошо, я расскажу, как все было. Тридцать лет назад молодой герцог сэр Ричард Нортроп привез в свой замок юную невесту по имени Тесса Фаулер. Ее родители почему-то были сильно против этого брака, и он организовал чуть ли не похищение. Сама юная мисс была влюблена в герцога, поэтому не возражала против такого способа решить вопрос о свадьбе. Тогда барон Фаулер подговорил Генри Уотерхолла выступить против Нортропа. В те годы граф отличался горячим нравом и буйным характером, и дело было сделано очень скоро. Понимая, что герцог не останется в долгу, сэр Генри договорился с вашим батюшкой о том, что Тесса некоторое время поживет в замке Краун, доколе не уляжется кутерьма. Но сэр Ричард рассвирепел и повел себя совсем не так, как полагается благородному английскому лорду. Он собрал армию и выдвинулся против Лиддела. Предварительно, по слухам, герцог обратился к некоему магу, или чернокнижику, я точно не знаю, чтобы получить волшебную защиту в бою. Битва при Крауне окончилась для Нортропа крайне скверно. Мало того, что подоспевшие солдаты Уотерхолла ударили его армию в спину, так еще и Тессу убили.

— Вот здесь я хотел бы узнать подробности.

— Ох, — вздохнул священник. — Там все не просто. Как будто бы ее настиг шальной выстрел атакующих.

— Но? Вы в этом не уверены?

— Дело в том, Эрик, что стрела, которую вытащили из тела мисс Фаулер, была выпущена из лука, принадлежавшего армии Лиддела. В те годы Нортроп уже научил своих мастеровых делать специальные охотничьи стрелы с острыми обратными углами на наконечниках, которые очень сложно вытащить из раны, не усугубив ее. А оружейники вашего батюшки все еще ковали обычные четырехгранные точки бодкина, и именно такую стрелу и извлекли из бездыханной бедняжки Тессы. Это отличие стало причиной катастрофического раздора между Лидделом и Нортропом. Ричард обвинил Уильяма в бесчестном преднамеренном убийстве и проклял его. А армия сэра Генри спустя некоторое время прорвалась к замку Хайрок и взяла его штурмом. Ваш спутник, Курт Браун, своими руками убил сэра Ричарда, но сразу же после этого пришел ко мне и покаялся в страшном грехе. Десять долгих лет исполнял он здесь свое тяжелое служение, но вышел с чистой душой и спокойным сердцем.

— Но он горит желанием снова убить Нортропа.

— Нет, мой юный лорд, нет. Все эти его присказки про дьявола — всего лишь отражение чувства невероятной вины. Он жаждет не убить, а освободить и попросить прощения.

Недоуменно и оторопело глядя на аббата, сэр Эрик не заметил, как пролил вино мимо кубка.

Глава XXVI. Побег домой из дома

После долгого молчания сэр Эрик наконец смог взять себя в руки. Теперь много становилось понятнее, но многое наоборот, покрывалось плотной завесой тайны. Многие вещи открылись совершенно с другой стороны, и юный лорд впервые почувствовал себя окончательно сбитым с толку.

Осушив кубок, он решил рассказать о своем походе в Хайрок, умолчав только об Элли. Правда, тут возникла некоторая сложность с описанием переправы через ров, поэтому сэр Эрик запнулся.

— Так как же вы смогли преодолеть воду? — спросил аббат, заинтересованно глядя на юношу.

— А вот как, — быстро соображая, ответил тот. — На наше счастье, мы нашли большое сухое бревно и воспользовались им как лодкой.

— Неужели вас не заметили с башен? — недоверчиво спросил Уолтер.

— Вот это и есть самое интересное из всего, — хмуро сказал сэр Эрик. — Еще как заметили. Все это время, пока мы суетились под стенами замка, над нами летал сторожевой коршун герцога. Но ни до, ни после переправы за нами не было послано погони. Да что там, нас, можно сказать, отпустили с миром.

— Отпустили — да, а вот с миром ли — не думаю. Скорее всего, сэр Ричард затеял коварный план, и вскоре мы узнаем, какой именно.

Сэр Эрик задумчиво вздохнул и посмотрел куда-то вдаль, сквозь стены. Ясно, что Нортроп навел справки о проникших в его владения разведчиках. Едва ли он угадал бы юного Лиддела — ведь ни знаков отличия, ни гербовой одежды на нем не было. Волки тоже не узнали Эрика в лицо — они никогда его до этого не видели. Элли… Про нее вообще мало кому что-либо известно, очень уж умело скрывает озерная колдунья свою тихую волшебную жизнь. Остается Браун. Вот здесь все возможно. И если Нортроп хорошо запомнил своего убийцу, то уж точно понял, что люди Уотерхолла снова жаждут его гибели. Стало быть, и ответный удар может прийтись на замок Торнхилл. Надо предупредить сэра Генри!

Сэр Эрик не замедлил сообщить свои подозрения Уолтеру, и тот согласился немедленно выслать гонцов, чтобы предупредить графа о возможной опасности.

Вслед за этим в зале воцарилась тишина. Юноша молча смотрел, как отблески пламени свечей играют в отражении на темно-красной поверхности вина, и думал о том, что же делать дальше. В бесчестный поступок отца Эрику верить никак не хотелось. Как и в то, что сэр Генри, старый добрый сэр Генри, который учил маленького баронета находить выход из чащи леса и показывал, какие бывают птицы, звери и грибы, пошел против совести и разрушил чье-то счастье. Была во всем этом какая-то страшная загадка, что-то, не имевшее пока объяснения, но отчаянно требующее его. И сэр Эрик решил во что бы то ни стало разгадать эту тайну.

Впрочем, очень скоро мысли юного лорда перескочили на другую тему. Элли! Чудесная дева озера, сказочная красавица и отважная воительница. Ее бездонные глаза, ее завораживающая улыбка! Голос, подобный пению ангелов в хрустальной выси неба. И, конечно, магия. Сможет ли он, простой смертный, надеяться на благосклонность кудесницы? Черт бы подрал этого Роберта, из-за него так и придется остаться на правах бедного родственника. Краун и герцогство достанутся этому напыщенному болвану. А Эрику перепадет так мало! Можно ли прельстить столь могучую и прекрасную девушку каким-то жалким поместьем?

И одновременно с образом Элли перед глазами появилась Дженни. Святые небеса, да за что же такое наказание? Разве можно вот так просто запутаться в чувствах? Кого же он любит на самом деле? Жену своего брата, до которой не дает права дотронуться кодекс чести или недосягаемую волшебницу? Боже, дай ответ!

— Отец Уолтер, — хрипло сказал Эрик, наливая очередной кубок. — Как Господь советует поступать, если решения сложного вопроса не существует?

— Отдать все на милость Божью, — ответил аббат. — Человек слаб, но Господь велик. Я вижу, сын мой, вы сильно опечалены всей этой историей?

— И не только ей, — кивнул Лиддел. — Я не хочу возвращаться в Краун.

— Вы вправе не делать этого. У вас есть свое собственное прибежище. Никто не осудит вас за желание побыть среди дивных лугов Хантервилля, да и крестьяне будут только рады угостить своего добрейшего господина свежим элем. Дом ваш невелик, но полон доброты и света.

— Господь да благословит вас, святой отец, — с благодарностью вздохнул сэр Эрик. — В самом деле, что-то давно я не навещал свои земли. Знаете, как хорошо на рассвете сесть на берегу сонной речки и поймать пару рыбешек? Или пройтись по земляничным полянкам?

— Я знаю, — с теплой улыбкой ответил Уолтер. — Налейте себе еще вина, Эрик, и забудьте сегодняшний день до завтра. Я приготовил комнату, чтобы вы смогли отдохнуть от всех переживаний. Иногда бывает очень тяжело, но каждый новый день дает нам силы бороться и преодолевать.

Юный лорд осушил кубок и нетвердой походкой отправился спать. Аббат проводил его до кровати, прочел короткую молитву на сон грядущий и закрыл за собой дверь.

Утро застало сэра Эрика в постели. Вопреки своему обыкновению, юноша не встал на рассвете. Сказались переживания вчерашнего дня, усталость и вино. Лишь только когда солнце стало пригревать, Лиддел открыл глаза, поднялся с кровати и осмотрелся. Он не сразу вспомнил, где находится, но быстро сообразил и принялся приводить себя в порядок. Вскоре на плечах Эрика вновь красовался черный с серебром камзол, и шпага музыкальным звоном вторила быстрым шагам.

К завтраку он почти опоздал. Когда юноша спустился в залу, Браун уже собирался выходить из-за стола.

— Постой, Курт, — сказал сэр Эрик. — Скажи, что ты собираешься делать в ближайшее время?

— Побыть здесь, — ответил старик. — Вы же не собираетесь атаковать Хайрок сразу?

— Более неразумное решение сложно себе представить, — согласился Лиддел. — Я тоже не стремлюсь к скорым и поспешным ходам. Если понадоблюсь — милости прошу в Хантервилль. Дня три побуду там, если ничего не помешает. А потом вновь вернусь сюда, и мы вместе подумаем, что можно сделать.

— Да благословит вас Господь, милорд, — сказал рыцарь. — Сэру Уильяму бы не понравилось то, что я сейчас скажу, но все же, какая жалость, что не вы наследуете герцогство!

— Не будем об этом, дружище, — грустно улыбнулся сэр Эрик. — До скорого!

Юноша вывел из стойла коня, вскочил на него и вскоре исчез за воротами аббатства.

Он старался ни о чем не думать. Просто слушал, как по теплой земле стучат копыта, как ветер шумит в ушах. Дорогу до своего поместья Эрик преодолел весьма скоро, и какое-то странно теплое чувство наполнило его при виде знакомых пейзажей. Хантервилль-касл не был замком в общем смысле этого слова, но крепостью его назвать было вполне можно. Плотный, собранный, надежный — так сам Эрик говорил о своем доме.

Встречать юного лорда выбежали почти все слуги и воины, живущие в усадьбе. Да еще несколько крестьян, прознавших о возвращении хозяина, пришли к дверям. Не кривя душой можно было сказать, что сэра Эрика в Хантервилле очень любили. Поэтому праздничный пир по случаю встречи господина удался на славу. Стол поставили во дворе, чтобы насладиться теплым солнечным вечером. Были и веселые танцы, и роскошные угощения, и забавные игры. Озорные девчушки крутились вокруг, развевая в воздухе цветные ленточки, охранники дома пели бравые военные песни, и словно не было никаких вампиров и адских волков. Как в детстве.

А когда солнце все-таки завалилось за горизонт, дав волю багровой заре разрисовать небо, к дверям подошел низенький человечек. Он нес письмо для хозяина Хантервилль-касла.

Изящный конверт, скрепленный печатью с изображением головы коршуна и листа земляники — родового герба Нортропов.

Глава XXVII. Человек в открытом окне

Теплая ночь мягко спустилась на холмы и долины. Все утонуло в прозрачной темноте и безмолвии. На величественном черном силуэте замка Краун изредка мелькали оранжевые огоньки факелов — молчаливые свидетельства того, что охрана не дремлет.

Звезды дрожащими бликами серебрили воду, медленно текущую вдоль стен. Изредка только тихий всплеск нарушал глубокую и мягкую тишину вокруг. Красота и умиротворение царили в теплой и нежной ночи. Было бы очень обидно, если этот чарующий пейзаж остался не увиденным никем, но оказалось, что нерукотворная картина нашла своего зрителя.

На берегу рва стоял высокий человек в черном плаще с капюшоном. Он очень внимательно рассматривал замок и деревья, растущие неподалеку. Словно что-то или выискивая, или оценивая, человек направлял свой взгляд из стороны в сторону, прищуривался и качал головой.

Наконец, он двинулся вдоль берега рва. Странно, но движения этого человека не сопровождались звуками. Словно тень, он скользил по земле, и ни единая веточка не хрустнула под ним, ни даже сухой листочек не прошуршал. Поравнявшись с широким мостом, поднятым к большим воротам замка, загадочный человек остановился.

— Тук-тук, Билли, — тихо-тихо сказал он и вдруг исчез.

В молчащей тьме только тень от крыльев большой летучей мыши промелькнула по водной глади, да еще где-то вдалеке послышался долгий волчий вой.

Сквозь слегка приоткрытое окно в комнату Дженни струился ласковый ночной ветерок. В мягкой синей тьме ее комната казалась убежищем волшебницы. Девушка любила окружать себя уютными вещичками, и вкус к ним имела весьма хороший. Но то, что днем выглядело вполне обычно и знакомо, во мраке ночи превращалось в нечто непонятное, а оттого немного пугающее.

Но Дженни этого не ощущала. Глубоко погруженная в сон, она лишь изредка то вздрагивала, то едва заметно сгибала пальцы на руках. Поэтому она не могла видеть, как повисает перед окном странная черная тень, и как воздух в комнате начинает светиться синим. В этих странных всполохах расставленные на полочках безделушки, казалось, ожили и задвигались. Да и не только они. Все словно зашевелилось, замелькало и заплясало в странных и непонятных па.

Дженни испуганно открыла глаза и села на кровати. В ее комнате что-то происходило.

Спросонья она не могла ничего толком разглядеть и понять, но было совершенно очевидно, что Дженни не одна. Когда глаза немного привыкли к мерцанию во тьме, девушка, наконец, сумела рассмотреть того, кто находился с нею рядом.

На Дженни изучающе и с любопытством взирал мужчина высокого роста, светловолосый, с крепкими мускулистыми руками, одетый богато, но не вычурно. Ни слова не говоря, он присел на краешек кровати и кивнул головой.

— Кто вы? — хриплым от испуга и сна голосом спросила Дженни.

— Зачем вам это знать? — после недолгого молчания ответил гость.

— Хотелось бы узнать имя того, кто так бесцеремонно нарушает уединение достойной леди.

— Оно вам все равно ничего не скажет.

Девушка с еще большим испугом отодвинулась ближе к стене. Она вспомнила, что на ночь закрывала дверь на засов, а его совершенно невозможно открыть снаружи! Святые Небеса, а уж через окно попасть сюда и вовсе невероятно. Высота такая, что ни один человек, как бы силен и ловок он ни был, не в состоянии забраться хотя бы на половину. Так как же?

— Как вы оказались в моей комнате? — дрожащим голосом спросила Дженни.

— Будучи единожды приглашенным в дом, я могу попадать в него любым из доступных мне способов, а их, поверьте, немало. В давние времена я часто гостил в замке Краун, и теперь счел необходимым войти сюда по своей воле, без согласия на то сэра Уильяма.

Холодный пот выступил на лбу девушки, сердце застучало, словно трещотка, а пальцы задрожали мелкой дрожью.

— Вы… Вы… Вампир, — выдохнула она.

— Приходится признать, — кивнул гость. — Ваша догадливость делает вам большую честь.

— И вы хотите меня убить.

— Если и да, то уж точно не сейчас. На самом деле я хочу пригласить вас к себе в гости. У меня прекрасный замок в холмах Хайвуд. Там просто непередаваемо красивые виды из окна, особенно на закате. Штат прислуги таков, что хватило бы на королевский дворец, и все они вышколены до совершенства. Ради вас я нанял даже повара. Клянусь, вам будет очень уютно и весело в Хайроке.

— О Боже, нет, — зашептала Дженни. — Нет, пожалуйста. Я вас умоляю. Ради всего святого, пожалуйста, не надо!

— Боюсь, леди Дженни, что переговоры, основанные на мольбах оставить вас в покое, ни к чему не приведут. Не для того я предпринял это путешествие, чтобы возвратиться в одиночку. Одним словом, нет. Вставайте, одевайтесь, и за мной.

— Я не буду вставать. Вы… Вы убьете меня, я знаю. Пожалуйста, прошу вас, не надо этого делать!

— Какая упрямая, — вздохнул Нортроп, поднимаясь с кровати. — Что же, тогда мне придется применить несколько иные способы убеждения.

Молниеносным движением он сорвал с постели одеяло, и синие отсветы блеснули на атласной сорочке Дженни. Она в испуге сжалась в комочек, поджав ноги и обхватив колени руками.

Губы ее молчаливо шептали «нет, нет, не надо», в глазах чернел ужас.

Вампир с невероятной скоростью и силой поднял девушку, одной рукой схватил ее за талию, а другой полностью открыл окно.

Легкие дуновения ночной прохлады превратились в пронизывающий ветер, который ворвался в комнату, расшвыряв по столу какие-то листочки. Дженни зажмурилась и завизжала, когда Нортроп шагнул с ней на подоконник. Где-то внизу чернели кусты, серебрилась вода во рву. Дыхание девушки буквально остановилось от страха.

Ух! Ветер зашумел в ушах, и Дженни поняла, что летит. Где-то внутри что-то защекотало, и ужас отчего-то сменился непередаваемым восторгом. Найдя в себе силы приоткрыть один глаз, девушка едва не закричала снова, но на сей раз от удивительного чувства свободы и блаженства настоящего полета.

Ну, и пусть ей суждено вскоре погибнуть, отдав свою кровь этому чудовищу. Пусть! Ради такого счастья стоило жить, и стоило умереть. Ни одни слова, никакой язык в мире не смогли бы передать то, что испытывала Дженни, пролетая над перелесками и лугами. Рука Нортропа крепко держала юную леди, и то ли от этого, то ли от того, что она смирилась со своей печальной участью, никакого страха в сердце больше не осталось. Его место заняла радость.

Прошло совсем немного времени, и темный силуэт двух человек, летящих под облаками, исчез вдали. Снова тишина разлилась над покоями замка Краун. И только свежий ночной ветер играл разбросанными по комнате вещами и безделушками леди Дженни.

Глава XXVIII. На пороге тайны

Первое, что захотелось сделать сэру Эрику после того, как он прочел письмо — вскочить на коня и помчаться к замку Краун, не разбирая дороги. Но здравый смысл быстро возобладал, и юноша, присев на каменную ступень, задумался.

Цену поспешности он уже знал — ему ее блестяще показал собственный брат. Да и силы были явно не равны. К тому же, как ни странно, вампир в письме был весьма дружелюбен, и даже намекал на возможность если не союза, то, по меньшей мере, сближения. Ни о какой мести за вторжение в Хайрок речи не было. Тем эта депеша выглядела страннее, кстати сказать, но в последнее время с сэром Эриком случилось столько странностей, что он почти потерял к ним чувствительность.

Юный лорд поправил волосы, поднялся с холодного камня и приказал подать бочонок эля и сыровяленую свинину. Мысли засуетились в его голове, то выстраиваясь в стройные ряды, то рассыпаясь падающими с нити бусинками.

В малом обеденном холле пахло забродившим яблочным соком и хлебом. Вечерняя прохлада почти не проникала сюда, и сэр Эрик счел совершенно правильным решением уединиться именно в этом месте. Настроение юноши поднималось. Найденный им мешок прошлогодних яблок подал идею делать в поместье еще и сидр, сделав Хантервилль таким образом царством бесконечного веселья.

Впрочем, после кружки эля и ломтя мяса сэр Эрик вновь стал серьезен. Он посмотрел в высокое окно, задумавшись. И почти сразу же вспомнил о книге, подаренной Уолтером. Благо, свою походную сумку Лиддел бросил здесь же, в зале.

Толстый фолиант с желтыми страницами пах деревом, пылью и кожей. Бумага, испещренная рукописными буквами, казалась теплой на ощупь. Сэр Эрик подивился, что аббат отдал ему такую старинную и редкую книгу — настоящую реликвию. Почерк читался легко, но многие слова встречались юноше впервые, и значение их сложно было понять даже по смыслу написанного. Впрочем, несмотря на это, кое-что постепенно становилось яснее. Домовые, духи, банши, лесные чудища — для каждого нашлось подробное описание. Книга захватила сэра Эрика, он и не заметил, как настала глубокая ночь. Бочонок пустел, кусок мяса на тарелке постепенно уменьшался, а страницы шелестели одна за другой.

На вампирах пришлось задержаться. Зато к тому времени, как колокол на часовне отбил три, сэр Эрик знал об этих существах куда больше, чем некоторые епископы. И с каждой прочитанной фразой все отчетливее понимал, как наивен был Роберт, и как безрассуден был он сам, какой опасности подвергал Курта, а главное — Элли. Хотя дева озера казалась отнюдь не беззащитной, но все же перед лицом такого небывалого чудовища, как вампир, она мало чем отличалась от обычных смертных.

И тут сэр Эрик вспомнил о мешочке, который волшебница подарила ему во время их первой встречи. Он развязал ленточку и заглянул внутрь. Запахло чесноком и еще чем-то похожим на полынь. Внимательно рассматривая каждую вещичку, сэр Эрик аккуратно опустошил мешочек. Там были: пузырек с прозрачной голубой жидкостью, капсулаторка с порошком желтоватого цвета, похожего на молотый чеснок, маленький деревянный шарик и миниатюрный серебряный кинжал с черной ручкой, очень напоминавший нательный крест. Предназначение всегоэтого было понятно только отчасти, да и то лишь благодаря книге. В любом случае набор казался весьма любопытным, и, скорее всего, мог действительно спасти жизнь его обладателю.

Складывая удивительные штуки обратно в мешочек, сэр Эрик вдруг вспомнил про деревню, встретившуюся на пути во время похода. Элли сказала, что ее появление — дурной знак. Очевидно, что все и вправду так, ведь едва ли такие мрачные заброшенные жуткие домишки — промысел Божий. Но что это может означать? Юноша вновь открыл книгу, желая отыскать хотя бы какой-нибудь намек на похожее явление. Часы на башне отбили четыре. Бочонок опустел.

Наконец, сэр Эрик нашел, что искал. Понять написанное было еще сложнее, чем до этого — оно просто изобиловало непонятными словами. Описания, долгие и путаные, очень плохо поддавались осмыслению. Понадобилось перечитать три раза, чтобы хоть как-то уложить в уме все, что было сказано по поводу таинственных деревень. Сэр Эрик отложил книгу в сторону и прикрыл глаза. За окном сиял рассвет.

Более всего озадачило и взволновало юношу то, что если верить книге, появление вампира и таинственная деревня — совершенно не связанные между собой события. Мистический кровопийца, конечно, тоже не попадал в ряды обыденных вещей, но все, что касалось именно его, не имело никакого отношения к появлению заброшенных домов на старинной дороге. И если то, что написано про такие деревеньки — правда, то дело плохо, ибо в таком случае следует ждать появления еще более ужасающего существа. Какого — сэр Эрик толком не смог понять. Было ясно лишь то, что это свирепый и коварный дух женщины, явившийся из далеких времен, в ярости своей подобный самому дьяволу.

Спать сэр Эрик отправился под веселое пение утренних птичек. Солнце то и дело выглядывало из-за маленьких облачков, похожих на стадо овец, и все вокруг казалось таким веселым и беззаботным. На самом же деле герцогство стремительно погружалось в страшную пучину беспросветной тьмы, и адские силы уже вовсю хозяйничали на этих славных и добрых землях.

От волнений и переживаний сон хозяина Хантервилля долгим не был. Уже в полдень сэр Эрик гулял по берегу тихой прозрачной речки, срывая травинки и задумчиво глядя на желтых бабочек. Покой и умиротворение — вот чего он хотел сейчас больше всего, но, по воле злого рока, как раз именно это было совершенно недостижимо.

Юный Лиддел услышал топот бегущего человека задолго до того, как в прибрежных камышах появился гонец из замка Краун.

— Сир, — тяжело дыша, сказал прибежавший человек. — Ваш отец сэр Уильям просит срочно приехать домой. Произошли страшные события.

— Я знаю, — тихо и спокойно ответил сэр Эрик, срывая травинку и разжевывая ее кончик. — Все эти события были вполне ожидаемы. Но я не совсем понимаю необходимость своего присутствия в замке Краун.

— Милорд, боюсь, что вы не представляете, что на самом деле произошло! Это поистине ужасно!

— Да все я представляю, — вздохнул юноша. — Как ни странно, я, наверное, даже лучше осведомлен о том, что произошло в доме отца за время моего отсутствия, чем вся остальная семья. Честно говоря, я совсем не понимаю, чем я могу быть там полезен, ведь дело очень сложное и не может быть решено простыми средствами. Разве что поддержать своего брата в это непростое для него время?

— Сир? Но как вы узнали?

— О чем? Что вампир похитил леди Дженни? Так он сам сообщил мне об этом.

Глава XXIX. Лед в слезах

Десятки свечей, горевших в обеденном зале замка Краун, освещали помещение, но не обстановку. Герцог, хмуро смотря из-под сведенных бровей, нехотя ковырял печеную утку. Леди Джоанна не притронулась к еде, ограничившись двумя бокалами вина. Сэр Роберт и вовсе уронил голову на стол, подложив под нее ладони. Тоска и молчание были нежеланными, но неотъемлемыми компаньонами семьи Лиддел на этом ужине.

В конце концов, материнское сердце герцогини не выдержало. Она подошла к сыну и мягко положила ему руку на плечо.

— Не убивайтесь так, Роберт.

— Господь проклял род Лиддел, — глухо ответил тот. — Всех, кроме Эрика. Сдается мне, он получает удовольствие от всего, что творится в нашей несчастной семье!

— Эрик в Холироуде, — отозвался сэр Уильям. — Они с Уолтером решают, что можно сейчас сделать.

— Они пьют, а не решают, — огрызнулся сэр Роберт. — За все то время, пока вампир угрожает миру и спокойствию наших земель, Эрик не предпринял решительно ничего! И вот! В конце концов, нас поставили на место в собственном доме! Нам плюнули в лицо! И кто? Бесчестный предатель и прихвостень сатаны, чтоб ему гореть в аду веки вечные!

Герцог вздохнул. Разговаривать с сыном, находящимся в таком состоянии, было совершенно бессмысленно. Роберт на самом деле был очень сильно расстроен и подавлен, но сэр Уильям подозревал, что истинная причина его страданий — отнюдь не беспокойство за судьбу леди Дженни. Уязвленное самолюбие побитого мальчика, у которого к тому же еще и отобрали игрушку — пусть не любимую, но все же его собственность — вот что на самом деле вышибло почву у него из-под ног. Сделать что-то с этим не представлялось возможным.

Сэр Роберт вскочил из-за стола, с шумом отодвинув тяжелое кресло. Его глаза горели гневом, пальцы дрожали, ноздри раздувались.

— Так больше не может продолжаться! — крикнул он. — Я не могу сидеть здесь, в четырех стенах, ничего не предпринимая! Что там может решить этот вечно пьяный болван? Знаете, что он делает на самом деле, вместо того, чтобы помогать мне? Открывает яблокодробилку и винокурню в Хантервилле! Да! Он будет гнать сидр и спиваться еще сильнее, а мы будем сидеть и дрожать здесь!

— Сын мой! — внезапно грозно и громко воскликнул сэр Уильям. — Вы забываетесь! Во-первых, сэр Эрик тоже носит нашу благородную фамилию Лиддел, и он — ваш брат, посему я не допущу оскорблений в его сторону! Во-вторых, мы все прекрасно помним результат вашего первого поспешного решения! Клянусь Богом, вы сумели и меня ослепить тогда своим воодушевлением, не основанным на самом деле ни на чем! В-третьих, с чего вдруг вы решили, что Эрик должен, во что бы то ни стало спасать вашу — вашу, черт побери — жену, а не заниматься делами своего поместья? Пусть открывает там хоть судовую верфь, это его земля и его право! И мне очень интересно, почему вы киваете на всех подряд, но только не на самого себя? Могли бы и вы придумать хоть какие-то шаги, вместо того, чтобы жалеть себя и изливать на родственников ушаты грязи!

— Ах, вот как? — злобно, но тихо ответил Роберт. — Хорошо, отец. Я придумаю шаги. Клянусь честью, я придумаю такие шаги, что все герцогство вздрогнет.

— Вот этого-то я и боюсь, — вполголоса произнес сэр Уильям, когда дверь в зал захлопнулась.

— Ах, Роберт, мой бедный Роберт, — покачала головой леди Джоанна. — Он совсем потерял голову!

Герцог налил полный кубок вина и осушил его одним залпом. Да уж, жена говорила правду. Прошел уже месяц с той ночи, когда леди Дженни оказалась плененной в Хайроке, а Роберт никак не мог прийти в себя. Он каждый день находил тысячи поводов предаваться страданиям, но ни разу не привел мысли в порядок и не подумал о поиске возможного решения.

С тяжелыми сердцами и подавленным настроением чета герцогов разошлась по своим покоям. Ночь мягко укрыла замок, погрузила его в тишину и нежную теплоту.

В высоком темном небе луна, посеребрив мазки перистых облаков, нарисовала дивную картину, от которой захватывало дух. Шейла Доджсон, владелица швейной лавочки в Ларгоне, выйдя подышать на сон грядущий свежим воздухом, уже четверть часа не могла оторвать взгляда от этого волшебного вида. Она стояла на балкончике мансарды своего небольшого дома, и мечты наполняли ее. «В такую ночь случаются чудеса, — подумала женщина. — Не может быть, чтобы такая красота появилась зря!»

И ровно в этот момент кто-то тронул Шейлу за плечо. Она от неожиданности вздрогнула и обернулась. Чудо действительно случилось, придя в виде прекрасного незнакомого молодого мужчины в черном плаще. Его светлые волосы сияли в лунном свете, на губах играла обворожительно нежная улыбка, а в глазах светилась затаенная огненная страсть. Женщина сама не заметила, как обняла внезапного гостя и положила голову ему на плечо.

Что-то кольнуло ее шею, но не больно, а наоборот, пьяняще приятно. Тысячи сверкающих разноцветных искр полетели перед глазами Шейлы, сердце ее запрыгало от наслаждения, дыхание участилось, и в нем стали слышны стоны блаженства. Казалось, что душа устремилась туда, под серебристую луну, играть и веселиться поближе к Господу. Или не показалось? Счастливой Шейле было все равно. С огромной высоты она не замечала своего побледневшего бездыханного тела, распростертого на дощатом полу балкона. Впереди виднелась только прекрасная сказочная страна мечты, куда теплый ночной ветер нес ее, обгоняя облака.

Наутро мертвую мисс Доджсон нашла одна из ее заказчиц, пришедшая за готовым платьем. Волна ужаса и горя прокатилась по городку, взбудоражив всех, даже самых отъявленных скептиков. Сомнений не оставалось — после долгого перерыва вампир вновь вышел на охоту.

Дурные вести доходят быстро — уже к вечеру о страшном событии знали и в Торнхилле, и в Крауне.

Лидделы отнеслись к печальной вести с усталым спокойствием. В конце концов, им было уже не привыкать.

А вот в другом замке все было по-другому. Сэр Генри не мог не заметить, как вздрогнула его супруга, когда гонец объявил о произошедшей в Ларгоне ужасной трагедии. Он поспешил успокоить ее, обняв за плечи. И впервые в жизни вдруг почувствовал, что они содрогаются в рыданиях.

— Магда? Вы плачете? — изумленно спросил граф, приседая у ног жены.

— Мне страшно, — сквозь слезы простонала она. — Генри, что происходит? Я боюсь!

— Не надо бояться. Вы здесь под надежной защитой. Наша армия, дорогая Магда, ни разу не знала поражений. А молитвы отца Филиппа надежно хранят нас от сил зла!

— Хотела бы я верить, что это на самом деле так, — всхлипнула графиня. — Хотела бы я верить…

Они еще долго потом стояли около окна. Сэр Генри прижал леди Магду к себе, и впервые подумал, что оказывается, у нее тоже есть сердце. А она смотрела куда-то далеко-далеко, за леса и долины, и в глазах ее надежда и страх то и дело сменяли друг друга. Ее рука сжимала ладонь мужа, как еще ни разу до этого.

— Она жива? Как вы думаете, Генри, она еще жива?

— Дженни? О да, я думаю, да. В конце концов, младший сын Лиддела обещал, что в ближайшее время постарается освободить ее.

— Дай-то Бог, Генри. Но предчувствие у меня очень и очень плохое, — сказала Магда и вновь расплакалась.

Глава XXX. Любовь и ворон

В целом жизнь в Хайроке для Дженни ничем не отличалась от таковой в Крауне. Там она была одна, и здесь тоже. Разве что еда оказалась вкуснее, кровать мягче, а вид из окна красивее. Она не чувствовала себя пленницей. Ей позволялось гулять по всему замку, заходить в любые комнаты, даже купаться в небольшом пруду в середине двора. А за ворота замка выходить и так не особо хотелось. Если бы не тоска по сэру Эрику, то Дженни могла сказать бы, что ей нравится новый уклад.

Герцога Нортропа она практически не видела. Пару раз он появлялся в обеденном зале под самый вечер, коротко здоровался и куда-то снова уходил. По всему было видно, что убивать ее и в самом деле никто не собирался. Впрочем, тогда тем менее ясной была цель, которую преследовал вампир. Если только не предположить, что он решил сделать Дженни своего рода приманкой, но даже в этом случае вопросов было слишком много.

Так продолжалось довольно долго. Но в один из вечеров все изменилось.

В прохладе сумерек стихли голоса птиц, и откуда-то донесся вой волка. Розовые облака спускались за горизонт вслед за уходящим солнцем. Дженни стояла на балконе смотровой башни и тихо плакала. Отчего-то именно сегодня ей стало до безумия жалко свою юную загубленную жизнь. Сначала тоскливый плен в семействе Лидделов, где не было ни любви, ни свободы. Да, конечно, леди Джоанна понимала юную невестку, но сделать ничего не могла. Все остальные относились к девушке как к вещи, украшавшей их и без того роскошный замок. Только Эрик, милый Эрик смог разглядеть ее, услышать ее молчаливый крик о любви. Но поздно. Слишком поздно. Теперь она в плену у вампира, и ее стерегут свирепые закованные в сталь волки. Здесь говорить о чувствах тем более бессмысленно. Нортроп, хоть и благороден, но все же он не человек. Безжалостный кровопийца, едва ли способный даже на самые скупые переживания. Вся жизнь в одиночестве. Все мечты рухнули.

Дженни с раннего детства была девочкой чуткой, ранимой и отзывчивой, способной на самые глубокие и искренние чувства. В ее душе горел чудесный огонек, который даже сейчас, в пустом огромном замке, еще теплился слабой надеждой. В самом начале их семейной жизни с Робертом этот тихий фитилек превратился в полыхающее пламя, сжигающее изнутри. Они любили друг друга так, что кровать едва не ломалась. Часто им не удавалось спуститься к завтраку, потому что сон настигал их только к рассвету. Но Роберт сделал все, чтобы загасить огонь этой безумной страсти, уничтожить чувства и разбить сердце юной Дженни.

Казалось, что Эрик сумел немного залечить саднящие раны, что еще чуть-чуть, и едва теплящиеся искорки вновь оживут, поднимутся сияющим факелом, но… Снова одна. Как всегда.

Солнце совсем укатилось за горизонт, когда Дженни услышала во дворе громкий шум. Сэр Ричард прибыл в замок в крайне скверном настроении, это было слышно по гневному тону, которым он отдавал распоряжения. Вообще-то говоря, девушка впервые видела его таким разъяренным. Ей стало интересно, кто же смог довести непоколебимо спокойного герцога до такого состояния?

Задумчиво глядя вниз, она не заметила, как сэр Ричард появился рядом с ней и потрогал ее за плечо. От прикосновения холодных пальцев и неожиданности Дженни ойкнула и отпрыгнула в сторону, рискуя свалиться с балкона.

— Вы меня напугали, милорд, — тяжело дыша, сказала она.

— Прошу прощения, — холодно сказал Нортроп. — Леди Дженни, вы что-нибудь знаете о любви?

— О! — девушка округлила глаза. Меньше всего она ожидала услышать этот вопрос. — Я много знаю. Это чудесное, прекрасное чувство…

— Бросьте, — махнул рукой вампир. — Это я тоже знаю. Одно мне не понятно — как любовь, если это она, может принимать такие чудовищные формы, от которых даже мне становится не по себе?

— О чем вы, милорд?

— Вряд ли вы сможете понять, — раздраженно сказал герцог. — Собственно, я и не рассчитывал на ответ. Мне просто нужно хоть с кем-то поговорить.

— Я в вашем распоряжении.

— Хотел бы я, чтобы это оказалось правдой. Ох, как я запутался и потерялся! Дженни, милая леди Дженни, как не хотел я забирать вас сюда, в это царство вечной скорби! А теперь уже и сам не знаю, правильно ли я сделал. Впрочем, судьба ваша теперь мне ясна. И в то же время туманна.

— Вы говорите загадками, милорд!

— Никаких загадок. Живой вы отсюда не выйдете.

И, сказав это, вампир обернулся летучей мышью и исчез в вышине. Дженни недоуменно посмотрела ему вослед и пожала плечами. Она и без того понимала, что в один прекрасный день пойдет герцогу на обед или ужин.

Слезы на лице высохли, и снова чувство смирения охватило девушку. Она смотрела на угасающую красоту закатного неба и очень отчетливо осознавала, что недалек тот день, когда и она вот так же тихо уйдет во тьму небытия.

Вывел ее из этого состояния огромный черный ворон, который, громко хлопая крыльями, приземлился на перила балкона. Он громко каркнул и уставился блестящим черным глазом на леди Дженни.

— Здравствуйте, — почтительно сказала она.

За время, проведенное в Хайроке, девушка привыкла к самым разнообразным существам. Ее уже совершенно не удивляли ученые коршуны, волки-охранники, волки-офицеры, мертвецы-прислужники, и многие другие. Кто знает, может, и ворон был из этой же когорты?

Дженни не ошиблась.

— Добрый вечер, — хрипло сказала птица, наклоняя голову. — Вы чем-то расстроены, миледи?

— Не так страшно умирать, как знать, что умираешь бессмысленно. Меня всю жизнь держали в заточении. Сначала матушка, потом Лиддел, теперь вот и ваш хозяин.

— Позвольте, — прохрипел ворон. — Здесь вы не в заточении. И потом, на самом деле не так страшно умирать, как знать, что живешь бессмысленно. Могу поклясться, что здесь, в Хайроке, вам еще предстоит обрести ценность своего существования.

— Надолго ли? Месяц? Два? Когда сэр Ричард захочет полакомиться моей кровью? Сдается, что день этот уже отмечен.

— Возможно, — уклончиво ответил пернатый. — Но, поверьте, он всегда знает, что делает. И даже если сейчас он в некотором смятении, то это лишь временно.

— Мне-то что до этого? Я, как христианка, смиренно приняла свою судьбу, но ни радости, ни счастья все равно уже не будет. Что впереди у меня? Могила.

— Это весьма спорное утверждение, — пророкотал ворон. — Повторюсь, герцог всегда знает цену своим словам и поступкам. А совсем недавно он сказал, что Хайроку нужна хозяйка.

— У него есть кто-то на примете, — возразила Дженни. — Сегодняшний разговор со мной он начал о формах любви.

— А! — странным звуком усмехнулась птица. — Едва ли это то, что вы могли бы подумать.

Сказав эту странную фразу, ворон поднялся в воздух, громко захлопав крыльями, и исчез в синеющем вечернем небе.

Глава XXXI. Легенда об озере Райн

Тем временем сэр Эрик на самом деле гостил в аббатстве Холироуд. Теплая, почти сыновняя привязанность к старому священнику сделала монастырь еще одним домом для юного Лиддела. Правда, беседы баронета и аббата редко получались спокойными. Эрик отстаивал необходимость упрощения церковных обрядов, Уолтер стеной стоял за их сохранение. Впрочем, их мнения расходились только в этом. На пути решения главной задачи оба были едины.

После похищения Дженни все выстроенные ими ранее планы рухнули, и теперь предстояло действовать с удвоенной, если не утроенной осторожностью. Правду говоря, по какой-то непонятной причине сэру Эрику уже совсем не хотелось уничтожать вампира, но в то же время он понимал степень исходящей от Нортропа опасности. Это странное противоречие отравляло разум юного лорда, заставляя его все более тщательно искать возможности сохранения компромисса.

Уолтер всячески старался помочь, но свидетельств о мирном сосуществовании вампиров и людей ни в одном из документов найти не удавалось. По здравому размышлению это и впрямь было невозможно — в одном из рукописных свитков Эрик прочитал, что вампир может превратить любого погибшего от укуса в такое же существо, как и он сам. Если представить или найти возможность мира, то вскоре, по меньшей мере, половина живых людей превратится в неупокоенных кровопийц, которые просто-напросто уничтожат оставшихся. И вся земля, таким образом, станет царством адских созданий. Допустить это, разумеется, было никак нельзя.

Настрой аббата был куда более решительным. Он в открытую желал повторной гибели для Нортропа, но при этом прекрасно понимал, какой опасности они могут подвергнуть леди Дженни, выступив против хозяина Хайрока. Выхода, на первый взгляд, не было.

Было в этом деле еще одно осложнение, по имени Роберт Лиддел. Сэр Эрик полагал, причем небезосновательно, что брат может совершить какой-нибудь очередной необдуманный шаг, скажем, попытается силой отбить Дженни у вампира, или же организует обратное похищение, или еще что похуже. Поэтому медлить было нежелательно.

Тихий и теплый вечер принес в Холироуд аромат луговых цветов. Солнце, алея, медленно спускалось к темной линии леса на горизонте, и дневной гомон постепенно затихал. Сэр Эрик и Уолтер стояли на смотровой площадке одной из башен и неспешно беседовали.

- Люблю закаты, — сказал Эрик. — Есть в них какая-то особая магическая притягательность.

— Вы поменьше якшайтесь с магией, — по-отечески строго ответил аббат. — Ни к чему хорошему это не приведет. Станете сами как Нортроп.

— Вы верите в магию? — спросил Лиддел, прищурив один глаз. — Не может быть. Церковь же не признает волшебников!

— Церковь, может, и нет, а я — да. В наших краях, сын мой, столько всего происходило, да и по сию пору происходит, что поневоле поверишь. Вы слышали про легенду об озере Райн? Нет? Лет не знаю, сколько назад, говорят около семидесяти-восьмидесяти, там поселилась колдунья из древнего рода, знавшая все волшебные книги и умевшая проводить любые обряды. Она была прекрасна, как заря над морем, и все мужчины, которые видели ее, сходили с ума. Но ведьма не желала их. Она заколдовывала каждого и использовала для своих грязных и темных делишек. Все несчастные ухажеры окончили свои дни в страшных мучениях, кроме одного. Избранником колдуньи стал благородный рыцарь Стивен Дэниэлс, из графства Лоуленд. Они, если так можно выразиться, поженились, и спустя время у них родилась дочь. Когда она выросла, ведьма передала ей все свои знания и сгинула вместе с мужем неизвестно куда. Полагаю, прямо в ад, где им самое место. Дочурка продолжила гнусные дела своей мамаши, и тоже погубила не один десяток благородных и не очень господ и сэров. Она со временем также нашла себе достойную пару — сэра Марка Уиндмилла, жителя предместий Ларгона. От этого союза родилась еще одна дочь, которая теперь опять-таки в одиночку заправляет делами озера Райн. Горе тому, кто хоть раз увидит ее неземную красоту — в мгновение несчастный сойдет с ума и падет к ногам колдуньи. А та вытянет из него всю душу и заставит умереть в судорогах и мучениях.

— Вы сами в это верите? — нахмурившись, спросил Эрик.

— Нет, разумеется. Это байка. На озере Райн никто не живет — там невообразимо много комаров, а от заболоченной округи веют такие миазмы, что человек в пять минут заработает чахотку и умрет.

- Почему же тогда точно известны имена избранников ведьм?

— Хм, — задумался аббат. — А ведь верно. Впрочем, народная молва и имя придумает, и титул, и даже скажут, что точно знают, где находится заброшенный дом ведьмина мужа.

— Интересная легенда, — улыбнулся сэр Эрик. В этот момент он вспомнил кое-о-чем и спросил: — А вы знаете что-нибудь об исчезающей деревне?

Аббат посмотрел на юношу, почесал нос и призадумался.

— А! Да, слушайте, была и такая сказка. Где-то неподалеку от Тинитролла, кажется, есть место на полузаброшенной дороге, на котором время от времени появляется и исчезает деревня. Я не помню, как она называется. Говорят, что в этом селении когда-то очень давно, лет триста назад, кто-то кого-то проклял, и с тех пор с ним что-то неладно.

— Вот как. А я слышал, что там хозяйничает дух безумной ревнивой женщины, которая в припадке бешенства насмерть забила кочергой мужа и его отца.

— Ух ты, вон оно что! Я не знал, правда. Единственное, что мне вспомнилось про эту деревеньку — она появилась во времена большой распри между Нортропами и Уотерхоллами. Слухами о ней тогда все графство полнилось. Потом исчезла.

— А вот сейчас снова появилась, — вздохнул сэр Эрик. — Мы с Брауном видели ее собственными глазами.

Уолтер нахмурился и устремил взгляд куда-то вдаль. Воспоминания побежали перед глазами, смутные чувства о былых событиях, эхо давно забытых голосов. Так внезапно и без повода началась эта междоусобица тогда. Трудно поверить, что какая-то девчонка из не самого знатного рода смогла перевернуть ход привычной жизни и войти в историю аж трех домов. Так бывает, конечно, но стать свидетелем столь грандиозных перемен выпадает далеко не каждому.

Много нерешенных загадок и нераскрытых тайн оставила эта короткая, но жестокая война. И, возможно, Ричард Нортроп хочет не столько отомстить Уотерхоллам, сколько понять, как же так получилось, что добрые друзья в один день стали лютыми врагами. Что же стало истинной причиной раздора?

— Любовь и ревность, — вдруг негромко сказал сэр Эрик. — Знаете, святой отец, я вдруг подумал, что на самом деле все наши поступки и мысли так или иначе продиктованы любовью. К нашим матерям, родной земле, к Богу, ну, и к женщине, наконец. Благородные помыслы исходят от любви к другим, бесчестные — к себе. А ревность и ненависть — это отсветы того же самого пламени, что горит в сердцах людских.

— Это очень мудрые слова, сын мой, — сказал Уолтер, положив руку на плечо юного лорда. — Но они неприменимы к потусторонним существам.

— А вдруг? Ведь Нортроп когда-то был человеком. Я думаю, что нам надо понять, как во всей этой истории переплетены линии, связывающие сердца и души. И когда мы получим ответ, то сможем сделать так, что никто не пострадает, а справедливость восторжествует, и покой и мир вновь воцарятся на наших землях!

Глава XXXII. Все было совсем не так

Впервые за долгое время чета Лидделов завтракала вдвоем. Честно говоря, герцог был даже рад этому. Немного только не хватало Эрика с его забавными шуточками, которые он когда-то любил отпускать во время еды. А Роберт в последнее время стал настолько жалок и глуп, что его отсутствие сэр Уильям воспринял с благодарностью к Господу. Дженни, как бы ни была она мила, все же так и не смогла стать полноценным членом семьи. Опять-таки, из-за Роберта, который умудрился сделать эту яркую и жаркую красавицу унылой ходячей безделушкой.

Герцог наслаждался приятным утром и любовался леди Джоанной, которая сегодня выглядела просто восхитительно. Она заново расцвела и похорошела, словно не было никаких переживаний последних недель.

Такой он хорошо помнил ее с далеких времен дерзкой и бурной юности. Джоанна Фольгард — разбитная и озорная, кокетливая и ласковая — благородному герцогу в жены не годилась совершенно. Так считали все, кроме самого сэра Уильяма. А он, не обращая никакого внимания на предрассудки и неодобрительные намеки родни, повел Джоанну под венец, и ни единого раза об этом не пожалел. Она оказалась чудесной женой и замечательной матерью. И в радости, и в печали леди Лиддел ни на минуту не оставляла свою семью. Можно совершенно точно сказать, что она стала одной из самых благородных женщин в Англии, не являясь таковой по происхождению.

Да, были тогда времена! Походы, драки, любовные истории… Но все это в прошлом, забыты те переживания, радости и печали. Жаль, конечно, что так получилось с Нортропом. Если бы повернуть время вспять, то Уильям ни за что не принял бы предложения укрыть мисс Фаулер в своем замке. Кстати говоря, ведь это попросил сделать не Генри, нет. Но кто же? Черт, почему-то герцог никак не мог вспомнить, когда же он согласился участвовать в той заварушке, и кто же именно уговаривал его сделать это. В самом деле, только сейчас до сэра Уильяма дошло, что все получилось на редкость нелепо и странно. Ведь лично он никогда не возражал против брака юной баронессы и своего лучшего друга! А в итоге Ричард — страшно подумать! — обвинил его, Уильяма, в преднамеренном убийстве Тессы. И верно, стрела-то была Лидделов. Господи, помилуй!

Лицо герцога застыло в таком изумлении, что леди Джоанна даже испугалась.

— Уильям? — спросила она, откладывая вилку в сторону. — Что с тобой?

— Память сыграла со мной злую шутку, — тихо ответил он. — Все было не так, совсем не так!

— Ты о чем?

— Об истории с Нортропом. Ты помнишь, кто именно попросил нас укрыть Тессу в замке?

— Конечно, — кивнула леди Джоанна. — Барон Фаулер, мир его праху. Он просто до визга возражал против свадьбы его дочери и сэра Ричарда. Непонятно, кстати, почему. Он были просто чудесной парой.

— Барон Фаулер… — медленно прошептал сэр Уильям. — Вот оно что… Кстати, скоро ли вернется Эрик?

— Не знаю, — пожала плечами герцогиня. — Писем от него пока не было.

А Эрик тем временем сидел в пыльной библиотеке аббатства и изучал фамильные линии родов трех соседних феодов. Много интересного он уже успел узнать, но кое-что все же оставалось покрыто тайной. Некоторых записей не хватало, и было не понятно — то ли их не существовало вовсе, то ли они пропали или были украдены. Однако это не останавливало юношу. Эрик решил, во что бы то ни стало, дознаться о связях между всеми родами, так или иначе вовлеченными в те роковые события тридцатилетней давности. Но если с Нортропами и Лидделами все было относительно ясно, то история Уотерхоллов большей частью скрывалась во мраке. И уж совсем ничего не было известно о леди Магде — создавалось впечатление, что она возникла буквально ниоткуда. Впрочем, сам граф тоже вызывал множество вопросов. Сведения о его роде оказались разрозненными и перепутанными. Но чем больше сэр Эрик вникал в эти отрывочные записи, тем сильнее убеждался в том, что большинство из них — подлог, а настоящие бумаги, скорее всего, похищены. Это вызывало недоумение. Кому и зачем могло понадобиться красть или уничтожать церковные документы?

Внезапно из одной книги выпал небольшой желтый листочек. Эрик аккуратно взял его в реки и рассмотрел. Почти выцветшими чернилами на этом ветхом клочке было написано: «Генри подарил Магде ведро ландышей, а она все равно на него не смотрит». И больше ничего. Юный лорд крепко сжал листочек в руке и помчался к аббату.

— Отец Уолтер, — слегка запыхавшись, сказал он, ворвавшись в кабинет настоятеля. — Смотрите! Кто и когда это написал?

Священник очень внимательно рассмотрел странную находку и удивленно воззрился на Лиддела.

— Где вы это нашли?

— В записях об истории родов. Вы можете это объяснить? Кому и зачем понадобилось записывать это?

— Объяснить, пожалуй, могу, но автора записки не знаю. Вновь мы обращаемся к тем давним временам, когда я был еще вполне молод. Видите ли, леди Магда — женщина весьма странная. От природы холодная и черствая, она видела единственную радость жизни в высоком положении и деньгах. Любовь как чувство ей, кажется, чужда. Вместе с тем она страстно стремилась выйти замуж. Понятно, за человека высокородного, который обеспечил бы ей желаемые блага. Доподлинно неизвестно, кто был ее истинной целью — возможных избранников было достаточно, — но она ухитрилась влюбить в себя сэра Генри, долгое время сама оставаясь к нему безразличной. Эта записка — свидетель тех странных отношений. В конце концов, она любезно позволила Уотерхоллу сделать ей предложение и тем самым шагнула высоко вверх по лестнице благосостояния. Брак это сложно назвать счастливым, но Дженни у них получилась просто прелестью.

На этих словах сэр Эрик вздрогнул и смутился.

— Вы знаете, я не нашел ни одного свидетельства о происхождении леди Магды, — сказал он, кое-как справившись с внезапно нахлынувшим волнением. — Какова была ее девичья фамилия?

— Нэшуорт, — ответил Уолтер, вставая из-за своего стола. — Но вы меня очень удивили сейчас своими словами. Не может такого быть! Вся история этого баронского рода хранилась у нас в целостности и неприкосновенности!

— Когда-то — возможно, да. Но я клянусь вам, что ни одного документа о ней в библиотеке нет.

— Скверно, — покачал головой аббат. — Кому они могли понадобиться?

— Ума не приложу, — пожал плечами сэр Эрик.

— Пойдемте, — сказал Уолтер, выходя из комнаты. — Я хочу сам увидеть, что творится с этими записями.

В библиотеке священник с грустью и досадой смотрел на перепутанные книги и сшитые листы бумаг. Важнейшие сведения утеряны, и, по всей видимости, безвозвратно. Устало вздохнув, Уолтер опустился на кресло.

— Я догадываюсь, кому могли понадобиться эти бумаги, — сказал сэр Эрик после долгого молчания. — Тому, кто заинтересован в сокрытии причины начала войны между Уотерхоллами и Нортропами.

— Таковых уже нет, — покачал головой аббат. — Но если вдруг кому-то они понадобились настолько, чтобы покуситься на монастырский архив, то значит, тайна, хранящаяся в этих записях, воистину чудовищна.

Глава XXXIII. Ужин с вампиром

Войдя в свою комнату после утренней прогулки в саду, леди Дженни обнаружила на своем столике короткую записку.

«Жду вас на поздний ужин сегодня в обеденном зале в полночь. Искренне ваш, Роберт Нортроп».

Странное чувство охватило девушку. С одной стороны, она уже хотела, чтобы все эти мучения наконец-то окончились, и смерть забрала бы ее в свои вечные объятья. С другой — вот именно сейчас ей стало совершенно необходимо жить. Что-то будто ждало Дженни впереди — светлое и радостное, несущее счастье и исполнение заветных желаний. Сердце ее всколыхнулось и застучало чаще.

От этого непонятного чувства Дженни начала пританцовывать, и вскоре закружилась по комнате в легких и изящных движениях. Она вспомнила детство, беззаботную пору, когда жесткие и теплые руки отца хватали ее и подбрасывали под самое небо. Девочка визжала и смеялась, и не было вокруг больше ничего, кроме восторга и счастья. Прямо как сейчас.

Перед ужином Дженни часа два вертелась перед зеркалом, чтобы найти наряд, который наверняка произвел бы на герцога должное впечатление. В конце концов, он все-таки был мужчиной. Ну, или казался таковым. В любом случае девушка не могла себе позволить появиться на званом ужине в чем попало.

Сэр Ричард оказался пунктуальным — когда филин на высокой башне ухнул двенадцать раз, Дженни вошла в обеденную залу, и нашла герцога уже сидящим за роскошно накрытым столом.

— Доброй ночи, — сказал он. — Присаживайтесь и угощайтесь. Вы любите фрукты, леди Лиддел? Я знаю, что сейчас не сезон, но эти привезены мной из Китая и Персии, где им самое время поспеть. Они очень вкусны и свежи, рекомендую. Что хотите выпить? Есть чудесное итальянское вино, французский коньяк прямо из Шато Мартен, русская водка. Великолепно подходит к икре. Вы когда-нибудь пробовали икру, леди Лиддел? Нет? О, это безумие вкуса. Пробуйте, пробуйте! Все это ваше. Я ем очень мало обычной еды, мои вкусы известны.

— Ох, как чудесно, — сказала Дженни, попробовав несколько незнакомых ей доселе яств. — Это самый роскошный ужин, на котором мне когда-либо довелось быть.

— Уверяю вас, шикарнее только у короля. Я, пока был жив, поставлял его Величеству хлеб, и пару раз меня удостоили чести присутствовать на пиру в Букингемском дворце. Клянусь, когда-нибудь я превзойду его. Но не об этом речь сегодня. Леди Лиддел, не откажите в любезности рассказать немного о себе. Все, что сочтете нужным, с ранних лет до нынешней поры.

Дженни с недоверием налила в небольшую рюмку прозрачной остро пахнущей жидкости, которую Нортроп назвал водкой, взяла с серебряного блюдца ложку икры удивительного черного цвета, и под одобрительное кивание герцога отправила себе в рот. Искры полетели из глаз, но это оказалось на самом деле невероятно вкусно. Кое-как справившись с жжением в горле, девушка вздохнула и начала свой рассказ.

О том, как она проводила детские годы, Дженни рассказывать не очень любила, и сэр Ричард сразу понял это.

— Простите, я перебью вас, — сказал он. — Вы любили свою мать?

— Не знаю, — честно ответила она. — Наверное, нет. Она меня ненавидела, это я точно могу сказать. По ее словам выходило так, что я постоянно все делала не так. Дома я была словно в темнице. Она даже иногда меня била. Нет, не могу сказать, что между нами были теплые чувства.

— Понятно. Продолжайте.

Дженни с упоением рассказывала, как они с отцом ездили на охоту, как он показывал ей кузнечные цеха, как наносили визиты в замок Краун. И как она впервые познакомилась там с Робертом, который пленил ее своей статью и смелостью.

Повествование о свадьбе далось Дженни с трудом. А когда дело дошло до ее жизни в замке, она и вовсе разрыдалась и попросила герцога больше не расспрашивать ее ни о чем.

Сэр Ричард молча налил себе в бокал красного вина и вздохнул. Взгляд его холодных голубых глаз устремился куда-то сквозь стены.

— Когда-то я был невероятно зол и на вашего отца, и на старого Билли Лиддела, — наконец, собравшись с мыслями, сказал вампир. — Я думал, что один украл у меня невесту, а второй подло пристрелил ее, выдав преступление за несчастный случай. А ведь мы были друзьями. Не просто друзьями. Вот, смотрите.

Сэр Ричард подал Дженни старую потрепанную книжку с золотым обрезом и в кожаном переплете. Библия ручной работы! Священная книга в руках чудовища? Невероятно!

— Откройте, прошу вас.

На первой же странице аккуратным почерком было выведено: «Дружище Дику в день его восемнадцатилетия от Билли».

— Вот как мы были близки, леди Лиддел. Как я мог поверить, что эти двое замыслят что-то дурное против меня? Но оказалось, меня ослепили. И теперь я знаю, кто это был. Чья гнусная и подлая душонка затеяла и провернула это ужасное и скверное дело. И, клянусь, я отомщу.

— И орудием мести вы выбрали меня, — вздохнула Дженни.

— Отчасти, да. Я предельно честен, юная леди, и поэтому говорю открыто: вы умрете здесь, в замке Хайрок. Но пока не знаю, когда именно. Могу сказать только, что это будет самый счастливый день в вашей жизни. Не пугайтесь и не смотрите на меня так. Поверьте, меня одновременно сжигает страстное желание и леденит трезвый рассудок. Вы словно волшебное яблоко в дивном саду, готовое вот-вот упасть с ветки, но я боюсь поспешить и все испортить.

— Мне очень трудно понять то, что вы говорите, милорд, — вздохнула Дженни. — Но одно я поняла: вы меня все-таки убьете.

— Нет, не убью. То есть, убью. А, дьявол, я не могу вам сейчас этого объяснить! — воскликнул сэр Ричард. — Просто доверьтесь мне.

Девушка пожала плечами и взяла с блюда шар рыжего цвета, запах которого поражал воображение.

— О, вот я сейчас вам кое-что покажу, леди Лиддел, — оживился герцог. — Вот вы взяли в руку фрукт. Вы не знаете, что это, каков он на вкус и что у него внутри. Если я скажу вам, что он называется апельсин, то едва ли это слово вам что-либо скажет. И я могу сколь угодно долго объяснять вам, что он такое и как он чудесен и ароматен, но пока вы сами не откроете его и не попробуете, вам будет казаться, что это просто мягкий шар. Вот так и я. Мне невероятно сложно описать, что с вами произойдет, и только вы сами сможете ощутить это, попробовав.

Дженни пронзила толстую кожицу апельсина, и из-под нее брызнуло тончайшее облако ароматных капелек. Этот запах сводил с ума. Неумелыми движениями девушка освободила фрукт от кожуры и недоуменно посмотрела на внутреннее содержимое.

— Разломите его, — кивнул сэр Ричард. — И пробуйте.

Такого непередаваемого вкуса Дженни не ощущала доселе никогда. Это было жарко, свежо, волнительно и сладко. Желтый сок побежал по ее пальцам, капая на блюдце.

— Волшебно, — выдохнула она. — Пожалуй, я теперь понимаю, о чем вы.

Глава XXXIV. Ищите женщину

Сэра Роберта легко пропустили в замок Торнхилл — уж он-то в представлении не нуждался. Гарцуя около конюшен, он дождался, когда хозяин замка выйдет с приветствием. Вопреки ожиданиям Роберта, сэр Генри встретил его весьма холодно и неприветливо.

Разумеется, правила приличия требовали, чтобы гостю было подано угощение и вино, и все это Уотерхолл предоставил, но без особой радости.

— Вы сердитесь на меня, — сказал сэр Роберт после того, как первый бокал вина был выпит.

— А как я, по-вашему, должен еще к вам относиться? — мрачно ответил сэр Генри. — Вы были неласковы с моей дочерью, обманывали ее, и, в конце концов, допустили, что ее похитил и заточил в своем замке гнусный вампир!

— Вот эту ошибку я и хочу исправить! — с жаром воскликнул Лиддел. — Все в наших руках! Я хочу снарядить поход на Хайрок.

— Вы уже снарядили один, — сухо заметил граф. — Я не хочу такой же судьбы для жен своих воинов, которую вы уготовали для ваших.

— Да, я допустил много неверных ходов, — закивал сэр Роберт. — Но у вас лучшие в округе кузнецы, ваше оружие совершенно, а воины — настоящие рыцари без страха и упрека. И потом, речь все-таки идет о вашей дочери!

— Вот именно, — не меняя тона, отозвался сэр Генри. — Меньше всего я желаю ей смерти от руки разъяренного Дика Нортропа, когда он увидит ваше — то есть, мое — войско под своими стенами.

— То есть, вы отказываете мне? — побагровел гость.

— Да. И требую немедленно покинуть Торнхилл.

— Генри, о, Генри, умоляю, не надо! Не гони его! — послышался голос графини. — Сэр Роберт, я готова услышать вас! У меня тоже есть владения в графстве, и воины в них весьма достойны! Прошу вас, распоряжайтесь ими, как своими! Зло должно быть наказано и уничтожено!

— Вашими устами говорит Господь, — почтительно произнес Лиддел. — Вам стоит только сказать, кого и сколько вы можете предоставить для похода.

Сэр Генри не мог поверить собственным ушам. Он растерялся и переводил взгляд с сэра Роберта на свою жену. Это было столь неожиданно и нелепо, что граф не нашел ничего лучше, чем налить себе громадный бокал вина и удалиться с ним прочь из обеденной залы.

— Я не дам своих солдат, и в то же время препятствовать решению леди Магды не могу, — сказал он напоследок. — Но учтите,что кровь Дженни будет всегда обагрять ваши руки, Роберт. Вы не смоете ее ничем и никогда!

Дверь за графом захлопнулась. Леди Магда подошла к Лидделу и серьезным голосом сказала:

— У меня примерно три тысячи великолепно обученных солдат и командиров. Об оружии я позабочусь. Вы правы, в Лоуленде самые лучшие кузнецы. И сегодня для них начнутся жаркие деньки! Там, в Хайроке, моя дочь. Каждая минута, проведенная ею там, терзает мне сердце, словно кинжал. Прошу, нет, я умоляю вас, освободите ее!

— Даже если это будет стоить мне жизни, — склонился в почтительном поклоне сэр Роберт.

И побежали от замка гонцы в деревни леди Магды, загудели кузнечные меха, зазвенели латы рыцарей. Начинался второй поход на Хайрок.

Весть эта очень быстро долетела до Холироуда, где сэр Эрик уже привязывал сумку к ремням упряжи своего коня. Узнав о сумасбродной идее брата, он ворвался к отцу Уолтеру и воскликнул:

— Святой отец, все пропало! Безумец Роберт уговорил леди Магду Уотерхолл дать ему войско для атаки Хайрока.

— Господи, помилуй наши грешные души! Что же теперь делать?

— Не знаю, — горестно сказал сэр Эрик, подходя к окну. Глаза его сверкали, скулы свело гневом.

После нескольких минут молчания аббат поднялся со своего кресла и подошел к юноше.

— Сын мой, — мягко сказал он, по-отечески обнимая его за плечи. — От меня не укрылось, что вы практикуете магические приемы, или же познакомились с кем-то, кто умеет это делать. Все, что я вам могу посоветовать — это воспользоваться либо вашим знакомством, либо вашим знанием. Иного пути нет. Но помните, я сказал вам это не как священник, а как человек, который просто не хочет допустить того, чтобы зря пролилась невинная кровь. Господь да поможет вам!

— Благодарю, отец Уолтер, да благословит вас Бог! — с поклоном сказал сэр Эрик. — В таком случае, я должен спешить.

— В добрый путь! — крикнул аббат вслед убегающему юноше. — Да, поменять бы их местами, вот было бы для сэра Уильяма истинное счастье.

Конь несся так, будто хотел обогнать ветер. Дорога до озера Райн еще никогда не казалась сэру Эрику такой свободной. Может быть, он просто не замечал задевавших его ветвей и кустов, не видел препятствий в виде поваленных стволов и камней.

Не успела еще вечерняя заря позолотить тихую гладь озера, как юный Лиддел уже подъезжал к дивному домику в ивняке. «Болота, миазмы, комары», — усмехнулся он. Элли вбежала навстречу, раскрыв руки для объятий.

Эрик соскочил с лошади, схватил волшебницу и, крепко прижав к себе, закружился вместе с ней в стремительном танце. Элли обвила шею баронета руками и прошептала:

— Ты приехал! Ты все-таки приехал! А я так долго ждала тебя!

— Элли, милая! Клянусь, я не буду больше покидать тебя так надолго! Поверь, так было необходимо.

— Я знаю, — сказала волшебница, медленно ослабляя объятья. — Все плохо, да?

— Хуже просто некуда. Мой полоумный братец Роберт решил, что у него второй раз получится лучше, чем первый, и на этот раз решил рискнуть воинами леди Магды.

— О Боже, — выдохнула Элли.

— Нам нужно срочно что-то делать, — сказал Эрик, крепко сжимая ладонь озерной девы.

— Дженни там, — тихо сказала она.

— Да, — кивнул Лиддел. — И он убьет ее сразу же, как только поймет, что на него снова идет войско.

— Эрик, — сказала Элли, отворачиваясь. — Ты любишь ее?

— Не знаю, — честно признался юноша. — Не так давно она казалась мне звездой, упавшей с небес. А теперь уже нет. Но и сказать, что чувства мои к ней остыли, я тоже не могу. Но знаешь, есть лишь одна правда, примешь ты ее или нет. Я люблю тебя, Элли. Все, чего я хочу — это поселиться после войны здесь, в твоем уютном домике, чтобы мы могли вместе встречать рассветы и слушать пение птиц над озером.

— Я не люблю рассветы, — коротко и сухо ответила волшебница, не поворачивая головы. — Но… зато я люблю тебя, Эрик!

Стремительно развернувшись, она засмеялась и вновь обняла его крепко-крепко. Губы их слились.

Глава XXXV. Ночь нежна

Прошло три дня. За это время дело по подготовке похода в холмы Хайвуд не продвинулось ни на шаг. Кузнецы то и дело жаловались на плохую сталь, не позволявшую выковать хоть сколько-нибудь качественное оружие, воины постоянно получали травмы и раны на тренировочных боях. Под конец в одной из деревень кузница и вовсе рухнула, едва не убив под собой хозяина. Роберт пребывал в бешенстве. Казалось, какая-то магическая сила не давала ему возможности спокойно и надежно собрать войско для битвы. Леди Магда тоже была весьма недовольна происходящим. Она как могла подгоняла командиров и ремесленников, но дело не шло.

А в маленьком домике у озера сэр Эрик и Элли, радуясь и смеясь, придумывали все новые способы сорвать подготовку. И если идея им обоим казалась хорошей, дева озера произносила какие-то заклинания, размахивала руками, а потом хохотала еще громче. Еще они гуляли по берегу, катались на лошадях, кормили друг друга булочками с рук, пили белый эль, вечерами слушали, как затихает и засыпает день. А по ночам любили друг друга так жарко и страстно, что домик ходил ходуном, и даже совы в округе умолкали, слушая протяжные и громкие стоны Элли.

И только в Хайроке все было по-прежнему. Сэр Ричард днем отдыхал в своем гробу, увитом свежими гирляндами из черных и алых роз, а по ночам куда-то убегал, кого-то искал, что-то предпринимал. Вновь никому не было дела до бедной Дженни.

Со скуки она принялась расшивать одно из платьев, подаренных ей герцогом. Синие нити складывались в узорные контуры земляничных листьев — эмблемы, которая уже казалась Дженни своей.

Но на четвертый день все изменилось.

Вечером она, по обыкновению, переодевалась в сорочку, чтобы отойти ко сну. Внезапно в дверь постучали. Настойчиво и требовательно.

— Дженни, откройте, — послышался знакомый голос.

— Не могу, я уже не одета, — отозвалась девушка.

— Да какое это имеет значение? — воскликнул сэр Ричард с такой силой, что даже через толщу двери его голос был оглушителен.

Понимая, что настал тот самый день, Дженни медленно открыла дверь. Не до конца завязанная сорочка сползла с левого плеча, обнажая грудь. Действительно, какое это теперь имеет значение?

Сэр Ричард вошел в комнату и сел на кровать.

— Дженни, милая, — сказал он срывающимся голосом. — Я долго ждал и терпел, но больше не могу. Не могу сопротивляться вам. Чувствуя этот безумно чарующий аромат, я схожу с ума. Ничего меня не манит так, как ваши пульсирующие артерии.

— Я ваша, — покорно сказала девушка. — Берите меня.

Вместо ответа сэр Ричард мягко провел рукой по волосам Дженни и остановился на плече. Легким движением он развязал последнюю завязку, и тонкая сорочка упала на пол.

— Вам обязательно нужно было раздевать меня? — дрожащим голосом спросила Дженни.

— Вы сделали меня легкомысленным мальчишкой, — буркнул Нортроп. — Так дайте хоть полюбоваться.

— Будь по-вашему, — шепнула девушка. — Чего же вы медлите?

Сэр Ричард наклонился к Дженни совсем близко. Его глаза сияли алым пламенем, и в них таилось что-то удивительное, манящее и загадочное. Он коснулся ее шеи и притянул голову Дженни так близко, что губы их соприкоснулись.

Словно молния ударила между ними.

Дженни обвила шею Ричарда обеими руками и впилась в его губы так неистово, будто это не он, а она превратилась в неудержимого кровопийцу. Нортроп схватил ее в объятия, и Дженни едва не завопила в голос, почувствовав собственными ребрами силу двадцати человек в его руках. Это было непередаваемое ощущение. Она отдавалась во власть неземному существу, невероятному, невозможному, но такому притягательному!

А Ричард был невероятно нежен. Он не торопился, наоборот, скорее, затягивал неизбежное. До него никто не был так ласков с маленькой глупой Дженни. Он утопил ее в чувствах, сумев извлечь наслаждение из самых потаенных и сокровенных мест.

Рухнули все стены и преграды, полетели к чертям запреты и правила. Дженни без стыда срывала с Ричарда роскошные ткани, отшвыривая от себя серебристые земляничные листья. Это был настоящий триумф любви. Страдания и горе исчезли, уступив место невероятному наслаждению.

Боже, разве может быть так хорошо? Не небесные ли ангелы поют свои песни вокруг? О Господи, хоть бы это продлилось вечно!

Не в силах больше сдерживаться, Дженни выгнулась дугой и закричала так, что зазвенели в окне цветные стекла витража. Прошло не меньше пяти минут, прежде чем она смогла вновь осознавать происходящее. Она убрала со лба мокрые от пота волосы и посмотрела на лежащего рядом вампира.

— Вы не стали пить меня, — тяжело дыша, произнесла Дженни. — Почему?

— Я не могу, — глухо сказал сэр Ричард. — Мне будет невероятно сложно убить вас. Дело в том, леди Дженни… А, ладно!

Рывком вскочив с кровати, вампир исчез в дверном проеме. Спустя секунду коридор был пуст.

Дженни закрыла дверь, упала на кровать и закрыла глаза от невероятного чувства блаженства и ощущения настоящего счастья.

Глава XXXVI. Драма за ужином

Прошла еще неделя. С горем пополам Роберту удалось-таки собрать более-менее подобающую армию, но дух ее был откровенно слаб. Он не был уверен, что сможет одержать победу, имея в распоряжении таких солдат, но на него уже нещадно давила леди Магда.

Перед выступлением сэр Роберт решил наведаться в отчий дом, чтобы попробовать завербовать кого-нибудь и оттуда. И каково же было его удивление, когда в воротах замка он поравнялся со своим братом!

— Здравствуй, Эрик! — холодно сказал старший.

— Здравствуй, Роберт, — кивнул младший. — Надолго ли ты сюда?

— Пока не соберу армию, способную разгромить это исчадие ада!

— Ничему тебя жизнь не учит, — вздохнул Эрик.

— Ты болван, — начал потихоньку кипятиться Роберт. — Ты можешь мне помочь, но не хочешь. Ты предпочитаешь таскаться по монастырям вместо того, чтобы встать со мною рядом и возглавить поход во имя света и добра!

— Никто так не помог тебе, как уже сделал это я. Жаль, что в своей спеси ты не понял и не оценил этого. Но, хвала Господу, мы теперь будем видеться очень редко.

В ответ на эти слова Роберт пришпорил коня и влетел на внутренний двор замка. Сэр Эрик же въехал очень тихо, аккуратно привязал своего скакуна и сразу же поднялся в обеденную залу.

Сэр Уильям и леди Джоанна очень тепло встретили сыновей. Ужин обещал стать весьма торжественным — угощения подготовили на славу. Вина лились рекой, изысканные яства то и дело появлялись на столе.

В конце концов, разгоряченный герцог поднял свой бокал и провозгласил:

— За Лидделов! За честь, славу и величие нашего могучего рода!

— За Лидделов! — в один голос ответили Роберт и Эрик.

— Дети мои! — сказала леди Джоанна. — Я так хочу, чтобы все ссоры между вами закончились, и вы, наконец, зажили бы, как настоящие братья!

— Это как раз то, о чем я хотел сказать, — произнес Эрик, поднимаясь. — Отец! Матушка! Я прошу вашего благословения на переезд из родительского дома. Сама судьба вела меня к этому, и теперь все, что осталось — это ваше одобрение.

— Ты переезжаешь в Хантервилль? — спросил сэр Уильям.

— И да, и нет, — улыбнулся юноша. — Это поместье расцветает и крепнет, и очень радостно осознавать, что моя роль в этом далеко не последняя. Я клянусь заботиться о нем и способствовать процветанию. Но настоящим пристанищем своим я считаю теперь другой дом. Озеро Райн, с вашего позволения.

— Что? — изумленно воззрился на сына герцог. — Ты в своем уме? Это же мрачное топкое болото, где не выживет ни одна душа!

— Спросите у Курта Брауна, отец, какое там болото, и, я думаю, он вам расскажет, что на самом деле это за дивный край!

— Вот дела, — задумчиво пробормотал сэр Уильям. — Я уже много раз имел удовольствие убедиться в мудрости и правоте твоих слов. И, если ты говоришь, что это дивный край, то так, скорее всего, оно и есть. Но я-то знаю другое!

— Это заблуждение, отец, — тихо сказал Эрик.

— Конечно! — крикнул Роберт. — Так и надо! Скрыться в поганом болоте, оставив семью наедине с чудовищным врагом! Ты всегда был таким, Эрик! Трус! Слабак! Предатель!

— Изволь встать, — холодно процедил сквозь зубы юный лорд. — И выбрать оружие для поединка чести.

— Дети! — воскликнула леди Джоанна. — Вы что, в самом деле собрались драться? Опомнитесь!

— Да! — завопил Роберт. — Мы будем драться! Я проткну его, как жука!

— Стоять! — загремел неистовый голос герцога. — Эрик! Роберт!

— Да, отец, — тихо и спокойно ответил Эрик.

— Я благословляю тебя, сынок. Ты волен выбрать любое место в нашем герцогстве, которое считаешь подходящим. И помни — здесь тебя всегда любят и ждут. Не трать силы на бессмысленный поединок с Робертом. Ступай в свою комнату и отдыхай. Ты пташка ранняя, и я знаю, что с рассветом уже покинешь дом, где провел свои детские годы. В добрый путь, Эрик!

— В добрый путь! — сказала леди Джоанна, подходя и обнимая сына. В глазах ее стояли слезы. — Ты ведь будешь приезжать?

— Надеюсь, что это случится весьма скоро, — кивнул Эрик. — И я буду не один.

— Ты нашел невесту! — радостно округлила глаза герцогиня. — Хвала Небесам!

— Да, матушка, — сказал юноша, обнимая ее. — И это самая чудесная девушка на целом свете. Спокойной ночи, и простите за все!

Эрик удалился и бережно закрыл за собой дверь. Герцог развернулся к старшему сыну и гневно посмотрел на него.

— Роберт, сын мой, — холодно сказал он. — Я уже не уверен в том, что готов предоставить вам наследственное право управлять нашими землями.

Алая краска злобы залила лицо старшего сына. Он сжал кулаки и попятился.

— Вы… Что вы имеете в виду, отец? — прохрипел Роберт.

— Я даю вам неделю сроку. Или вы берете себя в руки, отменяете все походы на Хайрок, извиняетесь перед своим братом и матерью, и вновь становитесь достойным сыном нашей семьи, или я вызываю герольда и с его помощью прошу короля вопреки майорату сделать наследниками Эрика и его будущую жену!

В ответ на это Роберт свирепо зарычал, пнул ногой тяжелое кресло и выскочил из зала.

Герцогиня закрыла лицо руками и разрыдалась.

— Черт знает, что, — пожал плечами сэр Уильям. — Когда он стал таким безумцем?

Глава XXXVII. Убийственные новости

Формальные извинения сэр Роберт все-таки принес. Эрику он подсунул под дверь записку, а перед матерью покаялся лично. Но отказываться от идеи напасть на Хайрок на самом деле никто даже не собирался. Самым лучшим решением казалось притаиться. Заодно, кстати, можно было бы поправить огрехи в обучении войска и наладить вооружение.

Леди Магда согласилась с этими соображениями, равно как и с тем, что следует притихнуть. Военную операцию против вампира не одобряли ни граф, ни герцог, а выступать на таких условиях было более чем глупо.

Казалось, что жизнь в замке Краун наладилась. Роберт больше не устраивал истерических представлений, вел себя очень достойно и тихо. Герцог и его жена не могли нарадоваться на это, и каждый день молились Богу за спокойствие и мир в доме.

А вот в маленьком домике под ивами на берегу ничего никому не казалось. Когда Эрик объявил о том, что отец благословил его на помолвку и переезд, Элли не смогла сдержать чувств и расплакалась от счастья прямо на его плече. В ту ночь они так и не смогли уснуть, а наутро им пришлось завтракать рыбой, которую юноша выловил из озера. Волшебница была не в силах сотворить ни единого заклинания.

И только в Хайроке царило волнение. Сэр Ричард приходил к Дженни почти каждый вечер, но всякий раз, надкусив юную нежную кожу, не мог совладать с собой и овладевал девушкой с такой страстью, что она едва не умирала.

А днем жизнь в замке превращалась в другую сказку. Дивные цветы и фрукты, драгоценные подарки и наряды — все это было так удивительно, так искренне и по-доброму! Каким-то образом Нортроп прознал любимые цвета и ткани Дженни, и теперь каждое утро она находила в самых разных местах замка какой-нибудь сюрприз. Одним словом, она и сама не заметила, как полюбила сэра Ричарда всем своим пылким сердцем.

Так продолжалось около двух недель. И вот однажды, выйдя поутру во внутренний двор, Дженни вдруг почувствовала, как невыносимо больно жжет ее рассветное солнце. Она поспешила спрятаться в тень и недоуменно посмотрела на свою кожу. Это был самый настоящий ожог. Красное пятно на белоснежной, словно фарфор, руке. Дыхание девушки зашлось. Она провела языком по верхнему ряду зубов, и ей показалось, что клыки стали чуть длиннее.

Так вот, что задумал Ричард! Он отравил ее своим ядом через укусы! И теперь, когда он выпьет кровь Дженни, она не умрет, а превратится в бессмертное волшебное существо, умеющее летать в лучах лунного света и превращаться в золотые облака!

Сердце юной леди готово было выпрыгнуть из груди. От счастья ей хотелось петь и танцевать. Она вбежала в главные покои замка, впорхнула в зал, где стоял гроб с телом герцога, и впилась своему возлюбленному в губы так, будто она уже по-настоящему стала вампиром, жаждущим крови.

А в аббатстве Холироуд тем временем вовсю шла работа по восстановлению утерянных документов. Отец Уолтер поручил нескольким монахам розыск пропаж, а сам занялся изучением оставшихся бумаг, чтобы выяснить, какие подлинные, а какие — нет. Собирая по крупицам разрозненные сведения, он постепенно восстанавливал родовые древа Уотерхоллов и Нэшуортов.

Три дня, проведенных аббатом за этой работой, дали свои плоды. Постепенно все ветви занимали свои места, но все же было что-то, чего явно не хватало для стройной картины. Создавалось ощущение, что отсутствует одно очень важное и значительное звено, но какое именно — определить было невозможно.

И лишь к концу третьего дня Уолтеру удалось найти коротенькую записку, затерявшуюся в толстых пачках пожелтевших бумаг. И сразу все стало на свои места. Потрясенный, он сел за стол, взял перо и начал писать: «Сэру Эрику Лидделу, эсквайру, Хантервилль. Мой дорогой Эрик! Я нашел очень важное свидетельство, проливающее свет на источник вражды между…»

В этот момент в дверь постучали.

— Кто там? — спросил святой отец, не отрывая взгляда от пера.

— Привезли больного, — ответил за дверью грубоватый, но высокий голос. — Просят подойти.

— А, сейчас, — кивнул Уолтер, откладывая перо и поднимаясь с кресла.

Он подошел к двери и открыл ее. За ней стоял невысокого роста монах, лицо которого было скрыто под капюшоном, а руки скрещены на груди.

— Проводите меня? — спросил Уолтер. — Куда его привезли?

Вместо ответа монах вытащил из рукава кинжал и молча вонзил его в грудь настоятеля. Уолтер захрипел, ловя ртом последние глотки воздуха, осел на пол, дернулся и скончался. Убийца осмотрелся по сторонам и очень быстрым, но при этом почти беззвучным шагом, убежал по коридору к винтовой лестнице.

Долгих полчаса прошло, прежде чем тело отца Уолтера было найдено. По монастырю подняли тревогу, но было уже поздно. Таинственный убийца скрылся, не оставив никаких следов. Библиотеку немедленно закрыли, не трогая внутри ничего, и тотчас послали за отцом Джоном из Лондона. Тело покойного перенесли в храм, где сразу же начались заупокойные служения.

Весть о дерзком и ужасном преступлении на святой земле моментально распространилась по всей округе. И не было никого, от несмышленого малыша до старого лорда, кто бы не осудил мерзавца, осмелившегося на подобное злодеяние. И только сэр Эрик, отстранившийся от всего мира со своей волшебной возлюбленной, не знал, что произошло в Холироуде.

Спустя четыре дня в аббатство прибыл отец Джон. Он почтил память одного из лучших своих служителей, проведя два часа в молитве на могиле Уолтера, а после этого приказал открыть библиотеку.

Его внимание сразу привлекла недописанная депеша, лежавшая на столе.

— Кто этот Эрик Лиддел? — спросил он, обводя взглядом собравшихся с ним монахов.

— Баронет Хантервилльский, ваше Святейшество, — проблеял один из послушников. — Он был частым гостем в наших краях. У них с отцом Уолтером было какое-то важное дело.

— Важное дело, — тихо сказал архиепископ. — Настолько, что кто-то не погнушался прервать его столь ужасным и греховным способом. Пошлите за этим Лидделом, эсквайром. Я думаю, он найдет здесь много интересного для себя. А сейчас, с Божьей помощью, мы будем решать, кто станет во главе аббатства.

Библиотеку вновь закрыли. Монахи скоренько снарядили гонца в Хантервилль, и удалились на совет.

Однако, по вполне понятным причинам, посыльный не застал сэра Эрика в поместье. А узнав, что баронет ныне обитает на озере Райн, перекрестился и решил от греха подальше ускакать обратно.

На въезде в Холироуд гонца остановил Курт Браун.

— Ты передал сэру Эрику послание?

— Нет, сэр, — ответил тот. — Мне сказали, что высокородный сир тронулся умом и уехал жить в смертельные топи озера Райн. Господь говорит нам, что самоубийство есть самый страшный грех, поэтому, чтобы не совершать его, я не поехал в это адское место.

— Идиот, — хрипло выругался Браун. — Дай сюда своего коня! Чертов святоша. Н-нооо! Гони, Гром, во всю свою мочь!

Глава XXXVIII. Расследование Эрика

Чтобы не привлекать лишнего внимания, сэр Роберт и леди Магда условились встречаться в поместье Уиллоу, лежащем ровно на середине пути между замками Краун и Торнхилл. Дела шли очень хорошо, и когда Роберт рассказывал графине о достигнутых успехах, ее холодные глаза загорались ярким огнем.

А похвастаться и вправду было чем. Оружейники наладили работу и выковали огромное количество наконечников для стрел и клинков для тяжелых мечей. Воины каждый день совершали по несколько тренировок, и постепенно их боевой дух возрастал, а воодушевление крепло. Из лондонских конюшен Роберт закупил несколько десятков превосходных кавалерийских лошадей, и они уже вот-вот должны прибыть в деревни, где размещались основные ударные отряды новой армии.

Помимо всего этого, сэр Роберт отдал приказ о создании новых мощных катапульт. А леди Магда подсказала ему мысль о еще более зловещем осадном орудии под названием требушет. Начертанием и расчетами для этого чудовища занялись сразу несколько мастеров-оружейников, и спустя недолгое время идея начала воплощаться в дереве.

Скоро, очень скоро Хайрок падет! Вампир будет повержен, Дженни вернется домой, а он, Роберт, навеки впишет свое имя в героическую историю подвигов.

Вся эта работа настолько мастерски скрывалась от посторонних глаз, что никто не мог даже представить, какая могучая и грозная сила вот-вот будет готова вырваться на свободу.

На этот раз сэр Роберт, наученный горьким опытом, решил продумать каждую мелочь. Даже разборных моста он приготовил два, потому как собирался ударить одновременно и по воротам, и с фланга, чтобы отвлечь внимание волков и заставить их рассредоточить внимание. План нападения перепроверялся и правился несколько раз, прежде чем превратился в настоящий шедевр воинского искусства. Шансов выстоять у Хайрока не было.

А тем временем в маленьком домике под ивами царил переполох. Весть, принесенная Брауном, до глубины души потрясла сэра Эрика. Элли, хоть и ненавидела аббата, все же сочувствовала ему, ведь человек-то он был хороший, и не его вина, что судьба расставляет людей по разным сторонам. Терзаемый горем, сэр Эрик ушел побродить вдоль берега, а Элли, все прекрасно понимая, начала собирать его в дальний путь.

— Он-таки перебрался сюда? — спросил Браун, осматривая домик и вспоминая их первую встречу.

— Да, — легко ответила дева озера. — Он добился благословения герцога, и объявил меня своей невестой. Теперь мы ждем окончания войны, чтобы сыграть свадьбу.

— Ого! Я рад за вас. Но… Вы не будете переезжать в Хантервилль?

— Зачем? — пожала плечами Элли. — Здесь мы надежно укрыты от лишних глаз и ушей. Ведь для всей остальной Англии озеро Райн — смрадное топкое место, окруженное комариными болотами. Мы счастливы в этом доме. Я вообще людей не люблю, Эрик от них устал. В деньгах мы не нуждаемся, а вот в теплоте и любви — да. Причем, оба.

— Что же, — улыбаясь, сказал Браун. — Иногда любовь побеждает предрассудки. Изредка, правда. Но вы все делаете так, как надо.

Через час с небольшим Курт и сэр Эрик выехали за пределы озера и направились к аббатству. Оба молчали, каждый по-своему переживая случившееся. Путь не омрачился никакими неприятностями и благополучно закончился под стенами монастыря.

Прежде, чем отправиться в библиотеку, юный лорд постоял у свежей могилы своего друга и духовного наставника, молча роняя на землю скупые слезинки.

И вот, наконец, массивная дверь открылась, предоставляя сэру Эрику возможность досконально изучить то, чем был занят отец Уолтер в последние часы своей жизни. Разумеется, началось расследование с записки. Текст обрывался на половине фразы и не содержал ничего толкового, но все же давал некоторые подсказки. Понятно, что документ, раскрывающий тайну давно ушедших дней, находится здесь, в библиотеке. Эрик внимательно осмотрелся и начал разбирать завалы книг, тщательно перебирая одну за одной.

Час проходил за часом, и уже сонная усталость одолела юношу. Постепенно чувство воодушевления начало превращаться в отчаяние, и Эрик уже был готов бросить все и пойти спать, как вдруг заметил небольшой обрывок бумаги, лежавший отдельно от основной кучи книг. Лиддел взял его в руки и сердце на миг замерло. Да, это был ответ!

Сэр Эрик аккуратно сложил листочек и спрятал его в потайном кармашке камзола. Еще раз осмотрелся вокруг и вышел, изображая смертельную усталость.

— Милорд, — подошел к нему высокий тощий монах. — Что-нибудь удалось найти?

— Нет, — досадливо поморщившись, покачал головой баронет. — В этой библиотеке столько книг! Неделю рыться можно, да так и не найдешь ничего. Едва ли удача улыбнется мне. Поэтому завтра мне придется уехать — срочные дела. А сейчас я иду спать.

— Ваша комната, сир, в которой вы изволили ночевать ранее, готова.

— Сегодня я выберу комнату над часовней, — ответил Эрик. — Я как-то раз провел в ней ночь, она гораздо удобнее и уютнее. Пойду туда.

— Как милорду будет угодно, — кивнул монах и удалился.

Ночью сэр Эрик почти не сомкнул глаз. Истинная опасность все это время находилась в непосредственной близости, и никто и предположить не мог, кто на самом деле стоит за этой чудовищной трагедией. Но раскрывать карты и делать решительные шаги было пока слишком рано.

Не успело рассветное солнце подняться над деревьями, а сэр Эрик уже мчал во весь опор обратно к домику на озере. Враг силен, коварен и тоже пользуется поддержкой магических сил, поэтому медлить и прохлаждаться было ну никак нельзя.

Элли встретила любимого с объятиями, улыбкой и жаркими поцелуями. И сразу же заметила его невероятное волнение.

— Что случилось, Эрик? — спросила она.

— Мы все это время грешили не на того, — сказал он. — Вот записка, которая все объясняет. Пожалуйста, спрячь ее где-нибудь в доме.

Дева озера прочитала написанное на маленьком клочке бумаги, и глаза ее, без того огромные, округлились еще больше.

— Да, Элли, да. Поэтому у нас нет права ни на промедление, ни на ошибку.

Глава XXXIX. Братская помощь

Три тысячи воинов выстроились в правильные колонны. Поскрипывали бревна катапульт и двух огромных требушетов. Ржали кони под кавалеристами. Сэр Роберт ехал вдоль этой блестящей армии, и сердце его наполнялось гордостью.

— Вы готовы, славные рыцари, нанести смертельный удар гаду-кровопийце, засевшему на зеленых холмах Хайвуд? — крикнул он в толпу.

— Да, милорд! — сотни голосов слились в один.

— Чудесно! Сегодня были наши последние учения. Я даю вам три дня отдыха. В понедельник с рассветом мы выступаем на замок Хайрок, будь он проклят!

— Слава! Победа! Вперед! Ведите нас, милорд! — выкрики смешались в один мощный рев.

Роберт помахал рукой в воздухе, распуская воинов. Да, с этой армией можно было рассчитывать на победу как никогда раньше. Единые, сплоченные, воодушевленные. Прекрасного качества оружие, надежные осадные установки — все говорило о предстоящем успехе.

Конечно, велика заслуга и леди Магды. Роберта поражало, как она ненавидит этого вампира, как страстно мечтает забрать из его мерзкого плена свою Дженни! Ее помощь оказалась просто бесценной. И сейчас, направляясь в Уиллоу, он готовил для графини благодарственную речь.

Леди Уотерхолл встретила Роберта с холодной улыбкой.

— Какие новости? — спросила она, стоя на пороге охотничьего дома — места их постоянных встреч.

— Прекрасные! — радостно воскликнул Лиддел, соскакивая с коня. — Мы готовы выступить в понедельник.

— Замечательно! — кивнула леди Магда. — Идемте, пообедаем. А потом вы, пожалуй, отправитесь в Краун, а я к себе домой. Нас наверняка заждались.

Сэр Роберт согласился. Три дня отдыха и ему были бы куда как кстати — от всех волнений и сборов он порядком устал.

Дорога до отчего дома показалась легкой и достаточно быстрой. Но вот в замке Краун Роберта ждал сюрприз. Как только он спешился, привязал коня и направился к воротам, навстречу вышел Эрик.

— Боже, какая неожиданность! — язвительно ухмыльнулся старший брат. — Ты все-таки вылез из своего болота?

— Я тоже рад тебя видеть, Роберт, — спокойно ответил младший. — Как поживаешь?

— Да уж получше некоторых! Кстати, у меня к тебе дело. Как ты посмотришь на то, чтобы навестить Хайрок?

— Плохо, — сказал Эрик. — И тебе не советую.

— Не понимаю, — пожал плечами Роберт. — Ты был там. Разведал все. Читал книги, знаешь про вампиров многое. Можешь помочь — и не хочешь.

— Хочу, но не так. Атака в лоб бесполезна. Ты потеряешь много людей, а успех будет весьма сомнительным.

— Про атаку никто и не говорит. Но когда-нибудь схватка с Нортропом будет неизбежна.

— Не для меня, — покачал головой Эрик. — Я не смогу справиться с этим чудовищем.

— Скажи, брат… Только правду. Ты любишь Дженни?

— Да, в каком-то смысле. Но не так, как мужчина любит женщину, поверь. Но люблю. И именно потому, что она мне небезразлична, я хотел бы отговорить тебя от слишком решительных действий. Но, зная тебя, боюсь, что это будут пустые слова. Поэтому я помогу тебе кое-чем другим.

Эрик снял с плеча свою походную сумку и достал оттуда мешочек, перевязанный ленточкой. Проверил содержимое и отдал брату. Роберт недоуменно воззрился на странный подарок и спросил:

— Что это такое?

— Это защитит тебя от вампира, если ты все же решишься на бой. Проткни его этим кинжалом, и он потеряет часть своей скорости и силы. Брось в него этот шарик, и он упадет, словно подбитый стрелой. Обсыпь его этим порошком, и он потеряет сознание на несколько минут. А если он все же укусит тебя, то промой рану этой водой, и яд вампира не причинит тебе вреда.

— Ого, вот это да, — выражение лица Роберта сменилось с презрительного на уважительное. — Эрик, ты… Извини меня, пожалуйста. Я иногда бываю груб и резок, но… Ты — мой брат, и я все равно люблю тебя.

Вместо ответа Эрик похлопал Роберта по плечу и сказал:

— Я уезжаю. Удачи тебе, и да хранит тебя Господь!

Старший брат не сразу вошел в дом. Он еще долго смотрел, как оседает пыль, поднятая копытами коня Эрика. Что-то остро кольнуло его в сердце, какая-то непонятная грусть наполнила душу. Захотелось вбежать в дом, как в детстве, обнять матушку, потом тайком съесть припасенных с утра зеленых яблок, от которых сводит челюсть. Куда ушло все это, куда пропало? Где он успел растерять то, что так легко можно было сохранить? Вот Эрик остался верен идеалам чести и благородства. Он улыбается каждому дню, даже если дела плохи. «А чем хорош я?» — подумал Роберт и вздохнул. Впрочем, теперь шансы на возрождение своего доброго имени у Роберта неизмеримо возросли. Он сжал в руке мешочек и посмотрел на него. Ключ к победе.

Большая тяжелая дверь заскрипела, и на пороге появился герцог.

— Роберт, сын мой! Какая радость!

— Простите меня, отец.

— Будет тебе, — улыбнулся сэр Уильям и потрепал сына по голове. — Пойдем, выпьем, поговорим. Ты видел Эрика?

— Да. Он уже уехал. Подарил мне амулет против вампира, — сказал Роберт, показывая отцу мешочек.

— Он славный парень, и очень любит тебя, — вздохнул герцог. — Но пойдем же!

— А зачем он приезжал?

— Да можно сказать, по пустякам. По делам своего поместья, — сказал сэр Уильям, надеясь, что его лицо не выдаст сказанной лжи.

Глава XL. Колыбельная для Элли

Дорога, снова дорога. Последнее время Эрик провел в пути больше времени, чем за всю предыдущую жизнь. Но только бы все получилось, только бы не сделать неверного шага. Как опасен враг, как коварен! И цена ошибки — снова людские судьбы, жизни, история родов. Нет, нельзя допустить промаха. Но для этого нужно быть уверенным в каждой мысли, в каждом движении.

Конь устало остановился на берегу озера Райн. Подошел Мельстром, помотал гривой и заржал. Открылась калитка и на порог вышла Элли.

— Эрик, милый, я так ужасно себя чувствую, — тихо сказала она. — Словно тысячи голосов галдят где-то рядом, пытаясь достучаться до моих мыслей.

— Прости, любимая, — ответил юноша, обнимая ее. — Тебе нужно поспать. Я задержался, да?

— Ничего, — покачала головой волшебница. — Просто вот-вот произойдет что-то ужасное. Я чувствую это, ощущаю кожей. Зло набрало силу и готово действовать.

— Я знаю. Но мы сможем противостоять ему. Надеюсь, сэр Ричард тоже.

— Ты отдал Роберту амулеты?

— Да, как ты просила. Думаешь, он решится на битву?

— Уверена, что да. Теперь, когда я знаю правду, сомнений нет — бой будет. И куда более жестокий, чем в первый раз.

Элли почти без сил повисла на плече Эрика. Он бережно взял ее на руки и отнес в спаленку, что на втором этаже, под самой крышей. Нежно раздел, укрыл одеялом и начал тихо напевать колыбельную.

— Откуда ты знаешь? — едва слышно сказала Элли, улыбнувшись. — Эту песню мне пела мама, когда мы жили здесь с ней и отцом. Ты — как голос из детства, прошу тебя, спой еще…

Она уснула, свернувшись калачиком и укутавшись почти полностью. Эрик смотрел на нее и думал, что у каждого свое счастье. И как мало, оказывается, для него нужно! Всего-то ничего: уютная теплая комнатка, свежая булочка и кружка эля, а самое главное — та, что тебе дороже всех на свете. И для любви совсем не важно, какое у твоей спутницы настроение — устала ли она, сердится ли, плохо ли ей. Любовь не отворачивается, не делает кислую мину. Она дает сил утешить в горе, поддержать в минуту слабости, помочь в болезни. Да, сейчас тяжелые времена, но они когда-нибудь, да пройдут. Настанут дни радости, а сейчас самое главное — сохранить все, что дорого. Не дать злу разрушить ничье счастье.

Эрик лег на кровать, обняв Элли, и провалился в сон. Предчувствие плохих событий передалось и ему, но он не мог позволить себе быть слабым.

Плохо спалось этой ночью сэру Уильяму. То, что он узнал от Эрика, поразило его до глубины души, можно сказать, потрясло. Он совершенно по-новому взглянул на историю тридцатилетней давности, и ему стало невероятно стыдно за себя, за свое малодушное поведение и глупость. Но больше всего беспокоило старого герцога то, что вновь огромная опасность нависла над герцогством. А как это предотвратить, он не знал.

Сэр Роберт тоже никак не мог заснуть. Перед глазами вновь и вновь проплывали ряды доблестных воинов, готовых в любую минуту пойти в бой за честь и свободу. Но почему-то ночью это видение приносило не предчувствие гордой победы, а ужасную тоску и страх.

Но утро избавило всех от ночных переживаний, и жизнь пошла своим обычным чередом. Правда, всего на два дня.

Это было как затишье перед бурей. Когда набегают на небо страшные черные тучи, но у земли по-прежнему тепло и тихо. И видно только, как начинают сгибаться под налетевшим ветром верхушки деревьев, и вдруг становится холодно и страшно.

Утро понедельника выдалось хмурым и прохладным. Порой даже принимался моросить мелкий дождик. Однако это совершенно не испортило боевого настроя армии сэра Роберта. Поднялись в воздух знамена, то красные с черным Лидделов, то белые с зеленым Уотерхоллов, загудела труба. И они двинулись вперед. Из-за тяжелых требушетов и катапульт скорость позволяла желать лучшего, да и вообще дорога не обещала быть легкой. Но Роберт все равно был доволен. «Трепещи, вампирское отродье!» — то и дело думал он.

Все последние дни Элли не отходила от Эрика. Он улыбался ей и подбадривал, но ему и самому было, честно говоря, не по себе. Он не мог точно сказать, что именно беспокоит душу, но с каждым часом мрак на сердце сгущался все сильнее.

— Странно, — сказал он Элли, усаживая ее себе на колени. — Вот ты такая могучая, волков разбрасываешь голыми руками, умеешь превращать воду в эль, а корешки одуванчиков — в хлеб, а все равно боишься.

— Я девочка, — сказала она, обнимая любимого за шею. — И не могу все время быть непобедимой. Иногда хочется бояться, дрожать, как последняя дурочка, спрятавшись от грозы под одеялом. Быть слабой, забыть на время все заклинания, разучиться драться. Только чтобы кто-то стал сильным вместо тебя рядом. Звякнул невзначай познавшей вкус крови шпагой. Придумал, как пробраться во вражеский замок. А ночью погладил по голове, спел колыбельную, поправил подушку.

— Маленькая моя колдунья, — улыбнулся Эрик и поцеловал Элли в кончик носа. — На самом деле ждать больше нельзя. Я придумал, что нужно делать. Сегодня мы выдвигаемся в Холироуд за Брауном, а потом — в Хайрок.

— Освобождать?

— Для начала защищать, — уточнил сэр Эрик. — А там посмотрим. Вихри тьмы и зла сгустились до предела, и вот-вот грянет гром. Силы наши велики, но против той, что идет на нас, могут оказаться даже недостаточными.

— Мне начинать собираться?

— Давай сначала выпьем, — подмигнул юный лорд. — Так дорога покажется веселее.

Это было утро среды.

Глава XLI. Роковое совпадение

Окна в комнате Дженни были открыты, и теплый ночной ветер мягко ласкал волосы и кожу девушки, лежащей на кровати. Ричард сидел на кровати, нежно поглаживая пальцы руки любимой.

Не в силах сдержать себя, Дженни с силой прижала к себе любимого. Это всегда было непросто — даже в неподвижности в его мускулах таилась немыслимая сила. Но все же была мощь, способная преодолеть это сверхъестественное могущество, и имя ей было — любовь.

Ричард схватил Дженни в объятья, легкими движениями сбросил с нее одежды и впился в губы. Минуты становились все громче, и воздух, казалось, вот-вот взорвется огнем.

— Ты боишься чего-то, сказала Дженни, когда ее дыхание успокоилось, а сердце перестало бешено стучать.

— И да, и нет, — ответил герцог. — Просто я не уверен в завтрашнем дне. Не знаю, что может произойти, а чего никогда не случится.

— Ты можешь видеть будущее?

— Нет, конечно, — усмехнулся Ричард. — Иначе я вел бы себя по-другому. Знаешь, милая, мне не приходится волноваться за себя, но вот твоя судьба вызывает опасения.

— Ты не веришь в то, что твой план получится?

— Видишь ли, действие яда обратимо. Если я не буду кусать тебя пару недель, ты вновь станешь такой же, как все. И если я выпью твою кровь, когда в ней не останется ни капли волшебства, ты просто погибнешь, не став вампиром.

— Но почему ты так говоришь? Ведь мы делаем это каждую ночь!

— Вокруг нас слишком много тех, кто хочет разбить наше счастье и прервать жизни — твою и мою.

— Тогда выпей меня прямо сейчас, — сказала Дженни. — И вместе мы сможем противостоять любому злу!

Ричард прижал девушку к себе и коснулся губами ее шеи. Дженни глубоко и тяжело вздохнула, ожидая острой боли. Но ее не было. Лишь цветные искры полетели перед глазами, а по телу разлилась приятная теплая истома. Но вдруг все исчезло.

За окнами тревожно завыли волки. Коршуны громко и испуганно клекотали в вышине. Ричард, вытирая с губ алые капли, подбежал к окну.

— Любимая, прости! На нас напали!

— Как напали? Кто? — с ужасом воскликнула Дженни. Все же она потеряла немного крови, потому что руки и ноги ее слушались плохо.

— Ваш супруг, с позволениясказать, — сердито сказал вампир, вглядываясь в армию, подходящую ко рву. — Ба, да он еще и Уотерхолла опять приплел, судя по штандартам. Но каков нахал, а? Напасть на меня во тьме, когда я наиболее силен? Смело!

— Это значит, что он действует не вполне сам.

— Да уж, будь уверена, — усмехнулся Нортроп. — Так, что там у него? Ага, требушеты, катапульты… Конница, три тысячи пехоты. Хорошо. Дженни, любимая, что бы ни случилось, оставайся здесь и никуда не уходи. Боюсь, что с такими силами им удастся прорваться в замок, но тебя в обиду я не дам.

В этот момент загрохотали по стенам камни, пущенные с катапульт.

— Дьявол, — в сердцах рыкнул вампир, закрывая окно. — Все, сиди тут. Я побежал!

И Ричард исчез, превратившись в летучую мышь и выпорхнув в дверь.

Глава XLII. Вторая битва при Хайроке

Мосты разложили и перекинули через ров очень быстро. Слаженно и точно начали бить катапульты, укладывая камни практически у ворот. От мощных залпов массивная преграда содрогалась и скрипела, готовая рухнуть в любой момент. Ударили требушеты, разбивая верхушки сторожевых башен. Коршуны сорвались вверх и почти сразу же стройными рядами начали снижение. У каждого в клюве был пузырек из тонкого стекла, в котором зеленела какая-то жидкость. На небольшой высоте птицы выпустили склянки, и тогда пехота Уотерхоллов поняла, что такое яд. За несколько минут нападавшие потеряли двести с лишним человек, корчившихся в страшных предсмертных муках.

Оставшиеся воины остервенело заорали и ринулись к мостам. Катапульты давали залпы один за другим, и вскоре огромные деревянные ворота Хайрока с треском и грохотом рухнули. Тут же на поляну выскочили полчища волков, в считанные минуты полностью расправившихся с кавалерией. Надрывно ржали смертельно раненые кони, а волки, рыча и клацая зубами, принялись за пехоту. Коршуны, слетав в оружейную, вернулись с новой порцией яда.

И вновь дикие крики боли разнеслись по поляне под стенами замка. Но армия нападавших была верна своему слову и долгу. Продираясь сквозь ревущих беснующихся волков, пехота постепенно подходила ко входу в Хайрок. Перед самыми воротами от рядов нападающих отделились три человека — Лиддел и двое его самых верных оруженосцев. Толпа пехоты заблокировала двери, не дав волкам возможности преследовать предводителя своих врагов.

Роберт и его спутники вбежали в главное здание. Темнота, окружившая их, была полной и страшной. Не успели они зажечь факелы, как дверь захлопнулась с жутким грохотом.

— Святые угодники, — прошептал один из оруженосцев. — Вот мы и в ловушке.

— Посмотрим, — хмуро сказал Роберт. — У меня есть несколько сюрпризов для пиявки.

В свете факелов внутреннее убранство Хайрока выглядело мрачно и зловеще. Похоронная атрибутика, развешанная по стенам, навевала тоскливые и жуткие мысли. Непрошенным гостям стало не по себе.

Однако стоять на месте было явно глупо, и они двинулись вдоль по коридору. Звук их шагов долгим эхом разносился в разные стороны, создавая странные иллюзии. Сердца дрожали у всех. «Все-таки, надо было атаковать днем», — подумал Роберт. Но раз уж он принял решение вести честный бой, то следовало быть сильным.

Никто точно не знал, где находится главный зал замка, но это было и не так уж важно. В ужасающей тьме, которую даже факелы разгоняли с трудом, идти все равно приходилось по наитию. Прошло около получаса, когда, наконец, визитеры нашли лестницу, ведущую в зал для приемов.

Вдруг впереди вспыхнул ослепительный свет. От неожиданности все трое вздрогнули и привычными движениями положили ладони рукоятки своих мечей.

— Роберт Лиддел, — раздался мощный и ровный голос откуда-то сверху. — Ты решил исправить ошибки, совершенные не тобой?

— Что ты имеешь в виду, кровопийца? — откликнулся сын герцога, прикрываясь рукой. — Я пришел забрать домой свою жену!

— Что же, тебе придется постараться, — усмехнулся вампир.

— Уж не обессудь, — крикнул Роберт. — Постараюсь!

Ричард опустился на пол прямо перед противником. Оба внимательно и молча посмотрели друг на друга. Вдруг Нортроп молниеносным движением метнулся от одного оруженосца к другому, и спустя мгновение они уже лежали на полу, содрогаясь в предсмертной агонии.

Роберт вздрогнул, и холодок страха пополз по его спине.

— Вот теперь честно, — сказал вампир. — Один на один. Хотя, строго говоря, я все же в меньшинстве.

— Что за чушь ты несешь? — недоуменно спросил Роберт. — Защищайся, мерзавец!

Надо отдать должное боевому искусству Лиддела — если бы противником его был человек, то схватка кончилась бы, толком не начавшись. Но Нортроп лишь усмехнулся, увернулся невообразимо быстрым маневром, схватил меч за клинок и вырвал его из рук нападавшего.

— Вернись в Краун, — глухо сказал герцог, смотря прямо в глаза Роберту.

— Ну, уж нет, — так же невыразительно ответил тот и швырнул в вампира осиновый шарик.

Тело Нортропа в буквальном смысле отлетело к противоположной стене. И впервые человек услышал, как стонет адское существо.

— Ага! — воодушевленно воскликнул Роберт и, подбежав к распростертому на полу герцогу, осыпал его чесночным порошком.

Вампир затих и замер. Это была победа! Победа! Тотчас же во всем замке вспыхнули сотни свечей и факелов, и не помнящий себя от радости Лиддел помчался искать свою жену.

Он нашел ее полуодетую и плачущую в уютно обставленной комнате западной башни. Она взглянула на мужа, отвернулась, и стон ужаса и горя сорвался с ее губ, а плач стал еще сильнее. Роберт не смутился, решив, что Дженни просто слишком потрясена случившимся и измотана долгим пленом. Он сгреб ее в охапку и потащил вслед за собой по увитыми черными розами коридорам.

Дженни не кричала, не сопротивлялась, а только рыдала, не в силах совладать с невыразимым горем.

Когда Роберт выскочил во внутренний двор, битва за замок была почти окончена. Не в пользу нападавших. Жалкие остатки пехотинцев, сгрудившиеся спина к спине, пытались отбиваться от осатаневших от ярости волков. Вдруг все увидели Роберта и Дженни. Вмиг волки замерли, поджали хвосты и отступили. Коршуны поднялись высоко в небо, и в их клекоте слышалась скорбь. А выжившие воины-люди огласили окрестности победными воплями. Они подхватили на руки своего лорда, невесть откуда нашли что-то вроде пледа, чтобы укрыть возвращенную пленницу, и с радостными песнями вышли за ворота.

На внутреннем дворе остались только сотни мертвых тел — людей и волков. Холодный предрассветный ветер звенел в лежащих доспехах, гонял упавшие полотна знамен, шелестел в кронах обагренных кровью деревьев.

Хайрок пал, так же, как и его хозяин.

Глава XLIII. Все изменилось

Еще на подходе к холмам Хайвуд Эрик, Элли и Браун поняли, что случилось что-то непоправимое. Земля была сплошь изрыта следами лошадей и осадных орудий. В воздухе пахло кровью и деревом. Флагов на шпилях замка не было.

— Господи, помилуй, — выдохнул Браун. — Только не это.

Но сомневаться, к сожалению, не приходилось. Два разборных моста, перекинутых через ров, горы трупов и обрушившиеся ворота говорили только об одном.

— Нет, — в ужасе закрыла глаза руками Элли. — Нет!

— Мы не успели, — голос сэра Эрика задрожал. — Боже, Боже, мы не успели!

Браун снял шлем и склонил голову, глядя на лежащие на земле знамена Уотерхолла. Эрик в ужасе и бессилии припал на одно колено и устремил взор в небеса. Элли заплакала.

— Мы так хотели увидеть эту картину когда-то, — тихо сказал Браун. — И один только Господь свидетель, как страшно мы ошибались.

Не в силах двигаться дальше, все трое молча смотрели на последствия ужасного сражения. Они не заметили, как к ним подлетел старый черный ворон, поэтому почти одновременно вздрогнули, когда он вдруг заговорил.

— Не в добрый час пришли вы в Хайрок. Сегодня в этом замке день скорби.

— Кто вы? — первой опомнилась Элли.

— Меня зовут Гундорк, — представился ворон. — Я хранитель флага. А вы?

— Элли Лиддел, дева озера Райн.

— Эрик Лиддел, эсквайр, баронет Хантервилльский.

— Курт Браун, рыцарь дома Уотерхолл и слуга Господень.

— Понятно, — тихо каркнула птица. — Все сплошь высокородные. Зачем шли вы в этот дом?

— Мы хотели помочь сэру Ричарду защитить его, — сказал Эрик. — Но не успели.

— Да… — ворон отвернул голову. — Не успели. И мы не справились. Ну, то есть, не то, чтобы совсем. Мы отбили атаку, но он выкрал Дженни. И сильно ранил Господина.

— Так герцог жив?

— Если так можно выразиться, — ответил ворон. — Проходите в замок, я покажу вам, где он.

Все трое побежали за Гундорком. Хранитель флага летел медленно, а в коридоре и вовсе едва шевелил крыльями. Он приземлился рядом с лежащим на блестящем полу сэром Ричардом и кивком головы показал на него.

Элли, ни слова не говоря, одним движением подскочила к герцогу, взяла его за руку и начала быстро-быстро говорить заклинания. Нортроп пошевелился, и с его губ сорвался тихий стон.

Обрадованная волшебница возвысила голос, и таинственные слова полились еще быстрее. Сэр Ричард открыл глаза.

— Кто вы? — тихо спросил он заплетающимся языком.

— Тихо, — скомандовала Элли. — Мы пришли спасти вас.

— Меня… не надо. Спасите Дженни!..

— И до нее дело дойдет, — сказал Эрик, приседая к вампиру. — Как вы себя чувствуете?

— А, Эрик, это вы, — радостно вздохнул Нортроп. — Я знал, что вы поймете смысл моего письма к вам.

— Это было не так-то просто, — улыбнулся юный лорд. — Но все же мы здесь. Хоть и с опозданием.

— Все не так плохо, — сэр Ричард попытался подняться, но тут же рухнул на пол снова. — Хотя кто знает. Дженни он утащил?

— Да. Но замок почти не пострадал. Вам просто придется поставить новые ворота.

— Я же говорю, что не все так плохо, — подобие улыбки показалось на лице герцога. — Вы можете отнести меня в гроб?

— В родном гробу и стенки помогают? — спросил Эрик, подавая вампиру руку.

— Пожалуй, что так. Хотя лучше крышка. Черт возьми, как перед дамой-то неудобно, — сказал Нортроп, повисая на руках Эрика и Курта. — Но что поделаешь. Это был почти равный бой.

— Почти равный? То есть… Вы знаете? — спросила Элли.

— Еще как, — кивнул вампир. — Это не было для меня сюрпризом. В молодости я увлекался черной магией, некромантией и прочими темными делами, которые, впрочем, позволили мне сохранить цветущий вид до вполне почтенных лет. Так вот, я знаю то, о чем вы тоже успели проведать. Положение, прямо скажу, скверное. Но не безвыходное. Хуже всего то, что Дженни необходимо вернуть сюда как можно скорее, иначе она умрет. Да-да, не смотрите на меня так. Клянусь всем, что мне дорого, я полюбил ее. Самой искренней любовью, какую только знала история человечества. Сначала она была для меня лишь орудием мести, костью в горле Лидде… неважно, впрочем. Но потом я возжелал крови Дженни. Она стала для меня самым дорогим, самым чудесным лакомством на свете. И в тот же день узнал, кто на самом деле стоял за похищением моей невесты, крошки Тессы. И мы… я… Словом, я укусил ее, и часть яда вампира попала в ранку. С того дня она медленно начала превращаться в не-умершую. Вчера перед нападением Дженни попросила обратить ее, и я почти сделал это, но тут ваш братец огорошил меня залпом из требушетов. И вот теперь она наполовину человек, наполовину вампир, оказалась среди людей. Если в ближайшее время — предельный срок две недели — я не укушу ее снова, она угаснет, как свеча на холодном ветру. Дженни еще не умеет и не способна пить кровь, а обычная еда уже не сможет насытить ее. Если бы я не укусил ее вчера, все было бы проще — яд со временем уходит из тела. Но теперь обратного пути нет. А я, как назло, выбит из строя на неопределенное время!

В воздухе повисла тишина. Эрик почесал затылок и нахмурил брови. Элли теребила прядь волос около уха, глядя куда-то вдаль. Браун и вовсе не в силах был поднять голову.

— Что нужно, чтобы помочь вам? — спросила волшебница, отряхнувшись от оцепенения.

— Немного свежей крови и несколько дней покоя, — ответил Нортроп.

— Кусайте меня, — сказал Браун. — Я хоть и стар и невкусен, зато в жилах моих огонь.

— Благодарю, — усмехнулся вампир. — Не бойтесь, много не выпью.

После нескольких глотков Нортроп заметно посвежел и ободрился.

— Эх, Курт, Курт, — вздохнул он. — Тридцать лет назад ты убил меня, а сейчас спасаешь. Чудны и запутанны дороги судьбы!

— Не знаю, сможете ли вы простить меня, сэр Ричард, — сказал рыцарь-монах.

— Да что уж там, — махнул рукой вампир. — После моего визита в деревню Мэлвилль, что близ Тинитролла, я всех простил. Знать бы тогда!

— Ничего бы этого не случилось, — кивнул Браун. — Десять долгих лет я отмаливал этот грех.

— А я вот уже не смогу, — грустно улыбнулся Нортроп. — Ладно. Элли, милая дева озера Райн, могу ли я попросить вас остаться здесь на некоторое время? Вы очень недурно смыслите в магии, а это как раз то, что сейчас очень нужно. С вашей помощью я вернусь в строй куда быстрее.

— Разумеется, — кивнула Элли. — Если Эрик будет не против.

— Разве я могу быть против? — удивился юноша. — Конечно, мы будем только рады, если вы поправитесь поскорее! А мы с сэром Куртом сейчас же отбываем в Краун, и там попытаемся вправить Роберту его разум.

— Да пребудет удача на вашей стороне! — кивнул сэр Ричард. — В добрый путь!

Глава XLIV. Отец и дочь

Победителей не судят. Как бы ни хотел герцог Лиддел устроить взбучку Роберту за исподтишка провернутую вылазку, приходилось признать, что на этот раз молодой человек сделал все верно. Да, пусть от трехтысячной армии осталось не больше трех сотен живых воинов, пусть полегли на поле брани все породистые лондонские боевые скакуны, пусть осадные орудия остались брошенными под стенами Хайрока, пусть! Главное — вампир повержен, а Дженни возвратилась домой!

Трубили фанфары, развевались на ветру благородные полотнища знамен дома Лиддел, люди смеялись и поздравляли друг друга с избавлением от страшного чудовища.

И, конечно, Роберт в одночасье стал героем. Ему пели песни, в честь него закатили роскошный пир. Но почему-то сам виновник торжества был печален и холоден, словно покрытая льдом скала. Тоска сжимала его сердце, слезы предательски душили и сдавливали горло. Он даже не пошел на празднование, ограничившись лишь скупым ответом на первую прославляющую речь.

— Что с вами, Роберт, сын мой? — спросила леди Джоанна, уловив взгляд покрасневших глаз. — Вы не рады победе?

— Я не знаю, — сказал он. — Какая-то часть меня сейчас ликует и беснуется от радости. А другая — тоскует и плачет, словно совершившая тяжелый грех. Я не понимаю, что со мной.

— Вы слишком много перенесли за последнее время, — ласково сказала герцогиня. — Выпейте вина и постарайтесь забыть все невзгоды. Самое главное — вы вернули леди Дженни!

— Не знаю, рада ли она этому, — вздохнул Роберт. — Она рыдала все время, пока мы ехали сюда. А сейчас спит, но не очень спокойно.

— Сын мой, не знаю, как я бы вела себя, проведя месяц с лишним в плену у исчадия ада! Простите ей это настроение, она, возможно, сама не знает, что делает.

— Наверное, вы правы, матушка, — согласился молодой человек и вновь вышел к пирующим.

Праздник гремел и в замке Торнхилл. Леди Магда приказала подать лучшие вина и яства, наняла самых искусных менестрелей, дабы с честью отметить чудесное избавление своей дочери от уз гадкого кровопийцы. Веселье и шумные речи наполнили замок, и только сэр Генри молчаливо ходил от стола к столу, не притрагиваясь к еде, но отдавая должное питью.

Мрачные мысли крутились в его голове, не отпускали и не давали отдыха. В конце концов, он незаметно покинул зал, прошел к конюшням, отвязал своего любимого серого скакуна по кличке Шквал, вскочил на него и помчался изо всех сил по направлению к замку Краун.

Отсутствия графа никто из празднующих не заметил.

На ночлег сэр Генри остановился в небольшой деревеньке, названия которой даже не помнил. Он попросил у хозяина таверны графин вина, выпил его за какие-то четверть часа, и шатающейся походкой отправился наверх, в комнаты для постояльцев. Уже почти проваливаясь в сон, граф краем уха услышал, как кто-то на улице сказал что-то вроде: «Старая ведьма свергла Нортропа. Теперь жди большой беды».

Наутро Уотерхолл вспомнил эти слова, когда седлал коня для дальнейшего путешествия. Едва ли он толком мог понять, что бы все это значило, но ощущение надвигающейся большой беды только усилилось.

К замку Краун граф подъехал только к вечеру. Сэр Уильям радостно встретил дорогого гостя и сразу же повел его за стол. Но сэр Генри попросил для начала увидеться с дочерью.

Дженни впервые за время после возвращения из Хайрока улыбнулась и вытерла слезы.

— Господи, ты приехал! — крикнула она, бросаясь в объятия отца. — Я так рада, так рада!

— Доченька, — шептал граф, целуя Дженни. — Как ты? Как пережила весь этот ужас?

— Нам нужно будет с тобой поговорить с глазу на глаз, — тихо ответила Дженни.

— Конечно, — кивнул сэр Генри. — Вечером выйдем с тобой в еловую аллею, прогуляемся.

Ужин получился веселым. Радовалась Дженни, не ворчал и не закатывал истерик Роберт, все много и громко говорили, шутили и произносили всякого рода торжественные речи. Действительно, было такое ощущение, словно кошмар, наконец, окончился.

Когда на улице совсем стемнело, Дженни взяла графа под руку и увела его из зала. Никто, разумеется, не думал воспротивиться совместной прогулке так давно не видевших друг друга отца и дочери. В глубине еловой аллеи было очень тихо, мрачно и немного тоскливо. Девушка схватила сэра Генри за ладонь и попросила остановиться.

— Ты спрашивал меня, как я пережила этот кошмар? Лучше спроси, как я его переживаю, и переживу ли. Тссс! Ни слова! Шесть недель в Хайроке были лучшими в моей жизни. А здесь… Здесь я умираю. И это не шутка, отец. Я полюбила Ричарда. Ты знаешь, какой он? Нет, ты не можешь этого знать. Я никого и никогда так не любила раньше. А Роберт мне просто противен. Я проклинаю тот день, когда он вломился в Хайрок и забрал меня оттуда. Он хвалится тем, что убил Ричарда, и каждый раз, когда я слышу это, тоска и горе разрывают мою душу на части. Но мы все равно скоро с ним встретимся, потому что мне недолго здесь осталось быть. Я отравлена ядом, отец, и должна была стать вампиром, как и Ричард. Но мы не успели. Роберт все испортил. Теперь все кончено. Обычная еда стала отравой, после хлеба и овсянки меня рвет. Я бы умерла еще раньше, но, слава Богу, повар замка Краун — золотой человек. Он втайне ото всех дает мне сырую говядину с кровью, она хоть как-то насыщает. Я не совсем вампир, но уже и не человек. Так долго продолжаться не может.

— Твои слова режут меня, словно нож, — едва слышно сказал сэр Генри. — Но я люблю тебя всякой, будь ты даже и вампиром. Ты — моя единственная радость, надежда и причина жить. И если тебе судьба пить по ночам кровь — что же, на все воля Господа. Но неужели ничего нельзя сделать для того, чтобы ты не умерла?

— Я не знаю, отец. Не знаю. Будь Ричард жив, он закончил бы обращение, и тогда я бы осталась юной навеки. Но теперь… Боюсь, что дни мои сочтены.

— Нельзя допустить этого. Возможно, что-то сделать еще можно. Я сейчас же еду в Хайрок. Там наверняка есть ответ.

— Я люблю тебя, — со слезами прошептала Дженни. — Я так тебя люблю!

Сэр Генри проводил дочь до входа в замок и сразу же направился к конюшням. Но не успел его конь набрать ход, чтобы перейти на галоп, как столкнулся с бешено скачущими навстречу сэром Эриком и Куртом Брауном.

— Вот это встреча! — удивленно и радостно воскликнул младший Лиддел. — Сэр Генри! Куда же вы направляетесь в столь поздний час?

— В Хайрок, сынок. Моя Дженни умирает, и вся надежда, если она есть, может быть найдена только там.

— Там она и есть, милорд, — сказал Браун. — Давайте вернемся в этот чудесный дом и обсудим кое-что. Надежда на исцеление леди Дженни более чем существует, но не все так просто.

— Так Нортроп жив?

— Ну, в каком-то смысле, да. Но он серьезно ранен и не может передвигаться самостоятельно. Несколько дней точно. Впрочем, даже не это на самом деле является истинным препятствием. Видите ли, сэр Генри, есть близ поместья Тинитролл одна деревенька…

Глава XLV. Роберт узнает правду

Рассказ сэра Эрика и Курта Брауна получился долгим. Они вместе с Уотерхоллом сидели на террасе внутреннего двора, заполучив в распоряжение большой графин вина и печеную курицу. Сэр Генри внимал словам рыцаря и баронета с раскрытым от удивления ртом.

— Но это же немыслимо, — сказал он после того, как Лиддел закончил свою речь.

— Тем не менее, — пожал плечами юный лорд. — Так что до победы в этой войне еще ой как далеко.

Граф откинулся на высокую спинку плетеного стула, и принялся медленно пить вино, не говоря больше ни слова. Теперь-то, конечно, все вставало ровно на свои места. И причина раздора, и внезапно вспыхнувшая война, и убийство Тессы составили идеальную картину блестящей интриги и коварнейшего замысла. Но вот только ход дальнейших действий был совершенно неясен.

Сэр Генри поднялся с места и начал ходить взад-вперед, беспрестанно потягивая вино.

— Я понимаю, милорд, что вам сейчас тяжелее всего, — сказал Браун. — Но именно поэтому мы очень рассчитываем на помощь. Она может оказаться поистине бесценной, ведь вы очень важны в этом деле.

— Все ради моей маленькой Дженни, — кивнул Уотерхолл. — Все, что только понадобится.

Тем временем дочь сэра Генри лежала в своей спальне, глядя в потолок, и старалась не смотреть на мужа. Роберт ходил по комнате, меряя ее из угла в угол и не находя себе места. Дрожь его рук выдавала крайнюю степень волнения, а бледный цвет лица лишь подчеркивал это. Наконец, он присел на краешек кровати и спросил:

— Дженни, ты спала с Нортропом?

— Да, — выдохнула девушка, прикрывая глаза. — И ни о чем не жалею. Видит Бог, была бы моя воля, я продолжила бы делать это до конца своих дней.

— Как ты можешь так говорить? — взвился Роберт.

— А как ты можешь так делать? — спросила в ответ Дженни. — Там, в Хайроке, я ни единой минуты не чувствовала себя вещью, предназначенной лишь для услаждения самых низменных желаний. Что ты сделал для меня? Запер в этих стенах, и только! А Ричард… Он дарил мне удивительные цветы, одевал в такие наряды, о которых я и не мечтала никогда, угощал лакомствами, о которых ты и понятия не имеешь! Он ласкал меня там, где ты трогать-то брезговал, благородный рыцарь! Но дело не только в этом. Ричард хотел делать то, что нравится мне. Мне, понимаешь? Не ему! Или нам, или только мне. Когда он не знал, то спрашивал, что мне могло бы хотеться. И делал! А ты? Даже сейчас ты думаешь только о себе. Я ухожу, Роберт. Угасаю, как вечерняя заря. А ты даже ни разу не спросил, как я себя чувствую. Тебя интересует лишь то, владел мной твой враг, или нет. Знаешь, что? Я рада умереть. Мне противно жить, пока по земле ходят такие, как ты!

Роберт вскочил с кровати, едва владея чувствами. Глаза его налились кровью, руки сжались в кулаки. Он смерил жену злобным и презрительным взглядом, но ничего не смог ей сделать. Слишком уж она была беспомощной и слабенькой, лежа под пуховым одеялом с вышитой розой. Поэтому он только выругался и вылетел из комнаты, с грохотом захлопнув за собой дверь.

А Дженни, оставшись одна в комнате, уже не могла больше плакать. Она лишь сложила на груди руки для молитвы, и простыми и наивными словами обратилась к Богу. Самая большая просьба звучала в высшей степени нелепо, но попробуйте сами хоть раз примирить то, что у вас на сердце, и то, что кажется правильным! Так в мольбах она и уснула.

Роберт же почти было спустился в обеденную залу, как его перехватил камердинер.

— Милорд, вас зовут, — сказал он.

— Кто?

— Его светлость граф сэр Генри Уотерхолл.

— О! — поперхнулся Лиддел. — Где он?

— На летней террасе, — ответил слуга. — Вас проводить?

— Я и без тебя знаю, где в этом доме летняя терраса, — огрызнулся Роберт и быстрым шагом направился к коридору, ведущему во внутренний двор.

Там, помимо тестя, его ждал очень неприятный сюрприз в виде Курта Брауна и Эрика. Роберт поморщился и хотел было уже развернуться, но взгляд графа практически пригвоздил его к месту.

— Добрый вечер, сэр Генри, — немного заискивающим тоном произнес победитель вампира.

— Садись, — скомандовал Уотерхолл. — И слушай.

Рассказ начал Браун. Он не отличался многословием, но хорошо умел называть вещи своими именами. Роберт раскрыл рот и сначала не понимал, что происходит, и не пытаются ли эти трое его попросту одурачить. Затем повествование продолжил Эрик, и спустя несколько минут лицо старшего брата посерело, а губы задрожали. Итог подвел сэр Генри.

— Все, что рассказали эти двое — правда. Я могу поручиться своей головой, ведь кое-что из этого я видел раньше, только не придал значения. Так что, сынок, дела твои плохи.

— Но… Я не понимаю, — развел руками Роберт. — Ведь я действовал, только руководствуясь честью и справедливостью!

— А еще наветами и наушничеством, — глухо сказал граф. — И вы сами знаете, о чем я.

— Но этого не может быть! Не может!

— Послушайте себя, свое сердце, — тихо сказал Браун. — И вы поймете, милорд, что это правда.

— Но… — Роберт упал в плетеное кресло и закрыл лицо руками. — Боже, Боже, если это так, то что мне теперь делать?

— Ехать в Холироуд, — ответил монах. — Когда-то я был на вашем месте, точно так же роняя голову в ладони и осознавая невероятную тяжесть совершенного греха. Так же, как и вы, я был ослеплен и оглушен. И только молитва и служение Господу помогли мне избавиться от этой вины, которая, словно удавка, сжимала мне горло. Езжайте, сэр Роберт. Не откладывайте это ни на минуту. Новый аббат — чудесный человек…

— Новый? А что случилось с отцом Уолтером? — испуганно перебил Лиддел.

— Его убили. В попытке скрыть страшную правду, — сказал Эрик. — Но все тайное так или иначе становится явным.

— Боже правый, — прошептал Роберт. — Боже правый!

Он поднялся с кресла, налил себе полный кубок вина, осушил его и поклонился. Затем, пробежав по длинным коридорам, выскочил к конюшне, быстро отвязал гнедого шалуна по кличке Неистовый, вскочил на него и, осенив себя крестным знамением, рванул в Холироуд.

А сэр Генри, Эрик и Браун смотрели друг на друга и молчали.

— Мы с Куртом завтра на рассвете едем в Хайрок, — наконец, сказал Эрик. — Я должен помочь Элли. Вы, сэр Генри, останетесь здесь, потому что Дженни больше не к кому обратиться за поддержкой. Даст Бог, все будет хорошо!

— Как скажешь, сынок, — кивнул граф. — В этом плавании ты капитан.

Глава XLVI. Вампир и колдунья

Сэр Роберт решил переночевать на незнакомом постоялом дворе, название которого даже не потрудился прочитать. Лежа на неудобной и жесткой кровати, он никак не мог заснуть. Тяжелые мысли сдавливали голову и сердце. Как же можно было просто так поверить услышанному? Ведь вампир — это зло, и он должен быть уничтожен! Этот адский тип не просто пил кровь и убивал людей, нет! Он еще и отнял у него жену. Сама мысль о том, что Нортроп овладевал его Дженни, видел ее голой, ласкал и трогал, выворачивала Роберта наизнанку. Все же он сделал благое дело, убив эту тварь! Но с другой стороны, слишком уж правдоподобен был рассказ тех троих. А уж не верить сэру Генри и вовсе было преступлением — ведь он-то, как никто иной, пострадал от того немыслимого зла, которое, по словам Эрика, и стало первопричиной всех бед. И вот теперь Дженни умирает, и пути к спасению, кажется, нет. Все, на что остается надеяться — это милость Божья и святая защита.

Рассвет после бессонной ночи совсем не казался Роберту красивым. Наскоро позавтракав, Лиддел сел на коня и поспешил туда, где оставалась последняя надежда вымолить прощение и хоть как-то поправить дело.

Холироуд принял высокородного гостя радушно и с теплом. Никто ни о чем его не спрашивал, и даже новый настоятель — отец Найджел — просто досыта накормил и напоил Роберта, после чего проводил его в гостевую комнату и уложил спать, не забыв прочесть короткую молитву.

Точно так же тридцать лет назад прискакал в святую обитель в поисках прощения, забвения и истины рыцарь Курт Браун.

Тем временем в Хайроке герцог Нортроп шел на поправку. Элли старалась изо всех сил, вспоминая матушкины заклинания и рецепты чудотворных зелий. Дева озера вынуждена была спать днем, а по ночам лечить раненого вампира, попутно ведя разговоры о вещах, понятных только посвященным. Одной из таких ночей они завели разговор о делах давно минувших дней. Начал его герцог, причем издалека.

— Вы, Элли, хранительница тайных знаний в каком поколении? — спросил он после очередной припарки, которая так сильно подействовала, что от дикого рева вампира чуть не полопались витражи.

— Даже не знаю, — пожала плечами волшебница. — Я помню только маму. Она рассказывала о бабушке, и еще немного о прабабушке, правда, та жила еще не на озере Райн, а на Уиндем-лэйк. А вообще наше искусство уходит корнями в далекое-далекое прошлое. От ведьмы родится только девочка, поэтому как такового рода у нас нет, но если вести женскую линию, то она старше короля Артура.

— Потрясающе, — вздохнул сэр Ричард. — Тогда вам, возможно, известен дух деревни Мэлвилль?

— Нет, — улыбнулась Элли. — Лично я ее не видела. Но знаю, кто она и чем заслужила вечное страдание.

— А что бы вы сказали на то, что эта бешеная тварь вырвалась на свободу?

— То, что я это уже знаю. Когда она это сделала тридцать лет назад, вас убили.

— Но вы не можете этого знать, вы слишком молоды!

— Молода — не значит глупа. У меня есть глаза, уши и магия. Сэр Ричард, я все знаю. И про то, кто на самом деле направил арбалет на силуэт Тессы Фаулер в окне, и про то, кто науськал вашего друга на эту междоусобицу. Но самое страшное не это, ваша светлость.

— Не называйте меня так, — буркнул вампир.

— Как вам будет угодно, — рассмеялась Элли. — Так вот. Призрак вновь проснулась. Она водит нас за нос, как ей кажется, и собирается достигнуть своей конечной цели. У нее, кстати, неплохо получается. Да, не ослабь я действие осинового шарика вполовину, мы бы с вами уже не разговаривали.

— Так это вы дали Лидделу оружие?

— Не могла же я оставить его без защиты в вашем доме! Впрочем, надо было низводить силы полностью. Виновата, поэтому и сижу здесь с вами по ночам.

— Я не могу вас осуждать, — вздохнул Нортроп. — Вы поступили по чести и справедливости. Я — фигура, превосходящая по возможностям самого искусного воина-человека. Правда, не сейчас.

— Вы удивительно быстро поправляетесь, — успокоила его Элли.

— Вашими стараниями, — улыбнулся герцог.

В этот момент в окно влетел Гундорк и закаркал:

— Милорд, встречайте гостей!

— Кто пожаловал?

— Баронет Хантервильский и монах Браун. Ехали долго, и, судя по состоянию их коней, гнали, что было духу.

— Открывай, — кивнул Нортроп.

Спустя несколько минут в траурный зал вошли сэр Эрик и Браун. Увидев окрепшего сэра Ричарда, они заметно приободрились, но выражения их лиц все равно было трудно назвать веселыми.

Юный Лиддел подошел ко гробу и пожал лежащему в нем вампиру руку.

— Рад вас видеть, — сказал он. — Но, к сожалению, вести, которые мы принесли, не самые радостные.

— Что с Дженни? — испуганно спросил сэр Ричард, поднимаясь на локтях.

— Лежите, черт вас возьми! — прикрикнула на него Элли. — Вам еще нельзя двигаться! Что вы, как маленький, в самом деле!

— Уже взял меня черт, — горестно усмехнулся герцог. — Так что там с моей маленькой принцессой?

— Она угасает очень быстро, — сказал сэр Эрик. — Мы не уверены, что она протянет хотя бы три дня. Это начиная с сегодняшнего, чтобы вы имели представление. Двух недель у нас точно не было, все происходит слишком пугающе скоро.

— Вот дьявол, — выдохнул Нортроп, падая обратно на подушку, расшитую земляничными листьями. — Элли, милая, я смогу за три дня набрать форму? Хотя бы для полета?

— Я приложу все усилия, — кивнула дева озера. — Но и вы не плошайте. Боюсь, нам придется использовать и дневные часы, чтобы вершить некоторые ритуалы.

— Согласен. На что угодно, чтобы спасти мою Дженни. А впрочем, что все-таки происходит? — осведомился сэр Ричард.

— Она слабеет с каждым часом. Повар моего отца потчует ее втайне ото всех кровавой говядиной, это хоть как-то помогает ей стоять на ногах. Но силы уходят быстрее, чем прибывают. А обычная еда не задерживается в ней дольше, чем на пять минут. Она все больше времени проводит в кровати, почти совсем перестала гулять. Глаза днем не открывает, губы дрожат все время. Цвет кожи белый-белый, словно китайский фарфор. Рядом с ней постоянно находится сэр Генри, но он ничем не может помочь, а нам страшно смотреть на то, как эта прекрасная девушка уходит в небытие.

— Так, — вздохнул Нортроп. — Все это может означать только одно. И это с одной стороны очень хорошо, а с другой — безумно опасно.

— И что же? — нахмурившись, спросил сэр Эрик.

— Дженни носит в себе маленького вампира, — выдохнул герцог. — Она беременна.

Глава XLVII. Настала пора действовать

Нельзя сказать, что леди Магда часто видела своего мужа. Скорее, она старалась по возможности избегать встреч с ним. Именно поэтому отсутствие сэра Генри в замке не было ею замечено спустя даже несколько дней после его отъезда в Краун. Но все же одним прохладным утром графиня вспомнила, что уже довольно долго не ощущает присутствия супруга — нет по утрам на столе пустых кубков, завтрак готовится на одного, да и вообще слуги заметно обленились.

Заинтересованная этим обстоятельством, она дошла до спальни сэра Генри, проверила рабочий кабинет и библиотеку, и нигде никого не увидела. Немного волнуясь, леди Магда нашла дворецкого и спросила, не видел ли он хозяина?

— Уже несколько дней, как его сэр Генри уехал, миледи, — ответил тот.

— Хм, — задумалась графиня. — Но куда же он направился?

— Его светлость не отчитывается нам о своих перемещениях. Все, что я знаю — он взял коня и небольшую сумку.

— Значит, рассчитывал на долгий путь, — пробормотала леди Магда. — Хорошо.

Женщина медленно обошла холл. Ей пришло в голову и то, что писем от сэра Роберта в последнее время тоже не было. Одна в замке? Замечательно.

И впервые за очень долгое время графине стало страшно. Она поднялась на смотровую башню, облокотилась на толстые перила балкона и попыталась взять себя в руки. Скорее всего, Генри ускакал в Краун. Или же в Холироуд. В любом случае, дела обстояли не самым лучшим образом. Настала пора действовать.

Когда солнце осветило высокие стены замка Хайрок, Элли плотно задернула шторы на витражном окне и разбудила сэра Ричарда.

— Волшебная мазь, — сказала она, открывая склянку.

— Вы бы лучше придумали ей какой-нибудь более приличный запах, — поморщился герцог. — Я не могу позволить себе благоухать подобным образом.

— К сожалению, — весело улыбнулась и пожала плечами Элли. — Зато вы очень быстро идете на поправку.

— Боюсь, что времени у нас совсем мало, — вздохнул Нортроп. — Поэтому придется потерпеть этот дивный аромат.

— Кстати, а почему вы уверены, что Дженни беременна и носит именно вампира?

— Обычный ребенок от меня не получился бы, — усмехнулся герцог. — Увы. Да и если бы такое произошло, то он, скорее, укрепил бы ее здоровье, а не подорвал его.

Дверь в зал распахнулась. Браун и сэр Эрик пришли пожелать лорду Нортропу доброго утра. Увидев, что он уже вполне спокойно сидит в гробу и готов вот-вот встать совсем, юный Лиддел обрадовался и сказал:

— Слава Богу, все идет хорошо! Сэр Ричард, я к вам за советом. Мы оставили Дженни в замке Краун на попечение ее и моего отцов, но, раз дело осложнилось подобным образом, их ухода будет явно недостаточно. Что мы можем сделать, чтобы наверняка сохранить ей жизнь?

Вампир задумался и прикрыл глаза.

— Честно говоря, я сам в легком замешательстве от всего этого, — сказал он после минутной паузы. — И даже не знаю, что могло бы нам помочь. Единственное, что приходит на ум — это письмо от моего имени. Возможно, если вы доставите ей весточку, что я жив и скоро прилечу к ней, то она найдет в себе силы дождаться этого момента.

— Отлично, — кивнул сэр Эрик. — Тогда я, с вашего позволения, сейчас позавтракаю, и сразу же направлюсь с депешей в Краун.

Элли спустилась в малый обеденный зал вместе с Брауном и Эриком. Повар, нанятый Нортропом для Дженни, оказался мастером небывалой искусности. Каждое его блюдо было не только невероятно вкусным, так еще и безукоризненно поданным. Конечно, для дочери сэра Генри Хайрок подходил куда больше, чем роскошный, но неприветливый Краун.

— Береги себя Эрик, — сказала Элли, глядя на любимого. — Каждый раз, когда ты в пути, мое сердце тоскует и не находит себе места.

— Господь хранит нас, милая, — ответил Лиддел. — Все будет хорошо. Твои успехи заставляют меня поверить в это.

— Слава Богу, пока все относительно спокойно, — сказал Браун. — Но я даже не знаю, ехать мне с сэром Эриком, или же остаться здесь?

— Лучше здесь, — сказал юный лорд. — Это, как ты его назвал, относительное спокойствие может и не продлиться долго, а сэр Ричард пока не очень-то годится на роль полководца. Ты, Курт, знаешь здесь каждый угол, и, в случае чего, сможешь обеспечить защиту. Уж с волками как-нибудь Элли договорится.

— Вы предполагаете возможность нападения? — прищурился Браун.

— Когда такие силы встают на пути, ожидать можно чего угодно, — твердо ответил сэр Эрик. — Да и мне спокойнее, когда Элли под защитой.

— Что же, милорд, я вас понял. Пойду знакомиться с коршунами и гномами. Вот только с покойниками что-то не очень хочется, — улыбнулся Браун.

Когда все трое вошли в траурный зал, письмо для Дженни было уже свернуто и запечатано в конверт. Элли хотела было поругать Нортропа за то, что он вставал из гроба, но, увидев важно расхаживающего по столу Гундорка, промолчала. Умный ворон смотрел на вошедших своими черными глазами-бусинками, и как будто улыбался.

— Вот, — сказал сэр Ричард, передавая депешу Эрику. — Надеюсь, это хоть чем-то сможет помочь.

— Я тоже, — кивнул Лиддел. — Что же, мне пора в путь. Браун, с вашего позволения, милорд, остается в замке.

— А, хорошая мысль, — согласился вампир. — В том, что сэр Курт знает Хайрок, как свой собственный дом, я не сомневаюсь!

Старый монах смущенно склонил голову. Но прошлое уже не бросало свою мрачную тень на день сегодняшний, и сэр Ричард подбодрил Брауна, посоветовав ему не оглядываться на совершенные ошибки.

После недолгого, но жаркого прощания с Элли, юноша вышел из замка и помчался по старинной лесной дороге. Солнце грело, птицы распевали сотнями голосов, но не было в окружающем пейзаже той чудесной летней радости, какая бывает такими вот утрами. Мрачные мысли и недобрые предчувствия заполняли сердце юного Лиддела.

Да и в Хайроке воцарилась тоска. Браун отправился подсчитывать оставшихся после нападения воинов, Элли принялась замешивать очередную примочку, а лорд Нортроп провалился в полузабытье.

Все вокруг словно замерло в напряженном и нервном ожидании.

Глава XLVIII. Внезапное осложнение

Сэр Эрик решил не делать долгих остановок в пути, чтобы сберечь столь нужное время. Конь как будто тоже понимал, что долгая задержка может стать губительной, и рвался вперед, словно двужильный. Мимо пролетали чудесные луга, равнины, озера и реки, шумели ветвями-лапами сосновые перелески, но Эрик не замечал всего этого.

Да, может быть, любовь к Дженни увяла, так и не распустившись, но в сердце юного лорда эта девушка занимала совсем не последнее место. Так странно все получилось… Еще совсем недавно, когда все вокруг пахло липовым цветом, а ночи были теплыми и короткими, Эрик желал Дженни — страстно и бешено. Мечтал о ней, представлял себе ее стройное обнаженное тело, хотел ощущать вкус ее губ. А теперь она для него стала даже еще более родной, близкой и важной, чем любовница. Сестра? Возможно. В любом случае, Эрик холодел от мысли,что что-то может случиться с Дженни, он не мог допустить даже мысли о том, что может ее потерять. В этом бешеном водовороте событий, когда каждый день приносил неприятные и страшные новости, каждый, кто был рядом, так или иначе стал родным. Элли, Дженни, Браун, даже Нортроп — все они стали для Эрика одной большой и крепкой семьей.

В Краун он приехал глубокой ночью, когда звезды мерно мерцали в черной глубине неба. Сразу же привязав коня, побежал к покоям Дженни. Слава Богу, все было хорошо. Мудрый герцог Лиддел распределил ночные дежурства у кровати девушки, и так поочередно сменяли друг друга он сам, леди Джоанна и сэр Генри. В ту ночь у зажженной свечи прикорнула герцогиня.

— Эрик! — тихо воскликнула она, очнувшись от дремы. — Слава Господу, это ты!

— Как она? — спросил он после приветственных объятий и поцелуев.

— Плохо, — вздохнула леди Джоанна. — У нее каждый день горячка, кроме воды ничего не пьет и не ест. Твой отец додумался выжимать ей кровь из свежего мяса, но, видимо, она не заменяет человеческую — девочка слабеет с каждым часом.

— Не только из-за этого, — покачал головой Эрик и рассказал о новости, которую передал Нортроп. — Так что сэр Генри, если все кончится благополучно, скоро станет дедом. Первым на свете дедом бессмертного вампира.

Герцогиня несколько минут не могла вымолвить ни слова, только переводила взгляд со спящей Дженни на сына.

— Силы Небесные, — наконец прошептала она. — Как же теперь?

— Ее союз с Робертом все равно было не спасти, — пожал плечами Эрик. — В конце концов, каждый из нас должен иметь право выбирать, с кем он хочет жить. Кого любить, с кем спать. Мы, люди, пока этого не можем. А у них, кто знает — может, и получится.

Сказав это, он вынул из потайного кармана письмо от Нортропа и положил его на стол.

— Я надеюсь, это поможет ей найти в себе силы держаться до победы. Дела идут на поправку, но дня два нам потребуется. Если она сумеет выстоять, то будет жить вечно. А если нет… То я об этом даже думать не хочу.

Чтобы восстановить силы, Эрику потребовалось всего три часа сна. С рассветом он уже снова был в комнате Дженни, сменив усталую мать. Юноша смотрел на лежащую в кровати красавицу и удивлялся переменам, произошедшим в ней. Прежде атласная нежно-персикового цвета кожа превратилась в тончайший, поражающий безукоризненной матовой белизной фарфор. Губы налились алым и немного припухли, словно у разгоряченной блудницы. Волосы стали как будто пышнее и плотнее. Это была Дженни — и в то же время совсем нет. Ее затаенная прежде страсть и внутренний огонь вот-вот готовы были вырваться на волю, если бы не съедающая девушку слабость. Только глядя на эту роковую красоту Эрик понял, что ни он, ни тем более Роберт не могли бы дать этой женщине того, что ей было нужно. Дженни была рождена любить — жарко, жадно, отдавая себя без остатка, наслаждаясь каждым моментом близости. Все это ей мог дать только бессмертный.

Она открыла глаза. Бессмысленным взором посмотрела в окно, потом на юношу, и вздрогнула.

— Эрик, — едва слышно прошептала она. — Ты был в Хайроке?

— Да, — кивнул он, отдавая девушке письмо. — Ричард жив.

— Слава Богу! — выдохнула она. — Слава Богу! Теперь я попробую не умереть. Знаешь, я не могла больше жить, зная, что его нет. Но теперь я постараюсь. Я очень постараюсь…

— Не трать силы, — сказал Эрик, гладя ее по волосам. — Лучше прочти письмо.

С каждой строчкой в глазах Дженни все сильнее разгорались искорки радости. Нельзя сказать, что она совсем ожила, но, по крайней мере, голос немного окреп и стал менее скорбным.

Вскоре в комнату пришел сэр Генри. Он весьма порадовался возвращению Эрика, и сказал, что теперь-то дела точно пойдут лучше.

Завтракали в комнате — никто не хотел надолго покидать Дженни. А она смогла только выпить немного воды, и, обессиленная, снова упала на подушку. Эрик заметил, как выросли и заострились ее клыки, и шальная мысль пришла ему в голову.

— Дженни, — сказал он. — А не могла бы ты укусить меня?

— Вряд ли, — прошептала она. — У меня едва сил хватает сказать несколько слов. Да и не готова я пока к человеческой крови. Нет у меня к ней жажды.

И она опять прикрыла глаза. Только шум тяжелого частого дыхания был слышен в комнате.

— Надо дать ей немного побыть в тишине и покое, — сказал сэр Генри.

— Да, — кивнул Эрик. — Пойдемте.

Юноша решил пока не говорить графу о беременности. То, что относительно нормально было воспринято леди Джоанной, старика могло в одну минуту свести в могилу. В конце концов, если Дженни удастся выжить, то она сама расскажет. Если вдруг, не дай Бог, нет — что же, тем меньше будет боль.

Тем временем в замке Хайрок озерная кудесница развернула самый настоящий лазарет. Нортроп уже в голос стонал от ее заботы, но результат не мог не радовать — к вечеру сэр Ричард смог самостоятельно выбраться из гроба.

— Если так пойдет дальше, то ночью я уже смогу обернуться летучей мышью, — довольным голосом сказал он. — И наконец-то умчаться к той, кого люблю! Элли, вы воистину по праву носите звание волшебницы!

— Спасибо, — немного смутившись, ответила дева озера. — Я сделаю все, чтобы к утру вы смогли быть в Крауне.

И она принялась готовить очередную настойку. Травы и необходимые вещества, хранившиеся в ее походной сумочке, она давным-давно извела, но на счастье, Гундорк очень хорошо разбирался в растениях. Он то и дело вылетал из замка в поисках очередного заказа, и довольно скоро возвращался, принося Элли требуемые ингредиенты. Для новой настойки понадобилась волчья ягода и полынь, и ворон, кивнув черной головой, выпорхнул в окно.

Солнце коснулось горизонта, и небо окрасилось малиновым. Элли то и дело выглядывала наружу, начиная волноваться. Заказ был очень простым, и вряд ли Гундорк не смог найти эти растения поблизости. Но, тем не менее, прошло уже около часа, а птица не возвращалась.

— Не мог же он заблудиться, — с тревогой в голосе сказала волшебница.

— Только не Гундорк, — ответил сэр Ричард. — Возможно, что-то случилось.

И тут Элли заметила черную точку, поднимавшуюся над лесом. Она быстро росла и очень скоро превратилась в знакомый силуэт.

— Летит! — радостно воскликнула она.

Ворон влетел в зал, топорща перья и громко каркая. Он был очень взволнован и даже немного напуган.

— Милорд! Опасность! На Хайрок наступает армия каких-то существ! Клянусь, я таких чудищ никогда не видел!

— Час от часу не легче, — буркнул лорд. — Коршунов в небо! Труби тревогу!

Глава XLIX. Третья битва при Хайроке

В открытом окне послышался долгий звук трубы. Тут же завыли волки, загрохотали латы, с неба полился клекот хищников. Минут через десять в зал вбежал запыхавшийся Браун.

— Милорд, вы объявили тревогу? Почему?

— Готовьтесь встречать незваных гостей, сэр Курт, — мрачно произнес Нортроп. — Наши враги никак не успокоятся.

— Но, сир, кто на этот раз? Кому мы понадобились?

— Знать бы еще, — пробормотал сэр Ричард. — Гундорк сказал, что в этот раз на нас идут не люди.

— Вот дела, — сказал Браун и в замешательстве почесал нос. — Как прикажете организовывать оборону?

— Так, — герцог задумался на минутку, и сказал: — Коршунам командуйте разведку и по возможности первый удар. Волков держите на флангах за воротами, вперед не пускайте. Гномов — на башни, пусть готовят луки и стрелы. А ударный отряд пусть позовет Гундорк. Вы, боюсь, с мертвыми договориться не сможете.

— Будет сделано, милорд, — кивнул Браун и побежал выполнять.

Герцог выбрался из гроба и подошел к окну. Внутренний двор пришел в движение — отовсюду слышались крики, стуки, грохот и лязг. С тревогой сэр Ричард вглядывался в темноту окружающих перелесков. Элли подошла и встала рядом. В глазах вампира сверкала ярость, брови были нахмурены.

— Это чертовски отдалит мое путешествие, — досадливо сказал он. — Враг рассчитал все точнее некуда.

— Вы думаете, что это…

— Призраки деревни Мэлвилль, — вздохнул сэр Ричард. — Я не боюсь их, но задержка сейчас совсем некстати. Ладно, делать нечего. Придется принимать бой.

Спустя некоторое время хаос в замке сменился стройными перемещениями и слаженными звуками. Заняли свои места на башнях коротышки-гномы, встали в прямые ряды волки. Коршуны четырьмя широкими клиньями направились в лес, откуда вскоре послышался громкий шум. И вот, наконец, по внутреннему двору, мимо фонтанов и роскошных клумб пошел вперед главный отряд. Элли смотрела на это жуткое шествие, с трудом сдерживая рвотные позывы.

На защиту замка от призраков шли мертвецы. В полуистлевших саванах, обнажавших кое-где зеленую гнилую плоть, с вываливающимися глазами и спутанными истонченными волосами. От ужаса волшебница закрыла глаза и отошла от окна.

— Вперед, друзья! — крикнул Нортроп в окно. — Мертвым смерть не страшна!

В ответ послышалось гулкое неразборчивое мычание.

Коршуны вернулись и принялись кружить над замком, создавая три кольца на разной высоте. Видно было, что они не смогли задержать призрачную армию на подходе.

— Элли, вы знаете какие-нибудь заклинания против привидений? — спросил Нортроп, отворачиваясь от окна.

— Призывать умею, — пожала плечами дева озера. — А отгонять не очень.

— Сколько сможете призвать? — в голосе вампира послышался интерес.

— Насколько сил хватит. Думаю, десятка два.

— Отлично! Могу ли я вас об этом попросить?

Элли, не ответив, закрыла глаза и начала произносить волшебные слова. Минута шла за минутой, заклинания повторялись по кругу. Двадцать четыре духа призвала кудесница, прежде чем упала на сверкающий пол зала, совершенно обессиленная.

Нортроп схватил ее на руки и отнес в спальню. Туда же он приказал принести холодной воды, горячего глинтвейна и свежего хлеба.

— Спасибо, — едва слышным голосом вымолвила Элли. — Я отдохну немного, можно?

— Конечно! — горячо воскликнул Нортроп. — Вы спасли Хайрок, леди Лиддел!

Девушка закрыла глаза и провалилась в сон. А тем временем армия нежити была полностью готова к отчаянной обороне замка. Сэр Ричард медленным шагом, но уже не спотыкаясь и не падая, прошел на балкон, что размещался над главным входом, и начал ждать.

Армия призраков легко перешла ров прямо по воде и, не прикладывая усилий, спокойно прошла сквозь ворота. Но вместо легкой победы их ожидал весьма неприятный сюрприз.

Никто не махал мечами, не натягивал тетивы луков, не грохотал топорами. Мертвецы просто встали стеной против неупокоенных душ, не давая им пройти дальше. Это было так не похоже на отчаянные боевые схватки, что Браун, наблюдавший за сражением со смотровой башни, сначала ничего не мог понять.

Молчаливое противостояние набирало силу. Вот уже некоторые атакующие, дрогнув, улетели в тишину ночного неба, но и некоторые умершие упали на землю, рассыпавшись в прах. В этой страшной и странной напряженной тишине битвы душ, казалось, замерло само время. Незримые силы боролись непримиримо и неуступчиво, и никто не делал ни единого шага и не собирался сдаваться.

Так продолжалось ровно до того момента, как в этот удивительный бой вступили призраки, вызванные Элли. Эти не церемонились. Несмотря на численное преимущество нападавших, две дюжины душ принялись бесстрашно разбрасывать врагов по сторонам, отчего те постепенно начали пускаться в бегство. Приободренные мертвецы постепенно принялись изгибать строй, стараясь замкнуть его в кольцо.

Тут сэр Ричард своим невероятно острым зрением заметил одинокую фигуру, стоявшую по ту сторону ворот. Он глянул на восточную часть неба, удовлетворенно хмыкнул и обернулся летучей мышью.

Пролетая над сражавшимися, герцог увидел, что у армии нападающих шансов на победу уже нет. Двадцать четыре призрака сделали свое дело, и теперь мертвецы уже просто добивали оставшихся.

Нортроп опустился перед странным полководцем, не сумевшем проникнуть через ворота. Это, вне всяких сомнений, был человек. Невысокого роста, закутанный в черный длинный плащ. Лицо незнакомца скрывалось под капюшоном.

— Добро пожаловать в Хайрок, — сказал сэр Ричард, подходя к странной фигуре. — Позвольте же узнать, кто в очередной раз решил нарушить покой этого древнего дома?

Но таинственный гость молчал. Вампир очень громко и протяжно свистнул, и в ответ на это коршуны сначала рассыпались по небу, а потом плотным строем спустились почти к самым воротам. Шум от их крыльев был подобен гулу урагана.

— Кто бы ты ни был, дружище, теперь ты мой пленник, — усмехнулся Нортроп. — Так что стесняться больше не стоит.

То ли чужак понял, что проиграл, то ли все же решил сыграть в открытую. Капюшон упал на плечи незнакомца, и в загорающемся рассвете герцог увидел лицо своего врага.

— Надо же, — слегка дрогнувшим голосом сказал он. — Не ожидал. Впрочем, в любом случае, прошу проследовать за мной.

Глава L. У кровати Дженни

Ночь в замке Краун прошла спокойно. Появилась слабая надежда на то, что все будет хорошо, и даже сэр Генри немного повеселел. Однако на самом деле все было не так уж и славно.

К утру Дженни стало хуже. Ей едва хватило сил, чтобы поднять голову и попить воды. Она очень мало говорила, а все больше смотрела грустными глазами из-под полузакрытых век.

После утренней молитвы Эрик зашел к ней в комнату, присел рядом и взял за руку.

— Он не пришел, — едва слышно выдохнула она. — Он был так нужен мне этой ночью, но не пришел.

— Придет, — искренне сказал юноша. — Он обещал, а значит придет обязательно. Я хорошо узнал этого… человека, и он — воплощение чести. Если его не было с тобой этой ночью, то значит, пока не позволило здоровье.

— А вдруг что-то случилось? — закрывая глаза, прошептала Дженни. — У меня на душе так тяжело, так плохо! Я чувствую, как жизнь покидает меня.

— Ты могла бы попробовать человеческой крови? — спросил Эрик. — Возможно, тебе именно этого не хватает?

— Я пробовала, — едва заметно покачала головой девушка. — Потеряла сознание и потом очнулась вся в запекшихся пятнах. Видимо, меня рвало этой кровью. Не могу.

Эрик опустил голову и принялся рассматривать пол. Ладонь Дженни в его руке была холодной и сухой. Он медленно гладил ее, а на душе скребли кошки. Тяжелая тоска сковала сердце.

Как бы ему хотелось сделать так, чтобы она вновь заулыбалась, побежала своими легкими шагами вдоль длинных коридоров замка, закрутилась в веселом танце.

Эрик не мог понять, что за чувство владеет им сейчас. Это не была влюбленность, не любовь в том смысле, как понимал ее молодой Лиддел. Но теплота в сердце, которую он ощущал, не была сравнима ни с чем до этого. Что-то родное и близкое чувствовал юный лорд к этой хрупкой и беззащитной девушке.

Дженни закашляла и тихо простонала. Эрик внимательно посмотрел на нее и, погладив по голове, сказал:

— Я сейчас вернусь.

— Не торопись, — сказала девушка, схватив его за руку чуть крепче. — Я хочу поспать. Не спала всю ночь — ждала. Приходи вечером, после ужина.

— Я боюсь за тебя, — вздохнул Эрик.

— Все будет хорошо, — улыбнулась Дженни. — Поверь мне.

Закрыв за собой дверь, юный лорд медленно спустился в обеденную залу. Там было прохладно и пусто. Эрик сел за стол и подпер голову рукой. Впервые он почувствовал, что потери — это не что-то далекое и ненастоящее. Это боль, и она совсем рядом.

Спустя некоторое время в залу вошла леди Джоанна. Она сразу поняла, что у Эрика настроение — хуже некуда.

— Она умирает, мама, — сказал он, поднимая взгляд.

— Все в руках Господа, — ответила она. — Положись на Его милость, сын мой.

Поздним вечером, когда небо погрузилось во тьму, в комнате Дженни собрались Эрик, сэр Генри, сэр Уильям и леди Джоанна. При взгляде на девушку сразу становилось ясно, что эту ночь ей не пережить. Она тяжело и часто дышала, глаза смотрели словно из-за какого-то тумана. Сэр Эрик попробовал напоить ее, но вода полилась мимо губ. Сэр Генри подошел к дочери и взял ее за руку.

— Тебе плохо, доченька?

— Отец, — ответила Дженни тихо-тихо. — Знаешь, какое воспоминание из детства сильнее всего сохранилось в моей душе? Был август, мой день рождения. Три года. Странно, да, но почему-то я очень хорошо это запомнила. Мы с тобой ездили в деревню, в которой росли яблоки. Так много яблок! Я сидела на твоих плечах, и теребила волосы. А потом ты взял меня на руки и начал крутить, так, что ветер зашумел в ушах. Дальше я побежала по тропинке, и вокруг пахло душистым горошком, а солнышко блестело на листьях. Мне было так хорошо! Я думала, что это продлится вечно. Только ты, я и огромное детское счастье. Потом было много всего, и хорошего, и плохого. Но всякий раз, когда мое сердце сжималось от грусти или тоски, я вспоминала тот день. Эта память всегда помогала. И сегодня тоже. Возьми меня за руку, пожалуйста. Так жаль, что мне больше не взобраться на твои плечи, да и на руках меня уже никто не покрутит.

— Дженни… — прошептал граф. — Все будет хорошо.

— Нет, — едва шевельнула головой девушка. — Уже нет. Ричард не успел.

Последний вздох сорвался с ее губ, грудь замерла. Взгляд устремился вдаль, туда, где не было больше боли и печали. Рука, отяжелев, упала на кровать.

Все встали со своих мест, крестясь и шепча молитвы. Сэр Генри тяжело вздохнул и закрыл дочери глаза.

— Дженни, девочка моя, — хрипло и медленно сказал он. — Мы обязательно встретимся там, на небесах. И там я, конечно же, посажу тебя на плечи, и мы закружимся в веселом танце, как тогда в твой день рождения. Прощай, моя любимая доченька.

Леди Джоанна закрыла лицо руками и заплакала. Сэр Эрик подошел к кровати и расправил покрывало. Теперь Дженни будто спала с едва уловимой улыбкой на губах.

Колокол на главной часовне начал бить полночь.

Глава LI. Двое — одно

Сэр Генри едва мог держаться на ногах. Он не плакал, но лицо его словно почернело от горя. Сэр Уильям обнял его за плечи и старался поддержать.

— Билли, у тебя есть ром? — глухим голосом спросил граф.

— Целая бочка, — ответил герцог. — Пошли. Тебе сегодня нужно пить. Много-много пить.

Но едва они двинулись к выходу из комнаты, как из открытого окна послышался какой-то странный шелест, и словно порыв свежего ветра ударил снаружи. Все вокруг озарила синяя холодная вспышка, и через мгновение у присутствующих вырвался вздох невероятного изумления.

Среди них стоял сэр Ричард Нортроп.

— Когда она умерла? — сразу спросил он.

— Минут пять назад, — ответил Эрик. — Еще можно что-то сделать?

— Более чем. Я, можно сказать, успел. Так, попрошу всех выйти. Никому не понравится то, что вы можете сейчас увидеть.

Дважды просить не пришлось. Прежде, чем закрыть дверь, сэр Эрик услышал треск разрываемой ткани. Ночная сорочка Дженни.

Прошло не менее получаса в странном и необъяснимом волнении. Хотелось верить в то, что можно все исправить, но как победить саму смерть? Лорд Нортроп, конечно, могуч. Однако выступать против естественного хода вещей? Это казалось невероятным и слишком самонадеянным поступком с его стороны.

Впрочем, спустя некоторое время дверь в комнату Дженни открылась. На пороге стоял улыбающийся герцог. Его белая сорочка темнела от пятен крови, а камзол, расшитый земляничными листьями, болтался на одном плече.

— Генри, тебе сегодня все же стоит выпить, — весело сказал вампир. — Но на этот раз от радости. Пока не ходите к ней — она все еще слаба — но часа через два Дженни можно уже будет позвать на семейный пир.

— Как тебе это удалось? — не веря, спросила леди Джоанна.

— О, было непросто. Но я же не-умерший, и это было ключом к победе. Моя кровь смешалась с ее. Мы теперь, можно сказать, единое целое.

— Вы влили в ее сердце своей крови? — ахнул сэр Эрик.

— И тем самым заставил его биться снова, — кивнул вампир. — Но теперь Дженни тоже не-умершая, уж не знаю, примете ли вы ее такой.

— Дик, — сказал Уотерхолл, подходя к старому другу и вытирая рукавом покрасневшие глаза. — Я приму ее любой. Не знаю, как мне найти слова…

— Все это потом, — махнул рукой герцог. — Нам много о чем есть побеседовать.

В зале надо было зажечь свечи, расставить блюда, и вообще приготовить чудесный праздничный пир. Сэр Уильям носился туда-сюда, отдавая слугам по десять приказов одновременно. Граф Уотерхолл не отставал, но все же не мог не уделить минутку внимания своему старинному другу.

— Дик, скажи мне, — спросил он, в очередной раз останавливаясь около Нортропа. — Как оно там, в аду?

— В аду? Да черт его знает, — пожал плечами герцог. — Я там не был. То, что удалось увидеть, скорее напоминало дивный сад на побережье. В нем росли розы и жасмин, и яркое солнце играло на морских волнах. Честно — не знаю, что это было. Я не провел там и десяти минут, как вернулся на землю. Уже нежитью. И оказалось, что здесь за это время прошло тридцать лет.

— Странно, — сказал сэр Генри. — Нам говорили, что ты восстал из ада.

— Если ад такой, каким я его видел, то рая не надо, — усмехнулся сэр Ричард. — Но я ниоткуда не восставал. Ладно, не будем об этом. Нам надо подготовить пир. Если нужна моя помощь, то я буду только рад.

— Не пойми меня неправильно, Дик, но ты уже постарался за эту ночь, — сказал граф. — Отдыхай.

Вскоре зал запестрил роскошными украшениями, а стол начал ломиться от яств. Сэр Ричард незаметно кивнул сэру Эрику, и они оба исчезли в темноте коридоров замка.

Лишь немногие из слуг могли понять, что же за праздник отмечают сегодня сразу три дома. Насколько должен быть он значителен, что в Крауне снова мелькают бело-зеленые совы Уотерхоллов и черно-синие земляничные листья Нортропов?

И вот колокол на главной башне начал бить три. Дверь в зал распахнулась, и на пороге появились сэр Ричард и леди Дженни. Он вел ее под руку, а она только улыбалась и, казалось, с трудом понимала, что происходит. Сэр Генри встретил идущую пару с объятиями.

— Отец, — сказала Дженни, улыбаясь. — Я вернулась.

— Доченька, — только и ответил граф, едва сдерживая слезы радости.

Сколько было тут поцелуев и объятий, никто и не скажет. Уж точно столько не полагалось благородному английскому семейству.

Самым последним в зал вошел сэр Эрик. Он помог гостям разместиться, немного приструнил слуг, дабы те были сноровистее, и только после этого занял свое место за столом.

Пир удался! Давно уже своды этого старинного зала не слышали такого веселья. Пели менестрели, сыпались шутки, звенели кубки. Словно время вернулось на много лет назад, когда не было никаких междоусобиц. И снова три соседа, три верных друга пили вино, смеялись и балагурили.

— Вот и слава Богу, все закончилось, — сказал сэр Уильям, ставя на стол пустой кубок.

— Ну, как тебе сказать, Билли, — вдруг неожиданно серьезно ответил сэр Ричард. — Это только так кажется. А на самом деле конец не близок.

— Что ты имеешь в виду? — прищурившись, спросил старший Лиддел.

— Надо решить последний вопрос, — сказал Нортроп. — Знаешь, почему я опоздал на сутки? На Хайрок напали снова. И это была не твоя армия, и не люди Генри.

— Кстати, Дик, — грустным голосом сказал сэр Генри. — Я не знаю, сможешь ли ты меня простить…

— Хватит, — оборвал его сэр Ричард. — Ни ты, ни Билли, ни в чем не виноваты. Вас я уже давно простил. Но кое-кто опять решил помешать мне. Хорошо, что у меня было, чем ответить, а то вся эта история кончилась бы очень плохо.

— О чем ты? — спросил сэр Уильям.

— Настоящий виновник всей этой трагедии, что началась тридцать лет назад, сейчас сидит у меня в подземной темнице под охраной десятка мертвецов, Элли и Курта Брауна, который теперь начальник стражи замка Хайрок.

— Элли? — недоуменно спросил сэр Генри. — Кто такая Элли?

— А, вы не знаете, — ответил вампир, уловив подмигивание Эрика. — Она волшебница. Девочка владеет магией так, что не будь ее, меня бы вы уже никогда не увидели. Божественное создание с глазами ангела. Кстати, Билли, если и есть кто-то, кто достоин руки твоего младшего, то это она. Я клянусь, ты полюбишь ее, как родную дочь! И она на самом деле спасла древние стены замка Хайрок от армии духов, которую возглавляет та, что… Впрочем, давайте об этом поговорим подробнее.

Глава LII. Рассказ Ричарда

Нортроп устроился поудобнее, взял в руки кубок, и внимательно посмотрел на окружающих.

— У вас, наверное, ко мне очень много вопросов, — сказал он. — Мы с сэром Эриком готовы ответить на все, но сначала я кое-что расскажу о себе. И о том, что случилось тридцать лет назад.

Конечно, тогда я был неправ. Но и вы, парни, повели себя не должным образом. Теперь-то я знаю, кто виной всему, но тогда кроме ненависти в моем сердце не было ничего. Я любил Тессу, и она отвечала мне взаимностью. Но был кое-кто, кому наш будущий союз встал костью в горле. Пока я не буду раскрывать, о ком идет речь, но этот человек решил во что бы то ни стало разрушить мое счастье с мисс Фаулер. Милая Дженни, я вынужден говорить это, потому что тогда, тридцать лет назад, я не знал, что ты появишься в моей жизни и станешь наградой за все перенесенные страдания… Но представьте себе, друзья, что из замка прямо перед моим носом похищают невесту. И кое-кто говорит мне, что в этом виноват ты, Генри. Каково, а? Я бросаюсь в Торнхилл, а мне говорят, что Тесса уже в Крауне, и сам Билл Лиддел увез ее туда. А надо вспомнить, что в те годы я увлекался чернокнижием и магией, и сердце мое пылало самым настоящим огнем. Я собрал армию и двинулся на Краун. Виноват, дружище, мне следовало сунуть голову в родник и подумать как следует, но тогда я к этому не был способен.

Я бы одолел, кстати говоря, замок Лидделов, но тут подоспел Генри и разбил меня наголову. Пришлось сматываться, и только уже в Хайроке меня догнала депеша о том, что Тесса погибла. Билли, я уверен, что ты не при чем, но стрела-то была твоя. Мои парни таких простых наконечников уже не ковали в ту пору. Теперь-то я знаю, чья подлая рука направила арбалет на эту безвинную душу, и справедливость восторжествует. Но тогда я был просто в ярости.

И тут снова бело-зеленая сова нанесла мне удар в спину. Браун! Я не знаю, как он так хорошо изучил Хайрок, но, надо отдать ему должное, дело свое он сделал безукоризненно. Я умер.

Открыв глаза снова, я понял, что прошло очень немало лет. Нужно было восстанавливать замок и честь. Теперь я мог общаться с волшебными существами и умершими людьми, а еще птицами и зверями. Они-то и помогли мне сделать необходимый ремонт. Да, я охотился. Но давайте подумаем, друзья мои, кто погиб от моих клыков? Почему Дженни с нами, а предыдущие мои жертвы уже ходят по облакам? Ответ прост. По меньшей мере, трем человекам эта чудесная девушка была нужна. Мне, Генри и Эрику. Тссс, юноша. Я знаю, дружище, как вы к ней относитесь. Не каждый брат так заботится о сестре, как вы о Дженни. Но не в этом дело. Те женщины были не нужны никому. А Господь… Он забирает таких. Как угодно — болезнями, несчастными случаями, чем-то еще. Считайте меня дланью судьбы, если хотите, но я убивал лишь тех, кому не было места на этой земле. Не потому, что они плохие, как раз наоборот — почему-то именно хорошие люди оказываются в одиночестве чаще всего. Я не могу существовать по-другому, и буду делать то же самое, и Дженни вместе со мной. Вот за кого мне на самом деле стыдно — так это за Эдора. Он был славным рыцарем и хорошим человеком. Его пришлось убить от отчаяния, видя, что Генри может узнать о том, что я вернулся. Потом я взял себя в руки и успокоил кипящую внутри ненависть, но не все ошибки могут быть исправлены.

Кстати, если бы не атака Роберта, то не видать мне счастья с Дженни. Именно он доконал меня. И я решил украсть дочь Генри, чтобы отомстить Уотерхоллам за изломанную судьбу. Знал ли я тогда, что эта женщина сведет меня с ума не только запахом своей горячей крови, но и волшебством глаз и красотой души? Нет, не знал. В самом начале я просто хотел выпить и убить ее, а тело положить под воротами Торнхилла. Ужасно, согласен. Генри, видит Бог, я был ослеплен не меньше, чем ты. Но она сделала невозможное — я забыл Тессу и влюбился вновь. Да так, что готов был умереть во второй раз, лишь бы она не покидала этого мира. Я едва успел, опять-таки спасибо и Роберту, переломавшему мне все кости и ожегшему кожу, и еще кое-кому, кто решил напасть на Хайрок как раз в ту ночь, когда я уже мог лететь сюда. Впрочем, благодаря этой задержке все мы знаем теперь, как дорога нам Дженни.

А сейчас о главном. Некоторые из вас уже знают, что за фигура стоит за всей этой трагической и тяжелой историей. Кто-то, призвавший на службу злобного призрака деревни Мэлвилль — безумно ревнивую и жестокую душу женщины, в припадке ненависти забившую насмерть топором своего мужа и двух сыновей. Я совершенно случайно попал туда не так давно, и все увидел своими глазами. Почувствовал сердцем. Откровение, явившееся мне близ Тинитролла, в мгновение ока помогло расставить мне все на свои места. Чудовищное привидение, обитающее в исчезнувших руинах забытого селения, вселилось в одну особу, и тем дало ей поистине невероятные силы. С тех пор всякий раз, когда ревность и алчность просыпались в той женщине, Мэлвилль появлялся из небытия, питая свою незримую хозяйку.

Да, эта женщина, как я уже сказал, сейчас содержится в моем плену, заточенная в замке Хайрок. И мы с вами все вместе должны поехать туда и завершить нашу долгую войну, освободив человеческую душу и уничтожив зло.

Некоторое время никто не мог ничего сказать. Слова терялись, мысли путались. Та прямота и откровенность, с которой Нортроп рассказал о своей жизни до и после смерти, о любви и ненависти, повергла всех сидящих за столом в замешательство.

Наконец, слово взял сэр Уильям.

— Дик, — начал он. — Ты говорил искренне, то же буду делать и я. С того момента, как ты вновь вернулся в наши края, единственным моим желанием было вновь отправить тебя в небытие. Ты убивал женщин наших селений — и никому из нас и в голову не могло прийти, что такая хохотушка, как Лилли Роджерс, на самом деле была невероятно одинокой. Ты угрожал мне и Генри, пристрелил Эдора, и мы уже не могли чувствовать себя в безопасности, даже в замках. Поэтому наши действия были вполне оправданны. Но теперь я все вижу и понимаю по-другому. Не побоюсь сказать от своего имени за всех: рассчитывай на нас. Мы пойдем с тобой. Я так давно не видел красивых шпилей твоего замка!

Слова герцога поддержали все. Согласия достигли скоро, решив отправиться завтрашним утром. А Дженни и сэр Ричард условились вылететь перед рассветом.

Славный пир продолжался еще довольно долго. Лилось вино, звенели бокалы. И радость, надолго покинувшая эти стены, вернулась снова, еще более яркой и звенящей.

А поутру Лидделы и Уотерхолл оседлали коней и поскакали по широкой залитой солнцем дороге в замок, который еще недавно был цитаделью врага.

Ехали быстро, стараясь не делать длительных остановок. Всех снедало любопытство и желание поскорее покончить с этим неприятным делом.

Когда лошади прошли за ворота замка Хайрок, заря уже окрасила небо в багряный цвет. В теплом неподвижном вечернем воздухе вилась мошкара. С огромным трепетом сэр Генри и сэр Уильям рассматривали давно забытые ландшафты дома их старого друга. Внутренний двор, усаженный туями и лиственницами, щедро украшенный клумбами и фонтанами, казалось, перенесся из далекого прошлого.

Еще больше волнение усилилось, когда сэр Ричард и Дженни подвели гостей к небольшой комнате, запертой на висячий замок. Лязгнул ключ, заскрипела тяжелая дверь.

Пленница, сидевшая спиной ко входу, медленно поднялась и сняла капюшон.

Сэр Генри, хоть и знал правду, все же охнул от изумления и спросил дрогнувшим голосом:

— Что все это значит, Магда?

Глава LIII. Военный совет

Летняя терраса Хайрока утопала в зелени и цветах. Пахло медом и малиной, а еще чем-то неуловимым, что обычно ощущается в летнем вечернем воздухе после заката. Тяжелые дубовые стулья были составлены почти ровным кругом, и каждый из собеседников сидел очень близко к другим.

— Сэр Генри, — сказал Эрик. — Вы когда-нибудь интересовались генеалогическим древом вашей супруги?

— Я знал ее родителей, — пожал плечами граф. — Мне казалось, этого достаточно.

— В целом, да, но не в этом случае, — усмехнулся юный Лиддел. — Когда в Холироуде я не нашел ни одного подлинного свидетельства о родстве мисс Нэшуорт с кем бы ни было, то был весьма обескуражен. Пришлось собирать сведения по крупицам, косвенным документам и самым разнообразным записям. И вот, что в итоге я узнал. Ваша жена, сэр Генри, приходится двоюродной племянницей ныне покойного барона Хэмфри Фаулера, отца небезызвестной Тессы.

— А вот этого даже я не знал, — удивился сэр Ричард. — Теперь понятно вообще все.

— Да, — кивнул сэр Эрик. — Но это было бы само по себе ничего не значащим фактом, если бы не одно важное «но». Молодая Магда Нэшуорт полюбила сэра Ричарда Нортропа. Той самой сильной любовью, которая лишает сна и заставляет сердца пылать огнем. Я нашел письмо от леди Магды к сэру Ричарду, которое не дошло до адресата, потому что приклеилось к почте, которую отправили из замка Торнхилл в Холироуд. Там она признается в своих чувствах так пылко и красиво, что я, признаться, был очень тронут и едва не заплакал.

— Кхм, — смущенно кашлянул сэр Генри. — Я догадывался об этом.

— Но вот беда, — продолжил юноша. — Герцог не отвечал девушке взаимностью, даже не обращал на нее внимания.

— Генри, без обид, она мне всегда была немного противна, — вздохнул сэр Ричард. — Ты уж извини.

— Да ладно, — махнул рукой граф. — Дело прошлое. Я-то ее любил.

— Так вот, — вновь взял слово сэр Эрик. — Эта любовь в буквальном смысле свела леди Магду с ума, а ревность сожгла ее душу. И когда сэр Ричард объявил о своей помолвке с Тессой Фаулер, несчастная совсем потеряла рассудок. И в этот момент зловещий дух деревни Мэлвилль, давно подыскивавший себе телесное пристанище, вселился в леди Магду. Вот так хорошая, в сущности, женщина превратилась в чудовище. Это она подговорила сэра Генри выкрасть девушку из Хайрока, развязала беспощадную междоусобицу и столкнула три могучих дома в непримиримой войне. Это она своей безжалостной рукой, переодетая в форму солдата армии Лидделов, застрелила несчастную Тессу. Это она наняла Брауна, чтобы тот организовал диверсию в замке Хайрок и убил сэр Ричарда. Кстати, когда славный рыцарь понял, что сотворил — а на Курта, по его словам, снизошло откровение Господне — тотчас же отправился в монастырь.

Прошли годы, все улеглось. Но тут сэр Ричард вернулся — и все вновь завертелось, словно в страшном сне. На сей раз орудием мести был выбран мой брат. Роберт пострадал, как бы это странно ни звучало, из-за своей доблести. Леди Магде — точнее, призраку Мэлвилля — как раз нужен был такой бравый вояка. Ее план вполне был близок к успеху, если бы не Элли и невероятная любовь сэра Ричарда к Дженни. Да, это она зарезала отца Уолтера, догадавшись, что может быть раскрыта. Ее действия стали отчаянными и беспорядочными, и это означало начало краха. Атака призраков — последнее, на что хватило сил у безумной ревнивицы. И вот, теперь мы здесь, и едва ли кто-то среди нас знает, что делать дальше.

— Нельзя же просто убить ее, — задумчиво произнес Нортроп.

— Это кажется самым милосердным решением, — ответил сэр Генри. — Все же Магда мне была близка когда-то, и допустить, чтобы она страдала… Не могу.

— Так мы только выпустим призрака на волю, — сказала Элли. — И кто знает, в кого он вселится после этого? В меня?

— Этого ни в коем случае не следует допускать, — согласился сэр Уильям. — Но как же быть?

— А как она плакала, когда ты украл Дженни, — прошептал сэр Генри. — Я-то думал, она из-за дочери, а оказывается… Нет, я не могу. Давайте просто убьем ее.

— Это не выход, — покачала головой Дженни. — Но боюсь, что мы с вами так ничего и не решим.

— Можно попробовать сжечь Мэлвилль, — задумчиво предположил Браун.

— Возможно, это хорошая мысль, — кивнул сэр Уильям.

— Нет, — вдруг резко поднявшись, сказал сэр Ричард. — Генри, Билли, пойдемте. Кажется, путешествие на тот свет кое-чему меня научило.

Три старых друга поднялись со стульев и медленными шагами покинули террасу. Ночная тишина ударила в уши оставшимся. Дженни тоже вышла, сказав, что принесет попить и перекусить.

Эрик взял в руки ладонь Элли и погладил ее. Их взгляды словно поцеловали друг друга.

- Я очень скучал эти дни, — сказал он. — Люблю тебя.

— И я. Мне тебя так не хватало рядом, — кивнула она.

Браун смущенно кашлянул и пошел рассматривать цветущие на террасе растения. Эрик нежно обнял Элли, и время словно остановилось.

Через четверть часа пришла Дженни, держа в руках большой серебряный поднос с графином и какими-то плюшками. Едва слышным шагом подошел Браун и присел на краешек одного из стульев.

Обстановку вокруг нельзя было назвать умиротворяющей. Элли налила немного вина себе и Эрику. Дженни с сомнением посмотрела на багровую жидкость в графине, плеснула в бокал и слегка пригубила.

— Не должна я, наверное, от этого умереть? — спросила она. — Кажется, Ричард иногда пьет вино.

— Оно похоже на кровь, — улыбнулся Эрик.

Молчание вновь повисло в теплом воздухе террасы. Браун съел плюшку, запил ее вином и произнес:

— Интересно, что они там делают?

— Не случилось бы ничего плохого, — Элли вслух высказала мысль, назойливо стучащую в каждой голове.

— Только не с Ричардом, — покачала головой Дженни. — Вы себе даже не представляете, какую невероятную, неистовую силу ощущаешь, будучи вампиром. Это не передать словами. Словно за спиной крылья высотой до неба, а в руках мощь горной реки. Так что за них я не беспокоюсь. Разве что только немного. Совсем чуточку.

Тут раздались шаги. Медленные, спокойные. Среди зеленых листьев и пышных цветов показались три человека. Они подошли к столу, не говоря ни слова. Сэр Ричард налил вина и дал бокалы Уильяму и Генри.

— Дженни, — сказал сэр Генри, медленно ставя пустую посуду на стол. — Твоя мама… она умерла.

— Вы все-таки убили ее? — спросила она без тени грусти в голосе.

— Нет, — вздохнул сэр Уильям. — Она сделала это сама. Магда не смогла жить после того, как мы…

— После того, как мы простили ее, — закончил сэр Ричард. — Да, я понимаю, это звучит невероятно, но все получилось. Безумный дух покинул тело после того, как каждый из нас обнял и поцеловал ее. А сама Магда все поняла без лишних слов. И умерла у Генри на руках.

Глава LIV. Две странные свадьбы

Высоко в голубом небе трепетали черные с синим полотнища флагов дома Нортроп. Звенела музыка, а фонтаны били так высоко, что в попытке разглядеть их вершину, можно было упасть. Коршуны, держа в клювах цветные ленты, реяли в вышине, создавая дивные узоры. Сэр Ричард приказал убрать из залов траурные букеты и гирлянды, и украсил замок яркими цветами и флагами трех знатных родов. Сова, земляника и молот снова висели рядом, как в далекие, но не забытые времена.

Дженни подошла к отцу, стоявшему на некотором отдалении от праздничного стола. Обняла его за плечи и спросила:

— Грустишь?

— Немного, — ответил сэр Генри. — Так странно и печально все получилось. Из-за любви возникла ревность, из-за ревности — ненависть. В итоге я потерял жену и едва не остался без дочери. Дик потерял невесту и свою жизнь. Обрел-то он, конечно, больше, но я понимаю, каково было ему тогда, тридцать лет назад. Билли всю жизнь ходил с чувством вины в сердце, да и старший его пока не особо хочет покидать стены монастыря. А все почему? Да просто потому, что не всем удается отпустить не свое. Найти в себе силы понять, что ни один человек не принадлежит никому, кроме себя самого. Каждый из нас. Вот ты, к примеру, хотела стать вампиром?

— После того, как встретила и полюбила Ричарда — да. Мне было очень плохо с Робертом, отец. Сейчас я счастлива, и единственное, что меня немножко печалит — я ведь на сотни лет тебя переживу.

— Нет большей отрады для отца, чем слышать что-то подобное, — улыбнулся сэр Генри. — Идем веселиться. Эрик привез из своего поместья столько эля, что хватит на неделю!

Роскошный пир длился долго. И пусть гостей на нем было мало, но зато это была искренняя радость, разделенная на всех, и оттого умноженная в несколько раз. Глубокой ночью, когда сэр Генри и сэр Уильям, обнявшись, распевали походные песни, Эрикобнял за талию и нежно поцеловал Элли, а Ричард, взяв на руки Дженни, взлетел к окнам спальни.

Вечером следующего дня все собрались на большом балконе, с которого открывался чудесный вид на фруктовый сад Нортропов. Кошмар кончился, и в розовеющем свете неба все казалось исполненным радости и счастья.

— Дик, — сказал сэр Генри, чокаясь с Нортропом бокалом итальянского вина. — А как ты думаешь устроить свадьбу? Уж не в аббатстве ли Холироуд?

— А было бы мило, — рассмеялся герцог. — Но невозможно. Ведь на самом деле Дженни — жена Роберта Лиддела, и я даже не знаю, что с этим делать.

— Дженни Лиддел умерла, ты не забыл? — проворковала фарфоровая красавица, наклоняясь к самому уху вампира. — А Дженни Уотерхолл все еще ходит в девицах.

— Ты моя проказница, — улыбнулся сэр Ричард. — Генри, я серьезно. Ну, скажи сам, кто нас повенчает? Для всех мы — отродья сатаны. Просто будем жить здесь вдвоем…

— Втроем, — перебила его Дженни. — Отец, я должна тебе кое-что сказать.

Спустя пять минут старый почтенный граф сэр Генри Уотерхолл с воплями радости выбежал в сад, забрался на грушу и принялся петь разудалые песни о жаркой любви рыцарей и прекрасных дам. Смех стоял такой, что стекла звенели в рамах. Вопрос о свадьбе после этого больше никто не поднимал.

А сэр Уильям, подойдя к сыну и его невесте, спросил:

— У вас, я полагаю, с венчанием тоже будут сложности?

— Отнюдь, — покачал головой Эрик. — Элли хоть и не сторонница католической церкви, но все же живая девушка, а не выходец с того света. Да, отец Найджел не станет венчать меня с девой озера, это очевидно. Но мы поедем в Лондон. Там, я знаю, появились новые, другие священники. Их называют викариями, и они служат только по слову Божьему, не принимая в расчет все более поздние бредни. Вот в такой-то церкви мы и объявим себя мужем и женой.

— Эрик, сын мой, Господь наградил тебя самой красивой невестой на свете, — сказал герцог, с восхищением глядя на Элли. — Но неужели вы и вправду останетесь жить на озере Райн?

— Да, отец, — ответил юноша. — Там мы встретились, там мы и закончим наши дни, когда Господу будет это угодно. Мне вполне хватит титула баронета и скромного дохода от пивоварни и яблокодробилки. Когда-нибудь ты поймешь. Я надеюсь.

В ответ сэр Уильям потрепал сына по голове, улыбнулся и пошел к своему старому и вновь обретенному другу Дику Нортропу, чтобы закатить второй вечер незабываемого праздника.

А месяц спустя в небольшом доме на неприметной лондонской улице, украшенном скромными деревянными крестами, человек в строгом черном костюме спрашивал двух молодых людей:

— Сэр Эрик Лиддел, эсквайр, готов ли ты взять в жены эту девушку, чтобы любить ее в болезни и здравии, богатстве и бедности, радости и горе, пока смерть не разлучит вас?

— Да, — кивнул юноша.

— А ты, Элли Уиндмилл, готова ли…

— Да, — не дослушав от волнения пастора, сказала волшебница и смущенно зарделась.

Викарий, пытаясь сохранять серьезность, сделал вид, что закашлялся, хотя на самом деле едва не рассмеялся.

— Тогда именем Господа нашего Иисуса Христа, объявляю вас мужем и женой!

Вот так и окончилась вся эта история. И пусть кто-нибудь скажет, что такого не было и не могло быть, но мы-то с вами знаем правду, не так ли?