Дунайский лоцман; Кораблекрушение «Джонатана»: романы [Жюль Верн] (fb2) читать постранично

ЖЮЛЬ ВЕРН Дунайский лоцман • Кораблекрушение «Джонатана»

Дунайский лоцман

Глава I НА СОРЕВНОВАНИИ В ЗИГМАРИНГЕНЕ

В субботу 5 августа 1876 года множество шумных громкоголосых мужчин заполняли кабачок «Свидание рыболовов». Не взглянув на знакомую вывеску, начертанную красивыми готическими^[1] буквами, сюда входили члены «Дунайской лиги», международного общества удильщиков, люди разных наций, живущих в верховьях величайшей реки Центральной Европы. Окошки заведения смотрели прямо на берег: то была окраина славного, уютного Зигмарингена^[2], главного города одного из прусских владений князей Гогенцоллернов^[3].

Как известно, не бывает веселых сборищ без знатных выпивок. Кружки наполнялись отличным мюнхенским пивом, стаканы — до краев добрым венгерским вином. В большой зале сделалось темно от ароматного табачного дыма длинных курительных трубок. Песни, звон посуды, аплодисменты смешивались в невнятный шум, среди него порой выделялись крики «хох!» — выражение радости и восторга, достигнувших предела.

Спокойные и молчаливые в повседневной жизни, а особенно за рыбалкой, удильщики становятся необыкновенно говорливыми, когда откладывают в сторону свои снасти. В повествованиях о поединках со всякой водяной живностью они, право, не уступают охотникам, мастерам поведать о всевозможных невероятных историях, будто бы случившихся с ними в лесу или в поле.

Близился к концу весьма основательный завтрак, он собрал сотню с лишним фанатиков крючка, а также приглашенных. Утренние приключения изрядно иссушили их глотки, если судить по количеству бутылок, выставленных за десертом. После десерта пришла очередь многочисленных ликеров: ими решили заменить кофе — дамский, по суждению господ рыболовов, напиток.

Застолье завершилось в три часа пополудни. Кое-кто пошатывался и вряд ли поднялся бы с лавки без помощи ближних. Но большая часть крепко держалась на ногах, как твердые и храбрые завсегдатаи долгих священных заседаний, которые ежегодно возобновлялись несколько раз по случаю соревнований «Дунайской лиги».

Слава этих превращенных в праздники состязаний была велика на всем протяжении великой реки,— между прочим, не голубой, а желтой, вопреки сказанному в знаменитом вальсе на музыку Иоганна Штрауса. Соперники-рыболовы съезжались на поединки из герцогства Баденского, из Вюртемберга, Баварии, Австрии, Венгрии, из Румынии, даже из турецких провинций Болгарии и Бессарабии.

Общество действовало уже пять лет. Прекрасно управляемое президентом, мадьяром^[4] Миклеско, оно процветало. Все возрастающие средства позволяли вручать победителям изрядные призы на соревнованиях, а знамя сверкало как чешуя несметными медалями, завоеванными в тихой, но ожесточенной борьбе с другими рыболовными содружествами. Перед рассветом, в пять часов, конкуренты покинули городок и собрались на берегу чуть пониже Зигмарингена в щегольской униформе: короткая блуза, не стесняющая движений; панталоны, заправленные в сапоги на толстой подошве; фуражка с большим козырьком. Разумеется, каждый владел полным набором различных приспособлений, перечисленных в «Руководстве для рыболова»: удилищами, подсачками, лесками, упакованными в замшевые чехольчики, шнурками, флорентийской жилкой^[5], поплавками, глубиномерами, свинцовыми дробинками всевозможных размеров для грузил, искусственными мушками… Правила ловли не отличались строгостью: любая вытащенная из воды рыба шла в зачет; каждый мог приманивать ее как заблагорассудится.

Когда пробило шесть на городской башне, девяносто семь соперников с удочками заняли отведенные по жребию места. Труба проиграла сигнал, и девяносто семь лесок одновременно взвились над водой.

Было объявлено несколько призов: два первых, по сто флоринов^[6] каждый, назначались тому, кто поймает самое большое количество рыбы, и тому, кому достанется самый крупный экземпляр.

Соревнование закончилось в одиннадцать. Добычу предъявили жюри, оно состояло из президента Миклеско и четырех членов «Дунайской лиги». Хотя рыбаки-удильщики ревнивы к чужим успехам и, что скрывать, завистливы и подозрительны, здесь никто ни на мгновение не сомневался, что эти высокие, могущественные и доверенные особы примут решение со всем беспристрастием. Приходилось только вооружиться терпением: распределение наград держалось в секрете до момента выдачи. Рыболовы и любопытствующие зигмарингенцы удобно уселись перед эстрадой, где