Монумент [Ирвин Шоу] (fb2) читать постранично

Ирвин Шоу МОНУМЕНТ

— Не нужно мне его фирменное виски, — твердо заявил Макмахон. Дунул в стакан, тщательно протер его. — Есть у меня мнение насчет его фирменного виски.

На лице мистера Гриммета, сидевшего у стойке на высоком стуле, отразилась печаль, а Тезинг пожал плечами, как коммивояжер, не проигравший стычку, но меняющий позицию, чтобы перейти в новую атаку. Макмахон взял другой стакан в свои чистые, мягкие барменские руки. Вытер и его, лицо под поблескивающей сквозь прилизанные волосы лысиной оставалось строгим и решительным. Кроме них троих в баре, расположившемся в передней части ресторана, никого не было.

Обычное дело для трех часов пополудни. В ресторане спорили трое официантов. В три часа они ежедневно кучковались у дальней стены и спорили.

— Фашизм, — говорил один официант, — генеральная репетиция кладбища.

— Ты это где-то вычитал, — ответил ему второй.

— Да, — согласился первый, — где-то вычитал.

— Итальянец, — сказал третий первому. — Ты — еще один паршивый итальянец.

Мистер Гриммет обернулся, крикнул официантам: «Пожалуйся, такие дискуссии приберегите для дома. Это ресторан, а не „Мэдисон-сквер-гарден“».

И вновь уставился на Макмахона, протирающего стаканы. Трое официантов ответили одинаково ненавидящими взглядами.

— Многие лучшие бары города, — вкрадчиво заговорил Тезинг, — используют наше фирменное виски.

— Многим лучшим барам города, — Макмахон с силой нажимал на полотенце, — в пору сменить название на конюшню.

— Забавно, — Тезинг очень естественно рассмеялся. — Забавный он парень, не так ли, мистер Гриммет?

— Билли, — мистер Гриммет наклонился вперед, не обращая внимания на Тезинга, — прислушайся к голосу здравого смысла. Когда речь заходит о напитках, которые надо смешивать, никто не сможет сказать, сколько ты заплатил за ржаное виски. В этом особая прелесть коктейлей.

Макмахон молчал. Только в щеках и лысине прибавилось красноты, а стаканы на полках недовольно дребезжали, когда он с силой ставил очередной рядом. Невысокий, крепко сбитый толстячок, он царил за стойкой, и по его движениям не составляло никакого труда понять, весел он, зол или встревожен. Обуревавшие его чувства проявлялись и в манере смешивать напитки, и в движениях протирающих стаканы рук. Сейчас он определенно злился, и мистер Гриммет это видел. Ссориться мистеру Гриммету не хотелось, но речь шла о возможности сэкономить приличные деньги. Он обратился к Тезингу.

— Скажи мне правду, Тезинг. Ваше фирменное виски — дерьмо?

— Ну, — уклончиво начал Тезинг, — многим оно очень даже нравится. Для купажированных продуктов у него отменное качество.

— Купажированная олифа, — сообщил Макмахон полкам со стаканами. Тщательно смешанный проявитель.

Тезинг рассмеялся, тем смехом, что он брал на вооружение с девяти утра до шести вечера.

— Остроумный у вас бармен, мистер Гриммет, — Макмахон развернулся к нему, набычился. — Я это серьезно, — тут же добавил Тезинг. — Без всяких шуток.

Макмахон начал насвистывать арию тенора из «Паяцев». Смотрел в потолок, протирал стакан и насвистывал. Мистера Гриммета охватило желание незамедлительно уволить его, но он вспомнил, что такое желание появлялось у него как минимум дважды в месяц.

— Пожалуйста, перестань свистеть, — вежливо попросил он. — Мы обсуждаем деловой вопрос.

Макмахон перестал свистеть, но желание уволить его у мистера Гриммета не пропало.

— Времена сейчас суровые, — мистер Гриммет ненавидел себя за то, что ему приходится прибегать к подобной тактике в разговоре с наемным работником. — Не забывай, Макмахон, Кулиджа^[1] в Белом Доме уже нет. Наверное, я последний, кто готов поступиться качеством, но мы должны получать прибыль, а на дворе 1938 год.

— Фирменное виски Тезинга испортит желудок здоровой лошади, — ответил Макмахон.

— Муссолини! — донесся от дальней стены голос первого официанта. Каждый день я вижу на Бродвее сорок пять актеров, которые справились бы с этой ролью гораздо лучше.

— Я хочу сказать тебе только одно, — говорил мистер Гриммет предельно спокойно. — Владелец этого ресторана — я.

Макмахон вновь просвистел что-то из «Паяцев». Тезинг на всякий случай сдвинулся к краю бара.

— Я заинтересован в получении прибыли, — продолжил мистер Гриммет. Что бы ты сказал, Макмахон, если б я приказал тебе использовать в коктейлях фирменное виски Тезинга.

— Я бы сказал: «Я увольняюсь, мистер Гриммет. И ноги моей за этой стойкой больше не будет».

Мистер Гриммет со вздохом потер подбородок, холодно посмотрел на официантов у дальней стены. Официанты молчали, отвечая такими же холодными взглядами.

— В чем, собственно дело? — в голосе мистера Гриммета зазвучали злые нотки. — Да, я хочу поменять сорт виски. Какая тебе разница? Ты же не должен его пить.

— В моем баре, — Макмахон положил полотенце на стойку, поставил стакан,