Я сидела в комнате одна [В Д Убийцева] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
В. Д. Убийцева
* * *
Я сидела в комнате одна. Нет, не одна, с самым верным и молчаливым другом. Правда, друга становилось все меньше и меньше. Друг именовался армянским коньяком, я его, честно говоря, терпеть не могла, но особого выбора у меня не было. Позвонили в дверь. Я не шевельнулась. Смолк на кухне стрекот швейной машинки — мать пошла открывать. — Здравствуйте, извините за беспокойство, Наталья дома? Интересно. Ко мне никто не мог придти. Разве что какого маньяка из Москвы принесло. И что не сидят на одном месте, шило у них в заднице? Я, сморщившись, проглотила последние капли коньяка. К меня была еще одна бутылка. Встречать гостя было неохота. И мое личное шило в заднице не давало о себе знать. — Да, проходите, пожалуйста. Наталья, к тебе! Да не пойду я его в прихожую встречать, не пойду. Голос, правда, какой-то знакомый. Не помню. Чем это он так обаял мой матушку? Я сидела, злобно уставясь на вторую бутылку. Как я намучалась, открывая первую! Он вошел в комнату, плотно прикрыл за собой дверь. Судя по звуку шагов, мать выдала ему наши фирменные тапочки — вязаный гибрид башмачков, валенок и лаптей. Я упрямо не оборачивалась. — Здравствуй. — Тебе того же. Открой бутылку. Над моим плечом протянулась рука, взяв бутылку. Я подала за плечо нож. — Не надо. — Зубами будешь открывать? Ну и зубки у тебя в таком случае… — Посмотри — увидишь. — Не буду! — Злая ты сегодня. — Я всегда такая. — Врешь. — Ну и вру. У меня все отвратно. — Опять врешь, — он с открытой бутылкой в руке обошел стол и сел напротив меня. Бутылку поставил на стол. Как он ее открыл — не поняла. Но зато получила возможность рассмотреть его, не оборачиваясь. Ничего особенного, никаких особых примет, волосы темные, глаза светлые, у меня, наверное, наоборот — всегда глаза темнеют, когда злюсь. Хитрая полуулыбка. Одежда странно топорщится. Да не знаю я его, впервые в жизни вижу! Все равно что-то знакомое. — Так что у тебя случилось? Нет, если не хочешь- не отвечай. Я молча взяла второй стакан и разлила коньяк. Потом вздохнула. — Ну, во-первых, минус два зуба. — Не зубы и были. А во вторых? — А во-вторых… Как бы это прилично сказать? — Скажи неприлично. Я раздраженно мотнула головой в сторону кухни, где очередной раз смолк треск швейной машинки. Он пожал плечами. Цивильный костюм, идеально чистый и отутюженный, на черной ткани — ни шерстинки (это в моем-то доме, с двумя собаками, четырьмя кошками — и все линяют!), шевельнулся, словно сам по себе. — Мать? Она сейчас уедет. Тут же открылась дверь и появилась мать. — Наталья, я — на дачу, вернусь завтра вечером, чтоб ночевала дома, и полей герани. — Угу, — сказала я и нагло опрокинула стакан коньяка. Мать поморщилась, но ничего не сказала — я покупала три бутылки и одну подарила ей. Когда входная дверь щелкнула, закрываясь, он снова повернулся ко мне. — Значит, поход к зубному. Так что же еще? Я начала неторопливо выстраивать этажи. Он терпеливо слушал. Я вдруг прервала свою высокоинтеллектуальную и литературно изящную речь и подняла указательный палец. — О. Поняла. Поняла, что не так. — И что же? Он говорил спокойно, но в глазах прыгали искорки смеха. — Почему на тебя мои собаки не лают? — Наверное, я им понравился. — Врешь! — злорадно заявила я. — Вру. Но речь сейчас не обо мне, а о тебе. — Это почему это? — Да вроде не я тут армянским коньяком в одиночестве надираюсь. — О кей. Так на чем я остановилась? — На интимной связи некоторых будильников с фонарными столбами, швабрами и напильниками. — А перед тем? — Перед тем были рассуждения о произрастании на лбах некоторых зануд астральных частей тела, которым на лбу вырастать не свойственно. — Ладно, душу отвела. Теперь — по существу. Насчет общей хреновости, это я, конечно вру, на самом-то деле все чудесно. За исключением нескольких нюансов. Ну там, Ученик обосрал, работы нет, сердце не пашет, человек, которому я доверяла, оказался мудаком, человека, которого я чисто по-человечески люблю, собираются загнать в армию… — Чисто по-человечески? Я молчала. Он ждал. — Ну не знаю я, не знаю. Слушай, ну чего тебе от меня надо? — Это не мне от тебя. Это тебе от тебя надо. — Сынок, ты гонишь, мама это я. — Увы, ты не мама. Это я знаю совершенно точно. — Издеваешься? — Разумеется. Он плеснул с стаканы коньяка на дав пальца. — Пей. Думай. Смотри в себя. Что ты там видишь? — Бардак. — Вот и наводи порядок. Вслух. Обещаю не оказываться мудаком. Веришь, нет? — Не мешай уж, в таком случае. Сверху — жирная жалость к себе. — душит все остальное. Выкинуть. — Как? — А какого хрена ты себя жалеешь? Сама виновата. — Хорошо. Выкинули. Следующее — душевный мазохизм. Из серии «сама виновата». — Гниет, давит. Выкинуть. — А жалость не вернется? — А с чего бы это? То, что ты сама- 1
- 2
Последние комментарии
12 часов 20 минут назад
16 часов 35 минут назад
18 часов 53 минут назад
20 часов 43 минут назад
1 день 2 часов назад
1 день 2 часов назад