Любовь Дикаря (ЛП) [Сойер Беннетт] (fb2) читать онлайн

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.

Сойер Беннетт

«Дикарь» – 1,5

Любовь Дикаря

Название: «Любовь Дикаря», серия «Дикарь» #1,5, Сойер Беннетт

Переводчики: Betty_page

Редактор: Matreshka

Вычитка: Matreshka

Оформление и обложка: Mistress

Переведено для группы: https://vk.com/bellaurora_pepperwinters

Любое копирование без ссылки

на переводчика и группу ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Как получилось что все, чего мы добились, стало таким невыносимо сложным? Почти восемь лет в браке. Двое детей. Поглощенные рабочей деятельностью и принятием важных жизненных решений. Добавьте к этому сексуальное неудовлетворение, сомнения и одного дикаря, которого в полной мере не смогло подчинить общество, и вы получите Рождество, которое грозится выйти из-под контроля. Захариас Истон покажет вам, какой может быть любовь дикаря.

***** Любовь дикаря — это новелла, которая является логическим продолжением к книге «Дикарь». Так же ее можно читать, как отдельную книгу, но предпочтительнее сперва ознакомиться с первой книгой «Дикарь».

 

Содержание:

1 глава

2 глава

3 глава

4 глава

5 глава

6 глава

7 глава

8 глава

9 глава

10 глава

11 глава

12 глава

 

1 глава

Мойра

— Кэннон, — кричу я, чтобы было слышно наверху. — Немедленно спускайся, чтобы я могла обуть тебе ботинки. В противном случае мы опоздаем.

Одному Господу известно, мне совершенно не нужно, чтобы ваш отец посмеивался надо мной по этому поводу, потому что я постоянно отчитываю его за то, что он опаздывает.

— Кэ... — говорит Джейми, указывая пальчиком наверх. Со своими небесно-голубыми глазами и шоколадно-каштановыми волосами, которые растрепано торчат в разные стороны, восемнадцатимесячная малышка является миниатюрной точной копией Зака. Ну, Кэннон, конечно, тоже безумно похож на Зака, глазами и цветом волос, но Джейми передался его властный взгляд, который словно перешел к ней по наследству вместе с его ДНК.

— Кэ..— говорит она опять, пытаясь выговорить имя старшего брата. У них с братом разница в два года, но вам не объяснить этого Джейми. Она просто ненавидит разлучаться с Кэнноном и не желает понимать, что мальчики могут делать свои дела наверху, а маленькие сладкие малышки, которые неуверенно топчутся, как пьяные обезьянки, большее количество времени, должны находиться рядом с мамочкой внизу.

— Кэн-нон, — медленно произношу я, присаживаюсь на корточки перед ней и улыбаюсь, подбадривая ее. — Можешь попытаться сказать еще раз, детка, Кэн-нон?

Ее уголки губ приподнимаются в улыбке, обнажая крохотные детские зубки. С коварным огоньком в глазах она выпаливает:

— Бууум!

Я закатываю глаза, когда придвигаюсь ближе, чтобы поцеловать ее в лобик.

— Я убью твоего папу за то, что он научил тебя так делать.

Зак полагал, что это забавно кричать «Бум!», каждый раз, когда Джейми пыталась выговорить имя Кэннона. Ему потребовалось повторить это всего четыре раза, и она уже делала то же самое.

Да… определенно нужно убить Зака за это, но я бы была счастлива, если бы смогла провести с ним хотя бы пятнадцать минут полноценного времени, чтобы с великим удовольствием свернуть ему шею. Проклятье, но я так скучаю по этому мужчине. Иногда мне кажется, что все, что он делает, так это только работает и еще раз работает, и еще раз работает. Каждый день он просыпается вместе с детьми, позволяя мне понежиться дополнительный час в кровати, пока он одевает, кормит их, а затем проводит с ними драгоценные папочкины часы в игровой комнате. Когда я встаю с кровати, он вручает мне кофе, быстро оставляет поцелуй на моих губах, в то время как я одариваю его «утренним дыханием», и быстро выходит за дверь. Большую часть ночей, когда он приходит, я все еще бодрствую, но он проскальзывает под одеяло, настолько уставший, что большее, на что его хватает, прижаться ко мне и ласково пробормотать: «Спокойной ночи, Мойра. Я тебя люблю», прежде чем он полностью проваливается в сон.

Я знала, что брак и дети способны изменить жизнь.

К лучшему, естественно.

Но кроме этого, я знала, по откровениям моей старшей и более мудрой сестры, что в ту минуту, когда дети появляются на свет, ваши приоритеты, как мужа и жены, обязательно претерпевают изменения. Прежде всего, на данный момент наши жизни вращаются вокруг Джейми и Кэннона. А также, вокруг сети супермаркетов «Кэннонс», где работает Зак. Я все прекрасно понимаю, что он стремится во что бы то ни стало доказать всем, что он чего-то да стоит. Зак пытается пробиться своими силами в жестокий деловой мир, потому что не может потчевать на лаврах того, что является крестником генерального директора, Рэнделла Кэннона. Нет, он не такой… в его характере заложены лидерские качества, ему необходимо войти в ту среду и показать всем, что у него есть все способности, чтобы управлять крупным бизнесом.

Иногда... только иногда, я мечтаю сбежать с Заком; может, обратно в тропические леса Амазонии, где мы впервые познакомились и где могли бы жить только для себя. Я так отчаянно хочу вернуть моего дикого и неудержимого мужчину, который смотрел бы только на меня. Теперь же я счастлива только оттого, что его усталые глаза остаются открытыми достаточное количество времени, чтобы просто посмотреть на меня хотя бы раз, перед тем как он провалится в крепкий сон.

Топот крошечных ножек раздается на лестнице, вырывая меня из моих невеселых размышлений, затем Кэннон вбегает в игровую, держа свои ботинки в руках.

— Забирайся на диван,— говорю я ему, и он послушно усаживается туда, куда я сказала. Джейми изо всех сил пытается забраться и усесться на диван рядом с Кэнноном. Она отлично может подтягиваться и забираться, моя маленькая крошка-тарзан, но иногда ей требуется небольшая помощь. Я хватаю ее за пояс джинсов и приподнимаю, чтобы она могла удачно забраться.

— Папочка сегодня поужинает с нами вечером? — спрашивает Кэннон с энтузиазмом, и в это мгновение чувство вины заполняет меня оттого, что даже мои дети спрашивают такое.

Когда мы дошли до того, что появление Зака за ужином стало приравниваться к чуду?

— Обязательно, — отвечаю я ему с задором в голосе, пока завязываю его шнурки на двойной узел.

И я могу вас заверить, что это была целиком и полностью идея Зака... он сказал «Не откладываем», и затем скомандовал, чтобы завтра мы были готовы пойти и отпраздновать значимое событие в Vortex Burger. Я внутреннее улыбаюсь, когда вспоминаю, с каким энтузиазмом он отреагировал, когда я рассказала ему о том, что мне предложили работу.

Не просто какую-то работу.

А РАБОТУ.

Работу всех работ.

Именно ее я ждала на протяжении долгого времени, и я просто умираю от нетерпения выйти и приступить к своим обязанностям.

Когда я была беременна первым ребенком, на тот момент мы все еще жили в Эванстоне, штат Иллинойс, где я преподавала антропологию на факультете в Северо-Восточном. Зак тогда, как раз заканчивал обучение по программе MДА в бизнес-школе Келлог при Северо-Восточном. На тот момент мы между делом обсуждали возможность того, что я оставлю работу, чтобы сидеть дома с Кэнноном, но никогда эти обсуждения не носили окончательный характер, ничего толком не было решено. Тогда это было лишь мечтой, которой, как я считала, не суждено было сбыться, пока мы существовали на доход лишь одного из нас.

Учитывая, что за обучения Зака было заплачено из кармана Рэнделла, нам все еще нужно было обеспечивать нас едой, потому что в то время как Зак неохотно, но принял помощь по оплате за обучение, он напрочь отказывался принимать материальную помощь от Рэнделла на какие-либо другие нужды. Я считаю, что он рассуждал таким образом, что когда выйдет на работу, он сможет полностью расплатиться по счетам за обучение, усердно трудясь и полностью погружаясь с головой в работу. Именно это и является основной причиной, почему я и мой любимый муж проводим так мало времени вместе, — он работает как проклятый, чтобы Рэнделл мог гордиться им, и убедиться, что у него не будет ни тени сомнения, что он в свое время поверил в Зака. Не то чтобы Рэнделл когда-либо задумывался насчет этого, но все же.

Все наконец встало на свои места, когда Зак получил свою степень MДА, и мы переехали в Атланту, чтобы он смог работать в главном офисе, поступив на должность в качестве правой руки Рэнделла. Благодаря этому мы смогли позволить себе не только достаточно милый дом в хорошем районе пригорода, но также я могла оставить работу на неопределенное время и заниматься воспитанием детей.

Это не было моей постоянной целью сидеть с детьми, но это было достаточно значимое решение для нас двоих на некоторый отрезок времени. Я хотела провести с моими малышами максимально возможное количество времени, перед тем как они пойдут в школу, и Зак в свою очередь, старался прикладывать все возможные усилия для этого. Я склонна полагать, что это было заложено в его основах воспитания, которое было привито ему среди карайканского племени в Амазонии, где мужчины отправлялись на охоту, чтобы добыть мясо, а женщины, тем временем, оставались дома для того, чтобы заниматься воспитанием детей и готовить пищу.

Я усмехаюсь про себя, потому что в то время как Зак полностью адаптировался к современной жизни и обладал достаточно прогрессивными взглядами, в глубине души он остался тем же дикарем. Если бы он мог собрать всю свою сексуальную энергию, которая у него накопилась за последнее время, я думаю, он был бы безумно рад выплеснуть ее на меня, чтобы я ходила беременной до конца моих дней.

Но на самом деле, несмотря на то, что я люблю своих детей больше жизни, я стала немного раздражительной. Я одержима желанием вернуться на работу, но, вопреки моему желанию, мне кажется пока этому не суждено сбыться, по крайней мере, еще года два с половиной, пока Джейми не достигнет дошкольного возраста.

Поэтому мы с Заком обсудили данное положение вещей, и он предложил мне поискать работу на неполный рабочий день, которая сможет удовлетворить мое стремление находиться с детьми, в то время как я смогу держать в тонусе мозги.

И вот мне предложили ее вчера!

Работу!

Мне была предложена работа менеджера по управлению проектами для компании Senpace, которая является ведущей культурно-исследовательской организацией, в чьи обязанности входит укомплектовывать команду и управлять антропологическими исследовательскими экспедициями. Это «Работа» с большой буквы, потому что у меня будет отличный шанс работать удаленно, из дома, в то время как главный офис находится в городе Ирвайн, штат Калифорния. Несмотря на то, что данная специальность идет немного в разрез с моей любимой преподавательской деятельностью, это все равно то, что мне нужно, потому что я чертовки хороша в организационной работе. Мои обязанности будут состоять в помощи по созданию плана проекта, используя различные методологии; также я буду отвечать за набор персонал, и затем управлять проектом с моего домашнего компьютера. Просто как дважды два!

Когда Зак прошлым вечером тихо пробрался в нашу комнату, я сидела на кровати, буквально подпрыгивая от энергии, что переполняла мое тело. Ему даже не потребовались мои объяснения, он просто посмотрел на меня, улыбнулся и проговорил:

— Тебе предложили работу.

— Да, — запищала я, встав на колени и как школьница, подпрыгнув на кровати.

Зак смотрел в мои глаза еще мгновение, перед тем как его цепкий взгляд легко скользнул по моей груди, которая приподнималась и покачивалась вместе со мной в шелковом нежно-голубом пеньюаре, который я надела, прекрасно зная, что он ему очень нравится. Так как мой возраст близился больше к отметке тридцать семь лет, нежели тридцать шесть, сила тяжести наконец соизволила оставить в покое мою грудь, но к слову, Зак был из того типа мужчин, которые просто боготворили и обожали грудь. И хотя всего мгновение назад его лицо искажало выражение усталости, в данную секунду его лицо преобразилось и засияло небывалым вожделением. Он поставил свой кожаный портфель на пол, и его рука потянулась к узлу галстука.

Я видела Зака в разнообразной одежде, а также и без, начиная от полностью обнаженного и покрытого грязью и потом от удушливой жары Амазонии, и заканчивая идеально сидящем на его теле костюмом от Hugo Boss. И хочу вам признаться, я никогда не была очарована каким-либо из видов в большей степени, потому что единственное, что меня пленило, — это его глаза.

Они всегда обещают мне так много всего, что может мне дать только Зак. Они всегда несут в себе скрытый приказ, который напоминает мне, чтобы я не смела забывать, насколько я счастливая женщина, что обладаю таким мужчиной. Именно его глаза очаровали и пленили меня прошлой ночью, когда он направлялся ко мне.

Зак стремительно забрался на мягкую поверхность кровати, легко подтолкнув меня опуститься спиной на нее, затем он грубо развел мои ноги в стороны. Затем накрыл меня своим твердым телом, продолжая нашептывать мне на ухо: «Я так чертовски горжусь тобой, детка», и «Господи, как же я скучаю по тому, как мой язык ласкает твою сладкую киску», а также «Как же я тебя люблю, Мойра» и, наконец, «Давай отпразднуем это завтра вечером в Vortex».

Это была просто восхитительная ночь, и после того как мой муж подарил мне два оргазма, он перевернул меня рукой на живот, приподнимая мою попку вверх, захватывая мою заднюю часть шеи своей ладонью, пока его член жестко и глубоко проникал в меня короткими толчками.

Именно по этому Заку я тоскую большинство ночей, когда он приходит домой настолько усталый, что не способен ни на что большее, кроме как прижаться ко мне и крепко притянуть к своему телу. Мой первобытный, необузданный, властный мужчина, который сосредотачивает свои эгоцентрические черты характера на том, чтобы доставить мне удовольствие, защитить свою семью и сделать нас счастливыми.

— Отлично, — подытоживаю я, опуская ладони на бедра Кэннона. — Так, ботинки обуты, Джейми при полном параде, и мы готовы идти. Давайте пойдем и немного перекусим.

— А дядя Рэнделл придет? — спрашивает Кэннон.

— Он ни за что на свете не пропустит это, — отвечаю я ему, повторяя, по крайней мере, добрых раз десять.

Рэнделл прожил без Зака восемнадцать лет, с того момента как он был потерян в тропических лесах Амазонии, после смерти своих родителей, Якова и Кристин Истон, которых унесла болезнь. Несмотря ни на что, Зак был воспитан племенем, в котором его родители пытались нести слово Господне. Рэнделл же на протяжении всего времени очень скорбел о потери своих друзей и своего крестника.

Но он никогда не сдавался в своих поисках, поэтому нашел Зака.

Затем он отправил меня с экспедицией в Амазонию, и я вернула Зака обратно.

И вот у нас за плечами почти восемь с половиной лет брака, и я до сих по уши влюблена в своего мужа и отца моих детей. У меня почти идеальная жизнь, но существует единственная вещь, которая могла бы существенно улучшить положение вещей, — если бы Зак не работал так много, но я знаю, что он делает то, что должен. К тому же, это не будет продолжаться вечно, все в скором времени наладится.

Я надеюсь.

Поднимая Джейми с дивана, я направляюсь в кухню с Кэнноном, который бежит позади меня. Я достаю из кармана телефон и бросаю его в сумочку, перед тем как взять ее в руки. Сейчас мы все направляемся в комнату, отведенную для стирки, которая в свою очередь соединяется с гаражом. Только я подхожу к двери, как мой телефон оживает, и мне приходится поставить Джейми на пол, издавая стон разочарования, и порыться в сумочке, чтобы найти телефон.

Я отвечаю на звонок, затаив дыхание:

— Да.

— Миссис Истон? — мурлычет бодрый женский голосок на том конце трубки.

Я внутренне вздыхаю, потому что прекрасно знаю, что последует дальше.

— Да… привет, Лила, — произношу я, в попытке немного сдержать свое грядущее расстройство. — Как ты поживаешь?

— Простите меня за этот звонок, но мистер Истон попросил меня набрать вас, чтобы передать, что он застрял на деловой встрече и не сможет вырваться в данный момент, поэтому он, скорее всего, опоздает.

— А мистер Кэннон? — интересуюсь я, хотя мне заранее прекрасно известен ответ на мой вопрос.

— Он будет вовремя. Если быть точной, то он уже уехал, — произносит Лила, а я нахожу странным, что ее голос более резкий и настроен на более деловую волну, когда она говорит о Рэнделле по сравнению с ее тоном, когда дело касается Зака. И, возможно, это лишь потому, что она является личным секретарем Зака, женщиной, с которой я иногда говорю чаще, чем с собственным мужем.

— Просто скажи прямо, не надо юлить, — говорю я голосом, наполненным болезным раздражением, когда наконец открываю дверь гаража и помогаю Джейми переступить через порог, придерживая ее за руку. — Он вообще собирается приехать?

Лила на мгновение замолкает, и я прекрасно знаю, что она пытается найти выход из положения, чтобы сладить с женой босса, которая находится на грани обиды и нервного срыва. Я уже была уверена, что она прибегнет к ласковой тактике, что применяют на детях, но вместо этого ее голос звучит отчужденно:

— У нас произошло чрезвычайное происшествие, поэтому ему приходится участвовать в урегулировании неотложной ситуа…

— Просто скажи, он собирается прийти? — я резко прерываю ее поток объяснений, мой голос звенит решительными нотками, явно показывая, что я не потерплю никакой чуши, которой она собирается напичкать меня в качестве объяснений.

— Скорее всего, нет, — отвечает она мягко.

Я издаю протяжный вздох разочарования, отпускаю крохотную ручку Джейми и печально провожу по волосам.

— Все ясно, — произношу я еле слышно, мою грудь стискивает чувство призрачной надежды, что так жестоко отняли у меня.

— У Зака сегодня выдался просто кошмарно-тяжелый день, — говорит Лила в его оправдание. — Вам же прекрасно известно, что он бы ни за что не опоздал, если бы это и правда не было очень важной встречей, от которой многое зависит.

Хмммммммм. А вот это уже интересно. Она никогда не называет его в разговоре со мной по имени, не хочу сказать, что это неподобающе или противоречит этике, просто я чувствую себя неуютно, когда она называет меня «миссис Истон». Я чувствую себя великовозрастной дамой, я бы лучше предпочла быть Мойрой, поэтому я достаточно нейтрально и холодно отношусь к обращению по фамилиям. Но она никогда не называла Зака по имени передо мной, и уж тем более не оправдывала или защищала то, что он задерживается допоздна. Я считаю, что преданность мисс Лилы Хендрик сейчас проходит испытание между ее работодателем и его женой, с которой ей приходится «общаться» довольно часто, потому что Зак таким образом избегает моего гнева.

В эту секунду множество эмоций переполняет меня, но главное место среди них занимает печаль от осознания того, что семейный вечер уже абсолютно точно не состоится. Я прекрасно понимаю, что сейчас полностью погрязаю в чувстве жалости к себе, когда произношу:

— Лила... будь так добра, набери мистера Кэннона и скажи ему, что вечер отменяется. И, пожалуйста, извинись от моего имени перед ним. Напомни ему, что мы увидимся на воскресном ужине.

— А что мне передать Заку? — спрашивает она.

Размышляя всего одно мгновение, я сосредотачиваюсь на понимании того, насколько все быстро сменилось от радостного предвкушения до чувства сокрушительного поражения. Я также задумываюсь, сколько раз повторялась подобная ситуация с того момента, как мы перебрались сюда. И что с каждым разом мне становится все труднее проглатывать пилюлю разочарования и обиды.

Только в этот раз я решаюсь полностью отпустить эмоции из-под железного контроля и дать волю своей ярости.

— Передайте мистеру Истону, — я специально делаю акцент на словах «мистеру Истону», — что у него, несомненно, есть дела поважнее, чем отправиться на праздничный ужин, который, хочу подчеркнуть, именно он запланировал для своей жены, и она, определенно, увидит и дождется его, когда он придет домой после работы.

Не удосуживаясь дождаться ее ответа, я нажимаю «отбой» и расстроенно бросаю телефон в сумочку. Затем подхватываю на руки малышку Джейми и быстрым шагом направляюсь к машине.

— Пойдемте, мои крошки… поедим бургеров.

К черту Зака и его гребаную работу. Я собираюсь выбраться на ужин, по крайней мере, с двумя людьми, которые безумно любят и дорожат мной. Вот с ними я отпраздную предложение о работе. Я буду наблюдать за тем, как Джейми будет аккуратно брать картошку фри, как Кэннон будет с аппетитом поглощать свой ужин, мы будем болтать о всяких мелочах, и я изо всех сил попытаюсь забыть неприятное, гнетущее чувство — будто я мать-одиночка, которое одолевает меня большее количество времени.

2 глава

Зак

Я притворяю дверь в детскую комнату Джейми, где я украдкой наблюдал за тем, как она спит. Она так сильно похожа на меня во многом, но больше всего в том, как она спит. Джейми всегда делает это очень чутко, просыпаясь от малейшей смены окружающей обстановки. Именно по этой причине, когда я прихожу домой поздно, я не рискую гладить ее по волосам или оставить даже крошечный, легкий поцелуй на ее голове. Она в одно мгновение может очнуться от самого крепкого сна и будет отказываться спать до того момента, пока сполна не наиграется с папой. И хотя я не имею ничего против этого, но маленькие дети должны спать, поэтому я оставляю ее одну и не мешаю ей.

С Кэнноном все по-другому. Только я вошел в его комнату, я сразу присел на край кровати, затем положил ладонь на его грудь, и некоторое время просто сидел, ощущая, как поднимается и опадает его грудь во время дыхания. Затем я подтянул одеяло, даже подоткнул его под щеку сына, потому что он спит по-настоящему крепким сном. Даже после того, как я оперся голенью о край кровати, которая немного прогнулась, из-за чего тело Кэннона вздрогнуло во сне, он не пошевелился.

Что очень хорошо, потому что у меня вырвалось мое любимое слово: «Бл*дь».

Я останавливаюсь, когда неспешно направляюсь в свою комнату. Я ожидаю, что Мойра сейчас не спит и ждет меня, определенно, пребывая в гневе и ожидая, что мы разберемся во всем. Что даже очень хорошо, потому что я тоже зол, и несмотря на то, что мне не нравится спорить с моей женой, мне кажется, что данная ситуация назревала какое-то время, поэтому, скорее всего, разобраться с ней будет одним из самых важных дел.

Не так я предвидел окончание сегодняшнего вечера, когда Лила постучала в дверь моего кабинета и предупредила меня, что Мойра не встретится со мной за ужином.

— Она что, отменила встречу? — проговорил я в полном удивлении, когда пытался понять о чем именно говорила Лила, стоя в дверном проеме моего кабинета. Я старался просмотреть отчеты наших адвокатов, чтобы вся картина происходящего сложилась воедино, и я мог представить ее нашим потенциальным инвесторам. Это была практически неотложная ситуация, потому что один из наших специалистов по финансам допустил огромную ошибку в них, а на следующий день нам нужно было представить их совету. Я должен был просмотреть внесенные изменения и дать свое добро на предоставление этих отчетов. Рэнделл назначил меня управляющим производственного отдела, но это лишь одна из моих прямых обязанностей, которым я научился от моего крестного отца. Рэнделл задействовал меня во множестве дел, чтобы я мог действовать немного увереннее, в то время как он с нетерпением ожидал, когда сможет выйти на покой и передать все бразды правления в мои руки.

Лила кивнула и добавила:

— Она сказала мне связаться с мистером Кэнноном и оповестить его о том, что ужин отменяется.

Проклятье. Если я собирался немного опоздать, это не означало, что она не могла поужинать с Рэнделлом. Она любила его так же, как и я, и наши дети обожали их «дядюшку» Рэнделла. Ради всего святого, мы даже Кэннона назвали в честь него, и плюс ко всему, Рэнделл всегда жаловался, что он не проводит достаточно времени с детьми. И Мойре определенно ничего не стоило просто пойти на встречу и порадовать его.

— Она объяснила причину, почему отменяет встречу? — поинтересовался я нерешительно у Лилы, хотя мне уже заранее был известен ответ на этот вопрос. Скорее всего, я хотел знать, какую причину она сказала моему секретарю.

Лила потупила взор, смотря сосредоточено на ковер, сцепив в чопорной манере свои руки перед собой. Затем, когда вновь подняла нам меня свои глаза, я увидел там толику осуждения. Поначалу, мне показалось, что оно направленно в мою сторону, но потом я осознал, что нет, по тому, как холодно звучал ее голос:

— Она сказала, что ей кажется, что ваша работа значит для вас намного больше, чем ваша семья. Зак, я пыталась уверить ее, что сегодня сложилась очень непредвиденная ситуация, которая срочно требовала вашего вмешательства.

Я откинулся на спинку кресла и растерянно помассировал переносицу. Какого хрена Мойра так думает обо мне? Мы говорили с ней снова и снова, что мне необходимо поднапрячься и вкалывать на всю катушку в «Кэннонс», чтобы отработать вложения Рэнделла. Она должна была меня поддерживать, ну, подумаешь, всего разок опоздал на ужин... ну ладно-ладно пару раз… отлично, проклятье, очень много раз, но все же... она должна знать, что я делаю это не специально. Это все делается на благо всей нашей семьи.

Однако я ощущал небольшое саднящее чувство вины, которое, казалось, прожигало меня изнутри. Я вполне мог бы рассмотреть данные отчета после ужина, как мне кажется. Это было в моей власти отложить этот вопрос совсем на немного, но затем во мне вспыхнуло желание обставить и затмить всех, и я наивно предположил, что Мойра вникнет в мою ситуацию и поймет меня.

Резко поднимаясь из-за стола, я сгреб в одну руку все отчеты, а другой захватил пиджак со спинки рабочего кресла.

— Перезвони Рэнделлу. Будь любезна, скажи ему, что ужин состоится. С делами я разберусь позже вечером.

— Но, — мягким голосом проговорила Лила, — я взяла на себя смелость заказать вам ужин. Его вот-вот доставят.

— Прощу прощения, — проговорил я, на самом деле, не испытывая ни капли сожаления, когда быстрым движением выудил из кармана телефон и набрал Мойру. — Мне и правда очень нужно попасть на этот ужин.

Телефон все издавал и издавал гудки, пока я направлялся к двери. Когда включилась ее голосовая почта, я сбросил звонок и набрал заново. У нас с Мойрой была определенная система, мы оба всегда были очень заняты или увлечены чем-то, вследствие чего, не могли ответить на звонок. Если причина звонка была очень значимой, то мы просто набирали еще раз. Повторный звонок обозначал, что это и правда было очень важно, и мы старались приложить все усилия, чтобы ответить на него.

Лила отошла назад, освобождая мне проход для того, чтобы я мог выйти из кабинета, но тут вновь на телефоне Мойры включилась голосовая почта. Я растерянно замер, набирая еще раз, прижимая телефон к уху. Мой взгляд метнулся к Лиле, но она держала глаза опущенными, предоставляя мне некоторое личное пространство. Когда на телефоне в третий раз включилась голосовая почта, то я мог без сомнения сказать, что она меня игнорировала.

Нажав «отменить вызов», я опустил руку с зажатым в ладони телефоном и медленно положил его в карман пиджака. Я так старался сделать все правильно, а она бессовестно избегала меня. Моя красивая, самая умная, но бесконечно упрямая жена, демонстративно игнорировала мои попытки связаться с ней.

Прошлый Зак стремительно бы добрался домой, вытащил ее аппетитную задницу из кровати и отшлепал, перед тем, как вытрахать из нее всю злость. Но внезапно меня одолело ощущение, что я прикладываю слишком много усилий касательно этой ситуации. Поэтому я развернулся, направился к своему столу, попутно бросая свой пиджак на один из стульев для посетителей.

— Дай мне знать, когда доставят еду, — сказал я растерянной Лиле.

— Конечно, — проговорила она осторожно. — Я буду поблизости, пока вы не закончите, на случай, если я вам вдруг понадоблюсь.

— Благодарю, — пробормотал я и обреченно опустился в кресло, надеясь, что мне потребуется много времени, чтобы разобраться с документами и избежать неминуемой ссоры, которая ожидает меня, когда я вернусь домой.

Оказывается, у меня не заняло много времени, чтобы проверить новые документы. Ошибка была быстро обнаружена, и новые показатели было достаточно легко привести в соответствие. Мне пришлось внести небольшие коррективы в график, который, как мне казалось, покажет лучший прирост прибыли в линейном виде, но это также не заняло у меня много времени, я закончил делать это еще до того, как успел прикончить свою порцию еды. Ну, и естественно, я пригласил Лилу присоединиться ко мне за ужином. Она сидела напротив меня за столом, пока мы с аппетитом поглощали тайский салат с киноа и арахисом, также мы смогли пробежаться по запланированному списку дел на завтра. И это в свою очередь, потянуло за собой обсуждения о приготовлениях к завтрашним встречам, а также мы внесли некоторые изменения в пару отчетов, которые завтра будут представлены на рассмотрение совету. Прежде чем я опомнился, стрелки часов неумолимо показывали мне, что уже десять вечера, и я почувствовал огромное давящее чувство вины за то, что задержал Лилу до такого позднего часа в офисе.

— Проклятье, — проговорил я, бросив взгляд на циферблат наручных часов. — Я не могу поверить, что сейчас уже столько времени. Мне очень жаль, Лила.

— Не стоит волноваться, — проговорила она, ослепительно улыбаясь. Затем моя секретарша слегка потянулась всем телом, выгибая спину в соблазнительной манере и выставляя свою упругую грудь в обтягивающей белой блузке с вырезом. Впервые я заметил, что Лила, оказывается, было достаточно сексуальной женщиной.

Я не уверен, что она всегда одевалась таким образом. Я имею в виду… несомненно, она всегда была симпатичной женщиной с волосами цвета темного шоколада и янтарно-золотистыми глазами. Когда я нанял ее на работу десять месяцев назад, она не одевалась таким образом, в большинстве своем она отдавала предпочтение темным костюмам строгого покроя и блузкам, застегнутым на все пуговицы. Прическа, которую она делала, была проста — обычно это был аккуратный, туго стянутый резинкой пучок, и как неотъемлемая часть, что дополняла ее образ — очки. Опять же, Лила довольно-таки симпатичная женщина... и строгие деловые костюмы, не могли отнять у нее этого, и ко всему этому у нее за плечами было обучение в лиге плюща, также она была очень усердным работником и обладала блестящими рекомендациями. И мне было абсолютно плевать на ее внешний вид, но в данный момент, сидя здесь, напротив нее, я с большим удивлением осознал, настолько поменялись вещи.

Когда она начала носить более сексуальную одежду на работу.

Распускать волосы.

Не надевать очки.

Называть меня «Зак».

Проводить поздние вечера на работе вместе со мной.

Когда она стала тем человеком, кого мне приходилось просить набрать мою жену и перенести встречу или назначить ее чуть раньше.

Бл*дь... этого просто не может быть.

Невозможно... ни за что. Я даже не задумывался об этом.

Я поднялся на ноги и быстро собрал свой рабочий портфель, обращаясь к Лиле, самым что ни на есть, рабочим тоном, лишенным всяких эмоций:

— Мисс Хендрик... я прослежу, чтобы вы получили доплату за сверхурочные часы работы.

Она посмотрела на меня с болью во взгляде, когда я говорил это будучи настолько утомленным, чтобы вступать в дальнейшие рассуждения.

— Но Зак… это не обязательно...

— Нет, я настаиваю, — заявил я безапелляционным голосом, затем как можно быстрее постарался убраться оттуда.

Теперь, когда я стою перед входом в нашу спальню, где я делю супружеское ложе с Мойрой, внезапно я ощущаю себя очень изможденным. Сегодня я получил недвусмысленный намек, что Лила влюбилась в меня или пытается изо всех сил, чтобы я обратил на нее внимание, и при нормальном развитии событий, я бы без сомнения выложил все в подробностях Мойре и попросил бы ее посоветовать, что мне делать. Но в данный момент, я явственно ощущаю, что за последние пару месяцев между нами выросла пропасть, и я знаю без сомнения, что не могу откровенно разговаривать с ней о Лиле, потому что она и так зла на меня.

Расправляя плечи, я делаю глубокий вдох и поворачиваю ручку двери. Я отворяю дверь, ожидая, что Мойра жестоко накинется на меня, но вместо это, я нахожу, что она спит. Мойра одета в одну из моих футболок — это ее привычный выбор одежды для сна, выражение на ее лице умиротворенное и расслабленное. Она даже оставила включенным светильник, и в той же степени, насколько ее забота согревает меня, с другой стороны это заставляет меня чувствовать себя, как последнее дерьмо за то, что я крадучись пробираюсь в 22:30 вечера в нашу комнату.

Опуская на стул около двери свой портфель, я бесшумно прохожу по ковру к нашему шкафу, быстро скидываю с себя одежду, оставаясь только в боксерах, затем направляюсь в ванную и чищу там зубы. Когда я ложусь в кровать, я поворачиваюсь к Мойре и просто наблюдаю за тем, как она спит.

Несмотря на то, что в данный момент между нами все плохо, несмотря на то, как мы можем злиться друг на друга, меня никогда не перестает поражать, насколько мое сердце трепещет от чувства наполненности и целостности, в тот момент, когда я просто смотрю на нее. И мне не кажется обыденным то, какие чувства мы испытываем к друг другу; по крайней мере, я сужу так, потому что могу наблюдать, как общаются и ведут себя другие пары. Мойру и меня связывает нечто более глубокое и прочное. Именно это спасло меня, когда я прибыл к ней необузданным дикарем с ограниченным взглядом на мир. Она стойко пережила момент нашего расставания, когда я оставил ее, несмотря на то, каким бы это не казалось неправильным, и она никогда не сдавалась, приехав за мной даже на другую часть света, в заросли тропических лесов Амазонии.

В свою очередь, я отказался от единственной жизни, которую знал и в которой чувствовал себя комфортно, но потому что Мойра была по-настоящему мне важна. Я вошел и стал частью современно мира, потому что любил современную женщину. И я абсолютно уверен, что не смогу справиться со всей этой жизнью без нее, я знаю без тени сомнения, что мы сможем преодолеть непонимания в наших отношениях.

Я думаю о том, чтобы разбудить ее сейчас.

Но для чего? Чтобы поговорить?

Чтобы поругаться?

Чтобы потрахаться?

Да… именно. Это то, что мы делаем лучше всего, тем более мы произвели на свет двух самых лучших детей на земле, что естественно включало в себя занятие сексом.

Я опускаю руку на ее грудь, чувствую под подушечками пальцев ее нежную и шелковистую кожу у основания горла. Скользя ладонью вниз, я нежно обвожу контур ее груди и провожу пальцами по линии стройного живота, что скрывает хлопковая ткань. Затем моя рука перемещается на бедро, затянутое в кружевную ткань нижнего белья, и мои пальцы проскальзывают под край трусиков.

Но в ответ на мои действия ее брови слегка хмурятся, губы приоткрываются, и я начинаю думать о том, что она подчинится мне и повернется.

Но она не делает этого.

Она поднимает руку и отталкивает мою, еле приоткрывая свои сонные глаза.

— Не сегодня, — бормочет она и ложится на другой бок, разворачиваясь ко мне спиной. Она подтягивает свои ноги к груди и прижимает их к своему телу, сжимаясь в клубок, практически в защитной позе. Она защищается от меня? От близости со мной?

Что за херня?

Темное чувство страха заполняет меня, и мне становиться интересно, куда же делась моя любимая жена. Мойра никогда не отворачивалась так от меня. У нас бывали моменты, когда она не была расположена к сексу, и она не испытывала чувство беспокойства, говоря мне это. А я в свою очередь не испытывал отрицательных эмоций, когда она мне говорила это, потому что несмотря на причины «ее плохого настроения», она никогда не отказывала мне в объятиях. Она всегда крепко обвивала мое тело своим, обнимала меня за талию и крепко сжимала в кольце своих рук, утыкались лицом в мою шею. Мойра шептала мне милые пустяки и затем погружалась в сон... засыпая в моих объятиях.

Мы всегда, всегда делили близость. И не было никакой разницы, был ли я глубоко в ее теле или просто удерживал ее в своих объятиях, Мойра и я лучше чувствовали друг друга, когда прикасались.

Удерживая.

Соединяясь.

Закрепляя наше единение.

Бл*дь. Это впервые, когда она отвернулась от меня, и я даже не знаю, как вести себя, чтобы разрешить эту ситуацию. В первый раз за время нашего брака, я чувствую себя неуверенным, о чем именно думает моя жена, и я даже не знаю, как обратиться к ней, чтобы начать разговор. Потому что мы всегда все обсуждали.

Всегда.

А теперь, в настоящий момент... все, о чем я могу думать, это невидимая стена, что она воздвигала в ту минуту, когда повернулась ко мне спиной, отказывая в своем внимании.

3 глава

Мойра

В ту минуту, когда я сворачиваюсь клубочком, после того как поворачиваюсь к Заку спиной, я втягиваю глубокий вдох и задерживаю дыхание, чтобы посмотреть, что он будет делать дальше. Сегодняшний вечер предвещал неминуемую ссору, жесткую стычку, но чем дольше я сидела на кровати и смотрела, как пролетает время, тем больше уверялась в том, что ссоре не суждено случиться.

Десять-бл*дь-тридцать вечера, а он только возвращается домой. Я думала, над чем бы он ни работал сегодня вечером, — это было причиной того, что заставило его опоздать на ужин, а не задерживаться на работе до последнего, из чего следует, что он всеми возможными и невозможными способами избегал возвращения домой, как и я чуть ранее, сегодняшним вечером, игнорировала его звонки.

Я не была удивлена, что он позвонил вскоре после того, как я оставила сообщение Лиле. Я прикинула и поняла, что, если она передала ему все слово в слово, он обязательно бы перезвонил и попытался посредством нежных уговоров перенести ужин на другое время. Он бы воспользовался всей силой очарования свойственной Заку, что он постиг, когда перебрался в современный мир, и это бы обязательно сработало.

Черт бы его побрал.

Но к десяти вечера моя злость и энтузиазм стали угасать, затем я почувствовала себя утомленной, а позже решила отправиться спать, думая, что поругаться можно рано утром. Когда я уже засыпала, то услышала, как он тихо прошмыгнул в комнату. До меня донеслись звуки того, как он снимает свою одежду, как бежит вода из крана в ванной, затем я ощутила, как слегка прогнулся матрас, когда он забрался на кровать.

Затем я почувствовала его руки на своей груди, которые скользнули вниз по телу, медленно проникая под резинку кружевных трусиков.

Если и есть в мире способ, благодаря которому Зак целиком и полностью контролирует меня, то это его сексуальное мастерство. Этому мужчине достаточно лишь просто изогнуть сексуальным образом свою бровь, а я уже задыхаюсь, смотря на него. Я помню как-то раз со мной произошла ситуация, когда Кэннону было примерно шесть месяцев, Зак тогда провел целый день на поле для гольфа, за своим удивительным новым хобби, к которому он пристрастился, пока получал свою степень магистра. Это вызывает у меня дикий приступ смеха, думая о том, что Зак играет в такую культурную игру, но именно в тот день, это не вызвало у меня чувство веселья. У меня на руках был капризный ребенок, также я чувствовала себя отвратительно из-за того, что у меня держался лишний вес в области живота, от которого мне казалось, я уже никогда не смогу избавиться, а все, что я его просила принести мне, когда он будет идти обратно с игры, — гребаные подгузники.

Очевидно, просьба прошла мимо ушей Зака, он закончил свою игру, выпив по бутылке пива со своими приятелями и то, о чем я просила, вылетело из его головы.

В тот день Зак испытал на себе разрушительную мощь гнева, которая является неотъемлемой частью, когда ты женишься на чистокровной рыжеволосой ирландке.

Я разразилась тирадой, которая чуть позже переросла в пронзительный крик, когда я высказала ему каждую несправедливость, которую он посмел совершить по отношению ко мне. Я набросилась на него с остервенением, даже не задумываясь о том, что я недавно уложила Кэннона спать, так как этот ребенок всегда был изумительным соней.

Зак всего-навсего позволил мне сорваться на себе, его поведение было спокойным, глаза светились пониманием к моему тяжелому положению уставшей молодой мамочки. Это разозлило меня еще больше, я схватила первую попавшуюся под руку книгу и кинула в него. После того как легко уклонился от летящей в него книги, он подскочил ко мне, преодолевая расстояние в три огромных шага.

Перед тем как я смогла даже открыть рот для того, чтобы сказать хоть слово, до того, как я успела даже моргнуть, он опрокинул меня на диван, сорвал с меня штаны, и та же участь коснулась белья. Когда я попыталась что-то сказать, как-то запротестовать, он просто одним движением развернул меня и положил на живот, жестко отшлепав, и затем обратно перевернул меняна спину. Это было фирменным действием Зака Истона, он довел меня до беспамятства своими умелыми пальцами и искусным языком, он даже имел наглость извиниться, когда дарил самые лучшие оральные ласки, что у меня когда-либо были.

И к тому времени, когда начал разгораться второй оргазм, мне больше не нужны были какие-либо извинения. Когда он заставил меня кончить в третий раз, я была готова простить ему все что угодно.

И самодовольный придурок знал это.

Именно по этой причине, в данный момент, я лежу к нему спиной, свернувшись в клубок с крепко закрытыми глазами, и мне интересно, что он будет делать. Я хочу посмотреть кто рядом со мной: Зак-карьерист, генеральный директор или же все тот же дикарь, который может взять меня где угодно и когда ему угодно. Поверьте мне на слово, что я больше никогда не смогу смотреть на церковный холл по-прежнему, потому что я все еще пребываю в ожидании, когда нас все-таки поразит гнев Господний за быстрый трах, который произошел там.

Чувствуя, что матрас вновь прогибается, я медленно выдыхаю. Я надеюсь, это звучит естественно, и Зак не заподозрит, что я лежу и делаю вид, что сплю крепким сном. Я все-таки надеюсь, что он не догадывается, потому что в противном случае ему прекрасно известно, что я лежу и гадаю, какое он предпримет следующее действие, чтобы соблазнить меня. И наряду с тем, что я желаю его, я все-таки испытываю страх в отношении его гнева.

А ему прекрасно известно, что я не смогу отказать ему, так что позвольте мне немного подправить мою предыдущую мысль. Я боюсь и желаю его не в равной степени. Все-таки, похоже на то, что я на сорок процентов его опасаюсь и на шестьдесят хочу. Ну, ладно... если быть откровенной, то всего на тридцать процентов боюсь и на семьдесят желаю. Ах, черт, ладно-ладно, я вообще не боюсь его прикосновений и дальнейших действий, я просто хочу его до ужаса.

Может, он все-таки соизволит поторопиться и дать мне то, чего я хочу?

Матрас вновь слегка прогибается под его весом. Я нахожусь на грани, поэтому мягко выдыхаю, и тут ему, по-видимому, становится понятно, что я совсем не сплю, затем до меня доносится его тихое ругательство:

— Пошло все к черту.

Это единственно предостережение, которое я получаю перед тем, как его сильные руки оборачиваются вокруг моей талии, и он стаскивает меня с кровати. Я пораженно взвизгиваю, и в моем сознании рождается шальная мысль оказать сопротивление, но затем он резко разворачивает меня в своих руках, и следующее что я понимаю, как его губы впиваются в мои, вслед за этим жестким поцелуем я оборачиваю свои ноги вокруг его талии.

Он целует меня глубоко и влажно, заканчивая тем, что вонзается своими зубами в мою нижнюю губу с собственническим рыком.

Жестко посасывая губу, он отпускает ее из своего плена и пересекает комнату, поддерживая мое тело. Я чувствую, что с каждым следующим мгновением его ствол становится все тверже, его идеальный и восхитительный член привычно рождает сильное желание между моих ног.

Я не имею ни малейшего понятия, что будет делать мой муж, и если честно, мне глубокого безразлично. Я просто знаю, что это будет неописуемое удовольствие, и поэтому сейчас я наслаждаюсь, отпуская весь гнев и разочарование, чтобы мы могли беспрепятственно провести время вдвоем. Это удивительное действие порождает огненное желание между нами, в то время как мы просто наслаждаемся происходящим.

Зак спешно подходит к противоположной стене, вжимая мое тело в нее, в то время как его рука жестко хватает меня за волосы и оттягивает их назад. Он смотрит на меня серьезным взглядом, выражая им все недовольство из-за того, что я отвергла его в постели.

Я изо всех сил стараюсь выглядеть расстроенной, но выходит просто дерьмово. Несмотря на то, сколько сил я прикладываю, мои уголки губ все равно приподнимаются вверх, выражая довольную усмешку. Он качает головой и издает рык:

— Маленькая лгунья.

Теперь я действительно улыбаюсь широкой и сияющей улыбкой, потому что прекрасно понимаю, что меня отделяет всего секунда от того, чтобы быть затраханной до бесчувствия, но Зак удивляет меня своими следующими действиями, он ослабляет хватку на моей талии, и я плавно опускаюсь на ноги. Когда мои ступни касаются ковра, его пальцы усиливают хватку на моих волосах, оттягивая их вниз, и он принуждает меня опуститься на колени.

Мои колени сгибаются без особого принуждения. Сколько раз с того момента, как мы знакомы, он проделывал это со мной, и сколько раз мои трусики промокали только от осознания того, насколько его это возбуждает?

Его выражение лица искажает грозная гримаса, и, похоже, я немного перестаралась с тем, что отвергла его сегодня, потому что он все еще зол, но у меня все под контролем. Я обязательно заглажу вину.

Зак отступает назад, пока мои колени полностью не опускаются на мягкий ворс шерстяного ковра, и стягивает свободной рукой боксеры. Его член уже возбужден. Стоит по стойке смирно.

Темный, серовато-коричневого оттенка, с толстой пульсирующей веной, что располагается с нижней стороны, по которой мой язык пробегался бесчисленное количество раз за эти годы.

Мой муж и я... мы всегда на одной волне, поэтому нам с ним редко в каких случая нужны слова, когда мы как сейчас, находимся вместе. Он просто смотрит на меня, обхватывает свой член рукой и подносит его к моему рту. Я автоматически открываю рот, смотря на него виноватыми глазами, которые все еще наполнены озорством, чтобы принять его глубоко.

Зак издает стон, откидывая голову назад и прикрывая глаза. Он позволяет моим губам двигаться по его члену, пока его пальцы все также крепко удерживают меня за волосы. Я ласкаю его член, подняв взгляд вверх, наблюдая за удовольствием на его лице, упиваясь осознанием того, насколько ему нравится то, что я делаю ему.

Я вздрагиваю, когда Зак медленно открывает глаза и смотрит на меня. Его взгляд выражает измученное состояние, затем он еле слышно шепчет:

— Пожалуйста, больше никогда не поворачивайся ко мне спиной.

Я чуть подаюсь головой назад, позволяя его возбужденному члену выскользнуть из моего рта.

— Зак... милый...

В одно мгновение он опускается на колени, его ладони ложатся на мое лицо, и он придвигается ко мне так близко, что наши глаза находятся всего на расстоянии нескольких миллиметров.

— Я могу справиться со многими вещами, Мойра, но твоя неприязнь определенно не одна из этих вещей.

Мое сердце яростно сжимается, и я пытаюсь как можно скорее заверить его.

— Я не буду.

— Нам всегда необходимо все обсуждать, ты согласна со мной? — интересуется он нетерпеливо.

— Хорошо... ладно.

— В этом нет ничего такого, злиться друг на друга.

— Конечно.

— Но никогда не смей поворачиваться ко мне спиной, — произносит он с нажимом. — И неважно насколько ты зла на меня, пожалуйста, любимая, никогда не закрывайся от меня.

Я ничего не могу с собой поделать. Я обвиваю его своими руками, словно лоза, утыкаясь лицом в его шею, пытаясь удостовериться, что он понимает, насколько сильно я сожалею.

— Я не буду больше так делать, малыш. Я правда очень-очень разозлилась на тебя, и прекрасно знала, что ты прогонишь эту злость с помощью магии своих прикосновений. Я так благодарна, что именно это ты и сделал. Я всегда желаю твоих прикосновений, несмотря ни на что.

— Ладно, — говорит Зак, когда отстраняется, чтобы посмотреть на меня. В его глазах царит теплота и облегчение, затем их выражение смягчается. — Ну а теперь хватит болтовни.

— Ты намекаешь на то, что у нас есть дела поважнее? — говорю я дерзко, склоняя голову к плечу.

— Я чертовски твердый для тебя. Мы можем поговорить немного позже, когда решим проблему с моим стояком.

— Хочешь, я могу закончить минет? — спрашиваю я с наигранной скромностью, когда опускаю руку и сжимаю пальцы вкруг его эрекции.

Рука Зака опускается, и его ладонь ложится поверх моей, его пальцы ласково оборачиваются вокруг моих, что сжимают его возбужденную длину. Он направляет мою ладонь пару раз погладить его член, но затем удивляет меня, когда убирают свою руку. Он поднимается на ноги и тянет меня за собой.

— Планы меняются, я думаю сегодня, я хочу трахнуть свою жену неспешно, получая при этом максимум удовольствия. Мне кажется, мы называем это «заниматься любовью»?

— Оооххх, это романтично, — мягким протяжным голосом отвечаю я ему, хлопая ресницами.

Он ухмыляется и поднимает меня на руки. В три длинных шага он преодолевает расстояние до кровати, где бережно опускает меня на матрас. Его крепкое тело накрывает мое, и он целует меня глубоким и долгим поцелуем... так мило. Когда он отстраняется, то трется носом об мой и шепчет:

— Я правда очень сожалею о сегодняшнем вечере.

— И я, — шепчу я в ответ.

Затем мой муж любит меня медленно и восхитительно.

4 глава

Зак

Удивительно, насколько хороший секс способствует восстановлению отношений, и именно это подтверждает яркую безумную химию, что существует между Мойрой и мной. Восхитительное влечение заставило меня подняться даже раньше, чем проснулись наши дети, и сейчас мой член в полувозбужденном состоянии, а пальцы проникают во влажную киску моей жены, между ее изящных ножек.

Проклятье, прошлое много времени с того момента, как я будил ее таким образом. Возвращаясь мысленно к тому моменту, восемь с половиной лет назад, когда я только приехал, делая несмелые шаги в современном мире, я вспоминаю, что ни хрена не знал о сексе. В моем племени мужчина соблюдал доминантный тип поведения. Когда он хотел взять женщину, он ставил ее на колени в грязь, чаще всего на глазах у всего племени, и просто трахал ее без какой-либо прелюдии. Я даже никогда и подумать не мог, что женщины могли испытывать оргазм, как мужчины, пока не увидел, как Мойра ласкает себя в ту ночь в джунглях, когда мы были на пути домой. Пару недель спустя, после интенсивного курса порнографии, где я научился много чему, кстати, оттуда же я почерпнул в свой лексикон мои любимые слова: член, киска и трахаться, я обнаружил, что, оказывается, существует множество способов, доставить женщине удовольствие.

После того как я трахнул Мойру в самый первый раз, когда моя рука жестко удерживала ее затылок, а ее колени были прижаты к густому ворсу ковра, я развернул ее и с наслаждением вылизал ее киску. Это был тот самый момент, когда я абсолютно четко осознал, что моя власть скрыта не только в моем члене, но также пальцы и язык могли сослужить мне отличную службу.

С тех пор я часто просыпался раньше Мойры, и в первую очередь с утра я всегда любил смотреть и чувствовать, насколько влажной делают ее мои пальцы. Иногда я мог доставлять ей удовольствие, пока она еще спит, но чаще всего она просыпалась и приветственно раздвигала ноги. И с помощью чего я доставлю ей удовольствие, для нее не имело никакой разницы.

Или же для меня.

Но со времени наших утренних игр прошло слишком много времени.

Мойра издает сладкий стон во сне, когда мои пальцы проникают сквозь ее влажные складочки, которые становятся еще более влажными от желания, чем больше я ласкаю и поддразниванию ее. В тот момент, когда она распахивает глаза и смотрит на меня сонной-счастливой-пожалуйста-трахни-меня улыбкой, я резко переворачиваю ее и широко развожу ее ноги в стороны, проскальзывая в нее.

Наполненные голодом стоны вырываются из моего горла, и в этот момент меня посещает замечательная мысль, а какого хрена я не бужу мою жену таким образом каждое утро?

— Как хорошо, — произносит она, задыхаясь, в ответ на ее слова я начинаю двигаться быстрее, входя в ее тело короткими, отрывистыми толчками. Несмотря на то, что мне безумно нравится трахать мою жену в это утро, я знаю, что скоро должны проснуться дети, поэтому я должен быстренько управиться с этим неотложным делом для нашего общего блага.

Протягивая одну руку между нашими телами, мои пальцы устремляются к ее открытому лону и кружат по ее твердому клитору в унисон с размеренными глубокими, жесткими толчками.

— Хочешь кончить для меня, детка?

— Я долго не протяну, — издает она сдавленный всхлип, двигая бедрами и сладко дублируя мои движения.

Да, так же и я, поэтому я пробуждаю в ней еще более сильное желание грязными разговорами.

— Знаешь, что я просто умираю, как хочу сделать? — я тяжело выдыхаю ей на ухо, обдавая горячим дыханием, врываясь в ее тело еще более жестким образом.

Она издает громкий протяжный стон.

— Прошло много времени с последнего раза, когда я в последний раз трахал твою задницу.

И да... как только я произношу эти слова вслух, мои яйца начинает покалывать в преддверии мощного оргазма. Мне кажется, прошло так много времени с того момента и все потому, что у нас всегда не оставалось времени на нежную медленную прелюдию, а в одном я точно никогда ей не отказываю — в подготовке ее попки к тому, чтобы принять мой член. Одна мысль о том, чтобы перевернуть ее на живот и погрузить свой твердый член в ее тугое колечко мышц….

— Бл*дь, Мойра, — задыхаясь, выдыхаю я, когда с силой вонзаюсь в ее лоно и стискиваю глаза от сильного ощущение, что мгновенно поглощает меня, когда я начинаю кончать.

Она словно интуитивно чувствует меня, присоединяясь ко мне, ее тело пронзает крупная дрожь, когда мощная волна оргазма в то же время обрушивается и на нее. Я даже могу чувствовать легкую волну пульсации на ее клиторе, поскольку мои пальцы все еще продолжают медленно поглаживать ее чувственный бугорок.

С моих губ срывается стон, когда я обессиленно падаю на ее вздрагивающее от наслаждения тело, прижимаясь губами к ее коже на плече. Она вскидывает руку и обнимает меня за шею, ее пальцы запутываются в моих волосах, и она поглаживает меня по голове размеренными движениями.

— Ну что ж, с добрым утром, мистер Истон, — бормочет она.

— Доброе утро, — тихо выдыхаю я, все еще касаясь губами ее шелковистой кожи.

На этих словах Джейми начинает хныкать в своей детской кроватке, что расположена в комнате дальше по коридору.

***

Я вручаю Мойре кружку с горячим кофе, когда она входит на кухню. Ее тело обнимает махровый халат для купания, непослушные огненно-рыжие волосы собраны на макушке в спутанный пучок, и на ее светлой коже все ее красуется нежный румянец от недавнего оргазма. Она берет чашку из моих рук, привстает на носочки и целует своими мягкими розовыми губами меня в подбородок. Затем направляется прямиком к кухонному столу, где сидит Кэннон в своем детском стуле, и Джейми рядом с ним в своем высоком стульчике. Так как сегодня утром я немого припозднился — ни в коем случае не жалуюсь на причины, что задержали меня — я приготовил своим малышам супербыстрый, но не менее вкусный завтрак из бананов и молока. Я знаю, что Мойра обязательно даст им что-то более существенно позже.

Мойра нагибается и оставляет ласковый поцелуй на головке Джейми, и затем так же целует и Кэннона, прежде чем повернуться в мою сторону.

Ее глаза светятся, и я думаю это отличная причина, чтобы в дальнейшем дарить моей жене хотя бы один оргазм каждое утро.

Она делает большой глоток кофе и издает стон удовольствия, затем смотрит на меня с теплой улыбкой.

— Отличный кофе.

— Ну, ты определенно заслужила его после раунда отличного секса, — отвечаю я, возвращая ей лукавую усмешку.

— Восхитительного секса.

— Самого лучшего, — соглашаюсь я, но затем улыбка да долю секунды исчезает с моих губ. — У нас все в порядке?

Мойра смотрит на меня понимающим взглядом и по ее виду, я понимаю, что она готова к разговору. Несмотря на то, что я могу вести себя как полный придурок, как воин-тарзан, что прибыл из джунглей и готов завоевать этот мир, когда дело касается наших отношений, Мойра самая стойкая и сильная из нас двоих. Она умеет понимать и ценить близость общения, доверия, преданности, и что важнее всего ценить любовь, делая это намного лучше меня и гораздо дольше, чем я. Она прекрасно понимает, что даже после восьми с половиной лет любви к ней, меня все еще одолевает неуверенность, делаю ли я все правильно.

Она направляется ко мне, ее шикарные бедра слегка покачиваются, пока она преодолевает небольшое расстояние, останавливаясь всего в паре шагов от меня. Небрежно прислоняясь к краю столешницы, она смотрит на меня пронизывающим взглядом.

— Конечно, у нас все будет нормально.

— Мне правда ужасно жаль, что я испортил ужин вчера вечером...

Она резко прерывает меня.

— Я все знаю. Я почувствовала это в тот момент, когда твоя ладонь прикоснулась к моей груди прошлой ночью.

Вздыхая, я провожу пальцами по своим волосам.

— Когда наша жизнь стала такой беспокойной?

— Ну, это твоя вина, дорогой, — говорит она и издает маленький смешок, делая крохотный глоток кофе. — В тот момент, когда твои супернастойчивые сперматозоиды атаковали мою беззащитную яйцеклетку, тогда и начался полнейших хаос. Но мне кажется, что еще влияет брак, наличие детей, и вот итог — жизнь становится такой беспокойной.

— Ну и что нам делать?

Ее губы изгибаются в легкой улыбке, когда она задумывается, склоняет голову к плечу и пожимает плечами.

— Будем прилагать все наши усилия, я полагаю. Больше разговаривать. Не будем позволять накапливаться обидам.

— Будет ли это звучать избито, если я выскажу мужскую точку зрения на эту проблему, я думаю нам нужно больше секса, м? — я спрашиваю ее полностью серьезно.

Она утвердительно кивает.

— Звучит избито, но я полностью согласна.

Я протягиваю руку и забираю у нее чашку, затем ставлю на столешницу. Притягиваю ее в свои объятия и наслаждаюсь спокойным моментом полного блаженства, пока дети едят свой бананово-молочный завтрак, а моя теплая и только оттраханная жена прижимается ко мне.

— Я тебя люблю, — говорит она.

— Я тоже тебя люблю, — выдыхаю я в ответ.

Спустя мгновение, я оставляю поцелуй на ее голове и отстраняюсь.

— Мне нужен твой совет по одному вопросу.

Она поворачивается, опять берет кружку с кофе и прислоняется к столешнице.

— Выкладывай.

— Ну… мне кажется, точнее я подозреваю, что-то странное происходит с Лилой, — с долей неуверенности заявляю я.

Я не испытываю ни тени сомнения, когда рассказываю это Мойре — она поможет мне решить этот вопрос, — потому что больше всего я волнуюсь, что напридумывал бог знает что о хорошем работнике и отличном секретаре. И у меня нет ни малейшего желания, чтобы Мойра стала сомневаться в Лиле, только потому, что я что-то нафантазировал себе.

— Что именно? — говорит она, склоняя голову, что смотрится чертовски мило.

— Я... я не знаю, — я откашливаюсь, но прежде чем запинаюсь, решительно продолжаю: — Ну... она просто... стала одеваться по-другому и сменила прическу. А вчера она изогнула передо мной спину, и, похоже, обиделась, когда я сказал, что впредь ей нужно следить за своими рабочими часами, и что она получит дополнительную плату.

Затем мне становиться неудобно, и я чувствую себя сконфуженно. Я знаю, что говорю что-то не так, и Мойра это тоже чувствует. Она улыбается мне крохотной, приободряющей улыбочкой.

— Так давай еще раз. И помедленнее. Начни сначала.

Я делаю, как она говорит.

Я рассказываю ей полностью все, что мне удалось заметить вчера вечером в момент озарения. Когда я упоминаю, что Лила частенько меня называет Зак вместо мистер Истон, она кивает и согласно говорит:

— Да, мне это тоже бросилось в глаза.

Когда заканчиваю рассказывать, я тихо наблюдаю за тем, как она обдумывает сказанные мной слова, взяв свою кружку и направляясь к кофеварке Keurig, чтобы вновь наполнить свою чашку, затем говорит:

— Я ни в чем не уверена, Зак. Она может быть просто очень преданным работником... сверхлояльной к тебе. Ее манера в одежде могла поменяться, потому что она женщина, но может, она изменилась или стала чувствовать себя более комфортно на работе. Черт, да, может, у нее появился новый горячий парень альфа-самец, и это заставляет ее чувствовать себя более сексуально.

— Но она выгибала свою спину, — напоминаю ей я.

— Да… вау, что она натворила. Давайте отрубим ей голову! — говорит Мойра с сарказмом, произнося все это с английским акцентом. Затем она смеется. — Время было почти десять вечера, и вы оба отработали пятнадцать часов, так? Кто бы на ее месте не попытался выгнуть спину, чтобы немного снять напряжение?

И внезапно я чувствую себя неуютно из-за того, что посмел так думать про Лилу, ведь она никогда не говорила чего-то неуместного и не вела себя как-то непрофессионально. Возможно, она держится немного холодно с Мойрой, но конечно... может, она просто прикрывала меня, потому что она мой секретарь.

Самое главное, что Мойра не злится и не видит в этом чего-то неправильного, поэтому, может, и мне не нужно. Я имею в виду... уже прошло десять месяцев с того момента, как я принял ее на эту должность, и она в свою очередь отличный работник во всех смыслах. И, по-моему, тут все дело в том, что напряжение от работы и недопонимания с женой сказались на моем придирчивом отношении, и именно поэтому я углядел то, чего на самом деле нет.

— Отлично, — я выдыхаю с чувством облегчения. — У тебя справедливые замечания.

— В этом плане я очень сообразительная, — говорит она с дерзкой улыбочкой на губах, когда поворачивается, чтобы пройти мимо меня. Когда она проходит, то подталкивает меня своим бедром, и мой член привычно дергается от ее прикосновения. И сейчас я чувствую то, что ощущал первые годы нашей совместной жизни, когда даже аромат шампуня от ее шелковистых волос мог за мгновение вызвать мое желание.

Я чувствую себя намного лучше… насчет всего.

У нас все будет хорошо.

5 глава

Мойра

Это не продлилось долго.

Жар… послеоргазменное наслаждение… чувство связи с моим мужем.

Он повторяет сценарий возвращения домой с опозданием — на данный момент пять дней подряд, — и когда я оттягиваю вилкой спагетти, я знаю, что сегодня он не придет на ужин. Не потому, что я чувствую это интуитивно, или по той причине, что он возвратился к привычному образу трудоголика, а исключительно потому, что мне позвонила Лила, предупредить, что произошла еще одна неотложная ситуация, которая требует его присутствия.

Он так раскаивался и обещал в тот день наладить все, что я не смогла удержаться и заверила его, что у нас все хорошо.

Даже сегодня вечером, когда меня набрала Лила, она была достаточно убедительна, почему она позвонила мне, а не Зак.

Очевидно, он застрял на пятисторонней телефонной конференции с остальными членами правления, пытаясь справиться с неотложной ситуацией — неожиданной отставкой главного финансового директора компании, который переходит на работу к главному конкуренту.

Поэтому, что касается оправданий, это чертовски хорошее, и я не могла злиться по этому поводу.

Но я могла чувствовать печаль.

И растерянность.

И...

— Мойра, дорогая, почему ты так хмуро смотришь на спагетти? — спрашивает Рэнделл, и я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него.

Он помогает Джейми держать маленькую кружечку с водой, из которой нужно пить, Рэнделл настроен очень решительно, чтобы она, наконец, оставила кружку-непроливайку и знаете... если он научит ее пользоваться обычной кружкой, не проливая жидкость, я только двумя руками «за». Кэннон тихо нажимает на клавиши на моем ноутбуке, который я оставила стоять открытым на столе. Совершенно восхитительно, как маленькие дети умеют обращаться с техникой в наши дни и многочисленными приложениями, которые служат для их обучения и развлечения. Я даже не представляю, как бы я вообще приготовила чертову еду без динозавра Барни (прим.пер. «Барни и его друзья» —ТВ шоу с участием забавного динозавра Барни для детей от одного до восьми лет) для Джейми и электронных устройств для Кэннона.

Я вздыхаю и выкладываю все как на духу Рэнделлу, и даже несмотря на то, что у меня с ним нет такой прочной связи, как у него с Заком, я все равно очень полюбила его. Он столько сделал для Зака... для меня... для нашей семьи. И он делает все это из чувства искренней и чистой любви, ничего не ожидая взамен.

Он стал кем-то вроде отца для меня, так же как и для Зака, и я уверена в наших родственных отношениях настолько, чтобы спросить его совета, когда того требуют обстоятельства.

Поднимая дуршлаг, я встряхиваю спагетти, и от них поднимается струйка горячего пара.

— Я просто ужасно скучаю по своему мужу. Мне кажется, он занимается только лишь своей работой.

Я знаю, что это звучит как нытье. Есть такие, кто бы подумал, что это глупо рассказывать такое человеку, кто по существу является боссом Зака, но прежде всего Рэнделл наша семья, и поэтому у меня нет и тени сомнения, когда я рассказываю ему это.

Рэнделл кивает в понимании.

— Я знаю, что он иногда задерживается на работе до позднего вечера, и сегодня тоже... и уход в отставку Чарли был полной неожиданностью для компании.

Я бросаю в сторону Рэнделла быстрый взгляд, который наполнен недоверием, и качаю головой. Возможно ли, что он на самом деле не имеет представления, насколько часто отсутствовал дома Зак за последние пару месяцев?

— Рэнделл... это уже пятый вечер подряд, когда он пропускает ужин. Последние четыре вечера он не приходил домой раньше десяти, и это стало обычным делом вот уже на протяжении многих месяцев.

Рэнделл резко дергается на стуле и забирает из рук Джейми кружечку. Он даже начинает немного злиться.

— Ну... Я уверен, что он работает, и, что там не происходит ничего неподобающего...

Из меня вырывается смешок, который заставляет его замолчать на середине предложения.

— Расслабься, Рэнделл... Я не думаю, что Зак мне изменяет. Прошу прощения, что ввела тебя в заблуждение.

— О, ну хорошо, — бормочет он немного раздосадовано.

— Просто... он пропускает столько всего связанного с детьми, и я чувствую себя очень одиноко, потому что получается все, что у меня есть, — это только мои дети... Особенно принимая во внимание то, что я выхожу на работу на следующей неделе, но это все же не означает, что он не будет пропускать все, что происходит дома, а наоборот, это усугубит ситуацию нашего совместного времяпровождения. Это просто...

— Невыносимо?

— Обидно.

— Нестерпимо?

— Обидно,— повторяю я. — Я знаю, что его работа очень важна, и он старается изо всех сил, чтобы ты гордился им, и хочет показать тебе, что он доволен тем, какие возможности ты предоставил ему.

— Но я и так горжусь им, — говорит Рэнделл немного растерянно. — И он не должен ничего доказывать мне. Я прекрасно знаю, что Заку все по плечу.

— Ну, я не уверена, что ваши мнения совпадают по этому поводу, — отвечаю ему, когда выкладываю горячие спагетти на большое блюдо. Затем начинаю аккуратно поливать их сверху соусом, когда Рэнделл поднимается со своего стула. Он обходит кухонный островок, что разделяет нас, и ставит маленькую, пластмассовую кружечку в раковину.

Джейми с любопытством следит за нами обоими, ее глаза блуждают по блюду со спагетти, которые являются ее любимой едой.

— Я чувствую себя немного виноватым, — говорит Рэнделл, когда опирается локтем о кухонную столешницу. Он выглядит элегантно одетым, со своими снежно-белыми волосами, гладкой кожей и в модной, розовато-лиловой классической рубашкой, которая сочетается с сидящими по фигуре, серыми слаксами.

— Почему это? — спрашиваю я, когда поворачиваюсь к шкафу, чтобы вытащить оттуда тарелки.

— Ну... У меня не было никаких проблем с вступлением Зака в должность и принятием им множества обязанностей руководителя. Мне следовало бы быть там сегодня вечером, чтоб решить проблемы с отставкой Чарли. Просто... Я пытаюсь научить его многим деловым аспектам, связанным с нашим бизнесом. А он все схватывает на лету. Но я даже и не подозревал, что легкость, с которой ему это дается, достигается непосильным трудом... или за счет преуменьшения ценности вашего брака.

— Это не влияет негативно на наш брак, — поспешно уверяю я его, когда отворачиваюсь от шкафа и уверенно улыбаюсь ему, хотя по правде говоря, я так не чувствую. Все происходящее негативно влияет на наш брак, но если я воспринимаю происходящее таким образом, это не значит, что так должен воспринимать и Рэнделл.

И еще хуже то, что всего пару дней назад мы с Заком давали обещания друг другу, что мы должны всегда обсуждать все наши проблемы, но у меня не хватило смелости поднять этот вопрос. Я совершенно не хочу походить на вечно ноющую или сварливую жену. Я не хочу когда-либо видеть «этот взгляд» на его лице, когда я пытаюсь что-то донести до него, а он смотрит на меня таким образом, будто находится под каблуком у своей жены. Я хочу быть для него понимающей женой, которая может справиться с жертвами, принесенными на благо семьи, и не важно, насколько несчастной я чувствую себя.

— Мойра, — говорит Рэнделл мудро, когда берет тарелки у меня из рук и поворачивается, чтобы направиться к столу. Я беру блюдо со спагетти и направляюсь следом за ним. После того как он расставляет тарелки, он поворачивается и берет блюдо из моих рук. Он ставит его на стол и вновь поворачивается ко мне, его ладони ложатся на мои плечи, где своим сжатием они приносят мне состояние комфорта. — Послушай, что я тебе скажу... Существует большое количество супругов, которых устраивает такое положение дел с рабочими часами своей второй половинки. И это нормально — в этом нет ничего такого. Но есть и те, которых это не устраивает, и это тоже нормально, нет ничего плохого в том, что тебе это не нравится. По сути дела, я подозреваю, что дело в той невероятной связи, что существует между тобой и Заком. Я полагаю, что на тебя она влияет сильнее.

— Ты так думаешь? — интересуюсь я с мягкой улыбкой, что воцаряется на моих губах, желая втайне, чтобы он убедил меня в том, насколько по-особенному мы с Заком ощущаем друг друга. К моему стыду, мне необходимо его заверение в этом.

— Я знаю это. Никогда раньше не видел ничего подобного. И в то время, как ты видишь, что Зак сконцентрирован только на своей работе, я могу тебя абсолютно заверить в том, что он чувствует себя несчастным вдали от тебя и детей. Я могу поклясться, что единственная вещь, которая заставляет его так усердно двигаться вперед, так это мысль, что он делает это все ради благополучия ваших детей и тебя.

— Никто из нас не хочет предать твое доверие, — говорю я ему, давая понять, что Зак делает все от него зависящее, чтобы отплатить Рэнделлу за его великодушие.

— Никто из вас и не сделает это, — говорит он со смехом, и напряжение, которое присутствовало на протяжении большей части недели, немного ослабевает в моей груди. — Зак должен сократить свои часы работы, это все что нужно сделать, а я и компания приспособимся к такому положению дел. Все будет отлично, поверь мне.

Я издаю, возможно, самый огромный вздох облегчения в истории таких вздохов. Улыбаясь ему благодарной улыбкой, я обнимаю его, чтобы дать ему понять, сколько это значит для меня.

— Ты думаешь, он будет протестовать, или же он сдастся твоим словам?

— Прости? — спрашивает удивленно Рэнделл, озадаченно склоняя голову.

Я запинаюсь, но затем бормочу:

— Ты сказал, что ему необходимо урезать...

— Ну, ему необходимо это сделать, — говорит Рэнделл с огоньком в глазах. — Но я не тот человек, кто должен ему сказать это. Ты должна. Это ваше с Заком проблема, и именно тебе предстоит разобраться, как вам решить ее между собой.

— Прости? — спрашиваю я, полностью ошарашенно.

Издавая смешок, Рэнделл присаживается на стул и использует щипцы, которые я положила сверху спагетти, чтобы положить небольшую порцию для Джейми. Затем он начинает разламывать длинные спагетти на маленькие кусочки при помощи вилки.

— Я не собираюсь делать за тебя самую сложную работу. Я думаю, с меня хватит уже того, что приоткрыл тебе маленький секрет, что не ожидаю от Зака, чтобы он работал огромное количество часов. Я ожидаю от него усердной работы, и он дает мне это, но он пропускает столько времени со своей семьей, что совсем не обязательно. Но ты должна решительно воспротивиться и дать это понять Заку. И я не собираюсь участвовать в этом, потому что есть крошечный шанс, что, возможно, Зак делает это для собственного чувства удовлетворения, а я не собираюсь ему в этом мешать. Это дело должно решиться между мужем и женой.

Я смотрю на него в течение некоторого времени, ожидая, чтобы состояние тревоги немного отпустило меня, потому что я не смогу это решить просто так.

Но оно не отступает, потому что он прав.

Мне нужно сделать это.

Между тем, я смотрю на него, приподнимая брови в изумлении, и качаю головой.

— Как ты стал таким мудрым?

— Годы практики, моя дорогая, — произносит он, когда ставит тарелочку нарезанных спагетти на пластиковый столик Джейми, что прикреплен к ее высокому детскому стульчику. Я беру небольшую тарелочку и кладу туда порцию для Кэннона. Я даже не беспокоюсь, чтобы нарезать ему спагетти на кусочки, потому что он уже большой мальчик, который в силах справиться с тонким искусством накручивании их — мало-мальски — на вилку. Я ставлю тарелку перед ним и убираю ноутбук. Он начинает издавать протестующие звуки, но я подношу и провожу тарелкой со спагетти под его носом, и он полностью переключает свое внимание, потому что это также и его любимое блюдо.

Когда я сажусь рядом с Рэнделлом, он вручает и мне тарелку. Мы молчаливо накручиваем спагетти и едим некоторое время. После того как я проглатываю и вытираю губы салфеткой, я кладу вилку и поднимаю свой взгляд на него.

— Рэнделл… спасибо.

Он поднимает на меня глаза, улыбается, пока тщательно прожевывает и просто кивает в понимании. Его уверенный кивок дает мне понять все, что мне нужно.

6 глава

Зак

Из-за тихого стука в дверь моего кабинета я отрываю взгляд от электронного письма, которое отправлял вице-президенту отдела продаж, Молли Тэбенера. Она работает с Кэнноном уже на протяжении девятнадцати лет и держит отдел продаж в ежовых рукавицах, и ко всему прочему ругается со мной почти каждый день. Это хреново, потому что она отлично знает свое дело, и я у нее учусь, но она очень консервативная и не желает прислушиваться к новым идеям. Рэнделл считает, что это забавно, и просто говорит: «Я тоже с ней спорил на протяжении многих лет. Смирись с этим, мой мальчик».

Лила останавливает в дверях. Сегодня в Атланте, нас приветствует свежее осеннее утро, и Лила, кажется, оделась соответствующе. Она одета в обтягивающую голубую водолазку, которая подчеркивает ее роскошную и полную грудь, широкий черный пояс и черную юбку, которая доходит длиной до колена. Из-за того, что сегодня свежо и не холодно, на ее длинных ногах нет колготок, ее мышцы ног выглядят подтянутыми, потому что она обута в черные шпильки высотой около пятнадцати сантиметров. Ее волосы и косметика безупречны. Она определенно выглядит сексуально. Меня все еще сбивает с толку ее быстрая смена стиля, но сейчас я уделяю этому меньше внимания, смотря на нее лишь мельком. Мойра в махровом халате с вьющимися, рыжими волосами, пребывающими в беспорядке и ниспадающими на ее лицо все равно выглядит намного сексуальнее, чем Лила в любой из дней.

— Что произошло? — говорю я, когда возвращаясь обратно к электронному письму.

Молли,

В то время как я очень ценю ваше точку зрения об увеличении размера прибыли, я все равно склоняюсь к мнению, что мы должны провести более детальное исследование рынка, чтобы дать количественную оценку...

—...внести некоторые изменения в расписание и сегодня выделить время, чтобы обсудить резюме аналитиков, которые вы просили подготовить...

Мой мозг быстро отвлекается от электронного письма

Внести некоторые изменения в расписание?

— Прости. Что? — я спрашиваю, и мой взгляд устремляется к Лиле.

— Я хотела бы узнать, есть ли у вас возможность внести некоторые изменения в расписание и выделить время, чтобы обсудить резюме финансовых аналитиков...

— Черт, — бормочу я, когда отталкиваюсь от своего стола, и колесики моего офисного кресла плавно скользят по пластиковому покрытию пола.

Выделить гребаное время!

— Простите? — произносит Лила растерянно со смесью осторожности относительного моего тона, который наполнен ненавистью к себе.

Я смотрю на нее взглядом полным сожаления, надеясь скрыть огромное чувство вины, которое словно по волшебству появилось благодаря ее невинным словам.

— Ты не виновата, — заверяю я ее. — Просто ты напомнила, что мне необходимо сделать кое-что важное.

— О, ну хорошо, — отвечает она и смотрит на меня выжидающим взглядом, потому что всегда готова прийти на помощь.

— Мне необходимо позвонить, — говорю я ей, намекая, что она свободна, и одобрительно улыбаясь. — Но ты действуй... выкрои нам намного времени в моем расписании на этой неделе, и я просмотрю с тобой резюме.

— Хорошо, так и сделаю, — говорит она с улыбкой облегчения, что растягивается на ее губах. — Могу я сделать что-нибудь полезное для вашего звонка?

— Нет, никак нет, — бросаю я ей, когда выуживаю сотовый телефон, присаживаясь на рабочий стол. — Просто закрой дверь, когда будешь выходить из кабинета.

Лила кивает и направляется к выходу, притворяя за собой дверь. Я делаю глубокий вдох и пытаюсь придумать самое лучшее оправдание, которое поможет мне успокоить ярость Мойры.

Я имею в виду... она может разозлиться, а может, и нет. Сложно сказать относительно последних дней.

Вчера день начался с серии дурацких происшествий, именно поэтому я испытываю чувство вины и беспокойства из-за необходимости звонить своей жене. Гребаный мудак Чарли Ласкола ушел в отставку с поста главного генерального директора финансового отдела «Кэннонс», не предупредив нас. И это происшествие положило начало сумасшедшей гонке за то, чтобы заполнить прореху, которую он оставил после себя, пока мы бы не смогли найти замену, и из-за этого мне пришлось отменить вечер спагетти с Мойрой, детьми и Рэнделлом.

Что было хреново. Я люблю смотреть, как Джейми размазывает спагетти по своему личику. Они даже свисают с ее носа. А кроме того по меньшей мере половина тарелки попадает в переднюю часть ее подгузника.

На удивление Мойра проявила понимание и ждала меня в кровати, когда я вернулся домой. Устало я поведал ей, что именно произошло. Она неуверенно поинтересовалась:

— Ты не возражаешь, если мы обсудим, что происходит между нами?

От меня не ускользнул ее недовольный взгляд, когда я спросил ее, сможем ли мы обсудить это утром за завтраком, потому что я очень устал. Я хотел обсудить с ней все на свежую голову и посвятить время жене, которая хотела серьезно поговорить. Но в то же мгновение она сделала вид, что все в порядке, прижившись к моему телу, когда я повалился в усталый сон, удерживая ее в своих руках.

К сожалению, этим утром, я проснулся от пары сообщений, которые пришли около пяти утра, и содержали в себе информацию о том, что вслед за Чарли из компании уходят три вице-президента финансового отдела. Я не знаю, чувствовал ли я себя настолько ничтожно за время нашего брака, когда повернулся и коснулся ее плеча.

Ее глаза распахнулись, заполненные сонной дымкой, но в то же время наполненные безграничной любовью ко мне. Мое сердце быстро застучало, и затем дрогнуло, когда я проговорил:

— Милая... Мне нужно идти в офис. У нас происходит массовое бегство сотрудников, которые оставляют свои посты в «Кэннонс». Ты можешь заняться детьми этим утром?

Я еще больше почувствовал себя виноватым, когда увидел раздражение и печаль в ее взгляде, а затем их место заняла решимость.

— Конечно, — проговорила она мягко. Я притянул ее в свои объятия. Она возвратила мне их, крепко обняв меня, впиваясь пальцами в мою кожу спины на мгновение, но затем я отпустил ее и скатился с кровати.

В ее голосе прозвучал намек на снисходительность, когда она обратилась ко мне:

— Может, мне следует позвонить Лиле чуть позже и договориться с ней, чтобы она выделила мне время в твоем расписании для разговора?

Вздрогнув, я полностью осознавал, каким мудаком был, если моя жена могла предложить мне такое. Ко всему прочему я еще злился, потому что, бл*дь... это совершенно не моя вина, что финансовый отдел «Кэннонс» развалился на части именно этим утром. Я произнес наполовину серьезно, наполовину шутя, когда развернулся к ней:

— Возможно, так тебе и нужно сделать, детка.

Она не рассмеялась, поэтому я понял, что моя полушутка не нашла отклика.

И сейчас, когда Лила просила меня выделить немного времени в моем расписании, во мне проснулись все воспоминания, наряду с полным провалом, который включает в себя жалкие попытки Закариаса Истона быть хорошим мужем.

Я не сомневаюсь больше ни минуты, просто беру себя в руки и набираю номер.

Она отвечает мне после третьего гудка, задыхаясь и звуча совершенно измотано. Однако ее ласковое приветствие, напоминает мне насколько я счастливый мужчина.

— Привет, милый, что произошло? — говорит она.

Я слышу, как на заднем плане кричит Джейми:

—Бум, бум, бум.

— Я хочу попросить у тебя прощение за то, что убежал этим утром в спешке, не дав тебе возможности поговорить со мной, — говорю я ей искренне, надеясь заработать за это дополнительные очки. Затем я перехожу к главной причине своего звонка. — Как насчет романтического ужина сегодня? Я могу попросить Рэнделла прийти и посидеть с детьми. Я уйду с работы пораньше, мы красиво оденемся, выпьем вина и проговорим весь вечер. Я даже согласен потанцевать, если ты...

— О, милый... Мне очень жаль, — перебивает меня Мойра, и затем ее голос слышится немного приглушенно, когда она отстраняется от телефона и кричит: — Кэннон... не смей засовывать это в нос Джейми!

Но, так как моя жена в состоянии делать несколько дел одновременно, она сразу же развращаться к искомой теме разговора:

— Я не могу... Я собиралась тебе написать, вчера мне позвонил Джефф.

— Джефф? — спрашиваю я совершенно растерянно.

— Да, Джефф Партон... мой новый босс, — говорит она немного раздраженно, и по ее интонации я могу понять, что мне говорили это ранее, просто я об этом забыл.

Еще больше вины.

— Так или иначе, — продолжает она, — Senpace недавно подписали контракт на новый грандиозный исследовательский проект о древней Персии, и они хотят, чтобы я руководила им, и они также любезно предоставляют мне в помощь молодого специалиста. И как раз сегодня днем я собираюсь направиться в Университет Эмори, чтобы присутствовать на собеседовании нескольких аспирантов. Я уже написала Рэнделлу, и он любезно согласился прийти и посидеть с детьми.

Я моргаю пару раз, пытаясь осмыслить, что мне говорит Мойра.

Что я чувствую.

Этим чувством является пренебрежение. Я мысленно отвешиваю себе пинок под зад за такие мысли, потому что у меня нет никакого права испытывать это. Я достаточно умный мужчина, чтобы понимать, что единственная, кто может чувствовать себя сейчас так, — это Мойра.

Поэтому я облажался по полной.

— Это замечательно, милая, — честно отвечаю я ей. — Я рад, что тебе предоставят некоторую помощь и поддержку, особенно если учесть, что ты работаешь неполный рабочий день.

— Я знаю, — говорит она, визжа от радости. — Я испытала такое облегчение, когда услышала это. Если мне удастся заполучить кого-то умного и сосредоточенного на работе, мне будет проще простого совмещать обязанности мамы и работать.

— Ты восхитительная, — бормочу я. — Ты как Супер-женщина.

Если вы подумали, что я получу радостный ответ, что-то вроде «я смущена» или «я не такая, не преувеличивай» на мои комплименты, то вы совершенно не знаете Мойру. Вместо этого, она говорит мне:

— Мне нужно идти. Джейми забрала ложку у Кэннона и пытается засунуть ее в его нос. Люблю тебя, малыш.

Затем она кладет трубку.

И я все равно испытываю огромное чувство вины, за то, что не дал своей жене того времени, в котором она нуждалась, и я также испытываю легкое беспокойство, что она двигается дальше без моего внимания, которого она достойна.

***

На этот раз, я нахожусь вечером с детьми, и Мойры нет с нами. Она написала нам с Рэнделлом около пяти, что собеседования все еще продолжаются, потому что было несколько отлично подходящих кандидатов на эту должность, и они хотят дополнительно побеседовать с ними. Очевидно, Senpace — это компания, куда все стремятся попасть, и там, скорее всего, было множество потенциальных кандидатов, которых с нетерпением ожидали.

Поэтому я покупаю пиццу и приношу ее домой, где мы с Рэнделлом едим ее вместе с детьми, пока обсуждаем, какой мудак Чарли Ласкола, потому что покидает «Кэннонс» в беде. Вообще, я тот, кто относит Чарли к категории полных мудаков, Рэнделл же придерживается более сдержанной позиции на этот счет. В то время как он полностью признает, что это совершенно непрофессионально — не предоставить никакого уведомления об уходе из компании, он привык, что переманивание высококвалифицированных работников на высоких постах в компаниях происходит постоянно. Их заманивают большими деньгами в перспективе, переманивая их, в надежде получить полную картину происходящего и разведать то, что не защищено договором о конфиденциальности и о неразглашении информации для конкурентного преимущества.

После того как дети отправляются в кровати, мы с Рэнделлом сидим в гостиной и смотрим повтор игры на одном из самых лучших классических полей для гольфа в отеле «Пеббл Бич» на канале Golf. Рэнделл одним из первых познакомил меня с этим видом спорта, когда мы приезжали к нему на выходные, перед тем как переехать сюда. Я пристрастился к гольфу, за этой игрой было приятно наблюдать, к тому же это был единственный спорт, в котором я участвовал, не считая мои попытки сбить обезьяну-ревуна с густых зарослей деревьев, но это был не спорт... это было выживание.

Я сыт после пиццы и очень устал от рабочего напряжения, мои глаза сосредоточены на экране телевизора, смотрят, но толком и не вникая в суть программы. Я даже не замечаю, как Мойра входит в гостиную, пока она не оказывается на расстоянии пары шагов от меня.

У нас так происходит в большинстве случаев, но это впервые, когда я вижу свою жену после того, как не видел ее больше нескольких часов, и меня пронзает осознание, насколько она красива. В самом начале наших отношений, такое ощущение посещало меня, потому что чисто визуально... она была абсолютным идеалом. Соблазнительные рыжие волосы, яркие зеленые глаза цвета насыщенных джунглей, и ее тело, которое было самым сексуальным из тех, что приходилось видеть в своей жизни. С течением времени это все переросло во что-то другое. Она все еще такая же красивая и у нее всегда в запасе набор хитрых приемчиков, которыми она может меня удивить, но Мойра стала даже еще более привлекательной для меня, потому что родила мне двоих замечательных детей, любит меня, хотя я частенько пренебрегаю ею, ставя ее на второе место, и плюс ко всему, она все еще любит глотать, когда сосет мой член.

— Привет, детка, — говорю я, мой голос становится чуть тише, когда я оборачиваюсь и вижу, что Рэнделл задремал на диване. Я протягиваю к ней руку, и она садится ко мне на колени. Она слегка ерзает, усаживаясь поудобнее и опуская голову в изгиб моей шеи.

— Привет, — говорит она, прерывая свои слова зевком. — Дети легли спать нормально?

— Ага. Я накормил их пиццей и дал им по стопке бурбона. Они спят без задних ног.

Она издает усталый смешок и прижимается ко мне ближе.

— Как прошло собеседование? — спрашиваю я тихо, поглаживая рукой ее спину.

— Отлично, — бормочет она, ее голос звучит так устало. — Я наняла на работу очень смышленого парня. Его имя Джош. Он с Бостона.

— Джош с Бостона, — говорю я в подтверждении того, что внимательно слушаю ее. — Понятно.

Она не отвечает, поэтому я ее легко стискиваю. Я не оставляю ее в покое.

— Мойра? — шепчу я.

Ответа нет.

Я наклоняю голову в сторону, чуть влево, чтобы увидеть ее лицо.

Она спит. Заснула крепким сном на середине нашего диалога.

Моя красивая, уставшая жена даже не смога уделить мне пяти минут, чтобы поддержать диалог. И мне остается только внутренне рассмеяться, потому что сейчас я знаю, как она себя чувствует, когда я прихожу домой под вечер, загруженный работой, настолько сильно, что не могу ничего поделать, кроме того, как стать жертвой усталости от навалившейся работы, и провалиться в сон.

 

7 глава

Три недели спустя.

Мойра

Холодный дождливый день.

Место для заранее обговоренной встречи с коллегой, на которой я должна присутствовать в пригороде Атланты, находится в четырех кварталах от главного офиса «Кэннонс».

Встречу с коллегой пришлось прервать по обоюдному согласию, потому что у его жены начались роды.

После быстрой остановки в уборной, которая находится в вестибюле «Кэннонс», я нахожусь в полной боевой готовности удивить своего мужа.

Я отворяю тяжелую, стеклянную дверь, на которой написано «Кэннонс» большим, жирным шрифтом, и секретарь приемной поднимает на меня свой взгляд.

— Здравствуйте, миссис Истон, — говорит она с южным акцентом. — Это приятный сюрприз.

— Привет, Глория, — я говорю с улыбкой на губах, затягивая пояс на своем плаще чуть туже. Я чувствую себя невыносимо уязвимо, с того момента, как сняла свое платье и убрала его в сумку, пока была в уборной, намереваясь насладиться ошеломленным выражением на лице Зака, когда он предложит мне снять мой плащ. — Просто решила полюбопытствовать, может, у моего мужа будет немного времени, чтобы быстро перекусить со мной.

Или на что-то другое, что можно сделать по-быстрому, думаю я про себя, внутренне усмехаясь.

Решение соблазнить своего мужа не далось мне так легко. У меня слишком много работы, которую нужно сделать, и когда я возвращусь домой, у меня ощущение, что я утопаю в ней, и даже несмотря на то, что у меня есть такой замечательный молодой специалист как Джош, я все равно чувствую давление. Я сомневаюсь в себе и своих способностях, хотя полагала, что справиться с этой должностью как раз плюнуть.

После слов работодателя: «Да, эта работа не на полный рабочий день», я не рассчитывала, что он взвалит на меня шестьдесят рабочих часов в неделю. Если бы они не предоставили мне молодого специалиста в помощь, то мне бы пришлось попрощаться с этой работой еще в первую неделю, но я надеюсь, все встанет на свое место сейчас, когда мы вступаем в фазу подбора кадров в данный проект.

Поэтому да... Мне следовало бы тащить свою задницу домой и пользоваться преимуществом того, что у меня есть помощник, который находится при мне на протяжении всего дня. Мне следует сидеть за компьютером и просматривать резюме, пока Джош сидит за моим кухонным столом и работает над получением документа о правительственном разрешении нашей деятельности. Это важное дело, которое нужно сделать.

Но как бы там ни было, сейчас я здесь и просто изнываю от желания сделать немного спонтанных и лишенных предрассудков вещей с Заком. В данный момент мы пребываем на стадии выживания в наших отношениях, потому что мы вдвоем ведомы потребностями детей и нашей работы. Мне кажется, что я совершенно не понимала, насколько Зак уставал от всего, пока не вернулась обратно в рабочую среду, и теперь я полностью осознаю, что жизнь просто проносится мимо с невероятной скоростью.

Раньше я злилась на Зака, потому что он, как будто забывал о том, как своими действиями приносил вред нашему браку, подразумевая под этим, что его работа была важнее для него, чем я.

Но в данный момент я поняла, что очень легко позволить другим вещам, которые придают новый темп твоей жизни, занять ведущее место.

Да, работа создает напряжение, и да, она изматывает, но еще она обеспечивает и дает моему мозгу трепет от возможности вновь использовать мое образование и ученую степень. И в то время как моя любовь и влечение к мужу не уменьшились ни на грамм, теперь я понимаю, как удовольствие от осознания, что он всегда будет рядом со мной, делает все настолько легким, что я могу сконцентрировать свое внимание на других вещах.

Итог всему сказанному... Я думаю, что мы воспринимаем друг друга как что-то самой собой разумеющееся. С одной стороны, это просто ужасно, но с другой, это показывает, насколько прочны наши отношения... что мы можем посвятить время другим вещам, зная, что когда будет все сделано и сказано, мы все равно останемся твердой скалой друг для друга.

Но я настроена решительно и не позволю ускользнуть чувству, что есть между нами. Я абсолютно уверена в том, что мы способны найти крошечные пути взаимодействия друг с другом. Я хочу повторно восстановить нашу глубокую душевную связь, которая в данный момент немного отошла на второй план из-за других нужд. В данный момент, когда наше совместное времяпрепровождение стало ограниченным из-за обязательств, которые легли на наши плечи, наша сексуальная жизнь не стала неактивной. Наш секс происходил быстро и поспешно время от времени, но самое главное он существовал, но не могу отрицать, что он стал более обыденным.

Сегодняшний план состоит в том, чтобы немного отвлечься от рутины.

Я прохожу мимо главного стола в вестибюле и направляюсь по коридору к офису Зака. Прямо по курсу находится приемная Лилы, которая располагается рядом с кабинетом Зака, и ее голова поднимается, когда я прохожу мимо. Она улыбается мне и смотрит с любопытством. Когда я достигаю конца коридора, я бросаю взгляд налево и вижу, что дверь в кабинет Зака плотно прикрыта. Я прохожу в открытую дверь приемной Лилы.

— С ним кто-то есть в кабинете? — интересуюсь я.

Она качает головой, когда поднимается из-за стола и обходит его.

— Нет, но он сказал мне, что не желает, чтобы его тревожили. Давайте я дам ему знать, что вы тут.

Я прерываю ее диалог, понимая руку вверх.

— Не нужно, Лила. Я просто войду и все.

— Но...— восклицает она, ее глаза распахиваются в удивлении, когда я ступаю на ее «территорию».

— «Но» ничего, — заверяя я ее приятной, но уверенной улыбкой. — Я приму весь огонь на себя, если он будет злиться, что ты позволила мне его потревожить.

Я отлично знаю своего мужа. И то, как я собираюсь его потревожить сейчас, не разозлит его ни в какой степени. Если только, конечно, я не ворвусь на его деловую встречу, а в остальном все нормально.

— Тогда хорошо, — говорит она неуверенно и возвращается к своему стулу. Прежде чем она присаживается, она вспоминает о своих обязанностях и говорит поспешно: — Не желаете ли вы чего-нибудь выпить? Я могу принести вам кофе или, может, горячий чай? Сегодня на улице прохладно.

— Нет, спасибо, — я говорю ей, когда отступаю в коридор и беспечно делаю знак рукой, что мне ничего не нужно. — Все нормально.

Я больше не удостаиваю Лилу взглядом. Она не столь важна, я не имею в виду, что ее нужно уволить, она без сомнений очень важна Заку и для его работы в компании, и я вижу это по ней. Она очень защищает своего работодателя, и это, скорее всего, потому, что она видит больше, чем просто огромное количество стресса, что приходится на него на работе. Я действительно не думаю, что у нее есть какие-либо скрытые мотивы в попытке избавиться от меня, как подозревает Зак, а я отлично разбираюсь в таких делах.

— Миссиc Истон, — выкрикивает Лила, и я поворачиваюсь и смотрю на нее через плечо.

Она смотрит на меня, и на ее лице выражение неуверенности, но затем она заговорщически кивает мне, и на ее губах растягивается крошечная улыбочка.

— Я рада, что вы зашли. Зак иногда слишком много работает.

Моя улыбка становится теплой и благодарной.

— Я знаю, Лила. И спасибо, что приглядываешь за нашим парнем.

— Вашим парнем, — поправляет она меня со смешком. — Но я прикрываю его спину здесь в офисе.

Я киваю и затем смотрю на нее серьезным взглядом.

— О, и называй меня просто Мойра, хорошо? Ты заставляешь меня чувствовать себя столетней старухой со всеми этими «миссис Истон» фразами.

— Мойра, — говорит она, кивая головой. — Поняла.

Я выхожу из ее кабинета и практически оказываюсь у двери Зака. Глубоко вздыхая, затем выдыхая, я поворачиваю ручку.

Его дверь тихо открывается, и я беззвучно ступаю туфлями на каблуках по ковру, когда прохожу вовнутрь. Зак выглядит невероятно привлекательным с ослабленным галстуком, закатанными рукавами рубашки и лбом, который опирается на его ладонь, в то время как он склонился над какими-то документами на своем столе. Я закрываю дверь, тихо поворачиваю замок и затем направляюсь к нему, развязывая узел на плаще. У меня нет глупых предположений, что я могу незаметно подкрасться к нему. Возможно, он сейчас является частью делового мира, но он мужчина, который всегда находится начеку, и он прекрасно знает, что кто-то вошел в кабинет.

Просто он даже не подозревает, что это могу быть я, поэтому спрашивает, не отрываясь от бумаг:

— Что такое Лила?

— Привет, милый, — бормочу я, когда полностью развязываю узел на поясе плаща, и в этот момент голова Зака поднимается от бумаг. Его взгляд в тот же момент наполняется теплом и любовью, когда он узнает, что это я нахожусь в его кабинете, и затем его взгляд становится испепеляющим, когда я развожу полы плаща в стороны.

Я предполагала, что он отреагирует на это белье немного по-другому, но все же это уловка работает, поскольку его глаза мгновенно останавливаются на полукружевном бюстгальтере цвета морской волны с шелковыми трусикам, которые дополняют комплект.

— Господи, Мойра... ты собираешься довести меня до сердечного приступа? — бормочет Зак, когда подается назад в своем кресле, и его глаза скользят по мне. — Планируешь свести меня в могилу, чтоб получить деньги по страховке?

Я фыркаю, когда позволяю плащу скользнуть с моих плеч и упасть на пол, и обхожу стол. Мышцы его бедер напрягаются под темно-серым материалом брюк, и между его ног виднеется напряженная эрекция, когда он разворачивает свое кресло, чтобы находиться ко мне лицом.

Не испытывая нерешительности в своей походке, слегка покачивая бедрами, я плавно направляюсь прямо к нему и присаживаюсь к нему на колени. Оборачивая руки вокруг его шеи, я склоняюсь и глубоко целую его. Он отвечает стоном на мой поцелуй, и его ладони ложатся на мои бедра, когда он прижимает меня к своей возбужденной плоти. Плоть моего мужа наполняется желанием, возбуждаясь, становится тверже под моим телом, упираясь точно в мое лоно.

Я отстраняюсь от его губ, сажусь чуть ровнее и опускаю руки к нему на колени, чтобы я могла расстегнуть его ремень.

— Я хочу, чтобы ты трахнул меня, милый, — говорю я ему хриплым голосом.

— Боже, как я хочу, чтобы все мои рабочие дни были похожими на этот, — говорит Зак с рычанием, когда его ладони ложатся на мою грудь. Кончики его пальцев требовательно скользят по кружеву белья, и он опускает чашечки бюстгальтера вниз, чтобы приникнуть своим ртом к моим соскам.

И о черт... это приятно.

Я слегка трусь своими бедрами об него, и мои руки замирают на его ремне, когда Зак поражает меня своими ласками языка и поддразниваниями зубов. Он прикусывает мои соски, затем облизывает, и когда начинает отстраняться, мои руки автоматически сжимаются на нем, чтобы притянуть его ближе к моей груди.

— Ты самая сексуальная и горячая женщина на всей Земле, — бормочет Зак, когда поворачивается потереться своей щекой о мою грудь. — Как мне могло так повезти?

А как мне так повезло?

Слезы практически обжигают мои глаза на короткий момент, когда я понимаю, как мне несказанно повезло, что у меня есть этот мужчина, затем они проходят, когда мой разум насыщается блаженным ощущением нирваны, пока пальцы Зака пробираются под кромку моих трусиков.

— Мы должны сделать это быстро, и нам необходимо быть тихими, — предупреждает он меня.

Как будто я нуждаюсь в его напутствиях. Я полностью отдаю себе отчет, насколько опасным может быть заниматься сексом в его кабинете, но даже самая крохотная мысль о том, что нас могут застукать, делает это еще более возбуждающим.

— Тогда давайте так и сделаем, мистер Истон, — я поторапливаю Зака, когда убираю его руки, чтобы вновь заняться его ремнем.

Как только я расстегиваю пряжку, телефон на рабочем столе Зака громко звонит, затем затихает на минуту, и потом раздается голос Лилы из громкоговорителя. Мои руки замирают на месте, и мы вдвоем напрягаемся от ее слов:

— Мне жаль вас прерывать, но только что позвонил мистер Кэннон, и сказал, что они созвали чрезвычайное совещание совета директоров. Он хочет, чтобы вы подошли в конференц-зал № 2, мистер Истон.

По тону голоса Лилы, я могу точно сказать, что она немного нервничает. Голова Зака откидывается на спинку кресла, и он вздыхает, когда я спокойно застегиваю его ремень обратно.

— А он упомянул, в чем состоит проблема? — интересуется Зак усталым голосом, когда его глаза наблюдают за тем, что я делаю. Он кладет свою руку поверх моей, и виновато пожимает ее. Я чувствую, как его возбужденная эрекции понемногу сдает свои позиции между нами.

— Да. Он сказал, что наши юристы полагают, что мистер Ласкола нарушил свой договор о неразглашении, и хотят подать запрос на немедленный судебный запрет. Это действие требует голосование правления, и они хотели бы подготовить документы и подать их до конца рабочего дня.

— Господи, — бормочет Зак, когда я поднимаюсь с его коленей и торопливо направляюсь к своей сумочке, чтобы вытащить оттуда платье. Его взгляд наполнен мучительной болью и плечи поникают, когда он смотрит на меня тоскливо, пока я надеваю платье через голову. Я улыбаюсь ему приободряющей улыбкой.

— Спасибо Лила, — говорит Зак, когда его рука зависает над кнопкой телефона, — скажи Рэнделлу, что я буду там через пять минут.

— Да, сэр, — отвечает она, и я знаю по тому, как она использует официальное обращение, что дело очень серьезное.

Палец Зака нажимает кнопку, и он заканчивает звонок. Поправляя свой галстук, Зак смотрит на меня виноватым взглядом.

— Прости, милая.

Я смотрю на него укоризненным взглядом, когда поворачиваюсь, чтобы помочь расправить его рукава рубашки. Он берет свои запонки со стола и передает мне. Я наслаждаюсь тихой интимностью действа между нами, когда помогаю своему мужу вновь привести себя в надлежащий рабочий вид. Когда я смотрю на него, его глаза излучают тепло, но в то же и растерянность.

— Для меня многое значит, что ты пришла проведать меня, — говорит он тихо, когда я вставляю последнюю запонку и поворачиваю застежку, чтобы закрепить ее.

— Не волнуйся, — говорю я со смешком. — Мы попробуем повторить это как-нибудь в другой раз.

— Как насчет того, чтобы вернуться к этому сегодня вечером, когда я вернусь домой с работы? — предлагает он, когда мои руки ложатся к нему на плечи.

Я поднимаюсь на носочки, а он склоняется ко мне. Наш поцелуй легкий, непродолжительный и полный сожаления.

— Звучит, как план, — я говорю ему. — Как полагаешь, ты сможешь прийти на ужин?

— Ни за что не пропущу его, — говорит он, когда притягивает меня к своему телу, сжимая мою задницу двумя ладонями. Он стискивает меня в объятиях и склоняется, чтобы подарить мне более глубокий, более продолжительный поцелуй. Неохотно отпуская меня, он произносит: — И детей сегодня можно уложить спать пораньше. Я хочу сегодня чуть подольше пошалить с тобой, хорошо?

Жар пронзает мое тело, когда я понимаю, что именно это означает, и я киваю ему в ответ, не в состоянии подобрать правильных слов, насколько мне это нравится.

— Я тебя люблю, — говорит он мне, одаривая меня последним поцелуем, и затем поворачивается, чтобы схватить пиджак, который висит на спинке стула.

— Я тоже тебя люблю, — отвечаю я ему, и не просто на автомате, когда вы говорите это супругу, потому что это вошло в привычку, а с такими переполняющими чувствами, что это практически причиняет боль, настолько эти слова желают быть произнесенными.

Зак это чувствует. Он наклоняет голову ко мне, в его глазах плескается нежность.

— Ты помнишь, что близится наша годовщина свадьбы?

— Она практически на носу, — говорю я с улыбкой.

— Нам нужно организовать что-то особенное, — предлагает он, когда берет мою руку в свою, и мы направляемся до дверей кабинета. — Отправимся сразу на следующий день после Рождества — оставим детей с Рэнделлом. Только ты и я, детка.

— Да, нам определенно необходимо сделать это, — говорю я с возрастающим волнением.

Только Зак и я вместе — абсолютное блаженство — и мы могли бы восстановить нашу связь, в чем мы так отчаянно нуждаемся. Мы поженились на следующий день после Рождества почти восемь лет назад, и сначала, это было идеальным временем, чтобы праздновать наш праздник вместе. Но когда появились дети, Рождество было только для них. Последние три года, Зак и я не дарили друг другу ничего, кроме рождественских открыток, потому что мы должны были быть увлечены, чтобы помочь малышам получить детский опыт в это волшебное время года.

— Давай обсудим сегодня вечером это поподробнее. Может, даже выберем место, куда бы могли сбежать от всего этого.

— Это, мистер Истон, — говорю я, оставляя мимолетный поцелуй на его губах, — самая лучшая вещь, которую ты мне предлагал за последнее время.

8 глава

Зак

Я еле дождался конца рабочего дня.

Не сказать, что это срочное собрание совета директоров было таким изматывающим. В принципе, мы ожидали чего-то вроде этого. Наш юридический отдел искал договор об отказе от конкуренции, который Чарли подписал несколько лет назад. Этот договор укрепил бы позицию преимущественного перевеса в нашу сторону и подтвердил современное положение закона на данный момент.

Но, бл*дь, если бы только день не тянулся бесконечно, после визита Мойры ко мне в ее женственном нижнем белье, и после того, как она оседлала мои колени, пока я пытался высвободить свой член, чтобы она объездила его. Мне пришлось перенаправить большую часть своей энергии на мысли о том, как избежать стояка на протяжении всего дня.

Лила была совершенно не удивлена, когда я покинул офис ровно в пять вечера и не минутой позже. На этот раз она не пыталась удержать меня, чтобы я что-то подписал или же просмотрел миллион других вещей, которые не сделал в течение дня. Мне кажется это очень даже мило с ее стороны, потому что она чувствовала вину за то, что отвлекла меня от моей жены — не то чтобы она знала, чем мы занимались — или же она нашла другой способ, чтобы доставать меня. Пока я до конца не мог разобраться в своем секретаре, иногда вещи в моей жизни кажутся мне совершенно выбивающими из колеи, и я не могу ничего поделать, ожидая от нее самого худшего. Однако я думаю, самое лучшее — это полагаться на точку зрения Мойры, что это, вероятно, ничего не значит и необходимо волноваться о более насущных вопросах.

Например, о том, как быстро я поглощу свой ужин, когда приду домой, и уложу детей спать. Сегодня я осознал, что наша сексуальная жизнь стала скучной, когда моя жена, которая обычно не является такой дерзкой провокаторшей, заявилась ко мне в кабинет практически обнаженной под своим плащом. Ей потребовалось некоторое время, чтобы решиться сделать это... ради меня, ради нашего брака, и это заставило меня осознать... Сегодня ночью я утоплю ее в удовольствии, и я собираюсь воспользоваться каждой гребаной минутой моего времени, делая это.

Я немного расслабляюсь, когда вхожу на кухню, думая, что уловлю запах восхитительного ужина и услышу детей, которые уже сидят за столом, в ожидании, что их накормят. Вместо этого меня приветствует тишина, отсутствие каких-либо ароматов и полная пустота. Я кладу свой рабочий портфель на столешницу. Все еще сжимая в руке маленький букетик маргариток, который приобрел по дороге домой, я прохожу через гостиную, направляясь обратно в большую комнату, где обычно сидит вся семья.

Когда я вхожу, то совершенно не ожидаю увидеть молодого специалиста, который приставлен помогать Мойре, Джоша, сидящего на полу и играющего с моими детьми. Мы еще не встречались до настоящего момента, но Мойра мне уже все уши прожужжала похвалами в его сторону. Я пытаюсь вспомнить его описание. Смутно припоминаю, что он из Бостона и заканчивает свою докторскую диссертацию. Я не могу вспомнить ни одной гребаной детали, кроме того, что Мойра говорит мне каждый вечер о том, что она бы не справилась с этой работой без его помощи. Я быстро узнаю его, когда вижу. Хоть он и сидит на полу с Джейми напротив него, я могу с уверенностью сказать, что он высокий, по тому, как его ноги вытянуты. Он молодой, возможно, ему около двадцати пяти, с подтянутым телом. У него каштановые волосы со светлыми прядями, и он очень загорелый. Джош носит бороду, которая, кажется, популярна в наши дни. Он привлекательный парень, но это совершенно не то, из-за чего на меня накатывает прилив злости.

Это из-за того, что он сидит на полу, играя с моими детьми, которые, судя по всему, чертовски хорошо проводят время вместе с ним.

Кэннон висит у него на спине, его маленькие ручки обернуты вокруг шеи Джоша, а Джейми пытается забраться на него спереди, чтобы обнять. Они смеются и хихикают, и мой живот сводит от данной картины.

— Привет, — это все, что я могу выдавить из себя, когда кладу букетик цветов на подлокотник кресла. Я присаживаюсь на пятки и протягиваю руки к детям. — Папочка дома.

Мое сердце сжимается и медленно увядает, когда все остаются на своих местах и смотрят на меня с удивлением. Кэннон смотрит на меня, смутно признавая, а Джейми выглядит застенчиво. Я практически поднимаюсь на ноги и намереваюсь покинуть свой собственный дом, когда, наконец, хоть кто-то приходит в чувства. Джейми ослабляет свою хватку на футболке Джоша, чтобы побежать ко мне. Я поднимаю ее, стараясь не задушить в объятиях, и практически издаю возглас облегчения, когда ее ручки оборачиваются вокруг моей шеи, и она кричит мне:

— Папочка.

О, бл*дь, хвала небесам. Хоть одни ребенок все еще любит меня.

Но затем и Кэннон оборачивает свои ручки вокруг моей ноги, и я перемещаю Джейми, усаживая к себе на бедро, чтобы наклонится и поднять еще одного своего ребенка. Джош быстро поднимается с пола, поправляя свою футболку Северо-западного университета, и улыбается мне широкой улыбкой. Кстати, у него идеально белые зубы.

— Привет, — говорит он мне, когда протягивает мне свою руку для рукопожатия. — Я — Джош.

Я быстро пожимаю плечами и смотрю на него виноватым взглядом, — совершенно не сожалея при этом — и говорю:

— Прости... руки заняты. Я — Зак. Приятно познакомиться.

— Да, да, — отвечает Джош, когда засовывает свои руки в карманы джинсов. — Э... Мойра в кабинете занята срочным звонком. Я просто присматривал за детьми по ее просьбе.

— Держу пари, ты не думал, что это будет частью твоей работы, — говорю я сухо, когда пристально смотрю на него.

— О, я не имею ничего против. Кэннон и Джейми замечательные и очень спокойные дети. И к тому же у меня множество племянников и племянниц, поэтому все нормально.

Я киваю в ответ на его слова и смотрю в сторону коридора, отчаянно желая, чтобы Мойра вышла из своего кабинета. Мы переделали свободную спальню под него, когда она получила работу в Senpace.

— Ей поступил срочный звонок от босса, — поясняет Джош, кивая головой в сторону ее кабинета.

Спасибо, Джош... думаю, что дальше я управлюсь сам.

— Ну, у меня все под контролем, если ты хочешь уйти, — говорю я ему, смотря на него многозначительным взглядом, который говорит: «Пошел отсюда на хер, у меня есть свои планы с женой».

Он понимает мой намек четко и ясно, его лицо покрывается румянцем.

— Да... конечно, было приятно познакомиться.

Смотря на Джейми, которая тянет меня за волосы, и Кэннона, который следит за происходящим с особым интересом, Джош берет свой рюкзак с кресла и набрасывает его к себе на плечо. Он поворачивается к входной двери, в тот самый момент, когда Мойра выходит из своего кабинета. Ее взгляд сначала устремляется к нему, и она выглядит сбитой с толку.

— Я только что заказала пиццу. Думала, ты останешься на ужин.

Джош бросает виноватый взгляд на меня, который в данный момент действительно злит меня, потому что какого хрена ему выглядеть виноватым? Он говорит:

— Э... Зак пришел домой, поэтому я подумал, что просто пойду…

Мойра поворачивает голову в мою сторону, немного успокаивая меня каким-то образом, когда ее лицо озаряется радостью при виде меня. Она направляется ко мне, в то время как говорит Джошу через плечо:

— Ничего подобного. Я пригласила тебя остаться на ужин, и ты останешься.

Я не могу ничего поделать с выражением досады, что воцаряется на моем лице, когда она привстает на носочки, оборачивает руки вокруг моей талии, чтобы подарить мне легкий поцелуй в губы. Когда отстраняется, она смотрит мне в глаза, стоя спиной в Джошу.

— Я пригласила Джоша на ужин, так как задержала его допоздна на работе, и затем он присматривал за детьми по моей просьбе, пока я разговаривала со своим боссом по телефону. Я надеюсь, ты не против.

И в ее глазах я четко и ясно вижу сообщение адресованное мне. Лучше б мне не быть против.

Я выдавливаю улыбку и перевожу взгляд на Джоша.

— Конечно же, я не против.

— Ну и отлично, — говорит Мойра, когда ее рука проскальзывает мне за спину и шлепает меня по заднице. — У меня не было времени готовить, поэтому, сегодня на ужин будет пицца из «Пицца Хат».

— Это вполне подойдет, — говорю, хотя вздрагиваю всем телом.

Мы едим пиццу так часто, что от одной мысли о ней, меня тошнит. Я бы убил за что-нибудь другое... домашнее. Черт, даже та же паукообразная обезьяна, приготовленная на огне, была просто как нельзя кстати сейчас. Я знаю, без сомнений, что мое негодование возникает еще оттого, что я прожил большее количество своей жизни в обществе, где женщины подчиняются и заботятся о том, чтобы мужчины были сытыми после тяжелого дня охоты и защиты племени. В то же время сейчас у меня современное мировоззрение, и я правда считаю, что работа Мойры такая же важная, как и моя. Но я не могу ничего поделать от разочарования, что нам приходится заказывать еду, когда моя жена отлично готовит.

Господи, я чертов пещерный человек, и я ненавижу себя за это.

Я опускаю детей на пол и направляюсь к нам в спальню.

— Я только пойду переоденусь.

Я слышу, как Мойра обращается к Джошу:

— Ты не присмотришь за детьми минуту?

Моя спина напрягается, когда я понимаю, что она направляться за мной, и также понимаю, что она чувствует мое недовольство сейчас. Я делаю глубокий вдох и принуждаю себя оставаться спокойным. Сейчас не время ссориться.

Когда я ослабляю свой галстук, слышу, как она входит в нашу спальню позади меня и прикрывает дверь. Она произносит шепотом, чтобы нас не было слышно:

— Что-то не так? Ты, кажется, чем-то расстроен?

Сдергивая галстук, я перехожу к запонкам. Я рассуждаю в течение минуты: дать ей честный ответ или же промолчать, оба варианта находят отклик в моем сознании, но затем я все же решаюсь. Я отвечу ей просто и честно:

— Я просто думал, что у нас будет милый семейный вечер. Не рассчитывал на компанию.

— Ну, я тоже, — говорит она с намеком на сопротивление в голосе. — Я также не ожидала срочного звонка от моего босса, который помешал приготовлению ужина, или, что мне придется просить моего помощника побыть нянькой для моих детей. Но это произошло, и я была вынуждена поступить так.

— Но зачем ты пригласила его остаться на ужин? — спрашиваю я, когда кладу свои запонки на комод, прежде чем повернуться к ней.

— О, ну я даже и не знаю, — говорит она саркастически. — Может, по той же причине, по который ты пропустил мой праздничный ужин пару недель назад?

— Так ты сделала это в отместку? — я шиплю на нее, когда резкими движениями расстегиваю пуговицы на рубашке.

— Нет, — восклицает она шепотом с испуганным взглядом на ее лице. — Это адаптация к обстоятельствам. Иногда не все идет так, как мы того хотим.

— Что-то все постоянно происходит не так, как мы хотим, — я бормочу, когда снимаю рубашку и бросаю ее на пол вместо корзины для грязного белья. Это сводит Мойру с ума и это низко, но в глубине души, я прекрасно понимаю, что я единственный, кто тут не прав, и именно поэтому мой внутренний ребенок протестует.

Мойра фыркает в знак несогласия и говорит именно то, что я ожидал:

— Добро пожаловать в мой мир, Зак. Теперь ты знаешь, как я чувствую себя большее количество времени.

И, бл*дь... Я прекрасно знал, что это будет как удар, и он оставит дыру в моей груди, которая в тот же момент наполнится виной, но я не ожидал, что это практически лишит меня сил твердо стоять на ногах. Внезапно я чувствую себя измотанным, беспомощным и совершенно не владеющим контролем над ситуацией. Я провожу руками по волосам и поворачиваюсь к моей жене спиной, чтобы она не видела ни признака уязвимости в моем взгляде.

Затем я чувствую нежное прикосновение ее рук к моей пояснице, и она оборачивает их вокруг моего живота, ее мягкая грудь прижимается к моей спине, и я чувствую, как ее щека прижимается к моей лопатке.

— Прости, — шепчет она, что только усиливает мое чувство вины.

Я разворачиваюсь, решительно заключаю ее лицо в свои ладони и склоняюсь, пока мы практически не оказываемся нос к носу.

— Не нужно. Тебе не за что извиняться. Я тут единственный, кто ведет себя как придурок.

— Но ты такой милый придурок, — говорит она лукаво. — И ты мой придурок.

Я не могу ничего поделать. Эта женщина прекрасно понимает меня.

Идеально подходит мне.

Самым чертовски лучшим образом.

Хихикая, я притягиваю ее крепче к своему телу, сжимая ее в объятиях, и опускаю подбородок на ее макушку.

— Боже... Прости меня. Все, о чем я думал на протяжении всего дня, это ты в зеленом бюстгальтере и кружевных трусиках, сидящая на мне... готовая объездить мой член, и поэтому я так отчаянно стремился быстрее попасть домой, чтобы быть с тобой.

— У нас все еще будет время сегодня вечером, малыш, — говорит она ласково.

Но это неправда. К тому времени, когда привезут пиццу, мы будем пытаться развлечь нашего гостя, и затем дети будут готовы идти в кровать. Я не сомневаюсь, что так и произойдет.

Это происходит практически каждый вечер.

Затем мы будем слишком уставшими, чтобы делать что-либо, кроме быстрого, скомканного траха, после которого сразу же провалимся в усталый сон. Опять.

— Я выпровожу Джоша домой, — говорит внезапно Мойра в попытке дать мне в то, в чем я так нуждаюсь. — Мы дадим детям бутерброды с желе и арахисовым маслом и закроем их в своих комнатах. И я буду обнаженная ждать тебя в кровати через пятнадцать минут.

Я не могу ничего поделать. Я смеюсь от мысли, как моя жена выталкивает Джоша, бегая как ненормальная, чтобы я мог делать с ней развратные вещи на протяжении всего вечера. Боже, я люблю эту женщину.

Качая голой, я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее.

— Нет, давай будем радушными хозяевами для твоего помощника. Он мне кажется милым, и как я полагаю, он заслужил кусок недавно заказанной пиццы.

— Он милый, — говорит Мойра и усмехается мне. — Тебе он понравится.

Я скептически приподнимаю бровь в ответ на ее слова. Он молодой, несомненно, умный и привлекательный. Мои дети любят его, и он работает в непосредственной близости от моей чертовски сексуальной жены. Он мне совершенно не нравится, но я держу эти мысли при себе.

— И, кроме того, — продолжает Мойра с озорной искоркой во взгляде, — у него нет здесь никого из родных, поэтому я пригласила его прийти к нам на День благодарения на следующей неделе.

— Ты это сделала? — спрашиваю напряженно, но сдерживаюсь, скрывая раздражение за веселой улыбкой на своем лице. Будет еще один «семейный» ужин.

— Ага. И я также пригласила Лилу сегодня, когда была у тебя на работе, — говорит она с еще более озорной усмешкой на лице. — Мне кажется, они будут милой парой, ты так не думаешь?

Я моргаю ошеломленно, смотря на свою жену.

— Ты что, пытаешься свести Джоша и Лилу?

— Ну, я неисправимый романтик в сердце, не все могут иметь то, что есть у нас, но мы можем, по меньшей мере, помочь людям быть такими же счастливыми. Мне правда кажется, что они очень понравятся друг другу.

— Ты просто нечто, — говорю я ей искренне. — И я тоже романтичный. Я оставил тебе букет цветов на диване.

Она смеется, ее глаза излучают блеск любви и благодарности не из-за моих стараний, а потому что я позволяю ей вправить мне мозги. Я позволяю Мойре вывести меня из моего состояния депрессии и раздражения и даю ей делать то, что она делает лучше всего.

Напоминать мне, насколько я счастливый мужчина.

9 глава

Мойра

Звон будильника вырывает меня из глубокого сна, и так как я не хочу будить Зака, то быстро вытягиваю руку, чтобы точно попасть по кнопке и отключить будильник, заглушив пронзительный звук.

Лежа спокойно, я прислушиваюсь в темноте к окружающей обстановке и убеждаюсь, что не потревожила Зака. Я ничего не слышу и начинаю отгибать покрывало, чтобы суметь выскользнуть из кровати.

Я останавливаюсь, когда рука Зака внезапно обнимает меня за живот и прижимает вновь к его телу.

— Доброе утро, — говорит он сонно, когда утыкается мне в шею. Я чувствую, как его эрекция становится тверже у моей задницы.

Я оказываюсь в его объятиях и предпринимаю попытку вырваться из его хватки.

— Поспи, — шепчу ему. — Я знаю, что ты устал, а мне нужно приготовить индейку.

Его хватка только усиливается, когда он толкается своей эрекцией в мою задницу.

— Я скучал по тебе.

Я кладу свои ладони поверх его и стискиваю их в ответ на его крепкие объятия.

— Я тоже по тебе скучала.

На протяжении целых пяти секунд, я позволяю ему крепко обнимать меня, потому что на последние три дня он уезжал в деловую поездку в Нью-Йорк, и вернулся домой вчера ночью, когда я уже спала. Но затем я предпринимаю попытку отстраниться от его объятий.

— Но мне нужно так много подготовить сегодня, поэтому ты возвращайся ко сну, а я приду разбудить тебя чуть позже.

Его хватка становится только крепче, и я стараюсьбороться между тем, чтобы не выйти из себя и не быть очарованной его действиями. Боже, что бы я только не отдала ради того, чтобы просто лежать здесь и удобно устроится в объятиях своего мужа. Я так по нему соскучилась за эти пару дней. Зная, что в данный момент он возбужден из-за меня, я невообразимо жажду секса, но то же время чувствую огромную долю напряжения от обеда в честь Дня благодарения, который должен быть приготовлен. Я поставила свой будильник на пять утра, точно рассчитав время, сколько у меня займет подготовить индейку, нафаршировать ее и затем поставить в духовку. Затем я переключусь на другое множество дел, которые обязательно должны быть сделаны перед тем, как мы сядем обедать в два часа вместе с нашими гостями.

Зак внезапно ослабляет свои объятия, и я не позволяю временной отсрочке пройти впустую, вылетая из кровати перед тем, как соблазнюсь позволить моему мужу делать со мной, что он хочет. В кромешной темноте, я аккуратно выбираюсь из комнаты, чтобы он мог немного отдохнуть, и неслышно проскальзываю, словно бесшумный повар-шпион, на кухню.

Я подготовила практически все прошлым вечером, поэтому придерживаюсь своего расписания. Присаживаясь на корточки, я тянусь в дальний нижний шкаф, чтобы достать жаровню. Когда я поднимаюсь, то вздрагиваю оттого, что руки Зака обнимают меня за талию.

— Зак, — говорю я, в то время как мое сердце неистово колотится. — Что ты делаешь? Иди в кровать. Я прекрасно знаю, что ты устал.

— Я не устал, — говорит он, когда прижимается сбоку, чтобы оставить поцелуй на моей шее. — Я возбужден.

Чтобы подчеркнуть сказанное, он прижимается возбужденным членом к моей заднице, потеревшись о мои бедра и достигая полного эффекта. Моментально, я опять тоже возбуждаюсь.

Но еще я очень практична.

— Малыш, — произношу я так, чтобы не застонать в голос. — Я тебя очень люблю, но у меня огромное количество дел.

— Я помогу тебе после того, как оттрахаю тебя, — говорит он, прижимаясь ко мне чуть по-другому, чтобы оставить поцелуй с другой стороны моей шеи. Одна ладонь неспешно скользит вверх от бедра до груди, где он слегка сжимает ее.

— Мммммм. — Моя голова откидывается назад, и я предпринимаю слабую попытку отстраниться от него.

— Я отсутствовал по важным делам, скучая по моей жене и детям, и у меня не было с тобой секса на протяжении четырех дней, — бормочет Зак, когда его другая рука скользит к низу моего живота, перед тем как исчезнуть в моих пижамных штанах. Его пальцы пробираются на миллиметр под резинку трусиков, устремляясь с определенной целью ниже.

Он мгновенно сильно шлепает меня по клитору, и так как я хорошо знаю своего мужа, это значит, что он хочет трахнуть меня жестко и быстро. Им движет сильное желание, и наш секс обещает быть наполненным шлепающими звуками плоти о плоть. Я прекрасно знаю, что Кэннон будет спать, не взирая ни на какие звуки, а если решит проснуться Джейми, то она, по крайней мере, еще слишком маленькая понять, что происходит. И к тому же она не сможет сама выбраться из своей кроватки, поэтому нам не грозит быть захваченными за нашими действиями.

С этой мыслью и пониманием того, что Зак поможет мне приготовить обед, я тоже вступаю в игру.

Я поднимаю руку, проскальзываю в свои пижамные штаны и накрываю руку Зака, принуждая его девствовать смелее.

— Да, детка, — говорит он одобрительно, потому что я подчинилась его желаниям. — Ты тоже хочешь этого, не так ли?

— Очень сильно, — я тяжело дышу, когда он растирает мою влажность, кружа пальцами в жестком ритме.

— У меня есть фантазия, — он рычит, прижимая свои губы к моему уху, а его палец быстро работает на моем клиторе. — После того как все сегодня уйдут домой, а дети лягут спать, я положу тебя на обеденный стол в комнате, налью клюквенный соус на твою киску и устрою себе свой собственный День благодарения.

Я вижу ясно и четко, как мой развратный, дикий мужчина делает это со мной, и эта мысль слишком соблазнительная, чтобы терпеть то, как его палец искусно двигается на моем клиторе. Я жестко кончаю, издавая мучительный стон освобождения, который становиться еще более горячим и ярким благодаря его грязным разговорчикам.

— Бл*дь, — стонет он, когда высвобождает свою руку и стягивает мои пижамные штаны и вслед за ними трусики по ногам. — Я сейчас такой твердый, что это даже причиняет боль.

— Быстрее, — я выдыхаю прерывисто.

Он немного отстраняется, и в своем воображении я могу наблюдать за ним, как он стягивает боксеры вниз по ногам, чтобы вытащить свой большой член, который я так люблю Мой член. Мой, мой, мой.

Я непроизвольно склоняюсь вперед, раздвигаю ноги чуть шире, насколько это возможно, и цепляюсь руками за гранитную столешницу. Мои глаза скользят по тому, что находится передо мной, сосредотачиваясь на пакетах из Pepperidge Farms, которые наполнены всем необходимым. Мое тело напрягается от жадного предвкушения, пока ожидает долгожданного вторжения.

Он не разочаровывает.

Зак никогда не разочаровывает.

Он проводит головкой по моей влажности. Как раз перед тем, как протолкнуть свою толстую длину внутрь меня, он бормочет:

— Быть вдали от тебя так ранит, Мойра. Я не могу терпеть это.

Мое тело неудержимо содрогается от любви, похоти и голода в его голосе. У меня больше нет сил контролировать свое тело, когда мои бедра подаются назад, чтобы поскорее принять его

— Бл*****дь, — стонет Зак, когда его ладони хватаются за мои бедра, чтобы он мог удержаться на месте, и его пальцы болезненно впиваются в мою нежную кожу. — О, черт, Мойра... черт. Бл*дь. Это настолько хорошо чувствуется. Я собираюсь так жестко кончить.

Его слова воспламеняют меня. Я подаюсь вперед, чтобы почувствовать, как его массивный ствол неспешно выскальзывает из моего тела, почти до самой головки члена. И до того, как он полностью выскользнет из меня, я резко подаюсь назад, насаживаясь на его член.

— О, боже, Мойра... Детка, не останавливайся, — умоляет он меня.

Поэтому я не прекращаю.

Пока мой муж стоит, не двигаясь, позади меня, ладонями сжимая мои бедра, я продолжаю подаваться назад и вперед, жестко трахая его.

Быстро.

И шумно.

Мы оба стонем и тяжело дышим, устремляясь вперед к освобождению. Кожа и плоть, покрытые влагой, издают шлепающие громкие звуки.

О, как я скучала по этой дикости между нами, когда мы находимся наедине друг с другом. Я скучала по понимаю того, какой голод ощущает мой муж по отношению ко мне. Иногда я чувствовала себя такой одинокой в наших скучных занятиях любовью, возможно, потому что была забыта связь, которой сродни горелке, иногда просто необходимо поддать немного газу, чтобы разжечь пламя.

И когда все зажигается, черт побери, то горит намного сильнее, чем солнце в полуденное время в пустыне.

Я трахаю своего мужа беспощадно, игнорируя мой второй оргазм, когда он начинает бурлить во мне, и только больше сосредотачиваюсь на грязных ругательствах, которые срываются с губ Зака, что означает — он уже близок к освобождению.

— Давай, малыш, — я подталкиваю его ближе к краю освобождения, произнося фразу через стиснутые зубы. Я смотрю вниз, замечая, как моя грудь сильно покачивается и потирается о пижамную футболку, затем склоняюсь вперед сильнее, опускаю взгляд ниже и смотрю, как он проскальзывает внутрь и наружу моей киски.

Боже мой... это так горячо.

— Начинается, — стонет Зак, предупреждая меня, когда его руки ужесточают свою хватку на мне. С помощью своих сильных предплечий, он крепко удерживает меня на месте. Он подается назад, толкается жестче и глубже, чем я трахала его до этого, и замирает во мне.

— Да, — шепчет он, и его голос наполнен трепетом, когда я чувствую, как его член начинает подрагивать, и он выплескивает свое освобождение во мне. — О, Мойра... это чувствуется восхитительно.

Мой оргазм высвобождается, поднимаясь вверх по моему позвоночнику, заставляя мои бедра устремляться к нему вращательными движениями. Скорее всего, мои движения для него это слишком, потому что Зак отстраняется, выскальзывая из меня наполовину, и затем опять врывается в мое тело со стоном:

— Бл*дь... Я думаю, что я кончаю опять. Черт побери... детка... черт.

Да!

Я люблю слышать Зака, когда он настолько потерян в своем удовольствии. Звук его голоса предоставляет мне самое ценное признание, что я та, кто заставляет его чувствовать себя таким образом. Ему даже не нужно говорить мне больше ни единого слова, потому что в эту минуту я знаю, он напоминает мне, насколько трепетно относится ко мне.

Как я важна для него.

Мой муж прижимается к моей спине, оборачивает свои руки вокруг меня, и мы позволяем крошечной волне дрожи пройти по нашим телам. Мы держимся крепко… поглощенные друг другом, когда наше дыхание успокаивается.

— Я люблю тебя, — шепчу я ему.

— Если это составляет хотя бы половину от того, как люблю тебя я, значит это просто охренительно большое количество любви, — говорит он со смешком и оставляет поцелуй на моем затылке.

Мы проводим следующие пять минут, приводя себя в порядок. Дарим друг другу множество нежных поцелуев между тем, когда очищаем наши тела и поправляем свою одежду. Зак проводит пару минут, рассказывая мне про свою поездку в Нью-Йорк, пока я вытаскиваю лук и сельдерей из холодильника, захватывая при этом и пару ножей.

Когда мы стоим вместе за столешницей, я режу сельдерей, а Зак режет лук — потому что он говорит, что настоящие мужчины не плачут, и затем доказывает мне это, забирая себе дурно пахнущий лук — он резко меняет атмосферу беззаботного счастья в комнате.

— Поэтому... мы не сможем отпраздновать годовщину нашей свадьбы в следующем месяце, как я планировал, — говорит он тихо.

Мои руки останавливаются в самом разгаре нарезки овощей, и я поворачиваю голову к нему. Он смотрит на меня с выражением сожаления на своем лице.

— Почему это? — спрашиваю я, пытаясь казаться равнодушной по поводу этого, но внутри себя я начинаю ощущать приток разочарования.

— Открывается новая оптовая база на следующей неделе. И мне нужно быть там, — говорит он, продолжая нарезать лук.

Мои глаза покалывает от набегающих слез. Я хочу сослаться на то, что эти слезы вызваны тем, что он нарезает лук, но это не так. Это все, потому что я, правда, очень ждала возможности отдохнуть и провести пару дней наедине с моим мужем. Где мы могли бы быть дикими, свободными от всего и сосредоточенными только друг на друге. У нас не было этого с того самого момента, как родился Кэннон. У нас не было этого и ранее, потому что мы разрывались между моей рабой и учебой Зака на последнем курсе. Мы только украдкой наслаждались редкими моментами как сейчас, когда он трахал меня на кухне, прежде чем я могла вновь заниматься своими делами.

— Мне так жаль, милая, — говорит он мне, откладывая нож в сторону, и хотя я стараюсь держать свое лицо опущенным, не поднимая головы, я знаю, что он видит мои слезы. — Но мы можем съездить куда-нибудь в январе, когда все немного уляжется. Я обещаю тебе.

Я прекрасно знаю, что это могло бы быть простой альтернативой. Конечно... мы могли бы съездить чуть позже. Это все еще означает, что мы проведем время вместе, но также это значит, что наш брак опять отодвигается на второй план. Это значит, что я отхожу на второй план, и в этот самый момент, понимаю, что я не просто задета, раздражена или же огорчена. Я начинаю чувствовать горечь от всего происходящего.

Но все равно я продолжаю делать то, что лучше всего получается у Мойры. Я отступаю, даря ему уверенную улыбку, и говорю:

— Нет, проблем. Мы можем поехать позже, если нам удастся все разрешить.

На мгновение он бросает на меня взгляд полный сомнения, но затем я ясно все понимаю... это просто взгляд на его лице... когда он принимает, сказанное мной. Это взгляд облегчения, когда он выбирает для себя поверить в то, что не ранил мои чувства.

10 глава

Зак

Мы с Мойрой стоим у открытой двери и машем на прощание Джошу и Лиле, когда они направляются к своим машинам с коричневыми бумажными пакетами в руках, наполненными оставшейся едой с Дня благодарения. Я должен признать... Мойра все рассчитала правильно. Уже после пары минут знакомства друг с другом, стало понятно, что между ними есть неподдельный интерес и влечение. Лила накручивала свои кончики волос на палец, в большинстве своем, флиртуя, когда Джош разговаривал с ней, а Джош, казалось, был крайне заинтересован в том, что она говорила. Он, определенно, не скрывал свои оценивающие взгляды в ее сторону.

Мы с Мойрой обменивались многозначительными взглядами между собой через стол, когда поглощали индейку, фаршированную пюре из картофеля, запечной зеленой фасолью и политой клюквенным соусом, а также наслаждались кукурузным пудингом. К тому времени, когда Мойра подала десерт — предлагая на выбор тыкву, орех пекан или яблочный пирог — Джош уже пригласил Лилу на ужин на следующий вечер.

Моя жена чертовски умная.

Мы смотрим в течение мгновения, как Джош провожает Лилу до ее машины, и они стоят близко друг к другу, пока разговаривают, но затем я увлекаю Мойру обратно в дом, плотно закрывая дверь позади нас. Она понимающе мне подмигивает, располагает руку на моем бедре и говорит:

— Я больше чем уверена, что нас пригласят на свадьбу.

Я усмехаюсь и наклоняюсь, чтобы подарить ей поцелуй.

— Черт, их первенец должен быть назван в честь тебя... не важно, кто там будет, девочка или мальчик.

Мойра смеется в ответ на мои слова и отталкивает меня.

— Иди и помоги Рэнделлу убрать пирог. Я пойду покупаю детей и одену их на ночь в пижамы.

— Нет проблем, — говорю я, когда направляюсь в сторону кухни.

Это был действительно потрясающий день.

Это не был семейный обед в тесном кругу, как я хотел, но закончилось все тем, что мне понравилась наша компания. Все мои сомнения насчет Лилы рассеялись, когда я увидел, как она заинтересована в Джоше. Я даже испытал неловкость за то, что думал, что она имеет на меня какие-то виды. Потому что когда я увидел, как она флиртует, шутит и хихикает с Джошем, я в тот же момент понял, что Лила и правда не испытывала ко мне ничего, кроме рабочего интереса. За этим было приятно наблюдать, и, возможно, за нашим столом зародилась новая любовь. И я был больше чем просто счастлив, видеть Рэнделла с нами, потому что он самый близкий человек из моей семьи, который здесь есть.

В то время как мой приемный отец Парайла все еще пышет относительно приличным здоровьем в Амазонии, я не видел его с того момента, как мы с Мойрой поженились, и к сожалению, я не думаю, что когда-либо увижу его снова. К счастью, отец Гоуль посылает нам новости о моем бывшем карайканском племени, когда у него есть возможность, но все, на что я могу рассчитывать, — это спутниковые телефоны. Даже почта — не позволительная роскошь в глухих джунглях, где они живут.

Когда вхожу на кухню, я вижу, как Рэнделл склонился над яблочным пирогом, отправляя большой кусок прямо в рот с тарелки. Он поднимает взгляд на меня, вспышка вины проскальзывает в его глазах на долю секунды, но затем он снова беззастенчиво вонзает вилку в пирог.

— Тут осталось совсем немного, — говорит он с набитым ртом. — Нет смысла марать чистую тарелку.

Я пожимаю плечами, потому что его выводы звучат логично для меня, и затем решаю присоединиться к нему. Обходя кухонный остров, я беру вилку с ящика для посуды по пути и вонзаю ее в слоеный корж. Я отламываю большой кусок, и когда жую сладкий яблочный вкуснейший пирог, Рэнделл спрашивает меня:

— Ну, как ты справляешься с работой?

Моя голова поворачивается к Рэнделлу, и я смотрю на него с удивлением на лице.

— Не понял?

— Работа? — повторяет он, когда кладет свою вилку на столешницу и берет салфетку, чтобы вытереть его рот. — Как она?

— Я не уверен, что понимаю, о чем именно ты говоришь, — отвечаю я ему, откладывая свою собственную вилку. — Мы с тобой достаточно много говорим о работе каждый день. Почему ты вдруг решил поинтересоваться, как она?

Рэнделл качает головой и усмехается.

— Конечно, мы говорим о работе... Но я хочу знать, как ты справляешься с ней? Насколько это тяжело для тебя? Нравится ли тебе то, что ты делаешь? Я знаю, ты чертовки хорош в своем деле, и мне еще лучше известно то, что ты фантастически со всем справляешься, но я хотел бы поинтересоваться, как ты относишься ко всему этому?

— Я отлично справляюсь, — говорю я аккуратно... и до сих пор не могу понять, что именно он имеет в виду. Я почти чувствую, что он как будто ожидает от меня какого-то определенно ответа, и мне жаль, что я не могу дать ему то, чего он так ждет.

— Ты берешь много часов нагрузки, — замечает Рэнделл. На долю секунды, я задаюсь вопросом, возможно, ему что-то сказала Мойра. Мои глаза быстро устремляются к дверному проему, который ведет по коридору туда, где она купает детей, и затем я снова перевожу взгляд на Рэнделла. Он просто смотрит на меня выжидающе.

— Конечно, я провожу много времени за работой, — уверенно говорю я ему, возвращаясь снова к пирогу, и отламываю от него большой кусок. — Но все нормально. Ты прекрасно знаешь, я усердный работник, и тебе известно, что я не знаю больше никакого другого способа существовать.

Рэнделл внимательно изучает меня, взвешивая мои слова и проверяя меня на честность. Я смотрю на него, не отводя взгляда, потому что меньше всего я хочу, чтобы он решил, что я переутомляюсь. Я знаю его защитный инстинкт, он вмешается и заставит меня отойти от дел.

Наконец он кивает мне с одобрением, прежде чем поднять свою вилку. Он держит ее непосредственно над пирогом. И перед тем, как отломить еще кусочек, он говорит мне:

— Просто я волнуюсь, Зак... особенно когда Мойре предложили работать на полную ставку в Университете Эмори, я прекрасно понимаю, что это будет для вас определенной нагрузкой, потому как у вас двоих очень трудоемкая работа, и вы ко всему прочему еще пытаетесь растить детей. Поэтому если тебе нужно...

— Что за работа на полную ставку? — спрашиваю я, и в мгновение ока мои мышцы напрягаются по всему телу, потому что, бл*дь, я просто не понимаю, о чем таком он говорит.

Рэнделл безошибочно распознает оттенок гнева в моем голосе. В одно мгновение его лицо становится пунцово-красным, и с легким присутствием вины он склоняет его.

— Боже... Прости. Просто, я полагал, что Мойра сказала тебе об этом. Это не то чтобы прям предложение, больше похоже на вопрос от антропологического факультета, посмотреть, заинтересуется ли она... Но она казалась такой радостной.

Голос Рэнделла становится тише, когда он, кажется, даже становится меньше под моим гневным взглядом. Мои губы сжаты в тонкую сердитую линию, и его плечи сникают еще сильнее.

— Она мне не сказала ни слова насчет этого, — бормочу я, убирая вилку на столешницу.

— Ну, тебя не было последние пару дней. Может, она просто ждала подходящего момен...

— Когда она сказала тебе об этом? — перебиваю я его.

— Позавчера, — отвечает Рэнделл поспешно, пытаясь усмирить мою обиду. — Когда она узнала... она позвонила мне.

Его голос вновь стихает, когда он понимает, что это звучит еще хуже. Моя собственная жена позвонила ему рассказать важные новости, а не мне.

Именно в этот момент Мойра входит на кухню с Джейми на руках. Ее прекрасные каштановые волосы все еще влажные после купания, она выглядит просто замечательно в бело-желтой пижаме с маленькими головками утят на своих ножках. Мойре достаточно посмотреть на мое лицо, и могу сразу сказать, что она напрягается.

Я не заставляю ее ждать.

— Тебе поступило предложение о работе на полную ставку в Эмори? — спрашиваю я ее, даже не стараясь скрыть осуждающую природу своего вопроса.

Мойра в тот же момент передает Джейми на руки Рэнделлу. Он уносит ее без единого слова, и я вижу, что что-то невысказанное проскальзывает в их взглядах. Они определенно говорили, и это бесит меня еще сильнее. Я не сомневаюсь, наблюдая за их взглядами, что их разговор включал в себя важные обсуждения по поводу того, что я достаточно много часов пропадаю на работе, наряду с ее озабоченностью насчет принятия предложения на полную ставку.

Все эти вещи ей следовало бы, бл*дь, обсудить со мной.

Не раньше, чем Рэнделл разворачивается и покидает кухню с Джейми на руках, я передвигаюсь к Мойре. Тихим голом, но к тому же не менее злым, говорю ей:

— Тебе предложили работу на полную ставку, и ты не потрудилась рассказать мне об этом?

Она, по крайней мере, делает вид, что смущена, когда шепчет мне в ответ:

— Это неофициальное предложение... просто разговор с моим другом с антропологического факультета. Мне было любопытно подумать о потенциальной возмо...

— Притормози на одну гребаную минутку, — я практически шиплю на нее. — Ты специально спровоцировала эту ситуацию? Я думал, мы пришли к компромиссу о том, что ты вернешься на работу, когда Джейми будет дошкольного возраста?

— Зак, — Мойра говорит спокойным голосом, даже успокаивающе кладет ладонь на мою грудь. — Мне было просто интересно. После выполнения работы для Senpace я осознала, насколько соскучилась по преподавательской деятельности. У меня был просто дружеский разгово...

— И ты не потрудилась сказать мне об этом? — перебиваю я ее. — Ты не думаешь, что тебе следовало бы обсудить это со мной перво-наперво?

Вот теперь лицо Мойры становится красным, не только из-за растерянности или чувства вины, а от злости. И это настоящий ирландский оттенок красного, ее глаза становятся темнее, когда гнев увеличивается.

— Ну и когда, позволь тебя спросить, я должна была поговорить с тобой об этом, Зак? За пять минут до того, как ты собирается лечь спать или, может, когда ты возвращаешься поздно вечером с работы, или, возможно, с утра, когда ты спешишь выбраться из дома на работу? О, постой... Я знаю... пока ты совершаешь свою утреннюю гребаную прогулку, я могла выкроить немного твоего времени, и мы бы поговорили о моих жизненных стремлениях и положении вещей, которым я чертовски недовольна.

Я игнорирую ее сарказм и попытки уклониться от темы. Тихим голосом я отвечаю ей:

— Для того, что является настолько важным, я бы обязательно выделил время. Ты понимаешь, насколько глупо я выгляжу, когда слышу такие важные новости от Рэнделла, а не от своей жены?

Вспышка боли вспыхивает в глубине глаза Мойры, и она делает глубокий вдох, чтобы медленно выдохнуть. Всегда являясь голосом разума, когда мы ссоримся, она говорит:

— Мне очень жаль, Зак. Это был просто разговор, и ничего больше. Это то, что я делаю... Я говорю. Я говорю с теми, кто здесь для меня и рядом со мной, и мне правда очень, очень жаль, что этим человеком на данный момент является Рэнделл.

Сокрушительная боль пронзает меня.

— Ты что, хочешь сказать, что я здесь не для тебя?

Она быстро качает головой.

— Нет, конечно, нет. Это не то, что я имею в виду. Я просто... Я думала об этом некоторое время, но ничего серьезного просто мысли, а затем коллега сказал, что им требуется человек, и я обрадовалась и позвонила...

— Рэнделлу, — заключаю я горько. — Ты позвонила Рэнделлу.

— Ты работал... в другом штате, — уточняет она для меня, вспышка ярости опять проносится в ее глазах.

Неподъемный груз вины обрушивается на меня, поэтому я делаю то, что естественно в такой ситуации.

Я пропускаю это мимо ушей, как и она то, что сказал я.

— Давай-ка забудем об том на минуточку, — говорю я ей с долей высокомерия. — Как насчет того, чтобы сконцентрировать свое внимание на той части, где ты просто решила двигаться дальше, сменив планы, которые мы обговорили вместе как пара, даже не проявив порядочности к тому, чтобы узнать, как я чувствую себя на этот счет. Мы приняли решение, Мойра... ты собиралась оставаться дома с детьми до того момента, пока они не начнут ходить в школу. Мы оба пришли к согласию, что это очень важно.

— Я знаю, — отвечает она, и я могу видеть, что она собирается сказать причины, по которым передумала, но я не хочу их слушать.

По крайней мере не сейчас, потому что я в ударе.

— Ты можешь говорить все, что хочешь, Мойра, что я работаю слишком много, и что я слишком занят, чтобы хотя бы обсудить эти вещи с тобой, и ты можешь продолжать говорить это, если тебе станет от этого легче, но мы оба прекрасно знаем, что это неправда. Возможно меня не было последние пару дней, но я не имею наглости притворяться, что та ситуация с обсуждением твоей работы просто внезапно произошла, и ты не смогла дозвониться до меня. Ты, определенно, точно думала об этом некоторое время, и вместо того чтобы обсудить со своим мужем, ты использовала Рэнделла как хорошего слушателя.

— А все, что тебе было нужно сделать, — это просто попросить... попросить, чтобы я выделил время, и мы сели и поговорили о том, что так важно. Но правда в том, что ты так же погрязла в своей работе, как и я, и ты не хотела прикладывать силы к нашему обсуждению, которое грозило быть очень серьезным. Вместо этого, как я предполагаю, ты направилась прямиком к Рэнделлу, потому что прекрасно понимала, что он поддержит твое решение вернуться на работу. Так же, как он поддерживает любое мое амбициозное начинание. Это было легко и просто. И от этого ты почувствовала себя хорошо. Его поддержка дала тебе все, что тебе было необходимо, потому что ты определенно знала, что я не поддержу тебя. А на данный момент, я не знаю, хочешь ли ты по-настоящему выходить на работу на полную ставку, или же это все была пустая болтовня. Но в следующий раз, когда ты захочешь принять важные решения такого масштаба в своей жизни, я советую тебе обсудить это сначала со мной, прежде чем бежать к кому-то другому.

И перед тем как у нее появится шанс разразиться на меня ответной тирадой, как я явственно вижу, она хочет сделать, я хватаю свои ключи с крючка на стене, который находится рядом с прачечной комнатой, и выхожу из дома прочь. Я намереваюсь совершить приятную, долгую поездку, чтобы немного остыть от всего произошедшего.

А если учесть то, как я себя сейчас чувствую, думаю что вернусь домой примерно на следующей неделе.

 

11 глава

Рождественское утро...

Мойра

Подтягивая ноги под себя на диване, я дую на горячий кофе в кружке в своей руке. Я позволяю своему взгляду скользнуть по рождественским огням и насладиться моментом полной тишины и одиночества. Я люблю теплые отблески света, отбрасываемые окружающим освещением в темный, предрассветный период времени в гостиной, который наполняет меня умиротворением и безмятежностью, чего я не чувствовала на протяжении последних дней.

Все просто стало немного... странным.

С момента нашей ссоры, что произошла месяц назад, мы, кажется, так и не смогли наладить наши отношения. Сама ссора утихла достаточно быстро. Зак вышел прокатиться, чтобы немного остыть, и когда вернулся обратно, принес извинения за то, что так разозлился на меня и за свой уход. Я быстро простила его, потому что, давайте посмотрим правде в лицо, у него была причина быть обиженным и злым. После тщательного размышления о произошедшем, я понимаю, что то, что я сделала, было совершенно неправильно.

Не то чтобы было неправильно иметь мечты, которые, по моему мнению, не были воплощены в реальность, а было неправильно с той точки зрения, что они у меня были, а я не потрудилась их обсудить в первую очередь с Заком. Он мой лучший друг, человек, которому я доверяю, мой наставник и мой самый главный победитель. Он моя родственная душа, ян к моему инь, вселенная создала его только для меня, а меня исключительно для него. Было неправильно с моей стороны довести наши отношения до такой ситуации, когда мне было проще отмахнуться от наших проблем. Когда Зак сказал, что я обратилась к Рэнделлу, а не к нему с разговором о предложении работы, он был абсолютно прав. Я сделала это, потому что не хотела иметь серьезный разговор с Заком. Я была напугана тем, что может сказать мне мой муж, и не предоставила ему возможности объясниться. Я до сих пор испытываю дрожь от чувства вины за то, что произошло, но как я и сказала, ссора была разрешена, и извинения были приняты.

За исключением того... что все с того момента стало немного странным.

Мы просто... существовали.

Наши разговоры были вежливыми. Мы непринужденно шутили друг с другом и прикладывали большие усилия, чтобы оказать поддержку друг другу. Зак старался присутствовать дома на ужинах в большинстве вечеров, и я естественно не поднимала вопрос о вероятности возвращения к преподавательской деятельности, даже несмотря на то, что Зак сказал мне вечером в День благодарения, что если я хочу сделать это, он поддержит меня несмотря ни на что.

Мы говорим верные слова, совершаем правильные поступки, и все равно... это все кажется таким неправильным.

Наша связь была утрачена, и я испытываю неподдельных страх, что, возможно, нас разделяет более глубокая пропасть, которую мы не сможем преодолеть.

Я слышу, как Джейми начинает ворочаться в своей кроватке, и потому как Зак спит чутким сном, я знаю, что в этот самый момент он, скорее всего, уже сидит на нашей кровати. Даже вероятности того, что должен прийти Санта Клаус, было недостаточно, чтобы пробудь Кэннона из его глубоко сна, поэтому я знаю наперед, что Зак обязательно остановится в его комнате, чтобы разбудить его.

Я уверена, что Зак будет удивлен обнаружить, что я уже поднялась, потому, как я совершенно не являюсь жаворонком, но Рождество всегда отличается от обычных дней. Присутствует волнение, которое кажется, наполняет гулом вены, и становится все еще более очевидным, потому что мы заряжаемся радостным волнением детей. Джейми все еще не до конца понимает смысл существования Санта Клауса, но Кэннон был вне себя от радости прошлым вечером. Он, должно быть, спросил меня десятки раз, вел ли он себя хорошо, по моему мнению, чтобы ему достались подарки.

В коридоре раздается топот крошечных ножек, и я поворачиваюсь на звук, чтобы увидеть, как Кэннон останавливается перед елкой. Его глаза распахиваются от недоверия, когда он замечает все подарки. Я завернула все подарки от «Санты» в золотистую оберточную бумагу и прикрепила к ним красные бархатные банты для Джейми и зеленые для Кэннона.

— Это все для меня? — шепчет Кэннон мне, не в силах оторвать взгляда от подарков.

— Санта оставил записку и сказал, что те, что с зелеными бантами, это для тебя, а те, что с красными, для Джейми.

Он выглядит немного огорченным, что придется делиться со своей сестренкой, но затем опускается на колени с энтузиазмом в глазах.

— Давай подождем Джейми, — говорю я ему, и вижу, как выражение нестерпимой муки растягивается на его лице. — Я уже слышу, как папа поднимает ее.

Поворачиваясь, я ставлю свою кружку из-под кофе на стол рядом с диваном, и затем подхожу к Кэннону. Я присаживаюсь рядом с ним, подтягивая к себе большую коробку с подарком в золотистой упаковке и с зеленым бантом.

— Похоже на хороший подарок, — говорю я, когда протягиваю его ему.

Бедный Кэннон выглядит готовым намочить штаны от радости, когда берет коробку, но его маленький мочевой пузырь, слава богу, спасен, когда в гостиную входит Зак, держа на руках Джейми. Она начинает весело пищать, когда видит подарки, и лепечет:

— Санта, Санта, Санта.

— Держи, — говорит Зак, когда склоняется и передает мне Джейми. Я усаживаю ее на колени и наблюдаю, как Зак присаживается с другой стороны от Кэннона.

Джейми наклоняется вперед, хватает коробку с зеленым бантом, и тут же получает окрик от Кэннона:

— Это мое!

— Эй, — укоряет его Зак, когда легонько сжимает его ладонью за шею и подтягивает к себе. Он целует его в макушку — это действие всегда согревает мое сердце — и говорит: — Не кричи на свою сестру. Санта может прийти и забрать подарки обратно.

Я нежно забираю из рук Джейми коробку с подарком и даю ей такую же только с красным бантом.

— С красным для тебя, — но она слишком маленькая, чтобы понимать цвета, поэтому мне приходится следить за ее маленькими шаловливыми ручками.

Оба ребенка рвут бумагу, Кэннон разворачивает свой подарок первым, и это набор трансформеров Лего. Он кричит от радости и начинает открывать коробку.

— Подожди минуточку, малыш, — говорит Зак нежно. — Как насчет того, чтобы развернуть все подарки, а затем ты сможешь поиграть со всеми игрушками. Хорошо?

Кэннон ухмыляется, и Зак начинает доставать ему следующие подарки.

В течение следующих двадцати минут, воцаряется суматоха от развязывания ленточек, разрывания оберточной бумаги и криков радости детей. Мы с Заком усаживаемся поудобнее и наблюдаем за разворачиванием подарков, с глупыми улыбками на лицах, и я вполне уверена в том, что мы получаем больше удовольствия от этого, чем дети. Это наша единственная возможность каждый год по-настоящему побаловать детей, не испытывая при этом чувства вины, что мы их испортим.

Пока дети увлеченно играют с новыми игрушками, и Зак убирает разбросанную оберточную бумагу, я делаю булочки с корицей на завтрак. Требуется прибегнуть к некоторой хитрости и воспользоваться строгим папиным голосом, чтобы, наконец, усадить детей за стол на завтрак, и скажу так, что никогда еще не видела, чтобы еда была съедена так стремительно. В какой-то момент, мне казалось, что Кэннон попытался проглотить половину булочки, не прожевывая, и я боялась, что мне придется прибегнуть к приему Геймлиха¹.

Я крайне удивлена, когда Зак подходит ко мне сзади, в тот момент, когда я ополаскиваю кофейную кружку в раковине, оборачивает свои руки вокруг моей талии и утыкается лицом в мой изгиб шеи. В то время как между мной и Заком было достаточное количество близости с момента нашей ссоры, это все же кажется странным для меня. У нас определенно не было проблем в сексуальной жизни, но я только сейчас поняла, что мы утратили небольшую спонтанность в проявлении нежности, именно такую, какую проявляет Зак прямо сейчас. По большому счету, я не могу вспомнить ни одного раза за прошлый месяц, когда один из нас просто внезапно обнимал другого.

Сейчас меня переполняет такой трепет от его небольшого прикосновения, что я чувствую слабость в коленях. Безудержное ощущение надежды и радости бурлит во мне, и на мгновение, я явственно ощущаю чувство нерушимой связи как в первый раз, когда Зак признался, что любит меня. Это ощущается практически так же, как если бы я влюбилась в этого мужчину заново.

— Хочешь получить свой рождественский подарок, — спрашивает он меня низким, хриплым голосом.

— Что? — восклицаю я, отстраняясь, чтобы повернуться к нему. — Нет, Зак, мы же договаривались никаких подарков в этот день друг для друга.

Мы вдвоем настолько заняты и желали сделать этот праздник только для детей, что Зак и я просто решили немного сбавить давление, которое накапливалось в течение года, и сошлись на том, что мы не будем дарить друг другу никаких подарков.

— Расслабься, — говорит он, когда тянется в карман пижамных штанов. — Это не сказать, что что-то значительное.

Он вытаскивает маленькую черную коробочку, которая не обернута в упаковочную бумагу, и вручает ее мне. Я рассматриваю ее в течение одного мгновения, затем беру ее из его рук. Когда открываю коробочку, я полностью сбита с толку, когда вижу две флеш-карты. Черным маркером кто-то написал на одной флешке «Выбор №1», а на другой «Выбор №2».

Я смотрю на него, мои брови хмурятся.

— Что они значат?

— Я покажу тебе чуть позже, — обещает он, когда забирает коробочку из моих рук. Прижимаясь ко мне, он дарит мне поцелуй, шлепает меня по заднице и говорит. — Так... Рэнделл скоро будет у нас с подарками. Почему бы тебе не пойти принять душ, а я присмотрю за детьми, пока ты будешь делать это.

Полностью сбитая с толку, я не могу ничего поделать, кроме как покачать потрясенно головой и направиться в сторону ванной комнаты.

***

Слишком много стараний ради того, чтобы ходить весь день в пижаме.

Раздается звук дверного звонка, и я направляюсь к двери, крича через плечо:

— Зак... Рэнделл пришел.

Он находится в нашей спальне, принимает душ уже в течение получаса, что странно, потому что Зак вообще относится к тому типу парней, которые собираются за пять минут. Я уже давно приняла свой, но позволяю своим волосам высохнуть естественным способом, без применения фена для волос, потому как мне натерпелось вернуться и посмотреть, как дети играют своими новыми игрушками.

Я открываю дверь, встречая Рэнделла широкой улыбкой.

— Счастливого Рождества!

На его голове в небрежной манере одета, немного склоненная влево шапка Санты, и он держит два больших пакета полных подарков. Я знаю, что все они для детей, потому что с Рэнделлом мы также пришли к согласию не обмениваться подарками между нами тремя.

— Счастливого Рождества, Мойра, дорогая.

— Проходи, — говорю я ему, когда протягиваю руку чтобы взять пакет. Он благодарно передает его мне и следует за мной в гостиную.

— Дядя Рэнделл, — кричит Кэннон со своего места на полу, где он играет с машинками Hot Wheels. — Иди сюда и посмотри, что подарил мне Санта.

Джейми поднимается с пола и топает к нему своими маленькими ножками, держа в ручках новую куклу. Рэнделл ставит другой пакет, заполненный подарками на пол, поднимает Джейми верх, и затем обходит диван и направляется к Кэннону.

— Я не могу дождаться, чтобы посмотреть, что подарил Санта. И у меня тоже есть подарки.

Я начинаю смеяться, но затем шум из коридора привлекает мое внимание. Зак направляется навстречу ко мне, подтягивая за собой огромный чемодан на колесиках. Мой рот открывается, когда он мне подмигивает, и затем говорит Рэнделлу:

— Тебе нужно что-нибудь перед тем, как мы уедем?

— Уедем? — я задыхаюсь, и моя голова резко разворачивается к Рэнделлу.

Но он даже и не смотрит на меня, просто сидит на полу с Джейми.

— Все отлично. Повеселитесь вдвоем.

— Повеселитесь? — спрашиваю я глупо.

— Да, обязательно повеселимся, — говорит Зак, когда подталкивает меня за поясницу в сторону двери. — А теперь бери свою сумочку. Мы опаздываем на самолет.

— Постой, — говорю я, упираясь пятками в пол. — Какого черта происходит?

— Мы начинаем праздновать свою годовщину свадьбы прямо сейчас, — говорит Зак с иронией в голосе, но блеск в глазах выдает его веселье. — Теперь быстро сажай свою аппетитную задницу в машину, миссис Истон. Если тебе нужно, целуй детей на прощание, но я уже готов уехать отсюда с моей женой и делать всякие развратные и непристойные вещи с ней.

— Я останусь с детьми, — заявляет Рэнделл, но это я уже и сама поняла.

— Но моя одежда...

— Я собрал ее за тебя, — говорит Зак, подталкивая меня к двери еще раз.

— А ты взял мои...

— Я взял то, что считаю тебе там понадобится, — заверяет он меня, подталкивая еще раз. — А то, что я забыл, мы можем приобрести, но я сомневаюсь, что нам понадобится много чего из одежды

— Но…

Он заставляет меня замолчать требовательным поцелуем.

Жесткий, безжалостный поцелуй сопровождается низким рычанием, которое слышу только я.

— Быстро усаживай свою аппетитную задницу в машину, Мойра. Чем быстрее мы доберемся туда, тем скорее я смогу стянуть твои трусики и трахнуть свою жену, понятно?

Меня пронзает укол вожделения, и я глупо отвечаю на его слова кивком. Он проходит мимо меня и направляется к двери. Я слепо следу за ним, как за искусителем, но затем качаю головой.

— Стой, — кричу я ему. — Мне нужно обнять детей на прощание.

12 глава

Зак

— Вот ваш ключ от номера, мистер Истон, — говорит портье. — Пятнадцатый этаж, комната 1588 с видом на океан, плюс балкон. Я скажу носильщику, чтобы доставил ваш багаж в номер прямо сейчас.

Я беру маленький конверт, в котором лежат два пластиковых ключа-карты от номера, и киваю головой.

— Попридержите багаж. Я позвоню вам, когда мы будем готовы для этого.

— Да, сэр, — отвечает портье, слегка качая головой, и смотрит понимающим взглядом.

Я хочу уединения с моей женой. И хочу этого прямо сейчас.

Я набрасываю на плечо свой кожаный портфель, потому что в нем находится мой ноутбук, а мне он понадобится в скором времени, и беру Мойру под руку. Она осматривает окружающею обстановку с небольшим недоверием, все еще до конца не придя себя, что шесть часов назад мы сидели у рождественской елки с нашими детьми, а сейчас находимся в Нассау (прим. пер столица гос-ва Багамские Острова, о. Нью-Провиденс).

Если честно, я ожидал множества вопросов от нее, но все что она сказала мне, когда села в машину, и мы направились в аэропорт:

— Как долго ты все это планировал?

Я был честен с ней. Я бы очень хотел сказать ей, что планировал это в течение целого года, но, по правде сказать, я забронировал этот номер в отеле всего четыре дня назад, когда что-то вроде озарения снизошло на меня.

С момента нашей ссоры на День благодарения, я носился со своим уязвленным эго. Нежелание Мойры рассказывать мне о ее желании вернуться на работу, было словно удар ниже пояса для моего чувства уверенности в себе и в нашей паре. Я думал, что моя жена считает меня своим единственным героем, мужчиной, который всегда бы все сделал для нее должнымобразом. Вместо этого, я обнаружил, что она совершенно не доверяла мне, и это, в свою очередь, заставило меня задаться вопросами. В то время как мы смогли наладить относительно нормальную жизнь, пропасть между нами казалась все еще непреодолимой, и я начал ставить под сомнения все вещи, которые стали важными в моей жизни.

Я начал сомневаться, что мы с Мойрой были такими же настоящими, несущими определенную энергетику нашей паре, как я полагал до этого.

Я прекрасно знал, что Мойру одолевали такие же сомнения, я мог видеть это в ее глазах.

Озарение снизошло на меня четыре дня тому назад, когда мне понадобилось подняться на чердак, чтобы найти оригиналы документов о погашении займа на дом. Мы подумывали над тем, чтобы изменить условия займа. Я перевернул весь дом вверх дном в попытке найти их. Мойра предположила, что они могли бы находиться на чердаке, но черт… до ее предположения, я даже и не представлял, что у нас в доме имеется чердак, потому что я чертовски уверен, что никогда прежде там не появлялся.

Конечно же, я отыскал коробку, на которой почерком Мойры было написано «Документы на дом и Банковские выписки», поэтому было понятно, что сюда она была помещена именно Мойрой. Когда я возвращался к лестнице, то кое-что привлекло мое внимание.

Рюкзак.

Если быть конкретнее, рюкзак Мойры.

Тот самый, с которым она впервые приехала в Амазонию, чтобы найти меня.

Но, это не было озарением. Когда я склонился над рюкзаком и поиграл с замком-молнией, я вспомнил, что еще она брала этот рюкзак с собой пару месяцев спустя, когда отправилась снова искать меня.

После того как я оставил ее.

Оборвал все отношения.

Сбежал.

Она последовала за мной, потому что сердцем знала, что я ее родственная душа. Я был тем, без кого она не смогла бы жить. Безусловно, я понял это про Мойру, когда был на пути назад в Штаты, чтобы найти ее, в то же время, что и она меня, когда мы разминулись, но смысл оставался тем же... Мойра рисковала больше, чем я.

Она отважно пережила все тревоги и справилась с возможным разбитым сердцем и периодом отрицания. Черт, тогда она прекрасно осознавала, что могла проехать тысячи миль только для того, чтобы найти мое мертвое тело.

Мойра была движима любовью, инстинктами и непостижимым чувством осознания нашего предназначения друг для друга.

И вот в этот момент ко мне и пришло озарение.

Мойра была моим озарением.

Ее уверенность в нас как в пару сильно вибрировала в моем теле, и в этот момент я осознал, что все это дерьмо... все ссоры и мое внимание, которое я в таком количестве обращаю на неважные вещи, это не то кем мы являемся на самом деле. Мы немного запутались в наших отношениях, но все сводится к тому...

Мойра и я были созданы и существовали для того, чтобы дополнять только друг друга.

Мы команда.

Мы единое целое.

Мы олицетворение любви.

И именно в этот момент, сидя на заплесневевшем чердаке и смотря на потрепанный, старый рюкзак, до меня дошло, что для меня нет ничего важнее в жизни, чем делать мою жену счастливой.

Совершенно ничего.

Ни моя работа.

Ни дети.

Ни моя собственная жизнь.

Я существую, чтобы быть уверенным, что Мойра счастлива, потому что, когда она счастлива и довольна всем, все счастливы и довольны. Она самая лучшая мама для Джейми и Кэннона, лучшая жена для меня, лучшая сестра для Лизы и будет отличным преподавателем, когда решит продолжать заниматься своей деятельностью.

Я спустился по чердачной лестнице, совершенно забыв об изменениях условий займа, и забронировал номер в отеле Grand Hyatt Baha Mar в Нассау. Операция «Верни свой брак» началась.

— Я до сих пор не могу поверить, что мы здесь, — шепчет Мойра, когда я веду ее в сторону лифта. — Это кажется нереальным.

— Твой муж еще умеет удивлять тебя, — говорю я с усмешкой.

Мы молчим, когда поднимаемся на пятнадцатый этаж, но чувствуем себя расслабленно. Мойра знает это, и я знаю это. Скоро будут происходить дикие вещи.

Я открываю дверь. Ставлю свой портфель на пол. Мойра кладет свою сумочку, и затем мы кидаемся друг к другу.

У меня получается стянуть с нее футболку через голову, в тот момент, когда я прикрываю дверь ногой. Ее пальцы расстегивают мою пряжку ремня, когда я пытаюсь скинуть с себя туфли. Мы царапаемся, сжимаем друг друга и задыхаемся, когда пытаемся стянуть друг с друга одежду. Мы делаем все это в тот момент, когда направляемся к кровати.

Мы падаем, я накрываю ее тело своим, сжимая ладонями ее плавные изгибы. Ее кожа так чертовски хорошо ощущается прижатой к моей.

Я целю ее, но этот поцелуй начисто лишен всякой ласки, и затем я прикусываю ее нижнюю губу и оттягиваю ее. Она стонет, отчего мой член становится твердым, и я бормочу:

— Я собираюсь трахнуть тебя так жестко, Мойра... это, скорее всего, будет даже ощущаться болезненно.

Это, конечно, не будет так ощущаться, но я прекрасно знаю, что моей жене нравится заниматься немного более жестким сексом, сопровождаемым грязными разговорчиками. Я пытаюсь вспомнить, когда мы в последний раз по-настоящему были наедине — без детей в зоне слышимости — и мой член становится только тверже, потому что я понимаю, что в данный момент никто не сможет застать нас за действием.

Да поможет Господь тем, кто остановился в номере рядом с нашим.

Я снова целую Мойру, покрываю поцелуями ее подбородок, спускаясь на ее шею, и затем прикусываю ее плечо, ту округлую часть, которая находится в конце ключицы. Она вскрикивает, и я опускаю руку между ее ног, находя свою жену жаждущей и истекающей от желания, готовой к моим пальцам. Поэтому я проскальзываю в нее двумя пальцами для начала, и после того как она привыкает к моему вторжению, я добавляю третий.

— Зак, — стонет она, после того как я практически проталкиваю в ее жар всю свою ладонь, задевая ее клитор своим большим пальцем.

— Что ты хочешь, детка? — бормочу я, когда провожу языком по ее животу и опускаюсь, прикусывая кожу ее вверху лобковой кости.

Ее бедра приподнимаются вверх в ответ на мои действия, и мне кажется, что она нуждается в большем внимании на своем чувствительном местечке. Я заменяю свою руку ртом, облизывая и посасывая киску моей жены, пока она не начинает извиваться подо мной, умоляя меня, чтобы я позволил ей кончить. Я пытаю удовольствием ее тело, и затем раздаются ее крики, близкие к истерике, и она кончает, когда я шлепаю ее сильно по клитору. Я выжидаю, когда схлынет первая волна дрожи от удовольствия, проскальзывая в нее глубоко языком, даже несмотря на то, что она все еще подрагивает, затем я поднимаюсь на ноги, сжимаю свой член в руке и проникаю в ее тело.

— Да, — кричит она, и я практически теряю сознание от удовольствия в тот момент, когда нахожусь в ней.

Всегда ли это ощущалось так прекрасно? Конечно, всегда, но я не могу припомнить, когда в последний раз было так.

Ноги Мойры крепко обернуты вокруг моей талии, и я продолжаю трахать ее, вколачиваясь со всей любовью в ее тело, мой член толкается глубоко и жестко... снова и снова. В какой-то момент мои бедра начинают действовать самостоятельно, когда все мое внимание сосредотачивается на ее лице. Когда я трахаю ее, наши взгляды встречаются, и я смотрю, как озаряются сиянием ее красивые глаза и излучают яркий блеск.

Я ощущаю этот момент... всем своим телом, своим членом, своим сердцем.

Моя жена.

Моя женщина.

Моя навсегда.

Я застигнут врасплох, когда спина Мойры приподнимается над кроватью, и она крепко зажмуривает глаза. У меня занимает всего долю секунды, осознать, что она кончает опять, и это провоцирует мой собственный оргазм.

У меня чертовски сильно сносит голову; я замираю глубоко в ней, вздрагивая всем телом, мои яйца сжимаются, и я жестко взрываюсь в ней. И называйте это как хотите, что это заложено в моей ДНК, или это моя потребность, как дикого пещерного человека, но я надеюсь, что в этот момент она забеременеет от меня. Если бы она услышала, то определенно ударила бы меня за такую мысль, но, по правде говоря, я никогда не смог бы отрицать желание своей современной женщины вносить свой вклад наравне со мной.

Я накрываю тело Мойры, пытаясь восстановить свое дыхание. Я смутно ощущаю, как ее кончики пальцев поглаживают мои виски, когда утыкаюсь лицом в ее шею и шепчу:

— Я люблю тебя, Мойра.

***

— Так, ты готова посмотреть, что находится на флеш-картах? — спрашиваю я Мойру нежданно-негаданно. Мы все еще лежим на кровати, полностью обнаженные и наши руки и ноги свободно переплетены.

Она поднимает свою голову и поворачивается ко мне.

— Сейчас?

— Конечно... Почему нет?

— Я просто думала, что у нас будет еще секс, ну, ты понимаешь?

— Боже, Мойра... дай мужчине время восстановиться. Этот раунд секса практически доконал меня.

Она хихикает и игриво толкает меня в грудь. Я прижимаюсь к ней, украдкой целую ее и затем быстро скатываюсь с кровати. Я могу чувствовать, как ее глаза прикованы ко мне, когда я совершенно невозмутимо, обнаженный подхожу к своему портфелю. Она всегда любила смотреть на меня. Я прекрасно знаю, сколько удовольствия ей это доставляет. От этого мой член слегка дергается, но я строго приказываю ему сохранять спокойствие, пока я не разберусь с тем, что запланировал.

Потому что после всего произошедшего, это самая важная вещь, которую моя жена должна узнать прямо сейчас обо мне.

Достав свой ноутбук и черную коробочку, где лежат флеш-карты, я забираюсь обратно на кровать и присаживаюсь, прижимаясь спиной к спинке кровати. Мойра поднимается и присаживается рядом со мной. Я включаю компьютер, передаю ей флеш-карты и затем кладу на свои колени одеяло, чтобы поставить сверху компьютер.

— Хорошо, у тебя есть два выбора в этой жизни, — говорю я ей, когда кивком указываю на флеш-карты. — «Выбор №1» подразумевает под собой твое возвращение к преподавательской деятельности, и мы отдаем детей в детский сад. «Выбор № 2» подразумевает под собой, что ты продолжаешь работать неполный рабочий день и сидишь дома с детьми. Не думая о том, что я тебе сейчас сказал, не обсуждая достоинства и недостатки, ты должна просто выбрать вариант, которого желает твое сердце.

Мойра без раздумий говорит «Выбор №1», берет эту флешку, когда ее глаза наполняются любопытством

Я киваю ей с улыбкой и беру флешку из ее рук. Для нее было так просто ответить на мой вопрос, поэтому я чувствую, что этого она желает по-настоящему. Мое сердце трепещет от невообразимого удовольствия, когда я понимаю, что она доверят мне достаточно, как своем избраннику, чтобы ответить мне честно на этот вопрос.

Я вставляю флеш-карту в разъем на ноутбуке и открываю Power Point.

— Ну что ж, это бы оказало намного больше эффекта, если бы мы находились в огромном конференц-зале с проектором и большим экраном, и, возможно, с одной из лазерных указок, — говорю я с улыбкой. Она хихикает от моих слов и поворачивает свое лицо к компьютеру. — Но я хотел использовать свою презентацию как обращение к тебе, так ты могла бы понять мои мысли и комментарии согласно твоему выбору.

Я щелкаю на маленький ярлык, чтобы начать свою презентацию для «Выбора №1» — это тот, который подразумевает под собой ее возвращение к преподавательской деятельности на полный рабочий день — и первый слайд, который появляется под заголовком:

Это мое обещание тебе.

У Мойры вырывается гортанный возглас удивления, когда она читает, что написано на слайде, и я щелкаю по нему, чтобы перейти к следующему.

Этим самым я приношу тебе клятву.

Затем следующий слайд.

Что ты всегда будешь для меня на первом месте.

И затем следующий.

Начиная с этого дня.

Лицо Мойры поворачивается к моему. Я немного склоняю свою голову, чтобы встретиться с ее взглядом, и в ее глазах сверкает небольшой блеск слез. Я кладу указательный палец на край ее подбородка и поворачиваю ее голову, пока ее взгляд вновь не обращен на экран монитора.

Я щелкаю, чтобы появился следующий слайд.

Всегда.

Затем следующий.

Если ты хочешь вернуться к своей преподавательской деятельности на полную ставку, прямо сейчас... прямо в эту самую минуту…

И затем следующий.

Я поддержу твое решение на все 100%, и я думаю, что это будет самым лучшим решением, какое только было бы возможно.

И чтобы не нарушать последовательность моих сообщений, я перехожу к следующему слайду.

Ты принадлежишь мне Мойра, а это значит, что твое счастье для меня превыше всего. И так будет всегда.

Я ожидаю, что Мойра растечется лужицей от этого. Я предполагаю, что она расчувствуется от того, что я ей сказал посредством слайдов, и захочет переспать со мной еще раз. Если честно, я готов поспорить, что заслужил отличный минет за эту работу, потому что его она делает просто шикарно, и к тому же мой член начал подрагивать от предвкушения.

Вместо этого она говорит:

— Поставь вторую флеш-карту.

— Что? — говорю я совершенно ошеломленным образом, оттого что ее рот все еще не на моем члене.

— Я хочу посмотреть другой вариант... Я хочу посмотреть, что ты мне обещаешь, если я выберу «№2».

Ха, я не думал, что она захочет посмотреть оба.

Независимо от происходящего, я пожимаю плечами, и меняю флешки местами. Я запускаю презентацию «Выбор № 2», у которой открывается первый слайд с такой же надписью:

Это мое обещание тебе.

— Готова? — я спрашиваю ее коварно. — Потому что ты все равно сделала свой выбор, и, между прочим, мне кажется, ты уже могла бы позаботиться обо мне.

Она усмехается и смотрит внимательно на экран.

— Просто запускай эту гребаную презентацию.

Усмехаясь, я запускаю ее и позволяю слайдам переходить постепенно один за другим. Она читает их по порядку.

Этим самым я приношу тебе клятву.

Что ты всегда будешь для меня на первом месте.

Начиная с этого дня.

Всегда.

Если ты хочешь работать неполный рабочий день и смотреть за детьми, как ты и делала ранее…

Я поддержу твое решение на все 100%, и я думаю, что это будет самым лучшим решением, какое только было бы возможно.

Ты принадлежишь мне Мойра, а это значит, что твое счастье для меня

превыше всего.

И так будет всегда

Мойра резко вскидывает голову вверх и смотрит на меня нежным взглядом.

— То же самое.

— Да.

— Независимо от решения, которое я приняла, — замечает она.

— Независимо от него.

— Ты думаешь, что это будет лучшим решением, которое я могла бы принять.

— Пожалуй, так.

— Вау, — говорит она пораженно.— Ты просто... вау.

— Я такой, не так ли? — говорю я усмехаясь

— Я тебя люблю, — говорит она серьезно и прижимается ко мне, чтобы поцеловать меня.

Да, именно так, детка... Я никогда не устану от ощущения этих губ на моих. Этот взгляд в ее глазах говорит, что я для нее единственный.

Она отстраняется, и я убираю ноутбук в сторону, намереваясь привлечь ее к себе на руки и не отпускать.

Вместо этого, она кладет руку мне на грудь и говорит:

— Ляг на спину.

Я приподнимаю вопросительно бровь, впиваясь в нее взглядом.

— Я собираюсь отсосать тебе, малыш. Ты это заслужил.

Боже, я люблю эту женщину.

Заметки

[

←1

]

Прием Геймлиха — метод поддиафрагмальных толчков в случае, если в горло пациента попал инородный предмет.