Маяк [Алексей Коробов] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (7) »
Алексей Коробов
Маяк
Рассказ
Алексею Коробову 29 лет. По специальности он инженер-химик, живет и работает в Ленинграде. Печатается впервые.
1
В прохладной синеве неба кувыркался самолет. Штопором он почти вонзался в море, карабкался вверх, чтобы оттуда срываться вниз. Бугров восхищенно вскрикивал: — Во дает! Во дает! — и посматривал на Дрозда. Дрозд стоял рядом с рулевым, и казалось, его ничто не интересует. — Здорово, правда, товарищ капитан? — заискивающе сказал Бугров. Дрозд холодно взглянул на него, и Бугров обиженно замолчал. «Старый хрен, — думал он. — Ну дал выговор. Если бы за дело... Подумаешь, не побрился. Дисциплина... А сам-то... Да я бы удавился от скуки — в пятьдесят лет за рыбкой ходить. Уж лучше удочкой. Или фикусы разводить и пыль с них стряхивать». Самолет ринулся на сейнер. Плоскости отражали солнце. Самолет шел, как идут в атаку. Рев двигателей наполнял уши. «Началось», — почему-то мелькнуло в сознании Бугрова, и это слово, короткое, емкое, страшное, будто перечеркнуло всю его прошлую и короткую жизнь, ничего не оставляя на будущее, и такая тоска охватила его, что руки помимо воли заплясали на штурвале. Дрозд оттолкнул Бугрова и взялся за штурвал. Он смотрел только на самолет. Так пикировали «мессеры» на Ладоге. В этот момент они сбрасывали бомбы. И в эти секунды спасала ясная голова да крепкие руки, если, конечно, не считать и удачу... Но когда бомба должна была вот-вот оторваться, самолет бросился на корабль. Дрозд вцепился в штурвал и расправил плечи, будто хотел принять удар на себя. Он смотрел широко раскрытыми глазами на мгновенно растущий самолет, слышал воющий звук двигателей — воющий звук смерти — и чувствовал, как холодеют спина и живот. Он резко переложил штурвал, а самолет, готовый врезаться в мостик, взмыл вверх — как будто подпрыгнул. Самолет нехотя набирал высоту и уходил к горизонту, где была земля. Дрозд оторвал пальцы от штурвала и увидел, что ногти стали белыми. Мускулы рук окаменели, и болела шея. — Да это же наш, — с облегчением сказал Бугров. — А чей еще? — рассвирепел Дрозд. — Это в Баренцовом-то море! Курс прежний! — Ну и зараза! Ну и зараза! — монотонно повторял Бугров. — Хулиган! Да за такое в лучшем случае морду бьют! — А в худшем? Дрозд успокаивался — разминал папиросу. — Сообщить командованию — и точка! Вояка! Дрозд не ответил, и Бугров сказал: — Очень просто — взять и сообщить. Они-то знают, кто в каком месте барражирует. — Он с удовольствием произнес это слово. — А у вас и нервочки, товарищ капитан! Бугров не мог заставить себя замолчать. Дрозд смял в комок наполовину выкрошенную папиросу и сказал: — Были. Вот у того парня — сила! А жаловаться никому не буду: и нам и ему хватило. — Он провел большим пальцем по горлу.2
«Ну, нет! Шуточки! — скрипел зубами Коптилин — Не выйдет!» Желудок и сердце снова провалились куда-то вниз. Тошнота подкатывала к горлу, и он потерял счет виткам — только солнце через равные промежутки било в глаза. Он вырвался из штопора над самой водой и, когда набирал высоту, дрожал от напряжения, словно сам тянул самолет. Он хотел выброситься, когда отказало управление, и был готов это сделать и получил разрешение, но сразу не сделал и теперь все откладывал, надеясь спасти машину. — Порядок, — сказал он, но машина опять стала проваливаться, и он опять, холодея от дурноты, немеющими руками, всем телом вытаскивал ее вверх. Он увидел небольшой корабль и решил, что катапультируется сейчас, но потом подумал, что самолет может задеть корабль, и пока он думал, самолет уже шел на корабль. Корабль нарастал, и Коптилину казалось, что он видит людей на мостике и их глаза, в которые лучше не смотреть. А самолет вдруг провалился, и он в уме надавливал рычаг катапультирования, а руки вырывали самолет в воздух, и он кричал проклятия и ругательства. Коптилин зажмурился и, не веря себе, почувствовал, что летит и упругий воздух держит машину. Он осторожно приоткрыл глаза. Внизу застыл расплавленный алюминий. Коптилин еще немного летел, а когда машина клюнула, чтобы слиться с алюминием, с тем, что внизу, заученным движением взялся за рычаг.3
Казалось странным, что раньше было солнце, был воздух и он сам был наполнен необыкновенным ощущением высоты. Сейчас была одна вода — и под ним и вокруг. Туман скрыл солнце, смешал воздух с морем, и Коптилин жадно втягивал ртом и ноздрями тяжелую и влажную смесь. Он лежал в верткой резиновой лодке, навалившись грудью на упругий борт, и греб ладонями, потому что потерял весла- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (7) »
Последние комментарии
6 часов 2 минут назад
8 часов 33 минут назад
8 часов 41 минут назад
1 день 19 часов назад
2 дней 12 минут назад
2 дней 2 часов назад