Scientia potentia est [Сергей Михайлович Шведов] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Сергей Шведов SCIENTIA POTENTIA EST Рассказ
Мне приспичило прямо на остановке у академии наук, а там камер видеонаблюдения на каждом академическом здании — как воронья насело! И все за тобой следят лиловым глазом. А кустики на газонах такие ухоженные, сквозь тонкие прутики все как на ладони просматривается, никак не укроешься. И милицейская машина с цветомузыкой на крыше тут же рядом отдыхает. Человек я законопослушный, пока меня сильно не прижмет, но тут уж так прижало, что невмоготу. Красоваться в центре города в костюме наездника — с темными пятнами на брючинах между ног, тоже не хотелось. Безвыходных ситуаций не бывает — и вот судьба кинула мне призрачную надежду, как голодной собаке кость. Забор вокруг одного из НИИ академии разобрали — ремонтировали трубопровод, меняли трубы. Я перепрыгнул через яму и попал на задний двор какого–то научного института. Видеокамер тут не было, но не было и закуточка, куда бы приткнуться по нужде. Ветер хлопнул неплотно притворенной дверью черного хода, словно указывая путь к спасению. Охраны на входе не было. С видом облегчения на лице я спокойно вышел из туалета и тут же наткнулся на поджидавшего свою дичь охотника: — Кто такой? — спросил охранник. — Я… научный сотрудник. Двухметровый верзила в форме постучал дубинкой по ладони и окинул меня с ног до головы взглядом, предвкушающим садистское наслаждение от допроса нарушителя. — Пройдемте, гражданин! — В ваших обязанностях — сначала предъявить мне обвинение или выразить подозрения, если таковые имеются. — В этом корпусе режим совершенной секретности. Проход только по пропускам. — На КГБ работаете? — На космос. — Почему тогда у вас тут ни живой души? — Единственная живая душа в этом корпусе — я! — гордо ткнул себя дубинкой в грудь охранник. — Финансирование института прекратили, но режим секретности не сняли, так ведь? Придется отвечать по всей строгости закона за несанкционированное вторжение на режимный объект. Спорить с вооруженным стражником, который в два раза выше и тяжелее тебя, как–то несподручно. Я и не заметил, как у меня на запястьях щелкнули наручники: — Вперед шагом марш! — Протокол составлять? — Да, и протокол составим, может быть… протокол испытаний. — Вот уже преступление — пописать в чужой унитаз. — Не болтать! Лицом к стене! Он провернул ключ и открыл дверь. — Проходите.* * *
Каптерка охраны скорей напоминала научную лабораторию. — Садитесь, — охранник указал на массивное кресло, опутанное проводами. — Электрический стул или пытошная дыба? — Не угадали — испытательное кресло. — Вы всех нарушителей так вот сразу караете, даже без соблюдения бюрократических формальностей? — Сидите смирно и не дергайтесь. Мучитель оказался с немалым опытом. Пару движений — мои руки намертво пристегнуты к поручням, ноги — к подставке. На голову мне он опустил какой–то венец с проводками. — Поджарить мне мозги надумали? — Нет, снять энцефалограмму… для начала. Я ничего не почувствовал, хотя ожидал самого страшного. — Слушайте, не надо меня пытать научными методами. Я и так все скажу — сразу сдаюсь на милость правосудия. И подпишу любую бумагу, если будете настаивать. Сдайте меня в карательные органы безо всяких изощренных издевательств. По глазам заметно, что вы садист, что вам тут скучно, хочется поразвлечься, но все–таки… вы хоть немного… человек? Бессердечный охранник не слушал, а тупо рассматривал графики и колонки цифр на экране компьютера: — Как тривиально — полная блокировка самосознания личности и познавательных возможностей. Воля и самообладание стерты начисто. Подопытный кролик из самых простых — «вышли мы все из народа». — У меня два высших образования! — Оно и видно. — Что вы можете понять с вашей школой младших командиров или пусть даже средней школой милиции! — Я доктор медицинских наук. — Что же вы в охранниках торчите? Идите в поликлинику — врачей не хватает. — Во–первых, я по специализации не лечебник, а исследователь. Во–вторых, здесь мне платят за три ставки, поскольку я один за всех уволенных справляюсь. В-третьих, это моя бывшая научная лаборатория, где я могу продолжать свои исследования вопреки всему. Наука, знаете, затягивает, пусть даже мне за это и не платят. — А где теперь весь ваш космический институт с его учеными кадрами? — На рынке. В фирмах менеджером. Или в казино швейцаром. Еще есть много подходящих мест для ученых специалистов высшей категории. Можно и тротуары плиткой мостить, в конце концов, если здоровье позволяет. Там платят будь здоров! Он оторвался от экрана. — Итак, два высших образования — познавательный опыт есть. Были проблемы с учебой? — И остались, английский язык — мертвым грузом со словарем. — Как у всех среднестатистических человечков. «Такой удел нам положон…», если слегка переврать классика. Сейчас мы подключим вас к мультисимулятору. — Это больно? — Ничуть. Даже забавно. Мультики посмотрите, а может, и настоящее кино. Больше никаких субъективных ощущений, обещаю. — Отпустили бы подобру–поздорову безо всяких ощущений. — Ни–за–что!!! Где я себе подопытного испытателя найду? Мои исследования требуют практического подтверждения. Доктор освободил мне правую руку. — Выпейте вот это. — Наркотик, конечно? — Медицинский спирт. Вот вода, чтобы запить. Как проглотите, не вдыхайте воздух, чтобы не обжечь бронхи. Сразу же после глотка пейте воду. — Не учите ученого… Я же сказал — у меня две «вышки». Сказал и… как в бездну провалился.* * *
Я засек краем глаза, как из–за ограды вылетел камень, но не успел проследить его траекторию. Мой стальной шлем не смялся в лепешку, а раскололся, как глиняный горшок. «Хорошая сталь», — успел подумать я. Очнувшись, долго не мог сфокусировать зрение — перед глазами все сначала, троилось, потом двоилось, и все плыло, плыло. Наконец очертания предметов перестали расплываться, и я увидел костер, на котором дикари заживо поджаривали испанских военных моряков, которых предварительно раздели и обобрали пираты. Пьяные морские разбойники угощали индейцев своим пойлом и дружно ржали над воплями несчастных жертв на костре. Я даже слогов не смог бы разобрать в гортанных воплях дикарей, не то что слов. Но когда одноглазый пират дохнул на меня перегаром джина, смахивающий на запах тройного одеколона, я понял каждое слово: — Spaniard! Тhou art the best friend of mine. Dost thou believe me? Он вытащил из–за пояса здоровенный нож. Я закрыл глаза, а когда открыл — обрезанные веревки уже спали с рук. Пока индейцы выплясывали вокруг костра, этот странный пират–филантроп швырнул меня в лодку и столкнул ее в воду: — The God our Lord helpeth thee!* * *
— Очнулись? — вот и доктор наконец обрел резкие очертания. — Скажите–ка по–английски что–нибудь из трудного, скажем, из библии. — «Blessed the man that walketh not in the counsel of the ungodly, nor standeth in the way of sinners, nor sitteth in the seat of the scornful».1 — Прекрасно. А в чем вы еще откровенно «плаваете»? — В технической терминологии. Ни в зуб ногой. — Вот и попробуйте что–нибудь выудить из памяти. — «Before we leave, we throw the machines into feedback, every one of them… Lock them into reverberating circuits with a code sequence key. Then all they'll do is buzz and sputter until the feedback is broken with the key».2 — Теперь вам все понятно? — Слово в слово. — Ну и как после этого себя чувствуете? — Нормально, только как–то не по себе. — Чего вдруг? — Так не честно. Я не сам выучил английский, это вы вдолбили в меня язык вашим компьютером. Как бы перекодировали сознание, что ли. — Зря вы так — просто блокировка способности к познанию снята. — А кто ее мне поставил? — О-о! — усмехнулся доктор и отвел глаза. — Это разговор долгий, не по адресу обратились. Тут высокая политика. — Зачем мне эта блокировка? — За меня ответят пословицы — «Умножая познания, умножаешь скорбь», «Меньше знаешь — крепче спишь», «Много будешь знать — скоро состаришься» и всякое тому подобное. Не убедило?.. Тогда вот как скажу: незаблокированная вовремя способность к познанию нарушает главнейший принцип социального бытия: «Я — начальник, ты — дурак». Умники неуправляемы. — А ваше вмешательство в мой мозг мне не навредит? — Ничуть. Я как бы выпустил ваши пассивные знания из ментальной темницы, перевел их в активную фазу. Еще потом спасибо скажете. — Я и сейчас скажу — спасибо, доктор! — Тогда еще глоток спирта. — А…? — Закуски не положено для чистоты эксперимента. Желудок должен отдыхать.* * *
…зеленая рвота измызгала гимнастерку. Мой зад в галифе плавал в чем–то липком. Ноги как ватные. Наверное, поэтому я единственный остался в живых в окопе, что обезножил и рухнул на дно окопа, когда его утюжил танк. Когда перед глазами посветлело, я стряс песок с волос и… тогда меня словно какая–то сила одним рывком поставила на ноги. Все произошло так быстро, что уродливая корма «пантеры» как бы застыла за стертой кромкой осыпавшегося окопа. Как в замедленной съемке, я не бросил, а чуть ли не положил гранату на выхлопную решетку танка… — Проснулись без субъективных ощущений? — склонился надо мной доктор. — Только вот чуть ли не плаваю в мокром от пота белье. — Повышенная потоотделение — вполне нормальная реакция. В армии служили? — Нет. — В институте военная кафедра была? — Нет. — Отлично! А сколько человек в войсковом отделении? — Десять, наверное. — Во взводе? — Около тридцати. — В роте? — Сто с чем–то. — Что такое угол рысканья? — Ну, может быть, отклонение цели относительно вертикальной оси. — Ну, тогда все в порядке, — он еще раз проверил показания датчиков на экране. — И последний штрих к нашей корректировке сознания. Только спирта больше не получите. — Водички бы. — И воды нельзя. Через два часа после окончания эксперимента можете промочить горло, но только не газировкой и не пивом, чтобы без пузырьков, понятно? Последнее путешествие в альтернативную реальность.* * *
…бронированная дверь метровой толщины медленно отошла. — Именем народа, вы арестованы! Генерал стал бурым от столь неожиданной наглости — группа каких–то недомерков в штатском распоряжается на центральным пульте управления армейскими соединениями всей страны. Повстанцы оружия на нем не искали — просто скрутили генералу руки липкой лентой. — Даете себе отчет в своих действиях, цивильные шибздики? Мои люди вас зубами погрызут, причем начнут с самого болезненного места промеж ног. Генерал все еще отчаянно играл во всемогущего диктатора. У него это даже получалось, по крайней мере, сошло бы для псевдопатриотического телесериала. Но человек в мятом костюме–тройке, похожий на меня, небрежно сдвинул шляпу и пожал плечами: — Организация приказала перерубить все экспортные трубопроводы — я только выполнил приказ. Это вы напали на наших людей. — Перекрыть трубопроводы! Остановить экспорт зерна! Закрыть границы для трудовых иммигрантов! И снова иностранная интервенция, как в начале 20 века? На нас пойдет войной вся Европа, куда там — весь мир! Иностранцы за дармовое минеральное сырье когтями уцепятся, но своего не упустят. — Как придут, так и уйдут. В наше время ни у одной державы мира нет полноценной общевойсковой армии, а разрозненные экспедиционные корпуса и спецназ не смогут удержать под контролем обширные холодные территории. — Они применят ядерное, химическое и бактериологическое оружие! — И кто им будет восстанавливать нефтегазопроводы и хлебные поля на зараженной территории? — Нас задушат экономической блокадой. В мегаполисах погибнут десятки миллионов от голода. Москва вымрет за пару месяцев. — И Питер тоже, — согласился человек в шляпе, похожий на меня. — Возможно, за полгода исчезнут с карты страны все мегаполисы. Выжившее население станет искать спасения за городом. — Да брокеры, менеджеры, офисный планктон и компьютерные хомячки, журналюги и фотомодели — все они и недели не протянут в деревне. — Да и деревни больше нет вашими стараниями. Пойдут рыть землянки и собирать коренья на живой природе. — Душегубы! — грозно протрубил генерал, словно его поставили к стенке перед расстрелом. — Люди привыкли жить на всем готовом — они же просто вымрут от физического труда. — Тихо–сладкое вымирание, которое вы уготовили всем нам, не оставляет шансов на выживание страны. Полное исчезновение русских, по вашему сценарию, — просто вопрос времени. А так хоть нужда заставит подумать о выживании нации. — Выживших ожидает одичание. — Что ни делай с человеком, весь цивилизованный мир упорно ползет к новому варварству. Мы хоть раньше очухаемся, потом что первыми коснемся дна и оттолкнемся вверх к солнцу. — То, что задумала ваша организация, — преступление. — Убийство одного человека — преступление, погибель миллионов — только короткая страничка в учебнике истории… Извините, генерал, ваше время истекло…* * *
— Еще раз в туалет на дорожку не угодно ли? — участливо спросил доктор в робе охранника, выключая аппаратуру. — Да, уж не помешало бы… Скажите, а какой практический эффект от вашего изобретения? — Если установить мой прибор в порталах металлодетекторов, ну, скажем, в аэропорту, гипермаркете или правительственном здании, то за год можно снять блокировку воли и тяги к познанию у большинства населения. — Так вам и дадут вывести народ из спячки. Мой вам совет, доктор, закопайте поглубже ваш прибор со всеми научными записями и никому о нем не заикайтесь. Государству нужны установки обратного действия. — Электронные оболваниватели? — Цены такому прибору не будет, а его изобретатель на золотом унитазе станет восседать. Законсервируйте ваш прибор для будущих поколений. — Поздно, я уже подал заявку на изобретение в комитет по авторским правам. Материалы сегодняшнего эксперимента я вышлю туда на экспертизу для подтверждения научных результатов. — Да, в самом деле уже поздно. Тогда билет в Сибирь в один конец — в тайге люди пропадают для властей бесследно, особенно в селеньях староверов. И со спутниками вас не сыщешь. Доктор беззаботно рассмеялся: — Еще один сторонник теории глобального заговора! А между тем среди государственных мужей встречаются вменяемые люди. — Эти вменяемые люди вменят вам в вину разжигание национальной обиды и раздувание комплекса национальной неполноценности у населения, а также насаждение нетерпимости к социальной группе «правящий класс страны». — С какого это дуба? — Раскрепощенное сознание и раскованная природа творчества не позволят человеку смириться с духовным обскурантизмом и кастрацией творчества, которые ему упорно навязывают сами же власти. — Жалко, что я не поставил вам блокировку на цинизм и социальный пессимизм. Тяжко вам жить с такой гирей на душе, батенька. — Еще раз спасибо, доктор, — я пожал ему на прощание руку с откровенной благодарностью и бросил взгляд на пластиковую карточку, приколотую у него на груди, чтобы запомнить, как зовут доктора–благодетеля. — Кстати, не забудьте посетить меня через месяц на всякий случай. Возможны нежелательные отклонения в психике, хотя такое и маловероятно.* * *
Я так и не навестил доктора в срок, а через полгода здание научного института было не узнать — евроотделка и банковский гламур. Вместо вывески НИИ — рекламные зазывалки на стене у входа — фирмы, фирмочки, фирмушки. Окна все до единого светятся — сдали–таки все помещения в аренду. — С вашего здания уже сняли режим секретности? — А ты кто такой, чтоб меня спрашивать? — рыкнул в ответ секьюрити с ручным металлодектором. — Мне бы Алексея Петровича увидеть. — Кто таков? — Ваш же охранник. — Таких нету. — А ученые остались? — Начисто повывелись и больше не вернутся, как блохи после дезинфекции. Теперь тут сплошная коммерция, конфекция и консумация. Так что вали отсюда нах. — А может, еще скажешь, что я и стоять тут не имею права? — я шагнул вперед и слегка толкнул его плечом. — Комитет государственного контроля давно тут не бывал с проверкой? Недавно? Так можно и департамент финансовых расследований пригласить. А то еще комиссию бизнес–ассоциации по деловой этике, если районной прокуратуры мало покажется. — Вася, остынь и сникни! С лестницы к нам на проходную сбежал не офисный хомяк, а целый бобр, весь как с обложки гламурного издания. — Отведи уважаемого господина в зону рекреации, угости коньячком, ну, там еще бутербродик с икоркой предложи, а потом вызови ему такси за счет заведения. И вообще, разуй глаза да оценивай взглядом профессионала, кто перед тобой! — он ткнул пальцем в рекламный плакат на стене с моей самодовольной физиономией. Я не забыл, что доктор медицинских наук предупреждал меня о возможных осложнениях с психикой после эксперимента. Надо сказать, что неожиданные поведенческие реакции все–таки проявились. Не далее как позавчера я за полчаса до хрипоты сорвал голос от крика, но убедил–таки пять сотен вооруженных спецназовцев не трогать протестное шествие пенсионеров. Они не вмешивались в ход митинга, мало того, половина вооруженного контингента еще и присоединилась к нам. Когда же другое подразделение, в черном камуфляже, с щитами и дубинками, пробилось ко мне сквозь толпу, спецназовцы в синей форме отбили меня и на руках отнесли к трибуне. Помнится, доктор на прощание присоветовал мне поосторожней обращаться с новыми знаниями методов межчеловеческого общения. Знание все–таки не сила, а власть, если переводить с латыни добросовестно, а не по заказу власть предержащих. Безопасны только знания иностранного языка, да вот только переводчиком нигде не устроишься — у каждого переводческая программа на компе выставлена. Так что я, наверное, приму предложение лидеров оппозиции возглавить «марш несогласных» на будущей неделе, где будут собирать подписи для выдвижения моей кандидатуры в президенты.1. «Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых и на пути грешных не ста, и на седалище губителей не седе,…» Псалтирь, псалом 1
2. «Прежде чем уйти, мы переключили машины на положительную обратную связь, каждую из них… Перемкнули их в реверберационную сеть при помощи ключа с последовательным кодом. Тогда им только того и оставалось, что жужжать и булькать, пока ключ не разомкнет обратную связь». Алан Нурс. Встреча на борту.Конец
Последние комментарии
12 часов 52 минут назад
12 часов 55 минут назад
13 часов 52 минут назад
14 часов 15 минут назад
1 день 8 часов назад
1 день 8 часов назад