Оценку не ставлю, но начало туповатое. ГГ пробило на чаёк и думать ГГ пока не в может. Идет тупой набор звуков и действий. То что у нормального человека на анализ обстановки тратится секунды или на минуты, тут полный ноль. ГГ только понял, что он обрезанный еврей. Дальше идет пустой трёп. ГГ всего боится и это основная тема. ГГ признал в себе опального и застреленного писателя, позже оправданного. В основном идёт художественный трёп.
Господи)))
Вы когда воруете чужие книги с АТ: https://author.today/work/234524, вы хотя бы жанр указывайте правильный и прологи не удаляйте.
(Заходите к автору оригинала в профиль, раз понравилось!)
Какое же это фентези, или это эпоха возрождения в постапокалиптическом мире? -)
(Спасибо неизвестному за пиар, советую ознакомиться с автором оригинала по ссылке)
Ещё раз спасибо за бесплатный пиар! Жаль вы не всё произведение публикуете х)
Все четыре книги за пару дней "ушли". Но, строго любителям ЛитАниме (кароч, любителям фанфиков В0) ). Не подкачал, Антон Романович, с "чувством, толком, расстановкой" сделал. Осталось только проду ждать, да...
Злая земля.
Историко-приключенческий роман М. Зуева-Ордынца.
ЧАСТЬ I
НЕЗНАЕМАЯ СТРАНА
— Далеки вы, земли Арапские!
Всев. Иванов.
… Я кинул отчий кров.
И пусть засыплет иней
Следы моих шагов!
П. Орешин.
I. Тайна охотничьего зимовья.
— Стой!
Крик этот властно, как удар бича, рассек тишину морозной ночи. Собаки, из последних сил тащившие тяжело нагруженные нарты, дружно остановились. Это были желтобурые юконские лайки-малемуты, потомки черного полярного волка. Запавшие бока их судорожно трепетали, пересохшие языки красными суконными лоскутьями свешивались из раскрытой пасти. Горячее дыхание животных, поднимавшееся кверху густой молочно-белой струей, опадало тончайшими ледяными кристалликами.
Коренастый человек в высокой волчьей шапке, закутанный в оленью доху, со вздохом облегчения бросил на нары длинноствольный французский шаспо и тотчас же принялся ожесточенно растирать рукавицей побелевшие щеки.
— Ну и мороз! — поворчал он в бороду. — Градусник упал наверное до пятидесяти ниже нуля. Только опустишь руки, лицо немеет. А попробуешь высморкаться — рукавица к носу примерзает. Веселого мало, не правда ли, Хрипун?
Последние слова относились к вожаку запряжки, огромному сибирскому волкодаву. Густая длинная шерсть делала его похожим на лохматый шар. Острая тонкая морда, стоячие нервные уши и влажные золотистые глаза придавали ему особенную, осмысленную красоту. Он один из всей упряжки не улегся, а поджимая по очереди мерзнущие лапы, выжидательно глядел на хозяина.
— Слушай, старый бродяга, — продолжал человек, — куда же это загнал нас трехдневный буран? В России мы еще или уже в Канаде? Ты не знаешь, а?
Говоря это, он пытливо оглядывался по сторонам. При скупом свете зари он увидел, что нарты его, счастливо обойдя глубокий овраг, сползли в тихую, защищенную от ветров и поросшую уродливым кустарником долину. В нескольких шагах от нарт темнело трапперское зимовье — небольшая хижина, сложенная из сосновых кругляков и проконопаченная оленьим мхом.
— Кто строил ее? — пробормотал человек. Как все люди, прожившие долгие годы в одиночестве, он привык разговарить сам с собой. — Эта хибарка наверное современница Витуса Беринга[1], — продолжал он. — Ветха уж очень. А впрочем не все ли равно, была бы крыша над головой.
И он удовлетворенно забасил:
Ой у мене був коняка,
Був коняка-разбежака!..
— Ну-ка, мой коняка-разбежака, — засмеялся он, выпрягая Хрипуна из постромок, — пойдем осматривать наши апартаменты!
Отбив топором примерзшую дверь, он шагнул через порог хижины. Пахнуло, как из старого погреба, затхлой холодной плесенью.
Хрипун вдруг вздыбил шерсть и с рычаньем попятился назад. А когда увидел, что хозяин продолжает продвигаться в глубь хижины, тявкнул отрывисто, словно предостерегая.
— Ты никак трусишь, Хрипун? Это тебе не к лицу, варнак сибирский. А-а, да тут кто-то есть! Эй, приятель, спишь, что ли? А где же твои собаки?
Ответом было лишь злобное рычание Хрипуна. Человек сделал еще шаг и тотчас же испуганно попятился назад. На широкой лавке, под маленьким закопченным образком лежал скелет, завернутый в обрывки меха. Череп с прилипшими к скулам клочьями кожи скалил зубы в жуткой улыбке.
«Чей это скелет, — снимая шапку, подумал человек, — индейского воина, траппера, купца — скупщика мехов или миссионера? Впрочем кого же кроме нашего брата-траппера занесет в эту глушь? Ошибся дорогой, проглядел в лесу или в горах примету, оставленную другим звероловом, неосторожно расстрелял попусту заряды — и вот конец».
Он отошел к дверям и задумчиво облокотился о притолоку.
«А может быть, это жертва борьбы двух могущественных врагов, двух компаний, не поделивших богатства дальнего севера, — Российско-Американской и Компании Гудзонова залива. Ни для кого ведь в Аляске не тайна, что два непримиримых врага — Петербург и Лондон — последнее время заняты мыслью вредить один другому, Возбуждать войны между подвластными им племенами индейцев, отнимать друг у друга фактории, завладевать дорогами и волоками. Эта глухая борьба не раз уже переходила в открытые враждебные действия».
— Ведь предупреждали же меня приказчики нашей компании, — пробормотал он, — чтобы я не доверял трапперам Гудзонова залива. Подстрелят из-за угла! Неужели
Последние комментарии
1 час 15 минут назад
1 час 44 минут назад
1 час 50 минут назад
3 часов 26 минут назад
4 часов 53 минут назад
6 часов 33 минут назад