Гений [Игорь Николаевич Белогруд] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Телевизор негромко и убаюкивающе рассказывал об уходе за садовыми растениями, и Пётр Евгеньевич не заметил, как слегка задремал. Заливистая трель дверного звонка грубо вернула его из мира полусна в мир суровой реальности.
На пороге, в пижаме и волосатых шлёпанцах, стоял сосед по лестничной площадке Андрей Григорьевич Архипов. Он улыбнулся и, как всегда, спросил:
— Как насчёт шахматишек, Пётр Евгеньевич?
Левицкий поскрёб в затылке и согласился. На минуту выйдя в кухню, он вернулся с чайником и вареньем.
Архипов играл, в общем, неплохо, но эмоциональность характера мешала ему справиться со стойкой флегматичностью и осторожностью Левицкого. Обычно Архипов яростно атаковал, полностью пренебрегая защитой, и очень болезненно переживал свои вошедшие в традицию поражения.
Но в тот тихий вечер Архипов выиграл две партии подряд! Это было странно. Пётр Евгеньевич с удивлением отметил, что партнёр играет без обычных «нервов», точно и логично.
Передвинув ферзя на большую диагональ и поставив партнёра в безвыходное положение, Архипов вытянул из кармана помятую папироску и сказал:
— Вот вы — умный человек, Пётр Евгеньевич. А какое определение вы, например, смогли бы дать понятию «героизм»?
Левицкий поправил сползающие очки.
— По-моему, героизм — это способность жертвовать личным, вплоть до высшей ценности — жизни — ради других людей или великих незыблемых идей.
Архипов согласно кивнул:
— Прекрасная формулировка! А что вы скажете, если мы представим следующую ситуацию. На Землю, соблюдая конспирацию, опустился звездолёт из другой галактики. Гости провели необходимые исследования и уже собирались возвращаться домой, когда вдруг обнаружили неисправность в системе управления. Помогли бы вы им, если бы ремонт зависел только от вас?
— Конечно! — ни минуты не сомневаясь, ответил Левицкий.
— А если бы для этого вам пришлось пожертвовать чем-нибудь очень для вас существенным? Например, рукой или ногой? Смогли бы вы пойти на это и всю оставшуюся жизнь пользоваться протезом вместо близкой, горячо любимой ноги?
Пётр Евгеньевич задумался, без впечатления проглотил две ложки малины и решительно сказал:
— Да. Безусловно, да! Значение контакта со звёздной цивилизацией трудно переоценить. Они прилетели к нам, и мы должны оказать им посильную помощь и гостеприимство. И грош цена человеку, если он не сумеет пожертвовать своей ногой ради шага в будущее.
— Ну, а вы бы сделали это? Сами, лично? — хитро прищурясь, поинтересовался Архипов.
— Я бы первым предложил все свои руки и ноги, всего себя, окажись космические гости в безвыходном положении, — заверил приятеля Левицкий, шумно отхлебнув из блюдечка.
Глаза Архипова блеснули изумрудным огнём, и он тихо и прочувственно сказал:
— Я рад, Пётр Евгеньевич, что мы в вас не ошиблись!
— Не понял.
— Дело в том, что ситуация, которую я только что живописал перед вами, возникла в действительности. Я — командир фотонного звездолёта, потерпевшего аварию на Земле.
Пётр Евгеньевич так вскинул брови, что его очки свалились с носа.
— Ну вы и шутник, Андрей Григорьевич! Вам бы не в цирке, а на эстраде работать.
Архипов выпрямился в кресле и внушительно сказал:
— Во-первых, это вовсе не шутка, а во-вторых, я совсем не Андрей Григорьевич. Я лишь принял облик Архипова, чтобы не травмировать вашу психику своим реальным внешним видом и не спеша, исподволь, подготовить вас к серьёзному разговору.
Пётр Евгеньевич почувствовал вкус к разворачивавшемуся перед ним спектаклю:
— Перевоплощение вам явно удалось. Ну и что же стряслось с фотонным звездолётом и его системой управления?
Лицо Архипова стало серьёзным.
— При посадке у нас вышел из строя главный корабельный мозг. Как вы, наверное, догадываетесь, это — сложное биокибернетическое устройство, сверхинтеллект, без которого добраться до нашей галактики просто невозможно.
— Вот как! — попытался подавить улыбку Пётр Евгеньевич. — И всё же чем я, скромный служащий, могу помочь пришельцам из космоса?
— Очень многим! Дело в том, что вы — гений! Вы — мутант, игра природы!
— Ну да? — с сомнением покачал головой гениальный мутант.
— Точно! — отрезал Архипов. — Интеллект такой мощи может появиться на Земле лишь раз в двадцать, ну, пусть десять тысяч лет.
Левицкому, хотя он и понимал, что это шутка, был очень лестен отзыв энергичного соседа, и он добродушно поинтересовался:
— И чем это может помочь вашему несчастью?
— Только ваш сверхмозг в состоянии полностью заменить сгоревший корабельный компьютер!
— Вот это да! — крякнул Левицкий. — Не говоря о том, что, кроме вас, никто почему-то не замечает моей гениальности, хочется узнать, как я буду обходиться без мозга.
Архипов откинулся на спинку кресла, и Петру Евгеньевичу показалось, что глаза его зажглись синим огнём.
— Я не говорил, что вы гениальны, как индивидуум. Вовсе нет. Гениален ваш мозг, и только. Его потенциал огромен, но он у вас практически не задействован. Вы не используете его возможности даже на тысячную долю процента! Можно сказать, что он попал к вам по недоразумению, оказался у плохого хозяина.
— Ну, знаете ли, Андрей Григорьевич! Что мы с вами играем в шахматы, ещё не даёт вам права меня оскорблять! — возмутился Левицкий.
— Я — не Андрей Григорьевич! — уже с раздражением бросил Архипов.
— Тогда где же сейчас мой милый сосед? — ехидно поинтересовался Пётр Евгеньевич.
— Ваш милый сосед в данный момент спит в своей квартире и проснётся не раньше, чем мы с вами придём к какому-нибудь соглашению. Можете сами убедиться, — сказал гость и взмахнул рукой.
Стена, отделявшая жилплощадь Левицкого от малогабаритных владений соседа, начала таять, превращаясь в дымчатый, испещрённый блёстками занавес. Наконец, стена полностью исчезла, и перед изумлённым Левицким предстала хорошо знакомая комната с пластмассовой люстрой под потолком.
Андрей Григорьевич, сложив руки на груди, лежал на диване и раскатисто храпел.
— Достаточно? — спросил Архипов-двойник.
Стена начала зарастать, и вскоре от белой её прозрачности не осталось и следа.
Пётр Евгеньевич окаменел.
— Так это не шутка…
— На шутки у меня нет времени, — подтвердил лже-Архипов. — Ну так как, отдаёте мозг? Он у вас всё равно пропадает.
Гениальный мутант внутренне сжался. На секунду ему представилось, как зелёные спруты-инопланетяне распиливают его голову циркулярной пилой, и он дрожащим голосом спросил:
— А как же я?..
— С вами будет всё в порядке, — заверил Левицкого гость. — Мы поставим вам обычный человеческий средний мозг и перенесём в него всю информацию из вашего. Вы не заметите разницы. Ваше сознание не претерпит изменений!
— Да, — возмутился Пётр Евгеньевич. — А откуда возьмётся этот «средний»?
— Конечно, не из головы вашего соседа! — хмыкнул двойник. — Новый мозг мы просто синтезируем. Кстати, он уже готов.
— Но если вы можете синтезировать искусственный мозг, то зачем же вам понадобился мой природный?
— На корабле, так сказать, в походных условиях, возможно создание только крайне примитивного мозга. Вам он вполне подойдёт, а нам…
— Вы хотите сказать, что я — примитив? — нашёл в себе силы обидеться Левицкий.
Гость улыбнулся:
— Как это ни парадоксально, но вы действительно единственный во Вселенной примитивный гений! Или: гениальный примитив? Не обижайтесь! Ваше умственное развитие вполне соответствует среднечеловеческому. Примитивно же ваше отношение к ценностям. Вы обладаете чудесным даром природы — совершенным мозгом, а он не приносит вам ничего, кроме хлопот при поисках шляпы нужного размера. Это аморально — иметь сокровище и не использовать его. Гениальность неотделима от инициативы и силы воли. Вы же — безвольны…
— Но я могу изменить образ жизни и… — начал было Левицкий.
— Да полноте, Пётр Евгеньевич. Вы же знаете, что этого не произойдёт. Не скажи я вам о вашей потенциальной гениальности, вы бы и не подозревали о ней.
— Это не довод. Теперь-то я знаю!
— Ну и что? Вы всю жизнь будете гордиться своим мозгом, даже не подумав загрузить его работой. А так мы исправим несправедливость: поставим вам мозг, соответствующий вашему образу жизни. Вы этого даже не заметите! Честно говоря, мы могли бы провести замену втайне, без вашего ведома. Заснув однажды вечером, наутро вы бы проснулись с другим мозгом, но с теми же способностями! Однако мы повели честную игру, предоставив вам свободу выбора…
В груди у Петра Евгеньевича похолодело. Ему стало страшно. А что, если гость, устав от словесных баталий, попросту усыпит его и…
Левицкий, оттолкнув стул, рванулся, как раненый носорог, к дверям. Он уже снежной лавиной катился по лестнице и набирал в лёгкие воздух для могучего крика «Милиция!», когда неведома» сила оторвала его от бетонных ступенек и, встряхнув, подняла в воздух.
Пётр Евгеньевич завис вниз головой и в таком неудобном положении полетел к дверям своей квартиры. Его, словно соринку в пылесос, втянуло в комнату и бросило на мягкий стул.
— Разве так можно? Какая неосторожность! — беспокоился гость. — Вы ведь могли оступиться, упасть и получить сотрясение мозга!!! Тогда всё пропало бы.
Левицкий тяжело дышал. Полёт вниз головой несколько прояснил его мысли, и он уже вполне осмысленно сказал:
— Что вы ко мне прицепились? Мой мозг — и баста! Захочу и вообще буду лбом разбивать кирпичи, как японские каратисты!
— Кажется, вы ещё примитивней, чем я думал, — с грустью проговорил пришелец. — У вас вообще следует конфисковать мозг, как у налётчика, ограбившего природу.
Тихая и робкая душа Левицкого начала бунтовать:
— Пусть я дурак. Ну а вы-то кто? На что вы рассчитываете? Сначала вы говорите, что я — гений, что мне всё подвластно, заставляете меня поверить в это, а потом предлагаете взамен «средний» мозг! Неужели вы надеетесь, что я соглашусь на такой обмен?
Теперь задумался двойник. Он, видимо, ослабил самоконтроль, и Петру Евгеньевичу показалось, что его высокий лоб начинает приобретать синеватый оттенок, а лицо — расплываться, оживая незнакомыми чертами.
— А может, продадите? — спросил он с надеждой. Но, посмотрев на Левицкого, сокрушённо помотал головой. — Как всё было просто лет двести— триста назад! Я бы предложил вам золото и самоцветы, и вы, смею вас заверить, не отказались бы.
Архипов щёлкнул пальцами, и на стол ливнем хлынули золотые монеты вперемешку с драгоценными камнями. Жемчужины скакали мячиками по доске, бриллианты с бульканьем падали в остывший чай, дублоны и пиастры со звоном сбивали шахматные фигуры.
— А теперь этим не соблазнишь! — грустно заметил незнакомец. — Сознание возросло! Теперь каждый понимает, что ум дороже любых сокровищ.
Гость тяжело вздохнул, и самоцветы начали испаряться один за другим.
— Я знал, что современного человека не соблазнишь золотом, и поэтому не случайно завёл разговор о героизме, — сказал двойник.
Левицкий понял, что попал в ловушку. Он покраснел и выдавил:
— Да, но…
— Вот именно: «Но!» На словах — все герои, а как до дела доходит… Ведь если мы не сможем добраться до дома, никто в галактике в ближайшие тысячелетия не узнает, что на планете Земля живут братья по разуму. А вы сами говорили: «Значение контакта со звёздной цивилизацией трудно переоценить…»
Левицкий несмело кивнул головой:
— Я и сейчас не отказываюсь от своих слов, но мозг… Это… Это… Я ради вас готов отдать кожу и кровь, и даже больше. Но мозг! Это совсем другое… Словом, его я не отдам. Если нужна кожа — забирайте и проваливайте!
Гость встал из кресла, оперся о стол жилистыми руками.
— Это, конечно, далеко не то, что люди и мы понимаем под героизмом. Чтобы заставить человека думать, должен прилететь инопланетянин, два часа пить вредную для его здоровья горячую воду и вдалбливать в голову взрослого дяди прописные истины! Чудовищно!
Пётр Евгеньевич откинулся на спинку стула, чтобы набрать в лёгкие побольше воздуха перед сокрушающим ответом, но не рассчитал усилия. Старый разболтанный стул развалился, и гений, как спиленный баобаб, рухнул на пол.
От удара он потерял сознание, а когда очнулся, в комнате никого не было. На столе лежала опрокинутая шахматная доска. Телевизор пронзительно гудел и мигал надписью: «Не забудьте выключить телевизор!»
Пётр Евгеньевич помотал головой и вдруг понял, что спокойная жизнь кончилась. Пришелец исчез, но оставалось невыясненным главное: успел он заменить гениальный мозг на средний или нет?
Была лишь одна возможность проверить это.
Левицкий критически оглядел книжную полку и вытянул из её тёмного угла пожелтевший от пыли том «Теории относительности». Подумав, он оторвал листок настенного календаря и открыл книгу на первой странице.
Впереди была целая жизнь.
Последние комментарии
19 часов 26 минут назад
19 часов 44 минут назад
19 часов 53 минут назад
19 часов 54 минут назад
19 часов 57 минут назад
20 часов 15 минут назад