За чашкой кофе [Божена Немцова] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »
Перевод Н. Аросевой
Из сборника «Дикая Бара»
Государственное издательство художественной литературы
Москва, 1954 г.
ЗА ЧАШКОЙ КОФЕ
Господин советник бросает, уходя: — Так, стало быть, опять гости. Черт бы их побрал — я пальто себе купить не могу, долгов куча, зато гости должны быть, хоть ты лопни! Когда-нибудь я выгоню всех твоих знакомых!.. С этими словами господин советник нахлобучивает шляпу и хлопает за собой дверью. — Уж ты выгонишь — разве что языком! — усмехается ему вслед госпожа советница и обращается затем к фрейли[1] Камилле, своей дочке, которая в это время читает захватывающий роман Поль де Кока. — Брось книгу да помоги мне, а то сейчас явятся нам на шею, а я не желаю срамиться, чтоб потом обо мне болтали, как о бургомистерше, будто кофе приходится ждать по четыре часа. — Прошу тебя, мутти,[2] оставь меня в покое! — отвечает фрейли, не двигаясь с места. Госпожа советница приготовилась дать дочери отповедь, но в этот момент в двери показывается служанка. — Ваша милость,— докладывает она,— ни сахару, ни рома, ни этого... как его... чая я не принесла—лавочник не хочет отпускать в долг, пока ваша милость не заплатит по старым счетам. — Грубиян! А ты что ж, дура, к другому не могла пойти? — гневается их милость. — И-и, ваша милость, другие-то попросту вышвырнули бы меня, этот еще самый вежливый,—улыбается служанка. — Ну, так сходи к нему еще раз да скажи, что я очень прошу его потерпеть до первого, тогда я с ним рассчитаюсь. Служанка уходит. — Безобразие — устраивать такой шум из-за какого-то пустяка! — кипятится советница и начинает накрывать на стол. Барышня Камилла не замечает ничего, что делается вокруг, щеки ее горят от волнения, глаза затуманены; вдруг она опускает голову на руку, закрывает глаза, рука с книгой падает на колени. — Да что ж это ты, уж не уснула ли над своей книжкой? Пойди хоть оденься, чтоб все было прилично и этим сплетницам не о чем было бы судачить. Да поправь локоны-то, ведь знаешь, что сегодня герр фон Ослов приведет того кавалера, который так много танцевал с тобой на балу,—как бишь его, вот забыла,—говорят, он сын гутсбезитцера[3] из Австрии. Барышня несколько приходит в себя, потягивается, зевает, потом прячет книгу в столик, не спеша поднимается и произносит: — Ах, мутти, я так устала — прямо вся разбита! После этого она подходит к столу, осматривает все тарелки, берет с одной пончик и начинает есть. — Ради бога, оставь пончики! — пугается мать.— Я все пересчитала — каждой по одному, да еще три лишних, чтоб не подумали, будто у меня их в обрез. Да разве накормишь эту ораву? Одна аптекарша в состоянии волка целиком съесть, а старая Клепанда, сама знаешь, в таких случаях нарочно не обедает! — Еще и эта! Ну, зачем ты, мутти, приглашаешь ее? Она ведь так вульгарна... — Вот это было бы красиво, если б я ее не позвала, уж тут-то она распустила бы язык! — А что же у нас будет к кофе, мутти, есть угощенье? Служанка, услыхав последние слова, думает: «Да для вас перемывать косточки — получше всякого угощенья!» Потом она сообщает, что видела, как госпожа бургомистерша выходила из дому. Мать и дочь суетятся, поспешно приводят в порядок себя и все остальное.Через некоторое время
Барышня сидит, локоны ее взбиты, в рукавах вышивание. Госпожа советница, уже причесанная, поправляет еще кое-что то тут, то там. Вдруг за дверью раздаются шелест, шум, шепот, служанки выбегают из кухни, слышно повторенное раз десять: «Почтительно целую руку». Госпожа советница бурчит себе под нос: — Ну, слава богу, притащилась — я слышу гнусавый голос фрейли Лиди. Стучат, госпожа советница кричит: «Херейн!»[4]— и подбегает к двери. Камилла с распростертыми объятиями бросается навстречу фрейли Лиди, госпожа советница обнимает и целует одну гостью за другой, готовая растаять от наплыва сердечных чувств. Госпожа советница. Простите, фрау бюргермейстер,[5] это и есть то новое платье, которое вы выписали из Праги? Прелестно, чудно! И как вам идет! Сразу видно, что такое вкус,— куда нашим портнихам! Госпожа бургомистерша. Ах, ну кто же шьет у здешних портних! Мне, однако, кажется, что платье слишком просто; оно обошлось мне в сотню дукатов серебром, а по виду разве скажешь? Через две недели на каждой девчонке из черни будет такое же! Госпожа докторша. Хуже всего именно это, никак нельзя завести что-нибудь оригинальное — все тотчас переймут. Подумать только! моя молочница спрашивает меня на днях, в каком магазине в Праге продают шляпки и зонтики,— хочет, видите ли, купить к лету для дочери, а уж если тратиться, говорит, так чтоб хоть товар солидный был. Представьте, я думала, меня удар хватит! Барышня Камилла.- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »
Последние комментарии
5 часов 30 минут назад
8 часов 4 минут назад
8 часов 32 минут назад
8 часов 39 минут назад
2 часов 54 минут назад
11 часов 42 минут назад