Бал-маскарад [Сэйси Ёкомидзо] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (114) »
Сэйси Ёкомидзо Бал-маскарад
Пролог
Мужчина и женщина медленно поднимались в гору от минерального источника Ри. Через полчаса они вышли на площадку, откуда открывался прекрасный вид, напоминающий цветные открытки из сувенирной лавки: на небе ни облачка, внизу — городок Старая Каруидзава, а за ним, подернутые дымкой, возвышались горы Итимондзияма и Ханамагарияма. — Отдохнем? — спросил он. — А гору Асама уже видно? — ответила она вопросом на вопрос. — Ее видно только с вершины. — Ну, тогда можно и отдохнуть. Нас никто не увидит? — А какое это имеет значение? Склон горы зарос карликовой красной сосной вперемежку с другими деревьями; земля, устланная плетями травянистой лианы, напоминала ковер, на зеленом фоне которого выделялись белые цветы лиан и пурпурные аралии. Женщина разостлала в стороне от тропинки большой нейлоновый платок и уселась на него. — Ой, как я сильно поцарапалась, — запричитала она. — Тропинка такая узкая! Неужели нет более удобной дороги? — Это была бы непозволительная роскошь. Разве путь на небеса может быть легким? — с усмешкой бросил мужчина и повалился на спину рядом с женщиной, погрузившись в травяной ковер. Женщина, отирая пот, с жалобным выражением лица поглаживала оцарапанные руки. Дорога, по которой они шли, заросла шипастым кустарником, превратившись в узкую тропинку. До войны здесь можно было проехать даже на машине, но с тех пор дорога пришла в полную негодность, теперь на ней с трудом разминулись бы два человека. К тому же путь преграждали обожженные камни, огромные валуны, вероятно выброшенные давним извержением вулкана Асама. Дня два назад прошел сильный ливень, земля размокла, и по скользкой тропинке стало еще труднее передвигаться. Женщина, сняв туфли, стала растирать пальцы. Сквозь чулки виднелись деформированные стопы — такие бывают у балетных танцовщиц. — Син-тян, дай мне воды. Мужчина, не поднимаясь, передал ей фляжку с водой. Женщина, отпив немного, спросила: — А ты будешь? — Не хочу, — ответил он резко, но затем передумал: — Давай, я тоже глотну. Продолжая лежать, он приложил фляжку ко рту. Вода полилась на джемпер. — Тебе что, лень встать? Мужчина привстал, возвращая фляжку, и вновь растянулся на траве, показывая всем своим видом, что недоволен поведением женщины. Она хотела ему что-то сказать, но, побоявшись вызвать еще большее недовольство, молча завинтила пробку. Мужчине было около двадцати пяти лет. Он был года на три моложе женщины. Ее неестественно красные губы резко контрастировали с бледностью лица, и похоже, дело было не только в губной помаде. Она была явно больна: впалая грудь, сильная одышка, — может быть, поэтому она выглядела старше своих лет. Юки Комия несколько лет тому назад удалось исполнить давнюю мечту — поступить в труппу театра оперетты. Но в мире искусства трудно сделать карьеру, обладая лишь миловидным личиком. Когда она поняла, что у нее нет таланта, чтобы стать певицей или балериной, у нее опустились руки. Семейные обстоятельства заставляли ее подрабатывать, и Юки не смогла устоять перед искушением добывать деньги самым простым и древним способом. Когда в труппе об этом узнали, ее уволили. Как раз в это время обострились боли в груди, но Юки была вынуждена продолжать зарабатывать деньги уже знакомым ей способом. — Син-тян, если будешь долго лежать на траве, простудишься. Прохладно, правда? И действительно: пока они взбирались на гору и солнце светило в лицо, все тело покрывалось потом, но стоило шагнуть в тень, как пот высыхал и начинался озноб. Синкити уже несколько раз чихнул. — Может, мне лучше молчать? — Это почему же? — наконец отозвался Синкити, продолжая смотреть вверх. Видневшееся сквозь ветви сосен небо было ослепительно голубым и бездонным и, казалось, втягивало в себя всю его душу. Женщина задумчиво поглядела на лежащего мужчину, а затем, опустив глаза, произнесла: — Син-тян, если тебе неприятно, давай расстанемся здесь. Только отдай мне лекарство. — С чего ты взяла? — У тебя настроение какое-то… — Что ты суетишься? Скоро мы отправимся на небеса, и какое значение имеет, простужусь я или нет? — Прости. Больше не буду. Эта черта ее характера — проявлять заботу, свойственную разве что жене, не нравилась мужчинам. Когда Юки опустилась до того, что стала продавать свое тело, она порой раздражала мужчин: ее опека вызывала у них тоску по домашнему очагу. Синкити Тасиро был студентом музыкального факультета Токийского университета искусств. Его отец имел процветающую зубоврачебную практику в Осаке. Помимо большой клиники, расположенной в его собственном доме, у него было два кабинета в других частях города. В обоих работали его любовницы, обученные им ремеслу зубного техника. Отец кичился тем, что, имея любовниц, не тратил на них ни гроша. Синкити его не любил. Мать была из музыкальной семьи, и- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (114) »
Последние комментарии
52 минут 22 секунд назад
1 час 36 минут назад
20 часов 37 минут назад
20 часов 38 минут назад
20 часов 46 минут назад
20 часов 54 минут назад