Рассказы [Илья Маркович Василевский Не-Буква] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
В ГЛУШИ
I
Когда приставу Крыжановскому доложили об очередном приходе агента Хильдебранда — он сказал: — Пусть подождет. Я занят: ботвинью ем, а потом всхрапнуть лягу… Пусть не уходит только. А чтоб не скучал, пускай мне папирос пока набьет. Да пусть побольше набьет, не то я ему морду набью. Ждать было долго и утомительно. В кухне было душно, надоедали мухи, от мелкого табаку першило в горле и — в довершение всего — пришлось на свой счет покупать гильз. — Ну, дела… — вздыхал агент Хильдебранд. — Чтоб ему такой год был, какие дела. Например, он себе спит, а я должен ждать и терять время. Я бы пока мог, между прочим, пойти и купить собаку для пана Робашевского и таки да заработать на этом деле. А между тем — что? Я себе тут сижу, а там кто-нибудь перебьет мне, и таки будет поздно, и у пана Робашевского уже без меня будет собака! Что значит? Все хотят заработать. Кто это не хочет заработать? И главное — я для него бесплатно делаю папиросы, так я еще должен на свой счет купить ему гильзы. Ей-богу, это оригинально!II
Сегодня пристав проспал полтора часа, на полчаса меньше обычной послеобеденной нормы. Когда агента позвали в кабинет — пристав сладко зевал, по случаю жары лежа на диване в чем мать родила. Рядом, нежно прижавшись к волосатой груди пристава, сидела его дебелая законная супруга. — С добрым утром, ваше превосходительство, ясновельможный пан, — с веселым, приветливым видом отрапортовал агент. — С добрым утром? Ишь ты… Это остроумно; Х-ха… Слышишь, Маничка? "С добрым утром". Выдумал ведь. Х-ха… Да ты его не стесняйся, матушка. Зачем тебе кофточка? И так жарко. Хильдебранда стесняться нечего. Он свой. Правда, Хильдебранд? — Так точно, ясновельможный пан. Им совсем даже нечего стесняться. У них такие белые плечи и груди, Даже можно гордиться, накажи меня бог. — Слышишь, Маничка? Вот он какой. Он и комплименты умеет! Х-ха. Так, значит, белые, а? Гордиться можно? Х-ха… То-то!.. Вот что, Хильдебранд… Дело есть! Робашевского знаешь? Шестой раз обыск у него вчера делали. Опять никаких результатов. Этакий мерзавец!.. Благонамеренным притворяется. А по-моему, он социал-демократический социал-революционер. Я этому максималисту, бревно ему в глотку… — Ах, Андрюша, какие ты ужасы говоришь… — Да уж я, матушка, знаю… Он думает, что улик нет — так он и прав. Не-ет! Я этому полячку покажу. Надо придумать, Хильдебранд. Бомбу вот надо у него найти. Понял? А папирос, кстати, ты мне набил? Смотри, Хильдебранд. Мало набил, так я тебе морду много набью. Х-ха! Слышишь, Маничка! Игра слов: "мало набил — много набью". Х-ха… — Помилуй бог, какие ясновельможный пан большие шутники. — Д-да. Так ты того… Надо у него бомбу найти, Хильдебранд. — Я бы сам радый, ваше превосходительство, найти. Только как его найдешь. Бомбы это такое дело. Что значит? Один держит, а другому даром не надо. — Ты что это, рассуждать, кажется, выдумал? — Так когда же нельзя… — С места вылететь захотел? Тебе кто велит, а? Начальства, сто чертей и одна ведьма, не слушаться? Кто там свободен? Ефименко? Дай ему по морде, Ефименко.III
— Пан Робашевский дома? Здравствуйте, пан Робашевский. У вас такой красивый кабинет — т ак я вам вот под цвет собаку привел. — Какую собаку? — Замечательную собаку. И таки совсем недорого. Только для вас, себе в убыток. Купите, ей-богу. Тут купишь — там продашь. Надо же что-нибудь заработать. И еще у меня к вам так себе, маленькое дело: может быть, у вас есть бомба? — Откуда бомба? — Как я могу знать откуда? Оригинально. Я совсем не могу знать откуда. Будьте такие добрые, продайте одну бомбу. — Да нету у меня. Что ты! — Может, хоть маленькая найдется, а? — Говорят, нету! — Может, спрятано у вас где-нибудь? Сделайте одолжение! — Да ты сумасшедший, Хильдебранд! — Нету? Жалко… А мне надо. Тут, знаете, поручение одно. Придется шурину таки в Ровно ехать покупать. Может, пускай и для вас парочку купит? Что вы думаете? Почему нет? — Да зачем мне? — Что значит зачем? В хозяйстве покупка всегда полезно. А я б недорого взял. Что же вы сердитесь? Почему нет? Все может быть. "Вставай, подымайся, рабочий народ"… Вы думаете, Хильдебранд не понимает? Хильдебранд все понимает. И таки почему не "всеобщая, прямая, равная и тайная"? Возьмите, ей-богу. На всякий случай, как говорится. Недорого. Что же вы сердитесь?.. Чего же вы толкаетесь? Странно! Я и сам уйду, тише!..IV
— Господин пристав встали? Ваше превосходительство, ясновельможный пан. Когда Робашевский не берут! Я им пару бомб совсем даже задешево отдавал. Так когда они не хочут! — Не берет? Ишь ты… Поляки — они хитрые. Да меня, брат, не перехитрить. Не хочешь добром бомбу иметь — силой заставлю мерзавца. Вот что… Не иначе, как подбросить надо, Хильдебранд. — Как же это можно, ваше превосходительство? Это же нельзя… — Ты, кажется, опять рассуждать вздумал? Я тебе велю, понял. Я знаю… Робашевский все равно максималист. — Разве же я рассуждаю? Я не рассуждаю. Только как же это? Протокол же будет… — Дурак! Я же и протокол составлять буду… Х-ха… Бомбы делать умеешь? Рассказывай! У тебя шурин молодой есть… Молодые все умеют. Чтоб к понедельнику готово было, слышишь? Домбровский, выдать ему четвертной билет в задаток! Справишься, Хильдебранд, — награду получишь. А рассуждать будешь — со свету сживу. То-то! Какие там еще дела на сегодня назначены? Пускай обед подают. Да вот еще, Хильдебранд. Материал для бомбы покупать будешь — фейерверк мне в подарок купи… — Ну, идем в канцелярию, — говорил Домбровский растерявшемуся Хильдебранду. — Получай четвертной билет. Здесь вот распишись. Да не так, не так. "За овес для пожарных лошадей" — пиши. Ну вот… Займи трешку, Хильдебранд… — Ах, какой вы странный, господин Домбровский. Какие я вам могу давать трешки! — Вот как! Ну ладно, Хильдебранд… Попомнишь.V
Жандармский поручик был дома и пил с приятелем пиво. — Ну и тоска, — говорил поручик. — Что это только за город такой? В карты даже, в тетку, не с кем сыграть. — Это уж как есть, — отзывался приятель. — А только темное пиво здоровее. Темное пиво — оно мягчит. — Предрассудок! — Не скажите. — Я вот только одного не понимаю. Почему собака всегда на задних лапках служит, а кошка не умеет? Васька, служи! — Там, ваше благородие, пришли. Агент, говорит, Домбровский, черный такой. — Ах, Домбровский! Здравствуй, Домбровский! Что скажешь? — Так что, ваше благородие, бомба в городе… — Да что ты? Неужели бомба? Это интересно. — Так что, ваш-бродь, Хильдебранд готовит. Шурин его — извините — в Ровно даже за материалом ездил. — Вот как… Скажите. Да ты выпей пива, Домбровский. Не стесняйся, еще выпей и рассказывай. — В понедельник Робашевскому, ваш-бродь, подбрасывать будут. Ко вторничному обыску, значит, готовят. — Ко вторничному? Вот как… Это интересно. Выпей-ка еще пива. Тебе темного? Так, во вторник, значит, бомбу отыскивать будем? Симпатично. — Так точно. Покорнейше благодарю. Я светлого, ваше благородие. А только, в случае чего, так оно и теперь можно бомбу отыскать. — Теперь? Это как же? — А зачем нам, ваше благородие, ждать. У Хильдебранда бы и нашли. Бомба совсем готовая ведь. Как быть следует, в аккурате. — А что ты думаешь, это идея. Прямо-таки идея! Тут тощища такая. П-шел, Васька. Молодец ты, Домбровский! Придумал ведь, а? — Рад стараться, ваше высокоблагородие. За ваше здоровье.VI
На суде Хильдебранд держался спокойно и с достоинством. На вопрос: "Признаете ли вы себя виновным?" — он ответил коротким: "При чем тут?" И, наклонившись к молодому защитнику, быстро зашептал: — Что значит — виновен? Когда начальство велит, так исполняют. Они говорят — провокация. Вы думаете — это приятно, когда бьют по морде или когда нечего кушать? Это, я вам говорю, совсем неприятно, когда бьют по морде или когда нечего кушать… — Хорошо, — сказал молодой адвокат. — Мы примем к сведению. И только когда вынесли оправдательный приговор приставу, а Хильдебранда и его шурина приговорили к арестантским ротам, Хильдебранд съежился, потускнел и зашептал: — Оригинально! Значит, мы же еще и виноваты? Ну… Так разве не факт, что таки да нужно "всеобщая, прямая, равная и тайная"?..ЧИТАТЕЛЬ И ПИСАТЕЛЬ (Петербургская история для детей младшего возраста)
I
— Мы этого знать не можем. А только вы по счету уплатить извольте! — Видишь ли, голубчик. Я ведь признаю. Ты прав — надо заплатить. Все дело в сроке. Понимаешь? Старый, уже много лет подающий надежды беллетрист Модернистов стоял возле мясистого приказчика в белом фартуке и с серьгой в ухе и, стараясь быть убедительным, объяснял ему: — Понимаешь, голубчик, — двадцатого. Новый журнал возникает. Орган реальных мистиков — понимаешь? Я там двадцатого вот получу аванс, и мы того… рассчитаемся. — Мы насчет реальных мистиков знать не можем. А только вы уж по счету сегодня прикажите получить. — Убери ты его, — просил жену после получасовой беседы с приказчиком беллетрист Модернистов. — В кухню, что ли, его возьми. Мне надо писать, а он торчит в кабинете. Милая, убери! — Как его уберешь! — уныло отвечала жена. Приказчика заманили в кухню и оттуда, благодаря помощи горничной, к которой он был явно неравнодушен, — выставили. "Эта сцена — самая важная, — думал Модернистов, принимаясь за сцену любовного объяснения в своем рассказе. — Самое важное место: "Тишина звенела"… — начал размашистым беглым почерком Модернистов. — "Тишина звенела"… Прежде небось так не умели!.. Д-и-и-инь — испуганно зазвенело у дверей. — Опять кого-то черт принес! — с тоской подумал Модернистов. — Так что хозяин сказал, что больше ждать не будут, — наставительно и строго говорил старший дворник. — Видишь ли, голубчик. Реальные мистики основывают журнал. Будущее, видишь ли, безусловно за ними. И двадцатого — понимаешь, двадцатого — я получаю там аванс. До двадцатого надо подождать… Понимаешь? — Ждали уж! — уныло ответил дворник. — Которые порядочные, те платят. Сколько разов обещали… "Тишина звенела, — писал Модернистов, выпроводив дворника. — Они вдохновенно сидели на скамейке у опалового моря, и казалось, что чей-то голос, властный и чарующий…" — Барин! Там из мясной пришли. Ругаются очень… — прозвучал вдруг настойчивый голос горничной. Когда "пришедшие из мясной" ушли — пришла прачка, швейцар и сапожник. После их ухода творческая нить оборвалась. "Он нежно привлек ее к себе", — начал было писать Модернистов, но непослушное перо неожиданно написало: "Он нежно привлек ее к суду". — Маланья! Принесите мне черного кофе, — попросил Модернистов. — Кофе нету. Третьего дня еще вышло. — Ну, тогда чаю с лимоном дайте. — Лимону нету. Лавочник — нешто не знаете? — не дает. Ваш, говорит, барин — самый, говорит… — Ну, без лимона дайте. Скоро только устройте… — Так что, барин, угля нету. И еще я хотела жалованье попросить. Помилуйте, как же это возможно? Я на каких местах служила — такого не видела. Будь вы порядочные господа — вам же бы стыдно было!!II
Направленский очень любил литературу. Когда вышел альманах с новым рассказом Модернистова, Направленский попросил книгу у знакомых "на вечерок" и тут же решил зачитать ее. — Маничка! — говорил Направленский жене, придя домой и снимая в передней пальто. — Я новый альманах достал. — А я вас дожидаю, — мрачно отозвался басом мясистый приказчик в белом переднике и с серьгой в ухе, — все говорят — дома нет. А на проверку — прячутся. Вы вот лучше по счету уплатить извольте. Приказчика заманили в кухню и отсюда под благовидным предлогом с трудом, но сплавили. — Новая вещь Модернистова? Интересно… — томно говорила Маничка. Супруги сели рядом, и Направленский стал читать вслух. — "Тишина звенела", — начал он, откашлявшись. — Видишь, Маничка? "Тишина звенела". Прежде вот так не умели. Ди-и-инь — испуганно зазвенел колокольчик у дверей. "Так что хозяин сказал, что больше ждать не будут", — громко заявлял старший дворник. — Вечно помешают, — говорил, хмурясь, Направленский, возвращаясь в кабинет, после того как всеми правдами и неправдами удалось отделаться от дворника. — "Тишина звенела, — читал Направленский. — Они вдохновенно сидели на скамейке у опалового моря, и казалось, что чей-то голос, властный и чарующий"… — Там, барин, из мясной пришли. Ругаются очень… — прозвучал настойчивый голос горничной.. — "Он нежно привлек ее к суду". Тьфу, черт! К себе, то есть… — читал Направленский. Только что отделались от мясной — пришла прачка и сапожник. — Маланья! — позвал Направленский после ухода портного и швейцара. — Там кофе нету? Ну, тогда чаю с лимоном!.. Не дает лимона? Мерзавец этакий! Ну, тогда без лимона. Как, и углей нет? — Так что, барин, я хотела жалованье попросить! — говорила, настойчиво наступая, Маланья. — Помилуйте, как же это возможно? Будь вы порядочные господа — вам же бы стыдно было!!III
— Главная задача художника, — говорил на заседании Литературного кружка, поправляя пенсне, Модернистов, — это заставить читателя пережить все, что переживал автор, создавая свое произведение! — Нет, знаете… — говорил во время спора о литературе Направленский, — у Модернистова есть этакое умение. Читаешь и прямо-таки чувствуешь, что переживал автор. …Кто выдумал, что у нас нет единения между читателем и писателем?!БЕЗ СМЕХА
Подтверждается факт открытия Вертело искусственной протоплазмы.Из телеграмм
Последние комментарии
17 минут 48 секунд назад
6 часов 40 минут назад
6 часов 48 минут назад
7 часов 16 минут назад
7 часов 20 минут назад
7 часов 20 минут назад