Накануне и в дни испытаний [Владимир Николаевич Новиков] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (178) »
В те далекие годы
Летом 1936 года на Ижевский завод, где я в то время работал, позвонили из Москвы и передали, чтобы к двенадцати часам следующего дня я прибыл в Кремль на заседание, которое проводил член Политбюро ЦК ВКП(б), нарком обороны СССР К. Е. Ворошилов. Это сообщение меня немало озадачило. - Зачем я так понадобился? - Хотят знать о новом методе получения нарезов в винтовочном стволе, пояснил директор завода А. И. Быховский. - Вы начальник лаборатории и лучше других понимаете в этом. - Но как же успеть? Поезд до Москвы идет полтора суток, а до начала заседания остается всего пятнадцать часов. - Попробуем устроить самолет, - пообещал директор. Регулярных рейсов в то время из Ижевска в Москву не было. Поэтому Быховский послал на местный аэродром одного из своих заместителей, чтобы тот "перехватил" какой-нибудь самолет, летевший с Урала или из Сибири в Москву. Замдиректора вернулся часа через два и доложил, что самолет, правда "очень маленький", появился и командир готов взять одного пассажира. Время уже почти ночное. Я впервые летел на самолете, поэтому, когда приехали на аэродром, спросил у летчиков, как же полетим, если у них нет приборов для ночных полетов. Ребята, смеясь, ответили: - Мы летаем в основном только днем, но если уж так надо, то полетим и ночью. К тому же ночь обещает быть лунной. До Казани долетим по луне, а там начнет и светать. В Москве приземлились около полудня на Центральном аэродроме, неподалеку от Ленинградского шоссе, где теперь садятся иногда вертолеты. Меня уже ждала машина. В Кремле провели в приемную, оттуда пригласили на заседание, которое уже вел Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов. Присутствовали С. М. Буденный, представители оборонной промышленности и несколько незнакомых мне военных. Ворошилов попросил доложить о состоянии работы по получению нарезов в канале ствола новым способом. Я сказал, что с точки зрения специалистов лаборатории и технологов завода дело "готово" и можно приступать к внедрению в производство. Боевые качества винтовки сохраняются полностью, внутренняя поверхность ствола получается даже более зеркальной, чем при старом методе, когда нарезы делают с помощью режущего инструмента. А главное - время нарезки сокращается в пятьдесят раз. Инструмент и смазка подобраны. - Почему же не делаете нарезку в стволах по-новому? - спросил Ворошилов. Ответил, что к новому методу пока очень осторожно относится военная приемка. Она требует более длительных испытаний. Кто-то из присутствующих заметил, что надо поддержать заводчан. Климент Ефремович согласился: - Дело заслуживает большого внимания, и нужно оказать заводу максимальную помощь. Тут, видимо, надо объяснить, в чем заключалось "новшество" в получении нарезов в канале ствола винтовок, которое мы применили в Ижевске, и почему это заинтересовало Наркомат обороны, и вообще, как я оказался на заводе и какую производственную и жизненную школу прошел к этому времени. Отца своего я почти не помню. Он был фельдшером, а когда мне исполнилось три года, уехал от семьи куда-то на Урал и там умер, заразившись холерой. Мать учительствовала, но до революции не всегда имела работу. Поэтому мы с сестрой Валей, которая была младше меня на год, в основном жили и воспитывались у нашего деда, кожемяки небольшого кожевенного завода, и бабушки, целыми днями работавшей на огороде, ставшем для нас одним из источников существования. Жили мы в селе Крестцы Новгородской губернии, по тем временам довольно крупном. В Крестцах была школа-семилетка, две церкви, тюрьма, больница, несколько каменных зданий, построенных купцами, магазины, аптека, почтовое отделение. В семь лет, а это было в 1914 году, когда началась первая империалистическая война, я хорошо запомнил, как провожали на фронт братьев матери, дядю Сашу и дядю Васю, мобилизованных в солдаты. Уход на войну сразу двух дядей усугубил и без того тяжелое положение семьи: ведь деду было уже около 90 лет, а работяге-бабушке на пятнадцать меньше. После Октябрьской революции, в 1917 году, мама вышла замуж во второй раз, теперь за учителя, который оказался очень хорошим человеком и во многом повлиял на нашу с сестрой дальнейшую судьбу. Однако вскоре наш отчим ушел в Красную Армию, а мы с сестрой, так как мать работала в другой деревне, вернулись к деду и бабушке. Пришлось мне и сестре помогать старикам по хозяйству. Сеял и рожь и овес, ездил в лес заготавливать дрова, косил траву, сушил сено для лошади и коровы на зиму, возил на поле навоз, жал серпом, обмолачивал урожай, свободно запрягал лошадь. И в одиннадцать лет стал настоящим "мужиком" с крестьянской хваткой. Надо сказать, что эта работа мне нравилась - чувствовал себя нужным человеком. После возвращения отчима из армии жить стало легче. Он учительствовал в школе, а в выходные, иногда и в будни, когда был свободен, охотился. В тяжелые годы мы засаливали на зиму даже зайцев и глухарей. Отчим и- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (178) »
Последние комментарии
13 часов 4 минут назад
14 часов 33 минут назад
15 часов 29 минут назад
1 день 13 часов назад
1 день 14 часов назад
1 день 15 часов назад