КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 713023 томов
Объем библиотеки - 1403 Гб.
Всего авторов - 274606
Пользователей - 125090

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

Влад и мир про Шенгальц: Черные ножи (Альтернативная история)

Читать не интересно. Стиль написания - тягомотина и небывальщина. Как вы представляете 16 летнего пацана за 180, худого, болезненного, с больным сердцем, недоедающего, работающего по 12 часов в цеху по сборке танков, при этом имеющий силы вставать пораньше и заниматься спортом и тренировкой. Тут и здоровый человек сдохнет. Как всегда автор пишет о чём не имеет представление. Я лично общался с рабочим на заводе Свердлова, производившего

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Влад и мир про Владимиров: Ирландец 2 (Альтернативная история)

Написано хорошо. Но сама тема не моя. Становление мафиози! Не люблю ворьё. Вор на воре сидит и вором погоняет и о ворах книжки сочиняет! Любой вор всегда себя считает жертвой обстоятельств, мол не сам, а жизнь такая! А жизнь кругом такая, потому, что сам ты такой! С арифметикой у автора тоже всё печально, как и у ГГ. Простая задачка. Есть игроки, сдающие определённую сумму для участия в игре и получающие определённое количество фишек. Если в

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
DXBCKT про Дамиров: Курсант: Назад в СССР (Детективная фантастика)

Месяца 3-4 назад прочел (а вернее прослушал в аудиоверсии) данную книгу - а руки (прокомментировать ее) все никак не доходили)) Ну а вот на выходных, появилось время - за сим, я наконец-таки сподобился это сделать))

С одной стороны - казалось бы вполне «знакомая и местами изьезженная» тема (чуть не сказал - пластинка)) С другой же, именно нюансы порой позволяют отличить очередной «шаблон», от действительно интересной вещи...

В начале

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
DXBCKT про Стариков: Геополитика: Как это делается (Политика и дипломатия)

Вообще-то если честно, то я даже не собирался брать эту книгу... Однако - отсутствие иного выбора и низкая цена (после 3 или 4-го захода в книжный) все таки "сделали свое черное дело" и книга была куплена))

Не собирался же ее брать изначально поскольку (давным давно до этого) после прочтения одной "явно неудавшейся" книги автора, навсегда зарекся это делать... Но потом до меня все-таки дошло что (это все же) не "очередная злободневная" (читай

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
DXBCKT про Москаленко: Малой. Книга 3 (Боевая фантастика)

Третья часть делает еще более явный уклон в экзотерику и несмотря на все стсндартные шаблоны Eve-вселенной (базы знаний, нейросети и прочие девайсы) все сводится к очередной "ступени самосознания" и общения "в Астралях")) А уж почти каждодневные "глюки-подключения-беседы" с "проснувшейся планетой" (в виде галлюцинации - в образе симпатичной девчонки) так и вообще...))

В общем герою (лишь формально вникающему в разные железки и нейросети)

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).

Новый мир, 2008 № 03 [Александр Михайлович Кабанов] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Слова в узелке

Найман Анатолий Генрихович родился в Ленинграде в 1936 году. Поэт, прозаик, эссеист, переводчик. Живет в Москве. Постоянный автор “Нового мира”.

 

*     *

 *

Начинается с голоса. То есть доносится крик.

Что-то клекота птичьего вроде. И он нарастает.

В это время с запруды сползает туман, как парик,

обнажая серебряный череп. И лебедь взлетает.

Проступают слова. Но не в них откровенье, не в них.

В иерейском их пафосе, вот в чем. Гримасой раввина

и одышкой кюре чья-то речь вырождается в стих —

для кого? — для собравшихся в креслах с вином у камина.

Этих жар литургий не словарная печь, а гортань

накалившимся хрящиком вольтовых дуг нагнетает:

повелитель ее и слуга, богоравная рвань,

разжимает уста, и из них белый лебедь взлетает.

Не за смыслом уже, а за беглым следя по лицу

дуновеньем от взлета, и смысл его мало-помалу

начинает ухватывать слух, благосклонный к певцу,

и бокал, поднимаясь, звенеть не мешает бокалу.

Этот эллинский звук европеец, подросток-старик,

как струну, подголоском в свой собственный гул заплетает,

в иудейски скрижальный, свободный от звона вериг,

отчего с языка, как с реки, белый лебедь взлетает.

 

*     *

 *

Этот июньский день

вписан в ничто — и ни в что

больше. И думать лень

позже о нем. Точней,

времени нет. Ничего нет.

Разве что душу тронет

что-то вроде войны,

лепящей кровь и родину,

или триумфа матери,

в родину влившей кровь.

Только они хранят

день этот, лето, всю жизнь

в мелких июньских цветах

и в перезревших звездах,

обесцвеченных светом.

Хрупкому танцу подвластен

выбор памятной даты

и соцветьям резным.

Слезы льются напрасно,

дух непоколебим.

 

*     *

 *

Сицилийского он не глотнет, наслаждаясь, вина,

ни кифара, ни пение птиц не вернут ему сна,

потому что он болен смертельно. Точней, умирает.

Но сама по себе продолжается с жизнью игра:

веселее, чем хочет он, дети кричат со двора,

на углях у старухи вздремнувшей кефаль подгорает.

Скоро век, как про это на русском писать языке

научил нас еврей, проносивший слова в узелке,

как улитка свой дом. Узелок завязавший на память

о таких дословесных, как “солнце”, “вода” и “земля”, —

дал обет каковые он веточками миндаля

в честь свою и во имя, хоть звался иначе, обрамить.

Здесь проехался шинами дутыми велосипед,

распоровший дорогу, как плуг реактивный торпед,

прочертивший прямую одну по песку и по глине —

клинописную строчку со словом разборчивым “был”.

Про кого, неизвестно. Письма сохранившую пыл —

непонятно зачем. И не в буквах, а в зубчиках линий.

 

*     *

 *

Мы желаем видеть нашего царя.

Книга Исхода.

Что бы там ни возникло,

ни разгорелось, ни сгнило,

где бы ни проканало,

мы хотим это знать.

Пусть с полногтя, с полмига,

c тень декрета и мифа,

с проблеск воды в канаве —

мы, плебеи и знать.

Мы хотим это видеть.

Что, понять, это значит.

Кто, решить, этим правит.

Верить, что всё не зря.

Мы не дадим похитить

нас просто так, без правил.

Кто вы, чтоб нас дурачить?

Видеть хотим царя.

 

*     *

 *

Темна вода во облацех грозы

и уж совсем черна в стволе колодца,

и вдруг она же — в россыпях росы:

кто хочет ошибиться, ошибется.

А мы хотим. Мы ищем целей. Цель

при этом не вдали лежит, а в хламе.

Ошибка всё, чему учил лицей.

Нам остается развести руками.

И в вещи те вглядеться, цены чьи

ничтожны: ливень, нам умывший лица,

и жажду утолившие ключи —

то, для чего и стоит ошибиться.

И ты, в росинках пота в свете рамп

певец, убавь улыбку. Мы — так зыбко:

мы... ты... несчастный я... несчастный ямб.

И жизнь, и песнь с расчетом на ошибку.

 

*     *

 *

Авто-всех-биография —

чистой воды роман.

Скрежет подошв по гравию:

я уезжаю, мам.

И пошло и поехало:

я уезжаю, Люсь.

Ох вы, барышни Чехова.

Ладно, я остаюсь.

Помыслы жгуче молоды,

но не сказать, дурны.

Две войны и два голода,

красный кирпич тюрьмы.

Полупрозренья гения

в области мнимых числ.

Я с вами рву, Тургенева

циник и нигилист.

Спор, обида, пощечина:

прочь от меня, бунтарь!

Документы просрочены.

Ночь, аптека, фонарь.

Тоталитарного варева

смрад в лабиринте зим.

Гарибальди, я сваливаю

в