Теория бессмертия [Валерий Алексеевич Баранов] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (78) »
Валерий Баранов Теория бессмертия
…когда-нибудь в будущем люди научатся оживлять умерших по оставленным ими в космосе следам.Вот сорвался снег с верхушки ели, на случайный выстрел. Запрокинуто прозвучал голос, как плач лисицы. Как магический гимн имени твоему. Скоро наступит полночь. Одна половина меня живёт в аду — другая осталась в раю. Ты — доказательство, что это так. Ты причиняешь мне боль, но держишь меня на плаву. Благодаря тебе, я способен чувствовать жизнь, писать роман, ненавидеть смерть. В твоём и моём воображении возникают одни и те же образы. Ночью я мечтаю о тебе. Мы одинаково безумны. Мы играем одну и ту же пьесу. Ты всегда разоблачаешь меня. И мне приходится начинать всё с начала. В жизни много начал. Моё начало болезненно и пошловато, как синяк под глазом. Твоё начало ослепительно, как зимнее утро в Западной Сибири. Вчера мне стало ясно, что не могу больше спускаться в твою жизнь, медленно, ночь за ночью, годами, спасаться, зажмуриваясь: нет ни сна, ни яви, ни пробуждения в огне диких воспоминаний, ни милосердия от леденящей бессмысленности — есть продолжающийся карнавал всех умерших, души всех вещей, живых и мёртвых: «планетное мясо». Вчера, в сумерках, твоя душа, преследуемая ликантропией, треском разрываемой плоти, визгом и урчанием, искусанная заклятьями и молитвами колдунов и святых, рванула в моё будущее по встречной полосе, с гандикапом в пятьдесят лет. Она летела сквозь встречные дилижансы, автомобили и автобусы, наполненные моими непрожитыми переживаниями, и твой страх стал растворяться во мне, вместе с бесконечной вереницей твоих рекламных агентов и послушников твоей любви, как щёлок, как нестерпимая боль, обрекающая меня на рабство и унижение: наслаждение и алчность — адская комбинация — адская суть этой пытки… У тебя есть что-то общее с железом, верёвкой, только что срубленным деревом, шумом в крови, обратным ходом событий. Ты как Седна, богиня иннуитов и шаманов — зришь в меня закрытыми глазами. Накануне, вечером, мне уже показалось, что я умираю, что растратил в жизни всё, потом, ночью стали загадочно исчезать все люди и города, и всё на свете завалил новогодний снег, а утром — ясно. Медленно и осторожно, как росомаха, беззаботно и светло, как копошащийся в пелёнках ребёнок… из белого плена ночи, восходит солнце, и уже сверкает иней на деревьях, седых и кудрявых от мороза. Скрипит снег, скрипят половицы, потом слышен шепот за дверью — всё это утро. Всё это уже связывается в бесконечную цепь событий, и рождается первый вздох, первый взгляд, первый шаг, первое свидетельство о человеке. О тебе. Мне мучительно хочется целовать твою фантастическую красоту. Совершенство — это удушье, и я как ныряльщик погружаюсь в себя, чтобы познавать и увеличивать свои желания. Ты как Седна, десятая планета Солнечной системы — непостижимая для моих замыслов, моих желаний, летишь в фантастической тьме и никому не видна. Ты так адски желанна, что меня тянет к тебе, как в ад. Ты уносишь на дно мою душу. Ты всегда будешь частью моей жизни. Вчера, весь несчастный от горя, я слушал, а ты всё говорила и говорила. Ты упрекала, что я пьяница и надоел тебе до смерти, что ты никогда вообще меня не хотела, и никогда не любила меня, а я вцепился в тебя, как энцефалитный клещ… Ты говорила и говорила, а я всё смотрел тебе в рот. Рот — это не только отверстие в человеке. С одной стороны: губы, зубы, язык, глотка — всегда впечатляли влюблённых, философов и писателей своей страстью и глубиной, но с другой — содержание всего этого было так закодировано, что оно выпало из всех научных и литературных исследований. Мне не надо было смотреть тебе в рот, когда ты всё это мне говорила. Мне не надо было соглашаться или брать у тебя что-то вообще, вместо тебя самой. А ты подарила мне пуговицу. Я зашёл к тебе перед Новым Годом, что бы получить… Ты обещала подарить мне своё сердце, но замоталась и свой подарок не приготовила, не обернула в золотистую фольгу и не завязала ленточкой, а чтобы я отвязался — дала пуговицу от своей норковой шубы. Я не умею мстить. Я положил пуговицу в карман. Мне досталась большая коричневая пуговица от шубы. Один раз, когда я доставал в туалете платок, пуговица упала на кафельный пол и покатилась, но укатилась недалеко, я её подобрал и снова положил в карман. Другой раз, ты, которая подарила мне эту пуговицу, вдруг спросила: — Ты, наверное, потерял или выкинул мою пуговицу? Тебе, она, конечно, была не нужна… — Как так, не нужна! — ответил я тебе, — Она мне, очень, всегда нужна… я храню её у самого сердца. — Покажи! — не поверила ты. Я достал из правого кармана, из своих брюк, и показал тебе, ту самую пуговицу. — Так вот где у тебя сердце! — рассмеялась ты. Мне было не до смеха, но пришлось тожеН. Фёдоров
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (78) »
Последние комментарии
1 день 6 часов назад
1 день 9 часов назад
1 день 23 часов назад
1 день 23 часов назад
2 дней 5 часов назад
2 дней 8 часов назад