Сочинения [Борис Юлианович Поплавский] (fb2) читать постранично [Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Цвет фона черный светло-черный бежевый бежевый 2 персиковый зеленый серо-зеленый желтый синий серый красный белый
Цвет шрифта белый зеленый желтый синий темно-синий серый светло-серый тёмно-серый красный
Размер шрифта 14px 16px 18px 20px 22px 24px
Шрифт Arial, Helvetica, sans-serif "Arial Black", Gadget, sans-serif "Bookman Old Style", serif "Comic Sans MS", cursive Courier, monospace "Courier New", Courier, monospace Garamond, serif Georgia, serif Impact, Charcoal, sans-serif "Lucida Console", Monaco, monospace "Lucida Sans Unicode", "Lucida Grande", sans-serif "MS Sans Serif", Geneva, sans-serif "MS Serif", "New York", sans-serif "Palatino Linotype", "Book Antiqua", Palatino, serif Symbol, sans-serif Tahoma, Geneva, sans-serif "Times New Roman", Times, serif "Trebuchet MS", Helvetica, sans-serif Verdana, Geneva, sans-serif
Насыщенность шрифта жирный
Обычный стиль курсив Ширина текста 400px 500px 600px 700px 800px 900px 1000px 1100px 1200px Показывать меню Убрать меню Абзац 0px 4px 12px 16px 20px 24px 28px 32px 36px 40px
Межстрочный интервал 18px 20px 22px 24px 26px 28px 30px 32px
Время Поплавского
[текст отсутствует]
Флаги
«Я помню лаковые крылья экипажа…»
Я помню лаковые крылья экипажа,
Молчание и ложь. Лети, закат, лети.
Так Христофор Колумб скрывал от экипажа
Величину пройденного пути.
Была кривая кучера спина
Окружена оранжевою славой.
Вилась под твердой шляпой седина
А сзади мы, как бы орел двуглавый.
Смотрю, глаза от солнца увернув;
Оно в них все ж еще летает множась
Напудренный и равнодушный клюв
Грозит прохожим, что моргают ежась.
Ты мне грозила восемнадцать дней,
На девятнадцатый смягчилась и поблекла.
Закат оставил наигравшись стекла,
И стало вдруг заметно холодней.
Осенний дым взошел над экипажем,
Где наше счастье медлило сойти,
Но капитан скрывал от экипажа
Величину пройденного пути.
1923
Превращение в камень
Мы вышли. Но весы невольно опускались.
О, сумерков холодные весы,
Скользили мимо снежные часы
Кружились на камнях и исчезали.
На острове не двигались дома,
И холод плыл торжественно над валом.
Была зима. Неверящий Фома
Персты держал в ее закате алом.
Вы на снегу следы от каблука
Проткнули зонтиком, как лезвием кинжала
Моя ж лиловая и твердая рука,
Как каменная, на скамье лежала.
Зима плыла над городом туда
Где мы ее, увы, еще не ждали,
Как небо, многие вмещая города
Неудержимо далее и дале.
«Как холодны общественные воды…»
«Как холодны общественные воды»,—
Сказали Вы, и посмотрели вниз.
Летел туман за каменный карниз
Где грохотали мерзлые подводы.
Над крышами синел четвертый час,
Спустились мы на мостовой морены,
Казалось мне: я закричу сейчас
Как эти пароходные сирены.
Но дальше шел и веселил Тебя,
Так осужденные смеются с палачами,
И замолкал спокойно за плечами
Трамвая конь, что подлетал трубя.
Мы расставались; ведь не вечно нам
Стыдиться близости уже давно прошедшей,
Как осени по набережной шедшей
Не возвратиться по своим следам.
Отвращение
Душа в приюте для глухонемых
Воспитывалась, но порок излечен;
Она идет прощаясь с каждым встречным
Среди больничных корпусов прямых.
Сурово к незнакомому ребенку
Мать повернула черные глаза
Когда усевшись на углу на конку
Они поехали с вещами на вокзал;
И сколько раз она с тех пор хотела
Вновь онеметь или оглохнуть вновь,
Когда стрела смертельная летела
Ей слишком хорошо понятных слов.
Или хотя бы поступить на службу
В сей вышеупомянутый приют,
Чтоб слов не слышать непристойных дружбы
И слов любви столь говорливой тут.
1923
В венке из воска
Александру Браславскому
Мы бережем свой ласковый досуг
И от надежды прячемся бесспорно.
Поют деревья голые в лесу
И город как огромная валторна.
Как сладостно шутить перед концом
Об этом знает первый и последний.
Ведь исчезает человек бесследней,
Чем лицедей с божественным лицом.
Прозрачный ветер неумело вторит
Словам твоим. А вот и снег. Умри.
Кто смеет с вечером бесславным спорить,
Остерегать безмолвие зари.
Кружит октябрь, как белесый ястреб
На небе перья серые его.
Но высеченная из алебастра
Овца души не видит ничего.
Холодный праздник убывает вяло.
Туман идет на гору и с горы.
Я помню, смерть мне в младости певала:
Не дожидайся роковой поры.
1924
Неподвижность
День ветреный посредственно высок,
Посредственно безлюден и воздушен.
Я вижу в зеркале наследственный висок
С кружалом вены и пиджак тщедушный.
Смертельны мне сердечные болезни,
Шум
Последние комментарии
2 часов 54 минут назад
3 часов 27 минут назад
4 часов 24 минут назад
19 часов 25 минут назад
21 часов 59 минут назад
22 часов 28 минут назад