Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
новая деревня— ряд за рядом теснятся глинобитные хижины, озаренные косыми лучами быстро заходящего солнца. Над ними клубами вьется темно-голубой дымок. Вид был завораживающий, и Камау на миг даже позабыл о старом доме. Кроваво-красное закатное солнце пятерней растопырило лучи, которые таяли в серой мгле, сгущавшейся над окрестными холмами.
Он уже брел по улицам деревни, не узнавая никого из встречных. Незнакомые люди показали ему, как пройти к родительскому дому. У входа во двор он остановился, чтобы перевести дух. Вот она, долгожданная, минута. На трехногом табурете, сгорбившись, сидел отец. Как он сдал за эти годы! Камау стало до слез жаль старика. И все же он дожил, дожил. Дождался сына!
— Отец!
Старик не ответил, только взглянул как-то странно, бесстрастно. Камау стало не по себе. к нетерпению примешивались горечь и обида,
"Что он, не видит меня, что ли? Может, ион встретит меня так же, как женщины на реке?"
На улице голые малыши кидали друг в друга комочки глины. Солнце уже село, скоро взойдет луна.
— Отец, ты не узнаешь меня? — Надежда покидала его, уступая место разочарованию и усталости.
Вдруг он увидел, что старик дрожит как лист. Уставился на него, а в глазах страх. Появились мать и братья. Они сгрудились вокруг Камау. Мать, совсем уже старая, припала к немуи заплакала навзрыд.
— Я знала, мой сын вернется. Я знала, что он жив.
— Кто же вам сказал, что я умер?
— Да этот Каранджа, сын Ньогу.
И тогда Камау все стало ясно: и почему дрожит отец, и почему его так встретили женщины у реки. Одно странно: ведь он ни разу не встречался с Каранджей в лагерях, откуда бы тому знать о его судьбе? Сейчас, впрочем, этоне имеет значения. Он хочет увидеть наконец Мутонт. Где же она? "Мутони, я здесь, я вернулся!" — чуть было не закричал он. Мать почувствовала тревогу сына. Она взглянула на старика отца, а потом сказала просто:
— Мутони ушла.
Камау оцепенел. Невидящим взглядом окинул 6"деревню, словно грустная и длинная дорога лишила его зрения. Ему хотелось спросить, что произошло, но он боялся услышать ответ. Он не мог поверить, что Мутони нет. Но, вспомнив женщин у реки, глядя сейчас на своих родителей, он понял, что это правда!
— Она была хорошей дочерью нам, — говорила мать. — Она ждала тебя и терпеливо сносила все невзгоды. Потом пришел Каранджа и сказал, что ты мертв. Отец ему поверил. Поверила и она и целый месяц тебя оплакивала. А Каранджа зачастил к нам. Он ведь твой ровесник, ты же знаешь. Потом у нее родился ребенок. Мы бы оставили ее у себя, но у нас не хватало еды. Англичане забрали последнее. Мы отпустили ее с Каранджей. Другие женщины поступали еще хуже — уходили в город. Здесь остались только больные и старики.
Он ничего не слышал. Холодная горечь сдавила горло. Его предали. Даже отец и мать ему изменили. Каранджа… Они враждовали с детства… Верно, пять лет — немалый срок. Но почему она Все-таки не дождалась? Как они позволили ей уйти! Камау готов был проклясть все на свете: женщин на реке, деревню и всех ее жителей. Но не мог произнести ни слова. Горечь душила его.
— Не сберегли, — прошептал он и в гневе выбежал из дома.
— Послушай, сынок, сынок!..
Большая желтая луна взошла над восточным краем долины. Ее разверстое око бесстрастно взирало на убитых горем стариков. Сын снова покинул их!
Он стоял на берегу Хонии, глядя на Воду невидящими глазами. Сто Надежды разбивались, словно волны о берег, что-то без умолку бормотала река. В лесу стрекотали цикады. Ярко светила луна. Он поежился, и со спины его соскользнул узелок, покатился вниз по крутому берегу, и прежде чем Камау понял, что происходит, его уже (подхватило течение. В узелке дорогие его сердцу безделицы — память о жене. Как он хранил их все эти годы!.. Внезапно он почувствовал облегчение. Горячая волна затопила сердце. Луна и река плыли в волшебном танце ночи. Он уже не помышлял о смерти. Жизнь снова исполнилась смысла. Он надел пиджак, бормоча себе под нос: "А почему она должна была меня ждать? Ведь жизнь не могла остановиться, пока я был в лагере…"
— Сынок!
Он оглянулся. Над обрывом в ореоле лунного света стояла его мать. Только теперь он разглядел следы печали и невысказанных мук на ее морщинистом лице.
От самой хижины она шла за ним.
— Мама, — голос его дрогнул. — Пойдем домой…
Он снова мечтал, снова надеялся. Жизнь прекрасна, вопреки всему… И он возвращался к жизни!
Венчание на кресте
"Что за славная чета! — говорили про них. — Он — преуспевающий торговец древесиной. Она — послушная жена, чтящая бога, мужа и семью. Вот как воздает судьба за любовь и супружескую верность".
Вариуки был высок, подтянут, немного чопорен. Кроткую, тихую Мириаму словно затмевала тень гиганта мужа.
Когда они поженились, у него не было ни гроша за душой, не то что сбережений на черный день. Работал он простым дояром на ферме у белого хозяина. Платили ему тридцать шиллингов в месяц — целое состояние по тем временам, но он
Последние комментарии
4 часов 52 минут назад
1 день 16 часов назад
2 дней 30 минут назад
2 дней 15 часов назад
2 дней 19 часов назад
2 дней 19 часов назад