5 рассказов [Нгуги Ва Тхионго] (fb2) читать постранично, страница - 3

у него на глазах. Дети как дети… Такие же, как и его собственные. Родителей своих любили, а миссис Хилл в них души не чаяла… Сейчас они в Англии, так далеко, без отца и матери… И вдруг он понял, что не сможет этого сделать. Ведь миссис Хилл такая же женщина, жена, мать; как его Нжен или Вамбуу. Он не может убить женщину, не может поднять руку на мать. Он ненавидел себя за слабость. Нельзя так распускаться. Надо только помнить, что она белая плантаторша, присвоившая его землю. И все станет просто, потому что Ньороге ненавидит плантаторов и всех белых. Он бы их всех перебил. Без колебаний, без угрызений совести. Но сейчас он не мог совладать с собой. Он как-то никогда раньше не задумывался над тем, что миссис Хилл — женщина, мать. Никогда! До сегодняшнего дня. А ведь он прожил у нее десять лет, хотя для него это были годы страданий и унижений. Он молил бога покончить с несправедливостью, с враждой между белыми и черными. Но его молитвы не помогали…

Что ему делать? Как поступить? Может ли он предать своих братьев? Он ненавидел плантаторов. Ничто не могло поколебать этого чувства. Но убить мать двоих детей — нет, это ему не под силу!

Он вышел на улицу, вновь окунувшись в густую темноту. Звезды глядели на него. Их взгляд был пристальным и холодным, словно они с нетерпением ждали, какое решение примет Ньороге. Он быстро зашагал к дому миссис Хилл. Он спасет ее, спасет, а потом со спокойной совестью уйдет в лес и будет сражаться. Братья должны его простить. Нельзя терять времени, уже поздно, партизаны могут появиться каждую минуту. И он побежал, одержимый одной мыслью — спасти женщину. Послышались шаги. Он юркнул в кусты и растянулся на земле. Это они! Затаив дыхание, Ньороге ждал, когда шаги стихнут. И все же он предатель. Он снова почувствовал презрение к себе. Но разве мог он не прислушаться к голосу Совести, всегда взывающему к человеку в трудный момент жизни? Он снова пустился бегом.

Вот и дом миссис Хилл. Наконец-то! С криком: "Мэмсахиб! Мэмсахиб!" — он забарабанил в дверь.

Миссис Хилл еще не ложилась. Мрачные мысли роились у нее в голове. После разговора с миссис Смайлз и миссис Харди беспокойство ее с каждой минутой росло. Когда Ньороге ушел и она осталась одна, миссис Хилл открыла сейф и вынула пистолет. Повертела его в руках. Надо быть готовой ко всему. Ах, если бы муж не умер. Она бы не чувствовала себя такой одинокой!

Она тяжело вздыхала, вспоминая их первые годы в Африке. Она, муж и другие поселенцы обживали этот дикий край, распахивали целину. Ньороге и его земляки живут теперь в мире и спокойствии, забыв о племенных войнах. Пусть благодарят европейцев!

Она презирала политиканов, которые пытались развратить покладистых и трудолюбивых "туземцев". Не нравится ей это убийство Гарстонов. ОЙ, не нравится! И снова миссис Хилл подумала, что она очень одинока и, пожалуй, ей лучше переехать в Найроби или Кинангоп, поселиться рядом с друзьями.

Да, но как же она оставит своих "туземцев"? Ведь они совсем как дети. Она вспомнила Ньороге. Странный какой-то. Интересно, сколько у него жен? Большая ли семья? Удивительно — он живет у них так давно, а она никогда не задумывалась над этим. Для нее он только слуга, а ведь он, наверное, еще и отец… Она вздохнула. Это, конечно, ее упущение, надо быть внимательнее к слугам.

Тут раздался стук в дверь и крик: "Мэмсахиб! Мэмсахиб!"

Это был голос Ньороге. Ее слуга… Пот выступил у нее на лбу. Она не разобрала слов, слышала только голос. Это конец! Конец! Как у Гарстонов. Ее бросило в дрожь, голова закружилась.

Но внезапно силы вернулись к ней. Помощи ждать не от кого, но она сама сумеет постоять за себя. Крепко сжав пистолет в руке, она распахнула дверь и выстрелила. Тошнота подступила к горлу. Впервые в жизни ей пришлось пролить кровь. Миссис Хилл заплакала. Она не знала, что убила своего спасителя.

На следующий день вся эта история появилась в газетах. Подумать только, одинокая женщина с неслыханной отвагой вступила в бой с бандой из пятидесяти человек! И одного даже убила!

Миссис Смайлз и миссис Харди примчались поздравить ее.

— Мы говорили, все они мерзавцы! — неистовствовала миссис Смайлз.

— Все, как один! — вторила миссис Харди.

Но миссис Хилл помалкивала, обстоятельства смерти Ньороге смущали и беспокоили ее. Чем дольше она думала, тем больше недоумений у нее возникало.

— Не знаю, — тихо вздохнув, сказала она. — Боюсь, я никогда не понимала Ньороге.

— Да, именно. Они непостижимы, — твердила свое миссис Смайлз. — Всех их надо перевешать.

— Всех до единого, — поддакнула миссис Харди.

Так, наверное, никто и не узнает правду о смерти Ньороге. И еще о том, что миссис Холл долго-долго мучила совесть.

Возвращение Камау

Путь был неблизкий. При каждом шаге из-под ног взметались облака пыли, они сердито клубились позади него и медленно оседали. Но узкая полоска пыли оставалась в воздухе и шлейфом, ползла за Ним. Он шел и шел, ему не было дела до пыли, да и до самой