Дурачок [Николай Семенович Лесков] (fb2) читать постранично, страница - 2
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
И так он все и дальше жил. Сделалась через несколько лет в Крыме война, и начали набирать рекрут. Плач по деревне пошел: никому на войне страдать-то не хочется. Особенно матери о сыновьях убиваются – всякой своего сына жалко. А Паньке в это время уже совершенные годы исполнились, и он вдруг приходит к помещику и сам просится: – Велите, – говорит, – меня отвести в город – в солдаты отдать. – Что же тебе за охота? – Да так, – отвечает, – очень мне вдруг охота пришла. – Да отчего? Ты обдумайся. – Нет, – говорит, – некогда думать-то. – Отчего некогда? – Да нешто не слышно вам, что вокруг плачут, а я ведь любимый у господа, – обо мне плакать немому, – я и хочу идти. Его отговаривали. – Посмотри-ка, мол, какой ты неуклюжий-то: над тобой на войне-то, пожалуй, все расхохочутся. А он отвечает: – То и радостней: хохотать-то ведь веселее, чем ссориться; если всем весело станет, так тогда все и замирятся. Еще раз сказали ему: – Утешай-ка лучше сам себя да живи дома! Но он на своем твердо стоял. – Нет, мне, – говорит, – это будет утешнее. Его и утешили, – отвезли в город и отдали в рекруты, а когда сдатчики возвратились, – с любопытством их стали расспрашивать: – Ну, как наш дурак остался там? Не видали ли вы его после сдачи-то? – Как же, – говорят, – видели. – Небось, смеются все над ним, – какой увалень? – Да, – говорят, – на самых первых порах-то было смеялися, да он на все на два рубля, которые мы дали ему награждения, на базаре целые ночвы пирогов с горохом и с кашей купил и всем по одному роздал, а себя позабыл… Все стали головами качать и стали ломать ему по половиночке. А он застыдился и говорит: – Что вы, братцы, я ведь без хитрости! Кушайте. Рекрута его стали дружно похлопывать: – Какой, мол, ты ласковый! А на утро он раньше всех в казарме встал, да все убрал и старым солдатам всем сапоги вычистил. Стали хвалить его и старики у нас спрашивали: – что он у вас, дурачок, что ли? Сдатчики отвечали: – Не дурак, а… малость сроду так. Так Панька и пошел служить со своим дурачеством и провел всю войну в «профосах» – за всеми позади рвы копал да пакость закапывал, а как вышел в отставку, так, по привычке к пастушеству, нанялся у степных татар конские табуны пасти. Отправился он к татарам из Пензы и не бывал назад много лет, а скитался, гоняя коней, где-то вдали, около безводных Рын-Песков, где тогда кочевал большой местный богач Хан-Джангар. А Хан-Джангар, когда приезжал на Суру лошадей продавать, то на тот час держал себя будто и покорно, но у себя в степи что хотел, то и делал; кого хотел – казнил, кого хотел – того миловал. За отдаленностью дикой пустыни следить за ним было невозможно, и он, как хотел, так и своевольничал. Но расправлялся он так не один: находились и другие такие же самоуправцы, и в числе их появился один лихой вор, по имени Хабибула, и стал он угонять у Хана-Джангара много самых лучших лошадей, и долго никак его не могли поймать. Но вот раз сделалась у одних и других татар свалка, и Хабибулу ранили и схватили. А время было такое, что Хан-Джангар спешил в Пензу, и ему никак нельзя было остановиться и сделать над Хабибулою суд и казнить его такою страшною казнью, чтобы навести страх и ужас на других воров. Чтобы не опоздать в Пензу на ярмарку и не показаться с Хабибулой в таких местах, где русские власти есть, Хан-Джангар и решил оставить при малом и скудном источнике Паньку с одним конем и раненого Хабибулу, окованного в конских железах. И оставил им пшена и бурдюк воды и наказал Паньке настрого: – Береги этого человека, как свою душу! Понял? Панька говорит: – Чего ж не понять-то! Вполне понял, и как ты сказал, я так точно и сделаю. Хан-Джангар со всей своей ордой и уехал, а Панька стал говорить Хабибуле: – Вот до чего тебя твое воровство довело! Такой ты большой молодец, а все твое молодечество не к добру, а ко злу. Ты бы лучше исправился. А
Последние комментарии
8 часов 57 минут назад
17 часов 48 минут назад
17 часов 51 минут назад
3 дней 14 минут назад
3 дней 4 часов назад
3 дней 6 часов назад