Сон молодого царя [Лев Николаевич Толстой] (fb2) читать постранично, страница - 3
- Сон молодого царя (а.с. Рассказы) 64 Кб, 11с. скачать: (fb2) читать: (полностью) - (постранично) - Лев Николаевич Толстой
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
пьют.
Спутник опять притронулся рукой до молодого царя, и опять он забылся и, когда проснулся, увидал себя в избе. С красным лицом и налитыми кровью глазами с опущенными зрачками сорокалетний мужик бешено молотил руками по лицу старика. Старик закрывался одной рукой, другой же, вцепившись за бороду, не выпускал ее.
– Ты отца бить.
– А мне все одно в Сибирь, убью.
Женщины выли. В избу вломилось пьяное начальство и разняло отца с сыном. У сына была вырвана борода, у отца сломана рука. В сенях пьяная девка отдавалась пьяному старому мужику.
– Это звери, – сказал молодой царь.
– Нет, это дети.
Опять прикосновение руки, и опять молодой царь очнулся еще в новом месте. Место это была камера мирового судьи. Мировой судья – жирный, плешивый человек, с висящим двойным подбородком, в цепи, только что встал и читал громким голосом свое решение. Толпа мужиков стояла за решеткой. Оборванная женщина сидела на лавочке и не встала. Сторож толкнул ее.
– Заснула. Встань.
Женщина встала.
– По указу его императорского величества, – читал мировой свое решение. Дело было в том, что эта самая женщина, проходя мимо гумна помещика, унесла полснопа овса. Мировой судья приговорил ее к двум месяцам тюрьмы. Тут же сидел тот самый помещик, у которого был украден овес. Когда судья объявил перерыв, помещик подошел к судье и пожал ему руку. Судья что-то поговорил с ним. Следующее дело было дело о самоваре… Потом о порубке.
В окружном суде шло дело о крестьянах, отогнавших станового.
Опять забвение и пробуждение в деревне, голодные, холодные ребята корчемщицы и любовник, у порубщика, и надрывная рабою жены мужика, отпихнувшего станового.
Опять новая картина: в Сибири в остроге секут плетьми бродягу.
Вот следствие прямое распоряжений по министерству юстиции.
Опять забвение, и новая картина. Еврейская семья часовщика за то, что он беден, выгоняется. Жиденята ревут. Исаак не может переварить, что рядом оставляют. Полицеймейстер берет взятку, берет и губернатор тонкую взятку.
Вот собирают подати. Продажа в деревне коровы. Взятки эти же исправника с фабриканта, который не платит.
А вот волостной суд и исполнение суда – розги.
– Илья Васильевич, нельзя ли избавить?
– Нет.
Заплакал.
– Христос терпел и нам велел.
Штундистов разгоняют. Не венчают и не хоронят лютеранина. А вот распоряжение проезда царского. На грязи, холоду, без пищи сидят и ругаются. А вот распоряжение по учреждениям императрицы Марии: разврат воспитательных домов. А вот памятник церковного воровства. А вот усиленная охрана. Обыск, женщины. Высылка, пересыльный замок. А вот виселица за убийство приказчика. А вот следствия военных распоряжений. Несут мундир и смеются. Набор. Берут последних кормильцев и оставляют миллионерам для прокормления родителей их сыновей. Университетских, учителей, музыкантов освобождают, а даровитых, поэтичных берут.
А вот солдатки с их распутством, а вот солдаты с их распутством и разносом сифилиса.
И вот он бежит. И вот его судят. Судят за то, что ударил офицера, оскорбившего его мать. Казнят. А этих судят за то, что не стреляли. А бежавшего – в дисциплинарный, и там секут насмерть. А вот этого за ничто секут и сыпят солью – и он умирает. А вот деньги солдатские, – пить, распутничать, карты и гордость…
А вот общий уровень благосостояния народа: заморыши дети, вырождающиеся племена, жилье с животными, непрестанная тупая работа, покорность и уныние.
И вот они, министры, губернаторы, – только корыстолюбие, честолюбие, тщеславие и желание приобрести важность и запугать.
– Да где ж люди?
– А вот они где.
Вот в ссылках одинокие, замершие или озлобленные. Вот на каторге, где секут женщин. Келья одиночная, – заключенная в Шлиссельбурге, сходящая с ума. Вот другая женщина, девушка с регулами, во власти солдат.
– И их много?
– Десятки тысяч лучших людей. Один здесь, другие загублены ложным, убийственным воспитанием, желание сделать из них таких людей, каких нам надо. Тех не делают, а какие бы они были – портят. Как если бы из ростков ржи мы бы хотели сделать ростки гречихи, мы разрывали бы перо и губили бы рожь, и не получали бы гречихи. И так гибнет вся надежда мира, все молодое подрастающее поколение. Но горе тому, кто соблазнит единого из малых сих, горе за одного, и на твоей совести, твоим именем соблазняют миллионы их, соблазняют всех тех, над которыми ты имеешь власть.
– Но что же мне делать? – с отчаянием вскрикнул царь. – Ведь я не хочу никого мучать, сечь, развращать, убивать, – я хочу добра всем людям; если я себе хочу счастья, то я не меньше счастья желаю всем людям. И неужели я ответствен за все то, что делается моим именем. Что же мне делать? Как мне избавиться от этой ответственности? Что мне делать? Не может быть, чтобы я был ответствен за все это. Если бы я чувствовал себя ответственным за 1/100, я сейчас же застрелился <бы>, потому что так жить нельзя. Чем я могу прекратить все это зло? Оно связано с существованием государства. А я стою во главе его. Как
Последние комментарии
2 часов 21 минут назад
4 часов 8 минут назад
5 часов 22 минут назад
6 часов 28 минут назад
7 часов 37 минут назад
19 часов 35 минут назад