Бисмарк и негр [Владимир Наумович Билль-Белоцерковский] (fb2) читать постранично

Владимир Билль-Белоцерковский Бисмарк и негр

Кличку «Бисмарка» он получил за то, что густыми, грозно нависшими бровями и твердой, четкой походкой, от которой вздрагивала вся его тучная фигура, он очень походил на «железного канцлера». Столь же величественный и строгий с виду, как Бисмарк, он, однако, резко отличался от «железного канцлера» своим общественным положением. Это был самый обыкновенный кочегар, эстонец, тридцать лет прослуживший в английском торговом флоте. Он был на редкость добродушный старик. Несмотря на свой преклонный возраст – 65 лет, он был беспечен, как дитя, и когда смеялся, лицо его сразу менялось: на лоб, щеки и нос набегали веселые морщинки, глаза суживались, усы свисали, как у моржа, обрамляя широко открытый рот, а тонкий прерывающийся смех так не соответствовал всей его мощной фигуре, что нам казалось, будто во рту у него сидит козленок. Настоящий Бисмарк, вероятно, так не смеялся. Прибыв в порт, наш «Бисмарк» торжественно облачался в свой темносиний парадный костюм, надевал шляпу-котелок и генеральской поступью направлялся на берег. Выстраиваясь в почетный караул, мы говорили: «Канцлер направляется на дипломатический банкет». На банкете, который по обыкновению происходил в кабачке, наш канцлер непрочь был здорово выпить, вдоволь поблеять козленком и даже, к общему удовольствию присутствующих, потанцовать с девушками. Где бы он ни был, он всегда был душою общества. Однако он не столько пропивал, сколько раздавал деньги нищим, старым, отжившим морякам, и беседовал с ними за бутылкой виски о прошлом, о том, как сейчас живут эти старые моряки-инвалиды, чем доставлял им огромное удовольствие. Но над своей судьбой наш «Бисмарк» никогда не задумывался.

Пароход пересек экватор и вошел в тропики. Это был тяжелый рейс, особенно для кочегаров. Если на палубе нечем было дышать, то в кочегарке был сущий ад. И все же наш «Бисмарк» уступал в работе молодым кочегарам разве только в том отношении, что, выползая на палубу в минуты передышки, он оставлял за собой лужу пота.

– Стареем, – заметил ему однажды старший механик.

– Ничего подобного, мистер! – воскликнул старик. – Силен, как молодой лев!

– А это что? – указал старший механик на лужу пота.

– Это?… Это пиво выходит наружу, – сострил старик и, умиленно сморщив лицо, заблеял козленком. Старший, криво усмехнувшись, прошел мимо, загадочно покачав головой.

…После долгого рейса, минуя мыс Доброй Надежды, пароход наш прибыл в Дурбан.

И вдруг случилось что-то невероятное. Вечерам мы застали нашего «Бисмарка» в самом мрачном настроении. Нахмурив брови, закрыв глаза, бледный, лежал он на койке и не отвечал на вопросы. Произошло что-то необыкновенное. Но что именно?… Молча, опечаленные, стояли мы над ним, как над тяжело больным. Но вот вошел повар, и секрет раскрылся. Повар подслушал разговор старшего механика с каким-то негром, В отличие от местных туземцев этот негр свободно изъяснялся на английском языке. Он назвал себя кочегарам и попросил работы. Старший, проверив его морской паспорт, дал свое согласие. Завтра утром негр должен сменить «Бисмарка».

– «Бисмарка»?! – вырвался общий крик изумления.

– Да, «Бисмарка», – подтвердил повар.

Когда негр ушел, старший об этом сообщил ему, – кивнул он в сторону койки «Бисмарка».

– Значит, расчет?!

– Расчет!

Это было оглушительно» как внезапный удар судна о подводный риф.

Мы стояли ошеломленные… Теперь нам стало все понятно. Когда первые минуты оцепенения прошли, я тронул старика за плечо:

– Так ли это?…

Старик чуть кивнул головой.

– На каком основании? Почему?

– Я стар, – с трудом прошептал он.

– Вот оно что!.. Что ж ты ему ответил?

– Ничего не ответил.

Старик считал недостойным для себя продолжать разговор со старшим. Снова наступило молчание. Его прервал сам «Бисмарк».

– Неужели я так стар?! Я, кажется, всегда выполнял свою работу не хуже молодых, – забормотал он. – Ни одного замечания… Что же мне теперь делать? Неужели это конец?! – На лице его отразился ужас, словно перед ним неожиданно раздвинули завесу будущего.

Эта неожиданность была тем более страшна, что старик всю жизнь был беспечен. Он никогда не думал о будущем. Он был одинок – ни семьи, ни родства. Его дом – кубрик; его семья – товарищи по работе. А теперь?… Слова утешения казались нам пустыми и фальшивыми, и мы молчали.

– Грубо… как тряпку за борт, – не открывая глаз, шептал старик.

Вдруг лицо его сморщилось, как от невыносимой боли, и он глухо застонал… Это было уже слишком. Мы всей группой бросились к старшему механику. Он догадался о цели нашего прихода и встретил нас настороженно:

– В чем дело? – строго спросил он.

– Мы насчет «Бисмарка», – с трудом сдерживая ярость, произнес я. – Вы увольняете его?

– Да, – последовал ответ.

– Нельзя ли узнать, почему?

– Он стар.

– Но это нисколько не отражалось на его работе.

– Он не уступал мне! – вскрикнул молодой кочегар, работавший с