Свадебное путешествие [Константин Михайлович Станюкович] (fb2) читать постранично, страница - 2

мать воскликнула:

– И как же хорошо… И как я рада, что ты счастливая! – прошептала мать.

– О да… да… Но, мамочка… Ведь надо Никсу сказать, – чуть слышно, взволнованно сказала Мета.

– Я говорила тебе… Не теперь только…

– А когда?

– Завтра, послезавтра… понимаешь… Как мы обворожительны! – восхищенно промолвила мать и обняла дочь. – Ну, идем, Мета.

II

Они вернулись на платформу обе веселые.

– Ведь ненадолго прощаемся, Мета… Не правда ли?

– На месяц, мама.

«Никс так меня любит!» – подумала Мета, ища глазами мужа.

Никс, плотный, цветущий, красивый блондин одних лет с женой, с решительными, слегка наглыми голубыми глазами, с подстриженной маленькой бородкой и пушистыми, кверху вздернутыми усами, в темно-синем вестоне ^[4] и в мягкой шляпе, ходил по перрону под руку со своим товарищем по лицею, старым другом и сослуживцем по министерству.

Далеко не счастливый по виду, молодой, озабоченный и раздраженный, он сдержанно-тихо говорил другу:

– Ради самого черта, Венецкий! Сделай все… все…

– Сделаю, Никс…

– Не забудь… Не зарежь меня… Завтра же поезжай к Александре Эсперовне. Всего удобнее в два часа… Прежде был мой час, и муж на службе… Успокой. Ври… ври, объясняя, почему я уехал, не простившись… И скажи, что, как вернусь из Крыма, буду у нее… А то, что обещал, пришлю из Алупки…

– Разве ты, Никс, и у Александры Эсперовны занял?

– А ты думал, что я ей дал взаймы?.. Откуда? От американского дядюшки, что ли, наследство?.. Или ты мне дал?.. Одним словом, будь чрезвычайным послом… И благословляю тебя… В качестве утешителя сделайся другом сердца… Она…

– Свинья ты…

– Охотно верю… Но, главное, уговори моих подлецов кредиторов… Я их просил… Верят мало… Убеди, что получу же за женой средства… Со всеми расплачусь.

– Много ли берешь за женой?

– Не меньше двухсот тысяч… Есть пензенское имение. Продают… Конечно, дурак! – раздраженно прибавил Никс.

– На всякого мудреца довольно простоты…

– Еще если бы был влюблен до одурения… Решил утром сегодня предложить генеральше ультиматум… Сколько? И немедленно двадцать пять тысяч… И понимаешь, какое-то идиотство нашло… Ни слова!.. Неловко было сказать, что, кроме долгов, ничего… А ведь мог бы сегодня заткнуть все дыры… Так и обещал подлецам… И теперь, если они предъявят векселя ко взысканию… Скандал!..

– Скажи жене…

– Еще бы!.. Не броситься же под поезд!.. Я хочу жить как порядочный человек… Для чего же ты держал сегодня над моей головой венец?.. Мета будет прелестной женой… Влюблена, не глупа, не terre a terre ^[5] с ревнивыми сценами и записными книжками. Душевное спокойствие. Звонки не будут раздражать… Мирный очаг в уютном гнезде. Пора избавиться от моей каторги…

Вдруг Никс нахмурился и раздраженно промолвил:

– Повернем… Сейчас полюбуешься вот этим мерзавцем, который пришел сюда…

«Мерзавец» в образе почтительного швейцара подошел к Никсу и, снимая фуражку с галуном, чуть слышно прошептал:

– Когда же? Все вам отдал, Николай Иваныч!

– Видите, женился… Получу… Вернусь через месяц… Все получите, – почти тихо, чуть слышно промолвил Никс.

И внушительно и громко прибавил, сунув швейцару золотой:

– Так смотри же, Викентий!.. Ступай!

Никто, разумеется, не догадался в чем дело.

Швейцар, по-видимому, мало обнадеженный, что скоро посмотрит на свои деньги, не особенно горячо поблагодарил и, надевши фуражку, с мрачным видом пошел к выходу.

– Нет!.. Это черт знает что… Скотина вообразил, что удираю из-за его тысячи рублей…

Пробил второй звонок.

– Так будь другом, Венецкий… Все, что просил…

– Постараюсь, Никс.

– Один месяц пусть подождут… Один месяц – и все до копейки… Телеграфируй в Алупку… Разумеется, условно…

– Конечно…

Друзья вернулись к вагону.

Начались пожатия рук, объятия, поцелуи и пожелания.

– Счастливец Никс! – говорили приятели.

– Прелестная пара! – заметила какая-то дама.

Все посторонились, когда пожилой господин в фетре подошел к племяннице.

Он три раза поцеловал Мету, наскоро перекрестил ей лоб и сказал:

– До свидания, Мета… Если удосужишься, напиши – как погода в Крыму.

– Непременно, дядя… Будь здоров!

– Какое тут здоровье? – недовольно промолвил его превосходительство, точно Мета осмелилась желать здоровья человеку, который постоянно считает себя нездоровым и все-таки работает с утра до ночи, удивляя по временам авторов восторженных статеек «железной энергией и неусыпным трудолюбием» его превосходительства.

– Ты, дядя, взял бы отпуск… Нельзя так работать! – с трогательным участием проговорила Мета. – Приезжай в Крым…

– Отдохни ты за меня, Мета! – шутливо сказал дядя.

Мета уж была в объятиях матери, а пред его превосходительством словно выплыл из-за жены Никс, почтительно наклонив обнаженную, коротко остриженную белокурую голову.

– Ну, доброго пути, Николай Иваныч! – довольно