Пустой дом [Эрнст Теодор Амадей Гофман] (fb2) читать постранично, страница - 2

замечательными строениями, ведущая к *** воротам, служит местом, где обитает публика, которая по праву своего происхождения или состояния ведет весьма роскошную жизнь. Нижние эта леи этих высоких, просторных зданий большей частью заняты шикарными магазинами, в которых торгуют предметами роскоши, а в верхних размещаются апартаменты людей, принадлежащих к упомянутому классу общества. На этой же улице находятся лучшие отели, живут знатные посланники иностранных держав, ни в какой другой части столицы нет такого оживленного движения жизни, как здесь, и сам город в этом месте кажется гораздо многолюднее, чем он есть на самом деле. Желание поселиться здесь заставляет многих довольствоваться гораздо меньшими квартирами, нежели им необходимо; и оттого иные дома так переполнены людьми, что уподобляются ульям. Я уже не раз прогуливался по этой улице, как вдруг однажды мое внимание привлек дом, который самым странным образом отличался от всех прочих. Вообразите себе невысокое, шириной в четыре окна, строение, как бы втиснувшееся меледу двумя высокими, прекрасными зданиями, второй этаж его лишь чуть-чуть выше нижнего этажа соседнего дома, а ветхая крыша, окна, частично заклеенные бумагой ввиду отсутствия стекол, и стены с выцветшей от времени краской свидетельствуют о заброшенности, о совершенном нерадении хозяев к его поддержанию. Можете себе представить, как выглядел такой дом между зданиями, отделанными со вкусом и великолепием. Я остановился и при ближайшем рассмотрении заметил, что окна этого дома плотно занавешены, а окна нижнего этажа даже наглухо заложены кирпичом, что на воротах, находящихся сбоку и служащих входной дверью, нет ни колокольчика, ни замка, ни даже ручки. Я твердо уверился, что дом сей должен быть совсем необитаем, тем более что, в какое бы время и как бы часто мне не случалось проходить мимо, я не замечал в нем ни малейшего следа живой души. Необитаемый дом в этой части города! Странное явление, впрочем, тому может быть весьма естественное и простое объяснение! Вполне могло статься, что владелец, находясь в продолжительном путешествии или постоянно живя в каком-нибудь отдаленном поместье, не хотел этот дом ни продавать, ни сдавать внаем, чтобы тотчас по возвращении в *** расположиться в нем. Так думал я, но что-то непонятное мне самому заставляло меня всякий раз, когда я проходил мимо, останавливаться перед домом и погружаться в самые удивительные мысли. Всем вам, верные товарищи моей веселой юности, известна давнишняя моя склонность делать из себя духовидца; сколько раз вы пытались доказать мне естественное происхождение того, что, по моему мнению, было порождено неким таинственным, непостижимым миром.

Что ж, смейтесь, сколько хотите, я откровенно признаюсь, что нередко сам мистифицировал себя самым забавным образом. И с этим пустым домом могло произойти то лее самое; но поучительная развязка этой истории вас обезоружит! Итак, к делу!

Однажды, в тот самый час, когда согласно правилам хорошего тона надлежит прохаживаться взад и вперед по аллее, стоял я, по обыкновению углубившись в свои размышления, перед домом — и вдруг чувствую, что кто-то останавливается рядом со мной и пристально на меня смотрит. Это был граф П., который, как и я, не раз проявлял себя духовидцем, и я нимало не сомневался, что таинственный дом привлек к себе и его внимание. Когда я сообщил ему, какое необыкновенное впечатление произвело на меня это запустелое строение, он понимающе усмехнулся. Вскоре, однако, все объяснилось. Граф П. сделал более моего: его наблюдения, размышления и соображения выстроились в такую удивительную историю об этом доме, какую могло породить только самое пылкое поэтическое воображение. Я бы охотно рассказал вам историю графа, которая еще очень свежа в моей памяти; но голова моя так занята теперь тем, что произошло со мною в действительности, что я никак не хочу отвлекаться от своего повествования. Каково же было разочарование бедного графа, когда он узнал, как на самом деле обстоят дела: что опустевший дом — это всего лишь пекарня, принадлежащая кондитеру, который содержал в соседнем доме весьма богатое торговое заведение.

Окна нижнего этажа были замурованы потому, что там размещались печи, а плотные шторы верхнего этажа были призваны предохранять хранящиеся в этих помещениях готовые лакомства от солнца и насекомых.

Меня тоже будто окатили холодною водою, когда граф сообщил мне эти незамысловатые подробности.

Невзирая на столь прозаическое объяснение, я продолжал невольно посматривать на дом всякий раз, когда проходил мимо; и по-прежнему при виде его по всем членам моим пробегал легкий трепет, а в голове рождались причудливые образы. Я никак не мог привыкнуть к мысли о пекарне, марципанах, конфетах, тортах, засахаренных фруктах и проч. Словно по чьей-то странной прихоти в воображении моем звучал некий сладкий, обворожительный голос: "Не пугайтесь, дорогой приятель,— нашептывал голос,— мы все претихие маленькие