Господин Понедельник [Жорж Сименон] (fb2) читать постранично

Жорж Сименон

«Господин Понедельник»

Мегрэ на мгновение застыл перед чугунной оградой, за которой виднелся сад: на эмалированной табличке было выведено «№ 47-бис». Было пять часов вечера, но уже совершенно стемнело. За его спиной струились хмурые воды одного из рукавов Сены, темнел пустынный остров Пюто, поросший кустарником и огромными тополями.

А перед ним, словно по контрасту, высился особняк, каких много в пригороде Нейи, – комиссар забрел в квартал Булонского леса, элегантный, удобный, нынче устланный ковром осенней листвы.

Дом номер 47-бис стоял на углу бульвара Сены и улицы Максим-Базе. На втором этаже светились окна, и Мегрэ, весь съежившись под дождем, решился нажать на электрический звонок. Всегда чувствуешь себя неловко, вторгаясь в размеренную, спокойную домашнюю жизнь, особенно зябким зимним вечером, когда всем так уютно у семейного очага, – и неловкость эта возрастает во сто крат, когда пришелец идет с набережной Орфевр и карманы его битком набиты документами ужасного содержания.

На первом этаже зажегся свет, открылась дверь, и слуга, не желая зря мокнуть под дождем, попытался сначала разглядеть посетителя.

– Кто там? – спросил он через ограду.

– Могу я видеть доктора Бариона?

Холл был изысканно обставлен, и Мегрэ машинально спрятал трубку в карман.

– Как объявить?

– Вы, должно быть, Мартен Виньоле, шофер? – осведомился комиссар, к великому удивлению своего собеседника.

Одновременно Мегрэ вложил визитную карточку в конверт и заклеил его. Виньоле был мужчина лет сорока пяти – пятидесяти, ширококостный, с густыми торчащими патлами, его деревенское происхождение бросалось в глаза. Он взошел на второй этаж, через несколько минут вернулся, и Мегрэ последовал за ним, едва не задев по дороге детскую коляску.

Будьте любезны, входите, произнес доктор Арман Барион и открыл перед ним дверь своего кабинета.

Он был бледен, под глазами синяки; очевидно, этот человек несколько ночей не спал. Мегрэ собирался с мыслями, прежде чем заговорить, а с первого этажа доносились голоса играющих ребятишек.

Еще до своего визита комиссар хорошо изучил особняк и его обитателей. Доктор Барион, врач-фтизиатр, раньше работавший в больнице Леннек, поселился в Нейи всего три года назад, обслуживая пациентов, он продолжал лабораторные исследования. Он был женат и имел троих детей: мальчика семи лет, девочку пяти и младенца нескольких месяцев от роду, о чью коляску едва не споткнулся комиссар.

Прислуга состояла из Мартена Виньоле, который исполнял обязанности шофера и лакея, его жены Эжени, кухарки, а три недели тому назад здесь служила восемнадцатилетняя девушка-бретонка, Ольга Буланже.

– Полагаю, доктор, вам известна причина моего визита. После вскрытия родители девицы Буланже по совету своего адвоката возбудили дело, и мне поручено…

Все это комиссар говорил извиняющимся тоном, и в самом деле: излагая дело, он чувствовал некоторую неловкость.

Три недели тому назад Ольга Буланже умерла по невыясненной причине, но врач, констатировавший смерть, тем не менее выдал разрешение на похороны.

На церемонию прибыли родители, истинные бретонские крестьяне, суровые и подозрительные, и узнали, Бог ведает какими путями, что дочь их была беременна на пятом месяце. И как умудрились они познакомиться с Барте, самым желчным из всех адвокатов?

Так или иначе, но, следуя его советам, через неделю они потребовали эксгумации и вскрытия тела.

– Заключение при мне, – вздохнул Мегрэ и потянулся к карману.

– Не нужно! Я в курсе дела: мне удалось добиться разрешения присутствовать при вскрытии и помогать судебному эксперту.

Доктор был спокоен, несмотря на усталость, а возможно, и лихорадку. В белом больничном халате, он сидел за столом в свете лампы и смотрел Мегрэ прямо в глаза, не отводя взгляда.

– Излишне говорить, что я вас ждал, комиссар…

На письменном столе в металлической рамке стояла фотография женщины лет тридцати, красивой, изящной и хрупкой.

– Поскольку у вас в кармане заключение доктора Поля, вы знаете, что кишечник бедняжки весь испещрен крошечными отверстиями, которые и вызвали моментальное заражение крови. Вы знаете также, что после кропотливых исследований нам удалось установить источник этих отверстий, – и это не могло не взволновать как меня, так и моего уважаемого коллегу. Это взволновало нас до такой степени, что мы сочли необходимым позвать на помощь врача, имевшего опыт работы в колониях, – ему-то мы и обязаны разгадкой…

Мегрэ сидел, наклонив голову, и Барион, словно угадав его желание, прервался:

– Курите, пожалуйста… Я работаю по преимуществу с детьми и поэтому не курю… Сигару?.. Нет?.. Я продолжаю… Моя служанка была убита – а я не сомневаюсь, что ее убили, – способом, который очень распространен в Малайзии и на Новых Гебридах… Жертве дают проглотить в изрядном количестве ту ость, острую, как иголки, какая растет на колосьях, особенно на колосьях