Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))
По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...
В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная
подробнее ...
оценка) состоит в том, что автор настолько ушел в тему «голой А.И», что постепенно поставил окончательный крест на изначальной «фишке» (а именно тов.Софьи).
Нет — она конечно в меру присутствует здесь (отдает приказы, молится, мстит и пр.), но уже играет (по сути) «актера второстепенного плана» (просто озвучивающего «партию сезона»)). Так что (да простит меня автор), после первоначальных восторгов — пришла эра «глухих непоняток» (в стиле концовки «Игры престолов»)) И ты в очередной раз «получаешь» совсем не то что ты хотел))
Плюс — конкретно в этой части тов.Софья возвращается «на исходный предпенсионный рубеж» (поскольку эта часть уже повествует о ее преклонных годах))
В остальном же — финал книги, это просто некий подведенный итог (всей деятельности И.О государыни) и очередной вариант новой страны «которая могла быть, если...»
p.s кстати название книги "Крылья Руси" сразу же напомнили (никак не связанный с книгой) телевизионный сериал "Крылья России"... Правда там получилось совсем не так радужно, как в книге))
По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.
cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".
Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.
Итак: главный
подробнее ...
герой до попадания в мир аристократов - пятидесятилетний бывший военный РФ. Чёрт побери, ещё один звоночек, сейчас будет какая-то ебанина... А как автор его показывает? Ага, тот видит, как незнакомую ему девушку незнакомый парень хлещет по щекам и, ничего не спрашивая, нокаутирует того до госпитализации. Дальше его "прикрывает" от ответственности друг-мент, бьёт, "чтобы получить хоть какое-то удовольствие", а на прощание говорит о том, что тот тридцать пять лет назад так и не трахнул одноклассницу. Kurwa pierdolona. С героем всё ясно, на очереди мир аристократов.
Персонажа убивают, и на этом мог бы быть хэппи-энд, но нет, он переносится в раненое молодое тело в магической Российской империи. Которое исцеляет практикантка "Первой магической медицинской академии". Сукаблять. Не императорской, не Петербургской, не имени прошлого императора. "Первой". Почему? Да потому что выросший в постсовке автор не представляет мир без Первого МГМУ им.Сеченова, он это созданное большевиками учреждение и в магической Российской империи организует. Дегенерат? Дегенерат. Единица.
Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно
Дэвид Шоу живет на Голливудских Холмах и собирает все, имеющее отношение к Существу из Черной Лагуны. Его сборник эссе из журналов «Fangoria» и «Wild Hairs» получил в 2001 году Международную премию гильдии писателей в жанре «хоррор» в номинации нон-фикшн. Последние книги автора – это заключительный том трилогии «Потерянный Блох» («Lost Bloch») (озаглавленный «Преступления и наказания» («Crimes and Punishments»)) и «Элвислэнд» («Elvisland»), эпохальный сборник коротких рассказов Джона Фэрриса – и то и другое под его редакцией; возрожденное, доработанное и приукрашенное издание его первого сборника – «Видя красное» («Seeng Red»); изданный в мягкой обложке его четвертый сборник «Загадочные орхидеи» («Cript Orchids»); новый сборник рассказов о живых мертвецах, названный «Зомби Джэм» («Zombie Jam»), и новый значительный роман «Дождевые пули» («Bullets of Rain»).«„Неделя с нежитью" („A Week in the Unlife“) – поясняет Шоу, – это возвращение к преготовскому и пострайсовскому взрыву в литературе о вампирах, когда книг о кровососах стало так много, то они могли заполнить в книжном магазине почти стеллаж и стали распадаться на поджанры. Появились вампиры-панки, порновампиры, корпоративные, гомосексуальные, спермовампиры, всяких вариантов понемногу вокруг все того же грошового мотива. Это вампиры – но зараженные ВИЧ! Это вампиры – но они ненавидят волков-оборотней байкеров. Того и гляди, начнешь от всего этого блевать кровью, как Удо Кайер из „Крови для Дракулы" („Blood for Dracula").Результатом всего этого нескончаемого потока стало преобладание ультраконсервативного, неоригинального, демографичного, пустого и даже болезненного. Не считая „Дракулы" (или в наше время „Салимова Удела" („Salem's Lot")), исходные или эпохальные работы остались по большей части непрочитанными (такие как „Золотой" („The Golden") Люциуса Шепарда). Любителям этого жанра следовало бы отыскать и вновь открыть для себя книгу „Я – легенда" („Am Legend") Ричарда Матесона и „Потомков гадюки" („Progeny of the Adder") Лесли Уиттена. Практически девяносто процентов лексики сегодняшней популярной литературы о вампирах вышло или развилось из того или другого или обоих этих фундаментальных романов.Как раз желание избавить тему вампиризма от свойственной ей выхолаженности и вызвало к жизни вышеупомянутые книги. Перед писателем, имеющим дело со столь затасканной тематикой, стоит крайне нелегкая задача: „Преодолей меня, если сможешь".Чрезмерное количество литературы о вампирах и стремление иметь ее все больше и больше – это само по себе уже некая новая форма вампиризма. Охотник за вампирами из „Нежити" умерит ваше желание погружаться в этот мир».Предлагаемый рассказ, суть которого в несогласии с этим жанром, прекрасно вписывается в данную антологию…
Когда закалываешь кровососа, его кровь извергается густым черным потоком, тягучим, как мед. Я видел, как она пузырится. Тварюга билась и извивалась, стараясь вытащить кол, – они всегда пытаются это сделать, если не доведешь все до конца, – но, как выразился бы Стокер, с третьего удара с ним было покончено на все сто.
Счет им я потерял давно. Неважно. Я уже даже не рассматриваю их как бывших когда-то человеческими существами и не испытываю по отношению к ним никакого сочувствия. Я не вижу в их глазах ни грусти, ни любви, ни подкупающей мягкости. Лишь похоть, ярость, что его перехитрили, и низменность устремлений.
1
Ведение дневника – занятие традиционное. Пусть так. Хотите, зовите меня несущим вахту, часовым. Когда они погружаются в свой коматозный сон, я подкрадываюсь и приканчиваю их. Пока они бодрствуют, прячусь я. И успешнее, чем они.
Они вовсе не такие находчивые, какими их пытаются преподнести вам беллетристика и кино. Хитрости у них хватает и звериной смекалки. Но я опытная гончая: распознаю приметы, читаю их следы, сам воздух говорит мне об их присутствии. Невидимое или эфемерное для обычного человека зримо для меня.
И вот вам мой дневник, на случай, если мне вдруг не повезет.
Солнце заходит. Пора вздремнуть.
2
Естественно, полицейские принимают меня за маньяка-убийцу. Это неизбежно; то же самое было и с моими предшественниками. Держаться подальше от глаз. Осторожность стала моей второй натурой. Полицейские действуют рационально и не спеша; они имеют дело с повседневными происшествиями, хватает дел и без кровососов.
Полиция любит останавливать и обыскивать людей. К счастью, молоты, колья и кресты еще не запрещены в этой стране. Поднятые брови, шутки, подтрунивание, но до арестов дело не доходит. Когда они сами поймут, какая чума накрыла их город, они вспомнят меня, возможно, с благодарностью. Мой удел – одиночество. Я знаю, ничего другого не жду. Пускай.
Город за городом. Я неплохо отыскиваю их логова. Для меня их методы убийства – как сигнальный красный огонь. Полицейские обращают внимание только на всяких стебанутых, не знают, что
Последние комментарии
1 час 9 минут назад
1 час 13 минут назад
1 час 25 минут назад
1 час 26 минут назад
1 час 40 минут назад
1 час 57 минут назад