Тотальная война [Олег Георгиевич Маркеев] (fb2) читать постранично

Олег Маркеев Тотальная война (Странник — 4)

Эта война началась не здесь, не здесь ей и окончиться.

Мигель Серрано

И произошла на небе война:

Михаил и ангелы его воевали против дракона, и дракон, и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не нашлось уже для Них места на небе.

Иоанн Богослов (XII, 7–8) Апокалипсис

Глава первая. Эффект присутствия

Черное солнце

Подмосковье, август 1998 года

Тихие сумерки выползли из леса и затопили поселок. В загустевшем сиреневом воздухе вязли звуки. Где-то совсем близко играла музыка, но сюда, к дому на самом краю поселка, доносились лишь глухие удары барабанов.

Вальтер Хиршбург приоткрыл окно и невольно поморщился. Показалось, что по лицу скользнула чья-то холодная рука, пахнущая мокрой землей.

«Нервы. Истрепанные нервы старого человека, — сказал он сам себе. — Близость опасности уже не будоражит кровь, от нее лишь вяло трепещет сердце. Изношенное и больное».

— Что там за праздник? — спросил Хиршбург, чтобы отвлечься от неприятных мыслей.

Вопрос был задан тоном начальника, инспектирующего работу подчиненного. Сзади, в глубине комнаты, погруженной в темноту, скрипнуло кресло. Подчиненный невольно подобрался, услышав командирские нотки в голосе пожилого абсолютно лысого мужчины. Из кресла ему были видны только контур сухопарой фигуры и светлое пятно головы, Курт Лебер не смог определить, смотрит старик на него или все еще уставился в окно, но счел за благо сесть прямо, сложив руки на коленях.

— Там загородный дом главного редактора одной влиятельной газеты. Сегодня у него юбилей. Дом набит журналистами. Надеюсь, не все упились до потери сознания, кто-нибудь обязательно среагирует. И, возможно, даже вызовет бригаду с ТВ. Так или иначе, инцидент попадет в сводку новостей, герр Хиршбург.

— Это совпадение или расчет? — спросил Хиршбург.

— Расчет, — с ноткой гордости в голосе ответил Лебер. — Мне сказали, что акция должна состояться в течение пяти дней. О юбилее газеты было известно давно, и я намеренно выбрал сегодняшнее число.

— Прекрасно. — Хиршбург неожиданно зашелся сухим кашлем.

Курт Лебер проворно вскочил. В темноте тихо тренькнуло стекло, заплескалась жидкость, перетекая из бутылки в стакан. Лебер прошел к окну.

— Прошу вас, герр Хиршбург. — Он протянул старику стакан из толстого стекла.

— Что это? — Хиршбург принюхался к тягучему острому запаху, поднимающемуся со дна стакана.

— Джин. Хороший английский джин.

— Надеюсь, не русского разлива, — проворчал Хиршбург, принимая стакан.

Лебер ответил коротким смешком, показав, что оценил шутку шефа.

Хиршбург пригубил джин, почмокал губами и вновь уставился в окно.

В темноте призрачно отсвечивали мокрые крыши домов, тусклое небо отражалось в стеклах, лишь на том конце поселка, где шел праздник, то и дело вспыхивали яркие цветные огни.

— А там что? — спросил Хиршбург, указав на зарево над лесом.

— Еще один поселок. Для тех, кого называют «новыми русскими». Днем я бы вам показал бывшую дачу Галины Брежневой, а потом мы бы сравнили домик дочки генерального секретаря КПСС с дворцами, что возвели те, кто считает себя новой элитой. Поверьте, зрелище весьма поучительное.

Хиршбург промолчал, и Лебер решил продолжить вводить шефа в специфику местных условий.

— Взять, кстати, сам поселок. В девяностом году один пройдоха, назвавшись фермером, взял поле в аренду у развалившегося колхоза. На пятьдесят лет, кстати. Пахать и сеять, естественно, не собирался. Разбил поле на участки по гектару и продал желающим вложить деньги в загородные дома. Таковых нашлось немало, потому что Москва всего в полусотне километров. Через неделю на поле уже вовсю кипели строительные работы. А пройдоха пришел к председателю колхоза, выложил на стол триста тысяч долларов и показал пункт договора, по которому он имеет право выкупить землю, взятую в аренду. Что он как честный человек и предлагает сделать. Председатель быстро сообразил, что владельцев новостроек уже с земли не согнать, скорее они его самого в землю вгонят, и деньги взял. Сколько он присвоил, а сколько внес в колхозную кассу, история умалчивает. А фермер, не смыв с ботинок колхозную грязь, прямиком отправился в аэропорт с десятью миллионами долларов в кармане.

— Откуда информация? — спросил Хиршбург, стрельнув взглядом в Лебера.

— О, в этих вопросах русские не таятся. У них считается хорошим тоном в кампании рассказать о том, как надул родное государство. Я знаю тысячи подобных историй. А того, что пишут в их газетах, в нормальной стране хватило бы на то, чтобы устроить еще один Нюрнбергский процесс.

Хиршбург хмыкнул, брезгливо скривив губы.

— Мы свой Рейх проиграли в войне, а они… — Он отвернулся к