Я — сын трудового народа [Валентин Петрович Катаев] (pdf) читать постранично

ВАЛЕНТИН КАТАЕВ

я -сын
РУДОВОГО
НАРОДА
ДЕТГИЗ

-

19 48

к»

ШКОЛЬНАЯ

БИБЛИОТЕКА

ВАЛЕШИН КАТАЕВ

К лз

ТРУДОВОГО

Я-СЫН

НАРОДА
ПОВЕСТЬ

Гисцнки Д. Шмаринова

Государственное

Издательство

Министерства
Москва

Детской

Просвещения
1918

Литературы

К1ФСР

Ленинград

/36Г

Ѳі
: ТЕИА

лонг

-г
■

Л

Огветгтаечш.'й
Пот
37 150

на

к

зн.

в

печаіи
п.

л.

ре
с

і я

чаірии

!ирл«

Фабрика кеіской

гиза

семилетней

Кзчнр

Б.

лак юр

кэі вдк

15(1000
кнмги

1

X
т

ш и с л и

Течииче

1914
г.
М07 г>3.

Деігиза.

киЯ
Г

гмчяіп

печ.

Зэка)

Москва,

*и

К?

г>

'«я

4Г*3.

Сушеа кий

М. Кутутяа.
'6.!
ѵч »т
«Л
Црна 3 р. *0 «•
вал,

4Э.

Против

освободительную

войну,

—

таков

грьшающихся

смысл
на

идущего

ига,

иноземного

с

отечественную

событий, разы-

Украине.
//.

СТАЛИН

„Украанскаіі узел". ,.« звргтия
ВЦИК" Л» 47, іч мари.и ПІІ г.)
{

Г.іава

I

БОМБѴРДИР-НАВОДЧИК
Шел солдат с фронта. Па воііну уходил молодым
канониром, возвращался в бессрочный отпуск бомбардирнаводчиком. На руках имел револьвер, наган солдатского
образца, штук десять к нему патронов и бебут
кривей
артиллерийский кинжал в шагреневых ножнах с медным
шариком на конце.
Это казенное оружие было перечислено в демобилизационном удостоверении за голубой батарейной печатью с
куцым орлом временного правительства (без короны, державы и скипетра), отслужившим свои недолгий срок.
—

Кроме
случай
гранат

по

того,

подхватил еще

наш

батареец

дороге драгунскую винтовочку

и

на

всякий

пару ручных

лимонок.

Насунув на глаза папаху из телячьих лапок, в аккуратной шинельке, раздутой в бедрах, маленький и бойкий,
шел Семен Федорович Котко по замерзшей к вечеру степной дороге, подкидывая спиной ранец, туго набитый всякой
всячиной.
3

Давно бы

обуться

и

уже следовало ему сделать привал; перескрутить папиросу из
крупно нарезанного

румынского тютюна *. Но каждый шаг приближал его к
дома он не был больше четырех лет.
Чем ближе к родному селу, тем проворнее двигались
ноги. Места
становились
знакомее.
Последние восемь
верст не шел солдат, а почти бежал.
Револьверный шнур морковного цвета болтался на
груди. Подошвы горели.
В небе стоял ледяной месяц с острой звездой, которая,
казалось, слетела с него вбок да так, на лету, и вмерзла
в синий воздух,
не достигнув земли. Февральский ветер,
поднявшийся к ночи, с сухим шелестом пробежал в кукурузной ботве.
Скоро послышался собачий лай. .Показались хаты.
Семен узнал длинную кузню. Вязка подков висела на
костыле, вбитом в облупленную стену, голубую от лунного света. Он обогнул знакомую
коновязь,
обгрызанную
лошадьми. Знакомая телега со снятыми дробинами стояла
среди знакомого двора в косой тени мазанки.
Солдат остановился и перевел дух. Затем с детскими
ужимками он подобрался на цыпочках, стукнул в темное
окошко и тотчас отскочил в сторону, прижавшись ранцем
к стене. Он расставил руки и
задрал подбородок. Не в
силах вздохнуть от волнения, он закусил небритую губу.
Загадочная улыбка остановилась на его круглом лице с
крепко зажмуренными глазами. Сердце стукало в ключицы.
Четыре года он предвкушал эту шутку. Четыре года
снилось ему: вот он возвращается с фронта домой, вот
он подбирается на цыпочках к родной
мазанке и стучит
в родное окно; мать выходит из хаты и спрашивает: «Кто
там? Чего надо?» Она сердито смотрит на незнакомого
солдата, а
он
по-походному, грубо и весело, кричит:
«Здорово, хозяйка! Принимай на ночлег героя-артиллериста, георгиевского кавалера! Вынимай из печки галушки
или что там у вас есть в
казане! Бомбардир-наводчик
хочет исты!» Она невесело смотрит на него и не узнает.
Тогда он вытягивается во фронт, прикладывает руку к головному убору и отчетливо рапортует: «Ваше высокоблагородие, так что из действующей армии сего числа прибыл в бессрочный отпуск Семен Федорович Котко, ваш
дому. А

1

4

Тютюн

—

табак.

законный
больше

сын.

Накрывайте на стол, давайте борша, и
происшествий не случилось!» Мать

никаких

вскрикнет, схватится за грудь, повиснет на шее у сына,
и пойдет веселье!
Но из хаты никто не выходил. Остатки высохшего
снега мерцали вокруг села, как слюда. Вдруг
брякнула
шеколда. Дверь открылась. На
пороге стояла высокая
костлявая женщина в домотканной спиднице и суровой
—

рубахе, раскрытой

на жилистой шее.
Без страха и удивления она посмотрела на солдата,
притаившегося в тени.
Кого надо?
сказала она простуженным