Отрезвленiе 1914 №03. Виктор Козлов. Бессмертный подвиг [Журнал «Отрезвленiе»] (pdf) читать онлайн

ЕЖЕНЕДѢЛЬНЫЙ

НАРОДНЫЙ

ЖУРНАЛЪ.

Отрезвление
1914 г.

Мартъ.

№ 1,

вып. 3 .

Безсмертныйподвигъ

РАЗСКАЗЪ

ВиктораКозлова

РЕДАКЦІЯ

ЖУРНАЛА

„О ТРЕЗВЛЕНІЕ"
СПБ., Надеждинская, 10.

*

*

ПРИНИМАЕТСЯ ПОДПИСКА
на еженедѣльный народный журналъ

:

ОТРЕЗВЛЕНІЕ. =■
Каждый № журнала состоитъ изъ 4 книжечекъ и ІО
листковъ. Одинъ разъ въ мѣсяцъ къ журналу при­
лагается по 2 раскрашенныхъ народныхъ картинки.
В ъ теченіе года подписчики получатъ!

Содержаніе книжечекъ и листковъ журнала будетъ к а­
саться того, что, главнымъ образомъ, интересно и нужно

народу.
Будутъ помѣщаться: религіозно-нраствен., историч., во­
енные, патріотическіе, бытовые статьи и разсказы; статьи
по сельскому хозяйству, артельному дѣлу, ремесламъ, про­
мысламъ; сватьи: противоалкогольныя, врачебныя, народ
но-правовыя и др.
Будетъ обращено особое вниманіе не общедоступность
изложенія.
Духовныя, историческія и др. статьи, пріуроченныя къ
какому-либо событію или празднику, будутъ разсылаться
заблаговременно.
Борьбѣ съ пьянствомъ будетъ отведено видное мѣсто.
Къ сотрудничеству привлечены лучшіе духовные и свѣ т ­
скіе писатели.

Ж урналъ „Отрезвленіе" приспособленъ для
устр ой ства про да ней книгъ народу.
Подписная цѣна (съ пересылкой).
На годъ— 4 руб., на */г год.— 2 руб., на 3 мѣс.— ! руб.
За границу цѣна двойная. Перемѣна адреса— 20 коп.

Редакція и контора журнала „Отрезвленіе*.

С.-Петербургъ, Надеждинская 10.

а

Б езсмертный подвигъ.

Безсмертный подвигъ.
I.
На царской службе .

орогіе папа, сестра Лелечка
Д
и милая тетя Маня!
Вотъ вы меня отговари­
вали итти во флотъ; вы боя­
лись, что мнѣ будетъ скверно, что, непривыкшій къ суровой
морской жизни, я не вынесу тяжести службы. Но я на­
стоялъ на своемъ и не раскаиваюсь. Я попалъ въ среду
хорошихъ людей. Сначала ко мнѣ относились снисходи­
тельно, прощали мои ошибки, даже дѣлали мнѣ, по
сравненію съ прочей командой, различныя льготы. Ими
я мало пользовался, а теперь и совершенно привыкъ къ
службѣ. Я не то, чтобы горжусь, а просто чувствуй) себя
спокойно и хорошо, благодаря тому, что мнѣ не тяжело
нести обязанности на ряду съ остальными матронами
нашего маленькаго экипажа. Я уже телеграфировалъ
вамъ, что меня безъ промедленія зачислили охотникомъ

и назначили матросомъ второй статьи на миноносецъ
«Стерегущій».
Это одинъ изъ лучшихъ и самыхъ большихъ мино­
носцевъ нашего флота. Вы не повѣрите, какъ особенно
хорошо, какъ сильно и непоколебимо себя чувствуешь
на этой дивной, стальной штукѣ. Она мчится порой съ
головокружительной быстротою. Такъ ходятъ только поѣзда
да летитъ птица. Бывало, что по насъ стрѣляли. Снаряды
шлепались гдѣ-то впереди, позади, вправо и влѣво, а мы
летимъ, летимъ... Стоишь на мостикѣ, крѣпко держишься
за поручни, а въ ушахъ только вѣтеръ свиститъ, да вода
непрерывной бушующей волной хлещетъ черезъ всю па­
лубу до самой кормы, обдаетъ сверху до низу на мостикѣ.
О, это волшебныя, сказочныя минуты, мои дорогіе... Вы
не знаете ихъ, не испытали и, конечно, не испытаете, а
я не умѣю разсказать такъ, чтобы было понятно это
чувство.
И рульки грохочущая, стонущая, визжащая машина,
и вся эта большая, длинная, зловѣщая, точно огромная
змѣя, лодка повинуются одному человѣку, одному его
слову, даже движенію. Видишь въ открытомъ морѣ непрія­
тельскіе корабли, слышишь, какъ они палятъ, ощущаешь
пролетающія надъ головой и въ сторонѣ ядра — и мало
горя! Они не страшны намъ. Гдѣ ихъ неуклюжимъ, не­
поворотливымъ, тяжеловѣснымъ пушкамъ поймать насъ
на прицѣлъ!.. Да имъ не услѣдить даже глазами нашего
безумнаго бѣга, имъ въ подзорныя трубы не подмѣтить
извивовъ нашего красавца «Стерегущаго». Часто по но-

чамъ «Стерегущій» дѣлаетъ отчаянныя прогулки по морю
къ непріятелю. Темный, одноцвѣтный съ водой, съ за­
драенными наглухо иллюминаторами, не выпуская ни
единой искры, онъ тогда совершенно напоминаетъ огром­
ную морскую змѣю. И. навѣрное, змѣя больше произ­
водитъ шума чешуей, чѣмъ мы своимъ легкимъ, рѣзвымъ
бѣгомъ...
Въ такіе моменты нервы напряжены до послѣдней
крайности. Теряется представленіе о времени. Порой ми­
нута кажется долгимъ-долгимъ часомъ, а часъ иногда—
мгновенье.
Чувства такъ обостряются, что видишь въ полнѣй­
шей тьмѣ, слышишь и чуешь, будто дикій звѣрь.
Въ подобномъ состояніи нѣтъ усталости и, говорятъ,
нѣтъ боли, нѣтъ ощущеній жара, холода, опасности.
Это особенное, дивное, непередаваемое словами со­
стояніе!
Я три раза былъ въ развѣдкахъ по ночамъ и всякій
разъ испытывалъ это.
Нашъ командиръ, лейтенантъ Сергѣевъ, такой бравый,
такой неустрашимый и, какъ самъ миноносецъ, отчаянный.
И я, и вся команда любимъ его и вѣримъ въ него.
Онъ ужасно безпокойный, не признаетъ отдыха ни
для себя, ни для подчиненныхъ. Вѣчно бы ему драться,
драться и драться. Адмиралъ его очень цѣнитъ и по­
ручаетъ всѣ серьезныя дѣла. Мнѣ говорили, что съ самаго
начала войны ни одно морское дѣло не обошлось безъ

его участія. Меня онъ иначе не называетъ, какъ «студен­
томъ». Утромъ встрѣчается и спрашиваетъ:
— Ну, что, какъ спали, студентъ?
Или же:
— Крутовато служить приходится, господинъ сту
дентъ?
И всегда ласково, всегда заботливо, безъ насмѣшки
и такъ ко всѣмъ.
Относительно здоровья стыдно даже писать. За какойнибудь мѣсяцъ я такъ раздался въ ширь, такъ по­
правился, сталъ такимъ сильнымъ, что самъ себѣ удив­
ляюсь.
Боцманъ мнѣ часто говоритъ:
— А здорово ты, студентъ, въ кость расти пошелъ;
за. тобой не угоняешься!..
Онъ тоже, какъ и командиръ, зоветъ меня студен­
томъ...
Такъ-то вотъ мнѣ и живется, мои дорогіе, милые,
далекіе. На своемъ «Стерегущемъ» я, какъ у Христа въ
укромномъ мѣстечкѣ.
Цѣлую васъ и обнимаю крѣпко-крѣпко! Вашъ Иванъ
Терентьевъ».
Терентьевъ всталъ съ низенькаго табурета, потянулся
и расправилъ затекшее въ неудобномъ, изогнутомъ по­
ложеніи тѣло.
Каюта боцмана, крошечная, съ узкой койкой у пере­
борки, съ крошечнымъ кругленькимъ
окошечкомъ
наружу за бортъ, съ маленькимъ столикомъ и низень-

—

7

—

кимъ-низенькимъ табуретомъ, вся пропитана запахомъ
распадавшагося, потнаго боцманскаго тѣла.
Воздухъ тяжелой, пахучей, теплой массой давитъ, дѣ­
лаетъ кожу липкой, заставляетъ кружиться голову.
Запечатавъ письмо въ конвертъ и наклеивъ марку,
Терентьевъ открылъ дверь и вышелъ въ кубрикъ. Даже
спертый, насыщенный испареніями воздухъ кубрика
послѣ боцманской каюты кажется свѣжимъ. Тамъ и здѣсь,
въ повалку, какъ попало, разложили матросы пробковые
матрацы и спятъ. Иные здорово храпятъ, другіе только
посапываютъ, третьи что - то ворчатъ, ворочаются.
Терентьевъ осторожно шагаетъ черезъ тѣла спящихъ
при тускломъ свѣтѣ одинокаго маслянаго фонаря
Вчера и сегодня отдыхъ, команда спитъ вся,
безъ вахты, даже безъ дежурнаго отдѣленія. Только трое
дневальныхъ ходятъ взадъ и впередъ, приглядывая за
огнями, оберегая отъ пожара.
Кое-какъ Терентьевъ добрался до трапа и поднялся
на верхнюю палубу.
Его сразу же охватило свѣжестью морозной ночи.
Зима еще не совсѣмъ уступила свои права веснѣ и по
ночамъ покрываетъ воду тонкой корочкой льда, морозитъ
и разукрашиваетъ все инеемъ.
— Напрасно, Михаилъ Семенычъ, раздѣтый выходишь-то,— раздался тихій и ровный голосъ подлѣ самаго
уха Терентьева. Еще не разсмотрѣвъ говорившаго, онъ
узналъ его по голосу

— Что, Мартынычъ, дневалишь?.

— Да вотъ смѣняться скоро: сейчасъ четыре склянки
бить буду.
— Неужели два часа уже?
— Въ аккуратъ два, безъ двухъ минутъ, только что
смотрѣлъ. А ты ЯоШТо не спишь, Михаилъ Семенычъ?
— Письмо домой писалъ.
Помолчали* Терентьевъ Засмотрѣлся на темвое-темное
небо. усыпанное далекими, чуть мигающими звѣздами.
Мартынычъ постоялъ, потоптался; кажется, ему хотѣ­
лось еще что-то сказать, но почему-то онъ не рѣшился и
пошелъ бить склянки. Звукъ судового колокола понесся,
рѣзкій, сильный. Терентьевъ даже вздрогнулъ, и почув­
ствовалъ, что ему становится холодно. Но звѣзды его при­
тягивали. Это— Тѣ-же холодныя, безстрастныя звѣзды, на
которыя онъ смотрѣлъ дома, на которыя, быть можетъ,
вчера или сегодня смотрѣли Леля, папа, тетя Маня. И
они вспоминали его, какъ онъ вспоминаетъ теперь ихъ,
глядя на зеленоватые лучи красавца Оріона.
— Онѣ намъ становятся милѣе, когда представляютъ
собою единственный видимый предметъ, на которомъ мо­
гутъ встрѣтиться наши глаза, любимые глаза. Почему я
не написалъ объ этомъ?— подумалъ Терентьевъ и пошелъ
въ кубрикъ спать, рѣшивъ, что въ слѣдующемъ письмѣ
обязательно напишетъ.

—

9

—

II.
Опасное порученіе.

Чуть показалась зорька разсвѣта, дневальный п о ­
свисталъ въ дудку и, наклонись надъ люкомъ въ матрос­
скій кубрикъ, прокричалъ:
— Вставай, умывайся, пошелъ всѣ на палубу!
А черезъ полчаса боцманская дудка заливалась при­
хотливыми соловьиными трелями и хриповатый голосъ
проникалъ во всѣ уголки миноносца:
— Выноси койки на мостикъ!.. На молитву!
Свѣже-умытыя лица, съ неуспѣвшими еще изгладиться
слѣдами сна, крестились, что-то шепча губами.
— Накройся.. Чай пить!
Кто стоя, кто сидя, группами по нѣсколько человѣкъкоманда принялась за чай.
Лейтенантъ Сергѣевъ подаялся въ отличномъ распо­
ложеніи духа. Во время молитвы онъ забрался въ самую
середину команды, набожно крестился, а когда молитва
окончилась, то съ нескрываемымъ удовольствіемъ нѣсколько
разъ повторилъ:
— Вотъ и помолились, ребятушки, вотъ и помоли­
лись. Кажись, недѣльки три на маливались, все трепались
по морю... А теперь вотъ отдохнули » помолились...
Онъ потиралъ свои большія красныя руки, немножко
застывшія и еще больше покраснѣвшія отъ свѣжаго
утренника. Команда ѣла хлѣбъ и масло, пила горячій
чай, кругомъ стоялъ паръ отъ чая, отъ котла, отъ теп-

—

ІО

—

лыхъ людскихъ тѣлъ, а командиръ подходилъ то къ
одному, то къ другому и, не мѣшая ѣсть, толковалъ про
отдыхъ и про молитву. У него это выходило естественно
и просто, и командѣ сообщалось его хорошее, жизнера­
достное настроеніе. За эту простоту и сердечность
команда главнымъ образомъ и любила Сергѣева.
Терентьевъ держалъ въ правой рукѣ большую эмали­
рованную кружку съ чаемъ, а въ лѣвой ломоть хлѣба
съ масломъ и съ удовольствіемъ ѣлъ. Командиръ замѣ­
тилъ его.
— Что, студентъ, насыщаетесь? Привыкли къ ма­
тросскому пайку?
Михаилъ Семеновичъ хотѣлъ отвѣтить, но большой
кусокъ хлѣба во рту мѣшалъ, и онъ только сдѣлалъ не­
опредѣленное движеніе рукой и, улыбаясь глазами, промы­
чалъ что-то неразборчивое.
Сергѣевъ понялъ и тоже улыбнулся.
— А вотъ я не могу. Пробовалъ привыкать — и не
могу... Пью кофе съ булками.. Это вѣроятно оттого, что
не было особенной нужды. И кофе, и булки всегда есть,
и не къ чему, значитъ, себя насиловать.
— Я ни лишеній, ни неудобства отъ этого не чув­
ствую. Иной разъ кажется удивительно вкусно,— отвѣтилъ
Терентьевъ, справившись наконецъ съ мѣшавшимъ кус­
комъ.
— И отлично, милый мой, и отлично!..
И лейтенантъ пошелъ дальше.
Совершенно невзначай въ семь часовъ къ миноносцу

—

11

—

подошелъ паровой катеръ, и изъ него на бортъ поднялся
адмиралъ Макаровъ. Загудѣла дудка боцмана, засуетились
офицеры, забѣгала команда. Но адмиралъ отмахнулся
рукой отъ рапорта и крикнулъ вдоль палубы:
— Продолжай работу, ребята!.. Не время парады
устраивать,— и пошелъ на мостикъ...
Командиръ, нѣсколько растерявшійся отъ неожидан­
ности пріѣзда, неловко сгибалъ здоровую шею и, держа
руку у козырька фуражки, шелъ рядомъ съ адмираломъ
На вопросы Макарова о состояніи миноносца онъ
отвѣчалъ неудачно, невпопадъ.
Адмиралъ удивленно посмотрѣлъ на него, слегка
усмѣхнулся въ широкую бороду и, обратившись къ со­
провождавшимъ его начальнику штаба и адъютантамъ,
сказалъ:
— Можете, господа, ѣхать на берегъ и пришлите
черезъ полчаса за мной катеръ.
А когда катеръ со свитой отвалилъ, то Макаровъ
обратился къ Сергѣеву:
— Проведите меня въ каютъ-компанію и попросите
туда же офицеровъ.
— Господа, адмиралъ васъ проситъ въ каютъ-компанію, — сказалъ командиръ, обернувшись къ стоявшимъ
у противоположнаго борта двумъ мичманамъ и инженеръ«еханику.
Каютъ-компанія на „Стерегущемъ' маленькая-маленькая. Со шканцевъ въ нее ведетъ узкій трапикъ а сквозь
стекла люка проникаетъ масса свѣта. Всѣ деревянныя

—

12

—

части и мебель теперь выкинуты. Вмѣсто стульевъ стоятъ
пробковые, свернутые въ цилиндры, матрацы, или, какъ
ихъ называютъ моряки, «койки». Столъ устроенъ изъ
листа котельнаго желѣза и покрытъ клеенкой.
Двери офицерскихъ каютъ выходятъ въ каютъ-компанію, и все это пространство въ нѣсколько кубическихъ
саженей занято четырьмя офицерами „Стерегущаго".
Усѣвшись на одной изъ коекъ и пригласивъ сѣсть
офицеровъ, адмиралъ оглядѣлъ внимательнымъ, опыт­
нымъ глазомъ помѣщеніе, подмѣтилъ выраженіе торже­
ственности и чопорности на лицахъ хозяевъ и, снова
добродушно усмѣхаясь, проговорилъ:
— Можетъ быть, у васъ чай готовъ? Съ четырехъ
часовъ сегодня на ногахъ, а чаю не пилъ... Все не­
когда.
Сергѣевъ покраснѣлъ и засуетился.
— Простите, ваше превосходительство... Я не думалъ,
что вы такъ просто... Вѣстовой! живо!..
Когда принесли чай, а командиръ развернулъ предъ
адмираломъ потребованную имъ карту Квантунскаго по­
бережья, то, отхлебывая задумчиво изъ стакана, Мака­
ровъ какъ-бы между прочимъ произнесъ:
— Вамъ предстоитъ серьезное, отчаянное дѣло...
Офицеры переглянулись. Сергѣевъ не могъ скрыть до­
вольной улыбки.
— Напрасно вы радуетесь заранѣе. Дѣло, дѣйстви­
тельно, изъ рукъ вонъ опасное... Его только чудомъ
можно благополучно окончить,

—

13

—

Командиръ привычнымъ движеніемъ сложилъ и
потеръ свои большія ладони.
— Это ничего, ваше превосходительство, мы счаст­
ливы... Я ручаюсь за успѣхъ... Хоть сію минуту!
И все его лицо сіяло, а большіе глаза такъ блестѣли,
будто искрились.
Адмиралъ не удержался и, положивъ свою руку на
красныя ладони лейтенанта, проговорилъ особеннымъ, ему
свойственнымъ тономъ:
— Я въ васъ не сомнѣвался... Вы... вы дѣйствительно
молодецъ!
Мичмана иинженеръ-механикъ сидѣли, потупившись.
Имъ эта сцена казалась черезчуръ трогательной. Ихъ мо­
лодыя, поростающія первымъ пушкомъ лица, задорная
юношеская кровь и горячій нравъ полуоперившихся
воякъ не признавали чувствительности. Воевать, такъ вое­
вать, драться, такъ драться, а не къ чему нѣжности вся­
кія разводить.
У Сергѣева же на глазахъ заблистали двѣ предатель­
скія слезинки.
— Такъ вотъ, господа, въ чемъ дѣло. Видите вы эти
островки. Вотъ эта группа— Эліотъ, здѣсь— Влондъ,— адми­
ралъ, наклонившись надъ картой, чертилъ по ней чайной
ложечкой, а офицеры съ затаеннымъ дыханіемъ слѣдили
за малѣйшимъ его движеніемъ. — Эліотъ — главная база
непріятеля. Тамъ вся ихъ эскадра, тамъ ихъ угольные
склады, провіантскіе магазины, запасы снарядовъ... Воз­
можно, тамъ уже и нѣкоторый дессантъ. Мы знаемъ

—

14

—

кое-что отъ шпіоновъ-китайцевъ, но имъ нельзя слиш­
комъ вѣрить. Японцы осторожны и хитры— врядъ ли они
подпускаютъ близко китайцевъ. Поэтому я думаю, что
наши длинноносые лазутчики часто говорятъ по наслышкѣ,
а главнымъ образомъ врутъ... Необходимо все это узнать
навѣрное, необходимо собственными глазами убѣдиться,
даже руками ощупать, чтд тамъ есть и чего нѣтъ. Вы
меня понимаете? Если у меня будутъ планы стоянки
броненосной эскадры японцевъ у Эліота, то вамъ, лейте­
нантъ Сергѣевъ, выпадетъ честь первому атаковать ихъ
торпедами. Вы на своемъ «Стерегущемъ» покажете путь
нашей минной эскадрѣ и атакуете корабль адмирала Того.
Судя по всему, у Блоидской группы и ближе къ намъ у
отдѣльныхъ островковъ находятъ себѣ пріютъ ихъ мино­
носцы. Ихъ надо очень и очень опасаться. Они насто­
рожѣ... Японскіе моряки отлично чуютъ и прекрасно не­
сутъ службу. Малѣйшая съ вашей стороны оплошность— и
все погибло. Я васъ посылаю въ самую пасть
съ острыми, ядовитыми зубами... Помните, что это дѣло
можетъ рѣшить участь всей войны.
Адмиралъ помолчалъ, какъ бы давая время подчинен­
нымъ проникнуться важностью порученія. Потомъ, быстро,
нѣсколькими глотками допивъ чай, продолжалъ:
—
Ночью, незамѣтно вы выйдите изъ порта. Кром
насъ, только мой начальникъ штаба будетъ знать объ
этомъ. Не обнаруживая себя, вы, не спѣша, пройдете до
Дальняго и станете за тѣмъ островомъ что при входѣ въ
Дальнинскѵю бухту. Тамъ вы дождетесь слѣдующей ночи

—

lb

—

— В а м ъ , только вам ъ , я поручаю это д ѣ л о ...

къ стр. 16.

—

16

—

и, какъ только стемнѣетъ, двинетесь къЭліоту. Дальнѣй­
шее предпринимайте сами по собственному усмотрѣнію,
въ зависимости отъ обстоятельствъ. Даю лишь общіе со*
вѣты. Пары имѣть полные, но итти малымъ ходомъ. Въ
случаѣ же, если васъ обнаружатъ, машинъ не жалѣть:
каждая секунда драгоцѣнна. Спасаться самое лучшее въ
Портъ-Артуръ, а не въ Дальній, такъ какъ тамъ вы можете
взорваться на нашемъ минномъ загражденіи. Если прой­
дете незамѣченными— пристанете къ самому заброшенному
острову, и не со стороны материка, а со стороны моря.
Тамъ меньше надзора. Какимъ образомъ узнать располо­
женіе непріятельскихъ судовъ— дѣло вашего соображенія.
У японцевъ, насколько можно судить, острова и эскадра
оберегаются главнымъ образомъ крейсерствомъ мелкихъ
судовъ, а не освѣщеніемъ прожекторовъ. Лучи видны не
каждую ночь. Это примите во вниманіе. И— съ Богомъ!
Береженаго Богъ бережетъ; это помните...
Адмиралъ всталъ и, широко открывъ руки, обнялъ
Сергѣева. Они поцѣловались. На глаза лейтенанта опять
набѣжала досадная слеза, и опять мичмана подумали, что
въ сценѣ прощанія слишкомъ много чувствительности.
—
Вамъ, только вамъ, я поручаю это дѣло. Хотя до
Дальняго съ вами пойдетъ миноносецъ «Рѣшительный^
но онъ останется тамъ до вашего возвращенія... Двумъ
судамъ тутъ дѣлать нечего... А теперь собирайтесь... Я
нарочно далъ вамъ двухдневный отдыхъ. Вамъ нужны
сиіы... Дай Богъ успѣха!
Адмиралъ перекрестился, крѣпко пожалъ руки всѣмъ

—

17

—

офицерами и вышелъ на палубу. Кругомъ стояла
команда. Паровой катеръ уже шипѣлъ у трапа, дожидаясь
адмирала..
— Въ большое дѣло идете, ребята!.. Богъ вамъ на по­
мощь! Если есть у кого письма, давайте мнѣ, я отошлю...
Сообщенія съ берегомъ не будетъ.
Терентьевъ вышелъ и подалъ адмиралу конвертъ.
— Ты зачѣмъ же, братецъ, марку наклеилъ? Теперь
безъ марки доходитъ. Ого, да какое оно тяжелое! Небось
всѣ подвиги описалъ?
Адмиралъ шутилъ и, прищуривъ одинъ глазъ, читалъ
адресъ.
Генералъ - лейтенантъ Терентьевъ тебѣ какъ при­
ходится?
— Мой отецъ, ваше превосходительство.
— Ахъ, да! Ты вѣдь охотникъ изъ студентовъ!.. По­
мню, помню, какъ же!.. Хорошо ли служишь?
— Стараюсь, ваше превосходительство, чтобы лучше
выходило... Покамѣстъ не бранятъ.
Лейтенантъ Сергѣевъ наклонился къ уху адмирала и
шопотомъ проговорилъ:
— Удивительный молодецъ, ваше превосходительство.
Никогда не ожидалъ, чтобы такъ ко двору пришелся.
— Очень радъ, молодецъ! — вслухъ произнесъ адми­
ралъ и, подойдя къ Терентьеву вплотную, добавилъ:— На­
шей нашивки, производишься въ квартирмейстеры.
— Покорно благодарю, ваше превосходительство! —
форменной фразой отвѣтилъ студентъ.

III.

С-ь Б огом ъ !

«Стерегущій> и «Рѣшительный», притаившись за
островкомъ ори входѣ въ Таліенванскую бухту, простояли
цѣлый день. Островъ небольшой, по формѣ напоми­
навшій утюгъ и, кажется, прозванный такимъ име­
немъ мѣстными жителями, вздымался крутой каменной
скалой кверху. На немъ не было ни одного деревца.
Склоны поросли жиденькимъ, еще- не вполнѣ оттаявшимъ
мхомъ, а на вершинѣ, оканчивающейся широкой площад­
кой, лѣтомъ росла трава и кое - гдѣ цѣплялся сухой,
колючій кустарникъ. Этотъ высокій гранитный утесъ
какъ-бы самой природой предназначался для наблюдатель­
наго поста. Съ него открывался видъ на далекое-далекое
пространство. Взобраться было трудно, но Сергѣевъ вы­
звалъ охотниковъ, умѣющихъ лазить и карабкаться и не
жалѣющихъ ни рукъ, ни головы. Вызвался и Терентьевъ.
Ему вмѣстѣ съ Мартынычемъ и сигнальщикомъ Митькой
Чурбановымъ пришлось провести на вершинѣ цѣлый день.
Первымъ полѣзъ Чурбановъ. Не взирая на неповоротли­
вую фамилію, онъ былъ большой мастеръ карабкаться и
преодолѣвать всякія ^препятствія. Ему обвязали тонкую
бнчевку вокругъ пояса, и вся команда съ напряженнымъ
вниманіемъ слѣдила, какъ Чурбановъ цѣпляіся руками за
выступы скалы, какъ онъ то скрывался въ какихъ-то
трещинахъ, то ползъ, казалось, по совершенно гладкому
отвѣсу. Внизу скала еще не освободилась отъ скользкаго

—

19

—

льда, хотя и ставшаго уже ноздреватымъ, но еще плотно
державшагося. Но чѣмъ выше, тѣмъ и взбираться было
легче и легче. Мускулистыя, жилистыя руки Чурбанова
словно клещи схватывали каждый камень; широкія ступни
въ грубыхъ сапогахъ, будто звѣриныя когтистыя лапы,
цѣплялись за каждый выступъ. Черезъ десять минутъ
онъ уже былъ на самой вершинѣ, втягивалъ бичевкой
прочный конецъ и укрѣплялъ его за большой неподвижный
камень. При помощи конца взобрались Мартынычъ и Те­
рентьевъ.
Утесъ былъ такъ высокъ, что только неприспособ­
ленность человѣческаго глаза не позволяла видѣть дальше
опредѣленнаго разстоянія. Даль не сливалась съ моремъ,
образуя горизонтъ, а какъ бы таяла въ безконечномъ
пространствѣ. Когда наши молодцы вооружились морскимъ
биноклемъ и трубой, то ясно стали различать японскія
суда. Нѣсколько миноносцевъ, не слишкомъ спѣша, крей­
сировали миляхъ въ пятнадцати отъ берега. Даже къ под­
зорную трубу они были чуть видны.
Передъ вечеромъ откуда-то съ запада показалась
значительная частьглаішыхъ кораблей японской эскадры
и прошла къ Эліоту.
Сигнальщикъ насчиталъ четыре броненосца и шесть
большихъ крейсеровъ.
Получивъ это извѣстіе со скалы, Сергѣевъ обрадо­
вался.
—
Это признакъ удачи,— говорилъ онъ мичману Кривецкому.— Теперь мы навѣрное знаемъ, что эскадра но-

—

20

—

чуетъ у острововъ. Не будетъ, значитъ, лишней тревоги,
лишняго безпокойства... Эхъ, только бы удалось, только
бы счастья далъ Богъ!— и командиръ въ волненіи поти­
ралъ руки.
— Опасаюсь я, не вѣрю въ хорошій конецъ,— су­
мрачно отвѣтилъ Кривецкій.— Вы сообразите только, на
что мы идемъ, на какое безумное, невозможное дѣло.
— Тѣмъ лучше, что безумное. Если безумное, значите
надо дѣйствовать рѣшительно, не ко.еблясь, не малодушествуя. Значитъ, полагайся на счастье, на храбрость
экипажа, на силу машины, на личную смекалку. И хо­
рошо, и отлично, что безумное... А не удалось— умирай,
тони, гибни! Какіе же тутъ разговоры длинные? .Да--съ,
я всегда такъ думалъ... Безъ риска, безъ опа­
сности не можетъ быть и настоящаго, прочнаго счастья.
А если оно и придетъ само, глупо и слѣпо, то слюнтяй
и не опознаетъ его. Онъ не сѣялъ— ему и жатва не
въ прокъ... Такъ-то!..
Командиру не возражали, и онъ мало-по-малу умолкі.
Передъ самымъ заходомъ солнца онъ приказалъ спу­
ститься съ утеса, потомъ собралъ всю команду до по­
слѣдняго человѣка въ кубрикѣ и разсказалъ имъ, какое
порученіе далъ адмиралъ „Стерегущему".
Экипажъ слушалъ, молча, до конца, а потомъ боцманъ,
стоявшій ближе другихъ къ лейтенанту, проговорилъ:
— Что-жъ, разъ приказано, значитъ— надыть испол­
нять. Никакихъ разговоровъ тутъ не полагается.
—- Это ты врешь, боцманъ. Какъ же не полагается?

—

21

—

Надо обо всемъ заранѣе условиться, все предусмотрѣть, а
то, не дай Господь, что случится, тогда уже будетъ поздно
беречься-то... Первое, это отнюдь не шумѣть, не разго­
варивать, не передавать команду громко. Всѣ приказанія
шепоткомъ, на ухо. Второе, закрыть огни, задраить всѣ
люки, чтобы стука машиннаго слышно но было. Третье,
машину топить только отборнымъ углемъ. Чуть какая
искра изъ трубы вылетитъ — все пропало и не сносить
намъ головушекъ. Четвертое, хорошенько смазать мин­
ные аппараты, намаслить мины, осмотрѣть и еще разъ
вычистить орудія, приготовить снаряды... Каждый, братцы,
будь начеку, держи ухо востро. А ужъ коли попадемся,
то живымъ въ руки не даваться. Поняли?
Слова командира возымѣли дѣйствіе. Безъ понуканій,
безъ приказаній унтеръ-офицеровъ принялись за дѣло.
Кочегары отбирали лучшій уголь; комендоры чистили
стволы пушекъ, изготовляли снаряды; минеры обмасливали и безъ того лоснящіяся торпеды Уайтхедовской си­
стемы...
Со стоящаго неподалеку „Рѣшительнаго" видѣли
всѣ эти приготовленія и не понимали, куда и зачѣмъ
уходитъ ..Стерегущій11.
Чѣмъ ближе подходилъ срокъ выхода въ опасную
развѣдку, тѣмъ покойнѣе и хладнокровнѣе становился
Сергѣевъ.
Онъ сказалъ себѣ:
—
Обстоятельства сами укажутъ, что надо дѣлать,—
и волненіе проходило, то волненіе, которое наружно вы-

—

22

—

ражалось у него въ потираніи рукъ, въ быстро набѣгав­
шей и сбѣгавшей краскѣ лица. '
Ему казалось, что и голова его стала свѣтлѣе, и умъ
быстрѣе, сообразительнѣе.
— Да, обстоятельства укажутъ!..
Было безъ пяти восемь, когда подняли якорь и дали
машинамъ малый ходъ.
Будто по командѣ, всѣ, отъ командира до послѣдняго
матроса, сняли фуражки и перекрестились, а съ „Рѣши­
тельна* донесся негромкій возгласъ командира:
— Съ Богомъ! Желаю успѣха!..

IV .
У непріятеля.

Стукъ машины раздавался явственно, отчетливо. Въ
ночной тишинѣ моря онъ такъ гудѣлъ и разносился, что
казалось совершенно невозможнымъ что-либо развѣ­
дать, куда-нибудь пробраться незамѣченнымъ. Чѣмъ ближе
подходилъ миноносецъ къ мѣсту назначенія, тѣмъ боль­
нѣй и больнѣй отзывался каждый взмахъ главнаго вала
въ груди лейтенанта Сергѣева. Это его такъ мучило, что,
когда машина особенно громко стучала, онъ готовъ
былъ возненавидѣть своего любимца .
Въ самомъ дѣлѣ: какъ пробраться въ середину не­
пріятельской эскадры на стучащемъ, шипящемъ и дро

— в з ­
явшемъ отъ избытка пара миноносцѣ? Да его за версту
разслышатъ, за версту распознаютъ и, конечно, спросятъ
сигналомъ: кто такой и откуда.
«Стерегущій» шелъ среднимъ ходомъ, дѣлая не боль­
ше 16— 18 узловъ. Сначала командоръ держался на во­
стокъ. Около 11 часовъ ночи на лѣвомъ траверзѣ мино­
носца долженъ былъ оказаться островъ Торнтонъ изъ группы
Блондъ. Пройдя для предосторожности еще десять минутъ
тѣмъ-же румбомъ, Сергѣевъ круто переложилъ курсъ на
нордъ-вестъ и сталъ огибать острова Блонда.
Изрѣдка боцманъ проходилъ на носъ и топотомъ го­
ворилъ «впередсмотрящему».
— Не прозѣвай, Мартынычъ, дѣло, братъ, серьезное.
| Но поощрять и понукать было не къ чему.
Вся палубная команда и даже нѣкоторая часть ма­
шинной и минной пріютились у мостика, у рулевой рубки,
у поручней. Нѣсколько десятковъ глазъ до боли въ
зрачкахъ всматривались въ темноту ночи. Море одно­
образно плескалось и журчало непрерывной, быстрой
волной вдоль корпуса „Стерегущаго".
Мѣрно вздраг ивала сталь миноносца подъ уда­
рами винта, гудѣла машина и шипѣлъ паръ.
Полтора часа тянулись томительно-медленно. Когда,
наконецъ, и они прошли, то Сергѣевъ передалъ въ ма­
шину приказаніе убавить ходъ до малаго и, крѣпко ухва­
тивъ руками поручни, сталъ всматриваться въ про­
странство...
Миноносецъ медленно повернулъ и шелъ съ открытаго

—

24

—

моря къ проливу между двумя главными островами
Эліотской группы.
Рядомъ съ Сергѣевымъ очутился мичманъ Сорочкинъ
и взволнованно прошепталъ:
— Какъ-бы на рифъ не наскочить!
— Молчи!— коротко и сурово отвѣтилъ ему командиръ.
Темной, недвижной массой вырисовывался впереди бе­
регъ. Сначала очертанія его были расплывчаты, неясны,
но, чѣмъ ближе_^подходилъ миноносецъ, тѣмъ рѣзче и
рѣзче стали выступать возвышенности. Только въ тѣхъ
мѣстахъ, гдѣ берегъ былъ пологій, онъ совершенно сли­
вался съ темной водой, и его нельзя было разсмотрѣть.
Вдоль берега „Стерегущій" шелъ тихо тихо.
— Мы въ проливѣ,— услышалъ у себя надъ ухомъ
Сергѣевъ. Перейдя на другой бортъ, онъ увидѣлъ и съ
правой стороны возвышающіяся скалы острова.
Огибая южный островокъ, миноносецъ вошелъ въ
проливъ.
— Быть всѣмъ по мѣстамъ! — прошепталъ коман­
диръ.— Прислуга къ орудіямъ и миннымъ аппаратамъ!
Шопотъ передался по палубѣ и растаялъ. При томъ
ходѣ, какимъ двигался миноносецъ, машина почти не
стучала. Только паръ вырывался изъ какихъ-то отверстій
и назойливо шипѣлъ. Катясь правымъ бортомъ, мино­
носецъ ближе уч ближе подходилъ къ сѣверному берегу,
удаляясь отъ южнаго. Скоро южный берегъ совершенно
изчезъ въ темнотѣ, зато ясно выдѣлились черныя высо­
ты сѣвернаго острова.

—

25

—

Вдругъ „Стерегущій" почти остановился. Машины
застопорились, и только чуть-чуть урчащая у праваго
борта вода указывала, что корпусъ продолжаетъ катиться
къ берегу.
— Что случилось? Кто приказалъ застопорить?—
почти полнымъ голосомъ спросилъ Сергѣевъ, но въ ту
нее секунду смолкъ.
Вдоль пролива, шипя и громко стуча, очевидно, по­
порченнымъ механизмомъ, шелъ большой паровой катеръ.
Онъ нагонялъ миноносецъ, но держался середины пролива.
Всѣ притаили дыханіе, слѣдя за проходящимъ суде­
нышкомъ.
— Замѣтитъ или пройдетъ мимо?— мелькала у всѣхъ
одна и та же мысль.
— Если эта посудина откроетъ насъ, я ее, ни минуты
не медля, пущу ко дну, — сказалъ лейтенантъ мичману
Сорочкнну и, не отрываясь, слѣдилъ за катеромъ.
Въ одномъ мѣстѣ виденъ былъ свѣтъ. Очевидно, катсрпая прислуга не слишкомъ опасалась и не прикрывала
топки.
Миноносецъ стоялъ въ тѣни берега, и съ катера его
не замѣчали. Когда, шипя и громыхая, японцы прошли
мимо и съ борта „Стерегущаго" уже видна была корма»
всѣ. вздохнули облегченно.
— Намъ по тому же направленію нельзя итти, —
проговорилъ Сергѣевъ.— Чортъ ихъ знаетъ, гдѣ они оста*
новятся. Еще наткнемся...

— 86- —

Онъ приказалъ дать самый малый ходъ и медленно
повернулъ обратно къ выходу изъ ловушки.
Вышли изъ пролива благополучно и стали огибать
сѣверный островъ. Хотя опасность не миновала, а, на­
оборотъ, съ каждой минутой увеличивалась, но въ откры­
томъ морѣ всѣ почувствовали себя бодрѣе.
Приближались медленно, но вѣрно и упрямо къ
японской эскадрѣ. Если въ слабо охраняемомъ проливѣ
можно было скрыться, то вблизи эскадры это ужъ было
немыслимо. Сергѣевъ держался на такомъ разстояніи отъ
острова, чтобы не быть замѣченнымъ непріятельскими
береговыми постами, которые, конечно, тамъ имѣются. Но
ему въ то же время не хотѣлось отходить далеко въ море.
Тамъ, по его соображенію, должны были крейсеровать
сторожевые японскіе миноносцы и мелкіе крейсера. Имъ
не д'•я чего подходить слишкомъ близко къ берегу, но на
нѣкоторомъ разстояніи они навѣрняка шляются. И Сергѣевъ
старался держаться середины.
Взглянувъ на часы, лейтенантъ ужаснулся. Скоро три,
а у него ничего не сдѣлано, ничего не развѣдано. Черезъ
четыре часа станетъ совершенно свѣтло. Къ этому вре­
мени необходимо быть далеко въ морѣ и мчаться на
всѣхъ парахъ въ Дальній или въ Портъ-Лртуръ.
— Неужели ничего не сдѣлаю? Неужели понапрасну
подвергаю команду опасности и не исполню порученія
адмирала?
И онъ передалъ въ машину:
— Больше ходъ!..

—

27

—

Вода запѣнилась, заурчала. Машина рѣзко и какъ то
преувеличенно громко стала стучать всѣми своими коле­
сами, всѣми валами.
— Непріятель показался на носу!— донесся до коман­
дира топотъ, и въ тотъ же моментъ онъ скомандовалъ:
— Стопъ обѣ машины!
Съ разбѣга миноносецъ еще двигался впередъ, но
безмолвно, незамѣтно.
Пробѣжавъ по палубѣ, Сергѣевъ съ носа сталъ вгля­
дываться въ мракъ. Впереди, дѣйствительно, вырисовыва­
лись громады двухъ кораблей. Еще нельзя было разо­
брать, что это: броненосцы или крейсера, но миноносецъ
шелъ и шелъ.
— Эхъ, рискнуть бы, — пронеслось въ головѣ лейте­
нанта. — Пустить парочку торпедокъ— и во всѣ лопатки
домой...
— Ваше благородіе, броненосцы стоятъ, — топотомъ
доложилъ ему Чурбановъ, оказавшійся рядомъ.
— Почему броненосцы? А можетъ крейсера?
— Никакъ нѣтъ, по наружности— броненосцы. Ужъ я
знаю. Не впервой вижу-то ихъ.
У командира мелькнула мысль.
— А что, Чурбановъ, можно ли на тузикѣ узнать,
броненосцы это, или крейсера?
— Чего-жъ нельзя? Мигомъ слетаю.
— Такъ спустить тузикъ.Только быстро. И не шумѣть.
„Стерегущій" находился въ какой-нибудь верстѣ отъ
большихъ судовъ,

—

28

—

Ни одного огня не свѣтилось на нихъ, ни малѣйшаго
шороха не неслось оттуда.
Черезъ нѣсколько минутъ тузикъ былъ на водѣ.
— Ваше благородіе, разрѣшите мнѣ съ Чурбановьщъ,
— попросилъ Терентьевъ
— Ступайте, только, смотрите,— осторожнѣе и быстрѣе..
Вмѣсто кожи, весла были обернуты тряпками, чтобы
они не стучали въ уключинахъ.
Чурбановъ гребъ безъ брызгъ, безъ плеска, безъ
стука. Тузикъ, словно тѣнь, скрылся въ темнотѣ и когда
Терентьевъ улучилъ минуту, чтобы обернуться и посмо­
трѣть на свой миноносецъ, „Стерегущій" казался длинной,
едва замѣтной надъ водой змѣйкой.
Огромныя японскія суда стояли въ четыре колонны
на якоряхъ. Проѣхавъ вдоль ближайшаго ряда, въ кото­
р о м ъ было четыре большихъ крейсера, Чурбановъ и
Терентьевъ разглядѣли, что сзади нихъ, ближе къ берегу,
стоятъ броненосцы, а дальше еще какія-то суда, разсмо­
трѣть которыя было невозможно.
— Теперь назадъ!— прошепталъ Чурбановъ и налегъ .
на маленькія весла тузика.
Предразсвѣтный мракъ особенно сильно сгустился,
когда, повернувшись на самомъ медленномъ ходу, „Сте­
регущій" пошелъ въ обратный путь къ Дальнему.

—

29

—

V.
Вн% опасности.

Разсвѣтъ начался въ туманѣ. Мѣстами полупрозрач­
ный, позволявшій видѣть на нѣсколько саженей впередъ,
онъ сплошь покрывалъ весь Корейскій заливъ. „Стере­
гущій", обогнувъ острова Блонда, теперь мчался полнымъ
ходомъ. Крѣпкій, какъ бы литой изъ стали, корпусъ содро­
гался и звенѣлъ отъ страшнаго напряженія пара. Не
взирая на совершенно покойную гладь моря, передъ но­
сомъ миноносца вздымалась гора воды, пѣны и брызгъ.
„Стерегущій" развилъ скорость до 25-ти узловъ и гналъ
передъ собою огромный валъ, зарываясь носомъ. Весь
бакъ судна шелъ какъ бы подъ водою, а непрерывная
волна стремительно хлестала черезъ мостикъ, черезъ
шкафутъ и шканцы до самаго юта.
Въ кочегарамъ отдѣленіи кипѣла лихорадочная ра­
бота. То и дѣло туда заглядывалъ инженеръ-механикъ
Анастасовъ и, весь красный отъ жара, весь потный, за­
мазанный масломъ и сажей, въ какомъ-то особенномъ
возбужденіи покрикивалъ:
—
Работай, братцы!.. Не выдавай... На волоскѣ ви
симъ.
И „братцы" работали.
Словно жерла ада пылали печи. Отборный кардифъ,
казалось, не сгоралъ, а представлялъ собою кипящую,
расплавленную массу. И пока въ однѣхъ топкахъ огонь,
достигнувъ высшаго предѣла, давалъ миноносцу безум-

—

30

—

ный бѣгъ, въ другихъ онъ еще только разгорался, а въ
третьихъ, засыпанный свѣжимъ углемъ, казался потух­
шимъ.
Къ тому моменту, какъ жаръ первыхъ топокъ начи­
налъ ослабѣвать, наивысшаго напряженія достигали вто­
рыя печи.
Тогда первыя закидывались чернымъ кардифомъ и
переходили въ третій разрядъ.
Никогда, ни на какихъ пробныхъ гонкахъ, ни на
какихъ маневрахъ кочегары не достигали такого мастер­
ства, какъ въ это утро.
Они безотчетно чувствовали, что отъ ихъ умѣнья
зависитъ жизнь и смерть и экипажа, и самаго мино­
носца.
Ихъ черныя, сплошь облѣпленныя угольной пылью
лица дышали рѣшимостью.
Ихъ мозолистыя руки перебирали и ощупывали каж­
дый кусокъ топлива. Обычныя желѣзныя лопатки были
отброшены— все дѣлалось голыми руками.
„Стерегущій" гремѣлъ, дрожалъ всѣми бимсами и
переборками и мчался, разсѣкая покойную штилевую
гладь моря.
Въ обыкновенное время туманъ причинилъ бы массу
безпокойства. Гудѣла бы безпрерывно визгливая сирена,
баковый матросъ однообразно выбивалъ бы въ колоколъ
скучные три удара, шли бы тихимъ-тихимъ ходомъ, поми­
нутно справляясь съ компасомъ, картой и барометромъ.

— и

—

Теперь про все это забыли. Теперь тукану радова­
лись, какъ родному, близкому существу.
— За насъ Богъ, за насъ!— радостно потирая руки,
говорилъ командиръ Кривецкому.— И вѣдь какъ кстати!
Нарочно выдумывай — не придумаешь!.. Вы только пой­
мите. Если бы утромъ насъ увидѣли японцы, то и при
удачномъ возвращеніи въ Артуръ большая половина пло­
довъ нашей развѣдки пропала бы. Узнавъ, что нашъ
миноносецъ что-то высматривалъ у нихъ ночью, они,
конечно, измѣнили бы мѣсто стоянки и удвоили бы
бдительность охраненія. А теперь получился восторгъ, а
не развѣдка. Имъ и въ носъ не кинется, что мы у нихъ
шныряли между островами, въ сердцѣ эскадры. И я увѣ­
ренъ, что въ одну изъ слѣдующихъ ночей мы имъ та­
кого перцу зададимъ, что разлюли малина!.. За насъ Богъ!..
Когда главная опасность миновала и „Стерегущій"
ушелъ на большое разстояніе отъ непріятеля, Сергѣева
снова покинуло хладнокровіе. Онъ опять волновался, по­
тиралъ красныя, сильныя руки, бѣгалъ взадъ и впередъ
по маленькому мостику.
— Не много насъ, но мы славяне! — попробовалъ онъ
было даже запѣть, однако тотчасъ же бросилъ и побѣ­
жалъ къ картѣ.
— Только бы не наткнуться. Кажется, курсъ проло­
женъ вѣрно... Эй, рулевой, не сбивайся, смотри, съ румба.
Чтобы безъ отклоненій!.
— Будьте благонадежны, ваше благородіе... Не время
теперь сбиваться.

— Ну, то-то... Be проворонь.
Было уже совершенно свѣтло. Туманъ хотя яе раз­
сѣялся, но значительно порѣдѣлъ, когда, по соображе­
ніямъ Сергѣева, судно подходило къ Таліенванской
бухтѣ.
— Въ машинѣ, меньше ходъ!— «командовалъ онъ въ
машинный рупоръ,
— Есть въ машинѣ меньше ходъ,— заученной фра­
зой отвѣтилъ голосъ Анастасова.
Будто огромная тяжесть свалилась съ плечъ коче­
гаровъ.
— Благополучно дошли, значитъ... Поздравляю, брат­
ц ы !—вырвалось у Анастасова, и онъ помчался на верхнюю
палубу, чтобы узнать, въ какомъ положеніи дѣло.
Когда черный и дышащій жаромъ кочегарки инженеръ-механикъ выскочилъ наверхъ, до него донеслось
громкое и дружное „ура".
Это команда „Рѣшительнаго" встрѣчала ихъ. „Сте­
регущій" самымъ малымъ ходомъ огибалъ островокъ, за
которымъ вчера весь день прятался.
Командиръ „Рѣшительнаго" махалъ въ воздухѣ фу­
ражкой и кричалъ какое-то привѣтствіе въ рупоръ. Ка­
кое именно— разобрать было нельзя, такъ какъ машинамъ
дали задній ходъ и шумъ заглушилъ слова.
Сіяющій и возбужденный, Сергѣевъ, держа въ правой
рукѣ рупоръ, отчетливо-громко крикнулъ:
' —• Исполнивъ порученіе адмирала, я сію же минутупользуясь прикрытіемъ тумана, возвращаюсь въ Портъ,

—

33

—

Артуръ, не дожидаясь ночи. Прошу извѣстить меня, бу­
дете ли вы слѣдовать за мной или останетесь въ Даль­
немъ до наступленія темноты.
— Я поднимаю якорь и слѣдую на „Рѣшительномъ*
за вами, — получился тотчасъ же, отвѣтъ и почти одно­
временно съ нимъ послышался ляігъ выбираемой якор­
ной цѣпи.
Съ „Рѣшительнаго» неслись отрывистыя восклицанія,
обычныя при подъемѣ якоря:
— Пошелъ!.. Сталъ якорь!..Чистъ якорь!..
А у Сергѣева въ душѣ все ликовало.
Это туманное, сѣрое утро, хмурое и мглистое, ему ка­
залось такимъ радостнымъ, такимъ безконечно свѣтлымъ
и лучезарнымъ, что онъ готовъ былъ прыгать, дурачиться,
хохотать, какъ мальчишка.
Рядомъ съ нимъ стояли Сорочкинъ и Кривецкій, тоже
веселые, тоже сіяющіе.
— Вѣдь все, все до собственной башки ставили на
карту!.. Самъ Богъ за насъ!.. И везетъ же намъ! Вы
только сообразите, только вникните. Стоило какому-нибудь изъ этихъ плюгавыхъ япошей, что шли на катерѣ,
замѣтить миноносецъ— и нѣтъ спасенія!.. Конечно, я
этого имъ не простилъ бы. Я въ одну минуту пустилъ
бы ко дну поганую скорлупку... Но какой скверный ко­
нецъ! Услышавъ выстрѣлы, насъ моментально освѣтили
бы прожекторами и, какъ крысу, прихлопнули бы въ этой
западнѣ... Вы знаете, въ тѣ десять минутъ, что мы выхо­
дили изъ пролива, я перемучился такъ, какъ не мучился

—

34

—

во всю свою жизнь... Да, вышелъ бы номеръ!.. Глупѣй­
шимъ образомъ самому отдатся въ руки врага!.. За
то, когда мы очутились на морѣ и стали подходить къ
эскадрѣ, я твердо вѣрилъ, что все будетъ хорошо, что
мы возвратимся невредимыми. „Ужъ если въ крысоловкѣ
не попались, то здѣсь и Богъ не велѣлъ", думалось
мнѣ.
Съ „Рѣшительнаго" послышался голосъ командира:
— Я готовъ... Можно сниматься.
- - Малый ходъ впередъ! Баковый, впередъ смотрѣть!—
звонко скомандовалъ Сергѣевъ и обратясь къ офицерамъ,
продолжалъ: — Господа, прошу по мѣстамъ. Опасность
еще не совсѣмъ ииновала.
Сорочкинъ отправился на бакъ, а Анастасовъ въ ма­
шинное отдѣленіе.
Кривецкій же остался на мостикѣ съ командиромъ и,
вооружившись биноклемъ, сталъ смотрѣть въ море.
Туманъ мало-по-малу таялъ. Съ каждой минутой го­
ризонтъ больше и больше очищался. Чувствовалось при­
ближеніе солнца, хотя еще и невиднаго за облакомъ
тумана, но уже побѣждающаго, яркаго, ослѣпительнаго.
— Успѣемъ ли дойти во время? Кажется, туманъ
разсѣивается, — проговорилъ Кривецкій, глядя на все
болѣе свѣтлѣющую даль океана. — Какъ бы японцы не
захватили.
— Захватить они насъ во всякомъ случаѣ не могутъ.
Вѣдь мы тоже зубастые, тоже кусаемся, — и командиръ
кивнулъ въ сторону орудій.

—

ЗЬ

—

Откуда-то нахлынуло новое облако тумана и онъ
густыми клубами окуталъ корпусъ, зашипѣлъ слегка у
горячей трубы, закружился и заласкался въ складкахъ
повисшаго андреевскаго флага.
— Баковый, впередъ смотрѣть!— крикнулъ командиръ.
— Есть впередъ смотрѣть! — донесся безстрастный
отвѣтъ съ бака.
— Туманъ уходитъ, ваше благородіе! — крикнулъ
сигнальщикъ, взобравшійся на крышу рубки и устроившій
тамъ наблюдательный постъ.
И точно. Свѣжій морской бризъ всколыхнулъ густыя
волны тумана и погналъ ихъ къ берегу. А ослѣпительное
солнце помогало ему, преслѣдуя по пятамъмрачные
хлопья мглы, жалкіе и оборванные.

. VI.
С м е р тн ы й бой.

И какъ только открылись голубовато-дымчатыя дали
моря— вся команда отъ изумленія ахнула и застыла.
— Непріятель!! — не своимъ голосомъ взвигнулъ
сигнальщикъ и почти скатился на палубу съ крыши ко­
мандирской рубки.
— Непріятель!.. Непріятель!... — звенящей, нервной
ноткой пронеслось на „Стерегущемъ* сверху до низу.
Въ какихъ-нибудь двухъ верстахъ отъ миноносца, на
эзморьѣ, параллельно съ нимъ рѣзво бѣжали три япон-

—

36

—

скихъ миноносца. Бѣлые флаги съ краснымъ кругомъ по
срединѣ рѣяли въ воздухѣ, а нѣсколько дальше, вытя­
нувшись въ одну кильватерную колонну, медленно дви­
гался рядъ крейсеровъ. Очевидно, японцы замѣтили „Рѣ­
шительнаго" и „Стерегущаго* и наддавали ходу, чтобы
отрѣзать имъ проходъ въ Портъ-Артуръ,
— Прислуга по орудіямъ! Изготовить орудія лѣваго
борта къ бою!.. — хладнокровно и не возвышая голоса
скомандовалъ Сергѣевъ и, обращаясь къ Бривецкому,
добавилъ:
— Мичманъ Кривецкій, поздравьте ихъ съ добрымъ
утромъ изъ семидесятипяти-миллиметроваго!..
Когда Кривецкій распоряжался: .прицѣлъ двадцать,
влѣво полтора!", то голосъ его дрожалъ и обрывался,
а командиръ, широко разставивъ ноги, облокотился пле­
чомъ о стѣнку рубки и хладнокровно доставалъ изъ кар­
мана портсигаръ. Какъ и всегда въ критическіе момента
его голова пріобрѣла вдругъ изумительную ясность, а
сердце билось покойно и ровно.
Рѣшительный» наддавалъ. Онъ значительно прибли­
зился въ берегу и шелъ подъ самыми скалами, рискуя
ежеминутно наткнуться на рифъ.
— Ну, братцы, чуръ не робѣть и не суетиться! Перевѣдаемся съ японцами, чѣмъ Богъ послалъ! — шутливо
крикнулъ съ мостика Сергѣевъ.
Самое большое орудіе „Стерегущаго" рявкнуло и
словно какимъ-то таинственнымъ фокусомъ выбросило
огромный бѣлый шаръ дыма.

—

37

—

Снарядъ зазвенѣлъ въ воздухѣ, и вслѣдъ ему про­
гремѣло короткое „ура" команды.
— Далеко берете, мичманъ... Перелетъ... — ровнымъ
голосомъ сказалъ командиръ, разсмотрѣвъ съ мостика,
что снарядъ разорвался, значительно перелетѣвъ японскіе
миноносцы.
— Ваше благородіе, никакъ ихній миноносецъ хочетъ
обогнуть насъ. Дюже шибко бѣжитъ, подлый!— крикнулъ
Чурбановъ.
— Ладно. Еще посмотримъ, чья возьметъ. Въ машинѣ
самый полный ходъ... Наддайте!..
„Стерегущій" рванулся. Огибавшій его японскій контръмияоносецъ черезъ первыя же двѣ минуты сталъ замѣтно
отставать и тотчасъ же перемѣнилъ образъ дѣйствій.
Видя невозможность забѣжать впередъ и отрѣзать нашъ
миноносецъ отъ Артура, японецъ старался лишь не отста­
вать, но съ каждой секундой сокращалъ разстояніе, креня
судно на правый бортъ.
— Непріятель сближается!— заоралъ снова Чурбановъ
— А ты не кричи здорово. Пусть сближается... По­
грѣемся...
Два другихъ миноносца бросили преслѣдованіе «Сте­
регущаго» и обратились на замѣтно отставшаго „Рѣ­
шительнаго".
— Меньше ходъ! Надо спасать товарища, — громко
проговорилъ Сергѣевъ.
Въ этотъ моментъ съ непріятельскаго миноносца
раздался первый выстрѣлъ. Ядро, свистя и визжа, про-

—

33

—

неслось надъ „Стерегущимъ" и шлепнулось далеко въ
морѣ, поднявъ кверху столбъ воды.
— Наконецъ-то!.. Научили— таки вѣжливому обра­
щенію,—сквозь зубы пробурчалъ командиръ и, замѣтивъ,
что два отставшихъ миноносца поравнялись съ нимъ и
идутъ почти параллельно, вдругъ скомандовалъ:
— Оба борта открыть огонь!
Треснулъ оглушительный залпъ, и сквозь него снова
послышалась команда:
— Бѣглый!.. По пяти патроновъ!..
Наводчики сначала пріостановились, чтобы узнать
послѣдствія залпа, и когда лѣвый сигнальщикъ закричалъ
„недолетъ", а правый «перелетъ», то снова открыли
бѣглый огонь, безъ передышки.
На полномъ ходу «Стерегущій» то весь съ трубой и
флагомъ окутывался пороховымъ дымомъ, то, словно изъ
волны кружевъ, выскакивалъ на чистый воздухъ.
Какъ-ro странно звучалъ громъ битвы въ это свѣтлое
утро. Прозрачное высокое-высокое небо, яркій, не палящій,
а спокойно-ласковый свѣтъ солнца и будто паутинкой
завѣшанный вдали край океана - смотрѣли такъ кротко,
такъ по-весеннему задумчиво!..
Японцы же шли въ какихъ-нибудь пяти кабельтовыхъ
отъ „Стерегущаго" и палили, палили изо всѣхъ силъ.
На бакѣ, гдѣ съ разгорѣвшимися отъ возбужденія
глазами стоялъ Терентьевъ и слѣдилъ въ бинокль за па­
деніемъ нашихъ снарядовъ, вдругъ что-то треснуло. Со
звономъ, съ вакимъ-то возмутительно-непріятнымъ ляз-

—

39

—

томъ, разорвалась японская граната, разбросала бухту
манильскаго троса, аккуратно скатаннаго и засыпала
осколками Терентьева. Тотъ даже не успѣлъ ни при­
гнуться, ни что-либо подумать. Онъ только безотчетно
вскрикнулъ, отвѣчая на боль въ правой рукѣ. Лишь
когда разсѣялся дымъ, студентъ посмотрѣлъ на руку и
догадался, что раненъ. Правый рукавъ былъ на половину
вырванъ, и изъ-подъ обшлага по ладони текла теплая
струйка крови.
— Вотъ такъ фунтъ!.. Это уже скверно! — подумалъ
Терентьевъ и зажалъ рану.
— Никакъ раненъ, братъ? Маленько царапнуло. Дайкось— погляжу.
И возлѣ Терентьева сталъ возиться Мартынычъ. Рана
оказалась хотя и скверная, рваная, съ развороченнымъ
до кости мясомъ, но кости не были повреждены. Мартынычъ мылъ ее соленой водой и повязывалъ бинтомъ.
— Ничего, пройдетъ, утѣшалъ онъ студента.
Терентьеву же было такъ больно, что его стало тош­
нить и закружилась голова. Послѣ повязки полегчало.
„Стерегущій“ замѣтно уменьшилъ ходъ. Японскій
снарядъ попалъ въ машинное отдѣленіе и котелъ правой
машины страшно парилъ.
«Рѣшительный» ушелъ далеко впередъ. Уже не­
вооруженнымъ глазомъ видна Золотая гора. Вонъ, на­
право ясно виднѣются дачныя мѣста. «Рѣшительный»
остановился у входа во внутренній бассейнъ, миляхъ въ
трехъ отъ фортовъ, и отстрѣливается отъ преслѣдующаго

—

40

—

его японца. Сергѣевъ все это отлично видитъ, а его кра­
савецъ— «Стерегущій» еле двигается. Мало-по-малу онъ
ближе и ближе подходитъ къ берегу. Одинъ изъ напа­
дающихъ контръ-миноносцевъ тоже сильно паритъ и
также неуклюже поворачивается. Повидимому, наша бомба
взорвала у него котлы. Однако, японцы здорово при­
стрѣлялись, и ихъ снаряды то и дѣло рвутся на палубѣ,
въ корпусѣ, въ машинномъ и палубномъ кубрикѣ. По
большей части это мелкія гранатки, но ихъ много. То
тамъ, то здѣсь на палубѣ слышатся стоны, вопли ране­
ныхъ. Сбѣжавшій внизъ съ мостика Кривецкій вдругъ
взмахнулъ руками и безъ звука рухнулъ на палубу.
Возлѣ него поднялся столбъ дыма и осколковъ.
—
Слабый былъ человѣкъ, но славно умеръ,— прого
ворилъ командиръ, обращаясь къ Сорочкину, и перекре­
стился.
Тотъ, кажется, не разслышалъ. Насколько спокойнымъ
и наружно хладнокровнымъ казался Сергѣевъ, настолько
же въ возбужденномъ состояніи былъ мичманъ. Съ ра­
скраснѣвшимся лицомъ и судорожными, будто въ винто­
вой пляскѣ, подергиваніями рукъ и ногъ, онъ подбѣгалъ
то къ одному орудію, то къ другому, что-то такое при­
казывалъ, въ чемъ-то распоряжался и врядъ ли самъ
себѣ отдавалъ отчетъ, чего онъ хочетъ и что говоритъ
командѣ.
А экипажъ съ каждой минутой становился сосредото­
ченнѣе и мрачнѣе. Сначала шутили, смѣялись, балагурили.
Но теперь стало не до шутокъ: кругомъ на палубѣ ва-

—

41

—

лялись израненные, исковерканные люди, дымились вы­
вороченныя внутренности, текла кровь.
Изъ сорока пяти человѣкъ экипажа добрая половина
перебита. Иныхъ снесло въ воду, другіе корчились въ
предсмертныхъ мукахъ.
— Машинная команда наверхъ, къ орудіямъ!— крик­
нулъ въ рупоръ командиръ.
Первымъ выскочилъ Ананасовъ.
— Я не могу безъ команды двигаться. Оставьте хоть
пять человѣкъ...
— Двигаться не надо... Будемъ драться... Все равно
не уйти,— сквозь зубы пробурчалъ командиръ, но Анастасовъ его не разслышалъ.
— Я говорю, мнѣ пятерыхъ!— крикнулъ онъ, заглу­
шая громъ пальбы.
— Не дамъ! Драться надо!..
— Помощь идетъ! Помощь... „Новикъ“, „Баянъ"!..
Терентьевъ съ перевязанной рукой и съ тремя оскол­
ками въ лѣвомъ колѣнѣ лежалъ на бакѣ и смотрѣлъ на
крѣпость. Онъ видѣлъ, какъ на Золотой горѣ бѣгали и
суетились какіе-то люди, очевидно, наблюдая бой „Стере­
гущаго". До нихъ было такъ недалеко, что въ бинокль
пожалуй, можно было видѣть выраженіе лицъ. „Рѣши­
тельный", очевидно, не рѣшался прійти на помощь „Стере­
гущему", но и не уходилъ въ портъ. Онъ, перестрѣли­
ваясь на приличномъ разстояніи съ однимъ изъ непрія­
тельскихъ миноносцевъ, отвлекалъ его отъ нападенія на
товарища.

—

42

—

И вдругъ Терентьевъ ясно увидѣлъ, какъ изъ-за гро­
мады Золотой горы показался сначала сНовикъ>, а за
нимъ „Баянъ".
— Помощь! Помощь!.. „Новикъ", „Баянъ"! — закри­
чалъ студентъ во всю силу легкихъ.
Сергѣевъ обернулся. Дѣйствительно. Рѣзво поворачи­
вая на мѣстѣ, закидывая корму и пѣня винтомъ воду,
спѣшилъ «Новикъ»; «Баянъ» еще только вытягивался
длиннымъ корпусомъ изъ-за горнаго массива.
Тогда съ удвоенной энергіей лейтенантъ крикнулъ
внизъ на палубу:
— Дружнѣй, братцы! Жарь въ хвостъ и въ гриву!..
Наши на выручку идутъ!..
Канонада загрохотала съ удвоенной силой. Ни на ка­
кой практической стрѣльбѣ нельзя даже мечтать о той
безумной скорости, съ которой подавали снаряды, заря­
жали и палили. Наблюдая съ мостика, Серхѣевъ мину­
тами думалъ, что всѣ до одного снаряды достигаютъ
цѣли.
Непріятельскій миноносецъ былъ весь окутанъ дымомъ
отъ разрывовъ нашихъ гранатъ. Два раза тамъ виденъ
былъ столбъ пламени и масса густого дыма огромнымъ
облакомъ поднималась кверху. Очевидно, наши гранаты
взорвали ихъ снаряды на палубѣ.
— Цѣлься лучше, братцы!.. Цѣлься лучше и не жа­
лѣй патроновъ!..
И вдругъ Сергѣевъ выпустилъ изъ рукъ поручни и
какъ мѣшокъ свалился съ мостика на палубу.

—

43

—

— Братцы, Командиръ!.. Командиръ!..
Къ нему бросились, подхватили на руки. Онъ не ше­
велился, только губы чуть замѣтно вздрагивали. Четверо
матросовъ, трое изъ которыхъ тоже были ранены, поне­
сли командира на бакъ и. облили ему голову водой. Пра­
вую руку Сергѣеву оторвало выше локтя и изъ бока со­
чилась кровь. Низко надъ лицомъ лейтенанта наклонился
Терентьевъ, махалъ рукой матросамъ и говорилъ:
— Ступайте, братцы, ступайте... Я и одинъ... одинъ
досмотрю...
Они ушли, но досматривать было нечего. Командиръ
только разъ открылъ глаза и проговорилъ отчетливо:
— На абордажъ, ребята!.. Штыкомъ, его... А— а!..— и
умолкъ.
Еще минутъ пять подергивались нервно посинѣвшія
губы, и кровавая пѣна пузырьками выступала изъ горла,
а потомъ и это прекратилось.
Сорочкинъ взбѣжалъ на мостикъ... Неужели не при­
дутъ на помощь? Неужели „Новикъ" и „Баянъ" не же­
лаютъ выручить ихъ, спасти? Но, Боже мой, чтб тамъ?
Сорочкинъ растерянно замахалъ руками и, какъ по­
лоумный, бросился опять къ орудіямъ. То, чтб онъ уви­
дѣлъ, не требовало объясненій. Защищая свои миноно­
сцы, атакующіе „Стерегущаго", японскіе крейсера пре­
градили „Новику" и .Б аян у" путь. Между ними завяза­
лась отчаянная пальба. Бой миноносцевъ втянулъ въ
дѣло и крейсера, но надежды на помощь не могло быть...

—

44

—

YU.
Гибель «Стерегущаго>.

Три японскихъ миноносца полукругомъ обступили
„Стерегущаго". Ихъ снаряды, будто дождь ревущей рас­
каленной стали, засыпали палубу, сметали все живое...
Упалъ мичманъ Сорочкинъ, но поднялся, перевязалъ
голову платкомъ и пошелъ къ орудію.
Большія пушки были разбиты. У „Стерегущаго" уже
не было никакой надежды на побѣду, такъ какъ оста­
лось только два самыхъ маленькихъ орудія. На ногахъ
оставалось человѣкъ десять матросовъ, наполовину из­
раненныхъ.
Инженеръ механикъ Анастасовъ сначала рѣшительно
распоряжался, самъ подавалъ снаряды и заряжалъ орудія,
но послѣ куда-то исчезъ. Должно быть, былъ убитъ и
сброшенъ въ море.
На палубѣ отъ крови стало скользко. Оторванныя части
тѣла валяются грудами. Дымится здѣсь и тамъ начина­
ющійся пожаръ.
Но миноносецъ не сдается. Андреевскій флагъ развѣ­
вается въ воздухѣ, и все съ той же отчаянной рѣши­
мостью двѣ пушченки шлютъ японцамъ снарядъ за сна­
рядомъ.
И вдругъ все стихло. Японцы разомъ прекратили
пальбу. Когда вѣтеръ согналъ дымъ, то команда .Стере­
гущаго" поняла, въ чемъ дѣло.
— Абордажъ! Абордажъ, братцы!..

— Разобрать винтовки и палаши! — несется чья то
команда.
Однако эти грозныя слова не имѣютъ ничего страш­
наго. На нихъ откликнулось пять - шесть 'человѣкъ. И
офицеры, и матросы перебиты — отразить абордажъ не­
кому.
У Терентьева къ этому времени разбило вторую ногу.
Онъ лежалъ на бакѣ рядомъ съ тѣломъ командира и
отъ потери крови минутами терялъ сознаніе.
— Абордажъ! Абордажъ!..
Терентьевъ открылъ глаза, приподнялся. Чтб это? Не
измѣняетъ ли ему зрѣніе?!..
Два японскихъ миноносца — одинъ съ кормы, другой
съ праваго борта— быстро катятся на „Стерегущаго*. Вотъ
поравнялись, вотъ хватаются баграми. •
] — Ага, такъ значитъ дѣйствительно абордажъ! Не­
ужели возьмутъ въ плѣнъ, захватятъ „Стерегущаго*!..
Въ мозгу Терентьева мелькаетъ отчаянная мысль.
Онъ силится встать, но раздробленныя кости ногъ не
слушаются. Со стономъ онъ валится.
— Чурбанова! Сюда! Ко мнѣ, Чурбанова!— изо всѣхъ
силъ кричитъ Терентьевъ.
Толпа японцевъ въ этотъ моментъ хлынула на па­
лубу.
— Ура!!
И кучка русскихъ бросается въ рукопашную.
— Нельзя отдавать имъ „Стерегущаго*, — шепчет.
Терентьевъ товарищу.— Бѣги внизъ, открой кингстоны..

—

46

—

Пусть лучше пойидемъ ко дну, чѣмъ отдаться въ руки
врагу. Иди, Чурбановъ!..
Слабая рука истекающаго кровью Терентьева поры­
висто креститъ товарища.
— Иди же... Скорѣй!..
Японцевъ вдесятеро больше. Они перепрыгиваютъ со
своихъ судовъ на наше, тѣснятъ, одолѣваютъ. Въ самую
середину ихъ съ яростнымъ крикомъ бросается богатырь
Чурбановъ. Въ его громадной лапѣ матроскій палашъ —
страшное оружіе. Онъ рубитъ остервенѣло, изступленно,
точно въ припадкѣ буйнаго сумасшествія. Японцы шара­
хаются въ стороны, даютъ дорогу. Стрѣлой Чурбановъ
перебѣгаетъ черезъ палубу и исчезаетъ на трапѣ.
— Молодецъ, молодецъ!— шепчетъ Терентьевъ, лихо­
радочно слѣдящій за картиной этой послѣдней борьбы
„Стерегущаго".
Съ тоской, съ непередаваемымъ волненіемъ отсчиты­
ваетъ раненый мгновенья.
Японцы завладѣли миноносцемъ, кинулись туда, сюда,
чтб то ищутъ, обшариваютъ, вѣроятно, каюты. Но Терентьеву до нихъ мало дѣла. Въ наступившей тишинѣ онъ
приложилъ ухо къ желѣзной палубѣ и слушаетъ!
Отъ этой мысли Терентьеву становится жутко. Онъ
гонитъ ее прочь.
Но вотъ внизу, гдѣ то у самаго днища „Стерегущаго",
послышался шумъ. Сначала неясный и глухой, онъ рас­
тетъ, ширится, переходитъ въ грозно-рокочущій гулъ.
Это вода хлынула внутрь судна. Чурбанову удалось от-

—

47

—

винтить кингстѳны, и въ огромныя отверстія, будто въ
чудовищную пробоину, вода вливается съ побѣдной
яростью.
Нѣтъ силъ остановить ее!
— Ура! Ура!— силится крикнуть Терентьевъ, но на­
ружу это выходитъ слабымъ, умирающимъ стономъ.
Приподнявшись въ послѣдній разъ, онъ видитъ, какъ
быстро, замѣтно для глаза, осѣдаетъ въ море „Стерегу­
щій, какъ взволнованно и растерянно бѣгутъ на свои
миноносцы японскіе матросы, какъ поспѣшно они рубятъ
канаты, чтобы не потонуть вмѣстѣ съ нашимъ судномъ.
— Такъ, та к ъ !. Ура!— шепчетъ Терентьевъ въ полу­
забытьѣ.
„Стерегущій" еще нѣсколько минутъ покойно стоялъ,
а послѣ качнулся сначала правымъ бортомъ, потомъ лѣ­
вымъ, [черпнулъ воды— и тихо пошелъ ко дну.
Викторъ Козловъ.

Редакторы-Издатели:
С. А. Володимеровъ, М. Д . Плетневъ.

Адресъ

Конторы газеты „Русская Земі“ С.-Пб, Надеждінсвая, ІО

Ж урналъ „Отрезвленіе" даетъ здоровое и поло»
ное чтеніе для народа въ вид1* маленькихъ книжекъ и
листковъ стоимостью отъ 1 до 5 коп. каждый.
Редакція „Отрезвленія- ' стремится къ тому, чтобы
выпускаемыя ею книжки и листки продавались народу, по
возможности, повсемѣстно.
В ъ каждомъ селѣ можетъ быть устроена подобная
продажа. Каждый священникъ учитель и просто ровни
Тель трезвости и просвѣщенія, выписывая нѣсколько э к ­
земпляровъ журнала .Отрезвленіе" будетъ еженедѣльно
получать достаточное количество листковъ и книжекѵдлн
такой продажи.

Членъ Гос. Думы свящ. М. В. Митроцкій, С. А. Валодимеровъ и М Д. Плетневъ.