Дырка в обоях [Лев Захарович Жаков] (fb2) читать постранично, страница - 3

столик, он тихо, чтобы никто другой не услышал, стал ругаться:

– Веллер, что это значит? Я обошёл уже все пятки! Даже этого баобаба Х. В.! И должен был победить уже сейчас! Немедленно достаньте мне этих пятерых, я на них наступлю! Небось родился кто? Имена и адреса, срочно!

– Я тоже ничего не понимаю, господин кандидат, – пробормотал Веллер, поднимаясь и отворачиваясь, чтобы мистер Массен не заметил зазмеившуюся по его тонким губам улыбку. – Все расчеты верные… Сию секунду всё будет! – И он скрылся в глубине помещения.

Офлер Массен, нервно постукивая пальцами по нежно-кремовой скатерти, вслушался в слова конферансье. Он покосился на своего соперника, но тот тоже с выражением удивления на морщинистом, как кора старого тополя, лице смотрел на сцену.

– …Наша замечательная, всеми любимая певица! Она отсутствовала долгое время, потому что совершала длительный гастрольный тур! Вы все её, конечно, прекрасно помните, как и её восхитительные песни! Позвольте представить вам очаровательную мисс Диаманту Розенпихельштайнер!

Люстры в зале начали гаснуть, остался только млечный круг – свет одного прожектора, направленный на занавес в глубине сцены. Зазвучала музыка. Ткань колыхнулась, раздвинулась, пропуская тонкую фигурку в блестящем, обтягивающем бёдра платье. При каждом шаге тело певицы искрило и мерцало. Она подошла к краю сцены. Зрители замерли.

Офлер крепко зажмурился, но тут же раскрыл глаза и уставился на певицу – и в продолжение всей песни не отводил от неё взгляда, как и все присутствующие в зале. Голос у Диаманты был негромкий, но глубокий и бархатистый. Маша тоже заслушалась. Ей почему-то сразу представился берег моря, которого девочка никогда не видела воочию, хотя по телевизору – много раз. А тут вдруг море появилось перед глазами сразу, целиком, будто Маша встала на колени у кромки прибоя, приблизила лицо к самой воде и смотрела вдоль водной поверхности. Поверхность эта волновалась, сверху-вниз и обратно ходили горки сероватой воды, как большие дельфины, и вместо плавников у них были пенные хохолки. Дельфины-волны стаей проплывали мимо Маши, мелькала пена, похожая на шапку молочного коктейля, их бока тёрлись друг о друга с шуршанием. Иногда дельфины издавали печальные звуки, как будто кто-то из них играл на флейте.

Волшебство закончилось. Люди качали головами, приходя в себя. Аплодисменты раздались не сразу, пока ещё стояла мёртвая тишина, и слышно было, как прошелестело платье певицы, когда она поклонилась и выпрямилась. И лишь спустя долгий миг, во время которого Диаманта отступила на шаг от края сцены и встала, раскинув руки в ожидании, – лишь после этого взорвались аплодисменты.

– Спасибо, спасибо! – Певица посылала в публику воздушные поцелуи, снова и снова раскланиваясь, а зал всё грохотал и никак не мог успокоиться.

Наконец хлопки стали жиже, и Диаманта ускользнула со сцены. Её место занял конферансье:

– Вчера я встретил в фойе голубого зайца…

Посетители занялись содержимым своих тарелок. Офлер чиркнул на визитке несколько слов, подозвал официанта:

– Передайте мисс Диаманте.

И оглянулся. Мистер Х. В. с помощниками обходил столики, шутил, смеялся, раздавал автографы и шарфы со своим именем. Офлер смял салфетку.

Из дверцы сбоку от лесенки, что вела на сцену, выскользнула закутанная в бежевое манто фигура. В сопровождении официанта она приблизилась к столику.

Кандидат Массен поспешно поднялся.

– Какая честь, – пробормотал он, целуя протянутую руку… вторую… третью.

У мисс Диаманты Розенпихельштайнер насчитывалось шесть рук. И десять ног. Её ноги от бедра до колена и руки от плеча до локтя были нормальными, но ниже разделялись. Пальцы всех трёх пар рук были унизаны кольцами, на нижней паре позванивали браслеты. Платье обнажало левое плечо, на котором выделялись ярко накрашенные губы.

– Вы позволите? – Офлер помог певице сесть, придвинул ей стул и вернулся на своё место. – Что будете пить?

– Мартини бьянко, пожалуйста. – Диаманта провела ладонью от бедра до колена, разглаживая мерцающую ткань платья. Ткань, струящаяся, будто ручей по камням, пахла хвоей.

– Примадонна! – Офлер смотрел, как певица двумя правыми руками брала с подноса официанта бокал. – Не верю своим глазам. Какими судьбами? Вы отсутствовали дома столь долго, что мы почти забыли о вашем существовании. Это жестоко.

– Неужели? – Диаманта выставила одну ножку, покачала ею.

– Где же вы побывали, в каких краях? – Мистер Массен поправил галстук.

– В очень-очень многих. – Диаманта Розенпихельштайнер пригубила мартини, оставив на стекле нежно-розовый след. – В других мирах.

– И как там, в других мирах? Вам понравилось?

Диаманта вынула из маленькой сумочки, висящей на нижней левой руке, пачку, достала сигарету. Офлер немедленно поднёс ей зажигалку. Певица затянулась, выпустила струйку полупрозрачного дыма, который прикрыл её лицо бледной вуалью. Тёмные глаза мисс Диаманты подёрнулись дымкой отрешённости.

– Это было