Братский круг 2 [Вячеслав Юшкин] (fb2) читать онлайн

Братский круг — 2

Глава 1

Как начинается война. Война начинается с приказа на командировку. только ты не знаешь, что тебя ждет война.

Фрагмент 1.

Лидеры Чечни целенаправленно готовятся к войне с Россией. На вооружении незаконных военных формирований более 42 тысяч единиц стрелкового оружия, большое количество танков, БТР, гаубиц и минометов, противотанковых гранатометов и зенитно-ракетных комплексов.

Московские политики упорно делают вид, словно ничего особенного не происходит.

Затем внезапно вал из шифротелеграмм и кодограмм о необходимости спешно готовить подразделения для ввода на территорию Чечни.

Из армейского корпуса смогли сформировать усиленный мотострелковый батальон, укомплектованный личным составом, вооружением и боевой техникой на 100%.

Фрагмент 2.

Вся тяжесть планирования легла на штаб объединенной группировки войск, созданной на базе штаба СКВО. Несколько сот генералов и офицеров Генштаба, приехавших в Моздок, выступали в роли консультантов, при этом не неся никакой ответственности, они дергали командование округа пустыми, никому не нужными в той обстановке указаниями. И при этом не выполнили свою главную функцию — не предоставили достоверную информацию о вероятном противнике, численности бандформирований, степени их боевой готовности, возможном характере действий, ориентировки на главарей и т.д. Фактически операция планировалась вслепую. Трудно понять головотяпство целой оравы понаехавших непонятно зачем московских начальников. Дата начала операции постоянно менялась.

Фрагмент 3.

Письменного приказа на проведение операции не было. 08 декабря 1994 года командующий войсками СКВО генерал Митюхин сообщил по телефону ЗАС, что выход запланирован на четыре утра 11 декабря.

Задача была поставлена следующая. выдвинуться под прикрытием авиации по указанным маршрутам к Грозному и во взаимодействии с группировками «Север» и «Восток» блокировать столицу Чечни, создав условия для добровольного разоружения бандформирований. В случае отказа — провести операцию по уничтожению боевиков, тем самым стабилизировав обстановку на территории всей Чечни.

Фрагмент 4.

Дальше — чехарда. После выхода к Грозному и его блокирования в «бой» должны были идти политики со своим уговорами или ультиматумами. Все были настроены на то, что придем к Грозному, блокируем его, пару раз выстрелим из пушек в воздух, все мятежники разбегутся, а мы вернемся в пункты постоянной дислокации.

Фрагмент 5.

Из воспоминаний участника событий —

вечером заступил дежурным по полку. Ходили разговоры, что 81 гв. МСП отправляют в Чечню. Наш гвардейский 6ЛТП 9 в шутку так называли наш полк) занимался по плану и распорядку дня.

После сдачи наряда я с командиром 9ТР и своим ЗКВ зашли в кафе поужинать. Разговоры шли в основном об отправке в Чечню. Возможно, отправят наш танковый батальон на усиление 81 МСП.

В голове крутились мысли о штате моей роты, который не позволял даже элементарно обслуживать технику и вооружение.

На следующий день на построении полка (если его так можно назвать — развал нашей Амии шел по всей России планомерно …) я увидел, что наш 3 ТБ по численности больше, чем полк (ночью привезли с учебки из Тоцка личный состав).

Отправляя в Чечню, денег не дали (задержка зарплаты 3 месяца).

Так отправляли армейцев. Это два взгляда — первый генерала Трошева, второй обычного комбата.

Милиция пошла третьим путем. Форма одежды полевая с тревожными чемоданами. Оружие только табельное. Пистолет ПМ и 16 патронов. Больше незачем — Вы посланы в Чечню заменить личный состав в райотделах. Задача контролировать местных милиционеров, что бы не покрывали мятежников. Паек свой на двое суток, там на месте покормят.

Отправка поездом на Владикавказ оттуда машинами в Грозный. И не надо поднимать панику — денежное довольствие получите на месте. Там свое республиканское МВД в Грозном.

Бронежилеты и каски не положены. Автоматы тем более. Деньги за билеты возместят в Грозном. Врали и врали. Или действительно так думали.

Поезд на Владикавказ — обычная плацкарта и разговоры. Что там будет — если всё так спокойно, то ведь никакого дополнительного денежного вознаграждения не будет. Пока ехали я не стал вмешиваться в разговоры всё равно никто не поверит.

Надо искать автомат и бронежилет. Надо искать палатки и еду. Вот такие задачи будут стоять перед нами сразу по прибытии.

Во Владикавказе нас никто не ждал. Надо добираться в Моздок — оттуда идут военные колонны может возьмут. Где временный начальник временного УВД неизвестно. Возможно, ещё не прибыл из Москвы. Сводный отряд делиться на три части — одни ждут в МВД Северной Осетии, одни решили возвращаться и нас четверо едем искать военных и уже с ними к Грозному.

Военных нашли на круге. Машины заблокированы, и солдатики отбиваются прикладами. Милиционеры мешают проходу колонны. Скидываем этих пособников боевиков с дороги. Водитель такси не ждет денег улетает в сторону города. Мы регулируем проезд военной колонны и уезжаем на последнем военном грузовике в колонне. Нас затягивают на ходу в кузов последней машины. Сзади милиционеры которых мы откинули с дороги грозят кулаками.

Едем с военными. они тоже знают задачу смутно. Приедем и все мятежники разбегутся. Не хочу никого расстраивать но заставляю старшего машины проверить оружие. Оружие есть у всех — вот патронов по четыре рожка. Гранат нет. Бронежилетов нет. Касок тоже нет. Зачем всё это — мы же в оцеплении будем стоять.

О том, что нас ждет никто даже не подозревает. Солдаты не стреляли из автоматов гранат не бросали. За службу рассказывают — мели плац и чистили картошку, когда она была. Ещё была строевая.

Остановка. Мы потеряли свою колонну и идем в колонне чужой части. Мы с моими товарищами вообще уже дважды потерялись. И от сводного отряда ушли и до временного штаба МВД не добрались.

Ночью потерялись и мои спутники — вылезли из кузова и не вернулись. Я решил ехать с военными.

Утром построение у машин — мы вклинились в колонну мотострелковой бригады. Бригада в составе сводного отряда. Нас не отпустили и временно причислили во временную единицу — сводный отряд. Просто какой-то образец организованности.

По армейскому правилу меня переодели в зеленое и так как лейтенант потерялся то я временно командир взвода. Раз уж я командир — проверяю наличие личного состава. В строю двадцать четыре человека из них два сержанта. Разбиваю взвод на два отделения и ищу командование сводного отряда мне нужны боеприпасы и гранаты, и каски и бронежилеты. Ничего нет и нам это не нужно. Возвращаюсь к машине и мне сержант таинственно шепчет — там машины брошенные в них есть всё.

Беру одно отделение и бегом к машинам на обочине. Огромные КРАЗы в кузове лежат автоматы и ящики с патронами и гранатами. Кто бросил эти пять КРАЗов неизвестно охраны нет и водителей нет. Вооружаю отделение до зубов и в бронежилетах и касках отправляю охранять наш грузовик. Сержант приводит второе отделение — вооружаю и этих. выставляю ост и иду искать командира сводного отряда. Нахожу майора — он пытается по рации докричаться до штаба. Усилия, потраченные зря. Сообщаю о брошенных КРАЗах . Майор не верит — беру за руку отвожу к машинам. Майор все таки военный — недолго подумал и приказал переодеть и вооружить все подразделение. Так мы и разгрузили эти КРАЗы и пошли дальше. Никто никогда нам не задал ни одного вопроса — откуда у нас оружие и прочее снаряжение.

Подошли к городу. В город входить пока нельзя — командование решает и пока ещё не решило. Сегодня 30 декабря. Значит вход будет завтра.Ночью приходил какой-то полковник и нарезал нам задачу — входить в город после 131 бригады. сначала входит бригада затем через два часа мы. Почему принято такое решение никому неизвестно.

Ходил в 131 бригаду хотел поговорить с командиром. Подошел к палатке и услышал разговор — входить колонной и на провокации не поддаваться. Занять вокзал и ждать, когда мятежники придут сдаваться. не стал ничего говорить — всё равно будут выполнять приказ.

Буду делать то, что могу командовать взводом и попытаюсь спасти своих пацанов.

Ночью жжем костер и на этом костре греем консервы. Это я заставил всех набрать тушенки и сухарей. Можно было взять ещё концентрат, но в чем его варить. Ограничились тушенкой и сухарями. Карты нет и местность никто не знает. На совещании предлагаю мост перейти и прямо около моста в домах занять оборону. Задача войти в город и идти за бригадой меня не вдохновляет. У других вообще никаких предложений нет. Приказ на марш устный и майор склоняется к моему предложению.

Утром видим, как уходит колонна бронетехники, и мы через два часа проходи через мост и начинаем занимать оборону недалеко от берега. застройка здесь старая, но жителей нет. Оборону готовим на все четыре стороны . В каком-то сарае нашли кучу мешков и теперь мешки набивают землей и строят что-то типа баррикады.

В городе начинается стрельба — скоро автоматные очереди сливаются с пулеметными и всё перекрывают выстрелы из танковых пушек изредка слышны взрывы гранатометных выстрелов. В городе идет ожесточенный бой. Лица у всех становятся мрачными и у некоторых видно желание покинуть город и уйти на другую сторону реки. Майор, видя неуверенность у бойцов загружает всех работой и постепенно все втягиваются в работу и неуверенность отступает. Из города начинают возвращаться танки и БТР. Видны пробоины и черные подпалины на танках — где сработала активная броня. В городе не смолкает стрельба у группы пеших узнаем — боевики пропустили в центр города и теперь жгут бронетехнику. Вокзал еще держится, но что там неизвестно. На помощь прорваться не смогли. У наших нервы на взводе ни никто не предлагает всё бросить и уходить.

Опять тот же полковник — осмотрел нашу оборону и не сказав ни слова ушел на тот берег. Через час к нам приходит лейтенант с радистом. Это арт корректировщики. Уже веселее. появилось свободное время и уже полезли по подвалам и немедля натащили на позиции консервированные фрукты и ягоды. Майор машет рукой — ладно пусть будет. Нашли несколько работающих плит и греют консервы и чай. Темнеет в городе стрельба то стихает то опять начинает набирать силу. Из города тянуться раненные и просто потерявшие свои части.

Утром в город уходит несколько групп на БМП на разведку. От посыльного узнаем новости — 131 бригада понесла большие потери и с большим трудом вышла обратно. Ж/д вокзал за боевиками. командование думает, что делать. По всей видимости будет штурм. Опять пришел этот полковник и у нас новый приказ пройти вперед по улице на три квартала и занять оборону. Прикрывать ввод бронетехники. Задаем вопрос, когда будет горячее питание. Судя по ответу горячее питание нам не предусмотрено.

Предлагаю формировать штурмовые группы и дальше уже идти группами. Майор сначала начинает спорить — мол командование считает, что мятежники сами сдадутся — на полуслове замолкает и следом идет приказ формировать штурмовые группы.

Он уже не спорит когда я предлагаю в первую штурмовую группу набрать офицеров и проверять здание силами этой группы а не срочниками. Добровольцы находятся, и мы уходим проверять новую позицию. Боевики укрепились только в одной пятиэтажке — угловой и подготовили позиции на две стороны. Их мало всего четверо — снайпер, пулеметчик, гранатометчик и автоматчик и одновременно второй номер. Эти боевики не закрыли подъездную дверь и мы тихо прошли по лестнице поднялись на этажи и нашли дорогу как они шли. Они ошиблись и не заперли двери, и мы по сквозняку прошли через квартиры к позиции. В квартирах были снесены перегородки о проемы занавешены простынями непонятно на что они надеялись. Хотя бы ковры повесили и то лучше маскировка была бы.

Вот только стрелять моя штурмовая группа не смогла. Не умеет стрелять по живым людям ещё не поняли — либо ты либо тебя. Но я стрелять мог и практически одной длинной очередью и положил всех. Повезло — кучно стояли.

Словил пару недовольных взглядов. Почему мол не предложил сдаться в плен. Ничего пара дней и эти офицеры поймут — здесь война и нет мирных жителей.

За нами пришел отряд и стал готовить позиции. Здесь нам ещё несколько дней продеться воевать. На этом перекрестке я увидел поразившую меня картину. Опять стала входить бронетехника к перекрёстку подошел чеченец уже в возрасте с какой то тележкой и стоял смотрел как входит бронетехника.

Затем помахал рукой танкистам и достал из тележки гранатомёт и выстрелил по проходящей БМП. БМП вскрыло взрывом как консервную банку. Наблюдатель раскрыв рот смотрел как этот чеченец достает второй гранатомёт и снова выстрел и теперь танк теряет башню в пламени взрыва боекомплекта. Чеченец достает третий гранатомет и тут я стреляю раз ещё раз и наконец попадаю. Смотрю в глаза солдат и говорю — никому не получиться не стрелять. Надо стрелять — или ты или тебя.

Таких случаев — было несколько. В танки и БМП стреляли те, кого не заподозришь — женщины и подростки.

В переплет мы попали уже третьего января. Очередная пятиэтажка — со мной мой взвод и мы как бы прикрываем тыл. Заваливаем шкафами и какими то сундуками подъездные двери , нас не так много что бы контролировать все подходы и готовим позиции по углам дома. Как готовим просто обживаем эти позиции. Боевики заранее подготовили позиции мы успели первыми. Тут крик наблюдателя — бегу к окну так и есть из люка канализации лезут боевики. Городские подземные коммуникации подготовлены к боям внутри города. Схемы подземных коммуникаций имеются практически у всех групп боевиков. Стреляем по вылезающим боевикам, но попадаем не по всем и теперь уже укрытие ищем мы.

Нас прижимает снайпер и мы бегом меняем позицию. Внизу шум боевики пытаются войти в подъезд. Но это зря — вниз одна за другой пара гранат — идет и внизу тишина. Но на этом ничего не кончилось. Боевики занимают позиции в пятиэтажках напротив и начинают гонять нас по комнатам. Только займешь позицию в комнату влетает граната и опять меняешь комнату. Мне надоело и мы в очередной комнате перекрыли оконный проем кроватной сеткой. Во всех комнатах эти сетки стояли под стенами комнаты. Боевики готовились к обороне. Мы же не сразу сообразили.

Теперь мы не бегали как зайцы, а спокойно отвечали на выстрелы. Так в перестрелках прошел световой день. Затем откуда-то к боевикам подтянулась подмога и нас опять зажали снайперы. Поднять голову было невозможно видимо у боевиков были тепловизоры.

О тепловизорах мои бойцы даже не слышали, но принцип противодействия был им понятен сразу. Тепловизор не увидит тебя на фоне костра. Так теперь и воевали — горит в комнате шкаф и на фоне огня теплового засвета бойца не видно. Так мы отбили ночную атаку.

После неудачной атаки — боевики долго ругались на своем языке и обещали уже на русском — отрезать нам головы.

Ох уж это если. Ты сначала победи, а уж потом грози голову отрезать.

Что бы окончательно вывести боевиков из себя — попросил рядового Петрова нарисовать эротическую картину — кабан нагнул волка и делает мутантов /волкокабанов так сказать/. Увидев эту картину боевики сошли с ума и поперли толпой. Только вот пулемет нельзя напугать криками. Откатились боевики и кричали всю ночь, как они нам отрежут и голову, и руки и ноги. Зря горло драли. Страха у моих бойцов больше не было.

Теперь при смене позиции над домом или окопом поднимали эту простыню с этим эротическим рисунком. Раз уж мы салоеды — то уж волков будет иметь кабан. Эту эротическую картину у нас отобрали перед приездом журналистов. Нельзя мол оскорблять чувства боевиков. Странно убивать можно — шутить нельзя. Поэтому эта картинка тиражировалась постоянно.

Глава 2

Немного забежал вперед. До момента, когда у нас появились какие-либо командиры прошло несколько дней. Пока же нас зажали в этой пятиэтажке и гоняли по комнатам и этажам. Хорошо ещё, что этот дом боевики подготовили к обороне и у нас было и оружие, и патроны, и еда. При подготовке к обороне Грозного боевики из НВФ нет не из МВФ, а именно из НВФ — незаконного вооруженного формирования, готовили заранее позиции. Подземелье Грозного было весьма разветвлённым и по этим техническим сооружениям можно было пройти из одного конца города в другой. У боевиков были схемы подземных переходов и схемы заранее подготовленных опорных пунктов. Группы проходили в тыл федеральных войск и наносили удар. Пока выясняли где снайперы и какой дом захвачен, проходило время и боевики тихо уходили по подземным переходам.

Я небольшой военный специалист мне не пришлось учиться в военной академии, но даже мне казалось, что о таком использовании подземных сооружений я откуда-то знаю. При очередной перебежке из-под обстрела я вспомнил — было такое кино «Освобождение» серия называлась «Битва за Берлин» там показывали, как немцы использовали берлинское метро при обороне Берлина. Затем я вспомнил про оборону города крепости Бреслау /город -крепость Бреслау смогли взять уже практически только к концу Великой Отечественной войны/ вот там немцы и широко применяли ту тактику, которую мы видели в Грозном. Заранее подготовленные опорные пункты и широкое использование подземных сооружений для перемещения групп в тыл наступающего противника. У незаконных вооруженных формирований были хорошие командиры и они учились в советских военных училищах и военных академиях и хорошо учились поэтому широко использовали опыт, полученный Советской Армии как при штурме городов, так и при обороне. Использование небольших групп — гранатометчик, пулеметчик, снайпер, автоматчик это калька с штурмовых групп впервые использованные Советской Армией при обороне Сталинграда. НВФ применяли опыт Советской Армии но Российская Армия действовала в худших традициях — атаки напролом, применение танков в городских условиях без прикрытия пехотой. Хотя и здесь был опыт и печальный опыт Великой Отечественной Войны — штурм Берлина в 1945 году. На улицы города бросили две танковые армии и понесли огромные потери от фаустников.

Немецкий фаустпатрон прообраз нашего гранатомета. У боевиков были гранатометы, но сделать вывод наши генералы не смогли. И поэтому на улицах Грозного горели наши танки. Ответственность так и никто и не понес.

А другое словосочетание НВФ незаконное вооруженное формирование это же издевательство над здравым смыслом. Не бывает незаконных вооруженных формирований это банда и всё. Крупная мелкая банда — без разницы просто банда. Если это не банда — тогда это не наведение конституционного порядка а просто война. Тогда и надо говорить идет война и применять все средства войны.

Это мы ушли в сторону. Опять снайпер пристрелялся надо менять позицию.

У меня пока потерь не было. Именно в этом доме и появились первые раненые и убитые. Боевики применили теперь гранатометы и наши сетки стали сбивать на раз — два. Первый выстрел снимает сетку второй выстрел накрывает позицию. Раненных потащили в наименее простреливаемую часть дома. В перерывах между атаками заваливаем шкафами подъезды и окна первого этажа. Уже дважды боевики пытались прорваться в дом именно через окна первого этажа.

Бой идет уже вторые сутки к нам на помощь федеральные войска не спешат. Визуально наблюдаю как по улице в глубь города проходят танки к нам же на помощь не поворачивают.

Теперь нашли тактику против тепловизоров у снайперов у дальней от окон стены разводим костер и тепловизор на фоне более сильного теплового пятна бессилен. Какое то время это работало затем опять огонь снайперов стал прицельным. Видимо просто сняли тепловизоры.

Это ещё одно направление для размышлений — у боевиков новейшее оружие и нет недостатков ни в чем. Есть и новое обмундирование и боеприпасы в избытке. Рация у каждого. У нас же нет и просто переносной радиостанции. Связь посыльными. Начало века а не конец 20 века. На ум приходят те КРАЗы с которых мы сняли оружие и обмундирование и бронежилеты. Кто-то ведь бросил без присмотра всё это богатство и свалил. Жаль никто не заинтересовался откуда и кому шла колонна. Теперь уже и не выяснят. Но почему они так привязались к этому дому.

А ведь похоже боевиков что-то держит у этого дома. Что важное и очень им нужное и нужное сейчас именно сейчас. Если бы это было нужно не так срочно боевики бы отошли и дождались более удобного момента. Так оставляем четверых стрелков пусть отвлекают внимание окруживших нас боевиков. Остальные идут на прочесывание дома. Проводим тотальный обыск. Что мы ищем. Мы ищем всё непонятное и явно чуждое для обычного жилого дома. Прошли пятый этаж нет ничего необычного. Спустились на четвертый этаж прошли насквозь — опять ничего необычного. Обычные квартиры советского периода. Спустились на третий этаж и здесь нас застала очередная атака боевиков. Не мы ожидали атаки не они не ждали огня с третьего этажа. Короткая перестрелка и боевики отошли. Теперь на очереди второй этаж — идем и внимательно осматриваем каждый угол и каждый шкаф. Ничего. Единственное отличие — никто давно не живет на всем втором этаже. Но из-за нежилого второго этажа нас не будут так яростно атаковать. Снова первый этаж почему снова так мы здесь все шкафы и остальную мебель переломали баррикадируя окна и подъездные двери. Остались подвалы или чердак. Нет чердака в доме нет. Крыша плоская. Значит подвал.

Ищем вход в подвал. Дверь для подвала слишком уж сильно укрепленная. Но против гранаты не устоит. Минируем дверь отходим на пару межэтажных пролетов и взрыв. Спускаемся вниз — дверь, как и ожидалось не устояла. аккуратно захожу первым. Почему первым — на всякий случай.

И вот почему так нас атакуют. Здесь у них командный пункт. Панель с клеммами для подключения телефонных линий связи и что это такое. Продолговатый ящик с какими-то тумблерами и экраном. Что это такое. Один из бойцов — товарищ командир это что бы эфир сканировать и прослушивать чужие радиопереговоры. Я такое на полигоне видел — только я не умею это включать и пользоваться. Так вот почему боевикам так надо сюда попасть — здесь у них пункт радиоперехвата. Видимо нет у них больше этой техники вот и нас они и держат здесь. Пошарили по шкафам — какие-то таблицы, какие-то странные блокноты с отрывными листами ещё какая-то муть. Но раз боевикам это очень надо то нам уходить отсюда нельзя. Заминировали как умели в этом подвале все приборы и вывели веревку для подрыва на второй этаж и там я оставил одного сержанта и пару бойцов. Приказ у них был простой — если кто-то ворвется в подъезд, то взрывай и отходи к нам.

Дома стояли прямоугольником создавая закрытый двор. Там и был тот люк из которого и лезли боевики. Вот в этот двор и вышел с белым флагом переговорщик. Вытрусил от пыли форму потом выругался и спустился вниз. Выходить на открытое пространство не стал. Мы по переговорщикам не стреляем. А боевики может и стреляют. Вот из окна второго этажа я и спросил у этого флагоносца — чего хотел.

-/Ф/Сдайтесь, и мы Вас отпустим. Если нет головы отрежем.

-/Я/Да ладно. Зачем же нам сдаваться. Мы в доме и у нас патронов море. Да и ваших запасов нам надолго хватит.

-/Ф/Хорошо. Тогда просто уходите.

-/Я/То же самое. Зачем нам уходить. Нам и здесь хорошо. Повторяю у нас и патронов море и еды, что Вы сюда натаскали тоже хватает. Так зачем нам уходить из укрепленного дома.

-/Ф/ругается.

Ну это я так думаю, что ругается. Языка всё равно не знаю. Начинается опять обстрел из гранатометов. Дом дрожит, но держится. Хорошо строили в советское время. Не меньше десяти раз стреляли. Сколько они с собой гранатометных выстрелов притащили. Хотя какая разница. Все наши будут.

Опять во дворе этот переговорщик.

/ф/— эй, Ваня, давай поговорим.

/я/-Ну, давай Ваха поговорим.

/ф/-откуда меня знаешь.

/я/-мы всех знаем. Говори чего хотел.

/ф/-мы дадим денег уходите.

/я/— лучше Вы уходите. Не уйдете мы подвал взорвем.

/ф/-опять что непонятное говорит.

Приказываю сержанту взрывай. Рвануло неплохо. Пыль вылетела из подвальных окон во все стороны.

Опять обстрел. Но уже какой истеричный. Выстрелы смолкают и тишина.

Долго не верим, что боевики ушли. Затем иду на разведку. Нахожу ещё один люк в подземные переходы. Немного отхожу и бросаю гранату в колодец. В глубине сначала один взрыв и сразу же подряд несколько взрывов. Похоже боевики поставили мины и эти мины сдетонировали от взрыва моей гранаты.

Иду на перекрёсток и останавливаю проезжающую машину. Это командно-штабная. Открывается дверь и выглядывает чумазая физиономия и слышу. -Что случилось. Товарищ командир. На форме у меня нет знаков различия поэтому солдат и обращается ко мне так универсально. Сообщаю у меня много раненных нужно вывезти. Теперь выходит капитан в чистом и наглаженном обмундировании. Хотел обложить этого щеголя но не стал. Всё равно не поймет. Но «санитарка» пришла — через этого капитана и вызвали.

Из двадцати четырех бойцов с которыми я входил в Грозный в строю осталось десять — остальных отправил в тыл. Кого раненным, а четверых дома уже не дождутся. Фамилии имена и отчества с домашним адресом написал каждому на изнанке камуфляжа.

Сейчас после новогодних боев наехало много московских полковников и генералов. Одеты чуть ли не парадную форму. Видел генерала в папахе. Так этот бедняга и погиб прямо в папахе. Боевики засекли эту компанию и накрыли минометным огнем. После этого хоть папахи сняли.

Нам отдохнуть не дали. Не спрашивая, кто такие сходу погнали на новое задание. Надо прикрыть корректировщиков в каком-то высотном здании. Какой-то институт. На прикрытие погнали сразу несколько групп. Были там и милиционеры. Но они держались особняком. Не хотели смешиваться. Хозяин — барин.

В здании института нам досталась тыловая сторона здания. Уже по привычке на автомате баррикадируем входные двери со двора и окна первого этажа. Оборону мы всё равно будем держать на третьем этаже. Выше сложнее обстреливать двор. Сразу увеличивается «мертвая» зона — непростреливаемое пространство. корректировщики ушли наверх. Поднимался я тоже наверх — вид сверху просто дух замирает. Весь город виден. Видно, как продвигаются федеральные силы и где держат оборону боевики. Я быстро ушел с верхотуры. Минометный обстрел помешал моему эстетическому наслаждению.

Пока ходил — бойцы уже завалили и входы, и первый этаж. Готовили позиции на третьем этаже. Здесь нам опять рации не выдали и опять общение только через посыльных. Но у нас стационарная оборона и маневрировать нам не нужно. Задача у нас локальная — оборонять тыловую сторону института и блокировать боевиков в случае атаки через двор.

То, что здесь корректировщики для боевиков не секрет. Минометный обстрел не прекращается уже полчаса. Но мины нас не достают. Сверху этажи и крыша в фасад с миномета не попасть здесь нужно использовать ствольную артиллерию. Так что шума много толку для боевиков мало. Меня же заинтересовали люки во дворе института. После того как я видел как из такого же люка лезли боевики то сейчас пришла мысль — хорошо бы опередить боевиков и завалить чем то люки что бы вылезти невозможно было.

Взял с собой двух бойцов и вылезли на открытое пространство. Бегом — бегом привалили какими-то рельсами люки. Я нашел три люка и на каждый мы навалили по горе металла. Назад в здание еле успели. Только забрались по веревке на второй этаж — опять обстрел. Теперь мины падали и во двор. Институт теперь обстреливали со всех сторон. Но пока не пытались атаковать по земле.

К сожалению, боевики не оставили нам никаких запасов в здании института. Поэтому надо было, что-то придумать. Снабжать нас продуктами командование явно не собиралось. Впрочем командование вполне возможно и не знало о нас. Отправляли нас в этот институт в срочном порядке позывных нам не давали так что мы могли ждать продукты долго но так и не получить ничего.

Опять доклад сержанта — этот дед снова смотрит на институт. Смотрю в указанном направлении точно на углу слегка скрываясь за угловым домом стоит мужчина уже в годах в кожаном пальто и в папахе. Всё по местной моде как положено. Наблюдатель или любопытный. Надо проверять. Вызываю двух добровольцев на разведку. Идем мы втроем. Сержанта хоть он хотел идти со мной оставляю командовать обороной.

Подошли к угловому дому из за угла выглядывает папаха — видит нас и пытается убежать. Мы за ним. Дед нам попался шустрый догнали только у его дома он калитку открыть не успел на его плечах и зашли к нему в квартиру.

Обыскиваем деда и в карманах у него — бельгийский бинокль с дальномером и не простой на батарейках. Новая штука — у нас в войсках бинокли времен второй мировой войны. Бинокль я забрал себе. Обыскиваем квартиру ничего нет — как говориться хоть шаром покати. Но на столе стоит открытая банка тушенки и заваренный чай. Одному из бойцов говорю — посмотри номер квартиры и проверь в подвале загородку с таким же номером. Дед что то рычит на чеченском и кидается на меня. Но боец на страже и успевает подстрелить наблюдателя.

В подвале стоит несколько ящиков тушенки, пара ящиков хороших макарон и ящик чая. Бутилированная вода с десяток упаковок . Боевик мог на этих запасах долго продержаться. Теперь это наши трофеи. В три приёма всем составом перетащили к себе в институт. Втроём мы весь день таскали. У этого же боевика прихватили походную газовую печь с баллоном газа. Готовить надо на чем-то. Обстрел института становился все сильнее. Перерывы между обстрелами почти исчезли.

Несмотря на то, что мы завалили люки во дворе института. В соседних кварталах были такие же люки доступа под землю. И боевики вылезли в соседнем квартале и собрав силы атаковали нас.

Сопротивления боевики не ждали и спокойно вошли толпой во двор института и так и попали под плотный автоматно-пулеметный огонь. Бойцы уже были обстреляны и спокойно стреляли по боевикам. Закон войны они уже приняли для себя — либо стреляешь ты, либо убивают тебя. Жестокий закон, но верный.

патронов у нас было много спасибо боевикам они нам хороший запас оставили. Появились и у нас одноразовые гранатометы. Только стрелять из них пока только я умел. Но дело достаточно простое и остальные скоро научаться.

Атаку мы отбили, но этим не закончилось. На перекресток выехал танк и стал обстреливать институт. Хорошо что у танка не хватало места что бы стрелять по нашему третьему этажу. Но и когда танковый снаряд попадает через этаж над головой мало не покажется. Из танка боевики успели выстрелить только пять раз. Затем корректировщики навели артиллерию и танк ушел. Снаряды не достали до танка мешали здания. Но и нам танк не смог навредить.

Наши силы как бы уравнялись. Нас опять атаковали по земле. Но уже знали, что есть оборона и атаковали без фанатизма. Затем появились снайперы. Опять пришлось разводить костры что бы сбить прицел у снайперов. Один очень вредный снайпер подобрался уж очень близко и стал давить огнем. Но почему-то решил этот снайпер, что нам нечем ему ответить. Снайпер стрелял с одной позиции и не менял позицию почему-то. Мы снайпера засекли и то что он лениться и не меняет позицию тоже засекли.

Подготовили мишени и стали показывать в оконных проемах и пока снайпер азартно лупил по мишеням я с сержантом подобрались к снайперской позиции и закидали позицию гранатами и затем броском ворвались туда. Сержанта скрутило, и он долго блевал в углу. Меня тоже мутило. Снайпером была женщина и была она беременной. Как поняли — гранаты порвали тело снайпера и разорвали живот. Человеческий зародыш вырвало из живота вторым номером был чеченец. Ему просто оторвало пол туловища. Винтовку я забрал вместе с патронами. Еле донес обратно на нашу позицию. Винтовку пришлось долго отчищать от крови.

На прикладе я насчитал сорок две отметины. Сорок два бойца федеральных сил и это сделала беременная женщина. Что же она за зверь.

Глава 3

Ретроспектива.

Другой взгляд на незаконные вооруженные формирования Чечни.

Так называемые вооруженные силы Ичкерии по состоянию на лето 1994 года включали в себя танковый, артиллерийский и зенитно— артиллерийский полки, горно-стрелковую бригаду, мусульманский истребительный полк, два учебных авиационных полка, подразделения специального назначения и несколько учебных центров. В них насчитывалось 42 танка Т-62 и Т-72, 48 БМП, 30 БТР и БРДМ, 153 артсистемы ( в том числе 18 реактивных установок залпового огня БМ-21 и 5 самоходно-артиллерийских установок), 8 зенитных самоходных установок «Шилка».

Попытка решить дело руками антидудаевскойй оппозиции провалилась. 25 ноября 1994 года состоявшие преимущественно из чеченцев так называемые силы военного комитета Временного Совета ЧР под руководством Умара Автурханова, поддержанные 30 танками и артиллерийским огнем попытались штурмовать Грозный. В танках в качестве экипажей сидели офицеры и прапорщики 2-ой гвардейской мотострелковой Таманской, 4-ой гвардейской танковой Кантемировской дивизий, офицерских курсов «Выстрел» и 18-ой мотострелковой бригады Московского военного округа. За участие в операции им заплатили по миллиону рублей. 25 миллионов пообещали за легкое ранение, 50-за ранение средней тяжести, 75 — за тяжелое ранение. В случае гибели родственники должны были получить по 150 миллионов. Вербовка велась Федеральной Службой Контрразведки. Затем они были преданы. Официально Министерство Обороны завило — «Знать не знаем, как оказались в Грозном те майоры и капитаны».

На заседании Совбеза России 29 ноября 1994 года — докладчик министр по делам национальностей Николай Егоров заявил: — «70 % чеченцев только и ждут, когда к ним войдет Российская Армия. И будут от радости , посыпать нашим солдатам дорогу мукой. Остальные 30% настроены нейтрально».

Ретроспектива 2.

По уши в грязи, ежедневно сотнями теряя людей, с матом и проклятиями едва управляемая масса военных, называвшаяся российской армией, к утру 31 декабря 1994 года прикатила у окраинам Грозного. Всего — 12 тысяч солдат и офицеров, 200 танков, чуть более 500 единиц легкой бронетехники, порядка 200 орудий и минометов.

В Грозном, где многие дома заранее были превращены в мощные опорные пункты их поджидали 11 тысяч боевиков. Соотношение живой силы 1:1 ни по каким канонам военной науки не позволяет вести наступление, тем более уличные бои в продуманно приспособленном к обороне городе.

Ретроспектива 3.

В 6-00 31 декабря группировка «Север» вошла в Грозный. Практически не встречая сопротивления, к 13-00 первый батальон 81-го полка Самарской мотострелковой дивизии вышел к железнодорожному вокзалу. Ещё через два часа он был у дворца Дудаева. К 13 часам следом для закрепления успеха направили два батальона 131-ой Майкопской мотострелковой бригады.

К 14 часам к мосту через реку Сунжу в центре Грозного вышли колонны группировки «Север-Восток». Так же легко вошли в город и войска группировок «Запад» и «Восток». До полудня не встречали сопротивления и они.

Ретроспектива 4.

А потом началось. Из подвалов и с верхних этажей по зажатым на улицах колоннам российской бронетехники ударили гранатометы и пулеметы. Боевики воевали так, словно это они, а не наши генералы учились в военных академиях. Жгли вначале головную и замыкающую машину. Остальных, не торопясь, расстреливали как в тире. Танки и БМП, которым удавалось, ломая заборы, вырваться из ловушек, без прикрытия мотострелков становились легкой добычей боевиков. К 18-00 в районе парка имени Ленина был окружен 693 -й мотострелковый полк группировки «Запад», Связь с ним потеряли. плотный огонь остановил на южной окраине сводные парашютно — десантные полки 76-й дивизии и 21-й отдельной бригады ВДВ. С наступлением темноты 3.5 тысячи боевиков с 50 орудиями и танками в районе железнодорожного вокзала внезапно атаковали стоявшими колоннами вдоль улиц 81-й полк и 131-ю бригаду. около полуночи остатки этих частей при поддержке двух танков начали отход , но были окружены и почти полностью уничтожены.

Ретроспектива 5.

О моральном духе красноречиво сказал командующий группировкой «Север— Восток» генерал — лейтенант Рохлин. «Я поставил командирам задачу по удержанию важнейших объектов, пообещал представить к наградам и вышестоящим должностям. В ответ замкомбрига отвечает, что готов уволиться, но командовать не будет. И тут же пишет рапорт. предлагаю комбату: «Давай ты…» «Нет, -отвечает— я тоже отказываюсь» Это был тяжелейший удар для меня».

Вот такая обстановка была в Грозном. Сил на штурм не было. Со всей страны экстренно собирали силы. Опять, как и всегда формировались отряды морской пехоты. В эти отряды люди шли с надводных кораблей и подводных лодок. Морская пехота пришла на помощь к нам со всех флотов. Совместно с морской пехотой перебросили несколько сводных отрядов ВДВ. К моменту прибытия подкреплений позиции в городе удерживали остатки частей пошедших на штурм Грозного 31 декабря.

Была артиллерия, но, к сожалению, помощь от пушкарей была минимальной. Иногда командиры отказывались от артиллерийской поддержки не желаю попасть под дружественный огонь. Авиационная поддержка была, но авиация постоянно промахивалась в плотной городской застройке.

Нашу оборону в институте прорвали и теперь обстановка в здании напоминало обстановку уличных боев в Сталинграде. Часть этажей заняли боевики и стали планомерно зачищать здание института. Оставалось три группы защитников. Группа арткорректировщиков они оборонялись на крыше, группа брянских милиционеров эти бились на верхних этажах нас зажали на третьем этаже и загоняли в угол.

Боеприпасы подходили к концу. Гранаты уже кончились. У меня выстрелом разбило ствольную коробку автомата и пришлось воевать трофейной СВД. Скажем так не лучший выбор для боя в стеснённых условиях.

Помощи уже не ждали. Но к обеду пятого дня обороны в здании института по зданию стали работать штурмовики. Ракеты и бомбы сыпались и сыпались. Так как связи у нас не было то и сообщить что мы живые у нас не было возможности.

Затем на штурм пошли десантники. Опознались мы с ними случайно. Пока мы ждали боевиков с одной стороны и готовились дорого продать жизнь к нам в тыл по стене здания поднялась штурмовая группа и понаблюдав за нами опознали в нас своих. Дальше мы уже в бою за институт не участвовали. В моей группе практически все были раненные и когда их эвакуировали я остался один и получив направление пошел к штабу.

Что сказать — пока искали мой сводный отряд прошло достаточно много времени. Сначала я сидел на КП и ждал результата переговоров. затем мне дали котелок с концентратом каши и банку тушенки. Хлеба не было были сухари. Но эта каша показалось едой из ресторана. Затем грязь этой недели боев стала давить. Хотелось просто вымыться. Отвлекать занятых людей на КП не стал. КП было расположено в пятиэтажке. Примерно в такой же в какой мы нашли тот склад с оружием и продовольствием. решил на удачу сходить в подвал и посмотреть — может и здесь есть склад. Мне может служить смягчающим обстоятельством только то, что эту неделю практически не спал и от усталости потерял критическое отношение к свои поступкам. В подвале действительно оказался схрон. Небольшой на пять — десять человек но мне нашлось и во что одеться и чем вооружиться. Мало того в подвале был оборудован душ — боевики воевали с комфортом. Помывшись первый раз за эти дни теплой водой я почувствовал себя другим человеком. подшил подворотничок и почувствовал себя военным и полез разбирать оружие в пирамиде. Выбрал себе автомат и стал его чистить. Привел оружие в порядок и тут, когда я заканчивал чистить автомат в голову пришла мысль — которая должна была сразу в эту голову прийти. За этим оружием и этим продовольствием вполне могут прийти боевики. По подземномному сооружению они вполне свободно могли перемещаться под Грозным и если вновь прибывшие об этом не знали и не заблокировали выход в подземелье, то я-то знаю и видел, как из этих люков лезут боевики. Холодного пота не было — было лихорадочно быстрое снаряжение рожков и приведение автомата к бою. Быстро собрал всё необходимое в рюкзак я контролируя выход из подвала быстро метнулся обратно на КП и ошарашил всех своим внешним видом. Уходил обросший и грязный вонючий мужик — обратно прибежал выбритый и чисто одетый с белым подворотничком и даже помолодевший.

Доклад у меня был сумбурный. Затем видя, что меня не понимают. Успокоился и доложил более четко и кратко. В подвале схрон с оружием и продовольствием. Есть душ. Весьма возможно проникновение боевиков в подвал по техническим подземным сооружениям.

Старший на КП — подполковник морской пехоты пошел смотреть сам. с ним был я и четверо морпехов. Пришли мы как раз вовремя из люка вылазили настоящие владельцы имущества этого склада— дудаевские боевики. Их положили в упор они даже не успели ни разу выстрелить. Трупы боевиков вытащили наверх во двор дома и положили у стены. Имущество склада немедленно распределили среди офицеров бывших на КП. Особо всех обрадовал душ и горячая вода.

Меня уговорили остаться — привели железный мотив остаться. чего ходить по этим развалинам. Что там меня ждет. Здесь же как удачливый разведчик я могу и орден получить если останусь с этим сводным отрядом морской пехоты Балтийского флота. Подумав, я остался.

Так как я был прикомандирован теперь к разведчикам, которыми командовал капитан — лейтенант. Фамилию он буркнул неразборчиво имя я понял — Паша. Задача, стоявшая перед разведчиками, была типовой. Где противник и сколько там боевиков.

Идти в развалины искать приключения на свою задницу не хотелось. Но раз я остался то уже не мог не креативить надо было нарабатывать себе авторитет и репутацию среди разведчиков.

Я как уже повоевавший в условиях Грозного предложил отобрать худощавых матросов что бы было удобнее проходить подземными ходами и пройти по туннелям и посмотреть, что там твориться и по возможности взять языка. У группы что мы положили в подвале была карта, но её забрали в штаб группировки мы даже не успели снять обстановку. так быстро за трофейной картой прилетели из штаба группировки.

Выбрали троих матросов и стали собираться. Сборы были недолги сняли те ремни и подсумки которые могли помешать в туннеле и пошли. Что бы не заблудиться оставляли отметки на стене и поворотах. Шли не долго вышли к колодцу и услышали разговор на чеченском. Подобрались к верху колодца и выкинули в помещение пару гранат и затем сами рывков вылетели на верх в помещение. Это было подвальное помещение стандартнойпятиэтажки. Гранатные разрывы осколками посекли пятерых боевиков / боевики вообще предпочитали воевать мелкими группами/ в подвале мы собрали оружие и главное нашлась не только карта, с которой воюет группа, но и общая карта с общей обстановкой со всеми маршрутами по подземным переходам и складами для боевиков в тылу наших войск. там были и остальные склады куда ещё не добрались федеральные войска. Были и чистые листы карты без нанесенной обстановки. Забрав чистую карту, Паша перенес склады и маршруты передвижения и сразу же спрятал эту карту за пазуху. Собрав трофеи, мы вернулись обратно в свое расположение.

Как мы и предвидели, карты немедленно затребовал штаб группировки направления. Более мы эти карты не видели, как и результатов использования добытых нами разведданных. Всё это кануло в недрах штаба.

Мы же использовали добытые сведения следующим образом. Сначала провели несколько выходов к обозначенным складам и вынесли эти склады подчистую затем взрывами обрушили хода к нашему участку и поставили на

контроль два близлежащих выхода из подземелья. За наши успехи в подземной войне нас шутливо стали звать туннельными крысами. Кто-то из офицеров вспомнил училищный курс с лекцией о вьетнамской войне тут же нас и назвали.

Бои шли ожесточенные и наши вылазки за трофеями под землей остались маленькими эпизодами больших боев на поверхности города. Наконец, смогли наладить корректировку артиллерийских и авиационных ударов. Теперь сначала был обстрел затем атака штурмовыми группами. Боевиков постепенно согнали в район дворца Дудаева и Совмина Чечни в районе площади Минутка. Здесь боевики потеряли свое основное преимущество — действия малыми группами и подвижность. Позиционная оборона для боевиков означала уничтожение.

Разведчики продолжали время от времени действовать в подземных переходах под Грозным. Но постоянно везти не может и самое главное нельзя считать любого противника дураком. Не были дураками и чеченцы. Просчитать наши действия было не так трудно и они просчитали наши действия и вычислили место следующего выхода нашей группы.

Опять в составе группы было три разведчика, Паша и я куда уж без меня там же трофеи будут.

Мы спокойно прошли по переходу в назначенное место и поднялись по колодцу в подвал. И сразу же и у меня, и у Паши сработала чувство опасности. Я просто развернулся и поднял автомат готовясь стрелять Паша же успел скинуть обратно в колодец поднимающегося матроса и встав на колено взять на контроль другой угол подвала нацелив автомат в полумрак. В нас пока не стреляли, но чуйка просто ревела корабельной сиреной. Паша аккуратно проверил выход из подвала там стояла растяжка. Шкаф не стали открывать — осветили фонариком внутренности шкафа через щель между дверцей шкафа и стенкой шкафа. Дверцу шкафа сторожила растяжка. Осторожно стараясь не шуметь, отошли к колоду и ушли обратно. Точнее хотели уйти обратно той же дорогой. Видимо нас все таки засекли и взрывом мины обрушили ход по которому мы пришли. Дальше мы, не останавливаясь метнулись в другую сторону и бегом не останавливаясь полетели в совсем другом направлении что бы сбить погоню со следа. погоня упорно и цепко держалась за наш хвост. Мы дважды ставили растяжки, но в погоне были опытные бойцы и спокойно снимали наши растяжки. Постепенно голоса преследователей были всё ближе. Пару раз нам пришлось резко свернуть так как навстречу нам шли боевики и светили фонарями перед собой. Затем, как

и бывает всегда неожиданно потеряли ориентировку и стали уже блуждать наугад. Голоса преследователей были уже слышны со всех сторон и у нас совсем упало настроение. Один из матросов поскользнулся и оперся о стенку туннеля и провалился, упав в проем в стене это был ещё один ход. Мы ушли в этот проем и последний закрыл проем металлическим листом которым ранее этот проем и был прикрыт.

Здесь был подземный переход , но, если в остальных проходах было более-менее сухо здесь же стояла вода покрывая пол. Глубина этих луж была где-то по щиколотку. Видно было, что нога человека сюда давно не ступала. Надо было идти и мы пошли в произвольно выбранном направлении. Шли долго. Постепенно уклон увеличивался, и мы спускались всё глубже под землю. Мне всё больше не нравилось происходящее и выбранное направление движения не нравилось совсем.

Затем один из матросов говорит — откуда здесь кошки. Паша пригляделся и с криком — какие бл..ь кошки это крысы открыл огонь короткими очередями по какой то стае крупных животных слегка напоминающих на первый взгляд кошек. Но в свете фонарей мы все ясно увидели десятка три крупных крыс размерами практически с крупную кошку. Несмотря на то, что мы быстро уменьшали численность этой стаи меньше крыс, не становилось. Мало того из глубины перехода появилось совсем уж неправдоподобно огромная крыса. У меня с собой была бутылка с горючей жидкостью и я катнул эту бутылку и хотел выстрелом разбить и поджечь. Но меня опередил Паша и одним выстрелом и разбил и поджег горючую жидкость. Кричали крысы очень высокими тонами практически на ультразвуке мы же очень быстро валили обратно по переходу и искали выход в тот туннель из которого мы попали в это крысиное царство. Но выход мы не нашли либо пролетели в панике, либо где-то не туда повернули. Результат был всё равно один — мы в этой крысиной западне и за нами идут крысы мы, собственно, слышали, как крысы стучали лапами при ходьбе и этот звук не отставал. Уже и боевики ни в каком количестве нас не пугали нам было действительно очень страшно. размеры этих крыс впечатляли и как мы видели убить их не так просто. Мы уже проскочили этот участок, но меня мой внутренний голос дернул назад, и я несмотря на страх вернулся к тому месту, которое привлекло мое внимание. Это был колодец и вверху сквозил свежий воздух. Скобы сгнили и подниматься пришлось по головам и плечам. Как акробаты построились и Паша стал прикладом выбивать люк. Люк не сразу, но поддался. Один за другим мы стали выбираться на свежий воздух. За последним из нас кинулась крыса и выстрелом Паша сбил её с того матроса который последний покидал этот колодец. По туннелю внизу подходила крысиная стая и постепенно колодец стал наполняться крысами. Не сговариваясь, мы сорвали кольца с гранат и синхронно метнули в колодец. Опять ультразвук и мы только через пару минут решились заглянуть в люк. Валялись тушки мертвых крыс, но живые крысы ушли.

Забегая вперед — более мы ни разу в подземные переходы не ходили…

Глава 4

Первые газеты нам привезли к середине января 1995 года. Как же хотелось взять этих журналистов и тыкать носом в действительность …

«Живые ведут беспорядочную стрельбу». как пресса показывала новогодний штурм Грозного, где полегли только по официальным данным полторы тысячи наших.

В последний день 1994 года газета «Красная звезда» со своих страниц донесла главное с пресс-конференции министра обороны Павла Грачева в Моздоке: Грозный в кольце — первый этап чеченской операции завершён, теперь надо очищать город от бандформирований.

«коснувшись утверждений некоторых журналистов о неминуемом штурме Грозного, генерал армии Павел Грачев подверг сомнению само понятие «штурма». Оно, как известно, подразумевает массированные бомбо штурмовые удары по городу», — когда 31 декабря читатели «Красной звезды» читали эти строки, мы уже входили в город.

Спецкор «Красной звезды» Владимир Житаренко станет первым российским журналистом, погибшим в Чечне. Его портрет будет на странице первого номера в 1995 году. Что будет в номере — Джохар Дудаев и его бункер на окраине Грозного, моджахеды, прибывшие из Афганистана, взрывающиеся под землей канистры с хлором. Есть потери, но в целом российские войска контролируют донельзя криминализированный город.

— Захваченный в плен органами контрразведки дудаевский боевик Василий Нестеренко, уроженец станицы Николаевской Чеченской Республики, содержавшийся ранее в центральной тюрьме Грозного, сообщил, что 31 декабря 1994 года из камер были освобождены все уголовники, изъявивших желание участвовать в боевых действиях против российских войск. Он назвал имена 70 уголовников, — сообщала о ситуации в Чеченской столице "Красная звезда".

К пятому января 1995 года уже все, знали, что в Грозном в ночь с 31 декабря на 1 января начались бои. Российские танки и бронетранспортеры горят, как спичечные коробки, а в них — неопытные срочники со всей страны.

радиостанция «Эхо Москвы» в новостном блоке в 16 часов 1 января 1995 года выводит в эфир — вице-президента Ингушетии Бориса Агапова.

— Сейчас в Грозном происходит ужасная трагедия... Грозный превращён в мясорубку. Наращиваются силы и бросается всё больше подразделений: и вертолётный десант, и наземные войска, — не сдерживал себя политик с Кавказа.

Что сообщает руководитель пресс-службы Российского правительства Валентина Сергеева.

«У нас такой устрашающей информации нет. Наша информация носит более деловой характер, с отсутствием какого-либо привкуса сенсационности и странных панических настроений … в Грозном тушится пожар, возникший на одном из нефтеперерабатывающих предприятий».

Из телевизионщиков мощней всех выступил канал НТВ. В вечерних "Итогах" ведущий Евгений Киселёв тревожно констатирует, что в новогоднюю ночь российские части предприняли полномасштабный штурм центра Грозного, а 1 января стало днём самых ожесточённых и кровопролитных боёв за все три недели войны. Он не без гордости говорит, что "энтэвэшники" — единственные российские телевизионщики, оставшиеся в столице Чечни. Они же попадают в подвал Президентского дворца, где не застают Джохара Дудаева. Там же находится группа депутатов Госдумы во главе с уполномоченным по правам человека Сергеем Ковалёвым. По городу бродят оборванные чеченцы с Калашами и гранатометами.

— Похоже, что оставшиеся в живых танкисты ведут беспорядочную стрельбу в сторону боевиков. трудно признать, что они контролируют местность …— передает из горящего Грозного молодой тележурналист Борис Кольцов.

Затем идет сюжет — подвал Президентского дворца Дудаева — российские пленные с кровавыми культяпками. Счет идет на сотни погибших и покалеченных.

Репортаж Кольцова станет не единственным из новогоднего Грозного. Там же и его коллега Елена Масюк. А в Москве уже своим мнением с НТВ делится экс-председателя Верховного Совета РФ чеченец Руслан Хасбулатов, затем — либерал-реформатор Егор Гайдар. Тут же опрос общественного мнения. А на закуску фрагмент архива — министр обороны Грачёв спрашивает в Моздоке у чеченских старейшин, а не будет ли местное население считать российских солдат агрессорами. Ему не советуют входить в Грозный.

Коллеги НТВ с РТР в 23 часа 1 января также сообщают о сложно обстановке в Грозном, но надрыва не чувствуется.

-Оружейная и автоматная канонада доноситься из района железнодорожного вокзала, из Заводского района. На улицах очень много вооруженных людей, которые называют себя ополчением. сегодня в Грозном сложно, так начался Новый Год здесь — репортер «Вестей» А. Самолетов.

Утренние новости от 2 января по «Радио России» не будоражат, передают статистику от пресс-центра командования объединенными силами в Чечне.

— За прошедшие сутки ситуация в Чечне существенно не изменилась. Подразделения федеральных сил обстреливались 23 раза, в том числе 19 раз в Грозном. Один убит, раненых нет... Ужесточён контрольно-пропускной режим. С 19 часов рассвета запрещено движение транспорта передвижение людей на улицах, — именно эти слова диктор зачитывал по радио, которое работало на каждой кухне страны.

Основная пресса по событиям новогодней ночи в Грозном выйдет 5 января.

Только — петербургская газета «Смена» — 4 января поместит заметки журналиста Александра Горшкова. будущий главный редактор «Фонтанки» сообщает.

— очевидцы свидетельствуют, что улицы Грозного забиты подбитой техникой и завалены трупами российских солдат. В ход шло любое оружие — от гранатометов до бутылок с «коктейлем Молотова», которым пользовались местные подростки. Ё1 января только в бункере президентского дворца находилось около ста пленных, — вёл счёт Саша Горшков в заметке "Новогодняя ночь в Грозном стала последней для сотен россиян".

На следующий день «Смена» опять выходит с чеченской темой. Горшков дозвонился в Назрань до уполномоченного по правам человека Сергея Ковалева и депутата ГосДумы Льва Пономарева. Рядом со статьей — карикатура. Борис Ельцин снимает маску и костюм добродушного политика …

— Военнослужащие оказывают отчаянное сопротивление, но они обречены, если немедленно не получат подкрепление, — рассказал Горшкову о том, что видел в Грозном Ковалев. Он ручается, что войска Дудаева контролируют Грозный.

Самая откровенная иллюстрация к грозненским событиям у "Комсомольской правды". С первой полосы на читателя смотрит улыбающийся президент Борис Ельцин с поднятым бокалом шампанского у новогодней ёлки, а перед ним обезображенные тела на снегу. На фотоколлаже не разобрать, русские это или чеченцы, но мысль предельно доходчивая. "Нет пороха, нет правды, нет президента", — рубит заголовком "Комсомолка". Журналисты газеты коллективно признаются, что, конечно, хотели бы сделать первый выпуск искрящимся и хмельным, как брызги шампанского, но не вышло, так как газета "не изменит своим читателям, убеждениям и орденам".

Первая и вторая полоса орденоносной газеты целиком и полностью в чеченской проблематике. Заголовки на любой вкус, но все о новогодней бойне. "Я убил шесть чеченцев", "Солдатские матери едут на войну", "Улицы Грозного стали братской могилой для русских солдат", "Позор в том, что армию втянули в эту авантюру". Рекламу акций "МММ" авантюриста Сергея Мавроди практически не увидеть, зато тут же фотографии пленных русских бойцов от Reuters, а также инфографика, как именно русские танки ползли к президентскому дворцу и железнодорожному вокзалу.

Трудно не прочитать заметку "Я — северянка, но готова на кровную месть". Это жительница Сыктывкара Елена Холопова. Она не может найти сына-срочника и подозревает, что он в Чечне. Карой грозит лично первому лицу в государстве.

-Виновник войны — вы. Придет день, вы перестанете быть президентом, и тогда вы рискуете оказаться в тюрьме за приказ убивать в Чечне. Возможно, вы окажитесь в одной камере с Дудаевым …

Та же фотография пленённых в грозненской тюрьме российских солдат от Reuters и на первой полосе "Известий" от 5 января. Рядом со словами про "явный провал" и "военное безумие" реклама шоколадных яиц Kinder Surprise, а также информация о возможности поставок шоколада из Испании и Франции. Но гвоздь первого номера — репортаж специального корреспондента «Известий» Ирины Дементьевой "Новый год в Грозном".

-Российских военных по мере приближения к Грозному видим только издали — окопавшимися в поле. закопаны по самую башню танки, вырыты окопы, из прорези в палатке торчит труба, идет дым. Решили здесь зимовать!

Зато третья полоса отдана патриарху аналитико-публицистической журналистики, доктору экономических наук Отто Лацис. В материале "Удастся ли остановить очередную попытку реванша 60-летний Лацис выводит что-то из разряда напоминающее "Откуда есть и пошла чеченская война". Там варианты сценариев, ссылки на времена противостояния с парламентом, вбитый клин между Ельциным и российской демократией и распроданный золотой запас.

По соседству мнение народного артиста России Сергея Юрского: "Нет! Не воевать! Не утюжить танками собственную землю! Остановить государственное насилие!" — не скупился на восклицательные знаки киношный Остап Бендер из фильма Михаила Швейцера.

Главное издание страны "Российская газета" пытается успокоить население. "Мир можно восстановить была бы только добрая воля..." рупор страны публикует интервью пресс-секретаря президента страны Вячеслава Костикова, который тот дал ИТАР-ТАСС. Он как может сглаживает углы. Забавный штрих. У "Российской газеты" тоже есть фото российских солдат из Чечни. Но только с подписью "Фото с экрана телевизора".

— У многих впечатление, что взялись не за скальпель, а за топор! подталкивает Костикова к ответу журналист.

— Согласен, что действия весьма далеки от ювелирных. Но Россия вынуждена применить ту меру давления и те средства, к которым вынудила её чеченская сторона, — дипломатично отвечает пресс-секретарь Ельцина.

А на второй полосе "Российской газеты" статья "Отвергают газават", про то, как диаспора чеченцев в Москве не приемлет дудаевские призывы к терактам и кровной месте. Выходит, что все, кто посещает культурный центр "Даймох" в российской столице не хотят взрывать метро — это бредовый замысел лидеров Грозного.

На удивление не быстрой оказалась газета "Ъ" на тот момент ещё со словом Daily в большом логотипе. 10 января издание выходит с заголовком "Тринадцать дней региональной войны государственного масштаба». Журналист Иван Сидоров рассуждает о понятии "держава" и так же называет президента России ответственным за начало столкновений. Тут же набор положений международного права, которые могут быть применены к конфликту в Чечне: там Гаага, там Женева, там конвенции и дополнительные протоколы. А вот традиционные карикатуры художника Андрея Бильжо про недотёпу Петровича вовсе не про войну, а про реформы.

— Чтобы ни говорили в последнее время о том, кто реально управляет Россией, очевидно, что конкретное и окончательное решение о начале силовой операции в Чечне принял Борис Ельцин. И двинул он танки на Грозный месяц назад только ради победы, которая казалась легкодостижимой и такой желанной, — начинает журналист, а как будто зачинает какую-то былину.

Министр обороны России Павел Грачёв обещал, что возьмет Грозный за два часа силами одного парашютно-десантного полка. В новогоднюю ночь, когда российские войска штурмовали Грозный, генералу исполнилось 47 лет. Первая чеченская растянулась на два года. За штурмом последуют бои в горных районах республики, террористические акты в Будённовске и Кизляре, попытка боевиков вернуться в Грозный и ликвидация с неба Джохара Дудаева вместе со спутниковым телефоном.

Если по официальным данным Генштаба, то в объединённой группировке войск с 31 декабря 1994 по 1 января 1995 года погибли 1 426 человек, ранены 4 630 военнослужащих, 96 солдат и офицеров оказались в плену, более 500 пропали без вести. Только к 21 февраля 1995 года Грозный был окончательно блокирован.

Как же мы плевались — когда нам доставили первые газеты. Ни одно средство массовой информации правдиво не показало — как мы жили и как мы умирали. Не показали освобожденных русских рабов не рассказали о том, что солдаты срочной службы бьются до последней капли крови, но в плен попадают или тяжело раненные или не имеющие никаких средств для ведения боя.

Ложь и передергивание фактов — вот, что нам показывали и газет и телевидение. Вместо того, чтобы бороться с врагами нашего государства нам рассказывали о мирном процессе и возможности переговоров.

Религиозные фанатики и рабовладельцы вот кто с нами воевал в Грозном. Сейчас много рассказывают о жертвах чеченского народа. Так надо рассказать о жертвах русского народа. Мы говорим о русских солдатах и народе. Надо понимать это определение не как национальное чисто русское. С религиозными фанатиками воевали все национальности нашей Российской Федерации без исключения. Ни одного нормального человека не может устроить ситуация когда фанатики диктуют всем без исключения свои радикальные и экстремистские требования. В нашей стране всегда нормально уживались все религиозные конфессии и никогда у нас не преследовали людей за веру.

Ваххабиты — вот наши враги, но никак не мусульмане. Сами чеченцы воют с этими религиозными экстремистами.

Для чего мною приведено так много материалов из СМИ того времени. Как тогда, так и в будущем многие не понимали, что Чечня это первая попытка коллективного Запада и НАТО разорвать Российскую Федерацию и уничтожить само понятие Россия.

В время чеченской войны нам пришлось вспомнить — как штурмовать городскую застройку. Опять формировать штурмовые группы и учиться работать совместно с артиллерией и авиацией.

Город долбили и долбили. Но боевики держались и упорно обороняли каждый дом и любое удобное для сопротивления место. До перелома было далеко. Впереди был штурм площади Минутка.

До самого штурма было далеко, перед нами лежали городские кварталы и каждый дом пригодный к обороне надо было штурмовать. Потому как боевики стойко обороняли каждый пригодный к обороне рубеж. Повторюсь — боевики совершенно не испытывали недостатка в новейших образцах вооружения. Были у них и танки. С танками боролись так же, как и они боролись с нашей бронетехникой. Несмотря ни на какие утверждения — танк в городе не нужен. Танк слепой и любой боец прошедший инструктаж может поразить танк с верхних этажей любого высотного дома. утверждения, что танк можно пустить по улице и прикрыть огнем — пустая болтовня. В условиях городского боя отследить бойца, бросающего гранату невозможно. Боец возможно будет обнаружен после броска гранаты или бутылки с «коктейлем Молотова» но возможно и успеет уйти с позиции не обнаруженным. Только предварительная зачистка домов по маршруту движения бронетехники дает хоть какой то процент безопасного прохода танков. Но танки гнали в атаку как наши, так и боевики. Нас из разведчиков переформировали в истребителей танков и снайперов. Группа состояла из командира, гранатометчика, пулеметчика, снайпера и двух автоматчиков одновременно вторых номеров пулеметчика и гранатометчика. Как Вы видите это практически калька с чеченских групп. Учиться у врага незазорно, позор тому, кто не учиться воевать и ведет подчиненных на гибель.

Меня так и не отдали в группировку МВД, и я продолжил воевать с отрядом морской пехоты Балтийского флота. Чистых морских пехотинцев в отряде было немного в основном сошедшие с кораблей и береговых частей. Но традиций держались четко. Трусов не было.

Глава 5

Связи опять не было. Наш радист устроился на разбитом диване лежал, укрывшись трофейным ватником. Около радиста пристроился снайпер, и наклонившись к тому, тихонько что-то говорил:

Вот, какая ерунда, ну как так можно. снайпер достал из бушлата сигарету без фильтра, прикурил и продолжил уже громче — связь была всегда, почему сейчас нет. Снайпер помолчал и добавил — кто же мог подумать, что на этом выходе связи не будет.

Как ты достал, — ответил Серега -радист и повернулся на бок, как же больно, как оно ноет, и Серега со стоном подвинул к себе разбитую «159-ю» сейчас напоминавшую рацию только отдаленно. Два осколка от минометного выстрела разворотили рацию, но рация спасла жизнь Сереги.

Снайпер имел и имя и фамилию и даже воинское звание — старший матрос, но отзывался только на «Снайпера». Снайпер продолжил — Серега, ну как ты, мог прое…ть такое ценное военное имущество. Как мы теперь будем держать связь с командованием. Почтовыми голубями, так нет и голубей.

Группа, продолжая шутить между собой занимала круговую оборону.

Павленко и Афанасьев, склонившись над картой, тихо разговаривали. Скоро должна была подойти группа Панченко. Осколки разворотили рацию с блоком засекречивания, через который и держали связь с командованием. В разведроте оставалась последняя рация в группе Панченко. Но её использовать для связи с корректировщиками артиллерии и авианаводчиками было нельзя.

Через пятнадцать минут к расположению подтянулись разведчики группы Панченко. Старший группы подошел к командиру роты и из-за пазухи достал лист карты. Достал карандаш и стал рисовать тактические значки. Рисовал очень аккуратно и разборчиво прямо как на занятии в классе. Панченко видел хмурое лицо командира, но не стал спешить и пояснил— в училище меня приучили соблюдать штабную культуру в любом положении.

Всё. Готово.

-Здесь, духи прошли этот перекресток минут двадцать назад и заняли вот этот дом. Вот здесь группа боевиков со снайпером. Снайпер — баба. Но белых чулков на ней не видел.

Да, мы под минометный обстрел попали и теперь без рации.

Надо на связь с командованием выходить — сказал Панченко. Боевиков намного больше, чем нас и без артиллерии нам дом не взять. Можно выйти на связь с начальством, но ничего хорошего они нам не скажут. Нам поставили задачу обнаружить и уничтожить, это боевое распоряжение нам никто не отменит. Тем более все ушли к Минутке. Им не до нас. Основная задача там на площади Минутка. здесь у нас небольшая группа боевиков.

Пришел сгорбленный Серега, притащил радиостанцию забранную ч радиста группы Панченко. Рядом шел Снайпер несший РД Сереги и его автомат. Серега, неторопливо и изредка матерясь от боли стал разворачивать антенну.

Но связи не получилось. Переговоры только по таблице.

Командир — доложил комбату о сложившейся обстановке. Как и ожидалось, задачу не отменили.

По команде — поднялись и двумя колоннами ушли к намеченной пятиэтажке.

Пятиэтажка была обычной типовой пятиэтажкой на четыре подъезда. подъездные двери заколочены и скорее всего завалены изнутри для надежности. Все окна первого этажа забраны в сетку и непригодны для проникновения. Опять надо было штурмовать в лоб. Но вариантов не было, приказ был недвусмысленный и двойного толкования не имел. Обнаружить и уничтожить.

Из прошлых трофеев в группе были очки ночного видения. Звались эти очки «квакеры», мне никто так и не смог объяснить почему именно «квакеры». Вот сейчас, когда стемнело командир внимательно наблюдал за позициями боевиков и диктовал Афанасьеву, который отмечал на схеме обнаруженные позиции боевиков.

Днем эту пятиэтажку можно было обойти кругом минут за десять но сейчас когда надо было соблюдать максимальную скрытность и меры предосторожности ушло больше часа. С южной стороны пятиэтажка упиралась в какую-то канаву. Канава была глубиной метра два и довольно широкой можно было пройти. Под ногами были какие-то трубы и вода глубиной сантиметров тридцать. На восточной стороне пятиэтажке, вдоль стены росли деревья, по стволам которых можно было подняться на крышу. Обошли дальше и в темноте услышали резкий запах солярки остановились и приглядевшись обнаружили БМП-2 с нашими звездами грубо закрашенными и поверх звезд шла надпись –«аллах Акбар». Эту цель надо было закрыть до атаки пятиэтажки или БМП с тыла покрошит нас за несколько минут. Для уничтожения БМП оставили пару гранатометчиков. И вернулись к деревьям.

Дальнейшее наблюдение в прибор ночного видения показало между стволами деревьев имеется зеленоватое свечение от тел засевших на деревьях. Более тщательное наблюдение показало, между стволами деревьев сооружена площадка и там судя по засветам четыре боевика, и они жгут костер замаскировав огонь какими-то щитами. Для дозора довольно смело. Мало того, судя по запахам они там принимали поздний ужин. Подсадили сапера на край канавы и тот осмотрел подступы к пятиэтажке. подступы были заминированы. Но минировали в спешке и видимо в темноте для галочки. Сапер доложил мины видны и снять можно. Мы насчитали восемь человек и неизвестное количество в БМП. Четверо были на помосте и две пары засекли в здании. Они вели наблюдение за подходами к пятиэтажке.

Группа Панченко была далеко и связи с той группой не было. Вся банда сидела в здании и надо было принимать решение.

Афанасьев и Павленко решили не ждать подхода дополнительных сил и атаковать сейчас — пока нас не ждут. Дозор на деревьях ужинает и потерял бдительность и после уничтожения дозора можно было подняться на крышу и атаковать последние две пары боевиков сверху с крыши оттуда атаки боевики не ждали.

Меня командир отправил на уничтожение БМП. Уничтожить боевую машину надо было в случае обнаружения атакующей группы. До этого просто контролировать ситуацию.

Хлопнув по плечу командира ушел по канаве на позицию гранатометчиков. Там взбодрил матросов и стали наблюдать за позицией БМП. Гранатомет был уже заряжен и готов к выстрелу.

Мы напряженно вслушивались в ночную тишину. Где-то за несколько кварталов отсюда изредка стрелял пулемет короткими очередями. Этот фон заглушал шорохи передвижения атакующей группы.

Я не слышал, что происходит там — где шла в атаку штурмовая группа. Но примерно представлял, что там происходит.

Сапер разминирует подходы и затем пошла атакующая группа. О том, что на помост была лестница узнал позднее. Группа поднимается к помосту и ножами снимает четверых боевиков которые наплевав на требования устава караульной службы мирно пили кофе и ужинали. Затем вооружившись трофейным бесшумным оружием группа ушла на крышу и атаковала сверху тех боевиков, которые были внутри.

Эти тоже наплевали на требования к часовым. Одна пара, в которой была снайпер — женщина, предавалась утехам любви и умерли не поняв, что происходит. Вторая пара решила «забить косяк» и тоже умерла, находясь в наркотическом забытьи.

Происходящие события в пятиэтажке не вышли наружу и боевики в БМП не тревожились. Не знаю, что на них нашло — эти решили делать шашлык и развели этот процесс на самодельном мангале.

Пока они готовили угли и нанизывали мясо на самодельные шампура к нам вышли ребята из атакующей группы и сообщили — пятиэтажка наша.

Командир согласился со мной — ужин шашлыком хорошая идея. Мы окружили позицию БМП и дождались, когда мясо будет готово. Затем короткая атака и у нас в трофеях и БМП и шашлык. Чему больше были рады матросы: — захвату пятиэтажки без потерь, захвату БМП или свежему шашлыку и наркомовским ста граммам. Мне кажется всё-таки больше были рады шашлыку и наркомовским. Боевики и БМП уже стали привычными деталями пейзажа.

БМП теперь был нашим и к оружию стал наш Серега — он был и радистом и оператором вооружения. Выставили пару секретов и пошли осматривать подвал здания. Как и ожидалось там был замаскированный схрон. Вывезти всё мы не могли и на всякий случай заминировали хранящиеся в схроне гранатометы и мины. Зачем то боевики вышли к этому зданию. Боевиков было слишком мало для того количества одноразовых гранатометов и мин, что были в схроне.

Мы устроили засаду на предполагаемую основную группу боевиков. Кого-то наши не очень бдительные сторожа ведь ждали. Мы не ошиблись — кто-то действительно пришел и активировал растяжку и взрыв был такой силы, что здание сложилось. От растяжки сдетонировали гранатометы и сложили этот дом.

Уже утром мы с шиком прибыли к КП батальона на трофейном БМП и были сразу же озадачены новыми задачами. Мы, к сожалению, кончилось. разведчики на новые задания ушли без меня. Меня нашли представители из временной группировки МВД и моя деятельность в разведке закончилась.

Теперь меня отправили на блокпост на окраине Грозного. Оружия у меня мои товарищи морпехи не забрали, и я отправился к новому месту службы с автоматом и подствольником. Был у меня и трофейный Люгер. Люгер я не отдал потому как мои детские мечты иметь такой пистолет. Закончиться командировка передарю кому-нибудь.

Патронов я набрал тоже от души и пяток гранат. К подствольнику я тащил еще пару десятков гранат. Мне надо было выйти к месту через десять кварталов и там меня должна была забрать машина и подбросить к новому месту службы.

Глупостью было уже решение отправиться в одно лицо в переход по городу. Я знал, что в городе полно мелких групп боевиков, которые перемещаются в тылу федеральных сил. Но почему-то решил, что мне удастся безнаказанно добраться в одиночку до места назначения.

Если что-то плохое может быть, то это плохое всегда происходит. Я услышал звук передергиваемого затвора и на рефлексе бросился на землю и затем перекатом ушел к подъезду и заскочил в подъезд. Эти гимнастические упражнения не прошли даром. Болело сразу в нескольких местах. Но я рвался по лестнице вверх на крышу. Уйти я не успел и пришлось забежать в квартиру на четвертом этаже и заблокировать дверь. Боевики и снизу, и сверху лестницы. Но я заблокировал входную дверь и продолжал наваливать мебеля в прихожую — окончательно блокируя вход в квартиру.

Первая задача не быть убитым сразу была выполнена. Но выйти из квартиры я не мог, позвать на помощь тоже. Имелась слабая надежда, что боевики не станут меня выкуривать из этой ловушки и уйдут сами.

Надежда не оправдалась. Боевики пришли именно по мою душу. Постучав в дверь, один из боевиков позвал меня по фамилии и предложил выйти, пообещав, что я умру легко и без мучений.

Я в любом случае не собирался выходить и хотел промучиться ещё лет так пятьдесят.

Больше всего меня поразило, что меня, именно меня ждали здесь. В этом бардаке нашли и имели информацию и о моем местонахождении и времени и маршруте движения. с одной стороны я был даже горд за мной охотились и даже как-то нашли. С другой стороны, умирать не хотелось.

Я осмотрел квартиру, где возможно мне придется принять свой последний бой. Обычная четырехкомнатная квартира. Соседи сверху и снизу, с боков нет никого. Это последний подъезд. Меня могут атаковать сверху и снизу. Для этого надо сделать проем или из нижней квартиры или через потолок. Но зачем меня искали чечены. Я настолько стал известен своими подвигами при штурме Грозного. Это точно нет. Таких как я героев здесь полно и искать меня не будут.

Тогда остается только два варианта. Оба связаны с «братским кругом». Тогда в областном центре я был инициатором и главной движущей силой, которая и спровоцировала тот сражение между различными преступными группировками и тогда погибло с пяток «воров в законе». И второй вариант — разоблачение организованной преступной группировки — которая проникла во все уровни власти и которых наказали во внесудебном порядке на озере.

Оба варианта возможны — но тогда значит «братский круг» гораздо более мощная организация и имеет подходы и в вооруженных силах и даже здесь на войне они могут решать свои задачи.

Что может интересовать «братский круг» здесь в Грозном. А ведь действительно в Грозном есть такой лакомый кусок — это нефтеперерабатывающий комплекс. Здесь в Чечне так называемая «легкая» нефть.

Вот за обладание этим комплексом и может идти борьба. Выход в Москву на центральные органы власти были даже на областном уровне. Конфликт с депутатом ГосДумы и его убийство показали ещё тогда «братский круг» может и организовывает убийства и свою преступную деятельность на любом уровне, даже на государственном уровне.

Ну, я — это побочное мероприятие. Чисто месть. Основная здесь задача в Грозном захватить производственные мощности.

Стучат в дверь и зовут меня. Ага сейчас подойду. Закрылся в дальней комнате и не зря. Стреляют во входную дверь и попытались взорвать. Давайте ребята старайтесь. Дверь стальная и не одна. Там двойная дверь из стали и еще одна деревянная. Здесь явно в этой квартире жил не простой человек. Надо пошарить по столам и шкафам, может чего ценного найду. Сказано — сделано. В кабинете за книжными шкафами нашелся сейф. Ключи нашлись в письменном столе. Содержимое сейфа меня порадовало, списки лиц, которые могут принимать решения и имеющие влияние на возможных акционеров в случае приватизации нефтехимического комплекса Чечено-Ингушской АССР. Прямо готовый бизнес — план для рейдерского захвата. Ну, вот хрен им по всей морде, а не этот бизнес — план. Развожу костер прямо на полу и начинаю жечь папки с бумагами. Видимо, сквозняком дым от сжигаемых бумаг вытянуло на лестничную площадку и опять меня зовет переговорщик и опять пугает мучительной смертью, теперь уже за то, что я сжигаю бумаги. Я подтвердил этому переговорщику и факт обнаружения бизнес-плана, и факт того, что теперь от этого плана рейдерского захвата ничего не осталось только пепел.

И опять яростная стрельба в дверь и под шум выстрелов я едва не попал под взрыв. Боевики взорвали потолок над кабинетом и стали кидать гранаты в проем в потолке. Я отошел в другую комнату, из которой мог простреливать кабинет. Первого же спрыгнувшего вниз боевика я расстрелял и затем забежав в кабинет метнул гранату в проем на потолке и сразу же выпрыгнул из кабинета.

Крики наверху подсказали мне, что граната была потрачена не зря. Затем меня атаковали с верху через балкон, но там я сразу поставил растяжки, и атака захлебнулась, не начавшись по сути. Два боевика запрыгнули на балкон, кто-то из них сорвал растяжку и затем в огне взрыва балкон обрушился вниз на землю. теперь в то месиво из переплетенных железных профилей никто не полезет.

Опять меня зовут поговорить. Подошел к тому проему ведущему в кабинет, но близко не подошел. Отозвался и сразу ушел за угол коридора и правильно сделал, что отошел. Взорвали потолок теперь снизу. Снизу это был потолок комнаты, здесь в этой квартире это был пол коридора. Теперь полезли снизу — но у меня были и патроны, и гранаты. квартира снизу превратилась в филиал ада, и никто не ушел.

Надо было, что — то делать. Сейчас боевики придумают как взорвать всю квартиру и мне каюк. Как уйти из квартиры четвертого этажа. Входная дверь блокирована, балкон полностью разрушен. Так из окна спальни видно дерево прямо под окном. Дерево высокое и раскидистое. Точно — хорошо вспомнилось дело «Бубна». Этот «Бубен» ушел от группы захвата через окно пятого этажа. Дело было в Москве. ладно подробности этого дела расскажу если сейчас уйду.

Оконные створки открыть на полную. Автомат выкидываем вниз и чуть в сторону, чтобы не напороться самому и теперь прыгаю. Недолгий свободный полет, падение и жуткий треск веток…

Глава 6

Дикий треск ветвей этого раскидистого дерева потом удар ещё один удар и уже окончательно я на твёрдой поверхности я жив, и я на своих ногах надо быстро делать ноги. Бежать — куда бежать. Бежать в следующий двор и там сразу в подъезд и на этажи. Искать меня будут вдоль улицы по направлению к ближайшим блокпостам федеральных сил. Теперь я в квартире на третьем этаже, но опять крайний подъезд и после того, как я забаррикадировал входную дверь квартиры можно посмотреть на себя и посчитать раны. Кроме синяков во всё тело и ушиба колена более никаких повреждений не имею. Начинается отходняк всего трясет реально прыгать на дерево из окна это экстремальный спорт.

Чтобы снять нервное напряжение начинаю чистить автомат. И сразу вспомнилось. О том, что из окна можно прыгать на дерево и историю как прыжок на дерево из окна пятого этажа дал возможность уйти убийце. история эта случилось ещё в Советском Союзе в стольном городе Москве. Было время, которое называли по-разному — кто застоем, кто временем развитого социализма. Правы были обе группы. Кто — то жил как в болоте и не мог вырваться кто-то, например торговые работники и прочая номенклатура жили в эпоху развитого социализма и не знали себе горя. Вот в один такой день в обычную московскую среднюю школу прибыл майор милиции прочитать лекцию школьникам на тему — «Строгое следование социалистической законности наша цель». Лекция была рассчитана на несколько уроков. На перемене между уроками бравый майор милиции вышел в школьный двор покурить и подышать свежим воздухом. В школьном дворе метались ученики разных классов и стоял обычный школьный кавардак обычной школьной перемены.

К майору подошел школьник учащийся 6-7 класса он ещё в пионерском галстуке был и спросил у майора — он всегда соблюдает социалистическую законность. Майор милиции посмотрел на мальчика и сказал— да, всегда. Иди гуляй мальчик. Мальчик же достал из кармана обычный складной нож и ударил майора милиции в живот несколько раз и рванул к школьному забору перепрыгнул забор и исчез. Майор милиции умер на школьном дворе, не приходя в сознание. Никто из школьников, бегающих поблизости, не смог описать подростка, который нанес смертельные удары погибшему милиционеру. Милиция встала на уши и стала просеивать учеников школы проверяя каждого ученика на причастность, но безуспешно. Майор милиции не был следователем или оперативным сотрудником он уже несколько лет был сотрудником штаба и проводил лекции и воспитательные мероприятия в учебных заведениях и на предприятиях. Мотив убийства был полностью скрыт в тумане.

Пока школьники проверялись на причастность. В школе произошло новое ЧП. Утром придя на уроки один из классов прочитал на школьной доске — обвинения Советской Власти в беззакониях и призыв не верить Советам. Это было уже ЧП с политической окраской и к проверке учеников и преподавателей присоединилось КГБ СССР. Но безуспешно. Тогда в школе задали всем классам сочинение — Как я люблю своих родителей. Сочинение писали все классы и затем все эти тетради были изъяты и началась кропотливая работа — сверялся почерк в тетрадях с почерком на школьной доске. И было одно совпадение — ученик седьмого класса написал свое школьное сочинение тем же почерком, которым были написаны возмутительные антисоветские призывы на школьной доске. Мальчика, естественно, пригласили в РУВД и с ним пришла тетя, родители были на работе. работали родители этого мальчика вахтовым способом и отсутствовали по месяцу дома, воспитанием занималась тетя — учитель этой же школы.

Когда тетя осознала, что её племянника подозревают в убийстве милиционера и доказательством вины хоть и косвенным но очень показательным является антисоветская агитация на школьной доске. Тетя раскололась и сообщила — это она написала антисоветские лозунги. Ей не поверили и сообщили — не надо вводить в заблуждение органы. Экспертиза проверила почерк по сочинению написанному вашим племянником. Тут и всплыла правда — тетя делала уроки за своего племянника и написала то самое сочинение. Конечно, ей никто не поверил. Но задержали обоих и тетю, и племянника. В течении трех дней провели сверку почерков и действительно почерк принадлежал тете. Племянника передали родителям, которых экстренно доставили с вахты. Тетя пошла под суд — за антисоветскую агитацию. Но убийство сотрудника милиции осталось нераскрытым. Расследование этого резонансного убийства стояло на личном контроле у Щелокова и доклад по ходу расследования этого убийства следовал ежесуточно. К розыску убийцы подключили не только всех московских оперативников, но и откомандировали в Москву дополнительны силы из других регионов. Но приметы убийцы — щуплый подросток в школьной форме и пионерский галстук. Вот и все приметы. Розыск застопорился.

Соседний с этой школой микрорайон. Торговая точка по продаже арбузов. Продавец расхваливает свой товар. Покупатель только один — тщательно выбирает арбуз и то постучит по арбузу и топрижмет руками, но пока не может выбрать подходящий по весу и зрелости. Продавец отвлекается на проходящую мимо женщину и начинает завлекать проходящую мимо блондинку — рекламой своего товара. Пока продавец пытается завлечь блондинку к торговом прилавку подходит щуплый подросток и что-то говорит покупателю выбирающему арбуз. Затем сразу без долгих разговоров бьет ножом этого мужчину покупателя и спокойно развернувшись уходит к ближайшему двору и исчезает во дворах многоэтажек.

Примет убийцы вообще нет никаких. Покупатель умер от болевого шока и в сознание не приходил. Продавец так был занят рекламной акцией с блондинкой, что вообще заметил умирающего, только когда блондинка стала кричать. Вообще ноль. Розыск просто констатировал -убитый директор гастронома, расположенного неподалеку. Проблем на работе и в семье не было. Претензий к работе директора гастронома от ОБХСС нет. Опять полный тупик.

Московский район «Сокол» строительная площадка многоэтажного дома, на строительной площадке суета — скорая, милиция и служба Госстройнадзора. С девятого этажа строящегося двенадцатиэтажного дома выпал мастер по производству монтажных работ. Разбился насмерть. Эту смерть даже не стали расследовать так всё было ясно. Нетрезвый мастер работал на девятом этаже и оступился и выпал в проем в стене строящегося дома. Печальный несчастный случай. Очередной пример как опасно распивать спиртные напитки на рабочем месте. Но инструктаж по ТБ проведен. Виновных в смерти этого человека нет. Его собственная неосторожность и водка. Среди ответственных за соблюдение ТБ нет. Признаков умышленного причинения телесных повреждений нет. Упал сам. Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.

Эти дела и несчастный случай между собой не связаны.

Ранее на два года.

Цирк на Цветном бульваре — из цирка выходит счастливая семья — мама, папа и подросток. Пешеходный переход летит на полной скорости модный «Жигуль» визг тормозов и тело мамы отлетает в сторону на тротуар. Удар был такой силы, что мама умирает ещё до приезда «скорой помощи». Водитель «Жигулей» пьян настолько, что не может стоять и падает, так его и забирает милиция. Водителя в милицейскую машину заносят на руках. Папа и сын остаются одни. Несколько месяцев идет расследование этого наезда и наконец папа сообщает сыну. Виновному дали восемь лет лишения свободы. Папе теперь некогда заниматься сыном и сын теперь живет у бабушки.

Прошел год.

Бабушке сложно управиться с подростком и подросток гуляет на улице целыми днями. Случайно заходит во двор дома куда выходит задняя дверь гастронома. Деревянные ящики навалом. Группа подростков, играющих в карты. И тут во двор этого дома из помещения гастронома выходит тот водитель, который убил маму. Он выходит с милиционером в майорском кителе, и они дружески прощаются.

Подросток летит домой к отцу и рассказывает тому, что убийца на свободе. И вдруг понимает отцу всё равно о чем он говорит. Тогда подросток прогуливает школу и следит за отцом. Тот на следующий день идет в тот самый гастроном и выходит с сумками полными дефицитных продуктов. Тогда подросток опять прогуливает школу и в то время пока отец на работе обыскивает квартиру и находит постановление о отказе в возбуждении уголовного дела. Из постановления следует — водитель /директор гастронома/ был трезв, потерпевшая находилась в состоянии алкогольного опьянения. Свидетель его отец поясняет— моя жена злоупотребляла алкоголем и временами была неадекватна. Постановление подписано майором милиции.

Приговор подросток вынес сразу.

Первым умер майор милиции — на школьном дворе.

Вторым умер директор — у торгового прилавка.

Третьим умер — отец, предавший маму и семью.

Только вот связать в единую цепь все эти преступления оперативные сотрудники не могли.

Раскрыто преступление было случайно. Задержаны были подростки, игравшие в карты, и они рассказали, что есть такой подросток «Бубен». Почему «бубен» так у него на кедах рисунок «Бубны». Так вот этот подросток однажды рассказывал, что убил троих за свою маму. Для проверки информации трое сотрудников милиции пошли за подростком что бы привести в отделение и опросить. Пришли, глянули на окна — седьмой этаж. Поднялись позвонили в дверной звонок и когда открылась входная дверь в открывшийся дверной проем выглянул подросток и ни слова не говоря ударил первого милиционера, стоявшего ближе всех и затем рванул вглубь квартиры. Милиционеры за ним, дверь в комнату заперта, милиционеры выносят дверь, но в комнате уже никого нет. Только ветерок колышет занавеску на окне. Подросток выпрыгнул в окно на ветки дерева, росшего под окном, и уже ушел от погони.

Больше этого подростка в Москве никто не видел.

Уже в девяностые в последние годы Советской власти «Бубна» взяли в Казахстане за двойное убийство. Тогда после неудачного задержания он сразу уехал на Кавказ и примкнул к банде рэкетиров. Там на Кавказе совершил несколько убийств и затем скрываясь уехал в Казахстан, где и был задержан.

Его расстреляли за убийство совершенные уже после убийств в Москве. Такую вот историю мне рассказали, когда я был прикомандирован к московскому розыску. Рассказывали, что бы было понятно, что любое задержание смертельно опасно. мне же запало как этот подросток ушел от задержания. Через окно прыжком на дерево. Вот и я таким же способом оставил с носом преследовавших меня боевиков.

Стрельба и взрывы в тылу федеральных войск никого не заинтересовали и мне пришлось ждать темноты.

Темнота была относительной. Десятки факелов освещали улицы Грозного той зимой. Что за факелы. Это были пробитые газовые трубы, из которых рвались огоньки газового пламени и в свете этого пламени вся окружающая обстановка казалась не совсем реальной. Но важно было только то, что полной темноты не было и пришлось идти, прячась в тени домов. После моих экстремальных прыжков болело всё, и нога отказывалась сгибаться. Вот так боком и криво пошел я к намеченной цели. Это был блокпост на выезде из Грозного.

Несколько раз приходилось стрелять по мародерам, которые грабили брошенные квартиры и дома. Были это боевики или преступники из состава федеральных войск я не разбирался. Нормальные люди не будут ночью тянуть телевизор или холодильник из разбитых домов. Я предупреждал и предлагал оставить награбленное и предъявить документы. Ни один из этих людей не предъявил никаких документов только все они пытались применить оружие. Меня они не видели стреляли на голос. Поэтому я с чистой совестью стрелял в этих мародеров.

Эти пять километров я шел почти всю ночь и под утро подошел к блокпосту и остановился в развалинах неподалёку. Идти к блокпосту ночью со стороны горящего города было по крайней мере неосторожно. Караульные стреляли на шорох и пароль никто не спрашивал.

Когда встало солнце и возобновилось движение автотранспорта по дороге я вышел к блокпосту. Встретили меня настороженно и запросили штаб временной группировки. Мое временное назначение на блокпост подтвердили.

Здесь мне предстояло заниматься знакомым делом проверять документы и задерживать преступников.

Настоящее свое задание я узнал в тот же день. Из штаба группировки подъехал представитель ФСК России и сообщил о моем временном прикомандировании к группе ФСК, которая разыскивала лиц, которые незаконно изымали органы для последующей трансплантации. Органы изымались и у наших раненных военнослужащих, которых затем добивали и маскируя изъятие органов сжигали в подбитой бронетехнике, но и у раненных боевиков незаконных вооруженных формирований. Которых также сжигали в подбитой бронетехнике. Розыск пока ничего не дал. Проверялись несколько развернутых медицинских учреждений и военных госпиталей. Но впустую.

Почему меняя привлекли к этой операции. Меня знали по совместной работе в области, когда мне пришлось участвовать во внесудебном наказании лиц виновных в массовых убийствах в нашей области.

И вот теперь меня привлекли к поиску черных трансплантологов. Мне передали рацию и позывные для связи и я стал приглядываться к транспорту и людям спешащим как в Грозный так и из Грозного.

Надо было обнаружить транспорт, перевозящий специальные медицинские контейнеры. Эти специальные медицинские контейнеры для перевозки изъятых органов могли быть только у преступников. Официально здесь таких контейнеров не могло быть.

По правилам донорский орган должен храниться в специальном консервирующем растворе. Сердце в этой жидкости может храниться не более 4-6 часов, печень — 12-15 часов, почка — 16 часов, максимум до 24-30 часов.

Поэтому вывозить эти органы должны были срочно и не затягивать.

Существует еще один способ хранения донорских органов — так называемая аппаратная перфузия, когда изъятый законсервированный орган подключают к приборам и имитируют его работу.

"Это так называемая аппаратная перфузия, когда орган изымают, консервируют, а затем помещают в специальный аппарат, который через сосудистое русло органа обеспечивает ток консервирующего раствора либо теплой донорской крови. Это обеспечивает более длительное время хранения и способствует восстановлению функции органа". Но для осуществления такого способа хранения должна быть специальная аппаратура и место для размещения такой аппаратуры.

Здесь в Чечне продолжилась история тварей из Косова.

Ретроспектива. Наши дни.

Можно уверенно заявить, что для максимально возможного развития чёрной трансплантологии более зловещих законов выдумать было нельзя. Это край, точка невозрата к гуманизму и праву человека на жизнь. Украину можно смело назвать «чемпионом» по криминальному вырезанию человеческих органов и отправке их на экспорт.

И они последовали в конце декабря минувшего года, когда Верховная рада приняла закон Украины №5831 «О регулировании вопроса трансплантации анатомических материалов человека». От прописанных там «деталей» и «уточнений» у правоведов и медиков кровь застыла в жилах.

По факту теперь никакой украинец не волен распоряжаться своими органами, а согласие на изъятие могут дать как его родственники, так и внимание!.. — человек, который взял на себя обязательство похоронить донора органов! Вообще любой человек, без уточнений на профессию и отсыл к праву. В том числе распоряжаться органами сможет командир части, начальник госпиталя или начальник тайной или легальной тюрьмы, куда свозят людей, арестованных по абсурдным поводам. В качестве доноров подразумеваются и дети. Формально речь идёт о двух категориях умирающих и умерших — о тех, у кого зафиксирована смерть мозга или остановка сердца. Разумеется, куда предпочтительней донор со случаем смерти мозга, ведь органы, в этом случае, достают из живого тела. Хотя на самом деле смерть мозга — это чисто формальное требование, которое решается «липовой справкой» о травме или инсульте. Вполне здорового человека можно погрузить в наркоз, разобрать на органы и зафиксировать смерть мозга или остановку сердца.

И ещё один важный момент — право на изъятие и трансплантацию получили не только государственные, но и частные клиники, где большие проблемы прозрачности лечебного процесса и учёта. А вот и ещё один криминальный штрих, чтобы вообще снять все вопросы с законностью. Согласие на предоставление своих органов для трансплантации украинцы смогут давать и в электронном виде. И вот представьте ситуацию: лежит на смертном одре человек со смертью мозга или сердца, и вдруг с его телефона приходит СМС с согласием на донорство! Абсурд?! Да нет, что вы, всё в рамках закона Украины…

Но до этого было ещё далеко. Индустрия изъятия человеческих органов на территории бывшего СССР только начинала поднимать голову

Глава 7

Рабочий день у меня не заканчивался никогда. Это называется ненормированный рабочий день иногда это называется казарменное положение. Суть одна ты всё время проводишь на службе. Прорывов в поиске «черных трансплантологов» к сожалению не было. Масть пришла уже тогда, когда уже и не ждали. На пост въехал автомобиль, так себе ничего особенного, но вот пассажиры меня заинтересовали. За рулем обычный нохчи /чеченец/ и машина судя по всему его это была тройка «жигули» зеленого цвета в меру побитая и в меру отремонтированная. Как раз, чтобы никто не позарился. Но я решил проверить этот автомобиль и внимательнее приглядеться к пассажирам. вернее к пассажирке. Это была красивая фигуристая женщина лет 25-28 и как говорят — полна пазуха грудей. Совершенно было непонятно, что она делает здесь на окраине Грозного в момент штурма и ожесточенных боев. И что за кулек на заднем сиденье. Второй пассажир явно русский тоже лет 25 и с военной выправкой. Это уже было подозрительно. Русский с военной выправкой и короткой прической. Это мог быть как наш дезертир, так и наемник из незаконных вооруженных формирований. Документы были идеальными и со всеми печатями федеральной группировки. Я бы сказал слишком идеальными.

Вот поэтому я и начал с проверки автомобиля — подняв капот я сразу увидел, ВИН — номер подчищали. Машина была с перебитыми номерами. Это не было особо новостью, но теперь я мог задержать водителя и пассажиров для проверки. У меня не получилось ничего из запланированного. Меня в очередной раз спасла чуйка. Стало давить затылок и я перекатом ушел к бетонному блоку и это меня спасло. Стреляли все трое и водитель и парень и девушка. Вооружены были кедрами -/ПП91 или «Кедр» (Конструкция Евгения Драгунова) — пистолет-пулемёт, разработанный в начале 1990-х годов по заказу МВД СССР на базе более раннего ПП-71 конструкции Е. Ф. Драгунова.

Первые 40 предсерийных образцов были изготовлены в 1992 году на Ижевском механическом заводе, с 1993 года началось серийное производство на Златоустовском машиностроительном заводе./

Такое оружие ещё не поступило массово в органы МВД РФ, но уже было у этих боевиков и при этом у них имелись идеальные документы. Зачем было стрелять. Надо глянуть в салоне автомобиля, что за кулек там на заднем сиденье и нашел я там ребенка — младенец месяц от роду это уже потом узнал.

По этой линии и пошли. Объявили негласный розыск и стали разыскивать — водителя и пассажиров.

Ретроспектива 2008 год.

Во всем мире примерно миллион пациентов нуждается в трансплантации. Каждый день кто-то из них умирает, не дождавшись пересадки. Те, кто побогаче, ищут посредников, чтобы получить орган за деньги. Круг таких посредников очень узок. Никаких лишних людей, удобно для конспирации. Одни и те же лица ищут богатых пациентов и подгоняют им бедных доноров, учреждают компании, ведут тайные переговоры, потом сопровождают людей на операции. Их периодически ловят. Выписывают смешные штрафы. Сажают ненадолго в тюрьму. Они выходят и начинают по новой.

«Как же я ругался, когда узнал, что они отменили приговор, — говорит судья специальной миссии Евросоюза в Косово Дин Пинелес. — Не хочу повторять те неприличные слова, но, поверьте, у меня их вырвалось немало». Пинелес вел самое крупное в истории дело черных трансплантологов — дело косовской клиники «Медикус». Тщательно разработанное, безупречное по доказательствам дело в итоге было развалено усилиями косовского суда.

Дело «Медикус» привело к разоблачению большой европейской сети. Клиника делала нелегальные трансплантации прямо в косовской столице — Приштине. В 2008 году, как только Косово провозгласило независимость, посредники начали отправлять туда доноров из Молдовы, Украины и России.

Дело «Медикус» привело к разоблачению большой европейской сети. Клиника делала нелегальные трансплантации прямо в косовской столице — Приштине. В 2008 году, как только Косово провозгласило независимость, посредники начали отправлять туда доноров из Молдовы, Украины и России.

По документам доноры ехали в Косово якобы для медобследования. Такая массовая диспансеризация вызвала подозрения у косовской погранслужбы, и оттуда поступил звонок в полицию. Полицейский агент пришел в клинику, потом в аэропорт — и случайно застал там всю компанию: донора и посредников. Расследование понеслось быстрее, чем за клинику смогли вступиться влиятельные люди.

В тот момент правоохранительную систему Косово контролировала миссия Евросоюза — EULEX. Если бы не она, дело, вероятно, удалось бы замять. Потому что у директора клиники были связи в косовском руководстве, и эти связи помогли раздобыть лицензию. По версии следствия, в преступную группу входил директор клиники Лютфи Дервиши, его сын Арбан, несколько посвященных врачей. Доноров и реципиентов подгоняла другая часть группировки — граждане Израиля Моше Харель и Авигад Сандлер (они ускользнули от следствия в Израиль, но там их в конце концов арестовали и осудили). Посредники находили пациентов в Европе и Америке, деньги поступали на счета израильской фирмы, а частично передавались наличными врачам клиники.

Пациенты платили за трансплантацию порядка 70-120 тысяч долларов, донор получал, как повезет — иногда 6000 долларов, иногда 15000, а иногда — ничего. Уже тогда появился приём, который позже преступники использовали очень широко: выплатить донору часть суммы, а остальное пообещать, если он приведет новых доноров. Эта схема вовлечения позже стала встречаться повсеместно.

Дин Пинелес вспоминает, что как только началось расследование, косовская элита начала сопротивление. Потому, что в криминальной трансплантологии были задействованы не только десятки рядовых участников — водители, сопровождающие, медсестры, но и очень уважаемые люди.

«Директором клиники был уролог, очень известный в своей среде человек. Он вступил в партнерство с турецким врачом по имени Юсуф Сонмез, которого хорошо знали среди трансплантологов, он великолепный хирург», — вспоминает судья. Все осложнялось тем, что за 10 лет до этого в Косово шла война за отделение от Сербии, и косовских боевиков также обвиняли в том, что они похищали сербов и цыган и пускали их на органы.

Историей с похищениями людей во время войны занимался по просьбе Совета Европы сенатор из Швейцарии Дик Марти. Он подготовил обстоятельный доклад, в котором доказывал, что похищения и убийства людей с изъятием органов действительно были. И они не закончились после войны. По его словам, правящий класс Косово вступил в сговор с криминалитетом. Торговля человеческими органами продолжилась, только другими средствами. «По нашей информации, существует широкий и сложный международный преступный сговор по заготовке человеческих органов для незаконных трансплантаций по крайней мере в трех странах за пределами Косово, и эта схема действует более 10 лет, — писал Марти в 2008 году. — Мы нашли доказательства тому, что задержания людей с целью заготовки органов, описанные в нашем докладе, тесно связаны с текущим делом клиники «Медикус», не в последнюю очередь через известных косовских албанцев и других лиц, которые являются сообщниками в обоих случаях».

«Нас это очень заинтриговало, — вспоминает судья Дин Пинелес. — Мы подумали, что господин Марти нашел какие-то важные улики по нашему делу. И в ходе процесса мы попытались связаться с сенатором Диком Марти, чтобы он приехал в Косово и выступил в суде». Но оказалось, что доступ к Дику Марти заблокирован. Суд направил официальный запрос в Совет Европы и в Швейцарию и получил отовсюду ответ, что Дик Марти пользуется иммунитетом от допросов, причем таким крепким, что суд даже и помышлять не должен о том, чтобы его допросить. «Мы полагали, — говорит Пинелес, — что после заявлений на такой высокой ноте сенатор Марти пожелает, даже с энтузиазмом, поучаствовать в нашем процессе. Но в ответ мы получили «Нет». Что для нас было крайне удивительным».

Суд в Приштине закончился обвинительными приговорами. В 2013 году директор клиники получил 8 лет тюрьмы, его сын — 7 лет. Но позже судьи Европейской миссии уехали из Косово, и дело взяли в руки местные судьи. На апелляции они нашли в деле процедурные несоответствия, отменили приговор, назначили новый процесс, и главные подсудимые бежали.

Это была, пожалуй, самая серьезная в истории попытка осудить черных трансплантологов. Были и другие провальные процессы. В середине нулевых в России развалилось знаменитое «дело 20-й больницы», а совсем недавно, в 2020-м, в Казахстане суд оправдал трансплантологов, которые проводили коммерческие пересадки почек. Везде дело закрывали по одной и той же схеме: сначала профессиональное сообщество напоминало, какие заслуженные врачи оказались под следствием, затем останавливались любые операции по пересадке органов, после чего суды начинали принимать решения в пользу врачей.

Куда более важно, что все эти дела: и в Косово, и в Москве, и в Казахстане, объединяет еще одно обстоятельство: за нелегальными операциями стояла одна и та же международная группа посредников. Это узкий круг, участники которого действуют уже более двух десятилетий в десятках стран.

Израиль занимает «непропорционально большую» долю на рынке черной трансплантологии, выяснили в своем расследовании журналисты New York Times. Дело, судя по всему, в том, что к началу 2000-х из-за несовершенства израильских законов, сложилась особенно острая ситуация с пересадками органов: лист ожидания растянулся на годы, и у многих пациентов просто не было шансов дожить до операции.

Этим воспользовалась группа людей, которые создали несколько фирм, предлагавших трансплантацию за рубежом (подразумевалось, что фирма решала и проблемы с поиском доноров). Компании открывались и закрывались, но, по сути, делали одно и то же. Последним воплощением такой компании стала компания MedLead, владельцем которой по документам значится гражданин Израиля Роберт Шполиньске. Об этом человеке почти ничего не было известно: ни фото, ни биографии, ничего. Писали только, что его партнером был другой гражданин Израиля — Борис Вольфман.

Это партнерство было самым тесным образом связано с делом «Медикус». Про Бориса Вольфмана писали, что он — протеже Моше Хареля, главного координатора в косовском маршруте. Таким образом, здесь произошла смена поколений: на место Сандлера/Хареля пришло следующее поколение — Шполиньске/Вольфман.

Выходец из СССР Вольфман (родившийся то ли в Узбекистане, то ли в Украине) засветился в журналистских расследованиях по всему миру. О его невероятных приключениях писали журналисты от Шри-Ланки до Коста-Рики: он вербовал доноров и разыскивал клиники в самых экзотических местах. В Украине он попал под следствие, но успел уехать. В Израиле расследование все-таки добралось до него, и он дал показания о том, что лично составлял объявления «куплю почку…» на русском языке и размещал их в газетах в странах бывшего СССР (об этом писала израильская пресса). Вольфман попадал под арест в Турции и Албании, но каждый раз ненадолго. Он остается в списке разыскиваемых через Интерпол преступников и при этом щедро делился своими фотографиями в соцсетях.

Но вот о его партнере — Роберте Шполиньске до сих пор не удавалось найти никаких подробностей — только пустая страничка на Фейсбуке. О нем много писали, его компания все время упоминалась в публикациях о черных трансплантологах, но сам он как-то держался в тени. Хотя, как становится понятно сейчас, он скрывался буквально у всех на виду. Его фотографии были развешаны даже на профильных сайтах, только без подписи. Вы бы никогда не подумали, что этот улыбчивый человек — и есть черный трансплантолог Роберт Шполиньске.

Зацепку удалось найти в решении израильского суда. В 2016 году компанией израильских подпольных посредников занимался суд в Тель-Авиве; в документах суда имя владельца компании МедЛид было записано как «Шполянский». По этому имени в соцсетях уже нашелся человек с очень интересным кругом знакомств, во многих деталях совпадавший с тем Шполиньске, которого искали журналисты. На фотографиях мы видим человека, который отслужил в израильской армии, увлекается фитнесом, дружит с такими же физически крепкими ребятами, спортсменами, выходцами из бывшего СССР.

На одних фотографиях Роберт Шполянский — в обнимку с Борисом Вольфманом, на других — с человеком, похожим на Роини Шимшилашвили (еще один человек из розыскного списка Интерпола — разыскивается за похищения людей и причинение вреда здоровью, так часто обозначают теневых посредников). Чтобы убедиться, что это тот самый Роберт можно зайти на страницу компании МедЛид. Там его можно увидеть среди людей, сопровождающих пациентов на трансплантацию. Оказывается, владелец компании лично отвозит своих клиентов на операции в другие страны.

Ретроспектива 2 — 2004 год.

В России черных трансплантологов перестали ловить после скандального «дела 20-й больницы». В 2004-м году прокуратура фактически обвинила врачей в попытке убить пациента ради органов. Суд длился два года, в итоге всех оправдали.

На защиту врачей тогда встал лично Валерий Шумаков — провозвестник трансплантологии в России, директор профильного НИИ. Он заявил, что врачебному делу нанесен страшный вред, что операции сейчас остановятся, — что и случилось. После этого дело быстро развалилось.

Когда-то именно усилиями профессора Шумакова и был принят закон «О трансплантации» 1992 года, который действует в России до сих пор. СМИ утверждали, что лоббировать закон ему помогали коллеги, в том числе — Анатолий Долбин (заведующий лабораторией типирования НИИ трансплантологии). Это интересная подробность, потому что, судя по всему, Анатолий Григорьевич является сыном резидента советской разведки в США Григория Долбина. По крайней мере в рассекреченных документах ЦРУ состав семьи советника посольства Григория Долбина описан так: жена Анна, сын Анатолий и две дочери. Связаться с Анатолием Долбиным для этой публикации не удалось.

Неясно, насколько помощь Анатолия Долбина оказалась важной, но очевидно, что закон, который пробил профессор Шумаков, а также прецедент 20-й больницы, сделали отечественных трансплантологов практически неуязвимыми. Закон вводил презумпцию согласия, по которой любой пациент со смертью мозга по умолчанию становился донором органов, а прецедент 20-й больницы надолго отбил у правоохранительных органов охоту начинать дела против трансплантологов.

Между тем в деле было много вопросов, которые так и остались без ответа. Например, Московский центр органного донорства (МКЦОД) поторапливал врачей в больницах, чтобы они признали пациентов безнадежными; что директор МКЦОД Марина Минина якобы даже доплачивала реаниматологам по 200 долларов за одного нового донора; и что, наряду с официальным листом ожидания донорских органов, существовал и неофициальный — для своих, куда попадали, среди прочих, иностранные граждане. И этих иностранных граждан оперировали в Москве под видом россиян, — вся это операция называлась «красить больного».

Минина до сих пор возглавляет МКЦОД. За эти годы она защитила кандидатскую и докторскую диссертации. Отзыв на докторскую диссертацию написал главный трансплантолог Минздрава Сергей Готье, и сегодня Минина сама входит в диссертационный совет НИИ трансплантации и искусственных органов, который возглавляет Готье.

В России немногие понимают, какой именно порядок изъятия органов действует в стране. Чтобы получить орган от посмертного донора, пациенту надо встать в лист ожидания. При этом высокая позиция в листе не означает, что шансов на операцию больше. Орган могут отдать пациенту, которому операция требуется срочно, или тому, у которого показатели совместимости выше (а значит, больше вероятность, что орган приживется.) Здесь открываются большие возможности для манипуляций.

В Москве распределением органов занимается Московский координационный центр органного донорства (МКЦОД) . Ни один орган не может быть изъят без его участия, или отдан на пересадку без его участия. Приказ Департамента здравоохранения Москвы определяет, что МКЦОД и организует, и сам контролирует процедуру распределения.

Глава 8

Ниточка была слишком тонкая, чтобы вытащить этих преступников на следствие. Отстреливаясь, они уходили в развалины. Взять их не удалось. у нас остался ребенок, но никаких данных откуда и куда этого ребенка переправляли у нас не было. Я ни разу не детский врач и на блокпост никого кто бы разбирался в детской медицине не было. Поэтому и сообщили в штаб о случившемся и запросили детского врача.

Машина с врачом пришла через час. С врачом прибыло два спецназовца для охраны. Машиной для транспортировки оказалась машина «скорой помощи». Врач осмотрел ребенка и заявил, что ребенка необходимо срочно доставить в детскую больницу в Назрань. И ребенка бы увезли. Только мне пришло в голову осмотреть кабину этого автомобиля «Скорой помощи» и там совершенно случайно — вся кабина вычищена, но чистили наспех и пропустили участок под сиденьем пассажира. Вот там я провел ладонью и обнаружил еще не засохшую кровь.

Охрана этого детского врача /молодой женщины/состояла из двух парней в камуфляже и с новыми автоматами и обвешанными со всех сторон снаряжением. Так, собственно, никто и не ходил в Грозном. подозрительно всё это было.

Первое — врач прибыл через один час, такого не могло быть. Просто не могло быть.

Второе — лужа крови под сиденьем в кабине автомобиля «скорой помощи».

Третье — обмундирование и снаряжение у прибывших было совсем новым и необмятым. Снаряжения было слишком много.

Все эти факторы были косвенные и я просто решил спровоцировать прибывших. Если наши, то ничего не будет — если нет, то они дернуться.

Подхожу к машине «Скорой помощи», автомат на боевом взводе и командую склонившемся над ребенком врачу и двоим в камуфляже — руки вверх. Попались гады.

Я ожидал реакции но не такой молниеносной. Меня сбили ногой из положения склонившись вперед. Удар ногой назад. Сбили, но я успел выстрелить и затем просто стрелял очередями. Приехавшие пытались акробатическими прыжками уйти из-под обстрела, но не удалось. Не миновать мне ареста и суда, да трупы настоящих врача и водителя «скорой помощи» нашли в развалинах дома неподалёку.

После этого меня выпустили из-под ареста и вернули оружие.

Но в любом случае надо было искать тех людей у кого забрали ребенка. Это место и эти люди должны быть где-то рядом. Идти со мной никто не захотел. Поэтому пошел один и стал искать по подвалам. Нашел практически сразу. В подвале были трупы нескольких человек. Судя по всему, местные жители. Женщина только родила и поэтому не стали эвакуироваться. Как я понял, что это те, кто мне нужен. У женщины было молоко в грудях. Она кормила грудью. На рубашке были следы молока. Свидетельство о рождении отсутствовало. В Грозном уже давно отсутствовала нормальная власть. Документов никому не выдавали. Расстояние между блокпостом и местом расстрела семьи было примерно восемьсот метров. Но эти бандиты ничего не опасались у них были отличные документы.

След нашли в машине «Скорой помощи». В кабине автомобиля обнаружили путевой лист из которого следовало, что ребенка должны были отвезти во Владикавказ и была указана организация куда доставить ребенка. Но не успели. Пока готовили документы на проведение обыска, пока собирали группу и искали следователя — представители международной благотворительной организации уже успели покинуть помещение и город. Никого не смогли задержать.

Нам на блоке тоже прилетело. Боевики нас не трогали. Обойти блокпост не представляло труда. Поэтому нас никто не тревожил. Только после того как на блоке убили боевиков приехавших за украденным ребенком начались движения вокруг.

Ночью кто-то шарил вокруг блокпоста. Когда рассвело я пошел посмотреть. Множество следов вокруг показывали два района сосредоточения и направление атаки с двух сторон на блокпост. Я не самый умелый следопыт, но тут бы и слепой увидел. Судя по всему — кто-то военный на всю голову проводил учения по атаке на наш блокпост. У меня в запасе было пара мин — выменял у саперов на водку. Парни хотели снять стресс, а мне нужны были мины. Вот и поменяли на водку.

Ставить мины я не умел, поэтому пошел в расположение инженерной разведки и поставил пару бутылок спиртного. Они же скрытно вечером установили МОНки перекрывающие направление этих двух атак. Этой же ночью нас атаковали. Попытались атаковать. Вышли на позицию и пошли в атаку и были уничтожены взрывами мин.

Наверное, все читатели знают, что такое МОНка. Но для порядка расскажу, что это такое — МОН-50 — противопехотная осколочная мина направленного поражения. Предназначена для поражения живой силы противника, в том числе в грузовом и легковом транспорте. Разработана в 1960-х — 1970-х годах. Мина взрывается от электродетонатора в управляемом варианте или от запала при установке на взрыватель МВЭ-72 (МВЭ-НС), или взрыватель серии МУВ. Взрывом заряда элементы направляются в сторону выпуклой части мины. Подавляющее количество поражающих элементов разлетаются в зоне с горизонтальным углом 54°. Мина может устанавливаться в управляемом варианте, с электродетонатором ЭДП-р (ЕДП), запалом МД-5М с накольным механизмом НМ-71 или в неуправляемом варианте с взрывателем МВЭ-72 (МВЭ-НС), или взрывателем серии МУВ. Мина может устанавливаться на грунт (в снег) на ножках или крепиться на местных предметах с помощью струбцины. В качестве поражающих элементов могут использоваться цилиндрические осколки либо шарики.

Утром мы собрали трупы и осмотрели следы волочения, были раненные и много. Так как не забрали трупы, видимо сил и средств хватило только собрать раненных и оружие.

Атака была сорвана, но мстительность боевиков была известна. Если не удалось таким способом нас уничтожить, значит будут искать другой вариант.

Самый вероятный — это подрыв автомобиля, начиненного взрывчаткой на КПП. Призывать усилить бдительность было бесполезной тратой времени. Сотрудники дежурившие на КПП уже приспособились к обстановке и стали жить в удобном для них режиме. Опять работало правило — кому война, кому мать родна. Проезд через КПП просто стал платным.

Только продажность работников на шлагбауме не отменял теракт. Поэтому меня усилили группой поддержки из числа сотрудников ФСК или если говорить точнее меня прикомандировали к группе захвата. Ждали автомобиль со взрывчаткой, но как-то не верилось — совсем рядом идут бои и, казалось бы, все силы должны быть брошены туда в сражение. Но нет у боевиков нашлись и силы и средства, что бы уничтожить того, кто сорвал такую прибыльную операцию.

У боевиков был цейтнот. Надо было вывозить доноров и уже изъятые органы. Срок хранения изъятых органов очень небольшой и до этого им удавалось укладываться в сроки. Здесь им помогали наши продажные представители штабов. Не все, кто служит в штабах предатели, но большинство предателей из штаба. Эти твари выдавали настоящие пропуска и документы, снабжали новейшим оружием НВФ и помогали вывозить и доноров и органы изъятые у пленных и местных жителей. Особого различия эти нелюди не делали — органы изымали и у боевиков и у пленных и у местных жителей.

Всё это скопилось, но вывезти мы мешали. Буквально через день после неудачной атаки на блокпост я увидел как к КПП едет КАМАЗ тентованный и судя по осадке нагружен основательно. Так бы мы и ушли на небо, но водитель смертник решил всё сделать правильно и повязал зеленую повязку на голову. Грузовик шел один и без охраны так не могло быть. Уже давно военные автомобили ходили только колонной. И повязки смертников водители из числа федеральных сил не носят. Снайпер стал работать по колесам. Что произошло потом неясно — то ли пуля попала во взрывчатку то ли дистанционный подрыв. Взрыв произошел за сто метров до КПП. Спаслись все, кто был на КПП, но все они были контужены.

Теперь после подрыва смертника было ясно— мешаем очень сильно. Значит база этих нелюдей где-то здесь, недалеко от блокпоста. Маршрут вывоза именно здесь.

Изучение карт и опросы пленных и местных жителей ничего не давали. Мне же в голову пришла одна мысль. В свое время, когда я был прикомандирован к армейцам мы нашли карту с подземными ходами боевиков. Затем многое случилось и карта потеряла свою актуальность. Но там на карте был квадрат, обведенный черным карандашом. сейчас этот квадрат был в тылу федеральных войск и находилось это место недалеко от блокпоста. Проверять этот черный квадрат пошли уже на всякий случай. Была уверенность, что зря идем. Но наша уверенность в бесполезности наших действий не оправдалась. Именно там и оказалась эта тайная база черных хирургов. Они устроились с комфортом — на территории небольшой автобазы. имелось и независимое автономное водоснабжение и большой генератор для снабжения электричеством. были там и стационарные холодильники для хранения изъятых органов. Были и подвалы для содержания людей, которых планировали пустить под нож.

Охрана была небольшой, но вооружены охранники были солидно. Только нас ждали с поверхности мы же пришли по подземным коммуникациям. Обнаружить мы обнаружили, но вот взять не смогли. Мы вошли в подвал и тут нам ход дальше отрезала решетка и загудела сирена. Мы успели отойти в подземный ход и выскочить в люк на поверхность. Через три минуты произошёл подрыв. Огонь выплеснулся из колодца и послышался гул подземного взрыва и затем произошел и наземный подрыв и огонь скрыл эти постройки базы. Сгорело всё, что там было. Пожар бушевал несколько дней. Выгорело всё, что могло сгореть и расплавилось то, что не могло гореть. Никаких свидетельств, что здесь было не осталось. Хвост черные хирурги рубили качественно. Более в Грозном следов черных хирургов не было.

В России черные трансплантологи решили работать под защитой закона и инструкций.

Ретроспектива 2019 год

«Сказки про черных трансплантологов вызывают печальную улыбку»

Завотделением трансплантации почки Института Склифосовского о том, как не стать донором органов

По данным газеты, в ближайшее время ожидается решение Европейского суда по правам человека по делу Алины Саблиной, родственники которой жаловались на то, что их не уведомили о посмертном изъятии органов. В июне Мосгорсуд рассмотрит жалобу по аналогичному делу. Заведующий научным отделением трансплантации почки и поджелудочной железы НИИ скорой помощи имени Склифосовского Алексей Пинчук рассказал корреспонденту газеты Валерии Мишиной, как в России можно выразить согласие или несогласие на посмертное донорство, как работает система распределения донорских органов и сколько времени пациентам приходится ждать орган для пересадки.

— Российские чиновники говорят о растущем числе операций по пересадке органов. Одновременно в суды поступают иски от родственников погибших в ДТП и ставших посмертными донорами: семьи жалуются на изъятие органов без уведомления. Что происходит в российской трансплантологии?

— Принципиально значимых изменений в нашей отрасли в течение последних лет десяти мы, к сожалению, не наблюдаем. Есть определенные успехи. Например, мы начали активнее внедрять те виды трансплантации, которые раньше в стране практически не выполнялись: это пересадки сердца и печени (в единичных центрах они даже стали рутинными), трансплантация легких, пересадка поджелудочной железы... 10–15 лет назад это были редкие, единичные случаи. Сейчас такие операции, можно сказать, поставлены на поток, но, к сожалению, не по всей стране, а лишь в ведущих, наиболее крупных трансплантационных клиниках.

— Ничего глобального не произошло, просто мы уже, наверное, подошли к той черте, когда понимаем, что без соответствия общемировым тенденциям, без того, чтобы шагать в ногу с мировой медициной, мы оказываемся на периферии. Поэтому начали активнее эти методы осваивать и пытаться внедрять в повседневную клиническую практику. Клиник, которые работают со всеми видами трансплантаций органов, в нашей стране не так много, можно выделить около пяти лидирующих в этом отношении, не больше. Это в первую очередь Национальный центр трансплантологии имени Шумакова и институт Склифосовского, который является крупнейшей городской трансплантационной клиникой в столице. Все остальные по масштабам пока уступают — краевая больница имени Очаповского в Краснодаре, МОНИКИ имени Владимирского в Подмосковье, областные центры трансплантации в Ростове, Новосибирске… Но, к сожалению, в целом по стране...

Как ищется орган для пациента?

— Очень важно заметить: не орган «ищется», а к уже имеющемуся, изъятому донорскому органу, с определенным набором медицинских характеристик, подбирается наиболее подходящий реципиент из всего списка нуждающихся — из так называемого листа ожидания. Подбор реципиента кроме множества медицинских показателей производится в том числе и с учетом длительности ожидания. Когда в реанимационном отделении, к сожалению, не удается спасти больного с инсультом или тяжелой травмой головы и, если ни он сам, ни его родственники активно не высказались против возможного изъятия органов, после констатации смерти они могут быть использованы для трансплантации. Специалистами донорской службы органы извлекаются и на короткое время консервируются. Для уже имеющегося органа подбираются реципиенты из листа ожидания, кому этот орган наилучшим образом подходит. А уже из этого сокращенного списка — тот, кто наиболее долго ожидает операции.

— Некоторым пациентам нельзя пересаживать орган. В чем причина и что это за пациенты?

— Таких пациентов с каждым годом становится все меньше. Мы сейчас очень либерально относимся, например, к фактору возраста. Еще относительно недавно пациенты старше 60 лет практически не рассматривались как кандидаты на пересадку. Сегодня же мы успешно оперируем больных намного старше 70 лет. Если пациент может перенести наркоз и серьезное хирургическое вмешательство, если потенциально после трансплантации он проживет, как минимум пять лет, мы стараемся ему помочь. То же касается и пациентов с аутоиммунной патологией — когда организм сам «пожирает» свои органы. Раньше таких больных почти не оперировали — ведь как иммунитет повредил собственные почки, так же в кратчайшие сроки он расправлялся и с пересаженной. А сейчас у нас есть возможности успешно предотвращать подобные ситуации. Например, пациенту с сахарным диабетом одновременно проводится пересадка почки и поджелудочной железы. Почечная недостаточность ликвидируется, а диабет фактически излечивается и в дальнейшем не повреждает пересаженную почку.

— Наше слабое место в системе административных решений, во взаимодействии донорской службыс теми стационарами, где стараются спасти жизнь пациентам, но не всегда это удается. Например, при несовместимой с жизнью травме головы или тяжелом повреждении головного мозга в результате инсульта, нарушения кровообращения. Когда все подобные случаи будут охвачены вниманием донорской службы, поверьте, наш уровень органного донорства существенно вырастет. Опять же Москва тому яркий пример. Средний уровень органного донорства в Москве также оставляет желать много лучшего, но по крайней мере на этом локальном примере видно, что при должном подходе, в первую очередь за счет административных, организационных усилий, можно достигнуть уровня в пять раз выше, чем в целом по стране.

Но до такого уровня — перехода из подполья в официальную медицину было ещё далеко.

После уничтожения городской базы черных хирургов на нас ополчились не только боевики, но и представители федеральных органов власти. Прокуратура решила проверить законность наших действий. Обломались работники прокуратуры по полной — во-первых мы были в юрисдикции военной прокуратуры. Во-вторых— никаких официальных документов не существовало. Поисковую операцию мы проводили без утверждения в штабе. Свидетелей не имелось.

Глава 9

Наступил очередной день на войне. Ночью была не моя смена и мне удалось поспать. Всю ночь стреляли, и мы и в нас. Но я как лег, так и проспал всю ночь и даже не повернулся на другой бок. Меня не разбудили даже залпы орудий самоходной артиллерии. Утром пока умывался и чистил зубы увидел, что зубная щетка на выброс и где достать новую. Здесь в Грозном магазины не работали и надо было ехать либо в Моздок, либо в Ханкалу там был «Военторг» и можно было затариться бытовыми мелочами. Затем пожарил яичницу на сале и чувствуя себя практически на курорте сел завтракать. неприятности начались уже за кофе. Здесь кофе был только растворимый, но и тот был в дефиците. Допивал я свою кружку уже слушая очередное задание.

В развалинах города стали находить растерзанные тела детей пяти — семи лет и тела находили в уже зачищенных кварталах. Национальность детей была разной и русские и чеченцы и украинцы и ингуши. Уголовные дела были возбуждены военной прокуратурой, но следственные действия фактически не проводились. Возможно всё бы так и осталось как было. Уголовные дела затем бы приостановили за неустановлением лиц, подлежащих привлечению к уголовной ответственности. Но появились зарубежные журналисты и стали раскапывать всё неприглядные стороны жизни в городе Грозном во время штурма федеральными войсками. Дело стало резонансным и срочно стали искать оперуполномоченных уголовного розыска. Под рукой оказался я и меня дернули в Ханкалу.

Инструктаж и получение отдельного поручения следователя заняло немного времени. Больше времени ушло на заведение оперативных дел. Ту часть оперативного дела, которую копируют из уголовного дела скопировали быстро. Там и было по паре десятков листов.

Данных судебно — медицинской экспертизы пока не было. Тела потерпевших увезли в Ростов — на — Дону и результаты еще не пришли. Свидетелей в горящем городе не нашли. Проводить типовые оперативно — розыскные мероприятия в условиях непрерывных артиллерийских обстрелов и авиационных ракетно — бомбовых ударов по жилой застройке было не просто затруднительно банально опасно для жизни. Но как всегда — есть преступление значит уголовный розыск будет искать преступников. Да, преступником у нас может назвать только суд. Но это уже просто слова. Именно уголовный розыск устанавливает лиц, совершивших преступления — далее уже идет бюрократия и оформление бумаг.

Скопировав из уголовных дел собранные материалы сел изучать, что же у нас было.

Было семь жертв. Дети и мальчики и девочки от пяти до семи лет. Убиты очень жестоко у каждой жертвы от пятнадцати до пятидесяти ран от ударов ножом. Все тела имели следы сексуального насилия. Было ли сексуальное насилие до смерти или после будет ясно после получения заключения судебно-медицинской экспертизы. Сейчас ясно только одно — преступник набрасывается на жертву и наносит множество ударов ножом и совершает сексуальное насилие. По полу жертвы преступник или преступники различий не делают. Среди жертв и мальчики и девочки. По национальности жертв тоже различий не делают. Есть и русские и чеченцы. В первом приближении можно исключить условно военнослужащих федеральных сил и, наверное, исключить мотив месть. Потерпевшие имеются среди всех сторон боевых действий. Наиболее перспективная версия — это лицо страдающее психическими расстройствами и таким образом это лицо удовлетворяет свои сексуальные запросы.

Военнослужащие федеральных сил худо — бедно, но при призыве проходили медицинскую комиссию. Откровенно больных и состоящих на учете у психиатра не должны были призывать. Боевики из незаконных вооруженных формирований медицинскую комиссию не проходили и если бы жертвы были только русские, то и версия бы прекрасно сложилась. Звери — чеченцы убивают русских детей. Но среди жертв большинство чеченские дети и как установлено, по крайней мере двое из жертв имеют родителей, состоящих в НВФ. Поэтому и эту версию придется пока отложить. Хотя очень удобная версия.

Ладно отбросим удобные и неудобные версии. Будем изучать уголовные дела и жертв.

Идем по порядку. Самое первое тело обнаружили 12 января 1995 года. Обнаружили в развалинах жилого пятиэтажного дома. Обнаружили саперы — отошли в развалины по естественным надобностям и обнаружили растерзанное тело ребенка. Сообщили по команде и прошло пять дней прежде, чем туда добрался следователь прокуратуры. Хотел написать отказной материал, но следы убийства и маскировки трупа были слишком явными и уголовное дело все-таки возбудил. Жертва до сих пор не опознана, но по некоторым физиологическим приметам мусульманского вероисповедования. Свидетелей не обнаружено. Жители дома / список установленных жильцов дома прилагается/ исчезли в неустановленном направлении. опрашивать некого. Но зацепка все равно есть — жители могли уйти в бомбоубежище за пару кварталов от развалин своего дома. Значит там и надо искать и опрашивать людей.

Вторая жертва обнаружена пятнадцатого января 1995 года на полосе развалин, которую никто не контролировал. Это оказался девочка примерно семи лет. Также погибла от множества ударов ножом и скорее всего изнасилована. Тело сильно пострадало от пожара и опознание невозможно. Личность не установлена. Обнаружена при зачистке и опять следователь прокуратуры появился через пять дней. Место обнаружения жертвы — двор четырех домов, разрушенных полностью. Свидетелей, естественно, нет.

Остальные жертвы обнаружены при аналогичных обстоятельствах. Повреждения тел совпадают с первыми обнаруженными жертвами. Жители этих разрушенных домов могли прятаться в бомбоубежищах поблизости. Надо начинать оттуда и искать возможных жертв. Последнее из обнаруженных тел нашли 15 февраля, сейчас уже 20 февраля, но сведений о новых жертвах нет. Возможно, преступник покинул город и теперь нам его не достать.

Надо начинать с опроса жильцов домов, в развалинах которых и обнаружили трупы.

Сборы на оперативно-розыскное мероприятие — опрос жильцов домов были похожи на сборы на выход в тыл противника. Автомат, боезапас и аптечка. Бронежилет и каска. Одно отличие папка с листами бумаги и пара ручек. Все что нужно, чтобы зафиксировать объяснения возможных свидетелей. Дополнительно с собой у меня бланки допроса свидетелей. Следователь не хочет идти со мной и ограничивается отдельным поручением, которым поручает мне допросить свидетелей.

Идти пришлось в одно лицо. Места расположения бомбоубежищ уже в тылу федеральной группировки и боевиков там не должно быть. Утверждение весьма спорное, но спорить с генералом бесполезно. Всё равно что плевать против ветра... Прихватив дополнительно гранат вышел в дорогу.

Всю дорогу до первого бомбоубежища меня угнетало плохое предчувствие, и я достал одну гранату и держал её в руках. Попадать в плен я не собирался. Но всё равно напали на меня неожиданно. Мне на дороге встретились боевики НВФ в нормальной нашей форме одежды и даже сказали пароль. Я подумал, что зря чуйка у меня кричит и тут же меня повязали. Гранату я успел вырвать кольцо, но у меня вырвали гранату и закинули в развалины.

В себя я пришел уже связанным. Сижу у стены в развалинах и понимаю, мне конец. Эти боевики пришли не за языком они заняты чес то другим.

-Что очнулся русский. Я сотрудник департамента шариатской безопасности, и мы ищем шайтана, который убивает детей, судя по тому, что у тебя мы забрали ты идешь в бомбоубежище допрашивать свидетелей. Это вполне такой европейского вида мужик. Борода даже такая аккуратная.

-Да я ищу этого убийцу детей. Если у Вас есть какая-либо информация по этому делу, то я должен вас допросить.

Тихий смех был мне ответом.

-Ладно русский твое счастье. Останешься живой. Вот тебе список тех жильцов кто мог что-либо увидеть. Только ты нам отдашь этого шайтана, когда найдешь.

-Нет. Не отдам. Я его сам убью. Такая тварь должна умереть.

Мне оставили мои вещи и положили рядом со мной нож и боевики ушли.

Первое что пришло в голову была молитва. была она очень сумбурной но от всего сердца.

На удивление у меня не взяли ни автомат, ни гранаты, ни личные вещи. Впрочем, эти боевики не выглядели таким уж изможденными и нуждающимися. Хорошо, что ничего не взяли. Замучился бы отписываться о обстоятельствах захвата и как я освободился от плена. Так же и объяснять нечего не надо.

До убежища жильцов мне оставалось дойти пару кварталов. Поэтому добрался быстро.

В бомбоубежище жило почти сто человек в ужасных условиях без воды и пищи. За водой и дровами ходили в развалины там же искали еду.

Про тот день, когда в развалинах нашли тело истерзанного ребенка никто ничего не мог рассказать. Дом уже разбомбили и уцелевшие ушли сюда в этот подвал.

Единственная деталь, выбивающаяся из обычного течения дел. обычной для города который штурмуют и в котором идут уличные бои — во двор приезжали журналисты из какого то западного СМИ — мужчина и женщина. Взяли пару интервью у жильцов дома и осмотрев дом и двор уехали. Кто такие никто из свидетелей не мог сказать. Иностранцы точно, говорили на немецком языке. Одна из свидетелей и была как раз учительница немецкого языка. Именно она и определила, что иностранцы и немцы. Немецкий у них был как родной. Приметы были очень расплывчатые — лет по тридцать среднего роста. Одеты в жилеты с надписью Пресса. Больше ничего нет.

Теперь надо было идти в соседний квартал и говорить со следующими свидетелями.

Пройти удалось быстро и не попасть под минометный обстрел. успел укрыться в подвале и загрохотало. Грохот взрывов был привычным шумом. Здесь тоже было также устроено как в прошлом укрытии. Так же нет воды и дров. Также за всем надо идти в развалины под обстрел. Также ходят по очереди.

Свидетели тоже ничего не видели и не знают. Люди измучены лишениями жизни в городе, который штурмуют и также уже на грани умопомешательства от голода и холода.

На всякий случай при допросе свидетелей интересуюсь — не было ли военнослужащих федеральных сил в указанный период во дворе или рядом с домами. Нет военные сразу ушли за боевиками и не те ни другие там не появлялись.

Из чужих были иностранные корреспонденты. Двое мужчина и женщина. почему иностранные корреспонденты. Как поняли, что иностранные журналисты. Очень просто, говорили на немецком языке и жилеты с надписью ПРЕССА. Поэтому и сделали вывод — иностранные корреспонденты и работают эти корреспонденты под охраной чеченских формирований. Даже сейчас свидетели не стали называть боевиков бандитами. До сих пор боятся, что мы федералы уйдем, а им продеться жить здесь в Чечне. Как мог стал успокаивать, что мы федеральная группировка никогда не уйдем и не дадим больше бандитам терзать граждан России. Меня послушали, но не стали соглашаться ни спорить со мной. Просто промолчали. Только тогда я вспомнил из своего прошлого будущего. Мы уйдем и всех бросим в 1996 году. И будь проклят навеки Лебедь подписавший тот гнусный мир. Пусть горит в аду.

После того как я вспомнил, что будет дальше в Грозном я перестал убеждать всех, что мы пришли навсегда и стал просто опрашивать свидетелей.

Тех, кто видел журналистов оказалось пятеро. Это было больше, чем в предыдущем убежище и примет они запомнили больше. Даже запомнили имя мужчины — журналиста. Имя было — Курт. Фамилии никто не запомнил. Возраст до тридцати. И мужчина, и женщина практически одного возраста. Он брюнет, она — блондинка. Лица правильные без особых примет. Рост средний. Интересовались жизнью людей, проживающих в домах вокруг этого двора / где затем и обнаружили тело жертвы/. детьми не интересовались. политических вопросов не задавали.

Были под охраной боевиков НВФ и у них был свой автомобиль с надписью ПРЕССА на крыше автомобиля. Боевики сопровождали этих журналистов на БТР. БТР имел бортовой номер 102 и имел символ на борту. Символ — голова волка.

Уже было 16 часов и надо было покидать этот район и выходить к постам федеральной группировки. Второй раз попадать в плен не хотелось. Теперь я шел очень осторожно и успел первым обнаружить группу ДШБ и занять боевую позицию. Боевики не собирались со мной воевать. Старший этой группы шариатской безопасности оставил оружие и подошел ко мне с голыми руками. он принес мне пару папок с бумагами и оставил бумаги мне. Затем боевики растворились в развалинах. Преследовать никого не стал. Мне и так на сегодня экстрима хватило. Папки содержали бумаги на двух языках. Копии следственных документов были на чеченском, но имелся перевод на русский. Теперь мы могли установить личности этих двух погибших детей и теперь можно было допросить родителей и родственников.

Фамилии жертв не суть важны. Звали потерпевших -мальчика Магомет и было ему пять лет от роду, девочка была семилетней и звали её Луиза. Имелись и адреса жертв как в Грозном, так и вне Грозного в поселке неподалеку от Грозного. Там в поселке эти семьи и проживали с начала штурма города.

Туда я и отправился на следующий день. Говорить со мной не хотели. Только то что у дома стоял БТР с солдатами федеральной группировки как-то влияло на чеченцев. По-русски типа никто не говорит и вообще они нечего не знают. Тогда я зашел с козырей, достал папки, которые мне передали из шариатской безопасности и попросил объяснить почему в этих оказаниях свидетели дают другие показания.

Наличие у меня документов шариатской безопасности вызвало шок у свидетелей, и они стали давать показания. Дети действительно пропали отсюда из поселка. Нет в тот день в поселке не было военнослужащих федеральных сил, боевиков из незаконных вооруженных формирований тоже не было. Дети пропали в один день, но, когда точно по времени никто сказать не может. Вот они были в обед и вот к ужину этих детей нет.

Ужин — это главный прием пищи в чеченской семье и собираются все. И именно в ужин и было выяснено — пропали дети. Нет в этот день ничего необычного не было. И только один человек смог сказать, что-то конкретное о необычном в тот день. Один из братьев Магомета видел на окраине поселка автомобиль и БТР с боевиками НВФ, и он также видел, как к автомобилю подходил Магомет, но что было дальше он не знает. Они с друзьями шли по своим делам на другой конец поселка.

Примет этих людей он не видел и не знает.

Время поджимало надо было уходить. Но появилась надежда найти след, и я остался в поселке. Мое сопровождение не захотело рисковать и ушло из поселка в то время, как и было запланировано. Мне было страшно оставаться одному, но надо было опросить ещё жителей домов на том краю поселка, где в последний раз видели Магомета. Меня взялся сопровождать по тем домам один из стариков семьи Магомета, и мы пошли разговаривать с людьми. через час как ушел БТР федеральных сил в поселке появилась та же группа шариатской безопасности, с которой я уже дважды пересекался. Можно сказать по-дружески, но скорее уже привычно мы поздоровались и пошли вместе по домам. Понимал ли я, что департамент шариатской безопасности противник федеральной власти. Понимал. Но сейчас всё это отошло на второй план. Мы шли по следу зверя и это был общий враг.

Люди, видя рядом со мной боевиков НВФ разговаривали более охотно и нашлось два свидетеля. Свидетелей не похищения но эти люди смогли дать описание автомобиля и БТР, который сопровождал этот автомобиль.

Автомобиль был легковой, синего цвета на крыше автомобиля белыми буквами была надпись «ПРЕССА» и даже запомнили две цифры из номера «13». За рулем автомобиля был мужчина лет тридцати, брюнет, в жилете с надписью «ПРЕССА» и в автомобиле была пассажир — женщина, блондинка с правильными чертами лица возраст до тридцати лет.

БТР — 80 был окрашен краской зеленого цвета и никаких особых примет. Номер на борту 102 и на борту был профиль волка. Сколько человек было из охраны неизвестно.

След был достаточно зыбкий, но в месте похищения двух жертв видели автомобиль с надписью «ПРЕССА» и БТР с номером «102» и с тактическим символом «профиль волка». Также видели двух человек мужчину и женщину в жилетах с трафаретом «ПРЕССА».

В местах обнаружения тел жертв, похищенных из этого поселка, видели похожие автомобиль и БТР и похожих людей. Это был зыбкий, но след.

Глава 10

Несмотря на то, что нас удалось установить возможных подозреваемых ясности в деле не добавилось.

У нас было два возможных подозреваемых по крайней мере были вопросы к этим людям, но задать эти вопросы и определиться с подозреваемыми у нас такой возможности не было. Шли бои и в городе в районе развалин были и наши группы и группы незаконных вооруженных формирований. Выучка боевиков была на высоком уровне мотивация сражаться с федеральными силами была очень сильная. Боевики были твердо уверены они защищают свою родину от захватчиков. России вспомнили всё и карательные операции генерала Ермолова, и Кавказскую войну и высылку чеченского народа в бесплодные степи Казахстана. Обид у чеченского народа хватало. Война была ожесточена и религиозными экстремистами. Русских в Чечне ненавидели. Это ещё мягко сказано. Поэтому война разгоралась всё сильнее и конца краю видно не было.

Похищенные и убитые дети могли стать ещё одним весомым фактором для ожесточения боевых действий.

Но как раскрыть преступление если мы были лишены возможности проводить следственно оперативные мероприятия, которые необходимо провести при расследование убийства.

В соответствии с уголовно-процессуальным законом следователь принимает решения о начале следствия и о производстве следственных действий. В моменты принятия такого решения следователь оценивает создавшуюся следственную ситуацию с учетом существующей обстановки расследования. Типовые ситуации расследования — наиболее часто встречающиеся на практике следственные обстановки, предопределяющие особенности методики расследования (типовые следственные версии, типовые задачи, а также методы и средства их решения).

Рассматривая конкретную ситуацию, следователь использует знания о способах решения типовых задач, модернизируя их с учетом реальности. Момент оценки следственной ситуации возникает в двух предусмотренных законом случаях — при подготовке принятия решения о направлении расследования и о проведении следственных действий. Индивидуальная следственная ситуация как состояние расследования определяется соотношением имеющейся и отсутствующей информации, существующих доказательств и вспомогательной информации об убийстве, данных о силах, средствах и возможностях самого следователя, об условиях окружающей среды и т.д.

Для выдвижения версий могут быть использованы результаты анализа уголовных дел, которые показывают, что: умышленные убийства мужчин в возрасте до 21 года вне жилья совершены их нетрезвыми знакомыми во время сведения личных счетов, ссор или драк; умышленные убийства мальчиков в возрасте от 5 до 16 лет в жилых помещениях и возле них совершены их отцами, отчимами либо сожителями их матерей; 75% убийств лиц мужского пола в возрасте до 23 лет в местах массового отдыха совершены мужчинами в возрасте от 17 лет до 22 лет (чаще всего знакомыми потерпевших), проживающими до 1,5 км от места происшествия; более 50% убийств женщин в возрасте от 28 до 57 лет вне жилищ совершено пьяными мужьями или любовниками по мотивам, связанным с интимной жизнью.

Ситуация 1— тайное убийство, в результате которого дело возбуждено по факту обнаружения неопознанного трупа. Повреждения на трупе указывают на убийство, но труп обезображен настолько, что опознание его по признакам внешности затруднительно. В подобных ситуациях, прежде всего, строятся и проверяются версии о личности жертвы.

Ситуация 2 — тайное убийство, сопровождавшееся расчленением трупа на части и сокрытием этих частей. Из всех элементов преступления известны лишь способ сокрытия убийства и место обнаружения частей трупа. Прежде всего, конструируются и проверяются версии о «механизме» убийства и о личности жертвы. При установлении личности жертвы изучаются версии о лицах, которым было необходимо не только совершить убийство, но и скрыть его, опасаясь неминуемого разоблачения.

Главная задача начального этапа — получить полные данные о всех элементах преступления: личности убийцы, личности жертвы, цели и мотиве убийства, соучастниках убийцы и т.п. В тех случаях, когда личность убийцы установлена, но его местонахождение неизвестно, добавляется еще одна задача данного этапа — розыск убийцы. Розыск осуществляется также при поисках трупа убитого, орудия убийства, похищенного имущества и др. На этом и последующих этапах расследования решаются задачи составления и корректировки плана расследования, организации взаимодействия с органами дознания и др.

В комплекс первоначальных следственных и розыскных действий чаще всего входят следующие действия: осмотр места происшествия и трупа; судебно-медицинская экспертиза трупа; допросы очевидцев и свидетелей из числа родственников и знакомых, соседей убитого; подготовка к предъявлению трупа для опознания и его предъявление; преследование и розыск убийцы; задержание, личный обыск, освидетельствование и допрос подозреваемого; подготовка и предъявление подозреваемого для опознания; обыски по месту жительства и месту работы подозреваемого; криминалистические экспертизы вещественных улик, обнаруженных при осмотрах и обысках.

Определение места совершения убийства. Если место обнаружения трупа не является местом убийства, это можно установить при его осмотре по отсутствию тех следов, которые должны быть, например, обильных потеков и луж крови, и по наличию таких следов, которых не должно быть — следы волочения трупа, следы грязи на обуви трупа, которой нет на месте обнаружения трупа, наличие трупных пятен там, где их не должно быть при данной позе трупа, и т.д. Труднее установить место, где произошло убийство, если труп с него перемещен на значительное расстояние. Однако эта задача разрешима путем фиксации при наружном осмотре трупа следов и микроследов (грязь, пыль, волокна одежды, частицы, семена и пыльца растений и т.д.), которые позволят впоследствии установить место убийства и осмотреть его;

Установление изменений на месте происшествия. Изменения на месте происшествия (следы) можно разделить на две большие группы: следы, образовавшиеся в результате взаимодействия убийц(ы) и жертвы, следы их действий, отразившиеся на месте происшествия, и следы действий лиц, непричастных к расследуемому событию. С первых шагов расследования важно сразу отделить следы первой группы от второй. Для этого до начала осмотра, должен быть проведен опрос очевидцев и всех иных лиц, находившихся на месте происшествия к моменту начала осмотра по поводу того, изменялась или нет обстановка этого места, с последующим допросом этих лиц при необходимости.

Выяснение механизма действий преступника, т.е. установление, как и чем, была причинена смерть, а также способа подготовки убийства и способа сокрытия его следов. Для этого исследуется либо весь крест следов, либо та его часть, которая в данное время доступна для изучения. Учитывая возможность инсценировки, необходимо специально искать и фиксировать такие факты, которые противоречат инсценированной обстановке происшествия (негативные обстоятельства). Подобными фактами могут быть, например, чистая обувь на ногах висящего, в петле трупа при обильной грязи вокруг; наличие на трупе «самоубийцы» ран, которые он не мог сам себе нанести; несоответствие расположения волокон веревки и частиц древесины на балке, через которую переброшена веревка; отсутствие подставки рядом с висящим в петле трупом и др. Большое значение в решении данной задачи имеют полученные объяснения близких и знакомых убитого о его поведении, намерениях, его встречах и других контактах перед происшествием, а также изучение содержания записных и телефонных книжек, дневников, писем потерпевшего и писем к нему;

Установление лиц, находившихся (могущих находиться) на месте убийства или поблизости. Решение этой задачи необходимо. не только для ограничения и сужения круга подозреваемых, но и для поиска свидетелей, видевших или слышавших что-либо, относящееся к убийству, а возможно, видевших и убийцу незадолго до убийства или вскоре после него. Способ действия — изучение следов на месте происшествия и обстановки вокруг места происшествия, проведение розыскных мероприятий в окружающем районе;

Выяснение мотивов и целей убийства. Путем анализа всех установленных обстоятельств дела необходимо сделать вывод о том, было ли убийство умышленным или неосторожным, а также, каковы цель и мотив убийства. В решении этого вопроса имеет решающее значение исследование взаимосвязей и взаимоотношений между убийцей и жертвой. Определить цель и мотив убийства помогают ответы на вопросы: кому смерть жертвы была необходима или выгодна и почему; какие близкие и отдаленные события могли бы наступить при жизни жертвы и какие последствия могут наступить после ее смерти;

Установление убийцы или его признаков. Решение предыдущих задач дает возможность наметить следственные версии об убийце уже в ходе осмотра. Не всегда на данном этапе расследования есть возможность формулировать версии о конкретном лице. Качественный осмотр трупа и места происшествия часто дает основания для выдвижения версии, указывающей на круг людей, ограниченный достоверными данными о поле, росте, возрасте, физическом развитии, привычках и навыках, некоторых чертах внешности, группе крови и другими данными об убийце.

В числе очевидцев убийства могут оказаться лица, заинтересованные в сокрытии преступления либо лица, его совершившего, а также лица, напуганные происшедшим и потому дающие не соответствующие истине показания. Поэтому показания очевидцев убийства подлежат критической оценке и должны сопоставляться с другими имеющимися в деле материалами.

Допрашивая лиц, обнаруживших труп, следователь выясняет, когда и при каких обстоятельствах это произошло, как данные лица оказались на месте обнаружения трупа, в каком именно месте ими был обнаружен труп, какова была поза трупа в момент обнаружения, состояние одежды на трупе. Выясняется, не видел ли допрашиваемый кого-либо стоящего около трупа или удаляющегося от него, не производились ли какие-либо действия по отношению к трупу; также задается вопрос о том, были ли знакомы и в каких взаимоотношениях находились между собой потерпевший и очевидцы.

В качестве свидетелей должны быть безотлагательно допрошены также лица, не являющиеся очевидцами убийства, но имеющие сведения о важных для дела обстоятельствах. Такими свидетелями могут быть, например, дворник, видевший как из квартиры убитого незадолго до обнаружения трупа выходил кто-либо, соседи убитого, слышавшие через стенку крики, шум в соседнем помещении, местные жители, обнаружившие в лесу или в поле еще до осмотра места происшествия оружие или иной предмет, которые могли являться орудием убийства, и т.д.

Направление расследования и его успех во многом зависят от установления личности погибшего. Это — одна из главных задач первоначального этапа расследования по делу об убийстве, связанному с обнаружением трупа или его частей. Установление личности позволяет своевременно выявить свидетелей из числа родственников, знакомых, соседей погибшего, а также лиц, заинтересованных в его смерти, что в целом способствует раскрытию преступления и установлению виновного лица. Это важно и в том случае, если место обнаружения трупа не является местом причинения смерти. В этом случае установление личности погибшего способствует установлению места убийства, а равно может иметь значение и для установления виновного лица. Выяснение взаимоотношений погибшего с родственниками, знакомыми, сослуживцами и иными лицами возможно только после установления личности погибшего и в ряде случаев позволяет установить мотивы убийства. Задача решается посредством проведения комплекса следственных и оперативно-розыскных мероприятий.

Следующий этап возникает, когда в ходе расследования выявлено лицо, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого. Задачи этого этапа — изобличение убийцы и доказывание его виновности. При этом важным источником доказательств являются показания самого заподозренного. В ходе допроса важно получить развернутые и детальные показания. Доказательством может служить и осведомленность лица о таких фактах, которые могут быть известны лишь исполнителю преступления. Они подлежат тщательной проверке. Нередко при этом необходимо опровержение ложного алиби. К проверочным действиям могут быть отнесены следственные эксперименты, проверки показаний на месте и другие действия. Независимо от того, признает ли он свою виновность в содеянном или нет, следующей задачей является его изобличение.

Изобличение подозреваемого (обвиняемого) осуществляется с помощью показаний свидетелей-очевидцев, предъявления им подозреваемого для опознания и проведения очных ставок при необходимости; обысков в жилище и по месту работы подозреваемого, освидетельствования его самого, осмотров его одежды и объектов, обнаруженных при проведении этих мероприятий, предъявления для опознания этих объектов и результатов идентификационных экспертиз вещественных доказательств. При этом должно быть доказано, что обвиняемый находился на месте убийства в момент его совершения, что он имел все необходимые объективные возможности для совершения данного убийства, т.е. располагал достаточным временем для совершения определенных действий, необходимой физической силой, необходимыми умениями и навыками, а также определенными орудиями и средствами, что именно он совершил действия, приведшие к убийству.

Изучение личности обвиняемого — часть расследования на данном этапе, имеющая особое значение не только в связи с решением вопросов процессуального характера и уголовно-правовой квалификации действий обвиняемого, необходимостью дальнейшей индивидуализации наказания судом, но и в связи с существенным влиянием этих данных на выдвижение версий, выбор тактических приемов следственных действий. Несомненное доказательственное значение имеет факт совершения обвиняемым аналогичных преступлений в прошлом, особенно если способ его совершения имеет индивидуализирующие признаки, совпадающие с признаками способа совершения расследуемого преступления.

Трудность осуществления данного следственного действия обусловлена различием установок следователя и допрашиваемого лица в отношении конечных результатов расследования. Цель, стоящая перед следователем, определяется необходимостью установления истины по делу, раскрытия преступления. Подозреваемый, а равно обвиняемый, совершивший преступление, нередко делает все возможное, чтобы избежать наказания или хотя бы смягчить свою вину. Поэтому для обеспечения эффективности допроса важно перед его проведением собрать достаточно полные и достоверные сведения об актах преступной деятельности лица, по поводу которых намечается его допрос, а также об индивидуальных особенностях личности допрашиваемого.

Поэтому, признав вину лица, подозреваемого в совершении преступления установленной, а собранные по делу доказательства достаточными для предъявления обвинения, следователь, предъявив обвинение лицу, задержанному по подозрению в совершении преступления, осуществляет его

допрос в новом процессуальном качестве как лица, обвиняемого в совершении конкретного преступления.

Мне просто повезло и повезло невероятно. Необходимо было отработать очередное бомбоубежище, где укрывались жители дома, во дворе которого был обнаружен один из потерпевших. Поэтому в то утро я отправился в адрес, но пошел без прикрытия. Группа прикрытия не прибыла вовремя и причин тому могло быть море, но отрабатывать версию надо было в любом случае вот я и отправился. Бомбоубежище уже было на зачищенной территории, но в Чечне не существует зачищенной территории всё это условно. Я подходил к перекрестку и на следующем квартале был необходимый адрес из двора дома куда я и направлялся выехал БТР-80 я уже напрягся и когда из проезда появился борт БТР полностью я ясно различил цифры «102» и за БТР выбралась на проезжую часть улицы легковой автомобиль с трафаретной надписью «ПРЕССА» раздумывать было некогда и я сразу стал стрелять, не раздумывая и даже не опасаясь негативных последствий. Рожок у меня был снаряжен бронебойно-зажигательными патронами и через каждые пять — один трассирующий патрон. Последние три два трассирующих патрона, чтобы визуально видеть патроны кончились надо перезарядить. Башня бронетранспортёра разворачивалась в мою сторону, и я не ожидая, когда меня расстреляют рванул во двор другого дома и поднявшись на этажи побежал сквозь дом к боковому фасаду, что бы добить пассажиров легкового автомобиля и попробовать подбить БТР.Противотанковая граната у меня была. Старая ещё времен Великой Отечественной войны, но БТР-80 не танк Т-72 активной брони не имеет должно было хватить. Подбегаю к окну и вижу БТР на перекрестке десант стоит и смотрит вдоль улиц расстояние до БТР не более пятнадцати метров. Я выше цели на четыре этажа и бросать можно без опаски промахнуться.

Глава 11

Башня БТР развернулась и крупнокалиберный пулемет ударил вдоль улицы. Кузов сожженного автомобиля, из-за которого я расстрелял легковой автомобиль с трафаретом «ПРЕССА», покрылся россыпью пробоин. Я в это время был уже в доме и пробирался к угловой стене дома, чтобы иметь возможность обстрелять БТР, выбрался на балкон одной из квартир на четвертом этаже. БТР стоял напротив балкона, на котором находился я. Можно было кидать противотанковую гранату у меня с собой как раз и была такая. Выпуск 1945 года. Эту гранату могли применить много раз, но граната дождалась этого момента. Привожу гранату в боевое положение и плавно отправляю в полет на цель.

Ретроспектива 1.

Первая ручная граната, предназначенная специально для борьбы с танками, была принята на вооружение Красной Армии в 1940 г. Ее разработал конструктор М.И. Пузырев. Граната имела цилиндрический тонкостенный корпус, в котором находился заряд взрывчатого вещества весом 760 г. Инерционный запас с предохранительной чекой размещался в рукоятке. Перед броском в осевой канал корпуса через отверстие в крышке вставлялся детонатор. Дальность броска гранаты составляла 20-25 м. Взрывалась при ударе о преграду, и, производя дробящее (фугасное) действие, граната была способна разрушать броню толщиной до 20 мм. Метание гранат осуществлялось как в пешем порядке, так и во время передвижения на бронетранспортере или автомобиле.

В связи с усилением броневой защиты танков уже в 1941 г М.И. Пузырев создал более мощную гранату РПГ-41 с увеличенным до 1400 г зарядом взрываемого вещества и с повышенной до 25 мм бронепробиваемостью. Однако увеличение веса гранаты привело к уменьшению дальности ее броска. Бронебойное действие также было недостаточным, поэтому в середине 1943 г. на вооружение Красной Армии принимается принципиально новая граната кумулятивного действия РПГ-43 разработанная Н.П. Беляковым. Граната РПГ-43 имеет корпус с плоским дном и конической крышкой. Под крышкой располагается жало и пружина запала. Инерционный запал, двухленточный стабилизатор и предохранительный механизм находятся в съемной рукоятке. При приведении гранаты в боевое положение необходимо снять рукоятку и вращением запала взрывателя поджать его пружину. Затем рукоятка вновь присоединяется и за кольцо выдергивается предохранительный шплинт. После броска гранаты от нее отделяется предохранительная планка, колпак стабилизатора сползает с рукоятки, вытягивая стабилизатор и при этом взводя запал. Благодаря наличию стабилизатора полет гранаты происходит головной частью вперед, что необходимо для оптимального использования энергии кумулятивного заряда гранаты. При взрыве гранаты образуется струя продуктов детонации, перемещающаяся со скоростью 12000-15000 м/с. Давление струи достигает 100000 кгс/см2, что достаточно для пробивания брони толщиной порядка 75 мм. Граната РПГ-43 наряду с более совершенной гранатой РПГ-6 применялась частями Красной Армии до конца второй мировой войны.

Некоторое число таких гранат осталась на складах и теперь использовалась в Чечне.

БТР разорвало как консервную банку я высунулся с балкона и двумя очередями свалил тех двоих, что были на улице и спустился вниз. Держа автомат наготове пошел к легковому автомобилю, который расстрелял первым при этом меня слегка пробивал мандраж. Стрелял я никого, не предупреждая и вполне мог расстрелять по ошибке непричастных людей. Но мне опять повезло, когда я подошел к машине и стал осматривать трупы из проема в стене вышел один из местных жителей и сказал — они привезли ещё одного. Бросив смотреть на трупы, пошел за местным, и он меня привел к телу ребенка. Тело жертвы имело похожие раны какие имелись и на ранее обнаруженных телах. Дела по убийствам детей было раскрыто, но я не чувствовал морального удовлетворения от этого раскрытия. Этих нелюдей должен был судить суд и вынести им наказание — пожизненное или расстрел, но преступники должны были прочувствовать свое наказание и мучиться перед смертью. Так же они легко ушли.

Первыми во двор ко мне приехали из шариатской безопасности. Я не стал ни в кого стрелять и дал этой группе осмотреть трупы взамен они мне сообщили— трупы в машине хоть и имеют жилеты «ПРЕССА» не имеют никакого отношения к прессе или СМИ это арабские наемники из команды Хаттаба и их часто видели в подразделениях Шамиля Басаева. Они базировались у того в расположении. жать друг другу руки мы не стали, и старший из той группы сказал мне — русский это ничего не значит, что мы сейчас вместе. В следующий раз мы тебя зарежем. Я ответил просто — если.

Ретроспектива 2.

"Наказать оружием, никому, не давая пощады"

С легкой руки военных мемуаристов XIX века, в особенности участников и современников Кавказских войн, в сознании российского общества закрепилось представление о том, что самым успешным периодом умиротворения Чечни стало время, когда русскими войсками на Кавказе командовал генерал Ермолов. Поверить в это было тем легче, что вся страна знала Алексея Петровича Ермолова, героя войны 1812 года и русского заграничного похода. И потому считала, что победитель наполеоновских полчищ должен справиться с какими-то горцами без особой затраты сил и средств.

На самом деле на протяжении всех лет правления Ермолова на Кавказе его войска вели тяжелую и не всегда успешную войну с чеченцами, в ходе которой применялись методы, мягко говоря, не отличавшиеся гуманностью. Для овладения Кавказом, который Ермолов называл "огромной крепостью, защищаемой полумиллионным гарнизоном", генерал применял осадную тактику — строил укрепления в стратегически важных пунктах Чечни, а также приказывал вырубать знаменитые тогда чеченские леса. Ведь чеченцы называли их своим одеялом, под которым легко скрываться от врагов.

Вырубка лесов по сторонам от дорог помогала обезопасить от неожиданных нападений чеченцев войска и транспорт. С той же целью уничтожались деревья вокруг вновь построенных крепостей и редутов. При этом, правда, не принималось во внимание то, что заготовка и сплав леса во время весенних половодий едва ли не единственное занятие, приносившее реальные доходы мирным, не участвовавшим в набегах чеченцам. И потеряв его, они утратили и источник заработка. Мало того, лишенная деревьев земля быстро теряла тонкий плодородный слой и становилась непригодной для обработки и выпаса скота. А это лишь приводило к росту набегов и грабежей.

Однако самым главным средством умиротворения Чечни Ермолов считал страх. В 1819 году, отправляясь в экспедицию по непокорным аулам, он решил предварительно провести образцово-показательную карательную акцию.

"Желая наказать чеченцев, беспрерывно производящих разбой,— писал в своих записках генерал,— в особенности деревни, называемые Качкалыковскими жителями, коими отогнаны у нас лошади, я предположил выгнать их с земель... При атаке сих деревень, лежащих в твердых и лесистых местах, знал я, что потеря наша должна быть чувствительною, если жители оных не удалят прежде жен своих, детей и имущество, которых защищают они всегда отчаянно, и что понудить их к удалению жен может один только пример ужаса. В сем намерении приказал я Войска Донского генерал-майору Сысоеву с небольшим отрядом войск, присоединив всех казаков, которых по скорости собрать было возможно, окружить селение Дадан-юрт, лежащее на Тереке, предложить жителям оставить оное и, буде станут противиться, наказать оружием, никому не давая пощады. Чеченцы не послушали предложения, защищались с ожесточением. Двор каждый почти окружен был высоким забором, и надлежало каждый штурмовать. Многие из жителей, когда врывались солдаты в дома, умерщвляли жен своих в глазах их, дабы во власть их не доставались. Многие из женщин бросались на солдат с кинжалами. Большую часть дня продолжалось сражение самое упорное, и ни в одном доселе случае не имели мы столько значительной потери, ибо кроме офицеров простиралась оная убитыми и ранеными до двухсот человек. Со стороны неприятеля все, бывшие с оружием, истреблены, и число оных не менее могло быть четырехсот человек. Женщин и детейвзято в плен до ста сорока, которых солдаты из сожаления пощадили как уже оставшихся без всякой защиты и просивших помилования (но гораздо большее число вырезано было или в домах погибло от действия артиллерии и пожара). Солдатам досталась добыча довольно богатая, ибо жители селения были главнейшие из разбойников, и без их участия, как ближайших к линии, почти ни одно воровство и грабеж не происходили; большая же часть имущества погибла в пламени. Селение состояло из 200 домов; 14 сентября разорено до основания".

Метод устрашения, как писал Ермолов, принес при продолжении экспедиции нужные результаты: "Вообще, чеченцы защищались без упорности, и ни в одной из деревень не было жен и детей, имущество также было вывезено. Пример Дадан-юрта распространил повсюду ужас". Так что генерал сделал следующий вывод: "Одни частые перемены наказания народ сей могут держать в некотором обуздании, и лишь прекратилась боязнь взыскания, наклонность к своевольству порождает злодейские замыслы".

Однако в результате карательных акций налеты и грабежи прекращались лишь на время, а затем возобновлялись с новой силой. Ермолов в воспоминаниях писал, что сам чудом не попал в плен к чеченцам, поджидавшим его на дороге, и спас его только густой туман. Несмотря на все это, генерал так и не понял, что воевал совершенно не с тем противником. Наводя ужас на чеченцев, убивая их и разоряя их аулы, он только укреплял их главную силу — их родовой строй. Столетия жизни в тяжелых условиях и постоянных стычках с враждебным окружением сформировали характер чеченцев и способ борьбы со всеми напастями — объединившись всем своим родом.

"Чтобы дать объяснение фамильному инстинкту, — писал не раз бывавший в XIX веке в Чечне и близко знакомый с чеченцами этнограф Нану Семенов, — я скажу, что такое фамилия у занимающего нас племени. Фамилия, или родовой союз, — это орден, в котором каждый член без клятв и договоров, беззаветно служит интересам целого, не задумываясь жертвовать для них в случае надобности всеми личными интересами. Чеченец, не имеющий фамилии, считает себя ничтожеством; чеченец фамильный, когда находится вне своей фамилии, чувствует себя жалким и беспомощным; но тот же чеченец, находясь внутри ее, видит себя в крепости, охраняемой многочисленным и единодушными гарнизоном, и сознание силы крепости делает его самоуверенным, гордым, своевольным и дерзким до нахальства. Это было прежде, существует и теперь, несмотря на то что в настоящее время каждая фамилия разбита между сотнями аулов и десятком так называемых обществ. Аул в глазах чеченца случайная ассоциация, соединившаяся для целей экономических, в которую он попал по воле судьбы и предков; общество — собрание сильных ассоциаций, имеющее или имевшее прежде кроме экономических, пожалуй, и политические цели в отношении соседних обществ и народов. Но общественный организм, с которым чеченец должен сообразовать не только поступки свои, но и побуждения, — это фамилия, род, к которому он принадлежит... Все члены одной фамилии за каждого, и каждый за всех; свои всегда правы, чужие всегда виноваты; против чужих ничто не преступно, а если поступок против чужого полезен и выгоден для фамилии, то он всегда похвален; член своею рода, где бы он ни находился и кто бы он ни был по своим личным качествам, всегда брат и всегда имеет право на помощь и на жертвы".

Ретроспектива 3.

В ряде публикаций приводится телеграмма, в которой комиссар госбезопасности 3-го рангаМихаил Гвишиани информирует Берию о сожжении жителей села Хайбах.

Совершенно секретно. Наркому внутренних дел СССР тов. Л. П. Берия. Только для ваших глаз. В виду не транспортабельности и с целью неукоснительного выполнения в срок операции «Горы», вынужден был ликвидировать более 700 жителей в местечке Хайбах. Полковник Гвишиани

Анализируя текст телеграммы, Павел Полян приходит к выводу, что она сомнительная: гриф «только для ваших глаз» никогда не использовался в советском секретном делопроизводстве, один из руководителей операции «Чечевица» почему-то называет её операция «Горы» и не знает своего воинского звания, аттестуясь «полковником».

К аналогичным выводам пришёл главный специалист Российского государственного военного архива Иван Успенский: «Этот „рапорт“ неоднократно публиковался. Однако в публикациях ни разу не было ссылки на место его хранения, что вызывает сомнения в его подлинности. Проведенный поиск этого документа в госархивах России не дал положительных результатов. Текст „рапорта Гвишиани“ у специалистов порождает вопросы, заставляющие предположить, что это фальшивый документ».

В реальной докладной записке комиссара государственной безопасности 3-го ранга М. М. Гвишиани от 5 марта указано следующее:

Таким образом, подлежало переселению по району 7026 человек, 1330 хозяйств, переселено 7163 человека, 1406 хозяйств. …До операции и во время неё в районе имели место несколько перестрелок наших войск с бандами. В результате убито бандитов 18 человек, с нашей стороны убито 4 человека (средний командир и 3 рядовых), ранен один красноармеец — все из 137-го СП. Из числа переселяемых в пути умерло и убито 19 человек.

Есть и другие данные.

Было отправлено 180 эшелонов с общим количеством выселяемых 493 269 человек. В пути следования родилось 56 человек, умерло 1272 человека, что составляет 2,6 человека на 1000 перевезённых.

Ретроспектива 4

Непосредственно после завершения войны в штабе Объединённой группировки федеральных сил приводилась следующая статистика (13 октября 1996):

погибших — 4103

пленных/пропавших без вести/дезертиров — 1231

раненых — 19 794

Таким образом, безвозвратные потери на тот момент оценивались в 5334 человека.

Уточнённые данные приведены в книге «Россия и СССР в войнах XX века: Статистическое исследование», вышедшей в 2001 году, статья на сайте "Кавказ.Реалии: Цена войны", вышедшая в 2017 году. Также пресса "The Moscow Times" в 2005 году опубликовала статью о потерях во время первой чеченской войны.

погибших — более 5500

пропавших без вести — более 3000

раненых, контуженных, травмированных — 52 000.

В целом безвозвратные потери федеральных сил составляют 5732 человека, в том числе 3860 военнослужащих Вооружённых Сил РФ и 1872 человека от МВД и других ведомств. При этом очень низок процент небоевых потерь: за всю войну погиб в различных происшествиях и умер от болезней всего 191 человек, то есть около 4 % от общего числа погибших (в современных военных конфликтах небоевые потери обычно составляют 10—20 % от общих).

По данным Союза комитетов солдатских матерей, в 1994—1996 годах в Чечне погибло не менее 14 000 военнослужащих.

По оценкам источников чеченской армии, потери федеральных сил в Первой чеченской войне составили до 80 000 человек убитыми.

По данным федеральных сил, на 15 августа 1996 года в ходе боевых действий в Чечне безвозвратные потери чеченских войск (то есть возможно, что не только убитыми, но и пленными) составляли 17 391 человек.

Источники чеченцев сообщают, что потери их войск в ходе войны достигают 3800 человек погибшими. В то же время Аслан Масхадов в 2000 году упомянул о 2870 погибших чеченцах в Первой чеченской войне

Авторы книги «Россия и СССР в войнах XX века: Статистическое исследование» предпочли использовать данные Центра этнополитических и региональных исследований (Мукомель В. И.) и SIPRI, на основе которых вывели 2500—2700 погибших чеченцев.

Глава 12

История с расстрелом машины пресс-центра и БТР на улице Грозного не стала известна за пределами Грозного, в отношении меня не стали возбуждать уголовное преследование за расстрел боевиков и убийц, меня просто отправили из командировки в место постоянной дислокации. История развивалась так. Я вышел из пятиэтажки и осмотрел БТР и тактический знак и номер «102» были на месте –это был тот самый БТР, который мы разыскивали, и машина пресс-центра была та самая которую видели на всех местах преступления. Только в машине не оказалось тел — машина была пуста. Журналисты исчезли и теперь я сидел под замком и писал объяснения и сочинения на тему -почему автомобиль пресс-центра прострелен в тридцати местах, но трупов нет. Так продолжалось трое суток затем военный дознаватель ушел и меня выпустили и сообщили моя командировка окончена и мне необходимо с ближайшей оказией покинуть территорию проведения операции по восстановлению конституционного порядка. Командировочное удостоверение мне выдали уже с отметками «прибыл» и «убыл» и пропуск на пересечение административной границы с Ингушетией.

При вручении документов меня в очередной раз обыскали и опять предложили выдать документы журналистов, и я в очередной раз пояснил никаких документов у меня нет. Только служебное удостоверение, командировочное удостоверение и справка о количестве дней нахождения на территории Чечни и участии в операции по наведению конституционного порядка.

Так я и ходил то ли под охраной то ли под конвоем, до самой команды по машинам. колонна шла во Владикавказ за новыми бойцами, и мы были пассажирами до военной комендатуры. Колонна состояла из пяти «Камазов» и никакой охраны. Оружия ни у кого не было — ни у пассажиров, ни у водителей — солдат срочной службы. Такая позиция — езжайте так без охраны была крайне безответственной и однозначно вела к захвату колонны боевиками. О том, что у нас нет оружия было прекрасно всем желающим нас услышать. Я попытался поднять скандал и отказаться ехать безоружным, но не тут-то было. Меня не поддержали даже мои коллеги, которые возвращались в места постоянной дислокации — им вполне комфортно было ехать без оружия. Меня просто никто не понял и не поддержал. Вот так и поехали остановились только на блокпосте, где нас в очередной раз пересчитали. Я спрыгнул с машины и отошел в туалет. Пригревало и я снял бушлат и вернулся к машине уже держа бушлат в руках. Мое место в кузове головного Камаза было занято. Я ушел в последний Камаз и не стал спорить, что этот кузов гораздо более грязный, чем кузов, изначально предназначенный для перевозки пассажиров. колонна тронулась и мы выехали за блокпост. Теперь мы находились на территории в тылу федеральных войск, но эта территория не контролировалась федеральными частями. Здесь была так называемая «зеленка». И на этой неконтролируемой территории боевики незаконных вооруженных формирований чувствовали себя совершенно свободно. И теперь наша судьба была практически предопределена или смерть или плен. Одно из двух.

Меня не устраивала такая перспектива и я когда отправился в туалет заглянул в помещение для отдыха дежурной смены и прихватил оттуда разгрузку с магазинами и автомат Калашникова с металлическим откидным прикладом. Не «укорот» милицейский калибром 5, 45 мм, а именно Калашников калибром 7,62 мм и с магазинами разгрузку и цинк с патронами и несколько гранат скрутил бушлат — снятый из-за теплой погоды и так стал обладателем автомата, гранат и пистолета с разгрузкой. Мучила ли меня совесть, что я украл автомат и пистолет и теперь караульная смена будет списывать оружие. Если меня и мучила совесть, то я этого не заметил. Без этого оружия я был полностью беззащитен и меня ждала или смерть или плен /иногда смерть предпочтительней плена, только выбора нет/. Колонна отъехала от блокпоста всего на пять километров и была обстреляна и остановилась. Ни прапорщик /старший колонны/, ни водители /солдаты срочники/ воевать не хотели и подняли руки.

Осмотр машин начался с головной машины. Первые три машины и везли груз и пассажиров последние две были пустые. Крики на чеченском и звуки ударов пара выстрелов. В голове колонны собирали пленных и осматривали груз. Я же уже был под последним в колонне Камазом. Крики усилились, и я понял ищут меня и ищут целенаправленно. С обеих сторон дороги рос густой кустарник высотой выше человеческого роста. Зелени не было, но и так эти заросли были хорошей маскировкой. Вот в эти заросли я попытался незаметно уйти.

Не получилось и сквозь крики зазвучали выстрелы из пистолетов и автоматные очереди. Но было уже поздно я успел проскочить самые опасные двадцать тридцать метров и теперь залег и удалялся ползком. Ветки, срезаемые автоматным огнем, сначала сыпались мне на голову, но стрельба была не прицельной. Боевики стреляли просто в направлении моего вероятного движения. Стрельба стихла, и я услышал, как через громкоговоритель требуют от меня выйти и сдаться. Но это только в фильмах и книгах главный герой жертвует собой и спасает всех. В настоящей реальной жизни так не бывает. Даже если я выйду и сдам оружие никого не отпустят и меня убьют. Я просто залег и приготовил гранаты и автомат, если пойдут прочесывать и выйдут на меня приму бой и будь, что будет. Боевики не решились идти на прочесывание, и я услышал. как завелись автомобили и боевики уехали вместе с трофеями. У меня было на выбор два пути — первый возвращаться на блокпост и испытывать судьбу второй раз отправляясь в дорогу без оружия, второй путь был намного сложнее выбираться во Владикавказ и уже оттуда выбираться с Кавказа к себе в Москву. И может в Москве мне удастся найти концы этой запутанной истории. Почему именно в Москву и какие концы там могли быть. В расстрелянной машине пресс-центра я нашел странный лист бумаги — это был прайс и там был адрес 20 — городская больница Москвы. Почему я понял, что этот прайс меня может вывести на тех, кто виноват в моих проблемах. Это был прайс на органы и, судя по всему, в 20-ой больнице у этих черных хирургов и была база. да и среди боевиков я смог рассмотреть были и оба сбежавших журналиста из той расстрелянной машины. Судя по их крикам и угрозам, меня в плену недолго бы продержали выяснили под пытками все интересующие их вопросы и в колодец или на органы и такой вариант возможен.

Пока я так размышлял о делах своих скорбных то разбирал и собирал автомат и снарядил два магазина которые оказались в разгрузке пустыми. Уже в сумерки я аккуратно подобрался к дороге и осмотрел место нападения на колонну. Только несколько осыпей гильз могли подсказать, что на этом месте был захват колонны. До места назначения ближайшей железнодорожной станции или автомобильной трассы, на которой можно было поймать попутную машину в Россию было примерно сто двадцать километров. Идти во Владикавказ не имело особого смысла. Кроме того, меня там могли ждать и захватить прямо у военной комендатуры потому я прикинул все возможности и отправился по своему выбранному маршруту пешим порядком. Из еды у меня было две банки тушенки и фляга с водой. Но раскисать смысла не было — еду и воду можно было добыть по пути следования.

Передвигаться надо было ночью. Порядок движения был следующий — пятьсот метров максимально бесшумным шагом по обочине дороги, затем пара минут тишины и наблюдения за окрестностями. Этот порядок движения дал свои плоды уже через три часа. Я услышал невдалеке тихий разговор, говорили на чеченском языке, и я ничего не понял затем потянуло дымом и разогретой тушенкой. Очень тихо я подобрался к костру и увидел пара чеченских боевиков ужинает. За своим поздним ужином они долго что-то обсуждали, затем собрали оставшиеся продукты и отнесли в схрон. Затем собрались и ушли по своим делам. Я же пошел к схрону. Долго раздумывать было некогда потому быстро проверил наличие мин, оказалось схрон не заминирован. Схрон выглядел следующим образом — прямоугольник выкопанный в земле и в этой яме лежали завернутые в полиэтиленовые мешки — несколько пачек «сникерсов», лапша быстрого приготовления и с десяток банок говяжьей тушенки и что то ещё по мелочам. Бутилированная вода. Воду и «сникерсы» я забрал с собой — вода нужна была любая, «сникерсы» хорошо утоляют голод и весят немного. Закрыв схрон обратно, я продолжил движение. Ночью по трассе движения не было, но боевики шастали непрерывно пришлось несколько раз уходить в заросли кустарника. К утру боевики исчезли я тоже остановился на дневку. Трасса была хорошим ориентиром ведь у меня не было карты и приходилось использовать трассу как указатель направления движения. Днем хорошо выспался — никакого движения по трассе не было. И опять движение в темноте. Иду прежним порядком — пятьсот метров и осмотр окружающей местности. Опять разговоры. О том, что в карауле или засаде нельзя разговаривать местные боевики или не знают или забили на требования к тишине. Но для меня так даже лучше, опять подбираюсь ближе к костру. Там у костра не чеченцы здесь у нас арабы. Трое в американском камуфляже и в зеленых повязках с надписями. В таком виде и простые чеченские боевики — где бы они простые боевики взяли американский камуфляж. Нет это арабы. Да и еда у них побогаче будет я втянул ноздрями аромат кофе и решил, чего мне терять, так хоть кофе попью и двумя очередями перечеркнул этих кофеманов. Добивать никого не пришлось, пульса не было ни в одном из тел. Проверил на трофеи и забрал полевую сумку с картой и рацией, забрал пачку растворимого кофе и котелок и давай Бог ноги. Быстро убрался из этого придорожного импровизированного кафе. Ожидать друзей этих любителей ночных посиделок у костра я не стал. Теперь я двигался, удвоив осторожность и более к кострам не подходил, резонно опасался попасть в засаду. Не хотелось повторить судьбу кувшина. /Повадился кувшин по воду ходить, там его и поймали. / Как говориться — сказка ложь, да в ней намек, умному человеку достаточно, а дураку сколько не тверди урока не будет. Теперь я был обвешан различной амуницией и у меня была карта и компас. На дневной стоянке я изменил маршрут и пошел по азимуту к железной дороге. Мне не надо было больше держаться автомобильной трассы я мог теперь строить маршрут без опоры на такие приметные вещи как автомобильная трасса.

Теперь скорость переходов возросла, и я стал передвигаться днем — ночью же останавливался на отдых. Идти пришлось долго пока я не наткнулся на конных боевиков, но не они меня снабдили автомобилем, боевики остановили «Ниву», на которой какой-то чеченец ехал по своим нелегким чеченским делам. Судя по грузу, вез на продажу самопальный бензин, и тут его прихватили и судя по трупу водителя «Нивы» спор вышел серьезный.

Пришлось пристрелить этот конный патруль и дальше я отправился на «Ниве». Двигатель ровно ворчал и перебираясь по кочкам и прочему бездорожью автомобиль тянул меня в город Волгоград. Посты я спокойно объезжал. Все посты федеральных сил и внутренних войск были нанесены с большой тщательностью на карту и не объехать посты было сложно — если только совсем пьяным. Я же был трезвый и бензин был хоть и самопальный на залитый в бак потреблялся двигателем «Нивы» без затруднений.

Почему я поехал в Волгоград вместо Владикавказа или Элисты. Волгоград город большой и там есть и аэропорт, и железнодорожный вокзал и речной транспорт. По реке матушке Волге я решил добираться до Москвы. Деньги после встречи с арабами и конным патрулем НВФ у меня были плюс ещё и денежные накопления торговца самопальным бензином. Я мог позволить себе каюту — люкс на речном теплоходе и слегка передохнуть и обдумать свои будущие действия.

Пост на въезде в Волгоград вполне удовлетворился просмотром моего служебного удостоверения и инспекторов ДПС вполне устроила моя версия — нахожусь в командировке и решил посмотреть окрестности Волгограда. Меня пропустили без разговоров. Без разговоров но были расходы пятьдесят долларов США которые и растопили мягкие сердца владельцев полосатых палочек. Автомобиль я отогнал на привокзальную площадь и на речной вокзал добирался на такси.

Конечно, я дул на воду после кипящего молока. Не было в НВФ таких ресурсов отследить мои передвижения. Но на всякий случай петлю я кинул — мол оставил машину на железнодорожном вокзале значит и уехал поездом. Искать больше незачем.

Петлю я кидал автоматом просто по привычке. Эта привычка меня и спасла. Действительно у незаконных вооруженных формирований не было ни сил, ни средств для моего поиска и преследования. Только были ещё средства и силы «черных» хирургов и тут мне просто сильно повезло. По моему следу шли с отставанием в каких-то два часа. И отслеживали «Ниву» со спутника. Спутник был американский, черные хирурги из Израиля, но деньги решили эту проблему легко и непринужденно. Нашли «Ниву» и нашли таксиста, который отвозил меня к речному вокзалу. У меня на руках был автомат и гранаты везти все эти предметы в Москву по реке было неправильно, и я хотел притопить автомат и гранаты в реке и отправиться в речное путешествие налегке только с пистолетом и парой обойм.

Преследователей я увидел первым, выход к трапу теплохода они заблокировали и ждали меня. Группа захвата исчерпала свою удачу и теперь они жили последние минуты своей земной жизни. У перевозчика самопального бензина был глушитель на автомат. Вещь довольно неожиданная для торговца самопалом, но я нашел этот прибор и забрал себе. Мне он был более необходим.

По мою душу приехали четверо, судя по всему, вооружены малогабаритными автоматами спецназа и автоматы у них под куртками скрыты. Автомобиль преследователей стоял в тени дома на улице. Собрав автомат и приготовив к стрельбе, я пошел по тротуару по той же стороне улицы. Старые деревья своим стволами скрывали меня до последнего момента. Я вышел к автомобилю преследователей, и они меня увидели только тогда, когда я начал уже стрелять, стрелял я с очень близкого расстояния. Между мной и целями было не более трех метров. Автомат я скинул в машину моих преследователей и пошел к трапу на посадку на теплоход, и опять мне повезло — группа захвата не доложила, что меня засекла и пытается захватить. Аккумулятор рации сдох и связи не было. Пока разбирались прошло несколько дней, и я уже был в Москве. Теперь меня было сложнее будет взять.

Я был очень наивный несмотря на весь мой опыт работы в правоохранительных органах. Меня не просто искали меня разыскивали как преступника, я был в федеральном розыске. Всего две тысячи долларов США и по выдуманному предлогу я был подан в федеральный розыск. Обидно маленькая сумма и что меня толкнуло посмотреть на стенд — «Их разыскивает милиция» перед входом в отделение транспортной милиции. Вот это меня спасло — увидев свою физиономию под стеклом я мгновенно развернулся и неторопливо пошел вдаль и прочь от милиции. нечего мне там делать.

Оставалось ещё одно место — 20 городская московская больница. Именно туда и свозили изъятые органы и именно от этой больницы я нашел прайс на изъятые органы. Именно там и надо было искать концы тех преступлений, которые совершены в Грозном.

Наличие денег весьма облегчают жизнь в бегах. Квартиру я снял без показа документов. Документы не интересовали квартировладельца — этот деятель совершенно спокойно отдал мне ключи и даже не спросил про паспорт. Только оценивающий взгляд на мой открытый кошелек меня сильно смутил, и я подумал — сегодня вечером или ночью будут гости. Ладно не в первый раз такая история…

Глава 13

Правильно оценить обстановку, сложившуюся накануне боя это треть успеха, вторую треть успеха в бою дает правильная оценка возможностей противника. И только треть — это твои собственные возможности и умения. Если я правильно оценил противника и обстановку, то сегодня вечером мен на новой арендованной квартире придут грабить и убивать — нехороший взгляд арендодателя на мои деньги в кошельке, взгляд человека, который считает свои деньги и мысленно уже осваивает финансовые поступления. Как говориться предупрежден — значит вооружен. Ждем и с нетерпением визита лихих людей. Квартира оказалась чистой и мебелирована пристойно даже странно — зачем арендодателю ещё и грабить постояльцев у него должны дела идти нормально.

Заселился и пошел в гастроном у метро в холодильнике пусто, я последний раз только завтракал на теплоходе, ужин необходим как воздух. Гастроном меня порадовал своим ассортиментом и ценами, удалось прихватить приличную курицу и овощи. На завтрак вполне приличный творог и сметана будет. Я переоценил выдержку и терпение своих противников. Они уже ждали меня во дворе и сходу предъявили претензии — полную чушь, но кого интересует что предъявляется, когда вопрос уже решен и в багажнике расстелен полиэтилен. Ребята не ожидали такого ответа, который получили. Жертва не стала блеять о своей невиновности и просто достала пистолет при этом задав вопрос — кто такие. Спортсмены. Ответа я не стал дожидаться и продолжил — на старт, внимание, марш и произвел выстрел в воздух. Этого оказалось достаточно, и предъявители претензий унеслись вдаль. Хозяина квартиры я придержал за воротник и предложил отчитаться за содеянное. Задержанный был краток — осознаю свою вину, готов платить как прошлой крыше. Прошлая крыша — это спортсмены — да и это они придумали схему с грабежом постояльцев. Хорошо живи и плати. И отпустил этого несчастного человека.

Ужин пришлось готовить. Так как готовых блюд не было. Сварил курицу и картошку пока всё это варилось сделал салат овощной или в другой композиции салат кубанский. Помидоры, огурцы, лук, масло подсолнечное, соль. Укрепил входную дверь стулом и лег спать. Срубило мгновенно. Завтра предстояло много работы и надо было снять себя с розыска. Услуга снятия с федерального розыска в городе Москве была недорогой, но нужно знать к кому обращаться. Вот завтра с утра и займусь. На улицах города полно нарядов ППС и не хотелось бы попасть им в руки. Долго придётся оправдываться, дело только не ждет. Преследователи тоже по Москве рыщут и не акт, что не смогут меня найти. Всё это была последняя мысль и затем черный провал и сон. Спал почти до десяти часов утра или дня кому как нравиться. Лениво принял душ и уже после душа появился зверский аппетит, и холодная курица ушла на-ура. Затем было кофе и мысли, одна мысль тревожила больше всего, почему такой компромат /прайс на органы возили открыто, зачем вообще на бумагу выводить такой текст, зачем прямо указывать адрес/. Или вообще ничего не боятся или все-таки ложный след. зачем тогда так меня отлавливать и привлекать такие большие силы для поиска. Неужели для достоверности. Ложный след или не ложный след, узнаем, когда возьмем языка и допросим. Или ещё лучше выявить лиц, ведущих слежку и поиски и сесть им на хвост и пройти по цепочке до самого главного и спрашивать уже у того. Так значим определим задачи.

1/ Найти человека и решить вопрос со снятием меня с федерального розыска. Услуга стоит тысячу долларов США и действует в пределах города Москвы и Московской области. В других городах меня будут искать.

2/Осмотреть 20-ю московскую городскую больницу и определить места в больнице, где могут производить изъятие органов и возможные места хранения.

3/Проверить нет ли слежки за мной. В случае если следят, уйти от наблюдения и вести наблюдение за теми, кто наблюдает за мной и определить кому они докладывают.

4/Проверить нет ли наружного наблюдения за больницей и, если есть куда докладывают наблюдатели.

5/В случае установления главного заказчика наружного наблюдения, то задержать и допросить этого заказчика.

Первый этап прошел легко и без проблем. Заинтересованное лицо — один из сотрудников Главного Информационного Центра был на службе и легко согласился встретиться. Кафе напротив комплекса зданий Информационного Центра стало нам площадкой для встречи и переговоров. Мой контрагент, майор милиции не стал тянуть и прибыл вовремя, в точно назначенное время и забрав тысячу долларов США сообщил, к 12 часам дня изменения внесут, и я могу спокойно гулять по Москве и области, но за пределами города и области будут проблемы. Я не собирался покидать Москву и область и поэтому был спокоен. Хранитель информации допил свой напиток и ушел к себе в Центр. Мне спешить было некуда, надо было ещё час не светиться на улице пока не пройдут изменения и меня не перестанут разыскивать.

Потому я продолжал пить кофе и доедать свое заварное пирожное. Теперь пришла пора второго этапа — надо было выдвигаться к 20 -ой городской больнице и проверять возможности этой больницы в области «черной трансплантологии» и проконтролировать наличие наружного наблюдения за этой больницей.

Городская клиническая больница №20 находиться по адресу Москва, улица Ленская, 15. Добраться до места можно на личном автомобиле или общественном транспорте — до остановки «Печорская улица». Ближайшая станция метро — Бабушкинская. Ну что ж поедем на метро. Так оно спокойнее будет.

Добираться нам около часа с одной пересадкой, по дороге проверим наличие наружного наблюдения. Пару раз выйдем из вагона в последний момент посадки и отследим реакцию окружающих пассажиров. Московское метро — это вечно спешащие люди городской ритм не дает расслабиться. Но я ничего не могу с собой поделать иду не спеша и разглядываю дома, людей, эскалатор и станцию метро. Меня может понять только человек, который провел несколько месяцев в разрушенном Грозном, где целых то зданий не сразу найдешь. Не сразу входишь в мирную жизнь после военной жизни. Сел в поезд и стал спокойно осматривать пассажиров, никто не прячет взгляд, кто успел сесть, те читают книги, что читают в московском метро. Читают и детективы, и любовные романы. Это в основном книги в мягкой обложке. Наверное, чтобы не жалеть о книге если потеряешь. Вот вторая остановка — внимание я выхожу и за мной сразу смыкаются створки входных дверей. Никто из пассажиров не дернулся и не стал выскакивать за мной. Но это ничего не значит. Ждем следующий состав и не садимся в вагон. Опять наблюдаем за окружающими пассажирами и опять нет подозрительных движений. Что ж. Следующий состав мой и на две остановки это транспортное средство везет меня в нужном направлении и затем через пару остановок история повторяется. Я выскакиваю из вагона и опять осматриваю пассажиров подозрительных нет. И опять всё то же самое и опять. Вот наконец моя остановка и я выхожу на поверхность. До больницы пятьсот метров.

Начинаем обход местности то, что за мной нет наружного наблюдения не отменяет наблюдения за 20-ой городской больницей и наблюдение может быть как из машины, так и из снятой квартиры — стационарный наблюдательный пункт так сказать. Соваться сегодня к входным дверям больницы это верх безумия и неосторожности. Начинаем обход вокруг территории больницы и ищем альтернативный вход через больничную ограду. Территория больничного комплекса огорожена, но имеется немало альтернативных проходов. Если по-простому, то проломы в заборе имеются, но для меня это вторично. Сейчас надо снять квартиру в доме у входа в больничный комплекс и начинать наблюдение. Вход нам нужен не парадный нам нужен вход, через который завозят больных и грузы. Вот и необходимая мне постройка. Захожу во двор и сразу же вижу тех кто мне нужен местные наблюдатели — женщины ближе к пенсионному возрасту или пенсионного возраста они проводят много времени в обсуждении всего и вся и только они обладают всей информацией по дому и жильцам.

И это я хорошо попал. Во дворе стоит две женщины пенсионного возраста и живо обсуждают новых жильцов. Подхожу и постояв рядом, робко спрашиваю — нет ли квартир на сдачу. Приехал работать в Москву и нужно жилье. И сразу попадаю в «цвет» — квартира была, как не быть. Два дня назад сдали, только жильцы там теперь странные каждый день новые. Утром приезжает машина и двое выходят из машины и идут в квартиру, а прежние двое уезжают на этой же машине. Вот что это такое.

Что это такое. Это и есть квартира стационарного наружного наблюдения. Вот так тоже бывает. Прёт просто нечеловечески. За больницей выставлено наружное наблюдение. Значит моя версия, что больница — ложный след начинает подтверждаться. Теперь мне надо найти автомобиль и проследить откуда привозят смену в эту квартиру. Никакой полезной информации — наблюдатели, дежурящие в стационарном наблюдательном пункте мне, не смогут дать. Нужно искать и брать старшего.

Надо ли изучать больницу. Какие отделения входят в больничный комплекс.

Роддом, Центр планирования семьи, Гинекология, Урология, Флебология МРТ / КТ / РЕНТГЕН / ОФЭКТ, Хирургия, Нейрохирургия, Травматология и ортопедия, Реанимация, Портальная гипертензия, Терапия, Отделение рентгенохирургических методов диагностики и лечения, Психиатрическая служба, Консультативно-диагностический центр, Сосудистая хирургия, Служба крови — отделений много и среди них есть и профильные, но вот наружное наблюдение устроено за тем, кто и что ввозит в больничный комплекс и такое наблюдение скорее за объектом но не для охраны объекта.

У меня в Москве был хороший знакомый. Хороший — в смысле давно знаю, так-то криминальный персонаж. Занимается как раз делами по необходимому мне профилю — угон и продажа криминальных автомобилей. У него имеется целый сектор забитый разного рода криминальности автомобилями. Например — кончился срок у доверенности на автомобиль или такой доверенности не было изначально, либо наследственное имущество и наследники пока не знают о своем счастье — разные причины, но автомобили надо пока спрятать. Вот к нему я и отправился. База у него была в районе Ленинского проспекта в промзоне. Добираться было сложно, но для работы по его профилю вполне удобно. Пока ехал опять наблюдал за жителями Москвы счастливые люди их практически не касаются проблемы и тяготы России. У них правда есть проблемы, но это специфические московские проблемы. Иногда шутят — есть ли жизнь за МКАДом. Или поезд Москва — Россия. Шутки, конечно. Но в каждой шутке, только доля шутки. Вот под эти мысли я и подошел к воротам, за которыми и была стоянка моего хорошего знакомого. На воротах стоял незнакомый мне сторож. Наглый откормленный бык в спортивном костюме и кожаной куртке. Этот бык не стал даже спрашивать кто я такой. Сразу — давай проваливай. Это не был сотрудник Моржа /такое имя носил в своей среде мой хороший знакомый/. Пришлось грубить и пистолет мгновенно лишил грубияна нескольких зубов. Бык потерял сознание и молча лег у калитки в воротах на автостоянку. Захожу и закрываю калитку на засов — посетители сейчас здесь лишние. Тихо, но быстро иду к ангару, где офис Моржа, так и есть посередине пространства ангара стоит группа людей и разговаривают с сидящим на стуле Моржом. Сейчас в Москве расплодились казаки. Нет это не кубанские или донские или скажем уральские жители, которые решили восстановить сословные обычаи и жизнь дореволюционную. Казаки в Москве — это беспредельщики различной национальности, которые, не оглядываясь на понятия грабят всех подряд действуя при этих грабежах и разбоях максимально жестоко и не боясь крови. При этом пытки это почти мелочь.

Так и есть Морж не просто сидит на стуле он к этому стулу примотан веревками и не может пошевелиться. Не стал ждать пока меня заметят казаки были заняты трудом интеллектуальным, а значит непривычным для них. Они пытались подключить паяльник к удлинителю и всю эту конструкцию запитать электричеством. Раскаленный паяльник весьма способствует откровенному и доверительному разговору. Но им не суждено было закончить этот сложный технический процесс я выстрелил вверх, в крышу ангара и сообщил гостям Моржа. Всё беседа закончена. Развязали хозяина. Негоже так себя в гостях вести.

Ах, да я пропустил один момент. У быка на воротах оказался автомат Калашникова давнего года выпуска в армейских кругах именуемы «Весло», именуемый так из-за длинного деревянного приклада, но к автомату был подсумок и там ещё три запасных рожка. И теперь, когда у меня был автомат казаки были в трудном положении. Они не хотели прекращать беседу с Моржом, но и игнорировать автомат не могли. Автомат очень убедительный аргумент. развязывать Моржа они отказались и отказались оставаться в гостях тоже. Я проводил гостей до калитки, из вежливости ну и что бы раз уходят что бы точно ушли. Казачьи гости нас покинули, и я вернулся к Моржу и разрезал веревки. Долгие нецензурные выражения в адрес гостей из казачьего племени показали мне всю степень нежелания Моржа принимать у себя незваных гостей.

Я не стал интересоваться предысторией визита гостей и сразу перешел к делу. Нужен хороший автомобиль, неброский и конечно без криминальной истории. Нужно, чтобы быстро разгонялся и хорошо тормозил. автомобиль нужен для наблюдения в городе. Потому джипы не предлагать. Нужен хороший, но неброский на московских улицах автомобиль. Таким оказался темно-синий БМВ кабриолет. я взял — всё равно других автомобилей без криминальной истории не было в наличии. Да и в Москве — БМВ не особо выделялся среди других дорогих иномарок. Меня покорил не автомобиль, меня покорила комплектация автомобиля. В комплекте к машине шел талон «непроверяйка». «Предписания на транспортное средство» положены оперативникам силовых ведомств. При их предъявлении инспектор ДПС не имеет права проверять документы водителя, перевозимый на авто груз и т. д. Фактически спецталон позволяет нарушать любые ПДД. Такой талон сильно облегчал мне мою жизнь, и я мог беспрепятственно следовать за любым автомобилем любым способом и маршрутом не опасаясь последствий. Спрашивать у Моржа откуда талон я не стал. Это неэтично было бы. Любезность Моржа дошла до того, что он решил следовать за мной и помочь мне в моих трудных делах. Морж несмотря на псевдоним — был невысоким худым мужчиной мальчишеской внешности. Моржом его погнали из-за полного несоответствия внешнего вида и характера. Он был задиристым и умелым бойцом.

Пока ехала «крыша» Моржа, и он передавал им под охрану стоянку. Я успел выпить крепкого чая и перекусить бутербродами, которые нашлись в холодильнике Моржа.

Наконец, Морж уладил все формальности, и мы убыли из этого ангара по мои делам. Мы должны были покрутится вокруг дома, где был стационарный наблюдательны пункт и ждать утра — прибытия смены в конспиративную квартиру и затем падать на хвост машине, увозящей отдежурившую смену. Улицы Москвы утопали в грязи, состоящей из сложной смеси льда и снега, грязи и реагентов. Передвижение по дорогам, представляло собой передвижение по морю грязи и пешеходы спасались от волн которые временами переливались на тротуар.

Ночевать мы уехали в гостиницу у метро «Измайловское» если корпуса «Бета», «Гамма», «Вега» отличались придирчивостью к документам. То в корпус «Альфа» этой гостиницы можно было заехать и вовсе без документов.

Глава 14

Кто-то из читателей может сказать, что гостиница «Измайловская» действительно состоит из четырех корпусов и не может быть, чтобы так разнился подход к регистрации постояльцев. Три корпуса регистрируют всех и соблюдают правила и только корпус «Альфа» имеет такие правила, по которым можно поселиться без документов. Правда жизни в том, что в этом корпусе гостиничные номера сдавали на улице прямо на выходе со станции метро и можно было выбирать номер –«люкс», «стандарт» так было в 1995 году так было и позже в 2000 -х. Так и мы с Моржом сняли номер на улице и на стойке нам просто выдали ключ.

Ночь у нас была не сказать спокойной по коридорам этажа всю ночь ходили веселые компании, и свободные девушки с пониженной социальной ответственностью они искали заскучавших гостей столицы. Но нас это не беспокоило. Морж после беседы с казаками просто отрубился в безопасности и спал вперед. Я же после Грозного вообще спал, не обращая на крики и музыку. Эти шумы не беспокоили, после работы самоходных установок это было тихо.

Подъем в шесть часов утра и после быстрого душа и завтрака мы отправились к месту расположения оста наблюдения в съемной квартире. Действительно в восемь часов подъехала БМВ и вышли двое товарищей в кожаных куртках и ушли в наблюдаемый подъезд и через несколько минут из подъезда вышли братья-близнецы такие же бритые затылки и кожаный прикид. Смену сдал-смену принял. БМВ с братками отпустили вперед и стали вести наблюдение. БМВ ушло в дорожный поток совершенно не соблюдая правили дорожного движения, мы, собственно, тоже ехали, не соблюдая этих правил, но у нас был талон. Несколько раз мы проехали мимо передвижных постов ДПС, но нас никто не остановил и братков тоже никто не остановил. Наличие БМВ видимо являлось пропуском. Братки не проверялись и не предпринимали маневров что бы уклониться от возможной слежки. Просто ехали и приехали к одному из московских банков. Морж, не останавливаясь проехал мимо и не снижая скорости ушел в сторону по трассе. Не дожидаясь моих вопросов, Морж сообщил — это банк братвы группировка «Ореховские» и помолчав добавил — это «Сильвестр». Я непонимающе взглянул на Моржа и услышал — «Сильвестр» — это Тимофеев. У ореховских кто-то лежит на больничке в двадцатой, там в больнице есть «стражное» отделение. Видимо кого-то отбивать будут или наоборот валить.

«Ореховские» не были замечены в бизнесе «черных» хирургов поэтому надо закончить обход по периметру больничного комплекса и продолжить искать наблюдение.

Нашу машину заблокировали через пять кварталов и наставив автоматы пересадили в другой автомобиль вернули обратно в банк. Оказать сопротивление не получилось, и мы не пытались. Обыскали меня кое, как и у меня осталась ручная граната за пазухой. Потому и решил узнать чего хотели эти братки. Завели с черного хода и посадили на стулья. И когда в кабинет зашел смутно знакомый человек я практически наугад сказал — «Сильвестр», что за дела. У нас же всё ровно было. Или ты решил с «черными» хирургами вместе поработать. «Сильвестр» сразу вышел из себя и заявил — с черными я никогда не работал и не буду. Перебиваю Тимофеева и говорю — тогда давай вместе сломаем им делюгу. И излагаю проблему — в двадцатой разбирают людей на органы и торгуют. Дело сдвинулось с места сразу и полетело вперед. В течении часа собралось не менее пятидесяти человек с автоматами, и мы кавалькадой автомобилей отправились в больничный комплекс и несмотря на наличие милиции в больничном комплексе начался обыск и продолжался почти три часа. Но мои невольные союзники из «ореховских» действительно обнаружили пустые контейнеры для перевозки изъятых органов и дальше просто громили отделение, где были обнаружены контейнеры. Сразу же приволокли заведующего отделением и тот, не дожидаясь паяльника — сразу же сдал все расклады. Органы действительно привозили к нему в отделение и здесь же проводили операции, но сейчас прекратили — временно прекратили пока не поймают и не нейтрализуют какого-то мента. Мент слишком близко подобрался. Это были последние слова этого оборотня в белом халате. Просто инфаркт и теперь этот оборотень беседует с кем-то на том свете. Надеюсь, в аду.

Мы пошли на выход и попали в коридоре под обстрел. Наконец проснулась охрана объекта ипопыталась отбить своего хирурга. То, что уже поздно никто ещё не знал. Бой был короткий нападавших было всего четверо, с Тимофеевым было почти пятьдесят автоматчиков поэтому боя не получилось. Этих четверых нападавших просто расстреляли и бросили там же в больничном коридоре. Никто не прятался и спокойно все погрузились по машинам и уехали восвояси. Милиция на территории больницы была, но не стала вмешиваться в разборки. Чудеса, да и только. А сколько рассказывали о той громадной борьбе с организованной преступностью и нечеловеческих усилиях РУБОПа. Да сказочники есть сказочники.

С Тимофеевым мы расстались если не друзьями, то союзниками в борьбе с «черными» хирургами точно. Но мы не успели повоевать с этими тварями. На следующий день взорвали автомобиль, на котором Тимофеев передвигался по городу. Взорвали миной иностранного производства. Виновных не нашли да и искали. Ментам это было выгодно и теперь отсутствовал человек, который не давал в Москве закрепиться «апельсинам» / «воры в законе» получившие этот статус в Закавказье/. Теперь милиция могла слиться в едином порыве с этими «апельсинами» в грабеже Москвы. Мне могут сказать, что слишком фантастическое допущение и такого не бывает. Тогда пусть эти недоверчивые граждане посмотрят новости — осужден генерал СК за покушение на убийство губернатора, в Ростове — на— Дону десятки арестованных сотрудников полиции, ну если уж очень то Кущевка . И в реальной истории такое бывает и регулярно. Что уж говорить о альтернативной истории. Ещё раз повторяю все совпадения случайны.

После гибели Тимофеева наступило затишье, все следы из двадцатой больницы были зачищены и деятельность «черных» хирургов если была не свернута, то из Москвы перенесена в другое место. Так казалось. На самом деле все было наоборот — деятельность «черных» хирургов активизировалась — потоком шли контейнеры с изъятыми органами и операции по пересадке шли конвейером. Меня же продолжали искать, но только случайность не давала меня убить.

Я вернулся к службе и меня отправили в отдел, занимающийся розыском серийных убийств. Элитный, по сути, отдел уголовного розыска, но сейчас влачил жалкое существование — не было финансирования и старые кадры были уволены новые кадры не понимали, что они должны делать и как им прожить на те копейки, что назывались денежным довольствием. довольствия по факту не было. Постоянные реорганизации аппарата уголовного розыска не давали оснований быть уверенным в завтрашнем дне. Отделы расформировывались и кадры тасовались как колода карт.

Нас бросали из одного города в другой и, по сути, не давали довести до конца ни одного расследования. С одной стороны это было плохо, с другой меня не могли достать тоже. Ирония была в том, что я даже не подозревал, что меня приговорили. Как всегда правда вышла наружу случайно. Но по порядку.

Всё было — как в песне — «вечер, поле, огоньки, дальняя дорога.» Вагон-ресторан и поздний ужин, сижу за столиком — спиной к стойке вагона -ресторана, лицом к входу в вагон— ресторан. Открывается дверь и в вагон — ресторан вваливается два человека с оружием в руках и открывают огонь, не целясь по всем, кто там был.

Выстрелы, крики, звон разлетающейся разбитой посуды и затем тишина и только скрип осколков разбитой посуды под обувью налетчиков. Скрип-скрип, звяк-звяк. Всё ближе ко мне. Делать нечего никаких предупредительных выстрелов я не успею и не смогу сделать, надо сразу стрелять на поражение. Вот же засада — по нынешним временам посадят же за превышение власти. Но жить хочется больше и когда появились ноги в просвете под столиком я начал стрелять по этим ногам. С прострелянными ногами не устоишь и оба нападавших стрелка уже на полу лежат. Теперь по правилам надо их брать, но зачем нарываться на выстрел оружие у них как было, так и осталась, потому я продолжил стрелять и попал обоим в пах и низ живота. Крик был жуткий, но недолгий. Большая кровопотеря и оба умерли в мучениях. Я же пошел посмотреть, что у них в карманах — документов не было была только фотокарточка и это фото повергло меня в шок и депрессию. Это было мое фото и получалось всё это время меня хотели убить и мне надо было быть настороже. Я, же не подозревая опасности работал без опаски и только случайность меня опять спасла. Жизнь мне случайность спасла, но свободы похоже я лишусь. Оружие у меня забрали и препроводили в местную прокуратуру, и следователь уже задал самые опасные вопросы — почему я не произвел предупредительные выстрелы. Почему продолжил стрелять, когда нападавшие уже не представляли опасности и лежали на полу. Я просто молчал на все эти вопросы и прикидывал что и как надо сделать в камере. Зная гнусный характер прокурорских сидеть мне в общей камере с уголовниками и жить мне пока не засну. не живут работники милиции в камерах с общеуголовным элементом. Прямо мор какой-то. Вот и я сижу и думаю, как вырвать гвоздь из стены, которая у меня за спиной может успею этим гвоздем хоть одного завалить пока меня не убили. Этот «служитель» закона заливается глухарем о явке с повинной и чистой совести и как хорошо отсидеть и выти на свободу. Как плохо в камере относиться к бывшим сотрудникам. Прямо целая лекция — я же наконец вырвал гвоздь из стены и теперь прятал в рукав рубашки. Прокурорского я не слушал. Не до того было. потому и пропустил момент, когда в кабинет вошел мужик в форме советника юстиции. И мой глухарь встал и стал докладывать — мол подследственный не признает вину, надо его в пресс-хату определить за убийство «правильных» пацанов. И вот от дальнейшего продолжения я опять впал в ступор.

Со словами — это тебе за «правильных» пацанов, вошедший снес следователя с ног, ударом в челюсть прямо чистый нокаут. И затем повернувшись ко мне обнял и сказал — спасибо тебе мил— человек, спас меня. Только теперь я узнал этого мужика— он за соседним столиком. вернее под столиком лежал, когда была бойня в вагоне-ресторане. И теперь колесо закрутилось в обратную сторону — с меня сняли браслеты и мое процессуальное положение из

подозреваемого и злодея было изменено на свидетеля и героя. Положение свидетеля и героя гораздо приятнее чем подозреваемого и злодея. По предложению этого советника юстиции, который и оказался прокурором этого района мы переместились в ресторан и продолжили общение уже в более приятной обстановке. Когда было выпито уже немало коньяка — Петр Антонович /так звали моего спасителя и спасенного/ по секрету сообщил у нас в районе есть маньяк и он /прокурор/ хочет, что бы этого маньяка я разыскал и задержал. Мои робкие попытки сослаться на министерство и свое подчинённое положение. Невозможность самому выбирать дела для расследования, были строго пресечены и мы поехали в прокуратуру посылать телетайпограмму о необходимости прикомандирования сотрудника нашего отдела /то есть меня/ к оперативно-следственной группе ведущей расследование по убийствам.

Утро было тяжёлым во всех смыслах. Меня разбудили и ознакомили с ответом министерства. Я был прикомандирован к группе по расследованию умышленных убийств в этом районе. И меня попросили освободить кабинет прокурора района. Спали мы с прокурором в одном кабинете, сразу скажу в разных креслах спали.

Утреннее совещание оперативно-следственной группы было хмурым. Никаких подвижек в расследовании не случилось и теперь группа узнала, что к ним присоединяется собутыльник прокурора для усиления группы. Радости это сотрудникам не добавило — мыслили они просто, очередной алкоголик, что он может понимать в наших делах. Рациональное зерно в этих рассуждениях было, но я решил поломать систему и помочь в раскрытии этих преступлений. Только надо было привести себя в порядок и устроить быт в гостинице. Гостиницы в этом районном центре не оказалось. Гостиница была, но раньше, сейчас гостиница была на реконструкции и соответственно гостиницы не было.

Меня поселили в местном общежитии МВД. Это было двухэтажное здание, построенное в 1949 году немецкими военнопленными. Так как здание строили немцы, то это здание ещё вполне отвечало своему назначению / общежитие для проживания/ несмотря на отсутствие капитального ремонта с того же 1949 года. Была и горячая и холодная вода и работала до сих пор канализация. Немцы строили на совесть несмотря на то, что они были военнопленными и работали в неволе. Парадоксально, но свободные мигранты из Средней Азии так хорошо и качественно строить не умеют, хоть они и свободные и получают за свою работу хорошие деньги. Вот такой парадокс.

Комнату мне выделили на одного, хотя и кроватей в комнате было четыре. Но вот так, я один — кроватей четыре. Ладно не буду отвлекаться на второстепенные детали. Бросил свои вещи на кровать и пошел в душ. После душа почувствовал себя человеком и отправился пообедать. Обед тоже оказался не плох. В первом этаже общежития оказалась столовая. Простая служебная столовая, но готовят очень вкусно, я не удивился, когда прочитал фамилию заведующей. Фамилия была — Шульц. Конечно, кто кроме немцев мог так качественно и добросовестно работать в общепите.

И наконец после обеда я добрался до отдела милиции и кабинета, где базировалась группа по раскрытию этих преступлений.

Всё было как всегда — печально и страшно. Страшно в своей безнадежности. Убивали детей, мальчиков и девочек, истерзанные трупы находили по всему району. на сегодняшний день жертв было уже одиннадцать и убийца, судя по всему, останавливаться не собирался. Промежуток между убийствами был четкий ровно десять дней. Убивал каждые десять дней. Эта страшная машина работала без сбоев, каждые десять дней новый истерзанный труп. Я посмотрел материалы и уже по первому делу понял — люди работают добросовестно, отрабатывают все возможные версии, но преступник обходит все ловушки и не оставляет никаких следов. Прямо как видит и слышит каждый шаг розыскников, если сегодня проводятся мероприятия в этом районе, то убийство происходит в другом. Телепат какой-то. Или колдун.

Меня встретили скептически, что нам может сообщить москвич из центрального аппарата, чего мы и сами не знаем. Мне свалили на стол, все розыскные дела и мои коллеги из местного управления отправились пить кофе помогать разбирать дела никто не захотел. порядок расследования таких дел всегда один и тот же. Сначала анализируется самое первое из зарегистрированных происшествий, затем отрабатываются отказные материалы. Ни для кого ни секрет, многие преступления скрываются именно в этих отказных материалах. мотивы вынести постановление об отказе в возбуждении уголовного дела тоже практически всегда однотипны — это кажущаяся невозможность установления истины за давностью смерти потерпевшего и невозможности обнаружить следы или установить причину смерти. Проще вынести постановление об отказе в возбуждении уголовного дела и спрятать неудобное дело в отказных материалах. Все всё понимают, но никто нечего делать не хочет. Статистика превыше всего. за хорошие показатели хвалят, за честные показатели могут и уволить. Выбор очевиден. Вот потому и начинается расследование подобных случаев с изучения отказных материалов. Чем больше случаев изучаешь тем больше вероятность найти ошибки преступника.

Глава 15

Поиски незарегистрированных преступлений и отказных материалов был успешный. Удалось выявить еще почти двадцать подобных преступлений. Примерно раз в полгода на протяжении десяти предыдущих лет совершалось убийство с признаками сексуального насилия, но так как потерпевшие были из маргинальных семей то и протолкнуть постановление об отказе в возбуждении уголовного дела большого труда не представляло. Таким образом получалось десять лет период между убийствами составлял около полугода. Четких сроков совершения установить не представлялось возможным, тела жертв были обнаружены с опозданием и проходило от одной недели до трех месяцев с момента смерти до момента обнаружения. тела были сокрыты в лесных массивах, и дикие звери и насекомые успевали весьма сильно смазать картину телесных повреждений.

Теперь получалась следующая картина — десять лет неизвестный серийный убийца убивал детей и период между преступлениями составлял шесть месяцев и вдруг его срывает и период резко сокращается до десяти дней. Вопрос— почему так сократился период между убийствами, что повлекло такое изменение поведения. И следующий вопрос — как убийце удается так искусно избегать засад и ловушек уголовного розыска. До следующего убийства если опять ничего не поменяется у нас ровно десять дней.

Начинаем с отказных материалов — они однотипные. Ребенок безнадзорный, семь ведет антисоциальный образ жизни и в результате несчастного случая в лесу ребенок погибает, дикие звери уничтожают все следы возможного преступления. Потому постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием признаков преступления. Всё конец истории. Забудьте. Затем уголовные дела стали возбуждать, что изменилось. Изменилось отношение прокуратуры, и вновь назначенный прокурор не стал закрывать глаза и потребовал расследовать подобные случаи по полной форме. Почему он стал требовать возбуждения уголовных дел, он не мог не понимать теперь появятся вопросы к тому сотруднику, который раньше принимал решения на посту прокурора района.

Значит делаем отметку — опросить пенсионера бывшего прокурора района по всем фактам и проверить на причастность к преступлениям самого прокурора хоть и бывшего.

Вызываю к себе дежурного по райотделу и задаю вопрос — где живет бывший прокурор района, ушедший на заслуженный отдых и как с ним связаться. Получаю ответ — прокурор ушедший на пенсию находиться на улице За овражной и связаться нет никакой возможности, только через медиума. Ну или лично если — это самое откинуться. Шутники.

Когда умер пенсионер и кто из родственников остался. Ответ меня шокирует. Бывший прокурор района после ухода на пенсию прожил на этой самой пенсии три дня и погиб в огне пожара вместе с женой и сыном и невесткой и внуками. В огне пожара погибла вся семья, причина пожара неосторожное обращение с огнем. Такое заключение пожарно-технической экспертизы. На вопрос — как найти эксперта дававшего такое заключение. Эксперт тоже на улице Заовражной — смерть от несчастного случая на рыбалке, утонул выпав из лодки. Раньше никогда на рыбалку не ездил, плавать не умел. Потому и смерть по неосторожности. Кто выезжал на место преступления в составе оперативно-следственной группы в течении дежурных суток — следователь, оперативный уполномоченный уголовного розыска, участковый инспектор и кинолог. Погибли в результате несчастного случая перевернулись на машине возвращаясь с охоты. Как туда попал кинолог непонятно — был трезвенником и ненавидел охоту. Любил зверей и занимался сбором брошенных животных. После его смерти у него дома обнаружили пару собак и десяток кошек. история приобретала оттенок бреда. погибали все кто хоть немного касался обстоятельств гибели бывшего прокурора района.

Наши преступления вряд ли были связаны друг с другом, но пока точно не установишь обстоятельства всех этих смертей в результате несчастного случая не сделаешь однозначного вывода. Придется начинать с пожара в доме прокурора — пенсионера, раз уж с этого события потянулась цепочка смертей от фатальных последствий несчастного случая.

Итак, сто десять дней назад в отставку и сразу на пенсию ушел прокурор района Красницкий Станислав Янович и не прошло трех дней как вспыхнул пожар и его двухэтажный дом сгорел в пепел, вместе с самим пенсионером и его всеми родными и близкими. Что говорит нам о этих событиях — заключение пожарно-технической экспертизы. Заключение пожарно-технической экспертизы по-спартански лаконично, такого-то числа произошел пожар, возгорание имело место в подвале и пламя моментально охватило весь дом. Даже я довольно далекий от экспертной деятельности человек знаю — таких лаконичных пожарно-технических экспертиз не бывает совсем. От слова — совсем. Ну что ж — проведем новую пожарно-техническую экспертизу в рамках проверки вновь открывшихся обстоятельств. работники прокуратуры ужасно не любят, когда убивают их коллег. Эта нелюбовь даже сильнее, чем нелюбовь сотрудников милиции к убийцам милиционеров. Мне не пришлось долго уговаривать нового прокурора района и проверка

была возобновлена сразу после моего краткого доклада и проведение новой проверки обстоятельств смерти в огне пенсионера — бывшего прокурора района было поставлено на личный контроль прокурора, и экспертиза была назначена в течении суток. Сообщение в областную прокуратуру не осталось без реакции. Постановление о назначение пожарно-технической экспертизы не оставили на рассмотрение в областном Экспертно — криминалистическом управлении его передали в Москву, и теперь пожарно-техническая экспертиза проводилась комиссионно силами центрального аппарата. Вся экспертиза заняла два дня — выводы этой экспертизы полностью противоречили выводам первой пожарно-технической экспертизы. Вывод если кратко был следующий — сначала весь дом и снаружи и внутри был обработан горючими веществами и затем дом подожгли. Горючие вещества были из списка применяемых спецслужбами западных разведок. После такого заключения появились работники государственной безопасности. И начались будни уголовного розыска — поквартирный и подомовой обход и поиски свидетелей. И нашли этих свидетелей — силами всех сотрудников районного управления внутренних дел и сотрудников государственной безопасности нашли свидетелей, которые видели УАЗ, окрашенный краской защитного цвета, который стоял у дома в ночь пожара. Подобных УАЗов в районе почти сорок штук, но проверили эти автомобили в течении суток и вышли на след. Один из внедорожников угнали покататься несовершеннолетние подростки, ранее неоднократно конфликтовавшие с супругой прокурора — пенсионера и открыто угрожавшие отомстить. Обыск в домовладениях подозреваемых дал результаты — в сарае были обнаружены упаковочные ящики горючего вещества. При допросе несовершеннолетние упыри сообщили — горючие вещества приобрели на рынке специально, чтобы сжечь дом и скрыть следы преступления убийства всех членов семьи пенсионера. В ту ночь они проникли в дом и убили всех, кого нашли в домовладении, затем разлили горючие вещества и подожгли. Вопрос — кто прикрывал этих упырей и затем убил и эксперта, и членов оперативно-следственной группы был излишним. В момент обыска застрелился отец одного из подозреваемых — он занимал должность заместителя начальника райотдела — начальника криминальной милиции. дело весьма просто раскрывалось — но ключевая фигура розыска предала интересы службы в попытке увести от ответственности своего Упыренка. Ни следов раскаяния или сожаления по произошедшим событиям у этих троих выродков не наблюдалось. Гнусные ухмылки и слова о том, что им нечего не будет несовершеннолетних не сажают на срок более десяти лет. а через десять лет они выйдут и тогда нас убьют.

Только они не смогут воплотить в жизнь свои угрозы. При перевозке задержанных в областной центр, эта группа несовершеннолетних совершила вооруженное нападение на конвой, ранила двоих конвоиров, но третий конвоир смог обезвредить преступников расстреляв лиц, совершивших нападение на конвой и совершающих побег из автомата. Прокурорская проверка признала действия конвоя соответствующими правилам применения оружия. Уголовное дело не возбуждалось. Было раскрыто ряд особо тяжких преступлений, но к случаям убийств детей эти преступники не имели отношения. Они не были теми серийными убийцами, которых мы разыскивали. Нам оставалось пять дней до следующего вероятного убийства. Изучаем материалы проверок — проверены все ранее судимые по аналогичным статьям, проверены все лица, состоящие на учете в психоневрологическом диспансере. Нет никаких признаков что хоть одно из подобных лиц причастно к нашим случаям.

Уже проверены все жители этого района и алиби всех, кто его имел и кто не имел алиби тоже проверены. Да кто ж этот убийца.

С кем пойдет ребенок без опаски за свою жизнь. С мужчиной — все мужчины района проверены по несколько раз, подозреваемых нет. Стали проверять женщин, провели колоссальную работу и тоже нет подозреваемых. Только изучать эти рапорта мне пришлось четыре дня. Работа по проверке проведена качественно. Нет никаких недостатков, но также не бывает. Должен быть кто то, кто убивает детей. Сегодня десятый день и убийство совершено. На опушке лесного массива обнаружено растерзанное тело ребенка — девочки возраст семь лет. Как её увели из дома или несмотря на наши призывы семья отпустила ребенка гулять. В семье только мать отца у ребенка нет. Мать после рабочей смены заперла входную дверь и уложив ребенка спать, легла тоже спать и уже утром обнаружила пропажу девочки.

Применяли и собаку и осмотрели, и прочесали этот кусок лесного массива никаких следов. Это не человек, это какой -то демон. Это было последнее убийство в этом районе. Более убийств детей не случалось. Причины почему эти убийства прекратились и кто их совершал зависли в воздухе. Ответов не было и уголовные дела приостановили по истечению шести месяцев после последнего убийства. Меня отпустили обратно к месту службы в Москву и Новый год я встретил в столице нашей Родины. Заодно и выбил себе отпуск — в январе было мало желающих, вот и в январе 1996 года я наконец смог спокойно жить. Не было ни дежурств, ни дальних и долгих командировок. Из своих уцелевших финансов / много денег ушло при моей попытке создать семью с девушкой Аксиньей/, но, к счастью, не все свои счета я вывел на эту девушку. В очередной раз я не смог создать семью. Для работника уголовного розыска семья — недостижимая роскошь. Надо принять это как данность и спокойно жить дальше.

Гулял я до февраля месяца и вернулся на службу и был сразу же послан в город, расположенный в Сибири. Там пропали дети и обнаружены только обглоданные трупы. Дети пропадали каждый день и город уже был объят ужасом. Никакие оперативно-розыскные мероприятия не давали результата. И меня кинули на усиление в этот далекий сибирский город.

Картина была жуткая — практически каждый день пропадали дети и находили останки далеко не всех пропавших. Оперативное совещание — мой первый вопрос — ранее судимые и состоящие на учете у психиатров проверены. тут не выдерживают нервы у начальника управления уголовного розыска и перекидывает мне через стол несколько толстых папок. Убедись сам, всех проверили.

Начинать всегда приходиться с ранее судимых и лиц, состоящих на учете у психиатров это обычная рутина.

Вот список лиц, состоящих на учете у психиатра. Итак — Абрамов, Сидеко, Спесивый, Харченко. Так стоп откуда мне знакома фамилия — Спесивый. Начинаю прокручивать воспоминания так — Спесивый один из пациентов районного психоневрологического диспансера в том самом районе, где было столько убийств детей. Смотрим — по отметке он так и должен находиться в том же самом диспансере. Диагноз у него тяжелый — его не должны выпускать. Стоп — санитарка в том диспансере имела фамилию очень похожую. Точно Спесивая. Не может этого быть. Сколько содержится в том диспансере — Спесивый, с 1985 года. В порядке совсем бредового допущения

— если и мать, и сын больны. Возможно ли такое. Только если они и больны оба. То они же и находятся очень далеко от этого сибирского города. Значит пойдем и проверим сразу. Вызываю одного из местных и предлагаю пойти и проверить адрес Спесивого — начинается сопротивление. Зачем туда идти — Спесивый на лечении и его никто не отпускал. Но меня уже не остановить, и я смог продавить проверку места жительства Спесивого. Оружие у оперуполномоченного уголовного розыска должно быть всегда с собой — на постоянном ношении. Проверю — ни у одного нет пистолета. Чуть ли ни силой заставляю вооружиться — столько ворчания и брани в втихомолку я еще не слышал. Но все-таки свое решение продавил идем.

Обычная пятиэтажка. Нам на пятый этаж — все скопом прутся за мной. своим решением оставляю двоих оперативников внизу у лестницы на крышу она /лестница/ проходит совсем рядом с балконом квартиры Спесивого. Поднимаемся на пяты этаж и нажимаю на дверной звонок. Тишина. Стучу. Тишина. Но нас не проведёшь — прежде чем звонить в дверной звонок я прослушивал сквозь дверь, есть ли кто дома. Детский плач и какие-то стуки, такие звуки бывают, когда отбивают кусок мяса.

В квартире затихли и не хотят открывать. Ну это они зря дверь то мы сломаем. Вот сломать дверь у нас не выходит, дверь железная только дерево сверху как маскировка. Интересно. Но всё равно будем ломать. Из машины несут болгарку. Визг на весь подъезд, любопытных жильцов загоняем в квартиры. Наконец дверь вскрыта, приоткрываем и тут же выстрел и визг дроби, разлетающейся по лестничной площадке. Охренеть, Кто же у нас такой смелый стрелок. Ждать ОМОН не стали. Максимум у него два заряда в стволах, пока перезаряжает мы уже достанем стрелка. Считаем выстрелы и когда подходит время перезаряжать ружье влетаем в квартиру. Это хитрое животное перезаряжало ружье после каждого выстрела и выстрел проходит над самыми головами. Теперь ружье не заряжено, вяжем этого стрелка. Женщина на вид лет пятидесяти кричит — не трогайте деточку, он болен. Твою мать это же Спесивый и его мама. Как они здесь оказались ведь по документам они должны быть в Средней полосе России и никак не в Сибири.

Пока вяжут эту семейку иду на кухню на столе разделочная доска и на ней кусок свежего мяса. Заглядываю в ящик у мойки и нахожу ребенка с кляпом во рту. Это что такое. В холодильник — там разделанные куски мяса — меня начинает бить нервная дрожь и выхожу в комнату к связанным матери и сыну. Один только вопрос — где второй ребенок. Лицо женщины перекашивает гнусная ухмылка — жаль не успела приготовить. Один из оперов — ударом ноги в лицо стирает с лица этой с..и ухмылку. Лихорадочный обыск квартиры подтверждает ужасную догадку — второй ребенок уже мертв, тело с ранами находи в ванной комнате.

Вызываем «скорую помощь» уцелевшему ребенку и ждем оперативно-следственную группу — теперь здесь мы будем очень долго — сначала просто осмотр, затем осмотр с помощью технических средств. Только позднее будем выяснять — как Спесивые покинули психиатрическую больницу и теперь в том далеком районе где так и никто и не знает кто убивал детей будет возможность проверить на причастность ко всем тем преступлениям Спесивых. Очень они подходят, всеми своими действиями показывают, именно они и подходят в качестве подозреваемых к тем злодеяниям которые мы тогда не смогли раскрыть.

Глава 16

Ретроспектива

Прокуратура Москвы передала в Мосгорсуд уголовное дело о трансплантации органов в 20-й городской больнице. В результате к уголовной ответственности привлекаются четыре человека — заместитель заведующего реанимационным отделением 20-й больницы Ирина Лирцман, врач этого отделения Любовь Правденко, а также два врача-трансплантолога Московского координационного центра органного донорства Петр Пятничук и Баирма Шагдурова. Всем врачам вменяется в вину приготовление к убийству. Обвинение предъявлено по части 1 статьи 30 и части 2 статьи 105 Уголовного кодекса РФ. Лирцман также обвиняется в злоупотреблении должностными полномочиями, сообщает РИА "Новости". По данным прокуратуры, 11 апреля 2003 года в приемный покой 20-й больницы был доставлен гражданин Орехов 1953 года рождения с диагнозом "закрытая черепно-мозговая травма". Состояние больного оценивалось как крайне тяжелое, поэтому в Московский координационный центр органного донорства было направлено сообщение о наличии потенциального донора, сообщает прокуратура. "Действия врачей реанимационного отделения 20-й больницы и Центра трансплантологии по подготовке к хирургической операции по забору органов у Орехова были прерваны сотрудниками правоохранительных органов. Врачи-реаниматологи клинического госпиталя ГУВД Москвы, прибывшие вместе с сотрудниками милиции, обнаружили Орехова вне реанимационного отделения, приготовленного для забора почек при наличии у него признаков жизни — артериального давления и сердечных сокращений", — говорится в пресс-релизе. В тот же день по данному факту было возбуждено уголовное дело по статье — "приготовление к умышленному убийству". Врачи пытались извлечь почку у живого пациента, Скандал с изъятием органов у человека в Москве разразился год назад. Тогда следователи прервали операцию по изъятию почки у пациента, который был еще жив. 11 апреля 2003 года около 9:00 утра в приемный покой 20-й больницы был доставлен А.Т.Орехов, 1953 года рождения, с закрытой черепно-мозговой травмой. Состояние больного оценивалось как крайне тяжелое, поэтому в Московский координационный центр органного донорства было направлено сообщение о наличии потенциального донора. В 16:35 врачи реанимационного отделения 20-й больницы и центра трансплантологии начали подготовку к хирургической операции по забору органов у Орехова. Когда на место прибыли следователи, руки донора были заведены за голову и связаны бинтом, тело в районе брюшной полости обработано бриллиантовой зеленью и йодопироном. Над больным была включена операционная лампа, на столике рядом с головой больного находился открытый набор хирургических инструментов. Как сообщается, "действия медицинских работников были прерваны сотрудниками милиции, которые располагали данными о том, что биологическая смерть пациента еще не наступила". По сведениям прокуратуры, врачи-реаниматоры клинического госпиталя ГУВД Москвы, прибывшие вместе с ними, зафиксировали у Орехова А.Т. признаки жизни: сердечные сокращения и наличие артериального давления. Больному незамедлительно начали проводить комплекс реанимационных мероприятий, однако через 35 минут наступила его смерть. По данному факту прокуратурой было возбуждено уголовное дело по статье "Приготовление к умышленному убийству" (ч. 1 ст. 30 и ч. 2 ст. 105 УК РФ). Медики имели право приступать к операции только после составления акта о смерти пациента Сотрудники центра органного донорства имели право приступить к операции по забору почки у пациента только после составления акта констатации его биологической смерти. Этот документ должен был подписать врач-реаниматолог, заведующий отделением реанимации, а также судебно-медицинский эксперт. Но как отмечали следователи, подобного документа при осмотре места происшествия обнаружено не было. Вместе с тем, у врачей центра были изъяты чистые бланки актов констатации биологической смерти и изъятия органов (почек) для трансплантации с подписями судебно-медицинских экспертов.

Ретроспектива 2

Шок — одним словом можно описать впечатление, произведенное решением Верховного суда РФ отменить второй оправдательный приговор по делу, которое будоражит страну уже два года. Дело врачей-трансплантологов, которых обвинили сначала в покушении на убийство, а затем в покушении на причинение тяжкого вреда здоровью, дважды рассматривалось в Мосгорсуде и дважды подсудимые были оправданы. Теперь будет суд третий.Вряд ли кто не знает перипетий этой истории. Но коротко напомним, что все началось 11 апреля 2003 года. В городской больнице № 20, одной из немногих в столице, которым разрешено изъятие донорских органов, пытались спасти пациента с травмой черепа. Когда стало ясно, что спасти не получится, врачи вызвали бригаду по забору органов из Московского координационного центра органного донорства. Вскоре в операционную ворвались омоновцы, представители прокуратуры. Врачам сказали: "У вас тут происходит убийство".Прокуратура Хорошевского района готовилась к операции хорошо: велась прослушка телефонов, в тот день среди медперсонала были надежные агенты с микрофонами, вели видеозапись, в ходе которой верные указаниям люди специально говорили и делали то, что ясно указывало бы на вину обвиняемых...На первом суде многих шокировало заявление о том, что "следствие создавало условия для совершения преступления" сознательно. Тем не менее в ходе первого судебного процесса доказать вину подсудимых в покушении на убийство не удалось. Не удалось и в ходе второго, когда прокуратура переквалифицировала обвинение на более мягкое "покушение на причинение тяжкого вреда здоровью".Те, кто присутствовал на процессах, отмечали профессионализм и скрупулезность судей, их внимание к мельчайшим деталям, всем показаниям, даже прямо не относящимся к делу. Первую отмену приговора и подсудимые, и адвокаты, и сочувствующие встретили разочарованно, но сдержанно: может, действительно городской суд не учел каких-то частностей, может, верховные судьи хотят еще большей тщательности, еще более прозрачной ясности. Смущала скорость, с которой Верховный суд рассмотрел многотомное дело — всего за 19 дней. Зато повторный оправдательный вердикт он изучал целых пять месяцев, явно испытывая крепость нервов подсудимых, их близких и адвокатов. И вновь — отмена оправдательного приговора. Что, по сути, если называть вещи своими именами, означает обвинение. Третье по счету.

Ретроспектива 3

Многие юристы считают, что "дело врачей" стало возможным и из-за лакун в законодательстве, а также нечеткости и противоречивости ведомственных инструкций по установлению факта смерти человека.Группой депутатов в Думу внесен законопроект о поправках в закон РФ "О трансплантации органов и тканей человека". В нем предлагается установить формальный порядок прижизненного отказа человека от изъятия органов в виде специального заявления. Те же, кто таких заявлений не напишет, в случае смерти от черепно-мозговой травмы или мозговой катастрофы будут считаться потенциальными донорами.

Ретроспектива 4

Клинической смертью называют остановку сердца. Если в последующие 5-6 минут сердце не запустить вновь, человек умрет окончательно и бесповоротно. 5-6 минут у врачей есть на то, чтобы вернуть, вырвать его у смерти, порой на грани человеческих сил и страсти. Они не всегда успевают, порой не умеют, иногда ошибаются.То, что сегодня происходит с российской трансплантологией — высокой областью мировой медицины, которая определяет место страны в ряду цивилизованных государств наряду с космическими или генетическими исследованиями, — тоже клиническая смерть. Но не это самое страшное в истории с врачами, которых назвали убийцами задолго до суда и следствия.Дважды получить в нашем суде (не суде присяжных, а высокопрофессиональном, жестком!) оправдательный приговор по тяжелым статьям — это беспрецедентно, почти нереально. Верховный суд дважды опротестовал его, поставив под сомнение компетенцию и порядочность сразу шестерых своих коллег. И даже у самых непредубежденных складывается впечатление, что городскому суду послан ясный сигнал о том, какой приговор будет "более правильным". Но и это полбеды.Самое страшное, что безмолвствует общество, и прежде всего профессиональное сообщество врачей. Привычные к полувоенной дисциплине, чинопочитанию, унижению своего профессионального достоинства, врачи молча смотрят, как четверых их товарищей два года подряд публично распинают в назидание всем остальным. Молчат профессиональные ассоциации, не ставят пикетов перед судом врачебные общества, безмолвствует некогда боевой профсоюз, в норке сидит отраслевая пресса. А мы, пациенты, разделились на два лагеря. Те, у кого свой счет претензий к врачам, тихо радуются. Те, кто врачам безмерно благодарен, тихо сочувствуют. Пример автолюбителей, отстоявших своего товарища по возможному несчастью перед неправым судом, нас не вдохновил.Может быть, конечно, повезет, и все мы будем жить долго и счастливо. Ну, а если завтра придется с надеждой заглядывать в глаза врачу? А он возьмет и отвернется.

Снова наши дни 1996 год…

Задержание Спесивых — матери и сына дало толчок к раскрытию нескольких серий убийств, эта пара убийц давала признательные показания по убийствам во всех регионах в которых они побывали. Схема действий была везде одинаковой — Спесивая устраивалась в психоневрологический диспансер медсестрой или санитаркой и затем начинала убивать детей дошкольного или младшего дошкольного возраста. По мнению врачей желание убивать детей у Спесивой возникла из-за родовой травмы. При родах был поражен мозг её сына, и послеродовая депрессия привела Спесивую к полной деформации личности, и она начала убивать детей. Из — за несправедливости у её сына поражение мозга, и он навсегда должен стать пациентом психиатрической больницы, а другие дети могут жить вне больницы. И ещё куча медицинских терминов. Вывод был один — навсегда в психиатрическую больницу особого типа.

Последние десять лет она и жила и работала в том самом районе, где нам так и не удалось задержать она уехала в Сибирь путая следы. всего по итогу признательных показаний было на 138 жертв, найти и доказать удалось только 74 преступления. Слишком много времени прошло и слишком часто — постановление об отказе в возбуждении уголовного дела закрывало саму возможность раскрыть убийство.

Прошло более года — как мы с Моржом проникали в 20 больницу и громили там лабораторию «черных» хирургов и теперь, когда я опять вернулся в Москву ко мне домой пришли мои товарищи, с которыми мы вместе воевали в Грозном. Пришли с бедой. У нашего товарища умерла жена. Умерла на операционном столе при рядовой операции по удалению аппендицита. Внезапный перитонит и смерть на операционном столе. странная смерть и ещё более странно, что больница отказалась выдавать тело погибшей и кремировала тело умершей без согласия мужа. Жалобы и заявления не принесли никакого результата. И опять 20— городская больница, так что им не хватило одного урока, и больница опять занялась этим чудовищным промыслом.

Опять нападать и громить больницу — один раз это не принесло результата. Значит надо начинать оперативную разработку — организованной преступной группировки и доводить дело до суда и добиваться обвинительного приговора чтобы вырвать даже корни этого чудовищного преступления.

Меня долго никто не видел в Москве и теперь видимо придётся проникнуть в больницу под видом работника или водителя и вскрывать весь гнойник.

Решение о работе под прикрытием и разработке ОПГ было принято в тот день, когда сменили министра внутренних дел. Пока в министерстве делили портфели и была суета и началась операция под названием «охота на шакалов».

Меня вывели за штат и получив новые документы — паспорт и трудовую книжку я пошел устраиваться на работу в больницу. По новым документам я был Стародуб Игорь Михайлович, приехавший в Москву из города Грозного искать свою долю. У меня имелось несколько удостоверений на рабочие разряды — электрика слаботочника, водителя профессионала, автослесаря.

В кадрах меня сначала хотели послать, но в больнице случилось ЧП — засор в канализации и некому было прочищать канализацию и устранять протечку. Я слыша о проблеме — немедленно предложил свои услуги только с одним условием — предоставить ночлег хотя бы и в подвальном помещении. Кадровику некуда было деваться — форс-мажор требовал немедленного реагирования и промедление грозило санкциями уже самой кадровичке и меня взяли с трехмесячным испытательным сроком. Явно хотела меня выкинуть как не прошедшего испытательного срока, но сейчас я был нужен и меня переодев в робу отправили в подвал откачивать канализационные стоки и устранять протечку. Да не так я представлял работу под прикрытием — икра и шампанское, и красивые женщины. Всё как у Джеймса Бонда, но у меня было гамно и отходы. Ну, здесь кто на что учился. Борьба с канализацией продлилась двенадцать часов, но я победил. Ордена не получил, но получил разрешение на проживание в подвальном помещении одного из больничных корпусов. Таким образом, я получил возможность находиться круглые сутки в больнице и ходить по этажам и отделениям под предлогом сантехнических работ. Сантехника не видят в упор это пустое место «белое» пятно, но тем и ценно эта должность.

О первых успехах я отправился докладывать на конспиративную квартиру своему куратору. Агент под прикрытием должен обходить органы правопорядка за три версты — не дай бог на знакомого наткнёшься и всё моментом утечка информации и тебя уже везут в лес в багажнике автомобиля и поверьте это будет не пикник и не барбекю.

Потому встреча сотрудника под прикрытием с куратором происходит всегда на конспиративной квартире или в самом безобидном месте, но это уже в случае экстренного способа связи.

По телефону тоже нельзя вести разговоры опять таки высока вероятность расшифровки и зная какие огромные суммы денег крутятся в этом криминальном бизнесе то в случае расшифровки закопают и агента и куратора.

Конспиративная квартира — это обычная квартира в обычном доме только вот в ней не живут в ней встречаются люди, которые заняты опасным ремеслом — разоблачением опасных преступников.

Мой куратор — полковник из управления «А» он ведёт несколько сотрудников, работающих под прикрытием, и тоже рискует. В случае если станет известно о том, что он имеет информацию то и его могут выкрасть и пытать, что бы узнать кто же проник в ОПГ и кто дает информацию которая может привести в тюрьму на длительный срок организаторов и участников организованной преступной группы.

Встреча происходила в обеденный перерыв — я мог отлучиться с рабочего места под предлогом поиска пропитания в окрестностях больничного комплекса. Куратор действительно привез с собой на встречу перекусить и выпить по сто грамм — за успешное начало опасного расследования. Одно из главных требований к куратору — умение наладить неформальные дружеские отношения с сотрудником, работающим под прикрытием. Ведь напряжение и страх, что тебя могут раскрыть и тогда пытки и смерть. Это напряжение и двойная жизнь давит каждую секунду. Есть ещё опасность заиграться в преступника и не заметив переступить грань и самому стать монстром. Потому и куратор должен быть другом, психоаналитиком и вовремя заметить опасные тенденции и либо вывести сотрудника из разработки, либо помочь вернуть самообладание.

Внедрение прошло успешно и теперь надо было взять оперативно— техническими средствами под контроль самые перспективные помещения. прослушивать всю больницу невозможно, у нас нет таких технических возможностей. надо выявить помещения, где вероятнее всего совершаются противоправные действия и установить «прослушку». Это моя задача на втором этапе.

Это несколько помещений— приемный покой / надо контролировать кого именно доставляют и кому приемный покой сообщает о прибытии пациентов/ и отделение реанимации, именно там и ставят диагноз и устанавливают наступление клинической смерти.

Глава 17

Федеральные войска к июню месяцу потеряли свои позиции в Чечне и теперь на чеченской земле воцарилась анархия. В каждом селении была своя власть и теперь самой модной специальностью среди чеченских джигитов стало людокрадство. Людей воровали и для получения выкупа и просто нужны были рабы пасти скот. Любой уважающий себя чеченец должен был иметь рабов. Ну или он не был уважаемым человеком у себя в селе. Особого размаха это явление достигло к середине 1996 года. Что бы выиграть выборы боевые действия практически прекратили и почти уничтоженные незаконные вооруженные формирования восстановили и свою численность и боеспособность.

Все помнят, как ночью 31 декабря 1994 года в Грозный входили наши войска. Какие шли тяжелые бои, к сожалению, не без потерь. Тем не менее федеральным силам удалось изменить тактику, подстроиться под новые, ранее неизвестные неопытным воинским частям боевые условия и громить противника.

Многие помнят начало чеченского конфликта. Нет, не 1994-й. Гораздо раньше. Речь идет о 1991-м. Когда страну "мутило" от разрыва мозга. Когда народ разделился на тех, кто рвался в "цивилизованную Европу", тех, кто ратовал за СССР и тех, кто вдруг вспомнил о своей этнической принадлежности.Помните Москву августа 1991-го? Когда "весь народ" встал на защиту свободы? Весь народ спокойно поместился на территориях вокруг Белого дома, части Тверской и части Садового кольца. Я и сам тогда там "поместился". Прямо на ступенях парадной лестницы со стороны набережной.Именно тогда в Чечне появился генерал авиации Дудаев. Личность для республики выдающаяся — генерал-майор. Именно тогда Дудаев и "низложил" законное правительство Доку Завгаева. Помните осенние события того года? То, как Дудаев активно "выдавливал" русское население из Чечни?

Ельцин пытался "урезонить" "президента Дудаева" в своем стиле. Дадим Чечне особый статус! Только бешеной собаке не нужен особый статус. Она потому и бешеная, что не отвечает за свои действия. А чеченская элита уже тогда поняла все преимущества "независимости".В итоге 9 декабря 1994 года Ельцин подписывает указ "О мерах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской республики и в зоне осетино-ингушского конфликта". А 11 декабря первые воинские формирования вошли в Чечню.Развал страны, разруха в экономике, слом моральных ценностей, ликвидация основ армейской структуры не могли не сказаться на боеспособности армии. И не только боевых частей. Тогда "ломали" всё. В том числе и разведку (как опору коммунистического режима). В конечном итоге 1995 год оказался для нашей армии трагичным. Армия не знала реального боевого потенциала боевиков! Многие помнят страшный фильм Александра Невзорова о взятии Грозного. А сколько подобных сюжетов тогда было. Сколько предательства и откровенного "слива" подразделений и частей...

Вспоминается "телевизионное противостояние" и противостояние в других СМИ. Общество активно "делили". Делили на тех, кто готов продолжать отправлять солдат в чеченские горы и тех, кто предлагал оставить Чечню в покое. Сколько матерей погибших солдат тогда показывали по ТВ. Сколько пленных. Каких только страшных кадров не выкладывали в Интернете.А тут ещё и избирательная кампания 1996 года. Та, где мы "голосовали сердцем". Результаты этой кампании до сих пор не дают покоя множеству политологов и аналитиков. Ельцин "победил" тогда с минимальным перевесом Зюганова. Хотя многие из тогдашней элиты говорят, что Зюганов просто испугался победы. Но главное не это. Главное то, что третьим в списке победителей стал малоизвестный генерал Лебедь.Сегодня уже, наверное, можно говорить о том, что именно Лебедь, отдав "свои" голоса Ельцину, определил победу ЕБНа. Но такая благотворительность была достойно оплачена. А Лебедь стал секретарем Совета безопасности! Я не знаю до сих пор, как относиться к Лебедю. Народ его любил. Народ горевал, когда он погиб. Фигура для меня очень неоднозначная, при всем уважении к заслугам именно генерала Лебедя.

А дальше по личной инициативе А. Лебедя начались полномасштабные переговоры с новым руководством Чечни в лице Яндарбиева и Масхадова. Потому что, благодаря блестящей операции наших разведчиков, весной 1996 года Дудаев был ликвидирован.Подписанное Лебедем и Березовским соглашение фактически означало признание поражения российской армии в войне с бандитами. Это был плевок в лицо солдатам, офицерам и генералам наших вооруженных сил. Тем более что к этому моменту воевать они научились. И били боевиков уже серьезно.Как отнеслись к соглашению они, прекрасно проиллюстрирует выдержка из воспоминаний генерала Трошева (2001 г):«Ты генерал, можешь считать всё, что угодно, — сверкнул глазами столичный визитер (Березовский). — Твоя задача молчать, слушать и выполнять то, что мы с Лебедем говорим. Понял?"

Зачем было нужно это соглашение? Чтобы спасти русских в Чечне? Для того чтобы "успокоить" чеченских бандитов? Чтобы через 5 лет (по соглашению) дать независимость Чечне?

Результаты соглашения . Российские солдаты остались в плену. Многие погибли от рук бандитов. Русские семьи подвергались не только гонениям, но и прямому уничтожению. Над Россией смеялись. Смеялись над российской армией.Слабых бьют! Слабых не уважают! Над слабыми издеваются! Генерал Лебедь не стал генералом "Орлом". А дальнейшие события доказали старую истину. С бандитами нельзя договариваться. Договор они будут соблюдать только в одном случае — когда при договоре их держишь за причинное место. Пока держишь, будут держать слово. Отпустишь...

Ретроспектива 2023 год.

Так что же такое Хасавюртовские соглашения? Для автора это унижение России, плевок всем военнослужащим, особенно тем, кто честно воевал и мог бы тогда ещё победить, предательство тех чеченцев, что поддерживали Москву в этой войне, предательство русских в Чечне. Череда предательств, которая продолжается и сегодня.Продолжается в призывах прекратить сопротивляться "демократическому миру". Продолжается в переписывании нашей истории. Продолжается в призывах "понять и простить". Сколько предателей сегодня выплыло из небытия. Вспомните начало 2000-х. Приход к власти Путина.

Испарились... Исчезли и затихли. А сегодня вновь "борются с режимом", "выводят на чистую воду" наших спортсменов, "раскрываю милитаристскую суть" современной России. Ежедневно!"Хасавюртовская Россия" продолжает жить. И искоренить её будет сложно. Пока те, кому позволено "гадить" на Россию и русских в СМИ, на телевидении, в европейских "комиссиях" спокойно себя чувствуют и не несут никакой ответственности за свои слова. Предательство Хасавюрта будет продолжаться.И вот как раз здесь и должен сработать тот принцип, который мы вывели для себя в том одесском мае: не забудем, не простим.

1996 год лето

Количество украденных людей росло это стало эпидемией.

В тот день я ковырялся в насосе в подвале и это меня спасло. Прямо у подвального окошка остановилось двое и разговор –

1/я видел здесь того мента из Грозного.

2/ты гонишь, откуда здесь менты. Хозяин гарантировал-здесь чистое место.

1/будем тогда завозить улов в подвал

2/решетки поставили

1/врач сказал, сейчас местного раба он тут сантехником пригонят, и он поставит решетки

2/вот и проверишь, кого ты за мента принял.

Вот так и сгорают сотрудники под прикрытием. Меня опознали даже издалека, рядом вообще сомнений не будет. Значит надо уходить, что за рабов они привезут. Бросил насос теперь пусть главврач сам канализацию ремонтирует. Вот же ситуация. Только удалось подобраться к одним подонкам. Тут другие нарисовались. Ладно ствол у меня с собой отобьюсь. Хорошо бы до темноты укрыться. Но не судьба.

В подвал вваливается группа небритых мужчин — к бабке не ходи гадать — чеченцы и тут же моя версия подтверждается — что русский попался. Думал спрятался от нас.

Зря они так радовались, что они меня нашли. Нашли они смерть — выхода у меня не было, из подвала только один выход и у этого выхода четверо чеченцев стоят и ухмыляются в руках они уже держат ножи. Никаких сомнений в моей дальнейшей судьбе у меня не было. И тут же мне подтвердили — не бойся мы тебя трахнем и затем зарежем. Раз нет выхода — значит будем стрелять. Достаю пистолет и никаких предупредительных выстрелов. Четыре двойки и четыре трупа. Пистолет у меня трофейный — чистил и заряжал только в перчатках значит следов не оставил. Подхожу к трупам и собираю трофеи — деньги и оружие. Нет все ножи я не стал брать, взял пару из хорошей стали пригодиться и пистолет с двумя обоймами. Вышел из подвала и в тени больничного корпуса пошел к главному выходу там меня искать не будут. В любом случае будут думать побежал к забору. Забор там совсем рядом с корпусом. Так и случилось. На выходе спокойно показал пропуск и сказал после обеденного перерыва вернусь и сразу за поворотом остановил «бомбилу» и сразу адрес за пару кварталом от конспиративной квартиры. Отзвонился куратору уже из квартиры и стал варить пельмени. В холодильнике кроме пельменей и сметаны ничего не было.

Когда желудок полный можно и поспать у куратора свой ключ сам и откроет. Ждать куратора пришлось почти до утра. Он появился в четыре часа и сразу огорошил. Сейчас не до твоих проблем. У моего брата украли жену и двух дочерей и требуют выкуп. Так что пока живи здесь. Твой вопрос сейчас не совсем актуален.

Я/— сколько требуют и кто украл.

К/— требуют три миллиона долларов и похоже чечены.

Я/— надо взять посредника и жестко с ним поговорить.

К/-некому там с посредником жестко говорить. Он хочет отдать хоть три миллиона хоть шесть, но вернуть своих женщин.

Я/— два миллиона и я вытяну женщин и с чеченами порешаем.

К/— ты серьезно. Это же чечены.

Я/— ну, что тут делать. Не зулусы. Чечены тоже люди и кровь у них такая же красная.

К/-подробностей не нужно. Сделаешь правильно — два миллиона твои и проблемы с работой порешаем.

Я/— телефон посредника есть.

К моему удивлению, получаю телефон и адрес офиса посредника. Это уже просто бизнес какой-то. Они совсем берега попутали. Хотя если все как бараны платят, то почему и не стричь этих баранов.

Вызваниваю Моржа и спрашиваю— тебе миллион долларов нужен. Морж— миллион долларов США нужен, долларов Мозамбика нет.

-Нет все в порядке вали ко мне с машиной и автоматами поедим зарабатывать твой миллион.

К семи утра Морж на неприметном Опеле уже был в соседнем дворе. Адрес я свой палить не стал. Всё-таки служебная квартира.

Судя по всему, я отстал от жизни. Нас никто даже не остановил, когда подъехали к офису и пошли внутрь. Обычный офис в первом этаже двенадцатиэтажного дома в обычном московском спальном районе и в этом офисе сидят посредники по выкупу захваченных рабов. Какой сюрреализм просто — как мы до такого дожили.

Вот и правильно, что не стали звонить и предупреждать. Комната, обычная комната — офис переделывали из обычной квартиры в первом этаже здания. Два стола у стен под окном батарея и к батареи наручниками пристегнуты две женщины у них в качестве подстилки какая-то тряпка и в комнате у стены в которой входная дверь стоит огромный кожаный диван — уголок / такие диваны военные привозили из ГСВГ/ и на этом диване трое мужиков раскладывают молодую девушку практически девчонку. Двое других сидят за столами и ждут своей очереди.

-Э, Ваня, тебе чего. — нас заметил один из троих у дивана.

-Мне, Ваха, шоколада — это уже я и сразу стреляю любопытному джигиту в лоб. Калибр 7,62 мм избыточной мощности для таких целей. Затылок любопытного Вахи на стене, в кабинете картина маслом — «Не ждали». Дальше я стреляю еще два раза и больше нет любителей сексуальных упражнений. Пока я проводил воспитательную работу с детыми гор. Морж двумя выстрелами снес головы посредникам — переговорщикам. Женщин тихо выли — для психики слишком много впечатлений. Морж ищи ключи от наручников и тут раздался крик — кричала девочка, распятая на диване — пришлось дать пару пощечин, и она замолчала.

После того как я пощечинами погасил истерику девчушки проявилась старшая тетка и задала вопрос — Вы кто. даже не знаю, что ответить. Сказать — милиция. Морж обидеться он никоим образом к милиции не относиться. Пришлось импровизировать — вольные старатели, хотим пару миллионов долларов США намыть. Вот проходили мимо и зашли.

Убирать в офисе не стали и автоматы кидать там же не стали. Нам ещё свои деньги забрать надо, ведь отец семейства от радости, что экономия — может совсем даром забрать свое семейство. А у нас аргументов нет, что так делать некрасиво.

Но обошлось и деньги нам отдали сразу и сразу же задали вопрос — ещё так можете сделать. Пока мы ездили за этими женщинами, украли сыновей компаньона этого коммерсанта и тоже требуют шесть миллионов долларов США. Это такса у людоловов что ли.

Шутки — шутками, подписались мы и на это дело. деньги идут серьезные по нынешней жизни совсем нелишние будут. Турнут меня из органов — за трупы, сделанные в подвале больничного корпуса, на что жить тогда.

Здесь все было гораздо серьезнее — парней украли из школы и при похищении убили охранников, четверых обученных парней завалили — это очень серьезно.

Переговорщик отказался оговаривать условия передачи выкупа по телефону и забил «стрелку» в лесопарковой зоне. Это как-то неправильно. Переговоры в лесопарковой зоне и ждут лично отца и владельца заводов, газет и пароходов и без охраны. Очень похоже цель — не получение огромного выкупа, цель вообще весь бизнес и расчет на то. что обезумевший от горя отец рванет один на переговоры и тут его и возьмут — у этих людокрадов оправдывается.

Нельзя Вам ехать на эту встречу, назад Вы уже не вернетесь. Поедем мы без Вас и поговорим с этим переговорщиком. С детьми нечего не случиться, бандитам деньги нужны, а трупы.

Отец парней — вернете детей будет Вам по два миллиона, только верните детей. Хорошо. Два даже лучше, чем один.

Всем хороша лесопарковая зона и воздух свежий и птички поют, но идти до места встречи пешком далеко и нудно. Ещё и по дороге не шуми и ветки не ломай. Надо комитет по встрече найти первыми. Ну, так совсем неинтересно. Джип стоит на самом видном месте, и засада спряталась только от тех, кто по центральной дорожке будет идти на встречу. В засаде было двое и в джипе было двое. Вычислив старшего остальных, отстреляли. старший переговорщик решил нас напугать и заявляет я чеченцам скажу. Вот только в наши планы не входило оповещать всех окрестных бандитов и кляп прервал поток угроз. Джип так и оставили открытым, должен быть праздник и у местных гопников.

Этого светоча дипломатии погрузили в багажник и отправились в ангар к Моржу. В ангаре сотворили натюрморт стул веревки и паяльник, подключенный через удлинитель к электричеству.

Вот никогда не любил пытать, потому плохой полицейский — это Морж. Наш дипломат до последнего не верил, что паяльник могут засунуть в жопу. Пришлось применить этот инструмент и погладить паяльником ягодицы. И наш переговорщик раскололся. Да они украли детей. Да хотели потом захватить нашего коммерсанта и забрать всё. Но что здесь такого сейчас все так делают.

Его оценка социально — экономической обстановки в России нас не заинтересовала. Нам нужен был адрес — где заложники и сколько там охраны. Прогнозы экономического развития нас тоже не заинтересовали и заткнув рот прогнозисту мы оставили его в цепях в ангаре и отправились за подмогой.

Глава 18

Чеченцы шутят: "У нас на родине три вида заработка — автодор, нефть-лачкор и стаг-вадор", имея в виду воровство асфальта при строительстве дорог, бизнес на переработке и продаже украденной нефти и похищение людей (по-чеченски "стаг" — мужчина, "вадор" — похищение). В этой шутке большая доля правды.

Захват заложников на Северном Кавказе — такая же традиция, как, например, ношение оружия, кровная месть или многоженство. Но похищения людей раньше никогда не были там средством обогащения, в том числе и в Чечне, скорее радикальным методом решения экономических или социальных разногласий, возникавших между тейпами или их представителями. Но к этому методу прибегали лишь в крайних случаях, исчерпав все другие способы воздействия на должника или обидчика. Прежде всего потому, что такие действия — опять же по местным законам — карались исключительно жестоко. Как говорят сами чеченцы, укравший человека наносит его родственникам более серьезное оскорбление, чем даже убивший. Еще большему унижению подвергают себя родственники, которые собрали деньги и пошли выкупать заложника. Освободить человека "по понятиям" можно было лишь тремя способами: отбить силой (лучший вариант), украсть и предложить в обмен кого-то из тейпа похитителей, достичь "консенсуса" за столом переговоров (в крайнем случае). Если же ни один из трех вариантов не проходил, и заложник погибал, его семье оставалось только смыть позор кровью врагов. То, что вендетта будет продолжаться из поколения в поколение, прекрасно понимали и похитители. Поэтому, как уже говорилось, захваты заложников в Чечне случались эпизодически и уж никак не были массовым бизнесом.

Пожалуй, впервые чеченцы попытались сделать деньги на "аманатах" (заложниках) в начале XIX века, да и то не на своих, а на русских — из числа военных, пришедших на Северный Кавказ покорять "диких горцев". Абреки ночью переправлялись через Терек, дожидались, пока по дороге поедет какой-нибудь подгулявший офицер, хватали его, привязывали к бревну, переправляли через реку на свой берег и везли в горы. На следующее утро сослуживцы получали записку с требованием выкупа. Однако главком русской армии генерал Ермолов, тонко разбиравшийся в особенностях психологии и национальных традиций противника, в два счета пресек начавшуюся было торговлю людьми. Выкуп генерал принципиально не платил. Если крали солдата, он в ответ сажал под замок трех горцев; пропадал офицер — казачья сотня проводила спецоперацию в ближайшем ауле, и все его жители, включая детей, стариков и женщин, оказывались запертыми в генеральском "СИЗО". Вскоре генералу уже били челом парламентарии из местных старейшин. Переговоры были краткими: "Вы — мне, я — вам". Старейшины выясняли, какой тейп похитил офицера, ехали туда и находили решение. Как правило, оно сводилось к тому, что одни старики передавали другим небольшую сумму или двух-трех баранов в качестве откупного, забирали офицера и везли генералу Ермолову, а тот честно отпускал на волю своих пленников.В итоге "стаг-вадор" в кавказскую войну прекратился, так толком и не начавшись: брать русского заложника, чтобы на следующий день обменять его на пару баранов, не имело коммерческого смысла, учитывая огромный риск предприятия. При советской власти чеченцы "коммерческих" заложников не брали. Во-первых, за них некому и нечем было платить; во-вторых, их негде было прятать: казахские степи, куда к тому времени переселили большинство чеченцев, не родные горы. Да и представить себе, что нарком внутренних дел Лаврентий Берия мог вести переговоры с каким-нибудь авторитетным чеченцем об условиях освобождения заложника, даже теоретически невозможно — не те времена.

Зато в брежневскую эпоху пышным цветом расцвело рабовладение. Северокавказские горцы, пожалуй, первыми в СССР решили взять под свою опеку армию пьяниц, мелких уголовников и прочих отверженных, готовых выполнять любую неквалифицированную работу за тарелку супа, бутылку водки и возможность переночевать в сарае. Таких кавказцы подбирали на вокзалах и полустанках по всему Советскому Союзу, поили водкой, клялись в вечной дружбе, обещали приличную шабашку у себя на родине и везли "в гости". Там у "русского друга" отбирали паспорт (если сопротивлялся, отбивали почки) и отправляли несчастного пасти скот или собирать черемшу в далекий горный аул. Хозяева "лэя" (по-чеченски "лэй" — человек без рода и племени, "найденный на помойке", фактически это синоним слова "раб"), естественно, ничего ему не платили. Более того, "лэя" могли передать на время или продать в другую семью, за малейшую провинность оставить без еды, а то и вовсе убить — кто вступится за "найденного на помойке"?

"Некоммерческие" заложники никому не были интересны — ни чиновникам, ни правозащитникам, ни сотрудникам спецслужб: за их освобождение не получишь денег, политических очков или звездочку на погоны. Сотни, если не тысячи рабов, оказавшихся в Чечне в 70-80-х годах, до сих пор живут там, откликаются на мусульманские имена, уже забыв, кто они и откуда, пьют, воруют. "Прикажешь такому — он фугас под дорогу закопает, — говорят сами чеченцы. — Какая ему, 'лэю', разница, на чем заработать свою бутылку?"

Организованные формы бизнес на заложниках стал принимать только к началу 90-х, причем развернули его чеченцы не у себя на родине, а в Москве, куда к тому времени многие из них перебрались. Тогда в столице уже появилась прослойка людей, заработавших солидные капиталы и способных хорошо заплатить за свою свободу и жизнь. Важную роль сыграло и то, что в Чечне воцарился дудаевский режим (в случае опасности похититель всегда мог укрыться от спецслужб на территории "суверенной Ичкерии"), а также несовершенство тогдашнего законодательства: за незаконное лишение свободы тогда полагался всего лишь трехлетний срок, а ответственность за захват заложника вообще не предусматривалась.

В 1993 году захваты московских коммерсантов с целью выкупа совершались чуть ли не ежедневно. Жители столицы тряслись от страха при одном только упоминании о "чеченской мафии". Но как бизнес похищение людей в столице все равно не прижилось. Дело в том, что на пути "чехов", как называет чеченцев милиция, встала не менее жесткая и организованная "шаболовская бригада" — московский РУБОП, действующий на своей территории, имеющий разветвленную агентурную сеть, огромные полномочия и богатые оперативно-боевые возможности. Он не выкупал и не менял заложников, а проводил против похитителей спецоперации, с помощью которых "стаг-вадор" как бизнес в столице удалось искоренить. Правда, на это потребовалось больше года.Первым московским "коммерческим" заложником был, пожалуй, гендиректор российско-американской фирмы "Медико" Александр Борисов, похищенный в январе 1993 года. За его освобождение преступники хотели получить $1 млн. Однако доктору Борисову удалось выбросить из окна квартиры, где его держали, записку, в которой он сообщал, что захвачен чеченской мафией. Через полчаса после того, как послание попало в местный ОВД, дверь квартиры уже трещала под ударами бойцов СОБРа. Четыре похитителя — участники чечено-дагестанской ОПГ были арестованы.Взятого в заложники президента фирмы Alaska Antler Producthion Томаса Ча преступники привезли на Центральный телеграф в Москве, чтобы он позвонил своим партнерам в США и попросил переслать $500 тыс. В зале телеграфа Ча вырвался и побежал к дежурившим милиционерам. Похитителям удалось скрыться, но всего через несколько часов их вычислили и задержали.Тем временем статья 126 УК РФ ("Незаконное лишение свободы") была дополнена пунктом "прим", согласно которому захватившие заложников могли сесть уже не на три года, а на 15 лет. Да и вообще, заниматься "коммерческим" похищением в Москве стало слишком опасно. В итоге "чеченские бригады", изрядно потрепанные московским РУБОПом, перебрались поближе к родным горам и решили реорганизовать бизнес — брать не по одному, а десятками и требовать не сотни тысяч, а миллионы.

Самым дорогим для федералов заложником (в прямом и переносном смысле) стал полпред президента России в Чечне Валентин Власов, захваченный в плен в мае 1998 года и освобожденный в ноябре. Похищение чиновника такого ранга и сумма выкупа, которую назначили боевики ($15 млн), были откровенным вызовом российскому руководству, поэтому спецслужбам приказали землю носом рыть, но вытащить полпреда из чеченского плена.Сделать это самостоятельно они при всем желании не могли. Во-первых, не знали, где и у кого находится пленник, а во-вторых, путь в республику федералам на тот момент был заказан. Пришлось, как обычно, обращаться к услугам посредников — в данном случае к нескольким десяткам.Первым проявился Салман Радуев, предложивший российскому руководству обменять Валентина Власова на бывшего главу Чечни Доку Завгаева. Это предложение, естественно, было отвергнуто. Затем за дело взялся депутат Госдумы Надиршах Хачилаев. После встречи с Власовым и его похитителями в Чечне депутату удалось уменьшить сумму выкупа до $5 млн, но и эти деньги федералы найти не смогли. Чуть позже бывший глава МВД Ингушетии Даут Коригов, пользовавшийся большим авторитетом среди чеченских полевых командиров и уже сделавший себе имя на освобождении заложников, предлагал обменять чиновника на задержанных преступников-чеченцев. Из этой затеи также ничего не вышло. В итоге все-таки пришлось собирать деньги."Всего за Власова было заплачено $4 млн,— рассказал офицер ГУБОПа, участвовавший в освобождении полпреда.— Деньги, по моим данным, дали примерно в равных долях Борис Березовский, а также ингушские и дагестанские бизнесмены — в обмен на освобождение своих родственников, арестованных в Москве. Большую часть, $2,8 млн, получил бригадный генерал Бауди Бакуев, который и организовал похищение (летом 2000 года он погиб). Остальное взяли посредники". Кто именно, офицер не уточнил.Не менее дорогим заложником мог бы стать полпред МВД России в Чечне генерал-майор Геннадий Шпигун, похищенный боевиками в марте 1999 года прямо из самолета в грозненском аэропорту. Торговались почти год, но на этот раз похитители категорически отказывались "опускаться" ниже $10 млн. Таких денег не нашли. Тело генерала было найдено весной 2000 года в Шатойском районе Чечни. Его не убили — полпред умер сам: здоровье не выдержало. Но это был особый случай.

Гибель генерала Шпигуна стала не только трагедией национального масштаба, но и, увы, рекламой чеченским торговцам людьми. В российских СМИ, например, писали, что "у чеченского заложника есть два способа обрести свободу — выкуп или смерть". Впрочем, оказалось, что все-таки существует третий вариант освобождения — основанный на услугах "авторитетных" в Чечне людей.

Ретроспектива

Выкуп за выкупКак сообщали в конце 1994 г. СМИ, британская брокерская фирма Willis Corroon предлагает россиянам новый вид услуг — страхование от похищения. По желанию клиента компания может:взять на себя расходы по выкупу его из плена;застраховать деньги, которые повезут родственники пленника на тот случай, если их ограбят по дороге или просто "кинут";компенсировать расходы на лечение клиенту, побывавшему в плену и получившему там травмы или увечья;оказать заложнику необходимые юридические услуги.По сообщению Willis Corroon, в России уже застраховались несколько крупных бизнесменов, банкиров и топ-менеджер одной фирмы. Всего же в мире размещено более 2 тыс. таких договоров, из которых по 300 уже было выплачено страховое возмещение. Особой популярностью новый вид услуг пользуется в странах, "сходных с Россией по социально-экономической, политической и криминогенной обстановке. Например, в Колумбии".

Наши дни. 1996 год. Москва.

Мы не успели найти подкрепление или помощь. Ангар блокировали и потребовали вернуть переговорщика и сдаваться. У Моржа была установлена система видеонаблюдения, и мы рассматривали нападавших. Это была не милиция — это были бойцы какого-то ЧОПа «Редут». Взбодрили нашего переговорщика, и он наконец то сообщил — похищение организовано именно этим ЧОПом и теперь нам конец. О том, что нас ждет мы знали и без откровений нашего пленника. Меня больше интересовало, как нас так быстро вычислили и нашли. И вот момент истины — маячок в подошве туфля. Ну, что ж, дальше наш пленник пойдет в рабочей спецовке и Морж, погоняя нашего пленника заставил того переодеться в рабочую спецовку одного из работников сервиса. Как мы ушли. Это просто -Морж давно подготовил пути отхода, и мы спустились в московские подземелья и отправились в путь по техническим туннелям московского коммунхоза. Штурмующие ангар чоповцы были сильно удивлены отсутствием внутри ангара — людей, куда делся наш пленник они так и не поняли. Одежда и туфли с маяком кучкой у стула лежат и всё больше никого нет. Вот такие призраки рядом.

Переход по техническим подземным переходам городского коммунального хозяйства с технической стороны не были сложными, но психическое состояние играло. Количество крыс зашкаливало, они были десятками на каждом паропроводе или трубопроводе хвосты свисали прямо как занавески. После памятной встречи с «крысиной» королевой в подземельях Грозного я очень нервно относился к наличию крыс, даже небольших. Здесь же этих крыс было даже больше чем в подземельях Грозного. Морж заметил мое состояние и приободрил — здесь только мелкие крысы, на уровни, где большие мы не пойдем. Успокоил называется. Но несмотря на все мои опасения ничего страшного не случилось. Наш четырехчасовой переход по подземным переходам наконец закончился, и мы поднялись на поверхность земли. Выбрались мы в подвале магазина, принадлежащего Моржу, но сам магазин был оформлен на подставное лицо, и никто не смог бы нас вычислить. Здесь же у магазина была запасная машина.

Ехать искать подмогу уже не было необходимости. По дороге наш пленник окончательно раскис и рассказал, где именно держат похищенных детей. Вот туда мы и отправились, охраны там со слов нашего переговорщика не было. Никакой веры словам этого парня у нас не было. Но проверить информацию можно было и потому отправились в адрес. На удивление наш язык не соврал и действительно на даче, расположенной на водохранилище — никакой охраны не оказалось. И похищенные были освобождены, но возникли дополнительные вопросы к нашему молчаливому пленнику. Слишком много он знал для простого пособника похитителей. Наш язык на наши вопросы опять отказался отвечать, но демонстрация даже не включенного утюга простимулировала желание говорить и сообщать нам информацию.

Похищением детей и дальнейшим разграблением этой компании руководил родной брат нашего пленника и по совместительству этот родственник занимал должность референта нашего коммерсанта, у которого вымогали деньги.

Мы не стали карать никого из них. Просто отвезли отцу, у которого они похитили детей и которого они тоже собирались похитить и ограбив убить.

Как он уж там разобрался с этими людьми нас с Моржом не интересовало. нам нужно было сохранить наши деньги.

В Москве нельзя было хранить деньги в наличной форме, но и в безналичной форме из-за ненадежности банков тоже хранить нельзя. Что же было делать. Делать надо было следующее — вывезти деньги за границу и положить либо на счет, либо абонировать сейф и хранить в банковском сейфе.

Глава 19

21 апреля 2011 года в СМИ появилась информация о похищении сына основателя «Лаборатории Касперского» Евгения Касперского — 20-летнего Ивана. Как утверждали некоторые средства массовой информации, за освобождение заложника потребовали 3 миллиона евро. 24 апреля силовики провели в Подмосковье успешную операцию по освобождению Ивана Касперского.

21 апреля 2011 года в СМИ появилась информация о похищении сына основателя «Лаборатории Касперского» Евгения Касперского — 20-летнего Ивана. Как утверждали некоторые средства массовой информации, за освобождение заложника потребовали 3 миллиона евро. 24 апреля силовики провели в Подмосковье успешную операцию по освобождению Ивана Касперского. По данным столичного ГУВД, подозреваемые в причастности к похищению, включая организатора, задержаны без единого выстрела. Состояние освобожденного — 20-летнего Ивана Касперского оценивается как удовлетворительное.

В апреле 2009 года похитили 18-летнего Михаила Ставского — сына вице-президента «Роснефти». Юношу подкараулили возле Университета нефти и газа имени Губкина, где он учился. Преступники держали заложника в частном доме Наро-Фоминского района в течение двух месяцев.

В августе 2010 года суд вынес приговор в отношении похитителей. Уроженец Грозного Магомед Горчханов получил 14 лет лишения свободы, Зарема Датаева — 6 лет тюрьмы. Двое других предполагаемых соучастников похищения — Андрей Карпов и Виталий Чернобровкин — были уничтожены в ходе антитеррористической операции на Северном Кавказе, дело еще одного задержанного фигуранта дела — Александра Яшина — выделено в отдельное производство.

В феврале 2009 года сотрудники милиции предотвратили попытку похитить 17-летнюю дочь совладельца алкогольной компании «Лудинг» Артура Варжапетяна, студентку МГИМО Лину Варжапетян. Старший инспектор отдела вневедомственной охраны при ГУВД, подрабатывавший личным охранником семьи предпринимателя, планировал получить 10 миллионов евро.

Преступников поймали на живца: когда машина с дочкой бизнесмена подъехала к торговому центру на Дмитровском шоссе, Лина вошла внутрь. Там ее уже ждала сотрудница милиции, внешне похожая на девушку. Они поменялись одеждой. Для верности милиционер надела парик. Едва она успела выйти, бандиты набросились на девушку-двойника едва и затащили в машину. Автомобиль похитителей был блокирован оперативниками.

В 2008 году был похищен сын топ-менеджера «Совфрахта» Раиса Нурмухаметова. Отец заплатил за 19-летнего Рустама выкуп в размере 3 млн евро и сразу после освобождения отправил за границу.

26 мая 2005 года в Тольятти был похищен 26-летний предприниматель Евгений Казаков, сын финансового директора ОАО АвтоВАЗ Галины Казаковой. 1 июня на месте передачи выкупа задержан бывший сотрудник УБОПа Александр Огурцов, Казаков в ту же ночь был отпущен похитителями. Огурцов признал, что звонил матери похищенного с целью получения 1 млн долларов, но к похищению непричастен, а узнал о нем из газет. Суд приговорил его к трем годам за мошенничество. Дело о похищении остается нераскрытым.

В 2004 году был похищен начальник медицинской службы «Югтрансгаза», дочерней компании ОАО «Газпром» в Саратове. Похитители потребовали за его освобождение 1 миллион долларов. При передаче денег на мосту через Волгу бандиты забросали гранатами и расстреляли из автоматов приехавших родственников и милиционеров и скрылись. Через несколько часов неподалеку был обнаружен труп застреленной заложницы.

В мае 2003 года был похищен гендиректор ОАО «КамАЗ-Металлургия» Виктор Фабер и директор департамента экономики предприятия Наталья Стародубцева. По требованию похитителей за два дня со счетов ОАО «КамАЗ-Металлургия» через московский Содбизнесбанк на счета фирм-однодневок было переведено 10 миллионов рублей. Но выкуп не помог: в сентябре 2003 года тела обоих менеджеров с пулевыми ранениями в затылок были обнаружены на одном из островов Камы. Также в сентябре 2003 года на камских островах были обнаружены тела еще двух предполагаемых жертв бандитов — Евгения Корнева, директора по экономике и финансам набережночелнинского ООО «Автомастер», и пропавшего в 2001 году директора «Фарм-сервиса» Игоря Кудинова. А в Подмосковье нашли останки гендиректора московской фирмы «Юнеко Авиа» Олега Куликова.

Главные подозреваемые в убийстве — члены татарстанской банды «Тагирьяновские» из Набережных Челнов. В марте 2009 года Верховный суд Татарстана приговорил их к реальным срокам лишения свободы от 5 до 25 лет.

12 сентября 2002 года неподалеку от подмосковного поселка Внуково был похищен вице-президент «Лукойла» Сергей Кукура. За его освобождение похитители требовали 3 миллиона долларов и 3 миллиона евро. Через несколько дней после похищения Кукура был освобожден.

Прокуратура обвинила в похищении Кукуры Игоря Рябоконя и Юрия Стаценко. Им было предъявлено обвинение в похищении человека, разбое, вымогательстве, хищении огнестрельного оружия и ряде других преступлений. Стаценко был арестован оперативниками Главного управления МВД России по Центральному федеральному округу 12 июня 2003 года в Подмосковье. Рябоконь был задержан позже в Москве, при себе он имел документы на чужое имя. Оба задержанных подозревались в убийстве лидера одной из преступных группировок Смоленской области по кличке «Винокур».

29 сентября 2005 года Смоленский областной суд оправдал подсудимых Игоря Рябоконя и Юрия Стаценко по эпизоду, связанному с похищением Сергея Кукуры. При этом Рябоконь и Стаценко признаны виновными в убийстве двух человек и осуждены на 20 и 19 дет лишения свободы соответственно.

5 июня 2006 года Верховный суд РФ оставил в силе оправдательный приговор по делу о похищении вице-президента ЛУКОЙЛа Сергея Кукуры. Суд счел, что сам факт похищения вице-президента ЛУКОЙЛа имел место, однако подсудимые не имели к нему никакого отношения.

Это были примеры по очень небольшому списку вымогательств у крупных бизнесменов. Но эпидемия похищений людей росла как снежный ком.

Вопросы решали криминальным путем и даже небольшие проблемы сразу решали не через судебные иски, а вот таким образом.

По приговору Измайловского районного суда г. Москвы 30 марта 1998 г. Кустов осужден по пп. "а", "в", "з» ч. 2 ст. 126 УК РФ и ч. 3 ст. 148 УК РСФСР.

Он признан виновным в совершении двух похищений людей из корыстных побуждений, группой лиц по предварительному сговору, одно из которых соединено с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, а также в совершении вымогательств, в том числе одного - группой лиц по предварительному сговору, в целях получения имущества в крупном размере, с угрозой применения и применением насилия.

Кустов, в феврале 1996 г.вступив в сговор с Быковым (скончавшимся в период судебного следствия) и другим лицом, объявленным в розыск, направил их в г. Мценск Орловской области, где по его поручению 25 февраля 1996 г. они похитили Васильева из квартиры родственников. Доставив потерпевшего в г. Москву, они держали его в разных местах и, угрожая расправой, требовали выкуп в размере 10 тыс. долларов США. Этот выкуп намеревались получить в виде доплаты за обмен имевшейся у Васильева квартиры в г. Москве на меньшую в Подмосковье.

12 марта 1996 г. Кустов и те же лица по предварительному сговору в г. Москве, угрожая физической расправой, похитили из квартиры Васильева сестру его сожительницы Рожкову, насильно перевозили ее из одного района в другой в Москве, где били, требовали выкуп в размере 5 тыс. рублей.

Похищенные Васильев и Рожкова освобождены 24 марта 1996 г. работниками милиции.

Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда приговор в отношении Кустова оставила без изменения.

Заместитель Председателя Верховного Суда РФв протесте поставил вопрос об изменении судебных решений в связи с неправильной квалификацией действий осужденного.

Президиум Московского городского суда 19 апреля 2001 г. протест удовлетворил, указав следующее.

Как видно из материалов дела и установлено судом в приговоре, Кустов организовал похищение Васильева, но сам непосредственного участия в этом не принимал, тем не менее суд квалифицировал его действия как соисполнительство.

При таких обстоятельствах содеянное Кустовым по данному эпизоду следует квалифицировать по ч. 3 ст. 33 и пп. "а", "з" ч. 2 ст. 126 УК РФ.

По эпизоду похищения Рожковой Кустов осужден, в том числе по п. "в" ч. 2 ст. 126 УК РФ, как лицо, причинившее потерпевшей легкие телесные повреждения, однако в приговоре суд не привел доказательств, подтверждающих его вину в совершении этого деяния.

Кустов в ходе предварительного следствия ив судебном заседании не признавал какую-либо причастность к нанесению побоев Рожковой.

Допрошенная на предварительном следствии и в суде потерпевшая Рожкова не уличала Кустова в избиении, она указала на другого мужчину (в отношении последнего материалы выделены органами следствия в отдельное производство).

При таких данных осуждение Кустова поп. "в" ч. 2 ст. 126 УК РФ необоснованно.

Кроме того, Кустов неправильно осужден по эпизоду вымогательства им выкупа в сумме 5 тыс. рублей у Рожковой.

Как видно из приговора, доказательств, подтверждающих вину Кустова по этому эпизоду, не имеется. В судебном заседании Рожкова сообщила, что среди лиц, требовавших деньги, Кустова не было.

Из показаний Быкова, данных в ходе предварительного следствия и оглашенных в судебном заседании, усматривается, что Кустов намеревался похитить Рожкову не с целью получения от нее выкупа, а чтобы она не препятствовала обмену квартиры Васильева.

С учетом изложенного приговор и определение судебной коллегии изменены: исключено указание об осуждении Кустова за вымогательство в отношении Рожковой, а также об осуждении за ее похищение с применением насилия, опасного для жизни и здоровья (п. "в" ч. 2 ст. 126 УК РФ), действия, связанные с похищением Васильева, переквалифицированы с пп. "а», «з" ч. 2 ст. 126 УК РФ на ч. 3 ст. 33, пп. "а», «з" ч. 2 ст. 126 УК РФ, в остальной части судебные решения оставлены без изменения.

Это один из примеров такого решения вопросов, решения путем похищения и вымогательства. Размер суммы поражает пять тысяч рублей.

И другая сторона нашей жизни — решение вопросов и проблем в стиле— есть человек есть проблема, нет человека и нет проблемы!

«Надо убивать!» Главный киллер России создал секту безжалостных убийц. Его «братья» ликвидировали 60 человек

В Московском окружном военном суде начинается процесс по делу банды Аслана Гагиева по кличке Джако, которого называют главным киллером России. Он создал настоящую секту безжалостных убийц, повинных в смерти 60 человек. Среди подручных Джако были действующие сотрудники полиции и прокуратуры, а их арсеналу могли позавидовать иные спецподразделения: более 140 пистолетов, автоматов, винтовок и пулеметов, в том числе иностранного производства. На своем ремесле Гагиев зарабатывал миллионы евро, а тем, кто решал выйти из дела, хладнокровно выносил смертные приговоры.

Вторым именем Аслана Митяевича Гагиева (ударение в фамилии — на первый слог, как принято в Осетии) стала кличка Джахъо, по-русски — Джако.

История того, как Гагиев получил эту кличку, достойна отдельного повествования. Осетинское имя Джако хорошо известно на Кавказе, а в Грузии даже стало нарицательным (кавказский вариант Тартюфа). Виной тому роман Михаила Джавахишвили «Хизани Джахъо» (в русском переводе «Обвал»), опубликованный в 1924 году. Сюжет такой: осетин из местечка Хизан по имени Джако нанимается батраком к грузинскому князю, и, будучи весьманеглупым человеком, постепенно прибирает к рукам все его хозяйство: имение, всю землю и в конце его супругу Маргариту. Аслан Гагиев во многом повторил путь литературного Джако — а потому и получил его имя.

Вот только в реальной жизни Джако оказался более жесток и коварен, чем его прообраз. С 2004 по 2013 год в его организованное преступное сообщество (ОПС) входили 55 человек, объединенных в шесть банд. По данным следствия, за эти годы они совершили 49 особо тяжких преступлений: убийства и покушения, в том числе на сотрудников правоохранительных органов. Жертвами людей Джако, по данным следствия, стали 60 человек. Если же посчитать абсолютно все преступления, совершенные этой группировкой (незаконный оборот оружия, кражи, использование поддельных документов, похищение людей и тому подобное), то их окажется более 170.

Выбирая «объекты», бандиты не мелочились. От их рук погибли мэр Владикавказа Виталий Караев, вице-премьер республиканского правительства Казбек Пагиев (в день, когда был отдан приказ о его убийстве, он подал в отставку, так что в материалах дела его называют «бывшим заместителем председателя правительства»), начальник республиканского УБОП Марк Мецаев, заместитель начальника управления уголовного розыска республики Виталий Чельдиев, майор милиции Илья Касрадзе, председатель правления банка «Национальный Капитал» Дмитрий Плытник, владелец банков «Содбизнесбанк» и «Кредиттраст» Александр Слесарев и его семья, председатель правления банка «Кутузовский» Олег Новосельский… А еще — восемь членов банды, пытавшихся выйти из «секты» Джако.

Каждый раз после преступления члены банды уничтожали использованное оружие — и тем не менее в их тайниках следователи нашли более 140 пистолетов, автоматов, винтовок, пулеметов, тысячи патронов, десятки гранат… А еще форму сотрудников милиции, рации, наручники — и даже две бейсбольные биты.— Формально эта организация называется «организованное преступное сообщество». Чаще ее называют «бандой Гагиева». Они сами себя называли «Братством» или «Семьей». Так же их называли и в следственной группе, но, вникая в суть дела, в голову приходит другой, на наш взгляд, более точный термин — «секта Гагиева». Потому что отношения между ее участниками больше похожи на религиозное поклонение, чем на иерархию «командир — сержант — солдат».

Осетин Аслан Гагиев родился 29 января 1971 года в селе Болкви Лагодехского района Грузии. Оттуда после окончания школы он переехал в Москву, где поступил в Московский инженерно-строительный институт (МИСИ), который так и не окончил. То есть в Осетии он никогда постоянно не жил. В лихие девяностые в столице он собрал из земляков небольшую группу, специализирующуюся на агрессивной экономической деятельности. Обладая ясным и гибким умом, он, по оперативным данным, очень быстро раскрутился, подминая под себя чужой бизнес и капиталы.

Уже тогда Джако четко разделял полномочия и единолично держал в руках управление своей организацией. Он быстро захватывал все новые финансовые структуры и вскоре разбогател. А еще он хорошо умел заметать следы: уже к 2013 году в живых не осталось никого из тех, кто знал про его деятельность в 1990-х. Соответственно, и показания на Джако никто дать уже не может. Его прошлое, похоже, так и останется тайной.

Из материалов уголовного дела — характеристика организованного преступного сообщества, созданного Асланом Гагиевым:

Гагиев, являясь руководителем преступного сообщества, как лично, так и через руководителей структурных подразделений преступной организации для внушения участникам ОПС убежденности в необходимости совершения преступлений, в том числе убийств, разжигал в них чувство ненависти к потенциальным жертвам, выставляя последних криминальными личностями, а также культивировал чувство корысти и жажду незаконного обогащения с целью проявления жестокости и пренебрежения общечеловеческим нормам морали.

Руководитель преступной организации Гагиев разработал правила, в соответствии с которыми рядовые члены преступного сообщества общались только с руководителями структурных подразделений, в которые они входили, тем самым, не имея прямой связи с ним, а также руководителями и членами других структурных подразделений. Безоговорочное подчинение участников преступной организации руководителям выражалось в готовности прибыть по первому требованию в условное место и выполнить отведенные им роли при совершении преступлений.

По данным следствия, «секта Гагиева» состояла из шести банд и штаба. Штаб состоял из самого Гагиева, его помощника, двух его заместителей — правой и левой руки, а также личного начальника связи.

Сам Джако отдавал приказы и давал деньги, а также обеспечивал материальную базу (деньги, полученные в основном от его финансово-экономической деятельности): он арендовал квартиры, офисы и коттеджи в Москве, Подмосковье и Осетии. Но сам почти всегда оставался в тени. Даже в России он часто пользовался безупречным паспортом на имя Сергея Морозова — чтобы лишний раз не светиться.

Первым помощником Джако был его однофамилец и давний соратник Олег Гагиев по прозвищу Ботэ, или Малыш. Еще в 2002 году он был задержан за тройное убийство, и уголовное дело даже направили в суд — однако Джако дал взятку, и присяжные оправдали Ботэ.

Правой рукой Аслана Гагиева был Артур Джиоев. У него в подчинении была своя группа боевиков, но его главной функцией была координация деятельности всей банды и планирование преступлений, в том числе — способов и методов убийств. В январе 2019 года он осужден на 17 лет лишения свободы.

Левая рука Гагиева — Георгий Дзугутов. Своей группировки у него не было, и поэтому в секте он занимал третью позицию, осуществляя координацию и принимая участие в планировании. Среди прочего, именно Дзугутов отвечал за оказание медицинской помощи всем членам секты. В июне 2015 года его приговорили к 15 годам лишения свободы.

Аркадий Габалов (Галстук) — начальник связи. Бывший следователь прокуратуры и даже заместитель руководителя республиканского следствия, уволенный еще до вступления в банду «по компрометирующим мотивам». Он отвечал за передачу приказов от Джако к подчиненным и в обратную сторону. Но главная его функция, по версии следствия, — консультирование секты по вопросам противодействия правоохранительным органам: Галстук отлично знал все тонкости следственно-оперативной работы.

Глава 20

Встреча с куратором происходила по экстренной схеме. Встречались мы не на конспиративной квартире. Мы встречались на прогулочном теплоходе, который совершал рейсы по Москве-реке и на этом кораблике всегда было много пассажиров из числа туристов, приехавших посмотреть на Москву — столицу нашей Родины.

Разговор шел тяжело. Судя по информации куратора меня слили и теперь фигурантам дела было известно и мое настоящее имя и цель задания — разработка ОПГ, занимающейся незаконным изъятием внутренних органов у живых людей. Теперь у меня не было прикрытия так как по решению руководства меня выводили из операции и собирались проводить расследование по факту расстрела четверых чеченцев в подвале больничного комплекса. Конечной целью внутреннего расследования было привлечение меня к уголовной ответственности и передача группе ликвидации разрабатываемой мною ОПГ. Мрачное и беспросветное будущее и никаких перспектив. Когда я уже осознал, что я нахожусь в западне и мне не осталось никакого выхода. Куратор слегка меня подбодрил — есть выход и из этой безвыходной ситуации. Раз меня всё равно ищут — можно перевести операцию на новый уровень. Официально меня будут искать и искать очень серьезно. Я же попробую внедриться в ОПГ, которой руководит некто — Морозов. Это не настоящая фамилия этого человека. Паспорт настоящий, но, по некоторым сведениям, этот человек живет хоть и по настоящему паспорту, но это прикрытие. Мое задание внедриться в эту организацию и осветить всю организацию и выяснить настоящее имя и прошлое этого Морозова.

Дополнительно надо будет поработать по «ореховским» и «курганским», после убийства Тимофеева «Сильвестра» между группировками нет сердечного согласия потому надо рассорить ОПГ окончательно. Дополнительно выявить штатных киллеров группировок и создать предпосылки к разоблачению и задержанию всех киллеров этих двух ОПГ.

Документы и деньги на первое время куратор передал мне сразу. Конечно, я согласился участвовать в этой операции. альтернативой мне было пожизненное за убийство четверых человек. Следствие вывернуло бы обстоятельства по-своему и это была бы не самооборона, это было бы умышленное убийство нескольких человек и меня реально засадили пожизненно или убили в СИЗО, что ещё более вероятно. Так что будем внедряться к Морозову и узнавать его настоящее имя и будем искать киллеров. Впрочем, ничего из перечисленного не противоречит моим убеждениям, я в обоих своих жизнях боролся с преступниками и сейчас тоже буду бороться с убийцами. Под прикрытием — так это просто один из методов оперативно-розыскной деятельности.

Куратор оставил мне портфель с деньгами и документами, были там и новые документы. Вот только я не собирался использовать новые документы, изготовленные в МВД. Не верил я больше в честность сотрудников МВД — меня один раз сдали и могут сдать ещё раз. Потому документы мне сделает Морж — благо о нем никто не знает. Я не оформлял его в качестве агента и информацию, полученную от Моржа, всегда оформлял на других лиц — подставных агентов. Денежных средств из оперативных фондов для оплаты информации я не использовал, потому и не существовало никаких расписок о получении денег Моржом. Морж после получения трех миллионов долларов США по итогам работы со мной был готов к дальнейшему сотрудничеству.

История с вывозом денег за рубежи нашей любимой Родины — это очень долгая история. Планировали вывозить в Варшаву через Минск в действительности вывезли через Питер в Швецию. И на том маршруте всё было непросто — первоначально вывозили в Хельсинки. Но в конце всей этой истории деньги улеглись в абонированном банковском сейфе шведского банка. Об этой истории я расскажу, как ни будь позже. Как понимаете и на квартиру, переданную мне от куратора, я не пошел, квартиру купил Морж на настоящие документы, но к нам эти документы не имели отношения и оформили доверенность у нотариуса. Теперь у нас было две квартиры которыми мы владели по доверенности от человека, который к нам не имел никакого отношения. Хвосты мы обрубили качественно. Дальнейшая связь с куратором была обезличенной, через тайник. В случае необходимости я оставлял знак в условленном месте, и куратор изымал сообщения в тайнике. Срочной или экстренной связи для эвакуации предусмотрено не было. Спасение утопающих дело рук самих утопающих.

Морж ждал меня в квартире и пока ждал приготовил обед. Обед — это громкое название для порции пельменей и стакана томатного сока. Но всё равно приятно, хоть кто-то ждал меня и помнил.

Пельмени улетели на «ура», и мы приступили к разбору материалов, переданных куратором.

Для выполнения наиболее опасной работы «ореховские» нередко приглашали киллеров из других группировок, в частности Александра Солоника по кличке Саша Македонский. На его счету убийства лидера «бауманских» Валерия Длугача (Глобуса) и трех милиционеров и одного частного охранника на Петровско-Разумовском рынке.

Солоник был задержан и попал в следственный изолятор «Матросская тишина», откуда ему, правда, удалось сбежать. Как выяснилось, альпинистское снаряжение и пистолет в камеру Солонику принес один из надзирателей — Сергей Меньшиков. По слухам, он получил от друзей киллера 500 тысяч долларов.

Алексей Кузьмин — это псевдоним. Имя настоящее, а фамилию изменили по соображениям безопасности. Впрочем, ФИО большого значения не имеют — куда важнее то, что он совершил.Из-за армейского прошлого в группировке его называли Леша-Солдат. Он родился в семье кадрового военного и всю жизнь мечтал служить. С раннего возраста умел обращаться с оружием, а по окончании школы поступил в военное железнодорожное училище. Во время учебы даже задержал опасного преступника, за что был награжден орденом. Затем служил в подразделении МВД, обеспечивающем спецпоставки. Как рассказал Кузьмин на допросах, коренной перелом в его жизни произошел в дни путча 1993 года. Он возвращался домой, когда его избили манифестанты, считая, что он, будучи военным, представляет угрозу демократии.Кузьмин, по его словам, тогда понял, что человек в армейской форме уже не вызывает уважения у соотечественников, которых он планировал защищать даже ценой собственной жизни. Вскоре после этого он вышел в отставку в звании старшего лейтенанта.В то время он увлекался силовым троеборьем и регулярно ходил в спортзал. Там он познакомился с Григорием Гусятинским и Сергеем Ананьевым, являвшимся в то время руководителем Федерации силового троеборья и пауэрлифтинга и одновременно вторым человеком в ореховско-медведковской группировке (криминальное прозвище Культик). Стоит сказать, что Гусятинского застрелили в 1995 году. И сделал это сам Кузьмин по заданию братьев Олега и Андрея Пылевых, возглавивших группировку после убийства Сильвестра.

Гусятинский поручил Кузьмину обеспечить безопасность нескольких торговых палаток. Старлей проявил себя неплохим организатором, способным решать (в том числе и силовыми методами) возникающие проблемы. Лидеры "ореховско-медведковских" оценили его способности и предложили новую должность — штатного киллера.Одним из первых заданий Леши-Солдата стало убийство Отари Квантришвили. За несколько дней ему дали мелкокалиберную винтовку немецкого производства "Аншутц", которую он немного усовершенствовал, приспособив пластмассовый приклад от духового ружья. По словам Кузьмина, имя жертвы ему не назвали. 5 апреля 1994 года Культик привез его в Столярный переулок. Там ему было велено подняться на чердак, откуда открывался вид на вход в Пресненские бани. Цель обозначили просто: "Выйдут несколько кавказцев. Стрелять нужно будет в самого крупного". Им и оказался Квантришвили. Выстрелив три раза, Кузьмин хотел на всякий случай застрелить и шедшего рядом с Квантришвили Мамиашвили, но якобы пожалел его, увидев, как тот бросился на помощь раненому другу. О том, кого он убил, Кузьмин узнал из выпусков новостей. После этого он прятался несколько месяцев — боялся, что его "уберут" заказчики. Но у лидеров "ореховских" на его счет были другие планы — он получил и исполнил еще несколько контрактов.

Следующий фигурант – Александр Солоник родился в Кургане, 16 октября1960 года. Прошёл военную службу в ГСВГтанкистом, занимался спортивной стрельбой и классической борьбой. После демобилизации поступил в Горьковскую высшую школу милиции (отделение ОБХСС), где проучился полгода и бросил. Пошёл работать могильщиком на кладбище. Там он и познакомился со своими «коллегами» — будущими «авторитетами» курганской группировки Андреем Колиговым, Олегом Нелюбиным, Виталием Игнатовым и Павлом Зелениным.

В 1987 году Солоника приговорили к 8 годам тюремного заключения за изнасилование, после оглашения приговора он ударил потерявших бдительность конвоиров и сбежал. Через несколько месяцев его снова арестовали в Тюмени1990 года Солоник совершил свое первое заказное убийство — в Тюмени им б, но, отсидев в тюрьме около двух лет, 3 апреля 1990 года бежал из ИТК-8 Ульяновска через канализационную систему тюрьмы. Через некоторое время — 3 июляыл застрелен лидер ишимской преступной группировки.

Солоник в конце 1990 года по поддельному паспорту поселился в Орехово-Зуево, откуда ежедневно ездил в Москву, где стал «штатным киллером» курганской преступной группировки. Там он и получил кличку «Саша Македонский» за то, что умел стрелять «помакедонски», то есть сразу с двух рук. Позже, на следствии, Солоник признался в совершении около 20 убийств, самые громкие из которых: убийство в 1992 году приёмного сына легендарного «вора в законе» Вячеслава Иванькова по кличке «Япончик» — влиятельного «вора в законе» Виктора Никифорова, известного под кличкой «Калина»; убийство в том же году лидера бауманской преступной группировки Валерия Длугача, известного как «Глобус»; убийство зимой 1994 года другого лидера бауманской банды Владислава Ваннера, в преступных кругах известного как «Бубон».

Задержан Солоник был 6 октября 1994 года на Петровско-Разумовском рынке в Москве. При задержании он продемонстрировал феноменальные навыки стрельбы: на бегу, через плечо он открыл огонь из пистолета «Глок» и убил троих милиционеров и одного частного охранника. Солоник также был ранен, а в больнице сознался в некоторых убийствах. Затем он содержался в «Матросской тишине», где отнюдь не чувствовал себя в безопасности, учитывая то, что кроме судебного приговора его смерти ждали работники милиции за убийства своих коллег и воры в законе за убийства «авторитетов». На следствии в «Матросской Тишине» в 1994 г. он охотно брал на себя чуть ли не вообще все громкие дела. Но ему удалось сделать невероятное: 5 июля1995 года он сбежал из изолятора, чего до него не удавалось сделать никому. В осуществлении побега убийце помогал один из надзирателей Сергей Меньшиков, который по официальной версии был внедрён в тюрьму на эту должность некой влиятельной преступной группировкой и который впоследствии исчез. Меньшиков принёс Солонику альпинистское снаряжение и пистолет. Спрятав под одеялом манекен, они оба поднялись на крышу, где находились прогулочные дворы, и спустились на улицу по верёвке. Пресса единодушно прославила его как главного киллера постсоветской России, который один с двух рук всех перестрелял, а потом от всех убежал.

Когда в Тюмени Солоник повздорил в ресторане с местным вором в законе, то почти в упор разрядил в него весь магазин, и всё — мимо. После этого Солоник ударил его рукояткой пистолета по голове, и тот умер в больнице. Солоник не любил такое оружие как карабин или винтовку с оптическим прицелом. Снайпером был во время службы в армии будущий главарь курганской группировки Олег Нелюбин, убитый в тюрьме. Именно Нелюбин учил членов своей группировки стрелять. Судя по рассказам его “коллег”, он с расстояния 20 метров всаживал пять пуль подряд в спичечный коробок.

Солоник вообще не умел стрелять с двух рук, его сообщники никогда его так не называли. “Во, блин, Македонский! И кто это придумал?” — поражались бандиты, когда узнавали о таком прозвище их подельника. Сами же они звали его просто — Санек. Когда Солоник изменил фамилию, то его стали называть Валера. Валерьян Попов.

“Курганские” и “ореховские” подкупили охранника, заплатив ему 500 тысяч долларов США. Сержант внутренней службы Меньшиков с ведома Солоника убит в начале ноября 1995 года в пригороде Афин. Труп до сих пор не нашли, убийц тоже.

Было ещё много разного рода фактов и оперативной информации. Всё это наталкивало на мысль о «Белой стреле». Меня могли просто сознательно слить, чтобы лишить меня возможности вернуться к легальной жизни и по истечении надобности просто закопать.

«Бе́лая стрела́» — согласно распространённой в 1990-е годы в России городской легенде, якобы специально организованная и подготовленная законспирированная правительственная спецслужба по борьбе с преступностью. Считается, что в её состав входили бывшие и действовавшие сотрудники МВД и спецназа, имевшие «лицензию на убийство» особо опасных уголовных авторитетов и лидеров орудовавших в России организованных преступных группировок (ОПГ), в отношении которых привлечение к уголовной ответственности законными методами не представлялось возможным.

В СССР борьба против преступности официально велась в соответствии с законами «О милиции», «О госбезопасности» и «Об оперативно-розыскной деятельности», однако председателю КГБ СССР Ю. В. Андропову приписывали создание подразделений, которые занимались ликвидацией лидеров преступных группировок и прочих банд по специально разработанной программе в обход уголовно-процессуальных норм — ими якобы были подразделения «В» и «С» Седьмого управления КГБ СССР, чьи сотрудники обучались владению стрелковым и холодным оружием, изучали боевые искусства, а также множество спецдисциплин (в том числе, принципы установки и приведения в действие СВУ, проведение допросов и т. д.). По другой версии, «Белая стрела» была создана по аналогу эскадронов смерти латиноамериканских стран, в которых у власти стояли убеждённые антикоммунисты или сторонники проамериканского внешнеполитического курса в годы Холодной войны. Эскадроны смерти устраняли не столько крупных криминальных деятелей, сколько политических противников, не признававших консервативный строй (жертвами были преимущественно представители левой оппозиции и их сторонники из числа обычных граждан). Редким исключением из этого правила считалась Бразилия: в Рио-де-Жанейро эскадроны и бригады, составленные из полицейских, занимались ликвидацией наркоторговцев, уличных грабителей и сутенёров, пытаясь силовыми методами обезглавить организованную преступность. Однако делалось это чаще по заказу богатых лиц, а в результате перестрелок нередко гибли и мирные граждане.

Поводом к появлению слухов о существовании «Белой стрелы» послужили громкие уголовные дела в начале и середине «лихих 90-х» (в период пика разгула организованной преступности в России), связанные с убийствами и загадочными исчезновениями лидеров преступного мира — уголовных авторитетов и воров в законе. Среди жертв были те, кто каким-то образом либо избежал уголовной ответственности, либо отделался относительно мягким приговором, поскольку обычно осуждались только исполнители или подручные, но не заказчики. Основной версией убийств и похищений этих лиц был «передел» территории между группировками, однако выдвигалась версия и о причастности спецгруппы сотрудников правоохранительных органов, которая решила бороться против преступников их же методами. Образ «Белой стрелы» романтизировался: её членам приписывалось желание восстановления закона и порядка в связи с тем, что на фоне политических и экономических потрясений в России привлечь преступников по закону к суду не удавалось. Отсюда у представителей силовых структур остался только один выход — ликвидировать преступников без предварительного суда и следствия. Пресса также утверждает, что с организацией сотрудничали бывшие преступники по разным мотивам, однако никто из утверждавших о существовании группы не смог назвать конкретных имён кого-то из членов или руководителей группы.

Отсутствие следов не говорило, о том, что такой организации нет. Мне было известно о нескольких акциях по внесудебному устранению лиц, совершивших тяжкие и особо тяжкие преступления, я сам в них участвовал и возможно именно тогда и попал в поле зрения «Белой стрелы».

Я был не против участвовать в деятельности этой организации — я был против методов сокрытия информации. Меня тревожила непроверенная информация и последующей ликвидации исполнителей, в целях сокрытия сведений, имеющих гриф «Особо важные сведения». Потому мы с Моржом и будем помогать в этой операции «Охота на шакалов» но примем всё возможные меры по устранению возможности ликвидации после того как мы станем не нужны.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20