Зверь, выходящий из земли [Виталий Иконников] (fb2) читать онлайн

Виталий Иконников Зверь, выходящий из земли

«Нет рабства безнадёжнее, чем рабство тех рабов,

себя кто полагает свободным от оков».

Иоганн Вольфганг Гёте.

глава 1

Состав грузовых вагонов тащился по заросшим пожухлой травой путям. Колёса лязгали на рельсовых стыках, буферные фонари разгоняли вечерний сумрак. Локомотив загудел и вкатился на мост, нависший над узким каналом.

Под мостом стоял рослый мужчина в чёрной куртке с наброшенным на голову капюшоном. Лицо скрывала пластиковая маска Ретта Батлера из «Унесённых ветром». У ног лежал небольшой мешок из плотной тёмной ткани. Мужчина напряжённо всматривался в ряды полукруглых ангаров.

Между серыми зданиями появились два силуэта. Они вынырнули из темноты и направились к мосту. Вскоре мужчина разглядел коротко стриженого парня в толстовке цвета хаки. Словно опытный гид, десятки раз водивший людей индейскими тропами, тот уверенно шёл впереди своей спутницы. Девушка с каре, одетая в фиолетовую ветровку, семенила следом. Судя по выражению лица, она сильно волновалась. Место не внушало доверия, окраина города S осталась далеко позади. Парочка долго брела сюда по промышленной зоне, минуя оптовые склады, ангары и железнодорожные пути.

Увидав маску на лице незнакомца, девушка остановилась. Парень обернулся, что-то сказал ей. Мужчина не расслышал, что именно. Она поколебалась, но всё же догнала спутника.

Парочка приблизилась к «Батлеру».

– Привет. Я, как всегда, вовремя, – парень старался говорить громко, чтобы слова не терялись в грохоте проходящего над головой поезда.

Мужчина кивком указал на девушку:

– Забыл наш уговор, Ронни?

– Это Пейдж, моя соседка. У неё тоже кое-что есть. Не доверила мне свои побрякушки…

– Попробуй ещё раз кого-нибудь привести… – прошипел человек в маске и надел перчатки.

Девушка настороженно молчала. Пристальный взгляд, вырывающийся из двух овальных вырезов для глаз, будто проникал под одежду, обыскивал карманы, копался в мыслях. Парень не стал дальше трепаться и достал прозрачный пакет с множеством золотых украшений. Протянул «Батлеру». Мужчина взял его, затем жестом показал Ронни отойти назад. Когда парень послушно выполнили требование, человек в маске присел на корточки, засунул в мешок пакет с золотом, небольшой фонарь и нажал кнопку. Данная предосторожность позволяла оставаться невидимым. Не разворачивая полиэтилен, мужчина принялся изучать содержимое: цепочки, кулоны, браслеты, кольца. Предваряя возможный вопрос, Ронни сказал:

– Все камни выковыряны, ты же знаешь. Чистый лом.

– Сколько?

– Почти девять унций. (1 унция = 28,35 грамма).

– Ты обещал минимум двенадцать!

– Знаю. Извини. Кое-кто оказался слишком бдительным. Но я привёл Пейдж. Доберём.

Мужчина вынул из внутренних карманов куртки стопку пятидесятидолларовых купюр и маленькие складные весы, положил на них пакет. Двести пятьдесят один грамм. Поднявшись, он отделил часть денег, вычтенных за недобор. Остальное отдал Ронни. Тот с довольным видом спрятал заработанное в карман толстовки.

– Может, их тоже возьмёшь? – парень показал маленький пакетик с прозрачными камешками. – Наковырял с колец и кулонов. Отдам недорого.

– Я говорил, что не разбираюсь в камнях.

– Это брюлики, настоящие. Знаю ведь, у кого воровал. С золотом ты же мне веришь.

– Не интересуют!

– Как хочешь, – Ронни пожал плечами, убрал бриллианты и повернулся к девушке: – Покажи, что у тебя есть.

Глубоко вдохнув как перед важным экзаменом, Пейдж осторожно подошла и протянула правую руку. На каждом из пальцев красовалось по кольцу. Мужчина взял её ладонь, начал внимательно рассматривать предложенный товар. Открыто светить фонарём было рискованно.

– Камни придётся выковырять. За их вес я платить не буду.

Пейдж согласно кивнула.

– Вот ещё, – она задрала рукав куртки, демонстрируя золотой браслет, плетенный королевским бисмарком.

Незнакомец подтянул её руку к себе, чтобы получше взглянуть на солидное украшение. Вместе с увесистым браслетом и кольцами можно собрать даже больше запланированных трёхсот сорока грамм. Но тут на внешней стороне запястья в глаза бросился округлый выступ диаметром в один дюйм. Мужчина резким движением вытащил из-за пазухи «Беретту» с глушителем и направил в грудь Ронни.

– Ублюдок!

– Воу-воу, не горячись, братан, – затараторил парень и по привычке вскинул руки вверх. – Убери пушку, прошу.

Девушка попыталась высвободиться, но крепкая мужская ладонь сжалась сильнее.

– Кто ты такая?

Последний вагон прокатился над головами, направляясь к противоположной стороне канала. Стало значительно тише, отчего Пейдж ещё больше растерялась. Она всячески проклинала себя за то, что познакомилась с Ронни.

– Она не коп, поверь мне! И мы без хвоста…

Не слушая оправданий, мужчина заглянул в округлившиеся глаза девушки. Их наполнял неподдельный страх.

– Стой спокойно.

Человек в маске отпустил её ладонь и подошёл к Ронни, приставил пистолет к кадыку.

– Я говорил никого с собой не приводить! Тем более тех, кто вживил себе чип.

– Извини…

– Хватит извиняться!

– Прости, – сорвалось с губ Ронни. – Она реально моя соседка. Просто понравилась девка. Красивая, сам же видишь. Захотел помочь. Я узнавал, она не легавая. Ей позарез бабки нужны. Просадила лишнего, теперь не хватает заплатить за учёбу.

– Меня не трогает твоя болтовня.

Мужчина резко ударил ему в нос рукояткой «Беретты». Хлынула кровь. Ронни схватился руками за лицо, но тут же получил разящий удар в затылок и без сознания рухнул на землю.

– Не вздумай бежать! – сказал незнакомец девушке.

Пейдж охватил такой цепенящий страх, что при всём усилии она бы не сдвинулась с места.

«Батлер» склонился над парнем, приложил два пальца к шее, проверяя пульс, затем перевернул на спину. Из одного кармана толстовки достал деньги, которые отдал за золото, из другого – пакетик с камешками. Он спрятал всё себе в куртку и повернулся к девушке.

– Только не убивайте.

Пейдж спешно начала снимать кольца. Но мужчина убрал пистолет обратно за пазуху.

– Сколько весят?

– С-с… С камнями – почти полторы унции, – сбиваясь, произнесла она.

– А браслет?

– Две, – отрапортовала Пейдж и расстегнула замок.

Дождавшись, пока браслет окажется в хрупкой девичьей ладони вместе с кольцами, незнакомец вынул пятидесятидолларовые купюры, которые ранее за недобор отделил от основной стопки. Положил их поверх золотых украшений.

Девушка благодарно кивнула и взяла деньги в правую руку. Левую вытянула ещё сильнее. Мужчина отрицательно покачал головой и сделал шаг вперёд, оказавшись в личном пространстве юной студентки.

– Что ты скажешь, если спросят, для чего приходила сюда?

– Я… я не знаю.

– Они следят за тобой через спутники, я же выслежу как охотник добычу. Не делай глупостей.

– Придумала! Я…

– Детали меня не интересуют, – остановил незнакомец. – Теперь иди. Тем же маршрутом, каким пришла. И не связывайся больше с этим придурком. Он не заслуживает доверия.

– Не убивайте его, пожалуйста.

– Не убью. Нет повода.

Обдумав услышанное, Пейдж ссыпала золото во внутренний карман ветровки, застегнулась и спешно пошла прочь. Несколько раз она украдкой оглядывалась. Незнакомец продолжал стоять на месте, смотря ей вслед. Когда девичий силуэт исчез из виду, он собрал свои вещи, поднялся на мост и двинулся к противоположной стороне.

После тридцатиминутной прогулки среди ангаров, разноэтажных построек и железнодорожных путей крепкий темноволосый мужчина в чёрной одежде свернул к нескольким рядам гаражей, образованных из больших грузовых контейнеров. Приблизившись к середине второго ряда, он остановился у рельефных зелёных ворот, не имевших порядкового номера и других опознавательных знаков. Контейнер был старым, облезлым, местами покрывшимся ржавчиной. Над дальней его частью возвышалась узкая полуметровая труба. Мужчина достал ключ, открыл врезанный замок и вошёл внутрь.

– Нечем заняться, Мори? – спросил он молодого японца, запирая за собой ворота тем же ключом.

Длинноволосый парень в красной майке и шортах развалился в кресле и смотрел телевизор, стоявший на старом комоде. В остальном контейнер был похож на обычный гараж: здесь валялись отвёртки, разводные ключи, два насоса. Сложенные друг на друга, у левой стены хранились три шипованные покрышки. В дальнем правом углу от пола поднималась та самая труба.

– Мияги, я всё переплавил, – ответил японец.

– Нужно проверить, живёт ли рядом с Ронни девчонка по имени Пейдж. У неё чип. Отслеживайте звонки, сообщения и прочее. Ронни – в чёрный список.

– Чёрт, это потом! Тут пресс-конференция с победителем «Десяти жизней». Дай посмотреть спокойно.

Экран телевизора демонстрировал просторный зал, где перед журналистами за полукруглым столом сидели трое солидно одетых мужчин. В данный момент говорил тот, что посередине.

Мияги ухмыльнулся, как это делал Ретт Батлер, и достал из кармана пакетик с прозрачными камешками:

– Ещё разберись, настоящие или стекло?

Положил их на край кресла.

– Я компьютерный гений, а не ювелир!

Пропустив пререкания мимо ушей, мужчина сдвинул в сторону большой ящик с инструментами и потянул за ручку, открывая люк в подвал. Он включил фонарик и начал спускаться. На стене щёлкнул выключатель, маленькая комната озарилась светом. Всё, что здесь было – это два платяных шкафа и стальная дверь с навесным замком, за которой скрывался такой же маленький цех с самодельным оборудованием для кустарной плавки золота.

Мияги подошёл к одному из шкафов, открыл зеркальную дверцу. На центральной полке в два слоя лежали несколько невзрачных деревянных шкатулок. Он взял правую верхнюю, поднял крышку. На бархатной красной ткани в специально сделанных ячейках заблестели девять небольших прямоугольных слитков золота. Десятая ячейка была пуста.

– Мори! – громко позвал мужчина, стараясь перекричать телевизор.

– Что?

Звук динамиков стал тише.

– Я дал тебе одиннадцать унций золота. При переплавке теряется десять процентов. Где остальное?

Непродолжительная пауза.

– Один перстень я подарил Юки.

– Опять?! Какого чёрта!

– Да что ты жадничаешь?! Мне и так недолго осталось. Дай побаловать себя и других!

Сжав зубы, Мияги закрыл шкатулку, убрал её на место. Затем подошёл к другому шкафу, выложил новые запасы золота и принялся переодеваться.

– Я больше не возьму ничего, обещаю, – сказал Мори, после чего добавил: – Она не задаёт лишних вопросов.

Звук телевизора снова стал громче.

– У нас отличная новость для всех, кто ценит комфорт и безопасность! – звонкий женский голос был пропитан радостным лицемерием, свойственным большинству телереклам.

– Завтра наступает ноябрь, – подхватил уверенный мужской баритон, – а значит, близится время праздников и чудес. С этого момента и вплоть до Дня благодарения каждый из вас может приобрести комплект CAS-чипов с тридцатипроцентной скидкой.

– Всего за восемьдесят семь пятьдесят!

– Это потрясающе!

– Кажется, Энтони, я поторопилась, купив их полгода назад, – смеётся.

– Нет, Сара! Удобство и безопасность, которые дарят нам эти замечательные технологии, стоят каждый вложенный в них доллар! Но сейчас, – он вновь обратился к телезрителям, – вам действительно предоставляется уникальная возможность приобрести CAS-чипы за семьдесят процентов от их изначальной стоимости.

– Ваши дети и близкие достойны жить в радости и комфорте, – голос Сары стал серьёзным, убеждающим: – Купите CAS-чипы себе и своей семье, позаботьтесь о будущем.

– Забота есть любовь.

Повесив куртку на плечики, Мияги на секунду замер, затем повернулся к зеркальной двери соседнего шкафа. Его голубые глаза стали серыми, будто радужку застилал трубный дым. Взгляд выражал презрение ко всему, что прозвучало сейчас из динамиков телевизора. Презрение и нечто большее…

«Пять лет назад по всей стране бесследно начали пропадать люди. Дети! Подобное случается сплошь и рядом, но в тот период об этом трубили все телеканалы. Каждый день в новостях сообщалось об исчезновении очередного ребёнка, а вечерами сразу в нескольких рейтинговых ток-шоу убитые горем матери изливали свои страдания через миллионы телеэкранов. Крупные планы, надрывные всхлипывающие голоса, фотографии мальчиков и девочек, снятых отдельно и вместе со всей семьёй. На них все улыбаются, все счастливы. Но счастье этих людей рухнуло.

Трагедия пронимала до глубины души, ведь речь шла не о каком-то одном захудалом штате. Волна похищений накрыла всю страну. Началась паника. Напуганные родители стали запирать своих детей дома. Школы и другие заведения пустовали, каждый прохожий на улице воспринимался как потенциальный маньяк. СМИ превратили проблему в массовый психоз. И тут грянул гром. Трое охотников обнаружили в лесу отрубленные головы семи девочек, пропавших несколько месяцев назад. Фотографии без цензуры утекли в интернет. Гигантский пузырь боли и страха лопнул. На правительство и чиновников обрушился оглушительный шквал критики. Народ обвинял их в бездействии, требовал немедленно решить проблему. И решение было предложено.

В один из обычных пятничных вечеров в эфире нескольких популярных телеканалов вышел экстренный выпуск новостей. Перед стомиллионной аудиторией предстала первая леди страны. Она проникновенно взглянула на нас с экрана и начала свою речь. Кратко обрисовав ситуацию, женщина сообщила, что сегодня полиция нашла тела двух мальчиков, которых только предстоит опознать. Сказала, что она тоже мать, и чувствует боль всех матерей этой большой страны.

– Но мы нашли способ, как защитить себя и наших детей! – вдруг ободряюще, даря надежду, произнесла первая леди. Затем перешла к главному.

Некая компания «DRH» разработала специальные чипы, вживляемые под кожу. Они способны отслеживать местонахождение человека и при необходимости передавать сигнал тревоги. К тому же родители, установив на свои смартфоны специальное приложение, могут обозначить на карте зону, пределы которой запретят покидать своим детям. И в случае нарушения этих границ им тут же придёт уведомление.

– Пусть вам подробней обо всём расскажет человек, лично занимавшийся разработкой данного изобретения.

На экране появился мужчина лет тридцати пяти в зелёной рубашке в вертикальную полоску и тёмно-синих брюках. Небольшие залысины, серьёзный взгляд, очки в тонкой оправе. Руки согнуты в локтях, пальцы растопырены, симметрично соприкасаются подушечками. Его лицо казалось умным, именно такое восприятие и должно было возникнуть у каждого зрителя. Мужчина поблагодарил за предоставленное слово, назвал своё имя. После чего сообщил, что для каждого человека предусмотрено по два чипа.

– Мы назвали их CAS-чипы, сокращённо от «Convenience And Safety» («Удобство и безопасность»), так как посчитали, что глупо ограничиваться одной лишь функцией, – он залез в карман брюк и достал серебристый диск диаметром в один дюйм, держа его большим и указательным пальцами. – «CAS-1» не только сообщает о вашем местонахождении. Он также – и ваш паспорт, и банк. Бумага и пластик уходят в прошлое. Отпадает проблема постоянных поисков документов и карт. Всё необходимое всегда с вами. Этот чип – основной. Он вживляется в предплечье чуть выше запястья. Если раньше для оплаты вы прикладывали к терминалу смартфон или смарт-часы, теперь будет достаточно поднести руку. Аналогично и с идентификацией личности. Например, в аэропортах. К тому же, чип имеет небольшую кнопку, как и «CAS-2», – из другого кармана появился ещё один серебристый диск меньшего размера. – Устройства способны отправлять сигнал, используя тепло вашего тела как источник энергии. Нажав эти две кнопки с интервалом менее шести секунд, вы сообщаете, что попали в беду. Второй чип вживляется в одно из наиболее доступных мест для определения пульса. И результаты также дадут информацию о состоянии носителя…

Вся его речь оказалась лекцией о функционале устройств и руководстве пользователя. Если основной чип перестанет работать – допустим, похититель отрезал вам руку – об этом сразу же узнают специальные сотрудники, круглосуточно следящие за безопасностью граждан. Говорилось и о том, как предотвратить ложные тревоги, если ваши дети любят шалить и жать кнопочки.

Далее камера нацелилась на мужчину в белом халате, со слегка поседевшими волосами и аккуратной бородкой. Такой классический мудрый доктор. Он рассказывал о безвредности чипов для организма. Приводил результаты многочисленных исследований, сыпал убедительными аргументами, обеспечивая успех данной маркетинговой кампании.

Перед телезрителями вновь появилась жена президента. Сказав несколько слов о тяжёлых временах, о будущем, в которое нам всем нужно смотреть с надеждой и верой, она задрала рукав бежевого пиджака и продемонстрировала на коже округлый выступ диаметром в один дюйм…

Эра добровольного рабства началась официально, всеобщее горе стало её катализатором. Обезумевшие мамаши и любители гаджетов кинулись надевать на себя и своих детей кандалы, отдавая немалые суммы. Нужно не только установить тотальный контроль и сбор данных, но и создать ажиотаж, вожделение, чтобы заставить людей платить за это. Так было со сканером отпечатка пальца в серебристом ободке телефона. Так было со смарт-часами – предвестниками чипизации. В сознании людей они уже обозначили нужное место на руке.

Изначально для манипулирования использовали страх смерти и возможность от него избавиться. СМИ рассказали о первых спасённых малышах, чьё похищение удалось вовремя предотвратить благодаря CAS-чипам. Спрос рос такими темпами, что производитель не справлялся с наплывом заказов. Спецслужбы поймали членов нескольких преступных банд. Как сообщалось, одни продавали детей на органы, другие страдали психическими расстройствами и сами расчленяли своих жертв. Всех приговорили к высшей мере и отправили в камеры смертников. Похищения прекратились, общество постепенно успокоилось. Теперь, чтобы поддерживать уровень продаж, страха уже мало. В ход пошли скидки. Как всё просто.

Наступит время – исчезнут бумажные паспорта, бумажные деньги. Жизнь человека будет зависеть от маленького серебристого устройства, вживлённого под кожу. За любую провинность или неподчинение у него сразу же спишут со счёта определённую сумму и ограничат доступ в определённые места. Обычный человек ничего не сможет с этим поделать. Вскоре вырастет поколение, которое поверит, что невозможно жить иначе.

Именно поэтому я коплю золото. Бумажки уйдут в прошлое, доллар окончательно превратится в цифру в виртуальном пространстве. Но останутся те, кто по натуре своей не терпит оков. И на улицах вновь начнут расплачиваться этим металлом. Как преступники. Как свободные».

Переодевшись во всё серое, Мияги закрыл шкаф и поднялся наверх. Мори продолжал увлечённо смотреть телевизор.

– Вы давно знакомы с Донованом Стаббсом… – журналист в красной рубашке перебил предыдущего оратора.

– Пора идти, – сказал Мияги.

– Ну, куда ты торопишься?! Тут недолго осталось.

– Выключай и одевайся! У нас ещё много дел…

* * *

Пресс-зал телекомпании «T» был переполнен. Внутри светло-голубых стен с горизонтальными неоновыми полосами собралось семьдесят пять журналистов и операторов с камерами, хотя кресел для гостей оказалось всего шестьдесят. Событие повторялось уже в пятый раз, однако интерес к нему продолжал расти с каждым новым сезоном. Мужчины и женщины разных возрастов и национальностей прибыли сюда со всех точек земного шара, чтобы задать вопросы новоиспечённому счастливчику, а также тем, кто предоставил ему возможность стать таковым. Представители СМИ оживлённо переговаривались между собой, ожидая, когда появятся главные лица сегодняшнего вечера. Но три кресла за белым полукруглым столом пока пустовали. Позади них на стене красовался большой логотип самого популярного телешоу «Десять жизней» («10 lives»). Древнеегипетский символ Анх в стиле хай-тек с интегрированным названием самого шоу разместился внутри жёлтого прямоугольника со скруглёнными углами. В верхнюю часть «ключа жизни», имевшую форму петли, был вписан ноль, похожий на перевёрнутую каплю. Вместе с единицей над левой стороной горизонтальной перекладины они образовывали число десять. В нижнюю часть Анха уместилась «i», слева и справа от неё находились остальные буквы слова «lives». На концах перекладины застыли нарисованные человеческие кулаки с поднятыми вверх большими пальцами. Сам крест – чёрного цвета, цифры и буквы – белого. Окаймлял логотип светящийся ярко-красный контур.

Зазвучала узнаваемая, фирменная мелодия самого прибыльного в мире телепроекта, заставив гостей прекратить болтовню и начать работать. Светло-голубые двери разъехались в сторону, в зал вошли трое мужчин в элегантных костюмах. Первым перед объективами камер предстал Николай Полозов – победитель пятого сезона «Десяти жизней». Двадцатисемилетний уроженец Сибири смущённо заулыбался, прижал правую руку к груди и склонил голову, принимая аплодисменты зала. Следом за ним появился зеленоглазый джентльмен в очках в дорогой оправе, с аккуратной ухоженной бородой. Флинт Розвелл – генеральный продюсер телеканала «T», в эфире которого шесть дней в неделю и показывалось шоу. Он сделал несколько благодарных хлопков в ответ, затем предложил растерявшемуся Николаю пройти к столу и сесть в центральное кресло. Сам Флинт направился к дальнему от дверей. Последним в зал вошёл Донован Стаббс. Его снежно-белые пиджак и брюки сразу стали первым ярким событием данного мероприятия, как и невероятно широкая, заразительная улыбка. Приветственно вскинув руки вверх, исполнительный директор компании «Longa Vivo» дождался, пока за его спиной закроются двери, после чего занял ближайшее кресло. Музыка и рукоплескания стихли. Переглянувшись с Флинтом, деловито скрестившим пальцы, Донован вместо банального приветствия произнёс:

– А вот и мы!

Пресс-зал озарили ещё пятьдесят улыбок.

– Правда, что в следующем сезоне победителей в шоу будет двое?

Кудрявый мужчина в розовой футболке с широкими манжетами не назвал своего имени.

– Это правда! – ответил Донован. – Мы решили, что зрители своей преданностью и вниманием заслужили такой подарок.

– Прежде, чем задавать вопрос, прошу представляться, – сказал Флинт всем остальным. Каждая пресс-конференция должна подтверждать всемирную заинтересованность продуктом его креативной мысли.

С кресла поднялась симпатичная темноволосая женщина в оранжевой блузке.

– Вилма Тот. «Центральный канал», Будапешт. Мои поздравления Николаю. И вопрос. Удивлены ли вы тому, что победили в шоу? Учитывая натянутые отношения между США и Россией, а также все сложности, которые возникают перед российскими спортсменами на международной арене… Да, «Десять жизней» – не спорт, но победа в таком шоу поважнее любой олимпиады…

Зал зашуршал тихими переборами слов на разных языках, камеры взяли венгерку в прицел. Непростой, провокационный вопрос нёс в себе пассивный упрёк в адрес третьих лиц.

– Я не удивлён, но очень рад. И моя победа доказывает, что здесь всё честно, всё по-настоящему. Шанс есть у каждого!

Донован согласно кивнул. Губы Флинта остались неподвижны, но одобрение читалось в его глазах. Слова русского – хороший подготовленный пиар, и о них непременно упомянут сотни блоггеров и телеведущих. Даже на заоблачных высотах рейтинг необходимо постоянно подталкивать вверх. И пусть всё прозвучало предсказуемо и стандартно, люди у телеэкранов ждут именно эти «простые истины». Вилма не была подставной, но возникновение такого вопроса угадывалось. Многие в этом бизнесе мечтают сотворить своё маленькое шоу.

– Ньютон Райли, «Таймс». Мой вопрос тоже адресован господину Полозову…

Мир изменился. Навсегда. Перемены назревали уже давно, ещё с прошлого века. Но насколько они фундаментальны, многие люди не осознали до сих пор. Им интересна лишь верхушка айсберга.

Учёные, работающие в исследовательском центре компании «Longa Vivo», победили болезни, старость и смерть. Никаких сказок, никаких чудес. Только наука. Ещё в девяностых годах двадцатого столетия было открыто, что за старение или бессмертие клеток отвечают окончания хромосом, названные теломерами. Они предохраняют клетки от мутаций. Но при каждом делении теломеры на концах хромосом становятся всё короче и со временем исчезают. ДНК начинает набирать ошибки. Вследствие этого клетка становится неспособной обеспечивать саму себя питательными веществами и погибает.

Теломераза – особый фермент, благодаря которому длина теломерных участков хромосом увеличивается или сохраняется на постоянном уровне, позволяя клетке делиться неограниченно долго. Это ключ к бессмертию. Но проблема заключалась в том, что у абсолютного большинства клеток теломераза неактивна. Требовались препараты для её активации или деактивации, если речь шла о раке. Раковые клетки неограниченно делятся из-за мутаций, запустивших в них выработку фермента. И такие препараты появились!

Темпы роста прибыли компании «Longa Vivo» поражали. Миллиардеры и мультимиллионеры выстроились в очередь, отдавая восьмизначные суммы за возможность продлить свою жизнь. Никакого шарлатанства, никакого плацебо. Только наука. За открытие механизмов защиты хромосом с помощью теломер и теломеразы в две тысячи девятом году троим учёным вручили Нобелевскую премию по физиологии и медицине. Возможность активации и деактивации фермента оставалась лишь вопросом времени. И очень богатые люди, дожившие до этого момента, нисколько не возмутились назначенной стоимости лечения. В отсутствии конкуренции ценник на бесценное не критикуют.

Мир изменился. Трещина в обществе росла вширь и вглубь, но словно оставалась невидимой. Люди видят лишь то, что им показывают СМИ, зависимые от чужих кошельков и приказов. Однако нашёлся человек, который покорил этот новый мир. Он придумал скобы, не позволившие трещине стать обрывом. Он соорудил узкий, но крепкий мост, соединяющий обе стороны. И назвал его «Десять жизней».

В индустрии телевидения Флинт Розвелл работал уже давно. Он был и журналистом, и генератором идей для новых развлекательных проектов канала «Т». Активный, амбициозный, со стержнем внутри, Флинт стремился к большему. И на исходе тридцать седьмого года жизни у него родилась идея. Простая, и оттого гениальная. Соревновательное шоу на выбывание, где главный приз – бессмертие! Подать заявку может каждый взрослый житель Земли. Победить – тоже. На протяжении трёх месяцев участники соревнуются в разных дисциплинах, накапливая баллы. Они живут на закрытой территории, под сотней камер. Каждый день на них смотрят миллионы глаз, каждый день их поддерживают миллионы сердец, каждый месяц миллионы людей отдают за это деньги. Ведь только тот, кто подключил себе платный канал «Т», попадает в огромный список, из которого происходит отбор участников для нового сезона шоу. Шанс ещё более иллюзорный, чем выиграть в лотерею. Но на кону не просто деньги. На кону мечта. На кону долгая жизнь.

Флинт Розвелл так бы и остался никем, если бы в компании «Longa Vivo» не работал его друг детства Донован Стаббс. Будучи специалистом по связям с общественностью, он тоже стремился подняться повыше. Гениальная идея Флинта стала лифтом для них обоих. Правильно разыграв карты, Донован и Флинт сумели донести идею членам правления компании, обрисовали потенциальную прибыль, которая должна превзойти доходы от лечения богачей. Так мистер Стаббс был назначен исполнительным директором «Longa Vivo», канал «Т» выкуплен компанией, превратившейся в корпорацию «Х», а сам Флинт получил должность генерального продюсера. И два этих рабочих места в одной из самых богатых организаций на планете оплачивались очень хорошо.

– Раслин Магсайсай, – представилась смуглая женщина с густой чёлкой и ростом, не превышающим полтора метра, – «Манила-ТВ», Филиппины. Вопрос Флинту Розвеллу. Сколько платных подписок собрал ваш канал в октябре?

– Свыше трёхсот семидесяти миллионов. Точнее не скажу.

– Когда планируете взять планку в полмиллиарда?

– Как только основательно войдём на азиатский рынок, – улыбнулся продюсер. – Китай пока сопротивляется. Да и от вашей страны мы ждём лучших результатов. Вот лично вы уже взяли подписку на ноябрь?

Пятьдесят с лишним улыбок вновь озарили этот зал.

– Одной из первых. Спасибо.

Раслин опустилась на своё кресло и исчезла за спиной грузного мужчины с большими усами, сидящего спереди. Тот давно уже держал поднятой правую руку.

– Вам слово, – обратился к нему Донован.

– Педро Арриба, «Гвадалахара», Мексика. Какой тематике будет посвящён шестой сезон шоу?

Вопрос вновь адресовался Флинту.

– После первого сезона мы спросили зрителей, какими они хотят видеть новые выпуски? И огромное количество людей просило сделать шоу про космос. Мы подумали: почему нет? Но тема Марса настолько заезжена, что считается чем-то пошлым. Да и незачем так далеко уноситься от дома. Новый сезон будет в «moon style». И поверьте, никаких муляжей. Всё оборудование настоящее, взято у NASA и одной известной частной компании, а условия максимально приближены к реальности. Победителей будет двое, но и соревновательный момент вдвое сложней и опасней. Игры закончились. Начинается борьба за…

– Вы давно знакомы с Донованом Стаббсом…

Мужчина в красной рубашке бесцеремонно прервал пиар-акцию и лишь после этого поднялся. В руках он держал какие-то бумаги.

– Мы дружим с раннего детства.

Флинт проигнорировал нежданную дерзость.

– И являясь генеральным продюсером шоу «Десять жизней» и канала в целом, вы заработали много денег…

– Задайте уже вопрос! – потребовал Донован, рассерженно глядя на этого «ноунейма».

– Три с половиной месяца назад ваш отец умер от рака. Но когда есть такие друзья как мистер Стаббс, нет ничего невозможного. Почему вы не попросили продвинуть отца вперёд в списках на лечение и тем самым спасти ему жизнь?

Агрессивная провокация вызвала суету в зале. Камеры принялись жадно хватать крупные планы треугольника Донован-Флинт-«ноунейм», напрочь забыв о главном лице вечера. На самом деле Флинт попросил. И Донован распорядился тайно и вне очереди заняться лечением Розвелла-старшего. Но сын узнал о болезни отца слишком поздно. К тому времени рак пожирал Кайла Розвелла уже больше двух лет… Однако сейчас Флинт не мог говорить об этом, иначе бы все клиенты компании «Longa Vivo» пришли в ярость. Многие богачи тоже больны или находятся в преклонном возрасте. Они платят гигантские деньги и ждут своей очереди. На данный момент в мире всего двенадцать клиник компании, а лекарства для каждого человека подготавливаются индивидуально, исходя из многих параметров. На их создание нужно время. Конечно, любой из первой сотни «Forbes», за закрытыми дверями предложив условный миллиард, так же тайно и «не совсем честно» обойдёт в списке клиента с десятью миллионами, назначенными за стандартный курс омоложения. Но это уже другая история, мало волновавшая разозлённого Флинта. Сейчас мысли генерального продюсера занимал неприятный субъект, выставляющий его перед всем миром в плохом свете.

– Донован не мог нарушить политику компании и проявить неуважение к другим клиентам, которые тоже нуждаются в помощи.

– Тогда как вы объясните, что ещё четыре месяца назад вы и ваш отец сдали анализы для прохождения курсов омоложения и лечения соответственно, если по инсайдерским данным люди, внёсшие предоплату за подобные услуги в конце мая, до сих пор ждут своей очереди? – мужчина в красной рубашке помахал бумагами. – Вот подтверждение. Здесь указаны конкретные даты. А ведь не так давно вы заявляли, что пока не думали обращаться в клинику.

Пресс-зал загудел. Вспышки замелькали без остановки. Журналист принялся раздавать бумаги своим коллегам, сидящим поблизости.

– Где вы взяли подобную чушь?! – возмутился Донован. – В интернете?

– Что вы хотите сказать? – спросит Флинт.

– А сказать я хочу то, что компания «Longa Vivo» как раз-таки обманывает своих клиентов, составляя списки не в порядке очереди, а исходя из корыстных целей. Но ваш отец умер. И вопрос в другом. Либо созданные препараты не такие чудесные, и всё это – лишь способ ввести клиентов в заблуждение, чтобы выкачать из них миллиарды долларов. Либо, когда пришло время решать, кого обслуживать первым, вы вместо отца выбрали себя…

– Чаки! Чейз! – крикнул Донован двум перекачанным парням в фиолетовых пиджаках, стоявшим у входа. Он поднялся с кресла и императорским жестом указал на наглеца.

Но Флинт, более расторопный, чем охранники, уже выскочил из-за стола и ринулся к третьему ряду. Вспыхнувшая в нём ярость сжигала образ невозмутимого джентльмена. С разбегу взобравшись на подлокотник кресла первого ряда, он оттолкнулся, перелетел пригнувшихся гостей и вцепился в обидчика. Красная рубашка вжалась в мягкую спинку. Удар. Ещё один. Ещё. Флинт не дрался со второго курса университета, но получалось неплохо. Кровь, ссадина на лице врага, порез на мизинце о сломавшийся пополам зуб. Враг растерялся, не ожидал в ответ получить в морду. Он хотел оскорбить? Задеть за живое? Он хотел шоу? Что ж, вот оно, шоу! Под прицелами телекамер, в онлайн-трансляции для всех пользователей Сети. Флинт Розвелл как никто другой умеет устраивать лучшие шоу в мире!

Человек в длинном плаще и больших тёмных очках вышел с чёрного хода отделения полиции и уверенным шагом направился к серому «Кадиллаку» без номеров, подъехавшему двадцать секунд назад. Дверь хлопнула, автомобиль тронулся с места. Вывернув на Одиннадцатую улицу, «Кадиллак» влился в поток машин и стал неприметным. Флинт Розвелл снял очки, бросил их на сидение. Уставши выдохнул. Водитель взглянул в зеркало заднего вида, но ничего не сказал. Освальд знал, куда ехать.

Флинт пробыл в полиции немногим больше минуты. Он вошёл через центральную дверь, пересёк здание насквозь и тут же вышел с обратной стороны, пока слетевшиеся фотографы и репортёры не додумались караулить и там. Не проследовать в участок после случившегося было нельзя, но это – максимум из возможных неудобств. Формальность для Флинта и пыль в глаза для всех остальных. Шеф полиции Митчелл Грин – давний знакомый Донована. Ещё работая специалистом по связям с общественностью, мистер Стаббс осознал, что заиметь связи с главой полиции города – первое дело. А уж как сделать их более тесными, учить Донована не требовалось.

– Сучёнок уже уволен, – сообщил он по телефону, когда полицейский автомобиль вёз продюсера в участок. – Я всё решил.

– Как его зовут? – спросил Флинт.

– Итан Пфайффер. Его-то слили, а вот другие журналюги ещё погудят. Охране пришлось отбирать у них распечатки. Хотя, плевать. Мы обязаны держать имена клиентов в тайне.

– Где он взял информацию?

– Говорит, малолетняя девка на улице передала ему флешку, затем скрылась в толпе.

– Врёт? Или завелась крыса?

– Пока не знаю. Но парни Митчелла всё из него вытянут.

– Хорошо.

– Ты в порядке?

– Да, всё в норме.

– Эх, столько ударов – и не вырубить… – с шуточным упрёком сказал Донован и отключился.

Кадиллак плыл по переполненным улицам вечернего города. Яркие фонари, билборды, фары многочисленных автомобилей напоминали о нескончаемой суете, в которой люди так стремятся жить. Флинт снял плащ и безразлично смотрел в окно, мыслями находясь совсем в другом месте. Он думал об отце. Когда-то они были близки, насколько могут быть близки отец и сын, живущие в разных городах. Звонки, частые визиты в гости и совместная рыбалка три раза в год. Но потом родилась идея шоу. Новые перспективы, новая работа, обязанности. Новая жизнь. И Флинт завертелся. Времени катастрофически не хватало. Визиты в гости заменились денежными переводами, звонки стали короче… Флинт винил себя, что мало времени уделял отцу. Вовремя не узнал о его болезни. Кайл Розвелл принадлежал к той породе людей, кто никогда не жалуется на неприятности. Даже на такие серьёзные.

Конечно же, Флинт не преминул воспользоваться услугами «Longa Vivo». Наблюдая, как родной человек умирает в мучениях, он невольно задумался о собственном здоровье. Анализы никаких серьёзных проблем не выявили, но от прохождения полного курса омоложения Флинт решил не отказываться. Для продюсера телешоу, приносящего корпорации «Х» миллиарды долларов, это было бесплатно. Кардинальных перемен во внешности не произошло, так как для своих неполных сорока лет Флинт находился в хорошей форме. За всю жизнь он не выкурил ни одной сигареты, не вынюхал ни грамма кокаина, да и виски пил лишь по особым случаям. Работа по типу рытья шахт или разгрузки вагонов обошла его стороной. Кожа стала свежее, разгладились мелкие морщины на лбу и в уголках глаз. Но для глобальных изменений предстояло пройти ещё два подобных курса. Небольшая чёлка, очки и борода умело скрывали «списанные» десять лет. Обновление клеток глаз, нервов и мозга улучшило зрение, однако Флинт просто поменял линзы на обычные стёкла в дорогой оправе. Очки оставались частью его образа.

– Останови!

– Что случилось, мистер Розвелл?

Удивлённый Освальд начал бегло высматривать место для парковки.

– Так надо.

– Для всех вы находитесь в полиции.

– Плевать. Горит красный, я выйду прямо тут.

Флинт увидел бар. Ничем не приметное заведение с тусклой вывеской и массивной резной деревянной дверью. Визуально оно вряд ли могло кого-то привлечь. Но в этом баре Флинт в последний раз выпивал с отцом вне дома, когда ещё работал журналистом. Последний раз, когда он не экономил время на близком человеке.

– Вы уверены? – спросил Освальд, останавливая автомобиль.

Но продюсер вновь накинул плащ, надел очки и открыл дверь. Пресс-конференция и воспоминания вызвали непреодолимое желание выпить. И удовлетворить его он хотел именно здесь…

Спустя час Флинт вышел на улицу. Посетители бара и прохожие не проявляли к нему навязчивого внимания. Либо попросту не узнали, либо он их не интересовал. В конце концов, по официальному заявлению мистер Розвелл никак не влиял на отбор участников для шоу. Этим занималась специально созданная программа… Ложь. Очередная ложь.

Флинт огляделся. Несмотря на позднее время, в городе бурлила жизнь. Страх, сковавший когда-то всю страну, остался в прошлом. Разных возрастов пары в обнимку прогуливались по авеню, увлечённо болтали, смеялись, целовались у всех на виду. Они не зацикливались на мыслях о продлении жизни и счастливо проводили отведённые им мгновения. Может, это Флинт зациклился? Когда в последний раз он непринуждённо гулял по городу? Когда в последний раз разговаривал с женщиной по душам? Разговаривал ли вообще? Помнил ли ощущение свободы?

Флинт достал телефон. Час на беззвучном режиме накопил шесть пропущенных звонков от его помощницы Линды и других сотрудников телеканала. Внутренние протестующие демонстранты подняли транспаранты вверх. Когда в последний раз он полноценно отдыхал от работы? Престижные кабинеты с шикарными видами, салоны дорогих автомобилей, элитные рестораны и пентхаусы (в том числе и его собственный) оказались «золотой клеткой». Мечта сбылась, но незаметно что-то отняла.

Перезвонить или нет? Ехать домой и ложиться спать? Внутренние демонстранты возмущённо загудели. Натура журналиста и выпитый алкоголь призывали свернуть с привычных маршрутов, отправиться на поиски приключений без позолоты. Полгода Флинт не притрагивался к спиртному. И сегодня не планировалось. Но планы изменились. Взять бутылку рома и рвануть на Карибы? Банально. Лучше на остров Пасхи. Или в Сибирь, к Полозову. Говорят, у них там зимой в лютый мороз дети ходят в школу. Но сейчас не зима, никакой экзотики. Можно прилететь, выпить водки и побороться с медведем. Чем Флинт хуже русских?.. В голову полезла всякая чушь. Выключив телефон, он просто решил прогуляться.

«Совсем скоро! Новый сезон шоу «Десять жизней»! Смотрите, присылайте заявки, участвуйте! И вам позавидуют даже кошки!»

Огромный билборд в жёлтых тонах с ярко-красной окантовкой. Посередине – цифра шесть, через которую виден космос и край Луны. Справа – белая кошка породы сфинкс в ошейнике с чёрным кулоном в форме символа Анх. Светящееся полотно рекламировало и без того известное на весь мир детище Флинта Розвелла. Конечно, получилось не всё, как он изначально задумывал. Главным призом должен был стать сертификат на неограниченное предоставление услуг в клиниках «Longa Vivo». Но компания посчитала, что для простых смертных это слишком жирно. На собрании членов совета директоров решили ограничиться числом десять. Десять раз победитель может воспользоваться услугами клиники, будь то омоложение или лечение любых болезней и травм. Препараты не действуют вечно, в зависимости от образа жизни курсы их приёма нужно периодически повторять. Понятие «бессмертие» тут условно, но даже два курса омоложения могут прибавить много-много лет.

Плодить долгоживущих низкоранговых особей руководящим структурам невыгодно. Корпорации «Х» запретили продавать франшизу в другие страны. Но Флинт убедил членов правления разрешить победителям передавать часть своих «жизней» (не больше пяти) самым близким родственникам: родителям, жене, детям. Главными аргументами стали рейтинг и прибыль. Люди охотней будут платить и смотреть, веря, что в случае огромной удачи они продлят жизнь не только себе, но и тем, кого любят.

Флинт купил в магазинчике бутылку бренди и свернул на менее освещённую улицу. Мегаполис, усыпанный миллиардами огней, стал казаться ему чужим. Или он сам стал чужим среди простых обывателей? Ему-то не нужно покупать подписку и надеяться на чудо. У создателя шоу сертификат на «бессмертие» давно лежал в кармане. Откупорив бутылку, Флинт сделал пару глотков и побрёл вдоль четырёхэтажных домов. Где-то там впереди, в двадцати кварталах отсюда, находилась его старая квартира. Возможно, получится дойти туда и посмотреть на знакомые окна. Зачем? Да просто так. Ближайшие часы объявлены «Вечером воспоминаний».

Вскоре Флинт заметил, что за ним увязались двое мужчин. Поначалу те держали дистанцию в тридцать метров, но когда он удалился от оживлённых улиц, ускорили шаг. Флинт оборачивался, пытаясь разглядеть преследователей. Внешне они походили на обычных завсегдатаев дешёвых баров в потёртых куртках прямого покроя, надетых поверх однотонных футболок. Но в заведении, где недавно выпивал телепродюсер, их не было.

Случайные прохожие встречались всё реже, горящих фонарей становилось меньше. Звуки настигающих шагов за спиной тревожили слух. Может, Итан Пфайффер решил отомстить? Или просто не стоило в дорогом костюме заявляться в неизвестный район? Что, если незнакомцы вооружены? Никто не обещалчестную драку. Предложить деньги, пока не поздно?

«Да пошли они к чёрту!»

Наклонившись, Флинт разбил об асфальт бутылку и швырнул «розу» назад, после чего ловким движением скинул плащ и побежал. Двое мужчин рванули следом.

Началась погоня. Мало освещённая улица сменилась тёмными переулками. Лужи громко хлюпали под ногами. Флинт летел вдоль разрисованных стен, чувствуя, что надолго его не хватит. Алкоголь нивелировал плюсы от занятий спортом. Мусорные контейнеры, одиноко стоящие автомобили, двери, ведущие неизвестно куда – в свете луны они мелькали как слайды из прошлого. Вот уж действительно получился вечер воспоминаний. Побегать в молодости пришлось с избытком.

Гудящий в голове рой мыслей заглушал звуки извне. Но глаза ясно видели – навстречу идёт человек. Флинт оглянулся проверить, оторвался ли он от преследователей. И тут же споткнулся, упал, перекатываясь в грязной воде. Через три секунды ноги в ботинках уже били его в живот. Флинт поджал колени и прикрыл голову локтями, однако незнакомцы продолжали обрабатывать корпус.

– За что вы его так? – спросил прохожий темнокожий парень.

– Свали отсюда! – рявкнул один из мужчин, прекратив избиение.

Второй нападавший тоже остановился.

– Да? Ну, попробуй прогони.

Парнишка принял боевую стойку и двинулся вперёд. Но мужчина достал электрошокер и нажал кнопку. Вылетел картридж. Парень упал на асфальт, исходя конвульсиями. В другой руке незнакомца появился нож. Он подошёл, наклонился и трижды вонзил его в незащищённую грудь.

Сердце забилось ещё быстрее. Пьяный дух авантюризма окончательно выветрился. Убийца вернулся, схватил Флинта за шиворот и заставил подняться. Прижал спиной к стене. Лезвие медленно опустилось к ширинке продюсера, позволяя преступнику упиваться своей властью. Кровь отхлынула от паха. Острие описало круг, после чего металл заскользил по брюкам, избавляясь от красных разводов. Напарник вытащил из-под куртки шестизарядный револьвер и смартфон. Дуло пистолета уткнулось в живот Флинта. На смартфоне запустилось приложение «Камера».

– Слушай внимательно, бородач. Сейчас мы запишем видео, где ты признаёшься, что нагло врал на пресс-конференции. Ты и твой отец прошли лечебные курсы в «Longa Vivo» вне очереди. Скажешь, это не единичный случай. Корпорация «Х» регулярно обманывает клиентов, а ещё лечит воров и убийц.

Взгляд Флинта взволнованно перескакивал с одного лица на другое, выражая протест к сложившейся ситуации. Возможные попрошайки или грабители оказались жестокими убийцами с осмысленным планом. Но зачем им всё это? Что может дать такое признание, сделанное под угрозой смерти? Ясно одно: они знали, за кем идут, и не били по лицу, чтобы сохранить приемлемый вид.

– Ты меня понял?!

– Времени репетировать нет, – сказал молчавший до сих пор напарник. – Сделай всё правильно с первого раза, или…

Он надавил стволом в область печени.

Флинт посмотрел на лежавшего в стороне парня. Всё говорило о том, что торговаться бессмысленно и опасно. Неизвестно, останется ли он сам в живых, когда запись будет сделана. Вечер мог стать не просто плохим, а вообще последним.

Хрустнули кости черепа. Напавшие незнакомцы поочерёдно рухнули к ногам Флинта, застыв в нелепых позах. Револьвер звонко стукнулся об асфальт. Всё произошло так внезапно, что Флинт не сразу понял, в чём дело. Он в чужом районе. Ночью. Рядом – три трупа.

– Не суетись, – донёсся ровный спокойный голос.

В полумраке у дальнего угла дома Флинт заметил силуэт. Два силуэта. Первый был крупнее, шире в плечах. Второй – чуть пониже, худощавый. Оба направились к нему. Внешность неизвестных спасителей скрывали маски. Тот, что шёл впереди, надел на себя пластиковую физиономию Ретта Батлера. Другой натянул резиновое лицо Нео – персонажа из фильма «Матрица». Спасители ли?

В правой руке «Батлер» держал «Беретту» с глушителем. Подойдя ближе, он сделал два контрольных выстрела неудавшейся съёмочной группе, после чего остановился в трёх метрах напротив Флинта. Их взгляды встретились. Несколько секунд Флинт и «Батлер» молча смотрели друг на друга. Продюсер осторожно ногой отодвинул револьвер вправо от себя. Дважды шагнул влево.

«Нео» принялся обыскивать трупы. Он начал с темнокожего парня, но человек в маске Ретта Батлера твёрдо сказал:

– Нет.

– Почему? Ему уже всё равно.

– Нет!

– Ладно.

«Нео» присел рядом с убитыми мужчинами. Работал быстро, в перчатках. В основном, левой рукой. Срывал золотые цепочки и браслеты, снимал кольца. Нашлась в карманах и кое-какая наличка. Когда закончил, они с владельцем «Беретты» направились к той же стороне дома, откуда появились.

– Подождите!

«Батлер» обернулся.

Флинт снял с шеи золотую цепь, со среднего пальца стянул перстень, расстегнул замок на браслете. Вынул из кармана доллары.

– Возьмите.

– Мы не грабители. Их ювелирка – оплата за патроны и износ глушителя.

– Ты спас мне жизнь. Я хочу отблагодарить.

Мияги вновь пристально посмотрел Флинту в глаза. Спасённый им человек не дрожал от страха, не убегал, радуясь, что все побрякушки остались целы. Он действительно собирался отдать деньги и драгоценности, которые у него не пытались отнять.

– Это же Флинт Розвелл!

– Кто?

– Флинт Розвелл, – повторил Мори. – Создатель «Десяти жизней». Он был на пресс-конференции, которую ты не дал досмотреть.

– Уверен?

Мори приблизился.

– Да, уверен.

– Это я, – подтвердил Флинт.

– Офигеть. Что ты тут делаешь?

Флинт посчитал вопрос риторическим и отвечать не стал. Он уже сам не знал, какого чёрта пошёл бродить по незнакомым районам в тёмное время суток.

Мияги тоже вернулся, остановившись, как и раньше, на расстоянии трёх метров. «Беретту» с глушителем он всё ещё держал наготове.

– Вытяни руки.

Не убирая золото и деньги в карман, Флинт вытянул. Мори задрал его рукава, осмотрел запястья, предплечья.

– Чипов нет, – констатировал молодой японец.

– Почему?

Вопрос адресовался Флинту.

– Не спешу становиться рабом.

Услышав ответ, Мияги слегка прищурился. Подошёл к Флинту на расстояние вытянутых рук.

– Всё ещё хочешь отблагодарить?

– Да, – Флинт повернул ладони вверх. – У меня две тысячи, перстень, браслет и цепочка.

– Не здесь и не так. Отдай на хранение Нео свой телефон, и пойдём.

– Куда?

– Туда, где поменьше трупов.

глава 2

– … С вами Аманда Стоун. Час назад мир облетела шокирующая новость: сегодня ночью были убиты победители всех пяти сезонов шоу «Десять жизней»…

Ясное небо за большими витражными окнами в один миг помрачнело. Ошарашенный Флинт поставил чашку с кофе на стол и сделал телевизор погромче. Удары ногами и выпитый алкоголь сильно сказались на его самочувствии, но он думал, что похмелье и ломота в теле – худшее, с чего начнётся это утро.

– Несмотря на разницу в часовых поясах, – продолжала светловолосая Аманда, – убийства совершены, предположительно, в одно время и, как сообщают источники, из оружия одинакового калибра. Тела Нины Долдри, Юн Хона, Оуэна Рочестера и Паскаля Жале обнаружены в домах, где они проживали. Николай Полозов был застрелен неподалёку от отеля, в котором он остановился. Сегодня в половине двенадцатого Николай собирался вылететь в Москву. Каждую минуту картина произошедшего дополняется новыми подробностями, но уже сейчас представители следствия склонны считать, что преступления спланированы заранее. На прямой связи из Ливерпуля наш специальный корреспондент Майк Ризерспун. Майк, вам слово.

– Спасибо, Аманда. Я нахожусь рядом с домом победителя третьего сезона шоу «Десять жизней» Оуэна Рочестера. Как вы видите, территория за моей спиной оцеплена полицией…

Флинт подошёл к креслу, взял мобильный. Экран телефона сообщил о тринадцати пропущенных вызовах.

– Дьявол.

Флинт с вечера забыл отключить беззвучный режим. Но только он собрался просмотреть список звонков, как телефон завибрировал, на экране появилось имя его помощницы Линды. Ещё раз взглянув на жёлтую ленту, окружавшую дом Оуэна, Флинт нажал «Ответить».

– Слава Богу, вы взяли трубку! Вы уже в курсе? Включите новости.

– Я уже включил, Линда. Привет.

– Ой, извините, – сконфуженно произнесла девушка. – Доброе утро, мистер Розвелл. То есть, оно не доброе. Здравствуйте.

Линду явно разволновало случившееся.

– Ты уже на работе?

– Да, мистер Розвелл. Тут суета. Телефоны разрываются.

– Что там Альфред?

– Только что появился. Очень злой. На девять часов назначено экстренное совещание. Просил, чтобы вы как можно скорее приехали.

– Ясно. Уже одеваюсь.

– Как вы вчера добрались домой? Я не могла вам дозвониться.

– Всё в порядке, Линда. Передай Альфреду, я уже выезжаю.

Флинт не хотел сейчас возвращаться в минувший день. Положив трубку, он отправился искать таблетку от головной боли.

– Давай звонилку, – сказал человек в маске Нео.

Флинт без лишних слов вытащил из кармана смартфон. Похоже, его не собирались отнимать навсегда, иначе бы трупы тоже лишились своих гаджетов. Но даже если не вернут – печалиться не о чем. Спасённая жизнь стоит куда дороже. Мори запихнул телефон в небольшой коричневый мешочек из специального материала, экранирующего любые сигналы, и убрал за пазуху. Затем поднёс указательный палец к уху.

– Кинслэйер, ну что там?

Только сейчас Флинт заметил у «Нео» маленькую чёрную гарнитуру и провод, спускавшийся за воротник. Незнакомцы – не какие-то бродячие отморозки с улицы. Они хорошо подготовлены к любым ситуациям.

Мори выслушал некую информацию, после чего сообщил:

– Здесь и севернее всё чисто.

– Идём к тупику номер семь, – ответил Мияги. – Спрячь уже, наконец, свои деньги, – сказал он Флинту.

Идти пришлось долго. Маршрут был извилистым, тёмные улицы сменялись ещё более тёмными переулками. Мияги хорошо знал местность и намеренно запутывал следы, чтобы потом случайные прохожие не смогли составить цельную картину того, откуда и куда направлялась странная троица. Те настороженно смотрели на двух человек в масках и ещё одного, в дорогом испачканном костюме. Подумать тут можно всякое. Однако люди стеснялись всматриваться в область паха и не распознали на штанине кровь, размазанную лезвием ножа. «Нео» молчал, а это значило, полицию пока никто не вызывал.

Флинт шёл между двумя незнакомцами и испытывал смешанные чувства. Он остался в живых, и не важно, что обидчики не могут порадоваться тому же. Убийцы убиты – всё справедливо, а всякие лозунги по типу «каждый имеет право на гуманный суд» либералы пусть засунут себе поглубже. Но терзал вопрос: куда его ведут? Чем он способен отблагодарить, кроме денег и золота? Нет, волновавший Флинта вопрос звучал иначе: заставят ли его стать соучастником какого-либо преступления? Встретить современную версию благородного Зорро или инкарнацию Гая Фокса – исключительное везение, в которое сложно поверить. Но Флинт сам настоял, что хочет отблагодарить. И если придётся выбирать, становиться преступником или нет, какой выбор сделать? Будет ли вообще вариант, не ведущий в тюрьму или в морг?

«Угомонись, ты сейчас бы истекал кровью».

Флинт приструнил мысли и сделал глубокий вдох. Всё же человек в маске Ретта Батлера произвёл положительное впечатление.

Путь закончился в узком проулке у двухметровой бетонной стены между двумя шестиэтажными домами. Мияги и Мори встали так, чтобы одновременно видеть продюсера и дорогу позади него. Началось очередное столкновение взглядов. Каждый из участников что-то анализировал для себя, но Флинт понимал – первый ход делать не ему. Молчание прервал Мори:

– Да, Кинслэйер, говори, – он вновь приготовился выслушать друга с позывным в виде названия одной из песен «Nightwish». – Тела обнаружили. Копы уже мчатся.

– Когда начнётся отбор в новый сезон «Десяти жизней»? – спросил Мияги Флинта.

– Завтра.

– Возьми Нео в шоу. У него рак, а химиотерапия превратит парня в овощ. Дай ему шанс.

Мори застыл в удивлении. Он не догадывался, с какой целью Мияги потащил с собой Флинта. Но хороша ли задумка?

– Участников выбирает программа, – объяснил японец своему напарнику.

Флинт тоже не ждал подобного требования, однако, оно его не возмутило. Можно сослаться на это лживое условие. Вот только зачем? Причин отказывать не было.

– Я могу влиять на конечный состав участников, – с большой долей недосказанности сообщил продюсер. Он не раскрыл незнакомцам правду, что лично отбирает для каждого сезона десять из тридцати человек, но дал понять, что имеются лазейки. – Нео снимет маску? Или назовёшь имя?

– Нет.

– Тогда как я его узнаю?

– Придёт время, я с тобой свяжусь и всё сообщу.

– Какое у него гражданство?

– Это важно? – с сомнением спросил Мияги.

Флинт замялся. Он едва не сболтнул лишнего.

– Я впихну парня в шоу, только если он вживит себе чип. У вас есть две недели.

Недавно к шестому сезону поступил приказ: из числа граждан США, Англии и Канады в шоу разрешено брать только тех, кто вживил себе CAS-чипы. Флинта с новыми правилами ознакомили устно, а вчера в фильтры программы внесли соответствующие изменения. Проект глобальной чипизации на данный момент одобрен лишь в трёх странах, но вскоре, после согласования нюансов, к ним примкнут все Британские острова и Мексика. И тогда перед началом седьмого сезона «Десяти жизней» в код программы потребуется ещё одно вмешательство. Самое популярное в мире шоу – лучшая площадка для скрытой пропаганды. Флинт не мог рассказать об этом. Просочись информация в СМИ, поднимется гигантская волна возмущения. Люди обвинят телеканал «Т» в обмане. Они платят деньги, но их не выбирают из-за отсутствия чипов. Сомнения в честности проведения шоу охватят весь мир. Репутация корпорации «Х» рухнет, количество платных подписок упадёт до нуля. Шоу придёт конец.

Мияги не знал причин, по которым наличие чипа – необходимое условие. Но возражать не стал.

– Чип будет.

– Я не вживлю себе эту хрень! – возмутился Мори.

– А сдохнуть ты хочешь?!

Парень с резиновым лицом Киану Ривза замолчал и опустил голову. Мияги вновь обратился к Флинту:

– Что-то ещё?

Но тот вместо ответа спросил:

– Почему ты веришь, что я не сдам его полиции?

Вопрос казался очевидным. «Батлер» не имел оснований доверять продюсеру, которого на глазах у всего мира обвинили во лжи. И даже если он не смотрел пресс-конференцию, минутная щедрость спасённого им человека очень быстро могла развеяться, сменившись осознанием гражданского долга.

– Я не верю. Я знаю.

Мияги протянул руку. Его слова походили на наивную глупость. Или угрозу меткого стрелка. Но Флинт действительно не собирался так поступать. Он скрепил договор рукопожатием.

– Теперь отдай мне свои деньги и золото.

Тон Мияги намекал на завершение разговора. Мысли Флинта ударились о бетонную стену. Он неуверенно полез в карман.

– Ты сказал, вы не грабители.

– Обнаружены три трупа. На твоих брюках кровь одного из них. Изо рта несёт алкоголем. Тебя видели разгуливающим с людьми в масках, но баксы и ювелирка на месте. Если тебя не ограбить, станешь первым подозреваемым в тройном убийстве.

Золото и банкноты легли на чёрную перчатку.

– Держи.

Мори вручил Флинту его телефон. Мияги протянул сто долларов.

– На такси. Остальное вернём завтра, – чуть подумав, он добавил: – Кто-нибудь из прохожих мог тебя узнать. Иди в полицию, но лучше с утра. Если, конечно, не попадёшься им сейчас. Рассказывай всё, что хочешь, кроме…

Мияги подставил руки и подсадил Мори, помогая тому залезть на стену. Затем подтянулся, перекинул ногу и взобрался сам.

– Подожди.

Мияги посмотрел на Флинта.

– Почему Ретт Батлер и Нео?

– Мы – часть цивилизации, унесённой ветром. Цивилизации свободных…

Над городом S поднималось красное ноябрьское солнце. Первый день месяца ознаменовался непривычным для своего времени похолоданием. Температура упала ниже нуля по Цельсию, и немногочисленные лужи покрылись тонким слоем льда. Ветер небрежно таскал по улицам опавшие листья, мелкий мусор и ощущение приближающейся зимы. Вереницы людей, многие из которых оделись не по погоде, спешили на работу или погружались в водоворот своих субботних дел. Но чем бы они ни занимались прошлым вечером: гуляли по городу, расслаблялись в барах или смотрели дома телевизор – сегодня все уже слышали громкую новость, облетевшую планету. Пять человек, пять невероятных счастливчиков, добывших столь вожделенные «десять жизней», мертвы. Убиты. Лишены мечты, которую в честной борьбе смогли ухватить за хвост, притянуть к себе и заключить в объятия. «Счастливчики» не прожили и половины того, что отведено им природой.

Одни восприняли новость спокойно, другие увидели жестокую иронию и обсуждали её с коллегами и друзьями, третьи всерьёз обеспокоились и огорчились. Однако их обеспокоенность не шла ни в какое сравнение с той, что царила сейчас в «SDM Center». На восемнадцатом этаже зеркального спиралевидного здания, в просторном зале, отделанном деревом шоколадного цвета, собралось всё руководство телеканала «Т». Четырнадцать человек, которым сегодня не удалось выспаться, с возмущёнными и подавленными выражениями на лицах обсуждали, как решить внезапно свалившиеся проблемы.

– Это катастрофа!

Альфред Киммих поднялся с кресла, будучи не в силах сдерживать растущий в груди комок эмоций. Тонкая вена пульсировала на поседевшем виске. Он подошёл к окну и внимательно посмотрел вниз, на парковочную зону, словно там таилось объяснение всему произошедшему. В свои сорок девять Альфред впервые так нервничал. Светлое и прогнозируемое будущее превратилось в нечто мрачное и невнятное. Если ничего не предпринять, должность генерального директора уплывёт к кому-нибудь другому. Но что тут придумать?.. На парковке ответа на этот вопрос не нашлось. Спрятав растерянность, он обернулся, окинул всех пытливым взглядом.

– Сегодня начинается отбор участников, а у нас пять трупов. Пять! Все наши победители. Матерь божья, что за фигня?!

– Кому это может быть нужно? – задался вопросом заместитель директора по общественно-политическому вещанию Хоакин Райз. Его пухлые щёки от волнения покрыл румянец.

– Да кому угодно, – руководитель дирекции интернет-вещания Кайл Мара провёл пальцами по гладкой блестящей лысине. – Завистников-то не один миллиард.

Часть присутствующих переглянулась между собой, ища в чужих глазах подтверждение, что никто данный упрёк не относит конкретно к ним. Не все здесь заимели возможность стать клиентами «Longa Vivo». Оттого атмосфера в зале походила на таковую на тонущем Титанике – одни знали, что места в шлюпке им обеспечены, другие боялись пойти ко дну вместе с кораблём.

– Что говорит Норман?

Щёки Райза сегодня копировали покрасневшее солнце.

– То же, что и в новостях, – выдохнул Мара. – У него ничего нет.

Альфред Киммих прервал их диалог.

– Убийствами пусть занимаются те, кто должен! Меня волнуют рейтинги! Ещё вчера Полозов счастливо улыбался с экрана, а сегодня весь мир смотрит на его труп, лежащий в луже крови. И что мы предприняли?

Слово взяла руководитель дирекции информационных программ Телли Райли.

– Я распорядилась не показывать тела убитых в новостях и на сайте. Но по Сети уже разошлись фотографии, а конкуренты играют крупными планами…

– Этим вы хотите меня утешить?

– Нет. Я предлагаю срочно снять материал с родственниками победителей. Мы должны взволнованность зрителей заменить сочувствием и сплочённостью.

Райли не зря платили её зарплату.

– Хорошо. Но нужно что-то ещё. Вы представляете, какой будет недобор платных подписок?!

– Убиты люди! – Флинт Розвелл прервал своё молчание и тоже поднялся. Мутная голова тут же напомнила о себе лёгким кружением. – Вы пожимали им руки, общались и совместно работали. Два года они обеспечивали успех каналу и прирост денег на ваших банковских счетах. И вас сейчас волнуют лишь подписки и рейтинги?!

Флинт не лицемерил. Напавшую прошлым вечером парочку он за людей не считал. А вот к Николаю Полозову, Юн Хону и Нине Долдри продюсер успел проникнуться настоящей человеческой симпатией и понимал, почему телезрители так активно голосовали за участников, ставших в итоге победителями «Десяти жизней». В их поступках проглядывались искренность и уважение к своим соперникам, что в наше время доводится видеть всё реже. В глубине души Флинт гордился, что именно он, а не программа, взял этих троих в шоу.

– Меня волнует то, что должно волновать! – резко ответил Альфред, негодуя от прилюдно брошенного упрёка. Слова Флинта в первую очередь адресовались ему. – И твоя вчерашняя выходка тоже не повысит наш рейтинг. Что, не мог сдержаться?!

Все присутствующие посмотрели на продюсера.

– Если бы и мог, не стал бы. Или хочешь в следующий раз выйти вместо меня?

– Мне своих дел хватает, – отмахнулся словами Киммих. – Но если ничего не предпримем, следующего раза у нас не будет.

При большом желании Флинт Розвелл уже занял бы пост директора телеканала «Т». Он обладал нужными качествами и связями. Альфред прекрасно это понимал. Но Флинт хотел заниматься креативом, а не политикой. Так что Киммиху пришлось попридержать эмоции и не превращать разговор в публичную конфронтацию, которая с большой долей вероятности сулила ему проигрыш.

Кайл Мара взялся разрядить обстановку.

– На самом деле не всё так плохо. Ещё вчера на сайте мы поместили опрос, и семьдесят процентов одобрили поступок Флинта. А жёлтая пресса уже выдала множество версий, связывающих Итана Пфайффера с террористами. Нам остаётся лишь развеять его обвинения во лжи.

– А он с ними связан? – спросил Альфред.

– Я бы уже знал, – Флинт помнил о разговоре с Донованом. У Пфайффера наверняка выдалась долгая ночка.

Альфред сжал зубы и сел в кресло. Слова «Я бы уже знал» демонстрировали всем, кто здесь имеет наибольшее влияние. Однако Флинт сейчас думал не о пьедестале для собственного самомнения. Он сопоставил очевидные факты и собирался покинуть собрание, чтобы уединиться в своём кабинете. Но просто так это сделать нельзя. Стоит уйти в столь сложный для всей корпорации момент, не предложив решение, и злые языки непременно донесут членам правления.

Главный редактор Торрес Идальго прокашлялся и сказал:

– Мы работаем над материалом, к полудню всё будет готово. Вечером после шестичасовых новостей Розвелл и представители «Longa Vivo» выйдут в эфир с опровержением обвинений. У зрителя не останется никаких сомнений.

– Раз уж Пфайффера слышал весь мир, а убийства произошли, я знаю, как развернуть всё в нашу пользу, – Флинт посмотрел в глаза Киммиху и изобразил циничную улыбку, готовясь говорить о сохранении рейтинга. – Сегодня я съезжу в «Longa Vivo» и сдам необходимые анализы. Напоминание о причинах смерти отца, а также гибель наших победителей заставили меня задуматься о жизни. Мы снимем поездку сами и дадим знать другим, а вечером сообщим о ней вместе с опровержением обвинений. В совокупности это даст нам желаемый результат.

То, что слова Итана Пфайффера – чистая правда, здесь кроме Флинта не знал никто. Его поездка в клинику должна казаться первой не только для телезрителей, но и для всех присутствующих. Идею одобрили без лишних слов. Некоторые тут же добавили в свои планы несколько дополнительных телефонных звонков. Но для беспрепятственного ухода Флинту требовалось сделать что-то ещё.

– Я предложу совету директоров позволить распределить «десять жизней» каждого убитого победителя между их ближайшими родственниками. Люди во всём мире должны знать и верить, что их мечта даже при самом печальном раскладе не пропадёт зря.

Флинт развернулся и направился к двери. По его мнению, озвученных идей было достаточно, чтобы досрочно покинуть собрание. Голову переполняли совсем другие мысли. Взявшись за ручку, он произнёс напоследок:

– Я свяжусь с Донованом и клиникой, договорюсь на три часа.

Подошвы дорогих мужских туфель суетливо пересчитывали белые ступени, ведущие на пять этажей вниз. Флинт не стал спускаться на лифте. Обсуждение убийств с возможным попутчиком и выслушивание чужих догадок выпадало из списка его желаний. И, конечно, сейчас он не собирался никому сообщать, что знает больше любого другого в этом здании.

У дверей кабинета Флинта по обыкновению встретила Линда. Стройная рыжеволосая девушка с двумя родинками над правой бровью поднялась из-за стола, на ходу поправляя белую юбку.

– Здравствуйте. Как вы?

В голосе слышались нотки вины. Из-за утреннего звонка Линда всё ещё чувствовала себя некомфортно.

– Голова раскалывается. Найди что-нибудь от похмелья. Обычное обезболивающее не помогло.

Большие голубые глаза удивлённо посмотрели на Флинта. В их взгляде помимо прочего всегда читалась забота, свойственная влюблённой женщине, чьё воспитание запрещало первой признаться мужчине в своих чувствах.

– Сам от себя не ожидал, – пояснил он, натянуто улыбнувшись. – Займусь заявками. Пусть никто не суётся ко мне по мелочам.

Фотографии, личные данные, девизы по жизни… Бесконечной чередой они проносились перед глазами продюсера. На экране компьютера одна анкета сменяла другую, появляясь из различных категорий и папок. Но даже после того, как шипучее средство подействовало, сосредоточиться на работе не получалось. Недавние события всколыхнули повседневность Флинта. Преследователи готовились снять видео, в котором он поливает грязью клиники «Longa Vivo». Затем через несколько часов погибли победители всех сезонов «Десяти жизней». Это не могло оказаться случайным совпадением. Кто-то решил навредить корпорации «Х». Но кто? И почему? Пять человек убиты практически одновременно в пяти разных странах, и всё сделано чисто, без улик. Такое не спишешь на внезапную вспышку агрессии пьяных завистников. Преступления готовились тщательно.

Помимо неприятия необоснованного насилия Флинта возмущал нанесенный ему личный вред. Он придумал шоу. Он выбил себе возможность самому отбирать треть участников. Он старательно выискивал аргументы, чтобы убедить руководство корпорации допустить к услугам клиник «Longa Vivo» большее число людей – делить «жизни» между родственниками, увеличить количество победителей в сезоне с одного до двух. «Десять жизней» для Флинта – не просто дорога к богатству и признанию. Шоу было его детищем.

Требовалось сообщить в полицию о вчерашнем нападении. Рассказать, чего хотели преступники. Возможно, проверив их номера телефонов, звонки, сообщения, почту, следователи установят личности убийц. Связав всё в единое целое, Флинт предположил, что преступления продолжатся. У бандитов есть цель.

Но что сказать о том, кто убил нападавших? Как сейчас, находясь в безопасности, его воспринимать? Носит маску, одевается во всё серое; пистолет с глушителем. Легко и метко стреляет людям в головы, пусть это и головы бандитов. Он явно подготовлен…

«Нет, тут всё однозначно».

Победители шоу мертвы, прохожий парень мёртв. Флинта ждала та же участь. Незнакомец спас ему жизнь. Иначе б сегодня в новостях показывали ещё один труп.

Чувство благодарности новой волной разбежалось по телу. На улице похолодало, но сам Флинт оставался тёплым. Человек в маске Ретта Батлера не казался глупцом, пусть слова «Я не верю. Я знаю» и звучали наивно. Почему-то он решил довериться. И Флинт понимал: если незнакомцы с ним свяжутся, он выполнит уговор. Стойкое желание отблагодарить – это ещё и сублимация, спровоцированная словами Итана Пфайффера. Флинт винил себя, что мало времени уделял отцу и не заметил возникшей проблемы. Он не спас своего единственного близкого человека. Но даст «Нео» шанс спасти себя.

Полиция потребует описать полную картину произошедшего. Флинт решил не лгать, чтобы в дальнейшем не путаться в показаниях. Он расскажет, как выглядели неизвестные: опишет маски, во что одеты, откуда появились. Утаит лишь причину, для чего незнакомцы повели его с собой. Нужно предоставить костюм, испачканный чужой кровью и дать вразумительное объяснение, почему не обратился в участок ещё вчера.

Флинт решил не спешить со звонком. Он положил телефон на стол и снова попробовал сконцентрироваться на других делах.

«Люди любят смотреть на красивых. Стройных, ухоженных, с приятными чертами лица и переливающимися на свету волосами. Так выглядит большинство актёров и актрис, певцов и певиц. Такими на обложках журналов предстают фотомодели. Но если ты не красавец, есть ли у тебя шансы дойти до финала «Десяти жизней»? Как ни странно, да. И пусть до недавнего времени победа доставалась лишь одному, двое других финалистов получали призовые с пятью нулями. Это тоже успех. По ходу сезона у нас дважды предусмотрено зрительское голосование, позволяющее оставлять на проекте тех, кто на определённом этапе набрал наименьшее количество баллов, давая им возможность продолжить борьбу. И по опыту предыдущих сезонов скажу, что зрители чаще голосуют за внешне невзрачных, но упорных и старательных участников, умеющих уважать соперника. Красота и так считается бонусом в жизни, и если красивому человеку помогать её продлевать, то это уже слишком сладко. Такова психология масс, а типаж личности, за который они голосуют, видимо – обобщённое представление зрителя о самом себе.

Симона Винчи. Двадцать шесть лет, рост пять футов семь дюймов. Светлокожая итальянка с длинными чёрными волосами, тонкими бровями и вытянутым носом. Глаза карие, на губах нет помады. Проживает в Турине. Высшее образование. Замужем, детей нет. Судимостей тоже нет. Далее идёт небольшой рассказ о её жизни, подкреплённый ещё пятью фотографиями. Вот Симона получает диплом филолога, и глаза стоящей рядом с ней матери, вырастившей дочь в одиночку, переполнены гордостью. Вот она катается на сноуборде в Альпах. А вот больничная койка и гипс на всю голень – итог той же поезди в Альпы… Я открыл заявку Симоны случайно. Граждан Италии мы не выбирали со второго сезона, и нет причин отказать ей в шансе. У меня вообще нет причин лишать кого-то возможности попасть в шоу. Но в каждом сезоне всего тридцать мест, а присланных анкет – миллионы, просмотреть все физически невозможно. Система сортирует их по расам, странам и возрасту. Ну а дальнейший отбор – чистой воды везение. Порой странно осознавать, что судьба человека зависит от твоего настроения, от преодоления лени, от ещё одного клика мышкой, открывающего очередную заявку. Кто я в этот момент? Бог? Палач? Ведь некоторые люди больны, но по негласным правилам разрешено выбирать не больше пяти больных, да и то лишь тех, кто полностью дееспособен. Моя задача – дать нашим зрителям любимцев, ради которых они будут регулярно включать телевизор. Ведь если смотрят, значит, платят. А я должен делать так, чтобы платили.

Первые впечатления о человеке формируются по фотографиям. Большинство из них сделано специально для анкеты. Какими люди пытаются предстать на снимках? Что написано в их глазах? У одних – грусть, усталость. Выражают «измученность» тяготами судьбы. Хотят, чтобы их пожалели, верят в сострадательное сердце тех, кто производит отбор. У других взгляд полон оптимизма, улыбка сияет. Стараются показать, что они заряжены на борьбу и верят в победу. И часто перебарщивают. Эмоции кажутся лживыми, искусственными. Классическое притворство, скрывающее внутреннюю слабость. Мне больше нравятся серьёзные лица. Со слегка прищуренными внешними уголками глаз. Образ независимой личности с багажом жизненного опыта. Да, это просто образ, как и два предыдущих. И я обязан отобрать весь спектр типажей. Но мне импонируют люди, которые не клянчат место в шоу, а словно бы изучают меня в ответ. Спрашивают взглядом, готов ли я сделать правильный выбор.

Френсис Ба. Ему двадцать девять. Рост шесть футов, вес двести двадцать семь фунтов. Уроженец Камеруна, с девяти лет проживает в Марселе. Женат, сыну четыре года. Черты лица грубые, парень выглядит опасным. Но судимостей нет. Слишком крупный для космического сезона, однако внешность обманчива и мало что говорит о человеке. Толстяк может оказаться проворным, а за грубыми чертами – скрываться сильный интеллект. Уверен, многим зрителям Френсис не понравится. Но человек не обязан всем нравиться, чтобы получить свой шанс. На это и рассчитываю. Хейтерство тоже повышает просмотры.

Всё ещё приходит множество детских анкет, хотя мы изначально объявили, что детей в шоу брать не будем – они не смогут конкурировать с взрослыми. И отдельных детских шоу тоже не будет – подобные соревнования различные комитеты назвали «слишком циничными». Особая категория – больные дети. Существует социальная установка, что таких детей принято жалеть больше, чем взрослых. И смотреть, как они борются за свой шанс – вдвойне тяжелее. На самом деле большинство людей склонны жалеть лишь себя, даже если они совершенно здоровы.

Возможность отдавать часть «жизней» родственникам немного разрядила ситуацию. Не успокоились только некоторые религиозные общины, давно и открыто критикующие сам факт существования такого шоу. Но гигантскую денежную машину не остановить уже ни какими богами.

Анна-Мария Лоуренс. Миловидная белокожая девочка десяти лет. Светлые волосы острижены до плеч и вьются как у Мэг Райан. Черты лица плавные, забавные немного. Губы поджаты. Глаза голубые, большие, распахнутые. Но взгляд серьёзный, с тревогой, спрятанной в глубине зрачков. Диагноз – рак… Зачем я открыл её анкету? Я ведь знал, что там. Это сродни мазохизму, приправленному чувством безысходности. Я ни в чём не виноват, но чувствую себя виноватым. Прости, Анна-Мария. Не все правила шоу зависят от меня…»

Короткий сигнал сообщил о входящем электронном письме. Оно пришло на личную почту продюсера, о которой знают совсем немногие. Флинт взял смартфон. Вместо адреса отправителя – вопросительные знаки. В письме – короткий текст:

«Мкм.-стрит 17. Подъезд 1, код на двери 147618. Ящик 4».

Серебристый «Линкольн» подъезжал к высоким белым воротам контрольно-пропускного пункта клиники «Longa Vivo». Территория размером в четверть гектара была обнесена чёрной трёхметровой стеной. Десятки «цифровых глаз», разбросанных по периметру, неустанно записывали всё, что происходило внутри и снаружи чёрного бетонного квадрата. Съёмочные группы сразу трёх телеканалов заняли позиции неподалёку. Они прибыли сюда заранее, чтобы не пропустить появление мистера Розвелла. Сам Флинт лишь мельком взглянул на них сквозь тонированные стёкла автомобиля и потёр запястье, где ещё вчера красовался золотой браслет.

По указанному адресу в ящике лежали деньги и слиток золота, в который превратились «позаимствованные» украшения. Но Флинт удивился тому, что не обнаружил имени напарника «Батлера», скрывавшегося за резиновым лицом Нео. Он хорошо проверил – никаких фотографий, флешек и прочих носителей информации. Только записка со словами «Выплавишь себе что-то новое. Масса та же». Честность, проявленная незнакомцем, укрепила намерение Флинта утаить правду в своих показаниях. До назначенного приёма в «Longa Vivo» оставалось больше двух часов. Он заехал домой, спрятал золото, взял испачканный костюм, завёрнутый в непрозрачный пакет, и направился в полицейский участок.

– Хорошо, что вы к нам обратились, мистер Розвелл, – круглолицый сержант Мэтью Даллас закончил перебирать пальцами по клавиатуре. – Ваши показания очень помогут следствию. Но почему вы не пришли вчера, сразу после случившегося?

– Человек в маске настоятельно просил повременить до завтра. А он слишком метко стреляет. Не хотелось его разочаровывать.

– Трудно с вами не согласиться, – сказал лейтенант Райан Истбрук, чью правую щёку закрывала марлевая повязка. – В этом-то и дело. Неизвестный мужчина среднего роста, без каких-либо примет, с самым распространённым в нашей стране пистолетом появляется из ниоткуда, убивает двоих человек, спасая вам жизнь, водит вас с собой, а затем отпускает…

– Вы подозреваете меня?

– Нет, что вы. Просто поймите, он не только грабитель, но и убийца. А его приятель – соучастник. И нам хотелось бы получить больше информации.

– Одежда, рост, пистолет, маски – всё, что я могу сообщить, – Флинт решил не упоминать про акцент «Нео». – Не знаю, почему они сделали это. Возможно, любят моё шоу. Но благодаря им я жив. А по тем двоим скорбеть точно не стану. Для меня важнее поиск убийц Николая Полозова. Они ещё могут находиться в городе.

– Не волнуйтесь, мистер Розвелл. Мы сделаем всё, что в наших силах, для их поимки…

К автомобилю подошёл молодой крепкий охранник в чёрной форме. На его одежде, как и на воротах, ограде и самом здании не было никаких названий и логотипов. Аскетичное чёрно-белое оформление также выбрано специально, чтобы лишний раз не бросаться в глаза тем, кому никогда не стать клиентами «Longa Vivo». Освальд опустил стекло и показал документы. Охранник внимательно их проверил, затем дал отмашку своему напарнику. Под прицелами видеокамер массивная белая «плита» начала смещаться в сторону.

Вестибюль клиники встречал Флинта приятной умиротворяющей музыкой. Мягкие переборы клавиш ласкали слух, настраивая отрешиться от царившей снаружи суеты. Мелодия флейты Пана рисовала картины девственно-чистой природы, уносила вдаль от раскинувшихся до горизонта каменных нагромождений и цветных капсул, снующих по расчерченным линиям дорог. Снежно-белые стены украшал барельеф в виде цветущих деревьев. Рисунок пола походил на снег, искрящийся в лучах солнца. На потолке в центре зала красовалось то самое солнце, выполненное в минималистичном дизайне, в окружении голубых завихрений.

На белых диванах сидели два человека. Женщина лет пятидесяти в розовом пиджаке и юбке сияла десятком крупных бриллиантов. Она с достоинством королевы пила чай и просматривала что-то на белом планшете, лежавшем на коленях. Пожилой мужчина в зелёной футболке и потёртых джинсах развалился на соседнем диване. Он поглядывал на женщину и сдержанно улыбался, веселясь над её показным аристократизмом. Флинт хотел присоединиться к их тихой компании, но из коридора справа грациозной походкой вышла смуглая девушка в приталенном белом костюме. Её жгучие чёрные волосы собрались на затылке в замысловатый узел. Во внешности, в особенности в больших карих глазах, присутствовали черты Ближнего Востока, гармонично смешанные с европейской кровью.

– Флинт Розвелл, не так ли? – учтивым голосом спросила она.

– Да.

Флинт залюбовался красивым лицом девушки. Музыка и вправду действовала расслабляюще. А возможно, дело не только в музыке.

– Прекрасно. Меня зовут Альяна. Прошу вас, следуйте за мной.

Альяна привела Флинта в тот же кабинет, где продюсер уже сдавал анализы крови во время своего прошлого тайного визита. По обстановке он походил на нечто среднее между научной лабораторией и лаунж-зоной ночного клуба, оформленной в красно-белых цветах. Собственно, красными были лишь восемь тонких вертикальных полос, по две на каждой стене, и большой яркий эритроцит на картине, нарисованной неизвестным художником. У дальней от входа стены стоял длинный широкий стол с множеством пустых пробирок и принадлежностей для сбора крови, а также массивный электронный микроскоп. Напротив стола разместился белый мягкий угловой диван с дополнительным регулируемым подлокотником, позволяющим клиенту удобно устроиться, а медицинскому персоналу – качественно выполнить свою работу. На круглом стеклянном столике лежал белый планшет, а между красными полосами обеих стен, сходящихся в этом углу, выступали динамики дорогой акустики.

Флинт подошёл к дивану, плюхнулся на него и расстегнул верхние пуговицы на рубашке. Альяна изнутри закрыла дверь не замок.

– Я составлю вам компанию на ближайшие двадцать минут.

Девушка аккуратно присела на противоположный край дивана, по ту сторону от дополнительного подлокотника.

– Раньше я вас здесь не видел.

– А вы здесь не впервые? – лукаво улыбнулась Альяна, но изменившееся выражение лица собеседника заставило её спрятать улыбку: – Простите. Шутки сейчас неуместны. Я знаю, что не впервые.

– Откуда?

– Мистер Стаббс сообщил мне подробности вашего визита.

– И вы сохраните всё в тайне?

– Конечно. Я не хочу потерять работу.

– А вы так её любите? – Флинт продолжал проверку.

– Работа мне нравится. Но больше я люблю перспективы, которые она даёт. Пять лет добросовестного исполнения своих обязанностей – и сотрудник клиники может воспользоваться одной из услуг, доступных клиентам. Ещё пять лет – и новый бонус…

Теперь Флинт поверил, что Альяне не выгодно распускать язык за пределами «чёрного квадрата». Мотивация молчать более чем весомая.

– Сколько вам лет?

– Вы задаёте такой вопрос девушке?

– Я задаю вопрос сотруднику клиники. Руководство вам доверяет, а доверие приходит со временем. Вы молодо выглядите, и мне интересно, дело ли в бонусе.

– Вот оно что, – Альяна без кокетства поправила волосы. – Руководство действительно мне доверяет, и после пяти лет безупречной работы в Дубае нас с ещё двумя сотрудниками перевели сюда. А насчёт возраста – мне тридцать один. Но бонусом не пользовалась.

В разговоре повисла пауза. Альяна потянулась к столику и взяла планшет, открыла одно из приложений. Вскоре из динамиков в стене полилась музыка на подобии той, что играла в вестибюле. Флинт в это время копошился в мыслях, долго отказываясь признавать, что повёл себя бестактно. Психологическое напряжение сопровождало его с самого утра, а неудачная шутка девушки разрушила планы отрешиться от всего хотя бы на двадцать минут. Но он мог обойтись без неуместных вопросов и подозрений. В конечном счёте, Донован хорошо разбирался в людях и знал, кому доверять.

Наконец, Флинт совладал со своим эго.

– Вы тоже меня простите. Обычно я хороший собеседник, но…

Он замолчал, решив не жаловаться на свалившиеся проблемы.

– Принимается, – мягким голосом ответила Альяна и сделала музыку тише. – Теперь ваша очередь отвечать на вопросы.

Сдержанная улыбка появилась на губах продюсера.

– Что ж, давайте попробуем.

Альяна закинула ногу на ногу и внимательно посмотрела в глаза Флинту.

– Если не считать главный приз, «Десять жизней» очень похоже на старые шоу типа «Выживший» и прочие, только с бОльшим бюджетом и разнообразием заданий. Ради чего вы его создали?

Девушка не собиралась вести пустую болтовню.

– Если не считать разум, мы мало чем отличаемся от обезьян. Я хотел денег, самореализации и долгой жизни. Человеку из двадцатого века интересно заглянуть хотя бы в двадцать второй. Но также мне важно дать шанс и другим людям. Без веры в него мир навсегда расколется. Вы понимаете…

– Так вы заботились о людях или о своей безопасности?

– Не знаю… – ответил Флинт, не обращая внимания на резкую постановку вопроса. – И то, и другое… Учитывая сегодняшние убийства, я не уверен, что воплотил хотя бы один из вариантов…

– Вы невиноваты.

– Но это не отменяет случившееся.

Альяна замолчала, размышляя над словами Флинта, а он продолжил разглядывать её внешность. Девушка чем-то походила на Жасмин – невесту Алладина из диснеевского мультфильма. В особенности их сходство обеспечивали глаза и губы. Но в отличие от мультипликационного персонажа, нос у Альяны не крючковатый, а курносый. Ещё Флинту понравились её ногти. Небольшие, аккуратные. Естественные. Совсем не те расписные трёхсантиметровые когти, которыми хвастаются любительницы надутых губ и рисованных бровей.

– Вы слишком красивая, чтобы быть умной.

– Это комплимент или оскорбление?

– Как вы стали работником клиники?

– Сейчас моя очередь задавать вопросы, забыли?

– Забыл, – вновь улыбнулся Флинт. – Продолжайте.

– У вас есть жена? Дети?

– Нет.

– Не встретили ту самую? Или всё дело в вашей манере общения?

– Я не особо-то стремился кого-то встретить, – честно признался Флинт. – Раньше искал хорошую идею, сейчас развиваю то, что из неё получилось. «С милой рай и в шалаше» – это не про меня. Но решив проблемы с деньгами, я ещё реже стал ходить на свидания.

– Пригласили бы на свидание девушку, которой не доступны услуги «Longa Vivo»?

– Не задавался таким вопросом. А почему нет?

– И если девушка вам понравится, вы будете готовы отдавать за её вечную молодость десятки миллионов?

Флинт задумался.

– Кругом полно лживых лицемерок. Чтобы разобраться в женских мотивах, уйдёт не один год. Разумнее выбрать девушку с «бессмертием» в кармане.

Альяна демонстративно развела руки в стороны:

– Вот и показатель того, что мир уже раскололся.

Флинт покидал клинику со смешанными чувствами. Думать о женщине при нынешних обстоятельствах казалось лишним, и даже вредным. Но он думал. Впервые за долгое время представительница прекрасного пола не флиртовала с ним, не льстила, не соблазняла своими сексуальными формами. Другими словами, не пыталась всеми силами подобраться поближе. Но если раньше Флинт воспринимал женские уловки как способ заарканить богатого и успешного продюсера, то сегодняшний разговор с Альяной дал понять, что теперь чужие интересы сводятся не только к деньгам. Действительно ли близкие и доверительные отношения можно построить лишь с той, кому и без банковских счетов Флинта доступны услуги «Longa Vivo»? А если платишь за чьё-то продление жизни, кем ты становишься для человека? Не превратится ли такой союз в отношения хозяина и готовой на всё рабыни? Клиники не устанут тянуть из клиентов их миллионы, а соскочить с такого наркотика как «бессмертие» не захочется никогда.

Диваны в вестибюле на этот раз пустовали. Флинт вышел на улицу, остановился на крыльце и посмотрел на часы. Пятнадцать двадцать девять. Разговор, чьё начало не казалось приятным, в итоге продлился дольше запланированного времени. Альяна ему понравилась. И она совсем не глупа. Но свидания не вписывались в общую картину жизни Флинта. Через минуту белые ворота откроются, и суета внешнего мира вновь поглотит его. Мысли наполнятся убийствами, телепрограммами и рейтингами.

Флинт сошёл с крыльца и направился к серебристому «Линкольну», припаркованному между голубым «Бугатти» и жёлтым «Порше». Освальд послушно дожидался в машине. Шум города отрезвлял, возвращал в реальность, не терпящую сомнений и полумер. Дела не ждали, проблемы требовали решений. Необходимо очистить сознание от образа восточной красавицы и подготовиться к вечерней программе, в которой со всей открытостью и серьёзностью предстояло опровергнуть перед всем миром неудобную правду.

Но тут прогремел взрыв.

Чёрное двухэтажное строение контрольно-пропускного пункта в одно мгновение разлетелось на сотни кусков. Стёкла звонко посыпались на асфальт, бетонная крошка заморосила как мелкий дождь. Члены съёмочных групп, собравшиеся по ту сторону «чёрного квадрата», в испуге вскрикнули, попятились назад. Большие белые ворота смяло и швырнуло в сторону словно картон. Голубой «Бугатти» перевернулся и завалился на «Линкольн», Освальд прикрылся руками, спасая глаза и лицо от мелких осколков. Завопила сигнализация. Взрывная волна сбила Флинта с ног. Он отлетел к стене, сильно ударившись головой о твёрдую поверхность. Два массивных куска бетона приземлились совсем рядом, едва не закончив для него это захватывающее приключение под названием «Жизнь». Умереть во дворе клиники, продающей «бессмертие» – сложно придумать более жестокую иронию. Облако пыли быстро расползалось во все стороны, скрывая от испуганно-любопытных глаз фрагменты человеческих тел в чёрной форме…

Флинт лежал на кушетке в просторном белом кабинете. Голова дико раскалывалась, мозг пульсировал, слабость подчинила себе тело. Перед глазами всё плыло и двоилось. Над продюсером с сосредоточенным лицом склонилась Альяна.

– Не делайте резких движений, – сказала она и продолжила обрабатывать рану над его правым ухом.

– Сколько человек погибло?

– Двое охранников. Пятеро репортёров получили травмы. В новостях сообщили ещё о четырёх взрывах в Лос-Анджелесе, Риме, Мадриде и Сиднее. Везде взорваны КПП.

В висках «стрельнуло». Через секунду – ещё раз. Флинт поморщился от боли, стараясь затратить на это как можно меньше энергии.

– Вы были правы…

– Права в чём?

Альяна потянулась к столу, чтобы взять бинт.

– Вы были правы… – устало повторил Флинт и закрыл глаза…

Возле сорокаэтажного дома, имевшего форму шестиугольной призмы, стоял роскошный «Майбах». Вдобавок ко всему, бронированный. Номера отсутствовали, но Флинт и без того знал, чей он. Автомобиль принадлежал одному из богатейших людей страны, председателю правления корпорации «Х» Аарону Вайсману. Также Флинт понимал, по какой причине мистер Вайсман «удостоил» его своим визитом. В прямом эфире телеканала «Т», в программе, где общественности представили «доказательства» лживости слов Итана Пфайффера, телеведущий задал Флинту вопрос о том, что он думает насчёт убийства всех победителей «Десяти жизней», а также о взрыве, при котором тот чудом остался жив. И пребывавший в прострации Флинт сказал перед миллиардной аудиторией, что в будущем возможности «Longa Vivo» должны стать доступны каждому человеку на Земле. Тогда подобные террористические акты, вызванные чувством обделённости и завистью, сами себя изживут.

Чёрный «Кадиллак» остановился напротив чёрного «Майбаха». Серебристый «Линкольн» нуждался в ремонте. Флинт попрощался с Освальдом и открыл дверь. Оценив состояние его здоровья, отменять программу не стали. Наоборот, в образе жертвы, с перевязанной головой он выглядел убедительнее и вызывал сочувствие. Из соседнего автомобиля вышли Аарон Вайсман и Донован Стаббс. Никто не собирался вести разговор на улице. Мужчины пожали друг другу руки и, минуя консьержа, поднялись на сороковой этаж, в дорогой красивый пентхаус с высокими витражными окнами и просторной террасой.

В центре огромной гостиной со стенами спокойного зелёного цвета стояла широкая тёмно-серая колонна цилиндрической формы, которая виртуально делила пространство на четыре равных зоны. Ближняя справа – кухня-столовая с классической барной стойкой и вытянутым столом на десять персон. За ней – кинозал с большим мягким диваном, стодюймовым экраном, встроенным в стену, и напольной акустикой в человеческий рост. Рядом – место для приёма гостей с десятком кресел, выставленных кольцом вокруг трёхсоткилограммового шлифованного серого камня, выполняющего роль столика для напитков. Ближняя зона слева – «ботанический сад» с множеством вечнозелёных кустарников и карликовых деревьев со всего мира, не требующих постоянного ухода и полива. Флинту нравилось сочетание зелёного и серого. Оно успокаивало, помогало расслабиться после выматывающего рабочего дня.

Гости прошли к камню и заняли два кресла с промежутком в одно.

– Выпьете что-нибудь? – предложил Флинт.

Те вежливо отказались. Хозяин квартиры присел напротив них.

– Как себя чувствуешь? – спросил Аарон Вайсман.

Его некогда квадратное лицо с глубокими морщинами на лбу и обвисшими щеками молодело день ото дня. Очертания стали округлыми, кожа – подтянутой и светлой, старческие пятна исчезли. Вновь начали расти чёрные волосы, разбавляя седину. За последние четыре года Аарон помолодел лет на десять-пятнадцать и выглядел сейчас не старше пятидесяти. Все эти перемены произошли без хирургической подтяжки, лазерной коррекции и пересадки волос. Внешность Вайсмана служила лучшей рекламой услуг компании, которой он владел.

– Если честно, то отвратительно, – признался Флинт.

– Я рад, что ты жив.

По цепкому взгляду маленьких карих «пуговиц» было сложно определить, насколько сказанные слова правдивы. Но Флинт решил, что это действительно так. «Десять жизней» набирали популярность с каждым новым сезоном, и значит, он считался ценным сотрудником телеканала, также принадлежавшего Вайсману.

– Благодарю.

– Прошлым вечером ты вошёл в полицейский участок, – начал Донован, – а уже через двадцать минут засветился в другой части города. Митчеллу Грину не нравится, что мы бросаем тень на его департамент. И нахрена ты слонялся по подворотням? Это глупо.

Флинт не думал возражать.

– Ты прав. Поддался эмоциям.

– Надеюсь, сегодня тебе хватит ума остаться дома, – с улыбкой сказал Аарон Вайсман. – Завтра пересядешь в бронированный «Лэнд Крузер» с двумя телохранителями. Я забочусь о членах своей команды.

– Ещё раз благодарю.

От такой заботы на душе стало чуть спокойней.

– Ты счастливчик, – усмехнулся Дон, вкладывая в слова двойной смысл. – Дважды так вляпался. И выжил.

– Ни дня без приключений… Но вы приехали поговорить о другом…

Выражение лица Вайсмана приобрело привычную серьёзность, без вкраплений сердитости. Кто-то другой решил за Аарона изменить темп беседы, однако сегодня этому человеку прощались некоторые вольности.

– Ты пережил неприятные моменты, я понимаю. Но впредь следи за тем, что говоришь. Озвученная в прямом эфире глупость создаёт нам лишние сложности.

– А если это не глупость?

Глава правления корпорации вскинул брови.

– Серьёзно?! Сделать наши достижения доступными для всех? Тогда клиенты перестанут платить, а шоу закроется. Мы лишимся прибыли. Ты лишишься прибыли. Хочешь?

Аргументы Вайсмана были просты и фундаментальны. Пока Флинт только анализировал, тот коротко и ясно расписал ему последствия гипотетических перемен.

– Нет… Не знаю… Но вы видите, к чему приводит зависть…

Голос Аарона стал холодным и твёрдым.

– Тебе что, пятнадцать? Или переборщил с транквилизаторами? Зависть сопровождает успех испокон века. Разве она тебя волновала, когда ты придумывал шоу, играющее на чувствах людей? Наш проект выманивает деньги за мечту о несбыточном, и ты это прекрасно знаешь. Но я не осуждаю. Наоборот, я одобрил идею и вложился. Ведь «Десять жизней» дают не только прибыль. Шоу – это краник, по капле стравливающий ту самую зависть и агрессию. Оно как религия – внушает толпе веру, что жизнь вечная доступна всем праведным. Нужно лишь подождать. Не зря же мы берём только тех, у кого нет тяжёлых судимостей. Будь покорен, плати и жди.

– Ваш подход не работает! Человечество раскалывается…

– Забота о человечестве – не твоя задача! Если миллионы давят карман, оплати ими чужое лечение в нашей клинике! – Вайсман сбавил тон. – Флинт, сейчас тобой движет эгоистичный страх смерти. Поспи, покури травки или вызови шлюху. Сбрось напряжение. И в будущем думай прежде, чем говорить что-либо на камеру. Мы по одну сторону, не забывай. Новый сезон должен получиться лучше всех предыдущих. Ты за него отвечаешь. Нужно продавить этих чёртовых коммунистов и войти в Китай. А насчёт террористов не волнуйся. Ублюдки пытаются нас запугать, но скоро их поймают и поджарят. А мы посмеёмся, наблюдая за казнью из первого ряда.

Аарон Вайсман поднялся с кресла, собираясь уходить. Он сказал Флинту всё, что хотел. Почти.

– Слетаешь в Нью-Йорк к Талуле Раш на «Личное мнение». Расскажешь там о засранцах из подворотни, от которых тебя спас загадочный Робин Гуд. Поделишься эмоциями после пережитого взрыва. Нам нужно вновь вызвать сочувствие зрителей. Одного бинта на голове мало. Люди хотят услышать историю из первых уст. Им понравилось, что ты избил Пфайффера. Теперь они должны полюбить тебя. А когда Талула спросит, действительно ли услуги «Longa Vivo» должны стать доступны всем, ответишь, что ляпнул это на эмоциях. До реализации подобной идеи очень далеко.

Донован тоже поднялся, ему сегодня предстояла ещё одна встреча. Когда Вайсман направился к двери, он тихо сказал:

– Вспомни нашу жизнь несколько лет назад. Не делай глупостей.

Входная дверь закрылась. В гостиной стало спокойно и тихо, однако комок негодования разрастался в груди Флинта. Его детище сравнили с религией. Превратили в циничный способ подчинения и манипуляции. А может, оно изначально им было? И Флинт не такой уж хороший, каким хотел считаться?

Не зная, как дать выход эмоциям, он открыл ноутбук, оставленный на обеденном столе ещё прошлым утром. На экране появилось оповещение о письме от Талулы Раш. Она приглашала Флинта в свою передачу и предлагала созвониться по указанному ниже номеру телефона.

глава 3

– … Меня зовут Конни Янсен. И как всегда в утреннем эфире рядом со мной красавец-мужчина, неповторимый Патрик Айронсайд.

– Здравствуй, Конни. Здравствуйте, уважаемые телезрители… Выглядишь изумительно.

В просторной телестудии, оформленной светлых тонах, зеленоглазая шатенка и зализанный гелем брюнет демонстрировали друг другу свои ослепительно белые зубы.

– Патрик, поговорим сегодня о популярности.

– С удовольствием.

– Три дня подряд я просматриваю всевозможные интернет-ресурсы и удивляюсь, как быстро Флинт Розвелл превратился из «серого кардинала» в самого обсуждаемого человека в мире. Вот что значит умелый самопиар.

– Я тоже не прочь увеличить армию своих поклонниц. Сколько стоят его услуги?

– Наверняка, дорого. Да и представь, какая уже выстроилась очередь.

Оба смеются.

– А теперь серьёзно, – продолжила Конни. – Слова мистера Розвелла – что это? Хитрый ход, или же террористы добились своего?

– Пока неизвестно, чего именно они хотят. До сих пор никто не взял на себя ответственность за совершённые убийства и взрывы и не выдвинул никаких требований.

– Но как кому-то удалось заложить взрывные устройства сразу в пяти клиниках «Longa Vivo»? Там же охрана и столько камер…

– Полиция пытается это выяснить. Есть версия, что некто удалённо подключился к системам видеонаблюдения и вставил записи других отрезков времени.

– Как в «Плохих парнях»?

– Вроде того. Но пока это лишь слухи.

Патрик провёл рукой по волосам, затем взял со стола стакан с водой и сделал глоток.

– Выходка Итана Пфайффера была первой в череде недавних событий. Подозревают ли его в связях с террористами?

– Насколько мне известно, нет. Полиция ничего не обнаружила. Однако ему хорошенько досталось не только от Розвелла, но и от пользователей Сети. Столько брани и гнева не выливалось на одного человека даже во время последних президентских выборов.

– Возможно, Флинт Розвелл станет кандидатом на следующий срок.

– С такой поддержкой как сейчас он легко победит. Лично я готов отдать за него свой голос.

Снова смеются.

– И всё же, Патрик, скажи, что мистер Розвелл задумал? Вряд ли корпорация «Х» собралась сделать миру такой подарок. Он говорил искренне?

– Сложно сказать, Конни. Мне, как и всем, хочется в это верить. Но тут встаёт вопрос перенаселения. Хватит ли на Земле места и ресурсов, если люди станут жить хотя бы на сто лет дольше?

– Следующий сезон «Десяти жизней» посвящён космосу. Не удивлюсь, если по его окончании Флинт Розвелл торжественно объявит о начале колонизации Луны или Марса.

– Не знаю, возможно ли это в ближайшем будущем, но денег на такой шаг у корпорации «Х» точно хватит…

На этом моменте Альфред Киммих выключил телевизор, небрежно положил пульт на стол и повернулся к Флинту. Посмотрел на него взглядом начальника.

– Ну и? – произнёс Флинт.

Если Киммих вызвал к себе в кабинет, то наверняка собрался посредством своей персоны диктовать чужую волю.

– Ты ляпнул лишнего в прямом эфире и мог создать дополнительные сложности для компании…

«Знакомые слова…»

– Но в итоге сейчас о тебе говорит весь мир.

– Ты пригласил, чтобы ругать или хвалить?

– Я позвал сообщить – ты отправляешься в Азию.

– Куда?

Флинт пытался понять, шутка ли это? Но выражение лица Альфреда стало напыщенным и довольным.

– Гонконг, Сингапур, Йокогама. Твоя возросшая популярность сыграет нам на руку. Появишься на местном ТВ, поторгуешь лицом, разрекламируешь новый сезон.

– У меня полно дел здесь.

– Ты должен поехать. Отправится целая делегация. Китайскому правительству не нравится, что миллиарды юаней ежемесячно утекают в Штаты. Но их элита – тоже люди. Они хотят жить долго и без очередей. В Гонконге много воротил, способных уговорить китайских лидеров впустить наш канал. Взамен мы построим там клинику. Двойная выгода.

– Мне нужно заниматься организацией шоу! – в голосе Флинта сквозил гнев. – Всё расписано по часам. Через три дня я лечу в Нью-Йорк. Пиарить наш проект я должен в программе Талулы, а не в Гонконге и Йокогаме.

Киммих ответил деловито и вызывающе спокойно:

– Распоряжение сверху. Талула подождёт, – он опустился в кресло, открыл резную шкатулку из красного дерева и достал сигару. – Брыкаться не в твоих интересах, Розвелл. Время ушло. Ты себя исчерпал. Когда возникший хайп схлынет, Вайсман это поймёт.

Кулаки Флинта зачесались, требуя новой драки. Язвительная улыбка на морде стареющего шакала Табаки не должна остаться безнаказанной. Альфред откинул крышку зажигалки, раскурил сигару и, смакуя момент, медленно выпустил несколько колец дыма. Флинт приблизился и выбил её ударом наотмашь, после чего ногой толкнул кресло, которое откатилось и с громким стуком врезалось в стену. Он угрожающе навис над начальником, чьи глаза округлились от испуга.

– Давай, улыбнись ещё раз!

– Так… так что, – выдавил Киммих, – мне передать, что ты плюёшь на интересы компании и отказываешься?

Он пытался хорохориться, прикрываясь не судом за возможные побои, а авторитетом Аарона Вайсмана. Учитывая хорошие отношения Стаббса и Митчелла, никто бы не дал посадить Флинта, и дело б замяли. Но коварная формулировка вопроса сработала. Флинт выдохнул и демонстративно примостил пятую точку на стол руководителя. В конечном счёте, сохранить работу было важнее, чем набить ещё одну наглую морду. А решение об увольнении мог принять только Вайсман, чьё расположение легко утратить.

Злость пришлось трансформировать в энергию созидания.

– Раз уж промо-тур по Азии неизбежен, там я и подберу нового ведущего шоу.

– Мы утвердили Джи Риклза. Договор с ним уже подписан.

Альфред сказал это максимально неконфликтным тоном. Он пытался понять, существует ли ещё угроза получить перелом носа.

– Твоего чёртового рэпера прошлым вечером нашли с передозировкой героином. Сейчас он в больнице, а после отправится на реабилитацию. И почему ты всё узнаёшь последним?

Киммих проигнорировал упрёк.

– Он клялся, что завязал…

Но Флинт продолжал бить словами:

– Клятва наркомана… Напомни-ка мне, кто так настойчиво предлагал взять Риклза ведущим?.. «Три его туристических суборбитальных полёта подходят к тематике сезона»… И за торчка проголосовало восемь человек. Всех вас, идиотов, надо гнать с канала. Вот кто действительно себя исчерпал!

– Ты забываешься!

Киммих набрался смелости и поднялся с кресла. В своём тёмно-синем костюме от «Бриони» он мгновенно вспотел от шальной мысли, что сейчас можно ответить вальяжно сидящему на столе Флинту и ударить первым.

– Я забываюсь?

Флинт тоже поднялся, оказавшись лицом к лицу с Альфредом. На полу у стены дымилась раскуренная сигара, а двое мужчин неотрывно смотрели друг другу в глаза. В отличие от оппонента, Флинт не чувствовал волнения. Он был моложе на одиннадцать лет и физически крепче. И даже упрекал себя за то, что ещё минуту назад хотел применить силу. Но возросшее эго требовало расправы и утверждения власти.

– Мы оба знаем: ты – лишь клерк, умело лижущий задницу Вайсману. И поставлен здесь передавать мне его пожелания и докладывать о моих промахах. Но я всё ещё генеральный продюсер… Итак, ведущего у нас нет, шоу начинается через три недели, а впереди – промо-тур по Азии с целью продвинуть наш канал в этом регионе. Значит, там я и найду замену твоему Риклзу.

Вновь белые ступени, стук мужских каблуков… Линда, отлучавшаяся по поручению Флинта, вернулась с пакетом бумаг, который аккуратно положила на край рабочего стола. Она скинула с плеч зелёное пальто и спрятала за зеркальной дверью гардероба, оставшись в бирюзовой блузке с длинными рукавами и чёрных зауженных брюках. Линда одевалась красиво, но не броско. Она не вела охоту на начальника словно хищница, а мечтала стать его дополнением. Её небольшие аккуратные ногти покрывал белый лак. Губы чуть припухлые от природы, брови тонкие, настоящие. Но Флинт упорно не видел в Линде женщину. Вернее, по ряду причин он не рассматривал подчинённых как объекты для секса или любви. А после разговора с Альяной и подавно.

– Я всё сделала, – отрапортовала девушка. – Минуту назад заходил Райз, я сказала, что вас нет. Он просил позвонить.

– Собирай чемодан, родная. Мы едем в круиз.

Флинт натянуто улыбнулся и, не желая сливать на девушку злость, исчез за дверью своего кабинета.

Линда не поняла, о чём он говорил, но ничего не успела ответить. Хотела постучать и войти, затем решила позвонить по рабочему телефону, однако и тут передумала. Начальник пребывал в плохом настроении. Не впервые тот прятал гнев под маской искусственных позитивных эмоций. Внутри же самой Линды боролись недовольство и тихая радость. Радость – оттого что Флинт обратился к ней словом «родная». Девушка мечтала, чтобы он только так её и называл. Недовольство – от понимания, что для Флинта это обращение ничего не значило. Оно было мимолётной игрой с её любовью.

Спустя два дня к дому Флинта подъехал серый «Рендж Ровер» с номерами штата Индиана. За рулём сидел широкоплечий русоволосый мужчина со шрамом в форме креста на левой щеке.

– Добрый день, – сказал он без особого почтения. – Я Кармайкл. Я доставлю вас к самолёту.

Телохранители Данкан и Ллойд коротким кивком поздоровались с ним. Флинт видел Кармайкла раньше на пассажирском сидении «БМВ», неустанно следовавшего за «Майбахом» Аарона Вайсмана.

– Почему не Освальд?

– О вашей поездке, – неохотно начал Кармайкл, – знают лишь те, кому положено знать. Версия с крысой ещё актуальна. Садитесь. Не стоит долго топтаться на открытом пространстве.

Мужчина вызвал у Флинта неприязнь и подозрение. Его холодный взгляд выражал презрение к окружающему миру. Большие ладони, сложенные поверх руля, могли обхватить любую шею и… Реальных аргументов опасаться Кармайкла продюсер не имел. Сейчас всё новое и непривычное автоматически вызывало поток убегающих не в ту сторону мыслей. Флинт решил не топтаться на открытом пространстве, бросил чемодан в багажник, надел тёмные очки и забрался в салон…

Исходя из географического положения, порядок городов, которые требовалось посетить, был таков: Йокогама, Гонконг, Сингапур, Бангалор. Эти точки на карте мира выбраны не случайно. В Японии не первый год наблюдался самый быстрый рост числа долларовых миллионеров. Их уже три с лишним миллиона. И пусть не все обладали состоянием с семью и более нулями, корпорация решила построить в стране восходящего солнца ещё одну клинику «Longa Vivo». Япония в числе первых включила «Т» в список разрешённых кабельных телеканалов. Йокогама – второй по величине город после Токио, с сильной экономической базой и лояльной аудиторией. Его, как и столицу, удостоят чести заиметь свой «чёрный квадрат».

Следующим в списке стоял Гонконг. С тысяча девятьсот девяносто седьмого года он практически автономен. Китайская Народная Республика взяла на себя вопросы обороны и внешней политики, Гонконг же оставил за собой контроль над законодательством, полицией, денежной системой и т.д. Автономность позволяла принимать внутренние решения, не слушая материковый Китай, и стать плацдармом для продвижения телеканала «Т» взамен на строительство клиники. Так корпорация «Х» планировала закрепиться на полуострове, а в дальнейшем проникнуть и вглубь страны.

Сингапур – ещё один экономический центр Азии с множеством проживающих на его территории миллионеров. Появление здесь клиники «Longa Vivo» вместе с двумя другими проектами разгрузит Сидней и Токио, куда приходилось обращаться местным богачам, а также состоятельным людям Малайзии, Индонезии, Филиппин, Тайланда и прочих стран данного региона.

Заключительным пунктом в намеченной поезде был Бангалор. Индия имела третью по величине экономику в Азии и являлась восьмой в списке стран по количеству долларовых миллионеров. Динамично развивающаяся «индийская кремниевая долина» первой из здешних городов получила право разместить у себя клинику «бессмертия». Корпорация «Х» не забывала и о другой статье доходов. Подписи на договорах появились ещё в конце августа, нужные работы уже велись. Шестой сезон «Десяти жизней» станет доступным для жителей Индии не только в Сети, но и по официально разрешённому телеканалу «Т». Корпорация намеренно проигнорировала Тайвань. Не самые простые отношения с Китаем никак не помогли бы в продвижении телеканала, а состоятельные люди Тайваня теперь смогут поправлять здоровье в Гонконге, Сингапуре и Йокогаме.

Продлить свою жизнь хотят все. Особенно, те, у кого есть деньги. Но нельзя просто так взять и продать клиентам желаемое. Сначала нужно создать дефицит и вызвать сопутствующее ему вожделение. В такой стратегии нет риска. Товар никогда не потеряет спрос, а корпорация «Х» – монополист в данной нише. Она намеренно не спешила строить клиники по всему миру в предыдущие годы, провоцируя неутихающий ажиотаж и выстраивая очереди из людей, мечтающих поскорее отдать свои миллионы. Богачи зачастую имеют власть в принятии масштабных решений, так что клиники стали удобным рычагом в продвижении телеканала «Т». Он приносил всё больше чистой прибыли. И пока топ-менеджеры и юристы вели деловые встречи, Флинт по нескольку раз в день посещал различные телепередачи, рассказывая о дальнейших планах и расхваливая новый сезон шоу.

Убедить власти разрешить канал и создать необходимые условия – лишь часть задачи. Нужно ещё в кратчайшие сроки подсадить на него как можно больше новых зрителей. Для этого корпорация подготовила пару сильных ходов. Во-первых, в каждом из намеченных городов Флинт должен с широкой улыбкой объявить, что обязательно возьмёт в седьмой сезон «Десяти жизней» по одному местному жителю, купившему подписку на «Т». Организовать всё к шестому сезону попросту не успевали. Во-вторых, с ещё более радостным выражением на лице Флинт сообщит миру о ежеквартальном розыгрыше среди постоянных зрителей одной из услуг «Longa Vivo». Не десять, как в случае победы в шоу, но и делать ничего не надо, лишь регулярно вносить оплату. Учитывая факт, что многие люди ленятся оторвать задницу от дивана, подобная новость должна всех очень порадовать.

Азиатское телевидение как ни какое другое умеет превозносить человека либо выставлять его нелепым и смешным. Флинт появлялся на экранах телевизоров как творец, владыка, несущий простым людям благо, но в душе чувствовал себя безвольной марионеткой. Оказавшись здесь не по своей воле, он был вынужден расплываться в презираемых им голливудских улыбках, постоянно шутить и отвечать на шутки ведущих. Флинт понимал, всё это – чистой воды коммерция. Капитализм не учит делать мир лучше, капитализм учит делать деньги. «Забота о человечестве – не твоя задача» – сказал Аарон Вайсман. Корпорация «Х» ничего никому не должна. В какой момент Флинт возомнил себя Мессией? Почему решил, что должен кому-то? Всё дело в смерти отца и чувстве вины? Или ответ таился намного глубже, в самом центре его души?

Флинт каждый раз испытывал дискомфорт, появляясь на улицах Йокогамы и Гонконга. После недавних событий у него появился страх толпы и открытых пространств. В Японии и Гонконге многие люди носят белые медицинские маски. Для японцев они стали едва ли не частью национального костюма. Те надевают их по поводу и без. Гонконгцы же, как и материковые китайцы, прикрывают дыхательные пути из-за смога. Но за каждой из масок мог скрываться потенциальный террорист. Флинт знал, что запланированный маршрут не разглашался в СМИ, и всё равно волновался. Донован рассказал, что полиции удалось разыскать девушку, передавшую Итану Пфайфферу бумаги. Однако та не сообщила ничего полезного. Незнакомец с неприметной внешностью заплатил ей за курьерскую работу. Отдал деньги, назвал имя и место, где найти адресата – и всё. Это значило: люди, желавшие Флинту смерти, находятся на свободе.

Ещё маски напоминали о договоре с «Батлером». Количество свободных мест в шоу стремительно сокращалось, но тот не спешил присылать данные своего напарника. Флинт знал, что вживление чипа требует времени. Он не хотел нарушать договор, но и ждать вечно не мог. Официально до завершения отбора оставалось четыре дня. Флинт решил добавить к ним ещё один и начал готовиться к новому перелёту. Следующим на очереди был Сингапур.

– Ну, наконец-то, – Флинт вместе с Линдой вышел из телецентра и стянул с шеи галстук. – Три четверти пройдено.

Данкан ждал на улице в арендованном чёрном внедорожнике. Ллойд следовал за продюсером и внимательно вглядывался в проплывающие мимо лица. Вечерний бриз мягко обдувал всех с западной стороны Джохорского пролива. Флинт повернулся лицом к воздушному потоку и вдохнул полной грудью. Внутри тридцатиэтажной башни все кондиционеры работали исправно. Однако продюсеру не хватало кислорода. Он задыхался от распиравшего грудь негодования из-за назначенной ему роли экранного болтуна; от необходимости по несколько раз в день повторять длинный список заученных «вкусных» фраз; от суеты, созданной множеством незнакомых людей; от собственных переживаний и страхов. Флинту хотелось сбросить всё это с себя и самозабвенно расслабиться. Многие обыватели мечтают «попасть в телевизор», стать гостями всевозможных вечерних ток-шоу, блеснуть нарядом, сделать селфи с известным ведущим. Регулярно появляться на экранах телевизоров жизненно важно для карьеры любого актёра или певца. Но Флинт не относился к числу актёров или певцов. Он хотел снова стать «серым кардиналом», который толкает продающие речи лишь три раза в год, на пресс-конференциях, посвящённых завершению очередного сезона «Десяти жизней».

– Самое время поужинать, – предложила Линда, очень надеясь составить Флинту компанию в нерабочее время. К её огорчению, такое случалось нечасто.

– Ты читаешь мои мысли. Умираю, как хочу морепродуктов.

Продюсер направился к припаркованному внедорожнику, но тут его окликнул незнакомый мужской голос:

– Добрый вечер, уважаемый мистер Розвелл.

Флинт обернулся в сторону лимузина «Хаммер» лазурного цвета, стоявшего справа от входа в здание телецентра. У открытой задней двери автомобиля широко улыбался смуглый невысокий мужчина «квадратного» телосложения, с густыми вьющимися волосами и тонкой полоской усов. Он походил на араба и был одет в белую футболку с молнией и бежевые брюки с разглаженными стрелками. На ногах – коричневые кроссовки.

– Вы узнаёте меня?

Мужчина не переставал улыбаться. Его улыбка отличалась от тех, которыми пользуются работники телевидения и сферы обслуживания. В ней чувствовались сила и власть. Так улыбаются короли этого мира, в полной мере наслаждающиеся жизнью.

– Здравствуйте, уважаемый Марван Эль-Хадиди, – Флинт остановился и развернул грудь в сторону собеседника. – Конечно же, я узнал вас.

– Зовите меня Азу. Я получил ваше предложение. Обсудим его за ужином?

– С удовольствием, Азу. Мы собирались отправиться в один из ресторанов в Марина Бэй Сандс.

– Нет, нет, нет, – поморщился Марван и махнул рукой, выражая пренебрежение. Он сделал несколько шагов вперёд, сокращая дистанцию между собой и собеседником. – Марина Бэй – попсовое место для туристов. Я приглашаю вас к себе. Уют и вкусную еду гарантирую. И там нам не придётся вести разговор с расстояния пятнадцати метров.

Последние слова заставили Флинта улыбнуться. Он и сам понимал всю нелепость дистанционной беседы посреди улицы.

– Я принимаю приглашение, – учтиво ответил Флинт, после чего обратился к Линде: – Поужинаем вместе в другой раз. Закажи еду в номер. Парни тебя довезут.

Не успела девушка огорчиться, как Азу сказал:

– Прошу вас, мистер Розвелл, не обрекайте вашу обворожительную спутницу ужинать в одиночестве. Возьмите её с собой.

– Хорошо, возьму. И зовите меня Флинт.

– Мистер Розвелл… – произнёс Ллойд и выжидающе посмотрел на продюсера.

– Всё нормально. Езжайте. Сейчас вы свободны.

– Мы не можем оставить вас без охраны.

– Можете, если я так захочу. Я позвоню, когда придёт время меня забрать.

Флинт бросил многозначительный взгляд на Линду и жестом предложил ей идти первой, затем и сам направился к «Хаммеру». Азу, не дожидаясь гостей, уже забрался внутрь.

Марван Эль-Хадиди принадлежал к числу богатейших людей Азиатского и Тихоокеанского регионов. Его имя не маячило в первой десятке Форбс, однако личное состояние, перевалившее за полтора миллиарда долларов, говорило: этот человек умел делать деньги. Марван занимался добычей нефти и газа на Суматре, экспортом риса из Вьетнама, поставками дорогого алкоголя в Манилу, Себу и на остров Боракай, имел доли в компаниях по производству чипов для музыкальных систем. Ещё одна сфера его деятельности – продюсирование. Марван находил начинающих талантливых артистов и выводил их на уровень локальных или мировых звёзд, попутно вогнав в кабальные условия контракта. Одним из таких подопечных был Ноа. Молодой и никому не известный парень из Брисбена, продав душу Марвану, стремительно ворвался в музыкальные чарты Австралии и Новой Зеландии со своей танцевальной композицией «Just live». Вскоре песня покорила Индонезию, Малайзию, Филиппины, Японию. Затем оказалась в тройке лучших в Германии и Бразилии. Следующий хит Ноа «Lust in your heart» уже в первый месяц едва не побил рекорды по скачиванию с различных музыкальных сервисов. Серьёзные и глубокие строки в совокупности с чувственным голосом тронули даже взыскательную американскую аудиторию.

Когда Флинт отправлялся в промо-тур, он изначально держал в голове несколько кандидатов на роль ведущего. Самый известный среди них – Psy. Его «Gangnam style» в своё время «взорвала» мир, просмотры клипа на «YouTube» давно превысили пять миллиардов. Но самый известный не значит лучший. С тех пор утекло много воды. Последующие треки не оправдали ожидания слушателей, и о зажигательном корейце почти забыли. Ещё парочка кандидатов покорили Таиланд и Вьетнам, заявили о себе в Корее, но на роль мировых звёзд не годились. Флинт рассматривал их как запасные варианты. В первую очередь он хотел заполучить Ноа. Марван Эль-Хадиди слыл непростым человеком, однако Флинт верил, что сможет договориться.

Интерьер «Хаммера» выделялся сочными красками. Фиолетовые и жёлтые полосы по потолку убегали к непрозрачной перегородке, отделяющей водительское место от основной части салона. На ней крепился сорокадюймовый телевизор, рядом стоял раздвижной фиолетовый мини-бар. Вместе с чёрным покрытием пола обратно возвращались два ряда удобных жёлтых сидений, на которых расположились четыре человека. По левую сторону сидели три девушки в коротких белых платьях, одинаково закинув ногу на ногу. Все они имели прямые рыжие волосы ниже плеч и крупные золотые кулоны на груди в виде буквы «М». Все одинаковым хватом держали бокал с шампанским, одинаково улыбались. Казалось, девушки отличались друг от друга лишь расовой принадлежностью. Ближайшая была негритянкой, та, что посередине – индианкой, дальняя – азиаткой. Напротив них с бокалом виски сидел Ноа – белокожий двадцатилетний парень с выразительными голубыми глазами и взъерошенными светлыми волосами, одетый в оранжевую майку и зелёные джинсы.

– Дина, Нина, Рина, – Марван представил гостям своих «кукол». – А не этого ли красавца вы хотите взять в своё шоу? – он указал на Ноа, когда Флинт и Линда уселись рядом с ним в отдельные «хозяйские» кресла.

– Именно этого. Но почему он не улыбается?

Азу понял шутку с намёком на девушек, посмотрел на парня и вопросительно вскинул бровь. Тот заулыбался так лучезарно и заразительно, что мало кто усомнился бы в искренности его эмоций.

– Так он вам больше нравится?

– Определённо.

Флинт не думал удивляться чужим взаимоотношениям. В конечном счёте, у Ноа и девушек далеко не худшая жизнь. А вот Линда ощутила дискомфорт. Факт, что её волосы тоже рыжие, заставил помощницу Флинта примерить на себя роль покорной куклы и ужаснуться. Линда задержала взгляд на застывшей улыбке негритянки, и ей захотелось прижаться к возлюбленному, крепко обнять и со всем теплом поблагодарить за то, что он никогда не относился к ней как к рабыне. Но объятия случились лишь в мыслях.

– Тогда выпьем за встречу, – предложил Марван. – Рина!

Девушка, сидевшая дальше остальных, тут же направилась к мини-бару за новой бутылкой и двумя бокалами.

Лимузин выехал на Вест Кост Хайвей и направился в сторону Кеппель Айленд. Небо стремительно темнело. Сотни строительных кранов прекратили работу и замерли до утра, небоскрёбы и улицы зажглись тысячами огней, по идеальным дорогам понеслись дорогие гоночные автомобили. С наступлением вечера Сингапур пробуждался, наполнялся красками, демонстрируя звёздам своё величие. Марван и Флинт беседовали на отстранённые темы: авиаперелёты, загрязнение воздуха, климат в экваториальных тропиках. Азу изначально намекнул, что непосредственно о делах лучше поговорить после ужина. Флинт с лёгкостью принял такие условия. Ему хотелось отдохнуть, отвлечься, перестать думать о работе и возможной опасности. К тому же, именно он, Флинт Розвелл, генеральный продюсер телеканал «Т» и создатель «Десяти жизней», был на ступень выше в данных переговорах. Шоу давно стало неоспоримым лидером по популярности во всём мире. Это идеальная площадка для рекламы и продвижения. То, что так нужно Марвану Эль-Хадиди для превращения Ноа в суперзвезду.

Вскоре «Хаммер» сбавил скорость и у теннисного корта повернул направо, на Кеппель Бей Драйв. Автомобиль проехал вдоль ряда девятиэтажных домов и оказался на мосту, ведущему к маленькому кусочку земли под названием Кеппель Айленд, где у пристани покоились десятки яхт.

– Вы живёте на другом острове? – спросил Флинт.

– Да. Люблю места поспокойнее. Знакомы с другими островами Сингапура?

– Не доводилось. Знаю лишь, что их шестьдесят три.

– Уже что-то, – улыбнулся Марван и вежливо предложил гостям покинуть салон.

Большинство яхт не превышали в длину десяти метров и имели схожую расцветку – белый борт с фрагментами синего или красного. Лишь одна выделялась габаритами и внешним видом. Сорокаметровое творение лучших мастеров яхтостроения, выполненное в фиолетовом цвете с двумя яркими жёлтыми полосами по бокам, дожидалось своего хозяина. Широкая палуба, прямые «рубленые» линии дизайна, воинственный вид – корабль выглядел как водный собрат «Хаммера».

– Не сочтите за недоверие, Азу, но мне потребуются координаты места, куда мы отправляемся. Охрана должна знать, где я нахожусь.

– Конечно. Не волнуйтесь, Флинт. Мы с вами нужны друг другу живыми и здоровыми.

К соседней пристани вальяжно приближался огромный восьмипалубный круизный лайнер. Он «породисто» гудел, предупреждая всех о своём появлении в акватории. Два грузовых корабля в сопровождении патрульного катера направлялись в сторону Джуронг Айленд, где велась масштабная стройка. Несколько мелких яхт спешили занять места в соседнем ряду от фиолетового красавца. Когда пространство расчистилось, Марван Эль-Хадиди отдал приказ экипажу. Судно отшвартовалось, отчалило и, набрав скорость, понеслось вдаль.

Спустя шестьдесят пять минут оно достигло небольшой гавани, защищённой от капризов стихии двумя волнорезами в виде искусственных насыпей по двести метров каждая. Полоса берега шириной около полукилометра освещалась многочисленными разноцветными огнями. Здесь росли сотни пышных деревьев, кустарники тянулись плотной стеной, а на крутом холме в окружении красных, торчащих из земли фонариков, красовалась большая белая буква «М».

Яхта прошла между волнорезами и двинулась к пирсу.

– Остров целиком ваш? – поинтересовался Флинт.

– К сожалению, нет. Но соседи появляются лишь пару раз в год и не успевают мне надоесть.

Вглубь острова вела серая каменная дорога, подсвеченная такими же маленькими красными огоньками. Ветер шумел листвой, кроны деревьев превращались в зелёные волны на поверхности океана. Где-то кричали птицы. Из-за плотной растительности Флинту казалось, что впереди – дикие джунгли.

Марван предложил гостям следовать за ним. Дорога поначалу петляла. Каменной полосе приходилось огибать мощные стволы с простёртыми над головами путников длинными ветвями, а также редкие скопления худосочных пальм. Вскоре она выпрямилась. Впереди стал виден большой трёхэтажный дом в средиземноморском стиле. В освещённом дворе мелькали люди, сервируя стол. Однако Азу повёл Флинта куда-то в сторону, желая тому кое-что показать.

За небольшой стеной из конусообразных кустарников в полутьме возник каменный колодец четыре метра в диаметре, возвышавшийся на один метр над землёй. Над ним на металлической перекладине висел фонарь с большой круглой лампой, рядом в траве лежала лестница. Тут же стоял невысокий смуглый малазиец в жёлтой ливрее. Из колодца доносилось тихое шипение.

Увидав хозяина, мужчина зажёг фонарь.

– Взгляните, – сказал Марван, предлагая Флинту подойти. – Как вам такое зрелище?

С появлением яркого света шипение стало громче. Флинт недоверчиво сделал шаг вперёд. Затем ещё один. Ещё. Внутреннее бетонное кольцо колодца на два метра опускалось ниже уровня земли. Флинт приблизился почти вплотную, посмотрел в сторону дна и сжал зубы, перебарывая инстинктивное желание отпрянуть назад.

Марван обратился к Линде:

– Не бойтесь. Вам понравится.

Девушка не нашла в себе сил отказаться, неуверенно подошла и остановилась рядом с Флинтом. Но стоило Линде посмотреть вниз, она тут же спряталась за спиной начальника и зажмурилась. На дне колодца хаотично перемещались, поднимались взащитно-агрессивные позы, шипели и злобно поблёскивали маленькими чёрными глазами двадцать семь очковых кобр.

Марван от души рассмеялся и тоже подошёл к колодцу. Сразу несколько рептилий раздули свои капюшоны.

– Обожаю. Мои красавицы.

Флинт и Линда не разделяли таких эмоций.

– Вам абсолютно нечего волноваться, – добавил Азу. – Каждой из них вырвали все зубы.

– Зачем они вам?

Флинт с детства испытывал сильную неприязнь к змеям. В прошлом он несколько раз фотографировался с удавами и полозами, желая избавиться от предвзятого отношения, но подобная терапия не помогла.

– Для «кровавой Мэри» и других кровавых женщин, чьими именами можно назвать коктейли. Только вместо томатного сока я люблю настоящую кровь.

Он снова рассмеялся, наклонился и опустил руку в колодец. Помахал ею. Две змеи отползли подальше, ещё две изобразили бросок. Умилённо посмотрев на них, Марван выпрямился и повернулся к гостям.

– Это же Азия. На «Ютубе» полно роликов, где туристы пробуют водку с кровью кобры. Неужели не видели? Но торговцы кормят змей всяким дерьмом. А как вы знаете, что в желудке, то и в крови. Поэтому я решил сам их разводить.

Флинт наблюдал за двухметровыми кобрами, готовыми кинуться на любого, кто решит к ним спуститься, и меньше всего хотел знать, какова же на вкус их кровь.

– Вы слишком напряжены, мой друг, – сказал Марван. – Пойдём. Нам всем необходимо расслабиться.

Внутренний двор «любителя мест поспокойнее» походил на площадку для регулярного проведения частных музыкальных фестивалей. Выложенная красно-чёрным мрамором, территория размером двадцать пять на двадцать пять метров была увешана стробоскопами. Едва Марван занёс ногу над крайним красно-чёрным ромбом, зажглись гирлянды. Вдоль границ двора стояли полноразмерные фигуры Элвиса Пресли, Джона Леннона, Майкла Джексона, Боба Марли и Курта Кобейна, вылитые из чистого серебра. Все – довольно узнаваемы и в запоминающихся позах. Легендарную компанию разбавляла статуя австралийской красотки Кайли Миноуг, выполненная в цвете. Чуть приоткрытый рот, красные губы, точёная фигура, высокие каблуки, нивелирующие маленький рост певицы. Кайли выбивалась из общей картины. Флинт предположил, что она могла здесь выступать, ведь у дальней стороны двора разместилась пятиметровая сцена с музыкальным оборудованием. В центре территории ждал круглый деревянный стол, переполненный разнообразной, аппетитно выглядящей едой, и семь чёрных кресел. У стены дома вытянулись по струнке ещё трое мужчин-малазийцев в жёлтых ливреях.

– Прошу. Все угощения – для вас.

Как только хозяин и гости сели, один из слуг подошёл к столу, взял хрустальный графин с прозрачным напитком и принялся разливать его в бокалы.

– Традиционный местный коктейль, – пояснил Марван.

Второй слуга в это время куда-то исчез.

Голодный Флинт посоветовал Линде не стесняться и стал накладывать еду в тарелку. Первым делом он обратил внимание на мясо крабов, извлечённое из панцирей и политое ароматно пахнущим соусом. Затем добавил жареных кальмаров с помидорами и специями. В заключение положил овощного салата и принялся есть. Скромная Линда ограничилась кусочками курицы в кисло-сладком соусе. Азу, Ноа и девушки тоже наполнили свои тарелки.

Тут вернулся недавно ушедший слуга. В правой руке он держал кобру.

Линда уронила вилку на пол и, хотя мужчина остановился у противоположной стороны стола, приготовилась вскочить и бежать к серебряным фигурам. Флинт взял взволнованную помощницу за руку, успокаивая её и себя.

– Хотите отведать свежей змеиной крови? – спросил Марван.

Мужчина, наполнявший бокалы из графина, сделал четыре шага назад, уступая место коллеге. Кобра, которую крепкий кулак удерживал у основания головы, всем телом обвила руку и злобно открывала рот.

– Воздержусь, – коротко ответил Флинт. Накатывало сильное желание прибить не только змею, но и того, кто её принёс.

Марван улыбнулся и посмотрел на Линду. Девушка отрицательно замотала головой. Он перевёл взгляд на слугу. Тот кивнул и ослабил хват, позволив змее продвинуться на пять сантиметров вперёд через кольцо его пальцев. Этого оказалась достаточно, чтобы кобра изогнулась и принялась беззубым ртом жевать запястье. Малазиец показательно вытянул руку, демонстрируя гостям, что опасности в укусах нет, затем тоже отошёл назад и достал из кармана ножницы. Он просунул лезвие между змеёй и рукой и отрезал кобре голову. Брызнула кровь. Голова упала на мраморный пол, продолжая двигать ртом. Тело начало судорожно извиваться. Третий слуга бросился вытирать пятна. Мужчина, что обезглавил кобру, второй рукой взял её за хвост, перевернул и начал лить кровь сначала в бокалы Марвана и Ноа, затем – девушкам. Закончив, он опустил хвост ниже места среза и вернулся к стене.

Первый слуга обошёл стол и аккуратно расставил бокалы. Кому – с кровью, кому – без.

– Рад хоть чем-то вас удивить, – улыбнулся Марван, обращаясь к Флинту и Линде. – Выпьем за всё новое и прекрасное, что приходит в нашу жизнь.

Он залпом опустошил бокал. Ноа и девушки сделали то же самое. Внешне было непонятно, нравилось ли им пить кровь змеи, или же они просто не осмеливались отказаться. Флинт и Линда переглянулись. Его рука всё ещё покрывала её руку. Продюсер несильно сжал ладонь, говоря тем самым: «Не волнуйся. Нам здесь не причинят вреда». Затем взял свой бокал, дождался, когда Линда последует его примеру, и тоже выпил всё залпом.

Вкус у напитка оказался странный. Сладость фруктов и конфет смешивалась с острыми пряностями и некой горечью. Как только гости поставили бокалы, слуга собрал их и вновь наполнил. Его коллега продолжил опустошать змею.

– Пока не свернулась кровь… – пояснил Марван.

Закончив, малазиец унёс тушку кобры куда-то за дом. Когда бокалы опустели, Флинт спросил:

– Почему вас называют Азу?

Лицо Марвана расплылось в улыбке. Примостив под спину шёлковую подушку, учтиво поданную слугой, он положил руку на коленку Рины.

– Мой отец – египтянин, мать – из Азербайджана. В детстве я жил в пригороде Каира, и ребята, с которыми вместе гоняли мяч, дали мне это прозвище, дразня происхождением матери. Они не знали, что есть такая страна. Считали, Азербайджан – это название племени дикарей с окраины мира, а значит, я тоже наполовину дикарь. Прозвище быстро прижилось. Но, главное, их очень злило, что оно мне нравилось. И вот я вырос. У меня три виллы, три квартиры, три яхты, с десяток автомобилей и столько же банковских счетов. Владею четырьмя языками и множеством людских душ. А те «ребята» продолжают любить футбол. Каждые выходные ходят на стадион, болеют за местный клуб. Хватаются за поседевшие головы, когда команда проигрывает. Вопят от радости, если побеждает. Скандируют кричалки, жгут файеры и дерутся с другими фанатами. Но даже приблизительно не знают, сколько в мире стран. И кто из нас дикарь?

Слуга в очередной раз принялся собирать бокалы, чтобы наполнить их.

– Как вы оказались в Сингапуре?

– О, вас ждёт увлекательная история…

Только Марван начал рассказывать, как Флинт заметил странные ощущения в своём теле. Лёгкие словно увеличились вдвое и сильно раздувались при каждом вдохе. От затылка вниз по позвоночнику пробежала волна, после которой в мышцах рук, ног и спины растеклось приятное тепло, расслабившее их. Но главное – исчезло психологическое напряжение, терзавшее Флинта последние несколько дней. Все проблемы и волнения стали казаться пустяками, хотя сознание оставалось чистым и ясным. Флинт заглянул в глаза Линды. Её зрачки расширились.

– В пойле – наркотик?!

Ладонь Марвана уже скользила по всему бедру Рины.

– Легкий релаксант. Не волнуйтесь, он не туманит разум.

Флинт и не волновался. Сейчас это попросту не получалось. Но ему было что сказать.

– Мне нужен новый ведущий, потому что один гундосый засранец чуть не сдох от передозировки. Я не возьму ещё одного наркомана в своё шоу.

Азу поднял руку, останавливая слугу, готового в третий раз разносить бокалы.

– Я думал, вы огорчились из-за того, что сами употребили нечто запретное. Насчёт Ноа не беспокойтесь. Он делает лишь то, что ему разрешено. Мной, – Марван повернулся к парню: – Отныне ты не пьёшь даже спиртное.

Ноа кивнул и прижал ладонь к груди. Его лицо выражало полное и безоговорочное согласие с запретом.

– Даю вам слово, Флинт, Ноа забудет про все дурманы до конца сезона. Он не нарушит моё обещание.

Азу махнул рукой. Слуга продолжил выполнять свою работу, но один бокал остался нетронутым.

«Клятва наркомана…»

Флинт вспомнил собственные слова, сказанные в упрёк Альфреду Киммиху. Насколько бОльшим идиотом он окажется, если повторит оплошность директора телеканала? Сомнения насчёт веры в сдержанность человека, который не в первый раз употребляет наркотик, боролись сейчас с пониманием того, что Ноа беспрекословно подчиняется Марвану и не посмеет нарушить приказ. Как поступить? Обратиться к двум запасным вариантам? Нельзя позволить себе ошибиться, поддавшись на уговоры. Но и взять артиста не уровня шоу – уже ошибка.

Слуга поставил перед гостем наполненный бокал. Тут Флинт задумался, стоит ли пить ещё? Зайдя по колено в болото, не обязательно нырять с головой. Флинт не успел определиться, будет ли слабостью рискнуть и взять Ноа в шоу, как новая слабость начала расшатывать его самоуверенность. Он хотел продлить ощущение спокойствия и релакса или даже усилить. Хотя бы на час. Ещё немного отдохнуть от терзающего страха внезапной смерти. Возможно, именно так и формируется зависимость. Возможно, это и есть сигнал, что больше не стоит пить… Знай Флинт название запретного вещества, то со стопроцентной уверенностью бы отказался. Но он не знал. И со дна колодца его разума как змеи поползли мысли, что раз не знаешь, то и упрекнуть себя не в чем.

– Налей ей сок! – твёрдо сказал Флинт, заставив слугу забрать бокал, поставленный перед Линдой. – И дай другую вилку.

На сей раз обошлось без кровопусканий. Малазиец, унёсший труп кобры, вернулся с пустыми руками. Марван улыбкой оценил заботу начальника о своей помощнице. Флинт перевёл взгляд на Ноа. Парень отщипывал зелёные шарики от крупной грозди винограда и выглядел таким невинным, что сторонний человек вряд ли заподозрил бы его в какой-либо вредной привычке. Может, Ноа и не имел привычек? Может, вся его суть – выполнение приказов хозяина? Флинт посмотрел на трёх девушек в белых платьях. Их глаза, когда они смотрели на гостя, не выражали ничего. Отбросив сомнения, Флинт взял бокал и опрокинул содержимое в желудок. После чего спросил:

– Он вообще умеет разговаривать? Или только петь?

Флинт просматривал выступления и интервью Ноа ещё до того, как отправился в промо-тур. Но всё равно задал этот вопрос. И не потому, что парень сегодня ещё не произнёс ни слова. Марван поэтапно, хитро, в пассивно-агрессивном стиле пытался подавить Флинта. С помощью крайне уважительного общения и чарующего гостеприимства тот убедил его изменить планы, к тому же, прихватив Линду. Затем Азу вновь заставил гостя поддаться, усадил на яхту и увёз в свои владения. И сразу повёл к колодцу с кобрами – испытание страхом. Египтянин наверняка понимал, что жители городов Запада, далёкие от дикой природы, в большинстве своём боятся ядовитых змей. Следом состоялся кровавый перформанс, демонстрирующий: «Тех, кого ты боишься, я обезглавливаю и пью их кровь». И в заключение – без спроса добавленный наркотик как показатель: «Я могу делать с тобой всё, что пожелаю. Даже убедить взять наркомана в шоу». Каждый из шагов был настолько пропитан любезностью, улыбками, радушием и заботой, что яростное негодование стало бы проявлением невоспитанности и слабости.

Ноа ответил, не дожидаясь разрешения Марвана:

– Конечно, умею, мистер Розвелл. Мой словарный запас огромен, а речь прекрасно поставлена. Она способна завлекать и очаровывать зрителя на любом континенте. Вы останетесь мною довольны.

– Поменьше официоза и пафоса.

– Окей, мистер Розвелл, – голос Ноа мгновенно изменился, стал раскованным и задорным. – Ну что, ребятки, мы начинаем новый этап шоу. Вы готовы?! Отлично!! Мне нравится ваш настрой! Разделитесь на четыре команды, и я озвучу ваше сегодняшнее задание…

Профессионализм, с которым Ноа изобразил речь ведущего, понравился Флинту. В голове пронеслась тихая мысль, что парень рождён для этой роли.

– Он прекрасно владеет английским и не разочарует вас, – сказал Марван, наблюдая за гостем. – Но мне больше нравится слушать, как он поёт. Ноа, спой для Флинта. А девочки станцуют.

В парнишке тут же запустилась другая программа. Взъерошив двумя руками волосы, словно имевшегося беспорядка на голове было мало, он поднялся из-за стола и раскованной походкой направился к сцене. Малазиец, вытиравший с пола кровь, побежал включать аппаратуру. Девушки скинули туфли, поочерёдно поцеловали Марвана в щёку и засеменили вслед за звездой. Слуга открыл ноутбук, лицо озарилось слабым свечением. Когда все действующие лица заняли свои места, из мощных колонок грянули первые аккорды хита «Just live»…

Энергетика, которую источал Ноа, заполнила пространство двора. Его сильный вокал и отточенные до автоматизма движения завладели даже вниманием Азу, видевшего выступления парня не один десяток раз. На сцене находился зрелый артист. Победитель. Король мира. Флинт снова ощутит неприятное чувство. На экране телевизора мистер Розвелл предстаёт боссом, властителем умов и сердец. Тем, к кому направлены надежды и мольбы простых смертных. А в действительности он не намного свободнее Ноа. Обладание деньгами, всемирная слава и страх потерять расположение Вайсмана сделали его безвольным. Сегодня Флинта превратили в завсегдатая тупых передач, а что завтра? Заставят в женских стрингах прыгнуть с парашютом со статуи Христа в Рио? Подпишут на любой сумасшедший пиар-ход, лишь бы продать больше платных трансляций?

Ради попадания в списки клиентов «Longa Vivo» многие люди готовы и не на такое. И Флинт отдавал себе отчёт, что длинные числа на банковском счёте и долгая жизнь стоят того, чтобы влезть в определённые рамки или же, наоборот, выйти за них. В то же время он верил, что благодаря своему нынешнему положению может больше влиять на этот мир и приносить пользу простым людям. Но сначала нужно избавиться от собственного нытья.

– Поговорим о делах? – наконец предложит Марван.

Отвлёкшись от размышлений, Флинт вышел из-за стола, бросил пиджак на спинку кресла.

– Позже. Сейчас мне нужна бутылка водки, рюмка, лестница и он, – продюсер указал на одного из двух не занятых ничем малазийцев.

Азу одобрительно рассмеялся и громко захлопал в ладоши.

– Вы мне нравитесь, мой друг! Очень нравитесь! Главное, не растеряйте своё намерение по пути.

Он приказал слуге сбегать на кухню за водкой. Когда Флинт по каменной дороге направился вдаль и исчез из виду, Марван цепким, пожирающим взглядом посмотрел на Линду.

– Как давно вы любите его?

– Что?

Мысли девушки вернулись из той темноты между деревьями, куда ушёл её начальник.

– Давно вы любите Флинта?

Они сидели на расстоянии одного пустого кресла. Линда всем телом чувствовала, как клейкая паутина голоса Азу опутывает её.

– Не спрашивайте о личном.

– Вы ведёте себя слишком неуверенно и робко. Такому мужчине как Флинт наверняка нравятся сильные и решительные женщины. Вам стоит измениться либо выбрать другого мужчину.

Волнение переполнило грудь Линды, но дело было не в страхе перед Марваном. Неизвестное вещество подавляло это чувство. Праведный гнев из-за присутствия зелья в напитке тоже отошёл на второй план. Девушка разволновалась от мысли, что именно сегодня, благодаря действию наркотика, она может решиться и открыто признаться в любви Флинту. Излить ему всё, что так долго и бережно копила в своей душе…

Серые камни колодца притаились в темноте. Кожа на руках Флинта покрылась мурашками. Даже японская версия фильма «Звонок» не вызывала у Флинта столь сильных эмоций. Сегодня он не зритель. Сегодня он самолично спустится туда. Вниз. Запрещённый препарат унял переживания, связанные с потенциально возможными проблемами, но не мог заставить Флинта расслабиться перед встречей с его глубоким, зародившимся ещё в детстве страхом.

Фонарь с тихим скрипом покачивался на перекладине. Он не горел и служил сейчас частью волнующего антуража. Ветер шумел листвой, отчего тут и там Флинту начали мерещиться змеи. Но те ползали по дну колодца на расстоянии нескольких метров. За спиной послышались шаги. Слуга прибежал из кухни с рюмкой и бутылкой водки. Из кармана штанов торчали ножницы. Флинту не пришлось перекинуться с малазийцем и парой слов, и он не знал, стоит ли начинать. Сделав глубокий вдох, Флинт подошёл к колодцу и зажёг свет. Кобры ответили ему дружным шипением. Он опёрся ладонями о прохладные камни и посмотрел вниз. Несколько двухметровых тварей с белыми кольцами на капюшоне встали в защитные позы. Поездка в Индию была ещё впереди, но частичка этой страны уже злобно поглядывала на Флинта.

Кобры в большинстве своём располагались у стен колодца. Флинт взял лестницу, спустил её и помотал влево-вправо, отогнав четырёх змей в стороны и к центру. После чего взглянул на мужчину в ливрее и вытянул руку. Тот наполнил рюмку водкой и вручил ему. Флинт выпил и потребовал повторить. Выпив повторно, он перекинул ногу через каменную стену и начал спускаться. Шипение кратно усилилось. Змеи, находившиеся в метре от лестницы, отползли ещё дальше. Они поднялись в свои фирменные стойки и образовали неровный полукруг. Ступень за ступенью ноги Флинта достигли дна. Продюсер несколько секунд собирался духом и лишь затем повернулся. Пятьдесят две пары глаз уставились на него. Раз за разом раздвоенные языки выскакивали из чешуйчатых морд и тут же в них исчезали.

Во рту начало пересыхать. Флинт не думал сдаваться и шагнул вперёд. Змея слева сделала выпад, заставив его застыть и сжать зубы. Вблизи кобры казались намного крупнее, чем при взгляде сверху. Предательская мысль принялась убеждать, что задание выполнено, и можно подниматься. Но Флинт изначально решил занять центр. Он сделал ещё шаг. Выпады последовали один за другим. Шипение отражалось от бетонных стен и окружало незваного гостя. Флинт повторял про себя: «У змей нет яда. Они тоже боятся». Совершив бросок, кобры не только возвращались в исходное положение, но и смещались на десять-двадцать сантиметров назад. А Флинт снова шагнул вперёд. И тут же почувствовал удар твёрдым носом в правую ногу. Через мгновение и левая нога ощутила тычок. Будь у змей зубы, они легко прокусили бы тонкие брюки. Но зубы вырваны. И даже самым смелым рептилиям приходилось отступать.

Захватив центр колодца, Флинт крикнул малазийцу:

– Ты говоришь по-английски?

– Да, мистер Розвелл.

– Выключи свет на одну минуту.

– Хорошо, мистер Розвелл.

Фонарь погас. Тьма поглотила всё вокруг. Флинт закрыл глаза и вскинул руки вверх. В левую голень пришёлся ещё один удар. По ногам пробежала дрожь. Захотелось что-то сказать, но Флинт не придумал ничего подходящего для ситуации. Вместо этого он представил, что шипение – помехи радиочастот, исходящие из старого приёмника с выкрученной на максимум громкостью. Звук неприятный, но не смертельный. Как и змеи, что сейчас возмущаются появлению чужака. Они не опасны.

Минута пролетела на удивление быстро. Свет озарил колодец. Продюсер поднял голову, глядя на смуглое лицо слуги.

– Вы всё ещё боитесь, – сказал тот.

– Ты так думаешь? – с язвительностью в голосе ответил Флинт.

– Я знаю, что вам нужно сделать, чтобы избавиться от страха.

– И что же?

– Схватить змею, отрезать ей голову, смешать кровь с водкой и выпить. Тогда страх развеется.

– Всего-то?

– Я избавился именно так. Именно здесь.

Флинт вновь посмотрел на кобр. Теперь картина виделась ему совершенно иной. Одно дело – спуститься в колодец, другое – схватить змею голыми руками. У Флинта и в мыслях не было ничего подобного, но только сейчас он понял, что малазиец прав.

На дно колодца упали ножницы. Далее Флинт поймал бутылку. Он ждал ещё какой-нибудь фразы. Советов бывалого змеелова или слов, берущих «на слабо». Но их не последовало. Слуга молча наблюдал. Флинт снял крышку, сделал несколько обжигающих глотков. Сейчас как никогда хотелось затуманить сознание. Поставив бутылку на землю, он поднял ножницы и принялся выбирать жертву. Змеи словно почувствовали опасность и принялись делать выпады. Флинт не считал себя быстрее мангуста и понимал, что не успеет схватить змею за горло, когда та совершит очередной бросок. Сначала нужно взять кобру за хвост, подтянуть ближе и только потом хватать за «шею». Одной рукой тут не справиться. Флинт зажал ножницы в зубах. Не имея личной неприязни к конкретной змее, он двинулся вперёд, решив, что не повезёт самой нерасторопной.

Сутки назад от подобной ситуации волосы на голове встали бы дыбом. Но сейчас Флинту казалось забавным, что он охотится на змей на дне колодца, а те с опаской расползаются в стороны. Наклонившись, продюсер попытался поймать хвост, но тот выскользнул. Другая змея совершила бросок. Флинт ударил её наотмашь так же, как выбивал сигару у Альфреда Киммиха. Оказалось, кобры в атаке не так уж быстры.

Очередной хвост. И вновь неудача. Ещё попытка. Наконец, Флинт настиг одну из змей. Он тут же потянул её вверх, выпрямляя, и резко схватил, но не достаточно близко к голове. Кобра изогнулась и принялась жевать запястье. Флинт едва пересилил себя, чтобы не бросить змею обратно на землю. «У неё нет зубов. Она не опасна» – мысленно повторял он. Кобра обвила предплечье. Запас моральных сил стремительно истощался. Флинт отпустил хвост, взял ножницы, просунул лезвие между запястьем и змеёй.

– Не ждите. Режьте! – донеслось сверху.

Флинт сделал глубокий вдох и…

И вдруг решил, что не станет убивать кобру. За доли секунды в его голове всё прояснилось. Глядя на беспомощное создание, Флинт понял: убив змею, он как раз поддастся страху, оставит его в своём сердце. У Флинта не было причин лишать кобру жизни. Он не хотел пить её кровь. Он не стремился за что-либо ей отомстить. Смерть змеи не избавит от врагов. Флинт спустился сюда, чтобы стать сильнее. И он уже стал. Для этого не обязательно резать головы.

– Не ждите. Режьте! – повторил малазиец.

– Заткнись.

Флинт размотал кобру и опустил на землю. Та быстро отползла в сторону, оставив на запястье слюни. Он вернулся к центру колодца, глотнул водки и огляделся. Пятьдесят две пары глаз с той же опаской и злостью смотрели на него. Но Флинт теперь смотрел на змей немного иначе.

– У вас совершенно другое выражение лица, мой друг, – сказал Марван, когда тот вернулся во двор. – Всё в порядке?

Кобра, ползавшая по земляному дну колодца, испачкала рубашку Флинта. Он так разволновался, что не подумал заранее закатать рукава.

Ноа уже закончил петь и отдыхал в кресле справа от хозяина, там, где ранее сидела Рина. Сами девушки продолжали танцевать на сцене под композицию Enigma «Voyager».

– Всё замечательно, Азу.

Флинт жестом спросил разрешения у Линды, взял её бокал с соком и выпил до дна.

– Тогда предлагаю освежиться и заняться переговорами.

Марван несколько раз хлопнул в ладоши. Танцы прекратились, музыка стихла. Ноа вскочил на ноги как солдат во время боевой тревоги. Следом неторопливо встал и Азу.

– Прошу вас, Флинт, идите со мной. А дамы посплетничают здесь.

У противоположного края двора между домом и сценой начиналась ещё одна каменная дорожка. Она вывела мужчин через пальмовую рощу к двум бассейнам размерами десять на десять метров каждый, расположенным один за другим. Бассейны разделял метровой ширины мост с перилами. Он лежал на трёх колоннах, облицованных белым мрамором, и чёрных панелях между этими колоннами. Прожекторы освещали ближайший бассейн, на дне которого играл переливами большой зеркальный квадрат, от него в стороны отходили блестящие полосы. Дальний бассейн покоился в полумраке. Малазиец уже сервировал стол на надувной подушке. Завидев Марвана, он ускорился, поставил в центр несколько блюд с едой и спустил плавучий стол на воду.

– Не стесняйтесь.

Азу предложил гостю окунуться. А тому и не требовались уговоры. После преодоления, совершённого им в колодце, Флинт считал за благо охладить эмоции и тело. Мужчины сняли одежду, сложили вещи на шезлонги и прыгнули в воду.

Купание казалось каким-то божественным удовольствием. Тело бодрилось и будто бы вбирало энергию из внешнего мира. Остатки напряжения сняло как рукой. Флинт несколько раз проплыл от края до края, чувствуя, что тело вновь наполняется силой. Марван хорошо знал, как развлекаться, накачавшись своим зельем.

Зеркальный квадрат в центре бассейна оказался постаментом полметра в высоту и два метра в сечении. Блестящие полосы – прутья металлических решёток, покрытые напылением. Если поднять и соединить все четыре створки, получится клетка без крыши, сантиметров на двадцать возвышающаяся над поверхностью воды.

– Для чего она вам?

– Для переговоров. И секса, – улыбнулся Марван.

– Секса?

– Объясню позже, если захотите. Но давайте поедим и поговорим.

Наступило время очередной трапезы. Ноа притянул плавучий стол прямо к постаменту. Помимо различных лёгких салатов на столе присутствовала обескровленная ранее кобра. Её порезали кусками, обжарили, а после протушили в пряном соусе. Вместо наркотического напитка к еде подали апельсиновый сок.

Разговор преимущественно вели Флинт и Марван. Ноа лишь изредка поддакивал, соглашаясь с условиями сделки. После психологического давления со стороны Азу Флинт ожидал, что тот будет яростно торговаться. Но нет. Марван легко согласился на сумму, существенно меньшую, чем предельно допустимая с точки зрения начальства Флинта. Продюсеры договорились все бумажные дела решить завтра в полдень и ударили по рукам.

– Теперь, если вам ещё интересно, я расскажу, как связаны решётки и секс.

– Интересно, – подтвердил Флинт. – Только без наглядных примеров.

– Естественно, – расплылся в улыбке Азу и приказал слуге: – Открывай ворота.

Малазиец, дежуривший неподалёку в ожидании распоряжений хозяина, засеменил к мосту. Он остановился у края перил и нажал одну из имевшихся на них кнопок. Чёрная панель слева под мостом начала медленно смещаться в сторону. Два раздельных водных пространства превращались в одно.

Из второго бассейна в первый ворвалась огромная серая рыба с высоким плавником на спине и большим хвостом. Следом за ней – ещё одна. И ещё. Вглядевшись, Флинт обнаружил, что вокруг него плавают акулы.

– Какого чёрта!

Он застыл как статуя, чтобы лишними движениями не привлекать внимание всё прибывающих «рыбок». Когда чёрная панель полностью ушла вправо, в первом бассейне уже сновали восемь двухметровых акул.

– Не стоит волноваться, – Марван потрепал за плавник проплывающего мимо питомца. – Это серые рифовые акулы. Они вполне безобидны. Мы можем спокойно наблюдать за ними и даже кормить с рук. Главное, случайно не порежьтесь, когда начнёте дегустировать кобру. Почуяв в воде кровь, акулы свирепеют и способны напасть.

«Как любопытно».

Флинт решил вообще не прикасаться к ножу.

– И какая польза от них в сексе?

– Огромная! Закрывшись в клетке со своими девочками, я выпускаю акул и выливаю на себя рюмку змеиной крови. Вы даже не представляете, что тут начинается! Рыбы сходят с ума. Они кидаются на клетку, пытаясь притиснуться между прутьями. Конечно, акулы не могут достать нас. Но как это возбуждает! Девочки дрожат от страха, и внутри у них – вы понимаете, где – всё сжимается. А внутри меня просыпается зверь, которого сложно разбудить в мягкой постели под пение птиц или хиты Кайли, – он сделал секундную паузу. – Если хотите, можете попробовать.

– Попробовать? – не понял Флинт.

– С вашей милой помощницей. Мы уйдём и не станем мешать столь чудесному опыту.

– Мне не интересно.

Флинту хотелось ответить грубо, но мягкий гостеприимный тон Марвана заставлял быть деликатным.

– Я знал, что вы откажитесь. Я сразу заметил – Линда не привлекает вас. Поэтому прошу, отдайте её мне.

Азу приложил ладонь к груди, показывая, что его просьба – душевная и очень важная.

– Отдать? – гнев, который сильнее любых релаксантов, расползался по телу Флинта. – Она не вещь, чтобы я её отдавал!

Марван улыбнулся.

– Ах, эти западные ценности. Когда мужчина воспринимает женщину как нечто бОльшее, нежели просто трофей, она либо влюбляется в него, либо пытается им манипулировать. Линда любит тебя. Но ты не любишь Линду. Так отпусти её, не мучай.

– Куда отпустить? В бассейн с акулами?!

Флинт злился ещё больше оттого, что продолжал отвечать вопросами. Пассивная агрессия воспринималась им как слабость, но ситуация в совокупности с действием наркотика сковывала, заставляя отложить драку на крайний случай.

– Да. Мне нравятся женщины, влюблённые в других мужчин. В душе просыпается азарт. Дина, Нина, Рина тоже любили кого-то другого. А теперь податливы и послушны. Но они надоели мне.

Флинт ощутил касание в верней части спины. В ногах похолодело. Он резко обернулся и увидел плывущую мимо акулу, задевшую его хвостом.

Флинт вновь посмотрел в лицо Марвану.

– Нет! Линда уедет со мной.

– Мой друг, прошу, не сердись. Хочешь, мы произведём обмен. Я отдам Ноа. Он исполнит любое твоё желание.

Флинт пальцами пододвинул к себе нож. До недавнего момента он считал, что Азу не может причинить ему и Линде вреда. Во-первых, большую важность имел бизнес-интерес. Марван мечтал впихнуть своего парня в самое популярное шоу в мире. Во-вторых, Данкан и Ллойд знали, с кем и куда уехал Флинт и его помощница. И если кто-нибудь из них пострадает, египтянин с азербайджанскими корнями наживёт себе могущественного врага, коим в полной мере считалась корпорация «Х». В-третьих, учитывая богатство и образ жизни, Марван наверняка уже записался в клиенты «Longa Vivo». Вряд ли он хотел оказаться вычеркнутым из списков. Но сейчас, когда рядом кружили акулы, а в полупьяных глазах Азу разгоралось пламя, Флинт уже не был уверен в безопасности Линды и своей собственной.

– Я не гей!

Марван заметил движение гостя, которым тот подтянул столовый прибор, но не придал значения.

– Нет? – удивился он. – Прошу прощения. Я думал, в телеиндустрии твоей страны все мужчины – «шпагоглотатели».

– Ты ошибался, Азу. Как и я – насчёт твоих отношений с Ноа. Не думал, что они настолько близкие.

Улыбка сошла с губ Марвана. Тут Флинт подумал о Линде. Что, если три безликих куклы обманом и хитростью сейчас накачивают её ещё какой-нибудь гадостью?

– Никогда не говори таких слов мусульманину!

Азу крепко сжал в руке вилку.

– Мусульманин, в своём доме подливающий гостям наркоту?! Мусульманин, готовый подкладывать одного мужика по другого?! Мусульманин…

Флинт спиной вновь ощутил касание. И эмоции зашкалили. Не пытаясь совладать с ними, он резко повернулся и вонзил нож в тело уплывающей акуле. В воде появилась кровь. Рыба метнулась в сторону, за ней тут же ринулись все остальные акулы. Началась суета. Спокойные существа в одно мгновение превратились в бешеных хищников. Флинт больше не хотел продолжать разговор и поплыл к краю бассейна. Испуганный Ноа плыл следом.

Выбравшись из воды, Флинт подошёл к малазийцу и выхватил из его рук полотенце, предназначенное для хозяина. Полотенце для гостя лежало на шезлонге, но продюсеру было плевать. Он вытерся, взял свои вещи и направился к каменной дорожке.

– Друг мой, – окликнул Марван.

Флинт обернулся. Азу продолжал стоять на зеркальном квадрате посреди бассейна. Мимо него пронеслась раненая акула, преследуемая стаей кровожадных собратьев.

– Сегодня ты дважды приятно удивил меня. Ещё раз прошу прощения, если оскорбил. В знак уважения я отдаю Ноа в шоу за вдвое меньшую сумму.

– Если Ноа меня подведёт, я легко воткну нож и в него.

Флинт ступил на серые камни, не желая разбираться, насколько сказанная им фраза может оказаться правдой.

Фиолетовая яхта неслась по волнам Сингапурского пролива, стремясь доставить Флинта и Линду обратно к пристани у Кеппель Айленд. Марван Эль-Хадиди больше не преподнёс никаких неожиданных сюрпризов, так что продюсеру удалось привести себя в порядок и взойти на борт водного «Хаммера» с верой в завтрашний день. Однако что-то терзало его. Различные эмоции и чувства затянулись в тугой узел, который занимал место в груди и давил на сердце. Флинт не хотел томиться в каюте. Он вышел на корму и смотрел вдаль на мириады огней ночного города. На плечо мягко легла чужая рука. Флинт обернулся. На него взволнованным взглядом смотрела Линда. Волосы её развевал ветер, к щекам и губам прилила краска.

– Что случилось?

Ладонь девушки второй раз за вечер оказалась в его ладони, но в это действие он вложил не больше романтики, чем когда старший брат берёт за руку испуганную сестру.

– Флинт, я… – Линда замолчала, собираясь с силами. Затем продолжила: – Я люблю вас. Люблю уже давно. Я…

– Стой, – перебил он, даже не догадываясь, как трудно ей далось признание. – Я знаю. Не продолжай.

– Я не прошу взаимности. Просто выслушайте меня…

– Линда, прекрати. Не нужно.

Флинт не собирался рассказывать, что чуть больше часа назад проявил твёрдость и спас Линду от рабства, от превращения в ещё одну рыжую пустышку в белом платье. Но это – большее из того, что он был готов ей дать.

– Почему? – обречённо спросила девушка. Она так хотела выговориться.

– Потому что я твой начальник, – брякнул Флинт и отпустил её ладонь.

Он не мог сказать: «Мы с тобой из разного социального круга». Однако, услышав свой голос, он почувствовал себя лицемером, который кричит, что любит всё человечество целиком, но в реальности не способен полюбить никого конкретно.

Линда вытерла навернувшиеся слёзы, развернулась и пошла в каюту. Челюсть Флинта дрогнула. Он раздумывал, какие подобрать слова, чтобы хоть немного сгладить обиду девушки. Он искал, но не находил.

Из кармана брюк донёсся сигнал телефона. Пришло письмо на личную почту продюсера, её не найти на сайте телеканала. Вместо адреса отправителя – вопросительные знаки. Флинт открыл текст письма:

«Курамори Комацу. 19 лет. Город S. Гражданин США. Чип есть».

глава 4

– Здравствуйте, Альяна. Это Флинт Розвелл.

– Добрый день, – с лёгким удивлением ответила девушка. – Полагаю, нет необходимости спрашивать, у кого вы узнали мой номер телефона.

– Полагаю, да.

Было бы глупо юлить, скрывая, что цифры Альяны ему дал Донован.

– А ещё я узнал, что у вас выходной, и вы не замужем. Приглашаю вместе со мной посетить одно любопытное местечко.

– Как стремительно вы отсекаете пути к отступлению. Уж ни замуж ли вы меня зовёте?

– В «Святая Святых». На «лунную базу», где пройдёт новый сезон «Десяти жизней». Вряд ли там найдётся священник, чтобы нас обвенчать, но и без него мы хорошо проведём время.

Флинт не видел лица Альяны, но надеялся, что она улыбнулась. В их первую встречу приятного разговора не получилось, и он до сих пор корил себя за бестактность.

– Надо же. Вы начали мне доверять? – девушка тоже всё прекрасно помнила и не спешила становиться шёлковой.

– Вы сумели убедить меня. Я заеду через полтора часа.

– Я не сказала «да».

– Так скажите. Это гораздо интересней.

– Хм… А что насчёт безопасности? Ваш прошлый визит в клинику произвёл очень много шума.

Теперь уже сам Флинт расплылся в улыбке. Альяна умело подобрала слова, связав одно с другим. Тот взрыв не был прямым покушением на Флинта, но девушка прекрасно понимала: акт устрашения в большей степени адресовался продюсеру, чем ей.

– Территорию базы охраняет целая армия, а доставит нас туда бронетранспортёр.

– Вы напористый, – выдохнула Альяна. Поразмыслив немного, она добавила: – Заезжайте через два.

Пошли короткие гудки. Не успел Флинт убрать мобильный в карман пиджака, как пространство кабинета заполнила мелодия рабочего телефона. Звонила Линда.

– Пришёл некий Саймон Кларк из компании «DRH». Я сказала, что вы заняты, но он очень просит встречи с вами. Говорит, уже беседовал с Альфредом Киммихом, и тот направил его сюда.

– Из «DRH»?

Неожиданный визит представителя компании, создавшей CAS-чипы, наводил на подозрительные мысли.

– Да. Охрана проверила его со всей строгостью.

– Почему он не договорился о встрече заранее? – недовольно проговорил Флинт и открыл электронную почту, перепроверяя, нет ли там пропущенных писем.

– Не знаю, – спокойно ответила Линда. – Что ему передать?

По возвращении из поездки оба сделали вид, будто на яхте ничего не произошло, но каждый чувствовал неизбежно возникшую дистанцию между ними. Линда переваривала обиду и часто отводила взгляд, Флинт же старался фильтровать свою речь, чтобы лишний раз не терзать помощницу бессмысленно брошенными словами «дорогая», «родная» и прочими. Сейчас Флинт понимал: нет ни малейшей причины выражать Линде своё возмущение из-за непрошеного появления Саймона Кларка. Он смягчил тон и разрешил девушке впустить незнакомца.

Двери открылись, в кабинет вошёл худощавый светлокожий мужчина лет сорока пяти с длинными русыми волосами, собранными в косичку. На нём был серо-зелёный френч, такого же цвета брюки и ботинки из крокодиловой кожи. В левой руке он держал шляпу-котелок.

– Приветствую вас, мистер Розвелл, – мужчина уверенным шагом направился к Флинту, чтобы пожать ему руку. – Разрешите представиться. Саймон Кларк.

Флинт не удосужился подняться. Он сухо кивнул и протянул ладонь. Флинт знал: предложение стиляги ему не понравится.

Саймон расстегнул три верхние пуговицы своего френча и опустился в кресло напротив продюсера. Котелок лёг ему на колени.

– Как вы уже знаете, я представляю компанию «DRH». Мы занимаемся разработками технологий, которые ежедневно делают жизнь миллионов людей…

– Переходите к делу, – холодно перебил Флинт, не желая слушать продающие речи. Он ещё не успел отдохнуть от собственной болтовни в ходе покорения азиатского рынка.

– Ваша популярность в мире взлетела до небес и продолжает расти. Мы предлагаем вам стать лицом нашей новой рекламной кампании.

– Нет.

Саймон лукаво улыбнулся и достал из внутреннего кармана пиджака белый конверт. Он положил его на край стола, после чего аккуратно подвинул к центру.

– Возможно, двадцать пять миллионов долларов убедят вас обдумать наше предложение.

Флинт внимательно посмотрел Саймону в глаза: зелёные, как у него самого, источающие не меньшую самоуверенность. Цвет глаз хорошо сочетался с одеждой, и в целом образ был продуман до мелочей. Саймон умел продавать и вербовать, это чувствовалось. Но лицо продюсера продолжало демонстрировать безразличие к сделке.

– Если я захочу впихнуть в себя пару кусков металла – сделаю пирсинг.

– Металл отныне в прошлом, – сказал Кларк, ловко цепляясь за разговор. – В новом продукте мы используем уникальный сверхпрочный полимер, он не замерзает на холоде и не перегревается в жару. К тому же, чип теперь один и гораздо меньших размеров. Он имеет форму капсулы и вводится с помощью шприца, как в запястье, так и в кисть между большим и указательным пальцами. Массовый психоз схлынул, и второй чип нужен далеко не всем. А проколы пугают людей меньше, чем скальпель. Отныне мы предлагаем одно маленькое устройство по привлекательной цене.

– И тотальный контроль в придачу.

Флинт помнил, что в день анонсирования CAS-чипов в прошлое отправляли именно пластик, но решил не придираться к мелочам.

Саймон сменил лукавую улыбку на снисходительную.

– Люди везде носят с собой мобильные телефоны. Отследить местоположение конкретного человека можно и без наших чипов. Мы предлагаем комфорт, который избавляет клиентов от конфузов, вызванных их забывчивостью, а также от надобности покупать дорогие гаджеты и огромные портмоне.

– Комфорт… Удобство… – проговорил Флинт, смакуя каждое слово. – Почему же президент не вживил себе чип? Почему конгрессмены не пользуются вашими чудесными разработками? Главы корпораций? Я не слышал ни об одном. Мне продолжать мысль?

– Флинт, – голос мужчины с косичкой изменился, лицо стало серьёзным, – «DRH» и «X» давно сотрудничают. Ваше начальство поддержало идею с рекламной кампанией, и я не понимаю, почему вы противитесь конструктивному диалогу.

– Можете вживить новый чип Киммиху. Прямо в лоб. Он любит кланяться Вайсману, так что эта привычка пригодится ему и в терминалах.

Не оценив юмор, Саймон взглядом указал на центр стола.

– В договоре не указана сумма. Мне поручено торговаться, но я спрошу прямо. Сколько вы хотите?

– Легко разбрасываться электронными циферками… Я знаю, какие банки вас спонсируют. Их руководство навязчиво прогнозирует отказ мировой банковской системы от бумажных денег – победный ход в вашей общей коварной игре.

– Флинт…

– «Десять жизней» и так уже превратили в площадку для рекламы вашего дерьма! Все американцы должны иметь равные шансы на участие в шоу! – Флинт сдвинул конверт обратно к краю стола. – Всего доброго. Гонорар отдайте первой леди. У неё хорошо получается вас пиарить. Только никто не видел, чтобы она расплачивалась чипом или подтверждала им личность. А деньги меня не интересуют. На моих счетах лежат восемьдесят пять миллионов, и я понятия не имею, куда их тратить.

Саймон неторопливо поднялся с кресла. Он не притронулся к конверту, лишь надменно посмотрел на Флинта.

– Странный вы человек, мистер Розвелл. Воюете против тех, в чьём стане находитесь. Многих это сильно разочарует.

– Не сомневаюсь.

Саймон Кларк ухмыльнулся, надел шляпу и направился к двери. Вновь заверещал рабочий телефон. Звонил Альфред Киммих.

– Есть вопросы по выбранным тобой участникам.

Флинт думал, что Киммих хочет узнать о результатах беседы с представителем «DRH».

Альфред назвал имена трёх человек. Первым в списке был гражданин Франции с камерунскими корнями Френсис Ба. Флинту пришлось объяснять, что крупный полноватый житель Марселя с грубыми чертами лица выбран специально, чтобы вызывать антипатию у части аудитории. Болеть против некоторых участников так же свойственно зрителям, как и болеть за них. Обе позиции формируются на эмоциях и способны держать людей у экранов телевизоров.

Далее Киммих спросил насчёт Сесиль Гроссу из Швейцарии. Ему не понравилась внешность молодой девушки. «Мог бы найти и получше» – сказал директор телеканала. Флинт посоветовал глянуть видеозапись, закреплённую в анкете швейцарки. Далеко не редкость, когда статичная картинка лишает человека его обаяния. Перечислив достоинства данной участницы, Флинт отметил, что за красивые женские лица на проекте отвечают номера четыре, шесть и одиннадцать, выбранные программой.

Последним Альфред упомянул Курамори Комацу.

– Почему именно волосатый япошка?

Флинтсокрушённо вздохнул.

– Тебе больше нечем заняться?

– Не нравится он мне.

– Я не удивлён. Ведь это лучший из выбранных участников. Ты сам отправил меня в Азию с промо-туром, забыл? А теперь считай. У нас был недобор по азиатам, я его устранил. Также не хватало одного человека с болезнью. У Комацу рак. Далее. Он японец, любящий рок-музыку, а в Японии сейчас очередной рок-бум. Парнишка обеспечит нам дополнительную аудиторию. Плюс у него есть чип – хорошая скрытая пропаганда для самураев, которых подминают под себя наша корпорация, правительство и «DRH». Какие остались вопросы?!

Флинт так сильно осадил Альфреда аргументами, что тот забыл поинтересоваться насчёт разговора с Саймоном Кларком. Повесив трубку, Флинт открыл в компьютере папку и ещё раз просмотрел всю собранную информацию о Курамори Комацу, словно подтверждая для самого себя правильность принятого решения. Родился в городе Сендай в Японии. Единственный ребёнок в семье. Отец умер, когда мальчику исполнилось три года. В возрасте тринадцати лет вместе с матерью переехал в США. Учился в школе «Sandy Hills» города S. За неделю до восемнадцатилетия Курамори его мать погибла – женщину на пешеходном переходе сбил внедорожник. Фрилансер, занимается созданием и оформлением сайтов. Снимает однокомнатную квартиру на окраине города. Пять месяцев назад у Курамори диагностировали рак спинного мозга. Врач, поставивший диагноз – заведующий отделением окружного онкологического центра Эммануэль Пинкелтон. Парень от лечения отказался. Судимостей нет. Административных нарушений нет.

Не все из перечисленных фактов упоминались в анкете-заявке. Флинт не поленился навести справки. Он очень хотел найти зацепки и выяснить, кто же скрывался под маской Ретта Батлера. Одна из причин – в характере журналиста. С обретением новой должности он никуда не делся. Но главным мотивом стало стремление уравнять своё положение в странных взаимоотношениях с безымянным спасителем. «Батлер» знал о Флинте больше, чем Флинт знал о нём. И дело не только в сокрытии внешности. Незнакомец раздобыл адрес электронной почты, не известный обычным пользователям интернета. Флинт сообщил его лишь Доновану и двум информаторам, от кого получал сведения для журналистских расследований, а также липовые удостоверения, без которых некоторые расследования было бы невозможно провести. Все трое считались надёжными людьми…

«Батлер» слушал полицейские радиоканалы. А что ещё? Мог ли он знать, что конкретно о нём рассказал Флинт в участке? Мог ли слушать разговоры по мобильному, читать переписку? Такой подготовленный человек наверняка успел изучить личность Флинта за период, прошедший между их первой встречей и письмом с данными парня. И информацию он черпал не из газетных статей…

Расспрашивать Курамори Флинт не хотел. Это вызвало бы подозрения и риск, что парень внезапно исчезнет. Продюсер не видел смысла всё портить. К тому же «Батлер» мог заподозрить в расспросах намеренное предательство. И тогда неизвестно, в кого полетят его следующие пули.

Флинт выключил компьютер, взял из ящика стола нужные бумаги и отправился на встречу с Альяной.

Длинный шлагбаум преградил путь белому бронированному «Ленд Крузеру», двигавшемуся по одинокой дороге, пролегавшей среди камней и песка. Автомобиль встречали трое вооружённых мужчин в чёрной форме. Один из них с крупной овчаркой на поводке направился досматривать прибывший транспорт. Двое других остались на месте, держа стволы наготове. Влево и вправо от пропускного пункта тянулись ряды высоких столбов с натянутой сеткой из колючей проволоки под напряжением. Ограждение появилось здесь несколько дней назад в связи с потенциальной угрозой атаки и служило дополнительной защитой. В четырнадцати метрах позади шлагбаума находился второй КПП, до недавнего времени единственный. Он уже больше походил на блокпост – укреплённый, с мощными воротами и несколькими видеокамерами. Ещё одна ограда из прочной металлической сетки создавала замкнутый коридор, внутри которого беспрестанно совершали обход люди с обученными собаками и оружием наперевес. К восьми дозорным вышкам по периметру наскоро возвели ещё восемь, с камерами и несущими пост солдатами. В центре охраняемой территории стоял огромный купол песчаного цвета сто пятьдесят метров в диаметре с высокой башней цилиндрической формы, верхушку которой украшали две шестиметровых спутниковых тарелки. Построенный на пустыре в двадцати километрах к югу от города, он походил на важный военный объект, и Флинт не преувеличивал, когда говорил, что «лунную базу» охраняет целая армия.

Купол построили не вчера. В нём снимались все выпуски шоу «Десять жизней», начиная с самого первого, но сейчас, к «космическому сезону», форма здания оказалась более чем актуальна.

«База» имела два основных входа/выхода и один аварийный, а также ворота для въезда массивной грузовой техники. Вершина купола могла раскрываться подобно лепесткам бутона, что позволяло вертолётам доставлять и спускать внутрь ценное объёмное оборудование. Вместо лунного грунта и кратеров «базу» окружала асфальтированная площадка, которая никогда не пустовала. Вот уже два года здесь беспрестанно велась работа, но так как транспортировка больших грузов была завершена, ворота и «лепестки» закрыли, а на размеченной стоянке томились двадцать семь легковых автомобилей и пять минивенов. В эту местность редко заносило случайные авто. Сюда приезжали штатные сотрудники телеканала «Т», подрядчики и журналисты. Некоторым из последних выдали пропуска, некоторым нет. Кому не выдали, приходилось снимать издалека, часами, а то и днями выжидая моменты для ценных кадров. Охране всегда заранее сообщалось, кто должен приехать, когда и на какой машине. Главного продюсера шоу все знали в лицо, но, соблюдая строгие правила, вооружённый мужчина внимательно изучил документы водителя, всех пассажиров и вместе с овчаркой досмотрел «Ленд Крузер». И лишь затем дал отмашку поднять шлагбаум, что позволило автомобилю продвинуться на четырнадцать метров вперёд, к следующему этапу проверки.

Внутреннее пространство купола делилось на несколько секторов. Ворота для грузовой техники вели в склад, где в специальных контейнерах хранилась запасная студийная и съёмочная аппаратура, комплекты всевозможных ламп, кабеля, сантехника и различная фурнитура. Штабеля односпальных кроватей, тумбочек, кресел, столов и стульев могли навести на мысль, что здесь скрывается нелегальная мебельная фабрика. Широкие двухэтажные шкафы-купе заполняла однотипная одежда оранжевого, голубого, чёрного и бежевого цветов, которую за три месяца участники шоу порвут и испачкают не один раз. В больших холодильниках и картонных коробках потенциальных счастливчиков ждали закупленные для проекта продукты питания.

Далее по часовой стрелке располагался аппаратно-студийный комплекс, куда в скором времени со всех ста шестнадцати видеокамер начнёт стекаться материал для новых выпусков «Десяти жизней». Флинт решил начать экскурсию именно отсюда. Он открыл дверь и пригласил Альяну во владения видеорежиссёра Лайзы Симонс. Сама Лайза – худощавая морщинистая афроамериканка с бордовыми волосами – сидела на белом диване, попивала кофе и обсуждала с упитанным темнокожим видеоинженером Грэгом Лотти проблему дрожания картинки на некоторых мониторах. При виде незваных гостей она повела бровями, выражая недовольство, но уже в следующую секунду приветливо поздоровалась с красивой смуглой девушкой в жёлтой облегающей кофте, а затем словно учительница младших классов погрозила пальцем продюсеру.

– Властительница нашего замка, – произнёс Флинт, знакомя Альяну с Лайзой. – Это её апартаменты.

Он сделал широкий жест, указав на стеклянную полку с пятью престижными в телеиндустрии наградами и пульт видеорежиссёра – прямоугольную панель с множеством ползунков и кнопок. С её помощью осуществлялась обработка телевизионных сигналов, формировались комбинированные изображения и прочие чудеса. Также имелись микрофоны для связи режиссёра с другими аппаратными. Над пультом и по обе стороны от него разместились шестнадцать мониторов.

– Вот жилой сектор, кухня, тренажёрный зал, комнаты отдыха. Здесь будут проходить спортивные состязания. Здесь – борьба за урожай и другие ресурсы. Ну а здесь – конкурсы с использованием космического оборудования.

– Почему жилые комнаты так отличаются? – спросила Альяна.

Два крайних монитора из нижнего левого ряда демонстрировали тесные серо-голубые помещения, в каждом из которых находились четыре двухъярусные кровати и восемь скромных тумбочек из серого пластика. Окном служил маленький круглый иллюминатор со сменяющимися в нём картинами земного шара и глубокого космоса. Дверной проём представлял собой круглый шлюз полтора метра в диаметре. В то же время на двух мониторах из верхнего ряда отображались просторные комфортные комнаты, оформленные в ярких тёплых красках. Каждое спальное место – отдельная широкая кровать с большой мягкой подушкой. К нему прилагались красивая деревянная тумбочка, стол, удобное кресло и личный платяной шкаф. На стенах в декоративных рамках висели коллажи с фотографиями астронавтов на поверхности Луны. Дверной проём у такой комнаты – двухметровый суперэллипс.

– «Десять жизней» – не набор разрозненных конкурсов. Все сезоны имеют концепцию и свой сюжет.

– Я видела лишь фрагменты нескольких серий, – призналась Альяна, вглядываясь в изображения на экранах. Затем повернулась к своему экскурсоводу: – Но обещаю теперь смотреть чаще.

– Не сомневаюсь.

Флинт улыбнулся. Он понимал, что сотруднице «Longa Vivo», получающей бонусы, нет смысла сидеть с призрачными мечтами у телевизора.

– Так вот. Наши участники – члены спасательной экспедиции. Они отправляются на Луну помочь местным учёным-колонистам, с которыми три недели назад была потеряна связь. На подлёте к Луне в системах корабля происходит сбой, он едва не терпит крушение. Чудом посадив корабль, экипаж обнаруживает, что половина лунной базы разрушена, а все поселенцы исчезли…

– Что с ними случилось?

– Узнаете из последних выпусков. Не люблю спойлерить.

Альяна перевела взгляд на Лайзу и Грэга. Те сделали брови домиком, изображая мольбу, и отрицательно покачали головами.

Губы Флинта вновь расплылись в улыбке.

– Парочка умеет хранить секреты. Давайте лучше посмотрим локации вживую.

По длинному широкому коридору, в котором способны разъехаться два погрузчика, Флинт повёл Альяну к центральной площадке купола, чтобы оттуда свернуть в другой длинный коридор. По пути им то и дело встречались электрики, монтажники, операторы, работники склада. Один из последних нёс открытую картонную коробку, чем Флинт не преминул воспользоваться, вытащив из неё два тюбика. Седовласый мужчина в синей униформе не посмел возмущаться, лишь попросил подтвердить, что это не он их украл.

– Угощайтесь.

Флинт протянул девушке тюбик, второй открыл сам.

– Что в нём?

– Не читайте о содержимом. Просто пробуйте.

Альяна с тихим хрустом сняла коричневый колпачок, неуверенно поднесла тюбик к лицу и понюхала.

– Ммм… Пахнет вкусно.

Она выдавила немного содержимого себе на язык. Им оказалось шоколадное пирожное, превращённое в пюре – часть рациона современных космонавтов. Альяна размазала пюре по нёбу. Посмаковала. Такой нежный, насыщенный вкус. Выдавила ещё. Проглотив, девушка заметила весёлый взгляд Флинта и засмеялась:

– Я хочу целую коробку.

Флинт тоже засмеялся, ловя себя на мысли, что шоколадные пирожные, в каком виде их ни подай, всегда действуют безотказно.

– Тем временем выясняется, что у корабля вдобавок ко всему пострадал двигатель. Требуется долгосрочный ремонт. Все в замешательстве. Сыплются взаимные обвинения. ЦУП пытается успокоить команду, но внутри коллектива происходит раскол. Тут мы и подходим к первому этапу соревнований. Участники рандомно разбиваются на пары, чтобы сразиться между собой. Победители займут места в комфортных модулях лунной базы. Проигравшим достанутся тесные каюты корабля. Так мы получим команды «А» и «В», между которыми и развернётся основная борьба в первые две трети сезона.

– И что им придётся делать?

– Чинить корабль, восстанавливать базу, обеспечивать себя пропитанием и разгадывать тайну исчезновения поселенцев. Выращивать посаженные колонистами овощи, ведь больше половины складов уничтожено; надев скафандры, вести ремонтные работы, а также наскоро осваивать много иных специальностей. Именно в командных соревнованиях будет определяться, кто из участников покинет проект.

Флинт и Альяна вошли в одну из тех самых комнат с двухъярусными кроватями. Помещение действительно казалось тесным для восьми взрослых людей. Стены покрывали серые пластины из алюминиевого сплава с множеством приборов и датчиков. Экран-иллюминатор окаймляло чёрное кольцо и два ряда мелких заклёпок. Кровати стояли попарно у противоположных стен, их каркасы выделялись своим насыщенно-голубым цветом. Альяна присела на матрас, проверяя жёсткость. Результат заставил её недовольно скривить губы.

– Похоже на тюремную камеру.

Флинт и его спутница преодолели три круглых «шлюза» с высокими порогами и вошли в кухню-столовую в форме овала, разделённую на две равные части. Каждая часть имела электрическую плиту, микроволновую печь, холодильник, раковину, автомат с питьевой водой, стулья и обеденный стол. Они выглядели почти как зеркальные отражения друг друга. Отличались половины лишь формой дверных проёмов и цветовым оформлением: одна – оранжево-бежевая, другая – чёрно-голубая. Пространство делила пополам широкая красная полоса, проходящая по полу, стенам и потолку.

– Изначально команда «А» получит не только комфортные комнаты, но и доступ ко всем развлечениям. Бильярд, фильмы, «плейстейшн», музыка и многое другое есть в специальных зонах отдыха. У команды «В» в распоряжении лишь книги и тренажёрный зал. Ещё одной привилегией для «А» станет еда. Меню у них разнообразней, взять хотя бы тюбики с пирожными. Вдобавок порции больше, и есть дополнительный приём пищи. У «В» ассортимент и порции куда скромнее. А ведь все мы любим вкусно поесть… – Флинт сделал паузу и вместе с Альяной выдавил шоколадно-бисквитное пюре в рот. – Помимо командной борьбы будут соревнования один на один. В них участники смогут отвоевать или сохранить за собой озвученные мною блага. Если в соревновании победит член команды «В», он займёт кровать проигравшего участника «А» и получит право на любую еду и зоны отдыха. Проигравший переместится в тесную комнату и лишится привилегий. При этом оба останутся частью своих команд. Так мы получим дополнительные интриги. В коллективах начнёт расти недоверие, напряжённость. Поделившись продуктами с кем не положено, человек сам лишится комфорта. Проболтавшись о стратегии на предстоящее состязание, он подведёт команду. И все должны помнить, что каждый дошедший до третьего этапа становится сам за себя, а победят в шоу лишь двое. Постепенно участники раскроются для зрителей как личности. Ведь зрители могут спасти и оставить на проекте своих любимчиков.

– Хм… Интересно… Но в то же время издевательски…

– Не согласен. Люди приходят в шоу бороться за очень ценный приз. И такие условия нужны, чтобы выяснить, для кого сиюминутные желания важнее конечной цели. Прошлые сезоны показали: побеждают не лицемерные и прожорливые, а те, кто сильнее собственных слабостей.

– И в чём заключается первое состязание? Кто съест больше тюбиков?

Флинт улыбнулся и протянул девушке руку:

– А вот сейчас пойдём и сразимся.

В секторе космических технологий, взятый на привязь множеством проводов, стоял загадочный артефакт, словно бы найденный в глубинах далёкой галактики. Центральную его часть представлял семиметровый шар из матового серебристого металла. Он покоился в углублении на чёрном постаменте квадратной формы высотой полтора метра. От каждого угла вверх поднимались треугольные колонны, соприкасавшиеся с шаром в его «экваторе». На них легла ещё одна платформа, идентичная той, что находилась снизу. Шар оказался заперт в большой чёрной клетке. Он имел две овальные двери с противоположных сторон, к ним поднимались ступени с серебристыми перилами. Оформители постарались привнести простоты и пафоса одновременно, чтобы с экрана всё выглядело загадочно и интригующе. Но самое интересное будет происходить внутри. Первое состязание, для которого и подготовили данное оборудование, назвали «Фехтование в невесомости». В отличие от аттракциона «Гравитационная комната», где всё построено на обмане чувств, «космическая дуэль» стала возможной благодаря науке.

– Разве такие технологии существуют? – удивилась Альяна. – Я читала, что космонавты готовятся к невесомости, тренируясь в специальной жидкости.

– Этих технологий не существует, пока мы не покажем их в нашем шоу.

Флинт предложил ей отправиться в раздевалку и принарядиться.

В экипировку фехтовальщика входит защитный костюм белого цвета из облегчённого кевлара, белые длинные носки-гетры и специальная обувь. Ладони защищают перчатки, голову – специальная маска с металлической сеткой и воротом. В качестве оружия в данном случае – шпаги. По олимпийским правилам в сражении на шпагах засчитываются уколы, нанесённые во все части тела, кроме затылка. Регистрирует их специальный электрофиксатор, закреплённый на поясе, к которому идут провода от оружия и одежды.

Облачившись во всё белое, Флинт и Альяна снова встретились, держа в руках шпаги и маски. На губах обоих застыли улыбки.

– Как я выгляжу? – с лёгким кокетством спросила Альяна.

– Как олимпийская чемпионка. Костюм вам идёт больше, чем мне.

– Как вы тактичны.

– Но не просите меня поддаться.

– Даже и не думала!

Альяна нахмурилась и несколько раз угрожающе взмахнула шпагой.

– Тогда прошу.

Флинт предложил подняться по ступеням.

Шар оказался полым с толщиной стенок около полуметра. Внутреннюю поверхность покрывал мягкий пружинистый материал, раскрашенный под ночное звёздное небо, благодаря чему пространство в нём субъективно казалось больше. Исключение составляла широкая красная полоса, она делила сферу на две половины. Чтобы участники могли ловко варьировать свои перемещения, в стенках сделали специальные выемки, за которые удобно хвататься свободной рукой. Шестнадцать светодиодных ламп, восемь видеокамер и два динамика были утоплены в обивку. Двери за спиной соперников закрылись. Флинт и Альяна подошли к центру, остановившись по разные стороны от красной полосы.

– Я вся во внимании.

– Борьба идёт до десяти очков. Тому, кто попал первым, присуждается балл. Если попадания случились с разницей менее четверти секунды, баллы присуждаются обоим. После каждого попадания нужно разлетаться по разные стороны от полосы и касаться стены. Тогда можно начинать новую атаку.

– Когда же наступит время чудес?

Альяна надела маску. Флинт сделал то же самое.

– Макс, запускай!

Под ногами и над головой раздался короткий глухой стук, после чего весь шар тихо загудел. Шпага и сами руки потеряли вес. Альяна медленно подняла их, и те словно поплыли в воздухе. В мышцах возникло странное ощущение пустоты. От волнения участился пульс. Девушка настороженно спросила:

– Что происходит?

– Начинаются чудеса. Мы в космосе.

Флинт шагнул вперёд, взял Альяну за талию и оттолкнулся от красной полосы. Оба медленно полетели вверх, игнорируя законы земного тяготения. Альяна задержала дыхание. Казалось, стоит сделать выдох – и сказка закончится, реальность вернётся вместе с внезапным падением. Девушка вытянула свободную руку над головой, чтобы избежать столкновения с потолком. Она коснулась неба ладонью. Движение вверх замедлилось, а затем и вовсе прекратилось. Флинт и Альяна зависли в невесомости посреди звёздной синевы.

– Ну как тебе?

– Мы… мы точно не упадём?

Вместо ответа Флинт упёрся остриём шпаги в стену и резко повернул корпус вправо. Пара закружилась в замкнутом пространстве этой маленькой вселенной. Время замедлилось. Небо стало ещё темнее. Лампы превратились в звёзды-гиганты, которые неслись по орбитам вокруг центра галактики, оставляя шлейф из белого холодного света. Перед глазами всё плыло. Альяна инстинктивно прижалась к Флинту, пьянея от дезориентации и восторга. И только широкая красная полоса напоминала об имитации космоса.

– Мы пришли смотреть романтику или экшн? – донёсся из динамиков недовольный голос Лайзы.

– Что ж, зрители ждут, – сказал продюсер.

– Ждут увидеть, как будет повержен их главарь?

– Ты ещё не стала их главарём.

Флинт и Альяна оттолкнулись друг от друга и поплыли в разные стороны.

– Готовы? – спросил Макс Рут, контролирующий сейчас не только работу антигравитационного аппарата, но и ход состязания.

– Да.

– Ещё бы!

– Тогда поехали!

Флинт и Альяна выставили шпаги вперёд, упёрлись ногами в пружинистую обивку и, придав себе ускорение, полетели к центру шара. Без опыта в фехтовании, да ещё в столь необычных условиях, они одновременно пропустили уколы, из-за чего Рут каждому присудил по одному очку. Оценив первую попытку, Альяна избрала выжидательную тактику. Девушка ловила момент, когда Флинт устремлялся к ней с очередной атакой. Он уже не мог изменить траекторию полёта, и Альяна, цепляясь за выемки в стене, смещалась в сторону его не вооружённой руки и оттуда совершала выпад. Поначалу это работало и принесло ей три очка подряд. Но Флинт не спешил сдаваться. Он освоился в невесомости и начал преследовать девушку вдоль стены бегом на корточках, контролируя скорость за счёт свободной руки и всё тех же выемок. Теперь уже отступающая Альяна раз за разом пропускала резкие выпады и атаки шпагой. Флинт вырвался вперёд на один балл. Из динамиков то и дело доносились выкрики нескольких голосов. Одни поддерживали продюсера, другие подбадривали девушку и советовали переходить к активным действиям. В итоге Флинт и Альяна решили искать удачу на встречных курсах. Флинт понимал, что у него солидное преимущество в длине рук, и намеренно через раз медлил с приёмом, позволяя Альяне отвести остриё его шпаги в сторону и нанести точный укол. Поддавки сделали счёт равным. Восемь на восемь. Девушка не возмущалась проявленной щедрости, а продюсер, вопреки собственным словам, не утратил интерес.

Соперники вновь заняли позиции по разные стороны от красной полосы. До победы каждому оставалось по два очка. Зрители снаружи открыто начали делать ставки. Кто-то включил нестареющий хит «Final countdown». Все предвкушали развязку. И она случилась. После команды «Поехали» Флинт и Альяна в семнадцатый раз устремились навстречу друг другу. Но через мгновение девушка отбросила шпагу в сторону. Флинт, размышлявший, забрать или отдать следующее очко, улыбнулся и тоже избавился от оружия. Они встретились в центре шара, взялись за руки и закружились в невидимом водовороте. Голоса снаружи умолкли. Лишь гул антигравитационного аппарата нарушал тишину.

– Предлагаю ничью, – прошептала Альяна, дразня тех, кто надеялся услышать личные признания.

– Предлагаю выманить у работников склада ещё пару шоколадных пирожных, – так же шёпотом сказал Флинт и снял маску.

Парочка благополучно выбралась из «волшебного шара», переоделась, поблагодарила всех за организацию состязания и направилась в кухню для работников телеканала «Т». Там на столе уже ждали две кружки зелёного чая и два тюбика. Девушка с хрустом открыла один из них и выдавила пирожное себе на язык. Её радовал не столько вкус лакомства, сколько необычная форма. Наблюдая за Альяной, Флинт чувствовал, что барьер, возникший при их первом знакомстве, преодолён. Он исправил ситуацию и сделал общение более открытым.

Через три дня Флинт и Альяна снова встретились. Свидание не включало в себя космические дуэли на лунных базах, но это не помешало продюсеру и его спутнице получить удовольствие от вкусного ужина и джазовой музыки в уютном заведении. А ещё через три дня Флинт улетел в Нью-Йорк…

– Сейчас мы уходим на короткую рекламу, после которой в нашей студии появится любимец Америки и всего мира, неповторимый Флинт Розвелл! Не переключайтесь.

Зрители в студии радостно закричали. Полная светлокожая женщина в синем костюме предложила двум хрупким девушкам освободить диван для гостей и направилась за кулисы.

– Очень рада снова вас видеть.

Талула улыбнулась той притягательной полногубой улыбкой, за которую вся страна любила её больше и гораздо дольше, чем самого Флинта.

– Взаимно, – ответил Флинт и поднялся с кресла. Рядом, прислонившись к стене, неподвижно стоял Ллойд.

– Я прочла список необходимых вопросов. Разбавлю их кое-чем от себя, но в целом будем придерживаться плана…

В кармане Флинта завибрировал мобильный. Звонил Аарон Вайсман.

– Прошу прощения. Нужно ответить.

Талула жестом показала, что на разговор у него есть две минуты, и пошла к зеркалу, подозвав к себе гримёра.

Флинт принял звонок.

– Слушаю.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Аарон.

– Я в порядке, спасибо.

– Хорошо. Надеюсь, ты помнишь, что и как должен отвечать толстушке. Мне недёшево обошлась её сговорчивость. Талула обещала не касаться щекотливых тем. И ты не делай глупостей.

– Я вас понял, – сухо согласился продюсер.

Он мысленно возмутился, что Вайсман решил поучать его за пару минут до эфира.

– Флинт, – Аарон интонацией выделил имя, – не подведи меня.

Последняя фраза по смыслу означала «не подведи себя». Перед поездкой Флинта в Азию Вайсман уже говорил нечто подобное, но сейчас, после всей безукоризненно выполненной работы, его слова ущемляли самолюбие. Ответом на них стало завершение вызова.

– Ну что же, друзья, встречайте! Флинт Розвелл!

Талула Раш зааплодировала вместе со зрителями в зале.

Флинт выждал пару секунд, поправил очки и походкой победителя направился в студию. Она представляла собой светлый зал с высоким потолком и стенами спокойного жёлтого цвета. Одну из стен украшали деревянные фигуры зданий, в которых сразу узнавался Нью-Йорк. На другой висел большой экран, выдававший название «Own opinion» («Личное мнение»). В центре студии стояли три тёмно-зелёных дивана. Напротив них расположились зрители, а также несколько операторов со съёмочным оборудованием. При появлении Флинта аплодисменты стали интенсивней и громче. Тот с улыбкой помахал рукой в одну из камер и подошёл к Талуле. Они обнялись, поцеловали друг друга в щёку и присели на центральный диван. После взаимных комплиментов Талула спросила:

– В следующую субботу стартует шестой сезон «Десяти жизней». Что нас ждёт?

– Нас ждёт удивительное и захватывающее приключение. И я сейчас сильно скромничаю. Несколько дней назад я лично опробовал испытания, придуманные для наших участников. Невероятные впечатления! Не хочу раньше времени раскрывать секреты, но знай: технологии, которые мы покажем, до сих пор считаются научной фантастикой.

– Интригует, – Талула опустила уголки губ, посмотрела в камеру и закивала головой. Затем продолжила: – Прогнозы уверяют, что новый сезон по популярности побьёт все предыдущие. Где ты черпаешь мотивацию? В чём твой секрет?

Выдав довольную и чуть смущённую улыбку, Флинт принялся отвечать заготовленными фразами о любви к работе и желании всё доводить до совершенства. Не забыл он похвалить и свой творческий коллектив.

– Неделю назад сюда приходил Ноа. Очень славный парень. Почему ты выбрал именно его? Нравится, как он поёт?

– А разве кому-то может не нравиться?! – Флинт несколько раз взмахнул руками, призывая зал очередными аплодисментами ответить на этот риторический вопрос. – Ноа спел для меня в Сингапуре, и я понял: его энергетика и харизма – то, что нам нужно. К тому же, все прошлые ведущие были американцами. Но у нас мировое шоу!

Далее началась стандартная телевизионная болтовня с шутками и рассказами весёлых историй, разбавленная дозами пиара «Десяти жизней» и призывом не пропустить первый выпуск, до которого осталось всего шесть дней. В непринуждённом ключе развлекая многомиллионную зрительскую аудиторию, гость и ведущая дотянули до следующего рекламного блока. Когда тот завершился, Талула перешла к серьёзным темам. Она поинтересовалась, удалось ли установить личности людей, причастных к взрыву в клинике «Longa Vivo», где на тот момент находился продюсер? Флинт ответил, что от полиции никакой информации не поступало, и принялся рассказывать урезанную историю о нападении в переулке, а также о чудесном спасении неизвестным Зорро. Талулу предварительно посвятили в детали тех событий, но, сделав обеспокоенное лицо, она стала задавать уточняющие вопросы, призванные вместе с готовыми ответами Флинта вызвать сопереживание и сочувствие людей у телеэкранов. Когда из темы выжали максимум, Талула перешла к главному:

– Флинт, – она сделала паузу, подчёркивая важность момента, – я хочу задать вопрос, который без преувеличения интересует всех людей на планете. В день взрыва ты озвучил мысль, что в будущем возможности «Longa Vivo» должны стать доступны каждому человеку на Земле. Твои слова воодушевили всех нас, вселили надежду. Скажи, у корпорации «Х» действительно есть ресурсы, чтобы сделать миру такой подарок?

В студии, как и положено в столь любопытный момент, воцарилась тишина. Несколько камер тут же сделали наезд крупным планом, взяли в кадр сомневающееся лицо продюсера. Переборов себя, Флинт принялся повторять заготовки Вайсмана. Что ляпнул те слова на эмоциях. Что до реализации подобной идеи ещё очень далеко. «Longa Vivo» не справляется с объёмами работ, а клиники, которые в ближайшие годы появятся в Азии, лишь укоротят очереди из клиентов, уже внёсших предоплату. И таких людей – три тысячные доли процента от общего населения Земли. Далее последовало разъяснение, почему невозможно производить препараты заранее и в глобальных масштабах…

Правда в словах Флинта умело перемешивалась с ложью. И в груди после каждой красиво подобранной фразы разрасталось паршивое чувство. По сути, он говорил семи миллиардам людей, что будет жить богато и очень долго, без болезней и старости. А они не будут. Потому что – нищеброды и неудачники, и относятся к низшей ступени эволюции. Их удел – работать до глубокой старости за еду и мелкие развлечения, ускоряющие приближение смерти. Чтобы современная экономическая система могла существовать. Чтобы Флинт и когорта избранных в полной мере наслаждались жизнью.

Параллельно с собственным голосом Флинт слышал голос Аарона Вайсмана. Навязчивый. Давящий. Он как тяжёлая гиря, золотой цепью прикованная к горлу продюсера. Но почему Флинта волнует судьба незнакомых ему людей? Им же плевать на его судьбу. Стоит завтра по телевизору показать нового героя – и большинство забудет про мистера Розвелла. Они любят образ, а не самого человека. Тогда почему Флинт так любит идею о целостности человечества? Идею, что все люди – нечто единое, большое. Живое. Не винтики в бездушном механизме, а клетки единого организма… Она оторвана от реальности, гротескна. Мир живёт совсем по другим правилам…

«… потому что те, кто их придумал, сами в душе давно мертвы».

И вопреки всему Флинт решил эти правила нарушить.

– Но! – выделил он, давая понять, что повествование не заканчивается, – у меня есть и хорошая новость! В скором времени мы запускаем проект «Добрые дела». Мы создадим специальный ресурс, куда люди смогут присылать информацию о том, как они делают мир лучше. Помощь нуждающимся, спасение животных, посадка деревьев, забота об экологии… В свою очередь, раз в три месяца мы будет выбирать наиболее впечатлившие нас поступки и награждать совершивших их людей услугами клиник «Longa Vivo», а также возможностью побывать на съёмках «Десяти жизней». Корпорация «Х» хочет стимулировать людей самим позаботиться о мире, в котором мы все живём. Хорошие дела должны идти от души. Мы же сделаем так, чтобы хорошие люди жили дольше.

Идея родилась у Флинта спонтанно. Как порыв, как протест. Заранее текст никто не писал, приходилось формулировать мысль на ходу. Не всё получилось гладко, не хватало конкретики. Но Флинт старался говорить уверенно. Потому что верил: Вайсман не сможет его наказать. Если самого популярного человека на Земле уволят после столь альтруистичного объявления – корпорацию накроет цунами критики, и количество платных подписок существенно снизится. Пока зрители любят образ Флинта, они будут его поддерживать. А после озвученной новости их обожание достигнет размеров солнца.

Флинт не собирался смеяться в лицо членам правления корпорации. В своей голове он уже спешно подыскивал аргументы, как новоиспечённый проект можно не только окупить, но и заставить приносить прибыль. Чистая прибыль – индульгенция для любых вольностей. Ну, почти. Приказ от вышестоящих инстанций запрещал продажу франшизы «Десяти жизней» в другие страны. А корпорация «Х» и так уже позволила себе разыгрывать услуги «Longa Vivo» среди простых зрителей.

Талула слушала Флинта и улыбалась своей фирменной улыбкой. Она не знала, что данное объявление – сплошная импровизация, и мысленно гневалась на тех, кто прислал ей неполный план диалога с продюсером. Но как опытная телеведущая, Талула прочувствовала, что нить разговора не рвётся, и когда Флинт замолчал, а овации и одобрительные возгласы в зале стихли, она сказала:

– Очень достойно. Очень. Я впечатлена. И потому мне ещё больше хочется узнать твоё мнение о таких потенциальных проблемах как перенаселение, нехватка еды, углекислый газ… Разве бессмертие человека – не гибель для человечества?

За последнее время тема с перенаселением не раз поднималась ведущими различных телеканалов. Простым людям пытались внушить, что долгая жизнь им попросту не нужна. Однако клиники «Longa Vivo» никто закрывать не собирался. Флинт знал, что Талула об этом спросит. И имел заранее утверждённый Вайсманом ответ. Но сейчас, слыша наигранную обеспокоенность в словах богатой упитанной женщины, он произнёс:

– Как же эгоистично и лицемерно звучит такой вопрос от человека, который сам является клиентом «Longa Vivo».

В голосе Флинта сквозило презрение. Талула опешила и на пару секунд «зависла». Зал удивлённо ахнул. Начались пересуды.

– Да как ты смеешь?! – наконец, возразила телеведущая и поднялась с дивана. – Что это? Очередная эксцентричная выходка от Флинта Розвелла?

– Всего лишь правда.

Флинт тоже поднялся и под разрозненные выкрики зрителей пошёл прочь из студии. Он не солгал. В образе доброй тётушки, помогающей слабым и обличающей лжецов, Талула в каждом выпуске «Личного мнения» старалась показать свою близость с простыми гражданами Америки. Однако Донован рассказал Флинту, что Талула уже прошла курс омоложения, эффект от которого приписала чудесам пластической хирургии. Флинт понимал, что сейчас совершил ошибку. Но иначе поступить он не смог.

Поездка в лифте представлялась добровольным заточением в тюремную камеру. Флинт решил идти пешком по лестнице. Ему хотелось движения, эмоции бурлили. В одно мгновение продюсер оказался чужим среди своих. Он то и дело ловил осуждающие взгляды работников телеканала, но упрекать словами никто не решался. Все помнили пресс-конференцию, где по лицу получил Итан Пфайффер. Ещё одной причиной был широкоплечий Ллойд. Пролёт за пролётом Флинт спустился в холл первого этажа телецентра. Каждый третий присутствующий обсуждал по мобильному горячую тему. У выхода стояли двое рослых охранников, препятствуя проникновению посторонних внутрь. Снаружи за стеклянными дверьми толпились журналисты различных СМИ. Они заранее подготовили вопросы, но теперь забыли про заготовки и жаждали первыми разузнать подробности насчёт «Добрых дел» и лицемерия Талулы.

В кармане завибрировал телефон. Вновь звонил Аарон Вайсман. Флинт понимал, на каких тонах пройдёт разговор, потому проигнорировал вызов и направился к выходу, приказав Ллойду идти впереди и отгонять навязчивую толпу. Сейчас меньше всего хотелось что-то кому-то объяснять.

– Когда вы запустите проект «Добрые дела»?

– У вас личные счёты с Талулой?

– Вы имеете доступ к спискам всех клиентов «Longa Vivo»?

Вопросы сыпались один за другим. Включенные диктофоны жадно ждали ответов. Мелькали вспышки смартфонов, в вечернем полумраке они сильно били по глазам. Ллойд раскинул руки, отстраняя журналистов, но в одиночку ему было не справиться. У припаркованного в стороне бронированного «Ленд Крузера» дежурил Данкан. Когда толпа ещё только собиралась, он вышел из салона, опёрся на багажник и, покуривая сигарету, принялся изучать людей и соседние автомобили. Сейчас он прицельно бросил окурок в урну и поспешил к напарнику. Вместе они создали коридор, по которому Флинт мог без помех дойти до «Ленд Крузера». Но тот неожиданно для всех рухнул на спину. Футляр с очками вылетел из кармана на тротуар. Одна пуля насквозь пробила Флинту правое лёгкое, другая проломила левую ключицу и застряла под лопаткой. Стреляли издалека и откуда-то сверху. Звуков выстрелов никто не слышал и потому не понял, что произошло. Через пару секунд на чёрном пиджаке стала заметна кровь.

– Всем отойти!

Данкан достал пистолет и огляделся по сторонам, пытаясь найти источник опасности. Ллойд присел и прикрыл собой лежавшего в шоке продюсера. Под костюмом телохранитель носил бронежилет.

– Дышите. Всё будет хорошо, – сказал ирландец спокойным басом.

Но следующая пуля угодила Ллойду в основание шеи, сломав позвоночник. Тот завалился поверх Флинта. Четвёртым выстрелом ранили в грудь одну из журналисток – женщину в белой стёганой куртке отбросило на стеклянные двери телецентра. Толпа рассредоточилась. Кто-то звонил в полицию, кто-то оперативно снимал страшные кадры. Случайные прохожие спешили убежать подальше. Охранники выскочили на улицу и принялись затаскивать раненую женщину внутрь. Тот, что повыше, получил пулю в бедро, но продолжил движение. Следующая пуля добила журналистку.

Данкан отскочил и укрылся за бронированным автомобилем. По углу обстрела он сумел определить, с каких зданий велась стрельба. Данкан видел ранение Ллойда: напарнику уже не помочь. Но что с продюсером?

Флинт пошевелил правой рукой, затем начал просовывать её между собой и лежавшим сверху Ллойдом. Он хотел достать пистолет, спрятанный у того в кобуре под мышкой. Перед глазами всё кружилось от удара затылком об асфальт и от двух внутренних кровотечений. Флинт закашлял, губы запачкались алой краской. Кровь заливала лёгкое. Схватив рукоятку пистолета, второй рукой он попытался приподнять телохранителя, чтобы вытащить оружие. Но тут же застонал от боли – о себе дала знать раздробленная ключица и разорванные ткани. К тому же стокилограммовое тело легло сверху самым неудобным образом. Флинт взглянул влево. Там упал ещё один журналист. Мужчину-мексиканца ранили в плечо.

Продюсер ощутил резкий толчок в живот. Зоркий снайпер заметил движение рук и выстрелил в Ллойда, пуля застряла у того в тазобедренном суставе. Возьми стрелявший на двадцать сантиметров ниже, он бы лишил Флинта его мужского достоинства. Требовалось как-то подниматься. Но как?

На помощь пришёл Данкан. Он в три прыжка подскочил к лежащему Флинту, скинул тело напарника и за руку потащил продюсера к автомобилю, стараясь быстрее укрыть его голову за бронированным кузовом. Данкан не сразу заметил, что этой рукой Флинт держит пистолет. Подтащив его к правой стороне «Ленд Крузера», он распахнул заднюю дверь и, не церемонясь, забросил корчащегося в мучениях Флинта в салон. Затем открыл переднюю дверь и через пассажирское место перебрался к водительскому. Рыкнул мотор. «Ленд Крузер» сдал назад, после чего влился в поток машин.

– Не вздумайте умирать! – потребовал Данкан, будто это целиком зависело от желаний Флинта. Он поглядывал на продюсера в зеркало заднего вида и не замечал движения.

– Не буду.

Флинт снова закашлял кровью. Он бы рад подняться и сесть, но Данкан уложил его на спину так, что голова оказалась за водительским местом. Боль от сломанной ключицы и треснутой лопатки не позволяла опереться на левую руку, правой же Флинт всё сильнее сжимал рукоятку пистолета. Он не понимал, для чего ему сейчас оружие, но не отпускал пистолет, словно это «ключ жизни», что красовался на билбордах, рекламировавших его шоу.

Данкан выкрутил руль вправо. Внедорожник всё дальше уходил от домов, чьи крыши занял враг. Телохранитель всматривался в зеркала заднего вида, наблюдая за автомобилями, что двигались следом. В какой-то момент он гневно выругался и полез в карман за мобильным, но не нашёл. Похоже, потерял, когда тащил продюсера к машине или загружал в салон.

– В чём дело? – устало спросил Флинт.

– Серый «Форд Мондео». Стоял неподалёку от телецентра ещё до нашего появления. Сейчас едет за нами.

В ста пятидесяти метрах находился перекрёсток. Горел жёлтый. Идущие впереди автомобили начали сбавлять скорость. Данкан достал из-за пазухи ствол.

Скинув ноги на пол, Флинт подсунул под бедро пистолет Ллойда и вцепился освободившимися пальцами в кожаную обивку сидений. Он пытался подтянуть себя и подняться, но боль в раненом теле сковывала движения. Силы таяли на глазах. Одной рукой не справиться. Флинт повернулся на бок, лицом к спинке сидения, и подтянул ноги. Затем повернулся ещё и лёг на живот. Лишь сейчас он смог опереться на правые конечности, подняться и сесть на колени. Пистолет вновь оказался в его руке.

Поглядывая на продюсера, размазывающего кровь по дорогой чёрной коже, Данкан медленно вжал в пол педаль тормоза. «Ленд Крузер» остановился. Впереди и сбоку стояли «БМВ», «Доджи», «Крайслеры», «Кадиллаки». Позади светил фарами полосатый «Мини Купер», за ним – серый «Форд Мондео». Водительская и пассажирская двери открылись. Из автомобиля вышли двое мужчин с ружьями «Remington 870», прошли вдоль «Мини Купера» и, не обращая внимания на окружающих, выстелили в заднее стекло «Ленд Крузера».

Громкий удар. Флинт инстинктивно отпрянул назад, соскользнул с сиденья и повалился на пол. Мощности ружей хватило, чтобы пули оставили на сорокамиллиметровом стекле небольшие трещины. Неизвестные выстрели вновь. Затем ещё и ещё…

Флинт медленно поднял руку, направив пистолет между подголовниками в один из размытых силуэтов. Сердце неистово билось. Он уже не видел стекла и того, что после шестого залпа три трещины слились в одну. В голове грохотали взрывы, перед глазами проносились лица отца, Ллойда, Альяны, Вайсмана… Флинт перестал чувствовать боль и уже смирился с мыслью, что этот день станет для него последним. Создатель «Десяти жизней» вот-вот израсходует последнюю жизнь. Но перед смертью он должен нажать на курок. Должен расквитаться.Должен…

В следующую секунду рука Флинта безвольно опустилась на окровавленное сидение. В глазах потемнело…

глава 5

– Пить…

Просьба хриплым голосом вырвалась из пересохшего рта Флинта. Под языком, на нёбе и стенках горла скопилась слизь, вызывая мерзкие ощущения. Продюсер попытался поднести руку к лицу, желая пальцем очистить ротовую полость, но быстро понял, что не получится – фиксатор плеча оберегал прооперированную ключицу от лишних движений, а игла от капельницы проникала в сгиб локтя.

Альяна отвлеклась от лэптопа, поправила свой белый халат и встала с кресла. Налив из графина в бокал немного воды, она подошла к кровати напоить Флинта, но тот отрицательно поворочал головой на подушке.

– Я сам… – так же хрипло произнёс он и поднял другую руку. В присутствии этой девушки Флинт меньше всего хотел выглядеть беспомощным, что казалось смешным, учитывая его общее состояние.

– Не спеши. Маленькими глотками… – Альяна направилась к двери, открыла и сообщила кому-то в гостиной: – Он пришёл в себя.

Оглядевшись, Флинт поставил бокал рядом с собой так, чтобы не разлить, и потянулся к тумбочке. Приходилось терпеть боль в пробитой груди ради возможности взять пару салфеток. Он небрежно сложил одну из них в несколько раз, удалил часть слизи изо рта, после чего завернул всё в другую салфетку.

Красно-чёрные шторы были отдёрнуты, дневной свет наполнял комнату через большое витражное окно. Глянцевый потолок бликовал, по центру и с каждого угла свисали серебристые светильники в форме больших равнобедренных шестиугольников. Матовые синие стены украшали две квадратные картины в стиле абстракционизма. Первая демонстрировала нечто похожее на старинный паровоз, залитый лучами алого треугольного солнца. На второй картине мужчина, собранный из чёрных ромбиков, зашёл по пояс в море клякс, из-за чего несколько ромбиков стали красными, а часть клякс рядом с ним потемнели. Напротив кровати стояли широкий чёрный комод с множеством разложенных на нём медицинских принадлежностей и большое кресло, обтянутое красной атласной тканью.

Флинт сделал несколько маленьких глотков и с облегчением вздохнул. Он уже и не мечтал увидеть свою спальню.

В комнату вошёл Донован в непривычных для него футболке и джинсах.

– Ни дня без приключений, – озвучил он шуточный девиз Флинта. – Как себя чувствуешь?

– Почему я жив?

– Данкан доставил тебя в больницу и сообщил, где вы находитесь. Не забудь отблагодарить парня деньгами. Он мог и не стараться, – Дон ухмыльнулся и нахмурился одновременно. – Пока врачи вытаскивали пули и откачивали кровь из лёгкого, я поднял наших нью-йоркских спецов из «Эл Ви» и заставил срочно готовить всё необходимое. Вайсман ворчал, но я убедил его, что когда мы спасём Флинта Розвелла, тот одумается… В больнице сказали, шансы твои невелики. Но ты жив и скоро встанешь на ноги. Благодаря нам.

Альяна перекрыла капельницу и отсоединила трубку от иглы, точащей из вены Флинта. Затем вставила шприц и медленно ввела некую желтоватую жидкость. Закончив, девушка отлепила фиксирующий пластырь, вынула иглу, приложила ватку к месту прокола и прилепила её тем же куском пластыря.

– Уже седьмая инъекция, Маклауд, – сказал Донован.

– Какой сегодня день?

– Вторник.

– Как я оказался дома? – Флинт хотел восстановить картину произошедших с ним событий.

– Я прилетел и забрал тебя.

– А как же политика компании и неуважение к другим клиентам? – эти аргументы Флинт приводил на пресс-конференции, возражая Итану Пфайфферу.

– Плевать. Флинт Розвелл – символ исполнения мечты для многих жителей Земли. Корпорация «Х» пошла на такой шаг, чтобы открыто выразить свой протест террористам, а также заявить о новом способе ускоренного создания препаратов. Мы против насилия и никому не позволим убить мечту… В сложившейся ситуации это прокатит. А летать в твоём состоянии не так опасно, как оставаться в больнице, о пребывании в которой тут же узнали все, – Донован указал рукой в сторону приоткрытой двери, ведущей в гостиную. – Слышишь?

Лишь сейчас Флинт обратил внимание на доносившиеся оттуда мужские голоса и другие посторонние звуки.

– Кто там? Адвокаты Талулы?

Дон рассмеялся.

– Нехило ты меня подставил, дружище. Нет, там хорошие парни клеят на окна специальную плёнку. Новейшая разработка, в разы лучше предыдущих версий. Противоосколочная. Остановит любые пули. Позже её наклеят во всех комнатах. Но ничто не бесплатно, готовь ещё деньжат. И не торчи на террасе. Про выход из дома вообще забудь.

– Мне нужно заниматься седьмым сезоном.

– Не нужно.

– Уволили? – с сомнением спросил Флинт. Он верил, что до крайних мер не дойдёт.

– Отправили на больничный. Полежи, подлечись. Подумай над своим поведением. Здесь тебе не в кого бросаться громкими обвинениями. Альяна и её сменщица обеспечат должный уход.

– Куда делись те двое, с ружьями?

В памяти Флинта всплыла картина, на которой его рука держит пистолет, направленный в сторону размытого силуэта.

– Одного уложил Данкан. Он понял, что заднее стекло не выдержит, и вышел из автомобиля… Второй начал отстреливаться, прячась за другими машинами. Но патроны заканчивались, а полиция уже подъезжала. И он пустил себе пулю в подбородок… из ружья двенадцатого калибра, – Донован сделал акцент на этом уточнении. – Представляешь, что увидели случайные свидетели?

Флинт представил… и тут же решил забыть. Дневное небо помогло развеять картину «головодробительного» суицида. Флинту не было жаль того, кто пытался его убить. Просто сейчас меньше всего хотелось думать о смерти.

– Кто они?

– Военные. У обоих – рак. Как я понял, никто не помог им с лечением. Но нахрена других убивать?! – Донована тоже беспокоила возникшая ситуация. Помимо друга, жертвами могли стать его родственники и он сам. – На крышах найдены винтовки, из которых тебя подстрелили. Армейские. Кстати, в Европе арестованы трое причастных к взрыву в Мадриде и убийству победителя «Десяти жизней». Как его там… Рочестер. В новостях пока молчат, но мне сказали, они тоже военные.

– Из армии США?

– Вроде бы. Я не могу знать всего в режиме онлайн. Из ублюдков выбьют нужную инфу. Пытки сделают своё дело.

– Что насчёт тех, кто гнался за мной после бара?

– Ничего. Митчелл может что-то утаивать, но пока никаких ниточек, ведущих к сообщникам или к твоему спасителю.

Донован и Флинт задумчиво замолчали. Образ врага начинал вырисовываться, но пока лишь мелкими штрихами. Организованность, с которой удалось осуществить убийства победителей шоу и взрывы КПП клиник, говорила, что за простыми солдатами стоял кто-то более умный и могущественный.

Слова Дона напомнили Флинту о незнакомце в маске Ретта Батлера. Подозрения в его причастности к террористам казались глупостью, ведь именно «Батлер» спас продюсера от подонков. Он никак не мог знать, в какую сторону побежит Флинт, стараясь скрыться от преследования, где именно споткнётся и упадёт. И он бы спокойно ушёл без каких-либо договоров, не прояви Флинт настойчивость в своём желании отблагодарить.

Темы разговора сменились, стали более лёгкими. В ожидании, пока парни в гостиной доклеят плёнку, Донован активно шутил, а также расспрашивал, как чудесно Альяна и Флинт провели время в «космосе». Он не стеснялся быть непосредственным в присутствии подчинённой, потому что давно забыл это нелепое чувство. Когда работа в гостиной завершилась, Донован забрал пробы крови Флинта и вместе с мастерами покинул квартиру. Остальными комнатами те займутся завтра. Беспокоиться о визите нежелательных гостей не приходилось – Данкан и ещё четыре человека охраняли дом, дежуря на улице, в фойе и на этаже. О самочувствии Флинта позаботится Альяна, которая на ближайшие сутки останется здесь.

Девушка дала ему успокоительное. Продюсер смог забыть о тревожных мыслях и заснуть.

– Я нахожусь у церкви пресвятой девы Марии в Нью-Йорке, – сообщил кудрявый брюнет Майкл Реджино с экрана компьютера.

Альяна поставила лэптоп на кровать и подложила ещё одну подушку под голову Флинта. Она хотела, чтобы тот посмотрел сюжет, появившийся на «YouTube» четыре часа назад. Девушка присела рядом. Тонкий, сладковатый аромат её духов дразнил, завлекал, игриво убеждая перевести взгляд на восточную красавицу. Флинт улыбнулся. Если он и представлял Альяну на кровати в своей спальне, то в вечернем наряде, а лучше – без него. Полумрак, звон бокалов, приятная музыка. В фантазиях Флинт не мучился от двух лишних дырок в теле, и для такого случая нашлось бы занятие поинтересней, чем просмотр новостных сюжетов.

– Как вы видите, – вещал Майкл, – люди продолжают нести Всевышнему цветы, свечи и свои молитвы о скорейшем выздоровлении Флинта Розвелла. Подобное происходит по всей стране. Общество шокировано подробностями жестокого и циничного преступления, при котором этот всеми уважаемый человек чудом остался жив. Кто-то приходит в церковь во время обеденного перерыва, другие спешат сюда после работы. Даже Талула Раш, несмотря на недавний скандал, приезжала и помолилась о здоровье мистера Розвелла…

За спиной Реджино мужчины, женщины и дети с цветами вереницей заходили в молитвенный зал через распахнутые двери. Большинство скамеек уже были заняты. У алтаря маленькие огоньки сотен свечей сливались в единое яркое пламя.

– Добрый вечер. С вами Джереми Гиллард, и я нахожусь в пригороде Нью-Дели. Позади меня возвышается статуя индуистского бога Вишну. Индийцы и гости этой замечательной страны несут ему гирлянды цветов и свои молитвы о благополучии Флинта Розвелла, пребывающего в тяжёлом состоянии после дерзкого покушения, совершённого в минувшее воскресенье…

Сюжет содержал ещё четыре включения из разных стран, где люди молились богам о здоровье известного на весь мир продюсера. Видео тронуло Флинта, и в то же время огорчило. Когда на экране появилась кнопка «Повторить», он с грустью сказал:

– Ни одного слова о Ллойде и других погибших…

– О них мельком упоминали. Но в основном говорят о тебе. Твои дела нашли отклик в сердцах людей.

– Отклик с запахом порохового дыма… – мрачно пошутил Флинт. – И так по всем каналам?

– Почти.

– Мда…

– Что?

– Похоже, кто-то подхватил идею Донована и использует меня как приманку.

– С чего ты взял?

– Посуди сама. СМИ провоцируют террористов. Они не упоминают убитых, ведь убитые – это успех врага. А живой Флинт Розвелл – их неудача. И так много говоря обо мне, телекомпании стараются задеть чьё-то эго, чтобы террористы снова попытались меня убить и тем самым подставились.

– Похоже на паранойю, – заметила Альяна.

– Возможно.

– Почему же они не поставили тебя в известность?

– Я был в отключке. А новости должны выходить каждый день. Да и кто я такой? Спецслужбам безразлично моё мнение… Пусть так. Лишь бы всё скорее закончилось.

– Но преступники не глупы. Они могут начать убивать назло.

– На войне всегда гибнут невинные…

Альяна решила включить что-нибудь развлекательное и потянулась к лэптопу. Рукав на её правой руке задрался. Флинт заметил на запястье девушки округлый выступ диаметром в один дюйм.

– Что-то не так?

Альяну смутил неприятно удивлённый взгляд Флинта, у которого перед глазами возникло самоуверенное лицо Саймона Кларка. Он еле сдержался, чтобы не выругаться насчёт чипов и «DRH» в целом.

– Зачем он тебе?

– Кто?

– Чип.

Альяна посмотрела на свою руку:

– Все рядовые сотрудники «Longa Vivo» в США, Англии и Канаде обязаны иметь CAS-чипы. Таковы правила.

– Обязаны? Вас же не показывают на весь мир. Между «Х» и «DRH» есть ещё договорённости?

Альяна хотела улыбнуться, но, понимая, что Флинт спрашивает на полном серьёзе, спокойно ответила:

– «Longa Vivo» поставляет для «DRH» гель, исключающий отторжение имплантата, а разрез полностью заживает за полтора часа. Аналогичный препарат, но в виде инъекций, применяли и к тебе. В свою очередь, «DRH» снабдила чипами медперсонал клиник. «Longa Vivo» – огромный бизнес. Корпорация хочет знать, где бывают её работники, живут ли они по средствам. Кто-то ведь может воровать компоненты лекарств или тот же гель для продажи. Некоторых уже похищали для синтеза лекарств в подпольных лабораториях. Поэтому нас и обязуют носить чипы, не посвящают в тайны создания препаратов и каждые пять лет дают бонусы. Так корпорация стимулирует персонал хранить верность.

Флинт вспомнил слова Саймона Кларка, что «DRH» и «X» давно сотрудничают. Тогда он не обратил на них внимания, считая, что Саймон говорил о чипах для американских участников «Десяти жизней». И хотя Альяна озвучила весомые аргументы, сознание Флинта отторгало их словно инородный предмет без волшебного геля.

– Ты слишком предвзят. Мировой заговор, тотальная слежка… Если человек не нарушает закон, у него нет повода беспокоиться, что «Большой брат» знает, где тот находится, куда тратит деньги. Ты разве преступник? Ощущаешь на себе конкретные, осязаемые неудобства от такого контроля?

– Когда исчезнут бумажные деньги, всё, что имеют простые люди, станет принадлежать чиновникам и банкам. Они смогут сколько угодно повышать налоги, пошлины, штрафы и тут же списывать их со счетов граждан. А если счёт пуст, легко отнимут имущество, ведь бюрократия также уйдёт в виртуал. За любое перемещение средств будет взыматься комиссия. Некоторые банки уже берут. А ещё нам навяжут дополнительные услуги, заставят покупать те или иные товары. Начнётся самый масштабный и беспрерывный грабёж населения в истории. Ну что, тянет на осязаемые неудобства?

– Допустим, всё так, – предположила Альяна, поразмыслив. – Это должно заботить меня и других. Но разве у тебя есть причины опасаться такого будущего? Твоя речь хорошо поставлена, ты богат и известен на весь мир. Флинта Розвелла любят большинство американцев. Иди в политику. Примеров достаточно. Так ты не только защитишь свой кошелёк, но и получишь шанс повлиять на ситуацию в целом, помочь нам всем.

Флинт вздохнул:

– С такими взглядами мне не дадут стать серьёзным политиком. Конгрессмены продвигают идеи тех, кто хочет ещё больше денег. То есть банкиров… Ты спрашиваешь, преступник ли я? Преступники – те, кто под видом удобства и безопасности отнимают у людей деньги и само ощущение свободы. Мой кошелёк выдержит любой грабёж. Просто я не хочу принадлежать к их числу.

– А разве можно что-то изменить иным способом? У тебя есть лишь теория. Да и каждый, кто примерит на себя роль Мессии, будет распят.

– Тут ты права… – Флинт понимал, что критикует, не имея конструктивного предложения для решения проблемы.

– Власть всегда принадлежала тем, кто обладал силой. Но я воспитывалась в патриархальной семье и не привыкла оспаривать решения сильных мужчин. Не мне с ними бороться, – видя задумчивый взгляд продюсера, Альяна добавила: – Что бы ты ни решил, не рискуй понапрасну. У Флинта Розвелла и так хватает врагов.

Среда прошла в скучном постельном режиме с уколами и капельницами. Понимая, что время не перемотать вперёд, Флинт принялся смотреть старые комедийные сериалы. Тяжёлая еда категорически не лезла в горло, и он попросил Альяну выжать свежих соков. Девушка не противилась выполнять его пожелания, несмотря на то, что уже сутки не спала. Флинт был ей очень благодарен, но ощутил психологическое облегчение, когда вместо Альяны на пост медсестры-сиделки заступила светловолосая француженка по имени Мишель. Флинт испытывал дискомфорт каждый раз, когда Альяне приходилось менять ему «судно». С посторонним человеком такие моменты проживать намного легче.

К вечеру сериалы осточертели, но тем для долгих разговоров с новой сиделкой не находилось. Флинт взялся за чтение. Концентрации хватило на час. Отложив книгу, он заметил, что болевые ощущения в области груди и плеча ослабли. Флинт спросил насчёт обезболивающего, но Мишель сказала:

– Всё дело в лекарствах «Эл Ви».

Ещё вчера продюсер скептически относился к словам, что «чудесные препараты» за десять дней полностью залечат его раны. Но прошло всего трое суток, и если не ложиться на бок, боль практически сошла на нет.

– Лекарства влияют на ДНК? Могут ли у постоянных клиентов «Эл Ви» через два поколения родиться бессмертные дети?

– Такая теория существует, но пока ничем не подкреплена.

Будучи полным профаном в генетике, Флинт решил не развивать эту тему.

В четверг мастера пришли клеить плёнку на окна в оставшихся комнатах. К тому времени продюсер уже поднялся с кровати и самостоятельно передвигался по квартире. Он с подозрением наблюдал за незнакомцами. Доверие к людям сильно упало, и мысль о врагах, проникших на его территорию, заставляла раз за разом возвращаться и следить за их работой. Наконец, Флинт устал от своей паранойи, уселся в кресло рядом со столом-камнем и начал мониторить новостные ресурсы. Прошло уже несколько дней, но информации о террористах появилось крайне мало. Названивать Доновану Флинт не стал. Если выяснится нечто важное, тот наверняка сообщит сам.

Вскоре парни ушли, комнаты после их работы подверглись проверке на наличие жучков и взрывных устройств, а француженку Мишель вновь сменила Альяна. И когда Флинта пришла навестить Линда, дверь открыла именно она.

– Добрый день, – поздоровалась Линда и улыбнулась незнакомке.

– Здравствуйте. Вы кто?

– Ассистент мистера Розвелла. А вы?

Ещё в начале своего сегодняшнего появления Альяна скинула верхнюю часть рабочего костюма, оставшись в красной блузке с коротким рукавом и белых брюках. Волосы она распустила. В образе роковой красотки не так явно просматривался медработник, и вопрос был уместным, учитывая, что Линда могла по пальцам пересчитать всех более-менее близких Флинту людей.

Альяна перевела взгляд на дежурившего в коридоре Трэвиса – широкоплечего телохранителя с кобурой на поясе. Тот развалился на небольшом диванчике, рядом лежала рация. Трэвис жестом подтвердил слова гостьи.

– Его друг, – через паузу ответила Альяна, сделала шаг в сторону и предложила Линде войти.

Девушка переступила порог, расстегнула пуговицы на дублёнке и сняла ботильоны. Сидевший в глубине гостиной Флинт широко улыбнулся. Пусть он и не рассматривал Линду как возможную пассию, всё равно обрадовался её приходу. Во взгляде Линды же читалась не просто радость, а настоящее счастье оттого, что её возлюбленный остался жив и шёл на поправку. Альяна заметила этот взгляд и скривила губы. Но затем направилась в кухню и взяла с полки ещё одну кружку. Принялась разливать чай.

– Как вы себя чувствуете?

Линда присела по ту сторону стола-камня. Ей хотелось рассказать о страхе, который она испытала, узнав о покушении. Хотелось, чтобы Флинт понял, насколько сильно его помощница испереживалась за последние дни. Но большой серый камень – как символ барьера, что возник между Линдой и Флинтом после поездки в Сингапур. И девушке приходилось держать себя в руках.

– Как швейцарский сыр, – озвучил Флинт избитую шутку, не улыбаясь. У него тоже хватало переживаний, коими он мог бы поделиться, но не стал. – Мне намного лучше.

– Вам что-нибудь нужно?

– Нет, спасибо. Всё нормально. Как дела у тебя?

– Сегодня приходил Альфред Киммих с охранником и двумя неизвестными мне мужчинами. Требовал запасной ключ от вашего кабинета. Я не дала и заслонила собой дверь. Но незнакомцы силой выставили меня с этажа. Киммих пригрозил, что ещё одна выходка – и могу больше на работе не появляться. Я не знаю, ломали они дверь или чем открыли. Мне идти в полицию?

– Эпизод наверняка вырежут из видеозаписей. Да и чёрт с ними. Пусть роются. Не наживай неприятностей.

Подошла Альяна. На небольшом подносе она принесла три кружки зелёного чая и блюдце с лимонными тарталетками. Поставив поднос на стол, Альяна заботливо подала одну кружку Флинту, другую взяла сама и присела в кресло рядом с ним.

– Угощайтесь.

– Спасибо, – вежливо ответила Линда, но так же взяла лишь кружку с чаем.

Наступила тишина. Девушки оценивающе посмотрели друг на друга. Теперь уже каждая поняла: Флинт как мужчина не безразличен им обеим. Линда смирилась со статусом отвергнутой женщины, но если раньше считала, что Флинту просто не нужны отношения, то сейчас лицом к лицу встретилась с той, ради кого её отвергли. Как давно он познакомился с этой особой? Насколько у них всё серьёзно?.. Альяна ненавязчиво демонстрировала потенциальной сопернице, что она ближе Флинту, чем его ассистентка. Заняв соседнее кресло слева, девушка положила руку на правый подлокотник и закинула левую ногу поверх правой.

Флинт кожей ощутил повисшее в воздухе напряжение. До сегодняшнего дня он не задумывался о том, что подобная ситуация может возникнуть. Ему действительно нравилась Альяна. Красивая, уверенная в себе, не прибегавшая к явному или скрытому манипулированию даже в мелочах. Она не старалась быть навязчивой, сладкой, слишком хорошей. Флинт знал Альяну совсем недолго, но ей незачем лицемерить ради «кусочка бессмертия». Линде же он однозначно дал понять: рассчитывать на взаимную любовь бессмысленно. И Флинт знал, что тем самым сильно обидел свою помощницу. Но он не хотел, чтобы Линда чувствовала себя посторонней в его присутствии. Она – одна из немногих, кому Флинт доверял.

– Вы уже познакомились? – вопрос адресовался обеим девушкам.

– Не совсем. Линда.

– Альяна.

– Вы очень красивая.

– Спасибо, – дополнением к ответу стал лёгкий благодарный кивок.

– Вы врач?

– Вы хотите знать, есть ли у меня повод находиться рядом с Флинтом помимо исполнения профессиональных обязанностей?

Альяна понимала, куда ведёт Линда, и переформулировала вопрос, избавляя себя и других от недосказанности. Сама того не зная, она задела её самолюбие. Линда никогда не называла Флинта по имени, кроме того единственного раза, когда призналась ему в любви на яхте Марвана Эль-Хадиди и не получила взаимности.

– Хочу.

Девушка не подала виду. Всегда робкая в общении с Флинтом, она старалась выглядеть сильной в глазах той, кого предпочёл мужчина её мечты.

– Линда, – Флинт отрицательно покачал головой, говоря тем самым, что не стоит развивать тему. Он смотрел в это хорошенькое личико, в давно знакомые, преданные глаза, и сам не понимал, почему не испытывает физического влечения к Линде, не заглядывается на неё при каждом удобном случае и даже в мыслях не пользуется её влюблённостью. Она мила, воспитана и ухожена, но…

Флинт ощутил на себе ещё один женский взгляд. Он повернул голову и встретился глазами с Альяной. Её длинные густые ресницы были вратами в новый непознанный мир, приоткрытый лишь ему одному. Роскошные чёрные волосы спадали с плеч, окаймляя овал смуглого лица. Чувственные губы обольщали без какого-либо кокетства. Красота Альяны манила, и Флинт не мог отказать себе в удовольствии сблизиться с девушкой, так награждённой природой.

Альяна ждала ответа на тот же переформулированный вопрос. В культуре, где она росла и взрослела, женщинам всегда важно знать, насколько серьёзны намерения мужчины. Флинт понимал, что сейчас дистанция между ним и Линдой станет ещё больше. Но ситуация требовала расставить всё по местам. Промолчать, уйти от ответа, стараться сгладить углы значило повести себя как мальчик.

– Я отправила вам на почту список всех поступивших звонков, а также ответы от поставщиков электроники для седьмого сезона.

По взгляду, каким её возлюбленный смотрел на Альяну, Линда всё поняла и намеренно не позволила Флинту начать. Быть сильной до конца не получилось. Она поставила кружку на стол и поднялась с кресла.

– Выздоравливайте. Я проведаю вас на следующей неделе.

– Спасибо, – чувствуя, что теряет нечто ценное, продюсер встал, чтобы самому проводить свою ассистентку. – Уже в среду вернусь на работу.

Линда ушла. Несколько секунд Флинт наблюдал, как она ожидает лифт, заходит внутрь кабины, нажимает кнопку первого этажа и исчезает за двумя серыми створками. Затем подмигнул Трэвису и закрыл дверь. Флинт понимал, что тосковать из-за принятого решения попросту глупо.

Когда он вернулся вглубь гостиной, Альяна спросила:

– Что у вас с ней?

Голос звучал мягко, неконфликтно.

– Ничего.

Флинт наивно надеялся, что щёлкнет замок, и ситуация сама себя исчерпает.

– Но тебе нравится присутствие рядом влюблённой женщины, перед которой нет никаких обязательств?

– Я не увольняю людей только из-за того, что они испытывают ко мне чувства.

Флинт злился, только не знал, на кого именно.

– Я не намекала на увольнение Линды. Я спросила о тебе.

– И что даст мой ответ?

Девушка медленно подошла к продюсеру и коснулась ладонью его груди.

– Я лишь пытаюсь понять, насколько близкой могу тебе стать.

Флинт одной рукой обнял Альяну за плечи и поцеловал в губы. Неторопливо. Нежно. Чувственно. Так, как не целовал никого уже очень давно. Наслаждаясь каждым мгновением. Он не попытался сменить некомфортную тему. Он ставил точки во всех повисших вопросах.

В пятницу вечером Флинту позвонил Донован:

– Одевайся. Заеду через полчаса. Прокатимся.

– Про выход из дома мне пока нужно забыть, – отчеканил Флинт, памятуя о данном ему три дня назад наставлении.

– Со мной можно.

– Но тут Мишель…

– Она уже сделала последнюю на сегодня инъекцию, отправляй её домой. Анализы у тебя хорошие. И на горшок сам ходишь.

Донован приехал на бронированном, полностью тонированном «Ленд Крузере» чёрного цвета с номерами штата Южная Дакота. Позади ждал ещё один точно такой же внедорожник. Когда Флинт забрался в салон, Дон с любопытством посмотрел на друга. Даже при тусклом освещении он заметил, что тот выглядит намного здоровее и бодрее, чем во вторник.

– Что?

– Чёрт, урна с твоим пеплом уже могла покоиться на полке в моём кабинете.

– Надеюсь, не с дурацкой расцветкой?

– Как насчёт розовой?

Дон нажал на педаль газа. «Ленд Крузер» сорвался с места, второй автомобиль последовал за ним.

– Кто там? – спросил Флинт, глядя в зеркало заднего вида. Водителя и пассажира на переднем сидении скрывала тонировка.

– Те, кто начнут отстреливаться, если на нас нападут. Не поднимать же Данкана с его удобного диванчика.

Донован включил музыку, сделал звук погромче и замолчал. Флинт не стал больше ни о чём расспрашивать и уставился в окно.

Прошёл месяц со дня пресс-конференции, посвящённой окончанию пятого сезона «Десяти жизней». Как всё изменилось, сколько всего произошло с тех пор. Месяц назад Флинт мог свободно разгуливать по улицам, зайти в любой магазин, в любой бар. Теперь ему приходилось разглядывать прохожих и витрины, сидя внутри бронированного автомобиля. Это уже не дополнительная предосторожность, а необходимость, новый уклад жизни. Он раздобыл счастливый билет, но в волшебную страну отправился под залпы из боевого оружия. Он превращался в «долгожителя», который вынужден прятаться. Другие «долгожители» тоже начнут отгораживаться от простых смертных. Охраны больше, стёкла толще, броня прочнее. Вот они, подводные камни мечты, симптомы глобального раскола.

Донован вывернул руль вправо и припарковал автомобиль под знаком «Стоянка запрещена». Все разрешённые места для парковки были заняты. Выключив музыку и заглушив мотор, он вновь посмотрел на Флинта и без шуток спросил:

– Ради чего ты рушишь свою жизнь?!

Формулировку Дон подобрал так, что любой ответ на вопрос автоматически терял значимость. Флинт не ответил и перевёл взгляд на зеркало заднего вида. Водитель второго «Ленд Крузера» так же наплевал на правила и припарковался в запрещённом месте.

– Думаешь, если все получат доступ к нашим лекарствам, проблемы в мире исчезнут, все заживут беззаботно и счастливо?.. Нет! Убийцы, насильники, грабители, барыги никуда не денутся. Только в фильмах герой идёт на преступление, чтобы спасти жену или ребёнка. В реале люди творят зло, потому что это часть их сущности. Потому что они такие. Нет проступков, есть только поступки. Чёрт, ты был журналистом и лучше меня всё знаешь.

– На насильников и других ублюдков мне плевать, даже если Митчелл без суда начнёт их отстреливать. Но не все готовы насиловать, убивать или грабить. Я лишь пользуюсь своим положением, чтобы дать людям то, чего сами они никогда получить не смогут.

– Положением?! Ты уже отстранён! Думаешь, Флинта Розвелла не уволят, потому что он кумир миллионов? Да хрен с ней, с работой. Твоих денег хватит лет на триста. Но без расположения Вайсмана ты столько не проживёшь! Я едва уговорил его тебя спасти. Я сам рискую всё потерять, когда завожу подобные споры. А ведь у меня есть дочь. И если мы окончательно его выбесим, нас вычеркнут из списков и не позволят лечиться в клиниках даже за собственные деньги. Ты этого добиваешься? Хочешь всё испортить?!

Флинт вздохнул и на какое-то время уставился на приборную панель. В памяти закружилась карусель из тысяч человеческих лиц.

– Ты просматривал анкеты смертельно больных детей? Тех, на чьё существование я должен закрывать глаза. Большинство из них младше твоей Кессиди, и не доживут до её возраста. Им не говорят, что они скоро умрут. А я говорю. Каждый раз, когда закрываю файл. Я жму на крестик и копаю ещё одну могилу. Я тренирую безразличие. Переключаюсь на взрослых, ведь им отказывать легче. А кому-то даже дарю надежду и беру в шоу. Но тяжесть в груди остаётся. Люди вокруг умирают, а я должен думать лишь о рейтингах? «Решение зависит не от меня» – дерьмовое оправдание. И, знаешь, Вайсман прав. Мною действительно движет страх смерти. Но ещё я боюсь, что во мне умрёт человек, и я превращусь в бездушную бессмертную мразь.

Включив режим избирательной глухоты, Донован подождал, пока слова Флинта остынут и растворятся в тишине салона, затем хрустнул костяшками пальцев и спокойно ответил:

– Глупо себя в чём-то винить. Мы ничего не отбираем, никого не ущемляем. Бессмертие – не данность, полученная при рождении, а достижение. Учёные трудились над ним годами, инвесторы вложили кучу денег. Никто не обязан делиться результатами своей работы со всеми.

– Мы с тобой не учёные, не сидели годами в лабораториях и своих денег не вкладывали. Мы такие же, как большинство. Но считаем…

– Ну, уж нет! – перебил Донован, не желая до конца слушать умозаключение Флинта. – Мы с тобой не ждали манны небесной, не надеялись на высшую справедливость. Мы знали, чего хотим, и добились своего. Это естественный отбор. Так что не сравнивай нас с ними!

Он кивнул в сторону ночного клуба «Бункер 3000», расположенного на другой стороне улицы. Под большими синими буквами названия толпилось человек сорок в возрасте от восемнадцати до тридцати пяти. Они надеялись пройти фейс-контроль и исчезнуть за чёрными стальными дверьми, ведущими в мир алкоголя, экстази, транса и полуголых танцовщиц «гоу-гоу». Многие и так уже успели напиться. С куртками нараспашку, они строили добродушные, непринуждённые лица, дабы двухметровые охранники на входе пустили их внутрь. Ещё семь парней стояли у серой стены, освещённой фиолетовыми фонарями. Они дымили сигаретами, смачно плевали на тротуар и громко смеялись. Компания не прошла фейс-контроль, притворяться паиньками уже не имело смысла. Парни строили новые планы на вечер и периодически заигрывали с девушками из толпы тех, в ком ещё теплилась надежда попасть именно в «Бункер», а не искать для себя другое пристанище.

– Никчёмное стадо. Без мозгов и стремлений. Им лишь бы бухать да постить фотки своих попоек. Они гордятся таким образом жизни. Жрут гамбургеры и прочее дерьмо, превращаясь в жирных свиней и рыдая в тупых ток-шоу, что заболели раком. Трахаются с кем попало, выпив галлон текилы, и плодят себе подобных. Им плевать на себя, плевать на потомство. С какой стати давать отбросам вечную жизнь?! Или возьмём одинокую сорокалетнюю бабу. У неё вместо семьи пара кошек. Начиталась феминистского бреда, не умеет ладить с мужчинами и не воспитывает достойных членов общества. Приходит с работы, смотрит тупые сериалы и чешет своих животных. Какой от неё толк?! И подобных примеров масса. Про педерастов, лесбиянок, бомжей и прочий сброд я вообще молчу. Я с радостью закрыл бы наши клиники для всех «заднеприводных» миллионеров.

Донован умел хорошо говорить. Уверенно, напористо, мастерски. Его голос и мимика подчёркивали смысл озвученных слов, выражали отношение к сказанному. Он был прирождённым оратором. Возможно, даже лучшим, чем сам Флинт. Его речь, подача очень часто заставляли людей менять своё мнение. Но в некоторых вопросах Дон отказывался видеть картину в целом, разделять причину и следствие, понимать и прощать человеческие слабости.

– А я закрыл бы ваши клиники для производителей алкоголя, сигарет, гамбургеров и прочего дерьма, а также для тех, кто навязывает его людям.

На секунду лицо Донована исказила гримаса гнева. Челюсти сжались. Рука потянулась к замку зажигания.

– Смотри, не ляпни это кому-нибудь ещё, – холодно сказал он и выкрутил руль влево, желая отвезти Флинта домой…

Загадочный «артефакт», созданный для состязания «Космическая дуэль», искрил и играл переливами света. Большой серебристый шар работники «лунной базы» покрыли кристаллическим напылением, и сейчас, в свете мощных прожекторов разного спектра, на экранах телевизоров он походил на нейтронную звезду, заключённую в клетку. По обе стороны от антигравитационного аппарата на высоте трёх метров «парили» две гигантские OLED-панели, демонстрирующие заставку с логотипом шестого сезона шоу «Десять жизней». Рамку левой панели выкрасили в голубой цвет, рамку той, что справа, сделали оранжевой.

В десяти метрах от «артефакта» разместился пульт управления – с монитором, микрофонами, тумблерами и разноцветными кнопками. С помощью него ведущий шоу сможет руководить состязанием, отдавать команды участникам, включать и отключать гравитацию внутри шара. У переднего края стояла тридцатисантиметровая позолоченная статуэтка в виде Луны, покоящейся на четырёхгранной пирамиде со скошенной вершиной. Влево от пульта управления уходила дуга из пятнадцати голубых стульев, вправо – такая же дуга, но со стульями оранжевого цвета. За периметром места действия расположились операторы, осветители и прочие члены съёмочной группы.

К «нейтронной звезде» вышел Ноа в строгой чёрной рубашке и прямых брюках с белым ремнём. Его светлые волосы благодаря стилисту образовали на голове «естественный» беспорядок. Ноа развернулся лицом к камерам, крутанул микрофон в ладони и разминочно улыбнулся. В маленьком наушнике, спрятанном в ухе, раздался голос Лайзы Симонс. Она сообщила о завершении рекламного блока.

– Три, два, один…

Оператор также вёл обратный отсчёт пальцами, после чего сделал отмашку. В глазах Ноа вспыхнули две маленьких сверхновых звезды.

– Ну что, дорогие мои, космический сезон снова в эфире. Надеюсь, никто не опоздал к началу, ведь мы уже познакомились с участниками и их историями. Наступает время первого состязания! Вам наверняка интересно, что за загадочный шар сияет за моей спиной…

В голосе Ноа, в каждом его движении чувствовались уверенность и лёгкость. Он так умело и «вкусно» преподносил зрителям возможности аппарата и правила «Космической дуэли», что даже видавшая виды Лайза Симонс улыбнулась. Камеры поочерёдно выхватывали общий и крупный планы, наглядно демонстрируя размеры шара в сравнении с взрослым мужчиной. Когда Ноа принялся рассказывать, за что пойдёт борьба в состязании, на OLED-панелях отобразились комнаты, в которых участникам предстояло прожить следующие три месяца.

– Пятнадцати сегодняшним победителям я вручу вот эту статуэтку, – Ноа подошёл к пульту управления и взял позолоченную Луну, закреплённую на верхушке пирамиды. – Она – оберег, который в каждых командных соревнованиях будет стоять на кону. И когда придёт время кому-то покинуть «лунную базу», именно коллектив, обладающий оберегом, защитит себя от потерь.

Крупный план во всей красе демонстрировал заветный символ победы. Поверхность земного спутника покрывало множество кратеров, каналов и мелких возвышенностей, оживляя в головах зрителей загадочный, но знакомый всем образ.

Мори одёрнул ширму и вышел из примерочной комнаты в белом костюме фехтовальщика. Шпагу он держал остриём вниз, защитную маску насадил поверх зажатой в ладони рукоятки. Парнишка ещё раз проверил, надёжно ли собраны волосы в пучок на затылке. Окинул взглядом присутствующих. Молодому японцу приходилось оставаться на месте и ждать, пока соперник не выйдет из соседней примерочной. Остальные участники сидели в стороне.

Зазвучала призывная музыка. Из-за второй ширмы выскочила светлокожая итальянка. Её чёрные волосы также были собраны в пучок на затылке.

– Приглашаю первую пару участников, – объявил Ноа. – Любитель хард-рока Курамори Комацу и филолог-сноубордист Симона Винчи.

Глава съёмочной группы дал отмашку. Симона и Мори направились к Ноа, двигаясь параллельно друг другу. На общем плане они появились в кадре откуда-то из глубины павильона и подошли к ведущему с разных сторон от пульта управления.

– Курамори, что ты слушал, готовясь к дуэли?

– «Nightwish»! – громко заявил японец и показал в камеру язык вместе с рокерской «козой».

– О, да! «Wishmaster» форэва! – Ноа повернулся к девушке. – Симона, ты занималась художественной гимнастикой. Поможет ли тебе твоя гибкость в сражении?

– Непременно, – улыбнулась Симона. Она хорошо владела английским, и ей не требовался переводчик. – Скажу по секрету, до гимнастики я целый год ходила в секцию фехтования.

– Вау! – воскликнул ведущий и вновь посмотрел на Мори, сделав сочувственный взгляд. – Не завидую тебе, дружище. Хочешь что-то сказать сопернице?

– Жаль, детка, не быть нам в одной команде, – он надел маску так, чтобы защитная сетка оказалась на макушке, а воротник не закрывал обзор.

– Симона? – Ноа поднёс микрофон к ней.

– Забавный ты паренёк. Но пощады не жди.

– Обожаю такой настрой! Давайте начнём!

Участники направились к шару, поднялись по лестницам и вошли внутрь аппарата. Овальные двери за их спинами медленно закрылись.

Звёздная синева окружила двух незнакомых людей, вызвав у Симоны чувство неловкости. Молодой японец занял позицию по ту сторону от красной полосы и впился в девушку пристальным взглядом. Дабы не поддаваться давлению и отвлечься, Симона «попружинила» ногами, проверяя жёсткость обивки внутренней поверхности сферы. Мори неподвижно стоял и смотрел на соперницу.

Под ногами и над головой раздался глухой стук, после которого шар тихо загудел. Девушка заметила новые странные ощущения в теле и насторожилась. Мори стянул маску на лицо и неожиданно для всех сделал сальто назад. Впервые оказавшись в невесомости, он не рассчитал сил и врезался спиной в упругую стену. Поверхность оттолкнула парня, но тот ловко схватился за одну из выемок.

– Погнали! Погнали! Погнали! – повторял он, призывая ведущего дать команду для старта. Ноа тем временем объяснял миллиардной аудитории тонкости правил фехтования на шпагах.

– Как же ему неймётся! – с улыбкой заметил ведущий. Когда Симона тоже надела маску, он крикнул: – Вперёд!

Мори резко оттолкнулся от стены и выписал в воздухе пируэт на подобии удара ногой с разворота, одновременно с этим наотмашь махнув шпагой. Но Симона не понеслась ему навстречу. Девушка присела, с помощью выемок спустилась ближе центру и уже оттуда точным выпадом поразила Мори, неспособного изменить траекторию своего полёта.

– Я знал, будет занятно. Но не думал, что настолько! – поделился впечатлениями Ноа. – Балл в копилку Симоны. Занять позиции!

После следующей команды «Вперёд!» Мори придал себе ускорение и полетел к верхней точке сферы. Там он вцепился свободной рукой за выемку и прижал колени к груди. Инерция тела и зацеп развернули его так, что парень упёрся стопами в потолок. Мори выгнулся назад словно пловец, прыгнувший в воду спиной, и устремился к сопернице. Симона долго думала, что же ей предпринять. В итоге застыла в полупозиции, выставив вверх шпагу, но из-за более длинных рук японца всё равно пропустила укол в маску.

– Парень решил сходу покорить наши сердца! Он что, напевает? – Ноа прислушался. Сетка на лице Мори не позволяла увидеть движения губ. – На лугу греховных желаний каждый цветок совершенен… Это песня Nightwish – «She is my sin»! Потрясающе! Но яркое выступление не гарантирует победу. Уверен, Симона ещё себя покажет!

И Ноа оказался прав. Мори проиграл, заработав всего четыре балла из десяти возможных. Его бравада чаще всего была неэффективной, и совладавшая с волнением Симона раз за разом находила доступные для атаки места на защитном костюме японца.

Невесомость исчезла, овальные двери открылись. Соперники сняли маски, покинули шар и направились к пульту управления, где их ожидал Ноа. Довольная итальянка не сдерживала улыбку. Мори же брёл с поникшей головой и опущенным взглядом.

– Поаплодируем Симоне и Курамори! – Ноа сделал три шага навстречу и обнял победительницу. – Поздравляю!

– Спасибо, – улыбка девушки стала ещё шире.

– За счёт чего тебе удалось победить? Парень оказался не так прост!

– Да. Я поначалу растерялась от его выкрутасов, но…

Ноа стоял в пол-оборота к Симоне, держа микрофон. Пока он слушал комментарии девушки, Мори схватил статуэтку и с размаху ударил ею в затылок ведущему. Угол пирамиды с хрустом проломил череп. Ноа рухнул на пол, распластавшись на животе. Кровь заливала его светлые волосы. Симона с криком ужаса отскочила назад. Мори взобрался на свою жертву, принялся бить ещё и ещё. Острые края статуэтки пробили височную кость, макушку головы и дважды оставили кровавые раны над правым ухом. Затем и само ухо превратилось в месиво. А Мори всё бил и бил, под вопли участников и членов съёмочной группы, на глазах у миллиарда человек по всему миру. До тех пор, пока к нему не подоспела охрана…

* * *

Кружка со звоном разбилась о стену в полуметре над телевизором. Осколки разлетелись по комнате, остатки кофе тонкими струйками стекали на кронштейн. Шёл внеплановый блок рекламы, но Мияги продолжал смотреть в экран, не зная, как ещё выплеснуть гнев. Кричать было не на кого, разбить телевизор – слишком глупо. Что произошло? Зачем Мори так поступил? Не фатальный проигрыш настолько вывел парня из себя, что тот убил невинного человека?

Мияги совладал с эмоциями и спешно принялся натягивать на себя одежду. Гадать о мотивах Мори сейчас не имело смысла. Нужно раньше полиции проникнуть к нему в квартиру, забрать один из компьютеров и «периферию», изучив которые, полицейские поймут, что Курамори Комацу занимался хакерством. Мияги достал из шкафа тонкую, но прочную сумку, куда легко поместятся ноутбук и пара небольших устройств. Он сложил её в несколько слоёв, спрятал под куртку и вышел.

Улицу накрыла белая недетская сказка, что в конце ноября случалось не часто. Налетевший циклон три часа подряд засыпал город снегом. Тотпадал большими хлопьями, и уже с расстояния в несколько метров не позволял понять, кто идёт впереди. Снег ложился на шапки, плечи и рукава, цеплялся за пряди волос и ресницы. Он превращал прохожих в призраков, что бродят в тумане лимба.

Мияги предстояло пройти тринадцать кварталов. Чтобы следы на снегу и в подъезде Мори не стали уликой, он взял с собой специальные плоские накладки, которые планировал прикрепить к подошвам ботинок после первой трети пути. Капюшон покрывал голову, высокий воротник прятал от всех нижнюю часть лица. Умеренно быстрый шаг соответствовал скорости движения других людей. Сейчас это лучший способ оставаться невидимым.

Большой яркий билборд впереди рекламировал «Десять жизней». На жёлтом фоне рядом с логотипом шоу красовался Ноа в стильном фиолетовом пиджаке. Он напоминал жителям города о старте шестого сезона и призывал не пропустить первый выпуск. Молодой, улыбчивый парень. И ещё живой. Небо будто заранее знало, что сегодня произойдёт, и неистовым снегопадом выражало своё настроение.

У подъезда Мори, укрывшись под козырьком, курили две женщины лет пятидесяти. Мияги прошёл мимо и переждал у соседнего дома. Когда курильщицы направились к магазину, он вернулся, набрал комбинацию на кодовом замке и тихо вошёл внутрь. Прислушался. Никаких голосов, кашля или шарканья ног. Дом был четырёхэтажный, Мори жил на третьем. Мияги поднялся по лестнице, приблизился к нужной двери и надел бахилы. Он вынул из кармана отмычку, сделал несколько манипуляций – замок открылся. Крепкий широкоплечий мужчина исчез в полумраке квартиры, вернув дверь в исходное состояние.

Действовать требовалось быстро. За те полтора года, что Мори снимал это жильё, Мияги появлялся здесь всего пять раз. Наблюдая через глазок, соседи вряд ли способны опознать его со спины, да ещё в другой куртке с наброшенным капюшоном. Но они могут позвонить в полицию и сообщить, что в квартиру убийцы пробрался посторонний. Тогда копы нагрянут гораздо раньше. Свет остался выключенным. Мияги помнил нехитрую планировку и сразу пошёл в спальню, служившую также рабочим кабинетом для молодого японца. Проходя мимо кухни, он увидел на полу грязные следы от двух пар мужской обуви. Тусклого уличного фонаря хватило, чтобы их заметить. Мори уехал на шоу вчера утром и сегодня домой точно не возвращался. Да и такой чистюля как он, в спешке вернись за какой-нибудь мелочью, не оставил бы подобное свинство. Следы свежие, но сухие. Неизвестные проникли сюда до начала снегопада.

Нужный ноутбук в квартире отсутствовал. Исчезло и другое оборудование, не имевшее отношения к «белой» работе Мори. Остальная электроника находилась на своих местах. Никто не рылся в шкафах, ящики стола «держали строй», на полу и полках сохранялся порядок. Даже сто долларов, торчащие из сумки пузатого плюшевого кенгуру, остались нетронутыми. Те, кто наведались сюда, точно знали, что им нужно и где это лежит.

Мияги покинул квартиру и кратчайшими путями направился в сторону промышленной зоны. Опасения разрастались, давили, заставляли торопиться. Но он не стал ловить такси. Если неизвестные знали о «тайной локации», то уже наверняка успели там побывать. Ближе к окраине города прохожие встречались всё реже, а вот патрульные автомобили, как назло, сновали по улицам с завидной регулярностью. Из-за плохой видимости издалека их не удавалось отличить от гражданских авто. Приходилось сдерживаться и идти со средней скоростью.

Спустя сорок минут крепкий широкоплечий мужчина добрался до гаражей. Приблизившись к середине второго ряда, он не обнаружил на снегу никаких следов. Но замок на зелёных рельефных воротах оказался взломан. Их просто прикрыли, и они держались в таком положении благодаря тугим петлям.

– Дьявол!

Мияги вошёл в гараж, закрыл ворота на засов. Как он и ожидал, телевизор пылился на старом комоде. Взломщиков также не интересовали покрышки, колёсные диски, насосы. Они не украли ни одной отвёртки. Однако ящик с инструментами, прикрывавший люк в подвал, лежал не на своём месте. Опасения подтвердились. Мияги вытащил из-под куртки сумку и обречённо швырнул в кресло. Потянув за ручку люка, он начал спускаться вниз.

Щёлкнул выключатель, маленькая комнатка озарилась светом. Мияги со злостью сжал зубы. На полу валялись двенадцать деревянных шкатулок, в которых ранее хранились золотые слитки. Треснутые, расколотые пополам – все они были пусты. Бархатную красную ткань изрезали на лоскуты и выложили из них слово «Fail» («Неудача»). Зеркала осыпались мелкими осколками. В углу лежал навесной замок, его срезали с двери плавильного цеха. Мияги отворил эту дверь и увидел ещё шесть разбросанных деревянных шкатулок. Три с половиной килограмма золота бесследно исчезли.

Вновь щёлкнул выключатель. Мияги поднялся наверх, смахнул сумку на пол и опустился в кресло. Какое-то время он просидел в тишине, осмысливая случившееся. В некоторые выводы попросту не хотелось верить. Снаружи донёсся шум автомобиля. Мияги расстегнул кобуру, достал пистолет. Вдобавок ко всему не хватало только полиции с ордером. Но машина проехала мимо.

Устав от внутреннего напряжения, он включил телевизор. Выбрал телеканал «Т». Мияги надеялся услышать новую информацию касательно Мори. И не ошибся. Минут десять там шла развлекательная передача с участием глуповатых блондинок, которую прервал экстренный выпуск новостей.

– С вами Синтия Дэвис и Сэм Макмиллан.

– И у нас сразу две срочных новости…

* * *

Флинт стоял у витражного окна своей гостиной и смотрел вниз на вечерний город. Защитная плёнка не мешала обзору, чего нельзя сказать о снегопаде, продолжавшемся несколько часов подряд. Снег валил непроглядной стеной, лип к стеклу, засыпал террасу. Он ознаменовал начало новой эры. По сути, город за окном отсутствовал. Белая холодная пелена украла его, отняла, поглотила. По ту сторону тонкой, но надёжной защиты больше не существовало знакомого и привычного мира. Реальность стремительно менялась, и кто возьмётся предугадать все последствия начавшихся перемен? Но узкий мост, который так старательно строил Флинт над растущим обрывом, сорвался в пропасть.

Внешнее спокойствие не отражало той бури, что бушевала в его душе. Флинт понимал: карьера продюсера закончена. Как, в целом, и шестой сезон «Десяти жизней». Но терзало другое. Как он мог довериться незнакомцу в маске с ехидной мордой чёртового Ретта Батлера? Неужели он такой предсказуемый? Получил несколько ударов в живот, увидел пистолет – и уже готов на любую сделку? Неужели настолько трус, что радость от спасения напрочь отключила критическое мышление? Почему Флинт опасался подвоха конкретно от «Батлера»? Почему даже не предположил, что проблемы принесёт «Нео»? Парень жадно снимал золото со свежих трупов. Да и было ли само спасение? Те двое, с идиотским требованием сказать что-то на камеру, наверняка являлись сообщниками незнакомцев в масках. Их либо принесли в жертву ради впечатляющей сцены в глазах заплутавшего продюсера, либо заранее готовили к смерти. Смертники в рядах террористов – обычное дело.

Мысли и чувства Флинта превращались в неистовое торнадо, в котором сминались воспоминания, смешивались причина и следствие, рождались новые варианты прошлого. В таком состоянии он уже смутно помнил события того вечера и достраивал их так же, как рисовал сейчас исчезнувшие под снегом улицы. Единственное, что в его сознании виделось отчётливо и ясно – это прямая связь человека в маске Ретта Батлера с шайкой преступников, что убили всех победителей «Десяти жизней» и организовали взрывы в клиниках «Longa Vivo».

Отправляясь в яму со змеями, Флинт хотел избавиться от нытья и страха. Но две пули и смерть Ноа выбили его из колеи. Парень погиб по вине продюсера, чьи сублимация, благодарность и самоуважение оказались важнее бдительности. О ком же в действительности он заботился? О других людях или только о самом себе?

Зазвонил мобильный. Флинт вырвался из внутреннего торнадо, обернулся и взглянул на Альяну. Она сидела на диване рядом с лежавшим там телефоном.

– Альфред Киммих, – коротко сообщила девушка.

Пока Флинт кружил в своих размышлениях, Альяна разумно предпочла его не трогать. Она знала – этот мужчина не станет плакаться ей в жилетку.

Флинт прекрасно понимал, о чём собирался говорить Киммих, но взял трубку. Возвращаться внутрь себя уже не хотелось.

– Розвелл, ты уволен! – сходу начал Альфред, не здороваясь. Его голос был сама кислота.

– Благодарю, что поставил в известность, – Флинт старался не выдать эмоций.

– Теперь твоя самодовольная рожа перестанет меня раздражать, – стареющий шакал Табаки чувствовал себя в безопасности и дал волю языку.

– Хоть чем-то я тебя порадую.

– Ты обделался по полной, Розвелл. Выбрал сумасшедшего япошку, уничтожившего весь сезон в первый же день. А ещё упрекал меня за Джи Риклза…

– Я сломаю тебе челюсть, ублюдок! – сорвался Флинт, чьё терпение в один момент лопнуло. – Проломлю башку той же статуэткой!

– Да, да, да… – Альфред рассмеялся. – Свою браваду продолжишь в полиции. Там разберутся, почему ты так яро хотел взять убийцу в моё шоу…

– Флинт!

Альяна взяла пульт и указала в сторону телевизора. Пока на телеканале «Т» шла развлекательная передача, звук был выключен. Но её прервал экстренный выпуск новостей.

Киммих продолжал злорадствовать, однако Флинт завершил вызов.

– И у нас сразу две срочных новости, – сообщил кареглазый шатен Сэм Макмиллан.

Слово взяла голубоглазая брюнетка Синтия Дэвис.

– Полчаса назад на подъезде к городу S вооружённая группа лиц атаковала полицейские автомобили, которые везли в участок Курамори Комацу, а также минивен со съёмочной группой телеканала «Т». Неизвестные воспользовались плохой видимостью, вызванной снегопадом, и устроили засаду. Они дождались приближения автомобилей и открыли шквальный огонь из крупнокалиберного оружия. Четверо полицейских и трое членов съёмочной группы скончались на месте. Курамори Комацу среди погибших не обнаружен, но его CAS-чип перестал отслеживаться. Комацу объявлен в розыск.

Сэм Макмиллан продолжил:

– Вскоре после нападения по всему миру начало твориться нечто странное. В Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Мехико, Торонто, Манчестере, Йокогаме, Париже, Санкт-Петербурге и других городах на билбордах вместо рекламы появилось вот такое изображение, – экран позади Синтии и Сэма демонстрировал свежую фотографию центра Нью-Йорка. – Дьявол держит за руку мальчика, на запястье которого виднеется круглый выступ, похожий на выпирающий под кожей CAS-чип. Внизу имеется надпись: «Апокалипсис Иоанна. Глава тринадцатая. Стихи шестнадцатый-семнадцатый». Также из разных стран к нам поступают сообщения, что данная картинка возникла на экранах компьютеров под управлением операционной системы «Windows». Она повисла поверх рабочего стола и не удаляется обычными средствами. Это похоже на вирусы, в две тысячи семнадцатом году парализовавшие работу многих крупных компаний…

Флинт включил ноутбук. На рабочем столе «красовалась» та же картинка, что показали в новостях. Классический краснокожий дьявол с чёрными рогами, остроконечным хвостом и злобным взглядом держал за правую руку светловолосого мальчика лет пяти. Он крепко схватил его выше локтя, скалил зубы и выставлял руку вперёд, акцентируя внимание на круглом выступе на запястье ребёнка. Мальчик в белой футболке испуганно плакал. У нижнего края картинки располагалась отсылка к Библии. «Апокалипсис Иоанна. Глава 13. Стихи 16-17».

глава 6

– И сделает он то, что всем, малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку их или на чело их, и что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его. Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его – шестьсот шестьдесят шесть.

Патрик Айронсайд, читавший строки из Нового завета, выглядел столь сосредоточенным и серьёзным, словно он вёл воскресную службу в церкви в присутствии всех высокопоставленных лиц страны. Рядом с зализанным гелем брюнетом на голубом диване сидела симпатичная шатенка в очках. Она не сводила глаз с Патрика, пока тот не закончил.

– Ты прочитал больше, чем два стиха, отсылка к которым размещена на той назойливой картинке, – сказала Конни Янсен, когда её соведущий закрыл книгу. Слово «назойливой» девушка выделила интонацией, выражающей пренебрежительное отношение.

– Да. Я хотел, чтобы зрителям с любыми религиозными взглядами стало понятно, на что намекали устроители этой масштабной акции. Ведь не все знакомы с Библией.

– Какой бы религией ни прикрывались убийцы, их нельзя считать правоверными борцами за свободу.

Патрик согласно кивнул и перевёл взгляд на «Священное Писание» в своих руках. Он склонил голову на бок, позёрски размышляя над озвученным тезисом, затем потеребил красный язычок закладки, вшитый в основание обложки, и продолжил:

– Конни, будем корректными. Пока не установлено, что убийство полицейских и съёмочной группы телеканала «Т», а также вирусное изображение дьявола с ребёнком – дело рук одних и тех же лиц. Никто не взял на себя ответственность.

– Ты прав, Патрик. Вот только преступления совершены практически одновременно. Как и убийства всех победителей «Десяти жизней». Как и взрывы в клиниках «Longa Vivo». Мне сложно поверить в такое случайное совпадение.

– Поэтому меня удивляют люди, реагирующие на ситуацию подобным образом…

Патрик аккуратно положил Библию между собой и соведущей, и они оба посмотрели на экран в правом углу студии. На нём появилась фотография молодой пары посреди переполненного торгового центра. Девушка-тинэйджер распахнула куртку и навязчиво демонстрировала всем футболку с принтом той самой картинки, где Сатана держит за руку маленького мальчика. Высокий парень стоял левее. На его груди поверх чёрной ткани белыми буквами красовалась цитата Иоганна Вольфганга Гёте «Нет рабства безнадёжнее, чем рабство тех рабов, себя кто полагает свободным от оков».

– Они повели себя крайне безответственно.

Флинт вновь обратил внимание на интонацию Конни. В её голосе сквозило осуждение, большее, чем когда она говорила об убийцах. Фотография, сделанная прошлым вечером неизвестным фотографом, стремительно разлеталась по Сети. Она вызывала многочисленные дискуссии и помогала зерну сомнения прорастать в головах простых обывателей. Слова известного мыслителя в совокупности с визуальной интерпретацией библейского пророчества превращали снимок в мощный демотиватор, который усиливал новое восприятие продукта компании «DRH». Игнорировать это значило потерять контроль над сознанием масс. Многие популярные телеканалы взялись перехватить инициативу и вернуть лояльность потребителей назад «в стойло».

– Ты считаешь, что надела на себя оковы? – спросил Патрик, взглядом указывая на правую руку Конни.

– Оковы? – девушка снисходительно улыбнулась. – Чувствую себя свободнее, чем когда-либо. Сложно сосчитать, сколько раз я забывала дома паспорт, водительские права или кредитку. Приходилось постоянно заглядывать в сумочку и проверять, всё ли я взяла. Теперь эти беспокойства ушли в прошлое. Кстати, – она задрала рукав рубашки и показала внешнюю сторону запястья, – я сменила старый CAS-чип на новую модель.

– Его совсем не видно, – заметил Патрик. Характерный округлый выступ на руке отсутствовал. – Сколько же он стоит? Шестьсот шестьдесят шесть долларов?

Наконец им обоим представилась возможность блеснуть ослепительно белыми зубами. Сильно завышенная, звучная сумма в контексте разговора должна выглядеть как шутка, расслабляющая и подготавливающая зрителя к более низкой и, как следствие, привлекательной цене.

– В десять раз меньше. Всего шестьдесят семь долларов. Сейчас всем старым и новым клиентам компания «DRH» предлагает хорошую скидку.

– Весомый повод обновиться, – Патрик поправил манжет кофты, напоминая зрителям, что у него тоже есть чип.

– Когда мы говорим о шестёрках, – Конни перешла к следующей теме, – сложно не вспомнить о шоу «Десять жизней». После убийства Ноа шестой сезон официально объявлен закрытым. Полиция проверяет отобранных участников на принадлежность к экстремистским организациям.

– Если террористы добивались закрытия шоу, то у них получилось.

– В США и ряде других стран полиция и прокуратура начали масштабные проверки, обыски и задержания. Уже установлено, что оружие, из которого убили победителей «Десяти жизней», ранили Флинта Розвелла, а также расстреляли полицейских и съёмочную группу телеканала «Т», было похищено с армейских складов…

Заверещал дверной звонок.

Флинт, наивно пытавшийся разблокировать рабочий стол ноутбука через безопасный режим «Windows», хлопнул крышкой, выключил телевизор и пошёл открывать дверь. Данкан не позволил бы посторонним тревожить его без веской причины. Флинт отправил Мишель домой ещё вчера – все воскресные уколы она сделала, полки холодильника ломились от еды, а забота ночной сиделки уже не требовалась. Альяна должна появиться с очередной порцией препаратов лишь через шесть часов. Но на пороге стоял сам Данкан.

– Доброе утро, мистер Розвелл.

– Привет, – Флинт заметил скомканные эмоции на лице телохранителя. – Что-то не так?

– Мы уходим. Поступил приказ покинуть здание. Ваша безопасность корпорацию «Х» больше не интересует. Я не обязан сообщать, но…

Растерянный экс-продюсер сходу не нашёл, что ответить. Сейчас он как никогда нуждался в защите. К тому же, Флинт испытывал искреннюю благодарность к этому парню. Он хотел предложить вдвое больше денег, чем Данкану платит корпорация. Даже тройная ставка, выплачиваемая всем пятерым парням в течение нескольких лет, не опустошила бы его карманы. Но Флинт понимал – хорошо зарекомендовавший себя Данкан надеялся в будущем получать бонусы в виде услуг «Longa Vivo». А такие перспективы на деньги не разменивают.

– Был рад знакомству, – Флинт протянул руку.

– Берегите себя.

Мужские ладони скрепились в прощальном рукопожатии.

Диванчик в коридоре опустел. Двери лифта закрылись. С уходом Данкана Флинт лишился не только личной охраны, но и транспорта. Он избавился от своего «Форда» два года назад, когда поездки на корпоративных автомобилях стали обыденностью. Теперь же у него отобрали и лимузины, и бронированные внедорожники. Субтильный консьерж Мэтью и вечно хмурый Фредерик, следящий за видеокамерами из своей коморки на первом этаже, вряд ли способны противостоять вооружённым людям, если те решат ворваться в здание и добить живучего Флинта. Не стоило надеяться, что с закрытием шестого сезона мистер Розвелл перестал интересовать террористов. Требовалось что-то решать, доверить кому-то свою жизнь. Кому-то незнакомому.

Не успел Флинт погрузиться в волнующие размышления, как с разницей в пять минут раздались два телефонных звонка. Сначала позвонила Альяна и сказала, что не приедет.

– Меня просили передать: если ты хочешь завершить курс лечения, придётся оплатить его полную стоимость.

Затем Флинта потревожил следователь Райан Истбрук.

– Прошу приехать сегодня к нам в участок. Я хочу обсудить с вами идею, способную помочь в поимке террористов. Также мне нужно задать несколько вопросов насчёт того нападения в переулке.

Флинт потребовал доказать, что звонивший – тот, за кого себя выдаёт. Основанием для недоверия служило опасение: преступники таким образом пытаются выманить жертву из дома. Истбрук напомнил, что месяц назад его правую щёку закрывала марлевая повязка. Зачитал часть показаний, полученных от Флинта. В итоге видеозвонок развеял все сомнения. Флинт пообещал приехать в участок в начале первого и завершил разговор.

Полуденный город выглядел слишком светлым. Зима выбрала для вступления в должность последний уикенд ноября и засыпала снегом всё, что только можно засыпать. Снегоуборочные машины с раннего утра расчищали дороги, но не сильно убавили количество белой краски в палитре города. Небо отдавало улицам много света, отчего Флинт чувствовал себя в такси крайне неуютно. Абсолютно прозрачные стёкла и без того превращали автомобиль в аквариум, обитателей которого мог разглядеть любой желающий. Но когда своего шанса ждут охотники за твоей головой, в столь ясной погоде видится предательство высших божественных сил.

При выходе из дома Флинт напрягся, увидав журналистов. Никто не знал, когда мистер Розвелл появится на людях, и в ходе прошлой недели «стая» дежуривших здесь «акул пера» существенно поредела. Остались самые терпеливые и голодные до эксклюзивов. Однако им достались лишь фотографии. Флинт отказался давать комментарии и без лишних слов забрался в салон. Он не увидел знакомых лиц и опасался поймать ещё пару пуль. Водитель такси тоже казался подозрительным. Для мексиканца в годах он был удивительно молчаливым, но постоянно поглядывал на Флинта в зеркало заднего вида и шевелил усами. Создавалось впечатление, что он нашёптывает нечто себе под нос. Или в скрытый микрофон? Звучала какая-то испаноязычная песня, но движение усов продолжалось, даже когда голос певца затихал, уступая место страстной гитаре. Поначалу Флинт пытался определить, где прячется передающее устройство. Вскоре ему надоело накручивать себя дополнительными переживаниями. Тем более что Карлос – так звали водителя – вёз клиента в нужный полицейский участок кратчайшей дорогой.

Флинт думал о Доноване. Каковы теперь отношения между ними? Насколько они осложнились после того разговора? Решение о прекращении бесплатного лечения наверняка принял Вайсман. Но почему не сам Донован сообщил другу эту новость? Реакцией на таившийся в подсознании ответ стало щемящее чувство пустоты.

– Здравствуйте, – Райан Истбрук поприветствовал Флинта. Повязка с его лица исчезла. На щеке краснели два широких продолговатых шрама.

– Старший следователь Бенджамин Краусс, – представился высокий худощавый мужчина с гладко выбритым лицом и залысинами до самой макушки. Как и его коллега, он был одет в штатское – тёмно-серые брюки, синяя рубашка, неброский галстук. Пожимая руку Флинту, Бенджамин внимательно посмотрел ему в глаза и несколько секунд не отпускал ладонь. Но потом улыбнулся и пригласил в кабинет.

Внутренняя обстановка оказалась по-офисному аскетична. Из всех элементов декора внимание привлекало лишь колесо Дхармы – символ Благородного восьмеричного пути в буддизме – которое легко принять за штурвал корабля. Флинту предложили сесть, поинтересовались, желает ли он кофе. Тот отказался. Следователи присели напротив, по другую сторону стола.

– Рад видеть вас живым, – сказал Райан Истбрук. – Как самочувствие?

– Иду на поправку.

Бенджамин включил заранее приготовленную видеокамеру, сложил руки на стол и скрестил пальцы. Он продолжал наблюдать. Внешне Краусс больше походил на офисного клерка, чем на сотрудника уголовного розыска. Его впалые щёки и узкие плечи создавали обманчивое впечатление слабого человека. В Бенджамине чувствовался внутренний стержень, а ладонь имела сильный хват. Похоже, между собой следователи заранее решили, что сначала разговор с Флинтом поведёт уже знакомый ему Райан.

– Мистер Розвелл, вы очень известный человек, которого любят и уважают во всём мире. Ваше влияние на людей может оказать неоценимую услугу следствию. Мы хотим, чтобы вы записали видеообращение ко всем людям планеты с просьбой помочь найти тех, кто причастен к убийствам победителей «Десяти жизней», взрывам в «Longa Vivo», а также расстрелу полицейских и съёмочной группы. Если кому-то известно о местонахождении террористов, или же он обладает любой другой информацией, способной помочь в их поимке, пусть обратится в ближайшее отделение или сделает анонимный звонок.

– Видеообращение?

– Да. Создайте канал на «Ютубе», запишите и загрузите видео, укажите ссылку на него на своей странице в «Фейсбуке». У нас даже есть подготовленный для вас текст. Если хотите, можете подкорректировать, – Райан Истбрук вынул из ящика стола лист бумаги и протянул Флинту. – Мы рассчитываем, что люди откликнутся на вашу просьбу.

Флинт бегло пробежал глазами по строкам, занимавшим две трети листа формата «А4». Идея была осмысленной и полезной, в первую очередь, для него самого. Он согласно кивнул, сложил лист вчетверо и убрал в карман.

– Хорошо. Я всё сделаю.

– Отлично, – улыбнулся Истбрук.

– Рад помочь, – без особой радости ответил Флинт, понимая, что данная просьба лишь предваряет непростой разговор о событиях месячной давности.

Райан одной рукой расслабил галстук и откинулся на спинку стула. Очередь просить или задавать вопросы перешла к Бенджамину.

– Мистер Розвелл, расскажите о событиях тридцать первого октября, произошедших с вами после пресс-конференции.

– У вас есть мои показания. От повторного пересказа ничего не изменится.

– Я объясню, зачем это нужно. Мы не нашли подтверждений, что угрожавшие вам мужчины связаны с какой-либо преступной организацией. Мы проверили их звонки, сообщения, «е-мейлы». Провели обыски в квартирах. Пытались установить, знакомы ли они с Итаном Пфайффером. Но в итоге не обнаружили ничего, что объясняло бы их мотивацию напасть на вас с требованием записать видео с лживыми заявлениями. По факту, у нас есть лишь вы и три трупа. И показания свидетелей, видевших Флинта Розвелла в компании двух человек в масках. Возможно, в прошлый раз мы или вы что-то упустили. Давайте посмотрим на события того вечера свежим взглядом.

Флинт знал: до сих пор его не вызывали в полицию лишь потому, что Митчелла Грина попросили не тревожить продюсера перед запуском нового сезона шоу, пусть это и тормозило расследование. Некоторые люди при необходимости всегда могут попрать закон. Затем прогремели два точных выстрела, начался постельный режим. Флинта решили оставить в покое ещё как минимум на десять дней. И без него хватало очевидцев работы снайперов у здания нью-йоркского телецентра. Но теперь Флинт был сам по себе, а странностей в озвученной им хронологии октябрьских событий не стало меньше. Для органов следствия он являлся либо свидетелем, покрывавшим преступников, либо единственным подозреваемым в тройном убийстве, совершённым, вероятно, группой лиц. Флинт сам себе признавался, что хотел бы рассказать следователям о том вечере во всех подробностях. Чтобы они нашли человека в маске Ретта Батлера и посадили на электрический стул. Но полиция и так уже проверяет всех знакомых Курамори Комацу. К тому же, изменение показаний может усложнить положение Флинта. Ложь, договорённость с убийцей, халатность, приведшая к смерти Ноа… Нет! Нужно всё повторить так, как он говорил в прошлый раз.

– Зачем они водили вас с собой? – спросил Краусс, когда Флинт закончил.

– Я не знаю.

– Но у вас есть предположение?

– Если я почувствую, что они не представляют для меня опасности, то не побегу тотчас в полицию.

– Вы договаривались с ними ещё о чём-нибудь?

– Нет.

Бенджамин взял трёхсекундную паузу, скользя указательным и средним пальцами по поверхности стола. Он словно бы дожидался, пока витающие в воздухе слова лягут на стол слоем пыли, чтобы на этом «полотне» изобразить какой-то рисунок.

– У Батлера был акцент?

– Нет.

– А у Нео?

– Не заметил.

Флинт мысленно себя упрекнул. Нужно отвечать коротко и избегать любых лирических отступлений. Даже за «не заметил» можно зацепиться. За шесть с половиной лет жизни в США Курамори хорошо подтянул английский язык и поработал над произношением. Но полностью акцент всё равно не исчез.

– Не заметил… – повторил Краусс. – Опишите подробней их маски.

В прошлый раз Райан Истбрук также просил уточнить насчёт масок и занёс в протокол пояснения Флинта. Но Бенджамину их оказалось мало.

– Есть предположение, почему они выбрали себе такие образы?

– Я спросил у Батлера.

– И что он ответил?

– Потому что мы – часть цивилизации, унесённой ветром. Цивилизации свободных.

– Занятно… – Краусс задумчиво опустил глаза и пальцами сделал несколько круговых движений против часовой стрелки. – Вы сказали, он стрелял из «Беретты».

– Да.

– Вы уверены?

– Уверен.

– Вы способны при слабом освещении с расстояния десяти футов отличить «Беретту 92», скажем, от «Смит энд Вессон 59»?

– Способен. У моего отца была «Беретта».

Бенджамин достал диктофон, положил на стол и нажал кнопку, предлагая Флинту послушать запись – дача показаний каким-то мужчиной.

– Вам знаком голос?

Флинт продолжал слушать. Краусс включил запись на отрезке, где не упоминались имена. Разговор шёл о пистолетах. Голос казался знакомым, но Флинт не мог с уверенностью заявить, что тот принадлежит «Батлеру». В памяти в первую очередь осел визуальный образ.

Спустя пятьдесят секунд Краусс нажал на «Паузу».

– Вам знаком голос? – повторил он.

– Не знаю.

– Хотите прослушать ещё раз?

– Прошёл месяц, насыщенный событиями и новыми людьми. Мне сложно вспомнить голоса Батлера и Нео.

Краусс не стал убирать диктофон, оставив его на столе.

– В какой руке Батлер держал пистолет?

– В правой.

– А какой рукой Нео срывал золото с убитых?

– В основном, левой.

– Левой… И ростом он примерно пять футов десять дюймов?

– Примерно да, – подтвердил Флинт и уже интуитивно почувствовал следующий вопрос.

– Вы знакомы с кем-нибудь из окружения Курамори Комацу? С друзьями, родственниками?

Краусс задал его без паузы и подготовительных слов. И Флинт пожалел, что привнёс так мало лжи в свой рассказ. Он не изменил рост Курамори, не сделал его правшой, не добавил выпирающий живот. Флинт считал, что максимум честности поможет ему не запутаться в показаниях. Однако пытливый ум Бенджамина сумел связать выбранного в шоу убийцу с зиявшей дырами историей в переулке. Похоже, Краусс догадывался, кто мог скрываться под маской Ретта Батлера. Флинт хотел поинтересоваться, чей голос звучал на записи, но передумал. Раз уж следователь включил отрывок без имени и косвенных указаний на личность мужчины, то наверняка оставит вопрос без ответа. Причин для этого достаточно.

– Нет. Я лишь знаю, что его родители умерли.

– Почему вы так сильно хотели взять парня в своё шоу?

– Что значит «так сильно»?

– Альфред Киммих сообщил, что вы осыпали его градом аргументов в защиту выбора Курамори. Он сказал, вы ранее ни за кого так не вступались, особенно, за участника, выбранного последним.

– Альфред наверняка был на эмоциях, когда озвучивал свои подозрения. Зная его характер, я не удивлён, что он поспешил найти виноватого. Решение взять ещё одного азиата пришло после возвращения из Азии. Простой и осмысленный ход продюсера. Сроки для отбора к тому времени почти завершились. Нет ничего странного, что оставалось всего одно свободное место.

– Как вы восприняли изображение дьявола с ребёнком?

– Двояко. Придётся купить новый компьютер с другой операционной системой.

– Почему двояко?

– Вы наверняка знаете о моём разговоре с Саймоном Кларком и отношении к грёбаным чипам. Какие ещё нужны объяснения? Я устрою вечеринку на миллион баксов, если «DRH» загнётся. Но, увы. Многие люди глупы и легко ведутся на скидки и мнимый комфорт. А теперь по делу. Если хотите предъявить обвинение, хватит ходить вокруг да около. Если нет, я ухожу. На меня свалилось много проблем, требующих решения. Здесь я попросту теряю время.

Флинт вновь посмотрел на колесо Дхармы. Насколько темна его карма? Насколько далёк он от просветления? Флинт не так уж много знал о буддизме, но понимал – рано или поздно за любые поступки приходит расплата.

– Вы рискуете потерять гораздо больше времени, так что уймите свой гонор, – Бенджамин Краусс поднялся со стула, опёрся на обе руки и навис над столом. – Вам приходят миллионы заявок, но террорист попадает в число тридцати счастливчиков. Случайное совпадение? Также вас видели в компании неизвестных лиц в масках, и вы сами признались, что стали свидетелем тройного убийства. Но обратились в полицию лишь утром, дав возможность Нео и Батлеру скрыться. К тому времени Николай Полозов уже был убит. Слова о требовании сделать лживые заявления на камеру ничем не подтвердились. Убийцы хотят обвинить кого-то в связах с убийцами? Это даже звучит глупо. Вы утверждаете, что не знакомы с Батлером и Нео, и ни о чём с ними не договаривались. Но выбранный вами Курамори Комацу – левша с ростом пять футов десять дюймов. Ещё одно совпадение? Возможно, вы намеренно выждали две недели, чтобы не возникло подозрений. Вы конфликтовали с начальством и возмущались, что «Десять жизней» используют как площадку для рекламы CAS-чипов. Вы своевольно покидали важные совещания, отказывались ехать в Азию, анонсировали незапланированные проекты. Вы говорили, вам некуда тратить деньги. Вы пресытились и, возможно, точили зуб на руководство. Ведь понятно: закрытие шоу приведёт к серьёзным финансовым потерям. Вы заявляли, что услуги «Longa Vivo» должны стать доступны всем. Но убийствами и взрывами террористы того же и добиваются. Они не покушаются на Аарона Вайсмана и влиятельных клиентов из мира политики. Они их запугивают. Вечная жизнь – вечный страх. Либо так, либо делитесь. А тем, кто не понял посыл, всё объяснит мистер Розвелл. Разве не странно: вы оказались во дворе клиники в момент взрыва, но чудесным образом выжили… – Краусс выпрямил спину и убрал руки в карманы брюк. – На данный момент у меня нет улик для выдвижения обвинения. Но вы проходите свидетелем в двух уголовных делах, и я настоятельно прошу вас не покидать город до окончания предварительного следствия и являться в участок по первому требованию. В противном случае я смогу законным способом установить для вас ограничения в передвижении…

Флинт вышел из полицейского участка, сел в такси. Назвав водителю адрес, он лёг на заднее сидение и уставился в потолок. Проблем сегодня действительно прибавилось, но их было бы больше, знай Краусс о новом негласном правиле, согласно которому из граждан США, Англии и Канады в шоу разрешено брать лишь тех, кто вживил себе чип. Курамори Комацу обзавёлся подкожным устройством за два дня до того, как попал в список участников. Учитывая, что с выбором последнего счастливчика продюсер тянул до последнего, органы следствия при желании могли счесть данные факты доказательством сговора с преступником и добиться заключения Флинта под стражу. Однако раскрытие информации о новых критериях отбора поставило бы крест не только на шестом сезоне «Десяти жизней», но и на шоу в целом. Аарон Вайсман не пошёл бы на такой шаг, даже если верил, что Флинт намеренно взял на проект убийцу. Вместо этого он поспешил приструнить Альфреда Киммиха. Посвящённый во все секреты Флинт, чувствуя, что его «топит» бывший работодатель, мог начать говорить… Так между экс-продюсером и руководством корпорации «Х» возникла круговая порука.

Внутренний демон нашёптывал Флинту взять бутылку виски и опустошить её до того, как сядет за горизонт холодное солнце. В качестве повода он использовал фразу «Всё ещё свободен». Такое отношение к ситуации выглядело наивным. Сложно предположить, какие «сюрпризы» жизнь преподнесёт завтра. Флинт послал демона к чёрту и принялся обдумывать свои первые шаги на пути видеоблогинга.

* * *

Над стеклянной дверью взвизгнул колокольчик, и в магазин «Книжная гавань» вошёл крепкий темноволосый мужчина в длинном бежевом пальто. Его встречало просторное вытянутое помещение с белым потолком, стенами цвета пергамента и кафельным голубым полом. Мужчина убрал в карман перчатки и начал вглядываться в пространство между длинными рядами стеллажей с книгами.

– Здравствуйте. Меня зовут Кэрролл, – представилась женщина пенсионного возраста с добродушным лицом и пышными каштановыми волосами. Она сидела у кассы и по старинке наносила цифры на стопку прямоугольных бумажек, превращая их в ценники. – Вам что-то подсказать?

– Мне нужна Юки.

– Она в том конце, расставляет книги. Сегодня утром пришёл товар.

Мияги двинулся вглубь зала. Народу было немного – семь покупателей и две молодых девушки-консультанта. Одна из них наполняла полки в отделе «Фентези», чем усложняла выбор парню в больших наушниках, надетых поверх красной вязаной шапки. Второй девушке достался отдел «Беллетристика». Невысокая японка в чёрной кофте с синими полосами и белых джинсах собиралась распаковать очередную картонную коробку.

– Как дела?

Мияги взял с полки канцелярский нож и ловко разделался со скотчем.

– Паршиво, – Юки скрестила на груди руки. – Вы знали, что он так поступит? Знали?!

– Конечно, нет.

– Мне сегодня звонили из полиции, – девушка убавила голос. В магазине царила тишина, приправленная еле уловимым шелестом страниц. – Завтра утром нужно прийти в участок. Вот что им говорить?

– Правду. И не вздумай юлить – притянут за соучастие. Но сначала расскажи всё мне.

Юки выдохнула.

– Да что рассказывать-то? Он месяц вёл себя так, будто мы чужие друг другу. Редко звонил, приходил ещё реже. Вот где он пропадал?

Мияги пожал плечами, затем спросил:

– Он хранил у тебя свои вещи?

– Чужую сумку.

– Чужую?

– Я такой у него раньше не видела. Не удержалась, открыла. Там лежала одежда на два размера больше, невзрачная. А он любит всё яркое. Ещё какие-то микросхемы, зажимы, кусачки или как там они называются.

– Сумка сейчас у тебя?

– Нет. Мори забрал её за пять дней до шоу. Мы с ним ещё поругались тогда. Я решила, что он новую подружку нашёл.

– Больше никаких его вещей? Флешки, жёсткие диски? – Мияги требовались хоть какие-то зацепки.

– Больше ничего.

Юки принялась доставать из коробки книги и втискивать между стоявшими на полках экземплярами. Разочарованный Мияги обратил внимание на пальцы девушки. На них не было ни одного злотого кольца.

– Правильно делаешь, что не носишь. Завтра в полицию тоже не надевай. И лучше избавься.

– Не надевать что?

– Кольца.

– Какие кольца? – удивлённо спросила Юки.

Мияги заглянул ей в глаза и понял: девушка действительно не понимает, о чём он говорит. Мори не делал своей подружке никаких подарков.

– Не важно, – в груди разрастался сгусток холодного гнева. – Если в полиции спросят обо мне, рассказывай всё, в том числе и об этом визите. За нами могут следить.

– Что ему грозит? Пожизненное?

– Забудь о Мори. Он не достоин твоих переживаний.

Эммануэль Пинкелтон обогнул присыпанную снегом лужайку и направился к кроссоверу «Вольво», стоявшему на полупустой парковке. За спиной осталось восьмиэтажное здание окружного онкологического центра, освещённое дюжиной фонарей. Доктор ещё с утра объявил коллегам, что закончит работу на час раньше. Сегодня из командировки возвращается его жена. Ветер теребил поседевшие бакенбарды, на стёкла очков липли снежинки. Пинкелтон переложил портфель из одной руки в другую, открыл дверь автомобиля и укрылся от непогоды.

Через пятьдесят минут «Вольво» остановился у двухподъездного шестиэтажного дома. В окнах пятого этажа царила темнота – самолёт должен прибыть только через полтора часа. Жена просила не встречать её в аэропорту, так что Эммануэль планировал организовать встречу дома. Он купил дорогого красного вина и всевозможных вкусностей. Доктор вошёл в квартиру, включил в гостиной свет, разулся и понёс пакеты на кухню. Начал выкладывать продукты на стол.

За спиной появился человек. Он петлёй набросил Пинкелтону на шею шерстяной шарф, мгновенно перекрыв дыхание. Эммануэль попытался сопротивляться, но напавший подсечкой сбил его с ног. Тот упал на пол животом вниз.

– Прекрати. Я сильнее.

Мияги уселся на спину доктору. Лицо скрывала чёрная балаклава. Носить с собой маску Ретта Батлера было опасно. Полицейские всей страны знали от Флинта Розвелла о спасении в переулке. По городу шла облава с массовыми задержаниями, а самого Мияги уже взяли под наблюдение. «Батлер» за пазухой стал бы добровольным признанием.

– Раскинь руки в стороны, или жена найдёт твой труп.

Чувствуя, что теряет сознание, Пинкелтон выполнил требование. Давление на шею ослабло.

– Назови своё имя.

– Ману, – прохрипел доктор.

– Полностью.

– Эммануэль Чарльз Пинкелтон.

– Должность.

– Заведующий окружным онкологическим центром…

– Где она? – перебил Мияги.

– Кто?

– Жена.

– В самолёте, – размытой фразой ответил Эммануэль.

– Значит, у нас полно времени для откровенной беседы.

– Деньги в спальне, в среднем ящике комода. Четыре тысячи. Там же шкатулка с золотом. Забирай и уходи.

– Копы тебе уже звонили?

– Зачем?

– Задать вопросы о Курамори Комацу.

– Он отказался от лечения. Больше мне…

Мияги взял оба конца шарфа и потянул на себя, лишая Пинкелтона возможности лгать. Другой рукой достал из кармана складной нож, демонстративно помахал им перед лицом Эммануэля.

– Я понимаю, у тебя есть фальшивые результаты анализов, снимки и прочее, – Мияги выкинул наружу лезвие и проткнул им кожу над верхней линией шарфа. Выступила кровь. – Покажешь копам, мне плевать. Я хочу знать, чем он тебя купил.

– Ты с кем-то путаешь…

Мияги надавил сильнее. Острый металл легко рассекал плоть. Пинкелтон вздрогнул.

– Я сделаю небольшой разрез по направлению к затылку. Яремную вену никто из нас зашить не сможет, – он медленно повёл ножом вдоль синей шерстяной удавки.

– Не надо! – Эммануэль испуганно засуетился. – Биткоины!

Движение лезвия прекратилось.

– Кто перевёл?

– Не знаю! В сделках имена не указываются.

Острая сталь застыла в нескольких миллиметрах от яремной вены.

– Сколько?

– На два миллиона. Я переведу всё, что осталось! Не убивай! Я не заслужил смерти.

– Уверен? – Мияги наклонился к уху доктора. – Смотрел шоу в субботу? Интересный был выпуск? Паренёк умер из-за твоей алчности.

– Я не мог знать, что так выйдет…

– Заткнись, – Мияги вытер нож о щёку Эммануэля и поднялся. – Вена цела. Прижми рану и лежи спокойно, пока я не уйду.

– Не сообщай в полицию, – попросил доктор, сумевший, наконец, обернуться и взглянуть на незваного гостя. – Заплачу, сколько скажешь.

Человек в маске ничего не ответил. Он презрительно посмотрел на Пинкелтона и направился в спальню. Учитывая размер полученной взятки, без четырёх тысяч доктор не обеднеет. Мияги взял деньги, вышел в гостиную, швырнул нож в Эммануэля и покинул квартиру. В прежние времена он без раздумий забрал бы всё золото. Но многое изменилось. Люди в форме хватают на улице каждого пятого, попадаться с чужой ювелиркой категорически нельзя. Плавильный цех раскрыт. Накопление нового золотого резерва отложено на неопределённый срок. Сейчас есть дела поважнее, и для их решения нужна наличка…

* * *

«Настала пора тратить деньги!»

После ухода Данкана Флинт начал размышлять о покупкебилетов, чтобы улететь куда-нибудь далеко, где его не найдут террористы. Укромных мест на Земле предостаточно. Когда Райан Истбрук озвучил идею с видеообращением, Флинт лишь утвердился в своём намерении. Он считал, что подобный ход наряду с совместной работой спецслужб даст результат, и вскоре члены безымянной преступной группы окажутся за решёткой. Флинт был готов наплевать на настоятельную просьбу Бенджамина Краусса и последствия такого решения. Но руководство «Longa Vivo» не разрешило Альяне уйти во внеочередной отпуск, и мысли о побеге пришлось отбросить. Экс-продюсер не мог сбежать, бросив девушку здесь одну. Такой поступок унизил бы его, в первую очередь, в собственных глазах.

Запереться в своём пентхаусе Флинт не хотел. Миллионы, осевшие на банковском счёте, грели душу, но сейчас они должны приносить реальную пользу. Флинт не стал платить клинике за лечение. Альяна честно сказала, что его здоровье в норме, и оставшиеся инъекции не стоят запрашиваемой суммы. Кумулятивный эффект ранее введённых препаратов нивелирует неполноту лечебного курса. Вместо этого Флинт решил сделать несколько покупок. Первым делом он приобрёл три квартиры в разных районах города стоимостью семь миллионов каждая. Холостяцкие студии с интерьером в стиле «хай-тек» имели бронированные двери и окна и рассматривались как временные убежища класса «люкс».

Далее Флинт взялся за транспорт. Бронированные «Ленд Крузеры» хороши, когда достаются бесплатно. Но отдать за них по шестьсот тысяч было жалко. В «Майбахах» же пусть катаются консервативные старики. Изучив предложения на рынке, Флинт остановил свой выбор на трёх чёрных бронированных лимузинах «Мерседес Гелендваген» по цене один миллион двести тысяч за экземпляр. В отделке салонов роскошных немецких автомобилей использовались красное дерево и экзотическая кожа высшего качества. В комплект входили большой 4К-телевизор, отличная аудиосистема, встроенный холодильник и шикарные кресла с функцией массажа. Но главное, лимузины предоставляли первоклассную защиту и безопасность, что стоило потраченных на них средств.

Когда «Гелендвагены» прибыли в город, Флинт нанял себе в охрану двадцать восемь человек, половину из которых порекомендовал Данкан. Смысл всех этих трат заключался в следующем: чтобы враги не смогли спланировать покушение на мистера Розвелла, их нужно лишить понимания, где он находится. Каждое утро три одинаковых «Мерседеса» ожидали Флинта на подземной парковке. Тот садился в один из автомобилей, после чего они разъезжались по разным маршрутам. В каждом «Гелендвагене» помимо вооружённого водителя находился ещё более вооружённый телохранитель. Также по два человека дежурили у всех четырёх квартир, включая пентхаус. Если Флинт посещал ресторан или банк, лимузины встречались в каком-нибудь безлюдном месте, и хозяин пересаживался в другой автомобиль. Ночевал он в разных квартирах, в выборе намеренно не просматривалась закономерность. Водители до утра оставались в «Мерседесах» на подземной парковке. Трое телохранителей уходили с Флинтом, присоединяясь к тем двум, что дежурили у квартиры. По истечении суток на смену заступали другие четырнадцать человек.

Порой лимузины колесили по улицам вместе, образуя кортеж. В такие моменты Флинт хотел, чтобы случилось нападение, и шесть его вооружённых парней перестреляли оставшихся в городе террористов. Так он надеялся погасить воспоминания, что вгрызлись в память после нью-йоркской погони. Но чаще автомобили наматывали километраж по отдельности, и ни в одном из них не было хозяина. Лишь смартфон, намеренно оставленный на сидении и «скачущий» от «Мерседеса» к «Мерседесу». Игра в прятки у всех на виду таила в себе и другой расчёт. Флинта подозревали в содействии террористам, значит, за ним, его телефоном и банковскими счетами установлена слежка. Сделанные покупки должны вызвать ещё больше подозрений и, как следствие, заставить полицию усилить наблюдение. Оперативники наверняка заметят преступников, если те решат напасть на лимузины, и тогда непременно прибудет подкрепление. Так Флинт надеялся обеспечить себе дополнительную защиту и, если повезёт, расправиться с врагами. Раз уж полицейские запретили ему покидать город, они должны дать что-то взамен.

Альяну не радовала жизнь в постоянном напряжении, но она не жаловалась, не ныла, чем заслужила искреннее уважение. Девушка не отстранилась, когда её ухажёр едва не погиб в Нью-Йорке. Она осталась, заботилась, доверилась ему. А доверие Флинт теперь ценил выше всего прочего. Он купил шахматы, дартс и игровую приставку, желая разнообразить совместный досуг. Иногда для компании приглашались любители видеоигр из нанятой охраны. Как долго предстояло так жить, никто не знал. Полиция и спецслужбы делали своё дело. СМИ сообщили о ещё трёх арестованных военных, причастных к взрывам клиник в Риме и Сиднее. Также Флинт рассчитывал на своё видеообращение. Он отредактировал текст, предоставленный Истбруком, и с четвёртой попытки смог сделать пригодный для просмотра контент. В первый же день видео на «YouTube» набрало двенадцать миллионов просмотров, а на канал подписалось почти восемь миллионов человек. В конце второго дня канал Флинта насчитывал уже тридцать два миллиона подписчиков. На пятый день он взял планку в восемьдесят миллионов, став одним из крупнейших на видеохостинге. Осталось дождаться, когда эти невероятные показатели дадут желаемый результат…

– Добрый вечер, – девушка-официант в белой блузке, тугом «старинном» корсете и чёрных облегающих штанах подошла к столику, за которым одиноко сидящий экс-продюсер просматривал меню. – Вы готовы сделать заказ?

– Пока нет.

Флинт продолжил изучать список блюд. Тридцатью семью этажами выше располагалась его новая квартира, однако ресторан «Cristobal Colon» он посетил впервые. Лимузин выехал за Альяной к клинике «Longa Vivo», но девушка позвонила и сказала, что вынуждена задержаться. Возвращаться домой или кружить по городу не хотелось, Флинт решил дождаться Альяну здесь. Атмосфера в «Cristobal Colon» к этому располагала. Интерьер ресторана был выполнен в стиле корабля эпохи первооткрывателя: зал условно поделён на несколько «кают», на потолке – мощные брусья, несущие тяжесть палубы над ними; в одном из углов стоял большой сундук с массивным навесным замком, в другом, скрученный в несколько колец, лежал толстый швартовый канат. Две стены дизайнеры облицевали тёмными досками из «породистой» древесины. Две другие стены украшали морские пейзажи с летящими по волнам трёхмачтовыми каракками, чьи красно-белые паруса раздувались от ветра на фоне заката. Звучала мелодичная музыка. Она то замедляла темп, погружая в фантазии о предстоящих свершениях, то ускоряла, призывая под барабанную дробь отправиться в далёкое плавание.

Желающих сегодня поужинать здесь оказалось много. Флинт занял столик в глубине зала, двое телохранителей пили кофе ближе к выходу. У «деревянной» стены сидел крепкий темноволосый мужчина в бежевом свитере и серых брюках. Он ел суп из моллюсков. Когда официантка оставила экс-продюсера и подошла принять заказ у трёх экстравагантно одетых женщин, мужчина вытер губы салфеткой, положил рядом с тарелкой несколько купюр, поднялся и направился к Флинту. Телохранители в считанные секунды преградили ему путь в метре от стола, за которым ждал Альяну их наниматель. Все посетители уставились на мужчину. Тот улыбнулся, задрал свитер, показывая, что у него нет оружия, затем демонстративно вскинул руки вверх.

– Не стоит паниковать, парни. Я просто хочу поговорить с мистером Розвеллом.

– О чём? – спросил Флинт.

– О нашем общем знакомом. О Курамори Комацу.

Тут Флинт понял, кто стоял перед ним.

Пусть он впервые видел движения этих губ, в телосложении мужчины узнавался силуэт из подворотни. И даже голос, на записи Краусса звучавший безлико, сейчас нашёл отклик в памяти, оживил образ человека в маске. В голове Флинта начался показ короткометражного фильма, где он выхватывает у телохранителя пистолет и разряжает обойму в грудь мерзавца, погубившего Ноа и мегауспешную карьеру самого Флинта. Он не исключал, что именно «Батлер» был идеологом безымянной террористической организации, и тогда в числе его «заслуг» – убийства всех победителей «Десяти жизней», взрывы в клиниках «Longa Vivo», а также массовый расстрел у здания нью-йоркского телецентра. Флинт винил «Батлера» во всём. Но даже если получится выхватить оружие у обученного бойца, сиюминутное возмездие принесёт лишь апатию и обречённость, когда за спиной лязгнут решётки тюремной камеры. Флинту нельзя выдать своих эмоций, нельзя показать, что он узнал подошедшего мужчину, что уже встречался с ним ранее. Он закрыл меню, отложил в сторону и спросил:

– Кто вы?

– Зовите меня Мияги. Я, так сказать, отчим Мори.

– Курамори в анкете не упоминал об отчиме.

– Я не был женат на его матери, – Мияги указал на стул у противоположной стороны стола. – Позволите присесть?

Флинт согласно кивнул. Он испытывал огромное разочарование от своего «хитроумного» и затратного плана, считая, что террористы так легко смогли его раскусить. Но вместо очередного покушения один из преступников пришёл на разговор. Учитывая сложность ситуации, Флинту ничего не оставалось, как взять себя в руки и выслушать. Он снова кивнул, и телохранители вернулись к кофе.

– За тобой следят.

– Раз ты меня нашёл, то да.

– Столик слева от входной двери. Женщина в клетчатом пиджаке. Пришла за пять минут до тебя, но выбрала неудачное место. Твой затылок не позволит читать меня по губам.

– Хватит нести чушь! – тихо, но гневно выпалил Флинт. – Чего ты хочешь? Пришёл позлорадствовать или убьёшь прямо тут?

– Почему же не убил в переулке?

– Чтобы я почувствовал себя обязанным и взял Курамори в шоу.

– Большинство в ту ночь побежали бы домой сушить штанишки. Но ты сам захотел отблагодарить. Такой исход нельзя просчитать.

– Чего ты хочешь? – повторил Флинт.

– Я не подозревал о намерениях Мори и не причастен к тому, что он сделал.

– Ты – всего лишь наивный папочка коварного сынишки?!

Мияги ощутил колкость этих слов. Он действительно не уловил перемены, произошедшие с Мори за последние полтора года. Он не смог раскусить человека, несмотря на весь свой опыт. Но Мияги не стал отвечать. Он достал телефон, подключил проводную гарнитуру и протянул наушник Флинту. В глазах того возник немой вопрос.

– Просто послушай.

Когда экс-продюсер вставил «каплю» в ухо, Мияги включил запись, сделанную в квартире Эммануэля Пинкелтона. Пусть в тот момент смартфон лежал в кармане куртки, на записи были отчётливо слышны имя доктора, должность, а также валюта и эквивалент в долларах, за которую Мори купил ложный диагноз. Но Флинта не впечатлило такое признание.

– Приставил нож к горлу и приказал читать по бумажке?

Мияги терпеливо выслушал очередной выпад и перешёл к сути:

– Нас с тобой коснулась чужая война. Взрывы клиник, закрытие шоу, картинка с дьяволом – это передел власти между военными, спецслужбами и политиками в преддверии полного перехода на электронные деньги. Все хотят больше влияния и бесплатного «бессмертия». Нам не достать главных ублюдков, но мы можем найти исполнителей. Уверен, они ещё в городе.

– Стоп, стоп, стоп, – поморщился Флинт. – Какая война?! Причём тут картинка с дьяволом?

– В две тысячи десятом нам уже пытались навязать чипы. По телику регулярно показывали семьи, вживившие их. Но попытка провалилась. Одни люди не хотели себя резать, другие не увидели смысла в самом чипе – тогда не только NFC, даже сканера отпечатков в телефонах не было. Все предпочитали наличку, цифровое поколение ещё не выросло. Да и сами чипы могли лишь отслеживать местонахождение человека. Так что их принялись продвигать в отсталых штатах, где чаще других мест люди пропадают без вести…

– Я всё помню. Мне не нужен урок истории.

– Он нужен всем. Спецслужбы нашей страны уже убивали массово своих граждан. Ты понимаешь, о чём я. Ситуация с чипами мало чем отличается. Страхом можно манипулировать, и чтобы люди начали вживлять чипы, спецслужбы убивали детей. Картинка с дьяволом – не наезд на «DRH», а угроза правительству и ЦРУ со стороны военных. Им хотят отвести меньшую роль, чем раньше. Теперь один программист ценнее разведбата, Ближний Восток «доится», а электромобили всё популярней. Больше нет смысла вторгаться в другие страны ради нефти. Вот военные и демонстрируют силу своих «цифровых» солдат, а также заявляют: в случае урезания бюджета и нехватки бесплатного лечения в «Longa Vivo» всплывёт правда о тех, кто стоит за убийствами детей. Не у каждого генерала есть пятьдесят миллионов, чтобы внести предоплату за всю семью. Корпорацию «Х» крышуют одни силы, но её услуги нужны и другим. Вам придётся делиться либо терять миллиарды из-за закрытия шоу и страха клиентов быть убитыми.

– Каких идиотских видео ты насмотрелся?!

Мияги выдохнул, выпуская с воздухом своё раздражение.

– Я сам мог участвовать в похищениях. Я работал в Отделе специальных мероприятий. Это тактическое подразделение, подконтрольное ЦРУ. Я убил больше сотни людей, избавляя страну от внешних врагов, прежде чем узнал, кто наш реальный враг.

– Я тебе не верю.

– Так проверь. В охране твоего босса работает Кармайкл Йоханссон. Он единственный из известных мне людей, кому тоже предлагали похищать детей. В награду нам обещали лечение в «Longa Vivo». Я отказался и уволился. Хорошие отношения с начальником помогли нам обоим «забыть» о том разговоре. Кармайкл же после начала массового психоза попал к Вайсману. Ты дружишь со Стаббсом, попроси его глянуть списки клиентов и даты. Вряд ли простого охранника включили бы в них без серьёзных заслуг.

Флинт посмотрел на часы. Альяна всё ещё не появилась и не перезвонила, но он устал ждать её в ресторане. Устал от разговора с человеком напротив.

– Я больше не хочу тебя слушать. Не собираюсь никого искать и, тем более, убивать. Если есть информация о террористах, сообщи в полицию.

– Такой шаг приведёт к раскрытию деталей нашего знакомства. А в одиночку я не смогу никого найти.

– А то, что мы сидим у всех на виду, не приведёт к раскрытию?! Да и какой реакции ты ожидал? Что я соглашусь?

– Я пришёл извиниться за поступок пасынка – простая версия, не требующая пояснений. В наушнике звучал мой разговор с Мори перед поездкой на шоу – так я надеялся доказать, что не знал о его намерениях и не понимаю его поступка. Ты злился, поэтому не слушал и не запомнил детали диалога, – Мияги незаметно достал из рукава сим-карту, движением пальца отправил её к ладони Флинта. – Сейчас я пойду в туалет и смою флешку с записью. А ты проверь ещё одно имя. Томас Распберри. Это он предлагал мне задание. Также смени номер телефона, его давно слушают. И не затягивай с решением. Мори и другие завербованные – лишь марионетки. Но они испортили нам жизнь. Не знаю, будешь ты руководствоваться местью или чем-то ещё, но пока мы ничего не делаем, где-нибудь в соседнем квартале готовится новый теракт. Им уже нечего терять.

глава 7

Чёрный лимузин «Мерседес» плыл по Обливион-авеню в северную часть города S. Ещё вчера погода преподнесла новый сюрприз. Температура поднялась до плюс двух по Цельсию, и горы снега начали стремительно таять. На дорогах и тротуарах образовалась каша, которую разбавлял первый за последние девять лет декабрьский дождь. И если водителям всё нипочём, то пешеходы, промокая с головы до ног, тихо молились, чтобы к Рождеству к ним пришла настоящая морозная зима.

С наступлением вечера автомобили потоком устремились из центра города на периферию. Большинство людей хотели поскорее попасть домой с работы, но Флинт руководствовался другими намерениями. «Гелендваген» перестроился в крайний правый ряд, затем свернул во двор одного из кварталов. Лимузин проехал вдоль длинного красного дома, ещё раз повернул направо и, скрывшись за углом, на секунду остановился. Флинт набросил капюшон, взял пакет и поспешил в сторону небольшого магазинчика. Он затаился в полумраке за выступающим тепловым тамбуром у входа. «Мерседес» поехал дальше в направлении, обратном движению по авеню. Флинт выждал минуту. Когда бронированный офис на колёсах удалился метров на сорок, из-за угла появился коричневый «Додж», неустанно следовавший за ним около часа. Не зная, что мистера Розвелла в салоне уже нет, «хвост» двинулся за «Мерседесом». Флинт проводил его лукавым взглядом, вышел из укрытия и вновь взял курс на север. Дождь бил в лицо, штанины быстро промокли, ботинки на тротуаре утопали в воде по щиколотки. Из соседнего квартала доносился вой полицейской сирены. Навстречу торопливо шли прохожие. Экс-продюсер опустил голову, пряча бороду за воротник.

Всю прошлую ночь Флинт не спал. Дремота настойчиво обволакивала тело, но в сознании пульсировали десятки мыслей. Он отказывался верить словам «Батлера», однако не мог их игнорировать. Флинт помнил, что напавший в переулке говорил про воров и убийц в списках «Longa Vivo». Не забылось и ощущение неприязни, возникшее при первой встрече с Кармайклом. Только это не повод обвинять его в столь вопиющем преступлении, а также подозревать Вайсмана в покровительстве и содействии. Флинт хотел знать наверняка, есть ли в услышанном хоть капля правды. И при всех обстоятельствах что-то выяснить можно только в одном, самом неожиданном месте.

Путь был не близкий. Флинт выбрал отдалённую точку высадки, чтобы наблюдатели не догадались о его намерениях. На сегодня экс-продюсеру хватило вызова в участок, где пришлось подробно рассказывать о диалоге с Мияги, а также о мотивах, побудивших купить квартиры и «Мерседесы». Краусс не нашёл, к чему придраться. В ходе беседы он сообщил имя «Мияги-Батлера». Того звали Рассел Малиньяджи. Флинт уже знал, как использовать новую информацию, но прежде хотел решить другие вопросы. Случайная встреча с полицейским патрулём могла ему помешать. Со всех билбордов исчезла реклама «Десяти жизней». По телевизору перестали наперебой говорить о мистере Розвелле. И сам Флинт мечтал раствориться в непрекращающемся дожде.

Впереди возник жёлтый кирпичный дом. Крыльцо у второго подъезда поднималось над водой на высоту двух ступеней, но всё равно намокло из-за маленького бесполезного козырька. Флинт зашёл, дал воде стечь с куртки и поднялся на четвёртый этаж. Оказавшись перед дверью «4F», он постучал. Встреча не предполагалась как лёгкая, возможно, дело вновь дойдёт до драки. Но это не важно. Учитывая главенствующий мотив, личная неприязнь отходила на второй план.

Задребезжала цепочка, щёлкнул замок. Дверь открыл Итан Пфайффер, одетый в чёрные брюки и красную рубашку – как на пресс-конференции, куда он явился со стопкой бумаг. Щёки покрывала трёхдневная щетина, в зубах торчала сигарета, в небольших карих глазах смешивались удивление и гнев. Итан окинул Флинта возмущённым взглядом. Перед ним стоял лицемер и лжец, умело спрятавшийся за спинами влиятельных людей, из-за которых Пфайффера уволили и больше не берут ни в одно серьёзное издание. Эмоции Флинта также повысили градус, но он быстро их остудил. Пфайффер перегнул палку, заявив, что собственное омоложение для экс-продюсера оказалось важнее жизни отца. Он оскорбил, но уже поплатился. К тому же, Флинт навёл справки, ознакомился с расследованиями Итана. Несмотря на заносчивость, тот был честным журналистом. На пресс-конференции он зарвался, но лишь потому, что Флинт, уличённый во лжи, всё равно продолжал лгать.

– Чего надо?

– Можно войти?

– Проваливай.

– У меня серьёзный разговор.

– Без разницы.

– Тебя заинтересует.

– Я вызову копов.

Беседа напоминала Флинту таковую с «Мияги-Батлером» в ресторане «Cristobal Colon», только в зеркальном варианте.

– Копы теперь не любят нас обоих. И если увидят вместе…

Пфайффер переместил сигарету из одного края рта в другой и замолчал. Он не знал о текущих проблемах Флинта, но последние допросы и обыски отбили желание вновь встречаться с полицией. Звонить Итан никому не собирался. Он выглянул в коридор, убедился, что там никого нет, и открыл дверь шире.

Квартира оказалась похожей на ту, в какой когда-то жил сам экс-продюсер: небольшая кухня с барной стойкой, переходящая в гостиную с диваном, креслом и телевизором; две спальни и санузел. Пфайффер превратил вторую спальню в рабочий кабинет – комната была не заперта, там горели два округлых светильника на стене, у которой стоял письменный стол с ноутбуком, принтером и открытой упаковкой бумаги.

– Любимая рубашка? – Флинт вновь посмотрел на Итана.

– В ней лучше работается.

– Где ты сейчас работаешь?

– Не твоё дело.

Красная ткань напоминала о гневе и крови. Флинт снял куртку и направился в гостиную, уселся в кресло. Он ещё раз огляделся и достал из пакета бутылку виски, поставил на журнальный столик.

– Я не хочу с тобой пить, Розвелл.

Итан закрыл дверь и тоже прошёл в гостиную, затушил сигарету в пепельнице, но не сел. Остался стоять позади дивана.

– Я и сам не собираюсь.

– Тогда зачем бутылка?

– Мне так легче. Она как символ самоконтроля в ситуации, когда нужна постоянная бдительность, – Флинт посмотрел на этикетку именитого брэнда, будто видел её впервые. После чего поднял глаза на Пфайффера. – Я здесь не ради извинений. Я пришёл как журналист к журналисту.

Итан усмехнулся.

– Ты хоть помнишь, как это – быть журналистом? Говорить правду, обличать преступников и лжецов. Таких как ты.

– Надеюсь вспомнить, – выдохнул Флинт. – С твоим участием…

Итан сходил в кабинет, забрал оттуда чашку с кофе. Гостю он ничего предлагать не стал.

– Говори.

– Мне нужны списки клиентов «Longa Vivo».

Пфайфер насупил брови.

– Ты знаешь, что в них твоё имя. Чего ещё?

– Мне нужно проверить другие имена.

– У меня нет списков. Копы всё перевернули, забрали флешки и распечатки. Иди к Стаббсу.

– Похоже, у меня больше нет друга.

– Тебя пожалеть?

– Мне не жалость нужна, а списки! – выпалил Флинт. Его злили не слова Итана, а мысль, что единственный оставшийся вариант добыть нужную информацию – попросить Альяну. Но, согласившись, девушка рискует нажить себе много проблем.

– Зачем они тебе?

– Есть версия, что пять лет назад детей убивало ЦРУ, чтобы заставить людей вживлять чипы. И корпорация «Х» в этом замешана. Исполнителям за работу обещали лечение в «Longa Vivo», их имена могут быть в списках.

– И ты не боишься такое говоришь? – с сомнением спросил Пфайффер. – Во время обысков часто раскидывают жучки.

– Ты бы уже их нашёл.

– Много чести. Я всё равно предпочитаю тишину. И я не верю тебе, Розвелл. Что за источник?

– Источник ненадёжный.

– Тогда какого дьявола ты припёрся и мочишь штанами мой диван?!

– Нужно выяснить правду. Я не прощу себе, если всё действительно так, а я ничего не сделал.

Оба замолчали. Пфайффер продолжал пить кофе и смотреть на Флинта. Экс-продюсер вновь уставился на бутылку виски, но видел не её, а себя: как он входит в кабинет Донована и под выдуманным предлогом просит взглянуть на списки клиентов «Longa Vivo». Этот короткий ролик крутился в голове ещё и ещё, но каждый раз Флинт уходил с отказом и пониманием, что лишь увеличил возникшую дистанцию. Даже если Мияги сказал правду, Донован вряд ли знает всех клиентов и причину, по которой те или иные люди попали в списки. И он не станет рисковать карьерой, деньгами и продолжительностью жизни своей семьи ради затеи друга. Максимум, Дон скажет Флинту отсидеться дома, дождаться окончания расследования, а потом прийти к Вайсману и попроситься обратно с креативными идеями для новых сезонов шоу. Так у продюсера появится шанс реабилитироваться в глазах руководства, реанимировать своё некогда блестящее будущее. Но как человек Флинт прикончит себя и останется гнить в мягком удобном кресле кабинета.

Итан допил кофе, поставил кружку на барную стойку и прервал молчание.

– Ты знаешь имена убийц?

– Мне известны два имени. Одно из них – телохранителя Аарона Вайсмана.

– Тут нужны стопроцентные доказательства. Пустые обвинения а-ля «русские хакеры вмешались в президентские выборы США» – позорный материал для любого уважающего себя журналиста.

– Я понимаю.

– Допустим, твоя теория окажется правдой. Что дальше?

– Я создал канал на «Ютубе». Там уже сто двадцать миллионов подписчиков. Если всё окажется правдой, я запишу видео с разоблачением и выложу на канале.

– За такое ты сдохнешь раньше, чем дело дойдёт до суда. Ты реально готов рискнуть всем?

Вопрос был простым и сложным одновременно.

– Наверное… Готов.

Флинт не хотел, чтобы Итан спрашивал «почему». Ответ стал бы частичным повторением разговора с Донованом, требующим громких личных признаний. Он поднялся с кресла, подошёл к входной двери и принялся обуваться. Незачем больше раздражать хозяина квартиры своим присутствием. В это время Пфайффер что-то записывал в маленький бумажный блокнот. Флинт надел куртку, накинул капюшон. Бросив прощальный взгляд на Итана, он открыл замок и без лишнего топота двинулся по коридору к лестнице. Флинт не брал с собой телефон. Второй «Мерседес» должен появиться в оговоренном месте через два с половиной часа после того, как экс-продюсер вышел из первого лимузина. Предстояло ещё минут сорок «невидимкой» пережидать непогоду. Из-за спины вылетел скомканный клочок бумаги, упал на пол и остановился аккурат возле первой ступени, ведущей вниз. Флинт обернулся. Дверь в квартиру Пфайффера тихо закрылась. Он сделал два шага, наклонился и поднял листок. Развернул.

«Не спеша иди к третьему подъезду дома напротив. Я догоню».

Итан не боялся выпускать Флинта из виду. Полицейским не было смысла его подсылать, да ещё прикрываясь столь резонансными теориями. У них и так дел с избытком, обыски и задержания шли полным ходом. Вдобавок, скандальный журналист при желании давно мог использовать утаённую копию списков. Со дня пресс-конференции прошло много времени. Ещё Итан помнил, как Флинт обличил Талулу в прямом эфире. Правильный и смелый поступок пришёлся ему по душе. Возможно, этот зажравшийся продюсер не до конца потерян.

Пфайффер накинул длинный коричневый плащ, спрятал в пакет лэптоп. Затем направился в кабинет, вынул из стола фонарь и серебристый ключ с крупными зубьями, положил в разные карманы плаща. Наскоро обувшись, Итан схватил пачку сигарет и вышел из квартиры.

С третьего этажа доносились мужской и женский голоса. Соседи обсуждали предстоящие покупки. Пфайффер дождался, пока парочка спустится, после чего засеменил к лестничным пролётам. Он остановился на площадке между третьим и четвёртым этажами и посмотрел в окно. Дождь снижал видимость, но Итан разглядел силуэт Флинта, идущего к дому напротив. Следующая остановка – площадка между вторым и третьим. Журналист вновь взглянул за стекло и одновременно прислушался к звукам в подъезде. Замки не щёлкали, никто не подходил к крыльцу. Пфайффер аккуратно приподнял левый край широкого пластикового подоконника, подсунул под него ладонь и запустил в тайник два пальца. Немного пошарив, он извлёк оттуда белый аптечный пакетик.

Флинт ждал у третьего подъезда, пряча лицо и готовясь в любой момент укрыться внутри. Вой полицейской сирены доносился уже с самой Обливион-авеню, что пролегала с обратной стороны дома. Итан поднялся по ступеням и взглядом показал следовать за ним. Идти пришлось недалеко. В тамбуре он достал из карманов ключ и фонарь. Нащупал рукой замочную скважину. Вставив ключ, сделал два оборота и открыл дверь в подвал.

– Давай быстрее, – Итан направил свет фонаря на убегавшие вниз бетонные ступени.

Флинт понимал – колебаться нет времени. Придя сюда, он уже доверился этому человеку. Неизвестность волновала, но экс-продюсер шагнул вперёд. Спуститься в колодец к змеям было сложнее. Когда оба переступили порог, Пфайффер вернул дверь в исходное положение.

Подвал оказался сырым, спёртый воздух вонял плесенью. В центре лежали три десятка квадратных деревянных ящиков высотой около полуметра, местами – в два-три яруса. Все заколочены, без указания на содержимое. Лампочки в патронах на стене отсутствовали.

– Что мы здесь делаем? – спросил Флинт. В правом кармане куртки лежал электрошокер, который в любой момент мог пойти в ход.

– Назови имена, – потребовал Итан. Чёрный пакет он держал под мышкой. Фонарик светил в пол между двумя мужчинами.

– Кармайкл Йоханссон. Томас Распберри.

Пфайффер стряхнул с плеч капли дождя, положил пакет на ближайший ящик и пошёл в дальнюю часть подвала. Большой палец Флинта лёг на кнопку электрошокера. Но журналист вернулся с красной «USB-флешкой» в руке. Прикурив сигарету, он достал белый аптечный пакетик, из которого извлёк ещё одну «флешку». Жёлтую. Флинт непонимающе посмотрел на Итана.

– На жёлтой – другой список.

– Другой?

Пфайффер выпустил струю дыма, тут же затянулся ещё. Он явно нервничал, хотя и старался курить словно гангстер из фильма.

– За день до начала шестого сезона мне передал её какой-то малолетний пацан.

– Что в списке?

– Тринадцать мужских имён и фамилий.

– Кто они?

– Понятия не имею.

– Ты не стал проверять?

– Нет.

– Почему? – в голосе Флинта звучали ноты недоумения.

Итан присел на ящик рядом с пакетом и вытащил лэптоп.

– Списки «Эл Ви» мне передали убийцы и твари. Я больше не хотел быть инструментом в их руках. Если вторую флешку прислали копы – то же самое. Они требовали обратиться в участок, если вновь получу послание. Пусть дрессируют своих стукачей.

Флинт понял такой ответ. Скандальная пресс-конференция состоялась до того, как случились убийства победителей шоу и взрывы клиник, унёсшие жизни охранников.

Итан включил компьютер, воткнул «флешки» и открыл файлы.

– Розвелл, обратной дороги не будет. Ты реально готов к последствиям, если теория окажется правдой?

– Отдай мне флешки и живи спокойно.

– Не надейся.

– Тогда не беси, – Флинт присел на соседний ящик, – и смотри не сдрейфь.

Итан перекинул сигарету из одного уголка рта в другой и ухмыльнулся.

В числе тринадцати имён оказался только Кармайкл, однако имя Томаса Распберри вместе с тринадцатью другими нашлось в списках клиентов «Longa Vivo». Он и восемь человек из второго списка уже прошли по курсу лечения или омоложения. У Кармайкла стояла дата лишь в графе «Анализы». Сдал он их больше трёх лет назад. Флинт не спешил делать выводы, следовало навести справки насчёт всех остальных. Кто эти люди? Чем занимаются? Могут ли позволить себе дорогостоящее лечение? Если нет, за какие заслуги попали в число клиентов? Экс-продюсер находился под наблюдением, собирать информацию взялся Итан. Флинт вынул из кармана пять тысяч долларов, стопка купюр легла на клавиатуру. Пфайффер не отказался взять деньги, предстоящая работа предполагала расходы. Мужчины договорились встретиться через четыре дня.

* * *

Прокуренный кабак с танцполом, музыкой и потёртыми бильярдными столами даже в будни не испытывал нехватку посетителей. Игнорируя непогоду, народ стягивался сюда развлечься после тяжёлого дня или прокутить легко доставшиеся деньги. Две развесёлые компании заняли столики в противоположных углах зала и что-то бурно отмечали. Бородатые мужики катали разноцветные шары, чередуя удары с глотками из стеклянных бутылок. Трое захмелевших парней устроили танцы с двумя развратного вида девицами, каждый из которых языком тела старался обаять любую из самок, чтобы ночью не остаться пятым лишним.

За барной стойкой сидели ещё три человека. Двое увлечённо обсуждали недавние матчи НБА и пили дешёвый бренди. Третий сидел отдельно, на дальнем стуле от кассы и висевшей над ней видеокамеры. Крепкий мужчина в очках, с густыми светлыми волосами и чёрными усами опустошал очередной бокал пива, попутно извлекая фисташки из скорлупы. Одет он был в синие широкие джинсы и бордовый свитер, из-под которого выпирал пивной живот. Шею украшал рисунок в виде листа марихуаны. Мияги приходилось скрывать внешность без пластиковых масок.

Оставляя не у дел группу наблюдения, он за несколько дней обошёл все ломбарды и ювелирные мастерские города. Мияги не знал, кто именно украл золото. Это могли сделать как друзья Мори, так и завербованные военной элитой отчаянные глупцы, что расстреляли полицейских и устроили побег молодого японца. Зачем вообще Мори разболтал о гараже – вопрос второстепенный. Сейчас требовалось найти тех, кто решился на кражу. Мияги понимал, что люди, забравшие слитки, рано или поздно начнут их продавать. Но походы по ломбардам и мастерским не дали результатов. Либо воры ещё не пытались сбыть золото через эти «точки», либо владельцы заведений попросту не хотели нести убытки. Возможно, они опасались, что любопытный незнакомец – полицейский, желающий изъять скупленный товар. Мияги предвидел такой исход, потому носил с собой деньги, любезно предоставленные Эммануэлем Пинкелтоном. Он раздал каждому ювелиру и работнику ломбардов по двести долларов и попросил сообщить, если кто-то принесёт кустарно вылитые слитки по двадцать восемь грамм каждый. За помощь было обещано солидное вознаграждение. Но сидеть и ждать звонка от жадных дельцов значило снизить шансы на желанный исход. Так что Мияги отправился искать встречи с тем, для кого сбывать краденое золото – обычное дело.

– Плесни ещё, – он показал бармену опустевший бокал. Две выпитые таблетки спасали от опьянения.

На соседний стул опустился Ронни в коричневых штанах и зелёной кофте. Парень только что вернулся из туалета, где продал очередному любителю расслабиться косяк первоклассной травки. Он имел предпринимательскую жилку и не ограничивался одной лишь торговлей краденым.

– Кен, мне тоже пива, – Ронни почесал бритую голову, затем повернулся к Мияги. – Мужик, ты чего опять грустный? Позавчера с такой же кислой рожей сидел.

– Ты за мной следишь? – Мияги посмотрел на парня настороженным взглядом. Он появлялся здесь два дня назад, чтобы понаблюдать. И лучший способ снять с себя подозрения – вовремя обвинить собеседника в том, чем занимался сам.

– Ещё скажи, что я коп, – улыбнулся Ронни и протянул руку к чужой закуске. – Угости фисташками.

Мияги неохотно пододвинул к нему вазу, принял от бармена полный бокал и сделал несколько больших глотков. На усах осталась пенка. В это время Ронни рассматривал его «татуировку».

– Любишь травку?

– Уже не знаю.

– А чего так?

Мияги вновь взглянул на парня и вытер усы. Образ выпивающего в кабаке простачка отыгрывался им всегда правдиво.

– Жена подала на развод. Ей надоело, что я часто смолю дурь, потом жру сладкое и толстею.

– Ахахаха, – Ронни залился смехом. Но «грустные» глаза незнакомца заставили его успокоиться. – Да забей! Бабы сейчас вообще оборзевшие. Грёбаный феминизм. Возомнили о себе, вечно всем недовольны. Их бы в Саудовскую Аравию на годик сослать. У меня трое приятелей женаты, так вот…

Он тоже глотнул пива из возникшего перед носом бокала и принялся рассказывать о семейных проблемах друзей, в которых, по «объективному» мнению, виноваты исключительно жёны. Далее Ронни переключился на жён родственников и знакомых, чередуя упрёки с циничными шутками. Мияги в ответ лишь изредка кивал и хмыкал. Он ждал главного. Наконец, паренёк подвёл разговор к тому, что мужчинам следует полностью игнорировать мнение женщин, и для закрепления данной жизненной позиции предложил купить у него косячок.

– Не смотри так на Кена. Он не против.

Мияги размышляюще подвигал губами влево-вправо и согласно кивнул. Продавец и покупатель договорились встретиться в туалете через полминуты, после чего Ронни слез со стула.

Уборная помимо прямого назначения была выставкой одного шедевра изобразительного искусства. Всю стену напротив входной двери украшало граффити: татуированный панк с красным ирокезом нанёс кием удар по белому бильярдному шару. Он стоял у дальнего борта стола, нарисованного под углом, в наклоне, и шар нёсся на зрителя по сукну как гигантский снежный ком с горы, сметая на своём пути столбы с указателями и деревянные домики. Ронни ждал «грустного женатика» у умывальника. Мияги прикрыл дверь.

– Попробуешь для начала? – спросил парень. В руке возникла маленькая самокрутка.

Мужчина с накладными усами приблизился к нему на расстояние полуметра.

– Мне нужна информация, – требовательно сказал он.

Глаза Ронни округлились. Паренёк расстроенно покачал головой.

– Чёрт! Мужик, ты не коп. Я их за милю чую… Слушай, я не собирался ничего продавать, просто угостить хотел…

– Я Ретт Батлер.

Взгляд Ронни изменился. Он хорошо помнил последнюю встречу с человеком в маске, после которой на голове остался шрам, а сломанный нос стал хуже дышать. Но обидней всего было лишиться денег и бриллиантов.

– С чего мне тебе помогать?

– Ты сам нарушил уговор, так что не держи зла, – Мияги вынул из кармана двести долларов.

Ронни задумчиво посмотрел на сложенные пополам купюры, взял их средним и безымянным пальцами, ловким движением сложил ещё вдвое и вместе с самокруткой спрятал в карман.

– Какая информация?

– Появились люди, хотят по-быстрому скинуть много маленьких золотых слитков. Слышал о таких?

Парень выдержал небольшую паузу.

– Возможно.

– Хочу знать, кто они, как с ними встретиться. Если поможешь, получишь ещё две штуки.

– Зачем тебе столько золота?

Ответом стало холодное молчание. Мияги не раз анализировал версию, что его ограбил именно Ронни, но всегда отметал её. Тот имел мотивацию, но не мог знать, где хранятся отобранные ювелирные украшения. Ронни с друзьями, будучи дилетантами, обязательно попались бы на слежке.

Парень вновь почесал голову.

– Гриндерс что-то говорил о чуваках со слитками. Кажется, виделся с ними на днях. Но он тоже не станет помогать бесплатно.

– Звони ему.

– Сейчас?

– Сейчас. Пока я сливаю из себя это дерьмовое пиво.

Дождь продолжал превращать снег в грязное месиво. Друг Ронни по прозвищу Гриндерс тусовался в шести кварталах отсюда, но Мияги решил прогуляться пешком. Он не знал, чем закончится вечер, и лишний свидетель в лице таксиста был не нужен. Накинув капюшон, Мияги снял очки и убрал в карман куртки. Всё равно дождь мочил стёкла, снижая видимость.

– Я тебя иначе представлял, – сказал Ронни, наблюдая за спутником.

– Да?

– Да. В маске и чёрных шмотках ты казался крутым, опасным…

– А без них?

– А без них ты простой забавный мужик. Знаешь, чьё лицо я бы выбрал для маски?

– Чьё?

Мияги не хотел вести пустую болтовню. Он смотрел по сторонам, надеясь издалека заметить полицейский автомобиль. Но игнорировать Ронни, пока тот не выполнил свою миссию, он не мог.

– Аль Пачино из «Лица со шрамом»! Или Кейджа из «Оружейного барона». Правда, у него рожа всегда одинаковая. Не важно. Надевал бы их по настроению…

Парень продолжал трепаться, озвучивая свои фантазии. Мияги же разбирал варианты развития событий. В каком ключе вести разговор с Гриндерсом? Давить силой, если тот начнёт наглеть, или торговаться, чтобы не лишиться шанса? Если он действительно знает, как выйти не похитителей золота, настаивать на срочной встрече или выделить себе время на подготовку? Слитки могли украсть не молокососы, а серьёзно вооружённые люди.

Длинный семиэтажный дом с двумя арками для проезда автомобилей посерел от дождя. Под первой аркой, укрывшись от непогоды, стояли три человека. Мияги и Ронни вошли в это мрачное заколдованное пространство, окружённое бетоном и падающей с неба водой. Ожидавшие их парни выглядели ровесниками Ронни. Мияги сразу понял, кто из них Гриндерс. Тот носил синие узнаваемые ботинки одноимённой фирмы. Парень занял центр арки и дымил сигаретой. Двое других у стены пили что-то из бутылок в бумажных пакетах. На земле стояла ещё одна бутылка.

Ронни безмолвно поздоровался с троицей, затем жестом подозвал Мияги к Гриндерсу. Парень в синих ботинках протянул ладонь.

– Гриндерс.

– Салли, – Мияги пожал руку.

– Твою мать, – с усмешкой выругался Ронни. – Я за всё время так и не спросил, как тебя зовут.

Гриндерс вскинул брови.

– Ты даже не знаешь, кого привёл?

– Знаю, знаю, – Ронни отшагнул назад и брызнул в лицо Мияги струёй газа из маленького баллончика. – В конце октября он забрал у меня деньги, золото и брюлики. Бейте ублюдка! У него нет оружия.

Тот не успел вскинуть руку. Газ обильно попал в глаза, вызвав острую резь. Веки сжались, хлынули слёзы. Через три секунды из носа побежала слизь. Мияги рефлекторно поднял предплечье, спасаясь от повторной струи, и отскочил на пару метров в сторону. Ситуация вышла из-под контроля, вынуждала отступить. Но куда? Сейчас было сложно сориентироваться, от волнения казалось, что шум дождя доносится отовсюду. Даже когда получалось на мгновение разлепить веки, из-за слёз Мияги не мог разглядеть, где находятся неприятели.

Гриндерс зашёл сзади и с размаху ударил в затылок стальным кастетом. Острая боль стрелой ворвалась в мозг. Колени подогнулись, голову заполнил неистовый гул. Мияги упал на бок на мокрую землю, тут же в тело начали вонзаться удары ног в жёстких ботинках. Он чувствовал – пинали все четверо.

Наконец, избиение прекратилось.

– Уходим, – скомандовал Гриндерс.

– Да ты чё! – остановил друзей Ронни. – У него есть бабки. Он дал мне две сотни, тебе тоже хотел. И ещё обещал две штуки.

– Давай, только быстро.

Ронни пихнул Мияги ногой, заставив перевернуться на спину.

– Чё, гнида, не ожидал мести?

Он присел рядом, расстегнул молнию куртки до середины груди и начал шарить по внутренним карманам. В одном нашёл триста долларов, в другом – ещё пятьдесят.

– Где остальные?

Ронни полез в нагрудный карман. Мияги резко схватил его за пальцы и с хрустом сломал их. Парень вскрикнул и попытался высвободиться, однако мужчина не спешил отпускать. В другой руке появилась явара – японский кастет для нанесения тычковых ударов, представлявший собой деревянный цилиндр два сантиметра в диаметре. Мияги не думал бить деревяшкой. Явара состояла из двух половин, под одной прятался заострённый штырь. Не видя, но чувствуя жертву, мужчина несколько раз проткнул бёдра и голени Ронни. Парень тоже упал, скорчился от боли. Когда Мияги отпустил пальцы, тот начал спешно отползать в сторону.

– Гнида! Убейте его! Убейте!

Один из друзей поднял с земли бутылку, откупорил и выплеснул содержимое на усатого чужака. По запаху Мияги понял, что это бензин, который лишь чудом не попал ему на лицо. Он попытался встать, превозмогая ломоту в теле. Другой приятель откинул крышку металлической зажигалки, с характерным щелчком нажал кнопку и бросил огонь в облитого бензином мужчину.

Куртка и штаны вспыхнули, озарив пламенем пространство арки. Мияги несколько раз перекатился по мокрой земле, но огонь не затухал. Под дружный смех он наскоро расстегнул оставшуюся часть молнии, стянул куртку, свернулвнешней стороной внутрь и начал бить по штанам. Джинсы удалось потушить, пламя вырывалось лишь с обоих концов «рулона».

Действие газа понемногу уменьшалось. Мияги уже мог открывать глаза, хотя и приходилось постоянно моргать, чтобы ослабить жжение. Он отбросил куртку, подобрал шило и поднялся на ноги.

Парень, плеснувший бензином, держал бутылку наготове. Второй, что бросил зажигалку, вынул из кармана складной нож. Гриндерс сжимал в кулаке кастет. Ронни сидел у стены и сокрушался над полученными ранами.

– Чего вы ждёте?! – крикнул он.

Мияги засунул руку под накладной живот и достал «Кольт М1911». Пистолет не числился у него официально, но носить «Беретту» было ещё рискованней. Мужчина направил ствол на оторопевшего Гриндерса. Ронни притих. Двое других парней бросились в разные стороны. Рука с пистолетом рефлекторно сопроводила одного из них, но Мияги удержался и не нажал на курок. Выстрел без глушителя внутри арки оказался бы слишком громким. Вскоре здесь непременно появилась бы полиция.

Незнакомцы исчезли за стенами дождя. Дуло «Кольта» вновь смотрело на Гриндерса.

– Мужик, не надо, – он медленно поднял ладони выше плеч. – Прости.

– Как же вы любите извиняться, – прошипел Мияги. – Садись рядом с ним.

– Мужик…

– Садись!

Гриндерс подошёл и присел на корточки рядом с Ронни.

Мияги воткнул шило в накладной живот, освобождая руку, затем извлёк из-под него глушитель. Не спеша вкрутил в ствол.

– Не надо! – Гриндерс вытянул руки вперёд, словно они могут остановить пули. Ронни испуганно молчал.

Мияги окинул обоих оценивающим взглядом. Гриндерс выглядел крупнее приятеля.

– Снимай куртку. Медленно. Не вздумай испачкать.

Парень немного поколебался, но решил, что жизнь дороже. В положении сидя он снял с себя кожанку и отдал человеку с «Кольтом». Мияги примерил. Одёжка оказалась маловата, но выбора особо не было. Он приставил глушитель ко лбу Гриндерса.

– Люди с золотыми слитками. Что ты о них знаешь?

– Кто?

Мияги перевёл взгляд на Ронни.

– Он ничего не знает. Я… я обманул тебя.

Мияги взвёл курок.

– Я не знаю, о чём ты! – выпалил Гриндерс. – Что он тебе наговорил?!

– Уже не важно.

Нога врезалась Гриндерсу в подбородок. Тот ударился головой о стену и рухнул на землю. Мужчина сделал шаг в сторону, остановился напротив Ронни. Металл глушителя коснулся его лба.

– Извини…

– Сейчас ты накажешь ублюдка за удар в затылок, – Мияги вытащил шило из живота и бросил на землю. – Проткни ему ноги. Не щади, иначе не пощажу тебя.

Сломанные пальцы правой руки не позволяли крепко держать явару. Ронни взял левой и принялся ритмично наносить удары, оставляя колотые раны на ногах лежавшего в отключке приятеля. После десятой он вопросительно посмотрел на Мияги.

– Выброси.

Шило улетело в сторону, с глухим стуком приземлилось на мокрый асфальт.

– Наша прошлая встреча ничему тебя не научила.

Мияги врезал Ронни рукояткой пистолета, вновь сломав нос. Парень схватился за лицо. Мужчина наклонился и обыскал внешние карманы его куртки. В одном нашёл девятьсот долларов, из другого вынул газовый баллончик. Дважды брызнул в глаза нерадивому торговцу травкой. Ронни завопил. Мияги хотел выпытать имена сбежавших парней и поочерёдно пристрелить всех четверых. Но он понимал – это лишь осложнит поиски тех, кто украл золото. Несмотря на кипевшие эмоции, приоритеты были расставлены. Мияги спрятал пистолет под одеждой, накинул капюшон и растворился в дожде…

* * *

«Народ, когда стартует розыгрыш?»

«Перед Рождеством, скорее всего, розыгрыш начаться должен».

«Под каждым видео найдётся тупой школьник, который пишет как Йода. Иди уроки учи».

«Да пребудет с тобой Розвелл, злая женщина».

«Каковы шансы выиграть бессмертие при 130 миллионах подписчиков?»

«Размечтался. Бессмертие – слишком жирно. Думаю, разыграют несколько разовых услуг «LV». Ну, может, и место в новом сезоне «Десяти жизней»».

«Тоже неплохо. Тем более, на халяву».

«+++».

«Флинт донатить не просил? Я не до конца смотрел».

«Не просил. Да и нет такой кнопки, не видишь что ли?»

«С его-то зарплатой ещё и донаты собирать…»

«Шутка».

«Я на всякий случай лайкнула и репостнула во все соцсети. Так вернее».

«Какая ты умная, ахренеть. Сама додумалась?»

«Пошёл ты!».

«Расслабьтесь, неудачники. Все призы выиграю я».

«Ты выиграешь только в конкурсе для недоразвитых детей».

«Может, розыгрыш начнётся, когда поймают всех террористов?»

«Наверняка сами террористы уже подписались на канал».

«Тогда без шансов. Расходимся. У них блат. Одного уже взяли в шоу…»

«Ахахаха. Точняк».

Флинт с растущим чувством разочарования просматривал комментарии под своим видеообращением на «YouTube». И огорчали его не рекордные количества подписчиков, лайков и репостов, а сами люди. Они распространяли и поднимали видео в топ исключительно из желания получить личную выгоду. Кто-то в первый же день вбросил предположение, что Флинт Розвелл разыграет некие призы между пользователями, подписавшимися на канал. Эту версию мгновенно подхватили, проведя аналогию с розыгрышем услуг «Longa Vivo» среди постоянных зрителей телеканала «Т». Авторы комментариев не имели информации ни о личностях террористов, ни о возможном местонахождении Курамори Комацу. Помочь они ни чем не могли. Но их даже не волновало, поймают убийц или нет. Всё, чего хотели участники здешней интернет-тусовки – урвать призрачный лакомый кусок, кликнув пару раз мышкой.

Заверещала мелодия второго телефона Флинта, купленного с рук одним из телохранителей у пьяницы возле подземного перехода. Аппарат не был «залочен» под конкретного оператора, теперь в нём стояла сим-карта, полученная от Мияги. Два часа назад, сразу после расставания с Пфайффером, Флинт отправил Расселу Малиньяджи сообщение, что готов встретиться. И вот пришёл ответ:

«Через полтора часа, либо послезавтра. Когда тебе удобней?».

Экс-продюсер ещё не начал размышлять над предложенным выбором, как за спиной раздался сонный женский голос:

– Кто пишет тебе так поздно?

Сегодня у Альяны выдался тяжёлый и долгий день. Когда парни на «Гелендвагене» забрали её из клиники и сопроводили до квартиры, куда недавно вернулся Флинт, она прилегла отдохнуть на кушетку. Но мелодия входящего сообщения разбудила девушку.

Флинт развернулся в кресле и, на секунду задумавшись над формулировкой, ответил:

– Один из помощников.

Альяна протёрла глаза, стараясь не размазать тушь.

– Я думала, у тебя одна помощница.

– Эти дела не касаются телеканала.

– А чего они касаются, если не секрет?

Флинту вновь пришлось подбирать слова:

– Мы расследуем совершённые убийства и пытаемся предотвратить новые.

– Ты решил вернуться к журналистике?

– Я должен к ней вернуться.

– Должен? – Альяна приподнялась и поправила волосы.

Флинт кивнул.

– И наверняка ты рискуешь жизнью, ввязываясь во всё это…

– Есть преступления, которые нельзя оставлять безнаказанными.

– Но почему ими занимаешься ты, а не полиция?

– Наше расследование идёт параллельно. Когда выясним хоть что-то, я сообщу или обнародую.

И он не врал. Несмотря на давление Краусса, Флинт не начал считать полицейских своими врагами. Он действительно планировал передать Бенджамину всё, что выяснит о террористах после встречи с Мияги. Флинт не хотел, чтобы последний взялся самолично чинить расправу. В данном случае его мало волновал закон. Подонкам – прямая дорога на тот свет. Экс-продюсер опасался, что на него свалится ещё один эпизод уголовного дела, если Мияги попадётся. Их знакомство теперь официально подтверждено. Отвечать за ненужный самосуд – глупость, которую не объяснить чувством благодарности.

– Убиты дети. И могут погибнуть ещё много невинных людей. Я не хочу безвольно закрывать глаза. Понимаешь?

Флинт приготовился к серьёзной дискуссии. Но Альяна спокойно ответила:

– Понимаю.

На какое-то время в квартире воцарилась тишина. Казалось, разговор себя исчерпал. Флинт задумался, где и когда лучше встретиться с Мияги, однако девушка одной фразой вернула его мысли в настоящее.

– Мне поручили приглядывать за тобой…

– Приглядывать?

– Обращать внимание на странные звонки, переписку, встречи с незнакомыми мне людьми. Запоминать имена. И обо всём докладывать.

– Кто поручил?

– Донован Стаббс.

– Дон? – такой ответ неприятно удивил. – Но зачем?

– Мистер Стаббс хочет знать, не упоминаешь ли ты где-либо и с кем-либо его имя. Он недвусмысленно дал понять: если я откажусь стать шпионом, то лишусь бонусов.

Поведение Донована огорчило Флинта в разы больше, чем комментарии людей на «YouTube». Его никак нельзя назвать дружеским.

– Давно поручил?

– Три дня назад.

– Почему говоришь только сейчас?

– Появился повод. Сегодня ты странный, возбуждённый. Не такой, как всегда. Ты сменил номер. А теперь ещё эти ночные сообщения на новый телефон… Конечно, я ни о чём не доложу. И если ты можешь предотвратить чью-то смерть или обличить убийц, я только «за». Но я не хочу, чтобы ты создавал нам дополнительные сложности, рисковал нашими жизнями и нашим будущим.

В мягком доверительном голосе Альяны звучала просьба. Девушка не сказала «моим будущим», она выбрала слово «нашим». Она просила своего мужчину не делать глупостей. Думать не только о делах. Уделить больше внимания той химии взаимоотношений, которая однажды может превратить двух человек в нечто единое, цельное. Флинт не нашёл, что возразить. Да и не искал. Он закрыл ноутбук, встал с кресла и направился к кушетке, присел на свободный край. Альяна устало улыбнулась и вновь легла на бок, положив голову ему на колени. Флинт провёл пальцами по струящимся волосам, испытывая эстетическое удовольствие от ощущения их густоты и гладкости. Затем взял ладонь девушки в свою. Он заметил, что взгляд Альяны блуждает по мебели, шторам, потолку и тоже огляделся. Квартира-студия представляла собой большой прямоугольник с интерьером в стиле «хай-тек». Белая кухня со строгими линиями и спальная зона с широкой чёрной кроватью были частью единого пространства, и лишь санузел прятался за возведёнными вокруг него стенами из тонированного стекла. В любое время суток плотные синие шторы закрывали бронированные окна. Флинт почувствовал, о чём думает Альяна: квартира служила удобным и красивым бункером, но вряд ли располагала к спокойной совместной жизни. Запустив пальцы в шелковистые волосы девушки, он спросил:

– Каким ты видишь наше будущее?

Альяна перевернулась на спину и с многозначительной улыбкой посмотрела на Флинта.

– При условии, что мы оба останемся живы?

– Только так, – улыбнулся Флинт.

– Ну… – девушка прикусила губу и насупила брови, будто погружаясь в долгие серьёзные раздумья. Но сама же не выдержала: – Ладно, шучу. Мы недолго встречаемся, чтобы я намекала на классические представления о женском счастье: дети, уютное гнёздышко и всё такое. Я не глупая самка, одержимая идеей материнства, готовая залететь от первого встречного, лишь бы каждый день целовать маленькую розовую попку. Все хотят иметь детей, но мало кто хочет быть родителем. Ты же понимаешь разницу… Для нормальной семьи нужны два готовых к ответственности человека. Часики у меня не тикают, учитывая бонусы «Эл Ви». Так что я не спешу. И тебя ни к чему не подталкиваю. Женские озвученные фантазии – это всегда манипуляции и проверка мужчины, а не пустая болтовня. Если нас не убьют, впереди вечность. Мы успеем узнать друг друга и решить, как жить дальше. Но раз ты спросил… Дети и гнёздышко – обязательные составляющие счастья. А ещё – снег и гладильный шкаф. Обожаю снежные зимы и ненавижу гладить.

– Как насчёт зимнего дождя? – Флинт и Альяна вместе засмеялись: снежная зима, которая так нравилась девушке, продлилась всего несколько дней. – А если серьёзно, я подумал вот о чём. У тебя есть бонусы от клиники, но их нельзя передавать родственникам, как при победе в «Десяти жизнях». Ты можешь омолодить себя, но как же дети? Попасть на работу в клинику – большая удача. Значит, однажды они станут старее тебя.

– Рада, что ты смотришь так глубоко, – Альяна прикоснулась губами к ладони Флинта. – Если порассуждать… Учитывая размеры зарплат и бонусы, в будущем появятся династии медперсонала «Эл Ви» – своего рода каста, преданная компании и умеющая привить эту преданность своим детям. К тому же, дети не рождаются сами по себе. Я надеюсь, у нас всё получится, и ты позаботишься об их долгой жизни.

– Я уже не работаю на корпорацию. И сомневаюсь, что мне и детям позволят лечиться в «Longa Vivo» даже за свой счёт…

– Флинт, – Альяна поднялась и села рядом, – послушай. В тебе начали сомневаться, но всё поправимо. Просто не нужно ни с кем ссориться и воевать. Один человек не победит систему, что бы ты там ни задумал. Идеи глобальной борьбы увлекательны, но ты же любишь жизнь. И я люблю. Заговор банкиров, тотальный контроль – всё это плохо и мерзко. Но такое будущее лучше, чем гроб. Нужно лишь переждать. И я готова ждать вместе с тобой. Я не сиськами сейчас убеждаю, а здравым смыслом. Мы можем прожить сотни лет. Если ты выберешь жизнь…

Флинт ещё сам для себя не сформулировал мысль, к которой по ходу диалога пытался подвести Альяну. Но, глядя на округлый дюймовый выступ на руке девушки, он чувствовал, что упустил нужный момент и свернул не туда. В конечном счёте, экс-продюсер надеялся, что слова Мияги о «DRH», ЦРУ, убийствах детей и причастности Вайсмана окажутся неправдой, заблуждением. Тогда не придётся идти на крайние меры и жечь мосты. И повод вернуться к непростому разговору отпадёт сам собой.

Телефон с сим-картой Мияги вновь напомнил о себе.

– Тебе нужно куда-то идти? – спросила девушка.

– Не сегодня.

Флинт подошёл к столу, взял мобильный. Второе сообщение содержало один лишь вопросительный знак. В ответ он отправил короткое «Послезавтра» и вернулся к Альяне. Сейчас был самый неподходящий момент для ухода. К тому же, Флинт мало что знал о Расселе Малиньяджи, чтобы встречаться с ним посреди ночи.

– Тогда приготовься к ещё одному уроку истории, – Мияги глотнул кофе, сидя в кресле на фоне синих штор. Сегодня он надел чёрный свитер и брюки. На лбу краснела крупная ссадина. – В восьмидесятых в Японии возникла религиозная организация «Аум Синрикё». Вскоре её филиалы появились и в других странах. Члены «Аум» занимались мошенничеством, убивали и похищали людей, а в девяносто пятом распылили зарин в японском метро. Погибло тринадцать человек, пострадало – до десяти тысяч. Лидера и нескольких сподвижников арестовали и приговорили к смерти. «Аум» выплатила компенсации пострадавшим и в двухтысячном превратилась в «Алеф», от которой затем откололась «Хикари но Ва». Новые организации отказались от радикализма. Но не все адепты приняли эти перемены. Они создали преступные группы, планировали теракты в Японии и США. Наше подразделение помогало японской полиции в раскрытии и устранении таких групп. Мы работали под прикрытием и числились как экономисты, архитекторы или члены дипмиссий ООН. Я освоил японский ещё за время предыдущих заданий, поэтому после углублённого курса языка меня «назначили» преподавателем английского в Международном центре города Сендай. Там я и познакомился с Иоши – матерью Мори и моей ученицей. Она оказалась послушной и покладистой, отношения с ней служили дополнительным прикрытием. Иоши была готова для меня на всё. Когда я уволился и вернулся домой, то взял её и Мори с собой.

Флинт не стал ничего изобретать и пригласил Мияги в ту же квартиру, где два дня назад рассуждал о будущем с Альяной. Частые вылазки из «бункеров» без телохранителей сулили дополнительные неприятности: можно наткнуться на полицию и усугубить подозрения в связях с террористами, либо попасться самим террористам. Лучший способ избежать проблем – встретиться на своей территории в дневное время, когда за дверью дежурят вооружённые парни, предварительно обыскавшие гостя. Флинт связался с Расселом с помощью всё той же сим-карты и сообщил, где и на каких условиях готов встретиться. Затем позвонил с основного телефона и пригласил к себе под предлогом поговорить о Курамори. Флинт не исключал, что новый номер уже прослушивался, так что «открытый» звонок и понятный мотив встречи двух подозреваемых – неплохая попытка разуверить полицейских в существовании тайных связей между экс-продюсером и отчимом террориста. Факт того, что влиятельный человек смог раздобыть номер Малиньяджи, не должен никого удивлять.

– Ещё остались вопросы? – с улыбкой спросил Мияги. Он прекрасно понимал: чтобы Флинт согласился помочь, придётся в деталях рассказать о себе.

– Полно. Кем ты работаешь сейчас? Как узнал, что я появлюсь в ресторане? На кого оформлена сим-карта?

Флинт сидел напротив собеседника и пил травяной чай. Он не стал наряжаться для гостя, потому натянул на себя футболку и джинсы. Флинт помнил, что в прошлый раз вёл себя истерично, и теперь старался сдерживать эмоции. Хоть Мияги и пришёл без «Беретты», он всё равно мог представлять опасность, прямую или косвенную. Так что отсутствие кофеина в чае – способ поддержания внутреннего равновесия.

– Охраняю завод на промзоне. Знаю много людей, работающих в этой сфере. Кое-кто дружит кое с кем из твоих телохранителей… Мне даже новости не пришлось читать, где наверняка обсуждались твои покупки. Но я не знал, когда и в какой квартире ты остановишься. Пришлось взять дополнительный выходной и три вечера подряд тратить деньги на супчики в том вычурном ресторане, надеясь, что рано или поздно ты там появишься. А насчёт «симки» не волнуйся. Она оформлена на несуществующего человека. Главное, не отправляй с неё имена и адреса. И держи всегда в одной квартире. Тогда её перемещение не смогут сопоставить с твоим.

– Почему ты зовёшь себя Мияги?

– Сендай – административный центр префектуры Мияги. В отличие от матери, Мори не хотел уезжать из Японии, и по приезду сюда дал мне такое прозвище, как бы каждый раз упрекая тем, что я лишил его родины. Странная логика… Когда Иоши погибла, я знал, что Мори винит меня в её смерти. Он считал, останься мы в Японии, мать была бы жива. Вскоре он захотел жить отдельно. Я не препятствовал. И как оказалось, зря…

Мияги постучал пальцами по подлокотнику.

– Хочешь убить его? – прямо спросил Флинт.

– Я хотел спасти Мори. Но он не только лгал насчёт болезни, но и сделал причастным к смерти невинного человека. Да ещё серьёзно подставил. Я устранял террористов в Японии, а получилось, что сам привёз террориста в США. Даже странно, что бывшие коллеги всего лишь допросили меня, а не кинули в камеру пыток, – Мияги поставил чашку на стеклянный столик. – Я не знаю, как поступлю с Мори. Он разболтал о восьми фунтах золота, которые мы вместе собрали. И тот, кто украл их, умрёт.

– А сколько человек умерло, пока ты их собирал?

– Умерли только те, кто заслуживал смерти. Или у тебя есть возражения?

Флинт осёкся. Как и в случае с Марваном, он знал, что эта встреча больше нужна собеседнику, чем ему самому. Но раскачивать лодку всё равно не стоило.

– Зачем тебе столько золота?

Такой же вопрос позавчера задал Ронни. На сей раз Мияги не стал его игнорировать и объяснил Флинту своё видение «перспектив», грозящих человечеству, и то, что золото станет основной валютой в обход цифровых денег. Для экс-продюсера разговор был познавательным, но до сих пор носил отстранённый характер. Флинт перешёл к главному:

– Чего ты хочешь от меня?

– У Мори есть друг по прозвищу Кинслэйер. Тот самый, кто вёл нас в обход полицейских патрулей. Он же взломал твою почту и слушал разговоры – я ведь не копов имел в виду, когда говорил о прослушке. Я хотел понять, что ты за человек, стоит ли тебе доверять. Кинслэйер может знать, где прячется Мори и его новые приятели. Возможно, он тоже втянут. Но у меня нет ни имени, ни адреса. Я видел его три года назад. Среднего роста, рыжий, худощавый. С татуировкой в виде смайлика на правой стороне шеи. Но одна внешность ничего не даёт. Нужно твоё участие, чтобы добыть информацию о парне. Нам пригодится твоя известность.

– Я уже сказал в прошлый раз: обратись в полицию, сообщи, что знаешь. Если Кинслэйер и Курамори – друзья, значит, общались по телефону, в «Фейсбуке». Пусть полиция всё пробивает.

– Хакеры не светят дружбу. У них полно хитрых уловок. Но дело в другом. Кинслэйер в курсе нашего с тобой договора. Он всё слышал. Или даже записал. Он малолетка. Выгораживая себя, выложит копам всё, что знает. Ни один из нас не хочет за решётку. Если ты планировал что-то выяснить и звонить следователю, пересмотри своё намерение.

И без кофеина внутреннее спокойствие Флинта начало стремительно таять.

– Я пересмотрю лишь суть нашей встречи. В ресторане ты «открывал мне глаза» на реального врага страны и рассуждал о террористах, готовящих очередные убийства. Но всё, чего ты хочешь – найти слитки и отомстить пасынку. На всех остальных тебе плевать. А мне плевать на твоё золото. Я не собираюсь ради него умирать или садиться в тюрьму.

Флинт тоже поставил кружку на столик. Он перестал видеть смысл в этой встрече, и оттого перехотел глотать отвар полезных, но далеко не вкусных трав. Мияги наклонился вперёд, опёрся локтями о колени и скрестил пальцы. Поза выглядела угрожающей, но способствовала тому, чтобы последующие слова звучали максимально убедительно.

– Мы и так можем сесть в любой момент. Нас сдадут сами террористы, если захотят. Стоит Мори сделать заявление, где он детально расписывает всю ситуацию в подворотне – и нам уже не отвертеться. Ты и я находимся в подвешенном состоянии. Самое глупое сейчас – ничего не делать. А какая у кого мотивация – вопрос другой. В ресторане я говорил то, что убедит тебя снова встретиться.

Флинт и сейчас не смог сдержать упрёки.

– Ты эгоист, использующий людей. Женился для прикрытия, а с моей помощью хочешь вернуть золото. Да, ничего не делать – глупо. Но что ты сам сделал для других? Зная о планах ЦРУ, ты мог рассказать о них в газетах, на ТВ, в инете. Поднялся бы шум. Дети остались бы живы. Но ты молча ушёл и заставил Мори снимать золото с трупов.

Мияги пристально смотрел на возбуждённого собеседника и понимал: праведный гнев не даёт Флинту трезво взглянуть на ситуацию.

– Без доказательств никто не выпустит подобный материал. А писать в блоге, опять же, без доказательств… Я бы уже сдох. И ты тоже, не пристрели я тех двоих в подворотне. Тебе повезло. А тем детям – нет. После устранения «осколков» «Аум» Распберри предложил задание, и выполнив его, я стал бы клиентом «Эл Ви». Но я отказался и уволился. Масштабы операции и её цель мне известны не были. ЦРУ регулярно похищает людей, это обычная практика. Но исполнителям не раскрывают всех карт. Так что не говори мне о долге. Я никому ничего не должен. Люди включают телевизор, но не хотят включать мозг. Им удобней перекладывать ответственность на других, ведь смотреть бейсбол и тупые шоу важнее, чем разобраться, что же творится вокруг. Я спас много жизней, в том числе и твою. А они не хотят спасти даже себя. Так с какой стати мне переживать за них? – Мияги взял паузу, чтобы волна эмоций Флинта успела разбиться о скалы разума. Затем продолжил: – Мне нравится твой синдром Бога. Но мы не можем остановить все убийства, которые совершаются сейчас или вскоре произойдут. Я не прошу тебя никого убивать. Помоги найти Кинслэйера, тогда мы вернём моё золото и спасём чьи-то жизни. Он – наша единственная зацепка.

– Возможно, не единственная, – Флинт вздохнул, понимая, что последующими словами соглашается на участие в затее Мияги. – Курамори купил диагноз. Значит, убийство ведущего планировалось давно, и террористы знали, что каналу нужен гражданин США с болезнью. Только дурак надеялся бы на случайный выбор конкретной анкеты из миллионов заявок. Они были уверены, что парень попадёт в шоу. И этому есть только одно объяснение: кто-то вмешался в код программы и внёс изменения, чтобы она выбрала именно Курамори. Но за две недели до начала отбора поступил приказ из граждан США, Англии и Канады брать в шоу лишь тех, кто вживил чипы. И человек, написавший программу, добавил новый критерий. Профессионал заметил бы чужое вмешательство в свою работу. Но он ничего нам не сообщил…

– Как вообще Мори смог попасть в шоу?

– Треть участников отбираю лично я, – не стал скрывать Флинт.

– Теперь ясно, – задумчиво произнёс Мияги. – Я тоже размышлял о купленном диагнозе. Но если бы ваш программист помогал террористам, к концу октября Мори уже носил бы чип, либо умер. На него делалась ставка. Отговорки по типу «Отчим меня убьёт» исключены. Затеявшие войну не прощают слабость.

– Эти нестыковки мне и не понятны. Уверен, что Курамори не имел чип?

– Старую модель я бы заметил, а новые поступили в продажу только в конце ноября. Да и программа же его не выбрала.

Мияги был прав. Но Флинт не исключал, что сейчас они могли что-то упускать. Вариант с программистом отметать не стоило. Также он чувствовал, что уже не сможет отстраниться и ждать, когда всё само собой наладится. Бездействие принесёт беду не только Флинту.

Экс-продюсер поднялся с кресла приготовить ещё кофе – себе и гостю.

– Каков твой план?

* * *

Рассел Малиньяджи витиеватым маршрутом двигался в сторону гаражей, не обращая внимания на предательский хруст под ногами. Во второй половине дня начало стремительно холодать, и к полуночи дороги покрылись ледяной коркой. Мияги не появлялся в своём тайном убежище с той субботы, когда стартовал шестой сезон «Десяти жизней». Однако предчувствие новых проблем заставляло пойти и вычистить плавильный цех от крупинок и капель золота, а заодно выкинуть деревянные коробки, в которых ещё недавно хранились слитки. Гараж принадлежал несуществующему человеку и за три года ни разу не вызвал постороннего интереса, но бесчисленные отпечатки Мори и самого Рассела могли стать уликами не только в деле о мошенничестве. Вместе со следами плавки золота и пакетиком драгоценных камней, не взятым ворами, они дадут полиции основания для ареста.

Мияги вывернул из-за большого красного контейнера и направился к середине второго ряда. Не горел ни один фонарь, небо пеленой затянули серые облака. Мужчина сместился к краю дороги, где лёд оказался толще и не хрустел. Остановившись у зелёных ворот, он вставил ключ в замочную скважину. Повернул один раз… и на мгновение замер. Он хорошо помнил, что закрывал замок на два оборота. За дверью послышались тихие звуки, обозначившие чужое присутствие. Понимая, что мешкать некогда, Мияги достал пистолет и распахнул дверь.

В гараже горел свет. Темнокожий незнакомец средних лет в гражданской одежде стоял у комода, ящики были выдвинуты. Мужчина увидел направленный на него ствол и застыл, держа руку под курткой.

– Не вздумай, – холодно произнёс Мияги.

– Опусти пистолет! Полиция штата.

– Я сам себе полиция, – он подошёл ближе, целясь в лицо.

Из подвала поднимался ещё один человек. Над полом показалась голова. Темнокожий мужчина дёрнулся, намереваясь достать оружие. Прогремели два выстрела. Брызнула кровь, незнакомец упал. Следующие две пули вылетели в сторону подвального люка. Лишь когда они попали в цель, Мияги узнал во втором мужчине Бенджамина Краусса. Плохое предчувствие сбылось.

Краусс вскрикнул и рухнул с лестницы. Из подвала донёсся голос кого-то третьего. Мияги не стал дожидаться его появления. Он выскочил наружу, закрыл дверь, дважды повернул ключ и ударом ноги сломал его, оставив зубья внутри замка. После чего спешно пошёл прочь…

глава 8

Ранним утром сотни людей разных возрастов, рас и вероисповеданий вышли на улицы города S. Несмотря на холод и рабочее время, держа у груди и над головами плакаты, нестройными колоннами они двигались к местному департаменту полиции.

«Митчелл Грин, оставь нас в покое!» – восьмилетняя пуэрториканка в розовой куртке и шапке с тремя помпонами несла большой кусок картона с надписью, сделанной чёрной краской. Гневный взгляд её карих глаз, перенятый у идущей рядом старшей сестры, мог бы обезоружить целое полицейское управление.

«Хватит врываться в наши дома!» – плакатом с таким требованием размахивал смуглый пятилетний мальчик в белом комбинезоне. Он сидел на плечах отца, державшего сына за ноги, чтобы тот не свалился.

«Ловите преступников! Прекратите задерживать всех подряд!»

«Если мой сын мусульманин, это не значит, что он террорист!»

Получив приказ во что бы то ни стало разыскать Курамори Комацу и его сообщников, полицейские зачастую пренебрегали конституционными правами граждан. Они забирали людей в участки прямо с улиц либо проводили обыски по «липовым» ордерам, а то и вовсе без них. Протестующие намеренно не скрывали лица за масками и платками, тем самым показывая, что у них нет причин прятаться от полиции. К всеобщему удивлению, стражи порядка не пытались прекратить митинг. Несколько автомобилей с мигалками и микроавтобус с бойцами спецназа сопровождали толпу, но лишь для предотвращения возможных терактов и подавления беспорядков. Люди громко выкрикивали свои требования и не собирались расходиться, пока Митчелл Грин их не услышит.

Показалось вытянутое четырёхэтажное кирпичное здание департамента полиции. Перед ним уже собрались не менее полутора тысяч человек, они дружно скандировали кричалки с претензиями, распечатанные на бумаге и пущенные по рукам. По периметру здания стояла группа оцепления в защитной экипировке. Крепкие мужчины не позволяли протестующим подойти к департаменту ближе, чем на двадцать метров. Корреспонденты нескольких съёмочных групп вели репортажи с места событий. Жители близлежащих домов прильнули к окнам и снимали происходящее на камеры смартфонов.

Подошедшая толпа влилась в общую массу, народ на ходу заучивал кричалки. В какой-то момент все плакаты взмыли вверх, звук голосов стал громче. Чувство единства придавало людям уверенности, что здесь и сейчас они смогут решить свою проблему. Но человек, которому адресовались их слова, не появлялся. Не вышел из здания департамента и его заместитель. Многие видели в этом откровенное неуважение и пренебрежение. Недовольство начинало нарастать.

На двух билбордах у противоположной стороны дороги сменилось изображение. Вместо рекламы там появились Митчелл Грин и Донован Стаббс. Они стояли в холле головного офиса корпорации «X», чему свидетельствовал большой логотип за их спинами. Темнокожий Грин имел округлое лицо, широкий нос и глубоко посаженные глаза. Его наголо бритая голова поблёскивала, словно полированный шар для боулинга. Одет он был в стильный синий костюм. Улыбчивый Донован красовался в классической белой рубашке и прямых чёрных брюках. Камера наездом сделала план крупнее. Для удобства билборды дублировали изображение, однако те располагались за спинами людей, и толпа не сразу обратила на них внимание. Но тут включились репродукторы на столбах.

– Здравствуйте, – сказал Митчелл низким хрипловатым голосом. Народ начал оборачиваться. – Хочу извиниться за своё отсутствие, а также за неудобства, возникшие в ходе развёрнутой операции по поимке террористов. Я понимаю ваши эмоции и обещаю, что скоро всё закончится. Нам поможет интересная инициатива, о ней расскажет Донован Стаббс.

У здания департамента стало тише. Большинство людей прекратили скандировать требования, желая узнать, какую новость сообщит мистер Стаббс. Будь на его месте кто-то менее значимый, в адрес Митчелла Грина полилась бы отборная брань за пустые обещания. Но от директора «Longa Vivo» многие надеялись услышать нечто заветное, чего они лишились после закрытия «Десяти жизней» на неопределённый срок.

– Всем доброго дня! – с фирменной улыбкой произнёс Донован и по-отцовски развёл руки, словно желая заключить митингующих в объятия. – Я неспроста начал с такого приветствия. Как вы помните, мой уважаемый друг, Флинт Розвелл, анонсировал проект «Добрые дела», суть которого – простимулировать людей самим позаботиться о благополучии нашего мира. Проблем предостаточно: экология, эпидемии, голод и, конечно же, преступность. Сегодня мне выпала честь объявить гражданам США, Англии, Канады и Мексики о старте «Добрых дел»! – в толпе раздались редкие одобрительные возгласы. – В будущем к нам присоединятся и другие страны. А начать проект мы решили борьбой с преступностью. Подобные митинги проходят сейчас во многих городах. Поиск террористов вынуждает полицию идти на крайние меры. Я тоже не одобряю такой подход, но до настоящего момента какие были альтернативы? На кону – жизни невинных людей. Ваши жизни. Однако решение теперь есть! – последние поднятые над головами плакаты опустились вниз. Эмоции протеста стихли. Мистер Стаббс умело завладел вниманием толпы. – Давайте сначала признаемся: мы стали замкнуты в себе и зациклены на себе. Мы начинаем что-то делать, только если проблема касается лично нас, либо когда видим выгоду. Альтруизм Флинта Розвелла нам несвойственен. Кто в этом виноват? Сложно разобраться. И я не верю, что мы изменимся в одну секунду. Но нам необходимо меняться! Если нужен стимул, корпорация «Х» готова его дать. Сейчас на экране появятся адреса сайтов для каждой из перечисленных стран. Если у вас есть информация о любых разыскиваемых преступниках, о совершённых или планируемых преступлениях, зайдите на указанный адрес и сообщите всё, что знаете. Конфиденциальность гарантируется. В свою очередь мы обещаем, что ни одно доброе дело не останется без внимания. Помогите поймать преступников или предотвратить злодеяние, и у вас появится шанс получить ценные призы, среди которых – услуги «Longa Vivo». Первые итоги мы подведём уже в начале следующего месяца. Вы можете не только спасти чью-то жизнь, но и продлить свою. Единственное условие – наличие у вас CAS-чипа. Так мы убедимся, что вам можно доверять. И в знак доверительного сотрудничества компания «DRH» на целый месяц снижает цены на новые чипы до тридцати девяти долларов, дабы ничто не препятствовало совершению добрых дел…

Донован продолжал говорить, а многие митингующие уже побросали плакаты и принялись аплодировать директору «Longa Vivo». Флинт непременно подобрал бы пару хлёстких слов, высказываясь по поводу происходящего. Но в данный момент его голову занимали другие мысли. Расположившись на заднем сидении «Гелендвагена», ехавшего в сопровождении двух других лимузинов, экс-продюсер глядел в небо и думал о странном поступке Рассела Малиньяджи. Вчера днём тот озвучил план по поиску Кинслэйера, суть его заключалась в следующем. Кинслэйер и Мори учились в одной школе и были сверстниками. Флинт обратится за информацией о бывших учениках напрямую к директору школы «Sandy Hills» Моррису Смиту.

Предоставлять доступ к таким данным посторонним людям строго запрещено. Но тут вступит в силу человеческий фактор. Директор Смит любил хвастаться знакомством со знаменитостями и регулярно выкладывал в социальные сети совместные фотографии с телеведущими, спортсменами, певцами и прочими селебрити. Даже мимолётную встречу он старался запечатлеть и выставить на всеобщее обозрение. Этой слабостью Морриса Мияги и собирался воспользоваться.

Флинт пригласит директора на ужин в один из популярных ресторанов, где их компанию обязательно заметят. В ходе беседы экс-продюсер «сообщит» Смиту, что пишет статью о трагическом шестом сезоне «Десяти жизней», и ему нужно больше узнать о Курамори Комацу: интересы, успеваемость, социальная активность, друзья и окружение, в котором тот рос. Плавно Флинт подведёт разговор к просьбе взглянуть на фотографии одноклассников Курамори, в особенности, на тех, кто ходил с ним на уроки информатики. В благодарность за помощь самый известный человек в мире пригласит Морриса в гости и подарит какой-нибудь артефакт, взятый со съёмок «Десяти жизней».

План выглядел осмысленным, и Флинт ещё с вечера начал обдумывать предстоящий диалог с директором. Однако посреди ночи Мияги прислал сообщение с текстом «Выкинь сим-карту. Всё отменяется. Прощай», чем вызвал полное недоумение и тревогу. Случилось нечто необратимое и серьёзное. Но что? Такой человек как Рассел не стал бы принимать поспешных решений.

Зазвучала полицейская сирена. Через несколько секунд с кортежем из трёх лимузинов поравнялись патрульный «Форд» с красно-синими проблесковыми маячками и зелёный «Додж» с одиночным красным. Мигали правые поворотники – полицейские требовали от водителей «Мерседесов» остановиться. Когда автомобили притормозили у обочины, из «Доджа» на обледенелый тротуар вышел Бенджамин Краусс в сером пальто. Выглядел он крайне плохо. Над правой бровью и под глазом багровели глубокие ссадины, вокруг ран расползлись разноцветные синяки. Кожа на щеке лопнула, её пришлось зашивать. Сам глаз из-за отёка полностью закрылся. Краусс подошёл ко второму лимузину и засунул руки в карманы, ожидая ответных действий от Флинта. Тот не спешил отвечать. Он внимательно разглядывал лицо Бенджамина и пытался понять, что с ним произошло. Для чего нужна показательная остановка посреди города? Неужели Краусс нашёл-таки веские аргументы для ареста экс-продюсера?.. Нет. Тогда бы он вышел не один. Решив, что хватит томить себя и других, Флинт открыл дверь.

– Доброе утро, – Бенджамин сделал два шага вперёд, чтобы оказаться прямо напротив Флинта.

– Судя по вашему лицу, не такое уж доброе.

Краусс проигнорировал комментарий.

– Я неспроста начал с такого приветствия… – повторил он слова Донована.

Флинт вопросительно поднял бровь.

– Вы не в курсе? Ваш друг, мистер Стаббс, полчаса назад объявил о запуске проекта «Добрые дела».

– Замечательно.

– Думаю, вы не очень обрадуетесь, когда узнаете все условия проекта. Неужели вам неинтересно?

– Чего вы хотите?

– Поговорить. У меня есть для вас новость, – Бенджамин окинул ополовиненным взглядом салон «Мерседеса». – Прокатите на своей шикарной машине?

Флинт пристально посмотрел на следователя.

– Я всё равно потом проверю салон на наличие жучков.

– Вы считаете меня своим врагом?

– Сейчас такое время, когда сложно понять, кто друг, а кто враг.

– Именно об этом и поговорим.

Флинт не хотел долго держать дверь открытой. Он предложил Крауссу забираться внутрь, и лимузины тронулись с места. «Форд» и «Додж» поехали следом.

– Мы нашли гараж, – начал Бенджамин, – записанный на некого Билла Брэдли. Но фактически им владел Рассел Малиньяджи. В гараже много отпечатков самого Малиньяджи, а также Курамори Комацу. В подвале обнаружен цех кустарной плавки золота. В довесок – бриллианты, выковырянные из ювелирных украшений. Похоже, они давно промышляли грабежами и воровством. Не исключено, что именно Малиньяджи забрал ваше золото.

Краусс ждал какой-либо реакции, но Флинт воспринял новость спокойно. Теперь он понял, чем продиктовано ночное сообщение от Мияги. Осталось лишь выяснить подробности.

– Что с вами случилось? – спросил экс-продюсер, считая швы под глазом следователя. Вблизи его лицо выглядело более удручающе.

– Мы находились в гараже, когда туда явился Малиньяджи. Он открыл огонь из травматического пистолета. Ваш вчерашний гость стрелял в полицейских.

– Как я понимаю, инцидент произошёл после визита Рассела ко мне. Вечером, ночью? У вас имелся ордер? Он видел, кто находится в гараже?

– Вы даёте понять, что знаете Малиньяджи лучше, чем мы, хотя встречались с ним всего дважды…

– Где же «Беретта», если действительно он забрал мою ювелирку?

Флинт вспомнил, что в пентхаусе хранится тот самый слиток, сделанный из «одолженных» Мияги украшений. От улики нужно избавиться.

– «Беретта» пока не найдена, – признал Краусс.

– Зачем же вы пришли ко мне? Причём, так демонстративно. Могли пригласить к себе в кабинет. Мне приглянулось колесо Дхармы.

Автомобили остановились у перекрёстка, горел красный. Следователь наблюдал, как к пешеходному переходу спешат люди с плакатами, закреплёнными на деревянных палках. Затем принялся повторно изучать интерьер лимузина. Провёл пальцами по бежевому подлокотнику кресла, оценивая качество и фактуру кожи.

– Я никак не пойму, кто вы есть, мистер Розвелл. Аарон Вайсман лишил вас своего покровительства, но Митчелл Грин до сих пор запрещает наседать на создателя «Десяти жизней». Какую тайну вы храните? Рассел Малиньяджи убил двух мужчин, избивших вас и угрожавших оружием. Чувство благодарности и желание скрыть детали произошедшего вполне объяснимо. Но вы продолжаете встречаться с этой сомнительной личностью, не боясь подозрений. Ради чего? – Бенджамин посмотрел Флинту в глаза. – Террорист, являющийся пасынком Малиньяджи, попал в шоу. Видимо, таков был уговор. Но после анализа ваших начинаний, высказываний и идей складывается впечатление, что вы не плохой человек. Поэтому у меня возникают противоречивые желания: уберечь Флинта Розвелла от непоправимого и в то же время посадить его за решётку. Я жду, когда вы оступитесь, откроете свою тёмную сторону, но также хочу убедиться, что ошибаюсь в вас. Зачем я пришёл? – Краусс взял небольшую паузу, аккуратно почесывая ссадину на лбу. – Малиньяджи в розыске, ему светит большой срок. Своим показным визитом я надеюсь отпугнуть его, чтобы он не рискнул просить помощи и не топил вас вместе с собой. Как поступить, если он всё-таки выйдет на связь? Решайте сами. Я верю, вы не догадывались о намерениях японца. Но также уверен, вы знаете больше, чем мы. Поделитесь информацией о Комацу и других преступниках. Пригодится любая мелочь. И тогда некоторые невинные люди проживут дольше.

– У меня возникают противоречивые желания… – сказал Флинт, выслушав долгую речь следователя. Он словно бы вновь разговаривал с Мияги. Оба эти человека, обладавшие большей решимостью и возможностями, обращались к Флинту за помощью, в разной мере подразумевающей спасение чьих-то жизней. Хотя сам экс-продюсер не знал, сумеет ли сохранить свою. – Я позвоню, если выясню нечто важное. Но мне нужно время.

Автомобили остановились на ближайшей парковке. Бенджамин сухо попрощался и вышел из лимузина. Дверь закрылась, щёлкнула блокировка замка. Флинт прокрутил в голове диалог со следователем и со щемящим чувством в груди осознал, что снова остался один. Да, в отличие от Донована, Мияги не был ему другом. Но и ситуация требовала сейчас не моральной поддержки, а конкретных решительных действий. Зависнуть и ждать, когда террористы решат сдать его полиции, Флинт не хотел. А решат ли? Может, стоит довериться Крауссу и подумать о спасении других людей? Даже если удастся установить личность Кинслэйера и выяснить, где парень живёт, кто пойдёт выбивать из него информацию? Что в итоге будет давить сильнее: замкнутое пространство тюремной камеры или понимание, что собственная пассивность и эгоизм стоили кому-то жизни? Как бы ни распределились проценты в голосовании, ни один из вариантов не дастполного удовлетворения.

«Да прекрати ты!» – мысленно приструнил себя Флинт, устав от постоянной рефлексии. Он решил действовать поэтапно. Сначала нужно выяснить, кто такой Кинслэйер, а там уже станет ясно, куда двигаться дальше. По сути, Флинт мог следовать плану и отправиться в школу «Sandy Hills» прямо сейчас. Разговор о Курамори с директором Смитом оправдывал перед полицией и встречу с Мияги. Но слова «Всё отменяется» настораживали, сдерживали. Экс-продюсер опасался, что не знает чего-то важного, способного всё испортить. Что же оставалось?

Флинт вспомнил про запасной вариант. Ситуация с купленным диагнозом Комацу и программой для отбора участников выглядела непонятной и запутанной. Одно не сходилось с другим. Образ программиста быстро возник перед глазами: высокий, смуглый из-за костариканских корней, с чёрными, убранными назад волосами и индейским профилем; всегда одет в рубашку с коротким рукавом и джинсы. Но вытащить из памяти хотя бы имя не получалось.

Флинт достал смартфон, ввёл адрес сайта телеканала «Т». Даже если полиция и спецслужбы отслеживают его интернет-трафик, они не увидят в этом ничего подозрительного. Открыв страницу со списком сотрудников, Флинт принялся не спеша пролистывать её вниз. На губах возникла саркастичная улыбка, когда в данном списке он не обнаружил себя. Флинт продолжил листать, пропуская руководителей различных дирекций. Вот. Сандро Навас. Адрес и телефон не указаны, есть только «е-мейл». Ничего страшного, раздобыть их не составит большого труда. Флинт уже собирался закрыть браузер, но всё-таки сделал заключительный свайп. И тут же в глаза бросилась ещё одна фамилия. Кинсли.

«Кинслэйер» – пронеслось в голове экс-продюсера. Мартин Кинсли также числился одним из программистов. Именно он отвечал за сайт телеканала. В голове возникла картина, на которой Сандро Навас беседует с рыжим худощавым парнем в белой водолазке и синих брюках. Кинсли… Кинслэйер… Имелась ли у него татуировка на шее? Флинт не помнил. Сейчас фантазия могла дорисовать что угодно. На сайте отсутствовали фотографии сотрудников. Но Флинт точно знал, у кого они есть.

– Привет, – он улыбнулся, заметив череду эмоций, промелькнувшую в голубых глазах.

– Я… я больше не ваша помощница.

Линда на ходу училась быть гордой. Девушка понимала: Флинт пришёл к ней домой не ради объяснений в любви и признания, что долгое время не осознавал своих чувств. Но всё равно ощутила смущение, представ перед возлюбленным сонной, одетой в футболку и спортивные штаны. И даже испугалась, что её слова прозвучали слишком грубо. Прошло менее двух недель с тех пор, как она приходила навестить бывшего начальника. Но даже после поражения смуглой незнакомке столь недолгое расставание с Флинтом оказалось для Линды мучительным. Девушка не особо расстроилась из-за потерянной работы. Мистер Розвелл платил очень хорошо, пару лет она могла не думать о деньгах. Однако Линду тяготила мысль, что их регулярные встречи прекратились навсегда.

Линда испытывала определённое удовлетворение оттого, что Флинт ни разу не позвонил ей с целью как-то утешить. Он не проявлял унизительной жалости и не держал помощницу как «запасной аэродром». Он был честен и потому всё так же любим.

– Знаю. Я не собираюсь давать тебе поручений. У меня очень важное дело. Можно войти?

Чувствуя, что уже не хочет сопротивляться, Линда открыла дверь шире и впустила Флинта. К чёрту гордость! Главное, он здесь и пробудет с ней какое-то время. Флинт вошёл и оказался настолько близко к девушке, что ей захотелось обнять его, прижаться посильнее. Линда поддалась порыву. На мгновение тот застыл в смятении, но отстраняться не стал. Наоборот. Разогнав жужжащий рой мыслей, он тоже заключил её в объятия. Он соскучился. Да, Флинт не выбрал Линду как спутницу жизни. Ну и что? Он не отказывался от девушки, не собирался выдворять за пределы своего мира. Такое странное, эгоистичное желание – держать любящего человека на определённой дистанции, не прогоняя, но и не впуская в сердце. Странное – потому что никто не верит в дружбу между мужчиной и женщиной. Эгоистичное – потому что ты берёшь больше, чем отдаёшь. Флинт запретил себе искать в этих объятиях какое-либо предательство по отношению к Альяне. Линда играла другую роль в его жизни. Пусть не главную, но всё равно значимую. Роль, на которую не хотелось вешать ярлык.

Две минуты они молча обнимали друг друга. Когда объятия завершились, Флинт огляделся и понял, что никогда не приезжал к Линде в гости. Он помнил адрес, но не знал, как выглядит её квартира, потому попросил о небольшой экскурсии. Его встречала просторная гостиная со стенами мягкого розового цвета, высоким белым потолком и большой хрустальной люстрой в центре широкого голубого круга. На белом полу, по краям проекции этого круга, стояли два голубых дивана изогнутой формы. Из гостиной двери вели в отдельно спроектированную кухню, небольшой кинозал и спальню. Линда смущённо улыбнулась, когда в спальне Флинт увидел не заправленную кровать. Она принялась приводить постель в порядок, чем вызвала ответную улыбку Флинта. Впрочем, уже через секунду его взгляд вцепился в ноутбук на белом овальном столе у окна.

– Покажи фотографии с последнего корпоратива.

– Зачем? – удивилась Линда. Раньше начальник не проявлял к ним интереса.

Флинт доверял помощнице и знал: если попросит, девушка никому не проболтается о содержании их беседы. Он рассказал о расследовании причастности ЦРУ к убийствам детей и подозрениях, что один из сотрудников телеканала связан с Курамори Комацу. Флинт хотел с кем-нибудь поделиться, чтобы свежим взглядом оценить масштабы и серьёзность своей затеи. Он помнил слова Альяны: «Каждый, кто примерит на себя роль Мессии, будет распят». Но всё-таки рассчитывал остаться в живых. Флинт не раскрыл детали знакомства с Мияги, а Линда не спросила, почему начальник не идёт в полицию. Если он решил вести расследование вместе с Пфайффером, значит, того требовала ситуация.

Девушка предложила возлюбленному сесть и включила компьютер. Она отыскала нужную папку, подписанную как «Т5», где «Т» означало название телеканала, а «5» – номер сезона «Десяти жизней». Флинт принялся внимательно просматривать фотографии. Сразу бросилось в глаза, что на большинстве кадров запечатлён он сам. Это не удивительно, ведь снимки делала Линда. Но Флинт решил не комментировать своё наблюдение.

Вот Альфред Киммих восседает в кресле в образе настоящего босса, дымит дорогой сигарой и жадно смотрит на округлый зад молодой официантки. А здесь Кайл Мара с бокалом вина в руке произносит речь. Его гладкая лысина блестит так, будто в ней установлен свой источник света. На следующих кадрах пухлощёкий Хоакин Райз и его красавица-жена демонстрируют танцевальные навыки засидевшимся телеоператорам и звукорежиссёрам. Далее Линда делает совместное селфи с Телли Райли. Обе широко улыбаются. Телли на семнадцать лет старше Линды, но продолжает выглядеть на тридцать с хвостиком. Вот ещё три улыбки. Довольный Сандро Навас обнимает за плечи темнокожего мужчину с бакенбардами. Рядом с ними в кадр смотрит задорный смайлик, собранный из нулей и единиц. Худощавый рыжеволосый парень специально повернул голову влево, демонстрируя татуировку.

– Ты его знаешь? – Флинт всматривался в курносый профиль с выдающейся вперёд нижней губой. Парень носил очки, при данном ракурсе они не позволяли ощутить взгляд.

– Мартина? – уточнила Линда. – Так, немного. Рыжий не может игнорировать другого рыжего, даже если один из них крашеный. Разговаривали пару раз в буфете за чашкой кофе.

– Это он.

– Друг японца, убившего Ноа?

– Да.

– Вы уверены? Мартин показался мне приятным, добродушным парнем.

– Курамори Комацу тоже показался приятным парнем…

Линда не нашла, что возразить.

– Осталось придумать, как найти его вне здания телецентра.

– А что вы хотите с ним сделать?

«Кто пойдёт выбивать информацию из Кинслэйера?»

Флинт всерьёз задумался. Доверительной беседы ждать не приходится. Нужно жёсткое давление с помощью грубой силы и страха смерти. Нужно оружие и безжалостный холод в глазах. Но способен ли Флинт приставить нож к горлу? А если не он, то кто? Что, если Мартин – не террорист? Что, если Навас…?

– Пока не решил, – Флинт тяжело вздохнул. – Будет видно.

– Я попробую узнать что-нибудь о Мартине: телефон, где живёт и в какие заведения ходит.

– У кого?

– Вы больше общались с руководством, я – со всеми остальными.

– Но я обещал не давать поручений, – с хитринкой в глазах сказал Флинт. Конечно же, он не собирался отказываться от помощи.

– Ну… если выпьете со мной чая, я забуду о том обещании, – улыбнувшись, ответила девушка. – К тому же, вы заняты хорошим делом.

За чашкой ароматного ройбуша экс-продюсер и его помощница договорились встретиться здесь же завтра в полдень без каких-либо предварительных звонков. Если за перемещением лимузинов до сих пор следят, никто не должен догадаться, что Флинт приезжал к Линде с заданием. В дополнение он попросил добыть телефон Наваса. Прежде, чем решаться на отчаянный шаг, требовалось кое-что уточнить.

– Кирк, не гони так. Мы никуда не торопимся.

Толстая пуленепробиваемая стенка делила внутреннее пространство лимузина на две изолированные части. Для связи с водителем Флинт использовал микрофон.

– Хорошо, сэр, – раздалось из динамиков в панели управления, расположенной между пассажирскими креслами.

«Мерседес» сбавил скорость и размеренно поплыл по улицам города, которые за ночь вновь присыпало снегом. Оставалось полчаса до полудня и до встречи с Линдой. Флинт пересматривал на смартфоне вчерашнее видеообращение Донована, где тот с показной гордостью и радостью объявил о старте «Добрых дел». Экс-продюсера не удивил поступок друга. Дон был практичным человеком и яркой, узнаваемой личностью. Получив предложение стать лицом проекта, он не видел причин отказываться. Флинт всё понимал. Но его злили слова о доверии и то, что в «Добрые дела», как и в «Десять жизней», пробрались CAS-чипы. Гнев подталкивал нанести ответный удар. Самым простым решением мог бы стать встречный видеоролик, размещённый на собственном «YouTube-канале» Флинта. Но тогда появится риск, что канал прикроют под любым предлогом. Нельзя раньше времени демонстрировать врагу своё оружие.

В общей версии видеообращения короткая речь Митчелла Грина оказалась вырезана. В масштабах страны и, тем более, для всего остального мира шеф полиции города S – просто безымянный мужчина в дорогом костюме. О том, что он вообще говорил, экс-продюсер узнал от Кирка.

Короткий звонкий сигнал перебил Донована. У верхней грани экрана появилось уведомление о входящем сообщении. Флинт подумал о Мияги, но тут же отбросил эту мысль. Тот вряд ли стал бы писать на основной номер, а вторую сим-карту Флинт выкинул. Он поставил видео на паузу и открыл сообщение.

«Я вас прощаю. Марван».

Флинт ухмыльнулся и покачал головой. Несколько часов общения с Марваном Эль-Хадиди дали понять: египтянин не умел любить людей. Значит, он воспринял смерть Ноа лишь как гибель коммерчески выгодного проекта. Даже если он и ценил парня больше, чем кукол-тройняшек и малазийских слуг, «страдания» Марвана уместней сравнить с потерей дорогой вещи. Видя ситуацию в таком ракурсе, экс-продюсер не мог выдавить из себя и капли сочувствия. Конечно, осознание собственной вины давило, ведь именно Флинт взял Курамори в шоу. Но в душе он разделял Ноа и его хозяина. Фраза господина Эль-Хадиди содержала упрёк и одновременно отсутствие претензий. Марван был властен и по-своему жесток. Однако он не знал о разрыве отношений между мистером Розвеллом и корпорацией «Х». В любом случае, если бы египтянин решил судиться, ему предстояло иметь дело не с одним человеком, а с могущественной империей. Марвану ничего не оставалось, как с гордым видом принять реальность.

«Породистый» звук клаксона поприветствовал появление двух других «Гелендвагенов». Те выехали с соседней улицы позади лимузина, в котором сидел Флинт. У врагов нет оснований думать, что начальник Линды и сегодня явится к ней в гости, но прежде, чем снова зайти в подъезд, разумней запустить туда вооружённую охрану. Кортеж трижды свернул на перекрёстках и вскоре остановился у дома девушки. Трое телохранителей проверили этажи и сообщили, что угроз не обнаружено. Линда жила на пятом. Сами парни расположились на втором, четвёртом и шестом. Кирк и два других водителя контролировали околоподъездную территорию. Флинт поднялся на пятый этаж, свернул в левый коридор. Он уже собирался нажать кнопку звонка, но увидел, что дверь не заперта, а лишь прикрыта. В животе всё сжалось. В голове пронёсся крик «Зови охрану!». Но рука сама потянулась и толкнула дверь.

В гостиной горел свет. Восемь ламп заставляли большую хрустальную люстру играть радужными переливами. На полу, прямо под люстрой, между двумя голубыми диванами лежала Линда. Её открытые глаза уже ничего не выражали. Вместо тёплого чувственного взгляда в них поселилась холодная пустота. На носу и губах засохла кровь, на шее краснел тонкий след. Девушка лежала на боку, лицом к входной двери. Правая рука накрывала голову. Видимо, труп за неё тащили, чтобы уложить в нужном месте, либо разворачивали. Убийца демонстрировал свою работу. И не запертая дверь служила тому подтверждением.

«Нет!»

Флинт бросился к Линде, разрываемый яростью и чувством обречённости. Ему хотелось обнять девушку, прижать к себе, дать понять, что она для него не просто помощница. А потом пойти и убить, отомстить, раскромсать ножом того, кто отнял эту невинную жизнь. Но уже через секунду Флинт гасил инерцию тела, стараясь отпрянуть назад. Из-за спины Линды появились два полуметровых серо-коричнево-красных столбика. Он зашипели и раздулись в размерах. На Флинта злобно смотрели две большие, измазанные кровью кобры. Позади девушки на белом полу растеклась красная лужа, набежавшая из раны за правым ухом. Убийца намеренно посадил в неё змей, зная, что рептилии испачкаются и станут выглядеть особенно пугающе.

Флинт наблюдал, как раздвоенные языки быстро появляются из чешуйчатых ртов и так же быстро исчезают. Ярость и страх сплетались между собой, порождая какой-то новый вид чувств. Экс-продюсер не сомневался, что у змей все зубы на месте, но после спуска в колодец он нашёл в себе силы не убежать. Он смотрел на кобр, а видел перед собой человека. Невысокого, коренастого, с густыми вьющимися волосами. Личность убийцы ещё предстояло выяснить следствию, но имя заказчика Флинт уже знал. Марван хотел заполучить Линду, даже предлагал обменять её на Ноа. И когда мистер Розвелл взял парня и не вернул, Эль-Хадиди решил забрать девушку, восстановить паритет. Только так египтянин мог принять реальность.

Флинт медленно вытащил из кармана телефон. Требовалось сообщить об убийстве. Но тут он увидел на голубом диване знакомый жёлтый чехол-книжку. Противоречивые мысли заставили повременить со звонком. Если вызвать полицию прямо сейчас, те прибудут сюда уже через несколько минут. Чем быстрее начнётся расследование, тем больше шансов поймать убийцу. Но тогда Флинта попросят покинуть квартиру, и придётся самому разыскивать Кинслэйера. А смартфон Линды лежал здесь, в центре гостиной, в двух метрах от тела девушки. Флинт помнил: его помощница постоянно делала записи в приложении «Заметки». Если она что-то узнала, нужная информация сейчас находилась там.

Не поворачиваясь спиной к змеям, Флинт медленно отошёл назад и прикрыл входную дверь. Случайные свидетели могли сорвать его планы, а он мог сорваться на них. При виде окровавленной Линды, которая ещё вчера улыбалась так мило и жизнерадостно, хотелось кричать от безысходности. Но экс-продюсер сжал зубы и тихими мягкими шагами направился к дивану. Змеи не слышат звуков, однако хорошо чувствуют вибрацию поверхности. Он не хотел лишний раз заставлять их нервничать. Флинт двигался по дуге, и вскоре подошёл к дивану с обратной стороны. Отсюда виднелась зияющая рана на голове помощницы. Похоже, убийца ударил Линду в лицо, стал душить, а в завершение проломил ей череп подобно тому, как Курамори поступил с Ноа. Вот только чем? Тяжёлых угловатых предметов не наблюдалось.

Кобры не сводили глаз с Флинта. Тот аккуратно наклонился, чтобы взять смартфон Линды. Обе змеи сделали выпад. Они сидели в метре от дивана, но рука на автомате дёрнулась назад. Сердце забилось быстрее. Успокоительная мантра «У них нет зубов» могла лишить бдительности. Флинт не стал себя обманывать. Он подождал несколько секунд, затем попробовал снова.

«Есть!»

Свершилась маленькая победа. Но это лишь полдела. Теперь нужно подойти к Линде и приложить большой палец её правой руки к сканеру отпечатков. Судя по всему, девушка умерла не так давно, и пальцы ещё не успели распухнуть.

Одна из змей поползла мимо ног Линды, огибая диван. Флинт попятился. Периферическим зрением он искал, чем защититься в случае атаки. Оставив на полу красный развод, кобра заняла то место, где только что стоял экс-продюсер, и приняла «фирменную» стойку. Шаг за шагом Флинт не заметил, как упёрся позвоночником в металлическую ручку. Он отступил в сторону, приоткрыл дверь и нащупал выключатель. В кладовке зажёгся свет.

Кобра приблизилась ещё на полметра. Вторая сидела где-то за диваном. Флинт мог закрыться и вызвать подмогу, но не стал. Он убрал телефон Линды в карман, схватил швабру и присел на корточки. Оказавшись одной высоты со змеёй, Флинт давал понять, что не является для неё угрозой. Однако выставил швабру вперёд – ни о каком доверии к рептилии речи не шло. Кобра покачивалась, поблёскивала чёрными глазами-бусинами. Измазанная в крови, она словно бы вышла победителем из смертельной битвы. Без резких движений Флинт начал смещаться вправо, по направлению к Линде. Змея сократила дистанцию. Экс-продюсер сделал выпад шваброй, надеясь отпугнуть наглую особь. Кобра зашипела. Он повторил. Змея ответила своим выпадом.

– Ну, давай! Давай!

Из-за дивана появилась вторая скользкая тварь. Она ползла прямиком к Флинту. И тот не выдержал. Вскочив на ноги, он с размаху зарядил шваброй в голову первой змеи. Кобра стукнулась о пол, вернулась в исходное положение и сразу же получила ещё один удар. Она спрятала капюшон и устремилась в спальню. Флинт повернулся к другой змее. Та остановилась, заняла оборонительную позу, но экс-продюсер уже почувствовал силу. После двух ударов и вторая рептилия помчалась в соседнюю комнату.

Не теряя времени, Флинт подбежал к Линде, опустился на колени. Первым делом он закрыл глаза девушке, их пустота вынимала душу из его груди. Флинт понимал: этого делать нельзя, – но знал, что сможет списать свои действия на состояние аффекта. Экс-продюсер положил швабру на пол, затем достал из карманов смартфон Линды и носовой платок. Откинув верхнюю часть чехла, он платком взял палец девушки и приложил к сканеру отпечатка, встроенного в экран. С третьей попытки смартфон разблокировался. Флинт огляделся. Кобры не возвращались. Мысленно он молил вселенную, чтобы всё оказалось не зря. И вселенная исполнила желаемое. Первая заметка содержала фамилию Навас и номер мобильного. Текст во второй был следующим: «Кинсли. Nemo. Каждую пятницу».

Наскоро переписав информацию в свой смартфон, Флинт удалил заметки Линды, платком стёр отпечатки, положил телефон девушки на диван и, наконец, вызвал полицию.

Два часа он провёл в участке, объясняя, что приезжал к девушке обсудить дальнейшие планы на жизнь и, в частности, возможное возвращение на телеканал «Т». Сражение с кобрами Флинт оправдывал агрессивностью змей и своим нежеланием наводить панику криками о помощи. Всю ситуацию экс-продюсер приправил тем самым состоянием аффекта. Флинт утверждал: за убийством Линды стоит Марван Эль-Хадиди. Он в деталях рассказал о поездке в Сингапур и показал полученное сообщение. Но полицейские объяснили, что его показаний не хватит для предъявления обвинения. Пока исполнитель не найден, на Марвана у них ничего нет. А с поимкой могут возникнуть проблемы. Вряд ли убийца покупал змей у местного серпентолога или ввозил их сам. Конечно, проверят каждую версию, но если кобры приобретались на «чёрном рынке», уйдёт много времени, пока получится допросить всех торговцев. Оставалось надеяться на свидетелей среди жильцов дома, а также на видеокамеры магазинов, расположенных поблизости. Флинту пришлось признать, что Марван вовсе не глуп. Египтянин не стал бы отправлять сообщение, основательно всё не продумав.

Флинт покинул полицейский участок и позвонил Сандро Навасу. Тот удивился звонку, но согласился приехать на ланч в «Cristobal Colon». В ходе беседы Флинт получил подтверждение, что главный программист телеканала «Т» не связан с террористами. При внесении новых критериев отбора Навас не кроил копию программы, которая использовалась в предыдущих сезонах шоу. Профессионал так поступать бы не стал. Вместо этого он доработал «сорц» – исходный код программы, хранимый дома на съёмном носителе, – а затем заменил старую версию обновлённым вариантом. Вот почему Навас не увидел чужого вмешательства. Но хитрое сплетение вопросов и недосказанность не позволили Сандро понять, что именно пытался у него выяснить мистер Розвелл.

Навас, сам того не зная, устранил главную возможность попадания Курамори Комацу в шоу. И только благодаря экс-продюсеру планы террористов осуществились…

После семи вечера Флинт добрался к дому Итана Пфайффера.

– Долгий день? – спросил Итан, когда в дверях его квартиры появилось уставшее сердитое лицо.

– Долгий.

Флинт не хотел заново проживать сегодняшние события. Сейчас его раздражало всё, особенно, сильный запах табачного дыма.

– В общем, так, – Пфайффер уселся на диван и прикурил очередную сигарету. Гость не предъявлял претензий, а хозяин не собирался читать его мысли. – О восьми из тринадцати человек я смог навести справки…

– Есть кофе? – перебил Флинт. Он хотел допинга и думал о виски, но удержался от вопроса о спиртном, понимая, что потом ему станет стыдно перед Альяной и самим собой.

– Шкафчик справа от раковины.

Флинт кивнул и направился в кухню.

– Так что ты выяснил?

Итан затянулся и положил на столик два распечатанных листа бумаги.

– На самом деле, немного. Все они – граждане США, но родом из разных штатов. Никто не прописан в городах, где совершалось больше всего похищений. Все служили в армии. Йоханссон и ещё двое были в Ираке. У пятерых есть высшее образование, но вот что подозрительно. Я связался с людьми, закончившими те же университеты, что и наши парни. Никто их не помнит. Ни одного. Думаю, в эту сторону можно копать глубже.

– Хорошо, – Флинт выключил чайник и налил кипяток в белую кружку. – Что ещё? Особенно, по Кармайклу.

– Так… – Пфайффер взглянул на бумаги. – Он появился у Вайсмана четыре года назад, сразу как прекратились похищения. Симон Кулидж – он есть в списке – тоже на службе у Вайсмана и с тех же времён. У первого якобы экономическое образование, у второго – юридическое. Вот что интересно: Йоханссон, Кулидж и ещё двое несколько лет проработали в Японии. Экономист, архитектор и два юриста, причём один – член дипмиссии ООН. Знать бы, что они там делали…

– Устраняли последователей «Аум Синрикё».

– Откуда инфа?

– Они работали в Отделе специальных мероприятий, подконтрольном ЦРУ.

– Доказательства?

– Никаких.

Раньше Флинт надеялся, что сможет убедить Мияги дать ему интервью, в котором тот подробно расскажет о себе, работе на ЦРУ и предложении Томаса Распберри. Показания бывшего агента очень пригодились бы для предстоящего разоблачения. Но теперь оставалось уповать лишь на успехи Пфайффера.

– Тогда это пустые слова.

Экс-продюсер вернулся в гостиную, сел напротив Итана, взял с кресла газету и разогнал дым.

– Возможно. Но их дела в Японии нам не нужны. Есть линия с фальшивыми дипломами. Также стоит разобраться, как экономист и юрист стали телохранителями Вайсмана. И главное – кого посадили за убийства детей? Сидят ли они до сих пор? Почему согласились взять на себя вину? Чем их запугали или купили? Нужно пообщаться с их родственниками, друзьями, знакомыми. Что-то непременно всплывёт.

– Отсюда всего не сделать, – констатировал Пфайффер и затушил окурок в пепельнице. – И в одиночку тоже.

– Я не могу сейчас покинуть город… – Флинт вынул из внутреннего кармана пиджака большую стопку стодолларовых купюр. Положил на столик и придавил слитком золота, сделанным Мияги из его украшений. – Продашь в другом штате. И подключай к расследованию лишь тех, в ком уверен.

– Не учи меня работать, Розвелл, – улыбнулся Итан и взял слиток, повертел в руке. Улыбка постепенно сошла с его губ. – Я оставлю копии списков и всю инфу, которую уже смог найти. Смотри не потеряй. Если меня грохнут, уж примени её как-нибудь.

– Как я узнаю, что ты в порядке?

– Раз в день в «Фейсбуке» на стене буду ставить плюс. Если плюса нет, значит, всё плохо.

Флинт кивнул.

– Сам-то чем займёшься? – спросил Пфайффер. – Ты же многое не договариваешь.

– Расскажу при следующей встрече…

Рок-клуб «Nemo» стоял в стороне от спальных районов, чтобы тяжёлая музыка не мешала жить любителям спокойствия и тишины. Каждые выходные, начиная с пятницы, местные группы приезжали сюда со своими инструментами, упивались пивом и исполняли для публики рок-хиты вперемешку с собственными композициями. Точно так же две-три сотни подвыпивших ценителей жанра заваливались в «Nemo» услышать живой звук, попрыгать, покричать знакомые строки из легендарных песен. Время близилось к девяти вечера, когда Флинт Розвелл подходил к клубу. Ещё метров с двухсот он разобрал, что из чёрного здания с большими красными буквами названия доносится незыблемый хит Metallica «Enter Sandman». Гладко выбритое лицо, вязаная шапка, короткая кожаная куртка, джинсы и ботинки на шнуровке – в этом человеке вряд ли кто мог узнать создателя «Десяти жизней». Флинт три дня размышлял, как ему незаметно попасть в клуб и найти Мартина Кинсли. Возникла даже идея привлечь Данкана и нынешнего телохранителя Кирка, дать им денег и попросить выследить Кинслэйера, а затем доставить в нужное место. Но такие действия квалифицировались бы как похищение группой лиц по предварительному сговору, со всеми вытекающими последствиями. В итоге Флинт решил действовать сам.

Сбривать усы и бороду оказалось волнительно. Образ солидного зрелого мужчины с каждым движением лезвий сходил с лица Флинта. За долгие годы он настолько привык к бороде, что, закончив с бритьём, минут десять разглядывал в отражении знакомого молодого парня, с кем не виделся со времён работы журналистом. Из квартиры Флинт вышел в классическом чёрном костюме в тонкую серую полоску. Кожаная куртка и остальная одежда лежали в салоне лимузина. Новые вещи по просьбе начальника днём прикупил Кирк. Экс-продюсер полагал, что за действиями телохранителей в их нерабочее время вряд ли станут следить.

– Не ходи туда! – женщина с выпученными глазами и торчащими из-под шапки седыми волосами шла навстречу Флинту и размахивала руками. – Спаси свою душу! Рок – музыка дьявола! Здесь пристанище его слуг!

Флинт ещё издалека наблюдал, как женщина цепляется к другим людям, но не понимал, чего она от них хочет. В стороне стоял полицейский автомобиль. Служители закона не применяли никаких мер к чудаковатой особе, лишь снисходительно улыбались.

– Их я и ищу, – холодно ответил он и обогнул религиозную активистку.

Днём Флинт присутствовал на похоронах Линды, которые проходили на том же кладбище, где покоился его отец. Расходы на организацию экс-продюсер взял на себя. Глядя на лежащую в гробу девушку, на её плачущую мать, он чувствовал, как что-то умирает и в нём самом. Священник обращал свою речь к Богу, но Флинт понял: ждать помощи свыше бессмысленно. И пусть Марван Эль-Хадиди не имел отношения к программисту телеканала «Т», прощание с Линдой подтолкнуло Флинта к действию.

Мияги хотел самолично убить террористов. Таким образом, он бы отомстил за украденное золото и не дал сообщить в полицию о том вечере в переулке. Он убедил экс-продюсера, что помощь в поиске преступников убережёт от тюрьмы и предотвратит очередной теракт. Выбор был очевиден и так фундаментален. Но Мияги исчез. Флинт же не собирался отстреливать вооружённую банду. Теперь собственная свобода и жизни невинных людей оказались на разных чашах весов. Он решил вытащить из Кинслэйера информацию о террористах и сообщить её Крауссу. Очередной непростой выбор сделан. Всё говорило о том, что Кинслэйер и сам является пособником террористов. Вот только Навас удалил старую версию программы, тем самым уничтожив главную улику. А учиться в той же школе, где и Комацу, само по себе не считается преступлением. Ещё Флинт не хотел рушить собственную репутацию и подставлять бывших работодателей. Иначе пришлось бы рассказывать о новых критериях отбора в шоу, что очернило бы в глазах всего мира его исковерканное чужими планами детище. Пока Флинт не нашёл доказательства, что «Longa Vivo» лечит убийц детей, он не думал вредить корпорации. Тем более, круговая порука с Вайсманом оградила его от излишнего давления полиции.

Аргументы выглядели весьма достойно, однако они были верхушкой айсберга. Под ветровыми волнами мыслей таилось нечто большое, опасное, необратимое. Подходя к дверям клуба, Флинт боялся своих глубинных желаний. Кинслэйер слушал его разговоры с первых чисел ноября. То есть, он знал о запланированной поездке в Нью-Йорк. И благодаря доносу снайперы устроили засаду у телецентра, когда погибло несколько человек, а самого Флинта дважды ранили. Уже одно это понимание сильно снижало планку терпимости к программисту со смайлом на шее. Но ветер гнал мысли дальше. Некие хакеры обошли систему безопасности в клиниках «Longa Vivo», что позволило преступникам установить взрывные устройства. Тогда вновь погибли люди, а экс-продюсер чудом остался жив. На фоне чужих смертей разбитая голова и вовсе казалась мелкой неприятностью. Помня слова Альяны о бонусах и верности медперсонала корпорации «X», Флинт пришёл к выводу, что списки клиентов клиник также выкрали хакеры террористов. Без них для скандала с Итаном Пфайффером попросту не нашлось бы повода. И во всех этих событиях виделось участие Мартина Кинсли…

Прожектора освещали сцену, где мужчина с розовым ирокезом, в кожаных штанах и плаще, надетом на голый торс, гнусавым голосом исполнял песню собственного сочинения. Барабаны чеканили ритм, гитары ревели, бас деловито поддакивал. Группа, в которой помимо солиста состояли ещё четверо экстравагантных парней, называлась «Swipes for the old penguin» («Пойло для старого пингвина») и регулярно принимала участие в здешних концертах. Названия выступающих коллективов загорались красными буквами на электронном табло, висевшем позади сцены. Кирпичные стены клуба украшали сотни стилизованных названий рок-групп, сделанные баллончиками с краской или маркерами. Трое посетителей вносили свою лепту в оформление прямо сейчас.

Казалось, помещение вместило в себя больше, чем могло. Столько длинноволосых людей, собранных вместе, Флинт вживую не видел нигде. Татуировки тут носил каждый второй. Когда начался припев, сотни рук взмыли вверх, демонстрируя «козу». «Пойло для старого пингвина» считался уважаемым коллективом. Пот стекал по выпуклому животу панка, запах пота ощущался и в зале. Бар находился поодаль от сцены, но надолго там никто не задерживался. Посетители всегда спешили обратно, чтобы толпиться на площадке перед выступающими. «Розовый ирокез» закончил петь свой хит. Музыканты сразу же начали композицию Red Hot Chili Peppers «Californication». Девушки в зале радостно завизжали…

Флинт просачивался между пьяными фанатами рока, выискивая глазами Кинслэйера. Куртка ушла в гардероб, он остался в чёрной футболке с портретом Тарьи Турунен на груди (бывшая солистка Nightwish). Шапка всё так же скрывала причёску, которую экс-продюсер решил не трогать. Четверо охранников следили за порядком в клубе: двое стояли у входа, один контролировал зону бара, ещё один дежурил у коридора, где исчезали уже выступившие музыканты, и откуда выходили следующие. Охрана старалась определить в толпе подозрительных и агрессивных персонажей, так что Флинт периодически останавливался и вскидывал руку вверх. К своему сожалению, Кинслэйера он до сих пор не обнаружил. Именно сегодня тот не пришёл? Появится позже? Ждать до закрытия? Вопросы нервировали и заставляли поглядывать в сторону бара.

«Пойло для старого пингвина» закончили своё выступление. На табло погасло название, и тут же зажглось новое – «Smoky lemmings» («Дымчатые лемминги»). «Розовый ирокез» и его музыканты долго прощались с довольной аудиторией, после чего спустились со сцены и направились к коридору. Другая команда уже вышла в зал и раздавала автографы. Закарючки ложились на лица, шеи и ладони фанатов. Когда сцена освободилась, «Лемминги» взошли «на пьедестал». Солистом у них был «клон» Курта Кобейна с гитарой наперевес, облачённый в розовую пижаму. Видимо, в тусовке местных рок-музыкантов существовала мода на розовый. Барабанщик и девушка-гитаристка не бросались в глаза внешним видом. Но вот басист сразу привлёк внимание Флинта: рыжеволосый парень в белой футболке с кровавым рисунком вылезающего из груди «чужого»; на шее – татуировка в виде смайлика. Тот самый человек с фотографий Линды.

Барабанщик четырежды ударил одной палочкой о другую, и вновь заревели гитары.

– Две стопки чего покрепче и бокал пива, – сказал Флинт бармену. Увидав Кинслэйера, он почувствовал лёгкую дрожь в теле. Это волнение могло помешать в нужный момент сделать решительный шаг. Стать хладнокровным спецагентом, подобно Мияги, не получилось. Но сегодня не тот день, чтобы себя стыдить.

– Не вопрос, чувак, – ответил бармен. – Тебе в шапке не жарко? – спросил он и принялся исполнять заказ.

Водка пошла легко. А вот пойло из второй стопки оказалось таким мерзким, что его срочно пришлось запивать пивом. Флинт залпом опустошил бокал, развернулся и уже другим, вмиг помутневшим взглядом, посмотрел в сторону сцены. Он рассчитывал разговорить Кинслэйера шантажом, одним махом выложить всё, что знал и о чём догадывался. Мияги наверняка был прав – паренёк от испуга сразу расколется. А если нет? Если пойдёт в отказ? Если начнёт звать на помощь? Если здесь находятся другие террористы?

– Повтори.

Бармен вновь наполнил бокал и стопки. Флинт взял водку и мысленно произнёс: «Из десяти жизней я израсходовал всего три. Так что сегодня выживу».

Мартин Кинсли скакал по сцене как заводной и тряс головой вместе с остальными, словно тоже носил длинные волосы. Незнающий человек никогда бы не разглядел в Мартине программиста. Он больше походил на кассира из Макдональдса, уходящего в отрыв после изнурительного рабочего дня. После второго припева «Кобейн» подошёл к Кинслэйеру, стал с ним лицом к лицу и принялся исполнять соло на гитаре. Бас-гитара отвечала своей партией. Из зала на сцену полетели чёрные кружевные трусики…

Наконец, на табло погасло название «Smoky lemmings». Солист в розовой пижаме и его команда устремились к коридору, откуда появился следующий коллектив. Флинт расплатился с барменом и поспешил туда же. Но пробираться сквозь толпу рок-фанатов оказалось непросто. «Лемминги» исчезли во тьме коридора.

– Куда прёшь?! – огромный длинноволосый охранник в полосатой майке остановил Флинта могучей рукой.

– К Кинслэйеру.

– Знакомы?

– Бегло.

– Имя?

– Ларри, – брякнул Флинт первое, что пришло на ум.

– Его имя, болван!

– Мартин.

– У парней перерыв, отдохнуть хотят. Им сегодня ещё раз на сцену выходить.

– Я музыкальный продюсер. Хочу предложить им подзаработать, – Флинт вынул из кармана пятьсот долларов. – И тебе тоже…

Охранник с сомнением посмотрел на деньги, затем – в глаза незнакомцу.

– Где-то я тебя уже видел…

– И я о том же.

Подошли три пьяных девицы и тоже стали проситься к музыкантам. Мужик огрызнулся, требуя не доставать его. Затем выхватил купюры из ладони «музыкального продюсера».

– Повернёшь направо. Идёшь до конца. Комната номер пять – дальняя слева.

Флинт шёл по длинному мрачному коридору, вглядываясь в маленькие квадратные таблички на дверях. Лампы на потолке светили тускло, но он разглядел, что за первой дверью слева находилась уборная. Далее – комната «1», напротив неё – «10». Дверь украшал рисунок огромных женских грудей.

«Ты помогал террористам. Я знаю всё о Курамори и программе отбора. И если ты сейчас… Нет. Не так… Кинслэйер, я знаю, ты вмешался в программу отбора участников…» – Флинт на ходу репетировал начало предстоящего диалога с Мартином Кинсли. Алкоголь растворил волнение, но мешал строить убедительные фразы.

Дверь с табличкой «2» распахнулась, в коридор вывалился немолодой пьяный рокер в футболке с надписью «Old virgin» («Старый девственник»), выронил пивную бутылку. Тут же из комнаты, представляющей собой смесь гримёрки и места для попойки, выпрыгнул длинноволосый парень. Он ударил мужика по морде, после чего парочка начала бороться в луже пива. Остальные участники группы дружно смеялись.

Флинт обошёл драчунов и двинулся дальше. В конце коридора открылась дверь чёрного хода. «Кобейн» и барабанщик «Леммингов» выбросили окурки, зашли внутрь и исчезли в дальней комнате слева. Флинт поспешил туда.

– Круто играли, парни, – сказал он. – Где Мартин?

В гримёрке находились только эти двое.

– А ты кто? – спросил барабанщик и вытащил из холодильника две жестяных банки.

– Продюсер.

– Поговори с нами, – предложил «Кобейн».

– Сначала с Мартином. Где он?

– Курит.

Флинт кивнул и прикрыл дверь. Он глубоко вдохнул, оглянулся на пьяных борцов и вышел на улицу. Без куртки сразу чувствовался мороз. Мартин и девушка, игравшая на ритм-гитаре, всё ещё дымили.

– Тебя как зовут? – спросил Флинт гитаристку.

– Джина.

– Будь добра, Джина, оставь нас с Кинслэйером наедине. Нужно поговорить.

– А ты кто?

– Продюсер. Со всей командой я пообщаюсь позже.

Джина пожала плечами, прицельным «выстрелом» отправила бычок в урну и вернулась в клуб. Возникла напряжённая пауза. По глазам программиста Флинт понял, что тот узнал его. Но Кинсли молчал.

– Я знаю, ты влез в программу, отбирающую участников в «Десять жизней». Я…

Мартин бросил окурок в лицо экс-продюсера и побежал прочь. От резкой боли молниеносно сжались зубы. Уголёк попал в нижнее веко левого глаза, оставив ожог. Ярость вспыхнула в груди Флинта с новой силой. Он гневно выругался и помчался следом.

Мартин нёсся к заметённым снегом одноэтажным зданиям, предварявшим начало промышленной зоны. Фонари не горели, в той части города правила ночь. Парень не свернул к жилым районам, ведь у клуба дежурили полицейские, а мистер Розвелл сходу предъявил обвинение. Мартин наскоро оглянулся – Флинт не отставал. Но думал тот не о полиции и наказании, а о переменах в жизни и самом себе. Полтора месяца назад Флинт убегал от преследователей, которые избили его, а могли и убить. Теперь же он сам гнался за кем-то, и избить Кинслэйера – меньшее, что хотелось сделать. Никакой самокритики, алкоголь отрабатывал потраченные на него деньги. Флинт ощутил моральное удовлетворение от погони. Постоянные прятки и ожидание худшего изрядно утомили. Наконец-то он сделал реверс – из жертвы превратился в хищника. Даже самого миролюбивого и спокойного человека можно вывести из себя. А мистер Розвелл никогда не слыл миролюбивым тихоней.

Снег хрустел под ногами. Эмоции гнали Флинта вперёд, но он понимал, что не сможет долго преследовать Мартина. От морозного воздуха стало сложнее дышать, к тому же на ногах сидели увесистые ботинки. Кинслэйер же был обут в лёгкие кеды. Но именно это и подвело парня. Он мчался к серым постройкам, рассчитывая запетлять между ними в темноте. Дорогу, что вела туда, присыпало снегом, но под ним оказался лёд. И в какой-то момент нога поехала. Мартин упал. Попытался быстро подняться, но нога поехала снова. Следующую попытку прервал подоспевший Флинт. Он повалил Кинслэйера на спину и уселся сверху. Размашистые удары посыпались один за другим. Кулаки с ускорением врезались в лицо врага. Кровь окропила снег вокруг рыжеволосой головы. Флинту вспомнились бои по правилам ММА, когда спортсмен «приканчивает» соперника в партере. Вот только здесь некому прекратить избиение. Но экс-продюсер сумел остановиться сам. Он пришёл в клуб за информацией.

– Рассказывай, либо я тащу тебя к копам!

– Что рассказывать? – тягучим голосом спросил Мартин.

– Когда следующий теракт?

– Какой теракт?

Прилетела пощёчина, затем ещё одна.

– Говори!

– Я не знаю…

Флинт мощно ударил в ухо. Боль стрельнула в мозг. Кинслэйер начал брыкаться, стараясь выбраться из-под обидчика. Но тот был сильнее и тяжелее килограмм на пятнадцать.

– Говори!

– После третьего января, – крикнул Мартин и зарыдал. Слёзы бежали по окровавленному лицу. – Дату и место заранее не сообщают.

Флинт замахнулся.

– Врёшь, тварь!

– Не вру! Отпусти! Спина немеет.

– Плевать! Где сейчас те, кто расстрелял полицейских и съёмочную группу?

– Не знаю! – всхлипывая, ответил Мартин. – Кто мне скажет-то?!

– Ты выкрал списки клиентов «Longa Vivo»?

– Нет!

– Ничего не знаешь?! Ни в чём не участвовал, да?! А взрыв клиники? Ты помог взломать систему безопасности?

Кулак Флинта грозно нависал над головой парня. Любой следующий удар по свежим ссадинам будет в разы больнее. Кинслэйер молчал. Но глаза его ответили «Да».

– Ублюдок…

Взгляд Флинта помутнел. Сейчас он видел перед собой не плачущего юнца, совершившего проступок, а убийцу, который в составе банды взорвал двух человек и едва не лишил жизни его самого. Кулак разжался. Рука опустилась. Но тут же вместе с другой рукой вцепилась в шею Кинслэйера. Большие пальцы давили под кадык, препятствуя дыханию программиста. Остальные пережимали артерии и вены. Мартин пытался хоть как-то ослабить давление, но всё тщетно. Силы не равны, а Флинт сейчас забыл о жалости. Давить! Давить и не отпускать! Убить врага собственными руками. Это не трусливый выстрел издалека, а настоящая мужская расправа. Первобытная. Животная. Только так и надо поступать с врагом. Давить, чувствуя пульсацию вен, и видеть, как в твоих руках угасает его жалкая жизнь. Убийца должен умирать медленно, чтобы перед уходом в иной мир он успел усвоить важный урок. Чтобы в новой инкарнации его удерживал от преступлений если не мораль, то страх снова задохнуться в сильных руках возмездия.

Взгляд Кинслэйера тоже помутнел. Парень начал терять сознание. Вскоре руки перестали оказывать сопротивление, локти опустились, ладони легли на ключицы. Давить! Давить! Скоро всё свершится. Вот он, поворотный момент всей сорокалетней истории! Убить и стать настоящим вершителем судеб.Грандиозные шоу создают великие продюсеры. Надежду на долгую жизнь дарят полубоги. Чтобы стать истинным богом, жизни нужно ещё и отнимать. До превращения осталось совсем немного. Ещё чуть-чуть.

«Ты способен творить историю мира! Ты в одиночку одолеешь любого врага! Любую корпорацию! Любую империю! Ты – не просто человек! Ты – Флинт Розвелл! Ты – Б…»

Флинт отпустил шею Мартина и резко поднялся. Он даже завёл руки за спину, испугавшись своей одержимости. Злость, жажда мести и мечта о спокойствии, заправленные алкоголем, дьявольским образом подавили светлые стороны души, как слабость используя огромных размеров эго.

Мартин Кинсли лежал без движения. Едва усмирив эмоции, Флинт бросился приводить парня в чувство.

– Очнись! – он протёр снегом разбитое и уже опухшее лицо. Кинслэйер дышал, на морозном воздухе изо рта вырывался пар. – Очнись! – затряс его за плечи.

Мартин застонал. Устало, протестующе. Глаза открылись. Вновь увидав над собой Флинта, программист попытался отстраниться. Тот ему не мешал. Кинслэйер кое-как поднялся, отряхнулся и замер, ожидая действий от человека напротив. Флинт тоже какое-то время стоял в смятении. Потом его осенило. Он вдруг понял, ради чего в действительности всё это затеял. Но Кинслэйер не должен ни о чём догадаться.

– Вали отсюда.

Флинт наклонился и взял ещё снега, смывая с рук чужую кровь.

– Куда?

– Куда хочешь.

– А ты к копам побежишь? – с упрёком спросил парень.

– Да кому ты нужен?! Вы ничего мне сделать не можете. Скажи, тебе хоть платят?

– Да я…

– Нет! – оборвал экс-продюсер. – Заткнись! Плевать на твою мотивацию. Но если теракт случится раньше третьего января, ты знаешь, кто тебя убьёт.

Флинт бросил окровавленный снежок за серое одноэтажное здание и пошёл в сторону жилых кварталов, на ходу вызывая такси. Возвращаться за курткой он не собирался. Мартин несколько секунд растерянно смотрел ему вслед, затем потёр замёрзшие уши и поспешил обратно в клуб…

глава 9

Расчёт Флинта оказался верным.

Утро третьего после встречи с Кинслэйером дня началось со звонка Кирка, который заступил на смену и дежурил в «Гелендвагене» на стоянке.

– Сэр, тут какая-то малолетняя девчонка принесла конверт. Говорит, его передали ваши друзья.

– Что в конверте? – насторожился тот.

– Мы не открывали. Но на просвет в нём видна флешка и сим-карта.

– Флешка? – задумчиво произнёс Флинт.

– Да. Вызвать полицию?

– Принеси конверт мне.

– Сэр, содержимое может быть заражено. Такие случаи очень часты.

– Думаю, не в этот раз. Поднимайся.

Флинт помнил, что Пфайфферу дважды передавали информацию именно на USB-накопителях.

Телохранитель поднялся на лифте, перекинулся парой слов с коллегами, дежурившими на этаже, вручил экс-продюсеру конверт и вернулся к лимузину. На «флешке» зелёного цвета оказался всего один файл формата «doc» с текстом:

«Мистер Розвелл. Вы обидели нашего друга, но мы не обратились в полицию. Вам тоже не советуем, если не хотите обнародования деталей попадания Курамори Комацу в шоу. Сегодня в 5 вечера мы вам позвоним обсудить наше общее ближайшее будущее. Не забудьте вставить сим-карту в телефон».

По телу пробежала дрожь. Флинт налил в стакан воды, сделал несколько небольших глотков. Конечно, он ждал, даже надеялся, что с ним свяжутся. Испуганный и избитый Кинслэйер не мог не пожаловаться своим покровителям. Но предстоящий звонок всё равно разволновал экс-продюсера. Собеседник хочет говорить вовсе не о погоде. Он будет манипулировать и угрожать. Возможно, потребует реальной встречи. Но есть ли повод для опасений?.. Нужно, чтобы он назвал место и время. Флинт рассчитывал за помощь в поимке террористов избежать наказания за лжесвидетельство. Бенджамин просил о содействии, и если Флинт его окажет, Краусс сможет закрыть глаза на некоторые вещи. Но даже если тот сымитировал доверие, и дело дойдёт до суда, при вынесении приговора неоценимую помощь следствию наверняка учтут.

Флинт не позвал полицейских слушать разговор с террористом по трём причинам. Первая – враг не глуп и хорошо подготовлен. На конверте и «флешке» вряд ли есть отпечатки, а звонок, вероятней всего, не получилось бы отследить. Вторая – Флинт не хотел усугублять и без того тяжёлое положение Мияги. Третья – он признался себе, что действительно хотел убить Кинслэйера. Флинт ощутил влияние «тёмной стороны», не соответствующей тому образу добропорядочного альтруиста, в который экс-продюсер старался вжиться. Есть люди, не способные убить. Флинт понял, что не относится к их числу.

В голове крутилась картина, где Авраам занёс нож над Исааком. И пусть в последний момент ангел остановил Авраама, мысленно тот уже прикончил сына, вонзил нож в сердце и затем сжёг. В своей душе он совершил убийство. И Флинт тоже совершил. В отличие от библейского персонажа, его никто не призывал это сделать. Желание обуславливалось исключительно личными мотивами. Парень остался жив лишь потому, что Флинту пришла идея, для воплощения которой нужен живой Мартин. Милосердие тут не причём. Расправу предотвратил расчёт, по своей значимости перевесивший жажду мести. Экс-продюсер уже не знал, кто он на самом деле. Хороший человек или плохой? Он готов рисковать всем ради справедливости, готов помогать другим. Но и готов убивать, а также лгать из-за собственных принципов, ради сохранения репутации. Требовалось позвонить в полицию. Но Флинт не позвонил, решив записать разговор на диктофон. Так вернее, появятся варианты для дальнейших действий… Он не хороший и не плохой. Он такой, какой есть. Без ярлыков.

День получился пустым и нервозным. Ожидание тяготило. Без десяти пять Флинт вставил переданную ему сим-карту. Через десять минут телефон зазвонил.

– Слушаю, – сказал экс-продюсер и включил функцию записи разговора.

– Здравствуйте, мистер Розвелл, – донёсся из трубки тихий мужской голос. – Рад, что конверт доставили вовремя.

– Чего вы хотите?

– Когда «Десять жизней» закрылось, вас оставили в покое. Но вы не цените доброту, что вынуждает вернуться к началу нашего знакомства. У вас есть канал на «Ютубе» с большим числом подписчиков. Единственное размещённое там видео кажется весьма забавным. Пятого января появится новое. В конце октября нам помешали его записать, теперь вы всё сделаете сами. На камеру вы признаетесь, что обманули всех на пресс-конференции. Расскажете, как вместе с отцом вне очереди прошли курсы омоложения и лечения в клиниках «Longa Vivo». И это не единичный случай. Корпорация «X» в корыстных целях обманывает клиентов, а также лечит похитителей и убийц. Полный текст передадим после Рождества. Выложив видео, вы отправитесь на центральную площадь города, обратите на себя внимание прохожих и продублируете всё, что озвучили на камеру. Попросите у них прощения за свою наглую ложь и за то, что работали на таких бессовестных людей. Мы тоже придём и проверим, выполнили ли вы оба пункта.

Флинт усмехнулся:

– Тогда у меня возникнут большие проблемы.

– Такова расплата за рукоприкладство.

– А если я откажусь?

– Возникнут проблемы посерьёзней. Мартин Кинсли умрёт. Музыканты и охранник клуба опознают гладко выбритого человека в футболке с Тарьей. Вы искали парня, после встречи с вами его лицо превратилось в кровавое месиво. На шее видны следы удушения. Это покушение на убийство. Фотографии готовы. Вдобавок, Курамори сделает заявление, где опишет обстоятельства своего попадания в шоу. Скажет, вы знали о его планах прикончить ведущего. Ну и, конечно, если вы откажетесь, умрёт Альяна. Медленно, без достоинства. Уверен, мистер Розвелл не хочет допустить такое.

– Что?! – отыгрывая гнев, прошипел Флинт. Его намеренно выводили на эмоции, и нужно показать: результат достигнут. – Какого чёрта вы втягиваете других людей?!

Последняя угроза не вызвала серьёзных опасений. После взрывов КПП клиники «Longa Vivo» усиленно охранялись, а Альяна садилась в приезжающий за ней «Гелендваген» внутри охраняемой территории. Подземные парковки также были безопасны. Просто теперь девушке придётся оставить жильё, предоставленное корпорацией, и переехать к своему мужчине.

– Стандартная и действенная манипуляция. Вы ведь понимаете. Неповиновение приведёт к тому, что прекрасная Альяна пополнит список медперсонала «Эл Ви», кого уже решено убить.

Тихий голос незнакомца звучал издевательски. Флинту хотелось парировать удар оппонента, съязвить, ответить чем-то весомым. Показать, что он знает, с кем имеет дело, и у него есть заготовленные приёмы. В голове в одно мгновение пронеслась вся последующая часть диалога, в которой Флинт спрашивает, зачем военные расстреляли полицейских, а также прохожих у здания телецентра. Генералы давят на корпорацию «X» ради бесплатного лечения в «Longa Vivo», а убитые не имели отношения ни к телеканалу «T», ни к клиникам. И когда собеседник сделает вид, что не понимает, о чём говорит экс-продюсер, тот похвалит военных за попытку поддеть ЦРУ картинкой с Сатаной и ребёнком. Скажет, что ему нравится идея разоблачения злодеев, и он с удовольствием запишет видео, где раскроет миру правду о террористах. Объяснит согражданам, как те, кто должен защищать народ США, убивают его ради своей «вечной жизни»…

Флинт вдруг удивился, почему он планировал разоблачить Вайсмана и ЦРУ, но даже не думал о военных.

– Хорошо, я вас понял. Жду текст после Рождества.

Ёмкие меткие фразы очередью выстреливали из подсознания, но Флинт нашёл силы удержаться и не высказать всё незнакомцу. Бравада перечеркнула бы смысл похода в клуб и данного звонка. Отняла три недели форы, за которые экс-продюсер может что-нибудь предпринять. Уже сейчас подвергла опасности если не Альяну, то других людей.

– Не делайте глупостей, мистер Розвелл. Курьер доставит письмо. Всего доброго.

Пошли короткие гудки. Флинт остановил запись, вытащил чужую сим-карту и вместе с «флешкой» убрал обратно в конверт, отнёс и положил в шкаф. Как дальше применить улики, он пока не решил. Вернувшись в гостиную, Флинт лёг на диван и погрузился в размышления. Что-то в состоявшемся разговоре его не устраивало, смущало, вызывало сомнения. И дело вовсе не в требованиях звонившего. Зачем тот раскрыл планы убийства медперсонала клиники? Проболтался? Вряд ли. В собеседнике чувствовался ум. Значит, он сделал это намеренно. Но для чего? Единственное предположение – чтобы отвлечь внимание следователей, если экс-продюсер побежит жаловаться. Те, кто устроили засаду и расстреляли полицейских, а также ранили Флинта в Нью-Йорке, были для генералов расходным материалом. Их без сожаления могут отправить убивать врачей и лаборантов «Longa Vivo», зная, что полиция уже начеку. Но какой главный удар они задумали?

У корпорации «Х» есть два основных источника дохода. Первый удар по телеканалу «Т» и «Десяти жизням» – убийства всех победителей шоу, а также запланированная, но сорванная смерть Флинта. Вторым разящим ударом стало закрытие шестого сезона из-за смерти Ноа в прямом эфире. Ещё один источник дохода – клиники «Longa Vivo». Для начала террористы выкрали списки клиентов и с помощью Итана Пфайффера попытались навести тень на корпорацию. Затем взорвали КПП клиник, стремясь отпугнуть богачей, мечтающих о «бессмертии». Но решающий ход ещё не сделан.

Закрытие сезона «Десяти жизней» повлекло финансовые потери, однако телеканал остался на плаву. Военные не преследовали цель его уничтожить. Генералы ведут войну не с корпорацией «Х», а с её покровителями. Стирать с лица земли клиники «Longa Vivo» тоже никто не станет. Генералы рассчитывают лечиться и омолаживаться в этих самых клиниках.

«Но чем они могут навредить их работе?.. Так, Кинслэйер в деле. Военные снова хотят задействовать программистов. Зачем? Взломать счета? Уничтожить базы данных? Создать неразбериху?..»

Флинт поймал себя на мысли, что разволновался о том, о чём волноваться не стоило в принципе. Финансовые проблемы корпорации его не интересовали. Стремление понять, раскусить врага увело с нужной линии размышлений. Прослушав запись недавнего диалога, пришлось признать: военные способны легко убить десятки человек медперсонала по всему миру. В одиночку им не помешать. Что и когда рассказать Крауссу? Как без вреда для себя и других нейтрализовать Мартина Кинсли? Человек со смайлом на шее мог стать инструментом либо приговором.

Вновь зазвонил телефон.

– Сэр, мы уже на вашем этаже, – доложил телохранитель.

Флинт поднялся с кресла и открыл дверь, впуская в квартиру Альяну. Девушка обняла его, провела рукой по щеке, крепко поцеловала, затем принялась расстёгивать пуговицы на пальто.

– Никак не привыкну к отсутствию бороды, – улыбнулась она. – Ты выглядишь моложе меня. Уже подумываю использовать свой бонус… – тут Альяна заметила, что её мужчина напряжён. – Что-то случилось?

– Мы начинаем жить вместе.

Смуглокожая красавица с сомнением прищурилась.

– Мне нравится твоя напористость. Но почему у тебя такое странное выражение лица?

Они прошли вглубь гостиной, присели на диван. Флинт рассказал о расследовании, в ходе которого кое-что выяснил о планах террористов, а также примерную дату следующего теракта. Пришлось озвучить и суть недавнего разговора с незнакомцем. Флинт решил, что не имеет права это скрывать. Девушке грозила опасность, причём, по его вине. Единственное, как и в случае с Линдой, он утаил детали знакомства с Мияги.

– Можно попросить защиты у Аарона Вайсмана, – предложила Альяна, не собираясь сыпать упрёками. – Я – сотрудник клиники, а ты очень многое сделал для канала. К тому же, если твоё расследование спасёт корпорацию от проблем, Вайсман не откажет. Поговори с ним и мистером Стаббсом.

– У нас три надёжных бункера, три бронированных автомобиля и двадцать восемь вооружённых телохранителей, – констатировал Флинт. – Завтра соберём твои вещи и перевезём ко мне. А чем поможет Вайсман? Ублюдки собираются убить целый список людей, так что отпуск тебе всё равно не дадут. Я сообщу об угрозе в полицию. Ему передадут, и он усилит охрану клиник.

– Почему ты не хочешь идти с ним на контакт?

Альяну всерьёз беспокоили тайны, окружавшие её избранника. Она хотела честности. И Флинт решил не уходить от ответа. Ложь или молчание привели бы к трещине в отношениях, а та в дальнейшем неизбежно превратится в пропасть.

– Я веду два расследования. Есть основания предполагать, что массовые убийства детей – дело рук ЦРУ. С помощью страха они заставили людей вживить себе чипы. И, похоже, Вайсман в курсе. Вероятные убийцы не только попали в списки «Эл Ви», но и работают в его личной охране.

Альяна опустила взгляд и всерьёз задумалась. Сотруднику клиники слышать нечто подобное было неприятно. Слова звучали обескураживающе, однако девушка верила – Флинт не стал бы её обманывать. Он отдавал себе отчёт в том, что говорил. Вот только не замечал проблем, волновавших саму Альяну.

– И ты собрал доказательства причастности Вайсмана?

– Мы в процессе.

– Тогда не показывай ему пренебрежение. Я же просила не рисковать нашим будущим. Вайсман и мистер Стаббс могут усомниться во мне, подумать, что я тоже наплевательски к ним отношусь. Твоё расследование – лишь теория. А я могу потерять всё, к чему стремилась. Меня и так грозятся убить. Хоть на секунду забудь о других и подумай обо мне, – Альяна выдохнула. – Пообещай пойти и поговорить с Вайсманом. Пусть видит, что тебя заботят проблемы корпорации, которая так много тебе дала.

Флинт лишь сейчас осознал, насколько эгоистично себя вёл. Он рассматривал Альяну как будущую жену, но не проявлял должного внимания и заботы. Мало того, что он преподнёс информацию об угрозе смерти как нечто обыденное и несерьёзное, так ещё напрочь отказывался замечать, чем живёт его девушка, какими переживаниями наполнена её душа.

– Ты права. Прости. Я поговорю с ним…

– Подожди, – Альяна впервые перебила Флинта за всё время знакомства. – Ты результаты именно этого расследования собирался обнародовать?

– Да.

– Ты представляешь, что с тобой сделают после такого?!

– А ты представляешь, что чувствовали родители, чьим детям отрезали головы?! Взгляни на свою руку. Вживила бы чип, зная, что ради их внедрения в массы наших детей порезали на куски?!

– Ты ещё ничего не доказал!

– Я ещё ничего и не обнародовал.

Негодующая Альяна поднялась с дивана.

– Если решил умереть, зачем предложил жить вместе?! Мог бы сразу бросить!

– Хочешь, чтобы я прекратил расследование?

– Хочу! Даже если всё – правда, детей не вернёшь! Но ты сам погибнешь или сядешь пожизненно. Я понимаю, когда борются за спасение живых людей. Но ты борешься за мёртвых. Справедливость – иллюзия. Её не существует. Ты вообще что ли потерял ощущение реальности?!

Последний вопрос призывал Флинта отрезвить сознание. Настала его очередь всерьёз задуматься. Он скрывал от полиции события октября, спасая от тюрьмы не только Мияги, но и себя. Ради выживания он купил квартиры-бункеры, бронированные лимузины, нанял вооружённую охрану. При этом Флинт вёл расследования, в лучшем случае обещавшие ему тюремный срок, а в худшем – место на кладбище. Когнитивный диссонанс был на лицо. Чудесное спасение препаратами «Longa Vivo» поселило в экс-продюсере веру, что отныне можно обмануть смерть. Но в итоге он обманулся сам. Раздутое самомнение, переросшее в «синдром Бога», включило «режим бессмертия». Вот только жизнь – не игра. Взрослый мужчина действительно потерял ощущение реальности и наивно поверил в иллюзию… Или всё-таки нет?

Слова Альяны звучали по-женски разумно. Но женское мышление не всегда сочетается с мужским представлением о мире. Сейчас Флинт понимал одно: он не собирается бросать ни свою девушку, ни расследования. Первым делом нужно разобраться с террористами. Устранить угрозу жизни Альяны и других работников клиники. А поиск материалов для разоблачения ЦРУ, Вайсмана и его охраны – дело небыстрое. Кто знает, как долго придётся собирать необходимую доказательную базу. Неизвестно, какие перемены произойдут к тому времени.

– Я пересмотрю свои намерения, обещаю, – даже такие размытые слова дались Флинту нелегко.

Взволнованная Альяна неуверенно и натянуто улыбнулась. Эмоции не позволяли быстро принять ответ. Но Флинт извинился и дважды согласился с её требованиями. Он сказал практически то, что она хотела услышать. Тема была исчерпана. Девушка дала себе несколько секунд на успокоение, поправила волосы, затем опустилась на пол, присев у ног экс-продюсера.

– Искатель правды – всегда преступник, – с некой грустью сказала Альяна и положила голову на колени Флинту.

Думая каждый о своём, они погрузились в многозначительную тишину.

В два часа дня чёрный бронированный «Гелендваген» остановился у здания телецентра, где располагалась штаб-квартира телеканала «Т». Из автомобиля вышел Флинт Розвелл в зелёном костюме и уверенным шагом направился к главному входу. В вестибюле он коротко поздоровался с охранниками. Те поначалу не узнали его без бороды, но после никак не препятствовали перемещению. Рослые парни обошлись без вопросов о цели визита. Видимо, Альфред Киммих решил, что у Флинта нет причин сюда возвращаться. Не тратя время на разговоры с бывшими коллегами и подчинёнными, экс-продюсер нажал кнопку лифта и исчез в кабине.

Два дня после разговора с террористом Флинт провёл дома. Он не знал, следит ли за ним кто-либо, поэтому решил предостеречься и не проявлять никакой активности. Телохранители помогли Альяне собрать часть вещей и перевезти в квартиру, где находился Флинт. Так как квартир несколько, и ночевал он поочерёдно в каждой, везти все вещи в одну не имело смысла.

На третий день Флинт поехал в банк. Он регулярно отслеживал в «Facebook» появление очередного плюса от Пфайффера, однако тем утром экс-продюсер искал страницу другого человека. Анна-Мария Лоуренс – миловидная белокурая девочка десяти лет со страшным диагнозом, чьи родители присылали бессмысленную заявку на участие дочери в «Десяти жизнях». Флинт отклонил её, но не забыл. Серьёзный взгляд выразительных голубых глаз Анны-Марии нередко всплывал в памяти и был одним из факторов, что придавали решимости не только осадить Талулу Раш, но и начать войну против ЦРУ и главы корпорации.

«Забота о человечестве – не твоя задача!» – как-то сказал Аарон Вайсман. – «Если миллионы давят карман, можешь оплатить ими чужое лечение в нашей клинике». В тот момент Флинт пропустил слова мимо ушей. Отдать двадцать миллионов постороннему человеку?! Смешно. Но с тех пор экс-продюсер переосмыслил своё отношение к деньгам. Теперь они – лишь средство для достижения цели.

Флинт хотел искупить намерение убить Мартина Кинсли. Пальцы до сих пор ощущали пульсацию вен на шее парня. Он вполовину сократил дистанцию между собой и теми, против кого боролся. Ещё Флинт понял, что старался быть хорошим за счёт других. Он убедил Вайсмана увеличить количество победителей в сезоне с одного до двух. Он добился того, что часть выигранных «жизней» разрешили отдавать родственникам. Он продвинул идею четыре раза в год разыгрывать среди зрителей одну из услуг в «Longa Vivo». Но всё это давала корпорация «Х», а не Флинт Розвелл. Одно дело – распоряжаться чужими ресурсами. Совсем другое – ради спасения чьей-то жизни отдать свои. И не какие-то сотни долларов, а миллионы. Возможно, Мияги ошибался. Поведение Флинта – не «синдром Бога», а простое паразитирование ради ублажения собственного эго. Но человека определяют поступки. Всегда можно исправиться. Потому экс-продюсер решил перевести двадцать миллионов на счёт Анны-Марии. Убитых детей уже не вернёшь. Но спасти жизнь хотя бы одного ребёнка он мог.

После банка Флинт посетил нотариальную контору, где составил завещание, по которому в случае его смерти одна квартира и один лимузин перейдут в собственность Альяны. Он подверг жизнь девушки опасности, к тому же, не собирался бросать расследование. И если его всё-таки убьют, у Альяны будет надёжное жильё и автомобиль. Покончив с юридическими делами, Флинт отправился в телецентр.

Лифт звонким сигналом сообщил о прибытии на четвёртый этаж. Флинта встречал коридор с бело-голубыми стенами, оформленными в виде шахматной доски. На потолке с периодичностью в несколько метров висели видеокамеры. Экс-продюсер огляделся и для себя отметил, что за всё время работы в системе телеканала ни разу не появлялся на территории «айтишников». Он вышел из лифта и повернул направо. Флинт понимал: очень скоро о его появлении узнает Киммих, вызовет охрану и с хозяйским видом направится сюда выставить вон ненавистного наглеца. Стоило поспешить. Сегодня предстояли две важные встречи – с Бенджамином Крауссом и Аароном Вайсманом. Но чтобы они имели смысл, нужно всерьёз пообщаться ещё с одним человеком.

Флинт без стука вошёл в кабинет. За громоздкими столами, переполненными компьютерным оборудованием, работали двое парней. Полный индиец в очках и белой рубашке усердно стучал пальцами по клавиатуре. Кинслэйер же просматривал какие-то бумаги. Его лицо покрывали многочисленные разноцветные синяки. На чёрной футболке красовался принт красного цвета «Planet Hell».

Индиец возмущённо поднял глаза.

– Кто вы? Почему не постучали? – он не узнал экс-продюсера без бороды.

– Флинт Розвелл. Выйди, мне нужно поговорить с Мартином.

– Я думаю, вам стоит…

– Выйди! – давящим голосом повторил Флинт, не желая тратить время на пререкания. – Или уволю.

Программист немного поколебался, однако всё же поднялся и покинул кабинет. Мартин Кинсли с открытым ртом глядел на своего недавнего обидчика, но вскоре пришёл в себя, вскочил на ноги и попятился к стене.

– Не подходите! Я позову на помощь!

– Может, сразу копам позвонишь? Или дружкам, которым недавно жаловался?

Флинт подвинул принтер и деловито уселся на стол Кинслэйера. Глядя в испуганные глаза рыжеволосого парня, он достал телефон и включил записанный разговор с террористом. Очень скоро диалог дошёл до отрезка, где Флинта грозятся подставить, прикончив Мартина.

– Надёжные у тебя друзья?

Экс-продюсер остановил запись. Оставшуюся часть разговора Кинслэйеру слушать не обязательно.

– Это фейк!

– Позвони им и спроси. Но помни: возмущённое пушечное мясо – потенциальный стукач. Так ты умрёшь ещё быстрее.

– Чего вы хотите?

Такой же вопрос Флинт задал безымянному террористу.

– Слушай внимательно. На телеканал ты в любом случае уже не работаешь. Я поговорю с руководством, тебя уволят даже просто для подстраховки. Но если расскажу о твоём участии во взломе системы безопасности «Longa Vivo»… Ты действовал в составе банды, что привело к гибели двух человек. В лучшем случае получишь двадцать лет.

– У вас нет доказательств!

– Не важно. Я просто пообщаюсь с нужными людьми. А вот сможешь ли ты выдержать пытки наподобие тех, что проводились в Гуантанамо? Настоящие жестокие пытки, какими из террористов добывали инфу.

– Так чего вы хотите? – повторил Мартин.

– Прямо сейчас мы поедем в участок. Расскажешь про вербовщиков. Курамори Комацу помнил тебя по школе и предложил твою кандидатуру. Ты ещё ни в чём не участвовал, но страх смерти мешал обратиться в полицию раньше. Расскажешь о способе связи с террористами, начнёшь содействовать следствию. Тогда появится шанс остаться в живых и на свободе. До следующего теракта ещё много времени. С твоей помощью полиция и спецслужбы найдут…

– Не найдут!

– Звонок явно был не подготовлен. Это шло не сверху. Скорее всего, звонил тот, кто курирует тебя и других местных придурков. Его угрозы – ерунда. Мне плевать, что там может приврать Курамори. А физически меня и мою женщину никому не достать. Генералы хотят бесплатно лечиться в «Longa Vivo», но ваших подельников ловят по всему миру каждый день. Готов сесть или сдохнуть ради бессмертия какого-то генерала? Когда они получат желаемое, то сольют всех пешек спецслужбам. Обществу нужно показать виновных. Если ты тупой и не понимаешь, можешь снова звонить куратору. Решай прямо сейчас. Скоро тут появится Киммих с охраной, и когда меня выпрут, я пойду и расскажу о тебе всё, что посчитаю нужным. А говорить я умею хорошо.

Флинт слез со стола, убрал телефон в карман. Он заключал договор с террористом, но вычислить вышестоящих в иерархии важнее, чем посадить «пешку». Мартин ещё несколько секунд в замешательстве смотрел в пол. Однако предложение экс-продюсера имело смысл. И парень согласно кивнул. Флинт кивнул в ответ. Своим манёвром он убивал сразу нескольких зайцев. Теперь можно оказать Крауссу помощь в расследовании, не сдавая себя и Мияги. Сам Кинслэйер будет нейтрализован, его возьмут под наблюдение. Устранив парня и сообщив Вайсману о возможных угрозах, Флинт усилит защиту Альяны. Заодно появится возможность попросить главу корпорации продвинуть Анну-Марию в очереди на лечение.

Дверь распахнулась. В кабинет вошли Альфред Киммих, программист-индиец и двое охранников.

– Розвелл, ты вообще в край охренел?! Ты тут никто, чтобы пугать сотрудников увольнением. Убирайся, или тебя выведут!

– Как скажешь, Альфред. Мы с Мартином уже уходим.

– Он останется здесь! Проваливай.

Флинт повернулся к Киммиху, засунул руки в карманы и издевательски улыбнулся. Его забавляло, как тот отыгрывал роль крутого босса.

– Друг мой. Сейчас ты позвонишь Вайсману и скажешь, что я хочу с ним встретиться для очень важного разговора. Пусть назначит встречу на вечер.

– Что?! – директор телеканала покраснел от злости. – Вышвырните его! – приказал он парням в форме.

Те подошли к экс-продюсеру, но не стали применять силу, лишь жестом предложили покинуть кабинет.

– Звони и договаривайся о встрече! – прорычал Флинт. – У меня есть инфа о двух готовящихся терактах против «Longa Vivo». А парень нужен для устранения части угроз. Или я сам позвоню и скажу, что ты не дал решить проблемы безопасности корпорации.

– Стоп! – Альфред остановил охрану.

– То-то же. Действуй. А мы с Мартином прокатимся в участок. Ему есть, чем помочь следствию…

* * *

Тихое жужжание заставило мгновенно схватиться за рукоятку «Беретты». В полудрёме Мияги не сразу понял, что его покой потревожил мобильный телефон. Пришло сообщение. В темноте экран казался чересчур ярким, и мужчина не сразу потянулся к аппарату. Он прислушался. На улице знакомо ворчал двигатель соседского «Крайслера». Ничего подозрительного, однако ладонь не спешила выпускать пистолет.

Последние дни Мияги провёл в своём втором гараже, о котором не знал даже Мори. Добирался он туда по запутанным безлюдным маршрутам, и чтобы собаки не вышли на след, подобрал на мусорке пластиковые пакеты, вытряхнул содержимое и натянул поверх ботинок. Конечно, как и в случае с первым, этот гараж могли вычислить каким-то иным способом. Но другого убежища у него не было. Попытка покинуть город представлялась неоправданной авантюрой. Об общественном транспорте из-за полицейской облавы речи не шло. Угнать машину значило попасться ещё быстрее. Идти же десятки километров по снегу до соседнего населённого пункта – сродни самоубийству. Да и куда идти? Мияги понимал: всех знакомых и бывших коллег, с кем он поддерживал связь, уже допросили и взяли под наблюдение. Местечковые дельцы, снабжавшие его оружием, неспособны переправить человека к границе. Помочь скрыться попросту некому.

Мияги и не собирался никуда бежать. Такие действия привели бы к гибели тех, кто не заслуживал смерти. А терпение давало хоть и мизерные, но всё-таки шансы на успокоение души. Успокоение посредством мести. В гараже имелся запас консервов и удобный мягкий диван. Электричество воровалось у соседей. Мияги использовал его для зарядки телефона. Свет включал крайне редко и только днём. По ночам он выходил из убежища, избавлялся от продуктов своей жизнедеятельности, набирал снега для питья и сразу возвращался обратно. Мияги пробыл здесь десять дней, еды оставалось ещё на неделю. И это тот срок, в течение которого людская жадность могла обернуться для него благом.

Через несколько секунд экран погас. Мужчина взял телефон. Сообщение пришло с неизвестного номера.

«Ювелирная мастерская на 11-й улице. Только что мне продали золотой слиток весом в 1 унцию. Вылит кустарно. Через 3 часа принесут ещё 9. Не забудьте о вознаграждении».

Мияги посмотрел на часы в правом верхнем углу экрана. Пятнадцать пятьдесят одна. Слитки принесут к закрытию мастерской. К тому времени уже стемнеет, значит, появится больше шансов добраться туда без лишних сложностей. И десятидневная щетина как нельзя кстати.

«Кто принёс слиток? Пол. Возраст» – написал он в ответ. Необходимо понять, с кем предстоит иметь дело – с друзьями-ровесниками Мори или военными.

Через минуту телефон вновь завибрировал.

«Белый мужчина. Около 35. Синяя кожаная куртка».

Большой палец с тихим щелчком поднял предохранитель «Беретты». Опустил. Затем снова поднял. За пару секунд в своей голове Мияги трижды выстрелил в того, кто придёт сдавать украденное золото. Пули рвали кожу, дробили кости, но жизненно важные органы оставались целы. Незнакомец не должен умереть раньше, чем расскажет, где прячутся его подельники с основным запасом слитков. А он обязательно расскажет…

Сейчас у Мияги не было денег для хозяина мастерской. Почти вся наличность осталась в квартире. Возможно, что-то найдётся в карманах вора. Если нет, то нет. Ювелир обойдётся без вознаграждения, он и так получил двести долларов. Главное, чтобы терпение Рассела Малиньяджи оказалось вознаграждено.

Мужчина скинул ноги на пол, приподнялся, нажал рукояткой пистолета на выключатель. Одинокая лампочка на потолке осветила небольшое оранжевое помещение. Рядом с диваном лежал деревянный ящик, служивший обеденным столом. У дальней от входа стены стояли два старых платяных шкафа. Подвал в гараже отсутствовал, всё необходимое хранилось в них.

Мияги встал, направился к тому, что слева. Распахнул дверцы и начал просматривать висевшую на плечиках одежду, двигая крючки стволом пистолета. Он искал куртку на молнии, лёгкую, длиной до середины бедра. Под такой удобно прятать оружие и боеприпасы. И при необходимости легко вынимать. Мияги снял с вешалки подходящую, затем открыл другой шкаф. В двух картонных коробках, накрытых старыми разноцветными рубашками, хранились мясные и овощные консервы с истекавшим сроком годности. В третьей лежали две «Беретты 92», два «Глок 17», сменные магазины, глушители, кобура для ношения пистолета под мышкой и шесть упаковок с патронами девять миллиметров. Не раздумывая, он вытащил ещё одну «Беретту», кобуру, два глушителя, четыре сменных магазина и три упаковки патронов по тридцать штук. День может закончиться по-разному, но этих запасов хватит на любой поворот событий. Мияги отнёс всё на диван, вернулся к шкафу и раскрыл коробку с консервами. Перед вылазкой в город необходимо поесть.

Спустя два с лишним часа крепкий темноволосый мужчина сидел в закусочной «У Сэма» на углу Одиннадцатой и Малколм-стрит. Запахи жареного хлеба, бекона и кофе разлетались по залу, вызывая аппетит у дюжины проголодавшихся посетителей. В таких заведениях зимой никто не снимал верхнюю одежду, что было очень кстати. На другой стороне дороги стоял красный кирпичный дом, где находилась ювелирная мастерская. Заказав два сэндвича с сыром и чёрный кофе без сахара, Мияги занял место у окна и стал наблюдать. Он не сводил глаз с белой стальной двери, к которой вели три широкие ступени, освещённые двумя фонарями. Единственное окно мастерской закрывал алюминиевый ролет. Рядом на стене на небольшом табло белыми буквами горело «Открыто».

Мияги добрался сюда без проблем. Он вызвал такси к автобусной остановке, куда дошёл пешком за пятнадцать минут, затем объяснил водителю, в какой район города нужно ехать. Владельцем сим-карты числился другой человек, но мешочки, экранирующие сигналы, остались в первом гараже. Мияги не исключал, что таксисту показывали его фоторобот. Если водитель сообщит, полиция быстро определит местонахождение разыскиваемого преступника. Возникало желание избавиться от телефона, однако он ещё пригодится, если незнакомец с золотыми слитками по каким-то причинам сегодня не придёт. В закусочной «У Сэма» висели две камеры, одна из них охватывала всё помещение. Мияги это не волновало. Если кто-то и просмотрит запись, то потом. Сейчас самой большой проблемой могли стать проезжавшие мимо полицейские, способные по фотороботу или старым архивным фотографиям ЦРУ опознать сидевшего у окна мужчину.

В мастерскую зашла светловолосая девушка в коричневой шубе с пышным воротником. Мияги посмотрел на часы, висевшие на стене закусочной. Восемнадцать двадцать три. До закрытия оставалось больше получаса. Но и ювелиру предстояло проверить девять слитков, а не один. О точном времени в сообщении не говорилось. И не обязательно, что их принесёт тот же человек. Среди военных немало женщин, либо могли отправить постороннюю глупышку на подобии Пейдж, связавшуюся не с теми людьми. Также нельзя исключать вариант, что украденным золотом уже владели третьи лица, за собственные деньги скупившие его по бросовой цене.

Мияги достал телефон, желая написать ювелиру. Пусть сообщит, когда появится незнакомец со слитками. Пугать оружием обычных клиентов не входило в планы. В этот момент девушка вышла из мастерской и направилась к торговому центру, расположенному на другой стороне перекрёстка. Мияги проводил её взглядом, поймав себя на мысли, что походкой она напоминала Иоши, мать Мори. Но тут боковым зрением он заметил ещё одного человека, поднимавшегося по ступеням к белой стальной двери. Им оказался рослый белый мужчина в синей кожаной куртке.

Незаметно для посторонних глаз аккумулятор и сим-карта покинули телефон. Мияги допил кофе, положил рядом с кружкой пару купюр и поднялся из-за стола. Он спокойным шагом пересёк проезжую часть улицы, не смотря никому в глаза. Пальцы расстегнули на груди молнию, сняли с кобуры застёжку. Щёлкнул предохранитель. Подошвы ботинок застучали по ступеням.

Ювелирная мастерская делилась на две части. Посетителей встречала квадратная комната с бежевыми стенами, на них в рамках висели красивые фотографии драгоценных камней и металлов. Деревянную стойку занимал кассовый аппарат и электронные весы. Под стеклом на прилавке, покрытом бархатной тканью, лежали кольца, браслеты, цепочки, кулоны и серьги, выставленные на продажу. Здесь клиенты могли купить уже готовые украшения или сдать в ремонт свои. В дальнем углу комнаты за массивной дверью находились мастерская и плавильный цех, о чём сообщала небольшая табличка.

Мужчина в синей кожаной куртке без особого любопытства разглядывал выставленный на прилавке товар. По лицу было видно, что он просто коротает время. По другую сторону стоял седовласый человек лет пятидесяти в очках, коричневой рубашке и фартуке. Рядом сидела его русоволосая дочь. О родственных связях говорила схожая форма носа, подбородка и скул, а также посадка карих глаз. На электронных весах лежал золотой слиток. Рядом на стойке – ещё восемь.

Мужчина в синей куртке оценивающе посмотрел на небритого чужака, затем бросил проверочный взгляд на ювелира. В одно мгновение Мияги вынул «Беретту» с глушителем и поочерёдно выстрелил незнакомцу в каждое колено. Тот с воплем упал на бок, хватаясь руками за раздробленные суставы. Кровь окропила паркет. По штанинам джинсов поползли красные пятна. Девушка испуганно вскочила, но не решилась покинуть комнату. Мияги закрыл входную дверь на замок, затем щёлкнул на стене переключателем. Снаружи на табло появилась надпись «Закрыто».

– Что за хрень?! – возмутился ювелир. – Я думал, ты из полиции!

– Умолкни. Ты думал лишь о награде, – Мияги поднял пистолет и нажал на курок. С потолка посыпались осколки разбитой видеокамеры. Он сделал это для устрашения. – Руки за голову. Живо!

Ювелир подчинился.

– Телефон на стол!

Девушка дрожащей рукой вынула из кармана смартфон и положила рядом с весами.

– Теперь иди в плавильный цех и жди там. Сделаешь глупость – отец умрёт.

– Я поняла.

Мияги выдворял девушку, чтобы ей не пришлось видеть участь человека в синей куртке. Дочь переглянулась с отцом. Тот кивнул, и она ушла.

– Где остальные слитки?

– Пошёл ты! – прокричал незнакомец, сокрушаясь над искалеченными ногами. – Тебе конец, мудила!

Ещё одна пуля пробила левую ладонь и тоже вошла в колено. Мужчина взвыл и тут же другой рукой полез себе за спину. Не церемонясь, Мияги выстрелил ему в правое плечо и правый локоть. После чего подошёл, наклонился и достал из-за пояса «Кольт М1911». Вынув магазин, он выщелкал все патроны на пол и швырнул пистолет к входной двери.

– Назови своё имя.

– Пошёл ты!

Мияги наступил на травмированный локоть. Озверев от боли, незнакомец попытался укусить его за ногу, но получил носком ботинка по зубам.

– Имя.

– Кевин!

– Где остальные слитки, Кевин?

– Ты сдохнешь, ублюдок!

– Телефон с собой?

– Нет! Я же не идиот!

– Тогда зачем ты решил сдавать золото, да ещё в легальную «ювелирку»? Это идиотский прокол.

Мужчина ничего не ответил. Но вопрос не был риторическим. Чуть подождав, Мияги выстрелил жертве в оба бедра и левое плечо.

– Хватит! – не выдержал Кевин.

– Прекратите, прошу вас! – попросил ювелир.

– Зачем ты решил сдавать золото?

– Копы повязали того, кто вёз нам деньги. Нам жрать нечего!

Мияги направил пистолет в пах Кевину.

– Где остальные слитки? Говори, или отстрелю яйца.

– Не надо!

– Говори!

– В «Церкви Исцеляющей Молитвы». На Южной 42-й стрит, между Саммерс-авеню и Витория-лэйн, у лесопарка.

– С чего бы пастору вам помогать?

– Он из тех протестантов, кто против вмешательства медиков в жизнь человека. Лечиться нельзя, нужно молиться за исцеление. А корпорация «Х не только лечит, но и даёт жизнь вечную, что под силу лишь Всевышнему. Для него «Longa Vivo» и «Десять жизней» – инструменты дьявола. А мы – солдаты Бога.

Мияги слышал о ветках протестанизма, где встречаются подобные поверья. Свидетели Иеговы отвергают переливание крови даже при угрозе смерти, считая, что в крови содержится душа человека. Слова Кевина походили на правду. К тому же, прятаться в церкви – разумная идея. В полиции и спецслужбах до сих пор не догадались, что какой-нибудь пастор из религиозных соображений может покрывать убийц.

– Ты сказал, вам жрать нечего. Святоша не кормит солдат Бога?

– Он – жадная скотина! Говорит, его долг – дать кров и молиться за нас. И всё.

– Где именно вы прячетесь?

– В подвале! Вход внутри пристройки.

– Сколько вас?

– Шестеро!

– Включая тебя и Курамори?

– Да!

– Уверен!

– Да!

Мияги кивнул, принимая ответ.

– В следующей жизни моё не бери.

Он демонстративно прицелился и выстрелил Кевину в сердце. Мужчина на полу умолк.

– Зачем?!

В секундной тишине ювелир и Мияги услышали доносившийся из-за двери плач девушки.

– Не стоит жалеть Кевина. Он с друзьями убил семь человек. Куда сохраняется видео с камер? На жёсткий диск или в «облако»?

– Диск.

Мияги забрал со стола пять золотых слитков.

– Твоя доля, – сказал он об оставшихся четырёх. – Пойдём, отдашь его мне. Потом, если захочешь, можешь обыскать труп.

Ювелир провёл вооружённого человека в соседнюю комнату и отдал устройство. Затем оба направились к двери, ведущей в подъезд.

– Вызовешь копов через десять минут. Зачем Кевин сюда приходил, придумаешь сам. Уверен, за первый слиток ты платил не из кассы. Про церковь – ни слова. Если меня там возьмут, потяну тебя как сообщника. У меня есть твоё СМС со словами о вознаграждении.

Мияги вышел, за спиной щёлкнул замок. Мужчина поднялся на лестничный пролёт и осторожно выглянул в окно. Вечерний заснеженный двор жил своей жизнью, никто никуда не спешил. А вот ему пора спешно отсюда уходить. Мияги спрятал пистолет, застегнул куртку, поднял воротник и направился в соседний квартал. Там он сел в такси и сказал водителю ехать в восточную часть города. Он ещё не решил, где именно выйдет. Нужно быть максимально осторожным и бдительным. Загнанные в угол солдаты вдвойне опасны.

У перекрёстка стояло много автомобилей. Горел красный. Позади в отдалении слышались звуки полицейских сирен, но прошло уже больше десяти минут. Проверенные методы работают. Мияги ухмыльнулся и огляделся по сторонам…

* * *

– Привет, дорогой, – раздался в трубке голос Альяны. – Меня сегодня отпускают пораньше. Причём, меня одну. Что-то случилось?

– Я поговорил с Вайсманом.

«Гелендваген» Флинта ехал по центральной улице города в сопровождении ещё одного лимузина.

– Серьёзно? И как всё прошло?

– Он позвонил, спросил, что я выяснил. Затем пригласил нас на ужин в «Sorgere del sole». Хочет обсудить насущные проблемы и моё возвращение.

– Это же здорово!

– Наверное… – выдохнул Флинт.

– Постой. Меня он тоже пригласил?

– Да, нас обоих. «Мерседес» уже подъезжает к клинике.

– Слышала,«Sorgere» – лучший итальянский ресторан в штате. Мне нужно заехать в твой пентхаус. Все вечерние наряды мы перевезли туда.

– Там и встретимся. Ужин назначен на восемь. Ты должна собраться к половине седьмого.

– Миссия невыполнима, но я постараюсь, – в шутку сказала Альяна. – Кстати, ты читал новости?

– Нет.

– Убили Итана Пфайффера. Того журналиста… В общем, ты помнишь.

– Когда? – воскликнул Флинт. Сердце забилось быстрее.

– Прошлой ночью.

– Из клиники сразу отправляйся ко мне! Никуда не заезжай.

– И не собиралась. А в чём дело?

– Потом расскажу. Сейчас я хочу сам глянуть новости.

– Ладно, – ответила Альяна и отключилась.

Первым делом Флинт зашёл в «Facebook». Время близилось к пяти вечера, однако новый плюс на странице Пфайффера так и не появился. Все предыдущие дни Итан обязательно оставлял своё кодовое сообщение до трёх часов. Понимая, что от реальности не убежать, Флинт открыл один из новостных сайтов. И сразу наткнулся на заголовок «Убит скандально известный журналист». Под ним разместилась большая фотография Итана Пфайффера в красной рубашке, сделанная на пресс-конференции, посвящённой завершению пятого сезона «Десяти жизней».

«Сегодня утром в штате Джорджия в водах озера Ланьер местные рыбаки обнаружили тела журналистов Итана Пфайффера и Грэга Шустера…»

Флинт положил смартфон на колено, провёл ладонями по голове вперёд-назад, успокаивая собственные мысли. Те судорожно метались в черепной коробке, ударялись о кость и рассыпались на десятки вопросов и версий произошедшего. В статье говорилось, что тела пробыли в воде несколько часов. На каждом насчитали свыше двадцати ножевых ранений. Но это оказалось не всё. На главной странице сайта Флинту бросилась в глаза другая новость. В штате Висконсин прошлым вечером найдены тела ещё двух журналистов, чьи имена экс-продюсер слышал лишь мельком. Суть заключалась в том, что в тюрьмах Джорджии и Висконсина отбывали наказание члены преступной группировки, которых пять лет назад посадили за похищения и убийства детей. Пфайффер собирался подключить к расследованию своих коллег, так что новости наверняка связаны.

Флинт повторно перечитал обе статьи, пытаясь понять, что же произошло. Итана можно назвать кем угодно, но только не дилетантом. Какими методами он и его друзья добывали информацию, если их так быстро убили? Знают ли убийцы, как именно журналисты хотели применить собранный материал? Знают ли, кто идеолог данного расследования?

Флинт с бокалом в руке стоял на открытой террасе своего пентхауса и смотрел на вечерний город. Дул холодный ветер, и внутри, за стеклом с противоосколочной плёнкой, было бы комфортней и безопасней. Но экс-продюсер не обращал внимания на сигналы мозга и тела. Виски обжигал глотку, а он наблюдал за красно-жёлтыми точками автомобильных фар, плывущими между расчерченными линиями витрин. Часть из них двигалась на северо-восток, именно в той стороне находился ресторан «Sorgere del sole», где Флинту предстояло встретиться с Аароном Вайсманом. Волноваться о возможном нападении террористов не имело смысла. Даже если те что-то пронюхают, их атаку отобьёт армия телохранителей, которая всегда сопровождает главу корпорации «Х» во время встреч в людных местах. Флинта волновал сам Вайсман. Причастны ли его люди к смерти Пфайффера? Или это дело рук ЦРУ? Или кого-то третьего? В разговоре с бывшим работодателем экс-продюсер не заметил ничего подозрительного. Ему казалось, он не замечает вообще ничего. Даже того, что уже со свистом летит в пропасть, куда месяц назад сорвался его недостроенный тонкий мост.

Несмотря на ветер и шум города, Флинт услышал за спиной тихий звук открывшейся двери. Он обернулся. На террасе появилась Альяна в приталенном белом костюме. Девушка задумчиво посмотрела на своего хмурого мужчину, собрала волосы на затылке и направилась к нему. Не говоря ни слова, она взяла из руки Флинта бокал и сделала большой глоток. Но тут же поморщилась и часто задышала, прогоняя горечь. Флинт коротко улыбнулся. Он никогда не видел, чтобы Альяна пила алкоголь.

– Итан Пфайффер помогал тебе вести расследования?

– Как ты узнала?

– Догадалась по твоей реакции. Вот только не пойму. Вы же…

– Мы забыли о разногласиях ради общего дела.

– Ты же обещал прекратить…

Альяна снова глотнула виски, но уже чуть-чуть.

– Он уехал собирать материал за несколько дней до нашего с тобой разговора. Мы не связывались. Да он бы и не пошёл на попятную.

– Тебе не кажется, что ситуация повторяется? Я прихожу с работы и вижу, как ты переживаешь, потому что расследования опять принесли проблемы.

Флинт взял у неё бокал и допил остатки.

– Пойдём внутрь, – он обнял девушку и повёл за собой.

В квартире Альяна сняла рабочий пиджак, но прежде, чем отправиться выбирать наряд, спросила:

– Думаешь, к убийству Пфайффера причастен Вайсман?

– Я уже не знаю, что думать…

– Я читала, у Пфайффера был скверный характер. Он замешан во многих скандалах. Его могли убить за что угодно.

Флинт молча сел в кресло у стола из большого плоского камня.

– Хочешь остаться дома?

Экс-продюсеру хотелось ответить «да». Послать корпорацию, террористов и ЦРУ к чёрту. Посвятить этот вечер себе и своей женщине. Но если Вайсман не имеет отношения к убийству Итана, он воспримет неявку Флинта как оскорбление. И тогда Анна-Мария не дождётся лечения в «Longa Vivo». Да и кто знает, какие проблемы возникнут у Альяны.

– Выбирай платье. Мы едем.

– Хорошо, – улыбнулась она. – Но сначала сделаю нам чай. Нужно согреться и протрезветь.

Флинт неловко улыбнулся в ответ. Протрезветь просто необходимо. Причём, во всех смыслах.

Альяна удивительным образом сумела собраться за двадцать пять минут. Она принесла из спальни три вечерних платья, поочерёдно прикладывая их к груди и позируя перед Флинтом. Недолго думая, тот указал на зелёное, из струящегося шёлка, длиной до колена, без бретелек, с верхом в виде корсета. На талии – чёрная паутинка, усыпанная стразами. Образ дополнили чёрное кружевное болеро и туфли того же цвета на высоком каблуке. Взглянув на Альяну, вдобавок ко всему распустившую волосы, Флинт позавидовал сам себе.

Не желая томиться в ожидании в квартире, девушка предложила прокатиться по городу. До назначенного времени оставалось ещё два часа, но ранний выход из дома позволял избежать опоздания из-за пробок. Альяна тоже нервничала. Два глотка виски не смогли погрузить её в состояние безмятежности. Флинт думал, это из-за него. Альяна просила пойти на контакт с Вайсманом, и вот встреча должна состояться.

Двери лимузина закрылись. Автомобиль выехал на дорогу в сопровождении двух других «Гелендвагенов». В салоне играла приятная фортепианная музыка. Флинт взял Альяну за руку и улыбнулся, затем перевёл взгляд за стекло. На улице темнело, отчего огни витрин становились ярче. Экс-продюсер представил, что смотрит на себя с высоты пентхауса и видит лишь красные и жёлтые точки фар, плывущие между расчерченными светящимися линиями.

Тут в глазах Флинта тоже начало темнеть. Цвета исказились. Он несколько раз моргнул и помотал головой. Очертания салона размазались в пространстве. Тело налилось свинцом.

– Что за чёрт?! – Флинт отчаянно продолжал моргать, надеясь восстановить зрение. Странное состояние походило на опьянение, только виски никогда не давал такого пугающего эффекта. – С тобой всё в порядке?

Девушка ничего не ответила и забрала ладонь из его руки.

«Я пил только виски. Я пил только виски», – мысленно повторял Флинт. Мозг стремительно терял мыслительную способность. – «Я пил только виски. Я пил только виски», – слова превратились в мантру, призванную вернуть контроль над телом. – «Я пил только виски… и чай».

Флинт вновь посмотрел на Альяну. Сейчас вместо её лица он видел лишь бежевый овал в обрамлении чёрных волос. Но, похоже, девушка не испытывала дискомфорта.

– Ты… ты что-то… подмешала? – с трудом выговорил он.

Ответа не последовало.

– Ты… ты… – осознание предательства отнимало силы быстрее подлитого в чай препарата. – Как… ты… могл..?

– Лет через сто я об этом и не вспомню, – холодно сказала Альяна, после чего нажала кнопку для связи с водителем. – Кирк, он готов.

– Я понял, – раздался басовитый голос телохранителя.

Флинт завалился в сторону, уронив голову на дверь…

– Ннн… Николай… веди сюда… медведя…

– Что ты сказал?

– Ничего. Индюк бормочет, а не я.

– Приходит в себя?

– Похоже.

– Так быстро?

– Ага.

– Говорил же сучке, чтобы вылила весь флакон.

– Сучку тоже надо убрать.

– Приказ её не трогать. Она ещё нужна.

– Ясно.

– Начнёт кричать, стреляй прямо здесь. Главное, меньше брызг.

– Я взял полотенце.

– Медведя… – повторил Флинт.

Он лежал лицом вниз на шероховатой поверхности. Организм всеми силами сопротивлялся действию неизвестного препарата, стараясь вырвать сознание экс-продюсера из липких объятий сна. Флинту виделся семиметровый шар из матового серебристого металла, созданный специально для шестого сезона «Десяти жизней». Он покоился на огромном сэндвиче из двух кусков белого хлеба и куска мяса с тонкой жировой прослойкой. Сверху на шаре стояла бутылка русской водки объёмом в два кубических метра. Овальные двери были открыты, к ним вели ступени с серебристыми перилами. Флинт повернулся к Николаю Полозову, взглядом убеждая выполнить просьбу. Шальная мысль побороться с суровым зверем ещё полтора месяца назад пронеслась в его голове. Но сейчас экс-продюсер хотел сразиться с медведем на шпагах в «Космической дуэли». Полозов пожал плечами, бросил фразу «сумасшедший янки» и пошёл к вольеру.

– Заткнись.

Что-то твёрдое врезалось Флинту в затылок. Серебристый шар растворялся в сером мерцании, похожем на грязную воду в луже. Органы чувств уловили шум автомобильного двигателя и запах табачного дыма. Тело сигнализировало, что текущее положение для него крайне дискомфортно. Руки затекли. Флинт попытался пошевелить ими, но без особого успеха. Запоздалая боль от удара проникла в голову. Экс-продюсер открыл глаза, чиркнув ресницами по чёрной кожаной обивке. После нескольких секунд замедленного анализа ситуация начала проясняться. Флинт лежал на заднем сидении автомобиля со связанными за спиной руками. Голова касалась спинки, колени упирались в пол, держа задницу на весу.

Рядом сидел человек в синих джинсах.

– Кто вы?

Со стороны водительского места донёсся мужской голос:

– Твоя карма.

Флинт повернул голову вправо и огляделся, насколько позволяла поза. Судя по интерьеру салона, его везли в «Гранд Чероки». Из-за водительского сидения виднелась лишь часть руля, которую покрывала большая ладонь. Экс-продюсер посмотрел в зеркало, но под таким углом видел лишь отражение потолочной обивки. Водитель словно бы прочёл мысли пленника. Он поднял могучую руку и наклонил зеркало. Флинт вздрогнул. Из отражения его пронзал взгляд Кармайкла Йоханссона.

– Закричишь – умрёшь прямо здесь. Потеряешь последний час жизни.

Мужчина на заднем сидении – лицо Флинту увидеть не удалось – приставил глушитель пистолета к его лбу, затем взял маленькое красное полотенце и сложил кольцом вокруг места потенциальной «пробоины», чтобы кровь и кусочки мозга не разлетелись по салону. Края плотной ткани легли на глаза, лишив Флинта и без того скудного обзора.

– Собирал на меня компромат? – спросил Кармайкл.

– С чего ты взял?

– Твоя тёлка сдала тебя лучшему другу.

– Доновану?

Мерзкое чувство расползалось в душе экс-продюсера. Он понимал, почему Дон решил отстраниться. Тот заботился о благополучии своей семьи. Но Флинт не думал, что «друг» пойдёт на крайние меры…

– Прекрасная история о дружбе и верности, – съязвил мужчина без имени. – Уверен, сейчас бы ты предпочёл, чтобы она просто ему дала. Но баба, мечтающая жить вечно, пустила тебя в расход.

– Тогда и решили убрать Пфайффера, – добавил Кармайкл.

Флинт не видел смысла отвечать на издёвки, это бы только порадовало незнакомца. Однако в мыслях кое-что не сходилось.

– О том, что Итан работал со мной, Альяна узнала сегодня вечером. Но его убили прошлой ночью.

– О ваших встречах мы узнали гораздо раньше. Оставалось понять, что конкретно вы задумали.

– Ты запутал копов, но не нас, – добавил человек с пистолетом. – К тому же, люди охотно идут на сделку за возможность продлить жизнь.

– Кирк…

– Все двенадцать парней, что катались на твоих «Гелендвагенах».

Утроенная зарплата не смогла стать гарантом верности нанятых сотрудников. Предложение главы корпорации «Х» сложно чем-либо перебить.

– Альяну изначально приставили ко мне как шпиона?

– Теперь тебе есть, о чём подумать перед смертью, – ухмыльнулся Кармайкл.

Флинт тоже скривил губы, понимая жестокость такого ответа. Терзания от незнания в сто раз мучительней правды. Возможно, Альяне давно поручили следить за ним и стараться убедить не делать глупостей. Флинту были известны важные тайны, и он мог создать немало проблем корпорации, озвучив их. Общество скорее поверило бы ему, чем запоздалым оправданиям директоров. А, может, Альяна действительно хотела построить отношения, но в итоге поняла, что Флинт разрушит её мечту, и сделала выбор. Не зря же она говорила о династиях медперсонала «Longa Vivo», верных и преданных. Многие её слова подходили к обеим версиям. Экс-продюсеру всё же хотелось верить во вторую. Но почему девушка просто не рассталась с ним, высказав всё прямо? Зачем отправила в могилу? Сработала женская привычка долго терпеть, а потом в один момент рубить с плеча? Или никакого доверия не было, а все эти «отношения» – продуманный план Вайсмана?

«Лет через сто я об этом и не вспомню». В словах Альяны сквозило безразличие. Сознание Флинта уловило их за мгновение до того, как отключиться. И те останутся последним воспоминанием о девушке, которой экс-продюсер завещал квартиру и лимузин…

– Есть свидетели, видевшие, как я садился в «Мерседес». Два других поехали следом. Как Альяна, Кирк и остальные объяснят, куда я пропал?

– Тебя сейчас волнуют такие мелочи? – мужчина без имени пальцами свободной руки отбил незамысловатый ритм на голове Флинта.

Кармайкл прикурил сигарету.

– Ты вышел под мостом на Ривер-роад. Сказал, у тебя важная встреча, и до ресторана доберёшься сам. Телохранители подтвердят, что точно так же ты покидал автомобиль в районе, где жил Пфайффер, а позже просил забрать. Полиция неумело, но следила за тобой. Парни назовут копам места, где ты выскакивал из «Гелендвагена», чтобы остаться незамеченным. Гарри расскажет, как купил в переходе мобильный телефон. Альяна добавит о вечерних переписках. Ты не раскрывал имя собеседника, лишь упоминал о тайных расследованиях. А сегодня признался, что вёл их с Пфайффером. И вот спустя сутки после его смерти тоже погиб. Вдобавок, все знают про встречи с Расселом, который плавил краденое золото и стрелял в полицейских, – он крепко затянулся. – Что Рассел говорил обо мне?

– Что ты убивал детей.

– А зачем он говорил такое? – Кармайкл выпустил плотную струю дыма. – Рассел ничего не делает просто так.

Флинт не ответил, за что незнакомец ударил его кулаком по уху.

– У меня в кармане слиток, найденный у Пфайффера. Не буду спрашивать, как он к нему попал. Любой эксперт сразу поймёт, что золото не из банка. Копы найдут его вместе с твоим трупом. Им тоже будет, о чём подумать.

Разговор прекратился сам собой. Кармайкл вёл автомобиль и курил, человек с пистолетом что-то тихо напевал себе под нос. Флинт лежал со связанными за спиной руками, в позе, больше подходящей для актрисы жёсткого порнофильма. Может, всё это действительно карма? Он скоро умрёт, потому что решил противиться законам природы. Львы рвут на куски чужих львят, устраняя потомство конкурента за власть в саванне. Люди убивают чужих детей ради нового этапа порабощения всей планеты. Что уж говорить про убийства взрослых особей. Это не аномалия, а норма. Только почему такую реальность сложно принять? Всё дело в страхе? Или потому что из животного с разумом превратился в Человека – разум в живом теле?

«Гранд Чероки» оставил позади жилые районы и направился к промышленной зоне. Мимо проносились СТО и офисы мелких подрядных организаций. Следом возникли ряды вытянутых полукруглых ангаров, уходящих от дороги вглубь территории. Кармайкл наплевал на правила и выключил фары. «Гранд Чероки» нырнул в широкий неосвещённый проезд между двумя ангарами, проехал двести метров и повернул налево, а спустя ещё двадцать – направо. Асфальт закончился, началась присыпанная снегом гравийная дорога, вдоль которой тянулась ограда из толстых чёрных прутьев. За ней в сугробах лежали железобетонные плиты.

Мотор затих. Мужчина без имени убрал полотенце с головы экс-продюсера. Кармайкл глянул время на своих «Ролексах», достал «Беретту 92» и прикрутил глушитель. Затем прикурил новую сигарету.

– Докуриваю – и мы с тобой прощаемся.

Флинт смотрел в сторону руля. Рядом с могучей ладонью мерцал уголёк, пуская к потолку тонкую струйку дыма. В бледном лунном свете, наполнявшем салон через лобовое стекло, это выглядело очень кинематографично. Телохранитель Вайсмана крепко затянулся и вернул руку на место. Флинт с ужасом заметил, как быстро тлеют отмеренные ему мгновения. И ведь их ни чем не продлить. Ни чем не подкупить палача. Жить оставалось не больше трёх минут.

Тут Кармайкл открыл окно и бросил сигарету в сугроб.

– Чего тянуть. Вытаскивай ублюдка.

Напарник засмеялся и открыл дверь. Последняя издёвка удалась. Он схватил Флинта за волосы и потащил за собой, заставляя того перебирать коленями по полу. Экс-продюсер вывалился из салона. Дул холодный ветер, но Флинта морозило по другой причине. Сдохнуть в неполные сорок лет в каком-то закутке – не об этом он мечтал. Разум требовал «Кричи! Зови на помощь!», но Флинт молчал. Пытаться спастись уже слишком поздно. Кармайкл подошёл к жертве со спины, тоже схватил за волосы и подтащил к ограде. Сделал полшага назад. Щёлкнул предохранителем.

– Тебе привет от Альяны и Аарона.

Засвистели тихие выстрелы. Флинт завалился вперёд, упав лицом в снег на ещё не погасшую сигарету. По щеке тонкой струйкой побежала тёплая кровь. Кровь Кармайкла. Она стекала изо рта киллера, чьё крупное тело рухнуло на экс-продюсера, придавив своей массой. Следом упал человек без имени. Захрустели быстрые приближающиеся шаги. Напарник Йоханссона поймал ещё одну пулю в висок. Далее чья-то рука схватила Кармайкла за воротник и стащила с Флинта, сердце которого билось триста ударов в минуту. Телохранитель Вайсмана на прощание тоже получил свинца в голову.

Спаситель наклонился и всмотрелся в лицо экс-продюсера.

– Мне бы такое везение… – сказал он знакомым голосом. – Чему ты больше рад: что убийца детей сдох, или что сам выжил?.. Чёрт, в твоём случае ответ может быть любым.

Нож разрезал верёвку на руках Флинта. От сильного волнения того стошнило. Экс-продюсер сплюнул остатки рвоты, продышался и перекатился на спину. Сумасшедшим испуганным взглядом посмотрел на Мияги.

– Как… как ты узнал, куда меня повезут?

– Думаешь, мир вертится вокруг тебя? – Рассел покачал головой. Затем поднял «Беретту» Кармайкла, задумчиво осмотрел, вытащил магазин и забрал себе.

– Как…?

– Я ехал в такси и на светофоре в соседнем автомобиле увидел знакомое лицо. Похоже, твоё морализаторство на меня подействовало. Я решил: Кармайклу пора сдохнуть. Пришлось забрать у таксиста телефон и заставить преследовать «Чероки». Когда Кармайкл свернул между ангарами, я примерно понял, куда он едет. Я неплохо изучил промзону на наличие безлюдных мест. Мы свернули в следующем проезде.

Мияги намеренно опустил слова о Кевине, Курамори и остальных, не желая лишний раз слушать лекции, что террористами должна заниматься полиция.

Флинт лишь сейчас ощутил ожог от окурка. Он стёр с лица чужую кровь, приложил к щеке снег и поднялся. Рядом лежали два трупа, а напротив стоял человек, снова появившийся из ниоткуда и спасший ему жизнь.

– Спасибо, – сказал экс-продюсер. Сейчас ему было нечем отблагодарить. – У Кармайкла – золотой слиток, который ты выплавил из моих украшений. Он хотел подкинуть его мне, чтобы ввести полицию в заблуждение.

Мияги улыбнулся.

– Теперь понятно. Кармайкл никогда не любил «Беретты», – он присел и проверил карманы дублёнки Йоханссона. Достал слиток и с любопытством на него посмотрел. – Ограблю вас обоих.

Вместе с золотом в карманах нашлась стопка стодолларовых купюр. Он на глаз отделил половину, остальное засунул обратно.

– Заберёшь себе. А мне пора. Таксист наверняка ищет копов.

Рассел открыл дверь автомобиля и сел за руль.

– За что тебя хотели убить?

– Готовил разоблачение ЦРУ и Вайсмана.

– Я не удивлён. Какие теперь планы?

– Сообщу Крауссу. Мне нужно быстрее…

– Не глупи, – перебил Мияги. – Что ты скажешь насчёт них? Тебя снова спас незнакомец в маске, случайно появившийся из-за угла? Уже не прокатит.

Он захлопнул дверь, завёл мотор и включил заднюю передачу. Автомобиль тронулся с места, удаляясь от Флинта. Тот продолжал растерянно стоять рядом с двумя мёртвыми телами. Осознание услышанного едва не свалило его с ног, туда, где он лежал минутами ранее. Флинт не мог пойти в полицию и заявить о похищении и попытке убийства.

«Кто пытался? Люди Вайсмана. Где они сейчас? Убиты. Кто их убил? Кто-то неизвестный. Опять?»

Мияги был прав. В такое уже никто не поверит. Флинту придётся отвечать за все четыре трупа. Если сказать, что Кармайкла и его напарника убил Рассел Малиньяджи, ситуация не сильно улучшится. Выходит, Флинт продолжал поддерживать с ним связь и покрывал преступника даже после того, как тот стрелял в полицейских.

«Как Малиньяджи оказался за ангарами в это самое время? Случайно. Слишком нереальная случайность. Зачем он повесил на себя двойное убийство ради малознакомого человека?»

Флинт не избежит долгого изматывающего расследования. Краусс потеряет свою хрупкую лояльность, а Митчелл Грин непременно найдёт «доказательства», что Розвелл и Малиньяджи дважды совершили тяжкие преступления по предварительному сговору. Тут светит, минимум, пожизненное. Если же Флинт озвучит причину, по которой его пытались убить, то вскоре сам окажется трупом. Вайсмана не остановит неудача телохранителей. Свалить смерть экс-продюсера на террористов – плёвое дело. А не озвучивать причину нельзя. Иначе ради чего Флинт создал себе проблемы? Просто так? Получится, Итан Пфайффер и другие журналисты тоже погибли просто так.

Флинт ещё раз огляделся, убеждаясь, что произошедшее – не сон, и не имеет ничего общего с русскими, медведем и «Космической дуэлью». Мертвецки бледный свет луны, два трупа, кровь, пистолет и отпечаток лица на снегу – вот она, реальность. Но разум продолжал цепляться за прошлое. Экс-продюсеру хотелось позвонить Крауссу и постараться всё объяснить. В то же время он понимал: Бенджамин решит, что его держат за дурака. Никакой круговой поруки с Вайсманом уже нет, Флинта прижмут по полной. Припомнят ему и террориста, взятого в «Десять жизней». Обязательно разовьют эту линию. Мияги тоже причислят к террористам. И вот уже Флинт – виновник смерти Ноа, заслуживающий серьёзного наказания. После такого мало кто станет слушать об изменённых критериях отбора в шоу. Тем более, Краусс. Да и что может один следователь против системы? С ней не совладал даже самый известный человек в мире.

Флинт видел только один выход – бежать. Но документы остались дома, в другом пиджаке. Без них не получится покинуть страну. Возвращаться в пентхаус – крайне рискованно. Портье теперь не вызывал доверия. К тому же, дорога домой займёт много времени. Вскоре Вайсман позвонит узнать, выполнен ли приказ, и, не дозвонившись, поднимет на уши всех. Флинт полез за телефоном, желая глянуть, который час. И лишь сейчас заметил, что телефона в кармане нет. Наверняка его не было и в «Чероки», чтобы никто не смог отследить перемещение жертвы.

Экс-продюсер подошёл к Кармайклу и принялся обыскивать карманы его дублёнки. В одном он нашёл банковскую карту, в другом – четыре тысячи восемьсот долларов. Учитывая, сколько взял Рассел, изначально там лежало тысяч десять. Зачем таскать с собой столько наличных? Аванс от шефа за «грязную» работу? Недолго думая, Флинт забрал деньги себе. Мияги понимал, что те ему сейчас пригодятся, и не стал жадничать. Далее экс-продюсер снял с трупа золотую цепочку, браслет и наручные часы. Смартфон Кармайкла лежал в мешочке, экранирующем сигналы. Но Флинт не спешил его вынимать. Разумней глянуть время на «Ролексах». Без десяти восемь. Оставалось десять минут до назначенного ужина. Он надел часы и занялся вторым трупом. В карманах безымянного подельника тоже нашлись десять тысяч долларов. Перекочевали к Флинту и золотая цепочка с перстнем. Следом он стянул куртку, вытер с неё капли крови. Надел. Дырки от пуль не смущали экс-продюсера, главное, подошёл размер. Дублёнка широкоплечего Йоханссона однозначно была ему велика. Взгляд застыл на «Беретте», как у Мияги и Кармайкла. Учитывая обстоятельства, пистолет пригодится. Но Флинт понимал, что не сможет выстрелить в полицейского.

Пришло время решить, куда бежать. Кто способен помочь в такой ситуации? В ходе быстрого анализа список имён стремительно сокращался. У Флинта не осталось друзей и даже просто хороших знакомых. Доверия заслуживали лишь двое информаторов, ранее передававшие сведения для журналистских расследований, а также фальшивые удостоверения, пропуска и прочие документы. Однако Флинт давно не выходил на связь. Зачем им помогать ему в столь опасной ситуации? Зачем рисковать ради постороннего человека, с кем связывал только бизнес? Но раньше они всегда откликались. И попробовать стоило.

Флинт вытащил из мешочка смартфон и вновь подошёл к Кармайклу. Аппарат не имел сканера отпечатков, приходилось надеяться на разблокировку по лицу. Экс-продюсер снегом стёр кровь со рта Йоханссона, поднял опустившееся веко и под нужным углом поднёс телефон. Немного подумав, аппарат разблокировался. Только связываться с информаторами по «е-мейлу» Флинт не стал, иначе бы точно их подставил. Он открыл браузер и набрал адрес малоизвестного форума, где раньше сидели оба информатора. В восемь вечера на сайте всегда большая активность. Открыв во вкладках несколько оживлённых тем, он увидел, что один из них ведёт дискуссии сразу в двух ветках. Флинт вошёл в свой аккаунт, но даже не думал слать личные сообщения. Он написал в обеих темах: «111.1.1.7.120.3» – шифр, понятный конкретному человеку. Три единицы – «Очень срочно». Следующая единица – «Личная встреча». Ещё одна – «Нужны документы». Семёрка означала конкретное место на карте города. Сто двадцать – количество минут до встречи. Тройка – «Не отвечать нигде, даже через электронную почту».

Экс-продюсер вышел из аккаунта, спрятал смартфон в мешочек, швырнул в сторону железобетонных плит и пошёл прочь. Путь назад навсегда отрезан. Впереди маячили тюрьма или смерть. Откликнется ли информатор – неизвестно. Сможет ли Флинт добраться до указанного места встречи – большой вопрос. Но оставалась вера в человеческую отзывчивость и маленькая надежда на чудо. Именно этой надеждой он и будет жить.

* * *

Мияги шёл по заметённой дорожке безлюдного лесопарка. Еловый запах, разносимый по округе переменчивым ветром, бодрил и раздражал одновременно. Рассел с детства ненавидел хвойные ароматы, но сейчас «вонь» настраивала на нужный лад. Ноги по щиколотки утопали в снегу, который давно не счищали с дорожек. Тот проникал под штанины и набирался в ботинки, отнимая тепло у крепкого мужского тела. В парке царил полумрак, редкие фонари не могли разогнать вечернюю темноту. Густо растущие ели скрывали одинокого путника от водителей, проезжавших по 42-я стрит. Накатывало ощущение, что ему всю жизнь приходится бродить по тёмным улицам городских окраин, будь то работа на ЦРУ, возвращение со смены с завода, либо очередная встреча с торговцем крадеными драгоценностями. На сей раз путь лежал к «Церкви Исцеляющей Молитвы».

Белое одноэтажное здание с черепичной крышей и узкими вытянутыми окнами органично смотрелось на фоне заснеженного леса. Красные входные двери располагались в основании небольшой башни, на её вершине к небу тянулся деревянный крест. К главному залу примыкала пристройка. Рассел успел разглядеть церковь минутами ранее, когда проезжал мимо. Он оставил «Чероки» на Саммерс-авеню неподалёку от пересечения с 41-й стрит и оттуда пошёл пешком. В окнах главного зала горел свет, на парковке стояли несколько авто. В церкви шла служба. Часы на приборной панели показывали двадцать две минуты девятого. Скорее всего, служба продлится до девяти. Мияги решил пройтись по Саммерс-авеню, свернуть в лесопарк и незаметно подойти к церкви с обратной стороны, где наверняка есть второй вход. Прогулка должна занять три четверти часа. К тому времени прихожане разъедутся, и появится возможность без свидетелей проникнуть внутрь и наказать похитителей золота.

«Прощать предателей – слабость», – мысленно повторял Мияги. Он представлял Курамори, выдумывающего причины своих подлых поступков. Вряд ли парнишка ожидает скорую встречу, значит, заготовленных оправданий у него не так много. Наверняка упомянет трагический случай с Иоши, обвинив отчима в смерти матери. Ведь это он привёз её в Штаты. Скажет, что вербовщики оказались хорошими психологами, залезли в душу и нашли, на какие болевые точки надавить, разбередили старые раны. А когда Мияги убил двух террористов в переулке, потребовали придумать, как его наказать. Но прощать предателей – слабость. Курамори выдумал себе болезнь. Он обманным путём воровал украшения, говоря, что дарит их Юки. А после с помощью подельников украл всё золото целиком. Золото, которое Мияги собирал два с половиной года. Также парень наплевал на правило, внушаемое ему с детства: обижать невинных нельзя. Но главное – Мори подставил Мияги, убийством Ноа обратив на отчима пристальное внимание полиции…

«Прощать предателей – слабость». Рассел всегда без колебаний жал на курок, если был повод. Однако сейчас в его воображении палец словно окаменел. Мужчина, альфа-самец, не принял потомство чужого самца как своё собственное, но всё равно заботился о парне, насколько мог. Он объяснял ему устройство человеческого общества, учил дисциплине и выживанию в современном мире. Он не умел дарить тепло, но дарил знания. И с этими знаниями передал частичку себя.

Сила мысли заставила палец нажать на курок. Раздался выстрел. Но пуля застыла в сантиметре ото лба Курамори. Она пару секунд провисела в воздухе и звонко упала на пол. Мияги не позволил ей пролететь дальше. Холодному сознанию противился тёплый комок энергии в груди.

Впереди возникли три человеческих силуэта и несколько больших мельтешащих пятен у их ног. Вскоре Мияги рассмотрел двух мужчин и женщину, выгуливающих четырёх доберманов. На заметённой дорожке в западной части лесопарка виднелись только следы от ботинок, никаких звериных лап. Значит, троица с питомцами пришли сюда со стороны Витория-лэйн. Свидетели мешали плану Мияги, тот уже собирался свернуть влево, пробраться между елями и выйти к пристройке позади церкви. Для посторонних такой странный маршрут выглядел бы крайне подозрительным, они могли вызвать полицию. Однако троица не стремилась пересекать весь парк. В какой-то момент собачники сошли с дорожки, позволили доберманам сделать свои дела, собрали экскременты в пакетик и прогулочным шагом пошли обратно.

Рассел убедился, что позади никого нет, и поспешил к деревьям. Ближайший фонарь стоял метрах в двадцати от него. Мужчина быстро растворился в сумраке, чего не скажешь о его следах на снегу. Оставалось рассчитывать, что в течение получаса здесь никто не появится. А тридцати минут хватит на проникновение в церковь и расправу.

У елей ноги проваливались в сугробы по колено. Мияги упрекнул себя, что не предвидел такой маршрут, но сокрушаться не стал. С каждой секундой он приближался к цели.

«…Если деньги – лишь средство для достижения целей, то обладание золотом для многих людей уже является самоцелью…»

Мысль, услышанная в телепередаче несколько лет назад, периодически всплывала в его голове. Вот и сейчас она вынырнула из глубин памяти. Ноги замерзали в снегу, еловые ветви то и дело норовили расцарапать лицо. Но Рассел продолжал идти. Он шёл убивать за золото. Дело было не только в мести. Этот металл действительно имел над ним власть. Укради незнакомцы деньги, Мияги не стал бы столько дней сидеть в гараже. Человек с его складом ума и опытом ускользания от полиции нашёл бы способ незаметно покинуть город, придумал бы, куда отправиться. Жажда жизни и свободы сильнее жажды обладания бумажками и электронными циферками. Но магия драгоценного металла заставила мужчину остаться. Сознание обмануло его, выдав слабость за силу. «Только сильный может послать «Большого брата» и запастись золотом для расчётов, неподконтрольных «Всевидящему оку»». Всё сходилось, у каждого из трёх пунктов – «хочу», «могу» и «надо» – стояли галочки, подтверждая правильность принятого решения и оправдывая важность желания. Тем более, Мияги не собирался грабить. Он шёл забрать своё.

Между елями показалась «Церковь Исцеляющей Молитвы». Её территория была обнесена белым металлическим ограждением с небольшими крестами, закреплёнными на верхушках столбов. Деревянная дверь пристройки смотрела на лесопарк, что облегчало задачу проникновения внутрь. Находись она сбоку, проезжающие мимо водители могли заметить подозрительного мужчину, пытающегося вскрыть замок. Мияги перелез через ограду, достал пистолет и поспешил к двери. У фасада церкви и на стоянке горели фонари. У ограды свет падал на Рассела, но уже в пяти метрах от пристройки его фигуру укрыла от посторонних глаз световая завеса. Он присел и пальцами свободной руки выгреб из ботинок снег. Затем взглянул на дверной замок. Врезной, цилиндровый; замочная скважина в форме узкой прорези; один или два механических засова – по сути, его можно выбить несколькими выстрелами. Но это создаст шум. В какой части пристройки находится вход в подвал, Мияги не спросил. Он полез в карман за отмычкой.

Тут замок щёлкнул, дверь приоткрылась сантиметров на десять. Дважды хрустнуло колёсико зажигалки, на улицу вылетела струйка сигаретного дыма. Рассел стоял со стороны дверных петель, курильщик его не видел. Есть ли у пастора помощники? Если да, позволено ли им покидать главный зал во время службы? Рука бесшумно подняла пистолет на уровень рта, выпускающего дым. Человек за дверью ощутил чужое присутствие и высунул голову. В щёку упёрся холодный глушитель «Беретты».

– Не дёргайся, – прошипел Мияги, глядя на греческий профиль мужчины. Он всё ещё пытался понять: перед ним террорист или служитель церкви? – Где подвал?

– А теперь, братья и сестры, помолимся за исцеление сына нашего брата Нила, – донёсся из главного зала голос пастора. – Три дня назад врачи диагностировали у Робби саркому. И дьявол через них убеждает Нила отдать сына на операцию. Но все мы знаем: только Господь может исцелить Робби…

– Копы!

Грек резким движением попытался убрать голову назад и закрыть дверь. Мияги нажал на курок, но успел лишь отстрелить ему нос. Пуля врезалась в стену, ободрав белую краску. Следом туда брызнула кровь, словно бы художник-абстракционист рисовал картину. Террорист завопил. Свободной рукой Рассел схватился за край двери, распахнул и трижды выстрелил в упор. Мужчина упал. Мияги достал второй пистолет и шагнул внутрь. Сделал контрольный в голову. В пристройке было темно. Справа стоял диван, за ним – небольшая кухня с электроплитой, холодильником и раковиной. Окно над ней занавешено шторой. В дальней стене рядом с санузлом находилась дверь, ведущая в главный зал церкви. Слева же от задней двери стояли большие картонные коробки. Их ряды тянулись до середины комнаты. Из-за коробок от пола шёл жёлтый свет.

Из санузла выскочил человек и дважды выстрелил в сторону Мияги. Пули вошли в картон. Громкие хлопки разлетелись по комнате. Голос пастора затих. Мужчина метнулся в главный зал. Рассел прицелился, но сказалось длительное пребывание в снегу. Холод от ног передался всему телу. Рука дрожала. Одна пуля застряла в косяке, две попали в левое плечо. Мужчина с криком ввалился в церковь, потеряв ботинок в дверном проёме. Свет множества ламп проник в пристройку. Мияги поспешил за раненым, направляя один пистолет в открытый подвальный люк. Оттуда доносились возбуждённые голоса, но пока никто не появился.

Мияги ногой распахнул дверь и ворвался в церковь. В стенах главного зала собралось полсотни прихожан. Они повставали с деревянных скамеек, испуганно переговаривались. Несколько женщин в панике начали пробираться к выходу. Раненый человек с пистолетом по красной дорожке ринулся к ним. Лишь пастор сохранял спокойствие. Лысый пожилой мужчина в очках и чёрном костюме стоял на сцене и молча наблюдал.

Мияги вновь прицелился, но, сжав зубы, не стал стрелять. После дрогнувшей ранее руки он себе не доверял и не хотел попасть в кого-то из прихожан. Террорист пронёсся сквозь толпу людей и выскочил на улицу. Гнаться за ним Рассел не собирался.

– Уходи вместе со всеми! – крикнул он пастору.

Потерянный ботинок не дал двери до конца закрыться. Тень Мияги падала на видимую со стороны подвала полоску пола. Винтовка «М16» выпустила очередь. Рассел знал этот звук. Он отскочил назад, затем снова с топотом приблизился, дразня террориста. Винтовка выплюнула ещё несколько пуль. Ситуация накалялась. Если из подвала выскочат двое с «М16» или с чем потяжелее, и один из них пойдёт в обход через улицу, тогда здесь Мияги и умрёт. Пока что по углу обстрела было видно, что незнакомец вёл огонь, выглядывая из люка.

Рассел нашёл выключатель, погасил свет в половине зала и принялся стрелять по окнам по обе стороны от себя. Пусть террористы думают, что сюда врывается спецназ. Прихожане уже покинули зал, и только пастор стоял как вкопанный. Винтовка разразилась очередью в третий раз. Мияги понёсся к правой от сцены стене, вскочил на подоконник и прыгнул в снег. Приземление на асфальт могло его выдать. Присев, он начал красться к окну, расположенному над люком в подвал. Люди на стоянке заводили автомобили и уезжали прочь. Рассел наклонил голову, поднял обе руки и выстрелил в сторону люка. Осколки посыпались внутрь пристройки и ему на шапку. За звоном разбитого стекла последовал крик и несколько глухих ударов. Мияги встал. В комнате лежало лишь тело мужчины с отстреленным носом. Террорист с «М16» рухнул обратно в подвал. Продолжая действовать на опережение, Мияги обогнул пристройку и занял позицию у открытой задней двери. Сбросив пустые магазины, он взамен вставил полные. Пришло время вступить в диалог.

– Выходите без оружия! – громко сказал он. – Мне нужно только золото. Я вас не трону.

– Пошёл ты!

– Через несколько минут приедут копы, и тогда нас всех повяжут.

– Ты и есть чёртов коп!

– Мне нужно только золото. Вы взяли его из моего гаража. Отдайте и уходите.

– Мияги? – удивлённо спросил Мори.

– Да, сынок. Объясни друзьям, что я не коп.

– Ты убил трёх наших людей! – выкрикнул незнакомец.

– Они плохо себя вели. Я хотел всё решить мирно.

– Ты ублюдок!

– Пусть так. Но время уходит. Хочешь пожизненное или смертную казнь? Есть шанс свалить. Ты не ранен, копы не знают тебя в лицо. Миссия провалена. Спасайся. Ты мне не нужен.

– А Курамори?

– Вам не по пути. Но он выйдет вместе с тобой. И помни: никакого оружия.

Начался еле слышный разговор внутри подвала. Мори возмущался, однако незнакомец выиграл спор.

– Хорошо. Мы выходим. Ты обещал не стрелять.

– Я помню. Не мешкайте.

– Я не хочу, – упирался Мори.

– Живее! – приказал террорист.

Мияги направил оба ствола в сторону люка. Вскоре из подвала показалась голова молодого японца. Парень боялся смотреть в сторону отчима, сразу воткнув взгляд в дверь санузла. Он держал руки за головой и шаг за шагом выбирался из убежища. Наконец, его ноги ступили на пол. Следом появился незнакомец с поднятыми руками. Мияги тут же выпустил четыре пули ему в затылок. Мужчина свалился вниз к убитому ранее подельнику.

– Ты же обещал…

– Закрой пасть и спускайся. Быстро!

Парень засеменил вниз по заляпанным кровью ступеням. Рассел спустился за ним. Просторный подвал вмещал в себя двухъярусную кровать, длинный стол, три стула и четыре лежака на полу, сделанные из сложенных друг на друга матрасов. В углу стояли картонные коробки с одеждой, оружием и патронами. На полу у основания лестницы лежали два трупа и две винтовки. Мияги толкнул Курамори к центру подвала и всадил по пуле в неподвижные тела.

– Доставай золото.

– Часть унёс Кевин… – дрожащим голосом сказал Мори.

– Оно у меня.

Парень подошёл к углу, взял верхнюю коробку и поставил на пол, затем открыл ту, что стояла снизу. Покопавшись, он достал большой белый пакет. Мияги услышал знакомый звон металла.

– Разверни.

Курамори развернул пакет. В нём действительно лежали золотые слитки.

– Здесь всё?

– Да.

– Уверен?

– Да.

Мияги направил «Беретту» в грудь Мори.

– Не надо! – взмолился японец.

– Почему?

Рассел держал палец на спусковом крючке. Он всё еще боролся с собой, настраиваясь на убийство пасынка.

За спиной раздался щелчок.

– Опусти пистолет, грешник, – потребовал пастор. – Дитя служит Господу. Ты одержим дьяволом. А у меня в руках «Remington».

– Иди к чёрту, старик! – ответил Мияги, не оборачиваясь. – Это дитя убило невинного. Помолись за него, но не здесь.

– Не тебе его судить. Господь сам решает, кого наказать, а кого простить. Опусти пистолет, или двенадцатый калибр разнесёт тебе голову.

Мияги решил не продолжать бессмысленный спор.

– Почему? – повторил он, вновь обратившись к Мори. Вопрос был понятен им обоим. Чувствуя поддержку со стороны пастора, японец набрался смелости всё высказать.

– Ты ни чем не отличаешься от тех, кого ненавидишь. Твердишь про тотальный контроль, рабство и прочую хрень, но только жить с тобой – и есть рабство. Ты всегда заставлял делать то, чего я не хотел. Заставлял идти с тобой, когда я не хотел. Я кучу времени просидел в твоём сраном гараже, но всё золото ты забирал себе, втюхивая сказки о запасах на будущее. Мне приходилось воровать, чтобы получить хоть что-то. Ты жадный и властный. Если бы ты занял высокий пост, сейчас бы другой параноик критиковал тебя за внедрение чипов и отказ от бумажных денег. Я устал от дерьмовых лекций, устал подчиняться и мечтал свалить куда угодно, лишь бы избавиться от твоего контроля. Понял?! – он поднял пакет с груди, прикрываясь им от пистолета. – А половина золота здесь моя.

Перед глазами Мияги пронеслись фрагменты последних нескольких лет. Как жепо-разному ему и сыну Иоши виделись эти годы. Возможно, оттого, что Рассел не умел дарить тепло, его уроки казались парню приказами и тиранией. Возможно, в силу возраста Мори не хотел осознавать грядущие проблемы, и, как большинство обывателей, повесил на глаза шоры. А возможно, всё сказанное действительно было правдой.

«Прощать предателей – слабость».

– Я тебя прощаю, – Рассел опустил пистолеты, впервые за долгое время испытав чувство вины. – Отдай пакет и живи.

Но пастор нажал на курок. И Мияги уже не услышал, как сверху из разбитого окна донеслись звуки полицейской сирены…

глава 10

– Флинт Розвелл вновь заставил весь мир говорить о себе. Для многих из нас стало большой неожиданностью, когда его «Ютуб-канал», насчитывающий сто двадцать пять миллионов подписчиков, был удалён. Однако спустя две недели после своего исчезновения Флинт выложил в Сеть двухчасовое видеообращение ко всем жителям планеты. И он начал его со слов: «Я вынужден поступить так, как регулярно поступают члены нашего правительства и спецслужб в отношении неугодных им лиц и режимов – публично обвинить, не имея никаких доказательств»…

– Мистер Розвелл утверждает, что массовые похищения и убийства детей, пять лет назад повергшие в ужас всю страну – дело рук ЦРУ. Тем самым нас хотели запугать и заставить вживлять себе CAS-чипы. По словам Флинта, правительство, банки и ЦРУ под видом удобства и безопасности решили взять население под полный контроль, а также подготовить к отказу мировой банковской системы от наличных денег, что ознаменует начало «новой эры рабства». В своём видеообращении мистер Розвелл постарался подробно объяснить, как всё это скажется на нашей дальнейшей жизни, и призвал граждан США, Англии и Канады избавиться от чипов…

– Флинт заявил, что террористы, убившие всех победителей шоу «Десять жизней», организовавшие взрывы в клиниках «Longa Vivo», расстрелявшие полицейских и съёмочную группу телеканала «Т» – это бывшие и действующие военнослужащие армии США, выполнявшие приказы высших чинов военных ведомств. Мистер Розвелл полагает, тем самым генералы хотели надавить на руководство корпорации «Х» с целью получить бесплатное лечение в клиниках «Эл Ви». Также было сказано, что вирусная картинка с Сатаной и ребёнком, парализовавшая работу многих компаний и доставившая проблемы миллионам пользователей компьютеров – тоже дело рук военных. Члены правительства и руководство ЦРУ покровительствуют корпорации «Х» и на привилегированных условиях пользуются услугами «Longa Vivo». Данной картинкой генералы намекнули: если им не предоставят бесплатное лечение, мир узнает правду об убийцах детей…

– Отсутствие доказательств обусловлено тем, что определённые люди всеми силами препятствовали раскрытию правды о событиях пятилетней давности. Флинт Розвелл утверждает, что журналисты Итан Пфайффер, Грэг Шустер, Роберт Эш и Абисак Рустамян погибли, собирая материалы для разоблачения истинных виновников той трагедии. По словам Флинта, на него тоже было совершено покушение. Убить его пытался Кармайкл Йоханссон – бывший сотрудник ЦРУ и, до недавнего времени, личный телохранитель Аарона Вайсмана. Флинт заявил, что Йоханссон лично участвовал в похищениях детей и получил новую работу сразу после завершения той «ужасающей операции ЦРУ». Его имя есть в списках клиентов «Longa Vivo», что указывает на «нелицеприятную» связь между корпорацией «Х» и спецслужбой. Мистер Розвелл озвучил список из десяти имён, в котором присутствуют Кармайкл Йоханссон и полковник ЦРУ Томас Распберри, и призвал разобраться, за какие заслуги эти люди стали клиентами «Эл Ви». Напомню, две недели назад Кармайкл Йоханссон и Тьяго Ривера были найдены убитыми на территории промышленной зоны города S. Представители полиции назвали Флинта Розвелла главным подозреваемым. Он объявлен в розыск…

– Флинт Розвелл сообщил, что в фильтры программы отбора участников в шоу «Десять жизней» был добавлен новый пункт. Начиная с шестого сезона, из граждан США, Англии и Канады в шоу попадут лишь те, кто вживил себе CAS-чип. Тем самым корпорация «Х» занимается скрытой пропагандой чипизации. Мистер Розвелл признался, что ещё два месяца назад узнал об этих нововведениях, но промолчал. Он попросил у всех прощения, а также добавил, что не удалял свой «Ютуб-канал». Флинт полагает, сотрудники хостинга сделали это под давлением людей «сверху»…

– Представители телеканала «Т» озвучили предположение, что Флинт Розвелл и журналист Итан Пфайффер заранее спланировали скандал, устроенный ими на пресс-конференции, посвящённой завершению пятого сезона шоу «Десять жизней». Эти подозрения возникли после того, как мистер Розвелл в своём видеообращении заявил, что вёл с Пфайффером совместное расследование. Свидетели сообщают о тайных встречах продюсера и журналиста задолго до пресс-конференции. Руководство телеканала считает, что тем скандалом Флинт Розвелл хотел дискредитировать корпорацию «Х» и привлечь больше внимания к своей персоне…

– В «Церкви Исцеляющей Молитвы», расположенной в восточной части города S, полиция арестовала Курамори Комацу, разыскиваемого за убийство певца Ноа в прямом эфире шоу «Десять жизней». Также в здании церкви были обнаружены тела четверых мужчин, один из которых – Рассел Малиньяджи, бывший сожитель матери Комацу, подозреваемый в нескольких убийствах. Полиции доподлинно известно, что Флинт Розвелл дважды встречался с Малиньяджи после смерти Ноа. Цели этих встреч не ясны. В свою очередь Курамори Комацу дал показания, в которых заявил, что мистер Розвелл взял его в шоу сразу после того, как Рассел Малиньяджи хладнокровно расстрелял двух человек. При этом продюсер знал о принадлежности Комацу к террористической организации и его планах убить ведущего в прямом эфире. Флинт Розвелл объявлен в розыск…

– «Флешки» с видеообращением были разосланы в офисы независимых газет и журналов, а также десяткам видеоблогеров. Запись появилась в социальной сети «Вконтакте» и на торрент-ресурсах, вскоре ссылки на видео начали распространять сами пользователи интернета. Предполагается, Флинт Розвелл намеренно не стал выкладывать видео в «Ютуб» и «Фейсбук», чтобы соответствующие органы, о которых шла речь, не успели принять меры…

– Жительница Сакраменто Кейт Лоуренс сообщила, что Флинт Розвелл перевёл на счёт её больной раком дочери двадцать миллионов долларов на лечение в клинике «Longa Vivo». Злые языки полагают, так Флинт пытается обелить свою репутацию. Напомню, Флинта Розвелла подозревают в убийстве четырёх человек, а также связях с террористами. Он объявлен в розыск…

– Видеообращение вызвало огромный резонанс, разделив граждан нашей страны на два лагеря: одни считают Флинта лжецом и предателем родины, другие восхищаются его смелостью в борьбе за справедливость и лучшее будущее для своих сограждан. Но все едины в одном: нужно собрать независимые комиссии и провести новые тщательные расследования тех ужасных событий…

– Обвинения, озвученные Флинтом Розвеллом, до сих пор ни чем не подкреплены, однако хирурги по всей стране сообщают о растущей волне обращений людей с просьбой удалить CAS-чипы…

В кафе-баре «Упрямый Чарли», что в пригороде Лотона, штат Оклахома, за час до полудня сидело всего пять посетителей. За барной стойкой немолодая женщина в синем платье, погружённая в свои мысли, попивала джин. Бородатый мужчина в бежевой куртке занял столик у входа и ждал порцию блинчиков с чашкой крепкого кофе. Парень лет двадцати пяти, припарковав бортовую фуру, также зашёл перекусить. Куриные крылышки уже были съедены, теперь он закидывал в рот картошку-фри и смотрел по телевизору повтор прошедшего накануне матча НБА. Двое полицейских в форме доедали грибной суп и тоже смотрели баскетбол. Второй период подходил к концу. Светловолосый бармен размеренно протирал бокалы.

Женщина допила джин.

– Повтори.

Сирена отправила команды на большой перерыв. Началась реклама. Один из полицейских закончил с супом и пошёл к барной стойке, чтобы расплатиться. Глядя на женщину с очередным бокалом спиртного, он спросил:

– У вас всё в порядке, мэм?

– Абсолютно, – ответила та и сделала глоток.

Мужчина в форме скривил губы, но больше ничего не сказал. Он оставил деньги и вместе с напарником покинул заведение. Парень проводил их взглядом, доел остатки картошки и встал из-за стола. Ножки сдвинутого назад стула заскрежетали по полу. Раздражающий звук заставил женщину обернуться. Парень подмигнул ей и подошёл вальяжной походкой. Скабрезно улыбнулся. Та лишь закатила глаза, залпом осушила бокал и направилась в уборную. Парень дождался, пока хлопнет дверь, попросил у бармена пачку чипсов, затем наклонился вперёд и тихо сказал:

– Есть золото. Цепочка, браслет и перстень. Отдам недорого.

Бармен отрицательно покачал головой. Сейчас в нём мало кто мог узнать Флинта Розвелла. У известного на весь мир продюсера изменилась форма носа, скул и ушей, а также линия роста волос. Он превратился в блондина, стрижка стала короче, появились бакенбарды и смешные усы. Цветные линзы сделали глаза карими. Ухо украсила серьга.

Перемен не случилось бы без содействия информатора. Когда тот явился на место встречи, Флинт в деталях описал ситуацию и причины, которые к ней привели. Узнав о желании записать видеообращение, информатор без раздумий взялся помочь. Он подключил доверенных лиц, небезразличных к проблеме мистера Розвелла и страны в целом. Те, в свою очередь, переправили Флинта в другой штат, нашли неболтливого пластического хирурга. Тут пригодились деньги Кармайкла и его напарника. Когда двухчасовое разоблачение было записано, эти же люди разослали видео журналам и блогерам, загрузили в Сеть. Хирург принялся за дело…

Началась новая жизнь. Без миллионов на банковском счёте, без больших городов, популярности и иностранных поездок. Даже в провинции новые черты лица и поддельный паспорт не гарантировали безопасность. К тому же, требовалось себя обеспечивать. Флинт не умел ремонтировать автомобили, не умел готовить. Работать грузчиком не захотел. Оставалась вакансия бармена в кафе-баре надёжного человека. Несмотря на риск, люди виделись Флинту интересней мешков с цементом.

– Как хочешь.

Парень расплатился и взял пачку чипсов. Бросив беглый взгляд в сторону телевизора, он двинулся к выходу. На экране шла реклама CAS-чипов. Даже после двухмесячной шумихи в СМИ и десятков тысяч удалённых устройств Сара и Энтони пытались убедить телезрителей в удобстве и безопасности рекламируемой продукции. Ложь и коварство продолжали гнуть свою линию. Флинт читал, что ни Мексика, ни Британские острова не отказались от внедрения у себя CAS-чипов. Они лишь «временно отложили» данный процесс.

Перед глазами возникло лицо Мияги, говорящего о новой уличной валюте, которой станет золото после изъятия наличности из оборота. Тогда Флинт его не слушал. Не хотел слушать. Возможно, этот человек лучше других понимал будущее. Видеообращение произвело желанный эффект, но нельзя недооценивать силу врага…

Флинт смотрел в спину уходящему парню. Наверняка украшения были украдены, и хозяин заявил в полицию. Однако ничто не мешало предать им другую форму. Человеку в розыске как никому пора запасаться подпольной валютой. Когда дальнобойщик открыл дверь, Флинт окликнул его:

– Постой…

КОНЕЦ.

ВК: https://vk.com/v.ikonn

Оглавление

глава 1

глава 2

глава 3

глава 4

глава 5

глава 6

глава 7

глава 8

глава 9

глава 10