КРИСТАЛЛ ЖЕЛАНИЙ [Алексис Алкастэн] (fb2) читать онлайн

Алексис Алкастэн КРИСТАЛЛ ЖЕЛАНИЙ

Менее прискорбно не получать того, чего желаешь,

чем достичь того, что преступно желать.

(Цицерон)

I

Проблем для себя никто не ждёт, и тем более не планирует. Проблема сама сваливается как снег на голову. И если не пришибёт, то вполне себе может и покалечить. Тело, душу, жизнь. На время или даже навсегда. Главное – никогда физически или морально безболезненно. А то и так и так одновременно. Так сказать, два в одном флаконе. На то она и проблема, чтоб радости не доставлять, а если не пришибла сразу, то побуждать человека к поиску возвращения в бывшее до того блаженство. Ибо на фоне мучительной проблемы бывшее до того состояние не иначе как блаженством и кажется.

Вот и Элдвига проблема застала совершенно врасплох. Только он зашёл в свой кабинет, ввиду надвигающейся с каждой минутой дневной жары повесил на вешалку снятый тут же пиджак и запустил на минималку кондиционер, только уселся за стол и включил компьютер, чтобы продолжить незавершённую с минувшего дня работу, как по внутренней связи дружелюбно пропел сладкий голосок секретарши управляющего банка:

– Доброе утро, Элдвиг. Хорошо, что вы уже на месте. Управляющий просил вас зайти к нему сразу как вы появитесь.

Ни секунды не сомневаясь в причине вызова, заведующий кредитным отделом прихватил с собой объёмную папку и на общем лифте поднялся на последний этаж.

– Я принёс квартальный отчёт,– после обмена приветствиями сказал Элдвиг и демонстративно приподнял папку.– Хотите сами ознакомиться или мне зачитать?

– Я уверен, что там всё как всегда в порядке,– ответил управляющий и жестом руки пригласил пришедшего присесть за Т-образный стол.

Приглашение было охотно принято.

– Время – деньги, сказал хозяин кабинета,– поэтому, чтобы не терять его понапрасну, скажу сразу. Я принял решение тебя уволить.

Это было не мыслимо. Особенно после прозвучавшего полминуты назад признания того, что у заведующего всё настолько всегда хорошо, что даже не стоит дополнительно проверять отчёт.

– Вам кто-то нашептал, что я о вас где-то плохо отозвался?– предположил. Элдвиг.

– А ты обо мне плохо отзывался?– настороженно удивились по другую сторону стола.

– Я даже голос ни на кого не повышаю.

– Ну да, ну да,– закивал головой управляющий.– В общем, я не в том статусе, чтоб перед тобой юлить и оправдываться. На твоё место я поставлю сына. Он закончил университет. Пора ему начинать входить в курс реального бизнеса.

– Начинают с кассира,– неуверено напомнил Элдвиг.

– С кассира начинают дети рядовых клерков,– парировал управляющий.– Как правило с чего начинают, тем и заканчивают. А ты со своим опытом и репутацией без труда найдёшь место в другом банке.

В голове заведующего мелькнула неконтролируемая мысль попросить уволить кого-то другого, а его поставить на место уволенного. Но Элдвиг добился своего положения исключительно личными способностями и упорством. Он никогда не продвигался по карьерной лестнице интригами и не подсиживал других. Поэтому погасил дурное намерение так же быстро, как оно возникло.

– То есть на новом месте мне опять придётся начинать с самого низа. Никто ведь ради меня не подвинет эффективного управленца с его должности. Почему бы не оставить меня в банке? Просто перевести на чуть низшую должность.

– Я не могу тебе платить на низшей должности такое же жалование, как сейчас. Это не по-деловому. А всякий раз меньший заработок будет болезненно напоминать тебе об утраченном положении. Хуже того, ты будешь думать об этом каждый день, вынужденно подчиняясь тем, с кем был когда-то как минимум на равных. Кто знает до чего это может довести даже такого уравновешенного человека как ты? К срыву. К мести. Может ты дойдёшь до того, что провернёшь какую-нибудь махинацию, из-за которой банк потеряет кругленькую сумму, а с ней и репутацию. В общем, во избежании эксцессов единственно верное решение – это искать тебе работу где-нибудь там, где у тебя нет причин для обид и претензий.

С момента объявления об его увольнении в душе Элдвига росла и ширилась обида. А теперь, когда в нём окончательно утвердилось чувство, что его выбрасывают как использованную тряпку из его уст прорвались недопустимые для него ранее слова:

– Ведь это же подлость.

Управляющий вскипел. Он встал изо стола и, указав пальцем на дверь, по-змеиному прошипел:

– Пошёл вон отсюда.

– Я уйду,– тоже встав, ответил Элдвиг.– Я уйду. Но вы об этом потом пожалеете.

– Знаю я эти песни. Меня Бог накажет. Этим можешь и утешиться. И молись своему Богу, чтоб я не распространил по банковской сфере информацию о твоей неблагонадёжности. Иначе ничего, кроме мусорщика тебе не светит.

II

– Я тебе тоже не симпатичен, что хмурый такой сидишь?

Элдвиг встрепенулся. Бар, приглушённая медленная музыка, он на стуле перед барной стойкой, на стойке широкий стакан с бесцветной жидкостью на два пальца. Ром, судя по стоящей тут же ополовиненной бутылке с жидкостью такого же цвета.

Как он здесь очутился Элдвиг объяснить не мог. В памяти, словно забывающийся сон медленно клубился туман из улиц и переулков, идущих и стоящих на тротуарах людей, едущих по улицам и припаркованных у их обочин машин, проплывающих разноцветных и разноэтажных зданий, переливающая в воздухе хрустальный перезвон при каждом открытии входной двери «Музыка ветра». Но раз он здесь, всё это, кажущееся сейчас иллюзией, происходило на самом деле.

Элдвиг повернул голову на хозяина голоса, вернувшего его из бездны мыслей в реальность. Тот сидел справа, всем телом повернувшись к бывшему уже заведующему кредитным отделом банка. Маленький. Пухленький, отчего казался ещё меньше мужичок. О таких говорят, метр с кепкой. Под почти круглыми очками отталкивающе водянистые голубые глазки. Жидкие волосы почти в тон цвета кожи, что создавало при беглом взгляде впечатление, что он лыс и гладок, как коленка. Над верхней губой такие же жидкие усики, походившие на выделения из нездорового носа.

– Простите, что вы сказали?– переспросил Элдвиг.

– Я говорю, ты хмурый, как туча, потому что я тебе не приятен?– повторил свой вопрос коротышка.

– Нет,– честно признался Элдвиг.– С чего вы взяли? Я заметил вас только сейчас.

– Значит жену с любовником застукал на горяченьком,– тоном догадавшегося человека сказал коротышка.

– С чего вы взяли?

– Ну как же, время рабочее, а ты тут горе алкоголем заливаешь.

– Нет, ничего подобного,– ответил Элдвиг и, демонстрируя, что этот начинающий его раздражать разговор закончен, пересел с захваченным с собой стаканом за столик у выходящего на большую улицу окна.

Он опустил пригубленный для очередного глотка стакан и с изумлением увидел уже сидящего напротив за его же столиком коротышку. Для назойливой мухи тот был гораздо крупнее. Поэтому скорее всего поведением своим напоминал муху жирную и неповоротливую, которой вдруг взбрело в безмозглую голову поиграться не по статусу в назойливость. А нелепость такая взвинчивала других особенно сильно.

– Любовница завела себе другого?– как давнего приятеля спросил в упор не понимающий, что с ним больше не хотят разговаривать. Ну по крайней мере не об этом.

– Нет.– ответил Элдвиг и с угрожающими нотками в голосе добавил:– Ваши инсинуации совершенно беспочвенны. И оставьте меня наконец в покое. Иначе я нахмурюсь уже на ваш счёт, и это вам очень не понравится.

Затем бывший заведующий вышел из бара. Уж так он точно отделается от… Он не находил приличных слов, как назвать прилепившегося к нему в питейном заведении типа.

Мысль о том, что ему придётся приблизиться к зданию банка, чтобы забрать оставленную на парковке машину, причинила ему прямо-таки физическую боль, словно в самую душу ему вонзилась зазубренная игла и там неведомой силой провернулась несколько раз. Он наяву ощущал как окна его утраченного места работы будут стрелять в него уничижительными словами, которые ему пришлось давеча услышать в кабинете управляющего. Элдвиг даже подумал возвращаться домой автобусом или такси и сделал по улице полтора десятка шагов, выглядывая остановку. Потом он понял, что рано или поздно машину всё равно надо будет забирать, а вид банка ещё долго будет напоминать ему об полученном там унижении, если вообще когда-нибудь станет совсем безразличным, и пересиливая своё нежелание, он развернулся в обратную сторону.

Чем ближе он подходил к конечному пути следования, тем сильнее щемило в груди, то ли сердце, то ли раненная душа. Но он делал шаг, и так как тот показывал, что есть силы для следующего шага, он делал шаг следующий. В какой-то момент стало казаться, что терзания достигли пика, где и застыли в тяжёлом, но всё же вполне выносимом равновесии, и Элдвиг решил для себя, что он плюнет на всё и может сломя голову бросится отсюда прочь только если нахождение в неприятном месте окажется сильнее решения довести запланированное до конца. Начиная с точки, откуда банк уже мог быть виден он всячески избегал смотреть в его направлении, ориентировался в основном, уткнувшись в плитку тротуара, так было как будто бы легче, и в итоге добрался таки до своей машины.

Только он захлопнул водительскую дверь, как распахнулась противоположная и на переднем пассажирском сидении расселся как у себя дома тот самый, блёклый метр с кепкой. Элдвиг чуть не захлебнулся яростно вдохнутым воздухом.

– Ну нет, кретин, ты явно напрашиваешься на неприятности!– рассвирепел он, сжимая кулаки.

– Зачем срывать своё зло не на том, кто действительно сделал тебе плохо?– как ни в чём не бывало парировал тот, и его собеседник мысленно признал, что коротышка не более чем липуч.– Ведь тогда пострадает невинный человек, а тому, кто тебя уволил желания воздать по заслугам уже не останется. Виновник будет и дальше делать гадости людям. Где же тут справедливость?

На фразе «кто тебя уволил» Элдвиг вытаращил на коротышку глаза и совсем уж безвольно разжал кулаки. Коротышку он действительно увидел сегодня впервые. С банковской сферой, во всяком случае с его бывшим местом службы тот точно никак на был связан. Откуда тогда он знал про утренние неприятности того, к кому прилип как Репейник к штанам оставалось загадкой.

Видя реакцию сидящего за рулём, коротышка разъяснил всё без лишних просьб:

– Ты уж слишком старательно не смотрел на банк. Конечно, можно было бы предположить, что там просто кто-то потрепал тебе нервы. Но тогда бы ты вряд ли ушёл в начале рабочего дня. Скорее постарался бы перепсиховать на месте. Поэтому я пришёл к выводу о самом худшем, что могло в такой час с тобой случиться. Если бы произошло что-то куда худшее, ты бы вёл себя соответственно. Во всяком случае всего лишь выпивкой решение проблемы вряд ли бы ограничилось.

Где-то глубоко внутри себя Элдвигу стало зябко и неуютно. На мгновение ему показалось, что рядом с ним сидит не человек, а пришелец из научной фантастики, который невидимыми щупальцами считывает с его мозга все мысли от воспоминаний до чувств, занимающих его существо с неприятного разговора с управляющим и по сию минуту.

– Ты случаем не мозгоправ?– настороженно поинтересовался он у своего собеседника.

– Да, в народе именно так нас, психологов и называют.

– И ты, я полагаю, знаешь средство как мне вернуть душевный покой?

– Смотря, что ты именно хочешь. Есть два варианта. Либо терапия. По существу это приводит к тому, что ты смиряешься с проблемой. Тебе плюнули в душу, ты и утёрся. Либо ты не спускаешь своему обидчику. На удар отвечаешь таким ударом, что впредь обидчик не посмел бы тебя вновь ударить. И возвышаешься в своих глазах от того, что ты не раб понукаемый, а имеющий достоинство человек. Судя по всему, ты склоняешься ко второму. Тебя только сдерживает страх уголовной ответственности. Как-никак это без вариантов топор палача.

Элдвиг настороженно, можно сказать испуганно округлил глаза под напряжённо нахмуренными бровями. Уж не сдать ли его полиции надумал этот навязавшийся на его голову тип? И коротышка поспешил ответить на произведённый своими меткими рассуждениями эффект:

– Тут нет ничего необычного. Агрессивно отреагировать на выпад против тебя – это самая первая реакция человека в подобных ситуациях. И в зависимости от силы выпада хочется либо в морду дать, либо чего посерьёзней сделать. Думаю, месяц исправительных работ за разбитую обидчику морду тебя бы не остановил. Значит ты хотел бы поквитаться с ним не на шутку.

В ушах Элдвига так и звучали насмешливые слова управляющего: «Знаю я эти песни. Меня Бог накажет. Этим можешь и утешиться». И это вызывало у него гнетущие размышления. Какой Бог накажет? Преступника ловит полиция, дело ведёт прокурор, приговор выносит судья. Это так Бог наказывает руками человека или сам человек выступает как Бог? А как будет наказан негодяй по закону не подсудный? Он и дальше как ни в чём не бывало будет творить людям гадости? И чем дольше Элдвиг думал, тем сильнее ему хотелось взять на себя роль Бога наказующего.

Из недр его души поднялся древний инстинкт, который заставлял человека в эпоху его животности всегда бить в ответ, инстинкт ныне затравленный условностями общества в виде законов и правил поведения, якобы делающих человека человеком. И всё же не вытравленный до конца, а только дремлющий до момента, когда внешние факторы не протрубят команду «Подъём!» Он только сейчас понял почему у него было такое муторное настроение. Это боролись друг против друга желание справедливой мести и воспитание, усиленное страхом наказания, не дающие через себя переступить. А переступить он бы хотел. Через воспитание он точно сейчас уже переступил без малейшего сожаления, даже с радостью. Вот только как переступить через последнюю самую главную преграду – сдерживающий тебя закон?

– Ты впечатляющий психолог,– констатировал Элдвиг и после согласного кивка собеседника продолжил:– Я слишком долго был хорошим, и не заслужил, чтобы об меня вытирали свои грязные ноги.

Коротышка снова кивнул головой.

– И если ты всё же выбираешь второй вариант, я могу подсказать как избежать останавливающего тебя наказания.

– Создать себе алиби? Это я понимаю. Но всегда есть опасность просчитаться и угодить туда, против чего алиби создавалось.

Коротышка хитро улыбнулся.

– А ты слышал что-нибудь о Кристалле желаний?

Вопрос был риторическим. О Кристалле желаний не слышали разве что в каком-нибудь затерянном глубоко в джунглях диком племени аборигенов. В мире же радио и газет, телевидения и глобалкомпьюсвязи не нашлось бы ни единого человека, кому бы это было неизвестно. Одно время о Кристалле желаний не говорил разве только ленивый.

В результате землетрясения в долине Адавшад разломилась стоявшая посреди обширного поля каменная глыба, и из под неё явился на свет гранённый неизвестного происхождения прозрачный минерал высотой с человеческую руку. Буквально за несколько дней после случившегося в радиусе пяти километров вокруг него сформировалась своя строго очерченная от обычного мира экосистема, внутри которой, как трубили средства массовой информации, стали происходить прямо-таки паранормальные явления. Как возник кристалл остаётся загадкой до сих пор. Он является наследием канувшей в лету древней цивилизации, его и судя по всему тоже в древности оставили здесь пришельцы из глубин космоса или ниспослан объект сей силами высшими – всё это были только гипотезы, а с прочими менее популярными их насчитывалось столько, что набралось бы на целую энциклопедию, даже в нескольких томах. Хотя в это тоже не все соглашались верить, очевидным оставалось то, что кристалл способен исполнить одно во истину заветное желание человека. Во всяком случае после того, как об этом рассказали в научно познавательной телепередаче к нему потянулась вереница искателей дармового счастья, среди которых и зародилось ныне всем известное имя – Кристал желаний.

Правда самые пытливые умы задавались вполне резонным вопросом: Почему ещё никто не достиг мирового господства или не стал самым богатым человеком на планете? Неужели среди толп паломников к кристаллу ни у кого не нашлось столь очевидного желания? Страны и народы по прежнему жили в порой не безопасной борьбе за свои интересы, а богатыми людьми оставались все те, кто были ими ещё до появления кристалла. Не было вообще никаких достоверных доказательств осуществления чьей либо мало-мальской мечты. Так может рассказы о сверхъестественной силе кристалла – это всего лишь сладкие грёзы человека, верующего в то, что когда-нибудь случится чудо, которое избавит от всех гнущих его к земле лишений?

– Так вот,– продолжал коротышка,– загадываешь кристаллу немедленно покарать своего обидчика – обидчик получает по заслугам, а к тебе и комар носа не подточит. В это время ты был за девять провинций, в доказательство чего, если поедешь на машине, у тебя будет девять именных чеков пограничных сборов за пользование дорогами каждой провинции в одну сторону, и девять таких же чеков в обратную. И даже если кто-то предположит, пусть даже догадается зачем ты туда ездил, то во-первых это не доказуемо, а во-вторых, и это самое главное, нет закона, по которому за желание можно было бы осудить человека, носишь ли ты его в себе или просишь об его исполнении у кристалла.

– Да, это было бы идеальным решением. Но я из партии тех, кто во всемогущество кристалла не верит. За десять лет нет, понимаешь, нет ни никакого минимально осязаемого доказательств, что кристалл кому-то помог.

Коротышка достал из чехла на ремне спутниковый телефон и вывел на экран видео ролик из голобалкомпьюсвязи с мужчиной, сияющим от счастья благодаря исполненному кристаллом его заветному желанию. Подобного рода видео и текстовых свидетельств Элдвиг повидал предостаточно. Хвалебные гимны всемогущему кристаллу, и хоть бы один реальный пример этого могущества, который заставил бы самого закоренелого скептика бросить все дела и отправиться осуществлять своё заветное желание. Ведь оно, родное и дорогое, есть у каждого человека! А тут предлагалось верить совершенно голым словам. Сказано, что кристалл исполняет желание, значит оно так и есть. Ну не бред ли?!

– Объясни мне пожалуйста, почему они все так тщательно скрывают, что у кристалла просили?– иронично спросил Элдвиг, припоминая, что во всех, включая только что просмотренное видео, люди, в моменты, когда нужно было назвать своё сбывшееся желание, почему-то всегда едва заметно тушуются.

– А ты бы публично заявил о своём желании?– вопросом на вопрос ответил коротышка.

– Ну извини пожалуйста, не каждый хочет убить своего до беспредела охамевшего начальника. Неужели никто не хочет всего лишь дорогой спортивный автомобиль или личный остров в краю вечной весны? Через кристалл прошли тысячи людей. Хоть один бы рассказал какое у него осуществилось желание, если бы было что рассказать. И вообще почему ты так стараешься убедить меня воспользоваться кристаллом? У тебя тоже зуб на управляющего нашего банка, и ты хочешь, чтобы я своим желанием поквитался за нас обоих?

– Нет, я понятия не имею кто там управляющий банком. У меня свой собственный интерес. Вот посмотри на меня. Скажи, ты бы мог влюбиться в меня, если бы был женщиной?

– Это всё-таки надо у женщин спрашивать. Им видней.

– Я знаю: не влюбился бы. Вот я и хочу стать красивым, хотя бы как ты, чтобы привлекать женское внимание, а не отталкивать.

Элдвиг, в меру высокий и хорошо сложенный, с густой шевелюрой и чертами лица, близкими к правильным даже двадцать лет назад вряд ли мог стать звездой подиума, но в целом выглядел так, что сугубо своей внешностью заставлял не одно женское сердце биться сильней.

– Извини, у тебя, что ли, совсем нет подруги?– вкрадчиво спросил он, чтоб не задеть собеседника за живое.

– Почему нет? Есть одна. Такая же невзрачная как и я. Правда добрая и заботливая. А кто бы на неё позарился, будь она стервозной? Не вышла рожей, надо брать камуфлирующим рожу характером. Была бы привлекательной, ни в жизнь в мою сторону не посмотрела бы. Знаем. Вот я хочу женщину такую, как говорится, ноги, чтоб от ушей. Такую без красоты никакой психологией не завоюешь. Имею право.

– Да, конечно,– согласился Элдвиг.

Против мирного желания коротышки действительно не находилось ни одного весомого аргумента против. Немного лишь становилось грустно за невзрачную и добрую женщину, которая не нужна даже такому же невзрачному мужчине.

– Словом, я ищу напарника для поездки к кристаллу,– продолжал коротышка.– Ведь, как известно, чтобы получить право на исполнение желания нужно пройти некие испытания.

– Ах да, ещё испытания,– вспомнил Элдвиг упущенную в разговоре и действительно известную всем деталь.

– Я связывался с прошедшими кристалл людьми. О том, какие приходится проходить испытания они молчат, как рыба в воде, как и об осуществлённом желании. Но если раскинуть мозгами, какие могут быть испытания? Либо загадки, которые требуется разгадать. И в этом случае, как говорится, одна голова – хорошо, а дракон о двух головах умнее. Либо надо пройти какие-то физические ловушки, вроде тех, которые проходят герои приключенческих фильмов на финальном пути к искомой реликвии древности. И в этом случае без напарника для помощи друг другу подавно не обойтись. По крайней мере ввязываться в такое в одиночку – это безрассудство.

– Некие неизвестно какие испытания. Некие неизвестно какие осуществлённые желания,– вновь иронично заметил Элдвиг.– Ну разве это не доказывает, что нет никаких испытаний, потому что никакие желания не осуществляются?

– А я считаю, что если утаиваются эти два ключевых фактора о кристалле, то это наоборот доказывает его магическую способность. Значит есть на то причины. Иначе хоть кто-то об одном или другом проболтался бы. И в конце концов, что мы с тобой теряем? Осуществятся наши желания,– будем с тобой счастливы. Нет, ну…– не досказав, коротышка с невесёлым лицом развёл руками, мол, если «нет», мы будем бессильны что либо изменить.– Да, мы хотя бы расскажем людям правду о кристалле,– оживился он благодаря новой идее.– Какие есть испытания, если они есть. Исполняются ли желания, если они исполняются. Раз и навсегда для всех проясним этот вопрос. Я даже возьму с собой экшн-камеру, чтобы всё подробно задокументировать. Единственно обещаю тебе, что если желания наши исполнятся, я смонтирую ролик так, что о твоём желании там не промелькнёт даже пол намёка. Я умею. Хобби у меня такое. Ну что, договорились?

Коротышка протянул свою пухлую ручонку, и бывший заведующий кредитным отделом, подумав с десяток секунд, решился наконец крепко её пожать. Ему, три часа как безработному, делать всё равно было нечего. Можно, конечно, заняться поиском этой самой работы. С другой стороны, почему бы перед этим не устроить себе непродолжительный отпуск? Ещё и с приключениями. Пусть даде самыми незатейливыми.

– Договорились,– сказал он при этом.

Коротышка расцвёл.

– Ольем Хамат,– улыбаясь во все свои неровные зубы, представился он.

– Элдвиг Весгоф,– было ему ответом.

III

Ажиотаж вокруг кристалла стал спадать лет шесть назад. Как раз потому что за всё время так и не появилось никаких доказательств его могущества, кроме восторженных слов людей, чьи желания якобы осуществились. Постепенно к нему стали относиться как к памятнику неизвестной древней цивилизации, вроде широко известных мегалитов, которые могли соорудить только великаны. А к настоящему моменту поток паломников иссяк настолько, что кристалл посещали разве что падкие до всего нового туристы, учёные, при чём чаще всего самодеятельные да люди, отчаявшиеся добиться счастья собственными силами.

Новоиспечённые приятели прибыли к границе зоны, принадлежащей кристаллу в то время, когда иные посетители отсутствовали напрочь, отчего казалось их не было здесь вообще никогда. Два дня они провели обсуждая и готовясь к поездке, и ещё четыре дня потратили собственно на дорогу через половину их обширной страны.

Территория кристалла располагалась на уединённо стоящей равнинной местности, покрытой полевой растительностью, травами и цветами, и окружённой вздымающимися в паре десятков километров горами. От внешнего мира она отделялась идеально ровной полосой земли, глубиной и шириной в одну пядь, словно образовалась она благодаря вырезанному кем-то дёрну. Впрочем, внимательный глаз увидел бы в ней кое-что весьма необычное, хотя и не кричащее о себе для привлечения всеобщего внимания. В самой полосе не было ни травинки, ни семечки, ни корешка, которые непременно бы остались или залетели извне, если бы здесь действительно всего лишь вырезали дёрн. Полоса была из идеально чистого грунта. Земля и ничего больше. И что самое примечательное на пару-тройку метров в обе стороны от полосы и ни чуточку на саму полосу не заходя, расходилась аккуратно поваленная цветочно-травяная растительность, словно какая-то неведомая сила растительность эту раздвинула и не давала сплестись, иначе неширокая полоса давно бы уже заросла.

Как было известно из открытых описаний земляная граница очерчивала владения кристалла ровным кругом радиусом в пять километров, центром которого служил сам кристалл. К нему мужчинам и требовалось добраться.

Из машины, остановленной на обочине просёлочной дороги, они взяли и закинули за спины тощие рюкзачки с мелочёвкой вроде верёвки, ножа и спичек, которые как они считали могут им пригодится, после чего подошли к границе, где начиналась территория кристалла. Ольем всю дорогу периодически с рук снимал на камеру их продвижение к месту назначения, а с тех пор, как они сюда приехали он закрепил камеру на лбу с помощью эластичных ремешков, отчего она выглядела будто бы третьим глазом и не выключал вообще.

Несмотря на сомнения по поводу могущества кристалла, которые должны были бы придавать уверенности в себе, здесь непосредственно перед необходимостью вступить в неизвестность нервы приятелей стали неприятно поигрывать, будто струны в конец расстроенной гитары. Они топтались на месте и поглядывали по сторонам, с виду изучая обстановку, а на деле не осмеливаясь сделать следующий шаг. Тут ещё и пчела, прилетевшая с просторов долины отвернула от края земляной полосы, как опасливо отворачивают от неё цветы и травы, и скрылась там, откуда появилась. И это при том, что за полосой хватало цветов, чтоб поживится пыльцой. Хватало их, конечно, и на стороне, где стояли мужчины, но всё равно виденное ими сгущало краски и без того мрачных картин, рисовавшихся в их головах.

– Может последуем примеру пчелы?– вкрадчиво спросил Элдвиг.

– Ну вот ещё. Чтоб существо разумное брало пример с безмозглого насекомого,– отмёл предложение Ольем и жестом руки показал, что пропускает напарника вперёд.

Элдвиг в душе усмехнулся: «Ты, значит, первым входи в дом с вооружённым бандитом, а мы потом за тебя отомстим». И всё же собравшись с духом, он осторожно перенёс одну ногу на территорию кристалла. За полминуты с ногой ничего не произошло и он протянул через полосу руку. Рука так же осталась невредима, и за ней последовала голова. А после того, как и головой он не ощутил никаких опасных изменений, Элдвиг наконец перенёсся за полосу уже всеми оставшимися частями тела.

Какое-то время он ещё стоял у внутреннего края границы, прислушиваясь к своим ощущениям и ожидая чего-то, что и сам не мог объяснить. Здесь всё было так же, как там откуда он пришёл, и Элдвиг в настроении, смешанном из опасения и решительности, сделал в глубь несколько осторожных шагов. Остановившись, он огляделся по сторонам и поводил в воздухе руками. Ничего необычного вновь не произошло, и с видом «теперь твоя очередь» он обернулся на своего приятеля, наблюдавшего за ним с затаённым дыханием. Только после этого Ольем опасливо пересёк границу, хотя как он видел с напарником всё в полном порядке, и за себя можно было бы не так сильно трястись.

Они шли долго. Главным образом потому что не отпускавшее до конца ожидание какого-то подвоха не позволяло достаточно хорошо разогнаться. И это при том, что над головами было такое же как и за внешней границей гигантского круга небо, под ногами такие же летние растения, и дышали они таким же как и во всём мире воздухом. Мало-по-малу привычка не сталкиваться здесь ни с какими злоключениями освободила путников от тяжело ворочавшегося где-то внутри страха, и он остался лишь в их головах на уровне мыслей, не причиняющих ни малейших неудобств. С нотками разочарования Ольем даже сказал:

– Гуляем как по бульвару. Похоже: всё, что говорят о кристалле – действительно всего лишь бессовестное враньё.

Элдвиг взглянул на наручный навигатор:

– Через три с половиной километра узнаем точно.

Шедший до того сбоку от напарника Ольем, под грузом усиливающегося разочарования от осуществляемого похода, стал отставать и вскоре уже совсем лишь машинально плёлся за товарищем следом.

А ещё спустя несколько сотен шагов Элдвиг резко обернулся на прозвучавший позади вскрик.

Ольем по грудь торчал из земли. И это было невероятно, и потому что бывший заведующий сам только что совершенно спокойно преодолел это место, и потому что даже зыбучие пески не поглощают человека с такой стремительной скоростью. На несколько метров вокруг бедолаги земля просела и под наклоном сходилась к отверстию в центре, плотно охватывающему тело человека, отчего казалось его всасывают великанские губы в скрытое на глубине великанское чрево.

Бледный как полотно Ольем безумно вытаращенными глазами огляделся, оценивая своё положение. Затем оперевшись на руки, сделал попытку выбраться из западни.

– Спаси меня пожалуйста,– жалобно заскулил он, то ли оттого, что ему показалось, то ли оттого, что его и в правду чуть потянуло вниз, хотя Элдвиг и безо всяких просьб уже извлекал из пулей снятого рюкзака верёвку.

Чтобы дотянуться до напарника рукой нужно было вступить на площадь просевшей вокруг него земли. А где гарантия, что там спасатель сам не провалится так же? Случись такое шансов выбраться из передряги не останется ни у кого. Поэтому Элдвиг действовал, совершенно трезво оценив сложившуюся ситуацию.

Наверно потому что он слишком нервничал и суетился конец верёвки, брошенной утопающему в земле человеку, упал слишком далеко от него в стороне.

– Бросай пожалуйста точней,– искажённым от страха голосом попросил Ольем.

Второй бросок оказался удачным. Верёвка хлястнула коротышку по левому плечу и соскользнула в подлоктевой сгиб левой же руки.

– Обвяжи верёвку вокруг себя,– скомандовал Элдвиг.

Ольем подчинился. Сквозь туман мучительных мыслей и чувств он понимал, что все требования спасающего его напарника совершенно оправданы. Медленно, избегая резких движений, он обвился верёвкой так, чтобы она находилась ниже подмышек и для пущего спокойствия закрепил петлю аж четырьмя узлами. Подумав секунду, завязал ещё пятый.

Элдвиг напрягался, порыкивал и тянул. Ноги в кросовках иной раз проскальзывали по траве. Тогда он сел и, для опоры вбившись каблуками в землю, продолжил спасение напарника. Сидя дело пошло как будто бы легче. По крайней мере на поверхности показались измазанные землёй сантиметры одежды человека, за чью жизнь сейчас шла борьба.

Ольем тоже не бездействовал. Он подтягивался на верёвке, шевелился, расширяя отверстие вокруг себя, упирался в землю локтями и из-зо всех сил делал на них подъём, выпрастывая своё крепко увязшее тело. Когда поглощённым он оставался только по колени, Ольем уже сам выдернул ноги из земли, после чего на четвереньках пополз прочь от опасного отверстия за спиной. Даже выбравшись из круга просевшей полевой поверхности, он ещё несколько метров продолжал без оглядки ползти, чтобы чем дальше оказаться на месте, которое, как ему казалось, уже можно было бы считать надёжным.

Всё это время Элдвиг перебирал руками по верёвке, сохраняя её натяжение, чтобы удержать напарника, в случае если тот снова провалится. Тяжело дыша, он опустился на землю только, когда сам спасённый грузно повалился за пару шагов от него в траву. В следующий момент и круг просевшей земли с дыркой в центре беззвучно схлопнулся, как клапан, не оставив ни малейшего физического напоминания на разыгравшуюся здесь драму, которая едва не завершилась трагедией. Элдвига, чей взор без какой-либо цели завис на том злосчастном пространстве, нисколько это не удивило. Ему уже и так всё было понятно без лишних слов и рассуждений.

С Ольемом дело обстояло иначе. Острый страх его, конечно, отпустил. В данную минуту он ведь уже не подвергался никакой реальной опасности. Но перед его глазами явные, точно галлюцинации, сменяли одна другую пугающие картины будущих испытаний, и оставить его в покое они явно не собирались.

– Ну его к чёрту! Я возвращаюсь,– выпалил он, резко поднимаясь на ноги.

Но не закончив даже первого шага, Ольем отлетел назад. Если бы это была стеклянная дверь магазина, он бы разбил себе нос или набил бы шишку на лбу, а так единственное неприятное ощущение коротышка испытал лишь ударившейся о землю спиной.

Осторожно поднявшись, Ольем так же осторожно протянул раскрытую ладонь в ту сторону, откуда они пришли. Он не осязал никакой мешающей возвращению назад преграды, как то стекло или кирпичная стена. Манящая, зовущая, обещающая безопасность за границей территории кристалла даль виделась так же чётко, как всё, что было вокруг него. Руку, не причиняя никакого вреда, просто останавливала какая-то неведомая сила.

Ольем вздрогнул, почувствовав сзади прикосновение к его плечу, и обернулся. Это был Элдвиг.

– По крайней мере мы теперь знаем, что испытания точно есть,– сказал он.– Значит и желания должны исполняться. Характер испытаний тоже теперь известен. Значит знаем к чему надо быть готовым. Наконец никогда не было информации, что кто-нибудь при походе к кристаллу пропал или того хуже погиб. Значит все от него возвращались. И мы, я уверен, вернёмся. Нам только надо дойти до него, загадать желания – и путь назад вновь откроется. И чем раньше мы это сделаем, тем скорее сможем вернуться.

Ольем согласился с аргументами друга. Ему, конечно, хотелось повернуть обратно прямо сейчас. Но вместе с тем вновь стала соблазнять уже не гипотетическая, а вполне реальная возможность получить то, чем он не наделён был с рождения. И с этими смешанными чувствами он вновь двинулся след за напарником.

На этот раз они шли не просто опасаясь возможных неприятностей, а однозначно ожидая чего-то, с чем придётся снова сражаться. И были поэтому настороже.

– Смотри в оба.– посоветовал Элдвиг.– Во второй раз будет явно не провал под землю. Не могут же испытания быть столь однотипны.

И он оказался прав.

Толком Ольем не разглядел что это был за предмет. Он вызвал у него ассоциацию с бревном, бревном Ольем его и называл. Коротышка заметил его сбоку и чуть сзади летящим со скоростью достаточной, чтобы зашибить, хоть слона, и с криком «Ложись!» бросился на Элдвига, с которым и повалился на землю. Спустя миг они увидели на земле мелькнувшую над ними тень.

Несколько минут приятели лежали, боясь пошевелиться и оглядывались по сторонам одними глазами. Потом стали приподнимать головы и осторожно вертеть ими, изучая обстановку вокруг. Было спокойно. Так же спокойно, как после схлопнувшегося круга просевшей земли с дыркой в центре. Нигде ничего не напоминало ни о малейшей опасности.

– Ну вот видишь,– сказал, поднявшись, Элдвиг.– Надо быть только бдительным. И всё преодолимо.

Они уже видели кристалл. Он возвышался над местностью, венчая собой прямоугольную колону из неизвестного каменного материала. В его гранях играло яркое летнее солнце. Он завораживал, вызывая радостное волнение, то ли своим величественным видом, то ли бессловесным обещанием скорого осуществления вожделенных желаний.

Ничего страшного больше не происходило. Путникам даже стало казаться, что все испытания окончательно пройдены. Нужно лишь запастись терпением, и через двести-триста шагов всё то, что недоступно человеку станет реальностью, как трава под ногами, как облака над головой, как где-то далеко-далеко деловито бурлящие мегаполисы…

Удар был невидим, как отсекающая возвращение назад преграда, а поэтому и неожидан. Элдвиг получил его в спину, а Ольем в предплечье, и оба повалились на землю. И тут началось такое, что пережить может лишь рождённый в рубашке. Удары сыпались со всех сторон и были они всех мастей. Как пинки и зуботычины, как хлестки ногайкой и тупой стороной сабли, оставляющие на теле налитые кровью ссадины, а иной раз и до самой крови разрывающие плоть, как иглы под ногти и огонь, прожигающий одежду, чтобы оставить на коже ожоговое клеймо. И спастись от этих ударов не представлялось возможным. Мужчины пытались бежать и ползти, но удары настигали их всюду. Пытались заслоняться руками, но удары поражали не прикрытые части тела, и даже если приходились по рукам, они калечили безжалостно руки. Они крутили людей и вертели, они швыряли и пинали, жгли и стегали, выколачивая всякую способность мыслить и заполняя освобождающееся пространство по звериному инстинктивным страхом за самого себя.

Уже ничего не болело и не пугало, заставляя пытаться спастись. Точнее сказать, боль, поселившаяся в каждой клеточке, стала восприниматься естественным состоянием организма, отчего и страх стал как будто родным. Даже перестало быть понятным продолжаются ли удары по истерзанным почти до предела телам. Жизнь дотлевала, как уголёк, лишившийся всякой надежды вновь вспыхнуть пламенем.

Сознание Элдвига несколько раз из плотного серого тумана погружалось в густеющую темноту, откуда в последний момент резко выныривало обратно в серость. При очередном таком погружении мужчина вдруг ощутил уже было утраченный страх, что чернота поглотит его окончательно, и это заставило его очнуться в реальности.

Реальность оказалась удручающей. Тело всё же болело. И так как практически не получалось толком пошевелиться, его не только покрывали побои и ожоги, но и внутри невидимые воочию однозначно были множественные переломы костей. Лицо представляло собой отбивную с кровью, а ощущения языка говорили об отсутствии как минимум половины зубов, при этом половина оставшихся держалась на честном слове и при любом неловком движении грозила посыпаться, как хилая конструкция из костяшек домино. Налитыми кровью глазами сквозь узкие щели заплывших век и редкую сетку опалённых ресниц Элдвиг с трудом разглядел валяющегося сбоку в таком же как он сам состоянии Ольема. И самое главное он увидел, что за время ударов они неведомым образом очутились буквально в трёх шагах от кристалла.

Но радости это не доставляло. По физическому состоянию становилось понятно, что жить осталось считанные минуты, а может быть и секунды. Если проживёшь час,– это было бы сродни сказочному волшебству. В голову била приводящая в ужас мысль: «Значит информация о том, что при посещении кристала никто не погиб и не пропал – это такая же не понятно зачем скрываемая тайна, как то, какие приходится претерпевать испытания и то, какие исполняются желания. На деле же жертвы и пропавшие есть. Может быть даже выживших никого никогда не было.»

Элдвигу так сделалось больно за себя и тоскливо, что не передать словами. Превозмогая немощь, он поднял затуманенный слезами взгляд на кристалл, который, излучая холодное сияние, словно наслаждался видом поверженных им людей.

– Сдохнет,– крича в душе, прохрипел Элдвиг, выхаркивая со словами то ли кровь, то ли окровавленную слюну.– Если я сдыхаю, пусть сдохнет и управляющий банка. Справедливость должна восторжествовать. Пусть он сдохнет, мерзавец.

– Хочу быть красивым,– с таким же отчаянием поддержал желание друга Ольем.– Хоть сдохнуть хочу красивым.

Элдвиг ощутил, что опухшие веки всё меньше и меньше давят на глазные яблоки, и с самих глаз сходит пелена и смотреть становится легче и чётче. Отступает стиснутость в груди, и всё меньше и меньше приходится прилагать усилий для того, что бы дышать, отчего сам процесс дыхания возвращается в то естественное состояние, когда он не заметен. И в теле, то там, то там, уходит боль, замещаясь нормальными ощущениями, бывшими до обрушившихся градом ударов.

Уловив эти странные в себе изменения, Элдвиг успел заметить как на его руках, порванных и обожжённых местами до костей, восстанавливается кожа. Он тут же перевёл взгляд на напарника: Ольем тоже прямо на глазах выздоравливал, обретая своё прежнее состояние. Это было чудом, куда большим и уж точно куда более приятным, чем испытания, которым оба мужчины подверглись на своём пути к заветному желанию.

– Ваши желания исполнены,– раздался голос, вызывающий трепет, словно глас Божий.

– Управляющий банком сдох?– вкрадчиво спросил Элдвиг, напряжённо вглядываясь в кристалл.

– Я стал красивым?– оглядывая себя, поддержал вопрос друга Ольем.

– Нет,– ответил сверхъестественный голос.– Управляющий твоим банком, Элдвиг, цел и невредим. А ты, Ольем, внешностью остался таким, каким и был.

– Но я же пожелал управляющему сдохнуть,– изумился Элдвиг.

– Да-да,– подхватил коротышка,– а я пожелал стать красивым.

– Я исполняю только заветные желания,– ответил голос.– А желания, о которых вы говорите, вы озвучили исключительно по инерции. Потому что именно они побудили вас прийти сюда. На деле же, к моменту огласки ваших желаний, на подсознательном уровне сильнее всего вы хотели лишь одного – это выжить. И это единственное ваше по истине заветное желание было исполнено. Вы выжили. И можете жить дальше.

IV

Назад друзья возвращались в состоянии людей, с душ которых свалился тяжёлый камень. Желания, толкнувшие их в это опасное приключение казались давно виденным, и от того уже не будоражащим сном, а где-то в груди ощущалась лёгкая пустота, готовая наполнится чем-то радостно светлым.

– Ты будешь рассказывать про кристалл как собирался?– спросил Элдвиг, ведя машину по уже знакомой дороге.

– А я думал, это только у меня такое чувство,– оживился коротышка.– Уж не знаю мои ли это собственные мысли или влияние кристалла. Но я твёрдо убеждён, что подробности о нём рассказывать нельзя. Иначе люди будут знать какое именно желание он исполняет и перестанут к нему обращаться. А так хоть некоторые заблудшие, пройдя все испытания, поймут, что у них есть самое главное – жизнь. Со всеми её плюсами и минусами, чёрными и белыми полосами – всё то, что и делает жизнь жизнью.

Элдвиг одобрительно улыбнулся.

Ольем снял со лба экшн-камеру, в меню выбрал строку «Форматировать», без остатка стирающую всё записанное на карту памяти и нажал кнопку «Старт».