Федя со своим утюгом [Евгений Александрович Матвеев] (fb2) читать постранично

Евгений Матвеев
ФЕДЯ СО СВОИМ УТЮГОМ

*

Рисунки Г. ОГОРОДНИКОВА

М., Издательство «Правда», 1971

Евгений Александрович Матвеев родился в 1936 году в Электростали.

После окончания Московского энергетического института работал инженером на заводе «Электросталь». Там же начал печататься в городской газете «Ленинское знамя».

С 1962 года — специальный корреспондент журнала «Крокодил».

В «Библиотеке Крокодила» вышли два сборника фельетонов, рассказов и очерков Е. Матвеева: «Руку сжать кому?» (1965 г.) и «Вот какие караси!» (1968 г.).

ДЕЛИКАТНО ИЗ РУЖЬЯ

«Ой ты любовь, любовь наша.

Когда сердце в груди пляшет!»

(Такой уж стих.)

Любя Зину, Зинин папа огорошил Васю нехорошим взглядом и словами:

— Чтобы ты с моею Зинкою — ни-ни! Ни малейших женитьб!

Любя Зину, Вася ответил: «Женюсь».

Любя и папу и Васю, Зина нейтрально всплакнула.

Однако была весна, и голуби мурлыкали, и за хутором улюлюкали соловьи. Весна действовала очень бракосочетающе. Не дремал по весне и Вася. Так что к лету Зина перестала нейтральничать и без лишних слез сама заговорила с родителями.

— За Ваську не выходить! — не передумали родители. — Он некрасивый, он неумный, у них корова бодучая!

К родителям присоединились несколько теть и бабушка-старушка, взявшие Зину в ежовые рукавицы. Они тоже любили раскрасавицу Зину и не любили нераскрасавца Васю.

И лето, и осень, и чуть ли не всю зиму ежовые рукавицы не давали событиям происходить. Но чему не миновать, тому уж не миновать, и в конце концов Вася выразился перед Зиной решительно.

— Эх! — выразился он. — Эх! Как говаривал всегда принц Гамлет, была не была!.. Идем вдвоем к папашам и мамашам, и ни шагу назад!..

Они взялись за руки и сквозь строй тополей, прутастых, как веники, зашагали вдоль хутора решительно, как октябрята.

Первой из Зининых родственниц встретилась на пути бабушка-старушка. Она всплеснула руками и воскликнула:

— О господи, святые Николаи-угодники! Опять!

Миновали бабушку-старушку.

Первой из теть попалась тетя Катя. Она тоже всплеснула руками и тоже воскликнула. Но воскликнула не в пример энергичнее бабушки, от чего Зина покраснела, Вася заскрипел зубами, а прохожий незнакомец остановился, потоптался и сказал: «Вот так баба!»

Миновали и тетю Катю. А миновав ее, вышли как раз на тетю Душаню, стоявшую, как подобает казачке, подбоченясь и у плетня.

Тетя Душаня не прибегла к жестам. Она взяла не формой, а содержанием.

— Идете? — спросила она. — Идите, идите. Там уже вас ружье дожидается. И чем, думаете, заряжено?..

И хотя тетю Душаню тоже миновали молча, и хотя уж и крыша Зининого дома завиднелась, Вася вдруг впечатлился.

— Я твоего отца знаю, — сказал он мрачновато. — У него нулевая дробь. Видела картину «Иван Грозный убивает своего сына»?.. Конечно, я ему не сын, а ты вон и вовсе наоборот, но все равно лучше уж это самое… к нам сначала пойдем.

В Васином доме было чудесно. Распростертые объятия были в Васином доме, горячие поцелуи, родственники появились, приятели, на столе появилось все, что надо… Смотрины так уж смотрины!

И уж песню было затянули:

Как вдруг бухнули двери, и в дом ворвался небольшой невооруженный отряд в три тети.

— Руки! — тяжко дыша, крикнула тетя Катя. — Руки!..

«Ну! — яростно подумал Вася. — Если она сейчас скажет «Руки вверх!», то я!..»

— Руки на себя наложу! — выговорила наконец тетя Катя.

— А мамка ейная уже утопла! — соврала, появляясь в дверях, приотставшая бабушка-старушка.

Тут, конечно, Зина — из дому, Вася — за Зиной, гости — за Васей. А впереди всех три тети.

А на улице неподалеку — птица-тройка. Тети Зину хвать — и в санки. Коней хлесть — и помчали. За конями — обкраденный Вася, за Васей — рассердившиеся гости, за гостями — снова отставшая бабушка-старушка. Так что прохожий незнакомец, поспешавший ужа обратно, снова остановился, снова потоптался и малокультурно сказал: «Эк как они тут все поопупевали!»

Тройка примчала уворованную невесту к дому тети Душани, как к самому крепкому в отношении запоров. В доме уже сидели родители, в углу стояло ружье.

Однако до дроби дело не дошло. Преследователи побегали-побегали вокруг дома, повыражались на холоду, но на приступ так и не пошли, остыв без пальто и шапок.

В доме же состоялось собрание родственников. Повестка дня была такая:

1. Почему