Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))
По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...
В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная
подробнее ...
оценка) состоит в том, что автор настолько ушел в тему «голой А.И», что постепенно поставил окончательный крест на изначальной «фишке» (а именно тов.Софьи).
Нет — она конечно в меру присутствует здесь (отдает приказы, молится, мстит и пр.), но уже играет (по сути) «актера второстепенного плана» (просто озвучивающего «партию сезона»)). Так что (да простит меня автор), после первоначальных восторгов — пришла эра «глухих непоняток» (в стиле концовки «Игры престолов»)) И ты в очередной раз «получаешь» совсем не то что ты хотел))
Плюс — конкретно в этой части тов.Софья возвращается «на исходный предпенсионный рубеж» (поскольку эта часть уже повествует о ее преклонных годах))
В остальном же — финал книги, это просто некий подведенный итог (всей деятельности И.О государыни) и очередной вариант новой страны «которая могла быть, если...»
p.s кстати название книги "Крылья Руси" сразу же напомнили (никак не связанный с книгой) телевизионный сериал "Крылья России"... Правда там получилось совсем не так радужно, как в книге))
По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.
cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".
Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.
Итак: главный
подробнее ...
герой до попадания в мир аристократов - пятидесятилетний бывший военный РФ. Чёрт побери, ещё один звоночек, сейчас будет какая-то ебанина... А как автор его показывает? Ага, тот видит, как незнакомую ему девушку незнакомый парень хлещет по щекам и, ничего не спрашивая, нокаутирует того до госпитализации. Дальше его "прикрывает" от ответственности друг-мент, бьёт, "чтобы получить хоть какое-то удовольствие", а на прощание говорит о том, что тот тридцать пять лет назад так и не трахнул одноклассницу. Kurwa pierdolona. С героем всё ясно, на очереди мир аристократов.
Персонажа убивают, и на этом мог бы быть хэппи-энд, но нет, он переносится в раненое молодое тело в магической Российской империи. Которое исцеляет практикантка "Первой магической медицинской академии". Сукаблять. Не императорской, не Петербургской, не имени прошлого императора. "Первой". Почему? Да потому что выросший в постсовке автор не представляет мир без Первого МГМУ им.Сеченова, он это созданное большевиками учреждение и в магической Российской империи организует. Дегенерат? Дегенерат. Единица.
Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно
Сидоров с нетерпением ждал окончания рабочей смены. Только в увольнительной он освобождался от ночных кошмаров и нормально высыпался. Ему хотелось просто закрыть глаза, чтобы не видеть кричащих лиц и тёмных ничего не выражающих глаз.
Скоро, скоро смена закончится и он отдохнёт. Чтобы вернуться снова.
А что делать, если такой высокой ставки и соцпакета обычному уборщику не найти нигде, даже в Пентагоне, не говоря про исправительные учреждения необъятной родины?
Сидоров со стоном повернулся на кровати, стараясь не дёргать уставшую больную голову. Изучил сквозь песок в глазах выцветшую картинку с НЛО. Когда-то это казалось смешным. Встал, оделся по основному протоколу и только после этого отправился в душ. Санитарная зона была общей для всего персонала, находилась в восьмом секторе, когда как казармы – в двенадцатом. А передвигаться по базе можно только в полном обмундировании.
Защита, безопасность, паранойя.
Раздевшись у зафиксированного за ним грязно-зелёного шкафчика, Сидоров привычно осмотрел стоки на предмет грязи и инопланетных щупалец. Вспомнил Стива и Роджера, усмехнулся мыслям. Несмотря на то, что он видел и знал, ему до сих пор казалось, что инопланетяне должны иметь щупальца и обязательно пытаться сожрать его мозг. Такая вот смесь хентая и зомби.
Убедившись, что ни одна жуткая инопланетная тварь, да простят его Роджер и Стив, не пролезет через стоки, решётки вентиляции (подёргал для надёжности) и диспенсеры для мыла, уборщик помылся под холодным душем, сгоняя остатки кошмаров. Теперь кофе, завтрак и за работу.
Одевшись и быстро перебравшись в столовую, Сидоров набрал пяток яиц вкрутую и налил две чашки крепкого чёрного кофе. Привычно подсел к Макели – охраннику третьего сектора. Итальянец, с женой откуда-то из Прибалтики. Несмотря на лёгкую полноту, настоящий красавчик с хорошим чувством юмора. И вечной привычкой проверять замки. Сослуживцев он бесил нетипичной для южанина дотошностью и пару раз его чуть не избили за прерванную контрабанду сигарет и кое-чего посерьёзнее. Но сдержались, помня о последней попытке побега: тогда взбешённую парочку пленных остановила только дверь, заранее проверенная и перепроверенная по протоколу Макели.
Кто бы подумал, что вовремя смазанный шпинделёк может спасти жизни людей.
Сидоров и итальянец молча поели. Уборщик подвинул коллеге вторую чашку кофе, Макели кивнул и пригубил. Он всегда из вежливости делал глоток, несмотря на то, что у него стояла собственная кружка. Сидоров улыбнулся, игнорируя лёгкую головную боль , словно между извилинам застряли колючки репейника. Он рассчитывал дотерпеть, а потом отключиться на несколько дней. Обычно хватало берушей и плотных штор на окне, за которым видны горы. Урала или Кавказа обычно не имело значения, главное – простор!
Уборщик вздохнул, собрал волю в кулак и, кивнув итальянцу, отправился в подсобку за необходимым инвентарём. Сегодня его ждал трудный день. Очень захотелось сбежать в горы, а лучше на другую планету, но Сидоров привык выполнять свою работу с полной самоотдачей.
Ничего, после смены проветримся. Осталось потерпеть пару дней.
Помимо зарплаты и бонусов, Сидорова очень радовал факт, что не нужно никому объяснять. Ни где работаешь, ни чем занимаешься, ни кто начальник, ни какие перспективы карьерного роста. Режимный объект – и всё, вопросов не имеем, лучше расскажем, как у нас дела… Тем более, он не представлял, как описать то, что видел на работе. Даже Макели вряд ли шутит с женой по поводу происходящего на сменах.
В родной подсобке он собрал всё необходимое, изучил серое от недосыпа лицо в зеркале (хотя бы щетину каждый день тщательно выбривает), помахал паучку в паутинке на потолке: тот умудрялся находить и ловить мух даже в этом, очищенном и проверенном трижды воздухе. Поправил резиновый костюм и вышел на службу.
Тачка с водой, тряпками, шваброй и особой безвредной химией мирно поскрипывала по чуть влажному после автоматического полива полу. Подмышкой Сидоров нёс коробку с одноразовыми перчатками – по инструкции их требуется менять раз в час. И инструкциям лучше следовать, как показал пример Макели.
Плюс Сидоров не любил пятна крови на руках, а при его работе этого не избежать. Особенно сегодня.
– Привет, Стив, привет, Роджер! – поприветствовал присутствующих Сидоров, закрывая за собой двери. – Сегодня у вас тихо, да?
Неодобрительное молчание.
– Простите, парни. Неудачная шутка. Позвольте я здесь приберу.
И, не дожидаясь ответа, надел первую пару виниловых перчаток. Резиновые он мог бы менять раз в три-четыре часа, но они слишком толстые, не чувствуешь пальцами грязь. А оставлять её он не имел права.
Сидоров разработал собственную систему уборки: сначала пыль на верхних полках и камерах наблюдения. Он закрывал собой вид на помещение всего на секунду.
Затем – шкафы с инструментом, дверь транспортёра, по которому сюда передаются реагенты и редко используемые
Последние комментарии
1 минута 23 секунд назад
8 минут 46 секунд назад
2 часов 13 минут назад
2 часов 17 минут назад
2 часов 16 минут назад
2 часов 26 минут назад