Любовь Разина [Малика Бум] (fb2) читать онлайн

Малика Бум Любовь Разина

— …надо с этим что-то делать!

— …даже сюда опаздывает!

— …гнать его надо!

— …или бойкот ему устроить!

Пятеро мальчишек, собравшись на заброшенной веранде школьного двора, шумно обсуждали возникшую с недавних пор проблему. Проблема, вызванная на суд аккурат после шестого урока в эту самую беседку, бессовестно опаздывала уже на 20 минут.

— А я тебе скажу, почему..! — кричал во все горло Сережа. Голос у него был тонкий и писклявый, и как бы не старался он перекричать одноклассников, это выходило у него с трудом, вдобавок смешно и нелепо.

— Где, вы думаете, он?! — не унимался Сережа. — А он на Циолковского, 2б. Вот он где!

Сережа победоносно вздернул свой веснушчатый нос и поднял вверх указательный палец. Мальчики переглянулись, выдержали короткую паузу и снова затараторили наперебой.

— …а может ему всадить как следует? — закричал долговязый Вовка. Эта идея пришла ему в голову давно, но, поймав нужное настроение друзей только сейчас, он-таки решился ее озвучить. В довесок к своим словам он театрально пнул свой портфель и тот шумно слетел с веранды на землю.

Кто-то хихикнул. Сережа, как зачинщик сего собрания, только дернул бесцветной бровью, потом плечами и молча стал размышлять над предложением.

— Только, чур, все вместе! — наконец закричал он, расталкивая друзей, уже принявшихся в шутку драться. — А не как в прошлый раз! Ты! — ткнул он грязным пальцем в Гришку. — Ты больше всех его знаешь, а ничего не говоришь!

Гришка сжался, спрятал голову в плечи. Он вообще здесь был лишним и попал в этот заговор совершенно случайно, торопясь на секцию, а не на веранду. Он заметно нервничал и все время смотрел на наручные часы. Пользы от него не было никакой, и Сережа, слегка всадив в его плечо кулаком, только укоризненно цокнул и отмахнулся от Гришки как от мухи.

— Успокойтесь! — вмешался Ванька. Для шестиклассника он был очень маленького роста, с неестественно белыми волосами и вечно красным лицом. Как порядочный отличник, он носил очки и значок, выданный ему еще в прошлом году за успехи в учебе. Ванька был рассудительным и всегда говорил по делу.

— Давайте присядем! — сказал он и ребята, как по волшебству, расселись на кривую лавку. — Дано, — деловито продолжил он, — Пашка Разин и Любка Дорофеева.

— Фу! — тут же отреагировал Сережа и надулся как пузырь.

Ванька загнул два пальца левой руки, стоя перед ребятами, как докладчик.

— Как следствие: опоздание, уход от коллектива, игнорирование друзей.

— Со мной сегодня на музыке не сел! — вставил свое слово Колька и обиженно отвернулся. — Сел на заднюю парту и весь урок что-то писал.

Сережа хотел на это замечание съязвить, но рассуждения Ваньки заставили его промолчать.

— Решение, — продолжал Ванька голосом, не требующим возражений. — Ответный игнор!

Не успел он договорить, как со стороны друзей посыпались громкие за и против и Ваньке стоило большого труда усадить всех обратно.

— Далее, — выдохнув в наступившую тишину, сказал он. — Обсуждать тут нечего..!

— …да отмутузить его, да и дело в шляпе! — как — то неуверенно произнес Сережа. Ему почему-то было больше всех обидно и за себя и за коллектив.

Слова Сережи Ванька услышал, но продолжил с непробиваемым лицом и деревянным голосом.

— Такое поведение, как говорит мой отец, это свинство! И в данный момент, — Ванька демонстративно опустил взгляд на наручные часы, выдержал паузу и в гробовой тишине выдал свой вердикт, — мы имеем дело с предательством!

И — грянул гром! По ровному ряду ребят прокатилось еле слышное «о-о-о», вдруг поднялся колючий ветер, растрепал ребятам волосы, надавал по щекам…

— Ливанет!!! — закричали мальчики, бросившись врассыпную с веранды смотреть на нависшую над самой крышей черную тучу. Разбирая дело Разина, они совсем не заметили надвигающуюся грозу и встретили гром над головой радостным криком. Он гремел то отдаленно, где-то за пределами трехэтажного здания школы, то слишком близко, вновь загоняя их в свое временное пристанище. Они весело прыгали по деревянному полу и, казалось, нет ничего важнее этой дикой пляски перед спасительным дождем. Но, как любил говорить рассудительный Ванька, «всего хорошего — понемногу». И едва он закончил эту фразу, силясь угомонить расшумевшихся одноклассников, как в унисон прокатившейся где-то вдалеке очередной волне, громогласно ударило в спину хриплое:

— Эй!

Мальчики замерли и все как один уставились на источник звука: перед ними на деревянном крыльце веранды стоял Пашка Разин.

Провожая его немыми взглядами, ребята молча расступились: Разин, бросив у перил портфель, деловито прошел внутрь и уселся на скамейку. На его довольном лице застыла осторожная улыбка.

Пашка Разин среди всей этой своры казался большим и не по возрасту высоким. Широкий в плечах, он походил на старшеклассника. Голос у него уже сломался и он говорил хрипло и от того даже грубо.

— Ну? — кивнул он ряду выстроившихся перед ним ребят и скрестил на груди руки.

Повисла долгая напряженная пауза, которую заполнил спасительный раскат грома. Никто не решался взять слово. Наконец, Сережа, смело шагнув вперед, ухмыльнулся и спросил:

— Чего опаздываем?

Разин дернул плечами. Пиджак его формы с накладными плечиками подпрыгнул вверх и снова опустился. Сережа многозначительно хмыкнул в сторону друзей.

— Он еще и издевается, — пискнул он в поисках поддержки, но мальчики, все как один, молчали и он продолжил:

— А мы тут тебя обсуждаем… — голос Сережи дрогнул. Он, ломая пальцы в зеленых чернилах, снова бросил взгляд, полный отчаяния, на друзей и безнадежно выдохнул, — ну, и не только тебя…

Разин нахмурился, но улыбаться не перестал и только ждал продолжения.

— Что такое случилось с тобой, Разин? — Голосом, срывающимся на фальцет, воскликнул Сережа.

— Что? — непонимающе скривил улыбку Разин.

— Может мы не друзья тебе? — не унимался Сережа.

— А?

— Может разбрасываться друзьями — это сейчас модно, но…

— Да что ты заладил? — вскочил Пашка. Он тут же оказался среди одноклассников; на голову выше всех, он смотрел свысока и искренне не понимал происходящего.

— Как ты мог, Разин? — вдруг взорвался Сережа и мальчики ахнули от неожиданности. — Ты перестал гулять с нами! Ты в кино с ней пошел, а не с нами!

Ваня предусмотрительно вытянул перед Сережей руку, словно ставя между ним и Пашкой преграду. Преграда оказалась хилой и совсем ненадежной и Ванька поскорее засунул руку в карман.

Гришка, что по счастливой случайности был Разину соседом по дому и вырос с ним на одном дворе, знал наверняка, что тот непременно подастся вперед своей мощной грудью и раздавит Сережу как жука на стене. И потому он тоже поставил перед Разиным руку, и тот сразу в нее врезался.

Сережа не унимался:

— Ты на нее деньги тратишь! Все! Копилку зачем разбил? Чтобы сахарную вату ей купить! — протянул он противным девчачьим голосом. На лицо его от возмущения хлынула краска и расползлась по белой коже пурпурными пятнами.

— А в субботу? Зачем ты взял ее с нами гулять? Вы весь вечер прохихикали, а мы с Вованом, как дураки, сзади ходили. Скажи, Вован!

Вовка, услышав свое имя, только испуганно опустил глаза и промычал что-то нечленораздельное.

— О-о-о!!! — театрально завыл Сережа и звонко хлопнул своей мокрой ладошкой по лбу. Краем глаза он заметил, как Пашка Разин багровеет и кривит уже не своей самодовольной улыбкой, а волчьим оскалом; что ноздри его раздуваются, как у быка на корриде, а его руки, сжатые в кулаки, сдержанно потрясывает от напряжения. Но Сережу несло и он, как тореадор перед разъяренным животным, уже готовил свою красную тряпку.

— Да было бы кто! — пуще прежнего воскликнул он. — Так это ж Дорофеева из 6 В! В! Они же там все тупые!!!

И красная тряпка, блеснув в глазах Разина ярким пламенем, взмахнула вверх. Под мощный раскат грома, растолкав локтями одноклассников, он за один рывок настиг обидчика и, схватив его за туго завязанный галстук, откинул к деревянной стене напротив.

— Сам ты тупой! — прорычал он, отбиваясь от загалдевших вокруг мальчишек. Те, инстинктивно сбившись в кучу, преграждали ему путь, стараясь сбить накал страстей и успокоить Разина.

Сережа, врезавшись в стену, грузно сполз на пол и как воздушный шарик на выдохе сдулся.

Через некоторое время воздух, натянутый как гитарная струна, разрядился. Повеяло свежестью и первые крупные капли дождя упали на кривое крыльцо.

Сережа, расслабив галстук, так и сидел на полу, вытирая пот рукавом рубашки. Мальчики разбрелись по сторонам, оставив Разина в компании Гришки. Они оба безучастно сидели на скамейке: Гришка, зажав ладони между колен и втянув голову в плечи, смотрел на всех исподлобья; Пашка фыркал раздувающимися ноздрями, готовясь к очередному нападению.

Но безмолвие затягивалось. Напряженная ситуация так и не приходила к своему логическому завершению. Дождь отчаянно бил сверху, глухо отзываясь в головах мальчиков барабанной дробью.

Наконец, Разин дежурно кашлянул, обращая на себя внимание одноклассников, и, ковыряя носком ботинка деревянную доску в полу, нахмурился.

— Что вы хотите-то? — прохрипел он.

Мальчики удивленно переглянулись: ни Гришка, ни даже рассудительный Ванька не знали ответа на этот простой и логичный вопрос. Они в недоумении рыскали глазами в поисках подсказки и все как один останавливались на безучастном Сереже.

Молчание снова затянулось и стало почти неприличным. Сережа, наконец, поднял глаза, шмыгнул сопливым носом и утерся рукавом. «Что?» — читалось в его отчаянном взгляде, но его немой вопрос тоже остался без ответа.

Он сделал попытку подняться и снова устало опустился на деревянный пол. Сломленный, но не сдавшийся, он посмотрел Разину в глаза и, жестом слабой руки обведя кругом, сипло спросил:

— Как это называется, Разин?

Его голос, утонувший в шуме дождя, страдальчески выдержал паузу и дрогнул в очередной реплике:

— Мы бьемся из-за какой-то девчонки… — он свесил тяжелую голову, ткнулся мокрым лбом в коленки.

— Что это всё..? — тихо бурчал он. — Что это…?

Пашка виновато опустил глаза, с вымученным вздохом поднялся. Мальчишки дрогнули в очередном порыве предотвратить вторую волну бури, но Разин одним движением руки дал знак, что он безоружен. Пнув чей-то рюкзак под ногами, он сделал пару шагов к крыльцу и не оборачиваясь громко сказал:

— Это любовь, Серега!

По лицам осунувшихся мальчишек пробежало оживление: неприлично громкий шепот ледяной волной скользнул под одежду. И запретное слово, что так старательно избегал в своей речи каждый, теперь зазвенело как колокольчик над головами ребят и обрушилось к ватным ногам битым стеклом их треснувшей дружбы. Грома уже не было слышно за мокрыми девятиэтажками, утопающими в майском ливне. Дождь поутих и уныло отбивал свою лирическую песню о деревянное крыльцо веранды. Когда мальчики подняли друг на друга глаза, Пашки Разина уже не было. Как, казалось не было ни грома, ни обиды, ни даже этой странной встречи за школой. Первым, кряхтя и бубня что-то под нос, заспешил по своим делам Гришка, за ним устало заковылял в дождь Ванька, волоча по мокрой траве свой большой, неподъемный рюкзак. Последним ушел Сережа.

— Эй! — крикнул он с крыльца в спины уходящих по домам одноклассников. — Завтра без пятнадцати?

— Ага, — глухо раздалось вдалеке.

И он побрел по школьному полю, еле передвигая непослушные ноги, и радуясь спасительной прохладе, бившей по пурпурным щекам остатками проливного дождя. Не успел он доковылять до конца поля, как дождь закончился вовсе и смыл с его разгоряченного лица постыдную краску. «Любовь», — тихо, почти беззвучно шепнули его губы, словно пробуя на вкус это странное слово. Оно прилипло к его пухлым губам, как пиявка, и он повторял его все смелее и громче. Наконец, опомнившись, Сережа сморщился, сплюнул, вытер губы рукавом и заторопился домой.