Третий брак [Лилия Фандеева] (fb2) читать онлайн

Лилия Фандеева Третий брак

Глава 1

Лиза Кузнецова окончила среднюю школу в 2003 году. По результатам ЕГЭ и собеседования в университете, она стала студенткой первого курса финансового факультета. Её дед, Павел Петрович Туманов, очень гордился единственной внучкой. При всём своём «мальчишечьим» характере, Елизавета была разумной, внимательной и заботливой девушкой. Это не было чьей-то заслугой в воспитании, это дала ей «природа». Зять Туманова воспитывал дочь, как сына и ей это нравилось. Девушка в свои семнадцать лет водила автомобиль лучше деда. А началось всё с занятия картингом. Стреляла лучше отца, майора милиции. В любой потасовке не уступала мальчишкам, занимаясь в секции рукопашного боя. Гоняла с ними футбол и хоккей в своём районе. В школе была почти отличницей, схватывая всё на лету. Высокая, темноволосая и кареглазая, она немного стеснялась своего роста, начиная с пятого класса. Возможно, в переходном возрасте, из-за нескладной фигуры, она и «примкнула» к компании ребят. Теперь Лиза «выровнялась», стала женственнее и стройнее, но в душе так и осталась «своим парнем». Она готова была прийти на помощь любому, не позволяла себе лгать даже в мелочах и плакать. Отец учил: «Правда, должна быть с кулаками. Слёзы – это удел слабых. Хочешь плакать, делай это тайком. Встала, умылась и пошла дальше. А ещё, дочка, ты должна быть сильной. Людям всё равно, что творится в твоей душе. Они видят только твои глаза, мимику, жесты, а должны чувствовать силу духа. Вот тогда, ты сможешь всё преодолеть, исполнить любую мечту».

На праздничном обеде, устроенном в честь поступления Лизы в университет, Павел Петрович Туманов сообщил ей новость.

– Лизонька, хочу тебя обрадовать и огорчить одновременно. Я купил на твоё имя квартиру в городе. Квартира двухкомнатная на шестом этаже нового шестнадцатиэтажного дома по Балтийской улице. Брал, чтобы была ближе к университету – раз, чтобы к нашему городку ехать полчаса на машине – два. Это всё плюсы, внучка. А минус в том, что въехать ты сможешь в неё через год и при условии, что за год родители сделают там отделку. Кроме входных дверей, стен и окон, там ничего нет. Хотя унитаз в туалете и раковина в наличии. Год поживёшь в общежитии, за это время родители напрягутся, тебе исполнится восемнадцать и переедешь. Что такое жить в общежитии мы все по себе знаем. Я не думаю, что после окончания учёбы ты захочешь вернуться сюда. Квартира твоя, держи документы.

– Пап, ты, когда всё это успел придумать и реализовать, – дочь была удивлена поступком отца.

– Чего долго думать, Танюша. Моложе мы с матерью не станем, а деньги должны пользу приносить, радость. Наталья Лизе приданое собирает почти с рождения, а я решил одним махом всё сделать. Опять же, делить наследство будет проще, – усмехнулся он.

– Дедуля, а какая она?

– Пустая, Лизонька. Там в папке есть технический паспорт в нём план, взгляни, а я память проверю. От входа справа ниша под гардероб, дальше туалет и кухня. Прямо – комната с выходом на лоджию. Слева ванная комната и спальня. Общая площадь 68 кв.м. кухня –11, комната – 19, спальня – 14. Все окна во двор на восток. Ничего не перепутал?

– Всё правильно, – ответил сват, рассматривая план вместе с остальными членами семьи. – Придётся и нам, мать, напрячься и помочь детям. Не переживай, Лиза, всем колхозом мы быстро управимся.

– Спасибо. Простите, что без особых эмоций, я как-то не осознаю до конца всего происходящего, – Лиза обняла деда и бабушку, по очереди поцеловала в щёку. – А если это лишь сон, а проснусь, и ничего не было? Я вас очень люблю.

Дальше разговоры о ремонте шли между двумя дедами и отцом Лизы, которая вышла из-за стола и присела на крыльце.

– Удружил тебе дед? – отец присел рядом и обнял её за плечи.

– У меня сейчас голова совсем другим забита. Что брать с собой в первую очередь? Какие попадутся соседи по комнате? Как сложатся отношения в группе?

– А ты о квартире и не думай. Мы с тобой выберем время до занятий, будем везти вещи в общежитие и посмотрим на подарок деда. Я возьму бумагу и запишу все твои пожелания, а дальше как получиться.

Быстро не получилось. В октябре Наталья Ивановна Туманова умерла от второго инфаркта. Бабушка Лизы начала жаловаться на сердце, когда её старший сын Владимир погиб в Афганистане, а его друг Роман вернулся без ноги. Матерям, которые дружили, было чуть больше сорока лет. Теперь им исполнилось всего пятьдесят девять. После похорон Лиза заметила некое напряжение в доме, и это не было связано с похоронами. Спрашивать у мамы в такое время она не осмелилась и решила поговорить с отцом.

– Пап, что между вами с мамой происходит? Только не надо мне говорить, что всё нормально. Я постараюсь тебя правильно понять.

– Хорошо, дочка. Возможно, это будет хоть каким-то выходом из ситуации. У меня была связь с женщиной два года назад, но мы быстро расстались, а в июне две тысячи второго она родила сына. Родила и родила, ко мне никаких претензий. Через год стала настаивать на тесте ДНК и признании отцовства. Мне всего этого делать не хотелось, не хотелось, чтобы мама обо всём узнала. Решил просто помогать, ей оказалось этого мало. По её плану она должна была занять место мамы, и настаивала уже на двух тестах ДНК. Мало того, она и маме доложила обо всём. Я сделал тесты и один ребёнок, действительно, оказался не моим. Это ты, Лизонька. Теперь мама не оправдывается, не упрекает меня, не обвиняет, но уверена, что я её должен оставить и воспитывать своего ребёнка. А я не могу этого сделать. Я не хочу оставлять женщину, которую всю жизнь люблю, которую добивался не всегда честно. Как мне это ей внушить? Арсений подрастёт, буду его воспитывать, но жить с женщиной, которую не люблю, я не хочу и не буду. Я признал отцовство, буду выплачивать алименты. Вот так коротко.

– А как ты поступишь со мной, пап? – Лиза едва сдерживала слёзы.

– Глупая, – отец обнял её за плечи, – ты выросла у меня на руках. Ты моя дочь, Лиза. Я никогда не перестану тебя любить. Да, мы не кровные родственники, мы гораздо ближе. Мама никогда меня не обманывала, это досадное недоразумение, и я причастен к нему. Хочешь знать подробности? Спроси об этом маму, но позже.

– Ты должен поговорить с ней откровенно, как сейчас со мной. Что, если мама переживает не из-за моего рождения, а потому, что не родила тебе сына.

– Она всегда хотела второго ребёнка. Но три выкидыша на позднем сроке – это страшно. Каждый раз надеялась и «умирала» с очередной неудачей. Я сам прекратил её мучения – настоял на спирали.

– Это всё или есть ещё что-то, о чём я должна знать? Пап, ты ничего не должен от меня скрывать.

– Это всё, Елизавета Павловна. Я буду очень стараться наладить отношения с мамой. Обещаю.

– Обещай мне, что поможешь тёзке пережить потерю бабушки. Может, маме пожить какое-то время с дедом? Я знаю, что он упрям, как осёл, но ты делай скидку на его возраст. Его характер с возрастом будет ещё сложнее. Привыкай постепенно к этому. Мы это всё, что у него есть. Я приеду к Новому году.

После первой сессии Лиза провела неделю дома и вернулась в общежитие, в квартире полным ходом шёл ремонт, а у фирмы деда появились небольшие проблемы. Водитель автовоза поделился со своим начальником некими подозрениями. Каждые три месяца он возит одну и ту же машину по заказу одной и той же организации.

– Осенью я ещё сомневался. Одна марка, один цвет и год выпуска. Взял и приклеил маленький кусочек прозрачного скотча на габаритный фонарь, а сейчас этот кусочек на своём месте. Сами посмотрите. Заезжает она на платформу последней, а забирают её, как только я въезжаю на территорию гаража. Смотрите, уже прибыли за ней.

– Давай документы и не уходи, подожди меня. – Он принял заказчика, как предписывали правила, обменявшись бумагами. Машина съехала с платформы и уехала своим ходом. – Миша, если дело не в машине, значит в том, что в ней перевозят. Рассказывай: где останавливаешься на ночь, когда, что ещё заметил по дороге, сопровождают ли тебя. Я должен понять, где это можно сделать, а ты должен понять, что наши догадки могут быть равны потерей работы в лучшем случае. Помалкивай, пока я не разберусь. Я не знаю, в курсе ли этого сам Туманов.

Роман Ланской проработал в компании отца бывшего друга больше десяти лет. Мало того, он дружил и с зятем Туманова. Павел, Роман, Владимир и Андрей дружили ещё со школы. Андрей поступил в университет, Павел в школу милиции, а Владимир и Роман через год попали в Афганистан. Роман вернулся без ноги, а Владимир вернулся грузом «200».

Роман переступил через свою гордость, позвонил отцу, которого едва знал. Лет до десяти сын встречался с отцом, но, став старше отказался от встреч. Отношения не сложились, и виделись они, когда Роман вернулся из госпиталя. Теперь он должен был найти выход до очередного заказа автовоза. Если догадки верны, это случится в мае. Его отец был в отставке, но долгое время служил в силовых структурах. Роман рассказал всё, что знал и о своих предположениях. Он хотел получить, если не помощь, то совет, не доверяя местной милиции. Теперь от него требовалось совсем немного: сообщить дату отправки, номер машины и маршрут. В мае автовоз прибыл точно по графику. Заказчик получил машину с рук на руки и выехал с территории района. Её остановили на пути в область обычной проверкой документов на посту ГАИ. Машина была «набита» наркотиками. Павел Петрович пережил потерю клиента, узнав правду от Романа, и временно отказался принимать заявки на автовоз, объясняя это ремонтом машины. Всё постепенно приходило в норму.

Лиза, сдав экзамены за первый курс досрочно, приехала домой для всех неожиданно.

– Можете меня поздравить. Сессию сдала без троек, теперь я студентка второго курса. Можно отметить это вместе с моим днём рождения. Я у вас совершеннолетняя!

– А у нас для тебя особенный подарок. Его оценила приёмная комиссия в лице старшего поколения, – мать обняла и поцеловала дочь.

– Вы о чём?

– А я возил госприёмку в твою квартиру. Жаль ты не видела их лиц.

– Вы закончили ремонт?

– Мы и мебель завезли с мамой, и кое-какую технику. Поедешь сама всё увидишь. А хочешь, поехали прямо сейчас? Мама гостей созовёт, и вечером посидим. – Танюша, я свожу Лизу, и мы быстро вернёмся.

– Вези. Вы же не успокоитесь, пока один не покажет, а второй не посмотрит.

– Поехали, только я за рулём. Я водительское удостоверение получила два дня назад самостоятельно и без всякого знакомства. Пока будем ехать, расскажешь как ваши дела. Как дед Павел? Мне в последний приезд показалось, что он чем-то расстроен.

– Были небольшие проблемы. Твой же дед упрям как осёл. Не хочет понять, что времена изменились. Всё, что было десять лет криминалом, сейчас легализованный бизнес. Что это он оказывает услуги заказчику, а тот диктует ему свои условия, а не наоборот. Это всё равно, что я просил покрасить стену в зелёный цвет, а мне выкрасили в синий, с полной уверенностью в том, что так будет для меня лучше.

– И что теперь?

– Всё нормально, дочка. Он потерял заказчика, но на плаву держится. Правда, отношения между нами испортились. Мы перестали слышать друг друга. Он считает меня оборотнем, а я не особо стараюсь его переубеждать. Думаю, он и не знал, что я подал рапорт на пенсию ещё месяц назад.

– Ты уходишь со службы?

– Я уже ушёл. Мне, с учётом двух командировок в Чечню, хватило выслуги в двадцать лет, дающей право на пенсию. Устал я. Нервы не к чёрту. В последнее время срываюсь по пустякам. Теперь я пенсионер.

– А что у вас с мамой?

– А вот с мамой полный порядок. Она даже предложила забрать Сеньку от матери к себе, но та отказалась. Мальчишка ей не нужен. Она недолго будет сопротивляться, когда пару раз получит алименты с пенсии. Вот тогда и поговорим. Подъезжай вот к тому дому и паркуйся у входа.

Лиза никогда не была в городских квартирах многоэтажных домов, и, поднимаясь в лифте, испытывала некоторое волнение от мысли, что лифт может «застрять». Вправо и влево от лифта было по три двери. Отец открыл одну из них и пропустил дочь вперёд. Их встретила «солнечная» прихожая. Цвет покраски стен был именно солнечный, двери были цвета светлого дерева с матовыми вставками из стекла и одни зеркальные. Лиза посмотрела на отца, и тот жестом пригласил её осмотреться. Ванная комната, с угловой ванной, унитазом, раковиной и стиральной машиной, выложена светлой плиткой. В спальне цвет стен был салатовый. Встроенный шкаф, белая большая кровать, рядом с ней прикроватная тумбочка со светильником, а напротив комод. На окне лёгкий тюль. Лиза прошла в соседнюю комнату. Она была светло-голубая. Большой диван светло-серой обивки под велюр вдоль одной стены, рядом с ним журнальный столик, напротив небольшой набор для гостиной. В углу компьютерный стол со стеллажом для книг и кресло. Кухонный уголок был под цвет светлого дерева и располагался по правую сторону. Цвет дерева разбавлял только белый холодильник и мойка из нержавейки. Слева стоял обеденный стол и четыре стула. Окно закрывал тюль. Отец отодвину его, открыл дверь на застеклённую лоджию.

– Лоджии две. Одна из комнаты, вторая здесь. Идём дальше. Это общественный туалет, – он улыбнулся. – Сделал свои дела, вымыл руки и на выход. А это, радость моя, мечта любой хозяйки. Так мама говорит. Сюда сможешь положить, повесить, поставить всё, что угодно. При этом всё под рукой без шкафа. Нравится?

– Очень. Скажи, что я не сплю, – Лиза обняла отца.

– Мы с мамой старались. Знаешь, чего здесь нет? Телевизора. Мама советовала не вешать на окна пылесборники. Этаж шестой, окна во двор, солнце с этой стороны бывает до полудня.

– Мама правильно говорит. А телевизор я смотрю, когда приезжаю домой, да и то не всегда. Пап, здесь очень уютно и удобно, но мне нужно привыкнуть. Можно я буду приезжать по выходным, как раньше?

– Глупая. Тебя никто не гонит из дому. Но зимой в морозы будешь жить здесь. Соберёте с мамой вещи первой необходимости, одежду и до занятий мы постепенно всё перевезём. Будет мало места, попросим у деда «Газель».

– Издеваешься?

– Нет. Говорю как есть. Бери всё, что посчитаешь нужным и важным для себя. Любимые книги, игрушки, картины, картонки и маленькую собачонку. Так у тебя появится второй знакомый дом. А твоя комната всегда будет тебя ждать и будет твоей. Поехали, дочь, домой. Мама будет волноваться. Где-то я видел кондитерскую, торт нужно купить.

Посиделки затянулись. Лизу поздравляли, вручали конверты, раздавали советы, предлагали помощь. Ей было приятно, что вся семья принимает участие в её судьбе. Закончился июль, август перевалил на вторую половину. В гараже, в ожидании переезда, стояли упакованные в коробки вещи.

– Мам, позвоню папе, предупрежу, что мы с тобой у деда разбираем бабушкины закрома. Если увлечёмся, останемся ночевать в моей комнате, – Лиза набрала номер отца. – Не отвечает.

– Напишем ему записку и пойдём. Он в последнюю неделю как будто стал бояться телефонных звонков и сообщений. Как ты думаешь, что его может беспокоить и кто. На работе я заметила и Роман какой-то напряжённый, а отец напротив спокоен, как удав. И как выяснить, что происходит, если от них правды не добьёшься?

– Кому нужно угрожать отцу или пугать? Из милиции он уволился. Может старые претензии есть у кого-то? Пока сам не расскажет, вряд ли мы что узнаем.

Павел Петрович Туманов не ожидал прихода дочери с внучкой, а не пустить их в дом без объяснений, значит вызвать нездоровый интерес. Как он мог объяснить то, что происходит вокруг него и его бизнеса.

– Девочки, занимайтесь своими делами, но постарайтесь ограничиться залом и комнатой Лизы. Возможно, у меня будет посетитель и не нужно, чтобы он или они вас видели. Это, думаю, погятно?

– Что это с ним, мам?

– Не знаю. В последнее время он с твоим отцом, вообще, не находит общего языка, чего-то не договаривает. Не обращай внимания. Возможно это возраст. Тебе не кажется странным, что купив новую машину, он поставил её под брезент в гараж, а сам пользуется служебной? Лиза, ему шестьдесят лет. Зачем ему новый минивэн Тойота Надя? А ещё смеётся над мамиными закромами.

Дед был прав, говоря о бабушкиных «сокровищах». Чего здесь только не было. Товары, которым было от пятнадцати лет и старше, сохранили свой первоначальный вид в заводских упаковках. Лиза в первый раз видела настоящие китайские вещи, присланные в СССР из Китая. Мягкие яркие полотенца с иероглифами, тонкое белое постельное бельё с вышивкой, чайный сервиз из тонкого фарфора на шесть персон белого цвета с рисунками позолотой и волнистыми краями на чашках и блюдцах. Наборы высоких матовых стаканов с рисунками, столовых приборов. Столовый сервиз на шесть персон. Нашлась посуда для микроволновой печи, о которой бабушка в то время слышать не могла, в виде двух толстостенных кастрюль с крышками.

– Мам, куда мне это всё добро?

– У тебя шкафы пустые, да и пользоваться всем этим давно пора. Считай, что посуда у тебя уже есть, как постельное бельё и полотенца. Будем заканчивать и спать?

– Мам, а ты не хочешь сказать: кто мой отец?

– Хочу, но не могу. Не могу потому, что сама не знаю, – говорила Татьяна Павловна Туманова, присаживаясь рядом с Лизой. – Ты не суди строго, а я попробую рассказать с самого начала, – мать вздохнула. – Так сложилось, что у нас была одна дружная компания. Мы жили в одном доме, учились в одной школе, родители дружили, кто с института, кто с завода. Роман Ланской, мой брат Володя, Андрей Егоров и Паша были на два года старше меня и Вани Кузнецова. После школы Павел и Андрей уехали в город учиться, а Роман и Володя, провалив экзамены, пошли на работу на завод и через год ушли в армию. Мы с Ваней поступили в наш техникум. Андрей часто приезжал домой на праздники и выходные. Мне было 17 лет, когда мы встретились на похоронах Володи, и я влюбилась. Мне исполнилось восемнадцать в мае, он стал моим первым мужчиной и признался мне в любви. Мы даже планировали свадьбу, как только я окончу техникум, а он институт. Нам стоило подождать всего два года, – мать грустно улыбнулась. – Андрей провожал меня после танцев домой, а через три часа «входил» в мою комнату, эту самую, через окно. Всё рухнуло в один день. Роман вернулся из госпиталя, Павел приехал служить в родное отделение милиции и встреча трёх старых друзей состоялась. С чего началась драка, и кто её затеял, выяснить не удалось, наряд забрал Андрея в милицию, а Толю Морозова в больницу. Господи, наверное, все влюблённые слепые и глухие. Павел сказал, что Андрею грозит до трёх лет, даже если это была самооборона, и посоветовал мне сходить в больницу, поговорить с Морозовым. Что мне стоило просто рассказать обо всём отцу? Он нашёл бы выход или дал совет. Но я прислушалась к совету Павла. В больнице Морозова не оказалось. Он был отправлен домой. Рана оказалась поверхностной. Я пошла к нему домой с просьбой, чтобы он не писал заявление на Андрея, что Егорову грозит отчисление из института при любой судебной тяжбе, что получит срок ни за что. Я чуть не плакала от досады, а он просто надо мной издевался, видя моё отчаяние. «Короче, прекращай своё нытьё и слушай сюда. Рана у меня пустяковая. Только шкуру испортили. Дашь – и мы вместе идём в ментовку. Нет – вали отсюда. Чего стоишь, Танюша? Не реви, меня бабские слёзы не трогают. Я предложил обмен, пусть нечестный, но выбор за тобой», – говорил он и был уверен, что я на это пойду. Самое поганое, что презерватив «подвёл», но я этого даже не заметила. Он отправил меня в ванную, а потом мы вместе пошли в отделение. «Помалкивай, не делай сама себе рекламу. Для всех будет лучше, если Егоров исчезнет отсюда прямо сегодня, пока я не передумал. Убеди его в этом», – сказал он, выйдя из отделения. Я дождалась Андрея и передала слова Морозова. «Ты должен уехать, чтобы не потерять всё к чему стремился. Пусть пройдёт время, что-то, возможно, измениться. Поговори сам с Пашей», – просила я и была уверена, что Андрей мне не простит свою свободу такой ценой, поэтому и настаивала на отъезде, боясь, что правда всплывёт. Андрей уехал в тот же день, а у меня началась истерика. Я была сама себе противна, а кому рассказать и как? – Татьяна Павловна замолчала на несколько секунд. – Мама дала мне что-то успокоительное, но оно меня не брало. Родители собирались в гости к Кузнецовым вечером. Это было 30 августа. Тут появился Павел. Он обещал не бросать меня до их возвращения. Я плакала, он утешал, предложил мне выпить вина, для снятия стресса. Видимо, вино меня и свалило. Проснулась я только утром, но сразу поняла, что он воспользовался моим состоянием. Пашка ничего не отрицал, лишь извинялся и признался в своих чувствах. Я попросила его уйти. В тот момент мне жить не хотелось. Я весь день проплакала тихо в подушку, а вечером пошла на наш пруд. Павел не дал мне сделать глупость, перехватив по дороге. «Я помогу тебе пережить неприятные моменты. Если Андрей вернётся, я отойду в сторону. А пока буду рядом», – сказал он, проводив меня домой. Вот такая история: три дня – три парня. Андрей не писал писем и не звонил, а через месяц я узнала, что беременная. Паша мог сомневаться в отцовстве, зная о наших отношениях с Андреем, но ребёнка признал и мы поженились. Свадьба была скромной, моя беременность трудной. Ты родилась, и я сумела сдать экзамены в техникуме за второй курс, а через десять месяцев получила диплом. Я полюбила отца года через три после свадьбы, а у него хватило терпения ждать этого.

– Значит, мой биологический отец либо Андрей Егоров, либо Морозов. Морозова я знаю, но он мне не нравится, а Егорова не знаю вообще. Но я хорошо знаю Кузнецова, он навсегда останется моим отцом. Тема закрыта, мамочка. В том, что случилось, твоей вины нет.

– Есть ещё кое-что, что тебе следует знать. Ты унаследовала от меня отрицательный резус крови. Это не важно для обычной жизни, кроме беременности. Если у твоего супруга будет резус противоположный, и ребёнок унаследует его, есть вероятность не выносить малыша. Поэтому я и не смогла родить Павлу ни дочь, ни сына.

– Мам, хватит на сегодня грустных историй. Я это запомню.

– Глупенькая, – говорила мать, переодеваясь ко сну. – Тебе об этом скажет любой гинеколог, когда придёшь на приём. Ты должна знать об этом заранее.

– Засыпай, Я послушаю плеер в наушниках, – говорила Лиза, гася свет.

– Тебе не кажется, что кто-то пришёл?

– Дед предупреждал, что у него возможен визитёр. Спи.

– Лиза, ты слышала выстрел, – спросила мать минут через пять, забыв, что дочь в наушниках, и выбежала из комнаты. Она успела услышать звук второго выстрела, заметить, как на её мужа набросился человек в маске, а через мгновение раздался третий выстрел…

Всего за две-три минуты до первого выстрела, к дому Павла Петровича Торопова подъехал джип, из которого вышли двое.

– Это машина его зятя, бывшего мента. Положим его на глазах у тестя, и тот станет сговорчивее.

Бойцы ОМОНа положил их «мордой в пол» в ту минуту, когда прозвучал первый выстрел.

Глава 2

Отставной майор местной милиции Павел Кузнецов подъехал к дому тестя в начале одиннадцатого вечера. Выйдя из машины, он шёл к дому, слегка покачиваясь и что-то бормоча про оборотней в ночных сумерках, которые опускались на город. Собака во дворе, узнав своего, голоса не подала. В кабинете Туманова горел свет, и майор направился туда.

– Как здоровье, Павел Петрович? Почему калитка не заперта? Гостей ждёте? Не волнуйтесь, скоро явятся. Вы думаете, с вами будут шутить или пугать? Эти люди не бросают слов на ветер. Вы сообщение получили?

– Паша, мне поздно бояться. У меня заказов почти нет после нашумевшей операции. Я лучше лишусь своего бизнеса, чем уступлю этим ублюдкам.

– Ты понимаешь, старый пень, что ты им не нужен? Они возьмут в заложники Татьяну или Лизу, и ты сам сядешь за руль этого чёртового автовоза. Ты этого хочешь? Час назад мне пришло сообщение с неизвестного номера. У тебя есть сутки. Что от тебя зависит? Заказ есть, ты его исполняешь. Какая тебе разница, что, как и кто куда-то везёт? Хочешь быть честным и чистым – обратись куда следует, пусть проверяют.

– Паша, я догадываюсь о твоих связях с криминалом, но не думаю, что ты сможешь переубедить меня в решении.

– Мне плевать на твои догадки, а своих девчонок я в обиду не дам. Ты пойми, если бы я только знал, кому понадобился транзит, я разбирался бы не с тобой, а в другом месте. Я не понимаю твоего спокойствия. Я трижды в день получаю сообщения вразумить вас, и каждый раз мне указывают, сколько времени для этого осталось. Я могу быть в такой ситуации спокоен? Вы издеваетесь надо мной, и вам безразлично, что будет с дочерью и внучкой? Похитить, не значит не причинить вреда физического или психологического. Вы понимаете, что своей идиотской принципиальностью подвергаете опасности Лизу? Она простит вам насилие, издевательства? Я проезжал мимо дома, и света в доме нет. Куда они могли пойти в такое время? Где они сейчас и что с ними? Ваш телефон звонит.

– Перезвонит позже. Паша, ты бы оставил моих девочек и меня в покое. Мы сами разберёмся с этим вопросом. – Туманов знал, что в доме есть камера и все его контакты под наблюдением. Он сам давал согласие на проведение операции, и «ждал» совсем другого гостя вместо зятя, поэтому и был спокоен. Кузнецов ничего этого не знал, и его, без того «накрученного» за неделю, вывело из себя равнодушие тестя к происходящему.

– Сейчас ты звонишь Ланскому, а к утру, машина должна быть готова к рейсу, – Кузнецов вынул из-за пояса пистолет. – Ты меня вынуждаешь на крайние меры.

– И не подумаю. Стреляй. Ты сядешь и девочкам уже ты не поможешь.

Кузнецов был так зол на тестя за его непонимание текущего момента, что перестал контролировать себя. Он выстрелил в стену за спиной тестя и направил пистолет на него:

– Я прошу тебя в последний раз, – Павел замолчал, услышав звуки в доме. Он был уверен, что Туманов в доме один. Его рука чуть дрожала, а в глазах вспыхивала ярость. Он выстрелил и в тот же миг на него навалился кто-то в маске. Между ними началась потасовка, прозвучал третий выстрел, прежде чем Павла повалили на пол, защёлкнули за спиной наручники и подняли на ноги. В проёме двери он увидел человека в белом халате, который склонился над женщиной в ночной сорочке. Это была его жена. Кузнецов издал вопль раненого зверя, в котором была боль и отчаяние. Он обмяк, потеряв сознание.

Лиза, слушавшая музыку через наушники, почувствовала, что что-то не так. Мама, вышедшая из комнаты пару минут назад, не возвращалась, а в доме что-то происходило. Она поднялась с кровати и вышла из комнаты. Дверь в кабинет деда была открыта, а на его пороге лежали мать и отец. Она закричала. Её тут же схватил в охапку Ланской и прижал к себе.

– Тебе туда нельзя, – тихо сказал он.

– Пустите меня. Я в своём доме, – сквозь слёзы говорила она, вырываясь. – Я хочу знать, что произошло и что с родителями?

– Я расскажу и покажу, а ты, пожалуйста, прекрати истерику. Иди к себе, а я приглашу врача в твою комнату. Отец жив, потерял сознание.

– Я буду делать то, что считаю нужным. Я вам не ребёнок. Ланской отпустил девушку, но находился рядом. Лиза видела, как уносили отца, а незнакомый мужчина давал указания: «Везите в областную клинику. Мне нужен развёрнутый анализ и полная картина психического состояния». Она встала на колени у тела матери. Оно было ещё тёплым и родным. Пуля, Лиза была уверена в этом, попала матери в шею. Кровь, залив сорочку на груди, уже сбегала на пол. «Зачем ты ушла, родная?» – Лиза гладила волосы матери, убрав прядку с её лица, пока её не попросили уйти. Она поцеловала мать в лоб, поднялась с колен и прошла в кабинет деда. Незнакомые люди, разбирали какую-то технику и сидели за его рабочим столом. Дед лежал на полу с небольшой раной на груди. Крови вокруг не было. Она стала на колени и погладила его начинающую лысеть голову. Его лицо было спокойно и Лизе показалось, что он слегка улыбнулся, когда она поцеловала его в лоб. Молча, не глядя на присутствующих, Лиза направилась в свою комнату, но не дошла, потеряв сознание. Очнулась лёжа на кровати. Рядом были Ланской и человек в белом халате.

– Лиза, ты позволишь доктору сделать тебе укол? Тебе нужно успокоиться, – Ланской смотрел на неё с участием. – Так можно сойти с ума.

– Вы считаете возможным успокоиться, увидев всё это, или осознать? – голос дрожал, а из глаз катились слёзы.

– Лекарство не притупит боль утраты, и мозги не затуманит. Вы просто уснёте, и организм отдохнёт несколько часов. Вам нужен небольшой перерыв.

– Делайте ваш укол и оставьте меня одну.

– Держите таблетки при себе. Давайте ей по таблетке утром и вечером. При малейшей истерике или панике таблетку под язык, – говорил доктор Ланскому, покидая комнату. – Максимальная доза не больше шести в день.

Лиза проснулась, когда солнце ещё не встало, и вспомнила, что произошло вчера. Она вышла из комнаты и прошла в кабинет, где на диване спал Ланской. В квартире был порядок, и ничего не напоминало о трагедии, кроме закрытых зеркал. Стоя у кухонного окна и глядя на улицу, не слышала, как сзади подошёл Ланской.

– Давно не спишь? Как самочувствие? Таблетку примешь?

– Расскажите, что произошло и почему? – Лиза смотрела на него пристально, отставив вопросы без ответа. – Вы обещали.

– Расскажу. Присаживайся, а я чайник поставлю, – Ланской включил чайник и неспеша начал своё повествование, с подозрений водителя автовоза. Он не прекращал рассказа, заварил свежий чай и поставил две чашки на стол. – Пей и слушай дальше. – Он говорил, а сам наблюдал за Лизой. Когда рассказ дошёл до вчерашнего вечера, Роман Борисович пригласил её в кабинет. – Ты должна сама это увидеть и сделать для себя свои выводы. – Запись закончилась. – Люди теперь будут говорить о чём угодно и как угодно каждому. Что ты скажешь?

– Отец любил маму, и он не мог причинить ей вреда. Он и не знал, что мы будем в эту ночь у деда. На звонки не отвечал, и мы ему оставили дома записку. Третий выстрел был, но кто и как его сделал. Вернитесь назад и остановите кадр. Он не видит вошедшую маму и ни разу не оглянулся назад после второго выстрела. Здесь уже «борьба» и выстрел. Вы сами посмотрите: мужчины, в момент выстрела, находятся спиной к двери. Куда мог быть направлен пистолет? Куда угодно, но не назад, иначе пострадал один из них. Мамина пуля – это рикошет. Отец не убивал маму.

– Лиза, подожди, я позвоню следователю. Пусть пришлёт экспертов, и пусть разбираются, как положено.

– Какая теперь разница. Дед зря не доверился отцу. Он со своей принципиальностью сделал не меньше ошибок, чем мой беспринципный отец. Он же его провоцировал. Почему не сказал, что всё сделает? Он мог позвонить вам и дать распоряжение. Вы были в курсе всего и поняли, что это ложь для Кузнецова. Чего дед добился? – Лиза тихо заплакала. – Как мне теперь жить, Роман Борисович?

– Если бы я знал, девочка моя. Начнём с малого. Нужно поехать к вам домой и взять вещи для мамы. Сама справишься? Я костюм Павла Петровича с рубашкой и обувью нашёл. Вещи ждут в девять утра. Машина отца стоит у дома. Куда её?

– Я поеду на ней домой и оставлю в гараже. Сюда вернусь пешком. Вы предлагали мне таблетку, давайте её. Говорите, что я должна ещё сделать?

– Не волнуйся. Я прослежу за всем. С тебя вещи, паспорта и фото.

Лиза собрала вещи для мамы, нашла фотографию и, проводив Ланского, осталась в доме. «Два дома и оба пусты, – подумала она, открывая свой шкаф в поисках тёмной одежды. – У меня никого не осталось. Отец после всего не останется прежним, сломается, не простив себе мамы. А его родители, что будет с ними? Года не прошло, как мы похоронили бабушку. Нет больше в городе семьи по фамилии Тумановы». Вспомнив о бабушке, она вспомнила и о траурных вещах в коробке, которую они убирали вместе с мамой на антресоль. Надев своё чёрное платье и оставив платок, поставила коробку на место и позвонила Кузнецовым.

– Дед, это Лиза. Я у себя дома, зайди ко мне, пожалуйста. – Минут через семь дед появился на пороге. – Что слышно о папе?

– Он в областной психиатрической больнице. Продержат дня три-четыре, после этого переведут в наш изолятор.

– Дед, папа не убивал маму, – она внимательно посмотрела на деда и рассказала о том, чему была свидетелем. – Ты должен сам пойти в отделение, всё увидеть и рассказать адвокату. Собери для папы вещи, какие нужны в изоляторе до суда и на суде. Они все в шкафу. Дедушка, ваша принципиальность часто до добра не доводит. Я понимаю, как тебе сложно это принять, но у тебя не будет другого Павла. Пожалей бабушку.

– Мне такое даже в страшном сне не могло присниться. Срок он в любом случае получит. Хорошо успел выйти на пенсию. Я даже не спрашиваю, что ты чувствуешь.

– А ведь у меня никого кроме вас не осталось. Мне очень страшно и одиноко. Я не знаю куда идти и что делать.

– Это нужно пережить, Лизонька. Болеть будет сильно и долго. Хочешь, я пришлю к тебе бабушка? Будут новости об отце, я зайду.

Похороны состоялись в четверг из траурного зала. Народу было много. Туманова давно знали в городе ещё по заводу. В тот момент, когда началось погребение, раздались гудки всех машин транспортной компании. От громких сигналов Лиза вздрогнула и потеряла сознание. В последние сутки она практически не спала. Отказавшись от таблеток, которые всё-таки притупляли восприятие действительности, она или плакала, или была ко всему безучастна. Машина Ланского отвезла её и бабушку домой.

В пятницу Лизе позвонили из нотариальной конторы и пригласили приехать в понедельник, назвав время и адрес. Лиза перезвонила Ланскому, договорившись о поездке. Один выходной она провела дома, а второй – в доме деда Туманова. Дома в гараже сиротливо стояли коробки, которые родители собирались перевезти в её квартиру к учебному году. Не тронутой оставалась только её одежда и обувь. Она сама не смогла определиться что оставить, а что брать с собой. Единственной заботой в эти дни для неё была собака в доме деда – её следовало кормить. Пёс прожил в доме ни один год и привык к «одиночеству» и своему призванию, но оставлять его голодным Лиза не могла. В который раз, открывая шкаф с вещами мамы, она не решилась ничего убрать.

В понедельник Ланской заехал за Лизой, и они поехали к нотариусу. По завещанию Туманова Павла Петровича всё его имущество переходило Кузнецовой Елизавете Павловне.

– Я могу вступить в права наследства и передать часть имущества в доверительное управление? – спросила Лиза. – Мне ещё три года учиться, а предприятие деда должно работать – там люди.

– Если я вас правильно поняла, частное предприятие вы передаёте в доверительное управление одному из работников, а всё остальное мы переоформляем на вас?

– Правильно. Дом, машина, счета – это моё, а доверительные документы оформляйте на Ланского Романа Борисовича.

– Почему ты так решила?

– А кто знает производство лучше вас? Вы проработали с дедом больше десяти лет. Кому я могу доверять больше? – У меня к вам будет просьба: сделайте, пожалуйста, всё в короткие сроки, в рамках закона конечно. Начнутся занятия в университете, и мне будет трудно объяснить своё длительное отсутствие. Кроме того, я должна рассчитаться с людьми за помощь, – обратилась она уже к нотариусу. – Мой номер телефона у вас есть.

– Лиза, ты не поторопилась? – садясь за руль своей машины, спросил Ланской.

– Нет, Роман Борисович. Как сработаете, так и заработаете. У вас жена бухгалтер. Поговорите с ней и возьмите к себе на работу. Хотите, устройте ревизию и начните всю бухгалтерию с нуля. Как вы смотрите на то, чтобы переехать в дом деда? Аренду я с вас брать не буду, но платежи за услуги и налог за вами.

– Лиза, ты соображаешь, что предлагаешь?

– Я адекватная и хорошо понимаю, что значит оставить дом без хозяина. У меня только одно условие: собака остаётся на месте. У вас есть время подумать, – она на минуту замолчала. – Как вы думаете, я могу встретиться с отцом?

– Ты должна это сделать. Тебе это нужно не меньше чем ему. Можешь его презирать, ненавидеть, но увидеть и поговорить ты должна. Ты же сама всё видела на записи.

– Везите меня в контору, скажу всё и сразу, чтобы не было сомнений и разговоров. – Лиза вышла на территории гаража и попросила собраться тех, кто на месте. Собралось человек пятнадцать. – Многие из вас меня знают. Чтобы не было вопросов – скажу сразу: предприятие будет работать как прежде. Я вступлю в права наследства и передам управление Роману Борисовичу. Теперь он ваш царь и Бог. Будете справляться – будете жить, ну а нет – извините. Я мало что понимаю в вашем производстве и хочу только одного, чтобы компания была вашим вторым домом. Ваши жёны как-то справляются с домашним хозяйством, значит, и вы можете освоить смежные профессии, без привлечения других людей. Вся прибыль остаётся в компании, но на повышение зарплаты это не повлияет первое время. Развивайте производство, находите новые виды услуг. Мойка, ремонт легковых авто, что ещё предлагают другие конторы. Пусть получится не всё и не сразу, но не стойте на месте. Ни мне вас учить, вы все взрослые люди. Это лишь просьба и пожелание.

– Сегодня «дояры» приходили. Требовали начальство.

– С чьей фермы были?

– А у нас один главный дояр. Не успели тело Павла Петровича придать земле, а они уже явились. Морозов бы к нему не сунулся.

– Вы знаете, где его найти? – Лиза вопросительно посмотрела на Ланского.

– Ты собралась его о чём-то просить? Не делай этого, не унижайся.

– А кто вам сказал, что я это буду делать? Поехали. – Лизе пришла одна очень сомнительная идея, но она могла сработать. Они подъехали к офису, и она решительно открыла дверь в небольшую приёмную, которая оказалась пуста, а дверь в кабинет приоткрыта. Начальник флиртовал с секретаршей.

– Извините, но у меня срочное дело и лучше решить его наедине, – она без приглашения прошла и села на стул, ожидая, когда секретарь выйдет. – Меня зовут Елизавета Кузнецова. Зачем вам небольшое предприятие моего деда? У вас есть свой бизнес и перспективы. Говорите как есть.

– Твой дед оказался не очень сговорчивым и подвёл хороших людей.

– Мой дед никогда не был курьером. Он предоставлял вашим хорошим людям всего лишь транспорт, а они его использовали в своих целях и тем самым подставили. Не смотрите на меня так и не думайте, что в восемнадцать лет все безголовые. Вы не ответили на мой вопрос. Вам это зачем? Хотите, чтобы я продала бизнес деда и оставила без работы людей с детьми, которых выросла сама?

– Мне твой бизнес не нужен.

– А зачем было посылать визитёров?

– Создать видимость деятельности. Что ты хочешь от меня, девочка?

– У меня к вам много всего накопилось, а сегодняшний визит только повод.

– Ты не много на себя берёшь, Елизавета Кузнецова?

– Ровно столько, сколько могу унести и не надорваться.

– Неужели не боишься? – он усмехнулся.

– Боюсь, но не думаю, что у вас поднимется на меня рука. И всё потому, что я могу оказаться вашей дочерью. А вот мне ничего не стоит испортить вам жизнь и карьеру даже при отрицательном тесте на отцовство. У нас любят копаться в чужом грязном белье.

– Ты что несёшь? – Морозов даже приподнялся в кресле.

– Павел Кузнецов не поверил любовнице на слово и сделал тест на отцовство, когда родился Арсений. Правда, сделал он это своеобразно. Он сравнил ДНК сына с моим, а мы оказались чужими друг другу. Он сделал анализ повторно, и оказалось, что я ему не дочь. Чуть позже я узнала уже от мамы историю, которая развела друзей в разные стороны, о вашей сделке и связи с мамой, о бракованном презервативе и о многом другом. Мне продолжать?

– Этого не может быть!

– А если может? Хотите проверить? Или вы оставляете в покое нашу фирму, или я в суде доказываю или не доказываю ваше возможное отцовство и рассказываю историю в деталях. Главное, запустить механизм, а сколько он проработает, будет зависеть от вас. Многим это будет безразлично, а кое-кому скандал будет на руку. Простите, важный звонок, – Лиза выслушала звонившего, и лицо её стало бледным. – Только этого нам и не хватало.

– Что-то ещё случилось?

– Любовница отца принесла ребёнка Кузнецовым вместе с отказом от него. Как таких людей земля носит? Мальчику всего два года. Отца конвой привезёт в изолятор в пять часов.

– Ты мать Тереза?

– Анатолий Владимирович, у меня складывается впечатление, что вы никогда не жили в хрущёвке и с детства были приучены к золотому горшку. Вспомните афоризм «Из грязи в князи». Так как мы решаем вопрос с фирмой?

– И как ты собираешься управлять производством?

– Никак. Я вступаю в права наследства и передам всё в доверительное управление. Я не альтруистка, но мне ещё три года учиться, а людям нужна работа.

– Это всё?

– Этого достаточно. Я не усложняю вам жизнь, а вы забываете о бизнесе деда. Думаю, мне и так выпала не самая лучшая доля.

– Я принимаю твоё условие, но у меня будет к тебе просьба: не говори о нашей встрече отцу.

– Ваши люди доложат ему об этом раньше, чем я встречусь с ним. Я выясняла причину «наезда», а других тем для разговора у меня с вами не было. Чем-то же дед вас сдерживал от подобных шагов?

– Ты действительно очень сообразительная девушка. Отцу помощь нужна? Статья у него серьёзная.

– Не знаю. Его привезут в изолятор, буду просить свидание. Отец не убивал маму, а убийство деда – это аффект.

– Лиза, ты в это искренне веришь?

– Деда шантажировали, и он установил камеру в кабинете. Отец о ней не знал. Я видела запись с этой камеры и знаю, что говорю. Я рада, что мы нашли общий язык.

– Ты прости меня за мать. Я не принуждал её ни к чему, но поставил условие. Роман, Павел и Андрей были, как три мушкетёра и все трое были влюблены в Таню. Тогда мне казалось, что отомщу им всем. Не знаю конкретно за что, может за то, что они жили всё это время лучше меня, хотя родителей не выбирают. Таня любила Андрея, но Павел с Романом не сдались бы без боя. Роман, потеряв ногу, сам отошёл в сторону, Павел просто использовал ситуацию, чуть сгустил краски, Андрей струсил, а я повёл себя гнусно. Вот как-то так. Прости.

– Бог простит.

– Будет нужна помощь – заходи.

Лиза взглянула на часы, вышла из здания и села в машину.

– Роман Борисович, мне нужно в отделение милиции. Я вас не особо напрягаю?

– Поедем, куда скажешь. Что Морозов?

– Наездов больше не будет.

– Это хорошо. Что хочешь в отделении?

– Конвой привезёт отца в пять часов. Я хочу договориться о свидании с ним со следователем.

– Пойдём вместе. Нужно узнать, что Павлу можно передать из одежды и еды. Сегодня шесть дней как его забрали.

Разговор со следователем состоялся. Лизе позволили свидание на полчаса и назвали целый список того, с чем она может прийти.

– Отвезите меня домой, а дальше я сама справлюсь.

Первым делом Лиза собрала вещи и обувь для отца. Она не поехала к Кузнецовым по той причине, чтобы не волновать их раньше времени. Она не знала, как поведёт себя отец, как отнесётся к её визиту, что она ему скажет и как. Собрав сумку, она к пяти часам была у отделения. Следователь попросилподождать и удалился с её сумкой, а минут через десять в кабинет привели отца. С него сняли наручники, он прошёл к столу и увидел дочь.

– Лиза? – чуть слышно произнёс он и упал перед ней на колени. – Прости меня ради Бога, – он заплакал.

– Пап, поднимайся и успокойся. У нас мало времени и много вопросов, – Лиза присела на стул рядом с отцом и взяла его за руку. Он похудел и как будто стал меньше ростом. Лицо бледное, а глаза полные скорби. – Ты можешь адекватно воспринимать то, что я буду говорить? – она посмотрела ему в глаза. – У меня для тебя есть одна хорошая новость и плохая. Сейчас ты посмотришь кино и убедишься в том, что не убивал маму. Понимаешь? Смотри.

Следователь развернул монитор компьютера и на экране Павел увидел себя, вошедшего в кабинет тестя. Когда запись закончилась, он вытер слёзы.

– Если он знал о камере, зачем провоцировал меня? Он же видел, в каком я состоянии. Соврал бы. А он даже на телефонный звонок не ответил. Почему? Тане пуля досталась рикошетом? Что говорит экспертиза?

– Рикошет от стального сейфа. Для вас – утешение, а для суда – особой роли не сыграет.

– Пап, есть и плохая новость. Мать Арсения отказалась от сына и принесла его твоим родителям. Как думаешь, дедушка сможет оформить опеку? Мне его никто не доверит, а больше у нас нет никого. Ко мне будут просьбы, пожелания?

– Лиза, попроси отца прийти. В сейфе должен быть анализ ДНК, хотя я у него вписан в свидетельстве. Что у вас с деньгами? Когда ты собираешься вернуться в город? Господи, как же вы жить будете?

– Ты приходи в себя и думай о сыне. Его вырастить ещё надо. Я решу все вопросы с наследством деда и будем жить не хуже других. Пап, если дед оформит опеку на Сеню, а я уеду в город, может, пусть они все переедут в наш дом? Он и больше и теплее, а я буду приезжать на выходные.

– Я не против переезда, но захочет ли этого наш дед. Спасибо, что пришла, дочка. Я не думаю, что следствие затянется. Я виновен и буду отвечать. Ты машиной пользуйся, не зря же доверенность делали.

– Не раскисай. Ты сильный и со всем справишься. – Когда мы можем ещё увидеться? – задала она вопрос уже следователю.

– Через неделю.

Только к середине сентября Лиза решила все вопросу по наследству, пенсии и перевезла вещи в свою квартиру. В это же время состоялся и суд. Отцу дали три года колонии.

– У меня для тебя хорошие новости, – говорила она отцу, – дедушка оформляет опеку, они переехали в дом, но оставили мою комнату за мной, а машина твоя в гараже. Пап, у нас нет долгов, и есть средства. В твоём сейфе мышь повесилась, – она улыбнулась, и отец понял, что дочь воспользовалась деньгами. – Сене купили всё на осень и зиму. Деду я оставлю карточку, буду её пополнять. Пап, я тебя не брошу. Часто приезжать не смогу, но адрес ты мне пришли.

– Я справлюсь, Лизок. Береги себя, дочка.

Через месяц Лиза ехала к отцу в колонию за семьдесят километров от города.

– Ты чем добиралась? – обнимая дочь, спрашивал он.

– Пап, я теперь «крутая». Приехала на машине деда, которую он мне оставил в наследство. – Пап, ты чего?

– Лиза, я тут подумал и хочу тебе предложить сменить фамилию. Ты не перебивай, а дослушай до конца. Скажи мне честно: наши с тобой отношения многие понимают? Молчишь? Ты должна взять фамилию мамы и у тебя будут для этого основания. Я подам заявление в суд об оспаривании отцовства. Моя судимость будет мешать тебе и в учёбе, и в работе. Прочитав анкету, где отец уголовник, перед тобой закроются все двери. А так, получив новые документы, внесут изменения в личное дело. Тебе особо и делать ничего не нужно. Сходишь в наш загс и в суд пару раз. Лиза, сделай это.

– Ты думаешь, что так действительно будет лучше?

– Я не думаю, я знаю, дочка. Мы с тобой говорили об этом, а сейчас самое время грамотно оформить всё юридически. Сделай это. Как родители поживают?

– Я бываю у них каждый выходной. Зимой вряд ли буду ездить часто из-за морозов. Ты меня тоже до весны не жди, а вот письма ты нам писать просто обязан. Пусть одно в месяц, но пришли. Бабушка скучает. Я оставила им свой номер телефона и попросила Романа Борисовича «присматривать» изредка за ними. Дед же правды не скажет и проблемой не поделится.

– Стыдно ему за сына. Но, что выросло, то выросло. Ты не бросай стариков и Сеню. Они не глупые и поймут, что ты там не развлекаешься.

«Как я могу его оттолкнуть, если люблю его. Не могу бросить его родителей и сына. Да, они справятся и без меня, только я себе не смогу простить равнодушия. Отец освободиться и всё может измениться, но пока я должна пережить это вместе с ними», – думала Лиза, возвращаясь назад.

Прошли восемь месяцев. Елизавета, сдав сессию за второй курс и отметив своё девятнадцатилетие, приехала к Кузнецовым. Оставив трёхлетнего Арсения на деда, она с бабушкой выехала в колонию в шесть утра одиннадцатого июня на свидание к отцу. Павел Кузнецов не ожидал увидеть рядом с дочерью свою мать. Они не виделись почти год.

– Пап, я приезжаю не так часто, поэтому выпросила свидание как долгосрочное, но на шесть часов. Садись к столу, бабушка полдня колдовала на кухне, – говорила она, раскладывая продукты и наблюдая картину встречи матери с сыном. – Ты ешь, а я буду рассказывать. Сессию я сдала, отметки бабушка видела, теперь перед тобой студентка третьего курса с новой фамилией и новыми документами. А вот это, тебе от нас на память, чтобы не скучал, – она протянула отцу семейное фото. – Через месяц наш Арсений пойдёт в детский сад. Я до первого июля буду у них, а потом поеду к себе и выйду на работу.

– Проблемы с деньгами? – Павел перестал жевать.

– С этим проблем у нас нет, иначе я поделилась с тобой. Я получаю повышенную стипендию, пенсию и процент от прибыли компании деда. Она не развалилась и работает. У твоих родителей пенсия и «опекунские». Денег нам хватает, – она подмигнула отцу. – Вы поговорите, а я выйду на свежий воздух. Потом чай вместе будем пить.

– Мам, что это с ней?

– Воспитанная девочка. Даёт нам возможность поговорить наедине. Рано она у нас повзрослела, сынок. Повезло нам с ней. Дети Ивана давно забыли к нам дорогу, хотя живут через улицу, а Лиза среди недели звонит, каждый выходной приезжает. Сеня её мамой называет. Мал он ещё, не объяснишь, а она и не возражает. Не балует его, но контролирует, чтобы обувь была удобной и вещи по сезону. С отцом они дружат. Он помог ей права заменить, сам предложил помощь, – мать рассказывала сыну о домашних делах и заботах минут тридцать. – Думаю, сын, усталость у неё накопилась. Как-то я сомневаюсь и в наличии у неё парня. Может, не всё так складно, как она говорит, а как проверить?

– Лиза не умеет врать. Спросим прямо.

– О чём? – Лиза вошла в комнату и улыбнулась.

– Обо всём. Почему хмурая, как будто не рада жизни?

– Не знаю, пап. Живу, как по инерции. Зарядилась энергией с Сеней и всю неделю ей питаюсь: подъём, университет, обед, тир или картинг, душ, сон. Жду выходных, возвращаюсь, и всё идёт по кругу. Пока были дела, я этого не ощущала, а теперь и отвлечься нечем. Первое время от сочувствия, участия и излишнего внимания уставала, видимо была не очень тактичной, и как-то растеряла друзей. Осталась одна подруга, но у нас с ней разные интересы на досуг. В группе до сих пор считают, что я живу у родственников, – Лиза обняла отца, сидящего к ней спиной, за шею. – Пап, это переходный возраст. Влюблюсь, обрету крылья и буду, как та стрекоза.

– Ты не бросила стрельбу и картинг?

– Я некоторое время и на борьбу продолжала ходить, а потом расслабилась. Нет во мне спортивного азарта. Стрельба меня успокаивает, а на карте я выбрасываю лишний адреналин, а на своей машине я езжу аккуратно и по правилам. Берегу свою Надю.

– Почему Надю? – улыбнулся отец.

– А ты забыл марку машины?

Глава 3

Лиза познакомилась с Максимом на дне рождении подруги и однокурсницы 8 октября две тысячи пятого года. Милана, как и все гости, была городской студенткой. «Привыкай, Лиза. Теперь и ты городской житель, – шутила она, приглашая подругу. Милане Кашич исполнилось двадцать. – Я попросила Стаса прихватить с собой пару ребят с курса. Найдём мы и тебе принца. Пусть он будет не на белом коне, но с мозгами». Летом Лизе самой исполнилось девятнадцать лет. Учёба на третьем курсе давалась легко, а вот дружба – тяжело. Ей не хотелось отвечать на глупые и бестактные вопросы, не хотелось ни с кем общаться. Лана была единственной, кто не лез к ней в душу, а просто была часто рядом. После переезда в квартиру, она стала нелюдимой. На все выходные уезжала в свой родной дом, а после занятий посещала курсы английского языка при университете и картинг. Поступив в университет, Лиза мечтала попасть на стажировку в другую страну и взялась основательно за изучение языка. Теперь она делала это по привычке. Максим Лизе понравился. Он не напоминал её однокурсников, многие из которых учились на платной основе, изображая крутых парней. Почти «выпускник» финансового факультета Макс Егоров был уравновешенным, тактичным и симпатичным шатеном среднего роста и телосложения. Он не старался ей понравиться или казаться умным. Приняв знакомство с Лизой как неизбежность на этот вечер, он в конце, начал сомневаться в своих выводах. Девушка оказалась, при внешней привлекательности, умной, и могла составить «конкуренцию» присутствующим дамам. Они подружились, но дело дальше дружбы не продвинулось. Чем больше Лиза узнавала о Максе и его семье, тем больше убеждала себя в том, что он может оказаться сыном того самого Егорова, о котором говорила ей мама, а значит её братом. Она мучилась в сомнениях, могла ошибаться, но совпадений было слишком много. Прошли две недели. Всё расставил по местам случай.

– Что у тебя с лицом? О чём ты думаешь? – сидя за столиком в кафе, спросила Лиза Максима, который совсем её не слушал и был где-то далеко.

– Извини. У меня есть сестра. Катюше десять лет. Полгода назад ей поставили неутешительный диагноз: «Лейкоз». Девочка растёт и болезнь прогрессирует. Лечение не помогает, а донора на пересадку костного мозга среди нас нет. Доктора приняли решение отправить её в Москву в декабре, но найдётся ли там донор. У Катюши группа крови с отрицательным резус-фактором. Мы так надеялись на химиотерапию, но, кроме выпадения волос на её голове, ничего нового.

– И где она сейчас?

– В клинике иммунопатологии, в гематологическом отделении. Извини, я поеду. Мне нужно маму забрать из клиники.

– Езжай. Я могу чем-то помочь?

– Сомневаюсь. Пока.

Лиза проводила взглядом Максима и подумала: «Если я дочь Егорова, то могу подойти в качестве донора, а если нет – у меня будет уверенность в том, что он мне не брат». Она вышла из кафе и поехала домой. Взяв свою медицинскую карту, села в машину и поехала в клинику, боясь одного – столкнуться с Максимом. Она нашла лечащего врача Кати Егоровой.

– То, что я вам сейчас скажу, может показаться бредом, а может оказаться правдой. Я учусь вместе с братом Кати, а его отец в молодости дружил с моей мамой. Они из одного городка. Своего отца я не знаю, а мамы уже нет и спросить не у кого. Меня отчим воспитывал. Возможно, Егоров и мой отец. Это моя медицинская карта. Обратите внимание на группу крови и резус-фактор, – Лиза вопросительно смотрела на доктора.

– Что вы знаете о пересадке костного мозга?

– Я хочу сдать все анализы и, если подойду в качестве донора, вы мне обо всём расскажете. Единственное моё условие – полная анонимность.

Через неделю доктор позвонил Лизе, и она пришла на приём.

– Лиза, вы идеальный донор для Кати. Как вас оформлять?

– Да как хотите. Иванова Анна Ивановна или Петрова. Но мне нужна будет справка на моё имя. Это возможно? Диагноз для меня не так важен. Теперь я вас внимательно слушаю.

Доктор рассказал о самой процедуре, времени нахождения в стационаре, возможных последствиях для неё. Лиза слушала молча.

– Есть вопросы?

– Только вопрос об условиях и правилах пребывания здесь. Когда явиться и что нужно иметь с собой?

– Лиза, к чему такая секретность?

– Я не хочу быть ни причиной раздора в семье, ни предметом повышенного внимания. Они не знали обо мне ничего двадцать лет, пусть и дальше будет так. Вы уверены, что узнав обо мне правду, они обрадуются? Как донору – да, а вот родству – сомневаюсь. У меня есть отец. Мне ничего от них не нужно, хочу помочь девочке.

– Возьмите для себя удобную одежду для стационара и предметы гигиены. Приходите завтра с утра. Через сутки проведём операцию и пару дней я вас понаблюдаю. Вас родственники не будут разыскивать?

– Они будут ждать меня в выходной. Вы говорили о наркозе. Думаю, спинальная анестезия мне подойдёт. Пусть мозги не страдают – они мне понадобятся. «Это фантастика или звёзды так сошлись? – думала она по дороге в квартиру. – Если бы не моё знакомство с Максом, я никогда бы не узнала о его сестре Катюше. Если бы не приняла решение попробовать помочь девочке, имея отрицательный резус-фактор крови, – не узнала о родстве с ней и её отцом. Выходит, Егоров уже имел сына, встречаясь с мамой? Ну и дела».

Максим ей позвонил на следующий день, когда Лиза уже была в палате:

– Мы можем с тобой встретиться? У меня хорошие новости: для Кати нашёлся донор. Это просто какое-то чудо.

– Извини Макс. Я заболела и нахожусь у Кузнецовых. Я рада за тебя, но думаю, мы можем увидеться только после выходных. Пока.

Лиза вернулась домой двадцать пятого, а на следующий день ехала к Кузнецовым, хотя бедро при ходьбе ещё болело. Теперь она была уверена, что Максим её брат и может быть только другом. Это и огорчало, и радовало. Она продолжала его тайно любить, но не сделала большую глупость. В конце концов, всё тайное становится явным. Они виделись в университете раз-два в неделю. Максим в гости не напрашивался, а Лиза его не приглашала. В начале декабря её пригласили в деканат.

– Елизавета Павловна, наметилась вероятность отправить тебя учиться по программе обмена. А что, если получиться, поедешь? Подумай, начни со сдачи экзамена на знание языка и отличных оценок в зимнюю сессию. Заранее оформи себе загранпаспорт.

– Вы думаете, звёзды будут на моей стороне?

– Что ты теряешь? Если получим приглашение, будем думать дальше. Денег за это с нас никто не берёт.

Через день ей позвонил доктор Кати Егоровой и попросил приехать, когда ей будет удобно.

– У Кати проблемы? – забыв о приветствии, спросила Лиза, войдя в кабинет.

– Присаживайтесь Иванова Мария Сергеевна. У Катюши всё идёт по плану. Мне передали для вас гонорар, – он извлёк из стола конверт. – Поверьте мне на слово, я долго убеждал Егорова, но он меня и слушать не хотел. Договорился до того, что донорство у нас бесплатно, но поиск донора стоит денег и немалых. Если донор нашёл себя сам, то должен получить за это компенсацию. Лиза, я выкручивался, как уж на сковороде, а потом подумал: может он прав? Что, если эти деньги тебе пригодятся в обозримом будущем?

– А условие при этом не нарушили?

– Это врачебная тайна. Не сердись, Елизавета Туманова. В конце концов, можешь передать этот конверт Марии Сергеевне. Ты знаешь, где её найти.

– А вы не знаете, сколько стоит билет до Лондона?

– До Москвы тысяч десять, а дальше я не летал, не довелось, – он улыбнулся. – Хочешь попасть в Англию? Думаю, на перелёт тебе хватит в оба конца.

Новый две тысячи шестой год она встретила в компании Кузнецовых, а уже второго января вернулась в город готовиться к сессии. Из трёх экзаменов она получила один «автомат», а два других нужно было сдать хорошо. Максим сдав экзамены, занялся преддипломной практикой. Теперь они встречались реже. Лиза предпочитала выходные дни проводить у Кузнецовых. Она боялась не справиться со своими чувствами, но, ни сказать Максу правду, ни разорвать с ним дружбу не могла. С наступлением весны парень стал ухаживать настойчивее, и ей пришлось солгать, что она питает к нему только дружеские чувства.

– Макс, мы можем оставаться с тобой друзьями, но не требуй от меня большего.

– Как скажешь. Я могу пригласить своего друга на семейный обед? У нас для этого есть прекрасный повод. Катюша почти здорова. Вчера получили очередные анализы, и они гораздо лучше.

– Макс, это ваш семейный праздник.

– Это не праздник, а просто семейный обед. Мы давно не собирались за одним столом. Всё время что-то мешало. У тебя будет повод познакомиться с моими родителями. Удели мне всего один выходной день. Пожалуйста.

– Двадцать седьмое тебя устроит? У меня сессия на носу. Я даже к деду не еду.

Лиза приехала на машине к назначенному времени. Обед состоялся. Говорили больше о Кате, о детстве, о дружбе с братом и плавно перешли к вопросу о предстоящем дипломе Максима и его дальнейшей учёбе в Англии. Лиза всё время ждала вопросов в свой адрес. Она видела, что совсем не понравилась хозяйке дома.

– Лиза, а чем занимаются твои родители? Я видела, ты подъехала на машине, марка которой стоит денег.

– У меня нет родителей. Я живу с бабушкой, дедушкой и братом, а машина – наследство от второго дедушки.

– Лиза отличный водитель, а ещё гоняет на карте по трассе как тот Шумахер.

– И чем ты собираешься заняться после университета? Трудно будет найти работу без денег и рекомендации. Или ты надеешься на случай?

– Мы с Лизой знакомы полгода, но так и остались только друзьями. Уеду, буду скучать, – сын попытался сменить тему беседы.

– Там тебе будет не до скуки. Окончишь учёбу, наберёшься ума и опыта, а потом можешь жениться. Только помни, что бизнес отца не такой большой, чтобы пилить его на части. Жениться, сын, нужно с перспективой. Жена должна быть либо богатая, либо умная, чтобы нашла способ преумножить капитал.

– А что, по-вашему, должен делать в таком случае муж? – Лиза улыбнулась, глядя на мать Максима. – Зачем он нужен, если жена тянет на себе бизнес? Как себя чувствует муж под каблуком жены? А если жена с приданым, вряд ли она понимает насколько сложно сохранить и приумножить бизнес. Для неё главное не потерять то, что она имела.

– Что ты имеешь в виду?

– Я говорю о том, что в любом деле жена и муж должны быть добросовестными партнёрами, когда у них общие цели и интересы. Мне кажется, гораздо важнее, что вложено в это кроме денег. Со мной учится девушка из состоятельной семьи. Её отец уже дважды терял бизнес и восстанавливал. Она знает, как это оказаться на обочине и как трудно выбраться на дорогу. Такая жена бизнес потянет. Есть те, которые надеются на капиталы отца и думают, что он никуда не исчезнет и будет как тот родник, а они будут из него только черпать. Вам какая невестка больше подойдёт?

– А ты не так проста, как кажешься.

– Вы сами завели этот разговор. Я не глупа, и сразу поняла, что мой визит вам не доставил особой радости, и уж тем более не пытаюсь изобразить подругу Максима. Мы с ним просто друзья. Что плохого в нашей дружбе?

– Все говорят что-то подобное. Потом втираются в доверие, соблазняют мальчиков и ведут в загс. Простая стратегия, но она срабатывает. Бесприданница становится женой, забывая, какого она роду-племени, и начинает командовать.

– Довольно! – Лиза ударила кулаком по столу, резко встала из-за стола, стул с грохотом упал на пол. – Что вы обо мне знаете? У вас для беседы нет других тем? Я учусь лучше всех на курсе, знаю английский лучше Макса, у меня есть двухкомнатная квартира с хорошим ремонтом на Балтийской и я обязательно поеду учиться в Англию не за деньги, а за мозги, а ваш Максим мне нужен, как той рыбе зонтик. Можете быть спокойными на этот счёт. И ещё, одна маленькая, но важная деталь: у меня нет денег, но у меня есть совесть и сострадание. Бесприданница, в моём лице, дала шанс вашей дочери на выздоровление. Донор Иванова Мария Сергеевна – это я, Туманова Елизавета. Тест ДНК показал, что она моя сестра. Прощайте, – она вышла из дому и направилась к машине.

– Лиза, стой! – Максим догнал её и обнял. – Куда ты в таком состоянии? Пойдём, мы посидим, ты успокоишься, а потом поедем домой. – Он усадил её на скамейку и присел перед ней на корточки. – Ты вся дрожишь. Успокойся и скажи: всё это время считала меня своим сводным братом? Глупая. Отец женился на маме, когда мне было десять лет. Он мой отчим и мы сможем быть с тобой вместе.

– Глупо получилось. Когда я больше узнала о тебе и твоей семье, то начала предполагать, что ты можешь оказаться моим братом. Совпадений с маминым рассказом о Егорове было много, а когда я подошла, как донор для Кати, уже убедила себя, что нам нельзя быть вместе. Туманова – это фамилия мамы. Отец после суда сам предложил мне сменить фамилию и внести по результату ДНК исправления в свидетельство о рождении и написал заявление в суд. Он не хотел портить мне жизнь своей судимостью. Третий курс я начала как Туманова, заменив все документы в личном деле. Так что по факту я круглая сирота. Ты не переживай, я научилась держать себя в руках. Я всё это высказала без особой злобы, скорее от обиды. Чем я хуже других? Тем, что у меня нет денег. Так их и у тебя нет. Есть бизнес твоего отца.

– Почему не сказала о донорстве?

– В нашей клинике делают пересадку только от родственных доноров. Ты сам мне об этом говорил. Но вы это пропустили, узнав об идеальном доноре, а у меня сложилось впечатление, что твои родители были в курсе так внезапно всплывшего внебрачного дитя. Мне не хотелось с тобой расставаться.

– Ты очень необычная девушка и я тебя люблю.

– Давно?

– С тех пор как увидел. Я не пойму одного: зачем ты себя во всём сдерживаешь? Выплеснула всё наружу и забыла. Не принимай всё всерьёз и не пытайся изменить то, что от тебя не зависит.

– Возвращайся домой, философ. У тебя защита на носу, а я поеду домой.

– Я тебя одну не отпущу. Подожди пару минут. – Он вернулся и сел в машину с пакетом в руках. – Поедем и устроим настоящий выходной. У тебя, когда экзамены?

– Во вторник вне расписания и в пятницу. Потом я поеду к деду. Как там твои родители?

– Мама молчит, отец в растерянности. Лиза, а кто конверт забрал?

– Я и забрала. И имя я придумала, а вознаграждения как-то не ждала. Доктор мне сразу сказал, что процедура бесплатная и добровольная. Теперь я могу полететь в Лондон если не на учёбу, то на экскурсию. Мне ещё в декабре предложили подать заявку на участие в программе по обмену, но решения пока никто не озвучивал.

– Лиз, а тебе не было страшно?

– Не боятся только дураки, и ты об этом знаешь. Это был оправданный риск на единственный шанс. Я видела, как ты переживал за сестру, за нашу сестру.

Был романтический ужин и романтическая ночь, которая в очередной раз так удивила Максима. Он был первым мужчиной у этой необычной и непредсказуемой девушки. Выходной они провели вместе.

В пятницу сдав экзамен, Лиза вышла из стен университета и встретила у входа Егорова Андрея Степановича с букетом.

– С днём рождения! – он протянул букет. – Мы можем с тобой поговорить где-нибудь спокойно?

– Можем. О дне рождения узнали от Максима?

– Нет. Я звонил Роману Ланскому. Садись в машину.

– Спасибо. Я поеду, а вы езжайте следом за мной. Напишу Максу сообщение из кафе, – она положила цветы на сидение и села за руль.

Они подъехали к небольшому уютному кафе неподалёку от её дома. Сделав заказ, Егоров поинтересовался:

– Как успехи в учёбе?

– Отличные. Я на пороге четвёртого курса.

– Лиза, что ты ко мне почувствовала, когда узнала обо всём: обиду, презрение, ненависть?

– Ничего. Я узнала о вас незадолго до трагедии. Был такой период, когда отец, скажем мягко, завёл роман, после которого у него родился сын. Он признал ребёнка, мама простила его, а он её. Сравнительный анализ ДНК между мной и братом не выявил родственной связи. Оказалась, что я не дочь своего отца. Родители хотели забрать мальчика, но мамаша не отдавала, а когда отец сел, она его просто подкинула родителям отца, отказавшись от него. Мама рассказывала о вашей дружбе, о драке, о подставе и бегстве. Мне грех жаловаться на жизнь. Меня одинаково любили старики и родители. Отец меня воспитывал как мальчишку, никогда не обижал и не наказывал. Всё что случилось позже – это состояние аффекта, большая нелепость. Отец слишком любил маму. Он мог причинить вред себе, но не ей. Я сама видела запись с камеры. Её установили, когда деду начали угрожать и ждали визита других людей. Если вы разговаривали с Романом Борисовичем, то он в курсе этих событий и не даст соврать. В деда отец выстрелил, и был не в себе, а маме пуля досталась, когда отца пытались скрутить. На записи нет чёткой картины, кто нажал на курок, но понятно, что отец не мог видеть, как маму отодвинули в сторону. Траектория пули говорила о случайном выстреле. Я сама занималась стрельбой и понимаю, о чём говорю. Весь следующий год я вообще не могла думать. Если бы ни знакомство с Максимом, я о вас бы и не вспомнила, но сделала это очень вовремя. Не могла же я позволить себе спать с собственным братом. Мне нравится ваш сын, и нам ничего не мешает встречаться пусть и недолго. К вам у меня нет ни положительных, ни отрицательных чувств. Вы для меня просто отец Максима и Кати.

– А как вы жили всё это время?

– Хорошо жили, дружно. Мама, если и не любила отца, то уважала, доверяла. У деда Туманова был небольшой бизнес, они с мамой им и занимались, а отец так и работал в милиции. Первый год, после поступления в университет, я жила в общежитии, а через год дед купил мне квартиру. Мы летом мебель туда завезли и технику. А вместо новоселья были похороны и на меня столько свалилось. Мне очень помог Роман Борисович. Теперь он «рулит» компанией по перевозке и живёт в доме деда.

– Ты доверила ему управление?

– А у меня был выбор? Продать всё и оставить людей без работы? Там механиков и водителей двадцать мужиков. Ланской проработал с дедом больше десяти лет. Дед доверял ему. А от меня какой был толк после первого курса?

– Знаешь, очень сложно принять то, что у тебя есть взрослая дочь, о которой ты даже не догадывался. Я ведь не был больше в родном городе. Понимал, что во многом, если не во всём, виноват сам, а простить Тане замужество не мог. Года через два, случайно, я встретился с Романом на автовокзале, встречая своих родителей. С тех пор изредка перезваниваемся, иногда виделись, но на моей территории. Ты действительно хочешь поехать в Англию?

– Если комиссия примет такое решение, я буду рада. У меня отличные оценки, я выступаю за университет на соревнованиях по стрельбе и картингу. Жаль не пою и не танцую, – Лиза улыбнулась.

– Могу я тебе чем-то помочь?

– Можете. Поговорите с женой. Я не прошу меня любить, но и унижать меня не за что. Не знать человека и говорить о нём как о пустом месте в его же присутствии – дурной тон.

– Ты права. Марина всегда была высокомерной, и с годами ничего не изменилось. Спасибо, что уделила мне время.

Они простились у входа и сели каждый в свою машину. Лиза ехала следом за Егоровым минут пять. Ей следовало повернуть к дому, она притормозила, пропуская встречный транспорт, и заметила, что машина Егорова как-то вильнула в сторону, потом ещё раз. Она выключила сигнал поворота и поехала следом, набирая скорость и сигналя светом и гудком. Машина Егорова не останавливалась. Пропустив встречный транспорт и включив дальний свет, пошла на обгон. Машина Лизы была с правым рулём, и она ясно видела, что с Егоровым что-то не так. «Снимите ногу с газа», – кричала она в окно, прижав свою машину как можно ближе к его авто. Прошла минута, когда машина Егорова начала терять скорость, а Лиза думала только о том, чтобы не было встречного транспорта. Она обогнала машину Егорова метров на десять и перекрыла ей движение, встав почти поперёк. Удар был несильный и пришёлся её тойоте в заднюю дверь и крыло, машина Егорова остановилась. Лиза поставила машину на ручной тормоз, взяла аптечку и выскочила из машины. Открыла дверь авто Егорова и поняла – он без сознания. А на дороге уже собралось три-четыре машины. «Вызовите скорую помощь», – крикнула Лиза, развязывая узел галстука на его шее и расстегивая ворот рубашки. От запаха нашатырного спирта Егоров пришёл в себя.

– Сидите и не двигайтесь. Помощь уже в пути. Спокойствие, только спокойствие, – говорила она, набирая номер Максима. – Макс мы на трассе в сторону города от университета. Отцу стало плохо.

Машины скорой помощи и ГАИ приехали одновременно. Пока доктор осматривал Егорова, к Лизе подошёл инспектор.

– Что у вас произошло? Документы на машину и ваши права.

– Держите. Я сама подставила машину под удар, заметив, что водителю плохо.

– Так и было. Я свидетель, – сказал водитель внедорожника. – Мужик ехал нормально, а потом стал фигуры выписывать, я не рискнул обгонять, а девчонка не побоялась и машину свою подставила. Оценит ли он это?

– Вы его знаете?

– Знаю. Десять минут назад я беседовала с ним в кафе, а учусь с его сыном. Он должен подъехать.

– Значит, сами разберётесь со своим ДТП? Хорошая у вас реакция. Держите документы.

– Что с ним? – спросила Лиза доктора, заметив, что Егорова на носилках несут в карету скорой помощи.

– Сердечный приступ. Мы его везём в седьмую городскую.

– Ты подставила свою машину под удар? – взволновано спросил подъехавший Максим. – Лизка, ты сумасшедшая.

– А ты хотел, чтобы он попал под другую машину или слетел с трассы? Езжай следом за неотложкой. Поговори с гаишниками, пусть один из них доставит машину в больницу. Так всем будет проще. Я поеду домой. У меня тоже нервы не железные. Извини. – Только сейчас Лиза почувствовала дрожь в коленях. Обойдя свою машину, она тихо сказала: «Прости, Наденька. По-другому было нельзя. Потерпи немного и я сделаю из тебя красавицу. У меня день рождения тоже не удался, а мне сегодня двадцать лет».

Она вернулась домой, приняла душ и легла в кровать. Волнение успокоилось, но совсем не ушло. Она набрала номер телефона Кузнецовых.

– Бабуля, как у вас дела? Ты прости меня, но я не приеду в выходной. Экзамен я сегодня сдала, теперь я на четвёртом курсе, но вопрос с практикой не решила. Сегодня отмечу свой день рождения с девочками. Мне так хочется просто выспаться и сутки ни о чём не думать. Я приеду среди недели или в следующий выходной. Вы не сердитесь. Хорошо? – Лиза выслушала бабушку и даже покраснела от собственной лжи. – Хорошо, родная. Я приеду, но только на один день. – Она отключила вызов и задумалась: «То, что я приеду на маршрутке, уже вызовет подозрения. Как я объясню отсутствие машины, как и наличие её с повреждениями? Ладно. С кем не бывает подобного. Ну, попала в ДТП, ремонт мне оплатят, другое дело: когда его сделают?»

Максим приехал в начале третьего после полудня.

– Ты как себя чувствуешь?

– Нормально. Что говорят врачи?

– Приступ сняли, оставили на пару дней в стационаре под наблюдением. Он благодарен тебе за спасение. Ключи мне дай от своей машины. Сейчас её заберут в сервис, а через пару дней вернут, – он спустился вниз и вернулся назад через несколько минут. – Не волнуйся, сделают всё качественно и быстро.

– Завтра меня ждут дома. Я не могу отменить поездку.

– А проблема в чём? Я тебя отвезу и привезу назад. Или ты не хочешь меня показывать своим родным?

– Я всё время думаю: почему ему стало плохо, если наш разговор был мирным?

– Может старое вспомнил и разволновался.

– Откуда он вообще узнал о моём дне рождения? Чья идея была встретить меня у университета?

– Он спросил о тебе за завтраком, я и проболтался, что у тебя сегодня день рождения и экзамен с утра, а я на весь день и вечер могу пропасть из дому. Он, видимо, увидел твою машину и ждал. Чем дольше я тебя знаю, тем больше восхищаюсь. А если бы это был чужой дядя?

– А он мне едва знакомый. Мы виделись второй раз, а общались первый.

– Всё, проехали! Успокаивайся и мы идём в ресторан. Клуб сегодня отменяется в связи с траурным настроением. Остаётся ужин под тихую музыку. Это тебе, – он протянул упаковку с новым телефоном. – А цветы я оставил в машине.

– Спасибо. У меня уже есть букет от твоего отца, – Лиза потянулась к Максу, чтобы поцеловать его в знак благодарности. Пояс на шёлковом халатике развязался, и полы его распахнулись.

– А это уже знак,– улыбнулся Максим, подхватывая её на руки. – И времени у нас достаточно до ресторана…

Глава 4

Третий курс был позади, а впереди был день рождения Макса и сдача его диплома. Её ждали девятого июня на торжестве в доме Егорова. Лиза обратилась за помощью в выборе наряда к Милане.

– Лана, мне нужно хорошо выглядеть. Там будет много незнакомых людей. Помоги мне что-нибудь подобрать и купить.

– Подруга, я тебя не узнаю. Ты кого хочешь удивить? Лиза, ты должна нравиться, прежде всего, себе. Если мать Макса настроена против тебя, то в любом наряде ты не вырастишь в её глазах. Да и какого чёрта ради неё ты должна вводить себя в затраты. Начни с того, что вечернее платье там будет лишним, – открывая свой шкаф, говорила Милана. – Для твоего комфорта, подойдёт лёгкий брючный костюм, а лучше летний комбинезон. Посмотри вот этот. Хорошо бы шпильки, но тебе их не осилить весь вечер. Купи белые туфли на низкой подошве, а в дополнение белый жакет. Ну как?

– Мне нравится. Поможешь выбрать что-нибудь подобное?

–Ты меня, мать, удивляешь. Такие вещи не продают даже в бутиках. Я тебе его подарю, авансом, за помощь с дипломом. Лиза, запомни одну вещь: нельзя нравиться всем мамам кавалеров. Пусть принимают тебя такую, какая есть. На модной одежде они не раз споткнуться, а ты должна чувствовать себя комфортно.

– Лана, я никогда не пользовалась чужими вещами.

– Если ты станешь в нём счастливее, я тебе его презентую. Бери лёгкие белые туфли или летние ботинки. Ты должна летать, а не хромать. С причёской не мудри, будь естественной.

– Лан, а ты помнишь, как мы с тобой подружились?

– Такое забудешь. Прицепилась к тебе без причины, а ты меня так отчитала, – девушки рассмеялись, вспомнив прошлое.

Лиза вернулась домой с новым нарядом, а через час раздался звонок в дверь. На пороге стоял Егоров с букетом и небольшой сумкой в руке.

– Ты позволишь войти?

– Входите. Как вы себя чувствуете? Как Катя?

– И я жив, здоров, и у Катюши анализы хорошие. Это тебе за моё великое спасение, а это с окончанием третьего курса, – он протянул сумку и букет.

– Что внутри?

– Ноутбук.

– У меня есть компьютер, – растерялась Лиза.

– Теперь будет два. Внизу стоит твоя машина после ремонта, вот ключи, – Егоров протянул ей ключи. – Можно я обниму свою спасительницу? – он прижал Лизу к своей груди и поцеловал в макушку. – Спасибо тебе.

– Чего мы стоим в дверях? Проходите. У меня есть свежие пирожные. Мойте руки и будем пить чай. А хотите, я сварю вам кофе? Доктора не запрещают вам его?

– Ты варишь кофе?

– Варю, но редко и в особых случаях, – говорила она, ставя на плиту турку, а цветы в вазу с водой. – Чаще я пью растворимый и с молоком.

– Какие у тебя планы на лето?

– Поеду домой, возможно, навещу папу, а с первого июля выйду на работу оператором в банк. Я там проходила практику, меня знают, а у них период отпусков.

– Лиза, а на что вы живёте?

– У нас нет проблем с деньгами. У Кузнецовых пенсии, у меня повышенная стипендия и пенсия. Роман Борисович перечисляет мне проценты от прибыли предприятия деда. Всё нормально.

– А мечта у тебя есть?

– Я очень надеюсь на учёбу по программе обмена. А в перспективе хочу поехать с братом к морю. Мы там были лет семь назад.

– Кофе у тебя отменный и пирожные вкусный. Спасибо за гостеприимство. Меня машина ждёт.

– Передавайте Катюше привет.

На торжественный ужин к Егоровым Лиза собиралась, не чувствуя волнения. Больше её волновал вопрос: что подарить Максу, которому исполняется двадцать два года? Она вспомнила о часах, которые подарили Туманову на 60-летний Юбилей, которые он ни разу не надел. Часы были настоящими, швейцарскими в фирменном футляре. Надев костюм Миланы, а на шею мамино колье с цепочкой небольших бриллиантов, она приехала к назначенному времени. Сдержано поздоровавшись с Мариной Алексеевной, она поздравила Максима и вручила ему подарок.

– Ты ограбила банк?

– Бери выше! Они прилетели утренним рейсом прямо из Цюриха, – улыбнулась она и поцеловала Макса.

– Пойдём, я тебя представлю гостям. Ты сегодня великолепна. Может, сбежим?

– Держи себя в руках. На нас смотрят.

– А они и должны сегодня смотреть на меня и на ту, которая рядом со мной.

Только после полуночи Максим и Лиза вернулись в квартиру на Балтийской улице. Через два дня Лиза уехала домой, планируя забрать Арсения и провести с ним в городе несколько дней. После завтрака Сеня вышел во двор и пропал. Малыш никогда не уходил далеко от дома без разрешения, а здесь исчез. Осмотрев весь двор и обежав прилегающую территорию соседних домов, Лиза вернулась в дом.

– Дедуля, без паники, иди в отделение и пиши заявление о пропаже. Бабуля, сиди дома и жди. Звони мне, если появится, – Лиза волновалась, бабушка плакала. – Мы его найдём, обязательно найдём.

Она села в свою машину, решив, что так будет быстрее. Только завернула за угол, увидела ребят старше Сени, которые пытались запустить бумажного змея. Она спросила их о Сене.

– Он с большими парнями уехал на машине, их там трое было. Они наши местные. Один толстый. Это они змея сломали и бросили, – сказал тот, что был постарше остальных.

– Сеня не плакал?

– Нет. Он сказал, что поедет играть в разведчиков.

– Не в разведчиков, а в казаки-разбойники, – поправил второй.

Лизу осенило. Это она рассказывала Арсению о своём детстве и игре в казаки-разбойники на территории старой, уже тогда заброшенной, водонапорной башни, которая чудом ещё не рухнула. Лиза вернулась домой и позвонила Ланскому, попросив приехать. Звонок домашнего телефона прозвучал ещё до его приезда.

– Старуха, твой внук у нас. Через час твоя внучка должна привезти триста тысяч и забрать крысёныша. Не надейся на своего мента, иначе будет хуже, – говорил Никита Морозов. Он настолько был нагл, что не изменил даже голоса. – Через час я позвоню и назову адрес.

Лиза рассказала Ланскому о том, что случилось и о звонке.

– Роман Борисович, у вас в конторе крыса. Никита знает, что у меня нет таких денег и взять я их могу только у вас. Езжайте назад и приготовьте деньги, а я заеду в одно место.

– Лиза, если ты знаешь, где он может держать Сеню, вызывай наряд и накроем эту банду отморозков.

– Его не напугать милицией. Отец вытащит его, а он ещё и героем станет. Его нужно проучить, а Морозову показать, какое дерьмо его отпрыск. Думаете, мне всё это нравится? Он давно творит что хочет.

– И куда ты сейчас?

– Поеду к Морозову.

– Зачем?

– За справедливостью, она достала из сейфа травматический пистолет, сунула его за пояс джинсов и села в машину. Подъехав к офису Морозова, Лиза достала из бардачка цифровой фотоаппарат и вышла из машины. Прошла мимо визжащего секретаря и вошла в кабинет, прикрыв за собой дверь.

– Анатолий Владимирович, мы договаривались с вами жить в мире и согласии? Я нарушила своё слово? – задавала она вопросы без приветствия и ища видео, снятое неделю назад.

– Лиза, что происходит?

– Я вам сейчас покажу короткое кино, а позже расскажу историю. Смотрите.

На экране появилось изображение лесополосы, заросшей кустарником и травой. Среди кустов можно было разглядеть замаскированный мотоцикл, а за кадром послышался голос Лизы:

– Никита, или ты выходишь, или я расстреляю твоего коня, – послышался выстрел, и шлем слетел с руля.

– Кого ты хочешь напугать своей игрушкой? – послышалось из кустов.

– А ты посмотри, что стало с твоим шлемом? Убить я тебя не убью, а вот дырка может получиться знатная. Ты выходишь или нет? Учти, для твоих яиц убойной силы достаточно. Уберёте дерево, и я уеду, или останусь, но буду стрелять до последнего патрона.

Двое парней вышли из кустов и убрали старое дерево с узкой дороги. Одним из них был сын Морозова.

– Всё равно я тебя трахну, Лизонька.

– Тогда это будет твоё последнее траханье в жизни. Урод!

– Это было в прошлый выходной, – Лиза посмотрела на Морозова. – Никита отлично знает, какой дорогой я возвращаюсь в область. А сегодня, этот ублюдок, средь бела дня похитил Сеню, которому всего четыре года. И имеет наглость требовать с меня триста тысяч через час. Вы считаете его нормальным? Сейчас вы возьмёте триста тысяч и поедете со мной. Ваши деньги останутся при вас, но я хочу, чтобы вы сами увидели результаты своего воспитания. Я догадываюсь, где он может быть, и могла вызвать наряд. Но его не напугать милицией, он от своей безнаказанности получает огромное удовольствие, – Лиза волновалась. – Если он хоть пальцем тронет Сеню, я его убью. Вы можете поднять шум, вызвать охрану, но тогда это станет достоянием всех.

– Хорошо. Почему триста тысяч?

– Об этом спросите его самого. У меня одно условие – не мешайте мне.

Лиза вернулась в дом, где уже стояла машина Ланского. Морозов остался в её машине. Контрольное время подходило к концу. «Едешь к старой башне одна», – послышалось в трубке после звонка, и связь прекратилась. Лиза вышла из дому, успокоив бабушку, и села в машину. Ланской сел на заднее сидение рядом с Морозовым.

– Не выходите из машины, пока Сеня не окажется в ней, – поворачивая ключ в замке зажигания, говорила Лиза. – Видит Бог, я пыталась не раз быть к нему снисходительной, но всему бывает придел.

– Вы сообщили в милицию?

– Дед отнёс заявление час назад. Вы разве не видите, что поиски идут полным ходом? – усмехнулась она.

Ехали молча. Елизавета на скорости въехала на заброшенную территорию и резко остановилась, посигналила и вышла из машины, держа пакет в руках. Она прошла метра три от машины, когда из-за развалин показались двое. Морозов дёрнулся, заметив сына, но Ланской удержал его.

– Привезла? – спросил Никита, сплёвывая сквозь зубы.

– Где Арсений?

– Деньги покажи, – он упивался своим превосходством, забыв о страхе. Лиза развернула пакет и показала деньги, не касаясь их руками. – Бросай, – он свистнул и из развалин вышел третий, держа Сеню за руку. Сеня укусил парня, тот отпустил его руку, и мальчик бегом бросился к сестре.

– Беги в машину.

– Деньги давай.

– Возьми, – Лиза бросила пакет на землю и сделала вид, что собирается уходить. Заметив, что брат уже в машине, она резко развернулась и нанесла ногой удар в голову тому, кто наклонился за пакетом, не задумываясь, куда попала. Парень упал.

– Сука! – заорал Никита и бросился на Лизу.

Она увернулась от грузного парня и нанесла ему удар уже сзади под колено. Он словно споткнулся.

– Вставай, урод. Это только начало. Таких шакалов как ты нужно учить физической силой. Вы по-другому не понимаете, – она тронула ногой лежавшего парня и убедилась, что тот жив. – Я тебе жить мешала? Может я тебя обидела или оскорбила? Ты чего ко мне прицепился? – Она ударила поднимавшегося Никиту точно в солнечное сплетение, и он стал хватать ртом воздух. Лиза дала ему возможность «раздышаться», и он получил следующий удар точно в челюсть. Она вложила в удар всю силу и презрение к недоумку. Двое сидели на земле, не решаясь подняться, а третий«осмелел», схватив кусок ржавой трубы, и пошёл вперёд. Между ними было метров десять. Лиза достала из-за пояса пистолет, направила его на парня. Прозвучал выстрел, и парень заорал не столько от боли, как от страха, хватаясь за ногу, бросив «оружие». – Вы каким местом думали, когда похищали ребёнка? Вам светит до десяти лет за несовершеннолетнего. Раз не можете жить без криминала – учите уголовный кодекс. Мне звонить в милицию? – Лиза подняла с земли пакет с деньгами.

– Меня отец вытащит, – зло сказал Никита.

– А как же друзья товарищи? Бросишь? Твой отец с самого начала наблюдал нашу горячую встречу с тобой и деньги это его. – Анатолий Владимирович, выходите и держите свои деньги. Вы сами всё видели и слышали. Мне нечего добавить. Сами решайте, что с ними делать.

– Деньги не возьму. Это тебе компенсация за наглядный урок и моральный ущерб.

– Буду с вами откровенна: следующий раз за подобное, я его просто убью. Сами доберётесь?

– Пешком пойдут.

– Вы помните нашу встречу до суда над отцом? Я выяснила, кто мой отец. Это Егоров. Прощайте.

Она села в машину и выехала с заброшенной территории.

– Давай, герой, рассказывай, почему ушёл из дому без спроса? Понимаешь, что заставил переволноваться всех, а бабушку довёл до слёз? – говорила она, набирая номер Кузнецовых и успокаивая старшее поколение.

Арсений, понимая, что виноват, не оправдывался, а просто хлюпал носом. Ланской обнял мальчика и прижал к себе. – Не реви, ты же мужик. Раз виноват, нужно исправляться. Мы все за тебя волновались. – Лихо у тебя получается. Продолжаешь заниматься? – обратился он уже к Лизе.

– Нет. Я больше года в спортивном зале не была, да и борец из меня никакой. Так, для местной шпаны, которая один на один и драться не станет. Вы считаете, что я поступила неправильно?

– Это был не самосуд, а профилактика. Думаю, отец отобьёт у него охоту.

Высадив по дороге Ланского, Лиза с Арсением приехали домой. Прошло ровно три часа. Пока бабушка со слезами встречала и обнимала внука, дед обнял внучку.

– Спасибо, Лизонька. Ты где его нашла, паршивца?

– Он не ушёл, дед. Его увезли, а потом потребовали выкуп.

– А я жене не поверил. И кто это был?

– С виду нормальные парни, правда, несовершеннолетние и совсем без мозгов. Как два барана при пастухе отморозке. Дед, не переживай, я с ними справилась. Ты позвони в милицию, скажи, что внук нашёлся.

– Как мне не переживать? Тебя дурёху жалко. Ты же у нас за справедливость, а она нынче не в моде и для закона отягчающее обстоятельство.

– Я поговорить с тобой хотела об отце. Переступи ты через свою обиду и поезжай к нему. Я как-то не уверена, что твой Иван с семьёй скрасят вашу старость. Приезжаю каждую неделю и ни в один выходной не видела их в нашем доме. Может, я чего-то не знаю? Знаю, что ты упёртый, но не убеждай меня в том, что тебе безразлична судьба сына. Когда пропал Сеня, я видела, как ты изменился в лице, – Лиза взяла деда за руку. – Ты и меня первое время избегал, считая, что я виню во всём вас. Да, папа виноват в том, что случилось, но он уже наказан. Зачем его добивать своим равнодушием? Он твой сын, другого из него не будет. Или ты, дед, боишься, что скажут люди? Поверь, им глубоко наплевать, что происходит в твоей семье. Меня многие осуждают, другие хвалят, а мне их мнение безразлично. Ты вот знаешь, что посоветовал мне отец два года назад? Чтобы я сменила фамилию и не портила себе жизнь правдивой анкетой. Я сделала это, но юридически, а в душе он так и остался моим отцом. Я не могу отказаться от человека, который меня вырастил.

– Я обязательно поеду, Лизонька. Всё ты правильно говоришь. Трудно тебе придётся в жизни. Ты пытаешься всех оправдать.

– Я, дедуля, после случившегося, повзрослела лет на пять, а оправдываю только тех, кого люблю, я не так доверчива и проста, как тебе кажется. Могу быть жестокой, к тем, кто осложняет мою жизнь ради собственного каприза.

– Лиза, а с Максимом ты давно знакома?

– С октября прошлого года. Он тебе не нравится?

– Вроде приличный парень.

– Этот приличный парень сын Андрея Егорова и внук твоего друга Степана Кузьмича. Видишь, как тесен мир.

– И где ты его нашла?

– В университете, дедушка. В кузнице кадров. Но на скорую свадьбу не рассчитывай. Мне всего двадцать лет и я буду лет до 30 ждать принца на белом коне.

– Тебе бы парнем родиться.

– Тогда бы тебе и за меня краснеть пришлось, – пошутила Лиза. – Я вот что придумала, дед. Собирайтесь с бабушкой ко мне в гости на два-три дня. Посмотрите, как я живу, где учусь, погуляем все вместе в парке, сходим в цирк, зоопарк. Так мы отметим день рождения Арсения. Ты не волнуйся, у меня на развлечения есть деньги. Мне моральный ущерб возместили. Честное слово. Ланской свидетель.

– А поехали! Рассказать не хочешь, где это проходят бои без правил за деньги? Ты костяшками на правой руке, по какой роже прошлась? Ты забыла, что дед у тебя старый волк? Скажу, пусть мать собирается, утром и поедем.

Поездкой остались довольны все. Кузнецовы потому, что не были в области лет десять, а Арсений в первый раз попал в зоопарк и цирк, в парк с разными аттракционами и кафе с мороженым в красивых креманках. Ему купили велосипед и новую одежду. Лиза не жалела денег Морозова. Мальчику нужна была одежда на осень и в детский сад, а в большом городе с выбором обстояли дела лучше.

С первого июля Елизавета вышла на работу оператором в отделение Сбербанка, а вот проработать смогла там не полных два месяца. Первого августа её пригласили в университет и сообщили, что с первого сентября она едет на семестр учиться в Англию по программе «Эразмус». Сказать, что она была готова к ней, значит солгать. Да, она подавала заявку, сдавала экзамены на знание языка, получала загранпаспорт и прилагала массу бумаг, которые запрашивала учебная часть, но это было осенью и зимой. Потом её перестали «дёргать» и она постепенно потеряла надежду. Теперь Лиза растерялась. Ей вручили все документы согласно программе.

– Университет в Ковентри в числе рейтинговых. Сам город в 150 км от Лондона. Всё, что понадобится, есть в памятке. Дерзай, Елизавета Туманова, – улыбнувшись, сказал декан. – Главное, Лиза, сохрани хорошее впечатление о нашем вузе.

– Я даже не знаю с чего начать.

– Для тебя важны два пункта: не потеряй документы и голову.

Можешь встретиться с Олегом Остапенко и узнать подробности. В прошлом году он был там после второго курса. Держи его адрес и телефон. Визу тебе дали на два года по ошибке, или с прицелом на перспективу? Будут вопросы – заходи. Удачи тебе.

Лиза позвонила по телефону незнакомому Олегу Остапенко и договорилась о встрече.

– Ничего не бойся, – сказал парень, узнав причину интереса. – Сам процесс учёбы отличается от наших лекций. Там их минимум, больше самостоятельной работы и семинары. Напряг есть, но он периодом. Сдал модуль – расслабился. Там есть чем заняться кроме учёбы. Сама говори коротко, вопросы ставь конкретно, больше слушай. На твой внешний вид внимание обратят в последнюю очередь. Погода там холодная, без снега с плюсовой температурой. Бери вещи как для нашей поздней осени. Не бойся. Нет ничего страшного, если ты не получишь там высшие баллы. Вернёшься и, до диплома, наверстаешь пропущенные знания здесь. На личные расходы бери деньги в долларах, их проще обменять на фунты. Откроешь студенческую карту и все дела. У тебя всё получится.

Вечером Лиза рассказала обо всём Максиму. Теперь они встречались реже. Лиза работала по десять часов с выходным среди недели и воскресенье, а Макс, по настоянию отца до своего отъезда на учёбу, трудился в его фирме. Он не одобрял её еженедельные поездки к деду, но она правилам не изменяла, а он не имел права настаивать.

– Мне в очередной раз повезло. Мы сможем с тобой видеться в Англии. От Бирмингема до Ковентри всего километров сорок, – говорил он, выслушав Лизу. – Ну, как ты поедешь одна? Мне на занятия с двадцать четвёртого, а тебе с первого. И что у тебя с деньгами?

– Макс, я взрослая девочка и разберусь сама во всём, но за заботу, спасибо.

Первым делом Лиза написала заявление на увольнение с семнадцатого и купила билет на самолёт с вылетом из аэропорта «Домодедово», чтобы не колесить по Москве. Проблем с деньгами у неё не было, как не было и миллионов. Две третьих морозовских тысяч остались после покупки чемодана, дорожной сумки и некоторых вещей. На счёте, куда ей перечисляли стипендию и пенсию лежали рубли, а в банке выдавали зарплату. Так как проживание и питание оплачивалось, можно было обойтись этой суммой средств. «Завтра с утра поеду на рынок, куплю всё для папы и стариков, поговорю с Ланским и уговорю деда поехать к отцу. Он не сможет мне отказать, – думала она, получая расчёт в банке. – Хорошо, что Макс улетел на пять дней с матерью и сестрой. Как он не понимает, что мне нужно время, чтобы уехав, не оставить в своё отсутствие нерешённых вопросов и проблем. Пусть привыкает к тому, что в Англии мы сможем видеться раз в неделю».

Лиза в первую очередь заехала к Ланскому и рассказала о своих новостях и проблемах. Роман Борисович с пониманием отнёсся к просьбе.

– Не переживай, Лиза. Я присмотрю за Кузнецовыми, а машину твою определю в самый светлый угол. К твоему приезду и переобую твою ласточку. Пять месяцев пролетят быстро, сама не заметишь. Машину поставим в гараж, а домой я тебя сам лично увезу. И не спорь.

Приездом Лизы был доволен, пожалуй, только Артём, а вот чета Кузнецовых заволновалась.

– Лиза, у тебя проблемы? Сегодня пятница.

– У меня проблем нет, а новость хорошая и важная есть. Я еду учиться в Англию на семестр. Обучают студентов по программе обмена, бесплатно. Ставьте чайник, а я вам позже расскажу всё и покажу. Дед, держи пакеты. Один нам, другой в холодильник для папы. Завтра с утра мы с тобой едем к нему, и не возражай, – Лиза говорила на ходу, открывая ворота, чтобы въехать во двор. За чаем внучка рассказала обо всём, что интересовало Кузнецовых. – Да, подумайте, чего вам не хватает для Сени на зиму, и звоните мне в любое время – я уже не работаю. Послезавтра мы с Сеней купим ему обувь на осень и зиму. Если нужно в чём-то помочь, могу задержаться на день-два. Вещи собрать, квартиру оплатить и деньги обменять я успею. Вы у меня на первом плане. Я приеду двадцать четвёртого и оставлю машину в гараже у Ланского, а он меня доставит домой.

Рано утром Лиза с дедом выехали в колонию. После бумажных процедур, их проводили в комнату для длительных свиданий. Лиза приезжала к отцу после суда два раза в год, и ей пошли навстречу, давая свидания ни шесть раз в год по два часа, а всего два, но наедине.

– Я ждал тебя, Лизонька, – сказал Павел Кузнецов, привстав с табурета, и осёкся, заметив отца. Они не виделись два года. Мать присылала ему посылки с письмом, на которое он отвечал, дочь приехала в пятый раз, а отец молчал. На глазах отца и сына появились слёзы.

– Я выйду минут на десять, а вы не устройте здесь всемирный потоп, – подталкивая деда к отцу, говорила Лиза. – Я, если кому интересно, проголодалась.

После двухчасового свидания они возвращались домой. На душе у Лизы было спокойно. Она изредка поглядывала в зеркало заднего вида на деда, который дремал, устроившись на заднем сидении. Ей казалось, что на его лице была лёгкая улыбка. «Теперь всё будет хорошо», – думала она, глядя на дорогу.

Двадцать четвёртого августа, купив цветы, Лиза приехала на кладбище. «Вернусь назад и обязательно вам расскажу о поездке и своих успехах. Я буду очень стараться. Не осуждайте меня за Кузнецовых. Они всё, что у меня осталось. Мам, я познакомилась с Егоровым случайно. Он действительно мой отец. Мне иногда кажется, что он до сих пор любит тебя, – говорила она, положа цветы на могилы родных. – Два года прошло, а дело твоё дедуля процветает. Ты очень хотел, чтобы из меня вышел хороший человек. Насколько хороший я не знаю, но у меня нет мук совести».

Лиза вернулась в дом Кузнецовых, где бабушка приготовила обед.

– В дорогу всё собрала?

– Ты знаешь, я как тот рассеянный. Собираю, складываю, а потом вспоминаю, что что-то забыла, а без чего-то могу обойтись.

– А ты, Лизонька, по старинке. Напиши список, положила – вычеркнула, вспомнила – дописала. Верный способ, – бабушка улыбнулась.

– Лиза, здесь деньги в долларах. Хватит их или нет, но ты должна их взять. Кто тебе поможет в чужой стране.

– А ты их, где взял?

– Где взял, там уже нет. Не перечь деду. Об одном прошу: будь осторожна. Оставь свою доброту здесь, я ей покараулю или в сейф запру. Вернёшься – получишь обратно.

– Папа код назвал? Я «травматику» и разрешение положу туда, а ты покарауль их вместе с добротой. Про деньги я знала. У меня другой вопрос: где ты их обменял? – Лиза улыбнулась и поцеловала деда в щёку. – Денег я не возьму. Не обижайся, но я не могу ходить передвижным сейфом. Тех, что у меня есть, мне будет достаточно. Будут финансовые трудности, попрошу помощи у Макса. Отец ему не откажет. Вернусь домой – погашу долг, если он будет. Максим будет учиться за сорок километров от меня, но целый год. Я тебя убедила? – Она обняла своих стариков. – Да, планы у нас с Романом Борисовичем изменились. Я уезжаю на машине, а он заберёт её в воскресенье и поставит у себя. Вы не скучайте, время быстро пролетит. Звонить буду каждую субботу. Берегите себя. – Арсений Павлович, вы в доме за командира, на вас забота о пожилых людях. Я на вас надеюсь, – она обняла мальчика. – Будут вопросы или проблемы, звони дяде Роме, номер ты знаешь.

Лиза вернулась в квартиру, где на диване были разложены вещи от зубной щётки до куртки и обуви. Сумка с ноутбуком и документами были готовы в дорогу. Пока приехал Максим, все вещи были уложены в чемодан и дорожную сумку, а дорожная одежда висела на плечиках. «Ценностей в квартире нет, аванс за коммуналку я внесла, приборы все отключу, – говорила она. – Мне осталось на месяц проститься с Максом и на это у меня есть два дня».

Глава 5

Лиза вылетела утренним рейсом до Москвы двадцать восьмого августа и в этот же день прилетела в Лондон. Зная язык и маршрут движения, она добралась до Ковентри на скоростном поезде и уже на такси доехала до университета. Уже с первых минут ей понравилось отношение к вновь прибывшей студентке. Встречали ни хлебом солью, но были очень доброжелательны. Взяв из рук Лизы документы, леди лет пятидесяти удалилась и вернулась через пять минут в сопровождении мужчины.

– Меня зовут Томас Уилсон. Я представляю экономический факультет. Пройдёмте со мной, – говорил мужчина лет сорока пяти, держа в руках документы Лизы. Пройдя в просторный кабинет, он пригласил её присесть. – Расскажите мне о себе. Успеваемость я вашу вижу, но вы мне интересны как человек. Может случиться так, что я стану вашим куратором, нам предстоит сотрудничество. Расскажите то, что считаете нужным.

– Мне двадцать лет. Живу с дедушкой, бабушкой и младшим братом. Мама погибла два года назад, отца я не знаю (Лиза была от части права). Учусь, подрабатываю, участвую в волонтёрском движении, занимаюсь спортом. Неплохо стреляю, плаваю, вожу машину, знаю приёмы борьбы, слух есть, но голос слабый. Упрямая, но упорная. Дружбу завожу осторожно, хотя говорят, что я коммуникабельная. Стараюсь, держать слово или не даю его. Я разная, и зависит это от окружающих – не ищу выгоду, не умею и не хочу приспосабливаться. Слышала, что у вас не принято особо рассуждать и больше слушать, поэтому я буду делать всё, что вы скажете, но буду оставлять за собой право на собственное мнение. На обучение в вашем университете я не рассчитывала, но раз мне выпал такой шанс, я не могла его упустить. Получу новые знания и поделюсь ими дома. Мне не понятен один момент: если занятия в университете начинаются с октября, зачем я приехала так рано?

– У нас занимаются с октября до середины декабря, после чего каникулы. Сложно будет перестроиться за два месяца и осилить то, что вы проходите за три с лишним месяца. Вам дают возможность осилить часть программы самостоятельно, факультативно. Наши студенты учатся три года, получая степень «бакалавра». Если вы осилите программу курса, можете получить диплом уже в конце первого триместра, сразу после Нового года, тогда, когда ваши студенты будут сдавать только сессию. Но это зависит от ваших знаний, – он улыбнулся, но улыбка показалась Лизе не искренней и натянутой.

– Разве это возможно?

– Если очень постараться, все может быть. Знаете у нас не Кембридж и не Оксфорд, но университет один из лучших в стране. Вы должна понимать, чего хотите и что можете. Нагрузки большие, но они временные. Многое зависит от того, найдете ли вы общий язык с тьютором, куратором. Какие модули вы одолеете и как? – говорил преподаватель, улыбаясь, а Лизе продолжало казаться, что он издевается. Еще минут семь он рассказывал о системе обучения. – У вас есть три дня на адаптацию и устройство с жильём. Я жду вас первого числа ровно в девять. Всё остальное вам расскажет леди, с которой вы почти знакомы. Её зовут Эвелин Келли.

Лиза пожелала хорошему человеку хорошего дня и вернулась к тому с кого начала.

– Мне жаль, но по нашим правилам, проживание в резиденции без оплаты распространяется только на студентов первого года обучения. Вас устроит такое соседство? Вы можете сами выбрать себе жильё, но оплачивать его вы будете сами с учётом разницы 95 фунтов в неделю.

– Я не нахожу проблемы в соседстве с первокурсниками. Мне всего двадцать лет и я найду с ними общий язык.

– Это хорошо. Вас проводят и помогут со всем разобраться. Дайте мне пять минут.

Она вернулась с молодой девушкой лет двадцати пяти через пять минут и попрощалась с Лизой.

Резиденция, где Лизе предстояло проживать, была обычным трёхэтажным особняком, который был построен лет сто назад, но находилась в шаговой доступности от университета. Рядом были типичные здания в два и три этажа. Потребовалось полчаса для того, чтобы новому жильцу выделили на втором этаже в секции из четырёх комнат одну, размером 3х3 и передали ключ. Дальше шёл короткий инструктаж по питанию и ознакомительная «прогулка». Багаж стоял у порога, а голова Лизы была забита кучей вопросов. «Во-первых, три дня, отведённые мне на адаптацию, я питаюсь за свой счёт. Во-вторых, чтобы что-то готовить, нужна посуда, а чтобы купить посуду и всё остальное, мне нужны деньги и не просто деньги, а фунты и лучше на карте. Вывод: в первую очередь нужно попасть в банк, и если не открыть карту, то обменять доллары на фунты», – думала она, закрыв дверь комнаты и спускаясь вниз. Поход в отделение банка удался наполовину. Для открытия счёта нужен был документ из университета, что она студентка, а не слон, но доллары на фунты обменяли без слов. Лизу смутило отношение фунта к доллару. Местная валюта была почти в два раза дороже доллара, который так «любили» дома. Подсчитав в уме, на что ей можно рассчитывать с учётом возвращения домой, она не просто расстроилась, а была в шоке. «Предлагая мне жильё, Эвелин говорила о разнице в 95 фунтов в неделю. Значит, моё скромное проживание обходиться 95х4х4 – это полторы тысячи фунтов за четыре месяца или по курсу 72000 тысячи рублей! Я живу по нашим меркам в апартаментах. Чего я раньше времени заволновалась? У меня есть не только спальное место, но и свой угол с собственным санузлом и душем, а есть можно вне комнаты раз в день и переходить на бутерброды. Ты, подруга забыла общежитие родного университета, живя два года в своей квартире. Это же романтика. И с питанием не торопись. Возможно, вопрос решиться, а нет – не пропадёшь. Посмотрим, насколько мне хватит сто фунтов за сто восемьдесят долларов», – говорила она негромко вслух, направляясь в сторону временного жилища, поглядывая по сторонам, с интересом рассматривая здания. Лиза заходила в небольшие магазины, рассматривая товары, что-то покупала из продуктов, пока не набрела на небольшое кафе. Делала заказ очень осторожно, не зная местной кухни и обращая внимание на цену. Перекусила и уже бодро зашагала по адресу. День близился к концу.

Три последующих дня показались ей очень длинными. Если в первый день она была занята обустройством, разбором своих вещей и покупкой мелочей, без которых не обойтись в повседневной жизни, то два других она провела в городе без всяких целей. Центр города, университет и его окрестности. «Приедет Максим, и мы обязательно посетим Лондон и Бирмингем», – успокаивала она себя. В комнате было светло и как-то спокойно, а на этаже непривычно тихо.

Первого сентября Лиза пришла в университет в назначенное время, простояв под дверью две лишних минуты.

– Выберите две темы из пяти, рассчитанных на курс и сами решите с какой начать в первую очередь. Будут вопросы – я к вашим услугам ежедневно с девяти до четырнадцати. Разберётесь сами – жду вас на первую лекцию двадцать пятого числа.

– У меня уже есть вопросы, – она посмотрела на Уилсона. – Как должна оформляться самостоятельная работа и в каком объёме? Как будут проверяться мои знания на этом этапе?

– Тема раскрывается устно и как можно подробнее, а вот объём письменной работы не должен превышать 5-10 печатных листов и главное – вопрос, решение вопроса и вывод кратко, но доходчиво. Оформление произвольное. Хотите взглянуть? – он достал их шкафа папку, в которой лежали работы, чем-то похожие на наши рефераты. Лизе хватило одного взгляда. – Мы поговорим об этом в первый день занятий. Библиотеку найдёте?

– Спасибо. Я уже ориентируюсь на местности.

– Но для этого вам нужно получить карточку студента. Эвелин вам поможет. Дерзайте, молодая леди.

Лиза пожелала хорошего дня хозяину кабинета и вышла. Она нашла Эвелин Келли. Вот кто оказался ходячим справочником по всем вопросам. Елизавета Туманова получила карточку студента и карту на обслуживание в студенческой столовой. Ответила на все вопросы, заданные Лизой, поинтересовалась, как та устроилась, дала несколько полезных советов, спросила о проблемах и дала координаты, тех, кто может заняться переводом, если в этом появится необходимость.

– Вам с одной стороны очень повезло. Томас Уилсон один из лучших преподавателей. С другой стороны, он, зная предмет, требует от студента невозможного. Он принципиально подходит к тому, чтобы выводы были вашими, основанными на собственном анализе, – говорила она. – Сдать ему экзамен, тем не менее, легко. К этому времени, предмет покажется вам обычным алфавитом.

Лиза все годы обучения «бежала впереди паровоза». Вот и теперь решила не изменять своим правилам. «Пусть я что-то не пойму или сделаю не так, но у меня будет время на исправление промахов, – думала она, направляясь в библиотеку. – У меня есть время до начала занятий, но сейчас я иду в банк и не буду больше сидеть и караулить свои «миллионы». Она открыла счёт в банке, привязав его к карте. Здесь ей «вручили» сим-карту сотового оператора, привязанную к счёту банка. Выйдя из банка, она сразу позвонила домой и доложила бабушке, что жива и здорова. «Ты не волнуйся. Я перезвоню вам, когда приду в общежитие и обо всём расскажу, – сказала она и отключила связь. – Лёд тронулся, господа».

Уже двадцать первого сентября в девять утра она пришла к Уилсону с результатами своей работы. Молча, протянула ему тоненькую папку, после приветствия.

– Появились вопросы?– он посмотрел на неё и улыбнулся.

– Скорее, ответы.

Уилсон открыл папку и погрузился в чтение, забыв о присутствии Лизы. Минут десять он читал и перечитывал, листая страницы. Наконец, закрыв папку, он поднял глаза на студентку.

– Вы меня, леди, удивили и порадовали одновременно. Я давно не наблюдал такого короткого промежутка в изучении тем. Вы не поторопились? – улыбаясь, спросил Уилсон, глядя на Лизу.

– Что-то не так? У меня мало времени, а сделать нужно много. Пусть лучше время останется, чем его не хватит, – ответила Лиза. Она могла бы пошутить по поводу времени, но она знала, что ее могут понять не так, как хотелось бы ей.

– Учитывая ваши знания, и здоровые амбиции, боюсь, вы осилите программу гораздо раньше срока. У вас осталось три модуля и можно переходить к диплому. Сможете претендовать на степень бакалавра. Это будет вас стимулировать.

– Вы считаете это возможным?

– В моей практике не было ничего подобного раньше, но всё когда-то случается впервые. Мы поговорим об этом после сдачи очередного модуля. Дерзайте!

Лиза позвонила Максиму в субботу после обеда и узнала, что он уже в Бирмингеме.

– Ты можешь ко мне приехать? Я очень скучал и встречу тебя на вокзале.

Елизавета сразу после звонка отправилась на вокзал и через час встретилась с Максом, который обнял её и крепко поцеловал.

– Лиза, а ты похудела. Всё так сложно? Ты ночами спишь? – он смотрел на неё с нежностью. Лиза оставила вопросы без ответов лишь слегка улыбнулась. – Гулять уже поздно, а поесть нам с тобой не помешает. Рядом с домом, в котором я снял квартиру, есть уютный ресторанчик, там прекрасная кухня. Поехали, – он обнял её за плечи.

После обеда в ресторане, поднялись в квартиру, которая была в современном соседнем доме. Кухня-гостиная, спальня и большой санузел. Очень стильно, современно и без излишеств.

– Нравится?

– Очень. Уютно, удобно, но дорого. Ты знаешь, сколько стоит проживание в резиденции? От 100 до 140 фунтов в неделю. В месяц, в пересчёте на рубли, от 22 до 28 тысяч рублей. Я могу сдать дома свою квартиру за такие деньги? Жизнь здесь очень дорогая. Лично мне всё досталось бесплатно, а вот твоё обучение влетит в круглую сумму.

– Кстати, о деньгах, пока не забыл, – Макс достал конверт из своего пиджака и протянул Лизе. – Здесь письмо от Кати и деньги от отца.

– Зачем?

– На всякий случай. Хочет человек тебе помочь. Что в этом плохого? Ты почти член семьи. Пока мы здесь, можешь на меня полностью рассчитывать во всех вопросах. Прочтёшь письмо Кати, позвонишь ей и передашь благодарность отцу. Иди ко мне…

В воскресенье после обеда Макс проводил Лизу на вокзал.

– Позвони, когда решишь все вопросы в университете и со стажировкой.

– Когда мы увидимся? – обняв её, спросил он.

– Войдёшь в колею учебного процесса, и всё станет ясно. Давай встретимся в субботу и подумаем, как будут проходить наши встречи. Мне хотелось поехать в Лондон.

– А если мы Лондон оставим на Рождество? Ехать нужно минимум на пару дней. Приедешь в субботу?

– Приеду, но давай договоримся, если один из нас занят – мы не забываем звонить, а по вечерам желать спокойной ночи.

Прошел октябрь. Лиза посещала только семинары и все чаще оставалась в комнате, готовясь к очередному модулю. Чем больше проходило времени, тем разумнее она его использовала, определяя для себя то, что нужно в первую очередь, а что может подождать. Все было не так страшно и сложно, как казалось вначале. Каждую субботу она ехала к Максиму и возвращалась вечером воскресенья. В середине ноября Уилсон, принимая у неё очередную тему, задал вопрос:

– Лиза, а вы не хотите продолжить обучение в магистратуре?

– Очень хочу, но не могу.

– Почему?

– Вы забыли, что я приехала сюда на семестр по программе обмена? Мне не осилить финансовую сторону вопроса. Для этого мне понадобится лет восемь при хорошей зарплате, – грустно улыбнулась она.

– А почему вам не попробовать и не подать заявку на грант, дающий право на бесплатное обучение? Есть стипендия Чивнинг, которая покрывает расходы на обучение, проживание, питание и даже визу и перелёт.

– Я читала о ней, но есть два невыполнимых условия: во-первых, у меня нет диплома бакалавра, во-вторых, двух лет стажа.

– А вы напрягитесь, напишите дипломную работу и пройдите защиту у нас. Подсчитайте свой стаж официальный и тот, где вы просто подрабатывали, подойдёт и волонтёрский. Но нужно ещё и мотивационное письмо. У вас есть и некоторые преимущества: виза, выданная на два года и результаты сдачи английского. Кроме того, вы можете оказаться нашей выпускницей, но не пользовались другой стипендией. Подумайте. Вы ничего не теряете, а выиграть можете.

– Я выиграю, если сдам всё до Нового года и улечу домой. Моё пребывание здесь заканчивается, а у вас ещё предусмотрены каникулы.

– Будем работать до каникул. Тему дипломной работы выбрали? Начинайте работать, чаще приходите на консультацию, и я настаиваю на мотивационном письме и стаже работы. Сделайте это лично для меня. Знаете, даже если не получится в следующем году, вы можете быть кандидатом ещё через год.

Здоровые амбиции Лизы взяли верх после слов профессора. «Почему бы не попробовать. Уилсон прав – я ничего не теряю», – думала она, а в голове уже были мысли с чего начать. В пятницу она позвонила Максиму и сообщила, что не сможет приехать в выходной, как это делала обычно. Ей стоило подготовить перевод и сократить работу, чтобы она выглядела лаконично. Восемнадцатого декабря Лиза сдала диплом на рецензию и получила её. Уилсон был доволен студенткой. «Вам стоит явиться в университет двадцатого, – говорил он. – Будем надеяться, что комиссия оценит ваш труд. Жду вас в десять», – он проводил Лизу взглядом и подумал: «Какой она всё же большой ребёнок». Томас Уилсон не мог не попытаться устроить судьбу такой упорной, грамотной студентки, но понимал, что сам не может решить подобный вопрос в одиночку. Каждую работу Лизы он представлял коллегам, как некое новшество. В них не было открытий, но нестандартные решения ситуаций вызывали профессиональное любопытство и одобрение. Именно поэтому, он убедил коллегу из комиссии по стипендии Чивнинг присмотреться к ней и присутствовать на защите дипломной работы.

Комиссия из трёх преподавателей слушали Лизу, как ей показалось, равнодушно. Девушка помнила, что англичане очень сдержанный народ и по разговору иногда трудно понять, что о тебе думает собеседник в этот момент. Её внешний вид сегодня был безупречен, речь была ровной и поставленной. Казалось, она просто делает доклад по теме, которую хорошо знает и готова ответить на все вопросы слушателей. Её волновал всего один вопрос: достаточно ли точно она излагает свой подход к теме по-английски? Закончив своё выступление, она вопросительно посмотрела на Томаса Уилсона, который сидел чуть в стороне от комиссии.

– У вас есть желание продолжить обучение или остановитесь на достигнутом? – спросил Генри Гаррисон, рецензент её работы.

– Желание есть, возможности ограничены.

– Скажите, чем вы занимались в институте гематопатологии?

– Это работа волонтёра, а потом и донора, – Лиза посмотрела на Уилсона с упрёком.

– Помощь онкологическим больным делает вам честь. А какое следующее направление вы хотели бы выбрать?

– Цифровые технологии в финансах, бизнес аналитика, бизнес в правовом поле или финансовую безопасность – это для нас актуально.

Были вопросы даже касающиеся её спортивных достижений и семейного положения. Как будто это было важно, для защиты. Её попросили подождать, и она вышла из аудитории. «Что я так волнуюсь? Ради чего? Я приехала по обмену, получила хорошие знания и не беда, что сделала это почти самостоятельно. Бумагу о прохождении курса я получу, а диплом я смогу получить дома. Главное, я попыталась, а если не поняли или не оценили, значит, не убедила», – думала она. Томас Уилсон вопросительно посмотрел на коллег. Прошли минут пять-семь, а о ней словно забыли. Минут через десять её пригласили.

– Присаживайтесь, Елизавета Туманова. Ваша работа достойна степени бакалавра. Мы приняли решение о выдаче вам диплома нашего университета. Кроме того, у вас есть реальная возможность вернуться к нам и продолжить обучение, но для этого потребуется немного терпения. Претендентов на стипендию Чивнинг довольно много и процент отбора достаточно велик, но вы, тем не менее, отличный кандидат. Нужно соблюсти некоторые формальности в этом вопросе. Уилсон поможет обратить внимание на детали, а мы дадим рекомендательное письмо от университета в стипендиальный фонд. Будем ждать вас двадцать второго числа к десяти часам и вручим вам диплом, пусть и не очень торжественно. Вы молодец.

Лиза, проводив взглядом почтенную комиссию, потеряла дар речи и почувствовала, что проваливается в чёрную бездну.

– Лиз, вам плохо? – волновался Томас Уилсон. – Успокойтесь. Дышите ровно. Всё позади, вы победили, результат высший балл! Вы можете воспринимать мои слова адекватно?

– Спасибо, я в порядке. Что от меня требуется?

– Ничего. Мы сейчас проверим, что у нас есть, а чего не хватает, кроме копии диплома, который вы получите через день. Идёмте.

Понадобилось минут сорок, чтобы сделать копии с уже имеющихся документов и написать резюме.

– Чего и когда мне ждать?

– Скорее всего, вам придёт приглашение в наше посольство. Возможно, вам придётся полететь в Москву. Виза у вас есть, так что проблем с этим не будет, а все отборочные интервью вам не нужны. По прилёту в гостеприимный Ковентри вы решите всё здесь. Я приду вас поздравить в канун Рождества. А теперь отправляйтесь на сутки спать.

Лиза вышла на свежий воздух и перевела дух. «Господи, спасибо! Разве я могла об этом мечтать? Получу диплом и проведу все каникулы с Максом, а после праздников полечу домой. Я не буду ничего говорить, пока не получу диплом, а могу и не говорить, а просто показать, – думала она возвращаясь в своё жилище. – Что мне делать со счётом в банке? Где гарантия, что я буду студенткой магистратуры в следующем году? А если нет? Профессор сказал: «Есть реальная возможность». Сейчас она есть, а при выборе кандидатов может и исчезнуть. Нельзя быть в этом уверенной, а значит, если и не закрыть счёт, то оставить минимум средств». Лиза на ходу изменила маршрут и направилась в банк, вспомнив, что в Рождество они не работают. Объяснив ситуацию, она сняла наличные, переведя фунты в доллары. Прежде чем попасть в общежитие пообедала в столовой. Она проспала больше пятнадцати часов, проснувшись в начале восьмого утра от голода. Она завтракала и улыбалась. «Заметят со стороны, скажут, что подвинулась рассудком от чрезмерного рвения к учёбе, – думала она и при этом решала, чем себя занять на целый день. – Мне нечем заняться. Я могу, есть, спать, гулять и ни о чём не думать. А что, если сегодня мне устроить полноценный выходной с выходом «в люди», устроить шопинг и если не купить, то присмотреться к тому, что представлено на распродажах. Вечером можно устроить уборку или стирку, чтобы день прошёл быстрее».

Двадцать второго декабря Елизавете Тумановой вручили диплом университета Ковентри в присутствии Томаса Уилсона и Эвелин Келли. Лизе вместе с дипломом вручили скромный букет, который она «передарила» Эвелин, поблагодарив её за всё.

– Мы с Эвелин будем ждать вас в новом учебном году, – говорил Томас Уилсон, пожимая ей руку.

– Спасибо вам за помощь и участие. Я буду счастлива, если мне улыбнётся удача, и я вернусь сюда.

Лизу переполняли эмоции, ей хотелось смеяться, летать, петь. С этим настроением она и пошла за покупками, присмотренными на вчерашней прогулке. Это занятие её не только отвлекло, но и заняло больше четырёх часов.

Следующим утром, позавтракав, решила ехать к Максиму и вместе с ним отметить окончание учёбы. Было около десяти утра, когда она, приехав поездом в Бирмингем, позвонила в его дверь.

– Тебе кого? – спросила молодая особа лет двадцати пяти в мужской рубашке, накинутой на голое тело. – Извини, я думала, Дэн вернулся. Ты кто?

– Меня зовут Лиза. Я знакомая Макса из России, и сегодня улетаю домой. Он просил забрать подарок к Новому году для своей сестры.

– Разбуди его сама. Он в спальне со Стефанией, – девушка пропустила Лизу в квартиру.

– И часто вы так отдыхаете? – грустно улыбнулась Лиза.

– Собираемся каждую пятницу после обеда. Сутки отрываемся по полной программе. Вечеров в воскресенье идём скромненько в клуб.

– Вы вместе с Максом учитесь или работаете?

– Макс учится? Ты пошутила? Он у нас стажёр по женскому полу.

Лиза стояла в дверях спальни и смотрела на парочку.

– Макс, просыпайся, к тебе пришли. Вставай! – она бросила в него чьи-то вещи.

Максим приподнял голову, открыл глаза и увидел Лизу. Она, молча, прошла к тумбочке, на которой раньше стояла рамка с её фотографией. Открыла ящик и не ошиблась. Достала рамку, вынула фото, сунула его в карман куртки и вышла из квартиры. Слёз не было, но ноги стали ватными, а в груди щемило так, что трудно было дышать. Она вышла на улицу, расстегнула ворот куртки и прислонилась к стене. Рядом остановился молодой человек.

– Что с вами, девушка?

– Аптека далеко?

– За углом. Давайте я вам помогу.

В аптеке ей что-то сунули под язык и просили присесть минут на десять. Парень не уходил.

– Спасибо вам. Если не трудно, вызовите мне такси.

Её телефон подал сигнал ещё на вокзале, когда она ожидала прихода поезда.

– Что ты хотел, Максим? Я тебя слушаю.

– Ты сейчас где? Ты должна вернуться, Лиза.

– Я тебе ничего не должна и возвращаюсь домой, – как можно равнодушнее сказала она.

– Ты не можешь уехать, не закончив обучение.

– А ты попробуй меня остановить. Не звони мне больше.

Вернувшись через полтора часа в Ковентри, первым делом позвонила Кузнецовым, пообещав вернуться через неделю, если не будет проблем с билетами. Она понимала, что вернувшись в свою комнату, не почувствует себя лучше и попыталась приобрести билет на любой ближайший рейс до Москвы. «Пусть я застряну в Москве на день-два, но есть и шанс попасть домой. – Билет был куплен на утренний рейс двадцать четвёртого числа. До отлёта оставалось не больше двенадцати часов. Обида на Максима притупилась радостью возвращения на родную землю. – «А чего я ждала? В последние три недели я списывала напряжение между нами на усталость, полагая, что он, как и я, устаёт, работая и занимаясь. Правда, теперь я понимаю, чем он так был занят перед моим приездом. Если я что-то смыслю в экономике, то я ничего не понимаю в психологии и поведении мужчин. Но кто сказал, что я первая, кого предали? Дел у меня в Ковентри нет. Жаль, что я не посмотрела Лондон, но сейчас я не готова оставаться здесь. Если повезёт вернуться в Англию, то я обязательно познакомлюсь со страной», – думала она и вспоминала, что еды у неё в запасе нет, а значит, следует пообедать и купить что-нибудь на ужин. – Мне нужно всего лишь собрать вещи, а уехать я могу на такси. Деньги есть, а с багажом мне придётся трудно. Хорошо, что я купила презенты из Англии». Она так ни разу и не заплакала. На город опускались сумерки, здесь рано темнело, и Лиза вернулась в общежитие.

Лиза уснула почти сразу, усевшись в кресло самолета и пристегнув ремень, и проснулась, когда объявили посадку в аэропорту Внуково. Ей очень хотелось есть. Добравшись до Домодедово, решила, что торчать в аэропорту восемь часов до своего рейса бессмысленно. Сдав багаж, она выехала в город. Москва встретила ее тихой зимней погодой без осадков и небольшим морозом. Столбик термометра показывал минус двадцать. Первое, что она сделала – позавтракала, хотя по времени пора было обедать. «Пообедаю я через пару часов, а вот варежки или перчатки купить нужно сразу. Уезжая их осени, я совсем забыла, что у нас уже зима», – думала она, направляясь в первый попавшийся торговый центр. Она не торопясь гуляла по зимней Москве, которая не была похожа на зиму в их городе. Снег лежал только в местах, где не ступала нога человека или не ездил транспорт. При этом снег был не белый, а серый. Озябнув, она заходила в павильоны или магазины, отогревалась и шла дальше. На ней была тёплая куртка и тёплые ботинки, но они не спасали от мороза в минус двадцать. Пообедав в ресторане, здесь же купила свежую выпечку, бутылку воды и вернулась в Домодедово, к началу регистрации. Самолет взлетел в 21:10 местного времени. Четыре часа полёта Лиза провела во сне и проснулась при посадке в 05:15. Через час она была дома. Четыре месяца она не была дома, и следовало навести небольшой порядок в квартире. В её планах была поездка к Кузнецовым, которую они так рано не ждали и где она сама встретит Новый год. Но планы немного изменились, когда Лиза, после небольшой уборки, решила принять душ и неожиданно для себя ощутила болезненность сосков на груди и вспомнила, что критических дней в декабре у неё не было. «Приплыли! – вслух сказала она. – Вот от чего моё непонятное состояние, которое я списывала на усталость и переутомление. Как же так? Между мной и Максом не было незащищённого секса. Возможно, паникую зря, но опровергнуть или подтвердить это дело я должна уже сегодня».

– У меня задержка десять дней и я, если моя беременность подтвердиться, рассчитываю на медикаментозное прерывание, – смутилась Лиза, положив на стол свою медицинскую карту. – У меня не было незащищённого секса, и я не понимаю, как это могло произойти.

– Я вас посмотрю, а потом мы с вами всё обсудим. Проходите за ширму, – доктор надела перчатки. – У вас есть веские основания для такого решения? – задала она вопрос, просматривая карту Лизы.

– Да. Я хорошо подумала прежде чем прийти к вам. Одно то, что у моего партнёра положительный резус фактор, а у меня отрицательный, уже настораживает. Мне всего двадцать лет и я пока не готова к неоправданным ожиданиям. Извините.

– Знаете, сколько стоит процедура?

– Догадываюсь. У меня есть деньги. Меня волнуют сроки. До праздника мы не успеем, а потом целая череда выходных дней.

– Срок у вас 3-4 недели. Сегодня сдадите анализы, а третьего я жду вас на приём, если вы не передумаете. Примите таблетки. Два-три часа я за вами понаблюдаю и отпущу домой. Через сорок восемь часов вы вернётесь, и мы продолжим. Вас это устроит?

– Я буду третьего прямо с утра.

Лиза немного успокоилась, хотя до конца не понимала всего происходящего. Да, беременность подтвердилась, но правильно ли она поступает, решаясь на эту процедуру, она не знала. С одной стороны, понимала, что не сможет простить Максима, а ребёнок будет немым упрёком. Возможно, от него не откажутся Егоровы и будут помогать, но она не видела себя в роли матери, и Максима рядом с собой видеть не хотела. С другой стороны, она знала, что при резус-конфликте очень трудно выносить ребёнка, и это будет намного сложнее пережить, чем аборт. Вопрос с университетом оставался нерешённым. Ей, возможно, придётся ходить на занятия, а если нет – искать работу. А как быть, если из Англии ей пришлют приглашение? С такими невесёлыми мыслями она, посетив рынок и супермаркет, вернулась в квартиру. «Как бы там ни было, я это сделаю, пока сроки позволяют. Сегодня останусь дома, а завтра поеду к Кузнецовым», – думала она, разбирая вещи, привезённые с собой.

Собрала в сумку продукты к праздничному столу, подарки и передачу для отца, вызвала такси и поехала в городок. Встреча была тёплой. Дед без слов обнял внучку, а бабушка не переставала «причитать»:

– Лиза, ты похудела то как. Щёки впали, глаза красные, лицо зелёно. Краше в гроб кладут. Стоила твоя учёба этого?

– Стоила, бабуля. Я диплом привезла и могу забыть о нашем университете, а могу получить второй диплом, – Лиза протянула деду диплом. – А Сенька где?

– Сеня у нас на работе. Сама заберёшь его из сада? – дед погладилвнучку по голове. – Какие планы у тебя, Лизок?

– Завтра поеду в колонию, а потом до второго пробуду у вас. Встретим вместе Новый год, бабушка меня откормит. Мне нужно третьего быть в городе. Ты не хочешь поехать со мной?

– Лиза, а не боишься застрять по дороге? Зима снежная, да и морозно.

– Давай не будем гадать. Застрянем – толкнёшь, – улыбнулась Лиза. – Поедем с рассветом и вернёмся после обеда.

– Ты уверена, что свидание дадут?

– Я созванивалась с начальником колонии и повезу ему презент к новому году. А теперь давайте, как в сказке: накормите, напоите, а потом задавайте свои вопросы. Прости, кажется, мой телефон ожил.

– Да, Андрей Степанович. Этого я не знаю. Я видела его в субботу в объятиях другой подруги. Случилось, как в анекдоте. Наши отношения закончились. Я вернулась в Россию, – Лиза выслушала собеседника. – Нет. Я окончила обучение и привезла диплом университета Ковентри. Всего доброго.

– И что случилось с Максимом? Изменил?

– А что с ним может случиться? Живёт насыщенной жизнью, а я с предателями не дружу.

– Ну и не жалей, невелика потеря. Чего горевать о человеке, который тебя не ценит? Названивает?

– Я сбрасываю его звонки, а мы больше не будем о нём говорить. Заберу сегодня машину из гаража. Роман Борисович её «переобул» и провёл техосмотр.

Лиза с дедом доехали до колонии без проблем и получили свидание с Павлом Кузнецовым, которое длилось два часа в комнате для длительных свиданий. Дочь рассказала коротко обо всём, заставляя отца пробовать бабушкины деликатесы, а дед, молча, наблюдал за этой картиной.

– Знаешь пап, если мне очень повезёт, я могу вернуться в Англию на целый год, получив грант правительства. А пока я ещё не решила вопросы даже в своём университете. Я у вас бюджетный вариант. – Лиза рассказала, что планирует делать, если учиться не придётся, как вчера встретилась с Арсением.

Новый две тысячи седьмой год они встретили по-семейному. Погода была прекрасной и Лиза с Арсением большую часть времени проводили на улице. Второго января ближе к вечеру она вернулась в свою квартиру, а утром третьего пошла на приём в клинику. Выпив, предложенные доктором таблетки и, выходя из кабинета, столкнулась с Миланой.

– Такое не могло присниться даже в самом страшном сне, – обнимая подругу, говорила она. – У меня осмотр, но я тебя найду.

Лиза устроилась в палате, где ей предстояло пробыть два часа. Минут через десять вошла Милана.

– Ты когда вернулась? Как вообще твои дела? Мы полгода не виделись.

– Не виделись мы всего четыре месяца, новостей у меня много, но не все хорошие, – грустно улыбнулась Лиза.

– Об одной я уже догадалась. Как поживает будущий магистр?

– Мы расстались. Не спрашивай меня о нём.

– У меня и без него есть вопросы, а больше собственных новостей.

– Поговорим о новостях позже, а пока скажи: как мне всё это пережить и чего ожидать?

– Доктор у тебя замечательная. Она поможет и без внимания не оставит. Через два дня явишься на приём, всё закончится. Будут обычные болезненные критические дни. Ты меньше всего думай о чём-то плохом. Я удаляюсь, но через пару часов встречай меня у себя. Есть разговор.

Милана приехала, и они проговорили часа три, а прощаясь, договорились встретиться в первый рабочий день в университете. Лиза чувствовала себя нормально после проведённой процедуры и, приехав в понедельник в университет, направилась прямиком в деканат. Протянув декану новенький диплом, спросила:

– Что мне теперь делать?

– Ты меня об этом спрашиваешь? Это я должен задать тебе этот вопрос. Что мне с тобой делать? Я, по-хорошему, должен уже выдать тебе диплом, а не могу. Сделай ксерокопии всех своих документов и отдай в канцелярию. Пусть голова болит у них и согласно учебному плану заполняют наши документы. Дипломную работу передашь своему куратору. То-то он обрадуется. Ты, Лиза, наша студентка и будешь получать стипендию. Диплом получишь вместе со всеми, а занятия можешь не посещать, но проверь всё, чтобы не было академической задолженности, согласно учебному плану. Видишь, я в тебе не ошибся. Сама как? Довольна?

– Я не просто довольна, Алексей Викторович, я рискнула подать заявку на стипендию Чивнинг. Буду ждать результат. Меня к этому подтолкнули преподаватели местного университета. Я им благодарна, прежде всего, за внимание и участие.

– Теперь за тобой контроль учебной части. Пусть поторопятся и не тянут до диплома. Удачи тебе, Елизавета Туманова.

– Спасибо. Она мне понадобится.

Лиза встретилась с Миланой, пообещав ей помочь в работе над дипломом. После супермаркета, вернулась к себе, собираясь выехать к Кузнецовым завтра, рассказать семье последние новости и приступить к поиску работы. Вечером её ждал сюрприз в лице Егорова.

– Максим нашёлся? – спросила она после приветствия. – Проходите, я вас кофе угощу.

– Ты не хочешь с ним разговаривать?

– О чём, Андрей Степанович? О том, что мне говорили о чувствах, но отводили второстепенную роль? Я ценила нашу дружбу с Максимом, а не оценивала его. Мне не нужны отношения, построенные на лжи, и я не хочу говорить о нём даже с вами.

– Ты сумела получить диплом?

– Закончила программу курса раньше и мне предложили попробовать свои силы. У меня получилось. Я торопилась, чтобы Рождественские праздники быть с Максом, ведь мне следовало покинуть страну в начале января. Не получилось, и я вернулась домой раньше. В университете у меня зелёный свет. Буду искать работу, а наш диплом получу вместе со всем курсом.

– Лиза, что между вами произошло?

– Спросите об этом у сына. Пейте кофе, берите британские конфеты.

– Пойдёшь работать в мою компанию?

– Нет.

– Почему? Максим вернётся, в лучшем случае, в июне. К этому времени ты пройдёшь стажировку, и тебе будет легче найти другую работу.

– Вы считаете это возможным?

– Поговори с дедом и приходи через неделю. Где офис ты знаешь. Я надеюсь, что мы договоримся. Тебе нужна практика, я тебе её могу предоставить.

– Как себя чувствует Катя?

– С сентября занимается на дому. Догоняет сверстников. Очень хочет с тобой познакомиться.

– Пусть ждёт до весны и набирается сил. Простывать сейчас ей нельзя. Мы обязательно с ней встретимся.

Глава 6

В середине января Елизавета Туманова вышла на работу в компанию Егорова в финансовый отдел.

– Знакомьтесь. Туманова Елизавета Павловна. Любить её не нужно, а вот уважения она достойна, – говорил Егоров, представляя Лизу.

– Ты же подруга Макса Егорова. Я видела тебя на его дне рождения.

– Сведения слегка устарели. Мы с ним расстались. Спешу вас успокоить, что я здесь временно и вам придётся с этим смириться. Не нужно обсуждать меня за спиной, пытаться подставить или унизить. Я не так проста и умею за себя постоять.

Лиза была довольна жизнью – она опять «попала в струю», которая не давала расслабиться и занимать голову ненужными мыслями. Когда человек привык всё время «быть при деле», ему мешает лишнее свободное время. Если бы Лиза была ни одна, этого бы не происходило, только она не собиралась заводить новые знакомства. Работа в компании, работа над своим дипломом и помощь Милане занимала всё её время, а на выходные она уезжала к Кузнецовым. Её дипломная работа была готова, она устраивала университет Англии, но её следовало оформить по правилам российского вуза.

Уже через неделю работы в компании, Лиза заметила в зеркале, поправляя причёску, как её чашку с утренним кофе взяла Альбина, поставила на стол Лизе и с улыбкой села за свой стол. Лиза ожидала подставы, но не так скоро. Она взяла чашку со стола и подошла к столу Альбины.

– Сама выпьешь или мне влить насильно? – спокойно спросила она.

– Спасибо. Я свой уже выпила.

– Этот будет бонусом за подлость. Будешь пить?

– Нет.

– Как хочешь, – Лиза вылила кофе на стол Альбине и поставила чашку вверх дном. Кофе разлился по столу и попал Альбине на колени. – Какая я неловкая. Извините, Альбина Сергеевна. – Альбина выскочила из-за стола и выбежала из кабинета. – Почему она себя так ведёт? – обратилась Лиза к начальнице.

– Она почувствовала в тебе соперницу.

– Как я могу соперничать с этой силиконовой куклой?

– Ты натуральная. Она обхаживает Андрея Степановича ни первый год, а он её не замечает.

– А стоило заметить и поставить на место.

– Нельзя. У неё дядя в мэрии работает.

Через два месяца отдел заканчивал бизнес-план по проекту, который обеспечил бы крупный заказ компании. Работа была напряжённой, но интересной. Лиза заметила повышенный интерес Альбины к себе и решила подстраховаться. Чуть позже, система подхватила вирус, и пришлось менять для входа в неё пароли.

– Сиди и выдумывай, чтобы запомнить, бурчала недовольно Альбина.

– Чего ты мудришь. У меня всё просто: имя и дата рождения. Такое разве можно забыть, – сказала Лиза равнодушно и в этот же день скопировала весь материал на флешку.

Теперь каждый вечер она делала новую копию с изменениями, а на столе оставляла то, что нельзя назвать документом уже с третьего листа. Ещё через два дня она поговорила с начальником службы безопасности и просила понаблюдать за Альбиной, пока не подпишут контракт. Оставалось два дня.

Утром Лиза открыла компьютер и не обнаружила там папки с документами. Её полностью удалили. В этот момент в кабинет вошёл Егоров.

– Мне жаль, дамы и господа. Наш проект отклонили, даже не посмотрев его. Мне только что звонил заказчик. Кто-то оказался проворнее нас.

– Думаю, он передумает, когда доберётся до сути. Вы посмотрите, что у него сейчас лежит на столе.

– Вы думаете, наш проект украли? Но как?

– Это Лиза. Она вчера последняя уходила.

– Какая глупость. Это вставка из обычной курсовой работы по экономике. А выводы откуда? А приписка о воровстве хороша. Где вы это взяли? – удивился Егоров, глядя на «безопасность».

– Именно это сейчас и лежит на столе у заказчика. Елизавета оставила на столе то, что вы Альбина просто скопировали и передали, а взамен получили деньги в букете цветов. Можете жаловаться своему дяде, который вам и не дядя, а любовник. В мэрии есть два Коваленко. Илья Владимирович служит в отделе строительства и архитектуры, а Игорь Викторович – мелкий клерк из коммунальной службы. Он и есть ваш любовник. Вы Альбина Сергеевна промышленный шпион. Вызывать милицию?

– Сколько вам заплатили? Хотя правды вы не скажете.

– Я могу вернуть деньги, но не надо милиции, – она достала из сумки конверт и показала в нём корешок долларов.

– Напишите заявление в приёмной, и чтобы духу вашего здесь не было, – Егоров собрал фото и валюту со стола. – Аркадий Николаевич, пройдите со мной. Рассказывайте, что произошло и как вы обо всём догадались.

В кабинете наступила тишина. Четыре пары глаз коллег вопросительно смотрели на Лизу, которая достала из кармана флешку и включила принтер.

– Не нужно на меня так смотреть. Весь материал я в конце дня сбрасывала на флешку, а на столе оставила разделы до расчётов, потом всякую ересь и выводы, взятые от фонаря. Файл обменивала каждый день, добавляя в середину по странице. Сами подумайте: с чего вдруг у неё проснулся интерес к моей персоне после смены пароля? Вы знаете, мой компьютер работает автономно, а иначе всё было сделать гораздо проще. Я поделилась своими догадками с Аркадием Николаевичем. Настоящий проект и договор у него.

В это же время начальник службы безопасности докладывал Егорову, с чего всё началось, и как добывались доказательства.

– Я думал у девочки мания преследования, а позже понял, что всё гораздо серьёзнее.

– И что мне делать с этим богатством? – спросил Егоров и ответил на телефонный звонок. – Я подъеду к двум часам. – Ждут. Чего молчишь?

– Фото можете оставить себе на память, а деньги отдайте Лизе в виде премии, она их заслужила. Толкового работника вы нашли, Андрей Степанович.

Март близился к концу, а известий из Англии не было. Лиза уже перестала ждать и «похоронила» надежду. Она ходила на работу, появлялась в университете, пока не получила рецензию на свой диплом, помогала Милане, а по выходным ездила домой, В её разговоре всё чаще стали появляться уточняющие слова: «у себя» и «дома». Если она говорила, что едет домой, значит, в родительский дом. Ей позвонили из представительства посольства двадцать восьмого марта и просили прийти на следующий день в девять утра с двумя паспортами. Предупредив на работе, что задержится, Лиза поехала туда к назначенному времени.

– Вам пришло письмо. Вы прошли отбор, – сказала женщина средних лет на русском языке, проверяя паспорт Лизы с визой в Англию. – У вас нет проблем с документами, вам не нужны собеседования и интервью, и у вас действующая виза. Вам просто нужно будет подписать соглашение со стипендиальным фондом и подождать финального письма о присуждении вам стипендии. Это уже чистая формальность, но они не нарушают установленного порядка. Получим письмо, вы решите, когда планируете вылететь в Ковентри. Ближе к этому времени нам пришлют билет на самолёт и временную карту для начисления стипендии с суммой за первый месяц. Остальное за вас сделает стипендия «Чивнинг», – она мило улыбнулась.

– Как это происходит на деле?

– Эта стипендия правительства Великобритании. Для каждого университета даётся определённая сумма. Скажем, для вашего вуза – это 20 тыс. фунтов, а обучение вам обойдётся в 10. Значит, на карту вы будете получать каждый месяц десятую часть. Эта сумма на оплату проживания и питания. Вернётесь назад по оплаченному билету. Но в любом случае, сумма покроет все ваши расходы. Мы с вами ещё увидимся, но чемоданы готовьте заранее. Удачи вам!

– Андрей Степанович у себя? – входя в приёмную, спросила Лиза волнуясь. Я на минуту.

– Что случилось, Лиза?

– Вот, – она протянула Егорову письмо. – Я была на приёме в представительстве.

Егоров посмотрел на Лизу, улыбнулся, открыл сейф и достал конверт, который вернула Альбина.

– Я тебя поздравляю, – ты их заработала, и так ты ни от кого не будешь зависеть.

– Я не могу.

– Можешь. В эту сумму твой труд оценили конкуренты, а все работники отдела получат премию за работу над ним от компании. Ты уедешь на год в чужую страну, да и семье понадобится помощь. Кузнецовым звонила?

– Я поеду домой в выходной, тогда и сообщу.

В субботу Лиза ехала домой в приподнятом настроении. Сеня встречал её у калитки. Подхватив мальчика на руки, она покружила его, поставила на ноги и поцеловала в макушку.

– Докладывай, как дела дома и в саду?

– Всё хорошо. Я знал, что ты сегодня приедешь рано. Сон видел. Лиза, а когда мы поедем в город?

– Когда потеплеет, брат. Парк сейчас не работает, в зоопарке многие звери в помещениях, остаётся только цирк, но и он может быть на гастролях. Хочешь, в следующий раз мы просто поедем в город. Ты у меня переночуешь, а в воскресенье вернёмся. Если повезёт, сходим в цирк. Пойдём в дом, у меня есть для дедушки новость.

– Ты чего светишься, влюбилась или миллион выиграла? – пошутил дед.

– Не угадал. Читай! Есть ещё экземпляр на английском.

– Ты уезжаешь почти на год?

– Деда, я ещё никуда не еду. Нужно подождать ещё одно письмо с подтверждением. Если оно придёт – поеду. Папа к этому времени вернётся, и вы справитесь. Ты за меня не рад?

– Рад, Лизок, очень рад. Боюсь, ты с этими поездками, так и переселишься в Англию.

– После обучения нужно вернуться в свою страну минимум на два года – это условие. Так что успокойся и не переживай по этому поводу. Знаешь, я считала, что это призрачная мечта, но в глубине души очень надеялась. Потом надежду почти похоронила, и на тебе, Елизавета, исполнение желания. Но я до сих пор сомневаюсь. В представительстве сказали: ждите до августа, но будьте готовы. Дедуля, я ведь Англию и не видела. Так из окна поезда, когда ездила к Максу. До Лондона не доехала, а там всего километров 150. Теперь, если повезёт, я спешить не буду и посмотрю всё, что будет интересно.

– Лизонька, едешь надолго. Подумай, что купить надо к зиме.

– Там зима без снега и мороза. Холодная и ветреная осень вместо неё. Бабуля, ты не переживай. Начну поковать чемоданы и соображу. У меня впереди пять месяцев.

– Ты лучше расскажи, как тебе у Егорова работается?

– Хорошо. Без авралов и нервотрёпки. Он меня официально принял на работу, а для университета я получила справку о прохождении практики.

После возвращения к себе Лиза решила прислушаться к совету бабушки и перебрала верхние вещи. «Даже если я никуда не поеду, мне нужна новая куртка на осень и обувь на весну и лето. Теперь я работаю в солидной компании и у меня должен быть деловой костюм, а лучше два. Пока сезон заканчивается, нужно посмотреть зимнюю обувь на «рыбьем» меху, как говорит моя бабушка. Она не пригодится зимой, но подойдёт для холодной осени». Лиза купила бежевую куртку длиной до середины бедра на био-меху с молнией и капюшоном и две пары высоких ботинок разного фасона по цене одной пары.

Прошли два месяца. Лиза отметила свой двадцать первый день рождения, а пятнадцатого числа у неё было вручение диплома и банкет. Банкет в ресторане продолжили вечером в клубе. Там она и встретила Максима.

– Привет! Отлично выглядишь, – сказал он улыбаясь.

– Спасибо. Я стараюсь. Когда вернулся? Как учёба?

– Диплом получил, вернулся два дня назад. Как тебе работа в компании?

– Спокойно и денежно. Ты хочешь, чтобы я уволилась?

– Зачем ты так?

– А как нужно? Ты из-за чувства благодарности встречался со мной? Почему не признался, что устал от меня, ошибся. Зачем было изображать влюблённого? Я думала ты особенный, а ты обычный самовлюблённый мажор, которому надоела игрушка. Извини, мне больше сказать тебе нечего.

– Постой! Я могу тебе испортить жизнь просто из вредности.

– Попробуй. Разве я виновата перед тобой? Нет, Максим, ты будешь беречь меня ради сестры ещё лет пять, а что будет через пять лет одному Богу известно.

– Ты не права, Лиза. У меня были к тебе настоящие чувства, я не притворялся. Просто в какой-то момент захотелось попробовать другую жизнь, а она меня затянула.

– Аргумент может и в твою пользу, и я могу тебя понять, но не простить. Стоило начинать новую жизнь, разобравшись со старой историей, как можно безболезнее. Это было бы честно и правильно. Извини, меня ждут.

Вернулась Лиза поздно, но прямо с утра, заехав на рынок и прихватив подарок для Арсения, поехала к Кузнецовым. Сегодня младшему Кузнецову исполнялось пять лет.

Арсений ждал её у калитки, присев на корточки.

– Давно ждёшь, герой? – выходя из машины, спросила она и, подхватив мальчика под мышки, поцеловала его в щёку. – Я не опоздала?

– Я тебя за то и люблю, что ты мне никогда не врёшь. Пусти я уже большой. У меня сегодня ребята в гостях будут.

– Здравствуйте, Елизавета Павловна, – дед обнял внучку. – Тебя можно поздравить?

– А то! Хочешь, тебе один подарю вместо грамоты за заслуги?

– Ты опять подрабатываешь автолавкой? Как будто у нас нет всего этого.

– Не бубни! Помоги лучше разгрузить автолавку. Праздник у нас. Гостей, когда ждёте?

– Они с утра весь забор облепили. Сказал, чтобы до обеда не совались. Мать переживает, чем их накормить.

– Деда, они дети. Им нужно мороженое, пирожное, пепси, фрукты. Сень, бери пару пакетов и неси в дом. Торт я заберу сама. В багажнике твой заказ, а мы пойдём помогать бабушке. – Ты чего волнуешься? – целуя бабушку, спросила Лиза.

– Солнышко, я уже и не помню, когда мы гостей принимали. Хотелось бы угодить. Здесь же как? За детьми придут родители, вот и нужно угостить.

Лиза вручила Арсению подарок. Небольшой планшет с развивающими играми и мультфильмами. Мальчик был доволен подарком. Дед подарил самокат, а бабушка – футбольный мяч. С такими подарками он поторопился на улицу к друзьям. День рождения удался.

Ближе к вечеру приехал Роман Борисович.

– Ты стала редко заезжать. Почему?

– Не говорите глупости. Я работаю полный рабочий день, а в выходные я здесь. Мои частые визиты могут быть неправильно истолкованы. Я и не мозолю глаза, доверяя вам.

– Ты дом не надумала продавать?

– Я вообще о нём не думаю. Вам там не нравится?

– Мы хотим его купить, а свой продать.

– Я согласна. У вас есть все полномочия на сбор документов, а я работаю и приеду, когда к сделке всё будет готово.

– Лизок, а тебе не кажется, что он тебя обманывает? – спросил дед, проводив Ланского.

– А что я могу изменить, деда? Ты в тот дом не пойдёшь, и я не пойду, а бросать жалко. Они его три года «охраняют». Ты видишь очередь из покупателей? Дом продавать нужно, а вопрос с конторой решим, когда папа вернётся. Роман Борисович компанию не развалил, уже хорошо, а папе, прежде чем войти в курс дела, нужно время.

– Лиза, а денег тебе на поездку хватит?

– Ещё и останутся. Мне обещали даже билет прислать вместе с письмом. Жильё и питание оплачивается. Сейчас у меня хорошая зарплата, получила пенсию и стипендию за прошлый месяц. А на продажу дома согласилась не из-за финансовых трудностей, а из-за лишней головной боли. Получим деньги, и ты положишь их в сейф или на счёт, будет резерв ставки, и мне так будет спокойнее.

– Ты в этот раз привези из Лондона фотографию с королевой Елизаветой, – пошутил дед, обнимая Лизу за плечи.

В начале июля в пятницу вечером Лизу навестила Марина Алексеевна с Катей. Лиза познакомилась с девочкой ещё весной и встречалась с ней в кафе у офиса или в парке в обеденный перерыв, когда девочка приезжала туда с няней.

– Лиза, я привезла Катю, как вы договаривались, и осмелюсь с тобой поговорить. Ты не будешь возражать?

– Проходите. Как дела, Катюша?

– У меня всё хорошо. Я осмотрюсь?

– Знакомься, будь как дома. – Вам удобнее беседовать под чай или официально?

Марина Алексеевна прошла в комнату и присела на диван.

– Лиза, я хочу извиниться за своё поведение. Ты для нас столько сделала. Катюше помогла, Андрея дважды спасала. Я знаю о делах в компании. Прости меня.

– Да я особо долго и не обижаюсь. Вы знаете хотя бы одну мать взрослого сына, которой бы сразу понравилась его подружка? Тем более мы с Максимом расстались и вам не о чем беспокоиться. Я просто ошиблась в вашем сыне, но начала приобретать горький опыт. Знаете, я даже не плакала. Мне просто понадобилась медицинская помощь. Придя в себя, я действительно «пришла» в себя. Обида сменилась равнодушием, и я «занялась» собой. Я не могла ни понять его, ни простить, а вот отпустить свои чувства и забыть его – реально. Видите ли, я три года живу не только для себя, но и для семьи. У меня помимо учёбы есть заботы гораздо важнее пустых страданий по человеку, который меня не ценит. Если я не устраиваю его, почему он должен устраивать меня? Вам предложить чай или кофе?

– Андрей хвалил твой кофе. Давай его. – Они прошли в кухню, и Катя включила чайник. – Мне Максим сказал, что это была случайность.

– А мне полуголая девица на чисто русском языке сказала, что такое бывает каждую пятницу, и гуляют они ровно сутки. Да, дело даже не в этом. Если бы он хотел, то объяснился, найдя меня. Но дело в том, что он понятия не имел, где я живу, где учусь. Ему это было не интересно. Это я ездила к нему, а ни он ко мне, – говорила Лиза, готовя кофе для гостьи. – Мы виделись с ним две недели назад, и я не почувствовала к нему ничего. Как будто встретила знакомого, с которым у нас нет общих интересов.

– Лиза, он страдает. Всё время молчит и даже не грубит. Днём не выходит из своей комнаты, а вечер и часть ночи где-то проводит. Чем он занимается? – говорила Егорова, принимая у Лизы чашку с кофе.

– Катюша наливай чай. Шоколад и конфеты на столе. – Не думаю, что Максим способен страдать. Вы его контролируете по телефону? Он будет удивлён вашим звонком?

– Я не звоню ему по вечерам. А что ты хотела?

– Сейчас я позвоню в один клуб и поинтересуюсь, там ли Максим. Если он там, он вам перезвонит, – говорила Лиза, набирая номер.

– Привет, Клим! Это Лиза. Максим в клубе? Развлекается на втором? Ты передай, что его разыскивает мать. Может, что-то важное. Спасибо, – В этот клуб меня Максим водил на экскурсию, – продолжила Лиза, закончив телефонный разговор. – Заведение своеобразное. Три зала: один самый обычный, как везде, второй – больше похож на приватный, а третий – игровой.

Звонок раздался неожиданно для Марины Алексеевны. Она посмотрела вопросительно на Лизу. Звонил Максим, и нужно было ответить.

– Извини сын, но Лиза оказалась права. Мне казалось, что ты действительно страдаешь, но теперь я уверена в обратном. Прости за беспокойство. – Ты можешь ничего не говорить Андрею о звонке? – попросила она Лизу.

– Могу. Мы видимся с ним только по рабочим моментам. Там в отделе у меня есть свой начальник. Наши отношения с Егоровым не выходят за рамки.

– Можно нескромный вопрос?

– Спрашивайте.

– Во что тебе обойдётся обучение?

– Если честно – не знаю. Грант предусматривает обучение, питание, проживание и перелёт. Для каждого университета сумма разная и я её могу и не узнать. Если судить по информации, то мне выделят ежемесячную стипендию, а я буду сама оплачивать жильё и питание. Я поэтому и согласилась на работу в компании, чтобы было на что рассчитывать, если выданной суммы будет не хватать. Хотя меня уверяют, что её вполне хватит на скромную жизнь. Мне не пришло ещё финальное письмо о зачислении и это беспокоит. Но, согласитесь, не воспользоваться такой возможностью, было бы преступлением.

– А как же ты оставишь стариков и брата?

– Папа вернётся в конце августа, и я передам ему заботу о сыне и родителях. Арсению шестой год пошёл, он ходит в детский сад и отец справится.

– Вообще, Лизонька, мы приехали с мамой к тебе по делу, – устав от разговора взрослых, сказала Катя. – У меня день рождения четырнадцатого и я тебя приглашаю вместе с братом. Я так давно не встречалась с друзьями. Приходите, будет весело.

– Катюша права. Дети будут разного возраста. Арсению, думаю, понравится. Правда, встречи с Максимом тебе не избежать.

– Не беспокойтесь, я умею держать себя в руках. Мы приедем.

– Ждём вас к шестнадцати часам. Спасибо тебе за кофе, он и в самом деле необычный.

В дом Егоровых Лиза с братом приехали вовремя. Пока Сеня развлекался с детьми и аниматором, к Лизе подошёл Максим.

– Я слышал ты едешь в Англию?

– Очень надеюсь, но окончательного письма ещё нет, хотя время для его получения есть. Только ждать становится с каждым днём тяжелее. А ещё я не уверена в том, что мы с тобой сможем вместе работать. Ты почему-то решил, что я виновата перед тобой. Согласись, что я тебе не так и интересна, сколько задела твоё самолюбие своим решением разорвать наши отношения. Не нужно смешивать личное с работой.

– Работай спокойно. Я уезжаю на месяц в отпуск, но и позже не буду тебе мешать. Ты ничего и никому не сказала об аборте. Ты рисковала. Почему?

– Макс, срок был маленький, и я просто выпила таблетки под наблюдением врача. Это был мой выбор. Я обязательно передам благодарность Милане за информацию.

– Она сказала это в порыве гнева, пытаясь внушить мне, что я самое настоящее дерьмо. Сделай вид, что я не задавал тебе этого вопроса и прости меня за всё.

Звонок из центра визовой службы Лиза дождалась третьего августа. Ей вручили финальное письмо о присуждении стипендии на период обучения 24 сентября 2007 года по 30 июня 2008 года с 17 сентября 2007 года. Билеты и банковскую карту фонда Лизе вручили только 10 сентября. Билет до Москвы был на утренний рейс 17 сентября с посадкой в аэропорту «Домодедово». Рейс на Лондон был из этого же аэропорта. Теперь можно было паковать чемоданы.

Двадцать четвёртого августа машина Лизы стояла у ворот колонии. Девушка ждала этого дня и боялась его. Она не знала, как сложатся их отношения с отцом дальше, но в одном была уверена – отец не бросит родителей и Арсения, а значит, ей будет спокойнее. «Не уживёмся, буду навещать их реже, и жить больше в квартире», – думала она, заметив, как калитка в металлических воротах открылась, и из неё вышел отец. Лиза вышла из машины и открыла заднюю дверь: «Сеня, это наш папка». Дальше мальчик не слушал и, выпрыгнув из машины, побежал к отцу. Бросив сумку, Павел Кузнецов подхватил мальчика на руки и прижал к себе. Дочь подошла и прижала свою голову к его груди: «С возвращением, пап». На одной руке он держал сына, второй обнял за плечи дочь и уткнулся лицом в её волосы. Так они стояли минуты три, не обращая внимания на зевак.

– Здравствуйте, мои хорошие. Спасибо, что приехали, – говорил Павел слегка дрогнувшим голосом, на глазах которого дочь заметила слёзы. – Надо бы присесть где-нибудь. Что-то ноги меня плохо слушаются.

– Ты такой ни один. У меня от волнения и живот скрутило. Посидим десять минут в машине, попьём чай с бабушкиными пирожками, успокоимся, и поедет домой. Там тебя тоже ждут.

– Лизонька, дочка, ты мне можешь не рассказывать ничего. Я многое о тебе и вашей жизни знаю. Это ведь ты указала на все нестыковки следователю, после суда меня успокаивала. Я первое время думал, тебя на полгода хватит, может на год, но ошибся. Ты, как те часы, не требующие завода. У меня Роман был, Морозов с визитом заезжал, а недавно Егоров пожаловал. Знаешь, я понял одно – нельзя жить старыми обидами, нужно прощать. Я, по сути, подставил Андрея, а он зла не держит. Не потому, что лучше меня, а потому, что сам сделал не тот выбор.

– Пап, тут такое дело…

– Ты про учёбу в Англии? – перебил её отец. – Андрей мне о гранте рассказал, предлагал свою помощь. Я рад, что ты у меня такая умница.

– Пап, мне его помощь не нужна. Я помогла твоему Андрею Степановичу с дочерью, но между нами только рабочие отношения. Мне нравится работа, я получаю за это хорошую зарплату. У тебя нет повода меня ревновать. Заруби себе это на носу. Садись рядом с Арсением Павловичем, он не даст тебе скучать в дороге. У меня от разговоров с ним челюсти болят. Он у нас как радио – говорит и говорит, только частоту меняет, – улыбнулась Лиза. – Поехали домой.

– Лиза, а когда ты улетаешь?

– Через три недели. Ты хочешь спросить, как мы будем жить дальше? Дружно, пап. Не хуже чем другие. Ты устроишься на работу, я окончу учёбу, найду работу – всё наладится. Деньги у нас есть, я дедовский дом продала.

– Как думаешь, Роман возьмёт меня на работу водителем или автомехаником?

– Недельку отдохни, получи паспорт и за это время решишь все вопросы. Всё будет хорошо, пап.

После выходных, Лиза приступила к работе. Теперь ей предстояло собрать вещи в поездку, решить вопросы с квартирой, уволиться с работы, оставить свою машину в гараже у Ланского и вернуться в дом отца, который и отвезёт её в аэропорт.

Она купила сумку большего размера и укладывала в неё по очереди обувь потом одежду. Обувь приходилось брать на два сезона. Следующими легли джинсы, брюки, жакеты, трикотажные вещи, футболки, пижама, бельё и даже тёплые носки, связанные бабушкой. Сверху разместилась новая куртка на зиму, которая при сжатии уменьшалась в размерах. «Парадные» вещи ложились в чемодан. Всем документам отвелось место в сумке с ноутбуком и внутреннем кармане дорожной куртки. К поездке Лиза была готова.

Отец к этому времени получил паспорт и оформился на работу. Лиза вернулась с багажом в дом отца накануне отъезда. В этот же день навестила маму и деда, а после ужина решила поговорить с отцом.

– Пап, я тебя очень прошу: береги родителей. Прежде чем сказать или сделать что, подумай. Вам, возможно, не просто будет жить первое время вместе, но ты помни: других родителей у тебя не будет, делай скидку на возраст, чтобы они не чувствовали себя чужими в твоём доме. Теперь это и их дом. Это я их сюда привела. Арсения подняли, привыкли к нему, а он к ним. С сыном сумей подружиться, ты ему нужен. К зиме и весне он одет, а летом я вернусь. Деньги за дом лежат в сейфе в конверте. Будет в них необходимость – не раздумывай. И самое главное, пап, мне неловко об этом говорить, но ты не спеши жениться. Сене будет трудно первое время делить тебя с кем-то чужим. Дай ему почувствовать, что он тебе нужен.

– Могла бы и не говорить мне этого. Я не так глуп.

– Могла бы, но сказала. Это не условия, а просьба. Держи ключи от моей квартиры, так, на всякий случай.

– Тогда и у меня будет к тебе маленькая просьба, – отец вышел из кухни и вошёл через минуту. – Ты должна взять эти деньги. Не пригодятся, вернёшься вместе с ними назад.

– Хорошо, я их возьму. Пусть тебе будет спокойнее. Буду звонить раз в неделю в субботу на городской номер, но не раньше одного-двух дней после приезда.

Глава 7

Самолёт рейсом из Москвы с Елизаветой Тумановой на борту приземлился в аэропорту Хитроу. Ехать в автобусе или поезде до Ковентри с багажом тяжело, и Лиза заказала частный трансферт. Через час сорок машина доставила её к университету. «Здравствуй, кузница кадров. Я вернулась! – весело сказала она вслух. – Всё повторяется, – подумала она, входя в здание, оставляя багаж внизу и поднимаясь по знакомой лестнице. – Ничего нового, кроме отсутствия встречающих». Процедура оформления длилась довольно долго. Ей предложили несколько мест проживания. Лиза высказала свои предпочтения и ей выдали бланк с адресом, куда ей стоило проехать. «Устраивайтесь, а всё остальное мы оставим на завтра», – сказали ей на прощание. «Хорошо, что у меня остались фунты, и я могу позволить себе такси», – сказала она вслух. Такси доставила её на Карпорейшен стрит за семь минут. Водитель понял, что везёт студента и «утешил»: «Пешком, следуя по прямой, вам хватит десяти минут». На входе за стойкой стояла администратор. Она приняла бумагу, пригласила молодого человека помочь с багажом и, мило улыбнувшись, протянула ключ. Лиза поднялась следом за помощником на второй этаж, где по обе стороны от лестницы находились справа и слева двери. «Это здесь», – парень поставил багаж и спустился вниз. Лиза открыла двери и вошла в комнату. Расстояние от входной двери до окна было метров пять-шесть. Справа, за дверью «санитарная зона»: душевая кабина, унитаз, и раковина. Слева – «кухонная зона»: столешница метра полтора, на которой стояли микроволновая печь, варочная панель, чайник, пара кастрюль, а дальше мойка. Под столешницей стояли небольшой холодильник, тумба с тремя дверцами, над столешницей – два навесных шкафчика. Лиза внесла свой багаж и, закрыв входную дверь, продолжила осмотр. Кухонную зону отделяла от спального места стена ни то шкафа, ни то маленькой гардеробной комнаты. Лиза открыла дверь и убедилась в своей догадке. Полки, плечики и крючки говорили сами за себя. Напротив гардеробной, стоял небольшой диванчик и журнальный столик. За гардеробной стояла широкая кровать, покрытая покрывалом, на котором лежали два полотенца. Место от кровати до окна вместило тумбочку с ночником. Окно закрывали жалюзи. Справа расположился угловой стол, над которым висели две полки, и рабочее кресло. «Красота! – подумала Лиза, усаживаясь на диван и оглядывая всё вокруг. – С чего начать? У меня осталось десять фунтов, а до завтра нужно как-то дожить. Соберись, Лизонька, и, включив холодильник, шагай в банк. Ты в последнее время плохо соображаешь на пустой желудок». Выданная карта не была привязана ни к одному банку, а сумма на ней была почти две тысячи фунтов. Она улыбнулась, вспомнив свою повышенную стипендию в две тысячи рублей. Посетив банк и магазин, она вернулась назад с пакетом продуктов, расплатилась у стойки картой за съём жилья суммой в 120 фунтов в неделю и узнала у администратора порядок предоставления услуг. Вежливая девушка рассказала обо всём подробно и вручила небольшую брошюру. Теперь Лиза знала, где постирать, что уборка в номере раз в десять дней, тогда же меняют бельё. «Вы хорошо устроились Елизавета Павловна», – раскладывая купленные продукты в холодильник, вслух говорила она. – А теперь займитесь разбором багажа. Вас сегодня нигде не ждут». Она, сменив карту, позвонила домой, поговорила коротко, но со всеми и обещала звонить каждую неделю.

В следующие два дня Лиза, пополнила счёт, открытый в прошлом году, на половину суммы, привезённой с собой, которую перевели в фунты, и взяла реквизиты счёта для стипендии, а позже встретилась с куратором. Она была не удивлена, а рада встрече. Её куратором оказался Генри Гаррисон. Тот самый Гаррисон, который присутствовал на защите её диплома.

– Я рад, что у вас всё получилось, – улыбнулся он.

– Это вам большое спасибо.

– Хотите остановиться на экономике? А направления выбрали для себя?

– Возможно бизнес аналитика, цифровые технологии в финансах. Я не решила окончательно. Жду предложений

– Это то, что вас может заинтересовать, – он протянул ей брошюру. Выберите то, что вам ближе, а потом поговорим. Как устроились?

– Спасибо, хорошо. Комната студия меня устраивает.

– Жду на лекции в понедельник.

В коридоре Лиза встретила Томаса Уилсона, доброго ангела, натолкнувшего её на мысль и оказавшего помощь в исполнении мечты. Рукопожатия были тёплыми. «Вы в хороших руках», – сказал он, прощаясь после короткой беседы. Недолго думая, она решила, что выехав завтра в Лондон для встречи в стипендиальном фонде, останется в городе на пару дней, переночевав в отеле. Всё прошло по плану. Лиза вернулась уставшая, но полная впечатлений и с множеством фотографий.

Студентов магистратуры по направлению «Экономика» оказалось всего двенадцать, и было только три девушки. Амелия Мейсон тридцати лет приехала из Шотландии, двадцатипятилетняя Саманта была из Польши и Лиза. Молодые люди, возрастом от двадцати шести до тридцати пяти, представляли девять стран. С самого начала, те, кто постарше, держались поодиночке. При знакомстве Гаррисон назвал её Элизабет Туманова, делая ударение на первом слоге фамилии.

– Вы позволите называть себя Лиз? – чуть улыбнувшись, спросил он.

После знакомства и ознакомительной лекции, которая длилась три часа с перерывом, студенты были свободны и у части из них начались знакомства друг с другом. Первым внимание на Лизу обратили девушки. Оказалось, что с Самантой они живут в одном студенческом доме. Лизу немного удивило обращение к ней на русском языке Айдара Каримова. Молодой человек был из Казахстана, точнее его северной части, что в тридцати километрах от границы с Россией. Мало того, он и жил с Лизой и Самантой в одном доме. Керем Аслан, приехавший из Турции, снимал номер в отеле «Телеграм», который соседствовал со студенческим домом. Молодой человек из Турции вызвал в душе Лизы лёгкое волнение. Сердце забилось чаще под его изучающим взглядом.

– Что-то не так, – смутилась Лиза, глядя в его выразительные глаза с лёгким прищуром.

– Всё в порядке, извини.

Керем Аслан был на полголовы выше Лизы. Ему было около тридцати лет. Модная стрижка, ухоженный вид, идеальная фигура, само поведение и дорогая одежда делали его элегантным. Он говорил неторопливо, приятный голос не выдавал превосходства состоятельного человека. Лиза Туманова поняла, что влюбилась. Ей нравилась в нём всё, особенно глаза, которые излучали тепло. Она осознавала ситуацию и, чтобы не разочаровываться, решила поддерживать с группой только деловые отношения. Дружбы пока не предвиделось, но возвращались они после занятий вчетвером.

В первый выходной Лиза решила посетить спортивный комплекс, чтобы как-то не «засидеться», найти себе занятие и делать перерывы между умственным трудом. После поездки в Лондон, она приняла решение путешествовать во время каникул, если будет справляться с учёбой, и чтобы поездка была отдыхом, а не спринтерским забегом. Она смотрела на расписание работы секций, когда стала невольным свидетелем разговора молодых людей о заезде картингистов на трассе. «Вот чего мне не хватает, – подумала она. – Я на полтора года отстала от «скоростной» жизни». Извинившись, она узнала, где находится клуб и уже через час была на месте, наблюдая тренировочный заезд.

– Интересуетесь? – спросил мужчина с бейджиком на шее.

– Очень.

– Хотите попробовать?

– Хочу вспомнить, – ответила Лиза и поинтересовалась характеристиками картов.

– Если есть страховка, можете переодеваться и минут через десять вспомнить, – улыбнулся он.

Через десять минут Лиза стояла в комбинезоне и шлеме, заплатив за это фунтами. Ей предложили карт для начинающих, мощность которого была невысока, Лиза сделала полных два заезда, ознакомилась с трассой и поменяла машину. Сделав ещё раз заезд, «почувствовала» машину и прибавила скорость. Ещё круг и карт набрал максимальные обороты. Она проехала всю трассу на максимальной скорости и остановилась, заработав аплодисменты зрителей. Короткий разговор с тренером начался со знакомства. Узнав, что Лиза студентка, он сделал ей предложение.

– Каждый год в Брендоне проходит чемпионат университетов по картингу. Нам до него, возможно, и не добраться, но нужно участвовать хотя бы на промежуточном этапе. В конце ноября будут проходить соревнования графства Мидленд в Бирмингеме. Квалификационные три отборочных тура среди восемнадцати участников – остаются шесть. Два из них проходят в полуфинал. Командные соревнования в форме спринта по четыре участника. Очки начисляются в раунде путём суммирования. Лиз, вы нам нужны. Главное, мы примем участие. Карты всем достаются по жеребьёвке. У всех участников равные условия.

– Джеймс, я не могу посещать тренировки каждый день из-за плотного графика. Могу позволить себе расслабиться в один из выходных дней, но это всё. И вообще, мне эта затея не нравится. Чтобы пройти «чужую трассу», нужно её знать.

– Подумайте. Мы можем проехать в Бирмингем и испытать её.

Теперь Лиза один день проводила на тренировках, уходя с утра и возвращаясь к обеду. Айдар первым заинтересовался, чем она занята один выходной.

– Послушай, я тебя не спрашиваю, где и с кем ты проводишь вечера и ночи. Я совершеннолетняя и отсутствую исключительно днём. Согласись, что это моё личное дело?

– А что криминального в том, что ты хочешь переплюнуть самого Шумахера? – спросил он по-русски.

– А ты решил поиграть в детектива?

– Мне за тебя страшно. Брось ты это дело и лучше помоги бывшему соотечественнику в учёбе. Будь моим репетитором.

– Не могу. У меня на трассе мозги проветриваются, а занятия с тобой их только напрягут, – Лиза улыбнулась. – Я не скрывала от вас ничего. Кому интересно моё хобби? А ты, если зашёл в тупик – заходи, попробую помочь, но ничего не обещаю. Я обычная, а не вундеркинд.

Айдар не смог не поделиться с Керемом своими «знаниями». Он видел, что девушка нравится парню, Керем всё чаще ловил себя на мысли, что думает о Лизе. Она проигрывала внешне Саманте, но выигрывала у Амелии. Лиза была привлекательной, умной и очень тактичной. На семинарах чаще всех задавала вопросы и не оставляла их без решения. Была со всеми проста, дружелюбна, но никого не выделяла, а все попытки общения вне учёбы тактично пресекала. Керем не мог точно сказать, что его привлекло в Лизе, и что ему нравится в ней? Рост около ста семидесяти. Волосы цвета тёмного шоколада средней длины, которые она собирала каждый день по-новому, выразительные карие глаза,стройная фигура, которую не скрывала даже одежда в спортивном стиле. Речь неторопливая, голос негромкий и улыбка, которая иногда обезоруживала. Ему всё чаще хотелось находиться рядом с ней, и Аллах услышал его молитву. Куратор поручил им объединить четыре темы и сдать модуль сообща. Саманта, Айдар, Лиза и Керем начали работать вместе, в одной связке. Теперь они встречались не только в университете, но и в студенческом доме. Новость Айдара о занятии Лизы картингом не укладывалась в его голове. Она, в двадцать один, не напоминала отчаянного юнца, который помешан на экстриме.

Лиза ехала с командой в Бирмингем на соревнования по картингу двадцать третьего ноября, побывав там за неделю до этого. Погода была прохладной, но сухой. На Лизе была куртка с чужого плеча и шапочка, под которой она прятала волосы. На вопрос тренера о маскараде, она просто ответила: «Так надо». Она утеплилась заранее, а форму надела среди ребят, «превратив» свою шапку в подшлемник. Ей достался карт синего цвета под номером 125. Лиза вышла на старт в числе шестёрки в третьем заезде, и вошла в двойку лучших пилотов по квалификации, в четвёртом – полуфинал. В финале пришла второй, уступив всего «полкорпуса». В командном зачёте её университет стал вторыми среди четырёх. Во время церемонии награждения, пришлось снять с головы шлем и подшлемник. Волосы Лизы «рассыпались» по плечам. Болельщики не ожидали увидеть девушку на пьедестале почёта, а Лиза не ожидала увидеть своих друзей по университету в компании профессора Гаррисона.

– Я не мог пропустить этого зрелища, когда узнал о вашем участии, – пожимая Лизе руку двумя ладонями, говорил он. – Я вас от души поздравляю.

Потом её поздравили Саманта и Айдар, обняв с двух сторон, а вот Керема она поздравила сама, обняв его за шею и поцеловав в губы.

– Извини. Я не ожидала, что вы приедете. Это так здорово.

– А пригласить нас официально ты не могла? – Айдар ждал ответа. – Молчишь, значит, вину свою признаёшь. Раз мы здесь, устроим выходной. Прогуляемся, пообедаем, а вечером вернёмся к себе. Будем голосовать или все согласны? Переодевайся, Шумахер!

После обеда и небольшой экскурсии, они возвращались на поезде в Ковентри уставшие и довольные. Сон сморил всех и сразу. Лиза «уронила» голову на плечо Керема и почувствовала сквозь сон прикосновение его губ к своему лбу. Двадцать восьмого ноября компания сдала модуль и отпраздновала свою маленькую победу ужином в ресторане при гостинице, где Керем снимал номер. После ужина они поднялись в номер, который гостям понравился. Выпив шампанского, гости направились в студенческий дом, отказавшись от провожатого.

– Лиза, я тебя не понимаю, – говорил Айдар по-русски, держа девушек под руки. – У тебя в России есть парень?

– Нет.

– Тогда ответь мне на один простой вопрос: если тебе нравится Керем, а ему нравишься ты, почему вы не можете с ним дружить? Дойдёт у вас дело до секса или нет – тебе решать. Через полгода уедешь, и вспомнить будет нечего. Отвлекись от учёбы. За каникулы ты всё одолеешь. Или тебе с нами неинтересно и мы для тебя старые? У нас разница в возрасте 5-6 лет. Ты умная и подумай над моими словами.

– Я подумаю. Иди спать, сводник.

Лизе не просто нравился Керем, она боялась, что ещё больше влюбится. Ничего хорошего это не сулило, ведь через полгода они разъедутся. Она не знала, как заводить отношения, зная, что они временные. «Как же Милана права. Я живу умом, а не чувством. И куда он меня приводит? Если я ошиблась в Максе, то это лишь опыт. Возможно, я никогда не встречусь с ребятами, и они обо мне не вспомнят, так какая разница, что они подумают сейчас? Чего я боюсь?» – думала она, лёжа в кровати. Взглянув на часы, Лиза набрала номер Керема.

– Извини за поздний звонок. Я собираюсь на экскурсию по королевству, правда ещё не определилась, куда поеду в первую очередь. Не хочешь составить мне компанию?

– С удовольствием. Встретимся в девять в ресторане моей гостиницы, там позавтракаем и обсудим.

С утра Лиза положила в сумку пижаму, смену белья и зонт. Керем её уже ждал у входа, проводив за столик. Сделав заказ, он посмотрел на неё с улыбкой.

– Лиз, мне всё равно, куда ехать на юг или на север. На юге – на пару градусов теплее, но туда дольше ехать, на севере холоднее. Что выбираешь?

– Я не буду выбирать. Приедем на вокзал, и куда поезд отправится раньше, туда и поедем. Согласен?

– Согласен. А что у тебя в сумке?

– Пижама, смена белья, фотоаппарат и зонт. Согласись, спать в джинсах неудобно, а фотоаппарат просто необходим. Есть ещё тёплые носки.

– Завтракай плотнее. Нам предстоит дорога на два-три часа.

Они купили билеты до южного городка Борнмут, который расположился на берегу Ла-Манша. Удобно расположившись в кресле, после часовой беседы, оба уснули. Ещё через два часа поезд прибыл в Борнмут.

– Что дальше? – потянувшись и расправив плечи, спросил Керем. – Время обедать.

– С учётом того, что темнеет рано, найдём сразу ночлег. Идём по направлению к берегу, смотрим по сторонам и выбираем чисто визуально отель. Ты одну ночь сможешь потерпеть некоторые неудобства, если они будут? – улыбаясь, рассуждала Лиза. – Смотри – отель «Элстед». Что-то вроде гражданского прихода, а с виду старый английский особняк. Рискнём?

– Обещай, что после оформления, сразу идём обедать, а все прогулки после плотной дозаправки?

– Остановись на минуту. Мне нужно решить один вопрос. Ты пойми меня правильно. Я в любом случае, поехала бы сама, но пригласила тебя и ты согласился. Значит затраты по поездке мы должны нести поровну, – сказала смутившись Лиза.

– Остановись, женщина! – он улыбнулся, обняв её за плечи. – Если ты не разочаруешься в моей компании, и мы поедем по другому маршруту, я соглашусь с тем, что ты оплатишь расходы.

После обеда Лиза и Керем вышли на прогулку. Погода была «по сезону», градусов до восьми выше нуля. Они дошли до берега Ла-Манша и, прогуливаясь вдоль побережья, сделали несколько снимков. После чего взяли маршрут в обратном направлении и вернулись только к ужину. Ещё до ужина, по дороге в отель, Лиза заметила, что настроение Керема стало другим. Он меньше говорил и почти не слушал её, занятый своими мыслями.

– Керем, что происходит?

– Лиз, вернёмся в отель, меня что-то знобит.

Только войдя в номер и сняв верхнюю одежду и обувь, Лиза поняла, что он замёрз, а озноб результат переохлаждения. Она велела ему снять всю одежду и забраться под одеяло. Достала свои шерстяные носки, связанные бабушкой, и натянула их Керему на ноги. Они были не по размеру, но подошва была в тепле. Заказала ужин в номер через час, а горячий чай с лимоном и пятьдесят граммов виски немедленно. Керем пил чай мелкими глотками и поглядывал на Елизавету, которая тихо ругалась по-русски.

– Лиз, что-то не так? Ты о чём говоришь?

– Ругаю тебя, не могу понять, почему не сказать, что замёрз, что одежда на тебе не по сезону. Ты куда собрался в такой обуви? Она же на рыбьем меху и годна для лета, а сейчас зима. Или ты думаешь, если это юг Англии, то здесь тепло? Допивай и я буду тебя лечить. Теплее стало?

– Да, спасибо. Я уже не дрожу.

– Сядь в кровати, я разотру тебе спину и грудь виски, сразу наденешь халат, я взяла его в ванной, и под одеяло. Давай без вопросов. Я не доктор, иду на уровне интуиции. Можно было бы принять и душ, но я не уверена, пойдёт ли он на пользу, – говорила Лиза, растирая его виски. – Прими остатки внутрь и будем ждать эффекта, – она сложила одеяло вдвое, укрыв «больного», и присев рядом, положила на его лоб свою ладонь. Температуры не было. – Закрой глаза и попробуй уснуть. Принесут ужин, я тебя разбужу.

Ужин принесли, но Лиза не стала будить Керема, помня, что сон лучшее лекарство. Она поужинала сама, а его порцию оставила до пробуждения. На ночь устроилась на небольшом диванчике, укрывшись покрывалом с кровати. Спала Лиза чутко, но Керем за ночь, ни разу не проснулся. Утром, первым делом, Лиза пошла в магазин, предварительно вынув стельку их мужских туфель. «Мы не можем даже ехать назад в такой обуви, не то чтобы гулять, – думала она, глядя на полки с обувью. – Тёплые высокие ботинки будут нужны ещё месяца три, а потом пусть хоть выбросит их. Он ходит в джинсах, значит, коричневый цвет будет к месту. Плюс пара носок, тёплое бельё и шапка. Плевать, если ему не понравится. Я должна его привезти на место, а там пусть ходит хоть голый». Девушка продавец не сразу поняла, чего от неё хочет столь ранний и странный покупатель, выбирающий обувь по размеру стельки, но поняв, сразу помогла с выбором, потом предложила обменять, если не подойдёт. Лиза вернулась в номер, где Керем в халате, усевшись по-турецки, заканчивал завтракать ужином.

– Как твои дела? – внимательно глядя на него, задала вопрос Лиза и поставила пакет с покупкой на диванчик.

– Лиз, я в порядке. Ты где была? Извини, я не думал, что такой слабый. Не заметь твоей сумки, мог подумать, что ты меня бросила.

– Я друзей не бросаю, побеспокоилась о твоем здоровье. Не думаю, что угодила покупками, но завтрак я заработала. Примерь.

– Ты считаешь, что в этом можно ходить?

– Это обычное мужское нижнее бельё и надевают его под одежду, а не вместо неё, и не говори мне, что ты об этом слышишь первый раз. Я считаю это нормой, а вот джинсы зимой на голое тело – от недостатка ума.

– Ты права, я всё это знал.

– Я знаю, что я права. Ты шёл не на свидание с возможной постелью, а ехал на продолжительную экскурсию в неизвестное место и должен был просчитать ситуацию. Я по твоей милости, при всём этом комфорте, спала не как наложница в гареме султана, а как прислуга.

– Лиз, я исправлюсь. Спасибо за заботу. А как ты угадала с размером?

– Лучше спроси, во что мне обошлись покупки в денежном выражении, Керем бей, – Лиза улыбнулась.

Керем видел, что она на него не сердится, более того, понимал, что она права во всем, и он своим присутствием доставил ей неудобства и беспокойство. Но кроме заслуженных замечаний, она его отчитала довольно мягко, выручила и сделала это молча.

– Лиза, а что значит на «рыбьем меху»? У рыбы нет меха.

– Вот и в твоей обуви нет ничего, похожего на мех, – вновь улыбнулась она. – Учи русский язык и многое станет ясно. У нас много сравнений, которые не нужно объяснять. Если я скажу: «ты мне не нужен» – ты поймёшь, а если я скажу: «ты мне нужен, как рыбе зонтик, как телеге пятое колесо, как попу гармонь» – это уже конкретика. Что с обувью? Не жмёт?

– Ногам свободно и тепло, – он поцеловал её в щёку. – Почему я так долго проспал?

– Думаю, усталость накопилась, переохлаждение – организм дал сбой. Даже металл имеет свой запас прочности. Если ты после вчерашнего не подхватишь простуду – это будет чудо. Может нам вернуться назад?

– Давай останемся на сутки и поедем завтра, а сейчас пойдём завтракать и продолжим экскурсию.

– Хорошо, но если почувствуешь себя хуже, вернёмся в номер и поедем назад.

Прогулка затянулась. Пара не спешила. Они заходили в кафе на чашку кофе и в многочисленные магазинчики, возвращаясь назад другой дорогой. Пообедали лишь в три часа, и вернулись в номер уставшие, упав на кровать поперёк с двух сторон.

– Давно я так долго не ходил пешком. Чем займёмся до ужина?

– Поцелуй меня, а там посмотрим.

Керем не ожидал подобной просьбы. Он приподнялся на локте и внимательно посмотрел на девушку. Она слегка улыбалась, а в глазах «прыгали чёртики». Ему не нужно было повторять дважды. Поцелуй был нежный, но продолжительный. За ним последовал ещё один, на который она ответила, обняв его за шею. То ли Керем был хорошим любовником, то ли Лиза плохо разбиралась в сексе, но ей казалось, что комнату наполняет тёплый солнечный свет. Это он разливается повсюду, окружая своим светом и теплом её тело и её душу. Тело, отказавшись слушать голову, парило, как лёгкое облако в синем небе летним днём, Оно отзывалось на каждый поцелуй и прикосновение рук Керема. Это было восхитительное чувство. Большая старая кровать начинала тихо «постанывать, и, казалось, не выдержит напряжения любовной игры. Но произошёл одновременный «взрыв», и «ударная» волна наслаждения накрыла обоих. Не было сил ни разговаривать, ни двигаться. Они лежали, обнявшись, и молчали, а вскоре Лиза задремала. Сон был поверхностным. Она слышала, как Керем разговаривал по телефону по-турецки, а на следующий звонок ответил по-английски. Ей совсем не хотелось подниматься с кровати, но когда она услышала, что входная дверь в номер чуть хлопнула, встала и прошла в ванную. Набросив на себя тёплый халат, она заметила свои вещи, которые были аккуратно сложены. Вспомнив, что сегодня суббота, набрала номер и позвонила домой, поговорив с бабушкой. Надев майку, носки и тёплую пижаму, залезла под одеяло. Минут через двадцать вернулся Керем, а ещё через пять официант принёс ужин в номер.

– Устроим романтический вечер? Посмотри, что я купил, – он извлёк из пакета вязаные шерстяные носки, купленные, скорее всего, в сувенирном магазине.

– Ты быстро всему учишься. Ноги всегда должны быть в тепле. Надевай их и ходи в номере без обуви.

– А это тебе, – он протянул Лизе плоский квадратный футляр, где на синем атласе лежала подвеска в виде солнышка на цепочке.

Вернувшись в Ковентри, они уже не скрывали отношений. Все были взрослыми людьми и лишних вопросов не задавали. Правда, жили Лиза и Керем по-прежнему в разных местах и позволяли себе «ночи любви» по выходным. «Четвёрка» продолжала заниматься вместе, помогая друг другу. «Закрыв» первый семестр до каникул, которые начинались с семнадцатого декабря, ребята разлетелись домой, впереди было двадцать выходных дней, хотя Керем обещал вернуться до Нового года. Лиза не рискнула лететь домой, боялась капризов погоды и отсутствия билетов в Рождество и каникулы. Она знала тему дипломной работы, и даже начала её готовить, так что ей было чем заняться. Кроме того, она купила на распродаже к Рождеству подарки Кузнецовым. Дедушке, отцу и брату пуловеры из кашемира, а бабушке кардиган. Сене достался ещё и спортивный костюм. Рано утром двадцать второго числа её разбудил звонок телефона. Звонила Катя Егорова. «Девочка забыла о разнице в часовых поясах», – подумала Лиза, отвечая на телефонный звонок.

– Доброе утро, моя королева. Прикажите стражникам открыть ворота в ваш замок. Мы приехали на утренний чай, – услышала она весёлый голос Кати.

– Шутница. Ты вообще знаешь, который час? Королева ещё изволит спать.

– Ваше величество предлагает нам покинуть Англию и вернуться в Россию? Хорошо. Мы не будем брать приступом ваш замок. Спите спокойно.

– Катюша, ты в Англии?

– Мы в твоём Ковентри и стоим у входа в твой студенческий дом. В нём как будто все вымерли.

– Я сейчас, – Лиза сунула ноги в тапочки, накинула пальто и быстро спустилась по лестнице. Администратора на месте не было. Открыв входную дверь, Лиза впустила внутрь семью Егоровых. – Вы как здесь оказались? Поднимайтесь наверх. Я окончательно проснусь и начну соображать быстрее. Снимайте куртки, слева есть шкаф и проходите в мои хоромы, – говорила он, застилая постель.

– Ты по ночам работаешь? – глядя на рабочий стол, спросил Егоров и присел на диван.

– Нет. Сейчас каникулы, больше половины студентов домой разъехались. Меня и днём ничего не отвлекает. Вас каким ветром сюда занесло?

– Катюша предложила поехать в Лондон на Рождество, мы его приняли. У нас есть пять дней. До вечера посмотрим твой город, потом вернёмся в Лондон с тобой и там встретим Рождество. Нам нужен переводчик или гид, как тебе больше нравится, а у тебя каникулы.

– Лиза, пожалуйста, соглашайся.

– Хорошее предложение. Питание и проживание за наш счёт.

– Хорошо, я поеду. Сейчас я вас чаем напою с плюшками.

– А у нас всё с собой. Нужно только разогреть. Я смотрю, у тебя и своя кухня есть, – открывая небольшую сумку, говорила мать Кати. – Тарелки в этом случае должны быть в шкафу.

– Для четверых найдётся всё. Я подружилась здесь с ребятами. Саманта из Польши, Айдар из Казахстана, Керем из Турции. Они немного старше меня, но эта разница в возрасте незаметна. Комната очень удобная. Кухня, душ, туалет. Я дома, весь первый курс, жила в общежитии университета. Это жильё нельзя сравнивать с нашей общагой. Оно ближе к съёму однокомнатной квартиры в доме старого фонда, а вот стоимость его потянет на новую планировку.

– Лиза, почему ты не сказала мне о нашем родстве? Я знаю, что ты моя сестра, – выпалила Катя.

– Не получилось, – Лиза присела рядом с девочкой и взяла её за руку. – Я, когда познакомилась с Максимом и узнала о его семье, вспомнила рассказ мамы и предположила, что он может оказаться моим братом. На предположении решила попробовать помочь тебе, у меня это получилось. Я не собиралась влезать в вашу семью, не знала, как к этому отнесутся твои родители, они-то знали о родстве. Когда узнала, что вы с Максом сводные, позволила себе влюбиться, а вскоре мы с твоим братом расстались. Ты сама захотела со мной познакомиться, и я, не зная, как ты отнесёшься к нашему родству, решила просто с тобой дружить. Разве важно, кто твой друг? Главное, что он есть.

– Ты обижена на Максима?

– Я разочаровалась. Ремарк писал: «Самое сильное чувство – разочарование. Не обида, не ревность и даже не ненависть. После них остается хоть что-то в душе, после разочарования – пустота». Видимо, мы с твоим братом ошиблись оба, пройдя короткий путь вместе, но оказавшись чужими людьми.

– А чем ты занимаешься кроме учёбы?

– Занималась картингом, два раза в неделю тренировки, была участницей соревнований. Пыталась по утрам бегать, но быстро к этому охладела.

– Присаживайтесь к столу. Будем завтракать по-походному, – предложила мама Кати. – Пообедаем в городе. – Лиза, а как у тебя обстоят дела с деньгами?

– С этим у меня проблем нет. Мне перечисляют на карту стипендию. Я сама оплачиваю жильё и питание, рассчитывая на бюджет. Иногда выхожу из лимита, если позволяю себе поездки по стране. Были с Керемом на берегу Ла-Манша. Сдали очередной модуль и на три дня устроили себе отдых поездкой на поезде на юг страны. Весной хочу побывать на севере Уэльса или в Манчестере. Путешествовать одной в чужой стране как-то «неуютно». Я очень скучаю по дому, но не поехала не из-за экономии денег. Боялась, что погода может помешать вылету обратно, проблемы с билетами. Я звоню им каждую неделю, но они могут и не сказать мне о своих проблемах.

– Не волнуйся. Живут дружно, на здоровье не жалуются. Я был у Романа, встречался с Павлом. Он знает, что мы у тебя.

– Зачем вы это делаете?

– Не знаю. Захотелось что-то поменять в своей жизни. Мы же дружили в молодости, а всего один день развёл в разные стороны. Кто виноват в том, что мы все трое были влюблены в твою маму? Один отказался от любви добровольно, второй мог побороться за любовь, но струсил, боясь потерять то, к чему стремился, а третий использовал ситуацию. Я теперь многое знаю о вашей жизни. Арсений забавный мальчишка. Он тебе письмо прислал и ждёт от тебя ответа. Держи, – Егоров протянул ей листок. Лиза развернула его, и к горлу подступил комок. Ровными печатными буквами было выведено точно посередине: «ЛИЗА», нарисовано и раскрашено старательно сердечко, а внизу подпись: «СЕНЯ». – Обещал заехать к ним перед Новым годом, если не застрянем в Москве. Скажи честно: наш визит тебя не напрягает? Мы не нарушаем твоих планов?

– Нет у меня никаких планов. Я рада встрече с вами и обняла бы, но боюсь быть неправильно понятой. Знакомство с Катей нас сблизило, а расставание с Максом могло и отдалить. Хотя именно со знакомства с ним всё и началось.

– А разве наш визит к тебе ни о чём не говорит? Мы можем дружить своей компанией и без Макса, – улыбнулась Марина Алексеевна. – Катюша к тебе тянется, узнав, что ты её сестра, стала гордиться, а я мечтала бы о такой старшей подруге для неё как ты.

– Вы меня не превозносите до небес. Больно будет падать. В город выходить ещё рано. Посмотрите пока фотографии, сделанные в Англии, а я уберу посуду и буду отвечать на ваши вопросы.

– Лиза, убери всё, что не открывали, в холодильник. Продукты все свежие. Сроки годности предусматривают минимум неделю.

– Ты такая отчаянная, – говорила Катя, прижавшись к Лизе, присевшей рядом с ней.

– Нормальная я, Катюша. Это не самый травмоопасный вид спорта. Везде, где есть скорость, есть и риск.

– Видеорегистратор на моей машине запечатлел, как ты мастерски подставила свою машину под удар, чтобы избежать серьёзных последствий. О чём ты думала в тот момент? – Егоров смотрел на неё пристально в ожидании ответа.

– Уже не помню, прошло много времени, но колени мои дрожали – это точно.

День компания провела в Ковентри, уехав с вечера поездом в Бирмингем и устроившись на ночь в гостинице. День провели в городе, а вечером отправились в Лондон на три дня. Дневные прогулки по городу и шопинг, а вечерами, после ужина, разговоры в номере. Они говорили обо всём, делились планами и мечтами. Рано утром Лиза провожала Егоровых в аэропорт, а сама оставалась в номере отеля до девяти утра.

– Передайте этот пакет Кузнецовым, если попадёте в город. Здесь письмо для Сеньки и маленькие презенты из сладостей и чая.

– Я буду звонить тебе по субботам, – Катя обняла сестру. – Ты не скучай. Время пролетит быстро. Ты вернёшься, мы возьмём с собой Сеню и поедем к морю.

– Обещаю не скучать и вернуться домой как можно быстрее.

– Лиза, купи себе подарок на Рождество. Мы как-то этот момент упустили с Мариной. Ты знаешь, что для тебя лучше. Будем ждать твоего возвращения, а пакет я обязательно передам, – Егоров протянул ей конверт, обнял её, потом подхватил чемодан и вышел.

«Странная штука жизнь. Такие сюрпризы преподносит. Разве я могла предположить подобный визит? И дело здесь не в капризе Кати, а в отношении самих Егоровых ко мне. Это уже больше чем благодарность. Я чувствовала себя уютно рядом с ними, а мы ведь так мало знакомы. Конечно, мы не сможем быть одной большой семьёй, но дружить с Катюшей мы сможем, – думала Лиза, стоя у окна. – Нужно позвонить домой. Ревнивец папа может неправильно истолковать их визит, мой приём.

– Бабушка, здравствуй. Как у вас дела?

– Ты почему звонишь не по графику? Случилось чего?

– Не волнуйся. Проводила Егоровых и мне стало грустно, так захотелось домой. Как Сенька, дедушка, папа?

– Они тебе сами всё расскажут. Паша ночью вернулся из рейса, а Сеня в сад не пошёл, остался ради отца. Даю ему трубку.

– Привет, братишка, – Лиза шмыгнула носом и приготовилась слушать брата. – Ты, чего молчишь, родной? – «Это я, Лиза», – услышала она в трубке голос отца. – Папка, ты собрался ревновать меня к Егоровым? Это глупо, пап. Я тебя очень люблю. Мы одна семья. Если я сменила фамилию, то это не означает, что я перестала быть Кузнецовой. Ты понял? – спросила Лиза и почувствовала, что отец улыбнулся, отвечая на вопрос.

– Понял. Но почему ты мне не рассказала о знакомстве с ними, о Максиме, о Кате?

– А ты не догадываешься? К тому времени, когда ты вернулся домой, дружба с Максом закончилась, да и с Катей мы были едва знакомы. Я работала в компании Егорова восемь месяцев, но мы с ним не общались. С Катей встречались на нейтральной территории. А уж визита их в Англию, я даже не предполагала. Возможно, наши отношения закончатся, не начавшись, а возможно, мы подружимся. Что в этом плохого? Егоровы никогда не станут мне ближе, чем вы. Ты помни об этом. – Поговорив с братом и пообещав позвонить перед Новым годом, она отключила вызов. На душе было спокойно. Взглянув на часы, Лиза переоделась, собрала свои вещи в сумку и вспомнила о конверте, который оставила на столе. Она открыла конверт, в нём лежали сине-фиолетовые банкноты достоинством двадцать фунтов стерлингов числом пятьдесят штук. С одной стороны банкноты на неё смотрела Елизавета II, с другой стороны Адам Смит.

Лиза вернулась в Ковентри поездом. Город был оживлённым и красивым. Англия, отмечавшая Рождество, праздновала день Святого Стефана. «Я получила свой подарок, а комнату украсить не успела. Приезд Егоровых не нарушил моих планов. Я не католичка и у меня своё рождество. А Новый год у нас на всех один. К нему я буду готова уже сегодня», – думала она, возвращаясь к себе. Лиза заранее купила рождественский венок, разноцветные фонарики и гирлянды, свечи, еловые веточки в небольшой корзине с тремя ёлочными шарами. Выпив чашку кофе с бутербродом, она взялась за работу. Через час стену над кроватью украшала светодиодная гирлянда в форме снежинок. Вдоль полки с книгами – еловые гирлянды. С потолочного светильника свисали яркие фонарики, а над входной дверью – серебристая подвеска в виде колокольчиков. Жалюзи на окне «приютили» лёгкие новогодние фигурки и шары. В центре журнального стола стояла корзина с еловыми веточками, конфетами в разноцветных фантиках и яркими мандаринами, рядом лежал рождественский венок, внутри которого расположились три свечи. «А дома стояла настоящая ёлка, под которой всегда лежали подарки, – подумала Лиза. – Приму работу, когда стемнеет. Будет гораздо праздничнее. Вряд ли меня навестит кто-нибудь до Нового года. – Переодевшись в тёплую пижаму и надев вязаные носки, она легла под одеяло. – А трёхдневная прогулка по Лондону меня всё же утомила. Было интересно и даже классно, но изменился ритм, к которому я начала привыкать, быстро забыв прежний», – думала она засыпая. Её разбудил осторожный стук в дверь. Лиза открыла глаза. В комнате было сумрачно. «За окном дождь или наступает вечер?» – задала она себе вопрос, нехотя поднимаясь с постели и включая свет. Она открыла дверь и чуть не подпрыгнула от радости. За дверью стоял Керем.

– Можно?

– Входи, – Лиза пропустила его в комнату, закрыла входную дверь и только после этого посмотрела ему в глаза.

– Здравствуй, душа моя, – он обнял девушку и прижал к себе. – Я тебя разбудил? Кто спит на закате? Ты не заболела?

– У меня всё хорошо. Снимай куртку, проходи и рассказывай как дела дома? Как отдохнул? Ты голоден?

– Начнём ответы с вопросов. Ты сама сегодня ела? – он снял куртку, присел на диван и посадил Лизу на свои колени.

– Я три дня путешествовала и только утром вернулась из Лондона. Ко мне из России в гости прилетала сестра с родителями. Один день провели здесь, сутки в Бирмингеме и трое в Лондоне. А вернулась, занялась дизайном в своей комнате. Нравится? Постой, я верхний свет погашу. Ну как?

– Очень сказочно. А я привёз тебе турецкие сладости и свежие фрукты. Вчера они ещё лежали на полках турецкого рынка. А ещё привёз домашнюю еду, объяснил это тем, что англичане два дня не работают, а значит, я могу остаться голодным.

– И тебе поверили на слово? Рестораны не могут закрыться все одновременно – это нереально.

– А кто это будет проверять. Убирай свою красоту на рабочий стол, она пригодиться позже. Сейчас мы устроим поздний обед или ранний ужин, – Керем приобнял Лизу, поцеловал и начал разбирать принесённую с собой сумку. – А у меня есть ещё одна хорошая новость. С первого числа я буду жить с тобой по соседству этажом выше. Десять минут назад я оплатил за три месяца вперёд.

– У тебя финансовые проблемы?

– У меня была проблема личного характера, но я её решил. Я не буду излишне навязчивым, но буду всё время рядом с тобой.

– Тебя перестал устраивать номер в отеле?

– А что в нём особенного? Те же самые удобства на большей площади. Интерьер меня не трогает, как и дизайн. Меня устраивает всё в упрощённом виде и меньших размерах, а самое главное, меня устраивает соседство, и я часто буду тебя навещать.

– В какое время суток? – глядя на него сияющими карими глазами, улыбнулась Лиза.

– В свободное от учёбы время и по выходным, но чаще под вечер, – поняв вопрос правильно, ответил Керем. – И не нужно меня подозревать в сексуальном преследовании и домогательствах, – он рассмеялся сам и рассмешил Лизу серьёзностью своего тона.

– Я рада, что ты будешь рядом, – сказала она успокоившись. – Мы можем перезимовать вместе, так будет теплее. Командуй, что на стол, а что на плиту. Фрукты определим в холодильник. Позже расскажешь, что есть что.

– Присаживайся к столу, сейчас всё будет готово.

Новый 2008 год они отмечали в номере отеля Керема. Он подарил Лизе золотой браслет, частично напоминающий веточку растения с листочками. Первого января Лиза помогла устроиться на новом месте. Керем был очень внимательным и заботливым по отношению к Лизе. Вовремя поесть, отдохнуть или отвлечься от занятий прогулкой или поездкой. Оставаясь с ней наедине, он чаще вёл себя сдержано, как будто ждал инициативы от неё.

– Почему? – спросила Лиза.

– Между нами не страсть, душа моя, а нечто большее. Это любовь! Мне находиться с тобою рядом прекрасно и без секса. Я понимаю, что есть некие обязательства и обязанности – это наше с тобою будущее. Нельзя забывать о том, для чего мы здесь. Я не юноша, который страдает от избытка гормонов, и его мысли направлены в одну сторону. Всё хорошо в меру, – он улыбнулся. Его глаза с прищуром тоже смеялись.

В начале февраля они побывали в Шотландии. «Окунулись» в зиму в Астоне, посетили Глазго, в апреле сдали программу курса до каникул и отправились на пять дней в Ливерпуль и Манчестер. Впереди было двадцать дней каникул с седьмого апреля, но для них наступило время подготовки к диплому, сдача которого назначена на начало июня. Второго июня Елизавете Тумановой исполнилось двадцать два года. Четвёрку друзей ждал ужин в ресторане, а Лиза получила в подарок от Керема часы от Карена Миллена. Теперь на её руке красовались большие круглые часы на браслете, вместо маленьких марки «Луч». До двадцатого числа они оба защитили дипломы, а двадцать пятого состоялось торжественное вручение. Между ними и после, до тридцатого июня, у них было десять дней заслуженного отдыха.

Глава 8

Тридцатого июня Керем провожал Елизавету в аэропорту Хитроу. Его рейс был на два часа позже.

– Как же мне трудно с тобой расставаться, – обнимая Лизу, говорил он. – Я полгода был такой счастливый, а теперь у меня как будто вынули часть души. Почему всё так?

– Мы говорили с тобой об этом. Нужно подождать. Есть телефон, есть электронная почта и видеосвязь и есть координаты. Мы можем общаться, попробуем ездить в гости друг к другу и что-нибудь придумаем. Если наши чувства настолько крепки, что не исчезнут за год, несмотря на расстояния и непонимание близких людей, мы с тобой сбежим. Поселимся в англоговорящей стране и будем жить, – тихо рассуждала Лиза, прижав голову к его груди. – Турецкий я вряд ли одолею, а ты попробуй начать с русского языка. – Она на минуту замолчала и подумала: «Мне тоже очень больно и очень страшно. Такое чувство, что мы больше не увидимся. Я позволила себе любить, зная, что это безумство. Эти семь месяцев я прожила в волшебной стране под названием «Счастье», и теперь знаю, что значит быть любимой».

– Я буду часто тебе звонить. Узнаю всё о визе в Россию и, если удастся сделать её, прилечу, только не грусти.

Время полёта Лиза провела без сна. Она снова и снова вспоминала дни и ночи, проведенные в обществе Керема. После того, как вместе встретили Новый 2008 год, они уже не скрывали своих отношений, которые совсем не мешали учёбе. Прилетев в Москву, она позвонила отцу, и тот обещал её встретить. Теперь оставалось скоротать восемь часов до рейса, и Лиза выехала в город. Вынужденная экскурсия не радовала, но помогла отвлечься, а ночной рейс «усыпил» её до самой посадки.

– Привет, пап, – Лиза поцеловала отца. – Вот я и дома, а ты переживал. Какой у нас план?

– Все наши планы зависят от тебя, хотя у нас есть и свой. Мы сейчас завозим твой багаж на квартиру и едем домой. Дома тебя все ждут. Да, хочу тебя предупредить, что в твоей квартире мы с Сеней в выходной навели порядок: проветрили, протёрли, вымыли. Так что там чистота, говорил отец, снимая багаж, указанный Лизой. – Сеня рвался со мной, но я не рискнул. Собирается к тебе в город в гости. Его рекомендуют отдать в школу в этом году. Как думаешь, не рано? Лиза, а что с настроением? Ты провалила курс? – отец поставил багаж в машину и обнял дочь. – Рассказывай.

– Учёбу я окончила с хорошими баллами. Диплом получила. О школе нужно подумать и надо начинать с самого Сени. Если у него есть желание, пусть идёт. Но это должно быть его решение, – Лиза вздохнула. – Пап, я влюбилась не вовремя и не в того. Умом всю ситуацию понимаю, а выбросить его из головы не могу, – из её глаз покатились непрошеные слезинки.

– Так, садись в машину и продолжай. Держи салфетки. В чём трагедия? Радоваться надо. Любовь она окрыляет, а ты как раненая птица. Твой телефон звонит.

– Да, – ответила Лиза и перешла на английский язык. Разговор длился минуты три, а лицо дочери с каждой минутой становилось «светлее». Закончив разговор, она посмотрела на отца.

– Это был он? Значит, не всё так плохо?

– Пап, дело не в нём. Проблема в стране проживания, в языке, религии, культуре, социальном положении. Керему двадцать семь лет и он младший сын состоятельного турка. Размер бизнеса отца я не знаю, но потому, что сын платил за жильё в три раза больше чем я и питался, как арабский шейх, учёба обошлась им, ни один миллион в пересчёте на рубли.

– А ты знаешь, как питаются арабские шейхи? Может он при тебе не экономил, а без тебя устраивал разгрузочные дни? Турки не арабы. У них отношения к женщинам более лояльные. Что говорит?

– Беспокоится. Обещает часто звонить, пока не оформит визу в Россию. Это я могу поехать, поставив визу на границе, а у них это сделать сложнее. А я не могу туда поехать. Пап, кому нужна невеста бесприданница?

– Поехали, по дороге поговорим. Этот разговор продолжать можно бесконечно, – отец выехал со стоянки в сторону города. – Что тебе мешает взять горящую путёвку и поехать в Турцию на отдых? Тебе нужно отдохнуть перед работой. Такая возможность появится только через год. Встретитесь на его земле. Любовь, дочь, творит чудеса. В твоём возрасте нужно влюбляться и не бояться ошибиться. Не думаю, что он тебя представит как невесту – рано. А ты посмотришь на семью, и твоё мнение о ней может измениться в любую сторону. И кто кого примет, вопрос спорный. Подумай на досуге о путешествии.

– Спасибо, пап. Как дома дела?

– Чего рассказывать, если мы каждую неделю докладывали тебе свои новости. Все трое скучают. Ты их разбаловала своими частыми приездами. Будешь ездить раз в две недели, а в остальное время устраивать личную жизнь. Егоров просил тебя перезвонить. Будешь сама искать работу или вернёшься к нему?

– Не знаю, пап. До того, как дать ему своё согласие, я должна встретиться с Максом и понять, сможем ли мы вместе работать. Тебе самому как работается с Романом Борисовичем?

– Хорошо работается, спокойно. Иногда хожу в рейсы, но чаще под машиной. Меня всё устраивает, дочка.

– Надо бы нам всем вместе собраться и решить вопрос с бизнесом. Мне неловко от того, что мой отец работает на меня. Это неправильно.

– Почему неправильно? Зарплатой я доволен, а если ты поделишь бизнес между мной и Романом, уверена, что мы будем работать так же без претензий? А если он или я захотим разделить его, будет от этого толк? Пусть идёт всё, как идёт.

В это же время, в Стамбуле, за тысячи километров, в доме семьи Аслан собрались гости на обед в честь окончания учёбы Керемом. Отец, мать, старший брат Эмин с женой и двумя детьми, младшая сестра Асли и друзья семьи, две семейные пары с дочерьми. Дуру и Мелек были на два года старше Асли, но это не мешало им дружить с самого детства. Кроме того, Мелек давно считала себя потенциальной невестой Керема. В конце обеда она вдруг напомнила, что теперь Керему стоит подумать о своей свадьбе. Молодой человек перевёл разговор на другую тему и решил поговорить с отцом после ухода гостей.

– Отец, мне нравится Мелек не больше Дуру, я дружил с ними, но я никогда не собирался связывать себя узами брака с ней. Я люблю другую девушку. Выслушай меня, – попросил Керем и рассказал ему всё о Лизе. Отец не перебивал, лишь иногда задавал вопросы. Он любил младшего сына и видел в нём своего приемника. Керем был на пять лет младше Эмина, но в нём было то, чего так не хватало старшему сыну – инициативы и разума. Не ума, а именно разума. – Если наши чувства не убьют время и расстояние за год, я женюсь на ней, даже без твоего согласия. Брошу всё, но не брошу её. Это не страсть, отец, это любовь. Ты должен меня понять.

– Бросишь семью ради женщины, которую знаешь год?

– Я оставлю бизнес. Эмин справится и без меня, чувствуя ответственность за вас и своих детей. Асли выйдет замуж, а я проживу свою жизнь с любимой женщиной.

– Раз она училась с тобой, значит, не глупа и с голоду вы не умрёте. А если она устанет ждать?

– Я буду её навешать. Буду работать сутками, но одна неделя в два месяца или три дня в месяц мне будут нужны. Мне нужна будет виза в Россию. Отец, я не шучу. Если это будет моя ошибка, я извинюсь перед тобой.

– Всё это очень странно, Керем. Ты говоришь о девушке из России, а Мелек каждую неделю говорила о твоих звонках, о том, как ты скучаешь.

– Это она мне названивала, а я о ней даже не думал. С тех пор, как подругам исполнилось по двадцать, я перестал вообще обращать на них внимание. Мы и виделись с ними только в стенах этого дома. Это она решила, что подходит мне в невесты, а я не вижу её в роли своей жены.

– Керем, ты парень разумный и я соглашусь с тем, что мы поспешно приняли слова Мелек за правду, только уж и ты открой ей глаза и развей глупые надежды. Год я тебе, пожалуй, дам, не буду давить, и с визой помогу. Какая она, твоя Лиза?

– Я покажу тебе наши с ней фотографии, – говорил Керем, включая ноутбук и вставляя в него флешку. Смотри.

– А она не похожа на русскую. Те всё больше светлые. А эта темноволосая и глаза карие и добрые. Это плохо, когда любишь одну, а женишься на другой, думая, что брак по любви разобьётся о быт. Получаешь сытую жизнь и навсегда оставляешь на сердце рану, которая не заживает и с годами.

– Спасибо, отец, – Керем поцеловал руку отца и приложил её тыльную сторону к своему лбу.

Четыре дня Лиза прожила в доме отца. Она встретилась с директором своей школы, рассказала о желании брата учиться. Сеня прошёл собеседование, и его взяли в первый класс. Мальчик уже читал и считал до сотни. Единственное, что ему не удавалось – это прописи. Его буквы никак не хотели выстраиваться в ровную цепочку. Забрав Арсения с собой на неделю, вернулась с ним в квартиру. В большом городе и развлечений больше. Начали с метро, которое он видел впервые. Каждый день они планировали новый маршрут и побывали и в аквапарке, и в конном клубе, Лиза отвезла его даже на картинг, где он осилил электрокар. И это было помимо зоопарка, цирка и парка аттракционов. В один из вечеров Лизу навестила Милана. Они не теряли связи даже во время учёбы Лизы в Англии. Теперь подругу интересовали подробности, а узнав о них, она задумалась.

– Что тебе стоит взять путёвку и поехать в Турцию? Денег я тебе дам.

– Деньги у меня есть. Я не полечу. Он сам должен всё решить.

– Я не предлагаю тебе что-то решать, но увидеться ты с ним можешь. Выйдешь на работу и не сможешь в ближайшее время себе это позволить. Что решила? Я могла бы тебя взять к себе, но у меня язык не поворачивается предлагать тебе быть подчинённой. Ты заслуживаешь большего.

– Я очень скучаю, Лана. Мне ничего не хочется делать, ни о чём думать. Арсения привезла с собой, чтобы как-то отвлечься. Он не даёт мне раскиснуть. Нужно Егорову позвонить, а мне этого не хочется. Получится, что я напрашиваюсь на трудоустройство.

– Лиза, я тебя не узнаю. Ты ведёшь себя так, как будто тебя уже бросили. Не раскисай. Займись делом, если не хочешь лететь. Пока Сеня здесь, позвони Кате, договорись с ней о встрече. Она не сможет не поставить отца в известность о твоём возвращении.

– Я звонила вчера, мы завтра встречаемся.

Катюша с Максимом нашли Лизу и Арсения в тире.

– Катя, держи, – Сеня протянул девочке мягкую игрушку. – Это Лиза её выиграла, как приз за стрельбу.

– Лиза, пойдём в кафе. Там на площадке сегодня фокусники выступают, пока ребята будут развлекаться, мы поговорим. Что будешь?

– Только зелёный чай. Ты зачем пришёл, Макс?

– Хочу заключить с тобой мир. Хочу дружить с тобой, как в самом начале нашего знакомства. Хочу, чтобы ты вернулась на работу в компанию и не искала другого места работы.

– Не знаю, нужно ли мне это. Я всё время жила для кого-то, заботилась, поддерживала, а теперь всего этого нет. Мне некуда спешить, догонять, успевать. Я, как тот спортсмен, пробежавший свою дистанцию и понявший, что лучшего результата больше не добиться. У меня нет ни цели, ни желания идти дальше. Я впервые в жизни чувствую себя такой безразличной ко всему.

– У тебя что-то случилось?

– Я влюбилась и потеряла голову.

– От любви не умирают. Я так понимаю, он иностранец.

– Правильно понимаешь.

– Лиз, ты меня извини, но твоя депрессия не может быть результатом любви, даже если она без взаимности. Ты просто устала, а расставание пришлось на это время. Почему тебе не взять путёвку и не отдохнуть недельку от всех и всего, займись только собой.

– Где ты в сезон найдёшь путёвку?

– А ты попробуй. Даже в сезон бывают горящие туры. Не раскисай. Поезжай хоть к чёрту, но вернись прежней Лизой. Мы ждём тебя первого августа в компании.

– Я подумаю.

Павел Кузнецов приехал в квартиру дочери десятого числа.

– Лиза, я пораскинул мозгами и пришёл к выводу: лети ты, дочь, в Турцию. Оформишь визу на границе на несколько дней, встретишься со своим турком, всё выяснишь и, не передумаешь, иди в посольство, рисуй ему приглашение и успокойся. Дальше пусть он решает все вопросы сам. Не перебивай! Если оформит визу и прилетит – хорошо, а если не прилетит – выбросишь все страдания о несчастной любви из головы. Это выход, Лиза. Он не сможет приехать без визы в Россию, и ты можешь ждать его целый год без результата. Я был в управлении миграционной службы. Есть четыре вида визы: гостевая, на учёбу, деловая, туристическая. Ты видела где-нибудь туры в Сибирь для иностранцев? Подходит только гостевая, которая делается по твоему приглашению. Есть два варианта решения проблемы: оформить приглашение на месте, через миграционную службу, но ждать придётся от трёх месяцев,

или попасть на приём в наше посольство в Стамбуле. У тебя есть его адрес, телефон – позвони. Сеню я заберу с собой, а ты начни завтра прямо с утра. Прежде чем выйти на работу, реши сердечные дела. Мне больно на тебя смотреть. Неизвестность выматывает, а ты проясни ситуацию и не жди милости от случая.

С утра не получилось. Лиза, после отъезда отца, позвонила Керему.

– Как твои дела?

– Скучаю, но порадовать мне тебя пока не чем.

– Я знаю. Если я прилечу в Стамбул, ты не будешь возражать?

– Я буду только рад. Позвони мне, как только узнаешь номер рейса и время прилёта. Я тебя встречу в аэропорту.

«Папа прав. Нужно до конца прояснить ситуацию, сделать всё, что от меня зависит и прекратить страдать, – думала она, набирая номер аэропорта. Ей удалосьзабронировать билеты на рейс до Стамбула и обратно. – Вылет в пять утра, время ожидания в Москве четыре часа. Я успею позвонить. В Стамбуле я буду после полудня, а шестнадцатого, в это же время сяду в самолёт до Москвы и утром буду дома, – говорила она вслух, доставая чемодан. – Да, я ненормальная, но я, в конце концов, хочу убедиться: нужна ли я ему такая непредсказуемая и решительная? А если я там придусь не ко двору, у меня будет время «переболеть» и посмотреть одним глазом Турцию». Она набрала телефон отца.

– Пап, я завтра улетаю в Турцию. Вернусь семнадцатого утром. Пожалуйста, пусть моя поездка будет нашим с тобой секретом.

– Справишься?

– Справлюсь.

– Хорошо бы взять копию документа на собственность квартиры и справку о доходах или выписку со счёта, но где ты это возьмёшь ночью.

– Спасибо, пап. Я что-нибудь придумаю. «У меня есть банковская карта VISA с долларовым счётом. Если я сниму наличные, у меня будет на руках чек с остатком суммы на счёте», – рассуждала она, закончив разговор и открывая шкаф.

В чемодан был положен лёгкий брючный костюм молочного цвета. Прямые брюки и жакет на двух пуговицах, под который надевался белый кружевной топ, отлично смотрелись с белыми туфлями без каблуков. Лёгкий бежевый комбинезон она положила поверх обуви. Это были босоножки и мокасины. Белые капри и туника с кружевными деталями, две блузки и брюки-стрейч, носки, бельё, купальник, длинная туника, лёгкая пижама, длинный шарф из шифона и косметика. Чемодан можно было закрывать. В её сумку легли документы, копии, банковские карты и деньги, кроме долларов на всякий случай, расчёска, платки, зарядка от телефона. «Поеду я, пожалуй, в джинсовом костюме, футболке и кроссовках. Куда я без них? Есть куда положить и документы, и деньги, и телефон. Кажется всё. Еду на машине, оставляю её на платной стоянке на неделю. Остаётся душ, поздний ужин и отключение всех приборов, кроме холодильника. До регистрации на рейс у меня три часа», – подвела Лиза итог и включила чайник. – Начнём с ужина».

– Душа моя, – говорил Керем, обнимая Лизу. – Как же ты решилась?

– Отец посоветовал, глядя на моё скорбное лицо.

Они сели в автомобиль Керема, и только здесь он позволил себе поцеловать девушку.

– Какая ты у меня умная и отчаянная. Тебя везти в гостиницу или к нам домой?

– Лучше в гостиницу, – держа его за руку, ответила девушка.

– Семья знает, что ко мне прилетает друг из России, с которым я учился. Правду о тебе я доверил только отцу. Он обещал не давить на меня ровно год, пока я не приму решение жениться. В доме бывает особа по имени Мелек, которая может тебе попытаться отравить жизнь, поэтому я предложил гостиницу. Мелек была сразу подругой Годже, жены брата, теперь подруга сестры Асли, и не хочет признать, что я её не только не люблю, а вообще плохо переношу её присутствие. Жди провокаций. Вечером ты ужинаешь у нас дома, а на выходные мы исчезнем.

– Ты не забыл о приёме в посольстве?

– В понедельник в десять утра попадёшь на приём.

– Значит, для твоей семьи, я приехала в гости к другу на пару дней?

– Ты можешь задержаться и дольше, но увезу я тебя в наш дом на берегу. Сколько у нас дней?

– Пять суток.

– Я проведу их с тобой. Днём покажу город, а вечером будем возвращаться в свой тихий уголок.

– Далеко ехать?

– Всё относительно, душа моя. Сейчас мы в европейской части города. Здесь у нас есть свой небольшой офис и что-то типа выставочного зала, а всё производство, как и жильё, на азиатской стороне. От аэропорта до района Ускюдар и нашего дома по улице Акасья ровно тридцать два километра. От дома до офиса в районе Фатих – двадцать. Есть ещё небольшой дом на берегу пролива – это район Бейкоз. Туда не больше десяти, но я предпочитаю объездную дорогу, так длиннее, но там меньше пробок. Кстати, консульство в европейской части города в районе Бейоглу. Ты быстро привыкнешь к расстояниям и названиям. Провезу тебя по мосту через Босфор, длина которого 1560 метров. Их два. Мост Мехмеда Фатиха на пятьдесят метров короче и из дома на берегу через него ближе попасть в европейскую часть города.

– Страшно ехать, когда ты словно висишь над водой. Раньше я не видела ничего подобного. Это тебе не Тауэр через Темзу, волновалась Лиза. – Как-то мост с опорами для меня надёжнее.

Керем устроил Лизу в гостиницу и остался с ней в номере до отъезда на ужин.

– Я не видел тебя долгие десять дней, – говорил он, обнимая девушку. – Как же я тебя люблю.

– Я скучала не меньше, – успела сказать Лиза, прежде чем он крепко поцеловал её…

Керем привёз Лизу в дом семьи Аслан, когда все собрались за столом. На Лизе был светлый брючный костюм, который был одобрен «кавалером». После короткого представления Лизы семье, он предложил ей присесть. Во главе стола сидел отец, справа от него мать, слева старший сын Эмин с женой и двумя детьми. Рядом с матерью сел младший сын, Лиза, рядом с ней сестра Асли и две её подруги Мелек и Дуру.

– Эмин говорит по-английски. Проблем с переводом не будет, – предупредил Лизу Керем. – Мелек тоже знала язык, но как, я не слышал.

– Сколько вам лет, Лиза и кто ваши родители? – спросил хозяин.

– Мне двадцать два года. Моя семья – это отчим, его родители и его сын, ему шесть лет. Живём мы отдельно в сорока километрах.

– Тебя спросили о родителях, – вставила беспардонно Мелек.

– Вы хотите знать о трагедиях в моей жизни? Я вас разочарую, сказав, что не делюсь подобным с незнакомыми людьми.

– Тебе, Мелек, лучше помолчать. Вы действительно учились бесплатно?

– Это правда. Мне оплачивали обучение, проживание, питание и даже перелёт. Мне посчастливилось получить стипендию фонда при правительстве Великобритании.

– Но это, же сложно, – удивился Эмин.

– Сложно, но возможно, – Лиза улыбнулась.

– Это правда, что в России очень холодно, а по городу ходят медведи?

– Территория России огромная. И температура в разных регионах абсолютно разная. Морозы бывают на Севере минус 50, а на Юге в это время температура плюсовая. Летом бывает выше сорока. Люди ко всему привыкают. Где-то засуха из-за отсутствия дождей, где-то реки выходят из берегов из-за ливней. Я спокойно восприняла встречу Нового года в Англии без снега, а для Сибири, где я живу, снег – это символ зимы. Что касается медведей – это выдумка. Медведи живут в лесах, в тайге, если выходят к людям, то единицы и от отсутствия корма. Зимой медведи впадают в спячку, спят.

– У тебя дела в Турции?

– Керем приглашал нас в гости, я этим воспользовалась. А дело у меня всего одно – я должна попасть на приём в консульство в понедельник, а потом поеду в Аланью. В выходные посмотрю Стамбул. Вы позволите похитить вашего сына на выходные?

– Он взрослый и сам принимает решения, – хозяин улыбнулся.

Дальше разговоры шли обо всём и ни о чём. Лиза отвечала на вопросы хозяев с удовольствием. Жена Эмина показала Лизе дом. Он был двухэтажным с цокольным этажом. Первый этаж занимала кухня, гостиная, она же столовая, кабинет хозяина, раздвижная стеклянная дверь на террасу и зелёную зону отдыха, лестница наверх. Второй этаж был «спальным». Шесть спален квадратов 12-13, два санузла и две ванные комнаты. В цокольном этаже жили горничная, она же повар и её муж, занимающий «пост» завхоза, охранника, помощника по хозяйству. Сам участок был не больше десяти соток земли и располагался таким образом, что фасад дома выходил на одну улицу, слева граничил с другой, а каменный забор конца участка выходил глухой стеной на третью. Улицы были, с точки зрения Лизы, слишком узкие, хотя разделительная полоса для движения была сделана. Дом стоял в двух-трёх метрах от глухого забора из камня с калиткой и воротами. Машины стояли во дворе под навесом. Ничего примечательного Лиза для себя не отметила. «Главное не дворец с залами и кучей прислуги. Пусть скромно, но со вкусом. Чувствуется достаток, но не роскошь, – сделала она вывод. – Уютный дом для большой семьи».

Через два часа она прощалась с семьёй Аслан.

– Спасибо за ужин. Рада была знакомству. Пусть хранит вас ваш Бог и даст вам здоровья.

Решив вопрос в консульстве, Керем увёз Лизу в небольшой дом на берегу пролива. Аккуратный двухэтажный дом в окружении природной зелени и видом на Босфор. Утром он уезжал на два-три часа в офис, забирая её с собой, и оставлял в городе, освободившись – забирал, и они ехали назад.

– Ты знаешь, каким должно быть утро? – спросила Лиза, стоя за спиной Керема, который варил кофе. – Утро – это отчётливый аромат свежесваренного кофе. Еле слышные, невесомые слова шёпотом: «Доброе утро». Первые объятия, первый поцелуй в новом дне, а рядом любимый человек.

– Я согласен, тем более что кофе уже готов. За мной объятия и поцелуи любимой женщины, а за окном новый день. Так будет всегда, поверь.

Керем проводил Лизу в аэропорт. Теперь ей оставалось ждать его звонков и приезда. Первый шаг она сделала.

– Жизнь, я смотрю, налаживается? – улыбнулся приехавший отец, переступив порог квартиры. Вижу, поездка удалась?

– Всё хорошо, папка, – Лиза поцеловала отца в щёку и обняла Арсения. – У нас с тобой, дружок, два дня, чтобы собраться в школу. Пусть мы сделаем не всё и ни сразу, но основное нужно купить. – Пап, я утром позвонила Егорову. Он ждёт меня двадцать первого на работе. Мойте руки, поужинаем, я расскажу тебе обо всём, и возвращайся домой, забрав презенты.

– И как я объясню старикам наличие презентов из Турции, если по моим словам, ты на базе отдыха с Миланой?

– Скажешь, что я тебя обманула и поехала ни на базу, а по путёвке на пять дней в Стамбул. Всё равно я сама рано или поздно проговорюсь. – Сень, давай за стол.

Елизавета Туманова вышла на работу, и жить стало веселее. Керем звонил даже чаще, чем она могла ожидать, а прилетел в первый раз в конце августа на три дня. Арсений пошёл первого сентября в первый класс. Лизу иногда навещала Катя, которой исполнилось четырнадцать лет, но чаще она встречала сестру после работы и они шли в кафе или парк. Керем прилетал раз в два месяца и сделал Лизе в мае предложение. Они подали заявление. Регистрация была назначена на двадцать седьмое июня. Лиза пошла в отпуск с двадцать второго числа, а Керем должен был прилететь в этот день утром. После регистрации они планировали отправиться на две недели в Стамбул. Новое белое платье висело в шкафу в ожидании торжественной церемонии, которая пока сохранялась в тайне. «Лана, я не суеверная, но прилетит Керем, я познакомлю его с Кузнецовыми и всё расскажу, – говорила она подруге. – У нас не так много гостей, чтобы арендовать большой зал. Полтора десятка человек может вместить любое кафе, и мы его за неделю найдём». Теперь Лиза с нетерпением ждала подругу, которая должна была встретить со своим другом Керема, и которая почему-то уже на час задерживалась. Милана приехала одна в начале восьмого.

– Лиза, ты только не волнуйся. Керем не прилетел. Его не было в списке пассажиров, прилетевших не только из Москвы, но и из Стамбула. Диспетчер запросил Москву, те связалась с турками. Керем не проходил даже регистрацию в Стамбуле, хотя билет на его имя был приобретён.

– Куда он мог деться? Если передумал, почему не позвонил? На него это не похоже. Он мог солгать, но не молчать и заставлять ждать. Это не в его характере. Чёрт с ней, с регистрацией брака. Как нам его теперь найти? – набирая номер Керема, говорила Лиза сама себе. – Телефон выключен, а других контактов у меня нет. Что мне делать?

– Я не знаю. Всё что я смогла узнать, я тебе рассказала. Даже не знаю о чём думать. Может подождать пару дней, а не объявится, полетишь сама, выяснишь на месте. Это лучше, чем неизвестность. Адрес у тебя есть, разберёшься, будешь действовать по обстановке.

– Это какой-то дурной сон. Не мог он замолчать, не назвав причину. Если что-то случилось, почему мне не сообщить об этом. Нужно лететь.

– А если он опоздал на рейс? Ты туда полетишь, он сюда. Ждём сутки, а потом полетишь, но о билетах нужно подумать. Пора отпусков и могут быть проблемы, – она набрала номер аэропорта. – Лиза раньше двадцать пятого ничего нет.

– Пусть двадцать пятое. Если не объявится, хуже не будет.

Двое суток Лиза провела как во сне. Она, то ругала Керема без особой обиды, то успокаивала себя, так ни разу не дозвонившись ему. Неизвестность то пугала, то становилась безразличной. Взяв небольшую сумку-рюкзак, куда положила смену белья и всего одну блузку, деньги и документы Утром двадцать пятого она села в самолёт и приземлилась в Турции после полудня. На ней были светло-голубые летние брюки, удлинённая блуза в неброскую бело-голубую полоску с рубашечным воротом, короткой планкой на пуговицах, длинным рукавом на манжете и разрезами по бокам. На ногах белые мокасины. Через плечо небольшая сумка-рюкзак. На такси она приехала к особняку Асланов. У ворот её встретил охранник, а через минуту к ней вышла Мелек. По тому, как она себя вела, Лиза поняла, что дальше ворот её не пустят, и попросила таксиста подождать.

– Зачем ты приехала?

– Я хочу увидеть Керема или его родителей.

– Поздно. Керем так спешил на самолёт, чтобы лететь к тебе, что попал в аварию. Его доставили в критическом состоянии, и через день он умер. В тот же день его похоронили. Это ты во всём виновата. Всё из-за тебя. Нет больше Керема.

– Неправда. Ты лжёшь. Я должна поговорить с родителями.

– Ты нормальная? Они прокляли тебя, похоронив сына. – Селим, – она окликнула охранника и сказала что-то по-турецки. – Уезжай отсюда и не возвращайся. Держи, здесь всё написано, – она протянула сквозь прутья калитки газету, которую принёс охранник, повернулась, собираясь уходить.

– Я не уеду, пока не встречусь с кем-то из семьи. Мы должны поговорить. Пусть это будет Эмин или Асли.

– Не уедешь сию минуту, окажешься, в лучшем случае, в полиции и вряд ли в скором времени улетишь в Россию. Убирайся!

– Как же так? – Лиза села в такси. – Они не хотят меня видеть и пригрозили полицией. Поехали.

– Они это могут. С полицией лучше не связываться. Куда едем?

– Пожалуйста, на набережную бухты Золотой рог в районе Фатих, – попросила она, развернула газету трёхдневной давности. С первой полосы на неё смотрел Керем Аслан. Слёзы сами покатились по щекам.

– О чём вы говорили у ворот? – таксист остановил машину, заметив состояние пассажирки. – Вы англичанка?

– Я русская.

– Говорите по-русски. Я лучше понимаю ваш язык.

– Переведите, пожалуйста, о чём здесь пишут, – сквозь слёзы просила Лиза, протянув ему газету.

– Если коротко, то написано: Керем Аслан попал в аварию по дороге в аэропорт. Доставлен в больницу в критическом состоянии, врачи не дают никаких прогнозов, – он вернул газету. – Я слышал об этом и не понимаю, как он мог днём не видеть куда ехал.

– Керем должен был прилететь в понедельник, а в выходной мы собирались зарегистрировать брак. Я не могла дозвониться до него и прилетела сама. Мне сказали, что он умер, а его родители не хотят меня видеть. Меня не пустили даже на порог. Я их понимаю, а вот они меня нет. Почему? Они не были против нашей свадьбы. Что могло случиться? Разве я не могу знать об этом? Как я могу улететь, так ничего и не выяснив? Мне нужно прийти в себя.

Таксист не задавал больше вопросов. В это время в дом Аслан вернулся Эмин.

– Асли, кто приезжал? Я видел у дома такси, – спросил вошедший в дом Эмин.

– Мелек выходила. Приходил Селим, сказал, спрашивали по-английски. Она на кухне.

– Мелек, что хотел приезжий? Кто это был?

– Несостоявшаяся невеста пожаловала на такси.

– И где она?

– Узнала, что случилось с Керемом, и уехала. Зачем ей жених инвалид?

– За языком следи, – Эмин вышел во двор, поговорил с Селимом. – Если запомнил номер, найди мне этого таксиста. Займись этим немедленно. Девушку нужно найти. Узнай, куда он её увёз, о чём говорили. – Он вернулся в дом. – Мелек, ты ничего не хочешь мне сказать?

– О чём? О том, что она мне не нравится? Я этого не скрываю.

– Я был сегодня в полиции. В крови Керема обнаружили дозу снотворного, способную слона свалить. Гюнюль говорила, что это ты приносила Керему кофе перед его отъездом.

– И что? Я его не готовила, а что ещё он пил я не знаю.

– Согласен. Керем не мог сам выпить снотворное, собираясь ехать в аэропорт. Значит, он принял его с чем-то. Только зачем это нужно Гюнюль? Ты единственная, кто не принимал брак брата. Пусть тобой теперь полиция занимается. Одного я не пойму: действительно ты так глупа или прикидываешься? А Лизу я найду.

– Ты действительно это сделала? – не понимала подругу Асли. – Что ты ей ещё сказала?

– Что Керем умер и его похоронили. Ещё пригрозила полицией, если она не уберётся. Я ей его не отдам. Пусть возвращается в Россию.

– Ты сумасшедшая, Мелек. Я не хочу больше тебя никогда видеть.

Водитель остановил такси на улице Абдюзельпаша.

– Кафе прямо у воды, – он с сочувствием посмотрел на Лизу.

– Извините, а ведь у меня нет лир. Вы возьмете доллары?

– А как вы будете рассчитываться в кафе?

– Я перестала соображать, извините. Тогда кафе отменяется, и мы поедем в банк или обменник.

– Я не покажусь слишком наглым, попросив у вас за поездку двести долларов? При этом, верну вам тридцать лир и, дождавшись вас, отвезу в аэропорт.

– Держите, – Лиза протянула ему две банкноты. – Вы езжайте, я не стану делать глупости. Хочу побыть одна. Спасибо вам, – она положила газету в сумку, взяла лиры и вышла из машины.

Лиза села за столик, заказала кофе, смотрела на воду бухты и плакала, вспоминая, что они были здесь с Керемом год назад. Сидели в этом самом кафе после визита в консульство, смотрели на воду и мечтали. Мечты были реальные и на обозримое будущее. Тогда они ещё не думали ни о браке, ни о смене места жительства, и хотели только одного, как можно чаще видеться. Она понимала, что нужно успокаиваться и возвращаться домой, что в этом городе никто не ждёт и ничего не держит. Прошли минут сорок, прежде чем она рассчиталась и неторопливо пошла к выходу. У тротуара она заметила такси, но даже не подумала, что оно ждёт именно её.

– Сестра, вам не в аэропорт Ататюрка? – услышала она голос водителя, который вышел из машины. – Садитесь. Что вы решили?

– Полечу домой. Если люди не хотят меня видеть – это их право. В этом случае я не могу настаивать. Возможно, не зная всех подробностей, Керем останется в моей памяти живым и здоровым, – она замолчала, водитель не стал затевать с ней разговора и ехал молча. Он видел лицо, опухшее от слёз, и понимал, как ей трудно даётся держать себя в руках в сложившейся ситуации. – Спасибо вам за участие и терпение Удачи вам, – Лиза неспеша вышла из машины, перекинула сумку через плечо и, махнув рукой таксисту, вошла в здание аэропорта.

– Есть место на рейс до Москвы, но регистрация закончилась, и багаж уже отправили, идёт посадка, – сообщили ей у стойки.

– У меня нет багажа. Оформляйте билет и проводите меня на посадку.

Приземлившись в Домодедово, Лиза не рассчитывала на скорый полёт, спешить было не зачем, но ей повезло с транзитным рейсом и билетом в бизнес классе. В двадцать три часа она открыла дверь своей квартиры. После её отъезда отсюда прошло всего двадцать часов. Она позвонила Милане.

– Ты не спишь?

– Я ещё ни дома. Как твои дела, Лиза?

– Никак. Я прилетела назад и уже дома. Поговорим завтра.

– Я сейчас приеду, ты только не делай глупости.

Милана приехала в течение часа. Выслушав подробный рассказ Лизы, которая говорила монотонно без эмоций и слёз, как робот, ей хотелось заплакать и забрать часть страданий подруги себе. – Ты сегодня ела?

– Нет. Большую часть времени я провела в воздухе и совсем забыла о еде. Ты зря беспокоилась. Приму душ и лягу спать. Завтра будет новый день. Как там у Рубальской:

«Всё проходит – и плохое, и хорошее,

Всё кончается – и радость, и беда.

Было важным, а сегодня – просто прошлое.

Ты скажи себе – так будет не всегда».

– Это хорошо, что ты адекватно воспринимаешь ситуацию. Иди в душ, а я приготовлю тебе поесть. Сегодня я тебя одну не оставлю.

К этому времени в далёком Стамбуле уже нашли таксиста, который рассказал о Лизе и газете. Проверили списки пассажиров рейсов на Москву. В одном из них нашлась фамилия Туманова, но рейс уже приземлился в Москве.

В особняке Асланов Эмин разговаривал с отцом.

– Эта идиотка Мелек рассчитывала на то, что Керем уснёт дома и опоздает на самолёт. Лизе сказала, что Керем умер и его похоронили. Газету ей вручила со статьёй об аварии. У этой дряни нет ни мозгов, ни совести. Об этом думать страшно, а она это озвучила. Чужой человек переживал за девушку, но она уверила его, что справится. Как её найти?

– Ничего не изменить, Эмин. На всё воля Аллаха. Семья Мелек оплатит лечение Керема, или я засажу их дочь за решётку. А Лизу не нужно искать. Нельзя её сейчас обнадёживать, потом убивать во второй раз. Врачи не дают утешительных прогнозов. Придёт Керем в себя, тогда и решим, что и как сообщать девушке. Он один знает, где её искать. Можно найти её через консульство, а что мы ей сейчас скажем?

– Лана, как мне дальше жить? – присаживаясь к столу после душа, спросила Лиза.

– Не знаю, подруга. Но пережить это тебе придётся. Сменить обстановку и уехать – не вариант. Твои мысли останутся с тобой. Я подумала, и пришла к выводу, что тебе нужно «перезагрузить» свой мозг. Ты не видела тела, ты не была на могиле, Керем остался для тебя живым в твоём сердце. Заставь себя поверить, что он улетел на Марс, отправился покорять Арктику, но обязательно вернётся, хотя и не скоро. Лиза, ничего нельзя исправить, а жить дальше нужно. Бери вилку и ешь. Кофе с молоком, как ты любишь.

– Лана, я это понимаю, не понимаю другого. Семья не могла не знать о свадьбе. И если случилось непоправимое, они должны были мне сообщить, если не сами, то через консульство. Почему они этого не сделали, я не понимаю. Ты сможешь забрать моё платье? Мне нет разницы, куда ты его денешь. Пусть мне ничего не напоминает о несостоявшейся свадьбе. Обещаю за выходные прийти в себя. Давно не ела ничего вкуснее простого омлета, приготовленного верной подругой. Спасибо. Ты отдыхай, а я пойду к себе, не сердись.

Лиза прошла в спальню, прикрыла дверь, включила ноутбук и открыла свой почтовый ящик. Входящих писем не было. Она уселась на кровать по-турецки и начала новое письмо: «Душа моя, я только что вернулась из Стамбула. Всё, что происходит – всё это неправильно. Если судьба нас свела с тобой, то зачем разделила через два года? Чем мы её прогневили? Мелек обвинила меня в том, что это я погубила тебя. Что из-за меня ты попал в аварию и умер. Меня не пустили дальше ворот, вручив газету с сообщением об аварии и пригрозив полицией. Ты тоже так считаешь? А если она лжёт? Но разве можно так жестоко лгать? Я не видела твоё тело, твою могилу, а значит, ты жив для меня. Значит, моя душа, моя любовь рядом со мной. Я просто проводила тебя в далёкое путешествие, скажем, на Марс и буду писать тебе письма раз в месяц на «новый» адрес по-русски. Ты обещал его осилить. В этом случае, если кто-то посторонний прочитает их, то вряд ли поймёт о чём речь и не посчитает меня сумасшедшей. Мне очень больно и страшно, но я справлюсь и дождусь твоего возвращения. Пожелай мне спокойной ночи. Я люблю тебя, Керем». Лиза отправила письмо, выключила ноутбук и свет, и легла под одеяло. Сон сморил её сразу. Слишком напряжёнными выдались последние несколько дней, а особенно последние сутки.

Утром её разбудил ароматный запах кофе. Милана всегда хранила баночку своего кофе в шкафу Лизы, которое варила сама, бывая у неё. Вот и сейчас она хозяйничала на кухне.

– Доброе утро. Чем ты занята?

– Сварила кофе, а на большее у меня не хватает времени, – оправдывалась Милана, целуя Лизу в щёку. – Как ты?

– Я в порядке. Лана, ты не суетись. Сделай бутерброд, пей кофе и шагай на работу. У тебя без меня проблем хватает. Сегодня домом займусь, позвоню Егорову, если во мне нет необходимости, поеду к отцу и проведу отпуск там. Не волнуйся, я буду на связи. Ты платье не забудь. Я сложила его в чехол.

Проводив Милану и допив кофе, Лиза включила стиральную машину и начала уборку. Следовало разобрать в холодильнике продукты и вещи Керема, оставленные им в шкафу. Аккуратно сложив всё в пакеты, она сложила их в чемодан и убрала на полку в гардеробной. «Теперь это всё, что осталось у меня в память о тебе, – глядя на фото Керема в рамке, говорила Лиза вслух. – Кольцо на пальце, часы и браслет на руке, цепочка с солнышком на шее и банковская карта с долларами, предназначенными на нашу свадьбу. Есть ещё турецкая газета с твоим фото. Прости, платье я вернула, а завтрашняя регистрация отменяются». Звонок телефона прервал её монолог, звонил Макс.

– Лиза, ты, где проводишь свой отпуск?

– Лучше скажи, кому и зачем я понадобилась? У меня три недели в запасе.

– Ограничься одной. Мне нужны эти две недели.

– Я буду через час в офисе, там и поговорим. – Лиза подъехала вовремя. – Скажи мне честно, тебе действительно нужны эти две недели или ты «застрял»? – Лиза внимательно смотрела ему в глаза.

– Буксую. Удели неделю.

– Макс, когда ты, наконец, повзрослеешь? Пойми, просить посильную помощь не стыдно и не унизительно, а вот сваливать нерешённые проблемы на другого человека, да ещё с умыслом – это свинство. Если я буду действовать твоими методами, то просто в очередной раз «не справлюсь» с заданием в срок, или сошлюсь на занятость. Что ты сможешь в этом случае мне сделать? Между моей и твоей работой минимальная связь и помогаю я тебе только по дружбе. Но и ты, будь добр, относись к этому с пониманием и не юли. Нужно – скажи прямо. Я тоже не специалист высшей пробы, а вместе что-то и сообразим.

Через два часа они обедали в кафетерии офисного центра.

– Теперь я могу догулять отпуск, паникёр? Я поеду к отцу, а ты, будут проблемы, звони.

Утром она ехала к отцу. По её настроению Павел Кузнецов сразу понял, что у дочери что-то случилось.

– Керем не прилетел? Почему?

– Пап, я тебе расскажу обо всём, а ты сам попробуй ответить на свой вопрос, – Лиза присела на скамейку под берёзой во дворе и рассказала отцу о последних событиях.

– Лиза, а если тебя обманули? Если последствия аварии просто использовали в своих интересах?

– Этого я не могу не опровергнуть, не утверждать. Если твои предположения верны – Керем рано или поздно объявится, а если нет – так тому и быть.

– Несчастное ты моё дитё, – отец обнял Лизу.

– Нет, пап. Я была очень счастлива. Я была самой счастливой, хотя и недолго. Раз я в отпуске, могу у вас задержаться.

Глава 9

Первый год после этих событий дался Елизавете Тумановой тяжело. Утром она ехала в офис, выполняла работу, принимала или нет чужие идеи, но, ни разу не была инициатором чего-то. Все заметили такие перемены, но никто и не пытался спросить или отвлечь её чем-то. Вместо жизнерадостной девушки, полной идей и планов, появилась тихая, незаметная мышка. Она была одета по моде, с аккуратной причёской, но походка, осанка, жесты, взгляд выражали глубокую скорбь. Отвечала на вопросы, давала советы, была исполнительная, ответственная и её просто оставили в покое.

Правда, бывая по выходным в доме отца, она пыталась быть прежней внучкой внимательной и весёлой. В каникулы забирала Арсения к себе, и проводила время с ним. По вечерам встречалась с Миланой, но большую часть вечеров была одна. У неё не было интереса к стрельбе, не проснулось желание пойти в бассейн, или на каток. Так прошло лето, когда она с нетерпением ждала осень. Осенью ждала снега, чтобы начать всё с чистого листа. Потом ждала Новый 2010 год, который, наконец, наступил, потом весну.

Весь год можно было уместить в её письмах, которые она продолжала писать Керему раз в месяц и отправляла на его электронную почту.

25.07.2009г. «Душа моя, прошёл месяц, и настала очередь моего очередного послания. Вышла на работу, а остаток отпуска провела с папой и Арсением. В семье был небольшой праздник. У деда и бабушки Юбилей свадьбы 45 лет, а самим им, чуть раньше, исполнилось по шестьдесят пять лет. Я соглашусь с тобой, что писать письма, которые никто никогда не читает, ненормально, но я, таким образом, поддерживаю связь с тобой. Кто мне может это запретить? Я заметила, что беседую с тобой, когда дома одна. Это не часто, но бывает. О чём-то вспоминаю, задаю как будто тебе вопрос и сама на него отвечаю. Понимаю, выглядит это странно, если не глупо, но мне нравится эта игра. Я так хочу увидеть тебя во сне. Пока».

25.08.2009г. «Душа моя, сегодня у меня настроение на нуле. Пять лет назад, погибли мама и дедушка. Я только что вернулась с кладбища на работу. День будний, отпросилась на пару часов с утра и выехала рано, теперь вернулась. Жду папу с Арсением в выходной. Парень наш собирается во второй класс. Иногда по вечерам встречаюсь с Миланой. Знаешь, два года назад в это время я собиралась в Англию и даже не думала, что именно там встречу свою любовь. Я ехала учиться, а получилось и влюбиться. Мне тебя очень не хватает. Где бы ты ни был, доброй тебе ночи».

25.09.2009г. «Душа моя, ещё один месяц прошёл вдали от тебя. Как там погода на Марсе? Нас погода не балует. Цвет настроения серый, как тучи на небе. Но наши синоптики обещают, что нас ожидает потепление и солнечные дни со следующей недели. Так хочется продлить лето, ради солнца, тепла и света. У меня на работе проблем нет, как и особого интереса к ней. Как бы там ни было, я справляюсь».

25.10.2009г. «Душа моя, за окном осень – рыжая, яркая и тёплая, как тогда, когда мы с тобой были за городом в лесу. Ты собрал для меня букет из разноцветных листьев и подарил частицу осени. Это был самый прекрасный осенний подарок. Скоро пойдут дожди, и наступит унылая пора. Как продвигается твоё изучение русского языка? Ты понимаешь, о чём я пишу? Глупый вопрос в никуда. Не сердись. Я очень скучаю».

25.11.2009г. «Душа моя, как дела на вашей красной планете? Как погода? У нас с этим очень плохо. По ночам заморозки, днём оттепель, а утром гололёд. Сырой и холодный ветер напомнил мне нашу поездку на берег Ла-Манша. Это были самые первые дни наших отношений. Как я мечтала о них, как боялась, а оказалось всё просто. Твой подарок я ношу, не снимая. Солнышко согревает меня и оберегает. Пришли нам из космоса хорошую погоду, пусть это будет даже зима с морозами. Люблю и скучаю».

25.12.2009г. «Душа моя, у нас настоящая зима. Я давно не видела такого обилия снега. Морозов пока сильных нет, и так приятно прогуляться в парке в лёгкий снегопад. Ты так искренне удивлялся количеству снега, а мне нравилось ставить тебя под дерево и стряхивать с него иней, «повторяя» снегопад. У нас все готовятся к Новому 2010 году. Город становится волшебным от разноцветных огней гирлянд и лесных красавиц. Ты помнишь звон бокалов, брызги шампанского, мандарины? Очень жаль, что наше желание не исполнилось. Мы были беззаботные и счастливые. А в Англии отмечают Рождество. Хорошо бы вернуться в прошлое на денёк. Ты не возражаешь?»

25.01.2010г. «Душа моя, что происходит в космосе? У нас за окном минус 45 – настоящие крещенские морозы. Я всю неделю добираюсь на работу общественным транспортом. Лишний раз не хочется выходить из квартиры. Знаешь, чем я занимаюсь вечерами? Складываю пазлы. В конце работы, если я её осилю, должна выйти картина, где пара тигров лежит на траве, греясь на солнце. Боюсь, терпения может не хватить».

25.02.2010г. «Только что проводила соседку. Помнишь Софью Аркадьевну? Оказывается, сегодня у неё Юбилей, она выходит на пенсию, а единственная дочь не поздравила мать. Это неправильно. Мы проговорили весь вечер, я пыталась её как-то отвлечь, но у меня это плохо получилось. Трудно заглянуть в душу человеку, чтобы понять его боль. Внешне он кажется вполне счастливым, а на самом деле внутри разбитое сердце. У каждого своя боль и своя причина для слёз. Прости».

25.03.2010г. «Душа моя, у нас настоящая весна? Снег ещё кое-где лежит в тени, но дороги сухие. Солнце пригревает и небо такое голубое. У меня всё в порядке. Начинаю оживать, как подснежник после зимы. Такая же нерешительная и «синяя». Шучу. С картиной я закончила, теперь это, с позволения сказать искусство, висит на стене, напоминая мне о том, что всё возможно. Мне нравится эта очаровательная парочка».

25.04.2010г. «Душа моя, у меня отличная новость. Мы с Сеней решили путешествовать и уже заказали билеты на поезд до Анапы и из Адлера домой. Решили проехать всё побережье Чёрного моря со своей стороны. Я очень скучаю и полетела бы к тебе на красную планету, но билетов нет, да и Сеньку не бросишь. Мальчик никогда не видел моря. Если будет желание, присоединяйся».

25.05.2010г. «Душа моя, ты помнишь, каким был этот майский день год назад? Ты сделал мне предложение, а на следующий день и мы отправились в загс. А какой волшебной была ночь? Керем, я не сумасшедшая, а вполне адекватная. Я осознаю, что делаю всё это не от большого ума. Знал бы ты истинное положение дел, счёл бы мою писанину наименьшим «злом». Я не просто пишу несколько строчек, я ещё и беседую с тобой. А когда выговорюсь, уже и писать не о чем. Я не могу тебя забыть и не хочу. Прости».

25.06.2010г. «Душа моя, завтра мы уезжаем. Купили билеты в мягкий вагон и поедем с комфортом, пересекая половину южной части России. Устроим себе подарок в день рождения. Хороший повод. Мне исполнилось 24, Арсению – 8. Самое время «покорять» новые вершины. Я приняла решение не писать больше тебе писем на Марс. Думала, чем дольше буду писать, тем больше у меня будет надежды на твоё возвращение. Получается наоборот. Она тает с каждым днём, как снег в ладонях. Видимо, на красной планете не так и плохо. Не сердись. Прошёл год, а я не узнала ничего нового. Мне нужно жить дальше и привыкнуть к тому, что ответа не будет. Прости за любовь».

Лиза больше не писала писем, но не забывала просматривать входящую корреспонденцию. Поездка на поезде до Анапы Сене понравилась. Первые дни он проводил у окна вагона, наблюдая, как менялись пейзажи. Ему нравился перестук вагонных колёс, обеды и завтраки за столиком у окна, и чай в подстаканниках. Потом он увидел море. Они ехали налегке, как настоящие туристы, без сумок и чемоданов, и соблюдали строгий график и маршрут. Три дня в Анапе, три в Новороссийске, четыре в Геленджике, три в Джубге, три в Туапсе и четыре в Сочи с вылетов из Адлера. Спортивная сумка Лизы и рюкзак Арсения вместил все «походные» вещи и обувь. Питание и сухой паёк для поездки по железной дороге они брали с собой. Останавливались на три дня чаще там, где больше нравилось из предложенного жилья. Им нужен был душ, ужин и ночлег. Всё остальное время они проводили на берегу или в городе. От города до города передвигались на общественном транспорте. Оба остались довольны поездкой. Арсений, следуя за сестрой на посадку в самолёт, взял её за руку и сказал негромко: «Ты самая лучшая сестра в мире».

Лиза вышла на работу и понемногу возвращалась к жизни. Ей нравилась работа, отношения с Максимом складывались ровные, иногда интересы пересекались, но были направлены в одну сторону и решались обоюдно. Бывали моменты, когда Макс просил её о помощи или спрашивал совета, и Лиза никогда не отказывала. Она встречалась с Катей, ездила к отцу, принимала у себя Милану или выбиралась с ней «потусить». Иногда приглашала к себе Софью Аркадьевну на чашку чая. Так незаметно прошли ещё два года. Милана предложила Лизе в сентябре двенадцатого года поехать на отдых в Турцию.

– Лиза, рейс самолёта прямой, отель отличный, пляж пять баллов, берег Средиземного моря. Что не так?

– Мне противопоказана Турция, – улыбалась подруга. – Я не понимаю, чего ты меня уговариваешь, если я и так согласна ехать. Ты, Лана, заработалась. Вот что значит заниматься бизнесом. Это я восемь часов отработала и домой, а ты, то в офисе, то на встрече, то в командировке, а то в телефоне. Ты его на ночь отключаешь? Мы с тобой обсуждали эту тему, и путёвки ты брала по моему паспорту.

– А с чего я тогда решила, что ты против поездки?

– Я против кучи ненужных вещей на семь дней, которые ты хочешь мне навязать.

– Точно! Бери, что хочешь. Главное паспорт не забудь.

– Я его в прошлом году обменяла и он у меня девственно чист. А ты возьми одну приличную вещь, закрывающую твои роскошные формы. Кто знает, где мы окажемся кроме пляжа и отеля. А судя по координатам, твоя Анталья – это азиатская часть Турции. Тебя местные не поймут. Сам Стамбул – это город двух континентов, которые разделили проливы и море. Одна часть его европейская, вторая – азиатская.

Небольшой семейный отель «Хрустальный цветок» расположился на самом берегу моря. Это был сказочный уголок с уютным номером, ухоженным пляжем и вкусной кухней. Милана быстро находила общий язык с окружающими, ни на минуту не забывая о своём бизнесе, и заводила полезные знакомства. Уже на третий день она делилась с Лизой своими планами.

– Мне нужно полететь в Стамбул. Я должна попасть на приём и попытаться решить вопрос с прямыми поставками, минуя Москву.

– И в чём ты выиграешь?

– Во-первых, в транспортных расходах. Груз идёт морем до Новороссийска. Дальше едет в Москву и только потом попадает ко мне. Это занимает времени больше, чем контейнер с грузом примет фура в Новороссийске и повезёт его мне. И расстояние короче, и одна погрузка-разгрузка отменяется. Во-вторых, разница в оптовой цене, особенно в сезон скидок, обойдётся от тридцати до пятидесяти процентов. Это не фантазия, Лиза, это реальность. Я должна попробовать, пойми.

– Я понимаю, Лана. У тебя есть контакты компании. Звони и договаривайся о встрече. Как ты объяснишь свою инициативу отцу?

– А он что теряет? Договор до конца года я исполню. Ты думаешь, давний поставщик не сможет подставить?

– Тогда проблема в чём?

– Как я буду с ними общаться? Ты можешь поехать со мной.

– А куда я денусь? Меня здесь без тебя украдут, – улыбнулась Лиза. – Ты зря переживаешь. Там могут быть и русскоговорящие служащие. Звони, а если вы друг друга не поймёте, передашь трубку мне.

Русский язык на том конце знали и Милану записали на приём, назначив время. Оставалось дело за малым – добраться до Стамбула. Лиза, глядя на подругу, вспомнила себя недавнюю, когда бралась за дело с интересом и желанием. Когда хотелось уложиться в короткие сроки, с хорошим качеством, посмотреть на результат своих трудов и, возможно, кого-то удивить. Самолётом они добрались за час двадцать, а через десять минут такси доставило их по нужному адресу. Их пригласили в кабинет, за столом которого сидел турок, вполне прилично говорящий по-русски. Узнав цель визита, он на пару минут вышел, а вернувшись, пригласил пройти в соседний кабинет, где за столом сидел Эмин Аслан.

– Эмин? – чуть слышно выговорила Лиза.

– Лиза? – удивился не меньше турок. – Присаживайтесь. Ты занялась бизнесом, – спросил он по-английски.

– Нет, – Лиза продолжала стоять. – Я у своей подруги в роли переводчика. Но раз у вас есть тот, кто говорит по-русски, подожду Милану за дверью, – ответила она на языке туманного Альбиона.

– Нам нужно с тобой о многом поговорить.

– Хорошо. Закончите одно дело, а позже поговорим. – Она вышла из кабинета и прислонилась спиной к стене. «Господи, зачем ты послал мне эту встречу? К чему теперь все разговоры, а главное, о чём можно говорить? – думала она, прикрыв глаза. Прошли пару минут и её тронули за плечо:

– С вами всё в порядке?

– Да. Спасибо. Всё хорошо.

– Эмин бей просил вас пройти со мной. Он будет чуть позже.

Девушка открыла перед Лизой дверь, пропустила её в кабинет и закрыла за ней дверь. Елизавета переступила порог и замерла. За столом в инвалидном кресле сидел Керем. Прошли секунд десять, прежде чем она осознала происходящее. Она сделала два шага вперёд, навстречу Керему, который выехал из-за стола, и присела перед коляской на корточки.

– Здравствуй, душа моя. Скажи мне, что это не сон, и я не сплю, – она пристально смотрела в его глаза, правой рукой коснулась щеки, которую пересёк вдоль незнакомый, неглубокий, но длинный шрам. – Нет. Ты ни моя душа. Мой Керем не заставил бы меня так страдать. Он нашёл бы способ вернуть меня к жизни, пусть и не сразу. Возможно, он оставил меня, но сделал это по-мужски, – она выпрямилась и с вызовом посмотрела на него, сделав шаг в сторону. – У меня всего один вопрос: почему ты принял такое решение? Посчитал его единственно правильным? А почему просто не сказать: «Лиза, тебя обманули. Да, я немного не здоров, но жив. Ты прости меня, но нам не нужно больше видеться». Думаешь, после этих слов, я стала бы тебя преследовать? Или мне было бы больнее услышать об этом, чем известие о твоей гибели по моей вине? Это я умерла в тот день вместо тебя. Да, я есть. Есть тело, разум, а души нет. Внутри меня пустыня с раскалённым песком.

– Говори по-русски. Я выучил язык, как ты советовала, – он говорил с небольшим акцентом.

– Чтобы понять меня, нужно не только знать русский язык, нужно думать по-русски, чувствовать по-русски.

– Присядь. Я многое тебе объясню. Я пролежал в коме десять дней. После твоей встречи с Мелек, Эмин разыскал таксиста, но не успел в аэропорт. Ты уже улетела. Отец с братом не стали тебя искать, посчитав жестоким обнадёживать тебя, а потом убить во второй раз. Телефон мой исчез, а контактов твоих у них не было. Решили дождаться, когда я приду в себя, – Керем тяжело вздохнул и выпил глоток воды. – Всё очень сложно, Лиза. Меня собирали по частям сначала здесь, потом в Германии. Долгое время я был коконом и мог только лежать. Как и что я мог тебе сказать, зная, что могу остаться на всю жизнь лежачим? Когда я прочёл твои письма, хотел написать и не смог – надеялся на операцию, потом ещё на одну, и ещё. Перенёс восемь операций за три года, но могу пока только сидеть. Предстоит ещё две, но гарантий уже не дают. Поздно было каяться в собственных ошибках. Написать – значит, причинить новую боль. Я знаю, что поступил глупо и жестоко. Прости.

– Это твоя жизнь и твой выбор, а я не могу ни понять, не простить. Твоё молчание перевернуло всю мою жизнь. Прежней Лизы Тумановой больше нет. Она умерла три года назад и осталась здесь, на турецкой земле. Но я рада, что ты жив, пусть и не совсем здоров. Поправляйтесь Керем бей. Извините, я пойду. Прощайте.

– Ты не хочешь меня видеть?

– Мы не виделись три года по вашей инициативе. Вы этого не хотели, я этого не могла. Что теперь изменилось? Наша встреча – это случайность.

– Ты думаешь, эта встреча не сможет вернуть нам былого?

– Я знаю одно – прошлое не возвращается.

Лиза покинула кабинет, а Керем проехал в кабинет брата. Лучше бы он этого не делал. Милана была очень воспитанной, интеллигентной и умной девушкой, но при виде Керема, стала напоминать тигрицу, которая не знает рамок приличия. Она встала из-за стола и подошла к креслу Керема.

– А ты, оказывается, редкостный козёл, – говорила она по-русски, не задумываясь над тем, понимают ли её братья Аслан. – Значит, ты, подлый трус, жив и почти здоров, – Милана влепила ему пощёчину. – Это тебе за Лизу, за её слёзы. Ты так её любил, что сделал несчастной. Тебе ли не знать какая она была.

– Ты права, Милана. Я виноват, – Керем опустил голову. – Ударьещё, если так станет легче.

– Я тебя презираю и не хочу иметь с вами ничего общего, – только теперь до Миланы дошло, что он говорит по-русски, а значит всё, сказанное ею, он понял. – Вам всем отольются её слёзы. Гореть вам в аду. Идите вы к чёрту со своим бизнесом, – девушка вышла, хлопнув дверью.

– Таркан, я должен знать, куда они пойдут, где остановятся, проследи и звони мне, – Эмин повернулся к брату. – Аллах, Аллах! Кто же мог подумать, что Милана Кашич подруга Лизы? – Эмин растерялся, заметив слёзы в глазах брата. – Керем аби, рано отчаиваться. Всё можно, если не исправить, то начать заново. Инша Аллах!

– Не знаю. А Милана молодец. Ради подруги пожертвовала полезной связью. Ты обещал ей помочь?

– У неё есть интерес к нашей продукции. Раньше покупала её в Москве. Прямые поставки снизили бы расходы и добавили прибыли, но для нас это не более десяти процентов того, что мы отправляем в Россию. Хотя, груз пойдёт в одном направлении, а уже в России его просто «разделят». Мы ни о чём конкретном и не договорились. Можно попробовать. Уж больно девушка хороша. Они давно дружат.

– С университета. Не думаю, что после всего, она станет с нами разговаривать. У Ланы есть свои принципы. Она может предложить, но никогда не будет просить, а дружба с Лизой для неё выше интересов бизнеса.

– Я попробую её вернуть и поговорить о бизнесе, не касаясь личных тем. Пожалуй, нам это нужно больше чем ей. Пока мы не наладим отношения с Лизой, пусть и дружеские, нам нужна её подруга. Я правильно понимаю тебя, брат?

– Я боюсь, Эмин. Я боюсь, что Лиза не даст мне шанса всё начать сначала, а я, после этой встречи, не смогу жить как жил. Я её люблю, как и три года назад. Она мало изменилась внешне, но ты бы слышал, как она со мной говорила. Я считал, что поступил правильно, а судя по её словам, – это было преступление. Знаешь, как это больно услышать: «Прежней Лизы Тумановой больше нет. Она умерла и осталась здесь, на турецкой земле».

– Ты чего слёзы льёшь? – заметив подругу у входа и обняв её, вздохнула Милана. – Я видела Керема. Спроси, есть ли где кафе поблизости, нам нужно переварить увиденное?

Кафе оказалось рядом. Сделав заказ, Лиза вытерла слёзы и посмотрела на подругу.

– Я не знаю что со мной. С одной стороны, как будто тяжёлый груз сняли с души, с другой – так грустно, что хочется напиться и забыться сном, а проснувшись, убедить себя, что всё приснилось.

– Ты же не пьёшь?

– Вот потому хочу попробовать, возможно, получится. Ты лучше расскажи, как твои дела?

– Никак. Всё шло хорошо, пока этот козёл не появился в кабинете. Я как его увидела, вообще забыла, зачем я пришла туда. Во мне было столько злости, что я врезала инвалиду, мать его, пощёчину и ушла.

– Что ты сделала?

– Съездила по его красивой физиономии. Пусть идут к чёрту вместе со своим бизнесом. Буду работать, как работала.

– Зачем ты это сделала? – Лиза даже улыбнулась.

– А я должна была его обнять и порадоваться, что этот кретин жив? Поблагодарить, что он не умер, но не давал о себе знать три года? Да я готова была его придушить.

– Лана, мы не в России. Тебя могли арестовать и продержать в полиции до выяснения всех обстоятельств.

– Ты думаешь, им нужен скандал? Вряд ли они решились на это. Что он сам говорит? Что пожалел бедную девочку и решил не портить ей жизнь? А когда решался, каким местом думал? И что теперь?

– Ничего. Будем возвращаться в Аланью? У нас ещё три дня.

– Если по-умному, то идём в отель и выясняем: есть рейс – летим, нет рейса – остаёмся до утра.

– Милана ханым, Эмин бей просил вас вернуться, а Лиз ханым мы доставим в гостиницу, – Таркан слегка улыбнулся, глядя на них.

– Милана, поезжай. Не волнуйся, я буду на связи, узнаю о рейсе на утро и дождусь тебя к ужину.

– Вас отвезут на утренний рейс, а поселят в районе Лалели. Там есть, на что посмотреть и чем заняться. Машина ждёт вас у входа, – глядя на Лизу, сказал Таркан и проследовал за Миланой.

Лиза рассчиталась, нехотя встала из-за столика и направилась к выходу. Водитель, припаркованной машины заметив её, вышел и открыл перед ней заднюю дверь. В салоне сидел Керем.

– Вы решили меня проводить Керем бей?

– Назар отвезёт тебя в гостиницу «Астра», а я встречусь на фабрике с Миланой, это по пути, – несколько минут они ехали молча. – Ты не хочешь купить что-нибудь Арсению или родным? В районе много торговых точек оптом и в розницу. Есть хорошие и качественные товары.

– Спасибо. Я подумаю.

– Я просто предложил, – Керем пристально посмотрел на Лизу.

– Я это поняла. Ещё раз спасибо, – успела сказать она и задохнулась от поцелуя. – С таким темпераментом, вам давно пора поправиться, Керем бей. Останови машину.

– Хорошо. В конце улицы есть Kuran Hotel. Милана, где тебя будет искать?

– Не пропаду, не переживайте, – Лиза вышла, хлопнув дверью, и пошла вперёд, ни разу не оглянувшись.

– Вот на этой женщине я хотел жениться три года назад, – тихо сказал Керем по-турецки, глядя на водителя. – А теперь между нами пропасть по моей вине.

«Наглец, – не могла успокоиться Лиза, шагая по узкой улице, с двух сторон которой расположились пошивочные и магазины, лавки и салоны. – А идея с покупками подарков хорошая. Деньги у меня есть, а Сеня будет рад новым джинсам. Можно купить чай и сладости». Она попала в гостиницу только часа через три с покупками в пакетах для всей семьи. Её универсальная сумка могла всё это вместить в себя, но Лиза решила сделать это в гостинице. У входа её ждал Керем.

– У вас здесь дела?

– Я тебя жду. Ты решила прислушаться к моему совету?

– Мне понравилась идея с подарками из Турции. Главное, чтобы они понравились моим родным.

– Лиза, может, поужинаем вместе?

– Извините, но я дождусь подругу.

– Давай просто погуляем или посидим в кафе.

– Я очень устала, Керем бей. У меня не осталось не только физических сил, но и умственных. Я валюсь с ног, а мой мозг готов взорваться. Всё, чего я хочу, – это принять душ и лечь в кровать. Если вам есть что сказать, уделю пять минут, – Лиза видела, что Керему нужно выговориться, но слушать оправдания не хотелось. Она присела на скамейку рядом с коляской Керема.

– Лиза, я решил поехать в Германию. Использовать шанс.

– Решили – поезжайте.

– Если я начну ходить, ты сможешь меня принять?

– Керем бей, вы выучили русский язык и знаете такие слова как: идиот, дурак, кретин, болван. Какое из них больше нравится? Вот вы, он и есть. Три года назад ваше физическое состояние вряд бы меня оттолкнуло. Я любила и, если бы не смогла помочь, то попыталась или ушла, признав своё бессилие. А сейчас для меня это не играет роли. Даже если вы поправитесь и выйдете на сцену танцором балета, моё отношение к вам не изменится. Возможно, добавится уважение, но любовь не вернётся, – она посмотрела в его глаза. – Вы на что рассчитывали, что мы больше не увидимся и всё решиться по воле Аллаха? Или на то, что поправившись, приедете ко мне на белом коне? А нужно ли мне это через годы? Вы попытайтесь прожить всего один день, тот проклятый день на этой земле. Это вам сообщили, что я умерла, и выставили за порог без объяснений. А через три года вы встречаете меня в здравом уме, но в инвалидном кресле. Что вы почувствуете: разочарование, обиду, обман, предательство? Так чего вы от меня ждёте? Видите ли, у каждой боли своя правда, как у каждой слезы своя причина. Вы не хотели испортить мне жизнь, а в результате частично отняли её. Вы меня лишил надежды. Это не просто жестоко, это бесчеловечно. Вот такая правда. Прощайте, Керем бей.

«Надо же какой настырный, – думала Лиза, получая ключ от номера и поднимаясь к себе. – Нет, Керем, не быть нам друзьями. Лечись, женись, рожай детей и живи своей жизнью. Мы никогда не задумывались всерьёз, как будем жить на две страны, а первая же проблема показала насколько это сложно. Я была знакома с семьёй Аслан совсем не долго. Я не знала о них ничего, кроме адреса. Мне казалось, излишнее любопытство не понравится Керему и как-то надеялась, что со временем всё придёт. Меня устраивало, что они не были против нашего брака, а всё остальное мы бы решили, приехав сюда. Не успели, – Лиза сложила покупки в свою сумку, приняла душ и легла на кровать. – День выдался слишком сложный. Господи, как мне всё это выдержать? – глядя в потолок, вспоминала она встречу с Керемом. – В первый миг я растерялась, потом хотела обнять его, но меня охватила такая обида и злость, было невыносимо больно. Говорить о том, что сделано это ради меня – жестоко, – Лиза представила лицо Керема и улыбнулась. – Три года прошли, я обращаюсь к нему на «вы», а чувствую себя, как в первый день знакомства. Не хватает опять влюбиться в этого сукиного сына. А почему нет? Люби его как солнце, как летний тёплый дождь, как звёзды в ночном небе, но молча».

Милана пришла под впечатлением от беседы и говорила об этом весь ужин.

– Лиза, ты меня извини, но можно я воспользуюсь статусом подруги всего один раз. Это моё знакомство с тобой даёт мне шанс, а у них на этот счёт видимо свой интерес. Что у вас с Керемом?

– Ничего. Завтра я возвращаюсь в Анталью, а через два дня улечу домой. Тебе нужно остаться? Я правильно понимаю?

– Я полечу с тобой, соберу вещи и вернусь на пару дней сюда. Ты обижена?

– Успокойся. Пусть эта поездка принесёт хоть какую-то пользу.

– Ты простишь Керема?

– Смешная ты, Лана. Ты сама поняла, о чём меня спросила? Прощают обиды, измены, а он меня просто забыл и не вспоминал, пока случайно не встретил. Если бы помнил, то за эти годы дал о себе знать.

– А мне его немного жаль и его тоже можно понять.

– Успеешь пожалеть. Он тебе всегда нравился, а теперь у тебя будет на это время и возможность.

– Теперь ты поняла, что мне предложила? Совсем с ума сошла? У меня нет недостатка в мужчинах. Я не слепая и за тебя, дурёха, волнуюсь, видя, что ты всё ещё любишь его.

– Это не страшно, поверь. Теперь я буду любить реального живого человека, а не память о нём. Это нелегко, но возможно. Я тебя прошу только об одном: не прилагай никаких усилий к моему примирению с Керемом, если не хочешь, чтобы наша дружба осталась в прошлом.

Милана вернулась в Стамбул, Лиза через сутки вылетела домой и в выходной поехала к отцу. После рассказа об отдыхе и вручении турецких сувениров, сообщила и свою главную новость. Если отец с Сеней познакомился с Керемом в один из совпавших приездов, то бабушка и дедушка о нём только слышали, да видели на фотографии.

– Что-то подобное я предполагал после твоего приезда, но чтобы это затянулось на годы – перебор. Он конечно виноват, здесь разговора быть не может, но с его стороны, ты тоже не белая и пушистая. Ты могла просидеть у ворот сколько угодно, но дождаться, ни эту лгунью, а другого кого. Попросить таксиста поговорить с охраной. Задним умом мы все хороши, только в те минуты до того ли было. А он? Может, испугался, что бросишь его и тем самым добьёшь окончательно?

– Пап, ты его оправдываешь?

– Я пытаюсь поставить себя на его место и понять, как бы сам поступил. Тебе уже сообщили о трагедии, а обнадёживать без гарантии – дважды жестоко. Ты меня прости, дочка, но я не стал бы объявляться до тех пор, пока не встал на ноги. Три года прошло, а он в инвалидной коляске. А что было в течение этих лет, знаешь? Сколько раз он надеялся и отчаивался? А сколько ты выдержала, находясь рядом, ответишь? Нет здесь виновных, так сложились обстоятельства и решения принимались, возможно, необдуманно и поспешно.

– Отец от части прав, Лизонька. Но турок мог объявиться раньше, здесь я с ним не согласен. Он мог сказать про аварию, сказать, что вы расстаётесь. Тебе было бы легче от этого?

– Не знаю, дедуля. Когда я его увидела, готова была броситься на шею, а потом меня такая обида захлестнула, что я готова была его прикончить. Высказала всё и словно груз с души сняла.

– Всё это, девочка моя, в прошлом. Сейчас то что? – бабушка погладила её по руке.

– Ничего, бабуля, ничего. Он в очередной раз собирается ехать в Германию, а я с ним простилась, – Лиза вздохнула. – Я хотела вам предложить на следующее лето отправиться всем вместе на отдых в Турцию. В денежном выражении, эта поездка обойдётся не дороже, чем поехать в Сочи. Рейс прямой, море тёплое, жильё комфортное. Закажем весною путёвки, и пока Арсений на каникулах можем себе это позволить.

– А я согласен, – Сене удалось вставить слово в разговор.

– От тебя одно условие: окончить пятый класс без троек и минимум знаний по английскому, чтобы общаться с местными. Твои занятия в секции не мешают учёбе?

– Лиза, я справляюсь. Иногда дедушка помогает. Ты забыла, что мне давно исполнилось десять лет.

– А я вот сомневаюсь, Лизонька. Нам в следующем году уже шестьдесят девять будет. Какие из нас туристы.

– Бабуля не уже, а всего. В вашем возрасте европейцы только начинают путешествовать. Вот с кого нужно брать пример.

– Ты, мать, не волнуйся. Я тебя до поездки беречь буду, – смеялся дед. Одно плохо, Лизавета, паспортов заграничных у нас отроду не было.

– У вас времени почти год, а папа поможет. Вы вспомните, где вы были за последние десять лет?

Через неделю Лиза вышла на работу и почти сразу все заметили в ней перемены. «Наша Елизавета влюбилась», – шептали коллеги. Она стала улыбчивее, работала с интересом, глаза стали ясные, а не «выдавали» всемирную скорбь. Казалось, она стала выше, расправив плечи, а походка вновь стала летящей. По утрам делала зарядку, после работы, раз в неделю посещала бассейн или салон, встречалась с Катей, Миланой, соседкой, а по выходным чаще ехала к отцу.

В последние полгода у отца начались отношения с его давней знакомой, точнее одноклассницей. Лиза с ней не была близко знакома, а вот Сене она не нравилась. Мальчик не мог объяснить своего негативного отношения. Возможно, это была всего лишь ревность к отцу. Лиза поговорила с Ланским, а после полученной информации, предложила отцу переселиться к подруге, но этого не хотела та, и была настроена на свой переезд. Как бы там ни было, но прежнего желания приезжать в дом убавилось после разговора с отцом.

– Пап, ты действительно её так любишь, что готов исполнить любой её каприз? Ей нужен ты или твоя жилплощадь?

– Зачем ты так? Светка хорошая. Правда, немного разбитная, но хозяйка неплохая. Торговля на рынке наложила свой отпечаток, но и я не святой.

– Торговля здесь не при чём. Она спит и видит во сне не тебя, а наш дом. Ты ей передай, что две третьих доли дома мои, и я не позволю ей здесь командовать, пока бабушка с дедом живы. Они тебе этого не скажут, а у меня есть на это право.

– Ты это серьёзно?

– А ты думаешь, буду шутить? Если она хочет понравиться мне, то пусть не старается. Мне понравится та, которая станет для Сеньки матерью, а не та, которой не с кем выпить.

– Ни тебе давать мне советы. Разберись со своей жизнью. Я живу так, как хочу. Зачем тебе понадобился наш дом? Для тебя какая разница с кем я буду в нём жить?

– Большая, отец. С тобой под одной крышей живут родители пенсионеры и несовершеннолетний ребёнок. Если ты этого не понимаешь, мне тебя жаль. Я уверена, что если захочешь, найдёшь себе приличную женщину, способную стать для Сеньки если не приёмной мамой, то другом, а не тебе собутыльником. Извини, но мне всё реже хочется сюда приезжать. Сделай выводы для себя и определись с выбором. От тебя зависит, будешь ли ты с нами или с ней.

Перед Новым 2013 годом Сеня похвастался Лизе, что отец познакомился с матерью его одноклассницы Леры и бегает к ней на свидание. Они переехали в начале учебного года из другого города к бабушке. Мама её работает в школе психологом, а живут они рядом со школой в микрорайоне. «Пусть ему повезёт, – подумала она. – В этом случае, может, и Сенька обретёт настоящую семью».

Глава 10

Прошли десять месяцев. За это время Милана ещё раз побывала весной в Турции и привезла Лизе «приветы» от Керема. От «сувениров» она отказалась, зная, что подруга их не примет. Керем звонил Лизе трижды, но разговора не получалось. Со слов Ланы, он вернулся из Германии, «встал» на ноги, но они не виделись, общалась она только с Тарканом.

Лиза с семьёй Кузнецовых собиралась на отдых по путёвке в Турцию. С двадцатого августа их ожидал гостеприимный город Анталья, где они проведут семь дней в отеле «Delphin Imperial», что можно перевести и как «Территория дельфина» и как «Имперский дельфин», смотря, как истолковать само слово «империал». Всего пятнадцать километров от аэропорта, и они оказались в курортной зоне Лара. С первых минут бабушка не скрывала эмоций, приговаривая: «Господи, не дай сойти с ума», а у Арсения глаза горели от удивления и восхищения. Большой отель в девять этажей напоминающий корабль или тело дельфина не оставил никого из приезжих равнодушными. Чудеса начались прямо при расселении. Поселившись в соседних номерах с добровольным разделением – мужчины-женщины, они собрались в одном из них «мужском» перед завтраком. Арсений уже освоился и смотрел с высоты седьмого этажа сбоку на море. В ресторане старшее поколение «растерялось». Они знали, что в стоимость путёвки входит питание по принципу шведского стола, но, что в таком ассортименте, не могли и представить. После завтрака выбрались к морю, и тут их опять ожидал сюрприз. Такого разнообразия зелени и такой чистой воды они не видели нигде, как не были нигде крайние пятнадцать лет. Бабушка отказалась наотрез от купания в море. Лизе стоило больших трудов уговорить её лишь на третий день. А вот бассейн она приняла. Ей казалось, что здесь на неё не обратят внимания. Мужчинам нравилось всё. Дед ещё побаивался заплывать далеко, а отец и сын не выходили из воды. Если не плавали, то устраивали «полёты» на гидроцикле, или Сеня шёл в аквапарк. После обеда они час отдыхали в номере, потом шли на прогулку или ехали в город, устраивая небольшие экскурсии. После ужина, по вечерам гуляли, не отказывали себе в удовольствии пойти на шоу, а потом на балконе пили пиво и обменивались впечатлениями. Расставаться с райским местом не хотелось. До отъезда оставались сутки, когда на пляже отец легонько взял Лизу за руку.

– Лиза, посмотри, кто идёт.

Дочь оставила занятия с Арсением и повернулась. К ним приближался Керем. Он шёл неспеша, слегка опираясь на трость.

– Здравствуйте, – тихо сказал он, оглядывая всех по очереди и останавливая свой взгляд на Лизе.

– Ты похож на лондонского джентльмена, – улыбнулась Лиза. – Ну, здравствуй Керем Аслан. – Знакомьтесь, мои дорогие, мы учились с Керемом в Лондоне, и некоторое время очень дружили, – говорила она, а голос предательски выдавал волнение. Хватило минуты на знакомство и в воздухе повисло молчание. – Ты здесь по делам или на отдыхе? Не говори мне, что случайно узнал о нас. Я в этот бред не поверю.

– Мне Милана подсказала, где вас найти.

– А она не сказала, что мы завтра улетаем?

– Я могу пригласить вас на обед?

– У нас обед включён в стоимость путёвки. Необходимости в экономии нет. – Пап, ты ответь на вопросы любопытных, а мы пройдёмся. – Чего ты хочешь, Керем бей? Чего ты ждёшь от своего визита и зачем он нужен? – Лиза накинула на купальник тунику. – Я рада, что операция прошла успешно, и ты встал на ноги, но не стоило это демонстрировать передо мной.

– Зачем ты пытаешься меня всё время уколоть? Я тысячу раз пожалел о своём решении, десять раз покаялся, извинялся перед тобой ни раз. Что я должен сделать ещё, чтобы ты меня простила? – он остановился, взял её за плечи и развернул лицом к себе. – Лиза, ты нужна мне.

– Ничего не нужно делать, Керем. Я не верю ни в дружбу, ни в возможность наших отношений. Четыре года назад всё казалось простым и возможным, а сейчас этого нет. Мы с тобой никогда не задумывались над тем, что будет через год-два. Жили настоящим, ждали трёхдневных встреч раз в два месяца и были счастливы. А что теперь, Керем? Тебе тридцать три года, мне двадцать семь лет и нам всерьёз нужно задуматься о семье, детях. Пора повзрослеть. Ты как представляешь себе наши отношения?

– Мы наладим наши отношения, и я женюсь на тебе.

– И сколько ты их будешь налаживать, а главное, где и как?

– Столько, сколько позволишь: год, месяц, день. Всё зависит от тебя.

– А тебя не смущает, что я изменилась и далеко не в лучшую сторону? Будь реалистом, Керем. Всё не так просто, как кажется. Я приняла все события, как неизбежность, как удары судьбы и готова встречаться с тобой, но не выходить замуж. А сколько продлится моё желание? То, что случилось – это вроде знака свыше. Кто-то там наверху просто решил не дать нам сделать ошибку, чтобы не разочаровываться позже. Возможно, живя в одной стране, стоило повторить попытку, но это для нас не выход. Да и за четыре года мы стали другими. У меня не было кроме тебя мужчины, но это не значит, что он может не появиться. Я не хочу тебя обманывать или обнадёживать. Ты прилетел один? Надолго?

– Я прилетел с отцом и Тарканом. Отец хочет поговорить с тобой, познакомиться с твоей семьёй.

– Зачем нашим семьям нужно это знакомство? Как я объясню чужое желание? Я не понимаю, а главное не вижу в этом смысла.

– Пожалуйста, пока не видишь смысла, сама поговори с моим отцом.

– Где я могу его найти?

– Он в вашем отеле, – Керем назвал номер.

– Я предупрежу своих, переоденусь и приду.

Лиза вернулась в отель, поднялась в номер, переоделась и пошла по названым координатам.

– Проходите. Кемаль бей вас ожидает, – пропустил её в номер Таркан. – Присаживайтесь. Эфенди хочет поговорить без Керема. Он может исказить то, что скажет отец. Я сам занимался с ним русским.

– Здравствуй, Лиза. Ты мало изменилась, – Кемаль Аслан присев напротив, внимательно рассматривал её. – Ты можешь ненавидеть нашу семью или простить – это твой выбор. У тебя есть на это причины. Я искренне сожалею о том, что тебе пришлось пережить по нашей вине. Прошлого не исправить. – Он говорил так, чтобы Таркан смог перевести Лизе не только слова, но и его чувства. – Я люблю своего сына и хочу видеть его счастливым. Мне никогда не хотелось вмешиваться в его выбор. Мог только посоветовать или принять его. Мне 60, Керему 33, а он не женат. Я знаю, что он любит тебя и многое зависит от тебя. Сделай выбор сама, и либо выходи за него замуж, либо отпусти его без всяких надежд.

– Простите, но мы не виделись с ним после случайной встречи в Стамбуле почти год. Да, он звонил мне раза три за год, но я ему ничего не обещала, и уж тем более не ждала встречи с ним здесь. Поверьте, я искренне любила вашего сына, я и сейчас люблю, но не уверена его или память о нём. Прошли четыре года, и если я тогда была готова лететь за ним в Турцию, то теперь не знаю, нужно ли мне это.

– Тебе не нравится Турция?

– Дело не в стране, дело в моём отношении к переменам. Мои чувства далеки от тех, которые были раньше. Если я соглашусь на брак с Керемом, могу ошибиться, и мы оба будем несчастливы.

А незнание языка, культуры, обычаев только добавят проблем, и я навсегда останусь для вас чужой, – Лиза вздохнула, глядя на него. – Я давно рассчитываю только на себя, не умею быть удобной и не хочу выглядеть в ваших глазах бунтаркой. Я такая, какая есть. У меня нет денег, своего дела, но я неплохой специалист и живу по средствам без прислуги. Считайте это моим большим минусом. Через год я взвою от безделья, если не появятся дети, и в лучшем случае сбегу. Вам нужна непокорная невестка? Что касается Керема, то вряд ли его устроит переезд в Россию. Он не сможет бросить налаженный быт и бизнес. Это моё сугубо личное мнение. Возможно, нужно всё бросить и поехать за любимым на край света, жить в достатке и думать только о муже и семье. А кто подумает обо мне? Любовь – это прекрасно, но тот, кто первым отдаёт себя целиком, обычно проигрывает.

– Лиза, я тебя прошу, как отец, отправь своих родственников и останься на несколько дней здесь с моим сыном. Может, найдёте решение и придёте к единому мнению. Я оплатил этот номер до выходных. Билет на самолёт Керем оформит. Я понимаю, как тебе трудно решиться на переезд, но поверь ты не первая русская невеста в Турции. Многие живут здесь давно и привыкли к нашим обычаям, знают язык.

– Кемаль бей, вы сами сказали: «многие». Необходимость в этом разговоре появилась не на пустом месте. Говорите прямо: в жизни Керема намечаются перемены, а я этому как-то мешаю?

– Помолвка не свадьба, хотя и её отменить можно. Керем уже готов был жениться, а узнал, что ты в Турции, сорвался с места. Я не против вашего брака, Лиза. Ты помни об этом, когда будешь принимать решение. Это я настоял на разговоре с тобой. Мне было важно услышать, как ты сама относишься к сложившейся ситуации. – Таркан предложил ей чай, и они ещё минут пять говорили об отдыхе её семьи. – Ты не против нашего общего обеда?

– Это лишнее. Я смогу объяснить своё решение задержаться здесь. А как я объясню необходимость знакомства с вами, если решу расстаться с вашим сыном? Всё сложно, Кемаль бей. Спасибо за чай. Да хранит вас Аллах. Будьте здоровы. «Даже не знаю, как правильно проститься».

Керем ждал её недалеко от номера.

– Что сказал отец?

– Просил остаться на пару дней. Я согласилась, но обеда совместного не будет. Встретимся после ужина. – Лиза вернулась к семье. – Хотите друзья мои, я вам испорчу аппетит перед ужином? – Лиза грустно улыбнулась, оглядывая всех по очереди.

– Не пугай. Что случилось?

– Я хочу остаться до выходных и решить для себя важный вопрос.

– Ты хочешь остаться в Турции с ним?

– Сень, всего на три-четыре дня, – она обняла брата. – Я вернусь к школе и провожу тебя туда.

– Лиза, ты девочка взрослая и знаешь, что делаешь. Делай как лучше для тебя.

– Спасибо, дедушка, – она обняла старика. – Не волнуйся, я приму правильное решение.

В эту ночь Лиза долго не могла уснуть, прекрасно понимая, что отношения с Керемом нужно либо начинать и выходить замуж, либо не возобновлять и расстаться, по меньшей мере, друзьями. Новость о том, что Керем помолвлен была не столь и неприятной. «Я же не собака на сене. Почему он не может жениться на другой женщине, если я не собираюсь выходить за него замуж? – спрашивала она себя. – Я добровольно отказываюсь от возможного счастья. А если это иллюзия? Глупо? Возможно. Как было бы всё просто, живи мы в одной стране. Я забыла бы даже о том, что он состоятельный, а я бесприданница. Чего я вообще хочу? – думала она, а в голову пришла, казалось, бредовая, но такая светлая мысль. – Если это моя судьба, я попробую вернуться в беззаботное прошлое и прожить эти дни сердцем. У Керема отрицательный резус-фактор крови. Это то, что мне нужно. Это не только шанс, но и память о такой непростой любви. Мне двадцать семь и время как раз подходящее. Даже выйдя замуж, я могу не выносить ребёнка от мужчины с положительным резусом. Господи! Чем я думаю, дура? Выходит, я попытаюсь его использовать. Почему использовать? Я попытаюсь стать счастливой без него, но с его ребёнком. У меня не будет к нему претензий, я никогда не пойду на шантаж. Что в этом плохого, а тем более аморального. Пусть это будет случайностью, но пусть это будет».

После завтрака, проводив Кузнецовых в аэропорт, Керем перенёс её вещи, и Лиза переселилась в номер, снятый его отцом. Её неловкость пропала сразу, как только губы любимого коснулись её губ. Чувства, которые казалось, остались далеко в прошлом, ожили. Она не играла, она искренне любила, как в сыром Лондоне, как в доме на берегу в Стамбуле, как в своей квартире в России. Лиза отключила свой разум на четыре дня, ровно до того времени, когда нужно было прощаться. Керем не настаивал на разговоре, он просто ждал.

– Лиза, что ты решила?

– Проститься, душа моя. Проститься на этой счастливой ноте. Отец сказал, что ты обручился. Тебе стоит жениться на ней. Я тебя искренне люблю, но не смогу бросить всё, жить по вашим законам и правилам. А если не смогу, зачем начинать и разочаровываться в своём поступке. Ты тоже не сможешь бросить налаженный бизнес и быт. Можно экспериментировать в двадцать, но после тридцати это безрассудно.

– Зачем ты осталась? Почему не улетела сразу? Мне от этого ещё хуже.

– Я тебе верю. Мне тоже сейчас плохо, но я позволила себе быть счастливой ещё четыре дня. Не сердись. Я совершила ни такой большой грех. Когда-нибудь мы будем вспоминать эти дни с улыбкой. Поверь, у тебя всё будет хорошо. Не грусти. Если моё решение окажется ошибочным, жизнь рано или поздно расставит всё по своим местам. Такси внизу. Будь счастлив, Керем бей. Прощай, – Лиза коснулась губами его щеки.

– Постой. Это тебе на память, – он взял её руку и, надев на палец кольцо, поцеловал её ладонь. – Вспоминай меня иногда, ты навсегда останешься в моём сердце. Иди.

Она вышла из номера и вызвала лифт, рассматривая свою руку. Ажурное кольцо шириной не меньше сантиметра с одним камнем в центре и несколькими маленькими по краям. С обратной стороны было клеймо компании «Дживаль». Она села в такси и заплакала. Она плакала не по потерянной любви, а от своей боязни что-то менять, от своей нерешительности, от глупой уверенности в том, что без неё там, дома, не справятся. Она вспомнила свой разговор с Кемалем Асланом. «Отец сумеет убедить сына тем, что я ему наговорила. Керем поймёт со временем, что мы не сможем быть вместе, – думала она. – Изменить можно наши отношения, но нельзя изменить личность не сломав её».

Утром, тридцать первого августа, самолёт рейсом из Антальи приземлился в родном аэропорту. Через час Лиза была в квартире.

– Я дома. Задания для меня будут? – спросила она отца, как можно веселее – Разберу вещи и через пару часов приеду, – сказала она, выслушав отца. – Пап, ты не волнуйся. Я остаюсь в России.

Проводив Арсения в школу, Лиза собиралась вернуться в город.

– Пап, может мне ремонт в квартире сделать? Покрасить потолки и стены в другой цвет, переставить мебель, выбросить всё ненужное и начать жизнь с чистого листа.

– Попробуй, хуже не будет. Стены оставь на старых местах, – отец обнял её за плечи. – Как ты говорила: «Всё проходит, пройдёт и это». Главное, не грусти и смотри смелее в завтрашний день.

– Это тебе психолог подсказала? Я знаю о ней. Поезжайте летом в Турцию вчетвером.

Лиза вернулась домой и в тот же вечер её навестила Милана.

– Что у тебя нового? Как понравился отдых?

– Все остались довольны. А мы с Керемом расставили все точки, вернее поставили точку в отношениях. Я даже не сержусь на тебя за твой длинный язык, понимая, что ты это сделала ради меня.

– Прости. Жалеть не будешь?

– Лана, скажи честно: ты сама бы смогла остаться в Турции?

– Сомневаюсь.

– Вот и меня не спрашивай. У меня сто причин, чтобы остаться там, и сто одна, чтобы жить здесь. Я прекрасно понимаю, что можно жить где угодно, важно с кем рядом. Ты меня знаешь не первый год. Я никогда не жила на иждивении кого-то, сама решала проблемы и принимала решения. Если меня всего этого лишить, я буду никем. Я перестану быть интересна Керему как личность. Не думаю, что одного моего женского обаяния будет достаточно. Ты расскажи лучше как у тебя дела? К свадьбе всё готово?

– Две недели осталось, а мне всё больше не нравится затея мамы со свадьбой. Регистрация четырнадцатого в пятнадцать, а самолёт только рано утром. Я с ума сойду до вечера среди гостей родителей. Они мне по большому счёту не нужны, как и Аркаше, а мама этого не понимает. Хорошо отец молчит, и зал больше полусотни гостей не вмещает. Заметь, моих друзей всего десять, да и то я не уверена, что все придут. Ты чем будешь заниматься до выхода на работу?

– Думаю, может начать с косметического ремонта? Десять лет я ничего не делала. Найду специалистов, начну новую жизнь с ремонта и перестановки.

– Это выход. Голова будет думать о другом. Я сейчас найду тебе координаты хорошей фирмы. Там всё очень просто: придёт мастер, ты ему выскажешь все свои пожелания, он предложит тебе варианты материала, цвет, покажет фото, всё обсчитает, подпишите договор, ты выдашь ему аванс и будешь спокойна. Я звоню?

– Звони, – согласилась Лиза и теперь слушала, о чём говорит подруга.

– Завтра с утра он будет у тебя. Подумай с чего начнёшь, – улыбнулась, довольная собой, Милана. – Лиза, а где ты будешь находиться во время ремонта? Ты всё равно до выхода на работу без дела, поработай у меня ревизором. Проверь документы с начала квартала. Мне сейчас не до цифр, а, вернусь из путешествия, буду сдавать квартальный отчёт. Знаешь, отец всё время держит меня под контролем. Присылает своего аудитора, но я знаю, что он сам всё проверяет, и каждый раз указывает мне на недочёты с таким лицом, как будто я потеряла миллион. Начнут делать ремонт, тебя всё равно «выселят» на целый рабочий день.

– Хорошо. Когда начинать?

– С началом ремонта и начнёшь.

Они проговорили ещё полчаса, прежде чем Лиза проводила подругу и позвонила Софье Аркадьевне, рассказав ей о своей поездке и планах. Лиза встретилась с мастером утром в своей квартире. Он выслушал её пожелание сделать подвесные потолки и выкрасить стены, предложил посмотреть фото дизайнерских работ комнат. У хозяйки «разбежались» глаза.

– Мебель я вряд ли когда-нибудь потяну, а вот потолки и стены могу себе позволить. Сделает в комнате потолок в два яруса. По этому принципу, – Лиза показала фото. – Верх белый глянец, нижний серый матовый с точечными светильниками, стены на пару тонов светлее, а люстру, лучше потолочную. Вот эта мне нравится или эта, – она подала следующее фото. – Это всё возможно? Да, и обязательно карниз для штор в две дорожки на всю ширину комнаты. Я немногого хочу?

– Любой каприз за ваши деньги.

– Идем дальше. Мне нравится вот эта спальня. Оставьте цвет, а форму ярусов выберите сами на своё усмотрение. Мне хочется, чтобы было красиво, но нужно учитывать площадь самой спальни и сделать её «просторнее», а не «теснее». Светильников здесь хватит потолочных и обязательный карниз для штор. С кухней ещё проще. Разделите её на две зоны: столовая – светлая, песочная гамма, над столом светильник, кухня – темнее на пару тонов с точечными светильниками. А прихожая на ваше усмотрение. У меня всего одна просьба: учитывайте наличие и цвет дверей и придумайте что-нибудь с углами комнаты. Они всё время кому-то «мешают». Да, самое основное: я хочу качественные материалы. Если вас смущает наличие мебели, то деть её мне некуда, а передвигать некому. С этими издержками вам придётся справляться самим, включив их в счёт. Что скажете?

– Вы молодец. Лишнего не сказали, чётко определили фронт работ. Завтра к вечеру приеду со сметой и договором, послезавтра заплатите аванс и мы начнём.

Прошёл месяц. В квартире был сделан косметический ремонт. Она стала будто больше, светлее. Натяжные потолки оставались белыми в центре, а по периметру комнаты, как и стены, цветные. В спальне – светло-бежевые тона, в гостиной – светло-серые. На тон темнее были новые шторы. Обивка дивана, шторы и большой ковёр на полу смотрелись в одной цветовой гамме. На одной стене в спальне и гостиной висели постеры, с личных фотографий Лизы. Милана всё ещё путешествовала после свадьбы, а Лиза, отработав две недели, успела похвалиться сделанным ремонтом перед отцом и Сеней. Не дождавшись своих критических дней, после проверки теста на беременность, пошла на приём в клинику четвёртого октября. Диагноз: пять недель беременности. «Всё получилось, – радовалась она. – Как же я вовремя сделала ремонт». Сдав все возможные анализы, она скрыла своё положение даже от Миланы. Встречались они теперь с Лизой редко и только после звонка. Муж Ланы предпочитал, чтобы жена принимала гостей дома. Но у Лизы появилась подруга. Кате Егоровой исполнилось восемнадцать лет, она стала студенткой и считала себя вполне самостоятельной. Теперь она сама могла добраться общественным транспортом за сорок минут в гости к Лизе домой, а не встречаться в парке или кафе. Лиза весь ноябрь ещё ездила к отцу раз в две недели, а вот декабрь, сославшись на работу и усталость, проводила дома.

Приехав перед Новым 2014 годом с подарками, она преподнесла родным новость.

– Наберите в лёгкие больше воздуха, выдохните и скажите: «Ничего страшного», – Лиза улыбнулась и распахнула на себе полушубок. – Как-то вот так!

– Ты беременная, Лизонька, – всплеснула бабушка руками. Чего молчала столько времени? – Она обняла внучку.

– Сюрприз готовила, чтобы с гарантией был.

– И кто у меня родится?

– Это у меня родиться, а у тебя появится племянница, Арсений Павлович.

– Я так понимаю, турок не в курсе новости? – спросил дед.

– Милана говорила, что сестра Керема вышла замуж за Таркана. Они работают вместе, а на разговоры о Кереме у нас табу. Зачем ему знать об этом? Я сама его отпустила.

– Партизанка ты моя, – обнял её отец. – Как чувствовала, ремонт сделала. Когда мне внучку ждать?

– В начале июня. Сделаю себе подарок в день рождения. Через три месяца уйду в декретный отпуск.

– Егоров знает?

– Догадывается, но разговоров не заводит. У меня Катюша бывает, она не могла не сообщить родителям.

Пробыв в гостях три дня, Лиза вернулась к себе получив кучу наставлений: не приезжать до февраля, пока погода будет морозная, не простывать, больше есть, спать и гулять. Арсений ехать в город на каникулы отказался. Его ждали районные соревнования. Милана приехала навестить подругу в канун Рождества с большим пакетом.

– Это называется: «побег к подруге от мужа с вещами», – пошутила Лиза.

– Скорее, он первым сбежит от меня, собрав свои вещи, – Лана приняла шутку. – Как же трудно жить с неорганизованными мужчинами, – проходя в комнату, продолжала она. – Лиза, тут такое дело…Короче я поинтересовалась у Таркана, где мне купить качественные вещи местных фирм для новорождённого. Видя его неподдельное удивление, я и сболтнула, что это для тебя. Будешь сердиться?

– Не буду. Таркан не Керем и у нас не было разговора делать тайну для подчинённых. У них чётко соблюдают субординацию и не касаются вопросов личной жизни сотрудников. Показывай с чем пришла.

– У них есть фирма, которая специализируется на детских вещах и называется «Милый ребёнок». Меня чуть удар не хватил от разнообразия товаров.

– Лана, ребёнок родиться летом, – рассматривая вещи, улыбалась Лиза.

– И что? К зиме подрастёт. Ты посмотри внимательно, открой упаковку. С этим набором можно смело идти на выписку. Я буду крестной мамой нашей малышке?

– Я не возражаю. Вещи, действительно прелестные и на вид, и на ощупь, и цвет приятный. Мне всё нравится. Ты думаешь, у нас в городе в «Маминой заботе» нет таких вещей?

– Если и есть, то в три раза дороже. Простые ползунки и пелёнки ты можешь купить и в «Алисе». У них есть и местный трикотаж. А я буду баловать принцессу красивыми вещами.

– Не забывай, что дети быстро растут, а вот вещи не растут вместе с ними. Спорить я с тобой не буду. Ты всё равно будешь делать по-своему, но прислушивайся иногда к моим пожеланиям. Оставляй всё на месте, и идём на кухню пить чай или кофе.

– Лиза, а что ты решила с кроваткой и коляской?

– Пойду в декретный отпуск, тогда и определюсь.

До самого восьмого марта Лиза не была в гостях у отца. День выпадал на субботу, и выходных получалось три. Купив подарки женщинам, и прихватив, купленные раньше, для мужчин, поехала к родственникам. Вернувшись на следующий день, принимала у себя Катю. У девушки появился молодой человек, и она спешила поделиться этой новостью с сестрой. А через двадцать дней Лиза уходила в декретный отпуск. Чтобы не оставлять после своего ухода «хвостов», умудрилась «закончить» квартальный отчёт без учёта одного дня. Вначале одиннадцатого она поехала в клинику на приём и за получением больничного листа. Вернулась ближе к обеду, сдала больничный и могла чувствовать себя свободной. «В понедельник получу расчёт на карту, а сегодня просто прогуляюсь, прежде чем поехать домой. Тридцать первого передам отчёт на подпись и попрощаюсь на время с коллективом», – думала она, садясь в машину.

В понедельник она не спешила и приехала в офис после десяти.

– Что у вас с лицами? – после приветствия спросила Лиза своих коллег.

– Андрей Степанович тебя с утра ждёт. Зайди к нему.

– Почему у вас всех похоронный вид? – пыталась пошутить Лиза, входя в кабинет Егорова, где находился и Максим. – Что случилось?

– Елизавета Павловна, как вы могли? – Егоров протянул ей бумагу. Это было платёжное поручение на крупную сумму, но Лиза помнила, что в пятницу не совершала финансовых операций.

– Андрей Степанович, я этого не делала. Я уходила на приём, потом ушла перед обедом, и на моём столе за это время не было платёжных документов.

– В таком случае, как это ушло с твоего компьютера?

– Ты специально ждала декретный отпуск, чтобы всё свалить на чужие головы?

– Макс, ты единственный из всех, кто знал пароль. Ты интересовался, как проходят платежи с использованием новой программы, – Лиза посмотрела ему в глаза.

– Я говорил, что она будет сваливать всё на других.

– Вы тоже так считаете? – Лиза посмотрела на Егорова.

– Кто-то же это сделал. Я хочу знать кто? Тебе лучше признаться, если всё же это ты.

Лиза была поражена недоверием Егорова. Они шесть лет проработали вместе, и она ни разу не давала повода усомниться в своей честности. Она мысленно искала выход или хотя бы что-то, за что можно ухватиться.

– Чего задумалась? Не знаешь с чего начать? – усмехнулся Максим. – И в который раз ты нас «обуваешь»?

– Заткнись, Иуда! Я докажу, что это сделала не я.

Для начала, она спустилась вниз и нашла начальника охраны офисного центра. Попросив посмотреть запись за 28 в период с 10 до 13 с камеры наружного наблюдения, захватывающую стоянку. Её интересовал кусок, где она выезжает со стоянки и возвращается. Сбросив информацию на флешку, она поднялась к себе. Коллеги, занятые работой, не поднимали на неё глаз. Открыв файл, нашла папку с отправленными финансовыми документами и сделала распечатку. Проверила банковские извещения и обнаружила уведомление, требующее подтверждения операции, которая была не закончена в пятницу. «Попался, подлец!», – подумала она, закрывая и выключая компьютер. Теперь она вошла в кабинет Егорова без стука.

– Позвольте воспользоваться вашим компьютером, Андрей Степанович? Это запись с камеры наружного наблюдения. Время 10:11 я сажусь в машину, 12:20 – возвращаюсь, выхожу из машины. Думаю, моё пребывание в клинике можно проверить подобным образом, у них есть камеры на входе. Это список всех исходящих платёжных документов. Они автоматически фиксируются при отправке. 28 числа был отправлен только один документ в 10:30. Я, по-вашему, телепартировалась? Но и это ещё не всё. С введением электронной подписи, часто возникают недоразумения, и банк, в таком случае, присылает уведомление с просьбой подтвердить операцию. Вы думаете, при переводе подобной суммы я забыла бы об электронной подписи? А что мне мешало воспользоваться ею утром, если забыла и сдала флешку только сегодня? Знаешь, мне и в страшном сне не могло присниться, что ты, Максим, дойдёшь до подлости. Ваши деньги, Андрей Степанович, никуда не ушли и находятся на счёте. Ищите себе нового сотрудника, которому вы будетедоверять. Я воспользуюсь своим правом по закону, но на работу к вам не вернусь. Горите вы синим пламенем. Прощайте.

Лиза вышла из кабинета начальника и отправилась в свой, который делила с двумя коллегами.

– Ольга Ивановна двадцать восьмого ещё болела и вышла только сегодня, – говорила она, поглядывая на коллег. – Я уехала в клинику. Остаётесь вы одна, Светлана Сергеевна, – рассуждала Лиза, складывая в сумку свои нехитрые вещи. – Сколько он вам заплатил за молчание? Или обещал трахнуть в очередной раз в обеденный перерыв?

– Елизавета Павловна, что вы несёте? Как можно?

– Вот и я думаю, как можно промолчать, когда человека обвиняют в воровстве, если сами же этому и поспособствовали? Если я не говорю о чём-то, это не означает, что я об этом не знаю. Всему есть предел. Старуха Шапокляк была права: «хорошими делами прославиться нельзя». Будьте здоровы. Прощайте. – «Вот так и бывает. Я убедила себя в том, что нужна компании, лезла из кожи первое время, чтобы доказать, что Егоров во мне не ошибся, а в результате получила даже не ноль, а минус, – думала Лиза, направляясь к своей машине, когда её отвлёк телефонный звонок. – Да, – ответила она и выслушала Егорова. – Я не буду с вами встречаться и разговаривать, Андрей Степанович. Всё, что я могла – доказала. За мной нет долгов, и я на законных основаниях имею право на отдых. Мне не стоит лишний раз волноваться, поэтому оставьте меня в покое. Извините, – она отключила вызов и села в машину. – Ничего, малышка моя, успокойся. Ничего плохого твоя мама не совершила. Всё это очень неприятно, но такова жизнь и человеческая натура. Тебе не стоит волноваться, мы справились с обвинениями. Сейчас я тебя повезу в хороший торговый центр. Мы выберем колыбель или кроватку, посмотрим карету принцессы, зайдём в кафе и съедим самое большое пирожное или два. Так наше настроение улучшится, и мы вернёмся домой».

Пройдясь по торговому центру и поняв, что успокоилась, Лиза купила торт и поехала домой.

– Софья Аркадьевна, вы для меня как громоотвод. Не хотите выслушать жалобы на судьбу под чашку чая? Может совет, какой дадите или отругаете? Боюсь взорваться.

Утром Лизу разбудил звонок в дверь. На пороге стояла Катя Егорова.

– Лиза, скажи, что это всё неправда.

– Неправда в том, что я украла деньги компании, а правда в том, что меня в этом обвинили. Разве тебе отец сказал только о краже? А о том, что я доказала свою невиновность, он не сказал?

– Я не разговаривала с ним. Слышала вчера, как они втроём скандалили. Отец обвинял кого-то в краже, Макс оправдывался, мама заступалась за него. А сегодня утром уже не застала его дома, он уехал, мама молчит, а Макс дома не ночевал.

– Отцу трудно сейчас. Одно дело подозревать, что твой сын вор, другое – убедиться в этом. Ты почему не на занятиях?

– У меня нет первой пары, да и не могла я не приехать. Ты сильно расстроена?

– Я скорее обижена на Андрея Степановича за недоверие, а Макса вообще не могу понять. За что меня можно так ненавидеть? Мы знакомы восемь лет, шесть из них проработали рядом, а я не заслужила ни уважения, ни доверия. Хватит о грустном. Пойдём завтракать.

– Чем будешь заниматься?

– Буду спать, есть, гулять и радоваться жизни. Может, поеду на несколько дней к родным. У папы появилась подруга, а у Саньки девочка. В этом году у дедушки с бабушкой 70-летний Юбилей и Золотая свадьба. Все счастливы.

– А ты, Лиза? Ты счастлива?

– Счастлива, Катюша. Совсем не важно, что в данный момент с тобой рядом нет любимого человека, когда любовь к нему живёт в твоём сердце. А частичка этой любви скоро появится на свет.

– Почему ты не можешь быть рядом с ним?

– Это трудный вопрос. Чем чаще в последнее время я его себе задаю, тем труднее мне объяснить своё решение расстаться. Моё решение было неправильным, но исправлять что-то поздно. Теперь он женат.

– Лиза, а можно задать тебе один вопрос, который меня давно мучает, но я никак не решаюсь его задать?

– Валяй.

– Ты дружишь со всей семьёй Кузнецовых, а с моим дедом не захотела даже познакомиться. Почему?

– Хороший вопрос. Но для начала скажи: кто тебе сказал о моём отказе, если мне никто не предлагал знакомства?

– Отец обещал деду познакомить вас, а потом сказал, что ты отказалась.

– Давно это было?

– Точно не помню, но бабушка уже умерла, а это случилось в две тысячи восьмом. Дед отказался переезжать к нам и остался в квартире один, но заставил отца сделать капитальный ремонт.

– Я знала, что у Макса есть дедушка с бабушкой, но он уверял, что отношения у них сложные. Зачем мне тебя обманывать? Да и мне самой было бы интересно с ним познакомиться. Наши деды дружили в молодости. Дай мне его адрес. Я сама познакомлюсь с ним.

– Это недалеко. Терешковой 2, кв. 25, второй подъезд, второй этаж. Дед читал лекции в университете по экономике с девяносто второго и квартиру купили недалеко от университета. Он ушёл на пенсию только в шестьдесят лет. Макс потому его и не любит, что находился под контролем деда, пока учился. Папа редко навещает деда, но ремонт сделал, завёз недорогую, но новую мебель, технику и сантехнику. Дед, принимая работу, сказал: «Дальше я справлюсь сам, а умру – тебе сообщат». Знаешь, он нашёл простой выход от одиночества и сдал одну комнату студенту. Так он экономит свою пенсию и не один. Иногда дед устраивает им консультации перед экзаменами по своему предмету. В такие минуты он преображается и становится, как профессор за кафедрой. Я раза три наблюдала такую картину. Я навещала бы его чаще, но не получается. К нему нельзя на полчаса. Это его огорчит больше, чем не приехать вообще. Поэтому я чаще звоню, чем приезжаю.

– Я обязательно с ним познакомлюсь и, возможно, приглашу на встречу со старыми друзьями, пока некоторые из них ещё живы.

Проводив Катю, Лиза уже думала о том, под каким предлогом пожаловать к Егорову старшему. Планируя поехать на несколько дней навестить родных, она не загадывала число, теперь подумала: «было бы хорошо взять Степана Кузьмича с собой». Знакомство с Егоровым старшим состоялось в тот же день. Лиза купила торт и поехала по адресу, данному Катей. Дверь квартиры ей открыл «профессор» из старых чёрно-белых фильмов. Седая голова и аккуратная бородка, на переносице очки, а поверх светлой сорочки вязаный жилет. Сняв очки, он внимательно посмотрел на Лизу.

– Я вас внимательно слушаю, прелестная незнакомка. Если вы хотите мне что-то продать или, что гораздо хуже, обмануть, я вас огорчу: денег в доме нет, и до пенсии не будет.

– Степан Кузьмич, меня зовут Лиза Туманова, если хотите, Кузнецова, и я к вам в гости на чай. Торт у меня с собой, за вами кипяток, если нет чая.

– Лиза? Откуда ты узнала мой адрес? – спросил дед, но двери распахнул. – Входите, разберёмся. Здесь можно снять пальто, а там у меня кухня.

– У меня была Катюша. Задала непростой вопрос: «Почему я с вами не желаю познакомиться?» Я не нашла, что ответить, решила приехать сама и сказать, что мне не предлагали знакомство. Мало того, я о вас услышала от неё впервые. С Андреем Степановичем мы как-то не откровенничали, дед Туманов погиб, а дед Кузнецов давно потерял с вами связь, – говорила Лиза, снимая верхнюю одежду и проходя на кухню. – Торт свежий. Я живу почти рядом на Балтийской улице. На машине десять минут.

– Пришла знакомиться – начинай рассказывать о себе с самого начала, – улыбнулся старик. – С тех самых пор, как помнишь себя. Пусть коротко, но обо всём.

Лиза рассказывала, Степан Кузьмич слушал, не перебивая, и не забыв заварить свежий чай. Он подал чай в красивых чайных чашках из тонкого фарфора. Такие чашки Лиза видела у бабушки в серванте, когда была ребёнком. Дед разрезал торт, положив кусок на тарелку, поставил её перед Лизой и сам присел к столу.

– Ты про чай не забывай и торт ешь, не стесняйся. Сама не хочешь, ребёнка корми. За Катюшу тебе огромное спасибо, а за речь, в доме моей снохи, отдельная благодарность. Так что там с Лондоном?

Лиза продолжила рассказ, но уже коротко, как строчки в автобиографии. Она скрыла всего три момента: аборт, отца ребёнка и обвинение в краже. Прошли не меньше полутора часов, прежде чем повествование было закончено. Теперь Егорова интересовали кое-какие подробности. Чайник был поставлен на плиту второй раз, а вместо торта, который хозяин убрал в холодильник, на столе появились бутерброды. Лиза уходила лишь спустя три часа.

– Степан Кузьмич, а вы не хотите поехать на малую родину? У меня дела в городе, я завтра туда поеду. Подумайте, а я часов в десять заеду.

– А чего думать? К десяти я буду готов.

– Тогда, до завтра.

Лиза позвонила деду из дому, предупредив, что приедет с его другом молодости. Павел Петрович, казалось, даже обрадовался такому визиту. На следующий день в десять утра Егоров ждал её у своего подъезда. Старик был доволен поездкой и предстоящей встречей. Передав гостя хозяевам, она поехала в транспортную компанию, которая так и работала под прежней вывеской, не меняя её: ТТК «Автогруз». За десять лет она расширилась, увеличив оборот. Рядом с большим гаражом появилась мойка, автосервис, шиномонтаж. «Вернувшись из Англии, я, впервые за четыре года, проверила работу бухгалтерии Ланского и осталась довольна. Часть прибыли была направлена на расширение производства и покупку тягача. Отец наотрез отказался принимать бизнес, сказав: «Лиза, не делай этого. У Романа опыт, он справляется, ты нарушений не нашла. Пусть идёт, как идёт. Я имею свой кусок хлеба, занимаюсь гаражом, а в рейсы хожу исключительно по доброй воле». Я не стала настаивать, а вот Ланской поставил передо мной условие: или я буду получать на карту тридцать процентов прибыли, или он не даёт своего согласия на продление доверенности на управление. Мне пришлось согласиться».

– Пап, привет, – остановив машину на территории гаража и найдя отца, сказала Лиза.

– Здравствуйте, хозяйка. Чего изволите? – улыбнулся он, обнимая дочь.

– Я к деду привезла в гости Егорова старшего. Ты сможешь увезти его назад, если пожелает вернуться? Он живёт на улице Терешковой – это рядом с университетом.

– Договоримся. В одном доме будем жить. Ты сама как?

– Всё хорошо. Мне резину нужно заменить и кресло сделать максимально удобным. Сколько времени это займёт?

– Иди к Борисовичу, попей чайку, а я всё сделаю с мужиками.

– Я лучше прогуляюсь, мне это полезно.

Лиза вернулась через полтора часа.

– Зимняя резина ещё сезон побегает. Колёса заменили, масло проверили, салон почистили, кузов помыли. Проверь кресло.

– Удобно. Присядь, я хочу поговорить с тобой. Ты чего своего психолога в дом не ведёшь?

– Не могу. Дом твой.

– Какой ты злопамятный. Не скажи я тебе тогда всего этого, вряд ли бы ты сейчас был такой счастливый. Пап, если подойти с умом и фантазией, можно разделить зал пополам и получиться две детские комнаты, а залом сделать большую спальню что напротив кухни. Все будут иметь своё личное пространство. Ребятам ещё шесть лет учиться. Ну как?

– Здорово! А главное, реально. Ты ходила к маме?

– Ты когда меня познакомишь с психологом? Я пока не буду планировать поездки сюда. Вам теперь и без меня не скучно. Хочу купить кроватку и коляску с доставкой, они и соберут, – словно не слыша вопроса, говорила Лиза.

– Значит, деду этого доверить нельзя? Приедем в выходной все вместе, тогда и познакомишься, и я пригожусь. Жди звонка в субботу.

Звонок от Керема застал её в магазине, когда они выбирали кроватку и коляску.

– Лиза не бросай трубку, выслушай.

– Здравствуй, Керем.

– Лиза, я должен тебя увидеть. Можно мне прилететь в одну из суббот? Ты не будешь занята?

– Я ушла в декретный отпуск и вообще свободна от работы и дальних поездок. Если это так важно, прилетай в любое время, пока я не попала в роддом.

– Это мой ребёнок?

– Это наша с тобой дочь. Я не собиралась скрывать от тебя этот факт. У меня нет к тебе претензий и просьб. Занимайся своей семьёй. У нас всё в порядке.

– Почему ты мне раньше об этом не сказала?

– Зачем? Ты мной не интересовался, а узнав, счёл, что я тобой воспользовались, а я знала, на что шла, задержавшись в Антальи.

– Я обязательно прилечу.

«Особо мы тебя ждать не будем, но будем рады приезду», – думала Лиза, положив руку на живот.

– Кто звонил?

– Керем собирается прилететь.

– Ты особо на отцовстве не настаивай, но если решиться, это делается просто. Можно написать обоюдное заявление даже до родов. Поехали домой, через десять минут груз прибудет.

Кроватку собрали быстро, а коляска не требовала особой сборки. Люлька отдельно, рама с шасси отдельно. Их просто определили в кладовую. После чего все вместе пили чай, и Лиза познакомилась с подругами отца и брата. Ольге Николаевне было тридцать девять лет. Русоволосая и голубоглазая дочь Валерия, или просто Лера, была копией мамы и ровесница Арсения.

Три недели апреля Лиза занималась исключительно собой, не забывая гулять не меньше двух часов. Если хотелось куда поехать, она это делала, а нет – гуляла вблизи дома, выбирая каждый раз новые маршруты. Дважды звонил Егоров, но она не брала трубку, после случая с переводом. Десятого апреля на её зарплатный счёт поступила приличная сумма, о чём пришло сообщение. Расчёт по больничному листу она получила, а больше ей ничего не должны. Если и была в компании квартальная премия, то это не те деньги. Лиза поехала в банк. Перевод был с личного именного счёта без указания за что.

– Мне нужно вернуть перечисленную сумму отправителю.

– Почему вы не сделаете это сами?

– Вы мне можете объяснить происхождение этих денег? За что мне их перечислили и почему? А если это взятка, другой криминал? Готовьте всё к возврату, я отказываюсь принимать сомнительные средства. «Решили вместо извинений облагодетельствовать. Зря стараетесь, господа Егоровы. Ладно Макс идиот, но как это пришло в голову самому Андрею Степановичу. Бедная Катюша», – думала она, садясь в машину.

Глава 11

Керем прилетел двадцать седьмого апреля поздно вечером.

– Что не нравлюсь? – спросила Лиза, открыв дверь. – Извини, как-то я гостей не ожидала в столь поздний час. Проходи.

– Очень нравишься. Можно я тебя обниму? – глядя на неё, чуть удивлённо и растеряно, спросил он.

– Попробуй, если получиться, – усмехнулась Лиза, обняв его за шею. – Я набрала шесть килограммов и это ещё не предел. Сама себя еле ношу, а впереди больше месяца. Ты надолго? Как объяснил свой отъезд дома?

– Сказал правду, – он нежно прижал её к себе. – У тебя очень аккуратный животик.

– Что мы стоим в дверях? Извини, я немного растерялась и волнуюсь. Проходи в кухню, я поставлю чайник, и мы поговорим.

– Ты сделала ремонт? Очень уютно и светло.

– Вернувшись из Турции, решила начать жить по-новому с ремонта, а через месяц узнала, что беременная. Не сердись. Я знала, на что шла.

– Я никогда тебя до конца не пойму. Ты отказалась от меня и в тоже время хотела ребёнка.

– Я не отказывалась от тебя, я отказалась от переезда, но, кажется, поторопилась. Знаешь, до некоторых пор я считала, что нужна как работник, как друг, и ошиблась. Я нужна только своей семье.

– Ты не устала, у меня важный разговор.

– Если разговор важный, мне стоит прилечь.

– Ты не сердишься на меня за визит?

– Почему я должна сердиться? Ты знаешь моё отношение к тебе. Я приняла то, что нам не суждено быть вместе сама.

– Чего ты боишься?

– Разочарования. Я никогда в твоём доме не стану своей даже выучив турецкий язык. Мы с тобой, как два корабля. Встречаемся в нейтральных водах, идём одним курсом, но возвращаемся в свою родную гавань.

– Я не перестаю тебя любить и в своей гавани. У Омара Хайяма есть чудные строки:

«Любить и быть любимым это счастье,

Вы берегите от простых ненастий.

И взяв бразды любви совместно жадно в руки,

Не отпускайте никогда, даже живя в разлуке».

– Как я могу возразить мудрым словам?

– Лиза, мы должны с тобой пожениться.

– Ты возьмёшь меня в свой гарем?

– Не перебивай меня, я очень волнуюсь. Джанан и я расторгли помолвку по обоюдному согласию. Выяснилось, что у нас могут возникнуть проблемы с детьми. Генетические проблемы у неё, да и резус-конфликт добавил сомнений. Нам не запрещали жениться, но предупредили. Одним словом, Джанан, зная моё отношение к ней, не стала рисковать. Она мечтала родить мне ребёнка и, возможно, его рождение как-то повлияло на мои чувства. Мы поговорили обо всём и расстались мирно.

– Теперь ты сможешь и меня правильно понять. У меня резус-фактор крови, как и у тебя, отрицательный. Именно поэтому, я и приняла решения не ждать милости от природы, а использовать реальный шанс. При современной медицине, многое становится возможным, но лучше перестраховаться дважды: и ребёнок будет желанный, и гарантия более высокая. Что я и сделала. Сомнения, конечно, были, но и результат на лицо.

– Лиза, я предлагаю пойти в загс и оформить наши отношения. Дочь родится в полноценной семье, а у меня будет основание, для оформления разрешения на временное проживание.

– Зачем?

– Ты мне нужна. Ты мой человек, без которого мне плохо. Почему ты противишься своим чувствам? Почему не хочешь принять мою любовь и подарить мне свою? Жизнь и так коротка, а мы тратим её на сомнения и ожидания. Я от тебя не отступлюсь. Буду работать вместе с Миланой, будем расширять бизнес. Через время подам документы и будет у меня вид на жительство. Мы будем жить на две страны, но одной семьёй. Легализируем свой брак в Турции и у нас не будет запрета на длительное проживание и виз на въезд-выезд. Понимаешь?

– Ты идёшь на это ради меня?

– Ради нас, Лиза. Я хочу помочь тебе первое время после родов. Себя почувствовать отцом.

– Почему эта идея появилась только сейчас?

– Я её выстрадал, обил пороги консульства, решил вопросы с семьёй и прилетел, собрав все необходимые документы для брака. Милана позвонит завтра, когда нам явиться в загс.

– Ты взял её в помощники? Вот это новость!

– Бери выше! Она исполнительный директор мероприятия вместе с мужем. Аллах, Аллах, помоги мне исполнить свою мечту. Я так люблю эту женщину.

Дальше события развивались стремительно. В одиннадцать Милана с мужем встретили Керема и Лизу у загса. Мужу Миланы было около сорока. Это был его второй брак, и он души не чаял в молодой жене. Стоило Милане о чём-то попросить Аркадия, и это было сделано. Жена просьбами не злоупотребляла. Её бизнес приносил неплохую прибыль, и она предпочитала финансовую независимость. Аркадий был адвокатом, занимался частной практикой, проработав лет десять в прокуратуре.

– Идёшь спокойно, без всякого волнения. Всё, что от вас требуется – заполнить заявление и выслушать устные наставления. Прости, но этого я за тебя сделать не могу, – давала последние распоряжения подруге Милана. – Ждём вас здесь. Вперёд!

Они управились за полчаса. Регистрацию назначили на тридцатое апреля на пятнадцать часов. Потом была поездка следом за Миланой в ресторан.

– Мне нужно перевести дух, а потом я смогу передать тебе подробности. Я с утра курсирую загс – ресторан. Как тебе здесь нравится? – спросила она, заказав себе кофе.

– Уютно.

– Остаётесь с Керемом здесь, обедаете и едете за кольцами и платьем. Пусть оно буде не белым, но новым и нарядным. Костюм он привёз с собой. Подумай, сколько будет человек?

– Лана, постой, ты всё это говоришь мне серьёзно?

– А где ты собираешься принимать своих родственников? К ним ты не поедешь. Если разместишь их в квартире, то кто будет готовить даже на десять человек? Нет, подруга. Я заказываю здесь соседний зал с пятью столиками. В меню будет только русская кухня без креветок и устриц. Четыре стола нам хватит в любом случае. От загса сюда минут семь и домой твоим гостям попасть будет гораздо ближе. Часа три-четыре для небольшого праздника нам хватит. Поверь, я справлюсь. Ты главное не волнуйся и помни о дочери. Тебе ещё месяц ходить.

– Знаешь, я как будто во сне. Сон такой спокойный. Нужно поехать за платьем – поеду. А вернусь в квартиру, позвоню своим.

– Ты главное про обед не забудь. Вечером заеду с докладом и посмотрю на твою покупку.

– С чего начнём, Керем?

– Директор сказал с салона. Купим кольца и посмотрим платье.

Кольца купили быстро, а вот с платьем пришлось «туго». То, что нравилось – «не сидело», то, что сидело – не нравилось. Устав от примерок, Лиза с сожалением посмотрела на продавца. Та предложила ей посмотреть платья до колена и чуть ниже. Среди них Лиза и нашла то, что понравилось и подошло. Платье цвета какао с молоком было из вышитого кружева с коротким рукавом, частичной подкладкой, фигурными краями, длиною до колена и слегка собрано под грудью. «У меня есть белый жакет и белые высокие ботиночки. Я специально их покупала на позднюю весну. Если бы не застёжка в виде замка, были бы похожи на кроссовки. Я их и купила ради удобства», – думала Лиза, стоя перед зеркалом. – Всё будет к месту». Пообедав ещё раз в ресторане, они вернулись домой.

– У меня такое чувство, что на мне сегодня пахали?

– Объясни.

– Я очень устала. Чувствую себя как после физической нагрузки. Мне бы прилечь, душа моя.

– Отдыхай, я переоденусь и составлю тебе компанию. Мы немного перенервничали. Точнее сказать переволновались. Внешне это незаметно, но это так. Отдыхай, или позвони отцу, а я разберу свои вещи.

– Пап, ты сидишь или стоишь?

– Сижу, Лизонька, в компании Романа и Анатолия. Как твои дела, дочка?

– Я замуж выхожу. Регистрация в загсе нашего района тридцатого в пятнадцать часов. После загса небольшие посиделки в ресторане на Ильича. Вы сможете сократить свой рабочий лень? Спроси об этом Морозова и Ланского.

– Лизонька, дочка, он кто?

– Наш турецкий конь в пальто, – пошутила дочь.

– Значит, прилетел голубь сизокрылый? Когда?

– Вчера. Подумай, как ты сможешь всех привезти, а я деду позвоню.

После разговора с дедом и выслушав бабушкины вздохи, Лиза набрала номер Кати.

– Катюша, у нас в пятницу небольшое семейное торжество намечается. Ты сможешь приехать к трём в загс, а потом ресторан? Как у тебя со временем?

– Твой отец женится?

– Это мы с Керемом женимся и приглашаем всю вашу семью.

– Лиза, он прилетел! Можно я приеду с утра пораньше?

– Тебе всё можно. Позвони дедушке Степану, предупреди, а я позже сама его наберу.

Керем, наблюдавший за Лизой, разговаривавшей по телефону, видел, как сияли её глаза, и его душа наполнялась нежностью к этой любимой и такой желанной женщине: – «Три недели моих метаний не прошли даром. Мои девочки рядом со мной. Разве это не счастье? А скоро я стану мужем и отцом, самым счастливым мужчиной на свете. Нет ничего дороже, чем видеть любимую женщину счастливой и самому быть счастливым рядом с ней».

– Керем бей, я свою миссию выполнила. Теперь буду слушать тебя.

– Как ты будешь справляться одна до моего приезда?

– А как бы я справлялась, если бы ты не приехал? Я живу среди людей. Меня охранять не нужно. Вызову скорую помощь, когда всё начнётся, лягу в клинику раньше срока. Не волнуйся. Мы с дочкой справимся и будем ждать тебя к выписке. Эмин когда прилетит?

– Рейс утром. Аркадий обещал его встретить.

В день бракосочетания Лизы и Керема, Катя приехала рано утром. Ей через три месяца исполнялось девятнадцать, и она всё больше походила на сестру, правда была чуть ниже и чуть шире. Регистрация состоялась в назначенное время. Молодые обменялись кольцами. Их поздравили родные и друзья. Лиза стала Аслан Елизаветой Павловной. Приглашённые гости собрались в загсе, после чего все проехали в ресторан. Зал украсили гирляндами из цветов и воздушными шарами. Столы были покрыты белыми скатертями и красиво сервированы. Тосты были сказаны в самом начале, а потом «бизнесмены» нашли друг друга. Морозов и Милана о чём-то оживлённо рассуждали, к ним подключился Эмин, который едва понимал русский и «пригласил» на помощь брата.

– Лиза, он приехал поздравить брата или решать вопросы бизнеса? – пошутил отец. – А твоя Софья Аркадьевна нашла общий язык с родителями.

– Эмин беспокоится о брате. Он должен убедиться, что бизнес Миланы легальный и успешный, прежде чем согласиться с братом. А что хочет твой Морозов, я не знаю.

– О Морозове мы с тобой поговорим завтра. Тебе букет принесли.

Букет был с карточкой. В ней Егоров поздравлял Лизу с законным браком. Среди зелени букета она заметила банкноты в сто долларов свёрнутые в виде кулёчков и показала букет Кате.

– Передашь отцу большое спасибо за оригинальность.

– Лиза, тут такое дело, – к ней подсел Морозов. – Я, так понял, что Милана собирается расширять торговые площади, а у меня есть, что вам предложить. В одном доме на Морском проспекте весь первый этаж занимают нежилые помещения. Среди прочих мелких контор, есть и моя скромная доля. Не буду говорить, как и когда приобрёл её, но с некоторых пор сдаю в аренду. Место там оживлённое, остановка рядом, Дом учёных. Хотите посмотреть? Если вам подойдёт – подарю в качестве свадебного подарка. Будет у вас магазин в этой части города. Четырёхкомнатная квартира, но угловая, площадью 85 квадратов. Вход с пандусом, на окнах жалюзи, в хорошем состоянии.

– Анатолий Владимирович, вы с ума сошли или приняли на грудь лишнее? – улыбнулась Лиза. – Ваш бизнес – это ваш бизнес.

– От аренды, какой бизнес? Одна головная боль. Арендаторов за десять лет сменилось больше пяти, и каждый раз боишься ошибиться. Можно продать, но куда мне столько денег? – смеялся Морозов. – У меня всё есть, а кроме престарелого отца, родных нет. Я вроде бы как твой должник стараниями Никиты. Совесть у меня ещё осталась. Не получилось из меня хорошего отца. А у вас, если дело не выгорит, продадите и вернёте своё. Собирай свою команду, и завтра часов в десять я вас буду ждать. Посмотрите и решите.

– Анатолий, завтра же праздник, Первомай, – вмешался отец Лизы.

– А мы его Паша и отметим после просмотра. Турецкие парни через пару дней улетят, а вопросы нужно решить до отъезда. – Тебе Лиза ещё паспорт менять, а мне документы готовить. Срок аренды заканчивается через два месяца.

– Лиза, даже если это всё бред сивой кобылы, нас устроит и аренда, – тихо сказала Лана. – Я утром за вами заеду.

Помещение понравилось всем. Площадь устраивала, ремонт не требовался. Было принято решение согласиться с предложением Морозова. Через два дня Керем и Эмин улетели в Стамбул. Май для Лизы стал самым беззаботным месяцем. Она получила новые паспорта на основании свидетельства о браке, новое водительское удостоверение. К рождению малышки было всё готово. Срок родов ставили шестое июня.

Второе июня выпало на понедельник. С утра курьер принёс букеты от Миланы и Керема. Сама Милана обещала приехать после работы. Керем позвонил около десяти часов, когда она уже приняла поздравления от Кузнецовых, старшего Егорова. Катя обещала приехать после экзамена. Муж звонил Лизе через день по скайпу. Он начинал свой рабочий день со звонка жене, и хотел её не только слышать, но и видеть. Екатерина пришла в начале второго после полудня, сдав экзамен, и привезла с собой торт. Сестра предложила ей обед, но девушка так переволновалась, что аппетит пропал, а вот торт она ела с удовольствием. За разговорами они дождались Милану, и продолжили свой девичник. Милана уехала, забрав с собой Катю в начале восьмого вечера. Лиза пригласила соседку на часок. Она собралась ложиться спать, когда почувствовала тянущую боль внизу живота. «Камила, пересидели мы с тобой, девочка моя. Пора отдыхать, – подумала она, ложась в кровать. Боль как будто прошла, и Лиза задремала, но минут через двадцать боль повторилась. – Если это случится ещё раз, значит, пора», – сказала она вслух, когда боль прекратилась. – Сейчас мы переоденемся, возьмём свой «тревожный» пакет и документы. Телефон на месте, а вот зарядное устройство нам нужно найти, – говорила она, неспеша передвигаясь по квартире. – Всё в порядке, девочка моя. Мама звонит в скорую помощь, мы закрываем квартиру и спускаемся вниз».

Машина скорой помощи приехала в 22:10, девочка родилась в 02:40 и сразу подала голос. На секунды её приложили к матери на грудь. Лиза улыбнулась, коснувшись губами головки дочери. Она попала в палату в четыре утра и, после укола, провалилась в сон, проспав до самого обхода. Очень хотелось есть. Принесли завтрак и её личные вещи. Ближе к полудню привезли дочку познакомиться с мамой и оставили на несколько минут. Лиза достала свой смартфон и сделала фото спящей дочурки. В лёгкой распашонке и памперсе, с розовым браслетом на ручке, темноволосая малышка казалась маме красавицей. После кормления дочь увезли в детское отделение, сказав, что через сутки после родов, дочь будет находиться рядом с мамой. Лиза не стала никому звонить, а просто отправила всем фото дочери, а потом отвечала на входящие звонки и просила до завтра не приходить.

За четыре дня нахождения в клинике её успели навестить все и ни один раз. Маму с дочерью встречал Керем, Милана и отец Лизы. Жена отца и Арсений с Лерой ждали их дома. Почти месяц Керем находился рядом с женой и дочерью, отводя всего полдня на работу с Миланой. Третьего июля Лиза получила от Морозова все документы на помещение на Морском проспекте, а пятого Керем улетел в Стамбул. Катя, сдав сессию за первый курс «переехала» в квартиру сестры, поставив в известность родителей: «Лиза помогла в трудную минуту мне, а я хочу помочь ей, пока у меня каникулы». Каждое утро они ехали в помещение будущего магазина, положив в багажник коляску, и уложив Камилу в кресло. От дома до магазина было всего десять минут езды. Керем прилетел ровно через месяц на три недели, чтобы в итоге уложиться в 90 дней. Катя в сентябре пошла на занятия, а Керем настоял на няне для дочери. Лиза не возражала. Впереди была осень, потом зима, и возить с собой грудного ребёнка было неразумно. Помещение под магазин было готово с соблюдением всех санитарных норм. Дело оставалось за малым: зарегистрировать частное предприятие, завезти товар и найти сотрудников. Начали с конца, на что понадобился ещё месяц.

Десятого октября магазин турецких товаров под яркой вывеской «ASLI» был открыт.

Первое время было много посетителей, а ещё больше зевак, поэтому продавцу приходилось сложно. Лиза выступала в роли консультанта, наблюдателя и помощника. Она старалась понять: какой товар больше интересует покупателя? На что больше обращают внимание? Какие претензии предъявляют и что можно предпринять в этом случае? В обеденный перерыв она спешила домой, чтобы быть спокойной за дочь. После восемнадцати часов возвращалась в квартиру, отпуская няню, а к десяти опять ехала на работу. Милана предлагала Лизе помощь, но та отказалась: «Я сама должна понять эту кухню и разобраться в ней. Одно дело смотреть в бумаги, другое дело почувствовать это на себе. Будет совсем плохо, я скажу тебе об этом». Прошёл месяц, и всё встало на свои места. Не было волнений, не было суеты, а была обычная торговля.

Продавец, принятая по договору, с работой справлялась. Лиза работала всего два дня в неделю, помимо финансового контроля и своевременной доставки товара со склада. Дело налаживалось. В марте Керем получил вид на жительство по упрощённой схеме. У него в России жили жена и дочь, и он являлся носителем русского языка. Теперь, у него была прописка, и он мог приезжать и уезжать, не заботясь о сроках. Больше двух месяцев они вместе прожили в России, пока не решили полететь в Турцию на три-четыре месяца. Керем улетел в марте, а Лиза, сдав отчёт за первый квартал, начала готовиться к поездке. Камиле третьего апреля исполнилось десять месяцев, и отец с мамой решили рискнуть, дождавшись очередного приезда Керема и купив билеты на второе мая.

Глава 12

Третьего мая семья Керема Аслан прилетела в Стамбул. Приняли новоиспеченную невестку с внучкой радушно. Брак, заключенный год назад в России, легализовали в консульстве Турции в Москве. Теперь Лиза была законной женой Керема и для Турции. Ей оставалось легализовать своё пребывание в самой стране по прибытию. Выходной день позволил собраться за обеденным столом всей семье. Лиза, выслушивая комплименты в свой адрес и адрес Камилы, немного смущалась от такого внимания.

– Мы будем называть тебя, дочка, Елиз, а внучку – Камиля. Не возражаешь? – говорил Кемаль бей. – Свадьбу отметим узким кругом, чтобы ты не смущалась, но родственников мы должны пригласить. А в качестве свадебного подарка получите наш дом в Бейкозе.

Прошли недели две после приезда, и Лиза почувствовала некое недовольство со стороны женской половины семьи. Помогая Хатидже по математике, а Эркану по английскому, она и не думала, что это вызовет ревность их матери. Годже сама просила помочь детям. Она слышала, как Годже выражала недовольство в её адрес Султан. При появлении Лизы, они прекращали всякие разговоры. «Да. Хватило трёх недель, чтобы понять, что я в этом доме никто и зовут меня никак. Хорошо к столу приглашают, – с грустью думала Лиза, гуляя с дочерью на террасе. – Даже Камила им не интересна. Поиграли новой игрушкой и забыли. Хотя, нет. Бабушка выражает свою любовь на глазах у сына. Лицемерия здесь не занимать. А что будет дальше? Дальше будут искать няню, чтобы я вышла на работу и меньше мелькала по дому. Надолго тебя хватит с таким обращением, Елизавета Павловна?»

Пошёл второй месяц жизни в доме Аслан, где и отметили день рождения Лизы и первый год Камилы. Турецкий язык Лиза освоила за год на уровне минимума, и в отсутствии мужа общалась больше с дочерью. Она не видела смысла напрашиваться на беседу. Мужчины с утра уезжали на работу, возвращаясь только вечером. В доме оставалась Годже, жена Эмина и Султан ханым, мать Керема. Дети Эмина были подростками. Хатидже исполнилось пятнадцать лет, а Эркану – тринадцать. Он был ровесником Арсения. Лиза решила, что двух хозяек в доме достаточно и вела себя на правах гостьи, не забывая при этом готовить самостоятельно для дочери обеды без помощи прислуги. Каждую пятницу они втроём уезжали в дом на берегу Босфора и возвращались вечером в воскресенье. Прошлую пятницу она поехала туда самостоятельно, а Керем приехал сразу после работы туда. Такой план устраивал супругов. Сегодня была пятница двадцать шестое июня. Собрав вещи для дочери, после обеда, Лиза погрузила сумку в багажник, усадила дочь в кресло, поставила телефон на приборную панель, включив громкую связь, и отъехала от дома, чтобы по бульвару Босна добраться до второй кольцевой дороги и ехать по трассе не петляя по узким улицам. Ещё вчера она заметила у перекрёстка тёмный седан, когда днём ездила с Селимом за покупками. Ничего необычного как будто не было, кроме одного: он ехал за ними до магазина, и вернулся на своё место обратно. Керем улыбнулся, выслушав её подозрения. А сегодня он опять пристроился к машине Лизы в «хвост». Лиза проехала перекрёсток Чамлык и прибавила скорость. Поток машин был небольшой, а три полосы давали возможность для манёвра. Тёмный седан не отставал. Лиза не забывала, что она в машине ни одна и решила притормозить. Педаль тормоза «ушла в пол» и прокачка не помогала. Машина продолжала движение по инерции. Паники и страха не было, она действовала, как учили. Включила все сигнальные огни и заняла крайнюю правую полосу. Позвонила Керему, не забывая следить за дорогой, которую она знала. Скорость упала, до пятидесяти, но впереди был небольшой уклон.

– Керем, это важно. У меня не паранойя. Тёмный седан, – она назвала номерной знак, – пустяк. Тормоза отказали. Перепробовала всё. Скорость пятьдесят, с ручником я уйду в занос. Заняла правую крайнюю полосу, если я снесу барьёрное ограждение, окажусь в овраге, – она говорила быстро и по делу. – Проехала под мостом и указатель на Каваджик 2000м. Буду искать препятствие. Дальше ехать нельзя, там мост через ручей. Любая пробка – я спровоцирую аварию. Камила пристёгнута. Прости. Впереди деревья и барьера нет. – Через пару секунд Лиза въехала на обочину, которая была в виде небольшого пригорка метров двадцать. Резко повернула руль влево и слегка потянула ручной тормоз, зад машины занесло, она врезалась в дерево и осталась стоять почти параллельно дороге. Всё произошло за секунды. Лиза готовилась к удару и, ей показалось, что он был не сильным, но боль в грудной клетке перехватила дыхание. Кто-то открыл заднюю дверь, сказав лишь одно слово по-английски: «сдохни», захлопнул её. С трудом повернула голову, она не увидела кресла с Камилой в салоне, но почувствовала запах тлеющей ткани. Из телефона на стойке слышался голос Керема. Кто-то открыл дверь и вытащил её из машины, кто-то отвечал на голос её мужа. Слышалась турецкая речь, но что-то разобрать Лиза не могла, она, словно проваливалась в пустоту.

–Зачем ты забрала ребёнка? Что ты с ним будешь делать?– спросил водитель тёмного седана. – Зачем я с тобой связался?

– А он мне не нужен, но не должен пострадать. Подбросим в какой-нибудь приют, и он найдёт там себе новую семью. Смотри, какой ангелочек. Даже не проснулся. Давай в аэропорт Сабиха Гёкчен. Скоро мой рейс.

– С ребёнком вопрос решай сама.

– Успокойся и отрабатывай свои деньги. Мне мешала мать, а не ребёнок. План менять было поздно. Кто знал, что она возьмёт с собой ребёнка? Лучше подумай, где его можно оставить по дороге, чтобы не попасть на камеру в аэропорту.

– Свернём в государственную больницу на Адема Явуза. Это рядом с трассой. Там есть пост охраны с одним окном на въезд. У глухой стены и оставим.

Лизу привели в чувство, погрузив в карету скорой помощи. Подошёл полицейский.

– Свидетели говорят, вы устроили иллюминацию на дороге? Что случилось?

– В машине регистратор. Там записан мой разговор с мужем. Тормоза – это не случайность. У меня дочь похитили вместе с креслом, а ей всего год. Найдите мою девочку, – Лизе было трудно дышать, каждое слово давалось с трудом, а слёзы сами катились по щекам, но она их не чувствовала.

– Извините, комиссар. Нам нужно ехать.

– Да, езжайте. Куда повезёте?

– В больницу скорой помощи на Адема Явуза.

– Я поеду следом. – Положите сумку потерпевшей ко мне в машину и заканчивайте без меня.

Лизу сразу отправили на обследование, чтобы исключить внутреннее кровотечение и сломанные рёбра. Рёбра оказались целыми, рана на голове не опасной, а вот сильный ушиб грудной клетки и сотрясение мозга подтвердились. Её определили в палату, поставили капельницу и принесли личные вещи. С момента аварии прошли два часа. Она взяла свой телефон и нашла фото Камилы. «Где ты, моя принцесса?», – спросила она вслух, когда в палату вошёл комиссар Хакан.

– Расскажите, что произошло? – присаживаясь на стул, попросил он.

Лиза рассказала о поездке, которая закончилась через полчаса, о своих вчерашних предположениях. Беседа почти закончилась, когда вошёл Керем.

– В машине подрезали шланги, кроме того её хотели поджечь изнутри. Свидетели говорят, что машина, ехавшая за вами, останавливалась, но почти сразу уехала. У вас есть враги? Кто это может быть?

– Жена приехала в Турцию всего два месяца назад. Какие у неё враги?

– Я говорю о ваших врагах, конкурентах, Керем бей.

– Это могла быть Мелек Доган, но, насколько я знаю, она где-то в Европе. Она считала, что Елиз перешла ей дорогу. Кому принадлежит тёмный седан?

– Машина взята на прокат. Если будут новости, вам сообщат. Извините, это фотография вашей дочери? – глядя на фото Камилы в телефоне Лизы, спросил Хакан.

– Это наша девочка, – Лиза вновь заплакала. – Что сейчас с ней?

Комиссар Хакан вышел и вернулся через три минуты на руках с Камилой. Теперь Лиза плакала от радости, обнимая дочь, забыв о боли в груди, которая напомнила о себе.

– Как вы её нашли?

– Я ехал следом за скорой помощью. У ворот больницы меня ожидал охранник, думая, что я приехал за ребёнком, которого подкинули, а он позвонил в полицию ещё до нашего приезда. Я перезвонил в участок, и попросил медсестру присмотреть за ребёнком, пока я беседую с вами. А увидел фото, понял, что сам Аллах бережёт и вас, и вашу дочь. Поправляйтесь.

– Керем, забери меня домой, чтобы я успокоилась окончательно. Поговори с доктором, возьми все рекомендации, я и дома полежу.

– Давай мне Камилу, лежи смирно, а я поговорю с доктором.

Доктор не был против выписки пациентки, пережившей такие непростые несколько часов.

– Переломов нет, а ушибы и сотрясение лечите покоем и положительными эмоциями. Ваша жена беременная. Срок три- четыре недели, поэтому тошнота и головокружение могут быть следствием и сотрясения, и токсикоза. Постельный режим дней пять. Сейчас она ещё не отошла от шока. Боль может усилиться. Я напишу хорошее обезболивающее, но не злоупотребляйте – это плохо для ребёнка. Советую вам показаться через неделю.

Эмин ждал брата в коридоре. Керем передал дочь ему, помог Лизе одеться и, видя, что её штормит, подхватил на руки и донёс до машины.

В доме Аслан ждали хороших новостей. Через четыре часа после своего отъезда Лиза с дочерью вернулась назад. Эмин нёс на руках Камилу, а Керем жену.

– Поездка не удалась, – сказала она присутствующим, когда муж усадил её на диван. – Машину жаль. Как теперь Селим без неё будет обходиться?

– Не садись за руль, не научившись водить, – заметила Годже.

– Спасибо за сочувствие, Годже. Ты когда-нибудь управляла машиной, в которой намерено, испортили тормоза? Как ты сама думаешь, кому не нравится моё пребывание здесь? Или это не меня, а Селима хотели отправить в ДТП? А он кому мешает? Не всё порой зависит от нас. Меня пытались убить, Камилу выкрали, кому это на руку? Моя дочь не нужна была в качестве выкупа, её просто похитили, а потом подбросили. А если бы не случайность, где бы я искала своего ребёнка? Вот о чём нужно думать, а не обсуждать мои водительские навыки.

– Тебе, дочка, нужно успокоиться и отдохнуть хорошо. Полиция во всём разберётся. Гюнюль накормит внучку и принесёт к тебе, – Кемаль бей был немного растерян. Лиза вообще редко вступала в разговоры, а сейчас произнесла целую речь по-турецки. – Машина не человек, её отремонтируют за неделю.

– Лиза, у тебя появились от меня тайны? – улыбался Керем, укладывая Лизу в постель после душа.

– Ты ошибаешься. Не случись сегодня этой истории, вечером я призналась бы тебе во всём. Доктор не только опередил меня, но и подтвердил мою догадку. Не говори об этом пока домашним.

– Почему? Ребёнок должен родиться. Да будет сложно, дочь ещё мала, но я найду ей няню. Сейчас я принесу тебе лёгкий обед, и мы с тобой продолжим эту тему. – Он вернулся через пару минут с обедом на подносе. Поставил поднос Лизе на колени и присел рядом. – Лиза, я понимаю как тебе здесь плохо. Давай переедем в дом на берегу, когда найдём няню для Камилы.

– А ты не забыл, что нам нужно поехать в Россию в сентябре?

– Я могу сделать это один.

– Не можешь Керем. Ты обещал мне посетить врача, а не глотать таблетки тайком. Что мы решим по этому поводу?

– Как только ты поправишься, я обязательно отправлюсь в клинику. Обещаю. Поешь немного. Тебе нужно питаться за двоих.

– Керем, я полечу в Россию на пару дней, а потомхочу выйти на работу, как только мы определимся с няней. Моя помощь тебе не помешает. Это возможно?

– Почему нет. Я сделаю тебе разрешение на работу через Министерство труда. Введу тебя в курс дела.

Прошли три недели. Лиза вышла на работу, но возвращалась на пару часов раньше мужчин, и успевала пообщаться с дочерью до ужина. Так было и 17 июля. Она переодевала дочь, в своей комнате, чтобы спуститься к столу, когда Годже пришла за ней.

– Мы готовы, – Лиза взяла дочь на руки, чтобы спуститься по лестнице вниз и, почувствовав головокружение, схватилась одной рукой за перила.

– Давай мне ребёнка, – сказала Годже, принимая Камилу на руки, слегка толкнула мать. Последнее, что видела Лиза, было испуганное лицо Хатидже, стоящей внизу.

Приехавшая скорая помощь увела Елизавету в больницу. Врачи не смогли сохранить беременность. Лиза потеряла ребёнка, получила синяки и ссадины. Все домашние сочувствовали Керему, объясняя её падение головокружением. Лиза не могла сказать мужу правду. У неё в голове не укладывалось, как Годже смогла это сделать умышлено, а объяснить толчок нелепой случайностью, было ещё сложнее. «Моё слово против её, только рассорит братьев. Ничего уже не изменить. Подлость у Годже в крови. Возможно, для этого у неё есть причины, но почему её ненависть касается меня?», – думала она, роняя слёзы в подушку. – Нужно выходить на работу, переезжать в свой дом, найдя няню, и жить своей жизнью».

С первого августа Лиза вышла на работу, у Камилы появилась няня Сенай, Керем посетил врача, который прописал препараты, а вот с переездом решили повременить, пока Лиза не вернётся из России, куда отправится 13 сентября. Супруги долго спорили, кто поедет, но Лиза настояла на своём.

– Керем, не заставляй меня сердиться. Доктор запретил тебе любые нагрузки и волнения, а полёт шесть часов и там без нервов не обойдёшься. Обещай мне беречь себя ради нас с дочкой. Вернусь через неделю, максимум десять дней и возьмусь за тебя основательно.

Лиза вернулась ровно через неделю, сделав все дела. Керем чувствовал себя, с его слов, нормально. Внешне выглядел хорошо. Две недели они проработали вместе, а седьмого октября ему стало плохо прямо на работе. Скорая увезла его в клинику «Мемориал», в районе Аташехир. Диагноз: острый инфаркт. Срочно провели операцию, хотя шанс был ничтожный. Клиника стала для Лизы домом надежды на сорок часов. Керем умер в возрасте тридцати пяти лет, на рассвете десятого октября так и не придя в сознание. Лиза была рядом, когда его сердце остановилось. Это были те несколько минут, когда она сумела проститься с мужем по своим обычаям. Обычай Турции предусматривал похороны до заката. Всё, что помнила Лиза, это молитвы мужчин, и женщин, которые вместе с ней стояли в стороне, и смогли подойти, когда мужчины, кроме отца, Таркана и Эмина разошлись. Дальше была тишина и пустота. Эмин позвонил Милане, не зная, что можно предпринять, чтобы Лизе облегчить боль. Она прилетела через день и сама приехала на такси.

– Мне очень жаль, Лиза, – обнимая подругу, заплакала Милана, присаживаясь к ней на кровать и замечая, что в тёмных волосах подруги на висках появилась седина.

– Не плачь. Здесь не принято плакать, не принято ходить на кладбище, не приняты цветы, считая, что это лишними расходами.

– Это у них не принято, а мы пойдём. У них свои порядки, а у нас свои. Мы ничего не нарушаем. Я принесла соболезнование его семье, а теперь хочу проститься с Керемом. Это далеко?

– Кладбище Camlika по улице Алемдаг. Пешком тридцать минут. У нас бы его назвали «Сосновое место».

– Ты когда ела?

– Не помню. Я даже не знаю, какое сегодня число. Камила на попечении няни, а я никого не хочу видеть. Заходили Таркан, Асли. Они поженились и живут в этом доме. Не сплю и всё время думаю: что мне делать дальше? Как мне жить? Я совсем не знаю законов Турции. А что будет, если я, потеряв мужа, лишусь вида на жительство? Я не могу уехать, даже отказавшись от наследства, пока не вступлю в его права, а это два-три месяца. Трёхдневный траур, потом 7, 40 и 51 день. Три дня я не должна выходить из дому, а мне нужно что-то решать в том же полицейском участке, – Лиза заплакала. – Я потеряла всё, Лана: сначала ребёнка, потом мужа, и веру в людей. Я не знаю, кому доверять и как далеко меня это доверие заведёт? Понимаешь, Лана, мой необъяснимый страх за нашу дальнейшую судьбу с Камилой, сильнее горя, и я ничего не могу с этим поделать.

– С утра сегодня было двенадцатое число. Успокоилась и выслушала меня очень внимательно. Во-первых, ты не принимала ислам, а значит, можешь не принимать всех этих условностей, хотя и не нарушать. Во-вторых, ты в этом доме никто и поедешь в свой дом, из которого можешь не выходить пять дней, а не три. За это время, я попрошу Таркана, и он узнает дальнейший ход твоих телодвижений, найдёт адвоката. Хотя уверена, что такой человек у семьи есть. В-третьих, шестнадцатого числа мы возвращаемся, ты собираешь всю семью и в присутствии адвоката озвучиваешь им свои условия. Хочешь вернуться назад – это твоё право. Я вижу, тебя здесь не очень жалуют. Захотят обмануть, они это сделают без твоего согласия. Но не думаю, что станут удерживать тебя силой. Собирайся. Поедем на кладбище, а потом покажешь мне ваш дом на берегу. Но для начала ты должна поесть и я об этом позабочусь. Пусть няня собирает Камилу.

– Елиз ханым, вас с гостьей ждут к обеду, Сенай накормила Камилу, – Гюнюль слегка смутилась.

– Мы уже идём.

– Лиза, не хочу показаться бестактной, но извиняться за столом, если что не так, я не буду.

– Веди себя естественно и не пытайся понравиться. Этого никто не оценит, – говорила Лиза переодеваясь.

Пожелав всем доброго дня, подруги сели к столу. Лизе подали суп, понимая, двухдневная голодовка должна закончиться лёгкой едой. Минут через пять Кемаль бей задал Лизе вопрос:

– Как ты себя чувствуешь, дочка?

– Вашими молитвами, – ответила она и посмотрела ему в глаза. – Таркан переведи, я не смогу сказать по-турецки всё то, что хочу. – Кемаль бей, я возьму машину Керема и поеду в Бейкоз, забрав с собой Сенай с Камилой и Милану. Вернёмся в пятницу. Я хочу, чтобы утром собралась вся семья и адвокат начал процесс оформления наследства. У вас есть такой человек? – она чуть помедлила, чтобы Таркан закончил перевод. – Эмин, мне нужна будет копия свидетельства о смерти в управление полиции. Теперь я лишена статуса жены, и вид на жительство у меня изымут, таковы правила. Я не знаю, сколько мне позволят остаться в стране. Сюда я въезжала по визе, потом получила ВНЖ, что будет теперь, не знаю. Этот вопрос нужно решать в первую очередь. Да, если мне продлят пребывание в Турции и вам понадобится моя помощь в компании, я готова помочь на прежних условиях. Это всё.

Лиза рядом с Миланой почувствовала себя уверенной и не одинокой. Посетив кладбище, они заехали в супермаркет, потом в палатки Бейкоза и приехали в дом ближе к полудню. Милане очень понравился дом и вид на пролив. Первым делом сообразили втроём лёгкий обед, после которого Лиза начала «клевать носом». Подруга уложила её в постель, поиграла немного с Камилой, потом передала её няне, взяла бутылку вина, бокал, сигареты, тёплый плед и вышла на свежий воздух. «Мне давно не было так паршиво, – выпивая вино, говорила она вслух. – Как и чем мне тебе помочь, подруга? За что ты, Господь, наказываешь её? Подаришь счастье и отнимешь, подаришь и отнимешь. А тебе не приходило в голову, что в один такой момент она может сломаться? Твои испытания сведут её с ума, – она налила очередную порцию вина, выпила его залпом и закурила. – Ты не прав. Её не за что наказывать. Святая простота живёт тем, что помогает ближним, а в благодарность получает подлых людей и лжецов. Может ты забыл, сколько выпало на её долю? А ты опять её испытываешь на прочность, лишив любви, счастья, надежды. В чём провинилась эта молодая женщина? Ей всего двадцать девять, а она уже вдова. Это, по-твоему, честно? – Она выпила очередную порцию, подняла голову к небу, вздохнула и направилась в дом. – Прости. Тебе виднее. Тогда подскажи, как мне ей помочь? Чем? Будь я дома, я не просила бы совета, а сама со всем разобралась. А что я могу сделать здесь? Здесь свои законы и они не поддаются моей логике».

Утром Лиза выглядела гораздо лучше. Под глазами остались тёмные круги, но они не были отёчными или опухшими. Лицо было бледным, но не «серым». Накормив Камилу, за завтраком она заговорила с Миланой:

– Как ты думаешь, они сохранят сотрудничество с нами или прервут? Мне нужно поставить какое-то условие, чтобы ничего не менялось хотя бы три-четыре года. Кемаль бей разделил бизнес на бумаге на трёх своих детей. Значит, какая-то часть принадлежит Керему. Может ставку сделать на это? Что делать с этим домом? Вид на жительство предусматривает постоянное проживание в стране, а я не хочу здесь оставаться. Я хочу домой.

– Выбрось всё из головы на два дня. Послушаешь, что скажет адвокат. Если тебя захотят «обуть», они это сделают так, что ты и не заметишь. Неточный или неправильный перевод самый простой способ. Таркан знает русский, но пойдёт ли он против семьи? Лиза, а может проверить документы в нашем консульстве? Тебе всё равно нужно будет свидетельство с переводом. Что у тебя с деньгами?

– У меня есть счета в банке в долларах и лирах, есть и наличные. Муж меня не ограничивал в средствах, а я не успела ничего потратить. Лана, мы прожили здесь всего пять месяцев, – Лиза грустно улыбнулась. – Ты созвонись с Тарканом, и я отвезу тебя. Не нужно меня караулить, я в норме для такой ситуации, а ты займись делом. Кто знает, что нас ожидает в дальнейшем?

В пятницу утром обе молодые женщины приехали в дом семьи Аслан, где их уже ждали. Кемаль бей представил семейного юриста Серхата Перчина, который передал Лизе копию завещания Керема Аслана на русском языке. У Лизы на глаза навернулись слёзы. Повисла минутная пауза, прежде чем она взяла себя в руки.

– Таркан, передай господам, что я буду говорить по-русски, а ты постарайся сделать так, чтобы мои слова дошли до них более доходчиво. Самое главное, я не подпишу ни единой бумаги, пока не получу официального подтверждения на русском языке. Ты готов?

– Да, Елиз ханым.

– Вам всем придётся потерпеть меня ровно полгода. Я покину страну в конце апреля. Что касается счетов, то все средства должны быть переведены на моё имя в сроки, установленные законом. Машиной я буду пользоваться до отъезда, потом передам её Таркану. Скажи Асли: вы хотели бы жить в Бейкозе в нашем доме?

– Ты хочешь его продать?

– Дом принадлежал нам с Керемом. Его долю я передаю тебе, и вы можете там жить, как только документы будут готовы, но с условием, что налоги будете оплачивать полностью после моего отъезда. Года через два я смогу продать или подарить свою долю вам. Можно сразу оформить дом на вас, но с условием, что вы вернёте мне третью часть от его стоимости в течение какого-то времени. У вас есть время подумать и принять решение, которое вас устроит. В понедельник выйду на работу, если нет возражений с вашей стороны. Что касается доли в вашем бизнесе. Не знаю, как это трактуют ваши законы, но если были прецеденты, я передам свою долю в доверительное управление Эмину и Асли на год-два. Какой бы ни была моя часть прибыли, есть два варианта: вы часть её можете переводить в Россию в денежном выражении, либо товаром. Эти вопросы будем решать в частном порядке. У меня нет мысли вас обманывать, нет желания чего-то требовать или просить. Теперь всё зависит от вашего желания помочь семье сына и брата, ваших законов. У Керема были планы, он хотел обеспечить меня с дочерью, но поторопился покинуть этот мир. Мне нужно два года, чтобы наладить то, что он не успел. Дальше я справлюсь сама, если не с бизнесом, то с поиском работы с достойной зарплатой. У вас есть ко мне вопросы? Я отвечу на любые.

– Ты уедешь и не вернёшься? А как будешь контролировать бизнес?

– Я буду приезжать не чаще чем раз в год. Если вы нарушите договор – я продам долю в бизнесе. Будете исполнять условия договора – года через два я вам её отдам. Дело не в том, что я вам не доверяю, я хочу иметь гарантию для себя и дочери, но не знаю, как это предусматривает ваше законодательство. Надеюсь только на вашу порядочность по отношению к семье брата.

– Почему дом передаёшь Асли одной, а не в доле с Эмином? Какое ты имеешь отношение к семейному бизнесу Асланов?

– Годже, перед тем, как дом достался Керему, Асли отказалась от доли в пользу брата, а ты настояла на компенсации одной трети. Разве это не так? Моё отношение к компании равно твоему, если не больше. – Вы помните, Кемаль бей наш разговор в Аланье? Я не просто не стала в вашей семье своей, я стала жертвой Годже. Чем я ей так помешала? – Лиза посмотрела на старшую сноху. – Видит Бог, что я не собиралась выносить это на семейный совет, но ты меня вынудила. Для семьи я такая же сноха, как и ты. Отличие лишь в том, что умею и знаю как работать, а ты ни дня не работала в своей жизни. Я знаю причину твоей ненависти и зависти. Это ты доложила Мелек, куда я собиралась перед аварией. Не делай такие глаза. Я виделась с Мелек и многое узнала. Хочешь подробности? Ты думаешь, я пожалела тебя, не сказав Керему, кто столкнул меня с лестницы? Я не хотела поссорить братьев. Что стоило моё слово против твоего? Хатидже, как свидетель, не пошла бы против своей матери. Скажи присутствующим правду. И после этого, Годже, ты ждёшь от меня широкого жеста?

– Годже, это правда?

– Это была случайность, – Годже опустила глаза.

– Это ты дочь смогла убедить в случайности, а я чувствовала толчок в грудь, когда передавала тебе свою дочь. Ты мечтала выйти замуж за Керема, а когда не получилось, затаила обиду. Ты Мелек ненавидела до той поры, пока не приехала я. А с моим появлением в доме объединилась с ней. Когда-нибудь ты захлебнёшься собственным ядом, – Лиза смахнула непрошеную слезу. – Если ко мне нет вопросов, я соберу свои вещи и приеду в этот дом только по вашему приглашению, Кемаль бей, если захотите видеть внучку. Извините, если была резка. Увидимся в понедельник в компании.

– Елиз ханым, – адвокат посмотрел на неё внимательно и заговорил по-английски. – Нам нужно оформить доверенность на ведение дел от вашего имени. Вы знаете, что, согласно законам Турции, вы и ваша дочь имеете право на пенсию мужа? Всё, что вы озвучили, имеет место быть, но случится это, боюсь, не скоро.

– Серхат бей, срок моего временного вида на жительство заканчивается в мае. Закон я не нарушу, хотя мне очень хочется домой. Доверенность мы можем оформить в любое время. Делайте всё, что сочтёте реальным и бесспорным в судебном порядке. Я не намерена участвовать в спорах и судебных тяжбах.

Лиза с Миланой поднялись в комнату и начали собирать вещи.

– Лана, я перебираю вещи, а ты складываешь их в сумку. Есть вещи, из которых Камила выросла, я их оставлю. Мне нужно будет купить вещи себе и Камиле на зиму. Мы не рассчитывали зимовать здесь. Нужно разобрать кроватку Камилы и забрать её с собой. Так ей будет удобнее. Как думаешь, Сенай не откажется работать на новом месте и новых условиях? По сути, она остаётся одна с ребёнком в доме на целый день, а кругом никого.

– Сенай взрослая девушка, район спокойный, у тебя врагов, кроме Годже нет. Кого ей бояться? Давай поговорим с ней и всё выясним. Может тебе найти помощницу по хозяйству, скажем, через день. Зададимся этим вопросом прямо сегодня. Лиза, почему ты не скажешь обо всём отцу?

– Потому, что папа всё бросит и прилетит вытирать мне слёзы. Чем он мне может помочь? Старики расстроятся, а что изменится? Я позвоню перед отъездом и вместе с ним вернёмся домой. От тебя требуется совсем немного: не говори всей правды. Если у тебя не будет времени помочь – прикрой на время магазин или найди для Наташи сменщицу. Я не обижусь. Вернусь – разберусь сама.

– С ума сошла? Да я скорее свой прикрою, чем твой брошу. Ты главное не раскисай. За работой время быстро пролетит. Решай здесь все свои дела, а я буду ждать тебя дома. Не забывай мне звонить раз в неделю, чтобы я была в курсе, что у тебя происходит. Отчёт за год я сделаю, а к следующему кварталу, будем надеяться, ты вернёшься.

Милана улетела двадцатого числа. Елизавета месяц жила с няней и дочерью – это был самый сложный период в её жизни. Утром она готовила завтрак на всех и уезжала на работу. Приезжая назад, занималась дочерью, а Сенай готовила ужин. Выходные Сенай отдыхала, а Лиза оставалась с дочерью одна. Постепенно работа занимала большую часть её мыслей. Через месяц в дом переехали Асли и Таркан, и Лизе стало намного спокойнее. К этому времени она перевела деньги со счёта банка Турции на свой счёт в Россию. Между Турцией и Россией отношения обострились в торговом и туристическом плане. Был отменён безвизовый режим между странами в конце ноября пятнадцатого года. Оформление дома в собственность и передача его Асли получились лишь в конце декабря. Теперь Елизавета переживала только о том, как и когда она с дочерью вернётся домой. Асли и Таркан в выходной уезжали в дом отца. Иногда Кемаль бей звонил Лизе и просил приехать с внучкой. Так прошли ещё четыре месяца. В середине марта шестнадцатого года она заключила договор с холдингом «ASLI» на доверительное управление своей доли на два года. Перевела все документы с турецкого языка на русский и заверила их. Позвонила отцу, коротко объяснив ситуацию, просила приехать по возможности и помочь с переездом. Вещей набралось немного, но Камиле было всего год и десять месяцев, а трёх сумок с вещами и маленьким ребёнком для двух рук было много. Она не особо надеялась на скорый прилёт, но каждый день ждала его, успокаивая себя очередными новостями. Отец прилетел только девятнадцатого апреля.

– Лиза, я уже не надеялся увидеться. Самолёты Аэрофлота летают три раза в неделю. Я не понимаю, что происходит. Мы должны улететь двадцать первого. Я уже купил билеты. У тебя всё готово?

– Не волнуйся. Мы улетим вовремя. Багаж у меня весь готов. Сходим к Керему, простимся с Кемаль беем, и Таркан отвезёт нас к регистрации. – Асли, будь хорошей девочкой, береги мужа, а ты, Таркан, передай Эмину, что только камни с неба помешают мне вернуться через год. Наши политики сумеют договориться, и всё будет по-прежнему.

Сделав пересадку в Москве, они прилетели в город утром двадцать третьего апреля. В аэропорту их встречал Ланской Роман Борисович, а дома ждала Лера со своей мамой и Арсений. Лиза, переступив порог родной квартиры, заплакала, но быстро взяла себя в руки.

– Какие у вас планы? – поинтересовалась она у молодёжи. – Не хотите на выходной остаться в городе? Вечером в воскресенье я отвезу вас всех домой.

– Нет, дочка. Мы уедем сегодня вечером, а ты разберёшься с делами, встретишься с Миланой и приедешь сама. Кажется, она нашла тебе няню для Камилы. Решай вопросы и не спеши, хотя старики ждут тебя. Давайте завтракать.

Проводив Кузнецовых ближе к вечеру и пообещав приехать в ближайшее время, Лиза позвонила Кате, а потом Милане. Пока ожидала подругу, позвонила Асли, доложила о мягкой посадке и передала привет Таркану. «Что случилось, то случилось, и как прежде уже не будет, – думала Лиза, разбирая вещи. – Это не сон, это реальность. Нельзя зажмуриться и ждать, когда картина вокруг меня изменится. Ничего не изменится, пока я не изменю всё сама. Ни боль, ни грусть не исчезнут, но страдания не должны касаться Камилы. Она слишком мала, чтобы понять моё горе, но она, глядя на меня, будет сама хмурой и унылой. Она в том возрасте, когда дети как губка впитывают атмосферу в доме. Я должна взять себя в руки и быть, прежде всего, любящей мамой. Соберись, Лиза». Милана приехала с хорошей новостью. Во-первых, она нашла на месяц няню. Во-вторых, с первого июня Камилу ждут в детском саду рядом с магазином. Они весь вечер проговорили о такой непростой ситуации.

– Лана, чтобы я без тебя делала? Ты рядом и в радости, и в горе. Одна бы я не справилась. Спасибо за помощь, подруга.

– Не говори ерунды. Ты сильная и справилась бы без меня. У меня просто связей больше и наглости. А без неё никак.

С утра Лизе предстояло познакомиться с няней, которая жила почти рядом. Ей было около сорока лет, и раньше она работала в саду воспитателем. Катя приехала в воскресенье. То, что рассказала ей Лиза о своей жизни в Стамбуле, шокировало девушку. Она не могла себе представить, как её сестра пережила всё это. Потом пришла няня, готовая выйти на работу уже с завтрашнего дня.

– Катюша, как твои дела? Что нового у Андрея Степановича? Как дедушка поживает?

– К деду ты наведаешься сама, когда выйдешь на работу, а вот папа хочет с тобой встретиться.

– Ты на меня не обижайся, но приходите вдвоём. У меня нет от тебя секретов. А хочешь, позвони ему прямо сейчас. Чего откладывать?

– Лиза, как ты смотришь на то, чтобы вернуться в компанию? – поинтересовался Егоров, после дежурных фраз и вручения Камиле подарка. – Ты для магазина получала степень магистра? Что тебя в нём держит?

– Ничего. Я просто работаю на себя, а не на дядю. Я говорила вам, Андрей Степанович, что не вернусь. Меня всё устраивает в данный момент. Квартира, детский сад, работа – всё по дороге. Ради чего я должна это всё поменять? Через год у вас появится свой молодой дипломированный специалист. Будет у вас семейный бизнес. Извините, но нет. Не убеждайте меня в том, что я для вас незаменимый сотрудник.

– Ты не можешь меня простить? Все люди ошибаются. Я признал свою ошибку.

– А я вас простила и простилась. Я не могу, как прежде, вам доверять. К тому же, я прекрасно понимаю, что вы хотите мне помочь. Уверяю вас, у меня всё в прядке и на сегодняшний день нет никаких проблем. Да, морально я разбита, но прекрасно осознаю, что ничего исправить нельзя, нужно отпустить прошлое и жить дальше.

– А что будешь делать, если бизнес окажется временным?

– Найду работу в другом месте. Я человек без амбиций, но к вам не приду, будьте уверены. Есть вещи, которые можно простить, но не забыть.

В понедельник, дождавшись няню, Лиза отправилась на работу, где отсутствовала почти год, не считая приезда в сентябре. Дела в магазине, стараниями Миланы, шли вполне нормально. За неделю Лиза привела дела в порядок, на два дня уехала с дочерью к Кузнецовым. Первомайские праздники позволили ей и Милане разобрать прибывший товар, и началась спокойная работа. В конце месяца Лиза прошла с дочерью комиссию в детский сад, отметила своё тридцатилетие в июне, а Камила, отметив своё двухлетие, отправилась в младшую группу. Лиза отправила свою работницу в отпуск и работала сама. Первое время следила за событиями в Турции, смотрела новости, и раз в неделю звонила Асли. Она хорошо помнила, что теракт в Анкаре случился именно в день смерти Керема. В конце июня в Стамбуле произошёл теракт в аэропорту Ататюрка. Сняли ограничения на безвизовый режим, потом опять ввели и сняли. «Господи, как же хорошо, что мы, родная моя, дома», – глядя на дочь, думала Лиза после очередной новости и начала сомневаться в том, что лететь в Стамбул в октябре может быть не безопасно. Опасно тем, что вероятность застрять в стране на неопределённое время есть.

– Лиза, ты делаешь большую ошибку, – говорил отец, когда Лиза рассказала о своих планах и просила присмотреть за Камилой три-четыре дня, пока она будет в Стамбуле. – Обстановка в Турции непонятная. То откроют безвизовый режим, то закроют. Как наши туристы рискуют летать на отдых?

– Пап, я должна полететь. Хорошо, пусть это будет всего два дня, и я вернусь десятого, оставив бизнес на совести Таркана.

– Лиза, поезжай. Два выходных все будут дома, а два дня Павел с Ольгой справятся, ребята помогут. Приезжай с ней в пятницу и поедешь от нас в аэропорт, чтобы была спокойна. Камиле третий год. Мы таким Сеньку приняли к себе. Не думай ни о чём плохом и сделай всё, что задумала, – говорил дед, обнимая её за плечи. – Я не такой дряхлый в свои семьдесят два, чтобы меня списывать со счетов.

Глава 13

Лиза вышла из дому перед рассветом, когда все Кузнецовы ещё спали. Выехала на трассу, которая вела сразу в город, а потом через мост в аэропорт. Дорога в общей сложности занимала около часа в столь раннюю пору. Проехав километров сорок, Елизавета остановилась и наблюдала красивую картину, которую никогда не увидишь в городе, и которую «нарисовала» сама природа. Вдоль трассы, с одной стороны, метрах в десяти, тянулись лесополосы, в которых чародейка-осень открыла модный показ. Деревья сменили привычный наряд зелёного цвета, на золотой, красный, оранжевый и жёлтый. Вид был завораживающий. Солнце вышло полным кругом, едва касаясь своим нижним краем земли. Небо как будто раскрасили акварелью, листва деревьев заиграла красками. Кое-где поднимался легкий туман. «Я еду навстречу солнцу, встречаю новый день, – сказала она вслух. – А ведь я волнуюсь. И не просто волнуюсь, а боюсь! Прилететь и позвонить из Стамбула или сделать это в Москве? Нужно ли мне встречаться с семьёй? Как мы встретимся? О чём спросят и что им сказать? Сказать так, чтобы они поняли, что я не держу на них обиды, что я не нуждаюсь, по большому счёту в их в финансовой помощи, мне просто хочется продолжить то, что начал Керем. Он верил, что у нас получится. В память о нём пусть это продлится год-два. Камила подрастёт, я найду себе нормальную работу и не буду кем-то в виде челнока. Мы проживём без торговли, которая мне и не нравится, но которую я не могу бросить».

Елизавета оставила машину на стоянке, прошла регистрацию и, сделав пересадку в Москве, прилетела в Стамбул после полудня. Устроившись в гостинице и пообедав, позвонила домой, прошлась по старому городу. Только ближе к вечеру она решилась позвонить Асли. Оказывается, они с Тарканом живут временно в доме отца и ждут рождения сына. О том, что Асли ждёт первенца, Лиза знала, и в редких разговорах интересовалась её самочувствием. Поговорив минуту ни о чём, призналась, что находится в гостинице Стамбула, прилетев сегодня, а завтра с утра навестит могилу мужа и после полудня вернётся домой. Кемаль бей сам перезвонил и попросил Лизу навестить его. Утром, купив цветы, Лиза на такси поехала на кладбище, а оттуда приехала в дом семьи Аслан, купив сладости. Ей предложили кофе, приняв в кабинете, где находились Кемаль бей. После приветствия, он начал разговор первым:

– Асли сказала, что ты приехала к Керему. У тебя нет других дел в Стамбуле?

– Я собираюсь уже сегодня улететь назад. У меня других дел, как посетить могилу мужа, не было.

– Как поживаешь, дочка? Как Камила?

– У нас всё хорошо. Камила ходит в детский сад, я работаю, мы справляемся. Оставила её на пару дней в семье папы. Там много нянек, начиная от четырнадцати до семидесяти двух лет. Как ваше здоровье?

– Мне шестьдесят три. Повоюю ещё. ИншаАллах. Послушай меня, дочка. Тебе нельзя замыкаться в себе, нужно жить сейчас. Ты ждёшь, что со временем станет легче? Время не лечит, Елиз. Не жди и не надейся. Ты можешь хранить память о Кереме в своём сердце, но ты не можешь идти наперекор судьбе. Каждый день приносит нам шанс. Шанс жить. Шанс любить и верить. Шанс понять и принять. Улыбаться, когда для этого нет повода, купить себе цветы, любоваться своим отражением в случайных витринах, купить сладости и съесть их по дороге. Нужно радоваться каждому дню, подаренному нам свыше. Есть сегодня, а завтра для кого-то может не наступить. Смотри на жизнь проще, дочка.

– Вы правы, Кемаль бей, но у меня пока это плохо получается. Я не противлюсь судьбе, я прошу её не торопиться.

– Это документы на право получения пенсии тебе и Камиле, – Кемаль бей протянул тоненькую папку. – Её перечисляют на счёт, открытый на ваше имя, карточка внутри. Решение приняли, когда вы уже улетели. Это, – на стол лёг конверт, – твоя доля стоимости дома. Ты поверила в нашу честность и не ошиблась.

– В таком случае, я могу задержаться до завтра, встретиться с адвокатом и вернуть свою долю вам назад. А дальше – ИншаАллах.

– Нет, Елиз. Приедешь через год, а я знаю, что ты приедешь, вот тогда всё и решим. Но задержаться в Стамбуле тебе придётся. Куда ты поедешь с такой суммой наличных? А как будете получать пенсии? Банки сегодня не работают, а вопросы требуют решения. Да и товар ваш готов к отправке. Ты останешься на обед?

– Поеду, пожалуй, в гостиницу.

– Оставайся. Пообедаем, и тебя отвезут. Елиз ханым, если бы я не позвонил тебе, не заехала бы?

– Нет. Каждый мой визит можно расценивать и как гостевой, и как корыстный. Мне бы не хотелось, чтобы вы считали мой приезд, как некую выгоду или контроль. Мы обо всём договорились, зачем о себе напоминать лишний раз? Мой дед часто говорит: «Дав слово, держи. Не уверен – не давай его».

– У тебя есть фотография Камилы?

– Есть в телефоне. Хотите посмотреть? – Лиза нашла в телефоне снимки дочери и протянула аппарат Кемаль бею. – Скажите, какая вам больше понравится, и я перешлю её на телефон Асли или Таркана. Это снимки двухдневной давности.

Дальше разговор пошёл о Камиле, а минут через десять их пригласили к столу. После обеда Кемаль бей проводил Лизу до машины.

– Керем очень тебя любил и часто повторял слова Омара Хайяма: «Сорванный цветок должен быть подарен, начатое стихотворение – дописано, а любимая женщина – счастлива, иначе не стоило браться за то, что тебе не по силам». Ты должна быть счастливой, дочка. Он этого очень хотел. Когда ты счастлива, то жизнь идёт, когда несчастлива – она проходит.

– Спасибо, Кемаль бей, за заботу, – Лиза не знала, как правильно это сделать и имеет ли она на это право, но в первый раз поцеловала ему тыльную сторону ладони и приложила её к своему лбу. – Я приеду через год. Берегите себя, – сказала она по-турецки и села в машину.

Всю дорогу до гостиницы, Лиза обсуждала с Тарканом планы на завтрашний день. Хотелось, как можно больше сделать за меньший промежуток времени. Она позвонила домой и сообщила о задержке. Понедельник не прошёл, промчался, но они успели решить все вопросы. Елизавета после ужина в ресторане покинула гостиницу в полночь. Рейс Аэрофлота на Москву был ночным в 02:30. Приземлившись в Шереметьево, через три часа, в 09:15, она вновь поднялась в воздух, а начале пятого после полудня, «села» на родной земле и облегчённо вздохнула. Получив багаж и забрав машину со стоянки, она ехала знакомой дорогой домой, включив радио. Из динамика зазвучала песня Татьяны Снежиной:

«Я память, я грусть, я осень, я прихожу под вечер,

Меня никогда не гонят, при мне зажигают свечи.

Со мной всегда так тихо, меня знает каждый в лицо,

И как ни несётся жизнь лихо – на мне все замкнётся кольцом».

Лиза улыбнулась: «Песня, как не странно в тему, а за окнами конец бабьего лета». В шесть вечера остановила машину у отцовского дома и через пять минут обняла дочь.

– Как поездка? – отец ждал ответа с нетерпением.

– Всё сложилось удачно, чего я не ожидала, откровенно говоря. Вы уже ужинали? Я в воздухе с двух часов, а перекусить в аэропорту не рискнула. Так что больше суток голодная. – Сеня, в сумке пакет со сладостями. Вы пьёте чай, а я, с вашего позволения, ужинаю и рассказываю, как прошла поездка.

Лиза не торопясь рассказала о своей встрече с семьёй Аслан, о причине задержки, о том, что получила долю от дома. Показала решение о назначении пенсии.

– Значит, Камила будет получать пенсию? Смотри, они и тебе назначили её на полгода, – удивлялся дед. – Турки тебя не только не обманули, но и посодействовали. Что будешь делать дальше?

– Работать, дедуля. Через год сдержу своё слово и верну им долю в бизнесе. Получится сохранить сотрудничество – продолжу работу, а нет – продам товар, помещение и сверну бизнес. Нет у меня коммерческой жилки, искать новых надёжных партнёров.

– Не лежит душа к торговле, не насилуй её. Милана давно в этом бизнесе, – заметила бабушка.

– Не переживай, Лиза. Через год всё станет ясно. Не нужно забивать себе голову лишними преждевременными вопросами. Работай спокойно, – отец похлопал её по плечу.

– Пожалуй, поедем мы с дочкой домой. Завтра ей в сад, мне на работу. В выходной не ждите, буду работать. Будет что-то нужно – звоните, заезжайте. Бабуля, спасибо за ужин.

Год заканчивался. Камила готовилась к первому в своей жизни новогоднему утреннику. Новый 2017 год Лиза с дочерью встретили в семье Кузнецовых. После зимы пришла весна, после неё лето. Камиле исполнилось три года. Лизе – тридцать один. С сестрой и подругой она встречалась не реже одного раза в месяц. Это были короткие встречи за чашкой кофе, иногда «посиделки» затягивались.

– Лиза, а не сходить ли нам с тобой на вечер встречи? Десять лет прошли после окончания университета.

– Ты встречалась с кем-нибудь из группы за это время?

– Пересекалась, но как-то на ходу. Единственный, кого я вижу часто, – Влад Холодов. Он работает в налоговой инспекции, и это он мне сообщил о встрече. Твой тайный воздыхатель окончил нашу магистратуру и пока не женат.

– Не шути так. Его платоническая любовь никогда меня не радовала и не обижала. Мало ли кто кому симпатизировал столько лет назад. Ты ещё Макса вспомни. Если Катя будет свободна, я попрошу её посидеть с Камилой и на два-три часа составлю тебе компанию. Катюша диплом получила, собиралась ехать на отдых.

Однокурсников собралось двенадцать человек. Семь женщин и пять мужчин, среди них только половина имели семьи. Темы для разговоров нашлись не только профессиональные, но и жизненные. Больших высот не добился никто, но работали по специальности, либо имели свой небольшой бизнес.

– Я никогда не понимал вашей дружбы с Миланой, – говорил Влад, танцуя с Лизой. – Вы такие разные были с самого начала. Ты – сама скромность, она – само высокомерие. Что вас объединяет?

– Противоположности притягиваются, – улыбнулась Лиза. – Мне очень повезло с Миланой. Другая не стала бы столько возиться с проблемной подругой, а она в трудную минуту всегда рядом. Я ей очень благодарна.

– И ты в итоге пошла по её стопам? У тебя престижный вуз за плечами. Почему ты ушла от Егорова? У тебя были перспективы для роста.

– У меня на руках дочь. Мне думать нужно не о перспективах, а о том, как её поднимать. Пока бизнес, пусть и небольшой, на плаву, я сама себе начальник. В крупной компании рабочий день, как правило, ненормированный, а меня это не устраивает.

Лиза, простившись с друзьями, уехала домой в десять вечера, а в воскресенье, в конце рабочего дня, к ней в магазин приехал Влад с букетом.

– Это тебе, – он протянул Лизе цветы. – Решил познакомиться с твоим бизнесом.

– За цветы спасибо. Осмотрись, может, что подскажешь. Мы принимаем критику, – Лиза поставила цветы в вазу с водой.

– Мне нравится. Светло, уютно, как в большом магазине. Как обстоят дела с покупателями?

– По-разному. У нас действует целая серия скидок. Хочешь что-нибудь приобрести?

– Нет. Конкурентов много?

– Есть, но мы живём мирно. Цены у них ниже, да и обороты гораздо больше. Я им, скажем так, не мешаю.

– Лиза, давай сходим куда-нибудь в следующий выходной?

– Пройди в мой кабинет, Влад. Присаживайся. Поговорим серьёзно, – Лиза посмотрела ему в глаза. – Ты намерен за мной ухаживать?

– Это плохо?

– Это плохая идея. Не обижайся. Дело здесь ни в тебе, а во мне. Я не хочу ничего менять в своей жизни. Возможно, со стороны это выглядит нелепо, но с моей стороны, мне это нравится. Мы можем с тобой выпить чашку кофе при случайной встрече, но на этом всё. Захочется мне что-то изменить в своей жизни, я сделаю это добровольно.

– Это ты меня извини. Позвони мне, если будет нужна помощь или совет, – Влад положил на стол визитку и вышел из кабинета.

– Симпатичный у вас кавалер.

– Это мой однокурсник. Он не только симпатичный, но и умный. Работает в налоговой и пришёл, скорее, из любопытства.

– Вы готовы лететь в отпуск? Летом на море, а осенью в Турцию. Не переживайте, я справлюсь.

– Билеты я оплатила, залог внесла, а с ребятами так и не поговорила. Думаю, сами они будут не против поездки, а вот как отнесётся к ней Лерина мама, вопрос. В последнее время я её не узнаю. Всё время хмурая, срывается по пустякам, а вот бабушка стала тихая и незаметная, словно мышка. Но от неё правды не добьешься.

В выходной Лиза поехала к Кузнецовым, чтобы поговорить с родителями ребят о возможности поездки в Геленджик.

– Ольга Николаевна, что происходит в вашей семье, куда мне с каждым разом всё труднее приезжать морально?

– А тебя это действительно интересует?

– Да, мне очень интересно узнать, почему мой дед и бабушка, пусть и не кровные, живут в моём доме на птичьих правах? Это не они пришли в ваш дом, а вы сюда приехали. Три года жили дружно. Что изменилось? Что-то не устраивает – уйдите, объяснив Лере причину.

– Разве я не имею права на ошибку?

– Имеете. Вы считаете моего отца ошибкой? Но, если это так, – исправляйте её. Старики в чём виноваты? Начинать никогда не поздно, но для вас есть два больших «но». Вам сорок два, у вас нет денег, жилья и есть дочь подросток. Лере пятнадцать лет. Вы о ней подумали? Вы проживёте на зарплату учителя?

– Твой отец хороший человек, но я его не люблю. Казалось, что всё образуется, но не получается, и, мне кажется, он чувствует это. Я срываюсь по пустякам, чем дальше, тем чаще.

– Поговорите с отцом откровенно. Силой он держать вас не станет, а вот Лера может не понять. Я хочу увезти ребят к морю на две недели. Мне нужно от вас и папы разрешение. Билеты я уже взяла. Подумайте и примите правильное решение. Мне кажется, вам стоит извиниться перед бабушкой – она хозяйка в доме. Пока мы будем в отъезде, постарайтесь исправить свою ошибку.

Вернувшись из поездки на море с ребятами, Лиза вышла на работу, отправив Наташу в отпуск и оставив десять дней на осень, пообещав Камиле поехать в Турцию.

Глава 14

Лиза с дочерью возвращались домой. Вылетев из Стамбула, они в семнадцать часов приземлились во Внуково. Ожидание рейса в родной аэропорт заняло чуть больше трёх часов. «Ничего, мы всё успеем, – утешала она себя, глядя на дочь. Внуково – это вам не Шереметьево, а вот решение, взять Камилу с собой, было принято мной опрометчиво. Мала она для длительных перелётов».

– Устала? – она посмотрела на дочь, усаживая её в кресло. – Самолёт взлетит, и ты сможешь отдохнуть до посадки. Утром мы уже будем дома. Сними куртку и кроссовки. Надень тёплые носки, а я попрошу у стюардессы плед, так будет удобнее и теплее.

– Мама, а мы ещё полетим к дедушке в Турцию?

– Обязательно полетим, но не раньше чем через год и если нас пригласят.

– Асли назвала сына Керемом в честь моего папы?

– Думаю, да. Папу в семье очень любили. Говори тише. Люди устали и хотят отдохнуть в полёте.

– А я совсем не помню папу и уже не увижу.

– Мне очень жаль, Камила. В том, что случилось, нет нашей вины. Ты кушать хочешь?

– Не хочу. Можно я посижу у тебя на коленях?

– Можно, дорогая. Тебе грустно? Мне тоже не весело, – Лиза обняла дочь и прижала её к себе.

Через некоторое время Камила уснула. Чтобы не будить дочь, мать посмотрела на соседа рядом и попросила помочь опустить кресло. Сосед, мужчина лет сорока, в меру упитанный, с холодным надменным взглядом серо-голубых глаз, посмотрел на неё так, как будто эта просьба была для него невыполнима, но кресло опустил.

– Спасибо. Извините, что побеспокоила, – Лиза положила дочь в кресло и прикрыла её пледом. – Спи, моя хорошая.

– У вас на редкость умный ребёнок. Из короткого разговора я понял, что её родственники, по линии отца, турки. Курортный роман? – сказано это было с таким сарказмом, что Лиза не могла не поставить на место зарвавшегося мужчину.

– Почему курортный? Наш роман начался семь лет назад в Англии, когда мы проходили обучение в магистратуре престижного университета, вот только финал романа печальный.

– Развелись?

– Мой муж умер два года назад, и мы вернулись в Россию.

– Извините. Вы живёте в городе? А где работаете?

– Больше десяти лет живу в Советском районе, там училась, там живу и работаю. У нас всё замечательно. Спокойной ночи, – Лиза проснулась за полчаса до посадки и осторожно начала будить дочь, чтобы сходить в туалет. Сосед не спал. Вернувшись, девочка уселась в кресло, посмотрела на мать, потом на соседа и, с детской непосредственностью, спросила:

– Как вас зовут? Я – Камила, а мою маму зовут Лиза.

– А меня зовут Илья Борисович, или просто Илья. Вас будут встречать?

– Нет. Мама оставила машину на стоянке. Мы и багаж не сдавали. У нас только сумка и рюкзак с подарками и сладостями. Хотите чего-нибудь сладкого? Сладкое успокаивает.

– Спасибо. Я спокоен, да и самолёт уже идёт на посадку.

Новый знакомый вышел, как только самолёт приземлился, а Лиза с дочерью не спешили и вышли в числе последних. «Давай к охраняемой стоянке», – сказал «сосед» водителю, который его встречал. Прошли минут семь, прежде чем у поста охраны стоянки появились мать и дочь. Ещё минут через пять машина, за рулём которой сидела Лиза, покинула стоянку. «Номер запомнил? Выясни мне всё о хозяйке этой машины. Зовут Лиза. Если понадобится – проследи. Поехали домой».

Прошли две недели. Елизавета Павловна несколько поменяла график работы. Магазин работал с десяти до шестнадцати часов, и хозяйка чередовала смены с продавцом, которая работала у неё не первый год по договору. Сумерки наступали рано, и ждать случайных покупателей не имело смысла. Илья пришёл в магазин именно в субботу.

– Вы? – удивилась Лиза. – Чем вас заинтересовал магазин? Сомневаюсь, что наш ассортимент вас устроит.

– Почему? Я намерен сделать покупку именно у вас, – он улыбнулся и протянул ей букет. – Что посоветуете?

– Возьмите обычную классику. Цвет и качество не хуже оригинала конца девяностых годов. Примерочная рядом, – пока Илья примерял джинсы, Лиза поставила цветы в воду. – На мой взгляд, вы нашли друг друга. Только зачем? Я понимаю, что покупка только предлог.

– Я могу уйти в них? Где рассчитаться?

– Цена на ярлыке, касса рядом. Можете рассчитаться картой.

Вам самим нравится? Держите пакет с вашими брюками и чеком.

– Мы можем поговорить?

– Проходите в кабинет, там Камила. Присаживайтесь.

– Здравствуй, Камила. Чем занимаешься?

– Здравствуйте. Рисую, но думаю пойти поработать. – Мама, я пойду?

– Иди, но помни нужно быть предельно внимательной и вежливой. Оставь двери открытыми, – Лиза улыбнулась. – Ей очень нравится игра в магазин. Если будут посетители – колокольчик об этом сообщит. Так о чём пойдёт речь?

– Вы не хотите сменить место работы?

– Нет. Зачем мне что-то менять, если меня всё устраивает? Вас смущает моё образование? Да, было время, когда я мечтала после учёбы попасть на стажировку за границу. Мне просто повезло, что попала на учёбу по обмену, а позже получить стипендию Чивнинг. Я имею два диплома, успела поработать в солидной компании, сама собой гордилась. А потом поняла, что я не так амбициозна, и для меня семья ближе, чем карьера. Конечно, я смогла бы работать в другом месте, но есть одно весомое «но». Здесь я хозяйка и сама планирую, когда и сколько мне работать, при этом имею заработок, пусть не такой солидный. У меня ипотребности по возможности. Я вас убедила? Аркадий, муж моей подруги, часто посмеивается над женой, говоря: «Женщина должна работать либо от скуки, либо по необходимости». Возможно, он прав. В Турции я работала, чтобы меньше бывать дома, а здесь по необходимости.

– А чем занимается ваша подруга?

– Она преуспела в торговле. Бывают люди, у которых есть некий дар «чувствовать» рынок. Она из таких. Мы учились вместе. Милана не пошла по стопам отца и сразу открыла своё дело. Она и для нас с Керемом нашла выход. Вряд ли я без неё справилась. Её муж адвокат, но она предпочитает финансовую независимость, и ей плевать, что думает об этом окружение мужа.

– Лиза, может, мы перейдём на «ты»? Вы мне нравитесь.

– Не лукавьте. Я помню ваше выражение лица в самолёте и сарказм вашего тона. Чего вы хотите?

– Я бы хотел подружиться с вами.

– Извините, но я не готова дружить с вами. У меня для этого нет ни времени, ни желания. Мы с вами были просто пассажирами одного рейса. Извините. Кажется у нас покупатель. Спасибо вам за цветы и покупку. Удачи, – это было сказано таким тоном, который не оставлял шанса на дальнейшее общение.

Елизавета забыла бы об этом визите, если бы курьер не принёс букет уже через неделю и привозил их каждую субботу на адрес магазина. Перед Новым 2018 годом курьер доставил на домашний адрес Лизы корзину с новогодним ассортиментом и большую мягкую игрушку для Камилы.

– Лана, кто этот мистер «Х» и чего он добивается? Я даже не могу с уверенностью сказать кто он. Ни Влад, ни мой попутчик из самолёта не знают, где я живу.

– Влада можешь исключить. Зачем бы он ждал целое лето, чтобы «нарисоваться» осенью. Мне кажется, что наш мистер «Х» твой попутчик. Как его там звали, Илья? А узнать, где ты живёшь очень просто. Достаточно знать номер твоей машины и половина биографии станет известной, – улыбнулась подруга.

– Ты не смейся, но мне иногда кажется, что за мной тайно наблюдают. Ненавязчиво, незаметно, но я чувствую присутствие кого-то. Думаешь, у меня паранойя?

– Ничего я не думаю. Кому-то интересно, как ты живёшь, как проводишь время? Тебя это напрягает?

– Меня это смущает. Я как-то не привыкла к такому общению.

После январских каникул в магазине появился ещё один странный покупатель. Молодой человек лет двадцати двух явно попал не по адресу. Лиза не видела в своём магазине представителя «золотой» молодёжи, а этот был именно из них.

– Вы адресом не ошиблись? – она улыбнулась. – Боюсь вас разочаровать своим ассортиментов.

– Возможно, но и в таком виде я не могу поехать домой, – он распахнул удлинённую куртку. Тонкий свитер и брюки были мокрыми. – Это кофе, но неприятно в мороз расхаживать в таком виде. Подберите мне что-нибудь.

– Проходите в примерочную. Оставьте комментарии и критику до того, как наденете вещи на себя, – Лиза подала ему поло с длинным рукавом и прямые утеплённые джинсы.

– Слушайте, а мне нравится. Оказывается не всё плохо, что дёшево. Вещи мягкие и удобные. Срезайте бирки. Я рассчитаюсь картой. Не думал, что так повезёт. Вы меня выручили, – говорил он, забирая карту и пакет со своими вещами.

– Здравствуйте, – Камила с интересом рассматривала молодого человека.

– Привет! Маме помогаешь?

– Нет. Мы чай собрались пить. Вы хотите чаю?

– Да, кофе вы сегодня уже выпили. Если и с чаем выйдет конфуз, у меня появится шанс продать ещё пару вещей. Хотите рискнуть? – Лиза улыбнулась собственной шутке.

– Спасибо, не откажусь. Меня Артёмом зовут, а тебя? – он присел перед Камилой.

– Меня Камила, – она протянула свою руку. – Маму зовут Лиза, а к чаю у нас вкусный пирог с вишнёвым джемом.

Чаепитие длилось минут пятнадцать. Новый знакомый был выпускником факультета информатики университета и летом получал диплом. Лиза вспомнила свои студенческие годы, которые закончились десять лет назад.

– Лиза, а вы знаете Ильяса Борисовича Левинского?

– Нет. А должна? – Лиза задумалась. – Вы знаете, Артём, мне каждую субботу месяца два курьер приносит цветы, а я понятия не имею, от кого. Теперь вы задаёте мне этот вопрос. Он вам кто? И почему я его должна знать?

– Это мой отец. Вы летели с дочерью с ним в одном самолёте. Мне стоило больших трудов разговорить водителя и узнать, куда он отправляется каждую субботу и чем занимается. Я проследил за ним. И вот я здесь.

– Зачем?

– Хотел посмотреть, кто его так изменил за последние два месяца. Да вы не переживайте. Я не сделаю вам ничего плохого.

– Мы с дочерью летели из Турции, сделав пересадку в Москве, и наш сосед назвался Ильёй. Недели через две он приходил сюда с букетом, но это был его единственный визит. Больше мы с ним не виделись. Вы думаете, наш случайный попутчик и тот, кого вы назвали, одно лицо. Значит, и букеты его работа?

– Я в этом уверен. Отец женился на моей матери, когда мне было пять лет, через три года они развелись. За эти годы я хорошо его изучил. У него были женщины, но, ни одной я не дал шанса, – Артём усмехнулся, видимо вспоминая свои козни.

– Почему? Ревность или юношеский эгоизм?

– Им нужен был ни я, ни отец, а его деньги. Да и он, скорее, не был влюблён, а просто испытывал одиночество. В противном случае, кто бы меня принял всерьёз? А теперь или я повзрослел и прозрел, или он влюбился. Почему вы не стали встречаться? Что с ним не так на ваш взгляд?

– Вам не кажется, что вы задаёте бестактные вопросы?

– Почему бестактные? Я не спрашиваю, почему вы не стали его любовницей, а лишь хочу узнать, почему нельзя общаться с человеком просто так? Пойти втроём в кино, цирк, кафе. Стать если не друзьями, то приятелями. Я не прошу вас его любить. Мы живём на Кедровой, за сорок километров от вашего магазина. Он едет через весь город, чтобы только увидеть вас. Это о чём-то говорит? Он и сейчас сидит в машине, которая стоит на стоянке.

– Это не может быть правдой. Вы склонны к преувеличению.

– Я бы тоже не поверил, пока не увидел всё собственными глазами.

– Значит, ты специально залил одежду кофе? – Лиза была удивлена поступком и не заметила, как перешла с парнем на «ты».

– Не нашёл другого предлога. Я должен был познакомиться с вами. Может, хватит играть в тайных агентов? Я звоню отцу?

– Звони. Мне очень интересно посмотреть на тайного агента 007.

– Отец, ты заходи в магазин, мы тебя ждём, а Гришу отправь домой. За доставку твоей персоны в Кедровый возьму недорого. – Камила, ты ставь чайник, а я схожу в «Каприз» за самым вкусным тортом.

– Здравствуйте девушки, – Илья посмотрел по очереди на мать и дочь. – Лиза, может всё к лучшему? Артём вас не обидел?

– Ваш сын воспитанный и очень изобретательный молодой человек. Я это оценила. Вам больше не нужно наблюдать за нами тайно. Делайте это открыто, но не посылайте больше цветы зимой. Мне их очень жаль. Пройдите в кабинет, у меня покупатель, – она освободилась минут через десять, и уже знала, что делать дальше. – Я вижу, вы мужчины настойчивые, поэтому предлагаю отметить наше знакомство. Рабочий день у нас закончился, поехать куда-то мы не можем потому, что дома сегодня соберутся наши друзья по случаю Нового года по старому стилю. Вывод напрашивается сам собой: мы приглашаем вас к себе в гости.

– А что купить?

– Ты уже торт купил, а всё остальное у нас есть.

– Привет! – Катя вошла в магазин и слегка растерялась.

– Знакомься, Катюша. Это Илья Борисович и его сын Артём. На сегодняшний вечер они наши гости.

– Милана звонила. Они уже едут. Поторопись, сестра.

Женщины с порога прошли на кухню, а отец с сыном изучали квартиру, когда появились супруги Ларины. Оказывается, Ларин и Левинский были знакомы. Артём учился в одном классе с дочерью Аркадия от первого брака.

– Лиза, ты знаешь, кто такой Левинский? – лицо Миланы стало загадочным.

– Судя по тому, что я узнала от его сына, он и есть мой тайный поклонник с цветами.

– Дурочка, я тебе не об этом. Он управляющий Сибирским филиалом банка «Русь».

– И что мне это даёт? У меня свой банк, работой которого я довольна. Ты торопишься, Лана. Левинские наши новые знакомые и неизвестно, как долго продлится это знакомство. Артём прав. Каждую субботу ехать за сорок километров, чтобы просидеть в машине несколько часов у магазина – ненормально. Что-то же заставляет его это делать? Пусть узнает нас лучше и поймёт, что в нас нет ничего особенного. Возможно, наваждение и пройдёт.

– Вот и бери его «тёпленьким». Жены нет, сын взрослый.

– Лана, ты не меняешься с годами. Мы видимся в третий раз, а ты меня уже сватаешь. Прекрати.

В тоже время в комнате мужчины вели свой разговор.

– Илья, извини, но что ты ждёшь от нового знакомства? Лиза столько прошла испытаний, которых хватило на десятерых. Если это блажь, не доводи меня до греха и оставь эту семью в покое уже сегодня. Я знаю её десять лет и не перестаю удивляться силе воли и характеру. Вот только смеяться она перестала. На лице дежурная улыбка, а в глазах всемирная скорбь.

– Я хочу о ней знать всё.

– Всего, может быть, я и не знаю, но кое-что могу рассказать.

Через два дня Ильяс Борисович узнал о Лизе многое, посетив адвокатскую контору Ларина, куда приехала и его жена. Это она рассказала, что случилось в 2004 в доме Тумановых, о знакомстве с Егоровыми, об Англии и Кереме, об обмане и случайной встрече, о беременности и приезде турка в Россию, об отъезде, смерти Керема и возвращении домой.

– Как видишь, в её жизни если и было что-то стоящее, то это Керем. Лиза всегда жила для семьи. Я с трудом представляю, как бы повела себя в ситуации с отцом, с появлением в семье Арсения, с предательством Максима, с обвинениями Егорова. Получается, за всё хорошее она получала чаще неблагодарность. Думаю, после выдуманной смерти Керема она за четыре года переболела им, и ей не стоило возвращаться в прошлое. Она уже любила не его, а память. Но острое желание иметь ребёнка взяло верх. Они прожили чуть больше года вместе. При этом её дважды пытались убить. Как тебе такой расклад? Подумай, прежде чем обидеть её или обмануть. Лиза, при всей своей доброте, никому не прощает лжи и унижения.

Так отец и сын Левинские появились в жизни Лизы, её дочери и сестры. Пока была зима, они виделись не чаще одного раза в неделю, и встречались по договорённости в разных местах. Артём готовился к диплому, подружился с Катей. Наступил июнь. Лизе исполнилось тридцать два, а Камиле четыре года. Выходные отметили с «размахом», и Ильяс сделал Лизе предложение.

– Ильяс, я не готова сказать тебе «да». Прежде чем начинать новую жизнь, нужно разобраться со старой. Мне нужно полететь в Стамбул и решить всё на месте, а не по телефону. Извини, но я не могу по-другому.

– Хорошо. Я полечу с вами. Возьмём путёвки и полетим все вместе, когда Артём получит диплом. Совместим приятное дело с полезным. Отдохнём десять дней на юге, а Стамбулу отведём три-четыре дня. Тебе хватит этого времени? И не смущайся. Я где-то читал, что у мусульманских вдов принято просить руки именно у родственников её мужа», – сказал он и обнял Лизу за плечи. Это было, пожалуй, единственное, что он позволял себе. За всё время знакомства, а прошли полгода, они не были близки. Ильяс не мог настаивать на том, к чему была не готова Лиза, боясь всё испортить своей несдержанностью.

Первого июля Лиза с Камилой и Катей, Ильясом и Артёмом отправились по путёвке в Анталью, а через десять дней прилетели той же командой в Стамбул. Устроившись в гостинице, Лиза позвонила Кемаль бею, а до визита в дом Аслан, она повезла всю свою компанию на кладбище. Катя знала Керема, а Ильяс хотел встретиться с его отцом. Положив цветы, и, постояв пару минут молча, Ильяс взял Камилу за руку:

– Дадим маме одной попрощаться с твоим папой.

– Здравствуй, Керем, – тихо сказала Лиза, оставшись одна. – Ты заметил, как выросла наша дочь? Ей пошёл пятый год. Рядом с ней был мужчина, который сделал мне предложение, но я пока его не приняла. Я не уверена, буду ли я счастлива, выйдя замуж, или не выйду, и не буду. Но знаю, что так не может продолжаться. Мне нужно что-то менять в своей жизни. Ты был для меня солнцем и небом, моим сердцем и моей душой. Ты ушёл и оставил мою душу неприкаянной, ей нет покоя. А я хочу покоя в душе, Керем. Отпусти меня из своего плена. Позволь мне стать свободной не для кого-то, для себя. Я иногда думаю: за восемь лет знакомства, мы были вместе чуть больше двух лет. Полгода в Англии, полгода «гостевого» брака, перерыв в четыре года, женитьба, рождение Камилы и приезд сюда – полтора года. Я без тебя прожила в три раза больше, чем с тобой. Может это нелюбовь, а болезнь? Нельзя так зависеть от человека. Я хочу оставить бизнес, начатый тобой. Может, это мне поможет. Поговорю с твоим отцом. Он должен меня понять. Ты навсегда останешься в моей памяти, в Камиле, а я постараюсь сделать всё, чтобы мы с дочерью были счастливы. Для этого совсем не обязательно выходить замуж. Скорый визит не обещаю, но по возможности прилечу. Наблюдай за нами сверху. Прощай, Керем бей.

Кемаль бей принял Лизу и Ильяса в кабинете, где уже был Таркан. Ильяс говорил, Таркан переводил. Выслушав Таркана, хозяин дома обратился к Ильясу:

– Если сумеешь сделать Елиз счастливой, пусть будет так. Пока мы живём, будут потери и слёзы, мечты и надежды, грехи и ошибки. Будут те, кто нас любит и те, кому до нас нет дела. Ты, Елиз, заслуживаешь счастья. Многого не прошу, но, если появится возможность, пока я жив, привозите Камилу. И счёт твой останется, и с подругой твоей будем работать. ИншаАллах. Оставь внучку на пару дней, а сама покажи город спутникам, поезжайте в офис. Сама с Асли и внуком завтра увидишься. Не переживай, я глаз не спущу с Камилы. А сейчас пора обедать.

Оставив Камилу в доме деда, Лиза и Ильяс вернулись в отель, а Артём и Катя поехали в европейскую часть города, обещая к ужину вернуться.

– Отдыхай. День для тебя выдался трудный, – открывая дверь номера, говорил Ильяс. У нас впереди два дня и мы вернёмся домой. Там у нас много дел.

– Обещай мне не торопить события. Я совсем недолго была замужем, мало что знаю о семейной жизни и очень боюсь не справиться.

– Будем оба учиться жить семьёй. Ты забыла, что я пятнадцать лет в разводе? – Ильяс взял её за плечи и заглянул в глаза.

– Поцелуй меня, – не отводя взгляда, тихо попросила Лиза.

Это был первый поцелуй между взрослыми одинокими людьми. Не прерывая поцелуя, Ильяс переместился вместе с Лизой в номер и захлопнул дверь ногой. Страсть охватила обоих. Лишь спустя время, испытав чувство невероятного наслаждения, они посмотрели друг на друга и улыбнулись.

– Два взрослых человека, а ведём себя как двадцатилетние.

– Мы обязательно будем степенной семейной парой, но лет через 15-20, когда будем гулять с внуками.

Вернувшись в Россию, Лиза приняла предложение Левинского о работе в банке. Во-первых, она не подчинялась на прямую Ильясу Борисовичу. Её непосредственный начальник «сидел» в Москве. Во-вторых, зарплата при неполном рабочем дне, была достойной. При этом она могла работать по четыре часа каждый день, либо три раза в неделю. В-третьих, обеспеченность кредита и риски его не – возврата – это была её тема. Елизавета Павловна Аслан работала понедельник, среда, пятница в банке, а вторник и четверг в магазине. В начале октября Ильяс и Лиза расписались в будний день, без всякого шума. После загса они прогулялись в осеннем парке, где Ильяс читал Лизе стихи:

«А знаешь, в жизни встречи не случайные!

Случайно ничего не происходит,

Однажды, средь бессилья и отчаянья,

Одна душа другую вдруг находит», – обнимая Лизу, улыбался он. –

«Как к лицу Вам, Мадам, эта осень,

С лёгкой грустью хрустальных дождей!

Омут глаз стал чарующим просто,

От сокрытых в нём тайных страстей», – это о тебе. Или вот это:

«Как здорово, когда есть человек,

Которого послал тебе всевышний.

Для радости, средь жизненных помех,

И он теперь необычайно-близкий», а теперь мы идём с тобой в ресторан. Возражения не принимаются.

Камила пошла в частный детский сад. Мать и дочь переехали в квартиру Левинского. Закрытый посёлок Кедровый, в который можно было попасть только по пропуску, напоминал сказочный городок, окружённый лесом. Уютные дворики с фонтанами, ручьи с мостками, зелёными насаждениями, клумбами, дорожками. Дома с подземными парковками и террасами. Квартира общей площадью почти двести квадратов, находилась в таунхаусе в три этажа на три квартиры. Первый этаж занимал гараж на две машины, подсобные помещения, прихожая с парадной дверью и дверью во внутренний дворик, гардероб и лестница наверх. На втором этаже были кухня-столовая, гостиная с выходами на террасу и санузел. Ещё один санузел, три спальни, с большими окнами и встроенными шкафами занимали третий этаж. В двух спальнях был выход на лоджии. Новым жильцам понравилась просторная квартира со спокойным дизайном в светлых тонах и хорошей мебелью. Теперь у Камилы была своя комната. К её приезду здесь готовились. Комната была в бледно- розовых тонах с новой мебелью. Напрягало только одно – наличие приходящей домработницы. Лиза её не видела и с мужем не спорила. Валентина Фёдоровна хозяйничала» в доме лет пять, а настаивать на её увольнении, когда не знаешь, как сложится и сколько продлится твоя семейная жизнь, неразумно.

Прошли полгода, и Елизавета постепенно стала привыкать к размеренной семейной жизни. Утром, после завтрака, который она готовила сама, Ильяс выезжал с Артёмом на работу в банк, а Лиза завозила дочь в детский сад и ехала либо в банк, либо в магазин. Возвращаясь после работы, заезжала за дочерью. После восьмого марта ей пришлось лететь в Москву. Она догадывалась, откуда «дует ветер», но сдаваться не собиралась. Дело в том, что она уже дважды дала отрицательное заключение на выдачу кредита, сорвав крупный проект компании заёмщика, но своей вины в этом не признала. Она не считала нужным оправдываться, приложив все факты высокого риска невозврата. Вернувшись «на коне» с устной благодарностью, она приобрела не просто недоброжелателя, а врага номер один в банке. «То, что ты без году неделя жена шефа, не даёт тебе право ставить под сомнения мои решения, – сказал начальник кредитного отдела. – Ты очень скоро поймёшь, что со мной лучше дружить». Лиза не приняла всё сказанное всерьёз. Доложив мужу о результате поездки, просила обратить внимание на результаты её анализа. «Лизонька, мы с Саней пять лет работаем вместе, больше двадцати лет дружим, не мог он меня подставить», – посмеялся он. Это было сказано в середине марта, в начале апреля она уговорила мужа показать её анализ по заявке специалисту в Москве, когда он поехал с отчётом. Ильяс не сказал жене о мнении специалиста и вообще не затрагивал эту тему. Жена была умная женщина и понимала, что мужу трудно признать своё недоверие к ней. В конце апреля, после очередного отрицательного заключения, случился первый семейный конфликт.

Ильяс ввалился в квартиру пьяным поздно вечером. Лиза не видела его в таком виде ни разу и не знала, как он ведёт себя в таком состоянии, а главное, что могло послужить причиной. Он прошёл в гостиную, не снимая обувь, сел на диван, посмотрел на жену пьяными глазами.

– Таким я бываю редко, но метко, – едва выговорил он. – А ты рассчитывала на жизнь в тихой гавани? – он достал из кармана пиджака конверт и протянул его жене. – Взгляни, – ухмыльнулся он. – Там есть дата и время. В этот день я был в командировке в Москве.

Лиза открыла конверт и извлекла из него фото. Их было с десяток. Ей стало и смешно и грустно. На фото была она и Артём. На всех фото была видна только спина мужчины, а вот довольное лицо Лизы было узнаваемо на сто процентов. Вот Артём обнимает Лизу, а она его, вот они сидят в кафе, вот он открывает перед ней дверь машины. «Всё так и было, – вспомнила она. – Миланы в городе не было, Артём чаще оставался у Кати, а мне нужно было с кем-то поделиться новостью, которую мне сообщили в клинике. Я рассказала ему обо всём. Артём был взрослым парнем и быстро сообразил, что я хотела от него». Лиза с грустью посмотрела на пьяного мужа и поняла, что выяснение отношений только начинается. Она достала из кармана смартфон, включила видео и поставила так, чтобы диван с Ильясом попал в объектив. Он с трудом поднялся с дивана, выхватил фото из рук Лизы и бросил их в сторону.

– Нравится? Кто он? Как давно у тебя с ним связь?

– Чтобы я сейчас не сказала, ты не поверишь, а оправдываться я не буду, не в чем. Твоё больное воображение может зайти далеко. Поговорим утром, а сейчас тебе лучше лечь и выспаться. Завтра на всё это ты посмотришь другими глазами.

– А ты за ночь придумаешь сказку? Я потратил на тебя семь месяцев, играя роль влюблённого романтика, пока ты снизошла до меня. Замуж позвал, на работу пристроил, в дом свой привёл, хотя мог этого не делать. Думал, а почему нет? Умная, образованная, симпатичная, немного не от мира сего, но не страшно. Порядочные молодые женщины в наше время большая редкость. А мне хорошая вывеска никогда не помешает. А что получил взамен? Ты обычная шлюха – завела любовника через полгода после свадьбы.

Лиза молчала, она знала, что отвечать, когда человек слышит только себя, бесполезно. Она дала возможность мужу высказаться, но не ожидала агрессии с его стороны. Только хорошая реакция спасла её от занесённой руки Ильяса. Она перехватила её, не дав коснуться своего лица, и с силой толкнула мужа в сторону дивана. Будь муж трезв, она бы с ним не справилась, но он едва держался на ногах. Он приземлился на диван и с такой яростью посмотрел на жену, что Лизе стало не по себе.

– Я тебя презираю, я тебя ненавижу, шлюха, – почти кричал он, потом закрыл лицо ладонями и повалился на подушку, а через пару минут засопел.

Лиза выключила видео и поднялась в комнату Камилы, оставив в гостиной беспорядок.

– Солнышко, нам с тобой нужно уехать к себе домой. Собери, пожалуйста, всё самое необходимое, а я соберу наши с тобой вещи.

– Почему мы должны уехать? Почему папа кричал, что ненавидит тебя? За что?

– Сегодня он вряд ли что-то сможет объяснить, а оставаться с ним в таком состоянии, я не хочу. Папа меня сильно обидел, и вряд ли это можно простить. – Лиза собрала документы свои и дочери, забрала драгоценности и деньги, в две сумки сложила вещи и обувь. Сняла с пальца обручальное кольцо и положила поверх записки на журнальный столик. «Извини, что не оправдала твоих надежд, но я не заслужила и унижения». Сложив вещи в багажник и усадив Камилу в машину, позвонила Артёму. – Тёма, извини за поздний звонок, но тебе сегодня лучше переночевать дома. Отец пьян, мы с Камилой возвращаемся домой. Я пришлю тебе запись его пьяного бреда. На полу в гостиной фото, на них я и ты после встречи в клинике – это причина. – Через час они были дома. Уложив полусонную дочь в кровать, она прошла в кухню и, включив чайник, присела к столу, вспоминая недавнюю картину в Кедровом, а в ушах слышался голос Ильяса: «Я ненавижу тебя, шлюха». Заварив свежий чай, поняла, сон отменяется. Сидя на кухне за чашкой чая она вспомнила знакомство с Левинским, его ухаживания, поездку в Турцию, загс и переезд в Кедровый. «Мне и в голову не могло прийти, что это была игра. Но зачем? Какой в этом смысл? Сколько продлился бы этот спектакль? На что он рассчитывал? На своей территории он жил по своим правилам, я не собиралась нарушать их или перевоспитывать его, сама пыталась к ним привыкнуть. Я не понимала только наступившего равнодушия к семье. Наш брак длится полгода, а в последние два месяца мы общаемся только в выходной. Простить обвинения будет сложно. Да и нужно ли, если это была игра». Лиза вдруг почувствовала такую слабость и усталость, что прилегла рядом с дочерью и почти сразу уснула.

Утром, поднявшись с рассветом, включила холодильник, прикрыла дверь в спальню и занялась уборкой и разбором вещей. В семь позвонил Артём.

– Лиза, что я могу сделать, чтобы вычислить шантажиста?

– Это Высоцкий. Он предложил жить дружно, но я отказалась и получила результат. В спальне в тумбочке лежит флешка. Покажи её отцу, когда придёт в себя. Есть вероятность, что сам фотограф попал на камеру наружного наблюдения у входа в клинику. Он снимал тебя спиной, значит стоял в поле видимости стоянки. Хотя для меня это уже роли не играет. Удачи.

– Доброе утро, мамочка?

– Проснулась? Как ты думаешь, пока наш холодильник пуст, куда нам сходить на завтрак? Можно пойти в кафе супермаркета, можно поехать в «Каприз», но чуть позже.

– Тебе нужно на работу и ты меня возьмёшь с собой? Я больше не буду ходить в «Калинку»?

– Боюсь, что нет. Камила, ты уже взрослая, тебе скоро пять исполнится. Я знаю, как тебе нравилось жить в Кедровом. Только теперь это стало невозможным. Прости меня, моя радость, – Лиза обняла дочь. – Видимо я поспешила и приняла неверное решение о переезде.

– Мы не вернёмся к папе и Артёму?

– Я не знаю, но мне этого не хочется делать. Понимаешь, всё очень не просто. Я не могла и предположить, что Левинский может так напиваться и устраивать скандал, незаслуженно оскорбить и унизить. Как я могу к нему относиться после этого? – у Лизы на глазах появились слёзы.

– Мам, мы будем жить как раньше вдвоём, я пойду в сад, ты будешь работать. Мы справимся, ты только не плач.

В это время в посёлке Кедровом проснулся Левинский Ильяс Борисович. Он с трудом вспоминал вчерашний вечер, не понимал, почему он спал в гостиной, а не в спальне, да ещё и одетым. Взгляд его упал на журнальный столик, где на листе бумаги лежало кольцо. Он взял лист, отодвинув кольцо, прочёл написанное и зажмурился, тряся головой.

– Плохо тебе? – сын вошёл в гостиную, держа в руках стакан. – Ты помнишь, что было вечером? Выпей и прими душ. Мне есть, что тебе сказать и показать.

– Что это значит? – отец показал на лист и кольцо, выпил содержимое стакана.

– Отгадай с трёх раз, алкоголик. Не умеешь пить, не начинай. Иди в душ, нам ещё на работу нужно успеть.

Левинский отсутствовал минут десять и, казалось, пришёл в себя.

– Начнём со вчерашнего вечера. Это видео прислала мне Лиза. Полюбуйся, а главное послушай, – он дал отцу возможность всё «переварить». – Взгляни на фото, я собрал их с полу. Не кажется странным, что любовник Лизы всё время попадает в кадр спиной? А это кадры с камеры наблюдения у клиники. Вот мы с Лизой, а за мной наш «фотограф». Не узнаёшь?

– Высоцкий? Зачем ему это? Это он мне принёс фото, сказав, что их принёс курьер, и весь вечер накручивал меня против Лизы. – Слушай, Тёма, это какой-то страшный сон. Не мог я всего этого сказать Лизе, тем более поднять на неё руку.

– У тебя проблемы не только с памятью, но и со слухом? На записи ты и голос твой. Ты совсем с катушек слетел. Даже если и подозревал Лизу в чём, почему не поговорил на трезвую голову? На флешке тебе подарок от жены. Она сделала анализ выданных кредитов за два года. Твой друг Высоцкий давно работает на себя, а Лиза ему второй раз хвост прищемила.

– Не понял.

–Чего тут понимать? Есть две заявки на кредит, получает его тот, кто платит Высоцкому процент, а вторую заявку никто и не рассматривает. Отказывают без объяснения. Так понятно?

– Это я понял. Почему ты на фото рядом с Лизой, лицо которой светится.

– А вот это самое интересное. Миланы в городе нет, ты в командировке, а у неё новость, которая рвалась наружу. Лиза беременная. Ты знал о её проблеме?

– Знал. Почему она мне ничего не сказала, когда я вернулся?

– Решила дождаться следующего приёма. А ещё была уверена, что ты решишь, что тебя обманули. Она права и ты, я вижу, не рад?

– А не чему, Тёмка, радоваться. Лиза не вернётся сюда. Она не простит унижения.

– Это зависит от тебя. А сейчас приведи себя в порядок. Пора тебе ехать в банк и разобраться с лучшим другом.

Глава 15

– Одевайся, солнышко. Начнём с завтрака, поедем на часок в банк, мне нужно закончить одно дело. Позже займёмся остальным, – говорила Лиза дочери. Спустившись вниз, они встретили у подъезда Софью Аркадьевну, соседку с третьего этажа. – Доброе утро! Вы на прогулку с самого утра? – улыбнулась Лиза. – Как ваше здоровье? Давно не виделись.

– Всё хорошо, Лизонька. А вы с обходом?

– Нет. Думаю на время, а возможно и надолго.

– Поссорились?

– Разочаровалась. Приехали поздно, холодильник пустой, идём в кафе завтракать. Мне ещё на работу в центр добираться.

– Поднимайтесь ко мне. Мы сообразим завтрак без всяких кафе, и не возражайте. – Они поднялись в квартиру. – Овсянку я вам предлагать не буду. Займись бутербродами, а я заварю свежий чай. Рассказывай про работу. Что будешь делать с ребёнком пока «в бегах»? – Выслушав Лизу, хозяйка, разливая чай, предложила: – Спокойно решай свои вопросы, а Камилу оставь со мной. Мы с ней и обед приготовим и погуляем. Вернёшься, будем думать дальше.

Елизавете предложение Софьи Аркадьевны было как нельзя кстати. Поблагодарив хозяйку и поцеловав дочь, она поехала в банк. Распечатав заключение, она отнесла его в приёмную для Левинского и поехала в магазин. Сегодня был её день. Пока не было покупателей, она «обновила» ассортимент. Час прошёл в приятных хлопотах. Развесив и разложив товар, она включила чайник и позвонила соседке, чтобы убедиться, что всё в порядке. На звонки Ильяса она не отвечала. Открыла интернет и выписала номера телефонов частных детских садов в своём районе и по пути к банку. Так между чаем и звонками, она нашла то, что ей было нужно. Артём позвонил в час, узнать как у неё дела. Лиза просила его не беспокоиться, успокоив тем, что она со всем справляется. И почти сразу пошли покупатели. За три часа работы она сделала хорошую выручку и всё благодаря новому ассортименту. После закрытия магазина, её ждал частный детский сад в соседнем с ней доме. Лиза рассказала, в какой сад ходила Камила, её возраст и коротко о причине смены сада.

– Я не знаю, сколько мы будем посещать сад, могу оплатить за целый месяц и весь день вперёд. Возможно, мы к вам надолго.

Решив вопрос с садом, Лиза зашла в супермаркет купила продукты, отнесла их в квартиру и только после этого спустилась к соседке за дочерью.

– Как дела, Лизонька?

– На удивление хорошо. Вопрос с садом для Камилы решила, перед банком долгов нет, магазин работает. Правда немного устала. Это вам, – она положила на стол банкноту. – Купите что-нибудь вкусное к чаю. Мы с дочерью обустроимся и пригласим вас в гости.

– Ты не стесняйся. Будет необходимость – обращайся. Лиза, послушай совет: если чувствуешь обиду – возьми паузу и не руби с плеча, если это разочарование – не возвращайся. Закрой страницу, и начни новую главу. Жизнь слишком коротка, чтобы проживать её без радости и счастья. Люби, прежде всего, себя. Иногда мы любим не тех и не так. Я трижды была замужем, но, ни разу не была за мужем, как за стеной. Счастья не бывает наполовину. Человек либо счастлив, либо нет. Звони.

Лиза с дочерью поднялись в квартиру.

– Камила, девочка моя, я понимаю, как не просто тебе будет привыкнуть к новому саду, новым друзьям, но я не могу вернуться в Кедровый. Как прежде уже не будет. Тебя в саду когда-нибудь обижали до слёз? Как ты относишься к таким ребятам?

– Я с ними больше не дружу.

– Вот и я не могу, как прежде, дружить с папой. Пойдём готовить ужин.

После ужина, Камила ушла играть в комнату, когда раздался входной звонок. На пороге стоял Ильяс.

– Мы можем поговорить?

– Можем, но я не понимаю о чём. Проходи на кухню.

– Лиза, прости меня, пожалуйста.

– Простить за что? За то, что ты презираешь и ненавидишь? Ты в праве кого-то любить, кого-то ненавидеть – это твои чувства. Правда, я не понимаю, за что меня можно презирать? Мы с тобой оба поторопились. Нужно было просто оставаться друзьями и ничего бы этого не произошло.

– Ты меня не простишь и не вернёшься?

– Зачем мне возвращаться в дом, где меня не просто не уважают, а унижают? Разве я пыталась командовать в твоём доме, изображая крутую хозяйку? Может, вела себя неподобающим образом? Ты первый, кто поднял на меня руку. И после этого я должна делать вид, что ничего не произошло? – Лиза с грустью посмотрела на мужа и вздохнула. – Присядь. Видишь ли, Ильяс, твоё недовольство мной началось не вчера. Ты рекомендовал меня на должность, даже не догадываясь, что я окажусь на своём месте. Рассчитывал на то, что я помелькаю в банке, погоржусь своим замужеством и, в лучшем случае, уйду, не справившись с работой. Я преподнесла Высоцкому урок своим отрицательным отказом, а когда вернулась из Москвы на коне, ты понял, что просчитался. Твоё самолюбие было задето, поэтому не принял мои слова всерьёз, а посмеялся. «Жена не может быть умнее мужа», – именно эта мысль пришла тебе в голову. Я человек без амбиций, а вот твой визит в Москву только добавил раздражения. Высоцкий убил сразу двух зайцев: он заставил тебя сомневаться, и рассорил нас. Возрази мне, если я не права.

– Ты права. Ты во всём права. Здесь и моё самолюбие, и моя ревность. Я признаю, что я идиот, но нельзя из-за одной глупой выходки забыть всё хорошее.

– Знаешь, в чём твоя проблема? В том, что ты смотришь на всех свысока и даже не допускаешь мысли, что кто-то может быть умнее тебя, сообразительнее, дальновиднее. Ты любое разумное предложение воспринимаешь как желание «подвинуть» тебя с твоего кресла. Что тебе стоило выслушать меня и сделать выводы? Но ты прислушался к старому другу. Он, в отличие от других, верный, честный, бескорыстный, а главное порядочный. А этот честный бездельник два года пилит ножки стула, на котором ты сидишь. Тебе самому в голову не приходило, почему вам дали московские полставки, с московской зарплатой? А я этот вопрос задала коллегам. У нас заёмщиков, неспособных погасить долги в срок, больше всех среди филиалов. А знаешь почему? Потому, что мы не рассматриваем заявки платёжеспособных клиентов, а даём кредиты под сомнительные гарантии, сомнительным компаниям. Это кое-кому было на руку. Тебе Артём передал флешку? Тогда ты всё понимаешь. Я не открыла Америку, не изобрела велосипед, я просто делала то, что должна. Это не сложно и сверхспособностей не требуется. А вот ситуацию с тобой не просчитала, но я и не думала, что ты такой несдержанный. В тебе больше честолюбия или самолюбия? Мне бы и в голову не пришло доказывать, что я умнее тебя, «задвигать» в угол или подставить.

– Я уволил Высоцкого.

– Банк от его отсутствия не пострадает. Его работа в отделе была нулевой.

– Ты можешь теперь работать в кабинете экономистов.

– Мне и с безопасностью не тесно.

– Лиза, пожалуйста, возвращайтесь домой.

– Ильяс, ты меня не слышишь или не понимаешь сказанного? Я не вернусь ни в твой дом, ни к тебе. Камила с понедельника идёт в новый сад, и мы остаёмся здесь.

– Лиза, я не могу жить без тебя.

– А я, прости, не могу жить с тобой. Есть одна маленькая проблема. Рано или поздно, она всё равно бы вылезла наружу. Мы начали жить вместе и, не став семьёй, перестали быть и друзьями. Мы перестали разговаривать, как раньше. Ты живёшь сам по себе и слышишь теперь только себя. На все мои просьбы ты отвечал: «Поговорим утром», «Отложим до вечера», но, ни разу не поинтересовался, чего же я всё таки хотела сказать или спросить. Или ты боялся услышать то, что тебе бы не понравилось? Ты слишком долго жил один и для себя. Тебе не интересно чем живёт твой сын, чему научилась моя дочь, что беспокоит меня, но при этом раздражает, что я нахожу время для них обоих. Его не так много, но тебя и это сильно задевает. Что тебе мешает просыпаться на десять минут раньше, пообщаться с детьми до завтрака, или поговорить полчаса за ужином? Ты не одобряешь наших планов на выходные, и сам ничего не можешь нам предложить. Мы живём в параллельном мире от тебя. Ты зачем женился? Для чего? Что было у тебя в голове, когда ты делал мне предложение? Или ты думал, что поведусь на беззаботную жизнь? Так у меня средств больше, чем у тебя. Просто в какой-то момент, мне показалось, что мы сможем быть счастливы. Я не считаю себя идеальной матерью или хорошей женой, но я пыталась ею быть. Выгораживаю тебя перед детьми, объясняя твоё равнодушие к ним занятостью. Я могу обмануть свою дочь, но не твоего сына. Вчерашняя история – это переполненная чаша твоего недовольства, а последней каплей стала твоя глупая ревность. Но откуда ревность, если ты сам играл роль влюблённого романтика, а я нужна была как вывеска?

– Я был пьян, наговорил лишнего.

– Ты вспомни пословицу: «Что у трезвого на уме, у пьяного на языке». Это оправдание даже для суда отягчающее обстоятельство. Знаешь, я снимаю шляпу за твой полугодовой артистизм. Отлично справился с ролью, я тебе поверила. Но с большим цинизмом мне как-то не приходилось встречаться.

– А как же ребёнок? Я всегда мечтал о нём, хотя знал о твоей проблеме. Меня шантажировали беременностью, но так и не родили. Я хочу видеть, как он растёт. Что я должен сделать, чтобы ты меня простила?

– Я была уверена, что не смогу во второй раз стать мамой, но чудо случилось. Ребёнка ещё нужно выносить и родить. Поэтому, будет разумнее всего, оставить тебе меня в покое. Мне не нужны лишние волнения. Мы с тобой редко пересекаемся в банке, и коллегам не обязательно знать о семейных делах, поэтому твоя репутация не пострадает. Знаешь, в свете последних событий, я выбираю свой путь в жизни. Сама буду решать, с кем, когда и как мне общаться. С кем проститься, а кого простить. Наплевать на критику и мнение окружающих и перестать быть для всех хорошей. Я выбираю себя. Да, сегодня мне плохо. Но завтра, послезавтра тучи начнут уплывать за горизонт, и всё изменится к лучшему.

– Я могу навещать вас в выходной день?

– Будешь пытаться стать отцом или продолжишь свою игру?

Поговори с Камилой. Девочка очень переживает переезд. Если она захочет с тобою общаться – приезжай. Пойми меня правильно: я не пытаюсь тебя изменить, не собираюсь объявлять тебе бойкот, не игнорирую тебя, но мне пока тяжело даже видеть тебя. Извини.

– Лиза, я не буду надоедать тебе своими визитами и звонками, но, пожалуйста, береги себя и ребёнка. Позвони, если будет что-то нужно.

В майские праздники Лиза с дочерью навестили Кузнецовых. В семье царило взаимопонимание, но старики за последнее время «сдали», им шёл семьдесят пятый год, а вот Арсений и Лера стали взрослыми, оканчивая десятый класс. Степан Кузьмич Егоров, напротив, выглядел молодцом, обрадовавшись редким гостям. С Миланой Лиза не виделась месяца два, а созванивались регулярно. Подруга была беременной и сильно страдала от токсикоза. «Стану человеком, а не зелёной жабой, тогда и увидимся», – говорила она. Милана даже не догадывалась о возвращении Лизы в свою квартиру, пока не позвонила утром второго, чтобы поздравить её с днём рождения и предупредить, что едут в гости. Лиза просила их прибыть по старому адресу. Встретившись, подруги посмотрели друг на друга и рассмеялись.

– Какой срок, – поглаживая живот Лизы, улыбалась Лана.

– 12-13 недель.

– Малявки! У нас 13-14. Слушай, я думала, мой токсикоз никогда не закончится. Вы, почему здесь?

– Мы второй месяц живём здесь и ходим в новый сад. Ильяс был с утра. Они поехали с Камилой выбирать подарок, а потом пойдут в зоопарк. Проходите на кухню. Я сделала ваш любимый салат. Ваши вкусы не изменились?

– Я съем за двоих, если Лана откажется. Почему ушла? – Аркадий был расстроен и удивлён.

– Ребята, у меня всё нормально. Я успеваю работать на двух работах, Камила пристроена в частном саду в соседнем доме. У меня нет проблем. Левинский приезжает в субботу к Камиле, вот кто скучает о Кедровом, привозит продукты. Разве вы меня застали в слезах и соплях? Меня обидели, извинились, но осадок остался. Как я должна была поступить? Я и сейчас думаю, что поступила правильно, а вот с замужеством поторопилась.

– Домашние знают о переменах в жизни?

– Зачем напоминать им лишний раз, что я неудачница. Пойду в декретный отпуск, устрою в магазине распродажу и закрою своё ИП.

– Ты откажешься от помощи Асланов?

– Они не обязаны «тянуть» меня до пенсии. Сезонный товар идёт хорошо. Думаю, сентябрём всё и закончится.

– Жалеть не будешь?

– Всего невозможно предугадать. Да и отношения с Турцией непредсказуемые, риска с каждым разом больше. Я каждое новое поступление жду как моя бабушка пенсию. Она всё время боится, что там наверху, что-то изменится. В один прекрасный момент и Асланы могут изменить своё решение, забыть или выбросить нас из головы. Как бизнесмен я полный ноль. Я, Лана, не ты. Я не знаю рынка, не смогу найти новых партнёров, и желания начинать, что-то с нуля у меня нет. Я могу составить бизнес план, но кто будет отвечать за его воплощение в жизнь. Хватит обо мне, давайте о вас.

Милана и Аркадий уехали часа через два, оставив для Камилы подарок на завтра. Через полчаса приехал Артём с Катей, но только на чашку кофе. Лиза видела, что молодые люди спешат, и не стала их задерживать.

– Лиза, не обижайся. Приедем после работы поздравлять Камилу, и никуда не будем спешить, – Катя поцеловала сестру. – Торт не покупай, я заказала очень вкусный и красивый.

Елизавета закрыла за ними дверь, взглянула на часы и позвонила Софье Аркадьевне, пригласив её на чай. Женщина предложение приняла. Вечером они с Камилой навестили Степана Кузьмича. На следующий день с самого раннего утра начали поступать звонки поздравлений Камилы. Девочке исполнилось пять лет. Праздник, по такому поводу, устроили в детском саду, а после работы принимали поздравления дома. Артём приехал вместе с Катей и отцом. Ильяс подарил Камиле смарт-часы, которые она выбирала сама. Артём с Катей – красивый кукольный домик, который занял четвёртую часть свободного места в спальне. Дочь Лизы была рада гостям и подаркам. Позвонили и родственники из Турции. Сидя за столом, Артём неожиданно задал вопрос:

– Лиза, почему ты не заменишь свою машину на более новую?

– Если ты о деньгах, то я могла бы позволить себе купить и новое авто, но зачем? Ей 15 лет и она меня ни разу не подводила. Где ты видел настоящую Тойоту крайний раз? А моя – настоящая, прибывшая прямо из салона Японии. Она выглядит не хуже новой, в ней все детали «родные». Я берегу её, она меня. Была в ремонте в 2006 по моей вине, когда я подставила её под удар, спасая отца Кати, но я перед ней покаялась, – Лиза шутила. – Нет, ребята, такую машину нельзя сменить как перчатки. Есть лучше, не спорю, но друзей не меняют на «удобных». Она и память о деде, и его наследство. Когда у меня отказали тормоза на машине в Турции, я вспомнила все навыки, которые получила на ней. И хотя машина была с левым рулём, я справилась. Пожалуй, это был один из самых страшных дней в моей жизни, – Лиза вздохнула. – Как я всё это выдержала. Тормоза подрезали, Камилу похитили.

– Ты об этом не рассказывала, – удивился Артём.

– Рассказывала, когда вернулась в Россию, просто я в то время не была знакома с вами. Полгода 2015 и до апреля 2016 были очень сложными для меня. Это время стоило забыть и не вспоминать.

– А что было с отцом Кати?

– Сердечный приступ. Мы беседовали с ним в кафе, потом разъехались, и я заметила, что машина неуправляемая. Он мог слететь с трассы или выехать на встречку, а я не могла допустить этого. Вот иподставила Наденьку под удар. Не сомневайся, в то время я знала, что делаю.

– Лиза ангел-хранитель нашей семьи, – с гордостью сказала Катя, обнимая Лизу за плечи. – Сначала мне дала шанс на жизнь, потом папу спасла, сейчас деду не даёт скучать.

– Дед у Кати интересный слушатель и собеседник. Родство наше само по себе кровное, но не признанное. Отец Кати и мой биологический отец, но на этом всё, – Лиза посмотрела на мужа. – Бывает и такое.

Проводив гостей, Лиза уложила Камилу и сама легла спать, оставив все дела на завтра. В понедельник она позвонила Эмину Аслану и объяснила, что хочет закрыть магазин. Поговорила она и с Тарканом по видеосвязи.

– Через год Камила пойдёт в школу. Мне сложно будет заниматься дочерью, домом и магазином. Передай Кемаль бею мою благодарность за помощь и поддержку. Я приму товар, который уже в пути и на этом закончим.

Во вторник, во второй половине дня на пороге магазина стоял Высоцкий.

– Чем обязана? – едва сдерживая себя, спросила Лиза.

– Илья разрушил мою жизнь, а я разрушу его. Вы оба такие предсказуемые, даже противно. Один изменяет направо и налево, но при этом играет в благородство и ревнует жену, а ты, Елизавета, гордая и честная ничего не видишь дальше своего носа. Ты так и не поняла, что нужна Ливинскому как ширма? Ему не нужна семья, ему был нужен брак с умной, порядочной женщиной.

– Я ушла от мужа. Вы не в курсе? Живу в своей квартире с дочерью и ни на что не претендую. Вам какое дело до всего этого?

– Никакого. Ты считаешь меня не чистым на руку, корыстным, завистливым, мстительным – это правильно. Я такой, какой есть и не буду оправдываться. Да, пожадничал, заигрался, но твой Илья гораздо хуже меня в моральном плане. Вспомни, сколько он за тобой ухаживал и как? Он сделал всё для того, чтобы ты поверила, что нужна ему и вышла замуж. А зачем, если всё это время имел и имеет подругу? Я думал твой уход и беременность что-то изменят, но нет. Он продолжает посещать квартиру два раза в неделю, когда ты работаешь здесь. Полюбуйся, – он бросил на стол флешку. – До того времени, как я был уволен, я был вхож в эту квартиру. Запись сделана скорее из любопытства, чем как средство шантажа.

– Заберите, она мне не нужна. Я не собираюсь возвращаться к нему.

– Вернёшься. Он тебя вынудит. Теперь у него есть рычаг воздействия на тебя – его ребёнок. Либо ты возвращаешься, либо он заберёт у тебя ребёнка через суд и, хорошо, если только одного.

– На основании чего?

– Не сомневайся, он найдёт. Я не пойму одного, если у него плохая генетика, как он позволил сохранить тебе ребёнка, зная о возможных последствиях? Ты можешь мне не верить, но флешка твоя маленькая гарантия. Вспомни, ваши отношения после загса изменились? Он говорит тебе о чувствах? Как часто бывает у вас секс? Мне это не интересно, я прошу тебя вспомнить. Он будет жить той жизнью, к которой привык, он любит только себя. Люди не меняются.

– Даже, если вы в чём-то правы, что вам с этого?

– Хочется развеять миф о его порядочности. Кому, как не мне, беспринципному и мстительному, это сделать?

– И где находится это «логово обмана»?

– А это самое интересное. Артёму досталась в наследство от деда квартира года два назад. Отец обещал сделать там ремонт и сделал, вот только сын, боюсь, об этом не знает. Хотя я могу и ошибаться. Ты умная и сама во всём разберёшься. Делай, как знаешь. Извини за причинённые неудобства.

Высоцкий вышел, а Лиза открыла флешку, «забытую» на столе. Посмотрев с минуту на экран, она выключила ноутбук и, взглянув на часы, позвонила Артёму.

– Тёма, ты можешь освободиться на час-полтора раньше? У меня для тебя есть сюрприз. Твой дед, по какому адресу жил? – она услышала то, что хотела. – Я буду ждать тебя у соседнего дома через полчаса. – Лиза закрыла магазин и поехала по названому адресу. Это было недалеко от банка, минут пять пешком. Заехав во двор дома на улице Горького 95, Лиза ждала Артёма. «Тому, что сказал Высоцкий, нельзя верить на сто процентов, но у меня может появиться хороший повод для развода, – думала она. – Ильяс игру свою продолжает. Он не искренен даже с Камилой. Она чувствует это и не ждёт с ним встреч как раньше. Нужно разводиться».

– Лиза, что за тайны?

– Сейчас узнаем, если нас не обманули. Какой этаж?

– Второй. Можно лифт не ждать. Вот эта квартира.

– Значит так, кто бы ни открыл, проходишь смело в квартиру – она по закону твоя, а там разберёмся, – она «выдавила» из себя улыбку и нажала звонок.

Дверь квартиры открыла молодая особа, лет двадцати пяти. Она не успела ни спросить, ни сказать. Артём отодвинул её в сторону и, не останавливаясь в прихожей, прошёл на кухню, заметив ремонт и новую мебель. «Вика, кого ещё там, чёрт возьми, принесло?», – услышал он голос и пошёл на него. Отец лежал на широкой кровати, лишь слегка прикрывшись простынёй. Это заметила и Лиза, а её увидел Ильяс.

– Кто-то мне говорил, что ремонт ещё и не начинали, а ты уже празднуешь новоселье. Почему не пригласил по родственному нас? – он взял бокал с напитком и плеснул отцу в лицо, а бокал бросил в стену за спиной отца. Он разбился, покрывая осколками постель. – Ненавижу тебя! – Артём выбежал из квартиры.

– Не огорчайся, ты своё ещё наверстаешь. Извините за визит, – Лиза вышла из квартиры и едва дошла до машины. Артём сел на пассажирское сидение.

– Кто тебе сказал, что он здесь?

– Главное, что не обманули, а кто неважно. Прости, мне нужно позвонить. – Софья Аркадьевна, вы не смогли бы забрать Камилу из сада. Что-то мне не по себе, поеду в клинику. – Тёма, садись за руль. Мне нужно на Коммунистическую. Это рядом, ты знаешь, – поездка заняла минут пять-семь. – Машину оставишь на стоянке и возвращайся на работу, а я позвоню Кате. – Лизу била мелкая дрожь, а живот, казалось, разорвёт от боли. Её сразу определили в операционную. По тону врачей она поняла, что ничего хорошего можно не ждать. Беременность в пятнадцать недель была прервана. Чуда не случилось. Лиза потеряла сына. Её отправили в палату, выразив сожаление и свою беспомощность. Артём с Катей приехали часа через два, уже зная, что случилось.

– Лиза, я сегодня ночую у тебя, завтра отведу Камилу в сад и привезу тебе всё, что скажешь. Пожалуйста, подумай о дочери. Здесь вода и сок. Жди меня утром и обязательно позвони вечером дочери. Где ключи?

– В сумке. Подай мне телефон, чтобы был под рукой. Идите, я хочу побыть одна. – Лиза не плакала. В горле стоял комок, а слёз не было. Она смотрела в потолок, не до конца осознавая, что всё происходящее за последние три-четыре часа не страшный сон, а реальность. Если визит и слова Высоцкого, она могла расценить как бред, то «картина» в квартире по улице Гоголя имела реальное название «Не ждали». В груди неприятно защемило, когда Лиза подумала о малыше: «Какого лешего я поехала в эту квартиру? Это лишь подтвердило то, что его отец лицемер и лжец, а мать слепая и доверчивая курица». Она уснула до того как медсестра пришла снять капельницу. Сон был не искусственный, а естественный от пережитого стресса и боли, но поверхностный. Она ясно слышала звонок входящего вызова, звонил Ильяс.

– Я тебя слушаю.

– Лиза, я внизу у клиники. Могу подняться?

– Если ты здесь, значит, знаешь что случилось. Мне добавить нечего. Встретимся в суде, если не решим вопрос о разводе в загсе. Будь здоров.

Приходила медсестра с уколом, приносили ужин, но Лиза не притронулась к еде. Единственное, что она сделала – позвонила Кате и поговорила с ней и Камилой. Ровным голосом успокоила дочь, пообещав вернуться, если не завтра, то обязательно в субботу. Летний вечер и ночь длились нескончаемо долго. Ещё с рассветом Лиза привела себя в порядок и с нетерпением ждала обхода.

– Светлана Андреевна, когда я смогу отправиться домой?

– Счёт оплатили до понедельника. Вас что-то беспокоит?

– Я в порядке. У меня дома пятилетняя дочь. Рядом с ней мне будет спокойнее.

– Пройдёмте на осмотр, потом решим. Елизавета Павловна, чем больше вы будете винить себя в случившемся, тем раньше окажетесь в плену у депрессии. Исправить ничего нельзя, а жить с чувством собственной вины не выход, – говорила врач, снимая перчатки. – Есть ещё то, о чём вы должны знать. Вряд ли малыш родился здоровым. У плода уже видны были отклонения и связано это с генетикой. Что вы об этом знаете?

– Муж никогда не говорил о проблеме, но и детей у него не было. А добрые люди говорили, что ему нельзя иметь детей, и, видимо, были правы.

– Я приготовлю вам выписку после обеда, часа в три. Вас это устроит?

– Спасибо, я подожду.

Катя привезла всё то, что просила сестра, рассказала о вечере, проведенном с Камилой, и замолчала, не зная о чём говорить, чтобы лишний раз не расстроить сестру.

– Катюша, у меня всё в порядке. Езжай на работу. Я после трёх часов поеду домой и Камилу заберу из сада сама. Спасибо за помощь. Будешь не занята в выходные – заезжай, хотя в субботу я работаю. Не волнуйся. Всё будет хорошо.

Получив выписку на руки, она покинула отделение в три с минутами. Спустившись на парковку, увидела у своей машины Ильяса с букетом.

– Есть повод для цветов? Приехал утешить, посочувствовать? Какого чёрта ты здесь делаешь? Я встречалась с подлыми людьми, но ты среди них лидер. Решил удержать меня больным ребёнком, скрыв свою проблему? Ладно я, а что тебе сделал он? Уйди с дороги.

– Прости. Возьми цветы.

– Воткни себе этот букет в задницу и лучше шипами вперёд. Знаешь, о чём я жалею? Что не могу причинить тебе той моральной и физической боли, какую ты причинил мне. Ты чудовище, – Лиза неожиданно нанесла Ильясу удар ногой в пах, а когда он чуть присел от боли, удар правой рукой был нанесён точно в челюсть. Она вложила в удар всю обиду и боль. Ильяс «приземлился» на пятую точку. – Это нужно было сделать гораздо раньше. Приём, конечно, не интеллигентный, но очень действенный. Благодари Бога, что я в мягких мокасинах, а не в модельной обуви, – она пнула букет, упавший ей под ноги, села в машину и выехала со стоянки.

Левинский, проводив взглядом жену, мысленно вернулся на два месяца назад. В тот день, когда уволил Высоцкого.

– Светлана, сделайте мне кофе и пригласите Высоцкого. Да, узнайте, Елизавета Павловна работает сегодня?

– Она была с утра. Просила передать, что завтра её не будет, но она «на телефоне». Заключения у вас на столе. Кофе будет через минуту, – доложила секретарь и вышла.

Левицкий дважды набрал номер Лизы. Телефон не отвечал. Секретарь принесла кофе и пропустила Высоцкого в кабинет прежде, чем закрыть за собой двери.

– Ты плохо выглядишь, друг Илья, – с иронией произнёс друг, присаживаясь к столу. – Чем вызван твой интерес к моей персоне?

– Выгляжу я плохо твоими стараниями, любезный Александр Владимирович. Ты сам напишешь заявление об уходе или мне тебе пришить статью за нарушение служебной этики, за откаты, за использование служебного положения? Полюбуйся, – Ильяс подал ему распечатку с камеры наблюдения. – Ты на что рассчитывал, что я поссорюсь с женой, и она уволится? Ошибаешься. Она не смешивает личные отношения с работой, а уволить её я не могу, нет у меня таких полномочий. Остаётся расстаться с тобой.

– Илья, мы с тобой пять лет работаем вместе, двадцать лет дружим, столько всего пережили вместе. Ты не можешь так со мной поступить. У меня семья, дети.

– А ты о моей семье подумал, когда всё это проворачивал? Я согласен, что между нами было всякое, но подлости не было. Лиза оказалась тебе не по зубам, и ты наплевал на нашу дружбу, ради своей выгоды Такое не прощают, Сашка. Это предательство.

– Кого я предал? Что я нарушил? Кому нанёс вред? Она что, умнее других? Без неё как-то справлялись, работали и жили. Что ты в ней вообще нашёл?

– Ты сам себя слышишь? То, что она умнее нас с тобой – не обсуждается. Мы не дотягивает до неё не только в образовании, но и в воспитании. Говоришь, ничего не нарушил? А кто «подсунул» банку неплатёжеспособного заёмщика, при этом отказав клиенту, способному вернуть долг? Это не разовый случай. По-твоему это нормально? Один из твоих протеже банкрот, второй находится под следствием, а ты весь в белом. Действительно, для тебя нет никакого вреда, одна выгода. Я соглашусь, что форс-мажоры у нас случаются, но не создаются искусственно. Ты с самого начала знал, что он обязательно будет, брал деньги, выдавал кредит и не испытывал угрызений совести. Выходит, я тебе доверял, а ты водил меня за нос два года.

– Ты сам пострадал от этого? Что ты корчишь из себя святого? Ты забыл, как тебе досталась квартира в Кедровом?

– Ты, Сашка, не заговаривайся. Я вложил деньги на стадии строительства, а застройщик погашал кредиты в срок. Ты ещё напомни мне, что я езжу на служебном транспорте, а сына взял на работу программистом. Если я что-то и делаю, то не в ущерб банку. За мной есть грехи, но они не касаются работы. Как же Елизавета оказалась права, вернувшись из Москвы. Значит, она тебе мешала, и ты решил убрать её, как шахматную фигуру с доски? А я, дурак, слушал тебя, не ожидая удара в спину. Вот такая, оказывается, у нас дружба.

– Илья, давай поговорим спокойно, без обвинений и претензий, и найдём выход из ситуации.

– Извини, но за один вчерашний вечер с фотографиями, ты не вызываешь у меня ничего, кроме презрения. Через час заявление должно лежать на столе. Незаменимых работников у нас нет, а скрывать твои подвиги я не собираюсь.

– Ты ещё не раз пожалеешь о своём решении. Я буду звонить в Москву, а ещё лучше открою твоей жене глаза на тебя.

– Это твоё право. А сейчас, пошёл вон, иуда!

«Сашка исполнил свою угрозу. Нашёл время и место, чтобы рассказать Лизе какое я на самом деле дерьмо. Он и предположить не мог, чем обернётся для меня его информация. Я – чудовище, Лиза права, и получил то, что заслужил, – думал Левинский, тяжело поднимаясь с асфальта. – И чем я лучше его? Он вор, я лжец и лицемер – два сапога.

Глава 16

Лиза забрала дочь из сада, вдвоём зашли в магазин, а, придя в квартиру, принялись за ужин. Камила помогала матери, изредка поглядывая на неё.

– Ты что-то хочешь спросить или сказать? – Лиза присела к столу и посмотрела внимательно на дочь.

– Мам, я всё знаю. Мне Катя рассказала. Тебе очень обидно и больно?

– Мне рядом с тобой спокойно, радость моя. Дай мне неделю, я решу все неотложные дела, и мы поедем туда, куда захочешь.

– А в Турцию сможем поехать?

– Хорошо, пусть будет Турция. Но для этого, мне нужно созвониться с дедушкой и дядей Тарканом. Или ты хочешь на тёплый берег Турции?

– К дедушке и к папе. У меня не будет больше папы Ильи?

– Прости меня, малышка. Я очень надеялась, что у нас будет семья, но ошиблась. Второго такого папы у нас не будет.

– Мам, а может он нам и не нужен? У Платона в группе нет папы, и он не жалуется. Мы и без него проживём. Только Артёма жалко. Он нас тоже бросит?

– Думаю, Артём не бросит. Он не так часто нас навещает, но при этом скучает. Справимся и без мужчин. А в Турцию я позвоню. Обещаю.

Видимо, Катя проговорилась Милане о случившемся и та приехала с мужем в начале седьмого вечера.

– Что произошло? – с порога задала подруга вопрос.

– Служба спасения прибыла, – улыбнулась Лиза. – Есть хотите? Проходите к столу. Расскажу и даже покажу, иначе вы не отстанете, – Лиза говорила так, будто это была обычная история, которая повторялась ни раз и к которой она уже привыкла. – Самое циничное, друзья мои, он с самого начала играл роль влюблённого романтика, которому я была нужна как некое приложение к его положению. Многие женятся на красавицах, а он выбрал умницу, которая поверила и оказалась полной дурой. Я сама себе задаю вопросы и не нахожу ответов. Цветы, поездка, встреча с Асланами – зачем всё это было нужно? Верить Высоцкому я бы не стала, но он сказал мне странную вещь: «У него появился рычаг давления на тебя – его ребёнок. Либо ты возвращаешься, либо…». Понимаете, что это означает? Но это ещё не всё. У него проблемы с генетикой, а он, зная о возможной патологии ребёнка, даже не намекнул мне об этом. Что меня ожидало в будущем?

– Что будешь теперь делать? – Аркадий всегда восхищался её характером. Он прекрасно понимал, что скрывается за маской такого спокойствия.

– Разводиться. Правда, видеться мне с ним совсем не хочется.

– Я этим займусь сам в понедельник. Через месяц получишь развод. Думаешь, он позволит тебе работать?

– В этом я не уверена, но позвонить в Москву в любом случае нужно. Мой договор с ними заканчивается второго сентября. Мне ещё с магазином нужно разобраться.

– Ты вещи свои все вывезла из его дома?

– Зимние все остались там. Кто-то звонит.

– Лиза, я не знаю, что мне делать, – Артём был расстроен.

– Во-первых, успокойся. Во-вторых, если ты готов жить самостоятельно, забирай у отца ключи, документы, вещи и съезжай. Но в любом случае вам стоит поговорить.

– Хотелось бы расстаться мирно, но боюсь, не сдержусь. Мне уже и работу друзья нашли. Я домой в Кедровый не вернусь.

– Что мне с вами делать? – Аркадий думал за всех. Во-первых, он был адвокатом, во-вторых, старшим среди присутствующих. – Завтра в десять часов встречаемся в Кедровом. Будем решать все вопросы сразу. Выскажите все претензии и пожелания друг другу, не получится миром, у меня будет мотив для суда.

Поездка в Кедровый оказалась не столь неприятной, как ожидали оба.

– Ильяс Борисович, я к тебе по делу, а твои жена и сын хотят забрать вещи и съехать из этого дома. Мы можем поговорить?

Лиза забрала вещи, оставив те, что купил для неё Ильяс, а вот подарки Камиле забрала. Левинский посмотрел с некоторым удивлением на жену.

– Извини. Зачем мне нужен реквизит, купленный тобой для достоверности сыгранной роли? Спектакль окончен.

Артём получил ключи от квартиры деда и, забрав вещи и документы, съехал из Кедрового. Отец просил сына не бросать работу пока не найдётся достойная замена. Артём согласился. Лизе оставалось ждать развода. Поговорив с Наташей, которая работала продавцом и знала о планах хозяйки, Елизавета позвонила Таркану, заказала билеты. Она вылетала с Камилой накануне выходных, и с пятого по четырнадцатое июля провели десять дней в Стамбуле. Елизавета отказалась от «сотрудничества» с семьёй Аслан. «Я закрываю магазин, сдаю в аренду или продам помещение и за два-три месяца нахожу работу с неполным рабочим днём. Так я смогу уделять больше времени дочери, – сказала она Кемаль бею. – Вы не обязаны мне помогать до пенсии, хотя я и до неё не стану богаче. Новый брак не принёс мне ничего кроме разочарования и головной боли. Мне не на что жаловаться, всё могло быть гораздо хуже, а живём мы, как многие, если не лучше». Кемаль бей решил по-своему. Он заверил, что каждый месяц Лиза будет получать тысячу долларов на свой счёт в России. «Мне будет так спокойнее, – сказал он на прощание. – Готовый к отправке товар, тебе придётся принять в августе».

На обратном пути они задержались на два дня в Москве, и Лиза решила своё дальнейшее трудоустройство. С ней подписали новый договор до сентября 2020 года на прежних условиях, но перед этим предложили «принять» должность Ильяса Левинского. Лиза отказалась. «Елизавета Павловна, примите её на три недели, пока ваш муж будет в отпуске? Он рвётся к родителям в Израиль и не был в отпуске два года». «А как он сам относится к этому?» – улыбнулась она. «А его никто спрашивать не станет. Если хочет в отпуск, пусть принимает вашу кандидатуру. То, что он сам уволил Высоцкого, хорошо, а то, что не нашёл замену за это время – его проблема». Елизавета Аслан не сказала, что разводится с мужем, но согласилась на трёхнедельное руководство. «Незаменимых людей у нас нет, Ильяс Борисович. Я докажу тебе в очередной раз, что умею работать. А должность мне твоя нужна, как рыбе зонтик, хотя ты вряд ли это поймёшь», – думала она, гуляя с Камилой по Москве.

Вернувшись с хорошими новостями и подарками, Елизавета приступила к работе, «вернув» дочь в детский сад, а через неделю встретилась с Ильясом в загсе и получила развод. Кроме короткого приветствия, они не сказали друг другу ни слова. «Я свободна от семейных уз, от того, что подумают и скажут, от опеки турецкой семьи Аслан. Если мне удастся продать товар и решить вопрос с помещением, я буду абсолютно счастлива. Будет присылать Эмин Аслан деньги или нет, а от обязательств я их освободила. Если мне это по душе, то им приятнее вдвойне», – думала она, садясь в машину.

Лиза продолжала работать в двух местах по старому графику. Хотя магазин с началом весны работал на два часа дольше. Через пару недель Лиза встретилась с Софьей Аркадьевной в магазине.

– Вы решили изменить свой ассортимент продуктов? – Лиза приветливо улыбнулась соседке.

– Здравствуй, Лизонька. Расстроилась я, не могу в себя никак прийти, – грустно ответила соседка.

– Что случилось?

– Присядем и я тебе расскажу. Не с кем больше поделиться. Ты моего соседа сверху не знаешь. Он живёт здесь давно, разменяв квартиру в центре. Бывшая жена и дочь живут в Германии. Дочь года два назад приезжала, взрослая, лет двадцать. Он архитектор, лет сорока. Рано уходил в своё бюро, поздно возвращался и не доставлял мне неудобств. В мае его с работы увезли с инсультом. Месяц пробыл в больнице, потом восстанавливался дома. Его два друга навещали да я. Глазной нерв повредился, и веко опустилось на одном глазу. Работу Егор не бросил, работал дома, ходил в очках, помощницу я его видела часто, а вот друзей не видела. Два дня назад, слышу шум в квартире. Не то посуду бьют, не то мебель роняют. Я туда. Звоню, не открывает. Я пригрозила полицией. Открыл, а сам не в себе. Слепнет он, Лиза. Глаз то туман видит, то темноту, второй видит, но плохо, нужно поднимать веко, – она тяжело вздохнула. – Мало того, бумаги, с которыми работал, пропали из компьютера. Он в отчаянии. Я не знаю чем ему помочь, не знаю, кому позвонить, к кому обратиться. Продукты для него.

– У нас клиника микрохирургии глаза, кажется, на левом берегу, – говорила Лиза, войдя в интернет в поисках клиники Фёдорова. – Нашла. Сейчас мы запишемся на приём и дадим вашему Егору надежду. Фамилию его назовите, – Лиза говорила минуты три, прежде чем отключила вызов. – Завтра в восемь тридцать нас ждут в клинике. Отведёте Камилу в сад? А сейчас навестим вашего соседа. Давайте пакет, я помогу, а Камилу заберу позже.

Софья Аркадьевна открыла квартиру Днепровского Егора своим ключом, и Лиза вошла в квартиру.

– Егор, я пришла ни одна. Со мной Лиза с шестого этажа.

– Зачем она здесь? Я не хочу никого видеть, да и не могу, – он усмехнулся.

– Попробуйте меня не послушать, а услышать, – спокойно сказала Лиза, положа ему свою руку на плечо. – Я знаю, что такое отчаяние, что такое надежда. Завтра в восемь тридцать нас с вами ждут в клинике. Я не буду вас обнадёживать, но если доктор скажет что есть шанс, вы примите моё предложение, если нет – мы можем больше не встречаться. Софья Аркадьевна отведёт мою дочь в сад, а я за вами зайду в семь тридцать. Постарайтесь найти в себе силы, соберите все медицинские заключения и приведите себя в порядок. До свидания.

О чём думали и разговаривали соседи, Лизу не интересовало, но в семь тридцать Днепровский был готов к «выходу в свет». Вчерашний неопрятный и взлохмаченный слепой превратился в опрятного, хотя и небритого мужчину лет сорока, чуть выше Лизы, в тёмных очках. Она помогла ему сесть в машину и, выехав со двора, заговорила:

– Мне с трудом верится, что работая на компьютере, вы не делаете копий документов. Так многие делают, особенно если есть конкуренты. У меня вошло в привычку сохранять всё на флешке, с тех пор как меня подвёл жесткий диск на ноутбуке в первый раз.

– И какие документы может хранить на флешке продавец в магазине? Ваш телефон звонит.

– Извините, – Лиза ответила на входящий вызов и перешла на английский: – Спасибо, Эмин. Я всё запомнила. Передай отцу мою благодарность и привет домашним. – Положив телефон рядом, она взглянула на Егора. – Если вас кто-то обидел или предал, не стоит в этом обвинять окружающих. Я лишь высказала предположение, и уж никак не виновата в ваших бедах и неприятностях. То, что я делаю, нужно мне не меньше чем вам. Обещание, данное Софье Аркадьевне, я выполню, не смотря на все ваши колючки. Имейте это в виду.

– Кто вы, продавец из магазина, говорящий по-английски?

– Решим ваши проблемы, а позже я отвечу на интересующие вас вопросы.

Лиза с нетерпением ждала заключения врача, осматривающего Днепровского.

– Операцию на левом глазу нужно делать срочно и это не обсуждается. У вас отслойка сетчатки. Что касается правого глаза, здесь нужно время, пока полностью не восстановится зрительный нерв, а веко не станет подвижным. Решение за вами.

– Будем делать операцию?

– Вы знаете, сколько это стоит?

– Доктор обещал нам помочь с фондом, а ещё с врачом, который довёл вас до такого диагноза. Подождите меня в коридоре. – Простите, я знаю, что сказала лишнее, но вы, сами почитав его карту, придёте к выводу, что потеря зрения – вина вашего коллеги, не сумевшего разглядеть отслоение сетчатки раньше. Если он не оплатит половину стоимости, я буду готовить документы для суда. Это ему будет стоить не только денег. От вас я хочу услышать стоимость операции и послеоперационного ухода. Деньги я внесу на счёт уже сегодня. Есть маленькая просьба: пусть для пациента Днепровского плательщиком останется фонд.

– Извините за бестактный вопрос: вы ему кто?

– Соседка, живущая двумя этажами выше. Мы знакомы второй день. Очень сложно в моменты отчаяния поверить в чьё-то бескорыстие.

Егора Днепровского прооперировали тринадцатого августа. Домой он попал в конце недели. Он перестал быть «колючим» и оказался очень весёлым и общительным. Лиза с Камилой навещали его, возвращаясь из детского сада, а шефство над ним взяла Софья Аркадьевна. В пятницу Камила рассказала новому знакомому о том, что завтра они уезжают к деду.

– У вас что-то случилось? – обратился он к Лизе.

– Пятнадцать лет назад погибли мои дедушка и мама. Мы каждый год навещаем их. К вечеру воскресенья будем дома, – ответила Лиза. – Вы постарайтесь не нарушать режим и не думать о компьютере.

Поездка к Кузнецовым немного расстроила Лизу. Отец скрыл от неё уход Ольги Николаевны с Лерой. Мать и дочь съехали в квартиру, доставшуюся им в наследство от матери.

– Пап, ты сильно расстроен? Почему она ушла?

– Всё к лучшему, Лиза. Я устал от бесконечных претензий. Мы живём не хуже других. Каждый год отдыхаем в отпуске. То ей не давали покоя твои украшения, оставленные в сейфе, то не дают покоя «чужие» деньги. Она договорилась до того, чтобы ты, продав магазин, направила деньги на обучение Сеньки и Леры, притом, что Арсений учится, а Лера валяет дурака. Девочка за последний год изменилась. Ольга так и не поняла, что ставить мне условия нельзя. Ушла и ушла.

– Почему, словом не обмолвились? – Лиза вопросительно посмотрев на отца и стариков.

– Беру пример с тебя. Ты развелась с Левицким, но мы узнаём об этом последними.

– Прости. Мне не хотелось вас расстраивать. Больше у меня не будет от вас секретов. Сейчас мы с Софьей Аркадьевной и Камилой взяли шефство над соседом. Егору лет сорок, живёт один. Едва оправился от инсульта, как начал терять зрение. Да, хочу немного вас порадовать: три недели сентября буду руководить банком Ильи, пока он будет в отпуске. – Сень, позвоню тебе, когда получу новый товар, и ты в выходной приедешь сам. Я, мои дорогие, не знаю, когда смогу приехать в следующий раз. Пятидневка в банке и два выходных в магазине займут всё моё время.

Вернувшись от Кузнецовых, Лиза с дочерью зашли проведать соседа и застали Егора в подавленном состоянии. В их отсутствие его навещала помощница, покаялась в содеянном и рассказала, что защита назначена на тридцатое число.

– Они списали меня со счетов, не вспомнив, кто был автором проекта. Я раньше времени и ослеп, торопясь быстрее закончить работу. Галя знала, как это для меня важно, но деньги своё дело сделали. Получается, всё зря.

– Почему она так поступила? Должна быть причина.

– Галя как тот флюгер. Куда подует денежный поток, туда она и повернётся. Я это понял, когда мне второй раз нашли замену. Мы расстались, но она не хочет это признавать. Работали мы вместе, но между нами года два ничего нет.

– Егор, вы всегда такой пессимист?

– А вы предлагаете мне бороться? Как?

– А почему нет? У всех начинаний есть автор. Кто, как ни он, знает о своём детище больше других? Есть в проекте, что-то такое, особенное, о чём знаете только вы? Возможно, вы предусматривали одно, а потом решили по-другому. Какие мотивы были при выборе решения. Всё это мелочи, но на них всё и строится. Вы сможете детально ответить на все вопросы, касающиеся проекта? Когда, где, почему, зачем и т.д.?

– Могу с закрытыми глазами, – усмехнулся он с досадой. – Но, толк, какой в этом.

– Вот и отлично, – Лиза набрала номер телефона Аркадия. – Это Лиза. Как дела у Миланы? – она выслушала абонента. – Скажи, у тебя были дела по защите авторских прав? – Лиза выслушала ответ. – Нужна, если не помощь моему соседу, то консультация. Спасибо. Будем ждать. – Аркадий – муж моей подруги. Он адвокат, а квалифицированная помощь вам не помешает. Даже если у вас что-то не получится, вы пытались, а это уже полдела. Я позвоню знакомому программисту, и он точно скажет, есть ли возможность восстановить ваши документы. Пословицу вспомните: «Кто не стучит, тому не открывают»?

Появление Днепровского Егора Алексеевича в зале вызвало у некоторых недоумение. Что может делать здесь слепой? Задав после презентации несколько дежурных вопросов, комиссия уже готова была принять решение, когда слово взял Ларин.

– Я не знаю нюансов в архитектуре, но изучив весь проект на стадиях разработки, сомневаюсь в авторских правах господина Березина. Любой материал в компьютере оставляет свой след, а удалённый файл, можно восстановить с жёсткого диска. Что мы и сделали. – Аркадий говорил уверено, представляя веские доводы. Он задал всего три вопроса «автору» проекта и тот «сел в лужу». Днепровский ответил развёрнуто и аргументировано, Волошина честно призналась в «краже». – Мой вам совет: не доводите дело до суда и признайте авторство Егора Алексеевича. Для вас не было секретом, что изначально это был его проект. Его никто в бюро не дорабатывал, кое-кто и забыл, а через три месяца он неожиданно «всплыл» готовый. Ладно бы присвоили, указав его в соавторстве, но подлость – удел слабых. Признать соавтора, значит выдать себя. – Возможно, слова Ларина никто не принял всерьёз, но в зале была пресса, а факт плагиата был очевиден. – Надеюсь, ты понимаешь, Егор, что работать тебе в этом бюро не дадут? – усмехнулся Ларин.

– И не надо. Я сам уволюсь, как только закрою больничный лист. Спасибо вам и Лизе. Как нам отметить маленькую победу?

– Извини, Егор, у меня дела ещё в суде. Я получил сегодня свою порцию славы. Будут вопросы – звоните.

– Вам придётся возвращаться домой с Софьей Аркадьевной. У меня мало времени. Вечером мы зайдём с Камилой на чай, купив торт, – она подмигнула соседке. – Я вызову вам такси.

У Елизаветы Павловны действительно было мало времени. Уходя в отпуск на три недели, Левинский передавал ей свои дела. Работа в банке её не утомляла, но свободного времени оставалось меньше. Пять дней с 9 до 17 – банк, выходные – магазин. К соседу они наведывались с Камилой по вечерам. Как-то перед работой занесли ему лёгкий завтрак в виде блинов и увидели в квартире Галину. Днепровский перезвонил ей через час.

– Это не то, что вы подумали, – оправдывался он.

– Я вообще о вас не думала, но рада, что есть тот, кто за вами может присмотреть. У вас есть новости?

– Вчера веко чуть подёргивалось, а сегодня приоткрылось. Я теперь могу смотреть в узкую щель, а ещё я вижу не только свет, но и контур, правда, не очень чёткий.

– Я рада, что ваша жизнь налаживается. Наберитесь терпения, и у вас всё будет отлично. Хорошего дня.

Егор, дождавшись в обед Софью Аркадьевну, сообщил ей последнюю новость.

– Скажите, почему Елизавета со мной возилась, а теперь не рада тому, что у меня наметился прогресс? Чего она ждёт от меня?

– Может и мне прыгнуть до потолка, чтобы ты поверил в мою радость? Что она должна была сделать? Ты, часом не забыл, что ты для неё сосед? Тебе операцию сделали почти месяц назад, а вы так и не подружились. До сих пор обращаетесь друг к другу на «вы». Это я попросила её о помощи. Нет у неё к тебе ни материального, ни какого другого интереса. Тебе дважды помогли, а ты всё подвох ищешь там, где его нет, марку держишь. Давай на чистоту. Что с тебя можно взять? Эту квартиру? А может ты у нас миллионер или красавец? Ты после больницы так и не пришёл в свою форму. То над проектом чах, теперь зрение восстанавливаешь. В зеркале себя давно видел? Да, ты талантливый и, возможно, умный, но не в данный момент. Иначе, пошевелил мозгами и нашёл себе занятия по силам, чтобы всякая ерунда не лезла в голову, восстанавливал свой прежний вид.

– Я так плохо выгляжу? – пытался пошутить Егор.

– Не уходи от разговора. Лиза работала до родов в крупной компании лет шесть, после учёбы в Англии, а перед декретом её обвинили в хищении. Обвинили люди, которые были ей многим обязаны. Свою невиновность она доказала, но в компанию больше не вернулась. Лиза не хотела ехать в Турции, и муж открыл магазин турецких товаров, когда Камила родилась. После смерти мужа, она вернулась и начала работать сама. Ты думаешь, она не смогла бы работать в другом месте? Здесь она сама себе хозяйка и дочери времени уделяет больше. Только это ещё не всё. Кроме магазина Лиза работает в банке «Русь», ни то аналитиком, ни то ревизором, а пока бывший второй муж в отпуске, руководит банком. Делаем выводы: кто кому нужен и кто от кого чего-то ждёт?

– Она у вас прямо идеальная.

– Сильная она, поэтому стойко переносит удары судьбы, знает, как бывает больно, и сострадать умеет, и помочь пытается. Я смотрю, Галина к тебе зачастила. Эта и порадуется, и утешит, и предаст. Где она была, когда тебе было плохо? Сиди, я сама открою, – услышав звонок, ворчала соседка. – Вспомнишь чёрта, а он и явится.

– Здравствуйте. Папа дома?

– Катенька, – Егор, услышав голос дочери, вскочил из-за стола, опрокинув табурет. – Доченька, ты как здесь оказалась? – он обнимал дочь, не веря в происходящее.

– Пап, у тебя такая классная соседка. Она нашла меня через социальные сети, и вызов оформила с помощью клиники. Правда, это заняло почти месяц, но всё равно я приехала, я здесь. Как ты себя чувствуешь? Что говорят доктора?

– Говорят, что нужно время. Левым глазом я уже вижу контур, а правый у меня смотрит сквозь щёлочку – это лучше чем темнота, и есть надежда. Как же хорошо, что ты приехала. Это не сон?

– Пап, этот кошмар явился к тебе на три недели. Я улечу только шестого октября. Ты станешь себя лучше чувствовать, и я хочу встретиться с Лизой. Ты расскажешь всё, что знаешь о ней.

– Катюша, я знаком с ней месяц и ничего о ней не знаю, кроме того, что она соседка с шестого этажа, подруга моей соседки и мать пятилетней Камилы. Мы говорили с Софьей Аркадьевной о ней до твоего звонка.

– Я мою руки, достаю гостинцы из Германии, мы все вместе пьём чай и слушаем Софью Аркадьевну. Мне кажется, она у вас необыкновенная, как фея из сказки.

Рассказ соседки о Лизе и их дружбе затянулся, так как то Егор, то Катя задавали вопросы. Некоторые из них она оставляла без ответа, ссылаясь на незнание.

– Вот такая она наша фея в реальности. Умная, бескорыстная, добрая, симпатичная, но несчастливая. Только попробуй это ей сказать. Я ни разу не слышала, чтобы она пожаловалась на судьбу. Бывает, что делится наболевшим, но не жалуется, а помощь принимает с возвратом вдвойне. Родственники из Турции могли о ней забыть, будь она плоха. Сестра сводная лучше родной, и сын второго мужа её навещает. Друзья, семейная пара, верные – пятнадцать лет дружат.

– Пап, а ведь она и твоих друзей нашла. Почему ты их даже не выслушал, когда они звонили? Спрятал голову в песок, хотя сам был виноват.

– Поэтому и не стал разговаривать. Как просить помощь, если будучи здоровым, порвал с ними отношения?

– Прозреешь, и должен будешь встретиться с ними. Ты знаешь, что писал Омар Хайям?

«Не тот твой друг, кто за столом с тобою пьёт,

А кто в несчастии любом на выручку придёт.

Кто руку твердую подаст, избавит от тревог,

И даже вида не подаст, что он тебе помог».

– Ты о чём, Катя?

– Пап, не было никакого фонда. Операцию оплатила Лиза, а помогли ей твои друзья. Они и врача привлекли, который тебя «залечил». Пап, ты не путай сострадание с жалостью. Давайте приготовим праздничный ужин и пригласим Лизу с дочкой. Так нам проще будет общаться.

Знакомство состоялось в тот же вечер за ужином в квартире Егора Днепровского. Светловолосая девушка с голубыми глазами была чуть ниже Лизы, но «шире» в кости. Улыбчивая, с ямочками на щеках Катарина Винс была копией Егора Днепровского. С этого знакомства, Катя стала частой гостьей в квартире Лизы по вечерам, проводя дни с отцом, а по выходным и с Камилой. Так прошли две недели.

Елизавета Павловна Аслан с нетерпением ждала возвращения Левинского из командировки. Его отпуск закончился, но он должен был задержаться в Москве. В начале рабочего дня в пятницу, на пороге кабинета руководителя филиала банка, который три недели занимала Лиза, появился бледный Артём.

– Лиза, в отца стреляли, – «выдавил» он из себя.

– Присядь. – Светлана, дайте, пожалуйста, воды. – Выпей и говори всё, что знаешь.

– Звонил Григорий, – ответил он, сделав пару глотков воды. – Стреляли прямо на стоянке аэропорта. Скорая помощь увезла его в областную больницу.

– У тебя телефон с собой? Посмотри, как нам лучше и без пробок выбраться на Красный проспект, – говорила она, убирая бумаги в сейф и собирая свою сумку. – Вы всё слышали, – она посмотрела на секретаря. – Меня сегодня не будет. – Поедем на моей машине, – говорила она уже Артёму. – Доедем до речного вокзала, дальше через Октябрьский мост. Тёма, не паникуй раньше времени. С отцом будет всё хорошо. Позвони Григорию, узнай новости. Возможно, он приедет в больницу раньше нас.

Им потребовалось сорок минут, чтобы добраться до больницы и ещё пять, чтобы узнать место нахождения пациента. Операция уже шла, а водитель приехал минут на пять раньше них. Врач вышел минут через сорок. Все трое посмотрели на него с надеждой.

– Вы родственники Левинского? С ним всё хорошо. Одна пуля прошла навылет, вторую мы извлекли. Была большая потеря крови, но мужчина он крепкий – справится. Сейчас его переведут в палату, но он будет спать. Отойдёт от наркоза, сон вызовет слабость от кровопотери. Ему нужен отдых. Он и вам понадобится, – глядя на Лизу, говорил он.

– Можно остаться. Мне так будет спокойнее.

– Вам можно. Возьмите у сестры халат и не волнуйтесь.

– А что ему можно есть, пить?

– Что захочет, но думаю, сегодня у него не появится аппетит до вечера.

– Григорий Степанович, отвезите Артёма домой. А ты, Тёма, собери отцу домашние брюки, тапочки, пасту, щётку. Позвони по дороге Валентине Фёдоровне, пусть приготовит что-нибудь лёгкое. Купи сок и воду. Григорий Степанович довезёт до банка, приедешь на своей машине. А вы до понедельника отдыхайте. Вам тоже сегодня досталось, – Лиза «командовала парадом». Что говорит полиция?

– Да говорить особо нечего. Этот козёл и бежать не пытался, будто очнулся после пьянки. Он бы и себе пустил пулю в лоб, от безысходности, но пистолет заклинило. Его транспортная полиция на месте задержала. Высоцкий это.

– Артём, езжай спокойно, не волнуйся. Все дела в банке должны быть тобою закончены. Я буду ждать тебя здесь.

Лизе вернули документы Ильяса, выдали халат, и она прошла в палату. Присев на стул у кровати, положила свою ладонь на руку бывшего мужа.

– Ты очень скоро поправишься. Хорошо, что твой Сашка оказался таким же плохим стрелком как и другом. Что мне со всем этим делать? – сказала она вслух и замолчала при виде медсестры, которая пришла с капельницей. Теперь она сидела, смотрела на бывшего мужа, и в душе не было ни ненависти, ни обиды, одно сострадание к некогда близкому человеку. Прошло не меньше часа, прежде чем медсестра закончила процедуры и попросила сообщить, когда больной проснётся. Лиза положила свою голову на руки, обняв спинку стула, и закрыла глаза. Навалилась такая слабость от пережитого волнения за Артёма, что захотелось уснуть. Она проснулась от прикосновения чьей-то руки к её колену. Подняв голову, она посмотрела на Ильяса. На его лице была лёгкая улыбка.

– Напугал?

– Как ты себя сейчас чувствуешь? – Лиза нажала кнопку вызова.

– Что говорят врачи? Я здесь надолго?

– Спросишь у него сам. Я Тёму отправила домой за одеждой для тебя, а Григорию позволила отдыхать до понедельника. Взяла на себя смелость покомандовать. Я ещё при должности.

Доктор вошёл в палату, приложил свою ладонь ко лбу больного, проверил пульс и улыбнулся.

– Жить будете долго и счастливо. Давно я не встречался у нас с огнестрелом, хотя сумасшедшие были всегда. Вам, первое время, лучше вставать с кровати в присутствии кого-то. Может быть пару дней головокружение, тошнота. Раньше среды я вас не выпишу, но в понедельник назову точную дату.

– Как ты здесь оказалась?

– Ты особо не обольщайся. Я здесь в первый и последний раз. Извини, но я не могла отпустить Артёма одного в таком состоянии. Он искренне переживает за тебя. Это твои документы. А вот и он.

– Привет, пап. Ты как? – он слегка пожал протянутую руку отца. – Я тебе одежду привёз и поесть. Купил воду и сок.

– Нормально. Сам догадался или Елизавета подсказала? – усмехнулся Ильяс. – Сегодня переодевания не будет. Поставь воду на тумбочку, а остальное положи в холодильник. Барин спать изволит.

– Вода на месте. Телефон твой рядом. Я переночую сегодня у Лизы.

– Решил перебраться к несостоявшейся мачехе?

– Шутишь – это хорошо. Отдыхай, а вечером позвони Артёму, если что-то понадобится. Утром он привезёт. От меня ехать ближе, если ты такой тугодум.

– Постой! Почему ты отказалась от должности? Отомстила бы за всё сразу.

– Ты непробиваемый кретин, Ильяс. Если бы я согласилась, ты бы узнал об этом первый. Я не наношу ударов в спину даже своим недругам. Кроме того, когда ты выйдешь на работу, я освобожу не только кресло, но сведу к минимуму возможные встречи в стенах банка. Артём будет отправлять мне заявки на электронный адрес, а я ему заключения. Ищи себе заместителя или учи тех, что есть. Да, думаю встречи с полицией и журналистами тебе не избежать. Подумай, нужна ли тебе такая реклама? – снимая халат, говорила Лиза. – Поправляйся.

Действительно, в коридоре они встретили мужчину, который представился следователем, а спустившись к выходу, встретились с работниками телеэфира, которые обступили их.

– Левинский пришёл в себя, но слишком слаб от кровопотери. Сейчас у него следователь. Вся информация у лечащего врача. Извините. – Тёма, езжай в банк, закрой день и возвращайся. У вас всё будет хорошо. Будь внимателен надороге.

Лиза вернулась домой, забрав Камилу, и позвонила Катарине.

– Катюша, извини, но завтрашняя поездка отменяется. У меня есть веские причины.

Двадцать седьмого сентября Елизавета Павловна передала все дела Левинскому.

– Лиза, попробуй простить меня за всё. За это время я многое осознал.

– Простить можно, забыть не получится. Это как ваше ранение, Ильяс Борисович. Рана затянется, но будет напоминать ещё долго о себе, а шрам останется навсегда. Здесь перечень того, что было сделано в ваше отсутствие. Расчёт я получила. Спасибо за оперативность. Удачи вам.

Лиза вышла из кабинета и попрощалась с секретарём. Теперь она могла спокойно заниматься магазином. Она приехала туда в полдень.

– Всё, Наташа. Кончился мой «контракт». Можешь завтра отдыхать, а я между делом займусь товаром.

– Елизавета Павловна, можно я завтра выйду на работу, и вы меня рассчитаете. С понедельника я смогу выйти на новое место. Вы сделаете мне скидку на новый товар, если что приглянется?

– Зайдёшь в воскресенье к концу работы и получишь сразу расчет. Извини, что лишаю тебя работы.

– Глупости. Это лучшее место, где мне довелось работать. Мне с вами повезло.

– Это мне с тобой повезло. Ты мне очень помогла в моей такой неспокойной жизни. Я сегодня задержусь и сама сдам на охрану магазин, – Лиза позвонила Софье Аркадьевне, попросила забрать Камилу из сада, объяснив свою задержку, узнала как дела у Егора и занялась делом. Вдоль стены кабинета стояли пять тюков с товаром, которые получила ещё две недели назад. Достав из сейфа документы на товар, вскрыла первый тюк. Часа через два наступила очередь второго. Рабочий день давно закончился, а два тюка так и не дождались своей очереди.

Софья Аркадьевна позвонила Лизе, чтобы сказать, что после ужина Камила с Катей поднялись в квартиру Лизы, но телефон её не отвечал. Через час она повторила попытку, но результат был тот же. Женщина заволновалась и поднялась к Егору.

– Лиза никогда не задерживалась так поздно. Почему она не отвечает? Скоро стемнеет.

– Всё когда-то случается в первый раз. Возможно, у неё с кем-то встреча. Она молодая взрослая женщина, – сердился Егор.

– Да, молодая и взрослая, но она предупредила бы меня о своём вечернем свидании, если ты это имеешь в виду. Я вызову такси и проеду в магазин. Если машины на стоянке нет, позвоню Милане.

– Софья Аркадьевна, Лиза не ребёнок. Может ей не до звонков. Оставайтесь дома, а мы с Катей поедем. Вы ведь не успокоитесь.

Машина Лизы стояла на стоянке, а в одном из окон магазина сквозь жалюзи был виден свет.

– Видишь, она внутри и беспокоится не о чем, – Егор посмотрел на дочь, выйдя из такси. – Ты понимаешь, как мы будем выглядеть, если она там ни одна?

– Пап, ты ревнуешь, делая подобные заявления? А если с ней что-то случилось? Стучи в дверь, и выясним, что происходит.

Лиза открыла дверь, заметив за её стеклом соседа и его дочь.

– Что случилось? Почему вы здесь?

– Ты на часы смотрела? Почему телефон не отвечает? Софья такую волну подняла, что мы не могли не приехать, – сердился Егор.

– Входите. Я действительно заработалась. Где мой телефон? Он разрядился. Извините, что заставила волноваться. Катюша, ты позвони Софье, и поедем домой. Завтра у меня выходной, смогу продолжить. Как прошёл сегодняшний приём? – она посмотрела на Егора. – Хватит сердиться, я уже извинилась.

– Выдали целый перечень ограничений и отправили на работу. Мы уже и очки новые купили.

– Не прошли и полтора месяца, а ваши дела почти в полном порядке. Вы на Софью Аркадьевну не обижайтесь. Редкие встречи с подругами приносят одни огорчения. Одну обманули, подсунув БАД вместо лекарства, вторую – телефонные мошенники. Это я её настроила относиться ко всему внимательно и осторожно. Ничего не решать, не позвонив мне или отвечать, что прежде посоветуется со своим адвокатом. Поэтому она и меня оберегает от всякого рода неприятностей.

– Лиза, папа договорился с друзьями, и мы завтра едем на пикник в лес. Вы с Камилой составите нам компанию?

– Мы можем поехать даже на моей машине, – улыбнулась Лиза. – Все на выход.

Глава 17

Катарина улетела в Германию, Егор Днепровский, извинился перед друзьями, принял предложение одного из них и теперь читал лекции студентам в архитектурно-строительном университете, не теряя надежды через год вернуться к своему призванию. В конце ноября Лиза не только реализовала весь товар, но и удачно продала помещение магазина. Его купил владелец кондитерской «Каприз», расширив площадь под уютное кафе, а Лиза на вырученные деньги купила трёхкомнатную квартиру в соседнем подъезде своего же дома на пятом этаже. Квартира была всего на 15 квадратных метров больше нынешней, но с учётом нового дизайнерского ремонта, и наличия двух отдельных спален, перепланировки одной комнаты в гостиную рядом с кухней и разделённую стеклянными панелями, которые раздвигались, устоять было трудно. Кухня манила своей встроенной мебелью, два санузла сияли чистотой, небольшие лоджии отделаны и застеклены. Лиза уже мысленно представляла, какую мебель она бы видела в новой квартире. Посоветовавшись с отцом, она приняла окончательное решение. Сумма, вырученная от продажи магазина покрывала стоимость квартиры и позволяла купить ещё и мебель, пусть и недорогую. Сделка состоялась в начале декабря. У Аркадия и Миланы Лариных родился сын, которого назвали Матвей. Будучи в гостях у подруги, Лиза встретилась с отцом Миланы, который дал ей хороший совет.

– Лизонька, я с удовольствием бы взял тебя работать к себе в аудиторскую контору, но ты ведь не пойдёшь.

– Не пойду.

– Почему бы тебе не зарегистрироваться как самозанятой и работать легально. Сколько заработаешь, столько и получишь. Налоги там небольшие, а желающие получить квалифицированную помощь обязательно найдутся. Я буду первым, кто отправит тебе клиента.

Елизавета прислушалась к совету и уже в начале декабря получила свой первый заработок по договору с предпринимателем.

Работы в банке у Елизаветы было не так много, и всё свободное время она проводила с дочерью, которая научилась в саду читать, считать и танцевать. Она с удовольствием ходила на все занятия и мечтала через год пойти в школу. По выходным в непогоду они приглашали в гости Егора Днепровского и Софью Аркадьевну с новым знакомым. С Артёмом Левинским и Катей Егоровой мать и дочь Аслан общались два месяца только по телефону. Очередной звонок Кати насторожил Лизу.

– Кажется, сестра, мы идём ко дну.

– Чем я могу помочь?

– Всего не расскажешь. Это нужно видеть.

– Я приеду завтра в девять.

На следующий день Лизу ждала не только Катя, но и Егоров Андрей Степанович с сыном. После непродолжительной беседы, она вопросительно посмотрела на Максима.

– Максим Андреевич, вы ничего не хотите мне сказать? У меня такое чувство, что вы предполагаете с чего всё началось. Для такого положения дел должен быть серьёзный «прокол». Чтобы найти выход, я должна знать всё. Я его найду и без вас, но потеряю время, а оно в вашем случае бесценно.

Максим молчал. Они не виделись больше пяти лет. С тех самых пор, как он обвинил её в краже средств. Лиза была уверена, что это он допустил финансовый промах. Неделю она работала с девяти до пяти, анализируя финансовую ситуацию, и нашла то, что искала. На очереди был план по выходу из кризиса.

– Войдите, – не отрываясь от бумаг, сказала она на стук в дверь. – Я вас слушаю, – Лиза посмотрела на вошедшую молодую женщину лет тридцати.

– Хотите утопить компанию, а вместе с ней и моего мужа? Я жена Максима Егорова. За что вы ему мстите? Столько лет прошло. Сколько вы хотите, чтобы оставить всё как есть? Назовите сумму.

– Присядьте. Я, не контролирующий орган и не смогу никого ни привлечь, ни наказать. Я здесь исключительно по просьбе самих Егоровых и пытаюсь найти решение, чтобы спасти компанию, а не утопить. У меня договор именно на этот результат. Я частное лицо, если хотите, антикризисный агент. Что касается вашего мужа, то у меня были веские причины его ненавидеть. Да, прошли тринадцать лет, но я и сейчас его презираю, и он об этом знает. Но компания принадлежит не только ему. За что я буду мстить своей сестре, если мы дружим ни один год?

– Вы Лиза? Значит, он меня обманул?

– Елизавета Аслан. Через пару дней я закончу отчёт, и пусть семья сама решает, что делать дальше.

Двенадцатого декабря на столе Егорова лежал план по выходу из кризисной ситуации.

– Боюсь, если вы не отнесётесь к этому предложению серьёзно – окажетесь на краю. Прислушаетесь – месяца через два выйдите на прежний уровень.

– Да пошла ты с такой помощью, – возмущался Максим.

– Погашать кредиты очередным кредитом очень просто, когда ума нет на большее. В следующий раз, если выплывите, обратитесь в агентство. Терпеть хамство самовлюблённого павлина, который сам виноват в финансовых промахах, я не буду.

– Не обращай внимание. Я перечисляю тебя деньги на карту. Спасибо за помощь, сестра. Подожди пару минут.

– Я отправила тебе чек на почтовый ящик, а ты проследи за этим павлином. На последнем листе все его «косяки». Можете выдать ему премию. Пока. Звони.

«У меня есть повод устроить маленький праздник, – думала она, садясь в машину. – Поедем завтра с Камилой на каток, потом посидим в кафе или сходим в кино, а сегодня заберу её раньше». Лиза ехала во втором правом ряду. Остановившись на светофоре в ожидании зелёного, думала о приближении Нового года. Загорелся зелёный глаз светофора, её машина плавно тронулась с места. Всё, что она успела увидеть справа, доехав до перекрёстка, как машина на скорости «пробивает» брешь в потоке машин первого ряда и врезается в её Надю. Удар был такой силы, что машину отбросило на встречную полосу, и она перевернулась. Спасатели доставали Лизу из искореженной машины вместе с медиками кареты скорой помощи. Её доставили в больницу в 11:50 с уцелевшей сумкой. Пока шло обследование, искали родственников пострадавшей. По номеру телефона в копии договора нашли Катю. Катя позвонила Милане, не зная как обо всём сообщить отцу Лизы. Была нужна срочная операция, и ждать разрешения от родственников, могло уже не понадобиться. К пятнадцати часам в больнице собрались отец и сестра Лизы, семья Лариных, Егор и Артём Левинский.

– Есть носители отрицательного резуса крови? – спросила взволновано вышедшая медсестра.

– У меня вторая отрицательная, – ответил Егор.

– Пойдёмте со мною быстро.

– Почему так долго? Третий час пошёл, – волновался отец Лизы. – Как же так? Лиза отлично водит.

– Лиза не виновата. Придурок мчался на красный. Умудрился «раскидать» первый ряд, а в машину Лизы врезался точно в заднюю дверь, отбросив её на встречную полосу. Видео уже гуляет по интернету. Павел Владимирович, держите таблетку, – предложил Аркадий. – Вам ещё с Камилой разговаривать. Лиза справится, она сильная.

Врач вышел к ним в половине четвёртого после полудня.

– Вы подписали разрешение на операцию? – спросил он Кузнецова, как самого великовозрастного посетителя.

– Подписал. Что с моей дочерью?

– Состояние тяжёлое. На ней нет живого места, и это притом, что она была в одежде. Черепно-мозговая травма, переломы ключицы и двух ребер, вывих плечевого сустава, кровотечение из-за отрыва селезёнки и разрыв доли печени. Селезёнку пришлось удалить. Сейчас она в реанимации. До утра никаких прогнозов. Всё решит сегодняшняя ночь. Будем надеяться. Извините. Мужчину, который сдал кровь, доставьте домой.

– Павел Владимирович, вы чего?

– Аркаша, а ведь среди нас нет её родственников. Я от неё отказался, а Катя юридически Лизе никто. Бедная моя девочка, – Кузнецов едва не рыдал.

– Дядя Паша, мы заберём Егора и поедем с вами домой на моей машине. Я заберу Камилу из сада и переночую у вас, а утром мы вернёмся сюда, – говорила Катя, взяв Павла Кузнецова под руку. – Позвоните Арсению, пусть не волнуется.

– Сенька, я переночую у Лизы, она в больнице. Домой вернусь завтра. Ты что-нибудь придумай для деда. Утром я позвоню. – Он набрал номер Романа Ланского и пару минут разговаривал с ним.

Аркадий Ларин отвёз жену домой и поехал в полицию. Узнав кто, виновник ДТП, позвонил Левицкому.

– Лиза в реанимации после ДТП. Состояние тяжёлое. Урод, превративший её машину в груду металлолома, сын Олега Карпова. Хочешь мне помочь?

– Очень хочу. Подъезжай в банк.

Разговор с внучкой дался Павлу Владимировичу тяжело. Он не мог ей говорить неправду, а правда была слишком тяжела для пятилетней девочки. Он присел рядом с ней, взял её руку в свои ладони:

– Мама попала в аварию. Она в больнице и ней пока нельзя. Утром я поеду туда, и если разрешат, вернусь за тобой. Мама у тебя сильная, она обязательно поправится, а мы ей в этом поможем.

– Мама не оставит меня как папа? – в глазах Камилы появились слёзы. – Дедушка, если к ней нельзя, значит ей совсем плохо?

– Нет, моя радость, он посадил внучку к себе на колени и прижал к себе. – Ей сделали операцию, и она должна спать так положено, чтобы организм набрался сил и отдохнул. Егор сдал для неё кровь и ему тоже нужен отдых. Такие правила в больнице. Пока мама не наберётся сил и меня туда не пустят, но я всё равно поеду, узнаю как у неё дела и обязательно сразу тебе позвоню в сад, а ты предупреди воспитателя, что ждёшь звонка.

Владимир Иванович сам позвонил сыну.

– Паша, я видел ДТП по телевизору. Его уже центральные каналы показали. Позвони мне утром. Я ни о чём не спрашиваю. Того, что я видел, мне хватило для анализа и прогноза. Голова пока соображает, конспиратор. Лиза поправится, а на тебе Камила. Всё.

Утром Катя завезла отца Лизы в больницу по пути на работу. Днепровский отвёл Камилу в сад, а, по пути на работу, собирался сам заехать в больницу. Павел Владимирович тихо вошёл в палату интенсивной терапии, куда только что перевели из реанимации дочь. Доктор сообщил, что здесь она проведёт пару дней, а после её ждёт отдельная палата, которую оплатили на десять дней, кроме того привезли все необходимые лекарства. Он присел на стул рядом с кроватью и взял дочь за руку. Лиза открыла глаза.

– Привет, – почти шёпотом сказала она. – Плохи мои дела?

– Как тебе сказать? Свой дебют в документальных съёмках дорожных происшествий ты с треском провалила. Твоей Наде ещё хуже – её не восстановить. Но она умудрилась тебя защитить. Есть ещё две машины, пять пострадавших. Они отделались ушибами и синяками, а парень жив здоров. Тебя подлатали. Доктор тебе сам всё расскажет. Егор кровью своей поделился. Илья палату оплатил, Тёма лекарства привёз. Аркадий был в полиции, он будет твоим адвокатом. Камиле я всё объяснил, она ждёт свидания с тобой. Катя с нами ночевала. Дед видел сюжет в новостях, ждёт звонка от меня.

– Позвони ему первому. Помни сколько ему лет. – Дедуля, я справлюсь, – сказала она в трубку, которую держал отец. – Пап, ты поезжай домой, позвонив Кате. Пусть она присмотрит за Камилой. Все визиты перенесём на завтра. Я позвоню сама вечером. Найди мой телефон. Пап, не нужно спорить. Поцелуй меня и езжай.

Прошло не больше часа, как она почувствовала присутствие постороннего в палате и это была не медсестра, которая ставила капельницу, то делала укол, то измеряла температуру. Она открыла глаза и увидела у спинки кровати Левинского.

– Привет!

– Привет.

– Я на минуту. Ты как? – Поставьте цветы в воду, – попросил он сестру. – Ты не можешь оставить дочь без праздника в Новый год. Постарайся быстрее поправиться.

– Спасибо за цветы. Я поправлюсь, обещаю.

– Всё, что нужно было из лекарств, Артём привёз. Лиза, а кто этот мужчина в очках? Он твой друг? С виду приличный мужчина.

– Наш сосед с Софьей. Тёма с ним знаком. Ты тоже с виду был приличный. Внешность обманчива.

– Может что-то нужно?

– Прокрути часы суток на трое вперёд, если сможешь. Извини. Я устала.

Левинский столкнулся с Днепровским у палаты.

– Вам лучше прийти в следующий раз. У неё процедуры. Вас подвезти? Как чувствуете себя после донорства?

– Нормально. У меня через час лекции в университете. Вы, я так понимаю, муж Лизы? Доктор сказал, вы оплатили пребывание в больнице.

– Бывший муж. В том, что мы развелись, виноват я, но Лиза была первая, кого я увидел после своей операции. Машина внизу. Звоните, если что-то понадобится. Лиза гордая и, оправившись от шока, может неправильно истолковать мою помощь. Я оплатил только отдельную палату и купил то, чего нет в муниципальной больнице. Главное, чтобы она быстрее поправилась.

Десять дней в больнице, при частом посещении её друзьями, показались Лизе очень длинными. Ей вручили выписку, отец забрал её домой за неделю до Нового года, в понедельник, привезя ей одежду вместо той, которая пришла в негодность после ДТП.

Среди верхней одежды был полушубок из норки, купленный Ильясом, который она оставила в Кедровом. Лиза укоризненно посмотрела на отца. На что тот невозмутимо ответил: «На дворе конец декабря. Купишь зимнее пальто, можешь вернуть это назад». В квартире хозяйку ждала Софья Аркадьевна и Камила. С порога хозяйку усадили за поздний завтрак. После которого Лиза, обняв отца за плечи, попросила:

– Пап, поезжай домой. На тебя столько свалилось за десять дней. Если сможешь, приезжай в выходной, мы поедем в торговый центр и рынок, купим подарки и всё к празднику. Пока повязку не снимут, я останусь дома. Поговорю с дедом и бабушкой по скайпу. Пусть Сеня после школы мне позвонит. Спасибо тебе, родной.

Проводив отца, а чуть позже и Софью Аркадьевну, Лиза обняла дочь, сидевшую на диване.

– Как же я скучала без тебя, душа моя. Рассказывай обо всём, что было в моё отсутствие.

– Мам, я же рассказывала тебе обо всём в больнице, а других новостей у меня нет. Я тоже очень скучала. С Катей жили дружно. На утренник в саду можно прийти без костюма, но в нарядном платье.

– Поедем среди недели на маршрутке и купим самое красивое платье, но не разовое, а чтобы его и потом можно было носить летом. Идёт?

– Идёт. Мам, а к тебе дядя Ильяс приходил в больницу?

– Приходил в первый день с букетом. Это он оплатил палату, купил лекарства, которых не было. Просил звонить, если что понадобится.

– Ты звонила?

– Нет. Я не звонила и мы больше не виделись. Что тебя волнует, дочка? – Лиза посмотрела внимательно на Камилу. – У тебя есть вопросы?

– Мы вернёмся к дяде Илье? Ты приехала в шубе, которую он тебе подарил.

– Шубу привёз мне дедушка. Одежда, в которой я попала в аварию пришла в негодность. А как шуба попала к деду, я даже не спросила. Мы не вернёмся к Илье, обещаю. Думаю, через месяц мы сможем переехать в свою новую квартиру. К весне присмотрим машину с пробегом, ты осенью пойдёшь в школу, выберешь себе занятия по душе. Эту квартиру попробуем сдать в аренду. Всё у нас будет хорошо.

– Мам, а тебе Егор нравится?

– Я об этом не думала.

– А я слышала, как бабушка Софья разговаривала с нашим дедом, что из Егора выйдет хороший отец и к нему нужно просто присмотреться. Присмотреться – это как?

– Скорее всего, чаще общаться, узнать человека лучше. Что ему интересно, чем он занимается, о чём думает, мечтает. Может случиться так, что взгляды на жизнь у людей разные, между ними нет ничего общего, и им становится рядом скучно. Сколько мы знакомы с Егором? Возможно, он помогает нам потому, что мы помогли ему.

– Мам, у нас с Егором есть секрет. Если я тебе его расскажу, ты будешь на него сердиться, а если не расскажу, получается, я тебя обманываю. Как мне поступить?

– Ты расскажи, а я подумаю, стоит ли сердиться на соседа.

– В прошлую субботу, когда мы навещали тебя в больнице, я плакала, и Егор позвал меня на каток. С нами Катя была. Мам, там так здорово. Он очень хорошо катается. Я и Катя почти научились кататься. Мы там были и остальные выходные. Потом ужинали у нас, и Егор уходил к себе. Утром заводил меня в сад, а Катя ехала на работу. Они договорились пока не говорить тебе, чтобы ты не боялась за меня, пока я не научусь хорошо кататься.

– Мне нравится твой секрет. Если тебя интересует катание на коньках, я не буду сердиться на Егора. Можете больше не делать из этого тайну, а в выходной я сама могу тебя отвезти на каток. Идёт?

– Идёт! – обрадовалась Камила. – А Егора возьмём с собой? Он мне нравится. Он такой сильный и весёлый, как наш дедушка.

– А мы ему нравимся? – улыбнулась Лиза. – Разве нам с тобой вдвоём плохо, душа моя? Нравиться может многое, а вот что ты чувствуешь к нему – это другое. Любящий мужчина в доме – это счастье. Я очень хотела, чтобы Ильяс заменил тебе отца, а мне стал мужем. Но для него быть «два в одном» оказалось сложным. Егор не похож на Илью, и я обязательно к нему присмотрюсь. Как ты думаешь, нам стоит устроить небольшой праздник по поводу моего возвращения и дальнейшего исцеления?

– А что мы придумаем? Тебе готовить трудно с одной рукой, а я умею только кашу залить кипятком, и яйца пожарить.

– Сейчас мы проверим, что у нас есть в холодильнике, потом закажем продукты в нашем супермаркете и приготовим то, что не требует двух рук. У нас с тобой есть прекрасная овощерезка, для салата она подойдёт, а горячее сделаем в духовке в рукаве для запекания. Пригласим Софью Аркадьевну с Михаилом Ивановичем и Егора. Вряд ли кто-то ещё приедет к нам после работы. Кто-то звонит. Открой дверь.

На пороге стояли супруги Ларины.

– Ты зачем оставила сына на няню? – обнимая Лану, ворчала Лиза. – Живая я и почти здоровая местами. Проходите.

– Лиза, как я рада тебя видеть. Прости, что не приехала в больницу. Аркаша к тебе по делу, а я не могла не воспользоваться такой возможностью. Когда ещё увидимся?

– Сиди больше дома и не собирай вирусы. Малышу всего месяц. Не подвергай его опасности. Снимут повязку, и мы сами к вам приедем. К весне подберу машину с пробегом, будем видеться чаще.

– Я по этому поводу и приехал. Взгляни вот сюда, – Аркадий открыл страницу автосалона на своём планшете. – Toyota Auris II, цвет белый, чёрный, красный. Объём двигателя от 1,2 до 1,8 л. Год выпуска 2018. Руль правый. Есть новые, но с левым рулём, а ты у нас не любишь менять привычки. Да, есть младшая сестра твоей Нади, но год выпуска 2008.

– Я обратила внимание не только на цвет, но и на цену.

– Это не твоя забота. Ты понимаешь, Лиза, что виновник, как бы я этого не хотел, не сядет, и суд нам обойдётся гораздо дешевле. Пока есть шанс взять с них максимум, я буду это делать. Я знаю, что это Илья оплатил палату и купил лекарство, но я взял копию счёта из больницы и выписку из истории болезни. Тебе, через время, нужно пройти курс реабилитации, менять рацион и режим питания, сдавать анализы регулярно.

– Аркаша, не волнуйся. Если что-то и не получиться, в том не будет твоей вины. Я не хуже тебя знаю, что эту систему не сломать. Одна надежда на проснувшуюся совесть, если она ещё осталась. Мне нравится белая с объёмом 1,5л. Она внешне напоминает мою Надю. Спасибо вам ребята за помощь. Чай или кофе? Расскажите мне о своём наследнике.

– Мы поедем, не сердись. Поправишься, сами приедете и всё увидите, – Лана направилась в прихожую. – Ты сама, когда будешь переезжать?

– Не знаю. Всё, что я успела сделать, купить мебель. Её собрали и на этом всё закончилось. Я даже не знаю, где сейчас мои шторы, которые я заказала, но не выкупила.

– Сделай это в первую очередь. Выставляй свою квартиру в аренду. Нужна будет помощь, подключи Катю, Сеньку, соседа своего. Зачем тебе расходы с двух квартир. Береги себя, подруга. Я буду звонить.

Проводив Лариных, Лиза сделала заказ в магазин, который доставили быстро. Две хозяйки справились без особых проблем с ужином и пригласили на него Софью Аркадьевну с другом и Егора. После их ухода, Лиза позвонила Кузнецовым и поговорила по видеосвязи с дедом и бабушкой. Уложив Камилу спать, она долго не могла уснуть, вспоминая рассказ дочери и думая о соседе. «Это он приводил дочь ко мне в больницу, а уезжали, дождавшись Катю с работы. Как они договорились с сестрой о таком графике? Выходит, Егор отводил и забирал Камилу из сада, возил её на каток и был помощником Кате не только в будние дни, но и в выходные. Может, между ними что-то есть? А если это так, как объяснить это девочке? Между Катей и Егором разница в возрасте пятнадцать лет. Всё возможно, – думала Лиза, лёжа без сна. Мы познакомились с ним, когда он был в отчаянии, и единственное, о чём я думала – как и чем ему помочь. Пожалуй, я обратила на него внимание после знакомства с его дочерью, чуть позже, когда выезжали на пикник. Да, именно тогда, мы с ним смогли поговорить как старые друзья. Я попала в то место, куда сама возила Керема. На меня нахлынули воспоминания, я не смогла сдержать слёз. Грусть о прекрасном прошлом, усталость «руководства» банком – «вылилась» наружу. Он принёс складное кресло, усадил меня в него, накрыл пледом. «Всё проходит, пройдёт и это, – говорил он, подавая кружку с горячим чаем из термоса. – Отдыхай, я присмотрю за Камилой». Мы поговорили часа через два. Я немного узнала о нём.

«Отец с матерью развелись, когда мне было двенадцать. Я остался с отцом. Через два года мать уехала с новым мужем в Германию, а отец женился, когда я поступил в институт. После второго курса я женился, через год родилась Катюша. Мы жили с моим дедом. Марина ушла в академический отпуск и в институт больше не вернулась. Жили мы скверно. Она уходила, возвращалась. Хорошо, что Катя была в том возрасте, что можно было отдать её в сад. Дед умер, завещав квартиру мне. Позже мы развелись, но дочь осталась со мной. Семь лет мы прожили в мире и согласии, пока бывшая жена не вышла замуж и стала готовиться к переезду на ПМЖ в Германию. Я не думал, что в десять лет Катя примет решение уехать с матерью, ведь они виделись очень редко. Я не ревновал, понимая, что, возможно, ей там с мамой будет лучше, но расставаться было больно и обидно. Они уехали в десятом, отец заболел и через год умер. Потом мачеха вышла замуж, я стал ей не нужен. Вот так я остался совсем один.

– Ты не общаешься с матерью?

– Нет. Мы не виделись двадцать пять лет. Ей теперь 60. Катя приезжала со своей матерью через пять лет, два года назад и сейчас, но возвращаться не собирается. Я спасался только работой и редкой встречей с друзьями. Может, поэтому завёл роман без отрыва от производства. Но мне и на этот раз не повезло. Галя оказалась не той женщиной. Когда всё хорошо, она рядом, возникают трудности – находит замену, – Егор вздохнул, глядя на воду. – Толстой писал: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему».

Не могу сказать, был ли он откровенен, но я старалась не касаться вопросов о личной жизни. После отъезда его дочери, встречались редко и только на моей территории по случаю ужина в ненастную погоду. Софья Аркадьевна, получив приглашение, напоминала мне о Егоре, и я звонила ему. Больше двух месяцев я занималась только реализацией товара и магазина. Закрывала предприятие. Нашла с помощью агента квартиру. Купила её и мебель. Господи, откуда брались силы работать по пятнадцать часов в сутки без выходных? Я и ужины устраивала, чтобы сделать передышку перед очередным «забегом». Слава Богу, всё позади. У меня нет финансовых долгов перед кем-либо, но были планы, а эта авария их нарушила. Хорошо живая, а планы подкорректируем. Ребята, все как один, оказались настоящими друзьями – помогали и помогают. А Егор? Егор приятный мужчина, внимательный, умный, без особых амбиций, но вряд ли он решиться на роль отца Камилы. Зачем ему это? Он прекрасно обходился без нас, мы без него. Папа говорил, что он сдавал для меня кровь. Но случись это с кем-то из них, я бы тоже это сделала», – думала Лиза засыпая.

За неделю мать и дочь определились с подарками для родных и друзей, а в субботу Павел Владимирович отвёз их в торговый центр и рынок, где они купили всё к празднованию Нового года. Дед установил небольшую ёлку и уехал к себе, а Лиза позвонила соседу, пригласив его на каток. Егор предложение принял, а после катка взялся помочь в украшении лесной красавицы. До Нового года оставалось два дня.

– Мы можем приехать сюда по пути в больницу, когда тебе будут снимать повязку, ты после процедур к нам присоединишься, – предложил он. – Лёд на Ледовой арене лучше всего, правда, до Ледового дворца на Богдана Хмельницкого ближе. Есть открытый каток на Жемчужной. Но для него нужна хорошая погода и свои коньки.

– Ты так подружился с моей дочерью, я начинаю ревновать. Все разговоры о тебе. Ты сам к этому как относишься? Камила тебя не утомляет? Боюсь, она к тебе привяжется, а что потом?

– Рядом с ней я чувствую себя нужным, ничего не делаю через силу, мне общение с ней приносит, пожалуй, больше радости, чем ей самой. Чуть больше десяти лет назад я был хорошим отцом. Что плохого в нашей дружбе? Мы можем дружить втроём, если у тебя будет желание.

Они заканчивали наряжать ёлку, когда в дверь позвонили. Вот кого Лиза не ожидала увидеть. На пороге стоял Ильяс.

– Лиза, я по делу, – он вошёл как хозяин, пока не заметил Егора и Камилу, они развешивали серпантин. – Держи, это вам, – он протянул объёмный пакет. – Внутри конверт с сумой страховки и подарок Камиле. Я вижу она мне не рада. Москва тебе передаёт пожелания быстрейшего выздоровления.

– Передай им мою искреннюю благодарность, – Лиза с пакетом прошла в кухню.

– Егор, проводи меня, – сказал Ильяс, открывая дверь.

Егор отсутствовал минут пять и вернулся, казалось, в том же настроении, но не остался на ужин и скоро ушёл к себе. Тридцатого Лиза с дочерью навестили Степана Кузьмича Егорова, на что ушло полдня, а на следующий день готовились к празднику. Сосед за два дня не объявился. Новый 2020 год Лиза встречала одна. Как не держалась Камила, за час до поздравления президента, уснула. После боя часов на Спасской башне, с улицы раздались звуки салютов, которые окрашивали ночное небо. Елизавета из окна наблюдала за россыпью разноцветных звёздочек. Короткий звонок в дверь отвлёк её от красивой картинки. На пороге стоял Егор.

– С Новым годом! Хотел прийти раньше, но что-то мешало. У тебя гости?

– Ты ожидал увидеть здесь Илью и поэтому не появлялся на глаза два дня? Что за детский сад, Егор? Проходи на кухню, если не торопишься. Мы решили устроить праздник там.

– Это подарок для Камилы, – Егор протянул ей пакет.– Будут у неё свои коньки.

– Почему раньше не пришёл? Вечером заходила Софья. Они с Михаилом Ивановичем принимают гостей у себя. Как думаешь, что принесёт нам этот год? Присаживайся.

– Стол под скатертью самобранкой? Как ты смогла всё это «настрогать»?

– Не льсти мне. Однорукая кухарка приготовила то, что по силам её пятилетней помощнице. Открывай вино, а я разогрею мясо.

– У меня проснулся волчий аппетит. Мало того, когда я волнуюсь, мне всё время есть хочется, – говорил он, разливая вино. – С Новым годом, Лиза!

– Пусть он будет лучше предыдущего. С Новым годом! – раздался тихий звон бокалов. Лиза старалась не смотреть на гостя, чтобы не смущать едока, который ел с аппетитом. Встала из-за стола, открыла шкафы, проверила, есть ли молотый кофе. Прошли минут семь. – Как прошёл новогодний банкет?

– Я был на нём в самом начале, а в девять уже приехал домой.

– У тебя всё нормально?

– Пока не знаю. Что ты так на меня смотришь?

– Во-первых, жду ответа на свой вопрос, во-вторых, меня дочь просила к тебе присмотреться, – улыбнулась хозяйка.

– И что ты видишь?

– Мужчину, который хочет что-то сказать, но не решается.

– Лиза, выходите за меня замуж, – Егор достал из кармана коробочку и, открыв её, протянул ей. – Я люблю тебя и Камилу.

– Неожиданно. Почему сегодня?

– Чудеса в Новый год случаются. Что скажешь?

– Выйти замуж в третий раз за неполные шесть лет – рекорд! Ты сам не поторопился? Мы не так давно знакомы, а учитывая причину нашего знакомства, говорить о чувствах не рано?

– Я влюбился в тебя ещё до того, как окончательно прозрел, но очень сомневался, нужен ли тебя такой экземпляр. Чем больше узнавал тебя, тем больше влюблялся и сомневался. За время, что ты повела в больнице, понял, что вы мне нужны как воздух. Ты сама как ко мне относишься? Я готов к любому повороту.

– Ты мне симпатичен – это правда. Более того, мне Камила советовала к тебе присмотреться, а её мнение многое решает. Как

ты посмотришь на то, что мне скоро снимут повязку, через месяц или чуть раньше переедем в новую квартиру, и мы попробуем жить вместе? Штамп в паспорте поставить никогда не поздно.

– Ты соглашаешься на моё предложение, но отказываешься от официального брака?

– Я не отказываюсь. Мы с тобой взрослые люди и знаем, что ни один загс не спасёт от разочарования. Живя вместе, мы узнаем лучше друг друга и решим, нужен ли нам брак.

– А как к этому отнесутся твои родственники и друзья?

– Я думаю, не осудят. В конце концов, это моя жизнь и её надо беречь. Не рассчитывать, что в запасе будет ещё одна, а потом ещё. Не расстраиваться по пустякам. Оставить открытой душу только для близких людей. Не прятать чувства за маской. Не доказывать никому, что ты лучше. Принимать людей, какие они есть. Жить здесь и сейчас. Любить, смеяться, дышать. Дышать полной грудью, понимаешь? Ведь завтра, кто знает, что в завтрашнем дне будет для нас. Моя жизнь могла закончиться там на перекрёстке. Мне очень повезло. Что скажешь?

– Я согласен, – он встал из-за стола и присел перед Лизой на корточки. – Я с ума сходил, после прихода Ильи.

– Ильяс приносил мне конверт со страховкой. Он мог его передать и с кем-то, но решил сделать это самостоятельно. Принёс Камиле подарок. Ты же был свидетелем его визита, сам провожал его из квартиры. Левинский тебе не соперник, запомни это.

– Лиза, он признался мне, что в него стреляли не случайно. Это было заказное предупреждение. Если бы его хотели убить, убили бы. Его друг хороший стрелок и стрелял, в руку, получив за это деньги. Выстрела было два, гильзы две, а пули разные. Значит, вторую пулю выпустил кто-то другой. Самое интересное, через месяц был звонок – держаться от тебя подальше. Думаю, всё это он мне рассказал в назидание.

– Хочешь сказать, что у меня появился невидимый ангел-хранитель? Это полный бред.

– Скорее, кто-то, кто тобой очень дорожит. Не вмешивается в твою жизнь, но наказывает обидчика таким образом. Какой смысл ему городить огород вокруг стрельбы? Дело закрыли, списав всё на аффект, но загадки остались.

– Почему он сам не рассказал мне обо всём?

– А как сказать, что пуля досталась за обиду и унижение? Да он и не догадывался, что Высоцкий придумал это не сам, пока не встретился с ним в изоляторе.

– Зная всё это, ты рискнул сделать мне предложение?

– Я слишком люблю тебя, и не обижу ни словом, ни делом.

– Можно я тебе дам один совет: сними свой галстук. Я вижу, как он тебе мешает, не мучайся. Считай, что официальная часть закончилась. Переходим к танцам. Шучу! – Лиза умышлено ушла от разговора об Ильясе.

– Я каждый день с ним мучаюсь и вряд ли когда-нибудь привыкну. Но я должен выглядеть.

– Знаешь, лет пятнадцать назад, Милана прочла мне целую лекцию о том, что нужно для того, чтобы хорошо выглядеть. «Волосы и лицо должны быть ухожены. Одежда – это твоя вторая кожа, продолжение тебя. Если тебе в ней неудобно, она тебя не сделает ни модной, ни деловой, никакой. Прежде всего, она должна быть опрятной, а стиль и цена неважны. Одежда может испортить не только внешний образ, но и настроение», – говорила она. – С тех пор я ношу то, что удобно и не испытывая дискомфорта. Хочешь, устроим эксперимент? Снимай пиджак и рубашку.

– Зачем? – задал он запоздалый вопрос, когда Лиза уже вышла с кухни, но пиджак снял, повесил его на стул и расстегивал пуговицы в ожидании хозяйки.

– Надевай! – Лиза извлекла из упаковки тонкий трикотажный джемпер. – Сверху надень пиджак и к зеркалу. Что чувствуешь?

– Комфорт.

– А как выглядишь?

– Отлично. Мне нравится.

– Это тебе подарок от Деда Мороза. Обрати внимание на то, во что одеваются твои коллеги. Не нужно им подражать, но что-то можно взять на вооружение. Это просто совет.

– Спасибо. Я избавлюсь от ошейника до особого случая, – Егор слегка приобнял Лизу и поцеловал в щёку. – Меняем не только образ жизни, но и внешний вид. Я хочу тебе понравиться. Что нужно сделать для переезда в соседний подъезд?

– Там есть практически всё. Всему добру, которое здесь есть пятнадцать лет. Подумала и решила: перевозить его, чтобы через год-два менять – глупо, и купила всё необходимое новое. Там есть встроенная мебель, поэтому затраты были не такие большие. Две кровати, диван, письменный и кухонный стол со стульями, ну и бытовая техника. Проведу тебе экскурсию, а потом решим вместе.

– Я как ты посмотришь на то, чтобы уехать на пять дней за город? Я отлично вожу машину, а тебе ничего не придётся делать. Будешь дышать лесным воздухом и исцеляться.

– Получается, за город я поехать могу, а стариков навестить – больная.

– А мы заедем к ним второго числа по дороге на отдых и навестим. Катерина была уверена, что у тебя будет именно такая реакция.

– Вы спелись с моей сестрой?

– Я буду тебе петь под гитару песни у камина на базе отдыха. Катерина и мне как младшая сестра. Она посоветовала сделать тебе предложение именно сегодня. «Если откажет, можешь обернуть всё в шутку, если примет – поверишь в чудеса Нового года», – сказала она, помогая выбрать кольцо. Мне сказочно повезло, – Егор обнял её и она «задохнулась» от нежного, продолжительного поцелуя…

Проснувшись утром, Камила услышала тихие разговоры на кухне и совсем не удивилась присутствию рядом с матерью Егора. Она присела с ним рядом и как заговорщица спросила: «У тебя всё получилось?» Егор показал ей поднятый вверх большой палец.

– Камила, Егор сделал нам с тобой предложение. Что ты на это скажешь?

– Я согласна сегодня переехать в комнату с вещами. Такой ответ вас устроит? – она заулыбалась и обняла мать.

– Это лишнее. Переедем в новую квартиру и начнём семейную жизнь. Завтра мы едем за город, а сегодня посмотрим, чего нам не хватает для переезда в соседний подъезд. Садитесь завтракать.

Навестив Кузнецовых, по дороге на базу отдыха «Сосновый бор», Егор привёз их в чудесное место. Небольших бревенчатых домиков было с десяток, и стояли они среди леса. Возле некоторых были припаркованы машины. Резной терем в два этажа казался среди них замком. За ним были ещё постройки, дальше замёрзшее озеро или пруд. Снег был расчищен так, что получился небольшой каток с чёткими границами для катания. Рядом с ним небольшой снежный городок с наряженной ёлкой.

– Домики приспособлены для сна и отдыха. В них из удобств туалет с умывальником. В тереме на первом этаже администрация, ресторан и услуги проката. На втором этаже – развлечения. Бани на берегу, – рассказывал Егор, помогая Лизе выйти из машины. – Всё довольно скромно, но мне здесь нравится. Осмотритесь, а я узнаю, куда нас поселят.

– Мам, тебе здесь нравится? Смотри, какой снег белый. Мам, а мы на каток пойдём?

– Мне здесь нравится, и мы обязательно пойдём и на каток, и в снежный городок, но только когда устроимся. Воздух чудесный и так тихо. Сейчас Егор нам всё расскажет, и мы решим, куда идти в первую очередь.

– Пешком пойдёте или вас подвезти? Третий домик слева.

– Мы дойдём, – Лиза взяла дочь за руку.

Егор остановил свою машину у домика. Три ступеньки и они оказались на небольшой террасе, где летом можно отдыхать на свежем воздухе. Он открыл входную дверь перед ними. Комната размером три на четыре метра была «разделена» пополам легкой декоративной перегородкой. Справа от входной двери – дверь в санузел, слева в углу небольшой камин. Напротив большое окно. Небольшой угловой диван стоял поперёк комнаты. Рядом с ним низкий столик и одно лёгкое кресло. За ним была перегородка, которая отделяла спальные места. Вдоль левой стены их было три в два яруса, при этом второй ярус был гораздо уже первого. Справа встроенный шкаф с дверцами и полками, где хранились одеяла и подушки, на полках стоял электрический чайник, бокалы, тарелки и ложки. В комнате было тепло.

– Как вам сервис? Здесь автономное отопление, а камин скорее для романтики, чем для тепла. Я могу заносить вещи или мы вернёмся домой?

– Я не хочу домой, – Камила посмотрела на мать.

– Почему ты так решил? Мы приехали, чтобы дышать, гулять, а не сидеть в комнате. Нас всё устраивает. Я думаю, ты знал, куда нас вёз и всё предусмотрел? – Лиза улыбнулась, глядя на Егора. – Заноси сумки, будем устраиваться. Морозов в ближайшие дни не обещают? Может, аккумулятор снять сразу?

– Разберёмся!

Глава 18

Поездка на базу отдыха оставила приятные впечатления. Лиза давно не была так беззаботна и весела, глядя на игры и забавы Егора и Камилы. Во-первых, погода была прекрасной – морозно, но тихо и солнечно. Во-вторых, трёхразовое питание было вкусным по-домашнему. В-третьих, Егор взял с собой не только гитару, но и сухой паёк, в виде фруктов, сладостей и деликатесов. День начинался с завтрака и просмотра списка мероприятий на день. Были катания на лошади, запряжённой в лёгкие сани, на снегоходе, на коньках. Были пешие прогулки по лесу, там можно встретить и покормить белок или птиц. Были снежные баталии в ледяном городке. Обычно комбинезоны «туристов» сушились два раза в день. По вечерам после ужина Егор разжигал камин, и они с Камилой устраивали для Лизы концерты, которые заканчивались чаепитием.

Лиза с Камилой навестили Лариных в Рождество, привезя небольшие подарки и много фото с отдыха.

– Слушай, подруга, ты отлично выглядишь, – улыбалась Лана, готовя кофе. – Я такой тебя не видела года четыре. Что или кто тебя так изменил?

– Егор нам сделал предложение в Новый год, а пять дней мы втроём отдыхали на базе отдыха. Вернулись вчера.

– И как он?

– Ты о чём? – Лиза посмотрела на смеющуюся подругу. – Тебя только это интересует? Не было у нас секса. Какой секс с раной на животе и сломанной ключицей? Я предложила ему пожить вместе после переезда, а в загс не спешить. Что скажешь?

– Молодец! Переезжайте и живите в своё удовольствие. Семья знает о твоих планах?

– Я сказала отцу, когда мы заезжали к ним по дороге на базу. Вернее он предположил, а я подтвердила.

– Знаешь, Егор в финансовом плане уступает Левинскому, но даст сто очком вперёд в семейном. Камила сама его выбрала, а дети редко ошибаются в выборе. Что ты теряешь? Я, глядя на фото, не думала, что когда-нибудь увижу прежнюю Лизу Туманову. Ты вся светишься. Влюбилась?

– Он мне симпатичен. Внимательный, заботливый и чем-то напоминает мне Керема в первый месяц знакомства. Внешне они абсолютно разные, но такое чувство, что меня так уже «оберегали», и мне это нравится. Камила от него в восторге. Я приняла решение, а дальше – посмотрим. Бабушка мне говорила: «Ты на людей не смотри, для всех хорошей не будь. Смени их хоть десяток, а своего найди». Я бы прислушалась к совету, а как дочери объясню смену кавалеров, – улыбнулась Лиза.

После Рождества Елизавете сняли повязку, и она прошла повторное обследование. «Внутренности» были на месте, анализы в норме, а о рёбрах и ключице можно былозабыть, занявшись самой простыми упражнениями. Собираясь жить с Егором, она прошла и консультацию у гинеколога.

– Мы с вами уже один раз ошиблись, – улыбнулась доктор. – Ваша предыдущая беременность была чудом, но я не могу быть уверена на сто процентов, ни в его повторении, ни в его отсутствии. Мы можем поставить спираль, если она все же нежелательна или пить таблетки, но я бы порекомендовала секс в безопасные дни, а в другое время пусть партнёр побеспокоится о предохранении. Это будет и честно, и безопасно для вашего здоровья. Поговорите с ним откровенно.

С понедельника телефон Лизы звонил по три-четыре раза в день. У неё начался «сенокос», у Егора сессия, а Камила три раза в неделю стала посещать класс дошкольного образования в лицее по три часа в день. Лиза с дочерью и Егор с вещами переехали в новую квартиру двадцатого января, сдав свою в аренду семейной паре, найденной через агентство. Эта семейная пара посоветовала своим друзьям квартиру Егора.

Отношения в семье были настолько тёплыми, нежными, что это вызывало в душе Лизы лёгкий трепет. Егор называл её Солнце, а Камилу – Лучик. Он мог проснуться раньше, тихо уйти на работу, оставив на столе записку: «Буду после трёх. У Лучика занятия в 10. На улице -20*». Если Лиза уже проснулась, а он собирался уходить, это выглядело примерно так: «Доброе утро, солнышко, – он нежно целовал её. – Лучик спит, а мне сегодня к первой паре. Вечером выговор за работу в ночное время тебе обеспечен, а сейчас можешь ещё часок поваляться». Утром, заставая Лизу на кухне, он целовал её и помогал приготовить завтрак. Егор не перебирал в еде, не разбрасывал свои вещи, мог самостоятельно приготовить завтрак или ужин, купить без напоминания продукты, которых не было в холодильнике, интересовался успехами Камилы в лицее и работой Лизы. По выходным вывозил «своих девочек» в люди или на природу. Прошёл февраль, а в марте Лиза получила в автосалоне машину Toyota Auris. На выходные они уехали к Кузнецовым, успев повидать родных до самоизоляции и дистанционного режима работы. К последнему Лиза была готова, а вот Егору консультации дипломников по видеосвязи давались тяжело в техническом плане. Софья Аркадьевна с Михаилом Ивановичем были взяты под опеку, а вот со Степаном Кузьмичом заключить договор не получилось. Он, гуляя рядом с домом, маску носил исключительно в кармане, а на замечания спокойно отвечал: «Вы уверены, что она защитит меня, учитывая размер вируса и структуру материала маски? Я в этом не уверен, и, гуляя один, не буду создавать себе неудобства. Она у меня есть и, в общественном месте, я её непременно надену». Связь с друзьями и родственниками поддерживали в телефонном режиме или по видеосвязи. В мае отменили режим самоизоляции, но масочный режим остался, как и боязнь подхватить инфекцию. В городе ходили разные страшилки и слухи. Если по центральным новостям показывали госпитали Москвы, то у них не было ничего общего с ситуацией на местах. Кузнецов Владимир Иванович умер от сердечного приступа, не дождавшись приезда скорой помощи. Через две недели умерла его жена от инсульта. В дни траура Арсений сдавал ЕГЭ.

– Сень, соберись. Я знаю как тебе тяжело, но ради памяти стариков, они возлагали на тебя большие надежды, возьми себя в руки. Это твоё будущее, брат, – Лиза обняла парня, вспоминая его маленьким. – Ты теперь и для отца должен стать опорой. Мы семья, Сенька, мы не бросаем друг друга в беде.

– Лиз, я подам документы в университет и в колледж. Буду учиться там, куда пройду по баллам.

– Будешь учиться там, где хочешь. Не пройдёшь на бюджет, будешь учиться платно.

– Ты не поняла. Высший колледж информатики он от нашего университета. Я получу специальность не через четыре года, а три, – Арсений стал рассказывать о специальностях и условиях. Лиза его не перебивала, давая время ему отвлечься от тяжёлых мыслей. Это для неё Кузнецовы были дедом и бабушкой, а ему заменили родителей.

Арсений сдал прилично экзамены в школе, у Егора закончился учебный год в университете, Камила прошла комиссию и была записана в первый класс лицея. Впятером они выехали на пять дней на базу «Сосновый бор». Всем нужно было «выдохнуть». На второй день отдыха Елизавета решила поговорить с отцом о будущем.

– Пап, ты не хочешь переселиться в город? Не будешь скучать один в пустом доме, отправив Арсения на учёбу?

– Не будет он скучать, не дадут, – усмехнулся Сеня. – Ольга Николаевна уже «мосты наводит».

– Не слушай этого балабола. Я не так глуп, чтобы не понять её интерес. Да, хотела вернуться, но я отказался даже слушать её наполеоновские планы. Продать дом и переехать всем в город. Она просчитала и то, что мне за него много не дадут, и квартиру за эти деньги не купишь. Но если продать автосервис, всё может быть. У человека нет ни стыда, ни совести. То ли сама дура, то ли меня за дурака держит?

– Пап, а может она права? Продать дом, автосервис, купить квартиру, где будете жить с Арсением, а возможно и с новой хозяйкой. Свет на Ольге Николаевне не сошёлся, а там и сам Сеня женится. Сенька после окончания учёбы пойдёт в армию и уже не вернётся по старому адресу. Ты сам говорил, что Роман Борисович сыновей к этому делу подключает. Давай это обсудим. Я могу не сдавать квартиру в аренду, вы можете жить там. Пенсия у тебя нормальная, найдёшь себе дело по душе. Будем все рядом.

– Ты думаешь, Роман купит предприятие?

– Один может и не потянет, но это его головная боль. Он тянул его шестнадцать лет, расширил, сохранил и я готова с ним поделиться третьей частью. Это будет чисто по-человечески справедливо. Его труд значил не меньше чем моя прибыль. Он её пускал в оборот ни один год. Мне кажется, он обрадуется такому обороту дела. Если есть желание – переоформлю на тебя сервис. Вернёшься, поговори с ним сам, и о своём переезде подумай. Я не настаиваю, а предлагаю. Ты сам должен принять решение.

Они вернулись домой. Лиза видела, Егора что-то «мучает».

– Ты что-то хочешь мне сказать?

– Лиз, может мне не уходить из университета? Зарплата там не такая большая, но стабильная. Я могу подрабатывать частными заказами. Будем по ночам работать вдвоём.

– Это что сейчас было? Упрёк? Я за всё время лишь дважды засиживалась ночью. Это была производственная необходимость. Если объём большой – я его планирую, если выхожу на финишную прямую, то не схожу с дистанции. Это привычка. Извини, – Лиза улыбнулась. – С университетом решай сам, но помни, что любая работа должна приносить хоть что-то кроме денег, иначе это будет каторга. У меня договор с банком до сентября. Возможно, его не продлят, но меня устраивает и разовая работа на частников. Да, деньги там небольшие, но мне это интересно. У нас с тобой нет финансовых проблем.

– Пожалуй, я останусь, – обнимая Лизу, говорил Егор. – Рядом со мной умная и мудрая женщина, которую я безумно люблю.

– Оставайся, но никаких интрижек со студентками.

– Я не дам тебе повода для ревности и разочарования…

В конце августа Лизе позвонил Левинский. Они не виделись больше полугода.

– Елизавета Павловна, тобой интересовалась Москва. Позвони им, – сказал он, без всякого приветствия.

– Спасибо. Я разговаривала с ними вчера. Они продлили со мной договор на прежних условиях. У вас что-то ещё?

– Ты не могла бы подъехать в банк? У меня есть разговор.

– Завтра в девять, – она отключила вызов и посмотрела на Егора. – Ильяс звонил. Мы с Камилой утром поедем в банк, потом устроим небольшой шопинг к школе. Не хочешь составить нам компанию? Думаю, в банке я задержусь максимум полчаса.

– С удовольствием поеду с вами.

Утром Егор с удивлением посмотрел на Лизу, которая вышла из спальни при полном параде и с туфлями в руке.

– Я не могу ехать за рулём в этих ходулях, а в банке я должна появиться во всей красе. Пусть видят, что я не только не потеряла, но и выиграла от развода с боссом.

Лиза, припарковав машину на стоянке, вышла и направилась к входу.

– Доброе утро, – говорила она сотрудникам, по пути к кабинету Левинского. – Здравствуйте, Ильяс Борисович. Давайте сразу к делу, меня в машине ждут, – Лиза без приглашения прошла и присела к столу.

– Чай, кофе? – рассматривая её с удивлением и восхищением, спросил сбитый с толку бывший супруг. – Ты отлично выглядишь.

– Спасибо. О чём пойдёт речь?

– Я хочу пойти в отпуск, а ты могла бы поруководить. Я тебе доверяю. Что скажешь?

– Хотите услышать правду? – Лиза слегка улыбнулась. – Я вам не доверяю, Ильяс Борисович, прекрасно знаю, что банк находится в заднице, пусть и не так глубоко. Почему вы не можете сказать прямо, что вам нужна помощь или совет? В городе есть солидные компании, занимающиеся консалтингом. Времена поклонов давно прошли, и всё строится на платных услугах. Вы рассчитываете на то, что приняв руководство, я «разрулю» ситуацию, а нет – буду крайней? Так в Москве знают о положении дел. Значит, просить помощь унизительно, а лгать и лукавить в порядке вещей? Ильяс, ты ничему не учишься. К чему была эта встреча, если тебе не нужен совет?

– Захотелось тебя увидеть. Артём говорил, что вы переехали и ты сейчас с Егором. Как вам живётся?

– Всё верно. Если я отлично выгляжу, значит, у меня всё в порядке. Арсений поступил в колледж, Камила идёт в первый класс, думаю, отец, продав дом, переедет в город. Будем все рядом. Послушайте, Ильяс Борисович, у вас обслуживаются предприятия, зарегистрированные в Москве. С двумя из них я работала. Они не посчитали унизительным заключить договор. После пандемии многим нужно подниматься с колен. Я не волшебник и не Господь Бог решить проблемы мгновенно. Изучив ситуацию, причины, я не обнадёживаю, не даю гарантий, а после анализа лишь предлагаю путь. Решения они принимают сами. Я подожду, пока вы созреете и снизойдёте до просьбы, и не важно, к кому она будет обращена. До свидания, – Лиза покинула кабинет, пройдя походкой модели до самой машины. Заняв место водителя, переобулась и облегчённо вздохнула. – Егор, что с лицом? Я вернулась раньше контрольного времени. У Ильяса Борисовича небольшие проблемы, но открыто просить помощь не позволяет самолюбие. Предложил временное руководство, я отказалась. Это всё, – говорила она, выезжая со стоянки.

– Ты не можешь помочь или не хочешь?

– Для ответа на твой вопрос, мне нужно поставить диагноз и получить желание больного лечиться, а он этого не хочет. Перестань меня ревновать. Самовлюблённый Левинский вряд ли снизойдёт до просьбы, а тем более ко мне.

– А если всё же прижмёт?

– Составим договор, но ездить придётся сюда. Возможно, я сама откажусь от работы. Камилу нужно будет провожать в школу, водить на танцы. Видишь ли, страшна ни сама работа, а мысль о том, что будет некий сюрприз. Для некоторых людей, привыкших раздавать приказы, указания, распоряжения, просьба граничит с унижением. Они стараются взять хотя бы мизерный реванш. Пусть делает что хочет. Хватит о нём. Едем в торговый центр.

– Лиза, ты не можешь отказать, если он всё же попросит. Это уронит тебя в его глазах. Ты должна доказать, что умнее его.

– Егор, я никому и ничего не доказываю. Если я чувствую, что справлюсь – берусь за работу, а нет – я отказываю и не стесняюсь признаться в том, что мне это не по силам. Предприятию, которое занимается производством, должен помогать технолог, инженер.

Павлу Владимировичу Кузнецову понадобился месяц, чтобы принять решение о переезде. Привезя Арсения к первому сентября к дочери, он сам начал разговор:

– Лиза, я выставил дом на продажу. Сеня вас не стеснит? Да, Роман готов выкупить автосервис с потрохами и автопарком. Ты не передумала? – он вопросительно посмотрел на дочь.

– С Арсением договоримся. Ты сам, что планируешь делать? Будешь сам искать квартиру или тебя устроит наша в соседнем подъезде?

– Продам дом и выкупим у тебя квартиру в долях с сыном, чтобы Сенька старика не выгнал, – улыбнулся отец. – Поработаю, пока не продам дом. Что с твоими квартирантами?

– Они съедут в середине октября. У тебя будет время определиться, что везти из дому в квартиру, что из неё вывезти. Пап, будет реальный покупатель, не будь жадиной – уступи. Не жди очереди на дом, её не будет.

– Мы тут с Сеней поговорили и решили, что Камилу в лицей может с утра отводить её дядя. Он идёт мимо, и дорога занимает всего десять минут. После занятий будешь забирать сама. Или вы предпочитаете всей семьёй идти из дома по одному маршруту?

– Мам, можно мы будем ходить с ним пешком?

– Я схожу на торжественную линейку, а потом мы поговорим.

Левинский позвонил тридцать первого, но Лиза отказала.

– Извините, Ильяс Борисович, но я не могу. Завтра Камила идёт в первый класс и нам нужно вдвоём привыкать к распорядку дня хотя бы неделю. Занятия будут идти два-три часа, и мне нужно будет забирать её из лицея.

– Я согласен перенести всё на неделю, по времени определись сама. Не можешь утром, устроим это после обеда.

Елизавета приехала через неделю к началу рабочего дня. Ильяс не мог не оценить её внешность. Ему казалось, что за год она расцвела и стала моложе. Она держала с ним дистанцию, как с руководителем, вела себя спокойно, независимо, поддерживала разговоры только по делу и по большей части с Артёмом. Наотрез отказалась от совместных обедов, работая четыре часа. Через два дня Лиза вошла в кабинет без стука и присела к столу.

– Ильяс Борисович, я оценила ваш артистический талант ещё год назад. Зачем вы затеяли этот цирк? Ладно, меня напрягли, а Москву зачем, если заранее знали, где зарыта собака?

– Не понимаю о чём ты? Нашла выход?

– Нашла. Мои услуги вам обойдутся в тысячу долларов. Пятьсот – за работу, вторые – за моральный вред.

– Хорошо. Сумму перечислять в рублях по курсу или ты возьмёшь наличными?

– Я возьму доллары наличными, но в договоре укажу половину суммы, – Лиза едва сдерживала себя, видя, что Ильяс уже заигрался. Подписав договор, она протянула его Левинскому, получив от него десять сотенных банкнот. – Держите и прочтите как можно внимательнее. – Он читал, она наблюдала за реакцией. – Решили меня проверить? Результатом довольны? Нужно было при передаче мне бумаг, лучше скрывать свои эмоции. У вас было выражение лица, как тогда в самолёте. Вам скоро сорок пять, а вы всё не повзрослеете. Почему не рассказали мне всёго при первой встрече? Сэкономили бы деньги.

– Извини. Хотел убедиться, что ещё что-то могу. Я не тебя проверял, а себя. С твоими заключениями у нас не стало проблем. Это я «проштрафился» и должен был найти решение. Обиделась?

– Нет. Я компенсировала своё внутреннее недовольство вами пятью сотнями долларов и в очередной раз убедила вас, что не так глупа. Я никогда не смешиваю личные отношения с работой, но не люблю подобных сюрпризов. Понадобится помощь или совет – звоните. Если смогу – помогу. Всего хорошего.

Лиза ехала домой и думала о Левинском. «Мы расторгли брак больше года назад, за это время виделись три или четыре раза, и каждый раз его высокомерие вызывало во мне некое раздражение. Сегодня его самолюбие у меня не вызывает ничего, кроме улыбки. Лучше бы он был романтиком в повседневной жизни, чем тем, кем он является. Возможно, и жизнь сложилась по-другому лет десять назад». Она благополучно добралась до дома, зная, что у Егора сегодня нет занятий. Было начало одиннадцатого, в кухне витал аромат зелени и томатов. Егор готовил обед, и возвращение Лизы осталось незамеченным.

– Как дела у шеф-повара? – целуя его в щёку, улыбнулась она.

– Через пару минут всё будет готово. Почему так рано?

– Работу сделала, деньги получила и очень спешила домой. Ты чем-то недоволен?

– Я очень доволен, – снимая передник, говорил он. – Поэтому выключаю плиту и докажу тебе это. – Он подхватил Лизу на руки и понёс в спальню. Положив её бережно на кровать, повернул ключ в замке двери и улыбнулся. – Не хочу ждать вечера, хочу здесь и сейчас…

Прошёл сентябрь, октябрь. В ноябре Павел Владимирович продал дом, они с Арсением переехала в квартиру Лизы, оформив куплю-продажу. Он устроился охранников в торговый центр рядом с домом. Лиза настояла на замене машины отца, которой было почти 20 лет. Теперь это была Toyota Corolla 2016 года, такая же, как у Егора. Продажа автосервиса была на завершающем этапе. Всё как будто встало на свои места. У Егора появился частный заказ на проект загородного дома. Учёба в колледже Арсению нравилась, Камила, кроме занятий в лицее, ходила на танцы, а в выходные все ехали на каток.

Лиза ехала на сделку по продаже наследства, полученного от деда в далёком 2004 году. Собираясь в дорогу, она чувствовала некое недомогание. После подписания договора, простилась с Романом Ланским и решила заехать на кладбище к Тумановым и Кузнецовым. Здесь её и «прихватило». Стало немного страшновато. Прийти в себя среди могил, что может быть неприятнее. Домой возвращалась с мрачными мыслями. Тошнота и головокружение вместе могли означать только одно – беременность. Она купила тест в аптеке у дома и, поставив машину, поднялась в квартиру. Камилу из лицея сегодня должен был забрать отец. Сделка могла затянуться, и он сам принял такое решение. Две полоски на тесте не оставили сомнений. Лиза даже заплакала от обиды на себя. Она пыталась вспомнить свои критические дни в ноябре, открыла свой блокнот, куда записывала даты. После 25 сентября записи не было. «Если я хоть что-то понимаю – это недель семь. Но почему только сейчас, а не раньше? Как я могла пропустить? Господи, в тридцать пять лет как рожать? Здоровьем не блещу, ещё и вирус бродит по планете», – думала она, не вытирая слёз и ложась под одеяло в кровать. Лиза уснула до возвращения отца и дочери из лицея. Отец накормил внучку обедом, остался в квартире дочери и позвонил Роману.

– Роман, как всё прошло? – он выслушал Ланского и ещё больше удивился. – Елизавета вернулась и уснула. Ты не заметил ничего странного за ней? Девочка не могла мне не сообщить об успехе. Спасибо, дружище.

Павел Владимирович дождался прихода Егора, высказал свои сомнения.

– Может вирус подхватила? Я три часа уже здесь, а она или спит, или делает вид, что спит. У вас всё нормально?

– Не волнуйтесь. Разберёмся, – Егор направился в спальню. – Солнце моё, что случилось? Что тебя беспокоит? Ты не заболела? – он присел на кровать и взял Лизу за руку. – Рассказывай.

– Я не больна, я, кажется, беременная, – виновато глядя в глаза Егора, ответила Лиза.

– А трагедия в чём? – он улыбнулся.

– Ты не понимаешь? Мне 34, тебе 41. Кого мы родим с нашим здоровьем и родим ли вообще? Как я могла так просчитаться? Почему не почувствовала это раньше? Ты знаешь, где я сегодня упала в обморок? На кладбище! А поняв причину, схожу с ума.

– Успокойся. Давай разберём всё по «полочкам». В том, что случилось, есть и моя, скажем, заслуга. Ругай меня, так тебе станет легче. Ты вспомни, каким сумасшедшим был октябрь. Я тебя силой спать укладывал. А ноябрь с его сделками, переездами, работой.

– Вот и доукладывался.

– Согласен – виноват. Теперь о здоровье. Мы сдадим все возможные анализы, получим рекомендации врачей и решим, что делать дальше. Теперь о возрасте: ребёнку будет 20, а тебе всего 54.

– А если я не смогу? – слегка успокоившись, спросила Лиза.

– Сможешь, солнце моё. Ещё как сможешь, а я тебе помогу, – он обнял Лизу и крепко прижал к себе. – Дадим малышу шанс родиться. Думай обо всём хорошем и не садись какое-то время за руль. Позвони в клинику, определись с днём приёма, а я перенесу время занятий и поеду с тобой. Звони.

Лиза позвонила в клинику и записалась на приём к «своему» доктору.

– Завтра в 8:30. Ты ко второй паре успеешь, а я вернусь на такси.

– Согласен. Есть ещё одно неотложное дело. Открываешь сайт нашего загса, и мы подаём с тобой заявление на регистрацию брака. Нас могут зарегистрировать уже в этом году. Прошёл почти год, как я сделал вам предложение. Держи мой паспорт. На смене твоей фамилии я не настаиваю. – Он дождался, когда Лиза отправит заявление и закроет ноутбук. – Ну, веселей, солнышко! Отец места себе не находит, переживает и не находит причин твоего «траура». Можем не называть причину, объясним всё усталостью. Идёт?

– Спасибо. Так и сделаем. Я есть хочу. Ты не обедал? – Лиза вышла из спальни и обняла дочку. – Всё хорошо, душа моя. – Пап, у меня всё в порядке. Я немного переволновалась, немного устала. Деньги перечислили полностью. Можно вздохнуть свободно. Ты сам определись: держать их в рублях или валюте, дома или на счёте. Я попрошу Сеню проводить завтра Камилу в лицей. После занятий у неё танцы, а я к этому времени освобожусь. А сейчас пойдём к столу, я голодна, и расскажу, как всё прошло.

– Как всё прошло я уже знаю от Романа. Ты мне лучше скажи, что тебя огорчило? Вот это меня волнует в первую очередь. Давай докладывай: куда с утра собралась? Почему полдня провалялась?

– Пап, у меня могут быть личные обстоятельства? – Лиза едва добежала до туалета, прикрыв рот рукой. Она отсутствовала пару минут.

– Можешь не отвечать. Я и без объяснения всё понял. Одно мне не понятно: ты не рада этому событию? Это же прекрасно. Камила, ты бы хотела брата или сестру?

– Папа!

– Что, папа? Я не хочу, чтобы ты приняла необдуманное решение, а потом жалела об этом. Камила взрослая девочка и должна знать, что в семье могут наступить перемены. Вот я и спрашиваю её об этом.

– Мам, у нас будет малыш? – в глазах девочки «зажглись» радостные огоньки. – Пусть это будет брат или сестра, я буду любить малыша и помогать тебе, а Егор станет нашим папой, – она обняла мать за пояс, заглядывая ей в глаза. – Когда он родиться?

– Душа моя, это будет нескоро. Я очень боюсь, что не смогу его выносить. Сейчас он не больше фасолинки. Пойдём завтра к доктору и послушаем, что он нам скажет, – Лиза поцеловала дочь и присела к столу. – Мы с Егором подали сегодня заявление в загс. Думаю, к Новому году нас распишут.

– Вот и славно, – улыбнулся отец. – Можете рассчитывать на няню в моём лице. Уволюсь из охраны, отпущу усы и буду нянем. Я думаю, будет наследник. С детства мать на прочность проверяет. Загляни ко мне завтра, когда вернёшься от врача.

Визит к врачу занял полчаса. Будущие родители увидели на экране монитора своё дитя. Доктор завела обменную карту, выдала направления на анализы и осмотр специалистов.

– Я не вижу повода для волнения. Один резус-фактор уже весомый плюс в нашем случае. Операция была год назад. От неё и следа не осталось. Жду вас через три недели. Если что-то будет беспокоить – приму в любое время. У вас всё будет хорошо.

– Егор, езжай на занятия, а я позвоню Милане. Если она на работе – поеду к ней, если дома – вернусь к себе. Не волнуйся, – она поцеловала его в щёку.

– Тебя каким ветром занесло в центр с утра пораньше?

– Попутным, подруга. Я беременная. Срок семь недель, была в клинике на приёме.

– А что с настроением, Лиза? Что тебя беспокоит? Почему ты не рада? Ты всегда мечтала о большой семье. Что говорит Егор?

– И Егор, и Камила, и папа довольны. Они уже ждут его рождения, а мне страшно. Я не знаю, что конкретно меня тревожит, но я боюсь.

– А ты не бойся. Обстановка сложная, но она для всех одна. Ты не можешь изменить то, что тебе не под силу. Думаю, и твоё состояние не единичное. Да, соблюдай меры безопасности, но не делай из этого трагедию. Я тебя не узнаю, подруга. Соберись!

– Мы вчера подали заявление в загс онлайн. Думаю, нас распишут в конце года.

– Тебе понадобился год, чтобы принять предложение? А если бы не беременность ещё тянула?

– Знаешь, что сказала Камила? «Родиться малыш, я буду его любить, тебе помогать, а Егор станет нашим папой». Понимаешь, она очень хочет иметь отца, хотя ни разу не намекнула мне на это после нашего ухода от Левинского.

– Егор любит девочку, и она это чувствует. Перестань сама сомневаться и бояться. У вас будет всё хорошо.

– Лана, ты не сердись. Я, честно говоря, была уверена, что у меня не будет больше шанса стать мамой и растерялась. Если бы ни пандемия, я восприняла бы это гораздо спокойнее. У меня на сегодняшний день нет никаких проблем. Папа и тот готов пойти в няни со временем. Ты права – мы справимся. Кому я ещё могла поплакаться в жилетку, как не тебе? Расскажи, что нового у Матвея.

Через час Лиза простилась с подругой, но подъехала на такси, ни к дому, а к торговому центру, чтобы успокоить отца, который сегодня работал. Только после этого она поднялась в квартиру и сделала это вовремя. Едва сняв верхнюю одежду, ответила на звонок домофона. «Доставка костюма», – услышала она. «Хорошо, что я успела попасть домой. Из головы вылетела такая важная деталь», – подумала она, открывая дверь. Проводив курьера, Лиза вскрыла упаковку и извлекла из неё ярко-красный костюм, который они заказали с дочерью. Костюм был очень нарядный. Короткий топ с рукавом и широкая «ярусная» юбка были из тонкого шёлка с блестящим серебристым орнаментом. В дополнение шёл шарф, больше похож на палантин. «Это нужно показать Полине Андреевне и примерить Камиле», – подумала она, аккуратно складывая костюм в пакет и собираясь в лицей, где в это время у дочери шли занятия по танцам. Дочь была в восторге. Она тут же надела костюм, который пришёлся в пору, а по просьбе учителя продолжила занятия в нём под музыку.

– Она у вас очень пластичная, гибкая, хорошо чувствует музыку. Вы сами видите. У нас концерт 26 декабря. Вам стоит её поддержать. Первое выступление на публике – это дебют.

– Мы обязательно будем.

– Мама, что сказал доктор? Ты заходила к дедушке?

– Не волнуйся, всё в порядке. Дедушка зайдёт к нам после работы, а нам после уроков нужно решить: что мы будем готовить на Новый год, когда купить ёлку, какие понадобятся продукты к празднику. Соблюдая осторожность, вряд ли к нам кто придёт в гости. Софью Аркадьевну навестить нужно. Мы недели две не виделись.

– Ты завтра с нами не поедешь на каток?

– Я останусь дома, – Лиза ответила на телефонный звонок из загса. – Спасибо, я поняла. – У нас регистрация тридцатого в четырнадцать часов, – сообщила она дочери.

– Будет свадьба? – обрадовалась Камила.

– Какая свадьба, душа моя? – Лиза остановилась и присела на корточки перед дочерью. – Рабочий день. Возможно, Катя или Лана приедут поздравить нас в загс, но я даже в этом не уверена. Какая свадьба с масками на лице. Не свадьба, а маскарад в медицинских масках. Многие не хотят рисковать, пока есть риск заражения. Ты не огорчайся. Устроим двойной праздник в Новый год своей семьёй. Не забудь позвонить крестной – завтра Матвею год. Я была сегодня у Ланы и передала для него подарок.

Традиционный новогодний утренник для первоклассников в лицее заменили праздничным концертом, где присутствовали только желающие посмотреть и показать свои номера. После выступления Дед Мороз вручал им подарки. Танец Камилы понравился всем. Восточные мелодии сменяли звуки барабана, дочь двигалась легко и непринуждённо, как настоящая танцовщица и «сорвала» аплодисменты. «Нужно отправить видео Кемаль бею», – подумала Лиза, выключая запись.

Регистрация в загсе заняла пятнадцать минут. На безымянном пальце правой руки Лизы и Егора заблестели обручальные кольца. Милана приехала в загс с мужем, чтобы поздравить подругу, а Катя ещё и деда Егорова привезла с собой. Лиза была растрогана таким вниманием, но отказ поехать в квартиру приняла без всякой обиды. Обедали они своей семьёй в квартире Лизы. Новый 2021 год встретили тем же составом с одним пожеланием, чтобы пандемия закончилась и наступила нормальная безопасная жизнь, с помощью прививок.

Наступила весна с оттепелями, капелью и тёплыми днями. Город просыпался после морозов, сбрасывая снежный покров. Уже в начале апреля робко начала пробиваться зелень, а к концу месяца деревья начали выбрасывать листочки. Первомайские праздничные выходные семья провела на природе. Павел Владимирович взял с собой новую знакомую. Валентина Ивановна была на два года младше отца Лизы. Жила с сыном, снохой и пятнадцатилетней внучкой в его подъезде тремя этажами выше и работала старшим кассиром в торговом центре, где они познакомились. Вернувшись,

Лиза стала готовиться к декретному отпуску, заканчивая проверку заявки на кредит. Звонок домофона отвлёк её от работы. Женский голос сообщил, что дама принесла бумаги для Егора Днепровского. Лиза открыла дверь незнакомке. На вид ей было чуть больше тридцати. Рост средний, волосы светлые, глаза голубые. Взглянув на Лизу, она несколько удивилась, но быстро взяла себя в руки.

– Вы извините, что явилась к вам домой. Позволите пройти?

– Проходите, но для начала объясните своё удивление. Вы не знали, что Егор женат? Он будет не раньше трёх. Вы собираетесь его дождаться? – Лиза слегка растерялась

– Нет. Хотела поговорить с вами.

– Идите в гостиную – это слева. Я работаю на кухне, – её телефон прозвенел вовремя. – Извините, мне нужно ответить. – Да, Ильяс Борисович. Заключение я отправлю через час, но хочу вас предупредить об отрицательном вердикте уже сейчас. В двух словах объясню причину. Земельный участок с этим кадастровым номером не пригоден под строительство. Он вообще ни подо что не пригоден – это болото. Его стоимость нулевая. О каком залоге может идти речь? Можете убедиться сами, набрав номер. Там есть его границы, категория и виды использования. Но для неверующих я запросила справку в департаменте земельных отношений. Мало того, это земли совсем другого муниципального района. Выводы делайте сами. Поговорите с теми, кто вам рекомендовал «тёмную лошадку». В пятницу я буду в банке, а будут вопросы – звоните.

– А кем вы работаете?

– Кем придётся. Бываю аналитиком, ревизором, бухгалтером, антикризисным агентом. У меня специальность «Бизнес и банки». Я вас внимательно слушаю, – Лиза устроилась в кресле.

– Я очень виновата перед вами, точнее перед вашим мужем. Мы месяца полтора работали вместе, пока я не попыталась его соблазнить. Попытка не удалась, но он прекратил сотрудничество. Я привезла наработки. Возможно, они ему понадобятся, пусть и без меня. Чувствовать себя отвергнутой неприятно и мне хотелось ему чем-то насолить. Хорошо ума хватило не пороть горячку, а узнать больше о его жизни. Мы с вами одного возраста, но вы третий раз замужем, а я, ни разу не была. В кругу малого и среднего бизнеса вас знают и уважают. Чем больше я узнавала о вас, тем больше понимала, что ни всё в вашей жизни так безоблачно, и мне самой становилось неприятно от дурных мыслей. Такое впечатление, что залезла в чужой карман, а меня поймали за руку. Поэтому я решила отдать Егору все материалы, чтобы он смог сам закончить стройку.

– Я знаю о вашей истории. Егор каждый входящий звонок на мой телефон воспринимал как удар хлыста. Я не могла не заметить такого поведения, и мы поговорили. Видите ли, недосказанность всегда рождает подозрения, недоверие обижает, а ложь всё равно вылезет наружу. При этом о доверии уже речи не будет. Где нет доверия, там не будет и семьи. Извините. – Да, Артём, – она выслушала абонента. – Справку приложишь к моему заключению. Я разговаривала с твоим отцом, он в курсе. Встретимся в пятницу.

– Не буду больше отвлекать вас от работы. Извините ещё раз.

– Я передам мужу, что вы приходили и оставили для него бумаги. Хорошего вам дня. «Странно, но мне кажется, не окажись я беременной, разговор мог выйти неприятный. Чего она больше хотела: посмотреть на меня или посеять сомнения в отношения?» – думала Лиза, закрывая за незнакомкой дверь.

Дождавшись Егора, передала ему бумаги с небольшим комментарием.

– Что обо всём этом говорит женская логика? – улыбнулся он Лизе. – Что посоветуешь?

– Разумнее будет сотрудничество. Она может знать какие-то моменты, о которых ты даже не догадываешься. Но держи ушки на макушке. Кто знает, насколько она была откровенна?

Получив больничный лист, Елизавета позвонила в Москву. Там состоянию Лизы удивлены не были, предложили не нарушать условия договора и при желании продлить его автоматически. Уйдя в декретный отпуск, Лиза, пока Камила была на занятиях, один день «проводила» у плиты, второй – в детских отделах торговых центров. На первые месяцы что-то купила сама, что-то отдала Милана. Некоторые вещи Матвей так и не успел надеть. Досталась им в «наследство» и люлька. «Тебе с ней будет удобно, – говорила Дана. – Коляска для прогулки, а в ней малыш будет передвигаться по дому».

В конце мая перед выходными мужская часть семьи прошла добровольно-принудительную вакцинацию и на выходные ушла на самоизоляцию в квартиру отца. Лизе прививку не рекомендовали. Всё прошло с небольшим подъёмом температуры и лёгким недомоганием. Камила окончила первый класс, Арсений готовился сдавать сессию, Егор принимать её. Дни рождения Лизы и Камилы перенесли на выходной день. Без живого общения с сестрой и подругой, Лиза скучала, но хорошо понимала, что опасения Ланы могут быть оправданы, как понимала и занятость Кати. В такие минуты она ехала к Степану Кузьмичу. Она продолжала работать, не перегружая себя. Работы для банка было немного, а новых клиентов из числа ИП она не брала, предпочитая работать с постоянными.

Чем ближе приближался срок родов, тем тревожнее она себя чувствовала. Восьмого июля побывав на приёме, Лиза приняла предложение доктора лечь в стационар.

– Не грустите. Так и вам и мне будет спокойнее. Доктор сказала, что это может случиться и через день, и через два. Я буду всё время на связи, – говорила Лиза, собирая необходимые вещи. – Вы определитесь окончательно с именем, не ленитесь готовить и не забывайте обедать.

Утром Егор и Камила проводили Лизу в роддом. День прошёл спокойно, а ближе к ужину начались схватки. В двадцать часов Лиза позвонила домой, пожелав спокойной ночи, и отключила телефон. Мысли были лишь о том, чтобы всё прошло хорошо. В 24 её забрали в родзал, а в 0:40 Лиза родила сына весом почти четыре килограмма и ростом 51 см. Его приложили к груди матери всего на несколько секунд, все страхи и боль ушли на второй план, уступив место радости от которой на глазах появились слёзы. Дома словно почувствовали что-то, не получив ответа на сообщения и позвонили в отделение. Так что «рожала» вся семья с десяти вечера и до часу ночи, пока не узнала «результат».

Лизу с сыном Егор забрал пятнадцатого числа, отметив свой сорок второй день рождения днём раньше.

– Солнце моё, ты сделала меня самым счастливым человеком, – стоя у кроватки сына говорил он, обнимая жену и дочь. – Как же я вас девчонки люблю. Сына я родил, осталось достроить дом и посадить дерево.

– О каком доме идёт речь?

– Ты помнишь, год назад мы заезжали в дачный посёлок к моему знакомому?

– К сторожу, который охранял строящийся дом? Дом мне очень понравился. Ты говорил, что он строится по твоему проекту.

– Присядь, я тебе открою свой единственный секрет. Мачеха оставила мне завещание на свою долю в нашей родительской квартире и даче. Я тогда уже жил в этом доме и ничего менять не собирался. Была только одна проблема: как поступить мне с её сожителем? Мы с ним виделись три раза за три года. Они прожили эти годы вместе, но она его не прописала, и брак был гражданский. Как я мог оставить чужого человека в квартире? Но и на улицу я не мог его выставить. Дочери с зятем он был не нужен и Григорий Иванович в свои 60 с небольшим стал бы бездомным. Я предложил ему дачный вариант проживания. Они жили там с мачехой летом, хотя она была предназначена для круглогодичного проживания. Когда я привёз его туда, то не узнал посёлка. Я не был там лет пять. Наш небольшой дачный дом с мансардой был единственным на всей улице «дачным». Остальные участки были либо обжиты, либо под застройкой солидных коттеджей. Здесь даже улицы были под асфальтом, став чуть шире за счёт участков. И у меня возник план реализовать свою мечту – построить дом по авторскому проекту. Площадь участка позволяла небольшой двухэтажный дом, не затрагивая сада, разбитого ещё дедом. Мне не нужны были спальни по 30 кв.м., гостиная в 50 и бассейн. Хотел уютный, комфортный дом для семьи, а не для показухи с кучей прислуги. Мы как-то подружились с Григорием Ивановичем, и он одобрил мой план. «Мечты должны сбываться, Егор. Даже если ты не приведёшь в дом хозяйку, ты сделаешь то, что хотел. Достигнешь этого, можно мечтать о другом», – говорил он мне. За лето мы утеплили дачу, а вода и газ там были, перевезли из квартиры всё, что он пожелал. Иванович обжился на даче, а я, сдав квартиру в аренду, начал с проекта и с бумажной волокиты. Летом шестнадцатого залили фундамент, провели коммуникации и поставили забор не хуже чем у соседей. Через два года, в сентябре восемнадцатого, дом стоял под крышей, и началась отделка. Всё остановилось, когда я попал в больницу. Первый этаж был жилым, а вот до второго дело не дошло. Иванович перебрался в дом, занимался садом и продавал то, что вырастил. Потом история со зрением подвела, и я возобновил отделку только осенью девятнадцатого. На сегодняшний момент там всё готово. Остались работы по благоустройству, материалы все купил и даже отца твоего возил на смотрины. Тебе должно понравиться. Я не зря просил у тебя совета по внутренней планировке и дизайну. Мы можем въехать в дом уже осенью. Да, кредиты не брал, долгов нет – удачно продал родительскую квартиру. Муж жену приводит в свой дом, а не наоборот. Будем жить в посёлке Лесной. Это конечно не Кедровый, но Фруктовая улица тебе понравится. Всего пятнадцать минут до центра. Что скажешь?

– Я тобой горжусь, – Лиза обняла мужа. – А ещё, я тебя очень люблю. Тебя нельзя не любить, я это поняла ещё год назад. Ты напоминаешь мне отца, который принимает меня такой, какая я есть и не сердится, хотя я прямая причина многих его седых волос.

– Странная штука жизнь. Мне даже страшно подумать, что ты могла не обратить внимания на слова Софьи, не повезти меня в клинику и мы бы с тобой, живя в одном подъезде, так и не узнали друг друга.

– Это я посоветовала маме к тебе присмотреться, – обнимая Егора за шею, весело сказала Камила. – Я вас очень люблю, но мне надо помочь Сене. Скоро дедушка придёт с бабой Валей. Не шумите здесь.

– У нас новости? – улыбнулась Лиза, глядя на мужа. – И как мы будем жить дальше?

– Дружно, солнце моё. Отец имеет право на своё счастье. Сеня нашёл с ней общий язык и не возражает. Тебе придётся смириться.

– Я могу только порадоваться. Наша семья растёт. В доме есть гостевая комната, если они захотят приехать в гости?

– В доме три спальни на втором, одна на первом – места хватит, было бы желание. Домофон звонит, а у отца есть ключ. Сиди, я сам, – Егор отсутствовал минуты две, а потом Лиза услышала голос Катарины.

– Пап, не волнуйся я вакцинированная и у меня есть допуск. Не могла я пропустить такое событие. Когда ещё снова увидимся? Поэтому я бросила все силы на штурм бюрократии, чтобы повидать брата.

Дальше всё смешалось в квартире. Радовалась Камила и Егор, пришли с готовым обедом отец и его подруга, Арсений остался без помощницы и не успел накрыть на стол, который установили в гостиной. Ещё минут десять все суетились, пока не поступила команда старшего члена семьи – сесть за стол и успокоиться.

– Окинули стол взглядом и сказали по очереди, чего на нём не хватает, – руководил Павел Владимирович. – Нет замечаний? Валюша, подавай горячее, и начинаем обед в честь нового члена семьи. У Егора с Лизой сын, у меня внук, у Катюши и Камилы брат, а у Арсения племянник. – Лизонька, здоровья тебе и Никитке.

Гости через час ушли, напомнив, что уезжают на десять дней в Горный Алтай.

– Егор в отпуске и я за вас девочки спокоен, – обнимая дочь, отец тихо сказал: – вернусь – поговорим.

Пока Лиза кормила сына, Катарина разговаривала с отцом:

– Пап, бабушка тебе передала письмо, а внуку подарки.

– Как это она вспомнила, что у неё есть сын, а теперь и внук? Больше четверти века ей до меня не было дела. С чего такой интерес? – отец с вызовом посмотрел на дочь.

– Пап, вы оба не правы. Вспомни, как ты был обижен на меня за отъезд. Но спустя время я объявилась, и мы с тобой снова стали дружить. Бабушка была обижена на тебя за твой выбор, также как ты на меня. Ты считал, что она тебя предала, а она считала, что её предал дед, а позже и ты. Ты никогда не думал, почему она уехала? Она писала тебе, но дед писем не передавал, а позже потребовал прекратить писать. Здесь есть его письмо. Бабушка ни на чём не настаивает, не просит. Пап, у тебя нет другой матери и уже не будет. Решай сам, как тебе поступить. Здесь всё, о чём я говорила и подарки для Камилы и Ника, – она положила рядом с отцом пакет, который достала из своей сумки. – Я буду у Камилы.

Егор сидел за кухонным столом и читал письмо матери, потом письмо отца, а память вернулась в далёкие девяностые. «Мне было двенадцать, и я не хотел слушать мать с её объяснениями, не хотел встречаться с ней, не принимал подарков, хотя мне этого хотелось. Я в глаза сказал ей, что она предательница, а по ночам рыдал от обиды. А мама просто не могла простить предательство отца и сама подала на развод. А отец? Он обманул меня, сказав, что мама нас разлюбила, хотя причина была в нём. Именно его любовница позже стала ему женой, а мне мачехой. Кого винить или оправдывать? Хотя, она могла приехать через пять, десять лет, когда я стал старше и умнее, или после смерти отца. Почему только сейчас, если Катя была у меня два года назад, и она об этом знала. Стоп! Катя привозила с собой деньги, но сказала: «от нашей большой семьи». Кого она подразумевала?»

– Катарина, а чем занимается бабушка?

– Бабушка на пенсии и занимается изредка переводами. Она после травмы в горах не ушла из редакции, а стала корректором, потом редактором. Пап, она десять лет колясочница, но на судьбу не жалуется. Ты ей позвонишь?

– Позвоню, когда соберусь с духом, – он взял пакет и прошёл в спальню к жене и сыну. – Это привезла Катя от моей матери, – он протянул жене пакет и присел рядом, ожидая, когда Лиза прочтёт письмо. – Мать десять лет прикована к коляске, а я упрекал её в том, что она не приезжала в Россию. Здесь она работала в местной редакции, была отличным фотокорреспондентом, вела рублику.

– Прошлого не вернуть, Егор. Кто прав, кто виноват уже не важно. Вам стоит наладить отношения. Для начала позвони ей, а дальше решите сами нужно ли общение, или достаточно прощения. Главное, не тяни со звонком, она его ждёт. Поблагодари за подарки, подари надежду. Когда-то же снимут ограничения на передвижение по миру, и ты сможешь полететь навестить её.

– Спасибо, солнце моё. Завтра отвезу девочек в Лесной, Катя и Камила посмотрят дом. К обеду вернусь и позвоню. Справишься одна? – Егор посмотрел на жену внимательно.

– Справлюсь. Ты подумай, что делать с подарком бабушки в виде банкнот. Либо открой счёт, либо сооруди тайник, – Лиза улыбнулась. – Когда ещё наследник вырастет? Я над своим золотом устала «чахнуть», а как с ним быть, если оно наследство мамы или подарки близких людей мне и Камиле? Мой сейф – это лёгкий ящик из металла, который можно унести под мышкой.

– Отдыхай, пока Никита спит, а я с дочками займусь ужином. Слишком много впечатлений за один день. Нужно осмыслить всё происходящее.

– Егор,постой! Дом, переезд – это всё замечательно, но давай не будем спешить. Никита подрастёт, там закончат работы, поедем и на месте разберёмся, чего там не хватает, присмотрим школу для Камилы, а позже будем говорить о переезде. Что скажешь?

– Я с тобой согласен. Спешки нет, – он нежно поцеловал жену. – Отвезу вас через месяц, полтора, а завтра сниму всё на видео и привезу тебе отчёт. Пока Катя здесь, я буду отлучаться на пару часов с утра. Договорились?

Стараниями Катарины, Егор поговорил с матерью на следующий день, вернувшись из поездки в Лесной. Началось всё с обсуждения видео, которое Катя отправила бабушке, восхищаясь домом, братом, сестрой и мачехой. Процесс пошёл – начало общению было положено.

Катарина улетела, Кузнецовы вернулись из отпуска. Милана навестила подругу через месяц после родов. После часовой беседы она сама предложила подруге поехать и посмотреть новый дом. Лиза собрала сына, и Никита отправился в первое «путешествие». Дорога заняла минут 40-45. Въезд в посёлок был под охраной. Они проехали пункт пропуска и через пять минут оказались по известному адресу. Улица Фруктовая была второй от кромки леса. Милана въехала в открытые ворота во двор, где дорожки были выложены плиткой, а между ними разместились газоны и клумбы с яркой петуньей. Из дома к ним вышел Егор.

– Дамы прибыли на экскурсию или с проверкой? – улыбнулся он, беря переноску с Никитой. – Входите.

Три ступеньки и они поднялись на крыльцо. Две двери за стеклом.

– Слева гардероб и выход в гараж, рядом санузел, а дальше спальня, – рассказывал хозяин. – Прямо лестница, справа столовая, кухня и гостиная. В кухне есть кладовая из неё дверь в техническое помещение.

– Лиза, камин! Сколько здесь метров?

– Чуть больше тридцати.

– Какой ты молодец, Егор! Вы меня, ребята, извините, но ваша мебель здесь потеряется. Сюда нужен стол метра на два с шестью стульями и солидный диван с креслами, на стену большую плазму, а у окна пальму в бочке. Да, эта кухня компактная, но ваша мебель сюда не войдёт, не место ей здесь. Если только определить её в кладовую. Веди наверх, хозяйка. Лестница – чудо! Мама, дорогая! Лиза, можешь встречать гостей, не спускаясь вниз. Будешь приветствовать их с балкона.

– Лана, а здесь окна с крыши. – Егор, а если дождь? Зимой снегом занесёт, будем сидеть в темноте.

– Лиза, темнота! Будете в романтические ночи на звёзды смотреть. Подруга, мне всё нравится от пола до потолка. В каждой спальне свой гардероб, а кровати можете перевезти свои. Дом у вас прекрасный. Пойдём смотреть участок.

– Лана, из столовой есть выход на террасу.

Они вышли на террасу, потом в небольшой сад. Подошёл пожилой мужчина лет шестидесятипяти с собакой, похожей на овчарку.

– Стойте спокойно, она запомнит ваш запах. Свои, Муха, – сказал он. – Муха – это пёс, а я Григорий Иванович.

– Иванович, то моя Лиза и её подруга Лана, а это мой наследник. – Девочки, Иванович мой сосед, помощник и директор, в моё отсутствие.

– Как вам дом, уважаемые дамы?

– Прекрасный! Если перееду и не буду справляться одна, поможете? – улыбнулась Лиза.

– Вот это по-нашему! Без всяких предисловий, сразу в лоб. Помогу, не сомневайся. Мальчонка немного подрастёт, и я с ним справлюсь. С крохой сложнее, у меня руки, что твои лопаты. Лиза, я Егору передал варенье малиновое. Если сомневаешься, доведи до кипения – будто сама сварила.

– Не переживайте. Я и варенье варю, и огурцы мариную и пироги пеку. Девочки месяц назад привозили ягоду, мне она очень понравилась.

Милана уехала, а Лиза с сыном осталась и ещё раз прошлась с Егором по дому.

– Солнце моё, мы можем выбрать время и поехать посмотреть мебель, а сегодня, по дороге домой, заедем в школы, о которых ты говорила. Я посмотрел по карте до муниципальной школы 58 шесть минут, до двух частных по 15, а одна из них вообще по дороге и домой и мне на работу.

– В 58 во втором классе 30 человек. Они обязаны взять дочь по прописке, но мы ещё и не въехали. Да я и не горю желанием её туда отдавать. Заходила на сайт Роста. Мест во втором классе нет. Думаешь, личное посещение что-то изменит?

– Поговори. Обучение мы потянем.

– Не нужно ничего тянуть. Камила получает пенсию и её хватит на обучение, даже если мы с тобой оба не будем работать. Я за пять лет всего пару раз снимала со счёта две тысячи долларов, а они за это время выросли почти вдвое. Да дело и не в деньгах. Мне важно, чтобы она ходила в школу с желанием, занималась танцами и ещё чем-то, что ей нравится. Рост – дороже, Аврора – дешевле, но мест нет. Она без проблем прошла адаптацию в лицее после сада, а как будет на новом месте трудно сказать. Я хочу поехать с ней. Что думаешь? Мы можем пойти со второй четверти, чтобы не гнать лошадей, либо переезжать в срочном порядке, определяясь со школой. До начала занятий двадцать дней.

– Заедем, поговорим, а откажут – спешить не будем. Поехали!

Директора не оказалось на месте, и вопрос остался открытым.

– Вам лучше приехать с дочерью и поговорить прежде с учителем. Они пообщаются, и преподаватель сможет либо помочь, либо не рекомендовать. Для девочки это будет просто экскурсия по школе без всяких отказов и обещаний, и она сможет сделать свои выводы, – посоветовала родителям преподаватель. – Завтра она будет с утра. Созвонитесь и договоритесь о встрече.

Вопрос с частной школой был решён на следующий день. Школа Камиле понравилась, а сама девочка понравилась учителю. Она в свои семь лет могла идти ни во второй, а в третий класс. Даже английский у неё был на уровне третьего класса, не говоря о чтении и математике. Из кружков она выбрала танцы, плаванье и карате.

Переезжали через неделю, купив стол со стульями в столовую, диван и кресла в гостиную и кровать в одну спальню. Из квартиры вывезли почти всю мебель и технику, которой не было и двух лет. Прощаясь с Софьей Аркадьевной, Лиза «передала» её под опеку Арсению. «Не скучайте, и смело обращайтесь по любым вопросам к Кузнецовым. Захотите приехать – адрес знаете. Или созвонитесь с папой и приезжайте вместе, – она обняла женщину. – Это вы меня сделали счастливой. Не забывайте звонить», – тихо сказала она.

Отец привёз на новоселье пышное комнатное растение, высотой метра полтора, а название труднопроизносимое. Они с Арсением поставили его у окна в гостиной, и оно вписалось в интерьер.

– Милана говорила о пальме в бочке, а мне это понравилось, – говорил довольный отец. – Пойдём, покараулим Никиту, а Валя с девочками сами управятся. Ты своё дело сделала. – Отец и дочь присели на крыльцо террасы, охраняя сон сына и внука.

– Пап, мы пока не решили, что делать с квартирой, а вот то, что одна спальня здесь твоя, приняли единогласно. Один ты будешь или с Валентиной разницы нет. Помни об этом, – Лиза положила голову на плечо отца.

– Ты думаешь, уживёмся? – улыбнулся довольный отец.

– Будешь недоволен капризами дочери – вернёшься в свою квартиру. Егор будет увозить Камилу в школу по пути на работу, а когда забирать решим позже. Часы пребывания в школе с 8 до 19. Мне кажется, многовато. Определится с кружками и секциями сама, узнаем расписание и будем забирать раньше. Здесь всего 12-15 минут на машине.

– Не переживай, справимся. Я так привык видеть вас каждый день, что буду скучать, и буду приезжать в свои выходные, – отец обнял дочь за плечи. – Ты счастлива, дочка?

– Счастлива, дорогой папочка. Мне давно не было так легко и спокойно. Я очень любила Керема, а выходя замуж за него после всего пережитого, любила, скорее всего, прошлое. Но я чувствовала его любовь, которой он меня окружал, и которой хватало на двоих. Он был хорошим мужем и отцом. Ильяс – это моя самая большая ошибка в жизни, но и опыт. Егор – это выбор Камилы. Не будь эти двое так привязаны друг к другу, я так и не узнала его до конца и проворонила своего мужчину, – дочь взглянула на отца с улыбкой. – Пап, я люблю его. Он, похож на тебя. С виду серьёзный, строгий, а на самом деле добродушный и нежный. Меня окружают люди, которых я люблю, а они любят меня. Вы с Сеней не бросайте Софью, а будет желание у неё – привези к нам. Мы за эти годы стали ближе, чем родственники.

– Лиза, а как там Степан Кузьмич?

– Катя говорила, он смирился и согласился переехать в дом сына. Егоров забрал его к себе. Они одни остались в доме. Чем им может помешать старик? Да, ему 77, но он не капризный и в своём уме и памяти. Звонит мне исключительно по субботам в первой половине дня. Катюша живёт с Артёмом, но отцы их не общаются. Я поддерживаю с Левинским рабочие отношения, но не видимся. Ты знаешь, что он предложил мне свою должность, в случае своего перевода в Москву?

– А ты что?

– А я отказалась. Во-первых, я в этом уверена, он блефует. Во-вторых, если он нужен в Москве, они сами предложили бы мне, но, ни он. В-третьих, пока Никите не исполнится три года, я не буду даже думать о полном рабочем дне. Для меня семья дороже любой карьеры. На сегодняшний день я не перерабатываюсь, всё успеваю и не в ущерб семье, у нас нет финансовых проблем и нездоровых амбиций. Егор не берётся за то, что отнимает много времени.

– Извини за любопытство: во что тебе обойдётся школа Камилы? Стоит она того?

– Пятьдесят в месяц, а стоит или нет, говорить рано. В сумму входит трёхразовое питание, кружки, секции. Время нахождения в школе с 8 до 19. Ты знаешь, какие секции она выбрала? Плавание и карате. Не хочет отставать от Арсения. Пусть пройдёт время, чтобы сделать выводы. А о тратах не думай. Ты не забыл, что у внучки есть свой счёт в банке, стараниями Асланов?

– Ты общаешься с ними?

– Мы обе говорим с ними по видеосвязи. Кемаль бей в курсе всего, что происходит в нашей семье. Он очень удивился, когда я, выйдя за Егора замуж, не сменила фамилию.

– А ты не подумала, что самому Егору это неприятно?

– Пап, он не настаивал, а даже пошутил, что фамилия Аслан – это мой бренд. «Елизавету Днепровскую нужно ещё узнать, а Лизу Аслан знают даже в Москве», – сказал он. Егор не ревнует меня к прошлому. А ещё, Камила не поймёт, если в семье будут все Днепровские, а она Аслан. Да, она называет Егора папа, но знает, что у неё был другой отец и разговора о смене фамилии не заводит. Возможно потому, что в своё время Ильяс настаивал на сохранении моей добрачной фамилии. Пусть подрастёт, а надумает сменить фамилию, мы это сделаем одновременно.

– А ты знаешь, что третий брак самый крепкий?

– Я слышала другое: «Первый брак от Бога, второй от людей, а третий от сатаны». Но в моём случае, чёрт меня дёрнул именно во второй раз, – Лиза улыбнулась, поцеловав отца в щёку. – Знаешь, я до сих пор не могу сама себе объяснить, каким местом я думала, выходя замуж за Ильяса.

– Мама, дедушка, бабушка Валя и Катя зовут всех к столу, – радостно сообщила Камила. – Папа пошёл за дедом Гришей. Тётя Милана приехала всей семьёй. Сеня с Тёмой сейчас стулья заберут и можно рассаживаться. У нас сегодня гостей, как на настоящем празднике. Мы бы не разместились в квартире. Хорошо, что у нас есть этот дом, и папа, который его построил. Мамочка, дед, мы должны и Новый год встретить все вместе здесь. Представляете, как будет весело…

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18