Семейные узы [Лилия Фандеева] (fb2) читать онлайн

Пролог

В гостиной небольшого двухэтажного дома, построенного и обжитого лет двадцать назад, в престижном коттеджном поселке, собрались родственники отставного генерала Щеглова. Со дня его смерти прошло десять дней. Вдова генерала, его дочь от первого брака и внук – это была вся, ныне здравствующая, родня Сергея Михайловича. По просьбе нотариуса, был приглашен сотрудник компании Колосов Андрей Иванович, он же бывший зять генерала и отец его внука. Юрист компании присутствовал по роду своей деятельности. Он и начал разговор первым:

– Господа, сегодня на календаре тринадцатое октября две тысячи четвертого года. Пока мы с вами ждем нотариуса, хочу вас всех предупредить: каким бы завещание ни было, оно не может вступить в силу, пока не закончится следствие по делу о смерти Сергея Михайловича. Вы все четверо находитесь под подпиской о невыезде. Это, надеюсь, всем понятно? Отсюда вывод: рано делить шкуру неубитого медведя. Простите за резкость. Я очень прошу вас, попытайтесь вести себя корректно и сдержано. Вам обвинять нотариуса не в чем. Он просто исполняет свою работу. Завещание составлено больше года назад. В него внесли изменения, только при рождении у господина Щеглова правнука. Это его воля.

– Павел Тимофеевич, – обратился к юристу Колосов старший, – я был просто партнером Сергея Михайловича. Зачем я здесь понадобился?

– Вопрос не ко мне, Андрей Иванович, простите. Дождемся – узнаем.

Нотариус прибыл в девять пятьдесят пять. Это был мужчина лет пятидесяти пяти, средней комплекции с редкой шевелюрой седеющих русых волос, интеллигентной внешности, в очках.

– Здравствуйте, господа. Я не задержу вас надолго. Первое, что я сделаю, передам письмо Колосову Андрею Ивановичу. Оно написано месяц назад. Держите, – он протянул конверт Колосову. – Я прочту то, чего вы все ждете, а вводную часть прочтете сами в копии. Итак: «Доля акций, ранее принадлежавших мне, – читал нотариус текст, – переходит в равных долях моей жене, Щегловой Маргарите Николаевне и внуку Колосову Владиславу Андреевичу по сорок процентов каждому, и двадцать процентов – моему правнуку Колосову Никите Владиславовичу, а до совершеннолетия, его матери Колосовой Дарье Андреевне. Акции не могут быть проданы или подарены в течение пяти лет. Исключение возможно в случае непредвиденных обстоятельств, либо продажи полного пакета всех акций держателями сторонним лицам. Свою долю в городской квартире по адресу такому-то, я передаю Владиславу Андреевичу Колосову. Квартиру, в которой проживает семья внука, должна быть передана в собственность матери правнука Дарье Андреевне Колосовой. Все средства на счетах распределяются следующим образом: жене и внуку по тридцать пять процентов, дочери – тридцать. Произведения искусства, какими бы они ценными не были, остаются в доме жены и разделу не подлежат», – закончил чтение нотариус. – У меня все, господа. Я оставляю вам копию завещания до окончания следствия.

– Отец не мог мне ничего не оставить. Это неправильно, – недовольно и слишком резко сказала дочь. – Где моя доля в его бизнесе?

– Спасибо, Павел Тимофеевич. Вы можете быть свободны. Дальше пойдут семейные разбирательства. Вы держите меня в курсе, как продвигается следствие, – говорила вдова юристу. – Успокойся Римма, – обратилась она к бывшей подруге, а ныне падчерице, когда за мужчинами закрылась дверь. – За последние десять лет, ты чаще выходила замуж, чем видела отца. Возрази мне, если я не права. К компании ты не имеешь никакого отношения, а деньги можешь получить, если окажешься достойной наследницей. Я не из-за плохого характера обратилась в милицию. Возможно, моему мужу Сергею Михайловичу, кто-то помог умереть. Я была у него утром, Влад в обед, а ты вечером. Ночью он умер, хотя состояние улучшилось. Почему? Мы все под подозрением. Вопрос лишь в том, что мы с Владом бывали там каждый день, а ты приехала всего один раз. Это не странно?

– Ты думай, о чем говоришь? Это был мой отец, – с вызовом сказала Римма Сергеевна. – Зачем я там была нужна, если он все это время был без сознания?

– Я думаю. Мы прожили с твоим отцом ни два года, а больше двадцати. Я тебя хорошо знаю. Отец для тебя был «банком и адвокатской конторой», услугами, которых ты пользовалась. Если ты окажешься невиновной, я извинюсь, – сказала, вставая с кресла, Маргарита Николаевна, покидая гостиную.

Римма Сергеевна в сопровождении гражданского мужа, что-то в полголоса объясняя ему, тоже покинули дом. В гостиной остался внук генерала и его отец.

– Что дед тебе пишет? – спросил Влад, присаживаясь на диван рядом с отцом? – Как думаешь, Рита права в отношении матери?

– В отличие от Риты, я ее совсем плохо знаю, но на подлость в отношении меня, подруги, тебя, в конце концов, она пошла с легкостью. Мы с ней не общались с момента развода. Я навещал тебя, но тобой и твоим воспитанием занималась няня, позже няня и Рита. Дед о ней и пишет. Читай, у меня нет от тебя секретов, – сказал отец, протягивая сыну конверт и лист бумаги.

«Андрей, прости меня за все. Много лет назад, я сам того не ведая, круто изменил твою судьбу. Можно сказать, сломал не только твою жизнь, но и жизнь близкого мне человека, но, ни Риммы. Я не был слеп и видел, как она разрушает твою жизнь, но она была моей дочерью, и я считал, что все делаю правильно ради нее. Когда она оставила Владислава и занялась своей личной жизнью, у меня не осталась сомнений, что она не только плохая жена, но и мать. Поженившись с Ритой, мы занялись воспитанием внука. Рита хорошая хозяйка, умная жена, и мамой для Влада была отличной. У меня к тебе только одна просьба: я не молод, и, если случится непоправимое, не бросай Риту и Влада. Маргарита умная женщина, но могут найтись более умные субъекты на богатую вдову. Возможно, она справится и сама, но есть одно «но», и ты должен об этом знать. Рита любит тебя с юности. С тех самых пор, как Римма перешла вам дорогу. Я знал об этом всегда, но жену мне упрекнуть не в чем. Она за все годы, прожитые в браке, не давала мне повода для ревности. Такие женщины редкость. Это по ее просьбе, я в свое время, помог тебе, но не ради нее, а ради внука. Не оставляй их, будь всегда рядом. Если ваши чувства не прошли, я могу только порадоваться этому. Твоим детям тоже нужна, если не мачеха, то верная подруга. Я из ума не выжил, Андрей, пишу о том, как думаю. Вы мне были ближе всех. Вы двое и Славик, а теперь еще и Даша с Никиткой. В нем течет и моя кровь. Держитесь все вместе и у вас все получится. Будьте счастливы, мои дорогие». Ниже стояла дата и подпись.

– Пап, это что за тайны? – спросил Владислав, глядя на отца.

– Нет никаких тайн, сын. С Ритой я познакомился раньше, а позже она познакомила меня с твоей матерью. Я поеду. Мне надо побыть одному. Поговорим об этом в следующий раз. Извини.

Глава 1

Колосов Андрей родился четвертого апреля пятьдесят шестого года в небольшом городке. Роды были тяжелыми, и мальчик потерял свою маму, которой было всего двадцать лет, сразу после своего рождения. Из роддома Андрюшу забрала двоюродная сестра мамы, а значит его тетя, которая была старше всего на год. Любовь Васильевна Колосова была учителем начальных классов в школе. Потеряв сестру, усыновив племенника, она сразу потеряла и своего жениха, который отказался воспитывать чужого ребенка. Дважды у нее была возможность выйти замуж, и она дважды предпочла Андрея. Желания женихов не совпадали с ее условиями. Андрей подрос, и она сумела заочно окончить педагогический институт, работая уже преподавателем русского языка и литературы в средней школе. Своего отца Андрей никогда не видел, а о том, что он усыновлен тетей узнал лет в десять с подачи доброжелателей. Он дважды убегал из дому, пока дед не провел воспитательную работу и не выпорол его, прочитав краткую лекцию. «Не нравится тебе моя Любаша, я сам отведу тебя в детский дом. Она любит тебя, как любила твою мать. Замуж из-за тебя, паршивца, не вышла, чтобы чужой дядька тебя не обижал, а ты из дому бегаешь. Ты бегаешь, а она плачет. Ты, Андрюха, нам не чужой. Какой ни есть, а родственник. Чего тебе не так в нашей семье? Не хочешь – держать насильно тебя не станем, а еще раз выкинешь подобное – вызову опеку и пусть забирают», – говорил он. Андрей подумал и перестал бегать. Об отце приемная мама, Любовь Васильевна, рассказывала мало и неохотно. «Андрейка, мама твоя его очень любила. Мне не хочется тебя огорчать, но я уверена, что он и не знает о твоем рождении. Так бывает, родной. Одни с легкостью прощают предательство, другие – живут с этой обидой. Он служил у нас, звали его Павел Юркевич, и собирался после армии забрать маму с собой, но мама отказала, не простив. Сам он ни то белорус, ни то молдаванин. Теперь рассуждать: кто прав, а кто виноват – поздно», – говорила она. Учился Андрей без троек и к девятому классу определился, кем хочет стать. В городке у них базировался вертолетный полк, и подросший мальчишка «заболел» винтокрылыми машинами. Окончив в семьдесят третьем году школу, он поступил в училище, где готовили пилотов вертолетов. Так началась его военная карьера. Он учился, бегал в увольнении на свидания, но летние каникулы проводил у мамы Любы. Андрей влюбился в девушку по имени Рита. Она студентка института, на полтора года старше курсанта Колосова, не была красавицей, но была очень веселой, умной и симпатичной. Может, Колосов и влюбился в нее от того, что она не была похожа на городских девчонок, которые сторонились курсантов училища. Профессия военного была, с одной стороны, престижной и денежной, с другой стороны, давала перспективу оказаться в далеком от цивилизации гарнизоне ни на один год. Через четыре месяца знакомства, Рита познакомила его со своей подругой Риммой, с которой вместе училась. Римма Щеглова была не просто красавицей, а девушкой с современными взглядами на жизнь. Так ли ей нужен был молодой курсант, трудно сказать, но вцепилась она в него мертвой хваткой. В молодом человеке играли, бурлили гормоны, и он, не без удовольствия, оказался в постели молодой особы. Их связь длилась ни день, и ни два, пока Андрей решил обо всем рассказать Маргарите. Рита выслушала извинения, получила отставку, но не держала обиды на Андрея. Она слишком хорошо знала подругу. Если бы курсант Колосов только мог представить, что Римма окажется дочерью замполита училища, он бы к ней и близко не подошел. Одним словом, после второго курса, Андрей Колосов вынужден был жениться «по залету». Свадьбу отметили с размахом, но без «деревенских родственников» Андрея. Приехала только его мама Люба. «Почему ты любишь одну, а женишься на другой, сынок? – спрашивала она. – Ты же ей нужен, чтобы стыд прикрыть. Не любит она тебя, а отец не позволит обидеть дочь». Теперь Андрей чаще жил не в казарме, а в одной из комнат большой четырехкомнатной квартиры полковника Щеглова. Со стороны казалось, что он поймал журавля в небе. Красавица жена и тесть, который поможет построить зятю карьеру. Только Андрей быстро понял, что Римме он нужен, как рыбе зонтик, а тесть, может не столько помочь, сколько навредить. На третьем курсе, двадцать восьмого апреля семьдесят шестого, у него родился сын, которого назвали Владиславом. Андрей, выросший сам без отца, любил сына, хотя самому ему исполнилось едва двадцать лет. Римма, готовясь к государственным экзаменам в институте, нашла для сына няню, которая осталась в доме надолго. Через полгода полковник с курсантом, вернувшись с полетов раньше обещанного времени, застали в своей большой квартире Римму с любовником. Няня, знавшая обо всем, хранила молчание. Возможно, полковник Щеглов уговорил бы зятя не подавать на развод, но взбунтовалась дочь, которая не собиралась ехать с мужем в гарнизон и хотела остаться жить в городе. «Тебе, Андрей, будет проще и не так чревато для дальнейшей службы, если разведешься до прибытия в часть. Сына можешь навещать в любое время. Ты отец», – говорил Щеглов. Андрей получил развод, окончил училище в семьдесят седьмом и вернулся в город своего детства. Он навещал сына в свободное от службы время, как правило, в выходной. Уезжал в город с утра, после звонка, и возвращался назад вечером. Через три года он уже дышал воздухом Афганистана. Именно там старший лейтенант Колосов встретился с подполковником Юркевичем. Три месяца они воевали вместе, пока вертушку Юркевича не сбили. Они друг о друге узнали многое, но самого главного Андрей не сказал. Он не сказал о том, что усыновлен Любовью Колосовой, а Анна Колосова, Аннушка, как ласково называл ее Юркевич, была его тетей и умерла до его рождения. У подполковника была семья, двое взрослых детей, и Андрей не стал навязывать своего родства. К тому же он сомневался: как примет это известие командир через четверть века? Оставив все, как было, провожая раненых, передал свой адрес со словами: «Нужна будет помощь – напишите».

Вернувшись осенью восемьдесят первого года, познакомился с Ольгой Красновой. Девушка была на четыре года младше Андрея. Она окончила институт и вернулась в родную школу учить детей английскому языку. Он не скрывал от нее того, что был женат, что у него растет сын. Ольга была далеко не глупой женщиной, и не собиралась препятствовать свиданиям молодого отца с сыном. Через год они поженились, а еще через год родилась дочь Дарья. Через три – подарили дочке брата Александра. Семья жила дружно. Пока дети были маленькие, помогали родители Ольги и мама Люба, потом основная забота о брате легла на сестру. Как-то получилось, что Даша никогда не возражала и не говорила: «Почему я?». Она считала, что так должно быть и была для Саньки не только сестрой, но и няней. Разница в возрасте стала на год меньше, когда шестилетнего Саню не с кем было оставить, и его отдали в школу. Теперь Даша водила его за руку не только в школу, но и на танцы при доме культуры. Отец часто бывал в командировках на Кавказе, мама работала, но лет пять-семь они проводили отпуска вместе. Отец не навязывал детям посещение кружков и секций, но сына держал в тонусе. Он всегда говорил: – «Мне не нужен чемпион, даже по шахматам, но бегать, прыгать, плавать, подтягиваться, знать приемы защиты, иметь силу и сноровку ты должен иметь на уровне разряда, пусть и маленького. Ты мужик, Санька, а не кисейная барышня». Отец познакомил дочь и сына со своим старшим сыном. Особой дружбы между детьми не было, и виделись они, в лучшем случае раз в неделю, и разница в возрасте была семь лет с сестрой. Влад учился в университете, а Даша перешла в шестой класс. Начиная с девяносто шестого, в их семье наступила пора безденежья, а для отца и перспектива стать пилотом запаса. Ольге было немного проще. Не получая зарплату, она могла получать деньги за репетиторство, а вот Андрей сразу «сломался». Пилот, с летным стажем двадцать лет и возрастом в сорок лет, оказался армии не нужен ни в каком качестве. Родители между собой не ссорились, они не чувствовали вины за такой поворот в судьбе, но каждый переживал это в одиночку, не находя поддержки друг друга. Отец перестал навещать своего сына от первого брака, которому исполнилось двадцать. Он не ехал на встречу за сорок километров в город, а пропадал, где-нибудь в гараже, в компании таких же «обиженных». Ожидание семьей жилищного сертификата все время затягивалось, а терпение матери заканчивалось. Жилищный сертификат отец получил в начале девяносто восьмого года, купив квартиру, а мать подала на развод летом. Даша разыскала сводного брата, с которым была знакома и, рассказав о проблеме отца, попросила совета или помощи отцу. «Папа у нас хороший. Мы его не можем бросить в такое время. Помоги ему определиться. В том, что он развелся с твоей матерью и нашей, виноваты оба. Нас он не бросает. Да больно, обидно, но будет больнее и обиднее вдвойне, если он закончит жизнь в подвале или подворотне», – говорила она Владиславу Колосову. Владислав помог отцу, попросив деда взять его на работу. Казалось, проблем не стало, но начались уговоры матери о переезде на ПМЖ в Германию. Откуда взялся жених на их голову, Даша не знала, пока мать не рассказала о своей первой любви по имени Петр Тиссен. Даша отказалась сразу, сказав: – «Мам, я школу оканчиваю, и буду учиться здесь. Я не знаю, что меня там ждет без специальности и даже без среднего образования. Санька пусть поступает, как хочет. Он у нас парень почти с паспортом, считает себя взрослым, может принимать решения самостоятельно. Поговори с папой, пусть возвращается и оформит все, как положено. Мне через год восемнадцать». Мать уехала одна без детей, но с новым мужем. Даша стала студенткой первого курса в двухтысячном году, а Саша пошел в десятый класс. Отец, который снимал до отъезда матери комнату, сказал: – «Вы жили с мамой без меня почти два года. Я не буду нарушать гармонию в семье, если не будет между вами взаимных упреков и претензий. Живите вдвоем, привыкайте к самостоятельности. Я могу вернуться к вам в любое время, если вы сами почувствуете во мне необходимость. В выходной увидимся. – Андрею Ивановичу очень хотелось остаться с детьми, но он не мог сделать этого. При разводе родителей, сын принял сторону матери, обвинив отца в пьянстве. Мать уехала, а претензии к отцу у сына остались. Он видел, с каким укором и недовольством принял его приход сын. – Подросток почувствовал свободу, а тут свалился контроль на голову, – думал он, спускаясь по лестнице. – Пусть поживут. Даша не даст ему шанса, а не будет справляться – позвонит». Прошло полгода. Отец навещал их в выходные дни, привозя деньги в виде «алиментов» на двоих. Даша планировала расходы и, если не укладывалась в «бюджет», говорила об этом отцу. Она скрыла от отца только то, что работает по вечерам в ресторане посудомойкой. Апрель 2001 года выдался богатым на дни рождения. Колосову Андрею Ивановичу – главе семейства, исполнилось сорок пять, его старшему сыну – двадцать пять, дочери – восемнадцать, а младшему сыну – пятнадцать лет. День рождения Влада, которое было 28 апреля, брат отмечал в ресторане, пригласив всех своих друзей, родственников со стороны матери и всех Колосовых. Даша долго не могла придумать: что и как подарить брату, чем его удивить? Удивить не только сводного брата, но и всех его гостей. В понятии восемнадцатилетней Дарьи Андреевны Колосовой, ее семья и семья ее брата были по разную сторону. Она была уверена, что подарки будут дорогими и их поздравление может оказаться незамеченным на их фоне. Даша посоветовалась с братом, и они придумали хороший выход в их понимании. Саша поддержал сестру и помогал ей как мог. Удивился не только Владислав, но и все присутствующие. Они не ожидали выхода, пусть и самодеятельных, но артистов. Через час после начала банкета, свет над пятачком, где расположились музыканты, погас, зазвучала арабская музыка, а в свете небольшого прожектора гости увидели девушку в белых блестящих арабских шароварах и таком же топе, которая стояла к залу спиной и в такт музыки покачивала бедрами. Она, танцуя, повернулась. Лицо ее до глаз было прикрыто белой тканью, которая поддерживала и ее распущенные волосы. Для непосвященных танец вызвал бурю эмоций, для знатоков – удивление. Это не был танец живота в его понимании, это была его маленькая импровизация, и выглядела она очень органично. Девушка двигалась легко и непринужденно, с каждой минутой приближаясь к виновнику торжества все ближе и ближе. Музыка закончилась в тот момент, когда она присела перед ним и разжала свою ладонь. На ладони лежала подвеска со знаком зодиака Владислава. Она сняла с лица платок и сказала: – «С днем рождения, брат!» Поднялась, поцеловала в щеку, а когда музыка зазвучала вновь, она в танце вернулась туда, откуда пришла. Через пять минут Даша уже сидела за столиком рядом с отцом и Сашей.

– Дашка, какая ты молодец! Я тебя вообще не узнал, пока ты платок не сняла. Хорошо придумала. Влад до сих пор в шоке, – говорил довольный отец. – И юный партизан тебя не сдал.

– Даша, я не просто удивлен, я восхищен. Что из талантов есть еще в твоем арсенале? Хорошо, что тебе уже есть восемнадцать и тебе самой можно выбирать кавалеров. Видишь, стоят слюни пускают на такую красоту. Я могу пригласить тебя на танец? – спросил Влад.

– Давай чуть позже. Займись гостями, чтобы не скучали.

Так получилось, что после дня рождения отношения между братьями и сестрой стали ближе. По выходным они ходили вместе в кино или выезжали на природу, бывали в кафе или парке. Саша перешел в одиннадцатый класс, а Даша сдавала сессию за первый курс.

– Даш, ты не хочешь у нас поработать курьером? – спросил Влад. – До занятий два месяца, можешь заработать. Или у тебя другие планы?

– Я согласна, – ответила Даша. – Деньги лишними не бывают.

Еще целый год они прожили с Санькой без проблем. Брат иногда обижался на отца, что тот приезжает только в выходной, пока Даша не прочла ему лекцию. «Если ты скучаешь, почему сам не навестишь или не позвонишь? Отец приедет и в будний день, если ты его пригласишь. Это ни он тебя, а ты его бойкотировал. Ты уверен, что папа живет один? Тебе очень хочется видеть чужую тетю рядом с отцом в нашей квартире? А когда папа уезжает в командировки, она нам здесь нужна? – спросила она. – Посмотри на это с другой стороны. Папа приезжает к нам не так редко и когда свободен от работы. Поэтому не устраивай трагедий или смирись с присутствием мачехи». Проблемы с братом начались, когда он сдал ЕГЭ с хорошими баллами, уверенный на сто процентов в своем поступлении на «бюджет» в университет. Даша, сдававшая сессию за второй курс, винила во всем себя. «Где-то я упустила брата, – думала она. – Его, как будто подменили. Он перестал встречать меня с работы, а это плохой знак». Он слушал и не слышал, язвил по поводу и без, «забывал» купить хлеб к завтраку и уборку, мыть посуду после себя, возвращался ближе к полуночи и превратил свою комнату в сарай. Дарья возвращалась с работы, когда увидела брата в компании четырех подростков. Было около двадцати трех часов.

– Саш, помоги мне, – обратилась она к брату и, дождавшись, когда он подойдет, вручила ему пакет. – Идем домой, у меня есть к тебе разговор.

– Опять принесла объедки с барского стола? – спросил брат, которому шел семнадцатый год, недовольно.

– Ты прекрасно знаешь, что я не беру ничего со столов, а лишь позволяю себе то, что мне предлагают на кухне, – снимая обувь, говорила сестра. – Можешь не есть, я не буду носить. Присядь брат, – разбирая пакет и моя руки под краном, говорила она. – Ты вчера, когда вернулся?

– Не знаю. Я не смотрел на часы.

– А я посмотрела – было, четверть третьего. Ты ничего не хочешь мне сказать?

– О чем? – не чувствуя за собой вины, спросил он.

– О деньгах, которые таинственным образом исчезли, о том, что произошло в соседнем дворе, о разговоре с участковым, о том, что произошло неделю назад. С чего хочешь начать? – спросила она. – Я тебе слушаю. Наберись смелости и не ври мне в очередной раз.

– Раз ты все знаешь, зачем повторяться?

– Саш, я просила тебя ни раз, я плакала, и ты мне обещал. Я тебе поверила. Что в итоге? Ты не можешь сказать своим друзьям «нет», а я могу тебе это сказать. Нет больше моей опеки, нет больше моей заботы. Считаешь себя взрослым – отвечай сам за себя. Ложиться под участкового, чтобы он простил твои «шалости», я никогда не стану. Заводить разговоров о твоей совести я не буду, как не буду стирать, убирать и готовить. Мы живем с тобой в коммунальной квартире с общей кухней до тех пор, пока отец тебя не заберет к себе. Завтра я с ним поговорю. У меня все!

– Я и без вас проживу.

– Дураком не прикидывайся. Кто тебе даст жить самому? Ты не забыл, сколько тебе лет? Если голодный, ненавистные объедки в холодильнике. Наша новая жизнь начинается прямо с утра. Да, так как общих денег у нас теперь нет, выживает каждый сам.

– Дань, про участкового ты сказала правду? Этот козел, мог тебе такое предложить?

– Это ты парнокопытный. Думай ты головой, у него бы и мыслей таких не возникло. А ты мог подумать, что я тебя пугаю или шантажирую? Дурак ты, Санька, и поступки у тебя дурацкие. А, что ты скажешь на то, если я устрою в своей комнате бордель? Мне можно, я совершеннолетняя. Друзей себе найду, и гори ты, синим пламенем вместе с университетом. Хороша перспектива?

– Тебе воспитание этого не позволит.

– Почему? Воспитывали нас одинаково, а вот баловали тебя одного. Я справлюсь с моральными принципами.

– Дань, я верну тебе деньги.

– Дело не в возврате, а в том, что ты взял их, не сказав на что. Ты думаешь, мы живем с тобой по средствам? Подсчитай сумму от своих алиментов, прибавь мою стипендию, вычти коммунальные услуги, оплату секции и раздели на тридцать дней. Тебе самому от полученного результата станет не смешно, а больно. Папа тайно подбрасывает нам деньги, а я делаю вид, что не замечаю. Я и работать пошла, чтобы быть независимой от кого-то. Те деньги, что я зарабатываю в ресторане, нужны мне, чтобы как-то выглядеть в университете не хуже других. Может ты об этом не знал? Это тебя обувают и одевают, а мне стыдно просить деньги на туфли или кроссовки. Тебе, не понять, как это не зависеть ни от кого. Я спать.

«Одной мне не справится. Нужно звонить папе. Где тот подросток, который понимал меня, делился своими новостями, спрашивал совета? Что я прозевала и когда?» – думала она, лежа в постели.

Утром она, приехав на работу, дождалась отца у офиса.

– Пап, привет, – сказала она, целуя отца в щеку. – Прости, что жалуюсь, но я не справляюсь с Сашкой. Он возомнил себя слишком самостоятельным и взрослым. Вся его жизнь на каникулах – это сон полдня и шатание по улицам до полуночи. Он меня не просто не слышит. Звонил участковый, просил принять меры. Опека придет, что я им скажу? У него в комнате, как в сарае.

– Потерпи дочка два дня. Вернусь из командировки и заберу его к себе на перевоспитание. Пусть не обижается. Потерпи родная, я ему позвоню, – обняв дочь за плечи, говорил отец. – Идем работать. Я попрошу Влада поговорить с ним.

– Привет, Даш! – сказал подошедший Владислав и пожал отцу руку. – Минут через двадцать, зайди ко мне.

Дарья взглянула на часы, отметив время. Ровно через двадцать минут она стояла у двери кабинета Владислава Андреевича Колосова.

– Что у тебя с Сашкой? – спросил он, просматривая бумаги на столе.

– Полное непонимание. Брат звонил и жаловался? Сказал, что деньги спер? – спросила Даша.

– Сказал и просил в долг, чтобы вернуть. Но я хотел с тобой поговорить по другому поводу. Ты почему не сказала мне, что работаешь еще и в ресторане? Что моешь посуду и носишь домой продукты? Я понимаю – ты не хочешь напрягать отца, но у тебя есть старший брат. Разве нельзя попросить помощи у него? Я не ожидал от тебя подобного. Да, я не сижу на газовой трубе, но я и не церковная мышь.

– А чего ты ожидал? Я работаю там второй месяц. Меня это устраивает. Там я зарабатываю небольшие деньги и меньше вижу, как мой младший брат катится вниз. Начнется учебный год, и я оставлю эту работу, как и работу в вашей компании.

– Не закипай. Я предлагаю тебе выход. Хочешь работать и быть независимой, я не возражаю. Пойдешь к Рите референтом? Ее секретарь работает до четырнадцати, а у тебя будет график до конца дня. После университета едешь на работу. У тебя третий курс, пора работать ближе к специальности.

– Ты меня решил пожалеть или помочь?

– Иголки не выпускай, как ежик. Можешь отказаться, но разумнее согласиться, – говорил Влад, глядя на нее строго. – У меня нет к тебе жалости, а есть желание помочь и поддержать. Это плохо?

– Извини. Я тебя прошу: не давай Саньке денег. Хватит его баловать, – попросила Даша старшего брата.

– Я не дам ему ни копейки, если ты до конца месяца бросишь мыть посуду. Кто обещал мне кино, поездку за город? Выбери сама, что тебе нравится больше. Договорились?

На следующий день около десяти утра Влад подъехал к дому, где находилась квартира Колосовых, в которой и проживали брат с сестрой. Входную дверь не открывали минуты три, а когда все же открыли, ему представилась безрадостная картина. Окончательно не проснувшийся Сашка, заспанный, в мятой одежде и с легким алкогольным перегаром задал резонный вопрос: – «Ты деньги привез?» Влад, молча, прошел в квартиру, закрыв за собой дверь, взял его за шею, чуть нагнув голову, и повел, таким образом, в ванную. Влад был не только старше брата на десять лет, но и физически сильнее. Холодная вода из крана помогла Саньке окончательно проснуться. Процедура проходила молча и заняла пять минут. Накинув на Сашку, мокрого до пояса, полотенце, Влад вышел из ванны.

– Давно живешь в свинарнике? – спросил он, обходя квартиру.

– Третий день Данька посуду не моет и не готовит.

– А она должна? Она тебе нянька или прислуга? Найми себе уборщицу, пусть за тобой этот срам уберет, а ты ей заплатишь. Пиво есть на что купить, найди и на уборку. Сань, ты хочешь казаться крутым и взрослым? Обирать пьяного, украсть в магазине, напакостить в подъезде, проколоть шины – это круто? Это мерзко. Это даже не детская шалость, а подлость для шестнадцати лет. А ты подумал, что за твои подвиги придется расплачиваться сестре. Тебе морду сейчас набить или за компанию с друзьями? Я могу приехать вечером и познакомиться с твоими приятелями. Раз ты слов не понимаешь, надо учить тебя физически. Тебе чего не живется в последний месяц? Ты, наверное, не в курсе, что я тоже был в твоем возрасте не так давно. Твои успешные выпускные экзамены, подача документов в университет и полная уверенность в поступлении, как-то не вяжутся с твои «заскоками». С одной стороны – ты у нас грамотный парень, с другой стороны – малолетний хулиган. Так не бывает. Ты попробуй объяснить, я попробую понять. Сумеешь убедить, что все временно, я тебя пальцем не трону. Излагай!

– Смеялись все надо мной. Даню нянькой называли, меня маменьким сынком. Сразу не полез в драку, а потом уже и поздно было. С ними не скучно, все время что-то выдумывают.

– Сань, у вас не компания, у вас сборище отморозков, которые считают себя всесильными в подпитии и толпой. Где ты их только нашел?

– Данька все время занята, даже в выходной, я целый день и вечер один, а они вот, все во дворе. Так и сошлись. Отец мне с Даней отдых обещали на словах.

– А сестре отдых не нужен? Так ты бы сестре и помог, а не дурака валял. Тебе силу девать некуда – иди грузчиком, встречайся с ребятами по секции, с девушкой. Блин! Ты почти студент первого курса, а они ПТУ и школьники. Да, возраст у вас один. Хочешь сказать, что и разум на одном уровне? Я даже не знаю, как тебя обозвать. Ты променял сестру, с которой вырос, на уродов, которых едва знаешь. Ты, Сань, предатель. Чего ты добился? Ты теперь не сможешь наладить прежних отношений с сестрой, как бы тебе этого не хотелось.

– И не надо. Я и один проживу.

– На что и как? – повысил голос Влад. – Ты, придурок, так ничего и не понял. Отец не Даша, он тебе спуску не даст до восемнадцати, если сам доживешь. Увидав этот скотный двор, он не будет в восторге и сразу заберет тебя к себе. Делай выводы.

– Я не хочу уезжать. Университет ближе и секция рядом.

– А кого волнуют такие мелочи? За час, чуть меньше, и на автобусе доберешься, а секцию оставишь. Спорт и алкоголь, как-то не вяжутся друг с другом. Даша год ездит с работы на маршрутке по часу и ничего. Живая, здоровая и никому не жалуется.

– Влад, пожалуйста, поговори с Дашей и отцом, чтобы я остался. Ну, набей мне морду.

– Нет, Сань. Мне очень жаль Дашу, обидно за отца, но я не буду просить за тебя. Я тебе не верю. Сам наделал ошибок, сам их и исправляй. А вот если продолжишь свои подвиги – я набью тебе морду, не задумываясь. Да, по поводу отдыха. Путевки в Турцию на август я сдал. Не заработал ты, брат, отдыха. Извини. Спасибо за чай, который ты мне предложил, как раньше. Теплая у нас встреча получилась, не так ли?

Влад вышел, не прощаясь, хлопнув дверью. Александр видел в окно, которое выходило во двор, как брат садился в свою машину. «Зря я так с Данькой. Мы же с ней всегда дружно жили, она меня всегда понимала лучше всех. Научила меня стирке, уборке, готовке. На мне и работы то было – сходить в магазин после школы. Я встречал ее после работы, которая ей не нравилась, но лучшего по вечерам ничего не было. Я сразу в шутку называл принесенные ей продукты объедками, но ведь уплетал их только я, – думал Александр, наводя порядок в кухне. – Совсем засрался. Сам виноват. У сестры характер отца и от своего решения она не отступит. Посуду моет только после себя, мои вещи третий день лежат там, где я их бросил. С отцом в его квартире это не пройдет, – Он думал о такой недалекой жизни с сестрой после отъезда мамы. – Я сам решил остаться в России. Я не мог представить себе жизни без сестры. Она была мне не только сестрой, но и лучшим другом, а я предал ее. Влад прав, я от безделья нашел себе компанию таких же бездельников. Даня никогда мне не выбирала друзей, могла простить и этих, как прощала многое. Если быть до конца честным, они мне и не друзья, а так, приятели. Мне надо позвонить отцу и попросить отсрочку на день. Я должен сначала поговорить с сестрой». Он навел порядок во всей квартире и постирал темные вещи. Проверив продукты в холодильнике и шкафах, достал тысячную купюру из своего тайника, захватил мусор на выброс и направился в магазин. Десяток яиц, батон, кефир, молоко, пачка сливочного масла, четыре сосиски и пачка печенья легли в пакет. Возвращаясь из магазина, он заметил двух приятелей.

– Ты, Колос, с сегодняшнего дня снабженец? – задал вопрос один из них. – Брат промывку мозгов устроил? Я видел его машину.

– Тебе, Зуб, какое дело? – спросил Санька, ставя пакет на землю и подходя к приятелям ближе. – Я тебе что-то должен или обещал? Ты вообще кто такой? Еще раз откроешь рот на меня или Дашу, я пересчитаю твои зубы. Уяснил?

– Ты чего завелся? Я же прикололся.

– Ты над собой приколись, а посмеемся вместе. Может ты в магазин не ходишь, когда твои бухают? Чего ко мне приклеился? Денег больше не дам. Кешу под себя подмял понятно – Кеша слабый, а я ни Кеша. Больше я не буду «играть» в твоей команде, где все твои планы рассчитаны на пакости и мерзости. Усек? Я ее добровольно покидаю.

Сказав все это, он вдруг почувствовал, какое-то маленькое облегчение, которое не имело ничего общего с унижением и трусостью. «Даня, я сумел сказать «нет», – думал он, заходя в подъезд. Помня наставления сестры о том, что рис и гречка варятся в пропорции 1:2, он отварил гречку, добавил в конце масло и завернул кастрюльку в плед. В 22:50 он стоял у служебного входа ресторана, где работала его сестра.

– Ты чего явился? – спросила она. – Я сегодня без объедков, – говорила она, не останавливаясь и направляясь в сторону дома.

– И не надо. Дань, я ужин приготовил почти. Гречку сварил, сосиски купил, а еще кефир, яйца и молоко. Утром Влад заезжал, а папе я звонил.

– Сань ты чего от меня ждешь? – спросила сестра, на секунду остановившись.

– Дань, в коммуналке можно жить и не ссориться. Я с тобой полностью согласен. Я завтра выхожу на работу в павильон, который за углом дома. Называется «Овощи – фрукты». Будет тебе обувь к первому сентября. Прости меня.

– Ты зачем разболтал отцу и Владу о моей работе? Я просила тебя этого не делать? Теперь Влад мне предлагает после занятий работу в офисе. Ты своими куриными мозгами можешь понять, что это еще хуже, чем мыть посуду? Вся основная работа делается утром. Сань, безвозмездная помощь под видом трудоустройства меня не радует, – в сердцах говорила сестра.

– Дань, что плохого в том, что нам помогают отец и брат?

– Я не вижу в этом ничего плохого и спасибо им огромное. Но я не хочу садиться им на шею. Папа потянет тебя одного с твоими запросами, а меня они не должны содержать. Я взрослая и хочу быть независимой финансово ни от кого. Пусть это будут совсем небольшие деньги, но я никому не буду обязана. Я не могу ходить на работу только для видимости. Это, в моем понятии, плохо.

– А если работа все же не призрак, а настоящая? Ты же не знаешь, что тебе предложат, а уже сердишься.

– Сань, ты упускаешь одну маленькую деталь. Наш папа в компании держится не как крутой специалист, а исключительно из-за хорошего отношения Щеглова и своих небольших денег, которые он вложил. Влад наследник деда, и возможно не даст отца в обиду. А что мы будем делать, если все же папа потеряет работу?

– Я об этом не думал. Но пока все нормально, может, примешь предложение, а не понравиться – уйдешь.

Попав в квартиру, Даша была приятно удивлена порядком.

– Сань, ты решай все вопросы с папой. Если наш Макаренко даст добро – оставайся. Я тоже чувствую за собой вину. Сама не отдыхаю и тебя перестала выгуливать, – говорила она, обнимая брата за плечи. – Я спать.

– А душ? А ужин? – обижено спросил брат.

– К черту все. Я ног не чувствую. Завтра суббота.

Она уснула еще до того, как закипел чайник. Брат выключил свет в комнате сестры и ужинал в гордом одиночестве. Утром Даша проснулась, как обычно около шести тридцати.

– Ты далеко собрался? – спросила она брата, выйдя из душа, который готовил себе завтрак.

– Мне на работу к восьми, – без особого восторга, ответил он.

– Надень брюки камуфляжные, не забудь бейсболку, а на антресоли в прихожей есть рабочие перчатки. Ты на обед домой придешь? Какой там график?

– Расскажу, если к вечеру живой останусь, – улыбнулся Санька. – Хорошо бы хозяева вспомнили о том, что пообещали.

– Почему ты не сказал мне о своем поступлении, и я должна была сама обо всем узнавать? – спросила сестра. – Я тебя от души поздравляю. Даже при всем твоем отношении ко мне в последнее время, я за тебя рада. Ты теперь студент. Может новый статус тебе поможет избежать необдуманных поступков.

– Я думал тебе это не интересно. Ты же не спрашивала, да и повода не было похвастаться.

– Мне интересно все, что с тобой происходит. Только ты в последнее время доставляешь одни проблемы, о которых можно не спрашивать. О них есть, кому доложить мне. А хорошие новости, ты скрываешь из вредности. Не будем ссориться. Ты не опаздывай на праздничный ужин с тортом, партизан недобитый.

Глава 2

Проводив младшего брата на работу, Даша занялась стиркой. Войдя в комнату Саши, она не могла не заметить перемен. Здесь все было так, от чего ее глаза отвыкли в течение месяца. «Может, все его поведение было протестом на мою занятость? У него появилось много свободного времени, но без меня. Он к этому не привык и начал мне искать замену. Да, это было бы оправданием, если бы я его оттолкнула, но я поговорила с ним и ни один раз. Видимо не убедила. Тогда, что его заставило измениться и взяться за ум? Надолго ли его хватит с его работой? Санька многое может, если захочет. Захочет ли? – думала она, переходя из ванны в кухню, занявшись ужином. Мысли о младшем брате, сменились мыслями о старшем брате. – Господи! Как же меня угораздило влюбиться в собственного брата? Матери у нас разные, но папа один. Мне –19, ему – 26. Мы общаемся втроем после отъезда мамы по выходным. На работу я хожу, как на праздник, хотя вижу его редко. Его братская опека не выходит за рамки. Он познакомил меня со своими друзьями, вывозит нас с Сашей на природу, устраивает нам развлечения. Санька, через пару лет, догонит Влада в росте, а лучше бы в интеллекте. О чем говорили братья?» Ее мысли прервал звонок в двери. На пороге стояли отец и Влад.

– Привет, – сказали они в один голос, входя в квартиру. – А Санька где? – спросил отец.

– Проходите в кухню, у меня плита работает. – Ты, папа, не поверишь, но твой младший сын на работе. Поднялся сегодня в семь утра и к восьми ушел на работу в павильон, что у нас за углом. Хотя, в свете последних событий, это может быть очередным обманом. Но так хочется верить в лучшее. Вчера встретил меня с работы.

– Вот, пожалуй, с нее и начнем, – сказал отец. – Ты почему от меня скрыла свою работу в ресторане? Молчишь? Тебя уволили и уже нашли другую дурочку.

– Пап, не заводись. Что в этом плохого? – виновато спросила Даша. – Работа, как работа, рядом с домом.

– В работе нет ничего плохого, а вот возвращаться поздно с работы домой, особенно зимой, я не принимаю. Денег мало, а риска много. Ты не глупая и должна понимать, что риск не оправданный. Ты знаешь, что наш оболтус поступил на бюджетное отделение? А, что Влад сдал путевки ему в наказание? – спросил отец.

– Я была сама вчера в университете, он этот факт и от меня скрыл. Влад правильно сделал. Поедет на следующий год, если заслужит. А сегодня ему хватит праздничного ужина с тортом, – сказала Даша, выключая плиту. – Мне на вас рассчитывать?

– Приедем, куда мы денемся. Составим тебе компанию и убедимся, что он в норме, – ответил Влад.

– Дашь, я хочу вернуться домой. Ты, как к этому отнесешься? – спросил отец. – Я чувствую свою вину перед Саней. Не нужно было оставлять вас одних.

– Пап, ты мог сделать это и раньше, как только мама уехала. Я буду только рада. Не переживай из-за Саньки. Это могло случиться и при тебе.

– Вот тебе карточка. До занятий почти месяц. Через неделю купите вещи для университета, если наш труженик не выкинет ничего. Код – год твоего рождения. Ставь, дочка, чайник, а лучше свари нам кофе.

– А ты чего молчишь, добрый волшебник? – спросила Даша Влада.

– Я на стороне отца, но ты и на себя обрати внимание, когда будешь делать покупки. Мы с отцом берем над вами шефство. Это не обсуждается. Я поговорил с Ритой. У нее секретарь работает до двух из-за маленького ребенка. Со второго сентября тебя ждет работа с трех до семи. Компьютер ты знаешь, будешь у Маргариты Николаевны референтом. И еще: за тобой воспитание брата, за мной – твое обучение. Дед подал мне хорошую идею.

– Что с моей учебой не так? У меня в зачетке две четверки за два курса. Чем ты мне намерен помочь? – спрашивала Даша, наливая сваренный кофе в небольшие чашки.

– Хочешь поехать на учебу в Англию на семестр по обмену? – спросил Владислав, хитро улыбаясь, поглядывая на Дашу.

– Не хочу! Меня здесь все устраивает. С какой стати я должна ехать? Я не поеду.

– Даша, дочка, ты не кипятись. Во-первых, это не так скоро, во-вторых, не так просто, а в-третьих, это очень престижно и разумно. Влад дело говорит. Учись спокойно. Выгорит – хорошо, а нет – переживем. Спасибо за кофе. Вечером ждите. Пакет у порога разбери, – целуя дочь, говорил отец.

– Ты главное, сестра, английский подтяни, чтобы не хромал, – смеялся Влад. – Иначе, все мои усилия могут пойти прахом.

Даша разобрала пакет, принесенный отцом, убрав продукты, и принялась за прерванное занятие. Часы показывали 13:00, когда она, сделав бутерброды, пошла в овощной павильон. Саня был на месте и вид у него был не такой и уставший.

– Поешь, труженик. Приезжали отец с Владом. Вечером будут на званом ужине. Отец хочет вернуться домой, а мне предлагает поехать после третьего курса в Англию, и там продолжить свое обучение. Ты, как на это смотришь?

– Положительно и на оба пункта. Подробности про Англию расскажешь? – любопытно спросил брат.

– Сам спросишь. Я мало что знаю. Предложение было, но согласие я не давала, а значит, и посвящать меня в это никто нестал. Торт, какой купить?

– Спасибо за бутерброды, а торт я куплю сам. Идет?

Ужин прошел в теплой и дружеской обстановке. Санька извинился за свое поведение и больше о нем не вспоминали. Повод для семейного праздника был, и все внимание сосредоточили на нем. Отец остался ночевать, а Влад перед отъездом еще раз напомнил Даше об учебе.

– Даш, у тебя есть время подумать. После третьего курса – крайний срок. Если подать заявку в начале следующего года, сдашь экзамены за третий курс и сможешь с сентября по февраль учиться там. Понравится – пройдешь там стажировку и заменишь меня на фирме.

– А ты далеко собрался?

– На пенсию пойду, – смеялся он. – Там есть, что и с чем сравнить. Спасибо за ужин.

Прошел год. Дарья сдавала экзамены за третий курс, Санька за первый. Весь прошедший год они прожили втроем, и ни разу не было недомолвок, обид или ссор. Даша после занятий ехала на работу, которая ей очень нравилась. Маргарита Николаевна давала ей поручения, доверяла самостоятельно проверять документы. Вместе с отцом они возвращались с работы, где их к ужину ожидал Санька, если в этот день у него не было тренировок. Владиславу удалось организовать обучение Даши в Англии по программе Эразмус в университете Ковентри. Она была в своем университете успевающей, инициативной, целеустремленной и грамотной студенткой. С этой стороны проблем не было. От проживания сестры в кампусе Влад отказался и самостоятельно нашел ей жилье с питанием в семье. Это сделать не так сложно, когда у тебя есть друзья в Англии и деньги. Саша искренне радовался за сестру и загорелся желанием повторить ее «маршрут» через год. Александр, которому исполнилось всего семнадцать, был уже студентом второго курса и дружил с девушкой. Отношения между Владом и Дашей оставались теплыми и заботливыми, а вот чувства скрывать становилось все труднее. Умом они оба понимали, что отношения между ними невозможны, что это не просто грех, а нечто большее. Они боялись оставаться наедине, боялись искушения, которому не смогли бы противостоять. Отец Даши с Сашей летели в Турцию отдыхать на две недели. Так случилось, что срок путевки у них заканчивался на два дня позже вылета Даши в Англию. Проводив отца и брата, Даша попросила Влада:

– Через две недели я улетаю. Я умоляю тебя, мы должны видеться с тобой только на работе. Я не могу переступить грань дозволенного. Мы не можем быть вместе. Прости меня. Я вернусь домой маршруткой, – говорила она, стоя у машины.

– Даша, я вижу, как тебе тяжело. Поверь, мне не легче, хотя я взрослый мужик. Это наваждение, эта запретная любовь делает меня безумным. Мы не можем с тобой жениться, иметь детей, нас осудят все от отца до друзей и знакомых, но запретить любить нельзя. Садись в машину я отвезу тебя домой. Я не маньяк, Даш!

В пустой квартире Даша не находила себе места. Она собрала все вещи в дорогу, придерживаясь советов Влада. Чемодан с вещами и сумка с документами ждали своего часа. Билеты были куплены, а деньги положены на карту. «За пять месяцев я не забуду его, но мои чувства могут измениться, как и его. Возможно, один из нас найдет выход, – думала она. – Влад всего один раз обмолвился: «Я бы многое отдал, чтобы ты не была моей сестрой». Поняв свою ошибку, быстро перевел разговор на другую тему. А поцелуй, такой неожиданный и страстный? Он выбил у меня почву под ногами. Да, я сказала: – «Больше никогда не смей делать этого», но думала я наоборот, я лгала. Мне хотелось его поцелуев, я хотела чувствовать себя любимой и желанной. Мне двадцать лет и я его люблю. Почему я не могу быть с ним близка? Мы выросли в разных семьях, мы воспитаны разными людьми. Кто вообще может утверждать, что мы кровные родственники? А, если наш отец и не наш? Стоп! Далеко ты Дарья зашла. Так можно оправдать все, что угодно. Мы с Сашкой похожи на папу. Займись делом».

– Даша, зайди ко мне, – попросила Маргарита Николаевна ее в понедельник. Уже двадцать дней Даша работала полный рабочий день за секретаря, пока та была в отпуске. – Присядь. Ты не знаешь, что происходит с Владом? Я его года три таким не видела. Может, влюбился?

– Жениться ему надо, – нерешительно сказала Даша. – Мы виделись с ним в субботу, когда провожали папу с Сашей, он был обычным. Что-то не так?

– Хмурый он какой-то. Как будто ушел в себя: смотрит и не видит, слушает, а не слышит. Ты к поездке готова? Документы все собрала? Не трусь. Это хорошая возможность и что-то увидеть, и что-то узнать, чему-то научиться. Отец с Сашей справятся без тебя. Они у тебя мужчины самостоятельные.

Прошла рабочая неделя. За это время встречи с Владом были только рабочие и в офисе. Влад пришел в пятницу вечером около двадцати часов.

– Даш, пойдем в ресторан поужинаем, а потом погуляем, – предложил он.

– К черту твой ресторан и прогулку, к чертям собачьим все запреты и условности. Я так больше не могу. Пусть я трижды пожалею о том, что сделаю, – обняв Влада за шею, говорила Даша, – но я хочу этого.

Влад целовал ее нежно, а Даша теряла над собой контроль, отключив голову и окунаясь в водоворот страсти…

– Почему ты мне не сказала об этом? – спросил он, крепко обнимая ее.

– Зачем? Чтобы это изменило? Мне очень хотелось, чтобы это был ты, – ответила она чуть смущенно.

– Дашка, как же я тебя люблю. Я знал, что ты отчаянная, но не думал, что сделаешь шаг первой. Я тебя никому не отдам.

– Как ты отнесешься к тому, что оставшиеся десять дней мы забудем о своем родстве? Есть Дарья, и есть Влад, которым хорошо рядом и которые расстаются на полгода.

– Чтобы не случилось, как раньше уже не будет. Мы можем с тобой пожениться, не объявляя о нашем родстве и уехать, где нас никто не знает.

– Не будем загадывать далеко в будущее. Скажи: почему ты не женился?

– Не мог. С тех самых пор, как отметил свой 25 –летний Юбилей. Я стал постепенно от тебя сходить с ума. Я всегда любил тебя братской любовью. Мне нравилась твоя открытость, прямота, скромность. Ты ведь знаешь гораздо больше, чем говоришь. А год назад, я уже не мог о тебе не думать. Господи, чем я только не оправдывал себя. Я представлял, что мы никогда не были знакомы раньше, что наш отец и не наш, а мы приемные. Дашь, мы с тобой выдержим негатив общества, обвинения родных?

– Мы будем очень стараться.

Владислав поселился в квартире Даши до ее отъезда. Он отвез ее в аэропорт 25 августа. Расставание было грустным для обоих. Вылет сестры в Англию был точно по расписанию. Через день Влад должен был встретить отца и брата.

Глава 3

Самолет приземлился в аэропорту Лутон. Дашу встречали два мужчины лет двадцати пяти и сорока. Время поездки до Ковентри позволило встречающим ознакомить Дашу со всеми нюансами пребывания ее в университете. Ей коротко рассказали о периоде адаптации до первого сентября, о времени и месте встречи, об устройстве с жильем и бытом, о том, что ее ожидает в первую неделю в стенах университета. Разговор шел по-английски.

– Семья Джефферсон любезно согласилась принять Вас на полгода в своей квартире. Я думаю, они пошли на это из-за сына, из-за уговоров сына. Джеффери будет учиться вместе с вами. Возможно, у него свои планы, но мне об этом неизвестно. В Ковентри нет высотных домов. Комната в квартире в два этажа, в Вашем распоряжении. Университет оплатил проживание, выплатит стипендию. Все вопросы, касающиеся, Вашего обучения улажены. Вам остается только хорошо учиться. Время пролетит незаметно. У нас слишком большая нагрузка и жесткие правила.

– Это наш дом. Тебе здесь будет удобно. Проходи. Элен тебе все покажет и расскажет, а с моими родителями познакомишься за завтраком. Я через минут сорок вернусь, – сказал Джеффери выходя.

Даша не успела рассмотреть дом снаружи, но внутри он оказался просторным. Первый этаж занимала небольшая гостиная, кухня со столовой, туалет с ванной и гостевая комната, где Даше предстояло жить. «Видимо, хозяева занимают второй этаж, – думала Даша, следуя за Элен, которая показывала ей жилье и, не скрывая интереса, разглядывала русскую гостью. – Не думаю, что этот комфорт достался мне даром, – мелькнула мысль, когда она, осмотревшись в комнате, собиралась разобрать свои вещи. – Если мне предложат еще и завтрак с ужином, значит, Влад выложил круглую сумму». Комната была квадратов пятнадцать. Здесь стояла большая кровать с тумбочками с обеих сторон, на которых стояли светильники, плательный шкаф с двумя зеркальными дверцами, небольшой стол с рабочим креслом и мягкое кресло под торшером. Окно выходило на улицу и было закрыто жалюзи. Даша разобрала и разложила вещи, тихонько прошла в ванную, а вернувшись – переоделась. Даша знала, что к завтраку она может спуститься в пижаме, накинув халат, а вот днем нужно ходить в том, в чем, не задумываясь, можно выйти на улицу. Что понятия «домашние тапочки» здесь нет, а значит, нужно обратить внимание на хозяев. «Хорошо, что мне Влад прочел краткий курс, не ударю лицом в грязь хотя бы в первый день», – думала она, надевая джинсовый комбинезон на светлую рубашку, подбирая волосы и обувая легкие мокасины. Джеффери вернулся раньше обещанного срока и постучал в ее комнату.

– А ты очень симпатичная, – сказал молодой «хозяин». – Мне это нравиться.

– А еще я умная, хотя мне всего двадцать. Ты же видел фото еще до моего приезда. Я не люблю, когда врут в глаза, но что-то мне подсказывает, что мы подружимся. Можно я буду тебя называть Джеф, коротко и с одной буквой?

– Называй, как удобно. Идем завтракать, – улыбнулся он.

За столом уже сидели родители Джеффери. Познакомившись с четой Джефферсонов, Дарья присела к столу на предложенное ей место. Ей было немного неловко под пристальным взглядом Эмили и Даниэля. Она решила немного разрядить обстановку, но не знала, как это сделать и начала с вопросов:

– Простите, а где овсянка? – спросила она, поглядывая на присутствующих. – Русские уверены, что каждый уважающий себя англичанин ест на завтрак овсянку. Это не так?

– Это заблуждение, – улыбнулась Эмили. – Элен готовит нам разные завтраки и ужины, но это не обязательно должна быть каша. Сегодня одно, завтра другое, но если вы предпочитаете овсянку, она будет подавать вам ее.

– Ни в коем случае! Я ее не люблю. Скажите: как я попала в ваш дом и что я должна знать о правилах проживания? Для меня это важно.

– Лет пять-шесть назад наш племянник учился с вашим братом. Ваш брат обратился к нему, и он предложил нам принять девушку из России на время учебы. Мы согласились. Сыну будет полезно общение с умной и самостоятельной девушкой. Вы будете учиться вместе. Проживание оплатил университет, а питание – ваш брат. Деньги мы получили. Элен готовит по меню на неделю, но если вы хотите чего-то приготовить сами, кухня в вашем полном распоряжении. У вас будет своя полка в холодильнике. За вами только стирка личных вещей. Мы видимся за завтраком и ужином. В выходной стараемся набраться сил. Все бытовые вопросы решайте с Элен, а остальные с сыном. Из нас плохие помощники и советчики. У Джеффери характер с норовом, но терпеть его можно. Возможно, вы найдете то, что вас интересует обоих и вам будет проще. Приятно было познакомиться, – говорила Эмили, вставая из-за стола.

Следом поднялся ее муж Даниэль, голоса которого Даша почти не слышала. Оставшись за столом вдвоем, Джеффери сказал:

– Мама сказала тебе не всю правду. Мы не так богаты, чтобы отказаться от дополнительного дохода. Твое проживание оплатил университет, но доплатил твой кузен, как и питание. Заметь, я ничего не скрываю, – говорил он. – Ты должна себя чувствовать временно членом семьи, полноправным членом, а не бедной родственницей. Понимаешь? Элен нам не прислуга, а кузина отца. Она живет с нами давно и занимается домом. Машина у нас одна и принадлежит она отцу, но если ты захочешь провести экскурсию по окрестностям иди городку, можно воспользоваться автобусом, поездом или машиной, взятой на прокат. В университет я добираюсь пешком. Дорога занимает минут двадцать пять-тридцать. Можно доехать автобусом. А теперь я иду спать. Я полночи провел в аэропорту. Адрес ты знаешь, гуляй, знакомься с городом пока самостоятельно.

Даша поблагодарила Элен за завтрак, прошла в комнату, вынула все лишнее из своей сумочки, оставив только паспорт и банковскую карту, сунула телефон в карман комбинезона и вышла из квартиры, перекинув ремень сумки через плечо. Набрав номер телефона Влада, доложила о том, как встретили, приняли и накормили. «Спасибо твоему знакомому. Меня все устраивает. Вышла, руководствуясь твоим рекомендациям, самостоятельно в город. Разберусь с банком, прогуляюсь. Не волнуйся, я справлюсь. Будут новости – позвоню. Привет всем. Я тебя целую», – сказала Даша и отключилась. Открыв импровизированную калитку забора, высота которого не доходила до колена, и который отделял дворик от тротуара, она остановилась, оглядывая дом. Квартира Джефферсонов находилась в доме, который растянулся на целый квартал. Возможно, это был и ни один дом, а несколько, с одной общей стеной, но визуально он смотрелся одним целым. Два этажа сменялись тремя, а те в свою очередь двумя и так несколько раз. Даша остановила такси и назвала банк. Таксист согласно кивнул. Дорога заняла не больше пяти минут. Пожелав таксисту, который успел подсказать дорогу назад, хорошего дня, она вошла в здание банка. Решив все вопросы и убедившись, что деньги поступили на счет, она неспеша отправилась в обратный путь. С нескрываемым интересом рассматривала здания, заходила в небольшие магазины, рассматривая товары, и только часа через три вернулась в квартиру.

– Как прошла прогулка? – спросила Элен, предложив Даше кофе.

– Хорошо. Вы знаете, я давно так долго, никуда не торопясь, не гуляла пешком. Утром университет – транспорт, работа и опять транспорт. Джеффери обещал мне показать дорогу в университет и, если это не так далеко, буду ходить пешком.

– Я не хочу плохо говорить о нашем мальчике, но хочу вас предупредить: не соглашайтесь на его безобидные предложения, которые заканчиваются далеко за полночь. Так вы не будете опаздывать на занятия. Он не плохой молодой человек, но учеба у него на втором месте.

– Студенты во всех странах одинаковы. Это временный статус и большинство его придерживаются. Он ни один такой, – сказала Даша и прошла в свою комнату, ополоснув свою чашку.

Джеффери постучал в ее комнату в начале пятого после полудня.

– Чем занималась и где была? – задал он вопрос, присаживаясь в кресло.

– Часа три гуляла, а потом думала, – ответила Даша.

– О чем? Что тебя беспокоит или не устраивает?

– Скажи: зачем я приехала к первому сентября, если у вас занятия начинаются с первого октября? В общих чертах я это знаю, а что ты скажешь? Как это происходит на практике?

– Мы занимаемся с октября по середину декабря, после чего у нас каникулы. Тебе сложно будет перестроиться и за два месяца осилить то, что вы проходите за три с лишним месяца. Тебе дают возможность осилить часть программы самостоятельно, факультативно. Мы учимся три года, получая степень «бакалавра» успешно сдав экзамены, у вас этот процесс длится четыре года. Так понятно?

– Это я знала и без тебя. Я вернусь, после обучения здесь, домой и могу через полгода получить эту степень у себя, – сказала Даша с некоторым огорчением. – Я уже жалею о том, что приехала.

– Напрасно. Если ты осилишь программу курса, ты можешь получить диплом еще до Нового года. Но это зависит только от тебя и твоих знаний.

– Ты сейчас сказал об этом, чтобы меня успокоить?

– Если очень постараешься, все может быть. Знаешь у нас не Кембридж и не Оксфорд, но университет один из лучших в стране. Ты должна знать чего ты хочешь и что можешь. Нагрузки большие, но они временные. Многое зависит от того, найдете ли вы общий язык с тьютором, куратором. Какие модули ты одолеешь и как? – говорил Джеффери, улыбаясь. Он еще минут семь рассказывал о системе обучения, отвечал на вопросы Даши по форме одежды. – У тебя есть неделя на адаптацию. Решай, куда бы ты хотела поехать. Час до Лондона, полчаса до Бирмингема, прогулка по Ковентри.

– Для начала, познакомь меня с университетом, дорогой к нему и транспорту, а потом решим, что делать дальше. Согласен? И еще, Джеф: у меня в России есть молодой человек, и я не настроена на короткие романы и интрижки. Я буду дружить с тобой, но только дружить. Это понятно?

– У меня есть подружка. Ее зовут Руби Гаррисон. Правда, она немного проигрывает тебе, но меня это устраивает. Будем дружить втроем. Так пойдет? У тебя телефон звонит.

– Извини. Это моя мама. – Да, мамочка. Устроилась хорошо. Отдельная комната с питанием. Прилетай после первого сентября в любой удобный для тебя выходной. У меня будет к этому времени больше информации. Привет супругу. Я тебя целую.

– Идем ужинать? Твоя мама говорит по-английски? Она хочет прилететь? – с любопытством спросил новый друг.

– Моя мама преподаватель английского языка. Живет три года в Германии. Как ты думаешь, ей можно будет приехать ко мне на пару дней? Мне поговорить с твоими родителями?

– Ты можешь поставить их в известность и все. Мама твоя не будет претендовать на лишнее койко-место и лишние квадраты? За ужином расскажешь о семье, о маме. Думаю, им будет интересно, но сами они не спросят.

Неделя пролетела быстро. Они посетили даже Лондон, добравшись туда в комфортабельном вагоне поезда, и объехали Ковентри в радиусе километров пятьдесят, посетив Бирмингем. В понедельник Джеффери отвез ее в университет и был не то провожатым, не то сопровождающим. Даша смеялась: – «У меня складывается впечатление, что за три года ты был здесь три раза. А как же строгий учет и контроль?» Даша провела в обществе своего куратора не менее трех часов. Первые полчаса длилось знакомство, вторые – некой викториной «вопрос–ответ». Она прослушала вводный курс о том, что ей необходимо изучить, проанализировать и сделать свои выводы по темам и направлениям. Когда и как стоит посещать лекции, сдавать модули. «Одолеете программу, сможете претендовать на степень бакалавра. Это будет вас стимулировать. Учитывая ваши знания, подтвержденные прежними баллами, у Вас все может получиться, – говорил он в конце встречи. – Дерзайте, молодая леди».

Здоровые амбиции взяли верх над желанием все бросить и вернуться домой после характеристики профессора Джеффери.

– Даша, тебе с одной стороны очень повезло. Джеймс Мейсон лучший из преподавателей. С другой стороны, он, зная свой предмет, требует от студента невозможного. Он принципиально подходит к тому, чтобы выводы были собственными, основанными на собственном анализе, – говорил Джеф. – Сдать ему экзамен, это, как выиграть в конкурсе, где шанс один к ста. Ты разочарована? Что у тебя с лицом?

– Меня беспокоит только два вопроса: где мне взять компьютер, чтобы заниматься дома и как мне быть, черт возьми, с правописанием?

– Компьютер мы тебе найдем, а читать твою писанину никто не будет. Ты пишешь для себя. Их будут слушать, разбирать по каждому пункту, чтобы понять, как ты раскрыла тему, где тебя срезать. А переводом, если понадобится, займется переводчик. Ты подумай с чего начать. Через два дня я уеду на две недели, но эти два дня я могу быть тебе полезен. Пойдем, я покажу тебе библиотеку.

Джеффери уехал, перенеся в ее комнату свой компьютер и купив пару дисков. Так началась ее учеба. Она вставала к завтраку, после него садилась заниматься. Если не нужно было идти в университет, позволяла час прогулки и возвращалась к занятиям. Иногда они заканчивались за полночь с перерывом на ужин. Мама Даши прилетела двадцать седьмого сентября рано утром, не предупредив дочь. Из Бирмингема она добралась самостоятельно и в семь утра была у квартиры, где жила ее дочь. Встреча прошла со слезами радости. Они не виделись три года. Мать, все эти годы, чувствовала свою вину за то, что не смогла убедить детей поехать с нею и оставила их на отца. А Даша потому, что очень скучала, что все это время, ей не хватало ее мамы.

– Дашка, ты стала совсем взрослая, – говорила мать, глядя на дочь. – Как же ты похожа на своего отца. Как он? Как Санька?

– Пока ты не скажешь, для чего тебе понадобились мои габариты, я не скажу ни слова. Зачем тебе мой рост, вес, ширина плеч, талии, а самое интересное – длина стопы? – спрашивала Даша, зная ответ. – Ты решила приготовить мне приданое?

– Я подумала, будет разумным утеплить тебя к зиме. Что в этом плохого? Тебе бегать по магазинам некогда, и я проведу эти дни с тобой без всякого шопинга. Ты сердишься на то, что я могла ошибиться в выборе, что у тебя поменялись вкусы? – спрашивала мама.

– Мамочка, моя! Я не сержусь. Я ждала тебя, а не подарков. И вкусы у меня не изменились, и я очень рада тому, что ты прилетела, – обнимая мать, говорила Даша.

– Даш, ты месяц еще не занимаешься, а уже ходишь зеленая. Что будет через три месяца? Зачем ты согласилась на эту учебу? Куда смотрел отец? Ты же не живешь, ты с таким цветом лица выживаешь. Оно того стоит?

– Мам, ну что сделано, то сделано. Мы с тобой позавтракаем, перемеряем все наряды, прогуляемся, и ты мне поможешь. Я напечатала текст на английском, а тебе придется его проверить. Ты знаешь, я не дружу с грамматикой.

Два дня проведенные с мамой, позволили Даше отдохнуть, и пообщаться, и закончить свои работы. Вещи, привезенные мамой, оказались все в пору. Полупальто с подстежкой шоколадного цвета с капюшоном отлично сочетались с прямыми брюками на флисе и высокими ботинками. Флисовый жакет, шерстяной джемпер на молнии, теплый кардиган, имели цвет от бежевого до темно-коричневого. Они легли на полку шкафа рядом с пижамой, бельем и колготками. Сладости от конфет до шоколада остались на столе. Даша проводила маму рано утром 29 сентября, а к полудню сдала первые модули.

– Вы меня, леди, удивили и порадовали одновременно. Я давно не наблюдал такого короткого промежутка в изучении тем. Вы не торопитесь? – спрашивал Мейсон, улыбаясь, глядя на Дашу.

– У меня мало времени, а сделать нужно много. Пусть лучше время останется, чем его не хватит, – ответила Даша. Она могла бы пошутить по поводу времени, но она знала, что ее могут понять не так, как хотелось бы ей.

– Вы любите футбол? – спросил Мейсон и, не дожидаясь ответа, продолжал. – Вот эта тема дает право на выход в полуфинал в своей стране, – сказал он и протянул ей лист, – эта – выход уже в финал, – он протянул следующий лист, – а эта – на европейское первенство в четвертьфинал. Что выбираете?

– Я рискну попасть в финал, но хотела бы заглянуть и на европейское первенство, хотя бы в качестве болельщика. Можно? У нас с Вами есть похожие пословицы. Вы говорите: – «Где есть воля, есть способ», а мы говорим: – «Кто хочет, тот добьется», хотя есть и другая: – «Дождись успеха, прежде чем планировать следующий результат». На какой посоветуете остановиться?

Прошел октябрь, заканчивался ноябрь. Владислав и отец звонили ей каждую неделю в субботу, такая была договоренность. Правда Влад мог позвонить и внеурочно, чему Даша была только рада. Мама звонила раз в десять дней, а Саньке Даша звонила сама, экономя ему деньги. На занятия она ходила вместе с Джеффери, но все чаще оставалась дома, готовясь к своему проекту. Занимаясь с ним в одной группе, Даша, чем могла, помогала другу. Чем больше проходило времени, тем разумнее она его использовала, определяя для себя то, что нужно в первую очередь, а что может подождать. Все оказывалось не так страшно и сложно. Дарья сдавала модули либо с опережением, либо во время с хорошими баллами. После одной такой сдачи, она решила позвонить Владу, не подумав о разнице во времени. На звонок ответили только после шестого вызова, и это был не Влад.

– Здравствуйте. Мне нужен Владислав Андреевич. Я звоню из Англии.

– А я из Парижа, – услышала Даша в трубке. – Влад занят. Ты кто такая? Что хотела?

– Я его сестра Дарья. Пусть он мне перезвонит, как только будет свободен.

Даша отключилась и расплакалась. Нет, она не была сердита или обижена на брата, ее не мучила ревность. У нее были более серьезные проблемы, которые она скрывала, которые, возможно, не имели решения и могли изменить не только ее жизнь. Даша была беременная. Она сомневалась, вспоминая, что предохранялись все время, кроме самого первого раза. Но тест показал положительный результат. Звонок от Влада она услышала часа через два.

– Даша, что у тебя случилось? – спросил он. – Это не то, о чем ты подумала.

– Это хорошо, что она у тебя есть. У меня тоже появился друг.

– Давно?

– Почти сразу, как приехала. Мы учимся вместе. Именно об этом я тебе и хотела сказать. Прости.

Звонок Влада застал ее дома, где они занимались с Джеффери и Руби. Молодые люди поняли по выражению лица Даши, что у нее что-то случилось.

– Рассказывай, что у тебя случилось? – говорил Джеф, видя на лице Даши слезы.

– Все нормально, кроме одного – мой ребенок может родиться нездоровым. Я знаю об этом и обрекаю его на страдания. Его отец мой сводный брат. Мы оба знали, что нам нельзя иметь детей и не планировали их предохраняясь. Я не могу переступить через себя и убить его. Шансы родить здорового малыша невелики, но они есть.

– Даша, не паникуй, – сказала Руби. – Давай обо всем и по порядку.

Даша начала свой рассказ с развода родителей, до приезда сюда.

– Тебе нужно пройти диагностику, сдать анализы и попасть к хорошему специалисту в хорошую клинику, – сделала Руби вывод. – За мной клиника. У тебя есть страховка, но она вряд ли подойдет. Что у тебя с деньгами?

– Деньги у меня есть, – ответила Даша, благодарная за участие друзей.

– Успокойся. Пока Руби найдет доктора и клинику, ты должна пить витамины, гулять, есть фрукты. Тебе нужны положительные эмоции, – советовал Джеффери. – Забудь на время о неприятностях.

– Где их взять эти положительные эмоции? – спросила Даша, глядя вопросительно на него.

– Ты думай только о хороших вещах, вспоминай приятные моменты. Малышу приблизительно 14 недель. Доктор может скоро определить пол ребенка, – глядя на Дашу, говорила подруга Джеффери Руби. – Дети – это счастье. Ты будешь хорошей мамой, а карьеру продолжишь, когда малыш подрастет. Где та Даша, которая приехала к нам два месяца назад?

– Спасибо, ребята. Я очень хочу, чтобы все обошлось с малышом. Вы настоящие друзья.

– Мы корыстные друзья. Тебе за нашу заботу придется помочь нам с рефератами. Через месяц экзамен.

– Я помогу.

Сдав все возможные анализы и пройдя УЗИ, Даша ждала результата. Через три дня, привезя ее на прием, друзья с волнением ждали заключения доктора. Доктор Томас Келли, взглянув на пациентку которой было всего двадцать, грустно улыбнулся.

– Почему вы, русские, все так близко принимаете к сердцу? Результата еще нет, а вы уже в панике. Вы сами притягиваете к себе негатив. Улыбнитесь. У вас такая красивая улыбка. Я могу Вас поздравить! С Вашим ребенком все в порядке на данном сроке. Нет никаких отклонений в развитии, – говорил он. – Перед тем как будете возвращаться в Россию, загляните ко мне. Вот моя визитка. Звоните, и мы определимся с вами со временем приема. Гоните прочь мрачные мысли.

Дарья вышла из кабинета и расплакалась.

– Что это с ней. Все так плохо? – спросил Джеффери Руби.

– Нам не понять русских. Плохо – они плачут, хорошо – плачут. Поехали домой. У Даши с малышом все в порядке.

– Ребята, извините. Это слезы радости и их трудно сдержать.

Окрыленная хорошим известием, Дарья Колосова поставила перед собой цель вернуться домой к Новому году и не сидеть две недели на каникулах в Англии. Она не думала о том, что ей придется оставить университет дома на год. Сейчас она думала о том, как успешнее закончить учебу здесь. Ее труды не остались незамеченными. Сдавая свои работы, которые профессор назвал пропусками футбольного клуба, она и представить себе не могла, к чему приведут результаты. Решение университета было настолько неординарным и неожиданным, что ввело ее в легкий ступор. Да, она окончила третий курс своего института, но сдав экзамен здесь, она становилась выпускницей со степенью бакалавра. Были прецеденты и до нее, но еще не было два в одном. Своей работой она выиграла гранд на годовое обучение. С первого октября 2004 года она могла вернуться в университет, продолжить обучение и получить степень магистра. Даше было неловко от распирающей ее гордости. Англичане более сдержанный народ, и восприняли ее достижения сдержано. Профессор Мейсон лично вручил ей диплом и решение университета, сказав при этом: – «Мне очень приятно было с Вами работать. Я надеюсь, мы с вами еще увидимся». Все происходило в обычной обстановке. Группа, с которой Даша занималась, получит дипломы в мае, вот тогда для них и будет торжественная обстановка, а сейчас они отдыхали на каникулах.

– Мне нужно заказать билет, праздники на носу, я могу не улететь, – говорила она Джеффери.

– Реши все свои вопросы с университетом. Знай, что если не передумаешь вернуться, я найду тебе квартиру и няню. Как мы будем без тебя обходиться?

Даша позвонила маме за день до отъезда, и та посоветовала, что купить Щегловым в качестве сувенира. Она не сообщила матери о своем положении, но просила не сообщать Саше о ее приезде.

– Мама, на носу праздники. Я могу не улететь из Москвы самолетом, поеду поездом, а это двое суток. Если все сложиться хорошо и позволит погода, я буду дома уже в воскресенье. Я позвоню тебе из дому. Целую.

Провожала Дарью Колосову 26 декабря вся группа. Вылет у нее был из аэропорта Лутон. Аэропорт Бирмингема был рядом, но не было прямого рейса.

– Застряну где-нибудь в Амстердаме или Берлине, а так я прямиком в Россию и через четыре часа спущусь с небес на землю, – шутила Даша, объясняя свое решение. – В обед прилечу, а поздно ночью поднимусь в небо еще на четыре часа и приземлюсь дома. Ребята, я понимаю, что вряд ли мы встретимся еще раз в прежней компании. Я вам всем благодарна, что вы были в моей жизни. Пишите, звоните, – говорила она, расцеловав всех по очереди.

Она с вечера простилась с семьей Джефферсонов, которые подарили ей ноутбук, а Руби с ребятами детские вещи для малыша:

– Даша, ну не могли мы пройти на распродаже мимо. Мы хорошо понимаем, что еще рано, но пусть привыкает к нашим товарам с детства, – говорила она.

Джеффери отвез ее в аэропорт Лутон на машине отца. Пройдя регистрацию, они простились. «Обещай мне, что расскажешь обо всем брату, сделав экспертизу ДНК», – просил он. «Обещаю, – ответила Даша, целуя его в щеку. – Спасибо». Рейс на Москву был в 06:50.

Глава 4

Даша уснула почти сразу, усевшись в кресло самолета и пристегнув ремень, и проснулась, когда объявили посадку в аэропорту Внуково. Ей очень хотелось есть. Добравшись до Домодедово, решила, что торчать в аэропорту восемь часов до своего рейса бессмысленно. Сдав багаж, она выехала в город. Москва встретила ее тихой зимней погодой без осадков и небольшим морозом. Столбик термометра опустился до минус двадцати. Первое, что она сделала – позавтракала, хотя по времени пора было обедать. «Пообедаю я через пару часов, а вот варежки или перчатки купить нужно сразу. Уезжая их осени, я совсем забыла, что у нас уже зима», – думала она, направляясь в первый попавшийся торговый центр. Она не торопясь гуляла по зимней Москве, которая не была похожа на зиму в их городе. Снег лежал только в местах, где не ступала нога человека или не ездил транспорт. При этом снег был не белый, а серый. Озябнув, она заходила в павильоны или магазины, отогревалась и шла дальше. На ней было теплое пальто и теплые ботинки, но они не спасали от минус двадцати. Пообедав в ресторане и зайдя в магазин за сухим пайком, она вернулась в аэропорт Домодедово, с небольшими покупками, к началу регистрации. Самолет взлетел в 21:10 местного времени. Четыре часа полета Даша провела во сне. Приземлившись в 05:15, Даша не стала экономить на родной земле и, получив свой багаж, села в такси, назвав адрес. Открыв своим ключом дверь, она сняла пальто и ботинки, и тихонько прошла в свою комнату. Достав футболку и теплый костюм из шкафа, она прошла в ванную. Ей нужно было согреться. Стоя под горячими струями воды, она думала о том, как обо всем рассказать. Главное, что рассказать, а что сохранить пока в тайне? Перед тем, как надеть теплые вещи, она рассматривала себя в зеркало. «Грудь стала больше, живот сильно округлился, – думала она. – Через месяц этого скрыть станет невозможно. Нужно сказать до того, как сами догадаются». Тихо вернувшись в свою комнату и прикрыв дверь, она присела на кровать, разбирая сумку с подарками. Сложив их стопкой, поверх положила свой новенький диплом. В дверь тихонько постучали.

– Заходите, сони! – сказала она и увидела в проеме отца и брата. – Ну, вы и мастера спать. Вас можно вынести, вывезти, а вы и не услышите. Почему дверь не закрываете на защелку, Александр Андреевич? – обнимая брата, спросила она. – Я уже и душ приняла, – целуя отца, доложила она. – Я так замерзла в ваших широтах.

– Сань, чайник включи и возвращайся, будем пытать нашу студентку. Пусть докладывает обо всем, – улыбался отец, обнимая дочь. – Как же я за тобой скучал, ведь мы так надолго давно не расставались.

– И я за вами скучала, а иначе не прилетела бы раньше времени. Я все сдала досрочно и очень торопилась. Как же хорошо дома, – говорила Даша, обнимая за плечи отца и брата. – Я вам привезла небольшие подарки. Вот это главный, – протянула она диплом. – Сань, телефон от мамы, пуловер с шарфом от меня. Пап, это тебе, освоишь с помощью сына, а пакет отвезешь от меня Щегловым. Там чай, виски, шоколад. Вам я привезла все, как им, но без спиртного.

– Дань, а зачем тебе наш университет, если ты уже имеешь степень бакалавра? – спросил брат, передавая диплом отцу.

– Давайте в кухню, дети. Чайник выключился. Поговорим за столом, – предложил отец.

– Сань, ты не все знаешь, братец-кролик. Я выиграла гранд на бесплатное годовое обучение, могу вернуться туда в октябре следующего года, продолжить обучение и в мае две тысячи пятого получить степень магистра. Как тебе такая новость? – спросила она, с интересом поглядывая на брата.

– Дань, ты серьезно? Как ты умудрилась? Такое, вообще, возможно? Хотя чего я спрашиваю? Ты не просто энциклопедия, ты их сборник.

– Все могло быть именно так, но есть одно «но», как говорит господин Щеглов. Я, дорогие мои, беременная. Отец ребенка не может приехать сюда, а я не хочу оставаться там.

– Это твоя последняя новость или есть еще? – спросил брат. – Давай выкладывай все и будем решать, с какой новости начнем обсуждение.

– Погоди, Санька. Даша, ты у врача была? Как сама ко всему этому относишься? Надо рожать, дочка. Какие могут быть мнения и сомнения?

– Пап, все упирается в финансы. Сейчас меня не возьмут на работу даже с этим дипломом, а значит, не будет ни выплат, ни пособий.

– Дань, ты о чем говоришь? У тебя три мужика в семье. Правда, от меня в финансовом плане толку мало, но я могу быть нянькой, прачкой, кухаркой. Прорвемся, сестра. Папа с Владом помогут.

– Не думаю, что Влад обрадуется этой новости. Я ему вместо благодарности за учебу, за которую он заплатил круглую сумму, такой хомут на шею одеваю. Он не собирается жениться?

– Не велики его деньги. Ты о них не думай. Идея была его, здесь спора нет, но деньги были наши общие, еще и дед его добавил. Не обрадуется – его дело. Ты первым делом, дочка, сходи к доктору и делай то, что он советует. Со своим университетом реши все дела. Такие бумаги, как эта, за красивые глаза не дают. Сколько сил и нервов ушло, а нам здоровый ребенок нужен. Пока малыш не родиться, все остальные вопросы и проблемы уходят на второй план, – сделал вывод отец. – Времени у нас на все хватит, но только после родов.

Они завтракали, достав из холодильника деликатесы, которые мужчины приготовили к празднику. Влад приехал около десяти утра с букетом и тортом, когда отец и Санька отправились в магазин за продуктами, чтобы пополнить запасы. До Нового 2004 года оставалось три дня. Они не ждали приезда сестры и дочери, и собирались провести праздник вне дома. Теперь праздник состоится дома в кругу семьи.

– Привет! – целуя Дашу в щеку, сказал Влад и протянул ей цветы. – Рассказывай, как дела, – раздеваясь в прихожей, говорил он. – Я мало что понял из информации Саньки.

– Проходи в мою комнату. Дождемся папу с Санькой, будем чай пить, – ставя цветы в вазу, говорила Даша. Ей так хотелось оказаться в его объятиях. Но, как потом рассказать о том, чего он не ждет? Она уселась на кровать по-турецки и протянула ему диплом. – Держи.

– Даша, какая ты умница. Я от тебя этого не ожидал, – говорил он, пытаясь ее обнять.

– У меня еще много новостей, которых ты не ждешь, – грустно сказала она, уворачиваясь от его объятий.

– Ты можешь мне доходчиво объяснить свое отношение ко мне? Что изменилось между нами? Почему ты такая колючая? Тебе радоваться надо успехам, возвращению, а ты… Ты перестала мне звонить, когда услышала женский голос. А ты помнишь, в какое время ты звонила? Припомни, будь добра, прибавь разницу во времени. Я могу тебе напомнить: твой звонок прозвенел в 17:15, а у нас в это время летучка, на которую мы не берем телефонов. Ты об этом знала. Даш, может, хватит ревности? Дай я тебя обниму по-братски, без тесных объятий. Я очень скучал, – говорил он, обнимая ее за плечи и прижимая к себе. – Что мне сделать, чтобы заслужить прощение?

– Я получила гранд на следующий учебный год, – как-то равнодушно сказала Дарья.

– Ты меня сейчас добить хочешь? Рассказывай: за что, когда, каким образом? Моя ты умница! Проделав огромную работу, утерла нос не только мне, – говорил он, и ей казалось, что он искренне рад ее успехам.

– Нечего рассказывать. Гранд есть, но я не поеду. У меня весной родиться ребенок и мне будет не до учебы, – сказала Даша, глядя мимо Влада. Извини. Я, конечно, могла бы поговорить с тобой о своих успехах, но как-то не хочется.

– Ты считаешь, что этот факт должен обязательно изменить наши отношения? Даш, ты меня забыла и уже не любишь? Говори.

– Не забыла и люблю, но его я люблю больше, – сказала Даша, положа руку на живот.

– Нам нельзя, нежелательно иметь своих детей, а этот будет нашим общим. Мы с тобой распишемся и уедем в Англию втроем. Даш, ну не дуйся. Во-первых, нет повода, а во-вторых, тебе нельзя волноваться, – успокаивал он ее.

– Ты, вот так просто, примешь моего ребенка? Прошло четыре месяца, а я уже преподнесла тебе подарок. А что будет через четыре следующих? – говорила Даша, не ожидавшая такой реакции на свою новость.

– Я люблю тебя и буду любить нашего ребенка. Я обещаю тебе, что до рождения малыша ты станешь моей женой. Я не буду торопить события, тебе волнения не нужны, и сделаю это ближе к родам. У нас все будет хорошо, поверь мне. А пока не избегай меня. Я буду очень хорошим и внимательным старшим братом, – говорил он, обнимая уже не сопротивляющуюся Дашу. Разве могла она знать, что Влад, после прекратившихся от нее звонков, узнал о ней довольно много. Он был наслышан о ее беременности, «привезенной» из России, получения степени и гранда. Первого он опасался больше всего, но он знал, что в этом есть и его вина, и пережить ее, с надеждой на положительный результат, они должны вместе. Даша не призналась, что носит его ребенка, была настроена по-другому, и он не стал ей возражать. «Если тебе так легче, пусть будет по-твоему, – думал он. – Вот такая жена мне и нужна. Как мне убедить в этом хотя бы деда и отца». – Теперь ты можешь мне рассказать обо всем подробно? Узнав о гранде, дед с Ритой захотят взять тебя на работу.

– Я привезла тебе и Щегловым сувениры. Пакет передашь сам, а о моем положении пока не говори.

– Я вздернусь на этом шарфе, если ты не выйдешь за меня замуж в следующем году.

– Клоун! Если ты и передумаешь на мне жениться, я на тебя не обижусь. Папа с Санькой обещали мне помочь с малышом, – сказала она и поведала о трех месяцах учебы, о поездках, о расставании и о подарках сокурсников. Не забыв о подарке семьи Джефферсонов. Влад слегка улыбнулся. Он знал и о подарке, и о том, кто его оплатил. «Главное – все получились. Она не просто молодец, она большая умница. Проделать такую работу и с таким результатом я бы не смог». Даша же, закончив свой рассказ, думала о том, что Влад, скорее всего, догадывается о своем отцовстве, поэтому принял ребенка так быстро. «Он боится того, чего боялась я. Сказать ему правду, значит, лишить надежды на положительный результат. Пусть все останется, как есть, но после Нового года я сделаю экспертизу на наше родство. Эта спасительная соломка может не вытащить, а утопить еще глубже, но сомнения, которые поселились в моей голове, развеются».

Уже сидя за столом, они вчетвером пили чай с тортом и вели неспешный разговор: то хвалили сестру и дочь, то советовали, чем заняться в первую очередь, то обсуждали, как отметят Новый 2004 год и, что хотят получить от Деда Мороза в подарок.

– Я не знаю, что сделает Даша в первую очередь, – говорил Влад, – но я в первую очередь отвезу ее в торговый центр. – Он вышел из-за стола, прошел в Дашину комнату и вернулся с ее джинсами, где в петле для пуговицы была резинка. – Это сейчас мода такая? – улыбаясь, спросил он Дашу.

– Это сейчас для удобства, чтобы сходилось и не давило. Под кофтой этого не видно. Ты хочешь купить мне удобные брюки? Я не возражаю, – сказала она, с вызовом. – Когда поедем?

– Чай допьем и поедем. Из чего ты еще «выросла»? Говори, не стесняйся, я сегодня добрый.

– И насколько потянет твоя доброта? – улыбалась Даша.

Отец, глядя на детей, подумал: «Хорошо, что к ним вернулись прежние отношения. Влад, Даша и Санька всегда вели либо словесную дуэль, либо были одним целым и жили очень дружно.

– Дань, накажи ты этого доброго дядю тысяч на пять, а лучше семь, – смеясь, говорил Санька. – Купи даже то, что тебе не нужно.

– Тогда ты, братец, не особо рассчитывай на Деда Мороза. Я отправлю его ложным маршрутом, и ты останешься без подарка.

Уже сидя в машине, Влад, держа ладонь Даши в своей руке, спросил:

– Дашь, может, после торгового центра заедем ко мне?

– Давай сделаем наоборот: поедем к тебе, а потом, сделаем покупки. Возражения принимаю.

Влад не возражал. В ней было столько нового, которое тянуло его, словно магнитом. Она, за время разлуки, изменилась не только внешне. Он, как будто был с другой Дашей, которую знал не до конца…

Даша уладила все дела в университете еще до Нового года, а Новый 2004 год они отмечали вчетвером. Чуть позже, Санька ушел к своей подруге, отец прилег отдохнуть, а Даша с Владом отправились на «прогулку» в квартиру Влада. В каникулы Санька готовился к зимней сессии, а отец с дочерью отдыхали. Влад приезжал через день, чтобы не так «мозолить» глаза отцу и брату своей довольной физиономией и «выгуливал сестру». Чувствовала будущая мама себя хорошо. Аппетит был «волчий», а опека трех мужчин ее умиляла. Даша встала на учет в поликлинике по месту прописки. Иногда она самостоятельно приезжала к Владу, готовила ему ужин, вместе с ним ужинала, и он отвозил ее домой. В один из таких дней, Даша под видом седой волосинки вприческе Влада, умудрилась «добыть» волос с луковицей для экспертизы, а на следующий день уже сдала образцы на анализ. Прошел февраль, март и визиты к Владу она прекратила. Просто в один из дней, заканчивая приготовление ужина, она услышала звонок в дверь. На пороге вместо Влада стояла молодая особа лет двадцати пяти.

– Я к Владу. Он дома? – оглядывая беременную Дашу, спросила она. – Ты ему кто?

– Сказать, что конь в пальто, Вы не поверите. Я его сестра. Хотите пройти?

– Хочу. Он скоро появится? – проходя в квартиру и снимая шубу, спросила гостья. Не снимая обувь, прошла в комнату и присела на диван. По ее поведению, Даша поняла, что эта гостья здесь ни в первый раз.

– Обычно он приходит к ужину, – сказала Даша. – Ужин у меня почти готов, значит, хозяин скоро будет. Он в курсе Вашего визита? – спросила она, ставя салатник в холодильник, а сковороду с мясом, стоящую на плите, прикрывая полотенцем.

– Я прихожу сюда без приглашения и довольно часто. Он к этому привык.

– Тогда передайте ему: салат в холодильнике, мясо и соус на плите. Приятного аппетита, – успела сказать она, стоя в прихожей и одеваясь, когда дверь открылась, и на пороге появился Влад.

– Далеко собралась? – спросил он, целуя Дашу.

– Ужинайте без меня. У тебя дама в гостях, – сказала Даша. – Оторвись, братец, по полной программе, – шепотом продолжила она.

– Хорошо, сделаю, как скажешь, но тебе вызову такси. Стой на месте, – набирая номер, говорил он. – С тобой я разберусь позже, – обратился он к гостье. – Даш, у тебя глаза есть? А пока будешь ехать, подумай: где она и где я? – спускаясь с ней вниз, говори Влад. – Я даже оправдываться не буду, не в чем.

– А зря. Такая могла получиться сказка на ночь. Ужин сегодня удался, как и сюрприз.

– Давай вернемся. Я выясню, что нужно этой сумасшедшей и поужинаем.

– Спасибо. Аппетит пропал. Ты не приходи пока к нам и не звони.

– Даша, с ума не сходи. Я не давал тебе повода подозревать меня в неверности. С чего ты так «взбунтовалась»?

– Этот повод сидит сейчас в твоей квартире и ведет себя, как хозяйка. Не заставляй меня лишний раз волноваться. Пока.

Приехав домой, Даша застала в гостях девушку Саньки, которую звали Ирина, и дружбу с которой отец не одобрял. Сама девушка отцу нравилась, ему не нравилось то, что она была из состоятельной семьи. «Такая дружба, дочка, ничем хорошим не заканчивается, – говорил он Даше. – Отец будет искать ей не мужа, а себе компаньона. Что может дать ей Санька кроме любви? А чем я могу ему помочь?» Они поужинали вчетвером. Саша пошел провожать Ирину, а Даша задала отцу вопрос:

– Пап, почему ты не женишься? Тебе нет и пятидесяти лет.

– Кругами не ходи. Разговор пойдет о маме? – спросил отец.

– Она хочет приехать ближе к родам. Ты не будешь возражать, если она поселиться в нашей квартире и поживет какое-то время с нами?

– Почему я должен быть против ее приезда? Пусть приезжает. А не женюсь я по той причине, что не встретил свою половину, а ради удобства не хочу. Меня все устраивает. Щеглов нашел нашему Владу невесту, от которой он бегает, но думаю, дед его дожмет.

– А что с ней не так? – спросила Даша и голос ее предательски дрогнул.

– Да все, как будто при ней. Внешне выглядит хорошо, вроде неглупая молодая особа, а главное – с деньгами и без тормозов, каких сейчас много. Она вцепилась в него, а он, и слушать о ней не хочет.

– Бедный Влад! Ты не толкай его на этот подвиг. Пусть сам выбирает, как поступить.

Начало апреля выдалось прохладным. Влад не появлялся в квартире отца уже неделю, поздравил его с днем рождения на работе, но в квартиру на празднование в кругу семьи не пришел. Даша, перебирая детские вещи, приготовив обед, поймала себя на мысли, что никогда не задумывалась о датах рождения. «Странно. Папа родился 4 числа, Санька – 22, я –24, Влад – 28 и все в апреле. У нас с братьями одинаковый знак, но судьбы разные, – думала она, когда услышала звонок домофона. Пришел курье, приход, которого Даша, еще две недели назад, ждала с нетерпением. Приняв у него конверт и расписавшись в получении, она, волнуясь, вскрыла его, присев на диван. – Чего я так волнуюсь? В нем не может быть ничего другого, чего бы я не ждала. Либо он мой брат и я живу в грехе, либо он чужой и я открыла ящик Пандоры», – думала она, доставая бланк. Тест ДНК не выявил родственных связей между образцами «брат-сестра». Результат был нулевой. Даша убрала бланк в конверт, положив его на полку в шкаф, от любопытных глаз. Мысли в голове путались. Она пыталась продолжить начатое, но это плохо получалось. Она все время возвращалась к мысли о себе и Владе. «Кто наставил папе рога: мама или Римма Сергеевна? Как эту новость воспримут отец, Влад, Санька? Щеглову нет разницы – Влад остается для него внуком. Отношения могут остаться между ними прежними, если я не открою эту тайну. А как воспримут новость о том, что отец моего ребенка Влад? Господи, как же мне правильно поступить, чтобы сохранить семью? Надо прогуляться, пока мой мозг не взорвался. – Мама твоя в раздумье, сынок, – говорила она вслух. – До родов почти месяц, и я не купила тебе вещи на выписку. Какая будет погода? Вот и я не знаю, родной мой. Нам нужно прогуляться. Обещай, не подводить меня и вести себя по-мужски. Ты знаешь, мне от последней новости стало как-то спокойнее за тебя, но совсем не спокойно за остальных членов семьи. Может прогулка нам поможет?»

Даша вернулась часа через четыре с покупками и хорошим настроением. Ее карта пополнилась неделю назад, и сделал это Влад. Отец всегда приносил наличные. Она приняла решение: молчать до того времени, пока Влад не станет настаивать на браке. Он не может не сделать того, что обещал.

– Дань, ты, где ходишь, – спросил Санька, выходя из своей комнаты. – Тебе дома сидеть надо, а не по магазинам ходить. Почему телефон не берешь с собой. Я ей звоню, а он трезвонит в твоей комнате. Давай мне пакеты. Вымой руки и садись за стол. Я уже без тебя пообедал.

– Сань, все со мной нормально. Отнеси этот пакет в мою комнату, а этот на кухню. За телефон извини. Не надо меня опекать сверх меры. Ты лучше скажи: как ты собираешься отмечать свой день рождения? В жизни раз бывает 18 лет.

– Дань, я не знаю. Ничего в голову не лезет. Ира зовет в клуб, но мне не нравится эта идея. Ребята согласятся, но я не потяну. А чего ты там купила такое объемное?

– Пригласи их после занятий в боулинг, я этот поход тебе спонсирую. День будний, выкупи дорожку и отдыхай. А покупки я сделала на выписку Никиты из роддома. Мой сын будет носить имя Никита.

– Никита, Никитос, Ник, Кит – здорово! Пусть будет Никита, раз тебе нравится. Ты хорошо придумала с боулингом. Спасибо за помощь, – говорил Санька, как-то нерешительно.

– Ты хочешь смыться на выходные и не знаешь, как сестре не испортить ее день рождения? – спросила Даша.

– Как ты догадалась? Мы хотели на природу выбраться, к Ирине на дачу, составить компанию ее бабушке. Уедем в субботу утром, вернемся в воскресенье вечером. Ты не будешь против моего отсутствия?

– Сань, я буду рада, если твой отдых пройдет хорошо. Ты теперь у нас парень взрослый даже по паспорту. А твой кусок праздничного торта я сама съем. Договорились?

– Тебе вредно есть много мучного, жирного и сладкого. Он до моего возвращения не пропадет. Обещаешь не напиваться и вести себя прилично? – улыбаясь, спросил он. – Никита мне обо всем доложит.

В субботу Даша проснулась от шороха в своей комнате. Она знала, что кроме брата, без стука к ней никто не входит.

– Мыши завелись? – спросила она сонно и включила лампу. – Здравствуйте, ваше Величество Мышиный король! Чуть свет, а вы у моих ног.

– С днем рождения, сестра! – сказал он, целуя ее в щеку. – Мне надо убегать. Это тебе букет и портрет президента США, на большее меня не хватило. Спи, еще рано.

– Спасибо, дорогой! Хорошего тебе отдыха. Папа спит?

– Скорее, делает вид, что спит. Будь счастлива! Никиту береги, – еще раз целуя сестру, сказал Санька. – Я ушел.

Даша поднялась с кровати и взяла букет в руки. Четыре белые и три бордовые розы источали тонкий аромат. Часы показывали 06:30. Накинув халат, она умылась и открыла дверь в кухню, где уже хозяйничал отец.

– Пап, тебе чего не спиться? – целуя отца в щеку, спросила Даша. – Санька убежал ни свет, ни заря и ты поднялся так рано.

– С днем рождения, дочка! – сказал он, обнимая и целуя ее.

– Это мой подарок, – надевая ей на шею цепочку с подвеской. – Я тебя сейчас кормить буду, а на обед мы пойдем с тобой в ресторан. Ты сегодня свободна от домашних дел. Пообедаем, погуляем.

– Влад будет? – спросила Даша, беря с тарелки бутерброд.

– Куда же без него. Даш, ты мне скажи: что между вами опять произошло? То вас водой не разольешь, то дуетесь друг на друга.

– Пап, это длинная история, я расскажу ее тебе, но не сегодня. Ты позволяешь мне в честь дня рождения кофе?

– Только одну чашку с молоком и только в честь праздника.

Влад пришел в ресторан с цветами через пять минут после них. Пообедав, они вернулись в квартиру втроем, забрав цветы и купив по дороге торт.

– Ребята, я прилягу в комнате Саньки. Будете пить чай – меня разбудите, – сказал отец, ставя коробку с тортом в холодильник.

Владислав вел себя так, как будто они виделись только вчера. Даша поставила розы в вазу с водой. Их было ровно 21, по числу ее лет.

– Даш, это мой подарок, – сказал Влад, открывая коробочку, где на мягком бархате лежали небольшие сережки. – Примерь.

Она меняла в ушах серьги, когда прозвучал звонок ее телефона.

– Влад, ответь. Это Санька звонит, больше не кому, – говорила Даша, глядя на себя в зеркало.

Влад принял вызов и, не успев сказать ни слова, услышал речь по-английски: «Ты обо всем рассказала брату? Сколько можно тянуть?» Влад прервал звонок. «Нравиться? Кто-то ошибся», – сказал и спросил он одновременно, протягивая телефон Даше.

– Ты начинаешь дарить мне бриллианты? Очень красиво! – глядя на Влада с любовью, говорила она. – Мне нравится.

– Начинаю. Даша, будь моей женой, – он протянул ей вторую коробочку, крышка которой была открыта, и в которой лежало кольцо. – Хватит играть в партизаны. Я сегодня же поговорю с отцом.

Телефонный звонок прервал его. Даша выслушала и перешла на английский.

– Спасибо Джеффери. Я обязательно все расскажу. Прямо сегодня и прямо сейчас. Я справлюсь. Пока. – Прежде, чем дать ответ, – обратилась она к Владу, – я должна рассказать тебе кое-что. Присядь и, пожалуйста, не перебивай. Возможно, намерения твои изменятся. До моего отъезда в Англию, что-то мы с тобой упустили и, скорее всего, это произошло в первый раз. Адаптация, смена климата, нагрузки сбили меня с толку. Я все списывала на них, но оказалось все проще. Я была беременная, что подтвердил тест, а позже доктор. Не было у меня никого ни до тебя, ни после. Я с ума сходила, сознавая, что ребенок может родиться нездоровым. Друзья отвезли меня в клинику, где мне пришлось объяснять причину своей паники, и где я сдала все возможные анализы на патологию. Доктор не нашел отклонений и на 70% был уверен, что все хорошо. Но сомнения поселились в моей душе. Я убедила себя в том, что мы с Санькой похожи на папу, а ты не похож ни на него, ни на Щегловых. Мне пришла в голову безумная мысль, она не давала мне покоя и стала для меня последней спасительной нитью. Вернувшись сюда, я сдала анализ на ДНК, взяв за образец твой волос. Тест выдал нулевой результат, – сказала Даша, открывая шкаф и доставая конверт. – Мы с тобой не брат и сестра. Читай! – сказала она, протянув ему конверт.

– Выходит, большого греха не было, – сказал Влад через минуту, прочтя результат. Он обнял Дашу и осыпал ее поцелуями. – Почему мы не подумали об этом раньше? Мы можем с тобой пожениться, быть счастливыми и не стать изгоями. – Он не мог скрыть той радости, которая переполняла его.

– Мы можем. А как будет себя чувствовать наш отец? Что на все это скажет Санька? Они уверены, что отец Никиты житель туманного Альбиона. Твоя или моя мама наставила рога отцу?

– Даш, отец взрослый человек. Бывших жен он простит за сроком давности, а за нас порадуется. Ты на секунду представь, чтобы он чувствовал, не окажись этой бумаги. Этот удар был бы значительно больнее, – говорил Влад, обнимая Дашу. – Его дети останутся для него детьми, а он для них отцом. Дело здесь ни в кровном родстве, дело в семейных узах, которые гораздо сильнее.

– Влад, что-то мне нехорошо. Давай я полежу немного.

– Даш, что нужно сделать? Где болит? – с тревогой спросил Влад. – Не нужно было начинать этого разговора. Разволновалась, а тебе это вредно.

– Рядышком присядь и помолчи. Живот болит и как-то не по себе, тревожно. Мне рано рожать, – говорила она. – Никита, не подводи маму. – Две-три минуты прошли в тишине. – Ой! – тихонько вскрикнула Даша. – Звони в скорую. Пакет с верхней полки сними. Паспорт, полис, обменная карта в моей сумке, – говорила она Владу, закусывая губы. – Папа, спускайся вниз, а мы следом. Не волнуйся, – говорила она отцу, который проснулся и вошел в ее комнату.

Теперь будущий отец и дед ждали в коридоре вердикта врачей.

– Влад, что между вами опять произошло? Вы хуже маленьких детей – не знаешь, что вы выкинете. Она волновалась, нервничала? Чем ты мог ее расстроить? Ей до родов не меньше двух недель.

– Я сделал Даше предложение, – ответил Влад взволновано.

– Что ты ей сделал? – спросил отец, едва выговаривая слова, словно от рождения заикался.

– Даша носит моего ребенка, и она мне не сестра, – сказал Влад, глядя отцу прямо в глаза.

– Парень, ты смерти моей хочешь? Такие заявления делаешь, от которых до инфаркта недалеко, – схватив Влада за отвороты пиджака, говорил Колосов старший. – Как ты мог?

– Прости отец. Мы и так слишком долго скрывались от всех, боясь быть непонятыми и отвергнутыми. Даша скрывала имя отца, но я знал, что это я. Тянуть дольше было нельзя. Я сделал ей предложение, а она показала мне результаты ДНК. Вопрос только в том: кто из нас тебе не родной?

– Я знаю кто, – ответил Андрей Иванович и замолчал на пару минут. – Но это ведь не значит, что я перестаю быть твоим отцом? – спросил Колосов, глядя в сторону. – Чего-то подобного я ожидал. Я был почти уверен, что когда-нибудь, в одно прекрасное время, меня ткнут носом в дерьмо и укажут место. Годы шли, всех кругом все устраивало, и я перестал думать об этом. А оно видишь, как все обернулось спустя двадцать восемь лет.

– У меня нет другого отца, да он мне и не нужен. Так что придется тебе с этим смириться. Дед примет эту новость, а вот Санька, думаю, нет. Что же они так долго? Сказали бы хоть что-нибудь, – волнуясь, говорил Влад.

Доктор вышел из смотрового кабинета, взглянув на двух мужчин, и, не обращаясь ни к кому конкретно, сказал:

– Мы ее оставляем у себя. Схватки ложные. Беременность в тридцать шесть недель рискованная. Нам подождать бы пару недель при строгом постельном режиме. Но есть одно «но». У нас частная клиника, где за все надо платить. Вы готовы?

– Мы готовы, – сказал Влад, не глядя на отца. – Когда, куда и сколько? Как она себя чувствует и почему ей вдруг стало плохо? – спрашивал он доктора. – С ней и ребенком все будет хорошо? Чем мы можем помочь?

– Такое, к сожалению, бывает. Причины преждевременных родов самые разные и не всегда это может быть эмоциональное состояние беременной. При соблюдении строгого постельного режима и постоянного наблюдения, мы попытаемся продлить срок беременности. Через пять минут ее переведут в палату. Вы можете ее навестить. Вы идите со мной, мы подпишем договор, а Вы останьтесь, – дал команду врач. – Будут вопросы – заходите.

– Не можешь без фокусов? – спросил отец, следуя за каталкой с дочерью в палату. – Кому дома цветы пыль будут собирать?

– Пап, зубы не заговаривай, – пытаясь улыбнуться, сказала Даша, – Я тебя огорчила? Знаешь, мне самой это далось трудно. Прости меня.

– Спокойствие, только спокойствие. Я уже в курсе всех твоих тайн и секретов. Влад мне рассказал обо всем. Ты представляешь, какая неразбериха получиться: отец – он же тесть, сын – он же зять. Внук один, но как бы два – один сын дочери, второй – сын сына. Ты, дочка не расстраивайся. Умным людям ничего объяснять не придется, а глупым, ничего не докажешь.

– Значит, ты за нас? – спросила Даша, беря отца за руку. – Пап, не сердись на Влада. Он меньше всего виноват в том, что произошло. Мы любим друг друга, но я сама сделала первый шаг, плюнув на все условности.

– И за вас, и с вами. Ты главное ни о чем плохом не думай. Полежишь пару недель и родишь мне здорового внука. Все, что нужно, Влад привезет, а сейчас постарайся уснуть. День был твой, но внук решил напомнить о себе. Что такое любовь, дочка, я знаю. Ее нельзя запретить, она делает тебя безрассудным и уязвимым. Но и не любить нельзя. У вас все получится, я уверен, – говорил отец, целуя Дашу, как ребенка. – Маме сама позвони и держись, дочка, молодцом.

Влад приехал ближе к вечеру с цветами, пакетом и знакомой коробочкой с кольцом.

– Ты мне так и не ответила на предложение, – говорил он, а на лице сияла улыбка. – Даш, на душе праздник – мы с тобой вышли из подполья и можем жить на легальном положении.

– Я выйду за тебя замуж, – сказала Даша и улыбнулась. – Весь вопрос: когда?

– Потерпишь до вторника? Всего четыре дня и мы с тобой распишемся, а праздник устроим, когда Никита подрастет, и поедем все вместе в Англию учиться, – говорил он, надевая на палец Даши кольцо.

– Так не бывает. Это же не сказка, – возражала ему Даша.

– А мы попробуем сделать нашу жизнь сказкой. Что нам мешает? – обнимая ее, говорил Влад. Он не стал посвящать Дашу, что уже был в загсе, что врать особо и не пришлось, что выездная регистрация состоится двадцать восьмого апреля. Теперь ему предстояло объясниться с матерью, поговорить с дедом и его женой, и найти общий язык с Санькой. – В пакете все, что ты просила. Я привез тебе йогурт, сок и фрукты. Звони в любое время.

Даша позвонила матери, сообщив все свои секреты и коротко Джеффери.

Глава 5

Как себя чувствуете, Дарья Андреевна? – спросил на обходе доктор. – У Вас сегодня важный день, много эмоций, гостей. Вы обойдетесь без успокоительного препарата? Вам стоит думать, прежде всего, о сыне.

– Не волнуйтесь, я справлюсь. Это всего лишь бумажная процедура. Я волновалась бы стоя в подвенечном платье у алтаря или в загсе, а не в больничной палате и пижаме. Я согласилась на это, не из-за штампа в паспорте. У нас одинаковые фамилии и даже отчества – мы по бумагам брат и сестра. Влад решил, что эту новость безболезнее будет перенести всем именно таким способом, собрав всех вместе. Семейные узы крепки, но и в них бывает слабое звено.

– Вижу, справитесь. Ваша мама и брат уже пришли. Так сказать, группа поддержки прибыла.

Доктор вышел, а вошли мама Даши и Санька.

– Мам, ты, когда прилетела? Надолго? – радостно спросила Даша.

– Солнышко мое, здравствуй, родная моя! – говорила мать, обнимая и целуя дочь. – Прилетела рано утром, папа меня встретил, многое я знаю, что захочешь, расскажешь сама. Давай приведем себя в порядок, а потом поговорим обо всем и позавтракаешь. Волосы сама подберешь? Переодевайся, – говорила она, протягивая Даше красивую сорочку. – Это не подвенечное платье, но она лучше пижамы. Дашенька, я задержусь, сколько будет нужно. Ты изменилась, с тех пор, как мы виделись.

– Мам, я растолстела больше положенного.

– Даш, я говорю не о фигуре. У тебя взгляд стал другой и говоришь ты спокойно, и не размахиваешь руками, как крыльями, того и гляди, что взлетишь. Все женщины, в ожидании рождения ребенка, меняются. – Сань, ты поставь цветы на стол, для мадам будет торжественнее. А вот и твой отец с Владом.

Поцеловав по очереди дочь невесту, отец подошел к Сане, а Влад заговорил с Дашей:

– Дед беседует с доктором, Рита ждет внизу регистраторшу, моя мать тоже приехала. Ты как, Даш? Я очень за тебя волнуюсь. Держи букет невесты. А где кольца?

– Успокойся и проверь пиджак. Я понимаю, что это твой первый брак, но и у меня он первый. Будешь волноваться, я это мероприятие отменю своим «нет» и все. Кино не будет, – чуть слышно говорила невеста. – Я такая счастливая!

Палата вдруг наполнилась людьми. Вошли дед Влада с женой, мама Влада, пропуская вперед работницу Загса. Это она заполнила большую часть пространства в палате. На вид ей было лет 50, а вес не меньше 120 кг. Процедура бракосочетания прошла без долгих речей о семье и браке. Услышав два согласия на вступление в брак, дама позволила молодым расписаться в журнале, обменяться кольцами, поздравить друг друга, вручила им свидетельство о браке и удалилась. Андрей Иванович проводил ее к машине и присоединился к поздравляющим членам семьи.

– Обратите внимание на Влада, – говорил его дед, – он так сиял, когда получал университетский диплом. Молодец! Везде поспел. Такую жену отхватил. Теперь и я правнука дождусь, – целуя по очереди Дашу и внука, улыбался он. – Теперь тебе, Даша, нет повода волноваться. Кончились тайны клана Колосовых.

– Жену под себя подбирал, – поддержала его Маргарита Николаевна. Даша, мы все подарки оставили дома, не зная в чью квартиру их везти. Где вы будете жить?

Поздравила молодых и мать Влада, пустив слезу и сказав:

– Простите меня в такой день. Я была уверена, что Андрей отец Владислава. Не держите на меня обиды.

– Бог простит, – ответил ей ее отец. – Хорошо, что невестка у нас оказалась мудрой. Ты первая кинула бы в нее камень, не сделай она экспертизу. Не порть праздник, Римма.

Принимая поздравления от Саньки и отца, Даша услышала, как мать общается по телефону по-немецки. «Мужу звонит или он ей», – подумала она. На душе у Дарьи Колосовой было легко и спокойно, а на безымянном пальце сияло новое обручальное кольцо.

– Вы не забыли, что у моего мужа сегодня день рождения? – спросила она присутствующих, глядя на Влада.

– Дашенька, виновника торжества мы тебе оставляем, банкет перенесем на вечер, а сами вернемся на работу, – сказала Маргарита Николаевна, целуя Дашу.

– Спасибо всем за праздник, – сказала Даша. – Не судите нас с Владом слишком строго. Мы нужны друг другу.

– Влад, мам, можно я сегодня занятия прогуляю? – спросил Санька. – Все равно я уже половину пропустил.

– Оставайся. Помоги «стол» для нас накрыть. Отнесешь сестричкам торт, попросишь на время чайник, а с доктором дед уже «договорился», – командовал Влад.

– Режь, Санька, ровно половину, захвати коробку конфет и не засматривайся на девчонок, – говорила мать сыну. Санька вернулся быстро, держа в руках электрический чайник. – Пока Даша в больнице, я займу ее комнату, – говорила Ольга Васильевна. – Я буду приходить утром, а Влад после работы. Телефон есть, что будет нужно – позвонишь. Садитесь, будем отмечать регистрацию. – Влад, а где у нас красный пакет? Я сделала бутерброды с икрой и семгой, папа подсказал. Разливай Сань кипяток, чай я взяла разовый, а кофе – растворимый.

Они сидели за низким столом, придвинутым к кровати, и тихо переговаривались в перерыве между едой. Прошло не меньше часа, прежде чем мать, собравшаяся с Сашей уходить, решилась задать Даше вопрос:

– Как ты додумалась провести экспертизу?

– От страха, мам. Я слишком долго мучилась от собственной беспечности и вины, что хваталась за любую возможность, как-то убедиться, что ребенок здоров. Меня мало интересовало кровное родство, меня больше устраивал отрицательный результат. Одно дело случайная патология, и совсем другое, когда она изначально существует. Теперь я спокойна.

Они остались вдвоем. Влад сидел у изголовья Даши, держа ее за руки.

– Это не сон? – глядя на обручальное кольцо, спросила она его. – Сказка не закончится в полночь? – спрашивала Даша мужа.

– Наша сказка началась чуть меньше года назад, точнее, когда ты решилась на поездку. Не случись всего этого с тобой, ты бы поверила в реальность событий: в диплом, в гранд, в тест ДНК, в наш равный и некровный брак, в друзей, оставшихся в Англии?

– Я бы сочла это фантазией, выдумкой, сказкой, в которую трудно поверить.

– Но это происходит с нами наяву, и это только начало нашей с тобой сказки. Ты не устала? День выдался насыщенный. Дед пригласил всех на ужин к себе. Саньку и родителей я отправлю на такси, а сам останусь там.

– Включи чайник еще раз, что-то мы проголодались. Да, проверь холодильник на предмет скоропортящихся продуктов, мы съедим их в первую очередь.

– Хитрюга! Если бы ни Никита, я бы не кормил тебя до ужина, – говорил Влад, доставая из холодильника продукты. – А на ужин предложил бы поход в ресторан. Но ресторан тебе противопоказан, поэтому пообедай. Время обеденное, 14:30.

– Ладно, зануда, присаживайся и составь мне компанию, – шутя, говорила Даша, улыбаясь собственным мыслям.

Владислав ушел перед тихим часом, оставив на тумбочке телефон и сок. Здесь же в стакане стоял букетик невесты. На столике, в двух вазах стояли красивые букеты роз. Глядя на эту красоту, Даша незаметно уснула. Ее разбудил голос доктора, который пришел на вечерний обход.

– Как дела, Дарья Андреевна? – спросил он. – Как прошел ваш праздник? Вас можно поздравить?

– Спасибо. Все прошло замечательно для палаты в клинике. Лежу, как в оранжерее, вдыхая тонкий аромат цветов. А Вы сегодня дежурите?

– Дежурю по графику. Как вы себя чувствуете? Жалобы есть?

– Жалоб нет, – сказала Даша и почувствовала, что между ног становится влажно. – Хотя, кажется, уже есть проблема, – она отогнула одеяло, простынь была мокрой. – Это плохо?

– Ваш малыш торопится на свет. Так бывает. Что беспокоит?

– Поясницу немного тянет. Думаете, всему виною праздник?

– Не думаю. Это могло случиться и без него. Будем рожать сегодня. Не волнуйтесь, я через пару минут вернусь с сестрой и каталкой.

Он, действительно, вернулся через пару минут, и Даша поехала в родильный блок. Через четыре часа она родила сына, который подал голос сразу.

– Как мой малыш? – с тревогой спросила Даша, все еще живя бывшими тревогами за здоровье малыша.

– Хороший мальчик 3500, рост 50. Через две недели был бы богатырем. Видимо не хотел выглядеть бутузом, и родился чуть раньше, – услышала она голос доктора под маской на лице.

Попав в палату, Даша посмотрела на часы. Они показывали 23:30 и она набрала номер Влада.

– Что случилось, Дашенька? – спросил он взволновано.

– Я тебе обещала подарок? Завтра ты можешь взглянуть на него. Наш сын родился. Позвони маме, а я устала и хочется спать, – сказала Даша, отключая телефон.

Даша провалилась в сон, а в семьях Щегловых и Колосовых сон пропал. Влад позвонил в клинику и, получив информацию, набрал номер отца. В разных частях города семьи вновь собрались в кухнях, обсуждая радостную новость, кто под чай, кто под коньяк.

Даша проснулась от детского плача и чувства голода. Часы показывали 06:00. Нажав кнопку вызова и получив рекомендации, начала их исполнять. К обходу она была готова: чистая, аккуратная и сытая.

– Доброе утро, Дарья Андреевна, – сказал доктор, входя в палату.

– А оно действительно доброе, доктор? – спросила Даша. – Как мой сын?

– У Вас в семье нет оперных певцов? – улыбнулся он.

– Есть учитель английского языка, военный пилот, экономист, программист, а певцов нет.

– Теперь будет. Я заходил в детское отделение. Голосистее всех Ваш. Прямо второй Басков, хотя внешне похож на Киркорова. Такие милые темные кудряшки из редких волосинок. С ним все в порядке. Парень просто голоден. Слышите, как поет? Готовьтесь.

Маленький сверток так жалобно и громко плакал, что Даша растерялась. Взяв его на руки, она неумело дала ему грудь, и он, поймав сосок, жадно начал есть, а через пару минут засопел. На помощь пришла медсестра, которая принесла кроху, и объяснила, как лучше и вдоволь накормить малыша, в какое время он будет с мамой, каким образом попросить помощь.

– Здравствуй, сынок, – сказала Даша, когда медсестра ушла. – Будем ссориться или будем дружить?

– А меня в свою компанию возьмете? – спросил Влад, тихо входя в палату? – Не сиделось мне на месте до вечера. Привет, Ник!

– Даш, чего он хмурится?

– Не мешай! Царь завтракает, – ответила Даша, положа голову на плечо Влада.

– Как ты сама себя чувствуешь? Я после твоего звонка не спал полночи. Все думал: как ты здесь? Трудно пришлось? Ничего не болит, не беспокоит? – тихо спрашивал молодой папаша. – Мне не вериться, что я стал отцом.

– У меня все хорошо. Ты не шепчи, разговаривай нормально.

– Даша, надо мебель покупать, карету для царя. Куда все везти? Где мы с вами будем жить? Может, в моей квартире? Мы с Ольгой Васильевной подготовились бы к выписке и вещи твои перевезли.

– Сын у нас с тобой очень громкоголосый. Боюсь, ты будешь ходить на работу сонный, и высыпаться только в выходной у папы.

– Я буду спать на лоджии. Даешь добро на покупки и переезд?

– Даю. Ты маме доверься, не спорь, и помни: не все удобно, что дорого.

– Я тебе завтрак провез. Мне так хочется его подержать на руках, но мне страшно. Он такой маленький и я боюсь причинить ему неудобства, – говорил Влад, глядя на сына.

– В первый раз всегда трудно. Присядь удобнее и я переложу его с рук Даши тебе, – сказала Ольга Васильевна, которая вошла в палату незамеченной. – Доброе утро! Как мой внучок покушал? Красавец! Иди к папе, – говорила она, укладывая Никиту на руки Влада. – Главное, головку ему поддерживай. Столько событий в один день. До обеда стала тещей, ближе к ночи – бабушкой. Ты, как себя чувствуешь, дочка?

– Мам, у нас все хорошо, а вот у вас всех хлопот прибавится, – ответила Даша и попросила мать помочь Владу.

Дашу с сыном выписали четвертого мая, и Влад привез их в свою квартиру, где все было готово к встрече маленького жильца. Неделю Ольга Васильевна помогала дочери привыкнуть к роли мамы, а потом улетела назад. Дашу часто навещал после занятий Санька. Так случилось, что раньше Даша с Сашей и отцом жила на одной из вершин равностороннего треугольника. Вторая вершина – университет, а третья – работа отца. Теперь, Даша с Владом и Никитой жили в центре этого треугольника. Влад был не только внимательным и заботливым отцом, но и хорошим мужем. Даше не пришлось слишком долго привыкать к роли жены, чего она очень боялась. Влад, который был на семь лет старше жены, понимал, что жить семьей, значит не только любить, но и быть любимым. Он должен был помогать и беречь то, что так дорого. Даше, которой исполнился двадцать один год, нравилось, что Влад приходит с работы во время, принося продукты. Занимается с сыном, уже не опасаясь брать его на руки. Иногда он поднимался к Никите по ночам, подкладывая его матери под грудь. Он не делил работу на мужскую и женскую. Никогда не жаловался на усталость или недосып. Даша, в свою очередь, готовила завтраки и ужины, и не оставляла стирку и уборку на выходной. В семье царила гармония. В отсутствии мужа Дарью навестил его дед с женой. Пока Маргарита Николаевна «караулила» внука, Сергей Михайлович беседовал с Дашей.

– Даша, мне семьдесят лет. Послушай старика, а сделаешь, как сочтешь нужным. Ты должна лететь в Англию, девочка. Кто знает, как сложиться ваша жизнь в будущем? То, что мой внук любит вас, я знаю, но я знаю и то, что себя он любит больше. Возможно, в этом есть моя вина. Я открыл счет на твое имя. Там хватит денег и без гранда на вас с Никитой. Ты можешь не строить карьеру в погоне за мужем, но ты должна получить достойное образование. Влад очень амбициозен и он, думаю, позволит тебе учиться дальше, преследуя свои цели. Я не хочу сказать, что мой внук плох и буду счастлив, если ваша жизнь будет долгой и счастливой. Ты не должна останавливаться, а должна дойти до конца. Это твой шанс и выпал он тебе не за красивые глаза. Мне было бы гораздо проще, если бы мы с Ритой были не только супругами, но и партнерами в бизнесе. Но я «сапог», хотя и генеральский. Интуиция, жизненный опыт, а знаний в этом деле ноль. Подумай, девочка. Никите будет пять месяцев. Конечно, он пока мал для перелетов, вы вернетесь, когда ему будет уже год. По-хорошему, я бы посоветовал тебе его оставить здесь на ту же няню, но боюсь, ты не согласишься, потому и не настаиваю. Друзья тебе обещали помочь с квартирой и няней. Учись, а я помогу.

– Почему вы завели этот разговор именно сейчас?

– Я не хочу, чтобы ты опоздала с решением. Я не собираюсь покидать этот свет, если ты об этом, и у меня много жизненных планов. Это у тебя много не решенных дел, а время идет. Я тебя убедил?

– Одно время, Влад сам настаивал на отъезде, но я не знаю о его планах на текущий момент.

– Напомни ему об этом, а вот о моей просьбе не докладывай. Я приходил навестить с Ритой правнука и привез ему подарки. Будь умницей и сделай все правильно.

Этот разговор с дедом мужа немного расстроил Дашу. Но что именно задело ее, она не могла объяснить. «Генерал настаивает на учебе и готов понести расходы. В чем причина? С чего эта забота? – думала она, проводив Щегловых. – Возможно, он знает внука лучше и не верит ему так, как верю я. В любом случае, он хочет, чтобы я получила образование и стала на одну ступень с Владом. Нет, мне его не догнать. У него практика, а у меня теория. Я поеду, я справлюсь!» Дарья, возможно, изменила бы свое решение, если бы не звонок Саньки в конце мая.

– Дань, я еду с тобой вместе в Англию на два семестра. Тебе знакома программа Эразмус? Я буду учиться в твоем университете с 24 сентября по 11 мая. Мне бы только летнюю сессию сдать прилично. Как тебе новость?

– Сань, ты молодец, ты большой молодец, маленький братец-кролик. Вот только я не знаю – поеду ли туда я. Это отец Иры подсуетился? А как же твоя Ирина?

– Я и без него кое-что могу. Почти отличник, лидер, активист. Мне медаль можно давать. Ирка со мной едет, прицепом, но за нее платит деньги папа. Средний балл у нее не тянет на большее. Дань, а я представителю программы сказал, что ты едешь. Что-то у вас изменилось?

– Давай встретимся с тобой и поговорим в субботу.

Теперь у Даши был повод начать разговор о поездке с новости Саньки. Влад не возражал против поездки, но и радости особой по поводу отъезда не испытывал.

– Если все же решишь ехать, я полечу с вами. Буду знать и видеть, как вы устроитесь и где. Так мне будет спокойнее, а на каникулах буду приезжать к вам. Брак на год получится у нас с тобой гостевой.

– Скажи мне честно: мой отъезд тебе не по душе? Я могу ни куда не ехать, но ты сам через время упрекнешь меня в трусости.

– Дашь, я действительно не знаю, как правильно поступить. Никите будет всего пять месяцев. А, как я буду без вас?

Так и не приняв окончательного решения, они оставили этот вопрос открытым. Прошел июнь, заканчивался июль, и отношения в семье становились другими. Влад стал замкнутым, задерживался на работе, все чаще жаловался на усталость, избегая близости с женой.

– Что с тобой происходит, Влад? Что я сделала или делаю не так? – спросила Даша.

– Я устаю, Даша. Дед с Ритой в отпуске и я работаю за троих.

– Охотно верю. Только почему твоя рубашка пахнет духами, дорогими духами?

– Не выдумывай. Если бы я тебе изменил, я бы принял душ, перед тем, как вернуться домой. Мы с тобой женаты меньше полугода, и я мог бы завести себе подружку после родов. Сейчас мне это зачем?

– А в мое отсутствие не заведешь? Я могу простить все, кроме предательства.

– Дашка, не начинай. С такими вопросами, тебе моя дорогая, действительно, лучше проветриться, а потом нагрузить свою голову учебой, чтобы не было других мыслей. Ты меня специально провоцируешь? – улыбаясь, говорил он.

– Я тебя люблю и хочу, чтобы между нами не было недоверия. Я поеду и закончу обучение. Это неразумно и глупо отказываться от бесплатного гранда. Мы не настолько богаты, чтобы такой суммой пренебречь. Ты переведи курс фунта на рубли и все станет понятно. Если я вернусь в свой университет, мне и здесь придется оставлять Никиту на няню.

– Поезжай, Даша. Я не против обучения и отъезда, и я полечу с вами. Все будет хорошо. Звони своим друзьям.

Сборы в дорогу были недолгими. Дарья уже знала, во что одеться и обуться по погоде. Они будут жить в затяжной и сырой осени, захватив начало весны.

– Берите ребята с собой все непромокаемое, многослойное и шерстяное. Зонт, шарфы купите там. Мы едем в ветреную, хмурую, дождливую осень, – говорила она Саньке и Ирине. – Главное, ноги держать в тепле.

Она позвонила Джеффери и попросила найти жилье и няню. Через месяц, 19 сентября они все вместе вылетели поздно ночью в Москву, а 20 приземлились в первой половине дня в аэропорту Лутон. Колосовы познакомились с Джеффери и Руби, которые встречали их на арендованном микроавтобусе.

– Джеф, Руби как вам мой цыганский табор? Это часть моей большой семьи, – смеясь, спрашивала Даша друзей.

– Мы очень рады встрече с тобой и знакомству с твоей семьей, – говорила подруга Джеффери. – Квартира небольшая, но уютная, теплая и недалеко от университета. Две спальни для вас с мужем и Нику с няней, просторная кухня, она же столовая и гостиная. Алекс и Ира будут жить в кампусе. Эти вопросы уже будет решать твой муж. – Дальше разговор пошел о самом Джеффери и Руби, о работе, которую им предложили.

– Тебя все устраивает? – спросил Влад, обходя временное для себя жилище. – У нас есть время найти что-нибудь другое.

– Не обижай ребят, – сказала Даша по-русски. – Они очень старались, да и договор, скорее всего, составлен, и няня придет по этому адресу. Меня все устраивает. Зачем мне апартаменты? – Спасибо ребята, все в порядке. Мы остаемся здесь.

– Поговори с няней сама. Она может стирать, убирать, готовить. Продукты Нику покупай сама. Тебе лучше знать, чем кормить своего ребенка. Мы вернемся не раньше 25. Пока.

Даша второй раз обошла квартиру. В одной спальне большая кровать, две тумбочками с ночниками, шкаф и зеркало. В шкафу постельные принадлежности, белье и пледы. Во второй комнате кровать чуть уже, детская кроватка и шкаф с тем же набором. Гостиную от кухни отделял большой диван и кресло, вдоль глухой стены кухни стояли три стола и висели три шкафа. Холодильник, плита, обеденный стол и стулья. В санузле: унитаз, раковина, душ за ширмой и стиральная машина. Скромная бытовая техника, утварь и посуда на шесть персон. Влад улетел 25 числа, решив все вопросы с устройством не только Даши с сыном, но и Саньки с Ириной. Вручая ей банковскую карту, открытую на ее имя, он сказал:

– Ты можешь жить на свой гранд, но сын не должен, ни в чем нуждаться. Будь умницей. Я буду часто звонить, а к Новому году приеду.

« Прошлый год я жила скромнее. Теперь у меня две карты, стипендия, крыша над головой и няня. Прорвемся!» – думала она, проводив мужа. Два месяца с небольшим пролетели быстро. Даша с друзьями встречалась только в выходной и на своей территории. Санька с Ириной забегали среди недели на час-полтора, а в выходные путешествовали. Влад прилетел 18 декабря на неделю, взяв сразу билет обратно. Даша не возражала, но заметила, что встреча была не столь бурной, какой могла быть в ее понятии. Страсть угасала на глазах. Но она нашла мужу оправдание. Влад рассказал о смерти деда, о его завещании, о следствии и его результатах.

– Как же так? Он был не молодым, но крепким стариком, – говорила Даша, вспоминая свой единственный разговор с дедом Влада. После этого разговора, она с мужем и сыном раза три была в доме Щегловых. Сергей Михайлович знал, что она поедет в Англию, но задушевных бесед между ними не было. Он все свое внимание переключал на правнука.

– Инсульт. Семьдесят лет тоже возраст. Мы ждали, что он все же выкарабкается, он даже пошел на поправку, но чуда не произошло. Теперь вся работа на мне. Я должен улететь двадцать шестого.

– Ты справишься, я в тебя верю. Помоги Маргарите, не бросай ее в такое время. Ты папу к ней не ревнуешь?

– Дед их сам благословил, – говорил грустно Влад, – и дал им возможность стать счастливыми. Отцу всего пятьдесят лет. Третий брак, говорят, самый надежный. Пусть они будут счастливы.

Они встретили католическое Рождество вместе, а 2005 год, Даша встречала вдвоем с сыном, отпустив няню. Она работала с одним выходным в неделю, готовя только ужин и занимаясь Никитой. Даша сама покупала для него продукты и готовила обед. Саша в отличие от сестры, успевал не только учиться, но за полгода побывал во всех уголках Англии, игнорируя Шотландию. Даша же позволяла себе редкие выезды в люди по необходимости. Никита стал самостоятельно ходить в конце февраля, и ему стала нужна обувь для улицы. Парень не хотел сидеть в коляске. Учеба отнимала много не только времени, но и сил. Даша, поправившаяся после родов, сбросила не только лишние килограммы, но и свои «родные». Она ходила на занятия, сдавала модули, и никто не догадывался, чего это ей стоило. Уже начиная писать дипломную работу, она обратилась за помощью к Руби: – «Мне нужен человек со знанием правописания». Руби согласилась помочь и печатать под диктовку Даши. Апрельские каникулы в двадцать дней, Саша собирался провести в Германии у мамы вместе с Ириной. Влад позвонил Даше и убедил ее в том, что его поездка в Англию «лишняя».

– Даша, я очень скучаю, но ты через месяц уже будешь дома. Я тебя здесь и дождусь, а ты отоспись, отдохни перед последним рывком.

Даша скучала и решила из двадцати дней, хотя бы половину провести с мужем. Она отпустила няню на каникулы, собрала все теплые вещи, которые ей уже не понадобятся, купила билет на шестое апреля и рано утром седьмого апреля поднималась в квартиру со спящим Никитой на руках.

– Забери вещи у лифта, а я положу Никиту, – говорила она не до конца проснувшемуся Владу, открывшему ей входную дверь, заметив в прихожей чужую одежду и обувь. Уложив Никиту на диван, она открыла дверь в свою спальню. В их кровати спала блондинка, прикрытая простыней, и не проснувшаяся от звонка. – Это кто? – задала она вопрос мужу. – Не объясняй, я догадалась.

– Даша, прости. Это не минутная слабость, – глядя на нее, говорил Влад. – Я хотел тебе сообщить, но отец запретил, сказав, не время.

– Не извиняйся. Зачем? Ты сам сказал, что это не интрижка. Я могла предположить, не застав тебя дома, подобное, но не в нашей квартире. Если мы с Никитой стали для тебя не так важны и дороги, как она, что делать? У тебя была возможность позвонить и сказать о ней. Живем один раз. Зачем тебе жить так, как не хочется? Или ты собирался скрыть этот факт? – говорила она, снимая свои вещи вместе с плечиками из шкафа, и доставая телефон. – Пап, ты можешь приехать на квартиру Влада и забрать нас с Никитой? Захвати под вещи дорожную сумку, – попросила Даша отца.

– Может, для начала выпьем кофе и решим все миром? – спросил Влад, разглядывая жену, вновь ставшую стройной.

– Хорошо, что яд не предлагаешь. Спасибо, я откажусь, – говорила она, перенося свои вещи и вещи сына из спальни в комнату и складывая их на диван. – Для кофе и принятия каких-либо решений обстановка ни та, да и время. Ты ждешь, что я буду скандалить? Видишь ли, в нашей с тобой истории, я не бедная овечка, которую обидели и обманули. Это я бросилась тебе на шею, не думая ни о чем. Сама ошиблась, и винить в этом некого.

– Влад, у тебя есть хороший повод поговорить с женой оразводе, – подала голос проснувшаяся блондинка. – Расскажи ей все, и решим этот вопрос раз и на всегда.

– Вы хотите моего согласия на развод? Подавай заявление в суд, но с условием, что Никита остается со мной. Других претензий у меня к тебе нет, – сказала она, продолжая свое дело. Прошли минут двадцать, когда она пошла к двери, услышав звонок.

– Даша, ты, когда прилетела? – спросил отец входя. – У тебя все нормально? Как Никита?

– Никита спит на диване. Мы прилетели час назад, и, как видишь вовремя. Давай мне сумку, я вещи уже собрала, осталось их сложить.

– Зачем тебе их было собираться? Квартира, по завещанию деда, принадлежит тебе. Пусть он собирает свой гардероб и уходит, – сказал отец.

– Давай договоримся: Никита остается с тобой, а квартиру ты оставляешь мне. Ты согласна? Я оплатил тебе учебу, няню, жилье, – говорил Влад, не глядя на отца.

– Не теряй лицо, Влад и не набивай себе цену. Училась и учусь я, как и снимаю жилье, бесплатно. Это ни твоя заслуга. За няню и переводы спасибо, но Никита и твой сын, если ты, конечно, помнишь. Но я согласна, – говорила она, складывая вещи в сумку.

– Я не согласен, – сказал отец, подошел к Владу ближе, глядя в глаза, и резко выбросил свою правую руку, попав ему точно в челюсть. Влад не ожидал такого удара от отца и, не устояв на ногах, приземлился на диван. – Собирайся дочка, поехали отсюда. – Почувствовал деньги и власть, засранец? – обратился он к Владу. – Ты знаешь, что этот братец сбежал от вас в Новый год с очередной своей шалавой на Мальдивы? Зачем ему сырой, холодный Лондон с женой и сыном, если есть дочери богатых папаш на островах? Только ты, глупец, им нужен, как женщине в критические дни прокладка. Запомни: эти дни закончатся, тебя вышвырнут за ненадобностью. Через месяц эту квартиру освободи. Шутить с тобой или уступать тебе, извини, я не собираюсь. – Он вынес сумки и чемодан Даши на площадку.

– Что вы себе позволяете? – вмешалась гостья Влада. – Вы не знаете, кто мой отец? Вы можете за все это ответить.

– А ты позвони своему папе, пусть приедет и посмотрит, чем занимается его дочь с мужиком, у которого есть жена и маленький сын. Что он скажет дочери, которая гуляет, наставляя рога своему мужу? Уйди от греха, шалава! – говорил Колосов, беря Никиту на руки.

Уже сидя в машине, уложив Никиту в кресло, Даша спросила:

– Пап, ты сказал правду про острова? Ты знал об этом и не сказал мне? Почему, я узнаю об этом только сейчас, пап? Зачем я приехала?

– Прости, Даша. Сказал бы я тебе об этом и что? Прилетела ты, бросив все, а что бы изменилось? Приехав, не простила, и осталась без мужа и без образования. Месяцем раньше или позже, ты столкнулась бы с этим. Я и ему запретил сообщать тебе новости. Он, после смерти деда, возомнил себя князем в семейном бизнесе. Полгода прошло и пошло, поехало, – говорил отец, ведя машину. – Ладно, я оказался для него чужим дядей, но за что он так с Ритой? Ты только не плач, не стоит он твоих слез.

Они ехали минут десять, молча, думая каждый о своем.

– Пап, ты, куда меня везешь? – спросила Даша, поглядывая в стекло автомобиля.

– К Рите. Мы теперь живем вместе, как Щеглов и просил. В нашей квартире, кроме пыли, нет ничего: не поесть, не поспать. Влад деньги со счета снял тайно, больше не кому. Доступ к счетам имели он и она. Не стала бы она обворовывать сама себя. Рита подписи его лишила, а он, засранец обиженный, заявление на стол. Деньги не вернешь, кредит брать не подо что. Долгов нет, но и дело не движется. Вот такие наши, дочка, новости.

Даша взглянула на часы и попросила отца, подъехавшего к дому:

– Пап, неси Никитку в дом, а я сделаю один звонок и заберу вещи. – Она набрала телефон Саньки и услышала сонный голос младшего брата. – Саш, мне нужна твоя помощь. Перезвони мне, как проснешься. Она вошла в дом с сумкой и чемоданом, обнялась с Маргаритой Николаевной. – Как же он мог с вами так поступить?

– Ты многого не знаешь, девочка. Римме очень нужно было наследство отца, а он ей ничего не оставил. Зато Римма оставила все сыну и внуку, и ушла в монастырь. Ты можешь, представить Римму в монастыре? Влада за руку не ловили, но кроме него, этого не мог сделать никто, – говорила жена отца. Она и рассказала о событиях последних шести месяцев.

– Пап, есть же наша квартира, квартиры, завещанные мне и Никите – это уже неплохой залог для кредита. Не начинать нового, но закончить старое возможно. Извините, – услышав звонок, сказала Даша. – Да, Сань. Я прилетела сегодня, сейчас в доме папы. Ситуация сложная и я жду твоего совета. Со счета фирмы испарились деньги. Думаем, это дело рук Влада. Ты не ослышался, братец. Он и мне замену уже нашел. Скажи: есть возможность отследить, куда они делись? Подумай. – Она еще несколько минут рассказывала о своем предложении с квартирами и кредитами, о встрече с мужем и разводе. Потом загружала свой ноутбук и выполняла все, о чем просил брат, дальше Саша задавал вопросы Маргарите Николаевне и опять Даше.

– Дань, ты знаешь его электронную почту? Он пользовался твоим компом? Посмотри недавно закрытые программы, и скажи: какой он мог оставить пароль?

– Влад не забивал себе голову лишней информацией, но любил говорить, что использует значимые даты. Попробуй день рождения Никиты, мой, день смерти деда, день свадьбы. Сань я не знаю, может он не даты вводил, а часы и минуты, может фирму липовую зарегистрировал. Я тебе передала цифры со своего перевода на карту.

– Дань, я тебе ничего не обещаю и не гарантирую. Если из всего этого что-то получится, я перезвоню.

– Даша, девочка моя, – обнимая ее, говорил отец, – чего ты ждешь от нашего студента? Я ему, что не позвоню, он, то в Лондоне, то в Дублине, то вообще в Амстердаме. Вот, где он сейчас?

– Сейчас, пап, он в Германии, в Штутгарте, у мамы в гостях. Сын у тебя молодец. Я иногда ему завидую. Он учится и находит время отдыхать с Ирой, путешествовать. Санька молод, но не глуп. Посмотрим, чему его научили здесь и там. Наш Владислав против него младенец, как и я. Перевести деньги не так сложно, сложно их перевести так, чтобы потерялись следы, а для этого нужно соображать не так в экономике, как в компьютерных системах. Пап, накормите нас завтраком? Есть хочется от всех ваших новостей. Вот и Ник проснулся. Пора его приучать к русскому языку.

– Даша, тебе нужно возвращаться назад? Может, ты Никиту оставишь нам? – спросила Маргарита Николаевна.

– Я пробуду здесь неделю, но не думаю, что это хорошая идея. Не знаю, что придумает Влад, чтобы получить быстрее развод. Мне будет спокойнее, если сын будет рядом со мной.

Санька позвонил через восемнадцать часов, в два часа ночи по местному времени, разбудив всех, кто не спал.

– Спишь? А у меня весь мозг расплавился. Был перевод на 20 млн. долларов, но остаток на счете фирмы 19,5. Успел погулять на 500 тысяч долларов, а может, перевел на другой счет. Я не пошел дальше. Знаешь, какой пароль 031004 король. Иринка со своим нелогическим мышлением выдала: «Дед умер, Влад – Король». Подонок!

– Сань, вернуть сможешь? – с надеждой спросила Даша.

– А то! Я ему еще привет передам с того света, – острил Санька, довольный тем, что сможет помочь отцу и порадовать сестру.

– Сань, не переигрывай. Ты в Лондоне и маму предупреди. Он начнет искать крайнего. Возврат сделай за неоказанные услуги и лучше к концу рабочего дня. Впереди два выходных, есть гарантия, что он не получит сообщение о переводе до понедельника. Дерзай, брат, но знай меру. Отец тобой гордиться.

– Даш, что там? Кто звонил? – с тревогой спросил отец.

– Саша звонил. Успокойся. Санька не сделает ошибки. Ложись спать. А Влад? Что он может сделать? Заподозрить вас в том, что вы наняли хакера? Глупо. А Саньку он недооценивает, как и ты. Это нам на руку.

– Нам что делать? – не унимался Андрей Иванович.

– Ждать, папа. Ждать понедельника, вторника, а пока жалеть дочь, жизнь которой дала трещину. Я летела домой на крыльях, а теперь мне даже видеть его не хочется. Может мне в Англии остаться? – задала вопрос Даша, хотя знала, что ее в Англии никто не ждет, как и здесь. Она может рассчитывать на помощь отца, но ее лучше заработать, а не садиться на шею.

– Возвращайся, Даша. Будем работать вместе. Ты мыслишь другими категориями, у тебя получиться, а мы с отцом тебе будем помогать, – говорила Маргарита Николаевна. – Возвращайся, девочка.

– Нам с Владом будет тесно в одном городе, – ответила грустно Даша и подумала: «Вы теперь единственные, кто примет меня без упреков и жалости, а я не могу бросить вас и не помочь».

Глава 6

После рыданий перед сном, спала Дарья неспокойно, видя во сне кошмары. Она просыпалась раза четыре за ночь и засыпала вновь. Что снилось конкретно, она не помнила, но чувство какого-то страха и паники осталось. Проснулась она окончательно от того, что Никита пытался открыть ей глаза своими пальчиками.

– Хулиган! – подхватывая его на руки, говорила Даша. – Давай на горшок! Наденем носки и пойдем завтракать, – подбирая волосы, объясняла она сыну. – Учись понимать по-русски. – Доброе утро, Екатерина Васильевна. Чем накормите?

– Даша, правда, что там все едят овсянку? – спросила она, ставя на стол тарелки с сырниками и протертым творогом для Никиты, сметану и сахар. –

– Врут! Я не знаю за всех, но едят они мало из экономии и только натуральную пищу, – говорила Даша, помогая Никите кушать самостоятельно. Ее отвлек телефонный звонок. Звонил Влад.

– Даша, мы можем с тобой встретиться? – спросил он. – Я не могу делать вид, что ничего не произошло. Пожалуйста.

– Днем я занята. Давай часов в пять. Подъезжай к дому деда.

После завтрака она занялась своими вещами, которые привезла с собой и забрала с квартиры. Их следовало разобрать и сложить по предназначению. Что-то постирать, что-то просушить и оставить до холодов, а что-то взять с собой. Пообедав и подремав с сыном, к пяти часам они были готовы к встрече. Положив носовой платок и деньги в карман, Даша с сыном вышла со двора.

– Ты хочешь поговорить здесь или куда повезешь? – спросила Даша, подойдя к машине Влада за руку с Никитой.

– Поехали в парк. Снега там уже нет, а травка уже зеленеет, – подхватывая сына на руки, говорил он. Даша отметила для себя, что годовалый Никита не возражал против «чужого дяди».

– Черт! Я телефон не взяла, – садясь в машину, говорила Даша. – Дай мне свой, я позвоню папе. Пусть знает, кто меня с сыном похитил. «Пап, я с Никитой и Владом. Часов в восемь буду». – Я не особо размечталась? – спросила она Влада, выключая его телефон и возвращая владельцу. – Мы можем вернуться на такси. Так, что ты хотел?

– Даш, мне, действительно, жаль, что все получилось таким образом. Я не хотел тебя обманывать. Я хочу развестись с тобой и жениться на ней. Что меня теперь убить надо? Я компании шесть лет отдал, а меня обвинили в воровстве.

– Влад, я не против развода. Начнем прямо с понедельника. Про воровство я в курсе. Но, если это сделал не ты, то кто? Что вообще в ней происходит? Что-то ты не договариваешь. Не могла, стабильно работающая компания, лопнуть за полгода без видимых причин. Ты же специалист, почему не разобрался? Ты должен быть заинтересован в ее работе, – говорила Даша, шагая по аллее рядом с Владом. – Я предлагаю папе взять кредит под залог квартир или продать их.

– Это ни те деньги, которые мне нужны, – с каким-то сожалением сказал Влад.

– А что тебе нужно? И чем я перестала тебя устраивать? Ты во мне разочаровался? Что со мной не так?

– Даш, я не знаю, как тебе это объяснить. Я не разочаровался в тебе, и сравнивать вас нельзя. Вы разные во всем. Эту женщину я знаю давно, еще со школы. Лена Громова была не только моей первой любовью, страстью, но и болезнью. Эта болезнь вернулась. Если бы ты не приехала раньше времени, я сумел бы тебе все объяснить, собравшись с духом.

– Дело не только в ней и ты это знаешь. Все началось ни вчера, а с моим отъездом. Скажи, Влад: ты действительно считаешь меня недалекой? Ты отправил меня в Англию, чтобы насладиться моим провалом, а я вернулась на коне, беременная и без претензий. Это, в твоем понятии было совсем неправильным. Ты думал, что трахаешь сестру, а я оказалась чужой. Ты никогда бы на мне не женился, будь я твоей кровной родственницей. Ты знал и о моей беременности, и о гранде, и о тесте. Ты все это знал, молчал и ждал, когда я «сломаюсь» и буду умолять о помощи. Я все время путаю твои карты. Ты и сейчас не делаешь того, что должен был сделать и оставляешь после себя руины. Твоя беда в том, что ты рос, не зная ни в чем отказа. Тебя баловали, уступали, потакали, а главное внушили, что ты самый лучший. Ты, Влад, и возомнил себя вторым после Бога. Ты только слышал, что есть люди умнее тебя, хотя живут куда скромнее. В тебе проснулся какой-то интерес, когда ты познакомился ближе со мной и Санькой. Две, на твой взгляд, посредственности, оказались не столь бездарными, к тому же родственниками. Ты решил поиграть в благородство, а игра, как наркотик, затянулась на два года. Ты «устал» быть хорошим и вспомнил о своем превосходстве. За что ты так с нами всеми?

– Даша, а ведь ты ни капли не расстроена случившимся, – с упреком сказал Влад. – Я в твоей жизни стал мало значить?

– Заметил, как ты ловко ушел от ответа? Ошибаешься. Я летела сюда на крыльях. Мне эти крылья не подрезали, мне их сломали. Ты значил для меня слишком много, а иначе бы я не потеряла голову. Ты хотел видеть слезы? Ждал скандала с битьем посуды? Это ни мой стиль, и ты об этом прекрасно знаешь. Ты встретил меня, как чужую, такой я и останусь. Ты дал понять, что мы с Никитой лишние, а иначе бы вел себя по-другому. Ответь мне честно: ты меня вообще любил или все эти два года подводил к постели?

– Даш, конечно любил. Я любил тебя сразу, как сестру, а потом это искушение, страсть сводили меня с ума. Но ты первая сделала шаг. Помнишь?

– Я все помню. Я помню и о том, сколько мы прожили вместе. Десять дней в 2003 году и двести дней в 2004. Вся наша семейная жизнь – это 200 дней и сто ночей. У нас нет ни одного семейного фото. Ты предпочел семье отдых с другой женщиной. О какой любви ты говоришь? Я могу согласиться с тем, что я тебе не пара, что ты достоин лучшего. Но то, что я видела, далеко не лучшее.

– Угадала! Я просто хочу выгодно жениться, уехать и начать все сначала. Мне нужен развод.

– Я буду здесь неделю. Дерзай! На уступки я не пойду. Ты оставляешь на меня не только Никиту, но и отца с Ритой. Я остаюсь на пару лет в университете, а потом вернусь. Мне нужно либо твое разрешение на вывоз ребенка, либо отказ. Думай, у тебя есть время.

– Ты хочешь остаться в Англии? – удивленно спросил Влад.

– Видишь ли, этот город станет для нас с тобой тесным. Если ты уедешь, я вернусь.

– А где ты будешь жить, если продашь квартиры?

– Поживу с Маргаритой, пока дела наладятся, а там может замуж, кто позовет. Мне всего двадцать два года. Ты нас отвезешь или мне вызвать такси?

– Садитесь, я отвезу. Ты в понедельник придешь в суд?

– Позвонишь, когда и где.

Они всю дорогу ехали молча. «Говорил» только Никита, сидя в своем кресле.

– Чего он хотел? – спросил отец.

– Развода. Я не возражала, – ответила Даша и коротко передала суть переговоров.

– Рита, ты слышала, мы обвинили его в воровстве, – негодовал отец.

– Даша, ты, действительно, спокойно переживаешь разрыв с Владом? – волновалась Маргарита Николаевна.

– Успокойтесь! Я на него даже не сержусь. Обиды, слезы и разочарования остались в прошлом. Сказать, что он воспользовался мною, я не могу. Тогда я считала себя самой счастливой в мире. Я не была наивной и знала, что делаю. Сказать с уверенностью, что он меня не любил, я тоже не могу. Он был искренним, и я это чувствовала. Обманул? Да! Но там, где кончается любовь, обман и начинается. Он сделал свой выбор, а я его приняла. Где-то я ему даже благодарна – научилась держать удар. Не волнуйтесь за меня, я справлюсь.

Санька позвонил в начале десятого вечера.

– Дань, сделал все, как смог. Отследить меня невозможно. Мы зря ломали голову. Он все хранил в облаке. Скажи папе и Рите, что они должны мне перелет в Турцию и обратно.

– Я верну тебе деньги, когда встретимся в университете. Тебя это устроит? Сань, почему Турция?

– По кочану. Скажи, пусть папа мне позвонит, когда будет результат. Всем привет.

– Пап, Санька просил перезвонить по результату, а еще ты ему должен за перелет в Турцию.

– Я отдам ему свой миллион, если деньги вернуться. Как же ему это удалось? Может, я рано радуюсь? Зачем он летал в Турцию?

– Пап, теперь жди хороших новостей, а все подробности узнаешь через месяц, когда мы вернемся. Давай завтра поедем в офис. Мне кажется, что вас «обувает» не только Влад. Я хочу понять: почему за полгода так все изменилось к худшему и со всех сторон? Объемы у вас небольшие, а это значит, нельзя заблудиться в трех соснах. Все может лежать на поверхности, стоит только внимательно посмотреть. Вы привыкли доверять людям, а Влад, возможно, вошел в сговор. Я не уверена ни в чем, но начинать с чего-то надо.

Три дня Даша провела в компании отца. Нарушения сами себя «выдавали». Мошенники не изобретали велосипеды. Они «крали» у себя небольшими суммами, но регулярно. При этом все документы были в порядке, если бы не липовые подписи через раз. Получая материалы и обнаруживая брак через неделю, они большую часть списывали, составляя акт. Брак продавался по бросовой цене, хотя и не был браком, компания несла убытки, а разницу в цене кое-кто получал в конверте. Даша была не столько возмущена, сколько удивлена таким отношением к делу. Это делали люди, которые проработали со Щегловым с самого начала, и Маргарита доверяла им. Но это были мелочи по сравнению с возвратом суммы в девятнадцать с половиной миллионов долларов. В это же время, а точнее в понедельник, Даша встретилась с Владом в суде. После короткой беседы с судьей, она поинтересовалась:

– Скажите, Ваша честь, может ли состояться слушание в мое отсутствие? Дело в том, что я заканчиваю обучение в Англии и не знаю, вернусь ли назад, а если вернусь, то когда. Владиславу нужен быстрый развод, и я не возражаю, но сын должен остаться со мной.

– Ваше обучение оплачивает муж?

– Мое обучение, как и проживание, оплачивает университет. Я выиграла гранд.

– Жилье, в котором вы проживали до отъезда, принадлежит мужу?

– У меня есть комната в квартире, полученная отцом, есть квартира, по завещанию прадеда моего сына.

Слушание о расторжении брака назначили на 20 мая.

–Ты доволен? – спросила Даша Влада, выходя из здания. – Теперь идем к нотариусу. Пожалуйста, не делай скорбным лицо. Тебе не в чем меня упрекнуть. Я оставляю Ника на няню только по необходимости. Возможно, я захочу через год навестить маму, или отдохнуть в теплой стране. Где я буду тебя искать?

– Я все понимаю. Ты когда улетаешь? Мы можем пообедать вместе? Я не думал, что будет так неприятно на душе.

– Обедать я буду дома. Меня отец ждет с Никитой, а улетаем мы через два-три дня. Что касается твоей души? Все проходит, пройдет и это. У тебя впереди годы счастливой жизни с богатой и любимой женщиной. Ничего страшного не произошло. Все живы, а насильно, кого-то заставить любить, нельзя. Удачи тебе.

– Постой, Даша. Здесь деньги для Никиты. Скоро у него день рождения, купи ему подарок, – сказал Влад, протягивая ей конверт, сложенный пополам. – Поцелуй его за меня. Пока. – Он направился к своей машине. В конверте лежала тысяча долларов. Десять бумажек достоинством в сто условных единиц.

Еще два дня Даша советовала отцу и Маргарите, что можно предпринять в сложившейся ситуации.

– У вас все козыри на руках. Раскручивайте и развязывайте узлы. У вас есть горький опыт того, что пословица «доверяй, но проверяй» работает, и у вас все получится. О том, каким образам вернулись деньги, вы не знаете. Вернулись и все. А нам пора возвращаться к учебе.

–Ты бы возвращалась домой, Даша. Мы будем вас ждать. Я найду Никите няню, ты поживешь пока с нами, сделаем ремонт в твоей квартире – переедешь, – говорила Маргарита за ужином.

– Я Саньке звонил. Ольга собирается прилететь на ваши дни рождения. Отдашь ей деньги за Турцию? Пусть ее Петр успокоится.

– Мама денег не возьмет, а ее Петр нормальный дядька, а иначе бы, не отпустил ее на три дня. Немцы экономный народ. Денег я и с тебя не возьму.

– А тебе их никто и не предлагает. Это наши с Ритой подарки вам с Санькой и Никитой к дням рождения. Ты к разводу вернешься?

– К этому сроку, я планирую окончить обучение, но не все зависит от меня. – А что связывает Влада с новой невестой?

– Я думала, не спросишь, – вздохнула Маргарита. – Давняя история. Влад учился с Еленой Громовой в одном классе. Ее отец был управляющим строительного треста. Мы с ним, с Громовым, были знакомы с юности, учились вместе и встретились на одном из родительских собраний. Его жена умерла года за два до окончания дочерью школы. Дочь у него была красавицей и пользовалась этим последний школьный год. Влад влюбился и она крутила им, как могла. Он студентом был, когда Громов с нашей приватизацией стал богатеть. Зачем теперь ему был нужен нищий, в его понятии, зять? Но к этому времени и Ленка стала далеко не подарком. К концу девяностых крыша у нее поехала конкретно. Клубы, алкоголь, распутство – все это Влад переживал очень тяжело и о свадьбе уже не думал. О ней теперь думал ее отец. Нашел специалиста из своей компании и выдал дочь замуж. Ему уже неважно было, что молодой человек не богат. Ему был нужен новый статус для дочери. Лена выйдя замуж, как-то немного изменилась, я видела ее беременной вместе с мужем. Ну, а остальное, я уже слышала из третьих уст. Мы с Громовым из разных слоев. Одни говорили, что ребенок родился раньше срока и не выжил, другие, что он умер еще в утробе матери. Депрессия, год назад, сменилась прежним набором «хобби». Видимо, встретились «два одиночества» не вчера, но только она, насколько я знаю, замужем. Не нужна она Владу в роли жены, а вот в роли дойной коровы, он ее будет терпеть, возможно, будет и мстить за унижения в прошлом. Ты ее видела? Красивая, ухоженная женщина. Но выглядит, без косметики, старше своих неполных тридцати лет. Трудно сказать, что у него творится в голове, после того, как он поступил с нами. Бизнес Громова, против нашего – это маленькое королевство в городе, но сам Громов живет более чем «скромно». У него есть большой дом, напоминающий музей, но без бассейна и лишней прислуги. Богатый «отшельник».

– Это его жизнь. Пусть живет так, как ему хочется. Ему почти тридцать и, что бы вы ему не говорили, он поступит по-своему.

Дарья и Никита улетели тринадцатого апреля поздно вечером. К этому времени, Влад уже знал о потерянных миллионах. Из аэропорта Даша с сыном добралась самостоятельно. Десять дней, пока продолжались каникулы, они жили вдвоем. Даша занималась, когда Никита спал. С выходом няни, у которой теперь не было выходных, Даша позволяла себе завтрак, поход в университет через день, обед и опять садилась за диплом. День рождения Саши, который встретил прилетевшую маму, перенесли на выходной и приурочили к Дашиному. Дарья в последнее время заметила, что ее знакомый, молодой человек, который оказался не просто земляком, а из одного города с ней, как будто ее караулит.

– Здравствуйте, Максим! Как у вас дела? – спросила она. – Времени осталось мало.

– Полный порядок, – ответил он по-русски. – А у тебя?

– Можно сдавать, но меня не торопятся слушать, – ответила она улыбаясь.

– Ты летала на каникулы к мужу? Скучаешь?

– Уже не скучаю. Он попросил у меня развод, и я согласилась. Послушай, Максим, у меня в воскресенье день рождения. Будет моя мама, брат с подругой и местные друзья. Приходи часам к 12. Особого веселья не обещаю, но русскую кухню гарантирую.

– Я обязательно приду, – ответил он, провожая Дашу домой.

Их общение началось месяца два назад. Раз-два в неделю они встречались в университете, и, скорее всего не обратили бы внимания друг на друга, если бы Максим не выругался по-русски, а Даша не закончила, начатую им фразу. Так началось их знакомство. Теперь встречаясь, Максим обязательно провожал Дашу домой. Темы для разговора всегда выбирал Максим, а Даша либо поддерживала беседу, либо слушала молча. О личной жизни они не говорили, хотя оба не скрывали, что состоят в браке. Прощались они у входа и никогда не договаривались о следующей встрече.

День рождения устроили в гостиной с шарами и цветами, которые подарили Даше. Одних букетов было четыре. Стол перенесли к дивану, и с учетом стульев и кресел места хватило всем.

– Друзья мои, – говорил Санька, – за столом восемь человек: шесть из них русских, а разговор ведем по-английски.

– Я знаю много русских слов, но боюсь сказать лишнее, – оправдывался Джеффери.

– Тогда лучше не начинай, – говорила ему Руби.

Ольга Васильевна постаралась на славу, и была приятно удивлена, что ее Даша умеет и любит готовить. Русскую кухню оценили все, особенно ее разнообразие и количество. Задув свечи на торте собственного производства, брат и сестра загадали желание. Разошлись поздно. Санька с Ириной и Максимом ушли вместе, а Джеффери и Руби задержались. Другу хотелось знать, что произошло с подругой. Даша рассказала, как летела домой и что ее там ожидало.

– Влад неправильно поступил. Он пожалеет о том, что сделал. А Макс тебе нравится?

– Макс просто знакомый. Мы живем в одном городе, ходим по одним улицам. Он тебе не нравится?

– Мне нравишься ты. Я хочу, чтобы ты осталась с Ником здесь.

– Джеф, ты не переел? Мы с тобой только друзья. Ты знаешь обо мне многое, я тебе доверяла, ценила твою дружбу, но я не давала тебе повода. Я не останусь, я вернусь домой. Ты не можешь не знать, как к тебе относится Руби. Не делай ей больно.

Проводив гостей и уложив Никиту спать, Даша и ее мать сидели, тесно прижавшись друг другу, и тихонько беседовали.

– Мам, что со мной не так? Мне 22 года, а я уже побывала замужем, родила ребенка и теперь развожусь. Почему я влюбилась именно во Влада, когда вокруг столько молодых людей?

– Влад на семь лет старше тебя. Об этом стоило подумать ему, а не тебе. Ты влюбилась, а он позволил себя любить. Он не звонил?

– Папа с Ритой звонили, а он нет. У меня нет к нему ни обиды, ни претензий, одно сплошное разочарование. Самое невероятное то, что он знал обо всем и молчал. Я сдержалась, а папка ему врезал. Я никогда не видела, чтобы папа кого-то бил.

– Андрей ударил Влада? – удивилась мать.

– Прямой удар правой рукой в челюсть. Влад не возражал.

– Я слышала, Джеффери просил тебя остаться.

– Джеф хороший друг, но не более того.

– А кто этот Максим?

– Он из нашего города. Мы с ним месяца два знакомы, но я не знаю даже его фамилии. Какой-то он потерянный. Смеется, а глаза грустные. Может что-то случилось, а может он по жизни такой.

Они проговорили не менее часа, прежде чем улеглись спать. Через день мать вернулась в Германию. День рождения сына Даша отметила на детской площадке и дома с няней, тортом под вечерний чай. Через две недели Дарья Андреевна Колосова сдала экзамен и защитила диплом 10 мая. Александр сделал это на день раньше. 13 мая в торжественной обстановке, в чисто английском стиле, им вручили дипломы. Саша с Ириной и молодежной компанией это событие отмечали группой. Даша согласилась на прогулку с Максимом. Сменив торжественный наряд на более удобный, и взяв с собой только телефон и карту, она предупредила Грейс, что будет не позже 22. Они часа два просто гуляли, чувствуя свободу и прощаясь с городом.

– Даша, чего бы ты хотела прямо сейчас? – спросил Максим.

– Чашку хорошего кофе. Давай, найдем кофейню.

– Я знаю, где есть отличный кофе. Здесь недалеко.

Они поднялись в квартиру жилого дома. Это была обычная квартира студия, удобная и уютная.

– Кто здесь живет? – спросила Даша, понимая, что ее сюда пригласили не только на кофе.

– Я, – ответил Максим, включая кофеварку.

– Давно?

– Три дня и могу жить еще три. Она оплачена. Сам бы я не потянул, получил с барского плеча. Присаживайся, будет тебе кофе.

– Раз пошло такое откровение, скажи: почему ты такой хмурый? Ты от рождения такой или что-то случилось? Диплом получен, расслабься, отдыхай.

– Я со стороны кажусь хмурым и сердитым? – спросил он, подавая ей чашку с кофе.

– Ты улыбаешься, а глаза грустные. Почему?

– А у тебя все в порядке? Ты не переживаешь из-за развода? – вопросом на вопрос ответил он. – Ты разлюбила мужа?

– Это бывшему мужу нужен развод, но если ты имеешь в виду наши отношения, то не переживаю. Переживают от чувства вины, а я вины своей не чувствую, я просто разочарована. Меня и сына с легкостью предали, найдя нам замену. Все мои чувства остались в прошлом, о котором я стараюсь не вспоминать. Хороший кофе, спасибо. Я, пожалуй, пойду.

– Ты можешь остаться? – нерешительно, попросил он.

– Зачем? – сделав удивленным лицо, улыбнулась Даша.

– Сделай мои глаза счастливыми.

– Ты считаешь, у меня это получиться?

– Я в этом уверен, – сказал он, подходя ближе, обнимая и целуя Дашу…

Либо Максим оказался искусным любовником, либо Дарья мало соображала в сексе, но, впервые в своей жизни, она шла в ванную комнату на ватных ногах, с чувством глубокого удовлетворения и какой-то приятной усталости.

– Держи чистое полотенце, – входя в ванную, сказал Максим. Даша отметила, что фигура у Максима, в отличие от Влада, выигрывает. Он был сантиметров на пять выше, в меру накачанный и более «пропорциональный». Она обернулась полотенцем и без стеснения посмотрела ему в глаза.

– Я тебе помогла? Твои глаза не светятся, они сияют. Мне пора к сыну, – говорила Даша, собирая свою одежду. – Что тебя так напрягает? Можешь не отвечать, если не хочешь.

– Мне не хочется возвращаться к тому, от чего я уехал, и я не знаю, как поступить в данной ситуации. Я женился после института на дочери босса. Она сама меня выбрала, была на два года старше, знала, чего хочет, а я влюбился в нее и прощал ей многое. Я долго терпел ее бесконечные походы в клубы и бары, вечеринки, алкоголь. Тесть все это видел и, купив нам квартиру, «отселил». Лучше не стало. Ее не остановила даже беременность. В январе 2004 года она родила девочку с большими отклонениями. Дочь не прожила и пяти минут. Во всем оказался виноват я. Начались обвинения, оскорбления в мой адрес и я решился на развод. Тесть дал мне время подумать и отправил сюда, сказав: – «Не поможет – разведешься». Не помогло. Приезжал адвокат. Жена подает на развод и возвращается к своему бывшему жениху, место которого я когда-то занял. У меня одна проблема – я не успел обеспечить родителей жильем. Других проблем нет, как и нет любви к бывшей жене. Ее инициатива с разводом мне на руку. Я начну все сначала. Мне всего 26 лет. Особой радости, по поводу окончания учебы, я не испытываю. Теперь мне нужно найти хорошую работу с приличной зарплатой, и вот тогда я буду почти счастлив. А у тебя красивая фигура, – сказал он, закончив свой рассказ и разглядывая Дашу, которая почти оделась.

– У тебя есть ее фотография? – спросила Даша, подбирая волосы в прическу. – Это обычное, женское любопытство.

– Была в телефоне. Вот смотри, – сказал он и протянул свой телефон ей.

Даша смотрела на фото, и ее начинал разбирать смех, который она не могла сдержать, и на глазах появились даже слезы. В жене Максима она узнала молодую женщину, которую видела в своей квартире, в своей постели.

– Что с тобой, Даша? Что ты нашла на снимке смешным? – не понимал Максим.

– Извини. Извини, Максим, – говорила Даша, вытирая слезы. – Твою жену зовут Елена Громова?

– Да. Она не стала брать фамилию Егорова. И что?

– Ничего. Но если ты, когда-нибудь, хотел отомстить жене и наставить ей рога, у тебя это неплохо получилось. Это ее я видела в своей постели. Это с ней Влад провел Новый год на Мальдивах. Это она скоро станет женой моего бывшего мужа.

– Влад Колосов твой муж? – удивился он. – Действительно, мир тесен. Я мог бы поверить в нашу случайную встречу в городе, но не за приделами России, в чужой стране.

– Мой бывший муж, бывший брат и бывший любимый человек. Вы были знакомы с ним раньше?

– Елена училась вместе с Владом, поддерживала отношения с одноклассниками. Они даже хотели в свое время пожениться. Как это может быть?

– Мы все время считали, что у нас один отец, но это оказалось не так. Отец Влада другой человек.

– Постой! Это ты танцевала на дне рождения Влада? Юная дева, исполнившая красивый танец.

– Я! Сильно изменилась? – спросила Даша, делая несколько движений из танца. – Тогда мне, бедной родственнице, казалось, что это будет, как-то замечено среди щедрых и дорогих подарков.

– Тебя и заметили. Теперь ты стала просто взрослее, даже не взрослее, а женственнее. Четыре года прошло. Может, останешься? – растеряно спросил Максим.

– Не могу. Не грусти, у тебя все наладится. Ты сам говорил, что тебе всего двадцать шесть. Считай, что вся жизнь впереди. Мы начнем с тобой, но каждый по-своему, все сначала, главное не останавливаться и двигаться вперед. Прошлое надо отпускать и жить, не заглядывая далеко в будущее, настоящим.

– Когда мы увидимся? – спросил Максим, заглядывая ей в глаза.

– Ты думаешь, нам стоит повторить начатое? – улыбнулась Даша, касаясь ладонью его щеки.

– Я не думаю, я этого хочу, – ответил он, целуя ее ладонь.

– Я приду завтра ближе к ужину. Шестнадцатого мы с сыном улетаем домой.

Она действительно пришла. С утра простившись с Санькой, который уезжал с Ирой на пару дней в Лондон, она занялась сбором вещей в дорогу, передав Грейс те вещи, из которых Никита вырос. После обеда она прошлась по магазинам, подумав: «Вряд ли я еще попаду в Англию. Куплю то, что понравится и избавлюсь от фунтов». Вернувшись с покупками, предупредила Грейс: – «Могу задержаться. Не теряйте и звоните».

Максим встретил ее, накрыв стол к романтическому ужину.

– Попробуй, я старался, – говорил он, открывая бутылку. – Мы ведь так и не отметили окончание учебы. Давай за степень магистра!

Ужин оказался не так и плох, но оба ждали «десерта». Даша едва успела рассказать, когда лучше брать билеты, и пожаловалась, что одна не справится с багажом и Никитой.

– Ты чего оправдываешься? Я полечу вместе с вами и помогу, – говорил он, нежно целуя ее в губы…

Воскресенье оказалось днем прощания с Англией. Вещи, к возвращению домой, были собраны в чемоданы, билеты куплены. Распрощавшись и рассчитавшись с Грейс, Даша позвонила Руби и Джеффери. Их в Англии не оказалось, а может, не захотели с ней проститься. «Может это и к лучшему», – подумала она и позвонила Максиму. Он приехал в полдень.

– Погода на улице хорошая, пойдемте, прогуляемся перед обедом. Какие у тебя остались дела в городе?

– Делов никаких, а обед готов. Идем гулять!

Они гуляли больше двух часов. После активной прогулки, Никита, пообедав, сразу уснул.

– Хороший у тебя парень – заводной, – говорил Максим, вспоминая прогулку с Никитой. – Мне кажется, он все понимает, но выразить это еще не может.

– Глядя на вас со стороны, я засомневалась в том, что тебе двадцать шесть лет, – улыбнулась Даша.

– Впал в детство? Бывает! У меня есть старшая сестра. Сейчас племянницам лет 8-9, мы редко видимся, но мне нравилось с ними играть.

– А почему редко видитесь?

– Дураки потому что. Все время откладываем поездки, а время идет. Я живу с родителями в одном городе, а чаще бываю за границей, чем в родительском доме. Лика приезжала года три назад, она живет с семьей в Новороссийске.

– Ты был на море?

– Был и не раз, и не на одном.

– А я была давно, еще до развода родителей. Мы ездили туда поездом. Теперь и мама замужем, и папа женат, Санька вырос, а я почти развелась, – говорила Даша с грустью.

– Никита, как переносит перелет? – меняя тему разговора, спросил Максим.

– По-разному. Все зависит от времени суток. Чем старше становится, тем для меня сложнее. Одно дело, когда спит и другое, когда бодрствует у меня на коленях.

– Я, Даша, тобой восхищаюсь. Рискнуть с маленьким сыном поехать учиться туда, где тебя не ждут – это подвиг.

– Ты не прав! Не надо делать из меня героя. Во-первых, меня здесь ждал гранд, квартира и няня, которую нашли ребята. Училась я бесплатно, а некоторые затраты несла семья. Во-вторых, я ехала сюда уже во второй раз и знала, что меня ждет. В-третьих, мой пример заразительный. Санька научился жить самостоятельно, думать и рассуждать. Ну и в-четвертых, я доказала Владу, что и я на что-то способна. Я ни о чем не жалею. Да, я уставала морально и физически, я похудела на семь килограммов, но это того стоило. Теперь буду отдыхать пару неделю, а может, и на море попаду.

– Никиту возьмешь с собой?

– Если поеду, то одна. Но до этого мне нужно многое сделать. Начнем с развода, университета, найдем работу, няню. Все самое сложное для меня, как для женщины с ребенком, но без мужа, только начинается. Я раньше всегда рассчитывала на себя, теперь надо к этому возвращаться. Это не так сложно и я справлюсь.

– Мне тебе помочь или пожалеть? – спросил с улыбкой Максим.

– Порадуйся и пожалей нежно, как ты это можешь, а хочешь, сделай наоборот, – улыбнулась Даша…

Они проспали все время перелета. Когда объявили посадку, Даша открыла глаза. Никита спал на груди и животе Максима, откинувшего кресло.

– Мужчины, подъем! Когда ты у меня его забрал? – спросила Даша, беря на руки сына.

– Ты уснула еще до взлета, – улыбнулся Максим. – Предел прочности есть даже у железной леди.

– Тебе очень идет улыбка. Улыбайся чаще.

Добравшись до аэропорта Домодедова и уточнив рейсы, Даша, глядя на Максима, спросила:

– У тебя есть дела в Москве? Может, улетим транзитным рейсом, и не будем ждать своего?

– Рискните, Дарья Андреевна!

Она рискнула. Рейс на 9 вечера был заменен на 17. Вылет их ожидал через четыре часа.

– Давайте, ребята перекусим в ресторане гостиницы, кассир посоветовала. Прогуляемся, разомнемся, – предложила Даша.

– Ты рискнешь кормить Никиту в ресторане?

– Ты меня недооцениваешь. У меня для него есть сухой паек, завтрак туриста. В ресторане ему понадобится только горячая кипяченая вода. У нас два часа времени. Вперед!

– Даш, мы прилетим в час ночи. Думаешь, не будет проблем с такси? – спросил Максим, сделав заказ.

– Я позвоню папе, и он нас встретит. Все равно я подниму весь дом своим приездом. К тому же, меня дома ждут и будут рады помочь.

Даша накормила сына, позвонила отцу, и тот обещал доставить попутчика по адресу.

– Выходит, мы живем в одном районе, на одной улице, через три дома, – слушая разговор Даши с отцом, сделал вывод Максим. – У моей жены ко мне много вопросов. Я получил от нее команду: приехать по месту прописки. Нас может развести загс, если она выполнят некоторые условия. У тебя, когда развод?

– Двадцатого, если Влад не передумает.

– Ты думаешь, он может передумать? Ты сама, как настроена? Мы, когда с тобой увидимся?

– Настроена я решительно. Я за развод. Ты не обижайся, но мы должны взять тайм-аут. Процедура развода сама по себе неприятна. Ты не знаешь, что тебя ждет завтра, как и я. Переживем это в одиночку. С прошлым нужно прощаться достойно, не травмируя близких людей.

– Даш, я иногда рядом с тобой чувствую себя школьником, а хотелось бы чувствовать себя мужчиной, защитником, опорой.

– Конфликт между супругами при разводе неизбежен. Каждая сторона считает себя правой. Пусть это будет даже не ссора или скандал, а несогласие в чем-то. Нервное напряжение, усталость, депрессия не лучшее время для разговоров и встреч. Одним неосторожным словом можно все испортить. Мне было пятнадцать, когда мои родители разводились. Обошлось без взаимных упреков, но обстановка в доме была напряженной до предела. Папа снял комнату в квартире, чтобы не накалять ее еще больше. Это был правильный ход. Расходиться можно по-разному. Можно, стать врагами, а можно, остаться людьми, если в семье есть дети.

– Я позвоню тебе в пятницу вечером. Идет?

– Я знала, что ты меня поймешь. За последние два года, я повзрослела лет на пять, как минимум. А вообще, начала взрослеть, когда мама уехала, а папа не хотел нарушать нашу с братом идиллию. Я только поступила в университет, а уже должна была воспитывать Саньку. Мне его переходный возраст дался год за два. Таким образом, с моим жизненным опытом, мне можно смело давать больше тридцати лет. Жизнь в Англии меня еще больше приучила к самостоятельности и избавила от чувства придуманной вины. Я перестала быть кому-то должна. Да, я могу помочь, если это в моих силах, но я не должна этого делать в ущерб себе. Моя жизнь – это моя жизнь. Хороша ли она или плоха, она моя. Я учусь на своих ошибках.

– Философ Колосова, Ваш обед стынет, – сказал Максим. – Лекция была очень познавательная, а вот с возрастом, ты, Даша, переборщила. Мне не нравятся женщины старше тридцати лет.

– Что-то, действительно, меня занесло. Тебе, в свои тридцать, я тоже ничего не должна, – улыбнулась Даша.

– Секс без обязательств не долг, это обещание, которое вы мне дали так неосторожно. Или ты, как тот царь, который сам слово дал, сам и забрал?

– Я переживу вашу иронию, Максим Егоров. Пойдемте, прогуляемся до регистрации. Ты заметил, как приятно общаться на родном языке? Что думаешь, то и говоришь, и контроль над речью не нужен, и сам разговор красноречивый, доступный и понятный.

Отец Даши встретил их у терминала. Никита спал на руках Максима. Обняв дочь, он тут же распорядился:

– Мы с тобой, дочка, с багажом справимся, а парень пусть спит. Машина стоит на стоянке рядом, до нее метров сто. Я так рад твоему возвращению.

– А уж как я рада, папка, – говорила Даша, снимая свой багаж с транспортера. – Познакомься, пап: юрист Максим Егоров.

– Андрей Иванович, – глядя на Максима, кивнув головой, ответил Колосов. – Сажайте парня в кресло и сами рассаживайтесь. Как долетели? Санька прилетит через два дня. Мне не терпится узнать, как и чем окончилась твоя учеба.

– Пап, ты хочешь подробный рассказ или краткий отчет?

– Ладно, потерплю до дома. Расскажу тогда тебе о наших «баранах». Работа идет хорошо. Получили новый заказ. Комнату за тобой оставили прежнюю, поставив туда кроватку для Никиты. Позвонил Владу, чтобы забрать кроватку. Засранец приехал, ключи передал мне со словами «Владейте» и больше я его не видел. Мы с Ритой поехали в выходной на квартиру. Даш, вывез все! Кому и что он передал, продал, подарил, я не знаю, но в квартире, ни чашки, ни ложки, ни гвоздя, ни даже мусора нет, – говорил Андрей Иванович, не стесняясь постороннего. – Стоит только Никиткина мебель.

– Пап, в завещании говорится о квартире, а не о мебели. Может, все к лучшему. Сделаем ремонт, купим новую мебель и технику в новую жизнь.

– Замок я заменил, и ремонт сделаем, какой скажешь, а пока поживешь с нами. Рита будет тебе советовать отдохнуть на море, так ты особо не перечь ей. Тебе нужен отдых. Закончишь все свои дела и поезжай дней на десять. Ты чужой тете доверяла Никиту, а родному деду не доверяешь. Я уже Екатерину уговорил и она согласна.

– Тебе не кажется, господин майор, что Вы бежите впереди паровоза?

– Так состав товарный, дочка, грех его не обогнать. – Максим Егоров, а приезжайте вы к нам всубботу к обеду. У нас повод серьезный – обмоем дипломы моих детей и ваш. Отец Ирины пригласил нас на ужин в пятницу, и Рита согласилась, но наотрез отказалась принимать у нас Воробьевых.

– Воробьев – это отец Санькиной подружки, – пояснила Даша Максиму. – Я с ним не знакома и видела в аэропорту, когда улетали в прошлом году. Кажется, ты приехал. Звони. Удачи тебе.

– Парень вроде ничего, – говорил отец, отъезжая от дома. – Он вообще кто?

– Конь в пальто! Громко не смейся, чтобы не разбудить внука. Я, дней пять назад, смеялась до слез, когда узнала, кто его жена. Мы учились вместе, но познакомились месяца три назад. Он юрист, работает в компании Громова, а его жена – подружка Влада и дочь Громова. Как тебе такое знакомство?

– Что ж здесь смешного? Не повезло мужику, его пожалеть надо, а не смеяться над ним. Его тесть круче нашего Воробьева. А стерва эта, второй раз охмуряет Влада. Вцепилась, как клещ.

– Пап мне нет дела не до нее, не до него. Тебе обидно за сына?

– Мне не обидно, мне его дурака жаль, хотя он сам выбрал это. Где-то я его упустил.

– Знаешь, пап, а его дед, хотя и любил его, думал так же, как ты. Он говорил, что Влад больше всех любит себя, и тоже считал, что просмотрел внука. Не вини себя и не упусти Саньку. Дружба с Ириной не должна стать для него искушением.

Глава 7

Маргарита Николаевна Колосова в столь поздний час не спала, ожидая приезда мужа с дочерью и внуком. Она всегда относилась к Даше сдержано. Была ли это осторожность или ревность она не могла сказать точно. Апрельский приезд Даши заставил ее пересмотреть свое отношение. Молодая женщина, которую предал Влад, не бросила ее и отца, а старалась помочь, как могла. Не имея своих детей, Маргарита прониклась к Даше какой-то запоздалой материнской заботой. Она радовалась ее приезду, как родной. Даша с ее открытостью, честностью и силой духа, была не только заботливой сестрой, дочерью, но и хорошим специалистом. Такой подарок судьбы нельзя было не принять. Уложив Никиту в кроватку, они за ночным перекусом засиделись до трех часов.

– Екатерина Васильевна, родители давно уехали на работу? – спросила Даша утром, спускаясь с Никитой на первый этаж в кухню.

– Уехали часов в десять. Распорядились не готовить обед и присматривать за Никитой, если тебе нужно уйти по делам.

– Я позвоню в университет, а потом определимся, – говорила она, набирая номер телефона. Поговорив не больше минуты, Даша задумалась. – Я уеду в час на пару часов. Справитесь? Готовить ему специально ничего не надо. Дадите бульон и пюре из баночки или разведете кашу. Я вернусь из университета сразу назад. А сейчас мы будем завтракать, сынок.

До отъезда в университет, она разобрала свой багаж, достав небольшие подарки родным и разобрав вещи. Успела постирать то, что требовало стирки, развесив белье во дворе. Встреча с деканом и беседа с ним заняла минут сорок. Коротко рассказав об учебе и представив документы, Даша передала в деканат копии.

– Как бы там не было, ты Колосова молодец, – сказал декан. – Ты дала возможность пройти обучение другому. Мы получили место в программе. Будут проблемы с трудоустройством – обращайся. Удачи тебе!

Вечером отец повез ее в квартиру, где они раньше жили с Владом и где, как она считала, была счастлива. Здесь их уже ожидал мастер.

– Даша, рассказывай: какой бы ты хотела видеть свою квартиру? Что здесь изменить, добавить, убрать? Говори честно.

– Пап, одну комнату сделаем для Никиты. Пусть обои будут светло-голубые, а здесь салатные, но бледные, а в комнате бежевые или песочные. В ванне плитка пусть будет светлой, а цвет роли не играет. Сейчас столько новых материалов, что я не знаю, чего хочу. Меня устроит: чтобы прихожая смотрелась гармонично с кухней и гостиной. Чтобы не было резкого перехода от одной цветовой гаммы к другой. Чтобы было уютно и удобно без излишеств в отделке и бронзовых или хрустальных люстр. Я вам доверяю, как специалистам.

– Дашка, ты не скромничай. Сделаем один раз качественно и лет на десять об этом забудем, – говорил отец, подъезжая к дому.

– Пап, может нам стоит навести порядок в нашей квартире к приезду Саньки? – спросила Даша. – Я могла бы этим заняться.

– Ты недооцениваешь своего брата. Он не бросил квартиру, а сдал ее своим сокурсникам. Вот теперь пусть принимает от них то, что есть.

Санька позвонил ей девятнадцатого числа из университета и приехал перед обедом. Расспросив у Даши то, что интересовало и о том, чего он не знал, рассказал о последних днях, проведенных в Лондоне, и передал ей и Никите подарки.

– Я так понимаю, что ты завтра к Воробьевым не поедешь?

– Не поеду. У меня, Сань, завтра развод. А ты хочешь поехать с отцом, чтобы было не так страшно.

– Чтобы было официально, дуреха. Чего мне их бояться? Я никому не навязываюсь. Ира мне нравится, а ее отец меня, как-то не волнует. Помогал он Ире, пока мы учились, но не мне, а ей. Я брал деньги не за помощь, а за полный набор услуг и по таксе. Мама мне помогла, и отец не обидел. Так, что я не зависим от Воробьева, ничего ему не должен, и он об этом знает.

– Санька, ты за год стал такой рассудительный, взрослый и самостоятельный. Ты молодец, братец-кролик! Я тобой горжусь, – обняв брата, говорила Даша.

– Ладно. Мне до тебя, Дань, далеко. Я завтра буду ждать возле здания суда. Буду для тебя группой поддержки. Переживаешь? – спросил Санька.

– Нет. Единственное, чего я боюсь, чтобы он не передумал, иначе все это затянется. Квартиру папа отремонтирует, деньги у меня есть, работать буду с папой и Ритой, пока найду работу и няню. Прорвемся, брат! Папа мне предлагает отдохнуть дней десять, но я не знаю, как Никита будет без меня, – говорила Даша. Позже они обсуждали место, где предстояло отдыхать Саше и Ирине, отдых в Турции, который советует Даше отец.

Утром двадцатого она поднялась с рассветом. Спустилась в кухню, где Екатерина Васильевна только начинала хозяйничать.

– Даша, если надумаешь ехать отдыхать, перенесем кроватку Никиты ко мне. Так будет спокойнее. Ты чего так волнуешься? Или ты его все еще любишь?

– Что Вы! Я хочу, чтобы это все быстрее закончилось. Саша будет ждать меня в суде. Папа Вас предупредил, что завтра у нас званый семейный обед?

– Не волнуйся. Рита меню уже составила, а Андрей Иванович привезет продукты. Стол накроем на террасе.

Даша с чашкой кофе поднялась в свою комнату, думая о Екатерине Васильевне. По словам отца, она попала в квартиру генерала с рождением Владислава и была его няней. Ей было лет двадцать, она жила в деревне и была дальней родственницей Риты. Влад подрос, его определили в детский сад, а Катю оставили в роли кухарки, домработницы. Когда Рита вышла замуж за Щеглова и переехала в этот дом, Катю, с ее согласия, взяли с собой. С тех пор, она дом не покидала. «Она папина ровесница, а не семьи, ни детей у нее нет. Вот еще одна неустроенная судьба. Так, что мне, в 22 года, не стоит гневить судьбу», – сделала вывод Даша.

Ровно в 09:50 Даша стояла у здания суда.

– Дань, я тебя едва узнал. Ты на развод собралась или на регистрацию? – спросил он сестру, обнимая и целуя ее.

– Сань, что не так? Модель прошлого, если не позапрошлого сезона, тон сдержанный, почти классический, косметики минимум, прическа проста.

– Со стороны ты выглядишь очень эффектно, модно и образ твой совсем не печален. Носовой платок, слезы утирать, захватила? Могу одолжить свой.

– Идем уже, защитник, выступающий в роли клоуна. Посидишь в коридоре, пока я буду «отбиваться».

Влад и, сопровождающая его, новая невеста были сбиты с толку не столько внешним видом Даши, сколько ее спокойствием.

– Может, ты передумаешь? – спросил Влад Дашу, открывая перед ней дверь кабинета, куда их пригласили.

– Думать нужно было тебе, а я делаю только то, о чем ты меня попросил, – чуть задержавшись в дверях, ответила она.

Процесс развода длился столько же, сколько заняло времени их бракосочетание. Обе стороны были согласны на расторжение брака. С согласия обоих родителей, сын оставался с матерью, а отец взял на себя его содержание. Решение суда будет готово в понедельник.

– Как Ваша учеба, Дарья Андреевна? – спросила судья, попросив Дашу задержаться.

– Вернулась с дипломом магистра. Теперь у меня их будет три.

– Удачи Вам! – улыбнулась судья.

– Спасибо, – ответила Даша и вышла из кабинета. – Сань, что произошло, – спросила она, потиравшего руку брата.

– Ничего необычного. Он сам учил меня дорожить в семье друг другом. Извини, не сдержался. Он мне даже сдачи не дал. Походит неделю с синяком, а может, и нет.

– Зачем, Сань? Унизил его перед женщиной. Зря. Ты за этим сюда приехал?

– Мадам ушла, как только вы вошли в кабинет. Не было здесь никого, кроме его довольной физиономии. По ней он и получил.

– Езжай домой один. Помоги с Никитой, а я через пару часов вернусь. Со мной все в порядке, не переживай. Владу досталось от отца, теперь от тебя, а ведь он мог вам обоим дать сдачи. Ты об этом подумал? Еще бы в суде драку устроили. Пойдем, я провожу тебя на маршрутку.

– Ошибаешься. Наш братец знает, что виноват, от того и держит удар молча, а это значит, что совесть у него осталась.

Проводив брата, Даша неспеша шла в сторону кафе, размышляя о том, что два неотложных дела сделаны и после кафе, можно пойти в турфирму и поинтересоваться: где можно отдохнуть неделю и во что обойдется такой отдых? Она вздрогнула, когда ее взял кто-то под руку.

– Ты меня напугал, – сказала она Максиму. – Как ты здесь оказался? Каким ветром тебя сюда занесло?

– Ты в кафе? Идем. Я тебе расскажу и про ветер, и про бурю, – беря ее за руку, ответил Максим. – Развелась?

– Да. Решение можно забрать в понедельник. Как твои дела?

– Лучше всех! – ответил он, открывая перед Дашей дверь в кафе. Сев за столик и сделав заказ, он продолжал: – Я тебя едва узнал. Если бы не твой брат, я бы еще долго подпирал здание суда. Новостей у меня много и все хорошие. Во-первых, за четыре дня я успел за тобой сильно соскучиться. Во-вторых, я получил развод, а в качестве отступного, квартиру и денежную компенсацию. У нас был брачный контракт, который дал мне некоторые возможности. Квартира осталась за мной, деньги на счете, развод в кармане. В-третьих, я перевез родителей в квартиру, где мы теперь будем жить вместе, и у меня не будет болеть душа, что в одно прекрасное время их придавит старое жилье. Квартиру взамен аварийного жилья они и так получат. В-четвертых, Громов оставляет меня на работе, но я еще думаю. В-пятых, я приглашаю тебя поехать на неделю на море. Соглашайся. Куда бы ты хотела поехать?

– Я после кафе собиралась пойти в турфирму. Папа предлагает поехать в Турцию.

– Хорошо, пусть будет Турция, но только район Средиземного моря, где уже можно купаться. В это время, если ехать на море, лучше выбрать Израиль, Египет, Эмираты или Кипр, там теплее.

– Где тебе понравилось больше всего? – спросила Даша, с любопытством ожидая ответа.

– Чаще меня возили в Париж, Милан, Ниццу, на острова. Я не был в Эмиратах и в Израиле.

– Давай выберем из того, что нам предложат. Возможно, у них путевок и нет, а мы с тобой мечтаем.

Две горящие путевки нашлись в ОАЭ с 23 по 29 мая на семь дней. Через день 22 мая в 23 часа они должны быть в аэропорту.

– Даш, хочу дать тебе совет: едем в арабскую страну, там свои законы и порядки. Эта одежда, что на тебе, подойдет. А в декольте, и голыми плечами, в коротких юбках, шортах ты будешь не понята местными.

– Я, по-твоему, темная и необразованная? А ты помнишь, где мы с тобой познакомились? Подожди, я папе позвоню, пока он не отправил меня вместе с Санькой на острова. – Пап, радуйся, я взяла путевку в Эмираты на семь дней. Улечу 22. Ты доволен? – спросила она отца и, выслушав его, обратилась к Максиму: – Хочешь, я провожу тебя домой? Не делай такие глаза. Мне просто по пути. Я хочу посмотреть, как идут дела с ремонтом в моей квартире. Хотя, я тороплюсь. Что можно сделать за два дня? Ладно, встретимся завтра на обеде. Ты не забыл адрес? А сегодня я займусь сбором вещей в дорогу. Проводишь до остановки?

В отсутствии отца, Риты и Саньки, которые уехали к Воробьевым, Даша начала сбор вещей в дорогу. Это оказалось непростым занятием. В ее гардеробе практически не было вещей, пригодных для поездки в арабскую страну. Летние платья все были до колен, с открытыми плечами, майки, джинсы, длинные сарафаны, но на лямках. «Завтра поеду на рынок. Покупать вещи на неделю в магазине неразумно. А так будет и дешево и к месту», – думала она, положив в чемодан только белье. Она вернулась к обеду, когда стол уже накрывали, но Максима еще не было. Он приехал в 12:10, извинившись за опоздание. Обед прошел на ура, перейдя в полдник. Санька с Ириной улетали 27 и уехали вместе с Максимом после 18. Теперь Даша могла еще раз примерить купленные вещи и собрать чемодан в дорогу. Она приготовила вещи для Никиты и целый список того, чего ему можно, а чего нельзя. Умом она понимала, что трое взрослых за неделю справятся с одним годовалым ребенком не хуже нее, но привычка быть рядом с сыном и делать все по-своему была сильнее.

Даша не могла равнодушно созерцать то, что видела после посадки самолета. Если не брать во внимание ее короткие визиту в столицу во время перелетов и части Англии, она последние десять лет и не была нигде. Дубай ей казался красивой сказкой. Ей нравилось здесь все: наземное метро, позволяющее насладиться панорамой, небоскребы, от высоты которых у нее захватывало дух.

– Максим, Дубай – это рай для туристов и шопоголиков. Меня размеры не просто впечатляют, они приводят меня в ступор, в замешательство. Бурдж – Халифа ни просто самое высокое здание в мире и местная достопримечательность, это одно из чудес света! А, «Дубай Молл»? Собирает толпы туристов. За день его не обойдешь, если это надо, настолько он масштабен. Это город в городе! Рестораны, магазины, аквариум, есть даже каток. Они привлекают гораздо больше посетителей, чем бутики. Каждый торговый центр – это отдельная достопримечательность. Это не просто место для шопинга, это невероятные возможности для самого разнообразного отдыха. Черт возьми, в пустыне, среди песка, где температура за плюс пятьдесят, есть горнолыжная трасса. Устал от палящего солнца – отправляйся в сугробы, – говорила она Максиму. – Я знаю, что все это ты видел своими глазами, но я должна была сказать, меня эмоции переполняют.

– А что тебе не понравилось за четыре дня?

– Мне понравилось даже то, что меня игнорируют рядом с тобой, тем самым указывая место женщины. А я принимаю это, как игру. Высокопоставленной особе не положено общаться на прямую со слугой, – улыбнулась Даша. – Огорчило только то, что я не могу тебя обнять тогда, когда меня переполняет восторг, гуляя, ходить за руку с тобой.

– Тебе не хватает моих объятий? – шутя, спрашивал он.

– Мне очень хорошо Максим. Дни и ночи, в твоей компании, пролетают быстро. Я, позвонив утром домой и, узнав, как дела у Никиты, забываю обо всем на свете. Сама себе напоминаю стрекозу из басни – ни забот, ни хлопот.

– Ты довольна поездкой? – спросил Максим, нежно ее целуя.

– Я счастлива! Я плыву по течению и ни о чем не думаю. Я не загадываю наперед и живу настоящим…

«Это мое просвещение или демонстрация его сексуального опыта? – думала она, лежа без сил и улыбаясь. – Чтобы это не было, как это не назови, такого в моей прошлой жизни не было».

– Куда хочешь пойти сегодня? – поинтересовался Максим утром.

– Максим, я на обзорную площадку не пойду. Все, что выше шестнадцати этажей, не для меня, извини. Мне не денег жалко, мне себя заставить сложно. Я согласна на бедуинов и пустыню.

– Даша, хочешь, оставайся. Наслаждение для своих глаз получишь в комплексе Мадинат Джумейра. Тебе же там нравится, а я прокачусь к бедуинам в пустыню. Но с одним условием – ты должна быть, ни одна. Я не хочу тебя оставлять одну. Найдешь себе компанию?

– Найду за завтраком, обещаю. Но, ты тоже должен мне пообещать, что не останешься там до утра. Нам через два дня улетать. «Через два дня сказка закончится», – подумала она.

Тридцатого мая они вернулись домой. Первое, что сделал отец, встретив Дарью в аэропорту, отвез ее на квартиру, где был закончен ремонт. Он был рад, что дочери понравился отдых. Выглядела она довольной, отдохнувшей на вид и счастливой. Высадив Максима, они остановились у нужного подъезда другого дома.

– Как тебе квартира, – спросил отец, дав ей немного времени осмотреться.

– Папка, превосходно! Как же здесь стало уютно и ничего не напоминает о прошлом. Спасибо! – говорила она, обнимая и целуя отца.

– У тебя есть два дня прийти в себя, а с первого числа мы ждем тебя на работе. Даш, ты можешь работать половину дня, но ты нам нужна.

– Екатерина Васильевна согласилась присматривать за Никитой? Я так за ним соскучилась.

– Васильевна согласна. Выберешь мебель сама, куда и какую захочешь, но оплачу ее я, и не спорь с отцом.

– Это из-за тех денег? Пора бы забыть эту историю. Я не буду с тобой спорить и выберу самое необходимое, так мне «дешевле»

обойдется.

– Думай, как хочешь, а я свое слово сказал. Санька вернется дня через два-три. Ничего не рассказывает, гоняет на водном мотоцикле, бросив свою зазнобу на берегу. Даш, а что у тебя с этим Максимом?

– Пап, не заставляй меня краснеть, задавая такие вопросы. Он просто мой хороший друг. Замуж я, наученная горьким опытом, выходить не собираюсь, но и сидеть в четырех стенах рановато. Я в его компании чудесно отдохнула, а что будет дальше, честно сказать, не знаю. У меня есть главный мужчина в жизни, есть о ком заботиться. Пап, а если я найду няню, можно я от вас съеду? Обиды не будет?

– Нужно, но по выходным будешь привозить мне внука. Твоя комната за тобой и останется. Едем домой.

Дарье понадобился месяц, чтобы по выходным дням выбрать мебель, которую привезли и собрали, купить бытовую технику и посуду, постель и постельное белье и еще много мелочей, которые так необходимы в хозяйстве. Последним красивым штрихом перед новосельем были шторы. На окна с северной стороны, которые выходили во двор, она повесила только красивый тюль, а с южной стороны плотные шторы в тон обоев. Мебель в кухне и гостиной была самой необходимой. В спальне стоял спальный гарнитур и детская кроватка. Вторая спальня была пуста и ждала, когда подрастет Никита. Теперь настала очередь поисков няни. Узнав стоимость подобных услуг, и сопоставив доходы от возможной зарплаты и расходы, Даша засомневалась: нужна ли такая услуга? С момента возвращения с отдыха, она встречалась с Максимом раз-два в неделю на своей территории. Максим пригласил ее в гости. Знакомство с мамой Максима вышло простым и коротким.

– Галина Ивановна, не принимайте меня в штыки. Я не претендую на свободу Вашего сына. Мы с ним просто друзья, – сказала Даша, видя, как настроена мать, и улучив момент, когда Максим разговаривал по телефону. – Мы познакомились с ним до того, как случились наши разводы. У меня здесь недалеко квартира после ремонта, но я не могу переехать, пока не найду няню для сына.

– А где Вы живете сейчас?

– У отца и мачехи. Сын пока там и я вышла на работу. У Вас нет знакомых, желающих поработать няней. Моему сыну год и месяц.

– Мы тоже недавно переехали. У меня и знакомых здесь нет. Через агентство не пробовали?

– Я им не доверяю. Хорошую няню, если в ней уже нет необходимости, передают из рук в руки. Доверять маленького ребенка чужой тете я бы не рискнула. Конечно, можно подождать полгода и год, но мне нужно помочь родителям. Так, что няня нам нужна, пусть и не на полный рабочий день. Спасибо за чай. Не провожай меня, Максим, я пройдусь.

Галина Ивановна Егорова позвонила ей сама и договорилась о встрече. Даша назвала адрес, приехала в свою квартиру и теперь ждала, что ей предложит мама Максима.

– У Вас очень уютно, – сказала Галина Ивановна, оглядывая квартиру. – Я так понимаю, Вы еще не перебрались окончательно сюда?

– Мне нужно найти няню, а иначе смысла в переезде нет.

– Расскажите мне, чем должна заниматься няня?

– Уходом. Вовремя накормить, погулять, опять покормить, уложить спать. Еду я ему готовлю сама. На завтрак каша, на второй завтрак пюре, на обед протертый суп и мясное пюре, сок, сон и я дома. Ни стирки, ни уборки. Если его во время сажать на горшок, штанов понадобится меньше. Ходит он уверено, носить на руках не надо. Засыпает сам, если рядом его любимый мишка. Ангел не ребенок! – улыбнулась Даша.

– Меня в няни возьмете? – спросила Галина Ивановна.

– Вы говорите серьезно? – удивилась Даша.

– А почему нет? У меня тридцать лет педагогического стажа, я на пенсии и она у меня невелика. Я узнавала, сколько получают няни. Если я буду работать пять часов в день, я могу получить вторую пенсию.

– Вас устроит эта сумма? А если я буду задерживаться не дольше часа, Вы сможете переработать? Я буду доплачивать. Трудно предугадать, что тебя ждет через день, но я буду предупреждать Вас заранее. Подумайте, и если с Вашей стороны ничего не изменится, приходите знакомиться с Никитой в субботу.

– Я приду на час в субботу и в воскресенье. Так будет удобнее.

Никита быстро привык к няне, Даша спокойно работала полдня и возвращалась домой в тринадцать. Иногда она брала работу на дом. Максим после работы заезжал на часок, возвращаясь в двадцать два в квартиру Дарьи, и покидал ее за полночь, а иногда на рассвете. Мать его не догадывалась, она просто однажды утром увидела, как сын выходит из подъезда Даши. Это произошло месяца через три после того, как Галина Ивановна начала работать няней Никиты. Что ее так задело, она не знала, но настроена была решительно. Открыв своим ключом дверь квартиры Даши, сняв верхнюю одежду, она, не здороваясь, прошла в кухню и спросила:

– Максим вышел от тебя? Ты спишь с моим сыном?

– Сплю, – ответила Даша, кормившая Никиту. – Что Вас так удивляет? Не будь меня, была бы другая. Разве я не права в этом? – задавала вопросы Даша.

– Права. В этом, ты права. Тогда, почему вы не женитесь? – немного успокоившись, спросила мама Максима, присаживаясь к столу.

– Мы оба были в браке и пережили предательство. Что, если наши чувства – побег от одиночества? Если это не любовь, а влюбленность? Что, если страсть пройдет, не оставив ничего взамен? – спрашивала Даша, скорее себя, чем Галину Ивановну. – Я вам не нравлюсь? Что со мной не так? Дело в Никите?

– У Максима уже была богатая и красивая жена, – с каким-то сожалением, сказала мать Максима.

– А кто Вам сказал, что я богатая? Да, у моих родителей есть небольшая фирма, но папа получает меньше, чем Максим, который работает на чужого дядю. Вашему сыну оплатила учебу компания, а я училась бесплатно. Семья, конечно, несла расходы, но не те. Я буду искать другое место работы и с хорошим заработком, но позже, а сейчас я должна помочь семье, – говорила Даша, умывая сына после завтрака. – Что касается Вашего сына, то я ему ни сама не навязываюсь, ни сына своего на плечи ему не посажу. Если он передумает встречаться со мной, у меня не будет к нему претензий. Максим мне предлагал жить открыто втроем, но я отказалась. Не хотелось терять хорошую няню. Мне Никиту собирать с собой?

– Зачем? Я остаюсь. Это я ему соберу сегодня вещи. Глупые. Сколько же вы скрывались от меня?

– После разводов, а точнее сказать, после отдыха. Мой отец не знает об этом, хотя может догадываться.

– Беги, опоздаешь, – говорила Галина Ивановна, сажая Никиту в манеж. – Чего я прицепилась к твоей маме, Никитка? – теперь она разговаривала с ребенком. – Моему сыну двадцать семь лет. Теперь блудливый кот будет по ночам высыпаться, а не бегать отсюда домой. Мы с тобой, дружок, и моему сыну будем готовить ужин. Твоя мама умеет готовить? Умеет. В холодильнике есть и мясо и овощи.

Уже через неделю, утренняя неловкость, которую испытывали все трое, пропала. Галина Ивановна, приходя по утрам и открывая дверь своим ключом, заставала их за завтраком. Максим подвозил Дашу на работу. Отец Максима принял эту новость спокойно. Даше пришлось раскрывать все карты и своим родным.

– Как мне теперь брать с Дарьи деньги? – спрашивала мать у сына.

– А ты не бери, – улыбался Максим. – Моя «няня» для тебя будет обходиться гораздо дороже. Я просто буду давать тебе денег чуть больше. Идет?

Приближался Новый 2006 год. Компания отца и Риты работала стабильно. Объемы строительства были небольшие, и особой конкуренции не было. Были желающие «подмять» под себя фирму, но после переговоров, оставили эту затею.

– Родители, я буду искать работу в другом месте. Мне у вас «тесно». Саша поставил хорошую программу, теперь у вас все на виду. Главное: доверяйте, но проверяйте. Будет нужна помощь – я готова. Новый год отметим дома, а первого ждите в гости.

Никита не только привязался к няне, но и к Максиму, называя его папой. Мальчику было год и восемь. Утверждение доктора о том, что Никита будет певцом, не оправдалось. Он всегда был спокойным ребенком, даже тихим, если затевал какую-нибудь шалость. Нарисовать фломастерами целую картину на обоях за дверью, разрисовать плотные шторы. Любовь к рисованию быстро пропадала, если ему предлагали альбом. Его интересовала больше настенная живопись или роспись на ткани. Он мог бросить в унитаз что-то нужное, как сделал это с фотоаппаратом. Ему больше нравилось играть с настоящими кастрюлями, чем со своими игрушками. Одним словом, няне нужен был зоркий глаз и чуткий слух. Никита знал достаточно много слов, чтобы общаться с окружающими, хотя не все ему удавались. Ел самостоятельно, проблем с горшком не было, любил смотреть мультфильмы, слушать сказки и танцевать под музыку. Встречая Новый год с родителями Максима, речь пошла именно о нем.

– Даша, Никитку нужно отдавать весной в детский сад. Я бы могла его отводить и забирать к себе. Мальчику нужно общение со сверстниками. Он тянется к ребятишкам. Есть частный садик, где в группе пять-семь человек, – говорила Галина Ивановна. – Это между нашими домами. Ты подумай, поговори, узнай. Мне с ним нетяжело, ему со мной неинтересно.

– Как думаешь, стоит попробовать детсад? – спросил Максим, проводив родителей домой.

– У меня будет время на каникулах подумать об этом. Утром не вскакивай чуть свет. Выспимся, а потом поедем к папе.

– А кто тебе сказал, что я собираюсь спать в новогоднюю ночь? Мы с тобой его еще встретим по-московскому времени, говорил Максим, разливая шампанское. – С Новым годом! – сказал он, выпивая напиток и целуя Дашу во влажные губы…

Утром первого января проснулись около девяти. Сработал «будильник» по имени Никита. За завтраком Максим задал вопрос:

– Даш, а ты не хочешь поработать в компании Громова? Ему нужен человек в финансовый отдел.

– Ты сейчас так неудачно пошутил?

– Почему пошутил? Громов никогда не смешивал личное с бизнесом, если это не мешало бизнесу. Мало того, он до разговора со мной, навел о тебе справки. Возможно, Воробьев поделился, но не удивлюсь, если он и получил информацию от Влада. Громов не берет людей со стороны.

– Откуда у Воробьева обо мне информация? Хотя, папа прямой и бесхитростный. Мог поделиться успехами. Так, что хотел предложить мне Громов?

– Зарплата равная моей, карьерный рост и пакет услуг.

– А если вернется его зять, мне придется искать новое место или работать под началом Влада?

– Если и вернется, составим договор так, что ты сумеешь уйти без проблем.

До самого Рождества они провели время в доме отца и Риты. Даша поделилась своими соображениями с женой отца.

– Громов был хорошим мужиком. Мы с ним знакомы еще со школы, потом учились в одном институте, хотя факультеты были разные. Не повезло ему ни с женой, ни с дочерью, как не повезло Щеглову с Риммой. Хочешь, я с ним просто поговорю. Люди с годами меняются. Я не хочу, чтобы он тебя, не дай Бог, подставил. У него работают специалисты проверенные годами. Может кто-то зарвался, и он хочет его заменить, – говорила Маргарита Николаевна. – Ника в сад отдавать нужно. Пусть год-два для адаптации с детьми походит, а ты решишь, что для него важнее, к чему есть тяга. Начнутся секции, кружки, танцы, плаванье лет в пять-шесть. Как у вас дела с Максимом? Замуж не зовет?

– Я на эту тему наложила табу. Меня все устраивает. Лет пять назад я очень мечтала о собственной свадьбе. Красивое длинное белое платье, белые голуби у загса и обязательно церковь, к алтарю которой меня ведет папа. Теперь я об этом даже не думаю. Никите весной будет всего два года, а за это время столько произошло, что хватило бы еще года на три. Меня Санька волнует.

– Нет у тебя проблем с братом. Весной пойдет служить на год в армию, будет здесь, на офицерской должности.

– Речь, я думаю, идет обо мне? – спросил подошедший к ним Александр. – Дань, ты помнишь нашу последнюю ссору? – он обнял сестру за плечи. – Я это время надолго запомнил. Ты ведь не о себе думала, а обо мне. Запомни, сестра: я никогда не сделаю тебе больно или заставлю краснеть. Я на тебя ровняюсь, Дань. Ты у меня, как путеводная звезда. Ты падаешь, но встаешь и светишь вновь. Я тебя люблю, сестренка. Мы Колосовы – одна семья!

– Куда же мне бедному и несчастному податься? – смеялся Максим. – Кругом одни Колосовы! Ирина, давай мы им устроим снежную баталию и посмотрим насколько они крепки.

Вернувшись в квартиру с пакетом продуктов, раздев Никиту и повесив верхнюю одежду в шкаф, Максим расположился с ним на ковре в гостиной.

– Даш, как в гостях не хорошо, а дома лучше, хотя отдохнули прекрасно. Я тебе сегодня не говорил, что люблю тебя?

– Было что-то подобное перед рассветом, но я приняла это за сонный бред, – улыбалась Даша.

– Дашка, ты необыкновенная. С тобой так уютно и спокойно, тепло и радостно. Чем дольше я тебя знаю, тем больше люблю. Ты такая разная: домашняя, деловая, строгая, нежная, а главное – искренняя. Мне всегда этого не хватало. Разве можно сравнить вчерашние снежные баталии со скучным Рождественским фуршетом, или нашу поездку в Эмираты с показом мод и бутиками Италии. Может, я чего-то не понимаю? Где мои бывшие друзья, с которыми я пил пиво, «болел» за наших и чужих в хоккее? Где рыбалка на рассвете, поход в горы, Ведь новых друзей я так и не завел.

– Самое время найти. У меня тоже нет подруг, но их и не было. Были однокурсницы, знакомые, а подруг не было. Думала Джеффери и Руби станут друзьями, но не получилось. Джеф просил меня остаться, я отказалась и дружба закончилась.

– Он любил тебя. Я это сразу заметил.

– Он мне очень помог, но он ничего не делал бесплатно, и брал деньги, ни разу не отказавшись. Мало того, он обо всем рассказывал брату, а тот докладывал Владу. Ты называешь это любовью? За мной шпионила даже няня Никиты Грейс. А тебе стоит позвонить друзьям. Возможно, кто-то, как и ты, жалеют о потерянных контактах, – говорила Даша, присаживаясь рядом. – Мне с тобой хорошо и спокойно. Я поговорю с твоим Громовым лично и решу: нужно ли мне это?

– Даш, у нас так не принято, – смеялся Максим. – Контора «Рога и копыта» в другом месте.

– Запиши меня к нему на прием по личным вопросам. Так принято? Я поговорю с Галиной Ивановной, а детский сад отложим до весны.

Двенадцатого января к десяти часам Дарья Андреевна Колосова пришла на прием к Громову Борису Александровичу.

– Вам придется подождать. Господин Громов должен принять иностранных партнеров, которые из-за нелетной погоды прибыли на сутки позже. Присядьте, – сказала секретарь, которой было лет сорок.

Из кабинета вышел мужчина, видимо, Громов, который полностью соответствовал своей фамилии. «Громовержец в костюме от кутюр», – подумала Даша.

– Где переводчик или Егоров, они уже внизу, – раздраженно сказал он. – Как мне прикажете с ними общаться?

– Переводчик не отвечает, а Егоров с утра в арбитражном суде. Чем я могу помочь? – тихо спросила секретарь.

– Приготовь мне мыло и веревку. Это все, что мне остается сделать, потеряв контракт.

– Извините. Ваши партнеры, на каком языке говорят? – спросила Даша, поднимаясь со стула. – Я могу помочь, английский я знаю. Обо мне поговорим позже. Так, что?

– Я согласен, – сказал Громов так, как будто сделал Дарье одолжение.

– Зайдите в кабинет и ожидайте – Вы босс, – сказала Даша и подумала: «Какого черта я ввязалась в это дело?», но было уже поздно. Два иностранца, в сопровождении менеджера, стояли на пороге приемной.

– Прошу, господа. Вас ожидают, – открывая дверь в кабинет, сказала Даша и вошла следом. После рукопожатия, Громов протянул ей три тоненькие папки. Даша положила по экземпляру перед джентльменами, присела к столу, открыла третью папку. – Меня зовут Дарья Колосова. Я отвечу вам на все вопросы, которые возникнут. Приступим? – сказала она по-английски и перешла на русский язык, обращаясь к Громову. – О чем конкретно идет речь? Чем они недовольны и чего хотите Вы? В двух словах. – Выслушав босса, она углубилась в чтение, поглядывая на партнеров Громова и вспоминая занятия с Джеймсом Мейсоном. «Как же профессор был прав», – пронеслось в ее голове, и она вернулась к странице, на которой «застряли» партнеры. – Пункт 4.5 как написан по-русски? – обратилась она к Громову, взглянув на партнеров и выслушав ответ, сделала пометку. – Если господа позволят, я обратила бы внимание на п.4.5. Он абсурден, и его нужно изменить. Компания не может принять то, что вы предлагаете. Это можно принять за неправильную трактовку, ошибку в переводе. – Она дала им время подумать и по-русски высказала Громову свои предположения. Троица разговаривала по-английски так, как будто его не было в кабинете, а его вдруг осенило: « Фамилия молодой женщины Колосова. Бывшая жена Колосова Владислава, о которой говорила Маргарита? Неужели это она?» – Ваши партнеры согласны внести изменения в пункт договора. Они знали об этой маленькой описке. Это, как с запятой в предложении: «Казнить нельзя, помиловать», но для Вашей компании это прямые убытки.

– Что теперь делать? Договора мы получили от них по почте. Егоров не видел их, иначе не пропустил бы ошибку, а переводчик читал. Сейчас я не могу ничего исправить. Ни того, ни другого на месте нет.

– Предложите им кофе, а я попробую внести изменения, – сказала Даша, выходя из кабинета. «Всего одно неполное предложение, а такое противоречие», – думала она, заняв место секретаря в приемной и принимая ее помощь. Через полчаса, появился юрист компании, и договор был подписан.

– Каким образом Вы оказались здесь в нужное время? – спросил ее Громов.

– Я записалась к Вам на прием и хотела поговорить о работе.

– Пойдете ко мне референтом? Вы знаете язык, знаете финансы, бизнес. У Вас получиться.

– Боюсь, мы не договоримся. У меня маленький ребенок и мне нужен нормированный рабочий день, а Вы работаете двадцать часов в сутки.

Громов не сдавался. Он коротко рассказал ей о своей «кухне». Объемы поражали Дашу. Это была небольшая империя с тремя филиалами в других городах. Он просил подумать, посоветоваться с Егоровым и принять правильное решение. Разговор с Ритой и эта его настойчивость, убедила Дашу в обратном решении. «Я не буду биться с Владом, как два барана на мосту», – подумала она и отказалась от работы. Передав разговор с Громовым Максиму в его кабинете, Даша выпила кофе и вернулась домой. Она была уверена, что поступила разумно. Оставлять Никиту на Егоровых, уезжая в командировку, было неправильным.

– Ты не жалеешь, что отказалась от работы, – спросил Максим, вернувшись вечером. – Не жалей. Это сейчас у тебя нет врагов и недоброжелателей, а как только ты подписала бы договор, они окружили тебя плотным кольцом. Это еще тот серпентарий. И еще, чтобы ты знала: Влад представляет компанию в Хорватии. Через два месяца, чуть позже, он должен вернуться. Громов просил тебя посмотреть эти документы, и уверен, что ты согласишься. Он передал тебе конверт с гонораром за сегодняшнюю работу, – сказал Максим, передавая ей папку с документами и конверт.

– Он хочет, чтобы я утопила Влада или бросила спасательный круг? Зачем ему сталкивать нас лбами? Чего он от меня хочет?

– Даш, успокойся. Проверишь – будешь знать, где собака зарыта. Влад его зять, и проверять его лучше негласно. Я знал, что ты у меня умница. Теперь об этом знает и Громов.

В понедельник, провожая Максима на работу, Даша протянула ему папку с документами.

– Передай, пожалуйста, Громову. Я написала короткое заключение. Если через месяц-полтора объект не будет сдан, они начнут работать в убыток. Там есть цифры, сказала Даша, целуя его на прощание.

Часа через два ее телефон подал сигнал и, ответив на вызов, Даша услышала голос Громова.

– Здравствуйте, Дарья Андреевна. Громов беспокоит. Вы хорошо поработали. Что посоветуете по своей проверке?

– Борис Александрович, Вы же держите слово? Влад очень амбициозен. Пообещайте ему перспективу, и он уложиться в срок.

– Вы уверены? – с удивлением спросил Громов.

– На все двести процентов, – усмехнулась Даша.

– Если я предложу Вам провести аудиторскую проверку за последние полгода, Вы согласитесь?

– Я не работаю в аудиторской конторе. Моя проверка ничего Вам не даст, кроме головной боли. На основании ее вы не сможете никого наказать, если выявятся нарушения, – пыталась объяснить Дарья Колосова.

– Ошибаетесь. Я в своей компании могу многое. Кто мне может запретить знать реальное положение дел. Я заключу с Вами договор, как с частным лицом или приму Вас на работу временно.

– Поговорите со своим юристом, Вам не нужны нарушения законодательства, а я подумаю.

Через час позвонил Максим.

– Даш, крепко он за тебя взялся. Хватка прямо мертвая.

– Отказаться? – спросила Даша, зная, что Максиму известна обстановка в компании.

– Соглашайся! Выведи ты кое-кого на чистую воду. Вечером поговорим.

Глава 8

Договор был составлен так, что Даша согласилась. Она уже второй месяц работала в компании, уезжая на работу с Максимом. Она планировала закончить проверку до возвращения Влада. Ей не хотелось с ним встречаться. Закончив проверку, написала справку и в хорошем настроении направилась в кабинет Громова, по пути заглянув к Максиму. Постучав в дверь, она вошла, не думая о посторонних. Максим сидел в кресле за столом, а рядом с ним на столе сидела его бывшая жена. Судя по выражению лиц, разговор между ними был далеко не мирный. Даша, не говоря ни слова, закрыла за собой дверь и направилась к Громову.

– Борис Александрович, проверку я закончила. Это результаты по филиалам, это общая картина, – говорила она, передавая ему бумаги. – Результат не так плох, исходя из объемов, но и не радует.

– Что она здесь делает? – спросила дочь Громова, войдя в кабинет без стука, присаживаясь к столу.

– Она здесь работает. А что здесь делаешь ты? Когда вы вернулись?

– Я вернулась одна и сразу приехала к тебе. Мы так и будем разговаривать при посторонних?

– Пропуск верни, – попросил отец. – Не тяни, я жду.

– Держи, – протягивая пропуск, сказала Елена, рассматривая Дарью, не глядя на отца.

– Выход сама найдешь или охрану вызвать?

– Ты меня даже не выслушал, – переведя взгляд на отца, резко сказала она.

– Я тебя обязательно выслушаю, но дома и во вменяемом состоянии. Водитель тебя отвезет. Я работаю, Лена!

– Работай, папочка, зарабатывай дочери наследство.

– Зря вы так с ней. Может ей помощь была нужна? Я могла и подождать, – осторожно продолжила прерванный разговор Даша.

– Ей нужна уже помощь нарколога, а не моя. Я исчерпал все свои ресурсы. На чем мы с Вами остановились?

– Кто-то раскачивает вашу лодку сидя в ней. Я проверила всего одну свою догадку и оказалась права. Один из филиалов проиграл тендер, хотя имел все шансы выиграть. Почему? Кто-нибудь интересовался причиной? А я поинтересовалась ради любопытства. Он снял свою заявку за день до проведения тендера. Думаю, Вы понимаете, что это означает? Завышение цен на материалы, грузоперевозки, списание брака. Одним словом то же самое, что и в маленьких компаниях, но только в больших объемах. Все перед Вами. Договор я исполнила.

– Вы молодец! Я не теряю надежды с Вами поработать. Вас ждут в финансовом отделе. Спасибо.

– А я, кажется, перестаю верить в порядочность и честность людей, имеющих небольшую, но власть.

Она спускалась по лестнице, когда ее окликнул Максим:

– Ты расстроена тем, что увидела, – спросил он, беря ее под руку.

– Я не расстроена даже тем, что услышала. Получу зарплату и поеду домой. Моя работа в компании закончилась. К Громову заходила дочь, он забрал у нее пропуск.

– Даш, дождись меня, пожалуйста. Что-то мне подсказывает, что Елена Борисовна будет ждать нас на улице, раз ее лишили пропуска. Как это не странно звучит, она решила меня вернуть, как старую вещь, в которой появилась необходимость.

– А ты не думаешь вернуться? – спросила Даша серьезно.

– Я похож на сумасшедшего? – спросил он, целуя Дашу в щеку. – Возвращайся в мой кабинет и забудь о мадам Громовой.

Даша вернулась минут через двадцать.

– Месяца три я могу не работать и жить припеваючи, – сказала она, пряча в сумку конверт. – Хорошо поработала, можно отметить.

– Есть растворимый кофе. Чайник поставить?

– Работай. Я посижу тихонько, подумаю.

– Тебя так расстроила встреча с дочерью Громова или есть другая причина? О чем будешь думать?

– О нас с тобой и о Владе. Я не смогу запретить ему повидать Никиту и лучше это сделать, когда мы оба будем дома.

– Не забивай себе голову раньше времени. Объявится Влад, тогда мы и будем решать этот вопрос. Пока у нас одна проблема – мадам Громова. Пойдем домой, не будет сегодня уже работы.

Они вышли из офисного центра, где у входа их ожидала Елена Громова.

– Макс, мы с тобой не договорили, – подойдя к ним, сказала она. – Ты не понимаешь, что я не отстану от тебя, пока ты меня не выслушаешь?

– Даша, возьми ключи и иди в машину, я через пару минут вернусь, – попросил он ее, протягивая ключи. – Лена, чего ты хочешь от меня? Я тебе сказал все, и добавить мне нечего.

– Я тебя хочу. Я хочу, чтобы ты вернулся. А хочешь, я перееду к тебе в нашу квартиру?

– Нет нашей квартиры, а в моей квартире живут мои родители. Мы с тобой бывшие муж и жена, которые развелись год назад. Нас ничего не связывает. У тебя есть муж, если ты помнишь, и ходить в любовниках у бывшей жены я не буду даже за большие деньги и перспективы. Ты мне, Лена, неприятна. Это понятно? Или тебя послать открытым текстом? Тебе лечиться надо, если, конечно, не поздно, – говорил Максим. – Оставь свои бредовые желания.

– Я тебя в покое не оставлю, не надейся. Эта девчонка мне не соперница, – говорила она в след Максиму.

– Похоже, по ней лечебница скучает. Еще год назад, она не позволила бы себе явиться к отцу в таком виде. Для меня, Даша, наступает трудный период в жизни, обещай не ревновать. Это может продлиться и месяц и два, а может закончиться неделей. Не я ей нужен, а исполнение желания, прихоти. Вернется Влад, может она угомониться.

Влад позвонил 26 марта. Его визит был коротким и занял меньше получаса. Поздоровавшись, он осмотрел квартиру, сделав Даше комплимент.

– Кофе угостите? Никита совсем большой стал. Макса папойназывает? Ребята, я не буду с вами ссориться или качать права. Я деньги принес и подарок. Хотел узнать, может, помощь моя нужна.

– Нужна! Образумь свою Елену. Она мне проходу не дает.

– Что я могу, Макс? Громов дочь в психушку не сдаст и не позволит это сделать другому. Боюсь, достанется не только тебе, но и Даше. – Даш, ты прости меня за все. Если надумаете жениться, Никиту усыновить, я не буду возражать. Пусть хоть кто-то в нашей семье будет счастлив. Как ты думаешь, мне стоит навестить наших родителей? – спросил Влад Дашу.

– Попробуй. Хуже, чем есть не будет, – ответила Даша. – Если ты это сделаешь искренне – они поймут, а если для себя, то оставь эту затею.

– Ты отказалась от предложения Громова, а я, с твоей подачи, еду в Китай, – сказал Влад, глядя с благодарностью на Дашу. – Ты всегда умела прощать, говоря, что обида – это смертный грех.

– Я опять спутала твои карты? – глядя удивленно на бывшего мужа, спросила она.

– На этот раз помогла, даже не подозревая об этом, – ответил Влад. – Ты, можно сказать, спасаешь меня. Я два-три года не буду не видеть, не слышать того, что наблюдаете последнее время вы.

– Поговори с Громовым. Он же может отправить свою дочь за границу, где ее никто не знает. Пропадет женщина. Убеди.

– Поговорить-то я могу, только, кто меня послушает? Берегите себя и Никиту. Спасибо за кофе.

– Ты думаешь, он был с нами искренним? – спросила Даша Максима.

– Хотелось бы верить. Зато он и не пытался казаться любящим отцом, который не видел сыны почти год. Какой есть. Знаешь, мне кажется, что это родство с семьей Громова пошло ему на пользу, а Никита не купился на подарки отца. Обычно он проявляет хоть какой-то интерес.

Прошел месяц. Елена Громова не оставляла Максима в покое. Она звонила ему среди ночи, пока телефон не стали отключать на ночь. Она караулила его у офиса или дома, в котором была их квартира. Даша уже не искала работу и, освободив маму Максима, сама занималась сыном. Они гуляли на детской площадке, ожидая Максима с работы. На календаре было 19 апреля, и весна уже вступила в свои права. Гуляли мамы с колясками, детьми постарше, трое подростков оседлали низкий забор, который отделял дорогу вдоль дома от детской площадки. Даша обратила внимание на такси, из которого вышла женщина в темных очках и легкой куртке. Накинув капюшон на голову, она прошлась по площадке, как будто кого-то, высматривая или ища. Помогая сыну грузить песок в машину, Даша сидела на краю песочницы. Звонок ее телефона заставил ее подняться, чтобы достать телефон из брюк. Она ответила на звонок, отойдя на метр, давая возможность проехать коляске. Абонент молчал. Боковым зрением она заметила, как женщина в капюшоне хватает Никиту на руки и бежит в сторону такси. Даша побежала за ней следом с криком: « Держите! Украли!». Двое подростков 16-17 лет преградили женщине путь к машине. Ее с Дашей разделяло не больше двух метров. Женщина развернулась и бросила Никиту спиной вперед навстречу Даше. Даша, поймав сына, упала на спину, а подростки уже держали женщину за руки. Теперь уже и таксист вышел из машины, вынимая ремень из своих брюк. «Ах, ты, курва, песни мне пела, я чуть не прослезился», – говорил он, стягивая ее руки своим ремнем. Кто-то успел вызвать милицию и скорую помощь. Зеваки собрались быстро. Женщина молчала, не особо и сопротивляясь. Ее усадили на землю у забора со связанными руками. Даше помогли подняться и сесть, советуя пока не вставать. Болела спина и голова, но ее волновал Никита, которого она прижимала к себе с одним вопросом: – «Где болит, сынок?» Машина скорой помощи и наряд милиции приехали одновременно, а минутой раньше Даша увидела Максима.

– Дашенька, что случилось? Почему ты здесь? – взволновано спрашивал он.

– Она хотела украсть Никиту, – сказала Даша, показывая на сидящую женщину.

Максим подошел к ней и снял с головы капюшон, сдернул темные очки. Перед ним сидела Елена Громова.

– Девушке нужно в больницу: у нее голова разбита, возможно, сотрясение, мог от падения позвоночник пострадать. Она пока в шоке, боль придет позже. Давайте ее в машину вместе с ребенком.

– Вы ее знаете? – спросил следователь. – Надо написать заявление.

– Это моя бывшая жена, – ответил Максим. – Даша, я возьму документы и приеду следом за вами. Все будет хорошо, дорогая.

Они провели в больнице скорой помощи больше часа. По пути в больницу Максим позвонил Владу и рассказал о случившемся. Всю дорогу до дома они ехали молча. Все для Даши обошлось малой кровью. Небольшое рассечение мягких тканей головы, которое обработав, не зашивали, а наложили повязку, и легкое сотрясение мозга. У Никиты, кроме небольших кровоизлияний на предплечьях и ссадины на коленке, других травм не было. Даша почувствовала себя хуже, когда въехали во двор дома. У нее не было сил выйти из машины. Ноги, словно ватные, не держали.

Максим попросил помощи у подростков, которые так и сидели на заборчике. Один взял на руки Никиту, а Максим подхватил на руки Дашу.

– Все так хреново? – спросил один. – Какая у вас квартира, – обратился он к Максиму и, получив ответ, советовал своему другу: – Серый, ты слышал? Вызывай скорую.

– Будем надеяться, что все обойдется, – входя в лифт, сказал Егоров. Он открыл входную дверь, положил Дашу на диван, забрал Никиту с рук у парня и протянул ему деньги. – Спасибо, мужики.

– Пусть поправляется.

– Дашенька, ты переоденься, я помогу и ложись. Я маме позвоню. Мы с Никитой справимся, не беспокойся, – говорил он, набирая телефон матери и беря Никиту на руки. – В дверь звонят.

Бригада скорой помощи втроем вошли в квартиру. На площадке Максим заметил помогавших ему подростков. Бригада была в курсе случившегося.

– У нее давление поднялось, отсюда такой озноб. Лучше бы она плакала. Сделал три укола, ампулы на тумбочке. Сейчас она уснет, не будите и устройте ей постельный режим дня на два-три, – сказал доктор перед уходом. – Будут проблемы – вызывайте.

Даша минут через пять уснула. Галина Ивановна кормила Никиту и слушала рассказ Максима.

– Что теперь будет, сынок? Даша может это расценить, как угрозу с твоей стороны. Не будет рядом тебя, и ей ничего не будет угрожать. Отец не даст привлечь Елену за попытку похищения. Как можно было придумать такую глупость? Кто-то пришел, открой дверь.

– Как она? – спросил Влад с порога. – Как Никита?

– Даша спит. Была скорая, сделала уколы. Советовали дня три соблюдать постельный режим. Еще есть вопросы?

– Макс, ты теперь на меня всех собак будешь вешать? Я тебя предупреждал, что достанется не только тебе, но и Даше, а она пошла еще дальше. Я должен ее увидеть, – сказал он, глядя на Максима в упор и, без приглашения, проходя в спальню. – Дашка, – обратился он к ней, взяв ее за руку, лежавшую поверх одеяла и став на колени, – прости меня за все. Ты сильная, ты справишься ради Никиты, ради Макса. Я был тебе плохим мужем, но я был тебе неплохим братом. Ты главное поправляйся и будь счастлива, – голос его слегка дрогнул. – Живи, сестренка. – Он поцеловал ее ладонь, встал с колен и взглянул на Максима. – Пиши заявление на два дня, я утром отдам его Громову. Позвони мне, когда будешь свободен, проедем с тобой к нотариусу. Двадцать четвертого числа я улетаю. Не возражаешь, если я пришлю подарки ко дню рождения?

– Влад, что мне делать? Громов не даст дочери сесть в тюрьму. Где гарантия, что она не возьмется за старое? Как она вообще могла взять и швырнуть ребенка? А если бы Даша его не поймала? Господи, страшно подумать, что могло случиться.

– Как швырнула? – спросил удивленно Влад.

– Спиной вперед! Это я или ты могли его поймать играючи. А Даша, с ее ростом и комплекцией, поймала его и вместе с ним упала на спину. Она внизу, Никита на ней. Позвоночник, вроде, цел, а голове досталось. Будешь кофе или коньяк? Ты с ней развелся?

– Теперь – это мой крест. Громову нужен для дочери статус замужней женщины. О разводе я и не думаю, и отец ее дает мне возможность не видеть свою дочь. Вы, почему не женитесь?

– Даша не торопится, а я не настаиваю. Она сама должна решить. После сегодняшнего случая, она может прекратить все наши отношения. Как не крути, я причина всех ее неприятностей, – говорил Максим, включая кофеварку.

– Даша умная женщина. Она понимает, что твоей вины в поведении Елены нет, что Громов не утопит дочь и, что она способна выкинуть еще что-то подобное в другом месте, в другое время. Выход в этой ситуации один – убить эту стерву! Беда в том, что ни ты, ни я этого сделать не сможем. Скажи: что в ней есть такого, что у нас с тобой, в свое время, крышу сорвало? Мы же добровольно сунули голову в петлю, думая другим местом, – говорил Влад обреченно. – Думаю, в этот раз, папаша постарается и упрячет ее за границей. Ты знаешь, я налаживаю отношения с отцом. С Санькой поговорил. Ему двадцать лет всего, а рассуждает он, как старик. В этом они с Дашей похожи.

– Даша мне не говорила, что вы помирились.

– А она и не знает. Я просил пока не говорить. Из-за ее спокойствия, семья может меня и отвергнуть. Да, Макс, я не знаю, что в отношении вас придумает Громов, но хочу сказать: будет давать деньги – берите. Все остальное, с его связями, пройдет мимо вас. Не мне тебе объяснять, что он может и как. Хорошо, если лично извиниться. Это контакты, куда Дашу могут взять на работу. Позвонить можно до понедельника. Ты не держи на меня зла, Макс. Не будь я идиотом, ты не получил бы того, что имеешь сейчас. Не забудь о нотариусе, у тебя три дня. Даше привет.

– Спасибо за совет. Ты считаешь, что мы сможем с тобой дружить? – провожая Влада, спросил Максим. – Это возможно?

– Главное, чтобы мы не стали врагами. Делить нам с тобой нечего, выбор сделан не вчера, а прощения нужно заслужить. Мне тридцать лет, пора браться за ум. Как считаешь? – спросил Влад, открывая входную дверь.

– Думаю, пора. Удачи тебе в поднебесной.

Следующий день для Даши и Максима начался с визита следователя. Проводив его, Максим уже встречал Александра.

– И как ты собираешься меня поздравлять? – спросил он, поцеловав сестру в щеку и присев рядом, держа на руках Никиту. – Как дела?

– Я могу и оклематься до твоего маленького юбилея, но я не пошла бы в клуб и будучи абсолютно здоровой. Вчерашний день из головы не выходит.

– Дань, ты знаешь, что многие умные люди становились безумцами, живя воспоминаниями? Вчерашний день прожит. Его больше нет. Все живы, правда, не совсем здоровы, но надо жить. Обещаешь?

– Обещаю, братец-кролик. Папе всего не докладывай. А, как ты узнал о вчерашнем дне?

– Мне Влад звонил. Он был у вас вчера, – честно ответил брат.

– Вы с ним общаетесь? – удивилась Даша. – Как давно?

– Скажем так: наши отношения в зачатке. Они никакие. Так бывает после ссор или драк, – усмехнулся брат. – Поправляйся. Я заеду вечером. Чем тебя побаловать на время лечения?

– Я не больна, но все равно, привези мне пломбир. Бери самую большую упаковку, и я с тобой поделюсь, – говорила Даша.

Максим проводил Саньку и впустил в квартиру нового посетителя.

– Даша, к тебе пришли, – сказал Максим, пропуская Громова вперед, в руках которого был букет и пакет.

– Здравствуйте, Даша. Как Вы себя чувствуете? Как сынишка? Что с головой? – спрашивал он, протягивая ей букет и оглядывая повязку на голове.

– Приземлилась неудачно и перенервничала сильно, со мной почти все в порядке. Не мне Вам объяснять, что значит переживать за своего ребенка. Я Вас ни в чем не обвиняю, хотя не оправдываю ни ее поведения, ни ее поступка. Вам стоит определить дочь в хорошую клинику.

– Значит, я могу вывезти ее из страны? – с надеждой спросил Громов. – Прости ее. Разве в здравом уме можно придумать такое?

– Я не буду возражать. Вам трудно было прийти сюда, но вы это сделали ради нее. У меня только одна просьба: сделайте все без моего участия. Хочется забыть эту историю, оставив ее в прошлом.

– Спасибо тебе, девочка. Поправляйся, набирайся сил, – сказал он, выходя из комнаты. – Ты, Егоров, свободен до понедельника. Я жду тебя в офисе утром, чтобы закончить эту историю.

– Никитка, смотри, что тебе привез наш грозный Зевс, – говорил Максим мальчику, доставая яркую коробку, в которую была упакована машина с управлением. – Да тут и нашей маме есть подарок, – вынув из пакета конверт, продолжал Максим и высыпал его содержимое на одеяло. Десять корешков купюр в сто долларов упали на кровать. – Это стоимость твоего спокойствия, – сказал он, глядя на Дашу. – Хорошо, что все обошлось малой кровью, и мне не придется бросить эти деньги ему в лицо.

– Убери эти «отступные» в шкаф, забудь о том, что произошло и рассказывай: зачем вчера приходил Влад?

– Не скажу ни слова, пока ты не позавтракаешь. Надеюсь, гостей сегодня уже не будет. А после завтрака я тебе и расскажу, и даже покажу то, что тебя может заинтересовать. Ты сама сможешь пройти в кухню или пусть кухня идет к тебе? – пытался пошутить Максим.

За завтраком Максим рассказал о вчерашнем визите Влада, упустив некоторые детали «мужского откровения», и передал ей визитки, оставленные Владом.

– Судя по адресам, аудиторская компания находится в нашем офисном центре, а банк в квартале от нас, но по дороге. Кому звонить?

– Кто тебе ближе, туда и звони, – улыбнулся Максим.

– Можешь мне объяснить, чему ты и твоя мама так загадочно улыбаетесь? У вас появились от меня секреты?

– Ты поправь свое здоровье для начала, а там посмотрим.

– Так дай мне поправится. Мне нужны положительные эмоции, а не томительное ожидание неизвестно чего.

– Ну, смотри, сама напросилась, – сказал Максим, выходя и возвращаясь на кухню через минуту. – Даша, Дашенька, будь моей женой, – сказал он, встав на колено и протягивая ей коробочку с кольцом.

– Я согласна, – ответила Даша, прижав его голову к себе и поцеловав в макушку. – Я хочу настоящую свадьбу с белым платьем, голубями, но только своей семьей. Я выходила замуж за Влада в больничной палате, а через десять часов родился Никита. Вы не будете против торжественной регистрации? Мне так хочется почувствовать себя настоящей невестой, – сказала и спросила Даша Максима и Галину Ивановну. – Мы устроим небольшой семейный праздник на террасе в доме Риты. Это будет стоить не так дорого. Вы согласны?

– Все сделаем так, как ты захочешь, – говорила мать Максима, улыбаясь. – Платье выберешь сама, а с голубями разберется Лев Борисович.

– И с одним условием – мы идем в загс прямо сегодня.

– Я люблю тебя, Егоров, – негромко сказала Даша.

– Ты впервые призналась мне в любви, а это дорогого стоит, – говорил Максим, целуя ее.

Они подали заявление на регистрацию брака. Максим и Влад встретились у нотариуса, а Даша прошла собеседование. В день своего двадцатитрехлетия она вышла на работу в аудиторскую компанию. Через неделю двухгодовалый Никита пошел в детский сад. Галина Ивановна, привыкшая за полгода почти к ежедневным визитам в квартиру Даши, очень скучала. Даша это заметила.

– Галина Ивановна, есть у Вас желание – забирайте Никиту из сада, готовьте сыну ужин, приглашайте на ужин мужа. Я возражать не буду, если вы мне будете звонить. Мы почти одна семья.

Бракосочетание Егорова Максима Львовича и Колосовой Дарьи Андреевны состоялось третьего июня две тысячи шестого года. Церемония прошла так, как хотела Даша. Было белое платье, была пара голубей, выпущенная у загса, и торжественный обед на террасе в доме отца и Риты. Через два года в семье родился второй сын, которого назвали Егор.

Глава 9

Прошли десять лет. За это время многое изменилось, но только не отношения между Дашей и Максимом и между семьями. Семья подарила Дарье на тридцатилетие машину. Даша получила права. Небольшая иномарка с двигателем 1,6 литра очень нравилась хозяйке, но зимой машина стояла в гараже. Место работы супруги не меняли: работа, как и зарплата их устраивала. Александр женился на Ирине в две тысячи десятом году, и в семье родились погодки – дочь Даша и сын Андрей. Его семья жила за городом, и виделись они с Егоровыми чаще весной и летом. Осенью или зимой глава семейства, Александр Андреевич, вез семью туда, где тепло. Воробьев относился к зятю, который работал в крупной компании, с уважением. Внуков любил, дочери старался помочь, хотя в этом не было большой необходимости, а вот с семьями Егоровых и старших Колосовых особой дружбы не водил.

Андрей Иванович и Маргарита Николаевна Колосовы, которым исполнилось шестьдесят, продали бизнес и занялись хобби. Жили в том же доме, где лет пять назад, сделали хороший ремонт. Влад отправлял их два раза в год на двухнедельный отдых, место они выбирали сами. Сам он жил в квартире деда, вернувшись из Китая, сделав там ремонт. Работал в компании Громова финансовым директором. Влад очень изменился за это время. Он сумел наладить отношения со всеми членами семьи. Это далось ему не сразу и не со всеми, но время шло, поступки говорили сами за себя, и семья его приняла, простив ему некоторые прежние обиды, забыв давние разногласия.

Ольга Васильевна Тиссен приезжала с мужем Петром за это время дважды и дважды принимала у себя Дашу с семьей.

Галина Ивановна и Лев Борисович, отправлялись в свой отпуск одновременно с семьей сына, хотя по разным маршрутам, так им было удобнее. Они так привыкли к внукам, а те к ним, что не могли расставаться надолго. Обе семьи так и жили в тех же квартирах. Мальчишки ходили в школу, которая находилась почти рядом, а старшие Егоровы стали незаменимыми помощниками сыну. Никите исполнилось двенадцать лет, Егору – восемь. Жили ребята дружно, хотя характеры и увлечения у них были разные. Все значимые даты, как и прежде, семья отмечала в доме Колосовых старших. Только теперь она стала многочисленной. Шесть Егоровых и семь Колосовых, среди которых один Влад был женатым холостяком. Он не развелся с Еленой Громовой, которая все это время проживала за пределами России, объявившись неделю назад. Своим приездом она «достала» не столько отца и Влада, сколько Максима. Словно одержимая, она начала со звонков по ночам и настойчивых визитов днем. Разговор Максима с ней не дал результатов, и он вынужден был поговорить с самим Громовым. После этого, Елена стала меньше попадаться Егорову на глаза, но не перестала преследовать и всюду «сопровождала» его на своей машине. Этот почетный эскорт раздражал, но Максим смирился с временным неудобством – он собирался с семьей в отпуск и надеялся, что по его окончании все изменится.

Даша с мужем и детьми собирались провести свой отпуск в Сочи, куда уже были куплены билеты на двадцать шестое июня. До поездки оставалось меньше десяти дней, а Даша отрабатывала крайний день перед отпуском. На календаре было 17 июня, а на часах 11:50, когда дверь в ее кабинет открыл Влад. Даша даже привстала от неожиданности. Во-первых, Влад никогда не был у нее на работе, во-вторых, он никогда не встречался с ней без предварительного звонка. Это была давняя договоренность между ними.

– Что случилось? – спросила она с тревогой.

– Присядь, Даша. У меня плохие новости, – сказал негромко Влад, глядя ей в глаза.

– Кто попал в беду? Папа? Мальчишки? Кто? Не молчи!

– Максим, – сказал Влад чуть слышно. – Макс погиб на месте ДТП. Лев Борисович ждет нас в моей машине.

– На каком месте? Я тебе не верю. О чем ты говоришь, при чем здесь его отец? – задавала Даша вопросы, плохо соображая зачем.

– Даша, вам нужно опознать Максима. Мы едем в морг. Такой порядок, – терпеливо объяснял ей Влад.

– Я не хочу, я не могу и он не мог нас оставить, – растеряно говорила она, садясь в кресло. – Этого не может быть. Так не может быть.

– Даша, приди в себя. В машине его отец и ему не легче твоего, – повысил Влад голос. – Соберись. У тебя на руках не только дети, но и родители Максима. Поехали. Я возьму твою сумку, – говорил он, беря ее под руку. – Возьми себя в руки. Это трудно, но это необходимо.

Всю дорогу ехали молча. Льва Борисовича и Дашу провели к каталке, на которой лежал человек, прикрытый белой тканью. «Готовы?» – спросил мужчина в белом халате и откинул край простыни. Лицо лежащего человека представляло собой сплошную рану.

– Его невозможно опознать, но небольшой шрам под подбородком есть, – сказал Лев Борисович, смахивая слезу. – Похожий был у Максима. Ты помнишь, Даша?

– А если это не Максим? У Максима на пальце было кольцо, – растеряно сказала Даша, – на нем есть надпись.

– Взгляните. Это кольцо мы сняли с его пальца, это пиджак, в кармане которого был телефон и визитки. Вам знакомы эти вещи? – спросил полицейский. – По этому телефону мы и нашли господина Егорова, под именем «отец», а он нам дал координаты Колосова.

– Это кольцо и вещи мужа, – сказала Даша, едва не теряя сознание. – Кто его так?

– Пойдем на воздух. Громова. Она тоже мертва, и ее тоже трудно опознать. Пусть Громов занимается дочерью сам. Садись в машину, я отвезу вас домой, – говорил он Даше, набирая номер телефона отца. – Отец, ты мне нужен вместе с Ритой, я один не справлюсь. Максим погиб в ДТП, позвони Саньке. – Он, закончив разговор, набрал другого абонента. – Борис Александрович, Вам звонили? Ваша дочь устроила ДТП, сбив своей машиной Егорова. В морге два трупа. Вы занимайтесь своей ненаглядной, а я должен помочь семье Егорова. Не помогло Ваше лечение. – Сев в машину и повернув ключ зажигания, Влад поехал к дому Дарьи. – Пусть он меня увольняет, но я пальцем не пошевелю ради нее.

– Влад, что я скажу мальчишкам? Как я объясню им, что папы больше нет, что они не смогут даже проститься с ним? – плача, спрашивала Даша.

– У меня нет ответа на твои вопросы, но я должен многое сделать за половину дня. – Лев Борисович, Вы справитесь с женой сами?

– Галя сейчас с мальчишками, наверное, уже дома. Вместе попробуем справиться, – ответил отец Максима, смахивая слезы. – Дочка, ты держись, это надо пережить вместе.

Галина Ивановна, увидев заплаканную Дашу в сопровождении Влада и своего мужа, догадалась о трагедии, но не подумала о сыне. Влад взял все на себя.

– Галина Ивановна, присядьте, – предложил ей Влад.

– Что случилось? Что-то с Максимом? Он жив?

– Он погиб в ДТП, – сказал он, обнимая женщину за плечи. – Мне очень жаль. Крепитесь.

Женщина уткнулась лицом в передник и заплакала. Никита и Егор вопросительно посмотрели на мать, которая присела на диван.

– Это правда, мальчики. Наш папа погиб, – сказала она тихо, прижав сыновей к себе. – Не стесняйтесь своих слез, плакать не стыдно, а вам станет легче. – Она, обняв сыновей, так и сидела с ними на диване, пока не приехал ее отец. – Владу надо помочь, – сказала она приехавшей Маргарите Николаевне. – Папа, побудь с ребятами, у меня нет сил, прости.

Она прошла в свою комнату, упала навзничь на кровать и дала волю слезам. Она рыдала, уткнувшись лицом в подушку, которая еще хранила запах мужа. «Господи, за что? Почему ты отмерил мне счастья лишь на десять лет? Как я дальше буду жить без него? Что будет с нами?» – шептала она. Сколько прошло времени, она не знала. Рыданья прекратились в тот момент, когда чья-то рука нежно коснулась ее головы и погладила по волосам. На краю кровати сидел отец Даши.

– Папа, родной, почему это случилось с нами? – спросила она, прижавшись к его груди.

– Максим будет в твоем сердце, в ваших детях. Надо принять то, что случилось. Исправить ничего нельзя, а пережить надо. Думай о детях, о родителях Максима. Его сестра не приедет на похороны, поэтому они состояться уже завтра, – говорил отец, прижав ее к себе.

– Как завтра? Почему? – глядя на отца, задала она вопрос.

– Мы так решили все вместе. Ждать не кого, и лежать ему там, нет причины. Утром привезут в траурный зал около десяти, мы с ним простимся там. Дашенька, ты видела его и знаешь, что зрелище неприятное. Пусть мальчишки запомнят его живым. Гроб будет закрыт. Влад всю организацию взял на себя. Кто-то из компании ему помогает. Хочешь, я или Санька останемся с тобой?

– Как мама Максима? – спросила Даша.

– Держится. Я увез их с мужем домой. Завтра утром они придут сюда. Ребят мы накормили, правда, поели они плохо. Тебе бы выпить чай или кофе. Ты знаешь, который час? Семь вечера. Поднимайся, умывайся и иди в кухню.

Сыновья обняли мать, проводив ее на кухню. Здесь сидели Санька, Влад и Маргарита Николаевна.

– Я в порядке, ребята. Присаживайтесь к столу, поговорим под чай, – говорила Даша, оглядывая собравшуюся семью за столом. – Саша сделай мне кофе. – Рита, ты поможешь мне с одеждой? Что нужно для траура? – Влад, говори все, что сочтешь нужным, а ты, пап, доставай все, что есть в холодильнике. Может, кто голоден. День был для всех трудным.

– Даша, я тебе все привезла, – ответила Маргарита Колосова. – Пакет стоит в твоей спальне. Мальчикам выбрала темные вещи. Утром мы приедем с папой, а Саша останется с тобой.

– Даня, я Ирине позвонил. Она приедет завтра прямо туда, – говорил Санька, обнимая сестру за плечи.

– Даша, меня с утра не будет. Ты ни о чем не переживай, я все организовал, что нужно сделал, – говорил Влад, положа свою руку на ее ладонь. – Тебе самой что-нибудь нужно?

– Спасибо. Вы езжайте по домам до завтра. Вам всем нужно отдохнуть, – говорила она негромко, заметив фотографию Максима в рамке с траурной лентой. – Он на этом фото такой счастливый. Ты выбрал удачный снимок. Портрет заказал? – обратилась она к Владу.

– Портрет готов, а вещи для Макса, я взял в шкафу по совету Никиты, – ответил Влад. – Прости, Даша, я должен сейчас уйти.

Ночь, как и следующий день, дались Даше с трудом. Сыновья не отходили от матери. В траурном зале не было громких рыданий, здесь стояла тишина. Были только слезы, которые не кончались. Сквозь пелену слез, Даша смотрела на гроб, как будто ее взгляд мог вернуть ей мужа. Положа руку на крышку, она погладила мягкую обивку, как это делала каждое утро, гладя Максима по щеке, чтобы разбудить его ото сна. Потом было кладбище, поминальный обед и квартира, в которой уже никогда не будет Максима. На следующий день, утром Даша ехала на могилу мужа с сыновьями. Положив свежие цветы, она негромко разговаривала с ним, когда рядом остановился Громов.

– Я не сошла с ума, если Вы об этом. Я не успела сказать ему очень многого. Возможно, он меня услышит сейчас, – говорила она, не поворачивая головы в его сторону.

– Примите мои соболезнования, – сказал Громов, касаясь рукой ее плеча. – Простите меня.

– Они не вернут мне мужа, ребятам отца, а родителям сына. Я Вас ни в чем не обвиняю, но я и не знаю, как мне дальше жить? Как мне поднимать одной сыновей? Как не дать родителям Максима сойти с ума от горя? Подскажите, ведь Вы потеряли дочь. Скажете, что время лечит. А сколько времени понадобится и хватит ли его у меня? Хватит ли сил пережить это время и не сломаться? – тихо говорила Даша, глядя перед собой. Мы так мечтали поехать на юг, купили билеты, а вместо отдыха на море, мой муж нашел покой в могиле. За что? Мне всего тридцать три, а я уже вдова. Вам тяжело и Вы чувствуете свою вину, а за мной нет вины, а больнее втрое. Рядом с Вами два осиротевших мальчишки. Чем они помешали Вашей дочери? Мы с ней едва знакомы. Она, ради своего каприза, сделала несчастными две семьи. Это не жестоко, это бесчеловечно. Дай Бог, Вам пережить свою трагедию. Прощайте.

Даша вернулась с сыновьями домой, где ее ждали к обеду мать и отец Максима Егорова.

– Даша, давай отправим ребят на море. Жизнь, девочка моя, продолжается, а они дети, – предложил отец Максима. – Отведем девять дней и пусть бы ехали.

– Вы поедите с ними? – спросила Даша. – Я сама не готова к поездке. С кем я их отправлю?

– Мы после девяти дней поедем до сороковин к дочери Лике. Что-то у нее случилось, раз не приехала на похороны брата, – говорила мать Максима.

– А что она сама говорит? – поинтересовалась Даша.

– Мы разговаривали с зятем. Это он сказал о том, что она не приедет. Вот мы и волнуемся.

– Ребята меня поймут. Не получится в этом году, поедем в следующем. Я выйду на работу и перенесу отпуск на другой период, если получиться, и поедем позже. Меня беспокоит сейчас одно: почему я не посмотрела на плечо Максима, где остался след от татуировки? Почему я забыла об этом? Я цепляюсь за любую мелочь, чтобы не принять то, что его больше нет.

– Даша, ты узнала кольцо и вещи. Они были на нем, – говорил Лев Борисович. – Не терзай себя, смирись, девочка моя.

Их разговор прервал звонок смартфона Даши. Звонил отец.

– Дашенька, мы поговорили с Санькой и решили: он возьмет свою Дашу и поедет с ребятами в Сочи. Ирина не против поездки. Через две недели они вернуться, – говорил отец. – Тебе только следует переоформить билеты и поговорить с хозяйкой пансионата. Саша подъедет к тебе вечером. Собирай детей.

– Спасибо, папа. Я сделаю все, что нужно. – Сыны мои милые, вы поедите в Сочи с дядей Сашей и Дашей? Билеты куплены, проживание и питание оплачено. Что скажите? – обратилась она к ребятам.

– А ты, мама, останешься дома? – спросил Никита.

– Я сынок выйду на работу, а отпуск возьму, когда вы пойдете в школу или осенью, или зимой. Бабушка с дедушкой уедут к дочери. Мне будет проще на работе. Папа всегда говорил: «Живите сегодня».

Дарья переоформила билеты, оформила разрешение на вывоз детей, чтобы у брата не было проблем с детьми, перевела Саше на карту деньги и предупредила хозяйку об изменениях в составе семьи. Поминальный обед прошел в квартире Даши, куда вернулись после кладбища. С фотографии с траурной лентой на них смотрел Максим и улыбался.

Проводив детей с Александром на отдых, Дарья вышла на работу. Коллеги сочувствовали ей, а некоторые были довольны тем, что свой отпуск у них начнется раньше. Ближе к обеду, на ее смартфон пришло сообщение о пополнении счета. Отправителем был Громов. Дарья не стала звонить ему и выражать какую-либо благодарность, ведь она не просила этих денег. Через день ей позвонили из компании, где работал Максим, и просили получить сумму по страховке. До десятого июля Даша жила по одному графику. Подъем, работа, дом, отбой. В субботу она ехала на кладбище, а в воскресенье к отцу и Рите. Она не готовила обеды и ограничивалась только уборкой. Родители Максима уехали к дочери, позвонив, что добрались. Вернувшихся с отдыха сыновей, Даша отправила к деду с его согласия. Пятнадцатого июля ей позвонил Владислав и попросил о встрече. Даше казалось, что после похорон, Влад избегает ее, что-то скрывает, не договаривает. Он интересовался ее делами, звоня изредка и коротко, но, ни разу, почти за месяц, они не виделись. Встреча прошла в кафе в обеденный перерыв. Они заказали кофе и минуту сидели молча, глядя друг на друга, пока не принесли заказ.

– Что у тебя случилось? – спросила Даша. – Ты выглядишь усталым. Мне кажется или у тебя появились от меня секреты?

– Ты себя в зеркало давно видела? На тебе лица нет. Как мальчишки? – спросил он, глядя на нее и делая глоток кофе.

– Влад, не задавай глупых вопросов. Ты не видишься со мной, но это не означает, что ты не бываешь у папы и не видишься с ребятами. Лицо у меня есть, пусть и нездоровое. Тебе напомнить причину моего состояния? Молчишь? О чем ты хотел поговорить со мной? Не тяни долго и выкладывай, у меня мало времени.

– Громов застрелился в своем доме. Полиция считает это самоубийством. При нем была записка «Она жива». Кто эта «она»?

– А я здесь, каким боком? Я киллера не нанимала, виновным его не считаю. Мы виделись с ним на кладбище на следующий день после похорон. Видимо, его растрогало мое состояние, и он перевел мне на счет деньги. Ни то благотворительностью решил заняться, ни то сострадание выразить. Я слышала о самоубийстве, говорят, не перенес потерю дочери.

– Тебя просили в понедельник быть в офисе. Громов оставил завещание, и нотариус настаивает на твоем присутствии, – сказал Влад. – Причины я не знаю. Секретов у меня от тебя нет. Даша, я хотел тебя увидеть, поэтому не ограничился телефонным звонком. Хочу, чтобы ты знала: своего общества не навязываю, но будет нужна какая-либо помощь, обращайся и помни – в наших с тобой отношениях ничего не изменилось. Увидимся в понедельник.

Даша пришла во время. Они сидели в кабинете вдвоем с Владом.

– У Громова нет родственников? – спросила она Колосова.

– Выходит, что нет. В семье он был один. Жена умерла, о дочери ты знаешь. Думаю, если и есть, то они не знают о его смерти или живут в другом городе. Дело громкое, объявились бы на его состояние, – ответил Влад.

– Господа, – обратился к ним нотариус, – вы единственные, кого, в основном, господин Громов упомянул в своем завещании, за исключением одного пункта. Я зачитаю основные моменты: « Все движимое и недвижимое имущество завещаю Егоровой Дарье Андреевне. Компания переходит Колосову Владиславу Андреевичу и Егоровой Дарье Андреевне в равных долях. Доли не могут быть проданы, подарены или переданы в течение первых двух лет, далее вся процедура передачи осуществляется в соответствии с уставом компании. Средства с личных счетов должны быть разделены между Егоровыми в равных размерах». – Я не стал перечислять имена ваших детей и родителей мужа, Дарья Андреевна. Дальше то, что вы должны сделать, но это уже ни условие, скорее просьба. Вы можете ее исполнить, а можете пренебречь. Постарайтесь вступить в права наследства по закону и вовремя. Буду рад помочь. Я оставлю для вас копию. Всего доброго.

– Как тебе такая новость? – спросил Влад, читая копию завещания. – Я от него этого не ожидал. Даже в фантастическом сне, я не мог этого представить. Что нам теперь делать? Он нас просит поставить памятники через год. А ты его дом можешь представить? Не пугайся. Там нет бассейна и бильярда, нет сауны, но есть русская баня. Нет особой роскоши и помпезности. Все строго, дорого, только без прислуги не обойтись.

– Он тебе нравится? – спросила Даша, думая о своем. Она не ожидала такого «подарка» со стороны Громова. «Он сделал этот шаг на мой красноречивый диалог, там, на кладбище», – думала она.

– Он и тебе понравится. Дом крепкий, гараж, зеленый двор, место красивое, поселок охраняется. Только зачем мне дом. У меня и семьи нет. Хочешь, я отвезу тебя на экскурсию?

– Поедем, но чуть позже, а пока, выслушай меня спокойно. Я не приму компанию в том виде, в каком она есть. Нужно провести проверку и под это дело сделать перестановку кадров. Для тебя ведь не секрет, что третья часть штата «трутни», нужные люди. Прошло десять лет, а кадры все те же. Тебя, как владельца, это устраивает? Подберешь себе команду и будешь рулить, но без меня.

– Как без тебя? Ты думаешь, у меня получится? – удивился Влад. – Я, конечно, могу попробовать, но с тобой мне будет легче.

– Получится. Не станешь же ты рубить сук, на котором сидишь? Компанию нужно сохранить, но в новом виде и качестве.

– Даша, Громов чувствовал свою вину за то, что произошло с Максимом. Только так можно объяснить его завещание. Он оставил большую часть тебе, чтобы ты смогла обеспечить семью. Он знал, что я один не разгребу и надеялся на контроль с твоей стороны.

– Я об этом догадываюсь, но не могу все бросить и заняться компанией. Влад, тебе сорок лет! Это твой шанс, когда ты можешь исполнить свои мечты, проекты, замыслы и доказать, что ты в этом деле не последний. Ты можешь обмануть меня, разорить компанию или продать ее – это твой выбор. Я могу поддержать, помочь, но не стану контролировать. Ты знаешь кухню изнутри. Дай филиалам полную свободу. Ликвидируй представительства. Этот балласт тянет ее на дно. Ты, в первую очередь, должен сохранить рабочий коллектив. Исполняй старые договора и не бери новых. Пусть мы потеряем одного заказчика, но сделаем все по правилам. После проверки сделаешь выводы сам. У тебя есть месяц, чтобы принять правильное решение и исполнить его хотя бы частично. В первую очередь, найди хорошего юриста. Так тебе будет проще. Он тебе подскажет, как лучше сделать: переуступить тебе права или сразу отказаться от такого наследства. Как понимать установленный им срок в два года? Он что, так был уверен, что через время будет нечего продавать или дарить? Что мы за этот срок развалим дело всей его жизни или справимся и поднимемся? Тебя это не бьет по самолюбию? Где твои здоровые амбиции, Колосов? Ладно, думай. Поехали смотреть дом?

Проехав пропускной пункт, Даша с интересом рассматривала поселок. Судя по высоте деревьев у некоторых домов и материалу крыш, можно было предположить, что ему не больше двадцати лет. Все дома, по обе стороны дороги, были двухэтажными и стояли четко по одной линии. Высокие, глухие заборы и ворота из кирпича менялись на кованные и прозрачные. Вкусы у обитателей поселка были разные, как и архитектура построек.

– Это одна из центральных улиц поселка, – говорил Влад, глядя на Дарью. – Она одна из первых. Позже, поселок расширялся и за двадцать лет тут настроили не просто дома, а небольшие замки и крепости на современный лад. Так что, твоя наследная обитель, проста, по сравнению с другими домами, хотя и капитальная.

Дом Громова был похож на его хозяина. Наружные стены светло-серого и белого цвета и обилие темного стекла. Все строго и гармонично. Забор был кирпичным и глухим, но невысоким, рольворота, калитка, а рядом домофон. Дворик перед домом зеленел газонной травой и какими-то невысокими зелеными кустиками вдоль проезда в гараж и дорожек от калитки к входу в дом. Гараж был пристроен слева. В глубине двора, среди деревьев, стоял сруб небольшой деревянной бани. Влад открыл входные двери своим ключом и пропустил Дашу вперед.

– Показывай: где и что находится? – попросила Даша.

– Я был здесь лет семь-восемь назад, но если его внутри не перестраивали, попробую. Справа кухня-столовая или гостиная, как больше нравится. Слева стена топочной, вход в нее ты видела. Дальше гардероб. Комната, в которой жила домоправительница. Ванна, туалет. Из гостиной – вход в комнату с кабинетом, которую занимал Громов и лестница на второй этаж. Там четыре спальни, санузел и небольшой холл. Любопытно – поднимись и посмотри.

Даша обошла все комнаты на первом этаже. Все они были обставлены необходимой мебелью. Мебель была из натурального дерева, дорогая и удобная. Она провела ладонью по обеденному столу, за которым могло расположиться не меньше десяти едоков, хотя стульев было всего шесть. Удобные кожаные диваны в гостиной, большая плазма на стене, лестница на второй этаж.

– Хороший дом, – спускаясь вниз, сказала Даша. – Дом для большой и дружной семьи, если из него убрать все музейные экспонаты. Громов, я думаю, не пользовался вторым этажом, а при строительстве мечтал о большой семье. Ему его картины заменили ее. Дому хозяин нужен. Я могла бы возить ребят в школу. А кто будет их забирать? В доме кто-то временно живет? Кто здесь поддерживает порядок, охраняет?

– У Громова была экономка, она же готовила ему, а убирать приходила женщина раз в неделю, она же и стирала. У меня, Даша, устаревшие сведения. Сейчас здесь только по ночам бывает охрана. Водитель и охранник Громова в одном лице жил долгое время в доме и всегда находился при боссе. Теперь он без работы. Я не пользуюсь служебной машиной, и он не при делах. У нас устная договоренность: днем он дома, а с вечера здесь. Вступай в права наследства и делай с домом, что хочешь. Продай вместе с мебелью и прочим барахлом, купи квартиру большей площади. Не могу сказать с полной уверенностью, но, кажется, многое в обстановке поменялось с тех пор, как я был здесь. Машину будешь смотреть?

– А куда делась экономка? – спросила Даша, думая о своем.

– Мисс Марпл прописалась в хорошем пансионате. Ей больше семидесяти. Громов позаботился о верной соратнице и не выкинул на улицу. Я сам отвозил ее туда после его похорон. Приличный дом престарелых людей, – ответил Владислав.

– Влад, послушайся моего совета: верни водителя и охрану на прежнее место и пересядь на служебный транспорт. Не нравится этот, найди нового, ты должен соответствовать руководителю даже в таких вопросах. Ты теперь не мальчик, ты муж в компании! Поехали назад.

Всю дорогу они ехали молча. Даша напряженно о чем-то думала и Влад ей не мешал. Подъезжая к месту работы, она заговорила:

– Сколько нотариусу нужно времени на оформление бумаг на дом и машину? Машину либо забери себе, либо предложи кому-нибудь. Я бумаги подпишу. Скоро сорок дней, как нет Максима, а его родители ни разу мне не позвонили и трубку не берут, если им звоню. Я начинаю волноваться. Знаешь, о чем я подумала там, в доме? Как было бы хорошо жить в доме нашей семье вместе с родителями Максима. Громова похоронили рядом с дочерью? Закажи заранее один памятник на двоих за счет компании – это избавит тебя в дальнейшем от головной боли. Кто знает, что будет через год. Звони. Пока, – сказала Даша, выходя из машины у офисного центра.

Через месяц Дарья Андреевна закончила проверку компании Громова и передала заключение Владиславу. Теперь очередь думать была за ним. Даша привезла детей от отца домой. Началась подготовка к школе.

– Ребята, у вас времени до выходного. В пятницу вечером передо мной должен лежать список того, что вам необходимо к школе и в каком количестве. Вещи и обувь в шкафу. Если вы из нее за лето выросли, ей там не место. Это касается рубашек и брюк, рюкзаков и спортивной одежды. Нужна моя помощь – я готова. У меня проблемы на работе, а тут еще бабушка с дедом не дают о себе знать. Где их искать и кому? Я прошу вас, помогите мне хотя бы в этом.

– Мам, а можно начинать прямо сейчас? – спросил Егор. – У меня будет большой список.

– Начинай родной мой, и первым пунктом запиши смарт-часы. Никита, а ты чего приуныл?

– Может нам не надо ходить на уроки английского и на каратэ? Деньги сэкономим.

– Тебе не хочется заниматься или волнует вопрос об оплате? Понятно, – сделала вывод она, взглянув на сына. – А чем ты хочешь заниматься?

– Вернуться в команду. Я бы и Егора «пристроил».

– Что значит пристроил? А ты у него спросил? – усмехнулась Дарья. – Слово, какое подобрал – «пристроить».

– Егор сам хочет заниматься, но кто нас возить туда будет?

– Никита, не расстраивайся раньше времени. Я надеюсь, что дедушка вам поможет, главное их найти. Не могли они все бросить и уехать не простившись, – сказала Даша, обнимая старшего сына. – Все наладится, Никита.

– Мам, это правда, что мой отец дядя Влад, а не папа?

– Правда, сынок. Я была женой Влада, когда ты родился. Через год мы с ним развелись. Папа женился на мне и усыновил тебя, когда тебе было два года. Влад сам дал согласие. Дело ведь не в том, кто твой биологический отец, а кто все время рядом с тобой, воспитывает тебя, заботится, любит. Наш папа был хорошим отцом и мужем, и Влад с тех пор очень изменился. Хочешь поговорить об этом? – спросила Даша, зная, что этот разговор, когда-то должен был состояться. – Тебя, Ник, что-то беспокоит? Скрывать этот факт от тебя никто не собирался. Ждали, когда ты повзрослеешь, чтобы правильно все понял.

– Мама, но дядя Влад твой брат, – не понимал Никита.

– Мы все так думали долгое время. Оказалось, что дедушка Андрей ему не родной отец. Влад носит его фамилию, но он ему чужой по крови. Вы с Егоркой братья, у вас одна мама, а мы с Владомимеем разных родителей. Знаешь, это у нас семейное. Моего папу усыновила его тетя, когда мама умерла во время родов, потом история с рождением Влада и твоя.

– Папы нет, жена Влада погибла, но я не хочу, чтобы он был вместо папы мне и Егору.

– Ты хочешь обвинить Влада в том, что сделала его жена?

– Нет. Я просто не хочу, чтобы он занял место папы.

– Этого никогда не будет, сынок. Папу нам никто не заменит. Каким бы хорошим Влад не стал, он просто наш родственник, как Саша, Ирина, как бабушка Рита. Он член нашей большой семьи. Успокойся, Никитка, – говорила она, обнимая сына. – Я благодарна Владу за помощь. Возможно, мне придется обращаться к нему еще, но это деловые отношения. Папа работал с ним, он и поможет нам с пенсией. Это ему сделать проще. Возможно, нам с Владом и работать придется дальше вместе в одной компании, но это ничего не меняет в наших и в ваших отношениях. У тебя, родной мой, есть еще вопросы?

– Ты на меня не сердишься? – спросил Никита, глядя на мать.

– Нет. Это ты прости меня, что не сказала всего раньше. У вас с папой были прекрасные отношения и я, наверное, струсила. Давай мы с тобой договоримся: будут ко мне вопросы – ты не стесняйся, мы вместе разберемся.

Дарья не могла не рассказать Владу о разговоре с сыном и позвонила ему на следующий день.

–Возможно, хорошо, что он теперь обо всем знает. Хотя в его возрасте наш отец убегал из дому в знак протеста ни один раз, – говорила она в конце разговора.

– Мне с ним поговорить? – спросил Влад Дашу, расстроенный услышанным. – Кто к этому мог приложить руку, а вернее язык?

– Что ты ему скажешь, Влад, а главное – как? Никита боится одного, что ты будешь претендовать на место Максима. Ты же не собираешься этого делать? Думаю, он успокоится, видя, что ничего не меняется, а ты веди себя так, как будто не знаешь о разговоре.

Покупки к школе были сделаны и ребята были готовы к занятиям. Дело оставалось за поисками Егоровых. Даша позвонила по телефону, переданному ей Владом и обещавшему помощь этого человека. Теперь она ждала встречи с незнакомцем по имени Леонид. Разговор был недолгий. Леонид знал Егоровых. Ему и нужно было их найти. Рассказав о единственном звонке по приезду в Новороссийск, добавить Даше было нечего.

– Я допускаю мысль, что они решили остаться у дочери, но они не могли не приехать на сороковины, как не могли и уехать, не простившись с нами. Мы прожили десять лет вместе. Возможно, я ошибаюсь, и они все же приезжали. У них здесь квартира, пенсии. Если есть желание и они хотят жить там, я не возражаю, но я хочу знать, что это их решение.

– Дарья Андреевна, я сделаю все, что в моих силах, только, пожалуйста, не звоните мне каждый день. Будут новости – я сообщу. Прямого рейса до Новороссийска нет, поэтому я полечу до Краснодара, а оттуда до города 150 километров. Хочу сразу Вас предупредить, чтобы Вы не ждали результата на следующий день.

– Обещаю не звонить сама и ждать Вашего звонка. Держите, здесь деньги, – протянула Даша конверт, – и Бог Вам в помощь.

Леонид вылетел в Краснодар двадцать пятого августа.

Глава 10

Молодой человек «истязал» себя упражнениями на домашнем тренажере. Лицо и футболка на теле были мокрыми от пота, а он, взглянув на часы, продолжал. По его установленным правилам, до конца занятий оставалось семь минут. Через семь минут, закончив упражнения, с трудом перебрался в инвалидную коляску и закрыл глаза. «Отдышусь, приму душ и до вечера отдохну за работой. Как не крути, мне повезло гораздо больше, чем Сергееву. Прости, очень жаль, что это случилось, – сказал он негромко вслух. – Чем больше проходит времени, тем чаще вспоминаю нашу последнюю встречу. Кто же знал, что она рискнет собой, чтобы угробить нас».

– Третий день, она, как привязанная, едет за мной. Господи, она стала еще сумасшедшие, чем была. Женщине сорок лет, а ведет себя, как подросток, влюбленный в кумира, – говорил Максим, садясь в машину. – Решила взять меня измором: ночные звонки и дневная слежка.

– Вы о ком говорите? – любопытно спросил его пассажир.

– О дочери нашего шефа. Видишь красный седан? За рулем сидит драгоценная Елена Борисовна, которая решила, вернуть себе старую игрушку. А старая игрушка – это я.

– Максим Львович, Вы бы уступили даме. От вас не убудет, – улыбнулся пассажир.

– Сергей Сергеевич, пятнадцать лет назад я с радостью уступил ей и повел под венец, а десять лет назад развелся, получив роскошные рога. Теперь у меня есть любимая жена и двое сыновей. Я не предам их даже за компанию ее отца в качестве приданого. Она больной человек с диагнозом «шизофрения». Обычного человека держали бы в психушке, а эта на свободе и вытворяет, что хочет.

– Знаете, отвергнутая женщина хуже вулкана. Она сжигает все на своем пути, для нее нет невозможного. Это иногда даже пугает. Достается только Вам или и жене?

– Досталось и старшему сыну. Она пыталась его украсть. Отец выслал ее из страны, а она вернулась через десять лет. Не смотря на то, что могу потерять работу, я Громова предупредил: перейдет к действиям – я ее убью.

– Вы же сядете и надолго. Это не выход. Давайте ее разыграем. Мы с Вами одного роста и веса. Цвет волос почти одинаковый. Одеты оба, как будто в униформу. Только у Вас глаза карие, а у меня серо-зеленые и голос другой, и манеры. Сходство во внешности есть, но на этом все и заканчивается. Она на это не купится, а я бы мог попробовать. Покатал бы ее по городу часика два-три, – говорил Сергеев, глядя на Егорова.

– Сегодня ты с ней покатаешься, поиграешь в прятки, а что будет завтра? – усмехнулся Максим.

– Хотите, я с ней «случайно» познакомлюсь? Скажу, что мы едва с Вами знакомы. Представлюсь проверяющим из налоговой или какой-то другой конторы. Я похож на солидного мужчину? Между делом, поинтересуюсь, что ей нужно от Вас конкретно? Я смогу понравиться такому типу женщин, как она?

– Это пустая затея, хотя я не могу тебе запретить делать то, что тебе хочется. Знакомься, встречайся, солидный мужчина, а если что-то выгорит – буду твоим должником, – говорил Егоров. – Знаешь, у меня младший сын Егор Егоров. Мне стоит дождаться внука по имени Егор и будет три в одном, как у тебя.

– Со мной все гораздо проще – я из подкидышей. Назвала медсестра Сергеем, а дальше мудрить не стали и решили: пусть будет Сергеев Сергей Сергеевич. Мы в кафе заедем?

– Все по плану, Серега!

Они остановились у кафе. Красный седан припарковался поодаль. Максим вместе с Сергеем вошли в кафе.

– Мадам будем завтракать с нами, – спросил Сергей, садясь за столик.

– Мадам может только испортить нам завтрак, – ответил Максим.

– Максим Львович, можно я сяду за руль после кафе?– спросил Сергеев.

– Садись. Права есть?– согласился Егоров.

– Права в кармане. Водительский стаж десять лет. Штраф заплачу сам, – говорил Сергеев, доставая из кармана и протягивая ему свои документы. – Это Вам в виде залога. Покатаем мадам дворами, может «потеряется»?

– Надевай уже и мой пиджак, если хочешь устроить маскарад, – говорил Максим, через полчаса выходя из кафе. – Машину не угробь.

Женщина, стоящая у красного седана села за руль, как только увидела выходящих из кафе мужчин. Они действительно внешне были чем-то похожи. Сергеев сел за руль. Манера вождения у него была своеобразная. Он дважды проскакивал на желтый свет светофора, объезжая пробки дворами.

– Кажется, Ваша мадам заблудилась, – усмехнулся он.

– Ошибаешься, Сергеев. Несется следом с запрещенной в городе скоростью. Ты смотри, что вытворяет.

Красный седан, обгоняя машины, приближался. Вот уже его бампер коснулся машины Максима в районе задней пассажирской двери и начал «выталкивать» ее на встречную полосу. Скорость седана была больше скорости хетчбека. Сергеев не мог уйти вперед, прибавив скорость, мешали машины впереди и не мог уйти вправо – мешал седан. По встречной внутренней полосе ехал КамАЗ. Столкновения было не избежать. Сергеев вывернул руль влево в паре метров от него и «встретился» с газелью, а красный седан, по инерции попал под передние колеса КамАЗа. «Вот и приехали, Серега, – пронеслось в голове Максима, который не нашел пульса не шее Сергеева. – Пусть она думает, что ты – это я», – снимая кольцо и надевая его на палец Сергеева, – успел подумать он и потерял сознание. Теперь мужчины стали похожи еще больше. Их лица и руки были посечены, порезаны осколками, и залиты кровью, а тела напоминали испорченные манекены.

Он пришел в сознание и вспомнил все. Понял, что в больнице. Чего он не знал: как он сюда попал и давно ли здесь? Максим решил выяснить это в первую очередь, а до этого момента молчать о том, что знает. Он выслушал доктора спокойно и теперь знал, что его доставили в больницу пять дней назад. Пострадало лицо, которому требуется пластика и позвоночник, без операции на котором он станет инвалидом. Ближе к обеду его навестил следователь. Беседа была односторонней. Посетитель знал, что пострадавшему трудно говорить из-за травм и бинтов на лице. Его руки до локтя тоже были в бинтах.

– Доктор сказал, что у Вас амнезия. Будем надеяться, что она кратковременная. Я расскажу Вам то, что мне известно, может это Вам поможет. Вы ехали с Максимом Егоровым в его машине. Его пытались убить, спровоцировав ДТП. Это не было случайностью. Виновница всего – Елена Громова, и действовала она целенаправленно. Егоров и Громова погибли. Их похоронили три дня назад. Вы Сергеев Сергей Сергеевич, при Вас были найдены документы. Опознавать Вас в бинтах нет смысла. У Вас есть какие-нибудь особые приметы, кто бы Вас смог по ним признать? Вот и наших погибших опознать было трудно, но помогли вещи, документы и кольцо. И Вы, и Егоров работали в одной компании. Я оставлю телефон, он, скорее всего, Ваш. Ничего не вспомнили? Я сообщу в компанию, что Вы пришли в себя. Они должны Вам помочь или хотя бы попытаться это сделать. Я видел Ваше фото после аварии. С таким лицом, вы не сможете получить даже паспорт. Поправляйтесь. Мы еще увидимся. До свидания.

После ухода следователя стало не легче, а невыносимо трудно. Он сам себя похоронил, надев кольцо на палец Сергеева. Он двое суток думал, как ему поступить. Юридически его нет, он мертв и похоронен. Есть Сергеев, который, скорее всего, станет инвалидом с изуродованным лицом. Доктор сказал, что пострадали не только кожные покровы, но и лицевые кости. Вешать такую ношу после похорон не просто жестоко, а чудовищно. Жить по чужим документам – преступление. «В любом случае, я должен найти помощника, союзника, а лучшей кандидатуры, чем Влад нет», – думал он. С трудом набрав короткое сообщение «Больница 3 палата 6 Сергеев», он отправил его Владу. Колосов приехал часа через три. Медсестра провела его к больному.

– Здравствуйте, Сергеев. У Вас ко мне дело?

Больной с перевязанной головой, где свободными от бинтов были только глаза и рот, показал ему рукой в бинтах на стул и жестом пригласил сесть у изголовья.

– Мне трудно говорить. Не удивляйся, и главное дослушай до конца, – тихо попросил его больной, и голос показался Владу чуть знакомым. – Я не хотел, чтобы получилось именно так. Маскарад придумал не я, а Сергеев, когда Елена следила за мной. Я только надел кольцо ему на палец, зная, что она захочет убедиться. Я не думал о том, что она погибнет. Рассчитывал, что признаюсь во всем позже, но опоздал. Я лишился не только лица, Влад, я инвалид и вряд ли смогу ходить.

– Ты идиот, Егоров! Какой же ты идиот. С тебя снимут бинты, и ты уже не сможешь быть Сергеевым, – в сердцах говорил, почти шепотом, Влад.

– Ошибаешься. Ты был на опознании? Ты лицо его видел? Мое лицо выглядит не лучше, если не хуже. Ты можешь мне помочь? Сергеев сотрудник Вашей компании и это тебе, как-то поможет.

– Я хочу тебе помочь. Говори, что нужно делать? – волнуясь, спросил Влад.

– Найди мне для начала хорошего пластического хирурга и нейрохирурга. Я должен знать: на что я могу рассчитывать. Не будет ли моя рожа вызывать отвращения и смогу ли я встать на ноги? Деньги у меня на счете есть, я мальчишкам на учебу копил. Как дела у Даши?

– Плохо, – ответил Влад и коротко рассказал о днях с момента трагедии.

Максим слушал, прикрыв глаза и сжимая ладонями одеяло.

– Ты понимаешь, что я не могу вернуться таким. Ты знаешь ее. Она будет спасать меня, упустит мальчишек. Постепенно они станут ненавидеть меня, стыдиться. Влад, это ни на один день, ни на неделю, нужно время, – с болью в голосе говорил Максим.

– А я дурак, такие похороны тебе организовал, – усмехнулся Влад. – Я рад, что ты живой, хотя и не совсем здоровый. Как там Даша говорит: – «Прорвемся!» Я найду докторов, а ты соберись и не раскисай. Ты юрист или хвост собачий?

– Спасибо. У меня кратковременная амнезия, которая дает мне время, а ты постарайся, хотя бы до приговора врачей, язык держать за зубами. Мне возвращаться с того света будет проще, если я буду знать, что смогу не быть обузой для семьи.

Прошло два месяца, Максиму сделали пластику и ни одну и операцию на позвоночнике. Влад привез его к себе на квартиру с новым лицом, на котором были еще видны следы пересадки кожи. Теперь прежнего Максима выдавали только глаза. Даже нос и голос стали немного другими, а в волосах появилась редкая седина. Дело оставалось за ногами – они не «хотели» ходить. Он изматывал себя упражнениями, но восстановление шло слишком медленно. Ноги его «держали» и он мог стоять, но это все, чего он пока добился. По квартире он передвигался в коляске, иногда выезжал на ней на улицу. Еще находясь в клинике пластической хирургии, Максим уже помогал Владу по работе в качестве юриста. Влад, с помощью Александра, скачал все программы и материалы с рабочего компьютера на новый ноутбук. Теперь Максим работал в квартире Влада. Он был в курсе того, что случилось с Громовым, какое завещание тот оставил и теперь решал вопросы перехода компании к новым владельцам. Это Максим дал Владу координаты старого друга, которого звали Леонид.

– Послушай, Влад, у нас на площадке Василий Макарович сдавал свою квартиру студентам. Сможешь узнать: сдал или еще раздумывает? – спросил Максим, вспомнив соседа.

– Сергеев, ты хочешь съехать от меня? Чего тебе не сидится? – спрашивал Влад. Он называл его так, когда сердился на поступки Егорова. – Ты создаешь проблемы не только себе, но и мне. Как я буду с тобой связываться? Приходить тайком по ночам? А, как ты один будешь справляться в квартире? Ты ненормальный!

– Влад, я очень скучаю. Мне у тебя удобно, живу, как барин, но создаю неудобства тебе. Мне очень страшно, Влад. Я боюсь, что встреча с ними, даже случайная, может оказаться последней. Но и хочу знать: стоит ли мне воскрешать из мертвых, а главное, когда?

Двадцать пятого августа Влад перевез Максима в квартиру по соседству с Дашей, заплатив хозяину до Нового года. Хозяин квартиры не узнал в Максиме бывшего соседа, да и виделись они редко. Сдавая свою квартиру, Макарович редко контролировал жильцов.

– Не апартаменты, но жить можно. Все не новое, но добротное и крепкое, проверенное годами. Как вы будете убирать сами?

– Справимся, отец. Можно в проеме кухонной двери турник сделать?

– Можно. Но будешь съезжать – железку оставь. Не надо мне интерьер портить.

– Ваш интерьер о месте на свалке мечтает, – сказал Влад старику, открывая холодильник.

– Ты найди такую технику. Холодильнику почти тридцать лет, а он лучше нового температуру держит и машина стирает.

– Влад, не нуди. Мне эта спартанская обстановка, только на пользу пойдет. Я должен привыкать все делать самостоятельно.

– Ладно, самостоятельный ты мой. Начинай разбирать сумки с продуктами и одеждой, привыкай, – говорил Влад, ставя сумку с продуктами у холодильника, а с вещами у шкафа. – Просьбы, пожелания будут? Часов в девять вечера приеду. Звони.

– Спасибо, Влад, – сказал Максим, пожимая ему руку и надевая очки в оправе с простыми, но дымчатыми стеклами. «Если бы, четыре месяца назад, мне кто-то сказал, что мы с ним станем друзьями, я бы рассмеялся ему в лицо. Влад действительно очень изменился, – думал Максим, проводив его. – Я всегда его ревновал к Даше, к моей Даше. Знал, что она с ним встречается крайне редко, по необходимости и после звонка, и ревновал. Мы встречались с ним в доме ее отца, и я опять тихо ревновал. Отношения Влада к Даше и вызывали у меня ревность. Он был очень внимательным к ней, проявляя излишнюю заботу. Может, он ее до сих пор любит, а может, я сам все выдумал? Влад позволил усыновить мне Никиту. Откуда парень об этом узнал и как поведет себя дальше? Влад наладил отношения с семьей. Он мог, в сложившейся ситуации, не помогать мне, а воспользоваться ею. Я оказался неправ. Возможно, он жалеет о том, что потерял Дашу, но он знает и то, что эта потеря без возврата. Он помогает мне не ради меня, ради нее. Даша, узнав все, может не простить ему такого обмана, он об этом знает, но не бросает начатого. Как все в нашей жизни запутано. Бывший муж и настоящий начинают дружить. Такое возможно? Стоп! Муж Даши мертв и похоронен. Мне еще стоит доказать, что я жив». Разложив вещи и продукты, он сел за стол и открыл ноутбук. Ему стоило закончить работу до того времени, когда приедет Влад.

Глава 11

Максим увидел сыновей на следующий день, гоняющими футбол во дворе вместе с мальчишками. Он спустился на лифте вниз и теперь, сидя в коляске, наблюдал за ребятами, которых не видел семьдесят дней. Он знал, что к приходу матери, ребята вернуться домой и направил свою коляску к подъезду.

– Вам помочь? – спросил Никита, подходя к пандусу.

– Помоги, если не тяжело, – ответил Максим.

– Егор, держи двери крепче и открывай шире, – командовал старший брат. – Вам на какой этаж?

– Шестой, – ответил Максим волнуясь.

– Мы тоже живем на шестом, – нажимая кнопку в лифте, сказал Егор, рассматривая незнакомца.

– Давно живете в этом доме? Я вчера переехал, сняв комнату у Макаровича.

– Точно не знаю, но Егор родился здесь, а ему восемь лет. Меня Никитой зовут, – сказал старший брат.

– А меня – Сергей Сергеевич. Я живу в 117 квартире. Спасибо, ребята. Заходите в гости.

– А Вы к нам заезжайте в сто двадцатую, – улыбнулся Егор собственной шутке.

Вечером, дождавшись мать с работы, Егор уже докладывал о знакомстве с новым соседом в инвалидной коляске.

– Мам, может, ему помощь какая нужна? – задал вопрос матери Никита.

– У нас завтра хозяйственный день. Поинтересуйся, что ему нужно на рынке. Особо не приставай, спроси между делом. Люди, с ограниченными возможностями, по-разному воспринимают помощь посторонних людей. Меня сейчас волнует вопрос: почему не звонит ни Леонид, ни Влад. Где могут быть дед с бабушкой?

– Мам, я быстро схожу к соседу, – сказал Никита, выходя из квартиры. Он нажал кнопку звонка и услышал голос хозяина:

– Входите, не заперто.

– Вы двери, почему не закрываете? – спросил он.

– Я закрываю их на ночь. Мне проще крикнуть, чем ехать и открывать их. У тебя ко мне дело?

– Вам что-нибудь нужно на рынке? Мы завтра с утра поедем с мамой за продуктами.

– Спасибо за заботу. У меня все есть.

– Вы живете совсем один? А кто приносит продукты? Кто готовит? – поинтересовался Никита.

– Живу один, покупаю продукты и готовлю себе сам. Еще есть вопросы? – спросил Максим строгим голосом, забыв, что перед ним его сын.

– Я не хотел Вас обидеть, а просто хотел помочь по-соседски, – оправдывался Никита.

– Да я и не обиделся, парень, – сказал Егоров и заметил, как замер и побледнел Никита. – Ты чего?

– Ничего. Так нас с братом, называл отец. Я пойду. Извините.

«Идиот! Следи за языком, – ругал себя Егоров мысленно. – Ты еще прибаутки свои начни вспоминать, дебил. Мальчишка пришел помочь по-соседски, а ты мало того, что врешь себе и им, еще и издеваешься». Утром он видел в окно, как Даша садилась в машину с ребятами и выходила из нее часа через два, нагрузив сыновей пакетами. Теперь он гадал, что она может приготовить на обед себе и детям. Звонок в дверь прервал его мысли.

– Это я, Никита. К Вам можно? – спросил он, переступая порог. – Вы не хотите с нами поехать в парк? Последний выходной перед школой. Мама отменила сегодняшний обед дома.

– Мне аттракционы не осилить. Что я там буду делать?

– Как что? Пиццу есть, мороженое, сладкую вату, воздухом дышать. Соглашайтесь!

– Хорошо. Ждите меня у машины, – улыбнулся сосед.

Даша впервые увидела соседа. Что-то неуловимо знакомое было в его внешности. Рост, комплекция, даже стрижка волос были похожи на рост и стрижку ее мужа. Правда в волосах соседа была легкая проседь, а за очками не было видно его глаз.

– Дарья Егорова, – сказала она и протянула свою руку. – Я мама этих двух молодых людей.

– Сергей Сергеев, – ответил Максим, пожав протянутую Дашей ладонь. Она заметила, что рука у соседа в мелких шрамах.

– Садитесь вперед, а я помогу с коляской, – предложил Никита.

До самого парка беседовали в основном мальчишки, лишь задавая короткие вопросы взрослым. Максим перебрался в коляску, и вчетвером они двинулись в парк.

– Никита, ты мне обещал, – говорила мать, вручая старшему сыну деньги.

– Я помню, мама. Все будет хорошо, – ответил, беря деньги, старший сын.

– И что он Вам пообещал? – с интересом спросил Сергеев.

– Дать брату возможность выиграть один раз из трех, – ответила Дарья. – Егор старается во всем подражать брату и не хочет уступать ему ни в чем, признавать, что он слабее.

– Это же не честно, – возразил Максим.

– Это по-мужски! У них не только разная весовая категория, но и возрастная. Неправильно чувствовать себя победителем, заранее зная, что ты сильнее. Либо научи, либо поставь соперника в равные условия.

– Вы уверены в этом? – задал он вопрос и поймал себя на мысли, что Даша говорит его словами.

– Так говорил их отец, мой муж, а мы ему верили.

– Не хотите поговорить о нем? – осторожно спросил Максим, глядя на Дашу.

– Не хочу. Это очень личное. Извините. Вы можете дружить с ребятами, но не привязывайте их к себе. Они очень любили отца. Им трудно без него, и они тянутся к тому, кто им его напоминает. Мне трудно сказать, чем именно вы напоминаете его, но сходство определенно есть. Даже в голосе слышатся его нотки. Простите, что Вас посадило в коляску? – Даша, разговаривая с Сергеевым, стараясь не смотреть на него, чтобы не смущать.

– ДТП, – ответил он. – Есть надежда, что я поднимусь и буду ходить сам. Правда, когда это наступит, сказать с уверенностью не может никто.

– Считайте, что Вы родились в рубашке. У Вас есть надежда, а это уже немало. Мой муж погиб в аварии, устроенной его бывшей женой. Мне говорили, что один человек выжил, но я не решилась с ним встречаться, да и он особого желания к встрече со мной не испытывал. Ему оказывали помощь без меня, подробности аварии, от которых не станет легче, мне не к чему. Ничего не изменить, не вернуть уже нельзя. Извините, мне нужно ответить на звонок. – Да, я слушаю, Леонид. Я Вас поняла. Везите их ко мне домой. – Слава Богу, что все обошлось. Родители мужа нашлись. Они в аэропорту Краснодара, – пыталась объяснить Даша. – Рейс прибудет в 02:30. Простите, я закурю.

– Давно курите? – с удивлением спросил Максим.

– Третий месяц, – ответила она, доставая из сумки сигареты и зажигалку. Руки ее немного дрожали. – Мне кажется, они меня успокаивают, хотя, возможно, это самообман. Знаете, что труднее всего? Жить в неизвестности. Я не о том, что будет завтра, а о том, что ты не знаешь: где близкий человек находится в данное время, что и как с ним? Я ждала, терпеливо ждала, пока не прошли все сроки их возвращения. Я волновалась, когда отправила ребят с братом на отдых в Сочи. Но они были на связи, и это меня как-то успокаивало. Возможно, я излишне впечатлительная, но мне проще, когда я знаю, что мои родные в порядке.

– Сыновьям понравился отдых? Где они отдыхали?

– Мы всей семьей собирались на отдых в Сочи, не получилось. А мальчишки? Они еще дети. Никите тринадцатый год, а Егору всего восемь. Это отец мужа посоветовал отправить их на отдых, сказав: «Жизнь продолжается». Они и восторг высказывают по-разному: Никита сдержано, а Егор – с придыханием. Если бы ни трагедия в нашей семье, возможно, их рассказы были бы живее.

Никита и Егор, устав от аттракционов, присоединились к матери и соседу. Они сидели в пиццерии, поедая пиццу с колой, ели мороженое в кафе, сидя на скамейках в парке, перемазали сладкой ватой руки и лицо. Вернулись домой часа через три-четыре.

– Спасибо за прогулку, – сказал Сергеев, прощаясь с семьей на лестничной площадке.

– Обращайтесь, – грустно ответила ему Даша.

Она приготовила ужин с расчетом на прибывающих ночью, накормила ребят и приготовила постель родителям Максима. Выйдя из душа, присела рядом с сыновьями в их комнате.

– Отвлекитесь на минутку. Ребята, даже если проснетесь, не выходите из своей комнаты. Они приедут с дороги уставшие. Дайте им время прийти в себя и отложите встречу до утра. Все восторги, поцелуи и объятия утром. Договорились? Я заведу будильник и пойду к себе. Спокойной ночи.

Дарья волновалась. Леонид не сказал ей ни слова о Егоровых. За десять лет брака у нее не было разногласий с родителями мужа. Она была благодарна им за помощь. Но столь долгое их молчание могло означать и беду, и прекращение всех отношений. Даша поднялась по звонку. Сделав себе кофе и выкурив на лоджии сигарету, увидела, как к подъезду подъехало такси. Звук домофона, звук поднимающего лифта она слушала, открыв входную дверь. Она по очереди обняла Егоровых и, предложив им пройти, вышла на площадку.

– Как вы их нашли и где? – спросила она Леонида.

– В рабстве у любящего зятя. Их дочь умерла в мае месяце, она не могла приехать на похороны брата. Подробности Вам не нужны. Паспорта при них, вещи забрали, а их я просто выкрал. Не получилось законным путем. Они Вам сами обо всем расскажут. Оба напуганы, разочарованы, измучены, но благодарны Вам. Здесь все наши расходы, а это номер моей карты и сумма. Меня такси ждет.

– Спасибо Вам огромное. Я переведу деньги уже сегодня.

– Я это сделал ради них. Будет нужна помощь – звоните. Пока.

Дарья вошла в свою квартиру и не слышала, как в квартире 117 щелкнул замок входной двери. Максим слышал все.

– Как вы? Давайте по очереди в душ и на кухню. Перекусите и поговорим.

– Иди Лева первым, – предложила Галина Ивановна мужу. – Дашенька, мы уже и не думали, что вернемся и увидим вас. Спасибо тебе. Во дворе пес с теленка, забор двухметровый и земли тридцать соток в теплицах. Паспорта забрал, а на ночь нас под замок, – говорила она, вытирая слезы. – Ты почему искать нас вздумала, дочка?

– Вы обещали вернуться, а все сроки прошли. На звонки не отвечали и я начала волноваться. Мы с вами не чужие люди.

– Сама бы ты девочка не справилась. Леня мужчина и то с трудом нас выкрал. Господи, там человеку в каждом кулацком дворе можно пропасть и не кинется никто.

– Поживете у нас, пока свою квартиру приведете в порядок.

Напоив, накормив и уложив спать Егоровых, она пошла к себе. Часы показывали 04:30. Утром она проснулась от негромкого визга и восторга детей. Она еще минут двадцать лежала, чтобы не мешать встрече ребят с дедом и бабушкой. Мальчишки выросли у них на руках. Галина Ивановна хозяйничала на кухне.

– Я вам вчера не стала страшилки на ночь рассказывать. У нас много новостей. Громов застрелился в июле, а перед этим составил завещание. Я стала богатой наследницей. Мы наймем киллера и пристрелим вашего душегуба. Громов и вас вписал в завещание. Его деньги принадлежат теперь нашей большой семье, а дом мне. Хотите переехать на природу? Заживем все вместе. Одно плохо, там Никита школа с углубленным изучением английского, но Ледовый дворец через две остановки. Это поселок Южный.

– Даша, а дом большой? – мечтательно спросил отец Максима. – В доме на земле жить интереснее, не то, что в кирпичной коробке.

– Большой, Лев Борисович. Квадратов двести сорок. Четыре спальни на втором этаже, две комнаты на первом, кухня-столовая, гостиная с лестницей на второй этаж, санузлы, топочная, гараж и баня. Сам поселок под охраной, дороги хорошие. Хотите, поедем, посмотрим все вместе?

– Давай, Дашенька, в следующий выходной, – говорила Галина Ивановна. – Ведь, если дом понравится, нам захочется переехать. До переезда надо дом осмотреть и подготовить к зиме. Лева может заняться этим и сам. Ребятам лучше начать ходить в школу здесь и ездить с дедом на тренировки. После первой четверти и определимся с переездом. А мы пока займемся своей квартирой.

Звонок смартфона Даши прервал разговор. Она ответила и через минуту вышла на площадку, звоня в квартиру 117.

– Закончите, зайдите в 120, я буду ждать вашего заключения, – сказала она мужчине лет тридцати. – Здравствуйте Сергей, – обратилась она к хозяину. – Простите за ранний визит, за мою самодеятельность, но я сочла свое решение разумным. Массаж пойдет Вам на пользу. Это Артур. Вы ему обо всем расскажете, а он попробует поставить вас на ноги быстрее.

– Дарья Егорова, а я Вас просил об этом? – сдержано спросил сосед.

– Если Артур мне скажет, что Вы ему не по силам – я отстану и извинюсь, а если по силам – наберитесь мужества и терпения. Инициатива бывает, наказуема, но не стоит ее принимать сразу в штыки. До свидания.

Артур позвонил в квартиру через час.

– Все в порядке, я возьмусь за него, – говорил он, убирая конверт, переданный ему Дашей в сумку. – У него хорошие шансы. А почему он чуть не прослезился, когда вы ушли?

– Разве Вы не слышали, как он принял мою помощь? Звоните, будут проблемы, – сказала она прощаясь. «Мне не показалось, и я не сошла с ума, – думала она, возвращаясь в квартиру. – Глаза Сергеева, который был без очков, так похожи на глаза Максима».

С первого сентября Никита и Егор пошли в школу, откуда возвращались в квартиру, где их ждала к обеду бабушка. Два раза в неделю Лев Борисович ехал с внуками на тренировку, а остальные дни проводил в поселке, готовя дом к зиме. Даша работала и не волновалась за сыновей, которые были под присмотром. Субботу и воскресенье Даша проводила с сыновьями, давая Галине Ивановне выходные. Она не видела соседа больше трех недель, но слышала от Егора, что Сергей Сергеевич по квартире ходит на костылях. В субботу, 24 сентября позвонил Александр и пригласил сестру с племянниками на шашлык.

– Подъезжай к обеду. Отец с Маргаритой приедут, и Влад обещал прибыть.

– Сань, можно я привезу с собой соседа? Он передвигается на коляске и сидит дома, – спросила Даша брата.

– Возьми с него слово, что он не будет много есть, – пошутил брат. – Привози!

– Никита, зовите с нами соседа. Форма одежды походная, Саша дал добро еще на одного любителя шашлыка.

Сосед согласился на поездку. Теперь все считали правильным, высказать свое мнение о новом знакомом семьи Даши.

– Дань, мне одному кажется, что он напоминает Максима? А Влад чего такой дерганый? – спросил Санька. – Они знакомы?

Некоторое сходство отметил и отец Даши. Она рассказала о приключениях Егоровых и их возвращении, о доме, в котором она собирается жить вместе с ними.

– Ты не торопишься, Даша? А если через год-два соберешься замуж, что ты им скажешь? Подумай хорошо. Я не ревную и помню, как они помогали тебе с мальчишками, но ты подумай о будущем. Влад знаком с твоим соседом? По-моему, у них разговор на повышенных тонах. Не мешай, Влад просто его к тебе ревнует.

– Пап, я так решила. Закончат ребята первую четверть, и я переведу их в школу рядом с домом. У Егоровых кроме нас нет никого, я их не брошу. Они мне нужны не меньше, чем мы им, – сказала Даша, глядя на Влада и Сергеева. – Мне кажется, что они знакомы. Нужно поинтересоваться, хотя это не так для меня важно.

– Макс, ты офонарел? Ты с головой дружишь? Раз у нас с тобой был договор, ты должен хотя бы его придерживаться. Собери доказательства, подтверждающие, что ты есть ты, и признавайся. Я перестану чувствовать себя предателем и лгуном. Ты зачем сюда приехал? Черт тебя побери! Ты ждал больше, ну потерпи еще немного.

– Уймись, Влад! Моя амнезия подтверждена документально. Ты видел мое лицо? У меня есть фото до пластики и после нее. Ты меня мог и не узнать. Документы на имя Сергеева настоящие. Сказали, что я Сергеев, и я согласился. Мы сдали с отцом образцы на экспертизу. Все считают, что я слегка похож на Максима, а я вот все реже смотрю на себя в зеркало. Не могу привыкнуть.

– Тогда, какого черта, ты торопишь события? Ты ведешь себя так, как будто ты с ними знаком, но долго не видел. Сбавь обороты! Не хотел признаваться раньше, теперь наберись терпения и жди.

После поездки на шашлыки сосед приходил к Егоровым второе воскресенье ближе к вечеру на чай или его приглашали на ужин. Чтобы не надоедать, он не засиживался в гостях, и минут через сорок уходил к себе. «За время «знакомства», я уже дважды почувствовал себя своим же соперником. Даша не хочет забывать Максима. Первый раз, сидя за чаем, заговорили об удобной обуви, которая бы не скользила и была устойчива, – вспоминал Сергеев. – Никита, по простоте душевной, предложил матери отдать мне ботинки отца, которые тот так любил. Реакция Даши была словно удар током. «Нет!» – не сказала, крикнула она и, встав из-за стола, ушла в свою комнату. «Не обижайтесь. Она все папины вещи хранит в шкафу. Бабушка советовала раздать все людям, а она не дает», – оправдывал мать Никита. Второй раз я заметил на ее шее цепочку, но, ни с подвеской, а с обручальным кольцом. На мой немой вопрос она просто ответила: – «Это кольцо мужа. Максим всегда со мной». Хорошо, что отец поверил мне на слово, а за воспоминаниями признал меня. Но предупреждает, что Даша, что-то подозревает».

Дарья действительно начала замечать, что Лев Борисович начал ее избегать. Он отвозил ребят на тренировки, звонил ей по телефону, докладывая об этом, и на этом общение заканчивалось.

– Лев Борисович, я Вас чем-то обидела?

– С чего ты взяла, дочка? Я же каждую свободную минуту провожу в доме. Ты сама дала мне добро. То деревья подрезал, то систему к запуску готовил, то старую мебель разбирал, да вывозил.

– Не обижайтесь, мне показалось, что Вы меня избегаете.

«Не показалось, Дашенька. Я своей довольной физиономией не хочу тебя смущать и пугать. Сама все скоро узнаешь», – думал Егоров старший, отключая телефон. Машина, по воскрешению Егорова Максима Львовича, была запущена. Первое слушание состоялось десятого октября, и Максим сменил костыли на трость, второе – двадцатого числа, когда суд вынес решение. Двадцать седьмого октября Максим Егоров получил новый паспорт. На следующий день он собрался в гости к семье с покаянием, купив торт. С момента трагедии прошло сто тридцать три дня. Он боялся реакции Даши. Неделю назад, провожая его после ужина, она поддержала его, чудом не упавшего прямо на пороге ее квартиры. Она стояла так близко, что Максим не удержался и поцеловал ее. Поцелуй был коротким. Она уперлась ему ладонями в грудь и прошептала: – «Никогда, слышите, никогда не пытайтесь повторить подобное, иначе двери в мой дом для Вас будут закрыты».

– Ребята, я к вам в гости, пока мама еще не пришла. У меня к вам разговор. Никита, поставь, пожалуйста, торт в холодильник.

– О чем пойдет речь? – спросил Никита, закрывая дверцу холодильника. – У нас от мамы секретов нет. По какому случаю торт?

– Мы не будем делать из этого тайну. Я хочу поговорить в первую очередь с вами. У вас есть семейный альбом? Раньше он стоял на второй полке за стеклом.

– Откуда Вы знаете? – спросил Егор с любопытством.

– Я многое о вас знаю. Знаю, когда у вас дни рождения, знаю, что вы любите, а что нет с самого детства, – говорил он, открывая альбом. – Это фото сделано, когда ездили первый раз в Германию к бабушке Оле, – говорил он, перелистывая несколько страниц. – Это – после линейки, когда Егор пошел в первый класс, а это – наша с мамой свадьба. Назвать всех по имени? Простите, парни, – доставая из папки документы и фотографии, говорил он. – Это через неделю после аварии, а это после «реставрации». Очень жаль, но прежнего лица мне уже никогда не вернуть. Я получил документы, что я – это я – Егоров Максим Львович.

– Значит, ты не умер? А как же похороны? – спросил Никита.

– Когда я пришел в сознание, Максима Егорова уже три дня, как похоронили, а я на время потерял память. Были документы Сергеева, я им и стал. Вспомнил я обо всем, только, кто меня признает с такой физиономией и травмой позвоночника? Обратился я за помощью к Владу, ведь Сергеев был сотрудником компании. Влад и помог, а позже и догадался, что я Егоров.

– У тебя глаза папины и голос похож, – сказал Егор.

– Почему ты мне не признался? Я уже не маленький, – с обидой спросил Никита, обнимая отца.

– Прости, Никита. У меня не было доказательств. Ты мог и не поверить мне на слово, мог подумать, что я хочу вас обмануть. Мне нужно было видеть вас, я очень скучал, поэтому и переехал в эту квартиру. Прости меня, сынок.

– Мама сомневалась в твоей гибели. Она чувствовала себя виноватой за то, что не провели экспертизу и не выяснили особых примет. Она плакала и говорила: – «Почему я не проверила у него шрам на плече?». У тебя есть шрам?

– Есть, Никита, – говорил отец, расстегивая рубашку и показывая шрам. – Раньше на этом месте была татуировка. Я ее хотел самостоятельно убрать. Получилось плохо.

– Хорошо, что ты не умер, – забираясь на колени к отцу, говорил Егор. – Ты очки не надевай и будешь почти, как раньше.

– Все говорили, что ты похож на отца, но никто и не догадывался, что ты – это ты. Что дальше, пап?

– Я не знаю, парни. Паспорт у меня есть, суд признал меня живым, тест ДНК я прошел, а как признает меня семья, я не знаю. Могут посчитать меня трусом, лжецом, мошенником.

– Ты же ничего не украл, столько прошел, чтобы начать ходить. Кто тебя может упрекнуть в трусости?

– Чужое имя присвоил, вас долгое время обманывал. Мама меня не простит, а мне ее прощение важнее всего.

– Мама тебя простит, – сказала Даша, стоя в прихожей, прижавшись к стене. – Какой же ты дурак, Егоров! – по ее щекам текли слезы.

– И давно ты подслушиваешь? – спрашивал он на ходу, подходя к жене и крепко ее обнимая.

– Давно. В квартире 120 принято закрывать входную дверь, а ты, по привычке, оставил ее открытой, – уткнувшись лицом ему в грудь, говорила она.

– Пойдем, присядешь на диван. Боюсь, мне рано поднимать тебя на руки – упадем вместе, – усаживая жену, говорил он. – Воды хочешь?

– Дай, я на тебя посмотрю, – словно не слыша вопроса, говорила Даша, глядя в его глаза и гладя по щекам. – Я эти глаза узнала сразу, и губы те же, – она провела пальцем по его губам. – У твоего хирурга золотые руки. Мы быстро привыкнем к твоему новому образу. Правда, ребята? Это воскрешение настоящее чудо.

Они сидели на диване все вместе, обнимая друг друга, не меньше получаса, лишь изредка задавая какой-нибудь вопрос.

– Как ты объяснишь свое воскрешение? – осторожно спросила Даша.

– Маме расскажет все отец, а всем остальным Влад, – ответил Максим. – Они, надеюсь, найдут нужные слова.

– Значит, ты взял в помощники отца и Влада, доверившись им? Как Влад согласился с твоими доводами? Теперь я понимаю, почему они оба меня избегали.

– Отец мне нужен был для теста ДНК, а Владу, помогающему в самом начале Сергееву, уже некуда было деваться. Он не врал, он не говорил всей правды. Как же я рад, что все стало на свои места. Простите меня за обман. Думаю, завтра к нам нагрянут гости.

– Телефон мой уже звонит. Никитушка, ответь на звонок. Это кто-то из семьи.

Первой позвонила мама Максима, чтобы услышать голос сына. Минут через двадцать, позвонил с извинениями Влад, чуть позже были звонки от отца и младшего брата. О том, что Максим поступил неправильно, не думал никто. Все думали о том, что произошло то самое чудо, которое встречается раз в столетие, и радовались за Дашу. Ужин затянулся.

– Побудь до сна с ребятами, они с трудом верят в реальность, – говорила Даша, убирая новые документы мужа. – Ты ночуешь дома или в съемной квартире?

– Я вернулся домой, и я живой, – целуя нежно жену, говорил Максим.

Эта ночь напомнила им Англию. Тот самый первый вечер, проведенный ими вдвоем, когда отчаяние и одиночество уступило место нежности и нужности. Когда водоворот страсти поглощает тебя и не отпускает…

Максим проснулся от нежных прикосновений пальцев жены к его лицу. Она всегда будила его ото сна таким образом. Проводила пальцем по лбу, бровям, щекам и носу, останавливаясь на губах.

– Доброе утро! – сказал он, целуя ее ладонь. – Как думаешь, какой вердикт мне вынесут присяжные?

– Не волнуйся. Я буду лучшим адвокатом для тебя. Тебе не кажется, что в квартире кто-то есть кроме мальчишек? А запах? Ты чувствуешь запах? Это оладьи с яблоками, а значит, на кухне Галина Ивановна. Подъем, воскресший! Максим, ты знаешь который час? Четверть десятого! Хорошо поспали.

Весь день они принимали гостей. Галина Ивановна не отходила от плиты, бросая на сына ласковые взгляды. Но больше всех лавров досталось Владу. Мужчина, которому исполнилось сорок лет, действительно казался счастливым.

– Даш, я за это время так устал врать и притворяться, что думал, не доживу до его признания. То рожа у него ни та, то он не ходит, то он вздумал переехать. Он не жаловался ни на что, он просил немного подождать. Я терпел его четыре с лишним месяца. Выйдет на работу, и я на нем отыграюсь.

– Только попробуй! Я не дам мужа в обиду и соглашусь на работу в компании. Как ты запоешь? – смеялась Даша.

– Даш, соглашайся без всяких условий. Я сделал все, что ты советовала. Я сохранил рабочий коллектив, отказался от всех представительств, компания работает стабильно. Есть новые проекты и направления. Мне нужен помощник, Даша. Возьмем Ирину системным администратором, и будет у нас семейный бизнес.

– А если не сработаемся? – осторожно спросила Даша.

– И что ты при этом теряешь? Твоя доля в бизнесе так и останется твоей, да еще и муж юрист компании. Мне бы самому в кресле усидеть при таком раскладе. Я предлагаю тебе партнерство, а не должность. Никто не сделает это лучше нас. Делай выводы.

– Не хотела вам говорить, но теперь скажу. Я сама хочу уволиться. Пока ничего не произошло, но все к тому идет?

– Что у вас происходит? – спросил отец Даши, обнимая ее за плечи. – Чем недоволен твой работодатель?

– Видишь ли, папа, я не беру взяток, мне своих денег девать некуда. С последним руководителем, такой подход к делу – большой минус. Я получаю зарплату не за результаты проверки, а за то, чтобы этой проверки никто и никогда не видел. Понимаешь?

– Даш, пиши заявление и уходи. Нашла о чем переживать, – говорил Максим, держа за руку жену. – Сама говоришь – денег много. Оставайся дома и не работай.

– Не смейся. Это наследство Громова сделало меня, в моем понимании, богатой. Дом в 240 квадратов ни дом, а музей, счета в банке, компания. Ты знаешь, что Громов на следующий день послепохорон, подошел ко мне на кладбище с соболезнованиями, а через десять дней, перечислил два миллиона на счет? А еще, через время, нотариус зачитывал завещание, где сумма составляла десятки миллионов. Зачем мне нужны были эти деньги, если не было тебя.

– Даш, я все музейные экспонаты вывез, как договаривались, – сказал Влад. – Лев Борисович и отец не дадут соврать. Все, что не продано, передано в музей. Деньги в сейфе, вы можете купить на них другую мебель и заезжать в дом. Лев Борисович тебе говорил о тайнике?

– Я просмотрела не все бумаги. Среди них есть интересные документы. Мы с тобой обсудим их в рабочем порядке. А тайник, Лев Борисович оставил для наших тайн, вдруг пригодиться, – ответила Дарья.

– Даша, мы все будем жить ближе друг к другу, – говорила Маргарита. – Школа рядом. До работы, правда, чуть дальше, но это не беда.

– Хорошо! Я пишу на работе заявление об увольнении, а на каникулах мы переедем и перейдем в новую школу. Саш, ты отпускаешь жену на работу?

– Пусть работает, но узнаю, что начнет тупить – будет у меня домохозяйкой до пенсии. Не чего фамилию позорить. Дань, ты не переживай, с переездом мы вам поможем. Я очень рад, что твои неприятности закончились, – обнимая сестру, говорил Александр.

Только ближе к вечеру разъехались по домам отец Даши с Маргаритой и Владом, Александр с Ириной и детьми. Наконец Галина Ивановна смогла пообщаться с сыном. Она видела, какая большая и дружная семья у Колосовых. Как они с теплотой и заботой относятся друг к другу, помогают в трудную минуту, поддерживают и радуются маленьким победам.

– Мам, ты думаешь о том же, о чем и я? Даша моя судьба. Она сделала меня счастливым, и я вернул себе это состояние, – обнимая мать, говорил Максим. – Все наладится, все в наших руках и ни кто, кроме нас, не сделает семью счастливой.

– У тебя глаза светятся. Сделай, сынок, ее счастливой. Она у нас необыкновенная. Ее вся семья любит и бережет. Мне так важно переехать и жить одной семьей. Ты дом поедешь смотреть?

– Мам, я его знаю. Именно из него меня отправили в Англию, прочитав краткий курс лекций о семье и браке. Правда, это было двенадцать лет назад. Дом за это время не перестраивали?

– Господи, как у нас все в семье запущено. Как же я забыла, что мой бывший муж – второй зять Громова, а мой настоящий муж – первый зять Громова. Так может, мне из-за вас привалило это наследство? Пути Господни, неисповедимы, – говорила Даша, обнимая мужа. – Завтра займемся твоим гардеробом, а потом поедем с ребятами выбирать мебель для спален.

Егоровы переехали в дом Громова. Дарья Андреевна теперь работала в компании вместе с Владом и мужем. Никита и Егор пошли в другую школу, посещая секцию в Ледовом дворце. Новый 2017 год вся большая семья встречала вместе с новосельем. Бывший дом Громова внутри уже не напоминал прежний. Здесь было уютно и комфортно, здесь царил мир и согласие, здесь принимали гостей радушно. Максим «воскрес» для бывших друзей и теперь они дружили семьями. В марте, пока Никита и Егор были на каникулах, Галину Ивановну и Льва Борисовича отправили на отдых в Таиланд. Две недели июля Даша с мужем и сыновьями провели в Эмиратах, а две, оставив мужа работать, в гостях у матери Даши в Германии. Никите исполнилось тринадцать лет, Егору – девять. Влад начал готовиться к третьему браку. Его избранницей стала врач-стоматолог, тридцати лет от роду. Свадьбу отметили в ресторане двадцать восьмого октября, и молодожены уехали в свадебное путешествие на три недели.

Глава 12

Дарья Андреевна Егорова возглавляла компанию уже третью неделю. Ей нравилась самостоятельность в принятии решений, но больше ей нравилось принимать их сообща, после дискуссий с Владом. Как говорится: «один ум хорошо, а два лучше». Поэтому она с нетерпение ждала его возвращения. У нее был повод для обсуждения принятого ей решения. Три дня назад к ней явился посетитель, которого она меньше всего хотела видеть. Она знала бизнесмена и была с ним знакома, еще по работе в аудиторской компании. Тип был неприятным. Компания Власова занималась грузоперевозками, но основной доход ему приносила контрабанда. В определенных кругах, этот факт давно не было секретом. Громов пользовался его услугами, имея представительство за границей. При реорганизации компании, необходимость в услугах Власова отпала, но он потерял заказчика и не мог с этим смириться. Теперь он пришел к Дарье Андреевне с деловым предложением. Сам по себе визит, уже не сулил ничего хорошего. В сопровождении охранника Власов вошел в кабинет с коротким «доброе утро», и, не дожидаясь приглашения, присел к столу. Мужчина среднего роста и полноты, возрастом от сорока до сорока пяти лет, с бритой головой и дорогом костюме вопросительно посмотрел на Дарью.

– Вы готовы к диалогу? – спросил он, уверенный не столь в себе, сколько в своей всемогущности.

– Как только Ваш помощник покинет кабинет, мы начнем беседу, – ответила она. – Я не вооружена и не опасна, а свидетели нашего разговора могут быть нежелательны, – говорила Даша, закрывая ноутбук, незаметно включая диктофон и протягивая посетителю бумаги, переданные его компанией ей два дня назад. Охранник вышел в приемную.

– Владимир Степанович, я в Ваших глазах, действительно, выгляжу глупой и недалекой или Вам хочется, чтобы оказалось именно так? – спросила Дарья, пристально глядя на Власова. – Я не понимаю некоторых Ваших схем и методов, но я знаю цифры, умею считать и анализировать. То, что Вы мне предлагаете, не столько смешно, сколько грустно. Постарайтесь убедить меня в том, что нашей компании это нужно, – говорила Дарья Андреевна, глядя на визави.

– Это нужно, прежде всего, мне, – спокойно ответил Власов. – Я не буду Вас в чем-то убеждать, но один совет могу дать. Хотите?

– Не хочу. Вы же не станете напоминать мне о том, что у меня есть дети и большая семья для шантажа? Других слабых мест у меня нет. Я могу предположить и то, что приняв предложение, я, через полгода, могу лишиться компании в обмен на Ваши услуги.

– Каким образом и за что, я должен Вам оказать эту услугу? – усмехнулся Власов.

– Вы уже через месяц подставите нашу компанию под статью, а чуть позже, взамен на свободу, заберете большую ее часть. Вся она Вам не нужна, а, как приличное, добросовестное прикрытие, то, что нужно.

– Откуда такие нелепые выводы? Вы, Дарья Андреевна, не правы. Если бы я хотел вас «захватить», я давно бы это сделал без шума и пыли.

– Не могли! С тех пор, как был исполнен последний договор, подписанный Громовым, Вы начали терять деньги, а нас не на чем было взять. Компания отсекла всю раковую опухоль и перестала быть дойной коровой не только для Вас. Возможны были наезды от пожарных органов до налоговых, но, это же, ни Ваш уровень.

– Значит, не договоримся по-хорошему? – удивился Власов.

– Почему же не договоримся? – сказала Даша и, открыв папку, достала две ксерокопии документа, протянула их Власову.

– Откуда это у Вас? – слегка побледнев, спросил Власов.

– Это часть моего наследства. Вы разве не в курсе, что вступая в права наследства, наследник принимает и приятную миссию, и все долги, гарантии, обязательства. Борис Александрович не хотел уходить из жизни, так сложились для него обстоятельства. У меня к Вам всего одно предложение: давайте жить дружно. Я уверена, Вы найдете себе более сговорчивого компаньона. Вы не трогаете нас, мы не знаем вас. Согласны?

– Я Вас действительно недооценил. У меня есть гарантия?

– У Вас есть отличная гарантия, если Вы сами будете помнить о гарантийном талоне. Мы с Вами говорили без свидетелей, так, что можно считать – беседы не было, если не считать включенного Вами диктофона. Вы ведь так и не поняли, что компания мне, по большому счету, не нужна. Я могла продать свою долю и жить без головной боли. Дело не в том, что я хочу заработать, как можно больше денег, а в том, что за мной коллектив. Возможно, для Вас это звучит высокопарно, а меня так воспитали. Люди не виноваты в том, что кто-то теряет совесть, перестает быть человеком в погоне за прибылью. Они просто хотят жить, а не выживать. Всех сделать счастливыми невозможно, но хотя бы части из них я могу помочь, создать условия. Возможно, в Ваших глазах я выгляжу белой вороной, но я, действительно, не понимаю: почему в бизнесе цели не объединяют людей, а делают их врагами? Почему акула должна обязательно съесть всю мелкую рыбу и не подавиться при этом? Что мешает в этом мире жить дружно? Ни Вы, ни Громов, лет двадцать назад, не были столь состоятельными, но и не были столь тщеславными. Я не права?

– Я согласен. Вы во многом правы, но таковы законы бизнеса. Беседы не было, и записи нет, – говорил он, удаляя запись. – Я принимаю Ваше предложение. Ваша позиция мне нравится, хотя я ее не разделяю, – сказал он и, не простившись, покинул кабинет, оставив на столе ксерокопии.

– Марина, одолжи мне сигарету и вызови через пять минут ко мне Егорова, – попросила Даша секретаря.

– Кофе хотите? – спросила та, положа на край стола сигареты и зажигалку.

– Неси, – ответила хозяйка кабинета, прикуривая сигарету и думая о чем-то своем. «Хорошо, если он все правильно понял и оставит нас в покое», – думала она, пока на пороге кабинета не появился юрист. – Присаживайся, дорогой. Кажется, я приобрела себе врага. Что скажешь? – включая диктофон, спросила она мужа.

– Власов не будет с тобой воевать. Ты зря переживаешь. Ему с тобой дружить выгоднее, пока другие не последовали твоему примеру. Он забудет об этом визите или будет молчать о нем.

Год заканчивался, обещая хорошую прибыль, а впереди были новые договора на 2018 год. Влад приехал на один день раньше запланированного, позвонил и приехал в компанию в начале десятого утра. Они встретились в кабинете Максима, который располагался ближе приемной.

– Ты почему не прошел к себе или к Даше? Будешь нам рассказывать, как провел медовый месяц? Не хочешь, чтобы тебя видели? – спросил Максим. – Даша, кажется, у Влада тайны.

– Не смешно, Макс. Скажите: я похож на сумасшедшего? – взволновано спросил он. – Елена Громова могла мне звонить с того света?

– Действительно, не смешно. Она полтора года, как в могиле, – сказал Максим, глядя на Дашу.

– Ты тоже там числился, но сейчас сидишь передо мной живой и здоровый. Почему она не может? – говорил Влад волнуясь.

– Успокойся и расскажи обо всем по порядку, – попросила Даша. – Спокойно и с самого начала, как можно подробнее.

– Был всего один звонок три дня назад. Она знает о том, что я женился, что вы переехали в дом, о завещании и обо всем, хотя и без подробностей. Я знал, что вы мне не поверите. Сбросив первый звонок, ответил на второй, включив диктофон. Слушайте! « Влад, привет! Не падай в обморок – я не зомби. Тебя можно поздравить? Я привезу тебе в Россию свадебный подарок. Мы скоро увидимся. Долги надо либо прощать, либо требовать их возврата. Вы мне много задолжали, и я намерена все вернуть. Подумай на досуге, как это сделать быстро и безболезнее для вас всех. Я не буду с вами воевать, если вы сдадите мне все добровольно. До встречи». – Что будем делать? Если в машине была ни она, то кто? Громов ее опознал по одежде, золоту, документам, машине, – рассуждал Влад.

– Живым из под КамАЗа не выберешься, значит, в машине была ни она. Сейчас она, может выглядеть, как угодно и иметь документы на любое имя, – говорил Максим, вспоминая прошлое. – Елена объявилась в компании дня за четыре-пять до трагедии. Приходила дважды к отцу, я это видел своими глазами, заходила ко мне. Я был уверен, что это она караулила меня и сопровождала везде, хотя, рядом с собой я ее не видел. Метрах в пяти-семи, но это была, если и, ни она, то ее двойник в ее машине, в ее одежде.

– Что нам делать сейчас? – спросила Даша, напряженно о чем-то думая.

– Законным способом вернуть состояние возможно, но долго. Ей придется объяснять собственные похороны. Почему ее машина, украшения и документы оказались у другого лица? Если украли – было ли заявление? Без эксгумации тел, без экспертизы ДНК родства не доказать. Этот способ оспорить завещание долгий и затратный, а значит, она пойдет другим путем, будет действовать другим способом. В ее натуре шантаж. Этим она и займется, – говорил Максим.

– Почему она не может прийти и сказать: – «Я живая. Верните все, что принадлежит мне»? Все бы у меня не получилось, но я бы добровольно вернула то, что осталось, – сказала Даша. – Максим, раз она в курсе всех событий, значит, она держит с кем-то связь. Это может быть человек только из компании.

– Даша права. Кто-то свой и из бывших сотрудников. Новых она знать не может. Откуда она опять взялась на нашу голову, – горячился Максим. – Явиться и попросить, значит, в ее понятии, унизиться. Я не могу просчитать ее ходов, я не оперативник.

– Мне кажется, она пойдет другим путем, – глядя на мужчин, сказала Даша. – Вернуть состояние отца, можно проще – перевести деньги со счетов компании и наших личных на другие счета. Эта процедура времени займет немного, а главное – можно быстро получить подтверждение об исполнении. Другое дело, как она это сделает? У нее должна быть гарантия, что мы ее не обманем, а это значит, нашим семьям грозит опасность. Нет, ребята! Так можно додуматься до чего угодно. Звони Максим Леониду, пусть приедут завтра с Павликом. Если за нами уже следят, вопросов с гостями не возникнет. Мы часто принимаем друзей. Я позвоню Сане, попрошу приехать, а там и совета.

– Впереди выходные, понедельник для нее тяжелый день, так что до вторника у нас есть время. Будем на это надеяться, – сказал Влад. – Я подумал, а что, если Громов виделся с дочерью после похорон и написал эту записку для меня? Макс уже был мертв, а мы с тобой, Даша, живы. Но, если он знал о том, что Елена жива, почему составил такое завещание? Для того чтобы содержать ее? Где и на что она жила полтора года? Мне не хочется вас, господа, расстраивать, но отдав ей деньги, мы становимся для нее угрозой. Перспектива безрадостная и я не вижу выхода.

– А если она начнет с мальчишек? – испугано спросила Даша.

– Не накручивай себя раньше времени. Скажи Влад, Громов перечислял дочери деньги через счета компании? Там может быть имя получателя, реквизиты банка. Мы могли бы узнать кое-что о ней, – рассуждал Максим. – Езжай домой, а мы с Дашей еще подумаем. Завтра ждем вас у себя. Подумай, кто может быть ее сообщником? Кто мог бы заинтересовать Елену или она кого? Кто, ради нее или денег, может рискнуть. Себе замену она, как-то нашла.

Владислав уехал, а Даша с мужем продолжила беседу. Мысль Максима о том, что перевод денег осуществлялся Громовым со счета компании, была здравой, ведь компания принадлежала ему. «Влад занятый похоронами мог и не заметить крайнего перевода, а мог и пропустить, если получатель имел другую фамилию и имя, – думала Даша. – Не может быть, чтобы за десять лет отсутствия Елены, не было ни единого платежного поручения на ее имя. Надо искать и начинать надо с шестнадцатого года. Он, составляя свое завещание, не мог не подумать о дочери».

До конца рабочего дня Даша занималась поиском иголки в стоге сена и нашла ее. Теперь у нее были не только реквизиты банка, но и фамилия получателя. Она скопировала все материалы на флешку и позвонила брату, договориться о встрече.

– Дань, что у тебя с голосом? – спросил Александр.

– Если честно – большие проблемы, братец-кролик.

– Давай, мы подъедем сегодня, и останемся у вас ночевать, не нравишься ты мне, сестренка.

Еще с вечера Даша рассказала брату о звонке Громовой Владу. Они долго беседовали в кабинете вчетвером, а утром приехал Леонид и Влад, и повествование повторилось. Выслушав всех, Леонид сделал свои выводы.

– Она ребята не сумасшедшая, она прямо агент 007. Я поднимал дело о самоубийстве Громова, поговорил с экономкой и его охранником. Елена приезжала к отцу за четыре дня до трагедии в той одежде, которая была на трупе. Какая женщина летом не переодевает вещи четыре дня? По словам экономки, они не просто скандалили, она ему угрожала и требовала денег. Старушка видела и слышала, как уже после «похорон дочери» к Громову, несколько дней подряд, вечером, приходила молодая женщина. Ночевала она наверху, утром уходила, а вечером возвращалась и напоминала чем-то Леночку. Я думаю, если это была она, значит, ждала новые документы. Своего водителя Громов «купил» и тот, привозя его с работы, уезжал до утра. Перевод, возможно, адресован ей. Тогда у нас есть фамилия. Нужно пробить пассажиров, прибывших через аэропорты. Этим я займусь. Саш, ты сумеешь…

– Я сумею. Вы говорите конкретно, что я должен суметь? Не дать уйти деньгам или дать уйти, но не прийти. Я не думаю, что она будет «заводить» новый номер телефона, привязанный к банку.

– Для нее они должны не просто уйти, Саша, а попасть на ее счета с банковским подтверждением.

– Я над этим работаю, но мне нужно быть на месте во время этой операции и поработать не только оператором. Камеры будете ставить?

– Камер будет не меньше трех: коридор, кабинет и приемная. Все завязаны на системном администраторе. Наблюдая картину, мы сможем предотвратить трагедию.

– Много ты сделаешь, если она войдет в кабинет и повернет ключ в замке. Она всегда так делала, когда являлась к отцу, чтобы не мешали, – напомнил Влад.

– А мы сделаем так, что ключ повернется, а замок не сработает. Мне не хочется вас всех пугать, но без оружия она не придет, а оружие пронести надо мимо охраны. Вывод: оружие ей кто-то пронесет через служебный турникет. Она должна держать вас в страхе. С одной стороны оружие, с другой – заложники. Это самое худшее, что можно придумать.

– Оружие – это плохо, – сказал Влад, – Максим знает, как она с ним обращается и как стреляет.

– Ребят в школу увозим мы. В школе охрана, а домой они возвращаются компанией. Вторник, четверг, суббота – тренировки в Ледовом дворце, откуда мы их забираем, а в субботу и отвозим. Вторник и четверг туда они едут с дедом, – говорил Максим. – Ты думаешь, без этого не обойдется?

– Не надейся. Ставки слишком высоки. Понимаешь, она прилетела не месяц назад, а ждала, когда на счете у вас будет максимальное количество средств. Дождалась сообщения, прилетит или прилетела, и будет действовать наверняка. Единственное, что она должна себе позволить – это тишину. Сообщника сумели вычислить? Каким образом?

– Неужели ее нельзя взять раньше, без всего этого цирка?

– А что ты ей предъявишь, Саша? Ты думаешь, она сама будет похищать детей Даши и жену Влада? Пистолет обнаружила чисто случайно по дороге в офис. На нем не будет ее отпечатков. Зашла, заказав пропуск, к старым приятелям в гости, выяснить: как при живой жене Влад сумел жениться? При хорошем адвокате, ее нельзя привлечь за старые грехи. Мало ли кого похоронили вместо нее? С отцом она поссорилась и уехала. Машину угнали вместе с документами. Ее претензии к наследству по телефону к делу не приложишь. Назови мне хотя бы одну причину. Ты дашь гарантию, что сорвав ее планы в этот раз, она не пойдет на крайние меры? Она понимает, если ее план не сработает – она останется без денег, а это равносильно самоубийству и терять ей будет уже нечего. Ее надо брать «за руку», а лучше пристрелить.

– Мне что делать с ребятами? – спросила Даша.

– Не говори им ничего, а маячки лучше спрятать в школьную форму. Телефоны могут забрать, а верхнюю одежду снять. Льва Борисовича предупредите, что будем держать все под контролем. Я посажу одного парня рядом с охраной поселка.

Они проговорили еще не меньше двух часов, договорившись встретиться завтра в офисе, пока Галина Ивановна не позвала всех обедать.

– Даша, у вас неприятности? – спросила она несмело.

– Это называется – рабочие моменты. Завелась у нас крыса, а поймать самостоятельно не можем. Вот Максим и пригласил кота Леопольда. Все будет хорошо, не волнуйтесь, – ответила Даша.

Воскресенье прошло по намеченному плану. Леонид был доволен сделанным. Прошел понедельник, но звонка Владу не было.

– Может, мы перестраховались? – спросил Максим, готовясь ко сну.

– Я бы многое отдала, чтобы ты оказался прав. Но что-то мне подсказывает, что это случится завтра.

– Не будем терять время? – попробовал пошутить Максим. – Даш, я ни это имел в виду.

– Люби меня, как в последний раз, – говорила Даша, страстно целуя мужа. – Как там в нашей с Укупником песне поется:

«Сим-Сим, откройся, Сим-Сим, отдайся,

Да ты не бойся и не стесняйся.

Я не насильник, поверь мне, Сима,

Но жить так дальше невыносимо»…

Все началось во вторник в 14:20. Лев Борисович с ребятами вышли со двора и направились в сторону Ледового центра. Его стукнули по голове, а ребят затолкали в машину. Отец, придя в себя, позвонил сыну. Ребят доставили по адресу, который уже «пробили». Туда, чуть позже, привезли и Алину. Звонок Елены Владу раздался в 15:00 «Я внизу. Закажи пропуск, и ждите меня в кабинете отца вдвоем. Секретаря отпусти». «Секретарь спустится» – ответил он и зашел в кабинет Даши.

– Началось! – сказал он, присаживаясь в кресло к приставке стола. Даша сидела в центре стола.

– Добрый день! Заждались? – спросила Елена Громова через пять минут, поворачивая ключ в дверном замке. – Это лучшее время, для подобных дел. Посторонних уже нет, а работники через час разбегутся по домам. Вы готовы к переговорам?

– Где мои дети? – спросила Даша.

– Там же, где и молодая жена Славика, – ответила она, присаживаясь к столу напротив Даши не снимая шубы и перчаток. Их разделяло метра три. Она достала из своей сумки небольшую бутылку с водой, пистолет и глушитель. – Кофе я у вас не прошу, боюсь, отравите. Сидите тихо и не делайте лишних движений. Влад знает, как я стреляю. Заложников сразу отпустят, как только я получу деньги. Я не буду повторять дважды, поэтому слушайте внимательно. Это номера моих счетов. Вы должны перечислить на них указанную внизу сумму, – сказала она, «посылая» лист бумаги, сложенный вчетверо по столешнице. – Я знаю ваше финансовое положение, как знаю, приблизительно, и суммы на ваших счетах. Начинайте. – Она замолчала и занялась пистолетом и глушителем.

– Как вы будете проверять исполнение? – спросила Даша, входя в платежную систему, минут через семь-десять.

– Не буду. Я дождусь поступления этих денег на свои счета. Об этом мне придет сообщение на телефон. Учитывая расстояние и нерасторопность клерков, у меня есть двадцать-тридцать минут для ответов на ваши вопросы. У вас, я думаю, ко мне накопилось их много.

– Кого ты вместо себя угробила? – спросил Влад. – Где пропадала, после собственных похорон и почему не объявилась раньше?

– Ты помнишь Елену Потапову? Мы встречались на вечере встречи выпускников, через двадцать лет, после школы. Помнишь? Тогда ты не забыл, что она артистка. Последние три года работала в местном театре. Там я ее и нашла. Мы с ней немного были похожи. Один рост, вес, цвет волос, глаз. Я ведь ехала сюда с одной целью – наказать виновных, прожив из-за вас десять лет в ссылке. На жизнь мне грех было жаловаться, я прожила эти годы так, как хотелось, если бы не пространственные ограничения, которые мне установил отец. А виновата в этом ваша святая троица.

– Кто и в чем виноват? – спросил Влад. – Тебе светил срок, тюрьма, за похищение ребенка, а тебя отправили не в лечебницу, а вывезли за границу, где ты безбедно жила на деньги отца.

– Заткнись! Считаешь себя оскорбленным? Это я дала тебе то, что ты имеешь до сих пор. Что у тебя было и что стало?

– Мозги у меня были и есть, – огрызнулся Влад.

– Если бы у тебя были мозги, ты бы думал головой, а не членом. На этом я тебя и поймала, думая о своем. Мне нужно было разнообразить свою жизнь. Тебе нужны были самостоятельность и деньги, а мне заботливый муж и страстный любовник. Макс ведь собирался развестись со мной, но я его опередила. Меня год все это устраивало, пока не захотелось новых перемен. Ты хорош, Влад, но тебе далеко до Макса. Я очень хотела вернуть его. Я не думала, что твоя бывшая жена так быстро приберет его к рукам. Макс был мой и должен был остаться моим!

– Лена, Максим не игрушка. Захотела – поиграла, захотела – бросила. Так что с Потаповой?

– Мы встретились с ней, поговорили, и я предложила ей сыграть свою последнюю роль за хорошее вознаграждение. Дело в том, что у нее обнаружили опухоль, и она знала, что месяц-два и ей конец. Сыну шестнадцатый год, родственников нет, как и денег. Я дала ей неделю сроку, свою одежду, документы, машину, пятьсот тысяч перечислила на карту. Мне было неважно, каким образом она разделается с Максом. У нее была возможность найти кого-то на роль исполнителя и убить его, отравить, зарезать. Мне нужна была его смерть, а не ее. А в ней вдруг проснулась совесть или денег стало жаль, что сама решила все исполнить. Она мне только все усложнила. Я убедилась, что Макс мертв, но и она тоже. Я запаниковала, присутствуя на собственных похоронах. Через три дня я встретилась с отцом и все ему рассказала. Он сделал мне новые документы, дал денег, сделал перевод и я уехала. Деньги закончились, и я собралась вернуться. Хорошо, что прежде, чем ехать, позвонила. Что я узнаю? Отец умер, оставив после себя завещание на приличное состояние чужим людям. Макс жив, стал еще сексуальнее, чем был, и живет в доме отца. Ты считаешь, это справедливо? Я должна была с этим смириться? А потом подумала: зачем мне его дом, счета, которые нужно оспаривать, доказывая, что я это я? Проще заставить вас перевести деньги со счетов фирмы. Хорош план? Ты и теперь продолжаешь считать, что я сумасшедшая? Нет! Я одержимая местью. Тебя я разорю, а Макса уничтожу, через его жену и детей, раз он такой живучий. Хочешь воды? В горле пересохло? – спросила Громова Дашу, наливая воду из своей бутылки в стакан. – Подтверждение из банка пришло, – говорила она, читая сообщение на экране смартфона и держа пистолет, направленный на Влада. – Страшно? Ты, невнимательно меня слушал, Влад. Я обещала тебя только разорить, а не убить, и слово свое сдержу. А у тебя, Дарья нет ко мне вопросов? Позволь задать вопрос тебе. Скажи: что в тебе есть такого, что мужчина, мой мужчина, предпочел тебя мне? Предпочел ни одну, с ребенком Влада. Чем ты его взяла, серая мышь?

– Помните, у Пушкина есть строки: « Онегин, я тогда моложе, я лучше, кажется, была», – говорила Даша, замечая, что дверь за спиной Елены приоткрылась. Она закрыла крышку ноутбука и потянулась за стаканом, наполненным Еленой водой. Поднеся стакан на уровень подбородка, плеснула водой Елене в лицо и была отброшена выстрелами в свое кресло. Влад повалил Елену на пол, а в кабинете появились чужие люди и Максим.

– Даша, держись, родная, – говорил Максим.

– Ребят береги, – ответила Даша, сознание которой, от болевого шока, ускальзывало.

В кабинет вошли медики и уложили Дашу на носилки. Влад слышал, как Громова просила воды, видел, как она пила и через минуту была мертва. «Сука! Ты приготовила коктейль для нас, а выпила сама, зная теперь, что помощи не будет. Пистолетом нас пугала, а дело бы сделала быстро и тихо. Нам и помочь не успели бы. Дашка, опять меня спасла», – думал Влад, направляясь за Максом и носилками с Дашей. Леонид, провожая их, сообщил, что с детьми и женой Влада все в порядке, и они уже находятся дома. Лев Борисович отделался шишкой. Максим и Влад пробыли в больнице больше двух часов, прежде чем к ним вышел доктор.

– Операция была сложная. Одна пуля задела легкое, но мы справились. С этой стороны все нормально. Одно плохо – она впала в кому. Что ее вызвало, не могу сказать с уверенностью. Возможно, болевой шок, возможно, организм, таким образом, дает себе отдых. Добавить мне нечего.

–Что нам делать, доктор? – поинтересовался Влад.

– Ждать, – устало ответил врач. – Нам остается только это.

– Долго? – спросил Максим. – Извините, я вас понимаю.

– Я не могу сказать того, чего не знаю, а врать не хочу. Что ж вы, два здоровых лба, девчонку не уберегли? – с грустью произнес он и пошел прочь.

Эта последняя фраза доктора была, как удар в «солнечное сплетение». На глазах мужчин появились слезы, а дыхание стало невозможным. Впервые за все время знакомства, они обнялись и по-мужски прослезились.

– Она сейчас в реанимации, – сказала медсестра. – Утром поговорите с доктором и не отчаивайтесь. Кома бывает разная: кратковременная, поверхностная и может быстро пройти. Завтра привезите ее документы.

– Макс, что будем делать? – спросил Влад, вытирая щеки от влаги. – Мы с тобой безлошадные.

– Вызывай такси, – ответил Максим, спускаясь к выходу. – Поедем в офис, заберем Дашины вещи и поедем к нам домой.

– Ты сможешь управлять машиной?

– Она мне с утра понадобиться в больницу ехать. Что я парням скажу? Почему она, а не ты?

– Ты запись видел? Чего спрашиваешь? Елене помешала вода, залившая ей лицо, а иначе выстрел был бы смертельный. Думаешь, я такой толстокожий? Из нас двоих должен здраво рассуждать хотя бы один.

На удивление Колосова, офис не покинула большая часть сотрудников. Они все собрались в приемной. В кабинете Дарьи Егоровой уже навели порядок.

– Как дела у Дарьи Андреевны? – спросила секретарь.

– Плохо, Марина, очень плохо. Она в коме, – ответил Влад. – Максим Львович заберет вещи жены. Замок завтра починить, а ключ должен быть у тебя. Спасибо всем за сочувствие и участие, но на работу всем завтра явиться вовремя.

– Владислав Андреевич, Вас просили с утра быть на месте с Егоровым, а Нефедова арестовали.

– Спасибо, Марина. До завтра. – Макс, ты не заметил, что два дебила ходят в пиджаках при температуре минус пятнадцать?

– Ты о ком? – растеряно спросил Максим.

– О нас с тобой. Пойдем одеваться. Нам простывать нельзя, а иначе к Даше не пустят.

– У меня такое чувство, что я опять раздавлен машиной. Одна сплошная боль, – говорил Максим, надевая пальто и снимая шубу жены с вешалки. – Сколько продлится этот страшный сон?

– Не раскисай. Даша поправится. Тебе сейчас думать надо о сыновьях, о родителях. Ты думаешь, мальчишкам будет легче твоего, когда они узнают? У них психика тонкая, а она для них свет в окне.

– Где Даша? – спросила мать Максима, видя в его руках вещи Даши. – Что произошло?

– В Дашу стреляли. Она в больнице. Состояние тяжелое – кома. Как сказать обо всем парням? Как они сами? – отвечал сын, убирая вещи жены, когда заметил сыновей. – Простите, парни. Я не знаю, что еще сказать. Доктор советует ждать и надеяться, что все обойдется.

– Папа, а что такое кома? – спросил Егор.

– Это Егор состояние, когда человек не может проснуться. Ни не хочет, а не может. Как вы сами?

– Да, мы и не поняли. Затолкали в машину, привезли в квартиру. Туда же привезли и Алину. Руки связали, рты заклеили. Так мы и сидели в разных углах, пока полиция не приехала. Зачем все это, пап? – спросил Никита.

– Чтобы мама и Влад перечислили все деньги фирмы другому человеку, вас и похитили. Под угрозой пистолета и шантажа, мама это сделала. Оставайтесь завтра дома, я позвоню в школу, а я после больницы, заеду в офис и вернусь домой.

– Почему тебя не было с ней рядом? – спросил Максима отец.

– Расстановкой фигур занимался Леня. Я хотел бы быть там вместо Влада, но испортил бы всю операцию. Это ни посиделки в кругу друзей. Все должно было быть правдоподобно. Тебе самому сильно досталось?

– Ерунда. Но я струсил. Кто же знал, что все произойдет именно так. Ты подумай, почему похитители своих лиц от ребят не скрывали? Ладно, Егор дите, а у Никиты хорошая память. Ребят не собирались возвращать, ты это понимаешь? От одной змеи столько всем бед.

– Ты думаешь, я не понимаю, чем могло все закончиться? Я виноват в том, что она сумасшедшая? Ты меня добить хочешь? – спрашивал Максим, обхватывая голову руками, уходя в другую комнату.

– Лев Борисович, не трогайте Вы его. Ему сейчас без ваших нотаций плохо, – говорил Влад, помогая жене одеться. – Даша поправится, нам остается надеяться, верить и ждать. Пусть после больницы приедет в офис. Нам нужно закончить эту историю.

Три дня подряд Максим ездил в больницу и возвращался ни с чем. Он по два часа просиживал у кровати Даши, вспоминая яркие моменты из их семейной жизни. Рассказывал о том, какая погода на улице, о том, чем заняты ребята. Заезжал в офис и, если не было срочной работы, возвращался домой, где поселилась тревога. В отсутствии Максима, Дашу навещал и Влад. Он проводил у постели Даши минут десять-двадцать, разговаривал с врачом и уезжал. Влад доверял Максиму, но хотел убедиться в ее состоянии сам. Так ему было спокойнее. «Даш, прости меня. Я виноват во всех твоих бедах. Но я так люблю тебя. Я люблю даже твоего Максима за то, что он сделал тебя счастливой. Я не представляю свою жизнь, в которой не будет тебя. Ты только живи. На тебе держится вся наша семья. Ты знаешь, дед мне однажды сказал: – «Если ты, Владислав, когда-нибудь въедешь в рай, то только на шее Дарьи», он оказался прав», – говорил Влад, держа ее за руку.

В субботу Максим поднимался по лестнице в палату к жене, как обычно около девяти утра. Шли четвертые сутки после операции. Даша лежала в том же положении, как и вчера. Даже прядка волос на лбу была на месте.

– Доброе утро, родная моя, – говорил он, убирая волосы со лба и целуя жену. – Как прошла ночь? Я, лично, сплю на самом краешке нашей кровати. Позволил парням переночевать, а они теперь поселились на твоей половине и уходить не собираются. Дома все в порядке. Принимай приветы, – говорил он, целуя ее руку. Ему вдруг показалось, что ее пальцы дрогнули. Максим поднял голову и посмотрел на лицо Даши. Ему показалось, что и ресницы жены дрогнули. В палату вошел врач и Максим, встав со стула, отошел от кровати, чтобы не мешать.

– Вот наша спящая красавица и проснулась. Смелее открывай глаза и смотри на меня. Все лишнее мы убираем и начнем жить по-новому, – говорил доктор, убирая трубки. – Вы говорите – жена слушает, – советовал доктор Максиму.

– Слышала, что доктор сказал? – смахивая слезу и беря Дашу за руку, спросил муж. – Я буду тебе рассказывать обо всем и все, а ты будешь слушать. Во-первых, ты выглядишь не очень. Похудела, под глазами синяки и еще две дырки в теле. Это надо исправлять. Во-вторых, за четыре дня, проведенных мною на этом стуле, я ни разу не слышал о том, что ты меня любишь. Пожалуйста, Дашка, исправляйся и поправляйся быстрее. С парнями все в порядке, мама с отцом переживают за тебя. Я позвоню домой и обрадую их.

Максим возвращался домой на крыльях. Ему очень хотелось верить в то, что с Дашей все будет хорошо. Сбором вещей для Даши занималась вся семья. Всем хотелось приложить руку к этому делу. В большой семье Колосовых начали устанавливать очередь на посещение дочери и сестры.

Через неделю Даша извинялась перед пожилой няней.

– Вы не сердитесь на нас. У меня два брата с семьями, папа, мачеха, двое детей, муж, родители мужа – тринадцать душ не считая друзей и коллег. Все волнуются, хотят помочь.

В это же время Максим решил поговорить с женой. Во всей этой истории остался один нерешенный вопрос. Даша видела, что муж чем-то расстроен.

– Рассказывай, что тебе беспокоит. У нас что-то случилось?

– С одной стороны ничего, а с другой – есть незавершенное дело. На прямую, оно нас не касается, но на душе неспокойно. Леня должен был закрыть дело. Громову похоронили рядом с отцом, а труп Потаповой перезахоронили, сделав экспертизу ДНК. У нее остался сын, которому сейчас семнадцать. После пропажи матери, он обратился к участковому за помощью. Тот ему и помог. Он не сообщил в полицию о пропаже и посоветовал парнишке жить с соседкой. С одной стороны, как будто гуманно. Артем мальчишка домашний и в детском доме бы не выжил. Его бы быстро сломали. Все это время ездил в школу через весь город. Летом подрабатывал, чтобы, как-то прожить. Деньги, которые получила Потапова от Громовой, он хранил на карте на крайний случай. С другого бока – подло. Участковый все это время, сдавал квартиру Потаповых, брал деньги себе, а мальчишка жил на скромную пенсию матери, смерть которой не была подтверждена. Так и прожил почти полтора года, пока Леня не разыскал его. Он по фотографиям узнал вещи, в которых ходила мать в последнее время. Рассказал о том, что Громова приходила к ним и долго беседовала с матерью. Что красный седан стоял у них во дворе. Оказывается, его мать в юности занималась автоспортом. Отсюда у нее и навыки вождения такие экстремальные. Влад хочет оформить попечительство над парнем. Мальчишке до совершеннолетия всего девять месяцев осталось. Школу закончит, поступит учиться. Квартира у него есть, нужно только немного ему помочь. Леня нашел его отца. Ты знаешь, чему он больше всего обрадовался? Тому, что отказавшись от Артема, ему не нужно выплачивать алименты. «Ты, Артем, уже взрослый парень, а мне двоих еще поднимать надо», – сказал он.

– Это плохая идея Влада. Что он может дать мальчишке? Он никогда не воспитывал ни своих детей, ни чужих. Да, он может его материально обеспечить, но парню кроме этого, нужно внимание, забота, семья, которой он лишился. А главное общение, чтобы он не замыкался в себе. Ты мог бы познакомить его с мальчишками. Никите скоро четырнадцать. Разница в возрасте у них не велика. Поговори с нашими мальчиками, но очень деликатно. Как они воспримут то, что это его мать виновата в трагедии с тобой? Дети не отвечают за поступки родителей, но это барьер, который они могут не преодолеть. Ребята могут его не принять, хотя обвинить его не в чем. Если они не будут против нового жильца, я тоже скажу «да», а если будет бунт, тогда и доверим парня Владу.

– Ты хочешь, чтобы вместо Влада я оформил попечительство?

– Поговори сразу с ребятами, с родителями, познакомь их, привези в дом на выходные, а потом все вместе и решим этот вопрос. Мальчику нельзя в детский дом. Он должен жить в семье. Попроси помощи у Леонида. Прорвемся!

Дарью выписали двенадцатого декабря. Не дожидаясь выходного, семья устроила праздничный ужин по этому поводу. Артем познакомился со всеми членами семьи. И уже не сомневался в том, что хочет остаться в этой семье, и в этом доме. Он тянулся к Максиму и Даше, и очень боялся ревности со стороны Никиты и Егора. Мальчишки же приняли его без ревности после разговора с матерью.

– Артему очень трудно, мальчики. У него нет такой большой семьи, как у вас. Он полтора года прожил с чужой бабушкой, чтобы не попасть в детский дом. Он бы и дальше так жил, не вмешайся в это дело полиция. Вы можете представить, что нет ни меня, ни папы, никого и вы попадаете, пусть ни в детский дом, а в чужую семью, которая вам не рада. Отец от него отказался, мама погибла, но Артем в этом не виноват. Как бы вы себя чувствовали?

– Мам, я и думать об этом боюсь. Это трудно представить. Он нормальный парень, хотя и напоминает «ботаника».

– Поэтому не надо ни ревности, ни упреков, никакой жалости. Он у нас временно. Захочет с нами подружиться, будем рады, а нет, значит, мы не смогли стать для него семьей.

Поговорила она и с Артемом, выбрав подходящий момент.

– Артем, ты пойми одну простую вещь. Мы приняли тебя в семью не потому, что имеем от этого какую-то выгоду и не для того, чтобы быть при тебе надзирателем. У нас не тюрьма. Ты можешь гулять, встречаться с друзьями, с девушкой, ходить в кино, но мы должны знать об этом. Опека может изъять тебя в любое время, если мы завремся. Запомни: ты дома, а не в гостях. Имеешь право голоса, у тебя есть личное пространство, ты член нашей семьи. Возможно, это трудно сразу тебе принять, но ты постарайся. Будет тебе у нас некомфортно, терпи до совершеннолетия, другого выхода у нас нет.

Артем Потапов, в свои семнадцать лет, был ростом с Никиту, но худощавее. Говорил мало, как будто боялся сказать лишнее или ни то. За столом умело пользовался ножом и вилкой, и первое время, не просил добавки. Он не перебирал в еде, а вставая из-за стола, убирал за собой посуду. Учился на твердые четверки, а по математике имел пятерку.

Вскоре семья начала подготовку к Новому 2018 году. Артем, Никита и Егор окончили в школе первое полугодие. Дарья месяц назад вышла на работу в компанию, а Влад готовился летом стать отцом. Новый год встретили всей своей большой семьей. Влад увез жену и отца с Маргаритой после трех часов, а Александр с женой и детьми остался в доме сестры.

– Дань, меня Артем попросил позаниматься с ним. Ты не будешь против занятий по выходным?

– Сань, я буду рада, если твои знания ему помогут, но мне второй хакер в семье не нужен. Убеди его в том, что умная голова хороша, но физическая сила ему необходима. Он должен уметь за себя постоять. Стесняется ходить в тренажерный зал, пусть занимается дома с мальчишками. Я могу на тебя рассчитывать?

– Можешь, сестра. Твои мужчины вернуться с базы отдыха, я вернусь с семьей из тропиков, и начнем занятия по двум направлениям. Ты почему сама не едешь? Сосны, свежий воздух.

– Мне здесь хватает и воздуха, и сосен, и даже елок. Что-то я, братец-кролик, устала.

Проводив второго числа четверых мужчин на базу отдыха, Даша второй день скучала. Звонок Влада по телефону четвертого вечером, вывел ее из состояния скуки. Пятого, она поехала на работу и, подъезжая к офису, почувствовала себя настолько плохо, что вынуждена была остановить машину.

– Ты чего такая бледная? – спросил Влад. – У нас нет пожара.

– Не знаю. Может, съела что-нибудь, может неблагоприятный день. Дома без ребят так пусто, тихо и непривычно. Скорее бы наступило воскресенье. Я даже обрадовалась, когда ты мне позвонил. Как Алина?

– Все хорошо. Кофе будешь?

– Давай. У меня конфеты есть в столе. С Нового года коробка лежит.

Пока Даша внимательно читала бумаги, Влад сделал кофе в приемной и принес в кабинет две чашки, одну из которых поставил перед ней, рядом с открытой коробкой конфет. Дарья даже не заметила, что изучая бумаги, ела уже пятую конфету.

– Даш, тебе плохо не будет? – улыбаясь, спросил Владислав, чуть отодвигая коробку с конфетами.

– Тебе конфет жалко? – не поднимая глаз от бумаг, спросила она. – Они, если ты помнишь, мои.

– Ты кофе пей, трудяга. Слушай, а ты не беременная? Чего тебя на сладкое так потянуло?

– С ума сошел? Когда бы я успела? Ты мне ее еще накаркай.

– Даш, ты хорошая мама, а мальчишки уже большие.

– Вот сам родишь, а потом советовать будешь. Детей мало родить, их еще вырастить надо, а я, лет через пять, бабушкой могу стать.

– Ты, Дашка не права. У тебя такие помощники и поддержка. Подумай и подари Егорову дочку.

Их рабочее время закончилось часа через три. Прощаясь у входа и садясь в свою машину, Даша почувствовала тошноту. «Объелась конфет, – подумала она и вспомнила слова Влада. – Или Влад окажется прав. Давайте Дарья Андреевна, идите в аптеку за тестом». Теперь тошноту сменили сомнения. Купив тест и приехав домой, она думала теперь только о своем состоянии. Надежда на ошибку рухнула. Тест выдал положительный результат. Она легла на кровать, укрывшись пледом. Она и ругала себя за беспечность, и мирилась с мыслью на произошедшее, то думала о сыновьях, которые могут не понять ее состояния, то убеждала себя сделать медикаментозный аборт. Она слышала, как заходила Галина Ивановна, но сделала вид, чтоспит. Она не вышла к ужину, так и уснув в одежде.

– Даша, ты, дочка, не заболела? – спросила мать Максима за завтраком. – Что тебя беспокоит?

– Видимо, простуда начинается, голова болит. Отлежусь за выходные дни.

К возвращению четверки мужчин, она взяла себя в руки. Даша видела, что все довольны поездкой. Разговоры не смолкали весь ужин и после него. Но и муж заметил состояние жены.

– Дашенька, что у нас происходит? Мама сказала, что ты плохо себя чувствуешь. Ты лечишься? Что тебя беспокоит? – участливо спросил Максим.

– К сожалению, мое состояние не лечится, – ответила грустно Даша.

– Даш, ты меня пугаешь, – сказал Максим, заглядывая ей в глаза. – Что случилось?

– Я и сама напугана. Я беременная. Ты понимаешь, что я не хочу рожать в тридцать пять? Поздно становиться мамой.

– Успокойся. Выдохни и послушай меня. Тебя пугает только возраст? Тридцать пять не так много. Ребенку будет уже тридцать пять, а тебе только семьдесят, – говорил Максим, улыбаясь. – Мне сорок и я готов стать отцом в третий раз.

– Издеваешься?

– Пытаюсь тебя успокоить. Ничего страшного не произошло. Будет у нас в доме опять звучать детский смех. Никита – мужчина. Егор – подросток. Давай, родим девочку, дочку, – говорил Максим, обнимая жену.

– Как у тебя все просто. Ты знаешь, сколько прибавится хлопот? – говорила Дарья, вспоминая рождение сыновей. – Ты помнишь время, когда родился Егор? Как ты первые месяцы ходил на работу сонный?

– Это приятные хлопоты. Мы столько с тобой пережили, может это наша награда за неприятности последних двух лет?

– Я боюсь. Боюсь, что не выношу, боюсь не справиться, боюсь реакции мальчишек. Разница в возрасте даже с Егором десять лет. Давай не будем говорить ни о чем домашним. Срок маленький. Подождем месяц, – оправдывалась Дарья. – Я знаю, что не смогу сделать по-другому и от этого становится еще тревожнее.

– Мы сохраним эту тайну при условии, что ты не будешь больше сомневаться и бояться.

Через месяц, побывав на приеме, Дарья за ужином объявила:

– Дорогие мои, у меня для вас всех новость – я беременная. Ребенок родится в середине сентября, а в конце марта, мы можем узнать пол ребенка.

Такой бурной реакции семьи не ожидали ни Максим, ни Дарья. Первым «расцвел» Никита.

– Мам, хорошо бы девочку. У нас в семье мужчин больше. Всего две женщины на пять мужчин маловато. Будет у нас сестра, и назовем мы ее Катюшка.

Мама Максима прослезилась, а все остальные начали спорить, какое имя красивее.

– Рано вы начали спорить. Что вы будете делать, если в вашем полку прибудет и родиться мальчик? – спросила, улыбаясь, Даша. – Я очень рада, что вы не против рождения ребенка. – Никита, ты огорчишься, если я не буду присутствовать на твоем чемпионате, а полечу к бабушке?

– Одна? Мам, тебе одной нельзя. Возьми с собой Артема. Он будет тебе провожатым и нам будет спокойнее. За меня есть, кому поболеть. Наша семья занимает целый ряд на трибуне.

– Артем, полетишь с Дашей? Составишь ей компанию? – спросил Максим. – Посмотришь, как немцы живут. Сможешь, если захочешь, увидеть Швейцарию, кусочек Франции или Австрии. Путешествовать всегда интересно в любом возрасте. Займись паспортом, а я займусь остальным.

– Вы серьезно? Но это же, такие расходы, – смутившись, говорил Артем. – Я этого не заслужил. Дарья Андреевна едет к матери. А я ей кто?

– Ты тупой конь в пальто, – перебил его Никита. – Мы тебе маму доверяем. Не хочешь, так и скажи.

– Я очень хочу, но это как-то неправильно. Вы все остаетесь, а я еду.

– Мы год назад были у бабушки в гостях всей семьей. Мама не сможет поехать позже, пока малыш не подрастет, а ты проведешь каникулы с пользой, и компьютер от тебя отдохнет, – не сдавался Никита. – У тебя времени на отдых не остается. Тебе к экзаменам готовиться надо, потом к поступлению, потом опять учеба. Это у нас с Егором его много, а ты пользуйся моментом. Я правильно говорю, пап?

– Правильно, сын. Артем подумает и примет верное решение.

Ольга Васильевна была рада прилету дочери. Поездка Артему понравилась, а Дарья узнала о нем очень многое. Команда Никиты прошла в полуфинал и заняла второе место в городе. Сам он получил приз, как лучший нападающий сезона. Апрель прошел в сплошных празднованиях дней рождения. В мае мальчишки окончили учебный год, а Артем готовился сдавать ЕГЭ. Июнь, начавшийся экзаменами Артема и днем рождения Егора, которому исполнилось десять лет, закончился выпускным вечером Артема. В это же время Алина родила сына, которого Влад назвал Платоном. В июле Даша пошла в декретный отпуск, отправив ребят в спортивный лагерь, а Лев Борисович с Максимом и Андреем Ивановичем занялись ремонтом в квартире Потапова. В августе Артему исполнилось восемнадцать лет. Он прошел в университет на факультет, где раньше учился Александр Андреевич Колосов. Максим помог оформить ему пенсию. С началом учебного года, новоиспеченный студент переехал в свою «новую» квартиру, возобновил дружбу с пожилой соседкой, помогая ей, но каждый выходной приезжал в гости к Егоровым. За девять с половиной месяцев, что он прожил в их доме, Артем подружился со всей большой семьей. В субботу, пятнадцатого сентября две тысячи восемнадцатого года в семье родилась девочка – Егорова Екатерина Максимовна.

При оформлении обложки были использованы фотографии с https://www.pexels.com/

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12