Мир тесен [Лилия Фандеева] (fb2) читать онлайн

Лилия Фандеева Мир тесен

Глава 1

Все пассажиры купейного вагона скорого поезда спали. Было то предрассветное время, когда, как считают многие, сон самый крепкий и лишь одна девушка стояла в коридоре у окна, касаясь лбом стекла. Она взглянула на часы, «Пять часов. Через сорок минут поезд прибудет на станцию, а еще, минут через двадцать я буду дома», – думала она, улыбаясь.

Ирина Федорова возвращалась с установочной сессии финансово-экономического института, где училась заочно теперь уже на пятом курсе, получая второе высшее образование, а дома ее ждал любимый мужчина. У нее была веская причина сократить эту сессию до минимума: трехмесячная командировка у Сергея закончилась, и девятого сентября он отбывал в свою часть, сегодня было шестое число. О том, как сложатся их отношения в дальнейшем, говорили и мечтали много и наверняка бы уже узаконили свои отношения, но Сергей был женат, а слушание дела о разводе перенесли на 25 сентября. Отец Сергея звонил, как только получил письмо из суда.

Поезд прибыл точно по расписанию. Спрыгнув с подножки вагона, Ирина взяла сумку в одну руку, коробку с пирожными в другую и пошла в сторону города. Такси в городе не было, а для двух автобусных маршрутов было слишком рано. Через пару минут у тротуара остановился «Москвич».

– Девушка, Вам далеко?

– В третий микрорайон. Подвезете? – Ирина очень надеялась на попутный маршрут нежданного автомобиля.

– Садитесь, мне тоже туда, – ответил водитель, удобнее устраиваясь в кресле.

Открыв заднюю дверцы машины, Ирина забросила сумку и уселась рядом. – Спасибо Вам. Провожали? – спросила она.

Водителю было около 40-45, на лице его сияла счастливая улыбка.

– Да. Отправил тещу к ее сыну в Свердловск. Теперь у меня вроде отпуск за вредность месяца на три. А Вы из командировки? – водитель еще больше улыбнулся, довольный собственному предположению.

– Как догадались? – Ирина решила поддержать разговор. – Понятно, отчего Вы такой довольный.

– В отпуск с одной сумкой женщины не едут, нарядов много надо, – проезжая перекресток он на секунду замолчал, – теща целый чемодан набрала.

– Вы в каком доме живете? Где мне удобнее выйти к 23 номеру, чтобы вам по пути? – спросила Ирина.

– Да в нашем доме и живу, во втором подъезде, а Вы в четвертом. Вас как зовут? – спросил ее «благодетель», проехав очередной перекрестов и сворачивая в нужном направлении.

– Ирина, – ответила она, берясь за ручки сумку.

– Очень приятно, а меня Анатолий. Вы не удивляйтесь. Дом заводской, а мы заводские все друг через друга знаем, не один год вместе работаем, так что незнакомые лица запоминаются. Приехали! – он затормозил у ее подъезда.

Ирина поблагодарила нового знакомого и вошла в подъезд. Открыв входную дверь своим ключом, тихо прошла на кухню, прикрыла за собой дверь и включила свет. Первым делом поставила на плиту чайник, вымыла под краном руки, и, стараясь не шуметь, освободила место в холодильнике под коробку с пирожными и папиными съестными подарками. Выключив закипевший чайник, Ирина увидела в проеме открывшейся двери Сергея. Вид у него был не то больного, не то перебравшего вчера спиртного.

– Ты приехала? Сегодня что, суббота? – задал вопрос Сергей, обнимая Ирину.

«Это не болезнь» – подумала она, «вдыхая аромат» алкогольного перегара.

– Сегодня пятница, я просто раньше закончила свои дела. Ты что не рад? Я привезла твои любимые пирожные, – она открыла холодильник и показала коробку.

– Иришка, я очень рад, но мне так плохо. Сделай мне, пожалуйста, кофе. Мы вчера с ребятами в ресторане посидели, и видимо хорошо посидели, – он с жадность пил горячий напиток. – А сама, почему не пьешь? Хороший кофе. Отец передал? Повезло ему с тещей. Допью и в душ, выветривать дурость. Да, Иришка, у меня новость неприятная – Лариска приехала.

Лариса была женой Сергея, с которой он подал документы на развод. Из-за имущественных претензий жены, развод мирным путем через загс не получился. Теперь все решалось в судебном порядке.

– И что она хочет, ты говорил с ней? – какая-то смутная тревога охватила Ирину.

Сергей не успел ответить. В дверном проеме появилась белокурая женщина, в небрежно накинутой рубашке Сергея. Он сидел спиной к двери и только реакция Ирины, лицо которой стало бледным, а глаза широко раскрыты от удивления, заставила его обернуться. Он увидел свою жену и не мог уже понять сон это или явь. Он был в шоке.

Лариса вела себя довольно спокойно и уверенно.

– Мы о многом вчера говорили и не только говорили, – не дожидаясь ответа Сергея, произнесла она, снисходительно глядя на Ирину.

– Ты что здесь делаешь? Как сюда вообще попала? – он не мог поверить в происходящее. Хмель выветривалась на глазах.

– Разве не ты вчера привел меня сюда из ресторана? Ты, Сережа либо пей меньше для памяти, либо ври меньше – запутаешься, а развод ты получишь только на моих условиях. Поторопился ты обнадеживать девушку.

Лариса упивалась своим превосходством. Она знала мужа не первый год и знала, что он никогда не поднимет руку на женщину, а скандал был ей только на руку. В сложившейся ситуации, она нашла в лице Ирины невольного свидетеля, присутствия мужа и жены в одной квартире.

Ирина вышла из «ступора», нужно было что-то сделать, сказать.

– Вы ребята, разбирайтесь между собой в другом месте, а сейчас вон отсюда, оба. – Голос предательски дрожал. – У вас десять минут на сборы, – продолжала она, – или я звоню в милицию. Срок, конечно, не дадут, но неприятности за вторжение в чужую квартиру будут. Время пошло.

Достав дорожную сумку, она не кидала вещи Сергея, а аккуратно складывала.

– Ирина, ты же видишь, она делает все для того, чтобы нас поссорить. Не было ее вчера в ресторане. У меня куча свидетелей. Между нами ничего уже не может быть. Она пытается заполучить квартиру, которую родители купили Людмиле, всеми способами. Не получился бы скандал сегодня, она бы пришла завтра. Для этого даже в командировке меня нашла, заметь ни в части, а здесь. Сколько и каких усилий надо было приложить, чтобы точно узнать, где я нахожусь в данный момент? А вот в Загс не потрудилась прийти. Успокойся Ирина, сядь, давай поговорим. – Казалось, Сергей сейчас заплачет. Вид у него был как у побитой собаки.

– Ребята, время идет. Я ничего не хочу слышать в оправдание. Для меня Сергей, одного того факта, что ты привел свою жену в мою квартиру, более чем достаточно. – Ирина закрыла молнию дорожной сумки. – В цветном пакете вещи не стираны, в серой сумке обувь. Сережа я ничего не имею против такого стиля вашей семейной жизни, но поверь, после того, что я увидела и пережила, ты должен уйти. Я не могу и не хочу больше вас видеть никогда. – Слезы уже застилали глаза.

– Хорошо, Ирина, я уйду, но будь уверена, обязательно вернусь. Ключи на полке.

– Скажи Лариса, такие сучки как ты, сразу рождаются, или становятся ими потом, от безделья и бесхарактерных мужей? – обратился он уже к жене.

Дверь захлопнулась, Ирина присела рядом с дверью и дала волю слезам. Обида и отчаяние сводили ее с ума, жизнь потеряла смысл. Сколько она просидела так, горько рыдая, она не знала. Громкий телефонный звонок не умолкал и заставил ее поднять трубку. – Это мог звонить отец.

– Да! – сказала она тихо в трубку, – да это я, – ответила она, все еще шмыгая носом.

– Это телеграф беспокоит, Вам пришла телеграмма по приему документов. Просят ответить, если не передумали.

– Нет, не передумала. Я в течение часа буду у вас, – утирая слезы, она пошла в ванну. «Я отправила документы, когда Сережка перестал звонить. Как же я обо всем забывала рядом с ним» – вспоминала Ирина свой необдуманный поступок.

В конце мая Ирина, действительно отправила документы в Якутию, на работу по договору в одном из местных отделений Стройбанка, теперь пришел ответ. «Вот и решение всех проблем. Поедем на Север» – подумала она, приводя себя в порядок. Открыла дверь балкона в спальне, где еще чувствовался запах чужих духов. Сдернула с кровати одеяло. Простынь, замененная ею перед отъездом, была девственно чиста. Сняв всю постель, она включила стиральную машину и стала переодеваться. По пути к телеграфу она все время думала – «Может, и не было никакой любви с его стороны? А что, если ему было просто удобно иметь под боком подружку? Сколько она его знает? Не полных семь месяцев. Нет! Он был искренним, ласковым, внимательным, заботливым, иначе за это время ложь или игра проявились. Она верила ему и готова была поехать за ним, но этот «сюрприз». Может, стоило поговорить, а не гнать его, дать, в конце концов, шанс до развода. В этом треугольнике я занимаю не очень почетное место. А если между ними, действительно ничего нет? Тогда, как и почему она оказалась в квартире? Неужели он был настолько пьян, что не отдавал себе отчета в поступках? Это еще хуже. Как же это все пережить? Как найти в себе силы справится со всем этим? Мне даже возвращаться в квартиру не хочется, где я была так счастлива и куда так спешила сегодня. Моя первая и последняя любовь, мой Сережка, такой родной и желанный, потерян во второй раз».

Уже через полчаса Ирина разговаривала по телефону с управляющим. Его интересовал один вопрос.

– Когда Вы сможете приехать Ирина Николаевна? – В трубке звучал приятный мужской голос.

– Как только оформлю перевод и бронирование квартиры, а это зависит от Вашего вызова – она успокоилась, и говорила ровным голосом.

– Мы все отправим спецсвязью, так будет быстрее. Сегодня же переговорю с Вашим начальством сверху, хорошо, что мы знакомы, и решу вопрос. Думаю, проблем не будет и, скорее всего, во вторник получите документы. Если возникнут проблемы с переводом, обязательно позвоните, запишите мой домашний номер телефона. Вопросы с багажом и бронированием решайте сами. Жить будете в нашей служебной квартире. Вопросы будут?

Вопросов не было, но свалилось столько дел, что голова шла кругом. Возвращаясь назад домой, по пути, Ирина зашла в паспортный стол, ЖЭУ и на почту – везде нужна была консультация. Позавтракав через силу, составила список предстоящих дел, он оказался настолько внушительным, что и за неделю не осилишь. С чего-то надо было начинать и Ирина начала с багажа. Пока «работала» голова, глаза были сухими, но подключались руки и на глаза наворачивались слезы. Вспомнив о стиральной машине, вода в которой уже остыла, закончила стирку. Достала с антресоли чемодан и большую дорожную сумку, сумка была армейская большая и прочная и определила им место в одном из кресел. Ее дорожная сумка была вне конкуренции и заняла место рядом. В ход пошли белые простыни, из которых Ирина шила мешки под посылки. Посылки не должны были превышать вес в 10кг. Это были ее вещи, обувь, без которых первое время можно было обойтись. Не коснись разбора вещей для переезда, Ирина бы еще долго не обратила внимания на наличие двух новых комплектов постельного белья, новых полотенец и новой фланелевой пижамы, которые лежали на самой верхней полке шкафа. Она не любила собирать большую стирку, и ей хватало белья и полотенец на смену, пижамы она не носила, предпочитая им ночные сорочки. «Может пригодиться на новом месте» – подумала она. Когда мешки были сшиты, она упаковала свою швейную машину в ее саквояж и непременно решила взять с собой. Машина была электрической, легкой и компактной, много чего «умела», заменяя Ирине, умеющей и любящей шить, магазины и ателье. Ей определили место в армейской сумке ровно посередине. Потом пришла мысль разложить диван и сложить вещи из списка на него, а рядом на полу поставить сумки, тем самым все будет перед глазами. Дело пошло быстрее и аккуратнее. Шубу и костюмы она уложила в чемодан, туда же легли блузки и белье. Разложив на полу кусок полиэтилена, сверху простынь, а еще сверху дубленку поставила саквояж с машиной и, застегнув пуговицы, бережно завязала концы простыни и обернула пленкой, возвратила машину на прежнее место. По одну сторону от машины поместила осеннее пальто в чехле, по другую лягут шторы после стирки. Пришла пора самого трудного и нудного дела, нужно было правильно зашить вручную посылки и написать на них адрес. На почте объяснили как, но делать это Ирине приходилось впервые. Часа два ушло на то чтобы три белых «подушки» килограмм по 8-9 выстроились в прихожей. Уставшая, но довольная, не раз зареванная, она сняла шторы, постирала, развесила их на лоджии и легла спать, забыв про ужин и душ. «Сергей не позвонил, хотя мог бы, не смотря на устроенную мной истерику» – думала она засыпая. Проснулась около семи, лежала минут пять, прислушиваясь к своим ощущениям и не ощутив ничего кроме грусти, успокоилась. На ежедневную пробежку желания не было. Выпив кофе с теперь уже «ненавистными», но все еще вкусными пирожными занялась дальше ревизией вещей. Телефон зазвонил около девяти часов. «Отец» – пронеслось в голове у Ирины.

– Да! Привет пап! У меня все нормально. Прости, замоталась вчера, не обижайся.

– Проблемы? – участливо спросил отец.

–Ты не перебивай меня, я сама собьюсь. Одним словом я на три года уезжаю в Якутию по договору. Пап, я так решила. Буду у вас во вторник, тогда и поговорим, а сейчас у меня один вопрос, что мне делать с машиной?

– Ты с Петровичем разговаривала?

– Нет, решила раньше с тобой поговорить.

– Сделай на него новую доверенность с правом продажи и пусть владеет. «Ласточка», (так Петрович называл машину) – должна летать. Кому через три года будет нужна груда железа? – посоветовал отец.

– Спасибо, пап, значит один вопрос можно считать решенным, – ответила Ирина.

– Лучше бы ты решила остаться – с грустью сказал отец.

– Пап, поговорим обо всем во вторник, а то, боюсь, наговорим лишнего, потом будем оба жалеть. Целуй Димку и Валю. Пока! – она положила трубку.

Повесив трубку, Ирина заплакала, понимая, что обидела отца. Принимая всегда какое-либо решение, даже если оно было окончательным, она всегда советовалась с отцом, пусть и задним числом. Отец, если и догадывался об этой «игре» в советчики, принимал ее и всегда говорил в конце: – «Тебе, дочка виднее. Поступай, как знаешь, ты у меня взрослая, а ошибешься, всегда можно исправить». Немного успокоившись, она отправилась к Петровичу. Петрович – Павлов Юрий Петрович, техник самолетов, приятель отца во времена службы в полку, оба заядлые рыбаки, что их и сдружило. Петрович жил в гарнизоне и в его гараже стояла «Ласточка» ВАЗ-2106, купленная отцом с рук для Ирины три года назад. Петрович оказался дома. Он знал, если пришла Ирина, значит, ей нужна машина. Пользовалась она ею редко и только летом выезжая на природу, а все остальное время авто было в распоряжении Петровича с условием, что машина всегда будет на ходу. Ирина всегда заранее предупреждала Петровича о предстоящей поездке, кроме того заправляла машину сама и всегда помогала в ремонте, если тот требовался, деньгами.

– Какие планы Петрович? – поздоровавшись, спросила Ирина.

– На дачу собираемся, картошку докопать надо. А тебе куда понадобилось?

– Понадобилось Петрович и срочно. Картошка подождать может? Мне очень нужно.

– Ириша толком объясни, что случилось? – Петрович начинал волноваться.

– Я, Петрович, уезжаю на Север. Мне нужно сегодня отправить три посылки килограмм по 8-9, а потом к нотариусу – переделать на Вас доверенность бессрочную с правом продажи. С папой я поговорила, он согласен. Думаю, за пару часов управимся. Но Вы еще должны отвезти меня на вокзал, скорее всего в четверг, мне самой не справится. Вы согласны? – выпалила она обо всем сразу и ждала ответа.

– Ириша, ты хочешь сказать, что оставляешь нам машину? – удивление его было искренним.

– Вы в нее столько души вложили, Вы же с ней разговариваете, я слышала. Так что, с сегодняшнего дня, «Ласточка» Ваша. Едем или нет? – Ирина уже стояла в прихожей.

– Едем, Ириша, едем – не веря в свою удачу, суетился Петрович.

– Может я за руль? – видя его волнение, предложила она. – Или успокаивайтесь.

Управились раньше, чем предполагали. Отправив посылки на почте и получив доверенность у нотариуса, Ирина протянула ее Петровичу.

– Владейте! Только, пожалуйста, не забудьте про четверг. Мне к новосибирскому поезду, он отправляется в 18=20.

– Давай договоримся так, передашь мне доверенность на вокзале, и тебе будет спокойнее и мне памяти добавит. Поехали домой, – предложил довольный новый владелец.

Вернувшись назад домой, где на диване лежали вещи, ожидавшие своей очереди, Ирина взяла список, который сократился на треть, прошла на кухню и поняла что проголодалась. Пока закипал чайник, сделала бутерброды, достала пирожные. «Второй день не готовлю, а это плохо» – промелькнуло в голове. Пробежав список глазами, подумала – «Нужно обязательно взять с собой мед и малиновое варенье, не на Юг еду, да и сухая зелень пригодится. Вопрос в чем везти». Выход нашелся сразу, как только она открыла шкаф, где хранились продукты. Ирина хранила сахар в пластиковом 2-х литровом бидончике, где-то был и второй. Бидончики были куплены лет 10 назад, когда молоко продавали на разлив. Мед и варенье обрели свою новую тару, медленно перетекая из одной емкости в другую. Ближе к вечеру чемодан и сумки почти были готовы к поездке. Ехать она думала в джинсовом костюме, курточка которого имела карманы изнутри и снаружи, водолазке и кроссовках, а с собой возьмет куртку на пуху легкую и теплую, шапку и шарф.

Зазвонил телефон. Звонили ребята из музыкальной группы. Все начиналось с обычной самодеятельности, где они и познакомились. Теперь ребята играют в ресторане, иногда приглашают Ирину, обычно на банкеты или дни рождения, когда гуляет одна большая компания.

– Ирина, у нас банкет. Ты не смогла бы прийти, хотя бы на часок? – голос был просящий.

– Я сегодня не могу, вы бы раньше позвонили – она лукавила.

– Банкет заказывал муж, а теперь жена принесла целый список песен, а они практически все твои. Как бы банкет не перерос в скандал. Мужик дает тебе полтинник сверху и может послать за тобой машину. Выручай! – просил гитарист, старший в ансамбле.

– Если купишь моего кормильца, приезжай.

Она очень любила свой синтезатор, который отец принес не задолго, до отъезда в Сибирь, обменяв его «не глядя» на ее фортепиано, со словами: – «И не тяжело, и музыкально. Вот такой я молодец», но везти его с собой было не зачем.

Все прошло весело, с юмором, благодаря усилиям хорошей ведущей, публика оказалась приличная. Вечер удался не только для юбилярши, но и для Ирины, она вкусно поужинала и продала свой инструмент, в надежные и умелые руки.

В понедельник, с самого утра, все отделение было в курсе ее увольнения и отъезда. Они были готовы к такому повороту дела, но совсем в другую сторону и по другому поводу. Разговор с управляющей был короткий, но участливый.

– Заберешь трудовую книжку сегодня, а расчет получишь в среду. Будь внимательна при получении документов, проверяй каждую запятую, не за город едешь. Самое главное не сожалей ни о чем. Счастье не всегда бывает долгим, но оно бывает. Ты умная девочка, грамотный специалист и я приму тебя назад в любое время, но мне сердце подсказывает – мы прощаемся. Иди, работай.

Ирина все отчеты сделала уже к обеду, разобрала бумаги в ящиках стола и полках. До отъезда оставалось четыре часа, когда она ушла с работы. Из багажа у нее был только дипломат с документами и отчетами. Вагон был полупустой и, выпив часа через два чаю, она легла спать. Последние дни ее изрядно вымотали, а еще предстоял разговор с отцом. Прямо с вокзала Ирина поехала к отцу, там ее уже ждали, готовя завтрак.

– Пап, давай только без нотаций, коротко и аргументировано – не успев переступить порог, выпалила она.

– Хорошо. Всего один вопрос. Зачем? – отец смотрел на нее строго и пристально.

– Затем. Мне хочется все поменять, начать заново – не очень уверено ответила Ирина.

– А географически ближе этого сделать нельзя? – не унимался отец.

– Можно, но в другое место меня не приглашают. – Она начинала сердиться.

– Вот видишь, Валюша, все предельно ясно, Ежик выпустил свои колючки и готов к бою. Не будет боя, дочка, пусть будет Якутия. Институт не бросишь? – отец улыбался.

– Не брошу. Будем видеться два раза в год, а звонить буду раз в десять дней. – Ирина была рада такому решению родных, и с любовью посмотрела на отца, который улыбаясь, обнимал жену.

– Неужели это все? Так нечестно, я целое утро готовилась к словесной дуэли, а ты так быстро сдался. Она обратилась к Вале – Он, что действительно капитулировал?

– А что ему остается делать, зная твой характер? – ответила ей Валя. – Давайте завтракать воины.

В девять часов Ирина уже была в здании управления. Секретарь сразу пригласила ее в кабинет управляющего. Разговор длился не более пяти минут и закончился словами – «Не посрами земли русской». Пока оформлялись документы в кадрах, она сдала отчеты в техническом отделе. Вся процедура заняла два с половиной часа. В институте она задержалась минут на сорок. Позвонила с телеграфа однокурснице в Новосибирск.

– Танюша привет. Мне нужен билет в Якутск на 12 число. Можно это как-то устроить? – с надеждой спросила Ирина.

– Диктуй данные паспорта, сегодня же куплю, а потом заберешь у меня на работе, рейс наверняка вечерний. Запиши адрес конторы. До встречи. – Как пулемет выпалила однокурсница.

Все запланированные на сегодня дела были закончены, а до поезда оставалось шесть часов. «А самолет?» – подумала она. Такой вариант она даже не рассматривала, но упустить возможность через сорок минут быть дома не могла. Стоянка такси была не далеко.

– В аэропорт!

Она летала очень редко, рейс был не удобным, дневным. Сорок минут полета, заправка, сорок минут назад. «Кажется, он улетает, если не ошибаюсь, между пятнадцатью и шестнадцатью», – вспоминала она, – «успеваю». Она успела взять билет до начала регистрации, и ЯК-40 в 15=20 взлетел, точно приземлившись через сорок минут. Автобусом она доехала до центра, зашла в Сберкассу и, закрыв счет, получила деньги. «Теперь домой» – уставшая, но довольная, подумала она. Совмещая поздний обед и ранний ужин, Ирина строила планы на завтра, а сегодня она займется окончательным контролем багажа. Взглянув на часы, она рискнула позвонить в Якутию.

– Добрый вечер. Могу я поговорить с Леонидом Яковлевичем? – волнуясь, спросила она.

– Я Вас слушаю. – В трубке звучал знакомый уже голос.

– Это Федорова, извините за поздний звонок. Документы оформила, билет купила на 12 число.

– Оперативно, молодцы. Прилетите – сразу ко мне. Погода, пока, у нас плюсовая, но за два-три дня может измениться. Одевайтесь по сезону. До свидания.

Ирина набрала домашний номер телефона Татьяны.

– Как мой билет? – задала вопрос Ирина и приготовилась выслушать ответ.

– Твой билет у меня на работе в столе. С вас, девушка, 62 рубля с копейками, плюс проценты. Номер рейса я не помню, а вылет в 23 с минутами. Ты багаж вези сразу в аэропорт, потом возвращайся в город, вечером поедешь налегке. До встречи. – Выпалил пулемет очередной раз.

Татьяна разговаривала всегда очень быстро, и речь ее была понятна, но диалог редко получался обоюдным. Услышав вопрос, Татьяна отвечала на него, и на то, что его может коснуться косвенно, и даже на то, что может быть в перспективе.

Пока машина стирала, Ирина сооружала «сейф для перевозки денег». Деньги, снятые со счета, который пополнялся отцовскими переводами в 30 рублей в течение шести лет, и которые она запретила себе расходовать, рассчитывая только на себя, плюс, вырученные от продажи синтезатора составляли приличную сумму. Личными сбережениями были «остатки» расходов от зарплаты до зарплаты и «ресторанные». Распределив денежные купюры, она приготовила одежду для «утепления». В свой дипломат она поставила по углам «укутанные в целлофан» бидончики с малиной и медом, а между ними положила курточку на пуху, шапку, носки и шарф – «Будет ручной кладью». Проведя в который раз ревизию по шкафам, она все же решила взять с собой комбинезон, платье, пошитое к Новому году и туфли к нему. Улыбнулась – «Пусть будет для выхода в свет». Поставив на плиту чайник, взяла список дел: в нем оставалось всего восемь пунктов. Позвонила соседке, пригласив на чай. Ей было лет 45-50, они общались по-соседски, и та часто жаловалась на сына со снохой, что не хотят уходить на съемную квартиру, то цена не устраивает, то условия. Ирина поставила на стол чашки, конфеты и печенье.

– Как у Вас дела Раиса Степановна?

– Устала я Ирина от этого табора, сил нет, – говорила соседка, сделав глоток чая и жуя печенье, – а у тебя дело или как?

– Уезжаю в четверг на Север, хочу квартиру сдать, может, кого посоветуете.

– Из-за своего мужика уезжаешь? Не поторопилась вещи собрать? Видела я его с женщиной, ссорились они на лестнице. Он лыка не вязал.

– Теперь он уже уехал к себе в часть, в Подмосковье.

– Ну и ладно. В четверг говоришь? Послезавтра? Сколько брать будешь? – любопытно спросила она.

– А за сколько сдают? – вопрос был риторический.

– Такую квартиру, как твоя, можно за 20 сдать, плюс коммуналка. К тебе же заходи и живи, все есть – с пониманием дела ответила соседка.

– А если за 15? – теперь уже с надеждой спросила Ирина.

– Так и искать не надо, я сейчас за молодыми схожу и решим что делать. – Она встала пошла к себе и уже через минуту вся семья рассматривала квартиру. Вопрос был решен положительно.

– Когда все будем оформлять? – с нетерпением спросил сын соседки.

– С утра к восьми пойдем в ЖЭУ, все сделаем. Заплатите за три месяца, а потом на сберкнижку будете перечислять. Ключи отдам в четверг перед поездом. Согласны?

– Ирина, ты не представляешь, как ты меня выручила, можно сказать спасла. Спасибо тебе огромное, – соседка была очень довольна, «И рядом, и врозь». – Думала она.

Среда не прошла, пронеслась. Горе специалисты ЖЭУ лишь к обеду оформили все документы.

– Ну, молодежь, владейте! – сказала Ирина, протягивая документы. – Вы можете делать перестановку, только стены не ломайте.

Забежав на телеграф, Ирина оплатила межгород, отправилась на рынок и в магазин, чтобы приготовить закуски к столу для банковских девчонок. В три часа она была в банке, получила расчет, а прощальный банкет затянулся до конца рабочего дня. В списке оставалось четыре пункта. Петрович позвонил сам, и они договорились в котором часу он подъедет. «Черт возьми, а куда я дела доверенность?» – Ирина просмотрела все документы, доверенности не было. «А где квитанции на посылки? Все было в один день. Склероз» – думала она волнуясь. Квитанции и доверенность лежали поверх альбомов с фотографиями, которые Ирина собиралась разобрать. Доверенность она вложила в паспорт, а квитанции к документам. Спать не хотелось, и Ирина занялась семейными альбомами. Часть фотографий она возьмет с собой, но без альбома, остальные отправит отцу. Усевшись на полу по-турецки, она открыла первую страницу самого старого альбома. Среди фотографий лежало письмо, написанное ею, лет пять назад и вернувшееся обратно с пометкой «Адресат выбыл».

Утром в четверг, первым делом, Ирина отправила фотографии отцу бандеролью и купила билет на поезд. Времени до поезда оставалось часов восемь, вещи стояли у порога готовые к отъезду, а заняться было не чем, она даже мусор после себя успела вынести. Тогда она просто решила прогуляться, а на обратном пути пообедать в столовой или ресторане, куда выведет кривая. Погода была солнечная, безветренная, пора бабьего лета. «Надо наслаждаться теплом, через сутки буду в северных широтах» – думала она, гуляя по парку, где деревья стояли еще зелеными, цвели астры на клумбах и в этих красках не было и намека на «охру». Пройдя небольшой парк вдоль и поперек, присаживаясь иногда на скамейки, повернула в сторону дома. Вдоволь нагулявшись за четыре часа, она успела пообедать и купить на рынке два краснобоких яблока, вернулась домой. Позвонила отцу, доложила все «по форме», как он любил выражаться. Приготовила себе не хитрый ужин в дорогу, положив его в свою сумку, которую сразу как-то раздуло. «Потерпи, это временно. К утру примешь прежнюю форму, а сейчас мне так удобнее» – говорила Ирина. Сделав несколько бумажных кулечков, в каждый из которых насыпала по чайной ложке растворимого кофе, закрутила и, завернув в две салфетки, положила в кармашек сумки. Петрович приехал в 16:45 с пакетом румяных, теплых пирожков.

– Петрович, Вы это видите? – Ирина показала рукой на вещи? – Я же ночью еду, а потом их куда? – говорила Ирина просительно.

– Вот и ешь всю ночь. А хочешь, вместе начнем уже сейчас? Дома мне не дали, ставь чайник. – Отвечал ей Петрович весело.

Пирожки с яблоками были очень вкусными и их, после трапезы с Петровичем, осталось всего 5 штук, пришлось взять. Петрович отнес вещи к машине и ждал ее внизу. Присев на «дорожку», Ирина позвонила соседке, передала ей ключи, а та ей деньги.

– Здесь деньги за три месяца. Телефон наш ты знаешь, звони. Удачи тебе на новом месте, а за квартиру не переживай, я присмотрю. Не будет получаться на новом месте – возвращайся, только предупреди заранее, чтобы дети успели съехать. С Богом!

– Ты как с этим справишься, тут же килограмм шестьдесят, не меньше? – сокрушался Петрович, перенося вещи в вагон. Ирина передала ему доверенность, которую он бережно положил в карман.

– Своя ноша, Петрович, не тянет. Слышали такое? Вы не ждите отправления, езжайте домой и спасибо Вам за все, – она обняла его.

– Удачи тебе, дочка! – Петрович вскинул правую ладонь к виску. – Честь имею!

Соседями по купе была семейная пара, которая ехала к сыну на рождение дочери, своей первой внучки. Ужинали вместе и даже обещали помочь с багажом, спать легли рано. Поезд стоял, видимо на станции, за окном была ночь, когда в дверь тихонько постучали. Ирина приоткрыла дверь.

– Папа? Я сейчас. – Ирина была удивлена появлением отца среди ночи.

Она сунула ноги в кроссовки, накинула курточку и прикрыла дверь. Они обнялись, Ирина почувствовала себя той маленькой девочкой, которую так обнимал отец, гладя по волосам и приговаривая: – «Слезки портят красоту и сейчас я их утру, будем улыбаться, а потом смеяться».

– Папочка, не волнуйся, я позвоню в субботу обязательно, а через четыре месяца увидимся, – говорила Ирина чуть не плача.

– Все у тебя, родная моя, получится, ты только нас не забывай, – отец поглаживал ее по плечу, губами касаясь волос ее головы, и носом вдыхая их запах, как будто хотел его запомнить.

Так, обнявшись, они стояли до тех пор, пока проводница не показала на выход, поезд отправлялся.

– Здесь гостинцы от Галины Васильевны, Вали и Димки, утром разберешься. Целуй папу и не забудь позвонить.

– Пап, вот ключ от квартиры, а еще я фотографии отправила тебе бандеролью. И у меня будет к тебе просьба – говори всем, что я уехала, выйдя замуж, даже дяде Илье. Пока, – она поцеловала отца.

Отец направился к выходу, подняв к правому виску ладонь, Ирина повторила жест. Войдя в купе, осторожно поставила пакет рядом со столиком и под перестук колес задремала. В семь часов, когда проснулись соседи по купе, она рассмотрела подарки, сразу поняв от кого что. Кроме коробки конфет и баночки икры, оставленные для Тани, сумела все растолкать по углам, а яблоки бережно разложила в одной из сумок среди вещей.

Носильщик отвез вещи к стоянке такси и помог погрузить.

– В аэропорт, ближе к камерам хранения, у меня вечерний рейс, если поможете с вещами, вернемся в город вместе, – сказала и предложила одновременно таксисту Ирина.

– Помогу, вдвоем унесем все за один раз. Попутчиков можно брать? – не уверено спросил водитель такси.

– Берите. А я пока подремлю, – сказано это было для пресечения каких-либо разговоров.

Таксист помог перенести вещи Ирины прямо к ячейкам камеры хранения и ждал у машины. Определив вещи и записав номера ячеек, Ирина вернулась к такси и назвала адрес, где работала Татьяна. Обменяв билет на деньги, коробку конфет и баночку икры, Татьяна посоветовала в аэропорт вечером ехать автобусом.

– Тебе больше ни куда билет не надо брать? Я за такие «проценты» могу каждый день брать билеты тебе и твоей родне. Знаешь, таксисты редко соглашаются ехать в аэропорт в один конец, а все прибывающие рейсы утренние. Так что давай автобусом. Запиши номер. Где проведешь целый день?

– Схожу в цирк, в зоопарк, а лучше на вещевой рынок.

– Вот только там тебя и не было. Езжай лучше в гостиницу аэропорта. При хорошем раскладе, отдохнешь. На зимнюю сессию приедешь? Вот тогда все и расскажешь.

– Приеду. Как вы тут без меня справитесь? До встречи в январе.

Конечно ни в цирк, ни в зоопарк Ирина не собиралась, а вот поездка на вещевой рынок, давала ей шанс убить часов шесть, туда она и направилась. Пять часов ей понадобилось, чтобы не спеша, обойти весь рынок и неторопливо разглядывать товары. При этом она все же купила несколько вещей, мимо которых пройти не смогла. Вопрос с покупкой сумки под купленные вещи решился здесь же. Сумка была и не дамская и не дорожная, с ней удобно ходить за небольшими покупками. Распределив вещи из трех пакетов в клетчатую красавицу, она с легкостью поместила свою дамскую сумку сверху, застегнула молнию, довольная, рассчиталась с продавцом, покинула рынок и вернулась в город. Пообедав в ресторане гостиницы, заметила на стоянке две машины-такси. «Попытка не пытка, попробую» – подумала она. Таксист согласился на поездку «за полтора счетчика», и через тридцать минут остановился у гостиницы аэропорта. Место, в пустом двухместном номере, на четыре часа ее устраивало. Администратор, подавая ей ключ, сообщила о наличии в гостинице кафе. Заглянув по пути туда, Ирина купила две слоеные трубочки с кремом и поднялась в номер. Приняв душ, включила телевизор и чайник. «В последнее время я только чайник и включаю. Привет гастрит!» – пронеслось в голове. Она не удержалась и примерила обновки, все вещи подошли идеально. Достав кулечек с кофе и рафинад «из вагона», она сделала кофе и, попивая его с трубочками, рассеяно смотрела телевизор. Покончив с кофе, закусила яблоком и выключила телевизор. Волосы, которые она не стригла после «каре» почти год, теперь отросли чуть ниже плеч, и были еще влажными. Помня о том, что ночи в сентябре холодные утеплилась заранее. «Я еду гораздо севернее, а значит температура там еще ниже. Пар костей не ломит» – вслух рассуждала она, положив шапку и шарф в сумку на самый верх, билет и паспорт рядом. В 21-30 она покинула гостиницу и направилась в камеру хранения. Забрав чемодан и сумку поменьше, вошла в здание аэропорта и обратила внимание, что на ее рейс началась регистрация. Минут через пять, попросив присмотреть за вещами, повторила маршрут в камеру хранения. Большую сумку она не несла, а тащила почти по земле, держа дипломат в другой руке. На объем багажа никто не обратил внимания, кроме регистратора. Перевес багажа составил 20 килограмм. «Прав был Петрович», – думала Ирина, оплачивая лишний вес в кассе. Две сумки и чемодан уехали в багажный отсек, а дипломат и новая сумка в клетку стали ручной кладью. Время в терминале тянется очень утомительно, особенно если рейс ночью, поэтому пассажиры, заняв свои места в салоне, не дожидаясь взлета, в большинстве своем засыпали. Поставив свою ручную кладь под кресло, Ирина последовала их примеру. Проснулась она незадолго до посадки, достала и открыла дамскую сумку, в последний раз проверяя в ней порядок. В одном отделении лежали только документы, в другом фотографии, выбранные Ириной из альбомов, фотография Сергея в рамке, кошелек, расческа, носовой платок. Ничего лишнего не было. Ее взгляд привлекли фотографии: один снимок выделялся размером, он был больше всех. «Слепая ворона», – мысленно выругала себя Ирина, – «верну папе, как только поеду на сессию».

На черно-белой фотографии стояла группа молодых людей в суворовской форме и надпись «Выпуск 1951 года ТшСВУ» (Ташкентское суворовское военное училище). Юноши, стоявшие рядом, во втором ряду крайние слева были «братья» Федоровы: Илья Петрович 1933г.р. – дядя Ирины и Николай Петрович 1934г.р. – ее отец.

Глава 2

Мальчишки познакомились в эшелоне, ехавшем подальше от линии фронта, эвакуируя госпиталь. Светловолосый Колька и темноволосый Илья росли без отцов, и называли их «байстрюки»». Мать Коли, молоденькая медсестра Валентина Федорова работала до войны в смоленском госпитале, когда познакомилась с его отцом. Он – был военным летчиком. Капитан Котов Георгий Иванович, не мог официально признать мальчика без серьезных проблем для себя, он был женатым, партийным и военным. Он оказывал материальную помощь матери Коли, навещал его на праздники, приходя к ним в барак, приносил игрушки и сладости, иногда недолго они вместе играли. Коля помнил, как к ним приходила красивая тетенька, очень ругала маму, а Колю называла «ублюдком». Отец после этого больше не приходил. В свои шесть лет Коля уже умел читать и писать. Мать все свободное время, до начала войны, посвящала сыну.

Мать Ильи, тридцатилетняя Галина Сорока, тоже была медсестрой этого госпиталя. Кто его отец Илья в свои восемь лет не знал и очень хотел в каждом новом ухажере мамы обрести его. Он, сколько себя помнит, рос «на улице», мамка всегда была занята, но у него было много приятелей, и он не ощущал себя одиноким. Илья только что закончил первый класс и был главным в их небольшой компании.

Бомбили эшелон рано утром. Мать Коли умерла сразу и если бы не Илья, вытащивший Кольку из вагона, который горел, тот бы тоже погиб. Колька плакал, упирался, кусался, царапался и не хотел покидать вагон, ища свою курточку, в которую мать зашила документы и строго-настрого велела ее беречь. Только найденная курточка спасла мальчишек. Мать Ильи помогала раненым выбираться из горящих вагонов, когда самолеты вернулись и начали обстрел, пуля достала и ее. Все время, до приезда помощи, мальчишки просидели у тела Галины, они уже не плакали, а только всхлипывали. От всего увиденного и пережитого, они не помнили, что почти сутки не ели, и теперь, сидя в углу кузова грузовика, который вез выживших раненых, укрывшись одной шинелью, шепотом переговаривались.

– Илюша, куда нас теперь отвезут? Я теперь боюсь поезда, давай пойдем пешком.

– Теперь нас Колька заберут в детский дом, а может, в разные дома.

– А что такое детский дом? Почему они разные?

– Там дети живут, у которых нет ни мамки, ни папки, школяры в одних, мелочь в других.

– Я не хочу в разные дома, я хочу с тобой.

– Может, сказать, что мы братья, тогда точно не разделят. Нет, не получится, фамилии у нас разные и отчества, так у братьев не бывает. У тебя какое отчество? У меня Петрович. Будешь Колька Сорока?

– Не буду я Сорока, давай лучше ты будешь Федоров, и лет мне будет пусть семь, а не шесть, и отчество у меня тоже Петрович. А день рождения у тебя когда? У меня летом, 10 июня.

– И у меня летом, 20 июня. Про день рождения можно правду говорить и про отца выдумывать ничего не надо. У тебя же нет отца, ну настоящего, который жил с вами, а не приходил? Скажем «похоронку» получили. У нас во дворе много кому принесли. Вот как мамку будем называть, они же у нас по разным именам звались?

– Я не знаю. Вдруг я напутаю. Пусть будет Валя или Галя, разница всего одна буква.

На том и сошлись. Был конец октября 1941 года, поезд не довез их до Можайска километров 30. Мальчишек еще не раз передавали «из рук в руки», пока не посадили в другой поезд. Свою небольшую «биографию» они теперь знали наизусть. Сколько ехал поезд уже никто не помнил и не считал. В вагоне были не только их ровесники, но и малыши, которые все время плакали по очереди от голода и страха. Каждая остановка давала надежду на окончание пути, но поезд ехал дальше. Когда кого-то выносили из вагона, охватывал ужас. Только в середине ноября голодные и грязные добрались до места. Еще в Можайске Коля выбросил свой документ, разорвав его на мелкие кусочки, оставив только фотографию с мамой. Их накормили и повели в баню, где всех постригли и вымыли, дали чистую одежду, отправили спать. Илья слышал, что завтра, кого не возьмут местные жители, отправят поездом дальше. Дальше ехать ему не хотелось, а утром Коля заболел. Когда пришла пора, ехать на вокзал, он нашел старшую по отправке.

– Тетенька, миленькая, оставьте нас здесь, пожалуйста, у Кольки жар, он может не доехать, я видел, как снимают с поезда мертвых. У него же кроме меня нет ни кого, без меня он пропадет, – он говорил, а из глаз по щекам текли слезы отчаяния.

Узнав, что они братья их оставили, и отправили Илью в местный детский дом, а Колю в лазарет с ангиной. Детский дом размещался в двухэтажном здании и имел свою начальную школу, которая размещалась здесь же во флигеле. Илью определили в первый класс, а когда Коля излечился, и учительница проверила его знания, он сед за парту рядом с братом. Количество детей превышало количество мест детского дома, где было всякое, и тогда они вспоминали вагон, который привез их сюда, и все казалось поправимым. Илья, хотя и вырос на улице, как-то очень поменялся после знакомства с Колей и всего пережитого, он не дерзил старшим, не обижал никого и даже дрался за «дело». Учились мальчишки хорошо. Илья все схватывал на лету, а Коля брал усидчивостью и кругозором, много читал, ему было все интересно. Закончив третий класс в 1944 году, когда Илье было 11, а Коле 10, с легкой руки директора детского дома, ребят приняли в Ташкентское суворовское училище.

Первые два года, из семи лет учебы в училище, были трудными как физически, так и морально. Дети войны взрослеют рано, а вот перевоспитывать некоторых было поздно. Перспектива стать военным, не могла перевесить унижений и оскорблений. Были ссоры, перерастающие в драки, за которые могли отчислить. Как все мальчишки шалили, хулиганили, но никогда не переходили границы дозволенного – у Коли это было в крови, а у Ильи «болела голова» за Колю и это держало его в узде. Что бы избежать подобных ситуаций, Коля приобщил Илью к чтению, и свободное время, которого было не так много, они проводили в библиотеке. Здесь они могли и почитать и помечтать в тишине. В конце войны, в читальном зале на глаза Коли попалась газета с заметкой о его отце, которую они с Ильей выкрали из подшивки только через два месяца, чтобы не сразу заметили. Следующие пять лет, повзрослевшие подростки, а потом уже и юноши, одолели без особой натуги, ни к учебе, ни физической подготовке к ним не было ни каких претензий. В этом плане у них все было хорошо. Оба вступили в ряды ВЛКСМ. Близился выпускной, Илья и Николай Федоровы мечтали поступить в военное училище летчиков. Было одно «но». Младшему брату было всего семнадцать лет, а в училище брали с восемнадцати. Документы им выдали, но предупредили: – «Не возьмут, устраивайся сам». Его взяли! Взяли, видя с какой настойчивостью, парень рвется в небо. Так в сентябре 1951 года их приняли в Черниговское военное авиационное училище летчиков, где проучившись два с лишним года, «оседлав» Миг-15, они заканчивали учебу. На полетах, перед выпуском, присутствовал генерал КотовГеоргий Иванович, которого Николай узнал по характерному жесту. Сняв головной убор, тот дважды ладонью приглаживал волосы. После построения и краткой речи, он дал команду: «Вольно!», и попросил курсантов Федоровых задержаться.

– Как настроение «желторотые»?

– Настроение отличное, товарищ генерал.

– В роду не было летчиков?

– Да! Нет!

– Так да или нет?

– Товарищ генерал разрешите…

– Разрешаю.

Николай достал кожаный пакет, который соорудил для него Илья из старого голенища офицерского сапога и где он бережно хранил вырезку из газеты и фотографию, достал содержимое и протянул генералу.

– Узнаете? – не очень надеясь на положительный ответ, спросил Николай.

Генерал вскользь взглянул на газетную вырезку, всматривался в фотографию, узнавая на ней забытые лица.

– А как же брат? Пойдем, присядем, – волнуясь, сказал он.

Они вдвоем, присели на скамью у здания штаба училища, и Николай рассказал отцу всю свою жизнь со времени эвакуации и бомбежки эшелона, а отец коротко о своей жизни.

– Чем я тебе могу помочь? Должен же я хоть что-то сделать для тебя.

– Ничего не будем менять, Георгий Иванович. Встретились мы с Вами случайно, узнал я Вас тоже случайно, фамилии у нас с Вами разные, будет лучше, если об этой встрече вообще никто не узнает, особенно Ваша семья, для них я все такой же ублюдок. Не делайте ничего, чтобы не ломать жизнь ни себе, ни мне, а главное не вредите.

В душе все сильнее росло раздражение. «Он ни разу не спросил о маме» – думал он. Николай знал, что генерал, наверняка, если захочет, может отслеживать его карьеру, а еще был горд тем, что ему удалось, совсем случайно, доказать несостоявшемуся отцу, что он и сам чего-то стоит.

Илья прилетел как ракета с кучей вопросов.

– Как все прошло? Он предложил тебе помощь? Что вообще говорит?

– Прежде чем тебе ответить, поклянись мне, что никому, никогда и нигде ты даже словом не обмолвишься о Котове.

– Клянусь! Ну?

– Не запряг, нукаешь. Он о маме даже не спросил. Чем он может мне помочь, «теплым» местом службы? А ты уверен, что это потом не обернется для нас боком? Да, для нас, мы братья Илюша, этого не изменить даже ему. Так что не тупи братишка, забудь вообще об этой встрече, прорвемся.

Николаю предстояло ехать на Дальний Восток, Илье на Урал, вот такая география. До Свердловска добирались вместе, потом их пути разошлись, но пообещали писать друг другу письма, пусть и не часто.

Николай приехал в Хабаровск на два дня раньше срока и ни разу не пожалел об этом. В эти дни он встретил свою Любовь. Встреча их была случайной, и познакомились они в парке, где Николай гулял, коротая время, а Маша шла через парк, возвращаясь с работы. Маше было восемнадцать, полгода назад она окончила медицинское училище и работала теперь в детской больнице. Жила она с тетей, отец погиб на фронте, а мама вышла замуж и уехала в другой город. Жили они не бедно, но скромно, в двухкомнатной квартире двухэтажного дома на втором этаже. Квартиру получил отец Маши, мастер завода перед самой войной. В октябре 1941 он ушел на фронт, а в мае 1942 на него получили похоронку. Тетя была сестрой отца и работала в швейной мастерской швеей. Мать, прописав тетю в квартире, «передала» дочь на воспитание ей. Теперь для Маши тетя стала и отцом и матерью. Доходы состояли из тетиной зарплаты, иногда ее подработки от индивидуальных заказов и стипендии, а теперь зарплаты Маши. Николай тоже рассказал о себе за чаем с тетиными плюшками. Взял адрес Маши, пообещав писать, и уехал к месту службы. Первое время писал часто, получая ответы, приезжал один раз в отпуск, потом письма Маше стали приходить реже, но были более содержательными, Николай писал о чувствах, о планах на будущее, о полетах, которые были совсем не такими безоблачными, какими он их расписывал. Двухлетняя переписка закончилась предложением, когда Николай приехал в отпуск летом 1955 года. Они подали заявление в ЗАГС, о чем Маша сообщила маме и подружкам, а он написал Илье. Мама Маши прислала письмо, в котором обозвала «безголовой», добровольно обрекающей себя на скитания по военным городкам и на свадьбу приехать не обещала. Маша ожидала такого ответа и не очень расстроилась. Всему, что она умела, а умела она многое, ее научила тетя. А вот Илья удивил, приехал и не один, а со своей невестой Софьей. Он, по случаю свадьбы брата взял отпуск, почти два года братья не виделись. Вечер по случаю бракосочетания, по настоянию тети, устроили дома. Подруги нашли комнату для Ильи с невестой в этом же дворе, Илья обещал задержаться дней на пять. Они тоже собирались пожениться через месяц, активно готовясь к свадьбе. Конечно, готовились в основном, родители Сони. Соня была дочерью военного, окончила педагогический институт и преподавала русский язык и литературу в школе.

Свадебное платье Маше тетя сшила сама, сделав его таким, как хотелось племяннице. Гостей было немного – две незамужние подружки из училища, две с мужьями с работы, Илья с Соней, тетя, соседка да молодожены. Праздник затянулся до позднего вечера.

Илья и Соня в съемной комнате только ночевали. Утром приходили к молодым, вместе завтракали, строили планы на день и, если, не хотелось никуда идти, оставались дома готовили обед. Ходили в парк, на реку, а устав возвращались домой. Девушки как-то очень быстро подружились, находили темы для разговора и все время болтали, оставив братьев вдвоем. Илье и Николаю, не видевшимся два года, было о чем поговорить. Они были очень разными. Соня яркая брюнетка с модной стрижкой, в дорогой одежде, с манерами говорить и держать себя – в ней чувствовалась «порода». И Маша, которая была на два года моложе, и внешне красивее Сони, с большими синими глазами и светлыми волосами, собранными в косу, похожая на Василису Прекрасную, но говорившая просто, смеявшаяся громко, в недорогой и скромной одежде уступала ей. Пять дней пролетели незаметно. Илья понимал, что Николай не приедет на его свадьбу и с одной стороны огорчался, с другой был рад. Илье повезло с невестой и тещей, но сильно не повезло с тестем. Среди всех его недостатков на первом месте было пьянство. За год дружбы с Соней он видел будущего тестя либо пьяного, либо с глубокого похмелья. За какие заслуги его еще держали в армии, для Ильи было загадкой. Он боялся, что тесть может испортить свадьбу, которую так ждала Соня и решил: «Зачем Николаю такое знакомство?». Молодые приготовили подарок для Ильи и Сони: – «Поздравлять заранее нельзя, а дарить подарки можно». Когда братья прощались на вокзале, оба знали, что увидятся нескоро.

Через две недели Николай с молодой женой вернулись к месту службы. Им предоставили комнату в общежитии, светлую и просторную, которую Маша преобразила за три дня, здесь стало по-домашнему уютно. Очень быстро она познакомилась с другими женами, всегда находила себе дело и скучала только тогда, когда полеты у Николая «затягивались». Угнетало обоих отсутствие детей. У Ильи родился сын в 1956 году, а вот Маше сообщили, что она детей иметь, скорее всего, не сможет. Весной 1960, получив телеграмму от Ильи о рождении дочери, Маша вообще впала в депрессию, и тогда было принято решение усыновить ребенка, но сделать это надо было так, чтобы меньше людей знало об этом. О передислокации в европейскую часть страны шли разговоры, но им нужен был «индивидуальный» отъезд и не такой длинный. Видя страдание жены, играющей с соседскими детьми, Николай решился. Он вспомнил о письме, полученном в канун Нового 1960 года, точнее открытке, вложенной в конверт, отправленной из Киева – «Кольша! Поздравляю тебя и твою жену с Новым голом! Успехов тебе в службе и ясной хорошей Погоды на взлете. Будь счастлив. Егор». Николай тогда раз пять перечитал эту «шифровку». Ни кто его не называл так никогда. «Стоп! Отец!» – вспомнил он. Так называл его отец в далеком детстве. – «Почему погоды с большой буквы, такого выражения нет у летчиков?» До него дошло! Писал отец, а хорошая погода – это начальник штаба Погодин. «Конспиратор!». Это было год назад. «Пойду к Погодину» – решил он.

Уже через несколько дней он был в штабе. Погодин как будто ждал его.

– Проблемы? – задал вопрос Погодин.

– Да. – Николай изложил суть проблемы и свою просьбу.

– Первая не проблема, а радость, новая жизнь. Документы собрали?

– Пока нет. – Николай смутился.

Погодин лишь на минуту задумался, потирая виски, и продолжил.

– Если Забайкалье устраивает, пиши рапорт по форме прямо сейчас, остальное беру на себя. Соберете документы на усыновление, передадите по инстанции, зайди, я позвоню в исполком, чтобы не затягивали. Жене лучше переехать в Хабаровск, пусть до отъезда живет здесь. Гарантировать сроки я не могу, многое от меня не зависит, а возвращаться с ребенком в часть вам нельзя.

Фамилия Котов за весь разговор не была упомянута ни разу.

Николай, передав Маше весь разговор с Погодиным, и проговорив с ней почти всю ночь, решил, что сразу после Нового года поедет вместе с ней в город. Маша останется там, у тети, забрав все свои вещи, а он, подпишет заявление на усыновление и вернется. Маша была родом из Хабаровска, поэтому отдел народного образования они нашли сразу, где им объяснили всю процедуру усыновления и дали список документов, которые необходимо предоставить.

– Какого возраста ребенка вы хотите усыновить? – задали вопрос.

– До года, – робко ответила Маша.

– Тогда вам лучше съездить в Дом малютки и посмотреть детей. У нас ведь только списки детей, а там увидите все сами, может, кто приглянется сразу. Обычно у нас так и делают.

Получив адрес Дома малютки, Федоровы поехали туда. Заведующую они нашли в кабинете и объяснили ей цель своего визита. Заведующая была высокой, плотной брюнеткой, с резко выпирающими челюстями и длинным носом, какими-то короткими руками и ногами. Когда она заговорила, Маша увидела ее зубы и тут же мысленно прозвала ее «крокодилом»

– Значит, вы семья военнослужащих и хотите усыновить ребенка трех–пяти месяцев, девочку? Список документов у вас есть – соберете. Хотите взглянуть на детей, их только что покормили? – спросила она подобострастно.

Под возраст и пол попадал один из близнецов.

Маше с первого взгляда понравилась девочка с большими синими глазами и светлыми волосиками, а рядом с ней такая же, только цвет волос был на два, три тона темнее.

– Они что близнецы? Разве их разлучают? – спросила Маша недоуменно.

– Это девочка и мальчик. Вы слышали когда-нибудь, чтобы усыновляли сразу двоих? В моей практике такого не было. Вы вот могли бы взять сразу двух?

– Нет. Жене тяжело будет, – ответил Николай и обратился к Маше: – «Она очень на тебя похожа. Может она?» – спросил он.

– Она тебе тоже понравилась? – Маша улыбалась от нахлынувших чувств. Девочке шел четвертый месяц, она уверено держала голову и, кажется, была довольна знакомству.

Вернувшись в кабинет заведующей, они написали заявление, Маша посмотрела медицинскую карточку девочки: – «Мы можем надеяться?»

– Гарантировать я вам этого не могу, через месяц уезжаю в Израиль, и кто вместо меня будет, не знаю. Она многозначительно посмотрела на Машу, которая попросила Николая подождать в коридоре.

– Все решаю не я одна, комиссия, но у меня есть возможность ускорить дело, – она написала на бумаге цифру 500 и тут же ее смяла. – Все теперь зависит от вас.

– Я приду сразу, как только соберу документы. Присутствие мужа до рассмотрения вопроса больше не понадобится? – получив положительный ответ, Маша попрощалась.

Николай предложил Маше проехать в штаб, и узнать какие справки можно получить здесь, а потом поехать к тете. Теперь оба ни о чем другом, как о девочке, не могли думать.

Улыбка блуждала на лице заведующей, она наконец-то исполнит просьбу сестры и при этом получит деньги с обеих сторон. В дверь постучали.

– Войдите! – ответила она, все еще улыбаясь.

– Здравствуйте. Я по вопросу об усыновления. Мы с женой хотим усыновить мальчика четырех-пяти месяцев. Зовут меня Гриневич Леонид Яковлевич, мне 30, жене 25, она домохозяйка, я работаю экономистом в банке. Вы можете помочь?

– Вы еврей? Конечно, я вам могу помочь, – отвечала заведующая односложно.

Дальше повторилась «процедура», которую прошла Маша с мужем.

– Буду ждать Вас с женой и документами по списку, – на прощание улыбнулась она.

«Крокодил» широко улыбалась: – «За что мне такие подарки в один день?» Сара Львовна должна была оформить свои документы, к усыновлению, раньше усыновителей. Идея, как все сделать в течение месяца прямо озарила ее – «Нужно всего два факта – один смерть матери, у которой не было мужа, второй отказ родственников». Уже через два дня она развила бурную деятельность по сбору документов. Сара Львовна была коварной, подлой, но очень осторожной и думающей особью. «Похоронить» Катю в городе сложнее и она решила ехать в район, где в одном из поселков Катя проходила практику. Данные Кати у нее есть, и она решила начать с районной больницы. Сочинив для врача, не очень опрятного и явно выпивающего, слезную историю о брошенном ребенке непутевой матерью, заплатив некоторую сумму за услугу, она получила справку о смерти от перитонита. По этой, не совсем законной справке в поселковом совете ей выдали уже настоящее свидетельство о смерти, даже не попросив паспорт. Следующий маршрут она проделала в поселок, где жила мать Кати. Сара Львовна думала – «Я просто возьму справку, а отказ напишу сама». В поселковом совете она представилась работником больницы, куда берут Катю на работу после техникума и где могут предоставить жилье бесплатно по причине многодетности семьи ее матери.

– Катя сейчас на практике в другом районе, а дело срочное, нужна только справка о составе семьи, – говорила Сара Львовна. – Нельзя упустить такую возможность.

Наивная секретарь, как большинство провинциалов, порадовалась за Катю и выдала справку, в которой числилось пять человек, трое из которых дети. Вернувшись в город, она даже взяла справку в военкомате о гибели отца Кати, написала отказ от имени ее матери, сделала и заверила все копии. Сара Львовна управилась всего за семь рабочих дней и передала дела близнецов в исполком с пометкой «К усыновлению», в которых уже лежали заявления Федоровых и Гриневич. Усыновители на сборы справок затратили времени в два раза больше, но через двадцать дней у них приняли документы с пометкой «На рассмотрение». Маша все это время жила у тети и готовилась к появлению в семье малышки. Она не допускала даже мысли о том, что все может не получиться. Деньги она передала заведующей и попросила разрешение навещать малышку, которое получила. Она купила вещи для малышки, которые были в продаже, тетя пошила то, чего недоставало. Теперь у нее появился смысл в жизни, и, глядя на нее, Николай, приезжавший всего один раз, только радовался принятому решению. Он и сам готов был к роли отца. Всего за месяц судьба близнецов была решена. Гриневич Илья Леонидович оставался в городе, а Федорова Ирина Николаевна уезжала по месту службы отца. Обе семьи понимали, что все тайное становится явным и Гриневич, написав свой адрес, передал его Федоровым со словами: – «Один раз, под Новый год, открытку или письмо». Проходя мимо фотографии мужчины, несшие детей на руках, сделали фото – «На память».

Глава 3

Катя Петрова и Иосиф Зильбер познакомились в медицинском техникуме, где учился Иосиф на втором курсе, и куда поступила Катя. Русская девушка и еврейский юноша с первого взгляда поняли – это любовь! Целый год, об их встречах, семья Иосифа не догадывалась, пока случайно молодых людей не встретила тетя Иосифа, о чем сразу же доложила сестре. Семья была против отношений единственного сына с простушкой из таежного поселка, которая была старшая в семье, где было еще трое детей. Кроме того они планировали свой отъезд в Израиль и для сына строили далеко идущие планы. А для Иосифа, влюбленного в Катю, их мнение ничего не меняло. – «Будете лезть в мою жизнь, останусь здесь, свет не сошелся на вашей загранице. Вы не забыли, что я заканчиваю учиться? Прокормлю себя сам. И с Катей я буду дружить хотите вы этого или не хотите». Тогда на семейном совете решили изменить тактику поведения и на время оставить сына в покое, хотя права голоса у отца не было, и в этой семье все решала мать. Отношения между Катей и Иосифом были изначально нежными и доверительными. После занятий в техникуме они гуляли в любую погоду, ходили в кино или на каток, лишь бы подольше побыть вдвоем. Иногда Катя бывала в гостях в доме Иосифа, но чаще Иосиф был гостем в общежитии Кати, и тогда верная подружка Ленка находила срочные дела и убегала. Расставались они ближе к вечеру или когда Катя уезжала летом на каникулы к бабушке, которая заменила ей мать и отца, чтобы помочь. Иосиф заканчивал учебу в техникуме, Катюше оставалось учиться еще год, когда она сообщила, что беременна.

– Что будем делать, Ося? – так ласково называла она его.

– Катюш, не переживай, сдам экзамены и устроюсь на работу, проживем. Родители если не смирятся, не беда, родишь, сдашь экзамены и поедем к твоей бабушке на парное молоко. Не вешай нос. Ты бабушке рассказала?

– Она сказала: – «Ты только роди, воспитаем». А если вы все же уедите?

– Нашла проблему, приедешь ко мне по вызову. Мы с тобой все варианты обсуждали, на все случаи. А может сразу в ЗАГС? – Они сидели, обнявшись в комнате общежития, где жила Катя. – Вставай, пойдем к родителям, чего тянуть.

– Сообщи им сам, мне не хочется скандала с твоей матерью.

Сообщив новость родителям, которую, матери меньше всего хотелось услышать, и, не дожидаясь реакции родителей, Иосиф ушел к себе в комнату. Катю пригласили на ближайший воскресный обед, чтобы уже ни угрозами, а вескими убеждениями разлучить молодежь. Времени до отъезда оставалось совсем немного.

– Как ты себя чувствуешь Катюша? Тошноты нет? Какой срок? – спросила участливо мать Иосифа.

– Все хорошо, Руфина Самуиловна, не беспокойтесь, три месяца.

– Мы хотим предложить вам с Иосифом единственный правильный вариант в сложившемся положении. Нам надо ехать втроем, чтобы Иосиф смог прислать тебе вызов, как своей невесте. Вам придется там, на месте, все равно переучиваться, так, что заканчивать или бросать учебу в техникуме – особой разницы нет. Свадьбу сыграем. Будете опять вместе учиться, когда ребеночек родится. Будешь работать, сможешь помочь бабушке. Да мало ли, там, каких возможностей с нашим родством.

– Как же я буду учиться, не зная ни еврейского ни другого языка? – робко спросила Катя.

– Да что ты, милочка, там же столько русских. А мы на что? Неужели ты думаешь, бросим тебя или малыша? Ося сделал свой выбор, мы же не можем из-за своей глупости потерять единственного сына. Ты прости нас за прошлые обиды. Теперь мы одна семья.

Отец Иосифа, зная свою жену и ее, мягко говоря, скверный характер, не проронил за весь обед ни слова. Он знал наперед, что жена сделает все возможное и невозможное, но Катя останется здесь. Единственное, что он сделает – это поговорит с сыном о возможных последствиях сегодняшнего обеда и настоит на отправке вызова для Кати. А жена все продолжала петь соловьем.

– Конечно, вы можете подать заявление здесь и даже родить ребенка, но тогда Иосифу нужно заново переоформлять документы, а это может длиться год. Вы подумайте, что для вас лучше расстаться на два-три месяца или остаться без жилья и жить на одну зарплату год, а может и больше.

– Катюша, что мы решим? Я согласен на любое твое решение, – спросил Иосиф Катю в своей комнате после завершившегося обеда.

– Ой, не знаю, Ося. Слушаю твою маму, вроде все складно. Только с чего такие перемены? Я сомневаюсь в ее искренности, она же меня не переносит, – ответила неуверенно Катя.

– Ну, не скажи. Я просто поставил ее перед фактом, что без тебя никуда не поеду. Вот отсюда и весь сыр-бор, – ответил он, обнимая Катю.

– Думаешь, надо согласиться на ее предложение? – задала она вопрос.

– Давай попробуем. Не думаю, что вернуться к жене и ребенку будет проблемой.

И Катя, и Иосиф не были уверены в правильности предстоящего отъезда, но доводы матери, в силу их возраста и развития, казались им вескими и убедительными. Они даже не догадывались, какое испытание готовит им судьба. Получив диплом фельдшера, Иосиф уехал с родителями, Катя осталась в городе, уехав на лето на каникулы к бабушке, где встретила свой восемнадцатый день рождения, и вернулась только к началу занятий.

Отец таки поговорил с сыном и вызов Кате пришел в тот момент, когда она рожала. 10 октября на свет появились очаровательные близнецы: мальчик Илья и девочка Ирина, так назвала их мама. Катя хотела прервать учебу и устроиться хотя бы санитаркой, деньги на первое время у нее были, их оставил Ося, снять жилье, а через полгода устроить ребят в ясли и доучиться. Узнав о вызове, она обрадовалась – «Папа о нас помнит. Он нас любит», но в тоже время огорчилась – вызов был только на нее. Она, написав письмо, передала его Ленке в окно вместе с запиской и стала ждать ответа. Катю выписали раньше, а ребятишек оставили набирать вес. Во время выписки, зная ее историю, доктор посоветовала ей написать заявление в Дом малютки о временном содержании детей и самой устроиться туда ночной няней.

– Так тебе Катюша и техникум бросать не надо, доучишься, полгода осталось, и деньги заработаешь, и детей будешь видеть. А за это время детишки подрастут, уже легче будет, в ясли отдашь, а то и уехать к мужу появится возможность.

– Спасибо Вам, Зоя Ивановна, большое спасибо.

Взяв адрес Дома малютки, она поехала в общежитие, где ее ждала Ленка с новостями, подумав – «А прямо завтра с утра в Дом малютки». Рассказала Ленке о возможности решения пребывания близнецов в Доме малютки. Подружка обрадовалась такому повороту дела.

– Не говори о двоих детях, я всем сказала, что родилась девочка. Одна не двое, может это как-то повлияет.

Новости, которые сообщила Ленка, были не очень хорошими. Кате предстояло ждать решения вопросов о ее дальнейшем обучении, проживании в общежитии, а также в рядах ВЛКСМ, для чего предстояло присутствие на заседании учебного комитета и комитета комсомола. Уже с утра следующего дня она пришла в техникум к директору. Разговор был не таким, к какому готовилась Катя.

– Петрова, что мне с тобой делать? Выгнать могу на основании пропусков. Тебе восемнадцать и рожать тебе никто не может запретить, но это дурной пример для других. Моральный облик пусть обсуждает комсомол. Не будь ты у нас отличницей, отчислил бы тебя из техникума, не раздумывая, а так совесть всю жизнь будет мучить, полгода всего осталось до выпуска. Даю тебе срок две недели, ты пропустила два зачета, в общежитии остаешься, пока, но без ребенка. Приказ будет сегодня, мне нужна справка о причине отсутствия.

«Как хорошо, что в справке указано просто «Находилась в роддоме» – пронеслось в голове у Кати. Заседание комсомола уже меньше всего интересовало. Большего чем отчислить ее из своих рядов они не могли. Она наведалась в роддом, узнав о малышах и возможных сроках их выписки – «Ни раньше, чем через неделю. Я успеваю приготовить вещи для второго ребенка и сдать эти два зачета, ведь в роддом все равно не пускают».

В доме малютки ее ожидал сюрприз в лице двоюродной тети Иосифа Сары Львовны. Тетя очень удивилась рождению близнецов и подтвердила возможность принять малышей по заявлению на указанный срок и даже согласилась взять Катю на работу ночной санитаркой.

– Когда ты привезешь детей? Справишься с двоими или помощь нужна? – спросила тетя равнодушно.

– Через неделю, если все будет в порядке. Привезем с подружкой, она обещала помочь.

– Тогда встретимся через неделю, можно в любой день, до обеда я всегда здесь. Заявление напишешь в тот же день.

Катя сдала зачеты раньше оговоренного срока и купила вещи второму малышу. Оформила свидетельства о рождении. Ровно через десять дней они с Ленкой забрали детей из роддома и поехали в Дом малютки. Пока оформляли заявления, детей осмотрела не только врач, но и Ленка.

– Какие они славные. На тебя, подружка, как две капли похожи, и друг на друга тоже.

Так прошло три месяца. Днем Катя училась, живя в общежитии, по вечерам уходила на работу, и хотя она видела детей почти всегда спящими, наверстывала все в воскресенье. Малыши росли спокойными и здоровыми, как будто чувствовали присутствие мамы. В январе, Кате нужно было проходить практику перед государственными экзаменами, и она очень просила оставить ее в городе в любой больнице, но ей не пошли навстречу.

– Прости Петрова. Разнарядка только по краю. Может тебе повезет, и останешься там после экзаменов, а это значит, предоставят жилье, будет, куда ехать с ребенком, – словно извиняясь, ответили ей.

Направление ей выдали в амбулаторию поселка за сто километров от города. Катя понимала, что по здешним заснеженным дорогам, она вряд ли сможет выехать за приделы поселка так же как в весеннюю распутицу, и навестить малышей. Предстояла разлука с детьми на два месяца. Заведующая оказалась на месте.

– Что ты так расстраиваешься? Ты сама видела, как живут у нас дети, как питаются, какой за ними уход. Два месяца для тебя за работой пролетят быстро, а малыши будут ждать свою маму здесь. Езжай спокойно, – успокаивала ее Сара Львовна.

Разве могла Катя предположить, что ее отъезд так резко изменит судьбу ее и ее детей.

Сара Львовна хорошо помнила свой разговор с сестрой: «Ты не можешь допустить выезд Кати, а тем более с ребенком. В нашем роду не место, для каких-то и нищенок и простолюдинок. Либо ты мне поможешь, либо на мою помощь можешь не рассчитывать и оставаться здесь навсегда. Как ты это сделаешь, меня не волнует». Это был ее шанс, и им надо было воспользоваться, уехав до приезда Кати.

Катя вернулась с практики в город после восьмого марта и прямо с автовокзала поехала в Дом малютки. На месте заведующей она увидела другую женщину.

– Простите, я к Саре Львовне, – растеряно сказала она.

– Сара Львовна здесь больше не работает, теперь я вместо нее. Что у вас за вопрос? – ответила ей незнакомка.

– Моя фамилия Петрова. У меня здесь двое детей на временном содержании, близнецы. Я могу их забрать? – спросила Катя волнуясь.

– У нас нет на содержании близнецов. Как вы говорите ваша фамилия? Петрова? Вот личные дела, – она открыла папку и внимательно посмотрела на Катю. – Покажите, Ваш паспорт, пожалуйста. – Пролистала паспорт и опять посмотрела на Катю. – Даже не знаю, как Вам это сказать.

– Что с малышами? – спросила с тревогой Катя.

– С малышами все в порядке, их месяц назад усыновили, а вот Вы умерли. – Растеряно ответила новая заведующая.

Услышав эти слова, Катя потеряла сознание. Заведующая вместе с детским врачом, приведя ее в сознание, уложили на диван и дали успокаивающего.

– Давай с самого начала и все по порядку, – попросила заведующая Катю.

Выслушав Катину историю, сделала вывод.

– Детей теперь тебе не вернуть. Основание для усыновления есть, все документы подлинные, усыновление законно, а добровольно новые родители не отдадут детей. Опять же тайна усыновления. Кто-то приложил к этому руку, и это кто-то свой. Ты представить себе не можешь, какие люди здесь замешаны. С чем ты пойдешь в суд? С жалобой на тетю, которая живет в другой стране. Тебя слушать никто не станет. А если это ни она? Смирись девочка и живи дальше, а дети еще будут.

– Как смириться? Как вообще с этим жить?

Дорога в общежитие не запомнилась, ноги сами привели ее туда. Вахтерша, взглянув на Катю, сразу почувствовала неладное и все высматривала, кого бы послать в комнату к Петровой. А Катя со слезами бросила чемодан у порога и снимала бельевую веревку, висевшую вдоль комнаты для сушки белья.

– Я не буду без вас жить, кровиночки мои, простите меня, я одна во всем виновата.

Вахтерша, увидев Ленку, прямо затрубила в голос.

– Бегом к себе, там что-то с Петровой.

– И ты меня Ося прости, не уберегла я детей. – Катя толкнула табурет.

Ленка влетела в комнату как ураган, схватила нож и резанула по веревке.

– С поломанными ногами, но живая подруга, – кричала она.

Катя загремела вниз, больно ударившись спиной.

– Дыши, родная, дыши. Молодец, дыши, – просила ее Ленка.

Катя закашлялась, а Ленка срезала и снимала веревку, защелкнув дверь, уложила Катю на кровать.

– Чего стучите? В цирк пришли? Представления не будет, и скажите этой слепой тетере, пусть очки заменит. Закрыла дверь и присела на кровать рядом с Катей: «Ты как?»

– Зачем помешала? Я жить не хочу. Я уже мертвая. – Катя, рыдая, рассказала все подруге.

– Тебе надо съездить к бабушке. Хочешь, я поеду с тобой? Давай завтра же и поедем. Чай горячий будешь? Нет, давай лучше валерьянку и в постель. Завтра, все завтра.

Поездка к бабушке, которая жила в десяти километрах от родного поселка Кати и в тридцати от города, далась ей нелегко. Все два часа поездки она молчала, смотря в одну точку. Бабушка была матерью отца Кати и воспитывала ее с десятилетнего возраста, после того как невестка, жена ее единственного сына, который погиб, приняла другого мужчину, родив ему уже троих детей. Здесь же Катя училась в школе, отсюда уехала в техникум, сюда приезжала летом с подругой, воспитанницей детского дома, на каникулы. Увидев внучку, сразу поняла, что-то случилось. Вместо веселой, жизнерадостной девушки перед ней стояла угрюмая «тень».

– Бабуля, мы всего на один день. Поговори с Катей, ей сейчас очень плохо, – говорила Ленка.

– Ты погуляй тогда, в сельпо, что ли сходи, – Сказала бабушка, – деньги на буфете.

Катя, сквозь слезы, рассказала только то, чего не знала бабушка, она делилась с ней всем. Бабушка была уверена, что внучка уехала и очень горевала от отсутствия писем. Они проговорили долго. «Проклятая семейка, ироды», – сетовала бабушка, готовя какой-то отвар.

– Ты попей голубка и в церковь пойдем потихоньку, – ласково говорила бабушка, подавая ей старую кружку.

– Я же комсомолка. Какая церковь бабуля? – не уверено произнесла Катя.

– Много тебе твой комсомол помог? Вот платок, покрой голову, – протягивая ей платок, спросила она.

Вернувшись из церкви, Катя даже поела. Ленка отдала бабушке гостинцы, купленные ею вместо подруги, и они вернулись в город. Катя после разговора с бабушкой как будто повзрослела. Она все еще молчала, но взгляд стал не отрешенным, а задумчивым.

– Ты как подруга? – все еще с тревогой спросила Ленка, обнимая ее.

– Будем жить Ленка надеждой, – тихо ответила Катя, положа ей голову на плечо.

Катя написала письмо Иосифу: «Ося, любимый, я потеряла наших детей, и эта потеря всегда будет между нами. Если я их не могу вернуть, буду, хотя бы где-то рядом. Прощай. Катя». Подруги вместе готовились к экзаменам, а когда их сдали, вместе пошли в Дом малютки. Ленка, оставив Катю у входа пошла к заведующей.

– Вы меня извините заранее, я знаю это не положено, я даже догадываюсь, чем это может для Вас закончится, но поймите, второй раз я могу не успеть достать ее из петли. Она не причинит зла ни детям, ни их новым родителям, если попрощается с детьми, пусть тайком или случайно встретившись, может, оживет. Дайте мне адреса усыновителей.

Заведующая, на всю свою жизнь, запомнившая чудовищную историю Кати, даже не возражала и продиктовала адреса усыновителей детей.

– Передайте подруге, пусть только глупостей не наделает и меня не выдает.

В общежитии, подруги решали вопрос: «Как и где можно встретить родителей Ильи и Ирины. Найти Ирину практически не возможно по номеру войсковой части. В квартиру к Илье не попадешь без причины, оставалась прогулка. Когда, где, а главное, кто гуляет с малышом?» Они решили дежурить по очереди, жребий выпал Ленке. Она пришла еще до обеда в первое свое дежурство.

– Значит так, познакомилась я с бабушкой Ильи. Ну, не хмурься. Как я ее должна называть? Завтра пойдем вдвоем, к вечерней прогулке, я покажу, а потом подожду в сторонке.

– Как тебе удалось? – удивленно и радостно спросила Катя.

– Да ничего сложного не было. Зашла в подъезд, нашла квартиру, увидела коляску, поднялась на второй этаж и стала ждать. Вышла пожилая женщина с ребенком, я предложила помочь с коляской. Спросила имя ребенка, возраст, не тяжело ли гулять, а она ответила, что гуляет с ребенком в сквере только утром, а вечером с ним гуляет отец.

– Лен, а чего ждать до завтра? Поехали сегодня, может, успеем к вечерней прогулке.

Они прождали не меньше часа, когда мужчина выкатил коляску из подъезда и пошел в сторону сквера. Катя направилась вслед за ним. Он сел на скамейку в сквере, развернул коляску, разговаривая с малышом. Катя присела рядом.

– Ваш сын? – она, не отрываясь, смотрела на сына. – Сколько ему?

– Наш богатырь Илья Муромец, скоро нам восемь месяцев, а к зиме эта карета уже будет нам не нужна, будем ходить самостоятельно, – с гордостью отвечал отец.

– Простите, Вас, как зовут? – робко спросила Катя.

– Леонид, – он вопросительно посмотрел на Катю.

– Значит, я не ошиблась. Вы не перебивайте меня, просто выслушайте и я уйду. Мать Ирины и Ильи не умерла, вот мой паспорт, – и она рассказала свою историю, изредка смахивая слезинки с глаз, которые мешали ей смотреть на малыша.

– Берегите сына, прощайте, – сказала она, встав со скамейки.

– Постойте Катя, вы забыли, – он протянул ей паспорт, – Вам надо его потерять, в нем вписаны дети. Вы теперь куда? – участливо спросил он.

– На работу в район, на три года, – ответила равнодушно Катя.

– Приходите сюда завтра в это же время, я принесу Вам фотографию Илюши.

– Спасибо, я приду. До свидания, – она пошла туда, где ждала ее Ленка.

В Гриневиче боролись два чувства злость и жалость. Ему было жаль эту девушку, так и не ставшей матерью в силу невероятных обстоятельств. «Кто и зачем дал ей наш адрес? Она ничего не просит, настроена дружелюбно, надо разобраться все ли это правда. Фотографию я ей принесу, и пусть пишет мне до востребования к 1 Мая и 7 ноября, чтобы я не забывал забирать письма» – думал он, возвращаясь с прогулки домой. На следующий день он так и сделал.

– За три года много воды утечет, вернетесь, встретимся. Хотите подержать Илюшу? – он протянул малыша Кате.

Катя взяла малыша осторожно, как может только мама, прижала его к себе и уткнулась в его светлую головку, вдыхая незнакомый запах. Через пару минут, протянула малыша отцу, посмотрела благодарно ему в глаза.

– Спасибо Вам огромное за все, – резко развернулась и почти побежала.

Екатерина вернулась летом 1964 года. Устроилась в роддом акушеркой и ночной няней в круглосуточный детский сад, в который ходил Илья. С первого дня своего дежурства она узнала в светловолосом малыше своего сына, и они даже подружились, Илья называл ее мама-Катя. Услышав это однажды, Гриневич понял – «Катя вернулась». Ни приводя ребенка в детский сад, не забирая его, он ни разу не встретил Катю. Через год, когда ему предложили работу на Севере, а Илья рассказал маме-Кате о скором отъезде, она сама встретилась с ним. Это была совсем другая Катя. «Красавица. В такую девушку только слепой может не влюбиться», – подумал Гриневич.

– Здравствуйте Леонид Яковлевич. Илюша сказал Вы уезжаете. Надолго?

– Пока на пять лет, а там видно будет. А как у Вас дела? Почему я Вас раньше не встречал? – спросил он любопытно.

– Все хорошо. Днем работа, ночью детский сад. Снимаю квартиру. Спасибо Вам за письма. Скажите, я могу попросить Вас писать мне письма с нового места, как раньше?

– Замуж Вам надо выходить, детей рожать, а не только чужих принимать. Вон, какой красавицей стали, прямо не узнать, – говорил Гриневич, разглядывая Катю.

– Вы хотите меня обидеть? – спросила она удивленно.

– Ни в коем случае, я даже об этом не думал, а то, что стали красавицей, так это комплимент. Писать не обещаю, а вот с квартирой могу попробовать помочь. Теща у меня квартирантку хочет взять, я Вас предложу, а Илюша мне поможет, вот ей точно писать придется. Подружитесь, будете в курсе всего. Завтра приходите на смену раньше я Вам результат переговоров скажу.

Кате «назначили» встречу на воскресенье в первой половине дня. Теща Гриневича встретила ее доброжелательно, показала комнату и пригласила к чаю.

– Зовут меня Галина Ивановна. Брать с тебя много не стану, у меня пенсия есть, столоваться можно вместе, если захочешь. Скучно мне будет одной, когда Леня с Илюшей уедут. Илюше ты очень нравишься, все время о маме-Кате рассказывает, а Леня смеется, фельдшер под боком будет. Ты бы бросала тянуть две работы, ночами не спать, а потом опять на смену, не дело это. Денег не хватает или другая причина?

– Да я сама думаю из детского сада уволиться. По возможности буду брать подработку в одном месте. А когда переезжать можно?

– Да когда хочешь, Ключ я тебе, сегодня и дам, а будешь свободная, перевезешь вещи. Если тебе отсюда на работу ближе, чем с той квартиры, так сегодня и перебирайся, время до вечера есть.

Так Катя стала квартиранткой Галины Ивановны Ярошенко, работала в одну смену, изредка подменяя дежурных акушерок. Вечерами они вели долгие беседы за чаем, хотя в основном говорила хозяйка, а Катя слушала.

Родилась и выросла Галина Ивановна в 1910 году в Туле в семье рабочих. Училась в школе, потом на курсах и работала на заводе. Вышла замуж и родила дочь от непутевого гуляки. Отец погиб в гражданскую, мать умерла перед войной. Муж ушел на фронт, а через полгода пропал без вести. Сюда попала после эвакуации в Казахстан, здесь после гражданской остался жить родной брат отца, который устроил ей теплое местечко в горячем цеху завода, что дало ей право выйти на пенсию раньше. Она с любовью рассказывала о зяте и внуке, а дочь называла непутевой. Прожили они вместе год, когда приехал Гриневич с сыном. Причина приезда была проста. Разведясь с мужем, отказавшись от усыновления, Валентина их бросила и уехала. Больше всего встрече был рад Илья, который не слезал с колен Кати.

– Я не справляюсь сам с Ильей, ему мать нужна, настоящая. Ему пяти лет еще нет – говорил он женщинам, сидя за столом. Я бы мог его оставить с легким сердцем здесь, но как я там без него, а он без меня. Не знаю, как поступить.

– Много ли тебе Валентина помогла, Леня? Да от нее сплошной вред был. Нашел воспитательницу. Может и к лучшему, что сбежала, найдешь хорошую женщину, вон хоть Катерину, девушка душевная, работящая.

Выход нашел самый мудрый.

– Мама-Катя поехали с нами, – Илья крепко обнял ее, – скажи папе, что ты согласна.

– Конечно, поеду, милый мой, – она прижала ребенка к себе и подумала – «Лишь бы Гриневич не был против такого предложения».

– А ты Катюша, случайно, не влюбилась в моего зятя? Валька, та еще скотина редкостная, но не быстро ли ты согласилась, да и Леня вроде не звал.

– Я Галина Ивановна не с зятем Вашим поеду, а со своим сыном, – и рассказала о знакомстве с Леонидом Яковлевичем.

Гриневич предложил Кате заключить брак, пусть и фиктивный, как основание для отъезда, но Катя отказалась.

– Зачем Вам еще один развод? Да и не время. Поеду в роли няни, а там посмотрим.

Она уволилась с работы, и втроем они уехали, обещая Галине Ивановне, каждое лето приезжать в гости и писать письма. Катя устроилась на работу в роддом в ночь через двое суток, так что ей хватало времени и на дом, и на сына. Чувство благодарности к Гриневичу переросло в любовь. Через год, когда Гриневич сделал ей официальное предложение, она его приняла. Еще через год у них родился сын Александр.

Верная подруга Кати Ленка вышла замуж за молодого врача, в тот самый период, когда отрабатывала положенный срок в районной больнице, и родила дочку. Теперь их связывали с Катей только письма.

* * *

Иосиф, приехав с матерью и отцом в дом, который был не очень большим, но удобным и хозяином которого был двоюродный дядя матери, а значит его дед, уже за обедом почувствовал все «прелести» новой жизни. Ему выделили небольшую комнату, и пообещали оплачивать только учебу. «За все прелести в жизни тебе придется платить самому», – сказал хозяин дома. Это был невысокий, худощавый еврей 60-ти лет, с пронзительным взглядом и редкой седой растительностью на голове. Своих детей у него не было, а данное обещание родному брату позаботиться о племяннице он выполнил, где ни слова не было сказано ни о муже, ни о сыне. Свою миссию он считал выполненной и не собирался расставаться с деньгами ради них. В доме, кроме хозяина, проживали горничная и повар. Рано утром Иосиф уходил на учебу, потом шел на работу в больницу, где работал «нянькой» и возвращался поздно вечером. Отца Иосифа новый родственник устроил на работу в небольшую контору, кем-то вроде бухгалтера, даже не подумав о работе в своей «империи». Когда завели разговор о Кате, он не возражал, но с ее приездом Иосиф должен был покинуть его дом.

В это же время, когда Катя вернулась с практики, приехала тетя Иосифа, Сара Львовна и ему не терпелось хоть что-нибудь узнать о Кате. Хорошо, что он не вошел в комнату, иначе не узнал бы всей правды. С каким воодушевлением и удовольствием рассказывала тетя о своей подлости. Иосифа бил озноб, но он дослушал все до конца. Он забрался в самый дальний угол сада, упал в траву и прорыдал до вечера, пока его не нашел отец. С этого дня он стал угрюмым, замкнутым, избегал встреч с матерью и стал еще реже бывать дома. Только две сестры были довольны новой жизнью, в которой не надо было думать ни о чем, и ни ком, кроме самих себя любимых, живя в достатке и не имея никаких забот. Дед, наблюдая за новоявленным внуком полгода, уже не считал его бездельником. Парень хорошо учился, работал, даже занимался простыми делами по дому. «Что-то не едет твоя невеста?» – спросил как-то он. Иосиф со слезами в глазах рассказал ему все, что узнал сам. «Не пожалела ни сына, ни внуков, не пожалеет и меня» – подумал дядя, он же дед и в тайне переписал завещание о приличном наследовании в пользу Иосифа, где его мать имела право на ежемесячное содержание и квартиру, купленную им года три назад. С этих же пор жизнь Иосифа и его отца изменилась к лучшему. Они продолжали работать, а Иосиф еще и учиться, но стали членами семьи, а не бедными родственниками и жить они переехали в квартиру, подальше от жены и матери. Навещали хозяина дома в выходные дни и стали если не друзьями, то хорошими приятелями. Иосиф стал врачом еще при жизни деда, но похоронив преждевременно отца. Он так и не женился. Смерть дяди явилась наказанием для матери Иосифа и ее сестры.

Глава 4

Детство Ирины было счастливым и безоблачным. Мама всегда была рядом, а если и работала, то на половину ставки. Переезды были редкие, и ей не приходилось часто менять школы и подруг. Куда – бы они не переезжали, маме везде удавалось создать уют и комфорт, а Ирине наверстать пробелы в программе школы и музыке. Внешне она была похожа на маму, которую отец ласково называл Василиса Прекрасная, а вот характером в отца, упертая и любознательная, отец прозвал ее «Ежик». С папой они виделись реже, видимо поэтому, она больше тянулась к нему. Ей казалось, ее папа знает все и обо всем. Он научил ее плавать,читать правильно стихи, держаться в седле, даже танцевать, а когда она плакала, вытирал ей слезы и приговаривал: «Слезки портят красоту и сейчас я их утру. Будем улыбаться, а потом смеяться». Папа был для нее авторитетом. Ей было 11 лет, когда ее отца перевели, мягко говоря, под Москву, где они встретились с братом отца и его семьей. Братья не виделись 15 лет, слишком далеко разбросала их служба, только письма да открытки к праздникам не позволяли им потерять друг друга. В семье старшего брата было двое детей 15-летний Сергей и ровесница Ирины Людмила, но училась на класс ниже, так как грамотную Ирину, в одной из школ перевели сразу из третьего в пятый класс. Два года для Ирины были самыми счастливыми. Они семьями в праздники и выходные выезжали в город, по очереди устраивали большие общие обеды или ужины, отдыхали с ночевкой на реке или в лесу. А еще Ирина тайно влюбилась в двоюродного брата, который, в силу своего возраста, уже понимал невозможность дружбы, но тоже испытывал к этой девочке нежные чувства.

Два события перечеркнули в один миг всю ее счастливую жизнь. Сергей заканчивал 10-ый класс, его отец поступил в академию, и семья уезжала в Москву. Ирина плакала по ночам и очень переживала разлуку. Как она могла объяснить причину? В августе заболела мама Ирины. Все началось с обычной простуды, потом появилась пневмония, а потом ее просто выписали домой….

– Ирина, мне надо с тобой поговорить, – тихо проговорила мама.

– Да, мамочка, я сейчас. Ты давно проснулась? Я на кухне с обедом.

– Да я не спала, с мыслями собиралась, да храбрости набиралась. В моей старой сумке, где документы все лежат, возьми стопку писем связанных, принеси, – попросила она.

– Нашла. Тебе их прочитать? – спросила Ирина, присаживаясь рядом с кроватью.

– Нет. Ты, как будешь свободной, прочти, а что не поймешь, я объясню. Иди хозяюшка, готовь обед, – тяжело выдохнула мать и прикрыла глаза.

Приготовив обед, сбегав в магазин и накормив отца, Ирина села за уроки. Только к вечеру она вспомнила о письмах. Все письма были адресованы маме и приходили из Хабаровска и Якутии, их было ровно 13. Первым Ирина прочла письмо, отправленное в августе 1961 года. «Здравствуйте. Даже не знаю с чего начать. Дело в том, что мать наших детей не умерла. Она поместила их в Дом малютки временно, пока была на практике, малышей отдали на усыновление. Пыталась повеситься. Спасли. Я был в роддоме, в Доме малютки, там сейчас другая заведующая, все проверил. К нам нет никаких претензий, все законно. Девчонку жалко, ей всего 18. Она ничего не просит, не требует, просто рассказала обо всем, показала паспорт, в который вписаны дети, посмотрела на Илюшу и ушла. Вот такие у нас дела».

Все следующие письма начинались поздравлениями с Новым годом, и пять из них были в одну страницу: «Илья начал ходить», «Илья ходит в ясли, получили квартиру», «Ходим в круглосуточный детский сад», «Катя вернулась с практики и работает в саду, куда ходит Илья», «Валентина от нас сбежала, мы с Илюшей одни». Потом письма стали длиннее, в них было много вопросов об Ирине и единственная просьба – ее фото. «Илюша пошел в первый класс, а Леонид сделал мне предложение», «У нас родился сын Александр», «Высылаю фотографию нашей семьи, подарок от Деда Мороза отправила» и т.д. Прочитав все письма, Ирина вспомнила, что перед Новым годом они ходили с мамой на почту за посылкой с Севера. Посылка была небольшая, обернутая почтовой бумагой и перемотана бечевой, там были игрушки или книжки и сладости. В прошлом году ей прислали мягкую игрушку, с которой она до сих пор ложиться спать и яркую куртку, которой не было ни у кого. «Так вот ты, какой Дед Мороз» – мысли путались в ее голове. Спала она беспокойно и проснулась очень рано, мама тоже уже не спала, а у отца 1-ая смена полетов.

– Ирина, ты письма прочла? – спросила мама тихо.

– Да, мамочка все прочитала и все поняла. Я вам с папой не родная. Только ты не переживай, вы для меня самые родные и единственные, – ответила Ирина и прижалась к маме присев на край кровати.

– Я не об этом, дочка. Ты поняла, что Катю просто обманом лишили детей, что людская подлость не имеет границ, но кроме подлости есть и сострадание, и порядочность, и любовь? Мне очень нелегко было писать ответы. Каждое мое письмо могло оказаться для нее пропуском в наш дом, но она лишь однажды нарушила обещание и украдкой видела тебя. Стояла у школы и просто смотрела на тебя, а когда я ей махнула рукой, чтобы она подошла ближе, покачала головой – «нет».

– Видела и не подошла? – спросила с удивлением Ирина.

– Она мне обещала. Мала ты еще подружка. Дай мне честное слово, когда ты будешь готова, напиши Кате письмо или открытку. Не возражай, я сказала, когда будешь готова. Пусть через год, два, пять напиши. Пусть Катя будет знать о твоей жизни, о твоих успехах, один раз в год, но это лучше чем неведение, – передохнув, она продолжала, – помни и о том, что у тебя кроме нас есть еще родные братья и отказываться от них у тебя нет никакой причины. Как и когда вы встретитесь, я не знаю, жизнь у вас только начинается, но вам надо познакомиться. Ты у меня умница, сама примешь правильное решение.

– Хорошо мамочка, я обязательно напишу, – ответила Ирина, не веря в свое обещание.

Ирине в октябре 1973 года исполнилось тринадцать, а 20 декабря ее мать умерла. Каждая воинская часть – это свое маленькое государство, со своим уставом и негласными правилами. Кто организовывал похороны, поминки Ирина не знала, она видела знакомые и не знакомые лица, но помнила только лицо мамы. Дядя не приехал на похороны и отец запил. Он уходил утром и приходил за полночь, на уговоры Ирины не пить, отмахивался. Новый Год обошел квартиру стороной, были каникулы и Ирина, решилась. Собрав свои вещи, в шесть часов утра, она вошла в комнату, где спал отец, с неполным ведром холодной воды, и вылила воду на сонного отца.

– Ира, дочь, ты что творишь? Головомойку мне решила устроить? – недовольно, но миролюбиво задал вопрос отец. – Посмотри что натворила? – вставая с постели, проговорил он. – Кто это убирать будет?

– Я тебе приемная дочь. Тебе Николай Петрович тяжело, у тебя жена умерла, а мне бедной сироте, дважды потерявшей матерей легче всех. Мне нужны деньги на билет, чемодан я уже собрала, адрес у меня есть, может, я Кате еще нужна и она меня примет.

Хмель выветрилась именно от этих последних слов, а не от воды. Отец смотрел на Ирину в упор несколько минут, молча, Ира выдержала взгляд.

– Так ты мне дашь денег на билет или мне идти к соседям? И купи себе продуктов, холодильник пустой.

Ирина лукавила. Деньги были и на билет, и на еду, но не там, где они лежали раньше. Наблюдая картину запоя отца, она просто их переложила в другое место.

– Ирина, дай мне десять минут, всего десять минут, и мы с тобой поговорим.

Ирина пошла на кухню, поставила на плиту чайник и стала убирать следы обливания, наткнувшись на посылку. Отец уложился в оговоренный срок, был выбрит и почти свеж.

– Помоги открыть посылку, – уже на кухне попросила она отца.

– От кого?

– От Деда Мороза из Якутии.

– Ты все знаешь?

– Мама рассказала, и письма дала прочесть, и просила написать Кате.

– А почему уехать решила?

– А тебе я зачем? Ты две недели пьешь, дома бываешь набегами, как Мамай. Уйду, ты даже не заметишь. Тебя из армии за пьянство выгонят, а мне либо к Кате, либо в детский дом. – Ирина чувствовала, что ее уже заносит, что пора прекращать театр, иначе отец сообразит, где правда, где игра. «Куда я без тебя, папка мой родной. Ты только не пей» – думала она.

– Может, передумаешь уезжать? Попробуем жить как раньше, а если сорвусь – поступай, как знаешь. Родней тебя у меня никого нет. Я любил тебя и люблю, как родную дочь. Ты на моих руках выросла. Мне так тяжело без мамы, – и он заплакал, как ребенок. Ирина обняла его, и теперь они уже плакали вместе.

Дядя Ирины приехал в середине января. Они втроем сходили на кладбище, накрыв стол для мужчин на кухне, Ирина ушла к себе. Братья разговаривали долго, Ирина даже подумала, что отец по такому поводу, может сорваться и решила подсмотреть и подслушать.

– Ты, Илюша пойми, тяжело мне каждый день смотреть на все это, – он обвел вокруг руками, где все напоминает о ней, и Иришке не легче. Летать морально тяжело стало. Мне 40 лет, надо что-то менять. Буду писать рапорт о переводе на нелетную работу, а нет – спишусь. Одно не дает мне покоя, кто за могилой присмотрит.

– Спишется он. А куда ты пойдешь? Что ты умеешь кроме как летать? Нет, брат, тебе надо служить, в другом месте, но служить. Машу буду я навещать. Интересно, Котов жив?

– Сейчас ему было бы лет 75, может и жив, да где его найдешь.

– Ты, главное, горячку не пори. Пиши рапорт на перевод. Ваши в курсе твоей ситуации, так что особо возражать не будут, а я подумаю к кому еще можно обратиться.

На столе стояла бутылка водки, в ней было больше половины. «Значит, не сорвался», – подумала Ирина и постучала в дверь.

– Вы ребенка кормить собираетесь?

– Заходи дочка. Решила проверить? Не беспокойся, я обещал.

– Ирина, я же тебе подарки привез, – дядя вышел в прихожую и внес свою сумку. – Коля, подсуетись, убери со стола, мы сейчас такой ужин устроим.

Они ужинали, и Федоров – старший рассказывал о Сергее, который поступил в летное училище, о Людмиле, которая заканчивала седьмой класс и уже думала о принце. После ужина, целуя ее на ночь, дядя спросил:

– Ириша, может вам с папой уехать? Напишет рапорт о переводе, тяжело ему здесь, да и тебе легче будет, на земле – не в небе.

– Я не возражаю, пусть пишет. Спокойной ночи, дядя Илья.

Ирина сдала экзамены за 8-ой класс в общеобразовательной и музыкальной школах. Отец получил перевод в другую часть, на новую должность. Мать многому научила дочь и проблем ни с бытом, ни с питанием, не было. Небольшой военный городок расположился почти в самом центре провинциального сибирского городка. Полк был учебный, здесь учились летать курсанты летного училища. Квартиру им выделили в городке, а училась Ирина в городской школе, которая находилась в 15-ти минутах ходьбы и которую закончила через два года с двумя четверками. Из этой же школы она «выбрала» себе мачеху, учительницу химии и своего классного руководителя, Валентине Ивановне было 30-ть лет, и она была не замужем.

Ирине очень нравилась учительница. Не яркие платья, строгие костюмы и каблуки туфель, делали ее полноватую фигуру стройнее. Кудри темных волос аккуратно уложены, даже очки не портили общий облик. Вела уроки интересно, голос никогда не повышала. Как классный руководитель, всегда придумывала что-то необычное. Класс ее очень уважал и называл ее «наша Валя». Она заметила, что рассказывая отцу о делах в школе, он всегда задавал вопросы, касающиеся учительницы, а отец, возвращаясь с родительских собраний, становился рассеянным и задумчивым. «Влюбился», – подумала Ирина, – «ему надо жениться». Накануне Нового 1976 года Ирина за ужином решила поговорить с отцом.

– Пап, тебе надо жениться, – с серьезным видом начала она, – познакомься с нашей Валей. Она симпатичная, образованная, молодая и ты ей нравишься. – Последнее, она придумала.

– Ирина, ты сама поняла, что сказала? Во-первых, мы знакомы, она твоя учительница, если ты не забыла, Во-вторых, как ты себе представляешь ее рядом со мной? Я старый.

– У вас разница 10-ть лет. Честно скажи да или нет?

– Да, – сказал отец и покраснел. Ему действительно нравилась эта женщина, а сделать первый шаг он не решался. За полтора года учебы Ирины в новой школе он не пропустил ни одного собрания, это была возможность увидеть ее.

– Хорошо. Будем знакомиться вне школы, – загадочно сказала Ирина и подмигнула отцу.

– Ты что задумала дитя природы? – спросил отец. – Не лезь в чужую жизнь авантюристка, сваха нашлась, – он рассмеялся.

«Рано смеешься папочка, я уже все придумала и половину сделала». А придумала она пригласить Валентину Ивановну к себе в гости на Новый год и встретить его втроем. Но как это сделать? Готовясь к новогоднему балу, на котором учительница должна быть ведущей, Ирина ходила вечерами на репетиции в школу, где они встречались. Она дождалась, когда все разошлись, терзая пианино.

– Ирина, не получается? – спросила Валентина Ивановна.

– Нет, все в порядке, я специально, мне надо с Вами поговорить, – выдала она на одном дыхании.

– О чем?

– О Вас. Только отвечайте честно, у Вас есть жених?

– Я была замужем, развелась, а жениха у меня нет, – с улыбкой ответила она.

– Вам нравиться мой отец? – задала Ирина вопрос, глядя прямо в глаза.

– Честно, говоришь. Нравится, очень нравится, – учительница смутилась. – Только к чему этот вопрос? Я видела его только на собраниях, мы не общались вне школы, – говорила она, как будто оправдываясь.

– Вы придете к нам на Новый год?

– Ты решила познакомить меня с отцом, зачем? – она улыбнулась.

– Вы нам нравитесь. Я хочу вам, двоим помочь, разве это плохо.

– Это хорошо девочка моя, только как-то неправильно. Взрослые люди сами должны решать такие вопросы.

– Значит, не придете? А если пригласит папа?

– Тогда я подумаю. Пойдем по домам.

Ей нравилась эта девочка. Она не была похожа на своих сверстников и жила как будто в своем маленьком мирке, не впуская в него посторонних, но при этом вовсе не была тихоней или букой. Ирина пришла к ним в школу, в 9-ый класс, в прошлом году. В не полные четырнадцать лет, она была самая младшая в классе, но самая разумная. За год она узнала ученицу ближе. Училась она хорошо, отношения с одноклассниками были приятельскими. Аккуратный, активный и пунктуальный взрослый ребенок.

Вдвоем они вышли из школы, у входа увидели Федорова.

– Вы что так задержались? Я волноваться начал, – он узнал учительницу и смутился.

– Добрый вечер Валентина Ивановна.

– Здравствуйте, – ответила она, забыв от волнения и его имя, и его отчество.

– Папа пригласи Валентину Ивановну к нам на Новый год, – говорила Ирина, незаметно дергая отца за рукав куртки.

– Валентина Ивановна, Вы, где встречаете Новый год? – и, не дожидаясь ответа, продолжал, – может, встретим его вместе? Приходите к нам в гости.

– Даже не знаю. Давайте сделаем так, встретимся на центральной елке у кинотеатра, а там решим. Договорились? – растерянным от волнения голосом сказала она.

– Давайте. Сразу после отъезда Деда Мороза. Вас проводить? – с надеждой спросил Федоров.

– Спасибо, мне не далеко. Ведите дочку домой, морозно сегодня. До свидания.

Они разошлись в разные стороны и зашагали в направлении своих домов.

– Как это все понимать? – задал вопрос отец Ирине, а сам подумал: «Как здорово Ежик все придумала». – Давай руку, сводница.

– Думаю, она придет. Во всяком случае, надо подготовиться, – не слушая отца, говорила она. – За тобой продукты и не вздумай дежурить.

– Какие продукты, чадо мое? Шагай быстрее, замерзнешь, – спросил он весело. «А если, все – таки придет?» – пронеслось в голове.

– К Новогоднему столу, папочка. Постарайся, как следует, не тушенкой же ее угощать. Все остальное я сделаю сама.

Три дня до Новогоднего бала Валентина Ивановна и Ирина вели себя так, как будто ни какого разговора не было. 31 декабря она пришла, и они втроем встретили Новый 1976 год.

После выпускного вечера в школе, отец сделал предложение Вале, они расписались, и Валя переехала к ним, а Ирина через месяц уехала поступать в строительный институт. Приемная комиссия, изучив ее документы, с удивлением отметила возраст абитуриентки, ей было пятнадцать лет. Сдав вступительные экзамены, набрав максимальное количество баллов, Ирина стала студенткой первого курса и отметила свои 16-ть лет в октябре. Теперь она приезжала домой на праздники и каникулы. Через год, у отца и Вали родился сын, а у Ирины брат Дмитрий, еще через полтора, Ирина сама чуть не вышла замуж. Влюбилась, забеременела, уличила жениха в измене, потеряла ребенка и приобрела неутешительный диагноз – бесплодие. Закончив, третий курс института, сдала несколько зачетов и экзаменов экстерном, она перевелась на пятый курс заочного отделения и вернулась домой. Устроилась в строительное управление мастером отделочного участка, получила место в общежитии, к отцу приезжала на выходной. Позже ее перевели в этом же управлении в производственный отдел, где она получила хорошую школу и дали квартиру на всю семью. С ее подачи молодежь организовала здесь вокально-инструментальный ансамбль, и они устраивали праздничные концерты и вечера. Она закончила автошколу и получила права, отец купил подержанную машину и оформил ее на Ирину. На личном фронте было без перемен.

В августе 1981 года ее вызвал начальник управления.

– Ирина Николаевна, у меня Вас сватают из отделения строительного банка.

– А вы что им ответили?

– Без Вашего согласия я не могу. С одной стороны, мне отпускать Вас не хочется, но у Вас перспектив здесь нет, ни я, ни главный инженер на пенсию не собираемся, так что извините, – он развел руками. – С другой стороны, свой человек мне там не помешает, да и должность на порядок выше, решение за Вами.

Вот так Ирина стала старшим инженером местного отделения стройбанка. В штате было всего 12 человек, все женщины, в основном бухгалтера и финансисты, да управляющая, которая и настояла на поступление Ирины в заочный финансовый институт. В сентябре она вновь стала студенткой. Подруг она так и не завела, но поддерживала хорошие отношения со всеми и была душой любой компании. Летом на машине выезжала на природу с желающими или сама, зимой по выходным ходила на лыжах или каток. По приглашению ребят из ансамбля иногда пела в ресторане – это была ее «отдушина», она пела и играла, как на концерте, не обращая особого внимания на посетителей – люди отдыхали.

В начале декабря 1984 года ее пригласила на день рождения финансист и жена военного Леночка, работающая в отделении два года и с нетерпением ждущая поступления мужа в академию, чтобы уехать в Москву. День рождения отмечали в ресторане и отказы не принимались. Коллектив поздравил ее, но присутствовать отказался, ссылаясь на возраст. Оставалась Ирина и она должна еще петь.

– Лена, так не честно. Я в твоей компании никого не знаю – это раз, ты попросила ребят мой репертуар – это два, я должна буду бегать от столика к эстраде и обратно – это три. Давай сделаем так – я пою, ты празднуешь.

Когда в зале появились гости Лены, а пришли они «строем», Ирина среди мужчин узнала Его, Сергея Федорова, свою первую любовь и который никогда не был ее братом. Теперь перед ней был не 17-ти летний юноша, а молодой, красивый мужчина, высокий и стройный, с короткой стрижкой черных волос. Прошло десять с половиной лет с их последней встречи. Ирина сегодня тоже выглядела отлично. Комбинезон, удачно скопированный с одежды зарубежной звезды, бежевого тона, с прической из светлых волос «каре» смотрелся эффектно. Ее охватило волнение и чтобы как-то успокоится, она решила считать, сколько пар в компании. Пар оказалось семь, а столиков было сдвинуто три – «Возможно есть опоздавшие». Клавиши под пальцами Ирины зазвучали, одна мелодия сменяла другую, подключились ребята. В начале вечера, музыка звучала негромко, давая посетителям время на первые тосты и легкую закуску, «для аппетита», когда появлялись желающие танцевать, делалась громче и, начиналось время вокала. Справившись с волнением минут через сорок, Ирина запела песню Пугачевой: «Ты, теперь я знаю, ты на свете есть». Сергей не танцевал, а сидел в пол оборота и слушал, а потом аплодировал. «Не узнал» – сделала вывод Ирина.

Подвыпившая Леночка, почти силой усадила ее за стол.

– Выпьем за любовь! – предложила она. – Вечную и взаимную! И пусть все мечты сбываются, какими бы они не были!

Познакомила с мужем и начала представлять танцующих гостей, бесцеремонно указывая на них рукой.

– В белой рубашке командир звена с женой, в пиджаке наш финансист со своей воблой, в пуловере доктор с докторшей, в темной рубашке и сером пиджаке летуны с женами, а красавец брюнет в джемпере командировочный летчик, тоже женатый, но это жена другого, он сегодня дежурный.

– Компания у тебя какая-то разномастная, – сказала Ирина удивленно.

– Все нужные люди, да и живем мы в одном подъезде, вроде как дружим, – ответила Леночка, делая очередной глоток шампанского. – Ты чего не пьешь?

– Я дорогая на работе. Мы с тобой договорились, – ответила Ирина, глядя на Сергея.

– Ну и ладно. Понравился Сергей? – спросила Леночка и, не дожидаясь ответа, продолжила, – красавец, второй месяц у нас, а пол гарнизона жен уже потеряли голову. Но, кажется, он пока держится, хотя кто его знает, – допивая шампанское, говорила она. – Жена в Москве, он здесь, кто его осудит? Вот ты, молодая, одинокая могла бы устоять? Я бы точно не устояла.

Танец закончился, все гости вернулись к столу, стали знакомиться лично, мужья сыпали комплименты, жены их одергивали. Ирина извинилась и вернулась к своим музыкантам, ей хотелось домой, но было неспето еще две песни.

– Разрешите?

Услышала она вопрос и подняла глаза от синтезатора. Перед ней стоял Сергей.

– Извините, я на работе, – сказала она не громко, опять почувствовав волнение.

– Вы же не играете и не поете, – возразил он и посмотрел на Ирину как будто с укором.

– Разве? – она тронула клавиши и запела: «Все напоминает о тебе, а ты не здесь….».

Последней песней была «Синий иней». Закончив петь, выключила синтезатор и стала собираться домой. Волнение постепенно прошло и сменилось ни то обидой, ни то разочарованием. «А что я хочу? Прошло десять лет. Он если и помнит меня, то подростком, а может уже и нет» – думала она, одеваясь – «Ленка права, перед таким трудно устоять. Интересно, какая у него жена?» Махнув на прощание ребятам рукой, она показала пальцем на свой инструмент (напоминая о его доставке, домой) и пошла к выходу.

– Уже уходите? – стоя в проеме двери, спросил Сергей.

– Да. Свою работу я закончила, мне пора, а Вы продолжайте веселиться. У вас еще минут сорок для танцев.

– Много заработали? – в его голосе слышалась ирония и чувство превосходства.

– А Вы хотите меня ограбить? – спросила, не дожидаясь ответа, продолжала, – не советую, денег мало, а срок за грабеж светит большой, Вашей карьере конец, даже взлетную полосу не доверят чистить от снега. Всего хорошего.

– Ирина, у тебя все нормально? – спросил ее швейцар, он же гардеробщик, появившейся в дверях.

– Не волнуйтесь, все нормально, летчик передумал грабить певичку. Спокойной ночи.

– А ты с юмором, – сказал Сергей миролюбивым тоном.

– А Вы со снобизмом. Прощайте. – Она накинула на голову капюшон шубы и пошла в сторону дома.

Было холодно, она шла быстро, когда через пару минут ее догнал Сергей, на ходу одевая куртку.

– К такой шубе да к деньгам нужен провожатый. Шубу купили на кровно заработанные в поте лица деньги? – спросил он с иронией.

– Нет, подарок поклонника. Вам не надоело изображать из себя клоуна в цирке?

– Да я и сам не рад тому, что меня понесло. Ты же сама меня провоцировала. Извини.

– Каюсь, меня тоже иногда заносит, но я не терплю унижений. А вот и мой банк, где я работаю и на какие деньги покупаю шубы, – она указала рукой на дверь, освещенную лампочкой тревожной сигнализации, – а ресторан – это добавка к зарплате. Я пою, когда меня приглашают и в хорошей компании, не считаю это зазорным, унизительным. У меня высшее образование, приличный заработок, возможно, я бы могла петь в другом месте, но такого пока не нашлось, а уровень интеллекта не зависит от местожительства или работы.

– Все сдаюсь. Давай о погоде, – миролюбиво предложил Сергей.

– О погоде не получиться. Вот мой дом, пришли, спасибо, что проводили, – она направилась к подъезду.

– А как же чашку чая? – задал Сергей вопрос ей вслед.

– Я бы, после Вашего банкета, быка съела, – сказала Ирина. – Поднимайтесь.

– При хорошей закуске водки уходит в два раза больше, на чем-то пришлось экономить, – продолжал Сергей, поднимаясь по лестнице.

Открыв входную дверь и включив в прихожей свет, Ирина сняла шубу, сунула ноги в домашние тапочки.

– Снимайте куртку, обувь не надо, – сказала она моя руки под краном. – Осматривайтесь пока, включила свет в комнатах.

Сергей прошелся по квартире. Квартира была 2-х комнатная. Прямо, от входной двери, в 3-х метрах от нее, была дверь на кухню. Здесь стояли два тумбовых стола со шкафами, мойка, плита и обеденный столик. Рядом с кухней дверь в комнату. Стандартный набор: диван, два кресла, большой книжный шкаф и телевизор, на полу палас. Влево от входной двери, продолжение прихожей с ванной и туалетом, и дверь в спальню – кровать, туалетный столик с зеркалом и плательный шкаф. Уют в комнатах придавали не обычные шторы на окнах. «Все скромно, со вкусом и ничего лишнего» – сделал вывод Сергей.

Ирина поставила на плиту чайник, нарезала хлеб, взбила яйцо, добавила туда мелко порезанную колбасу, ложкой на каждый кусок хлеба разложила эту смесь и на сковороду с маслом, обжаривая с двух сторон. «Такие бутерброды любил папа» – вспомнила она. Через пять минут шесть штук были готовы. Нарезка из сыра, масло, батон, кофе, свежезаваренный чай, сахарница и две чашки. Придирчиво оглядев стол.

– Готово, идите к столу, – пригласила Ирина гостя.

– Быстро управились, по – военному, – сказал Сергей и добавил, – есть действительно хочется.

– Баночку откройте, – попросила Ирина. В баночке была красная икра. – Не фантазируйте, у моего отца теща на базе работает, вот и мне перепадает иногда, – улыбаясь, сказала Ирина.

– Я там грамоту видел в рамочке, теперь фамилию твою знаю, а я, Сергей Федоров и давай уже перейдем на «ты».

Конечно, откуда было знать Сергею, что Ирина повесила грамоту в рамочке, шутя. Вручая ей грамоту, никто не заметил опечатку, и всего одна буква изменила ее фамилию с Федоровой на Федотову.

– Садитесь к столу Сергей Федоров, эти бутерброды нужно есть пока они теплые, – сказала Ирина, ставя на стол тарелку с бутербродами.

Вот так началось их новое знакомство после десяти лет расставания. Ирина узнала, что командировка у него планировалась в два этапа с ноября по март и с июня по сентябрь, все зависело от срока перелетов новых типов самолетов и командования. Что начинал службу в Забайкалье, теперь недалеко от Москвы, а родители, сестра с мужем и его жена живут в Москве. Проговорив не менее часа, Ирина намекнула, что пора прощаться и тут раздался звонок в дверь. Ирина открыла дверь, зная, что за поздний гость стоит по ту сторону.

– Принимай аппарат, – сказал гитарист Володя. – Добрый вечер, – обратился он уже к Сергею, а потом опять к Ирине: – Ты до 20-го еще сможешь прийти?

– Смогу, но звони заранее, – сказала Ирина, закрывая за ним дверь.

– Не боишься себя скомпрометировать в глазах коллег? – спросил Сергей, вставая из-за стола.

– Не боюсь. Я девушка свободная, – с иронией ответила Ирина.

– Мы еще увидимся? Может, в кино сходим или просто погуляем? – спросил Сергей уже в прихожей.

– Извини Сергей, но у меня правило – я не встречаюсь с женатыми мужчинами.

После его ухода, она не испытывала чувства радости, ее огорчало, что он ее не узнал, и был женат. Но запретить себе его любить, она не могла. Сергей думал иначе и не собирался отступать. Он позвонил дня через три и пришел в гости, потом случайно встретил с работы, а потом начал приходить ежедневно. Он вел себя с ней просто, но не развязано, не позволял себе лишнего, так, легкий поцелуй при уходе.

– Сережа, ты чего добиваешься? – напрямик спросила Ирина.

– Ты мне очень нравишься, я уже не могу жить без общения с тобой. Семейная жизнь у меня не сложилась, почему я не могу начать ее с другой женщиной. Чего ты боишься? Я же не слепой, вижу, как ты ко мне относишься. Ты будешь для меня, до моего развода, ни любовницей, а любимой женщиной.

– У нас с тобой нет будущего. Три месяца пройдут, и ты уедешь, может так случиться, что вместо тебя приедет другой. Нет, дай мне время до Нового года, мне надо подумать, и не приходи пока эти дни.

Этих дней оставалось всего четыре, а сделать надо было много, и подумать было о чем. Ей было 24 года, тот возраст молодежи, когда либо ты женат, либо замужем. Жениха у нее не было, близкого друга тоже, а ходить в любовницах не хотела она. Как обычно, 31 декабря банки работают в авральном режиме и «до упора». Все упиралось в сдачу объектов и перечислением денег за выполненные работы именно уходящим годом. Ирина освободилась почти в 20-ть часов, но так как она была девушкой практичной, ей оставалось только приготовить горячее. Два салата ждали своего часа в холодильнике, батон в пакете, а мясо, еще с утра было изъято из морозилки холодильника. Елка стояла на привычном месте, мандарины в центре стола на белой скатерти, рядом тарелки, бокалы, приборы. После отъезда отца с семьей, она встречала четвертый новый год одна, но стол накрывала на всех членов семьи.

Праздник в компании устраивают парами или семьями, длится он долго, подвыпившие мужчины начинают флиртовать, а их жены ревновать. Вот чтобы избежать этих ситуаций она перестала принимать гостей и ходить сама в гости.

Новое платье, пошитое ею самостоятельно, красовалось на плечиках, ожидая своего часа. К 23-ем часам было все готово. Она приняла душ, уложила волосы, надела новое платье и туфли, и включила елочную гирлянду и музыку. В дверь не позвонили, постучали громко и настойчиво. В глазок она увидела Деда Мороза, вернее, кого-то, кто был в его костюме. Она открыла дверь и увидела глаза Сергея.

– С Новым годом красавица! Я шел полями и лесами, чтоб Новый год отметить с вами, – сказал Сергей стихами.

Ирина приняла его игру, и произнесла с грустью: «Бедный Дедушка Мороз, ты подарки донес?».

Оба рассмеялись, и Сергей вошел в квартиру.

– Ириша, там, в мешке подарки, – раздеваясь, говорил Сергей. – Может чего и не донес.

Ирина достала шампанское, бутылочку «Пепси», коробку конфет и бархатную коробочку.

– Открой, – попросил Сергей, сняв шубу Деда Мороза.

В коробочке лежала золотая цепочка.

– Я знал, что кольцо ты не примешь, рискнул подарить эту штуку. Повернись, я помогу.

– Спасибо дедушка Мороз, я так тронута, до слез, – и поцеловала Сергея в щеку, – давай проходи, скоро куранты будут бить, открывай шампанское.

Сергей залюбовался Ириной. На ней было вечернее платье, серо-голубого цвета, покрой которого подчеркивал ее стройную фигуру, а туфли на каблуках делали ее выше.

Под бой курантов они выпили шампанское и сели за стол. Пили, шутили, ели, опять шутили, танцевали. Очередной танец закончился поцелуями, объятьями и Ирина уступила Сергею. Они не спали всю ночь, допивали шампанское, поедали мандарины и конфеты, потом пили кофе, убрав продукты в холодильник, а посуду в раковину, только в начале шестого уснули. Пробуждение было долгим и страстным. Так начался их роман.

Сергей перенес свои вещи уже на следующий день. О своей жизни, Сергей рассказывал с интересом, особенно о первой любви.

– Ты, Ириша на нее чем-то похожа, у вас даже имена одинаковые. Не будь она моей двоюродной сестрой, может и вышло что-нибудь. Стройная как березка. Коса до пояса, а глазищи синие, огромные. Плавала, как дельфин. Какая она сейчас? Отец рассказывал, дядя женился и «родил» сына. Представляешь, она поступила в институт в пятнадцать с половиной лет. Сколько ж ей тогда было?

Ей было приятно услышать эти запоздалые признания и самой бы рассказать обо всем, но она хотела, чтобы любили настоящую Ирину, а не ту из прошлого, и она промолчала. О своей жизни рассказывала только, после смерти мамы, здесь не надо было врать, скрыла лишь место службы отца, да фотографии убрала в дальний ящик. Жили дружно, как молодожены в медовый месяц. К Женскому дню Сергей подарил ей золотой кулон в виде маленького сердечка, в которое можно было вставить маленькую фотографию.

– Себе оставил такое же, теперь нужно сделать фото, прямо завтра, и мы с тобой всегда будем вместе, – настойчиво говорил он.

– Привези мне свою самую удачную большую фотографию в летной форме, пожалуйста.

11 марта он уезжал в свою часть. Звонил по телефону часто до середины мая, а потом звонки прекратились. О плохом думать не хотелось. Но неизвестность хуже всего и она решилась. Был московский номер телефона родителей, Ирина набрала его и услышала голос Сергея. «Жив, здоров и ладно» – переживем. Сгоряча, нашла объявление в газете, оформила документы на работу по договору и отправила их в Якутию.

1 июня уехала на сессию. Две недели пролетели быстро. Она сдала один зачет и экзамен досрочно и могла еще три дня не выходить на работу. Телефон зазвонил около семи часов, как только Ирина открыла входную дверь.

– Слушаю Вас, – равнодушно сказала Ирина, уже планирующая свое время.

– Здравствуй, Иришка. Как сессия? – спросил Сергей и продолжал, – я тебе второй день названиваю.

– Привет, сессию сдала. А ты как? – волнуясь, она ждала продолжения разговора.

– Приехал три дня назад, тебя нет, спасибо соседка просветила.

– А ты бы звонил чаще, был бы в курсе.

– Я приду? – не очень уверенный на положительный ответ, задал он вопрос.

– Жду, – ей так хотелось обидеть Сергея, но он звонил через коммутатор, а там чужие уши.

Принять душ она не успевала, открыла форточки и балкон для проветривания квартиры и разобрала вещи. Услышав шаги на лестнице, открыла дверь.

– Чего Вам не спиться? – Ирина задала вопрос и сама же на него ответила, – холодная постель холостяка. Ты почему не звонил последнее время? – она пропустила Сергея в квартиру.

– Не сердись, моя радость, – он поцеловал Ирину. – Принес хорошую новость: я подал на развод. Попытался оформить развод в Загсе, но она не пришла, обратился с иском в суд и теперь нас разведут в течение трех месяцев. Как тебе новость? – он посмотрел ей прямо в глаза, пытаясь в них разглядеть реакцию на сказанное. Она улыбалась. – А еще оставил твой городской номер телефона родителям, так, что не пугайся чужих звонков. Не делай удивленных глаз, я все им о нас рассказал. – Привлек к себе Ирину и крепко обнял. – Ну, прости меня Ириша. С командировкой проблемы были. С таким настроением звонить – лучше молчать и фотографию по твоей просьбе привез. – Смотри, какой красавец!

– Качество фотографии хорошее, а летчик на ней так себе, – изображая недовольную гримасу, сказала Ирина. – Хорошо, за неимением лучшего, пусть будет этот. Иди Федоров, готовь завтрак, а я в душ. У тебя полеты? – задала вопрос Ирина, направляясь в ванну.

– Вторая смена. А поцеловать любимого? – Сергей поймал ее за руку и притянул к себе.

Поцелуй был долгим и страстным.

– Ты еще хочешь завтракать? – усмехнулся Сергей, все еще не отпуская ее.

– Я все еще обижена и начну прощение с завтрака, а там посмотрим. – Ирина ослабила его объятья и направилась в ванну.

Все лето по выходным, если позволяла погода, они выезжали на озеро с ночевкой, а иногда на два дня. Озеро было небольшое. Сюда приезжали на рыбалку рыбаки и компании отдыхающих. Рыбаки ловили рыбу с лодок, а отдыхающие предпочитали останавливаться в небольшой рощице у воды, где можно было спрятаться от летней жары. Ирина облюбовала себе место в стороне от шумных компаний, под одиноко стоящей старой березой, ствол которой был причудливо изогнут, и напоминал букву «У». Теперь сюда она привозила Сергея. Они ставили палатку, вечерами мечтательно смотрели на звезды, разводили костер, в котором запекали картошку и на котором варили суп или кипятили чай. Днем купались, плавали наперегонки, заключая пари, а потом падали на песок, принимая солнечные ванны. В такие дни и ночи они не замечали ни кого вокруг.

В августе Сергею позвонил отец и сообщил, что из суда пришло письмо «о переносе слушания по делу о разводе» на сентябрь.

– Думаешь, Ларискиных рук дело? – он изменился в лице, потирая виски.

– Я был в суде, но ничего конкретного не выяснил, там 2/3 в отпусках. Не паникуй, к этому времени сам сможешь присутствовать, – ответил отец, желающий хоть чем-то успокоить сына. – Ты главное Ирину свою успокой. Я на днях разговаривал с Николаем по телефону, его Ирина тоже замуж собирается, но жениха от отца держит пока в секрете.

– И кто этот счастливец? – с интересом спросил Сергей. – На свадьбу надо обязательно попасть. Ну, пока. До встречи.

Ирина видела реакцию Сергея на телефонный звонок, подошла и обняла.

– Сережка, успокойся, процесс идет, пусть все закончится месяцем позже, теперь для нас это не главное. У кого свадьба? – с любопытством спросила она.

– Мне так хочется уехать с тобой. Не расставаться ни на минуту, быть всегда рядом, только на полеты и к тебе, а свадьба намечается у дочери дяди.

– Мы в который раз возвращаемся к этому «с тобой». Вернусь с установочной сессии, сделаю отчеты, напишу заявление на отпуск и приеду. Я хочу приехать, свободная от всех обязательств, только ты и я. Может, и на свадьбу попадем вдвоем. Надеюсь, ты не забыл – у нас до твоего отъезда будет еще три дня. Такой вариант тебя устраивает?

– Меня в тебе все устраивает. Ты точно не передумаешь? – спрашивал он в который раз.

– Даже не надейся, – твердо сказала Ирина, – поцеловав его прямо в губы.

Ирина была уверена, не получись у них с Сергеем отношений, ее не осудит ни его, ни ее семья. Желание быть рядом с ним, сильнее неопределенности в будущем с бытом, работой и ее статусом. В его руках она сразу переставала чувствовать себя самостоятельной и умной, честно говоря, не без удовольствия. Она решила твердо, ехать, но пока только на период отпуска. «Лучше сделать и пожалеть об этом, чем пожалеть о том, что не сделал» – кто-то умный сказал, подумала она.

1 сентября было выходным днем, и Сергей провожал Ирину на вокзале, чего никогда не делал. Они стояли, обнявшись у вагона, и никак не могли расстаться. Грустное настроение было даже у погоды, тучи закрывали солнце и рассеивали мелкие капельки воды.

* * *

Илья Петрович Федоров вместе с семьей переехал в Москву в 1973 году. Сын Сергей в этом же году поступил в летное училище, а дочь Людмила пошла в седьмой класс. Жена его Софья Андреевна не верила в оседлую жизнь еще два года, пока им не дали квартиру. Закончив учебу в училище, сын женился, и родители, не зная еще невестку, купили кооперативную квартиру, но оформили ее на дочь, которой уже исполнилось 18-ть лет. Помня себя лейтенантом, отец не стал навязывать сыну свою помощь. Прожив всего месяц с молодой женой, к которой нельзя было относиться равнодушно при виде ее стройных ног и призывно вздернутой груди, не говоря уже о лице и прочих прелестях, которые все до единой соответствовали высоким стандартам, в Москве, Сергей понял, что помимо этого в ней нет ни души, ни сердца. Кроме постели, наличия денег и возможности проживания в столице, Ларису ничего не интересует. «Я не для того выходила за тебя замуж, чтобы из одной дыры ехать в другую. Если отец не хочет оставить тебя здесь, я останусь сама» – заявила молодая жена. Сергей уехал в Забайкалье один. Месяца два она поддерживала дружбу с сестрой Сергея Людмилой, но потом и их пути разошлись. Людмила закончила учебу в институте, получила диплом и вышла замуж, как считал отец удачно, за работника посольства, который был гораздо старше ее, и жила в Польше. Детей у них пока не было, и разговоры на эту тему дочь пресекала в корне. Через три года сына перевели в Подмосковье, конечно, Илья Петрович приложил к этому руку, хотя всячески скрывал, а вот жена сына, все так же жила в Москве. Шесть лет их первенец был женатым холостяком. Первое время Сергей хотел развестись с женой мирно, без претензий сторон, но Лариса поставила условие – «Развод в обмен на квартиру». Это было такой невероятной наглостью, что отец запретил даже думать об этом, а Сергей не стал спорить, развод в его карьере – это минус. Связывать себя узами второго брака он не собирался. Родители понимали, что Сергей служит не в монастыре, и конечно у него была или есть женщина, но никогда не касались этой больной темы. Сын заговорил об этом сам, приехав неожиданно на пару дней в мае 1985, заговорил о разводе с женой и рассказал о своей молодой девушке. Родители были только рады – «Может на этот раз повезет сыну и они, наконец – то дождутся внуков». С братом Илья Петрович виделся каждый его не частый приезд в Москву, бросал все свои дела под любым предлогом ради нескольких часов встреч с Николаем.

Сергей получил решение суда о расторжении брака и выселении Ларисы из 2-х комнатной квартиры. Первое он поручил участковому, а свидетельство получил сам и тут же позвонил Ирине. Ответил ему незнакомый, немолодой женский голос и сообщил, что она соседка Ирины, что Ирина сдала квартиру ее детям и на три года уехала на Север еще 12 числа. Впервые в жизни Сергей почувствовал, где находится сердце и как оно может болеть.

Глава 5

Самолет прибыл в Якутск с задержкой в полтора часа. Часы показывали время 1:40 по–московскому. «Может, здесь и такси нет» – подумала Ирина, выходя из здания аэропорта. Машин с шашечками не было, а вот температура воздуха была низкой. Вернувшись в здание, она достала и надела шапку, повязала шарф поверх воротника куртки. «Что теперь делать, чем добираться?» – задала она себе вопрос. «Пойду в справочное бюро». У окна стоял мужчина лет 45-50, а из динамика, вдруг, раздался голос: – «Федорова Ирина Николаевна, прибывшая рейсом из Новосибирска, подойдите к справочному бюро, Вас ожидают».

– Здравствуйте. Моя фамилия Федорова.

– Значит я за Вами. Я водитель Леонида Яковлевича. Приказано встретить и доставить Вас в банк. Пойдем получать багаж?

Ирина старалась снимать вещи легко, когда услышала за спиной голос.

– Вы не стесняйтесь, показывайте который Ваш, а уж я подниму.

Багаж погрузили в машину и поехали в отделение банка. Рабочий день только начинался, но в приемной секретарь была на месте. На двери управляющего висела табличка «Гриневич Леонид Яковлевич». «Вот это я удачно зашла» – в голове Ирины в миг все перемешалось. С одной стороны – это была не просто удача, с другой – полный «ступор».

– Здравствуйте. Вы Федорова? Проходите, Леонид Яковлевич Вас ждет, – видя ее смятение, добавила, – вы не волнуйтесь, он только с виду строгий.

«Если бы Вы, дорогая, знали причину моего волнения» – подумала Ирина, открывая дверь.

– Разрешите? – Ирина сняла с головы шапку, и светлые волосы рассыпались на плечи. – Извините за внешний вид, я только с самолета.

– Да. Проходите, присаживайтесь, будем знакомиться. «Ну, разве может эта пигалица быть хорошим специалистом, у нее на лбу написано «техникум»? Что же мне так не везет? – пронеслось у него в голове. – Я, Гриневич Леонид Яковлевич, управляющий местным отделением, расскажите о себе.

– Я, Федорова Ирина Николаевна, в анкете и автобиографии четко изложила все свои данные, они перед Вами, а если у Вас есть дополнительные вопросы, с удовольствием на них отвечу. – Такой ответ ей самой не нравился. «Остапа понесло» – вспомнила она фразу. Неожиданное, но важное для нее «открытие», никак не давало ейуспокоиться. «Отставить! Выдохнула, взяла себя в руки» – приказала она себе.

– Почему Север, а скажем не Восток или Юг?

– Вы хотя бы один раз видели объявление, где требуются специалисты помимо Севера? Я ничего подобного не встречала, – справившись с волнением, сказала Ирина.

– К нам обычно едут за деньгами, чтобы купить квартиру, машину, а у Вас и жилье есть и зарплата нормальная. Машина? – задал вопрос Гриневич.

– Машину я продала перед отъездом, а за деньгами едут гораздо севернее. Просто захотелось себя проверить на новом месте. Взяла газету, ткнула пальцем, выпала Якутия.

– Родители не отговаривали? – улыбаясь, спросил он.

– Папа пытался, но зная мой характер, отказался от этой затеи, – просто ответила Ирина.

– Сейчас пойдете в отдел кадров все оформите, через час я вернусь, Вас отвезут на квартиру, в выходные устраивайтесь, а в понедельник к 8:45 на работу. Чемоданы покатаются со мной, – он протянул ей документы.

– Не переживайте, их не укачивает, – пошутила Ирина.

Ирина вышла, а Гриневич улыбаясь, произнес: «Девочка не так проста, как кажется. Внешность так обманчива». В отделе кадров ее просто посадили за стол, передавая ей подписывать то одну, то другую бумагу. Когда процедура оформления закончилась, Ирина собрала все документы, которые ей вернули, положила в сумку и вышла в коридор.

– Закончили? Сейчас вас отвезут. Степанович, зайди к Илье пусть поможет, а то опять спину прихватит. Кузьмич в курсе, – говорил на ходу Гриневич.

Пока Степанович ходил за Ильей, Ирина вышла к машине. «Гора идет к Магомету!» – улыбнулась она, – «как же мне себя с тобой вести»?

Степанович сел за руль, Ирина на заднее сиденье, а Илья рядом с водителем в пол оборота к Ирине, машина тронулась.

– Ну, привет, прекрасная незнакомка. Я Илья, – вальяжно расположившись в кресле, изрек он.

– Муромец? И без коня? – спросила с усмешкой Ирина.

– Почему Муромец? Просто Илья. Имя у меня такое. Причем тут конь?

– А, причем тут «НУ»? Кого запряг? – вопросом на вопрос ответила Ирина.

– Грамотная? – начиная сердиться, задал он вопрос Илья.

– Есть немного. Скромнее надо быть молодой человек и люди к тебе потянутся, – уже миролюбиво отвечала Ирина.

Степанович посмеивался в усы, при нем еще никто не ставил Илью на место таким образом. Выйдя из машины, Ирина подошла к багажнику и распределила вещи. Они поднялись на второй этаж, точнее третий, так как первого этажа в обычном понимании не было, где было три двери, и у одной из которых стоял мужчина лет шестидесяти.

– Приветствую, Кузьмич! Нового жильца тебе привез в квартиру инженера, – сказал водитель Степанович, ставя чемодан на площадку возле двери.

– Здравствуйте всем! – Он открыл замок одной из двери. – Заходи, жилец, будем устраиваться, – распахнул двери перед Ириной.

Поставив багаж у самой двери, помощники «получили» слова благодарности и вернулись к своим делам. Кузьмич стоял в прихожей и молчал, давая время новой хозяйке оглядеться.

– Как зовут, дочка? – спросил он скорее ради приличия, чем из любопытства.

– Ирина, – ответила она, – а Вас так, и называть по отчеству без имени?

– Так и зови. Я Федор, но уж который год все говорят Кузьмич, да Кузьмич, привык.

– А моя фамилия Федорова, так что я не забуду Ваше имя. Давайте просвещайте меня.

– Порядок у нас Ирина такой: вещи первой необходимости не выбрасывать. Освободи шкаф, любой и складывай туда все, что тебе не нужно, но другому может пригодиться, остальное в мусор. Ремонт делали в прошлом году. Пополнение ждали, да обстоятельства поменялись – уехали. Здесь есть все – он повел ее по комнатам – разберешься. Жить будешь одна. Квитанции оплачивать через меня, телефон самостоятельно. Захочешь что-то заменить, не забывай про шкаф. Вопросы будут?

– Где у Вас гастроном? – спросила Ирина, – мне бы продукты купить.

– Через дом по улице вправо. Хозяйственные товары через два дома, по другую сторону улицы. Универмаг на соседней улице дома через три, тоже вправо. Если что нужно, моя дверь напротив. Держи ключи, один у меня остается.

Ирина не торопясь обошла свои новые владения. Квартира была хорошая, чувствовалась рука мастера. Планировка квартиры была похожа на букву «Т», по правую сторону две двери – комната и кухня, напротив кухни спальня, а перекладина ванна и туалет. Помимо вешалки, в прихожей были сделаны симметричные шкафы с антресолями, которые разделял столик, а выше зеркальная стена. Стены ванны и туалета украшал светло-голубой с рисунком кафель, фартук на кухне светло-бежевый. Столы и шкафы на кухне были песочного цвета, холодильник «Минск» белый. В спальне стояла кровать, плательный шкаф, полка школьника и гладильная доска. В комнате, по одну сторону, во всю стену была сделана «встроенная стенка» на два двустворчатых шкафа, подобие серванта, книжного шкафа и бара, сверху над всем этим антресоли, снизу шкафчики с дверцами, диван угловой, типа «Север», два кресла с деревянными ножками и подлокотниками и журнальный столик. Везде висели шторы и светильники. «Как же мне повезло, это даже лучше того, что я оставила» – подумала Ирина. Она разгрузила свою клетчатую сумку, взяла деньги и отправилась в магазин. Вышла на улицу и огляделась – «Ну спасибо Кузьмич, добрый ты человек». Их дом, в виде буквы «Г» стоял на перекрестке. Она прошла вдоль дома и у проходящей женщины узнала, где находится гастроном. Выбор был невелик, но был. Купив то, что ей было нужно, возвращаясь, домой, она подумала – «Нужен новый список дел и предстоящих возможных покупок». Перекусив, прошлась по шкафам, она обнаружила сложенные выглаженные вещи, среди которых нашла старенькую фланелевую рубашку в клетку и тонкие спортивные штаны – «униформа найдена, можно приступать» – подумала, и начать решила с холодильника. Вымыв его и за ним, и под ним осторожно включила – «Проверим», перешла в спальню. Вещей прежних хозяев было немного, но они были. Вынесла книги и все вещи, которые были в шкафу в другую комнату, сняла шторы, одеяло и подушки вынесла на балкон. Прошлась пылесосом по потолку и стенам, вымыла окно, шкаф, плафон и пол. Комната была готова к приему вещей Ирины. «Разбирать – не собирать» – подумала она, и принялась разбирать свой багаж. Уже скоро, чемодан, который проглотил обе сумки, и дипломат лежали в антресоли. Так поочередно, она переходила из комнаты, в комнату повторяя процедуру уборки, не забывая наказ Кузьмича. Холодильник исправно работал, и Ирина сложила в него все купленные и привезенные с собой продукты и подумала – «Надо закупить на неделю». Около 19 часов в дверь позвонили, Ирина открыла.

– Каким ветром занесло Илью Муромца в наши скромные пенаты? – с удивлением спросила Ирина.

– Северным. – Ответил он и переступил порог.

– Ты всегда такой бесцеремонный? – покачала она головой.

– Да не злись ты, я вырос в этой квартире. Зашел посмотреть, может, помощь нужна, – он говорил, снимая куртку и вешая ее на вешалку. – Много успела сделать?

– Кое-что успела, багаж разобрала. Ты башмаки не снимай, пол еще не мыт. Давай бери стол с кухни, неси в комнату, будешь шторы снимать.

– Взял, несу, залез, снимаю, дышу пылью, – опять начал ломать комедию Илья.

– Клоун. Растворимый кофе или чай, помощник? – спросила с усмешкой Ирина.

– Давай кофе. Сама – то целый день на чае?

– Разгрузочные дни у меня. Пока не наведу порядок в доме, буду на диете. А ты, правда, здесь жил?

– Правда. Мне было 19, когда родители получили новую квартиру, я учился уже на втором курсе, и съехали отсюда, а вселялись, когда Сашка родился. Между нами разница почти восемь лет. Подсчитай.

– Девять лет. Значит Сашке сейчас 16 и он твой брат. «Вот почему вернулось письмо» – подумала Ирина.

– Там была комната матери и отца с малым, а когда тот подрос, родители переехали в большую, а меня подселили к Сашке. Как же он меня доставал, а сейчас вспоминаю, смешно. Мы и сейчас живем с ним в одной комнате и как-то ладим, уживаемся. А у тебя большая семья?

– Отец служащий, мачеха учительница и брат Митька. Правда, мы видимся редко, они живут в другом городе, – ответила Ирина.

Так они за кофе проговорили целый час. Илья засобирался домой. Ирина убирала чашки со стола и думала – «Вот и состоялось знакомство с братом. Но как ему сказать об этом? Как вообще себя вести с Гриневичами? Откройся я сейчас, меня будут воспринимать как родственницу, если конечно еще примут, а ни как специалиста, человека. Нет, не время, подожду пару месяцев». С этими мыслями она вычистила ванну и туалет, приняла душ, застелила постель и легла спать на новом месте. Разница в часовых поясах «позволила» проваляться ей в кровати до 8-ми часов. Соорудив себе не хитрый завтрак, прошлась глазами по списку. Вся грязная работа оставалась позади. Теперь вся работа была направлена на создание уюта и комфорта. Она уже знала, что ей нужно купить, но для этого следовало найти помощника. «Подождем» – подумала она и собралась в продуктовый магазин. Вернувшись с продуктами из магазина домой, разобрала их, и позвонила по телефону отцу, рассказала обо всем. На месте не сиделось, причина была в отсутствии материала для пошива штор на кухонное окно, а решение, закончить все к завтрашнему вечеру, было ей уже принято. Ирина пошла в универмаг, где выбрала ткань и тюль на пошив штор и покрывало на чехлы. Отделов в магазине было много и как бы мимоходом, были куплены настенные часы и будильник.

С интересом и знанием дела она из одного покрывала сшила два чехла на кресла, вторым застелила диван, и положила на него шторы, предназначенные для комнаты и ожидающие покупки утюга. Она перебирала книги, стопкой, лежащие на подоконнике в ожидании своей очереди. Художественную литературу она ставила в шкаф комнаты, а специальную, сборники на полку в спальню. Листая знакомые страницы, она нашла 10 рублей, в другом 5 «Заначки» – подумала она и уже из спортивного интереса начала листать остальные. К концу ревизии набралось 103 рубля. «Деньги идут к деньгам» – вслух произнесла Ирина пословицу и вспомнила о содержимом своего «сейфа». «Забыть о таких деньгах можно, только если у тебя склероз» – вспоминая, куда она его положила. Первый телефонный звонок в ее новой квартире прозвенел в 18:00.

– Привет. Чем занимаешься? Помощь нужна?

– Привет Илья. У меня пока одно занятие. Помощь понадобится завтра с утра. Сможешь часов в 10 сходить со мной в хозяйственный магазин, я одна не справлюсь?

– Понадобилась грубая мужская сила? – спросил он с усмешкой. – Ты решила все и сразу? Приду. Пока. – Не дожидаясь ответа, положил трубку.

Время до сна она использовала с пользой. Позвонив в дверь Кузьмича, она держала в руках утюг.

– Кузьмич, извините, его можно починить? – с надеждой задала вопрос Ирина.

– Я тебе дам наш, а этот на выброс, с него толку не будет. Купи завтра новый утюг, – он прошел в квартиру и вернулся с утюгом. – Как ты там управляешься?

– Заканчиваю. В следующий выходной жду Вас в гости на новоселье. Утюг верну завтра.

Ирина попрощалась и пошла к себе. «Вечер будет проведен с пользой» – подумала она. На глажку штор ушло больше время, чем на то, чтобы их повесить. В конце процесса в комнатах стало очень уютно. Теперь спальня, куда она переместила вычищенный палас из комнаты, приобрела светло-голубой оттенок, а комната – светло-бежевый. Кухню она решила сделать песочного цвета, в тон мебели, но пошив штор отложила на завтра. Близилась полночь. Ирина уставшая, но довольная сама собой пошла спать.

В воскресенье Илья пришел к назначенному сроку, и они пошли в магазин. Купили утюг, набор из двух кастрюль и чайника, набор из 6-ти чайных чашек, сахарницы и заварного чайника – все в скромном ромашковом стиле, столовые приборы, а главное светло-бежевый палас с геометрическим рисунком размером 3х4 метра. Илья ходил, следом за Ириной, по магазину молча, прикидывая свои силы.

– Донесешь? – улыбаясь, спросила Ирина.

– Довезу, – ответил он язвительно, но не злобно. – Ты еще погуляй здесь, может, еще что выберешь, накопительница.

Он нашел транспорт, загрузил все покупки и вернулся за ней.

– Чем еще разжилась? – спросил он с усмешкой, видя у нее в руках сверток. – Поехали, такси подано.

– Лампу настольную взяла, – ответила Ирина виновато. – Не злись. Я не привыкла к такому обилию товаров, когда можно купить все и сразу. У вас всегда так?

– Нет. Товары завозят по реке летом, тогда выбор больше. Люди покупают одежду, обувь, продукты, а то, что купила ты, пять–десять лет прослужат, вот на них спрос меньше.

Они вдвоем подняли покупки в квартиру.

– Обед не готовила, опять чай. Ладно, я пошел, пока. – Сказал и вышел из квартиры.

Мелодичная трель звонка отвлекла ее от пошива штор на кухонное окно. Пришел Илья.

– Ты куда собрался с сумкой? – спросила Ирина удивленно.

– Никуда, я уже пришел, – снимая куртку, ответил он.

– Да я вижу что пришел. Откуда?

– Из дома. Принес тебе обед из двух блюд. Рисовый суп и котлеты с гречкой, извини, компота не было, чайку сама сделаешь.

– Ты, вообще как, нормальный? – сердито задала Ирина вопрос.

– С утра был нормальный, сама видела, все донес, не уронил, не разбил. Ты, если помнишь, мне деньги за такси не отдала. – Не обращая на Ирину внимания, он прошел на кухню.

– Да ты батенька наглец. Я тебя в помощники звала, а не такси, на которое ты переложил свою работу.

– Короче, ты есть будешь? – он уже открывал сумку. – Ты не переживай, здесь на двоих.

– Буду! Отнеси шторы на диван в комнату, а я машинку уберу.

– Ты и этот агрегат прикупила? – показывая на швейную машинку, спросил Илья. – Ну и кто из нас ненормальный?

– С собой привезла, а ты ее тащил всю дорогу. Давай тарелки, они в сушилке чистые, а ложки в ящике стола, – говорила она, нарезая хлеб.

Илья достал термос и маленькую кастрюльку, укутанную в полотенце, из сумки. Они сели за стол обедать.

– И как ты все объяснил дома? – спросила с интересом Ирина.

– Ничего я не объяснял. Утром за завтраком попросил маму приготовить обед на одну лишнюю порцию. Она согласилась и даже помогла все утеплить и уложить, – ответил он жуя.

– И не спросила для кого? – не отставала с вопросами от него Ирина.

– Спросила. Я сказал для одной не очень нормальной особы, которая не умеет или не хочет готовить, питается бутербродами, а чай пьет ведрами, – ответил он, ставя тарелку в раковину. – Поела? Ставь чайник, будем чай пить с пирожками. – Он достал завернутый в теплый платок пакет.

–Ты не ерничай, рассказывай все, как было, – ставя чайник на плиту, говорила Ирина.

– Как было, так и рассказал. Ей отец еще за завтраком все объяснил. Приехал новый инженер, молодая девушка, не замужем. Илья помог ей с вещами, перевез их в нашу старую квартиру. Довольна?

–Теперь довольна. Послушай Илья, давай прекратим театр 2-х актеров. Можно же нормально общаться, не надо ни кого изображать, говорить что думаешь. Это возможно?

– Согласен, с одним условием, если я заиграюсь, не поддерживай, иначе ничего не получится. Чайник закипел, – он выключил плиту. – Налетай!

За чаем с пирогами зашла речь о матери Ильи.

– Она у меня настоящая, в отличие от отца. Я помню в детстве, еще до того, когда приемная мать сбежала, называл ее мама-Катя. Отец повез меня к бабушке, там я увидел ее и позвал с собой. Лет в 16-ть она мне сама обо всем рассказала. – Илья поведал историю, о которой Ирина уже знала.

– И как вы теперь живете? – с надеждой на продолжение спросила Ирина.

– Нормально живем дружной семьей. Я не вижу особой разницы в отношении родителей к себе и брату, тем более, сейчас, когда мы оба взрослые. Маму жаль, больше десяти лет прошли, а она все надеется получить известие о дочери. Мне кажется, что–то случилось, не могла переписка, которая длилась долго, оборваться без причины. Интересно, какая она сейчас, моя сестра? Ну, все, Золушка, мой посуду и я пойду. – Он прошелся по комнатам. – У тебя еще работа есть, а я не фея. Классно ты все устроила, три дня прошло.

– Передавай маме-Кате большое спасибо за обед и пирожки, а особенное за заботу, – она передала Илье сумку с пустой посудой – и яблоко.

Проводив Илью, Ирина все время думала о том, что рассказал брат. «Прости, но пока я не готова открыть тебе правду о себе» – мысленно обратилась она к Илье. Чтобы как то отвлечься, привела в порядок свою одежду к завтрашнему дню. Темно-синий деловой костюм с жилеткой и юбкой до колен, белая блузка в синий горох, высокие сапоги на небольшом каблуке, пальто и теплый платок, чтобы не испортить прическу. Освободила свою сумку, оставив паспорт, кошелек с деньгами, расческу и положила две ручки, карандаш и свой ежедневник. Довела до ума шторы, повесила их и, осталась удовлетворенной результатом своих трудов. Расстелила новый палас. Последним штрихом были три ромашки в матовой стеклянной вазе поставленной ей на холодильник. Все!

Ирина пришла на работу в 8:20. Прошла в приемную, секретарь уже заняла свое место и с интересом рассматривала вошедшую Ирину.

– Здравствуйте. Можно я пальто пока у вас оставлю? Не знаю, куда меня определят, – спросила она, снимая с головы платок – Управляющий на месте?

– Я Вас не узнала, извините, – глядя на Ирину, сказала секретарь. – Леонида Яковлевича пока нет. Располагайтесь.

Ирина закончила у зеркала поправлять прическу, когда он вошел.

– Вы ко мне? – не здороваясь, задал он вопрос. – У Вас 10-ть минут. Входите. – Не глядя на Ирину, снял верхнюю одежду, повесил ее в шкаф и продолжал. – Так что у Вас?

– Доброе утро Леонид Яковлевич. – Сказала Ирина и замолчала, не зная как ответить на вопросы.

Он смотрел на нее секунд десять. Перед ним стояла молодая, красивая, деловая не знакомая женщина, но кого-то очень напоминающая.

– Извините. Я Вас не узнал, – протирая стекла очков, сказал управляющий, – от холода запотели. С чего хотите начать? – все еще рассматривая ее, спросил он.

– Мне нужен список объектов, которые планируются к сдаче в этом году, рабочий стол со стулом, – улыбнулась она. – Где я могу работать и получить документы?

– Кабинет Вам приготовили, – сказал управляющий, вставая из-за стола, – он небольшой, в нем работал ваш предшественник. – Открывая дверь, добавил, – я Вас представлю в финансовом отделе, будете решать вопросы с ними.

Они вышли в приемную.

– Знакомьтесь, это мой помощник Зинаида Яковлевна, – пойдем дальше, – это Ваш кабинет, – он повернул ключ в дверном замке, открыл дверь. – Разберетесь. – А это финансовый отдел, – открывая дверь и пропуская Ирину вперед, продолжал управляющий. – Знакомьтесь коллеги – это наш новый инженер Федорова Ирина Николаевна. У нее есть к вам вопросы.

Финансовый отдел представляли четыре женщину средних лет, имена которых сразу же перепутались у Ирины в голове. «Разберемся» – подумала она.

– Мне нужен список объектов, сдающихся в текущем году. – Она смотрела на реакцию коллег, чтобы понять к кому конкретно стоит обратиться. Все молчали. – Можно по памяти, два-три объекта. – Упростив задачу до минимума, ждала ответа.

– У меня торговый центр в городе и автодорога, – сказала одна из четверки.

– Спасибо. Мне пока достаточно, – Ирина подошла к ее столу. – Я могу получить их документацию?

Получив то, что ей дали, пошла в свой кабинет. Он был небольшой, размером квадратов шесть. Здесь стоял 2-х тумбовый стол, два стула, книжный шкаф, у которого с боку прикручена вешалка для одежды, а в простенке, между шкафом и окном небольшое зеркало. Содержание шкафа было пока ей неизвестно. Шторы на окне не пахли пылью. «Готовились» – подумала Ирина. Стол, с лежащим на нем стеклом, был чист. Положив папки на стол и вынув ключ из дверного замка, Ирина направилась в приемную.

– Спасибо Зинаида Яковлевна за приют, я забираю свои вещи, – снимая с вешалки пальто, сказала Ирина. – Я отправила посылки со своими вещами на адрес банка, придут извещения, сообщите мне, пожалуйста.

– Вас просили зайти в отдел кадров, а про извещения я обязательно скажу.

Ирина повесила пальто на крючок вешалки, сунув в рукав платок, сумку поставила на подоконник за штору. Зашла в отдел кадров, а на обратном пути к себе, взяла ручки и карандаши с бумагой в приемной. Предстояло провести ревизию в столе и шкафу. В ящиках стола она обнаружила перекидной календарь на подставке и калькулятор, все остальное пошло в корзину для мусора. В шкафу за стеклом на полках стояли сборники. «Для вас время не пришло» – вслух сказала Ирина, а внизу, открыв дверцы шкафа, она увидела бланки отчетности, предписаний, актов и сметную документацию – «Все, что нужно для работы». Взяв несколько листов бумаги, она села за стол и открыла одну из папок, взятых в финансовом отделе. В дверь постучали.

– Войдите, – не громко сказала Ирина, оторвав взгляд от бумаг. На пороге стоял Илья.

– Привет. С первым рабочим днем на новом месте. – Он рассматривал ее с нескрываемым интересом. – Да Вы красавица, дитя мое! – Вспомнив недавний уговор, сменил тон и продолжал. – Хорошо выглядишь, извини. – Он оглядел кабинет. – Устраивает? Встретимся в 13:00 у входа, поведу тебя обедать. Пока.

Он вышел, а Ирина продолжила еще не начатое дело. Встретились, как договорились.

– Достал тебе пропуск в гостиницу, при гостинице столовая, очень хорошая, – говорил он, шагая с ней рядом, – можешь там завтракать, обедать и ужинать, цены нормальные. От работы минут 10-ть ходьбы.

Столовая оказалась очень хорошая, чем-то похожая на столовую химического завода, там, дома. Пообедали вкусно и сытно, и вернулись к работе. Возвращались с работы вместе, им было по пути. Так прошел первый рабочий день.

Получив список объектов, Ирина составила для себя план и график, и если не укладывалась в него, брала работу на дом. Уже через 5-ть дней встретилась с первым подрядчиком, осуществляющим строительство дороги, а еще через три результаты проверки легли на стол управляющего. И в это же время стали появляться первые жалобы от недобросовестных заказчиков, которые воспользовались отсутствием контроля и не соблюдали ни норм, ни правил в финансировании объектов, при этом доказывали свою правоту. По этой причине, иногда, Ирина начинала свой рабочий день в кабинете управляющего, где ее ожидал очередной недовольный «нарушитель», а она выступала то в роли прокурора, то адвоката. В такие дни Гриневич сам видел Ирину в работе. Убеждался в ее знаниях, манере разговора и поведения, умении поставить зарвавшегося на место.

– Ирина Николаевна, Вы молодец, – смотря ей в глаза, говорил он. – У Вас дар убеждения.

– Нет у меня ни какого дара Леонид Яковлевич. Я им всем строю дом. Точнее, привожу пример постройки их собственного дома или ремонта квартиры. И ни кто еще не согласился оплатить из своих денег покраску стен вместо кафеля, линолеум вместо паркета, и перевозку рабочего, который живет в соседнем подъезде. Свои деньги они считать умеют, а я помогаю им правильно распорядиться государственными. Вы, думаете, они не понимают, что неправы? Все они понимают и просто используют способ нападения, как защиту. Нас всех учили одинаково, и я не изобрела ничего нового.

Накануне 25-го дня рождения Ирины, возвращаясь вечером, после работы, пока позволяла погода, они с Ильей неторопливо возвращались домой. Проходя мимо магазина с вывеской «Культспорттовары», Ирина почти силой затащила Илью в магазин.

– Илюша, я посмотрю только одну вещь, – она зашагала в отдел музыкальных инструментов. – Посмотри, какая прелесть. – Показала на новенький синтезатор. – Как думаешь его можно купить в кредит? – И не дожидаясь ответа, подошла к продавцу.

– Я могу проверить инструмент? Где его можно подключить?

Продавец принесла шнур, и подключила к невидимой розетке. Ирина сняла пальто.

– Подержи, пожалуйста, – Ирина протянула его и сумку Илье.

Ирина включила инструмент, подождала минуты две-три, нажимая, одной ей известные штуковины, и в магазине зазвучала музыка. В начале была классика, которую сменила эстрадная музыка, потом музыка стала тише, и все услышали голос Ирины: – «Все пройдет и печаль, и радость. Все пройдет, так устроен свет. Все пройдет, только верить надо, что любовь не проходит. Нет». Когда песня закончилась, послышались аплодисменты, собравшихся людей. Она их даже не заметила, так была поглощена игрой.

– Правда хорошо звучит? – отключая инструмент, обратилась она к Илье. – Придет время, и я его куплю. – Мечты должны сбываться.

– У тебя такой был, и ты скучаешь? – говорил Илья, помогая надеть ей пальто. – Скучаешь по пению, музыке? Могла привезти с собой вместо машины.

– Я его Илюша перед отъездом продала, – грустно сказала Ирина.

– Тогда добавь денег и купи этот, – не унимался он. – Или уже все потратила? – И не дожидаясь ответа, предложил. – Хочешь, добавлю?

– Деньги у меня есть. Пойдем домой.

Грустное настроение не покидало Ирину весь вечер. Работа на ум не шла. «А ведь завтра у меня день рождения» – подумав об этом, Ирина вспомнила о приглашении Ильи в ресторан. «Надо хотя бы приготовить одежду. А что надеть?» – думала она, открывая шкаф. Перебирая плечики с вещами, она остановилась на комбинезоне. «Платье не по сезону, а костюмы для работы» – решила она, – «и короткие сапожки на каблуке». Это ее как-то отвлекло. «Наверняка коллеги захотят меня поздравить утром, тогда и схожу за тортом к утреннему чаю» – думала она, приготавливая нарядную блузку на завтра. Легла в кровать, но уснула поздно. Поздравляли Ирину и Илью одновременно. Илья принес два торта из кулинарии и конфеты к утреннему чаю. Позвонил отец, поздравил ее от всей семьи. Вечером Илья зашел за Ириной в ресторан. В ожидании ее Илья стоял в комнате, разглядывая корешки книг, заметил за ними фотоальбом. Чисто из любопытства, достал его и на первой же странице увидел свою первую фотографию – «Откуда она здесь?» – подумал он, листая дальше. Увидел еще несколько знакомых снимков и письмо, адресованное его матери с пометкой «Адресат выбыл», а адресантом была Федорова И.Н. «Картинка сложилась. Но почему она делает из этого тайну?» – недоумевал он, поспешно засовывая альбом обратно. «Это твоя тайна, сестра, тебе ее и открывать» – немного придя в себя, от такого неожиданного поворота, решил Илья. Сейчас, он был благодарен Ирине за ее долгие сборы – это давало время успокоиться, осознать все, что он узнал. «Вот причина всех ее вопросов о сестре. Олух, решил поухаживать» – ругал он себя. В ресторан идти не хотелось.

– Ну, как? – задала вопрос Ирина, выйдя из спальни. – В таком наряде можно посещать ваше заведение?

Илья, привыкший видеть ее в деловом костюме или домашнем наряде, оценил по достоинству и костюм и прическу. Распущенные волосы легли на плечи, а тени, наложенные на веки, делали глаза больше и выразительнее.

– Выглядите, девушка восхитительно, – улыбнулся он. – Ведите там себя прилично, а то уведут, – продолжал он, подавая ей шубу, – и не удивляйтесь – у меня там могут быть знакомые.

Войдя в зал, Илья увидел трех своих приятелей за их привычным крайним столиком у окна. Каждый выходной, а иногда и в будний день, он проводил с ними здесь вечера, пока не приехала Ирина. Пройдя через весь небольшой, но уютный зал, он усадил Ирину за столик у самой эстрады.

– Извини, я сейчас, – сказал он Ирине и направился к столику у окна.

– Привет мужики! – он пожал каждому руку. – Что празднуем? Или как обычно открываем охоту?

– Ты, Грин, уже поймал свою птичку. Хороша девочка. – Сказал один, с интересом разглядывая Ирину.

– Девчонка, правда, классная. Я бы ради такой, тоже вас, бросил. – Вступил в разговор второй. – Светишься, как ясно солнышко. Жениться собрался?

– Грин, жениться? Не смеши меня, – переведя взгляд с Ирины на товарищей, с иронией произнес первый. – Она за него, точно, не пойдет. – Добавил уже серьезнее.

– Отдыхайте, удачной охоты, – пожелал им Илья и вернулся за столик к Ирине.

Сделав заказ официанту, Илья рассказал ей о приятелях.

– Один из них мой одноклассник Толик, два других его товарищи по работе Паша и Саша. Вместе здесь коротали вечера года два уже, пока ты не приехала. Ты не хмурься, пол литра водки за весь вечер на четверых – это максимум. Тепло, уютно, живая музыка, можно познакомиться с женщиной, а на дискотеку ходят только несовершеннолетние.

– И часто удавались новые знакомства? – иронично задала вопрос Ирина.

– По-разному. Но если не удавалось, Толик говорил: «День прожит зря».

Они пили шампанское, поздравляя друг друга с днем рождения, ели и танцевали. Илья все время ловил себя на мысли – «Что было бы, не найди я этот альбом?»

– Скажи Илья честно. Ты пытаешься за мной ухаживать? – спросила Ирина, танцуя с ним очередной танец, глядя в глаза.

– Нет, – чуть смущаясь, ответил он. – Даже не думал. – Он прижал ее к себе и тут же отпустил. – Мы с тобой, как два хороших друга.

– Это хорошо. Спасибо. Ты хороший друг. Еще раз с днем рождения! – сказала и поцеловала его в щеку Ирина.

– А песню спеть хорошему другу в честь Юбилея сможешь?

– Смогу, если позволят.

Илья вернулся назад через минуту довольный собой со словами: «Дерзай! У ребят перерыв», и проводил Ирину к эстраде. В зале зазвучала музыка, чуть позже песня: «Такого снегопада, такого снегопада давно не помнят здешние места…», ее сменила другая мелодия, под быстрый танец Ирина уже пела «Синий иней» на двух языках вместе с музыкантами. Они ушли, не дожидаясь закрытия ресторана, решив немного пройтись, погода позволяла. Настроение у них было веселое и праздничное, но был будний день, а завтра предстояло идти на работу.

Прошло чуть меньше месяца с того дня, когда Ирина и Илья отметили свой день рождения. В их отношениях мало что изменилась, просто Илья стал более внимательным и заботливым. Ирина, определив для себя первоочередные проверки, уже не «подгоняла» себя и работала в обычном ритме, все реже беря работу на дом. На работе они виделись редко, чтобы избежать не нужных разговоров. Погода перешла с осеннего периода на зимний, и не каждый день позволяла расслабиться и прогуляться после работы, но в этом были и свои прелести. Теперь Илья, провожая домой Ирину, мог задержаться у нее «отогреваясь» и продолжить свой путь дальше, а Ирина, вынуждена была готовить ужин, чтобы не выглядеть в глазах Ильи неумелой хозяйкой и питаться нормально. За ужином, вспоминали поочередно свою прежнюю жизнь, и знали теперь друг о друге почти все. Ирина рассказала ему о Сергее, а Илья о своей давней любви к Светлане, которая так и не стала его женой, спорили или Илья рассказывал ей новости и события, увиденные и услышанные по телевизору. В один из таких вечеров, проводив Илью. Ирина почувствовала тошноту и легкое головокружение. Ей хватило время добежать до туалета. Ужин был смыт волной, а головокружение прошло. Выпив горячего чая с сахаром, она прилегла на кровать и «провалилась». Проснувшись, взглянула на часы 02:30. Пустой желудок не довольно урчал, успокоившись лишь получив бутерброд и чай. Заведя будильник, Ирина вернулась в кровать.

Тошнота и непреодолимое желание поспать в самый неподходящий момент длились уже дней десять. Первые дни, Ирина не придавала этому большого значения, находя не мыслимые отговорки такого состояния. Внезапный и быстрый отъезд, устройство на новом месте, сумасшедший график работы, ей же и установленный, вытеснил из головы понятие «женские дни». Тогда Ирина подумала о том, о чем говорил ей доктор, успокаивая ее: «Беременность возможна в процентах 5 из 100, но ее гарантии у Вас в голове». «Если это те 5 процентов, о которых говорил врач, я буду самой счастливой. При первом же удобном случае, чтобы не отпрашиваться, схожу в поликлинику» – думала она ложа в сумку медицинскую карту заранее. Такой случай ей представился уже через два дня. Ее вызывали в горисполком к 9 утра 16 числа, т.е. через два дня. Вызов ее не пугал, не понятно было то, что звонили не из отдела капитального строительства, а из приемной и встреча ей предстояла с председателем. «Разберемся на месте», – думала Ирина. Ее больше беспокоил совсем другой вопрос, более важный – «Если мое предположение, а вернее мое положение, подтвердится, нужно увольняться и возвращаться домой. Как я могу уехать, ничего не рассказав Гриневичам? Леонид Яковлевич не поймет такой трусости. Возьму фотографии и письмо с собой. Расскажу ему обо всем сразу».

Бывают такие дни, когда проснувшись утром, есть ощущение, что именно сегодня, произойдет что-то очень хорошее. И хотя вчера, ложась спать, Ирина была, мягко говоря, расстроена, это ощущение не проходило. «Все у меня будет хорошо» – думала она завтракая. Прямо из дому, она пошла ни на работу, а на прием в исполком. Сняв пальто в приемной, она присела, ожидая своей очереди. Она слышала о своенравном характере председателя исполкома, но не была с ним знакома и никогда его не видела. Ее пригласили. Войдя в кабинет, она представилась и присела по приглашению хозяина к столу. Пауза затягивалась. Найдя нужные документы, Василий Васильевич, так звали председателя исполкома, небрежно бросил их на стол перед Ириной и встал, упершись руками в стол.

– Вот это что? – ткнув пальцем в документы, брошенные на стол. – Кому Вы это прислали? Вы что Советскую власть не признаете? – Его голос уже переходил на крик.

– Сбавьте тон! – ровным, но громким голосом предложила Ирина. – Либо я встану и уйду, так и не ответив на все Ваши вопросы. Мне уйти?

– Сидите. – Ответил он, даже не извинившись. – Я Вас слушаю.

– Во-первых, – это заключение. – Она показала на документы. – На нем должна стоять Ваша резолюция «В отдел строительства», где знают, о чем идет речь. Во-вторых, Вы еще ни Советская власть, а ее избранный народом представитель, и права по Конституции у нас с Вами одинаковы. Мне продолжать? – Она посмотрела с вызовом. – Строительство Торгового центра, уже на стадии проектирования, было не правильным. Проект разработан не для вашего климатического пояса, его честно говоря, не очень грамотно «подогнали» и много чего добавили лишнего. За счет бюджетных средств, Вы финансируете строительство объекта с такими нарушениями, которые заметны даже невооруженным глазом. Работы, предусмотренные сметой, не ведутся и не велись, а оплата производится по фактическим затратам, которые идут в разрез с проектом. Вас это не удивляет? Я была на объекте вместе с Вашим Ивановым и подрядчиком, выслушала их нелепые и бездоказательные доводы и отправила заключение в надежде на устранение нарушений. Как это делается, знает каждый инженер. Если у Вас есть недоброжелатели – это хороший материал для ОБХСС. И это ни нам с Вами надо было встречаться, а им со мной. Вот и все. У Вас еще есть ко мне вопросы?

– Иванов, говорите? С ним я разберусь. Извините меня за резкость. Вы давно у нас?

– Два месяца. Я могу идти?

Получив согласие, Ирина покинула кабинет. «Вот каких людей надо брать на работу, а не неучей по знакомству» – думал Василий Васильевич. Одевшись, она направилась в поликлинику. Визит к доктору занял не более 30 минут. Слишком внимательно изучив ее медицинскую карту, осмотрел ее и сделал заключение.

– Вы беременны, дорогая, срок 11-12 недель. – Он посмотрел на нее и продолжал, – вижу, будем рожать. Никаких волнений, только положительные эмоции. Сдадите анализы и через две недели ко мне на прием. Будьте здоровы.

На душе было легко и радостно. Она носит ребенка Сергея, которого любит, боясь даже себе в этом признаться. На улице было морозно, но, не ощущая холода, Ирина шла не торопясь, осмысливая услышанное и готовясь к признанию «Расскажу как есть и будь, что будет» – сделала она вывод, подходя к зданию банка.

Секретарь сообщила Ирине, что управляющий просил зайти, как только она появится. Ирина сняла шубу, повесив ее в приемной и приоткрыв дверь, поинтересовалась.

– Разрешите? – смутилась, увидев улыбку на лице Гриневича. – Жаловались? Я даже голоса не повысила. Разговаривала корректно, объяснила последствия.

– И пригрозили ОБХСС? Не продолжайте, я в курсе всего Вашего разговора и не удивлен, зная Василия Васильевича, его реакции. Признаюсь, я даже немного горжусь, что Вы поставили его на место сами того не ожидая.

–Леонид Яковлевич, мне придется уволиться, – робко начала Ирина.

– Причина?

– Уважительная. Я беременная.

– Отец ребенка Илья? Он с Вашим приездом очень изменился. Мы в семье решили, что он женится на Вас.

– Причем тут Илья? Мы с ним просто хорошие друзья. Я приехала беременной, срок был небольшой, недели две. После диагноза «бесплодие» – это подарок, я не могу его не принять. Знай, я об этом, никогда не сбежала бы сюда. Ирония судьбы.

–Это единственная причина? – задумчиво спросил Гриневич.

– Да. Зачем Вам инженер, который, если все будет нормально, летом родит? Опять искать нового. Я верну все выплаты и «закрою» год. Или Вы хотите меня пожалеть?

– Ирина Николаевна, Вы сами, хотели бы остаться? В договоре, если я правильно помню, ничего не сказано ни о замужестве, ни о рождении детей, так что, идите, работайте, а родите, там видно будет. Жалеть не буду, а порадоваться за Вас могу.

– Леонид Яковлевич, у меня к Вам еще одно дело, только я не знаю с чего начать. Узнаете? – Ирина протянула ему две фотографии.

– Фотографии наши. Как они оказались у Вас? – с удивлением спросил он.

– Это мои фотографии. Одна из них сделана после нашего с братом усыновления, вторую прислала Ваша жена вместе с письмом и посылкой моим приемным родителям. А это письмо отправляла Вам я, но оно вернулось. – Ирина протянула ему конверт и, видя его волнение, молчала и ждала.

– Почему сейчас? Почему сразу нельзя было рассказать? – он говорил, а сам вспоминал их первую встречу и свое первое впечатление о новом «кадре». – Ну, хорошо, ни сразу, ведь Вы, общаясь с Ильей, могли рассказать ему, а он нам. Зачем было ждать целых два месяца? Сами, наверное, тоже извелись?

– Как? Я узнала о Вас, когда прочла табличку на двери вашего кабинета. Я не готова была к этому, и чтобы я сказала: – «Здравствуйте, я ваша родственница. Примите меня на работу, а лучше в семью»? Думала, поработаю месяца два, пообщаюсь с братом, расспрошу о матери, о семье, узнаю, помнят ли меня еще, может, найду повод, вот он сегодня и нашелся.

– Значит, если бы я Вас сегодня уволил, мы бы так ничего и не узнали? – спросил он, как будто обижено.

– Обязательно узнали, прямо сегодня. Только в таком случае, я не осталась здесь, а уехала назад. Не зря же я принесла письмо и фотографии. Как Вы думаете, когда нам лучше встретиться и как?

– Сегодня. Мать тебя 25 лет не видела, и 12 о тебе ничего не знает. Думаешь, ей легко было смириться? – Твердо, не допуская возражений, сказал Леонид Яковлевич.

– А мне как быть? Думаете легко принять женщину, которую я не видела никогда и не знаю? Как мне ее называть? Как себя с ней вести, чтобы не дай Бог, не обидеть? Что из этой встречи выйдет? Сможем мы стать близкими людьми? Одни вопросы и ни одного ответа.

– После обеда идите вместе с Ильей домой. С ним разговаривайте сами, а я Катю попробую подготовить. Часов в пять ждите нас у себя. Мне тоже надо все осмыслить. Письмо я с собой заберу, – сказал он, думая уже о своем.

– Я Вас сильно расстроила своими новостями? – спросила Ирина с надеждой на отрицательный ответ.

– Нет, Ирина. Можно теперь на «ты»? Первому я даже рад. Ни одна работа не стоит материнского счастья, а второе, двойная радость, Катюша будет счастлива. Ответь мне на один вопрос: «Как ты, чем так смогла повлиять на Илью?».

– Да нет тут ни какого секрета. Ваш сын хороший парень, и не дурак, извините, но пытается играть чужую роль, быть бесцеремонным, пошлым, даже наглым, вот и приходилось, на правах старшей сестры, ставить его на место. У нас мало общего, но нам интересно вдвоем. Я пойду?

Теперь Ирине предстояло объясниться с братом, и она собиралась с мыслями. За этим занятием ее и застал Илья, войдя в кабинет.

– Как прошла встреча на высшем уровне? – спросил он, – отец устроил разнос? Что ты молчишь?

– И встреча прошла без войны и потерь, и землетрясения не случилось. У меня для тебя две новости. – Она подошла к зеркалу, висевшему за книжным шкафом. – Иди сюда, взгляни. Мы похожи?

– Близнецы, кажется, всегда похожи, если тебя это интересует. Я эту новость месяц назад узнал, перед рестораном, по фотографиям. Извини, увидел альбом, не удержался, посмотрел его и все понял. Честно сказать, был настолько удивлен, что хотел отменить поход в ресторан. Потом еле сдерживался, чтобы не проболтаться, – сказал он невозмутимо.

– А молчал почему? Почему даже не намекнул о том, что узнал? Теперь в глазах своего отца чуть не стал моим женихом.

– Это был твой секрет, ждал, когда сама созреешь. Два месяца меня воспитывала старшая сестра. Дома все считали, что скоро на тебе женюсь. Вторая о чем? Не томи, – с нетерпением спросил он и продолжал, – что из тебя надо все клещами вытягивать?

– Ты, братец, если все будет хорошо, летом станешь дядей. Дыши ровнее, рот можешь закрыть, мыслишь правильно – ребенок Сергея, подарок судьбы, – ответила она с улыбкой.

– Вот это новость. Я тебе говорил, что доктора не боги, что надежда должна быть всегда. Дай с тебя обниму, – он прижал Ирину к себе и поцеловал в щеку.

– Илья, ты обормот, войдет кто увидит, докажи потом, что ребенок не твой. Отец отправил нас с тобой после обеда домой, они придут часов в пять. Я очень переживаю.

Оба были рады раскрытию тайны. Теперь не надо контролировать себя в разговоре, чтобы не сказать лишнего. Решили пообедать в столовой, а по пути купить что-нибудь к чаю и вина.

– Я так волнуюсь, что не могу ни о чем другом думать, – говорила Ирина, выходя из столовой.

– Я знаю, чем тебя отвлечь. Идем. – Он за руку повел ее в сторону магазина.

– Это то, о чем я думаю? А деньги? – поинтересовалась Ирина.

– Деньги есть. Выбирай! – показал он на инструменты, – только ни этот, – ткнув пальцем в пианино, – не донесу.

– Хороший подарок вам сделал брат, – говорила продавец, оформляя гарантию.

– Почему брат? – невольно спросила Ирина.

– Да вы же похожи друг на друга, я сразу заметила.

Они шли домой с новой покупкой, и были довольны оба. Один тем, что порадовал и отвлек от грустных мыслей сестру. Вторая тому, что брат помнил о ее мечте и даже сумел ее исполнить.

– Как же так Илья? Чужая женщина заметила наше сходство, а все остальные не обратили внимания? – спросила она с удивлением.

– Ни чего удивительного. Нас ни кто, ни когда не видел вместе, рядом, – ответил на вопрос Илья. – Хотя, видели, когда поздравляли с днем рождения. Не заметили или сделали только вид? Да какая разница. Пойдем домой. Душа просит музыки, – сказал Илья, перехватив синтезатор, и взял Ирину под руку. Не замерзла? Давай ускоряй шаг, хотя не надо, тебе противопоказан бег с препятствиями.

В первую очередь определили продукты на кухне и открыли чехол инструмента. Сняв верхнюю одежду, Ирина переоделась в домашний костюм, а Илья сунул ноги в тапочки, купленные им самим месяца два назад. Место для инструментаопределили в комнате, установив его у стены рядом с окном. Включив и убавив громкость, Ирина села на стул, заботливо принесенный Ильей, и в квартире зазвучала музыка. Илья, устроился в кресле и закрыл глаза. Одна мелодия сменяла другую, иногда, прервав свои мысли, он слышал знакомое негромкое пение. «Как это здорово, когда близкие тебе люди имеют общее прошлое и рады видеть друг друга» – подумал он.

Глава 6

Хмурое небо, затянутое темными тучами, повисло над городом, и хотя часы показывали 16:00, казалось, наступили сумерки. Кое-где в доме напротив, уже в окнах отражался электрический свет. «Совсем скоро наступит настоящая зима с метелями и морозами» – думала Екатерина Ивановна Гриневич, стоя у окна в ожидании мужа. Он не пришел обедать, позвонив, что придет раньше. Обед, теперь уже и ужин безнадежно остыл. «Хорошо Санька поел горячего» – подумала она и вспомнила о старшем сыне. Илья, с приездом неизвестной ей девушки, очень изменился в лучшую сторону. Он никогда не был «трудным ребенком», но закончив учебу в институте, и вернувшись сюда, он нашел себе товарищей, с которыми проводил все свободное время в ресторане или кафе, летом на реке, его часто видели подвыпившего, бывали дни, когда он не приходил ночевать домой. Он не скандалил, не оправдывался, а молча, продолжал делать то, что ему нравиться. По специальности устроится на работу он не смог и муж взял его на работу стажером бухгалтера, потом бухгалтером. Работа Илье не нравилась, он как будто отбывал повинность. И, вдруг такие перемены. Он перестал приходить за полночь, от него не пахло алкоголем, стал более внимательным и каким-то загадочным. В свой день рождения вернулся из ресторана, куда ходил с этой девушкой, со словами: – «Не трогайте меня сегодня». Тогда Екатерина Ивановна сделала вывод – «Влюбился». Знакомить мать с девушкой он не спешил. Только из рассказов мужа она узнавала о ней каждый день что-то новое. О муже она всегда думала с любовью. Почти 20-ть лет они вместе, дети выросли, а ее Леня до сих пор «носит ее на руках». В окно, которое выходило во двор, она наконец-то увидела машину, из которой выходил муж. Ожидая его в прихожей, заметила его волнение, которое сразу передалось ей.

– Что-то случилось, Леня? – робко спросила она.

– Случилось, Катюша, случилось. – Снимая шубу, говорил он. – Ты не волнуйся родная, новости хорошие, – проходя на кухню, продолжал, – только не знаю с чего начать. Позови Саньку.

Младший сын Гриневичей, 16-ти летний Санька уселся на табурет и вопросительно посмотрел на отца. Он не чувствовал за собой ни какой вины и был спокоен. Разговор, скорее всего, пойдет ни о нем.

– Леня не томи, говори скорее – с нетерпением продолжала жена.

– Катюша, ты только не волнуйся, – он протянул ей фотографии и письмо. – Прочти, я не знаю его содержания.

– Зачем ты носишь эти фотографии с собой и от кого письмо? – она задала вопрос, взглянув на фотографии и конверт, – письмо на наш старый адрес. Откуда это у тебя?

Младший Гриневич слушал этот разговор с нескрываемым интересом, а Екатерина Ивановна не решалась вскрыть конверт.

– Присядь. Ты помнишь фамилию Федоровы? – спросил Леонид Яковлевич. Увидев реакцию жены, продолжал – да, Катюша, ты правильно поняла. Наш новый инженер – Федорова Ирина Николаевна. Сейчас ты успокоишься, выпьешь капель, прочтешь письмо, а потом я расскажу, что узнал сам. Где у тебя капли?

– Мама, вот вода, вот капли. Сколько? – Вмешался Санька.

– Все в порядке мальчики. – Ответила мать. – Я все сделаю сама. – Она выпила капли и вскрыла конверт.

Письмо было коротким: «Здравствуйте. Пишу, не зная, ждете ли Вы его еще. Прошло семь лет с тех пор, как Ваша переписка с мамой прекратилась, столько прошло времени со дня ее смерти. Простите меня, что не решалась написать, была не готова в силу своего возраста. Я читала Ваши письма и знаю кое-что из рассказов мамы. У меня все хорошо. Заканчиваю учебу в строительном институте заочно и работаю. Адрес мой на конверте. Привет Вашему мужу и моим братьям. Ирина». Екатерина Ивановна заплакала. Письмо перешло к мужу, потом к сыну и Леонид Яковлевич рассказал им о разговоре с Ириной Федоровой, который состоялся у него несколько часов назад.

– Вот такие дела Катюша, – сказал он и добавил, – сейчас они с Ильей ждут нас у Ирины. Ты готова? – спросил беспокойным голосом он.

– Мам, не успокоишься – останешься дома. Позвоню Илье и отменю встречу, ты меня знаешь. – Вступил в разговор Гриневич младший. – Можно я с вами пойду? Я один здесь с ума сойду, ожидая вас.

– Со мной все в порядке, Я справлюсь, а пойдем все вместе. Нужно взять с собой ужин, отец и Илья не ужинали. Собирайте сумку и одевайтесь.

Семья Гриневичей, не совсем полная, оделась, вышла из подъезда и направилась к дому Ирины. Поднимаясь по лестнице, они услышали негромкую музыку.

Трель звонка в прихожей раздалась в шестом часу вечера. Илья встал с кресла, вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь, и открыл входную. В прихожей сразу стало тесно.

– Откуда музыка? – спросил с порога Санька. – Запись? – И прошел с сумкой на кухню.

– Нет, брат, я сестре игрушку купил, чтобы не скучала. Слышишь, развлекается?

Илья помог родителям раздеться и приоткрыл дверь в комнату. Все увидели Ирину, увлеченную своей игрой и не замечающей ни чего вокруг. Так продолжалось пару минут, потом видимо почувствовав на себе взгляды, Ирина обернулась, продолжая играть, потом музыка оборвалась, наступила напряженная тишина. Дипломат Санька соображал быстро не по годам.

– Классно у тебя получается, – первый вошел в комнату, – я думал запись. Меня Саша зовут, можно Шура, как тебе больше нравится. – И протянул руку.

– Ирина, – тихо сказала хозяйка, пожимая ее.

Илья прошел в комнату, держа мать за руку, в глазах у которой стояли слезы.

– Знакомься, Ирина, – это наша мама-Катя, – сказал Илья, не зная как продолжить.

Мать протянула свою руку навстречу руке Ирины и тихо спросила:

– Можно я тебя обниму?

– Можно! – ответила Ирина, подходя ближе.

Они обнялись и заплакали уже вместе. Одна от радости что, наконец, видит дочь, вторая, что рано потеряла мать, которая была ей все это время так нужна. Илья тихонько подвел их к дивану и усадил на него. Мужчины вышли из комнаты, не закрывая за собой дверь.

– Не надо плакать, – поглаживая мать по плечу, говорила успокоившаяся Ирина, все хорошо, успокойтесь. Теперь мы все вместе.

– Дай, я на тебя посмотрю, – вытирая слезы тыльной стороной ладони, говорила мать. – Где – то платок был. – Всхлипнула и продолжала, – какая ты взрослая, красивая девочка. Прости меня, доченька моя. – Слезы опять покатились по щекам.

– Мне не за что вас прощать, – поглаживая ее руку, говорила Ирина. Рука была мягкая и теплая.

– Главное ты нашлась. Я понимаю, тебе будет трудно меня принять в таком возрасте сразу. Зови меня как тебе удобно, по имени, отчеству. Я не буду тебе докучать лишний раз, но мне будет приятно встречаться с тобой, общаться, может, чем помочь. Время расставит все по своим местам. Согласна?

Мужчины, услышав голоса вместо плача, толпясь, вошли в комнату. Илья вернул Ирине ее фотографии, переданные отцом.

– Всемирный потоп отменяется? – весело спросил Санька.

Женщины улыбнулись сквозь слезы. Леонид Яковлевич, не проронивший за все это время ни слова, очень переживавший за жену, протянул ей платок.

– Ты как Катюша? – ласково спросил он. – Дочь не расстраивай, ей теперь только радоваться надо.

– Все хорошо, Леня, – она взяла платок, – а где мальчики?

– Мальчики на кухне, – вместо отца ответил Санька, – готовят пир по случаю воссоединение семьи.

Волнение, которое испытывали по разному, но все, постепенно улеглось, уступив место радости, ожиданию, надежде. За столом прошла и напряженность. Мать и дочь так и остались сидеть на диване, к которому приставили столик, а мужчины сели вокруг на табуреты. Выпив вина и поужинав, принесенным из квартиры Гриневичей салатом и пловом, за разговорами, принялись за чай с тортом. Часа через два мужчины засобирались домой.

– Можно я останусь с тобой? – спросила не уверено Екатерина Ивановна Ирину.

– Конечно, можно. Оставайтесь, – ответила ей Ирина, и обняла ее. Они беседовали до полуночи. Екатерине Ивановне было интересно все знать об Ирине. Она задавала вопросы и внимательно слушала, все время смотрела на дочь. Рассматривали те немногие фотографии, которые Ирина привезла с собой, когда Ирина сказала:

– Вы так похожи. Смотрите, – она положила семейное фото Гриневичей и своей семьи рядом. – Женщины действительно были чем-то похожи. Обе светловолосые, с косами, уложенными «короной» вокруг головы и сдержанными улыбками на лице.

– Можно я прилягу? – робко спросила Екатерина Ивановна, – а ты посиди со мной рядышком еще немного.

Ирина принесла подушку и одеяло, помогла удобно устроиться на диване и присела рядом.

– Хотите, я расскажу вам об отце моего ребенка? – спросила робко Ирина и, получив согласие начала с самого начала знакомства с Сергеем.

Закончив говорить, не раз тайком вытирая слезы, она прислушалась к дыханию Екатерины Ивановны.

– Я не сплю, Ириша. Ты должна написать ему и рассказать все. Он отец и имеет право знать, какое бы он не принял после этого решение, – сказала она сонным голосом.

– Засыпайте. Спокойной ночи. – Пожелала Ирина и пошла к себе, оставив неяркий свет в прихожей включенным.

Сегодняшний день и ее вымотал изрядно. Уснула она мгновенно, лишь только голова коснулась подушки. Спала спокойно и крепко без сновидений. Пробуждение было столь же быстрым, как и засыпание. Вспомнив вчерашний день, подумала – «Как она там? Как мне ее называть?» Перебрав все варианты, остановилась на самом верном варианте – мама-Катя. Встав с кровати и убрав за собой постель, Ирина тихонько прошла в прихожую, подошла к двери комнаты и прислушалась.

–Ты проснулась, Ирина? – тихо спросила Екатерина Ивановна.

– Вы тоже уже не спите? – Ирина вошла в комнату, подошла к дивану. – Доброе утро. – И поцеловала ее в щеку. – Как спали?

– Как убитая. Я вчера со смены сразу не легла, а потом ни до этого было, – ответила она, – приведу себя в порядок – будем завтракать. У тебя есть из чего приготовить? – поднимаясь с дивана, задала вопрос.

– Что-нибудь найдем, – ответила Ирина. – А хотите я Вас фирменным блюдом угощу? Бутербродами? И еще, можно я буду называть Вас мама-Катя? – смущаясь, спросила Ирина.

– Пусть будут бутерброды, и пусть будет мама-Катя. Я согласна на все, – она улыбнулась.

Была суббота, и часы показывали 07:30. Умывшись и причесавшись, улыбающиеся женщины встретились на кухне. Проверив свои запасы в холодильнике, Ирина принялась за бутерброды, поставив на плиту чайник. Мама-Катя с интересом смотрела на ее проворные действия. Сковорода готовых бутербродов была готова, когда в дверь коротко позвонили.

– Вы чего делаете здесь в такую рань, мальчики? – с удивлением спросила мама-Катя.

– Завтракать пришли, – ответил Санька.

Услышав ответ Саньки на вопрос матери, Ирина поняла – «Бутербродов надо больше» и поставила сковороду опять на плиту, нарезая хлеб и колбасу.

– Как ты, Катюша? – спросил Гриневич насторожено жену.

– Телефон же есть, почему не позвонили? Чего так переживать, у нас все хорошо. Мальчишек привел зачем?

– Кто кого привел еще вопрос. Мы вообще почти не спали, – говорил Санька, – то один топает на кухню, то другой. Кончилось мое терпение – сказал: «Собирайтесь, пойдем», они даже не возражали.

Ирина, слушая разговор в прихожей, была немного удивлена такой заботой о матери и жене. Не забывая переворачивать бутерброды, подумала – «Вот оно семейное счастье».

– Привет, Ирина. Что готовим? – спросил Санька. – Помощь нужна?

– Иди мой руки, неси стол в комнату, расставляй тарелки и чашки. Будем завтракать. – Ответила она. – В холодильнике колбаса, икра, кажется, осталась, масло, сгущенка. Батон я нарезала, чайничек захвати, я свежий заварила, кофе и сахар, Илья поможет.

Чета Гриневич сидели рядышком на диване и наблюдали, как их дети дружно накрывают стол к завтраку. В центр стола была поставлена большая тарелка с горкой бутербродов и все сели к столу. За трапезой и разговорами прошло не меньше часа, когда Гриневичи собрались домой.

– Можно я буду тебе звонить и приходить иногда? – робко спросила мама-Катя.

– Звоните в любое нерабочее время, когда я дома, а приходите не в ущерб своим мальчикам. Их трое, они привыкли к своему укладу жизни и не надо его менять из-за одной меня – это будет не правильно.

Зима с ее морозами и метелями не позволяла им встречаться часто, но телефонные разговоры были пусть и недолгими, но ежедневными. Теперь ее гостями были соседи – Кузьмич и его жена Мария Васильевна. Пригласив их на новоселье через неделю после приезда, Ирина подружилась с этой семьей. Не смотря на возраст своих новых друзей, вечера с ними проходили за чашкой чая интересно и быстро. Встретились они всей семьей на Новый 1986 год в квартире Гриневич. Закончив годовой отчет, Ирина уехала вначале января на сессию. За ужином, Ирина рассказала отцу и Вале о встрече и знакомстве с Гриневичами и конечно о своей беременности. Отец был расстроен только фактом отсутствия рядом отца ребенка, все остальное принял как должное и взял с нее обещание сообщить о рождении малыша, он должен сам встретить его из роддома.

Вернувшись к себе, продолжила работать и жить привычной жизнью. Токсикоз ее уже не мучил, беременность протекала нормально, чувствовала себя хорошо. С отступлением морозов, один–два раза в неделю к ней забегала мама-Катя, помня наказ дочери, обычно после смены. Илья был неизменным провожатым, как и раньше. По выходным, Ирина сама стала ходить в гости к Гриневичам. В один из таких дней к ней обратился Санька за советом.

– У нас девочка в школе есть, мы с ней с седьмого класса дружим, а у нее есть друг, из местных, он сейчас студент. Она в положении, как и ты, они подали заявление в загс, а ее хотят не допустить к экзаменам. Кто и чем ей может помочь, подскажи. – Санька явно переживал.

– А как она учиться? Что думают родители и ваш классный руководитель? – спросила Ирина.

– Она на серебряную медаль шла. Родители ее, вроде, опять сошлись, есть еще бабушка – они согласны, а вот родители Павла против Ольги. В школе на педсовете решили к экзаменам допустить, а учебу продолжить на дому, приходить только на контрольные работы, а во вторник будут решать вопрос в отделе народного образования. Мне так ее жалко, целый год придется пропустить. За что они с ней так? Ей уже 18-ть лет. Какое им всем дело?

– Санька, я ничего тебе обещать не могу, но попробую, не отчаивайтесь оба. «Если бы 25 лет назад, кто-то помог нашей матери, не было бы чудовищной истории, лишившей мать детей» – подумала она.

Ирина пришла в исполнительный комитет во вторник к девяти часам. Прошла в приемную, уже зная, что председатель на рабочем месте. Изложив суть своего визита, ждала решения. Задав несколько вопросов, председатель получил на них ответы.

– Только ради хороших отношений с Вами и Вашу помощь, – сказал он, поднимая трубку, коротко бросил. – Зайдите.

Поднявшись на этаж выше, Ирина увидела у окна девушку со слезами на глазах и поняла, что это и есть Оля.

– Что, уже решили? – с сочувствием спросила Ирина.

– Пока нет, просили подождать, – ответила Ольга, – а Вы кто?

– Вытри слезы, успокойся, думай о ребенке. Можно я с тобой постою? – спросила Ирина. – Не волнуйся, я на твоей стороне, я сестра Саньки.

– Правда? – обрадовано сказала она. Я не думала, что так плохо будет тут одной, и дома ничего не сказала куда иду. Они уже смирились с тем, что я не стану в этом году студенткой.

Дама, неопределенного возраста, в очках с толстыми стеклами, с которой Ирина столкнулась в приемной, «метала гром и молнии», направляясь в их сторону и заходя в кабинет, громко хлопнула дверью. Через пять минут Ольгу пригласили в кабинет, из которого она вышла спустя две-три минуты.

– Разрешили! – сказала она растеряно. – Медаль не дадут, как бы хорошо не закончила.

Ирина взяла ее за плечи и повела к выходу. У входа их ждал Санька, пришедший тайком, но так кстати. Передав Ольгу из рук в руки Саньке, сунула в карман ему деньги.

– Зайди с ней в кафе, купи пирожное, мороженое – сладкое успокаивает, а потом отведи домой. Будете сдавать экзамены вместе, – сказала Ирина и поцеловала верного оруженосца в щеку.

В начале апреля, сдав квартальный отчет, Ирина ушла в декретный отпуск. Теперь она ходила на работу два-три дня в неделю и проводила там время до обеда, делая задел на будущее. Если возникали вопросы или проблемы ей предварительно звонили домой, договариваясь о встрече. Она много времени проводила на свежем воздухе, заходя в детский магазин, приобретала понравившиеся вещи для малыша. Сшила свободную легкую одежду для себя и одеяльце на выписку для ребенка. Ей самой очень нравилось то, что получилось. Светло-бежевый кусочек атласа, тонкий синтепон, фланель и кружева превратились в легкое, нарядное покрывальце, такое подойдет и девочке и мальчику. Купила две атласные ленты. Одна была синего цвета, другая – цвета фуксин. Ирина была уверена, что будет девочка, разговаривая с еще не родившимся ребенком, называла его Мариной. Чтобы не доставлять неудобства родным, она заранее приготовила вещи в двух пакетах для себя и новорожденного, поставив их в шкаф, а Илью в известность их нахождения. Майские праздники, а потом и Санькин последний звонок отмечали все вместе у Гриневичей. Здесь же на семейном совете решили, что пока Ирина не родит, а по срокам оставалось дней пять, одну ее на ночь не оставлять. Санька готовился к экзаменам, Леонида Яковлевича отстранили сразу, оставались Илья и мама-Катя. Вот уже три ночи Ирина жила под их пристальным вниманием. Сегодня была очередь Ильи.

Схватки, как показалось Ирине, начались внезапно. Часы показывали 01:15. Ложась спать, она чувствовала проходящую легкую тяжесть внизу живота, но ей даже удалось уснуть. Она встала с кровати, привела себя в порядок и разбудила Илью.

– Просыпайся Илюша. Не паникуй, просто вызови скорую и потихоньку давай спускаться. Ты не забыл где что лежит? Вот тебе ключ, второй у мамы. Идем. – Сказала Ирина, беря с собой «дежурный» пакет, где уже лежали паспорт и обменная карта.

Илья, окончательно не проснувшийся, и испытывающий тревогу, только кивал головой.

Страха перед родами она не испытывала, сегодня их принимала мама-Катя. Уже в машине скорой помощи схватки стали чаще и Ирину из приемного покоя сразу отправили в предродовую палату. Здесь она была единственным пациентом. Чтобы как-то помочь себе, она вспоминала уроки мамы-Кати, пытаясь применить их на практике, но большего облегчения они не приносили. Казалось, время остановилось, а боль продолжала нарастать. Мама-Катя вошла в палату вместе с доктором, которая осмотрев Ирину, привычно сказала: «Пойдемте, мамочка, будем рожать». Мать волновалась не меньше Ирины, хотя всячески пыталась скрыть это.

Уже лежа на столе в родовом блоке, Ирина почувствовала сильную тошноту и озноб. Увидев глаза доктора, догадалась – «Что-то пошло не так». Еле слышным голосом, глядя на мать, попросила: – «Помоги мне, мамочка» и яркий свет ламп вдруг погас. Очнулась она от голоса матери.

– Не волнуйся девочка моя. У тебя просто подскочило давление, это бывает. У нас все будет хорошо. Успокойся, дыши, как я тебя учила и не закрывай глаза. – Она держала Ирину за вытянутую руку, не забывая о процессе родов. – Сейчас дочка будем рожать. Сильнее! Молодец!

На пятую или шестую «команду» Ирине вдруг стало легче, и она услышала тихий плач, который становился громче с каждой секундой. Приняв внучку, бабушка показала ее матери.

– Смотри, какая красавица, вся в папу! – мать показала младенца дочери. – Вот какая наша Маринка. Сейчас мы взвесимся, измерим рост и будем пеленаться.

Девочку ростом 51 см и весом 3800 унесли в детское отделение, а Ирина осталась еще на два часа в зале. За то короткий миг, когда ей показали дочь, она запомнила только ее черные редкие волосики на голове. Мать заходила дважды. В первый раз сообщить, что Маришка мирно сопит в кроватке, а родилась она в 6 утра, что принесут ее кормить, скорее всего, только после осмотра детского врача в 12 часов. Второй, чтобы перевезти дочь в палату. В палате находилось уже три мамочки. Устроившись и познакомившись с ними, Ирина съела принесенный мамой завтрак. Соседки готовились к девятичасовому кормлению малышей.

– Сегодня выходной, я приду после тихого часа, к вечернему кормлению, – говорила мама Ирине. – Что тебе принести?

– Здесь кормят, может кефир или сок. Позвони папе, номер телефона в книжке рядом с аппаратом сразу с кодом. А мальчикам звонила? – спросила Ирина.

– Позвонила сразу, как только Маринку унесли в детское отделение. Они тебя поздравляют. Жди гостей днем под окном, обязательно придут.

– Наклонись, я тебя поцелую, – Ирина обняла мать за шею и поцеловала в щеку. – Спасибо тебе за все, мамочка.

Екатерина Ивановна радовалась, что дочь назвала ее так, значит, приняла ее. Позвонила домой, что задерживается. Ключ от квартиры Ирины у нее был, и она сразу решила выполнить ее просьбу. Позвонив Николаю Петровичу и сообщив ему приятную новость, поздравила его и себя с новым «званием», сообщила ему и о предполагаемом сроке выписки. Узнав от него о приезде вместе женой на выписку, предложила отметить рождения внучки всем вместе, пообещав хранить его приезд в тайне, от Ирины. Они проговорили не меньше десяти минут, обговаривая подарки и все необходимое для встречи и небольшого застолья. Передав привет и поздравления для Ирины, и поцелуй для внучки, получив список, Николай Петрович положил трубку. Следующий звонок Екатерина Ивановна решила сделать в Москву, для чего внимательно изучала страницы в телефонной книжке. Нашла запись «Родители Сергея». Несколько раз мысленно повторила свое сообщение и набрала номер.

– Здравствуйте! Это квартира Федоровых? Могу я поговорить с Сергеем? – спросила она.

– Сережи дома нет, он сейчас в Средней Азии. Ему что-то передать? – ответил ей и спросил немолодой женский голос. – Это его мама.

– Передайте Сергею, что у Ирины Федоровой родилась сегодня дочь.

– У Коли родилась внучка? А Коля уже знает? Надо его поздравить. – Отвечала она, слыша в трубке гудки.

«Что-то я сделала не так. Почему женщина не говорила о Сергее, а об отце Ирины, и собиралась поздравлять его, а не сына? Дочь говорила, что Николай Петрович не знает об отце Маринки, а телефон родителей Сергея, которые знают отца Ирины. Головоломка какая-то» – думала она. Мать упустила из рассказа дочери одну маленькую деталь, одну маленькую букву, которая изменила фамилию Ирины, под которой ее знал Сергей. «Зря я проявила такое рвение. Сохраню этот звонок в тайне, пусть Ирина сама позвонит, если сочтет нужным» – успокаивая себя, таким образом, она пошла домой. В 15:00 под окном палаты собрались «мальчики», передав записку и передачу, с воздушными шариками зеленого и красного цвета и, которые выпустили из рук при виде Ирины. Шарики в количестве не менее двадцати штук взмыли в небо. У Ирины показались на глазах слезы от такой заботы, она помахала им рукой, показала Маринку, хотя, что можно увидеть с высоты второго этажа через стекло, и крикнула в приоткрытое окно:

– Все хорошо. Скоро увидимся. Идите.

Мать пришла, как обещала после тихого часа и пробыла до шестичасового кормления. Взглянув в тумбочку, поставила принесенные с собой продукты, справилась о здоровье и за разговорами дождалась время кормления. Они рассматривали Маринку вместе и договорились, что Илья зарегистрирует ее как Федорову Марину Сергеевну, а в графе отец пусть напишут фамилию Ирины с именем Сергей Ильич. В столовой на следующий день Ирина встретилась со своей новой знакомой Ольгой, которая написала вчера сочинение и готовилась к завтрашнему устному экзамену. Ольга рассказала, что регистрация из брака с Павлом совпадает по дате с ее выпускным вечером в школе. Что платье пошить они не успевают, белое, по известной причине, она не хочет, остается только комиссионный магазин. Ирина предложила ей свое вечернее платье, предварительно став с ней рядом измерила рост и плечи последней.

– Если понравится, я могу подогнать его под тебя. У меня и туфли к нему есть с небольшим каблуком. Ты какой Размер носишь? – спросила Ирина.

– 37-ой. Только неудобно мне. Мы с Вами едва знакомы. Вдруг я его испачкаю или порву? – неуверенно говорила Оля.

– Ты помнишь, где жил раньше Санька? Теперь там живу я. Приходи в любое время, как только сдашь экзамены. Договорились? И прическу тебе сделаем красивую, как раз на два мероприятия подойдет. Только надо купить штук пять маленьких цветочков, как в венке невесты. Будешь у нас самая красивая, не переживай.

Ирину с Мариной выписывали 6 числа, в пятницу. Приезд отца, прилетевшего накануне с женой, держали от нее в секрете. Валя навела порядок в квартире к приезду малышки. Мужчины сделали под ее руководством небольшую перестановку для удобства матери. Теперь кровать стояла поперек спальни, рядом поставили купленную и собранную детскую кроватку. Кузьмич не поленился сходить в детскую поликлинику и сделал из старого стола столик для пеленания по образцу. Коляску поставили в комнату, чтоб ребенок был «под рукой». Она была красного цвета, с двумя окошками. Отец Ирины привез все то, что поручала ему мать Ирины. Стол и стулья любовно предоставил Кузьмич, у него же в квартире женщины готовили праздничный обед. Решив, что такой компанией им не скоро придется встретиться. Гостей насчитали восемь человек и хозяйки. Встречали Ирину с дочкой ее отец и Илья. Ирина, увидев отца, бросилась к нему на шею. Ребенка передали Илье, посчитав его молодым папой, и которого забрал дед, лишь только освободившийся из объятий дочери. Дома Ирину ждал еще один сюрприз. Она увидела всех Гриневичей, Валю и Кузьмича с женой. Такая компания ее очень устраивала. Каждый гость, знакомясь с новой жительницей квартиры, оставлял для нее подарок. Стол был накрыт, время обеда и все расположились вокруг него. Сидели долго, разговаривали в полголоса, они уже были знакомы друг с другом, темы для разговора находили общие. Ирина успела покормить ребенка два раза, прежде чем гости стали расходиться. Уходя, Илья передал Ирине свидетельство о рождении Марины, где в графе родители значились она и Сергей. Оставались только отец и Валя, они улетали в воскресенье, и были приглашены к Гриневичам на завтрашний обед, а сегодня их роль сводилась к помощи Ирине в первом купании и пеленании. Осмотрев с Валей спальню, где была сделана перестановка, Ирина осталась довольна. Потом они разобрали все подарки, разложили вещи, приготовленные для Марины в удобной последовательности. Решили где купать, в чем стирать, где сушить. Войдя в ванную, Ирина увидела новую стиральную машину «Сибирь», стоящую на месте старой и на которую она не обратила в суматохе внимания.

Так началась ее новая жизнь в роли мамы. Первые две недели было трудно. Малышка плакала, Ирина не высыпалась, времени казалось, не хватает ни на что, хотя ей помогали и мама и Илья. Потом все наладилось. Малышка стала спокойно спать не только ночью, но и днем. Ирина успевала переделать все дела: стирка пеленок, утюжка, уборка, готовка обеда. Они дважды выходили гулять на свежий воздух, попутно Ирина заходила в магазин за продуктами.

Оля пришла со своей бабушкой, за три дня до выпускного вечера. Ирина достала платье, обещанное знакомой, которой ей оказалось в пору и очень нравилось не только ей, но и бабушке. Примерив туфли и глянув на себя в зеркало, она счастливо улыбнулась.

– Мне можно это все взять? – робко спросила она, все еще не веря в происходящее. – А что с прической?

Ирина посадила ее на табурет, расчесала волосы и просто заплела необычно косу, в которую в нескольких местах вколола принесенные маленькие беленькие цветы и букетики. Потом распустила косу и показала второй вариант, где от виска берутся пряди волос, сплетаясь в две косички, в которые также вставляются цветочки, и связываются лентой сзади, а остальные волосы остаются распущенными, концы которых подкручиваются. И бабушке и Оле понравился первый вариант. Решение приняла бабушка.

– Вы нас Ирина извините за хлопоты, наверное, мы все это оставим, а перед загсом заедем к Вам оденемся, обуемся, причешемся и поедем на регистрацию. Вы не будете возражать? Все равно за прической приходить и такси сюда вызовем. Можно? – спросила бабушка. – А я с Вашей дочкой побуду.

– Конечно я ни против такого решения. Приезжайте пораньше, может, что-то еще придумаем. А малыш с кем остался? – спросила Ирина.

– С Павлом. Они на улице воздухом дышат, во дворе Вашего дома, где детская площадка. Он два дня назад приехал, сдав сессию. У меня в аттестате всего четыре четверки и характеристику обещали дать хорошую, – сообщила Оля, приняв решение бабушки и собираясь уходить.

«Как же мало нужно для счастья» – думала Ирина, провожая новых знакомых, и радовалась тому, что сама подарила этот кусочек счастья. «А мое счастье, лежит в кроватке и тихо посапывает» – с нежностью думала она о дочке.

* * *

Санька, сдав экзамены без троек, готовился к поступлению в медицинский институт. Было решено, если поступит, мать и Илья поедут, чтобы навести порядок в квартире, доставшейся матери от Галины Ивановны, и в которой жил в свои студенческие годы Илья с бабушкой, а потом и один.

На вступительные экзамены Илья отправился с братом, как группа поддержки. Он был в отпуске и решил посетить родные места с пользой для дела. Он ждал брата с предпоследнего устного экзамена по химии, когда увидел знакомую девушку. Это была Светлана. Встреча была случайной, но молодые люди, узнав друг друга, обрадовались. Светлана, узнав причину появления Ильи в мединституте, попросила его подождать ее, а потом посидеть в кафе отметить встречу. Илья не возражал. Санька сдал химию на «5», получил «увольнительную» до вечера и был свободен.

Илья и Светлана познакомились на вечеринке друзей. Оба учились на пятом курсе, Илья в университете, а Светлана в медицинском институте. Дружили целый год и дело, казалось, шло к свадьбе, но Илья, после того, как увидел невесту в объятьях другого, не стал слушать объяснений. Он получил диплом и вернулся домой. Теперь случайная встреча взволновала его, напомнила прежние времена. Он дождался Светлану, и они пошли в летнее кафе.

Светлана закончила учебу в институте три года назад и теперь работала дантистом в стоматологической поликлинике. После их разрыва вышла замуж, но пробыла в браке всего два года, развелась и жила теперь в двухкомнатной квартире одна. Детей у нее не было. Сейчас она была в отпуске, половину которого провела на море. Они не виделись четыре года, а беседовали так, как будто расстались вчера. Илья чувствовал себя опять увлеченным этой женщиной. Они начали встречаться ежедневно. Санька сдал последний экзамен и в ожидании зачисления, пропадал днями с новыми друзьями, а сменив статус абитуриента на студента, стал собираться домой. Илья привел Светлану познакомить с братом накануне его отъезда. Светлана оказалась в квартире, где они с Ильей когда-то проводили долгие зимние вечера и где стали близки. Она любила своего Илюшу всегда, наверное, поэтому не получилось семейной жизни с другим мужчиной. «Если Илюша меня любит и простит, я не отдам его ни кому, буду всегда рядом» – думала Светлана.

Санька прямо из аэропорта приехал к Ирине, тихонько постучав в дверь, а, не позвонив в звонок. Ирина накормила дочь и собиралась утюжить пеленки. Обняв и поцеловав сестру, сияющий, он ждал поздравлений, не догадываясь о том, что еще вчера Илья по телефону сообщил ей эту новость. Услышав слова поздравления и пожеланий, он вымыл руки и только после этого подошел к коляске.

– Привет, племянница. Твой дядька стал студентом. Теперь видеться будем редко, так что обещай мне мамку не обижать, – говорил он весело. – Смотри Ирина, она мне улыбается.

– Чего ей не улыбаться. Сытая, сухая, в приятной компании с дядей. Убирай утюг и доску, у меня для тебя подарок есть. – Она достала из холодильника торт, который так нравился Саньке, и который она сделала вчера поздно вечером после звонка Ильи.

Санька вновь поцеловал ее в щеку, поставил на плиту чайник, а на стол чашки.

– Знаешь, Илья наш, наверное, женится. Мне так кажется. Он встретил свою бывшую девушку и у них опять роман. Сияет, как новый пятак. Я ее видел, симпатичная. Вроде не глупая, хотя и блондинка. Будет в семье свой стоматолог. Мама вот только расстроится, это из-за нее он вернулся после института назад. – Он рассказывал, жуя торт, запивая его чаем. – Я думаю, мама поедет делать ремонт, вот пусть влюбленный и помогает, а я здесь до занятий останусь. Да, тебе привет от Ольги, она поступила в педагогический институт.

Мать уехала, взяв отпуск, и часть вещей Саньки. Вдвоем с Ильей они быстро закончили ремонт. К началу занятий квартира была готова принять нового студента первого курса Александра Гриневича. Илья нашел работу по специальности и вернулся домой, чтобы уволиться и забрать вещи. Через месяц Илья и Светлана расписались и жили теперь в ее квартире.

Глава 7

В июле 1987 года Ирина приехала с дочкой Мариной сдавать государственные экзамены в институте. Маринке исполнился год, она уже имела восемь зубов и самостоятельно ходила. Валя была в отпуске и была в роли няни, когда Ирина отсутствовала. Получение диплома решили отметить в выходной на даче, где к тому времени поспела малина. Планы изменил телефонный звонок брата отца Ильи Петровича.

– Коля ты не мог бы приехать? Беда у нас. Сергей мой после операции, второй день в себя не приходит, врачи прогнозов не дают. Соня дома лежит, Людмила от нее не отходит. Навоевался парень за речкой. – С волнением рассказывал он.

– Илья, держись. Я вылечу первым же рейсом, на который успеваю, – ответил отец Ирины, коротко передав рассказ женщинам.

– Дядя Илья, где он лежит? Адрес госпиталя? – с нетерпением спросила Ирина. – Мы приедем. – Пообещала Ирина и записала адрес.

– Валя, миленькая, всего два дня, я тебя очень прошу. Туда и обратно. Мне надо его увидеть, – просила Ирина со слезами на глазах.

Отец стал звонить в аэропорт, потом на службу, потом начал собирать вещи, все думая об Илье. А Валя не могла понять реакции Ирины на сообщение дяди – «Они не виделись двадцать лет», но отказать она Ирине не могла. Ирина в свою очередь собрала свою сумочку с паспортом и деньгами, ехала она без вещей. Проверила наличие чистых вещей Маринки, приготовила себе вещи в дорогу и ждала новостей от отца. Они вылетели поздно вечером. Места в самолете им с отцом достались в разных концах салона. Ирина отвернулась к иллюминатору и дала волю слезам. Она плакала, закрыв глаза и прикрыв лицо ладонями. «Только живи, только живи, любимый мой» – молила она. Четыре часа полета дались ей с трудом. Устав, наконец, от слез и тревожных мыслей, забылась чутким беспокойным сном. Они приземлились в Домодедово ближе к рассвету. Сев в такси Ирина назвала адрес, продиктованный дядей. В госпитале дежурный, разбуженный нежданными ранними посетителями, проверил их документы и доложил дежурному врачу о двух приезжих военных. Записав данные, рассказал, как найти доктора. Они поднялись на второй этаж, и нашли врача в кабинете, который сонно моргал, слушая их просьбу. Конечно, не будь его пациент сыном генерала, он бы их отправил, куда подальше. А так, как бы войдя в их положение, рассказал о ранении, операции и состоянии больного на сегодня.

– Доктор, я могу его увидеть? В его состоянии мой визит ему не принесет вреда, – с мольбой в голосе попросила Ирина. – Пожалуйста, всего пять минут.

Получив разрешение, она накинула белый халат, и медсестра проводила ее в палату. Сергей лежал на спине бледный, худой в окружении шлангов и аппаратов. Ирина осторожно, чтобы ничего не задеть, подошла ближе наклонилась, прикоснулась к его щеке и поцеловала.

– Сережка, родной мой, здравствуй, – присела на край кровати, гладя его руку, продолжала, – Это я, твоя Иришка. Я знаю милый, ты меня слышишь. Прости меня за все родной, и за слезы прости, они сами катятся. В том, что произошло, моя вина. Я очень постараюсь все исправить, ты только помоги мне в этом. Вместе нам будет гораздо легче. Ты помнишь, как мы познакомились? Как мечтали? Вспомни ночь, звездное небо, рассвет, озеро. Какой была теплой вода в озере на закате, помнишь? Ты говорил: – «Парное молоко». А какой приз ты получил, выиграв пари? Ты у нас сильный, ты справишься ради меня, ради нашей дочки, ей всего годик. Я назвала ее Марина. Она уже самостоятельно ходит, полный рот зубов и очень похожа на тебя. Ты, ты не можешь оставить нас, мы слишком тебя любим. Открой глаза, любимый, умоляю, вернись ко мне….

Веки Сергея дрогнули, какой-то датчик запищал и в палату влетел доктор, попросив Ирину выйти. Она вышла в коридор, прижалась к груди отца и они стали ждать.

– Иришка, – одними губами прошептал Сергей.

– Она в коридоре, за дверью. Вы не волнуйтесь, молчите, только слушайте. Вы в госпитале, сейчас вам сделают укол, поспите, а все посещения завтра, – он говорил, а сам выполнял какие-то манипуляции, в полголоса давал указание медсестре.

Доктор вышел из палаты Сергея минут через семь-десять.

– Не знаю, что Вы сделали, что сказали, но большое Вам спасибо. Он слишком слаб, и процесс реабилитации, конечно, займет много времени, но то, что самое страшное позади – факт. Передайте родным, его можно навестить уже завтра, ближе к обеду. С утра им займутся специалисты. Теперь все будет хорошо.

– Теперь должно быть все хорошо. Спасибо Вам за понимание. Я позвоню генералу сама, – говорила Ирина, смахивая слезы радости.

Отец Ирины пожал доктору руку и, взяв ее за плечи, повел к посту медсестры. Ирина попросила номер телефона, по которому можно узнать о состоянии больного и в котором часу это лучше всего делать. Набрала номер телефона дяди. Телефон долго не отвечал, но она не думала о том, что нарушит чей-то сон, она думала о том, что сообщит им хорошую весть, которая лучше любого сна в их состоянии.

– Дядя Илья, это Ирина Федорова. Простите за поздний или ранний звонок. Я с папой в госпитале. Вы не волнуйтесь, все хорошо, Сергей пришел в себя, успокойте тетю Соню. Папа сейчас едет к вам, все расскажет, а я лечу домой. Буду звонить. До свидания. – Не дожидаясь ответа, она положила трубку.

Они заказали по телефону два такси, и вышли из здания госпиталя. Отец Ирины был молчалив и мрачен.

– Я не могу представить себя на месте Ильи, это так ужасно, когда ты ни чем не можешь помочь своему ребенку. Обещай мне беречь себя и Маринку. Я вас очень люблю, – говорил он тихо, глядя на Ирину. – Ты не дождешься меня, полетишь к себе?

– Полечу, папа. Как только куплю билет, мы с Маринкой полетим. Учеба закончилась, теперь только отпуск. Увидимся в следующем году, я тебе обещаю. Давай прощаться. – Она обняла и поцеловала отца.

Два зеленоглазых такси остановились рядом с ними и, приняв пассажиров, разъехались в разные стороны. Ирина ехала в аэропорт без всякой надежды улететь, но ей повезло.

Вернувшись из Москвы, Ирина, не дожидаясь отца, улетела с дочкой домой, где ее ждали мать и Леонид Яковлевич. Одновременный отъезд сразу двух сыновей выбил их из привычной жизни, и хотя они разумом понимали неизбежность происшедшего, сильно тосковали. Прошедший год их сильно сблизил. Теперь не только мама навещала дочь и внучку, но Леонид Яковлевич с нетерпением ждал выходных, и приходил один или с женой на целый день. Одним словом и мать, и муж матери, принимали непосредственное участие в воспитании Маринки. Теперь все ждали приезда на каникулы Саньки, уже студента второго курса, успешно сдавшего экзамены за первый.

Ирина всю неделю, каждый вечер звонила в госпиталь, узнавая о состоянии здоровья Сергея. Когда его перевели в общую палату, немного успокоилась и стала уже звонить дяде или отцу, как и раньше один раз в неделю. А через два месяца Сергей позвонил сам. Теперь Ирина знала, что он опять летает и собирается на следующий год попробовать поступить в академию. Он приглашал ее в гости, но сославшись на возраст дочери, Ирина обещала приехать, когда та подрастет.

Маринка, которой исполнился недавно год, была спокойным ребенком. По просьбе Леонида Яковлевича, Ирина вышла на работу на неполный рабочий день уже через три месяца. Работала три дня в неделю до обеда. Этот график устраивал и ее и клиентов. Няней, в отсутствии матери, была соседка Ирины и жена Кузьмича Мария Васильевна, о чем договаривались заранее, на этом тоже настоял он. С первого сентября понедельник, среда и пятница начинались одинаково. Ирина кормила Маринку, оставляла ей свое молоко, а чуть позже кефир или смесь и отправлялась в банк к 8:45, закончив рабочий день в 13:00, забегала по пути в магазин или молочную кухню и возвращалась домой. Если дочь спала, занималась домашними делами, если нет – дочуркой. Вечерами, искупав малышку, она стояла у кроватки и пела ей колыбельные, а когда та засыпала, занималась стиркой, а уж потом принесенной работой, если такая была.

В январе 1988 года отделение Строительного банка переименовали в Промстройбанк. Теперь помимо строительства предполагалось осуществлять контроль основной деятельности предприятий. Работы и клиентов добавилось, немного расширился штат. Ирину это новшество коснулось минимально, и Леонид Яковлевич предложил ей должность заместителя, при этом она выполняет свою работу и берет на банковское обслуживание два-три предприятия, с полным рабочим днем. Работая с 1 декабря прошлого года полный рабочий день, она с помощью мамы и няни, справлялась. Весной Маринку ждал детский сад, что делало ее независимой от «нянек» и она решила согласиться, не зря получала второй диплом. Теперь у нее началась другая рабочая жизнь. Если она раньше встречалась с коллегами по цеху, т.е. со строителями, то теперь пришлось знакомиться с начальством разных отраслей, и сфер. Ирина, в отсутствии Леонида Яковлевича занимала его кабинет, и несла полную ответственность за работу отделения, часто вспоминая свою наставницу. Первое время было трудно, но потом втянулась, привыкла, разобралась. Напрягало только одно обстоятельство, у Ирины начали появляться поклонники, и не все они понимали, что хорошее отношение к ним не является поводом для близкого знакомства. Ей приносили цветы, конфеты, приглашали в кино, ресторан, даже предлагали найти няню для ее дочери, чтобы Ирина была чуть свободнее. Она не принимала цветов, ссылаясь на аллергию, конфеты выставляла на общий стол к чаю, а все приглашения вежливо отвергала. Когда терпение закончилось, она принесла фотографию Сергея в рамке и поставила на свой стол, изображением к двери, не увидев ее, входя в кабинет, мог только слепой. Это подействовало лучше всехотказов и отговорок, постепенно все попытки ухаживания прекратились, и чтобы не ставить ухажеров в неловкое положение она вела себя так, как будто ничего не случалось. Но если возникала в чем-то необходимость, она без стеснения обращалась и ни когда не получала отказа. С коллегами разногласий не было. Узнав Ирину Николаевну ближе, и видя ее в работе, они не видели лучшего приемника Гриневичу. Сомнения по поводу отца Марины развеялись сами по себе, и теперь они воспринимали Илью и Ирину друзьями.

Больше всего все это время Ирине не хватало Ильи. Первое время, когда он уехал с Санькой, она знала – это ненадолго. Когда Илья приехал уволиться и забрать вещи, Ирина поняла – это надолго, если не навсегда. Целый год он был для нее «защитой и опорой», слушателем и советчиком, кому она могла поплакаться в жилетку или порадоваться вместе. Теперь его не было рядом. Умом она понимала, что у него своя жизнь, свои заботы и радости, а душа тосковала, особенно долгими зимними вечерами. Ирина прилетала с Маринкой, которой не было года, на свадьбу брата всего на одни сутки, но за свадебными хлопотами им не удалось пообщаться, как раньше. Теперь Илья стал отцом. У него родился сын, которого назвали Артем. Только телефонные звонки связывали брата и сестру.

* * *

С тех пор, как он пришел в себя, его мир был ограничен этими белыми стенами. Приходили отец, заплаканная мама и дядя. Он вспомнил голос девушки, такой далекий, но очень знакомый, но чей, он вспомнить не мог. Приходили врачи, задавали вопросы, качали головами. Он помнил свой МиГ-29, который базировался на аэродроме Кандагара, и в числе ударной группы, наносивший наземные удары по укрепрайону афганских моджахедов Джавара, а потом был сбит.

Илья Петрович ни как не решался на серьезный разговор с сыном, но тот его начал сам.

– Пап, что говорят доктора? Я отлетался, да? – спросил Сергей. В его голосе было столько печали и безнадежности.

– Ты взрослый мужик, Серега. Пока поправляйся, а там видно будет, – говорил Илья Петрович сыну, – может и на нашей улице еще будет праздник.

Сергей чувствовал, как будто падает в бездну, из которой уже не выбраться. По ночам он видел сны. Сны были разные: хорошие и плохие. Плохих снов было больше и это его огорчало. Один сон повторялся раз за разом, словно содержал в себе зашифрованное послание. Через некоторое время он почувствовал, что постепенно всплывает из темной пучины своего отчаяния. Боль не ушла, но несколько притупилась, и он теперь может рассуждать более или менее здраво. Он прислушивался к своим ощущениям. Внутри по-прежнему было темно и пусто, но в темноте тлел, непонятно откуда взявшийся, теплый огонек. Он вернулся живой – это было одно из тех маленьких удовольствий, которые делают жизнь более или менее приемлемой в отсутствии удовольствий больших. Поскольку больших удовольствий в обозримом будущем не предвиделось. «Пора брать себя в руки», – решил он. «Будем считать, что моя «безнадега» осталась в прошлом. Просто завершился еще один период жизни, не принесший, как всегда, ничего кроме потерь. Оглядываться назад бессмысленно и горевать о потерянной мечте бесполезно – потери обогащают нас опытом. Мне тридцать лет, пора спуститься с небес на землю, все могло закончиться гораздо хуже. Мне еще повезло» – думал Сергей, не пытаясь заглядывать вперед. Пытаться предугадать будущее – что может быть смешнее и бесполезнее. Прошло меньше двух месяцев, когда его пригласили на заседание врачебной комиссии. Выводы военно-врачебной комиссии, строились на заключении врачей: «В результате осложнений на вводном наркозе, прооперированный больной Федоров С.И. с большой кровопотерей, находился на ИВЛ для восстановления мышечного тонуса, гемодинамики и адекватного самостоятельного дыхания». Заключение гласило: «Федоров Сергей Ильич признан годным к летной работе». Он шел по длинному белому коридору, плохо соображая, куда и зачем идет, не замечая и не слыша ни чего вокруг. Ведомый скорее инстинктом, чем разумом, он свернул на лестницу и спустился вниз. «Спасибо, отец» – произнес он, зная, чтобы получить такой диагноз, надо дойти до командующего округом. Оказавшись на улице, он поднял голову и, взглянув на небо, прошептал: – «Полетаем».

Глава 8

Чета Гриневичей старших и Ирина с дочерью собирались в отпуск к морю. Был конец мая 1990 года. Чемоданы были собраны, билеты на самолет куплены до Москвы, а дальше они поедут поездом. С тех пор, как она видела Сергея в госпитале, прошло почти три года. Он звонил ей по телефону каждый праздник, и они договорились встретиться, как только она будет в Москве. Такое время наступило, пора было все ему рассказать и познакомить с дочерью. Ирина позвонила на московский домашний телефон, но узнала, что Сергей в настоящее время находится в санатории под городом Сочи. Илья Петрович узнав, что Ирина тоже едет на Юг, взял с нее обещание позвонить ему и сообщить номер поезда и вагон, чтобы предупредить Сергея о ее приезде. «Так даже лучше» – подумала Ирина. В самый последний момент Леониду Яковлевичу пришлось сдать билет и задержаться дней на десять, пообещав жене обязательно прилететь к ним позже. Самолет вылетел по расписанию и, пробивая низкие облака, лег на курс, следуя воздушному коридору. Ирина удобнее уселась в кресло, расстегнув привязные ремни, бережно укрыла дочь, которая уснула, как только шасси самолета оторвались от бетона взлетно-посадочной полосы, и сама прикрыла глаза, с твердым намерением вздремнуть. В Москве у них было два неотложных дела – купить железнодорожный билет и посетить зоопарк. Прямо из аэропорта они поехали на вокзал, пока Ирина покупала билеты на поезд и звонила дяде, Маринка с нескрываемым интересом разглядывала поезда, которые приходили на станцию. Они оставили чемоданы в камере хранения, спустились в метро и поехали в центр. В зоопарк они попали через час. Маринка была в восторге, ей было любопытно увидеть животных вживую. Она ходила от клеток к вольерам, и казалось, ей это никогда не надоест. Она разговаривала с обитателями и подкармливала их сладкими булочками, купленными по пути. И мать, и бабушка, иногда присаживались на скамейки, терпеливо ждали. Потом они зашли в небольшое кафе, где перекусили, купили в палатке фруктов и вернулись на вокзал. Когда объявили посадку, Маринка засыпала на ходу, а попав внутрь вагона «проснулась» от любопытства нового окружения. Приготовив одежду на завтра, поставили чемоданы под сидения, расстелили постели, когда поезд уже набирал ход. Разносчики еды из ресторана не заставили себя долго ждать, взяв кое-какую еду и заказав чай, три пассажирки, вымыв руки, принялись за дорожный ужин. Уснули одновременно и крепко.

Поезд прибыл по расписанию рано утром. Еще из окна вагона Ирина увидела Сергея, и сердце сжалось в комок – «Что сулит эта встреча? Простит ли он мою недоговоренность?». Ведь она не врала, но и не говорила всей правды. Не поздно было признаться после его выздоровления, после его звонков. Но она упорно молчала, хотя страдала от этого, прежде всего сама. Он был все такой же, только седина на висках делала его чуть старше. Спрыгнув на перрон в числе последних пассажиров, она приняла чемоданы и Маринку, помогла спуститься матери. Сергей кого-то ждал. Взяв в руки чемоданы и за руку Маринку, они направились к стоянке такси, когда увидели автобус с названием санатория, куда они прибыли. Оставив мать с дочерью и чемоданами, Ирина пошла к автобусу. Проводив Ирину взглядом, Сергей подумал – «Она похожа на чайку». Белая кепка, белая майка, белые бриджи и белые мокасины в сочетании с темными очками действительно напоминали что-то воздушное. Сергей подошел к ним, вызвавшись помочь, подхватил легко два чемодана и направился к автобусу вслед за ними. Ирина с матерью и дочерью устроились на передних сидениях, а Сергей прошел с чемоданами назад. Прибывших было человек восемь и автобус, минут через десять, взял курс на санаторий. Маринка, сидевшая у окна, крутила головой по сторонам в ожидании увидеть море. Ирина смотрела прямо перед собой и уже скоро увидела в отдалении из облаков пышной зелени выступающие белые корпуса санатория.

Усадив дочь на скамейку, и приказав слушаться бабушку, Ирина, даже не взглянув на Сергея, несшего их чемоданы, вошла в корпус оформлять свое прибытие. Сергей поставил чемоданы рядом со скамейкой.

– Спасибо. Теперь давайте знакомится. Меня зовут Марина, а это моя бабушка Катя, – сказала девочка и протянула руку.

– А я, Сергей. Тебе сколько лет? – спросил он улыбаясь.

– Через два дня будет четыре года. А Вы откуда приехали Сергей? – спросила новая знакомая.

– Я, Марина из Москвы. А ты где живешь? – ему все больше нравился этот диалог.

– Мы все живем на Севере, а папа мой живет в Москве. Мама говорит, он морозов боится. Вот я в садике, знаю всех ребят. А ты в своей Москве всех знаешь? Может папу моего видел? У меня его карточка есть, я тебе сейчас покажу. – Она потянула золотую цепочку, висевшую у нее на шее, и достала кулон-сердечко. – Посмотри.

Сергей открыл и увидел свое фото, в том самом сердечке, которое он подарил своей Ирине. Земля казалось, уходит у него под ногами. Он присел на скамейку и с мольбой в глазах посмотрел на бабушку девочки.

– Вы не ошиблись, это оно. Марина Ваша дочь и Ирины, – сказала она. – Вы успокойтесь, Вам предстоит еще привыкнуть к роли отца. Ирина очень огорчилась, что Вы опять ее не узнали.

– У меня тоже есть такое, – сказал Сергей, обращаясь к Маринке, – посмотри, ты узнаешь на ней тетю? – Он открыл сердечко.

– Это не тетя, это моя мама. А здесь ты. Значит ты мой папа? – спросила и повисла у Сергея на шее Маринка. – Мама обещала мне, что мы с тобой встретимся. Ты нас просто не узнал, да папа? Пойдем маму обрадуем.

Он взял дочь на руки, встал со скамейки и пошел к входу в здание, где у стойки стояла Ирина. Маринка весело что-то говорила, он рассеяно кивал, подойдя к Ирине, развернул ее за плечи: – «Здравствуй, жена». Ирина заплакала, уткнувшись ему в грудь: – «Ты опять меня не узнал». Администратор смотрела с удивлением и интересом на эту семейную сцену. Путевок было четыре. Пара Федоровых и Гриневич, видимо супруги. Она выдала два ключа и четыре пропуска. «Видимо поссорились. У нас помирятся» – подумала она, улыбаясь.

– Иди дочка к маме, а я схожу за бабушкой и чемоданами, – сказал Сергей, ставя Маринку на пол. – Какой у нас номер?

Он вышел на улицу, все еще чувствуя легкую дрожь в ногах. Ему необходимо было время побыть одному, осмыслить увиденное и услышанное. У него есть дочь! Откуда у Ирины взялась мать, может это мать мужа? Поднимусь и все узнаю, теперь я, как никогда имею на это право. Он подошел к матери Ирины, молча, подал ей платок, видя ее слезы.

– Пойдемте. Не надо плакать. Я очень рад нашей встрече и до сих пор люблю Ирину.

Они поднялись на этаж. Комнаты находились рядом, по одну сторону коридора и дверь одной из них была приоткрыта. Сергей пропустил мать вперед и вошел следом, неся чемоданы, которые поставил чуть вглубь комнаты. В комнате была большая кровать, шкаф, два кресла, столик и маленький холодильник. Глухая дверь вела видимо в санузел, дверь на балкон, где уже стояли бабушка и внучка и смотрели на море. Ирина сидела в кресле, опустив голову и безвольно уронив руки на колени. Он присел рядом с ней, взял ее руки в свои ладони.

– Это ты была в госпитале? – спросил Сергей, уже зная ответ.

– Я, Сережа. Ирина Федорова и Ирина Федотова один человек. Точнее Федотовой ни когда не было. Это была опечатка в грамоте, и я ради шутки поставила ее в рамку. Только давай оставим разговоры на потом. После завтрака я тебе все расскажу.

Получив талоны и усевшись за указанный столик, они завтракали ради Маринки, которая ела с аппетитом и, поглядывая на взрослых, интересовалась: – «Вам не нравится?» Прямо из столовой они стали спускаться к морю. Бабушка с внучкой и Сергей с Ириной.

– Я очень переживала, когда вы уехали в Москву. Потом болезнь мамы. Она мне рассказала, что меня удочерили еще младенцем, и я никогда не была тебе сестрой. Я тебя сразу узнала, там в ресторане. Хотела признаться и не смогла. Ты с такой теплотой рассказывал о той Ирине из прошлого, а мне хотелось, чтобы ты любил меня настоящую. Уезжая на Север, я не знала, что уже ношу твоего ребенка, замуж я не выходила. Потом нашлись мама с братьями, это другая длинная история, расскажу позже. Звонок дяди Ильи застал меня у папы, и я с ним полетела в Москву, оставив Маринку на жену папы. Он до сих пор не знает, кто отец Марины. Вот так я обманывала и себя, и тебя. А как ты жил все это время? – рассказав о себе, спросила Ирина.

– По – разному. После твоего исчезновения Афганистан, потом госпиталь, там я и занялся от скуки английским, потом служба, академия. В прошлом году получил подполковника.

Ирина присела на изъеденный ветром и солеными брызгами обломок скалы, вытянув ноги и запрокинув голову, подставляя лицо теплым лучам – еще не обжигающим, мягким. Волосы рассыпались по ее плечам и казались пшенично-золотистыми. Сергей залюбовался этой картиной. Теперь она была похожа на русалку, выбравшуюся на берег.

Легкая волна ласково шлепала в каменистый берег, качала спутанные бороды водорослей. Каждый думал о своем, глядя на воду, в которую Маринка кидала мелкие камешки и весело смеялась. Сергей развернул Ирину лицом к себе и, глядя в ее синие глаза.

– Ты любишь меня? – спросил он с надеждой.

– Люблю. Очень люблю. Прости меня. Я виновата, что так долго скрывалась и скрывала правду. Разум не победил в той ситуации.

– Ну что ты, глупенькая, я виноват в большей степени. Я тебя очень люблю и всегда любил, а теперь вдвойне – вон какую принцессу мне подарила, – говорил Сергей, глядя на дочь. – Маринка, беги сюда, только под ноги смотри! – Он посадил ее на плечи и побежал вдоль берега, изображая лошадь, Маринка весело смеялась.

– Вот видишь дочка, жизнь налаживается, – говорила мать Ирине. – Ты еще будешь счастлива, я в этом уверена.

Маринка слезла с шеи отца и уже за руку с ним подошла к матери и бабушке.

– Мама, давай купим папе путевку в наш санаторий, и будем жить вместе. – Обратилась она к матери, а посмотрела по очереди на всех, как будто искала поддержку.

– Сергей, перебирайтесь к нам. Леня, мой муж, приедет дней через десять, если вообще приедет, комнат у нас две, разместимся. Согласны? – предложила мать Ирины.

– Спасибо Вам Екатерина Ивановна, сам бы я не осмелился спросить, съезжу только за вещами, да доктора поставлю в известность. – Он был рад такому решению.

Погуляв еще по берегу и парку, они разошлись. Сергей уехал в свой санаторий, а «девочки» вернулись в корпус, близился час обеда. Час спустя, Сергей собирал свои вещи в дорожную сумку, обещав доктору приехать ровно через десять дней и забрать документы. По пути он зашел на переговорный пункт и позвонил отцу.

– Пап, я встретил Ирину и перебираюсь к ним в санаторий. Вы меня не теряйте. Все подробности при встрече. – Сказал он, не допуская возражений, и положил трубку.

Илья Петрович тут же перезвонил брату Николаю. Он не имел права без его согласия открыть сыну тайну «братства», но и сделать сына несчастным, он тоже не мог. Сергей без особой причины не съехал бы из своего санатория, и не поселиться рядом с Ириной. Николай выслушав, его успокоил.

– Ирина мне не родная дочь, удочеренная, и она об этом знает. Даже если допустить, что мы с тобой родные братья – дети наши не родственники. Я буду только рад, если у них что-то сложится. – Ответил Николай брату.

Теперь голова «болела» у старшего брата совсем по другому поводу. Он даже не мог предположить, что Николай, все это время, воспитывал удочеренного ребенка и за тридцать лет не сказал ни слова.

Пока отсутствовал Сергей, женщины разобрали вещи, пообедали и даже вздремнули.

– Что мне делать, мама? Я при виде Сергея теряю голову. – Ирина смотрела на мать.

– А что не так, дочка? Двое любящих людей встретились после долгой разлуки. Радуйтесь встрече, любите друг друга, живите сердцем, а не головой, – погладила мать ее по голове и поцеловала в макушку.

К ужину, с сумкой через плечо и пропуском в руках Сергей постучал в дверь, откуда доносился смех Маринки. Он принес шампанское, конфеты и шоколад, детский сок и туесок с клубникой. Поужинав в столовой, они вернулись в корпус. Разница в часовых поясах и новые впечатления сморили Марину, и она уснула у Сергея на руках. Бабушка приготовила постель, и Сергей бережно положил свою принцессу на кровать.

– Вы ребята идите к себе, и это заберите. – Она показала на шампанское и конфеты – Я, пожалуй, тоже прилягу.

Открыв дверь ключом, и закрыв ее уже изнутри. Сергей поставил сумку у порога, обнял притихшую Ирину и долго страстно ее целовал. Под руку попалась молния ее сарафана, которая медленно разошлась от его прикосновения и легкая ткань скользнула к ее ногам. Она переступила эту последнюю преграду разделяющую ее и Сергея. Он поднял ее на руки и бережно положил на кровать, продолжая свои поцелуи. Ирина отвечала на них жадно и нетерпеливо. Неудержимая страсть охватила их обоих…

Они «пришли в себя», когда в окно робко заглядывали звезды, оба уставшие, опустошенные и уснувшие почти одновременно. Сергей проснулся от прикосновения ласковых губ и, открыв глаза, с любовью посмотрел на Ирину. За окном только занимался рассвет, а от нее уже пахло свежестью. «Приняла душ» – подумал Сергей.

– Извини. У нас там уже рабочий день в разгаре, привычка, – сказала Ирина, смущено прикрываясь простыней.

– А что ты там прячешь, стыдливо прикрывшись? Чего там есть такого, чего я не видел? – Он говорил, а сам потихоньку за один краешек тянул простынь на себя. Когда ему это удалось, Ирина юркнула в душ, другого места «поиграть в прятки» не было. Сергей, не стесняясь своей наготы, прошагал следом. Душ они принимали вместе. Сергей, обернулся полотенцем, а Ирина надела короткую тунику.

– Сейчас хорошо бы выпить горячего кофе, жалко, что негде, слишком рано, – расстроено проговорил Сергей, глядя на Ирину.

– Набери в стаканы воды, – попросила Ирина, – будет тебе и кофе, будет и какао, – говорила она смеясь.

Она достала из чемодана пакет, а из пакета: баночку кофе, сахар-рафинад, банку сгущенки, чайную ложку и дорожный кипятильник. Наблюдая за ее действиями, Сергей улыбался. Он сменил полотенце на шорты, повесив его на балкон. Убрал бутылку шампанского в холодильник, открыл коробку с конфетами, между делом застелил постель. Кипятильник закончил свою работу и два стакана кипятка ожидали на столике. Сергей достал нож и открывал банку со сгущенкой, когда в дверь тихонько постучали. Ирина открыла дверь, на пороге стояла дочка.

– Доброе утро мама, доброе утро папа. У вас чай? Бабушку звать? – тараторила она.

– Пусть бабушка принесет стаканы и печенье. И тихо там, люди еще спят, – попросила Ирина.

Сергей, выпив свой кофе, вымыл стакан и, набрав чистой воды, опустил в него кипятильник. Ирина достала чай в пакетиках, еще одну чайную ложку, а Екатерина Ивановна принесла свои стаканы, печенье, шоколад и клубнику. Клубнику помыли под краном и разложили на чистую льняную салфетку. Чаепитие устроили за столиком, придвинув его к краю кровати и передвинув кресла. До завтрака было еще два часа. Маринка от чая отказалась и соорудила себе десерт из клубники и сгущенного молока.

– Папочка, хочешь попробовать? – спросила она отца. – И получив отказ, продолжала «завтракать».

Здесь, за чаем, они решили, как проведут завтрашний день, день, когда Маринке исполнится четыре года. Ирина достала из сумки свидетельство о рождении Марины и протянула Сергею. Он открыл его и, пробежав глазами по страницам, поднял брови. В графе отец значилось – «Федоров Сергей Ильич». Было решено посетить дельфинарий и парк, где в честь Дня защиты детей, наверняка организаторы придумают что-то оригинальное, и поедут после завтрака, пока не жарко. Маринка показала отцу свое нарядное платье, привезенное специально на день рождения, и не отходила от него ни на минуту. С сегодняшнего дня бабушка начнет все процедуры и присоединится к ним после обеда. Так за разговорами, пролетело время до начала завтрака. Позавтракав, Сергей пошел с дочерью к морю, а Ирина прошла с матерью по «маршруту» – куда и в котором часу проходить. Оставив мать в руках медиков, она спустилась к Сергею и Маринке. Она до сих пор не могла поверить свалившемуся на нее счастью – двадцать дней на побережье с любимыми людьми. После обеда Сергей и Ирина, оставив уснувшую Маринку на попечение бабушки, отправились в город за подарком для дочери. Сергей мог бы сделать это и один, но он был еще не в курсе интересов и желаний дочери. Ирина посоветовала купить большую плюшевую игрушку. Выбрали симпатичного, большого мягкого и легкого медведя, рост которого был с рост Маришки. Немного смущаясь, Сергей оставил Ирину в кафе есть мороженое, пообещав, вернуться через пять минут. Сидя за столиком напротив купленного медведя Ирина мечтательно улыбалась. Он вернулся минут через десять и они, зайдя в продуктовый магазин и рынок, сделав покупки, вернулись в санаторий. Медведя спрятали в шкаф своей комнаты, за платья Ирины. После ужина они бродили по берегу, сняв обувь и заходя недалеко в воду. Вернувшись в комнату матери, Ирина намыла свежей черешни и клубники для Марины и мамы, а Сергей, чуть задержавшись, вошел в комнату с букетом цветов и бутылкой шампанского. Букет вручил матери.

– Екатерина Ивановна, Маришка! Я прошу руки Вашей дочери и мамы, – сказал он торжественно.

– Я согласна, я согласна, и бабушка согласна. Ура мама с папой женятся! – кричала Маринка восторженно.

Сергей встал на одно колено перед Ириной, достал из кармана бархатную коробочку, открыл ее и протянул Ирине.

– Иришка, родная, будь моей женой! Ты согласна? – говорил он эти запоздалые на пять лет слова, с любовью и надеждой, в наступившей тишине комнаты, слыша только учащенное биение своего сердца.

– Да! – смутившись, тихо проговорила она и заплакала.

Плакала Ирина от счастья, плакала мать, радуясь за дочь, начинала плакать и Маринка, глядя на бабушку и маму, не понимая, почему они плачут.

– Ну что вы, родные мои. Что я сделал не так? Успокойтесь. – Сергей не ожидал такой реакции.

Он обнял Ирину и мать, взяв на руки Маринку. Утерев слезы, женщины успокоились и уже смеялись над собой. Сергей открыл шампанское и сок для дочери, придвинув столик к кровати, и все начали праздновать помолвку. Кольцо оказалось в пору, цветы поставили в кувшин для воды. Сергей твердо решил после отдыха всем вместе отправиться в Москву, и там зарегистрировать брак и в присутствии всех родителей отметить это событие. Возражения никто не высказывал, осталось дождаться Леонида Яковлевича, который приедет через неделю. Сергей был уверен, не получится зарегистрировать брак в Москве, они оформят свои отношения по месту службы. А до этого, у него с новой семьей есть время для отдыха и знакомства. Так проговорив за бокалом шампанского больше часа, они уложили Маринку после душа в постель, решили, что дождутся мать завтра после процедур и только тогда поедут развлекаться.

– Когда ты все успел? – спросила Ирина Сергея в своей комнате. – Я так растерялась и расплакалась. Ты не поторопился? Не передумаешь?

– Когда-то я спрашивал тебя о том же. Помнишь? – спросил он, подавая ей стакан с шампанским. – Ты ответила «Не дождешься». Давай за нас и пусть все сложиться.

Они выпили шампанское, и хмельные, не столько от шампанского, сколько от желания, торопливо раздевали друг друга…

Уже вернувшись «с небес», но, все еще тяжело дыша, Ирина сказала смеясь:

– Федоров, ты змей-искуситель!

– Федорова, быть с женщиной и быть с любимой женщиной большая разница. Я только обниму тебя, поцелую и уже кажется, готов к взлету, парю в воздухе. Это ты соблазнительница, а не я. – говорил он, обнимая Ирину. – Знаешь там, в госпитале я несколько дней подряд видел один и тот же сон «Ночь. Звездное небо. Мы лежим с тобой на песчаном берегу озера рядом. Вдруг ты поднимаешься, садишься и, смеясь, спрашиваешь: – «Федоров, ты, когда в последний раз встречал рассвет? Смотри, солнышко краешком выглянуло из воды озера, а вот уже и его лучик бежит к нам. Бежим ему на встречу. Догоняй!», и от этого призывного голоса я просыпался. Осознавал, где нахожусь, вновь пытаясь заснуть, чтобы оказаться там, рядом с тобой, но не получалось, – с какой-то тоской говорил он. – Теперь я понимаю, что все это время мне не хватало тебя.

– Я рассказывала тебе о наших поездках на озеро, там, в госпитале, – тихо сказала Ирина.

Они проговорили долго, вспоминая те незабываемые дни и настоящие, так похожие и не менее, прекрасные. Уснули, и каждому снился свой сон. Утром, услышав радостный детский голосок за стеной, привели себя в порядок и отправились поздравлять дочку. Маринка была счастлива новому другу и маленьким золотым сережкам, которые ей подарила бабушка от своего имени и от имени деда Лени. Позавтракав и дождавшись Екатерину Ивановну с массажа, они все вместе нарядные и счастливые отправились в дельфинарий, потом в парк, где по случаю Дня защиты детей, была праздничная программа. Маринка очень просилась принять участие в конкурсе юных певцов, и Ирина, зная ее репертуар, согласилась. Отец и бабушка сели на скамейки зрителей, которых было, не так уж и мало, а мать и дочь поднялись на импровизированную сцену, где стояло фортепиано. Ирина тихо перебирала клавиши, слушая звучание инструмента, а Маринка, ни сколько не смущаясь публики, прошла в центр и, пользуясь микрофоном, заговорила:

– Меня зовут Марина, мне сегодня исполнилось четыре года. Я приехала с Севера, а это моя мама. – Она показала рукой на Ирину.

Ирина заиграла, а Маринка запела:

«Вот уже почти, полдня я сижу, рисую. Красок много у меня выберу любую. Я раскрашу белый свет, в самый свой любимый цвет:

Оранжевое небо, оранжевое море, оранжевая зелень, оранжевый верблюд, оранжевые мамы, оранжевым ребятам, оранжевые песни оранжево поют…..

Закончив пение, поклонилась, взяла мать за руку и сошла со сцены, слушая громкие аплодисменты. Отец и бабушка впервые видели Маринку на «большой сцене». О призе, она не думала, для нее было важно само участие. За призом вернулись, услышав из рупора имя Марины. Это был ее первый приз за вокал – красочная книжка сказок. Потом были аттракционы, кафе-мороженое. Одним словом, обед они пропустили, женщины не чувствовали ног, а виновница тихо посапывала у отца на плече, не проснувшись до самого ужина.

Теперь каждое утро они ходили втроем на пляж загорать, чуть позже к ним присоединялась Екатерина Ивановна. Купаться, кроме Сергея, пока желающих среди них не было, а вот побродить по бережку и поискать необычные камешки нравилось всем. После обеда они отдыхали, а часов в пять шли опять к морю или гуляли в парке до самого ужина. Ирина с матерью встретили Леонида Яковлевича на станции и привезли в санаторий, после чего она вместе с Сергеем и Маринкой поехали за документами в военный санаторий. Пока Сергей был занят, они просто гуляли не то в парке, не то в лесу. Сергей позвонил отцу из автомата.

– Пап, я приеду не один. Подумай, как можно оформить официально брак за день-два. Напряги свои связи. Мы приедем числа 21, крайний для загса срок 23, мать Ирины и ее муж должны присутствовать при этом, и дядя Коля с семьей тоже. Попробуй что-нибудь сделать, – с волнением говорил сын. – С дядей посоветуйся, может, сообща найдете выход, у вас 10 дней.

Сергей очень редко просил о чем-то отца. «Значит для него это очень важно» – подумал Илья Петрович и решил, во что бы – то не стало помочь сыну.

Они вернулись в санаторий, когда Гриневичи, приняв процедуры, отдыхали в номере. С приездом Леонида Яковлевича, Маринка переселилась в комнату матери и отца, а Екатерина Ивановна большую часть времени стала проводить с мужем. Теперь они встречались в столовой или вечером в одном из номеров. Сидя вечерами на балконе, мужчины, если не играли в шахматы, рассказывали друг другу Сергей о родителях и службе, Леонид Яковлевич о сыновьях и внуке. Леонид Яковлевич, уже посвященный женой во все новости, принял предложение Сергея поехать в Москву всем вместе, но при этом напомнил ему о братьях Ирины и предложил купить билеты заранее.

– Знаешь Сергей, какая женщина тебе досталась? Пять лет хранить верность одному мужчине – это поступок. Мне 60 лет, поверь, я кое-что понимаю в этом. Какие кавалеры претендовали на твое место за это время? А у нее один ответ: – на цветы – аллергия, на конфеты – диета. Потом принесла твою фотографию в рамке и демонстративно поставила ее на стол, вот, мол, любуйтесь. Мы с Катей только один раз заговорили на эту тему, но разговора не получилось. Кавалеры испарились, перейдя в разряд друзей-товарищей, – рассказывал Леонид Яковлевич, вспоминая ухажеров Ирины, среди которых были и достойные.

Сергею было приятно слышать такие слова о любимой женщине. Умом он понимал, что возможно у Ирины за это время были мужчины, но спросить ее об этом, когда у самого рыльце в пушку, он никогда, не решился бы. Леонид Яковлевич, сам того не ведая, развеял его сомнения, а может, он сказал это намерено.

Все прояснила сама Ирина в одну из ночей. Укладывая Маринку спать, она засыпала сама, зная, Сережа ее разбудит. Она просыпалась от его нежных поцелуев, потом отвечала на них сама и они заканчивались близостью.

– Федоров, ты за это время много чего постиг, раньше ты был «скромнее». Опыт дело наживное, да? – спросила она, улыбаясь, – а я вот не смогла. Не смогла даже представить чужого мужчину в своей постели.

– Это хорошо, что ты неискушенный экземпляр! Как бы я выглядел на твоем фоне? Как школьник, а так я Дон Жуан, агент 007 в постели. – Сергей услышал то, что хотел услышать.

Они все чаще стали обсуждать переезд Ирины. Она согласна была на скромное жилье в части, согласна быть домохозяйкой, если не найдется там работы или детского сада. Сергей старался как можно больше проводить времени с дочкой. У него не было никакого опыта воспитания детей, он дрожал над дочерью, пожалуй, гораздо сильнее, чем того требовали обстоятельства и простой здравый смысл, поэтому он полностью доверился Маринке и принимал те условия игры, которые она ему предлагала. Гуляя с дочерью, у которой «почему?», казалось, никогда не закончатся, и которые были обращены именно к нему, он терпеливо отвечал, объяснял ей, а если сомневался, говорил: – «Давай спросим у мамы». Последнее время Марина просила отца почитать ей перед сном, что он с удовольствием делал, целуя после сказки и желая спокойной ночи. Он был рад, что дочка тянется к нему, тем самым помогая ему же. Вода в море стала теплее, и теперь они все вместе плавали и учили плавать Маринку, которая, почему-то совсем не боялась воды. Утренние купания заканчивались принятием солнечных ванн, а вечерние – прогулками. Иногда они заглядывали на танцевальную площадку, где с интересом рассматривали танцующих отдыхающих, или под настроение танцевали сами. Время проходило не заметно.

Глава 9

По договоренности с отцом на вокзале их ни кто не встречал. Взяв такси, они поехали к родителям Сергея. Пропустив вперед чету Гриневичей, с которыми родители уже знакомились, Сергей подтолкнул Ирину, которую поочередно обняли Софья Андреевна и Илья Петрович и только потом, показал, прячущуюся за отца дочку.

– Знакомьтесь, это моя дочь Марина, – сказал Сергей. – Не пугайтесь Ирина Федорова, и моя Ирина оказывается одно лицо.

Родители Сергея были очень удивлены и одновременно рады такому известию. Девочка была очень похожа на сына, а еще больше на их дочь Людмилу в детстве. Темные, чуть вьющиеся волосы, карие большие глаза, в красивом платье в горох – большая кукла из детского мира.

– Мариша, знакомься, это бабушка Соня и дедушка Илья, – говорил Сергей, подводя дочь к родителям.

– Она что любит долго спать, раз Соня? – спросила с удивлением Маринка.

– Нет, это имя от Софьи, хочешь, зови меня бабушка Софья. – Утирая глаза платком, сказала та. – Дай я тебя обниму.

– Почему ты плачешь? Ты что нам не рада, что мы приехали? – спросила она и посмотрела на отца.

– Ну, что ты, милая, это я от радости и счастья плачу. – Софья Андреевна, прижала к себе обретенную внучку и ни как не могла поверить в происходящее.

Гриневичи стояли и наблюдали эту трогательную сцену. Им самим в скором времени придется расстаться с их маленькой принцессой. Марина заметила деда Илью из-за плеча бабушки.

– Дедушка, ты тоже будешь плакать от счастья? Папа говорил, что мужчины не плачут. Давай мы с тобой просто обнимемся.

– Конечно, не буду, я же мужчина, – он обнял внучку, поцеловав в щеку. – Дай я на тебя посмотрю. Да какая ты уже большая. Пойдем мыть руки и завтракать. Бабушка такие оладьи напекла, – говорил дед, ведя ее за руку в ванну.

Сергей обнял Ирину за плечи и поцеловал в висок. Чемоданы и сумки аккуратно составили в большой прихожей, провели экскурсию по дому и направились завтракать в столовую. Отец задержал сыны, протягивая ему предписание и адрес Загса со словами: «Теперь все зависит от тебя». После завтрака Сергей и Ирина, переодевшись, тихонько вышли из квартиры. Гриневич, позвонив кому-то по телефону и что-то объясняя жене, тоже ушел. В квартире остались Федоровы и Екатерина Ивановна с Маринкой. Маринка занялась игрой, а взрослые сидели в столовой, слушая историю матери Ирины.

Сергей и Ирина пришли в отдел Загса оба взволнованные, оба боялись «осечки». Приняли их добродушно, выдали бланки заявлений для заполнения и, позже, забрав паспорт Ирины, и удостоверение Сергея, попросили погулять минут тридцать. Это время они использовали для покупки колец в ближайшем ювелирном салоне и букета цветов. Вернулись ровно через сорок минут в кабинет, где их уже ждали. Их брак зарегистрировали, они обменялись кольцами, поздравили друг друга долгим поцелуем и, забрав документы, поторопились домой. Первым делом Ирина позвонила Илье, потом отцу.

– Илья, я замуж выхожу, – радостно сказала она брату.

– Да ты, знаешь, я уже билеты купил на 22, рейс вечерний, летим с Санькой, утром 23 встретишь? Конспираторша! Думала, не прилечу? – засыпал ее вопросами брат.

– Илюша, я тебя люблю! Мама рассказала? – Ирина чмокнула брата в трубку.

– Пап, привет. Вы прилетите в Москву, я замуж выхожу? – Ирина волновалась.

– Уважила дочка. Я думал, не позовешь. Шучу. Илья звонил. Мы уже билеты взяли на 22, так что 23 встречайте. Можно на дачу сразу поехать. До встречи дочка. Целуем.

Леонид Яковлевич, встретившись с давним приятелем, обсуждал возможность трудоустройства Ирины в Москве, хотя сам еще не был уверен в этой необходимости. Но вернувшись, передал Ирине координаты приятеля со словами: – «Так, на всякий случай, вдруг пригодится».

К обеду собрались все вместе. Поставили цветы в центр стола, для большей торжественности. Выпив шампанского и поздравив молодоженов, пообедали и большим семейным советом составили меню на субботу и перечень продуктов, которые должен купить Илья Петрович завтра и завтра же после обеда все, кроме молодых, едут на дачу. Маринка освоилась в новой обстановке и новыми людьми чувствовала себя как дома. Она радовалась скорой встрече со «старыми родственниками».

Устроив новых родственников по комнатам, Софья Андреевна готовила скатерти, тарелки, приборы, постели и прочую утварь, которая понадобится на даче в этот день. Размещать 10 человек на даче ей еще не приходилось. Дача была небольшая: две спальни и кабинет на втором этаже, одна спальня, гостиная и кухня на первом. Начинался дом с большой террасы под одной крышей с домом, где и решили отмечать торжество, поставив и накрыв столы, после полудня там не было солнца. Дочь Людмила на свадьбу брата и бывшей подружки приехать не обещала, сославшись на занятость мужа. Мать почти догадывалась о причине такой «занятости». В порыве нахлынувших чувств, она рассказала дочери о Маринке. Людмила не могла иметь детей по глупости, совершенной в молодости по настоянию мужа. Скрывая этот факт, она и не догадывалась, что матери все стало известно уже через год. С годами дочь как бы смирилась, но видимо не совсем. Екатерина Ивановна с Ириной, готовили ужин, мужчины играли в шахматы, а Сергей играл с Маринкой.

– Ты счастлива, дочка? – спросила мать. – Сможешь принять кочевую жизнь Сергея, если такое случится?

– Ты забыла, где я выросла? Самый дальний гарнизон с любимым – это рай. Я так долго ждала его, я так его люблю, – ответила Ирина. – Я хотела поговорить с тобой о твоем муже. Леониду Яковлевичу в этом году 60. Может, хватит Севера? Поговори, он тебя послушает, что вам делать там вдвоем? Квартира у него в городе есть, сделаете ремонт, будете рядом с сыновьями, внуком. Климат там мягче. Ты сама, что об этом думаешь?

– Ты правильно говоришь. Ты уедешь, останемся одни. Надо предложить Лене, он сам наверняка тоже так думает.

Посоветовавшись с Софьей Андреевной, где можно устроить стирку и сушку белья, Ирина разобрала свой чемодан и сумку Сергея «Надо привыкать» – думала при этом она. Рано утром, на следующий день, Сергей уехал в часть, твердо решив ехать вместе с Ириной и помочь с переездом и решить свой квартирный вопрос, куда везти свою семью. Не ожидая обеда, на дачу решили ехать после завтрака. Волнение Софьи Андреевны по поводу предстоящего праздника, требовало каких-то действий. Федоровы и Гриневичи уехали на дачу на служебной машине Ильи Петровича. Проводив всех, Ирина занялась утюжкой выстиранных вчера вещей, аккуратно сложив их на полки и плечики шкафа, стоявшего в предоставленной им с Сергеем комнате. Здесь была двуспальная кровать, шкаф, туалетный столик и кресло кровать. Оставила только вещи в дорогу для своей семьи, Маринку она решила взять с собой, они еще никогда не расставались надолго. В пустой чемодан она положила пустую же дорожную сумку Сергея, которая имела свойство увеличиваться и смену белья для Сергея. К поездке домой она была морально готова. После обеда, она планировала пройтись по магазинам и купить себе нарядное платье. Вспомнила о своем платье, которое не надевала ни разу после памятного Нового года и которое, собираясь в отпуск с надеждой встретить Сергея, чуть подогнала под свою нынешнюю фигуру и положила в чемодан. «А если надеть его?» – думала Ирина, – «Меня в нем, кроме Сережки ни кто не видел». Фигура у нее чуть изменилась в области груди и таза, но этот факт, ни сколько не портил ее. Надев платье и туфли, сделала прическу, как когда-то Оле, и улыбнулась своему отражению в зеркале. «Нарядно, и к месту» – подумала она и повесила платье в шкаф.

Сергей вернулся ближе к вечеру, уставший, но довольный.

– Решено! Я еду с тобой! А проводим все гостей, поедем смотреть наше новое жилище. Сама посмотришь, чего там не хватает, что нужно приобрести. Ты хозяйка – тебе виднее. Ребята обещали помочь, но с меня магарыч. Очень удивились, когда узнали о Маришке. Только до одного дошло – «Это ж видимо его беглянка объявилась!» – сказал Геннадьевич. Пришлось рассказать. Мне, показалось, все довольны таким поворотом дела, – говорил он, обнимая при этом Ирину. – Ты платье купила?

– Конечно, теперь они будут спать спокойнее. Сердцеед Федоров не будет представлять для них угрозы. Он «скоропостижно» женился. Платье купила, посмотришь завтра, заранее – плохая примета, – отвечала она улыбаясь.

– Я никогда не соблазнял женщин там, где живу и летаю. Мне нужны товарищи по службе, а не обиженные мужья-рогоносцы, но к тебе это не относится, – целуя Ирину, продолжал, – только приму душ, жутко запылился, пообедать я успел и начну соблазнять. Готовься!

Только сейчас Ирина вспомнила, что не обедала. Пока Сергей принимал душ, она перекусила продуктами из холодильника, оставшимися после завтрака, выпила прохладного сока. Сергей вышел из ванны с полотенцем на бедрах. «Быть постели» – улыбаясь, подумала Ирина.

В аэропорт Сергей и Ирина поехали вместе. Ирина решила братьев везти на городскую квартиру, а потом вчетвером ехать на дачу, Сергей не возражал. Первым приземлился самолет, в котором прилетели отец Ирины с женой и сыном. Обнявшись с ними, Ирина осталась в аэропорту, а Сергей повез семью дяди на дачу. Минут через тридцать она встретилась с Ильей и Санькой, которых не видела три года. Праздник начинался в 14:00 и у них было время пообщаться. Санька, который сел на переднее сидение такси, не отрывал взгляда от вида столицы, он впервые был в Москве, а Илья с Ириной сидели сзади и переговаривались шепотом. Глядя на них, таксист подумал – «Жених вернулся». Они застали вернувшегося с дачи Сергея дома. Мужчины познакомились, пожав друг другу руку и сказав дежурные фразы, сели к столу, на котором их ожидал завтрак, приготовленный Сергеем. Поймав на себе удивленный взгляд Ирины, пожал плечами и на ухо прошептал: – «Мы это тоже можем!» За завтраком, Санька – торопыжка, выложил все и сразу о себе и учебе, и с видом знатока изрек:

– Пойдем Серега, оставь этих заговорщиков. Все равно при нас разговора у них не получится. Три года не секретничали, – он увернулся от замахнувшейся руки брата, – видишь, не уйдем – побьет. У меня тоже к тебе разговор есть.

Они вышли гостиную, а Илья и Ирина остались сидеть за столом.

– Ириша, ты меня прости, но я сегодня вечерним рейсом вернусь домой, билет я уже купил. Не сердись. Скажи, ты счастлива? – спросил Илья, глядя сестре прямо в глаза, – можешь не отвечать, у тебя на лице все написано. Я так за тебя рад. Про Маришку и Сергея мне мама рассказывала. Мы с ней по телефону каждый день разговаривали, тайно от тебя. Мама все переживала, вдруг, что не получиться.

– Лучше ты расскажи, как живешь? Как жена? Как Тема? – нетерпеливо спрашивала Ирина.

– Все хорошо сестра. Я даже не думал, что так бывает, особенно с рождением Артема.

Они проговорили не менее часа, прежде чем разговор подошел к концу.

– Илюша, поговори с родителями, пусть возвращаются, хватит им Севера. Одним им там совсем тоскливо будет, – попросила Ирина брата. – И мне тебя так будет не хватать.

– Не переживай, Ириша. Нам с тобой тридцати нет. Определитесь с постоянным местом жительства, если конечно не в деревне или полюсе, может, доведется еще пожить рядом.

– Ребята, я поговорил с Сергеем, он как глава новой семьи, позволил мне остаться здесь на несколько дней. Посмотрю столицу, погуляю. Когда еще попаду в Престольную столицу? – говорил Санька. – Я думаю, среди вас не будет возражающих? У меня, как ни как, каникулы, а потом вернусь с вами в родные места. Вы вообще не забыли для чего мы здесь? – Он посмотрел на циферблат ручных часов. – Я в душ.

Трое мужчин, нарядных к торжеству, уже теряли терпение, в ожидании Ирины. Прошел почти час, а она не появлялась из своей комнаты. Дверь открылась, одновременно открыли рты Илья и Санька. Такой Ирины они оба никогда не видели. Длинное в пол платье серо-голубого цвета подчеркивало ее фигуру, прическа была проста, но необычна идобавляла ей женственности. Сергей вспомнил это платье и все, что было связано с ним. Они спустились вниз, где их уже ожидала машина, а на даче гости.

Открывая калитку и заходя во двор, они услышали громкие звуки свадебного марша и в небо взмыли самого разного цвета воздушные шары, а навстречу, звонко смеясь, бежала Маринка.

– Ты почему не купила белое платье, как все невесты? – тихо спросил Сергей.

– И фату не надела! Вон моя невинность бежит! – ответила ему Ирина. – Лови!

Сергей поймал на бегу Маринку, взял ее на руки, и под руку с Ириной они пошли к крыльцу, где их ожидали гости, и Софья Андреевна с караваем. Праздник начался. Роль тамады взяла на себя Валя. Поздравляли, пили за молодых, ели, танцевали, шутили, устраивали конкурсы, приехавший в три часа дня фотограф, сделал много фотографий. Женщины, две мамы, постарались на славу. Еда и закуски поедались с аппетитом. Овощи и фрукты, украшающие стол, были съедены северянами в первую очередь. А потом был великолепный большой торт, специально заказанный Ильей Петровичем. Маринка не отходила от родителей, место себе выбрала рядом с отцом и он терпеливо за ней ухаживал. Спать Маринку укладывал папа, таковы теперь были ее правила. Санька нашел себе товарища в лице тринадцатилетнего Димки, теперь было кому его слушать и с кем можно не по возрасту подурачиться. Проводив Илью в аэропорт и дав ему обещание писать или звонить, Ирина уже знала, что встретятся они не скоро. Из аэропорта они поехали в городскую квартиру, где их ждала «первая брачная ночь». В воскресенье улетели Леонид Яковлевич и Екатерина Ивановна, тепло попрощались с новыми родственниками, и везли с собой заявление Ирины на увольнение. Сергей и Ирина, провожавшие их в аэропорту, пообещали прилететь через два-три дня вместе с Санькой. Оба брата с женами и Маринка жили все три дня на даче, а вот Санька и Димка весь день проводили в городе, возвращаясь только к вечеру.

– Знаешь, Коля, я подумал, открой мы с тобой нашу тайну детям, тогда семнадцать лет назад, может они была бы счастливы все это время. Я ведь даже не догадывался об удочерении Ирины, – говорил Илья Петрович грустно.

– Я тоже чувствую свою вину Илья, но что сделано, то сделано. Если бы Маша не рассказала сама Ирине все, я не решился бы это сделать. Я так боялся ее потерять. Она же в то время подростком была, как сейчас Димка, а у них свой взгляд на жизнь. Пусть не правильный, но свой. Пять лет скрывать отца ребенка, держать все в себе, а как она рвалась в госпиталь. Мы все с Валентиной голову ломали – с чего такое рвение, а оно видишь, в чем причина. Она спешила сообщить ему о дочери, и чудо случилось. Не будем казнить себя брат, счастья им это не добавит, а вот обидеть может. Иришка, как солнышко светится. Маринка счастливая рядом с отцом. Сергей, как сытый кот довольный, не будем нарушать эту семейную идиллию, – рассуждал Николай Петрович.

Сергей и Ирина купили три билета на 27 число, чтобы накануне проводить отца Ирины, съездить на могилу матери, похороненной 16 лет назад и в часть, где, как и обещали Сергею, им выделили квартиру. Могилу матери Ирина нашла сразу, по особым приметам. Кладбище было деревенское, среди берез, у могилы мамы их росло сразу три. Вместо железной пирамиды, теперь лежала небольшая гранитная плита, фамилия, имя, отчество, дата рождения и смерти, «Любим. Помним. Скорбим». Ни сорняков, ни мусора, ни травы – все было убрано. «Дядя Илья постарался» – подумала она.

– Здравствуй, мама. – Ирина положила гвоздики на плиту. – Вот я и приехала. Прости, что так долго добиралась. Я сделала то, о чем ты просила. – Она разговаривала с матерью, присев на корточки, как будто та сидела рядом.

Сергей не торопил жену, стоя чуть поодаль. Лишь спустя полчаса, он подошел к ней, приподнял и обнял за плечи.

– Все в порядке, Сережа. Мы будем навещать могилу мамы в родительский день.

Они вернулись в Москву, и уже с другого вокзала, сев на электричку поехали в часть. Квартира находилась на третьем этаже пятиэтажного дома. Дверь в квартиру стояла новая, деревянная. Открыв дверь нового жилища, и пропуская Ирину вперед, они увидели, что здесь навели чистоту, даже стекла окон блестели, а кое-где были видны следы побелки. Квартира была небольшая, двухкомнатная с раздельным санузлом. В комнате стоял небольшой плательный шкаф, бывший в употреблении, и деревянные решетчатые упаковки, согласно надписи – это были «Диван раскладной», «Кровать односпальная»». Маленькая комната была пуста, но в ней был встроенный шкаф на одну дверцу с антресолью. Кухня была квадратов шесть и вмещала в себя плиту, раковину, маленький обеденный столик, три табурета, двух тумбовый стол с таким же шкафом и старенький холодильник «Саратов». Напротив ванны был еще один встроенный шкаф, как в спальне. На потолках, вместо люстр, красовались скромные светильники. «Молодцы ребята» – подумал Сергей.

– Сережка, я все это уже проходила. Мне нравится, но понадобиться неделя для обустройства. А магазин рядом есть? Пошли, я должна знать, что можно купить здесь, а что придется покупать в городе, – говорила Ирина, думая о своем.

Продавец с интересом наблюдала за Ириной. Она уже была в курсе женитьбы Федорова. Покупки складывали в тазик, приобретенный для стирки. Клеенка, песочного цвета в белую ромашку, клей, баночка белой краски, две кисти, мыло хозяйственное и туалетное, стиральный порошок, туалетная бумага, салфетки, штора для ванны, электрические лампочки, совок для мусора, средство для чистки раковин и ванн были сложены. Ведро из пластика и щетка для пола, вместо швабры. «На сегодня хватит» – подумала Ирина, рассчитываясь. У них оставалось чуть больше суток до отлета, а вечером улетал отец Ирины с семьей. Ирина завела разговор с Сергеем о вложении своих «капиталов».

– Может купить квартиру, хотя бы двухкомнатную, пусть стоит. Деньги такая не надежная штука, имеют свойства заканчиваться. Больших затрат на наше благоустройство новой квартиры не понадобиться. Вещи, думаю, привезем сезонные, остальные оставим у родителей. Они не будут против временного размещения? Что-то купим, что-то привезем с собой. Тебе придется раздобыть молоток и гвозди.

Сергею нравился этот разговор. Эта женщина сумеет создать уют ему и дочке даже в бараке.

Приехав в городскую квартиру и взглянув на Маринку, оба поняли, что ребенок плакал.

– Что случилось, принцесса? – спросил Сергей, обнимая дочь.

– Я хочу лететь с вами домой и к бабушке Кате, а Соня говорит, вы полетите без меня.

– Что ты, малыш, мы полетим все вместе и Саньку с собой заберем. Сегодня проводим дедушку Колю с Димкой, а завтра вечером сами полетим. Вытри слезки. Как же без тебя, родная моя, мы игрушки твои разберем? Ну, все хорошо? Беги к маме и деду Коле.

– Мам, ты на нее не обижайся. Она к нам всем еще не привыкла. Дай ей время, – сказал Сергей, целуя мать.

Маринка, уже забыв о слезах, рассказывала, какие игрушки она возьмет с собой, а какие подарит детскому саду. Поиграв перед сном с Димкой и поцеловав дедушку Колю с Валей на дорожку, отец повел ее в кровать. Провожал брата с семьей Илья Петрович.

Они улетали вчетвером налегке. По совету матери Сергея они прихватили еще одну пустую сумку. Из аэропорта, высадив по дороге семью Федоровых, пообещав зайти в гости, Санька поехал к себе домой. Сергей, положив спящую дочь на кровать, неторопливо рассматривал квартиру, где его жена прожила пять лет. Они прошли тихонько на кухню, достали бутерброды, приготовленные Софьей Андреевной, поставили на плиту чайник. Ирина взяла листок бумаги и ручку.

– Шторы, я так думаю, берем, – она взглянула на Сергея вопросительно. – Я заметила, ты их вспомнил. На первое время обойдемся ими. Вещи свои и Маринкины – разберу сама. Игрушки – за Маринкой. Синтезатор – подарок Ильи. Посуда под вопросом. Да, еще швейная машина. Мне нравится палас в комнате, я его сама покупала. Ну, пожалуй, и все. Остальное все мне досталось в наследство. Давай пить кофе, – говорила Ирина, доставая чашки.

– Ты всегда такая быстрая? Не успела приехать, уже планов «громадье». У меня еще три недели отпуска. Я хочу задержаться на северной земле, – шутил Сергей.

– Я буду только рада. Соберу багаж, завершу дела в банке, получу расчет и буду с тобой «задерживаться», – жуя бутерброд, говорила Ирина. – У меня теперь бессрочный отпуск.

Перекусив, Сергей прошел в комнату и увидел свою фотографию в рамке на самом видном месте. В квартире не было дорогих вещей и мебели, а то, что было, делали ее жилой и уютной. Вернувшись на кухню, он застал жену уже за другим списком. «Видимо по работе» – подумал он.

– Ты пойдешь со мной на работу? – спросила Ирина Сергея, – по пути зайдем в столовую. Я недолго задержусь, на часок. Просто узнаю, что да как, а потом погуляем. Я думаю, мама заберет Маринку. Часов в семь раздался звонок, от которого Маринка проснулась. Поговорив с матерью по телефону, Ирина начала готовить завтрак для дочери. Умывшись, Маринка с расческой подошла к отцу, тот неумело начал расчесывать волосы дочки, которые Ирина быстро собрала в косу. Позавтракав, Маринка показала отцу свои книжки и игрушки, которые она обязательно разберет, когда вернется от бабы Кати. Екатерина Ивановна пришла минут через двадцать, забрав внучку до утра и отдав ключ от квартиры. Следом пришел Кузьмич, смутился, увидел Сергея.

– Знакомьтесь Кузьмич – это мой муж Сергей. Уезжаю я от вас дня через три.

Кузьмич крепко пожал руку Сергею.

– С одной стороны хорошо – семья главное, с другой грустно – привыкли мы к тебе. Ты зайди перед отъездом.

– Не волнуйся родной, больше посетителей не будет. Одевайся, я тоже собираюсь.

Она вышла в легкой блузке и юбке, в туфлях на каблуке и с новой прической. Они позавтракали и через десять минут были на работе, где уже все знали о причине ее увольнения и отъезда. Они прошли в кабинет Леонида Яковлевича. Поздоровались. Гриневич сообщил, что тоже написал заявление на увольнение в связи с выходом на пенсию с 10 августа.

– С тебя Ирина Николаевна отчеты за полугодие и квартал. Заявление твое и приказ уже в кадрах. Должников у тебя много? Позвони, не поторопятся, пусть пеняют на себя. Маринка пусть пока у нас будет, Кате веселее. В субботу ждем вас к себе, а в аэропорт потом Санька проводит.

Открыв дверь своего кабинета, Ирина усадила Сергея за свой стол. Набрав номер, сказала в трубку:

– Григорий Иванович, доброе утро, Федорова беспокоит. Смету привели в порядок? Понятно. У Вас времени до завтра, после обеда я передаю акт проверки в ОБХСС. Извините, с понедельника я уволена, возвращаюсь домой. До свидания.

Она достала заполненные бланки отчетов и положила их в папку с надписью «На подпись».

– Не смотри на меня так. Да, я сделала их заранее, три дня погоды не делают. Леонид Яковлевич знает, что я работаю с опережением. Все, я свободна. Идем. Нам нужно по пути зайти в магазин, заодно посмотришь город, – говорила Ирина, проверяя наличие денег в сумке.

Без особой цели они шли по улице, когда Ирина вспомнила о приглашении посмотреть завезенные товары. Они зашли в торговый центр, директор был на месте.

– Юрий Михайлович, как у Вас с мужской одеждой и обувью? – спросила Ирина.

– Идемте, сами все посмотрите, – он провел их в отдел, – Люда, покажи, что нужно.

Сергей примерил вельветовые и обычные джинсы, кроссовки. Еще ему предложили трикотажный батник и две поло. Батник взяли и отцу Сергея в подарок. В женском отделе Ирина купила джинсы и джинсовый комбинезон, кроссовки и две блузки для себя и Софьи Андреевны. Попрощавшись, вышли на улицу, взяв курс на столовую.

– Ты вот так покупаешь вещи? – спросил Сергей с удивлением.

– Только здесь и только второй раз за пять лет. Я вытянула этот торговый центр из такой ямы. С тех пор они начали меня приглашать, но мне не было в этом нужды, а теперь понадобилось. Я заплатила за товар, даже чек получила. Тебя смущает, что без очереди. Хорошо, пойдем, постоим часа три, – Ирина начинала сердиться. – В других магазинах у меня нет блата.

– Успокойся, я вовсе не хотел тебя обидеть. Просто глядя на директора, у меня сложилось впечатление, что он тебя боится.

– Не меня он боится, а местную власть. Ему сказали обслуживать в первую очередь, он это понял буквально, я даже не уверена, знает ли он за что. Илья тоже называл меня мешочницей, я только потом поняла, что можно купить все и сразу только во время навигации.

Они зашли пообедать и отправились домой, по пути зайдя в продуктовый магазин. Здесь Ирину тоже знали, но как постоянного покупателя. Разложив купленные продукты в холодильник, Ирина спросила:

– Будем готовить ужин или опять столовая?

– Будем ужинать всухомятку, и запивать любовью, – ответил ей Сергей и поцеловал.

Звонок прервал их поцелуй.

– Да. Я Вас слушаю. Григорий Иванович у Вас был месяц, и Вы не сделали этой работы. Не могли сами, нашли бы специалиста, ко мне бы пришли заранее, а теперь хотите, чтобы я за сутки решила Ваши проблемы. Да я физически не смогу это сделать. Хорошо. Привозите. Я попробую, но гарантий никаких. – Она положила трубку.

– Олухи! – В сердцах сказала Ирина. – Свои деньги они считать умеют. Прости Сережа, но я не могу не попробовать помочь.

– А мне значит, можно отказать в супружеском долге? – делая строгим лицо, говорил Сергей.

– Размечтался! Одно другому не мешает. Это у вас первым делом самолеты, а нас учили уважать мужа и ублажать.

Так в словесной перепалке прошло минут десять, когда в дверь позвонили. На пороге стоял мужчина с букетом.

– Проходите Григорий Иванович в комнату. Знакомьтесь – это мой муж Сергей.

– Я бы хотел сразу поздравить вас с законным браком. Это Вам, – он протянул Ирине букет. Открыл свой портфель и выложил на столик смету с актом, бутылку шампанского, три коробки, похожие на конфетные, две банки кофе. – Вот. Отметите.

– Григорий Иванович, Вы себя хорошо чувствуете? – спросила Ирина.

– Да. А что? – спросил он неуверенно.

– Как я буду работать после этого? Забирайте все назад.

– Вы отметите завтра. Извините. До свидания. Я буду ждать звонка, – он торопливо двинулся к выходу.

– Вот скажи, справедливо из обычного снабженца делать мальчика для битья? Я знала, что этим все закончится. Предупреждала Леонида Яковлевича. Теперь не сделай я работу, все повесят на него. Это все равно, что тебя посадить в рубку корабля и сказать: – «Давай плыви».

– Мать ты моя, Тереза. Когда же ты все это будешь делать? Из твоего разговора я понял работы много. Успеешь, ли девица? Пойдем, попробуем новый кофе, и садись, работай, Забирай «гонорар» на кухню, а я приму душ и почитаю, – удрученно говорил Сергей.

– Я тебе приготовила футболку и спортивные брюки Ильи. Они чистые, выстиранные, будут тебе домашней одеждой, – она подала ему вещи, – рубашку оставь на машине, я потом постираю. Ты на меня не сердишься?

– Я не сержусь. Обещай мне, что будешь делать перерывы через каждый час работы.

– Обещаю, но каждые два часа. Я буду очень стараться управиться быстрее.

Ирина, выпив кофе, расположилась за кухонным столом. Взяла бумагу и карандаш, быстро начертила шапку и сетку дополнительной сметы. Калькулятор и ручка были под рукой. Открыв первую страницу сметы, увидела конверт с 200 рублями. Это был ее «левый» заработок. Часа четыре она не вставала из-за стола. Взглянув на часы, которые показывали 19:00, позвонила матери и поговорила с дочкой, которая сказала, что завтра ее приведет Санька, и они проведут день с папой. Она заглянула к Сергею, он спал, уронив книгу. Еще три часа понадобилось ей, чтобы закончить работу. Проверив еще раз цифры и суммы, скрепила листы скрепкой. Теперь ее черновик отпечатают и принесут ей же. Сложив все в аккуратную стопку, она потянулась и облегченно вздохнула. Всего семь часов кропотливого труда.

– Я что-то проголодался, – сказал Сергей, появившийся в проеме двери. – Чего-нибудь легкого не найдется? Вижу, вы закончили свою работу, мадам, а я, кажется, успел выспаться.

Они выпили бутылку кефира с пряниками. Подхватив Ирину на руки и неся в спальню, тихо проговорил: – «А теперь десерт».

Ирина позвонила в восемь часов Григорию Ивановичу, и они с Сергеем пошли завтракать. Ирина пошла на работу, а Сергей вернулся в квартиру, ожидая Саньку и Маринку. Он уже знал, где находится детский сад, куда им предстояло с Маринкой отнести игрушки. Разобрав с Маринкой игрушки и книжки, они сложили в сумку «садовские» и вышли из дому. Без сожаления она вручила воспитателю сумку с подарками и тут же заигралась с подружками.

– Вы оставьте ее до вечера, а вечером заберете, пусть поиграет, она же наша. – Предложила воспитательница.

Поговорив с Мариной, которая хотела остаться с ребятами в группе, Сергей оставил дочь, но сразу пошел на работу к Ирине. Ирина к этому времени была уже свободна и успела сделать несколько дел. Она забрала документы, сдала отчеты и даже успела сбегать в магазин. «Куплю Маринке в комнату покрывало и шторы «девичьего» цвета, а свои из спальни забирать не буду», – думала она. Ей повезло. Набор из покрывала и штор был в продаже. Он был бледно-розового цвета с орнаментом в японском стиле на тон ярче. Покрывало прострочено квадратами с оборками, а шторы казались невесомыми. Здесь же она купила готовую легкую капроновую тюлевую штору с бабочками. Осталось, дождаться кассира и Григория Ивановича с утвержденной сметой. Она уже попрощалась с коллективом, презентовав Зинаиде Яковлевне одну коробку конфет, из принесенных вчера и зашла к Леониду Яковлевичу «доложить» результаты праведных трудов. Сергей застал ее в кабинете, где стол был девственно чист, а корзина под мусор наполнена доверху. Минут через десять Григорий Иванович, чуть запыхавшись, принес смету, которую они вместе проверили, и которую Ирина приняла, поставив свою подпись, передала в финансовый отдел. Григорий Иванович, медлил, пытаясь что-то ей сказать или спросить.

– У Вас есть еще какие-то вопросы? Говорите, я Вас слушаю, – стоя в коридоре, говорила Ирина.

– Мне передали вот это для Вас. – Он протянул ей сверток, внутри которого находился футляр из синего бархата размером чуть меньше обложки тетради.

– Вы с ума сошли? – открыв футляр, спросила Ирина. – На белом атласе лежало золотое колье с пятью бриллиантами и записка: «Я за Вас очень рад. Примите это в качестве свадебного подарка. Будьте счастливы». Подписи не было, но Ирина догадывалась, кто мог прислать этот подарок. – Передайте большое спасибо своему начальнику.

Угрызений совести по поводу принятого подарка она не испытывала. Было легкое раздражение от воспоминаний прошлых, настойчивых, даже навязчивых ухаживаний дарителя, его преследования, которые начались года два назад, длились месяца три. Скольких нервных клеток она не досчиталась? Сколько выслушала обидных слов без повода? Сколько угроз? Прекратилось все только тогда, когда она пожаловалась Леониду Яковлевичу, с тех пор они ни разу не встретились. Теперь она компенсировала это раздражение, приняв подарок, как запоздалое извинение. Ирина получила расчет, вернулась в кабинет, где ее ожидал Сергей, закрыла дверь, оставила ключ в приемной и со словами: – «С Богом», взяла Сергея под руку, и они направились к выходу.

– Сережка, раз Маринка в саду, и торопиться особенно не куда, давай сразу сходим в банк, закроем счет и возьмем расчетные чеки. Одним делом будет меньше. – Рассуждала Ирина на ходу. – Потом зайдем, пообедаем. Хочешь, погуляем?

– Давай погуляем завтра втроем, – предложил Сергей. – Возьмем Маринку, а вечером нас ждут к себе Гриневичи. Можем Саньку прихватить и проведем вместе время. Про Кузьмича не забудь. Ты, когда хочешь лететь назад? – Спросил и сам же на него ответил. – Я думаю в понедельник или вторник, у меня будет еще две недели, чтобы помочь тебе там.

– Купим билеты на понедельник, во вторник будем в Москве, соберем вещи и в среду уже будем дома. В субботу можно будет перевозить Маринку. Как думаешь, родителей следует пригласить? Как у вас принято? – Спросила Ирина и добавила – может быть чуть позже? А билеты возьмем сегодня, чтобы не было соблазна остаться. Договорились?

Они пообедали и вернулись домой, где Сергею предстояло снять шторы, а Ирине их постирать. Без штор на окнах в комнате и кухне стало не уютно. Ирина сняла постельное белье, застелив тем, что не брала с собой. Вещи были упакованы в три сумки и чемодан, где еще место оставалось для штор. К вещам, которые Ирина привезла с собой пять лет назад, мало что добавилось. Несколько пар обуви взамен изношенной, вязаный жакет, в котором она ходила на работу в морозы, дубленку, красивую, но не для сибирских морозов, легкий костюм на пуху из комбинезона и курточки, да 3-4 блузки. Вещи, сшиты для беременности, летние наряды и детские вещи, купленные впрок, она сложила в чемодан. Оставался нерешенным вопрос с паласом и стоял на своем месте синтезатор, на котором Ирина за два дня пребывания здесь ни разу не играла. Да часть летних вещей еще лежали на полке. Постирав белье и шторы, часть развесили в ванне, часть на балконе. Решили, что Сергей пойдет в детский сад за дочерью, а Ирина в это время купит билеты на самолет. Она взяла билеты на 2-ое июля, рейс был рано – утренний, сегодня было 29 июня 1990 года. Встретившись у подъезда, Ирина показала Сергею билеты, и они решили просто погулять. Маринка, взяв родителей за руки, не умолкая, рассказывала обо всем, что увидела и услышала в детском саду.

– Смотрите, Санька идет! – радостно крикнула Маринка и, бросив руки родителей, побежала по тротуару навстречу дяде. Она упорно называла его по имени, и ни какие объяснения его статуса ее не устраивали, хотя Илью она называла дядей.

– Вы где бродите? Мама телефон оборвала, названивая вам. – Говорил Санька, поравнявшись с ними, держа Маринку на руках.

– Гуляем. Воздухом дышим. – Ответила Ирина. – Составишь нам компанию на завтрашний день? Покажешь нам свои заветные места? – Спросила она. – Мы билет на второе число купили. Мама ждет нас к обеду или ужину?

– Сейчас она отправила меня за Маринкой. Ждет завтра часам к двум на обед, смена у нее с первого на второе. А завтра я за вами зайду часам к девяти с Маринкой. – Выпалил Санька ответы на все вопросы. – Ну, все мы пошли.

Погуляв еще часок, Сергей и Ирина вернулись домой, где на площадке их поджидал Кузьмич.

– Ужинать пора, а вы все где-то бродите. Маринку куда дели? – спросил он шутя. – Ждем вас на ужин. Мария Васильевна просила не задерживаться. Так, что милости просим.

– Дайте нам пять минут Кузьмич, – сказала Ирина, открывая квартиру. – Мы сейчас.

Она достала подарки, купленные на маленьком рынке в ожидании электрички: пуховый платок для Марии Васильевны и чуни из овчины для Кузьмича. Вручив Сергею чуни и платок, Ирина взяла квитанции и кошелек с деньгами, и они направились к соседям. Вручив подарки, Ирина предложила Кузьмичу решить вопросы с оплатой за квартиру, отдала второй ключ от входной двери и ненавязчиво предложила после их отъезда второго числа, провести ревизию в квартире. Когда неотложные дела были закончены хозяева и гости сели ужинать. Плотно поужинав и выпив по стопке водки, для аппетита, больше Кузьмич не пил, потянуло на разговоры. Кузьмич вспоминал свою молодость и рассказывал Сергею забавные истории из своей жизни, интересовался жизнью, службой и бытом военных в настоящее время. Мария Васильевна беседовала с Ириной, расспрашивала о московских родственниках и сетовала на то, что Кате бы тоже следовало уехать поближе к сыновьям. Очень переживала по поводу новых соседей, которые возможно приедут уже скоро, и с которыми дай бог, удалось бы жить дружно. Прощаясь, Кузьмич и его жена подарили им 300 рублей.

– Прибудете на место, купите от нас подарок, пусть будет память. Багаж у вас и так большой, так что мы не стали добавлять вам лишних килограмм. – Говорил Кузьмич, протягивая Сергею руку на прощание. – Береги себя дочка и будь счастлива. Будет время, черкни пару строк старикам.

Сергей и Ирина вернулись в свою квартиру. Ирина была слегка расстроена таким вниманием стариков. За пять лет соседства, они стали для нее если не родственниками, то хорошими старшими друзьями. Внимательные, безотказные, а главное бесхитростные и очень простые люди. Она включила синтезатор, села на стул и по квартире разлилась грустная мелодия. Одна мелодия сменяла другую, и когда звук стал громче, Сергей понял, Ирина плачет. Плачет тихо, без всхлипов и причитаний, только крупные слезы бегут по щекам. Он подошел к ней со спины, нежно обнял за плечи и поцеловал в маковку.

– Успокойся родная, все у нас с тобой будет хорошо, а расставаться с хорошими людьми всегда трудно. Сколько еще будет новых знакомств и расставаний, принимай их как должное. Жизнь не стоит на месте. Давай спой – а я послушаю. Ирина шмыгнула носом и тихонько запела.

Сергей смотрел на жену и думал – «Она только с виду сильная и независимая, а на самом деле очень ранимая и чувственная». Где я слышал эти строки – «Ранимая душа, слезами обливалась. Слезинки по щеке дождинками текли». Ирина спела еще не меньше двух песен, когда музыка смолкла, и она поднялась со стула, отключив инструмент.

– Прости родной, что-то я расклеилась. Как же завтра я буду прощаться с Гриневичами? – Грустно спросила она. – Хотя чего я расстраиваюсь, с мамой мы будем видеться пусть и не часто. Переедут к мальчишкам и у них появятся новые заботы. – Словно успокаивая себя, говорила она. – Пойдем, выпьем шампанского. Как в песне поется: «Все пройдет и печаль, и радость – так устроен свет».

Они прошли на кухню и Сергей, достал холодное шампанское, принесенное вчерашним гостем, а Ирина достала бокалы на ножке из толстого стекла, похожие на хрусталь и, посмотрев на две оставшиеся коробки конфет, выбрала «Ассорти», открыла ее.

– Давай в комнату за столик. – Предложила Ирина. Забралась с ногами на диван и приняла из рук Сергея бокал. – За нас! – Она подняла свой бокал навстречу бокалу мужа. Раздался тонкий звон стекла.

Сергей присел рядом, пододвинув журнальный столик, протянув ей коробку с конфетами. Разговор не клеился. Он вышел на балкон, снял высохшие вещи, а из ванны сухие шторы и принес все это Ирине.

– Давай заниматься делом, у нас завтра весь день расписан, – говорил он, расстегивая одну из сумок, где оставалось место. – Сложить придется тебе, у меня это получится плохо.

– Спасибо. Я справлюсь. – Она сложила аккуратно вещи и поместила их в сумку. – Закрывай! – Предложила она мужу. – Наливай! – Сказала, прикрывая бокал рукой. – Попался! – Засмеялась Ирина и повисла на шее мужа. Он обнял ее, прижал к себе – «Успокоилась».

Утром, проснувшись раньше мужа, Ирина собрала все свои документы, украшения и дорожные чеки в один пакет, оставив только паспорт и свидетельство о рождении Марины. Ирина не забыла о деньгах, которые она хранила дома, плюс «левые», плюс подарочные Кузьмича. Сумма была приличная и ее надо надежнее спрятать. Не мудрствуя лукаво, она решила воспользоваться старым способом, за этим делом ее и застал Сергей. Часы показывали всего семь утра. Приняв душ и побрившись, облачившись в домашнюю одежду, Сергей поставил на плиту чайник. Приготовив яичницу с колбасой, пригласил жену завтракать. Позавтракав и выпив кофе, они в ожидании Саньки и Маринки обсуждали поездку в часть.

– Ты меня не слушаешь? – спросил Сергей.

– Я задумалась немного, извини, – ответила Ирина.

– О чем если не секрет? – полюбопытствовал Сергей.

– Не секрет. Я думала о нас с тобой, точнее о тебе, – посмотрев ему прямо в глаза, сказала Ирина.

– Обо мне не надо думать – меня надо просто любить, вот и все. Думает обо мне мое начальство, и даже этого, на мой взгляд, слишком много, – смеясь, сказал он, подхватил ее на руки и понес в спальню. – У меня и так вчера была ночь безбрачия.

– Сумасшедший! Скоро Санька придет, – говорила она, отвечая на его поцелуи.

Звонок в дверь, и телефонный звонок прозвучали одновременно через час. Дверь открыл Сергей, телефонную трубку подняла Ирина. Пришли Санька и Маринка, а звонила мать Ирины. Пообещав маме не опаздывать на обед, она переодела Маринку, сменили с Сергеем домашнюю одежду на «туристическую», так посоветовал Санька, и вышли из дому. Их экскурсия началась с берега Лены. Сколько километров они намотали до часу дня, знали только уставшие ноги. Маринка, между тем не выглядела уставшей, и шагала рядом с отцом, держа его за руку. К Гриневичам они пришли без четверти два. Вымыв руки, Ирина предложила помощь матери, но они с мужем уже сами накрывали на стол. Санька и Сергей с Маринкой мыли руки и тихо переговаривались в ванне, делясь впечатлениями. Обед затянулся до шести часов и плавно перешел в ужин. Казалось, переговорили все и обо всем, но спустя время опять находилась тема или вопрос, который надо было обсудить. Ирину больше всего интересовал вопрос – «Куда вложить заработанные деньги?» Как она и предполагала, Леонид Яковлевич предложил купить жилье. Пусть не новое, но и не слишком старое, которое можно при необходимости продать, когда придет время оседлой жизни. В аэропорт провожатым определили Саньку, маме категорически запретили меняться сменами. «Долгие проводы – лишние слезы» – так решили все. Мать взяла твердое обещание Ирины, если не звонить, то обязательно написать письмо с адресом. Маринка, уснувшая прямо на руках у деда Лени, оставалась у Гриневичей.

– Я приведу ее завтра, перед сменой. У меня сейчас такое чувство, как тогда, при первом знакомстве с тобой, – говорила мать, провожая их у дверей.

– Теперь все иначе мама. Мы с тобой мать и дочь, так будет и дальше, и видеться будем, просто реже. Вы берегите себя. – Ирина поцеловала мать в щеку.

Утром зашел Кузьмич. Оглядев квартиру со знанием дела, посоветовал:

– Вы ребята вот что сделайте. Отправьте стиральную машину и палас багажом. Когда придет, тогда и придет. Зачем оставлять новые вещи, а там покупать другие. Вы подумайте, мысль хорошая.

Послушав старика, поехали в багажную контору через хозяйственный магазин, где Ирина купила новый палас полтора на два метра в комнату Марины и три коврика в ванну, санузел и прихожую. «Там на электричке придется везти, а здесь само поедет» – оправдывалась она перед Сергеем, который вталкивал сложенный палас в такси, где уже лежал домашний, стиральная машина и одна из сумок. Багаж отправили двумя фанерными ящиками, обитыми металлическими лентами. Вернувшись, Ирина прошлась в последний раз по шкафам и антресолям. Теперь вместо четырех сумок у них осталось три, чемодан, футляр с синтезатором и дамская сумка. В дорогу она приготовила всем джинсы, футболки и джинсовые курточки, вылетать предстояло ночью, точнее ранним утром. Санька, позвонивший еще с утра, предупредил, что закажет такси на свой адрес, а потом заедет за Федоровыми. Впереди было полдня «безделья». Сергей приготовил нехитрый обед, просто сварил пельмени, которые Ирина лепила сама, и держала в морозилке как дежурное блюдо. К пельменям сделали салат. Пообедав, просто завалились на кровать и за разговорами оба задремали. Их разбудил звонок в дверь. Маринка с радостным криком бросилась к отцу, который еще окончательно не проснулся.

– Папочка, у нас тобой есть новая книжка, мы с бабушкой только что ее купили. Посмотри! – тараторила Маринка, «оседлав» отца. – Мы с тобой вечером почитаем?

– Я пойду, дочка. – Сказала мать Ирине.

– Что, даже чаю не попьешь? – Улыбаясь, спросила Ирина словами из анекдота.

– Пойду. Где там Сергей? Попрощаюсь. Леня передавал привет и сказал, что проконтролирует Саньку, чтобы тот не опоздал, – говорила она. – Здравствуй Сережа, дай я тебя обниму. Береги моих девочек. – Обнимая Сергея, говорила она. – Ну, все. Целуйте бабушку и маму.

Закрыв дверь, Ирина вышла на балкон, который выходил во двор дома, и помахала матери рукой, посылая воздушный поцелуй, пока та не зашла за угол. Слезы навернулись на глаза, но она справилась с этой минутной слабостью и, смахнув их рукой, пошла в спальню, где Сергей и Маринка рассматривали новую книжку. Вечер прошел шумно, но весело. Игрушки, упакованные в дорогу, были вынуты из сумки по единодушному решению отца и дочери и, разложенные на ковре в спальне, вступили в новую игру. Ирина, молча, наблюдала за процессом игры, думая о своем – «Пусть меня считают мелочной, но кофе я заберу. Есть он там или нет, я не знаю». Она пересыпала кофе из стеклянной банки в жестяную банку, оставив немного на ранний завтрак. Завернула в пакет и засунула ее в сумку, где уже лежала не начатая жестяная подружка. В холодильнике оставалась колбаса, масло, молоко и коробка конфет, а в морозилке пельмени. Маринка, недослушав сказку, мирно посапывала, Сергей тоже дремал или делал вид, что спит. Ирина, заведя будильник на 01:30, прилегла на диван и тоже задремала.

Перекусив, скорее от необходимости, чем от аппетита, они стали собираться. Мать позвонила Ирине в два часа, пожелав удачи и счастья. Такси приехало вместе с Санькой в 02:30. Мужчины перенесли багаж в машину, присели «на дорожку». Ирина погасила свет и начала закрывать дверь, когда на площадку вышел Кузьмич. Она передала ему ключ. Старик обнял ее как родную, наклонился к Маринке, поцеловав ее в щечку: «Счастливого пути», – сказал он и пошел к себе. Санька, пожал руку Сергею, обнял сестру и племянницу, когда те прошли регистрацию и поехал домой. Купленные три билета, позволили им не доплачивать за багаж. Прошло чуть больше месяца, с тех пор как Ирина улетала в отпуск, не зная, чего ждать от встречи с Сергеем. Теперь он, ее муж, ее любовь, сидел рядом с ней в кресле самолета, который взлетая, взял курс к новой жизни.

Глава 10

Перед тем как зайти на посадку, самолет плавно развернулся, делая круг и постепенно теряя высоту. Наверху, в сине-голубом небе, весело сверкало солнце, а снизу расстилался то ли туман, то ли низкие облака. Их разбудил призывный голос стюардессы пристегнуть ремни, сонно поморгав, все трое окончательно проснулись и защелкнули пряжки привязных ремней. Маринка прильнула к иллюминатору.

– Папочка, мы уже прилетели? – спросила Маринка, прижимаясь к отцу. – Мы сразу поедем в новый дом или к бабушке Сони?

– В новом доме еще ничего нет, даже кроватей. Наверное, мы сделаем так: мы поедем с мамой вдвоем, купим кровати, посуду, отвезем часть вещей, а когда все это сделаем, приедем за тобой. Как ты думаешь, это будет правильно? – спросил Сергей, как бы советуясь с дочерью.

– Это будет долго? – заглядывая ему в глаза, спросила она?

– Думаю, за пару дней мы с мамой управимся, ну за три, точно. – Ответил отец, беря ее за руку. – Тебе скучать некогда будет. Сходите в парк, в кино или в цирк с бабушкой. Игрушки им свои покажешь, книжку новую почитаете. Договорились? А я вам звонить буду вечерами, а ты обещай после обеда укладывать дедушку и бабушку спать. Они уже пожилые люди и им, как и детям, нужно в обед спать. Обещаешь?

– Три дня я подожду, а потом начну сильно скучать, – грустно сказала дочь. – Тогда оставьте мои игрушки, а заберем, когда поедем вместе. Скажи только бабушке Сони, чтобы она меня в обед слушала.

Получив багаж, они на такси приехали домой в шесть часов утра. Прихожая стала напоминать вокзал от обилия багажа. Ирина, позвонив матери и обещав написать подробное письмо, разобрала вещи, развесив их на плечики в шкафу и разложив на полки. Отдельно складывала то, что возьмут с собой. Маринкины игрушки сложила в отдельную сумку, и отставила ее в сторонку. Вспомнила про дюбеля, которые специально взяла из старых хозяйских запасов, чтобы на новой квартире использовать их в качестве гвоздей и обходиться без дрели. Они лежали в пакете, в кармане чемодана и теперь перекочевали к ней в сумку. Получилась одна большая сумка, кофр со швейной машинкой и синтезатор в футляре. Софья Андреевна собрала свою сумку, куда положила рабочие вещи для ремонта, старые вещи вместо ветоши и кое какие продукты, строго настрого приказав обязательно забрать ее. Оставив Маринку на попечение бабушки и дедушки, позавтракав, Сергей и Ирина электричкой добрались домой к одиннадцати часам. Оставив привезенные с собой вещи в квартире, Ирина отправила Сергея в продуктовый магазин, а сама зашла в местный универсам. Не спеша она осмотрела весь ассортимент и только тогда решила что купить. Набор из трех кастрюль и чайника, сковороду с крышкой, терку, разделочную доску, мясорубку, чайный сервиз и столовые тарелки. Все, что находилось в упаковках, ей связали шнуром, остальное она сложила в сумку. Поинтересовалась наличием одеял и подушек. Ей предложили на выбор: ватные и пуховые одеяла, перьевые подушки и пледы. Она выбрала два пуховых одеяла, три подушки и клетчатый плед светлого тона, оплатила все покупки, сделав наверняка магазину две дневные выручки.

– Вы, пожалуйста, упакуйте все это, а муж заберет. Боюсь, я одна все не унесу, – говорила Ирина, забирая первые покупки.

Вернувшись в квартиру, она не застала Сергея дома. Сложив все покупки в прихожей, она переоделась в рабочую одежду, подобрала волосы и начала уборку. Для начала протерла шкаф в комнате и переложила вещи из сумки на полки и плечики. Убрала швейную машину на нижнюю полку шкафа. Синтезатор в футляре перенесла в комнату. В прихожей стало свободнее. Протерла холодильник и осторожно включила его. Протерла полки в столе. Определив верхнюю полку под продукты, нижнюю – под посуду. Начинать решила с комнаты Марины. Краска на окнах была нормальная и не требовала подкрашивания. Вытерев пыль и следы побелки, она открыла везде форточки, когда услышала мужские голоса на лестнице. Ключ в замке повернулся и вошел Сергей со школьным стулом в одной руке и авоськой в другой, а следом за ним двое мужчин внесли стол, такие стоят в школьных классах. Мужчины были ровесниками Сергея или чуть моложе. Сергей представил жену сослуживцам.

– Вы, Ирина, не стесняйтесь, говорите, если что нужно, чего не хватает, а мы разберемся. Устраивайтесь. До свидания, – сказали они прощаясь.

– Сережа, пожалуйста, сходи в магазин. Я все купила, а принести не смогла – рук не хватило. Сделаешь? Там одеяла и подушки. Как без них? И спроси гладильную доску, я о ней совсем забыла, а на столе утюжить неудобно.

– Куда я денусь. Идти самому или помощников взять? – спросил он, улыбаясь и направляясь на выход.

Ирина разобрала продукты, которые принес Сергей. Сахар, соль, хлеб, батон и подсолнечное масло положила на стол, а колбасу, сосиски, молоко, масло сливочное и яйца в холодильник.

– Какой ты у меня хозяйственный, – сказала Ирина мужу, как только тот вернулся.

– Я такой! Принимай покупки. Какую выручку сделала магазину, недельную? – спросил он улыбаясь. – Значит так. Вот деньги. Куда их положить, чтобы всегда были у тебя под рукой. Кормилец в семье я и жить за твой счет я не собираюсь. Ты конечно девушка богатая, ну и меня не на вокзале «подобрала». Так куда?

– Неси все в комнату. Поставь пока все это в шкаф вниз, а доску в уголок. Деньги положи на полку, потом определим им место. Кормилец, ты наш. – Она поцеловала его, и он горячо ответил на этот поцелуй.

– Не искушай меня жена. С чего начнем? Мне кажется здесь работы не на один день, – говорил он переодеваясь.

– Я думаю, начнем с маленькой комнаты для Маринки. Ты собираешь кровать, а я утюжу шторы, – распаковывая гладильную доску, говорила Ирина.

Пока Сергей собирал кровать, Ирина поутюжила и повесила шторы. В комнате стало сразу уютнее. Поставив вдвоем кровать на место, и положив матрас, она застелила постель и положила сверху покрывало. Бледно-розовый цвет озарил комнату.

– Перекур! – сказал Сергей, ставя протертый стол и стул слева от окна. – Смотри, как сразу запахло жилым. А на стол Маринка поставит игрушки и будет, где рисовать. Полка бы здесь не помешала или стеллаж. Ковер скоро прибудет. Будет здорово.

– Чайник ополосни, – крикнула из комнаты Ирина, неся продукты, привезенные из Москвы. – Я совсем про них забыла. – Оправдывалась она.

Пока закипал чайник, Сергей разобрал продукты, которые собрала им его мать. Часть оставил на столе, часть убрал в холодильник. Сполоснул новые чашки из сервиза. Перекусив, выпив кофе, они принялись за большую комнату. Сборка дивана заняла мало времени. Поставить его решили вдоль стены, смежной с маленькой комнатой. Балкон был рядом, что давало возможность летом лежать под прохладой. Синтезатор поставили напротив, чуть в угол. «Как там Маринка?» – подумала Ирина.

– Который час? – спросила она мужа, вешая шторы в большой комнате.

– Семь часов. Ты не волнуйся, я сейчас схожу, позвоню, – ответил Сергей, понимая ее вопрос. – Ничего если я пойду прямо так? В таком виде меня еще не видели.

– А в каком виде видели? – легко спрыгивая со стола, спросила Ирина. – Ты захвати сразу упаковки на мусор, в доме будет чище. Вернешься, расскажешь про свой вид. Возьми сумку под свои вещи, зайди, забери.

Она освободила кастрюли от коробок, собрала до кучи упаковочный материал от дивана и кровати, связав все бечевкой, передала Сергею и принесла сумку. После его ухода Ирина продолжала заниматься шторами. Осталось повесить поперечину на резинке и ей это никак не удавалось. Открыла чемодан швейной машины, в надежде найти новую резинку. Резинка нашлась, почти целый моток. Дело сдвинулось с мертвой точки. Через десять минут шторы закрывали не только окно, но и простенки. От этого комната становилась как будто больше. Застелив диван пледом в тон штор, и оглядев еще раз комнату, осталась довольной. «Положим палас, и будет порядок» – подумала Ирина, убирая гладильную доску. Сполоснув новые кастрюли, мясорубку и сковороду, вытерла их и поставила в стол, эту процедуру проделала с сервизом и тарелками. Тарелки заняли место на сушилке, а сервиз занял место на полке в шкафу. Мыло легло в мыльницы, швабру поставила в санузел. Полотенца повесила на крючки в ванне и натянула штору для ванны, определив пустой тазик боком между стеной и ванной. Почистив слегка ванну и раковину, видно, что недавно их чистили, она вернулась на кухню. Все постепенно занимало свои места, давая простор в прихожей и на кухне. Оставалась покраска и наклейка клеенки на дверцы стола и сидений табуретов. Прошло от сорока минут до часа, а Сергея все не было. Звук ключа, повернувшегося в замке, заставил ее выйти в прихожую.

– Как дела? – спросила Ирина с тревогой в голосе. – Я, между прочим, волновалась.

– Дома все нормально. Сегодня они были в цирке втроем. Я не представляю отца в цирке. Вернулись не давно, три раза набирали номер. А вот ты чего волновалась? Причин для волнений нет. Вот мои вещи, но не все, все, что вошло. Иди сюда паникерша. – Он обнял ее и только теперь, она заметила сумку, стоящую у его ног. – Мы сегодня ужинать будем? Да, на счет внешнего вида, никто не удивился, даже на новоселье напрашивались.

– Сумку поставь пока в маленькую комнату, я потом разберу вещи, хотя чего тянуть. Готовь ужин, хорошо, а я продолжу.

Ирина открыла сумку, принесенную Сергеем, достала парадный мундир,повесила его на плечики и отнесла в шкаф, летные костюмы тоже повесила на плечики, но определила их во встроенный шкаф. Рубашки – все в стирку, даже чистые они имели посторонний запах, сложила в старую наволочку. Туфли и ботинки вынесла на балкон, они требовали чистки и места, которого пока для обуви не определили. Куртки осеннюю, зимнюю и комбинезоны следовало подготовить к сезону, прежде чем убирать и она оставила их в сумке. Выходя из спальни, Ирина вдруг заметила антресоль, прямо над входной дверью «Как же я сразу ее не заметила. Вот где решение всех проблем в складировании одежды» – думала она, возвращаясь в кухню, где орудовал Сергей.

– Как наш ужин? – спросила она мужа. – Я разобрала твои вещи. Думаю убрать зимние вещи пока в антресоль. Завтра при дневном свете просмотрю все, просушу на солнышке и вечером уберем. Много их еще у тебя осталось забрать?

– Думаю еще сумки три. Две шинели, гражданка, короче сама потом увидишь. Мне новое скоро получать, так что не волнуйся, если где пятна или дырки. С такими темпами жена, ты за два дня осилишь все и без меня. Пока ты перебирала мое приданое, я посмотрел комнату, красота. Давай труженица к столу, девятый час уже.

Поужинав, Ирина рассказала ему о своих дальнейших планах.

– Ты видишь, какие у шкафа и стола дверцы? Их не покрасишь, не отмоешь, есть только один вариант – заклеить. Торцы дверей, ножки стола и табуретов покрасим, а фасады шкафов и сиденья табуретов заклеим клеенкой, будут как новые. На сегодня покраска, а завтра все оклею. Эта работа кропотливая, спешки не любит, – говорила она улыбаясь.

– Это ты к чему заговорила про спешку? Куда и когда я спешил? Не улыбайся, отвечай, когда муж спрашивает.

– Успокойся, я ни это имела в виду, – еще сильнее рассмеялась Ирина, – до меня только теперь дошло, о чем ты подумал. Других мыслей нет?

– У меня все мысли только о тебе. К черту эту краску, наклейку. Как думаешь, я смогу донести тебя на руках до нашего нового семейного ложа? – Теперь уже улыбался он.

– А как же душ перед сном? – спросила она, обнимая его за шею.

– А кто говорил о сне? У нас с тобой и без сна дел много, – говорил он, опуская ее на диван нежно целуя…

– Я давно тебя хотел спросить, – задал вопрос Сергей, все еще тяжело дыша, – Почему у тебя в квартире не было телевизора?

– Первые месяца три мне было не до него, потом совсем не до него, а Маринка родилась тут тебе и радио, и телевизор, и кино. Если честно, не знаю. Оставь старые хозяева, может быть, и смотрела, а потом, наверное, отвыкла. Мне Илья все новости рассказывал и кино, а я только радио по утрам, да вечерам слушала, – говорила Ирина.

– Может, купим? Будем смотреть с тобой по вечерам кино, а Маринка «Спокойной ночи». – Предложил Сергей. – Подумай, хорошая идея, тебе не так скучно будет.

– Ты твердо решил сделать меня домохозяйкой? Нет, я не против, что поделаешь, если работы для меня нет. Просто я всегда работала, мне трудно будет привыкнуть к тому, что ни куда не надо спешить, что кроме работы по дому и воспитанию дочери у меня нет ни каких забот. Разве что забота о любимом муже? Я так тебя люблю, родной. – Она прижалась к нему и крепко поцеловала в губы. – А теперь подъем! Нас ждут великие дела! Правда, без кофе дела не будет.

Они нехотя поднялись с дивана, но покраску надо было закончить сегодня. Выпив по чашке кофе, Сергей красил ножки стола, поставив его на столешницу. Краска оказалась на редкость удачная, быстро сохла, но запах, заставил открыть окно. Дышать стало легче.

– Давай я покрашу, думаю быстрее получиться. Я, как ни как строитель, хотя и бывший, – сказала Ирина, намочив кусок тряпки подсолнечным маслам и вытирая руки Сергею. – Марш в душ. Полотенце на крючке, выбирай любое. Белье на полке в шкафу, увидишь.

Она застелила стол газетами, поставила на них табуретки, ножками к верху, и через полчаса уже принялась за торцы столов. Эта работа заняла еще полчаса. Закрыв банку с краской и поставив кисть в старый стакан с водой, она вытерла от краски руки и вышла с кухни, прикрыв за собой дверь. Сергей спал. Ирина не успела застелить постель, и он лежал прямо поверх пледа, широко раскинув руки. Она взглянула на часы, они показывали 00:30 «Пора спать» – подумала она и направилась в душ. Повесив полотенца на балкон, стараясь не шуметь, достала подушки, заправила их в наволочки и тихонько положила одну из них Сергею под голову. Тот лег на бок, обняв подушку даже не проснувшись, Ирина прилегла рядом. Из открытой двери балкона дул легкий прохладный ветерок.

Проснулась она раньше мужа, вставая с дивана осторожно, чтобы не разбудить его. Переодевшись прямо в прихожей, она прошла на кухню. Запах краски еще не выветрился, но стал еле уловимым. «Это надолго» – подумала Ирина, осторожно дотронувшись до покрашенных мест. Краска высохла. Выпив чашку кофе, она занялась декорированием стола. Вырезав по размерам прямоугольники из клеенки, сняв ручки с дверей стола и шкафа, она смазала клеем заготовки и сами дверцы, подождала пару минут и соединила их между собой, разгоняя воздух, как при наклейке обоев. Такая же процедура ожидала и сиденья табуретов, которые она поставила ножками вверх вдоль стены. На столик Ирина просто постелила кусок клеенки, а вот тумбовый, требовал дополнительного терпения. Вооружившись отверткой и тонким ножом, Ирина отогнула металлические рейки, смазала столешницу клеем, разгладила клеенку и поставила рейки на место. Вырезав ножницами ромашки, в которые была светлая клеенка, она приклеила их на дверцу холодильника, закрывая сколы краски. Последним штрихом был верх холодильника, который тоже украсил прямоугольник клеенки. Собрав обрезки клеенки в ведро и свернув в рулон остатки, Ирина убрала клей и краску под ванну, а рулон поставила в шкаф прихожей. Подтерла пол после следов клея. Прошло часа два–три, прежде чем работа на кухне была закончена. Часы остались на подоконнике в комнате, и который час она не знала. Сергей появился на пороге кухне, зевая и потягиваясь.

– Ранняя пташка ты моя. Ты хоть знаешь, который час? – спросил он, целуя ее. – Доброе утро. На часах восемь. Ты когда проснулась?

– Не знаю. Но было уже светло. Принимай работу, правда, на табуретках пока сидеть нельзя, пусть подсохнут, – говорила она, моя руки под краном, – запах краски чувствуешь? Я или принюхалась, или он почти выветрился.

– Легкий такой еще чувствуется. Ты молодец, так здорово придумала – светло и чисто. А часы настенные обязательно нужно купить и повесить их прямо над столом, чтобы ты хоть иногда замечала который час, – говорил Сергей, обнимая ее за плечи. – Завтрак за мной. Считай, что я провинился. Дай мне десять минут.

Ирина поставила гладильную доску в комнате и достала шторы на кухонное окно. Ткань утюжилась легко, и процедура заняла немного времени. Перекинув шторы на двери и убрав доску, она пошла завтракать. За завтраком решили, что пропишутся в квартире, когда приедут с Маринкой, а сегодня разберут форменную одежду. Сергей заберет оставшуюся, а по пути зайдут в магазин и купят всю «мелочь», которой не хватает в доме. Зайдя в третий раз в магазин за два дня, они купили целую кучу этих мелочей, но без них дело не двигалось. Как высушить выстиранное белье без веревки и прищепок? Как повесить на стену купленные часы, зеркало и динамик без гвоздя и молотка? Как почистить одежду и обувь без щетки и крема? Ведро под мусор и крышку для унитаза, плечики для одежды, зубную пасту и щетку для Маринки и т.д. С этими мелочами Ирина вернулась домой, а Сергей с пустой сумкой пошел за своими вещами. Ирина положила брусок от упаковки дивана вдоль балкона, и повесила на него зимнюю куртку и комбинезон Сергея. Набрав воды в тазик, развела порошок и замочила форменные рубашки с коротким рукавом. Закрыла окно на кухне, оставив открытой форточку, и повесила шторы. Кухня стала свежей и жилой. Выбрав два коротких дюбеля, измерила расстояние между отверстиями для крепления динамика, и вбила их в стену. Динамик занял свое место и «заговорил». Став на стол, она вбила еще один и повесила часы. Будильник поставила на холодильник. Еще один дюбель и крючок для кухонного полотенца готов. Зеркало Ирина решила повесить в прихожей, на смежной стене со спальней, и выбрала большой дюбель, который упорно не хотел вбиваться в стену. «Кто кого» – подумала она и победила. Заменила веревки на балконе для сушки белья на новый шнур, натянув его изо всех сил. Простирала рубашки и вынесла их на балкон, закрепив новыми прищепками. «Мелочь, а приятно. Не зря отправила его за вещами, буду знать, что есть, что нужно купить» – думала Ирина, оставив дверь балкона открытой. Из старого пододеяльника, положенного Софьей Андреевной, Ирина, достав швейную машину, быстро сшила четыре чехла на одежду. За этим занятием и застал ее Сергей, вернувшийся через час.

– Ты прямо передовик производства. Куда спешишь? Я домой звонил. Мама дома, а отец с Маринкой с утра в зоопарк ушли, обещали к обеду вернуться. Передал, что приедем завтра с утра, а звонить сегодня уже не будем. Принимай приданое. – Говорил Сергей, показывая на сумку. – Это все!

– У тебя вещей больше чем у нас с Маринкой вдвоем, а по – сему вам следует определить для них место. Пока я разбираю сумку, ты вот этот шкаф приспосабливаешь под одежду и обувь. Две средние полки уберешь и сделаешь держатель для плечиков. Материал я приготовила, а вот полки снять у меня не получилось. Вся надежда на тебя. – Она показала на гвозди, молоток и кусок бруска. – Конечно, круглый был бы лучше, но какой есть.

В то время, когда Сергей колдовал над решением поставленной задачи, Ирина проверила кожаную куртку, зашила в ней дырки в карманах и надела сверху тканевый чехол. Всю гражданскую одежду мужа, кроме куртки и обуви, отправила в стирку. Когда шкаф был готов, повесили в него плечики с шинелями, обернув их простыней и закрепив прищепками, кожаную куртку в чехле. Вниз поставили обувь и предметы ухода за ней, а на верхнюю полку положили шапки и фуражки, обернутые газетами от пыли. Две старенькие наволочки, набитые бельем для стирки были заброшены на антресоль, в ожидании прибытия стиральной машины.

– Все! Крышка унитаза за тобой, – говорила Ирина, кружась в прихожей. – Работа по благоустройству закончена! Теперь первоочередная задача – твоя форма. Когда тебе на службу?

– У тебя две недели еще есть, успеешь, а то она еще успеет запылиться с такими темпами. Ты вообще устаешь когда-нибудь? – спрашивал Сергей, прикручивая сиденье с крышкой к унитазу. – Полдня впереди, можно было не спеша все сделать. Я закончу с этим, сам пол везде протру, отдыхай.

– Я так не могу. Была бы стиральная машина, я стирку бы еще затеяла. Понимаешь, ритм жизни у меня такой выработался, все время что-то делать, а если отдыхать, то полноценно, не думая, что что-то, где-то не сделано, – отвечала Ирина. – Вот такая я.

Все намеченные дела были сделаны. Ирина сняла высохшие после стирки рубашки, сложив их в шкаф. Отварив свежий картофель, купленный день назад по пути с электрички, пересыпав его зеленью, и сосиски, они устроили себе «царский» обед, запивая все молоком.

– Иришка, давай, сегодня устроим романтический ужин, можно без свечей. Я сбегаю за вином или шампанским. Ты будешь мне играть, я тебе петь. Пораньше ляжем спать, а завтра первой электричкой за Маринкой, я и то уже за ней соскучился.

– Давай! Да, часть денег, на расходы, лежит в правом ящике стола, остальные во внутреннем кармане твоего парадного кителя, – говорила Ирина. – А как ты собираешься отмечать новоселье? Ты пригласишь сюда своих ребят?

– Я поговорю с ними. Можно на природе отметить, в выходной на пруду, под шашлык. Я продукты, мужики шашлык, а тебя салат. У меня приятели женатые, двоих ты видела, и так человек шесть, среди них один холостяк – бездельник, – отвечал ей Сергей, у которого уже созрел план отдыха.

– Тогда я за природу. За отпуск успеешь? Только, пожалуйста, предупреди меня заранее. А теперь беги за шампанским.

Сергей вернулся минут через 15-20 с бутылкой шампанского и бумажным пакетом, в котором лежали конфеты «Кара-кум» в кульке, по банке шпрот, сгущенки, кофе и майонеза. Шпроты и майонез Ирина убрала в холодильник со словами – «на природу», остальное разложила в шкаф и холодильник.

– Заказал мясо на пятницу. Ребята в субботу заберут, шашлык будет в воскресенье. За субботу успеешь? Это тебе от них. – Он протянул Ирине плитку шоколада.

– Ну и кто из нас торопыжка? – смеясь, спросила Ирина. – Теперь придумывай чем друзей кормить, кроме шашлыка. Мяса нормально заказал, всем хватит?

– Как обычно. Мы же не первый раз идем. За лето раза четыре выбирались. У нас даже место свое есть, – мечтательно говорил Сергей.

– А, что это у тебя лицо такое довольное стало? Приятные воспоминания, романтика летней ночи? Ну, ты помечтай, а я пойду, займусь делами. Со стола уберешь, Казанова! – Ирина показала ему язык.

– К Вашему сведению, мадам, мы не брали с собой женщин, даже не знаю почему. Уходили всегда мужской компанией рано утром, возвращались к вечеру и совсем не пьяными, так немного. Там место хорошее есть и пруд, и рощица. Сама увидишь. А за Казанову ответишь! Ты еще не все знаешь, открой дверь, посмотри, что я еще принес, – загадочно говорил Сергей.

Ирина открыла дверь и увидела телевизор, завернутый в покрывало, во втором тоже возвышалось что-то тоже прямоугольное. До нее дошло – это был музыкальный центр, так как рядом стояла полка именно под него, внизу расположились пластинки и кассеты.

– Откуда такая роскошь? – спросила она, – со старой квартиры? Это твоя последняя тайна? – Ирина сделала недовольным лицо. – Сережка, Сережка, почему сразу было не принести все сразу. Ты думаешь, я не догадывалась, что ты живешь не в общежитии, а в квартире. Теперь ты все вывез из нее или еще что осталось? Какой надо быть недалекой, чтобы считать, что ты служишь не в военной части, а в мужском монастыре. Я не ревную тебя к твоему прошлому, больше меня волнует будущее. Теперь, в случае переезда, придется брать контейнер. Заноси уже свое добро. А что же сообщники, как партизаны тихонько скрылись? Мужская солидарность?

– Ты точно не сердишься? Не сказал всей правды. Это была не моя идея. Пока мы с тобой летали на Север, ребята здесь побелили, вымыли, даже мебель купили, ну и кухню перенесли из старой квартиры, кстати, она мне досталась от старых жильцов. В старой конуре остался греховный диван и пыльные гардины, – говорил Сергей, развязывая узлы на тюках. – Куда нести телевизор, в угол?

– Давай его в левый угол, а музыку – между балконом и диваном. Колонки будем вешать на стену? – спросила Ирина и пошла за молотком и дюбелями, подняв одну, для определения веса. – Послушай, муж, а что у вас вообще здесь есть еще кроме магазинов? Клуб, детский сад есть? Где вы отмечаете день ВВС, Новый год?

– И Дом офицеров есть, только старый, и детский сад, а вот есть ли в нем места, не знаю. Общежитие есть, штаб, две столовые, казармы, санчасть, школа. Ну и все, пожалуй, – говорил Сергей, ставя телевизор на столик.

– Мы с тобой вторые сутки здесь, а соседей не видно и не слышно. В отпуске что ли? Смотри как удачно – с обеих сторон есть розетки, – говорила Ирина, вытирая тумбу под музыкальную аппаратуру.

– Видел я вчера соседа, наш. Дают время устроиться, а потом любопытство возьмет верх, обязательно нагрянут. А нам разве с тобой плохо одним? Пусть они сегодня нас с тобой слушают. – Настраивая телевизор, говорил Сергей. – Готово! Принимай работу.

Телевизор был большой и цветной, хорошо вписавшийся в их не богатый интерьер. Пока Сергей собирал музыкальный центр, вешая колонки на стену, Ирина поутюжила вещи в дорогу на завтра и выстиранные рубашки, которые аккуратно повесила на плечики в шкаф. Из колонок раздалась музыка, поставленной на проигрыватель пластинки, потом она смолкла, и Ирина увидела, что Сергей слушает ее через наушники.

– Тебе не хватает кресла, – сказала она, сдвинув наушники и вернув их обратно.

– А, если вот так? – он повалил Ирину на диван, снял наушники и положил их между головами. В наушниках надрывался голос зарубежного певца.

Так они пролежали пока пластинка не закончилась. Сергей встал, снял пластинку с проигрывателя, аккуратно засунул ее в конверт и поставил на стойку.

– Хорошо, что наши окна выходят на восток, иначе бы в квартире было невыносимо жарко. Может, вентилятор купим? – говорил он, снимая футболку. – Тебе не жарко, дорогая? Могу предложить холодного шампанского, наверняка оно уже остыло в холодильнике. – Не дожидаясь ответа, вышел из комнаты, вернувшись сразу со столом-партой, а потом с бутылкой шампанского и двумя чайными чашками. Я олух! Устроил романтический ужин без свечей и даже без бокалов. Нам нужно к вентилятору бокалы, запиши это в свой список, не забудь. – Он явно дурачился и Ирина это понимала.

– Думаю, романтичнее было пить шампанское из алюминиевых кружек. У тебя такой посуды нет? – смеясь, спросила она.

Сергей открыл бутылку, поставил кассету и разлил шампанское. «Чем пахнет любовь? Тишиной этой ночи, твоими руками и нежностью фраз. Хочу быть с тобой. Знаю – ты тоже хочешь…». «Кто это сказал? Хотя какая ночь, солнце еще не село» – думала Ирина, делая маленький глоток шампанского. Из колонок доносилась тихая музыка релаксации. Забрав чашку Ирины, с почти не тронутым напитком, Сергей присел, а потом прилег на диван, увлекая ее за собой…

Утром они опоздали на первую и даже на вторую электричку, добрались домой лишь к десяти часам. Маринка, обняв по очереди отца и мать, принялась рассказывать, что они делали с дедушкой и бабушкой в их отсутствие. Она ходила за ними из комнаты в комнату, не желая откладывать разговор на потом.

За завтраком Ирина завела разговор о покупке квартиры, чтобы как-то вложить деньги, заработанные на Севере. Илья Петрович предложил вариант обмена уже имеющийся квартиры на большую площадь. Все сошлись на том, что это надо обязательно сделать. Вопрос о том на кого оформлять квартиру не ставился. Квартира будет оформлена на Ирину. Теперь решение квартирного вопроса был на первом плане. Молодым Федоровым, которые собирались в банк с расчетными чеками, было поручено купить газеты с объявлениями о продаже в киоске, а Софье Андреевне, как «хозяйке» старой квартиры, поручалось узнать о продаже квартир по соседству. Кроме того, она заявила, что обратно в часть, они поедут все вместе завтра на служебной машине Ильи Петровича и это не обсуждается. Возражать ни кто не стал. Софья Андреевна приехав в Москву, устроилась работать в школу по своей специальности. Получив «статус» генеральши, она продолжила работу и ушла на пенсию только в прошлом году. За пятнадцать лет работы, она приобрела нужные связи и знакомства, как с родителями, так и с бывшими учениками. Звезд с неба не просила, так по мелочам и не часто. Когда вопрос коснулся обмена квартиры, она уже знала к кому обратиться и кто поможет, но афишировать этого не стала. «Сделаю все молча» – думала она.

В сберкассу Ирина пошла с Сергеем и Маринкой. Она открыла счет на свое имя и сдала расчетные чеки. Купив по дороге газеты в киоске, Ирина зашла в магазин, сделав покупки для Сергея. Разбирая его вещи, она теперь знала его размер обуви и одежды, какое белье он носит и знала, что надо купить. После магазина посетила аптеку, купив все необходимое, что нужно для экстренных случаев. Закончила покупки в хозяйственном отделе, приобретя посуду из пластика, набор ложек и вилок, которых в доме не хватало. Потом они зашли в книжный, где купили очередную книжку сказок и, по просьбе Марины, букварь. Закончили прогулку во дворе дома на качелях. Вернувшись в квартиру, где их уже ждал обед – пообедали всей семьей. Посоветовавшись с Софьей Андреевной, Ирина решила вечером сходить в продуктовый магазин скорее для обзора, чем за покупками, но и купить то, чего не купишь на месте. Отправив всех на «тихий час», она в очередной раз разбирала вещи. Складывая их в чемодан и откладывая для стирки. Теперь поездка в Москву была нескорой, только по причине квартирного вопроса, так что вещи и обувь приходилось брать до ранней осени. Оставшиеся вещи, сложить, как подобает аккуратной невестке, не оставляя за собой ни каких следов. Уложив все в чемодан и сумку, подумала – «Проверю Маринкины вещи, постираю их дома. Остались книжки и игрушки».

– Мама, мы не хотим с папой спать. – Сказала Маринка, заходя в комнату. – Дедушка нам разрешил забрать с собой полку тети Люды. Я буду туда ставить свои книжки и игрушки. Дедушка уже приготовил нам отвертку и пакет под болтики, – говорила она, глядя на мать. – Мы же найдем ей новое место в своей квартире? Ты, не будешь против полки?

– Я не буду против полки. Разбирайте, раз дедушка разрешил. Он и сам вам помочь пришел, не дали отдохнуть, – отвечала Ирина на все вопросы дочери, заметив в дверях Илью Петровича. – Показывай свои вещи, я стирку затеяла.

Пока разбиралась и упаковывалась полка, Ирина постирала и развесила вещи. «Поутюжу дома» – подумала она, наводя порядок после стирки. Помня наказ Софьи Андреевны «о недопустимости двух хозяек на кухне», она только поинтересовалась, что будет на ужин и не нужна ли помощь. Услышав ответы, вернулась к себе в комнату и решила сходить в магазин, пока все чем-то заняты. Неторопливо шагая по улице, жара уже спала, она думала о предстоящем пикнике. После разговора с Сергеем, в голове был один вопрос: «Чем накормить шесть-семь здоровых мужчин, кроме шашлыка. Вернее, что подать кроме шашлыка или к шашлыку?» С этими мыслями она вошла в магазин. «Ни чего, на чтобы можно обратить особое внимание, к данному событию» – думала она, переходя из одного отдела в другой. Выйдя из гастронома чуть расстроенная, она обратилась к женщине, явно москвичке с просьбой, объяснить, где находится ближайший рынок. Получив ориентиры, она заспешила по указанному маршруту и нашла то, что ей было нужно. Ирина купила свежих огурцов, капусты, моркови, кабачков, чеснок и даже томаты, которые положила отдельно. Попробовав свежую клубнику, она не удержалась и купила ее вместе с пятилитровым ведром. Возвращаться домой ей пришлось на такси. На ужин у них была клубника со сливками, клубника со сметаной и просто с сахаром.

Выехали рано, чтобы избежать пробок и через полтора часа остановились прямо у подъезда дома. По пути Ирину ждало легкое разочарование. Проезжая мимо импровизированного рынка, недалеко от остановки электрички, она попросила водителя остановиться, чтобы купить картошки. Здесь она увидела в наличии все продукты, купленные вчера в Москве и «судьбе назло», вместе с пятью килограммами картошки, она купила домашнее молоко и сметану, творог, баночку меда и тушку курицы. Сложив все в свою авоську и, сев в машину они поехали дальше. Открыв входную дверь, Ирина пропустила Софью Андреевну и Маринку вперед, следом вошли мужчины с чемоданом, тремя сумками, одну из которых Ирина вместе с авоськой сразу унесла на кухню. Сергей спустился за полкой. Пока Ирина разбирала сумку с продуктами, в квартире проходила экскурсия. Больше всех радовалась Маринка. Ей не терпелось разобрать свои игрушки и книжки. Чемодан и две сумки, которую она собирала сама, Ирина оставила в комнате, а сумку Софьи Андреевны вынесла на кухню. Она не знала, что там, но догадывалась.

– Не хватает стиральной машины и ковров, – сделала заключение Софья Андреевна. – Не руками же будете стирать.

– Машина и ковры едут багажом, мама. А пылесос мы купим. Остальное тебя устраивает? – Ответил Сергей. – У нас полный комплект не обходимых вещей. Проходи на кухню.

– Как хорошо ты придумала с клеенкой. – Говорила Софья Андреевна, открывая при этом холодильник и столы. – Думаю, холодильник вам нужен большой, а еще, чтобы у меня не болело сердце, что вы тут голодные, сейчас мы с вами, девочки, сходим в магазин. Возражения не принимаются. – Это была ее фраза паразит. – Пока мужчины заняты сборкой полки, мы с вами вернемся.

По дороге в магазин, Ирина рассказала тете, ей же свекрови о предстоящем пикнике и спросила совета, чтобы она приготовила по такому случаю. Софье Андреевне было приятно, что Ирина советуется с ней, но к великому сожалению она не помнит, когда была на природе, кроме дачи, а там все под рукой.

– Чтобы ты не приготовила, на свежем воздухе здоровыми мужчинами, да под водку, все будет хорошо. Главное чтобы шашлык удался. – Успокаивала она Ирину.

В этом магазине Ирину видели в первый раз, а вот Софью Андреевну помнили. Она, в редкие свои приезды, всегда приходила с сыном за покупками, к тому же всем было известно, что она жена генерала. Теперь она пришла с внучкой, это было понятно сразу. Девочка очень было похожа на ее сына. Значит, вторая молодая женщина и есть жена Федорова. Пока пришедшие женщины разглядывали товар, продавщицы разглядывали Ирину.

– Скажите, пожалуйста, что вы посоветуете взять нам с собой на природу, под закуску скажем? – Начала Софья Андреевна издалека.

– Есть маринованные огурцы и помидоры болгарские. Есть шпроты и сайра. Колбаса копченая, сосиски, сыр. – Подобострастно отвечала продавец.

– Давайте по две баночки всего. Палку колбасы, полкилограмма сыра, и сосиски с килограмм. – Давай Ирина сумку. – Конфеты шоколадные есть? Граммов по двести, сорта три. Баку малинового и вишневого конфитюра. Да, лимонад – две бутылки. – Маринка, я ничего не забыла? – Обращаясь уже к внучке, спросила она.

– Бабушка возьми еще пряники шоколадные для папы, и печенье овсяное для дедушки, а мне вафли, можно разные. – Подала голос Маринка.

– Слышали девочки, пряники, печенье и вафли разные, взвешивайте по полкилограмма.

Рассчитавшись в магазине за покупки, они вернулись домой. Свою миссию Софья Андреевна считала выполненной и занялась Маринкой, помогая разбирать ее игрушки и книжки. Полка стояла собранной, заняв свое место между партой и углом. Илья Петрович отлучился на час еще до прихода женщин. Разобрав купленные продукты, Ирина расстегнула сумку Софьи Андреевны, и начала доставать привезенные продукты: пакет речки, макарон, риса, гороха, сахара, муки. Сода, крахмал, лавровый лист, черный перец. Банка сгущенного молока, сливок, кофе, икры красная, тушенки, персикового компота и майонеза. Думая о сыне и внучке, она не забыла даже такую мелочь, как свечки и спички. Кроме того здесь лежали новые два полотенца для ванны и три для лица. Прихватка, передник и кухонное полотенце одной расцветки, которые Ирина сразу повесила на свои места, заменив свое. «Что значит мама? Обо всем подумала» – вслух сказала Ирина, расставляя банки и пакеты в стол.

– Ты с кем здесь разговариваешь? – спросил Сергей, заходя в кухню, и видя, чем занимается жена, продолжил, – мама, как всегда думает, что я голодаю. Она либо здесь отоваривается, либо везет из Москвы. Бывает редко, но метко.

– Не чего на мать жаловаться, давайте лучше чай пить. Обедать мы все равно не будем. Я все увидела, Ирина молодец. Придет отец – поедем домой. Его в штабе и без нас чаем напоят, – отвечала она Сергею, моя руки под краном.

– Может, перекусишь? Домой не скоро попадете. Попробуй творог домашний, и Маринка, глядя на тебя, поест, – говорил Сергей матери. – Все же есть. Что ты как чужая?

– Ириша, доставай тарелки, творог, сметану, сахар, колбасу, масло. Зови сын Маринку, будем завтракать. – Сказала Софья Андреевна, уже делая творог со сметаной и сахаром. Ирина, режь батон, колбасу, доставай чашки, будем завтракать в комнате.

Сергей перенес столик к дивану, все продукты перенесли из кухни на стол, чайник уже закипал, когда пришел Илья Петрович. Творог оказался вкусным, и им позавтракали все. Добавили бутербродами с чаем и кофе. Так за разговорами прошел еще час, когда Федоровы старшие собрались в обратный путь. Из подъезда вышли все вместе, чтобы проводить и пообещали друг другу изредка звонить. Ирина передала письмо, которое написала матери в Якутию.

* * *

Генерал Федоров вошел в здание штаба и прошел прямо в кабинет командира части. Они были знакомы, хотя ни когда, не были ни приятелями, ни друзьями. Поздоровавшись за руку и приняв предложение «присесть», Илья Петрович без предисловия начал разговор.

– Я невестку с внучкой привез. Устраиваются, пока Сергей в отпуске. Как мой сокол летает, полковник? Замечания, нарекания, претензии есть?

– С ним все нормально. Это он свою беглянку нашел? Уже значит и с Севера привез? Молодец! Я немного в курсе, он заходил ко мне после санатория, – ответил полковник, – печальная история, но конец счастливый. Вот только думаю, не задержится он надолго у нас. Просил у меня рекомендации, в «Стрижи» метит. Вы не в курсе? Тогда уж не выдавайте меня. Шансы у него велики, чего скрывать, но «смотрины» будут после выхода его из отпуска и, скорее всего, внезапно. Они это любят. А вот у нас дела, ни такие уж радужные. Нет уверенности в завтрашнем дне. Как молодые устроились?

– Да у них все хорошо. Теперь моя племянница, стала моей невесткой. Как там раньше говорили: – «Знал бы прикуп, жил бы в Сочи». Так и у нас. Дети двух братьев влюбляются и расстаются, и ни кто не осмелился сказать, что дочь одного удочеренная. Сколько ошибок мы порой делаем ради своего спокойствия.

– А брат Ваш гражданский или военный? – спросил полковник, скорее для поддержания разговора, чем из любопытства.

– Николай? Мы с ним с 11 лет форму носим. Суворовское училище в Ташкенте, потом летное училище. В 51 его на Дальний восток, меня – на Урал. Там он женился, девочку удочерили с Машей. Мы с ним даже два года в одном полку прослужили в Калининской области. Потом я в Москву, в академию, а он, после смерти Маши, в Сибирь, до сих пор там служит. Полковник, меня скоро догонит.

– Подожди генерал, – он снял со стены групповую фотографию, – здесь есть Николай?

– Вот он! Третий в первом ряду, – генерал ткнул пальцем в фото. – Так вы что служили вместе? – спросил он удивленно. – Федоров Николай Петрович.

– Это Забайкалье. Рядом с Николаем я. Мы не только служили, мы еще и дружили, – грустно вспомнил полковник. «Вот откуда слова: «Чужих детей не бывает» – подумал он. – «Ирина удочеренный ребенок». – Телефон есть?

– На память не помню. Мы сейчас с женой домой. Приеду – позвоню, продиктую и рабочий, и домашний. Держи меня, по возможности, в курсе, Будь здоров, полковник. – Он пожал ему руку. – Честь имею!

– Домашний адрес подполковника Федорова, – проговорил он в трубку телефона. «Тебе генерал, я помог бы, а Николаю, я обязан помочь» – думал он, вставая из-за стола, получив адрес.

Он поднимался по лестнице, вспоминая синеглазую девчонку, которой было лет шесть-семь, и которую он любил больше своего приемного сына Мишку, двумя годами старше. Он так ее и называл – «синеглазка». Дверь открыл Сергей и растерялся.

– Отставить! Я к твоей жене. Она дома? – спросил командир.

Ирине показался голос с хрипотцой знакомым, и она вышла в прихожую.

– Здравствуй синеглазка! – он ждал реакции Ирины.

– Дядя Боря! – Ирина повисла у него на шее. Родненький. Вы откуда здесь? Что мы в дверях стоим, проходите. – Ирина была взволнована этой встречей.

Больше всех происходящим был удивлен Сергей. Он не знал как себя вести в сложившейся ситуации. «Дядя Боря» был его командиром. А кем он был для Ирины?» – эта мысль не давала ему покоя. Он поставил на плиту чайник, когда его позвали в комнату. Маринка, увидев незнакомца, ходила следом за отцом.

– Это я для тебя, подполковник, командир. – Он прошелся по квартире. – А для синеглазки – дядька, носивший ее на руках и на загривке целых шесть лет. – Он обнял Ирину за плечи. – Маленькая принцесса похожа на отца. Давай знакомиться. – Он присел на корточки. – Борис. Можно дедушка Боря. – Протянул руку Марине.

– А я, Маринка, – она протянула свою ладошку. – Будем чай пить? Ты какие конфеты больше любишь? – Она взяла его за руку и повела на кухню.

Чайник закипел, Сергей был в легком ступоре, а Ирина витала в облаках от встречи. Гостя усадили за стол, к чаю подали конфеты и печенье, купленные сегодня Софьей Андреевной. Сделав пару глотков чая, полковник заговорил:

– Я от генерала узнал о Николае, и о тебе. Не мог удержаться, пришел посмотреть на тебя, а за одно, телефон отца взять. Сколько ж мы с ним не виделись? Как он поживает?

Так с вопросов и ответов начался разговор близких людей, не видевшихся много лет. Ирина рассказывала про отца, а Борис Иванович про жену и сына Михаила. Ирина записала номера телефонов отца и передала дяде Боре.

– Буду звонить, передавать отцу привет? – спросил он уходя. – Ты бы зашла к нам с дочкой, Люба будет рада. Своих внуков мы видим редко. – Борис Иванович загрустил. – Удачи вам на новом месте Ирина свет Николаевна.

Глава 11

Они шли минут двадцать пять, прежде чем увидели в просветах березовой рощи сине-голубую гладь пруда. Между березками и берегом пруда был импровизированный пляж, шириной метра три, из крупного песка. Разнотравье в роще было ярко зеленого цвета, с мелкими цветками. Здесь, в тени деревьев, их не опалили жаркие лучи солнца. Даже слышалось пение какой-то птахи. Они свернули влево от тропинки, и пошли вдоль берега. Метрах в ста, заметили дымок костра, а потом мужскую компанию. Познакомив жену и дочь с сослуживцами, Сергей предложил для начала позавтракать. Маринка, не отходила от своих новых знакомых со своим «Почему», и те в серьез пытались объяснить необъяснимое, при этом громко шутили и смеялись. Пока прогорал костер, на шпажки, вместо мяса, накололи сосиски. Ирина расстелила старенькие пледы, посередине клеенку и достала свои фирменные бутерброды, пластиковую посуду, стаканы, хлеб, паштет из сайры, колбасу и сыр. Томаты порезала, посолила и сверху смазала майонезом с чесноком. Все сели за импровизированный стол. Выпив вина, и позавтракав, мужчины завели разговор, а Ирина с дочерью пошли вдоль берега прогуляться.

– Далеко и надолго не уходите. Обувь пока не снимайте, сыро и прохладно. – Предупредил Сергей, целуя своих девочек.

– Командир меняется прямо на глазах и хорошо, что в лучшую сторону, – говорил Алексей. – Пусть будут счастливы. Наливай!

– Рустам, шашлыки гарантируешь? – видя, что Сергей возвращается, сменил он тему.

– Не будете лезть в процесс со своими советами, будут как надо. – Отвечал Рустам. – Командир, Вам не говорили, что дочь Ваша копия, жена красавица? Без обид. Только факты. Говорят, если девочка похожа на отца – значит, жена любит мужа, а дочь будет счастливой. Давайте за это выпьем.

Все выпили, прокричав троекратное «Ура».

– Хорошо командиру, что они, наконец, встретились. – Сказал Рустам. Интересно, кто кого узнал первый? Сколько лет прошло? – Задал он вопрос, обращаясь в пустоту.

– Почему мы сегодня пьем вино? У нас, что водки нет? – Спросил Владимир и заглянул в сумку, стоящую под деревом. – Навалом!

– Мы Володька решили каждый для себя, конечно, в присутствии женщины и ребенка не напиваться. Ты решай сам. Водка возврату не подлежит, останется у нас, а посидеть с друзьями не напившись – это брат маленький подвиг. Хватит силы воли? – Смеясь, ответил ему Алексей.

Сергей улыбался, слушая словесную дуэль своих приятелей. Их сейчас было пятеро, и все они были очень разные и внешне и по характеру. Взрывные и спокойные, шустрые и медлительные, молчаливые и говоруны, они спорили по поводу и без повода, доходило до ссор с рукоприкладством, но их объединяла служба – это их сближало и делало терпимее их друг к другу. У каждого из них была своя история жизни, история любви и только одна любовь к небу. На каждого из них он мог положиться. Это было его прежнее звено, а теперь и часть эскадрильи.

– Да пусть приложиться, раз хочется человеку, – сказал Сергей, наливая себе вина. – У нас Володька, сегодня самообслуживание – типа шведского стола. Захотел – выпил, захотел – поел. Вы на меня не смотрите, не ровняйтесь, мы сегодня не на службе, а на отдыхе. Расслабляйтесь! Тост скажите.

Вернувшись, минут через сорок, Ирина заметила, что клеенка вытерта, посуда вымыта и прикрыта полотенцем, оставленным ей, а продукты убраны в сумку. Мужчины сидели теперь вокруг мангала, пили вино, смеялись, о чем-то беседуя. Маринка у самой воды сооружала запруду, а Ирина сидела чуть поодаль от воды в короткой майке и шортах, на голове бейсболка, поддерживая разговор с дочерью. Солнышко пригревало, но она не позволяла себе раздеться. Да, на ней был купальник, но для купания, а не для показа. Маринка упорно что-то мастерила, бегая за советом к отцу и принося то кусочек коры, то веточки. В конце концов, была построена плотина, не позволяющая воде сбегать обратно в пруд. Сбегав за мячом, она уже бросила надоевшее занятие, стала играть с матерью в мяч, все время, норовя забросить его в воду. Солнце припекало все сильнее, был полдень, и вдвоем они направились под тень березок. Расстелив один из пледов прямо на траве, они уютно устроились вдвоем и задремали на свежем воздухе. Аромат шашлыка разбудил Ирину чуть раньше, чем подошел Сергей. Присев рядом, он ласково поцеловал по очереди своих девочек.

– Пора вставать. Шашлык готов, – говорил он, гладя Маринку по голове. – Спящая красавица, просыпайся, я тебя уже поцеловал.

Ирина стряхнула плед, когда Сергей взял на руки Маринку и пошел к месту «стоянки». Все повторилось – на клеенку расставили посуду, сделали салат из свежих огурцов, томатов и зелени, приправив домашней сметаной, кастрюлька с тушеной капустой заняла свое место. Были открыты банки с маринованными огурцами и помидорами, салат из сыра с чесноком и жареные кабачки. Тарелки, приборы и стаканы были разложены и расставлены.

– У нас все готово! – крикнул товарищам Сергей, – усаживаясь рядом с женой и дочкой.

Шашлык удался на славу. За что Рустаму объявили всеобщее признание. В конце трапезы не осталось ни кусочка. Маринка ела с аппетитом прямо со шпажки, от чего ее рот и щеки украшали следы сажи. Трапеза заняла времени около часа, торопиться было всем не куда, они были на отдыхе. Теперь уже в присутствии дам звучали тосты и пожелания. Обе дамы пили уже нагревшийся лимонад, хотя Маринку это не смущало. Пришла пора купания. Все кроме Федоровых побежали в воду. Отец и дочь дурачились на мелководье, а Ирина стояла с полотенцем в руках на берегу. Когда Маринке надоело это занятие, и она вылезла из воды, отец бережно отнес ее, завернутую в полотенце, на сухое место, тщательно растерев и велев надеть футболку. Мужчины вдоволь наплававшись, вылезли из воды, и расселись вокруг Маринки.

– Теперь командир ваша очередь, – сказал Рустам, – я присмотрю за дочкой.

Сергей, взглянув на Ирину, которая уже снимала майку и шорты. Взяв ее за руку, они пошли к воде. Вырвав руку, Ирина побежала к воде, крикнула: «Догоняй» и, нырнув, поплыла легко и быстро. На берегу ставили пари – «Догонит или нет».

– Не догонит! Не спорьте, – подала голос Маринка. Папа говорит, что мама плавает как дельфин. Ее еще маленькой дедушка Коля научил плавать. Вон видите, мама уже назад плывет, а папа еще туда.

– А кто у нас дедушка Коля? – Спросил Рустам.

– Дедушка Коля сейчас учит курсантов в училище, а раньше, как дедушка Илья, летал на истребителях. – Отвечала с гордостью Марина.

Сергей и Ирина уже встретились в воде, и сейчас смеясь, что-то обсуждали.

– Отдышался? – смеясь, спросила Ирина, – тогда догоняй. – И она поплыла, но теперь уже Сергей не отставал. Вместе они вышли на берег, не стесняясь, держась за руки, подошли к своей компании. Сергей накинул ей на плечи полотенце. Она распустила волосы, промокнув их полотенцем, надела майку, а полотенце обернула вокруг бедер.

– Папочка, они все проспорили, а я их предупреждала, – сообщила Маринка отцу.

– Ну что ж тогда к столу. Обмоем победу женской команды в плаванье, – сказал Сергей, поднимая дочь на руки.

Вернулись в тень березок, выпив по стакану вина, доев остатки обеда, сполоснув посуду, собрали сумки, и засобирались домой. Было принято решение чай и кофе пить в квартире новоселов, туда все и отправились. По пути, в мусорные баки выбросили мусор, и пустую тару. Пока закипал чайник, гости провели экскурсию, перенесли в комнату столик и табуретки. Помогала матери Маринка. Кофе и чай, конфеты и печенье, сахар и пряники и еще чашки и ложки.

– Да! Сергей! С твоей холостяцкой берлогой это в один ряд не станет даже близко. Сколько дней прошло с приезда? – Удивился Владимир.

– Ты лучше спроси, во сколько дней она уложилась. Всего два дня! Тут до вас уже госприемка была в лице матери и отца. Претензий не было, – с улыбкой доложил Сергей.

– Слушай, а кто на этой штуке у вас играет? Хотя чего я спрашиваю. – Ответил сам себе Алексей.

Ирина принесла чайник и поставила в центр стола со словами: «Наливайте».

– Ирина, народ просит музыки. Сделаешь? – попросил муж.

– А что народ хочет послушать? – включая инструмент, спросила она. – Подумайте пока.

«Дождливым вечером, вечером, вечером, когда пилотам, кажем прямо, делать нечего…», «Мы друзья перелетные птицы…», «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…» – она исполнила попурри из старых песен. «Об этом товарищ не вспомнить друзья, в одной эскадрильи служили друзья. И было на службе и в сердце у них огромное небо, огромное небо, огромное небо – одно на двоих…» – эту песню она очень любила, и спела ее до конца, как положено. В комнате стояла напряженная тишина, даже Маринка затихла.

– Сильно! – сказал Рустам. – Слезу пробило. Давайте Ирина что-нибудь лирическое, про любовь.

«Вновь о том, что день уходит с земли, ты не громко спой мне.

Этот день быть может, где-то в дали мы не однажды вспомним.

Вспомним, как прозрачный месяц плывет, над речной прохладой,

Лишь о том, что все пройдет, вспоминать не надо»

– Подпевайте! – «Все пройдет и печаль и радость…». Так они сидели и пели. Запевал один, Ирина подыгрывала, подхватывали остальные. Чайник давно остыл, о нем никто и не вспомнил. Когда ребята собрались уходить, часы показывали 19:00.

Впереди была еще целая неделя отпуска Сергея. В понедельник, все вместе они отнесли документы на прописку. Перебирая документы Сергея, Ирина увидела его дипломы об окончании Качинского ВВАУЛ в 1977 году и академии им. Гагарина в 1989. Теперь все документы хранились в двух отделах старой дамской сумки в шкафу на полке. Багаж пришел через десять дней. Как и чем он добирался, осталось загадкой для всех, но уже 12 июля Сергей привез два фанерных ящика, обитых жестяной полосой. Стиральную машину, целую и невредимую, поставили в прихожей под зеркалом, накрыв ее клеенкой как столик. Теперь, в перерывах между стирками, она исполняла роль туалетного столика. Паласы дня три «отлеживались», приобретая свою первоначальную форму. Постельное белье, прямо в упаковках, было уложено на верхнюю полку шкафа. Целую неделю Ирина готовила своим ненаглядным завтрак, обед и ужин. Чтобы не было «нареканий» и все съедалось, она брала «заказы» на меню следующего дня с вечера. Сергей гулял с дочерью после завтрака, после обеда – дневнойсон, а после ужина они выходили втроем. Перед выходом на службу Сергей, обняв ее за плечи, сказал:

– Ириша, чтобы не было претензий к отсутствию у меня аппетита, уясни: завтракаю, обедаю и ужинаю я в столовой. Так положено. В выходной, в воскресенье я у тебя едок номер 1, будешь меня баловать своей стряпней. Можно, чтобы в холодильнике, по возможности, стоял кефир или молоко. Договорились?

– Значит за мной ежедневные обеды для себя и дочери, а воскресные – для всей семьи? Я правильно Вас поняла, товарищ подполковник? – сказала она, готовая к такому повороту дела. – Значит сегодня у нас праздничный обед.

– Ни каких праздничных обедов. Будем доедать борщ и котлеты, а завтра приготовите себе свежего, – сказал Сергей. – И не возражать. Папа сказал!

* * *

Вся форма была отутюжена и висела на плечиках, сверкая звездами на погонах. За месяц Ирина так привыкла к присутствию рядом Сергея, находится в его обществе, что слабо представляла, как будет существовать в его отсутствии. Еще какие-то две недели она находила себе работу. Накормив завтраком Марину, они выходили погулять, пока было не жарко, готовя небольшой обед, она успевала постирать вещи из приданого Сергея и научить Маринку читать букварь, по две странички в день, что было их большой тайной от папы. Пообедав, Ирина укладывала дочь спать, а сама пришивала оторванные пуговицы, зашивала прорехи в карманах брюк, чистила залоснившиеся воротники курток и кителей. Она перестирала все, что было отложено до прибытия стиральной машины, и теперь не торопясь утюжила и раскладывала. Зимние и осенние вещи, просушенные и вычищенные, ожидали своего часа глубоко в антресоли. Играть Маринка привыкла сама и только изредка приглашала маму в чем-то помочь, например – сшить новый наряд кукле. Сергей приходил для нее всегда неожиданно, она еще не привыкла к его графику полетов. Ей никак не удавалось подсчитать продолжительность летной смены, которых было три, и она просто бросила это глупое занятие. «Когда не ждешь, время проходит быстрее» – утешала она себя. Ирина навестила с Маринкой тетю Любу, жену Бориса Ивановича, всего один раз и предложила ей встречаться на их территории, чтобы избежать не нужных разговоров. Ирина рассказала о себе, тетя о сыне и внуках, которые живут в Ленинграде, и с которыми очень редко видятся. Борис Иванович ждал перевода, ему было чуть больше пятидесяти лет. Иногда, сразу после завтрака, они ходили на «рынок» на станцию, где у них был уже «свой» поставщик продуктов, всегда оставляя Сергею записку. Можно было сделать проще и ходить в поселок, либо покупать продукты, которые привозили прямо к КПП, но таким образом Ирина брала у «своих» и коротала время. Путь туда и обратно, если не спешить, занимал около полутора часов. Пора созревания ягод, дала возможность сделать запасы варенья на зиму. Они с Маринкой уже сварили малину, очередь была за смородиной. Покупая молочные продукты на рынке, они брали в магазине только хлеб, прикупая пустые стеклянные банки под заготовки. Так, постепенно Ирина привыкала к размеренной жизни домохозяйки.

Примерно, недели через две после выхода на службу, вернувшись с полетов, Сергей пришел чем-то озадаченный.

– Ты знаешь Иришка, у нас в Доме офицеров ко дню ВВС будет проходить концерт, что-то вроде конкурса. Ребята предлагают нашу программу после шашлыка, как-то обыграть и отрепетировать. Что скажешь? – спросил он, переодеваясь в домашнюю одежду.

– Как обыграть, Сережа? Каждая песня – свой период времени, своя форма одежды. Не будешь же ты грабить музей? Если ты об этом. Можно, конечно, чередовать стихи и куплеты песен, но при этом стоять столбом на сцене – не вариант. Давай собирай ребят в выходной у нас, вместе подумаем, а пока пусть напрягут извилины самостоятельно, тебя это тоже касается, – говорила Ирина, прокручивая варианты своего былого участия в художественной самодеятельности.

В выходной, в квартире Ирины и Сергея, прямо с утра появились три товарища «по несчастью», конечно, число их в эскадрильи было больше, но жребий пал на них. Добровольно ни один из них не хотел выступать, и мыслей по этому поводу не было никаких. Ирина начала с малого – проверила их голоса и слух, и осталась довольна – все парни были голосистые. Пели, попадая в ноты, дыхания у всех хватало, оставалось внушить, что они это смогут. Ирина поставила на проигрыватель пластинку группы «Земляне», песня называлась «Взлетная полоса».

– Пойте, как можете, и кто как чувствует. Не знаете слов, повторяйте припев вместе с ними, – говорила она, добавляя громкость. «Самый удачный голос под эту песню у Сергея» – думала она, слушая дальше и включая свой синтезатор. – Сережа, сможешь выучить один куплет и припев?

– Почему я? – недовольно спросил супруг. – А они?

– Ты послушай себя внимательно еще раз в наушниках, поймешь, а у ребят другой репертуар будет. Рустам, давай вместе песню «Обнимая небо крепкими руками…» Потянешь? Всего куплет и припев. Алексей, а Вам «Перелетные птицы», а Вам Володя «Дождливым вечером, вечером…». План такой, дослушайте, потом комментарии и предложения. Звучит музыка, появляется Володя в пилотке и плащ палатке, под плащом полевая форма, следом вы трое, в такой же форме. Володя начинает: «Дождливым вечером, вечером, вечером, когда пилотам, скажем прямо, делать нечего», вступаете все – «Мы соберемся за столом…». Закончив припев, снимаете плащ – палатки, песня слегка с юмором, небрежно перекидывая их через руку, остаетесь в полевой форме. Алексей начинает: «Мы друзья перелетные птицы, только быт наш одним нехорош…», припев поете все вместе. Заканчивается припев, уходите. Выходит Сергей с песней «Взлетная полоса" – куплет и припев. Вы в это время переодеваетесь в парадную форму. Читаю строки из стихотворения:

«Короткий разбег и стрелой в синеву, уходит корабль быстрокрылый. Лишь только простившись, я друга зову: – «Скорей возвращайся, мой милый!

При встрече я нежно тебя обниму, так нежно, как только умею».

После стихов выходит Рустам с песней «Обнимая небо» – куплет, припев. Остается на сцене. Опять идет «лирика»:

«Судьба у пилотов, скажу, нелегка, и жизнь от них требует строже.

Я знаю, любовь их к земле велика, а к небу, как будто дороже».

Выходите все. Звучит музыка и песня «Огромное небо» – вся. В конце снимаете фуражки на руку.

Заканчиваем: ВВС – хранители мира, ВВС – гроза чужих небес, ВВС – реальная сила, ВВС и есть ВВС! – Вот такие мои мысли. Слушаю ваши замечания, комментарии и критику и прошу заметить, я не работник культуры, других предложений у меня нет.

– Мне нравится. Вот бы со стороны посмотреть, – сказал Рустам. – А еще лучше послушать самого себя. Давайте попробуем под вашу музыку и запись на кассету.

– Хорошо было бы на сцене все это сделать. Только когда и как? Там же звук совсем другой, микрофон, усилитель. – Подал голос Володя. – Интересно, а ансамбль играть будет? Настраивай командир магнитофон, попробуем.

Они попробовали. Ирина играла, ребята в полголоса пели. Но это было все равно не то.

– Короче, парни, учите до завтра слова. На музыкантов доморощенных надеяться не будем. Получиться – хорошо, не получиться тоже не плохо. – Говорил Алексей. За тобой Володька магнитофон, за мной сцена и микрофоны со специалистом. Попробуем спеть на сцене и записать. Опять же послушать друг друга можно.

– А меня с собой возьмете? – Спросила Марина. – Я тоже хочу петь на сцене.

Два дня ушло на то, чтобы послушать себя и других в зале. Они перепробовали все выходы на сцену. За неделю нашли в своих «закромах» полевую форму и плащ палатки, зеленые пилотки, начистили сапоги.

Перед концертом они прогнали весь номер в «полную силу», сразу после завтрака, в присутствии музыкантов. Ирина услышала, что играют они нормально, фальшивят мало и предложила: – «Хотите участвовать – пожалуйста, не хотите – не мешайте, полная тишина с вашей стороны». Они захотели, мелодии были им знакомы, но попросили и Ирину помочь и спеть пару песен, на свой выбор в продолжение концерта.

Встал вопрос, что одеть Ирине на концерт, и не просто на концерт, а на первое знакомство с жителями гарнизона. Сергей открыл шкаф и достал ее комбинезон, тот самый, в котором он увидел в ресторане, тогда пять лет назад.

– Мне все равно, что подумают окружающие, но ты должна одеть именно это. Примерь и обязательно распусти волосы. Я так хочу.

Покрой комбинезона был свободным, и Ирина с легкостью его надела. Вопроса с обувью не возникало, она достала легкие туфли без каблука, надела их и распустила волосы, закрепив пряди с висков сзади.

– Как я вам в таком виде? – спросила Ирина у дочери и мужа.

– Мам, ты красавица. А что мне одевать на праздник? – спросила Марина. – Давай белое платье со дня рождения и белые туфельки.

– А я вспомнил прежнюю колючую Ирину, которая заводила меня с пол оборота, – целуя Ирину, говорил Сергей. – Именно в этом, и именно так.

В день празднования дня ВВС все Федоровы нарядные и счастливые отправились к назначенному часу в Дом офицеров. Пройдя через зал, они не стали занимать места для торжественной части, а сразу прошли за сцену. Занавес был опущен, на сцене стояла аппаратура. Согласно очередности, они выступали первыми. Ребята были уже на месте в полевой форме, на плечиках висела парадная форма. Тихо переговариваясь, Сергей тоже переоделся. О выступлении не говорили, отнеслись к этому как к неизбежному факту. Шутили, посмеивались друг над другом – в такой форме они давно не видели себя. Маринку отправили в зрительный зал на место в первом ряду, рядом с женой командира. Короткий торжественный доклад закончился, и объявили о концерте-конкурсе. Ирина вышла на сцену вместе с музыкантами. Взглянула на барабанщика, кивнула, пошел отсчет: раз, два, три! Проигрыш. Володя, пошел! И началось….

Провожали их бурными аплодисментами, зрители вытирали нахлынувшие слезы после песни «Огромное небо». Рустам, как истинный джентльмен, привел Ирину от синтезатора, поцеловал ей руку и передал ее Сергею, который обнял ее и поцеловал в щеку. В зале вновь зааплодировали. Маринка рванулась к ним на сцену, Сергей поднял ее на руки. Теперь весь гарнизон знал: кто есть кто. Они заняли места в зрительном зале и с интересом прослушали все выступления. Первое место единогласно присудили им. Потом был небольшой концерт, в котором Ирина помогла ансамблю. Она спела две известные и популярные песни Аллы Пугачевой, и Федоровы собрались уходить домой, не дожидаясь танцев, когда к ним подошла женщина.

– Добрый вечер. Меня зовут Светлана Алексеевна – я заведующая детским садом. Ирина Николаевна, вы не согласились бы у нас поработать музыкальным работником? – Спросила крашеная блондинка лет сорока.

– Какой из меня музыкальный работник? У меня всего на всего музыкальная школа. По образованию я инженер – строитель. – Ответила ей Ирина.

– Давайте попробуем! Приходите после выходных, пианино у нас есть. Я буду Вас ждать.

Они шли не спеша домой, взяв Марину за руки, в другой руке Сергей нес синтезатор. Солнце уже село, подул ветерок, а на горизонте показались темные грозовые тучи. «Быть дождю» – подумал Сергей.

– Девочки, давайте поторопимся, если не хотим попасть под дождь. Хорошо если пройдет мимо, а если нет – промокнем.

Они побежали к дому. Сергей открывал дверь, когда первые капли дождя застучали по стеклу. Потом ярко сверкнула молния, и раздался сильный раскат грома. Маринка от неожиданности присела.

– Не бойся дочка. Сейчас закроем окна и ни какая гроза нам не страшна. – Он прошел в комнаты, закрывая форточки. – Все гроза на улице, а мы дома. Пойдем переодеваться.

– Папа, ей теперь к нам не прорваться? – спросила она все еще испугано.

– Нет, моя хорошая. Теперь ей к нам ни как не попасть. – Говорил он, надевая домашнюю одежду и пряча парадную форму в шкаф. – Грозы в доме не надо бояться. Хочешь, мы на нее посмотрим в окно? Сейчас не осень, дождь кончится, и ветер унесет тучи дальше, гроза начнется в другом месте.

Он поставил Маринку на подоконник, и они вместе смотрели, как капли дождя становились все реже и меньше, пока совсем не закончились. Только мокрые листья на деревьях, да мелкие лужицы напоминали о кратковременном дожде. Сергей открыл форточки, и в комнатах сразу запахло свежестью. Ирина тоже успела переодеться и напомнила Маринке о тайне.

– Папа, у меня есть для тебя подарок к празднику. – Она принесла букварь, влезла к нему на колени, открыла первую страницу и начала читать. – Я и дальше могу. – Перелистав, страниц пять – шесть, продолжила чтение.

– Моя ты радость, моя умница! Отец поднял ее на вытянутые руки и закружил по комнате. – Такой подарок сделала папе. Дай я тебя зацелую. – Принялся целовать дочку, которая смеялась, сопротивляясь. – Теперь буду всем хвастаться, что моя принцесса в четыре года умеет читать. А ужинать читающая девочка будет? Пойдем, посмотрим, что там мама нам приготовила, а то я после песен голодный. Ты хочешь ходить в садик? Как ты думаешь, маме идти работать в детский сад? – Неся ее на руках в кухню, спрашивал отец.

– А какой там садик? Ты его видел? А мама там будет музыкальные занятия вести? – Спрашивала дочь, не зная к кому обратиться с последним вопросом.

– Ириша, ты сходи в садик, узнай, что предложат. Я же вижу тебе без работы тоскливо. Будете с Маринкой рядом, она может друзей там найдет. Впереди зима, будете сидеть в четырех стенах, а так все новости будешь знать из первых уст. Подумай. Что у нас на ужин?

– Картофельное пюре с тефтелями, салат из свежих овощей, творожные шарики и кефир. – Устраивает? – спросила Ирина, садясь за стол. – Я обязательно схожу и все узнаю, даже если меня и не возьмут, может Маринку устроят. Ей надо воспитываться в коллективе. – Ты не против детского сада дочка?

– Можно я пойду с тобой в детский сад. Посмотрю на ребят, а потов выберу. Хорошо?

Поужинав, Маринка уснула еще до окончания программы «Спокойной ночи, малыши», отец ее бережно перенес в кровать, включил ночник и прикрыл дверь. «Теперь будем отмечать праздник ВВС, завтра выходной» – думал он, возвращаясь в кухню. Ирина уже убрала посуду со стола и ждала дальнейших указаний от виновника торжества.

– У меня жена, есть для тебя подарок в честь моего праздника. Держи! – Он подал ей коробку с двумя хрустальными бокалами. – Владей! Достал по случаю! – Он явно шутил.

– В таком случае, наливай! – Ирина достала красное вино. – А к вину подают фрукты или сыр. Сыр у нас есть, фруктов нет. Ваши предложения? – спросила она. – Какие красивые и тяжелые, – говорила, рассматривая бокалы. – Спасибо. Может шоколад?

– Мне с тобой все сладко, а ты выбирай, – ответил Сергей, разливая вино.

Они пили вино, вспоминая прошедший день и пережившие волнения. Обсуждали концертные номера, в которых их мнения иногда не совпадали. Вино в бокале Ирины не убывало, Сергей никак не мог привыкнуть к трезвому образу жизни своей жены. Она лишь пробовала напитки небольшим глотком и вдыхала их аромат.

– А как тебе командирский поцелуй? – спросил Сергей улыбаясь. – Разговоров в гарнизоне будет много, а главное будут, как бы невзначай, докладывать жене, которая и без того все видела. Одним словом, готовься к косым взглядам и шушуканьем за спиной, – предупредил он жену.

– Плевать! Пусть говорят, Любовь Петровна найдет, что им ответить. Ты домой давно звонил? Как там родители? – спросила Ирина и продолжала, – я вчера письмо от мамы получила. Сидят на чемоданах, багаж уже отправили. Поживут, пока сделают ремонт в своей квартире, вместе с Сашей. Просила писать на его адрес. У Ильи все хорошо, перезваниваются. Через неделю Леониду Яковлевичу шестьдесят, надо поздравить, только не знаю как – телеграммой или звонком. Отмечать Юбилей они решили после переезда, когда вся семья будет в сборе. Может, сходим в поселок, позвоним? А завтра поедем в Москву. Поздравим отцов с праздником, сделаем им сюрприз.

– Сходим, и непременно втроем. Это будет суббота, плюс разница шесть часов, думаю, в обед и сбегаем, – говорил Сергей, допивая вино. – Скучаешь? – он посадил Ирину на колени. – В Москву, значит в Москву, но завтра.

– Немного. Когда ты рядом, даже признаться неудобно, я ни о ком больше не думаю, а вот когда тебя нет – тоскливо. Тогда вспоминаю обо всех: о маме, об отце, а особенно об Илье. Мне надо писать ответы на письма, когда ты дома, а то они получаются короткие и сухие. Поцелуй меня, пожалуйста, и пойдем спать.

– Ой – ли! А как же праздник? – спросил Сергей, целуя жену. – Давай в душ и ложись, заслужила.

Ирина приняла душ, зашла в комнату Марины, прикрыла форточку, поцеловала спящую дочку и направилась к себе. Сергей сделал вид, что спит, когда она тихонько прилегла с краю. Прошло минуты три, легкое сопение прекратилось «Притворяется» – подумала она – «ждет, усну я быстро или нет». Ирина прижалась к мужу и положила свою голову ему на грудь…

Утром, наскоро позавтракав, они отправились в Москву. По пути к дому, купили красивую автоматическую ручку в подарок Илье Петровичу, цветы для генеральши и торт для всех. Дома их сегодня не ждали. Первым делом Ирина позвонила отцу, поздравив от всех с праздником ВВС, потом – маме, закончила звонком Илье и поинтересовалась, не надумал ли брат перебираться в столицу. За вторым завтраком родители рассказали о своем вчерашнем походе в Дом офицеров на концерт и небольшой фуршет. Софья Андреевна с загадочным лицом сообщила, что в честь праздника у нее есть для них подарок.

– Хотела уже вам звонить, хорошо, что приехали. Понравится или нет, решать вам самим. В кооперативном доме, есть вариант обмена нашей жилплощади на трехкомнатную квартиру. Своих жильцов я уже предупредила, чтобы подыскивали себе новое жилье, скоро съедут. Квартира с большой прихожей, кухня метров девять, две спальни, зал, санузел раздельный и кладовая. Окна выходят на восток и запад. С председателем кооператива я разговаривала, желающие обмена есть, но наш вариант подходит Элеоноре Александровне больше всего – этаж. Квартиру ее я посмотрела, конечно, она требует косметического ремонта, свою показала. Собрание уже провели, вам осталось посмотреть и дать ответ. Она ждет вашего и решения, чтобы сообщить сыну, он у нее в Ленинграде и доплата, скорее всего, нужна ему. Я сейчас ей позвоню, узнаю, когда она сможет вас «принять». Женщина она немного странноватая, но в своем уме. Набрав номер телефона, Софья Андреевна поговорила минуты три и положила трубку.

– Она ждет вас через час. Номер квартиры 47, третий этаж. Так что собирайтесь. Обговорите все детали. Мы сошлись в цене на 4500 рублей и она, находясь рядом, сама займется оформлением. – Наставляла молодых мать.

Поднявшись на третий этаж и позвонив в дверь, они увидели хозяйку квартиры. Их встретила женщина лет 55-ти, в атласном халате с павлинами и причудливой прической на голове. Это была не квартира, это был музей старых вещей, не старинных, а именно старых. А вот планировка была удачной и метраж соответствующий. Не предложив им даже чаю, хозяйка прямо в своем расписном халате, повела их к председателю. Здесь переписали данные паспорта Ирины и попросили в следующий раз принести копию, заверенную нотариально, а оформление обмена начнется с завтрашнего дня, когда погасятся все долги по оплате. Долгов у Федоровых не было, осталось дождаться погашения от хозяйки. Ирина попросила справку о покупаемой квартире, ее адресе, собственнике и стоимости, якобы для банка и снятия денег. Попросив держать мать в курсе всех дел, они спустились в метро и, через полчаса, вернулись домой к родителям. За обедом обсудили «экстренную» связь с частью, обсудили квартирный вопрос еще раз и собрались в дорогу, собираясь зайти в банк и уточнить сроки снятия наличных денег и возможность обмена на валюту. Деньги она заказала на завтра. С обменом валюты возникали проблемы, и тогда покопавшись в своей сумке, Ирина нашла адрес и номер телефона, оставленный ей Леонидом Яковлевичем. Прошло полтора месяца, но она рискнула и не зря. Правда, работу ей не предложили, а узнав причину прихода, даже вздохнули спокойнее, посоветовали приемлемый вариант обмена. Договорились на завтра. Ирина прямо спиной ощущала необходимость такой спешки, и хотя с такими деньгами одной справиться было страшно, она дерзнула. Зайдя в детский мир, ГУМ и еще пару магазинов, потратив часа три, они отправились домой электричкой. Пылесос, наконец, был куплен. Марина до ужина играла новой куклой, а отец с матерью готовили ужин, думая о завтрашнем дне. Уложив Марину после ужина спать, Ирина пришла на кухню, где ее уже ожидал Сергей.

– У нас с тобой на счете пятнадцать тысяч. Дома еще около пяти. Что будем делать? – спросила Ирина мужа. – В квартире родителей еще три с половиной – свадебные, я их не трогала. Может обменять все пятнадцать? К трем с половиной добавить тысячу на квартиру, а остальные оставить? Доллар будет только расти в цене, но куда мы их будем прятать? Одни вопросы.

– Ты банковский работник – тебе и карты в руки. Вкладывать их в сомнительные операции не вариант. Бесплатный сыр – только в мышеловке. Кто знает, сколько у нас денег и где мы их храним? Даже родители не догадываются о реальной сумме. О покупке квартиры знаем мы и они. Круг посвященных людей узкий. Не переживай, будем хранить дома, соорудив «тайник». Меня беспокоит другой вопрос: Как ты будешь ходить с тысячами одна? Я не могу допустить такого риска. Я предлагаю завтра с утра отвезти Маринку к маме, оставить там недостающие деньги. Вернуться и пройтись по банкам поочередно – снять, обменять. Чайник поставить? – спросил он. – Нет денег – плохо, есть – голова болит.

Они выпили кофе, зная, что с такими мыслями трудно уснуть. «Лишь бы получилось» – думал каждый из них.

Прямо с утра, после построения, Сергей вернулся домой, и уже через час они втроем ехала в электричке. Мать Сергея, проводившая мужа на службу, не ждала ранних гостей. Оставив Марину матери, они объяснили цель своего приезда. Ирина положила в шкаф недостающую сумму денег. Теперь они лежали в ее коробке со старыми туфлями, и о которых она не собиралась говорить Софье Андреевне, для ее же спокойствия. Вдвоем с Сергеем они отправились в банк. Ирина не питала иллюзий, оставляя на счету пятьсот рублей и поднимаясь в кабинет к управляющему банка. Объяснив свой визит и показав справку из кооператива, она просто попросила о помощи как коллега коллегу. Выслушав посетительницу, он посмотрел ее паспорт и трудовую книжку, которую бегло просмотрел, кому-то позвонил.

– Спуститесь в операционный зал, окно номер шесть, но только тысяча рублей, больше, извините, не могу. Поработать у нас не хотите? – спросил он добродушно.

– С удовольствием, как только устроюсь с жильем. – Поблагодарила, мило улыбнулась и попрощалась.

Сергей ждал ее на улице у входа. Взяв его по руку, Ирина повесила на плечо сумку.

– Дорогой, при такой постановке вопроса, нам придется с тобой обойти не меньше двадцати отделений банка. Начало есть – 1000 долларов, правда по завышенному курсу. Сейчас, я как протеже, поведу тебя в другой банк, а после этого решим, куда дальше держать курс, – говорила Ирина, спускаясь в метро.

Идя вчерашним маршрутом пешком, они увидели вывеску еще одного банка, но прошли пока мимо. Управляющий был на месте и встретил Ирину, как старую знакомую. «Неспроста!» – подумала она, поздоровавшись. Все так же доброжелательно настроенный товарищ, написал на бумаге равенство 1=1 и спросил:

– Вы не летите на Юбилей Леонида Яковлевича? – Или он перенес дату празднования?

– Скорее всего, полечу, но чуть позже, когда они переедут в Хабаровск, – ответила Ирина и написала 15000=15000 и справка по курсу. – Мне предложили работу в одном отделении, но я отказалась, каждый день на электричке, пока не куплю жилье – не реально. Так, что Вы не беспокойтесь. Спасибо Вам и до свидания. – Она не знала, что предпринять в этой ситуации. Ждать он не предлагал, но и не «выгонял». «Подожду у двери» – подумала она.

Ирина слышала его неясный голос, говоривший явно по телефону. Дверь приоткрылась, показался хозяин кабинета с запиской в руке: – «окно 3». Ирина нашла окно с цифрой три. Поздоровалась, представилась. У нее попросили паспорт и удалились. Минут через десять ее пригласили в кабинет рядом.

– Вот Ваш паспорт, вот справка о покупке. – Протянула девушка Ирине документы.

Ирина достала из кармана джинсовой курточки две упаковки денег номиналом в сто и пятьдесят рублей. Машина подсчитала купюры, и их перехватили резинкой. Настала очередь выдачи. Купюры достоинством 100 долларов машина выдала дважды по сто и пятьдесят штук. Вынув две из них, оператор проверила их на подлинность, и показала Ирине. Ирина сунула деньги в карман, попрощалась и вышла.

Сергей нервно курил на скамейке, Ирина присела рядом.

– Прикури мне сигарету, – попросила она мужа. Ее била мелкая дрожь. Все в порядке – это нервное, сейчас пройдет. Ноги ватные, голова кругом.

Она сделала неглубокую затяжку и чуть закашлялась, но уже вторая прошла без кашля. Они сидели, рядом на скамейке молча, и курили. Сергей ждал, когда жена успокоится и все расскажет.

– Я и не догадывался, что ты куришь, – сказал он тихо. – Все нормально?

– Да. Я курю очень редко. Чаще вот в таких ситуациях. Сейчас пойдем, по пути поймаем такси.

Они не спеша поднялись со скамейки, и пошли в сторону проспекта, метров через двести поймав такси. Сидя на заднем сидении, Ирина положила свою голову на плечо мужа и закрыла глаза. Ей казалось, они ехали слишком долго, и когда Сергей осторожно потряс ее за плечо, она облегченно вздохнула. Поднявшись в квартиру, она сполоснула лицо холодной водой и прошла на кухню.

– Сережа, сделай мне горячего чая и три ложки сахара, – сказала она устало. – Как дела дочка? Скучала? Вы еще не обедали? Сейчас бабушка покормит тебя с папой обедом, и мы поедем домой. – Она жадно пила чай.

– Сынок, что с Ириной? Она такая бледная и вид усталый. Не заболела? – спросила мать сына.

– Просто она устала за последнее время. Столько сразу навалилось, – ответил матери Сергей. – Скажи, мама, у вас с отцом накопления есть? Я не спрашиваю сколько. По возможности поменяйте их на валюту, может через Людмилу, не оставляйте в рублях. Попроси ее вызов прислать и под это дело поменяете хотя бы часть. Она у нас сейчас где, во Франции или в Бельгии? Поверь так надо. Идем обедать.

– Да я уже в порядке, – ответила Ирина, – и составлю вам компанию за обедом. Только позвоню Леониду Яковлевичу.

– Леонид Яковлевич, добрый день. Как Вы? Что нового в банке? – спросила Ирина.

– Все хорошо Ирина. Готовлюсь к пенсии. Ты вот что девочка, попробуй истратить свои деньги с пользой. Не храни их, не складывай в чулок. За границу что – ли поезжай. Оставь Маринку свекрови и езжай, – говорил он, делая упор на слово «за границу».

– Я Вас поняла. Уже собралась, только не решила к золовке во Францию или по путевке в Болгарию. – Я была в банке, но на работу не устроилась, обещали взять, как только будет место. Спасибо Вам и до свидания. «Я правильно все сделала» – подумала она.

Позвонив на 08, узнала задолженность за телефон и оставила деньги на столике рядом с телефоном, предупредив Софью Андреевну. Пообедав, вся семья отправилась в обратную дорогу домой. Маринка в электричке уснула, проспав до самой остановки. Купили по дороге спелых помидор и свеженьких огурчиков с зеленью и, посадив Маринку на плечи отца, заспешили домой.

– Ирина, может, ты расскажешь, как все прошло. Я сгораю от любопытства, – спросил Сергей, подпрыгивая с ней рядом, изображая лошадь, по просьбе дочери.

– Все хорошо, все получилось, – ответила она, расстегивая пуговицу на курточке и, отвернув полочку, показала корешки купюр. Слышал наш разговор с Гриневичем? Он советовал мне съездить за границу. Понимаешь о чем я? Какие мы с тобой молодцы! – говорила она весело.

– Тогда мы помчались вперед, а ты догоняй. Хотя не надо, не спеши, мы вернемся, если лошадь не загонят раньше. – И с криком «И-го-го», помчался дальше.

Приготовив ужин, они дружно сели к столу. Пока Ирина мыла посуду и убирала со стола, отец с дочерью читали. Вернее сказать читала Маринка по слогам, а отец слушал, иногда поправляя ее. Чтение перешло в рисование, потом в просмотр программы «Спокойной ночи, малыши», которую еще ни разу Марине не удалось досмотреть до конца.

– И так мой подполковник, у нас с тобой шестнадцать тысяч долларов плюс две тысячи рублей, не считая квартирных. Каким будет Ваше решение? – спросила Ирина мужа. – Жалко конечно, потраченных денег на чиновников, но такова жизнь. Справку я убираю к своим документам. Ищите хранилище. – Она сложила доллары двумя стопками и ждала решения мужа.

– Ириша, я не знаю, куда эти сокровища можно положить. Если их будут искать, найдут везде – у нас всего две комнаты. Ты, что предлагаешь?

– Для начала их надо во что-то завернуть. Берем пакет, заворачиваем и в сумку, а завтра может, появится идея. Все, на сегодня ни каких мыслей, ни каких дум. – Она положила деньги в сумку, отнесла ее в шкаф.

– У меня есть одна мысль, думаю, она тебе понравится, после всех твоих сегодняшних волнений…

Прошло три недели. Процесс оформления квартиры был закончен. Квартира теперь принадлежала Федоровой Ирине Николаевне, деньги выплачены, мебель вывезена, входная дверь и замки поменяны. Осталось дело за ремонтом, но его отложили до весны. Маринку взяли в детский сад, а сама Ирина отказалась. Музыкальный работник у них был, а перебегать кому-то дорогу ей не хотелось.

Сергей пришел, когда Марина уже спала, а Ирина начинала переживать. Взглянув на мужа, Ирина поняла, что-то произошло. Во-первых, он был навеселе, во-вторых, со ссадиной на лице.

– Жена, у меня для тебя новость, – снимая форму, говорил он. – Вот только не знаю мне радоваться или огорчаться. С одной стороны – это прекрасно, я буду одним из них, с другой – грустно, жена устроила протекцию, помогла, так сказать, выбиться в люди. Трогательно до слез.

– Ты можешь объяснить толком, что произошло, что я сделала не так? – спросила Ирина, выслушивая этот бред.

– Речь идет о моей мечте. Я прошел отбор в группу высшего пилотажа «Стрижи». Я обращался к командиру с такой просьбой два месяца назад. Он видимо и забыл, пока ты не попросила. А что, по старой дружбе, сходила в штаб и поговорила. Как ты говорила: – «Мечты должны сбываться»? Ты мою мечту исполнила, правда, не знаю каким способом. – Он уже переоделся и сидел на кухне.

– Обороты сбавь. У нас с тобой никогда не было разговора о стрижах – это раз, я не видела Бориса Ивановича со Дня ВВС и уж тем более не ходила в штаб – это два, то, что в тебе сейчас говорит ни разум, а алкоголь – это три, и в – четвертых – ты, оказывается, можешь быть жестоким. Спокойной ночи.

Ирина не плакала, она догадывалась, даже знала наверняка, с чьей подачи так завелся муж и с кем провел «рукопашный» бой. Виновник, придет завтра извиняться. О группе «Стрижи» она знала, но никогда от Сергея не слышала о его желании летать с ними, и разговоров на эту тему не было. Может Борис Иванович и так бы ему помог, может в разговоре с папой пообещал, да и Илья Петрович заходил к нему. Кто-то из троих, но не я. Как ему это объяснить? Сегодня разговора уже не получится. Она прошла к Марине в комнату и прилегла рядом.

Утром проснувшись, Ирина застала мужа на кухне свежего и выбритого.

– Доброе утро! Ирина, прости меня за вчерашнюю выходку, я перегнул палку. Мне нужно было сразу идти домой. Рассказать тебе все, поделиться удачей, а вместо этого пошел с ребятами, которые предложили отметить. Слово за слово, повздорили, мягко сказано. Я не хотел тебя обидеть.

Сейчас он смотрел на нее так же, как тогда в 85-ом, когда просил выслушать его, а она не стала. Теперь она не допустит такой ошибки, но и без внимания этот факт не оставит.

– Сережа, я разговариваю с тобой на эту тему первый и последний раз. Мне не доставляет большого удовольствия воспитывать взрослого мужчину, рассказывая и доказывая ему, что он не прав, но ты меня вынуждаешь. Мне очень не хочется, чтобы алкоголь стал опять между нами. Придешь домой еще раз в таком состоянии, как вчера, мы с Маринкой уйдем. Снимай свои перегрузки и внештатные ситуации другими средствами, которые не затуманивают разум. Считай это моим условием, ультиматумом, как хочешь. И еще, если что-то надумаешь изменить в своей жизни, ты поставь, пожалуйста, меня в известность, если конечно, мы семья. Теперь, что касается моей протекции. Я никогда бы не стала что–то делать за твоей спиной, даже во благо. Извини, мне надо будить Маринку.

– Значит, не простишь? – угрюмо спросил он. – Вот и первая ссора.

– За что прощать Сережа? За то, что тебе удалось исполнить свою мечту – могу только порадоваться. За глупую ревность без повода – не стоит внимания. Об остальном я тебя предупредила. Я могу только догадываться, что такое полеты, какие нагрузки ты переносишь, но это теперь не только твоя жизнь. Я хочу, чтобы ты уходил на них с легким сердцем, а домой возвращался с радостью. Я прошу у тебя невозможного? А ссоры не будет, мы оба знаем, чем заканчивается недопонимание и недоговоренность.

– Папа заболел? – спросила Марина, чувствуя напряженность в отношениях родителей.

– Папа просто устал. Мы сейчас пойдем в садик, а он пусть еще отдохнет.

– Удачи тебе! – она поцеловала мужа в щеку. – Если захочешь, поговорим вечером, все расскажешь.

Домой она не торопилась. Отведя Марину в детский сад, она пошла на рынок, потом в магазин. Погода была осенняя, но без дождя и ветра, солнышко пыталось выглянуть из-за плотных облаков и иногда, ему это удавалось. Вернувшись, с покупками домой, Ирина занялась ежедневной уборкой. Пропылесосила, вытерла пыль и позавтракала. Настроение было никакое – ни радости, ни огорчения, одна сплошная пустота. «Что я раскисла? Ведь ничего страшного не произошло» – думала она. «Плохой день, но не плохая жизнь. Мы живем вместе всего четыре месяца. До этого у каждого была своя жизнь – бурная и размеренная, свои привычки и причуды, свои взгляды. Этого не стоит менять, это нужно понять и принять. Что-то уйдет само, к чему-то придем вместе. Конечно, он не говорит мне всей правды. А может, не может или не хочет, для моего же спокойствия? Нужно просто верить. Любовь – это вера. А привычка постоянно видеть перед собой родное лицо, слышать приятные слова, делить постель – это, конечно удобно, очень удобно, но вряд ли именно это называется любовью. Такая любовь не прочнее оконного стекла, которое бьется, если сильно хлопнуть рамой». Ирина прекрасно понимала, что эти мысли несправедливы, более того – не слишком умны, но они приносили ей облегчение. «Хватит», – подумала она, «с меня хватит. Сколько можно насиловать себя, думая о морали. У нас все будет хорошо».

Сергей пришел сразу, как только Ирина привела Марину из детского сада. Прогулки не получилось, начинался мелко моросящий дождь.

– Как прошел день? – спросила Ирина мужа. – Новости есть?

– Целый день в бегах. Мне нужна твоя помощь, забыл, куда и что мы положили из вещей. – Ответил Сергей. – Сумку я приготовил.

– Неси табурет, доставай все с антресоли в прихожей. Тебе уже выдали форму? – задала вопрос Ирина. – А в чем же ты будешь летать, ходить на службу? Давай соберем то, чем ты не пользуешься.

– Маришка, помогай держать сумку, а мама будет складывать. Видишь, как аккуратно, получается, – говорил Сергей, доставая свои «немыслимые богатства».

– Положу полевую форму, плащ-палатку, шинель, парадную оставим – 7 ноября построение, сапоги. Куртки и комбинезоны все оставим, а комплект летной формы сдадим. Ты узнавал, когда получишь новую форму? Или будешь летать в том, что есть? – неуверенно спросила Ирина. – Можно, конечно, собрать и сдать все. А дальше?

– Пап, дождь опять начинается, Грозы не будет? – спросила Марина отца.

– Нет, мой хороший. Грозы осенью не бывает, а вот затяжной дождь – это когда он идет не переставая, бывает. Но ты не переживай, зима не скоро будет. Мы с тобой еще бабье лето встретим – это когда уже осень, но погода солнечная и листья на деревьях желтые, красные, оранжевые. Ветер подует и все листья с деревьев улетят – это будет поздняя осень, ну, а уж потом, дождинки превратятся в снежинки, и наступит зима. Сумка готова, завтра я ее унесу.

– Что у нас на ужин? Мы уже руки вымыли, – спросил Сергей, заходя с дочерью в кухню.

– На ужин у нас плов и сырники со сметаной, – ответила Ирина. – Кефир тоже есть.

– Ты ходила на рынок? Я же просил – без меня не ходить, – садясь за стол, говорил он.

– Больше не буду. Я ничего тяжелого не брала. Нам надо решать покупку картофеля, капусты, пока тепло. Сходим вместе в выходной? Как у тебя все прошло? Ты обещал.

– Нормально! Меня ни кто, ни о чем не успел предупредить, хотя могли, так что волнения особого не было. Получил летное задание, со словами «полет одиночный». Взлет, отработка плана, посадка, разбор полетов, «пеший» полет, несколько вопросов. Одни вопросы по делу, другие на засыпку, и, ВСЕ! Я даже сразу не поверил в такую удачу. Сразу в общежитие пошли – отметить. Володька начал подкалывать, даже пару раз удалось руками поработать. Вот я и сорвался, прости.

– Нашел, кого слушать. Я вот что думаю, Борис Иванович тебя знает не первый год, может, это его самостоятельное решение. А может Илья Петрович или папа помогли. Твой отец у него был, моему отцу он, наверняка, звонил, не просто так брал телефон. А почему ты мне ни чего не сказал? – спросила Ирина. – Боялся спугнуть удачу?

– Кто бы это ни был, спасибо ему большое. И тебе спасибо огромное за терпение. Я свое здесь отлетал. Я долго выбирал в испытатели или «Стрижи», пока возраст еще позволяет, выбрал последних, они мне ближе. Коллектив небольшой семь человек, двое наших. Мы остаемся в квартире, Маринка в детском саду, летаем с нашего аэродрома. Поцелуйте девочки своего папку. – Он подставил щеки для поцелуев. – Вы только представьте – шесть самолетов в плотном строю, с интервалом и дистанцией в три метра, выполняют сложный комплекс фигур. Дух захватывает.

– Пап, ты теперь будешь летать на красивых сине-красных самолетах? – спросила Маринка отца с радостью.

– Я буду очень стараться, чтобы полететь, очень, очень. Идем читать или рисовать?

В жизни Федоровых – младших начался новый виток. Ирине казалось, что Сергей работает «на износ», чтобы быть в группе достойным, и она старалась давать ему больше времени для отдыха, проводить время с Мариной вместо папы. Он это категорически отрицал. Единственное на что он согласился, «делить» с Маринкой спальное место. Когда ложился рано, и вставал затемно, он спал в комнате Марины, не создавая неудобств жене и дочери, плотно прикрывая дверь.

Близился тридцатый день рождения Ирины. День был будний, и она решила отметить его втроем, дома, хотя Сергей настаивал перенести его на выходной с выходом в «свет». «День рождения мой и решать мне» – думала она, готовя список покупок продуктов, для похода в магазин. Спускаясь вниз по лестнице, она заглянула в почтовый ящик. В нем лежало два извещения на посылки – одно было от отца, второе от мамы. Сгорая от нетерпения, Ирина пошла на почту. Посылки были в ящиках, перевязанных бечевкой. Положа паспорт в карман куртки, она взяла обе, вес у них был, согласно наклейке шесть и пять с половиной килограмм. Разрезав бечевку и открыв крышки при помощи ножа и щипцов, Ирина прочитала сразу поздравительные открытки, лежащие на самом верху, слезы сами покатились из глаз. «Как бы я хотела вас всех увидеть» – сказала она вслух. Посылка от папы содержала как обычно ассортимент базы его тещи. Такое постоянство Ирину даже порадовало. Теперь на Новый год у них будет даже икра. Она вынимала из ящика продукты на стол по две банки: чай, кофе, сгущенка, икра, конфеты в 2-х коробках, конфеты весовые сортов трех, и среди них бархатная коробочка с серьгами. Сережки были небольшие, причудливой формы с мелкой россыпью соперника бриллианта. Здесь же лежала коробочка, в которой красовался мужской командирский хронометр на браслете, с эмблемой ВВС. Маринке достался комплект из шапки, шарфа и варежек, а так же вельветовый комбинезон к весне и книжка сказок. Внизу лежало письмо, которое Ирина читала с легкой грустью. Посылка от мамы, скорее всего, была и от Ильи. Письмо, написанное им, лежало на видном месте. В нем брат писал, что приедет в конце апреля, что самостоятельно сделает ремонт, а жена с сыном приедут позже. Ирина переложила со стола все обратно в ящик и занялась второй посылкой. Вяленая рыба, упакованная «наглухо, конфеты много и разных, пимы из шкуры оленя для Маринки на зиму, в ней банки с камчатской икрой двух видов рыб, курточка и брюки для Маринки на пуху, коробочка с наручными часами для Ирины и тонкий джемпер для Сергея. Она сложила все обратно в ящик, чтобы и остальные члены семьи посмотрели на это богатство. Это было в понедельник, день рождения – в среду. «Завтра сделаю торт и салаты» – подумала она, спускаясь в магазин за хлебом и кефиром.

Сергею было приятно, что в день рождения Ирины, о нем тоже помнили. Часы он надел на руку сразу, как только разобрался в заводе и функциях «аппарата». Они ему очень понравились. О Маринкином восторге вспоминали еще два дня, когда она вырядилась во все обновы и устроила дефиле по квартире. Продукты Ирина разделила, оставив кое-что к Новому году, времени оставалось мало, а срок хранения это предусматривал. Утром следующего дня, проводив Маринку в садик, она занялась тортом и полуфабрикатами для салатов. К вечеру все было готово, остались маленькие штрихи, а к позднему вечеру готовые салаты и торт заняли свои места на полках холодильника. Ей оставалось приготовить только горячее. На ночь, она достала из холодильника мясо.

Звонок в дверь раздался около семи часов утра. Ирина, вставшая минут десять назад, открыла дверь. В дверях стояла Софья Андреевна с букетом белых роз и Илья Петрович с тортом.

– Вы откуда так рано? – пропуская их в квартиру, спросила Ирина. – Чем Вы добирались?

– Мы на машине. Принимай подарки, пои чаем, и мы поедем назад. – Вручая ей розы, говорила свекровь, снимая легкое пальто. – Сергей еще дома?

– Дома я, дома. Ну, Вы родители даете. Во сколько же вы выехали? – спрашивал он, ставя на плиту чайник. Налил воды в вазу и поставил цветы.

– Ты сынок оденься, выйди на улицу, там тебя уже ждут – поможешь, – говорила Софья Андреевна. – Давай не тяни, это не обсуждается.

Маринку разбудили громкие разговоры взрослых. Она вышла заспанная и недовольная. Увидев бабушку и дедушку, обрадовалась, расцеловав обоих. Сергей тем временем спустился вниз и увидел у подъезда машину, а рядом мужчину.

– Вы не меня ждете? – спросил он.

– Давай парень быстрее, мне еще возвращаться в город. – Говорил шофер, открывая борт и отвязывая веревку, держащую большую упаковку. – Холодильник это, двухкамерный.

Они подняли холодильник на этаж и занесли в квартиру. Софья Андреевна рассчиталась сводителем грузовика, и он уехал.

– С холодильником разберетесь позже, давайте уже чай пить. – Говорила она. – Марина, ты с нами не хочешь поехать, мы так редко видимся, а впереди зима. Родители тебя в выходной заберут. Подумай, поживешь у нас три дня.

Ирина достала салаты, масло, сыр и икру, нарезала хлеб.

– А как же детский сад? Можно не ходить? – спросила Марина, глядя на родителей.

– Давайте позавтракаем, а потом решим, – сказал Сергей, перенося стол в комнату. – Домой проситься не будешь? – Задал он вопрос Марине. – Куда собираетесь идти? – Обратился он уже к матери.

– Да мы решим, правда, Маринка. – Обрадовано сказала бабушка, не ожидая такого быстрого согласия.

Все вместе позавтракали, Ирина похвасталась подарками, собрала вещи и игрушки Марине, отрезала кусок своего торта, в обмен на половину привезенного, положила конфет из посылки, рыбу, баночку икры, кофе и чая. Не забыла поблагодарить родителей мужа за заботу и подарки и, попросила позвонить своим родителям. Родители уехали одновременно с уходом Сергея на службу. Оставшись одна в квартире, Ирина убрала стол и помыла посуду. «Какие молодцы. Встать в такую рань, проехать час туда, час обратно, чтобы поздравить невестку, а подарок царский» – подумала она.

Целый день она была предоставлена сама себе. Приготовив отбивные, которые нужно было только разогреть в духовке, она включила синтезатор и музыка заполнила квартиру. Она играла для себя, иногда тихонько напевала. За этим занятием ее и застал Сергей. С большим букетом бледно-розовых и белых роз он вошел в квартиру так тихо, что Ирина не заметила этого. Сняв верхнюю одежду, он прошел в комнату и положил цветы головками на клавиши, обнял ее за плечи и крепко поцеловал.

– С днем рождения, дорогая! С совершеннолетием! – Сказал он, вновь целуя ее. Утренние гости нарушили немного мои планы, но думаю, мы все исправим. Начнем, пожалуй, с холодильника. Не возражаешь? Если он останется на месте, мы рискуем получить в темноте травму. Ставь цветы в воду и командуй.

Вазы в доме больше не было, и цветы поставили в большую стеклянную банку, а банку в комнате на музыкальный центр. Сергей разобрал упаковку холодильника, а Ирина вынула все продукты из старенького труженика, приготовив его к выносу на балкон. Новый агрегат установили, включили – работает. Одновременно, пока переодевался Сергей, она включила духовку, разогревая ужин, и разложила в холодильник продукты. Цветы поставила на крышку, теперь уже высокого, холодильника. Накрывали стол вместе, вспоминая утренний визит родителей.

– Ириша, ты за Маринку не переживай. Я звонил. Дома все нормально, назад не просится. Они сейчас с дедом в летчики играют. Бабушка им ужин привезет на аэродром, – говорил он, наливая шампанское в бокалы. – А что это у вас в бокале плавает?

Ирина взглянула на дно, там лежало кольцо. Она осторожно подцепила его вилкой и, достав, рассматривала минуты две. Чмокнув Сергея в щеку, пошла в комнату и принесла коробочку с серьгами. Они были из «одной семьи», но кольцо было с бриллиантом, а серьги с его соперником.

– Какое чудо! У вас одинаковый вкус! Они похожи! – говорила Ирина, примеряя кольцо. Теперь я тебя поцелую по-настоящему. – Она прижалась к нему и поцеловала нежно и крепко. – Спасибо любимый. И хотя я не ношу драгоценности, мне очень приятно и очень нравится. – Сказала она, доставая отбивные из духовки. Какой график работы на завтра?

– Но кольца, подаренные мной, ты носишь. – Он взял ее ладонь и посмотрел на обручальное кольцо и кольцо, подаренное им на море. – Садись я за тобой сегодня поухаживаю. Завтра мне к девяти.

– Эти кольца знаковые. Первое – предложение, второе – законный брак. Пусть третье будет на выход, оно дорогущее, но сегодня я его надену в честь праздника.

Они подняли бокалы за Юбилей Ирины и принялись за ужин. Когда стемнело, вместо света зажгли обычную свечу, и так сидели в полумраке кухни уже с чаем и тортом. На душе у Ирины было тепло и спокойно. Разговоры и шутки ушли в сторону, уступая место тишине. В глазах супругов, смотрящих друг на друга, отражалось пламя горящей свечи, и огромное желание. Сергей подхватил Ирину на руки, задувая свечу…

Глава 12

С вечера небо затянуло тучами, заметно потеплело, и пошел снег. Белые крупные хлопья медленно кружились – словно на новогоднем утреннике в детском саду. «В такую погоду хорошо сидеть дома, забравшись с ногами на диван, и, закутавшись в плед смотреть телевизор или читать книгу», – думала Ирина, стоя у окна – «а, мне не хочется ни того, ни другого. Скорее бы наступило завтра». Сергей с Мариной смотрели телевизор. О своем вояже в столицу она не стала предупреждать мужа, во-первых, преждевременно, во-вторых, завтра, при хорошей погоде полеты. Ирина, уже месяц скрывала от него свои догадки об интересном положении, для подтверждения которого и собралась в город. Чувствовала она себя нормально, явных признаков не было, как не было и «критических дней». Под утро тучи как-то незаметно разошлись, мороз усилился, и рассвет получился, как на новогодней открытке – яркий, сверкающий, искристый и очень холодный. Зябкое солнце осветило заметенный вчерашним снегопадом гарнизон. Проводив мужа на службу поцелуем и пожеланием удачи, Ирина отвела Маринку в детский сад, вернулась домой и переоделась. Теперь на ней был легкий комбинезон и короткая куртка на пуху, шапка ушанка из чернобурки, и теплые сапоги без каблука. Перекинув сумку через плечо и взяв варежки, она заспешила на станцию. Стоя на платформе в ожидании электрички, она ни разу не пожалела о том, что выбрала этот наряд. «Шуба конечно, наряднее, но так удобнее» – думала она, садясь в вагон. Ирина неплохо изучила дорогу от вокзала к дому Софьи Андреевны и именно по этой дороге она видела поликлинику, правда не зная ее назначения. «Не повезет – спрошу на месте» – думала она, сворачивая на уже почищенную дворником аллейку. Повезло. Это была обычная районная поликлиника с женской консультацией. Записавшись на прием, она ожидала своей «живой» очереди. Она достала свою старую медицинскую карточку, и, дождавшись очереди, прошла в кабинет. Осмотрев Ирину и почитав карточку, доктор сняла очки и вопросительно посмотрела на Ирину.

– Будем рожать? – спросила она. – Вам уже пора родить второго ребенка.

– Будем, – чуть смущаясь, ответила Ирина. – Конечно, будем.

– Срок 10-11 недель. Анализы будете сдавать у нас или у себя? Хотя какая разница, направления я Вам дам, а там на Ваше усмотрение. Жду Вас после Нового года числа 15-го, – сказала врач, надевая очки, и выписывая направления. – А где будете рожать?

– Скорее всего, в Москве. Здесь родители мужа живут. – Она назвала адрес. – А я с семьей в области, в воинской части.

– Вот Вам направления, а это витамины. Постарайтесь быть чаще на свежем воздухе и в хорошем настроении. Будут жалобы, приходите сразу, я принимаю каждый день с восьми до полудня.

– Спасибо. А это Вам. С наступающим Новым годом! – сказала Ирина и положила на стол коробку конфет, купленную в магазине по дороге сюда. До свидания.

Она шла по заснеженному городу растерянная, но счастливая. До Нового года оставалась какая – то неделя, и город напоминал муравейник. Улицы были черны от народа, навьюченного покупками и туго перевязанными елками. Ирина подумала – «А я ведь совсем забыла о подарках Сергею и Маринке». Она не стала заходить к Софье Андреевне. Проверив наличие денег, она зашла в сберкассу и закрыла счет, получив свои пятьсот рублей. «Пройдусь по магазинам, куплю подарки, а если попадется что-то и к праздничному столу. Хорошо бы и елку, но думаю, Сережа купит, а я куплю елочные игрушки и серпантин» – думала она, спускаясь в метро. В детском мире с удовольствием и интересом рассматривала вещи для новорожденных. Она впервые увидела тонкий трикотажный комбинезон для новорожденных. Точнее сказать – это были цельного кроя ползунки и кофточка на кнопках снизу доверху. Она не выдержала и купила это чудо молочного цвета и чепчик к нему. В отделе игрушек, купила для Маринки красивую куклу Барби в длинном белом платье, такую дочь просила у Деда Мороза. Пятнадцать шаров ярких и блестящих, звезду, гирлянду и серпантин ей положили в отдельный пакет. «Снежинки пойдут, скорее всего, на новогодний костюм дочери» – думала Ирина, – «а туфли можно будет носить в сад». Долго выбирала подарок Сергею, посетив ГУМ. Остановилась на кожаных черных перчатках, мягких и теплых. Махровый темно-синий халат для Сергея и оранжево-желтый для себя она купила по необходимости. Взглянув на часы, Ирина зашла в пару продовольственных магазинов, в которых сметали все. Купив палку колбасы, сыр и бутылочку пепси-колы. Конфеты в ярких фантиках, она купила вместо игрушек на елку. «Сделаю торт, пару салатов и горячее. Мандарины и шоколад есть» – думала она, садясь в электричку, не подозревая, какой сюрприз ее ожидает на станции Чапаевка. Ирина вышла из вагона и направилась в сторону рынка, когда ее догнал Сергей. Рынок оживал рано утром, когда люди направлялись в Москву и после обеда, когда основная масса народа возвращалась назад.

– Слава Богу, – прошептал он, подходя к Ирине, и, обняв ее, прижал к груди. – Ты меня до инфаркта доведешь, жена. Ты где была целый день? Записку не оставила. Утром елку принес – тебя нет, думал в магазине. Пришел с полетов – нет. Совесть есть? – сердито спросил он.

– Ой, Сережа? – Как же ты меня напугал! – воскликнула Ирина. – За подарками ездила. До Нового года меньше недели, а в городе уже сейчас толпы. Давай свежего мяса купим, вот хороший кусок. Не сердись. Замерз? Давно ждешь? – говорила она, рассчитываясь с продавцом. – А елку куда поставим? Держи. Я к родителям не заходила, а деньги пятьсот рублей сняла. – Маринку заберем сразу? У тебя как дела? – задавала она вопросы один за другим, не дожидаясь ответа.

– Да, ни как. Полосы заметены, под снегом лед. Так, «пешие» полеты. У нас чего не хватает к празднику? Шампанское я принес, мандарины тоже, старался не подморозить. Маринку я сам заберу после шести, а сейчас домой, «гуляка», не надорвись подарками, давай свою авоську.

Им повезло с автобусом, который довез их прямо до КПП. На лице Ирины застыла растерянность. Сергей это заметил сразу, как только исчезла первая радость встречи. Он помог ей раздеться и поставил на плиту чайник.

– Кофе выпьешь? – галантно пригласил он жену.

Ирина, было, кивнула, но вдруг встрепенулась:

– Нет, я кофе пить не буду.

– Что так? На улице холодно, продрогла. Может, ты себя плохо чувствуешь? – серьезно обеспокоился Сергей. – От кофе ты отказываешься не так уж и часто.

– Просто не хочется. Чувствую я себя нормально.

Переодевшись, убрала купленные подарки в шкаф, елочные игрушки аккуратно сложила в тазик для стирки, чтобы не чаяно, не разбить. Пока разбирала пакет Сергея и продукты, купленные самой, мясо оттаяло. От одного его запаха, оно было свежим, подкатила тошнота, давшая ей возможность добежать до туалета. Желудок, не видевший пищи с утра до сих пор, был пуст, а позывы не прекращались.

По тону, каким это было сказано, Сергей понял, что Ирина солгала, и тут же в подтверждение лжи, услышал звуки из санузла.

– Сережа убери мясо в холодильник, я потом им займусь, – говорила Ирина, умывая лицо в ванне и возвращаясь на кухню.

– Что с тобой? – спросил Сергей с тревогой. – Бледная такая. Ты ела в городе? Что ела?

– Сядь. Я не ела в городе. – Ответила Ирина.

– Мне кажется, что ты хочешь со мной поговорить о чем-то, но не решаешься. Интуиция мне подсказывает, что произошло что-то важное с тобой, с нами, – поправил он, уловил легкое недовольство во взгляде Ирины. Казалось, сейчас любая бестактность, любое неосторожное слово, способно ее сильно обидеть.

– Да, Сережа, произошло. Ты на меня не сердись, я предполагала, что это может произойти, но не думала, что так скоро получится. Не знаю, обрадует тебя это событие или оно преждевременно, но я, мой дорогой, беременна. Срок два с половиной месяца. У нас будет ребенок. – Ирина улыбнулась.

–У нас? Ребенок? Вот здорово! – Сергей вскочил, ему хотелось подхватить Ирину на руки, закружить ее по комнате, целовать, обнимать, крепко прижимать к себе, но он сдержался. – Это точно? Ну, иди сюда, иди ко мне, – и вместо бурного проявления чувств, он нежно прижал к себе Ирину, провел ладонью по ее волосам. – Ты молодец, ты просто умница! Я буду отцом! Я снова буду отцом! Здорово! Вот здорово! – Сергей ликовал. – Теперь вместо кофе, будешь пить соки и молоко. Ты поэтому ездила в Москву? Что врач сказал? Маринке, когда скажем? Что тебе вообще можно?

– Вопросами прямо засыпал, – обнимая его за шею, говорила Ирина. – Куда я должна была поехать, кроме Москвы? Доктор сказал, что все нормально: – гулять, дышать свежим воздухом, а токсикоз, скоро пройдет. Маринке пока не будем говорить, чуть позже, а можно мне все, в разумных приделах.

– Где же взять этот разум и как определить предел? – говорил Сергей, неся ее в комнату.

– Ты сумасшедший! – Смеялась Ирина.

– Нет, я нормальный. Я просто, хочу найти, этот чертов предел, чтобы впредь быть разумным. Я не знаю, как там все у беременных, но ты поправилась вот здесь и здесь за последний месяц. – Поглаживая жену, говорил Сергей. – Как же я рад, родная моя, любимая…

– Я и поправлюсь. Месяцев через 5-7 вообще буду бочкой. – Отшучивалась она. – Ты за Маринкой не опоздаешь?

– Сразу разберусь с мясом. Это его запах вывел тебя на чистую воду? Ты вообще, когда хотела сообщить мне эту новость, под бой курантов или раньше? Можешь не отвечать, я догадываюсь. Поешь за целый день? – Говорил он уже из кухни.

– Да. Уже все нормально. Поставь чайник. Я Маринке купила куклу, которую она хотела, под елку тридцать первого положим. Видишь все прошло, твоя «терапия» помогла, – говорила она, готовя себе бутерброд. А что мы подарим родителям?

– Я думаю, мы к ним не поедем, у нас есть причина остаться дома. Другое дело, как поздравит остальных? Давай завтра зайди на почту, отправь всем телеграммы. Мясо я разделал. Разложишь сама? Сейчас чай тебе налью.

– Ты читал письмо от Ильи? Я ответ написала. Предложила первое время пожить в нашей квартире, про ремонт тоже написала. Софья Андреевна не возражает.

– А причем здесь мама? Квартира твоя, – сказал Сергей и добавил, – на ужин отварим вермишель и сосиски. Придем с Маринкой – приготовим. Я ухожу.

– Не моя, а наша. Кооператив знает ее, она у них авторитет, – жуя, отвечала Ирина, ставя на плиту кастрюлю с водой и доставая вермишель. «Пока вы будете ходить, я все приготовлю» – решила она.

Маринку, вернувшуюся из детского сада, с трудом удалось усадить за стол. Ей не терпелось украсить игрушками елку. После ужина, Сергей установил ее, потеснив телевизор и привязав красавицу шнурком к стояку отопления со словами: «так будет надежнее, работайте – утром проверю», ушел отдыхать. Вдвоем с дочерью повесили звезду и гирлянду, а потом принялись за шарики и конфеты. Ирина привязывала к ним нитки, а Маринка устраивала их на елке. Завершили работу, включив иллюминацию.

– Мама, как красиво! Я сегодня с тобой сплю? Пусть тогда звезда и огоньки погорят еще, а я на них буду смотреть. Ты придумала, что наденем мне на голову к снежинке?

– Снежинки и наденем. Смотри, что я купила. – Ирина показала дочери красивые пушистые снежинки, диаметром с дно стакана. – Мы возьмем широкую резинку, по размеру твоей головки, пришьем к ней снежинки – будет венок из снежинок. А еще я купила тебе белые туфли – примерь. В них можно походить два дня дома, чтобы ножка до утренника привыкла. – Ирина отрезала кусок резинки. – Теперь чисть зубы, и спать, а я займусь венком.

Уложив Маринку в постель, она пошла на кухню, колдовать над венком. Проще было купить диадему из пластмассы, покрашенную в серебристый цвет, но такие были у всех снежинок, а «нашей снежинке» хотелось «ни как у всех». Работа заняла не меньше часа, прежде чем получилось то, чего хотела Ирина. Пришивая снежинки, она все время думала о своем теперешнем положении и вспоминала, какие вещи она сохранила и взяла с собой. Улыбнулась, вспомнив купленный, накануне отъезда, джинсовый комбинезон. Тогда она не обратила внимания на то, что в районе застежки по бокам штанин и на поясе, есть трикотажные вставки, позволяющие увеличить размер в районе живота. Говоря проще, комбинезон был предназначен для беременных. Конечно, его можно было носить кому угодно, но сейчас эта вещь была кстати. Она вспомнила легкие брюки и блузки, сшитые, по такому же поводу, пять лет назад, оставалось их найти. «Если я их взяла» – подумала она, – «Завтра проверим». Мысли перешли на комнату, в которой придется сделать перестановку. «Если шкаф переставить на место дивана, можно поставить туда кроватку. Хотя можно поставить ее между шкафом и дверью, а можно на место дивана поставить кроватку и столик, а диван на противоположную стену» – планировала она, – «чего-то я тороплюсь». Уже лежа в постели, она подумала, что покупать ничего не будет до самого лета. «Спите спокойно мои малыши» – целуя Марину и поглаживая живот, прошептала Ирина.

Первым делом, отведя Маринку в детский сад, когда ушел Сергей, она не слышала, Ирина достала чемодан. Здесь оказались все вещи, которые она носила в интересном положении и вещи Марины, из которых она выросла, так и не успев поносить. Ирина рассматривала ползунки и кофточки с этикетками, костюмчики, два трикотажных комбинезона – все они были белого или бежевого цвета, так как покупались еще до рождения Маринки. Одеяльце, сшитое ей с такой любовью, на выписку, а в нем бирки с ручек дочери. «Ну, вот – мне для себя вещей хватит, если не разнесет» – подумала она, складывая все на место и ставя чемодан в шкаф. «Ребенок родится летом, как Маришка, пеленок я нашью, а остального не так много и надо. Кое-что куплю новое, выстираю имеющееся. Не переживай малыш!» – думала Ирина, возвращаясь на кухню.

К завтрашнему утреннику, костюм Маринки висел на плечиках в ее комнате, в ожидании хозяйки. Елка стояла нарядная на своем месте. Продукты к новогоднему столу имелись в наличии. Оставалось определиться с праздничной одеждой для себя и мужа.

После утренника в детском саду и до самого Нового года Маринка оставалась дома, в садике дети начали кашлять. Погода в эти дни стояла ясная, но морозная. Ирина выходила с Маринкой на прогулку после полудня, когда было немного теплее. Они заходили в магазин, покупали молоко, кефир и хлеб, не спеша возвращались домой. Новый год отмечали дома, поставив столик посреди комнаты и накрыв его по такому случаю скатертью. Начали заранее, ради дочери, которая не досидела бы до боя курантов. Отмечали по хабаровскому и якутскому времени, как раз к ужину, проводили старый год и встретили Новый. «Снежинка» начала клевать носом уже в половине десятого. Сняв нарядное платье с дочери, Сергей отнес ее в кровать, поцеловав в щеку. На столе навели порядок, до боя курантов оставалось больше трех часов. Ирина положила под елку подарки со словами – «Завтра разберете». Слушая телевизор, Сергей разобрал диван, отодвинул столик, чтобы видеть экран, достал подушку.

– Ложись, отдохни. Если заснешь – я разбужу, а если уснем вместе – встретим его завтра…

С наступлением Нового 1991 года время текло быстро. График у Сергея был такой плотный, что Ирина видела его редко, но на службе у него было все хорошо, это было заметно по его настроению. Заметным становился и живот Ирины. Маринка ходила в детский сад с удовольствием, утром вставала, как солдатик, без капризов. В семье царила любовь и гармония.

В конце апреля прилетел Илья. Из аэропорта он приехал на квартиру своего нынешнего проживания. Ирина встретила его там.

– Да ты сестра молодец! Кого ждем! – Целуя ее, спросил брат. – Хороша квартира, ремонт сделаем.

– Ждем тебя. Осмотрись, определись, что нужно и поедем. – Говорила Ирина, передавая ему ключ.

– Куда поедем? – спросил Илья. – Меня здесь все устраивает.

– Пока будешь делать ремонт, будешь жить у Софьи Андреевны в нашей комнате. Это ее решение, такой уговор. И не спорь. – Ирина пошла к двери. – Покажу дорогу, а ты запоминай.

Уже на следующий день Илья оформился на работу и нашел бригаду для отделки квартиры. После работы он заезжал на квартиру к мастерам, только потом ехал в квартиру Софьи Андреевны. Через три недели Илья получил контейнер, а вскоре встретил и свою семью, привезя жену и сына в чистую жилую квартиру. Оформив Артема в детский сад, Светлана устроилась тоже на работу. Жизнь налаживалась. Ирина каждые ни две, а три недели, по договоренности с доктором, ездила на прием в консультацию, каждая последующая поездка давалась все труднее. Трудность заключалась в часовом сидении на жестком месте в вагоне. Выходя из электрички, она уже забывала о неудобствах и после посещения врача, непременно посещала детский мир. Иногда покупала вещи для Марины, иногда ей нравилась вещь для новорожденного и она не могла пройти мимо, не купив ее. Предметы туалета и гигиены для младенцев: присыпки, крема, шампунь зеленку она купила заранее. Теперь, последние два визита, Ирина покупала появившиеся одноразовые подгузники, рассчитывая на будущий вес малыша. Три упаковки подгузников, для детей весом от 3 до 7 кг, были куплены и лежали дома в шкафу. Теперь она купила еще две, от 5 до 10 кг. Штука, как считала она, была очень не заменимая, особенно для прогулки или на ночь. Посоветовавшись с педиатром и рассказав ей о месте своего дальнейшего проживания с новорожденным, Ирина купила две банки детского питания, так на всякий случай и соски-пустышки. Для Сергея она написала лишь короткий список покупок к ее приезду из роддома: кроватка, коляска и ванночка с подставкой. Когда приблизился срок родов, Ирина собрала вещи для Маринки, оставляемой на попечение бабушки Софьи, свой «тревожный» пакет и свои вещи, а так же пакет для малыша к выписке, положив ленточки двух цветов. Илья Петрович забрал их из дому уже вечером 4 июля, после службы. Сергей провожал жену с легкой тревогой.

– Чего ты так волнуешься? У меня срок 10 числа, так что до этого времени будь спокоен, в выходной приедешь – навестишь. – Успокаивала его Ирина, сама не уверенная в сказанном. – Беременность не болезнь, не волнуйся. – Она крепко обняла мужа, насколько позволил ей живот, поцеловала и села в машину.

Приехали поздно и сразу, приняв душ и поужинав, легли отдыхать. Утром проснувшись, Ирина разобрала вещи Марины, аккуратно сложила или повесила в шкаф. Еще раз проверила документы и средства гигиены для себя. Достав пакет с вещами для малыша, она позвала Софью Андреевну.

– Здесь легкое покрывало, оно для любого пола подойдет. Комбинезон, шапочка и подгузник. Ленточки выберите сами. Все постирано и отутюжено, – говорила Ирина, упаковывая вещи. – Мне принесете только белье, оно лежит в маленьком пакете и то, в чем отправите туда – брюки и блузку, боюсь, я пока в другое не войду.

– Не волнуйся, все сделаем, как ты просишь. – Сказала Софья Андреевна. – Красивое покрывало и вещи в тон. Какая ты молодец. – Она поцеловала Ирину в щеку.

– И, еще Софья Андреевна, Сереже звоните только тогда, когда малыш родиться. Не надо его прежде времени волновать, пусть спокойно летает. Илье позвоните, пусть Сергею поможет, у него опыт по этой части уже есть. Они молодые справятся, а Илью Петровича не напрягайте ехать к нам домой. Что там у нас на завтрак? – Спросила Ирина и посмотрела на дочь, которая давно проснулась и с интересом слушала наставления матери. – А ты, подружка, слушай бабушку с дедушкой, пока я буду занята. Обещаешь?

– Обещаю, мамочка. Ты же долго там не задержишься? Родишь ребеночка, и поедем домой к папе, – вставая с постели и топая в ванну, говорила она.

Позавтракав, они вышли с Маринкой на прогулку, пока солнышко не начало пригревать сильнее. Гуляя в сквере, Ирина вспоминала, как было легко, когда рядом во время родов была мама. «Надо позвонить ей прямо сегодня» – подумала она. – «Жаль, что нельзя набрать номер Сережи и услышать его голос». Маринка катила впереди себя коляску с куклой и чему-то ее наставляла. Погуляв приблизительно час, они вернулись домой, где Софья Андреевна готовила обед. Ирина позвонила матери, дала поговорить ей с Мариной. Позвонила отцу домой и поговорила с Валей. Положа трубку, она поймала себя на мысли, что ее звонки, похожи на прощание. Маринка достала свою книжку, и начала читать ее матери и кукле, которая ни как не засыпала. Под это монотонное, еще не беглое чтение Ирина задремала. В обед она ела без аппетита и, извинившись, пошла к себе. Ужинать она отказалась, выпив лишь стакан кефира. Скорая помощь увезла Ирину в 22-50, сын весом 4,150 килограмма, появился на свет 05-30 утра 6-го июля. Для семьи Федоровых-старших и брата Ильи это была самая беспокойная ночь за последние четыре года. Илья все это время находился вместе с ними с позволения своей жены. Он позвонил родителям, поздравив с внуком, а Софья Андреевна позвонила в часть сыну. Сергей приехал часов в десять утра, когда Илья уже почти выспался. Состояние у отца новорожденного было, мягко говоря, фееричное. Они вместе поехали в роддом, написав записку Ирине и передав ей передачу, собранную свекровью. Получив от Ирины ответ, Илья съездил домой и вернулся в квартиру Федоровых. Здесь они решили сегодня же купить кроватку и отвезти ее домой, собрать и установить, а коляску Сергей купит и отвезет завтра сам. Такая спешка позволяла им все сделать в выходные, и не отрываться от работы и службы. В Москву они вернулись вдвоем. Необходимость в покупке коляски отпала. Ее подарила группа, как только с КПП доложили, что подполковник Федоров появился, ее «пригнали» к подъезду. Сине-белая красавица заняла свое место в квартире. Обмывать наследника решили после выписки. К шестичасовому кормлению Сергей уже стоял под окном роддома, пытаясь разглядеть белый сверток в руках Ирины с высоты второго этажа. В пятницу, 12 июля, на выписку Ирины с малышом пришли все – Илья с женой и сыном, Федоровы-старшие и отец. Сергей принял сына из рук медсестры бережно и нежно. Дед на служебной машине отвозил их домой вчетвером, а бабушка пригласила всех остальных на обед.

– Как же хорошо дома, – говорила Ирина, разворачивая покрывальце сына, положив его в кроватку. – Любуйтесь наследником.

Дед, отец и сестра смотрели на малыша, разглядывая его, склоняясь над кроваткой. И хотя парень был четыре килограмма, для них он казался маленьким и хрупким. Мальчик был похож на отца и деда, такой же черноволосый. Ирина в это время доставала приготовленные заранее пеленки и кофточки и раскладывала их в ящики стола для пеленания ребенка. «Какие молодцы, все приготовили» – подумала она о брате и муже.

– Мойте руки, будем обедать. Что там нам бабушка передала? – Ирина доставала из сумки «передачу» Софьи Андреевны, быстро накрывая на стол, не забывая заглядывать в холодильник.

Пообедав, Илья Петрович уехал обратно, Ирина занялась привычными делами – разбирала сумки привезенные с собой.

– Мама, он кряхтит, наверное, есть хочет, – сказала Марина. – Бабушка мои вещи все вчера постирала, только утюжить не стала.

– Поутюжим потом, а сейчас будем Илью младшего кормить, – говорила Ирина, моя руки под краном. – Сейчас он, Маришка, кряхтеть будет в двух случаях – если голодный, и если мокрый. Сейчас мы его покормим. – Пеленая ребенка и давая ему грудь, объясняла она дочери. – Проголодался. Слышишь, как чмокает?

Накормив ребенка, Ирина передала его Сергею.

– Держи наследника. Смелее, голову поддерживай.

Она увидела коляску, ожидающую своей очереди.

– Какая прелесть, у нее корзина съемная, называется переноска, положил ребенка и носи его как в сумке. Сейчас я ее застелю пеленкой, и сестра будет брата катать. Тебе Мариша, брать его на руки рано, он тяжелый и голову еще не держит. Пока будешь его только в коляске возить. Договорились?

Дочь катала сына, а родители, наблюдая за этим процессом, тихонько целовались. Мальчик рос «голосистым», но в меру, причем давал концерты, чаще всего в отсутствии отца. Стоило Сергею переступить порог и взять его на руки, он мирно засыпал. Кормила Ирина его грудью. Гуляли в любую погоду, если ни на улице, то на балконе. Марина, которой шел шестой год, была отличной помощницей. Если Сергей уходил слишком рано на службу, она могла остаться дома. Продукты Сергей приносил сам. Раз в три недели приезжали Илья или Софья Андреевна, привозя все то, что просила Ирина, хотя за три месяца она обратилась к ним лишь пару раз. Теперь в семье Федоровых-младших спали, ели и пили по «воле царя», все крутилось вокруг него.

Сергей вошел в основной состав пилотажной группы в конце 1991 года. Летом Илье исполнился год, и теперь они всей семьей проводили выходные на природе, или навещали родителей Сергея. В непогоду время проводили дома: Сергей с детьми, Ирина у плиты. Она старалась переделать все будничные дела, а в выходные только готовила вкусные обеды и ужины. Осенью 1993 года Маринка пошла в 1 класс. Хлопот дочь не доставляла, она уже умела читать и считать до ста. Эти два года были, пожалуй, самыми напряженными для Сергея. Пилотажная группа за это время провела не менее пятидесяти показательных полетов в разных городах и странах. Ирина с гордостью наблюдала за знакомым бортовым номером самолета, который пилотировал ее муж, когда выступления проходили на аэродроме. На его счету была Швеция, Франция, Германия, Таиланд и Малайзия, Болгария, Финляндия. МАКС-93, 95, 97 – участия в авиационных показах.

Лихие девяностые не обошли и их стороной. Больших перемен, проходивших в стране, они ощутили меньше, чем финансовых и бытовых у себя в части, продукты становились дороже, а ассортимент их скуднее, зарплату задерживали. Начались массовые сокращения в армии, авиация стране стала не нужна и летчиков сокращали полками. Кто – то воспринимал это, как должное, для кого – то – это было трагедией. Илья Петрович ушел на пенсию в возрасте 62 лет в 1995 голу, по состоянию здоровья. В этом же году, приехала в Россию по делам сестра Сергея Людмила и остановилась у родителей. Недавно ставшая вдовой, она собиралась замуж, теперь уже за француза. Объездившая пол Европы, и привыкшая жить в стенах посольства, она не могла смириться с «убогим» жилищем родителей и брата. Выглядела она в свои 35-ть ни сколько не лучше Ирины, разве что наряды были дорогие, да косметика. За тринадцать лет, проживания за границей, она всего один раз приезжала к родителям, когда Сергей попал в госпиталь. Она не была близка ни к матери, ни к отцу, ни тем более к семье брата, она просто приехала по своим делам, но подарки привезла всем. Оставив свой новый номер телефона, уже через неделю она улетела назад. Илюша пошел в первый класс в 1998 году. В этом же году летное училище, где прослужил отец Ирины более 20 лет, ликвидировали и на его базе стали готовить кадры для МВД, так, что он тоже стал военным пенсионером. Сергей с семьей так и жили девять лет в той же квартире, которую получили после приезда. Марина и Илья ходили в школу.

В октябре 1999 года Ирина заметила резкие перемены в поведении и настроении Сергея. Уложив спать детей, которые теперь занимали большую комнату, потеснив родителей, она решила поговорить с ним.

– Сережа, что происходит? У тебя неприятности в «стрижах»? Давай на чистоту.

– Молодежь на пятки наступает. Видимо закончилось мое мастерство, – грустно говорил он.

– Родной мой, возраст берет свое. Ты восемь лет отдал группе, тебе 43. Сколько у тебя часов налета? Пусть год, три – все равно придется уходить. Я не предлагаю уйти из авиации, если конечно не попросят. Давай искать другие варианты по службе. Напиши рапорт, может что предложат. Я готова сменить этот гарнизон на другой. Сокращение в армии не повод раскисать. Соберись, вспомни друзей – товарищей, которые остались в армии. Дети на тебя смотрят, родители пожилые – не будь в их глазах слабым.

Через неделю у Ильи Петровича случился обширный инфаркт. Уже на поминках Ирина рассказала отцу о проблемах Сергея и просила поговорить с ним перед отъездом. Здесь же Николай Петрович встретился с сослуживцами брата, которых видел впервые. Одно лицо показалось ему знакомо.

– Простите, мы с Вами раньше не встречались? – спросил он генерала, курившего у двери, обращаясь по «гражданке», так как был не в форме.

– Нет. Но я Вас знаю. Вы Федоров Николай Петрович, а я Котов Василий Георгиевич. Правильно… Я его младший сын и…простите, Ваш сводный брат. Не переживайте, отца давно нет в живых, историю эту я знаю лет 30. Отец всегда говорил: – «Я помог Николаю только один раз – родиться». Вы помните фразу из фильма: – «Почему мы любим одних, а женимся на других?» Вот так и у отца. Он любил вашу маму. Простите. Понял я его только с годами, когда сам обжегся, стремясь сделать карьеру. Прослужив с Ильей Петровичем почти четверть века, я знал о Вас практически все. Но зная Вашу щепетильность и честность, я даже не пытался встретиться. Сегодня не самое подходящее время для таких разговоров, но боюсь, Вы не дадите мне другого шанса. – Он явно ждал ответа.

– У меня будет одна просьба и касается она не меня, а семьи моей дочери. Сын Ильи Петровича Сергей – мой зять. Ему 43 года, выслуга 25 лет. Забайкалье, Афганистан, Подмосковье, пилот 1 класса, полковник, последние 8 лет в пилотажной группе «Стрижи». Образование летное училище и академия. Да, о чем я, ты наверняка о нем все знаешь, раз служил с Илюшей. Всего один вопрос или просьба: «Есть возможность оставить его в Москве?» Ты, не торопись, генерал с ответом, подумай. Дочь говорит, что рапорт о переводе он написал, и она готова сменить гарнизон, таская за собой двоих детей, а он готов летать дальше. А как же Соня, что будет с ней, если они уедут? Дочь даже на похороны отца не приехала. Я буду здесь до девяти дней, потом вернусь к семье. Видишь, как бывает? Идем к столу – помянем Илью.

После смерти Ильи Петровича, Ирина с детьми переехала в Москву в квартиру свекрови, устроила детей в школу после первой четверти – Марину в 8, а Илью во 2 классы. Марина училась по программе 3-5, поэтому из третьего класса сразу пошла в пятый. Учились дети хорошо, а вот тяги к музыке у них не было, а родители и не настаивали. Пройдя все кружки в школе, они ни на чем не остановились, но был один плюс – тяга к чтению. Библиотека деда для них была находкой. Комнату, которая была больше, отдали детям, поменьше заняла Ирина, Софья Андреевна осталась в своей комнате. Сергей приезжал в свои выходные, после которых уезжал и жил в их прежней квартире, до следующих выходных. Такая жизнь «вахтовым» методом не принесла бы ничего хорошего, если – бы, не случай. Сергея пригласили в министерство и предложили работу. Работа предполагала командировки в летные училища и гарнизоны. Он принял предложение, поговорив прежде с Ириной, которая дала свое согласие. Один Николай Петрович знал о виновнике, устроившем этот случай. «Вот ты и помог мне отец. Теперь я буду спокоен за дочь. Твой младший сын оказался мужиком» – думал он, слушая новость от Ирины по телефону. Жизнь вновь постепенно налаживалась. Сергей стал спокойнее относиться к переходу на «земную» работу, уже не рвался в небо. Новый 2000 год они встречали в Москве все вместе, а к весне Софья Андреевна слегла. Она оставила завещание на квартиру и свои сбережения для двух своих внуков, не упомянув в завещании дочь. Не обнаруженная во время болезнь и тоска по мужу, сделали свое дело, а ведь ей было только 67 лет. В апреле она умерла, а через месяц Ирина и Илья улетели на похороны Леонида Яковлевича. Этот год стал годом больших потерь для Федоровых и Гриневичей. Мама переехала жить к Саше, обменяв две квартиры на одну, большую по площади, она помогала ему с двумя детьми, он помогал ей, справится с одиночеством. Ирина с братом приглашали их жить в Москву, квартира оставалась за Ириной, хотя и была сдана в аренду, но они оба отказались. Илья работал программистом в совместной фирме, работа ему нравилась, зарплата приличная. Продав приватизированную квартиру в Хабаровске, они еще 4 года назад купили свою квартиру и съехали с квартиры Ирины. Жили почти четыре года в новом доме. Светлана перешла на работу в частную клинику, Артем пошел в 6 класс.

В сентябре 2000 года случилось еще одно событие, которое повлияло на жизнь двух семей. Ирину и Илью нашел Иосиф Зильбер через передачу «Найди меня». Вернее сказать ни он их нашел, а они его. Ленка, а теперь уже Елена Ивановна Сафонова, продолжавшая поддерживать дружеские отношения с Екатериной Ивановной, живя с ней в одном городе, после просмотра передачи, позвонила подруге, а та в свою очередь, детям. Долго споря о том нужна ли эта встреча, Ирина убедила Илью, что нужна. Она нужна не им, она нужна, прежде всего, старику, который сорок лет ничего не знал об их жизни, «живя не на соседней улице». Мать приехать отказалась, слишком живы были раны от потери Леонида Яковлевича. Ирина позвонила и пригласила его в Москву. Он приехал, и они встретились в квартире Ильи. Седой 59-ти летний еврей был известным в Израиле доктором, говорил с акцентом и очень сожалел о том, что не сможет встретиться с Катей, чтобы попросить прощения, за своих родственников. Илья и Ирина приняли его, скорее из уважения к его сединам, нежели родства. За три дня общения, оба поняли, что ошибались. Он был прост в общении, не козырял своим положением, успехами и капиталами, свободно говорил на английском. Он так и не женился, детей у него не было, вся его жизнь заключалась в работе в клинике. Сомневаться в правдивости его слов повода не было, так как ни Ирина, ни Илья не собирались к нему в гости и, уж тем более, оспаривать наследство. Он попросил у них прощения и разрешения провести эти дни с ними и внуками, и позвонить Кате. Ни Ирина, ни Илья не возражали, против такой просьбы. При разговоре с матерью, они оставили его одного, а два дня он провел с Ириной и тремя внуками. В память о знакомстве он оставил всем подарки, привезенные с собой, а взамен попросил только их семейные фотографии, которые долго разглядывал и бережно упаковал. Провожая его в аэропорту, Ирина оставила ему номера телефонов своего и Ильи. Он с благодарностью принял листок бумаги.

– Спасибо, будьте счастливой за Катю, вы так на нее похожи. Захотите приехать, теперь у вас есть возможность, буду только рад. Возьмите это. – Он протянул Ирине визитку. – Ваш младший брат связан с медициной, он кажется, кардиохирург, может ему понадобится моя помощь, не стесняйтесь, звоните, у нас хорошая клиника и большой опыт. Знаете, как тяжело разочароваться в своей первой любви? А потерять ее гораздо страшнее и тяжелее – это рана на всю жизнь, кровоточащая и не заживающая, даже время ее не лечит. Берегите свою любовь. – Он обнял дочь и быстро пошел прочь.

Ирине исполнилось сорок лет. Утром ее поздравили дети и брат Илья, одарив цветами, потом позвонила мама и отец, она ждала звонка от Сергея, но он так и не позвонил. Отправив детей в школу, она приготовила обед и праздничный торт, застелила скатерть и стала ждать своих школяров. Пообедав, дети занялись своими делами, потом уроками. Звонка от мужа так и не было. Ирин заметила, что в последнее время муж стал отдаляться от нее, она перестала ходить по дому в халате, купила себе красивое белье, но повода надеть его не было. Теперь она подумывала вернуться на работу, чтобы было меньше времени на плохие мысли, правда не знала, возьмут ли. Решила дождаться мужа из очередной командировки и поговорить, но сразу поговорить с детьми.

– Марина, Илюша, я хочу с вами поговорить. Присядьте. Если я пойду работать, вы без меня будете справляться? – спросила она и продолжала, – я хочу, чтобы вы подумали, прежде чем ответить. Придется ходить за продуктами, убирать в квартире, готовить уроки, когда я не буду стоять над душой. Стирку и готовку я оставлю за собой. Конечно, Марине будет тяжелее, она старшая, но тебе Илюша придется ей помогать. Я вас не тороплю, подумайте до папиного приезда. У меня нет полной уверенности, что меня куда-то возьмут, мне 40 лет, я не работала целых 10 лет, но разговариваю с вами по взрослому, так, как если бы меня уже взяли.

– Мама, ты не переживай. Все у тебя получится, только надо очень захотеть. Мы полдня в школе – сорить не кому. Илья пусть будет на продленке, а я после занятий буду его забирать. По пути будем заходить в магазин за продуктами. Многие так живут, у всех родители работают, правда, кто кем, но работают. Что Илюша молчишь? Скажи что-нибудь, ответь маме.

– Обещаю уроки делать сам, пылесосить, посуду мыть и не обижаться на замечания. – Ответил Илья. – А может, мама, ты дома останешься? У нас что, денег не хватает?

– Да нет, сынок. Денег у нас хватает. Если вы не согласитесь, я конечно ни куда не пойду. – Беги к себе. – Она поцеловала сына и в глазах ее блеснули слезы.

– Мамочка, это все из-за папы? – спросила дочь, обняв мать. – Я ужу взрослая, мне четырнадцать лет исполнилось. Думаешь, я не вижу, как он изменился за время своей работы. Он же дома почти не бывает. Ладно, можно, списать что-то на смерть бабушки, но полгода прошло уже. Он все свалил на тебя и дом, и нас. Прости, вы даже не спите вместе. Это нормально?

– Спасибо, ты можешь «утешить». Вместо того чтобы промолчать, ты меня огорчаешь. С папой я разберусь сама. У нас с вами был разговор на другую тему. Может, не так все и плохо? А ты у меня действительно уже совсем взрослая. – Она обняла дочь и, поцеловав, прошептала. – Бабушкой меня не торопись делать. Иди, занимайся.

Телефонный звонок раздался ближе к вечеру, когда Ирина заканчивала с ужином, она подняла трубку.

– Здравствуй, дорогая! С днем рождения! Ты не слишком занята с детьми? – спросил Сергей. – Чем они заняты? Ты не могла бы приехать на дачу?

– Спасибо за позднее поздравление. Дети у себя. У каждого свои дела. Уроки сделаны. У меня ужин на плите. Какая дача Сережа? Зачем? – волновалась Ирина.

– Заканчивай с ужином, одевайся, бери такси и на дачу. Дай трубку Марине. – Говорил он, не допуская возражений.

– Здравствуй, дочь. У меня к тебе просьба – присмотри за Ильей, пока мы с мамой будем на даче, и не говори маме, что я ее похищаю до утра. Утром приедем.

– Хорошо, гвардии полковник, все сделаю, как прикажете. Давно бы так. – Она положила трубку. – Мама, тебе надо ехать. Одевайся. Вам надо поговорить и какая разница, где это произойдет. Ты только, пожалуйста, позвони домой или, если что, возвращайся, а то я не усну. – Она поцеловала мать. – Езжай.

Всю дорогу Ирина думала о том, что ей скажет Сергей. Мысли путались – «Мы на даче не были месяца три, да и дачный сезон уже закончился. Неужели в наших отношениях опять трещина, а если эта трещина – женщина? Как там говорят: – «Кризис среднего возраста». Сколько длится кризис, и выдержу ли я это время? Неужели, это происходит в каждой семье и мы не исключение? Что-то я упустила в свое время, не сделала». Дорога на дачу заняла около часа – пробки. За это время Ирина «накрутила» себя до предела, по щекам ее текли слезы.

– Вам плохо? – спросил участливотаксист.

– Все в порядке. Бывало и хуже, – ответила она, вздыхая. – Вы женаты? У Вас бывают проблемы с женой, недоговоренности?

– У кого их не бывает, – ответил таксист. – Жизнь такая.

Она рассчиталась с водителем, открыла калитку и зашагала, не спеша к дому. Сергей встречал ее у дверей, пропуская вперед и поворачивая ключ в замке. В доме было чисто убрано и тепло. Принимая ее пальто, он заметил ее мокрые щеки.

– Ириша, ты что плакала? – спросил он, зная ответ.

– Всю дорогу, пока добиралась сюда, – ответила она.

– Что-то с детьми, с тобой? Я говорил с Мариной, мне показалось, проблем нет, что все в порядке.

– Тебе показалось, – снимая сапоги, говорила Ирина. – И она в тебе. У нас с детьми разговор был сегодня о тебе. Даже дочь заметила то, что мы не спим вместе. Так вот прямо и сказала. У тебя появилась другая женщина? Ты об этом хотел поговорить и позвал меня сюда? – Она прошла в комнату и увидела накрытый стол. – А это что, прощальный ужин?

–Ты что так накрутила себя, Ириша? Нет у меня, и не было никого, с тех пор как мы встретились на море. Ты подумала, что я завел себе подружку и развлекаюсь с ней, забывая о супружеском долге? Глупая ты моя. Женщине 40 лет, а ведет себя как капризный ребенок. Иди ко мне, ревнивица. – Он обнял ее нежно, как мог только он, и поцеловал в еще влажные щеки. – Мне давно надо было тебе все объяснить. После того, что мы пережили в последнее время, у меня срабатывал как будто «тормоз» в голове, который не давал мне расслабиться. Мне казалось, что дети войдут в комнату в самый не подходящий момент. Чувствуя свою «неполноценность», я стал меньше бывать дома, загрузил себя работой, теперь за день, проведенный здесь за уборкой, в одиночестве, я понял, что тормоз – это я сам. В этом деле количество и качество два разных понятия. Нельзя прятать голову в песок от проблемы.

– Значит, ты не собирался с нами расставаться? Значит, я весь этот бред придумала? А здесь мы зачем?

– Затем, что здесь мы одни! Затем, что у этих стен нет ушей! Затем, что в моей голове только одна мысль и эта мысль о тебе. – Раздевая жену, говорил он, целуя ее страстно…

– Теперь ты знаешь ответ на вопрос «Зачем»?

– Цветы такие красивые. Когда ты успел навести порядок в доме? – Как будто не слыша его вопроса, говорила Ирина. – И стол накрыл. Неужели для меня? А зачем? – Посмотрев ему прямо в глаза, с усмешкой спросила она.

– Затем! Вот так я хочу проводить ночь со своей женой, пусть даже не каждую, но именно так, – без всякого смущения ответил он.

– Ну, так проводи, я согласна! Будем каждую ночь ездить на дачу или жить дома?

– Дома. Только купим новую кровать, которая не скрипит и не гремит при каждом неловком движении, большую, как аэродром. Скажи, а наши шторы из большой комнаты «живые»? Мы должны их повесить. Они напоминают мне о былом, – он нежно провел пальцами руки по ее губам, шее, груди, животу. – Мне продолжать? – целуя Ирину, спросил Сергей и, не дожидаясь ответа, скользнул рукой под одеяло.

– Да ты полковник, греховодник. – Тяжело дыша, говорила жена, отвечая на его поцелуи, забывая о переживаниях с которыми ехала на дачу…

Звонок дочери был сделан часов в девять вечера. Ирина извинилась, что не позвонила сразу. Узнала, что Илья, во время накормлен, и лежит в кровати.

– Мам, вы не спешите с утра. Ты взяла ключи? Хотя у папы должен быть свой комплект. Я будильник заведу, в школу не проспим. Увидимся в обед. Как там папа? Вы поговорили? – с некоторой тревогой спросила Марина.

У нас все хорошо, принцесса, – ответил ей отец. – Держись там молодцом, целуй брата. У меня для тебя есть сюрприз. До завтра.

– Я купил ей сотовый телефон, – садясь к столу, говорил он. – Наверняка, у ее сверстниц есть аппараты, пусть будет и у нашей дочери. Будет с мальчиками перезваниваться. Как думаешь, у Маринки уже есть друг? Поужинаем? Правда, все всухомятку, но разбавим кофе. – Он разливал вино.

–Думаю, есть, а подарку она будет рада. Дети у нас не разбалованные, сами дорогую штуку не попросят, – говорила она, пробуя вино. – Вчера я разговаривала с ними по поводу своего выхода на работу. Знаешь, о чем спросил меня Илья? «У нас денег не хватает?», а ему всего девять. Почему ты мне не рассказал о своих проблемах раньше? Мы женаты десять лет. Думаешь, не поняла бы? Или стыдился моего сочувствия? Ты у меня мужчина в рассвете сил, не надо загонять себя в угол. Все проблемы решаемы, если знать от чего они возникают. Наша с тобой проблема – от неуверенности в себе. Отпусти свой страх и будет хорошо всем, вот увидишь, – она говорила, глядя на мужа своими синими глазами, и он чувствовал, что она права.

– Прости меня за все. О какой работе ты говорила? Ты собралась работать? Нет! Только ни это. Я помню тебя деловой женщиной и женщиной домохозяйкой. Вторая мне нравится больше. Дети привыкли, что ты всегда дома. Если тебе нужно время для себя – я только «за», но только не работа. Я обещаю, со службы сразу приходить домой, ездить в командировки, как можно реже, проводить с детьми больше времени, только оставайся дома. Давай жить, как жили в гарнизоне – дружно и весело, ждать выходных и отдыхать всей семьей.

– Я согласна. Только с сегодняшнего вечера, ни каких тайн «Мадридского двора». А летом давай поедем к морю, если тебе дадут отпуск. Как у тебя со службой? Привык?

– Это не служба, это одна видимость ее. Ликвидированные части растащили, разграбили или продали – одни руины. Те, которые остались, тоже надо под трактор. Ты помнишь наш гарнизон? Есть части в гораздо худшем состоянии, и люди вынуждены там жить. А училища? На них без слез смотреть нельзя. Самолеты летают на честном слове, ни одной новой машины. Когда еще это все наладится? Думаю, до моей пенсии ни чего не изменится. Пишу о недостатках, но не уверен, читает ли кто мои заключения. Вот такая суровая действительность. Но мне, в данной ситуации, это подходит. Я не сижу, дни напролет, в кабинете, у меня мало начальников и я часто вижу летающие машины. Ностальгия прошла, осталась легкая грусть, да мысли о будущем. Как думаешь, кем станут наши дети? – мечтательно спросил Сергей.

– Надо еще их вырастить. У Маринки сейчас сложный возраст. Она всегда была к тебе ближе. Постарайся ей все объяснить сам, не вдаваясь в подробности, мне она может не поверить, и ваши отношения могут быть под угрозой.

Так они сидели за столом и говорили. С воспоминаний переходили на мечты, потом вспоминали снова. Казалось, этим разговорам никогда не будет конца и при этом каждый думал – «Что мешало так побеседовать раньше?». Чайник ставили дважды, и столько же раз он успел остыть. На улице начался мелкий дождик, звук которого выдавали жестяные отливы на окнах, а в комнате было тепло от печи, в которой потрескивали дрова.

– Надо приезжать сюда зимой на выходные. Здесь так спокойно и уютно, – говорила Ирина, убирая продукты со стола и споласкивая посуду. – Допивай вино и будем спать. Два часа ночи, проспим утром.

– Я еще в командировке весь завтрашний день и спать мне совсем не хочется, но рядом с тобой может, удастся заснуть. Не будешь приставать с непристойностями? – спросил Сергей Ирину. – А я бы рискнул…

Они приехали в город, когда дети были уже в школе. Разобрав продукты, прихваченные с собой с дачи и перекусив, вдвоем отправились в магазин. Кровать вместе с матрасом им привезли, после их возвращения, в течение часа и вынесли старую. Кровать была в упаковке, и Сергей взялся за ее сборку, а Ирина утюжила дорогие сердцу шторы. Обед остался со вчерашнего праздничного стола. Оставалось приготовить ужин. К приходу детей из школы кровать была заправлена, а шторы повешены. Комната приобрела совершенно новый, но знакомый вид. Вручив дочери новый телефон, который она приняла без особой радости, отец пригласил ее пройтись с ним в магазин со списком матери, чтобы поговорить. Они шли медленно и молча, пока Марина не заговорила первая.

– Что, папа, седина в бороду бес в ребро? Как ты мог предать маму? Она для тебя делала все, а ты… – Казалось, она сейчас заплачет. – Тебе ее не жаль?

Отец остановился, обнял дочь за плечи и развернул ее лицом к себе.

– Марина, дочка, скажи, я тебя хотя бы раз обманул? Я не предавал маму, я ей не изменял, если ты это имеешь в виду. У меня были проблемы. Они не связаны ни со службой, ни со здоровьем. Как тебе это объяснить? У меня слов не хватает. Мужские проблемы, черт возьми. – Он даже вспотел, высказав это.

– Значит, я тебя напрасно обидела? – спросила дочь, глядя ему в глаза. – Мама тебя поняла и простила, у нас все будет по-прежнему? Мы будем жить дружно и счастливо, как раньше? – она поцеловала его в щеку. – Спасибо тебе огромное за телефон, он мне очень понравился. Ты не расстраивайся, все у тебя наладится и будет хорошо. Только, пап, запомни, я тебя очень сильно люблю, но всегда буду на стороне мамы. – Она взяла его под руку, и они пошли дальше.

– А ты заметил, как на тебя посмотрела женщина? – она глазами проводила молодую даму.

– А ты уверена, что она смотрела на меня?

– Мне так показалось.

– Это она не на меня, а на тебя посмотрела. Она не могла понять, что такая молодая красивая девушка делает рядом с таким обыкновенным, невзрачным и стареющим мужчиной, как я.

* * *

Прилетев из очередной командировки и выйдя из станции метро, Сергей решил пройтись пешком, ведь во время прогулки очень хорошо думается. Тем более что стояла осень. Он любил эту пору с раннего детства и всегда ждал ее прихода. Ему не нравилась летняя жара, зимняя стужа и весенние грозы с грохотом и сверканием молний. Вот и теперь наступила осень, которая всегда радовала его. Деревья желтели, небо становилось прозрачно-голубоватым и недосягаемо высоким. Вместе с радостью и успокоением, дарованными осенью, он ощутил нестерпимое желание быстрее оказаться дома. Оказаться там, где его семья, где его любят, всегда ждут и радуются встрече. Немного поторговавшись с цветочницами, просто ради общения, он купил букет пышных хризантем и двинулся по улице, старательно обходя невысохшие лужи. Цветы, которые он держал в руке, издавали приятный терпкий аромат. Осенние цветы пахнут не так, как летние. Запах осенних цветов всегда сдержанный, но от этого еще более волнующий.

«Неужели я старею и от этого становлюсь сентиментальным? – подумал Сергей. – «Нет, брат, до старости еще нужно дожить, и не доживать, а дожить! Жить так, чтобы окружающие тебя родные люди, были счастливы. Про старость я, конечно, загнул. У меня возраст, как у того Карлсона, в самом расцвете сил и пропеллер в одном месте» – он улыбнулся своему сравнению. – «Вот было бы хорошо, если бы Ирина оказалась сейчас дома! Я бы подарил ей цветы, мы выпили бы хорошего вина и я, глядя в ее синие глаза, наконец, признался ей, что давно понял, что такое спокойное счастье».

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12