Куда приводит судьба [Лилия Фандеева] (fb2) читать онлайн

Лилия Фандеева Куда приводит судьба

Пролог

Роман Берестов, прилетевший прямым рейсом Аэрофлота «Москва-Милан», вышел из терминала итальянского аэропорта «Линате» и направился к стоянке такси. Через сорок минут он стоял у дома в пригороде Милана, где жила его мать с мужем.

– Почему ты не предупредил меня о прилёте и почему прилетел один? – обнимая сына, говорила Маргарита Викторовна. – Сын, на тебя это не похоже. Я привыкла, что в твои редкие визиты мне приходится знакомиться с очередной подружкой. Даже не знаю, как я это переживу, – шутя, говорила синьора Росси.

– Мам, давай без иронии. Мне нужно поговорить с тобой.

– Поговорить мы могли по телефону, видеосвязи…

– Не могли! – перебил её Роман.

– Хорошо, успокойся. Мы поговорим прямо сейчас, проходи. Ты что будешь пить?

– Воду. Обычную воду. Я прилетел на один день.

– Что-то случилось? Ты пугаешь меня своим сюрпризом.

– Мам, у меня к тебе серьёзный разговор, – сказал Роман, присаживаясь на диван. – Попробуй ответить предельно честно, чтобы мой прилёт за тысячи километров не был напрасным. Мне непросто было прилететь, скрывая от отца маршрут и цель визита. Он не знает, что я здесь.

– Ром, переходи сразу к сути. Вступительную часть я поняла и сохраню твой визит в тайне, – говорила мать, беря сына за руку, и присаживаясь рядом.

– Ты помнишь Ксению Березину? – глядя на мать, спросил Роман.

– Сын, я видела её подростком перед тем, как улететь сюда, ей было лет тринадцать. Мы никогда не говорили с тобой о ней. Что происходит? Почему ты сейчас заговорил об этом?

– Посмотри, какая она стала, – протягивая матери телефон, с экрана которого на них смотрела Ксения, сказал Роман.

– Симпатичная девушка. Здесь она на Ольгу похожа. Ромка, это же не твой, как ты говоришь, формат. Тебе нравился совсем другой типаж, – улыбнулась мать, возвращая телефон. – Всё дело в ней?

– Мам, мы любили друг друга в юности и даже были близки, но недолго. Ксюша как-то узнала, что мой отец и её папочка тоже, и прервала наши отношения, но мне истиной причины не раскрыла. Уехала учиться в другой город, уехала тайно, работала и училась, окончила университет, сейчас работает в большой компании. Мы встретились через семь лет случайно, когда я был в командировке. Мне очень нравится Ксения. Она всегда отличалась от моих подруг, а сейчас, эта другая Ксюша даст им сто очков вперёд. Я влюбился опять как мальчишка. Нас тянет друг к другу, и мы сделали тест на родство. Мам, мы с ней не брат и сестра. Если Берестов отец Ксении, то кто мой отец? – выпалил Роман и облегчённо вздохнул.

– Не знаю, – вздохнула мать. – Я могу только предположить, – ответила Маргарита Викторовна чуть слышно.

– Как это не знаешь? У тебя был другой мужчина?

– Не было у меня никого, кроме Алексея, пока я не встретила Альбано. Это не то, о чём ты подумал. С чего ты взял, что отец Ксении Берестов?

– Я сам лично видел заключение экспертизы родственной связи «отец-дочь» и «брат-сестра». Как такое могло случиться?

– Не зря говорят, что всё тайное когда-то становится явным. Я расскажу тебе всё, а ты сам делай выводы и решай. Ты никогда не задавал себе вопрос: почему у вас с Дмитрием день рождения в один день? Мы поженились с отцом за год до того, как окончили институт, чтобы получить распределение на работу в одно место и желательно с жильём. Вместе с Егоровыми попали в небольшой районный центр на пятьдесят тысяч жителей, малую родину Лары. Работали в разных управлениях, а жили почти рядом. День 8 Марта отмечали у Егоровых, засиделись и остались ночевать. Впереди были выходные. Ближе к полуночи, у Ларисы начались схватки, а мне ещё было два месяца до родов, но от страха и мне стало плохо. Увозили нас на скорой помощи вдвоём. Ларису отправили в родзал, сделали операцию. На свет появились двойняшки. Но что-то пошло не так, и она умерла от кровопотери. Больница, как коммунальная квартира – всё сразу стало известно. У меня от стресса и страха, начались схватки, мальчик родился раньше срока. Это сейчас глубоко недоношенных детей выхаживают, а тогда, в восемьдесят пятом, это было редкостью. Праздничный женский день и всего один акушер с медсестрой да дежурный анестезиолог. Я ещё на столе лежала, когда пришла медсестра, – говорила мать, вспоминая прошлое и передавая сыну непростой диалог:

– «Рита, мне очень жаль, но твой мальчик очень слаб и вряд ли доживёт до утра. У второго ребёнка Егоровой есть проблемы, но он, возможно, выкарабкается», – сказала она. «Вы хотите мне помочь или спасаете свою шкуру?» – сквозь слёзы спросила я.

«Не забывайся. Ты слышала, что сказал тебе врач? А Егоров с двумя справится? Нам проще объяснить одно ЧП, чем два. У тебя час на раздумье, потом что-то изменить будет нельзя». – Я не знаю, была ли подмена, но разговора больше не было, согласия я не давала, и перестала об этом думать, как только детский врач утром сказала: «Ваш малыш в порядке. Слабенький, но жизнеспособный. Настоящий боец». Позже, когда тебя принесли кормить, приложила тебя к груди, сказав: «Мой сын», и больше не выпускала из рук. Так ты появился в нашей семье, – сказала Маргарита Викторовна и замолчала. – Ларису с младенцем похоронили, когда мы были ещё в роддоме, а я запретила себе сомневаться.

– Выходит, Егоров может оказаться моим отцом, а Митя мой родной брат? Что было дальше? – растеряно спросил Роман.

– А дальше мы жили одной большой семьёй. Я с вами и мамой Ларисы в одной квартире, а отцы в другой. Я кормила Митю до четырёх месяцев. Вы с самого детства были разные не только внешне. Митя был спокойный, рассудительный и терпеливый, а ты с шилом в одном месте, вспыльчивый и эгоистичный.

– Получается, Ольга Степановна, появилась позже?

– Березина Ольга появилась в нашей компании, как молодой специалист, после техникума. Она была младше нас года на четыре. Коммуникабельная, весёлая и симпатичная девушка. Мы дружили, но недолго. Её перевели на другой участок, у нас родились дети, и было не до встреч. А потом она опять появилась, но уже с дочкой. Ольга вышла замуж за Егорова, когда Мите было три, а Ксюше год. Мы все вернулись в свой город и начали дружить семьями.

– Но если Ксения дочь Берестова, почему Ольга не сказала отцу правды, а вышла замуж за Егорова? Отец гулял?

– Он был ещё тот ходок. Думаешь, он бы дал мне развод без суда, если бы не чувствовал своей вины? А на некоторые вопросы у меня нет ответов. Ты приезжаешь ко мне в третий раз, но только сейчас я узнаю о некоторых вещах. Может и Ольга не хотела открывать правду, а может, не успела. Я уехала, но не могла и предположить, что она разведётся с Сергеем, и отец приведёт её в свой дом.

– Что мне делать, мам?

– А что тебе делать? Тебе плохо жилось в семье? Ты смог бы выстоять как Митя, окажись вы рядом? Чего-то мы тебе не додали в детстве или дали слишком много. Больше всех в этой истории мне жаль Ксению. Девочка осталась совсем одна, потеряв мать и не принятая отцом.

– Она продолжает дружить с Митькой. Знаешь, из подростка она превратилась в очаровательную женщину. Симпатичная, умная, самостоятельная – настоящая леди.

– А что тебе мешало с ней общаться раньше? Она уехала из дома, и ты о ней не вспоминал семь лет, а тут случайно встретил и влюбился. Я тебе не верю, – похлопав сына по плечу, сказала мать. – Это не любовь, сын, это интерес. Тебе интересна самостоятельная и умная Ксения. А что будет с ней, когда ты удовлетворишь свой интерес? Сколько он продлится? Не поступай в ней по-свински.

– Мам, я не ней женюсь. Только, как это объяснить отцу и окружающим? Пойдут разговоры.

– Тебя волнуют пересуды? Люди поговорят и забудут, а вот для отца – это будет удар. Но ты можешь никому не говорить о том, что услышал от меня. Это всего лишь предположение. Ты говорил, что доля Егорова в компании невелика, а если ты надумаешь жениться и открыться отцу, один из вас всё равно наследник. Но я не верю, что твои чувства настолько серьёзны. Подумай обо всём, прежде чем принимать окончательное решение.

– Хорошо, я подумаю, как поступить. В любом случае я теперь знаю больше чем раньше. Есть ещё одно, что меня мучает. Ксюша воспитывает сына бывшего мужа. Боюсь, я не смогу его принять, а она отказаться. Ему десять лет, и пять из них она его воспитывает. Меня не возраст смущает, а сам факт. Я и своих детей не планирую, а здесь подросток. Правда, подросток единственный наследник состоятельного деда.

– Не разочаровывай меня. Мне неприятно даже думать о том, что ты ищешь выгоду в отношениях с женщиной. Ты всегда был эгоистом. Мне не стоило этого говорить, но я скажу: оставь их в покое. Ты не станешь ей хорошим мужем, а мальчику отцом. Тебя начнёт раздражать его присутствие уже через неделю. Надо любить, чтобы принять, а ты этого не умеешь. Не сердись, сын, но это так. Пойми, ты помнишь её юной, влюблённой, наивной девушкой, заглядывающей тебе в рот. Прошло достаточно времени, и она, Рома, выросла, успела вкусить семейного счастья. Она стала другой, и этой другой, возможно, нужен другой Роман. Сколько прошло времени с тех пор как вы встретились?

– Чуть больше месяца.

– А сколько раз виделись?

– Три выходных.

– Ты считаешь, что этого достаточно, для серьёзного шага? Не спеши и её не торопи. Не обманывай себя и её. Поспешное решение может только навредить. Мне не хочется тебя огорчать, но Ксения, если придётся делать выбор, сделает его в пользу пасынка.

– Спасибо, мам. Ты у меня самая родная и любимая. Я не буду спешить и познакомлюсь для начала с парнем. Завтра вечером я улечу, ты забудешь о моём прилёте, а сейчас накорми любимого сына.

Роман Берестов, сделав пересадку в Москве, летел домой. «Я обо всём расскажу Ксении, и мы вместе примем решение, – думал он, удобно усевшись в кресле самолёта и прикрыв глаза. – А что будет, если мать окажется права? Ксения не умеет притворяться. У неё на лице всё написано, вернее, в её глазах. А я? Сумею ли я быть с ней честным? Сколько продляться мои поездки, пока мы примем решение жить вместе, и где это будет? Мама права – торопиться не стоит. Отец и Егоровы узнают правду в последнюю очередь».

Глава 1

Выпускница строительного техникума Ольга Березина была распределена в небольшой городок. Бывшая воспитанница детского дома, после восьмилетки, решила покинуть стены ненавистного заведения, куда попала два года назад. Мечтая об учёбе в институте культуры, она не «видела» себя строителем. Училась хорошо, но попав в непривычную среду после смерти матери, сообразила, что техникум это выход, а строительный даёт возможность получить жильё гораздо быстрее. Получив место в общежитии, она быстро влилась в коллектив, подружилась с молодёжью. Среди новых знакомых были две молодые семьи. В марте восемьдесят пятого в них родились сыновья. Жена Сергея Егорова умерла в родах, и ребёнок остался на попечении тёщи и жены Берестова Алексея. Ольга помогала молодым отцам, а роман между ней и Алексеем начался как-то неожиданно для обоих. Пара около года скрывала свои отношения. Алексей не давал обещаний, имея семью, а Оля ничего и не требовала. Два-три раза их отношения прерывались, и она, пытаясь забыть его, завела новое короткое знакомство. Парень оказался приличным, но женатым. «Сменила часы на трусы», – ругала она себя, прекратив отношения, «возвращаясь» к Берестову. Ольга не была ни девушкой лёгкого поведения, ни разлучницей. Она просто была влюблена, и как многие, делала свои ошибки. Будь это по-другому, она не стала бы скрывать свою беременность, а разрушила семью или внесла в неё раскол. Березина Ольга, поняв, что ждёт ребёнка, перевелась на другой участок и все отношения прекратила. В июне восемьдесят седьмого года она родила дочь, которую назвала Ксения. Через год Ольга вышла замуж за Сергея Егорова, оставив свою фамилию.

– Почему? – задал ей вопрос Егоров.

– Серёжа, так будет проще нашим детям. Ты знаешь, как некоторые воспринимают новость об усыновлении? Нам не нужно будет ничего выдумывать. Зачем лгать, выкручиваться, что я не настоящая мама, а ты отец одному из них, если можно сказать как есть. Да, мы поженились, когда у каждого из нас был ребёнок и этому есть доказательства. Пока Ксюша и Митя маленькие, им нет разницы, чьи у них фамилии. Они живут и растут рядом. Всегда найдётся тот, кто скажет позже, что они не родные. Твоя тёща напомнит об этом первая.

Ксения и Дмитрий всегда жили дружно. Он был для девочки настоящим старшим братом, называя её «хвостиком» и таская её с собой на тренировки и музыкальную школу с семи лет. Они ходили в одну школу и были внешне похожи друг на друга. Два кареглазых брюнета были умными, любознательными и обязательными. Семья прожила счастливо двенадцать лет, а летом двухтысячного года родители развелись. После развода, Ольга переехала с дочерью в квартиру свекрови, а свекровь стала жить с сыном и внуком. Через два месяца Ксения с мамой переехали в дом, который оказался без хозяйки. Берестов Алексей и Березина Ольга заключили брак. Подростки, которым было пятнадцать и тринадцать лет, разлуку переживали тяжело. Ксения не понимала, почему бабушка, которая её воспитывала и любила, теперь не хочет её видеть.

– Не переживай, Ксюша. Для бабушки мама теперь враг номер один. Она узнала, что мама переезжает к дяде Лёше с Ромкой, что с общим бизнесом что-то не так. Я слышал, как она ругала отца: «Змея, которую мы пригрели на груди, продала тебя с потрохами. Сама будет жить в хоромах, а ты отправишься за решётку». Ты не грусти. Мы будем видеться на тренировках и по выходным. Я могу приезжать к Берестовым тайком от бабушки. Мама тебя переведёт в другую школу, будешь ходить с Романом. Он неплохой парень, нам не чужой и ты его знаешь. Тётя Рита в разводе с дядей Лёшей, но Роман сам захотел остаться с отцом, а нас с тобой разделили как имущество. Я буду очень скучать, но мне в той семье не место.

– Почему мы с тобой не можем жить вместе с мамой?

– Мама выходит замуж, ты её дочь и тебя новый муж примет, а меня нет. Я и сам не пошёл бы. Дядя Лёша нормальный мужик и с Романом бы я ужился, а как я оставлю бабушку одну, если отца, после проверки и следствия посадят?

Егорова Сергея Николаевича осенью осудили на шесть лет колонии. Дмитрий остался на попечении бабушки. Егоровой Марии Михайловне было пятьдесят восемь лет, но её прежние заслуги позволили оформить опеку на внука, которому шёл шестнадцатый год.

В новой семье мамы жизнь у Ксении не складывалась. Да, она знала дядю Лёшу и Романа, но одно дело встречаться в гостях по праздникам и совсем другое дело жить под одной крышей. Роман не стремился к общению. У него была своя компания, и он даже немного стеснялся «нескладной» сводной сестры, а приятели считали её «простушкой». Ксюша была на два года младше их, но училась всего на класс ниже. Дома, за всем благополучием, ей не хватало внимания и общения. Мать больше занималась мужем и пасынком, чем дочерью. Единственный человек, которому она была интересна в этом доме, была домработница Анна Ивановна.

– Ксюша, ты не обижайся на Ромку. Он давно привык быть единственным ребёнком в семье, ему трудно принять перемены, – говорила она.

В свои тринадцать лет, Ксения понимала, что в совместном бизнесе, Егоров играет второстепенную роль, что «командует» парадом даже не Алексей Берестов, а его отец. Отсюда и дом за городом, пусть и не такой роскошный, а и не трёхкомнатная квартира, пусть и большая. У Ксении появилась своя комната, чего не было раньше, менялся гардероб, но всё это не радовало. Она с нетерпением ждала выходных, чтобы встретиться с Митей, а бабушка была против визитов так недавно любимой внучки.

– Ты, вот что, Ксения. Не приходи к нам больше. Ни к чему хорошему ваша дружба не приведёт. У Митеньки есть порядочная подружка из класса, а ты вылитая мамаша. Ничего путного из тебя не получится.

– За что ты так со мной? Я что плохого сделала? – заплакала Ксюша и выбежала из квартиры.

– Бабушка, я тебя очень люблю, но Ксюху в обиду не дам. Вы взрослые сами виноватые во всём, а на нас злость свою сгоняете. Ты ей сопли вытирала, а теперь готова в дерьмо окунуть. Может и я в ответе за отца? – высказался Митя, хлопнул дверью и догнал сестру.

– Мить, не бросай меня. Я чужая в том доме, чужая в новой школе, я никому не нужна, – уткнувшись брату в грудь, плакала она.

– Бабушка сердита на мать, жалеет отца, но мы с тобой можем видеться на нейтральной территории или на тренировках. Дурочка, мы с тобой будем дружить всегда. Ты мне нужна, глупая, а я тебе, – гладя сестру по голове, говорил Митя. – Ксюха, со мною рядом нет ни мамы, ни отца, мне тоже плохо, но надо жить дальше, сестрёнка. Если мама захочет, мы можем видеться втроём, можем и вчетвером с Романом. Не грусти. Всё наладится.

Летом две тысячи второго года Ксении исполнилось пятнадцать лет. Девушка из гадкого утёнка начала превращаться в молодую лебёдушку, становясь очаровательной. Она пригласила Митю и двух своих одноклассниц. Именно с этих пор, отношения между ней и Романом начали налаживаться и девушка влюбилась. Роман, не замечавший её два года, обратил на неё внимание. Да и как было не заметить юное создание в красивом коротком платье, которое подчёркивало её стройную фигурку и открывало ноги. Этот озорной взгляд карих глаз из под длинных ресниц. Этот заразительный смех, от которого становилось весело всем. Раньше, её манера одеваться и короткая стрижка делали Ксению похожей на подростка, а занятия в секции дополняли эту похожесть походкой и движениями. Роман и предположить не мог, что девушка может так «внезапно» измениться. Отношения были трепетными и нежными. С каждым днём всё сложнее было скрывать их дома от родителей, чтобы те не догадались о юношеской влюблённости. Они ходили вместе в школу, но домой возвращаться не торопились. Бывали в кино, кафе или просто гуляли, взявшись за руки. Романа как-то не смущали насмешки приятелей, которые сами были не прочь за ней поухаживать, а Ксения, в свою очередь, выслушивала комплименты в сторону брата от подруг. Именно, в это время у неё они и начали появляться. Девушка не была глупой и, понимая, что эта дружба «на показ», и не заводила новых подруг. Она не бросила секцию и продолжала заниматься с Митей, но старалась больше бывать дома. Роману в марте исполнилось восемнадцать, он окончил среднюю школу, сдав ЕГЭ, а Ксении в июне исполнилось шестнадцать лет. В этот день молодые люди стали близки. Всё произошло неожиданно для обоих, но в тоже время этого следовало ожидать. Желание стать ближе было, не хватало некого «порыва». Её день рождения выпал на воскресенье. За праздничным обедом Роман уговорил родителей отпустить Ксению с ним в клуб.

– Ольга Степановна, пап, у нас каникулы. В полночь мы будем дома. У меня школа позади, у неё день рождения – хороший повод оторваться. Я прослежу за тем, чтобы она пила только коктейль без алкоголя, – говорил Роман.

Они вернулись домой до полуночи, и застали в гостиной мать Ксении.

– Мам, ты чего не спишь? Я абсолютно трезвая и голодная, как после хорошей тренировки, – говорила дочь, целуя мать в щёку. – Иди отдыхать. Мы перекусим, я приму душ и лягу в кровать. Надо было позвонить, и мы вернулись бы раньше. Нет причины для беспокойства. Хорошо, если тебе так будет спокойнее, я больше не буду возвращаться так поздно, – улыбнулась Ксения. – Знаешь, как было весело.

– Я смотрю, ты тоже во вменяемом состоянии, – глядя на Романа, сказала Ольга Степановна, поднимаясь с дивана. – Ладно, молодёжь, отдыхайте. Пойду и я спать. Спокойной ночи.

Прошли минут двадцать, прежде чем они поднялись наверх, и Ксения заняла душевую кабину. Прошли ещё минут десять, когда Роман вошёл в её комнату, запер дверь и обнял её.

– Ты всё ещё боишься?

– Нет. Я тебя люблю.

Лунный свет, проникающий в окно, осветил две фигуры, которые стремились навстречу друг другу…

Отношения между молодыми людьми были искренними и нежными, но длились месяца три. С первого сентября для Романа и Дмитрия начались занятия в университете, на разных факультетах, Ксения пошла в одиннадцатый класс средней школы. Девушка ревностно относилась к подругам Романа и не без основания. Она застала его целующимся с Юлей Беляевой. Одно время та дружила с Романом, потом у неё появился другой, а Роман увлёкся Ксенией, теперь Юля решила Романа вернуть.

– Ксюш, ты меня ревнуешь? Будь что между нами, я, будь уверена, запер бы дверь. Ты что, малыш? – оправдывался он.

А сколько было пролито слёз, когда однажды, вернувшись из школы, она обнаружила, что дверь в комнату Романа, оказалась запертой. Роман был дома и не один. Об этом сообщила ей Анна Ивановна, приглашая на обед. Теперь Ксения на ночь запирала двери своей комнаты, старалась как можно реже встречаться с ним и общаться. А ещё её «добила» откровенность матери. С некоторых пор Берестов отстранил жену от работы и настоял на том, чтобы она занималась домом и детьми. Скоро дочь стала замечать, что мать всё чаще прикладывается к спиртному.

– Мам, ты перестала работать, не выходишь из дому и с утра уже под градусом. Что происходит?

– А ты не понимаешь, что я в компании лишняя? Думаешь, я не справляюсь с работой? С работой я справляюсь, но мешаю мужу и его подстилке своим присутствием.

– Мам, если это не беспочвенная ревность, может нам съехать, пока нас не выгнали? Зачем мы здесь?

– Ты в своём уме? Три года жить как барыня и уехать в нашу двушку из-за ревности? Теперь меня отсюда вынесут только вперёд ногами, – пьяно ответила Ольга Степановна.

– Ты думаешь, Алексей Иванович будет долго терпеть твои запои? В конце концов, ему это надоест, он с тобой разведётся, а потом и выставит.

– Пусть рискнёт! – сказала Ольга Степановна. – Ты думаешь, я глупая и у меня на него ничего нет? Я, ради этого козла, Сергея подставила. Лёшка меня не любит и никогда не любил. Живёт со мной, а спит с молодой секретаршей. Зачем мне такая жизнь? Но у меня есть туз в рукаве. Он не знает, кретин, что ты его дочь.

– Мам, что за бред ты несёшь?

– Это, родная моя, факт, – сказала мать и уснула.

«Приехали! Выходит, я спала с собственным братом, пусть и сводным. У нас с ним один отец. А если это бред? В любом случае хорошо, что я прекратила наши отношения, пока всё не вышло наружу, а моя ревность послужила причиной», – думала она, лёжа в кровати. Ксения пыталась поговорить с матерью, узнать правду о своём отце, но Ольга от своих слов отказалась.

– Ксюша, чего не наговоришь, выпив лишнего. Не скрою, мне очень бы хотелось, чтобы это было так. У нас был с ним роман, но он был женат и ничего мне не обещал. С твоим отцом мы не дошли до загса, да и знакомы были недолго. Несчастный случай, который произошёл на стройплощадке, забрал его у нас. Будь ты дочерью Алексея, носила бы его отчество, а ты Сергеевна. Не волнуйся, я не буду злоупотреблять спиртным. Ты, дочка, не давай повода Ромке, чтобы не жалеть потом ни о чём. Я вижу, как ты на него смотришь, и хорошо знаю этот взгляд. Не делай глупость.

Ксения продолжала любить Романа, но молча, хотя и страдала. Роман пытался выяснить причину разрыва, но, кроме упрёков в неверности, объяснений не добился. Правда, в отличие от Ксении, он пережил разрыв, внешне, безболезненно. Перед Новым две тысячи четвёртым годом к субботнему обеду Ольга Степановна вышла навеселе. Особой причины для ссор не было, но претензии жены к мужу росли с каждым днём. Слово за слово и за столом возникла ссора. Муж пытался её успокоить, но жену «прорвало». Она встала из-за стола, оттолкнула мужа, не удержала равновесия на каблуках, упала, ударившись головой, и умерла на глазах домашних, не приходя в сознание, но дождавшись приезда скорой помощи, Берестов сам позвонил Дмитрию и сообщил печальное известие. Парень расплакался, а Мария Михайловна пыталась утешить внука.

– Успокойся. Случилось то, что случилось. На всё божья воля.

– Бабушка, ты можешь думать и говорить всё, что угодно и как угодно. Ольга Степановна была и моей мамой. Понимаешь? Она была моей мамой! Другой мамы у меня никогда не было. Это так трудно понять? Я поеду и буду с Ксюшей столько времени, сколько понадобится, – говорил он, вытирая слёзы и собирая сумку. – Я буду звонить, а ты звони мне.

– Это моя вина. Я прокляла её, – сказала бабушка, вытирая глаза. – Прости, Митенька.

– В её смерти нет твоей вины. Она упала и разбила голову. Прости и ты меня, но мне нужно ехать.

Митя приехал в дом через два часа после звонка. Ксению он застал плачущей в своей комнате, а маму уже увезли в морг. Ольгу Березину хоронили через день. О праздновании Нового две тысячи четвёртого года не было и речи. Митя каникулы провёл с сестрой, готовясь к сессии и «выгуливая» её. Он знал, как трудно оставаться один на один со своей бедой. Роман к потере мачехи отнёсся как-то спокойно, а вот к Мите относился с ревностью. Он понимал, что Ксении с братом спокойнее, но боялся, что Ксения станет от него ещё дальше. Он поселил Дмитрия к себе в комнату, но днём часто видел его в комнате Ксении. Каникулы закончились, и сестра отправила Митю назад к бабушке.

– Митя, езжай домой. Бабушка волнуется, ей там одиноко, да и тебе в университет добираться удобнее. Я в порядке. Нужно привыкнуть и жить с этим. Ты не переживай, я справлюсь. Будем видеться с тобой в выходной. Да, я больше не люблю Романа. Будь спокоен на этот счёт. Нельзя любить человека, который тебе лжёт, и которому ты не доверяешь.

– Он тебя обидел?

– Разве я могу позволить кому-то себя обидеть, имея синий пояс по карате, – улыбнулась Ксения в первый раз за всё время. – Всё в порядке, брат. Меня сейчас беспокоит только то, чтобы не оказаться в детском доме. Езжай спокойно и оставайся на связи.

Через неделю Алексей Иванович постучал в её комнату.

– Ксения, я принёс тебе кое-что, – сказал он, ставя на стол небольшой металлический сейф с кодовым замком. – Здесь, я думаю, мамины ценности – они твои. Правда, я не знаю ни шифра, ни того, что внутри. Попробуй отгадать. Это её документы, – он протянул небольшую папку. – Я сделал с некоторых копии, чтобы оформить тебе пенсию. Это будет некая гарантия стабильности для тебя. Бизнес мне надо ещё сохранить и приумножить, а тебе ещё учиться. Да, выберешь время, вещи мамы разбери в шкафу. Мне не важно, куда ты их денешь, но они напоминают мне об Ольге, а я этого не хочу. Сделаешь?

– Я займусь этим в ваше отсутствие. Не возражаете, если я предложу кое-что Анне Ивановне?

– Не возражаю. Только сделай это быстрее. Да, у мамы был счёт в банке. Через полгода, я переведу средства на твоё имя. Не получится открыть сейф – придётся его вскрывать с помощью силы.

«Мама, о чём ты думала, когда открывала и закрывала этот ящик? Ты никогда не «дружила» с цифрами, хотя у тебя была хорошая зрительная память. Ты номер своего телефона не могла запомнить. Здесь шесть цифр. Будем экспериментировать с днями рождения. Кто у нас в опале? Егоров, бабушка. Остаются четверо, – думала она, глядя на цифры. – Начнём, пожалуй, с себя. 220687. Смотри-ка, угадала, – сказала она вслух, услышав щелчок замка. Она открыла дверцу. Внутри лежали коробочки с украшениями, какие-то бумаги и деньги. Их было немного, но кроме стопки купюр в тысячу рублей числом пятьдесят шесть, были пять тысяч долларов. Она вынула из небольшой папки бумаги и просмотрела их по очереди. Ничего интересного для себя не нашла, кроме теста. Он был анонимный, но на имя Березиной О.С. Образец один и два давали положительный результат отец-дочь. – Значит, мама меня не обманула. Лежи здесь, дружочек, а все остальные бумаги отдам Берестову». Она сложила бумаги в папку, которую положила на стол, закрыла сейф, убрав его в шкаф.

Для Ксении начался самый трудный период в жизни. Ей стоило самой сделать правильный выбор и жить «незаметно», тихо минимум полгода, чтобы не оказаться в детском доме. До того времени, когда она окончит школу, ей исполнится семнадцать лет и она поступит учиться. О том, чтобы показать Берестову тест из сейфа, она даже не думала. «Вряд ли он поверит результатам. Они могут быть, чьими угодно. Не могу же я заставить его признать себя. Мите есть восемнадцать, но он студент и всего на всего сын бывшего отчима, который осуждён. Все знают, что Берестов был мужем моей мамы, и мне он отчим, но вряд ли Алексей Иванович возьмёт ответственность на себя. Сам он мне этого не предлагает», – думала она, каждый вечер, ложась спать. После каникул Ксения придерживалась одного режима: завтракала и уходила в школу. Три рабочих дня из пяти, возвращалась не раньше семнадцати часов, посещая тренировки, обедала, общалась с Анной Ивановной, потом поднималась наверх и больше не выходила из своей комнаты. По выходным она встречалась с братом или готовилась к экзаменам. Митя позвонил в конце мая и попросил встретиться. Для Ксении прозвенел в школе последний звонок, и она приехала для встречи в университет.

– Бабушке нужна операция на сердце. Это очень дорого, Ксюша. Она согласна продать дачу, но на это нужно время, а его у нас нет. Что мне делать? – грустно спросил он. – Кредит мне никто не даст даже под залог квартиры. Попроси Алексея Ивановича нам помочь. Я бы сделал это сам, но боюсь, он мне откажет.

– Митя, я не уверена, получится ли у меня, но я поговорю с Алексеем Ивановичем и позвоню тебе. Бабушка не просила меня прийти? Не спрашивала обо мне? – с надеждой спросила Ксения.

– Передавала тебе привет, – соврал Митя. – Позвони мне.

В этот же вечер Ксения дождалась прихода Берестова с работы и попросила уделить ей время для разговора.

– Алексей Иванович, вы передали мне мамины украшения. Вы не могли бы взять их назад за полцены? Подарите их кому-нибудь. Там есть абсолютно новые вещи, – говорила она, пристально глядя на него. – Мне очень нужны деньги.

– Ты знаешь, сколько они стоят? Зачем тебе такие деньги? – не отрывая взгляда от Ксении, спросил он с укором.

– Я сегодня встречалась с Митей. Бабушке нужна операция, а денег у Мити нет и взять их негде. Вы же дружили с Егоровым ни один год, помогите его матери. Бабушка согласна продать дачу.

– Я не благотворительный фонд, – сердился Берестов. – Ты мне лучше скажи: что мне с тобой делать? Ты готова к экзаменам? Кто будет платить за твою учёбу? Где ты собираешься жить?

– Вам, если можно, придётся потерпеть меня до сентября. С учёбой я определюсь, когда сдам ЕГЭ, а там и с жильём что-то решиться. Я не стану сидеть у вас на шее, обещаю.

– Ксения, мне интересно: почему ты по выходным не бываешь дома? Где бываешь после школы? Почему по вечерам не видно? На какие деньги ты полгода живёшь? Для тебя прозвенел последний звонок, а я об этом узнаю от Ани. Рассказывай.

– Вам действительно это интересно или хотите меня обидеть? Вы сами оформили пенсию, которую я получаю. Деньги трачу не все, а только на секцию и транспорт. Ни одной новой вещи я не покупала. Брала в школу бутерброды из дому. После школы три раза в неделю ходила на тренировки, а в выходные встречаюсь с Митей или просто гуляю. А последний звонок в школе напомнил мне, что я взрослая и должна позаботиться о себе сама, – не отводя взгляда от хозяина дома, ответила Ксения.

– Зачем тебе тренировки?

– Я давно их посещаю, и не стала искать другое занятие по душе, чтобы меньше бывать дома. Я живу здесь на птичьих правах, создаю определённые неудобства для вас в личной жизни. Думаете, я этого не понимаю? Мне гораздо труднее, чем вам кажется. Не нужно добивать меня унижением и подозрениями. Что вы обо мне знаете? Я не прошу внимания к себе, помогите Марии Михайловне.

– Хорошо. Звони Дмитрию и передай мне трубку, а деньги отвезёшь ему завтра.

– Митя, поговори с доктором и пусть готовят бабушку к операции. Только не говори ей, что я причастна к этому. Ей нельзя нервничать. Встретимся утром в больнице, а сейчас поговори с Алексеем Ивановичем.

– Зачем ты это делаешь? – спросил Берестов, закончив разговор с Митей. – Эта женщина тебе чужая бабка.

– Эта бабка нас с Митей вырастила, многому научила за 12 лет, воспитывала. Мы ей многим обязаны. Вы простили свою жену, бросившую вас с Романом? Вот и она обижена на маму. Мамы нет, а виновный должен быть, мне и досталось. Возможно, она жалеет о том, что наговорила, но характер не даёт признать свою ошибку.

Бабушку прооперировали. Она шла на поправку. Митя сдавал сессию. Сдав ЕГЭ и получив аттестат, Ксения с Митей поехали к отцу в колонию на свидание. Встреча была холодной. Детям казалось, что отца не волнует, как они живут, как учатся, что с его матерью. Создавалось впечатление, что они приехали к чужому человеку, который их не знает и знать не хочет. Ксения решилась задать вопрос в лоб.

– Пап, тебе не кажется, что ты поступаешь со мной жестоко? – задала Ксения вопрос отцу. – Чем я заслужила такое отношение? Это вы с мамой разделили нас как имущество при разводе. Это не я упрятала тебя сюда. Скажи мне в лицо: чего ты добиваешься своим равнодушием? В чём я перед тобой виновата?

– Через три-четыре месяца вернусь домой, там и поговорим на эту тему, если захочешь, – хмуро ответил отец. – Вы оба живы, здоровы – это главное. Что ты хочешь услышать от меня? Приехали – хорошо, но я вас об этом не просил. Чтобы я не сказал здесь, вы поступите по-своему там. Давать советы, находясь здесь, глупо. Чего зря сотрясать воздух? Скоро увидимся и поговорим, а сейчас уезжайте.

– Я ему не нужна, Мить. Он даже не поинтересовался, как я живу, как сдала экзамены, и что буду делать дальше. Скажи, я действительно, в чём-то провинилась?

– Он и мне не особо рад. Я не знаю, что с ним происходит, но его как будто подменили. Не расстраивайся. Поехали домой.

Вернувшись, Ксению ждала новость. Роман отмечал переход на второй курс, подрался в компании и попал в больницу.

– Ты сможешь мне помочь? – спросил её хозяин дома. – Ромке нужна будет помощь, а я не хочу приглашать в дом посторонних.

– Что с ним?

– Сотрясение, сломаны два ребра, синяки и ссадины. Поселю его в свою комнату, чтобы не подниматься наверх. Я помог тебе, а ты помоги мне.

– Зря вы так переживаете. При сотрясении постельный режим дней десять, а со сломанными рёбрами он может и танцевать. Я ему помогу, если в этом будет необходимость, но капризы выполнять не буду.

Ксении исполнилось семнадцать лет двадцать второго июня, но об этом помнил только Митя. Она подала документы в три учебных заведения, надеясь, что повезёт с проходными баллами. Эти два события они отметили с Митей в кафе. На следующий день Романа выписали домой, и наступили дни «открытых дверей». Одни друзья уходили, приходили другие, а то и подружки. Ксения была не против визитов. В конце концов, они приходили к хозяину дома. Вот только некоторые из них были не просто невоспитанными, а наглыми. Мало того, что они не считались с Анной Ивановной, они пытались командовать Ксенией, считая её приживалкой и прислугой. Этого она терпеть не собиралась.

– Роман, какие у тебя отношения с Юлей? Ты её любишь? – спросила она, принеся ему обед.

– Скорее, я к ней привык. А ты ревнуешь? Ты сама прекратила наши отношения, – ответил он, глядя на неё пристально. – Хочешь возобновить?

– Нет! Ты меня не так понял. Это не ревность, это что-то вроде обиды. Сколько я могу терпеть её выпадки в свой адрес? Я терпела её ради тебя, но настало время поставить её на место. Обиды не будет?

– Ксюш, ты хорошая девушка, но Юлька тебе не по зубам.

Через два дня он убедился в обратном. Ксения почувствовала запах табачного дыма, постучала в комнату и вошла.

– Извини. Алексей Иванович не позволяет себе курить в доме кроме своего кабинета. Кто тебе это позволил? – спросила она Юлю, сидящую на подоконнике.

– Ты кто такая, овца, чтобы задавать мне подобные вопросы? – спросила Юля, гася окурок в кофейной чашке. – Забери это и принеси мне кофе.

– Перебьёшься без кофе. А теперь слушай меня внимательно и запоминай, второй раз я повторять не буду. Во-первых, если я овца, то ты больше чем на драную кошку не тянешь. Во-вторых, я здесь живу и имею постоянную прописку. Нравится тебе это или нет, но Берестов мой отчим, а ты, насколько я знаю, лишь очередная подружка Романа, моего сводного брата. Ты разницу между мной и собой улавливаешь? В-третьих, открыла окно, проветрила комнату, взяла чашку и отнесла её на кухню. Ты, красавица, не в хлеву, а в приличном доме. У нас равные весовые категории, но уверяю тебя, физически я сильнее. Хочешь проверить?

– Это ты мне?

– У тебя проблемы со слухом? Я как-то рассчитывала только на пробелы в воспитании. Ну, если слова не доходят, у меня есть опыт силового воздействия, – сказала Ксения и сделала два шага в сторону окна.

– Чего ты молчишь, идиот? – глядя на Романа, взвизгнула Юля. – Что она себе позволяет?

– Тебе придётся считаться с моей сестрой. Она в чём-то права, а её синий пояс по карате не даст тебе шанса, – усмехнулся Роман.

– Придурок! – зло сказала она, вскакивая с подоконника, вышла из комнаты, но чашку прихватила с собой.

– Ксюш, ты действительно могла применить силу? А если бы я вздумал принять её сторону?

– В следующий раз так и сделаем, но не обижайся. Будь она даже невестой, я не позволю ей себя унижать. Веди она себя прилично, разговора бы вообще не было, да я и не сказала ничего лишнего.

– Пойдём обедать, каратистка.

– Я завтра буду занята весь день. Хватит тебе изображать раненого. Ты здоровый лось. Мне нужно сказать тебе одну вещь. Мне деньги на операцию бабушки дал твой отец. Теперь считает, что я должна вернуть ему долг «приглядывая» за тобой. Ты тоже так считаешь?

– О деньгах я не знал, а по поводу долга нужно подумать, – усмехнулся Роман.

– Ты такой же, как твой отец. Всё меряете деньгами. Деньги я взяла до случая с тобой и не собираюсь возвращать долги натурой.

– Ксюша, не сердись. Ты очень хорошая, самый близкий мне друг. Ты меня больше не любишь?

– Люблю, как брата. За эти полгода столько всего произошло и хорошего, и плохого, что чувство влюблённости ушло на второй план. Я ни о чём не жалею, а моя ревность к твоим подружкам была обоснована.

– А я жалею, что ты меня бросила.

– Глупости! Тебе остроту придавала таинственность наших отношений. А что было бы откройся наша тайна?

– Я так не думаю. Мы знакомы четыре года, два из которых я тебя не замечал, а потом влюбился. Ты необыкновенная: с одной стороны – свой парень, а с другой – чувственная, симпатичная и добрая девушка. Я завидовал раньше Митьке, а узнав тебя ближе – влюбился. Я тебя и сейчас люблю. Ты далеко завтра собираешься?

– Бабушку завтра выписывают. Мне нужно до её приезда обед приготовить, а потом поеду в университет с документами.

– Она так и не хочет видеть тебя? Ты же ей помогла.

– На сильно мил не будешь. Вы когда летите в отпуск?

– Через две недели. Ты не торопись, делай свои дела.

Роман улетел с отцом в отпуск, а Ксения осталась в доме с Анной Ивановной на целый месяц. Она прошла по результатам ЕГЭ в три вуза, один из которых был в соседней области. «Это решит все мои проблемы, – радовалась она. – Я получу койко-место в общежитии, устроюсь на работу и буду учиться. Как сказать об этом Мите? Тянуть нельзя, нужно решать до приезда Берестовых». Она позвонила Дмитрию, попросила его приехать и, приготовив для брата кофе, пригласила к столу.

– Митя, я поступила в университет и у нас и в другом городе. Я хочу уехать, – волнуясь, начала она.

– Зачем? Что ты задумала? – не понимал брат.

– Я больше не могу и не хочу находиться в этом доме. Нам с тобой нельзя волновать бабушку, значит, я не могу жить у вас, квартира на Попова занята, а мне общежитие здесь никто не даст. Не перебивай. Я стану студенткой, получу общежитие, переведу пенсию, мне не страшна будет опека. Не надо меня уговаривать. Я всё решила. Будешь против отъезда, я не скажу куда поеду.

– Ксюш, ты нормальная? – возмутился Дмитрий.

– У меня есть копия справки из психдиспансера. Показать? Мить, я могла уехать и поставить тебя перед фактом. Но ты мой родной человек и я не хочу тебя обманывать. Мало того, я могу поехать с тобой, но с условием, что ты сохранишь всё в секрете. Я не думаю, что меня будут разыскивать с собаками, но всё же. Ты подумай сам: мне родные стены не помогут. Этих стен у меня нет!

– Я плохо представляю, как ты справишься одна, но если решила – езжай. Почему нам не поговорить с бабушкой, не продлевать аренду и жить тебе там. Есть что-то ещё, чего я не знаю?

– Есть, Митя. Мама как-то проговорилась, что Берестов мой отец, но я не придала этому значения, приняв за пьяный бред. Позже Алексей Иванович отдал мне мамин сейф с её золотом. Небольшой металлический ящик с кодовым замком. Я нашла внутри результаты теста на отцовство. Там нет ни фамилий, ни имён, но есть родственная связь дочь-отец. Как ты думаешь, чьи это результаты? Не знаю, в курсе ли этого Берестов. Да дело и не в нём, а в Романе. Я люблю его, Митя. Ты понимаешь, что может случиться? Каких я дел могу натворить?

– Значит, причина отъезда Роман, а всё остальное «довесок»? Почему ты не можешь поговорить с отцом и братом? Почему не выяснишь правду? – не понимал Митя.

– А ты не допускаешь, что один знает правду, но почему-то скрывает? А как к этому отнесётся наследник, узнав о втором? Ты можешь себе представить, чем закончится такое выяснение? Я не хочу ничего выяснять, не хочу ничего менять, а просто хочу уехать. Если это будет ошибкой, то моей ошибкой.

– Ксюша, не сердись. Я не знаю, как бы я поступил, окажись в подобной ситуации. Бабушка и отец были обижены на маму, а достаётся тебе. Мамы нет, обида осталась, и они вымещают её на тебе. Полный абсурд, но они считают себя правыми. Когда поедем?

– У меня собеседование двадцатого. Поедем без вещей, а там посмотрим. Я могу поехать пока одна, а ты позже поможешь с переездом.

– Я поеду и помогу, но всё это как-то неправильно, – говорил Митя. Он сомневался в правильности решения Ксении, но зная характер сестры, ему следовало согласиться.

– Скажи, как правильно, старший брат. Если я становлюсь студенткой, то получаю возможность жить по-новому. Это будет сложно, но я справлюсь. Многие живут и учатся вдалеке от дома, а у меня и дома то нет. Пойми, даже не будь Романа, мне здесь не рады. Меня не выгоняют, меня просто не замечают. Не замечают, как привычную обстановку в доме, как собственную тень. Митя, ты единственный, кто поздравил меня с днём рождения и получением аттестата, а Анна Ивановна испекла пирог. Помнишь выпускной вечер? Тебе ещё нужны какие-то доводы? Они улетели в Италию, и им нет дела до того, где я буду учиться, как жить дальше. Хотя, вру. Когда я просила деньги у Алексея Ивановича на операцию бабушки, был короткий разговор о дальнейших планах. Я просила дать мне время до сентября. Может, Берестов и ждёт до этого срока? В таком случае, я всё делаю правильно.

Второго августа Ксения увидела свою фамилию в списке под номером девятнадцать из сорока. Вернувшись в дом Берестовых, она начала тщательный отбор вещей для переезда. Их оказалось не так и много. «Ничего. Рынок в городе богаче нашего. Деньги у меня есть, пусть и небольшие, буду покупать вещи по необходимости», – думала она, складывая «приданое» в сумку. Двадцать пятого августа, вдвоёмс Митей, они отвезли вещи. Он помог устроиться в общежитии, вставил в дверь новый замок и сделал перестановку в комнате. Следующую, окончательную поездку она планировала в субботу. Закончив все дела в городе, она поужинала вместе с Анной Ивановной и поднялась к себе, приготовиться к отъезду. Сложила оставшиеся вещи в сумку, открыла сейф, забрала оттуда деньги, положа их на дно сумки, и закрыла дверцу. «Если судьба, сокровища меня дождутся», – подумала она. На её шее была золотая цепочка, подаренная мамой на пятнадцать лет, в ушах скромные серёжки в виде листочков. Все кольца мамы были с небольшими бриллиантами, но большего размера, браслеты на запястье Ксения не носила. Колье и серьги были на «выход». Брать с собой то, что носиться не будет, она посчитала глупым. Поставив сумку в шкаф и наведя порядок среди оставшихся вещей, она услышала шум внизу. Спускаясь по лестнице, Ксения установила причину шума. Хозяин был пьян и ронял всё на своём пути пытаясь добраться до дивана.

– Я вам помогу, – сказала Ксения. – Ложитесь на диван, а станет легче, пойдёте к себе.

– Присядь рядом, мать Тереза. Роман где?

– Не знаю. Я его сегодня не видела, – ответила Ксения, продолжая стоять.

– Скажи: в кого ты такая непорочная? Прямо ангел небесный. Ты мне, ангел, признайся: спала с Ромкой? Отвечай, дрянь, когда тебя спрашивают! – Берестов схватив её за руку, и дёрнул так, что Ксения оказалась рядом с ним на диване. – Ты будешь убеждать меня, что не знаешь того, что мой сын в тебя влюблён? Я тебе за красивые глаза деньги дал? Чего ты строишь из себя недотрогу? За всё нужно платить, детка. Живи, учись, но помни о бесплатном сыре и сделай правильные выводы. Мы с тобой договоримся: ни каких отказов, но и ни каких претензий. Я помню, сколько тебе лет.

– Я понимаю, что вы у себя дома, но кто вам давал право меня унижать? – тихо сказала Ксения, пытаясь вырвать свою руку. – Что я вам сделала?

– Не сделала, а должна была бы сделать, – повысил он голос. – Митька чего к нам зачастил? Я понимаю, что Митька, против моего оболтуса, мужик. Я таких уважаю. Только содержит тебя Берестов, а не Егоров. Ты разницу улавливаешь? – он смотрел на Ксению в упор. – Не отталкивай Ромку, и мы с тобой поладим. Он, конечно, бездельник, но он мой сын. Ты всё поняла? Как же ты становишься похожей на свою мать. Дай, я тебя поцелую, – сказал он, прижимая девушку к себе.

– Пустите меня, мне больно, – громко говорила она, пытаясь вырваться. Берестов ослабил руки и «улёгся» на диван, а Ксения увидела Анну Ивановну со статуэткой в руках.

– Я его убила? – испугано спросила она. – Я как услышала его разговор, так испугалась за тебя. Может, он и не хотел сделать ничего плохого. Кто разберёт пьяного мужика?

– Он жив, – ответила Ксения, проверяя пульс и забирая статуэтку из рук домработницы. – Вызывайте скорую и полицию.

– Зачем полицию, если он жив. Я позвоню его доктору, он живёт у нас в посёлке, – сказала она, набирая номер телефона.

Берестов зашевелился, издал звук похожий на храп, источая перегар, и засопел. Доктор появился на пороге дома одновременно с Романом. Вдвоём они отвели хозяина дома в его комнату. Ксения так и сидела на диване, держа в руках статуэтку.

– Ксюша, поднимайся к себе, – сказал Роман, забирая из её рук бронзовую фигуру. – Ничего страшного не произошло. Отец жив, череп не пострадал, рассеченная кожа через неделю зарубцуется.

– Ты, действительно, считаешь, что ничего не случилось? Тогда, какого чёрта ты меня успокаиваешь? – поднимаясь с дивана, спросила она. – Спасибо, Анна Ивановна, отдыхайте, – тихо сказала она, бегом поднялась в свою комнату и закрыла дверь на ключ.

– Ксюша, открой дверь. Давай поговорим, – просил Роман.

– На сегодня мне хватило одного разговора. Пожалуйста, уходи.

Она сидела на кровати не вытирая слёз, которые катились по щекам. Руки тряслись, было горько и обидно, хотелось как можно быстрее исчезнуть из этого дома. «Теперь, Алексей Иванович, я знаю ваше отношение ко мне. Вы мне напомнили о бесплатном сыре, и о том в качестве кого я нужна в вашем доме. Не получится у вас меня использовать. Я сделала правильный выбор», – думала Ксения. Ночь длилась бесконечно долго. Она спустилась в кухню в пять тридцать, когда там уже хозяйничала Ивановна.

– Я, Анна Ивановна, сегодня съезжаю. Буду снимать квартиру, учиться и работать, – говорила она, делая бутерброды. – Вряд ли я появлюсь здесь в ближайшее время. Спасибо вам за всё. Не думаю, что хозяин вспомнит, кто его стукнул. Пусть думает, что это была я. Вам проще будет остаться в доме, а я всё равно уезжаю. Он не выходил?

– Мне кажется, он и не ложился спать. На кухне всю ночь свет горел, а я его не оставляла. Держи контейнер под бутерброды. В нём они не помнутся. Ты бы не ходила к нему, наговорит опять гадостей, сам потом будет жалеть.

– Надо попрощаться, Анна Ивановна. Сказать благодетелю слова благодарности, – говорила Ксения, направляясь в комнату Берестова. Она постучала и, не дожидаясь ответа, вошла. – Как вы себя чувствуете? Голова не беспокоит? А совесть? Никогда не думала, что скажу это, но не могу уйти молча. Вы негодяй, Алексей Иванович. Из-за вас отец в колонии, из-за вас умерла мама, начав пить. Вчера я узнала о вашем отношении ко мне. Я дала повод? Вы кем себя возомнили? Вторым после Бога? Я вас ненавижу за ваш цинизм. При других отношениях, я была бы благодарна за заботу. Живя без мамы почти год на всём готовом, сумела окончить школу, поступить в университет, но так и осталась для вас чужой. Я взяла из дому только свои вещи, оставив мамины украшения в сейфе. Он стоит в шкафу. Там есть один очень интересный документ. Шифр – дата моего рождения. Прощайте.

Ксения вызвала такси, попрощалась с домработницей, взяла сумку и вышла из дома. Уже из такси она позвонила Мите, сказав, что будет ждать его на вокзале. Берестов появился на кухне минут через пять и попросил кофе.

– Ивановна, когда у Ксении день рождения? Мне нужно точно знать число и месяц. Не смотри на меня так. Да, я не помню. Я много чего не помню, а ещё больше хочу забыть. Она говорила о вещах. Куда она собралась?

– День рождения у Ксюши двадцать второго июня. Она уехала, Алексей Иванович. Простилась со мной и уехала, не сказав куда, – грустно ответила прислуга.

– Что за бред? Как и на что она будет жить, а главное, где? Аня, ей всего семнадцать лет, – сердился хозяин.

– Вчера вы не так о ней беспокоились, – с укором сказала она.

Выпив кофе, Берестов поднялся в комнату Ксении. Здесь ничего не напоминало об отъезде. Открыв шкаф и набрав код сейфа, Берестов извлёк бумагу. Результаты теста были датированы июлем две тысячи третьего года. Образцы один и два давали родственную связь дочь-отец на девяносто девять процентов. Он положил бумагу на место, закрыл сейф и шкаф, и опустился в кресло, мысленно возвращаясь на восемнадцать лет назад.

Глава 2

Соседкой Ксении по комнате была Катя Смирнова, бойкая девушка из её группы. Комната была размером не более десяти-двенадцати квадратных метров с двумя кроватями, столом, двумя стульями и тумбочками, и шкафом.

– Ксюша, мы с тобой сэкономим на шторах. Заклеим окна на зиму и повесим тюль. Сторона восточная и солнце будет только утром, а снизу нас на третьем этаже никто не увидит.

– Нам с тобой нужно будет купить чайник и холодильник.

– Чайник купишь, а холодильник старенький, но надёжный, нам привезёт мой папа. Мы с тобой поедем к нам, а за день до занятий вернёмся, – говорила Катя. – Дом у нас большой, у меня своя комната, а ехать всего тридцать семь километров. У меня брат старший учится на третьем курсе юридического факультета. Будет нам с тобой и сторож, и помощник.

С этой поездки и началась дружба Ксении с семьёй Екатерины Смирновой. В разговоре затронули вопросы временной работы. Отец Кати был за учёбу и против подработки, но Катя решила не отставать от подруги и работать.

– Родителям трудно тянуть нас двоих. Пашке ещё два года учиться, мне четыре. Ресторан я не потяну, а вот официанткой в кафе можно попробовать.

– Можно, Катюша, но нам нужен определённый график, скажем, после обеда. Где ты такой найдёшь? Ночной санитаркой или уборщицей, и то не факт, что возьмут.

Через две недели они начали поиски работы по объявлениям, которые взяли из газет. В двух местах им отказали сразу, отбив всю надежду на дальнейшие поиски.

– Ксюш, давай зайдём в кафе, выпьем кофе и решим, что делать дальше. Думаешь, не найдя работы мы не проживём? У тебя пенсия, у меня родители и подсобное хозяйство, две стипендии – с голоду не умрём, – успокаивала подругу Катя. – Первые полгода нам не грозят походы в клубы и развлечения.

– Не умрём, подруга. Работа сама нас найдёт, если не будем отчаиваться, – смеялась Ксения. Ей нравилась учёба, нравилась Катя и нравилась даже жизнь в общежитии.

Кафе было небольшим, но уютным. Вдоль окна стояли восемь столиков со скамейками, барная стойка, а за ней кофемашина и бариста – молодой человек лет тридцатипяти. Ксения невольно улыбнулась. Она вспомнила кофемашину на кухне Берестовых. Это был каприз Алексея Ивановича. Анна Ивановна никогда к ней не подходила, а вот сам хозяин часто самостоятельно готовил кофе. Он был знатоком и любителем напитка. Устраивал эксперименты с добавками, предлагая всем домашним оценить напиток. Но так и не нашёл единомышленников. Года два назад он привлёк к этому её. Обучил хитростям приготовления и самого кофе, и вспененного молока. Для девушки учёба была игрой, в которой ей нравилось делать рисунок из взбитого молока на поверхности кофе. Берестов просто нашёл молчаливого слушателя. Он рассказывал ей о сортах кофе, о том, как правильно выбрать зерно, как по запаху отличить один сорт от другого. Для «слушателя» это было скучное занятие, но она делала вид, что понимает. Её маме не нравилось, когда она относилась к хозяину дома «неуважительно». «У богатых свои причуды», – подумала и улыбнулась Ксения, присаживаясь у барной стойки.

– Добрый день, – глядя на бариста, сказала она негромко. – Какой у вас кофе? Нам два капучино.

– Чему ты улыбаешься? – задал вопрос бариста.

– Вспомнила один милый дом, в котором стоит такой аппарат. Вы сами когда-нибудь видели точную копию этой кофемашины на кухне в жилом доме?

– Ты хочешь сказать, что видела и умеешь с ней обращаться?

– Я хочу сказать, что знаю много о кофе и его приготовлении, но чисто теоретически. Знаю, что капучино и латте – это не кофе, а кофейный напиток с молоком. Знаю, чем отличается «эспрессо» от «американо», что первый подают с холодной водой, а второй с горячей. Знаю, что чистая арабика без рабусты большая редкость среди наших поставщиков. Только это не добавляет мне практики, – весело ответила Ксения. – Я смогу приготовить напиток, и довольно быстро, но сомневаюсь в его вкусе. Здесь многое зависит от самих зёрен.

– Можешь приготовить чашку капучино? Три минуты хватит?

– Легко! Мне бы руки вымыть, – ответила Ксения, принимая игру. Через полторы минуты на стойке перед бариста стояла чашка капучино с рисунком в виде сердечка. – Прошу!

– А ты молодец! Не хочешь у нас поработать?

– Хочу, но боюсь, не возьмёте. Мы студентки и свободное время у нас после обеда или в выходной день. В двух местах нам вежливо отказали, а к вам мы зашли обсудить дальнейшие планы.

– Значит, мне повезло. Что скажете, если я вам предложу работу с двух и до закрытия, а в выходные работу по очереди? Обучишь подругу, а пока она поработает официанткой. Согласны? Я хозяин этого кафе – Яковлев Борис Владимирович.

– Пока вы нас не уволили, предлагаю заменить вывеску с кафе на кофейню и назвать её «Яков Монарх», – улыбаясь, сказала Катя. – Хорошее название половина успеха.

– Я рад, что вы оказались здесь в нужное для меня время.

Два года пролетели быстро. Работа в кофейне для подруг стала привычной и не мешала учёбе, хотя свободного времени было мало. У них были постоянные клиенты и «разовые» посетители. Кофейня набирала популярность, а Ксения стала как бы визитной карточкой, изобретая свои рецепты. За два года она выезжала к себе в город два раза на Родительский день. Митя навещал её раз в два-три месяца и рассказывал все новости. Катин брат Павел пытался ухаживать за Ксенией, но оставил эту затею. Он получил диплом и работал в прокуратуре.

В начале сентября в кофейне, перед закрытием, появился молодой человек лет тридцати, шатен среднего роста, приятной внешности, но чем-то расстроенный. Ксения отметила для себя, что клиент он случайный. Такие пьют кофе, скорее, в ресторане. Его вид говорил о достатке, стоило обратить внимание на его одежду и руки. Он попросил капучино, присев за барную стойку. Ксения подала ему чашку с напитком. На посетителя смотрела смешная рожица из лёгкой молочной пены. Он посмотрел на бариста и улыбнулся.

– Всё проходит, пройдёт и это, – глядя на него, сказала Ксения. – Вспомните Соломона.

– Спасибо, Ксения, – сказал он, взглянув на бейджик. – Меня Антоном зовут.

Два следующих дня он приходил перед закрытием, заказывал кофе и наблюдал за работой бариста. В субботу он пришёл с мальчиком лет пяти-шести.

– Привет, – сказала Ксения, ставя перед Антоном чашку с кофе, а перед маленьким посетителем высокий стакан с какао. – Я приготовила это специально для тебя. Будем знакомиться?

– Меня зовут Максим. Я есть хочу. Ты меня накормишь?

– Могу предложить круасаны, кекс, пастилу. Кажется, у нас ещё есть пирог. Что ты больше любишь?

Выполнив заказ и пожелав хорошего дня, Ксения вернулась к работе, изредка поглядывая на маленького посетителя. Минут через двадцать Антон с мальчиком подошли к стойке.

– Ксения, можно тебя пригласить завтра куда-нибудь?

– Спасибо, но я не могу. У меня единственный выходной за неделю. Накопилось много дел. Занятия до обеда в университете, потом я с двух часов и до закрытия здесь, и один выходной день.

– И как тебе такой график?

– Я привыкла за два года, и он меня устраивает. Где я найду послеобеденную работу в чистоте и тепле?

– Ксюша, у тебя проблемы? – спросил Яковлев. – Антон? Вот так встреча. Давно не виделись. Я слышал, что произошло. Хочешь поговорить об этом?

– В следующий раз, Борис. Рад был тебя повидать. Я заметил вывеску, но не мог и подумать, что это ты. Процветаешь? У тебя отличный бариста.

– Плохих не держим, – улыбнулся Яковлев. – Что буду делать, когда она через два года диплом получит? Понравилась?

– Хорошая девушка, но мне теперь, Боря, не жену себе нужно искать, а мать для сына.

– Ксения молода, ей всего девятнадцать. Какая из неё мама? А вот на роль друга она подойдёт. Душевная девушка и умная.

– Одного выходного дня для душевной девушки мало.

– Извини, будешь командовать у себя в компании, – сказал Яковлев, возвращаясь к работе.

– Ксения, постарайся выделить нам часа три-четыре после обеда. Мне нужно посоветоваться с тобой. Я заеду на машине, мы погуляем и поговорим, – попросил он таким тоном, что Ксения не смогла отказать.

В воскресенье в четырнадцать часов машина стояла у входа в общежитие. Они поехали в развлекательный центр. По пути Макс всё время задавал ей вопросы, а она на них терпеливо отвечала. Пока Максим развлекался с другими детьми и аниматором, она вопросительно посмотрела на Антона.

– Что у вас произошло? Говорите как есть. Какого совета вы от меня ждёте или это повод?

– Я расскажу тебе коротко, но обо всём. Я женился, честно сказать, не по большой любви, а скорее из-за страсти и корыстного интереса. Так, к сожалению, случается. Я не был ни верным мужем, ни заботливым отцом, и спустя три года после брака, мы развелись. Идея развода была Ольгина. Она почти сразу вышла замуж за моего коллегу. Я дал согласие на усыновление Макса новым мужем Оли. Была договорённость: тесть оставляет меня в компании, квартира остаётся за мной, а я соглашаюсь на развод на условиях жены. Мы больше двух лет в разводе и Макс по документам мне уже и не сын. Ольга с мужем и тёщей погибли в аварии двадцать шестого августа. Максим стал жить с дедом, отцом Ольги. Девятого сентября тесть попал в больницу с инсультом. Лежит без движения, не говорит. Сколько это состояние продлится, не знаю. Теперь я единственный родственник Макса, которому в ноябре исполнится шесть лет. Мы виделись раз в месяц последние полгода. Он не знает меня, а я его. Я не знаю чем его отвлечь, что он любит, чем и когда его кормить. Я не могу водить его в сад, потому что до него час езды, не могу таскать его с собой на работу. Он плохо ест, больше молчит, часто плачет по ночам. Пробовал оставлять с няней – он проплакал весь день. Я не знаю, что мне делать, – обречённо говорил он.

– У меня вообще нет опыта в общении с детьми. Почему Вы не поговорите об этом со своими знакомыми, у которых есть дети? Поговорите с ним, как с взрослым, объясните, что это не прихоть, а необходимость. Он знает, что произошло?

– Знает. Психолог советует не оставлять его одного.

– Вы пробовали взять отпуск и провести его вдвоём с сыном, отдать его в сад в своём районе? Есть же частные сады. Среди детей он быстрее придёт в себя.

– Не всё так просто. Пока бывший тесть в больнице, я вынужден исполнять его обязанность. Женщина, с которой я встречался, против парня. Друзей, имеющих детей у меня нет, а оставлять его с другом тестя уже неудобно. Ты как-то быстро нашла подход к нему. Не хочешь помочь?

– Как, а главное чем? Я встаю в шесть, ложусь в двенадцать, сплю как убитая и нигде не бываю кроме университета, общежития и кофейни.

– Тебе не помогают?

– У меня есть сводный брат, но он пока сам студент и живёт в другом городе. Я получаю пенсию, зарплату и стипендию – это немного, но денег мне хватает. – Максим, нас ждёт пицца, идём, – позвала она мальчика.

Четыре часа пролетели быстро. Макс не хотел расставаться с Ксенией и пригласил её в гости.

– Хорошо, я пойду, но только с одним условием: мне нужно поговорить с тобой по-взрослому. Согласен?

– Согласен. Ты сможешь приготовить на ужин что-нибудь вкусненькое? Я тебе буду помогать, и мы поговорим, – с радостью ответил юный друг.

Ксения готовила ужин из того, что было в холодильнике Антона, а было там не так и мало, и беседовала с мальчиком.

– Я очень скучаю по маме, а папа этого не понимает, – грустно сказал Максим. – Он или молчит, или кричит. Теперь и дедушка заболел. Как ты думаешь, он поправится?

– Я по своей маме тоже очень скучаю. Мама в любом возрасте нужна. Я с ней ссорилась, грубила, а когда её не стало – мир стал другим. У тебя есть папа, а у меня и его нет. Вернее они есть, но одному я не нужна, а второй и не думает меня искать.

– Два папы не бывает, – возразил Максим.

– Как не бывает? У тебя не было папы кроме Антона?

– Я забыл. Они с мамой и бабушкой разбились.

– Ты не сердись на отца. Ему трудно привыкнуть к тому, что ты с ним не только в выходные, а тебе трудно привыкнуть к тому, что кроме него у тебя нет ближе человека. Знаешь, тебе нужно обязательно пойти в детский сад. Ты взрослый, зачем тебе няня? В саду твои ровесники и с ними гораздо интереснее. Научишься читать – тебе через год в школу, найдёшь друзей. А дедушка твой обязательно поправится. Ему нужно время. Попробуй подружиться с папой и ничего не бойся.

Ужиная, Максим засыпал за столом, а когда Антон перенёс его на кровать, он испугано открыл глаза.

– Ксюша, пожалуйста, не уходи. Посиди со мной, – попросил он и заплакал.

– Засыпай, а я буду рядом, – ответила она, посмотрев с укором на Антона. – И что мне прикажите делать?

– Ты меня боишься? Я могу уйти, а ты пригласи свою подругу. Она может расположиться в гостиной. В шкафу найдёте всё необходимое. Завтра отвезу вас на занятия, заеду на работу и займусь детским садом.

– Хорошо. Идите. Вам тоже нужен отдых, – иронично сказала Ксения и позвонила Кате. – Если хочешь принять горячую ванну – приезжай, – сообщила она подруге и назвала адрес.

– Ксюша, я тебя не понимаю. Зачем ты ввязалась во всё это? Антон не подумал без твоей подсказки о детском саде? Глупость! Мальчишка ходил в детский сад, и это первое, что он должен был сделать, – возмущалась Катерина, выслушав подругу. – Квартира у него хорошая, и получает он нормально, раз у него такие продукты в холодильнике, о которых я слышала, но никогда не видела. У меня вопрос: что ему нужно от тебя? Богатых родственников у тебя нет, ты бесприданница. Любовью с первого взгляда не пахнет. Что его могло заинтересовать? Ты согласна работать у него няней для сына или помощницей по хозяйству?

– Кать, не ломай голову. Включи лучше чайник и подумай, когда нам завтра выехать, чтобы успеть переодеться до занятий, – она вздохнула. – Мне ещё ничего не предлагали. Так вышло, что я не могла не остаться. Ты понятия не имеешь, что значит остаться одной и никому ненужной. Это так больно. Отцу и бабушке я стала чужой, маме, в погоне за призрачным счастьем, было не до меня. А я? Чем я заслужила, что в тринадцать лет обо мне «забыли», хотя и были рядом. Мне до слёз жаль его. Мал он для таких потрясений. Я боюсь представить, что творится в душе этого ребёнка. Ему нужна любовь и забота, чтобы он чувствовал, что не один на земле. Мы с мамой до трагедии не особо ладили, но мне было шестнадцать, и у меня был Митя, а этому шести нет и он один. Понимаешь? Один.

– Я что, совсем дура? Ты подумай о том, что будет с ним, если ты привяжешь его к себе, а потом бросишь? Знаешь, к хорошему быстро привыкаешь, а он ребёнок, ему всего не объяснишь. Нельзя быть для всех чужих хорошей. Ты весь мир не сможешь сделать счастливым, не будь идеалисткой.

– Меня весь мир и не интересует. Максим ребёнок. Я буду очень стараться и попытаюсь сделать счастливым хотя бы его. Не нужно навешивать на меня ярлыки, я знаю, что это трудно понять, но ты постарайся.

– Я знаю, что ты упёртая. Флаг тебе в руки, а я пью чай с плюшками и иду спать. Завтрак на троих за тобой. Спокойной ночи.

Прошли две недели. Антон устроил Максима в детский сад. Ксении удалось уговорить мальчика, что они встречаются раз в неделю в выходной, но каждый вечер она звонит по телефону, а он рассказывает как прошёл день. Она решила поговорить с Борисом Владимировичем и выяснить хоть что-то об Антоне.

– Борис Владимирович, что вы знаете об Антоне? Мне нужно знать о нём хоть что-нибудь, может тогда я смогу понять его интерес к себе.

– Что ты хочешь о нём узнать?

– Всё! Когда женился? Почему развёлся? Что у него за бизнес?

– У него бизнес? У него нет даже своей фамилии. Его фамилия Иванов. Бизнес принадлежит его тестю, а фамилию взял Ольгину при регистрации брака. Я не знаю причину развода, а вот то, что Антон не тянет и близко на бизнесмена, знаю. Мы учились вместе три курса, потом он перешёл на заочное обучение. Как исполнитель он хорош, но не более того. Я не берусь даже прогнозировать, что он наруководит в отсутствии Каменского. Есть два сорта людей: те, которые хотят и делают деньги и те, которые не умеют делать, а хотят жить на широкую ногу. Антон из числа вторых. Что касается тебя, Ксения Сергеевна, не могу знать. Давай исходить из симпатии его сына к тебе. Возможно, он захочет взять тебя в няни или жёны, тем самым у Макса появится мама, проблема, которая существует, будет решена. Хороший вариант? Ты его квартиру видела? Будешь жить и не думать о работе и зарплате.

– Как можно жениться по расчёту? А как выходить замуж без любви? Я не понимаю.

– Ксюша, у богатых свои причуды. Компания Каменского не наша кофейня. Ты была на море? А в горах? Антон отдыхает два раза в год и не на самых дешёвых курортах.

– При таком раскладе я ему зачем? Сколько вокруг молодых блондинок?

– Опять двадцать пять! Блондинки никуда не денутся, а вот воспитывать единственного наследника должна та, к которой Макс сам тянется. Я доходчиво объяснил?

– Значит, ничего криминального, кроме аморального. И что мне делать?

– Самое умное – торговаться. Не смотри на меня так. Ты мальчишку уже не бросишь, иначе, не заводила со мной этого разговора. Поэтому сделай так, чтобы для тебя была максимальная выгода. Наверняка, он предлагал тебе от меня уволиться, переехать и заниматься мальчиком.

– Откуда вы знаете? Предложил зарплату в пятнадцать тысяч и полный пансион.

– Уже хорошо. Но ты не думала, что он повесит на тебя и работу домработницы, кухарки, прачки? Понимаешь, Ксюша, я не могу тебе советовать. Ты должна сделать выбор сама, но такой, чтобы было хорошо тебе. Жить в квартире, в хорошей квартире и в общежитии большая разница. Заниматься с мальчиком после сада и стоять у кофемашины семь часов тоже не поддаётся сравнению. В работе воспитателя на дому нет ничего зазорного, если нет домогательств хозяина. Мне будет жаль расставаться с тобой, но я приму любое твоё решение.

– Спасибо, Борис Владимирович. Я подумаю.

Прошёл всего месяц после знакомства с Антоном и его сыном, когда Ксения уволилась из кофейни и переехала. Без предисловий и сразу, Антон озвучил условия совместного проживания:

– Твоя прямая забота Макс. Утром детский сад, университет. После занятий забираешь Макса из сада и делайте то, что захотите до ужина. Ужин и завтрак за тобой, покупка продуктов, оплата услуг за мной. Если что-то нужно в дом или Максу – говори не стесняйся. Уборку будут делать раз в неделю в пятницу. Тогда же будут забирать в стирку бельё. Если решишь что-то стирать сама – машина к твоим услугам. Выходные можем отдыхать вместе, но я не настаиваю. Приму к рассмотрению все предложения. Деньги будешь получать наличными и вперёд. Да, я могу задерживаться на работе, но буду ставить вас в известность.

– Сразу хочу сказать, что у Максима достаточно одежды, но из многих вещей он просто вырос. Ему нужна куртка и обувь на зиму. Как быть с этим?

– Начало мне нравится. Купи всё, что нужно с учётом дома и сада. Я был уверен, что ты с задачей справишься, – сказал он и положил купюры двумя стопками на стол. – Это твоя зарплата и деньги на покупки.

Восемнадцатого ноября Максиму исполнилось шесть лет. Ему устроили настоящий праздник. Он впервые за два с лишним месяца так искренне радовался. Потом был Новый две тысячи седьмой год с подарками и веселыми каникулами, зимняя сессия, которую Ксения сдала без троек. Антон ни разу не нарушил данное слово. Он иногда дарил ей цветы, устраивал романтические ужины, но вёл себя ненавязчиво и сдержано. В апреле он устроил в выходной день очередной ужин.

– Ксения, нам пора поговорить о свадьбе, – протягивая ей на ладони коробочку с кольцом, сказал он.

– Антон, ты торопишься. Ты знаешь, как я к тебе отношусь, но это не любовь. Я не готова стать женой, – слегка растерялась она.

– Тебе плохо в этом доме? Не нравится моё отношение к тебе? Что не так? Ты нам с Максимом нравишься, ты нам нужна. Хочешь услышать слова любви? Я тебя, Ксюша, люблю. Так лучше? Любовь – это не только слова, но и поступки. Ты этого не поняла? Романтика хороша тогда, когда у тебя есть что-то в кармане. Если я не герой твоего романа и не нравлюсь – скажи. В нашей жизни ничего не изменится. Мы будем жить, как и раньше, под одной крышей и спать в разных комнатах. Просто мне хотелось помочь тебе с практикой, потом с работой.

– А без этого нельзя?

– Как ты себе представляешь молодого специалиста без опыта в солидной компании? На тебя сразу повесят ярлык любовницы. Но никто не скажет и слова о жене шефа. Ты спустись на землю. Пока ты не будешь иметь минимум практики, тебя не возьмут ни в одну фирму. У тебя осталась одна сессия и год учёбы. Пора подумать о работе.

– Я хотела учиться дальше.

– А что тебе даст степень? Ты собираешься идти в науку? Если рассчитываешь на более оплачиваемую должность – это ошибка. Будь ты хоть доктором экономических наук, начнёшь ты с простого бухгалтера, а не будет у тебя покровителя – уйдёшь с этой должности на пенсию, если раньше не подвинет более молодая и сговорчивая. Ксюша, парадом командует тот, у кого власть и деньги. Ты не умеешь приспосабливаться, а значит, тебе придётся трудно. Думаешь, я не понимаю, что моё предложение ты приняла ради Макса? Давай попробуем создать семью. Что в этом плохого, странного или страшного? У Максима будут мама и папа, у меня жена. Поверь, отношения в семье строятся не только на любви, но и на доверии, симпатии, заботе.

– Антон, ты меня совсем запутал. Я не хочу тебя обижать, и в чём-то согласна с тобой, но это всё неправильно.

– В данный момент окружающие тебя считают любовницей. С этим как быть?

– Это не так!

– Согласен. Но как ты это опровергнешь? Моё предложение остаётся в силе. Мы с тобой идём в загс, там дают ещё два месяца. Обещаю до самой свадьбы не надоедать своими непристойностями. Свадьбу я беру на себя, наряд невесты выберешь сама. Ксюша, я хочу, чтобы всё было по-настоящему. Загс, банкет, гости, свадебное путешествие. Подумай.

– А если я передумаю в последний момент?

– Ты для начала ещё согласись. Мы с тобой живём в одной квартире больше полугода. Думаю, этого времени достаточно, чтобы узнать друг друга?

– Я никогда не спрашивала тебя о дедушке Максима? Где он и что с ним? А если он объявится, и будет претендовать на мальчика?

– Сейчас он в Германии под присмотром сестры и назад возвращаться не торопится. А к тому времени, когда вернётся, мы с тобой оформим опеку на сына. Не переживай.

«Как можно жениться, не испытывая к невесте влюблённости или страсти? – думала она. – Это неправильно. С другой стороны, Антон взрослый и уже был женат. Может, он просто скрывает свои чувства? Я привязалась к Максиму, но к его отцу я не испытываю ничего кроме симпатии, а он настроен решительно. Борис оказался в чём-то прав. Если я выйду замуж, буду иметь минимальные права на Макса. Почему минимальные? Антон уже отказывался от сына, и теперь мы сможем иметь одинаковые права, взяв его под опеку или усыновив».

Митя не понимал сестру, которая готовилась к свадьбе, сдав заранее сессию.

– Скажи мне откровенно: почему ты выбрала его? Не поверю, что из-за материального положения. Он мне не нравится, и ты это знаешь. Кругом столько молодых парней, а ты выбрала мужчину старше себя на десять лет, да ещё с ребёнком. Тебе будет только двадцать лет. Куда ты спешишь, Ксения? Почему он торопится со свадьбой? Если ты не беременная и настроена оставаться рядом с мальчиком, подожди ещё год. Возможно, за это время дед Макса восстановится и всё решиться само собой.

– Митя я не беременная. Между мной и Антоном ничего не было, а на парней, которые вокруг, нет ни времени, ни желания. Я выбрала ни мужчину с ребёнком, а ребёнка с папой. Ты эту разницу улавливаешь? Мне симпатичен Антон, но не более того. Если тебе станет легче, считай мой брак фиктивным.

– Хорошо. Надеюсь, Максим когда-нибудь оценит эту твою жертву. Хочешь, я задержусь и попробую выяснить, что задумал твой жених? Сам он не идёт со мной на контакт, как будто боится сказать лишнее.

– Мить, ты помнишь мой отъезд? И сейчас я не спрашиваю у тебя совета, а просто ставлю в известность. Чтобы ты не говорил – я свой выбор сделала. Если это ошибка – это будет моя ошибка. Ты приедешь на свадьбу?

– Куда я денусь. Приеду с девушкой, – ответил Митя.

Не понимала Ксению и Катя. Ей тоже не нравился Антон. Она не могла сказать, чем именно он её не устраивал, но была стойкая неприязнь. В самом начале она объясняла своё отношение к нему ревностью к подруге. Но отношения Ксении к самой Кате не изменились. Они виделись на занятиях, Катя бывала в гостях, но в отсутствии Антона, они гуляли вместе с Максом.

– Чем он тебя взял, Ксюш? Ты в него влюбилась? Спала с ним? – допытывалась подруга. – Я хочу понять: к чему эта жертва?

– Катюша, я его не люблю. Он не клялся мне в вечной любви и ничего не обещал, кроме помощи в практике и трудоустройстве, но он внимательный, а главное, ничего не навязывает, а предлагает. Я с ним не спала, честное слово.

– Тем хуже. Как ты собираешься это делать? Прошлый век какой-то. Брак строится на любви, страсти или деньгах. На чём будет держаться твой? Ты думаешь сейчас о браке, как о походе в магазин. Замуж нужно выходить по любви или по расчёту. А ты?

– Антон мне симпатичен, Максиму я сейчас нужна, и, как это не странно, не чувствую себя жертвой. Да большой любви между нами нет, но он прав в одном: брак строится не только на любви, но и на доверии, симпатии, заботе. Мне он кажется искренним.

– Мужчина должен быть, а не казаться, – возразила Катерина.

– Ты сама говорила, что брать с меня нечего, а значит, обмана быть не может. В противном случае он бы не настаивал на свадьбе, банкете, путешествии. Расписались бы тихо в будний день и всё.

– Его я не понимаю ещё больше чем тебя, – вздохнула Катя. –

Ксюша, раз ты всё решила и тебя мои доводы не убеждают, то не торопись хотя бы с ребёнком. Ты одна двоих не потянешь. А Антон твой сядет тебе на шею сразу после свадьбы. Может, тебе стоит поговорить с Павлом? Антон человек публичный, и если не факты, то слухи о таких людях бывают всегда. Ты можешь на меня сердиться, но я ему не доверяю.

– Катюша, ну не будь занудой. Похожу в жёнах, а будет плохо – разведусь. В этом случае, у меня будет хоть какое-то право на Максима. Ты мне поможешь с выбором платья или откажешься?

– Ты наивный чемодан! Но я тебя люблю. Когда поедем за платьем?

Ксения перешла на четвёртый курс, отметила двадцатилетие, а на следующий день вышла замуж, зарегистрировав брак с Антоном, но оставила свою фамилию. Свадьба была немногочисленной, но красивой. Партнёры Антона остались довольны. Митя с Наташей и Катя с Виталием были единственными гостями со стороны невесты. Зная характер Катерины, Ксения была уверена, что им не будет скучно. Эта «зажигалочка» могла зажечь кого угодно. После ресторана Антон повёз Ксению в гостиницу, оставив Максима на попечение Мити и Наташи. Ксения очень волновалась. Брачная ночь действительно была первой ночью её и Антона. Близость с Антоном и пугала её и интриговала. Он сдержал своё слово и теперь «навёрстывал упущенное». Его поцелуи были нежные, потом страстные. Молодая жена отвечала на поцелуи, но сама не чувствовала особого желания, а когда оно появилось, Антон откинулся на спину.

– Ксюша, я не готов становиться отцом второй раз, – сказал он. – Побеспокойся о «безопасности».

Через неделю, получив новые документы на опеку Максима, они улетели в Ялту. По возвращении Ксения прошла практику в компании Каменского. В её жизни мало что изменилось. Получив статус жены, сменила спальное место, и знала, что если в спальне горит свет ночника – Антон без неё не засыпает, а она не ждёт его прихода по пятницам до полуночи. Её привычный за полгода размеренный ритм жизни оставался прежним. Подъём, завтрак, детский сад, университет, ужин. Недели были похожи одна на другую, кроме досуга и выходных дней, но ей это нравилось. Антон был внимательным, заботливым отцом и мужем. У жены и сына обновлялся гардероб по мере надобности, стоило только подсказать ему, что именно нужно. Осенью Максим пошёл в первый класс, и теперь Ксения водила его вместо сада в школу, где познакомилась с Ариной и её мамой Никой. Оказалось, что дети не только учатся в одном классе, но и живут в одном доме и в одном подъезде. Вероника Нечаева, которой было двадцать восемь лет, была очень привлекательной женщиной, а Арина – очень самостоятельной и не по годам развитой девочкой. Дети быстро подружились. Максим пригласил девочку на свой день рождения и вызвал недовольство отца.

– Ты знаешь, кто её мать? – глядя на Ксению, задал он вопрос.

– Кто бы она ни была, у нас в гостях ни она, а её дочь, которой семь лет и которая не отвечает за поступки взрослых. Максиму нужен праздник, ему нужно общение. Мы нигде с ним не бываем в будние дни кроме школы и дома, а это неправильно. Его нужно занять тем, что ему интересно. Я могла бы водить его в бассейн или секцию. Туда, где ему будет интересно.

– Поговори с ним и узнай. Абонемент в бассейн я организую, а вот для секций, пусть подрастёт. Да, мать Арины я в своём доме видеть не хочу.

– Почему? Что она сделала плохого? Ты её хорошо знаешь?

– Я достаточно её знаю, чтобы не видеть. Вопрос закрыт.

– Как скажешь.

Ксения, живя в квартире больше года, никогда не перечила её хозяину, а потом и мужу. Она соглашалась, но делала так, как сама считала нужным. Дела в основном касались воспитания Макса и быта семьи, а значит её. А кто знает об этом лучше? Антон часто не замечал этого, а если и замечал, она никогда не оправдывалась, просто говорила: «извини». Новый год они встретили втроём, а зимние каникулы провели на горнолыжном курорте. И Ксения, и Максим видели горы в первый раз и от отдыха были в восторге.

Ксения прошла весной преддипломную практику в компании, и готовилась к госэкзаменам. Студентка выпускного курса не заметила, что «погода» в доме начинала портиться. Отношения между Антоном и Максимом сводились к коротким диалогам и чаще по утрам. Отец возвращался с работы, когда сын уже спал. Разговоры нетрезвого мужа с женой, в такие дни, заканчивались упрёками с его стороны.

В июне две тысячи восьмого года Ксения получила диплом. Ей исполнился двадцать один год. Два маленьких события они отметили вшестером, пригласив Катю и Митю, которые пришли с парой. Антон в это время был на отдыхе и дал им полную свободу. Через месяц Ксения была принята на работу в компанию. Почти сразу отношения в семье стали меняться. Началось всё с мелочей. Антон ввёл режим «строгой экономии». Он продолжал покупать продукты, но прекратил перечислять деньги на карту Ксении – теперь она работала и должна была содержать себя сама. Он ничего не имел против покупок Максиму, но требовал чек на покупку. Ксению это вначале забавляло, пока она не поняла, что щедрость Антона была маской. Теперь Ксения отводила Максима, который учился во втором классе, в школу и ехала на работу на маршрутке, а Антон, через десять минут, выезжал на работу на машине. Он всё чаще приходил домой под утро, но не оправдывался, не скандалил, и считал это для себя нормой.

– Антон, у тебя неприятности в компании? – поинтересовалась Ксения, дождавшись мужа глубокой ночью.

– Моя самая большая неприятность – это ты. Нельзя быть такой правильной. Ты мне ежеминутный немой упрёк, что я всё делаю не так. Соглашаешься со всем, что я предлагаю, прощаешь мои похождения, моё равнодушие. Тебе самой не надоело? – Антон задавал вопросы, снимая одежду и бросая её прямо на пол спальни.

– Ты выпил и выпил немало, раз пустился в рассуждения.

– Выпил и что? – «падая» на кровать, изрёк он.

– Хочешь поговорить о моём отношении к тебе? Поговорим.

В этом доме я ради Максима. Так было всегда, и ты об этом знал. Ты был мне симпатичен, я согласилась с тобой на брак и мы жили год, на мой взгляд, в гармонии. Последние месяцы ты делаешь всё, чтобы я перестала тебе симпатизировать и начала тихо ненавидеть. Что тебя перестало устраивать? Чем ты недоволен? Ты думаешь, что ложась со мной в кровать, делаешь мне одолжение? Не трудись, мне не нужен такой секс. Домой возвращаешься поздно, сыном не занимаешься, жена тебя раздражает – это тупик. Мы либо миримся с этой ситуацией, либо кардинально её меняем, но в любом случае обвинять друг друга не будем.

– Будем! В нормальных семьях супруги всегда мирятся и находят общий язык в постели. Иди ко мне.

– Перемирия не будет. Спокойной ночи, – сказала Ксения, ложась к нему спиной.

– Ошибаешься, – разворачивая её на спину и садясь верхом на её бёдра, сказал Антон. – Я тебе это докажу, а ты не будь бревном.

– Это не я бревно, это ты плохой деревообработчик. Не трогай меня. Пусти. Антон, я сделаю тебе больно, если не остановишься, – говорила она, упираясь в его грудь руками.

– Рискни, а я посмотрю, как это у тебя получится.

Ксения перестала упираться ему в грудь руками, позволила себя оголить до пояса, сложила лодочкой ладони, ударила Антона по ушам и столкнула с себя. Антон стонал, закрыв уши своими ладонями, а она поднялась с кровати, накинула халат и прошла в комнату Максима.

Встретившись утром на кухне, оба не знали с чего начать разговор.

– Зачем ты это сделала? – хмуро спросил Антон. – Где ты этому научилась?

– Ты ждал удара в пах, зная, что я буду сопротивляться, поэтому и «оседлал» меня. Простой приём самообороны осилила, когда водила Макса в бассейн. Видишь, пригодился. Пойми, Антон, если мы не расстанемся сейчас, дальше будет только хуже. Мне не хочется, чтобы Максим стал свидетелем того, как мы выясняем отношения.

– У меня другое предложение: «дружеский» год не вернуть, но можно вернуться в самое начало наших отношений. Попробуем пару месяцев, скажем, до Нового года, а если ничего не получится, разъедемся. Согласна?

– У меня есть выбор? Ты прекрасно знаешь, что я не уйду без Максима. А для того, чтобы уйти вдвоём, мне нужно время на поиски жилья и работы.

– Значит, договорились. Работай спокойно и не настраивай сына против меня.

На работе её тоже каждую неделю ожидали новые сюрпризы. Антон не учёл того, что вчерашняя студентка относилась к учёбе добросовестно. Дважды прошла практику у грамотного наставника и знала, «где может быть зарыта собака». Муж был уверен, со стороны жены, ему не грозит «финансовый контроль» в компании и ошибся. Она была в курсе всех сомнительных сделок, знала, чем это обернётся. Поговорила с непосредственным начальником.

– Павел Иванович, как вы думаете: куда катится компания?

– Я не думаю, я это знаю. Вы, Ксения Сергеевна, задайте этот вопрос мужу. Он найдёт для вас ответы на все вопросы. Мне очень повезло, что позволили доработать до пенсии, а не сократили как многих неугодных. Через девятнадцать дней я стану пенсионером и больше не появлюсь в этом дурдоме. Жаль, что Виктор Николаевич этого не видит. Он бы не допустил такого безобразия.

– А что вы знаете о Каменском? Я сейчас спрашиваю не как жена Антона, а как опекун его внука, я о нём ничего не знаю. Кажется, наша семейная жизнь идёт ко дну, вместе с компанией.

– К великому сожалению, ничего. После случившегося, мы все надеялись на выздоровление и терпеливо ждали полгода. Когда этот срок прошёл, у нас уже был новый руководитель. Думаю, его уже нет в живых. Прошли два года. Будь он жив – нашёл бы способ дать о себе знать.

– Вы меня простите, но как Антон стал во главе компании? У вас не нашлось грамотного руководителя?

– Виктор Николаевич, после трагедии в семье, передал Антону временное управление. Оно и оказалось постоянным. Не зря он так торопился оформлять опеку над Максимом. Вы, правда, об этом не догадывались?

– Мне и в голову не пришло, что это и была его главная цель. Я думала о мальчике, но только не как о наследнике, а о ребёнке, которому я была нужна. Извините. Павел Иванович, вы сможете, выйдя на пенсию, помочь мне?

– В чём, Ксения Сергеевна?

– Пока не знаю, но я не буду сидеть и смотреть как Антон не развивает, а разваливает бизнес. Я что-нибудь придумаю.

Ксения вспоминала всё чаще разговор с Яковлевым. Стала более внимательной на работе. Последней каплей терпения Ксении стал запрет Антона на проведение праздника для сына в честь дня рождения. Она помнила о сроке до Нового года, но решила поговорить с мужемраньше.

– Антон, тебе не кажется, что ты поступаешь неправильно? Максиму не так много нужно, а ты и этого его лишаешь. Мало того, что наши с тобой отношения сошли на нет, ты хочешь испортить их и с сыном? Зачем мы живём вместе, если мы тебя раздражаем? Куда делось твоё внимание и забота?

– А их и не было. Я обхаживал тебя полгода и добился своего. Я сделал то, что собирался. Обманул наивную девочку? Обманул! Но терпению, играть роль любящего отца и мужа, пришёл конец через очередные полгода. Я хочу жить, а не играть роль. Тебе это понятно? Что-то не устраивает, можешь хлопнуть дверью и уйти, но без Максима. Хочешь остаться рядом с сыном – живи на моих условиях.

– Я тебя поняла. А что ты скажешь о документах, которые ты так опрометчиво дал мне на проверку?

– Чего ты добиваешься? – раздражённо спросил он. – Чего тебе не хватает? Ты в компании никто. Обычный, рядовой клерк, которого я могу уволить в любое время. Сиди тихо и не рыпайся, иначе…

– Что иначе? – перебила его Ксения, перехватив руку. – Никогда не позволяй себе подобного. Присядь, и мы поговорим спокойно. Ты задумывался когда-нибудь, сколько нужно времени, чтобы развалить компанию такими темпами? Ладно, я, а как же Максим?

– А при чём здесь Максим? Будет жить как большинство его сверстников. У тебя самой в его возрасте много было? Да, он наследник, но он ещё мал, а я его представитель и хочу жить сегодня.

– Я не об этом. Ты понимаешь, что первая проверка, и ты будешь жить в казенном доме и ни один год. Воровать, дорогой супруг, нужно уметь, а у тебя все улики на поверхности. А что касается твоего отношения к Максу – у меня нет слов. Ты видишь его за завтраком, а ведёшь себя так, как будто его нет. Впереди каникулы. Почему ты не берёшь его с собой?

– Мне нужен отдых, я устал от вашего присутствия, а вы поезжайте на турбазу. Путёвки я вам обеспечу.

– Тебе не стыдно? Отдых у нас не равноценный.

– Кто на что учился, дорогая. Такой отдых ещё заслужить надо. Давай, без претензий. Скажи спасибо за турбазу.

– Хорошо. Большое спасибо. С тебя путёвки.

Ксения не смирилась с такой участью. Хотелось рассказать кому-то и попросить совета. Но кроме Кати и Мити советоваться было не с кем, а жаловаться на Антона тому, кто был против него, было глупо. Она должна была сама найти выход из создавшейся ситуации, и, казалось, нашла его. Позвонила Кате и попросила о встрече с братом. Ей нужен был совет Павла, и она его получила, рассказав, что её беспокоит. Это он посоветовал обратиться в детективное агентство. Чуть позже она встретилась с детективом.

– Мне нужна последняя информация о Каменском Викторе Николаевиче. Здесь всё, что я смогла узнать сама. Остальное я хочу услышать от вас. Я работаю в этой компании, и на сегодняшний день ею руководит мой муж. Мне нужно, как можно быстрее узнать место нахождения Каменского, пока компания не приказала долго жить. Я была склонна верить мужу, что он лечится в Германии, но я, за два года, ни разу не слышала разговоров о нём. Вы можете поверить в то, что мужчина пятидесяти лет не мог восстановиться за это время, скажем, частично, не дать знать о себе единственному внуку, которому сейчас восемь лет? Вот и я перестала верить в сказки. Официально я могу обратиться в органы с заявлением о пропаже. Но не думаю, что заявление примут, а если и примут, то хода ему не дадут. Я должна разыскать Виктора Николаевича без ведома мужа.

Через неделю Ксении позвонил детектив, и они встретились.

– История очень тёмная даже для меня. Каменского забрал из больницы Антон Каменский и следы теряются. Машины скорой помощи, на которой увезли больного, и которая засветилась на камере наблюдения, не существует. На его имя не был приобретён билет в Германию на дату выписки и позже, его фамилии нет в списках ни одного центра реабилитации, ни в домах для инвалидов города, но я виделся с его соседом, с Юрием Стрельниковым. Они жили на одной площадке, дружат сорок лет. Я уверен, Стрельников что-то знает, но скрывает. Попробуйте с ним поговорить. Если разговор получится, может, мы и поиски прекратим. В противном случае, мы ничего не сможем узнать без Антона. Только он может пролить свет на ситуацию, но захочет ли.

– Спасибо. Если Антон сам вывез тестя из больницы, он в этом деле нам не помощник. Куда он мог его отправить и зачем? Два года прошло, – задумчиво говорила Ксения. – Вы думаете, удобно беспокоить чужих людей в праздники?

– С одной стороны – это плохо, с другой – хороший повод. Вы позвоните мне после встречи, подумаем, что ещё можно сделать.

Глава 3

Антон улетел отдыхать перед Новым две тысячи девятым годом, обещая вернуться десятого января. У Ксении было всё готово к празднику дома, который они проведут с Максимом вдвоём. Катя уехала к родителям, а приглашать Митю ей не хотелось. Новый год – праздник, а с таким траурным настроением, не хотелось его портить друзьям. К тому же, она с Максом уезжала на базу отдыха третьего числа.

– Максим, ты деда своего помнишь? – спросила Ксения, возвращаясь с мальчиком с прогулки.

– Помню. Папа говорил он лечиться за границей. Мы с дедом дружили и жили вместе. Дедушка у меня хороший. Он не мог забыть обо мне.

– А соседей ты хорошо знаешь?

– С дядей Юрой дедушка дружил давно, а бабушка дружила с тётей Людой. У них есть Павлик, но он уже взрослый, как папа.

– Макс, мне нужно поговорить с ними, но папа не должен об этом знать. Он будет сердиться. Я знаю, что обманывать нехорошо, но можно просто не говорить об этом. Сделать это нам нужно до его приезда.

– Мы можем поехать туда завтра. Поздравим их с Новым годом. Потом мы уедем на турбазу и можем не успеть. Зачем тебе разговаривать с дядей Юрой? Ты хочешь узнать о дедушке, чтобы отдать меня ему? Папа сказал, что устал от нас. Ксюша, а как же я?

– Максимка, я тебя не брошу, – обняв его, говорила она. – Нам с тобой понадобится помощь. Помощь близкого тебе человека. Мне одной решить все проблемы будет не под силу. Нам нужно найти деда.

– Значит, сегодня мы с тобой встретим Новый год, а завтра поедем в гости.

– Так и сделаем.

Это был первый Новый год, который Ксения встречала одна. Максим не досидел до боя курантов. Были телефонные звонки с поздравлениями от Кати и Мити, а Антон не позвонил. Проснулись рано, но Макс увлёкся подарками, а Ксения не стала его торопить.

Около одиннадцати часов первого января они вошли в подъезд дома, где жил Каменский. Консьержка звонила в квартиру Стрельникова Юрия Павловича. Ксения с Максимом поднялись на этаж, где в дверях квартиры их ожидал хозяин.

– Дядя Юра, здравствуйте, – радостно сказал Максим. – Мы к вам в гости, поздравить с Новым годом.

– Ты стал совсем взрослый, Максимка, – обнимая мальчика, говорил Стрельников. – Входите. Устроим себе поздний завтрак, будем пить чай. А вы, барышня, с чем пожаловали?

– Дядя Юра, Ксюша не барышня, она мне как мама, – снимая куртку и глядя серьёзно, сказал Максим.

– Меня зовут Ксения Березина и мне нужно с вами просто поговорить. Я обратилась в детективное бюро, чтобы найти деда Максима. Это они дали мне ваш адрес.

– Максимка, пойдём со мной на кухню, пока Юра побеседует с твоей мамой, – предложила хозяйка. – Проходите в кабинет.

– Присаживайтесь. О чём пойдёт речь? – спросил Юрий Павлович, опускаясь в кресло.

– Помогите мне найти Виктора Николаевича. Я уверена, что вы знаете больше, чем говорите, и знаете, как это сделать. Это важно не только для компании, но и для его внука.

– А где вы раньше были, Ксения Березина? Почему сейчас, а не через полгода? Виктор попал в больницу в сентябре шестого года, а сегодня январь девятого. Не поздновато интересуетесь?

– А что вы обо мне знаете? Вас ведь тоже не интересовала судьба Максима последние полтора года, иначе бы вы как-то себя проявили. Вы не могли не знать, с кем живёт внук Каменского, а я о его деде, практически, ничего не слышала и не знала. Да, лечится человек за границей, да, сложные отношения, о которых не хотят говорить. На каком основании я могла требовать объяснений? Будем с вами упрекать друг друга или поговорим откровенно? Мне нужно обязательно найти Виктора Николаевича. Через год Антон развалит его бизнес, а в случае развода, не отдаст мне Макса. Меня нельзя посадить в тюрьму за чужие грехи, но меня можно лишить Максима.

– Что вы задумали с Антоном? С чего решили, что я знаю что-то о Викторе?

– Я не сообщница Антона, да его и нет в городе. Он отдыхает от трудов праведных далеко за границей. Вы мне поможете?

– Почему я должен тебе верить?

– А вы рискните. Думаете, мне было просто к вам прийти? Признаться незнакомому человеку, что мой муж вор и подлец? Я боюсь, что у меня не хватит опыта сделать всё грамотно, а помочь мне не кому. Извините за беспокойство. Здесь мой номер телефона. Позвоните, если надумаете помочь. – Максим, одевайся, мы уходим.

– Подождите минутку, – сказал хозяин, выходя в другую комнату. Было понятно, что он звонит по телефону. – Идите за мной, – он открыл дверь соседней квартиры и пригласил войти.

– Дедушка, – крикнул Максим, бросившись к мужчине лет пятидесяти с проседью в тёмных волосах и тростью в руках, который стоял в глубине квартиры. Он обнял внука, прижав к себе, и уткнувшись лицом в его голову.

– Хороший подарок деду в Новом году, – улыбнулся Юрий Павлович, глядя на Ксению. – Пройдём на кухню, пусть дед с внуком пообщается, а мы с тобой поговорим. Ты сильно не обольщайся, до конца я тебе не верю, но расскажу то, о чём ты должна знать. Очень неприятно слушать о муже подобные вещи, но придётся.

– Я уже знаю, на что способен Антон и готова выслушать вас без вопросов.

– После похорон жены и дочери, Виктор держался и жил ради внука. Когда его свалил инсульт, Антон и не думал забирать сына. Дня три Максим жил у нас и Люда водила его в сад. А потом он, словно прозрел. Пришёл к нам, мы вместе собрали вещи и игрушки и он забрал сынишку. Правда, ключи от квартиры я у него забрал и предупредил, что буду навещать друга и обращусь в опеку. Виктор лежал в больнице столько, сколько было нужно. Встал вопрос о дальнейшем лечении и длительной реабилитации, мы его решили, сделав все необходимые документы. Антон знал об этом, предлагал и свой вариант. Он хотел, чтобы Витя продолжил лечение за границей. Нашёл убедительный довод. У Виктора в Германии есть родственники по линии матери. Там живёт его дядя, сестра, братья. Здесь наши мнения разошлись. Он вывез Виктора за день до того, как я собирался это сделать, сказав, что отправил тестя в Германию. Показал мне счёт об оплате, назвал адрес клиники. Я поверил! Я был дважды в компании. Он набирал при мне номер и передавал трубку, а на том конце провода, на ломаном русском языке, мне объясняли, что я тороплю события и раньше полугода можно не ждать результатов. Прошли полгода, и теперь он послал меня прямым текстом, сказав, чтобы я не лез в дела его семьи. Я не мог смириться и мы с сыном начали своё расследование. Не было полёта. Обвинить Антона в похищении, значит, отправить Макса в детский дом. Сказать, что знаем о похищении – подвергнуть опасности Виктора. Знаешь, где мы нашли его в апреле? В доме инвалидов в тридцати километрах от города. Там работала сестра Антона. Она и помогла брату. Я не буду тебе рассказывать о самой операции, скажу только то, что нашли мы его в гораздо худшем состоянии, чем было в больнице. Мы его нагло выкрали, устроив пожар. Никто из обитателей этого пристанища не пострадал, а само его нужно было сжечь полвека назад. Одного не досчитались, и у Антона появилась головная боль. Если признать останки тестя, то, как объяснить его появление там, но по факту, на пожарище не нашли останков, а это ещё сложнее. Это меня уже не интересовало. Витя попал сразу к знахарю, не везти же его в психушку. Когда стал похож на человека, перевезли в центр реабилитации, потом в санаторий. Так год и восемь месяцев прошли с момента «находки» до возвращения домой. Антону нужно каким-то образом «вернуть» тестя. Ты должна быть очень осторожна. Почувствовав вкус денег, он вряд ли от них откажется добровольно. Максим единственный наследник Виктора. Ты меня извини, но он женился, чтобы стать законным опекуном Макса.

– Я знаю об этом. Я вышла замуж тоже не по большой любви. Мне нравился Антон, но не более того. Как теперь он сможет доказать, что Виктор Николаевич мёртв? После всего, что сделал, он не может «оставить его в живых». А как быть самому Каменскому? Как объяснить своё длительное отсутствие?

– Фантазия у Антона богатая. Он может привезти урну с чужим прахом или его имитацией по липовым документам, а потом их потерять. Может отправить двойника из Германии в Москву, а потом заявить о пропаже, которую никогда не найдут. Я не знаю, что он придумает. Прошло почти два года с момента пропажи, он должен начать свою «деятельность». Твой визит очень вовремя. Как только я узнал от детектива, что ты разыскиваешь Виктора, я решил рискнуть, напустил таинственности. Но признаюсь честно, не ожидал такой решимости с твоей стороны.

– Как Антон мог пойти на такое?

– Витя оставил его в компании после развода с дочерью, но не как перспективного работника, а как хорошего исполнителя. Позже парень почувствовал власть и деньги, когда Витя попал в больницу. Лечить бывшего тестя затратно, проще списать его со счетов.

– Почему не прекратить мучения больного раньше? Чего он ждал полгода? – не понимала Ксения.

– Боюсь, он и сам теперь не сможет объяснить сделанного. Но я думаю, он всё сделал для того, чтобы оформить опеку, и не выглядеть недостойным опекуном наследника. Попрошу Людмилу забрать Максима к нам, а сами продолжим разговор, но уже с Виктором.

Стрельников вышел, оставив Ксению одну, но уже через пару минут на пороге кухни появился хозяин квартиры, пристально рассматривая гостью.

– Спасибо за Максимку. Тебе сколько лет, Ксения? – спросил он, и она отметила для себя, что говорит Каменский чуть медленно, словно взвешивает каждое слово.

– В июне исполнится двадцать два года. Как вы чувствуете себя?

– Живой! Хожу с тростью, речь восстановилась, но говорю ещё «неуверенно», мозг работает быстрее языка. Здесь живу три недели. В больнице провёл больше месяца, полгода валялся в доме инвалидов, откуда меня Юра и выкрал. Теперь ты об этом знаешь. Потом долго восстанавливался, достаточно долго. Самое страшное, когда ты всё слышишь, понимаешь, а ничего сделать не можешь.

Ты зачем замуж за Антона пошла? Нашла богатого спонсора?

– Так получилось. Мы познакомились в сентябре две тысячи шестого. Я училась в университете и работала в кофейне бариста. У меня не было опыта в общении с мужчинами, а он мне нравился и казался, если не принцем, то где-то рядом. Антон не любил меня, как и я его, но как-то быстро нашла общий язык, подружилась с Максимом, и не могла оставить его одного. Приняла предложение Антона, ещё не догадываясь о конечной цели. У нас была настоящая свадьба с гостями и свадебное путешествие. Мы были летом в Ялте, а зимой в горах. В эти дни я была с Максимом одного возраста. Меня дважды выводили в свет, для чего обучили урокам вождения. Да, жили мы дружно, но недолго, около года. Антон безупречно играл роль отца и мужа. Макс пошёл в школу, у меня – четвёртый курс. Не было времени замечать перемены в нём. Меня устраивало даже то, что он теряет ко мне интерес, – грустно улыбнулась она. – Если думаете, что я терпела всё из-за больших денег – ошибаетесь. Мне выплачивали зарплату бариста, которую я потеряла, переехав к ним, а выйдя замуж, стала получать «пенсию за маму», которую мне раньше выплачивало государство. Да, он дарил мне небольшие подарки, но чаще забывал. Получив диплом, я вышла на работу в вашу компанию и могла рассчитывать теперь только на зарплату. О том, как жили? Питались хорошо, внешне выглядели прилично, не перерабатывались, Утром я отводила Максима в сад или школу, ехала на работу на маршрутке, а Антон выходил через десять минут после нас и ехал в офис на машине. Я вам не жалуюсь, но такова была его помощь и в остальном. Для Антона работа – это видимость, прикрытие. У него и мысли нет развивать компанию или хотя бы держать её на плаву. Вы знаете, что всего за год, компания лишилась на тридцать процентов партнёров и на пятьдесят сотрудников? Появились сомнительные компаньоны, и, как у Гоголя, «мёртвые души». Мне есть с чем сравнивать. Я проходила у вас практику после третьего курса, через год пришла на работу. Антон знает, к чему это приведёт, но чувствует полную безнаказанность.

– Ты говорила с ним об этом? – спросил Каменский, слушая с интересом рассказ Ксении.

– Пыталась. Мне посоветовали сидеть тихо и не совать нос в чужие дела. Антон уверен в том, что я посредственность. Ему и в голову не приходит, что я многое вижу и знаю, хотя сам он в бизнесе «двоечник».

– Он тебя обижал?

– Нет. Он знает о том, что я не так слаба и никогда не буду терпеть насилия. У него другие методы – словесная дуэль. Ему нет равных в унижении и оскорблении. Вы понимаете, что я не могу уйти молча? Я уйду, когда выведу его на чистую воду.

– Ты готова ему отомстить?

– О чём Вы? Какая месть? Для мести у меня не хватит опыта, и нет союзника. Мне хочется поставить его на место. На то место, которое он заслуживает. Я хочу показать ему, что к деньгам нужна голова, а к голове сердце. Зачем было жениться и возвращать сына, если они нужны только как ключ к банковской ячейке? Даже при таких обстоятельствах, он мог, не разводясь, снять нам квартиру, выплачивать какие-то деньги, жить, как хочет, не унижая нас.

– Смешная ты, Ксения. Ты собралась воевать с собственным мужем? Он тебя проглотит и не подавится.

– Воевать мне с ним действительно не с руки, но не потому, что он мой муж. Нужен профессионал в своём деле. У меня есть подруга, которой Антон никогда не нравился, а её брат работает в прокуратуре. Начнётся всё с самого простого – с проверки по жалобе сотрудников. Там есть то, на что можно обратить внимание. Найдут – проведут аудиторскую проверку. Самому ему проверка не нужна, да он её и не допустит, а я самостоятельно этого сделать не смогу.

– Ты готова идти до конца?

– Я уже сделала первый шаг. После праздников в понедельник будет прокурорская проверка.

– Значит, мне нужно тебе помочь. Что скажешь, если я появлюсь в компании в понедельник?

– Думаю, кое-кому это не понравится. Вы это сделаете?

– Сделаю, а ты сделай вид, что мы с тобой незнакомы. Я, прежде чем вернуться к должности, устрою аудиторскую проверку. А что? Имею полное право.

– Мне кажется, его хватит удар, когда он вас увидит.

– Шок – это по-нашему. Пусть у него не останется иллюзий на мою безвременную кончину. Как считаешь, Юра? Максимке очень повезло с Ксенией, – сказал Каменский, заметив вошедших Максима и Стрельникова.

– Дедушка, ты заберёшь меня к себе? Я не хочу жить один без Ксюши. Дед, она хорошая, она мне как мама.

– Не переживай. Я заберу вас обоих, и мы будем жить снова вместе, но ты должен пообещать, что пока не скажешь своему отцу о встрече со мной.

– Это ты не переживай. Он меня не видит даже если я рядом. Он приходит – я уже сплю, я ухожу – он ещё спит. Мы почти не видимся.

– Всё! Разговоры заканчиваем и идём обедать. У Людмилы всё готово. Сегодня праздник или нет? – говорил Стрельников, глядя на Каменского. – Ты теперь мне веришь, что всё будет хорошо?

– Верю, Юра. У меня второе дыхание открылось, когда мы с тобой Макса у школы видели, а теперь я дышу полной грудью, – говорил он, обняв внука. – Не удивляйся, Ксения. Первое, что я хотел сделать, вернувшись в город – увидеть Максимку. Юра знал, где вы живёте, в какую школу ходите. Мы увидели вас, когда вы возвращались из школы домой. Я едва узнал внука. Он подрос и был такой весёлый и счастливый.

– Виктор Николаевич, здесь информация, которая вам может пригодиться, – сказала Ксения, протягивая Каменскому диск. – Вы посмотрите на досуге. Мне помог собрать её Павел Иванович. Там есть пометки, но может я пропустила что-то. Мы с Максимом через день должны уехать на базу отдыха. Путёвки у нас на руках.

– Сегодня вы остаётесь здесь, а завтра поедете домой собираться на отдых.

База отдыха, действительно была приютом для усталых путников. Здесь могли отдыхать только те, кто смертельно устал и желал в первую очередь выспаться и согреться. Самое неприятное заключалось в том, что приезжать сюда нужно было со своими продуктами или сухим пайком. На базе не кормили, и здесь не было торговой точки, где можно было бы купить продукты. Об этом Антон не сказал. Отдых для Ксении и Максима закончился не начавшись. Они вернулись домой голодные к вечеру этого же дня, дождавшись рейсового автобуса. Максим сразу позвонил деду, а тот попросил передать трубку Ксении.

– Машина Антона стоит на стоянке у дома? – спросил Виктор Николаевич. – Я приглашаю вас на дачу к Стрельниковым – это недалеко от города. Буду ждать вас на въезде в посёлок часов в десять. Здесь прекрасный воздух и хорошо кормят, – говорил он весело. – Я даже рад, что ваш отдых провалился.

Отдых на даче, где они провели шесть дней и встретили Рождество, понравился. Вернувшись домой девятого января после обеда, Максим задал Ксении вопрос:

– Ксюша, а как мы объясним, что брали машину?

– Думаешь, заметит? Скажем: ездили к Смирновым в деревню.

– Это правильно. Он не будет звонить Кате, и спрашивать её. Почему он её не любит?

– У них, Максимка, взаимная нелюбовь. Катя его не любит ещё больше. Давай ужинать и ложиться спать.

Звонок раздался в шесть тридцать утра. На пороге стоял Антон.

– Привет! – закрыв дверь, сказал он, коснувшись губами щеки жены.

– Привет, – ответила Ксения. – У тебя новая подружка или старая сменила духи?

– Не говори глупости. Я чертовски устал. Свари мне кофе, – снимая куртку и проходя на кухню, говорил он. – Как отдохнули?

– Как ты и говорил: «Кто на что учился». Мы вернулись в тот же день, устав от сервиса. Длинный барак с комнатами на две кровати и общим санузлом. Почему ты не сказал, что там не кормят и нужно привозить продукты с собой? Максим попросился домой, устав отдыхать.

– Всё настолько плохо? Я даже не подумал об этом.

– Ты в следующий раз поезжай сам и проверишь на себе. Да, я брала твою машину. Мы ездили в деревню к Смирновым, – сказала Ксения, ставя на стол чашку с кофе и присаживаясь напротив. – Нам нужно поговорить. Извини, я устала терпеть твои похождения. Тебе не нужно напоминать о том, что у нас давно нет семьи, и ты живёшь от нас в параллельном мире? Определись, работать мне в компании или нет, сними нам с Максимом квартиру, а пока я перестаю быть для тебя домработницей, женой и подаю на развод.

– Ты так осмелела, пообщавшись с любимой подругой?

– Катя ничего не знает о разводе. Это решение я приняла, когда открыла тебе дверь и вдохнула аромат чужих духов. Мы с тобой взрослые люди. Оба знаем, что попытка создания семьи у нас не получилась. Зачем лгать и изворачиваться? Расстанемся и забудем друг о друге.

– Хорошо. Будем предельно честными. В понедельник напишешь заявление по собственному желанию. Я сниму квартиру, но только до конца учебного года. Думаю, к этому времени нас разведут. Как ты всё объяснишь Максиму? Ты же понимаешь, что я тебе его не отдам? – говорил Антон, глядя пристально на жену.

– Максим через год может сам сделать выбор. Заявление я напишу, а вот за Макса мы с тобой ещё повоюем в суде.

– На что ты надеешься? Для суда у тебя не будет ни работы, ни жилья. Кто тебе доверит ребёнка?

– Я что-нибудь придумаю. Чем быстрее ты снимешь квартиру, тем быстрее мы съедем.

– Дура, ты дура, Ксения Березина. Ты мне нужна была ради Макса. Он моя гарантия благополучия. Я его, кому попало, не доверю. Ты хорошо справилась с этой ролью, но раз уйдёшь, найду другую.

– Не будем делить шкуру неубитого медведя. Опеке вряд ли понравится твоя занятость собой и отношение к сыну. Считаешь его ребёнком, а он свидетель нашей счастливой семейной жизни и к его мнению прислушаются.

– Пока ты ещё моя жена, разбери чемодан и не забывай, кто в доме хозяин. Я в душ и спать.

День прошёл быстро. Ксения осталась на ночь в комнате Максима. Утром за завтраком Антон предложил отвезти сына в школу.

– Спасибо, мы по привычке доберёмся сами. Ты не забыл о квартире для нас? Я зайду с заявлением прямо с утра.

– Не передумаешь? Я могу сделать вид, что вчерашнего разговора не было.

– Антон, разговор был. Ты в очередной раз напомнил мне, что я никто и согласен на развод. Не будем друг другу ставить условия. Держи кольцо.

– Ты можешь его продать. За него дадут хорошие деньги.

– Они тебе самому пригодятся и очень скоро.

Антон переступил порог кабинета, который занимал больше двух лет, и замер. За столом сидел Каменский.

– Виктор Николаевич, Вы?

– Я, Антон Иванович. Не ожидал? Это потому, зятёк, что не интересовался мной. Тебе было удобнее считать, что я покинул этот мир. Присаживайся и отойди от шока, – Каменский говорил спокойно, хотя это спокойствие давалось ему с трудом. Он готов был вцепиться в горло своему бывшему зятю, но не мог позволить себе такую «роскошь». – Я предложил бы тебе коньяк, но не могу. Через час здесь будет прокуратура. Мне нужно задать тебе много вопросов, тебе дать на них исчерпывающие ответы, а времени у нас мало. Отдышался? Я помню о том, что ты любил жить хорошо, не напрягаясь при этом. Ответь мне на самый главный вопрос: чего тебе не хватало, что ты решил избавиться от меня таким способом? Расскажи, может, я сумею изменить своё мнение о тебе. Говори всё, что посчитаешь нужным, а выводы я сделаю сам. – Он был уверен, что Антон ни за что не скажет правды, не станет оправдываться, и постарается реабилитироваться опекунством над Максимом. Глядя на своего сотрудника, Каменский отметил, что тот стал выглядеть солидно, в разговоре появляются «нотки превосходства», которые не спрячешь, если говоришь таким тоном изо дня в день. Виктор Николаевич слушал Антона, который так и не ответил на вопрос. Это был короткий доклад подчинённого отсутствующему шефу. – Меня не было больше двух лет, и я хочу знать, что ты без меня наруководил. Срок доверенности заканчивается через полгода, но я намерен вернуть свою должность раньше. Сейф открой.

– Там нет ничего для вас интересного.

– Антон, не будь ребёнком. Это мой кабинет, моя компания, я хозяин. Я многое знаю, о многом догадываюсь, мне есть, что тебе сказать. Ты должен понимать, что я пришёл не с пустыми руками. Мне вызвать слесаря?

– Не надо. Я открою.

– Знаешь, я не удивлён твоим отношением к себе, но упечь меня в дом инвалидов вместо реабилитационного отделения было жестоко даже для тебя. Ты не мог помочь мне за мои же деньги? Как я после этого должен поступить с тобой? За бессердечность и подлость нет статьи, но тебе не избежать наказания.

– О чём вы? – спросил Антон, набирая код сейфа.

– Я не мог двигаться, не мог говорить, но я слышал, и голова у меня работала. Ты сказал, увозя меня в дом инвалидов: «Настало моё время». Теперь настал и мой час. Удобнее и дешевле было тебя убить, но это было бы просто. Ты должен мне слишком много, а я не намерен прощать эти долги, – сказал Каменский, поворачиваясь в кресле к сейфу. – Да ты у нас богатый Буратино, – говорил он, разглядывая содержимое сейфа. – Конверты с деньгами на моё имя. Ты думаешь, я поверю в эту глупость?

– Они законные. Это прибыль за прошлые годы.

– Ты же не хочешь убедить меня в том, что ждал моего возвращения? – усмехнулся Каменский. – Держи. Это тебе что-то вроде выходного пособия, – сказал он, посылая через стол корешок долларов. – Следующий разговор будет после аудиторской проверки, тогда же решится и твоя судьба. А пока ты не уволен, являйся на работу вовремя. Ничего личного. Всё в пределах закона. Я хочу вернуться к должности без чужих грехов и долгов. О своих счетах на время забудь. Твоя жена, которую ты пристроил на работу, в доле с тобой?

– Ксения работает в компании полгода. У неё определённые обязанности и зарплата, согласно штатному расписанию. Мне её упрекнуть не в чем, но она собиралась сегодня написать заявление на увольнение.

– Пусть зайдёт. Я хочу с ней познакомиться и увидеться с внуком. Я не спрашиваю, как живётся Максиму потому, что правды от тебя не услышу. Моя машина с водителем где?

– Машину продали, водителя уволили. Я сократил штат сотрудников, – сказал Антон. – Вы можете пользоваться моим авто. Оно служебное, а не личное.

– Содержать машину за счёт компании, которая находится под собственной задницей – это на тебя похоже. В приёмной парень из моей охраны, передай ему ключи, а сам займись документами для проверки.

– Что с Ксенией Березиной? Увольняем?

– До окончания проверки мы никого не увольняем, а тебя от руководства я отстраняю. Занимайся текущей работой, не принимая решений. Свободен. Я просмотрю содержимое твоего ларчика.

Антон вышел из кабинета и только в коридоре перевёл дух. Он не был готов к встрече с человеком, которого считал трупом. Ему стоило обдумать свои дальнейшие действия. Он направился в кабинет, который занимала жена.

– Ты хотел напомнить мне о заявлении? – спросила Ксения. – Я заходила в приёмную, но сказали, что ты занят. Кто этот человек?

– Охранник Каменского. Шеф просил тебя зайти к нему, – ответил растеряно Антон.

– Не поняла. Откуда он взялся и почему ты мне не говорил о нём раньше?

– Это конец, – не слыша вопросов жены, говорил Антон, меряя шагами кабинет. – Ни денег, ни работы, а в перспективе тюрьма. И всё из-за какого-то старого козла, который исчез, а потом появился, как приведение. Радуйся, твой муж нищий уголовник.

– Чему радоваться? Хотя, если тебя посадят, я получу развод, и Максим останется либо со мной, либо с дедом.

– Дура! О чём ты думаешь? Нашла время издеваться. У нас прокурорская проверка, а дальше аудиторская.

– Это ты дурак. Я тебе говорила, что доиграешься, но ты не хотел слушать. Если в компании нет финансовых нарушений, чего ты боишься? Жди результатов проверки, а мы будем готовиться к переезду.

– Переезд временно отменяется. Будете ждать результатов вместе со мной.

– Ошибаешься. Я прямо сейчас познакомлюсь с дедом Макса и попрошу взять внука временно под свою опеку, а сама сниму комнату.

– Делай что хочешь. Можешь поставить в церкви свечку. Ведь если меня посадят, ты, действительно, получишь и Макса, и развод. Что я не предусмотрел? Как мог допустить такой финал?

– Я получу и то, и другое, даже если тебя представят к ордену, – ответила Ксения и направилась в кабинет Каменского Виктора Николаевича. – Что мне делать дальше? – задала она вопрос.

– Собирай вещи, и переезжайте с Максимом в мою квартиру. Ты её видела. Места хватит всем. Будешь готова – позвони. Олег за вами приедет.

– Максим ваш внук, а я вам чужая. Зачем переезжать мне?

– Ты мать моего внука, а значит член семьи. Мне глубоко наплевать, что по этому поводу будут говорить в компании или соседи. Ты теперь мне, как дочь. Смирись, – грустно сказал он.

Жизнь в квартире Антона, теперь напоминала «извержение вулкана». Он приходил после полуночи, нетрезв, злой на весь белый свет и засыпал ближе к утру. Через два дня Ксения с Максимом переехали в квартиру деда, забрав только свои вещи. Антон не возражал. Он понимал, что «бороться» с Каменским больше нет смысла. Через три недели проверка закончилась, Антона взяли под стражу. Ксения навестила его в изоляторе.

– Спасибо, что пришла. Сестра присмотрит за квартирой и сделает всё, что нужно. Столько хотел сказать, а сейчас растерял все слова. Максима не бросай, дед не вечен, и прости меня за всё, – говорил он грустно, но она не верила в искренность сказанного. Этот тон разговора напомнил ей осень две тысячи шестого, когда они только познакомились. Это была очередная роль жертвы.

По решению суда, который состоялся в феврале, Антону дали три года колонии. Заседание было открытым, но Ксении на суде не было.

Глава 4

Ксения с Максимом уже месяц жила в квартире Каменского. Перед тем, как переехать по новому адресу, она поговорила с хозяином квартиры.

– Виктор Николаевич, единственное, о чём я вас прошу – это не баловать Максима. Есть вещи, которые он хотел бы иметь, но они бесполезные и ненужные. Он об этом знает, но не хочет отставать от друзей. Мы с этим «боремся». Есть свои обязанности, и перекладывать их на кого-то не нужно. Парень он у нас с вами самостоятельный, обязательный, и мне бы не хотелось, чтобы он стал безответственным лентяем.

– Боишься, что я испорчу его подарками и исполнением всех капризов? Не переживай. Все покупки мы будем обсуждать вместе. Ты у нас воспитывалась не в бедной семье, а «мажоркой» не стала. Я тебе доверяю. Ксения, в комнате моей дочери делай всё что хочешь: переставляй мебель, избавляйся от старых, ненужных тебе вещей. Если что-то понравится – оставляй себе или подари кому-то. У меня рука не поднимается сделать это самому.

Она перевела мальчика в школу, которая находилась недалеко от дома. Теперь утром, они выезжали все вместе. Завозили Макса в школу, а сами ехали на работу. Максим постепенно привыкал к присутствию деда и не особо вспоминал отца. На Ксении не было домашних дел. Всё делала домработница, которая приходила утром и уходила перед их возвращением. Единственное, что «отвоевала» для себя Ксения, было приготовление завтраков. В выходные дни они вместе выбирались на отдых за город или развлекались в городе. Утром, в один из таких дней, Ксения проснулась от громких голосов. Больше говорила женщина.

– Я взяла отпуск на две недели и приехала к тебе.

– Зачем? Я тебя в гости не приглашал и адреса не оставлял.

– После всего, что было между нами, я не могу приехать в гости без приглашения?

– А что было, Алиса? Это ты бегала ко мне в номер, а не я тебя преследовал. На что ты рассчитывала?

– Тебе было плохо со мной? – чуть не плача спрашивала женщина.

– Алиса, тебе тридцать, мне пятьдесят. Ты в дочери мне годишься, и я не верю в неземную любовь с такой разницей в возрасте. Мы могли бы об этом с тобой поговорить, но сейчас в этой квартире живёт мой внук и его вторая мама. Я не могу принять тебя ни в качестве гостьи, ни тем более в качестве подруги. Ты могла бы позвонить, прежде чем являться сюда с чемоданом.

– Но место в твоей спальне свободно.

– Ты меня не слышишь? Я сказал: нет!

– Витя, автобус будет только утром. Ты же не выставишь меня на улицу.

– Хорошо. Располагайся в гостиной. Это несколько неудобно, но сутки потерпишь, а утром водитель увезёт тебя на вокзал. Извини, мне в девять нужно быть в офисе. – Доброе утро, Ксения. Разбудили?

– Здравствуйте. Я сама проснулась. У Вас гости?

– Это Алиса, моя знакомая из реабилитационного центра. Она завтра уедет, – сказал Каменский и направился к себе.

– Вы снимайте шубу, Алиса, и проходите на кухню. У меня много дел, но если хотите, можем поговорить без отрыва от производства, – говорила Ксения, готовя блины.

– Давно ты здесь живёшь? – спросила гостья, оглядываясь вокруг. – Ты за маму внука или за прислугу? Кофе варить умеешь? Сделаешь?

– Живём мы здесь месяц. Умею я многое. Вы, я поняла, не торопитесь. Закончу с одним и сделаю вам кофе.

– Как ты попала в этот дом? Ты так молодо выглядишь. Сколько тебе лет?

– Я вышла замуж за отца Максима, когда мне было двадцать. Летом мне будет двадцать два. Антон сейчас в колонии. Почему вас это интересует?

– Пытаюсь понять: зачем двадцатилетней девушке мужчина с ребёнком?

– Не пытайтесь. Антон любил красивую жизнь, но никогда не был богатым. То, что имел, сохранить и приумножить не смог. Его квартира куплена в первом браке, поэтому нам она не принадлежит. Виктор Николаевич перевёз нас к себе. Нужно немного времени, чтобы отношения Максима с дедом стали прежними. Мне самой несколько неудобно здесь жить, чувствуя себя квартиранткой, но ради мальчика, я потерплю. Вы же это хотели услышать? Я вам, Алиса, не соперница.

– Я ему нужна как рыбе зонтик. Мать все уши прожужжала: «езжай, соблазни, жени на себе, не будь дурой». Виктор мужчина хороший. Таких в нашей провинции не найти. Он мне ничего не обещал. Да и зачем ему, при его бизнесе, медсестра? Боюсь, тебе придётся съехать, если он надумает жениться. Ему пятьдесят и он не уйдёт в монастырь. Какой женщине понравится присутствие молодой особы в квартире?

– Доброе утро, – сказал Максим, появившись на пороге кухни. – У нас на завтрак блины? Я от запаха и проснулся. А вы кто?

– Алиса знакомая дедушки, – сказала Ксения. – Умывайся и зови деда завтракать, пока он не уехал в офис.

Завтрак прошёл бы в полной тишине, если бы не Максим. Он решил поделиться с новой знакомой планами на сегодня.

– Спасибо за завтрак, – сказал Каменский, допивая кофе. – Если Алиса не нарушит ваших планов, можете пригласить её с собой. Олег звонит. Я буду к обеду.

– Если есть желание, можете с нами прогуляться, – говорила Ксения, убирая посуду. – Обеды мне готовить в этом доме не доверяют, поэтому мы можем отдыхать.

– Туда, куда вы пойдёте, дорогое удовольствие?

– Смотря с чем сравнивать. Но раз в неделю мы позволяем себе подобное мероприятие. Если не хотите, можете остаться в квартире. В девять придёт Татьяна Михайловна – это домработница Виктора Николаевича.

– Лучше я поеду с вами.

Проводив утром незваную гостью и убирая посуду после завтрака, Ксения решилась на разговор с дедушкой Максима.

– Виктор Николаевич, я хочу поехать с Максимом на море. Пусть это будет Анапа, Новороссийск, Геленджик. Вы не против поездки?

– А почему не в Турцию? Сейчас это модно и не так дорого. По отзывам, там сервис намного лучше российского, – глядя на Ксению, спросил Каменский.

– Мы были в Ялте два года назад. Хорошо отдохнули, но нас утомил сам перелёт с пересадками. А так мы купим билеты на поезд, и через двое суток будем валяться на пляже. С жильём определимся на месте.

– Ксюша, ты сама себе находишь проблему там, где её нет. Почему не обратиться в туристическую фирму и просто не купить путёвку туда, куда хотите? У тебя есть загранпаспорт?

– Нет.

– У тебя время есть. До каникул три месяца. Получишь и паспорт и путёвки. Летишь без пересадки часа четыре и отдыхаешь ни о чём не думая. Запомни, Ксения, я не экономлю на отдыхе близких людей. Путёвки я оплачу, а вы определитесь с местом отдыха. Раз в год это необходимо. Вернётесь, останешься вместо меня руководить, а я с Максимом поеду на недельку на рыбалку.

– Смеётесь? Какой из меня руководитель?

– Не прибедняйся. С текущими делами ты справляешься. Думаешь, я не понял, что бизнес-план по новому объекту делал не Потапов? У него светлая голова, но он, как и я старый. Нам ни опыта и знаний не хватает, а думаем мы медленно и боимся перемен. Пока думаем, а поезд уже ушёл. Яковлев принял твоё предложение и не прогадал.

– Откуда вы знаете о кофейне?

– Я Ксюша многое знаю. Я знаю о твоей семье, об учёбе и работе, о подруге и брате. Почему ты меня с ним не познакомишь?

– Если вы многое знаете, скажите мне честно: как мы будем жить дальше?

– Тебе здесь некомфортно? Что тебя смущает? Или ты о моём удобстве беспокоишься? Меня, Ксения, всё устраивает. Если что-то не так – скажи. Если ты думаешь, что я держу тебя здесь для контроля – ошибаешься. Если соберёшься замуж – переедешь в квартиру Ольги, она ещё лучше, чем у Антона. Там есть абсолютно всё. Когда случилось ДТП, они ехали сюда, приняв решение о переезде. Там никто не жил и не живёт. Я был в квартире с Юрием, до того, как попал в больницу. Мы накрыли плёнкой мебель и отключили все бытовые приборы. С тех пор я там не появлялся. И ещё: то, что ты юридически мама Максима, не ограничивает твоей свободы. Я ясно выразился?

– Моя недолгая семейная жизнь отбила у меня всякую охоту на очередной брак или его подобие. Вы не обижайтесь, но вам бы самому подумать о браке, пусть и гражданском. Алиса хороша для «показного» брака, а вам нужна подруга, близкий человек, который будет любить просто за то, что вы есть.

– В этом ты права, но жениться я пока не собираюсь. Знаешь, я заметил, что ты хорошо рисуешь. Не хочешь пойти учиться по нашему профилю? Получишь через пять лет диплом инженера или архитектора, обучаясь на вечернем отделении. Подумай.

Ксения и Максим остались довольными отдыхом в Турции. Две недели они провели на южном берегу Средиземного моря. Весь выходной внук рассказывал деду о том, как, где и что видел, подтверждая свой рассказ фото.

Летом, третий год подряд, мачеха с пасынком выбирались в отпуск вдвоём. Отпуск всегда планировали после окончания летней сессии. Ксения поступила в государственный архитектурно-строительный университет на вечерний факультет. После отпуска она выходила на работу, а Виктор Николаевич шёл в отпуск и уезжал с внуком. Между отпусками взрослых, Макс уезжал в спортивный лагерь, начав посещать год назад хоккейную секцию. Так что, Максим Антонович отдыхал, практически, всё лето. Каменский Виктор Николаевич, работая с Ксенией два года, доверял ей руководство текущими делами, и она ни разу его не подвела. Собираясь в своё очередное «турне» в одиннадцатом году, он давал ей ценные указания:

– Ксения, тебе на работу шестого? Восьмого приедет новый поставщик, и ты подпишешь договор. Первого я введу тебя в курс дела и подпишу приказ на десять дней.

– А моего согласия не требуется?

– Зачем мне твоё согласие? Будешь упрямиться, останешься одна сразу на месяц. Привыкай. Будут сомнения, оставляй вопрос открытым, но думаю, ты справишься. Я буду всего в семидесяти километрах. Звони в любое время.

Прошли два дня её «руководства». Вчера перед отъездом домой, она ещё раз просмотрела договор, сделав пометки, а с утра ждала представителя поставщика. Было около десяти, когда секретарь доложила о посетителе.

– Приглашайте, – сказала Ксения и остановила свой взгляд на двери.

– Добрый день, – сказал молодой человек и осёкся. Он смотрел на Ксению, она на него и оба молчали. Роман почти не изменился. Тот же рост в сто восемьдесят сантиметров, тот же вес в пределах девяносто килограммов. Может чуть раздался в плечах, да изменил причёску. Модный, ухоженный, голубоглазый шатен.

– Ромка? – чуть слышно сказала она, встала из-за стола и пошла в его сторону.

– Ксюша? – удивился посетитель. Ксения заметно изменилась. Она стала взрослой. На её лице был минимум косметики. Тёмные волосы, некогда короткие, отросли и были красиво уложены. На ней был короткий тонкий жакет с рукавом в три четверти и узкие брюки в тон, почти белого цвета. Удачно подобранная одежда, туфли на каблуке делала её выше и стройней. Изменился взгляд карих глаз, изменился голос. – Сколько лет прошло? – подходя и обнимая её, спросил он.

– Семь, – ответила Ксения, отстраняясь от него. – Берестов Роман Алексеевич, дай я на тебя посмотрю. Присаживайся. Значит ты представитель компании «Берег и С»? Откуда такое сочетание? Хотя я сама отгадаю: «Берестов, Егоров и сыновья», – говорила она с улыбкой, возвращаясь назад и усаживаясь в кресло.

– Ты всегда была умной, – улыбнулся Роман. – Как ты здесь оказалась, да ещё и в руководящем кресле? –присаживаясь к столу, говорил Роман, всё ещё не веря в происходящее.

– Длинная история, но я тебе её обязательно расскажу. Мы с тобой сейчас выпьем кофе, успокоимся, подпишем бумаги и потом обо всём поговорим. – Ксения попросила у секретаря два кофе, и глядя на Романа, вновь улыбнулась. – Я в этом кресле третий день, а продержаться нужно ещё три дня до приезда начальства.

– Ты очень изменилась и в лучшую сторону. Такая стильная и деловая. Если бы встретил на улице – узнал с трудом, но мимо не прошёл бы, – с улыбкой сказал он. – Ты читала договор, и не могла не обратить внимания на фамилию другой стороны.

– Хватит комплиментов. Честно сказать, я была настроена на встречу с Алексеем Ивановичем. Хотя, мог приехать кто угодно. Пей кофе, и займёмся делами.

После подписания договора, история жизни Ксении, в её собственном повествовании, заняла часа два. Роман задавал вопросы и с интересом слушал ответы. Ксения понимала, что ему ничего не известно о её жизни, а значит, она была ему не так и интересна, но всё равно была рада встрече.

– Почему Митя мне ничего не рассказывал?

– Плохо спрашивал, – грустно улыбнулась она. – Я просила его скрыть своё поступление и период жизни до замужества. Позже сказала: спросят – расскажешь. Ром, я не на кого не обижаюсь, выбрав свою дорогу. Всё, что досталось мне после брака – это сын десяти лет и хорошее отношение его деда.

– А муж?

– Я подала на развод до того как его арестовали. Осудили на три года, скоро должен освободиться условно-досрочно. Расскажи, как вы все там живёте. Я принципиально не спрашивала об этом Митю, а он сам не говорил. Ты на меня сердит?

– Очень. Отец показал мне эту чёртову бумагу, и до меня дошло, что явилось причиной твоего решения. Мне было обидно, что этим ты не поделилась со мной.

– А ты можешь представить реакцию отца, узнай он о наших отношениях? Молчишь? Ты и сейчас, пока от него зависим, не порть отношения. Наберись опыта, возможно, он начнёт к тебе прислушиваться.

– Ксюша, можно я останусь на день? Мне не хочется сегодня возвращаться домой.

– Позвони отцу, доложи о делах, скажи, что задерживаешься и оставайся. Митя не мог не догадываться о нашей встрече. Почему он не позвонил мне и не сказал о твоём приезде?

– Дмитрий Сергеевич не знал, что поеду именно я. Отец меня поставил в известность только вчера. Он хотел сам познакомиться с Каменским.

– В любом случае, Виктор Николаевич знал, что приедет кто-то близкий мне, и уехал именно в это время. Поехали обедать. – Светлана Николаевна, я ухожу. Понадоблюсь – звоните, я подъеду.

– Поедем на моей машине? – спросил Роман, снимая свой «Мерседес» с сигнализации.

– Поедем каждый на своей. Если мне придётся вернуться, я смогу это сделать сама, – улыбнулась Ксения. – Моя машина проще, но привычнее, – добавила она, садясь за руль RAV-4.

Пообедав в ресторане, они просто гуляли по городу, оставив машины на стоянке. Прошли часа три, когда Роман сказал:

– Ксюша, мне нужно определиться с ночлегом.

– Поехали в квартиру Каменского. Домработница уже ушла. Если у соседа возникнут вопросы, то, кто такой Роман Берестов, он знает.

– Откуда?

– От верблюда, – усмехнулась Ксения. Прежде чем принять меня на работу, обо мне собрали информацию. Езжай за мной, партнёр. Поужинаем в квартире.

Предложение «выскочило» само собой, но Ксения особо и не расстроилась. Ей было интересно общаться с повзрослевшим Романом. Пока она переодевалась, гость обошёл квартиру и ждал её на кухне. Ксения готовила ужин, когда в дверь позвонили. На пороге стоял сосед.

– Юрий Павлович, это мой брат Роман Берестов, работник компании «Берег и С». Как думаете, – это совпадение или «подстава» Виктора Николаевича?

– Думаю, он хочет примирить тебя с семьёй, – сосед слегка улыбнулся.

– Мы не были в ссоре.

– Тебе виднее. Я чего пришёл – сестра Антона заходила, просила позвонить. Держи её номер телефона. Хорошего вечера.

Ксения набрала номер телефона и услышала голос Антона.

– Привет! Мы можем с тобой встретиться?

– Есть повод? Ты два года молчал. Какая необходимость в нашей встрече?

– Я хочу встретиться с Максимом.

– Я не уверена, что и он этого хочет. В любом случае его нет в городе. Вернётся с дедом в воскресенье ближе к обеду. Звони, сам с ним поговоришь и договоришься о встрече.

– Почему мы с тобой не можем встретиться сегодня?

– Извини. Сегодня я не могу. У меня брат в гостях, а ужин не готов. У тебя всё?

– Я позвоню в воскресенье.

– Это кто?

– Отец Максима и мой бывший муж.

– Ксюша, а тебе здесь удобно?

– Если ты имеешь в виду мои отношения с Каменским, то удобно. Мы живём очень дружно. Ещё два года назад я чувствовала себя квартиранткой, а потом привыкли друг к другу, и я впервые почувствовала себя в семье. Даже живя с мамой, обо мне так не заботились. Всё внимание доставалось тебе и твоему отцу. Видишь ли, у меня нет ни друга, ни любовника, и мне мои мужчины не мешают и свободу мою не ограничивают. А квартира есть, но в ней я не была и видела её только на бумаге. Виктор Николаевич переписал квартиру дочери на меня.

– Анна Ивановна тебя часто вспоминает, а твоя комната стоит закрытой. Не скажу, что отец очень страдает, но после твоего отъезда, что-то в нём изменилось. Трудно смириться с тем, что живя четыре года под одной крышей, ты даже не догадываешься о существовании дочери. Он всегда был сдержанным в своих чувствах.

– А ты не допускаешь мысли, что он знал, но молчал? Я теперь ни в чём не уверена. Одно то, что он не пытался меня найти, зная о бумаге, говорит о его равнодушии. Ну, есть ребёнок, и есть. Ты сам как? Не надумал жениться?

– Отец дочь компаньона сватает, но я не готов связывать себя узами брака. Митька планирует свадьбу в сентябре. Приедешь?

– Приеду. Не знаю, как встречусь с Егоровым. Почему так случилось, что он вычеркнул меня из своей жизни, воспитывая до этого двенадцать лет? Твои родители развелись, но ты общаешься с одним, живёшь с другим. Почему мы не могли с ним так жить? Я приезжала на похороны бабушки, видела его на кладбище, но он даже не подошёл. Я иногда думаю: Максим подрастёт, моя помощь, возможно, не понадобиться, но разве я смогу вычеркнуть его из памяти, из жизни? Мальчишка тянется ко мне. Как его оттолкнуть?

– Ты из-за него вышла замуж за его отца?

– Не знаю. Антон приятный молодой человек. Мне казалось, что он искренний и порядочный. Мне было жаль и его, и Максима. Они оба оказались в непростой ситуации. Ухаживал недолго, позже сделал мне предложение, которого я не ожидала. Я должна была переехать в их квартиру, отводить Макса в сад, ехать на занятия, забирать парня из сада, гулять, кормить ужином, укладывать спать. Максиму было всего шесть лет, и он нуждался в заботе, потеряв родных. Антон выплачивал мне утраченную зарплату, вёл себя тактично, сдержано и ненавязчиво, через полгода сделал мне официальное предложение. Он не настаивал на близости до самой свадьбы. Возможно, меня это и подкупило. После свадьбы мы прожили счастливо почти год. А потом интерес его ко мне пропал, если, конечно, он был. Я окончила университет, получила диплом, он устроил меня на работу. С этих пор наша жизнь изменилась. У него была своя жизнь, а у нас с Максом своя. В январе две тысячи девятого я подала на развод. Будем чай пить?

– Спасибо за ужин. Извини, что я разговорами заставил тебя пережить заново неприятные моменты. Почему ты сама ни разу не объявилась? Почему не позвонила? Я хочу понять? – спросил Роман, подходя к Ксении и беря её за плечи.

– А ты не понял? – глядя ему в глаза, вопросом ответила она. – Я любила тебя всегда и боялась любых встреч. Запретная любовь сводила меня с ума, а от безумства спасала ревность. Это тот самый случай, когда моя ревность не давала совершить грех.

– Ты самое светлое и доброе, что было в моей жизни, – говорил он, нежно целуя Ксению.

Она не противилась поцелуям. Её охватило острое желание, и единственное, что беспокоило, чтобы Роман не передумал. Он же почувствовал, что отпора не будет, действовал решительно, но нежно. Страсть охватила молодых людей. Были только они, только два тела, рвущиеся навстречу друг другу, стремящиеся слиться и поглотить друг друга…

Роман, всё ещё задыхаясь, подхватил её на руки, направился в ванную комнату и поставил её под душ.

– Сердишься?

– Нет. Я понимаю весь грех и не стараюсь оправдаться. Раз уж мы встретились, и нас тянет друг к другу – пусть так и будет. Наши желания сильнее нас, – говорила она, включая воду.

Вечер прошёл за тихим разговором под хорошее вино, спать они легли в комнате Ксении, неспешно любя друг друга. Проснулись поздно.

– Ксюш, я подумал над твоими словами и у меня есть предложение: давай сделаем тест на родство. Будем уверены, что грешны или, наоборот, не делаем ничего плохого, о чём можно жалеть.

– Тебе хочется знать правду или спать со мной, зная эту правду?

– Ксюша, я не хочу тебя потерять при любом результате. Ты мне очень дорога. Я плохо представляю, как я буду теперь жить вдали от тебя. Ты мне нужна, – обнимая Ксению, говорил Роман.

– Алексей Иванович не будет терпеть своевольного сына.

– Я ради тебя готов воевать с отцом. Пойми, как прежде уже не будет. Моё чувство гораздо сильнее, чем в юности. Сегодня у нас суббота и клиники работают. Рискнём?

– Давай! Терять нам с тобой не чего, дадим возможность чуду случиться.

Они сдали анализы и поехали завтракать в кафе. К обеду Ксения проводила Романа в обратный путь.

– Обязательно позвони мне и сообщи результаты. Жди меня в выходной. Я позвоню, – говорил он, целуя её на прощание.

На следующий день Ксения встречала Максима с дедом. Она выслушала короткое повествование Макса об отдыхе и пригласила

их после душа к столу.

– Максим, твой отец вчера звонил. Хочет с тобой встретиться, – сказала она за обедом. – Что будем делать?

– А что мы с ним будем делать, если встретимся? Сколько мы с ним не виделись? Два года. О чём можно с ним говорить, если он мне ни разу не позвонил?

– Может, всё-таки согласиться на встречу? Ты ему не звонил, он тебе. Давай встретимся и обсудим: как будем жить дальше? Надо ли встречаться и как часто? Я не настаиваю, я предлагаю.

– Ксения права, – вмешался дед. – Пока вы не решите этот вопрос между собой, он будет названивать, настаивать, и обвинит во всём Ксюшу. Ты должен сам объяснить ему своё решение.

Встреча состоялась в парке.

– Привет, – сказал Антон, протягивая сыну руку.

– Привет, – ответил мальчик и подал свою.

– Как дела? Как поживаете?

– Нормально. Были с Ксюшей в отпуске, а с дедом на рыбалке. Ксюша, я пойду в тир, а вы поговорите, – не сказал, а поставил в известность взрослых Максим.

– Что ты хочешь? – Ксения вопросительно посмотрела на Антона. – Ему скоро одиннадцать лет исполнится. У него свой взгляд на происходящее. Хочешь наладить отношения, если тебе это нужно, не торопи его.

– Ты сама как?

– Хорошо. Работаю в компании, живём, всё это время, у Виктора Николаевича – нам так удобнее.

– А как же личная жизнь? Молодая, симпатичная, независимая женщина должна иметь друга.

– Ты, своим отношением, отбил у меня всякую охоту к семейной жизни. Теперь, прежде чем совершить этот шаг, мне придётся очень постараться. Ухажёры появляются, но я им не доверяю. У меня стойкий иммунитет на ухаживания. Вся моя личная жизнь пошла в тир.

– Как поживает твой брат?

– Митя с Наташей женятся в сентябре. Антон, ты что хотел?

– Ничего. Просто увидеться.

– Видишь, даже у нас с тобой разговора не получается. Куда собираешься пойти работать?

– Думаю продать квартиру и открыть своё небольшое дело.

– Уверен, что получится? В противном случае останешься без работы и квартиры. Остались же у тебя знакомые, друзья? Может кому-то твой опыт пригодится.

– Ты сейчас так неудачно пошутила? Кому нужен опыт сидельца?

– Не нужно так мрачно. Работать ты умеешь, но захочешь ли. Ты не так плохо жил, пока тебя не «понесло».

– А что я видел, пока жил «неплохо»? Квартира бывшей жены, служебный транспорт и всё. Что ещё у меня было?

– Послушай, Антон, аппетит приходит во время еды, а ты, извини за выражение, не ел, а «жрал» в три рта. Кто виноват? Даже не появись Каменский, ты прожил бы ещё, катаясь как сыр в масле, год, два и всё. Тебе было наплевать на будущее.

– Да, я хотел жить настоящим. Что в этом плохого?

– Ничего, кроме того, что деньги имеют свойство когда-то заканчиваться, если их не зарабатывать, а только тратить. Тебя устраивает сегодняшнее настоящее?

– Более чем. Ты сможешь выступить поручителем, если я решу взять кредит?

– Нет. Для того чтобы взять кредит, нужно работать, а ты об этом только думаешь.

Вернувшись в квартиру, где их с нетерпением ждал дедушка Максима, Ксения рассказала о встрече с Антоном и о приезде Романа.

– Ксюша, я хотя и старый, но не тёмный, – выслушав её, сказал Каменский и улыбнулся. – С Антоном мне всё понятно. Что с Романом?

– Пока не знаю, – смутившись, ответила она. – Обещал приехать в выходной.

– Ты предупреди меня, в какой из двух, а я нейтрализую Макса. Не думаю, что Роман будет спешить знакомиться с ним. Ты не смущайся, дело житейское, но пока секретное. Договорились? А завтра, мы поедем смотреть твою квартиру, – предложил Виктор Николаевич. – Будет чем заняться, пока Максим будет в лагере.

– Вы хотите, чтобы мы переехали?

– Нет! Я хочу, чтобы ты убедилась, что она существует не только на бумаге. Вы с Максимом всё посмотрите, оцените и будете знать, что нужно там ещё для проживания. Как ты могла подумать, что я решил вас переселить? Тебя, как хозяйку должны знать в лицо. Кроме того, ты должна убедиться, что квартира тебе достаётся без долгов.

На следующий день они поехали на «смотрины». Сам дом был построен лет пять назад в жилом микрорайоне среди девятиэтажек. Шестнадцатиэтажная «свечка» на два подъезда хорошо вписалась между двумя «близнецами». Квартира находилась на третьем этаже, выходя окнами кухни и гостиной во двор, а спальнями на улицу. Причём окна кухни и гостиной напоминали стеклянную стену, проще говоря, были от потолка до пола. В кухню же можно было войти из прихожей и из гостиной. Между ними были раздвижные двери под стеклом, что очень понравилось Максиму. Вся мебель и бытовая техника была в наличии. Раздельный санузел, большая прихожая с гардеробом. В спальнях кровати и встроенные шкафы. Ксения была поражена как планировкой, так и дизайном квартиры. Здесь было всё выполнено в спокойных тонах, без всяких излишеств и изысков, но для удобства и комфорта.

– Как вам новое жильё? – спросил Каменский.

– Мне очень нравится. Нравится всё от встроенной кухни до расцветки постельного белья. У вашей дочери был отличный вкус.

– А мне нравится моя комната. Она больше Ксюшиной. В ней есть не только кровать, но ещё и большое кресло или маленький диван я не понял.

– Оля везла мать посмотреть райское место. Так она называла эту квартиру. Мне и двор нравится – зелёный такой, аккуратный и «обжитый». На первом этаже магазин, правда, не знаю какой. Если пройти дворами, до школы минут семь. Юные спортсмены, могут добираться маршруткой, остановка рядом. Здесь нужна генеральная уборка. Прошли почти пять лет, – говорил Виктор Николаевич. – Держи документы и ключи, Ксения.

– Мне кажется, или я ошибаюсь, что в вашей жизни могут наступить перемены, – спросила она, глядя на деда Максима.

– Могут, но не в этом году, не волнуйся, – улыбнулся он.

– В таком случае, мы не будем торопиться с переездом и на год останемся в старой школе.

– Мудрое решение. Я думал, с радостью покинешь старика, устав от его присутствия. Ты, действительно, хочешь остаться в моей квартире?

– Нам не только квартиру придётся сменить, но и школу, подумать о поездке на тренировки, найти новую секцию, клуб. Я не хочу лишать Макса того, что ему нравится. Вам придётся потерпеть нас ещё год, другой, – улыбнулась Ксения. – Я в вашей квартире давно чувствую себя как дома. Мне очень хотелось бы остаться. Поехали домой.

Роман приезжал третью субботу подряд и Ксения «бегала» к нему на свидания. Она не думала о том, что будет через месяц или два. Она жила настоящим и это настоящее ей нравилось. Получив результаты теста, оба знали, что между ними нет родства, и они не совершают греха.

– Ксюш, не жди меня в следующий выходной – я полечу к матери. Я должен выяснить, кто мой отец. Теперь этот вопрос не даёт мне покоя.

– Мы с тобой не брат и сестра, значит, Берестом одному из нас не отец. Ром, а если я ошиблась, и Алексей Иванович не мой отец, а твой. Тебе не проще сделать тест с отцом, чем лететь к матери? Ты можешь сделать его анонимно, не ставя отца в известность.

– Я полечу к ней. Может мне удастся узнать об отце то, чего он не договаривает или скрывает. Свою связь с твоей мамой он не отрицает.

Прошли почти два месяца. Ксения собиралась на свадьбу Дмитрия и Наташи и решила поговорить с Максимом о том, что приняла решение ехать без него.

– Максим, я вернусь в воскресенье утром. Прости меня, но я не могу взять тебя с собой. Я не уверена, что все примут меня с радостью, но и не поехать не могу. Я обещала Мите. Если будет совсем плохо, поздравлю и вернусь в субботу вечером. Ты не видел своего отца два года и не хотел с ним встречаться. Сейчас такая ситуация и у меня. Мне придётся встретиться сразу с двумя отцами. Это, с одной стороны, хорошо – я могу поговорить откровенно с ними и либо забыть о них, либо простить, – говорила Ксения, присев на корточки перед Максимом. – Не сердись.

– Зачем ты берёшь сумку с вещами, если едешь на один день?

– Я поеду на машине в дорожной одежде, а с собой взяла только наряд на свадьбу, в котором пойду в ресторан. Сумка лёгкая и полупустая. Разве я тебе лгала раньше? Буду возвращаться – позвоню.

Глава 5

Ксения вышла из дому перед рассветом, когда дед и внук ещё спали. Выехав из города на трассу, наблюдала красивую картину, которую никогда не увидишь в городе, и которую «нарисовала» сама природа. Вдоль трассы, метрах в десяти от неё, тянулись лесополосы, в которых чародейка-осень открыла модный показ. Деревья сменили привычный наряд зелёного цвета, на золотой, красный, оранжевый и жёлтый. Она остановила машину и вышла. Вид был завораживающий. Солнце вышло из-за горизонта полным кругом, едва касаясь своим нижним краем земли. Небо как будто раскрасили акварелью, листва деревьев заиграла красками, а земля напоминала водную гладь – это трава стояла в капельках росы. Кое-где поднимался легкий туман. «Я еду навстречу солнцу, встречаю новый день, – сказала она вслух. – А ведь я волнуюсь. Точнее даже: я боюсь! Я не видела их семь лет. Семь! Как мы встретимся? О чём спросят и что им нужно сказать? Сказать так, чтобы они поняли, что я не держу на них обиды, что я не нуждаюсь в финансовой помощи, что мне просто хочется понять их и просто дружить. Одно утешает – я встречусь и с Романом. Говорят: все влюблённые люди романтики. Вот и я не исключение. Вокруг меня вид, как в сказке, он действительно, потрясающий и достоин, сохраниться в памяти телефона». – Она сделала несколько снимков, села в машину и поехала по маршруту. В семь часов утра Ксения звонила в квартиру Дмитрия. Обнявшись, они прошли в кухню и прикрыли двери.

– Как у вас дела? Всё готово, жених? – улыбнулась она.

– Ксюш, я волнуюсь сильнее, чем перед экзаменами.

– Всё будет хорошо. Мить, может мне не ехать в ресторан? Вас я могу поздравить и в загсе.

– Ты чего больше боишься встречи с отцами или с Романом?

– Роман приезжал к нам с договором в июле. Мы сдали с ним тест на родство, и мы с ним не брат и сестра. Либо я не дочь, либо он не сын Берестова. Прости, мне не интересно, кто мой отец, а своё родство пусть Роман доказывает сам.

– Теперь тебе ничего не мешает любить Романа. Я рад, – ответил Дмитрий с грустью. – Как же нам всем «повезло» с нашими родителями. Чем старше мы становимся, тем больше открываем тайн.

– Я тоже обрадовалась, но, видимо, рано. Что-то с ним, Митя, происходит после возвращения из Италии, когда он навещал мать. Может очередная тайна всплыла? Он звонил мне каждый день, приезжал в выходной, а в последние две недели я его слышала, но не видела. Как думаешь: мне стоит вызвать его на откровенный разговор, а не мучатся догадками?

– Поговорить ты с ним просто обязана. Будешь хотя бы знать, как прошла встреча с Маргаритой. Я не заметил особых перемен в его поведении, но мог и пропустить что-то.

– У тебя голова забита более важными вопросами. Мить, а я, действительно, очень боюсь встречи с отцами. Чем ближе время нашей встречи, тем больше я волнуюсь. Что ты мне посоветуешь? Я не хочу испортить тебе праздник.

– После загса поедешь в ресторан. Дальше решишь сама, но должна поставить меня в известность об уходе. Держи свой кофе.

– Привет, Ксюша, – сказала Наташа, входя на кухню. – Давно секретничаете?

– Ещё кофе не пили, – ответила Ксения. – Митя, принеси мою сумку, она в прихожей. Спасибо. – Ребята, здесь договор, согласно которому эта квартира теперь ваша, – сказала она, улыбнувшись и протягивая тонкую папку сводному брату.

– Это нам свадебный подарок? – радостно спросила Наташа.

– Пусть будет подарок, хотя в качестве подарка, я везла вам путёвку в Италию на неделю, – протягивая конверт Наташе, ответила Ксения. – Сумеете выкроить время? Вылет через три дня. Билеты внутри, пересадка в Москве.

– Ксения, ты в своём уме? – серьёзно спросил Дмитрий. – Это слишком. Я догадываюсь, что ты не бедствуешь и можешь себе позволить, но себе, а не нам.

– Митя, у меня кроме тебя нет человека ближе и роднее. Мы с тобой не только верные друзья, но почти родственники. Пусть вам запомнится сегодняшний день, а я пожелаю вам счастья. Пьём кофе и начинаем готовиться к торжеству.

Ксения не видела своих «отцов» семь лет. Она стояла рядом с машиной у загса и смотрела на подъезжающие машины. На ней был модный светло-бежевый лёгкий брючный костюм, а в руках она держала красивый букет. Сергея Николаевича Егорова она узнала сразу. В свои сорок девять он выглядел молодцом, а вот Берестов набрал вес, а некогда густые волосы «поредели». Она отметила, что Дмитрий и Роман похожи, но тут же засомневалась. «Я давно не видела их рядом. Пожалуй, рост и вес их «роднит». Митя брюнет, Роман шатен. Митя внешне выигрывает у Романа, – подумала она и улыбнулась. – Мне тоже пора». Оба «родителя» поздоровались с ней сдержано, но она поняла по их лицам, что узнали. Регистрация была торжественной, и Ксения невольно вспомнила свою свадьбу. Молодожёны уехали с почётным эскортом, а она подошла к двум отцам.

– Я отвезу вас в ресторан, а по дороге хочу с вами поговорить. Вы согласны? – спросила она, спускаясь по лестнице и направляясь к машине.

– Поехали, – ответил Егоров. – Машину давно купила или это подарок? – спросил он, садясь на переднее сиденье.

– Это служебный транспорт, – ответила Ксения, поворачивая ключ зажигания. – Как мне лучше проехать к ресторану?

– Прямо по проспекту до пересечения с Южной и до Попова. Ресторан там и был, только теперь вывеску поменял, – сказал Берестов. – О чём ты хотела поговорить, Ксения?

– Меня столько лет мучает один вопрос: почему один из вас отказался от меня, а второй не признал? В чём причина и моя вина? Почему я попала в немилость и стала для вас чужой? Двенадцать лет я жила с одним отчимом, четыре с другим и ни у одного из вас не вызвала каких-либо родственных чувств. Разве я доставляла вам лишние хлопоты или проблемы? Может неуважительно относилась к вам? Была трудным ребёнком, а потом и подростком? Почему? – задавала вопросы Ксения, внимательно следя за дорогой.

– Твоя мать предала меня, – хмуро ответил Егоров.

– А вы предали меня в отместку? Это многое меняет, но не всё. Мне было всего семнадцать лет, когда я уехала молча. Может вы волновались по этому поводу или искали меня? Хотя, зачем вам это?

– Чего ты хочешь? Ты вышла удачно замуж, у тебя всё есть. Мы тебе зачем? – начинал сердиться Егоров.

– Разве я сказала, что вы мне нужны? Я лишь хотела выяснить почему вы меня бросили, но не получила ответа. Замуж я вышла ровно на полтора года, потом развелась, но воспитываю сына бывшего мужа. Ему десять лет и я его люблю. Вот и думаю: как можно не думать о ребёнке, пусть и не родном, воспитывая его ни один год? Вы всё время, Сергей Николаевич, стараетесь обвинить меня в непорядочности и корысти. Вы сами чего стоите? Я тайком отправляла вам посылки в колонию, и вы принимали их, зная, кто отправитель, но не ответили, ни на одно моё письмо. Вы не могли не знать, что Митя меня навещает, но, ни разу не поинтересовались до моего замужества как я и что со мной. Живёте в трёхкомнатной квартире один, а ваш сын живёт в квартире чужой вам девчонки, в моей квартире. Вы продали дачу, но не подумали вернуть долг за операцию бабушки. Так кто из нас непорядочный?

– Лучше скажи, где ты взяла такие деньги?

– Хотите унизить? Думаете, я продала своё тело? Вы гораздо хуже, чем я думала. Деньги мне дал Алексей Иванович. Вы его должник.

– Это правда, Сергей. Ксения предложила мне выкупить все драгоценности матери, но я дал денег без торга. – Ксения, я во многом виноват, но до сих пор не уверен, что ты моя дочь.

– Поймите меня: я не набиваюсь вам в родственники. Но раз вы привели в дом женщину с ребёнком, этот ребёнок имеет право на внимание, участие. Это не чемодан, который привезли с собой и забросили на полку. Будь я капризной, скандальной, доставляющей вам хлопоты – я бы поняла. Я нужна была только Анне Ивановне. Последние полгода я жила с одной мыслью – не попасть в детский дом. За эти годы ни у одного из вас не возникло желания узнать: как, чем и на что я жила? Вам и сейчас это неинтересно. Я очень ждала встречи с вами. Мне казалось, мы всё выясним, обнимемся, и я похвалюсь своими успехами. Первые два пункта не угадала, но мне есть чем гордиться: у меня есть образование, перспективная работа, которая хорошо оплачивается, уютная квартира. А вы для меня стали чужими. Нас связывают только рабочие моменты.

– Ты сейчас о чём? – спросил Егоров.

– Разве Роман не сказал вам, что встретил меня в компании Каменского? Работаю там финансовым директором, – улыбнулась она. – Подумаю, продлевать ли с вами партнёрские отношения или прервать их.

– Почему ты ни разу не позвонила нам сама, не объявилась? – спросил Егоров. – Гордость не позволила или жилось припеваючи?

– А вы вспомните, на какой «ноте» мы с каждым из вас расстались? И получите ответ на свой вопрос. Приехали. Разговора не получилось. Не смею вас больше задерживать. Через час я уеду, Митя в курсе отъезда. Хорошего вам дня.

– Ксения, не держи на меня зла, – сказал Берестов, выходя из машины. – Всего исправить невозможно, да и поздно теперь, но ты оказалась умнее, мудрее меня и во всём права. Прости. Я твой уход расценил по-своему, потому и не искал. Думал, если я не нужен тебе, зачем ты мне. Сумеешь простить – приезжай. Твоя комната в доме ждёт тебя всегда.

– Я подумаю. Прощайте.

– Как прошла беседа с отцами? – спросил Роман, встретив её у входа в ресторан. – Что говорят?

– Ничего нового, да и разговора как-то не получилось. Может я, действительно, многого хочу? Я не ждала тёплых объятий, но мне хотелось услышать хотя бы дежурные вопросы. Берестов извинился, а Егоров до последнего слова пытался уколоть. Ладно. Прошлого не вернуть, настоящего между мной и ими нет. Ты извини, я через час уеду, Митя в курсе, а пока пойдём праздновать, иначе я взорвусь.

– Ксюша, ты не можешь бросить меня одного. Я скучал, а дом сегодня пустой, – говорил Роман, беря её под руку.

– Хорошо, я уеду через час, а ты приезжай часа через два. Буду ждать тебя в твоём доме. Идём, на нас смотрят.

В доме Берестовых мало что изменилось за семь лет. Она поднялась в свою комнату, повернула ключ в замке и открыла дверь. Здесь всё оставалось на своих местах. Кровать, покрытая пледом, пустой стол с лампой и креслом, плательный шкаф. А вот вещи, висевшие в шкафу, были прикрыты простынёй. Даже сейф стоял в шкафу на прежнем месте. Ксения набрала шесть цифр и замок щёлкнул. Кроме драгоценностей мамы здесь лежали три корешка долларов, договор на открытие счёта с приличной суммой на её имя и «ненавистный» тест. «Наследство мамы, о котором говорил Берестов. А кому понадобилось «хранилище» для денег? – подумала она, доставая коробочку с двумя золотыми браслетами. – Один буду носить сама, второй подарю на день рождения Наташе. Хватит им лежать без дела». Ксения закрыла сейф, положила коробочку в свою сумку, села в кресло и мысленно вернулась в прошлое. Прошли минут сорок, когда она поднялась и спустилась в кухню. Сварив себе кофе, присела к столу и услышала звук машины, въехавшей во двор.

– Скучала? – спросил вошедший Роман и поцеловал её в щёку. – Мне бы чего покрепче кофе. Могу выпить бокал вина?

– Если не собираешься возвращаться в ресторан – рискни. Я была в своей бывшей комнате. Отцу скажешь, что забрала из сейфа мамины браслеты.

– Ты оставляла украшения в доме? Почему?

– А куда я, по-твоему, должна была их везти? В общежитие? Я не была здесь семь лет.

– Не сердись. В твоей комнате, раз в месяц, вытирает пыль и проветривает её Анна Ивановна. Редко, но бывают дни, когда там можно застать отца. Он запретил пускать туда кого-либо. Думаю, нам вдвоём можно её посетить. Ты помнишь, как я приходил к тебе тайком? Сколько это было раз?

– Мне запомнился самый первый, а потом их было не больше пяти-шести, пока мама не огорошила меня своей новостью, а к тебе зачастила Юля. Так нашим встречам пришёл конец.

– Мне больше нравятся нынешние встречи с тобой. Остроту им придаёт не таинственность, нечто большее. Ты необыкновенная и очень желанная, – говорил Роман, целуя Ксению. – Мне хочется, чтобы ты всегда была рядом…

Буря страсти улеглась, оставив после себя смятую постель на которой лежали двое, взявшись за руки и смотрящие в потолок. Роман заговорил первым.

– Ты останешься или поедешь?

– Поеду. Приму душ, переоденусь, выпью кофе и в путь, – сказала она, поднимаясь с постели. – Не обижайся, я должна ехать.

Уже через полчаса они сидели за столом. Ксения пила кофе, а Роман коньяк.

– Ксюш, мне нужно рассказать кое-что и получить совет. Для меня важно твоё мнение, – сказал он и поведал то, что узнал от своей матери. – Что мне делать? Как поступить?

– Не знаю, – честно призналась Ксения. – Ты готов к тому, что Егоров может тебя не признать, а отец отказаться? Готов испытать то, что я уже прошла? Это трудно, Ромка. Прими во внимание и то, что я была большим ребёнком, а ты взрослый. Меня не чего было лишить, а у вас общий бизнес. Решать только тебе. Одного того, что мы с тобой не родственники, достаточно для подозрений. Ты не думаешь, что отец в курсе всего и просто скрывает? Узнай он о наших отношениях, скандала не избежать, а если мы ему чужие оба, его удар хватит. Могу обещать только одно: от меня он ничего не узнает.

– Когда мы увидимся? Надо что-то решать. Ты не думала вернуться?

– Куда возвращаться? У меня там квартира, работа, Максим. Мне трудно решиться на переезд. Пойми меня правильно: прошли чуть больше двух месяцев, как мы возобновили наши отношения. То, что было раньше – это юношеская влюблённость. Что будет, если наша страсть быстро пройдёт? У нас у каждого была своя жизнь, и ломать всё, не зная, построишь ли новые отношения, как-то рискованно.

– Ты думаешь, у нас не получиться?

– Я стараюсь об этом не думать. Максим не пропадёт с дедом, но и я не могу его предать потому, что нужна ему.

– Я приеду, недели через две, познакомлюсь с Максимом, с его дедом и, возможно, смогу приезжать открыто. Не возражаешь?

– Приезжай. Я буду рада видеть тебя. Мне пора ехать. Звони.

Всю дорогу Ксения думала то о свадьбе Мити, то о разговоре с Романом. Последнее её мало радовало. Что-то её настораживало в поведении Романа. Она не сомневалась в его искренности, но он что-то не договаривал или умышленно скрывал. Она остановила машину у дома Каменского около десяти вечера и поднялась на этаж.

– Как всё прошло? – спросил хозяин квартиры, наблюдая, как радуется внук приезду Ксении.

– Я видела церемонию бракосочетания со стороны в первый раз. Это так торжественно, трогательно и красиво. А вот разговора не получилось. Как выразилась одна ваша знакомая: «Я нужна им как рыбе зонтик». – Максим, в кармашке сумки тебе подарок от Мити. Поедем в следующем месяце на день рождения Наташи, и я покажу тебе свой город. Не сердишься? Завтрашний день я проведу с тобой, если с уроками всё нормально, а сейчас я поговорю с дедушкой.

– Пойдём, путешественница. Расскажешь мне обо всём под чай. Романа видела?

– И видела, и разговаривала. У него сложная ситуация, и как из неё выйти с наименьшими потерями для него, не знаю. Я так ему и сказала, – говорила Ксения, включая чайник и рассказывая о том, что поведал ей Роман.

Ксения Березина доверяла Каменскому и делилась своими мыслями и секретами. Через месяц после знакомства, она изложила свою биографию так подробно, что он знал о ней больше, чем она о себе. Виктор Николаевич давно стал для неё третьим «родителем». Только в отличие от двух других, он умел слушать, сопереживать, давать советы. Он не стеснялся в выражениях критиковать её как законченную идеалистку, спорить с ней, возражать и запрещать.

Прошло чуть больше месяца. Двадцать второго октября Ксения с Максимом выехали в семь утра, чтобы попасть к Наташе на день рождения и отметить его где-нибудь в городе. По пути, по приглашению Романа, они заехали в дом Алексея Берестова. На часах было восемь утра с минутами, когда Ксения позвонила в калитку. Анна Ивановна впустила их в дом и запричитала:

– Ксюша, девочка моя, ты стала совсем взрослой. Проходите. Алексей Иванович уехал на работу, а Роман ещё спит. Кто этот молодой человек?

– Максим Каменский. А вы Анна Ивановна? Мы проездом.

– Это хорошо, что решили заехать, пусть и проездом. Сейчас завтраком вас буду кормить, а вы мне все свои новости расскажете.

– Я до завтрака посижу в гостиной. У меня нет новостей.

– А у меня всё в порядке. Окончила университет, работаю, даже успела замуж выйти и развестись. Максим сын бывшего мужа, – говорила Ксения, глядя на бывшую «подругу», которая выглядела не то болезненной, не то уставшей.

– Ты с кем приехала?

– Я сама за рулём. Сегодня у жены Мити день рождения. По пути решила завернуть к вам. Я была здесь, когда приезжала к ним на свадьбу. Поднималась в свою комнату, там всё так, как было семь лет назад, побывала мыслями в прошлом. Как у вас дела, здоровье?

– Не жалуюсь, да и не кому. Только с каждым годом мне всё труднее сдерживать себя и не наговорить грубостей дорогому Роману Алексеевичу.

– А что с ним не так? – удивилась Ксения.

– Всё с ним не так и не первый год. Разве я против компаний? Против его полуголых девиц, которые бродят по дому? Гуляйте, веселитесь, но не превращайте дом в свинарник. Я с пяти часов навожу порядок, а он считает это нормой. Я последние три месяца отдыхаю, когда он уезжает на выходные, и за голову берусь, когда по пятницам, отец отдыхает в городе, а он привозит компанию. Я в доме двенадцать лет работаю, но никогда меня так не унижали. Пора бы уйти, но куда.

– Много пьют?

– Они приезжают уже под градусом. Пьют немного, но ведут себя отвратительно. Устраивают настоящий Содом и Гоморру. Ты Юльку помнишь? Она против этих была «чистюлей».

– Почему вы не расскажете обо всём Алексею Ивановичу? Он платит вам деньги за работу, а не Роман. Оставьте этот свинарник в один из дней, и пусть полюбуется, чем занимается его любимый сын, – говорила Ксения, пораженная услышанным.

– Ксюша, он его сын, а я чужая тётка. Выставит, куда я пойду? Обычно они разъезжаются в субботу до обеда, когда хозяин возвращается. Вот и сегодня с утра тихо. Значит, на такси уехали.

– Максим, иди завтракать. У меня всё готово. Присаживайся и расскажи, чем тебя дома кормит Ксюша? Я ей давала первые уроки кулинарии. Теперь мне интересно, как это ей помогло. Кушай.

Пока Максим завтракал, гостья беседовала с хозяйкой кухни. Прошли минут двадцать пять, когда Ксения заметила девицу, которая спускалась по лестнице в мужской рубашке одетой на голое тело.

– Это ещё кто такие? – спросила она Анну Ивановну, глядя на Ксению и Максима.

– А вы, позвольте узнать, кто такая? – задала вопрос Ксения, понимая, что девушке трудно сообразить сразу. – Я здесь жила и живу с давних времён.

– Да? Извини, не знала. Я Ася, подруга Романа. Сделай мне кофе.

– Тебя не учили появляться в столовой в приличном виде? Можешь щеголять в неглиже перед Романом в спальне. Потрудись одеться, – говорила Ксения, едва сдерживая себя и подталкивая Асю к лестнице наверх. – Оденешься, спускайся, будет тебе кофе. Ты видишь, что в доме ребёнок. Кто ещё наверху?

– Ромчик.

– Пусть твой Ромчик отдыхает, – сказала Ксения, провожая взглядом Асю и возвращаясь к столу. – Макс, ты поел? Пойдём, я покажу тебе свою бывшую комнату, заберём мои вещи и поедем к Мите. – Анна Ивановна, дайте мне, пожалуйста, большой прочный пакет.

– Ксюша, задержись, – говорила домработница, протягивая ей пакет. – Мы и не поговорили толком. Когда ещё увидимся?

– Думаю, я, вряд ли, попаду в этот дом ещё раз. Мне как-то не хочется сегодня встречаться с Романом.

Она сложила в пакет то, что собиралась забрать с собой пять минут назад, решив порвать не только с Романом, но и этим домом, пока Максим рассматривал комнату, присев в кресло.

– Ты больше не вернёшься сюда? – спросил Максим, глядя на Ксению и пытаясь понять, что так изменило её планы.

– Не вернусь. – Анна Ивановна, я забрала то, что когда-то принадлежало мне. Скажите об этом Алексею Ивановичу и ещё, передайте ему этот свёрток. Если что-то не так, пусть он мне позвонит. Держите, здесь мой номер телефона. Спасибо за завтрак. Мой Вам совет: расскажите обо всём хозяину. Дальше может быть только хуже, – говорила она, заметив спускающегося по лестнице Романа.

– Давно приехала? – спросил он, не глядя ей в глаза. – Почему не позвонила? Ты обещала приехать к обеду.

– Приехала час назад. Извини, что нарушила твои планы и раскрыла твой секрет. Как-то в голову не пришло сомневаться в твоей порядочности. Не думаю, что тебя это сильно огорчило. Рада была повидать тебя и твою подружку.

– Можно тебя на пару слов? Мы собирались познакомиться с Максимом, погулять, показать город. Зачем всё отменять?

– Максим, иди в машину, держи ключи и дай мне пять минут, – попросила она и, дождавшись, когда Макс выйдет, посмотрела на Романа. – Зачем тебе с ним знакомиться? Я и сама с сегодняшнего дня с тобой незнакома. Мы приехали по твоему приглашению, ты знал о нашем приезде. Зачем же поступать так цинично?

– Ксюша, прости, перебрал вчера. Это не то, что ты подумала. Нас была целая компания, не знаю, как и почему она осталась. Я вызову ей такси.

– Зачем? Это твоя жизнь и ты можешь жить так, как хочешь, как считаешь нужным. Наверное, мне повезло, что я всё увидела своими глазами и иллюзий больше не будет. Тебе не придётся мне больше врать. Считай, что я тебе помогла и сама разорвала наши отношения. Кажется, Ницше писал: «Чем шире ты открываешь объятия, тем легче тебя распять» – это про меня. У тебя есть право молчать, потому что всё, что ты скажешь, будет звучать, в любом случае, глупо. Извини. Прощай, – сказала она, вышла из дому и пошла к машине.

– Он тебя обидел? – спросил Максим Ксению, когда та заняла своё место в автомобиле. – Почему ты плачешь? Это из-за рыжей?

– Рыжая в этом не виновата. Грустно покидать дом, где ты прожил какое-то время и знаешь, что никогда сюда не вернёшься. Поехали?

Они сделали всего остановку у цветочного магазина, чтобы купить букет для Наташи. Дмитрий заметил перемены в настроении сводной сестры, как только впустил приезжих в квартиру.

– Наташа, прими поздравления вместе с букетом? – сказал Максим, целуя Наташу в щёку. – Митя, у тебя есть новые игры? Я не голоден. Мы позавтракали у Берестовых.

– Ты поссорилась с Романом? – спросила Наташа Ксению.

– Нет. Мы почти не разговаривали. У него была гостья, он её не успел проводить, а я к этому не была готова, – сказала Ксения и на глазах появились слёзы. – Наташа, вы сможете не менять наших планов, но делать всё без меня? Максим ждал этой поездки. Держи подарок, – протягивая коробочку с браслетом, говорила она. – Я останусь, а вернётесь, мы поедем домой.

– Ксюша, он знал о том, что ты приедешь? – спросил Митя, обнимая её за плечи и прижимая к себе.

– Знал. Я просто приехала раньше срока. Всё нормально, Митя. Я переживу, – говорила она, уткнувшись ему в грудь. – Это очень неприятно, но не смертельно. Какой смысл во лжи? Говорить одно, делать другое, думать третье. Зачем? Почему нельзя быть честным?

– Ты у нас большая идеалистка, но это не так и плохо. Всё наладится, – говорил он, гладя её по голове. – Ты не можешь его изменить, так же, как не можешь изменить весь мир к лучшему. Мы поедем без тебя, а ты оставайся, но с условием, что не будешь плакать. Ни один мужчина не стоит слёз женщины, если он жив.

Через час, оставив Ксению в квартире, втроём уехали в город. Дмитрий не мог оставить выходку Романа без внимания и, сделав крюк, заехал к нему.

– Ты знал, что Ксюша приедет сегодня сюда? – спросил он, войдя в дом и заметив Романа в гостиной.

– Знал. Перебрал вчера, увлекся и забыл, – ответил Роман, поднимаясь навстречу. – Мить, я извинился, но она меня не стала слушать. Ксения сильно обижена?

– Засунь свои извинения в задницу, – сказал Митя и ударил Романа «под дых», нанеся ещё один удар в лицо. Роман упал на диван, хватая ртом воздух. – Увижу тебя ещё раз рядом с ней – убью.

– Митька, я не хотел её обижать, так получилось, – тихо сказал Роман. – Добавь ещё, если тебе станет от этого легче. Я сам себя ненавижу, но исправить ничего нельзя.

– Что здесь происходит? – спросил хозяин дома, появившийся на пороге. – Что на этот раз?

– Здравствуйте Алексей Иванович и прощайте, – сказал Дмитрий, направляясь к выходу. – Я долг Роману вернул.

– Ксюша приезжала с мальчиком к Роману Алексеевичу, а он здесь развлекается, – внесла ясность Анна Ивановна, протягивая пострадавшему лёд. – Доигрался. Теперь и с Митей в ссоре. Ксюша вещи свои забрала и пакет для Вас оставила. Держите.

Берестов прошёл в кабинет и развернул пакет. В нём лежала валюта, хранимая им в сейфе для Ксении и разорванный на четыре части тест ДНК. «Это неправильно, дочка, – сказал он вслух, открывая свой сейф, и положил пакет внутрь. – Нам обязательно нужно поговорить».

Ксения провела полдня в квартире Дмитрия и Наташи, пока они развлекались в городе. Слёз не было, осталось разочарование. Она не могла с уверенностью сказать в ком разочарована больше в Романе или себе. Устроившись на диване, незаметно уснула. После раннего ужина, выехали домой, и были в квартире Каменского около девяти часов вечера, а в десять Ксению увезла карета скорой помощи.

– Что с ней доктор? Как она? – с тревогой спросил Каменский.

– Березина потеряла ребёнка. Так бывает на раннихсроках. Она пробудет у нас до понедельника, и мы её выпишем. Вы не волнуйтесь, будут у неё ещё дети. Сегодня езжайте домой, а завтра приходите, – ответил доктор.

Виктор Николаевич вернулся домой на такси. Максим ждал с нетерпением возвращения деда. Виктор Николаевич успокоил его, как смог, пообещав утром поехать в больницу, и уложил спать. Сам нашёл в контактах Ксении телефон Романа, позвонил и тот ответил.

– Благодари Бога, парень, что нас разделяют более двухсот километров. Будь ты в данную минуту рядом – я тебя убил бы. Я, старый идиот, думал, что помогу ей, организовав встречу с тобой. Она так радовалась, расцвела, ждала каждого твоего приезда. А что сделал ты? После встречи с тобой, Ксения потеряла ребёнка. Твоего ребёнка, урод, – в сердцах говорил Каменский. – Никогда больше не звони ей и не приближайся на пушечный выстрел – пожалеешь.

Ксения дремала, лёжа под капельницей. Ей стоило на сутки набраться терпения, оставаясь в отделении. Она очнулась от тихих всхлипов и голоса Максима: «Ксюша, мамочка моя, не бросай меня», – уткнувшись в её живот, тихо говорил он. Ксения открыла глаза и свободной рукой погладила его по голове.

– Максим, ты чего? Я просто уснула от лекарств, – говорила она, приподнимаясь и обнимая мальчишку. – Родной мой, ты что надумал? Глупый, я никогда тебя не брошу. Я почти здорова и завтра буду дома. Ты вернёшься из школы, а я буду ждать тебя в квартире.

– Я очень испугался. Мне нужно было тебя увидеть.

– Увидел? Теперь успокойся и расскажи: с кем приехал? Сделал ли уроки на завтра? – улыбнулась она. – Прости, не хотела тебя напугать.

– Дед с доктором разговаривает, потом к тебе зайдёт. Мы тебе привезли фрукты, соки. Может, ты чего хочешь? Ты раньше часто болела? – спрашивал он, всё ещё шмыгая носом. – У тебя есть платок?

– В тумбочке сумка, а в ней разовые платки. Вытри нос, и поговорим о твоём дне рождения. Устраивать дома конкурсы уже не интересно. Ты подумай, куда бы ты хотел пойти с друзьями? У нас есть время подготовиться. Скоро конец четверти. Тройки по русскому языку не будет?

– Пятёрки тоже не будет, – улыбнулся Максим. – Дедушка, что сказал доктор?

– Врач сказал, что больная и не больная, и завтра пойдёт домой, – ответил Каменский, присаживаясь рядом. – Макс, держи пакет и определи продукты по местам. – Ксюша, я привёз твой телефон, держи. Давай мне ключи от машины? Олег завтра с утра поставит её у больницы, а ключи передаст тебе. Ты намерена ехать домой или на работу?

– Поеду домой. Мне наверняка положена справка. Виктор Николаевич, не переживайте, я в порядке. Моя попытка номер два с треском провалилась, но мне и лет немного. Буду учиться на своих ошибках. Езжайте домой. Завтра вечером увидимся, – говорила она, доставая ключи из своей сумки. – Стыдно признаться, но я даже не догадывалась о своём состоянии.

Ближе к обеду вошла медсестра, сообщив, что к ней пришёл отец. Ксения удивилась, но разрешила пропустить.

– Здравствуй, Ксения. Как твои дела? – спросил Берестов, проходя и присаживаясь на стул у кровати.

– Здравствуйте, Алексей Иванович. Вас, действительно, беспокоит моё состояние или у Вас дело ко мне?

– Я не знал о ваших отношениях с Романом. Вчера Роман мне раскрыл все тайны, я узнал много нового, – говорил тихо Берестов. – Почему ты мне не сказала обо всём, когда обнаружила бумагу? Почему не сказала позже, но до того как уехала? Всё могло быть по-другому. У меня был с твоей мамой короткий роман, я этого не отрицаю, но она никогда даже не намекала мне о возможности отцовства.

– Как вы себе представляете моё признание, если в тесте нет имён? Выслушать, что я самозванка? Рассорить вас с Романом? Что я должна была сказать?

– Я понимаю, что это нелегко. А разве я мог предположить такой поворот? Я растерян, подавлен, разбит. Мне очень плохо, Ксюша.

– А что изменилось? Мир не рухнул, все живы. Что из того, если Роман вам не родной по крови? Вы его воспитали полной своей копией. Хотите вы этого или не хотите, но он ваш. Двадцать шесть лет нельзя вычеркнуть из жизни и вырвать из сердца. Это я могу не стать вам ближе, вы мне роднее, а с Романом этого не получиться. Оставьте всё как есть и живите дальше.

– Прости меня за всё. Твоё сравнение себя с чемоданом не выходит у меня из головы. Неужели ты думала, что я позволю тебя забрать в детский дом? Да, характер у меня не сахар, я давно стал скрытным и молчаливым, но это не означает, что у меня нет чувств. Я бываю жестким, но не жестоким. Я не умею любить, но никогда не обижал и не унижал женщин.

– Вам не стоит оправдываться и доказывать, что вы хороший. Человека нельзя заставить любить, ценить и даже ненавидеть. Это чувство либо есть, либо его нет. Да и дело прошлое. Я не страдаю от недостатка внимания. Меня есть, кому любить, есть те, кому я нужна. Вам не стоит беспокоиться. Завтра я буду уже дома. Хочу спросить: Анна Ивановна передала Вам пакет?

– Ты зря не взяла деньги. Они принадлежат тебе. Это часть прибыли, которая полагалась Ольге по праву, а ты её наследница.

– Я не на что не претендую, а вас прошу поговорить с сыном об отношении к прислуге. Она в Вашем доме больше десяти лет и не заслуживает унижения и оскорбления со стороны девиц лёгкого поведения.

– Я поговорю, а ты поправляйся. Я привёз тебе витамины.

– Спасибо, – ответила Ксения. – Алексей Иванович, хотите сделать тест, чтобы расставить все точки? Я возражать не буду, а вы получите подтверждение.

– Не хочу.

– Я не настаиваю, но может так случиться, что наше родство – это фикция, а Роман окажется вашим сыном. Что если это так? Вы сами не допускаете такой мысли?

– Вы оба останетесь моими детьми.

Берестов вышел, прикрыв за собой дверь. Она откинулась на подушку и вздохнула с облегчением. Только теперь она задала себе вопрос: «Откуда он узнал, что я в больнице? Позвонил Дмитрий, но я не сказала, что нахожусь в отделении. Ну, конечно, это Виктор Николаевич позвонил Роману, а тот всё рассказал отцу. – Ксения поднялась с постели, разобрала пакет, привезённый Берестовым, и нашла там пакет с деньгами. – Если это и прибыль, то ни за один год. Положил он деньги в сейф не вчера, и тем более не мог знать, когда я появлюсь в доме. Получается, он обо мне помнил всё это время, но не признался», – думала она, подходя к окну и глядя на улицу.

Глава 6

Прошли пять лет. Максим окончил девятый класс. Парень рос как все. Были и двойки, и пропуски занятий, жалобы в школе и недопонимания дома, но обходилось это без особых конфликтов и больших нервов. Ксения поговорила с ним откровенно только один раз и больше к разговору не возвращалась.

– Знаешь, в чём наша ошибка? Ты выбрал себе не ту маму, а я приняла не того сына. Пока мы полностью не разочаровались друг в друге, может, стоит исправить это досадное недоразумение? Дети не выбирают родителей – это так, но у нас особый случай. Если ты считаешь меня занудой, давай разъедемся, не будем ссориться. Как я могу спокойно смотреть на то, что ты не хочешь учиться, уроки прогуливаешь, учишься врать? Мне эта нервотрёпка зачем? Ты не думал о том, что делаешь мне больно, и, в одно прекрасное время, я превращусь из твоего друга в твоего врага? Я перестану доверять тебе, советовать, слушать, не обращать внимания, ненавидеть. Ты этого хочешь? Ты можешь не учиться, дело твоё, но это будет без меня. Решай сам. И не морочь деду голову с оплатой секции.

Занятия в хоккейном клубе и борьбой «стимулировали» парня. Рыночные отношения позволяли деду диктовать внуку условия. Максим мог посещать занятия в секциях только при отсутствии троек в четверти, иначе дед не оплачивал тренировки. Парень об этом знал, а желание заниматься заставляло учиться. Он многое знал и умел. Его пытливый ум и знание компьютера давали возможность самостоятельно справиться с чем угодно. Внешне он всё больше походил на деда. Рост больше ста семидесяти, вес до шестидесяти килограммов, густые тёмно-русые волосы, модная стрижка и голубые глаза делали парня интересным, симпатичным. Появились не только друзья, но и подружки. Больше всего Ксении нравилась в нём аккуратность и обязательность. Между ними, если и были секреты, то только небольшие. Несколько раз Антон пытался наладить отношения с сыном, но Максим на контакт не шёл.

Виктор Николаевич устроил своим домашним сюрприз, приведя в дом жену. Алла Ивановна была одинокой женщиной, его возраста, потерявшей сына пятнадцать лет назад. Познакомились они в санатории, а через год она переехала в квартиру Каменского, но от официального брака отказалась. «Я не в том возрасте, Витя, чтобы меня обвинили в корысти. Я не претендую ни на твою квартиру, ни на твои деньги. Я просто хочу остаток жизни прожить с тобой», – прямо сказала она, принимая от него кольцо. Виктор Николаевич не стал спорить и принял все её условия. С появлением новой хозяйки, порядки в доме стали меняться и начались с увольнения домработницы. «Обедать вы не приезжаете, а к ужину я буду управляться сама. У меня только один нерешённый вопрос: мне можно входить в ваши комнаты?» – спрашивала она в первый вечер. Теперь вопрос с переездом в новую квартиру решился сам собой. К новому учебному году Ксения навела порядок, перевела Максима в гимназию, где он пошёл в шестой класс, и которая находилась в шаговой доступности от дома. От дома до ледового дворца было двадцать пять минут езды на маршрутном такси. Макс три дня в неделю на тренировки добирался самостоятельно, а обратно его забирала Ксения, возвращавшаяся с работы. Она не задерживалась на работе, а если была необходимость – брала работу на дом. По выходным они ездили в гости к деду, иногда оставались ночевать. Две комнаты в квартире Каменского были за ними. Оба нашли общий язык с Аллой Ивановной и жили дружно, но в гости всегда приходили после звонка, чтобы не ломать планов пожилых людей. Виктор Николаевич был генеральным директором в компании, Ксения его заместителем. Её стаж в компании был восемь лет. Три года назад она порекомендовала на работу в компанию свою подругу Катю, с которой дружила с университета. Теперь они виделись часто.

Дмитрий и Наташа приезжали два-три раза за лето. Митя уезжал с Каменскими на рыбалку, а Ксения «развлекала» в это время Наташу. Потом Митя стал приезжать один, отправляя жену по путёвке на отдых. Ксения с Максимом отдыхали два раза в год, разбивая её отпуск на пятнадцать дней летом и десять зимой. Видели море, горы, пустыни, субтропики, джунгли и тайгу. Зимой заказывали путёвки на лето и летом на зиму или весну.

С тех пор, как Берестов навестил Ксению в больнице, они не стали ближе, не виделись, но перезванивались регулярно. Звонил всегда Алексей Иванович, а Ксения отвечала. Она получала в день своего рождения от него букет и торт, которые доставлял курьер. Сама Ксения раз в год выезжала в город перед Родительским днём, но, ни с кем, кроме Мити, не встречалась.

За это время были и неприятные моменты в жизни Ксении, хотя начинались вполне обычно. Через год после разрыва с Романом, за Ксенией стал ухаживать молодой человек Кати. Он был очень настойчивым «кавалером», хотя Ксения не давала повода к отношениям.

– Чего ты добиваешься? Даже если ты расстанешься с Катей, у меня нет желания встречаться с тобой. Пойми, так часто бывает, – говорила она, очередной раз, встретившись с ним после работы у офиса.

– Чем я тебя не устраиваю? Мы прекрасно общались втроём.

– Ты меня устраивал как друг моей подруги. Это ты мне должен сказать: почему сменил «окраску»? Что между вами не так?

– Ксюша, не делай вид, что ты не понимаешь. Но раз хочешь, чтобы это озвучил я, пожалуйста: ты мне не менее симпатична, чем Катерина, я знаю вас давно. Только перспектив у тебя на несколько порядков выше, а значит и у меня появится шанс. У тебя нет ни любовника, ни друга. Почему мне не стать тебе ближе? Это плохо?

– Это, на мой взгляд, отвратительно. Скажи: меня нельзя любить или уважать просто так? Просто за то, что я есть, а не за перспективы?

– Наверное, можно, но только я не встречал бескорыстных людей за последние пять-шесть лет. Забыла, как позволила себя использовать? А до чего довела тебя твоя любовь? Мы могли помочь друг другу.

– Спасибо. Ты извини, но наш разговор с тобой, я передам Кате. Пусть у неё не останется иллюзий на твой счёт, – сказала она, садясь в машину.

Катерина не была удивлена тому, что рассказала Ксения. Она давно поняла, что её принц и её использует по максимуму. Очень удобно жить ни о чём не думая, зная, что кто-то любящий о тебе позаботиться.

Летом тринадцатого года Катя взяла на себя организацию встречи выпускников факультета. Они не виделись пять лет, а если и встречались, то не со всеми и редко. Теперь им было по двадцать семь лет и было что рассказать друг другу. Собрались двенадцать человек. Больше всего Ксению порадовала встреча с Владиславом Мироновым. Владислав был хорошим студентом и приятелем, но большинство однокурсников его считали «не от мира сего», а он сам не стремился переубедить окружающих в обратном. Они подружились с Ксенией, и до самого замужества он «подталкивал» её к учёбе, развлекая в редкие выходные, признавшись в симпатии. Живя в одном городе, они не виделись со времени вручения диплома. Весь вечер он не отходил от неё, и, прощаясь, знали друг о друге очень многое. Больше года не теряли связь, встречаясь в кафе после работы или в выходной. У них было много общего. Ксения познакомила его с Максимом, а Влад со своей девушкой. Карину Дементьеву Ксения немного знала. Её отец был дружен с Виктором Николаевичем. Молодые люди пригласили на свадьбу, которая состоялась в сентябре четырнадцатого года, в доме Дементьева. Ксения ближе познакомилась со старшей сестрой Карины Валерией и её мужем Олегом. Олег Логинов не понравился ей с первой минуты знакомства. Он напоминал ей Антона. Не было необходимости в его надменности по отношению к Владу и к ней. Если Ксения была мачехой внука Каменского, то Олег был всего на всего зятем Дементьева. Этот же статус получил и Влад. Логинов был самоуверенным самцом, предложив, уже после первого танца с Ксенией, встретиться с ней в ближайший выходной.

– Я, Олег, не встречаюсь с женатыми мужчинами. У меня против вас стойкий иммунитет.

– Вопрос в цене? Скажи, чего ты хочешь, и я исполню любой твой каприз. Ксения, ты была замужем, чего ломаешься?

– Я не ломаюсь. Во-первых, придерживаюсь своих принципов. Во-вторых, вы мне не нравитесь. Если бы это было не так, я нарушила свои правила, переспала с вами и, возможно, доплатила за это. Так понятнее?

Видимо эта фраза его задела и оскорбила. Он звонил ей два-три раза в неделю, присылал месяца три каждую пятницу цветы с курьером, пока Ксения не пригрозила, что будет отправлять букеты и карточки на адрес его жены.

– Чего Вы добиваетесь? Я хочу понять, как далеко зайдёт ваш каприз?

– Это желание получить то, что тебе хочется, а как ты это назовёшь, роли не играет. Желание можно исполнить купив, забрав силой. Я предпочитаю купить. Купить можно всё. Главное, знать цену и не прогадать. Я подожду, пока торг станет уместным, найду время, место и способ, и докажу тебе это.

Он сдержал слово, нашёл время и способ через год, когда его тесть с женой находился за границей.

В июле двенадцатого года Каменский воспользовался инвестициями, вложенными Дементьевым, под гарантию акций компании. Восемнадцатого июля пятнадцатого года срок договора истекал. Каменский получал свои акции, возвращая денежные средства с процентами. Вся сумма средств была перечислена через банк семнадцатого числа, но на счёт компании Дементьева попали двадцатого июля. Логинов Олег Борисович прислал в компанию Каменского своего юриста с претензией и решением передать его акции третьим лицам по истечению трёх дней. С юридической точки зрения всё было сделано в соответствии с договором, но не учитывался срок, который регламентировал банк. С одной стороны, инвестор был прав, но и получатель инвестиций не нарушил условий договора. Инвестор мог продать акции, владелец мог их получить назад, но захочет ли вернуть их новый владелец добровольно, если он не конкурент. Виктор Николаевич разыскал Дементьева, но разговора как-то не получилось.

– Витя, пусть поиграет в большого босса, пободается в суде. Твои акции тебе и вернуться, а у меня будет повод его наказать за неподчинение, – говорил Дементьев с лёгким раздражением.

– Ты решил за мой счёт вывести его на чистую воду? Я, пока буду судиться, потеряю половину, если не всё.

– Да пойми ты, он меня может и не послушать, а если связан с твоими конкурентами, ещё и заработает на этом. Ты забыл методы работы своего зятя? Делай, что можешь, я вернусь – разберёмся.

Виктор Николаевич был подавлен и расстроен.

– Что будем делать, Ксения Сергеевна? – спросил он, положив руку на грудь и «держась» за сердце.

– Для начала успокойтесь. У нас есть три дня, – сказала она и ответила на входящий звонок. «У тебя есть сутки, чтобы принять правильное решение. Я жду тебя завтра в офисе в одиннадцать и ни минутой позже. Приедешь – получишь бумаги, нет – извини», – сказал Логинов и отключился. – Поезжайте домой, – попросила она Каменского. – Мы обязательно что-нибудь придумаем. Должен быть выход, – говорила Ксения, думая о своём. – Пусть Олег вернётся назад, мне нужно с ним посоветоваться.

– Ксюша, Олег парень не глупый, но он охранник-водитель. Что он может тебе посоветовать? – спросил Каменский, выходя из-за стола. – Я поеду домой. Позвони мне вечером.

Через два часа Олег появился на пороге её кабинета.

– Проходи, присаживайся и наберись терпения, – сказала она, глядя на него, и рассказала обо всём, что касалось её отношений с Логиновым, и что она намерена сделать.

– Ксения Сергеевна, а что, если удар будет недостаточной силы, и вы только выведите его из себя? А если удар окажется роковым? Вы попадёте за решётку из-за этого мерзавца, – говорил Олег, которому было лет тридцать пять.

– Я хочу, чтобы вы поехали со мной. Если с бумагами будет всё нормально, я позвоню вам и скажу, чтобы ехали в офис. Не выйду через семь-десять минут или не позвоню, действуйте на своё усмотрение. Я скажу ему, что приехала с охраной.

– Другого выхода нет?

– Может и есть, но я его не нахожу. Можно обвинить его в домогательстве или попытке изнасилования, но это крайний случай. Хотя и он может быть действенным. Буду соображать на месте. Думаете, мне всё это нравится? Он не оставил мне выбора. Такие люди как он, признают только силу. Опуститься до шантажа и чувствовать свою безнаказанность – это их методы. Возможно, он не такой и циник, каким хочет казаться, а, возможно и наоборот.

– Вы уверены, что он вернёт вам обещанное? А что, если это просто повод заманить вас в ловушку? Куда он вас повезёт?

– У меня нет ответов на ваши вопросы. Поедем в офис, а дальше буду действовать по обстановке. В одном я уверена точно – этому самодовольному павлину, пора пощипать хвост. Рост у него около метра восьмидесяти, а вот вес около девяносто. Я должна с ним справиться, а вы сейчас это проверите, – говорила она, выходя из-за стола и снимая обувь. – Бой на ограниченном пространстве.

– Не боитесь? – улыбнувшись, спросил Олег. – Я видел вас в зале с Максимом. Ничего особенного.

– Не думаю, что Логинову интересны мои давние увлечения. Он может о них и не знать, – сказала Ксения и выбросила ногу для удара. – Я должна забрать бумаги, сохранить свою честь и наказать наглеца физически – слова до него не доходят.

Двадцать первого июля в десять пятьдесят пять Ксения вошла в приёмную Дементьева, где и располагался кабинет Логинова. Он пригласил её в кабинет, небрежно бросив секретарю:

– Я занят. Меня не беспокоить. – Присаживайтесь Ксения Сергеевна. Кофе не предлагаю, у меня мало времени, – сказал он, открывая сейф, и достал из него конверт. – Проверяйте и перейдём к вашей неприступности.

Ксения открыла конверт, проверила его содержимое, вложила бумаги назад, положила их на край стола и с вызовом посмотрела на Логинова.

– Можно я сделаю всего один звонок? Внизу меня ждёт охрана, – уточнила она, достав телефон. – Езжайте в офис, я задержусь, – сказала она в трубку и отключилась. – Что дальше?

– У меня несколько изменились планы, поэтому нет времени ехать в отель или за город. Ограничимся моим кабинетом, вернее комнатой отдыха, – говорил он, вставая из-за стола. – Здесь нам будет удобнее, – добавил он, открыв дверь и пропустив Ксению, повернул в замке ключ. – Видишь, как всё просто, а ты мне не верила, – доставая коньяк и два бокала из бара, говорил он. – Я одного не пойму, зачем тебе спасать чужую компанию? – разливая напиток, продолжал он. – А тебе не интересно, сколько я мог заработать, продав бумаги, которые с лёгкостью отдал тебе? Ты мне обходишься слишком дорого, но ты того стоишь. Ты говорила о моём капризе. Это не каприз, это желание сломать тебя. Чего ты молчишь? – усевшись на диван, он смотрел на Ксению в упор. – Я тебе неприятен – смирись. Садись, выпей, и жизнь покажется прекрасной, – он похлопал рукой по своему бедру. – Садись.

Ксения едва сдерживала себя, чтобы не плюнуть в эту самодовольную физиономию. Она боком присела ему на колени и посмотрела в его глаза.

– Распусти волосы, – сказал он, обняв её одной рукой за талию.

Она подняла руки, расстегивая заколку. Волосы упали на плечи. Опустив левую руку на плечо Логинова, ребром правой ладони ударила в боковую сторону шеи немного впереди уха. Логинов потерял сознание, выронив бокал, но оставаясь сидеть. Ксения встала с его колен, подобрала волосы, нащупала пульс и облегчённо вздохнула. Открыла дверь, положила конверт в сумку и вышла в приёмную.

– Мне кажется, Олег Борисович плохо себя чувствует. Зайдите к нему, – сказала она, выходя в коридор, где столкнулась с Олегом. – Пожалуйста, останьтесь здесь. Мне нужно знать, чем закончится всё. Я буду ждать у машины.

Олег проводил взглядом Ксению, выждал две-три минуты и вошёл в приёмную. Она была пуста, а из-за приоткрытой двери в кабинет слышались голоса. Через минуту секретарь заняла своё место.

– Извините. Я водитель Березиной. Она ещё не выходила?

– Вышла пару минут назад, чем-то расстроив шефа, – хмуро ответила секретарь. – Он с утра, после звонка тестя, был сердит, а теперь не в себе, злой, как чёрт.

– Помощь нужна? Правда, ладана у меня нет.

– Меня он послал. Хотите составить мне компанию?

Ксения, стоя у машины, волновалась. Ей казалось, что она всё это затеяла зря. Что, таким образом, проблему не решишь. Логинов не оставит без внимания её выходку. «Почему я не ушла, как только ознакомилась с содержимым конверта? Да, я видела, что он напрягся, но не побежал бы он за мной следом. Если перемудрила, почему Олег не стал мне возражать, а лишь предположил. Значит, он думал, как и я, и не видел другого способа. В таком случае, чего себя казнить? Да, поступила по-детски, но бумаги у меня, сама не обижена, и он жив», – думала она.

– Ксения Сергеевна, всё думаете? Не переживайте, с вашим нахалом всё в порядке. Мне секретарь сказала, что утром звонил его тесть. Думаю, он бы отдал бумаги и так. Наказали вы его за оскорбления, которые он себе позволил – чистой воды самооборона от наглеца. Успокойтесь. Виктор Николаевич звонит. Что говорить?

– Скажите, что едем в офис, – ответила Ксения, садясь в машину.

– А вы что скажете?

– Ничего. Я исполнила роль курьера. У меня на душе остался неприятный осадок, а на одежде запах его дорогого парфюма. Как вы думаете: сколько таких Логиновых будет в моей жизни? Они считают себя белой костью, а на самом деле моральные уроды. Отними у них власть и деньги – станут пресмыкающими. Я боюсь за будущее Максима. Ему пятнадцать, а вокруг отсутствие морали, чести, совести, беспринципность и безнаказанность, – грустно говорила Ксения, глядя перед собой. – Не понимаю. Если Логинов разговаривал с Дементьевым утром, он должен был вернуть мне бумаги без всяких условий и извиниться или сделать это молча.

– Не мог он так поступить, – возразил Олег. – Тогда бы пострадало его самолюбие, а он этого не мог допустить. Ксения Сергеевна, хотите, поедем на набережную? Выпьем с вами кофе, посмотрите на воду, успокоитесь. Жалеть не о чем. Ничего, из ряда вон выходящего, не произошло. Едем?

– Поехали, но с одним условием, – глядя на водителя, сказала Ксения, – я остаюсь, а вы везёте Виктору Николаевичу конверт. Он очень переживает из-за этих бумаг. Не говорите ему правды – это лишнее. Через час я буду в офисе. Договорились?

Ксения, глядя на воду, сидела за столиком летнего кафе минут двадцать, когда раздался входящий звонок смартфона. Звонил Олег Логинов.

– Что это было, уважаемая Ксения Сергеевна? – раздражённо спросил он. – Почему ты ушла?

– Почему я ушла? Я не ушла, я сбежала. Я должна была сидеть и смотреть, как вы отдаёте Богу душу? Откуда мне было знать, что с вами происходит? Теряете сознание, проливая коньяк, и сами же недовольны. Скажите спасибо, что я предупредила секретаря. Всего хорошего, – сказала она, отключая вызов.

Ксении вдруг стало весело и спокойно. Она понимала, что Логинов не мог не почувствовать удара, но он не глуп, и никогда не признается в этом. Он теперь знал и то, что Ксения, как не обижена на него, никогда не расскажет о случившемся. Она рассчиталась за кофе и пошла на остановку маршрутного такси, чтобы доехать до офиса.

Она застала Виктора Николаевича в хорошем настроении, он разговаривал по телефону, но поняла, когда встретилась с ним взглядом, что ничего хорошего её не ждёт. Он посмотрел так, как смотрят на провинившегося ребёнка. В его взгляде был и укор, и сожаление. Прошли минуты две, прежде чем он заговорил:

– Присаживайся. Расскажи мне, как тебе в голову пришла такая мерзость? Я считал тебя порядочной, а ты оказалась…– он на секунды замолчал и продолжил: – Думаешь, я не в курсе того, что он пытался за тобой ухаживать при живой жене? Куда делись твои принципы, идеалистка? Когда ты перешла грань? Мне легче было пережить потерю бумаг, чем потерю твоей нравственности. Как ты могла предложить себя в обмен на деньги, пусть и большие? – он говорил так, как прокурор в зале суда, обвиняет падшую женщину.

– Хватит меня отчитывать, – стукнув ладонью по столу, тихо сказала, чуть не плача, Ксения. – У вас в компании всё нормально? Больше нет проблем с инвестором? Ко мне, как к подчинённому, есть претензии? Мы проработали с вами шесть лет. Я думала, мы уважаем друг друга и доверяем. Вы мне кто? Вы не священник – исповедоваться и каяться в своих грехах я перед вами не буду. – Она взяла со стола лист бумаги и ручку.

– Что ты собираешься делать? – удивлённо, не ожидая такой реакции, спросил Каменский.

– Я уже делаю. Вы мне навешали столько ярлыков, что теперь моё место работы на панели, – говорила она, дописывая начатое и ставя подпись. – Пусть юрист займётся бумагами, я всё подпишу. Машину верну, когда получу расчёт. Это заявление об уходе, – сказала Ксения, поднимаясь из-за стола, положив лист на его край. – Приятно было с вами поработать. Прощайте. – Она вышла из кабинета в приёмную. – Меня не будет, все вопросы к Каменскому, – бросила она на ходу секретарю.

В коридоре Ксения столкнулась с Олегом.

– У вас всё в порядке, Ксения Сергеевна?

– Спасибо. Всё просто отлично – я увольняюсь. Извините.

– Виктор Николаевич, разрешите? – спросил охранник, минуя приёмную, открыв дверь кабинета. – Правда, что Ксения Сергеевна увольняется?

– Для тебя её увольнение играет какую-то роль?

– Я причастен к сегодняшней истории. Я возил её на встречу к Логинову и привёз вам бумаги.

– Свечку держал?

– Вы в своём уме? Извините. Он дал ей сутки. Она мне вчера рассказала о его преследовании, попросила поехать с ней и помочь. Контрольное время было десять минут. Вышла через восемь. Что плохого она могла сделать за восемь минут? Отвёз на набережную, а сам повёз вам бумаги, – в сердцах говорил Олег.

– Ты хочешь сказать, что она вышла через восемь минут, и вы уехали вместе?

– Да. У нас был уговор. Она не собиралась там задерживаться. Да, у неё были определённые планы на его счёт, но это далеко не то, о чём вы подумали.

– Ты был в курсе её затеи и не остановил? Почему мне не сказал? Ты на кого работаешь?

– Это было её решение и далось оно ей нелегко. Она знала и о вашей реакции. Что-то могло пойти не так, и мы не стали говорить об этом никому. Вы позволите ей уйти?

– Теперь от меня мало что зависит. Я, старый идиот, обидел её, оскорбил. Поедем домой через час. Иди. «Почему я начал с упрёков, а не поговорил по душам? – думал Каменский, обхватив голову руками. – Почему она доверилась Олегу, а не мне? Когда мне в голову пришла эта бредовая мысль? Она права. Какое я имел право её осуждать, если сам не находил выхода из ситуации. Что она сделала мне плохого, что я с такой лёгкостью обвинил её? Мы никогда не говорили с ней о Максиме. Она его воспитывает и не бросает, хотя могла. Не пытается спихнуть его нам и устроить свою личную жизнь. Даже не делает попыток. В компании от неё больше толку, чем от меня. Что мной руководило, когда я её отчитывал? Это была зависть или ревность?»

Каменский собирался покинуть кабинет и поехать домой. Ему нужно было поговорить с женой, получить совет, как исправить то, что он «сотворил». В приёмной столкнулся с Логиновым Олегом, который беседовал с секретарём

– Что ты здесь делаешь? – строго спросил Каменский.

– Пришёл извиниться перед Ксенией Сергеевной. Почему её не будет?

– Зайди, – открывая дверь кабинета, пригласил хозяин. – Что произошло? Я хочу знать?

– Вам это зачем?

– Затем, что я её обвинил во всех смертных грехах, а она написала заявление об уходе. Достаточно для интереса? Ты своей вины в этой истории не чувствуешь?

– Вы поторопились, Виктор Николаевич. Между мной и Ксенией Березиной никогда ничего не было. Не буду скрывать, я одно время пытался за ней ухаживать, но получил отставку. Позже хотел её сломать, но она оказалась мне не по зубам. На этот раз она меня вырубила и ушла. Это всё.

– Что она сделала? – переспросил Каменский.

– Отключился я. Так понятнее? Да, я ей звонил. В разговоре не было ничего, что напоминало бы о её маленькой победе. Даже для меня самовлюблённого и беспринципного самца это удар ниже пояса. Я не мог не оценить этого, не приехать с извинениями, и не поздравить её с победой.

– Мало того, что ты самец, ты ещё и клоун. Убирайся.

Ксения Березина в это время собирала свои «походные» вещи в небольшую сумку. Она твёрдо решила уехать на три дня в лагерь к Максиму. «Сезон заканчивается в субботу. Сниму на трое суток комнату в посёлке. Гори здесь всё синим пламенем. Компания никому ничего не должна. Пусть работает, процветает, но без меня. Зачем оправдываться перед человеком, который настроил себя на то, что ты виновен? Заберу Макса, и вернёмся вместе. Три дня нам хватит на сборы, а двадцать девятого мы улетим на две недели, – рассуждала она, закрывая молнию. – Хотя, может, не стоило так резко обрывать отношения. Стоило! Если бы он начал с вопросов «по делу», я рассказала бы всё как задумывала. Но он начал с обвинений, вот и получил. Нужно позвонить Кате и встретиться с ней, иначе подруга будет волноваться». Они встретились после работы в квартире Кати, которая вышла замуж год назад и жила в квартире мужа. Ксения рассказала подруге о последних событиях.

– Ксюша, я не понимаю Каменского. Ему нужны были бумаги – он их получил. Какая ему разница, каким образам они оказались у него? Какое ему дело легла ты под Логинова или нет? Моралист хренов! Хотя, если посмотреть на это со стороны? Все знают, что Логинов ловелас, и многие считают его ухаживания за тобой связью. Не смотри на меня так. Это мы с тобой знаем истинное положение дел, а окружающие думают в меру своей фантазии. Чем богаче фантазия, тем дальше она заводит. Вот и Каменский решил, что ты проявила симпатию к Олегу Борисовичу.

– Катюша, какая к чёрту симпатия? Я эту самодовольную физиономию видеть не могу, – сердилась Ксения.

– Ты можешь с пеной у рта доказывать обратное, только не все это поймут. Чем больше оправдываешься, тем больше к тебе недоверие.

– Мне плевать, что подумают все. Мне важно, что думал он, когда говорил мне это.

– Хватит думать о том, что уже не исправишь. Обидел он тебя и с этим я согласна. А если не со зла? Если от той же обиды за недоверие к нему? Если он любит тебя как дочь и отчитывает как своего ребёнка? Будь это не так, разговора могло вообще не быть.

Куда ты поедешь, а главное зачем?

– Я не хочу попадаться на глаза никому из компании. Я хочу побыть одна. Поеду к Максиму в лагерь, вернёмся вдвоём. Говорю это только тебе, чтобы ты не подняла волну. Там может быть связь неустойчива, но ты звони при необходимости. За мной «хвостов» нет, а с текучкой вы справитесь. Я с понедельника всё равно ухожу в отпуск. Я поеду.

Ксения попала в летний спортивный лагерь, когда там шёл ужин. Охрана связалась с руководством, и её пропустили на территорию.

– Что-то случилось с дедом? – спросил, часто дыша от бега, Макс. – Почему ты приехала среди недели?

– С дедом всё в порядке. Мы с ним не сошлись во взглядах на некоторые вещи, и я написала заявление об уходе, – ответила Ксения, обнимая подростка за плечи. – Я сбежала из города, хочу поселиться где-нибудь рядом, а домой вернёмся вдвоём.

– Я не понимаю. Вы поссорились?

– Не нужно ничего понимать, Максимка. Мы не ссорились. Возможно, когда мы вернёмся, я приму другое решение.

– Дед тебя не уволит. Он тебе доверяет.

– Думаю, я исчерпала лимит доверия. Он меня обидел. Грош цена такому доверию. Расскажи лучше, как у вас здесь дела?

– Дела неважные. Планировали поход на два дня, но позже отменили. Воспитатель подвернул на футболе ногу, заменить его некому, а на группу нужно троих взрослых.

– Может, я на что сгожусь? Пойду с вами в поход, и мне не придётся искать комнату.

– Ты сможешь пойти в поход? Это идея. Жди меня здесь.

Ксении выделили место в небольшой палате амбулатории, где она расположилась на ночлег, поставив машину на территории лагеря. Ей одолжили рюкзак, куда она могла положить свои вещи и часть сухого пайка. Телефон звонил, но она не брала трубку. Были звонки от Каменского, секретаря, Олега и даже Логинова. Она ответила только Кате и сама набрала Аллу Ивановну.

– Ксюша, Виктор очень расстроен. Почему ты не берёшь трубку?

– Со мной всё в порядке. Передайте мужу, что я не готова его слушать. В субботу вечером мы будем дома. Извините.

Двадцать второго числа группа из двенадцати ребят и троих взрослых отправилась по оговорённому маршруту. Ксения никогда не отдыхала в подобных лагерях и не ходила в походы. Поэтому она делала всё так, как было предписано «должностью» и слушала, что говорили «бывалые» туристы. Ей понравилось на природе. Короткие марш-броски через лес, привалы у костра, на котором она варила каши, ночёвка в палатке, купание в озере. Маршрут был несложным, интересным и познавательным. Ксения пожалела, что ей не довелось это ощутить в юности. В лагерь они вернулись перед ужином двадцать четвёртого числа, когда было закрытие сезона. Она ощутила себя подростком, вернулась в юность и радовалась победам в конкурсах, костру, танцам.

– Классно ребята твоё имя сократили. Мне нравится. Можно я буду тебя так называть?

– Чего в нём классного? Сеня – это мужское имя, сокращенное от Арсения, а я Ксения, если ты не забыл. Нравится, пусть будет Сеня.

– Сеня, ты ребятам понравилась. Сказали, что ты больше похожа на старшую сестру, чем на мачеху, назвали тебя «клёвой» и «крутой».

– Они у тебя тоже «клёвые».

– Тебе наш второй тренер понравился?

– Ты просто интересуешься или сватаешь меня?

– Почему ты замуж не выходишь? Тебе уже двадцать восемь лет.

– Мне ещё двадцать восемь лет, это тебе уже пятнадцать. А вопрос «почему?» останется без ответа, но с комментариями. Для того чтобы выйти замуж, нужно иметь друга, а у меня нет не только друга, но и кандидата на эту роль. Так понятно?

– А чего ты хочешь больше всего?

– Понять твоего деда и простить.

– А потом?

– Окунуться в тёплое море, оседлать гидроцикл и прокатиться с ветерком, посидеть под пальмой и ни о чём не думать неделю. Мечты у меня все земные. Боюсь только, что в этом году зимой, нам не удастся спуск на сноуборде.

– Это из-за разногласий с дедом?

– Это из-за нового места работы. Не расстраивайся раньше времени.

– Митя не звонил? Не обещал приехать?

– Он знает, что ты в лагере, да и был он у нас в июне.

– Жалко, что он женился на Наташе, а не на тебе, – грустно сказал Макс.

– Ты опять за своё? Митя счастлив в своей семье, а мы в своей. Разве не так? – Ксения заметила, что Макс достаёт из рюкзака наушники и поняла, что разговор закончен, и парень будет слушать музыку. «Что-то у Мити в семье происходит. Он приехал в этот раз на неделю один, отправив жену отдыхать. Почему нельзя было поехать вдвоём? Может дело в деньгах? – думала она, глядя на дорогу. – Не будь он один, я вряд ли заметила перемены в его отношении ко мне, и посмотрела на него ни как на друга и брата, а просто как на мужчину. В выходной я приехала к «туристам» на озеро и осталась на сутки в их компании. Может, мне показалось, но Митя в моём присутствии был похож на влюблённого юношу. Он так на меня смотрел, что у меня сердце замирало. А может это я в него влюбилась? В Митю нельзя не влюбиться. Его полюбил даже Виктор Николаевич с женой. Он искренний и быстро находит общий язык с любым поколением. С ним интересно Максиму, но и с Каменским он находит общий язык. Они общаются так, как будто знакомы давно. Виктор Николаевич, глядя на нас, сказал мне тогда: «Вот за кого нужно было выходить замуж» и был прав. Случайные прикосновения его рук, вызывали во мне столько нежности. Ну, накинул он мне на плечи куртку, руки задержал на плечах – ничего особенного. Подал кружку с чаем, чуть коснулся рук – случайность. Усадил ближе к костру, набросил полотенце на меня после купания – необходимость. Мне так хотелось в эти минуты оказаться в его объятиях. Я точно влюбилась. И что мне с этим делать? Чем старше я становлюсь, тем больше убеждаюсь в том, что, после получения второго диплома, потенциальные ухажёры интересуются не мной, а моим положением в компании. Да, их немного, они прямо об этом не говорят, но думают. Максим прав. В мои двадцать восемь не иметь друга – это клиника. А где его взять? Новые знакомства я не завожу, а всем старым и проверенным знаю «цену».

Порог свой квартиры Ксения и Максим переступили после обеда, заказав на ужин пиццу, а перед ужином их навестил Виктор Николаевич. Ксения занималась стиркой. Внук открыл дверь деду.

– Привет! – протянул руку дед. – Мне кажется, что ты подрос.

– Привет, дед. Есть немного. Ты хочешь поговорить с Сеней? Её так наши ребята прозвали. Я буду у себя. Зайдёшь?

– Зайду, дипломат. – Ксюша, я здесь не как начальник, а как отец. Наговорил тебе много лишнего, Прости, – сказал он, проходя следом за ней в кухню. – Чего ты молчишь? Тебе пяти дней не хватило, чтобы понять меня и простить?

– А что вы хотите от меня услышать? – присаживаясь к столу, спросила она. – Я на вас не сержусь, но боюсь не смогу больше вам доверять. Я вам слишком много доверяла, делилась всем, а вы, не поговорив со мной, сделали выводы. С понедельника я по графику в отпуске. В компанию я не вернусь. Извините.

– Ты с ума сошла? Бросаешь меня?

– Не передёргивайте. Компания работает стабильно. Вы справитесь и беспокоиться не о чем.

– А вы? Что будете делать вы?

– Не драматизируйте, Виктор Николаевич. Я найду работу, опыт небольшой у меня есть. Максим пойдёт в восьмой класс. Проблем я не вижу.

– Где ты найдёшь работу с такой зарплатой?

– Сократим расходы. Если вы беспокоитесь о внуке, он может жить там, где захочет в свои пятнадцать лет.

– Ты можешь работать и не общаться со мной? У тебя были планы. Сможешь от них отказаться?

– Могу, но не хочу. Я ходила на работу с удовольствием, а работать из под палки я не умею и не хочу. А что планы? Будет желание – можно будет к ним вернуться в другое время и в другом месте. Возможно, после отпуска я изменю своё решение, а пока мне сложно. Не стоит меня торопить. Идите к Максиму, ему есть, что вам рассказать, я стол накрою и позову вас ужинать.

Вернувшись из отпуска, Ксения заняла кресло руководителя, а Каменский уехал отдыхать, забрав с собой внука. Максим в сентябре пошёл в школу, а отношения между Ксенией и Виктором Николаевичем стали налаживаться. В ноябре парню исполнилось пятнадцать. Новый шестнадцатый год и Рождество они отметили в горах, вернувшись десятого января. В конце мая на приём к Ксении в офис пришёл Антон. Вот уж кого она не ожидала увидеть, так это его. Последние три года он не звонил и не объявлялся. Закончив с комплиментами в адрес Ксении, и поговорив пару минут ни о чём, он, наконец, задал вопрос:

– Как Максим? Как дела у него в школе? Как переходный возраст?

– У него всё хорошо. Сильно подрос. Переходит в девятый класс, без троек в восьмом. До конца недели сдаём свои учебники, получаем новые и уходим на каникулы.

– Где собираетесь отдыхать?

– Поедет с дедом в отпуск, потом в спортивный лагерь, а дальше посмотрим. Максим занимается хоккеем в клубе. На лето на три недели они выезжают командой за город.

– Ты так и не вышла замуж. Почему?

– А ты не догадываешься? Предыдущее замужество как-то отбило охоту на брак. Давай на чистоту: какое у тебя ко мне дело? Я не поверю, что ты пришёл просто поинтересоваться нашими делами. Извини, но у меня нет желания хвалиться успехами или плакаться тебе в жилетку.

– Я действительно пришёл с протянутой рукой. Я женился и у меня растёт дочь. Сейчас ей три года. Она родилась здоровым ребёнком, а сейчас ей нужно дорогостоящее лечение. Диагноз тебе ничего не скажет. Ты могла бы выступить поручителем, если я буду брать кредит в банке? Я хочу оставить в залог свою квартиру, но если сумма будет выше, банку нужна гарантия. У нас с женой есть хороший автосервис, и проблем с погашением не будет, – говорил Антон, не глядя на Ксению.

– Сколько ты хочешь брать, и как скоро нужны деньги?

– Порядка трёх миллионов, а нужны они в ближайшее время. Аня у нас поздний ребёнок, а для жены первый и желанный. Ты нам поможешь?

– Как назвали дочку?

– Анна-Виктория Терновская. Я тоже взял фамилию жены.

– С таким именем девочка должна победить болезнь. У меня есть предложение: ты мне даёшь реквизиты клиники, куда будут перечислены деньги и сумму. Мы заключаем с тобой договор, что ты возвращаешь мне сумму без процентов, скажем, через пять лет или в течение пяти лет, и я перечисляю деньги.

– У тебя есть такие деньги? – удивился Антон.

– Лично у меня нет, но ради твоей дочери – я найду их. Ты просишь помощь, я тебе её окажу, но на своих условиях.

– Ты меня удивила. Ты готова дать мне три миллиона без процентов на пять лет?

– Я дам тебе эти деньги без процентов, под залог квартиры и только в безналичном порядке. Решай.

– Спасибо. Я поговорю с женой и перезвоню тебе. В любом случае нужно её согласие.

«Что-то в твоёмвизите не так, – говорила Ксения вслух, когда за Антоном закрылась дверь. – Я была бы последней, к кому ты обратился за помощью, да и то не сам. Что ты задумал?» Через минуту она уже звонила начальнику службы безопасности Сафину с просьбой зайти.

– Сергей Ильич, вы помните Антона Каменского?

– Ксения Сергеевна, у меня нет склероза, хотя я не так молод.

– Он был у меня минуту назад, – сказала она и передала коротко разговор. – У меня такое чувство, как будто должно случиться что-то плохое. Я не верю не единому его слову. Узнайте всё о девочке как можно оперативнее. Я должна понять, чего он хочет. Да, ещё мне нужна информация по его квартире, и просьба не говорить пока Виктору Николаевичу о делах наших скорбных. Сделаете?

– Сделаю. Когда Антон в одиннадцатом освободился, я взял его под контроль. Он действительно женился, но не на мадам Терновской, а на её бизнесе. Хороший автосервис, доставшийся ей от мужа. Я выясню, что с его дочерью и квартирой. Вы намерены дать ему деньги?

– Если и дам, то не наличными. Всё зависит от информации, которую вы раздобудете, – сказала Ксения, думая уже о своём.

Антон не позвонил и не пришёл, а по информации Сафина, дочь Антона Аня была здоровым ребёнком и посещала частный детский сад, мама девочки подала на развод, а квартира Антона была выставлена на продажу.

– К чему ему разыгрывать театр? – глядя на Ксению, спросил удивлённо Сафин.

– Антон всегда считал меня не очень умной. Он рассчитывал, что я соглашусь, стать поручителем, он возьмёт кредит, получит наличные или откроет счёт, продаст квартиру и уедет с деньгами. Я предполагала, что моё предложение ему либо не понравится, если он врёт, либо он за него ухватится, если девочка больна. Теперь я не знаю чего от него ждать. Как вы думаете, он откажется от денег, которые я ему обещала?

– Вы думаете, он пойдёт на шантаж? Есть то, чем можно вас шантажировать?

– Меня он не тронет – я для него банковская ячейка, да и нет за мною ничего ни криминального, ни аморального. Думаю, Виктор Николаевич с охраной для него сложный вариант, а вот Максиму может угрожать опасность.

– Максим его родной сын. Думаете о похищении и выкупе?

– Я не исключаю такую возможность. Вы сами говорили, что окружение Антона полукриминальное. Значит, методы будут от закона далеки. Поговорите с Олегом и подскажите: как мне Макса обезопасить? Подумайте и решите, как действовать в сложившейся ситуации. В одном я уверена точно – Антон не откажется от трёх миллионов, если не запросит больше.

Глава 7

Двадцать седьмого мая в десять утра Ксения и Максим вышли из здания школы и сели в машину. Прежде чем повернуть ключ зажигания, Ксения позвонила по телефону и доложила: «Едем в квартиру деда».

– Долго это будет продолжаться? – недовольно спросил Максим.

– Прими это как игру в супергероя и злодея. Мы говорили с тобой на эту тему, – ответила Ксения, выезжая на дорогу. – Скоро всё закончится.

Пятый день Ксения передвигалась на автомобиле только после телефонного звонка, доложив о маршруте. Её сопровождали один-два автомобиля, меняясь и дежуря у подъезда. Она поговорила с Максимом, объяснив, почему он неделю не может «передвигаться» один. Они подъехали к дому Каменского в десять сорок, не зная, что в сумке Ксении и рюкзаке Макса есть жучки. Во дворе стояла неприметная иномарка, в которой их слушали. «Слушатель» видя, что они направляются в подъезд, расслабился, но через минуту напрягся услышав: «Брыкается, сука! Давай тащи его на выход в машину». Он вышел из машины, подождал минуту, но из подъезда никто не вышел. Открыв дверь подъезда и не заметив на месте консьержки, молодой человек пошёл к лифту, наткнулся на рюкзак Макса и открытую дверь пожарного выхода. Ему удалось заметить синюю Ниву, которая выезжала на проезжую часть. Доложив о случившемся, он позвонил в полицию и остался на месте до её приезда.

В одиннадцать тридцать в кабинете Каменского собрались четверо.

– Это моя вина, – сказал Сафин. – Как мы не учли пожарный выход. Да, дверь выхода долгие годы не открывалась, но это надо было просчитать. Они вошли в подъезд, приехав раньше Ксении Сергеевны, узнав маршрут. Она последние дни ездила только в два места. Дальше действовали наверняка, усыпив консьержку, а затем и наших. Дверь просто вывернули. Но они были в подъезде не первый раз и знали об этом. Где теперь их искать?

– Похититель должен выйти на связь и это будет не Антон. Им может оказаться кто угодно. Передадут заказчику, получат деньги за работу и исчезнут. Вопрос: где их могут держать и как долго? Их телефоны уже не в сети и вряд ли появятся, – говорил Олег.

– Что слышно о самом Антоне? – спросил Каменский. Он не мог смириться с тем, что не уберёг внука и очень волновался.

– Антон в своей квартире. В четырнадцать часов у него в суде слушание дела о разводе. Его «ведут». Будут новости – сообщат.

Сообщение на телефон Каменского пришло в двенадцать тридцать. В нём говорилось о пяти миллионах, которые должны быть перечислены завтра до двенадцати часов на указанный счёт.

– Почему нельзя вычислить владельца счёта?

– Почему нельзя? Можно, но это ничего не даст. У нас нет основания для обращения в банк. Если мы обратимся в полицию с подобным вопросом, решение получим не раньше понедельника. Поступят деньги на счёт, и если он привязан к телефону, владелец получит уведомление о пополнении счёта и сразу может перегнать их кому угодно и куда угодно. Это может быть счёт посредника.

– Чёрт с ними с деньгами. Где мне искать внука и Ксению?

– Ксения Сергеевна не так проста. Просчитав ситуацию, она не будет сидеть, сложа руки, прежде всего из-за Максима, – рассуждал Олег. – Теперь всё внимание на Антона. Он должен начать действовать.

Ксения пришла в себя и осмотрелась. Она сидела рядом с Максом на полу у стены. Крохотная комната с одним окном, забитым досками, небольшой проём в стене, закрытый решёткой из арматуры, сквозь которые проникал дневной свет. Нечто, похожее на дверь, запертое снаружи. Голова кружилась, и очень хотелось пить. Она зажмурила глаза, вспоминая, что произошло, и открыла их вновь

– Максим, сынок, приди в себя, – просила она, нежно проведя ладонями по его лицу, и прижала к себе.

– Очень пить хочется, – сказал Максим, открыв глаза. – А ещё мне страшно. Нас похитили, и будут требовать выкуп как в кино?

– Не бойся, я с тобой. Всё будет хорошо. Им нужны деньги – они их получат. Твой дедушка нас не бросит, – говорила Ксения, обняв подростка за плечи и прижав к себе.

– Ты сказала мне: «сынок»?

– А ты мне кто?

– Так непривычно и так приятно. Меня так никто не называл. Кто нас похитил?

– Не знаю. Может нас и не караулит никто. Сейчас проверим, – сказала она и начала стучать в дверь. Дверь не открыли, а в проёме «появилась» часть туловища и послышался голос:

– Чего шумите? Оклемались?

– Дайте воды. Здесь очень холодно и сыро, пахнет плесенью, дышать нечем.

– Воды принесу, а дышите через раз, – усмехнулся он собственному «остроумию». По голосу ему можно было дать от двадцати до тридцати лет. Через пару минут он принёс пол-литровую пластиковую бутылку с водой, просунув её сквозь решётку. – Держите и сидите тихо, хотя здесь вас всё равно никто не услышит.

– Послушайте, у мальчика может начаться приступ. У него аллергия на плесень, а ингалятор у нас в рюкзаке, – забирая бутылку с водой, сказала Ксения.

– Перебьётесь.

– Сеня, какой приступ? – удивился Максим, делая несколько глотков и передавая бутылку ей.

– Который ты изобразишь очень правдоподобно, когда он придёт в следующий раз. Нужно что-то делать пока он один. Макс, вспомни, куда и как бить, всё, чему тебя учили. Мне тоже страшно, и я тоже боюсь не справиться, но попытаться надо. Смотри на меня внимательно и повторяй, а потом сделаешь то же самое, но громко с закатыванием глаз. Ты должен сыграть роль всего две минуты, а в удар вложить всю силу и мастерство. Вся надежда на тебя, сынок. Он или они будут «караулить» меня, могут не поверить, не принять мою игру. Ты наша надежда на спасение. Понимаешь? Ничего не бойся – я буду рядом. Мы можем сидеть и ждать неизвестно чего, а можем попытаться выбраться. Что предлагаешь?

– Сеня, а мы давно здесь? Может нас уже ищут?

– Может и так, но, как минимум, ночь мы проведём с тобой здесь. Мы не знаем, который час, а те, кто это сделали, знают, чтобы собрать деньги на выкуп, нужно время. Вот и думай. Теперь ты понимаешь, к чему были все меры, которые тебе не нравились?

– Давай попробуем выбраться отсюда.

Через пять минут Ксения забарабанила в дверь и закричала:

– Откройте дверь, парню плохо, он задыхается.

– Отойди от двери, я должен тебя видеть, – произнёс парень за дверью. – Ты чего, парень, – он наклонился над ним, держа в поле зрения Ксению, и получил удар сложенными лодочкой ладонями Максима по ушам.

«Злодей» от боли упал, а Максим с Ксенией выскочили из помещения, закрыв и заперев дверь, прислушались и, крадучись, вышли в коридор, прихватив сумку Ксении со стола. Они сделали не больше десяти шагов, когда услышали звук авто. Хлопнула дверца подъехавшей машины и в проёме двери, метрах в трёх, появился молодой человек лет двадцати пяти. В руках он держал объёмный пакет.

– Опаньки! Как вы здесь оказались и куда собрались? – спросил он, улыбаясь, ставя пакет на пол и доставая из-за пояса пистолет. Пакет упал, по полу покатились пивные банки. Парень передёрнул затвор и направил пистолет на Максима. – Иди сюда, щенок.

– Иди, сынок. Помни, о чём я тебе говорила, – сказала тихо Ксения. – Иди, не бойся, – добавила она громче.

– Не бойся. Ты мне нужен, – он одной рукой обхватил Макса, прижал его спиной к своей груди и приставил пистолет к его виску. – Вы, мадам, станете спиной к стене и будете стоять смирно. Я знаю, на что вы способны и не подпущу близко. А дернитесь, я его пристрелю.

– Успокойся, я стою смирно и жду дальнейших указаний.

– Нужно было бросить тебя в подъезде, а не тащить с собой. Мне легче тебя пристрелить, чем торговаться, – направляя пистолет на Ксению, сказал он со злостью. – Чего вам не сиделось на месте?

– Не трогай её, отпусти меня, – делая шаг вперёд, как будто собираясь вырваться, кричал Макс и, улучив момент, нанёс удар пяткой правой ноги в пах.

Пистолет выстрелил, а парень согнулся, разжав тиски и опускаясь на колени. Ксения уже была рядом с ними. Она пнула пистолет ногой и опустила руку на плечо Максиму.

– Расслабляться рано. Посмотри в его машине, чем можно его связать и есть ли аптечка. – Макс вернулся с аптечкой и рулоном скотча, понимая, что его мама «добавила» стрелку. – У него должен быть телефон. Вяжи ему руки и ноги, а потом проверишь. Очнётся – поговорим.

– Сеня, у тебя кровь, – испугано сказал Максим,

– Я знаю. Не волнуйся. Найдём телефон, позвоним дедушке и тогда отдохнём. Какой ты у меня молодец: победил страх и нашёл выход. Я тобой горжусь.

– У него мой телефон, только карту заменил, – протягивая аппарат, говорил подросток, довольный похвалой. Он снял с себя футболку, надев джемпер на голое тело. – Сеня, держи.

– Где мы находимся? – спросила Ксения злодея, связанного по рукам и ногам. – У меня, по твоей милости не так много времени и, поверь на слово, мне тебя не жаль, – говорила она, прикладывая к ране пакет, найденный в аптечке, и сложенную футболку Макса. – Сколько нужно времени, чтобы сюда добраться?

– Минут тридцать. Это контора старого кирпичного завода, – говорил он обречённо. – Здесь и бомжей не бывает. Мы доски с собой привозили и двери, чтобы окно заколотить и дверь навесить.

Ксения набрала экстренный номер: назвала адрес, сообщив о пулевом ранении. По памяти набрала номер Олега, повторив ему сказанное минуту назад, и продолжила:

– Кому мы понадобились?

– Я его не знаю. Неделю назад познакомились в баре, он нам предложил хорошие деньги за непыльную работу.

– Чем должна была закончиться ваша работа? Что нас ожидало?

– Ничего. Он должен был позвонить завтра, а мы уехать, оставив дверь открытой. Кто знал, что вы такие прыткие? Может, договоримся?

– Договариваться нужно было раньше, – садясь напротив прямо на пол, говорила Ксения. – Вы могли получить эти деньги от меня и не заниматься похищением. – Она замолчала на минуту, чувствуя головокружение и слабость. – Максим, чтобы он тебе не говорил, не подходи к нему. Олег скоро приедет. Не пугайся, если я отключусь. Посиди рядом со мной.

– Тебе плохо? Футболка уже мокрая вся. Мам, я выйду и встречу скорую, чтобы не искали. Дождись меня, – говорил, чуть не плача, Макс.

Карета скорой помощи увозила Ксению. Максим отказался ехать домой, и Олег повёз его в больницу. Теперь они сидели вдвоём и ждали, когда закончится операция. Часы показывали семнадцать десять, когда к ним вышел доктор.

– Пулю прошла на вылет, большая кровопотеря. Сейчас её переведут в реанимацию. Будем надеяться, что всё обойдётся, – сказал врач, положа руку на плечо Макса. – Приходите завтра с утра.

– Я не пойду, я останусь здесь, пусть и до завтра. Это всё из-за меня, – говорил Максим, глядя на доктора. – Я хочу быть рядом, я её очень люблю.

– Что ты всё якаешь? А я хочу, чтобы ты поехал домой, поел, принял душ, переоделся и вернулся сюда, скажем на пару часов, но не больше. Твоё присутствие ничего не изменит часов десять, а когда она придёт в себя, ты должен выглядеть отлично. Посмотри, на кого ты похож. Согласен?

Максим большую часть дня проводил рядом с Ксенией, пока она находилась в больнице, и всё чаще, оставаясь наедине, называл мамой. Они не вспоминали о том, что произошло, но стали ещё роднее. Пока Ксения находилась в отделении, Максим жил с дедом, и привозил ей завтраки, которые готовила Алла Ивановна. В один из дней её навестила старшая сестра Антона.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Ольга Ивановна, присаживаясь на стул и поглядывая на Макса. – Максим совсем взрослым стал. Сколько мы не виделись?

– Ему было восемь, сейчас пятнадцать. Вы тоже изменились. Чувствую я себя уже нормально. Что заставило вас сюда прийти?

– Антона обвиняют в похищении, это не так. Он не виноват.

– Хотите сказать, что два отморозка, которые нас не знали, устроили похищение по собственной инициативе? Вам самим не смешно?

– Ты Антону можешь помочь. Многое зависит от тебя, – говорила посетительница, пропуская вопрос Ксении без ответа.

– Что же вы, в своё время, не помогли ему стать человеком? Вы из-за денег помогли ему упрятать Каменского в дом инвалидов, потом потакали ему во всём, не замечая нас с Максимом. Знаете, что он просил взять кредит, ссылаясь на болезнь дочери, а она была здорова? Предлагал в залог квартиру, а сам выставил на продажу. Когда я поставила свои условия, решился на похищение. Ладно, ему плевать на бывшую жену, но похищать собственного сына ради выкупа – это слишком. Теперь приходите ко мне и просите помощи для человека, который любит только себя и деньги. Сколько он вам пообещал?

– Ты многого не знаешь.

– Чего я не знаю? Что вам купили квартиру за услуги? Что он женился на мне, чтобы стать опекуном наследника компании? Что возвращение Каменского поломало его планы? Что он женился в третий раз не на женщине, а на её бизнесе? Что пуля, которая угодила в меня, могла достаться Максу? Я не хочу о нём не только говорить, но и думать. Вам не было до нас дела семь лет. Это не я неблагодарная особа, это вы беспринципные и бессовестные люди. Заявление о похищении писал Виктор Николаевич. Если хватит смелости, обращайтесь к нему. Уходите.

Ксению, по её просьбе, выписали через неделю долечиваться дома. Тринадцатого июня она вышла на работу, проводив Виктора Николаевича с женой и внуком в отпуск. Чувствовала она себя хорошо и планировала отметить свой день рождения в выходной с Катей и её мужем, где-нибудь в ресторане. В среду двадцать второго числа ещё до работы она приняла три звонка и курьера. Курьер принёс букет и торт от Берестова, а позже позвонил и Алексей Иванович. Позвонили Каменские, отдыхающие в Италии, позвонил Митя. На работу она ехала в хорошем настроении и в красивом, элегантном наряде. Рабочий день начался с поздравлений коллег. Ксению не покидало ощущение небольшого праздника. Рабочий день прерывался на приём визитёров в лице партнёров с букетами и подарками, а в конце работы ждал ещё один сюрприз. Выходя из офиса, она увидела Дмитрия, который ожидал её с букетом.

– Заехал тебя поздравить, – вручая букет и целуя в щёку, сказал он буднично, как будто приехал не за двести километром, а с соседней улицы. – Ты отлично выглядишь.

– Почему не дождался выходных? Ты утром звонил, и я твои поздравления приняла, – растерялась Ксения.

– Скучал, а до выходных ещё три дня, – шутливо сказал он. – Знаешь, позвонил и так захотел тебя увидеть, что не мог отказать себе в удовольствии. Ксюш, я не нарушаю твоих планов? Что у тебя сегодня на вечер?

– А у тебя?

– Я намерен обо всём забыть часов на двенадцать, пока не надоем тебе, а потом вернусь к своим делам.

– Что-то случилось? У тебя всё в порядке?

– Не волнуйся. Всё как часто бывает в последнее время и без изменений.

– Раз у тебя есть двенадцать часов, мы едем домой, оставляем там подарки и цветы, и в ресторан. Если не напьёмся, то хотя бы поужинаем. Я с отъездом Максима живу на сухом пайке. Поехали.

Они сели каждый в свою машину и поехали в квартиру Ксении. Дмитрий помог с цветами и подарками. Пока хозяйка расставляла в вазы букеты, гость обошёл квартиру.

– Митя, почему вы не приезжали так долго? Мы виделись в ноябре, а сейчас июнь.

– Вы уехали на Новый год, а больше праздников и не было, кроме Женского дня. Три дня я решал проблемы отца. Да, и чем старше мы становимся, сестра, тем мне обиднее, что ты до сих пор одна. Может, хватит ждать свой идеал и осмотреться вокруг?

– Митя, у меня всё нормально и нет повода жаловаться на судьбу. Мне нравится работа, у меня есть семья, машина, квартира, нравится мой отдых, увлечения. Я довольна таким «одиночеством». Я не хочу заводить новые знакомства, мне хватит старых и проверенных друзей.

– Ты боишься повторить ошибки?

– Я давно ничего не боюсь, никому ничего не доказываю, знаю, чего хочу, и меня не смущает чьё-то мнение о моей персоне. Я далека от идеала и совсем не стремлюсь изменить мир, который меня окружает.

– Обещаю больше не затрагивать эту тему. Как Максим?

– Боюсь сглазить, но хорошо. Знаешь, после этого похищения, мы стали ещё роднее. Я, сама того не ожидая, назвала его сыном. Он так радовался, и теперь, когда мы одни, называет меня мамой, так робко и так стеснительно. Мальчишке пятнадцать лет, а он и не знал почти этого слова. В детстве ещё говорил: «Это Ксюша, она мне как мама», потом только Ксюша, а с лета прошлого года я для него и его друзей стала Сеней.

– Зубы не заговаривай. Что за похищение? Кого похищали?

– Мить, это было месяц назад. Не стоит эта история внимания.

– Рассказывай обо всём.

– Ну, хорошо, не сердись, – сказала она и коротко рассказала о событиях конца мая.

– Почему ты мне не позвонила, когда попала в больницу. Ты мне перестала доверять?

– Я перестала тебя расстраивать. Сколько можно плакаться тебе в жилетку? Митя, всё обошлось, я через неделю была уже дома. Не сердись.

Ужин в ресторане затянулся. Они танцевали не первый танец, когда Ксения поймала себя на мысли, что танцуют они впервые. Ещё никогда они не танцевали вдвоём. Были случаи, когда Митя, утешая, часто обнимал её, и она помнила его руки, но они никогда не касались так нежно. Она положила ему на грудь свою голову и почувствовала как дорог ей этот молодой мужчина. «Только музыка и любовь делают человека счастливым», – вспомнила она когда-то услышанную фразу.

Такси доставило их из ресторана домой около одиннадцати вечера.

– Как же я устала от этих каблуков, – присев на диван и сняв туфли, жаловалась Ксения.

– Ты редко в них ходишь, хотя на каблуках ты выглядишь сногсшибательно, а это требует жертв. Ты что-нибудь хочешь?

– Спасибо тебе за вечер, – улыбнулась она. – Я иду спать.

– Прими душ и отдыхай. Уеду рано, а доберусь – позвоню. Спокойной ночи, – сказал он, направляясь в комнату Максима.

Ксения приняла душ, погасила свет и прошла к себе, прикрыв дверь. «Я сказала Мите, что ничего не боюсь. Боюсь! Боюсь себя, боюсь, что не справлюсь со своими чувствами, – думала она, лёжа в кровати. – Когда началась моя любовь к нему? У него уже была и есть Наташа. Митя слишком порядочный, да и мне нельзя падать в его глазах. А если это не любовь, а интерес и желание заполнить пустоту рядом с собой? Митя не заслуживает такого отношения. Господи! Как же трудно делать вид, что у меня всё в порядке и при этом желать оказаться в его объятиях, почувствовать его дыхание, его руки и губы», – думала она, поднимаясь с кровати и подходя к окну, из которого струилась прохлада. Летняя ночь опустилась на город, но он ещё не спал. Лунный свет слегка освещал спальню, и в светильнике не было необходимости. Все мысли были обращены к Дмитрию. Тихий стук в дверь прервал их.

– Входи, я не сплю, – предложила Ксения, не поворачивая головы.

– О чём думаешь? – спросил он, положа руки ей на плечи.

– Если скажу: о тебе, поверишь? – повернув голову на бок, улыбнулась она.

– Я тоже думаю о тебе. Думаю больше, чем хотелось бы, – ответил он, развернул её к себе лицом и прижал к груди. – Прости, я не вручил тебе подарок. Здесь образ святой Ксении, – он положил футляр на подоконник. – Будет у тебя ангел-хранитель. Ксюша, ты не волнуйся, я сейчас уйду.

– Спасибо, – ответила она каким-то чужим голосом. – Ты всегда меня понимал, но не сейчас. Останься, – сказала она, глядя ему в глаза, в которых отражался лунный свет, и сама испугалась своих слов.

Дмитрий поцеловал её нежно. Поцелуй был не долгий, но далеко не братский. За ним последовал ещё один и ещё. Он снял с её плеч ночную рубашку, и она стала спадать. На мгновение она задержалась на бёдрах Ксении, сделав её похожей на ожившую статую. Он смотрел на неё, переводя взгляд сверху вниз. «Какая ты красивая», – сказал негромко, и тот же путь проделали его руки. От его жаркого поцелуя, на который ответила, перехватило дыхание. Казалось, что земля уходит из под ног, а сердце сейчас выскочит из груди. Рубашка упала на пол. Ксения почувствовала, что с ней твориться что-то странное. Она стояла неподвижно, а где-то в глубине сердца рождалась трепетная нежность. Её никогда не боготворили прежде. Никогда в жизни она не испытывала такого удивительного желания – отдать себя. Она почувствовала его дыхание, мир перевернулся, и её понесло куда-то далеко. Туда, где правят только чувства. Самовольное тело и отключенный разум не стремились «воссоединиться». Парение в невесомости сменилось падением в бездну. Они уснули, не разжимая объятий, с улыбкой на лицах.

За окном занимался рассвет, когда Дмитрий, смотревший на спящую Ксению минуты три, разбудил её поцелуем.

– Ксюша, мне нужно ехать. Прости, я не смог молча уйти, – говорил он, присев на край кровати, гладя её по голове. – Это была лучшая ночь в моей жизни.

– Ты кофе выпил? – спросила Ксения, садясь и прикрываясь простынёй.

– И кофе выпил, и душ принял, – улыбнулся он, беря её ладонь в свои руки. – У меня в четырнадцать суд, а в одиннадцать развод. Я приеду в пятницу после работы.

– Нет. Не нужно приезжать, – возразила она, не глядя на Дмитрия, и вынула ладонь из его рук. – Прости меня. Я виновата, что позволила себе лишнее, я не должна была этого делать. Всё что было – это ошибка. Что ты скажешь Наташе?

– Ничего. Я давно не бью копытом, имея роскошные рога.

– Что?

– Наташе не интересно, что происходит со мной. Обещай мне позвонить, когда придёшь в себя и примешь правильное решение. Я буду ждать, – сказал он, поднимаясь и целуя её в лоб.

Замок входной двери щёлкнул. Ксения поднялась с постели, обернулась простынёй, прошла в гостиную и посмотрела в окно. С высоты третьего этажа она видела, что Митя поднял голову и, заметив её в окне, помахал рукой. Проводив взглядом его машину, она направилась в душ. Часы показывали пять тридцать утра. «Я не идеалистка, я – идиотка. Почему я приблизила его и оттолкнула? Эта ночь и для меня была лучшей за всю мою небогатую жизнь. Ни с Романом, ни тем более с Антоном, я не испытывала того, что дал мне Митя. Чем он меня не устраивает? – спрашивала она саму себя вслух. – Я боюсь, что он перестанет быть мне другом, так и не став любовником. Митя замечательный, мы друг друга понимаем без слов, и внешне он мне очень симпатичен. Что мне ещё нужно? Мне двадцать девять, а я ещё верна своим принципам. Кому это нужно? Кто от этого страдает или выигрывает? Хватит рассуждать, подруга! Ты думаешь не о себе и Мите, а о Максиме. Парню будет шестнадцать. Он не ребёнок и понимает больше, чем тебе хотелось бы. Тебе не хочется, чтобы мальчишка наблюдал картину несложившихся отношений с кем-либо, не хочешь вызвать у него ревность. Отсюда вся неуверенность. Да. Если я и дальше буду об этом говорить и думать, мой мозг взорвётся, а выхода я так и не найду. Хватит!»

Выйдя из ванной комнаты, Ксения первым делом открыла футляр, который вручил ей Дмитрий. На красном бархате лежала золотая цепочка с овальной подвеской, на которой был изображён лик святой Ксении Петербургской. Она застегнула цепочку на своей шее. Заменив постель, она доверила её стиральной машине и перешла в кухню. От мрачных мыслей и кофе казался невкусным. Заменив воду в цветах, решила разобрать подарки. В пакетах, в основном, лежали коробки дорогих конфет и поздравления. В одном, который принёс Логинов, она обнаружила новый смартфон и не удивилась. Скорее всего, его купили с подачи Владислава. Он навещал Ксению в больнице, видел «многострадальный» аппарат, который ей вернула полиция. Убрав всё по своим местам, она вернулась в кухню. «Каменские вернутся из отпуска тридцатого, Макс уедет в спортивный лагерь третьего – нам хватит времени собрать вещи», – рассуждала она, садясь завтракать. В восемь утра она села в свою машину и поехала на работу, а в голове крутилась мысль: «почему Митя говорил о Наташе в прошедшем времени?» Было около полудня, когда прозвенел входящий звонок от Наташи.

– Ксюша, вчера мне было не до звонков. Я тебя поздравляю с прошедшим днём рождения, – сказала она и замолчала. – Ты не занята? Можешь говорить?

– Могу. Что у тебя с голосом?

– Нормальный у меня голос для женщины, получившей развод. Сижу в баре, отмечаю финал семейной жизни.

– У Мити появилась другая женщина?

– Это у меня появился другой мужчина. Я выходила замуж и надеялась, что бизнес Егорова станет стартом. Собиралась делать карьеру и утереть нос отцу Дмитрия. Не получилось. Этот старый козёл уложил меня в постель, пообещав золотые горы. Димка на мне никогда бы не женился, но я оказалась беременной, потом он не мог мне простить аборта, а я не собиралась рожать ему брата или сестру. Ты понимаешь, о чём я говорю? Мне теперь всё равно, что он обо мне подумает, – говорила Наташа, а Ксения понимала, что она пьяна.

– Почему вы изображали счастливую пару? Зачем?

– Затем, чтобы в вашей семейке был хоть кто-то внешне счастливый. Ты у нас бедная и несчастная всё время попадаешь в истории. Все тебя используют, обижают. А на самом деле – ты в шоколаде. Один раз ошиблась и десять лет живёшь без забот и хлопот. У тебя есть всё, о чём я могла только мечтать. Я тебе завидую, а Димка жалеет. Так и будет вытирать тебе сопли, пока не найдёшь себе мужика. Мне жаль, что ты, слепая дура, этого не чувствуешь.

– Себя пожалей, – не выдержала Ксения. – Что будешь делать?

– Жить, подруга! Работа у меня есть, квартиру мне муж оставил. Я не пропаду, а вот ты подумай.

– О чём слепая дура может думать? Чем вы лучше меня? Ладно, я слепая, а вы смотрели мне в глаза и врали. Даже не знаю, что хуже.

– Не обижайся. Так могу думать не только я. Живи для себя, заведи любовника, удели внимание себе. Попытайся полюбить себя, а не вызывать жалость. Димка звонил?

– Он приезжал вчера после работы. Уехал рано утром.

– Что говорит?

– О разводе я услышала от тебя.

– Опять пожалел сестру и не сказал правды.

– Мне ваш развод на руку. Я не чувствую себя виноватой, проведя с ним ночь. Я счастлива и не нуждаюсь ни в жалости, ни в сочувствии. Извини, у меня работа. Будет желание – звони. «Какая работа после таких новостей», – подумала Ксения и, набрав номер Кати, попросила её зайти.

– Ты сидишь как в цветочной оранжерее, – сказала Екатерина, присаживаясь к столу. – Есть вопросы?

– Вопросов много, ответов я не нахожу, – глядя на подругу, сказала грустно Ксения.

– С этого места и как можно подробнее.

– Наташа звонила – они разошлись с Митей. Он ничего не сказал мне о разводе. Я провела с ним вчерашний вечер и ночь, а утром проводила, признав свою ошибку. Но это не самое страшное. По словам Наташи, отношения Мити ко мне – это ни что иное как жалость. Я вызываю у него чувство жалости.

– Я не совсем понимаю: в чём трагедия? Наташа может думать всё, что ей придёт в голову, а учитывая её зависть и уколоть. Митя не сказал о разводе. А если он не был уверен, что их разведут. Ты провела с ним ночь. В чём криминал? Тебе самой это понравилось?

– Это было волшебно. Стыдно об этом говорить, но ничего подобного со мной не было. Только что мне делать теперь, после того, что я узнала и наговорила?

– А чего ты сама хочешь? Хочешь вернуть Митю – позвони или дождись его звонка и скажи ему об этом. Не хочешь – скажи ему об этом прямо, а не води за нос. Всё в твоих руках, подруга. Ксюша, тебе двадцать девять, пора подумать о себе, не о Максиме, Мите и тем более о Наташе, о себе. Делай так, как хочется тебе, и не обращай внимания на окружающих. Живи так, как чувствуешь сердцем. Я тебя убедила?

– Ты меня успокоила. Как чувствует себя будущая мамочка?

– Жду с нетерпением декретного отпуска. Да, Ксюш, давай отменим поход в ресторан. Я согласна приехать к тебе в гости на свой любимый диван. Мы можем заказать еду и посидеть, а лучше полежать в квартире. Подумай, а я «поплыву» к себе.

Дмитрий позвонил в начале седьмого вечера.

– Как настроение?

– Всё хорошо. Утром Наташа звонила. Я в курсе вашего развода, в курсе того, что ты испытываешь ко мне чувство жалости. Сказать, что я разочарована таким отношением – не сказать ничего. Пожалуйста, не звони мне больше.

– Хорошо. Если ты не способна различить любовь и жалость, мне, действительно, не стоит тебе звонить. Но ты не можешь мне запретить общаться с Максимом, пока у него самого есть желание к общению. Пока.

«Несбыточное всегда ценнее. Нас, как ни странно, часто не

интересует, то, что находится рядом, к этому привыкаешь, не замечаешь и принимаешь как должное. Живёшь, мечтаешь, иногда полжизни, а счастье оно рядом, вот оно! Посмотри внимательно вокруг, протяни руку – оно здесь!» – думала Ксения, всё ещё держа смартфон в своей руке.

Глава 8

Ксения проснулась за две минуты до звонка будильника. Часы показывали 06:28. Она выключила сигнал, включила ночник и поднялась с кровати. За окном была ещё ноябрьская ночь, но город уже просыпался. В приоткрытую форточку в спальню ворвался холодный ветер с каплями мелкого осеннего дождя. «Пора выпасть и снегу, – подумала она, накидывая халат. – А мне пора готовить праздничный завтрак Максу. Парню исполняется шестнадцать лет. Десять лет мы рядом. Он вырос на глазах, а у меня не получается смириться, что он почти взрослый». Умывшись, Ксения прошла на кухню, прикрыв за собой дверь. Прошли минут сорок, когда на пороге кухни появился Максим.

– Доброе утро! – сказал он бодрым голосом, проходя и присаживаясь к столу.

– Доброе, – ответила Ксения и поцеловала его в макушку. – С днём рождения, дорогой! Подарок в гостиной. Какие планы после школы?

– А планы не меняются. Возвращаюсь домой, жду тебя, чтобы ехать к деду. Гуляю завтра после тренировки. Когда освободишься?

– Алла Ивановна ждёт нас к ужину. Мы просто обязаны быть вовремя, – улыбнулась Ксения, присаживаясь к столу. – Как тебе завтрак?

– Думаешь, легко устоять? Ещё парочку и мне захочется ни в школу идти, а полежать.

– На улице дождь моросит. Могу подвезти по дружбе.

– Сеня, напомни, сколько мне лет?

– Я помню, что ты взрослый юноша, но и не настаиваю. Так, по доброте душевной, предложила. Посуду оставь – сегодня твой день.

К дому Каменских они подъехали в начале шестого после полудня, заметив у подъезда машину Дмитрия. Настроение Макса поднялось, и он с нескрываемой радостью взглянул на Ксению. Алла Ивановна приготовила праздничный ужин, которым все остались довольны. Свой праздник Макс отмечал с друзьями на следующий день. После чая с тортом, Митя и Ксения остались на кухне, убирая посуду, а потом просто беседуя. Они не виделись почти пять месяцев. Дмитрий за это время, казалось, похудел. Он изменил причёску, а на его лице «поселилась» небритость, так модная в последнее время. Ксения внутренне волновалась, но старалась сдерживать свои эмоции, а Дмитрий вёл себя так, как будто они виделись вчера, и между ними никогда ничего не было.

– Рассказывай: как сам? Как остальные?

– С кого начать? – улыбнулся он. – Начну по порядку: отца вытащил из глубокой депрессии. Скажи: как можно быть таким слепым? Взять в жёны женщину моложе себя на тридцать лет и быть уверенным, что это любовь – нормально? Теперь у него нет бизнеса, пусть и маленького. Хорошо, квартиру удалось отстоять. Теперь родитель работает у Берестова простым мастером, гонору поубавилось, а до пенсии ещё далеко. Ты знала о нашем родстве с Романом?

– Знала о возможном родстве. Он летал к матери в Италию, там и узнал обо всём, а мне рассказал в день твоей свадьбы. Это ваши семейные дела и я не могла совать свой нос. Хотя уверена, что Роман поделился со своим отцом этой новостью.

– Мы узнали об этом одновременно, когда отец решил сразу разделить бизнес, а потом и жениться. Не скажу, что это было для меня большим ударом или потрясение, но тест мы сделали. Знаешь, что показал тест? Наша семья – это продолжение сериала «Санта Барбара». Мы с Романом братья, но по материнской линии. У нас с ним разные отцы. Я сын Егорова, а Роман, как это ни странно, сын Берестова. Как тебе новость?

– Выходит, я Берестову никто и бумага в сейфе липа?

– Бумага может и настоящая, но вот чья она, сказать трудно, да и смысла нет уточнять.

– Я уверена, что мама любила Берестова, иначе бы не переехала в его дом. Но на что она рассчитывала, храня в сейфе эту бумагу? Алексей Иванович знает, что я ему чужая?

– Он признался, что ты предлагала сделать тест, он отказался. Сказал, что хотел бы иметь такую дочь.

– Мить, может, мы с тобой тоже состоим в родстве, но не знаем об этом? Кто может быть моим отцом? Где он сейчас и знает ли обо мне? Задал ты мне задачу.

– Странная штука жизнь. Мы росли вместе, можно сказать дружили, и всё держалось на маме Оле, потом её не стало, мы стали взрослее и всё куда-то ушло. Из друзей мы стали знакомыми, а по факту оказались братьями.

– Ты вспоминаешь мою маму?

– Она была и моей мамой. Другой мамы у меня не было. Я был таким как Максим, когда они развелись. Берестов развёлся с тётей Ритой весной, и та уехала в Италию. Родители разъехались летом, а осенью отца арестовали. Отец и так не был подарком, а после всех этих тестов, обвинил и первую жену в неверности, и Берестова в предательстве. Одним словом – кругом одни враги, а он весь в белом. Я оставил его без проблем, а создаст новые – пусть решает их сам. Что ещё? Ни один из Берестовых не женат, сидят на шее у Анны Ивановны. Ну а я, Ксюша, развёлся. Ты это знаешь.

– Знаю. Я хочу услышать твою версию. Мне казалось, что у вас всё хорошо.

– Да уж поделюсь, а то будешь гадать о причине. Мы знали друг друга давно, и нас всё устраивало без штампа в паспорте. Она собиралась делать карьеру, а не заводить семью. Но тут Наташа оказалась беременной и я, как честный человек, повёл её в загс, – улыбнулся Митя. – Она сделала аборт, а мне сказала, что выкидыш. Видимо, она переоценила меня, а я не оправдал её надежд. Куда мне было тягаться с отцами её подруг? А она не хотела отставать от них. Мы перестали думать о карьере и мечтали больше о чём-то материальном. Ей не нравилось, что любовница отца имеет больше, чем законная сноха. Года через два начались недовольства: не туда едем в отпуск, не то море, не тот сервис, не тот климат. Пытался отправлять её одну, экономя на себе, – смеясь, сказал он, глядя на Ксению. – Не помогло. Больше всего её расстраивали ваши поездки с Максом. Они её прямо «стимулировали» на подвиги, которые я должен был оплатить. Так из заботливой жены и хозяйки она становилась мне чужой. В этом есть и моя вина. Идея развода была её, а я и не возражал. Это перед тобой мы изображали счастливую пару последние два года.

– И где она теперь?

– Я оставил ей квартиру, у неё есть работа и мужчина. Наташа справится, а меня ждут первого декабря в Омске. Все мои вещи в машине. Буду работать, снимать квартиру и жить, как большинство моих холостых или разведённых сверстников.

– Ты почему раньше молчал?

– А чем ты мне могла помочь? Это я должен был решать твои проблемы, а не нагружать тебя своими. Я проведу с вами выходные и поеду дальше своим ходом. Тебе заменили машину?

– Она не так давно стала лично моей. Оказывается, содержать служебный транспорт гораздо дороже, чем личный. Мне позволили выбрать цвет и марку. Я выбрала привычную модель, серебристого цвета. У машины не такой грозный вид. Алла Ивановна тебе постелила в гостиной. Отдыхай, договорим завтра.

Максим постучал в комнату Ксении минут через десять.

– Можно к тебе?

– Входи. Ты почему до сих пор не спишь?

– Ксюша, можно мне завтра пригласить Митю с собой или у вас есть дела?

– Почему нельзя? Митя и твой друг. Поговори с ним за завтраком, если даст согласие – забирай. Я поеду домой, займусь делами, приготовлю ужин и буду ждать вас. Ты только не забывай об уроках на понедельник.

– Ксюша, а почему Митя должен уезжать куда-то? Разве нельзя найти работу здесь? Он мог жить у деда. Было бы хорошо, если бы ты вышла за него замуж, – сказал он, присев на край кровати.

– Ты сам понял, что сказал?

– Понял. Мне и самому можно уже жениться. Ксюша, я вырос. Мы с тобой десять лет вместе. Митя тебя любит. Мне не веришь, спроси у деда. Он скажет тебе тоже самое. Ты всегда считала его братом, посмотри на него как на влюблённого мужчину. Ты не замужем, он разведён – дай ему шанс.

– Ты действительно у меня взрослый, – сказала Ксения, обнимая Максима за плечи. – Время быстро пролетело.

– Я с тобой серьёзно говорю. Разве он тебе не нравится? Ты ему доверяешь, делишься всем, советуешься.

– Ты меня сватаешь? – улыбнулась она. – Макс, не заставляй меня краснеть. Митя хороший друг, я не могу его обманывать. Чувство либо есть, либо его нет. Понимаешь? Ты хочешь, чтобы я дала ему шанс, а потом обманула? Ты уверен, что он меня любит? Не боишься ошибиться?

– Не боюсь. Если бы он был к тебе равнодушен, уехал уже завтра, а он остаётся на выходные. Подумай. Спокойной ночи.

Максим ушёл к себе, а Ксении не спалось. Она поднялась с постели и прошла в кухню, прикрыв дверь. «Это я открыла ящик Пандоры. Я привыкла к мысли и убедила себя в том, что Берестов мой отец, но не ожидала таких последствий», – думала она, наливая в чашку кофе. Её мысли прервал Каменский, который вошёл тихо и присел к столу.

– Что-то случилось? Ты почему не спишь?

– Я – яблоко раздора, Виктор Николаевич, – ответила Ксения и рассказала о «родственных» связях. – Получается, я для всех чужая, не знающая родства, а с моей подачи рассорились две семьи.

– Я с этим не согласен. Начала, действительно, ты, а дальше продолжил Роман по своей инициативе. Думаю ни он, ни кто-либо другой не могли и предположить финала. В чём твоя вина?

– Не знаю. На душе неприятный осадок. Выходит, я обвиняла Берестова столько лет напрасно? Кто мой отец и где он сейчас?

– Дети не отвечают за поступки родителей. Родство Мити и Романа на совести их матери и отцов, а твоя мама этой бумагой ввела тебя в заблуждение. Кто знает, какую цель она преследовала? В любом случае, в случившемся нет твоей вины. Кто мешал самому Берестову сделать тест, выяснить всё о вас двоих и закрыть тему? Ты намерена искать своего отца?

– Нет. В моём свидетельстве о рождении в графе «отец» стоит прочерк. Мама родила меня вне брака и говорила, что отец погиб на стройке. Я даже не знаю так ли это. А если это был не роман, а случайная связь? Столько лет прошло, да и родилась я в другом городе. Как я его буду искать?

– Ксюша, а что у тебя с Митей?

– Будете меня сватать как Максим? Нет между нами ничего.

– Мне так не показалось. Иди спать и не думай ни о чём.

Вечер субботы они провели втроём, но ночевать Митя уехал на квартиру Каменских. В воскресенье на обед туда приехали и Ксения с Максимом. Около пятнадцати часов начали прощаться.

– Ксюша, вряд ли мы будем видеться часто. Теперь я буду зависеть от работодателя, да и дорога в три раза длиннее, – говорил он, стоя у машины. – Будет нужна моя помощь, совет, тебе станет грустно – звони, я выберу время и приеду. Ты самый родной и близкий мне человек. Будь сильной. У тебя всё получится, – Егоров прижал её к себе и поцеловал. Поцелуй был далеко не дружеский. – Извини, не сдержался, – сказал он, садясь в машину. Хлопнула дверь, и машина тронулась с места. Ксения смотрела ей в след и ясно понимала, что теряет что-то очень важное и ценное, а внутри сердце сжималось от этой потери. Она поднялась в квартиру, упала на кровать и расплакалась.

– Ксюша, девочка, послушай меня, – говорил Каменский, присев рядом, взяв её за руку. – Догони и верни его. Лучше сделать и пожалеть, чем пожалеть не сделав. Вытри слёзы, садись в машину и езжай следом. Догонишь – вези домой. Максим останется у нас. Слёзы в этом деле не помогут. Митя любит тебя. Он очень хотел остаться. Действуй!

– Вы так думаете? – подняв голову и глядя сквозь слёзы, спросила она.

– Я не думаю, я это точно знаю, – улыбнулся Каменский.

– Ксюша, ты его догонишь. Город знаешь лучше. Дед дело говорит. Одевайся. Обязательно нам позвони.

Ксения поднялась с кровати, оглядывая всех по очереди.

– Простите меня, дуру. Я поеду. Максим, звони ему каждые пятнадцать минут, хотя он может не ответить, – говорила она, беря свою сумку, обуваясь и набрасывая на плечи пальто. – Я позвоню.

Машин во второй половине воскресного дня было на улицах немного. Она без проблем выехала из города минут через сорок, соблюдая все правила и не нарушая скоростного режима. А где-то там впереди ехал Дмитрий, телефон которого звонил каждые пятнадцать минут. «Если я возьму трубку раньше часа – я вернусь, а этого делать нельзя, – грустно говорил он вслух. – Проеду триста километров, остановлюсь на ночлег, но до этого нужно заехать на заправку». Ксения выехала на федеральную трассу, оставив позади аэропорт. Машин на трассе было немного в обоих направлениях. У неё вдруг мелькнула мысль: «А что, если я еду вперёд напрасно? Митя может остановиться где угодно и когда угодно. Возможно, он в городе.Кого я догоняю в таком случае? Что мне делать? Еду до первого кемпинга и жду». Она прибавила скорость. Проехав ещё километров двадцать и обогнав две легковые машины, заметила впереди машину Мити, почти догнала её, пристроилась в хвост и посигналила. Митя свернул на обочину и остановился. Следом за ним остановилась Ксения, включила аварийку и вышла из машины. Словно в замедленной съёмке они двигались навстречу друг другу бесконечно долго. Ксения, в глазах которой стояли слёзы, смотрела на Митю. «Не уезжай, останься», – просила она. Он прижал её к себе и прошептал: – «Я люблю тебя. Я останусь. Не плач». Они стояли, тесно прижавшись друг другу, и молчали.

– Почему ты мне не сказал этих слов раньше? – не вытирая слёз, спросила Ксения. – Почему ты все эти годы молчал?

– А чтобы я сказал и когда? Ты выбрала Романа, и я отошёл в сторону. Ты вышла замуж, зная, что я не одобрял твоего решения. Развелась и выбор опять был не в мою пользу. Я женился и думал, забуду, не получилось. Ты всегда видела во мне только друга. Мне стоило больших усилий принять решение об отъезде. Виктор Николаевич предложил мне должность, но мне была нужна не она, а ты. Ты, моя маленькая сводная сестра.

– Прости меня глупую. Поехали домой.

– Ты в порядке? Сможешь управлять машиной?

– А то! Я песни петь буду по дороге, как только позвоню Максиму. Они волнуются. Езжай за мной следом.

Через час двадцать они были в квартире Ксении.

– Теперь это твой дом, – говорила она, держа Митю за руку. – Вещи разберём позже. Митя, что с тобой? – спросила она, видя, как побледнел Дмитрий.

– Ничего, – присаживаясь на диван, ответил он. – Я так ждал этого момента, а сейчас растерялся. Сегодня целый день как на минном поле, да и ночь выдалась без сна. Думал, сказать как есть и остаться или промолчать и уехать. Дай пять минут на передышку, – попросил он. Они сидели минут пять-семь и молчали. – Всё! Сердце бьётся как часы, голова ясная, а вот мысли в ней все греховные… – Ты выйдешь за меня замуж?

– Это так важно?

– Мне важно, чтобы ты была рядом. Каменские не будут против моей кандидатуры в мужья?

– Ты удивишься, но именно они отправили меня догонять тебя. Что тебе предложил Виктор Николаевич?

– Должность референта до Нового года, а потом юридический отдел.

– Ты согласен? Тебя не пугает контроль с моей стороны?

– Меня может напугать только унижение и равнодушие, а вот рабочих моментов нам не избежать. Я буду хорошим сотрудником, и тебе не придётся краснеть за меня.

– Мить, так сложилось, что в компании, в большинстве своём, мужчины, но есть и молодые женщины. Обещай не ревновать меня, но и не давать повода для моей ревности. Я порядочная женщина, но и жуткая собственница, – улыбаясь, говорила Ксения.

– Ты мне не веришь? – спросил он и улыбнулся, обнимая её.

– Я верю в судьбу, от которой не уйти и она рано или поздно всё равно тебя настигнет. Я верю в то, что чувства сильнее разума и им не прикажешь. Я верю в то, что мурашки появляются далеко не ко всем, а только тогда, когда человек затрагивает в тебе что-то глубоко в душе. Я верю, если человек твой, то ты чувствуешь его дыхание, один пульс на двоих, одни мысли. Я верю в то, что если мне плохо, он почувствует боль в сердце. Я верю в рассветы с чашкой горячего кофе и закаты, которые отражаются в глазах. Я верю в шепот нежный и ласковый. Я верю в молчание, которое говорит больше слов. Я верю в то, что нужно дорожить тем, что у меня есть, ценить моменты, каждую секунду, каждое мгновение, – говорила она, прижавшись к Дмитрию.

Они подали заявление в загс двадцать пятого ноября. Семья Каменских приняла Дмитрия Егорова единогласно. Новый, две тысячи семнадцатый год, встретили все вместе, а второго января втроём улетели на каникулы в Сочи. Двадцатого января Ксения и Митя расписались. Теперь на работу и с работы они ехали вместе на одной машине. Максим закончил хоккейный сезон в марте, а в мае перешёл в одиннадцатый класс. Отношения с Дмитрием были настолько дружескими, что Ксения иногда ловила себя на мысли, что ревнует Макса к Мите. Ей исполнилось тридцать лет и две недели отпуска они провели втроём на берегу Средиземного моря. Лето пролетело быстро. Каменские переехали в новый дом за городом, продав свою квартиру. Дом был небольшой, но очень уютный, с гаражом и небольшим участком.

– Вам не кажется, Виктор Николаевич, что он немного не соответствует вашему статусу, – улыбаясь, спросила Ксения, приехав на «смотрины». – Мне очень нравится, но он как-то не тянет на дворец, маловат.

– Ксения Сергеевна, для хоромов нужна прислуга и, минимум, семья чуть больше чем наша. Нам с Аллой Ивановной с головой хватает первого этажа. Она, ты знаешь, против посторонних в доме. Для вас есть комнаты на втором этаже, если соизволите приехать.

Перед днём рождения Максима, которому исполнялось семнадцать лет, Ксения перед работой посетила женского доктора, позвонила мужу и, пригласив его в кабинет, с виноватой улыбкой рассказала о беременности.

– Я очень рад, – обнимая и целуя жену, сказал он. – Нам с тобой за тридцать. Пора иметь детей. Думаешь, я не заметил, как ты огорчалась, «встречая» свои критические дни. Только вид у тебя какой-то нерадостный. Что-то не так? – глядя ей в глаза, спросил Дмитрий.

– Мить, их будет двое. Пока двое. Доктор сказала нужно быть осторожными и внимательными.

– Мы будем очень внимательными, – подхватывая жену на руки, говорил он. – Я буду очень заботливым мужем и папой, – усаживая жену в кресло, продолжал Дмитрий. – Когда обрадуем Каменских?

– Думаю, Алла Ивановна догадывается о моём положении. Скажем о беременности, но не скажем о двойне.

Пожалуй, Максим был рад этой новости больше остальных. Он «ревностно» следил не только за питанием Ксении, но и за её домашними делами, связанными с физическими нагрузками. Теперь в холодильнике не было «вредных» продуктов, а уборка была на совести Макса. Когда он узнал, что Сеня носит двойню, его контроль стал ещё «жестче». Эта забота вызывала у неё не только улыбку, но и тёплые чувства. «Хороший мальчишка получился», – думала она, возвращаясь с работы и открывая холодильник, где всегда стояли свежие продукты, купленные без напоминания.

Для Ксении начался самый «ответственный» период в жизни. Недель до двенадцати, часто ловила себя на мысли, что забывает о беременности и делает то, чего опасался доктор. Но живот рос, и уже он не позволял ей делать «глупости». Ксения стала ходить, а не «скакать», не поднимала ничего тяжелее собственной сумки, а ела раз пять-шесть в день, но предпочтение отдавала фруктам. После майских праздников пошла в декретный отпуск, занялась покупкой вещей для новорождённых. Она верила в приметы, но знала и то, что доносить близнецов до срока получается не у всех. Если мебель и «транспорт» могут подождать, то вещи, на выписку из роддома и на первое время, нужно купить и приготовить. Нагружать Катю или Аллу Ивановну было неправильным. Им найдётся занятие, когда она будет в роддоме. Для Максима прозвенел в школе последний звонок. Ксения помнила, как отводила его в первый класс, как переводила его в эту гимназию, где отношения с одноклассниками первое время складывались не просто, и не могла отказать парню в своём появлении на торжественной линейке. Теперь он готовился к ЕГЭ и поступлению в университет. Максу очень хотелось набрать больше баллов и пройти на бюджет, хотя дед поговорил с ним и не отказывал в помощи.

– Давай так, внук, договоримся: сдаёшь экзамены на совесть, а не проходишь на бюджет, идёшь на платную основу. Проходишь бесплатно – через год-два я покупаю тебе квартиру.

– Я постараюсь, дед, но мне и здесь хорошо живётся с Сеней и Митей. Да и в твоём доме у меня есть комната. Зачем мне нужна жилплощадь? Я никогда не жил один, да и не хочу.

– А ты не горячись. Влюбишься, куда подружку поведёшь?

Утром двадцать второго июня, прежде чем уехать на работу,

Дмитрий поздравил жену с днём рождения, вручив ей подарок и цветы.

– Ксюша, отмени праздник. Я приеду чуть раньше, и посидим без гостей. Алле Ивановне позвони, пусть не едет. Хочешь, я это сделаю сам?

– Не волнуйся. Не буду справляться, так и сделаю. Работай спокойно.

– Макс, у тебя какие планы на сегодня? – спросил Дмитрий, входя в его комнату.

– Сегодня я свободен, а завтра у меня выпускной.

– Не нравится мне затея с днём рождения. Ей ходить тяжело, а она собирается у плиты стоять. Остаёшься за старшего. Звони.

Ксения услышала, как щёлкнул замок входной двери, и, поднявшись с постели, прошла к Максиму.

– Доброе утро, выпускник. Ты определился, в чём пойдёшь на выпускной вечер? Помочь?

– Костюм висит, а над рубашкой думаю. Мне не нравится идея с галстуком, да и пиджак мне не нужен.

– Здесь ты не прав. Пиджаком девушку прикроешь, если она замерзнет. Гулять будете всю ночь, а ночи в июне прохладные. Не хочешь галстук – надень рубашку с воротником стойкой. Оставь пиджак в машине, а Митя будет уезжать – заберёшь.

– Жалко тебя не будет.

– Я на последнем звонке всю твою школу «держала» в тонусе. На меня смотрели как на сумасшедшую, которая тайно сбежала из роддома на торжественную линейку. Хочешь повторить? Я теперь и в машину не войду, только в автобус, – смеялась она.

– Пойдём завтракать? Может, Митя прав и не стоит готовить праздничный обед? – засомневался Максим.

– Завтракай, потом поговорим, – ответила Ксения, проходя на кухню. – Переходи на самообслуживание, у меня есть дела. – Она чувствовала слабую боль внизу живота и решила не рисковать. Пакет для роддома был готов, как и два комплекта на выписку. О них Митя знал, получив устные инструкции. Для супругов это были первые дети. Ксения проверила ещё раз его содержимое, добавив необходимые мелочи, и стала не торопясь одеваться. Живот на тридцать седьмой неделе беременности двойней не позволял двигаться так, как хотелось бы. Ещё раз, проверив документы и телефон, она вернулась на кухню.

– Максим, ты сможешь поехать со мной в больницу? – стоя в дверях, спросила она.

– Тебе плохо? Позвонить Мите или деду? – парень слегка побледнел и заволновался.

– Никому звонить не нужно. Я вызову скорую помощь, а ты позвонишь всем, если меня оставят в роддоме. Мне предложили лечь в стационар в понедельник, но ребята, видимо, не хотят засиживаться больше. Успокойся и оставь в покое посуду, – она улыбнулась.

– Сеня, я боюсь? Мало ли что случиться.

– Где-то я уже это слышала. Не бойся. Прямо сейчас ничего не получится. Спокойно одевайся, а я позвоню.

Скорая помощь приехала в девять тридцать, когда Ксения и Максим стояли у подъезда. Хмурая докторша начала раздавать комплименты, глядя на живот Ксении, не выходя из машины.

– Это же надо так раскормить ребёнка. Сама как берёзка, а живот до носа. Потом жалуются, что роды тяжёлые. Где они будут лёгкими с таким весом. Садитесь уже. Какой срок? Куда везти?

– В клинику «Семья», тридцать семь недель, а поправилась я всего на десять килограммов, но у нас двойня, – ответила Ксения, подмигнув Максиму. – Не волнуйся. Мы всё успеем.

Глава 9

Двойняшки появились на свет с разницей в десять минут. Мальчик родился первым и сразу подал голос, а вот девочка заставила понервничать не только маму. Вес каждого ребёнка был чуть меньше трёх килограммов. Отец сам перерезал им пуповины, а уж потом их приложили к груди матери. Ксения «вымоталась» за это время не только физически, но и морально, и теперь отдыхала. Мама и новорожденные чувствовали себя нормально. Вся семья Каменских ожидала сообщения в родильном отделении клиники. Они не могли оставаться дома после звонка Максима. Дмитрий Егоров, присутствовавший на родах, сам сообщил им эту новость.

– Митя, решили, как назовёте ребят? – поинтересовалась Алла Ивановна.

– Даша и Егор, – улыбаясь, ответил счастливый отец. – Мне тридцать три года, а я впервые стал отцом. Успею до пенсии их вырастить и выучить?

– Куда ты денешься. Тебе будет шестьдесят, а им по двадцать семь. Они тебя и дедом сделают, – смеялся Виктор Николаевич. – А я, пожалуй, правнуков дождусь. Дождусь, Макс?

– Мне прямо сейчас начинать оправдывать твои надежды или ты лет пять потерпишь? – теперь смеялся уже Макс. – Тебе дед до пенсии, с учётом изменения пенсионного возраста, придётся шесть лет поработать, а я к этому времени, если поступлю в университет,

получу профессию. Вот и поговорим тогда.

– Я с тобой согласен, умник. А имена замечательные. Будут Егор Дмитриевич и Дарья Дмитриевна Егоровы. Ты отцу о внуках сообщил? – спросил Каменский.

– Я позвонил ему и Роману, но не уверен, что хотя бы один из них приедет, – ответил Митя и ошибся. – У нас на сегодня есть ещё одно важное дело. У кого-то сегодня банкет. Ты не забыл об этом, выпускник? Позвоним вечером, а сейчас пусть наша мамочка отдыхает.

– Вы все можете ехать по домам, а я не двинусь с места, пока сам её не увижу, – решительно сказал Максим. – Мне до банкета ещё четыре часа как минимум. Я везде успею. Взгляну на Сеню одним глазом и приеду.

– Виктор Николаевич, езжайте домой, а мы спустимся вниз, узнаем, что можно будет передать Ксюше, навестим её и вернёмся. Он так просто не отстанет, а у нас впереди вручение аттестата. Я позвоню.

Берестовы Ксению навестили в клинике в воскресенье, а потом приехали на квартиру, где полным ходом шла сборка мебели для двойняшек. В спальне родителей сделали перестановку, купив, после долгих споров, мебель. Виктор Николаевич советовал купить колыбельки, которые занимают меньше места, а Алла Ивановна была против, ссылаясь на Ксению, и была за нормальные кроватки. Мебель купили, привезли, оставалось собрать и расставить, наведя порядок. Роман поздравил брата, а Алексей Иванович ещё и познакомился с Каменским и его женой. Берестовы не виделись с Дмитрием почти два года, но он не испытывал ревности к Роману. Это ему Ксения подарила двух замечательных ребят и сделала его счастливым.

– Как себя чувствуешь в роли отца? – спросил Роман.

– У меня не хватит слов, чтобы поделиться с тобой этим чувством. Знаешь, я присутствовал на родах и видел появление на свет дочки и сына. Это, прежде всего, боль, муки, а потом радость, гордость и нежность. Я молюсь на жену. Тебе стоит испытать это, брат, – говорил Дмитрий, глядя на Романа.

– Мить, ты не держи на меня зла. Видишь, как жизнь наша повернулась. Я рад за вас с Ксюшей. Скоро увидеться не обещаю, а за твоим отцом присмотрю, не сомневайся. Здесь деньги на подарок племянникам. Купите то, что им нужно. Мы с отцом не стали ломать голову. Родителям виднее, что нужно их детям.

Алла Ивановна пригласила всех к столу. После обеда отец и сын уехали. Проводив Берестовых, Дмитрий вопросительно посмотрел на Каменского.

– Лёд тронулся, господа! – подмигнув Мите, шутливо сказал Виктор Николаевич. – Может, через близнецов отношения между вашими семьями наладятся. Чего в жизни только не бывает.

Максим ждал появления двойняшек в квартире не меньше их отца. Дмитрий привёз жену с детьми из роддома через неделю. Он дождался, когда Ксения накормит и уложит близнецов и вошёл в спальню.

– Тебя всё устраивает? – спросил он, обнимая жену. – Держи, это тебе за наших ребят, – он протянул ей кольцо. – Я не буду настаивать на многодетной семье, после увиденного зрелища. – Ты у меня большая молодец.

– Сень, папаша угадал с кольцом? Переживал, что будет большое. А почему они не похожие друг на друга? Кто из них кто? Ты надевай на Дашу розовые вещи, я так быстрее к ним привыкну. Маленькие такие, – говорил Максим, рассматривая близнецов. – Я всё купил, как ты просила. Пакет стоит в гардеробной. Мы будем купать их сегодня?

– Ты засыпал меня своими вопросами, – обнимая Макса, который склонился над кроватками, говорила Ксения. – Ты вон вырос, мне тебя не обнять, встань ты во весь рост, и они вырастут. Даша у нас модница, у неё волосы чуть вьются, а Егор парень в тренде – виски «выбриты», а чёлка длинная. Теперь различишь? А вообще, мужчины мои любимые, вас ожидают в ближайший месяц бессонные ночи. Наберитесь терпения и спите тогда, когда в доме тишина. Дедушка звонил? Когда они приедут?

– После работы. Сень, можно я на них ещё посмотрю.

– Можешь, даже сказку им рассказать, пока я душ приму.

– Ксюша, отец звонил. Спрашивал, может ли он приехать. Я согласился. Он взял адрес и приедет завтра. Что ты скажешь?

– Митя, он наш отец, как бы мы к нему не относились. У тебя другого нет, и не будет, а мой неизвестно где. Встретим как надо. Сменишь Макса, если он «запаникует».

– Как же я тебя люблю, Ксения Березина, – обнимая жену, говорил Дмитрий, укладываясь спать.

– Месяца на два забудь о близости и наберись терпения.

– Настоящая близость глубже, чем секс. Она в ласковом прикосновении, в спокойном взгляде, в ровном дыхании. Я самый счастливый муж и отец. Спи и ни о чём не думай, сегодня я дежурный.

Егоров Сергей Николаевич переступил порог квартиры, пропуская вперёд женщину лет пятидесяти.

– Это моя группа поддержки, – сказал он, обменявшись рукопожатием с сыном. – Знакомься. Это Валентина Ивановна Котова.

– Мы знакомы, – ответил Дмитрий, пожимая руку женщины. – Проходите. Ксения ребят укладывает, а вы начинайте с мытья рук, если хотите познакомиться с внуками. Ванная прямо по коридору. Как доехали?

– Нормально, – ответил отец, выйдя из ванной комнаты. – В пакете подарки детям и родителям. Разберётесь. А старший ваш где?

– В няньках. Скоро оба появятся. Максим школу окончил. Будет поступать в университет.

– Ты сам как себя чувствуешь в роли отца?

– А как ты думаешь? – улыбнулся Дмитрий. – Я своих детей, можно сказать, принял.

– Светишься как медный самовар. Тебя не удивляет мой приезд с Валентиной?

– А чему удивляться? Я думаю, вы имеете право на счастье. Познакомитесь с внуками, и будем завтракать, а потом и обедать.

– От завтрака мы не откажемся, а обедать будем дома. Мы рано выехали, да и волновались.

– На тебя, отец, это не похоже.

– Что ж я по-твоему железный и у меня нет сердца, как у того дровосека? Характер скверный, спорить не буду. Что сама Ксения говорит?

– Говорит, что отец у нас один и другого не будет. Сам у неё и спросишь, – заметив Ксению и Максима, сказал Дмитрий.

– Привет, пап, – Ксения обняла Егорова старшего. – Идите знакомиться с Егоровыми младшими, а я приготовлю завтрак. Все разговоры за столом, пока наши малыши спят.

– Сеня, ты чего? – заметив слёзы на её глазах и обняв, спросил Максим.

– Ты бы смог сейчас принять и обнять своего отца? Мы с ним виделись по полчаса два раза за четырнадцать лет, да и расстались недругами, не поняв друг друга. Но он отец Мити и дедушка ребят, я должна с этим считаться. Мне трудно его понять, но и ему трудно переступить через свою гордыню.

Завтрак начался со знакомства Максима с гостями и прошёл в дружеской атмосфере. Говорил больше Егоров старший, вспоминая маленьких Митю и Ксению.

– Пап, а кто мой биологический отец, – спросила хозяйка.

– Я был уверен, что это Лёшка. Был у него роман с мамой. Он начинался, заканчивался, вспыхивал вновь, а меня ревность душила. Я любил твою маму, а Лёшке завидовал. Он всегда был первым среди нас: в учёбе, в работе. Везунчик по жизни. Что ходить далеко, я думал, что отбил у него Ларису, а, оказывается, нет. Она родила нам с ним разом сыновей, а Рита потеряла сына. Оля никогда не говорила об их отношениях или о ком-то ещё. «Оставь прошлое в прошлом», – говорила она. Вы не могли не замечать, что у мамы не было подруг или знакомых из прошлого. Была одна единственная подруга по техникуму, и та уехала за границу. Анна приезжала году в девяносто втором или третьем из Германии. Митяю рюкзак к школе подарила, – грустно вздохнул Егоров. – Разве мы были плохой семьёй? – спросил он, поглядывая на своих детей. – Идея развода была полностью её. Как только Лёшка развёлся с Ритой, Оля «дождалась» своего часа. Когда это несчастье случилось, мы могли оба оказаться за решёткой, но Ольга нашла выход. «Сядете оба – потеряем бизнес, сядет Лёша – ты бизнес один не потянешь и развалишь, сядешь ты – Лёша его сохранит, выделив тебе долю», – говорила она. Я согласился, хотя сгорал от ревности и злости. Так я потерял любимую женщину, детей, друга. Думаете, легко признавать свою никчёмность? Я, сын, не неудачник, я – тугодум, перестраховщик, не способный рисковать и думать наперёд. А если прибавить к этому скверный характер, получаем горючую смесь под названием зависть. Чем больше завидовал, тем дальше уходил от реальности. Кругом я перед вами виноват. Столько дел наворотил. Пора каяться и надеяться на прощение. Простите меня, ребята, простите за всё.

– Пап, почему ты от меня отвернулся? Скажи правду.

– Ради твоего будущего, дочка. Что я тебе мог дать в ближайшие пять-шесть лет? Вот и решил обрубить хвост одним махам, а не по частям. Думал, обидишься и забудешь. Я где-то читал, что равнодушие убивает быстрее ненависти. А потом я не понимал тебя и во всех твоих поступках искал подвох. Как можно уйти из состоятельного дома в общежитие? Почему не диктовать свои условия до совершеннолетия? А это твоё замужество? Сама почти ребёнок, и мужик с ребёнком. Так и решил: захотелось тебе красивой жизни. Я был уверен, что бросишь университет, станешь домохозяйкой, останешься без образования. Я был зол на тебя. А уж когда ты Дмитрию подарила свою квартиру и путёвку, здесь я чуть не вылез из собственной шкуры, – говорил Егоров старший с сожалением. – Меня жизнь уже наказала, подсунув мне Злату. Седина ума не прибавила, а годы ничему не научили. Спасибо Мите, не дал окончательно пропасть. Я за вас, ребята, рад. Митяю было лет девять, когда он привёл тебя со двора заплаканную, а сам пришёл с разбитым носом. Кто-то тебя обидел, а он заступился. Мать ему лёд прикладывает, я тебя успокаиваю, а он так серьёзно заявляет: «Я вырасту, женюсь на ней, и никто её не посмеет тогда обижать». Не обманул, правду сказал.

С появлением Даши и Егора дома, жизнь прежних обитателей круто изменилась. Первые две недели были особенно трудными. Не помогало даже дневное присутствие няни. Ксения была благодарна Мите и Максиму не только за помощь, но и за желание отвлечь её от забот. Месяц не прошёл, пролетел. Малыши адаптировались, стали спокойнее, а Максим прошёл по баллам ЕГЭ в университет.

– Ксения Сергеевна, ты сумела сделать за десять лет из моего внука приличного парня, поставив мне всего раз одно условие, – говорил гордый Каменский. – Теперь моя очередь частично взять на воспитание твоих детей. Алла нашла тебе хорошую няню, а я, в свою очередь, буду оплачивать её услуги. Не нужно переубеждать меня и спорить. Но это ещё не всё. Выбери время, и поезжайте с Максом в магазин. Ты лучше знаешь, что нужно твоему старшему сыну, чтобы он не выглядел в университете чучелом, а мы с Аллой поможем Светлане с ребятами.

– Дед, а какое условие ставила тебе Сеня? Поделись, дело прошлое.

– Секрета нет никакого. Ксюша просила тебя не баловать, не исполнять все твои «хочу». «У него есть свои обязанности, я не хочу, чтобы он вырос лодырем», – её слова. Она у нас молодец. Ты не переломился от непосильного труда и стал тем, кем стал. Я не уверен, что у меня получилось бы лучше.

В ноябре Максиму исполнилось восемнадцать лет. Был выходной день, и Каменские приехали в гости. Сидя за столом, с Дашей на руках, Ксения смотрела на него и вспоминала грустного шестилетку, который так хотел быть рядом с ней. «Двенадцать лет прошло, а я помню, как всё начиналось, – подумала она с лёгкой грустью. – Скоро наш орёл вылетит из гнезда. Я в этом возрасте уже была вольной птицей».

– Мам, как ты смотришь на то, что я перееду? – спросил он тихо, присев рядом с ней.

– Ты устал от нашего детского сада или есть что-то ещё? У нас с тобой редко бывали секреты, говори, как есть.

– Дед снял мне квартиру недалеко от университета. Где-то, середина Морского проспекта. Не будет жалоб от соседей – срок аренды продлится. Мам, я буду тратить на дорогу меньше времени утром, впереди зима. Буду приезжать на выходные или после занятий днём, а на ночь уезжать, – глядя на Ксению, говорил он.

– Макс, я понимаю, что ты уже взрослый, но как я буду без тебя? – Ксения обняла юношу за плечи – Чего-то подобного я ожидала, но не думала, что это будет так скоро, – говорила Ксения, едва сдерживая слёзы. – Морской проспект – это хорошо, рядом. Не будешь справляться или будешь скучать – возвращайся домой. Твоя комната будет тебя ждать. У меня будет только одна просьба: сделай это постепенно. Договорились? Извини, я позже подумаю, что тебе взять с собой, а сейчас займусь Дашей, – говорила она, поднимаясь из-за стола. – Кажется, у нас авария. «Накаркала! Я только подумала, а оно свершилось. Парень вырос и у него своя жизнь, свои интересы. Его дед это принял и мне нужно смириться. Максим мог это сделать и без моего замужества, живи мы с ним вдвоём. Просто поставить перед фактом, а он советуется. Я не буду эгоисткой, Макс. Я соглашусь с любым твоим решением. Видимо, пришло то время, когда птенец покидает своё гнездо. Индийская мудрость гласит: «Ребенок – гость в твоем доме. Накорми, выучи и отпусти», – говорила она вслух, глядя на фото её и Макса в рамке. Она вытерла непрошеные слёзы, подмигнула дочке и вернулась к столу.

Через полгода отмечали день рождения Ксении, которой исполнялось тридцать два года, и первый год рождения Егора и Даши. Был ещё один повод – Максим перешёл на второй курс. В квартире Егоровых принимали Каменских и Катю с мужем и сыном. Пока няня занималась детьми, Дмитрий и Максим помогали Ксении на кухне. Каменские приехали перед обедом, который устроили в гостиной. Он, под тосты с поздравлениями, подходил к концу, когда Виктор Николаевич, после очередной шутки, спросил:

– Я смотрю, вы собрались сдавать макулатуру? Заметил книги, журналы и старые письма. Что хотите приобрести? – иронично улыбнулся он.

– А не заметили, что у нас и шкафы теперь все на шнурках и ящики на запорах? Эти два бандита начав ходить, наводят порядки везде, куда дотянутся их шаловливые ручки, – улыбнулась Ксения. – Хотела прикроватные тумбочки развернуть, решила разобрать в них всё. Оказалось там много ненужного, оставили только память, но пустые тумбочки им стали неинтересны. Старые учебники ждут в библиотеке, а остальное нужно будет сдать.

– Дед, пока разбирали старые фотографии, нашли на них маленьких Сеню и Митю. Даша полная копия мамы, а Егор больше похож на Митю. Мите там года три-четыре. Скажи: что можно сделать с фото, на которых ты никого не знаешь, и они тебе ни о чём не говорят? У нас их два конверта.

– Я разобрала мамин альбом, – пояснила Ксения. – Наши семейные и фото мамы оставила, а остальные выбросить, как-то не решилась. Там групповые фото из её юности, но я, кроме мамы, никого не знаю. Что посоветуете мне сделать?

– Лучше сжечь. Макс покажи нам фото маленьких Ксении Сергеевны и Дмитрия Сергеевича, – попросила Алла Ивановна и присела рядом с мужем на диван.

Максим принёс два новых альбома и протянул деду. Виктор Николаевич открыл первую страницу, внимательно разглядывая фото.

– Макс, – это же не Ксения.

– Это её мама ещё в детском доме перед техникумом. Там есть, где она чуть взрослее и где больше похожа на Ксюшу или Ксюша на неё.

Каменский перевернул ещё пару страниц и замер. На него смотрела девушка из далёкой молодости. Неприятно кольнуло в районе сердца, и он прикрыл глаза.

– Дед, тебе плохо? – испугано спросил Макс.

– Алла, выдели таблетку, – тихо попросил Каменский. – Дайте мне пару минут.

– Ты что приведение увидел?

– Что вас так расстроило? – испугано спросила Ксения, выждав время. – Это моя мама. Здесь ей двадцать лет. Вам лучше?

– Всё нормально. Это я свою давнюю молодость увидел. Это Оля. Получается, Ксения, мы были знакомы с твоей мамой. Так странно: столько лет прошло, а я её помню, – говорил Виктор Николаевич, листая альбом дальше. – Макс, а где фото на выброс? Я хочу проверить, что там.

– Ты что хочешь найти, дед? – подавая конверт, спросил Максим. – Ты лучше расскажи: при каких обстоятельствах вы познакомились и где?

– Если найду – скажу, – перебирая фото, ответил дед. – Это фото было сделано в сентябре восемьдесят шестого, – говорил он, протягивая фото Ксении. – Я приехал с родителями к брату матери, которые уезжали на ПМЖ в Германию. Делать мне особо там было нечего, но отец настоял. Отъезд отмечали в ресторане. Там я и познакомился с Олей. Она училась и дружила с моей двоюродной сестрой в техникуме. Почему запомнил? Отец этой поездкой мой день рождения испортил. Мне исполнялось двадцать семь, а я один, без друзей, в чужом городе. Она была замечательной девушкой. Знаешь, это было как наваждение, и, казалось, мы знали друг друга давно, хотя знакомы были два дня. Мы гуляли, она показала мне город, техникум, где училась. Ребята студенты фотографировались на фоне здания. Оля, взяв меня за руку, потянула с собой, а потом протянула парню двадцать копеек, написала свой адрес и просто сказала: «Пришли по почте». Конверт тогда стоил пять копеек. Выходит, парень не обманул. На следующий день я уехал, оставив ей свой номер домашнего телефона. Но она так и не позвонила, значит, не изменила своего решения. Я был женат, моей дочери, твоей маме Макс, было семь лет, и я не скрывал это от неё.

– Рядом с мамой это вы? – взволновано спросила Ксения.

– Я, Ксюша, я. Ты сейчас подумала о том же, что и я? Это было бы чудом, – перебирая фото из конверта, грустно сказал Виктор Николаевич. – А это моя сестра Анна рядом с Олей. Она живёт в Германии. Приезжала в Россию дважды, но давно – лет пятнадцать назад. Можно я заберу эти фото? – возвращая конверт, спросил он. Получив согласие, перелистывая страницы альбома, продолжил: – Егор, действительно, похож больше на Митю. А вы друзья заметили, что Ксения с Дмитрием чем-то похожи? – он улыбнулся. – А что у нас с тортом?

–Ты заканчивай своё путешествие в молодость и будем пить чай, пока мелкие спят, – похлопав деда по плечу, сказал Максим.

Виктор Николаевич отложил альбом, откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. «Это было в сентябре, а Ксения родилась в июне. Она может оказаться моей дочерью. Господи! Это может быть правдой», – думал он, вспоминая разговор с Олей.

– Оля, нужно что-то решать.

– А что здесь решать, Витя? У тебя дочь первоклассница, ты ей нужен. Отношения с женой хорошие, вы восемь лет вместе. Зачем ломать то, что есть? Очень хорошо, что мы с тобой встретились. Это как глоток свежего воздуха. Мне теперь не страшно потерять то, что мне не принадлежит. Я теперь знаю, что всё может быть иначе.

– У меня были интрижки, но это быстро проходило. С тобой всё по-другому.

– И это пройдёт. Вить, ты знаешь, что я права. Ты рискуешь остаться без семьи ради барышни, которую знаешь два дня. Не сердись. Нам нужно разорвать этот порочный круг. Так будет правильно и честно. Чем дольше мы будем видеться, тем сложнее это будет сделать, а может получиться и наоборот. Один из нас надоест другому. Ты этого хочешь?

– Мне не приезжать?

– Обиделся? Зря. Как ты представляешь наши отношения? Ты будешь приезжать ко мне в выходной и каждый раз сочинять жене сказку? А ты уверен, что мне этого выходного достаточно? Ты сможешь оставить налаженный быт, работу, родителей, от которых зависишь? А я? Смогу ли я тебе дать то, чего ты сразу лишишься? Витя, ты знаешь, что страсть – это не любовь, которая всё преодолеет. Возрази мне, если это не так. Завтра ты уедешь, и мы будем вспоминать эти дни как красивый сон, но в одиночку.

– Дед, ты от воспоминаний задремал? Ксения Сергеевна будет задувать свечки на торте. Это как надо было умудриться, чтобы преподнести себе в подарок на день рождения близнецов? Митя разорится на одних подарках для троих, – расставляя чайные чашки, говорил Максим.

– А ты на что? Окончишь обучение, ищи работу с приличным окладом. Пока Егор и Даша подрастут, я справлюсь, а потом доверю покупку подарков старшему брату, – говорил Дмитрий, ставя на стол торт с горящими свечками.

– Мы сделаем ей ещё один подарок, она это заслужила, – говорил Виктор Николаевич, когда Ксения погасила свечки. – Мы выселим её старшего сына из его комнаты и, тем самым, дадим простор молодому поколению Егоровых. Ксюша, не сердись, я взял на себя это озвучивание по просьбе Макса. Он решил, что ты его неправильно поймёшь.

– О чём речь? Я действительно не понимаю, к чему этот разговор.

– Сеня, сделайте из моей комнаты детскую, вынеся кровать. Ребятам будет там удобнее, если не спать, то играть. Я, приезжая, могу спать в гостиной, – неуверенно предложил Макс и замолчал. – Сень, дед купил мне квартиру. До ноября я живу в съёмной, а потом перееду.

– А зачем было из этого делать тайну, глупый мальчишка? Я давно смирилась с тем, что ты уже вырос, но мне нравится, что ты обо мне думаешь. Квартира хорошая?

– Почти как наша, но с одной спальней. Отсюда до нового жилища всего одна остановка на маршрутке, а до университета, правда, далековато. Когда там закончат ремонт, мы с тобой её посмотрим, – обнимая Ксению, говорил Максим. – Я рад, что ты не сердишься на меня и деда. Но это ещё не всё. Ты у нас выходишь на работу в компанию в понедельник, а я замещаю тебя здесь и помогаю Светлане. Доверишь мне мелких?

– Ты мне говоришь об этом серьёзно?

– Я похож на шутника?

– А как же твои каникулы? Ты планировал поехать отдыхать.

– Я и поеду, но позже, когда дед вернётся из отпуска.

– Хорошие вы ребята, но что-то мне подсказывает, что ваше решение одобрил мой любящий муж. Я права?

– Я вам говорила, что Ксения вас раскусит? – улыбнулась Алла Ивановна. – Пусть мальчик поможет, ему это пригодится. У меня для тебя тоже есть предложение: перебирайтесь с ребятами после отпуска за город. Мы можем целый месяц жить на природе все вместе, а на работу будете ездить втроём. Света может пойти в отпуск, если захочет.

– Соглашайся, – просил её Митя. – Может румянец на щеках появится. Тебе тоже нужен отдых.

– Хорошо, дорогой. Я согласна жить в доме, как только Каменские вернуться из отпуска.

Проводив гостей и уложив детей спать, Ксения сидела за кухонным столом, рассеяно глядя на тарелку с кусочком торта.

– Не решаешься съесть сладкое на ночь? – спросил Дмитрий, присаживаясь напротив. – Тебе сегодня всё можно, и маленький кусочек торта не повредит твоей фигуре. Ты за год вернула свою форму, и переживать не о чем.

– Меньше всего я сейчас думаю о фигуре. Мысли вертятся вокруг Макса и его дедушки. Максим стал совсем взрослым, я это понимаю, но смириться не получается. Его дед может оказаться моим отцом. Он не говорит об этом, но думает, а как мне быть и что делать я не знаю.

– Максиму осенью девятнадцать лет исполнится. Прими это как должное, а с Виктором Николаевичем не спеши. Пусть он сам примет решение. В понедельник выйдешь на работу, дел станет больше, как и мыслей. Пойдём спать. Обещаю тебе волшебную сказку…

Глава 10

Не успела хозяйка кабинета с утра занять своё кресло, как её пригласил к себе руководитель компании.

– Ксения Сергеевна, присаживайся. Мне не даёт покоя одна мысль. Мы были с Олей близки, и ты можешь оказаться нашей дочерью. Это может быть навязчивая идея, а может быть и фактом. Что думаешь?

– Виктор Николаевич, если для вас это важно, мы можем поехать в клинику, но с условием, что вы любой результат примите спокойно. Между нами десять лет существует некая связь пусть и не родственная, – сказала Ксения, внимательно глядя на шефа.

– У меня тоже будет условие: мы едем прямо сейчас, но ты не интересуешься результатами.

– Хорошо.

Ксения Сергеевна работала в компании неполный рабочий день и, приходя домой, отпускала няню. Вернувшись из отпуска, Каменский получил результаты теста, но не сказал о них Ксении. Она ими и не интересовалась, помня уговор. «Что может изменить тест для меня, если мы и так в хороших отношениях? – думала она. – Пусть он и не отец, но относился всегда ко мне по-отцовски. А для него, при положительном результате, – это подарок. Он потерял одну семью, а теперь может иметь другую и кровную».

До конца лета они все вместе жили в доме Каменских за городом, выезжая в город на работу, а в конце августа вернулись в квартиру.

Через две недели, после возвращения в город, Ксения стала замечать, что по утрам её тянет в сон, а по вечерам она чувствует некую эйфорию. Казалось, должно быть наоборот: после утреннего кофе, она должна была чувствовать себя бодрой, а вечером в пятницу, после бокала вина – некую расслабленность. Когда в очередной раз утром, она чуть не уснула за рулём, то поехала не на работу, а в клинику. Сдала анализы, прошла осмотр и немного успокоилась, не оказавшись беременной. Радость была недолгой. Через день ей позвонили и пригласили на приём. Выводы доктора были неутешительными. В её крови были обнаружены следы наркотических средств. Ксения терялась в догадках, перебрав всех «друзей». «Кому нужно, чтобы я слетела с катушек? Когда, где, а самое главное, кто это делает и каким образом? – задавала она сама себе вопросы. – Если допустить, что это случайность, и я травлюсь продуктами, то почему только я? Лекарства я не принимаю. По утрам пью кофе, который варю сама. Где может быть эта дрянь? Я не могу подозревать домашних – это глупо. Гостей у нас не было за это время. Что делать? Без паники! Кофе заменим, вино не пьём и проверим за неделю-две результат. Не стоит говорить об этом домашним. Скажу, что была на приёме. Посоветовали больше отдыхать. Хватит мне подозрений доктора. Он, кажется, так и не поверил, что я не употребляю ничего подобного». Ксения приехала на работу, позвонила Кате, попросила её зайти и рассказала о своей проблеме.

– Что посоветуешь?

– Даже не знаю, что сказать. Но это не шутки, Ксюша. Ты не думала, что могло случиться, усни ты за рулём? А я тебе скажу: ты попала бы в ДТП, последствия которого трудно предсказать. Как ты можешь чувствовать себя в безопасности? Мне кажется, тебе нужно поговорить с Митей. У него нет повода что-то от тебя скрывать, он любит тебя и должен знать, что с тобой происходит.

– А чем он мне может помочь? Я даже не знаю, где я получаю дозу. Может неделю не пить напитки здесь, а дома заменить кофе или пить растворимый, чай не барыня. Посмотреть, что будет дальше.

– Мне в последнее время твоя Светлана не нравится. Что-то с ней не так. Я это на дне рождения заметила. Слишком вольно она ведёт себя с Митей. С каких пор она называет Дмитрия Сергеевича Димой?

– Да, брось ты. Света у нас больше года работает. Она всё время на виду, да и я была это время дома, если ты думаешь о флирте. Сейчас она приходит – мы уезжаем, я возвращаюсь с работы – она уходит. Ты же не хочешь сказать, что Митя мне изменяет с ней, а она сживает меня со свету? Это не кино, Катюша.

– А кино у нас не из жизненных историй? Считаешь всё выдумкой. Ладно, давай подождём одну неделю, посмотрим, что из этого получится, но ты держи обещание.

– Договорились. Может по кофейку? – улыбнулась Ксения.

– В обеденный перерыв и только в кофейне. Я теперь в твоём кабинете и воду пить не буду.

Прошли две недели. Ксения чувствовала себя нормально и к этому вопросу больше не возвращались.

Утром, двадцатого сентября, Виктор Николаевич Каменский на работе принимал поздравления с Юбилеем. Ему исполнилось 60 лет. Банкетный зал в ресторане ждал виновника торжества и его гостей вечером. Около одиннадцати часов секретарь пригласила Ксению Сергеевну в кабинет руководителя.

– Присаживайся, – глядя пристально на Ксению, попросил он. – У меня к тебе важный разговор. Ты не хочешь узнать результаты?

– Не хочу. Разве вы начнёте относиться ко мне по-другому? – ответила она, не отводя взгляда от лица Каменского

– Не смогу. Здесь ты права, дочка, – сказал он, протягивая ей бланк клиники. – Я не знаю, чего я ждал. Может, боялся разрушить наши отношения, и конверт вскрыл только сегодня.

– И каковы ощущения? Что вы чувствуете? – Ксения смотрела на него и улыбалась. Она уже два месяца знала, кто её отец. Ей этот вопрос не давал покоя, и она нашла на него простой ответ. Вариант сравнительного анализа с Максом пришёл на ум. Она сделала тест. Результат, о котором она сообщила мужу, был положительным. Между ней и Максом была выявлена родственная связь по материнской линии. «Ваша встреча и твоя привязанность к Максу вполне обоснована. Это не что иное как зов крови, – говорил Митя, обнимая жену. – Дождись, когда Виктор Николаевич поделится с тобой этой новостью сам».

– Лёгкое волнение. Я давно считал тебя своей дочерью, пусть и названой, как-то привык к этому за десять лет. К тому, что у меня есть родная дочь, ещё нужно привыкнуть, и тебе стоит набраться терпения. Ты теперь, Ксения Сергеевна, должна будешь слушать не только брюзжание большого босса, но и стареющего отца. Я бываю просто невыносимым, как говорит Алла Ивановна. И не думай о том, как теперь ко мне обращаться. Всё придёт само собой.

– Я это переживу, – говорила она, поднимаясь из-за стола, и, подойдя к креслу Виктора Николаевича, положила свои руки ему на плечи. – Вы всё это время относились ко мне по-отцовски. Не знаю, бывают ли отношения ближе и дороже. Я вам благодарна за заботу и участие в моей жизни, – добавила она и поцеловала его в щёку. – Хотите, сохраним это в тайне?

– Зачем? Я не собираюсь ничего скрывать, но и кричать на каждом углу об этом не буду. Кому нужно – узнает. Это ещё не всё. Я составил завещание, Алла надоумила. Помолчи. Я не собираюсь умирать, но ты должна знать, что тебя может ожидать. Компания сейчас работает стабильно, я с лёгким сердцем могу отойти от дел, оставляя её на тебя и зная, что ты её не развалишь. Почитай, – это копия. – Каменский замолчал, давая Ксении время ознакомиться с документом. – Ты на дату обратила внимание? Нет? Я так и думал. Оно составлено месяц назад, когда я не был знаком с результатом.

– Виктор Николаевич, уберите эту бумагу и забудем о ней лет на десять, а потом поговорим. У кого из нас сегодня праздник?

– Ты за эти десять лет должна будешь приумножить капиталы, иначе разговора у нас с тобой не получиться, – улыбнулся он. – Жду вас в ресторане без опозданий. Иди, работай на благо семьи.

Ксения вышла из кабинета Каменского, прошла приёмную и остановилась у кабинета мужа. Через стекло было видно, что он разговаривает с кем-то по телефону. Постояв несколько секунд, вернулась к себе. «Расскажу об этом дома», – решила она.

Собираясь в квартире на банкет, она случайно услышала, как няня детей с кем-то разговаривает. Ксения подумала, что та говорит по телефону.

– Или ты возвращаешься раньше, или я всё расскажу твоей жене, – сказала Светлана, и добавила, выслушав собеседника: – С тобой по-другому нельзя.

Банкет «набирал обороты», когда около десяти вечера, танцуя с женой, Дмитрий тихо предложил:

– Ксюша, давай сбежим отсюда домой. Продолжим праздник вдвоём. Предупреди Виктора Николаевича, а я вызову такси.

– Мить, поезжай один, а я через час-полтора приеду. Ты к этому времени ребят спать уложишь, – целуя мужа,улыбнулась она.

– Ты сегодня отлично выглядишь. Жду тебя дома.

Дмитрий вышел, а Ксения подошла к Каменскому, который оживлённо беседовал с небольшой компанией, сидя за столом, тихо поблагодарила за вечер и попрощалась. Она вышла, минут через десять после Дмитрия, села в такси и поехала домой. Дверь открыла своим ключом. В прихожей горел свет, а в гостиной тихо играла музыка. Она улыбнулась, подумав о романтическом вечере. Сняв плащ и туфли, она тихо прошла на кухню, поставила принесённый с собой пакет и при свете ночника увидела картину: её муж сидел, откинувшись на спинку дивана, а рядом, поджав под себя ноги, и положив свою голову ему на плечо, сидела няня. Её правая рука была «запущена» между пуговиц рубашки и блуждала по груди мужа. На столике у дивана стояла бутылка вина и один бокал.

– Как романтично! Я вам не помешала? – тихо спросила она, включая верхний свет. – Я понимаю, что за год, ты стала нам почти родной, Светлана, но не до такой же степени. У меня нет желания давать вам время закончить начатое, но у вас есть две минуты, чтобы либо убраться из квартиры, либо объясниться.

Ксения была уверена, что уйдут оба. Она достала бутылку вина, привезённого с собой, налила в бокал граммов сто, сделала глоток и присела к столу. Сердце готово было выскочить из груди, и его попытки это сделать, отдавали тупой болью. Светлана села, опустив ноги, и невозмутимо сказала:

– Ксения Сергеевна, не шуми – твой муж задремал. Ты же умная женщина и не будешь устраивать скандал на ровном месте. Я люблю твоего мужа. Это преступление?

– Ты знаешь, я в это охотно верю. Митя молодой интересный мужчина. Только почему ты его любишь здесь, в моей квартире? Другого места не нашла? – спокойно и негромко спросила Ксения, едва сдерживая себя. Она давно научилась держать эмоции глубоко в себе, и позволяла им выплеснуться наружу, только оставаясь наедине с собой. Это давалось трудно, но удавалось.

– Понимаю, тебе хочется вцепиться мне в волосы, а ты этого не делаешь. Я себя виноватой не считаю и оправдываться не буду. Будь у вас всё в порядке, разве он предпочёл бы меня тебе? – Она прямо напрашивалась на ссору.

– Предпочёл? Смелое заявление. У меня всего два вопроса: когда это началось, и на что ты рассчитывала? Я хочу понять, как долго вы водили меня за нос? – глядя на Дмитрия, говорила его жена. Он сидел, не меняя позы, закрыв глаза.

– Какая теперь разница. Тебе тридцать два, мне тридцать шесть. Я хочу быть рядом с ним. Чем я хуже тебя?

– А чем лучше? Мне об этом у Дмитрия Сергеевича спросить или сама поделишься? Ты больше года в нашем доме, я тебе детей доверяла, считала почти подругой, а у тебя, оказывается, был свой интерес. Зря я тебя приблизила и считала почти членом семьи. Может, я тебя обидела? Ладно, меня не жаль, а как же дети?

– Ксения, мы можем поговорить спокойно? – обрёл дар речи Егоров. – Это далеко не то, о чём ты подумала.

– Я послушаю тебя, но чуть позже, дай женщине высказаться. Я вижу, ей есть что сказать.

– А что дети? Своих детей у меня быть не может, а здесь сразу двое. Через няню можно и женой стать. Тебе ли этого не знать. Ты бы пила меньше своё любимое вино, чтобы опять плохо не стало.

– Я выходила замуж ради ребёнка, у которого не было мамы, а ты хотела лишить детей мамы и через них подобраться к их отцу. Умно! Ты не обольщайся. Эту бутылку я привезла с банкета. В ней нет отравы, которой ты меня травила? Мне так не хотелось верить, что ты могла это сделать. Я никому не сказала об этом, но вино больше не пила, а кофе и сахар заменила. Ты ради чего пошла на преступление? На что ты надеялась? Ну, отправила бы ты меня на тот свет, а что дальше? Ты уверена, что Дмитрий взял бы тебя в жёны?

– Ты докажи, что это именно я тебя травила. У тебя нет ничего против меня, а у меня есть доказательство измены твоего мужа. Ты у нас правильная и вряд ли простишь его, а вот я сумею утешить его, будь спокойна. И заживём мы долго, и счастливо.

– Флаг тебе в руки! Не буду я ничего и никому доказывать. Деньги ты до конца месяца получила, забирай вещи, и уходите на пару с Димой. Пошла вон! – не меняя тона, сказала Ксения и посмотрела на мужа: – Что скажете, Дмитрий Сергеевич? – Ксения усмехнулась. – Теперь у тебя есть возможности изложить свою версию. Всё слышал? Или ты знал обо всём? Как же все кругом оказались правы, называя меня наивной. Но, думаю, лучше быть наивной, чем подлой. Убирайтесь оба. Мне вам сказать больше нечего.

– Ты уверена, что твоё недомогание связано именно с ней? Ты сказала о походе к врачу, но, ни слова не говорила о результатах анализов, – говорил, с нескрываемым удивлением, Дмитрий.

– У меня не было доказательств, а на одних догадках нельзя обвинить человека. Как видишь, она не удивлена услышанным, хотя отрицает свою причастность, и ты это слышал. А что бы здесь происходило, вернись я как обещала через час? – спросила Ксения, подходя к столику, на котором стояла бутылка с вином, и которую она взяла за горлышко двумя пальцами. – Я, пожалуй, отдам на экспертизу этот напиток. Интересно будет узнать результаты и послушать оправдания. Не хочешь сказать, что здесь кроме вина?

– Не знаю, – равнодушно ответила Светлана.

– А знаешь, что я могу сейчас позвонить в полицию, обвинить тебя в краже, поимке с поличным и предъявить эту бутылку? Ты этого хочешь? Я у себя дома, а ты на работе. Разницу чувствуешь?

– Это не смешно.

– А кто тебе сказал, что я решила пошутить или напугать? Почему тебе можно устраивать мне неприятности, а я должна это пережить и не сделать ответный ход? Версия для обвинения очень логичная, да и, я уверена, на некоторых украшениях остались твои отпечатки. Ты помогала мне выбрать, что надеть на юбилей. Что выбираешь: чистосердечное признание и свободу или полицию и срок? – глядя на Светлану, спрашивала Ксения.

– Там нет ничего, кроме снотворного.

– Тебе Дмитрий Сергеевич крупно повезло. У меня в крови нашли наркотики. Меня «оценили дороже» и с гарантией. Ты как-то говорил, что поступки говорят больше чем слова и оказался прав. Ваши поступки трудно забыть, они бьют не только по моему самолюбию, но и прямо в сердце. Идите отсюда оба. Мне бы не хотелось срываться на маты, устраивая скандал, а всё к тому идёт.

– Ксения, дело к ночи. Как ты справишься с детьми? Я не в лучшей форме, но так нас двое.

– Послушай, заботливый папа, ты знаешь, что я не пила на банкете, а бутылка едва начата, не ищи причину и выметайся, пока я не запустила этим бокалом тебе в голову. Моему ангельскому терпению, созерцать ваши физиономии, приходит конец. Что здесь непонятного? – глядя на мужа, повысив голос, говорила жена.

– Как у тебя ума хватило? Зачем ты всё это придумала? – глядя на няню, спрашивал Дмитрий. – Моё хорошее отношение к тебе не означало какой-либо интерес. С чего ты взяла, что можешь заменить Ксению в этом доме? У тебя с головой всё в порядке? Да, я ждал шантажа, но не думал, что он тянет на преступление.

– Я просто хотела стать счастливой, но не знала как. Почему одним всё, а другим объедки с барского стола? Ты её носишь на руках, а она этого не ценит. Я не могла больше спокойно смотреть на чужое счастье. Мне захотелось своего, и не важно, каким способом. Это так трудно понять? – говорила няня, глядя с вызовом на супругов. – Тебе нравилось моё внимание, но я хотела взаимности. На что хватило ума, то и делала.

– Вызови себе такси и уходи. Всего, чего ты хотела, частично добилась. Теперь ты счастлива? – спрашивал Дмитрий Светлану, подталкивая её к выходу. – Не заставляй меня применять силу.

– А ты?

– А я остаюсь. Мне терять уже нечего. Я лишился всего при твоём непосредственном участии. Живи со своими фантазиями, и никогда не звони мне больше.

– Не пожалеешь? – спросила Светлана, выходя из квартиры.

– Я пожалел, что не рассказал всего в своё время, поддался на твой шантаж и получил то, что заслужил, – сказал Дмитрий, закрывая за ней дверь. – Ксения, ложись отдыхать, поговорим утром. Если ты решишь меня выставить – я уйду.

– Я даже не спрашиваю: почему ты это сделал? Меня больше волнует – за что ты так со мной? Чтобы ты не сказал завтра утром, я сегодня скажу: «нет». Извини. Буду скрывать это от Каменского, пока ты не найдёшь себе работу и жильё, а после этого подам на развод. Но не затягивай, долго терпеть твоё присутствие я не буду. И ещё: не изображай из себя жертву. Ты знал, чем всё это может закончиться, – говорила она, не глядя на мужа. – Займи комнату Максима и постарайся реже попадаться мне на глаза.

Утром Ксения поднялась с трудом. Проснулась она как всегда в шесть, но вот подниматься с кровати не хотелось. Ночь выдалась бессонной. Не могла долго заснуть, думая о прожитом и недалёком будущем. Позже снились кошмары, от которых часто просыпалась. В итоге: чувствовала себя «разбитой», а на душе было пусто. В её голове было всего две мысли: где найти няню? Как объяснить своё отсутствие на работе на время её поисков? «Курносики сопят, но скоро проснуться, – глядя на малышей, подумала она, надевая домашний костюм и подбирая волосы. – Можно плюнуть на всё и остаться дома с детьми, тогда я подведу не столько отца, сколько компанию. Чтобы закончить начатое, мне нужны месяца два, а для этого нужно найти няню. Я позвоню Кате, посмотрю объявления на сайте, обращусь в агентство. Сегодня суббота и все службы работают. Прорвёмся, ребята. Мама найдёт выход, – Ксения вздохнула. На её телефон пришло сообщение. Оно содержало три фото, на которых был муж и няня. Утверждать, что именно он был на фото, не представлялось возможным – на фото не было лица. Лишь татуировка на груди и подбородок, при увеличении, были похожи. В груди неприятно кольнуло, а на глазах появились слёзы. – Ваша няня хочет окончательно меня добить. Я сама не идеальна, и давно принимаю людей, какие они есть, не пытаясь изменить. Что я делала не так или не делала? Как мне теперь быть с вашим папой? Не думала, что когда-нибудь передо мной встанет этот вопрос. Но я не смогу сделать вид, что ничего не произошло, мало того, оно произошло в моём доме. Пусть это будет правда, полуправда или ложь, она имела место. Её допустили невольно или с молчаливого согласия. Какая разница? А если бы я застала их не в гостиной, а в спальне? Даже с моей скудной фантазией, можно сойти с ума от такого её развития. За что мне всё это? Почему меня нельзя просто любить, не используя и не предавая? Я не боюсь остаться одна с детьми, Виктор Николаевич сможет мне помочь, работать умею, я не первая, кому так «повезло». Ксения вытерла нос, глаза и вышла на кухню, где «столкнулась» с мужем.

– Доброе утро. Дети спят? – спросил он, пристально глядя на жену. Вид у него был скорее встревоженный, чем виноватый.

– Добрым называть его рано, а дети спят. Не нужно на меня так пристально смотреть. Ничего нового не увидишь. Со мной всё в порядке. Ты спал в парадном костюме, а почему не переоделся?

– Не хотел тебя беспокоить, да и не спал я – бессонница после вчерашнего. Пытаюсь приготовить завтрак. Кофе будешь?

– Нет. Ты присмотри за детьми, они скоро проснутся. Мне нужно умыться. – Она отсутствовала минут пять. – Мне прислали пикантные фотографии. Это и есть инструмент шантажа?

– Да. Я не хотел тебе огорчать. Ты можешь меня выслушать и понять?

– Выслушать могу, а вот понять не обещаю.

– Присядь. Фотографии, которые тебе прислали, могли быть сделаны только перед твоим днём рождения, когда ты посещала салон. Тебя не было часа три. Судя по снимкам – это не монтаж, и сделаны они в комнате Макса на телефон с метрового расстояния. Я не знаю, что между нами было, но заметил одну деталь, которая наводит на мысль. Ни на одной из них нет моего лица. Тебе это не кажется странным? Ты когда меня видела в беспамятстве? Вот и я не помню. А что, если я сплю и это постановка? Это не оправдание, но согласись, что я могу оказаться прав. Ты допускаешь, что я позволил бы себя сфотографировать в такой момент?

– Ты, действительно, проспал в тот день до вечера, а Светлана убеждала меня в том, что у тебя «закончился запас прочности». На фото есть твоя татуировка на груди, а лица, ты прав, нет ни на одной. Хотя, куда правдоподобнее было бы снять выражение лица.

– Через неделю уехали в коттедж, где жили до конца августа, отправив её в отпуск, и оставляя детей на Аллу Ивановну. Что ей мешало прислать мне фото раньше? – продолжал Дмитрий

– Думаю, она начала с меня. Я была у врача числа десятого, а через пару дней меня пригласили на приём и сообщили результаты.

– А я получил снимки в день твоего рождения, потом был звонок. Вчера я не пил дома, хотя мне предлагали, а всё, о чём она говорила, буйные фантазии.

– Выходит, если бы ты вчера выпил, меня ждала картина «Не ждали»? – слегка усмехнулась Ксения.

– Возможно. Но я рассчитывал на другую реакцию, сказав всё, что думал, не согласившись с предложением, был уверен, что она дождётся тебя и выложит всё. Ксюша, я вернулся домой за десять минут до твоего прихода.

– Ты сам слышишь, о чём говоришь? Значит, вы оба «ждали» моего прихода? А как же романтические посиделки на диване? Мне неприятен этот разговор. Есть один небольшой нюанс, который говорит больше любых слов. Ты мог не допустить или прекратить блуждание её руки по своей груди, но ты этого не сделал, тебе это нравилось. Ты ждал продолжения?

– Почему ты мне не веришь? После короткого разговора с ней, мне было безразлично, что она думает и делает. Моя голова была забита совсем другим. Я виноват и не отрицаю этого, но, вина вине рознь. Да, я создал эту ситуацию, но она и мне не нравится, а как её исправить, я не знаю.

– Я верю своим глазам и не стану скандалить, доказывать с пеной у рта, что я хорошая, а ты плохой, но и не могу сделать вид, что ничего не произошло.

– И что мне делать?

– Что хочешь. Ты сам когда-то учил меня: «виновата – проси прощения и исправляй, не виновна – не оправдывайся, не веришь – расставайся». Сейчас мне всё равно, что происходит в твоей душе и голове. Мне бы со своими мыслями справиться. Если это проблема, то она твоя, и решать её только тебе. Сейчас я думаю о том, где мне найти няню. Извини. – Ксения ответила на телефонный звонок. – Каменские уже знают, что у нас нет больше няни, – сказала она, выслушав абонента. – Светлана звонила Алле Ивановне, сообщила об увольнении и причине. Думаю, теперь у тебя станет одной проблемой больше. Отец приедет через час.

– Кто? Виктор Николаевич сообщил тебе результаты теста?

– Только вчера вскрыл конверт. Выдержка у него железная. Я не сказала ему о том, что всё знаю.

– Он всегда относился к тебе по-отцовски. Значит, ты теперь богатая наследница?

– Я никогда не была бедной и не стану богатой. Мне хватило общения с состоятельными родственниками, чтобы понять, что счастье не в деньгах. Меня использовали, предавали, но и сами от этого не становились счастливее.

– Ксюша, я могу остаться в квартире?

– Можешь, но перенеси свои вещи из шкафа в комнату Макса и переоденься наконец. С Максимом будешь объясняться сам. Дети проснулись.

О чём разговаривал приехавший Каменский с Дмитрием, Ксения не слышала. Она занималась детьми. Закончив разговор с зятем, Виктор Николаевич пригласил дочь на чай.

– Ты сегодня завтракала? – глядя на неё пристально, спросил он. – Присядь. Выпьем чаю или кофе и поговорим. Ты понимаешь, что в том, что случилось, есть и твоя вина? Не скрой ты от меня свои подозрения, мы бы разобрались в этом быстрее. Да, я в курсе, что ты полагаешься часто только на себя. Но это твоя большая ошибка, поверь на слово, – говорил он, заваривая свежий чай. – Ты уверена, что муж тебя обманывает? Что твоя ревность и неприязнь обоснована? Лично я в этом сомневаюсь. Я говорю об этом не из-за мужской солидарности, а из жизненного опыта. Мужчина никогда не станет гадить там, где живёт его семья. Пусть он разлюбит жену, устанет от детей и забот, но дом – это место для него святое. Митя не напивается, чтобы потерять рассудок и пуститься во все тяжкие грехи. Вывод напрашивается сам собой: его подставили. И всё из-за того, что с тобой номер не прошёл. Чего молчишь и чай не пьёшь?

– Сказать нечего, да и спорить я с вами не буду. Пусть это даже проверка на «прочность», но, «пахнет» от неё дурно. Мне как-то не по себе от мысли, что я могла уснуть за рулём и попасть в ДТП. Как, ради своих амбиций, подвергать опасности другого?

– Психика сложный инструмент, а действия психически неуравновешенных людей – непредсказуемы. Ты с этим не первый раз сталкиваешься, а всё ещё удивляешься. Как думаешь, о чём она думала, когда нам сообщила о своём увольнении? А я тебе скажу: она хотела поссорить меня с Митей. Она знала, что факт измены я не оставлю без внимания и уволю Егорова. Не буду ничего тебе советовать, но спрошу об одном: сможешь временно не смешивать бизнес и личное? Я не могу уволить Дмитрия до конца года.

– Пусть работает, если это нужно для дела, но с условием, что вы не касаетесь наших отношений. Нам понадобится помощь отца, и я не спешу выселять его квартиры. Не говорите пока ни о чём Максу. Боюсь, парень не поймёт. Да, пока я не найду няню, меня на работе не ждите. Заявление я напишу.

– У меня есть предложение: переезжай с детьми к нам. Алла за ними присмотрит, пока ты на работе. Закончите с новым проектом, и ты можешь уйти в отпуск по уходу за детьми. Что скажешь?

– Это выход, но не лучший. Я останусь в квартире, попробую найти няню, а Катерина привезёт в понедельник нужные бумаги. Буду работать дома.

– Какая ты упрямая. Даю тебе неделю без заявления, а там посмотрим. Не кисни и подумай над тем, что я сказал. Тебе хорошо с ним?

– Нам с ним хорошо. Вопрос: хорошо ли ему с нами?

– Выясни. А с Максимом я поговорю. Он парень взрослый, не нужно его оберегать от реального положения дел в семье. Чего он не сможет понять, так это недоверие к нему и недоговорённость.

Проводив отца, Ксения сделала не больше трёх звонков, пока с ней согласилась встретиться кандидатка в няни. До её визита было больше часа.

– Погуляешь с нами? – спросила Ксения мужа, который играл с детьми. – Через час придёт первая няня. Женщине пятьдесят лет, медсестра, живёт в нашем районе.

– Ты готова доверить детей чужой тёте?

– Света за год стала нам своей, а итог ты знаешь. Идём гулять.

Через час семья поднималась в квартиру вместе с Ольгой Ивановной. Ей действительно было пятьдесят два года, тридцать из которых она проработала в детской больнице. Умыв детей, Ксения, не отрываясь от их кормления обедом, вела неспешный разговор с потенциальной няней.

– Поймите меня правильно, я не стремлюсь делать карьеру, но мне нужно месяца два, чтобы закончить работу. Я до года сидела с ребятами дома вместе с няней. Вышла на работу три месяца назад. Нас всё устраивало, пока няня не решила занять моё место. Двое детей не один, но и получать вы будете за двоих. Пять часов в день: накормить, умыть, поиграть, уложить спать после обеда. Они засыпают сами, но под колыбельную. Очень любознательные, лезут везде, нужен острый глаз. Гулять мы будем сами, обед я буду им готовить. Подумайте, позвоните и скажите своё решение. Да, вас не должна волновать проверка службы безопасности компании. Мы в ней не последние люди и это необходимость. Иногда буду работать дома, но ваше присутствие будет мне хорошей помощью.

– Мне будет проще принять решение, если поухаживаем за ребятами пару дней вместе с вами. Ребята привыкнут ко мне, а я привыкну к новым обязанностям. Согласны?

– Договорились. С понедельника и начнём, – согласилась мать, заметив вошедшего Максима. – Знакомьтесь. Наш старший сын Максим. А это, Макс, возможно, наша новая няня.

– Мальчик совсем взрослый, – глядя на юношу, говорила Ольга Ивановна, назвав себя. – Ждите меня в понедельник.

– Я студент, с утра на занятиях, помощи от меня до обеда нет, – говорил Макс, провожая её на выход. – Куда девалась Светлана? – спросил он, возвращаясь в кухню. – Сень, ты в ней разглядела потенциальную угрозу, или она сама спалилась запав на Митю? Он с мелкими?

– Тебе в деталях рассказать или можно одной фразой? Сам что думаешь? Вымой руки, зови Дмитрия, обедать будем. У меня есть для тебя не только плохие, но и хорошие новости.

– Ты хочешь мне сообщить, что перестаёшь быть мне мачехой и становишься тётей? – глядя на неё, грустно спросил Макс.

– Я хочу сообщить, что мы с тобой кровные родственники, а как ты это назовёшь, мне нет разницы. Митя назвал случившееся зовом крови. Наклони голову, переросток, я тебя поцелую. Разве наше родство может изменить что-то в отношениях? Мы за это время стали ближе любого родства. Или ты боишься, что дед станет любить тебя меньше? – улыбаясь, спросила Ксения.

– Сень, ты, что говоришь? Ты ещё напомни мне о наследстве, которое теперь придётся делить с Егором и Дашей. Вы моя семья, а ты, по всем документам, моя мама, – обнимая её, говорил Макс. – Нам всем повезло: я нашёл тебя в кофейне, вы с Митей нашли друг друга, спустя столько лет, дед увидел фотографию твоей мамы – теперь мы все одна большая дружная семья. Сень, мне дед звонил, а я, после разговора с ним, решил поиграть в детектива. И вот что хочу тебе сказать: Митя не виноват в том, в чём ты его обвиняешь. Послушай, но только не делай скоропалительных выводов. Я повёл себя не в лучшем свете, говоря о тебе и Мите неуважительно. Мне нужно было, чтобы она думала именно так. Понимаешь? – сказал он, включая диктофон.

– Зачем ты к ней ездил? – спросила Ксения, прослушав запись, глядя на Макса. – Как тебе в голову это пришло? Действительно, очень неприятно слушать твоё негативное отношение к нам.

– Я тебя предупредил. Как я ещё мог «пожалеть» и заставить её разговориться? Мы всё время с ней нормально общались. Она мне, можно сказать «пожаловалась» на судьбу. Я должен был наблюдать, как рушится наша семья, и ничего не делать? Сеня, мне девятнадцать лет. Ты в этом возрасте меня воспитывала, а я всего лишь получил признание. У неё конкретно крыша поехала в последнее время. Я слышал её разговоры по телефону, но не придал значения тому, что они могут касаться тебя и Мити. Теперь ты знаешь, инициатором была и не Светлана, а её подруга, племянница Аллы Ивановны. Помирись с мужем, Сень.

– Максим, дорогой мой, я тебя очень люблю, но обещать ничего не могу. Спасибо тебе за помощь, и постарайся меня понять. Митя виноват не в том, что сделал или не сделал, а в том, что скрыл от меня это. Это как шило, которое не утаишь. Недоговорённость одного для спокойствия другого – плохой выход. Правда вылезла наружу и уже не о спокойствии думать надо, а о доверии. А теперь, мой дорогой друг, ты мне не уменьшил, а добавил головную боль. Видишь ли, с племянницей Аллы Ивановны Юлей Тарасовой не так всё просто. Здесь уже попахивает не интрижкой, а «диверсией». Не зря она пришла в нашу компанию. Ладно, с этим разберёмся позже. С Митей я поговорю, обещаю, а ты не сердись. Давай, зови его к столу.

– Сень, а он спит вместе с мелкими. Будить?– спросил Максим, возвращаясь на кухню.

– Пусть отдыхает. Ребята не дадут ему много времени для сна.

– Пока хорошая погода, я после занятий буду приезжать к вам на обед. Потом мы можем вместе гулять, – присаживаясь к столу и глядя на Ксению, говорил Макс. – Пятьдесят минут на маршрутке, десять на метро – всего час. Перееду в свою квартиру – будет вообще рядом. Не грусти, прорвёмся.

– Два часа на дорогу – это много. Попробую справляться без тебя, но не буду против приезда через день. Ешь, помощник.

Разговор с мужем у Ксении состоялся только вечером. Она не знала с чего начать, а главное, мешал «вирус сомнения», который закрался где-то глубоко в подсознании. Уложив детей спать, она застала мужа на кухне.

– Хочешь поговорить? – спросил он, сидя за столом и подняв на неё глаза.

– Даже не знаю с чего начать, – глядя на Дмитрия, говорила она, присаживаясь к столу. – Вроде, прощения просит не за что, но и обвинять, вроде, не в чем. Моё поведение соответствовало этой ситуации. Да, и «пострадала» я больше не только морально, но и физически. Я не хотела расстраивать тебя, ты меня, а результат этой недосказанности вылился в сомнение. Или я не права? Что сам скажешь?

– Чтобы я не сказал, зерно сомнений уже посеяно. Скажи: ты, действительно, могла поверить в мою измену? Я не заслуживаю твоего доверия?

– До вчерашнего дня я об этом не думала. Теперь мучает один вопрос: может, тебе с нами не так и хорошо? Может, я чего-то не замечаю?

– Есть ещё кое-что, о чём ты думаешь.

– О чём же?

– О том, что я, возможно, ошибся, приняв страсть за любовь. Вкусил запретный плод, а теперь довольствуюсь послевкусием. Ты не забывай, что мне не двадцать лет, а тридцать четыре. Я люблю тебя, ребят и Макса всем сердцем. Я не смогу без вас и не хочу. У меня и в мыслях не было что-то менять в своей жизни. Она меня со всех сторон устраивает. Ты хорошая жена, мама. Я был счастлив всё это время.

– Почему был, если я не так плоха? Думаешь, недоразумение в лице Светланы мы не сможем пережить? Это может испортить наши отношения?

– А ты? Что думаешь ты?

– Мить, я люблю тебя не за что-то или вопреки чему-то. Я не хочу ничего менять в нашей жизни. Попробуем быть искренними и не думать о том, что ты кого-то расстроишь или обидишь. Обещай мне ничего не скрывать.

– Обещаю.

– Ответь мне на один вопрос: тебе трудно работать со мной в одной компании? Тебя это напрягает?

– Нет! Если бы мы начинали и развивали этот бизнес вместе, возможно, моё самолюбие страдало. Но я пришёл в компанию три года назад, а ты работаешь в ней больше десяти лет. Было бы глупо соперничать с тобой. Мне нравится моя работа, у меня нет желания вникать в тонкости твоей. Ты на своём месте, а я на своём. Меня не смущает даже тот факт, что ты получаешь больше меня. Ты это хотела услышать?

– И это тоже. Тебе придётся вникать в мою работу, совмещать свою и мою. Я введу тебя постепенно в курс дела. Макс приезжал. Он ездил к Светлане после телефонного разговора с дедом и привёз мне запись, сделанную на смартфон, – сказала Ксения, коротко передала, о чём шёл разговор. – Ты понимаешь, с чьей подачи действовала Светлана? Вспомни, пожалуйста, всё, что ты знаешь о Юле Тарасовой, всё, что когда-либо слышал от неё. Это важно, Митя. Она пришла в компанию полгода назад, Виктор Николаевич принял её на работу по просьбе жены.

– Вопрос о наших отношениях снят? – спросил Дмитрий, понимая, что тема меняется. Он встал из-за стола, подошёл к жене и положил свои руки ей на плечи. – Мы будем жить как прежде?

– А что в наших отношениях не так? Нам приснился дурной сон, а сны принято забывать. Некто пытался внести раскол в нашу жизнь, но мы теперь знаем, что это не удалось. Если у тебя есть желание что-то изменить в нашей жизни – можем вернуться к этому вопросу, – Ксения поднялась со стула и посмотрела в глаза мужу. – Если согласен с моими доводами – поцелуй меня…

Утром проснулись без будильника, хотя за окном только занимался рассвет. Воскресный день позволял обоим не вскакивать с постели и «понежиться» пока дети не проснулись.

– Ксюша, что ты думаешь о новой няне? – обнимая жену, спросил Дмитрий.

– Мить, я о ней не думаю. Пару дней побуду с ней рядом, а дальше, приезжать в компанию на пару часов по мере надобности, всё остальное время буду работать на дому. Мне и в этом случае нужна будет помощь. Закроем проект и я останусь с детьми, если что-то не будет устраивать. Ты сам знаешь, что это наш хлеб. Меня другое волнует: как нам создать видимость того, что в нашей семье «испортилась погода»? Светлану мы уволили. Что делать с Юлией? Она должна как-то проявить себя, и начнёт что-то предпринимать в моё отсутствие.

– Ты сейчас подумала о материалах в ноутбуке?

– Их там нет. Всю информацию я держу на двух картах. Одну ношу с собой, с ней и работаю, а вторая – резервная копия, которую я обновляю.

– Дай задание нашему программисту, пусть сделать так, чтобы при открытии компьютера чужим пользователем включалась камера. Ты уверена в том, что трудоустройство Тарасовой связано с новым проектом и тендером?

– На пятьдесят процентов. Посуди сам: она попадает под сокращение, просит у Каменского помощи в трудоустройстве, а через два месяца мы узнаем, что наш конкурент та самая фирма. Я могла бы согласиться, что это совпадение, если бы не действия нашей няни. Няню нашла нам не Алла Ивановна. Думаю, Юля её об этом и попросила. Будем делать вид, что мы поссорились на время, а дальше будем действовать по обстановке. Заканчиваем «рабочую пятиминутку»? – спросила Ксения, целуя мужа.

– Делай свою зарядку, иди в душ, а я присмотрю за нашими наследниками. Скажи, Ксюш: отец и Максим сердятся на меня?

– Эти два адвоката стоят за тебя горой. Думаю, дойди дело до суда, у меня не было бы шанса выиграть процесс, – улыбнулась она.

Глава 11

Прошли два месяца. Ксения поднялась слишком рано. Она волновалась перед предстоящим тендером на строительство нового объекта. Но ещё больше переживала о том, каким образом могут его сорвать. У неё не было других проблем. Отношения с Митей были прекрасные, работой Ольги Ивановны она была довольна. Дети были здоровы и присмотрены. Максим приезжал через день. Четыре дня назад ему исполнилось девятнадцать лет, учился он с удовольствием и даже дружил с девушкой, которая училась на курс ниже и которую звали Кристина. Одним словом, ни бытовых, ни финансовых проблем не было, а вот производственная проблема могла «нарисоваться» уже сегодня.

– Митя, поедешь в офис к десяти. Держи флешку – здесь вся информация. Мы с тобой этот вариант обсуждали. Если я буду задерживаться – значит, расчёт мы сделали правильный. Последний шанс отстранения нас от участия они не упустят. Мить, я сказала отстранения, а не устранения. ГАИ может остановить под любым предлогом, колёса проткнуть на парковке. Всё довольно банально – я не появлюсь в контрольные пятнадцать минут, и победа будет за ними. Вся надежда на тебя. Ты мой главный козырь в этой игре.

– Ксюш, но ведь проект у них «сырой». Как они будут строить?

– Пока дело дойдёт до строительства или ишак сдохнет, или падишах умрёт. Может, проект доработают, может, стройку не начав свернут. Здесь главное – получить деньги. Ты не волнуйся. У тебя есть прекрасная возможность для дебюта. Позвонишь, я буду всё слышать.

Ксения опоздала к началу торгов, но они не были сорваны. Она всё же добралась благополучно на такси и теперь слушала через дверь, о чём говорят в кабинете, где шли торги. Когда прозвучал вопрос председателя комиссии: «А где автор всего этого проекта? У меня есть вопросы», она открыла дверь.

– Я здесь, – входя в кабинет, сказала Ксения. – Слушаю вас.

– Как же вы доверили своё детище другому человеку, да ещё и опоздали? – спросил он недовольно.

– Дмитрий Сергеевич по специальности юрист, но ещё и мой муж. Кому я могу доверять больше чем ему? Своим опозданием я обязана второй стороне. Видит Бог, я не хотела выносить сор на общее обозрение, но вы перешли грань, – сказала она, глядя на конкурента, и вставляя флешку в ноутбук. – Так выглядит моя машина сегодня. Хороша детская шалость на охраняемой парковке? Четырёх колёс как не было. Вы же не станете подозревать меня в том, что я могла сама это сделать, боясь потерпеть поражение? Это мой кабинет, где с моего компьютера копируют данные, а это их передают заказчику. Увеличить фото? У вас, уважаемые, не было времени проверить все материалы. А может вам и не нужна была проверка? Я слышала, о чём шла здесь речь. Проект хороший для южных регионов, поэтому он и дешевле нашего. Как комиссия на это не обратила внимания при экспертизе? А те конструкции, которые вы в нём изменили и представили, не выдержат нагрузки всего здания. Оно сложится, как карточный домик уже на стадии строительства третьего этажа. Мы умышлено оставили на рабочем столе то, чего вам хотелось, но с большим умыслом. А цокольный этаж не попал к вам в руки совсем не случайно, а у нас он есть. И ещё, для сведения: с Тарасовой Юлией сейчас беседует наша служба безопасности. Ко мне есть ещё вопросы? – спросила она, глядя по очереди на Каменского, Дмитрия и Катю.

– Проект хорош, Ксения Сергеевна. Что касается вашего оппонента, конкурента: думаю, он откажется от участия в торгах при таком положении дел. Я вас поздравляю, и рад буду работать с вами. Молодцы. Все свободны кроме господина Каменского.

– Победа – это мгновение, а вот предвкушение маленькой победы – это и есть чистый кайф, – обнимая жену, сказал Дмитрий, выйдя в коридор. – Как тебе мой дебют?

– Ты был великолепен, – целуя мужа, ответила Ксения. – Я не ожидала от тебя такой короткой, но полной информации без воды.

– Мне показалось, или ты готовишь себе замену? – улыбаясь, спросила Катя. – Митя так уверенно говорил, как будто сам был инициатором торгов, который не даст шанса конкурентам. Куда мы теперь?

– Молодец, – сказал Каменский, вышедший из кабинета, и обнял Ксению. – На твоём счету вторая серьёзная победа. Считай, контракт у нас в кармане. Вы ребята все вместе большие умницы. Почему от меня скрыли то, что делала Тарасова? Я в компании кто?

– Потому и скрыли, чтобы не наломали дров. Теперь вы её можете уволить с лёгким сердцем, не чувствуя своей вины перед женой, – сказала Ксения, беря его под руку и ведя к выходу.

– Будем праздновать или ограничимся премией? – спросил большой босс, понимая, что Ксения права в своём выводе. – Понял я вас. Буду праздновать с женой дома, а вы устройте праздник детям. Поедем на часок в компанию, разберёмся с диверсанткой, а потом по домам – заслужили.

Закончив все дела в компании, «команда» начала по очереди покидать офис.

– Ксюша, я часок поработаю и приеду, – сказал Дмитрий, провожая жену. – Пока в памяти свежи кое-какие моменты, нужно их сохранить.

– Буду ждать тебя дома. У меня есть время заехать в магазин, чтобы завтра выйти из дому только на прогулку, – ответила она, целуя мужа в щёку. – Олег заменил колёса – теперь я на коне.

Проехав не более пяти минут, Ксения вспомнила, что не забрала из приёмной посылки, доставленные курьером. Последние дни были слишком напряжёнными, и она заказала зимние костюмы детям по интернету. Полукомбинезоны и куртки нашла в каталоге, оплатила заказ, его доставили сегодня. «Впереди выходные и, если костюмы не подойдут, будет время заменить их. На дворе конец ноября, скоро начнутся холода», – подумала она. Притормозив у обочины, набрала телефон мужа, чтобы тот забрал посылки, но телефон не отвечал. Развернув авто она поехала назад. Офис был пуст. Только охранник сидел у входа. Ксения в очередной раз, уже подходя к приёмной, «набрала» Дмитрия и услышала звонок, который раздался из-за приоткрытой двери её кабинета. «Что ему у меня понадобилось?» – успела подумать она, когда услышала голос:

– Жена звонит? Что скажешь?

– Ничего. Врать мне ей не хочется, а правду не скажешь. Я и так чувствую себя сволочью. Ксения мечта всей моей жизни. Мне ни её, ни семью никто не заменит, – сказал Дмитрий. – Мы говорили с тобой об этом, и мне казалось, что ты всё поняла. Или что-то не понятно? У тебя остались вопросы после того, как тебя час назад чуть не четвертовали? Вопрос с увольнением решён.

– Я и не собираюсь разрушать твою семью, у меня своя есть, которая меня устраивает, – говорила Юлия Тарасова, опускаясь в кресло у стола. – Дмитрий Сергеевич, мне не двадцать лет и я хорошо понимаю, что такое секс без обязательств. У меня нет к тебе вопросов. Плевать мне на ваше увольнение. Гонорар я свой получила в полном объёме, не смотря на провал, – равнодушно сказала она, доставая из сумки фляжку и подавая её Егорову. – Я чувствую себя перед тобой слегка виноватой, хотела извиниться, сделать интересное предложение.

– Ты будешь коньяк? Разве ты не за рулём? Что ты хочешь мне предложить? – задавал Егоров вопросы, доставая бокал.

– Выпью. Я видела, что ты торопишься домой, но решила, что тебе было бы неплохо расслабиться и пройти сеанс сексотерапии. Сегодня я без машины. Решила оторваться по полной программе. Я предвидела, что моя работа в компании в любом случае подходит к концу. Мы больше можем не встретиться. Ты слишком трепетно относишься к своему браку, а я не хочу быть причиной разлада. Твоя жена не заслуживает обмана после такой великолепной победы. Я использовала тебя с умыслом.

– Я в курсе. Ксения «просчитала» тебя, а я ничего полезного, в смысле шпионажа, для тебя не сделал, лишь предоставил доступ в этот кабинет. Но это было не только тебе на руку, но и нам. Правда, секс с тобой в наш план не входил. Не застань я тебя так некстати в приёмной, ничего бы между нами не было. Ты о наших планах не знала и сама предложила мне себя, а я не особо и сопротивлялся. Кто кого использовал вопрос спорный. Глядя на твои действия и темперамент со стороны, даже мёртвый бы не устоял, а я простой смертный, – говорил Дмитрий, наливая в бокал коньяк. – Держи.

– Осуждаешь? – спросила Юлия, делая глоток из бокала.

– Нет. Я принял это и не возражал, но эта связь между нами в прошлом. Да, это несколько будоражило, но уже не вызывает тех эмоций, которые были в начале. Не стоит всё это того, чтобы терять Ксению. Сегодня я понял, что благодаря ней, я многое могу. Мне так хочется стать хоть на одну ступеньку ближе к ней. Не занять её место, не «переплюнуть», а быть в одной связке, стать членом её команды. Да, мне нужно «выпустить пар», тебе расслабиться после непростого увольнения, но честно сказать, желания у меня нет.

– Ты мне отказываешь? Может, тебя смущает кабинет жены? Перейдём в приёмную, она нас видела трижды. Я буду стараться, чтобы у тебя появилось желание. За твой первый успех и за мой последний день в вашей компании, – сказала Тарасова, выпивая треть содержимого бокала. – Дверь закрой.

– Не стоит, Юлия Николаевна, – говорил Дмитрий, не спеша закрывать дверь. – Извини, но мне нужно идти.

Дверь в кабинет, на последнем его слове, вдруг распахнулась и на пороге кабинета появилась Ксения.

– Вам здесь удобно? – входя, спросила она ровным и чуть насмешливым голосом, и подошла к столу, у которого в кресле сидела Юлия. – Какая занимательная картина: законный муж в моём кабинете пьёт коньяк, собирается трахать любовницу, а я об этом даже не догадываюсь. – Она взяла со стола бокал с недопитым напитком и плеснула его в лицо сидевшей в кресле женщины. – Я не хочу «терять лицо» перед вами, поэтому убирайтесь отсюда немедленно, не провоцируя скандал!

– Ксения…

– Я стояла за дверью минуты три и всё, о чём вы говорили, слышала. Не подходи ко мне, – перебила мужа жена. – Мечта стала реальностью и не оправдала себя? Говорил, что едва знаешь её, а сам, тем временем, развлекался с ней в приёмной. Вопрос с работой будешь решать с Каменским, а о жилье подумай уже сегодня. Я не хочу видеть тебя в нашей квартире. С сегодняшнего дня у тебя нет жены. Ты мне омерзителен, – говорила она, провожая взглядом Тарасову.

– Мне теперь повеситься? – с вызовом спросил Дмитрий и получил звонкую пощёчину.

– Зачем? Вы молоды, а со своей повышенной потенцией и сексуальным интересом быстро найдёте объект для сексуальных утех. Вас же это волнует в первую очередь? Уходите, Дмитрий Сергеевич и коньяк прихватите с собой.

– Ты почему вернулась? Что-то случилось?

– Ты хочешь спросить: кто тебя сдал? Никто. Я звонила тебе, но ты не брал трубку, вернулась за посылками из детского мира. Мы ждали их вместе. Да и что тут удивительного? Ты увяз в этой связи, и она когда-нибудь бы вылезла наружу. Больно осознавать, что человек, которому ты доверяла, которого любила, тебя нагло обманывал. Теперь я знаю, чего стоит твоя любовь. Ты не будешь настаивать на разговоре и выяснении отношений? Глупо отрицать очевидное, а причину я и слушать не буду. Мы договаривались с тобой, что будем искренними. Двух месяцев не прошло. Все твои разговоры – это пустой звон, когда поступки говорят обратное. Прощай! – сказала она, забирая пакеты из приёмной и закрывая дверь кабинета.

Ксения вышла из офиса, села в машину и, проехав метров пятьсот, остановилась. Она опустила голову на руль и заплакала. «Прошли всего два месяца после случая со Светланой. Возможно, он не был так и безгрешен? Терпеть к себе подобное отношение нельзя. Нет! Единственный человек, с которым я проведу всю свою жизнь бок о бок, – это я сама. Дети вырастут, муж уже предал. Но жизнь на этом не закончилась. Будет трудно. А когда предательство переживалось легко? Нужно полюбить себя: радоваться каждому дню, своим успехам, не жаловаться на жизненные трудности, отпустить то, что уходит и не сожалеть об этом. Есть то, что есть и это нормально. У меня есть ради кого жить и не занижать свою самооценку, а кому это не нравится – я того с лёгкостью отпущу, – говорила она вслух, вытирая слёзы минут через пять. – Как бы мне не было плохо, каким бы невыносимым не казался момент, каким бы невозможным не казалось будущее – всё пройдёт. У меня нет другой жизни и этот кошмар – её часть. Думай о себе: ты есть, ты здесь, а впереди много того, от чего ещё будет хорошо. Как писал Марк Твен: «Люби так, как будто тебя никогда не предавали, и живи так, как будто земля – это рай». Что по этому поводу говорят психологи? Что нельзя держаться за человека, который тебя с кем-то сравнивает и не дорожит. Не стоит относиться к расставаниям в жизни как к потерям или утратам. Просто человек пришел в мою жизнь, чтобы выполнить определенную миссию. Он сделал то, что ему было предначертано свыше, и пришла пора его отпустить. Пусть живет дальше, но уже без нас, – Ксения улыбнулась, глядя на себя в зеркало авто, закончив свой «монолог». – Сейчас заеду в супермаркет, сделаю необходимые покупки и успокоюсь, прежде чем вернусь домой. Неизвестно, что приготовит нам завтрашний день». – Она посмотрела на часы и позвонила Максиму: – Сын, я не ломаю твоих планов, если попрошу тебя приехать?

– Что-то случилось? Что-то с ребятами?

– Ребята здоровы, но боюсь, я не справлюсь сегодня со своим состоянием в одиночку. Максим, если ты чем-то занят, я попрошу Ольгу Ивановну остаться.

– Я приеду через пару часов. Не волнуйся – вместе мы справимся с твоим состоянием. Жди!

Сделав покупки, Ксения вернулась домой, прихватив с собой только пару пакетов и оставив остальные в багажнике машины. Ольга Ивановна сразу заметила перемены в её поведении. Ксения была молчалива и потеряна.

– Ксения Сергеевна, дети спят. Пообедали хорошо. Как ваши торги? Неужели проиграли?

– Спасибо вам. Торги мы выиграли, а вот свою семейную жизнь я, кажется, «проиграла». У нашего Дмитрия Сергеевича есть любовница. Я узнала об этом сегодня совершенно случайно.

– Вам нужно успокоиться. Вы не первая, кому так «повезло» в жизни. Девять из десяти женщин проходят через это. Мне остаться? – спросила она участливо.

– Езжайте домой, скоро Максим появится – я ему позвонила. Отдыхайте до понедельника.

Ксения переоделась, проверила, чем накормит Максима и легла, укрывшись пледом, поглядывая на спящих детей. На душе было пусто и холодно, а в голове ни одной здравой мысли. Она не слышала, когда ушла няня, когда пришёл Максим. Он вошёл в квартиру, открыв дверь своим ключом и, сняв верхнююодежду, присел рядом.

– Сеня, что случилось? – спросил он, беря её за руку.

– Макс, ты парень взрослый, скажу как есть: у Мити другая женщина и появилась она не вчера. Сегодня я в этом убедилась. Ты знаешь кто она? Племянница Аллы Ивановны. Видишь, как тесен этот мир.

– У неё же муж есть. Хотя, о чём это я. У нашего Мити тоже есть жена. И где он сейчас? Что на это скажет дед?

– Не говори ничего деду, я сделаю это сама. Помоги мне пережить выходные, не бросай меня одну. Я могла бы справиться с ребятами сама, но боюсь сама своего состояния. Мне очень плохо.

– Мам, всё будет хорошо, а я всегда буду рядом, – он обнял Ксению. – Ты с ним разведёшься? А что будет с мелкими? Будут расти без отца?

– Вырастут. Много тебе дал твой отец? Захочет участвовать в воспитании детей – его право, а для меня его больше нет. Развод может затянуться, но видеть я его не хочу уже сегодня.

– Как и чем тебе помочь?

– Побудь просто рядом – это не даст мне совсем расклеиться. Жалеть меня не нужно, а вот «присмотреть» за тремя неразумными ты сможешь. Ты голоден? Пока я приготовлю поесть, спустись на парковку и принеси пакеты из багажника машины.

Проснувшиеся близнецы обрадовались присутствию матери и старшего брата в квартире. Время до ночного сна пролетело как-то незаметно. Старший брат занимался с младшими, а Ксения, не меняя планов пятницы, занималась делами. Она уложила детей спать после ужина и купания и, пожелав спокойной ночи Максу, легла сама. Максим забрал её смартфон и несколько раз пытался дозвониться Дмитрию, но его телефон не отвечал. Он пробовал дозвониться со своего номера, но результат был тот же. Только после полуночи на исходящий звонок смартфона Ксении ответили.

– У тебя совесть есть, папаша? Ты знаешь, который час? – сердито спросил Макс. – Не хочешь разговаривать с Сеней, мог и мне позвонить.

На том конце послышался незнакомый голос:

– Это следователь Сазонов. Молодой человек, вы могли бы мне представиться? Сказать: кому звоните, кто владелец телефона?

– Это телефон моего отчима – Егорова Дмитрия Сергеевича, – не раздумывая, сказал Макс. – Мама уже спит. Меня зовут Максим. Я совершеннолетний, если вас это интересует. Что случилось? Почему у вас его телефон?

– Мне очень жаль, Максим, но в 23:10 произошло ДТП. В такси ехали трое. Водитель и пассажир скончались до приезда скорой помощи, женщину увезли с травмами в больницу. В салоне машины обнаружили пиджак с телефоном, на этот телефон ты и звонишь. Документов при пострадавших, кроме таксиста, не было. Нужно, чтобы твоя мама приехала на опознание в десять часов, – сказал звонивший и назвал адрес.

– Я передам, – чуть слышно сказал Максим и присел на диван, переваривая услышанное. Минут через пять он уже звонил деду.

Виктор Николаевич Каменский приехал вместе с женой около восьми утра, когда Ксения кормила детей завтраком. Он просил внука не сообщать Ксении печальное известие до его приезда.

– Что-то случилось? – спросила она, глядя на отца пристально.

– Максим, поиграй с ребятами, – попросил дед и прошёл на кухню. – Ксения, ночью произошло ДТП. Есть погибшие. Гололёд и машина со встречной полосы на полном ходу врезалась в лоб такси. В машине ехало двое: мужчин и женщина. У тех, кто сидел впереди, не было шансов, а женщина в больнице. Нам нужно поехать на опознание, дочка.

– Подождите, какое опознание? Вы хотите сказать, что Митя ехал с кем-то в такси и погиб?

– Это случилось до полуночи. Документов при пострадавших не было. Максим звонил Мите часто, и следователь на один такой звонок ответил, найдя телефон в кармане пиджака, обнаруженного в такси. Возможно, это всего лишь случайность. Пиджак и телефон он мог оставить в ресторане, но надо прояснить ситуацию. Тебя просили приехать. Сможешь?

– Пап, – это не случайность. Я хотела с ним расстаться, но не таким образом. Я не желала ему смерти, папа, – растеряно говорила она. – Почему его больше нет? Даже предав меня, он не заслуживал такого наказания. Как глупо всё вышло.

– Подожди плакать, пока мы всё не выясним. Не накручивай себя раньше времени. Мы ещё не знаем он ли это. Скажи: он тебе звонил или ты не брала трубку? Это правда, что у него появилась другая женщина?

– Я не разговаривала с ним, а видела их вчера и слышала часть разговора. Митя просил её не путать любовь и секс, говорил, что любит свою семью, но беседовал с ней почему-то в моём кабинете. У них были отношения или связь, назови это как хочешь. Пап, я оказалась там случайно, вернулась за костюмами для ребят и стала невольным свидетелем или слушателем, но не скандалила, держала себя в руках, хотя в тот момент я его, действительно, ненавидела за обман, – говорила Ксения, готовая расплакаться. – Я была сердита, обижена, но у меня не было мысли желать ему зла. Как же так, Митя?

– Даже если бы ты набила ему морду, а он по этой причине напился и сел за руль, твоей вины в случившемся не было. А он, если это он, ехал в такси – это несчастный случай. Дай мне свой телефон, я сам позвоню отцу Дмитрия и Роману.

– Позвоним, когда всё выясним, – предложила Ксения.

Они приехали к зданию морга в назначенное время, где их уже ожидал следователь.

– Это не Митя, – глядя на бледное безжизненное чужое лицо, сказала Ксения. – Пиджак моего мужа, но этот человек не Дмитрий Егоров. И вещи эти никогда не принадлежали моему мужу. Митя мог выпить вчера лишнего, на то была причина, но где его теперь искать? Таких друзей, к которым он мог пойти, нет. Значит, либо женщина, либо что-то случилось. Что нам теперь делать, папа? – спрашивала Ксения, назвав Каменского за день не в первый раз папой.

Следователь куда-то звонил, а у Ксении началась настоящая истерика. В этом заведении привыкли к подобной реакции, ничего удивительного она не вызвала. Ей сделали укол, оказав платную услугу, сунули под нос нашатырь и отправили на свежий воздух. Прошли минут пять-семь, когда следователь принёс им «свежую» информацию:

– Я проверил сводки по городу со вчерашнего вечера и ночи. Под описание подходит только один, и зовут его Дмитрий Егоров. На улице Маркса была драка, все участники задержаны. Есть двое пострадавших. Их доставили в больницу скорой помощи, и было это в девятнадцать сорок. Поезжайте, может это ваш Егоров.

– Спасибо. Вы не подскажете: где сейчас женщина, которая попала в это ДТП? Возможно, мы её знаем. Как-то же телефон моего зятя оказался с ней в одной машине, – рассуждал Каменский.

Поездка заняла не больше двадцати минут. За рулём был водитель Каменского. Ксения и Виктор Николаевич сразу увидели спящего Дмитрия, потом поговорили с доктором, который сообщил им состояние Егорова:

– У пациента сотрясение мозга, многочисленные ушибы. Я, думаю, досталось ему, когда он, упав, отключился. У него гематома на затылке. Били, скорее всего, ногами. У него костяшки пальцев сбиты – значит, дрался до победы. В понедельник сделаем МРТ, картина станет яснее.

– Почему в понедельник? – удивлённо спросила Ксения. – А если там не только сотрясение и ушибы, и вы потеряете время.

– В субботу диагностический центр оказывает только платные услуги и работает на себя, – ухмыльнулся доктор.

– Пусть услуга будет платной, но своевременной. Когда её могут оказать и где её оплатить? Что-нибудь ещё нужно?

– Через час за ним приедут на коляске, – закончив разговор по телефону, сказал врач. – Ему нужен покой, уход, хорошее питание и обезболивающие лекарства. Пройдёт диагностику – посмотрим, что ещё понадобится.

– Это мой номер телефона, – протягивая визитку, сказала Ксения. – Держите меня в курсе результатов. Я не смогу сидеть рядом с ним всё время – у меня дома полуторагодовалые близнецы. Деньги на процедуру я оставлю мужу. Думаю, приеду завтра утром. Спасибо вам.

– Голубушка, зря вы так беспокоитесь. Он не умирающий лебедь, чтобы сидеть у его постели. Что-то понадобится – палата общая, справятся. Да, мозгам нужен постельный режим, но это всё, – улыбнулся доктор. – Он физически здоровый мужчина. Получу результаты и обязательно вам позвоню, а до этих пор не стоит себя настраивать на негатив.

– Иди к мужу, а я возьму направление, оплачу всё, что нужно и вернусь за тобой, – предложил Каменский.

Ксения прошла в палату, в которой стояли четыре кровати, и поздоровалась с присутствующими. Двое мужчин ответили на приветствие, поднялись с кроватей и вышли. Она присела на край кровати и взяла мужа за руку.

– Митя, хорошо, что ты жив. Как же хорошо, что ты живой. Нет ничего страшнее смерти. Ты должен жить, если не ради меня, то ради детей. Не получилось у нас с тобой жизни, но в этом есть, наверное, и моя вина. Сегодняшнее утро многое изменило в моей голове. Грех не так и велик, чтобы наказывать за него смертью. То, что нельзя исправить, можно забыть, попытаться что-то изменить. Жизнь – это дар, и это надо ценить, а не оценивать. Злость, слёзы, обиды – губят её. Она может сломаться. Мы сами придумывает себе проблемы, комплексы, рамки, и сами страдаем, – тихо говорила Ксения, замечая, что Митя проснулся. – Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. Спасибо, что пришла. Я слышал, о чём ты говорила. Прости меня, – целуя ладонь жены, сказал Дмитрий. – Как дети?

– Дети с Максимом и Аллой Ивановной, а мы здесь с отцом. Ты помнишь, что случилось?

– Помню, а что забыл, сосед подскажет, – грустно говорил он. – После твоего ухода, мы покинули офис и поехали в ресторан на такси, оставив машину на стоянке компании. Пообедали, а потом просто сидели в баре. Говорила больше она, а я пил. Покинул ресторан около семи вечера. Алкоголь не взял, и я просто шёл, куда вели ноги. Было уже темно, когда заметил драку, ну и влез в неё. Трое против одного – это много. Подвёл проклятый гололёд, да и навыки теряю. Я пытался тебе позвонить, но ты не брала трубку. Когда сюда попал, телефона уже не было, а на память я номеров не помню. Как вы меня нашли?

– Ты помнишь, где оставил свой пиджак? – спросила Ксения и, не дожидаясь ответа, продолжала: – Его нашли в такси, которое попало в 23 часа ДТП. Таксист и пассажир погибли, женщина в больнице, а мы с отцом ездили на опознание в морг. В пиджаке был твой телефон, тебя посчитали погибшим. Ты это понимаешь? Ты осознаёшь, что мы пережили? – она вспомнила лицо покойника и сорвалась на крик.

– Ксюша, прости, но вчера я готов был умереть. Может и в драку влез по этой причине? Умом я понимал, что всё испортил, что можно и нужно жить, расставшись, а душа этого не принимала, – говорил Дмитрий, а по щеке скатывалась скупая мужская слеза. – Вы без меня сможете, мне без вас не зачем.

– Пытаешься утешить или разжалобить меня таким образом? Ты представляешь, что я пережила за последние сутки? Такой непростой тендер, твоё предательство, опознание в морге – это не много для моей психики? Не дай Бог пережить подобное тебе. Хорошо не успели позвонить Берестову и отцу. Как твой пиджак мог попасть в такси?

– Не знаю. Когда я рассчитался и уходил, Тарасова оставалась. Поверь, мы оба не были пьяны до такой степени, чтобы что-то не помнить совсем. Я помню, что снимал пиджак и переложил из кармана наличные в брюки. Флешку я оставил в офисе, а ключи от машины лежали в куртке. Кроме неё не кому было забрать его со стула. Выходит, в такси ехала она. Нужно сказать об этом твоему следователю.

– Ладно. Поправляйся, а со всем остальным разберёмся позже. Документы твои я привезла. Ты сегодня пройдёшь томографию. Что тебе привезти из одежды и продуктов? Я попрошу Максима приехать. В любом случае, раньше понедельника, тебя не выпишут. Что ты на меня так смотришь?

– Любуюсь. Мне приятно, что даже в этой ситуации ты обо мне думаешь. Пока я в таком состоянии ты меня не бросишь?

– Я позвоню Ольге Ивановне и приеду завтра. Держи телефон, а зарядку я передам с Максом. Придумаю, что передать поесть и надеть на себя. Пока, – сказала она, заметив входившего отца.

– Как чувствует себя Казанова? Доктор сказал, что жить будешь, а вот я на это счёт сомневаюсь. Как можно жить с такой совестью? Куда пойдёшь после больницы?

– Не знаю.

– Подвёл ты меня, а я так тебя защищал. Теперь от меня ничего не зависит, извини. Поправляйся. Жив, уже хорошо. Нам эта ночь, поверь, досталась гораздо тяжелее.

Через два часа Дмитрия навестил Максим.

– Привет, покойник, – сказал он, протягивая руку. – Сеня просила, чтобы я вёл себя сдержано – я обещал. Здесь для тебя одежда и тапочки. Сам справишься? Что говорит врач? Он звонил Сене, но я решил, что лучше самому увидеть.

– Куда я денусь. В понедельник обещают выписать. Как думаешь, мне можно будет вернуться домой хотя бы временно?

– Пока отлежишься, думаю, Сеня тебя не выгонит, а вот через неделю может и попросить. Что будешь делать? Могу предложить койко-место у себя, но на особое гостеприимство не рассчитывай. Я на тебя очень сердит.

– Сердит, а приехал – значит, у меня есть шанс к прощению.

– Ага, размечтался. Тебе нужно хорошо постараться, чтобы моё доверие заслужить. Если бы не Ксения, хрен бы ты меня дождался, папаша. Я из-за тебя всю ночь не спал, к твоим пышным похоронам готовился, деда поднял с постели. Здесь витамины, кофе растворимый – разберёшься, а здесь пицца ещё тёплая на всех. Сеня обещала приехать завтра. Я сегодня ночую дома, а завтра вечером уеду к себе. Ольга Ивановна обещала приехать с ночёвкой.

– Как Егор с Дашей? Не делай удивлённым лицо. Я всегда помнил о жене и детях. Упало забрало, похоть отключила разум – подрастёшь, поймёшь.

– Подрасту – это точно, а вот понять не обещаю. Ты знаешь, как я отношусь к Сене? Пусть она трижды будет не права – я приму её сторону. С «мелкими» всё нормально. У них, в отличие от тебя, за сутки ничего не произошло. Обедайте, а я поеду.

– Макс, держи ключи от машины. Она на стоянке компании. Мне она неделю точно не понадобится.

– Не делай мне одолжение. Я спокойно доеду на маршрутке, а машину домой перегнать могу. Помнишь песню из мультфильма: «Кто людям помогает, тот тратит время зря. Хорошими делами прославиться нельзя?» – пропел он, выходя из палаты.

–Паренёк с характером, – улыбнулся пожилой обитатель палаты. – Он тебе кто? Внешне вы чем-то похожи.

– Сын первого мужа моей жены. Так понятно? У них разница тринадцать лет. Столько же лет она его «юридическая» мама. Ему девятнадцать лет исполнилось пять дней назад. Хороший парень.

– Устроил ты им весёлую ночку. Я, слушая разговор, сделал свои выводы. Жена молодая, всё при ней, рассуждает здраво и глаза добрые. Чего тебя понесло в разнос? Большой начальник? Дети свои есть?

– Близнецам, сыну и дочке, нет ещё и полутора лет. Я юрист, а жена и есть второй начальник в компании. Глупость нельзя не объяснить, не оправдать. Зная характер жены, я могу надеяться только на помощь свыше. Будем обедать? Кипяток за вами.

В понедельник Ксения привезла мужа домой.

– Будешь принимать душ – не закрывай дверь. Если вдруг завалишься, Ольга Ивановна тебе поможет. Располагайся, а я приеду около двух. Тебе что нужно привезти из офиса?

– В верхнем ящике стола лежит синяя папка, и захвати мой ноутбук. Не сложно?

– Будет сделано. Живите дружно, – сказала она, целуя детей. – Слушайте папу и няню.

Разговор между супругами состоялся только ближе к вечеру, когда они кормили детей.

– Как ты себя чувствуешь, – спросила Ксения, наблюдая как «работает» ложкой дочь.

– Нормально. Голова слегка кружиться, в остальном порядок. Ксюша, ты дашь мне шанс наладить наши отношения?

– Бери! Но я не уверена, нужно ли мне это. Понимаешь, как прежде уже не будет. Возможно, ты будешь относиться ко мне также, но я буду воспринимать это по-другому. Мити, которого я знала и любила, которому доверяла и верила, больше нет. Есть Егоров Дмитрий, которого я знаю, но к которому сейчас ничего не чувствую, кроме разочарования. От ненависти и обиды остаётся хоть что-то, а вот от разочарования сплошная пустота. Ты теперь для меня как старый знакомый, которого давно не видел, с которым можно общаться, но без особого интереса и желания. Тебе нужны такие отношения? Я не знаю, как буду относиться к сложившейся ситуации дальше, но сейчас у меня внутри пустота, я не готова говорить о нашем будущем. Как я не могла заметить перемены в настроении, в поведении? Где были мои глаза?

– Потому, что не было этих перемен. Примитивный пример: ты идёшь по рынку, тебе предлагают попробовать на вкус то, что тебе приглянулось. Ты пробуешь и либо берёшь, либо нет. Что в твоём поведении меняется?

– Я не дегустирую продукты на рынке. У меня там есть свои продавцы, которым я доверяю.

– А я рискнул, ради любопытства и попробовал. – У меня нет никого дороже семьи. Я вас люблю и боюсь потерять. Тарасова не была даже моей любовницей. Я сделал то, что не входило в наши планы. Мне предложили, а я не отказался. Не было ни страсти, ни других чувств, один животный инстинкт, который отключает голову. Это не оправдание, это реальность. Да, поступил подло и сожалею об этом. Мне не на что надеяться?

– Пока человек жив, у него всегда есть надежда. Вся соль в том, что все мы не сахар. Думаешь, я не понимаю, что жить надо проще, что нужно уметь прощать? Всё я понимаю. Жизнь, как показывают события трёхдневной давности, не вечна и может оборваться в любой момент. Стоит ли усложнять её? Я смогу делить с тобой быт, есть и даже просыпаться рядом, но думать о тебе, как о близком человеке, я пока не могу, не смогу преодолеть некий барьер и броситься тебе на шею. И дело здесь не столько в ревности, сколько в некой брезгливости. Извини.

– Я всё понимаю, Ксюша. Помню, как это бывает больно. Ты только не гони меня. Если я почувствую, что не могу вернуть твоё доверие – я уйду, как бы трудно мне не было, – грустно говорил Дмитрий, держа на руках сына. – Я осознаю, что твой мир не рухнет за моей спиной. Я был частью этого мира, пусть и важной, и не претендовал на него целиком. Позволь мне ею остаться.

– Практически все мужчины изменяют своим жёнам, но мне хотелось верить, что меня это не коснётся. Может, мы с тобой поторопились с детьми, и нужно было пожить вдвоём? Хотя, я не представляю сейчас себя без них.

– Всё мы сделали вовремя, кроме моей глупости. В том, что произошло, твоей вины нет. Ты хорошая мама и прекрасная жена. Мне не в чем тебя упрекнуть, я всем доволен. Моя глупость – это результат несдержанности, решил потешить самолюбие, повысить самооценку.

– Ты знаешь, что Олег только сегодня снял камеру в моём кабинете, но, ни словом не обмолвился о том, что видел запись. Получается, я вернулась вовремя и не дала возможность созерцать ваши любовные игры? Но мой «визит» он не мог пропустить. Вот это и называется «верные друзья».

– Извини, но я впервые был в твоём кабинете с ней. У неё был ключ от приёмной, и дубликат твоего ключа, который мы «позволили» ей сделать.

– Поправляйся, но постарайся не ходить с видом побитой собаки или провинившегося ребёнка. Мы всё выяснили, обо всём поговорили, попробуем пожить как соседи. Обещай мне только одно: не будет устраивать такая жизнь – не нужно притворяться. Мы просто разъедемся. Договорились? Детям пора спать.

Глава 12

Пришёл месяц. Год заканчивался. Максим, сдав все тесты и зачёты, собрался с подругой встретить Новый 2020 год в Сочи, куда они улетали двадцать девятого числа на семь ночей. Ксению с семьёй Каменский пригласил на новогодние каникулы за город, о чём она рассказала Дмитрию. Ему этот месяц дался тяжело. Жена общалась с ним, казалось, как прежде: завтрак и свежая рубашка каждое утро, ужин и разговоры о том, как прошёл день, занятия с детьми, укладывание их спать. Правда, ночевали супруги в разных комнатах. Но он не мог не заметить, что обращалась она к нему, называя Димой, а не Митей. Это, пожалуй, было самым серьёзным аргументом, говорящим о том, что она его не простила. Ксения почти тридцать лет, с самого детства, называла его Митей. Теперь же она ни разу не оговорилась.

– Ксюш, я не против поездки за город, но можно я предложу свой вариант отдыха на семь дней?

– Что ты придумал?

– Максима на Новый год не будет. Давай Егора, Дашу и няню увезём к Каменским, а сами поедем на базу отдыха. Не говори сразу «нет». Я поговорил с няней и Аллой Ивановной. Они обеими руками «за». Ольга Ивановна в Новый год не дежурит, а смена у неё только четвёртого. Тебе не нравится предложение?

– Нравится. Но боюсь, без ребят я быстро заскучаю. Как они без меня, я без них? За полтора года мы больше чем на пять-шесть часов не расставались. Как ты себе представляешь наше недельное отсутствие?

– Заскучаешь – вернёмся раньше. Расстояние всего сорок километров. Дорога хорошая, синоптики метелей не обещают, а отель-пансионат «Былина» находится в лесу. Путёвки с тридцатого декабря по пятое января. Встретим Новый год на природе.

– Ты, когда брал путёвки, был уверен, что я соглашусь на поездку? – с улыбкой спросила Ксения. – Я не брошу детей и не поеду.

– Не сердись. Я предложил, ты отказалась – не беда. Поедем в гости к деду. Мне хотелось, чтобы ты отдохнула, пусть не семь, а пять дней. Погуляла бы по лесу, подышала воздухом, выспалась, наконец, или просто полентяйничала. Дома ты этого не сможешь сделать, если тебя не привязать к кровати.

– А как тебе удалось уговорить Ольгу Ивановну? – спросила Ксения, зная, что няня настроена против Дмитрия за его поступок.

– Это не я её уговаривал, это она сама мне предложила и адрес дала. Ты ещё больше удивишься, когда узнаешь, что и с Аллой Ивановной она разговаривала до того, как сделать мне «вливание».

– Как интересно! Выходит, все за мою поездку, о которой я до этого момента ничего не знала. Ну, раз все «за», я подумаю. Макс улетает в воскресенье, а нам одним можно к Новому году не готовиться.

Тридцатого числа около десяти часов Ксения и Дмитрий привезли детей в дом деда. Ольга Ивановна была уже здесь.

– Ксения Сергеевна не волнуйтесь и отдыхайте спокойно. Режим ребят вы знаете – звоните в любое время.

– Давай мне сумку с вещами, и езжайте, – говорил Каменский. – Хватит быть наседкой, пора «выходить» в люди. Алла, неси пакет с барского стола. Пусть встретят Новый год как положено. У вас карантин три дня. Раньше срока не возвращайтесь, а понравится – задержитесь дней на пять, – улыбнулся он и обнял Ксению. – Я своих внуков в обиду не дам. Отдыхайте спокойно.

Через час двадцать они были на месте. Поселились в хорошем большом и чистом номере на втором этаже трёхэтажного здания. При заселении рассказали, где можно пообедать, чем заняться, как отдыхать с «пользой» для здоровья.

– Дим, я разберу вещи, пообедаем, а потом пройдёмся. Здесь темнеет раньше чем в городе, – говорила Ксения, распаковывая вещи. – Здесь есть холодильник, чайник и даже сейф. Что мы в него положим? Я займусь вещами, а ты пакетом, который передал отец.

– Ксюша, а ты взяла вещи для маскарада? Наверняка, нам устроят что-то необычное – завтра праздник, – говорил Дмитрий, включая холодильник и заполняя его продуктами, привезёнными с собой. Это был «набор» для встречи Нового года: шампанское, мандарины, конфеты и деликатесы в вакуумной упаковке.

– Посмотрим, в чём народ ходит здесь на обеды и ужины, и убедимся, что я не ошиблась в выборе нарядов. А что касается самой встречи, то мне не хочется заводить новых знакомств, чтобы, не дай Бог, не испортить праздник. Что надеть на прогулку?

– Надевай комбинезон, а главное, чтобы ноги в тепле были, – говорил Дмитрий. – Пообедаем и, не возвращаясь в номер, пойдём гулять до ужина. Ресторан в соседнем корпусе. За сутки освоимся и будем знать в какую сторону «бежать».

Они вышли из корпуса и неспеша пошли в сторону леса. Точнее сказать, лес был вокруг, а пошли они туда, где к нему был выход с охраняемой территории пансионата. Лучи нежаркого зимнего солнца пробивались сквозь верхушки сосен. Снег вокруг сверкал так, что приходилось иногда даже закрывать глаза от ослепляющего блеска, а тени отливали синим. Вокруг стояла глубокая тишина.

– Посмотри, какая красота, – глядя на Дмитрия, сказала Ксения. – Зима в лесу совсем другая. Снежное покрывало здесь слишком белое, не то, что в городе серые сугробы вдоль тротуаров. Мы с тобой попали почти в сказку. Может, и Морозко встретим. На мой взгляд, ёлки выглядят наряднее сосен. Сосны, как длинноногие красавицы в мини платьях, а ёлки – аристократки в макси, и все как произведения искусства. Попробуй сделать это вручную. Даже воздух кажется сладким. Спасибо, что вывез меня в эту красоту, – сказала она, тихо шагая рядом с мужем. – Мы раньше с Максимом ездили к родителям Кати, у них лес рядом. Бывали и на даче у Стрельниковых. Помнишь таких? Там тоже красиво. Но, ни разу мы не отдыхали в «домашних» пансионатах. Летом – Турция, зимой – Сочи. Здесь очень легко дышится.

– Ты вывозила на отдых Максима. Конечно, развлечений здесь меньше, да и сервис желает лучшего. Если понравится, можно приехать сюда летом на недельку с детьми. Видела детскую площадку? Для перелётов они ещё малы, а сюда можно выбраться.

Откуда-то сверху посыпался хоровод снежинок. Это сорока села на верхушку молодой ели и застрекотала, а на снегу была рассыпана шелуха от шишек.

– Как думаешь: кто здесь «обедал? – спросила Ксения. – Может, белка выискивала семена или прилетала стайка снегирей. Я никогда не слышала птиц зимой. Вдруг повезёт. Тихо-то как.

Они гуляли не меньше двух часов, прежде чем вернуться в корпус. Погода была хотя и морозная, но безветренная. Щёки покрыл румянец, а вот ноги начинали мёрзнуть.

– Ксюш, слушай и смотри, – сказал Дмитрий, показывая на заснеженные ветки за окном и открывая его.

Ксения сразу услышала, а потом и увидела стайку снегирей. Одни из них перелетали с ветки на ветку с длинными пересвистами, другие сидели на заснеженных ветках, нахохлившись, словно красные яблоки на снегу.

– Вот и исполнилась одна мечта – услышать зимой птиц. Кажется, я передышала свежим воздухом. Поставь чайник, как-то зябко. Тебе не кажется, что в номере прохладно?

– Ложись под одеяло. Ты что будешь пить чай или кофе? – спросил муж, включая чайник. – Это ты, мать, переутомилась и перегуляла, тебе нужно поспать. С непривычки шагать даже пару часов тяжело.

– Если я усну, не буди меня на ужин. Поешь за двоих, но в одиночестве, а позавтракаем вдвоём.

Ксения проспала до утра. Дмитрий после ужина ходил играть в бильярд, оставляя ей записку, а вернувшись, «застал» на прежних местах и записку, и жену. Весь следующий день прошёл на свежем воздухе, а вечером они собирались на ужин, заранее заказав столик.

Дмитрий делал вид, что дремлет. А сам, из под прикрытых век, наблюдал за женой, которая вышла из душа. Бросив короткий взгляд на мужа, она сбросила с себя халат, быстро надела бельё и платье. Платье было похоже на белый вязаный свитер длиною до колен, с оригинальным плетением. Она распустила волосы, сделала две косички у висков, собрав их на затылке, и достала косметику.

– Дим, поднимайся, нам пора на ужин. Я приготовила тебе тонкий джемпер и брюки – они на кресле. Поднимайся!

– Ксюш, откуда у тебя такое шикарное платье? Я его раньше не видел, – говорил он, глядя на жену. – Оно тебе очень идёт.

– Оно «растёт» вместе со мной. Я в нём ходила на работу до начала отопительного сезона, потом незаметно перешла на брюки. Под него нужна обувь на каблуке, а мне проще было ходить без него. Так платье попало в немилость, – говорила она, подкрашивая ресницы. – На праздничном ужине нужно выглядеть, но не с голой спиной в вечернем наряде среди елей и сосен. Нам ещё с тобой метров сто по улице шагать.

– Ты так и не решила пойти на общий банкет?

– Тебе самому хочется встретить Новый год с незнакомыми людьми?

– Нет. Я за посиделки при свечах вдвоём. Жаль свечи не взяли.

– Это ты не взял, а я женщина предусмотрительная. Подай, пожалуйста, мне обувь из шкафа.

– Ты привезла с собой сапоги? Они же осенние.

– Чему ты удивляешься? Хорошо бы я смотрелась в белом платье и валенках. Я и тебе туфли взяла. Мы идём ужинать, а не на прогулку.

Белые сапоги были с длинным голенищем на небольшом каблуке. Дмитрий помнил, что куплены они ранней весной, но не видел, чтобы Ксения их обувала. Застегнув молнию на сапогах, она встала, сразу став выше, одёрнула платье и взглянула на мужа.

– Как я тебе? – спросила она, положив свой смартфон в клатч.

– Восхитительно! Боюсь, что тебя могут украсть.

– Не переживай, я буду на чеку и не дам повода, – улыбнулась Ксения.

Они просидели за ужином не меньше часа, заказав бутылку вина. Возвращаясь в номер, Ксения позвонила Каменским и узнала как дети.

– Ксюш, парадный мундир можно снимать? Я так наелся, что пояс брюк мне создаёт неудобства, «влезу» в спортивные брюки и встречу Новый год без дискомфорта, – говорил Дмитрий, снимая брюки, не дожидаясь положительного ответа.

– Ты помнишь, как мы встречали этот год? – глядя в окно, спросила жена.

– Мы его чуть не проспали, а потом полночи сидели при свечах, и было не до сна. Утром подъём дался с трудом, – говорил Дмитрий, стоя у жены за спиной. – Красивый вид за окном. Фонари освещают всё как на картинке. О чём думаешь?

– О тебе, Митя. У меня сердце болит и радуется, когда думаю о тебе. Болит потому, что мы не вместе, а радуется тому, что ты есть у меня, – говорила Ксения, поворачиваясь к мужу лицом. – Вот сейчас вспомнила нашу с тобой самую первую ночь, после моего дня рождения. Прошли три с половиной года, нашим детям полтора, а мне кажется, что всё было только вчера, – сказала она и прислонилась лицом к груди мужа. – Каждый раз я обещаю себе, что буду относиться к людям так же, как относятся ко мне. Но теперь я понимаю, что любовь к тебе сильнее моей гордости.

Дмитрий, услышав привычное «Митя», улыбнулся, понимая, что может быть окончательно прощён уже сегодня. Больше всего на свете он хотел получить это прощение, жить в гармонии с этой дорогой для него женщиной.

– Мы вместе, Ксюша. Мы всегда будем вместе. Я тебя люблю, – говорил он, нежно обнимая и целуя жену…

«Мир для двоих – это необъяснимое чувство счастья, биение сердец в унисон. Это то, что наделяет крыльями, даёт ощущение полёта вне времени и пространства, необыкновенное чувство свободы и волшебства каждый миг», – думала она, положив свою голову на грудь мужа и слушая биение его сердца. Дмитрий лежал с лёгкой улыбкой на лице и боялся, словом иди делом, нарушить эту хрупкую гармонию в отношениях. Он всё ещё сомневался в полном прощении, поэтому решил «положиться» на жену.

– Мить, мы не проспим Новый год? – тихо спросила Ксения, не поднимая головы. – Ты что-то говорил о бане.

– В баню, мы пойдём завтра, а до боя часов ещё два часа. Ты хочешь спать?

– Спать не хочу, но сил на то, чтобы подняться, у меня нет. Что с этим делать?

– Лежи. Скатерть-самобранка сама к тебе придёт с боем часов. Президент закончит речь, я открою шампанское и встретим Новый год в постели. Но мне придётся подняться хотя бы для того, чтобы собрать с пола наши вещи и приготовить эту самую самобранку. Мы с тобой всё же женаты.

– Температура воздуха в номере комфортная для сна, а вот бродить голышом будет прохладно. На отоплении здесь экономят.

Они встретили Новый год при свечах, привезённых Ксенией с собой. Мандариновый запах, пузырьки воздуха в шампанском и лёгкие поцелуи супругов в пижамах наполнили номер романтикой. Они не забыли поздравить телефонными звонками родных. Ксения раза три за день звонила няне, интересуясь, как справляются с детьми. Завтрак проспали, но особо не огорчились. Холодильник хранил привезённые с собой продукты, – это позволило завтракать в номере.

– Митя, ты банку с растворимым кофе, который передал отец, куда поставил? Всё в порядке – я её нашла. За тобой кипяток, – говорила Ксения, готовя бутерброды. – Знаешь, мне как-то на глаза попалась «Кофейная книга» автор Макс Фрай. Я её, по простоте душевной, приняла за книгу рецептов по приготовлению кофе. Но это оказался сборник рассказов, которые я прочитала без особого удовольствия, но оценила сравнение кофе с действительностью. Хочешь послушать?

– Поделись тем, что узнала. Ты выучила это наизусть?

– Не смейся. Автор, видимо, хотела, чтобы слова запомнились. Они очень, на мой взгляд, верны: «Эспрессо – это жизнь. Горчит, но бодрит. Первый глоток может показаться невкусным, но, допив чашку, всегда захочешь еще одну, – пишет она. – Капучино – это влюблённость. Сначала терпко, потом сладко и легко, а на деле – всё та же жизнь. Моменты, когда сладко и терпко, – самые лучшие. Латте – это мечты, эспрессо, разбавленный молоком надежды, и пенка. Та самая пенка, которая бывает в капучино. Но нет корицы, нет той терпкости, которая позволяет прочувствовать момент. Айриш – кофе по-ирландски – это страсть. Где-то там, на самом дне, обжигающий алкоголь. Можно перемешать, он практически не чувствуется, но он там все равно есть, и все равно неизбежно пьянеешь». Как тебе такое сравнение?

– У меня два непонятных момента: почему Макс Фрай женского рода, и какой кофе, в её описании, есть любовь? – глядя на жену, улыбнулся Дмитрий.

– Макс Фрай – псевдоним, а с любовью она сравнивает кофе своренный дома: «Настоящая любовь – это кофе, который варишь дома с утра. Свежемолотый, желательно с корицей. Кофе, рядом с которым надо стоять, чтобы не убежал, иначе испортится вкус. Надо проследить, чтобы он поднялся три раза, потом налить ложку холодной воды в джезву, подождать пару минут, чтобы осела гуща. Кофе, который наливаешь в старую любимую чашку и пьешь, чувствуя каждый глоток, каждый день». Разве можно это не запомнить?

– Мне кажется, ты должна предложить эти строчки в кофейню Яковлеву. То, что касается любви, можно упустить, а вот остальное будет хорошей рекламой. Чашка кофе и строчка под ней. Да, я бы попробовал дома айриш. Сделаешь? – обнимая жену, спросил он.

– Садись завтракать, и пойдём на прогулку. Вернёмся домой, я приготовлю тебе тот кофе, который пожелаешь. Но для кофе айриш нужен ирландский виски. Сделаешь? – улыбнулась Ксения.

Была прогулка, обед и баня, после которой не осталось сил не только двигаться, но и разговаривать. Ужин Дмитрий заказал в номер. Следующие два дня, кроме пешей прогулки, было катание на тройке и на снегоходе. Они посетили боулинг, а вечера после ужина проводили в номере. Утром четвёртого числа собрались вернуться домой.

– Хорошее место. Обещай мне: выбираться сюда раз в месяц на выходные в любое время года, – говорил он, глядя в глаза жене.

– Торжественно клянусь. Мы можем приехать сюда на твой день рождения. Правда он в марте, но ты хочешь отдыхать вдвоём, поэтому стоит подождать, – улыбнулась Ксения, садясь за руль автомобиля.

Дорога домой заняла больше часа. Ксения ехала, соблюдая скоростной режим, хотя местами приходилось ехать медленно. Если в лесу снегопад не был замечен, то на трассе были перемёты и их расчищали дорожные службы. В салоне было тепло, тихо играла музыка, а Митя, казалось, дремал. Жена изредка бросала на него взгляды и улыбалась. На душе было легко и спокойно. Месячный «карантин», который она устроила мужу, закончился. «Этого времени было достаточно для его «наказания». Я простила Митю, взвесив все «за» и «против». Мне нужно «стереть из памяти» весь негатив, и никогда не вспоминать о проступке. Да, это не просто, но я буду стараться. Время, проведенное с ним наедине, показало, что всё возможно. Я могла бы прожить одна, но это была бы не моя гордость, а моя глупость. Митя нужен мне, нужен детям, нужен компании. Ошибку свою он осознал. Кто в этом мире безгрешен? Как его не простить, если он раскаивается, а я люблю его, чёрт возьми! Я придумала себе идеального мужчину в лице Мити. Но несовпадение с идеалом не означает провала. Если человек оступился, нужно поддержать его, а не придавать ускорение для падения, а начнёт спотыкаться на каждом шагу, как хромая лошадь, вот тогда – это и будет началом конца», – думала она.

В доме Каменских, куда они приехали за детьми, их ждал сюрприз. В гости к брату прилетела его двоюродная сестра по линии матери Анна Фишер, в девичестве Шлее. Та самая Анна, которая была подругой Ольги Березиной. Короткая стрижка русых волос, средний рост и полнота, и добрые голубые глаза.

– Ребята, я вас помню детьми. Я приезжала в Россию дважды. В девяносто втором году мне показалось, что ваш отец не рад был моему визиту. Пришлось сократить его до трёх дней, вернуться сюда и улететь домой. Через год вышла замуж, родила трёх детей с разницей в два года. Мой младший сын на два года старше Макса, – рассказывала она за обедом. – Больше десяти лет общались только по телефону. Я звонила ей на домашний номер, пока не сказали, что она с дочерью переехала. В две тысячи четвёртом приезжала, была по старому адресу, там мне сообщила о трагедии. Ты очень похожа на маму, Ксения. Кто бы мог подумать, что такое в жизни возможно. Куда и к кому только не приводит нас судьба. Виктор, когда мне рассказал обо всём – это же история круче, чем любой бразильский сериал. Не покажи он мне фотографию, я не поверила бы в его рассказ. Не забывай, девочка, что за тысячи километров у тебя теперь есть сестра, братья, дяди и тёти, и даже бабушка. Дверь нашего дома для вас всегда открыта.

Проводив гостью в аэропорт и дождавшись окончания зимней сессии студентов, семья стала «готовиться к знакомству» с родителями Кристины. После поездки молодых людей в Сочи, они приняли решение жить вместе, но всё упиралось в отца девушки. Ей не хотелось ссориться с родителями, а отец поставил условие.

– Ты можешь жить хоть с лысым чёртом, но прежде я должен его увидеть, чтобы знать, кому бить морду, – сердясь на дочь, говорил он. – Мажор наиграется в любовь и выставит тебя за дверь. Хорошо, если одну. Я не такой дремучий, каким кажусь, знаю, что такое влюблённость, но и ты, дочка, пойми меня. Понравится он мне или нет, дело десятое, но познакомиться я с ним должен.

– Пап, я же не завтра замуж за него собираюсь.

– А то, что ты собираешься сделать, как называется? – не успокаивался отец. – Это называется гражданский брак, если не сказать сожительство. Думаешь, я в восторге от такого твоего решения? Забрать домой я тебя не могу – ты совершеннолетняя, да и учишься хорошо. Мои запреты ты можешь нарушить, а караулить тебя – стыдно. Что мне остаётся делать? Доверять? Согласиться с тобой или врать друг другу? Тебе девятнадцать лет, ему двадцать – вы почти взрослые. Тина, ты учишься всего год, а впереди ещё три. Учёбу не бросишь?

– Пап, ты сам меня учил говорить правду. Максим хороший парень. Да, у его деда своя компания, где работает его приёмная мать и отец, но Макс не мажор. Он любит свою семью, и меня он любит. Замуж я буду выходить осознано и только после получения диплома. Мне теперь до этого времени уйти в монастырь? Я не хочу скрывать свои чувства. Почему я не могу жить с тем с кем хочу? Скажи: что в этом постыдного? Сколько наших уехало в город? Ты думаешь, часть из них не нашла свою половину? Просто об этом не говорят. Если наша влюблённость не пройдёт, позже мы подумаем и о браке.

– Нет в этом ничего противоестественного. Сейчас так полстраны живёт. Но мне будет спокойнее, если он познакомится с нами. Мы с матерью его не съедим. Скажем, спасибо за поездку в Сочи. Поинтересуемся: куда повезёт нашу принцессу наследный принц летом?

– Я тебя очень прошу: будь при встрече с ним самим собой. Макс не будет стараться, понравится тебе. Он такой, какой есть, а ты у меня мудрый. Помни об этом.

Родители Кристины приехали в выходной. Встреча прошла в дружественной обстановке. Обе стороны решили, что запретом ничего не добьёшься, кроме испорченных отношений с детьми.

– Вы прожили в браке, судя по возрасту дочери, больше двадцати лет, а мой первый брак продлился полтора года, – Ксения грустно улыбнулась. – Загс не гарантия длительных отношений. Я никогда не выбирала Максиму друзей и всегда уважала его выбор. Их немного, но они хорошие ребята. Как говорят: «Что выросло, то выросло». Есть и свои тараканы в голове, но думаю, он не самый плохой вариант для Кристины. Если она нравится моему сыну, то почему она должна не нравиться мне? Возможно, я хотела видеть рядом с ним девушку, похожую на себя. А если такая, как я, ему не нужна?

– Всё мы понимаем, Ксения. Нельзя уберечь от всех ошибок. Я бегала к Саше на свидание, когда мне исполнилось семнадцать, и мои родители были против раннего брака, но разве мы их слушали. Саше двадцать, мне семнадцать – о чём думаешь в этом возрасте? Добегалась до беременности. Себя мы оправдываем, хотим уберечь от ошибок детей. Надо ли это делать? Дать совет можно, да и то, если попросят. Каждый должен прожить свою жизнь.

– Мы с Кристиной были знакомы ещё в детстве, – улыбнулся Максим. – В университете встретились на вечере посвящения первокурсников в студенты. Золотых гор я ей не обещаю, да у меня их и нет, но и не обижу. Я говорю не о материальном отношении, а о моральном.

– Нас материальное положение мало интересует, – глядя на Макса, говорил отец Кристины. – С голоду не умрёт наша дочь, но на голодный желудок и думается легче, учёба придёт на ум. Вы мне экскурсию на квартиру устройте – раз в неделю буду привозить натуральные продукты. Тина готовит неплохо, да и быстро учится.

– Вы берёте их на содержание? – улыбнулась Ксения. – Да, мы живём в достатке, но сына не балуем, хотя позволяем отдыхать два раза в год. Это скорее заслуга его деда, а для него некий стимул для учёбы. Хотите узнать о нас чуть больше – поговорите с семьёй Смирновых. Они живут на улице Сиреневой. Я училась с Катей в университете, знакома с её родителями и братом, теперь работаем с ней вместе.

– Лишнее это всё. Нам нужно было просто вас увидеть, узнать, как вы относитесь к нашей дочери и познакомиться. Дойдут они до загса или нет – время покажет. А пока мы спокойны, что её здесь не обидят.

В конце февраля Виктор Николаевич попал в больницу с сердечным приступом. Обследование показало – ему необходима операция. Каменский поговорил в первую очередь с доктором, позже с женой и семьёй дочери, но окончательное решение принял сам. Третьего марта его прооперировали. Через день его перевели из реанимации в палату интенсивной терапии, где первой дежурила жена, а сменила её дочь.

– Ты как себя чувствуешь, пап? Постарайся беседовать со мной глазами. Я буду тебе говорить, а ты мне в ответ моргай. Тебе пока разговаривать вредно, – держа отца за руку, говорила Ксения. – Дома и в компании всё идёт хорошо. Сотрудники желают тебе скорейшего выздоровления. Я отправила Аллу Ивановну домой отдыхать до вечера. Максим приедет после занятий. Доктор просил тебя не утомлять, поэтому я сразу перехожу к делу. Я тебя раньше ни о чём не просила, а теперь прошу: не раскисай, пап! Операция прошла успешно. Повода для волнения нет. Да, придётся сократить временно нагрузки, но тебе это по силам. Ты не можешь меня подвести, не имеешь морального права. Пролежишь здесь неделю, ну дней десять и домой. А если будешь примерным пациентом – решим этот вопрос раньше. Договорились?

– Не сомневайся, дочка, я поднимусь, обещаю, – тихо сказал Каменский. – Судьба подарила мне второй шанс, и я его неупущу. Я справлюсь с вашей помощью.

– Спасибо, пап. Я ждала именно такого ответа. Больше ни слова. Лежи и слушай, – Ксения включила запись на смартфоне. На экране появились Егор и Даша, и стали слышны их голоса. Дети, которым через три месяца исполнялось два года, говорили и пели вполне понятно, хотя это могло показаться только тем, кто их знал и слышал. Дед улыбнулся, глядя на внуков, и прикрыл глаза.

«Учись прощать, когда душа обижена,

И сердце, словно чаша горьких слез,

И, кажется, что доброта вся выжжена.

Ты вспомни, как прощал людей Христос…»

Б. Пастернак, 1952г.

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12