Новогодний свитерок [Анkа Б. Троицкая] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Анkа Троицкая Новогодний свитерок
Я недолго дремала, когда услышала звонок телефона сквозь сон. Ну, конечно. Я опять заснула в кресле и с вязанием в руках! Бьюсь об заклад, это проклятое радио, с повторяющимся в это время года «щелкунчиком», убаюкало меня. Телефон я нашла на ощупь на кофейном столике, но его грубо выдернул из моих пальцев шнур подзарядки. Наконец, мне удалось ответить: – Алле… Кто-то молча дышал в трубку. Я повторила: – Алле? – Это кто гово-ит? Сказано картавым детским баском. Очень сердитым. Я почувствовала огромное облегчение. – Меня все в нашем доме зовут баба Таша, а тебя? – Адам. Я хочу папу! – Папу? – Да… Папу… Теперь я полностью проснулась. – Мне очень жаль, милый, но ты ошибся номером. Адам помолчал, а затем я услышала долгое низкое завывание, за которым обычно следует громкий детский плач. Я легко представила себе лицо пятилетнего ребенка с перекошенной влажной губой. – Эй… Малыш! Адам, что случилось-то? – Я звонил и звонил, а он не бе-ёт тьюбку… – рыдал неизвестно где мальчик Адам в новогоднюю ночь. Голос был отчаянным и злым. Я услышала все признаки образования пузырей из соплей и слез. Адам горько рыдал, вместо того, чтобы просто извиниться и повесить трубку. Прекрасно! Значит, его научили набирать номер, но не научили, как быть, если не на ту кнопку нажал. – А где твой папа? – Я не знаю! – А мама? – Не знаю. Я мультик смот-ел… – Ты что… один дома? – Да! – Адам сказал это так, будто это была моя вина. – Это неправильно, – сказала я, – что у вас случилось сегодня вечером? – Папа сказал, что я-асскажет мне сказку. Он всегда я-ассказывал пе-ед сном. А у мамы заболел животик, и они ушли к в-ачу. Он сказал после мультиков ему позвонить, а сам не отвечает… – Адам опять завыл. Я задумалась и посмотрела на часы. Было почти десять вечера. – У мамы заболел животик, говоришь? Хм… Большой животик? – Очень большой… Гы-ы-ы… – О… А-а… Понятно. А ты очень храбрый, хотя и непослушный, раз ложишься спать так поздно. Я знаю, папа вернется, ты не волнуйся. Хочешь послушать свою ночную сказку по телефону? Адам перестал булькать, крепко задумался и решил. – Да! Он был переутомлен и расстроен. Я попыталась вспомнить сказки, которые рассказывала дочери много лет назад. – Ладно… Ты в постели? Вот и хорошо. Слушай… Жил-был старый фермер, у которого было трое сыновей. Старшие сыновья были умные, а вот младший… скажем так – не самый острый нож в наборе… Прижимая телефон к уху плечом, я рассказывала сказку, а сама готовилась ложиться спать. Адам хихикнул разок-другой, когда я пыталась говорить и одновременно чистить зубы, но к тому времени, когда мне удалось добраться до кровати, он очень убедительно сопел. Я услышала ровное хриплое дыхание и уже собралась отключиться, когда он вдруг сказал. – Баба Таша, не уходи. Я замерла, одной ногой в постели, а другой – на коврике. – Адам, ты почему не уснул? – Я уснул… я сплю. – Ты что, во сне со мной разговариваешь? – Да. Вот как хотите, но мне в этот момент стало страшно. Гусиная кожа, мороз по хребту… сухой язык… все как полагается. Голос у Адама теперь был другой – на полтона ниже, невероятно спокойный, и не совпадал с дыханием, которое я слышала в это же время. – Не валяй дурака, – пролепетала я. – Я не валя..ляю… Я боюсь один… Можно, я к тебе п-иду? – Как ты придешь. Ночь на дворе, одиннадцать скоро! Мне пришло в голову, что мальчишка тронулся от страха. Еще выйдет на улицу и пойдет куда-нибудь. Нужно что-то делать. А он уже говорил: – Но я не могу тут… Я боюсь. – Давай, я тебе еще сказку… – Нет… Я не хочу. Я хочу к тебе. – Ты где живешь? Адрес свой знаешь? Но Адам мог назвать только город. Я даже вспотела. Это был другой город. Мало того. С недавних пор это была другая страна. Ох, уж мне эти мобильники! – А на улице никого нет, потому что снег идет, – добавил мальчик. Я посмотрела в окно. У нас снега не было в это время года уже много лет. – Слушай, Адам… ко мне никак не получится. Как тебе объяснить? Я так далеко, что пешком не дойдешь. Даже на самолете долго лететь. Были бы мы в одном районе, я бы еще до тебя добежала. А так – никак не могу. И ты не можешь. – А папа сказал, что если очень хочешь, то все можешь. – Это он про другое. Вот, давай лучше поиграем. У тебя там елка новогодняя есть? – Есть. – Большая? – Большая. – Пушистая? – Пластмассовая. Я подошла к своей искусственной елке. Она была освещена яркими уличными фонарями и диодными лампочками. В темной комнате у неё был вполне приличный вид. Не знаю, зачем я ее ставлю каждый год. Наверное, по привычке. Люда моя в детстве очень любила ее наряжать. Теперь она свою с мужем наряжает. – Адам, у тебя на твоей елке много игрушек? – Много. – Считать умеешь? Посчитай. – Не хочу. У меня есть стеклянный зайчик. А у тебя? Я посмотрела на старую игрушку. – Есть. С красным бантиком. – И у меня с бантиком. – А у меня Дед Мороз с мешком за плечами. – И у меня. А еще мишка… Мы продолжали меряться игрушками, а я думала. Новая игра должна его отвлечь. Хоть бы скорее его папаша пришел. Адам опять говорил как ребенок, весело смеясь и гукая горлом от восторга. Он все пытался найти такую игрушку, которой бы на моей елке не было. Но стандартный набор всех положенных шариков, снежинок, шишек, снеговиков и фонариков не подводил. Наконец я сказала. – Стеклянный снегирь на прищепке. Адам не ответил. Я услышала горький вздох. – Снегия папа язбил. – Вот как? А какой он был? – К-ясненький, с зеленой шапочкой. Странно, но похоже, у нас с Адамом оказался совершенно одинаковый набор игрушек. Мои-то еще в советское время были куплены. Им уже лет… уж и не знаю сколько лет. Хотя ничего удивительного. Выбор в те времена был невелик по всей стране. Может быть, его родители также бережно хранят старые игрушки, как это было заведено у нас. Такие уже не делают, всяким импортом магазины полны. Уж чего, а китайских игрушек сейчас купить можно всяких. Адаму эта игра уже надоела. Нужно было срочно что-то придумывать. – Ну, а под елкой есть у тебя подарки? Адам пошуршал. – Нет. – Ну, ничего. Папа с мамой срочно в больницу уехали, и не успели положить. А уж подарочек они тебе преподнесут… глазам не поверишь. – Я хочу лисапет. – Чего ты хочешь? – Лисапет на ть-ех колесах. – А… ну-ну. Всем вам дался этот велосипед. А сам что родителям подаришь? Адам не ожидал такого вопроса. Он долго кряхтел, и пришлось помогать. – Картинку нарисовал? – Нет. – Поделку слепил? – Нет. – Ну хоть песенку спой. Это их порадует. Особенно, если колыбельную. Она очень пригодится. – Я не знаю. – Тебе мама колыбельные поет? Или только папа сказки рассказывает? – Поет. – Ну-ка, изобрази. Я выключила свое радио и приготовилась слушать. Но для Адама это было непосильно. Пришлось методом тыка: – Баю баюшки-баю? Тык сразу попал в точку. Адам подхватил. – Не ложися на к-аю… Дальше мы пели вместе, и Адам весело пропускал непонятные строчки. А еще он в технологиях мобильных телефонов разбирался лучше меня и подсказал, как пользоваться «хендс фли». Когда мы допели до конца, я предложила ему выучить новую колыбельную, чтобы он спел маме, когда та будет валиться с ног. Адам согласился, но спросил: – А ты мне пода-ок пода-ишь? Это был интересный вопрос. – Давай так. Ты будешь со мной песню разучивать, а я тебе за это новогодний свитерок свяжу. Хочешь в елочках, а хочешь в зайчиках. – А в снегиях? Прекрасно понимая, что шансов увидеть этих снегирей у Адама столько же, сколько у меня шансов увидеть его самого… Но слово есть слово. Я включила свет, надела очки, вынула моток белой шерсти, подобрала подходящий красный цвет и взяла в руки спицы. Теперь ему от песни не отвертеться. Я положила телефон на стол с этим самым хендс фри и спросила: – Тебе сколько лет? Пять? – Четые годика с половиной. – Будем вязать на вырост. Ты у нас толстячок или худышка? – Наймальный. Вяжу я быстро. Надеюсь, что он не толстячок, но это все равно не будет иметь никакого значения. Мы громко разучивали «Спят усталые иг-ушки», и у Адама получалось неожиданно хорошо. Скорее всего, талантливая наследственность Музыкальный слух на месте. Потом у него в телефоне угрожающе пикнуло. – Эй, дружок, а у тебя, похоже, кончается запас жизненных сил. – Батаейки кончаются, – возразил Адам. – Зарядник есть? – Я не знаю. – Значит, нет. Давай-ка, ложись, закрывай глаза… я буду петь, а ты – слушать. Адам не стал спорить. Он наверняка очень устал и держался из последних сил. Я, не переставая вязать, затянула «Лунные поляны» долго и нудно. Мальчик молчал, сопел, а я ждала, что вот-вот его телефон… И он отключился таки. Надеюсь, что и Адам – тоже. Я накинула еще пару петель… как вдруг у кого-то за стеной в телевизоре забили куранты, а на улице с разных сторон понеслись приглушенные расстоянием радостные вопли. Небо загремело разноцветными звездами. – С новым годом, Адам, – сказала я вслух, вытерла глаза и принялась довязывать белый новогодний свитерок со снегирями.*
Третьего января, в два часа дня Адам проснулся в обнимку с новым лисапедом перед телевизором, услышав ключ в замке. В этот раз папа вернулся с мамой, как и обещал. Мальчик открыл глаза и сразу увидел отца, который первым заглянул в комнату. – Я же говорил, что он молоток. Видишь, кемарит себе спокойно под мультяшки. – Я не кемаю, – сонно пробормотал Адам. – Адамусик, мы тебя разбудили… Я так по тебе соскучилась! – услышал он голос мамы из-за папиной спины. Голос был усталый, но Адам не разбирался в таких мелочах. – Сын, а у нас для тебя еще один подарок… – сказал отец торжественным голосом. Мама вошла и прямо в зимнем пальто опустилась рядом на диван, а папа подал ей большой сверток из одеяла. – У тебя братик родился, – сказала мама, – прямо в канун нового года получилось. На целых два дня раньше… Она наклонила сверток, и отвернула уголок одеяла. Адам встал во весь рост на диване и заглянул. Там возилось и ртом пыталось ухватить пеленку что-то больше похожее на мартышку с закрытыми глазами, чем на человека. Но когда одеяло развернули, Адаму пришлось признаться, что все не так плохо. – Ну как тебе подарок? Нравится? Теперь у тебя два подарка. – Тли, – ответил Адам и поднял три пальца, – у меня еще есть пода-ок от бабы Таши… Свите-ок со снегиями. Он опять лег, закрыл глаза и не заметил, как родители уставились друг на друга. – Я уже и забыла, – сказала мама. Она взяла новорожденного на руки и унесла в другую комнату, где стояла маленькая кроватка. Потом она вытащила из-под своей кровати старый коричневый чемодан, который был слишком потрепанный, чтобы с ним в отпуск ездить. В чемодане было несколько пар джинсовых штанов, в которые планировалось похудеть. Были там купальные костюмы и свадебные туфли из Италии, которые еще пригодятся куда-нибудь сходить. А на самом дне лежал пакет из пожелтевшей подарочной бумаги. Мама вынула пакет, и на кровать выпал вязаный, неношеный, детский свитер с группой веселых снегирей на груди. У каждого была зеленая шапочка. – Смотри-ка. Он теперь в пору будет, – сказала мама. – А откуда он узнал? – Не знаю… может, сами рассказали… Когда ты игрушку разбил. У меня сейчас голова не работает. Я так устала. Папа почесал затылок. – У меня тоже. Помню только, что Наталья Леонидовна его связала в год смерти. Адам даже не планировался. – Мама так внуков хотела… Жаль, не дождалась… – Ну, не плачь… Люд, у тебя и так сейчас нервы не на месте. Завтра утром спросим его. Я уверен, что это совпадение, и ему просто что-то приснилось.
Конец
Последние комментарии
2 часов 23 минут назад
2 часов 25 минут назад
9 часов 7 минут назад
9 часов 16 минут назад
15 часов 28 минут назад
15 часов 32 минут назад