Одержимость [Лора Джайн] (fb2) читать онлайн

Эрин Ли и Лора Джайн «Одержимость»

Переводчик: Анастасия Семеренко

Редактор: Анастасия Семеренко

За обложку благодарим Маргариту Волкову

Переведено специально для группы vk.com/dark_eternity_of_books

Глава 1 Сильвия

Эта сука не имела права оставлять меня здесь. Она прекрасно знала, что было еще не высказано. Я была той, кого она должна была использовать в качестве своего «плюс один» для гала-концерта в галерее. Так было всегда. Черт возьми, даже на выпускной я согласилась пойти с именно ней, оставив самого горячего приемника школы, Джонни Брауна, того птенчика, чье имя не стоило запоминать. Я сидела в своей машине, кипя от злости. Даже с улицы я могла видеть, как ее фальшивая задница работает в комнате, как будто только один человек там вообще что-то значил для нее. Я тоже это слышала. Это напомнило мне о том времени, когда она затащила меня в братство и настояла, чтобы мальчики называли ее «Реджина» вместо «Реджи», как у нас было в старших классах. Я должна была предвидеть, что это произойдет. Моя лучшая подруга сделала это претенциозное исправление имени только тогда, когда пыталась произвести на кого-то впечатление. Но я ничего такого не предвидела. Никогда больше. Теперь, я слежу за тобой.

Я хотела войти с важным видом, схватить ее за руку и напомнить ей о корнях, но эта сука тоже заперла меня в своей квартире. В отличие от моего лучшего друга, у меня не было подходящей обуви, и я выглядела бы идиоткой, если бы ворвалась в это место в толстовке и джинсах. Я устала быть униженной Реджиной Фокс и ради Реджины Фокс… очень устала.

Используя рукав моей толстовки Янки, я сделала все возможное, чтобы вытереть конденсат с переднего стекла и приоткрыла окно с водительской стороны. Было необычно холодно для конца сентября. Но Нью-Йорк может стать таким же. Наклонившись ближе к приборной панели, я была уверена, что это Тристан Хант, с которым шлюха снова флиртовала. Лучший промоутер во всем Рочестере, вполне логично, что она прижималась к нему. Я съежилась. Она была, по меньшей мере, на пятнадцать лет старше его и выглядела полной идиоткой. В то время как она покупала практически любого мужчину, которого хотела, он был вне ее лиги.

Но не было никакого способа сказать ей об этом — не то чтобы она меня послушала. Она перестала слушать сразу после колледжа, когда я забеременела, а она сбежала в Бостон на свидание с экзаменами. С тех пор она как будто забыла наш договор: никогда не позволять жизни вставать на пути нашей дружбы.

И все же это произошло. И я винила ее за это. Нет, она не виновата, что у нас с Полом ничего не вышло. Это не она связала меня двумя детьми, завышенной ипотекой и отсутствием алиментов. Но она тоже не осталась здесь, чтобы мне помочь. И в последнее время, когда детей наконец-то не стало дома, как бы мне ни было неприятно это признавать, я скучала по близости, которую когда-то разделяла с Реджиной.

В течение многих лет я говорила себе, что моя жизнь лучше, чем у нее. Она никогда не была замужем, у нее были собственные дети, и она заполняла каждую секунду своей жизни карьерой. Все это были ошибки, я неоднократно говорила ей. Тем не менее, она, казалось, никогда не сожалела, и я не могла ее винить. Дорогие поездки в отпуск, социальная программа, такая как мой старый список регистрации в родительском комитете, и мужчины. Они были повсюду для Реджи и всегда были.

Но потом, когда ее яйцеклетки засохли, и не осталось ничего — даже дома — чтобы похвастаться, меня часто удивляло, как она, казалось, не заботилась ни о чем из всего этого. Она была сосредоточена, как лазер. В течение многих лет все, о чем она заботилась — это стать партнером. Затем, она им становилась. А я? Что ж, мне надоело это слушать.

В течение многих лет, еще до того, как она вернулась в наш крошечный родной городок в пригороде Рочестера, у меня были ключи от ее квартиры. Это тоже было частью сделки — то, что принадлежало ей, было моим, и наоборот. Но она сменила замки и сказала мне, что ей нужно «личное пространство» месяц назад, после того, как я собрала Эмили и Ханну в колледж. По ее словам, я плохо справлялась с пустым гнездом, и у нее не было лишнего места на диване.

Неблагодарная сука ни разу не сказала мне «спасибо» за обеды, которые я оставляла для нее в холодильнике, или за то, что я всегда была рядом, чтобы спросить ее об ее дне. Ни разу ей не пришло в голову спросить о вещах, которые я сделала, или о том, как я справляюсь с уходом детей. Всегда все было связано с Реджиной. Если бы мы не говорили о ней, что ж, мы бы вообще не разговаривали.

Я наблюдала, как она вжалась в Тристана. Прижав левую руку к его груди, она наклонилась ближе к нему. Может быть, именно из-за него она не хотела, чтобы я слонялась по ее квартире. Из того, что я могла сказать, она что-то шептала ему. А затем, запрокинув голову, она рассмеялась, когда Тристан сделал два шага назад и согнулся. Это было нелепо. Он позволял ей изображать его, и, кроме всего прочего, в корпоративной обстановке. Для партнера такое поведение было прискорбным, но Реджи, с ее безупречными чертами лица, поддерживаемыми ботоксом, всегда могла выйти сухой из воды абсолютно в чем угодно.

Как бы сильно я это ни ненавидела, я должна была признать, что именно это и привлекло меня в ней в первую очередь — ее любовь быть в центре внимания и прирожденная натура светской львицы. Я часто задавалась вопросом, были бы мы вообще друзьями, если бы мистер Уилсон не заставил нас быть приятелями на переменах в четвертом классе. Боже, как я его ненавидела. Если бы он выбрал кого-то менее, ну, совершенного, вся моя жизнь могла бы быть другой. Но идти в ногу с популярной девушкой школы было тем адом, о котором люди читали. Я устала от этого. Всего этого.

Несколько часов спустя…

Я смотрела, как шлюха выходит из дверей галереи под руку с незнакомым мужчиной. Мне хотелось выскочить из машины и спросить ее о Тристане и о том, почему у нее ничего не вышло. Я хотела напомнить ей, что мне никогда не нужен был ботокс и что, возможно, поэтому я ее теряю. Вместо этого я опустилась на свое сиденье и молилась, чтобы она не заметила «тойоту». Это было последнее, что мне было нужно. И снова она обвинила бы меня в том, что я преследую ее, забыв, что выполнение обязательств соглашения — это необходимость. Не то чтобы я заставляла ее заключать со мной эту сделку. Это было взаимно. А я? Я был верна. Я серьезно относилась к обещаниям. Я восприняла эту клятву так же серьезно, как и любую свадебную клятву. Нам тогда было по двадцать лет, а она, казалось, даже не помнила. Если бы мы поженились, то к тому времени уже развелись бы. Часть меня ненавидела ее. А остальная? Что ж…

Мое сердце бешено колотилось о ребра, когда я наблюдала за ними из окна с водительской стороны. И снова она смеялась. Мне было интересно, кем для нее был этот высокий мужчина в круглых очках, чье телосложение делало его похожим на человека, способного управлять машиной. Она больше ничего мне не рассказывала, но не упоминала и даже не намекала ни на кого-то нового. Он мог бы быть еще одним из партнеров. Но гала-концерт в галерее не был событием для фирмы. В любом случае, это не имело значения. Реджи поступит с ним по-своему, ей это надоест, и она вышвырнет его, как новости прошлой недели. Никогда больше она не будет думать о нем.

За все эти годы уродка ни разу не изменила свой статус в социальных сетях. Она была серийной одиночкой и гордилась этим. Тем не менее, она оставила за собой след разбитых сердец и, казалось, никогда по-настоящему не сожалела об этом. Мне было жаль этого парня. Он явно был находкой. Я определила это просто по тому, как он подвел ее к пассажирскому сиденью черного Лексуса, открыл для нее дверь и помог сесть. Нащупывая ключи, я осмотрела парковку в поисках запасного выхода. Было очевидно, что их следующей остановкой будет квартира Реджи, и я хотела опередить их там. Проблема была в том, что мне нужно было выбраться оттуда незамеченной. Что я скажу, когда они появятся? Я могла бы понять это за полчаса езды. Что я знала, так это то, что у меня было полное право встретиться с этим парнем. Это также было частью договоренности — любые мужчины или даты должны были быть одобрены. Реджи тоже забыла об этом. Но, к счастью для нее, я была великолепна по части напоминаний.

Глава 2 Реджина

Она думает, что я идиотка. Старалась не позволять этому беспокоить меня последние пару недель, но чем более неаккуратной становится эта сумасшедшая сука, тем больше меня раздражает, что она думает, что я ее не вижу.

Я заслуживаю «Оскара» за то, что добралась до своей машины и вела себя нормально, вместо того, чтобы топать к ее побитой маленькой «тойоте», где она выглядывает из-за двери, будто она какой-то тайный оператор.

Джеймсом Бондом ты не являешься, дорогая.

Хит завел машину.

— Ты в порядке?

Я прислонилась к двери, благодарная за тонированные стекла, так что мне больше не нужно было притворяться счастливой.

— Я в порядке. Просто устала. Я провела так много лет с ней на спине. Трудно жить двумя жизнями одновременно.

Он завел машину и направился ко мне домой, где, как я знала, Сильвия будет припаркована через дорогу. Снова. Это был бесконечный цикл; очень нездоровый цикл для нас обеих.

Если вы спросите ее, то это из-за договора, который мы заключили еще в старших классах. Если вы спросите меня, она не более чем преследователь, который не может жить своей собственной жизнью, потому что она слишком занята тем, что беспокоится о том, как я живу своей.

Хит протянул руку и похлопал меня по ноге. В некоторые дни я бы запротестовала против личного жеста со стороны кого-то, кто был в значительной степени незнакомцем, но сегодня вечером это просто успокаивало.

— Ты в порядке, Реджи. Теперь у тебя есть я. Я придумаю лучший способ справиться с этим.

Телохранитель. Я, наконец, достигла того уровня, когда почувствовала, что телохранитель был лучшим ответом в этой ситуации.

— Я все еще не считаю, что она это поймет. Она так долго жила моей жизнью, что я не думаю, что она даже понимает, что мы два разных человека.

— Все настолько плохо?

Я потерла глаза. Я должна была помнить, что Хит новичок, и я дала агентству только основы, а не сложные, запутанные детали, которые создали тот ад, который я называла жизнью.

— Эта женщина была у меня в заднице в течение многих лет. Я потеряла так много отношений из-за нее, что даже не могу вспомнить их все.

— Как так?

— Она преследует меня, выясняет, с кем я встречаюсь. Начинает с электронной почты и текстовых сообщений, я даже не знаю, как она узнает номера их мобильных, но она знает, всегда предупреждая их о том, какая я испорченная шлюха. Она угрожала моим коллегам, сказав им, что пойдет к ним домой и расскажет их женам, что у нее были с ними романы, все это неправда, я могла бы добавить, но, в конце концов, люди избегают меня.

— Люди сегодня вечером, казалось, смотрели на тебя снизу-вверх.

— Из-за моих превосходных актерских способностей. Люди думают, что я могущественна и успешна, что, отчасти, верно. Но если бы они знали, какую темную пустоту она создает своими безостановочными домогательствами, они бы почувствовали ко мне жалость, а не зависть.

— И это началось в старшей школе?

— Мы были друзьями. Но по мере того, как я взрослела и продвигалась вперед, Сильвия отставала, становясь все более последовательной. Все, что я делала, она просто копировала. Когда она не могла идти в ногу со временем или конечный результат был для нее не таким, как для меня, она винила меня в этом. У нее очень мало способностей брать на себя ответственность за свою собственную жизнь.

— Она когда-нибудь пыталась вымогать у тебя деньги?

Я фыркнула.

— Вымогать? Черт возьми, я пыталась сама предложить ей деньги, чтобы расплатиться с ней, только чтобы она оставила меня в покое. У нее две дочери; я предложил купить им все, что они захотят. Но она так одержима идеей соблюдать этот дурацкий пакт, что ни по какой причине не может смотреть дальше этого.

С одной стороны, мне было жаль ее. Это то, из-за чего мы стали друзьями в первую очередь. Или, если быть честной до конца, она была моим первым знакомством с поклонением герою. Я позволила ей зависеть от меня, потому что она считала меня величайшим человеком в мире. У меня была дерьмовая семейная жизнь в подростковом возрасте, когда мои родители расстались, а парень моей мамы был придурком, так что Сильвия была хороша для моего эго и уверенности в себе.

Может быть, тогда я была слишком хорошей актрисой. Признаюсь, я была популярна в школе. Никто никогда не догадывался, что за моей тщательно охраняемой показухой скрывается полная жесть, с которой мне приходилось иметь дело дома. Сильвия была так занята, пытаясь произвести на меня впечатление, что сама никогда не замечала, что мы остаемся в моем доме только до тех пор, пока не вернется Дорогая мама.

Я уставилась в окно, все еще мокрое от конденсата. Дорогая мама была недалека от истины. В юном возрасте на меня возлагали большие надежды — правильная одежда, идеальный макияж, прическа всегда как из салона.

Я покачала головой в темной машине при воспоминании об этом. Половина причин, по которым я была популярна, заключалась в том, что я всегда выглядела «собранной». Никто не знал, какая пытка скрывается за идеальными бликами. Сильвия гордилась тем, что знала меня лучше, чем кто-либо другой, но она никогда по-настоящему не знала меня такую, какая я есть на самом деле.

Мой телефон зазвонил, и я вынула его из сумочки. Улыбнулась, увидев, как вспыхнуло имя Тристана. Несмотря на то, что он был более чем на несколько лет моложе меня, он преследовал меня во многом так же, как это делала Сильвия и делает до сих пор. Хотя я никогда больше не смогу иметь детей или дать ему семью, о которой он говорил, он все еще точно знал, как заставить меня смеяться и чувствовать себя особенной. Он даже не признавал нашей разницы в возрасте.

Тристан был тем, кого мне нужно было защитить от сумасшедшей сучки. Я нажала «игнорировать» на своем телефоне. Я была не в настроении придумывать еще одно оправдание, почему я не могла встретиться с ним в пабе на углу, чтобы выпить по стаканчику на ночь. Он даже не понимал, насколько близко моя квартира находится к его местному водопою.

— Все будет хорошо. Теперь я здесь.

Я подскочила, когда Хит заговорил. К тому, что у меня есть телохранитель, придется немного привыкнуть. Я изучала его профиль в свете уличных фонарей. По-своему, он был сексуален. Когда он впервые пришел ко мне в офис, моя первоначальная оценка заключалась в том, что он был довольно уверенным в себе, хорошо сложенным серебристым лисом. Его борода была аккуратно подстрижена, костюм сшит безукоризненно и даже ботинки сияли.

— Ты действительно понятия не имеешь, с чем тебе предстоит столкнуться, — я сочла необходимым предупредить его. Снова.

Он снова похлопал меня по ноге.

— Не беспокойся. Я разберусь с этим.

Он подъехал к моему многоквартирному дому и припарковался на улице, затем выключил машину, и мы сидели и ждали. Окна быстро запотевали.

Не прошло много времени, как подъехала потрепанная «тойота» и припарковалась в нескольких местах от нас.

Глава 3 Сильвия

Она была шлюхой. Не было другого способа сказать это. Эгоистичной, титулованной, никчемной шлюхой. У нее, наверное, были собраны все ЗППП в медкарте. Она предоставляла мне держать ее за руку во время тестов, точно так же, когда она делала аборт в старших классах. Это то, кем на самом деле была Реджи. Я наблюдала за ней и ее новым мужчиной через боковое зеркало. Они болтали в машине, как мне показалось, несколько часов, пока я вдувала в руки длинные струи горячего воздуха, просто чтобы согреться.

Я практически могла слышать разговор. Я была на ее стороне. Мне стало жаль этого парня. Я знала, что она очаровывала его той или иной историей о том деле, которым так гордилась. Я могла представить, как она бессвязно бормотала об этом, добираясь до Верховного суда, и ни разу не упомянула, кто печатал ее заметки. Я никогда не забуду тот раз, когда она пыталась приписать себе мое искусство. С Реджи ничто не было запретным. А эта награда «Золотой ключ»? Она была не ее. Она была моей. Никто другой не смог бы нарисовать такой великолепный закат.

Начиная со школьных проектов и заканчивая помощью ей в изучении физики в колледже, Реджина никогда не ставила мне это в заслугу. Я не могла себе представить, где бы она была, если бы меня не было рядом, чтобы поймать ее. Но это не имело значения. Вместо этого, в машине с новым мужчиной, с которым она в конце концов бы рассталась и о котором бы пожалела, Реджи делала то, что у Реджи получалось лучше всего — была в центре внимания.

У нее был комплекс героини. В этом я была уверена. Классический нарцисс, у меня не было сомнений в том, что ее нового мужчину — приятного на вид — ни разу не спросили о нем самом. Ему бы повезло, если бы она хотя бы знала, как его зовут. Учитывая это, было невозможно не думать о Поле. Парень, с которым у меня были дети, мы поженились и в конце концов развелись. Пол, наверное, был единственным, кто действительно понимал мои испорченные отношения с Реджиной. И все же, он был последним в длинной очереди, кто выбрал ее сторону, а не мою.

Мой развод? Во всем виновата она. Если бы она не нуждалась во мне так сильно, я могла бы уделять больше времени и внимания своему собственному дому. Это была ее вина, что мне не звонили Ханна и Эмили. Там, где я могла бы помогать своим детям с государственными проектами, быть веселой мамой и даже баллотироваться на пост казначея родительского комитета, всегда была Реджина, которая превосходила людей в моем собственном доме. Если бы я не пыталась помочь своей подруге выйти из одних плохих отношений после других, я, возможно, даже смогла бы удержаться за Пола.

Пол. Я сожалела о нем чуть ли не больше, чем о своем договоре с Реджи. Более десяти лет с ним наша совместная жизнь закончилась после того, как Реджина решила увлечь его гольфом. Если бы она не вмешивалась в это, мы могли бы все еще быть вместе, и суки, чье имя я никогда не произнесу вслух, никогда бы не случилось. Ладно, какая разница. Мой бывший муж и его шлюха не стоили того, чтобы о них думать.

Наблюдая, как Реджина цепляется за руку своей новой жертвы, я плюхнулась за руль. В прошлый раз она заметила машину. В тот раз я бы удивила ее в самую последнюю секунду. Этого может быть достаточно, чтобы сбить ее с толку и, как последней идиотке, дать мне больше информации о том, к какому дерьмовому шоу она приведет нас в следующий раз. Она понятия не имела, как сильно я ее поддерживала, и я ненавидела ее за это. И все же, договор есть договор.

Держа одну руку на ручке, а ключи от «тойоты» в правом кармане моих специальных джинсов в голубой горох из Уолмарта, я подождала две минуты, прежде чем Реджи и «парень недели» оказались у двойных дверей, ведущих в ее шикарное здание. Стянув с себя шапочку «Дженерал Доллар» и, дернув дверную ручку, я вошла на стоянку моей лучшей подруги, полностью уверенная, что смогу остановить то, что наверняка станет еще одной ошибкой, на исправление которой у меня не было ни сил, ни желания.

— Реджина! — крикнула я. — Подожди! Я оставила свою зарядку у тебя дома.

На самом деле, я оставила около десяти зарядных устройств и всю одежду, которую Эмили не хотела видеть, в доме Реджины. Это были оправдания, в которых я нуждалась в такие времена. С различными личными вещами, размещенными в таких местах, как диван Реджи, у меня всегда была бы причина вернуться. Мой инвентарный список состоял из шестидесяти предметов. Для нее думать, что она избавится от меня так же легко, как сменила замки, было просто нелепо — если она не хотела называть себя доброй тетей.

Я видела, как напряглась спина Реджины, когда ее сопровождающий обернулся, чтобы взглянуть на меня.

— Реджина! — я позвонила снова.

Я не позволяла какому-то мужику на одну ночь остановить меня. Партнер или нет, мне было наплевать, что думал этот парень.

— Она сейчас занята, — крикнул он мне в темноте. — Двигай отсюда.

Ярость затопила меня изнутри. Дело было не в том, что у нее хватило наглости отмахнуться от меня, а в том, что у моей лучшей подруги, коей она являлась на протяжении тридцати лет, даже не хватило порядочности ответить мне самостоятельно. Подбежав к ним, я наблюдала, как Реджи возится с ключами в тусклом свете входа в здание; затем мужчина повернулся ко мне, расправив плечи.

Что за инструмент орудия. Что, по его мнению, я собиралась делать? Я не могла представить, что она сказала обо мне. Должно быть, она что-то сказала. Иуда. И, насколько он знал, все, чего я хотела, — это вернуть свое зарядное устройство. При росте пять футов четыре дюйма и весе 129 фунтов я вряд ли представляла угрозу. Парень напомнил мне Пола, когда парень Ханны — фрик группы — пришел на выпускной. Та же самая тучная грудь. Хмурый взгляд. Руки скрещены на туловище. Это совершенно лишнее.

Я оказалась в нескольких футах от них, когда Реджина открыла дверь. Мужчина, который больше походил на сутенера в своих блестящих ботинках и костюме из полиэстера, чем на партнера в ее дорогой фирме, протянул руку, как будто собирался остановить меня или что-то в этом роде.

— Реджи, ответь мне. Мне нужна моя зарядка.

— Я принесу ее тебе. Подожди здесь, — сказал мужчина.

— А кто, собственно, ты такой?

И все же Реджина стояла ко мне спиной. Ее длинные каштановые волосы были растрепаны. Обычно с естественными завитками, они спускались по ее спине до нижней части плеч; что-то подсказывало мне, что она старалась изо всех сил ради гала-концерта. Я задавалась вопросом, была ли ее цель заставить Тристана ревновать, и была ли она вообще серьезна по отношению к этому дураку — я видела это раньше.

— Это не твоя забота. Реджина, я сейчас приду. Я позабочусь об этом. Найду ее зарядное устройство, и принесу его обратно.

С его словами моя лучшая подруга исчезла в коридоре. О,твою мать, к черту, нет. Бросившись к нему, я сделала все возможное, чтобы преодолеть расстояние между ним и открытой дверью, прежде чем он двинулся, чтобы заблокировать меня.

— Эм, двигать отсюда? — сказала я, полностью обдумывая ситуацию.

Я не собралась уходить, пока Реджи не потеряет самообладание и не перестанет игнорировать меня. Я проделала весь путь до Рочестера не для того, чтобы меня игнорировали. У меня была вся ночь, и если это было то, что нужно, чтобы поговорить с ней? Что ж, я ждала и дольше. Их свидание могло подождать. Кроме того, кто этот дурак для нее? Он был здесь только для того, чтобы разбить ей сердце, или наоборот.

— Она не хочет с тобой разговаривать. Оставь ее в покое, — продолжил парень, будто он знал, что происходит.

Реджина никак не могла рассказать ему о договоре и о том, что он не был утвержден. Эта сука не была способна сдержать свое слово.

— Я ее лучшая подруга, спасибо. Ты можешь идти, или я вызову полицию.

Он вытащил телефон из кармана и сказал мне: «Продолжай». Затем, криво ухмыльнувшись, спросил, не хочу ли я получить судебный запрет. «Я мог бы устроить и это тоже».

— Кто ты такой? Ее телохранитель?

— Просто друг.

Ага. Удачи тебе в этом. Достаточно скоро она и для тебя поменяет замки.

Глава 4 Реджина

У меня никогда не было столько проблем с тем, чтобы вставить ключ в замок. Примерно после пятого раза, когда Хит спорил с сумасшедшей преследовательницей о подложенном телефонном шнуре в моей квартире, я открыла дверь и ушла. Конечно, она «забыла» свою зарядку. У меня была целая коробка дерьма, которую она оставила в моей квартире.

Я не могла не улыбнуться, направляясь к лифту. Старая добрая Сильвия не знала, что с собой делать, когда Хит вручил ей весь набор и всю эту кучу. Я прочесала свою квартиру в поисках чего-нибудь, что принадлежало ей или девочкам. С небольшой помощью Ханны, с которой я поддерживала тесный контакт, летая под радаром ее матери, я знала все о заговоре сокрытия дерьма, чтобы иметь оправдания.

Желание встретиться с ней лицом к лицу было сильным, но Хит вбил в меня мысль просто уйти. Он хотел увидеть реакцию Сильвии на то, что ее игнорировали близко и лично.

Надеюсь, это не большее, чем ты рассчитывал, приятель.

Сильвия также не знала, что я переезжаю, и это была еще одна огромная причина, по которой мне нужно было держать ее подальше от моей квартиры. Я нашла квартиру на другом конце города в закрытом сообществе с вооруженной охраной и гораздо лучшими системами безопасности в каждом блоке. Я не обманывала себя, что она не догадается, куда я переехала, но доступ был бы намного сложнее, если у нее не было внутренних знаний о планировке.

Ханна. Каждый раз, когда я думала о ребенке, я не могла не задаваться вопросом, какой будет реакция Сильвии. Эта девочка очень талантлива и далеко пойдет. Эмили тоже, но Ханна имела вкус к юриспруденции и пошла бы по моим стопам. Тетя Реджи была ее любимицей. Эмили была многообещающим шеф-поваром, и я уже пообещала ей, что она может полностью использовать мою новую кухню. Там для нее гораздо больше возможностей, чем в их общежитии.

Обе девочки вместе со своим отцом знали о нездоровом увлечении Сильвии мной. Я взяла на себя всю вину за ее неудачные отношения и материнские способности, но все знали, почему она во всем потерпела неудачу. Проблема первая заключалась в том, что Сильвия постоянно жила так, словно дерьмо, случившееся два десятилетия назад, случилось только вчера. Полу надоело слушать текущие разглагольствования о ситуации, которая произошла еще до того, как он ее встретил.

Я схватила коробку, когда добралась до своей квартиры, и поставила ее у двери. План Хита состоял в том, чтобы держать Сильвию снаружи как можно дольше, а затем встретить ее у моей двери, когда она проберется по задней лестнице, чтобы попытаться избить его. Он приоткрыл дверь достаточно широко, чтобы достать коробку, прежде чем сунуть ее ей и запереть дверь у нее перед носом

Я фыркнула. Эта женщина всегда обвиняла меня в том, что я предсказуема. Обычно в том, что я шлюха или охотница за славой. Она действительно думала, что у меня есть амбиции пробиться в Верховный суд. Честно говоря, я поднялась по юридической лестнице так высоко, как хотела. Живопись была той вещью, куда меня влекли мои страсти, и в моей новой квартире действительно была комната, которая идеально подходила для студии. Мне удалось показать некоторые свои работы на художественных выставках за городом под псевдонимом, и я получила отличные отзывы.

Черт возьми, это было все, что мне было нужно. Чтобы эта сумасшедшая сука начала преследовать меня в мире искусства. Некоторые из этих художников достаточно сумасшедшие, чтобы она смогла встретить родственные души. Никому не нужен такой уровень хаоса.

Беспорядочный стук в дверь дал мне понять, что пришло время шоу. Я открыла дверь, и Хит сунул руку внутрь и схватил коробку. Я начала плотно закрывать ее, но любопытство заставило меня придержать дверь приоткрытой.

— Что это такое? Мне просто нужно найти свою зарядку.

Голос Хита в коридоре казался более глубоким, чем в машине.

— Мы обыскали всю ее квартиру и нашли все твои, так называемые, потерянные вещи. Это все, так что у тебя нет причин возвращаться сюда.

— Я этого не приму. Это просто смешно. Кем, черт возьми, ты себя возомнил?

Я услышала, как коробка упала на пол, и в голосе моего телохранителя послышались новые нотки раздражения. Может быть, я недостаточно предупредила его об уровне ее безумия.

— Забирай коробку и убирайся отсюда к чертовой матери. И кстати. С этого момента задняя лестница будет заперта, так что ты не сможешь выкинуть свой маленький трюк и прокрасться сюда снова.

— Пошел ты, придурок. Ты никто. Она, наверное, даже не знает твоего имени. Сегодня здесь, завтра уйдет, так что не устраивайся поудобнее. Я единственная, кто остается с этой шлюхой.

Хит фыркнул.

— Ну, так, разве она не счастливица? — сарказм не мог быть более очевиден.

Я чуть не позволила двери захлопнуться, когда она попыталась дать ему пощечину. Я была действительно удивлена, что она усилила свою игру и стала физически активной. Все, о чем я могла думать, это слава Богу, что я платила парню, и это был не Тристан или кто-то, о ком я действительно заботилась.

— Выметайтесь отсюда, леди. Беги обратно вниз по лестнице, которая привела тебя сюда, как крыса, которой ты и являешься.

Она закричала, и я съежилась. Один из моих соседей определенно позвонил бы в полицию. Я подумала, не следует ли мне опередить их в ударе.

Хит буквально понес ее, брыкающуюся и кричащую, к лестнице. Дверь захлопнулась, и я выглянула достаточно, чтобы увидеть, как он прислонился к ней, чтобы Сильвия не смогла ее открыть.

Он покачал головой, увидев коробку.

— Черт возьми.

Когда стук в дверь прекратился, он выглянул в окно на лестничную клетку. Он подождал, затем поспешил по коридору и схватил коробку. Я наблюдала, как он открыл дверь на лестницу и бросил ее на лестничную площадку.

Я позволила двери закрыться, но не заперла ее. Он провел со мной следующие несколько ночей, чтобы прикрывать мне спину, пока я собирала вещи в квартире.

Переодеваясь в рабочую одежду, я подумывала о душе, но бокал вина звучал лучше. Я завернулась в свой шелковый халат и направилась на кухню.

Я схватила два стакана и только успела вытащить пробку, как дверь открылась.

— Я здесь, на кухне. Хочешь бокал вина после того, как имел дело с этой чокнутой? Боюсь, я недостаточно хорошо предупредила тебя о ней.

Он не ответил, поэтому я отнесла оба бокала в гостиную. Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда я увидела Сильвию, сидящую на диване с безумным выражением на лице.

Хита нигде не было видно. Лицо Сильвии расплылось в улыбке, которую я когда-то видела только на лице злого клоуна.

— Прости, Редж. Тебе понадобится новый парень.

Глава 5 Сильвия

Я не смогла сдержать смеха, который вырвался из моего нутра, когда увидела, как у нее отвисла челюсть. С губами в форме буквы «о» она выглядела как порнозвезда, которой, по-видимому, стремилась стать. Я не могла отпустить это. Пока она стояла там, держа в руках два бокала вина, которое, я была уверена, стоило 200 долларов, я сумела взять себя в руки и сказала ей, что она опустилась на новый уровень.

— …я имею в виду, действительно, Редж. Он, вроде, уродливый и определенно не такой горячий, как предыдущий парень. Как его звали? Тристан? Этот? Который хорошенький. Но ты тоже становишься старше. Это понятно.

Встав и протянув правую руку за бокалом вина, я поблагодарила ее за это. Как робот, она протянула его мне дрожащими руками.

— Тост? — спросила я. — За нашу дружбу?

— Тебе нужно уйти. Я позвоню в полицию, — это было все, что смогла выдавить эта идиотка.

Именно тогда это привлекло мое внимание: стопка коробок, помеченных черным маркером, в которых были перечислены названия различных комнат. Моя лучшая подруга переезжала. Или, думала, что переезжает.

— Переезжаешь, так скоро?

— Я серьезно, Сильвия. Тебе нужна помощь. И я не переезжаю, — пробормотала она, заикаясь. — Я переустраиваюсь.

— О, конечно. Точно. Переезжаешь с новым парнем? Да, он не будет проблемой.

— Что ты сделала?

Я опрокинула вино, делая большие глотки, пока, наконец, не допила до дна хрустального бокала ее матери, которая умерла примерно год назад. Я задавалась вопросом, действительно ли моя лучшая подруга когда-нибудь смирится с этим. Ужасно для нее, но было что-то, что говорило мне, что она этого не сделала. Те несколько раз, когда я навещала могилу Сэнди, на ней не было цветов. Меня это нисколько не удивило. Черт возьми, в течение многих лет она предпочитала меня своей чопорной дочери, которая даже не подарила ей внуков. Если бы не Ханна и Эмили, Сэнди умерла бы, так и не поняв, каково это — быть бабушкой. Моя родственная душа, она так же хорошо, как и я, знала, какой эгоистичной может быть Реджи. Боже, как я скучала по ней.

— Сделала? Совсем ничего. Я сказала проигравшему уйти, и он ушел. Что касается меня, то я пришла сюда за зарядкой. Я не виновата, что твой неудачник испугался. Тебе действительно нужно проверить своего сборщика. Он сломан. Подумай о мужчинах со стержнем, — или о мужчинах, от которых не так-то легко откупиться. Или, по крайней мере, о мужчинах с мозгами, которые способны проверить деньги на подделку.

Я была последним человеком, который должен был говорить о сломанных сборщиках. Реджи знала это, и я тоже. Но я также знала, что она была слишком слаба, чтобы говорить о Поле или даже начинать со сравнений. Для Реджи, которая жила в моменте, мы с Полом были древней историей. Если бы она только знала.

Какая-то часть меня хотела сказать ей об этом. Реакция, которую она испытала бы, узнав, что мы с ним трахались всего несколько месяцев назад на ее итальянском кожаном диване в очередной нашей извращенной интрижке, была бы почти волшебной. Реджи вечно недооценивала меня. Даже тогда, когда я спросила, собирается ли она пить свое вино, я практически могла читать ее мысли. Она была — наверняка — убеждена, что я каким-то образом убила ее любимого мужчину, и ни за что на свете не могла понять, как я попала в ее квартиру. Это было действительно смешно. Всю нашу жизнь я наблюдала за ней. Я знала ее корявые методы и даже права. Для меня не было ничего удивительного в том, что она не заперла дверь. А ее импровизированный телохранитель? Ха. Смехотворно.

— …оно дешевое? На вкус оно не было похоже на твое обычное вино. В любом случае, я возьму еще один бокал, если ты не собираешься его пить, — настаивала я.

Реджи, по большей части, все еще безмолвная, протянула мне свой бокал. Затем повернулась, чтобы, как я была уверена, взять телефон и позвонить в полицию. Я свободной рукой схватила ее за руку.

— Да, мы не будем звонить свиньям. Ты и я? У нас есть кое-какие незаконченные дела.

Именно с этими словами я улыбнулась ей и сообщила о своем праве носить оружие.

— На самом деле у тебя нет оружия. Прекрати это, Сильви. Я ненавижу, когда ты так со мной поступаешь.

— Ты можешь проверить меня. В прошлый раз это хорошо сработало.

— Хорошо! Что тебе нужно?

— Я хочу, чтобы ты посидела со мной. Давай нальем тебе вина. Мы можем прикончить бутылку и посмотреть реалити-шоу. Все будет как в старые добрые времена. Господи, ты ведешь себя так, будто я хочу держать тебя на мушке. Ты хоть представляешь, каково это — брать в заложники свою лучшую подругу только для того, чтобы устроить с ней девичьи посиделки?

У меня не было с собой пистолета. Никакого ножа. Никакой бейсбольной биты. Ничего. Черт, даже коробка, которую она упаковала для меня, все еще стояла в коридоре. Я не была тупой. Я знала, что один из ее любопытных соседей может вызвать полицию. Если бы они действительно появились, я была достаточно умна, чтобы выйти из этого всего совершенно чистой. Это была еще одна вещь, которой я научился у Реджи. Она нанесла достаточный урон моему криминальному прошлому, а я была слишком стара, чтобы идти на такой риск, на который когда-то шла ради своей неблагодарной сообщницы. Копы и я никогда не сможем быть вместе. Уж точно не против слов писклявой Реджины.

Невозможно было забыть, сколько раз я спасала ее. Еще в том первом семестре колледжа, всякий раз, когда приходили копы, именно я вытаскивала фальшивое удостоверение личности и убеждала их, что все в порядке. Это я возила ее на вечеринки и обратно, рискуя своими водительскими правами. Даже бросив учебу, чтобы сбежать с Полом, потому что я была беременна, я сняла жилье для женатых людей — умоляя декана позволить мне остаться еще на один семестр, просто чтобы я могла присматривать за Реджи.

Она поблагодарила меня? Ценила ли она когда-нибудь то, от чего я отказалась? Конечно, нет. Это было не в ее стиле, и никогда не будет. Чтобы я думала, что все изменится? Ха. Это была шутка.

Я не была совсем невменяемой. Я знала, что должна просто сдаться. Моим следующим лучшим шагом было бы заблокировать ее и полностью двигаться дальше. Но это было нелегко. Я дала клятву и была совсем не похожа на свою чокнутую подругу. Я наблюдала, как Реджина медленно направилась на кухню, чтобы взять бутылку вина. Я, конечно, знала, что она только выигрывает время. Но это было прекрасно. Я тоже выигрывала время.

Наклонив голову, чтобы получше рассмотреть ее, я заметила новую картину, прислоненную к кухонному острову, и спросила ее об этом.

— Это новая?

— Да, — сказала она, явно решив ответить мне одним словом.

Я ненавижу, когда она становится такой. Закрытость была похожа на ее религию. Это была моя работа — вытащить ее из скорлупы, и это могло быть утомительно. Подойдя ближе, я определила, что холст 12х12 представляет собой смесь акриловых и масляных красок. То, что казалось скучным пейзажем, могло быть только началом того, что, как я знала, наверняка станет еще одним блестящим произведением искусства. Почему Реджи не продала это дерьмо, было выше моего понимания. Укол зависти прокрался у меня в животе, когда я сделала еще один глоток вина.

— Что это будет?

— Просто пейзаж.

Я знала, что это не так. Реджи никогда не останавливалась на птицах и деревьях. Через неделю холст будет усеян животными, людьми и совершенно новой сценой; фон исчезнет в приглушенном начале. Я сделала мысленную пометку не спускать с него глаз. Что бы она ни сделала, я могла превзойти ее.

— Это красиво, — сказала я, не в настроении спорить больше, чем мы уже поспорили ранее.

— Спасибо.

— Всегда пожалуйста.

Я ненавидела, когда разговор становился таким напряженным между нами, но это было не совсем ново.

— Тебе действительно следует продавать свои работы галереям. У тебя есть талант, Реджи. Помнишь миссис Кинсли и премию клуба молодых художников "Ключ"? Разве ты не выиграла серебряный ключ?

Я, конечно, точно знала, какой ключ она выиграла. Я взяла золото. Моя лучшая подруга навсегда была не единственной, у кого был художественный талант. Хотя я предпочитала ее работу своей, я не собиралась говорить об этом вслух. А миссис Кинсли, наш любимый учитель рисования, всегда давала понять, что я тот, кто пойдет дальше в мире искусства. Она назвала Реджину творческой личностью, а меня — человеком с техникой и дисциплиной. Я скучала по ней так же, как по матери Реджи. И воспитывать ее? Ну, это было стервозно. Но после того, через что Реджи заставила меня пройти? Это тоже была просто карма.

— Бронзовый.

— О, верно. Чертова Синди Кондон. Ее картина была отстойной. Что она сделала? Разве это не у нее были руки?

— Ручка и чернила.

— Убого. Тебе следовало взять серебро. Даже миссис Кинсли так думала. Ну что ж, по крайней мере, у тебя есть фирма. Я думаю, что искусство — это просто хобби для большинства людей. У тебя есть карьера. Не каждый может так сказать. Как у тебя дела?

На самом деле, я хотела спросить ее, со сколькими мужчинами она переспала и сколько лет ей потребуется, чтобы управлять шоу, но если мы когда-нибудь собирались вернуться к какому-то уровню дружбы, я должна была вести себя спокойно. Я был жертвователем. И, несмотря на мое презрение к ней, я знала, что правильно было бы смягчить ситуацию.

Когда Реджина наполнила третий бокал, я подвинулась к гранитной стойке. Медленно я провела рукой по ее телефону, сжимая его в ладони, прежде чем сунуть в карман. Желая, чтобы я могла выключить его так, чтобы она не заметила, что он исчез, я не верила, что она не выйдет из квартиры, если я выйду из комнаты. Я могла бы придумать способ сломать эту штуку, когда она была уже хороша и пьяна. Потому что тогда, по крайней мере, она была бы со мной наедине. И потом, она не смогла бы позвонить в полицию.

Глава 6 Реджина

Бутылка вина казалась тяжелой и чужой в моей руке, для чего-то столь обыденного. Мой разум закружился, когда я изо всех сил пыталась понять, что за сумасшедшая сука в моей квартире. Снова.

Куда, черт возьми, подевался Хит? Я действительно волновалась, потому что он никак не мог просто так уйти. Даже если бы она попыталась подкупить его по-крупному, он бы не взял денег. Я заплатила высокую цену, чтобы нанять усиленного телохранителя, просто чтобы не беспокоиться об этом. Кроме того, где бы Сильвия вообще взяла такие деньги? Она была в одном шаге от нищеты.

— Почему мы говорим о занятиях искусством столетней давности? Почему бы тебе просто не сказать мне, чего ты хочешь?

Все, что угодно, лишь бы заставить ее говорить, пока я не придумаю, что делать.

У нее хватило наглости бросить на меня щенячий взгляд. Чистая невинность, исходящая прямо от сатаны.

— Я же сказала тебе. Я хочу, чтобы все было как в старые добрые времена. Реалити-шоу. Время для девочек. Просто потусоваться.

Я перегнулась через стойку, гнев накатывал на меня, как волна жара.

— Я не хочу проводить время для девочек. Я не хочу, чтобы ты была здесь. Лично я не хочу тебя больше никогда видеть.

Она поднялась, пока мы не оказались нос к носу.

— У нас есть договор всегда быть вместе, на всю жизнь. Ты будешь уважать это.

Я откинула голову назад и рассмеялась, хотя знала, что это ее разозлит. Пф-ф, наверное, потому, что я знала, что это ее разозлит.

— Перестань смеяться.

Ее приказ заставил меня смеяться еще громче. Ее щеки покраснели, и я наблюдала, как она пытается сообразить, что делать дальше. По крайней мере, мы были равны в категории неуверенных в себе.

— Заткнись нахрен, Редж. Ты знаешь, что надо мной лучше не смеяться.

Я приподняла бровь и ухмыльнулась ей.

— Да, потому что это сработало для тебя в прошлый раз?

Она бросилась на меня, как я и предполагала, но я был готова. Моя хватка на бутылке вина была крепкой, когда я размахнулась и ударила ее поперек виска. Бутылка не сломалась, но Сильвия съежилась от громкого стука, когда они соприкоснулись.

К счастью, удар оглушил ее настолько, что ее глаза закатились, но кожа не была повреждена, так что мне не пришлось вытирать кровь.

Спасибо, бл*ть, за маленькие чудеса.

Это была игра, ради которой она жила — ее собственное больное, манипулятивное реалити-шоу. В последний раз, когда меня заставили участвовать в одном из ее эпизодов, у нее все сложилось не лучше, чем только что. Она считала себя гением, но на самом деле была не более, чем идиоткой. Тот факт, что она не могла думать самостоятельно, потому что была слишком занята, пытаясь жить моей жизнью, никогда не замедлял ее настолько, чтобы разумно обдумать ситуацию.

Я прислонилась к стойке, чтобы дать адреналину немного выплеснуться наружу. Мне нужно былосвязать ее, но в тот момент мои руки слишком сильно дрожали. Она еще даже не застонала, так что какое-то время никуда не собиралась уходить.

Она принесла пистолет на вечеринку жалости в последний раз, когда хотела поиграть в реальность. Ее развод с Полом только что завершился, и она появилась, как всегда, без приглашения, с оружием и большой бутылкой водки, в которой не хватало доброй четверти. Моя роль была невольной лучшей подруги, вынужденной сидеть на диване и слушать ее уродливые крики, разглагольствования и бред о том, как несправедлива была к ней жизнь.

Мое замечание о том, что, возможно, если бы она жила своей собственной жизнью, а не пыталась жить моей, не было бы хорошо встречено. Я никогда не узнаю, действительно ли она нажала бы на спусковой крючок, но, к счастью, действие алкоголя позволило легко отобрать у нее пистолет.

Видео с мобильного телефона, ее словесные угрозы, когда ее арестовали, и ее последующие комментарии психиатру, когда она, в итоге, попала под «Закон Бейкер» (прим.: «Закон Бейкер» определяет условия, при которых психически больной(или лицо, которое предположительно является психически больным) можетбыть принужден пройти принудительное обследование в местномкризисном центре или больнице) в психиатрической лечебнице и фактически занимала ее в течение месяца или около того. Однако, как всегда, тем, кто кажется наиболее откровенным, сходит с рук гораздо больше дерьма, чем тем, кто пытается быть скрытным. После того, как она вела себя наилучшим образом, возможно, с небольшим клеймом психического заболевания, она вышла, просто хлопнув себя по запястью. Прямо к тому, чтобы сделать мою жизнь невыносимой.

Я вытащила пояс из халата и перевернула ее на живот. Я связала ей руки за спиной, как могла, прежде чем вспомнила о купленных мной застежках-молниях, на случай, если когда-нибудь возникнет такая ситуация.

Я выхватила из ящика очень длинные галстуки, и, с помощью простой молнии, Сильвия напоминала связанную индейку. Я побежала в свою комнату и надела леггинсы и длинную футболку, прежде чем побежать по коридору к лестнице.

Хит лежал у подножия лестницы, вокруг его головы была лужа крови.

— Вот дерьмо!

Я спустилась по лестнице. Он пошевелился и застонал, когда я споткнулась о его ногу.

— Хит! — я толкнула его в плечо. — Черт! Должна ли я переместить его? Хит? Ты меня слышишь?

Его рука поднялась, чтобы потереть щеку, и он перевернулся. Над его глазом был порез, но кроме этого, похоже, больше ничего не кровоточило.

— Я не могу поверить, что она сделала меня. Мразь столкнула меня с лестницы, — его голос был хриплым и напряженным, когда он принял сидячее положение. Я сорвала с себя футболку и вытерла немного крови, прежде чем обернуть ее вокруг его головы.

Если бы Сильвия могла видеть меня сейчас, она бы действительно назвала меня шлюхой, разгуливающей в лифчике.

Облегчение затопило меня от того, что он не был мертв.

— Мне кажется, у тебя есть повреждения, Патруль 101. Ты можешь встать?

Он застонал, покачал руками и пошевелил ногами.

— Не думаю, что что-то сломано. Где она?

— У меня в квартире, связанная, — я обняла его за плечи. — Давай, я помогу тебе подняться.

Он разжал руку, прежде чем встать, и показал пачку денег.

Неужели я ошибалась?

— Она подкупила тебя?

Он поморщился, пытаясь фыркнуть, рассматривая деньги.

— Очевидно, план состоял в том, чтобы все выглядело так, будто я взял деньги и убегал, когда упал с лестницы, — он бросил их в угол лестничной площадки. — Это подделка.

С большим количеством ругательств и капельками пота я поставила его на ноги. Мы заковыляли обратно вверх по лестнице и остановились в коридоре, чтобы отдышаться. Я видела, как его боль медленно превращается в гнев, когда мы направились к моей двери.

— Я не могу дождаться, когда увижу эту суку в наручниках и на заднем сиденье полицейской машины, — он повернулся ко мне, когда мы подошли к квартире. — И, э-э, мои услуги сегодня бесплатны.

Настала моя очередь фыркнуть.

— Это заботливо с твоей стороны.

Дверь была заперта. Я нахмурилась, когда Хит взглянул на меня и пожал плечами.

— Я не помню, чтобы запирала ее, и у меня нет ключа.

Ярость исказила его черты, и он отступил назад. Несмотря на тяжелое испытание — один гигантский удар — и дверь распахнулась.

Не знаю, почему я была удивлена, но она снова заставила меня стоять в шоке.

Хит вопросительно поднял руки, и я пожала плечами.

— Понятия не имею.

Моя квартира была пуста.

Глава 7 Сильвия

Если бы у нее была хоть капля оригинальной мысли, это было бы настоящим чудом. Почему моя лучшая подруга навсегда постоянно предполагала, что она может так легко избавиться от меня? Это то, чего я никогда не пойму. Насколько трудно было расплавить скрутки на газовой плите? Насколько сложно было выскользнуть по пожарной лестнице с запасным ключом, мобильным телефоном и сумочкой? Ответить? Не очень сложно. Даже для идиотки. И несмотря на то, за кого она меня принимала, я точно не была одной из них.

Я потерла висок, бросая ее сумочку и импрессионистскую картину, которую мы купили в Галерее, через плечо. Раздосадованная тем, что не могу вернуться за коробкой со своими вещами, я решила, что мы могли бы обменять ее. Реджи ни хрена не могла сделать без своего кошелька и удостоверения личности. Было бы занозой в заднице заменить каждую карточку и даже ее значок для суда. Ей пришлось бы прийти и забрать у меня все, включая картину, из-за которой мы ссорились годами. И не то чтобы она не знала, где меня найти.

Пока Реджи стояла у запертой двери, хлопая дверью или даже вызывая полицию, я нажала «разблокировать» на ее брелке, чтобы выяснить, где, черт возьми, она припарковала свой второй роскошный автомобиль. Вспоминая ее поездку прошлой ночью со своим дерьмовым переговорщиком «Телохранителем», я не помнила, чтобы видела ее Лексус, припаркованный на ее втором месте арендатора. Но с другой стороны, я не очень-то усердно и искала.

Как по сигналу, ее вывел из себя гудок машины. Названный Бертой, как Реджи называла каждую из ее машин с тех пор, как у нее был Релайент, гладкий черный автомобиль подмигнул мне, когда я ускорила шаг и побежала к нему. Реджине очень не повезло, что она была слишком занята подготовкой к адвокатуре, чтобы потратить время на то, чтобы зарегистрироваться самой. Она могла звонить в полицию сколько угодно. В любом случае, им было бы трудно поверить, что это был угнанный автомобиль с моим именем, указанным в отделе транспортных средств.

То же самое было и со всем остальным. Реджина всегда была «слишком занята», чтобы управлять своей собственной жизнью, и никогда не была достаточно внимательна к деталям, чтобы заметить крошечные шаги, которые я предпринимала, чтобы обеспечить свое место во всем этом. Обернувшись через плечо, я бросила последний взгляд на высокий жилой комплекс, который служил Реджи домом по завышенной цене, прежде чем проскользнуть в Берту. Бросив ее сумочку и картину размером 25 на 30 сантиметров на кожаное пассажирское сиденье, я быстро попятилась с места для посетителей.

Пока Эмили и Ханна были в школе, не было необходимости спешить домой. Я могла бы навестить Пола, который всегда был готов к интрижке и позволил бы мне остаться, если бы я ему отсосала. Но он знал машину Реджины так же хорошо, как и я. Честно говоря, мне не нужны были эти вопросы.

Идеи всегда приходили из самых забавных мест. Только когда я посмотрела вниз и заметила тонкую красную полоску на своем запястье, мне пришло в голову, что настало время обзавестись собственным оружием. Если Реджи собиралась запастись завязками, ну, кто я такая, чтобы судить? Не было никаких сомнений в том, что мы встретимся снова. И, хотя в тот раз я старалась быть хорошей и оставить свое оружие дома, это явно было ошибкой. Вот тогда я и подумала о старой хижине матери Реджи. В том месте был ящик с завязками.

Прошли годы с тех пор, как я в последний раз была в Путни. Но поскольку ночь была относительно ранняя и, под покровом темноты, по крайней мере, до границы с Вермонтом, я была уверена, что смогу сделать это без каких-либо реальных проблем и, вероятно, еще до того, как Реджи узнает, что Берта пропала. Взглянув на указатель расхода топлива, я улыбнулась, увидев, что в баке у меня осталось три четверти бензина. В любом случае это поможет мне на полпути. Менее чем за восемь часов я смогла добраться до домика, в котором мы проводили лето, и даже до крошечного городка, где мы впервые заключили договор, прежде чем возобновить его в Нью-Йорке в тот день, когда Реджи потеряла девственность с Томми Дженсоном, и я помогла ей навести порядок после этого.

Зная Реджи так, как знала я, мне даже не нужно было смотреть на толстую цепочку для ключей, чтобы понять, что на этом кольце был старый ключ от коттеджа. Она носила его с собой в течение многих лет только для того, чтобы подразнить меня. Сентиментальная по отношению к ней так же, как и ко мне, я не могла винить ее за то, что она хотела сохранить наши воспоминания при себе. Тогда все было намного проще. Но то, как она дала понять, что коттедж принадлежит ее семье, а не мне? Ну и черт с ней. Похоже, она так и не поняла, что этот договор тоже сделал меня семьей. Даже ее мать, Сэнди, сказала это — она знала.

Разрабатывая план увольнения с работы на неделю под предлогом чрезвычайной ситуации в семье, я даже не сожалела о том, что потеряю сотовую связь, как только приеду в Путни. Я заслужила отпуск также, как Реджи устраивала свои модные мероприятия и ужины с партнерами. Прошло два года с тех пор, как я делала что-то авантюрное и даже просто для себя. Я никогда не носила сумочку, как девчушка Редж, моя банковская карта была надежно спрятана в моем заднем кармане. Да, она бы позвонила в полицию, когда обнаружила, что у нее нет другого способа, кроме как у ее парня — телохранителя, или кем бы он ни был, добраться до работы — если он вообще задержится. И, да, они могут даже прийти за мной. Но что они могли сделать на самом деле? Машина не будет считаться украденной, а несколько сборов за еду, краски и холсты вряд ли вызовут подозрения.

Коттедж, спрятанный в густом лесу за рекой Коннектикут, был бы идеальным местом, чтобы спрятаться на некоторое время, пока моя лучшая подруга придет в себя. В конце концов, у нее не будет другого выбора, кроме как взять напрокат машину и отправиться на мои поиски. Когда бы еще она туда добралась? Что ж, она тоже не смогла бы забыть наш договор. В этом месте было что-то особенное — качели на шинах, даже старый форт, переживший два урагана и тропический шторм. Коттедж был бы тем, что вразумило бы ее. Тем временем я могла бы сделать несколько акриловых пейзажей.

В коттедже я могла быть кем угодно вообще. Позади меня остался бы мой последний диагноз и даже недавняя череда ссор с Полом из-за счета за обучение Эмили. Не имея настоящих соседей, о которых можно было бы говорить, я могла целыми днями прогуливаться по берегу реки и флиртовать с животными, которые никогда не стеснялись посетителей. Черт возьми, если бы я все сделала правильно, я могла бы порыбачить на ужин и вообще не пользоваться картой…

***

Я стояла у входной двери, оценивая ситуацию в темноте. Очевидно, там никого не было с тех пор, как умерла мать Реджи. Черт возьми, если бы мне пришлось поставить на это деньги, последним посетителем этого места была я. Это было, должно быть, три года назад; в тот год Ханна решила, что ненавидит меня за то, что я не запрыгала от радости, когда она объявила, что она лесбиянка. Ворча от воспоминаний, я пролистала ключи Реджи. И, как я и ожидала, это были три ключа, в которых серебряный ключ старой школы подмигнул мне.

Толкнув дверь, я затаила дыхание, когда на меня обрушилась густая волна затхлого, заплесневелого воздуха. Это место потребует некоторой уборки. Так всегда было. Но, глядя на открытую комнату, покрытую толстым слоем пыли и паутины, невозможно было почувствовать ничего, кроме волнения. Ничего не изменилось, и то, что я была там, давало мне надежду на то, что между мной и Реджиной все может быть исправлено.

У меня было столько времени, сколько мне нужно, чтобы навести здесь порядок. Это не заняло бы много времени, если бы я постоянно работала над этим. Но, во-первых, здесь чего-то не хватало. Развернувшись и направляясь обратно к машине, я взяла картину, которую обычно вешала над карточным столом, который мы использовали для игр в спиритические сеансы. Там она наконец-то окажется дома. Нахмурившись, я пожалела, что мама Реджи не догадалась заказать гравий для грязной дорожки, которая служила подъездной дорожкой. В течение многих лет мы застревали на протоптанной тропинке, которая вела к коттеджу. Берту это не впечатлило. Насколько я знала, это была ее первая поездка туда, и ее спортивным шинам это не понравилось. Это не имеет значения, сказала я себе. Скоро она будет покрыта грязью и густой дымкой желтоватой пыльцы, и это не будет иметь никакого значения. Не похоже было, что я буду часто покидать дом. Если бы она застряла? Что ж, Реджина никогда не была из тех, кто позволяет себе расслабиться. В сарае на заднем дворе тоже все еще стояли бы наши горные велосипеды.

Бегом вернувшись в дом, я бросила вычурную сумочку «Coach» Реджи на стойку, прежде чем пошарила в одном из трех ящиков в поисках фонарика и какого-нибудь крепления для картины из Галереи. Посмеиваясь про себя, я быстро поняла, что оружие мне не понадобится. Это место было наполнено им. Схватив молоток и поставив фонарик на прилавок, чтобы дать себе больше света, мне удалось найти толстый гвоздь, который подошел бы достаточно хорошо, чтобы закрепить картину. А затем, с каждой каплей надежды на будущее и даже возвращая наше прекрасное прошлое в детстве, я маневрировала полуразвалившимися предметами мебели, чтобы повесить эту картину. Я была дома. И я не могла дождаться, когда Реджина приедет сюда. Несмотря на все, что произошло между нами, это тоже был дом Реджи. Ей просто нужно было об этом напомнить. И, как обычно, это была моя работа.

Глава 8 Реджина

Я уставилась в потолок, когда наконец добралась до кровати. Обычно, я находила темноту умиротворяющей, но в ту ночь она меня раздражала. Мне нужно было, чтобы это был день. У меня было так много дерьма, которое мне нужно было сделать, потому что эта сука украла мою сумочку.

Храп Хита из гостиной отражался от стен. Фельдшеры осмотрели его еще раз, но с ним все было в порядке. Немного потрепанный, его эго определенно пострадало, но он будет жить.

Я был до такой степени уверена, что надеялась, что то же самое нельзя сказать о Сильвии. Моя сумочка, мой телефон; мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что она зашла даже так далеко, что забрала картину. Потребовалось замечание моей любопытной соседки о том, что я уехала на Лексусе, чтобы я поняла, что она украла и машину.

И эта сука знает, что я даже ничего не могу с этим поделать, потому что машина записана на ее имя. Я надеюсь, что она разобьет эту чертову штуковину. Я скрестила пальцы надеясь, что она была недостаточно умна, чтобы понять, что я сдала номера и аннулировала страховку несколько месяцев назад. Она ухитрилась оформить ее на свое имя; это было на ее совести, если она разобьет эту чертову штуковину.

Я повертела телефон в пальцах, стекло экрана было холодным и гладким. К счастью для меня, я только что обновилась до телефона, который она украла, но на этот раз я сохранила свое старое мобильное устройство. Телефон, который у нее был, уже был отменен, и услуга обслуживания была переведена обратно на тот старый, который был у меня. Я была рада, что не потеряла все свои контакты, но меня чертовски беспокоило то, что теперь у нее были все мои контакты. Тристан, если быть точным. Единственный парень, о котором я заботилась и не хотела, чтобы она его мучила.

Я уже поговорила с Полом и девочками. Они понятия не имели, где она находится, но потом узнали, что у нее есть ордер на арест. Нападение и нанесение побоев, покушение на убийство (Хит настоял на этом, чтобы успокоить собственное эго), взлом и проникновение, а также кража со взломом в жилом помещении. Обвинения будут расти, но сначала я должна была узнать, каков был ее план игры.

Куда она делась? Это был один из самых больших вопросов, который беспокоил меня. Охрана в моем офисном здании была поднята по тревоге, так что она не могла туда пойти. Я уже поговорила с Тристаном и объяснила кражу со взломом, не раскрывая слишком много личных данных, но никто не связался с ним до того, как я переключила службу. У нее не было никакого способа найти его, если только она буквально его не преследовала. Я не слишком беспокоилась об этом, потому что она никогда не преследовала меня.

Наша первая ссора из-за преследования пронеслась у меня в голове, когда я лежала там, пытаясь не обращать внимания на бензопилу, спящую на моем диване.

Примечание для себя: не материал для отношений. Ты никогда не смогла бы спать с ним, не положив подушку ему на лицо.

Девочки были еще малышками, когда Сильвия впервые попала под «Закон Бейкера». Она пришла ко мне домой, как всегда, чтобы готовить, убирать и делать все, что, черт возьми, она делала. Я выучила еще со школы, что позволить ей заниматься своими делами — меньший труд, чем пытаться избавиться от нее.

Но в тот конкретный день, по какой-то причине, она пришла на несколько часов раньше обычного и застала меня за тем, что я давала Хелен, подруге из юридической школы, урок рисования.

Я рассказала Хелен о расслабляющих свойствах живописи и о том, как она помогает снять стресс. Мы были близки к промежуточным экзаменам и полностью измотаны учебной программой, поэтому она убедила меня доказать, что я снимаю стресс.

Даже тогда Сильвия всегда была человеком типа «один друг за раз». Всегда. Но поскольку я была больше ориентирована на людей, она всегда давала мне лишь небольшой буфер для общения. Однако Хелен оказалась особой проблемой. Сильвия встречалась с ней и в других случаях, и у нее не было проблем с тем, чтобы дать всем понять, что она совсем не одобряет то, что мы дружим.

— Какого хрена ты здесь делаешь?

Я пыталась успокоить ее.

— Мы рисуем. Я показывала Хелен то, что мы уже знаем о том, как расслабиться с помощью кисти.

— Она не должна быть здесь.

Хелен оскорбилась.

— Прошу прощения. Я стою прямо здесь. Не разговаривайте так при мне.

Девочки, какими бы маленькими они ни были, распознали в своей матери сумасшедшее начало. Они исчезли в свободной спальне, которую я оборудовала для них как игровую комнату.

Сильвия столкнулась с ней нос к носу и ткнула ее в грудь.

— Ты не имеешь права находиться здесь. Это мой дом, и я тебя сюда не приглашала.

Хелен ткнула ее в плечо.

— Ты даже не живешь здесь!

Прежде, чем я успела пошевелиться, Сильвия уложила ее плашмя. Кровь стекала по ее лицу и собиралась на шее, пока Хелен лежала там без сознания.

Ее последующий арест и непредсказуемые действия по отношению к правоохранительным органам дали мне ненужное время быть няней, пока я не смогла убедить Пола взять управление на себя, а также бесчисленные телефонные звонки и голосовые сообщения из тюрьмы и психиатрической лечебницы. В тот момент Хелен исчезла из моей жизни, и я больше никогда ее не видела.

Когда Сильвия вышла, она пришла прямо ко мне домой и сообщила мне, что нам больше никогда не придется говорить об этом инциденте и что договор все еще остается в силе.

Я не специализировалась на психиатрии и была не в силах справиться с ней. Все вернулось к нашей версии нормы, и она была права. Мы больше никогда об этом не говорили.

Я перевернулась, чтобы найти более удобное положение. Я разблокировала свой экран и снова просмотрела свои контакты. Должен был быть кто-то, кого я упустила, к кому она могла бы побежать.

Я дошла до конца списка без каких-либо новых идей. Я еще раз мысленно перечислила все, что мне нужно было сделать, чтобы заменить все свои удостоверения личности и учетные данные, которые были в моей сумочке.

Как я могла быть настолько глупа, чтобы оставить ее одну? Я же ее лучше знаю. Гнев снова вскипел, еще больше укрепляя тот факт, что я вообще не собиралась спать. Мне следовало ударить ее ногой по голове.

Я попыталась вспомнить все, что было в моей сумочке. Я не была одной из тех женщин, которые всю свою жизнь носили в сумке. Для меня было больше удобства хранить все, что мне было нужно, в одном месте.

Мои кредитные карты заморожены. Даже если она получила несколько выплат, пока я меняла свой телефон, она получила не так уж много. Документы, которые я не смогу восстановить до завтра. Что еще?

Мне нужно было заполнить кучу документов, чтобы получить новые ключи. Это еще больше увеличило уровень моего гнева.

Ключи. Я нахмурилась в темноте, перебирая каждый ключ на своем кольце. Ключ от дома, ключ от офиса, ключ от машины. Я внезапно выпрямилась в постели.

Ключ от коттеджа. Одна из тех вещей, которые, я знала, что должна просто бросить в ящик стола, но сентиментальность никогда не позволяла мне снять его с кольца.

Я откинула одеяло и схватила халат, прежде чем выбежать в гостиную.

— Хит, — я толкнула его в плечо. Он вскочил с дивана так быстро, что я задохнулась от удушающего еще до того, как он проснулся. Он тут же отпустил меня.

— Прости. Ты напугала меня.

Я потерла шею.

— Не беспокойся. У тебя был трудный день. Но я знаю, куда она пошла.

Он схватил свой мобильный телефон.

— Где она?

Я опустила его телефон вниз.

— Единственное место, про которое она всегда говорила, было самым особенным местом на земле. Но нам нужно это обсудить. У меня действительно хороший план.

Он положил телефон на стол.

— Ладно. Пристрелить. Где она?

Я опустилась на подушки.

— Она в коттедже моей матери. Я бы поставила на это миллион баксов.

Глава 9 Сильвия

Я не торопилась, погружаясь в ностальгию по заброшенному месту. Я не могла дождаться полного дневного света, когда я смогла бы рассмотреть его еще ближе. Я в миллионный раз задавалась вопросом, почему моя менее сентиментальная подружка никогда не увлекалась Путни так, как я. Конечно, ее мать благоволила ко мне после того, как случилось кое-что с ее дядей, и Реджи пришлось сделать из этого большое шоу, но дело было не в этом. Она просто никогда не была способна ценить простые вещи. Это объясняло все, что касалось ее взрослых решений в ее причудливой, быстро меняющейся жизни. Я напомнила себе, что в пакте никогда ничего не говорилось о том, чего мы хотели бы или кем мы станем. Я дала эту клятву, прекрасно зная, что мы с Реджиной, вероятно, изначально не подходили друг другу. Но судьба — забавная штука.

Используя свой рукав, чтобы стереть длинный слой густой пыли с карточного стола, я подумала о том, чтобы позвонить на работу. Зная, что я все равно скоро ее потеряю, было разумнее не возвращаться в город слишком рано. Реджина знала бы, где меня искать. В тот момент лучшее, что я могла сделать, это дождаться ее. Еще один арест просто для того, чтобы защитить нашу дружбу, было последним, в чем я нуждалась. Я не могла себе представить, что она даст мне еще один шанс и использует свои ресурсы, чтобы свести меня на нет просто для того, чтобы я могла пройти еще один тест. Реджине точно не нравились три страйка. Она тоже не любила второй шанс. Она все еще не оправилась от того, что случилось с телкой Хелен, одним из ее типичных случаев благотворительности. Черт, она, конечно, тоже не поблагодарила меня за это. Даже тогда моя работа была ее социальной репутацией.

Удовлетворенная столом, я направилась к длинной каминной полке, сделанной из старых амбарных досок. Выпустив струю горячего воздуха в свои озябшие руки, я наклонилась, чтобы посмотреть, что можно оставить на дрова. Круглое черное железное кольцо, в котором обычно хранилось достаточно дров на несколько дней, было пустым; щепки коры и растопка — единственное доказательство того, что его вообще использовали таким образом раньше.

Вытащив телефон из заднего кармана, я посветила фонариком, чтобы получше рассмотреть. При тусклом свете полной луны я пошарила вокруг, жалея, что не оставила фары включенными. В эту ночь мне, возможно, придется прибегнуть к помощи машины. Без возможности отапливать это место, оно должно было стать еще холоднее и быстро. Гора Путни никогда не проявляла особой снисходительности к температурам в это время года. Честно говоря, это место было не для слабых; что-то мне в нем нравилось больше всего. Когда рассветет, собрать сухие ветки будет достаточно легко. А пока, мне приходится обходиться тем, что есть, но у меня всегда была Берта в качестве запасного варианта.

Решив не сдаваться так быстро, я пошарила по скамейке, где мама Реджи всегда хранила зимние перчатки и шапки. Там я нашла ту же синюю шапочку, которую носила сотни раз в старших классах, когда работала рядом с Сэнди, расчищая дорожку. Реджина, которая никогда не посещала хижину в другое время года, кроме лета, не имела с этим никакого опыта. Это заставило меня задуматься, потрудится ли она вообще прийти. Если только это не было идеальными обстоятельствами или я не подстрекала ее, у Реджины был способ отказаться от возможности. Хижина не была исключением.

Не желая больше думать об этом и задаваясь вопросом, куда делся помпон, я натянула синюю шапочку и коричневый кардиган Сэнди и снова посмотрела на каминную полку. Там фотография, с самого дальнего края, спрятанная за стопкой старых газет, на которой я и мой лучший друг смеялась надо мной. Сувенир о времени, предшествовавшем Полу, моей беременности, и когда Реджи действительно немного ценила меня; фотография выглядела такой же невинной, как и все, что появилось всего несколько месяцев спустя. Просто две девушки, стоящие вместе и улыбающиеся. С такими же каштановыми волосами и моей рукой, обвитой вокруг ее шеи, я носила такую же синюю шапочку, а она — такую же золотистую. Если бы не ее очки с толстыми стеклами, мы могли бы быть близнецами. Сестрами, по крайней мере. Раздраженная этим, я направилась к каминной полке, сняла фотографию и вынула ее из рамы и стекла. Запихивая ее в задний карман, я пообещала себе пока не рвать ее. Это могло бы послужить напоминанием. Когда она доберется сюда, я смогу разорвать эту штуку, чтобы она могла увидеть, что она сделала для себя. Реджина всегда имела яркое воображение. Ты тоже могла бы рассказать ей о Ханне. Самое время ей это выяснить. Может быть, на этот раз она будет благодарна. Я громко рассмеялась. Я настаивала на этом. Хижина каким-то образом заставляла меня смотреть на мир сквозь розовые очки. На самом деле, в Реджине не было ни капли благодарности — никогда по-настоящему не было. Это была моя работа — принимать все как должное. Но, может быть, рассказав ей о Ханне, я, хотя бы, заслужу немного уважения. Я устала таить в себе все секреты.

Плюхнувшись на диван и задаваясь вопросом, стоит ли мне попытаться немного отдохнуть, я позволила своему разуму пробежаться по ходу событий, которые привели нас сюда, когда я ждала на пыльном диване мою лучшую подругу Иуду. Конечно, для нее не имело значения, что я была единственной, кто ей поверил. Желая, чтобы мне не приходилось напоминать ей, я знала, что реальность такова, что я это сделаю. И, может быть, вспомнив своего неряшливого дядю Энди, она стала бы ценить меня больше.

Это случилось тем летом, когда ей исполнилось двенадцать. Это продолжалось годами, становясь только хуже к нашему второму году обучения, пока Реджина едва могла функционировать. В течение нескольких месяцев я знала, что что-то не так. Дело было не в том, что она отстранилась. Вместо этого она стала ближе. Постоянно требуя моего полного внимания и причины, по которой мои оценки начали падать, Реджина рассказала мне все во время ночевки после того, как мы совершили набег на водочный притон Сэнди. Я сидела с ней, внимательно слушая в течение нескольких часов и помогая ей составить план.

Это я помогла ей рассказать об этом матери, которая сидела с ней, пока она разговаривала с копами. Я была тем, кто ходил с ней на терапию и ежедневно напоминал ей, что это не ее вина. Ради нее я пощадила свои мысли. Я никогда не говорила вслух, что мне казалось немного странным, что она вообще нуждалась в моей помощи. Я никогда не называл ее трусихой вслух. И когда позже у нее появился интерес к юриспруденции, я никогда не бросала ей в лицо, что она отклонилась от плана помощи детям и вместо этого сосредоточилась на праве интеллектуальной собственности, просто чтобы заработать больше. Вместо этого я просто кивнула головой и поддержала ее так же, как после ее допросов у криминалистов.

Но все изменится. Когда Реджина доберется сюда, настанет ее очередь слушать. Я устала отдавать, не получая взамен. Тогда она была бы той, кто собрал бы воедино мои разбитые осколки. Она помогла бы мне разобраться в недавних событиях с Полом, и, прежде чем мы закончили, мы бы возобновили договор. У подножия дороги Блэк Маунтин и по густо заросшей тропинке, ведущей к нашему любимому лугу, черт возьми, мы бы вернулись к нашим корням, даже если бы это убило нас обеих.

Потребовалось два часа, чтобы мой, бешено работающий, мозг наконец успокоился достаточно, чтобы вздремнуть. Когда я погрузилась в сон, меня охватило чувство удовлетворения или, может быть, просто решимости. Тогда все должно было выплыть наружу — спасибо тебе, Ханна. Хотя я не преуспевала во всем обычными способами, как она, я была лучше, чем моя лучшая подруга. Во-первых, я была сильнее. Я тоже была более предана делу — но это было очевидно. Но что тогда было важнее всего? Я любила сильнее и была кем угодно, только не Иудой.

Во многих отношениях Реджина не заслуживала меня и никогда не заслуживала. То, от чего я отказалась ради нее, было чем-то, что она никогда не сможет заменить, и я не была уверена, что мне было все равно. Я была более чем способна вернуть эти вещи обратно. Пол и Ханна могли бы засунуть тест ДНК в растущую задницу Реджи. Утром, при полном свете горного восхода, я бы сформулировала свои следующие шаги плана. Это началось бы с проверки ее контактов. Я могла бы съездить в город, найти сервис и немного повеселиться с Тристаном. Если я что-то и знала о своей лучшей подруге, так это то, что ее легко было отвлечь. Устраняя отвлекающие маневры, я бы сделала все возможное, чтобы привлечь ее полное внимание, когда она, наконец, доставит свою жалкую задницу в хижину.

Глава 10 Реджина

Поездка в Путни, казалось, заняла целую вечность. С каждой милей всплывали ненужные подробности, пока все мое тело не затряслось от воспоминаний, которые я тщательно прятала так много лет назад. Я почувствовала, как путы вокруг моего тщательно защищенного рассудка немного ослабли, но я ничего не могла сделать, чтобы остановить это.

Хит потянулся и взял меня за руку.

— Ты дрожишь, как осиновый лист. Ты в порядке?

— Я ненавижу этот город и этот дом. Ничего хорошего из этого не было.

Он не согласился.

— Ты была. Это не может быть так уж плохо.

Я почти прошипела.

— Я приехала не из Путни. У моей семьи может быть эта богом забытая хижина, которая досталась мне от бабушки и дедушки, но у меня самой нет ничего, что могло бы быть связано с этим гребаным местом.

Он отпустил мою руку.

— Воу. Я ничего такого не имел в виду. Но, если ты захочешь рассказать мне об этом, я хороший слушатель.

— Эта сука знает, что эта проклятая хижина — абсолютно последнее место, куда я хотела бы пойти. Возможно, в детстве у нас там были хорошие времена, но это было очень, очень давно и недостаточно запоминающе, чтобы я когда-нибудь захотела вернуться.

— Что случилось, что превратило эти счастливые детские воспоминания в ненависть?

— Не твое чертово дело, — я не хотела огрызаться так сильно, как это сделала, но я не могла остановиться. — Просто смирись, я ненавижу это место.

— Эй, я просто пытаюсь понять, чтобы потом не попасть впросак. И я уже говорил тебе пару раз. Тебе не обязательно идти, если ты этого не хочешь. Я могу справиться с этим за тебя.

— О, точно. Потому что ты проделал такую отличную работу, когда в последний раз с чем-то справлялся. Единственное, что тебе удалось сделать — это остаться в живых после падения с лестницы.

Когда он промолчал, меня пронзил укол вины. Я знала, что это не его вина, что у меня были такие ужасные воспоминания о Путни и хижине; но я не собиралась вдаваться в подробности, если у меня не было абсолютно никакого другого выбора. Я также знала, как легко было получить удар от Сильвии. Я не винила его за то, что она сделала с ним в квартире; мои эмоции просто не позволяли мне контролировать свой рот.

Пока мы ехали, я, наконец, взглянула на него.

— Прости. Я была груба.

Ага.

— Эта женщина подвергает меня такому стрессу, я очень растеряна. И заставить меня вернуться сюда — это все равно, что столкнуть меня с обрыва.

— Хорошо.

Я хлопнула по подлокотнику достаточно сильно, чтобы по-настоящему причинить боль руке.

— Теперь ты делаешь то, что делаю я, когда злюсь.

— Что именно?

— Отвечаешь односложно.

— Ты не даешь мне много поводов для продолжения разговора, так что мне действительно не на что отвечать больше, кроме как давать односложные ответы.

Я откинулась на спинку сиденья. Я ненавидела его за его здравый смысл.

— Что ты собираешься делать, когда мы найдем ее в хижине?

— Рассчитываю на то, что она попытается сбежать.

— Ладно, это не то, чего я ожидала. Почему? — возможно, я слишком высоко оценила его здравый смысл.

— Потому что тогда, когда я ударю ее прямо в лицо, это будет легче оправдать.

Я не смогла удержаться и прыснула от смеха.

— Ладно, ты меня подловил, — я глубоко вздохнула и попыталась снять напряжение. — Давай просто скажем, что у меня много скелетов в шкафах в этой хижине.

— Я несколько раз ходил по кварталу с расстроенными женщинами, так что я знаю лучше — чем заставлять тебя объяснять это, я оставлю это в покое. На данный момент.

Было время обеда, когда мы прибыли в маленький городок Путни. Хит заехал в местную закусочную и заглушил двигатель.

— Я угощаю.

У меня заурчало в животе.

— Мне все равно, кто платит, я умираю с голоду. Надеюсь, это место так же хорошо, как и раньше.

Он протянул руку и потрепал меня за подбородок.

— Подсказка номер один. Что бы тебя здесь ни расстраивало, это не закусочная. Твое лицо так и светится.

Я толкнула свою дверь.

— Это место для еды, глупец. Как у меня могут быть плохие воспоминания о еде?

Джессап, владелец закусочной в течение уже нескольких десятилетий, вышел из-за стойки.

— Реджина, моя дорогая. Как приятно снова тебя видеть.

Я встретила его на полпути и крепко обняла.

— И мне тебя, Джесс.

— Твоя кузина сказала мне, что вы скоро приедете.

Я нахмурилась и отстранилась.

— Джесс, у меня нет никаких кузин в городе.

Он нахмурил брови.

— Прошло много лет с тех пор, как вы двое были здесь, так что, возможно, я неправильно запомнил. Я мог бы поклясться, что вы и мисс Сильвия были двоюродными сестрами. Тем не менее, я узнал ее, когда она вошла, так же, как и тебя. Вы обе выросли красивыми женщинами.

— Что еще она сказала?

Джессап улыбнулся.

— Она сказала мне, что остановилась в хижине твоей матери. Сказала, что приводила его в порядок, пока ждала, когда ты приедешь.

Мою кожу покалывало, когда я развернулась на каблуках и направилась к кабинке. Я сделала огромный глоток Пепси, когда официантка поставила его на стол. Хит сел напротив меня и придвинул свою кружку с кофе поближе. Мы оба сделали заказ, хотя у меня пропал аппетит.

Я уперлась лбом в стол, признавая свое поражение.

— Я понятия не имею, как бороться с этой женщиной. Она везде, знает обо мне все. Буквально все. Она сделала карьеру, изучая меня до такой степени, что, вероятно, могла бы занять мое место и просто завладеть моей жизнью.

Хит сделал глоток кофе.

— Я должен признать. Она настойчива. Я просто не могу понять, почему она не беспокоится о том, что на нее выписан ордер, и просто остается на виду.

Мне пришлось напрячься, чтобы расслышать его сквозь громкую музыку, когда кто-то включил старый музыкальный автомат.

— Она немного не в себе.

Он усмехнулся.

— Да, и это тоже.

Какое-то движение привлекло мое внимание. Я чуть не задохнулась, когда ахнула. Сильвия стояла, просунув голову в заднюю дверь, с широкой улыбкой на лице.

— Она здесь.

Сильвия пошевелила пальцами в знак приветствия. Хит немедленно поднялся, но остановился, чтобы накрыть мою руку своей.

— Я увидел ее. Это займет не больше минуты. Ты продолжай есть.

Джессап принес наши тарелки и завис над столом после того, как поставил их на стол.

— Вам понравится, мисс Реджина. И вашему другу тоже. Куда бы он ни исчез.

— Он вышел на минутку. Сейчас вернется.

Я нервно откусила кусочек картофеля фри. Должна ли я была позволить ему выйти на улицу одному? Я с трудом сглотнула, заставляя себя есть. Еще светло. Что она могла сделать?

Ароматы, доносившиеся от моей еды и кухни, заставляли меня откусывать маленькие кусочки. Нервная еда, вероятно, более аккуратна. Я съела примерно половину своей тарелки, прежде чем бросила салфетку на пол.

Это просто смешно. Куда, черт возьми, они делись?

Вместо того чтобы выйти через заднюю дверь, я вышла через парадную и обошла здание сзади. После громкой музыки внутри я напрягла слух, прислушиваясь к голосам. Ничего не услышав, я выглянул из-за угла. Мои глаза расширились, как будто лед пронзил мое сердце.

Моя машина была припаркована у задней части здания. Я оглянулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Сильвия засунула ногу Хита до конца в багажник, прежде чем захлопнуть его.

Я ничего не могла с собой поделать.

— Что, черт возьми, ты делаешь?

Как ей удается все время на него наскакивать?

Сильвия развернулась, когда я отошла от здания.

— Садись в машину.

— Я никуда с тобой не поеду.

— Садись в эту чертову машину. Сейчас же, — Сильвия подняла пистолет и направила его на меня.

Я не могла поверить в то, что видела.

— Что ты собираешься делать, застрелить меня?

— Если мне придется. Садись в машину.

— Сильви, что ты сделала с Хитом?

— Давай просто скажем, что он не захотел меня слушать и сел в машину, как хороший маленький мальчик, — она помахала пистолетом вокруг. — Как он узнал на собственном горьком опыте, плохие маленькие мальчики ездят в багажнике. Сейчас же. Садись. Внутрь.

Я с вызовом скрестила руки на груди, пытаясь обдумать свой следующий шаг.

— А если я этого не сделаю?

Сильвия снова подняла пистолет.

— Тогда у меня в багажнике будет два трупа. Очень скоро, если ты не пошевелишь своей задницей.

Я огляделась, но ничего, что я могла бы использовать в качестве оружия, не было в пределах досягаемости. Я могла бы закричать, но если Хит не мертв, он умрет, если я ее напугаю.

Имея ограниченный выбор, я шагнула к двери со стороны пассажирского сиденья, которую Сильвия держала открытой.

— Тебе это с рук не сойдет.

Сильвия откинула голову назад и рассмеялась.

— Здесь, в глуши, я сомневаюсь, что кто-то будет скучать по тебе, старина.

Любая идея, которая могла прийти мне в голову, чтобы проскользнуть и уехать, пока она обходила машину, исчезла, когда я увидела пустой замок зажигания.

Она ухмыльнулась, когда села и помахала ключами у меня перед носом.

— Думаешь об них?

Из багажника не доносилось никаких звуков.

— Хиту нужна медицинская помощь.

Сильвия закрыла дверцу машины.

— Тогда, я бы посоветовала тебе побеседовать с доктором Гуглом. Если ему нужна помощь, все в твоих руках.

Паника сдавила мне горло.

— В хижине нет интернета.

Она прикрыла рот пальцами в притворном вздохе. Потом закатила глаза и включила передачу. — Полагаю, тогда у тебя есть проблема, не так ли?

Глава 11 Сильвия

Я уставилась на Реджи сверху вниз. На самом деле, она была жалкой. Даже больше, чем обычно. Она забыла, кто она такая, и, что более важно, кто такая я. В этом мы обе были виноваты.

Она должна была знать, что я из тех, кто всегда соблюдает клятву. Я бы ни за что не выстрелила в нее, но от одного дуновения пистолета она растаяла, как яблочный пирог ее бабушки. Прикованная к главной несущей балке в центре хижины, Реджина почему-то показалась мне меньше, чем тогда, в своей шикарной квартире. Ее глаза потемнели от жидкой полуночной туши, и не было никаких сомнений, что она не потрудилась подкрасить свои редкие брови, не сегодня. Мне хотелось смеяться. Я хотела спросить ее, стоит ли нарушать клятву, и думает ли она, что старый спа-центр у Хендерсона все еще в строю и работает. Но я этого не сделала. Нам предстоял долгий путь, прежде чем мы смогли все исправить, и, судя по напряженной позе моего крошечного друга, это будет нелегкая работа. Реджи всегда была упрямицей. Но и я тоже.

― Ну? ― потребовала я, положив руки на бедра и намеренно слегка наклонившись к ней, просто чтобы прояснить наше положение. Я, конечно, достаточно долго изучала язык тела, и пришло время использовать его с максимальной пользой.

― Чего ты хочешь? Тебе не кажется, что это немного чересчур? Выписан ордер. Ты думаешь, тебе это сойдет с рук? Если ты просто позволишь мне пойти и проверить Хита, мы сможем тебе помочь. Никто не узнает.

Меня от нее тошнило. Все, что я могла видеть, это ее двенадцатилетнее «я», хнычущее под тяжестью своего, приятного на вид, волосатого дяди. Она была такой же слабой, как Пол, который все еще верил, что на самом деле он биологический отец Ханны. Я устала от секретов и лжи, и что-то в том, что я снова была в хижине с Реджи, подсказывало мне, что пришло время рассказать правду.

Конечно, она была права. В любую минуту могли приехать копы, но, глядя на нее сверху вниз, я поклялась себе: никто из нас не уйдет, пока она не услышит все это. Она могла притвориться, что не знает или что ей никогда не приходило в голову, от чего я отказалась, чтобы держать ее подальше от ее дяди. Но не теперь. А ее приятель Хит? У него не было ни малейшего шанса даже попытаться ее спасти. Никуда не годный. Выглядит точь-в-точь как дядя Джо. Даже иронично. Что-то типа «комплекс папочки», но через третьи руки. О, Реджина, Реджина. Что мне с тобой делать?

― Да. Это мило. Но я сумасшедшая, как летучая мышь. Разве не это ты сказала Ханне? Разве не это ты говоришь обо мне? Честно говоря, Реджи, мне все равно, что они со мной сделают… Ты когда-нибудь смотрела на Ханну достаточно внимательно и пристально? Может быть, в ее глаза?

Реджи сморщила нос инаклонила голову, явно слишком глупая — скорее всего, занятая собой — чтобы заметить это.

― Тебе нужна помощь, ― ответила она наконец.

― Отлично. В этом мы можем согласиться. И ты единственная, кто может мне помочь.

― Как же?

Я не собиралась так просто отдавать ей это. Кроме того, мне хотелось пить. Моя вторая встреча с тогдашним, сильно накачанным наркотиками, Хитом истощила меня. И я инстинктивно знала, что грядет нечто большее. Повернувшись к ней спиной и подойдя к краю старого грязного прилавка, где мы когда-то готовили овсяное печенье с изюмом, я схватила бутылку с водой. Сняв колпачок и поднеся полузамерзшую воду к губам, я опрокинула ее, позволив кусочкам льда растаять на языке и выпустить изо рта струю горячего воздуха.

― Ну? ― настаивала Реджи, перенося свой вес слева направо.

На секунду я подумала, не предложить ли ей сесть на что-нибудь более удобное, но наблюдать, как она дрожит и пытается согреться, было комично. Всегда была тряпкой, когда дело касалось погоды. Я никогда не забуду тот год, когда я съела свою зарплату, покупая ей высокотехнологичный дистанционный стартер для ее машины, а она так и не удосужилась его установить.

Самоуверенная. Вот кем она была. Если что-то было не о ней или о чем-то, что удовлетворяло ее потребность в немедленном удовлетворении, моя лучшая подруга просто этим не интересовалась. Мало что изменилось со времен средней школы, когда я наконец убедила ее дядю, что у меня сиськи красивее, и лучше, когда цыпочка действительно этого хочет или не ханжа.

Снова поднеся пластиковую бутылку к губам, я сделала еще один глоток. В этот раз это было не потому, что я хотела пить. Это было потому, что я знала, что ожидание убивает ее. Допив остатки воды, я швырнула пустую бутылку на пол и улыбнулась ей сверху вниз.

― Холодно?

― Можно сказать и так, ― ответила она.

― Всегда было холодно. Помнишь, как ты взяла четыре спальных мешка в поход в марте?

Реджи кивнула.

― Я спала без одеяла. Даже тогда ты забрала все, что у меня было. После этого я болела целый месяц. Если тебе действительно так холодно, я могу подбросить дров. Тебе потребовалось достаточно много времени, чтобы добраться сюда, и я уже справилась с этим.

Реджи склонила голову. Это не означало, что она сожалела. Это все, что я знала. Если я и знала что-то наверняка о своей лучшей подруге, так это то, что она брала то, что могла получить, и никогда не оглядывалась назад. Честно говоря, цыпочка была неблагодарным монстром и всегда им была. Ее собственная мать сказала это, пытаясь разрушить такую семью, как эту. И для чего? Это не было похоже на то, что Реджи не была рядом или что Джо был таким плохим. Черт возьми, этот человек был огромен и постоянно снабжал нас бесплатной выпивкой. Никаких изменений в фактах не произошло. Я сама была там, чтобы увидеть, как все это происходит, но на самом деле этого не произошло. Я ненавидела себя за то, что просто увидела это тогда. Но договор есть договор, и я зашла так далеко не для того, чтобы отступать. Были вещи, которые ты не мог изменить в прошлом.

― Твоей матери было бы противно, ― сказала я.

Реджи вскинула голову.

― Оставь ее в покое.

― Почему? Потому что вы двое были так близки?

― Потому что все это нелепо, и это не твое дело. Я не знаю, чего ты хочешь от меня, но все, чего я хочу, это чтобы ты оставила меня в покое…Дело в деньгах? У меня есть наличные.

Это была самая большая пощечина в мире. Реджи явно забыла, кто кого спас более чем одним способом. Дерзость Реджи намекать, что я нуждаюсь в спасении или даже могу быть куплена? У меня отвисла челюсть. Затем, сжав губы в тонкую линию, я наклонилась к ней. Даже тогда от нее пахло теми же дорогими бутиковыми духами. Я чихнула и не стала дожидаться, пока ее неблагодарная задница выдаст пустое «будь здорова».

Правой рукой потянув за толстую цепь, которую Джессап одолжил мне после того, как сказала ему, что старая машина моей «тети» застряла в замерзшей грязи у хижины, я дернула ее к балке. Смеясь, когда ее голова дернулась назад и отскочила от толстого соснового столба, я потянулась левой рукой за пистолетом. Вытащила его из заднего кармана и швырнула телефон Хита через всю комнату.

― Я выгляжу так, будто мне нужны деньги? ― закричала я. ― Так вот почему ты думаешь, ты здесь? Чтобы твоя богатая сучья задница могла спасти меня? С каких это пор? Когда это случалось — когда-нибудь? У тебя всегда было слишком богатое воображение. Даже твоя мать так говорила. Ее бедный брат. Напомни, как его звали? Джо? Джон? Имя на букву «Д»?

Мне было все равно, когда слеза скатилась по ее лицу. Вместо этого я продолжила, так же, как она никогда не заботилась обо мне. Это была карма — ни больше, ни меньше. Жар бросился мне в лицо, когда я продолжила свою тираду.

― Скажи мне, Реджи: что именно в этой ситуации заставляет тебя думать, что я валяю дурака? Твой приятель, Хэнк, Хит, или Хьюи, или кто бы он ни был, может замерзнуть до смерти и мне плевать. Что касается нас с тобой? Мы дали клятву.

― Договор. Мы были детьми. Ладно? Отпусти ситуацию. Ты должна смириться с этим. Люди меняются.

― Договор на крови.

― Это ничего не меняет.

― Но кровь значит все. Не так ли?

Она мне не ответила. Она тоже не собиралась легко сдаваться. Она точно знала, о чем я говорю, и ничто из того, что я говорила, казалось, не трогало и не волновало ее. Она проделала долгий путь; я могла бы дать ей это. Тот факт, что у Реджи не было ни одного из ее слабых приступов астмы из серии «Я сильно напряжена», дал мне понять, что она знала, что я никогда не нажму на курок. И вот, для пущего эффекта, я сняла предохранитель. Затем, приставив пистолет к своему виску, я сказала ей, что мне больше нечего терять.

― Мои дети ненавидят меня. Ты позаботилась об этом. Наверное, ты тоже трахалась с Полом. Самое смешное, что единственное, чего я хочу от тебя, ты просто не можешь этого дать, не так ли? ― мне пришло в голову, что она не делала ровно ничего, чтобы остановить меня. Сука, которую я привязала к столбу и которой отдала всю свою жизнь, была совершенно не против того, чтобы я вышибла себе мозги. Идиотка. Как она добудет еду? Она замерзнет до смерти. Способ все обдумать.

― Я потеряна, ясно? Я бы дала тебе все, что тебе нужно. Тебе нужна хижина? Ты можешь забрать ее. Я перепишу все это на тебя. Ты можешь начать все сначала.

― Подальше от тебя.

― Именно.

Я опустила пистолет. Достучаться до нее было невозможно. Она знала, что я скорее себе вышибу мозги, чем ей. Почему ей было так сложно понять, что мне действительно нужно? Я понятия не имела. Но это была Реджина; сложная и эгоистичная до такой степени, что ее мать действительно испытала бы отвращение. Боже, как бы я хотела, чтобы она была тут, чтобы я могла — раз и навсегда — спросить ее, знает ли она. Что-то подсказывало мне, что она знала и просто не могла смириться с фактами. И, может быть, именно поэтому Реджи так себя вела. Но это не имело значения. Мы заключили договор.

Глава 12 Реджина

«Нажми на курок. Нажми НА ЧЕРТОВ КУРОК!!!» ― подумала я, что если я буду повторять это достаточно яро в своей голове, один из сильных мира сего исполнит мое желание. Меня даже не волновало, что меня обольют брызгами мозгов. Дерьмо смылось бы простым душем.

Но я знала, что она этого не сделает. Даже спектакль с приступом астмы, удостоенный премии «Оскар», не убедил бы ее в том, что я была настолько расстроена, что она согласилась на это. Я не была идиоткой. Все знают, что если кто-то угрожает вышибить себе мозги, он этого не сделает.

Самой большой слабостью Сильвии всегда была ее чрезмерная уверенность в том, как я отреагирую. Большую часть времени моя игра в «хромую утку» срабатывала как заклинание, и она сдавалась. Хотя я знала, что сбила ее с толку настолько, что ей пришлось задуматься, я также знала, что мне придется попробовать другие мои методы, которые я совершенствовала годами, чтобы держать ее под контролем.

― Опусти гребаный пистолет и сними с меня эти кандалы.

Между ее бровями появилась короткая морщинка, но она быстро взяла себя в руки. Она опустилась на один из шатких кухонных стульев и поиграла с пистолетом. Не нужно было быть специалистом по ракетостроению, чтобы увидеть, как она незаметно снова поставила пистолет на предохранитель. Она пыталась быть ловкой, но, как и во всем, что она делала, у нее ничего не получилось.

― Ты всегда думала, что я подчиняюсь тебе.

Я закатила глаза. Сейчас было не время для того, чтобы она поумнела.

― Я больше не буду с тобой разговаривать, пока ты меня не отпустишь. Мне тесно, я замерзаю, и тебе нужно снять с меня эту чертову штуку! ― я ненавидела себя за пронзительный звук, который приобрел мой голос, но мой гнев быстро взял верх над моим мыслительным процессом.

― Нет.

Моя голова резко повернулась, чтобы посмотреть на нее. Это было не то слово, которое я привыкла слышать от нее всякий раз, когда отдавала ей прямой приказ.

― Что значит «нет»?

― Ты глухая или тупая? Мне нравится, что ты в моей власти. Я тебя пока не отпущу.

― Тогда этот разговор окончен.

― О, милая, мне так много нужно тебе сказать. И сейчас, когда ты здесь, у тебя нет другого выбора, кроме как слушать.

Я сопротивлялась детскому акту пения ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла, чтобы не слышать ничего из того, что она говорила. Я пожала плечами и уничтожила ее взглядом.

― Тогда говори быстрее, тупая сука, чтобы мы могли покончить с этим.

У нее хватило наглости рассмеяться.

― Ты всегда прибегала к обзывательствам, когда злилась. По крайней мере, я чего-то добилась.

― Просто скажи то, что ты хочешь сказать. Обо мне. О тебе. О Ханне. Мне насрать, о ком. Никогда не спала с Полом, так что больше нечего сказать. Просто говори.

― Гав.

Мне хотелось кричать. Я тихо сделала глубокий вдох, потому что знала, что играю в соответствии с ее планом. Нет, я на самом деле развлекала ее. Я перестала ерзать и больше не сказала ни слова.

Она сразу же сообщила мне об этом.

― О, теперь мы будем играть в молчанку? Нам по десять лет?

Я по-прежнему молчала. Я знала, к чему это приведет.

Она вскочила и принялась расхаживать по комнате. Все та же старая Сильвия. Предсказуемая до самого конца. Теперь начинай бурчать.

― Ты всегда так поступаешь со мной. Ты никогда не захочешь услышать то, что мне нужно сказать. Это всегда касается тебя, а ты никогда обо мне не заботишься.

Ее голос был таким тихим, что, если бы я не запомнила ее тирады, я бы понятия не имела, что она говорит. Я вытянула ноги и согнула лодыжки.

― Просто скажи мне, Сильвия, пока ты не разрыдалась.

Она обернулась, и, конечно же, по ее щеке скатилась слеза. Она сердито смахнула ее.

― Я не собираюсь рыдать.

― Конечно собираешься. Ты всегда так делаешь, ― я потянула за цепь, чтобы наклониться к ней. ― Ты думаешь, что чертовски хорошо разбираешься во мне, но ты забываешь, что я то тебя тоже хорошо знаю.

― Ты ничего не знаешь.

― Скажи мне, в чем проблема. Ты удивишься, узнав, что я знаю.

Она фыркнула.

― Проблема в том, что все, что я когда-либо делала ― это отдавала, отдавала, отдавала, в то время как все, на что ты была способна ― это брать, брать, брать. Я делала все для тебя с того самого дня, как мы встретились.

Я хихикнула.

― Например, что? Боже, ты была моим безотказным человеком, и не по моей вине. Ты решила пустить дым мне в задницу, как будто я была каким-то совершенством. Ты бы отсосала у меня, если бы у меня был член. В некоторые дни твоя голова была засунута так глубоко в мою задницу, что ты могла говорить за меня моим собственным ртом.

Выражение ужаса на ее лице чуть не заставило меня расхохотаться. Вместо этого я продолжила.

― Почти каждая неудача в моей жизни, пока мы учились в школе, была вызвана тем, что ты подталкивала меня к принятию неправильных решений. Вместо того, чтобы заставить меня все обдумать, ты поощряла меня делать все, что выходило из моих уст первым, правильное или неправильное, вместо того, чтобы спорить со мной, чтобы сделать лучший выбор. Ты бы разрушила мое будущее, если бы я не поняла этого прямо перед выпускным. Моя ошибка заключалась в том, что я не избавилась от тебя тогда. Возможно, то, что кто-то подлизывался, повышало мое эго, но кто знает, где бы я была сейчас, если бы не осознала этого. Чертовски уверена, что не там, где я нахожусь сейчас.

― Привязанная к столбу в хижине?

Боже, мне хотелось ударить ее.

― Ты такая самодовольная, что я у тебя именно там, где ты хочешь. И все же, ты даже не говоришь мне, почему.

Она четко произнесла свои слова.

― Мы заключили договор.

― О, пожалуйста, милая. Засунь этот договор себе в задницу, ― я одарила ее фальшивой улыбкой. ― Вот. Я сказала это. Я должна была просто сказать тебе об этом много лет назад. Я должна подать в суд на свою мать, потому что она воспитала меня с хорошими манерами и совестью.

― Не говори о ней так. Она ненавидела тебя до глубины души, вплоть до самой смерти.

― Ненавидела меня? Она ненавидела тебя, тупица. Она боялась тебя или, по крайней мере, беспокоилась за тебя; думала, что у тебя серьезные нелеченные проблемы с психическим здоровьем, и она хотела помочь, а не просто отбросить тебя в сторону. Я сказала ей, что она не может помочь, но, несмотря на ее отвращение к тебе, она все равно хотела попробовать. По крайней мере, она верила в то, что ее близкие должны быть рядом, а ее враги ― еще ближе.

Я получила краткий миг удовлетворения, когда ее лицо стало свекольно-красным.

― Как ты смеешь. Ты оставила ее позади, когда двинулась дальше.

Затем я изобразила самодовольный взгляд.

― Я оставила? Серьезно? Или я всегда была рядом, когда тебя не было? И поддерживала ее материально, когда она в этом нуждалась. И навещала ее, когда мы знали, что тебя рядом нет. Она знала, что ты целовала ее в задницу, так же, как и меня. Так что я была осторожна, чтобы не позволить тебе поймать меня, из уважения к ней. Она боялась того, что ты сделаешь, если узнаешь, насколько ты ошибалась в наших отношениях.

― Я не верю тебе.

― И у меня меньше проблем с этим, чем у тебя с Хитом. Стоит ли это убийства, Сильвия? Какую бы громкую речь ты ни хотела мне произнести, стоит ли это тюремного заключения за убийство?

Она переключила передачу.

― Почему ты отвернула от меня моих дочерей?

Это еще больше меня разозлило.

― Я? Дорогая, ты сделала все это сама. Они узнают чокнутого, когда видят его.

― Тогда давай немного поговорим о твоем дяде Джо.

У меня кровь застыла в жилах. Я ненавидела это имя, ненавидела этого человека и ненавидела ее еще больше за то, что она упомянула его.

Сильвия мило улыбнулась.

― Я вижу по выражению твоего лица, что ты, неожиданно, точно знаешь, о чем я хочу поговорить.

― Не совсем, ― я тщательно подбирала слова. ― Зачем говорить о мертвом человеке?

― Потому что есть о чем поговорить, о чем ты не знаешь, и мне надоело молчать.

Я говорила сквозь стиснутые зубы.

― И вся эта чушь о соблюдении нашего договора, ― я плюю в ее сторону. ― Может быть ты, сумасшедшая сука, никогда не должна была делать это частью того договора, чтобы никогда, никогда больше не упоминать о нем или о том, что мы делали той ночью.

Глава 13 Сильвия

― Мы? О, вот это мило. Я не имею к этому никакого отношения. Не у меня одной были проблемы с Джо, ― Реджи оказалась еще глупее, чем я думала. Меня не волновало, что мы были за много миль от остального города в полуразрушенном домике ее матери. Черт возьми, я ставила себя в такое положение, что должна была пострадать за то, что она, и только она, сделала.

Реджи кивнула, стрельнув в меня злым взглядом.

― Что ж, тогда это имеет смысл. Мама была права. Ты бы встала на его сторону. Это довольно отвратительно, что у тебя не было с ним проблем.

― Она тоже встала на его сторону. Она даже тебе не поверила.

Лицо Реджи приобрело цвет кабины у Джессапа. Мне хотелось смеяться. Неважно, как сильно и сколько лет она пыталась заставить меня думать, что я каким-то образом ее сообщница, я не собиралась кусаться. Она была убийцей, а не я. Я не была той, кто вышиб ему мозги, и даже не помогла, когда моя лучшая подруга выбросила его задницу в реку Коннектикут. Самое большее, что я делала, это держала рот на замке, что было совсем не то же самое. Хотя я и не была согласна с тем, что она сделала, договор есть договор, и с Полом стало легче, когда Джо ушел. Что касается ее теории о том, что ее мать ненавидела меня, она прекрасно знала, что ошибалась. Хотя я могла понять, почему ей нужно было в это верить, я не была тупой. Ее мать с самого начала знала, что именно Реджина не только разрушила ее семью, но и избавилась от собственной крови. Я? Ну, я была тем, кто продолжил это в Ханне.

Моей лучшей подруге не нужно было знать, почему ее мать всегда так охотно приглашала меня и моих детей в хижину. В течение многих лет мы с девочками проводили там лето просто для того, чтобы Сэнди могла проводить время со своей племянницей — точной копией своего биологического отца. Она должна была знать. Чем больше я думала об этом, тем больше в этом было смысла. Она сделала это не для того, чтобы держать врага своей дочери поближе, как сказала Реджина. Она сделала это, чтобы оставаться на связи с Джо. И все же Реджи не была полностью неправой. В любом случае, и думать об этом было больно, на самом деле ― это было не обо мне. Но тогда ничего и не было.

― Она поверила в это. Она просто не знала, что с этим делать.

― Ну, ты, конечно, позаботилась за нее об этом, ― выплевываю я в ответ, совершенно устав от разговора.

Независимо от того, где я тогда это взяла, моя лучшая подруга никогда бы не увидела это так, как я. Судя по ощущениям, мои возможности были ограничены. Я могла бы просто снять с нее цепи, и мы могли бы вернуться к нашему дурацкому существованию. Я могла бы вернуться к своей жизни без девочек и Пола и даже переехать в хижину. Со временем, я смогла бы сделать то, что мне было нужно, чтобы возместить ущерб, нанесенный по поводу Ханны. Или, я могла бы покончить со всем прямо здесь. Мне нужно было время, чтобы подумать. И смотреть на жалкую Реджи, у которой даже не было сил услышать правду, этому не помогало.

― Я вернусь, ― сказала.

Правда, не то чтобы она действительно нуждалась в объяснениях. Я была обязана ей этим не больше, чем ее преступлению перед полицией. Я была сама по себе. Как бы сильно она ни хотела верить, что я отдала всю свою жизнь ей и ее нуждам, настала моя очередь. Схватив свою любимую толстовку, я натянула ее через голову и вышла за дверь хижины, полностью игнорируя свою подругу.

Скользнув на переднее сиденье, я попыталась не думать о Хите. У меня было слишком много других мыслей на уме. В нашем ограниченном разговоре о Ханне мне пришло в голову кое-что новое. Вполне возможно, что Реджи не так уж много сделала, чтобы отвратить от меня моих девочек. Никогда раньше я не понимала, что Ханна была так же связана с ней, как и она со мной. То есть, половина ее тоже была кровью Реджины. Генетически, Ханна больше походила на свою отцовскую семью. Само собой разумеется, что эмоционально она тоже была больше похожа на них, чем на меня. Бедный ребенок должен был быть немного сумасшедшим. И, может быть, если бы я попыталась относиться к ней так же, как к Реджи, я смогла бы чего-то добиться с ней.

Все во мне хотело позвонить Полу и просто объяснить ему это по буквам. Он знал, что Ханна не его. Я сказала ему об этом после тестов. Не то чтобы у меня был выбор. Но он только предположил, что я изменила ему еще в старшей школе с Томми Раундсом, капитаном футбольного клуба. И он поверил в это только из-за глупых слухов Реджины, которые она начала распускать сама, когда стало громко о ее дяде. Я попыталась взглянуть на это с точки зрения моей дочери. Я не знала, что и думать о том, что Реджи и Пол рассказали ей о ее отцовстве, и проклинала себя за то, что не поговорила с ней первой. Конечно, объяснение того, что я начала спать с Джо, чтобы спасти Реджи, тоже не заставит меня выглядеть хорошо. Я все еще изменяла ее отцу в течение многих лет, и Ханна ― ясно дала понять, что есть некоторые вещи, которые договор не должен охватывать. Все это казалось невозможным.

Отступая с грунтовой дорожки, которую Сэнди должна была проложить десять лет назад, я сказала себе, что долго не протяну. Я бы прокатилась по городу и дала Реджи время побыть одной, чтобы тоже немного подумать. Возможно, именно это и вразумит ее. Она находила меня предсказуемой? Это можно было бы исправить. Я бы больше не была предсказуемой. Я никогда раньше не оставляла ее одну. Она могла бы обдумать это какое-то время. Я надеялась, что у нее был свой ингалятор.

Во всем этом беспорядке действительно виновата Эмили. Если бы она не купила 23andMe (прим.: 23andMe ― генетическая компания, которая проводит генетические тестирования, ДНК тесты) для себя и своей сестры на Рождество, этого бы даже не произошло. И, если бы я думала быстрее, я могла бы поменять тампоны для пробоотбора. Мои дети не были тупыми, и было чертовски очевидно, когда они вернулись всего лишь сводными сестрами, что нужно было что-то объяснить. Но, честно говоря, это было не то положение, в котором я когда-либо ожидала оказаться. Отцовство Ханны должно было умереть вместе с договором так же, как и Джо. По крайней мере, Реджи могла бы быть там, чтобы помочь прикрыть меня. Вместо этого она сделала все еще хуже.

Я понятия не имела, как я должна была объяснить своим детям, что я переспала с ненормальным дядей Реджины, чтобы защитить ее. Даже если бы я это сделала, я бы нарушила договор. Вероятно, это не должно иметь значения. Но, если я могла это сделать, тогда почему я просто не сдала ее полиции? И если бы я рассказала своим детям, они бы мне все равно не поверили. Мне никогда не удастся вернуть Пола, и они все просто спишут это на то, что я снова сошла с ума. Боже, как я ее ненавидела. Реджина украла абсолютно все. И для чего? Моя лучшая подруга была монстром.

Глава 14 Реджина

Мамины руки обхватили меня, но совсем не защитили. Слишком долгое смущение было ее защитой, и теперь все, что она могла сделать, это обнять меня, что, по сути, ничему не помогало. Она не задала никаких вопросов, когда я появилась на пороге ее дома посреди ночи в одежде, испачканной кровью.

Ее объятия вывели меня из оцепенелого, кататонического состояния, в котором я находилась последние пару часов. Все эмоции, которых я избегала, хлынули из меня подобно цунами.

― Он был… на ней… ― я пыталась говорить между рыданиями, чтобы объяснить. ― Пистолет… был прямо там… Я не хотела…

Я не смогла закончить, потому что я действительно хотела убить его. Войти и обнаружить, что он делает с Сильвией то, что он делал со мной слишком долго, было больше, чем я могла вынести.

Я даже не знала, чей это был пистолет. Прямо на тумбочке — все, что мне нужно было сделать, это прицелиться, чтобы вышибить ему мозги.

― Она рассмеялась, ― потекли новые слезы. ― Она просто лежала там и смеялась.

― Она не в себе, дорогая. Она всегда была такой.

― Там было так… много… крови… ― я втянула в себя воздух. ― Сильви была вся в ней, и она… она… она водила пальцем, рисуя на ней.

Мама ворковала и гладила меня по волосам, пока я испачкала ее рубашку. У меня не было никаких объяснений ничему, особенно реакции Сильвии.

Мама отстранилась.

― Где сейчас Джо?

Дрожь взяла верх на минуту, и мама обняла меня крепче. Наконец, она схватила меня за плечи.

― Реджи, сосредоточься. Ты должна сказать мне, где этот сукин сын сейчас.

Я встретилась с ней взглядом.

― Я сбросила его в реку.

― Она тебе помогала?

Я фыркнула.

― Она наблюдала. Точно так же, как она смотрела, как я сжигаю постельное белье и протираю стены. Она и пальцем не пошевелила.

― Тебе нужно принять душ, пока я отнесу твою одежду в яму для сжигания на заднем дворе. Как ты думаешь, она обратится к закону против тебя?

Я покачала головой.

― Нет. У нас есть договор.

Я резко проснулась; холодный пот выступил у меня на лбу. Холод в комнате, должно быть, заставил меня задремать. Я потянулась, сведенная судорогой от многочасового сидения на полу.

По крайней мере, казалось, что прошло несколько часов. Я все еще едва могла разглядеть хижину в остатках дневного света, так что прошло не так много времени, как я думала.

Вздрогнула и обхватила себя руками. Если она не вернется, я замерзну до смерти. Цепочка была слишком короткой, чтобы дотянуться до камина. Я завернулась в пальто так плотно, как только могла, чтобы сохранить тепло тела.

Я чуть не уткнулась лицом в ладонь, когда почувствовала комок в кармане. Мой телефон. Сильвия еще не поняла, что я переключила свою службу на другой телефон. Я покачала головой от собственной глупости, вытаскивая его.

― Ты, должно быть, шутишь, ― мой голос эхом разнесся по пустой комнате. Нет сети. Ни малейшей отметки полоски сети.

― Во всяком случае, ее сумасшествие основательно, ― у меня не было ни малейшего сомнения, что она знала. Вероятно, поэтому она не потрудилась меня обыскать.

Я включила функцию GPS и все равно набрала 911, прежде, чем сунуть телефон обратно в карман. Может быть, если бы я двигалась правильно, произошло бы соединение вызова, чтобы они нашли меня.

― Ладно, думай, ― разговаривая сама с собой вслух, я, почему-то, почувствовала себя лучше. ― Она не хочет твоей смерти. Знает, что ты никуда не можешь пойти. Что бы сделала психованная сучка?

Ответ был настолько прост, что я снова чуть не треснула себя по лбу. Оставила ключ там, где я могла бы до него дотянуться. Как будто насмехаясь надо мной, испытывая меня. Я встала на колени и начала медленно размахивать руками.

― Это дерьмо было бы не так сложно, если бы ты пораскинула мозгами до того, как стемнело.

Мои руки болели от холода, но я должна была двигаться медленно, чтобы случайно не выбить его из зоны досягаемости, если все-таки найду.

Мама больше никогда не спрашивала меня о той ночи, когда я застрелила ее брата. Мне всегда было интересно, поступила бы она так же, если бы застала его насилующим меня. Обычно, я могла убедить себя, что ответ был бы утвердительным.

Мне потребовалось много времени, чтобы простить ее за то, что она не остановила его, когда я впервые сказала ей, что он со мной делает. В течение многих лет я находилась где-то между ненавистью к собственной матери и любовью к ней, потому что она была моей мамой.

Психотерапевт в конце концов убедил меня, что бездействие иногда является единственным доступным действием.

Было почти так же тяжело наблюдать, как она годами подлизывалась к Сильвии. Ее аргументация заключалась в том, что если я оттолкну Сильвию, у нее будет больше стимулов сдать меня за убийство. Несмотря на мои протесты, наши “семейные торжества” продолжались каждый год.

Может быть, именно поэтому я держала девочек поближе. Потому что я хотела защитить их от сумасшедшего члена семьи, а не просто оставить на произвол судьбы, как это было со мной.

После фиаско с хаосом отцовства я попыталась активизировать свое участие. Реакция Сильвии на то, что этот монументальный секрет стал достоянием общественности, была почти такой же, как и ее реакция, когда я спасла ее от Джо. Очевидно странной.

Интересно, куда она делась? Казалось, что спрашивать себя об этом должно было войти в привычку. Пока я искала ключ, я пыталась убедить себя, так или иначе, думала ли я, что Хит мертв или жив. Если бы она выстрелила в него, звук был бы заглушен этим проклятым музыкальным автоматом. Если бы она не застрелила его и он все еще был в багажнике, скорее всего, он умер бы от других причин, таких как угарный газ или замерзание до смерти.

Если он жив, мне определенно нужно предложить ему новое направление работы. Он в значительной степени отстой в качестве телохранителя.

Слезы разочарования хлынули из глаз, когда я сделала полный оборот и ничего не нашла. Я снова села, холодный пол ошеломил мой зад и пробежал по позвоночнику.

― Почему я не позвонила Ханне и не сказала ей, куда мы едем?

Этот вопрос чуть не заставил меня расплакаться, но я не хотела, чтобы слезы замерзли на моих щеках. Я не потрудилась никому рассказать, куда мы с Хитом направляемся.

Тристан всплыл в моей голове, когда я вздрогнула. Тепло его тела было бы чудесно там, в темноте.

Ничего больше не видя, я прислонилась спиной к столбу и ударилась о него затылком. Мои пальцы теребили цепочку на столбе, чтобы она не впивалась мне в ягодицу.

И там, у основания столба, я нашла ключ. Прямо в самом очевидном месте, что делало его совсем нереалистичным. Спрятанный у всех на виду, в истинно безумной манере.

С моими холодными и окоченевшими пальцами потребовалось несколько попыток, чтобы разблокировать оковы. Я отбросила их ногой и, спотыкаясь, побрела по комнате, чтобы развести огонь. Я удовлетворенно зашипела, когда пламя разгорелось и согрело мои руки. По крайней мере, ведьма не играла в прятки с веществом для разведения огня.

По мере того, как в комнате становилось теплее, я ходила взад и вперед, чтобы быстрее согреться. У меня было два варианта. Остаться и посмотреть, каков был ее план игры, или уйти и попытаться ориентироваться в темноте и холоде, пока я буду идти пешком мили назад к ближайшему телефону.

Последняя дрожь покинула мое тело, когда я села на камин.

― Я остаюсь прямо здесь. Бежать от нее все равно не получится, и таким образом я узнаю, жив ли Хит.

Я встала и уставилась в окно.

― Если она вернется.

Даже в компании танцующего пламени, мой голос все еще эхом разносился по комнате. Я вытащила свой телефон просто для того, чтобы посмотреть, появился ли сигнал где-нибудь в хижине. Ничего.

Что она планирует сделать с Хитом и/или его телом?

Может быть, она пыталась понять то же самое. Я снова подумала о ее реакции на стрессовые ситуации. Необходимость сказать ее дочери, что она изменила Полу и залетела, была очень беспечной, очень непримиримой. Я все еще не могла поверить, что она переспала с футболистом.

Переспала ли?

Ханна как-то спросила меня, есть ли у нее какое-нибудь сходство с тем парнем, но это была не та тема, которую я хотела с ней обсуждать, особенно, когда я думала, что она совсем не похожа на Томми.

Я нахмурилась, когда в моей голове возникла мысль, пока я делала несколько вычислений. Холодок пробежал у меня по спине, пока я ждала.

Глава 15 Сильвия

Я подогнала машину к берегу реки так близко к вершине горы Путни, как только могли подъехать машины. Даже в детстве это было единственное место в мире, которое всегда давало мне ответы. Может быть, если бы я знала, каково это быть ею — делать то, что она делала, — я бы поняла ее лучше. Всю нашу жизнь она либо открыто называла меня, либо намекала, что я своего рода «подражатель».

Она понятия не имела. Я тоже могла делать в точности все, что делала она. Я могла бы сделать это с меньшим беспорядком и без зрителей. И да, это может быть победой для нее. Будьте осторожны с тем, что вы говорите о ком-то. В конце концов, они в это верят, Реджина. Но если бы я могла понять ее? Это было бы победой и для меня тоже. Как бы мне ни было неприятно это признавать, что-то изменилось в моей лучшей подруге, когда она выбросила тело Джо в реку. Ее теплые глаза сменились холодными камнями, которые никогда не смотрели на меня по-прежнему. С тех пор, она сомневалась и даже избегала меня. В течение многих лет я чувствовала, как она расспрашивает меня без слов; как будто в любую минуту я могла разразиться какой-нибудь безумной тирадой, которая вывела бы ее из себя. Она не могла ошибаться сильнее.

Мне не нужно было соглашаться с ней, чтобы выполнить свою клятву. Это был не тот человек, которым я была тогда, и даже не тот, кем я стала много лет спустя. Конечно, годы изменили нас и сделали нас обеих холодными, но я была точно такой же девочкой, которая заключила тот договор на детской площадке у подножия той самой горы. Я была девочкой, которая отдала свою девственность дяде Реджи, чтобы спасти ее там тоже.

Ты уже делала это раньше. И это было не копирование. Это было сделано для того, чтобы спасти ее — чтобы понять, через что она проходит. Чтобы общаться с ней… Только Джо был совсем не так уж плох.

Я не хотела думать об этом. Конечно, то, что он сделал с ней, и, возможно, даже со мной, было неправильно. Но даже тогда, даже после Ханны, я не думала, что он заслуживал смерти. Я полагала, что люди воспринимают вещи по-разному. Но каждый раз? Может, и нет. Мне нужно было это выяснить.

Что я знала: в ту ночь что-то изменилось. Моя лучшая подруга была убийцей. Это было то, к чему я никогда не имела отношения. Это было то самое, что стояло между нами и разрушало нашу дружбу все эти годы. Затем, выйдя из машины и услышав сердитый рев с реки, все стало ясно.

Я стояла там и смотрела, как белые шапки воды встречаются с лунным светом. Стоя на утесе примерно в четырех футах от кромки бушующей воды, я посмотрела вниз и точно знала, что делать. С уходом Хита одним отвлекающим фактором стало бы меньше. Лучше? Это было бы нашей связью. Я бы знала, что она чувствовала. Я могла бы даже признаться ей в этом. Тогда она бы знала, что у меня на нее ничего нет, и не боялась бы, что я ее выдам. Она бы снова доверилась мне, зная, что у нее тоже есть материал на меня. Мы могли бы даже продлить договор, если бы она захотела. Она так и сделает. Это все исправит.

Мне было грустно, что она не знала, что я никогда бы не причинила ей боль намеренно без этого. Было трудно думать, что человеку придется умереть, чтобы доказать мою преданность. Но это была Реджиния — вечная циница. Даже после убийства моего любовника, я не выдала ее полиции. Я молча приняла этот последний удар за нее. И зачем? Чтобы мы могли вернуть нашу дружбу, это должно было сработать в обоих направлениях. Реджи тоже должна была бы понять меня. В «Убийстве Хита» она узнала бы тихую тоску, которая пробуждалась во мне все эти годы, когда я думала о Джо. Она бы никогда не донесла на меня. Ей пришлось бы скучать и чувствовать ответственность за Хита так же, как мне за Джо. Все получится, сказала я себе. У нас был договор. Несмотря на то, что она утверждала, что презирает его, я знала Реджи достаточно хорошо, чтобы знать, что она тоже будет его уважать.

Это было просто. И почему я не подумала об этом тогда, в хижине, было почти абсурдно. К тому времени она освободилась, и я могла представить, как она ждала. К тому времени она будет гадать, когда я вернусь. Когда я войду и признаюсь в своем грехе, мы снова сможем быть на одном уровне. Реджи больше не придется чувствовать себя одинокой. Я бы последовала за ней в ад и обратно, и смерть Хита была бы тому доказательством.

Я улыбнулась, глядя на воду. Вернувшись к машине, чтобы вытащить ключи из замка зажигания, я медленно двинулась к багажнику, надеясь, что Хит еще не мертв. Я хорошо ориентировалась в Путни и крошечном городке Бруклин, примыкающем к нему, и знала, что посреди ночи там никого не будет. Когда мы были подростками, все знали, что даже копы никогда не поднимались на гору Путни. По этой причине мы провели годы, распивая выпивку в лесу и избегая комендантского часа в том самом месте, в проголодавшемся устье реки Коннектикут.

Отвернувшись от безмолвного ствола, я медленно пошла вдоль поросшего лесом утеса, чтобы найти старое место, с которого, как я помнила, мы ныряли с веревкой. Между сиянием луны и отражением тающего снега мне удалось увидеть все, что мне было нужно. Как по команде, с таянием снега, речные пороги, которые когда-то швыряли нас на байдарках и каноэ, казалось, подмигнули мне. Это был тот же вызов, который они бросали нам в детстве — будто они кричали «сделай это» и «прыгай!». У меня почти закружилась голова, когда я увидела, что тропинка, ведущая от старых качелей из покрышек к реке, все еще была чисто вырублена. Было бы пустяком подтолкнуть его к краю пропасти и просто столкнуть туда.

Радостно и почти вприпрыжку я направилась на двадцать футов назад к машине, где глубоко вдохнула холодный ночной воздух, прежде чем нажать на ключ багажника, чтобы открыть его. Оставаясь в двух футах позади на случай, если он начнет размахивать, я включила свой лучший голос Реджи, как будто я вернулась в школьный хор или что-то в этом роде.

― Хит? Ты в порядке? Извини за это. Я себя плохо чувствую. Позволь мне помочь тебе.

Он мне не ответил. И все же, я слышала его хриплое дыхание. Парень не был мертв. Это было очевидно. Вместо этого, свернувшись калачиком в сторону задней части, он не оставил мне другого выбора, кроме как подойти к нему. Выставив правую руку перед собой для защиты и проклиная себя за то, что не схватила оружие, я пошла на это. Похлопав его по плечу, он издал стон и медленно перевернулся.

Схватив свой телефон, я быстро направила на него фонарик. Он прикрыл глаза и снова застонал, совершенно не осознавая этого. Я была не удивлена.

― Ладно, вылезай. Это твоя остановка. Давай вымоем тебя в этой реке. Реджина ушла домой, и все кончено. Отличная работа ― защищать ее, ― сказала я, потому что не могла придумать ничего лучшего.

Господи, выбор Реджины в эти дни был дерьмовым. Что за человек стал бы так притворяться мертвым? Телохранителем он не был. Между его неспособностью подняться по лестнице, не споткнувшись, и его позой эмбриона мне захотелось громко рассмеяться.

Убрав свет из его глаз и сунув телефон обратно в карман толстовки, я обеими руками схватила его за руку.

― Давай, надо тебя помыть.

На этот раз он застонал громче. Но не сопротивлялся мне. Вместо этого, придвинувшись ко мне всем весом своего тела, он помог мне подвести его к краю багажника. Потребовалось добрых пять минут, чтобы привести его в нужное положение и просто выкатить на мерзлую землю. Он приземлился с глухим стуком. Я старалась не расстраиваться из-за этого. Конечно, это было бы не единственное падение. Но не похоже было, что он тоже будет страдать. Я была такой же, как Реджина. Я бы выполнила свою работу. Через несколько минут все будет кончено…

Судя по показаниям моего телефона, прошло девять минут. С того времени, как я подвела Хита к краю обрыва и набралась смелости столкнуть его на острые камни. Потребовалось еще двадцать минут, чтобы пробраться сквозь деревья к воде, войти вброд и убедиться, что он лежит лицом вниз — что его конечности неподвижны. И потребовалось еще десять, чтобы снова взобраться наверх.

Я сидела в своей машине, мокрая с ног до пояса, дрожа. Пройдут недели, прежде чем кто-нибудь, кроме подростков, больше заинтересованных в безопасном месте для поцелуев, чем в чем-либо другом, придет в это самое место. К тому времени, как они вытащат его из реки, они решат, что другой наркоман сделал свое дело. Передозировки были довольно распространенным явлением в Новой Англии. Самоубийство ― тоже. Да, они могут даже заподозрить охоту на дичь, но только в том случае, если Реджи нарушит договор.

Она бы этого не сделала, сказала я себе, вставляя ключи в зажигание; мне не терпелось убраться к черту с горы. Пришло время вернуться и признаться в этом. Счет был бы равным, и мы с Реджиной могли бы, наконец, возобновить договор. Все это время было так просто. Я, наконец-то, поняла, каково это ― быть ею. Я была подражателем. Но более того, я тоже была убийцей.

Глава 16 Реджина

Я уставилась на нее в полном шоке.

― Что ты сделала?

Она была такой блаженной, когда рассказывала о конце жизни Хита. Такой невозмутимой, когда рассказала мне, как проверила, чтобы убедиться, что он мертв. Взволнованно гордая тем, что теперь у нас есть один и тот же секрет.

Часть меня хотела посмеяться над собственной глупостью. Когда она, наконец, вернулась, наполовину промокшая, моей первой мыслью было, что ей не удалось совершить самоубийство.

Теперь я хотела покончить с собой. Была ли у Хита семья? Я никогда не спрашивала его о нем самом; всегда была слишком погружена в свои собственные страдания.

― Ты просто столкнула его со скалы?

― Не большое дело. Его тело найдут только поздней весной, когда дети снова начнут веселиться; его едва можно будет узнать. Я забрала его бумажник и все, что помогло бы его опознать. В конечном итоге, он станет просто еще одной статистикой, когда они выберут легкий путь и объявят его наркоманом, который упал. Или прыгнул, как угодно. Ты же знаешь, как это происходит там, на горе.

― Ты. Убила. Его, ― желчь подступила к моему горлу и чуть не задушила меня. ― Ты, бл*ть, убила его.

― Я сделала для тебя то, что ты сделала для меня. Неужели ты не понимаешь, что это значит?

Я не могла дышать. Я также не могла решить, испытываю ли я гнев, отвращение или психотическую отстраненность. Я закрыла лицо руками и наклонилась, чтобы положить голову на колени. Этого не может быть на самом деле. Этого не может быть.

У нее хватило наглости потереть мне спину.

― Я не понимаю, почему ты так расстроена. Я сделала это для тебя. Для нас. Так что, мы можем начать все сначала на равных условиях. С чистого листа.

Я оттолкнула ее.

― Для нас?? Какие равные условия? Я никогда не хотела быть тобой. Ты же провела большую часть своего жалкого существования, пытаясь быть мной. Тебе всегда приходилось меня обманывать или саботировать, потому что ты боялась, что я добьюсь успеха. Ты крала идеи; бросалась доделывать дерьмо раньше меня; кралась вокруг, чтобы убедиться, что ты ничего не пропустила. Все, чего я когда-либо хотела, это чтобы ты убралась к чертовой матери. Нет никакого чистого листа, потому что никогда не было гребаного листа.

Она схватила меня за руку.

― Да ладно, Редж. Просто успокойся. Ты всегда так драматизируешь.

Я вскочила и отпрянула от нее с такой силой, что чуть не бросилась сама в камин. В этот момент я потеряла самообладание. Я откинула голову назад и расхохоталась. Это было бы уместно, если бы я умирала в огне, в то время как дьявол сидел там и наблюдал.

― Как тебе такое для драматизма? У тебя была семья, Сильвия. У тебя был муж и две красивые девочки. У тебя был художественный талант. Ты могла бы сделать со своей жизнью все, что захочешь. Но ты — ТЫ — выбросила все это из-за своей одержимости мной. Это безумие в лучшем виде.

― Потому что у нас был договор. Мы сделали это и пообещали всегда быть рядом друг с другом. Это сильнее, чем семья. После того, как я ушла отсюда раньше, я, наконец, поняла, что должна была сделать широкий жест, чтобы показать тебе, насколько я тебе предана.

― Прекрати так говорить! ― мои руки вцепились в волосы на макушке. ― Я никогда не просила тебя убивать ради меня. Я даже не могу понять, почему ты решила, что я вообще могла об этом подумать. Это самая глупая вещь, которую я когда-либо слышала.

Я издала еще один маниакальный смешок, увидев растерянное выражение на ее лице.

Она потянулась комне.

― Теперь мы можем заключить новый договор и всегда защищать друг друга.

Я глубоко вздохнула и отошла от нее. Я размахивала руками, как сумасшедшая.

― Новый договор? Ты хочешь нового договора?

Она кивнула, не понимая моего психического состояния в данный момент.

― Ну, да. Теперь, когда мы обе убили друг за друга, это имеет смысл. Теперь у нас есть точки соприкосновения, и я хочу сделать все возможное, чтобы ты чувствовала себя комфортно.

― Ты невежественная ублюдина. Я просто хочу, чтобы ты убралась подальше от меня. Мы совсем не похожи, и уж точно у нас нет ничего общего.

― Но мы обе убили.

― ЗАКРОЙ РОЙ! ― мой голос достиг уровня, которого я никогда раньше не слышала. ― Просто. Бл*ть. Закрой. РОТ!

Ее глаза расширились, и она начала что-то говорить, но я подняла руку. Теперь я была главной. Я слишком много раз склонялась перед ней, просто, чтобы сохранить мир, но теперь, теперь все зашло слишком далеко.

― Вспышка новостей. Я застрелила Джо, потому что он насиловал тебя. Я защищала тебя. Как ты можешь даже сравнивать это с тем, что ты только что сделала? Ты хладнокровно убила человека, который не имел никакого отношения к тому, что было между нами.

Она рассмеялась тем же сумасшедшим смехом, что и в ту ночь.

― Насиловал меня? Ты застала нас за сексом. Мы занимались сексом целую вечность, никакого изнасилования не было.

У меня отвисла челюсть, когда способность говорить исчезла.

― И ты можешь винить себя за то, что втянула в это дело Хита. Тебе не следовало заходить так далеко, чтобы нанимать телохранителя, хотя, каким бы дерьмовым он ни был, тебе, вероятно, следовало бы вернуть ему деньги, ― она пожала плечами. ― И я признаю. Я соблазнила Джо в первый раз, чтобы отвадить его от тебя. Так что, технически, я защищала тебя. Но потом я узнала, что он был довольно хорош в постели, так что мы просто продолжали встречаться. Иногда я не могла дождаться встречи, чтобы хорошенько потрахаться. Разве ты не была счастлива, что он наконец оставил тебя в покое?

― Я… ты хотела…

― Да ладно, Редж. Это не так уж трудно понять. То, что ты была ханжой и не выходила из себя, не означало, что я этого не сделаю. Некоторые вещи предназначены для того, чтобы ими наслаждаться.

― Он изнасиловал меня, Сильвия. Это не имеет ничего общего с тем, чтобы быть ханжой. Инцест, растление малолетних, так много других терминов, но ханжа не входит в их число.

― Ну, ты забрала лучший кусок задницы, который у меня когда-либо был. Пол ― отстой в сравнении с ним.

― Тогда почему ты позвала меня той ночью? ― все встало на свои места, как только я задала этот вопрос. Так много вещей внезапно обрели смысл. Загадочное сообщение о том, что я ей нужна. Пистолет на ее тумбочке. Незапертая дверь. ― Ты меня подставила.

Она смотрела, как я собираю пазл, но ничего не сказала.

― Ты знала, что произойдет, когда я увидела вас двоих. Ты дала мне все инструменты, чтобы отреагировать именно так, как ты и предполагала.

― Ты пыталась ускользнуть от меня и проложить свой собственный путь. Я не могла этого допустить и должна была втянуть тебя в это дело.

― Я была твоей марионеткой. Все это время.

― Это циничный взгляд на вещи.

Я потерла лицо.

― А какой еще есть взгляд?

― Ты получила почетную племянницу из сделки.

Мое сердце оборвалось, когда стон сорвался с моих губ.

― Ханна?

― Единственная деталь, которую я не предусмотрела заранее в ту ночь. Я понятия не имела, что беременна, или, возможно, держала бы тогда старину Джо при себе. По крайней мере, я бы вытянула из него алименты.

Я едва успела выйти за дверь, как меня вырвало. Моя рука вцепилась в перила крыльца, чтобы не упасть, пока все, что осталось ― это сухие вздохи. Как только эта мысль пришла мне в голову, я сразу поняла, что была права, но услышать, как невменяемый сумасшедший подтверждает мой наихудший сценарий, было выше моих сил.

Она сидела у камина, как будто ей было до смерти скучно, когда я вернулась в дом.

― Ханна знает?

― Что она на самом деле твоя родственница? Ни малейшего понятия. Пол предположил, что я залетела от Томми; я позволила этому случиться. Ханне ты и так нравилась больше, чем я, так что я не хотела давать ей больше причин выбрать тебя.

Весь стресс от того, что она провела ту ночь у меня над головой. Все страдания, которые моя мать терпела столько лет с Сильвией, только чтобы уберечь меня. Что-то глубоко внутри меня щелкнуло, и я двинулась на нее, как хищник.

― Ты понимаешь, что если бы я просто пошла в полицию после того, как застрелила этого ублюдка, меня бы никогда не осудили?

Она закатила глаза.

― Тогда почему ты этого не сделала?

Громкий шлепок эхом отразился от стен, когда я стерла самодовольное выражение с ее лица. Оно сменилось полным шоком, когда ее рука взлетела к ее щеке.

Я рявкнула.

― Я защищала тебя, ты, никчемная сука. Я не хотела, чтобы тебе пришлось проходить через те процедуры, с которыми я столкнусь в суде и в прессе. Я не хотела, чтобы твой муж узнал, что ты была изнасилована, как я думала, тем же парнем, который приставал ко мне.

В какой-то момент мои руки оказались у нее на шее. По мере того, как моя ярость росла, мои пальцы все крепче сжимались.

― Не важно, что со мной произошло, я не хотела, чтобы этот ублюдок победил и разрушил наши жизни. Моя ошибка.

Я повысила голос, когда она отчаянно вцепилась в мои руки. Каждая минута горя, которую подарила мне эта женщина; каждая бессонная ночь; каждая унция стресса, который она вызвала, проявились в силе моих пальцев.

― Я прошла через ад из-за твоего дерьма. Твои девочки прошли через ад. Моей собственной матери пришлось дистанцироваться от меня из-за тебя. Ты хотела играть в игры, и все потому, что не могла просто жить своей собственной жизнью вместо того, чтобы хотеть жить моей.

Ее лицо стало темно-красным, а сопротивление ослабло.

― Стоило ли оно того? Потому что все, блядь, кончено.

Мои пальцы свело судорогой, когда я изо всех сил сжала ее шею. Я продолжала давить еще долго после того, как она обмякла. Когда я, наконец, выдохнула и протянула руки, облегчение разлилось по мне, как опьяняющий наркотик. Наконец-то я была свободна.

Я хихикнула, пристегивая ее ремнем безопасности, и ткнула ее в лоб, чтобы прижать к сиденью.

― Будь хорошей девочкой и сядь прямо. Я бы не хотела, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Меня бы снова вырвало, когда я увидела тело Хита, распростертое на камнях, но внутри не осталось ничего, кроме слез. С меньшим физическим усилием, чем я ожидала, Сильвия быстро взлетела вниз и присоединилась к нему.

Я фыркнула, глядя на их тела, оба лежали лицом вниз. По полному совпадению, то, как она приземлилась, выглядело так, будто они держались за руки, когда ударились о камни. К тому времени, когда они будут обнаружены, никто не сможет различить следы моей руки на ее шее. Я начала уходить, но потом повернулась обратно.

Я плюю с обрыва.

― Засунь свой договор себе в задницу.

Прибралась в хижине и отправилась домой. Если когда-нибудь спросят, то Хит сбежал с преследователем, от которого он должен был меня защищать.

Девочки нуждались во мне. И мне нужно было вернуться к своей работе и к Тристану.

И на этот раз, вернуться к своей собственной жизни.

КОНЕЦ

Оглавление

Эрин Ли и Лора Джайн «Одержимость»

Глава 1 Сильвия

Глава 2 Реджина

Глава 3 Сильвия

Глава 4 Реджина

Глава 5 Сильвия

Глава 6 Реджина

Глава 7 Сильвия

Глава 8 Реджина

Глава 9 Сильвия

Глава 10 Реджина

Глава 11 Сильвия

Глава 12 Реджина

Глава 13 Сильвия

Глава 14 Реджина

Глава 15 Сильвия

Глава 16 Реджина