КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 706150 томов
Объем библиотеки - 1347 Гб.
Всего авторов - 272776
Пользователей - 124657

Последние комментарии

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

a3flex про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Да, тварь редкостная.

Рейтинг: 0 ( 1 за, 1 против).
DXBCKT про Гончарова: Крылья Руси (Героическая фантастика)

Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))

По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...

В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
medicus про Федотов: Ну, привет, медведь! (Попаданцы)

По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.

cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".

Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.

Итак: главный

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Dima1988 про Турчинов: Казка про Добромола (Юмористическая проза)

А продовження буде ?

Рейтинг: -1 ( 0 за, 1 против).
Colourban про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно

  подробнее ...

Рейтинг: +2 ( 3 за, 1 против).

Пятьдесят-на-пятьдесят [Сергей Иванович Чекалин] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Сергей Чекалин Пятьдесят-на-пятьдесят

Действующие лица:


Капитан. Стрешнев Андрей Антонович — капитан, начальник следственной группы, 36 лет.

Фёдор Бойко — ст. лейтенант, заместитель Стрешнева, 30 лет

Виктор. Нефёдов Виктор Викторович — мл. лейтенант, 23 года (в начале действия сравнительно обросший, с усами, потом постриженный и без усов)

Тамара Сергеевна — мл. лейтенант, 23 года

Степан Петрович — паталогоанатом, 56 лет

Игорь Фёдорович — криминалист, 52 года

Кошелев Алексей Николаевич, 28 лет

Вера Тихоновна, учитель, 67 лет

Иван Дмитриевич, рыбак, 66 лет (в рыбацкой одежде, в сапогах, с набором снастей)

Воробьёвы Степан и Ирина, каждому по 28 лет

Мишка, их сын, 7 лет

Наташа. Наталья Краснова, подруга Воробьёвых, 28 лет

Олег Иосифович Орлов, участковый, 50лет (в милицейской форме, ст. лейтенант)

Понятые, пожилые люди


ДЕЙСТВИЕ 1


Лица:

Капитан

Виктор

Фёдор

Тамара

Степан Петрович, паталогоанатом

Игорь Фёдорович, криминалист

(Все из оперативной группы в форме, кроме Степана и Игоря, они в рабочих халатах)

Иван Дмитриевич, рыбак, в брезентовой куртке и таких же брюках, в сапогах.

Ольга, напарница Ларисы, в форме проводницы вагона


Всё действие происходит в кабинете начальника следственной группы. Обстановка служебного кабинета: стол для совещаний буквой Т, металлический шкаф, стулья по периметру стола, вдалеке, у входной двери, ещё два стула. На стене — электрические часы.


Действие 1. Сцена 1.


За столом капитан и сбоку от него — Иван Дмитриевич.


Капитан. Иван Дмитриевич, расскажите мне о вашей находке.


Иван Дмитриевич. Да я уж милиционерам всё рассказал.


Капитан. Я читал ваши показания. Но хочу сам услышать, может быть, что-нибудь другое вспомнили или вспомните по ходу. Это как боковое зрение.


Иван Дмитриевич. Я по выходным хожу на рыбалку. На автобусе от дома до лесочка, а потом по лесочку как раз выхожу на речку, к моему месту. Когда получается, так я и все два выходных хожу. Вчера тоже был. На мою тропку к речке проход меж двух кустиков. Я подошёл, закурить решил, папироску достал, я больше «Север» курю, уж какой год одни и те же. Привычка. С других-то, особенно сигарет этих с фильтрами, такой кашель принимается! Ну, папироску в зубы, спички достаю так, а коробок-то и уронил. Наклонился, батюшки-светы! Человек лежит, баба. Я ногу-то тронул, не живая.


Капитан. А как вы определили, Иван Дмитриевич, что не живая?


Иван Дмитриевич. А я, товарищ следователь, всю войну прошёл, навидался. А как понял, что не живая-то, больше ничего трогать не стал, так назад, домой, прямо в милицию.


Капитан. Никого больше не видели рядом, вдалеке?


Иван Дмитриевич. Да нет, я ж говорю, что никто тут и не ходит больше.


Капитан. Ну, как не ходят — это видно.


Иван Дмитриевич (смущённо): Я говорю, что никогда тут других не видел, до этого, когда на рыбалку ходил. Уж какой год тут хожу.


Капитан. Иван Дмитриевич, во сколько вы обнаружили труп?


Иван Дмитриевич. Да так прямо и не скажу, не догадался на часы-то посмотреть. Утро-то утро, понятно. Из дома я на первый автобус сажусь, который в эту сторону идёт, а он там у нас в полпятого проходит. Полчаса досюда, где моя тропинка, а до неё ещё минута-две, всего и ста метров не наберётся, поэтому можно и не считать, получается, всё равно на круг полчаса. Значит, где-то в пять, с небольшим, так, на шестой, и увидал. Побыл там минуты две-три и назад, на автобус, даже и докуривать не стал. Папироска-то как упала, так я и не стал поднимать. Это там вы мою папиросочку и найдёте, у кустика.


Капитан. Нашли, при вас ещё, когда с милицией там были.


Иван Дмитриевич. Да, так вот автобус ждал полчаса, наверно, ещё полчаса автобусом, но не до дома, а прямо в милицию, к дежурному…


Капитан. Ну, дальше-то у нас зафиксировано, когда вы сообщили, в половине седьмого.


Иван Дмитриевич. Так и есть! Ну вот, они меня с собой и на место, где нашёл. Меня опросили прямо там, где, что, как. Милиционер всё записал. А потом вызвали наряд, ну, бригаду вашу, как её назвать. Сказали, что вызов не ложный. Обидно, прямо, даже…


Капитан. Следственную бригаду. А обижаться, Иван Дмитриевич, не стоит, всякое бывает.


Иван Дмитриевич. Значит — её, бригаду. Обсмотрели всё, приехала скорая, на носилках забрали эту женщину, меня тоже со всеми снастями. Но я-то на милицейской. Потом, здесь уж, сказали, чтобы я подождал следователя, для показаний. Так что дома я ещё не был, после этого.


Капитан. Я вас долго не задержу. Иван Дмитриевич, а вы на пенсии или работаете?


Иван Дмитриевич. На пенсии, с восемьдесят пятого. Я-то работал у нас, на приборостроительном, слесарем. Самого высокого разряда, с доски почёта не слезал. А на пенсию вышел по глупости.


Капитан. Как это, по глупости?


Иван Дмитриевич. Да, вот, с друзьями-ветеранами отметили ордена Славы, к сорокалетию Победы дали, в прошлом году, всем, кто воевал. Я получил второй степени, по ранению, в руку. При тяжёлых ранениях давали первой, а остальным — третьей. Вот немного перехватил лишнего — и инсульт. А после и руки не те, трясутся, и глаза не те. А работа у нас точности требует, приборы сложные, да вы и сами знаете…


Капитан. Да, слышал.


Иван Дмитриевич. Ну вот, пришлось и уходить. Пенсию получил хорошую, восемьдесят с небольшим. Я ведь много зарабатывал. Да нам с Марусей, женой-то, много и не надо. Одёжу не покупать, а на остальное и этого хватит, да и у неё пятьдесят. Так что и детям иногда подкидываем, хоть они и отказываются. Да я и ещё подрабатываю, сторожем в саду, на продлёнке, где с ночёвкой. А это ещё сорок рублей. Тоже не валяются на дороге. По рабочим дням, а в выходной, вот, — на рыбалку. Надо же, вчера, тут же проходил, а ничего не заметил. Может, и не было её тут, вчера-то? Как вы думаете?


Капитан. Ребята там разберутся, была или не была. А сколько у вас детей?


Иван Дмитриевич. Два сына, женаты оба, но не здесь живут, разъехались кто куда. Родились уже после войны, один в сорок восьмом, другой в пятьдесят втором. Старший в лётчики пошёл, вертолётчик он. Недавно заезжал, говорит, к Чернобылю летает, грузы туда завозит, людей. И оттуда. Опасно это, наверно? Я спросил его, а он так рукой махнул, ладно, говорит, живы будем — не помрём… А там уж, говорит, и народу-то нету никого, все вакуировались (так и произнёс). Только ликвидаторы. Их обслуживает. А младший по другим дорогам, геодезист-строитель он у нас. Думали его в Москву на учёбу отправить, а он не поехал, говорит, в Свердловский горный пойду. Оказалось, зазноба у него там была. Хорошая сноха получилась. Тоже мотает его жизнь, туда-сюда. Их мотает… вместе… она, ведь, за ним и ездит всё время. Они с этими разъездами и за дочкой своей не управляются, у нас с Марусей живёт, в школу тут ходит. Я, получается, поздновато женился, в двадцать семь лет. Две войны прошёл.


Капитан. Это какие же две?


Иван Дмитриевич. Дак как же? Финскую, в тридцать девятом, и с немцами. Меня в тридцать восьмом призвали, осенью, а через год и на Финском фронте оказался. Брал эту линию, не выговоришь, какую, как манка, на слух-то.


Капитан. Маннергейма?


Иван Дмитриевич. Во, точно, её! Только месяц в отпуску и пробыл после финской, а тут и новая, с немцами. До сентября сорок пятого воевал. Но с мая-то не воевал, это на Дальнем была война, а я в Берлине, в оккупированных войсках.


Капитан. В оккупационных войсках…


Иван Дмитриевич. Ну, да, я и говорю, в них самых. Медали есть, «За боевые заслуги» и «За Отвагу», потом и «За взятие Берлина», да ещё вот этот орден, будь он неладен.


Капитан. Ну, зачем же вы так, Иван Дмитриевич? Ведь за заслуги же дали, не просто так.


Иван Дмитриевич. Конечно, не за так. Это я будь неладен, перепил с радости и от воспоминаний. У нас же здесь и мой однополчанин, Крючков Никита, мы с ним с сорок третьего, после моего ранения, вместе в одном полку служили. До конца войны. Мы обои в ремонтном батальоне были. Там я к слесарному делу и пристрастился. Так вместе и мобилизовались (так и произнёс) домой, я его уговорил сюда переехать, дома-то его и семьи уж давно не было, все погибли. Он же со Смоленщины. А он и сейчас на заводе работает, только по электрической части. Тоже и женился, трёх девок родили.


Капитан. Ну что же, Иван Дмитриевич, спасибо за информацию. Очень нам помогли. Хотите, домой, а хотите, продолжайте свои дела, рыбачьте. Если на рыбалку, я прикажу вас туда доставить.


Иван Дмитриевич. Что вы, товарищ капитан, какая рыбалка. Уже все зорьки прошли. Да и не до зорек совсем. Я уж домой, своим ходом. Скоро автобус должен быть. Пошёл, только вот вещички свои заберу. До свидания!


Капитан. Спасибо! Всего хорошего. На следующей рыбалке — ни пуха, ни пера. И без такого!


Иван Дмитриевич. Да уж не дай Господь такую рыбку! Тут уж можно сказать — к чёрту!


Затемнение.


Действие 1. Сцена 2.


На совещании присутствует весь личный состав группы. Все в милицейской форме: капитан, Фёдор, Тамара и Виктор. Тамара и Виктор сидят рядом.


Капитан. Что у нас на сегодняшний момент? Во-первых, убита женщина, примерно тридцати лет, ударом камня в область виска. Камень мы нашли, метрах в пятнадцати от трупа. Никаких вещей при ней не обнаружено. Я имею в виду, вещей, — это… ну, как обычно — сумочки или пакета или ещё чего. То есть — неизвестная. Вы все ознакомились с убитой, осмотрели одежду. У кого какие мнения на этот счёт? Слушаю…


Тамара подаёт знак.


Тамара. Можно мне?


Капитан. Да, пожалуйста…


Тамара. К сожалению, я не была на месте преступления.


Капитан (извинительным тоном). Да, не стали мы тебя дёргать, уж больно рано было. Я тоже не был, не получилось. Вот только что, перед вами, беседовал с этим рыбаком, который труп обнаружил, Иван Дмитриевич его зовут.


Тамара. Спасибо, конечно…, только в следующий раз, уж… Я вот на что обратила внимание, товарищ капитан, одета она, можно сказать, нарядно, юбка почти модная, кофточка из хороших. А вот на ногах какой-то диссонанс.


Виктор. В чём же он? Я как-то не заметил чего-то особого, туфли как туфли, многие в таких ходят.


Тамара. Они какие-то форменные, на взгляд. И ещё, блузка тоже не из стандартных, в которых все … (посмотрела на Виктора) …ходят. Уж она-то больше даже похожа на форменную, чем туфли.


Виктор (глядя в стол). А чья может быть такая форма?


Фёдор. Это может быть, например, почтового работника, проводника, работника банка, магазина, какого-нибудь служащего.


Капитан. Ну, на почте или в банке я как-то не замечал, чтобы в особой форме ходили. Может, где в столицах, да и то — вряд ли. Больше можно думать про проводников, железнодорожников. Там всегда форма, но версия вполне обоснованная. Про туфли и блузку согласен. Но всё равно надо будет по всем похожим направлениям сделать запросы о пропаже людей. Фотографии убитой разослать для опознания. И не только убитой, но и её верхней одежды. Может быть, кому юбка её вспомнится, если она почти модная. Фёдор и Тамара займитесь подготовкой фотографий и запросами в организации. В первую очередь — в железнодорожную, на нашу ветку. А Виктору я поручаю параллельно заняться нашим рыбаком, его проверить, на всякий случай. И надо бы всё это делать как можно оперативнее. Наш главный-то на совещании в горкоме уже отчитался, что наш отдел, мол, полностью перестроился в работе. Так вот! Перестроился… Поэтому не будем его подводить.


Виктор. По России бродит тройка. Тра-та-та-та, Тратата!.. Вот, оказывается, мы и перестроились!


Капитан. Не надо ехидничать. Политика такая. И ничего особого в этом я не вижу.


Виктор. Это как в стишке в стиле Высоцкого (читает, не обращая внимание на то, что Тамара его легонько толкнула в бок).


Старики ушли под Стену,

Молодой пришёл на смену:

Мира пир и духа пир во всей красе,

Чтобы лучше жизнь устроить,

Надо много перестроить

В голове, а главное — в консенсусе.


Все немного оживились, посмотрели на капитана.


Капитан. Ладно, хватит отвлекаться на ерунду. У нас и так дел много, поважнее всего этого!


Виктор. А что у него проверять, у рыбака-то?


Капитан. Его поведение, соседей расспросить, пройти маршрутом его до речки от автобуса, так ли это. Словом, картину о нём, как характеристику. Постарайся так же добраться туда, как и этот рыбак, на автобусе от его остановки и пешком. Время зафиксируй.


Виктор. Что же он, убил и нам сам и сдал, что ли? (Вопросительно-возмущённо).


Капитан. Всякое бывает. Детективы-то читаешь, фильмы-то смотришь. Я сам, конечно, думаю, что рыбак этот, Иван Дмитриевич, полностью не при чём, но мы обязаны проверить всех, кто мог быть причастен к этому. Поэтому, полагаю, как говорил когда-то Киса Воробьянинов, торг тут неуместен.


Затемнение.


Действие 1. Сцена 3.


Все сидят за тем же столом. Добавились патологоанатом Степан Петрович и криминалист Игорь Фёдорович, оба в белых халатах, с листками бумаги в руках. Капитана ещё нет. Все тихо переговариваются. Входит капитан, садится на своё место.


Капитан. Всем общее здравствуйте. К начальству заходил, но сказать что-то определённое пока не могу. У нас в отношении убитой некоторые поправки. Пожалуйста, Степан Петрович.


Степан Петрович. По результатам вскрытия можно уверенно сказать, что эта женщина погибла за двое, двое с половиной суток до обнаружения. И убита она была не от удара в висок, а от удушения. Ударили её посмертно. Но до удушения она находилась без сознания. Усыпили её веществом, которое относится к бирботуратам. Попозже я уточню состав. А асфиксия наступила простым перекрытием дыхания, это можно сделать и руками, а также подушкой. Чем придётся. А вот был ли этот удар камнем отвлекающим или дополнительным, так сказать, на всякий случай, это мы определить не можем. Следы убитой на нём обнаружены. Форма вмятины в черепе совпадает. Группа крови совпадает. Это я уже влез вместо Игоря Фёдоровича. А остальное — додумывайте сами.


Игорь Фёдорович. Что можно ещё сказать точно, всё происходило не в том месте, где её обнаружил рыбак. Это показывают царапины на туфлях определённого направления и формы. Их немножко, не очень отчётливы, но они … можно так сказать, что ноги её волочились по земле, по твёрдой основе. Потёртости сбоку. Больше на правой туфле. А там — по всей опушке трава, только у обочины, камешки. Но на месте мы никаких следов не обнаружили. Вероятно, потому, что накануне, в субботу, прошёл дождь, небольшой, и одежда на ней была мокрая. Под трупом земля более-менее сухая. Значит, до дождя она туда попала. Но, думаю, надо будет всё там осмотреть ещё раз.


Капитан. А что вы, Игорь Фёдорович, можете сказать про одежду убитой. Согласны с нашей Тамарой?


Игорь Фёдорович. Полностью согласен. Действительно, как-то не подходят туфли к прочему одеянию. Про блузку ещё могут быть сомнения. Белая и белая. Подходит и к юбке, и к кофте. А вот туфли — это явно от другого.


Капитан. Так, Фёдор Игоревич (обратившись к Фёдору), как с вашими поручениями? Виктор — тоже.


Фёдор. Фотографии уже отпечатаны, часть мы разослали, участковым тоже раздали. Воскресенье же вчера было.


Капитан. Вот, удивил! Нет у нас воскресений! И выходных у нас нет! Вспомните прошлые ноябрьские, ночи не спали, какие там праздники! Словом, всё, что можно сделать, надо делать, и как можно оперативнее! Нам очень срочно, сами понимаете, надо установить личность этой дамы. Без этого так и будем воду в ступе толочь. Как только появится что-то определённое, немедленно докладывать. Встречаемся каждый день в десять утра! И давайте все за работу, с фотографиями, с расспросами и прочим.


Затемнение.


Действие 1. Сцена 4.


Все за столом, кроме Степана Петровича и Игоря Фёдоровича.


Капитан. На один из наших запросов, мы их рассылали уже больше недели назад, пришёл ответ из одного из участков линейного отдела милиции железнодорожной станции. В ответе было указано, что по фотографии, убитую опознала проводница Коломийцева Ольга Вячеславовна и начальник поезда. Это её напарница Петрова Лариса Сергеевна. Фёдор, тебе слово.


Фёдор. Петрова Лариса, 1958 года рождения, проживает в коммунальной квартире в посёлке Грачёво, улица Чапаева, дом 4, квартира 7. Там ещё две комнаты, две пожилых соседки. Мы договорились с начальником поезда, что он обеспечит явку Ольги к нам, сегодня, к концу дня.


Тамара. Ну, наконец-то, а то вообще застряли, никто ничего и никого не видел, не встречал. Уж мы все точки обошли.


Капитан. Фёдор, тебе я поручаю побеседовать с напарницей.


Фёдор. Слушаюсь, товарищ капитан. Будет сделано!


Затемнение.


Действие 1. Сцена 5.


За столом, на месте капитана, — Фёдор. Сбоку, по другую сторону — Ольга.


Фёдор. Ольга Вячеславовна, мы договорились с вашим начальником о вашей замене, временно, пока вы будете с нами заниматься. Гостиницу в Курганово мы вам обеспечим. А завтра вы как раз на московский в полшестого утра и возвратитесь.


Ольга. Я слышала, что с гостиницей здесь трудновато.


Фёдор. Об этом не беспокойтесь, это уже наше дело. Так вот, Ольга Вячеславовна…


Ольга. Можно просто Ольга, Оля.


Фёдор. Хорошо, тогда и я, давайте, буду Фёдор. Договорились? Так вот, Оля, почему получилось, что вы так долго не сказали о пропаже вашей напарницы.


Ольга. Конечно, я в этом виновата. Но так уж вышло. Я сначала начальнику-то сказала, что Ларисы нет, не появилась. Но он говорит, дело молодое, подождём, куда она денется. Но, вот, не появилась.


Фёдор. А вы не знаете, почему она здесь оказалась?


Ольга. Не знаю, почему, но она именно здесь и осталась, меня попросила подежурить одной, на перегоне до Москвы, он же покороче, а на обратном она думала вернуться. Здесь поезд проходит на Москву примерно в полчетвёртого дня, а обратно, как вы сказали — в полшестого утра. Но в этот раз это был уже в третий раз, её остановка здесь-то. В те разы всегда успевала.


Фёдор. Оля, давайте с самого начала. Когда Лариса первый раз здесь вышла?


Ольга. Думаю, с месяц назад. А на обратном, когда подсела здесь, она была какая-то взволнованная, задумчивая, всё у неё из рук валилось.


Фёдор. Она ничего не рассказала вам, почему она здесь выходила?


Ольга. Нет. Я спросила, но она как-то отмахнулась. Так, говорит, старые знакомые. Ну, нет, так нет. Что я приставать-то буду со своими интересами.


Фёдор. Вы сказали, Оля, что она три раза выходила. А когда это случилось во второй раз?


Ольга. Кажется, что недели через две. После первого. Опять меня попросила о том же. Я согласилась, конечно, может быть, у неё ухажёр какой, из старых-то знакомых. Смотрю, а при подъезде сюда она и переодеваться стала. Форму сняла, платье надела. С собой, значит прихватила. Кофточку в сумку положила. Ну, думаю, точно, ухажёр. А на обратном она была такая взвинченная, прямо слова не скажи. Чего, говорю, ты такая, случилось что. Нет, говорит, не выспалась. В гостиницу не попасть, полно. Пришлось на вокзале поезда дожидаться. А потом, прямо в нашу следующую поездку, в конце июня, она меня сразу предупредила, что опять выйдет здесь. Извинилась, сказала, что это в последний раз. Так вот и получилось. В последний… Вот, вспомнила, двадцать седьмого числа это было, когда она тут осталась. Потому и вспомнила, что в этот день у моей двоюродной день рождения, я телеграмму как раз подавала.


Фёдор. А во что она была одета в этот последний?


Ольга. Из дома она взяла в этот раз не платье, а юбку с кофтой. Блузку оставила нашу, проводницкую. Жалела, что туфли забыла. Собрала, но в последний момент свёрток с ними так дома и остался. Ничего, говорит. Сойдёт и так.


Фёдор. А вы могли бы опознать кофту и юбку?


Ольга. Конечно!


Фёдор. Мы это сделаем попозже, с понятыми.


Ольга. Как положено, так и делайте, мне всё равно, с понятыми или нет.


Фёдор. И ещё. Оля, вам надо будет опознать и саму Ларису, в морге. Что же делать? Без этого никак нельзя.


Ольга. Да я этого и ожидала, до последнего думала, вдруг не будете этого делать, но, что уж, опознавать, так опознавать.


Затемнение.


Действие 1. Сцена 6.


За столом капитан, Фёдор, Виктор и Тамара. Все в форме, кроме Тамары, она в гражданской одежде.


Фёдор. Докладываю! Коломийцева, напарница, опознала и Петрову, и её одежду. Мы даже несколько подобных юбок и кофт представили, и туфли разные. Тамара тут нам помогла (кивнул головой в сторону Тамары), так что всё в порядке.


Капитан. Фёдор, я тут в протоколе прочитал, что Коломийцева сказала, что-то о старых знакомых Петровой?


Фёдор. Да, так и сказала, что, мол, старые знакомые, во множественном числе.


Капитан. Ну, это так говорится, во множественном, а может быть и в единственном. Но, принимаем, что кто-то, один или несколько, здесь из её знакомых есть. Так что их и искать нам надо. А начинать будем с её места жительства. Где она живёт, информация у тебя, Фёдор?


Фёдор раскрыл папку, нашёл листочек.


Фёдор. Да… вот… село Грачёво, улица Чапаева, дом четыре, квартира семь. От нас сто сорок километров, кажется, железка через него проходит.


Капитан. Надо туда ехать, срочно. Думаю, этим займётся Виктор. А остальные здесь по всем общенародным местам с фотографиями. Не должно быть так, что человек тут находился, можно сказать трое суток, чтобы где-то не зафиксировался. Ведь она же здесь несколько раз появлялась! В первую очередь — в гостиницу. Там-то она точно была, номер взять хотела. Хоть и были уже там, но нелишне ещё раз. Может быть, и в этот, последний свой, заходила. По магазинам, в столовой, в ресторан, в кафе. Ну, сами знаете. Учить вас не надо. Старшим назначаю Фёдора. Всё, совещание закончено, все свободны, кроме Виктора. Ещё побеседую.


Все вышли. Капитан и Виктор остались. Капитан подошёл к Виктору, Виктор приподнялся.


Капитан. Сиди, сиди. У меня небольшой разговор перед твоей поездкой. (Положил руку на плечо Виктора). Слушай, Вить, ты только не обижайся, ладно?


Виктор. Да нет, товарищ капитан, не буду.


Капитан. Я вот про что хочу поговорить. Ты бы постригся, что ли. А то так оброс, что из-под фуражки высыпаются. Да и усы очень пушистые.


Виктор. Ленка говорит, что так очень хорошо, на Мулявина из «Песняров» похож.


Капитан. А ты что, и поёшь тоже?


Виктор. Нет, подпеваю только.


Капитан. А усы тебе надо было бы чуть поправить, под Пуаро, знаешь такого, читал Кристи-то? И будешь, как у Маяковского — я себя под Эркюля чищу, чтоб раскрыть преступлений тыщу.


Виктор. Знаю такого, товарищ капитан, только я не Пуаро, не похож, у него волос на голове меньше.


Капитан. Чем меньше — тем лучше. Представь, Виктор-Победитель, как говорится, «встречают по одёжке, а провожают…», знаешь сам по чему провожают. Ты уверен, что тебя не будут провожать по одёжке? Ведь наверняка скажут, что был тут мент волосатый, усатый, даже скажут и не усатый, а с двойной «с», а то и назовут мусором, тоже уссатым. Так уж привыкли, хотя и мусор не от нас, а от Московского уголовного сыска…


Виктор густо покраснел.


…так что тебе мой совет, приказывать я тебе тут не могу, а просто совет — привести голову в порядок. А Ленке своей понравься чем-нибудь другим. Тем более, что едешь ты на периферию, будем так считать, где к этому относятся не как здесь, построже и повольнее. Тебе же нужна будет там информация, а с твоим видом упрутся так, что и дорогу в гостиницу не покажут. А такого тебе наболтают, что и за год не разберёшься. Уяснил?


Виктор. Да, товарищ капитан, уяснил, иду в парикмахерскую.


Капитан. И ещё. Ты форму милицейскую не надевай, в поездку. В гражданской, чуть попроще что-нибудь подбери.


Виктор. И это соображу, товарищ капитан.


Капитан. Но ты сначала с Ленкой об этом поговори, а не являйся к ней с бухты-барахты обкорнованным булыжником, извини, конечно, за булыжник. И ещё одно.


Виктор. Слушаю, товарищ капитан!


Капитан. Вить, ну ты нас прямо так за дураков и считаешь.


Виктор. Почему это так считаю? Ничего я не считаю.


Капитан. А вот в тот раз с перестройкой этой. Стишки какие-то про консенсус. Что же мы, не понимаем что ли, эту новую политику? Уж чего только не было! Больной параноик, кукурузник с его коммунизмом в нашем поколении, орденоносец-литератор, а потом этот,… «масло должно быть масляным…


Виктор. Какое масло?


Капитан. Ну, «экономика должна быть экономной». Уж как им всем кричали ура! Что бы ни сказали. Вот и тут. Мы что, не соображаем, что… Словом, ты ещё и язык-то твой… думай, что говоришь, и кому… мы-то, свои, но и не надо нас записывать в непонимающих. Умнее всех казаться не надо, вместе одно дело делаем. Ты понимаешь меня?


Виктор. Понимаю, чего же тут не понять.


Капитан. Я это почему говорю? Тебе ведь в командировку ехать, в чужие люди, так что… с языком-то, того…


Виктор. Не беспокойтесь, товарищ капитан, не буду об этом там говорить.


Капитан. Вот, получается, ничего ты и не понял. Почему именно об этом, о другом — тоже. Я имею в виду, о политике. Не надо там умничать, политграмоту свою показывать. Своей работой занимайся, и так много придётся делать, у нас же совсем пустое сейчас место в этом деле. А у тебя сейчас, можно сказать, самое ответственное дело, с людьми говорить.


Виктор. Понял, товарищ капитан! О работе!


Капитан. Ну вот и добро, свободен. Бегом к Ленке, жаловаться, а завтра — в путь!


Виктор. Есть к Ленке! До свидания, товарищ капитан!


Затемнение.


Действие 1. Сцена 7.


Капитан за столом. Входит Виктор, в форме. Он пострижен, без усов.


Виктор. Разрешите, товарищ капитан?


Капитан. Да, входи.


Виктор. Мне подписать командировку только.


Капитан. Ну вот, теперь ты в полном порядке. Как Лена-то отнеслась? Вижу, что с пониманием.


Виктор (смущённо улыбнулся). Нормально, товарищ капитан. Сказала, что так лучше! (в сторону) Знал бы этот капитан, что Ленка мне сказала: «Ну, он у вас и козёл! Постригайся, конечно, куда ж деваться-то?»


Затемнение.


ДЕЙСТВИЕ 2.


Лица:

Виктор

Вера Тихоновна


Действие происходит в основном в комнате, в которой стол, четыре стула, застеленная кровать, сервант, у окна письменный однотумбовый стол, над ним полка с книгами. На серванте фотография молодых женщины и мужчины, рядом — икона Божией Матери.


Вера Тихоновна. Здравствуйте, Виктор Викторович! Проходите, пожалуйста.


Виктор. Здравствуйте, Вера Тихоновна. Спасибо, что не отказались побеседовать. А меня можно просто Виктором называть.


Вера Тихоновна. Вот вам тапочки, смотрите, годятся ли? Извините, что так бесцеремонно вас разуваю.


Виктор. Не надо извинений, так и следует, мы же не в коридоре будем беседовать, у меня очень много вопросов к вам.


Вера Тихоновна. Да, конечно, конечно, мы в комнату пройдём, за стол. Проходите, пожалуйста. Может быть, чаю хотите?


Виктор. Нет, спасибо, Вера Тихоновна!


Садятся за стол. Виктор положил свою папку с документами, достал ручку.


Виктор. Думаю, что-то и записывать буду.


Вера Тихоновна. Конечно¸ как нужно, так и делайте. И я слушаю вас…


Виктор. Меня интересует выпуск семьдесят четвёртого года, Вера Тихоновна. Ольга Васильевна сказала, что вы сможете мне помочь.


Вера Тихоновна. Кто-то отдельно или весь выпуск?


Виктор. Меня интересует Петрова Лариса, Сергеевна.


Вера Тихоновна. Так это не семьдесят четвёртый, а семьдесят пятый. Я ведь их всех очень хорошо знаю, я у них была классной, как они говорят, классным руководителем. Вот, учитель литературы, а до сих пор не знаю, как правильно сказать про себя — классный руководитель или классная руководительница. Скорее — первый вариант. У ребят-то просто — классная — и всё. Они часто и так говорили: наша классная — классная. Так вас именно Лариса интересует?


Виктор. Значит, я просчитался. Я от пятьдесят восьмого года считал, получилось семьдесят четыре. Да, пожалуй, и весь выпуск, но больше, всё-таки, она, Лариса Петрова.


Вера Тихоновна. А почему именно Лариса? Она что-то натворила? Если вы из следственного отдела?


Виктор. Не она натворила, а с ней натворили. Я, ведь… (несколько стушевался) …прямо даже не знаю, как это сказать…


Вера Тихоновна. Говорите, говорите, считаем, что вы меня уже и подготовили к чему-то плохому.


Виктор. Хуже некуда, Вера Тихоновна. Убийство я расследую, Ларису убили.


Вера Тихоновна грустно покачала головой.


Вера Тихоновна. Действительно, хуже некуда. А где же это произошло?


Виктор. У нас, в Курганово.


Вера Тихоновна. Что-то слышала о Курганово. Отсюда не близко. Это, по-моему, станция железнодорожная в сторону Москвы. Когда ездила, помнится, проезжали.


Виктор. Так и есть. Я, вот, от неё на поезде до Грачёво, а сюда автобусом. На четыре часа всего езды набралось.


Вера Тихоновна. И когда это случилось-то?


Виктор. Этим летом, в конце июня. Вот, до сих пор добирались до школы, в которой она училась, до вас, кто её знал. В Грачёво-то у Ларисы была комната в коммуналке, там я у соседей-то и узнал, что здесь она жила, школу закончила. И вот поэтому я и у вас. Прямо как узнал, сразу же сюда и прискакал. В школу, а потом — к вам. Ольга Васильевна, директор, так посоветовала.


Вера Тихоновна. Ну, что же, понятно, тогда прямо с Ларисы и начну. Лариса-то входила в классе в нашу «великолепную восьмёрку», как в фильме — «Великолепная семёрка», а тут — восьмёрка. Ещё их называли «пятьдесят-на-пятьдесят».


Виктор. Почему?


Вера Тихоновна. А их было поровну: четыре мальчика и четыре девочки, четыре пары, можно сказать. До самого выпуска. А вот в выпускной-то день случилось страшное, погиб Паша Царьков. Они к утру решили на речке искупаться, а у него сердце остановилось в воде.


Виктор. Я про этот случай и не знал. Да и откуда?


Вера Тихоновна. Я-то думала, что знаете, если про Ларису спрашиваете… (немного помолчав) …А Паша у нас был поэт. Хорошие. Детские такие, наивные, но мне нравились. Начал ещё в девятом классе, влюбился, наверно. Когда он мне своё первое принёс, покраснел неимоверно. Я уж говорю, что не стоит так волноваться, что это очень хорошо, что стихи пишешь. Я, мол, тоже писала, только некому было показать, хоть и очень бы хотелось. Он и успокоился немного. А потом мне приносил ещё. У меня собралась даже папочка, двадцать три его автографа.


Вера Тихоновна подошла к письменному столу открыла тумбочку.


Вот, не работаю уже давно, а стол письменный всё держу. У меня в нём вся моя жизнь, расстаться не могу. И не буду. Вот, все тут. Пашины автографы в стихах. А последнее, вот это, он написал прямо за несколько дней до гибели. Показал мне, я прочитала. Он говорит, что назвал его «Иван Купала», не знал, как лучше назвать. Но я возразила. Паша, говорю, у тебя же основное не про Купалу. Тут лучше дать название как в стихе прозвучало: «Долгая заря». Он так обрадовался, говорит, сейчас поправлю, как же это правильно. Ручку попросил, я говорю, нет ручки, только карандаш. Давайте, говорит, карандашом. Зачеркнул Ивана и сверху приписал «Долгая заря». Вот, смотрите. Хотите, я его вам прочту?


Виктор. Конечно, Вера Тихоновна, с удовольствием послушаю.


Вера Тихоновна (взяла листок, начала читать).


День проглочен канареечный,

Скинут платья жар,

Солнца диск, совсем копеечный,

Превратился в шар.

Светит горизонт-раскрой,

Солнце катит вниз,

Облаков кудрявых рой

На лучах повис.

Пригорюнился цветок,

Огоньком горя,

Тихо льётся на восток

Долгая заря.

Небо звёздами обклеено,

Гонит сумрак прочь.

Вечер, как-то неуверенно,

Переходит в ночь.

Которая совсем пропала,

Знать, наступил Иван Купала.


Я его только вот здесь поправила (показала на листок) — говорю, что «как-то неуверенно» надо в запятые взять. Он тут же карандашом и поправил. Правда, как он хорошо ухватил это время, солнцестояния?


Виктор. Да, мне понравилось, очень.


Вера Тихоновна. Так вот, Паша-то дружил с Наташей Наумкиной. Может быть, к ней и были его стихи? Не знаю. Не это, а остальные. Но, может быть, и с кем другим дружил. Я уж не помню. Они ведь вместе всегда, группой, восьмёркой. Но это можно узнать и поточнее, если это так необходимо. Здесь из их великолепной восьмёрки живут Воробьёвы, Степан и Ирина. Это единственная пара, которая и сложилась у них в семью. Из всех их. Ирина раньше была Петрачёвой. Она сейчас работает в бухгалтерии, курсы закончила. А Степан после армии на ней и женился, она его дождалась. Мишка у них родился, такой хороший мальчишка! Степан дальше не стал учиться, пошёл в совхоз слесарить. Руки у него золотые. Всё может сделать. Вот, смотрите, (повела рукой вокруг) это всё он и сделал, года три назад, когда я ремонт затеяла. Ирина тоже помогала, конечно. Нет мужчины-то в квартире. Я была замужем, в сорок первом поженились, и в том же году, под Вязьмой он и погиб. Его так же звали, как и вас. Я ездила туда в ноябре восьмидесятого, в Вязьму, на братскую могилу, её как раз только построили на кладбище. Узнала из газеты, что построили. Как раз каникулы были, вот я и поехала. Пришла к Ольге Васильевне, говорю, мужа собираюсь навестить, в Вязьму хочу съездить, на кладбище. Если опоздаю, вдруг, вы уж меня подмените. Она посмотрела на меня и заплакала. Очень она у нас на это слабенькая. Да и я тоже, с ней вместе. Она и говорит, поезжайте, не беспокойтесь, сколько надо, столько и побудьте там. Заменим, какой разговор. Я поехала. Но там лежат другие, уже которые освобождали Вязьму. Но всё равно, легче стало. Надо было раньше туда поехать, но как-то всё не получалось. А тут газета подтолкнула. Вот так… Вот он, мой Виктор (показала на фотографию) — это мы с ним после загса сфотографировались.


Виктор посмотрел на фото, на икону Богородицы.


Вера Тихоновна. Это так, икона-то, от одиночества. Правда, жаловаться мне и ни к чему, мне много пишут, звонят, в гости приходят. В бога-то я не верю, не сподобилась. Это икона моей мамы, её благословление.


Виктор. И в церковь не ходите?


Вера Тихоновна. А её нет, церкви-то. Её в моём детстве ещё закрыли. Под склад или амбар. Но не было в ней вентиляции, поэтому зерно там не стали хранить, только какой-то инвентарь. А потом и совсем сломали. Красивая была… (вздохнула, помолчала немного и продолжила). Так вот, Степан мне сказал, что ему только на расходы на ремонт, на материал, а остальное — его дело. Только обои, говорит, выбирайте сами. А какие там в это время обои? Всё в магазинах пусто. Я уж говорю, Степан, я тебе доверяю и этот выбор. Так он и купил, видите, какие красивые! Уж куда ему пришлось за ними ездить — ума не приложу. Всю сантехнику перебрал, что-то и заменил. Да, кажется, и денег-то своих они добавили. Я уж было заикнулась, но они прямо руками-ногами. Но, как говорят, магарыч я им устроила праздничный. Напекла пирогов, гуся в деревне достала, у бывшей соседки, в Подлипках. Я же до этой квартиры там и жила в своём доме.


Виктор. Значит, у вас дом в деревне есть, участок?


Вера Тихоновна. Что вы, Виктор! Какой дом? Когда эту квартиру давали, то сказали, что дом надо сломать.


Виктор. Как это так, сломать?..


Вера Тихоновна. Такие вот порядки странные были, да, по-моему, и до сих пор так.


Виктор. Зачем же ломать-то? Ведь это хорошо, что и квартира, и участок с домом.


Вера Тихоновна. Тоже не понимаю. Там у меня огород был, пятнадцать соток. Что-ничто, а с него имелось. Я уж весь-то его не обрабатывала, соседям отдавала, это у которых я гуся потом на магарыч взяла. У них хозяйство большое, четверо детей, мал-мала, а огород такой же, пятнадцать. Вот я с третьей его части себя обеспечивала, полностью, что мне на одну надо было. А на остальном — они хозяйничали. Но Фёдор, сосед-то, во всём мне помогал: вспахать, проборонить, прополоть, урожай убрать, что тяжело, картошку, например. Я уж думала и не переезжать. Но одной тяжело, особенно зимой. До школы, правда, не далеко, километра два, но там колодец далеко от моего дома, да и дровами печь топить. Так и переехала в эту квартиру, вот с этой маминой иконой, всё не так одиноко, посмотрю на них, (показала в сторону фотографии и иконы) и в компании сразу. А дом сломала. Я уж хотела, чтобы соседям его можно было использовать, но сказали, что комиссия будет проверять, сломан ли дом, тогда и ключи дадут. Вот такие, прямо не советские порядки.


Виктор. Хоть это и не совсем хорошо с моей стороны, но эти порядки совсем даже не советские, прямо какие-то драконовские. Кто ж такое придумал?


Вера Тихоновна. Администрация совхоза, кто же ещё. Местным постановлением.


Виктор. Чушь какая-то!.. (возмущённо, потом продолжил)… Да, Вера Тихоновна, а можно мне познакомиться со Степаном и Ириной?


Вера Тихоновна. Обязательно надо, я и сама хотела вам их навязать для беседы, раз уж так дело-то повернулось. У них дома есть телефон, можно будет договориться о встрече. И от меня привет передадите.


Виктор. Ой, извините, я совсем и забыл, вам большой привет от директора, Ольги Васильевны.


Вера Тихоновна. Спасибо! Она меня не забывает, хотя я с ней и не так долго работала. Мне даже и директорствовать немного пришлось, года два, пока замена не пришла. Не моя это работа, не гожусь я для такой. Школа — ведь не только учебные дела, тут и хозяйствовать надо. Вы, Виктор, запишите их телефон, я его наизусть помню: 36144. Только звонить надо вечером, сейчас они на работе.


Виктор. Да я сейчас еду в Грачёво, там в гостинице остановился, вечером позвоню, договорюсь. И ещё дел у меня на сегодня много. Со всем этим надо разобраться.


Вера Тихоновна. Это я у вас много времени отняла, своими рассказами и жалобами. Извините уж, старую.


Виктор. Что вы, Вера Тихоновна, вы мне такую информацию дали, что я просто и не надеялся уже. Да ещё и Степана с Ириной порекомендовали. Так что у меня всё будет из первых рук, из которых ваши — самые первые.


Вера Тихоновна. Надеюсь, что Степан и Ирина вам помогут, они хорошо относились к Ларисе, да её и все любили, заводилу их компании, да и всего класса.


Виктор подошёл к двери, переобулся.


Виктор. До свидания, Вера Тихоновна. Очень рад был с вами познакомиться. Спасибо за помощь.


Вера Тихоновна Желаю удачи! Может быть, ещё и встретимся. До свидания!


Затемнение.


ДЕЙСТВИЕ 3.


Лица:

Виктор

Степан

Ирина


Квартира Воробьёвых. Коридор с телефоном, вешалка, тумбочка для обуви, маленькая кухня, большая комната, дверь ещё в одну комнату. В большой комнате ширма, за ширмой — кроватка.

Звонок в дверь.


Степан. Ирина, я открою, это, наверно, по вчерашнему звонку. Как раз полодиннадцатого.


Открывает дверь.


Степан. Вы Виктор?


Виктор. Да, это я вчера вам звонил. О встрече.


Степан. Проходите, пожалуйста.


Виктор. Здравствуйте, вы Степан, да?


Степан. Добрый день, Виктор, проходите, пожалуйста. Мы с Ириной как раз чаем занялись, прошу с нами.


Виктор. Спасибо, с удовольствием, за столом и поговорим.


Степан. Ирина, у нас гость за столом. Чашку ему, пожалуйста! Виктор, вот вам тапочки, подойдут, думаю.


Виктор. Спасибо, как раз по ноге! По ногам!


Оба проходят на кухню.


Степан. Проходите вот сюда. Мы с Ирой чай в кухне пьём. Пожалуйста, проходите, садитесь спиной к окну, а мы уж на свету, чтобы как на допросе.


Виктор. Что вы! Какой допрос за чаем? Да и вообще я не допрашивать приехал. Просто побеседовать о ваших давних знакомых.


Ирина. О ком же, если не секрет?


Виктор. Раз уж с этим пришёл, то какие тут могут быть секреты, у меня от вас? Наоборот, все эти секреты — у вас. Выдадите — буду рад.


Ирина. Вы какой чай любите? Простите, Стёпа, ты же нас не познакомил.


Степан (смущённо). Да я ведь думал, что Виктор нас знает по именам. А вот тебе-то он не назвался, вернее, конечно, я тут виноват. Ирина, это младший лейтенант Виктор, Нефёдов. Из следственного отдела, я говорил тебе вчера вечером, что мы договаривались о встрече на сегодня.


Ирина. Очень приятно, как говорят в таких случаях, хотя на душе как-то не очень пока приятно. Милиция, следственный отдел… Так я возвращусь к моему вопросу о чае, вы какой предпочитаете: у нас есть «три слона» и «краснодарский», в который я добавляю немного мяты, с нашего участка.


Виктор. Давайте последний, который с мятой. Моя мама тоже любит добавки в чаи досыпать. А где у вас участок?


Ирина. Он не у нас, а у моих родителей, отсюда на юг примерно тридцать километров, на речке Северянке.


Виктор. Да, знаю такую, слышал в поезде, говорят, хорошие там места. И рыбка ловится, хоть и не большой любитель, но иногда балуюсь, если есть время.


Некоторое время все пьют чай, с магазинными пирожками.


Ирина (с извинениями). Вот, так дел много, что и не успеваю приготовить сама что-нибудь вкусненькое. А мужчины-то мои, Стёпа с Мишей, сыном, очень любят домашнее, у моих родителей всегда что-нибудь своё есть. А уж когда мы к ним соберёмся, наготовят столько, что потом с неделю живём их трудами.


Виктор. Спасибо за вкусный чай! Прямо мечту мою исполнили! И пирожки вкусные. Сейчас это большая редкость, чтобы магазинный… это, ведь, магазинный? …и такой вкусный.


Ирина. Ау нас есть такое место, особое, через дом от нас кафешка, они там свою выпечку делают, тем и славятся, к ним тропа народная не зарастает, и не зарастёт.


Виктор. Ну вот, а теперь — к делу.


Степан. А давайте дела решать в комнате, там будет удобней, мешать никто не будет, Мишка в киношку утреннюю закатился с друзьями. Это сын наш. (Все входят в гостиную). Вот это наша комната и гостиная одновременно. Вот стол у нас, родительский, круглый, не как теперешние, из ДСП, настоящий, как говорят, из массива. И шкаф такой же, тоже родительский. Мы так с Ириной и оставили, не стали на новую мебель менять. Нам так нравится. Здесь вот обосновался, в основном, Мишка, а наша с Ирой — там. Там у нас и телевизор, и спальня. А Мишкина кровать здесь, за этой ширмой. Хорошо, что комната эта большая, а то кухня — семь, спальня наша — девять, а гостиная — все двадцать. Здесь и гостей принимаем, за этим столом. Садитесь, пожалуйста! И — слушаем вас.


Виктор взял в коридоре свою планшетку. Все разместились за столом. Виктор раскрыл папку и достал фотографию Ларисы.


Виктор. Вот, посмотрите, вам знакома эта женщина.


Ирина. Ой, так это же наша Лариска! Она что же, мёртвая?


Виктор (стушевавшись). Да, извините, что так неожиданно, как-то прямо неловко получилось. Потому я и здесь, к вам с вопросами, вы же дружили с ней? В школе, насколько мне известно. Так Вера Тихоновна сказала.


Степан. Дружили… Да, дружили. Как же так получилось-то?


Виктор. Да вот этим мы и занимаемся. Что бы вы могли рассказать о ней, какая она была в компании¸ за что бы ей могла достаться такая участь, чтобы вот так, вдруг, ни с того ни с чего — погибнуть?


Ирина. А может быть, её не убили?


Виктор. Нет, это точно установлено. Сначала усыпили, а потом удушили.


Ирина. Господи, страсть-то какая!


Виктор. Так я слушаю, что бы вы могли мне рассказать.


Степан. Да что тут рассказывать. Дружили мы в школе. Компания была наша — не разлей вода, восемь человек, четверо пацанов и столько же девчонок. Лариска у нас была заводилой. Вечно что-нибудь придумает.

Помнишь (обращаясь к Ирине), в девятом классе, про поход за речку, с ночёвкой?


Ирина. Конечно, помню, так у костра всю ночь и просидели, хотя и палатки с собой были, и поставили их. Но это не мы восьмером, тут весь наш девятый был, вместе с классной, Верой Тихоновной. Она с нами всегда ходила на общие сборища. И не потому, что ей скучно дома, а по долгу учителя, что ли, если так можно о ней сказать. А организовывала это как раз наша Лариска.


Виктор. А кто ещё входил в вашу восьмёрку? Что-нибудь о них знаете? Кто? Где? Чем занимается?


Степан. Проще некуда! Да что мы так-то! Ирина, принеси, пожалуйста, нашу выпускную фотографию, в тот день, по ней и расскажем…


Ирина вышла в другую комнату. Степан продолжает.


…Лариска-то наша очень увлекалась фото. Сама снимала, сама проявляла, сама печатала. Словом — от А до Я. И фотоаппарат у неё был очень хороший, «Киев». С разными объективами. Фотоувеличитель, фотоэкспонометр. Она даже и выставки в школе устраивала, в районе нашем какую-то грамоту получила. У неё мама рано умерла, так отец её очень баловал, очень её любил. Когда она увлеклась фото, так он ей накупил всякого оборудования, хорошего. Тогда это дорого стоило, да и сейчас-то это не дёшево.


Входит Ирина с фотографией.


Ирина. . Вот, нашла (положила на стол фотографию). Вот, все мы восьмером.


Степан. Так я продолжу?


Виктор. Да, слушаю вас.


Степан. А давайте не вас, а на ты, так удобнее нам, ровесникам. Мы ведь ровесники?


Виктор. Согласен, хоть и вряд ли мы ровесники, мне только двадцать три, двадцать четвёртый. Ну, будем считать, что ровесники.


Степан. Вот отец-то Ларисы сначала ей в сарайчике угол отгородил, для фотолаборатории, свет туда провёл, а потом всё это же сделал в доме, потому что зимой в сарайчике холодно. После школы Лариса уехала куда-то, отец её женился, тоже уехал. Дом они продали, а всю фотоамуницию Лариса передала в школу, сказала, будет у кого желание — пусть занимаются.


Виктор. А кто же вас фотографировал?


Степан. Так она же и фотографировала! На речке, где мы праздновали выпускной, нашей только группой, восьмёркой, на берегу, есть высокий пенёк от тополя. Спилил кто-то, не знаем — кто. Вот она и приспособила свой «Киев» на пенёк, нас поставила в два ряда друг за другом, потом навела и взвела «автопилот», как она называла. Подбежала с краю, вот она, рядом с Чириком, то есть со Стёпкой Воробьёвым, вот, со мной.


Виктор. Давайте так, я буду записывать ваши имена и фамилии, а то я так не запомню. Можно и с кличками, если вы не против. А потом о каждом из них и поговорим. Согласны?


Степан. Добро! (Степан пересел на сторону Виктора). Давай, …я на ты, как договорились, …по порядку. В первом переднем ряду слева направо. Это Петька, Пётр, Грибков по нашему прозвищу Гриб, а то когда и Рыжик. Волосы у него с рыжинкой были. Рядом с ним — Наташа Краснова, за ней тоже Наташа, Наумкина. Записали? У наших девчонок кличек не было, только у ребят. Потом Ирка, ой, Ирина, Петрачёва (показывает на Ирину). Теперь — Воробьёва, вот она как раз перед вами сидит. Во втором ряду, тоже слева направо, Паша Царьков, Царь, это который и утонул, знаете, наверно.


Виктор. Да — Вера Тихоновна мне рассказала, а про утонул мне хотелось бы услышать подробнее, из первых рук, так сказать.


Степан. Прямо в этот же день, вернее — ночь, а точнее если — то уже к утру. Мы решили искупаться уже под утро, но было не очень ещё светло, где-то середина ночи, небо в облаках. Так гурьбой и пошли, кроме Лариски, она сказала, что ей не хочется.


Ирина. Думаю, что по другой причине, по нашей, женской.


Степан. Ну вот, она не пошла с нами, а мы стали бултыхаться. Потом вышли все на берег, одеваемся, смотрим, а одежда Царя на месте, а самого нет. Думали, что он по надобности отошёл в кусты. А его всё нет и нет. Звали, звали, — бесполезно. А утром уже с милицией и скорой вытащили нашего Царя. Двух аквалангистов привезли. Сказали потом, что сердце остановилось. Он как-то жаловался на сердце, даже и от физкультуры его освободили, уже к концу учёбы, классе в восьмом, наверно. Так вот и получилось. А как же ты, про Лариску что-то известно, а про Пашку — впервые, только от классной?


Виктор. А с чего это я знать-то буду. Ведь фото я только что и увидел. Ну, давайте дальше.


Степан. А дальше уже Свист, Андрюха Свистунов, Андрей, и я вот, Степан Воробьёв, Чирик, если по-местному, а рядом со мной уже и сама Лариска, Петрова которая. Вот и осталось нас теперь всего шестеро… Вот дела!


Виктор. Так, понятно, а теперь мне хотелось бы о каждом другом немного узнать. Кто, что, где, когда и почём. Шучу, но лучше подробнее. То есть всего о четверых, пока о четверых, других, да и о вас тоже, для общей картины, для отчёта начальству. С вас давайте и начнём.


Степан посмотрел на Ирину, она кивнула.


Ирина. Давай ты, Стёпа, а я, если понадобится, то добавлю.


Степан. Да мы из всех нас, восьмерых, единственные муж и жена. Остальные как-то не согласовались. Хотя, казалось, и пары были. Мы с Ириной после школы поступали в институт. Не поступили. Ирина пошла на бухгалтерские курсы, а я немного поработал — и в армию. Отслужил в армии, но после уже не было, к сожалению, возможности учиться. Да и не хотелось, как-то. Возвратился, свадьбу с Ириной сыграли, потом Мишка появился, тут уж мне не до учёбы, да и времена пошли какие-то кувыркастые, выжить бы. Но ничего, выдюжили, да и выдюжим, перестроимся, как нас уговаривают…


Виктор несколько среагировал на эти слова, как будто что-то хотел сказать, Степан это заметил.


Степан (продолжает). Что, я что-нибудь не так сказал?


Виктор. Да нет, так всё. Слушаю дальше.


Степан. Здесь осталась ещё Наташка Краснова. На другом конце нашего посёлка живёт, встречаемся иногда. Дочка у неё растёт, Машенька, а муж ускакал неизвестно куда, но она его, всё-таки, разыскала, алименты получает. Фамилию после развода оставила прежнюю. Но какие сейчас алименты? Зарплату-то как платят?


Ирина. Хоть что-то, а есть, а то бы и вообще ничего. Она же работает какой-то охранницей, в садике с продлёнкой, сутки-через трое. Еле на жизнь хватает. Мы уж ей со Степаном предлагали помощь, но она так и осталась гордой, никогда ни в чём не… (Ирина развела руками).


Степан. Петька Грибков, наш Гриб, тоже, как и я, в институт не поступил, а пошёл в техникум, в геологоразведочный, в Клину, что ли? А, Ирин?


Ирина. Нет, в Клинском районе, в Решетниково.


Степан. Я как-то с ним увиделся, говорит, что очень интересно. А в школе никогда даже и не говорил, что ему интересно шататься по полям-дорогам. Да он и был из всех нас домоседом. А тут — домой не заманишь, всё по горам и долам обретается. Свистунов следующий, Андрюха. У него прямо почти сразу после Царя, Царькова, как его похоронили, умерла мама, и его забрал с собой в Москву мамин двоюродный брат. Андрей поступил, кажется, в какой-то хороший технический, то ли в Бауманку, то ли в Авиационный. Техникой он увлекался. Не знаешь, Ир?


Ирина. Кажется, что в Бауманский. Но это надо у Наташки спросить, она больше о нас всех знает, у Красновой, которая здесь живёт. Она и с Лариской часто общалась. Подруги были. Как ей об этом и сказать-то? А то, может быть, и знает откуда-нибудь?


Виктор. Вряд ли… Так, у нас осталась ещё одна Наташа, Наумкина. Что-нибудь о ней скажете.


Степан. Теперь ты, Ирина.


Ирина. Наташа вместе со Стёпой поступала в тот же институт, технический…


Степан (дополняет). Политехнический, Воронежский технический университет.


(Ирина продолжает)…поступила, но со второго курса ушла, в академический, по беременности. Назад уже не вернулась, с мужем уехала в Мурманск, он у неё моряк. Там и живут. Сейчас двое детей у них, мальчики. Мы иногда переписываемся. Сюда она не приезжает, не к кому, родители её переселились куда-то в сторону Украины, в Донбасс. К ним, вероятно, ездит.


Виктор. Ну, что же, большое вам спасибо, как говорится, вы очень помогли следствию. У меня к вам только ещё две просьбы.


Степан. Да хоть четыре, мы рады помочь тебе в таком деле.


Виктор. А просьбы такие. Не могли бы вы дать мне на время эту фотографию? Я сниму с неё потом копию и возвращу.


Ирина. Не надо никаких возвратов, бери насовсем, у нас ещё одна такая же, ведь Лариса всем нас по одной каждому распечатала. Так что у нас ещё одна имеется.


Виктор. Вот уж не ожидал такого подарка! Большое спасибо! А вторая моя просьба — свяжите меня с Наташей Красновой, хочу и с ней побеседовать, раз уж здесь оказался. Телефон, адрес.


Ирина. Телефона у неё нет, домашнего, только рабочий, 36-178. Адрес — улица Тополиная, дом 15, у неё свой дом, родительский. Но лучше с ней созвониться. Она дежурит сутки-через трое. А я с ней по телефону говорила на той неделе, в воскресенье, двадцать девятого. У неё дежурство было. Сегодня двенадцатое, суббота. Значит так, двадцать девять плюс три, …второе,… (потом Ирина шевелит пальцами, что-то про себя шепчет, заканчивает)… вот, получается, что она сегодня дома, но договориться с ней никак нельзя, телефона-то нет.


Виктор. Да я попробую без звонка, здасьте, скажу, вам! Я от Воробьёвых, знаете таких? Можно так?


Ирина. Конечно, можно, только с Лариской как-то бы… Сами… Сам понимаешь.


Виктор. Что-нибудь соображу. Приходилось. Хотя это всегда получается как-то боком, вот, как и с вами.


Степан. Виктор, не надо извиняться, мы же понимаем, не дети.


Виктор. Ну, ещё раз, большое вам спасибо. Может быть, ещё что вспомните, то вот мои координаты (передаёт бумажку). Я думаю, что нам придётся ещё встретиться.


Степан. Какая может об этом идти речь, что надо, то и сделаем. Конечно, в курсе ты нас держать не будешь, как идут дела, но хотелось бы знать, хоть немного. А хочешь, и я с тобой, а то и с Ириной вместе, к Наташке пойдём?


Виктор. Да нет, не надо. Вы и так мне очень помогли. До свидания!


Степан. Всего доброго. И успехов в расследовании.


Ирина. Ой, подожди, Виктор, просьба у меня, я тут вещи кое-какие детские собрала для её дочки, Наташа знает об этом. Я ей говорила про это в последний раз. Так, девчоночьи, только джинсики если, но они же, ведь, бесполые.


Виктор. Конечно, передам, какой вопрос! Только сумки у меня с собой нет, портфельчик вот только.


Ирина. А они в пакете, с ручками, удобно будет. Если не получится передать, то оставьте у соседей, дом рядом с её, дальше по улице. А они передадут.


Виктор. Вот и добро, давайте. Спасибо ещё раз. И за информацию, и за фотографию. Думаю, что и об остальных ваших школьных друзьях ещё придётся поговорить. Так что — готовьтесь. Всего вам хорошего!


Затемнение. Антракт.


ДЕЙСТВИЕ 4.


Лица:

Виктор

Наташа

Олег Иосифович, участковый, в милицейской форме старшего лейтенанта.

Понятые, пожилые люди, муж и жена.


Действие происходит в доме Наташи.

Наташин дом заметно отличался от соседних. Больше всего — наличниками. Прямо вологодские кружева. Наташа занимается стиркой. Собрала все вещи, свои и дочкины, загрузила в машину и включила. Вскоре послышалось ровное гудение. Как всегда, звук был довольно громкий, поэтому она не сразу услышала стук в дверь. Виктор стучит вторично. Пошла, открыла.


Действие 4. Сцена 1.


Виктор и Наташа


Виктор. Здравствуйте, Наташа, я Виктор, от ваших знакомых Воробьёвых, только что у них был, они ваш адрес мне дали и телефон рабочий. Я из Курганово, из следственного отдела, младший лейтенант.


НАТАША. Здравствуйте, проходите, пожалуйста. Нет, не надо разуваться, у меня не прибрано ещё, вот только что этим и занимаюсь. Да и обуть мне вас не во что, тапочек на вашу ногу нет. Нет, не в кухню, там машина стиральная жужжит. А у вас какой-то разговор, раз следственный отдел. Только даже и в голову ничего не приходит, почему они вас ко мне направили. Но Степан с Иркой люди серьёзные, значит, не просто так.


Прошли, сели за стол, на котором в беспорядке лежали разные тряпки и вещи, которые, вероятно, предназначались для стирки. Виктор положил на стол пакет.


Виктор. Вот это вам Ирина передала, вещи для дочки.


Наташа. Вот спасибо, придёт от Григорьевых, попросила знакомых за ней присмотреть, примерю на неё. Вообще она у меня на продлёнке, по рабочим дням. Я ведь работаю как придётся, поэтому и дочка, бывает, в выходные тоже со мной в садике. У нас это можно. А сегодня я хоть и дома, но очень уж много накопилось уборки.


Виктор. Я постараюсь долго вас не задержать. Но первый вопрос о вашем замечательном доме. Откуда такая красота? Прямо получился средний Север, там такие строят.


Наташа. Это мой отец из тех краёв. У его родителей был дом в Архангельской области. Вот и здесь он решил такой же сделать, с кружевами. Говорил, что отец и дед его лучше делали, по деревням ходили с такой работой… А про то, что задерживаете, если дело серьёзное, сколько надо, столько и поговорим. Так что ещё сказать хочу, Ирина со Стёпой меня прямо курируют, особенно с Машенькой, дочкой. Иногда даже и к себе забирают, ей с Мишкой нравится играть. Мишка, знаете, сын их.


Виктор. Знаю, но не видел, в кино убежал, до меня ещё.


Наташа. Очень хороший мальчик. Да и есть в кого, что Ира, что Стёпа. Они и в школе-то отличались этим. Степан даже ремонт делал недавно у нашей классной, да и школе помогает.


Виктор. Да, я знаю её, беседовал с ней, директор школы посоветовала. А от Веры Тихоновны — уже и к Воробьёвым попал.


Наташа. Наверно вы и со мной о том же хотите побеседовать?


Виктор. Знаете, Наташа. Очень это трудная беседа, полагаю, что для вас она будет очень тяжёлой. Я ведь хочу поговорить с вами о вашей подруге, Ларисе, Петровой.


Наташа. С ней что-то случилось?


Виктор. Да, к сожалению. Она убита.


Наташа вздрогнула и заплакала.


Наташа. Так я и думала, какая-то она была не в себе, недели две назад приезжала когда.


Виктор. Почему вы так решили, что не в себе?


Наташа. По её поведению… То всё шутит, веселится, меня старается чем-то рассмешить, что-то вспомнит наше школьное, весёлое. Мы ведь как компанией-то куролесили. Чего она только не придумывала! А тут какая-то угрюмая, на себя не похожа. И всё чего-то говорит, мол, ну вот и попался, нашёлся субчик. Я спрашиваю, кто попался-то, кто нашёлся. А она — потом узнаешь… (немного помолчав) Перед отъездом в Грачёво, это у неё там квартира, знаете, наверно, она и говорит, что скоро у неё деньги шальные появятся, что она их для Машки, дочки моей привезёт. А потом уже с дороги возвратилась и попросила до времени сумочку её припрятать. Сказала — в ней вся жизнь. Но потом что-то забрала из неё, пакетик какой-то небольшой и свёрточек. Пригодится, говорит. С тем и уехала.


Виктор. А когда это было? Если помните, то поточнее.


Наташа. Помню, я только с дежурства пришла утром, часов в девять, а через полчаса и она приехала. Это летом было примерно в середине июня. А точно сказать не могу, не помню. По графику работы можно примерно дойти.


Виктор. Да нет, спасибо, достаточно пока и этого. Наташа, вы сказали, что она сумочку у вас оставила, а забрала она её потом или нет?


Наташа. Она больше и не приезжала. Поэтому сумочка на месте, как я её и положила в шкаф, так там и лежит. Теперь уж не дождётся.


Виктор. Мне её придётся забрать.


Наташа. Конечно, сейчас принесу.


Виктор. Только в ней могут быть какие-то улики, связанные с происшествием. Раз вся жизнь там. Поэтому изымать эту сумочку надо в присутствии понятых. Это во-первых…


Наташа. За соседями схожу, они старенькие, можно таких, старых-то?


Виктор. …Во-вторых, здесь нужен лучше и ваш участковый. Есть такой? Можете вы мне в этом помочь?


Наташа. Есть, Олег Иосифович. Он у себя в участке может быть. Вот его телефон, вы можете с улицы позвонить, у меня-то нет. Это совсем рядом, будка через два дома от моего. Как выйдете — налево.


Виктор. А где этот участок?


Наташа. От моего дома надо дойти до центра, а там вам подскажут его кабинет. Был бы на месте. Ведь ещё и суббота сегодня. Жаль, вот, нет телефона у меня.


Виктор. Да ничего, я сбегаю. Вот, время-то как растягивается.


Наташа. Ну, что поделаешь? Надо — так надо. Работа у вас такая. Я подожду. А соседей-то позвать?


Виктор. Нет, подождите, участковый это и решит. Всё равно без него я ничего не буду изымать.


Затемнение.


Действие 4. Сцена 2.


Лица:

Виктор

Наташа

Олег Иосифович, участковый


Дом Наташи. Обстановка не изменилась. Наташа продолжает заниматься уборкой. За сценой разговаривают по пути к дому Наташи Виктор и Олег Иосифович, по содержанию — продолжение их разговора. К завершению подходят к дому Наташи.


Виктор. Вот такие вот дела, Олег Иосифович…


Олег Иосифович. Да, уж лучше и не придумаешь. А я ведь Ларисину семью хорошо знал. Мы же с отцом её погодки, оба июльские, он, Серёжка-то, помоложе меня всего на три недели. Казаковали мы тут с ним. Я-то побойчей был. Да и он не отставал… Мы с ним с тридцать шестого. В пятьдесят четвёртом, осенью, в армию призвали. Попал он на Алтай, оттуда и невесту себе привёз.


Виктор. А вы где служили?


Олег Иосифович. В Белоруссии. А женился на местной, Валечке моей. Так и дождалась меня. Серёгу-то прозывали Петрухой, я уж ему говорил потом, когда в семидесятом, что ли, вышел этот, где «восток дело тонкое», там тоже Петруха был…


Виктор. «Белое солнце пустыни».


Олег Иосифович. Да, он самый. Вот и говорю ему, что не один ты Петруха оказался… Да, вот как у него получилось. Детишек думал нарожать. Очень он любил детей. Да вот не получилось. Умерла рано его алтайка, прямо в месяц убралась. И сами долго, вот, не прожили. Вот вся семья их и закончилась, на Лариске… А я был Орлом, Орлов, потому что… Он Петруха, я — Орёл.


Подходят к дому Наташи.


Виктор. Олег Иосифович, понятых надо бы.


Олег Иосифович. Помню, Виктор. Только вот с Наташей поздороваюсь — и за понятыми.


Стучат в дверь.


Наташа. Заходите, не заперто. …Ой, здравствуйте, Олег Иосифович!


Олег Иосифович. Здравствуй, здравствуй, красавица! — вот, привели под конвоем (показал на Виктора). Наташа, не знаешь, дома ли Андреевы?


Наташа. Обычно дома, куда же им идти?


Олег Иосифович. Пойду, позову. А нет, так и других найду. Так что ждите (уходит).


Виктор в комнате, за столом, перебирает свои бумаги. Что-то пишет. Наташа в кухне, занимается хозяйством. Стук в дверь. Наташа пошла открывать.


Действие 4. Сцена 3.


Те же и понятые.


Олег Иосифович. Вот, прошу любить и жаловать, Николай Иванович и Тамара Васильевна, Андреевы, вот и паспорта их. Согласны присутствовать при нашем изъятии.


Понятые (Николай Иванович). Здравствуй, Наташа, и молодой человек (Виктору) — тоже здравствуйте.


Виктор. Добрый день.


Все проходят в комнату. Виктор взял у Олега Иосифовича паспорта понятых.


Виктор. Наташа, дайте, пожалуйста, и ваш паспорт. (Наташа отходит к буфету). И ваше удостоверение, Олег Иосифович… (Олег Иосифович достаёт удостоверение и кладёт на стол перед Виктором)… Так, Николай Иванович… и Тамара Васильевна, Андреевы, правильно?


Понятые. Да, да (закивали оба).


Наташа подходит с паспортом, подаёт его Виктору.


Виктор. Сейчас при вас, мной, Нефёдовым Виктором Викторовичем, младшим лейтенантом следственного отдела, и в присутствии известного вам участкового будет произведено изъятие у гражданки Красновой Натальи (посмотрел в паспорт Наташи) Ивановны, вашей соседки, женской сумочки и её содержимого. Вы это должны посмотреть и удостоверить подписью, что так всё и было. Понятны ваши действия?


Понятые. Понятны, понятны (одновременно).


Виктор. Но, на всякий случай, Наташа здесь не причём, сумочка эта не её. Это я от пересудов всяких.


Виктор заполнил протокол данными паспортов и удостоверения.


Виктор. Наташа, дайте, пожалуйста, сумочку.


Наташа открыла шкаф, покопалась в его глубине и положила на стол небольшую сумочку лиловатого цвета.


Наташа. Вот, пожалуйста, в целости и сохранности.


Виктор раскрыл сумочку и достал из неё сложенную газету и небольшую пачку фотографий. На листе бумаги стал записывать протокол изъятия. Потом вслух стал произносить содержимое изъятого из сумочки Ларисы. По мере появления вещей Виктор стал их перечислять.


Виктор. Так, прошу внимания, газета «Вестник техники», за двадцать второе мая тысяча девятьсот восемьдесят шестого года, номер десять, вот, смотрите…


Понятые. Мы верим, верим (одновременно).


Виктор (продолжает). … так положено, вы уж извините. Следующее — четыре фотографии двенадцать на пятнадцать… я примерно… чёрно-белые, с изображением на всех группы людей, ручка шариковая синего цвета, с пастой тоже синего цвета. Я всё записал, вы всё видели, пожалуйста, подпишите здесь и здесь. (Понятые подписывают, то же делают и Наташа с участковым). Спасибо (к понятым) вам за помощь, до свидания. (Понятые уходят. Виктор к участковому). Я, Олег Иосифович, вам потом пришлю копию этого протокола.


Олег Иосифович. Была бы техника копировальная, тогда и не надо было бы присылать. Но присылайте, для порядка.


Виктор убирает протокол в папку. Достаёт фотографии.


Виктор. Вот, Наташа, спасибо, на этом у вас миссия моя закончена. Вы меня просто неожиданно обогатили. Если Лариса оставила эту сумочку на хранение, то, вероятно, что-то в содержимом важное. А вы не скажете, что это за фотографии?


Наташа. Думаю, что это Ларисины, она ведь у нас фотограф была, хороший. Но эти я вижу впервые. И кто на них — не пойму, уж больно тёмные.


Виктор. А у вас есть вот такая фотография? (показывает фотографию Воробьёвых).


Наташа. Да, была, но она у меня потерялась. К сожалению. Ведь это наш выпускной вечер. Вот тут и погиб наш Паша, вам, наверно ребята говорили?


Виктор. Да, и не только ребята, я ещё до них узнал, от Веры Тихоновны.


Наташа. Это тоже делала Лариса, нам всем потом раздала, на память. У меня, вот, не сохранилась.


Виктор. Наташа, а вот эти-то фотографии вы когда-нибудь видели? Кто на них?


Наташа. Да нет,… в первый раз,… тёмные какие-то.


Виктор. Ну что же, Наташа, ещё раз большое вам спасибо за помощь. Теперь поеду разбираться со всем этим хозяйством. До свидания. А я ещё к Воробьёвым загляну. Ничего не хотите им передать?


Наташа. Да, нет, ничего. Спасибо за вещи только. До свидания, Виктор, успехов вам! До свидания, Олег Иосифович. Здоровья вам!


Олег Иосифович. Спасибо, Наташа! Скоро уж пойду огородом заниматься, на пенсию. Хватит уже! До свидания.


Затемнение.


ДЕЙСТВИЕ 5.


Лица:

Виктор

Степан

Ирина

Мишка


Та же обстановка квартиры Воробьёвых. Виктор звонит в дверь. Открывает Степан.


Виктор. Здравствуй, Степан, это опять я. Не скоро дело делается.


Появилась Ирина с мальчиком.


Виктор. О, Миша, наверно? Давай знакомиться. Я — Дядя Витя. А ты, конечно, Миша.


Миша. Здравствуйте, дядя Витя!


Виктор. Ну, вот и познакомились! Кино-то понравилось?


Миша. А там мультфильмы показывали.


Виктор. Значит, мультфильмы. Хорошие были?


Миша. «Ну, погоди!»


Виктор. Тогда хорошие! Да, Ирина, вашу посылку я передал. Очень Наташа была рада. Спасибо передала. А теперь нам надо бы ещё поговорить. Немного изменились обстоятельства.


Ирина. Миша, ты в кухню пойди, на немного, а мы тут с дядей Витей побудем. Он из милиции.


Миша с неохотой уходит. Остальные переходят в гостиную.


Виктор. А дела такие, у Наташи оказалась сумочка Ларисы. Она ей её оставила, как на хранение. Я пригласил вашего участкового, он понятых. Мы её вскрыли и нашли вот это. (достаёт из папки газету и фотографии) Посмотрите, что-нибудь из этого вам знакомо?


Степан и Ирина посмотрели газету, фотографии перебрали.


Степан. Нет, газета не наша, а какая-то производственная…


Виктор. Это, похоже, нашего предприятия, Кургановского, на ней так и написано, вот, Кургановский приборостроительный завод. Это наш.


Степан. Да и фото какие-то странные, тёмные очень, ничего не понятно.


Ирина (внимательно вглядываясь в фото). Ну как же, Стёпа, смотри, это же ведь мы, тогда, на речке. Виктор, дайте и нашу фотографию, общую.


Виктор достал и первую, Воробьёвскую.


Ирина. Вот про это я и говорю. Эти тоже про нас, когда мы купались и когда Паша… Только узнать тут никого нельзя, темно очень.


Виктор. А в какое время вы купались?


Степан. Да уже сумерки очень большие были, думаю, что часа в два ночи, воскресенья уже.


Ирина. Пожалуй, так и было.


Степан. А темно потому, что у Ларисы не было вспышки, со вспышкой хоть что-то, но получилось бы, забыла, наверно. Она всегда на наши сборы берет… брала кучу всего, а тут забыла. Но давай так, Ирина, вспомним, кто где был, может, получится. Давайте фотографии расположим по порядку, попробуем.


Все склонились над столом. Стали перемещать фотографии с места на место.


Ирина. Вот видишь, Стёпа, думаю, что вот эта первая. Тут мы только в воду входим. Мы ведь с тобой самими последними заходили, вот мы и идём, за руки вместе, а остальные впереди. Согласен?


Степан. Пожалуй, так и есть. А вот эта, наверно, последняя. Смотри, Ирина, народ уже пошёл на выход, раз, два, три, четыре, пять. Пять человек.


Ирина. Да, ведь Наташка-то Наумкина самая первая вышла, она так и сказала, что всё, накупалась, пойду, поэтому и пять. Как же пять? Должно быть шесть. Значит, ещё кто-то вышел?


Виктор. Или не мог выйти, Паша Царьков, например. Давайте другие посмотрим. Посчитаем, что первую уже нашли, где вы за руки.


Ирина. Ну вот же, на двух других-то — все на месте. Все семь человек. И Наумкина тут же. Степан, может, вспомним, кто мы где были в воде?


Степан. Ну, мы с тобой, как вошли, так тут и были, около берега, так ведь?


Ирина. Да.


Степан. Впереди нас Гриб с Наташкой Красновой барахтались, вот видны их головы, они слева от нас были. Тоже всё время вместе, насколько помню. Гриб — это Грибков.


Виктор. Я уж понял.


Степан. А вот пара — это как раз Паша с Наташей, вон там, дальше всех. А вот эта голова, похоже, Свист, Свистунов Андрюха. Один-одинёшенек. Ну и на этой тоже все на месте. Вон тут не очень просматривается, но понятно, что кто-то есть. Может быть, Гриб или Наташка за нами оказались. Думаю, что эти две будут из середины. Ты, Ир, тоже со мной согласна?


Ирина. Да по-другому-то и не выходит, так, наверно, и будет. А на последней, там, где были Царь… Паша с Наташей, Наташи уже нет, вышла. Значит, действительно, эта последняя, потому что скоро и мы все… почти все… вышли.


Виктор. Ну что же, ребята, очень рад был с вами познакомиться. Спасибо за расшифровку этих картинок. Я всё записал. Если понадобится, то мы с вами ещё встретимся. Вы оказались с Наташей самые информативные для меня, и для следствия.


Степан. Всегда будем рады помочь, успеха тебе!


Затемнение.


ДЕЙСТВИЕ 6.


Лица:

Капитан

Фёдор

Виктор

Тамара


Обстановка действия 1.


Действие 6. Сцена 1.


Капитан. Сегодня нам доложит Виктор, о своей поездке в Грачёво, только что приехал, и не только в Грачёво. Но всё равно у него много вопросов, поэтому всем внимательно послушать и сделать выводы.


Виктор. В Грачёво я беседовал с соседками убитой, две сестры, пожилые. Предварительный осмотр комнаты Петровой ничего не дал, может быть, придётся ещё раз съездить за отпечатками и дополнительным осмотром, уже с ордером. Соседки мне подсказали следующую поездку, в посёлок, где Лариса, убитая, жила, школу заканчивала. Это рядом, в тридцати километрах от Грачёво, на автобусе до Залесья. Побеседовал с директором, а она сразу отправила меня к учителю-пенсионеру, которая оказалась классным руководителем Ларисиного класса. Класс выпускался, кстати, в семьдесят пятом году. Эта классная рассказала мне о группе друзей из восьми человек, в которой была и Лариса. Кстати, на наше счастье, Лариса оказалась фотографом, и у меня потом, через друзей этих, не всех, а троих, семейной пары и их подруги, появилась их общая фотография, вот она, мне её подарили.


Передаёт фотографию капитану, тот — остальным, по очереди смотрят.


Виктор (продолжает). От этой семейной пары я попал ещё в один дом, подруги Ларисы, с которой она общалась, можно сказать, до последнего времени. Эту подругу зовут Наташа. У Наташи оказалась вот эта сумочка Ларисина с этими вещами. Всё было сделано в присутствии их участкового и с понятыми. Я имею в виду — изъятие сумочки с содержимым. Вот протокол.


Фёдор. А что это за газета?


Виктор. Наша, местная, нашего КПЗ…


Фёдор хмыкнул.


… не нашей КПЗ, а Кургановского приборостроительного, за май этого года.


Фёдор. И чем таким она интересна, почему она оказалась в сумочке убитой.


Капитан. Вот это и будем выяснять. У Виктора какие-то соображения на этот счёт есть. Озвучь, Виктор.


Виктор. Пока я в поезде сюда ехал, посмотрел эту газетку. Думаю, что больше всего нас может заинтересовать вот эта статья, с фотографией, «Наши изобретатели». На что я ориентировался. Ведь Ларисина напарница говорила, что Лариса выходила здесь у нас для встречи со старым знакомым или старыми знакомыми. Ну, мы не будем ориентироваться на именно старого знакомого, по возрасту. Думаю, что тут надо брать примерного с ней возраста. Вот здесь из всех фотографий только эта с группой молодых, трое мужчин и одна женщина. Из подписи в тексте, вот, я немного пропущу: «… группа молодых изобретателей и рационализаторов под руководством старшего инженера Галкина Андрея Семёновича (на фото — слева), Кошелев Андрей, Сонин Олег и Булкина Ольга». Вот из этих, можно полагать, кто-то из её старых знакомых, один, два, все они. Хотя и другие версии тоже могут быть. Я показал эту газету Воробьёвым, тем, кто мне дал их общую фотографию, они никого не узнали из своих знакомых. Правда, печать-то местная, не очень чёткая, не газета «Правда» или «Известия». Хотя и в них, бывает, не разберёшь что и кто.


Все по очереди посмотрели газету.


Тамара. Думаю, что можно попросить их редакцию, ну, КПЗ, чтобы она нам передала оригинал этой фотографии, тут, действительно, себя-то не узнаешь. Хотя и можно что-то предположить, но не больше.


Капитан. Давай, давай, Тамара, что ты хочешь предположить?


Тамара. Да вот…, Витя, передай-ка мне их общую фотографию, ещё раз посмотрю. (Виктор подаёт фотографию, Тамара взяла, рядом поместила газетный снимок). Мне вот кажется, что этот молодой человек, на фото, очень похож на вот этого в газете, что рядом с Галкиным. Виктор, а кто этот на фото? Как его зовут?


Виктор. Сейчас посмотрю, …это…, это… Свист это, Свистунов Андрей. У них там у всех мужиков в группе были клички по фамилиям: Царь, Свист, Гриб, Чирик, с ударением на первое «и». А тут Свистуновых нет, только что Андрей, даже два, а Андреев у нас — пруд пруди.


Все засмеялись про «пруд пруди». Виктор стушевался.


Виктор. Да я не имел в виду…


Капитан. Ничего, ничего, не красней, как девушка на выданье. Про Андрея ты, всё-таки, правильно отметил, это совпадает. А похожи они действительно, как Тамара предположила, немного, правда, но похожи. И оригинал фотографии этой надо достать, Фёдор, займись этим.


Фёдор. Есть, товарищ капитан, сегодня же и пойду к ним.


Виктор. Их редакция не на территории завода, а в нашей городской типографии, на улице 25-летия Октября.


Фёдор. Я знаю.


Капитан. Но и сам завод навестить заодно придётся, поговорить об этих изобретателях, да и с ними самими. Тоже тебе, Фёдор, этим же надо заняться Возьми с собой фото убитой, для опознания. Может, кто и видел. И с другими людьми, на других фото в газете, тоже побеседуй, и если есть, то и оригиналы всех фото с людьми, что в газете.


Фёдор. Да там, больше, пожалуй, и нет с людьми, только эта.


Капитан. Тогда легче будет. Только четверых и опросить. Справишься один? А то и в придачу Виктора возьми.


Фёдор. Хорошо бы в придачу, больно много народа с опросами и беседами.


Капитан. Виктор, я тебя тоже подключаю к заводу!


Виктор. Хорошо, товарищ капитан, только я сначала напишу подробный отчёт о поездке, я ведь не всё рассказал о моих беседах там. Много ещё чего интересного, я рассказал только верхушку.


Капитан. Сколько времени тебе на отчёт?


Виктор. Да этого оставшегося дня хватит.


Капитан. Тогда на завтра и договаривайся с Фёдором, а у него сегодня и план про это подрисуется.


Виктор. Ещё одно, тоже главное. Дело в том, что на выпускной вечер в их восьмёрошной группе погиб Царёв Павел, вот этот. Они уже ночью задумали купаться, а он утонул, с сердцем стало плохо. А они спасти его уже не могли, потому что первое время об этом не догадывались, думали, что он тоже вышел. Вот так и получилось. Вот на этих фотографиях, тоже Ларисиных, того же дня, вернее — ночи, мы попробовали установить с Воробьёвыми, семейной парой, их последовательность. Что-то получилось, но я ещё не могу сказать определённое. Мне надо посмотреть мои записи, тогда поанализируем. Не знаю, насколько всё скомпонуется, но что-то и получается, Воробьёвы мне помогли немного разобраться с этими фото.


Затемнение.


Действие 6. Сцена 2.


Те же, с небольшими перестановками за столом.


Капитан. Прошу высказать свои мысли о розысках и вообще о состоянии дел. Кто начнёт? Ты, Фёдор?


Виктор. Товарищ капитан, позвольте мне, я вчера обещал с фотографиями разобраться и доложить, в отчёте я всё подробно описал, так что могу дать небольшие пояснения, для общей картины?


Капитан. Ну, что же, если нет возражений — пожалуйста, слушаем тебя.


Виктор. Мы ещё вместе с Воробьёвыми установили, что вот эта фотография самая первая, а вот эта — последняя. На первой в воде семь человек, а на последней — пять. А Воробьёвы вспомнили, что девушка Павла, который и утонул здесь, вышла из воды раньше всех. Но на двух средних, будем считать, все семь человек присутствует. А последовательность этих двух средних Воробьёвы не установили, кто где был, конечно, не помнят. Значит, вышла она в промежутке между вот этой последней и двумя вот этими средними. А на последней, в том месте, где находился Павел со своей девушкой — только чья-то голова. Если все остальные пары так и остались парами и на средних фотографиях, то, значит, там должен находиться Свист, то есть Свистунов. Но ребята это определённо не утверждали. Прошло-то уж десять лет, где-то.


Фёдор. Одиннадцать лет, если точно.


Виктор. Ну, да, одиннадцать, выпуск-то семьдесят пятого.


Капитан. Ну, что же, информация весьма интересная, есть над чем размышлять. Да, Виктор, поездка твоя очень богатая получилась. Недаром, значит, ты постригся, а?


Виктор (тихо). Не даром, за деньги стригли.


Фёдор и Тамара посмотрели друг на друга, потом на капитана, но он, как будто, ничего не слышал.


Капитан. Теперь слушаем Фёдора, про типографию и про завод.


Фёдор. К сожалению, копии фото в типографии не осталось, как назло, и всех фото, которые именно в этой газете. Сказали, что автор все их забрал, зачем — не знают. А сам автор сейчас в длительной командировке, в Новосибирске. Но сохранились ли у него фотографии или негатив — на заводе не знают. Ещё я беседовал с главным инженером завода, спрашивал про этих изобретателей. О всех он отзывался очень хорошо. Двое из них закончили Бауманку, Галкин и Кошелев, только Галкин раньше на четыре года, на счету у него уже шесть изобретений, все внедряют. Сонин и Булкина, сокурсники, выпускники Воронежского университета, технического, муж и жена. Недавно свадьба у них была, комсомольская, безалкогольная…


Виктор (вступает). Ну, это сейчас не ново!


… всем отделом справляли. Ново не ново, а дело хорошее, чем упиваться-то.


Виктор. Ну, почему обязательно упиваться, кто заставляет-то?


Фёдор. А разве бывает по-другому?


Капитан. Так, достаточно, не будем полемизировать, делом, давайте, займёмся. А то мы с этой политикой … Фёдор, что-нибудь ещё есть сказать?


Фёдор. Есть. В ближайшее время поговорить ни с кем из этих четверых на фото не удастся. В отпуске все. Известно, что семейная их пара укатила на юг, в Керчь, к бабушке с дедушкой невесты, жены, конечно. Кошелевы тоже уехали на своей машине, к родителям его жены, в Нефтегорск, в Адыгею. Начальник их на Урале где-то, у родителей. Все они возвратятся из отпуска примерно недели через две.


Капитан. Тогда придётся отложить на это время беседы с ними. Займёмся другими делами. Думаю, что нам надо побывать в Бауманке. Во-первых, Андреи там учились, оба, во-вторых, один из них похож на Андрея с фото из Залесья. Хоть и фамилия другая. Вполне возможно, что и родственники, двоюродные, например. Бывают похожи как родные. Поскольку «глазок» тут оказалась Тамара, углядела схожесть, то ей и ехать, думаю, в Москву. Не возражаете?


Затемнение.


ДЕЙСТВИЕ 7.


Лица:

Капитан

Фёдор

Виктор

Тамара (в гражданской одежде)


Обстановка действия 1.


Капитан. Ну, Тамара, слушаем тебя, о поездке в Бауманский.


Тамара. Сначала я в общий архив пошла, показали мне приказ на зачисление, за семьдесят пятый год. Есть в нём Свистунов, Андрей Николаевич. Кстати, он набрал на два балла выше проходного. Головастый! Кошелевых никого не было. Тогда я больше там копаться не стала, а пошла в их деканат. Там мне помогли разыскать приказ на отчисление за восемьдесят первый год…


Фёдор. Почему за восемьдесят первый?


Тамара. Их специальность училась пять с половиной лет, потому и… Но дальше просто интересно! На отчисление есть как раз Кошелев Андрей Николаевич. А секретарь вспомнила, что этот Кошелев сменил фамилию, как она говорила, с какой-то птичьей на этого Кошелева. Оказалось — Свистунов.


Виктор. Овсов.


Фёдор. Почему Овсов?


Виктор. Как у Чехова, лошадиная фамилия. Это если скажут, что фамилия какая-то разбойничья, то, понятно, — Соловьёв.


Капитан. Так, хватит отвлекаться на лошадиные фамилии! Причём тут они? Тамара, продолжай, пожалуйста!


Тамара. Да у меня уже и всё. Вот только что копии с этих приказов взяла. У проректора заверила, как положено, с печатью.


Капитан. Что могу сказать, пазлы наши начинают складываться. Картинка проясняется. Мне хотелось бы, чтобы на основе известного, особенно по информации, которую привезла Тамара, вы озвучили возможные версии случившегося. Напомню. Двадцать восьмого июня семьдесят пятого года, в субботу, группа школьников из восьми человек отмечала выпускной вечер. На берегу реки. В этой группе находилась убитая Петрова Лариса Сергеевна, а также Кошелев Андрей Николаевич, известный нам по изысканиям Виктора и Тамары, как Свистунов. На берегу, ещё при светлом вечере Петрова сделала обшую фотографию всей группы. Она у нас имеется в оригинале. В ночь на воскресенье эта группа решила искупаться. Все пошли в воду, кроме Ларисы. И она продолжала фотографировать своих друзей, несмотря на слабую освещённость. У нас имеются и эти фотографии, вы все их видели. Мыдаже знаем примерную последовательность этих кадров. В это же время погиб один из них, Царёв Павел, утонул из-за остановки сердца, так, вероятно, отмечено в медицинском заключении. Нам необходимо его запросить. Спустя практически одиннадцать лет в Курганово стала появляться Петрова Лариса, как она сказала своей напарнице по работе — из-за старых знакомых. Судя по всему, этот старый знакомый нам может представляться как Кошелев, он же Свистунов, Андрей. За всё время Лариса трижды выходила на нашей станции. Третий оказался для неё роковым. У кого какие мнения на этот счёт? (Заметил движение Тамары.) Тамара? Пожалуйста!


Тамара. Я думаю, что тут какой-то любовный треугольник. Ведь недаром же Лариса сохранила фото их вечерних купаний. Для фотографа эти не очень ясные фотографии можно считать браком.


Фёдор. Но этот брак всё равно остался на негативе. Ведь не будет же она отрезать от негатива один всего кадр, тот, где они все группой.


Тамара. Да, действительно, но ведь что-то толкнуло её сделать эти снимки. Вероятно, что она и раньше их делала, но посчитала, что не получились и выбросила. Поэтому и ребята, друзья её, ничего о них не знали. Как их фамилия, Андрей?


Виктор. Воробьёвы.


Тамара. Вот, Воробьёвы не знали, и Наташа, у которой сумочка хранилась, тоже не знала, да и не угадала, кто на них изображён. Если полагать, что Лариса приезжала сюда к Кошелеву, через чёрточку — Свистунову, то, думаю, она и показала ему эти фотографии.


Капитан. Определённо здесь уместно прицепить как улику эту нашу газету с фотографией, на которой и Кошелев. А газета ей попалась случайно, вероятно, в конце мая или начале июня, кто-то из КПЗ ехал в этом вагоне и забыл на столике. Вот она и обратила внимание на очень похожего на Свистунова молодого человека. Решила разузнать, вот и разузнала. Но ведь для чего-то распечатала эти фотографии, показать, что-ли? Никому не показывала из своих, а тут, вдруг, решила.


Виктор. Хорошо бы узнать, где она сделала отпечатки этих снимков, ведь свою аппаратуру она отдала школе. Если бы на ней, то директор мне бы об этом сказала. Нам бы уточнить это время. Старые она оставила или повторила ещё раз.


Фёдор. Ну, это не очень сложно, в любом ателье, у нас, в Курганово, в Москве. Своё ателье мы проверим, а московское, даже и во множественном числе, московские — только поблизости от вокзала.


Тамара. Но ведь она могла попросить и кого-то из знакомых, кто занимается фотографией.


Капитан. Во всяком случае, связь между газетой с Кошелевым и посещениями Ларисой нашего городка — очевидна, это, думаю, всем нам очевидно. Так, Тамара, а что ты сказала про треугольник любовный? Какие предположения?


Тамара. Возможно, что в него входил и утонувший Царьков Павел. Андрей, а у Воробьёвых не было разговора об их взаимоотношениях. Ну, не самих Воробьёвых, с ними-то всё ясно, а у других? Там, ведь, кроме Кошелева-Свистунова Ларисы и Воробьёвых было ещё четверо.


Виктор. С одним из них, с одной… я беседовал и вот сумочку от неё привёз, но о том, что ты спрашиваешь, мы не говорили. Воробьёвы сказали мне, что Наумкина Наташа, которая дружила с Царьковым, после школы поступила в институт, потом вышла замуж, живёт сейчас в Мурманске, муж у неё моряк, двое детей. Грибков Пётр — геолог, закончил техникум в Подмосковье. А Наташа Краснова, которая с ним и дружила, живёт сейчас в Залесье, повторю, что эта сумочка Ларисина у неё и была.


Фёдор. Но ведь кроме этой восьмёрки в их классе и ещё ребята были, о них-то что-нибудь известно? Искали? — спросил Фёдор.


Виктор. Нет, пока этим не занимались.


Капитан Будет необходимость, подключимся и к этой работе, мы ещё с тем, что имеем не разобрались как следует. Думаю так, что Виктору надо будет ещё раз поговорить с Воробьёвыми про этот треугольник. Может быть, какую-нибудь подсказку и получим. Давайте полностью вот эту версию отработаем: Царьков — Лариса — фотографии — Кошелев. Построим цепочку взаимосвязей. Виктор, тебе ещё одна поездка предстоит…


Виктор. Товарищ капитан, а можно мне по телефону с ними поговорить?


Капитан. У них есть телефон?


Виктор. Да, мы и договорились, что я могу к ним обращаться.


Капитан. Ну, попробуй, а если понадобится, то поезжай. Всё-таки, при личной беседе лучше было бы.


Виктор. Это понятно, но я, всё же, попробую сначала по телефону. Только уже вечером, сейчас они на работе.


Затемнение.


ДЕЙСТВИЕ 8.


Лица:

Виктор (голос Виктора за сценой).

Степан

Миша

Ирина


Обстановка квартиры Воробьёвых. Телефонный звонок. Подходит Миша.


Миша. Алло! Слушаю! Квартира Воробьёвых.


Виктор. Алло! Добрый вечер!


Миша. Здравствуйте!


Виктор. Миша, да?…


Миша. Да, я.


Виктор. Привет тебе от дяди Вити, у вас недавно был. Помнишь?…


Миша. Помню. Здравствуйте, дядя Витя. Вы милиционер, да?


Виктор. Он самый. А папа с мамой дома?


Миша. Дома, и папа, и мама.


Виктор. Папу попроси, пожалуйста…


Миша уходит, входит Степан, берёт трубку.


Степан. Слушаю, Виктор!


Виктор. Добрый вечер, Степан, это Виктор, следователь. Можно с тобой ещё поговорить про вашу восьмёрку?


Степан. Спрашивай, конечно, какие могут быть возражения!


Виктор. Спасибо. У меня такой вопрос. Какие взаимоотношения были в вашей группе, между вами всеми исключая, конечно, тебя с Ириной.


Степан. Ты имеешь в виду, кто с кем дружил, что ли?


Виктор. Вот это как раз меня и интересует. Особенно Царьков со Свистуновым и Лариса с Наташей, Наумкина которая.


Степан. Тут, дело сложное. Они и сами толком не определились. Мы уж все думали, что вообще все они разбегутся в разные стороны. Они и разбежались, после того, как Паша…


Виктор. А в чём дело-то у них.


Степан. Видишь, часто говорят про любовный треугольник, а у них ещё больше — четырёхугольник. Я Ирину позову, для подсказки, может быть, она с женской стороны что-то по-другому оценит… (громко в комнату) Ирина, тут Виктор звонит из Курганово, вопросы к нам есть, подойди, пожалуйста, я переводчиком буду, если понадобится.


Входит Ирина.


Степан. Вот, Ир, у Виктора ещё к нам вопросы…


Виктор. Ирине — добрый вечер!


Степан. Передаю… (Ирина кивает) Взаимно… Так вот, Наумкиной Наташе Паша Царьков очень нравился, правда, Ир? Вот, так и есть! И Ларисе — тоже, они прямо соперницы были. А Царь-то к Ларисе не очень чтобы хорошо относился. Он, ведь, спокойный был, а Лариса огонь. А Лариса поэтому, думаю, к Свистунову прилепилась. Других-то мы и не принимали в нашу восьмёрку. Да, правильно, это я Ирине, она подсказывает. Свистунов был просто влюблён в Наумкину, они и соседи были у нас в Залесье, и родители их дружили, прямо чуть ли ни с пелёнок сосватали. А Наташе Свист не нравился, ей как раз нравился Царь Пашка, правда, Ирин? (Ирина утвердительно кивает головой) Да, так и есть. Вот такой вот четырёхугольник, словом, квадрат Малевича, не разберёшь, что. Вот всё, что могу добавить к нашему прошлому разговору.


Виктор. Да, пожалуй, и достаточно этого, если с тем вместе сложить. Спасибо!


Степан. Так вот… Да, Виктор, что-нибудь прояснилось с Ларисой?


Виктор. Ищем. Вы очень помогли, и в тот раз, а сейчас — особенно. Я уж не могу большего-то рассказать, но мы очень приблизились к разгадке. Большое вам спасибо! Всего доброго!

Степан. Пока, Виктор. Звони, когда понадобится.


Затемнение.


ДЕЙСТВИЕ 9.


Лица:

Капитан

Фёдор

Виктор

Тамара

Кошелев


Обстановка действия 1.


Действие 9. Сцена 1.


Капитан, Фёдор, Виктор, Тамара


Капитан. Ну, что, Виктор, удалось тебе поговорить с Залесьем?


Виктор. Да, товарищ капитан, поговорил. Словом, у них там, в этой восьмёрке, как они мне сказали, был любовный четырёхугольник. Наумкина была влюблена в Пашу-утопленника и в него же — погибшая Лариса. А Свистунов, который и Кошелев, больше склонялся к Наумкиной, а не к Ларисе. В общем, сплошной салат.


Капитан. Понятно. Теперь пришла пора и с Кошелевым поговорить. Очень большая вероятность какой-то связи между их салатными отношениями и всем происшедшим. Фёдор, когда там возвращается Кошелев из отпуска?


Фёдор. Начальник его сказал, что недели через две. Значит, сейчас получается уже через недельку, а то и дней восемь. Словом, к концу месяца.


Капитан. Дожидаться его, думаю, не стоит. А то и что-нибудь такое придумает, не разберёмся после.


Фёдор. С чего это он придумает?


Капитан. А то, что он за это время вполне уже мог узнать, что им интересуется гестапо. Сколько народа в этом уже в курсе! Школа, классная, учительница которая, Воробьёвы, деканат, да мало ли кто ещё. Мы же не знаем всех их связей. Вдруг, кто-нибудь ему уже и сказал об этом. Хотя бы тот же начальник, или из деканата Бауманки. Поэтому нам надо всех опередить. Я подготовлю материалы для ордера на задержание, думаю, что их вполне уже достаточно. Виктор, ты мне распиши, пожалуйста, твой разговор с Залесьем. Ты его случайно не записал?


Виктор. Я же из дома звонил.


Капитан. Ну, тогда основное по памяти, с фамилиями.


Виктор. Сделаю, товарищ капитан.


Капитан. Ты мне часам к одиннадцати понедельника это дай, а я с остальным материалом поработаю, потом всё объединю. Получу санкцию на задержание, думаю, уже часов в двенадцать, которым и займётся потом Фёдор. Возьмёшь с собой ещё одного оперативника, в помощь, и в Нефтегорск. Адреса нет, но есть фамилия тестя, где они гостюют, тот же Кошелев. Обратишься в городское УВД за помощью.


Фёдор. Слушаюсь, товарищ капитан! Доставлю!


Капитан. Про доставлю решит прокурор, думаю, что решит.


Затемнение.


Действие 9. Сцена 2.


Капитан, Фёдор, Виктор, Тамара, Кошелев.


Капитан стоит у окна, потом садится после обращения к Фёдору.


Капитан. Как отнёсся Кошелев к задержанию, Фёдор?


Фёдор. Повозмущался, конечно, но как-то сразу сник. Больше в шоке были родители и жена. Но он им сказал, не беспокойтесь, мол, всё скоро уладится. С тем мы и отправились. Мы и машину его, «семёрку», осмотрели, вместе с их участковым и понятыми. Ничего нет определённого, по виду — недавно была помыта, внутри и снаружи.


Капитан. Ну, это-то понятно, дорога дальняя, почти тысяча наберётся. Судя по всему, можно сказать, клиент готов к разговору. Но особого-то нам ему нечего предъявить. Мы же не можем точно сказать, что Петрова, убитая, к нему приезжала, оснований-то, особо, никаких. Хотя наши предположения и близки к истине, но это всё равно предположения. Да мне и прокурор так же сказал, что ордер на задержание даю, но может получиться и так, что извиняться придётся. А вот эти ночные фотографии, на которых никого не узнать, что такого они могут дать? То, что он её знает, конечно, не откажется, а в остальном… Мы сделаем так. При беседе будем всей группой. Я на виду положу вот эти фотографии, папку «Дело номер такой-то» с материалами. Психическую атаку устроим. Вопросы, в основном, буду я задавать, но и вы молча не сидите, проявляйте активность. Только вот Тамару я попрошу основное в беседе записывать, кроме протокола, его я сам вести буду. Словом, как и положено: разрешите, товарищ капитан? Фёдор, распорядись о доставке задержанного.


Фёдор уходит. Возвращается с Кошелевым.


Капитан. Здравствуйте, гражданин Кошелев. Садитесь, пожалуйста. Вот здесь. Я, начальник следственной группы, капитан Стрешнев, Андрей Антонович. В нашей беседе будут и мои сотрудники. Объявляю вам, что вы задержаны по подозрению в убийстве Петровой Ларисы Сергеевны в конце июня этого года, перед вашим отъездом в отпуск. (Капитан, как бы нехотя, передвигал перед собой фотографии, раскрыл папку с исписанными листками.) Что вы можете на это сказать?


Кошелев вздохнул, проглотил слюну и пробормотал.


Кошелев. Товарищ…, ой, гражданин капитан, куда же мне деваться. Да, это я убил Ларису. Но получилось так, что я не хотел этого делать, и как-то так неожиданно…


Капитан. Значит, вы признаёте, что убили Ларису Сергеевну Петрову?


Кошелев. Д-да, признаю… Конечно, признаю, чего уж…


Капитан. Андрей Николаевич, прежде, чем мы приступим к допросу, я предлагаю вам сделать чистосердечное признание, вы же его уже сделали. Но его надо будет оформить письменно, на имя прокурора города. После нашей беседы вам всё будет для этого предоставлено. Вы согласны это сделать?


Кошелев. Согласен, гражданин следователь.


Капитан. Ну, добро! Начну я с такого вопроса к вам: почему вы сменили фамилию на Кошелева?


Кошелев. Вы не думайте, что я скрывался, что хотел скрыться. Это просто из моего детства. По фамилии Свистунов у меня и дразнилка была Свист, Свисток. Да у нас у всех в классе были дразнилки, ну, прозвища, что-ли. Как и везде. Хоть мне это и не нравилось, но я никак не мог от этого избавиться. Даже мои лучшие друзья меня звали Свистом. Вот из-за этого. Когда я женился, то и решил избавиться от этой фамилии, не для себя, а для своих детей, чтобы они Свистами не были. Вот и стал Кошелевым. Света-то, жена, была не против. Да и родители её — тоже.


Капитан. Понятно. Расскажите теперь о ваших отношениях с Ларисой Петровой.


Кошелев. Про сейчас или с начала?


Капитан. Давайте с начала, со школы.


Кошелев. Мы с ней дружили, до самого окончания школы дружили, а потом я уехал в Москву, к дяде, двоюродному, поступил в институт, больше мы и не виделись, до этого самого времени.


Виктор. Разрешите, товарищ капитан задать вопрос?


Капитан. Задавайте.


Виктор. Андрей Николаевич, что у вас произошло на выпускном вечере, в 1975 году, в ночь на двадцать девятое июня?


Кошелев. Я уж не помню, на какое в ночь. Но если так говорите, то так есть, наверно. Мы отмечали этот вечер на речке нашей, на нашем обычном месте. Лариса нас всех сфотографировала, вот там, на столе, эта фотография. У меня тоже такая была, но я её потерял. Потом мы решили искупаться, все купались, кроме Ларисы. Она осталась на берегу. И тоже нас, получается, фотографировала, вот эти тоже её фотографии. Это она мне потом сказала. Дальше мы все вышли из воды, а Паша Царьков, оказывается, утонул, сердце остановилось, так врачи сказали.


Капитан. Теперь давайте о ваших встречах с Ларисой в этом году, когда встретились первый раз, последующие.


Кошелев. Первый раз она появилась у проходной где-то в конце мая, числа двадцать девятого или тридцатого. Была она в железнодорожной форме, сказала, что проводником… проводницей, работает в московском поезде. Поговорили о школе, о ребятах, кто, где. Спросила, что это я фамилию-то сменил. Скрываешься, говорит. Я сказал, почему. Ну-ну, говорит, а у меня другие сведения есть, в другой раз покажу, привезу. Жди привета!


Виктор. Что же она вам привезла в другой раз? И когда это было? Ой, извините, товарищ капитан, я без разрешения вклинился.


Капитан. Ничего, ничего. Отвечайте на вопрос, Андрей Николаевич.


Кошелев. Во второй раз, я точно помню, она появилась в среду, одиннадцатого июня, нарядная была, в платье, в кофточке, не в форме той. Тоже поговорили. И вот эти-то фотографии она мне и показала. Вот, говорит, Пашку-то ты и утопил. Вот, смотри, тут он с Наташкой, потом Наташка вышла, а ты с ним, а вот уже и без него. Ты и утопил, говорит, убийца! И говорит, ещё у меня есть доказательства… Но я не убивал, гражданин следователь, не убивал. На фотографиях так получается, а вот на самом деле не так. Когда Наташка-то, Наумкина, то есть, вышла, я подплыл к Паше и продолжил наш разговор о ней, мы ещё раньше про неё с ним говорили. Я предлагал ему отстать от Наташи. Он мне на это сказал, что это не мы решаем, а сама Наташа. И если она так решила, с ним быть, то это её дело. А ты, мол, больше с этим ко мне не обращайся. Не свисти тут! Если бы он так не сказал, то на этом бы всё и осталось, но я разозлился и решил его окунуть за это в воду. Поднырнул под него и за обе ноги немного дёрнул вниз, как обычно ребятишки балуются. Чуть всего и подержал, а потом, чувствую, что Пашка не дёргает ногами. Я отпустил, всплыл. Смотрю, а ребята уже выходят из воды. Я тоже вышел. Тут Паши и спохватились. Я ничего не стал говорить, когда стали его все звать, думали, что он где-то на берегу. Просто испугался, я ещё тогда подумал, что у него что-то с сердцем. Потом-то я понял, что надо было сказать, что, возможно, и спасли бы его, если бы я…


Капитан. Да, Андрей Николаевич, это, конечно, надо было сделать. Усложнили вы ситуацию. Вероятно, так и Лариса подумала, когда узнала, что вы фамилию поменяли.


Кошелев. Вот и Лариса мне во второй раз и привезла вот эти фотографии, сказала, что и ещё что-то есть. Кричала на меня, что я убийца. Я старался спокойно с ней говорить, но она просто взбесилась. Сказала, что уже написала прокурору письмо об этом, фотографии приложит. Я спросил её, что она хочет от меня? Я не убивал, но доказать это не могу. Она немного подумала и сказала, что отстанет от меня, если я ей за фотографии и негатив дам пять тысяч рублей. Откуда у меня такие деньги, я же зарплату получаю всего сто восемьдесят пять, на руки сто шестьдесят, даже меньше. Чтобы как-то завершить разговор, я согласился, хотя не знал, где я возьму такие деньги. Думал, что-нибудь придумаю. А ведь я очень хотел в аспирантуру поступить, в институт ездил, договорился на кафедре о заочной. А тут эта психопатка со своими фотографиями. И всё прахом!


Тамара. Разрешите, товарищ капитан!


Капитан. Да, пожалуйста.


Тамара. Скажите, Кошелев, когда вы ездили договариваться об аспирантуре?


Кошелев. В прошлом году, в марте месяце.


Тамара. В деканат вы заходили?


Кошелев. Нет, не получилось, очень мало времени было.


Тамара. У меня всё.


Капитан. Так, продолжим. Расскажите про последнюю встречу с Ларисой.


Кошелев. Я решил её припугнуть. У меня был флакон сильнодействующего снотворного, усыпляет на несколько часов, проверял на себе, больше трёх получилось. Положил в бардачок, в машине. Бутылочка с водой. Думал, что заснёт, а я с ней потом поговорю, припугну чем-нибудь. Даже пока и не знал, чем. Но рассчитывал на после отпуска. А получилось в самый последний день, двадцать седьмого, в пятницу. В субботу мы уже собрались в Нефтегорск, на машине.


Капитан. Расскажите подробнее про этот день.


Кошелев. У нас на работе принято отмечать отпуск. Ну, отмечать сейчас, это без спиртного, не как раньше. Вот я и заехал по пути на работу в кафе, купил два торта, «Прагу» и «Полено», кофе растворимый и чай взял из дома, в магазинах этого нет. В обеденный перерыв «отметили». Я ещё побыл на работе, часов в шесть вышел к машине, и увидел Ларису, меня поджидала. Я прямо онемел, не ожидал такого. Что делать. Открыл бардачок, достал флакон со снотворным, думаю, как будет, так и будет. Сели в машину. Лариса спросила, деньги, мол, нашёл. Говорю, нашёл, куда же деваться. Поехали. Приехали к кафе, где я торты покупал, а за кафе, с другой стороны, сбоку так, магазин «Продукты». А за магазином — мусорные баки за бетонной стенкой. Я за этими баками и остановился. Сказал Ларисе, подожди, водички надо купить. Купил какой-то, уж не помню, «Буратино», кажется, чтобы отбить привкус. Иду к машине, а Лариса как раз вышла, в туалет, говорит, схожу, в кафе. Ушла, а я открыл бутылочку, влил туда снотворное. Закрыл, поставил в нишу дверки, где пассажир. Пришла Лариса, села в машину, я тоже. Говорю, что надо за деньгами домой заехать. Но покажи, что ты привезла. Она сначала попросила попить. В бардачке, говорю, стаканчики, вода рядом. Она достала стаканчик, бутылку взяла, протянула мне, поухаживай, говорит. Я открыл, легко уже было, я же её раньше-то открыл, чтобы… это… Она выпила. Говорит, ещё налей, ещё выпила. Потом достала сумочку…


Капитан. Опишите эту сумочку.


Кошелев. Кожаная, чёрного цвета, с язычковой застёжкой. Продолжать?


Капитан. Да, продолжайте.


Кошелев. Вот она достаёт из сумочки вот такие фотографии, четыре штуки, катушку негатива. Бумагу к районному прокурору нашего Залесья. Я спросил, ты же говорила, что у тебя и ещё что-то есть. Что это что-то? Да вот, говорит, вот этот негатив, с фотографиями, чтобы у меня ничего не осталось. Я посмотрел на свет негатив. Да, он и был, этот самый, с этими фото… Вот ведь сказала, что больше ничего нет, а откуда же эти фотографии тогда? Обманула, значит?.. Прочитал заявление прокурору. Не очень убедительное, никаких особых доказательств. Но это только начни, ведь всё развалится, вся жизнь, работа. В конце концов, ведь я же не сказал ребятам о Паше. А тут, смотрю, Лариса как-то засоловела, потом заснула. А я уж и не знаю, что делать. Вышел из машины, смотрю, а левое заднее спущено. Вот, незадача, наверно, где-то здесь и подцепил, за мусоркой. Что делать? Разозлился до беспамятства, на Ларису, конечно. Ах, ты, думаю, правдоискательница нашлась на мою голову! В глазах прямо помутилось, я надел перчатки, такие матерчатые, хозяйственные, и зажал ей нос и рот. Она немного поворочалась, но быстро затихла. Вот и всё, думаю, кончено. Куда её теперь? Здесь, за ящиками бросить? Опасно, давно уже тут стоим, мог кто-нибудь и увидеть. Да и продавщица из магазина меня знает, часто покупаю у них. Перетащил тело в багажник. Он у меня перестелен плёнкой полиэтиленовой. Пока тащил, с ноги туфля слетела. Потом надел. Дверцы раскрыл, чтобы заслонить от лишних взглядов. Потом достал из багажника насос, подкачал немного колесо, поехал на заправку, там же и шиномонтаж. Куда же деваться?


Капитан. Во сколько это было?


Кошелев. Точно не помню. Но если я с работы вышел в шесть, то в шиномонтаж должен приехать к семи, где-то, может, чуть больше. Костя, мастер, сказал, что же ты, мол, запаску-то не поставил. Говорю, дома лежит. А она под Ларисой. Отремонтировали. А у меня прямо сердце не на месте в глазах темно. Правда, багажник я закрыл на ключ, но ведь могло бы и так быть, что Лариса жива. Потом заправил полный бак, поехал домой. Думаю, куда же мне с Ларисой деваться? Поехал за город, к лесу поближе, думаю, там что-нибудь соображу. Уехал далеко за город, остановился у леса. Там дорога с поворотом, по обе стороны видна. Дождался, когда было пусто, вытащил Ларису и дотащил до первых кустов. Положил там. Потом думаю, надо как-то сымитировать ограбление. Вернулся к обочине, нашёл булыжник, потом ударил один раз по голове и отбросил недалеко, думаю, будут если искать, то найдут. Так, думаю, и получилось.


Капитан. Ограбления не получилось, гражданин Кошелев, экспертиза установила ту последовательность, которая и была: снотворное, удушение, а потом — булыжник.


Кошелев покачал головой.


Кошелев. Понятно, но я же не соображал, думал, что так и примут, что ограбление. Сумочку-то я забрал.


Капитан. Куда вы дели эту сумочку? Вещи из неё?


Кошелев. Сумочку я выбросил в мусорный бак за квартал от нашего дома. А вещи уже дома искромсал на мелкие кусочки и отправил в унитаз, смыл. Там паспорт был, удостоверение, с её работы, катушка негатива, письмо к прокурору, платочек носовой, ещё что-то, по мелочи, немного денег тоже было, их я оставил себе… Вот и всё.


Капитан. Ну, что же, обвиняемый. Когда будете писать чистосердечное, то все ваши похождения в день убийства постарайтесь изложить как можно подробнее, с местами, именами и прочим. Нам это всё равно надо будет проверять. И ещё, вспомните, как к вам попало это снотворное?


Кошелев. Оно ещё с института, кто-то предложил, я и взял¸ даже не знаю, зачем. Но я тогда его ещё проверил, на засыпание, в институте когда учился… А про выпускной с купанием? Тоже?


Капитан. А вы с этого и начинайте, когда будете описывать. Но, впрочем, сами решите, как излагать. Главное, не пропускайте ничего, подробности, имею в виду. Вот бумага, ручка, писать будете в другой комнате, вас проводят. А здесь начните: Прокурору города Курганово полковнику В.М.Шарову Кошелева Андрея Николаевича, проживающего по адресу, укажите, какому, с новой строки — чистосердечное признание…


Занавес. Конец.