Сбежавшая принцесса [Мария Берестова] (fb2) читать постранично

Сбежавшая принцесса

Глава первая

Гостиная выглядела непривычно пусто — всё уже приготовили к завтрашнему отъезду. Берт сам упаковывал все книги, раскладывая их по тематическим связкам, и теперь было дико сесть в кресло и не обнаружить под рукой ни одного томика. Вздохнув, он привстал и чуть сдвинул кресло: вечернее солнце непривычно било в глаза — тяжёлые бархатные портьеры травяного цвета тоже сняли.

Всё было непривычно и голо. Пустая полка у камина — там раньше лежали их трубки, все разобрали свои, а он прихватил и оставшиеся, просто на память о людях, которые в последние два года находили в этом доме приют. Со стен убрали картины — они изображали собой ниийские пейзажи и напоминали о доме.

Будет ли следующий посол Ниии жить в этом же особняке? Берт не знал; его миссия теперь завершилась, и он, по правде говоря, не очень-то заботился о том, как теперь будут строить отношения с Райанци. Точно более агрессивно — иначе не отзывали бы его и не присылали бы А-Верти.

Берт всегда считал, что для дипломата А-Верти слишком жёсток и холоден — но к новому королю Райанци требовался другой подход, и молодой солнечно-дружелюбный Берт со своей командой тут становился неуместен.

По совести сказать, Берт был несказанно рад, что его отзывают. Найти подход к новому королю ему было бы непросто, и те методы, которыми привык действовать он, тут бы не сработали. А вырабатывать новые и подстраиваться под обстоятельства… да, Берт это умел, и наверняка бы научился, — но зачем, если в Ниии есть более подходящие кандидаты на роль главы ниийского посольства в Райанци?

«Что ж! Вот и закончился этот этап!» — прижмурился Берт, закладывая руки за голову и откидываясь на спинку удобного мягкого кресла — делали по его заказу.

Он был вполне доволен результатами своей двухлетней работы. С прошлым королём и его правительством ему удалось установить добрые отношения, и эти годы в Райанци и в сравнение не шли с его предыдущей миссией — Берт вздрогнул, вспомнив душный воздух Ньона и тяжёлый взгляд ньонского владыки. Нет, в Ньон он ни за что больше не поедет, что бы там ни выдумывал брат! И люди отвратительные, и климат ужасный!

Слава Богу, после идиотской смерти владыки — того зарезала собственная жена, и её чувства прекрасно можно было понять, — Берта перевели в Райанци, к культурным единоверцам, которые привыкли решать проблемы если не словами, то хотя бы интригами, но уж точно не убийствами и поединками, как было принято в Ньоне.

«Нет, в Ньон — ни за что!» — сам себе кивал Берт, который был согласен даже бросить карьеру дипломата, лишь бы не иметь дел с этими воинственными дикарями и их деспотичными правителями.

Ленивые мысли бывшего ниийского посла в Райанци прервало появление слуги.

— К вам дама, ваше сиятельство! — с поклоном объявил он.

Берт удивлённо приподнял брови.

— Мы уже не принимаем, Рей, — аккуратно напомнил он.

Слуга замялся; с то ли кашлем, то ли кряхтением принялся теребить свои манжеты.

— Она… — наконец, объявил он причины своего поступка. — Она в таком отчаянии, ваше сиятельство…

Удивление Берта ещё возросло. Ниийское посольство не было тем местом, где искали пристанища попавшие в беду дамы — и в другой ситуации он поостерёгся бы вмешиваться во внутренние дела Райанци и спасать отчаявшихся леди. Но теперь настроение его было слишком благостным, да и послом он больше не являлся, так что…

— Проси! — кивнул он, вставая и аккуратно застёгивая на все пуговицы небрежно распахнутый до этого момента сюртук.

Он справился как раз вовремя; слуга впустил в двери даму, которая, и впрямь, по всем приметам находилась в весьма глубоком отчаянии.

Молодая девушка — Берт не дал бы ей на глаз больше двадцати пяти — с заплаканными глазами и чёрными кругами под ними. Она была аккуратно причёсана и прилично одета, но в каждом движении её чувствовалась подавляемая истеричная нервозность. Особенно напрягли Берта её тонкие пальцы, которые она держала неестественно неподвижно — ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что она так пытается подавить дрожь.

— Ваше сиятельство! — леди сделала изящный и полный достоинства реверанс, но Берт, уже отпустивший наружу профессиональный азарт, заметил и чересчур чёткую, нарочитую артикуляцию — очевидно, и голос её пытался дрожать, — и лёгкую заминку, свидетельствующую о том, что она не может решить, когда из этого реверанса встать и достаточно ли почтителен вышел сделанный поклон, и сбежавший от прямого зрительного контакта взгляд. Леди смотрела куда-то в область его лба — и, судя по тому, как часто она смаргивала, даже эта задача была для неё не такой уж простой, и она с трудом заставляла себя смотреть на него, а не куда-нибудь в пол.

— Мадемуазель, — спокойно поклонился в ответ он и жестом пригласил к софе: — Прошу вас.

Однако на софу она даже и не взглянула; так и не отрывала острого мучительного взгляда от его