Обещаю тебе [Элли Эверхарт] (fb2) читать онлайн

Элли Эверхарт Обещаю тебе

Глава 1

— Джейд, ты проснулась. — Этот голос мне знаком. Мужчина приближается, и оказывается, что это доктор Каннингем, лечивший меня, когда я травмировала голову, упав в лесу за домом Гаррета. — Как ты себя чувствуешь?

Я открываю глаза и понимаю, что не имею понятия, где нахожусь и как сюда попала. Комната похожа на небольшой офис с простыми белыми стенами и бежевым ковровым покрытием. Напротив меня большой деревянный стол и стена, заставленная книжными шкафами. Ощутив сильный запах кожи, я замечаю, что лежу на темно-коричневом кожаном диване.

— Где я? — спрашиваю врача.

— Всего в нескольких милях от Мурхерста. Твой дедушка позвонил мне сразу, как только ты потеряла сознание. К счастью, я еще не успел уехать из города после нашей сегодняшней встречи. — Он улыбается. — На самом деле, хватит уже нам встречаться таким образом.

— Мой дедушка?

Внезапно я вспоминаю сцену в кампусе возле отдела по делам студентов. Ко мне подошел пожилой человек, назвавшийся отцом Ройса Синклера, моего биологического отца, о котором я узнала несколько месяцев назад. Он сказал, что его зовут Арлин Синклер и что ему нужно поговорить. Меня окружили два здоровяка, и я поняла, что старик пришел не просто разговаривать. Он появился, чтобы убить меня. Чтобы довести до конца дело своего сына.

Я вскакиваю с дивана, но стреляющая боль в колене вынуждает меня снова сесть.

— Что ты делаешь? — Резкое движение пугает врача, и он быстро возвращает мою ногу на диван. — Ты же знаешь, что еще слишком рано так нагружать колено.

Хватаю его за лабораторный халат.

— Скажите мне, где я! Скажите точно, где я нахожусь!

— Я же говорил, — спокойно отвечает он. — Мы в офисе твоего дедушки.

— У меня нет дедушки! Мои бабушка и дедушка умерли!

Я в панике осматриваю комнату в поисках выхода. Если сцена со Синклером мне не привиделась, то почему я все еще здесь? Я должна была быть мертвой. Он бы убил меня.

— Умерли твои бабушка с дедушкой по материнской линии. — Каннингем, не теряя самообладания, пытается одной рукой удержать меня, а другой вытащить что-то из кармана халата. — Но по отцовской линии очень даже живы. А теперь посмотри сюда.

Он направляет яркий свет мне прямо в глаза, заставляя щуриться. Я отталкиваю фонарик.

— Мне необходимо знать, что происходит.

Снова пытаюсь встать, но он сидит рядом и не дает пошевелиться.

— Джейд, у тебя серьезное сотрясение мозга, поэтому ты должна успокоиться. Скорее всего, обморок вызван стрессом. Я хочу, чтобы на этой неделе ты отдохнула и расслабилась.

Расслабилась? Он что, не понимает, что моя жизнь под угрозой?

— Отвезите меня назад в кампус. Пожалуйста! Мне необходимо увидеть Гаррета. Мне нужно уехать отсюда.

— Твой дедушка будет здесь с минуты на минуту и после того, как вы поговорите, отвезет тебя.

Я снова хватаю Каннингема за халат и дергаю его к себе.

— Этот человек собирается меня убить! Разве вы не понимаете? Он хочет моей смерти! Он должен похоронить доказательства того, что его сын сделал с моей мамой.

Сказав эти слова, я понимаю, что никогда не должна была произносить их вслух. С другой стороны, в тот день, когда мистер Кенсингтон убил Ройса Синклера, Каннингем был там. Он — один из врачей, забравших Гаррета после выстрела. Возможно, врач и так знает, что произошло. Однако неизвестно, насколько хорошо он осведомлен.

Каннингем убирает мои руки от своей одежды и опускает их рядом со мной.

— Поверь, Арлин Синклер не хочет тебя убивать.

— Почему вы здесь? — спрашиваю, все еще в полном замешательстве.

— Я же сказал: ты потеряла сознание, и Арлин вызвал меня. Послушай, Джейд, я хочу, чтобы ты немного отдохнула. Не ходи пару дней на занятия. Пусть кто-нибудь останется с тобой на ночь — Гаррет или твоя подруга Харпер.

— Откуда вы знаете про Харпер? Почему вы работаете на Синклера? Мне казалось, вас наняли Кенсингтоны.

— Я работаю в частной медицинской клинике, которая лечит очень ограниченный круг людей. — Он кладет руку на мою и смотрит мне в глаза. — Ты ведь уже знаешь об этом?

Я киваю.

— И тебе также известно, что вопросов лучше не задавать, правильно?

— Да.

Я решаю согласиться с его словами. Возможно, это позволит потянуть время, прежде чем меня убьют. Но если таковы их намерения, то зачем доктору Каннингему волноваться по поводу сотрясения мозга? И почему он только что попросил меня пропустить занятия и оставить на ночь Гаррета? Подождите. Что?

Постепенно я начинаю осознавать, что, возможно, меня все же не станут лишать жизни. Тогда для чего Арлин Синклер приезжал сегодня в Мурхерст? Зачем он похитил меня и привез сюда?

— Джейд еще спит? — Услышав его голос, я опять напрягаюсь.

— Нет, проснулась, но пребывает в некотором замешательстве, — говорит Каннингем.

— Из-за сотрясения? — Я оглядываюсь на дверь и вижу, что ко мне спешит пожилой мужчина. — По-моему ты говорил, что она поправилась!

Врач встает.

— Да. Так и есть. Я имел в виду, что Джейд не до конца понимает ситуацию. Ее растерянность не связана с сотрясением мозга. Простите, что не точно выразился.

— Понятно. Хорошо, я с ней поговорю. Если ты уверен, что она в порядке, можешь идти.

— Джейд, пользуйся костылями, — говорит Каннингем. — Не вздумай нагружать колено и сразу звони мне, если появятся какие-то симптомы из перечня, что я дал Гаррету. У тебя есть вопросы, пока я не ушел?

— М-м-м, нет. Никаких вопросов.

Не хочу оставаться со стариком наедине, но не знаю, что спросить. Врач выходит, закрыв дверь так быстро, что я не успеваю разглядеть то, что находится снаружи.

Старик подходит к дивану.

— Итак, Джейд, давай попробуем еще раз.

Он протягивает руку и улыбается. Я не отвечаю на его теплую дружелюбную улыбку: он все еще не внушает доверия.

— Меня зовут Арлин Синклер, и я твой дедушка. Приятно наконец-то познакомиться.

Я осторожно пожимаю старику руку, пока он усаживается на кожаную тахту перед диваном. Теперь он уже не кажется таким страшным, как тогда, в длинном черном пальто, в сопровождении двух зловещих приспешников.

Арлину Синклеру на вид лет семьдесят пять. Его густые седые волосы резко контрастируют с золотисто-коричневой, словно загорелой после отпуска кожей. Он без пиджака, в белой рубашке с синим полосатым галстуком и черных брюках. Он человек среднего роста с небольшим выпирающим животом.

— Вы хотите меня убить? — Это звучит безумно, но когда я нервничаю, то могу выпалить все, что приходит на ум. Но если он действительно намерен убить меня, то я хочу это знать.

— Нет! Конечно, нет. — Он кладет руку мне на плечо, но я ее сбрасываю. — Я хочу тебе помочь и не собираюсь причинять вред.

— Но вы меня похитили.

— Я тебя не похищал. Приехав в школу, я надеялся поговорить, но ты потеряла сознание. После моего звонка доктор Каннингем попросил срочно привезти тебя сюда.

— Те люди, окружившие меня, кто они?

— Мои телохранители. До приезда к тебе я был на Манхэттене, а туда я всегда беру их с собой. В Мурхерсте они не захотели оставаться в машине, и я разрешил им выйти. Представляю, как мои люди напугали тебя. — Он качает головой. — Надо было настоять на том, чтобы они подождали в машине.

— Ваш сын уже пытался убить меня. Разве вы приехали не для того, чтобы закончить его дело?

— Нет. Вовсе нет. — Он тяжело вздыхает. — Джейд, позволь мне начать с того, что я прошу прощения за все, через что Ройс заставил тебя пройти. Мне было неизвестно, что происходит, пока мой сын не погиб.

— О чем вы говорите? Вы не знали, что он хотел меня убить?

— Пока Ройс был жив, я даже не знал о твоем существовании.

Я не верю старику. Он явно врет.

— Ваш сын изнасиловал мою мать и оставил ее умирать на обочине. Вы хотите сказать, что ничего об этом не знали? Ага, как же. Уверена, вы сами помогали ему это скрыть.

— Ройс говорил мне, что провел с твоей матерью всего одну ночь, а потом она заявила об изнасиловании, чтобы вытянуть из него деньги. Он сказал, что ее история — выдумка. И я поверил ему. Насколько мне известно, мой сын никогда не принуждал женщин и не имел проблем с законом. Пойми, у нас все время пытаются вымогать деньги. Когда это случилось, Ройс был женат и ждал ребенка. Он боялся, что это разрушит его брак. Конечно, я поверил своему сыну на слово и помог ему. Если бы я узнал правду, все могло бы сложиться иначе.

— Как например? Вы бы предали случившееся огласке, позволив упечь сына в тюрьму?

— Сложно сказать, как бы я поступил. Прошло слишком много времени. Суть в том, что мне было неизвестно о тебе, Джейд. Ройс не рассказывал, что твоя мать забеременела.

Я все же не верю старику, но подыгрываю.

— Так когда вы узнали правду?

— После смерти Ройса я убирался в его кабинете и нашел код от сейфа, где обнаружились документы с информацией о тебе и твоей матери, а также детали той ночи. Я увидел настоящие полицейские отчеты. До этого момента я понятия не имел, что в действительности произошло.

— Что вы делали в Рокфеллеровском центре в день, когда мы столкнулись? Вы за мной следили?

Арлин кивает.

— Как только я узнал, что на самом деле случилось много лет назад, то заботился о твоей безопасности. Несмотря на то, что Ройса не стало, у меня были опасения, что его люди могут прийти за тобой. Так что я продолжаю за тобой приглядывать. — Старик берет меня за руку. — В Нью-Йорке я нарочно столкнулся с тобой, чтобы рассмотреть поближе. Я предполагал, что если просто обращусь к тебе и представлюсь, ты не захочешь иметь со мной ничего общего, учитывая, что сделал Ройс.

Я выдергиваю свою руку.

— Зачем вы сегодня пришли ко мне в колледж, если знали, что я не захочу вас видеть?

— Потому что мне нужно кое о чем поговорить. У тебя еще есть вопросы, прежде чем я начну?

— Кому-нибудь еще известно о том, что он сделал? Эти документ видели другие люди?

— К счастью, нет. Иначе тебя бы уже не было.

— Что это значит?

Он вздыхает.

— Поначалу я опасался, что организация в курсе. Они хранят такие секреты, чтобы с помощью шантажа подчинять себе людей, хотя предпочитают называть это стимулом.

— Какая организация?

Арлин встает и подходит к кожаному креслу с высокой спинкой, стоящему за диваном.

— Я принадлежу к весьма элитной организации, состоящей из чрезвычайно влиятельных людей. Мой сын Уильям тоже является ее членом, каковым был и Ройс. Полагаю, ее можно было бы назвать тайным обществом, хотя выбор термина нас не волнует. Так или иначе, раз группа настолько эксклюзивна и ее функции крайне секретны, следует найти способ заставить участников держать рот на замке. Документы, которые я нашел, могли бы послужить отличным инструментом шантажа или стимулирования Ройса, вынуждая его хранить молчание. Не то чтобы в этом была необходимость. Мой сын был не из тех, кто выдает секреты, особенно в отношении этой группы.

— Откуда вы знаете, что у них нет копии документов?

— Будущее Ройса было очень важно для организации. Если бы они узнали о тебе, то восприняли бы как проблему и устранили много лет назад. Я просто благодарен Ройсу, что он не сделал этого сам. Ну очевидно, он попытался, но у него, слава богу, не получилось.

— Ничего не понимаю из того, что вы только что сказали, но, прежде чем вы продолжите, позвольте мне кое-что прояснить: вы не собираетесь меня убивать, вы просто хотели поговорить. Но что будет дальше?

— Ты моя внучка, Джейд. Я хочу о тебе заботиться. Помогать всем, чем нужно. Это меньшее, что я могу сделать, учитывая то, как ты выросла.

— Не нужно обо мне заботиться. — Я оглядываюсь на закрытую дверь, за которой, вероятно, стоит охрана. — Мне действительно нужно идти. Можете отвезти меня обратно в Мурхерст?

— Мы не закончили. Я еще не все сказал. У тебя есть вопросы по поводу того, что мы уже обсудили?

Никак не могу осмыслить его слова и не готова спрашивать, но если он позволяет, то лучше что-нибудь придумать.

— У организации есть название?

— Да, но подобная информация доступна только ее членам.

— Чем она занимается?

— Этого я тебе сказать не могу, — резко отвечает он.

— Вы спросили, есть ли у меня вопросы, а теперь не хотите на них отвечать?

— На эти я не могу дать ответ. Однако скажу, что у организации были планы на Ройса. Большие планы. И теперь они пытаются исправить проблему, которая им помешала.

Какими бы загадочными ни были его слова, они начинают выстраиваться в логическую цепочку. Большие планы. Ройс собирался стать президентом. Я бы сказала, что баллотироваться на пост президента Соединенных Штатов — это большие планы.

— Организация, к которой вы принадлежите, занимается политикой. — Произнося это, я внимательно слежу за его мимикой.

— Не стану этого отрицать. Но многие влиятельные организации имеют отношение к политике. И эта — не исключение.

— Знаю, но ваш сын планировал стать президентом. Он появился из ниоткуда и внезапно занял лидирующую позицию. Словно победа зависела только от его выбора, а группа собиралась все это организовать. — Я понимаю, как смешно звучат мои слова, но уже практически верю в это.

Арлин прочищает горло.

— У тебя есть еще какие-нибудь вопросы? Хочешь узнать о своих сводных сестрах? О других родственниках? О моей жене? — Он встает и подходит к книжному шкафу. — Давай я покажу тебе несколько фотографий.

По его реакции видно, что мое высказывание об организации недалеко от истины. Но каким образом группа планировала организовать победу Ройса на президентских выборах?

— Это моя жена Грейс. — Арлин протягивает мне фотографию в рамке. — Твоя бабушка.

Его слова звучат очень странно. У меня никогда не было бабушки и дедушки. На фотографии — симпатичная пожилая женщина с короткими каштановыми волосами, уложенными в гладкий изысканный боб. Она стоит рядом с мужем на фоне яхт. Я присматриваюсь и вижу, что ее глаза точно такого же зеленого цвета, как и мои.

— Это фото двухлетней давности. Мы плавали у берегов Греции. Я бы с удовольствием свозил тебя туда как-нибудь. Средиземноморское побережье поистине великолепно.

Он что, с ума сошел? Думает, что мы теперь будем вместе путешествовать? Я только с ним познакомилась, а его сын пытался меня убить! Я возвращаю ему фотографию.

— До сих пор не понимаю, что происходит. Просто скажите мне, что вы хотите, чтобы я могла уйти.

— Как уже говорил, я хочу сделать все, что в моих силах, чтобы помочь тебе. Взять на себя твои расходы, оплачивать обучение в колледже.

— Мое обучение уже оплачено. Мне не нужны ваши деньги. Если вы пытаетесь заставить меня молчать о сыне, то не волнуйтесь: я никогда никому не расскажу. Я уже и так пообещала это мистеру Кен… — Черт! Я чуть не проболталась об отце Гаррета, хоть и не знаю, известно ли старику, что на самом деле произошло с его сыном. Он ведь должен знать, что. Но кто бы ему рассказал? Я в таком замешательстве.

— Ты хотела сказать мистеру Кенсингтону? — Арлин поднимает брови. — Ты именно его имеешь в виду?

Я молчу.

Он медленно кивает.

— Да, я знаю, что моего сына застрелил Пирс. Это еще одна причина, по которой мне хотелось поговорить с тобой.

— Не понимаю, о чем вы. Ваш сын покончил с собой.

— Пирс и его отец — члены группы, о которой я тебе говорил. Все в организации знают, что случилось с Ройсом. Пирс был вынужден признаться в содеянном, когда обратился к нам за помощью.

— За какой помощью?

— Ты думаешь, он сам все это скрыл? Конечно, нет. Одному человеку такое не под силу. Ему понадобились все мы и все наши связи. Однако, убив моего сына, он разрушил план. План, который был практически осуществлен, а его разработка заняла почти двадцать лет. Действия Пирса пошли вразрез с организацией, и теперь ему придется заплатить.

Придется заплатить? Что это значит? Мой пульс учащается от беспокойства за Гаррета и его семью. Вдруг, пока я нахожусь здесь с Арлином, группа, к которой он принадлежит, преследует мистера Кенсингтона? Гаррет говорил, что из-за убийства Ройса у его отца будут проблемы. Еще он сказал, что наказанием будет не смерть, а то, что заставит мистера Кенсингтона страдать. Может, они попытаются навредить Лили? Или Гаррету?

— Они уже сейчас что-то предпринимают для этого? — Я встаю и, не в силах найти костыли, пытаюсь балансировать на здоровой ноге. — Если Лили или Гаррет пострадают, клянусь, я…

— Нет, его дети не пострадают.

Арлин подходит, помогает мне опуститься на диван и присаживается рядом.

— Ведь вы только что сказали, что мистер Кенсингтон должен заплатить. Вы же знаете, что он убил вашего сына, так почему сами его не накажете?

— Пирс является неотъемлемой частью организации, и наказывать его — не моя задача. Все не так просто. — Арлин сжимает мою руку, и в его глазах внезапно появляются отчаяние и мольба. — Джейд, ради моего успокоения, пожалуйста, расскажи, что случилось в тот день. Мне нужно знать, что сделал Ройс. Пирс действительно застрелил моего сына, чтобы спасти вас с Гарретом? Я слышал только версию Пирса и не знаю, насколько она правдоподобна. Ты единственная, кому известна правда.

— Да, — отвечаю без колебаний. Старик слегка ослабляет хватку, но мою руку не отпускает. — Ройс пришел с целью убить. Он сказал, что должен избавиться от меня, потому что я слишком похожа на Сэди, и люди могут обо всем догадаются. Ройс не хотел, чтобы я лишила его возможности стать президентом.

— Это были не просто угрозы? У него действительно был пистолет?

— Да. Он направил на меня пистолет и нажал на курок. Я была бы уже мертва, если бы не Гаррет. И Ройс убил бы нас обоих, если бы мистер Кенсингтон не выстрелил в него.

Арлин обнимает меня, и я сразу же вся сжимаюсь.

— Я очень сожалею, что так вышло. Спасибо, что рассказала. Мне нужно было знать правду. — Как только он отпускает меня, я забиваюсь в дальний угол дивана. — Хотелось бы мне, чтобы Пирс нашел другой способ остановить Ройса, но если бы кто-то направил пистолет на моего ребенка, я сделал бы то же самое.

Я чувствую, что он на меня смотрит, но не поднимаю лицо.

Арлин вздыхает.

— Джейд, пожалуйста, взгляни на меня.

Я снова смотрю на него, и он слегка откидывается назад, оставляя мне больше пространства.

— Я не жестокий человек и не понимаю, почему мой сын стал таким. Его брат тоже не жестокий. Не так я воспитывал своих мальчиков. Но Ройс был проблемным: если он что-то задумывал, то ничто не могло встать у него на пути. Предложение баллотироваться в президенты было худшим, что могло с ним случиться. Это поглотило Ройса. Лучше бы они никогда его не выбирали.

— Ваш сын был выбран, чтобы занять пост президента? Эта тайная организация так решила?

Арлин опускает глаза и теребит галстук.

— Когда я сказал, что Кенсингтоны в безопасности, то не шутил, но Пирс все равно заплатит за свое вмешательство.

Старик, по-видимому, решает полностью проигнорировать мой вопрос.

Он продолжает:

— Смерть моего сына не является для организации такой тяжелой утратой, как для меня, но это потеря большого количества времени и усилий со стороны группы очень важных людей.

— Каким будет его наказание? У мистера Кенсингтона отнимут компанию?

— Они могли бы, но обсуждаемое наказание серьезней, чем это. Ходят слухи, что это касается Гаррета.

Когда я слышу имя своего парня, мой пульс опять учащается.

— Вы только что сказали, что он в безопасности! Вы просто солгали мне, чтобы я сидела здесь и слушала вас?

— Успокойся. Они не причинят ему вреда. На самом деле, мне не следует называть это наказанием. Скорее, это похоже на план, в котором участвует Гаррет. Его отец не знает, а если бы узнал, то никогда бы не одобрил. Он никогда не хотел, чтобы его сын участвовал в том, чем занимается группа. Поэтому, если план сработает, то это послужит наказанием для Пирса. Ничего больше я рассказать не могу.

— Вы издеваетесь надо мной? Вы не можете сказать такое и скрыть все подробности. Какие у них планы на Гаррета?

— Детали мне пока неизвестны. Я лишь участвовал в нескольких обсуждениях и даже не в курсе, пришли ли они к завершению.

— Это не имеет значения. Он никогда не согласится. И я тоже. Мы встречаемся, и у нас все серьезно. Мы планируем жить вместе и, может, даже когда-нибудь пожениться.

Арлин делает глубокий вдох и шумно выдыхает.

— Это подводит меня к следующей причине, по которой нам следовало поговорить. Ты должна бросить Гаррета.

Глава 2

— Вы серьезно? Вы меня даже не знаете, но велите расстаться с Гарретом? — Я раздраженно качаю головой. — Нет, конечно, я знаю, что богачи считают за правило встречаться только с такими же состоятельными людьми, как они сами, но мы с Гарретом не следуем вашим дурацким установкам. Даже его отец принял это, и так же следует поступить и вам, или вашей организация, или кому там еще, кто хотел бы нас разлучить.

— Других вариантов нет, Джейд. И это их правило, а не мое.

— Кем бы ни были все эти люди, они могут отправляться к чертям, потому что я не откажусь от Гаррета.

Арлин крепко берет меня за руку.

— Послушай меня. Это важно. Ты оказалась в эпицентре чего-то очень серьезного, и пока не поздно, тебе нужно выбираться оттуда.

— В эпицентре чего?

— Плана, который касается Гаррета. Тебе в нем нет места, поэтому сейчас ты — препятствие. Да, это правда, причина в твоем происхождении, но ты не можешь…

— Я наполовину Синклер. Разве это не должно прибавить мне в их глазах хоть каких-то очков?

— Они не знают, что ты наполовину Синклер. Я уже говорил, что моему сыну каким-то образом удалось скрыть это от всех. Для организации ты всего лишь бедная девушка из Айовы.

— Но Ройса больше нет, так что их уже не должно волновать, что он сделал. Просто сообщите организации, что я ваша внучка.

Арлин отрицательно качает головой.

— Не могу. Они придут в ярость, если узнают, что сын солгал. Члены группы не должны скрывать информацию. Ройс нарушил правила, и это повлечет за собой серьезные последствия. А поскольку его уже нет, организация накажет моего сына Уильяма или меня.

— То есть, я не могу встречаться с Гарретом, потому что бедна?

— Дело не только в этом. Такой парень, как Гаррет, должен быть в паре с девушкой, которая получила надлежащее воспитание, посещала подходящую школу и была погружена в соответствующую культуру.

— Отец Гаррета смог закрыть глаза на мое прошлое. Думаю, это под силу и остальным.

— Знаю, ты не хочешь слушать, но я говорю это для твоего же блага. Я знаю, как работает организация. Я один из них и, даже не одобряя методы этих людей, остановить их не в силах.

— Зачем вы состоите в организации, образ действий которой не разделяете?

— Это не вопрос выбора. Меня заставил вступить мой отец, и он в свою очередь тоже попал туда не по собственной воле. Как только ты становишься членом этой группы, то уже не можешь покинуть ее. — Он качает головой. — Это неважно. Главное, что тебе нужно знать, что произойдет, если вы с Гарретом не расстанетесь.

Я вздыхаю, закатывая глаза.

— Ну и что же произойдет?

— Когда план относительно Гаррета будет одобрен и утвержден, к тебе придет человек. Он попросит тебя бросить Гаррета и предложит крупную сумму денег. Если ты откажешься пойти навстречу, то эти визиты будут продолжаться и со временем станут менее дружескими и более угрожающими. В конце концов ты выполнишь все, что они скажут, потому что у тебя не будет выбора. А в наказание за прежнее непослушание они разрушат твою жизнь.

— Каким образом?

— Эти люди уничтожат твою репутацию, выгонят из колледжа. Сделают так, что у тебя никогда не появится достойной работы. Все, что для этого требуется, — разместить несколько поддельных фотографий. Или оболгать тебя в СМИ. Им даже ничего не стоит выставить тебя преступницей, подделав улики. Ты можешь оказаться в тюрьме за преступление, которое не совершала. Даже спустя годы они могут следить за тем, чтобы работодатели не нанимали тебя. С тобой будет покончено, Джейд. Ты закончишь, как…

Он не договаривает предложение до конца, но этого и не требуется. Если Арлин хотел меня напугать, то ему это удалось. Мой самый большой страх — стать такой же, как мать. Дело даже не в ее алкоголизме или пристрастии к таблеткам — это Ройс сделал ее такой, — а в том, что в жизни мамы ничего не было. Ни работы. Ни надежды. Ни будущего. Я не смогу так жить.

— У тебя все будет хорошо, если будешь держаться подальше от Гаррета. Ты очень умная девочка и сможешь жить так, как тебе нравится. Я помогу. Отправлю в любой колледж, какой захочешь, и все оплачу. А после куплю тебе жилье и покрою любые расходы.

На мгновение он вынуждает меня задуматься над своим предложением, но я быстро прихожу в себя.

— Нет. Я не уеду из Мурхерста и точно не брошу Гаррета. Вообще не понимаю, зачем я вас слушаю, ведь я вас даже не знаю. Можно мне уйти? Гаррет будет искать меня.

— Да, полагаю, тебе пора возвращаться. Но все же подумай о том, что я сказал. Я не сумасшедший старик. Все это правда. Если у тебя возникнут вопросы или ты захочешь встретиться еще раз и все обсудить, пожалуйста, позвони мне.

Он встает и достает из кармана визитку.

— Вот мой номер телефона. При наборе тебе будет предложено ввести код безопасности. Он уникален для каждого, кто мне звонит. — Арлин снова дарит мне теплую, доброжелательную улыбку, что приводит меня в замешательство, ведь я все еще не доверяю ему. — Тебе я присвоил код десять ноль восемь — это дата твоего рождения. Жаль, что я пропускал его столько лет, но, надеюсь, в будущем мы сможем праздновать твой день рождения вместе.

Он кажется таким искренним, и я начинаю думать, что, может, он не такой уж и плохой. Однако это не значит, что я хочу встретиться с ним еще раз. У меня нет никакого желания общаться ни с ним, ни с любым другим из Синклеров.

— Кто-нибудь еще в вашей семье знает обо мне?

— Моя жена. Только она. Наверное, нам стоит пока все так и оставить. Грейс хотела прийти сегодня, но я сказал, что сначала мне нужно поговорить с тобой самому. Если ты согласишься, она будет рада с тобой познакомиться. Знаешь, у тебя ее глаза. У вас обеих они нефритово-зеленые.

Слабо улыбнувшись ему, я оглядываюсь.

— Мои костыли где-то у вас?

— Ах да.

Старик снимает с крючка на стене мое пальто и протягивает его мне. Пока я одеваюсь, он заглядывает за свой стол и приносит костыли.

— Тебе помочь?

— Нет, я сама.

Опираясь на костыли, я продвигаюсь к двери. Удивительно, но она не закрыта на ключ. Длинный коридор пуст. Я ищу взглядом охранников, но их нет. Арлин провожает меня на улицу, где ждет машина.

— До свидания, Джейд. — Арлин похлопывает меня по спине. — Надеюсь, мы скоро увидимся. Пожалуйста, звони, если что-нибудь понадобится.

Я уверяю, что позвоню, хотя не собираюсь этого делать. Как, впрочем, и встречаться с ним снова. Он, вроде бы, милый старик и к тому же мой дедушка, но это не имеет значения. Его сын сломал жизнь мне и моей матери. Да и просьба разорвать отношения с Гарретом определенно не добавляет старику очков.

Пока водитель трогается с места, я пытаюсь определить свое местоположение. Похоже на торговый центр. Повернув, мы проезжаем мимо кафе «Бургер Хат», куда мы с Гарретом временами заходим. Зачем такому богачу, как Синклер, устраивать офис в торговом центре около бургерной?

Я достаю телефон, чтобы позвонить Гаррету, но связи нет. Странно, обычно здесь всегда есть сигнал. Водитель замечает, что я держу в руках телефон.

— В машине сотовая связь недоступна, — говорит он.

Арлин не хотел, чтобы я кому-либо звонила? Почему? Вот еще одна причина, по которой не следует ему доверять. Все сказанное им — полный бред. Он принадлежит к тайному обществу? К тому же самому, что и отец Гаррета? Думаю, это возможно, но я до сих пор не понимаю, чем они занимаются. Помогают богатым баллотироваться? Не дают таким, как я, выходить замуж за парней, вроде Гаррета?

Припарковавшись у общежития, водитель помогает мне выбраться из машины и, передав мне рюкзак, уезжает.

В ту же секунду у меня начинает звонить телефон. Это Гаррет. Меня не было несколько часов, и он, наверное, звонил все это время без остановки.

— Гаррет, я…

— Черт возьми, Джейд, где ты была? Ты в порядке?

— Да. Все хорошо.

Вообще-то, не совсем. У меня резко кружится голова. По словам Каннингема, стресс мог усугубить сотрясение мозга. А я в последние пару часов пережила сильный стресс.

— Где ты? — спрашивает Гаррет.

— На улице, около общежития. Ты у себя? А то мне бы не помешала помощь.

— Да, сейчас спущусь.

Через несколько секунд он находит меня возле стены, к которой я прислонилась, чтобы не упасть.

— Что с тобой? Голова?

— Закружилась немного. Просто помоги мне донести рюкзак.

— С тобой что-то не так. Я отвезу тебя к врачу. Сможешь сама дойти до машины?

— Я только что была у него. Все нормально. Мне просто нужно присесть.

— Ты встречалась с Каннингемом? Так вот, где ты была? Как ты туда добралась?

— Это долгая история. Давай зайдем внутрь.

Мы следуем в мою комнату, где он помогает мне добраться до кровати и усаживается рядом. У него такой встревоженный вид. Никто и никогда не волновался за меня так, как Гаррет. Фрэнк и Райан беспокоятся обо мне, но это не то же самое.

Он обнимает меня и целует в лоб.

— Так и знал, что не следовало отпускать тебя на занятия.

— Все будет хорошо. Мне уже лучше.

— Доктор Каннингем недавно звонил и сказал, что в ближайшие несколько дней тебе нельзя ходить на занятия. Он знал, что ты его не послушаешь, и хотел убедиться, что ты будешь отдыхать. Однако о твоем визите к нему Каннингем не сказал. Ты ездила на такси? И почему ты не брала трубку?

— Мне нужно кое-что тебе рассказать.

Выражение его лица становится еще более обеспокоенным.

— Что?

— Сегодня после занятий я была возле отдела по делам студентов, и ко мне подошел пожилой мужчина. Это был тот самый старик, который столкнулся со мной у Рокфеллеровского центра. Я была права: он связан с Синклером.

— Если это шутка, то не смешная.

— Нет. Я серьезно. С ним были люди, и я решила, что он пришел, чтобы убить меня, а потом потеряла сознание.

— Джейд! Что за черт? Почему ты не…

— Дай мне договорить. Я очнулась в каком-то помещении, и там был доктор Каннингем. Он сказал, что со мной все в порядке, так что тебе не стоит волноваться. В общем, потом зашел тот старик и сказал, что хочет поговорить со мной.

— Кто он?

— Арлин Синклер. Он сказал, что он мой дедушка.

Гаррет выглядит удивленным и несколько растерянным, и внезапно меня осеняет.

— Ты знаком с ним? Наверняка так и есть: твоя семья дружит с Синклерами, и ты встречался с Сэди.

— Да, я его знаю. Арлин несколько раз бывал у нас дома. Так вот, кто столкнулся с тобой в Нью-Йорке? Ничего не понимаю. Как он узнал о тебе? Он знает, что Ройс сделал с твоей мамой?

— Ройс сказал ему, что моя мать выдумала историю про изнасилование, чтобы вытянуть из него деньги. Арлин утверждает, что до недавнего времени ничего не знал обо мне. Вот только верить ему или нет? Ты что-нибудь знаешь о нем?

— Синклер на пенсии. Занимается благотворительностью. Когда я встречался с Сэди, она говорила, что он много времени проводит с внуками. Каждый год берет их с собой в путешествие.

— Думаешь, он говорил правду?

— На самом деле я, в отличие от отца, не очень хорошо его знаю. — Гаррет достает телефон. — Надо сообщить об этом отцу. Не нравится мне, что Арлин так запросто заявился к тебе.

Он набирает номер, но я его останавливаю.

— Подожди, дай мне дорассказать.

Я начинаю с самого начала и выкладываю Гаррету все, что узнала от Арлина о секретной организации и участии в ней мистера Кенсингтона.

— Не знаешь, что из этого правда? — спрашиваю я, закончив рассказ.

— Мой отец действительно состоит в какой-то организации, но то немногое, что мне известно, я знаю лишь потому, что несколько лет назад подслушал разговор отца с дедушкой на эту тему. Когда я спросил его об этом, он признался лишь в том, что является членом некой группы, и все.

— Думаю, они проворачивают какие-то дела, чтобы на выборах побеждал тот, кто им нужен. Как в случае с Ройсом.

— Это невозможно, даже если бы они захотели так сделать.

— Я бы не была столь уверена. Если бы ты слышал Арлина, то понял бы: там происходит кое-что странное.

— Неужели он прямо сказал, что они фальсифицируют выборы?

— Нет, но по его словам организация потратила годы на то, чтобы Ройс стал следующим президентом. Как будто его выбрали для этой роли, но потом твой отец разрушил их план.

— Так старик знает, что Ройса убил мой отец?

— Как и все в организации. Они и помогли ему это скрыть.

— Тогда почему они ничего не сделали отцу? Почему Арлин не отомстил ему?

— Он сказал, что наказывать твоего отца — не его задача, а дело организации. Еще он подтвердил, что его однозначно покарают за то, что он сделал с Ройсом, но не причинят вреда ни тебе, ни Лили.

— Что они собираются сделать? Арлин знает?

— Он сказал, что у них есть планы. На тебя.

— На меня? Что за планы?

Я забираюсь поглубже на кровать и прислоняюсь к стене.

— Не знаю. Судя по всему, они еще не окончательные. Он только сказал, что у них есть на тебя планы. И на меня — если я не стану сотрудничать.

— Что, черт возьми, это значит?

— Тебе действительно надо поговорить с отцом. Я должна знать, правда все это или вранье.

— Джейд, ты что-то не договариваешь. Что?

— Арлин сказал, что когда разработка плана относительно тебя будет завершена, мне придется порвать с тобой, иначе мне сломают жизнь. Меня вышвырнут из колледжа и разрушат мою репутацию, так что я никогда не смогу устроиться на работу.

— Ну все, я уже сыт по горло этим засранцем. — Гаррет встает и надевает пальто. — Куда Арлин тебя отвозил? Если он еще там, я должен пойти и поговорить с ним как мужчина с мужчиной. Расставить все точки над «и».

— Нет, не надо. Просто поговори с отцом.

— Я хочу услышать объяснения от самого Арлина. Похоже, у него есть ответы на все вопросы. — Гаррет берет со стола телефон. — У тебя ведь все будет нормально? Нет, тебе нельзя оставаться одной. Схожу позову сюда Харпер.

Он собирается выходить.

— Гаррет, подожди. Я поеду с тобой.

Сдвинувшись на край кровати, я тянусь за костылями. У меня снова кружится голова, но я не говорю об этом Гаррету, иначе он меня не возьмет.

— Ты точно в порядке?

Он снимает со спинки стула мое пальто.

— Да. Кроме того, я не могу отпустить тебя одного. Нам не нужен еще один Кенсингтон, убивающий еще одного Синклера. — Это совсем не смешно, но произнесенное вслух звучит забавно.

Гаррет улыбается и, глядя, как я ковыляю к двери, качает головой.

— Джейд, я не собираюсь его убивать. — Он останавливает меня и обнимает. — Хотя ему следовало бы врезать по морде за то, что он увез тебя, да еще забрал телефон. Я весь извелся, пока тебя не было.

— Ну, теперь со мной все хорошо, так что перестань переживать.

Он отпускает меня, и мы идем на парковку.

— Так где его офис? — спрашивает он, когда мы усаживаемся в машину.

— В торговом центре рядом с «Бургер Хат».

Гаррет смеется.

— Да ладно, Джейд. Где это находится на самом деле?

— Я не шучу. В торговом центре.

— Миллиардер не будет устраивать себе офис в торговом центре около бургерной.

— По-моему, это аптека, а офис расположен в ее подсобной части. Арлин, вероятно, просто одолжил его. У него есть собственные аптеки?

— Да, есть. Их основной бизнес — фармацевтическая компания, но несколько лет назад они начали скупать местные аптеки. Я забыл, что он владелец аптеки в этом торговом центре. Каннингем, вероятно, предложил встретиться там на случай, если ему понадобятся для тебя какие-нибудь медикаменты. — Гаррет тянется к моей руке. — Ты уверена, что с тобой все в порядке?

— Со мной все нормально. Ты уж слишком за меня беспокоишься.

— Это побочный эффект влюбленности в тебя, так что смирись.

Он берет мою руку и целует ее.

Мы добираемся до торгового центра, и Гаррет выходит, чтобы открыть мне дверь. Я вожусь с костылями, с которыми до сих пор не освоилась.

Гаррет наблюдает за мной.

— Давай я сначала схожу и проверю, там ли он?

— Хочешь сказать, что я слишком медлительная?

Гаррет смеется.

— Немного. Может, взять тебя на руки и донести до двери?

— Просто дай мне опереться. — Я дергаю его за рукав, пытаясь обрести равновесие.

Когда мы заходим в аптеку, оттуда как раз выходит покупатель, оставляя нас одних в помещении. Гаррет подходит к фармацевту — высокому худому мужчине в белом халате и в очках с металлической оправой. Он стоит за прилавком и вставляет новый рулон бумаги в кассовый аппарат. Заметив нас, мужчина даже не здоровается.

— Мы пришли увидеться с мистером Синклером, — говорит Гаррет. — Он еще здесь?

Фармацевт бросает на нас странный взгляд, поэтому Гаррет уточняет:

— Нам нужен Арлин Синклер. Тот, кому принадлежит эта аптека.

Мужчина заливается смехом, что удивительно, поскольку он производит впечатление человека, который никогда не смеется.

— Арлин Синклер? Миллиардер?

— Да. Он еще здесь?

— С какой стати Арлину Синклеру заявляться в эту аптеку?

Он тянет за конец чековой ленты и замечает, что она неправильно вставлена. Вынимает ее и пытается установить снова.

— Разве она принадлежит не Синклеру? — спрашиваю я.

— У него сотни аптек. И он в них не заглядывает. — Фармацевт снова смеется.

— В подсобной части есть офис?

— Только кладовка.

— Вы уверены?

Фармацевт снова сражается с чековой лентой.

— Не знаю, что вы, ребята, задумали, но на розыгрыши у меня времени нет. Идите и доставайте кого-нибудь другого.

Мы с Гарретом выходим на улицу и поворачиваем к машине.

— Ты точно была именно здесь? — спрашивает он.

— Да. Рядом с «Бургер Хат», а он единственный в городе.

Пока мы стоим там, я пытаюсь уложить произошедшее в голове. Я помню, что была именно здесь, но куда делся офис? Может, фармацевт нам солгал? Но мне не показалось, что он говорил неправду.

Глава 3

— Не понимаю. Я была здесь всего час назад.

— Наверное, ты перепутала место, — успокаивает меня Гаррет. — Ничего страшного. Просто выбрось это из головы.

— Нет. Говорю тебе, я была именно здесь.

— Давай не будем волноваться, пока не переговорим с моим отцом. Его помощник сказал, что он прилетает из Лондона вечером, так что мы не сможем поговорить с ним до завтра.

— Но как же…

— Джейд, довольно. Доктор Каннингем рекомендовал оградить тебя от стрессов, а эта ситуация с Синклером тебя сильно напрягает, так что хватит на сегодня об этом.

Он указывает на кафе «Бургер Хат».

— Проголодалась? Давай купим еду навынос, пока мы здесь.

— Честно говоря, у меня нет аппетита.

— Ты поешь, и точка. Не забыла, что я должен заботиться о тебе? Не обязательно брать еду здесь. Мы можем поехать, куда захочешь.

— Давай просто остановимся на «Бургер Хат». Мне нравятся их чизбургеры.

Получив наш заказ, мы возвращаемся в общежитие. Но пока мы сидим в моей комнате и едим, мои мысли все время возвращаются к офису: как он мог взять и исчезнуть?

— Итак, у меня для тебя есть сюрприз, — говорит Гаррет, собирая мусор в пакет из кафе. — Сходить за ним?

— Что за сюрприз? — Я сминаю обертку от бургера и тоже убираю в пакет.

— Если я тебе скажу, то сюрприза не получится.

— Хорошо, иди.

Выходя, он включает голубую иллюминацию на потолке. Наблюдая за ней, я вспоминаю, как он пробрался в мою комнату, чтобы установить ее. Гаррет потратил на это несколько часов, и теперь каждый раз, глядя на эти огоньки, я думаю о том, как сильно его люблю.

Я не могу представить свою жизнь без Гаррета и не собираюсь с ним расставаться. Никакая секретная организация мне не указ.

— Готова? — Гаррет просовывает голову в комнату.

— Да, готова.

Он ногой распахивает дверь и заносит большую плоскую коробку.

— Ты купил мне телевизор? — Я практически кричу, так я взволнована.

— Пришлось. Ты болеешь, а больные должны лежать и смотреть телевизор. И я знал, что ты его хочешь.

— Да, но, Гаррет, это слишком дорого. — Быстро прикрываю рот рукой. — Блин.

Он смотрит на меня, улыбаясь.

Я смеюсь.

— Ладно, чего ты хочешь?

У нас с Гарретом есть уговор: еще один упрек с моей стороны в том, что он тратит на меня чересчур много денег, и я буду должна станцевать ему стриптиз либо надеть красивое нижнее белье или юбку. Хотя мы оба знаем, что я бы и так сделала это для него, Гаррет ведет себя так, будто наказывает меня, а я ему подыгрываю.

Мы заключили эту сделку несколько недель назад, когда Гаррет уже больше не мог выносить мои жалобы по поводу денег. Мне тоже надоело постоянно ссориться — это того не стоило. Бывает, что я все же раздражаюсь из-за его трат на меня, но стараюсь слишком не напрягаться.

— Я определенно хочу юбку. — Он подходит и целует меня. — Но только после того, как ты избавишься от костылей.

— Хорошо, это я могу.

На Рождество моя подруга Харпер подарила мне джинсовую мини-юбку, и, как только Гаррет увидел ее на мне, у нас случилось то, что он теперь называет «секс в юбке». С тех пор он настаивает, чтобы у меня было больше юбок. Этому парню действительно нравится данная деталь гардероба. Хотя, возможно, это относится ко всем парням.

— Где ты хочешь?

В моей голове все еще витают мысли о «сексе в юбке», и я недоуменно поднимаю глаза.

— Телевизор, Джейд. Где ты хочешь его повесить?

— А, да… над комодом.

Я смотрю, как Гаррет вынимает телевизор из коробки и подсоединяет все кабели. У моего парня такая аппетитная задница, и джинсы сидят на нем идеально. Пока он возится с телевизором, на его руках напрягаются мышцы, и это заводит меня на полную катушку. Мы не были близки с тех пор, как я получила сотрясение мозга. На самом деле, даже дольше, ведь еще до травмы мы поругались и не общались несколько дней. Так что прошла почти неделя, что для нас равно вечности.

— Готово. — Гаррет протягивает мне пульт. — Это твой телевизор, так что ты должна быть первой, кто его включит.

Я отбрасываю пульт в сторону.

— Телевизор может подождать. Иди сюда.

Я тяну Гаррета к себе на кровать и прижимаюсь своими губами к его.

— Джейд. Не сейчас, — говорит он между поцелуями. — Ты же знаешь, врач запретил любую физическую активность.

— Уже и поцеловать тебя нельзя?

Я задираю его футболку, чтобы потрогать накачанный пресс.

— Продолжай в том же духе, и будут не только поцелуи.

— Думаю, именно это мне и нужно. —Расстегиваю ему ремень. — Так мое выздоровление пойдет быстрее.

— Неужели?

Он целует меня в шею.

— Несомненно. Вообще, доктор Каннингем, кажется, даже порекомендовал мне сегодня нечто подобное.

Рывком расстегиваю пуговицу на джинсах Гаррета и дергаю молнию вниз.

— Джейд, остановись, — мягко произносит он мне на ухо, вызывая во всем теле дрожь. — Еще слишком рано. Сначала тебе нужно поправиться.

— Ничего не рано. Мне это нужно. — Я провожу рукой по его черным боксерам, пока он снова целует меня. — И тебе тоже.

— Черт, Джейд. — Я продолжаю ласкать его, и он закрывает глаза, а затем хрипло шепчет мне в губы: — Ты же знаешь, я никогда не могу тебе отказать.

Долгое воздержание, и в результате парнями чертовски легко управлять.

Мы с Гарретом одновременно избавляемся от наших футболок. Затем, пока я стягиваю с себя джинсы и трусики, он скидывает остатки своей одежды и помогает мне. Обычно сначала мы какое-то время целуемся, но не сегодня. Мы оба так соскучились друг по другу, что как только он ложится на меня и проникает внутрь, то сразу начинает двигать бедрами в быстром темпе, вызывая внутри волны удовольствия. Наслаждение продолжает расти, пока, наконец, не достигает пика, полностью освобождая мое тело от напряжения.

Да, перерыв определенно был слишком большим, а разрядка — это как раз то, что было мне нужно.

Гаррет осторожно, чтобы не задеть больное колено, скатывается с меня.

— Ну как, тебе лучше?

— Намного. — Я целую его. — Спасибо, доктор Кенсингтон.

Он смеется и целует меня в щеку.

— Рекомендую проходить эту процедуру дважды в день.

— Дважды в день? Мне подходит, — улыбаюсь я.

— Джейд, я пошутил. Нам, наверное, и один раз не стоило.

— Почему? Мне впервые за весь день стало лучше.

Гаррет смотрит на меня с серьезным видом.

— И все-таки следующие два дня тебе не надо ходить на занятия. И это не мое указание, а доктора Каннингема.

— Знаю, я останусь здесь.

— Завтра у меня только одно занятие, остальные отменили, так что весь день я буду с тобой.

— Правда? — Я обхватываю его лицо ладонями, тяну к себе и снова целую. — Значит, завтра я смогу пройти лечебные процедуры два раза?

Он смеется.

— Что на тебя нашло? Я не имею в виду, что ты вечно отказываешься от секса, но обычно сама инициативу не проявляешь.

— Я люблю тебя. — Мои пальцы скользят по его груди и вниз по животу. — И ты такой сексуальный, что я не могу с собой совладать. — Наклонившись, шепчу ему на ухо: — Хочу тебя.

— Настаиваешь на второй процедуре этим же вечером? Должен сказать, эта твоя новая сторона меня очень заводит.

— Если ты снова готов.

Я бросаю взгляд на его только что надетые боксеры.

Он сверкает своей самоуверенной улыбочкой.

— Дай мне пару минут.

Мы целуемся до тех пор, пока он снова не приходит в боевую готовность, и все это после заявления «никакого секса, пока Джейд не поправится».

Говорю же. Управлять парнями чертовски легко.

После второго раунда я решаю проверить, как работает телевизор. Изображение идеально четкое, практически 3D.

— Гаррет, это что-то потрясающее. Спасибо.

— Пожалуйста. Я бы выбрал экран побольше, но знал, что ты будешь ворчать по поводу лишних трат, поэтому постарался сократить расходы.

— Отлично, ведь мне не нужен телевизор за тысячу долларов.

Он отводит глаза.

— Гаррет, сколько он стоит?

— Я купил его на распродаже. И он же тебе нравится?

— Да, но все равно…

Гаррет прищуривается в ожидании продолжения.

— Ты потратил слишком много денег, — говорю я нарочно.

— Да! Прекрасно, на этот раз мой выбор — стриптиз. И не думай, что я забуду.

— Знаю, что не забудешь.

Я забираюсь обратно в его объятия и смотрю свой новый телевизор.

Моя ночь, вероятно, должна была пройти в мыслях о Синклере и в переживаниях по поводу случившегося днем, но с тех пор, как я познакомилась с Гарретом, меня мало что беспокоит. Он способен целиком и полностью отвлечь меня от плохого и заставить сконцентрироваться только на хорошем.

* * *

Когда наутро я просыпаюсь, Гаррет уже ушел на занятия, но рядом с моей кроватью обнаруживаются оставленные им кофе и пончики. Отпив еще горячий кофе, я читаю приложенную записку: «Кое-что для улучшения твоего самочувствия. Вернусь к десяти для утреннего лечения. Люблю тебя. Г.».

Мне становится весело. Надо отметить, его сексуальные процедуры действительно помогают: сегодня мне намного лучше.

На часах девять, и в это время я обычно уже на занятиях. Для меня непривычно пропускать лекции.

Взяв пакет с пончиками, я включаю телевизор. Не могу поверить, что у меня есть свой собственный телевизор!

Из утренних ток-шоу я выбираю то, которое смотрела прошлым летом. Передачу ведет пара — парень и девушка, оба обладатели светлых волос, синих глаз, чрезвычайно загорелой кожи и невероятно белых зубов. Они почти не отличатся друг от друга и слишком бодры для такого раннего утра.

Завтракая, я слушаю сплетни о знаменитостях. Так классно: я вынуждена быть на больничном, но при этом у меня ничего не болит.

После рекламной паузы блондинка представляет первого гостя.

— Ее с нетерпением ждали поклонники со всей Америки, и вот наконец она здесь. «Встреча выпускников частной школы» выходит на следующей неделе, а сегодня с нами одна из звезд шоу. Поприветствуйте прекрасную Аву Гамильтон.

— Вы что, издеваетесь? — говорю я и понимаю, что разговариваю вслух сама с собой.

Ава тоже учится в Мурхерсте. Раньше она жила со мной на одном этаже, а теперь снимает квартиру за пределами кампуса. Они с Гарретом встречались в течение нескольких недель, когда им было по пятнадцать, а в прошлом семестре Ава по настоянию родителей Гаррета изображала его подружку. В выпускном классе эта девушка участвовала в реалити-шоу «Частная школа для девочек», в котором делала вид, что встречается с Гарретом. Теперь Ава снова притворяется, что они вместе, но уже на шоу о встрече выпускников. Из-за выдуманной ею истории папарацци преследуют Гаррета, а желтая пресса пишет о нем небылицы. Однако мистер Кенсингтон не хочет привлекать адвокатов, опасаясь испортить судебными разбирательствами свою репутацию. К тому же в шоу «Встреча выпускников» входит только три эпизода, и Пирс думает, что по окончании проекта популярность Гаррета сойдет на нет.

— Ава, добро пожаловать на шоу, — говорит ведущий.

— Спасибо, Курт, — улыбается Ава.

У нее тоже нереально белые зубы. Она одета в обтягивающее красное платье с глубоким декольте, обнажающим силиконовую грудь, от которой Курту, похоже, трудно отвести взгляд.

— Итак, расскажите нам, чего же ждать от эпизодов «Встречи», — говорит Кэсси.

Ава поворачивается и говорит прямо в камеру:

— Ну, я не должна выдавать все секреты, но все-таки скажу, что поклонники, ожидавшие возвращения Гаррета, будут очень довольны.

По аудитории проносится вздох.

Кэсси сцепляет руки.

— Что еще вы можете рассказать нам о Гаррете? Потому что, должна признаться, я по уши в него влюблена.

Серьезно? Кэсси на вид лет тридцать пять. Как она могла запасть на девятнадцатилетнего парня? Я прибавляю громкость.

— Наверное, не стоит говорить об этом в эфире, но… — Ава наклоняется к Кэсси, словно собираясь рассказать ей секрет, — если вы находите Гаррета сексуальным в одежде, то что же будет, если вы увидите, что у него под плавками?

Зрители снова ахают, а Кэсси обмахивается рукой, будто ей стало жарко.

— Фу! Заткнитесь. Это просто не укладывается в голове! — По какой-то причине я снова разговариваю сама с собой.

— Насколько я понимаю, вы снова вместе? — интересуется Курт.

У него разочарованный вид. Похоже, он надеялся, после шоу Ава с ним переспит.

— Поживем — увидим. — Произнося это, Ава поворачивается лицом к публике. — Первый эпизод выйдет в эфир на следующей неделе, так что не забудьте посмотреть. А потом заходите на сайт шоу: там вы сможете оценить сексуальность Гаррета и скачать его фотографии.

Оценить сексуальность Гаррета? О чем вообще, черт возьми, речь? Он либо сексуальный, либо нет. Зачем нужен рейтинг?

Кэсси расспрашивает Аву о других участницах шоу, потом девушка наконец покидает сцену. От этого интервью мне так нехорошо, что я выключаю телевизор и отправляюсь в душ.

В начале одиннадцатого с занятий возвращается Гаррет.

— Как тут моя пациентка?

— Хорошо. Спасибо за завтрак.

Я целую его, когда он усаживается на кровать. Одеколон, которым он пользуется, пахнет настолько невероятно, что хочется просто сидеть рядом и вдыхать его аромат. Он гладко выбрит с утра, а в его ярко-голубых глазах нет и тени сонливости. Сегодня на нем джинсы и облегающая серая футболка. Такое сочетание показалось бы скучным на большинстве парней, но на Гаррете любая одежда смотрится сексуально. А его футболки самые мягкие из всех, что я когда-либо трогала.

Я разглаживаю его футболку, чувствуя под ладонью накачанный пресс.

— Думаю, самое время для моего лечения. Ты ведь говорил в десять, да?

Он смеется, пока я расстегиваю его ремень.

— Это травма головы так на тебя повлияла? Ведь с тех пор как ты ударилась, ты…

Я прикладываю к его губам палец.

— Ты что, жалуешься?

— Черт возьми, нет.

Он целует мой палец, затем убирает мою руку и переключается на губы. Его язык переплетается с моим, теплое дыхание отдает мятой.

Разговоры Авы и Кэсси о Гаррете еще больше подогревают мое желание. Есть что-то возбуждающее в том, что моего парня, который, к слову, очень сексуальный, хотят другие девушки, но при этом он только мой.

Я расстегиваю молнию на его джинсах, и моя рука, проскользнув внутрь, доводит его, пока мы целуемся, до предела.

— Джейд, помедленнее. Это мне следует делать так для тебя.

— Хочешь, чтобы я остановилась?

Начинаю убирать руку, но он возвращает ее и шепчет, губами касаясь моих губ:

— Я не сказал «стоп». Просто сбавь обороты.

Гаррет всегда ради меня старается не торопиться, но сегодня мне это не нужно. Я более чем готова.

Я отрываюсь от его губ.

— Мы можем нацеловаться позже. Раздевайся. Быстрее.

Он снова хохочет.

— Ты разве не хочешь, чтобы я действовал не спеша, дал тебе время на разогрев?

— Я уже разогрелась, давай.

Пока он скидывает одежду, я сдергиваю с кровати одеяло. Позволив раздеть себя, я снова притягиваю Гаррета к себе, чтобы завершить то, что хотела сделать с самого утра.

Когда мы заканчиваем, он падает на спину рядом со мной.

— Джейд, ты меня измотала, — шутит он.

— Если ты этого не хотел, то не стоило приходить сюда и выглядеть при этом так сексуально.

Он щупает мой лоб.

— Ты определенно больна: все время хочешь секса и только что сделала мне комплимент. Я отвезу тебя к врачу.

Смеясь, я убираю его руку со лба.

— Мне не нужен врач. Сегодня я чувствую себя намного лучше. Нет ни головной боли, ни головокружения.

— Все потому что ты не носишься с одного занятия на другое и не делаешь домашнюю работу. Ты будешь отдыхать здесь весь день.

Мы одеваемся, и я снова прижимаюсь к нему.

Как же мне нравится быть на больничном.

Глава 4

— Ты сегодня уже пробовала включать телевизор?

— Да, пока что работает.

Гаррет щекочет мне бок.

— Не умничай. Я имею в виду, смотрела ли ты что-нибудь?

— Да, утреннее ток-шоу Кэсси и Курта. В качестве первого гостя там выступила твоя девушка.

— Ты принимала участие в шоу Кэсси и Курта? — дурачится Гаррет.

— Другая твоя девушка — Ава.

— Она не моя девушка. Не называй ее так.

— Ну, сегодня утром она заявила на всю Америку, что ты ее парень.

— Супер. Только этого мне не хватало. Как будто мало тех писем, которые я получаю…

— Тебе пишут фанаты шоу?

Гаррет вздыхает.

— Каким-то образом засветился мой электронный адрес, и теперь в мой ящик падает около тысячи писем в день.

— Когда это началось?

— В прошлую субботу: сначала было всего несколько сообщений, но потом их количество стало увеличиваться, пока все не вышло из-под контроля. — Перегнувшись через меня, он тянется к тумбочке, чтобы взять телефон. — Кстати, это напомнило мне, что надо бы удалить старую почту и завести новую.

— Так ты читал эти письма?

— Некоторые. Они все практически одинаковые.

Гаррет роется у себя в телефоне.

— Что они пишут?

— Даже не помню, всякую чушь.

— А мне можно почитать?

Когда я протягиваю руку к мобильнику, Гаррет удивленно приподнимает брови.

— Тебе это вряд ли понравится.

Я продолжаю держать руку вытянутой и в итоге получаю от него телефон. Открыв одно из писем, читаю вслух: «Гаррет, я люблю тебя. Ты возьмешь меня в жены? Кристи».

Я подношу к нему трубку.

— Гаррет, что скажешь? Да или нет?

Он отодвигает от себя телефон и целует меня.

— Напиши ей, что я уже помолвлен.

— Это ложь, а обманывать поклонников нехорошо.

— Никакая это не ложь: мы с тобой обручились.

— Вот как? И когда же это произошло? — смеюсь я.

— В воскресенье. Ты, наверное, забыла из-за сотрясения.

Он абсолютно серьезен, и на секунду я начинаю верить ему, ведь побочный эффект сотрясения — амнезия. Но потом замечаю, что на моей руке нет кольца.

— Не шути так со мной. На минуту мне показалось, что это правда.

— А если бы так и было? Неужели обручиться со мной было бы настолько ужасно?

— Нет. — Я говорю об этом с улыбкой, что на меня так не похоже. Год назад я даже встречаться ни с кем не хотела, не то что выйти замуж. — Просто мне хотелось бы запомнить это событие.

— Поверь, ты запомнишь.

Его слова невольно вызывают в воображении картину того, как он мог бы сделать мне предложение. Не то чтобы я ожидала этого в ближайшее время. Или вообще.

Он заправляет волосы мне за ухо.

— Ты знаешь, что впервые нормально реагируешь на мои слова о браке?

— Это неправда.

— Правда. Ты терпеть не можешь, когда я поднимаю эту тему. На самом деле, мне кажется, что скорее Кристи, или как там ее, выйдет за меня замуж, чем ты.

— Кристи ты не достанешься. И другим девушкам тоже.

Снова взяв его телефон, я открываю следующее письмо. И вижу там фото.

— Гаррет, эта девушка прислала тебе свои фотографии в обнаженном виде!

— Правда? Дай-ка взглянуть.

Он выхватывает телефон и рассматривает фото.

— Эй! Не смотри!

Я тянусь за мобильным, и он мне его возвращает.

— Ты гораздо сексуальнее.

— Ты это просто так говоришь, — бормочу я, открывая очередное письмо. — Здесь написано: «Гаррет, я хочу облизать твой…». Это отвратительно! Она не знает тебя, а уже предлагает проделать с тобой такие вещи. Даже я их не делаю!

— А могла бы, — улыбается он и встает.

Я снова изучаю письмо на предмет того, что хотела бы попробовать с Гарретом.

— По-моему у тебя уже достаточно информации. Мне нужен телефон. Хочу узнать, пытаются ли адвокаты отца это остановить.

— Ты говорил, мистер Кенсингтон не будет подавать в суд.

— Да, но, возможно, они смогут договориться с продюсером и прекратить заявления о моем участии в шоу. Не знаю, должны же они хоть что-нибудь предпринять.

— Думаю, прежде, чем все наладится, будет еще хуже. — Я передаю ему трубку. — Шоу выходит на следующей неделе, а тем временем Ава предложила девушкам зайти на сайт и оценить твою сексуальность, — смеюсь я.

Гаррет не разделяет моего веселья.

— Это следует прекратить. Без моего согласия они не могут продолжать делать все это дерьмо.

— Тем не менее они это делают плюс выкладывают твои фотографии в интернет. Может, тебе стоит зайти на их сайт и почитать комментарии.

— Не хочу.

Он проводит пальцами по экрану и вызывает отца.

— Привет, пап. Ты уже приехал? Нам надо кое-что обсудить. — Он слушает ответ. — Нет, подождать это не может. Нам нужно поговорить сегодня. Ты можешь приехать в кампус?

— Давай сами приедем? — шепчу я Гаррету.

Он кивает.

— Мы сами подъедем к тебе. Ты будешь дома около двух? — Он снова слушает. — Тогда до встречи.

Гаррет отключается и возвращается на кровать.

— Он мог бы приехать и сам.

— Я не хочу беседовать с ним в этой комнате. Здесь даже негде присесть.

— Тебе нужен отдых. — Он целует меня в лоб. — Я не хотел, чтобы моя больная девочка вставала с постели.

— Никакая я не больная. — Целую его в губы. — Но мне нравится твое желание видеть меня в постели.

— Опять? — Гаррет смеется и отстраняется. — Извини, но не сейчас. Может, вечером.

— Ты мне отказываешь? — Я надуваю губы.

— Черт, не делай так. Ты же знаешь, как мне трудно сказать тебе «нет».

— Тогда иди сюда.

Но в момент, когда я тянусь к своему парню, раздается стук в дверь.

— Джейд? Это Карсон.

Стук продолжается.

Гаррет закатывает глаза.

— Вынуждаешь меня ответить ему самому?

— Наверное, он хочет обсудить работу по химии. Впусти его.

Гаррет не спеша идет к двери. Ему не нравится Карсон, а если точнее, то Гаррет его ненавидит. Он убежден, что парень пытается за мной ухаживать. Может, это и правда, но Карсон не привлекает меня, так что причин для ревности у Гаррета нет.

— Джейд здесь? — слышу я вопрос Карсона.

— Да, но она плохо себя чувствует, поэтому тебе не стоит задерживаться.

Обойдя Гаррета, Карсон проходит ко мне в комнату. Он более крепкого телосложения, чем Гаррет, крупнее и выше его на несколько сантиметров. У него волнистые темно-каштановые волосы и карие глаза, а когда Карсон улыбается, на его щеке появляется невероятно милая ямочка. Он очень красив и, если бы не был настолько придирчив, мог бы легко найти себе девушку.

— Привет, Джейд. — Карсон садится ко мне на кровать, и я замечаю, как у Гаррета сжимаются челюсти. — Тебе плохо из-за сотрясения мозга, или ты простыла?

— Из-за сотрясения. Мне необходимо несколько дней отдохнуть.

— Карсон, что тебе нужно? — Гаррет стоит, скрестив руки на груди.

Карсон сердито поднимает глаза.

— Тебе разве не пора на занятия?

— Нет. Сегодня у меня ничего нет. А даже если б и было, я бы все равно не пошел, чтобы быть здесь и заботиться о моей девушке. — На последних словах Гаррет делает акцент.

Как жаль, что эти двое не ладят.

— Так о чем ты хотел поговорить? — спрашиваю я Карсона. — О докладе по химии?

— Нет, я его уже сдал. Утром тебя не было на занятиях, и я решил зайти узнать, как ты.

— Извини, надо было позвонить и предупредить. Сегодня тебе придется одному делать лабораторную, и завтра я не смогу быть на физике. Можно будет взять твои конспекты?

— Конечно, я пришлю их на почту. Может, тебе нужно что-то еще?

Гаррет откашливается.

— Ей нужно только одно: отдохнуть. Время визита окончено.

Карсон не сводит с меня глаз.

— Думаю, она может ответить сама. Джейд?

— Все в порядке. Ничего не нужно. Увидимся позже.

— У тебя есть мой номер. Просто позвони, если что-нибудь вспомнишь.

Карсон выходит, и Гаррет закрывает за ним дверь.

— Чем дольше я его знаю, тем сильней ненавижу.

— Он не сделал ничего плохого. Просто зашел проведать меня. Как друг. Вот и все.

— Джейд, почему ты не хочешь принять тот факт, что он тебя хочет? Ты разве не видишь, как он на тебя смотрит? И как постоянно пытается избавиться от меня?

— Но Карсон меня не интересует, так что перестань себя накручивать и набрасываться на человека.

— Я не набрасываюсь на него. Просто вношу ясность, что никуда не денусь, и ему придется отступить.

— Он это знает. Ты ясно дал ему это понять. Как, впрочем, и я.

— И все-таки он пытается за тобой ухаживать.

— Ладно, давай не будем больше о нем.

Если б он знал то, что известно о Карсоне мне, то ни за что не позволил бы продолжать с ним общаться. Карсон одержим семьей Кенсингтонов. Он один из тех, кто помешан на теории заговоров, и верит всему, что находит в интернете. По крайней мере, когда речь идет о семье Кенсингтонов. Карсон утверждает, что у него есть скачанные из сети документы, которые доказывают, что семья Гаррета проворачивает подозрительные дела. Понятия не имею, что в этих документах написано, но Карсон убежден, что я подвергаюсь опасности, даже просто находясь рядом с Гарретом и его семьей.

Я отказалась смотреть досье Карсона, сказав, что если он когда-нибудь снова заговорит о нем, то я перестану с ним общаться. Однако ему удалось разжечь мое любопытство, и теперь мне уже самой интересно увидеть эти документы. Я хочу знать, что пишут в интернете о семье Кенсингтонов и их компании, даже если все это неправда. Не понимаю, как Карсону удалось отыскать что-то стоящее. Проводя свое собственное интернет-исследование, я не смогла найти ничего, кроме скучной информации о «Кенсингтон Кемикал».

— Джейд? Почему ты не отвечаешь? — Гаррет сидит передо мной с обеспокоенным видом.

— Извини, я не расслышала. Что ты сказал?

— Это похоже на один из симптомов.

Он убегает за инструкцией по уходу за людьми с травмой головы, которую ему дал доктор Каннингем.

— Со мной все в порядке. Я просто не слушала.

— Вот: замедленная реакция… — он просматривает перечень признаков, — и проблемы с концентрацией внимания. У тебя два симптома. Я звоню доктору Каннингему.

Он достает телефон, но я выхватываю трубку прежде, чем он успевает позвонить.

— Гаррет, со мной все нормально. Я просто задумалась и не слушала, что ты говорил. — Он тянется за телефоном, но я прячу его за спину и прислоняюсь к спинке кровати. — Давай я тебе докажу. Задай мне один из своих дурацких вопросов.

С тех пор как я получила сотрясение мозга, Гаррет постоянно задает мне вопросы, чтобы выяснить, нет ли у меня спутанности сознания или потери памяти — это два признака из инструкции, которые гарантируют поездку к врачу. Его вопросы такие забавные, что обычно вызывают у меня смех.

— Мои вопросы не дурацкие. — У Гаррета недовольный голос, но он улыбается. — Готова?

— Да, начинай.

— Ты знаешь, какой сегодня день?

— Скучный вопрос, и он уже есть в твоей инструкции по уходу. Ну же, ты можешь лучше.

— Ну ладно… Дата моего рождения?

Я задумываюсь на мгновение.

— Черт, не знаю. Он в августе, но по-моему, я не слышала от тебя точную дату.

— Первый промах. Следующий вопрос: мой любимый цвет?

Я пытаюсь вспомнить, но поскольку в голову ничего не приходит, выдаю наугад:

— Синий?

— Не-а. Второй промах.

— Постой. Разве ты когда-нибудь называл мне свой любимый цвет? Почему я этого не знаю?

— Идем дальше. Какими видами спорта я занимался в школе?

— Футболом и плаванием. Вот, хотя бы сейчас я ответила правильно.

— Третий промах.

— Что? Ты говорил, что плавал и был квотербеком футбольной команды.

— Да, но ты назвала только два вида. А чем еще я увлекался?

— Откуда мне знать? Ты никогда не рассказывал мне о школе.

— Извини, Джейд, но ты провалила тест. — Он тянется мне за спину и, отобрав телефон, делает вид, что звонит. — Ты явно страдаешь потерей памяти. Я звоню доктору Каннингему.

Я пытаюсь отнять у Гаррета телефон, и он, не сопротивляясь, возвращает его.

— Что вообще это было?

— Я проверял тебя, хотел убедиться, что с тобой все в порядке.

— Нет, ты устроил мне тест на тему того, насколько хорошо я тебя знаю, и я его провалила. Как такое могло случиться?

— Джейд, перестань. Я просто шутил.

— Да, но ты все же мой парень. Я должна знать о тебе такие вещи, но почему-то ничего не знаю.

— Может быть, ты и не хочешь их знать. — Он улыбается и целует меня в щеку. — Может, ты просто используешь меня ради секса.

— Не смешно, Гаррет. Я чувствую себя худшей девушкой в мире. Сегодня же составлю список всевозможных вопросов и буду задавать их до тех пор, пока не узнаю о тебе все детали.

— Это была шутка, Джейд. Не загоняйся.

— Неважно, мне нужно знать о тебе все.

— Не все. — Он целует меня. — Пусть останется парочка тайн.

— Когда у тебя день рождения?

— Двадцать второго августа.

— А твой любимый цвет… черный?

Он отрицательно качает головой.

— Фиолетовый?

Он смеется, продолжая качать головой.

— Красный?

— Не-а. Джейд, у тебя заканчиваются цвета.

— Сдаюсь. Так какой?

— Зеленый. Поэтому я люблю смотреть в твои глаза. К тому же мне нравится природа, зеленая трава, деревья. Я всегда любил этот цвет.

— Ну а какими видами спорта ты занимался в школе?

— Помимо американского футбола и плавания я играл в баскетбол, бейсбол, лакросс и футбол.

— Как ты находил время на учебу?

— Я не занимался всем сразу в течение одного года. Американский футбол и плавание были постоянно, а другие виды спорта я пробовал по одному-два в год. В предпоследнем классе был бейсбол, в выпускном — футбол. Я просто хотел понять, что мне нравится больше.

— Получается, ты был помешан на спорте. Неудивительно, что твое тело в такой хорошей форме.

Я приподнимаю его футболку, но он не дает мне взглянуть на свой пресс.

— Так, ничего начинать мы не будем. Нам скоро идти. Хочешь, я сначала принесу тебе ланч?

— Давай поедим где-нибудь около твоего дома? Мне нужно выбраться из этой комнаты. Или, может, у Чарльза найдется для нас какая-нибудь еда. Да, решено. Обожаю стряпню Чарльза.

— Обязательно скажи ему об этом при встрече. Отец с Кэтрин настолько привыкли к его готовке, что им даже в голову не приходит сделать ему комплимент. Хотя не думаю, что они вообще когда-либо хвалили блюда Чарльза.

Прихватив наши пальто, мы выходим к машине. Весна уже на пороге, и воздух прогревается настолько, что вполне достаточно легкой куртки. Скучая по бегу, я с нетерпением жду теплых деньков. Правда, теперь мне придется дождаться, когда заживет колено.

Когда мы приезжаем к Гаррету, оказывается, что мистера Кенсингтона еще нет. Кэтрин, как обычно, недовольна нашим приходом, но все-таки натягивает свою фальшивую улыбку и сообщает, что ее муж скоро будет.

Мы идем прямиком на кухню, где семейный повар Чарльз уже готовит ужин.

— Как вы здесь оказались? — увидев нас, удивляется он.

— Нам нужно поговорить с отцом, но его еще нет дома.

— Привет Чарльз, — говорю я.

Нарезая тонкими кружками морковь, он кивает мне и улыбается. Мне очень нравится Чарльз. Ему за пятьдесят, он очень дружелюбный и общительный. И хотя у него нет детей, мне кажется, он был бы хорошим отцом или дядей.

— Джейд скучала по твоей стряпне, Чарльз. У тебя не осталась для нас что-нибудь поесть?

Гаррет открывает дверцу одного из огромных холодильников.

— Вам не обязательно доедать остатки. Я могу приготовить для вас любое блюдо. Что бы вы предпочли? — Отложив нож, Чарльз вытирает руки кухонным полотенцем, которое висит у него на плече.

— Спроси Джейд, это она у нас больная.

— Я не больная, — возмущаюсь я. — Может, перестанешь так говорить?

— Тебе уже лучше? — интересуется Чарльз.

— Да, я в порядке.

— Она не в порядке, — сообщает повару Гаррет, доставая из холодильника две газировки. — У Джейд сильная амнезия. Она даже не смогла вспомнить, какого числа у меня день рождения.

Улыбаясь, Гаррет вручает мне газировку и отпивает своей.

— Двадцать второго августа, — говорит Чарльз.

— Видишь? Даже Чарльз помнит эту дату.

Я всем своим видом показываю, чтобы он прекратил, ведь мне и так очень неловко. Мы с Гарретом говорим о том, что однажды, возможно, поженимся, но при этом я не знала ни дату его рождения, ни любимый цвет.

Глава 5

— В детстве, когда я болел, моя мама обычно готовила мне тосты с сыром, — говорит Чарльз.

— Я не болею, — бормочу я.

— И моя, — говорит Гаррет. — Джейд, ты любишь такие тосты?

— Люблю.

— Тогда, Чарльз, если тебя не затруднит, нам тосты с сыром, — просит Гаррет.

Я представляю, что сейчас мы получим два тоненьких кусочка белого хлеба с ломтиками ярко-оранжевого плавленого сыра, но в исполнении Чарльза это нечто иное. Повар берет толстые куски домашнего хлеба, щедро намазывает их натуральным сливочным маслом, а сверху кладет отрезанные от большой головки чеддера ломтики белого сыра. Тост Чарльза намного лучше тех, что я ела в детстве.

К тому времени, как мы заканчиваем наш ланч, на кухне появляется Пирс, и Чарльз кивает ему в знак приветствия.

— Привет, пап, — говорит Гаррет. — Мы почти доели.

— Не спешите. Я буду у себя кабинете, просто заходите, как закончите, — отвечает он. — Как дела, Джейд?

— Отлично, — говорю я, прикрывая рукой набитый печеньем рот. Дело в том, что на десерт Чарльз подал нам домашнюю выпечку.

Пирс, взяв из холодильника бутылку воды, удаляется.

Чарльз показывает на поднос с печеньем.

— Я заверну тебе немного с собой. А лучше, давай-ка наберу целую коробку. У меня ведь еще есть несколько брауни и карамельно-ореховых батончиков. Тебе тоже положить, Гаррет?

— Нет, спасибо.

— Он всегда следит за своим питанием, — шепчет мне Чарльз. — Постоянно ограничивает себя в сладком, поэтому ему удается оставаться в такой хорошей форме.

Я перевожу взгляд на Гаррета.

— А ведь это правда. Ты и впрямь не ешь много сладкого.

— Иногда ем, но не каждый день, как ты.

— Мне действительно стоит быть более внимательной к тебе, а то мне кажется, что я тебя совершенно не знаю.

Он смеется, вставая из-за стола.

— Ты знаешь меня. Пойдем поговорим с отцом.

Когда мы заходим в кабинет, Пирс громко отчитывает кого-то по телефону.

— Эти отчеты нужны мне к полудню. И никаких оправданий.

Он бросает трубку, даже не попрощавшись.

— Хочешь, мы зайдем позже? — спрашивает Гаррет.

— Нет, просто у меня возникли проблемы с директором завода в Детройте. Теперь все под контролем.

Мы с Гарретом садимся в кожаные кресла напротив рабочего стола мистера Кенсингтона.

— Вы насчет реалити-шоу? — Пирс откидывается на спинку кресла. — Я уже разговаривал с нашими адвокатами по этому поводу. Мы мало что можем сделать в данной ситуации, кроме запрета фотографировать Гаррета на территории Мурхерста.

— Разве они не нарушают закон, сочиняя обо мне подобные истории? — спрашивает Гаррет. — Мы не можем подать на них в суд за клевету?

— Можем, но на это потребуется много времени и сил. Адвокаты считают, что лучше просто переждать. Как только три эпизода шоу выйдут в эфир, вся корреспонденция, которую ты сейчас получаешь, скорее всего, попросту испарится. К апрелю уже никого не будут интересовать ни твои предпочтения в еде, ни то, каким парфюмом ты пользуешься, — фыркает Пирс.

— Пап, это не смешно.

— Я знаю. Просто мне непонятен такой интерес к тебе. У тебя миллионы поклонников, хотя ты даже не участвуешь в шоу.

— Миллионы? Что, правда?

Я смотрю на Гаррета, который, кажется, удивлен не меньше меня.

— Как бы там ни было, адвокаты рекомендуют нам сидеть тихо и не высовываться, пока все не уляжется. Они хотят, чтобы ты как можно дольше оставался в кампусе, Гаррет. Так фотографы не смогут до тебя добраться. Также тебе стоит воздержаться от любых путешествий. Я помню, ты говорил о поездке вместе с Джейд в Де-Мойн на весенние каникулы. Так вот, не думаю, что это хорошая идея: за вами по пятам будут следовать фотографы, и, учитывая, что произошло в прошлый раз, они могут навредить тебе или Джейд.

Бросив взгляд в мою сторону, Гаррет снова поворачивается к отцу.

— Мы с Джейд поговорим об этом позже. Вообще, мы пришли сюда по другому поводу.

Пирс наклоняется вперед и кладет руки на стол.

— Ладно, в чем дело?

— Джейд, расскажешь сама?

— М-м… да.

Внезапно я начинаю нервничать. Иногда отец Гаррета может быть очень пугающим, и тогда мне трудно с ним разговаривать, особенно когда его внимание полностью сосредоточено на моей персоне.

— Арлин Синклер приходил вчера в колледж, чтобы увидеться со мной.

Выпрямившись, Пирс трет подбородок.

— Так. И какова была цель визита Арлина?

— Он хотел сообщить мне кое-что при личной встрече.

— Что именно?

Пирс занятой человек и любит, когда люди переходят сразу к делу. У меня же с этим проблема, и его это, похоже, напрягает.

— Хочешь, я расскажу? — спрашивает Гаррет, почувствовав мою нервозность.

— Нет. Я сама. Простите, мистер Кенсингтон, я все еще пытаюсь осознать сказанное им, поэтому…

— Все в порядке, Джейд. Не торопись.

Я пересказываю всю историю, включая предполагаемые планы на Гаррета.

Пирс внимательно слушает, не показывая никаких эмоций. Ни удивления, ни беспокойства, ни гнева. Ничего.

Когда я заканчиваю рассказ, в комнате на мгновение воцаряется тишина. Затем Пирс, как бывало и раньше, смотрит мне в глаза так пристально, что я чувствую, будто меня гипнотизируют или промывают мозги.

— Джейд, ты же понимаешь, что информация об этой организации строго конфиденциальна? Надеюсь, ты сохранишь все в тайне. Мы поняли друг друга?

Из-за взгляда Пирса и тона его голоса с нотками угрозы у меня попросту пропадает дар речи.

Гаррет сжимает мою ладонь, и я наконец могу говорить:

— Да, я понимаю и никому не расскажу.

— Арлину не следовало обсуждать это с тобой ни при каких обстоятельствах. Он знает, что действует против правил. Это лишь доказывает, что старик уже не тот.

— А что насчет остального? Правда ли то, что он сказал?

— Нет. Разумеется, нет.

— Значит, никакого секретного плана относительно меня не существует? — посмеиваясь, спрашивает Гаррет.

— Конечно, нет. Это же смешно.

Пирс улыбается, но когда он переводит взгляд на свой стол, я замечаю его напряжение. Говорит ли он правду, или я просто становлюсь параноиком? Возможно, атмосфера в этом доме и в семье Кенсингтонов так на меня влияет.

— А что по поводу Ройса? — спрашиваю я. — Та группа действительно собиралась сделать его президентом?

Пирс, опять улыбнувшись, откидывается на спинку кресла.

— Мы не производим отбор в президенты, Джейд. Правда в том, что мы помогаем людям баллотироваться, но только посредством пожертвований, оказывая помощь в проведении мероприятий по сбору средств.

— Но зачем Арлину врать? Зачем сочинять такое про Гаррета?

— Потому что он не хочет, чтобы его внучка встречалась с Кенсингтоном. — Так странно слышать, что меня называют чьей-то внучкой. — Учитывая обстоятельства, его можно понять.

Пирс встает.

— Мне действительно пора вернуться к работе. Очень жаль, Джейд, что Арлин напугал тебя своими историями. При следующей встрече я обязательно поговорю с ним.

— Нет, не надо. Я просто рада, что все это оказалось неправдой.

На самом деле я не верю словам мистера Кенсингтона, а только делаю вид. Арлин не стал бы прилагать столько усилий, если бы все эти сведения были вымышленными. Во время разговора он показался мне очень искренним, как будто сам верил в то, что говорил.

Как только мы с Гарретом встаем и выходим, Пирс закрывает за нами дверь.

— Тебе полегчало? — спрашивает Гаррет, обнимая меня за плечи. — Арлин просто чокнутый старикан, который пытается заставить тебя порвать со мной, потому что я Кенсингтон. Просто выбрось из головы все, что он сказал. Мой отец поговорит с ним и попросит больше не докучать тебе.

— Ага, хорошо.

Я решаю не делиться с Гарретом подозрениями: в последнее время они с отцом стали ближе, и мне не хочется все испортить. Кроме того, не исключено, что Пирс действительно сказал правду.

— Готова ехать обратно?

Гаррет берет наши пальто, которые мы оставили прямо на кресле в гостиной. Это было сделано в основном для того, чтобы позлить Кэтрин, которая очень любит порядок.

— Честно говоря, нет. Сегодня хорошая погода, у нас нет занятий, так что мы могли бы заняться чем-нибудь интересным.

— Чем, например?

Я смотрю на него и улыбаюсь.

— Например, покататься на моей новой машине. Поскольку я пока не могу сесть за руль, ее первым водителем будешь ты.

— Я уже водил ее. Несколько раз.

— Гаррет! — Я шлепаю его по руке. — Почему ты мне не сказал?

Он со смехом потирает руку.

— Потому что я знал, что ты разозлишься.

— Я сержусь не из-за того, что ты ездил за рулем этой машины, а из-за того, что не взял меня с собой.

— Хорошо, я беру тебя с собой сейчас. — Он целует меня в щеку и уходит к двери. — Подожди меня снаружи. Я схожу в гараж и подгоню машину ко входу.

На прошлой неделе мистер Кенсингтон купил мне новенький белый кабриолет «БМВ». Это была благодарность за то, что я нашла его дочь Лили, когда она убежала и заблудилась в лесу возле дома. Мои травмы — результат именно этой поисковой операции.

Летом мы с Гарретом собираемся ехать на моем новом автомобиле в Калифорнию и целых три месяца жить на берегу океана. Мы еще не определились до конца с местом, но уже сократили список вариантов: нам не по вкусу большие города, поэтому мы подыскиваем жилье в одном из маленьких прибрежных городков к северу от Лос-Анджелеса. Харпер и ее парень Шон едут туда же. Они надеются снять жилье рядом с нами, чтобы мы вчетвером могли тусоваться вместе все каникулы. Я так взволнована этими планами и хочу, чтобы лето быстрее наступило.

Машина останавливается на круговой подъездной дорожке. Я забираюсь на пассажирское сиденье, а Гаррет тем временем убирает назад мои костыли.

— Классная, да?

Он забирается обратно в машину и жмет на газ.

— Очень классная, только сбавь скорость.

— Я же показываю тебе, на что способна эта машина.

Проехав ворота, он вновь ускоряется.

— Быстрая. Я поняла. А теперь притормози, а то схлопочешь штраф.

— В этом районе я постоянно получаю штрафы. Похоже, у полицейских наготове запас штрафных квитанций, заранее выписанных на мое имя. В этом городе слишком жесткие ограничения скорости.

— Ну, вот и еще одна вещь, которую я о тебе не знала. Ты получаешь большое количество штрафов за превышение скорости.

Автомобиль на скорости сворачивает за угол.

— Мне больше нравится думать об этом, как о поддержке городских служб.

— Куда ты нас везешь?

— В парк, где мы катались на санках. Думаю, сейчас там никого нет, и вся парковка будет в нашем распоряжении. Ты сможешь протестировать машину и при этом никого не убить.

— Я не собираюсь отключаться за рулем.

— Да, ведь не об этом говорится в инструкции по уходу.

Как и предсказывал Гаррет, парковка в Брайант-парке пуста. Он выбирается из машины, а я, не желая обходить ее, просто перелезаю на водительское место.

— Кое-кому не терпится сесть за руль, — комментирует Гаррет, усаживаясь на пассажирское сиденье. — Тебе не следовало перебираться через середину: ты могла задеть колено.

— С ним все в порядке.

Вообще-то я только что ударилась коленом об руль, и теперь оно немного болит, но я не признаюсь Гаррету — это же левая нога, так что водить я смогу. Я пристегиваюсь и регулирую сиденье.

— Такое чувство, что мне снова шестнадцать, и я учусь управлять автомобилем на стоянке.

— Кто учил тебя водить?

— Райан, на своей старенькой машине. Она такая огромная, что я чувствовала себя за рулем автобуса. — Я окидываю Гаррета взглядом. — Давай быстрее пристегивайся.

— Зачем? Чтобы ездить по парковке?

— Да, вдруг я потеряю сознание.

— О, теперь ты мне веришь?

Потянувшись за ремнем безопасности, он наконец защелкивает его.

Когда я нажимаю на газ, машина срывается с места так быстро, что мне приходится резко ударить по тормозам, чтобы не врезаться в бордюр.

— И ты называешь гонщиком меня?

Гаррет упирается руками в приборную панель, словно готовясь к сильному удару.

— Я нечаянно. Педаль газа очень чувствительная, поэтому достаточно легкого нажатия. То же самое с тормозами. В машине Райана надо было очень сильно давить на педали. — Я еду по парковке и разворачиваюсь. — И руль так легко крутится.

— С гидроусилителем еще бы ему не крутиться легко, — потешается надо мной Гаррет. — Он применяется в большинстве автомобилей последние двадцать-тридцать лет.

— Ну, не в машине Райана. А это был единственный автомобиль, который я водила, кроме твоего в тот единственный раз. — Я продолжаю ездить взад-вперед по парковке. — Когда Райан учил меня, то ужасно волновался за свою машину. Это сейчас его тошнит от нее, а в то время он обожал свою крошку.

— Тогда я удивлен, что он позволил тебе сесть за руль.

— Это было сразу после смерти мамы. Каждый вечер Райан брал меня с собой и разрешал ездить. Даже после того, как у меня стало уже довольно хорошо получаться, он все равно заставлял меня практиковаться. Думаю, Райан просто надеялся хоть как-то отвлечь меня от того, что случилось. Он не хотел, чтобы я одна сидела в своей комнате и вспоминала о том… ну, как я нашла ее.

Гаррет кладет руку поверх моей, сжимающей руль.

— Почему бы нам не сделать перерыв и не посидеть вон за теми столиками для пикника?

Я смеюсь.

— Тебе надоело кататься по парковке? Наверняка, это скучно, особенно когда не ты за рулем.

Я останавливаю машину около теннисных кортов, и мы садимся за столик рядом с качелями. На улице солнечно, но ветер дует прохладный.

— Итак, помнишь, ты говорила, что не знаешь меня так хорошо, как следовало бы? — спрашивает Гаррет.

— Ага.

Я беру его ладонь, от которой исходит уютное тепло, и прячу в нее свои замерзшие пальцы.

— Ну так вот, иногда я чувствую то же самое по отношению к тебе. Думаю, нам нужно что-то с этим делать.

— Ладно, расскажи мне о себе. — Я пристально смотрю ему в глаза и улыбаюсь. — Тебе нравятся долгие прогулки по пляжу? Закаты? Дождливые дни?

— Я серьезно, Джейд. Ты никогда не рассказываешь мне о своем прошлом.

— Как и ты мне о своем.

— Поэтому, я думаю, нам следует начать.

— Что ты желаешь узнать?

— Все, чем ты захочешь со мной поделиться.

— Хм, хорошо, а конкретно?

Он колеблется и крепче сжимает мою руку.

— Можешь рассказать о том дне, когда умерла твоя мама?

Я пожимаю плечами.

— Рассказывать особенно не о чем. Это случилось во вторник. Я пришла из школы, зашла в ванную и увидела там ее. На полу. Я стала кричать, чтобы она встала, но она не шевелилась. Не знаю, зачем я так орала на нее, ведь я знала, что она умерла: ее глаза закатились, а изо рта текла какая-то странная жидкость.

Пока я говорю, Гаррет наблюдает за мной — вероятно, ожидая, что я разревусь. Но я никогда не оплакивала тот день, более того, думая о нем, я ничего не чувствую. Наверное, я плохой человек, но что есть, то есть.

— А что случилось потом? Пришел Фрэнк? Кто помог тебе после того, как ты нашла ее тело?

— Никто. Я просто позвонила в полицию. У меня не было уверенности, куда нужно звонить в подобных случаях, а Фрэнк с Райаном были на приеме у врача. Как бы там ни было, приехали полицейские и задали мне несколько вопросов, а патологоанатом забрал тело. Потом они уехали, а я осталась дома ждать возвращения Фрэнка.

— Ты сидела тамв полном одиночестве? И полиция это допустила? Но ты же была несовершеннолетней.

— Я обманула их, сказала, что приедет моя тетя. Которой у меня даже нет. Похоже, из меня получилась хорошая лгунья, раз они мне поверили.

— Значит, когда Фрэнк вернулся домой, ты поехала к нему?

— Да, и осталась там на ночь.

— А что было на следующий день?

— Проснувшись, я просто пошла в школу.

— Но у тебя же только что умерла мама.

— Мне не хотелось сидеть весь день дома и думать об этом. Фрэнк позаботился о похоронах и обо всем остальном. Вот и вся история. Теперь ты знаешь.

— Когда это случилось?

— Осенью. Хорошо, теперь твоя очередь поведать мне что-нибудь из своего прошлого.

— Когда именно осенью?

Проклятие. Он все-таки заставит меня выложить все до конца, а потом примет эту историю близко к сердцу. Вот почему я никогда не рассказываю ее.

Глава 6

— Это случилось в октябре. Шестого числа.

И снова у него появляется этот взгляд. На лице Гаррета отражается шок вперемешку с печалью и жалостью.

— Шестого октября? Это же всего за пару дней до твоего дня рождения.

— Да, я помню, когда у меня день рождения. — Подняв с земли камень, я провожу им по бороздкам на деревянной поверхности стола. — Иногда мне кажется, что она именно так и задумала. В то утро мама пришла ко мне в комнату и сказала, что собирается в четверг заказать пиццу. Это было странно, потому что ничего подобного на мой день рождения она ни разу не делала. Да неважно. Все равно она, как всегда, нарушила обещание.

Пусть теперь я и знаю, что моя мама была под воздействием наркотиков, я так до конца и не смирилась с ее поступком. Я испытываю чувство вины из-за того, что все еще ненавижу ее, но это ничего не меняет. Наверное, мне нужно время.

Гаррет молчит, а я не могу вынести его взгляд. Он смотрит так, словно тот день из моего прошлого сломал меня, а он должен попытаться все исправить и исцелить меня.

— Ну вот, я навела на тебя тоску. — Я выдавливаю из себя смешок, чтобы разрядить обстановку. — Может, поедем?

— Нет. — Он продолжает пристально смотреть на меня все с тем же выражением на лице.

Я снова сосредоточиваюсь на столешнице, расковыривая камнем рисунок в древесине.

— Не надо было рассказывать тебе эту историю. С тех пор прошло уже четыре года. Я ненавидела маму, поэтому все было не так болезненно, как кажется. В твоем случае все намного печальнее: ты по-настоящему любил свою маму, а она погибла в авиакатастрофе.

— Да, только вокруг меня были люди, которые помогли мне пережить эту трагедию. Ты же была совершенно одна.

— Не одна. На следующий день я переехала к Фрэнку и Райану.

Гаррет забирает у меня камень и ждет, когда я взгляну на него.

— Ты поэтому не празднуешь свой день рождения?

— Нет, я не праздную, потому что так сложилось с детства. Это был просто еще один день.

Мне все равно, что мой тон резок, потому что мне ужасно не нравится, куда может завести наш разговор. Я была не готова делиться с Гарретом этой историей и злюсь на него даже за то, что он начал свои расспросы.

— Так мы закончили? Если честно, я не хочу больше говорить на эту тему. Может, ты хочешь узнать обо мне что-то еще?

— Ну хорошо. Вот тебе простой вопрос. — Лицо Гаррета проясняется, когда он, к счастью, меняет тему. — Если бы у тебя была возможность поехать куда угодно, куда бы ты отправилась?

— Никогда не задумывалась над этим. Я не ожидала даже, что уеду из Айовы. Хотя, если бы пришлось выбирать, то я бы посетила одну из стран Европы. Всегда мечтала поехать в Англию и увидеть настоящий замок. Ты когда-нибудь бывал в замке?

— Ага, и не один раз. Я же несколько месяцев жил в Англии.

— Точно. В пансионе. Это мне как раз о тебе известно.

В этот момент солнце скрывается за облаками, и становится прохладнее. Гаррет снимает с себя пальто и набрасывает его мне на плечи.

— Я не замерзла. — Возвращаю ему пальто. — Оставь себе.

— Джейд, ты болеешь. — Он снова укутывает меня и целует в щеку. — Я всего лишь забочусь о своей пациентке.

— Повторяю в последний раз: я не болею, у меня травма.

— Вот поэтому позволь мне ухаживать за тобой, тем более, что мне это нравится.

— Мне приятно это слышать, но, правда, не нужно. В детстве, когда я болела, то привыкла… ладно, неважно.

— Расскажи мне, Джейд.

— Ну нет. Что-то я не хочу снова видеть у тебя на лице то выражение.

— К чему ты привыкла, когда болела?

— Просто заботиться о себе самой. Вот и все. Я имею в виду, что не нужно приносить мне тосты с сыром или просиживать целый день у моей кровати.

— Может, тебе это и не нужно, но я хочу все это делать для тебя. Так что можешь продолжать кричать на меня, все равно это ничего не изменит.

— Ну а куда поехал бы ты, если б тебе дали выбрать любую точку на планете?

— На самом деле я уже побывал везде, где хотел: объездил почти все страны Европы, посетил столько тропических островов, что все уже и не припомню, пару лет назад был в Австралии. Но ты все это уже знаешь, Джейд. Так что придется тебе придумать для меня другой вопрос.

— Как думаешь, ты когда-нибудь вернешься в одно из тех мест?

— Да, причем в каждое из них, — уверенно говорит Гаррет, — но только с тобой.

Мои губы мгновенно расплываются в улыбке: всегда мечтала отправиться в дальние страны, и нет в мире никого, с кем я бы хотела поехать сильнее, чем с Гарретом. Размышления о путешествиях напоминают мне о каникулах.

— Гаррет, что мы будем делать с весенними каникулами? Твой отец сказал, что тебе не стоит уезжать из Коннектикута.

— Знаю, и, скорее всего, он прав. Чтобы фотографы не добрались до меня, я должен прятаться дома. Как же бесит, что мы не можем с этим бороться, но по словам отца борьба только привлечет больше внимания, а это значит: больше фотографий, статей, больше обсуждений в соцсетях.

— Но я не могу остаться. Мне нужно повидаться с Фрэнком и Райаном, ведь на лето я к ним не приеду.

— Я и не ждал, что ты останешься. Конечно, езжай, ведь у тебя и билет на самолет есть.

— Знаю, но мне очень хотелось, чтобы ты поехал со мной.

— Я съезжу с тобой в другой раз. Нельзя допустить, чтобы фотографы вслед за мной появились сначала в аэропорту, а потом и в доме Фрэнка. Они слишком агрессивны, а я не хочу, чтобы тебя это коснулось. Ты проведешь дома всего лишь неделю, хотя, я знаю, она покажется нам месяцем, и в следующую пятницу уже будешь здесь. Мы сможем провести все выходные вместе, делая все, что захочешь. — Его улыбка намекает на то, что он точно знает, чего именно я захочу. — Карты. Настольные игры. Кино.

— Гарантирую: после недельной разлуки мы не будем играть в настольные игры. — Я целую его. — Нам пора возвращаться. Думаю, пришло время для одной из твоих процедур.

Оставив кабриолет у дома Гаррета, мы пересаживаемся в его черный «БМВ» и возвращаемся в кампус.

После ужина в столовой вместе с Харпер мы смотрим перед сном мой новый телевизор. Гаррет снова остается со мной, и я чувствую, что начинаю привыкать к тому, что он каждую ночь рядом.

— Мне так это нравится, — тихо признаюсь я, когда он крепче прижимает к своей груди мою спину.

— Мне тоже.

Он убирает волосы в сторону и целует меня в шею.

— Я имею в виду, мне это нравится настолько, что я хочу проводить так каждую ночь.

— Что?

Он резко садится, а я перекатываюсь на спину, чтобы посмотреть на него.

— Я хочу со следующего учебного года жить вместе, хочу с осени снимать с тобой квартиру.

— Правда? — В темноте комнаты я не могу разглядеть лицо Гаррета, но по голосу понимаю, что он счастлив. — Но ведь ты говорила, что сначала хочешь попробовать пожить вместе летом.

— Мне не нужно ничего пробовать. Я люблю тебя, люблю быть рядом с тобой и засыпать вместе, как сейчас. — Я поворачиваюсь на бок, чтобы взглянуть ему в глаза. — Тогда, дома у Фрэнка, когда ты предложил переехать в общую квартиру, на самом деле я хотела сказать «да». Просто в тот момент я испугалась, потому что не знала, к чему это приведет. Однако теперь я решила больше не прислушиваться к той части меня, которая твердит, что ничего никогда не получится и что нельзя ни на кого рассчитывать — даже на тебя.

— Джейд, ты во всем можешь на меня положиться. Клянусь. Знаю, в прошлом я сплоховал и потерял твое доверие. Тогда я его и не заслуживал. Но сейчас, надеюсь, ты снова мне веришь. Обещаю: я никуда не исчезну из твоей жизни.

— Кажется, я наконец-то начинаю в это верить.

— Итак, мы действительно переезжаем? Неужели по окончании семестра мы съедем из этой дерьмовой общаги?

— Ага, а пока давай ночевать вместе чаще, чем раз или два в неделю?

— Определенно мы так и поступим.

Он целует меня, а потом откидывается на подушку.

— И еще, Гаррет.

— Да?

— Спасибо, что заботишься обо мне. Знаю, я говорила, что мне это не нужно, но… это не так.

— Я знаю. Спокойной ночи, Джейд.

Это правда: Гаррету точно известно, что мне нужно, даже когда я сама едва ли догадываюсь об этом. Непонятно только, откуда он так хорошо меня знает. Когда я пытаюсь оттолкнуть его, он понимает, что я еще больше нуждаюсь в нем. Когда же отказываюсь что-то обсуждать, это значит, что на самом деле мне нужно выговориться. В этом плане я слегка чокнутая, и любой другой парень уже бы давно меня бросил, но только не Гаррет. Он все еще рядом и никуда не собирается исчезать. Только от одной этой мысли я чувствую себя самой счастливой девушкой в мире.

* * *

В четверг утром я возвращаюсь к занятиям. Вероятно, отдохнуть несколько дней было хорошей идеей: уже некоторое время у меня нет ни головокружений, ни головных болей. Мое колено почти зажило, и врач сообщил мне, что во вторник можно будет снять швы. До отдыха остается несколько дней. Весенние каникулы начнутся в следующую пятницу, и в тот же день я вылетаю в Де-Мойн.

— Наконец-то ты вернулась, — говорит Карсон, увидев меня в классе химии.

Он берет костыли и помогает мне сесть, хотя у меня нет желания принимать его помощь, да и необходимости такой тоже нет.

— Да, мне уже лучше, и я уже с легкостью управляюсь с костылями.

Это намек, чтобы он перестал мне помогать, но, уверена, его это не остановит. Я не разговаривала с Карсоном с тех самых пор, как он заходил ко мне в комнату, но он постоянно писал мне по телефону и на электронную почту.

— Ты получила мои записи? У тебя должны быть вчерашние конспекты по физике, а также по химии с занятий во вторник.

— Да, я все получила. Спасибо.

— Какие у тебя планы на весенние каникулы? Останешься здесь с Гарретом?

— Нет, в пятницу улетаю в Де-Мойн. Гаррет остается дома.

— Почему он не едет с тобой?

Всякий раз при упоминании моего парня голос Карсона звучит так, будто он выдвигает обвинение или выносит приговор.

— У Гаррета возникли кое-какие проблемы с тем реалити-шоу. Ему придется остаться дома, чтобы переждать всю эту шумиху.

— Я видел рекламу. Судя по тому, как продвигают проект, можно предположить, что Гаррет — звезда шоу. Его лицо мелькает по всему интернету. Ну и не только лицо. Где они вообще берут его фотографии?

Полагаю, речь идет о снимках, где Гаррет без футболки или в одних плавках. На сайте реалити-шоу их полно.

— Без понятия, но выкладывать их без согласия Гаррета — неправильно.

— Почему отец Гаррета не подаст на продюсеров в суд? Уверен, на него работает целая команда адвокатов.

— Так и есть, они же и посоветовали ему сохранять спокойствие и никак не реагировать, пока шоу не кончится.

На моем ноутбуке мигает индикатор низкого заряда батареи, и я ищу в сумке шнур питания.

— А какие у тебя планы на весенние каникулы?

— Поеду домой. Только я решил ехать на машине, а не лететь на самолете, поскольку не знаю, когда вернусь. Никого из моих друзей дома не будет, а я сомневаюсь, что захочу провести всю неделю с родителями.

— Это долгий путь.

Я подключаю к ноутбуку зарядку.

— Меня это не пугает. Я ведь уже не ребенок, и мне не придется маяться на заднем сиденье. По правде сказать, мне понравилось путешествовать за рулем, когда я добирался до Мурхерста.

Занятие начинается, и весь следующий час я пытаюсь наверстать пропущенный материал. Отдохнув всего пару дней, я чувствую, что ужасно отстала.

В пятницу ситуация не меняется. Преподаватели уже перешли к новому материалу, который основывается на том, что я пропустила. Появляется ощущение, словно меня не было на занятиях две недели. И днем, возвращаясь в общежитие, я чувствую себя неважно. Снова начались головокружение и головная боль. Когда я наконец добираюсь до своей комнаты, Гаррет уже сидит у меня и просматривает телефон.

— Привет, как прошли занятия?

Он целует меня, одновременно забирая рюкзак.

Я падаю на кровать.

— Я без сил, собираюсь пропустить ужин и просто лечь спать.

— Тебе надо поужинать. — Он подходит и присаживается рядом. — Что случилось, Джейд? Ты перенапряглась за последние дни?

— Угу, похоже на то.

Я массирую голову, пытаясь унять боль.

— Тогда у нас будут спокойные выходные. Чем хочешь заняться?

Я издаю стон.

— Учебой. Буду писать доклад.

— Когда он должен быть готов? Это не может подождать?

— На самом деле это даже не доклад, а заключение к лабораторной по химии. Его необходимо сдать во вторник, но я должна поработать в выходные, иначе не успею.

— Напряги Карсона.

— Он делал предыдущее заключение. Я не могу свалить на него всю работу и в этот раз.

— Джейд, уверен, он не откажет. Пусть это резюме напишет Карсон, а два следующих — ты. Тебе же нужно отдохнуть, чтобы легче перенести дорогу домой.

— Ты прав. Можешь подать мой телефон? Я быстро позвоню ему.

Гаррет приносит мне мобильный, и я набираю номер своего напарника. Карсон соглашается написать заключение к лабораторной — более того, он, кажется, даже рад моей просьбе.

Я отключаюсь.

— Ну вот, одной проблемой меньше.

— Иди сюда. — Гаррет сажает меня, потянув за руки. — Пойдем наверх, посмотрим кино. А потом я закажу что-нибудь на ужин.

Я зеваю.

— Скорее всего, я засну.

— Не страшно. — Он целует меня в лоб. — Значит, ты будешь спать, а я посмотрю кино.

— Это слишком скучно для вечера пятницы. Ты должен заняться чем-нибудь интересным. Позвони Декеру, узнай, что он делает.

Я роняю голову Гаррету на плечо.

— Ты так просто от меня не избавишься, соня. Отнести тебя наверх?

— Нет, все нормально. Только захвати, пожалуйста, мою пижаму, чтобы мне не возвращаться.

Подойдя к комоду, Гаррет достает мои вещи. Затем мы поднимаемся в его комнату, где я почти сразу же засыпаю и сплю до самого утра.

Поскольку все выходные мы проводим в общежитии, мне удается отдохнуть, а Гаррету избежать фотографов. Шоу «Встреча выпускников» выходит в четверг вечером, и сейчас на моего парня идет охота. В эти дни я старалась не пользоваться интернетом, но для подготовки к занятиям мне приходится зайти в сеть, и я все время натыкаюсь на рекламу шоу. Теперь и все остальные в кампусе в курсе происходящего, а девушки проявляют к Гаррету повышенный интерес. Они и раньше на него заглядывались, потому что Гаррет очень сексуальный, но теперь действуют более напористо. Вот еще одна причина, по которой нам приходится прятаться в его комнате.

Во вторник Гаррет отвозит меня в городскую клинику, чтобы снять швы. Хотя доктор Каннингем не работает в этой больнице, ему почему-то позволено временно пользоваться всем необходимым. Я оставляю вопросы при себе, зная, что ответов, как обычно, не получу.

— Твое колено отлично заживает, — говорит доктор Каннингем, снимая швы.

Гаррет стоит рядом, держа меня за руку, как будто мне пять лет, но это так мило, что я не сопротивляюсь.

— Как вы думаете, когда я смогу ходить без костылей? — спрашиваю я.

— Потерпи еще несколько дней, а потом можешь попробовать прогуляться без них.

— Я просто умираю как хочу снова начать бегать.

— Никаких пробежек, Джейд. Этим ты только навредишь себе. Подожди один месяц.

— Придется спрятать ее кроссовки, — подтрунивает надо мной Гаррет. — Иначе она не вытерпит целый месяц.

— Это правда. — Я поглядываю на свое колено — оно теперь без швов. — Я не смогу ждать так долго.

— Спрячь ее кроссовки, — шепчет Гаррету Каннингем, прекрасно зная, что я его слышу.

Гаррет смеется и помогает мне слезть с кушетки.

Доктор Каннингем подходит к раковине, чтобы вымыть руки.

— Есть какие-нибудь планы на весенние каникулы?

— Я остаюсь здесь, а Джейд едет домой, — говорит Гаррет.

— Значит, обратно в Де-Мойн? — спрашивает меня врач.

Надевая пальто, я киваю.

— Отлично. Я тоже туда еду на следующей неделе, чтобы осмотреть Фрэнка. Заодно и тебя смогу проведать и убедиться, что ты не бегаешь и не нагружаешь колено.

— Здорово, — раздраженно бормочу я, при этом сохраняя на лице улыбку.

Он просматривает планшет, иногда прерываясь, чтобы напечатать заметки.

— Кто отвезет тебя в Айову? Ты же не собираешься сама сесть за руль? Мне бы не хотелось, чтобы ты водила машину, пока головокружений не будет хотя бы неделю.

— Я не поеду, а полечу.

Каннингем отрывает глаза от планшета.

— Тебе нельзя лететь на самолете с сотрясением мозга. Я бы разрешил, Джейд, если бы у тебя не болела голова, а так — авиаперелеты под строгим запретом.

— Но я должна лететь. У меня нет другого способа добраться до Айовы. И мне нужно домой. Я ведь не поеду туда летом, — тараторю я, как будто это каким-то образом изменит его решение.

Гаррет обнимает меня.

— Джейд, не волнуйся. Я сам тебя отвезу.

— Ты уверен, что это хорошая идея? — говорит Каннингем. — Мне не хотелось бы, чтобы Джейд сбили с ног фотографы или твои поклонники. Ты же помнишь, что произошло в прошлый раз.

— Помню. Но мы что-нибудь придумаем. Вы уже закончили с Джейд?

— Да. Джейд, ты можешь идти. Возможно, увидимся на следующей неделе в Де-Мойне. В любом случае, приятного отдыха. И тебе тоже, Гаррет.

Мы уезжаем, и по дороге в кампус я начинаю злиться.

— Кем он себя возомнил, запрещая мне летать?

— Он твой врач, Джейд. И ты должна к нему прислушиваться.

— Почему? Что такого опасного в полетах? Мне просто нужно несколько часов посидеть в самолете.

— Вероятно, это как-то связано с перепадами давления во время взлета. Поищи информацию сама, если не веришь ему.

— Может, мне стоит узнать мнение другого специалиста?

— Доктор Каннингем — один из лучших врачей в стране. Я ручаюсь, что ты вряд ли найдешь в округе кого-то более компетентного.

— Что же мне делать? Фрэнк и Райан так рады, что я еду домой, и мне ужасно хочется с ними увидеться. Райан даже изменил свой рабочий график, чтобы взять выходные, пока я буду дома.

Вся эта ситуация вызывает во мне новую волну ненависти к Аве. Если бы не она, Гаррет мог бы просто отвезти меня домой, и запрет на авиаперелеты нас бы вообще никак не задел.

Глава 7

Мы возвращаемся в общежитие, и, как только переступаем порог моей комнаты, у меня сразу же звонит телефон. Я отвечаю, не посмотрев, кто это.

— Привет, Джейд. Тебе уже сняли швы?

Я узнаю голос своего напарника.

— Привет, Карсон. — Я замечаю, что Гаррет, закрывая дверь, бросает на меня хмурый взгляд. — Да, швы сняли, но мне все равно придется еще несколько дней пользоваться костылями.

— Ну, зато после весенних каникул ты уже сможешь ходить на занятия без них. Когда ты уезжаешь?

— Поездку придется отменить. Врач запретил мне авиаперелеты.

Замолчав на мгновение, Карсон предлагает:

— Поехали со мной. Я отвезу тебя домой.

— Нет, все нормально. К тому же ты едешь в Иллинойс.

— Де-Мойн всего в четырех часах езды от моего родного города. Для меня это ерунда. Я же говорил, что люблю водить машину.

— Но тогда через неделю тебе придется забирать меня из Де-Мойна, если только я не попрошу Райана довезти меня до твоего дома.

Услышав «до твоего дома», Гаррет прищуривается и отрицательно качает головой.

Карсон продолжает:

— Мне подходит любой расклад. Я могу запросто заехать за тобой. Никаких проблем.

— Давай я подумаю и перезвоню?

— Конечно. И кстати, я могу легко перенести сроки отъезда-приезда.

— Звучит неплохо. Увидимся завтра.

Закончив разговор, я кладу телефон на стол и поворачиваюсь к Гаррету.

— А теперь, прежде чем ты начнешь…

— Только не говори, что согласилась проехать полстраны с этим засранцем.

Гаррет, скрестив на груди руки, становится передо мной.

— Карсон не засранец. Да, он предложил свою помощь, но, как ты слышал, согласия я еще не дала. — Я делаю паузу. — Хотя это не такая уж плохая идея. Когда он отвозил меня в кофейню, мне показалось, что он надежный водитель. У него новая машина, которая вряд ли сломается по дороге. И сам Карсон — очень зрелый и ответственный человек.

Гаррет вскидывает руки.

— А еще он хочет с тобой переспать! Об этом ты забыла упомянуть?

— Не хочет он со мной спать.

— Ты серьезно планируешь ехать с ним?

— Почему нет? Это всего лишь поездка на машине.

Я подхожу к кровати и сажусь.

— Дорога займет два дня! Значит, вам предстоит провести ночь в отеле. Черт побери, это исключено!

Об отеле я не подумала.

— Я скажу Карсону, что нам придется ехать и ночью. Никаких остановок в отелях.

— Джейд, тебе водить машину пока что нельзя, поэтому ему придется провести за рулем все двадцать два часа, ну или сколько там нужно ехать. Он элементарно заснет, и тогда вы свернете на встречную полосу и погибнете.

— Этого не случится. Я буду следить, чтобы он не заснул и пил достаточно кофе. Прошлой осенью Райан за всю дорогу до дома ни разу не останавливался, чтобы вздремнуть.

— Да, и это было глупо. Даже сам Райан признал это, когда мы виделись после Рождества. И он так поступил лишь потому, что торопился забрать Фрэнка из больницы.

— Гаррет, я хочу увидеться с ними. С Фрэнком и Райаном. Вот и все. Если бы Карсон хотел что-нибудь предпринять, он бы уже это сделал: я много раз оставалась с ним наедине.

— Но не один на один в его машине в течение двадцати двух часов! Это именно то, чего он хочет, Джейд: остаться с тобой наедине, чтобы убедить тебя расстаться со мной. Он будет все время говорить обо мне гадости в попытке сблизиться с тобой и занять мое место.

— Твое место никто не займет. Ты не мог бы подойти ближе, чтобы мне не приходилось кричать через всю комнату? — Я дожидаюсь, пока Гаррет устроится рядом со мной, и продолжаю: — Вспомни, ты все время твердишь, что мне от тебя не избавиться.

Гаррет ничего не отвечает, полностью поглощенный мыслями о Карсоне.

— Эй! Ты где витаешь? — смеюсь я и толкаю его в плечо, чтобы привлечь внимание.

Он наконец-то переводит взгляд на меня.

— Да, я слышал. Я все время твержу, что тебе от меня не избавиться.

— Да, так вот, тебе тоже от меня не избавиться. Карсон может рассказывать о тебе все, что угодно, но это ничего не изменит. Я все равно хочу быть только с тобой. Я имею в виду не только сейчас, а всегда.

Выражение его лица смягчается по мере того, как я продолжаю говорить то, что должна была сказать еще несколько месяцев назад:

— Я знаю, что иногда из-за моих слов и поступков ты начинаешь сомневаться в моем желании быть с тобой, но это не то, что я чувствую на самом деле. Я правда хочу, чтобы мы были вместе, хочу, чтобы это самое «мы» стало моим будущим, и не хочу, чтобы это заканчивалось.

У Гаррета уходит несколько секунд на то, чтобы осознать смысл моих слова, и, как только это происходит, уголки его губ слегка приподнимаются.

— Ты никогда раньше этого не говорила. Давно ты так думаешь?

— Какое-то время. Я просто боялась тебе в этом признаться.

На миг мы замолкаем, а потом он произносит:

— Значит, мне от тебя не избавиться, да? — Гаррет говорит это без особого энтузиазма, и я шлепаю его по руке.

— Эй, ты должен быть счастлив.

Уложив меня на спину, он устраивается рядом.

— Так и есть. — Он целует меня и проводит ладонью вверх-вниз по моей руке. — Однако я все еще сомневаюсь по поводу этой поездки. Решать тебе, но прежде чем окончательно определиться, подумай еще раз над моими словами, хорошо?

— Договорились, но и ты подумай над моими: тебе не о чем беспокоиться.

— Джейд, я всегда буду беспокоиться о тебе, и ты это знаешь. Но я переживаю не только из-за того, что Карсон клеится к тебе. Просто мне почти ничего неизвестно об этом парне, а еще меня действительно беспокоит тот факт, что он все время проведет за рулем безо всякого отдыха. Это опасно. К тому же зима еще не закончилась. Вас может задержать плохая погода.

— Ладно, я поняла. Может, уже помиримся? — спрашиваю я обеспокоенным тоном.

— Зачем? Разве мы ссорились?

Гаррет сбит с толку.

— Ну да. Ты где был все это время?

— Скорее это был спор, а не ссора. Проведи час-другой с моим отцом и Кэтрин, и тогда ты поймешь, что такое настоящая ссора.

— Я больше не хочу так ругаться. Как по мне, это и была настоящая ссора.

На лице Гаррета появляется сексуальная улыбка.

— Тогда давай мириться.

Он скидывает футболку и нежно целует меня. Потом, оставляя дорожку из поцелуев на шее, спускается к вырезу на рубашке. Пуговица за пуговицей, Гаррет расстегивает ее до конца и одновременно осыпает поцелуями мое тело. Внизу живота становится невыносимо горячо. Расстегнув мои джинсы, Гаррет просовывает в них ладонь. Пока его губы прокладывают цепочку из поцелуев в обратном направлении к моему рту, его рука проделывает внизу нечто такое, что можно назвать лишь настоящим чертовым волшебством.

— Гаррет, — говорю я, задыхаясь.

— Что? — Он губами касается моих губ.

— У тебя чертовски хорошо получается.

Я чувствую на губах его быструю улыбку, после чего он снова принимается целовать меня. Мое тело горит от ощущений, напряжение под его рукой нарастает, пока, наконец, не наступает разрядка.

Гаррет срывает с меня оставшуюся одежду и быстро раздевается сам. Когда он входит в меня, я еще дрожу от удовольствия. Его медленные, глубокие толчки вызывают во мне новую волну желания. Рука Гаррета проскальзывает под мои бедра, притягивая меня еще ближе, он начинает двигаться все быстрее, и у меня вновь наступает разрядка, а сразу за мной кончает и он.

Он на минуту замирает на мне, осыпая мое плечо нежными поцелуями.

— Я люблю тебя, Джейд.

— Я тоже тебя люблю.

Перекатившись на спину, он крепко прижимает меня к груди. Уже погружаясь в сон, я чувствую, как он целует меня в лоб.

Мы просыпаемся через несколько часов. Гаррет потягивается, а потом снова обнимает меня.

— Умираю с голоду. А ты?

— Очень хочется есть, но столовые уже закрыты.

— Я туда и не собирался. — Он встает и начинает одеваться. — Хочешь пиццу?

— Я всегда хочу пиццу.

Он поднимает с пола мою одежду и бросает ее на кровать.

— Когда у нас будет свое жилье, мы сможем готовить себе сами вместо того, чтобы постоянно брать еду навынос.

— Мне нравится еда навынос. Я была лишена этого в детстве, так что для меня это особое удовольствие.

— Твоя мама часто готовила?

Мне становится даже смешно.

— Да, если считать кулинарией смешивание водки с тоником.

— Значит готовила ты?

— Ага, когда было из чего. — Я снова смеюсь, пока, лежа на кровати, натягиваю на себя джинсы. — Как же будет здорово, когда я снова смогу надевать штаны стоя.

— В смысле «когда было из чего»? У вас что, не было продуктов?

— Что? — Я уже почти забыла, о чем мы говорили. — А, ну да. У нас не было денег. Ну знаешь, на них покупают продукты.

После нашего последнего разговора мне стало легче обсуждать с Гарретом свое прошлое. Для меня было крайне важно рассказать ему о дне, когда умерла моя мама, и теперь я уже не так переживаю, сообщая ему все остальное.

— А как же талоны на питание?

Я сажусь и надеваю рубашку.

— Иногда их не хватает на месяц. — Я улыбаюсь. — Кстати, теперь вместо талонов на питание выдают карту, которую ты используешь в магазине.

— Разве вы не могли поехать в бесплатную столовую, когда у вас дома заканчивалась еда?

— У нас не было машины, так что нет, в бесплатные столовые мы не ездили.

— То есть ты просто оставалась голодной?

Гаррет стоит рядом с кроватью, пока я застегиваю рубашку.

— Я съедала бесплатный обед в школе.

— Ты хочешь сказать, что это была единственная еда за весь день?

— Если дома ничего не было, то да.

— А в выходные?

У Гаррета очень грустный и одновременно обеспокоенный вид. Я беру его за руку.

— Гаррет, просто забудь об этом.

— По выходным ты голодала?

— Временами. Но ведь я не единственная. Так живут многие люди. — Я тяну его обратно на кровать и целую. — Так что мы закажем? Пепперони?

— Что? — переспрашивает он, слишком ошеломленный.

— Я о пицце. Закажем пепперони? — смеюсь я. — Ты еще спишь, что ли?

— Нет, просто задумался.

— О чем?

— О том, что до конца не понимал, каким тяжелым было твое детство. Знаю, жить с твоей мамой было нелегко, но я даже не догадывался, насколько.

— Неважно. Это было давно.

Когда я начинаю заправлять постель, Гаррет останавливает меня.

— Джейд, ты больше никогда и ни в чем не будешь нуждаться. Обещаю.

Я снова целую его, а затем подталкиваю, чтобы он встал с кровати.

— Ну, ты уже нарушаешь свое обещание, потому что я, похоже, осталась без пиццы, а ведь я умираю с голоду.

— Уже звоню. — Он достает телефон, чтобы сделать заказ. — Черт! Как же все так быстро засветилось?

Он пролистывает сообщения на мобильном.

— Ты о чем?

— Мой номер телефона, электронная почта. Я их сменил, но у меня уже более восьмисот новых сообщений и почти триста писем.

— Опять снимки голых фанаток?

Гаррет водит пальцем по экрану.

— Ага.

Он начинает что-то разглядывать, и я выхватываю у него телефон.

— Гаррет! Тебе нужно их удалять, а не рассматривать.

— Я же парень. Естественно, что я сначала их посмотрю, а потом удалю.

Пока он берет со стола бумажник, я бегло просматриваю некоторые из писем.

— Ты получил еще одно предложение руки и сердца. А, нет. На самом деле их одно, два… как минимум, пять. А еще множество девушек просят сводить их на выпускной бал — таких, наверное, около сотни.

— Ну хватит, давай закажем еду. Позже я все удалю.

Когда нам привозят пиццу, Гаррет встречает курьера на улице, а возвращаясь, качает головой.

— Представляешь, курьер попросил у меня автограф.

— Значит, теперь у тебя есть поклонники и мужского пола?

— Автограф предназначался для его младшей сестренки. Похоже, у нее вся спальня в моих фотографиях.

Он ставит пиццу на стол и достает из холодильника газировку.

— Так ты дал ему автограф?

— Нет. Сделай я это, и его сестра рассказала бы своим друзьям, а они, в свою очередь, стали бы преследовать меня с той же просьбой по всему городу.

Гаррету я об этом не говорю, но ситуация с его поклонниками начинает немного нервировать. Несколько девочек-подростков — это одно, но совсем другое дело — девушки, которые пишут ему на электронную почту. Последние скорее напоминают преследовательниц, а не поклонниц.

Скорее бы кончилось это реалити-шоу. Еще три недели, и все вернется на круги своя.

* * *

Позже вечером я еще раз обдумываю предложение Карсона и принимаю решение согласиться. Знаю, Гаррету это не понравится, но я тоже не всегда в восторге от его действий.

В среду утром я звоню Фрэнку и сообщаю ему об изменениях в своих планах. Он настаивает, чтобы Райан встретил меня в доме Карсона в Иллинойсе, чтобы не заставлять парня ехать еще четыре часа. Я не спорю.

Я звоню Карсону и выкладываю свой план. Он очень рад. Даже слишком. Может быть, Гаррет прав, и он хочет стать для меня не просто другом? Это может сделать поездку неловкой. Парень, конечно, знает о моей преданности Гаррету, но, если потребуется, я ему об этом напомню.

За ужином я сообщаю новости Гаррету.

— В общем я решила согласиться на предложение Карсона.

Гаррет прекращает есть и отрывает взгляд от тарелки.

— Хм, ладно. И тебя не беспокоит, что он проведет за рулем все двадцать два часа без перерыва?

— Ему придется ехать только восемнадцать часов, что, безусловно, по-прежнему много, но это все же лучше, чем двадцать два. Мы доедем до дома Карсона, а оттуда меня заберет Райан.

— Может, он будет работать.

— Я уже все узнала. Фрэнк сказал, что в эти дни Райан свободен и сможет приехать за мной.

— Ты и Фрэнку уже сказала? Раньше, чем мне? — Вилка Гаррета с громким звоном падает на тарелку. — Ты что, нарочно сначала сообщила ему, чтобы отрезать все пути назад?

— Что? Нет. Я просто хотела, чтобы он был в курсе происходящего.

— А что насчет Карсона? И он уже в курсе?

Сосредоточившись на своей тарелке, я делаю ложкой горку из кукурузы, которую никогда не любила.

— Ну… да. Я сказала ему.

Даже не глядя на Гаррета, я чувствую его гнев.

— Какого черта? Ты даже не подумала над моими словами, ведь так?

— Подумала, но ты делаешь из мухи слона. Карсон меня не интересует. Если он начнет тебя обсуждать, я попрошу его прекратить. Мы вообще о тебе говорить не будем.

Гаррет берет свой поднос и собирается уходить.

— Куда ты? Не поможешь мне отнести мой поднос?

Он забирает оба подноса и бросает их на транспортер.

Я следую за ним, когда он выходит из столовой. Он не ждет меня, пока я целую вечность на костылях добираюсь до его комнаты.

— Почему ты так злишься? Ты сказал, что решение будет за мной.

— Джейд. Дай мне пару минут, хорошо?

Он стоит у стола и не смотрит на меня.

— Пару минут для чего?

— Чтобы успокоиться и не наговорить лишнего.

— Просто возьми и скажи это. Ты считаешь, что я глупа и наивна, раз надеюсь, что Карсон ничего не предпримет в этой поездке, ведь так?

Он распахивает дверь.

— Почему бы тебе не вернуться через час? Мне правда нужно успокоиться, прежде чем мы продолжим этот разговор.

— Гаррет, прости. Просто я хочу увидеть Фрэнка и Райана — это единственное, что мною движет. Я не хотела тебя разозлить.

Он молчит, и я ухожу. Через час я не возвращаюсь к нему, а он не приходит ко мне. В десять вечера я решаю позвонить.

— Разве сегодня ты ночуешь не у меня?

— Ты этого хочешь? — По голосу слышно, что он еще зол. — У тебя сегодня были головокружения или головная боль?

— Нет.

— Тогда я, наверное, останусь у себя.

— Но до моего отъезда осталось всего две ночи, а потом мы расстанемся на неделю.

— Тебе нужно, чтобы я остался ночевать у тебя или нет? Просто скажи, что ты хочешь.

— Забудь. Посплю одна.

Гаррет бросает трубку — не попрощавшись, не пожелав мне спокойной ночи и не сказав, что любит. Да, он предупредил о том, что ему нужно время, но я хочу, чтобы он нашел другой способ справляться со своим гневом. Когда Гаррет вот так отталкивает меня и отказывается разговаривать, я начинаю терять веру в то, что у нас есть будущее. В голове опять появляется страх перед серьезными отношениями. В этот момент я возвращаюсь к себе прежней. Эта Джейд ни в ком не нуждается и никого не хочет пускать в свою жизнь, потому что люди только и делают, что подводят ее.

Всякий раз, когда меня настигают прежние страхи, я вынуждена постоянно напоминать себе, что я уже не та Джейд. Я больше не могу думать так, как она, не могу позволять ее сомнениям, страхам и гневу отравлять мой разум. Ведь все это снова превратит меня в человека, которым я не желаю быть.

Мне не спится, хотя уже почти полночь. Без Гаррета моя крошечная кровать кажется пустой и слишком широкой. В сотый раз поправив подушку в попытке устроиться поудобнее, я слышу тихий стук в дверь. Подхватив костыли, я встаю, чтобы открыть.

— Привет. — За дверью Гаррет, в темно-синих шортах и белой футболке, которые он часто надевает на ночь. Я вижу, что гнев из его глаз испарился, да и сам он выглядит более спокойным. — Твое приглашение еще в силе?

— Да, конечно.

Он входит и закрывает дверь.

— Прости, что я так резко отреагировал. Мне не следовало тебя отталкивать. Просто сама мысль о том, что все это время ты будешь с ним… — Он замолкает и делает глубокий вдох. — Ладно, неважно. Прости меня. Это все, что я хотел сказать. Я люблю тебя и не хочу из-за этого ссориться.

— Я тоже не хочу ссориться.

Оставив костыли лежать на полу, Гаррет берет меня на руки и относит к кровати. Затем ложится рядом и обнимает меня.

— Извини, если разбудил. Надо было мне прийти раньше.

— Не разбудил. Мне не спалось.

— И мне. Я так привык засыпать рядом с тобой, что теперь по-другому уже не могу. На следующей неделе я буду очень скучать по тебе. Мне так хотелось поехать с тобой… И я бы поехал, если бы не это дурацкое реалити-шоу. Как же меня все это достало.

Я чувствую, что Гаррет опять напрягается.

— Скоро все закончится.

Я тяну его руку, чтобы она крепче обвила меня, и он опять расслабляется.

Я закрываю глаза, но чувствую, что меня по-прежнему что-то тревожит. Раньше я бы просто промолчала и легла спать, но молчание только все усугубляет. Если я хочу, чтобы у нас все получилось, мне нужно говорить о том, что меня беспокоит.

— Гаррет?

— Да?

— Я понимаю, сегодня ты на меня разозлился, но я не хочу, чтобы ты вот так прогонял меня. Мне сразу стало казаться, будто я больше не нужна тебе. А потом я рассердилась уже на себя — за то, что вообще связалась с тобой. Знаю, реагировать так на каждую нашу ссору нельзя, но пока я с этим не справилась, можешь не выгонять меня из своей комнаты каждый раз, когда я раздражаю тебя?

— Извини. Просто я боялся сорваться и наговорить лишнего. Ты не раздражаешь меня. Я разозлился на Карсона, и мне нужно было время, чтобы остыть.

— Ну, может, в следующий раз мы просто посидим вместе и помолчим.

— Можно попробовать. — Он приподнимается, а я поворачиваюсь к нему лицом. — Только ты должна понимать, что мы будем ссориться. Это естественно и нормально, ведь мы не всегда обо всем думаем одинаково. Иногда я буду злиться на тебя, а иногда ты — на меня, но это не значит, что мы расстанемся.

— Я понимаю, что ссоры неизбежны, но все же мне не нравится ругаться.

— Мне тоже, но это часть отношений. — Он проводит ладонью от моего виска к щеке. — Даже если мы ссоримся, пожалуйста, не думай, что я не хочу продолжать наши отношения. Я хочу этого больше всего на свете. Я хочу тебя больше всего на свете.

Я киваю, показывая, что понимаю его.

Гаррет целует меня.

— Ну что, теперь все в порядке?

— Ага.

Я зеваю, мои веки тяжелеют и закрываются.

— Эй.

Почувствовав, как он толкает меня в бок, я снова открываю глаза.

— Да?

— Не бойся говорить мне, когда я веду себя, как осел. Я и так постоянно делаю глупости, и особенно — когда выхожу из себя. Так что не стесняйся указывать мне на это. Я не буду сердиться.

— Знаю, но мне не нравится кричать на тебя.

— И не надо кричать, просто скажи. Я справлюсь. Тебя это может шокировать, Джейд, но я не идеален. — Он даже не может произнести эту фразу без смеха. — Как и ты.

Я приподнимаюсь и, еле сдерживая смех, восклицаю:

— Эй, я само совершенство!

— Неа. — Он укладывает меня обратно и запечатлевает на моих губах поцелуй. — Никто из нас неидеален, но вместе мы близки к совершенству. Так что все сходится.

— Да, точно.

Гаррет снова укладывается позади меня, а я, перевернувшись на бок, прижимаюсь спиной к его груди.

Здесь, рядом с ним, и есть мое место. Не только сегодня, а навсегда.

Глава 8

В четверг на занятиях только и слышно, как все обсуждают «Встречу выпускников частной школы». Сегодня вечером выходит первая серия шоу, и, похоже, все в кампусе планируют ее посмотреть.

Даже Карсон во время лабораторной по химии объявляет, что хочет увидеть шоу.

— А вы с Гарретом будете смотреть?

— Не знаю. Может быть, просто чтобы узнать, что там болтают о Гаррете.

— Он общался с Авой с тех пор, как все это началось?

— Нет. Не думаю, что она жаждет общения. Скорее, предпочитает оставаться со своим воображаемым Гарретом, который говорит и выполняет все, чего бы она ни пожелала.

Карсон подготавливает необходимые химические реактивы, а я тем временем устанавливаю горелку Бунзена.

— В рекламе сегодняшней серии Гаррет появляется в квартире Авы и…

— Гаррет не принимает участие в шоу, ясно? Так что, если у него нет брата-близнеца, то это невозможно. Давай сосредоточимся на опыте. С какого вещества начнем?

Пока Карсон просматривает записи по лабораторной, я слышу, как Эмбер и Маккензи — две девушки, сидящие позади меня — обсуждают Гаррета.

— Ты скачивала его фотографии с сайта? — спрашивает Маккензи.

— О да. Боже, он такой сексуальный. В следующем году точно буду ходить на соревнования по плаванию.

— Зачем ждать? Он всегда в бассейне. Нужно просто пойти туда и сделать свои собственные фотографии. С близкого расстояния.

Девушки хохочут. Как же хочется развернуться и хорошенько врезать каждой из них, но я держу себя в руках. Какого черта? Я ведь сижу прямо перед ними. Они должны понимать, что я их слышу.

* * *

Вечером после ужина я поднимаюсь в комнату Гаррета. Весенние каникулы официально начались, и это наша с ним последняя ночь до моего отъезда. Так как мы расстаемся на целую неделю, я запланировала для Гаррета нечто особенное, но собираюсь подождать и удивить его позднее.

— Посмотрим шоу? — спрашиваю я.

— Нет. Зачем?

— Чтобы узнать, что о тебе говорят. Карсон сказал, что, судя по рекламе, ты действительно появляешься в одной из сцен: тебя показали в квартире Авы.

— Как такое возможно?

— Может быть, у них есть актер, который похож на тебя. — Я включаю телевизор и выбираю нужный канал. — Давай посмотрим хотя бы несколько минут.

Шоу начинается, и на экране под какую-то дурацкую музыку то всплывают, то исчезают фотографии «звезд» программы.

Мы усаживаемся на кровать, и я прижимаюсь к Гаррету спиной.

— Начало уже отстой. Не могу поверить, что на это клюет столько народу.

— А я не могу поверить, что ты заставляешь меня это смотреть. Я не хочу тратить нашу последнюю ночь на просмотр этого дерьма.

— Всего один час, и нам необязательно смотреть серию до конца. А потом у нас останется еще куча времени, чтобы заняться другими делами.

Я провожу рукой по его джинсам.

— Эй, не начинай, если не планируешь заканчивать.

Я убираю ладонь.

— Ладно.

Гаррет возвращает мою руку обратно.

— Ну, ты можешь начать и довести нас до конца.

— Мы же смотрим шоу. Давай займемся этим потом.

Он поворачивает меня к себе и целует.

— Лучше начать пораньше: одним разом мы не ограничимся.

— Тогда, полагаю, я сегодня вообще не усну.

Тут звучитголос Авы. Я бросаю взгляд на телевизор и вижу ее слишком сильно накрашенное лицо, улыбающееся мне с экрана. Она сидит в кресле и обращается в камеру.

— Мы с Гарретом стали парой еще в школе, начав встречаться, когда нам было по пятнадцать лет. Он был моим первым. Большинство девушек говорят, что их первый раз был не очень впечатляющим, ну а мой первый опыт был именно таким. Скажем так, Гаррет талантлив не только в плавании.

— Ну все, хватит.

Гаррет забирает у меня пульт и выключает телевизор.

— Ты должен знать, что она о тебе говорит.

Вернув себе пульт, я снова включаю шоу. На фоне медленной, типичной для мыльных опер мелодии Ава целуется на кровати с каким-то парнем. Его видно только со спины. Он — без рубашки и в одних джинсах — лежит на ней сверху.

— Гаррет, смотри! Все, как я и предполагала: они задействовали какого-то актера, чтобы все подумали, что это ты. Я только пошутила, но они реально сделали это!

— Это незаконно. — Гаррет достает телефон. — Черта с два!

Он звонит отцу, а в это время серия прерывается на рекламу. Когда Пирс берет трубку, Гаррет убирает у телевизора звук и включает громкую связь.

— Да, Гаррет. Я смотрю шоу и видел сцену с Авой, — говорит мистер Кенсингтон, прежде чем Гаррет успевает сказать хоть слово.

— Да? Ну и? Что мы можем предпринять?

— Ничего. В этой сцене она ведь не произнесла твое имя, так что формально это может быть кто угодно.

— Но все решат, что это я.

— На то и расчет, но этого недостаточно для возбуждения дела.

— Значит, ей опять все сойдет с рук?

— После сегодняшней серии остается всего две. Мы не будем начинать из-за этого тяжбу. Надо просто пережить следующую пару недель. Я нанял дополнительную охрану для дома, пока все не закончится.

— Зачем нам еще больше охраны?

— Сегодня у наших ворот толпились фотографы, а еще несколько девочек-подростков разбили лагерь через дорогу. Полагаю, они будут там и завтра, поэтому я пришлю за тобой водителя. Тебе нельзя ехать в собственной машине, поедешь в автомобиле с тонированными стеклами. Я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал, что ты возвращаешься домой.

— Во сколько приедет водитель?

— Около девяти утра.

— Скажи ему, чтобы заехал позже. Джейд уезжает в полдень, и я хочу побыть с ней до отъезда.

— Просто позвони и скажи ему, когда подъехать. Увидимся завтра.

Когда Гаррет заканчивает разговор, я снова включаю у телевизора звук. Ава опять обращается в камеру, вкратце пересказывая эпизоды прошлого года для тех, кто не смотрел «Частную школу для девочек». Судя по всему, она говорит строго по сценарию, совсем не так, как обычно. Во время этой речи, в которой она снова упоминает Гаррета, на экране появляются некоторые ее фотографии из старших классов, включая и те, где она вместе с моим парнем.

— Мы не встречались, когда были сделаны эти снимки — говорит Гаррет, раздраженный тем, что я вынуждаю его это смотреть. — Она лжет. Все это — ложь.

— И это только первая серия. Интересно, что она запланировала на две остальных?

— Не знаю и знать не хочу. — Он просовывает руку мне под рубашку. — Пора тебя раздеть.

— Но шоу еще не закончилось.

Гаррет выключает телевизор и бросает пульт на пол, а потом проводит рукой по моим джинсам, нажимая на точку, которая заставляет все мое тело буквально сходить с ума.

— Ты действительно хочешь это смотреть?

— Смотреть что? — спрашиваю я.

На лице Гаррета появляется дерзкая улыбка.

— Я так и думал.

Сразу после того, как мы заканчиваем, я встаю и начинаю одеваться.

— Ты куда? — интересуется Гаррет.

— Мы идем в мою комнату. Так что одевайся.

— Зачем нам туда идти? Давай просто останемся здесь. — Он протягивает мне руку. — Возвращайся в постель.

— Нет, вставай. Нам нужно спуститься ко мне.

Я бросаю ему одежду.

Гаррет смеется.

— Да что с тобой?

— Давай же, поторопись.

Уже одетая, я сажусь рядом с ним и надеваю туфли.

— Ты такая странная… Ну да ладно.

Выбираясь из кровати, Гаррет целует меня в щеку.

Пока он одевается, я пытаюсь передвигаться по комнате без костылей.

— Ты уверена, что они больше тебе не нужны? — спрашивает Гаррет, наблюдая за мной.

— Да, уверена. Еще немного болит, но ходить можно. — Я останавливаюсь перед ним. — Ты уже готов?

— Готов, — улыбается он и, когда мы выходим, берет меня за руку.

Когда мы подходим к моей комнате, я открываю дверь и затаскиваю Гаррета внутрь.

— Что это? — Закрыв за собой дверь, Гаррет смотрит на стопку дисков с фильмами и гору закусок у меня на столе.

— Сегодняшний вечер посвящен Гаррету. Я сделала подборку твоих любимых фильмов и организовала фуршет.

Его лицо расплывается в широкой улыбке.

— Но в честь чего? Сегодня же не мой день рождения.

— Почему обязательно должен быть день рождения? Я просто хотела сделать для тебя что-то особенное и успеть это до своего отъезда. Это желание возникло у меня уже очень давно, но я не знала, что придумать. У меня никогда нет денег, так что я не могу купить тебе что-то стоящее.

Гаррет подходит и просматривает фильмы, которые я взяла из коробки в его комнате. Там одни боевики, и мне они не очень-то по душе, но этот вечер не мой, а Гаррета. Еще я купила его любимые закуски, потратив весь свой недельный бюджет на прачечную, но завтра я все равно еду домой, поэтому постираю одежду у Фрэнка.

Гаррет продолжает молчать.

Я подхожу к нему.

— Тебе не нравится, да? Думаю, это и правда немного банально, ведь мы постоянно смотрим кино, и в этом нет ничего особенного, но я не знала, что еще…

Он берет мое лицо в ладони и целует меня, обрывая мою речь на полуслове.

— Мне нравится, — говорит он, все еще не отпуская меня. — И это действительно нечто особенное, потому что все это ты сделала только для меня.

— У меня есть для тебя еще кое-что. Ну, я вроде как сама это сделала, и я не очень умелая мастерица, так что, если тебе не понравится, можешь…

— Подожди. — Его улыбка становится еще шире. — Ты что, правда что-то смастерила для меня?

Я киваю, немного нервничая из-за того, что ему может не понравиться.

— Можно взглянуть?

— Конечно, это в комоде. — Я подхожу и выдвигаю верхний ящик. — Обещай, что не будешь смеяться или говорить, что это глупо.

— Я бы никогда не сделал ни того, ни другого. Ручаюсь, что мне в любом случае понравится то, что ты сделала для меня своими руками.

Я достаю из ящика и протягиваю Гаррету темно-синий фотоальбом — из тех, где с каждой страницы нужно снимать защитную пленку и класть фотографии на липкую поверхность. Я сделала из него альбом с записями о годах, проведенных Гарретом в школьной команде по плаванию. Разделив фотографии по годам, я добавила к ним перечень мероприятий, включая время и место Гаррета в каждом соревновании. Статистику я написала на маленьких кусочках бумаги, для каждого года используя разный цвет ручки. Затем расположила фотографии и статистику соревнований так, чтобы каждая страница представляла собой коллаж. Вот где мне понадобилось умение мастерить что-то своими руками, но как я уже говорила, способностей к этому у меня нет.

Гаррет берет фотоальбом и садится ко мне на кровать. Когда он открывает его, я вижу, что страницы напоминают детскую поделку. Надо было попросить Харпер помочь: она намного искуснее меня в подобных вещах.

— Где ты все это взяла? — спрашивает Гаррет.

Он все еще улыбается. Похоже, ему нравится.

— Попросила о помощи твоего отца.

— Но папа почти не ходил на мои соревнования по плаванию. Откуда все эти фотографии и статистика?

— Мистер Кенсингтон дал мне номер твоего школьного тренера, я позвонила ему, и он прислал мне на почту данные. У твоего отца было несколько фотографий, а Декер помог мне достать остальные.

Гаррет молча переворачивает страницы. Закончив, он кладет альбом на прикроватный столик.

— Иди сюда.

Когда я подхожу к нему, он сажает меня к себе на колени и говорит:

— Это самое приятная вещь, которую для меня когда-либо делали.

— Так тебе действительно нравится? Ты же это не просто так говоришь?

— Мне нравится. Правда. — Он берет мою руку в свою, а другой рукой обнимает меня за талию, удерживая на своих коленях. — Сколько времени у тебя ушло на то, чтобы все это собрать?

— Даже не знаю. Но это неважно. Просто мне хотелось, чтобы у тебя были записи о всех твоих соревнованиях по плаванию. Мистер Кенсингтон сказал, что у тебя ничего подобного нет. Я сделаю тебе такой же альбом по соревнованиям за время, проведенное в колледже. У меня уже есть несколько фотографий и статистика соревнований до ранения. Только в следующий раз я буду стараться лучше. — Я снова бросаю взгляд на альбом. — Прости, что получилось так неказисто, но я предупреждала насчет своих навыков.

— Джейд. — Он поворачивает мое лицо к себе. — Перестань извиняться. Альбом идеальный. Мне очень нравится. Спасибо, что сделала его для меня.

У Гаррета такое выражение лица, что внутри меня растекается тепло, которое проникает глубоко в душу. Он счастлив. Действительно счастлив. И дело не только в подарке, а в том, что он подразумевает. Гаррет понимает, что в отличие от него, я не всегда могу с легкостью выражать свои чувства. Мне до сих пор тяжело говорить ему, как много он для меня значит. Но этот альбом, пусть даже он не совсем удался, — это мой способ сказать Гаррету, как он мне дорог, как я ценю его и все, что он для меня сделал.

Теперь я сожалею о том, что долгое время не делала для Гаррета ничего особенного. Не знаю, почему. Думаю, если начистоту, я все же опасалась отдать Гаррету слишком большую часть себя. Я боялась подарить ему свое сердце, потому что пережила в своей жизни слишком много боли и потерь. Мне казалось, я не смогу справиться, если откроюсь ему полностью, а у нас ничего не выйдет. Но я устала бояться. Гаррет отдал мне свое сердце, и я готова отдать ему свое. На самом деле, я чувствую, что это уже произошло, только не знаю, в какой момент. Теперь мне просто нужно убедиться, что он это знает. И одних слов здесь мало, нужны действия. Сегодняшний вечер — первый шаг в этом направлении.

Тут я замечаю, что Гаррет мне улыбается.

— Ты знаешь, что ты очень милая?

Жесткая часть меня не любит подобные комплименты, поэтому я, закатив глаза, произношу:

— Никакая я не милая.

— Милая, и смирись с этим. — Гаррет целует меня и, отклонившись, смотрит в лицо. — Ты потратила уйму времени и сил, чтобы сделать для меня подарок, и это очень мило с твоей стороны.

— Это всего лишь фотоальбом. Ничего особенного.

Я отвожу взгляд, но Гаррет снова поворачивает меня к себе.

— Не делай так.

— Как?

— Не принижай себя.

— Я ничего такого не делаю.

Я снова пытаюсь отвернуться, но Гаррет касается моей щеки, заставляя посмотреть ему в лицо.

— Делаешь. И я не хочу, чтобы так было и дальше.

— Я говорила не о себе, а об альбоме.

— Да, но ты сделала нечто действительно замечательное, но когда я говорю об этом, тебе становится не по себе, как будто ты мне не веришь.

— Потому что эта мелочь еще не делает меня заботливой. Или милой. Если бы я была такой на самом деле, то занималась бы этими вещами с самого начала нашего знакомства, а не ждала бы до сих пор.

Он вздыхает.

— Что? — спрашиваю я, не до конца понимая, к чему ведет этот разговор.

— Почему ты так плохо думаешь о себе, не имея на то никаких оснований?

Я молчу, потому что не знаю, что ответить.

Он все еще удерживает ладонью мое лицо, и когда наши глаза встречаются, я чувствую, как он проводит по моей щеке большим пальцем.

— В тебе так много хорошего, Джейд. Ты внимательная и заботливая. И милая — нравится тебе это или нет. И когда я думаю, через какой ад ты прошла в детстве и как ты с этим справилась… — В расстройстве он замолкает. — Ты чертовски удивительный человек, Джейд, и меня бесит, что ты этого не видишь.

Его слова заставляют меня улыбнуться и одновременно чуть-чуть прослезиться, потому что никто и никогда не говорил обо мне так. Никто и никогда не называл меня милой, внимательной, заботливой или как-то похоже. Вероятно, большинство людей описало бы меня с совершенно другой стороны, потому что обычно я отгораживаюсь от всех и держу на расстоянии. Но я не хочу больше быть такой и пытаюсь понять, как это вообще со мной произошло. Думаю, это последствия моих многолетних попыток стать хорошей для мамы, чтобы, наконец, понравиться ей, возможно даже, чтобы она полюбила меня, ну или, по крайней мере, перестала на меня кричать. Но что бы я ни делала, как бы ни старалась, ничего не менялось. И я бросила попытки добиться ее любви, добиться хоть чьей-нибудь любви. Но потом появился Гаррет и полюбил меня просто так, и мне не нужно было ничего для этого делать, лишь быть самой собой.

Теперь, когда он узнал меня настоящую, ему стало ясно, что в глубине души я не считаю себя очень хорошим человеком. Вот для чего Гаррет только что сказал мне все это: он хочет, чтобы я поверила так же сильно, как и он сам, что я именно тот человек, которого он описал. И может быть, когда-нибудь так и будет.

Я стискиваю его в объятиях.

— Я так люблю тебя.

Он гладит меня по спине и целует в макушку.

— Я тоже тебя люблю.

Еще немного продлив наши объятия, я наконец отпускаю его и встаю.

— Теперь мы можем начать вечер Гаррета?

Он смеется.

— Ладно, только я по-прежнему не понимаю, почему сегодняшний вечер посвящен мне.

— Просто прими это как данность, хорошо?

Я иду за дисками.

— Какой фильм хочешь посмотреть первым?

— Где ты взяла DVD-плеер? — вместо ответа спрашивает Гаррет, заметив его рядом с телевизором.

— У Харпер.

— И ты испекла мне печенье? — Он показывает на коробку, которая стоит рядом с закусками.

— Нет, попросила Чарльза. Он испек печенье сегодня утром, сказал, что это твое любимое.

— Чарльз сам привез его сюда?

— С этим мне помог Декер, потому что мне пока нельзя садиться за руль.

— Ты и впрямь очень постаралась, чтобы организовать вечер Гаррета, — говорит он, обнимая меня за талию.

— Ну да, я решила, что в первый раз все должно быть на высоте.

— Значит, это не разовое мероприятие?

— Не-а. Будут и еще, но когда произойдет следующее, ты знать не будешь. Это будет сюрприз.

— Ты такая чертовски милая, — говорит он, одновременно целуя и щекоча меня.

— В последний раз говорю: я не милая, — смеюсь я, пытаясь вывернуться из его рук. — А теперь иди и выбери фильм.

Посмотрев два фильма, мы занимаемся сексом и наконец засыпаем. Рано утром Гаррет будит меня, чтобы снова заняться сексом. Похоже, он добивается того, чтобы все часы, проведенные с Карсоном наедине, я думала только о том, насколько Гаррет хорош в постели. Как будто у меня вообще могут быть подобные мысли насчет Карсона. Не бывать этому.

* * *

Утром мы отправляемся поесть в «Блинный дом Эла», поскольку из-за каникул пропустим традиционный воскресный завтрак. К счастью, там нет фотографов. Должно быть, они все торчат около дома Гаррета.

По возвращении в свою комнату я заканчиваю упаковывать вещи и в половине двенадцатого, пока не пришел Карсон, мы с Гарретом прощаемся.

— Значит, ты будешь звонить мне в дороге каждый час, — уточняет Гаррет.

— Да, только Карсон подумает, что я ненормальная, раз постоянно тебе названиваю.

— Мне плевать, что он подумает. Я хочу знать, что с тобой все в порядке, и ты не валяешься где-нибудь в канаве.

— Он очень осторожно водит машину. Не накручивай себя. Карсон будет здесь с минуты на минуту, и я не хочу, чтобы вы поругались перед отъездом.

— Не буду я с ним ругаться. — Слова Гаррета звучат совсем не убедительно.

— Гаррет, я серьезно. Если он говорит что-то, что тебя раздражает, просто не обращай внимания.

Он опускает голову и качает ею из стороны в сторону.

— Не могу поверить, что согласился на это. Какого черта я позволяю парню, которого терпеть не могу, везти через полстраны человека, которого люблю больше всего на свете? Твоя жизнь в его руках. Он может свернуть с дороги в какую-нибудь канаву и убить тебя. Или врезаться в другую машину. — Гаррет проводит обеими руками по волосам. — Черт! Я не могу отпустить тебя с ним, Джейд. Этому парню нельзя доверять.

Я беру его ладони в свои.

— Успокойся. Все будет хорошо. Ничего плохого не произойдет. Разве не так ты всегда успокаиваешь меня, когда я волнуюсь?

— Так, но это совсем другое дело. Ты уверена, что не хочешь остаться здесь? Мы могли бы всю неделю смотреть у меня дома кино. Чарльз приготовит тебе все, что пожелаешь. Ты могла бы поиграть с Лили.

— Звучит здорово, но мне нужно побыть с Фрэнком и Райаном.

— Просто не забывай мне звонить, хорошо? И не отключай телефон.

— Хорошо.

Он достает бумажник и вынимает четыре двадцатидолларовые купюры.

— Вот. Возьми.

— Гаррет, я не буду брать твои деньги.

— В дороге они тебе понадобятся.

— Карсон сказал, что я не должна ему за бензин. Все оплачивает его отец.

— В любом случае тебе нужны деньги на еду, напитки и все остальное. Просто возьми.

Он протягивает мне деньги, и я беру одну из купюр.

— Мне не нужно восемьдесят долларов. Вполне достаточно и двадцати.

— Этого мало для двух поездок туда и обратно. Вы будете останавливаться на заправках, а там все дороже. Поверь, тебе понадобится восемьдесят долларов.

— Хорошо, но я верну тебе все, что останется.

Гаррет закатывает глаза.

— Можешь оставить себе. Клянусь, Джейд, ты сводишь меня с ума этими деньгами.

Взяв оставшиеся банкноты, я кладу их в пустой бумажник и возвращаюсь к Гаррету.

— Спасибо тебе.

— Пожалуйста.

Как раз в тот момент, когда мы целуемся, в мою дверь начинают стучать.

— Джейд, это я.

Я отстраняюсь, а Гаррет вздыхает:

— «Это я»? Он что, серьезно? Скажи ему, что вы не в тех отношениях.

— Не начинай.

Я быстро целую его и иду открывать.

— Привет, Карсон. Я готова. Ты припарковался у входа?

— У заднего, чтобы тебе не пришлось слишком далеко идти на костылях.

— Я сейчас стараюсь обходиться без них. Мое колено уже почти зажило.

Гаррет подбирает мои костыли.

— Но на всякий случай ты берешь их с собой.

— Давай я возьму твой чемодан.

Карсон заходит в мою комнату, но Гаррет преграждает ему путь.

— Я возьму, — говорит он, прожигая Карсона взглядом.

— Как скажешь, приятель. — Он поворачивается ко мне. — Джейд, после тебя.

Карсон ждет, пока я выйду, и направляется за мной, а Гаррет с моими вещами идет следом. После того, как мы загружаем багаж в джип, Карсон открывает передо мной пассажирскую дверцу.

Гаррет подходит к нему.

— Я хотел бы попрощаться со своей девушкой.

Закрывая дверцу, Карсон даже не смотрит на Гаррета.

— Джейд, я подожду в машине.

Мы с Гарретом отходим в сторону, подальше от джипа.

— Всего неделя, — напоминаю я Гаррету. — Это ничто.

— В прошлый раз неделя показалась мне месяцем.

Он поглаживает мою руку, а я вздыхаю.

— Понимаю. Это будет действительно отстойно, да?

— Не для тебя. Ты будешь занята с Райаном и Фрэнком. Вот у меня будет настоящий отстой: целая неделя взаперти дома.

— Займись чем-нибудь с Лили. Она любит играть со своим старшим братом.

— Не могу играть с шестилетним ребенком дольше двух часов. Наверное, я проведу неделю в бассейне, а также буду качаться. Начну набирать форму к следующему сезону.

— Этим летом ты будешь самым сексуальным парнем на пляже. — Я улыбаюсь Гаррету, пока напоследок щупаю его пресс. — Калифорнийские девчонки набросятся на тебя. Мне придется быть начеку.

— Джейд, нам пора выдвигаться, — кричит из машины Карсон.

— Она придет, когда мы закончим, — кричит в ответ Гаррет. — Боже, как я ненавижу этого парня.

— Может быть, когда я вернусь, мы закончим поиски квартиры на лето, — говорю я, пытаясь отвлечь его внимание от Карсона.

— Да, нужно решить это в ближайшее время. Когда будешь дома, посмотри в интернете квартиры, которые предложила Харпер. Я сделаю то же самое, а потом обсудим варианты.

В этот момент Карсон заводит машину, и Гаррет закатывает глаза.

— Я лучше пойду, пока он снова не привязался. — На самом деле я ненавижу прощаться и хочу просто покончить с этим, чтобы быть на пути к новой встрече. — Увидимся в следующую субботу.

Я быстро целую Гаррета и поворачиваюсь, чтобы уйти.

— Эй, иди-ка сюда. Это совсем не прощальный поцелуй. — Он притягивает меня к себе и целует так, что попрощаться теперь почти невозможно. — Я люблю тебя. Береги себя. И обязательно звони мне.

— Конечно. Я люблю тебя.

Я обнимаю Гаррета еще раз.

В тот момент, когда я сажусь в джип, появляется водитель Гаррета.

— Что это за шикарная тачка с шофером? — спрашивает Карсон, выруливая со стоянки. — Гаррет что, сам себя не может довезти? Ему для этого нужен водитель?

Я делаю глубокий вдох и затем выдыхаю.

— Ладно, Карсон. Мы долгое время проведем вместе в этой машине, и нам нужно сразу установить некоторые основные правила. Мы не будем говорить о Гаррете. Совсем. Ни одного слова. Понятно?

— Я просто спросил.

Карсон едет по узкой дороге, уводящей нас от кампуса.

— Повторяю в последний раз: мы с Гарретом пара и не расстанемся, что бы ты ни говорил. — Я достаю из сумочки мобильник и кладу его в подстаканник, расположенный между нами. — Так что бесполезно пытаться убедить меня бросить Гаррета и начать встречаться с тобой.

— Джейд, я не хочу встречаться с тобой. Почему ты опять начинаешь этот разговор?

Он останавливается на перекрестке и, прежде чем выехать на главную дорогу, несколько раз смотрит в обе стороны. Карсон определенно осторожный водитель.

— Потому что именно так это и выглядит: ты постоянно звонишь мне и пишешь, ты унижаешь моего парня, вечно приглашаешь меня куда-нибудь сходить.

— Да, но как друг.

— Парни не дружат с девушками. Они всегда хотят от них большего.

— Кто тебе это сказал? «Тот-о-ком-нельзя-говорить»? Он ошибается. У меня есть несколько подруг, и ни с одной из них я не собираюсь заниматься сексом. Кроме того, я, возможно, вернусь к своей бывшей девушке. У нее тоже каникулы, и она хочет встретиться, пока я буду дома.

— Эта та девушка, фото которой ты мне показывал?

— Да, Мэдисон. Она хочет проверить, сможем ли мы быть вместе на расстоянии. Так что кто знает? Может, мы снова сойдемся.

— О. Что ж, это хорошо. Надеюсь, у вас все получится.

Я чувствую себя полной идиоткой: обвиняю его в том, что он хочет со мной встречаться, а его мысли заняты бывшей девушкой. Его бывшая — настоящая красавица, с лицом фотомодели и с длинными светлыми волосами. Карсон показывал мне ее фотографию, когда мы только познакомились. Мэдисон на старшем курсе небольшого колледжа в Чикаго. Когда Карсон уехал в Коннектикут, она его бросила, потому что не верила в любовь на расстоянии. Очевидно, теперь девушка передумала.

Карсон кладет руку мне на плечо.

— Ну что, теперь ты расслабишься? Мы просто друзья, которые вместе отправились в путешествие. Вот и все.

— Ладно, но я все равно не хочу, чтобы ты говорил о Гаррете.

— Договорились.

Может быть, эта поездка окажется не такой уж плохой. Я рада, что мы все сразу прояснили и уладили.

Когда Карсон выезжает на магистраль, я кладу под голову прихваченную с собой подушку и устраиваюсь поудобнее. Из-за бессонной ночи я очень устала.

— Джейд. — Я чувствую, как Карсон похлопывает меня по руке. — Мне нужно заправиться. Тебе надо в туалет или еще что-нибудь?

Заправиться? О чем он? Мы же только что выехали.

— Почему ты не залил полный бак перед отъездом?

— Я залил, но он уже почти пуст, а впереди заправка, так что я собираюсь остановиться.

— Сколько я проспала?

— Около четырех часов.

Я выпрямляюсь.

— Что? Как такое возможно?

— Наверное, ты устала. А что? Что-то случилось?

— Я обещала Гаррету звонить ему каждый час. Черт! Он, наверное, думает, что я мертвая валяюсь в канаве.

Я роюсь в сумочке в поисках телефона.

— С чего ему так думать?

— Где, черт возьми, мой телефон?

Моя сумочка невелика, и поиски заканчиваются быстро — телефона там нет.

— Да вот он. — Карсон показывает на подстаканник на центральной консоли. — Я не хотел, чтобы тебя разбудили, поэтому поставил твой телефон на вибрацию.

— Что? Нет! Так нельзя.

Я хватаю телефон и вижу множество пропущенных звонков и кучу сообщений от Гаррета. Когда я перезваниваю, он немедленно отвечает:

— Джейд, какого черта? Прошло уже четыре часа.

— Я знаю. Извини. Я уснула, а телефон был на вибрации.

— Почему он был на вибрации?

— Не знаю. Наверное, случайно нажала.

Обманывать Гаррета стыдно, но я не хочу, чтобы он возненавидел Карсона еще больше.

— Я тут с ума сходил, Джейд. Думал, что что-то случилось, и уже хотел вызывать патруль штата на твои поиски.

— Этого больше не повторится. Обещаю. Как дела дома?

— Уныло. Я уже скучаю по тебе. Здесь полный отстой.

— Знаю. Я тоже по тебе скучаю. — Я отворачиваюсь, чтобы Карсон не слышал. — Когда ты подъехал, у дома уже ждали люди?

— Да. Это безумие. Девушки выстраиваются на улице в очередь, чтобы сфотографировать дом, и пытаются забраться на ворота. Фотографы ожидают у входа. Отец не хочет, чтобы я выходил из дома, пока не начнутся занятия, но я не знаю, выдержу ли так долго.

— Не переживай, это всего на неделю. — Карсон заезжает на заправку и паркуется у колонки. — Мы только что остановились на заправке, и мне нужно в туалет, так что я позвоню тебе позже, хорошо?

— Да, но лучше бы не через четыре часа. И включи звук на телефоне.

— Обязательно. Пока.

Как только мы заканчиваем разговор, я иду в туалет, а затем, чтобы опять не заснуть, беру в магазинчике энергетик.

— Позволь мне заплатить. — Карсон подходит ко мне со своей коллекцией кофеиновых напитков. — Хочешь еще чего-нибудь?

— У меня есть деньги. Не нужно за меня платить.

— Отец дал мне денег на поездку. Ты тоже можешь их тратить.

Он поворачивается к прилавку позади себя и берет три пакета картофельных чипсов.

— Похоже, тебе очень нравятся чипсы, — говорю я.

— Это для тебя. Я знаю, это твои любимые.

Знает? Откуда? Я ему говорила? Не припомню. Но тот факт, что он хочет купить мне мою любимую еду, больше характеризует его как моего парня, нежели как друга, разве нет? Однако Карсон хочет вернуться к своей бывшей девушке. Этот парень совершенно сбивает меня с толку.

Глава 9

Когда мы подходим к кассе, Карсон берет мои напитки и ставит их на прилавок. Пока я достаю кошелек, он уже расплачивается, не давая мне шанса остановить его. Делаю вид, что ничего не случилось, чтобы не устраивать разборки прямо на заправке.

Через несколько часов мы останавливаемся, чтобы поужинать, и Карсон снова пытается за меня заплатить, но на этот раз я его опережаю. Теперь я по-настоящему рада, что Гаррет всучил мне эти деньги. Мне не нравится, что Карсон за меня платит, и я точно не хочу, чтобы он оплачивал ужин, поскольку это уже будет походить на свидание.

Как только мы выезжаем на дорогу, я, согласно договоренности, звоню Гаррету.

— Привет, это снова я.

— Привет. Как у тебя дела?

— Мы только что останавливались на ужин, но теперь уже снова в машине. Наверное, не стоит названивать тебе всю ночь. Ты должен поспать.

— Я не смогу уснуть, пока не буду уверен, что с тобой все в порядке. Обязательно звони мне.

— Давай я буду звонить раз в два часа? Тогда ты, по крайней мере, хоть немного поспишь. Или лучше вместо звонков я буду отправлять тебе сообщения, а ты в любой момент, когда проснешься, сможешь их проверить.

— Хорошо. Но до полуночи я все равно не лягу, так что пока продолжай звонить.

Мы болтаем еще несколько минут, а потом я кладу трубку.

— Он действительно требует, чтобы ты звонила ему каждый час? — спрашивает Карсон.

— Мы не говорим о нем, помнишь?

— Просто это похоже на попытку держать тебя под контролем, разве нет? Ты не можешь не отчитываться ему дольше часа?

— Эти ежечасные отчеты только на время поездки. Когда я доберусь до дома, мы будем созваниваться не чаще одного-двух раз в день.

— Он не доверяет мне как водителю или что?

— Ты едешь всю ночь без перерыва, поэтому да, он беспокоится.

— Джейд, я вожу аккуратно: никогда не попадаю в аварии, редко превышаю скорость и меня ни разу не штрафовали.

— И все-таки он переживает. Давай лучше сменим тему.

Я нахожу радиостанцию и прибавляю громкость в надежде хоть ненадолго избежать разговоров. Около полуночи я убираю звук и разговариваю с Карсоном, чтобы он не заснул. Я расспрашиваю его о родном городе, о семье и друзьях, о том, какими видами спорта он занимался в школе, и о других случайно пришедших в голову вещах. Вероятно, к концу поездки я буду знать о Карсоне больше, чем о Гаррете.

К пяти утра я чувствую, что путешествие меня порядком утомило. Значит, Карсон устал еще сильнее, ведь ему приходилось все время следить за дорогой.

— Хочешь еще энергетик? — спрашиваю я.

— Нет, спасибо. Знаешь, недостаток сна — это хорошая практика для ординатуры, которая ждет нас после медшколы. Когда мой отец был ординатором, он отрабатывал тридцатипятичасовые смены. Правда теперь, по его словам, правила изменились, и смена длится не более шестнадцати часов.

— Я еще не решила окончательно, хочу ли стать врачом.

— Правда? Почему? У тебя высшие баллы по химии и физике. Не похоже на то, что ты не справляешься с учебой.

— Да, но это не значит, что мне следует стать врачом.

— У тебя бы получилось. Ты бы смогла найти подход к пациенту: ты умеешь сопереживать всей душой и слушать, с тобой легко общаться.

Разговор становится слишком личным, поэтому я пытаюсь сменить тему.

— Тебе не кажется, что здесь холоднее, чем в Коннектикуте?

Карсон оставляет вопрос без внимания.

— Почему ты передумала идти в медицинскую школу?

— Я не передумала. Изначально я и не собиралась идти туда. Это была всего лишь идея. Я хорошо знаю математику и естественные науки, поэтому решила, что мне следует хотя бы рассмотреть такой вариант. Однако в этом случае мне придется гораздо больше учиться, а у меня нет на это денег.

— Но ты можешь получить стипендию или финансовую помощь.

— И тем не менее мне нужно хорошо все обдумать.

Карсон потягивается, выгибая спину.

— Мне бы не помешал перерыв. Не возражаешь, если мы остановимся и выпьем кофе?

— Конечно, нет. Честно говоря, не представляю, как ты держишься. Лично я абсолютно без сил.

Он улыбается и нежно сжимает мое плечо.

— Наличие хорошей компании очень помогает.

Обычно я не очень хорошо различаю флирт, но только что в жесте Карсона я его четко почувствовала. Не могу толком объяснить, почему мне так показалось. Это было скорее ощущение. Возможно, я придаю этому слишком большое значение.

После небольшой передышки мы снова отправляемся в путь, прихватив с собой два гигантских стакана кофе, которые ставим в специальные держатели. Сейчас шесть утра, но солнце еще не взошло.

Мой телефон звонит как раз в тот момент, когда я делаю глоток кофе. Это Гаррет.

— Ты рано встал, — замечаю я, взяв трубку.

— Я почти не спал. Говорил же, что не могу без тебя уснуть.

— Да, это проблема, учитывая, что, пока мы не найдем жилье, нам придется жить в разных комнатах.

— Но спать в разных комнатах мы не обязаны.

— Думаю, Жасмин вряд ли допустит такое. Она не возражает, когда ты остаешься несколько раз в неделю, но если это перерастет в каждую ночь, нам грозят неприятности.

— Жасмин все равно. Значит, ты уже почти добралась?

— Осталось пара часов. Райан позвонил вчера вечером и сказал, что заедет за мной около одиннадцати. — Я вижу еще один входящий звонок. — Он как раз мне звонит. Наверное, собирается выезжать. Мне нужно переговорить с ним и убедиться, что все идет по плану. Я перезвоню тебе позже.

Я переключаюсь на звонок Райана.

— Привет, Джейд. Я только что встал, в семь выезжаю, чтобы к одиннадцати добраться до места, как мы и планировали. У вас все нормально? С машиной нет проблем?

— Нет, все хорошо. До скорой встречи.

Я откладываю телефон и снова отпиваю из стакана с кофе.

— Не хотел подслушивать, но, кажется, ты съезжаешь из общежития, — говорит Карсон.

— Да, осенью мы с Гарретом будем жить вместе. Ой, не хотела произносить его имя. Давай поговорим о чем-нибудь другом.

— Уверена, что не торопишься, делая такой серьезный шаг?

— Тороплюсь? Осенью будет уже год, как мы встречаемся. Вряд ли это похоже на спешку.

— Я имею в виду, не торопишься ли ты в плане возраста. Тебе всего девятнадцать. Ты правда хочешь жить вместе с парнем в девятнадцать лет?

— Осенью мне будет двадцать, и да, я хочу жить вместе с Гарретом. Возраст здесь ни при чем.

— Возраст важен. В девятнадцать ты еще пытаешься разобраться со своей жизнью. И в двадцать тоже. Ты же сама сказала, что точно не знаешь, чем хочешь заниматься после колледжа.

— Да, но насчет нас с Гарретом я не сомневаюсь. Зачем ждать, когда ты полностью уверен в своем выборе? Мои чувства к Гаррету все равно не изменятся с течением времени.

— Кто знает. Во время учебы в колледже много всего происходит. Ты сама можешь измениться. Ты принимаешь серьезные решения, которые влияют на всю твою жизнь. Ты же не хочешь основываться при этом на чужих желаниях, а не на своих? Поступая так, ты чем-то жертвуешь, а потом возникают обиды.

— Приносить жертвы ради отношений — это нормально.

— Взрослым людям, разобравшимся со своей жизнью, — конечно.

— И как ты стал экспертом в этих делах?

— Мэдисон бросила меня, потому что не хотела, чтобы я ради нее жертвовал своим будущим. Она не хотела, чтобы я остался в Иллинойсе и учился в колледже, который мне не нравится, только ради наших с ней отношений. И она оказалась права: уехав в Коннектикут и поступив в Мурхерст, я стал намного счастливее.

— Ты же сказал, что Мэдисон хочет к тебе вернуться.

— Да, потому что ее больше не пугают отношения на расстоянии. Теперь, когда мы оба делаем то, что нам нравится, она позитивнее смотрит на вещи.

— Не тяжело будет видеться с ней всего несколько раз в год?

— Мы оба заняты, поэтому даже если бы мы жили в одном городе, у нас было бы мало времени для встреч. Кроме того, как-то не здорово проводить все свое время только с одним человеком.

Ну вот опять он за старое: пытается намекнуть на Гаррета и наши с ним отношения, выставляя их в неприглядном свете. Я отворачиваюсь к окну, надеясь, что Карсон догадается, как неприятны мне его комментарии.

В машине становится тихо, и я наблюдаю за тем, как солнце поднимается над полями, тянущимися вдоль автострады. Теперь я чувствую себя бодрее благодаря большому количеству кофе и занимающейся заре.

Карсон возится с радио и вроде находит какой-то канал, но звук идет с помехами. В этих сельских районах почти невозможно поймать радиоволну. Сдавшись, Карсон выключает приемник, и в этот момент начинает звонить его телефон.

— Привет, мам, — отвечает он. — Нам осталось около часа. — Он молча слушает. — Не знаю. Хочешь спросить у нее?

Я чувствую, как он подталкивает меня локтем.

— Моя мама хочет с тобой поговорить.

Повернувшись, я вижу, что он держит передо мной телефон. В недоумении смотрю на трубку: с чего это мама Карсона хочет поговорить с совершенно незнакомым ей человеком? Я спрашиваю одними губами «почему?», но он лишь улыбается и настойчиво протягивает мне телефон.

Я беру трубку.

— Здравствуйте.

— Привет, Джейд. Это мама Карсона, Джуди. Не могу дождаться встречи с тобой. Карсон много о тебе рассказывал.

— Я тоже буду рада познакомиться с вами. — Понятия не имею, что ей сказать.

— Мы можем поболтать и дома, я просто хотела спросить, что ты хочешь на завтрак. Я готовлю блинчики, яйца, бекон и кое-что еще, но если ты хочешь чего-нибудь другого, мой муж может сбегать в магазин.

— Нет, не беспокойтесь. Всего этого достаточно. Звучит просто отлично.

— Уверена? А то это совсем не проблема. Мы хотим, чтобы ты чувствовала себя желанным гостем, поэтому не стесняйся. Если хочешь чего-то, просто скажи.

— Мне на самом деле ничего больше не нужно, но спасибо за предложение.

— Если что-нибудь надумаешь, просто позвони. Скоро увидимся.

Я возвращаю телефон Карсону, и он продолжает разговор со своей мамой.

— Да, она милая. — Говоря это, он улыбается мне. — Ладно. Я тоже тебя люблю.

Так странно. Карсон говорит маме, что любит ее? После телефонного разговора? Он всегда так делает? Я совсем не привыкла к такому типу семейного общения. Для меня это нечто непостижимое. В наших отношениях с мамой никогда даже близко не было ничего подобного. И я никогда не слышала, чтобы члены семьи Гаррета говорили, что любят друг друга.

— Ты уже нравишься моей маме.

Карсон берет свою чашку и отпивает кофе.

— Она меня даже не знает. Мы разговаривали не больше пары секунд.

Он ставит чашку на стол.

— И за эти пару секунд ты ее покорила.

— Кажется, ты здорово ладишь со своей мамой.

Он пожимает плечами.

— И с отцом тоже.

— Это так необычно.

— На самом деле нет. Многие люди в хороших отношениях со своими родителями. Разве Гар… — Он замолкает. — Неважно.

— Хорошая реакция, — смеюсь я. — Как бы там ни было, твоя мама слишком уж переживает из-за завтрака.

— Она обожает принимать гостей. Наготовить много всего для нее обычное дело. Так что к нашему приезду стол будет просто ломиться.

Спустя час мы въезжаем в район, где живет Карсон. Вдоль улицы растут невысокие, похожие на палки деревья, которые, похоже, были высажены только прошлой осенью. Дома почти одинаковые. Это большие двухэтажные строения с гаражом на три-четыре машины. Фасады отделаны серой или бежевой штукатуркой в сочетании с декоративным камнем. Все дома расположены далеко от дороги в глубине больших лужаек, на которых сейчас лежит снег. Подъездные дорожки аккуратно почищены, с ровными острыми краями, которые могут быть только от снегоуборочной машины. Я в этом разбираюсь, поскольку когда-то в детстве чистила тротуар с помощью лопаты, и он никогда не выглядел так аккуратно.

Это определенно фешенебельный район. Мама Карсона — медсестра травматологического отделения, а его отец — врач, так что, видимо, они обеспеченные люди. Не такие богатые, как Кенсингтоны, но определенно состоятельнее большинства людей.

— Все эти дома похожи на новые, — замечаю я. — Когда вы сюда переехали?

— В январе. Мои родители не могли оставаться в старом доме после смерти сестры. Слишком много воспоминаний.

Карсон сворачивает на подъездную дорожку к двухэтажному дому с темно-серым фасадом и въезжает в гараж на три машины.

Как только мы паркуемся, в гараж со стороны дома входит женщина. Она стройная и выше меня ростом — примерно метр семьдесят пять. У нее прямые темно-каштановые волосы до плеч. На ее красивом лице почти нет косметики, только немного румян и туши.

— Ты, наверное, Джейд.

Она подходит ко мне с улыбкой и обнимает. Я только начала привыкать к тому, что меня обнимают знакомые люди, так что попасть в объятия к незнакомцу — это как-то уж слишком. Однако она не задерживается и переходит к Карсону, чтобы обнять и его.

— Привет, милый. Как хорошо, что ты дома. Мы соскучились по тебе.

— Где папа?

— Он пошел в пекарню за пончиками. — Мама Карсона снова подходит ко мне. — В пекарне на этой улице лучшая выпечка. Пойдем в дом. Я сварила кофе.

— Вообще я собиралась помочь Карсону перенести его вещи из машины.

Она держит входную дверь открытой.

— Он уже большой мальчик. Сам справится. Давай я тебе все покажу.

Мы заходим в дом, и Джуди проводит для меня небольшую экскурсию. Здесь просторно, но в то же время по-домашнему уютно. Стены выкрашены в теплые насыщенные цвета: на кухне — в красный, в столовой — в темно-бежевый, а в гостиной — в оттенок молочного шоколада. Вся мебель кажется мягкой и удобной. В гостиной напротив камина, выложенного камнем, и телевизора с плоским экраном, стоит огромный, обтянутый темно-синей тканью диван.

Пока Джуди ведет меня на кухню, я замечаю повсюду семейные фотографии. В коридоре это фотографии Карсона в разном возрасте, а также девушки, которая, как я полагаю, и есть его ныне покойная сестра.

Этот дом так сильно отличается от особняка Гаррета, в котором все — холодные кафельные полы, жесткая мебель и абсолютно пустые стены — белого цвета. В доме Кенсингтонов есть только одна общая фотография — это профессионально сделанный снимок, на котором все четверо членов семьи одеты, как вы уже догадались, в белое. Мне бы не хотелось жить в доме Гаррета, но я бы с удовольствием осталась здесь. Я уже чувствую себя комфортно, хотя провела здесь всего пару минут.

Глава 10

— Присаживайся.

Джуди показывает на высокие табуреты, стоящие вдоль кухонного островка.

— Сливки, сахар или просто черный?

Она протягивает мне большую керамическую кружку с кофе.

— Сливки, пожалуйста.

Мама Карсона открывает холодильник из нержавеющей стали и достает пакет сливок.

— Через несколько минут будем завтракать — как только вернется мой муж. Все уже готово. Я просто оставила еду в духовке, чтобы не остывала.

На кухню, нагруженный вещами, заходит Карсон.

— Мама уже провела тебе экскурсию?

— Не везде, — отвечает Джуди. — Я не показывала подвал.

— Тогда, Джейд, давай спустимся. Ты должна это увидеть.

Я не знаю, что уж такого примечательного ждет нас в подвале, но все же следую за Карсоном, прихватив с собой кофе.

Внизу становится ясно, почему парень в восторге от этого места. Подвал напоминает спортбар. В одном конце расположена небольшая кухня с высокой барной стойкой и шестью барными стульями. Над стойкой подвешены красные стеклянные лампы, а на стене установлено два телевизора — видимо, чтобы одновременно смотреть сразу несколько спортивных соревнований.

В самом центре подвала стоит бильярдный стол, а рядом с ним — большой ярко-красный диван, расположенный прямо напротив огромного телевизора с плоским экраном. Когда Карсон включает его, звук ударяет из динамиков, вмонтированных в потолок.

— Круто, да? — говорит он. — И, конечно, родители купили все это после того, как я уехал учиться.

Я иду за Карсоном к его спальне, но когда он заходит туда, остаюсь в коридоре.

— Можешь войти, — говорит он, положив свой чемодан на кровать. — До колледжа я ночевал здесь всего пару раз, так что эта комната еще не обжита.

Оставаясь у двери, я осматриваю спальню. Она выкрашена в серовато-голубые тона, а на огромной кровати лежит темно-серое покрывало инеоново-зеленые подушки. Напротив кровати — письменный стол и книжный шкаф с разными призами и медалями. Спальня явно мужская, но при этом чувствуется, что над интерьером потрудилась мама Карсона. Все стоит на своих местах, и цвета в комнате хорошо сочетаются.

— В общем, такая вот экскурсия. — Карсон подходит ко мне. — Ладно, пошли наверх и поедим.

Мы возвращаемся на кухню и видим на столе много-много еды: блинчики, яичницу, картофельные оладьи, бекон, свежие фрукты и корзинки с выпечкой.

— Готовы завтракать? — спрашивает Джуди.

В этот момент в комнату заходит мужчина и, встав за Джуди, обнимает ее за плечи.

— Привет, Джейд. Я Говард, отец Карсона.

— Здравствуйте, — отвечаю я. — Вы всегда так завтракаете?

Все смеются.

— Когда у нас гости, Джуди, как правило, немного перебарщивает, — замечает Говард. — Хотя она устраивает пиры и по выходным. — Он целует жену в щеку. — Джуди любит кормить своих мальчиков, да, милая?

Джуди улыбается.

— Давай, Джейд, бери тарелку и вперед. У нас тут все по-простому, так что садись на любой стул.

Еще одно разительное отличие от семьи Гаррета, где «по-простому» ничего не бывает. У Кенсингтонов все носит формальный характер. Ты сидишь там, где тебе велено, а еда, за исключением завтрака, всегда сервируется по полной программе.

— Джейд, Карсон говорил, что ты подумываешь о медицинской школе, — начинает Говард, как только мы все рассаживаемся за столом.

— Да, я рассматриваю такой вариант.

— Что ж, буду с тобой откровенен: это сложная область. Помощь людям — это еще не все. Также тебе придется иметь дело со страховыми компаниями и управлять персоналом. На самом деле это похоже на ведение бизнеса.

— Отлично, папа, теперь она передумает становиться врачом, — говорит Карсон.

— Важно, чтобы вы оба осознавали, во что ввязываетесь. Вот и все. — Он берет булочку из корзинки на столе. — Лично я считаю, что самое трудное в профессии врача то, что иногда, как ни старайся, ты все равно не можешь помочь человеку. Казалось бы, что с современными технологиями уже можно придумать какие-то действенные лекарства или, по крайней мере, более эффективные методы лечения, но, похоже, этого никогда не произойдет.

В голосе отца Карсона звучит печаль, и я уверена, что причина в том, что он очень хотел спасти свою дочь. Если бы он только знал, что на самом деле более эффективное лечение существует. Но оно предназначено только для избранных. Может, это и не лекарство от рака, но Гаррет сказал, что у его дедушки была онкология легких, которая просто исчезла. Как такое возможно?

Как бы я ни была благодарна отцу Гаррета за то, что он нанял доктора Каннингема для лечения Фрэнка, меня тошнит от мысли, что секретная медицинская группа, в которой работает Каннингем, помогает с помощью передовых методов лечения только богатым и влиятельным людям.

— Хватит о работе, дорогой, — говорит Джуди. — Джейд, Карсон говорил тебе, что в Де-Мойне живет его бабушка?

— Да, он упоминал об этом. — Я слышу, как из кухни, где я оставила сумочку, доносится звонок моего телефона. — Простите, я должна ответить. Возможно, это Райан.

— Конечно, милая, иди.

Милая? Мы едва знакомы, а она называет меня милой? Может, это нормально для мам, но, очевидно, не для всех, потому что моя мама никогда меня так не называла. Как и Кэтрин. Представив, как Кэтрин называет меня милой, я смеюсь и одновременно отвечаю на звонок.

— Привет, ты уже добралась? — Это Гаррет. — Что тебя рассмешило?

— Да так, ничего. Мы уже на месте. Я собиралась позвонить тебе, но мы сели завтракать.

— Карсон приготовил завтрак?

— Нет, его мама приготовила для нас просто гору еды. Мы только сели за стол. Можно я тебе перезвоню?

— Разве ты не хочешь поговорить сейчас, пока Карсон нас не подслушивает?

— Да, но рассказывать особенно нечего, и я так устала от бессонной ночи, что почти ничего не соображаю.

— Как тебе родители Карсона? Надеюсь, они лучше, чем их сынок.

— Они приятные люди. И у них отличный дом. В одном из тех новых районов, где все здания на улице выглядит одинаково. Однако внутри мне очень понравилось. Дом очень уютный и обжитой.

— В отличие от моего дома, да?

— Ну, в общем, да.

Гаррет смеется.

— Все нормально, Джейд. Я знаю, что тебе не нравится мой дом. Но с формальной точки зрения это дом моего отца и Кэтрин. Сам бы я никогда не стал жить в подобном месте.

— Значит, наша квартира не будет полностью белой и с мебелью, на которую никому не захочется сесть?

— Конечно, нет. И ты это знаешь. Вообще, все, что понадобится, ты можешь выбрать сама. Лишь бы это было не в стиле Кэтрин.

Какое облегчение. Я догадывалась, что Гаррет не захочет жить в доме, похожем на родительский, но не была уверена до конца.

— Пожалуй, все же пойду позавтракаю. Перезвоню тебе, когда мы с Райаном будем в пути.

Закончив разговор, я оборачиваюсь и обнаруживаю на кухне Карсона, который кладет на тарелку добавку.

— Опять Гаррет?

— Да, сказала ему, что перезвоню позже. — Я убираю телефон в сумочку. — Эй, ты произнес его имя вслух. Это нарушение правил.

— Они действуют только в машине, — улыбается он и возвращается в столовую.

Закончив завтрак, мы вчетвером остаемся за столом, чтобы выпить еще кофе и поболтать.

Около половины одиннадцатого Карсон просит отца проверить джип, сообщив, что, когда мы включали обогреватель на максимум, в машине раздавался какой-то шум. Они уходят в гараж, а Джуди встает, чтобы убрать со стола.

— Я помогу, — говорю я.

— Не надо, спасибо. Ты устала с дороги. Отдыхай.

— Я буду рада помочь, только скажите, что нужно делать.

На кухне Джуди вытаскивает стопку пластиковых контейнеров.

— Уберешь остатки еды?

— Конечно.

Я складываю то, что осталось от завтрака, в контейнеры, а Джуди загружает посудомоечную машину.

— Так здорово, что вы с Карсоном подружились, — говорит она между делом. — Он вырос на Среднем Западе, и я боялась, что он не впишется в жизнь Восточного побережья, поэтому вздохнула с облегчением, когда он нашел тебя.

— Я тоже рада, что нашла его.

Блин! Надеюсь, это не прозвучало так, будто Карсон для меня больше, чем друг. Я лишь имела в виду, что мне тоже было нелегко переехать со Среднего Запада, и ничего больше.

— Похоже, у него появились друзья. И даже одно время была подружка, — продолжает мама Карсона.

— Да, в Мурхерсте у него много друзей. — На самом деле, я не уверена в том, что говорю, но знаю, что Джуди будет приятно это услышать.

Джуди вытирает руки кухонным полотенцем и закрывает заполненные контейнеры.

— Сегодня приедет бывшая девушка Карсона. — Джуди переходит на шепот, как будто Карсон может услышать ее из гаража. — Мэдисон — милая девушка. Умница и красавица. Но я просто не могу смотреть, как она снова разбивает моему сыну сердце. Я переживаю из-за ее желания вернуться к нему. Не думаю, что это хорошая идея.

Почему Джуди считает, что меня это касается? Я молчу, сосредоточившись на заполнении оставшихся контейнеров.

Она возвращается к нормальному голосу:

— А у тебя есть парень?

— Да. Он учится в Мурхерсте. Гаррет из Коннектикута, родился там и вырос.

Странно, что Карсон не упоминал о Гаррете, ведь все остальное он, похоже, обо мне рассказал.

— Что ж, может, подыщешь хорошую девушку для моего сына?

Джуди убирает в холодильник контейнеры, которые я ей подаю.

Я сдерживаюсь изо всех сил, чтобы не рассмеяться. Карсон умер бы от стыда, если б узнал, о чем его мама меня попросила.

— Хорошо, я постараюсь.

Тут раздается звонок в дверь, и Джуди идет открывать, а потом зовет меня:

— Джейд, приехал твой брат.

Выбежав в холл, я вижу там Райана и крепко его обнимаю.

— Ну наконец-то!

— Что? Я нисколько не опоздал.

Я отступаю на шаг, чтобы получше его рассмотреть. Райан подстригся. Теперь его волосы очень короткие, гораздо короче, чем раньше. Однако ему идет. Сейчас он больше похож на симпатичного парня из колледжа, чем на свободного художника, как раньше. Тот образ ему, если честно, не подходил.

— Ты сменил прическу, — замечаю я.

— Ага. Подумал, что в прежнем виде меня в медицинскую школу не пустят.

— Вы тоже собираетесь стать врачом? — спрашивает Джуди.

Я съеживаюсь. Райан не должен был узнать о моих планах. Я не говорила ни ему, ни Фрэнку, потому что они начали бы экономить на еде и на всем остальном, пытаясь собрать для меня средства, в то время как они уже во всем себя ограничивают, чтобы оплатить обучение Райана.

— Ну да, — говорит Райан. — Я делал небольшой перерыв в обучении, поэтому поступаю в следующем году. — Тут до него доходит. — А кто еще собирается стать врачом?

— Мой сын Карсон. И Джейд.

Райан пристально смотрит на меня.

— Ага, видимо, мы все хотим лечить людей.

— Что ж, врач — профессия нужная, — говорит Джуди, и не подозревая о том, что выдала мой секрет.

Когда возвращаются Карсон и его отец, я знакомлю их с Райаном, и они обмениваются несколькими фразами о Де-Мойне.

— Райан, покормить вас, пока вы не отправились в путь? — спрашивает Джуди. — У нас полно еды.

— Спасибо, но нам с Джейд пора. Не люблю надолго оставлять отца одного.

Этот ответ влечет за собой еще один десятиминутный разговор — на этот раз о рассеянном склерозе. Говард рассказывает Райану о различных методах лечения, которые может попробовать Фрэнк.

В половине двенадцатого мне начинает казаться, что мы уже никогда не уедем. Родители Карсона знают, как сделать так, чтобы человек захотел задержаться.

Наконец Райан направляется к двери.

— Вещи Джейд у меня в машине, так что давайте встретимся у гаража, — обращается к Райану Карсон.

— Я могу забрать их сама, — говорю я, следуя за Карсоном в гараж.

Уходя, я слышу, как Джуди говорит Райану:

— Давайте я положу вам немного еды с собой? Вдруг в дороге вы проголодаетесь.

Она такая забавная — типичная мама, всегда переживающая о том, чтобы никто не остался голодным. У нее нет совсем ничего общего с моей матерью, которую никогда не заботило, сытая я или нет.

— Какие у тебя планы на неделю? — Карсон нажимает на кнопку, чтобы войти в гараж, и в открывающиеся двери врывается поток холодного воздуха. — Или будешь просто отдыхать?

— Буду отдыхать. Может, посмотрим кино или поиграем в карты. А у тебя?

— Пока точно не знаю.

— Надеюсь, у вас с Мэдисон все наладится.

Джуди вряд ли понравился бы мой комментарий, ну да неважно. По-моему Карсон настроен вернуть свою бывшую.

— Можно звонить тебе, пока ты дома, или Гаррет будет против?

Карсон открывает багажник джипа и достает мой чемодан.

— Наверное, не стоит. Думаю, ни Гаррету, ни Мэдисон это не понравится.

Около машины я замечаю Райана, а рядом с ним Джуди. В его рука пакеты с едой.

— Джейд, ты должна выкинуть из головы свое правило «никаких друзей мужского пола». Если ты позволишь, я могу быть для тебя отличным другом.

— Мы и так дружим. Просто звонить мне все время — не лучшая идея.

— Что ж, счастливого пути.

Неожиданно Карсон обнимает меня. Я слегка обнимаю его в ответ и тут же отстраняюсь.

— Еще раз спасибо, что подвез. Увидимся в пятницу.

Райан укладывает мои вещи в машину, и мы уезжаем. Я прибавляю у радио звук в надежде оттянуть разговор, который вот-вот начнется.

Как и следовало ожидать, Райан убирает громкость на минимум.

— Карсон, похоже, неплохой парень, и родители у него дружелюбные.

— Да, они милые. Кажется, мама Карсона положила нам гору еды. Хочешь чего-нибудь?

— Может, позже. — Он сворачивает на въезд на шоссе. — Ну, ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Например?

Посмотрев в зеркало, Райан вливается в слишком плотный для субботнего дня поток машин.

— Ну не знаю. Может, о своем решении стать врачом?

— Пока это не окончательное решение, а просто идея.

— Джейд, почему ты ничего не сказала? Это важная новость. К тому же меня слегка обижает, что ты не посоветовалась со мной.

— И какой ты бы дал мне совет?

— Я три года занимался на подготовительных курсах и сейчас готовлюсь к вступительным экзаменам. Мне определенно есть, что сказать. А Хлоя уже учится в медицинской школе и тоже могла бы ответить на твои вопросы.

— У меня нет вопросов. Я же сказала: я еще думаю.

— Какие еще варианты ты рассматриваешь? Что-то из области естественных наук?

— В том-то и дело: каждый раз, когда я думаю о других вариантах, все равно возвращаюсь к профессии врача.

Он подталкивает меня в плечо.

— Ты точно будешь врачом.

Я поворачиваюсь и вижу на его лице гордую улыбку старшего брата.

— Папа будет счастлив. — Райан на мгновение замолкает, а потом раздраженно говорит: — Огромное тебе спасибо, Джейд.

— В чем я опять провинилась?

— Ты снова станешь папиной любимицей. Я-то надеялся немного вырасти в глазах отца, поступив в медицинскую школу, а ты вдруг берешь и делаешь то же самое.

— Отлично. Тогда давай не будем ему ничего говорить — по крайней мере, пока я полностью не определюсь.

— Я просто шутил. Конечно, ты расскажешь ему.

— И я не его любимый ребенок. Я вообще не его ребенок.

— Ты его дочь. И всегда ею будешь. Никогда так больше не говори, а то обидишь его.

Жаль, что Фрэнк не мой отец. Моя жизнь сложилась бы совершенно иначе, если бы я росла с ним, а не с мамой.

— Почему ты не рассказала нам? — спрашивает Райан. — Почему держала это в секрете?

— Да потому что понятия не имею, как буду платить за обучение, если решусь, и не хочу озадачивать Фрэнка поиском денег.

— Ты получишь финансовую помощь, как и я. — Райан прибавляет мощность обогрева. — Хорошо, что ты решила не просить денег у своего парня-миллиардера. Это была бы плохая идея.

Это правда. Семья Гаррета и так сделала для меня слишком много, и я ни за что не стала бы просить их заплатить еще и за медицинскую школу.

— Я только починил обогреватель, но он по-прежнему греет слабовато, тебе не кажется?

Райан возится с решетками, через которые идет теплый воздух.

Теперь, когда он знает о медицинской школе, можно рассказать ему и об остальных вещах, которые я скрывала.

Глава 11

— У меня для тебя есть еще новости, — говорю я.

Райан перестает возиться с приборами и, вытаращив глаза, хватает меня за руку.

— Ты ведь не беременна?

— Нет! — Я выдергиваю руку. — Господи, Райан, что ты несешь?

— Что? Как будто такой вероятности нет. — Он мнется, а потом осторожно спрашивает: — Ты же принимаешь таблетки?

— Райан! Я не буду обсуждать это с тобой.

— Только не забывай принимать их каждый день в одно и то же время, иначе они станут менее эффективны. Вообще, вам стоит предохраняться и другими способами.

— Боже, Райан, пожалуйста, прекрати.

Я отворачиваюсь. Мне так стыдно, что я не могу даже смотреть на него.

Он смеется.

— Ладно, замолкаю. Давай выкладывай свои новости.

Я снова поворачиваюсь к нему.

— Осенью мы с Гарретом планируем вместе арендовать квартиру.

Вместо ожидаемых нотаций и последующих споров Райан лишь произносит:

— Ага, так я и думал.

— Ты догадывался?

— Конечно. Мне известно, что тебе не нравится в общежитии и что летом вы с Гарретом будете жить вдвоем. Вот мы с отцом и предположили, что в следующем году вы снимете вместе жилье.

— И ты не злишься? А как Фрэнк?

— Он бы предпочел, чтобы ты оставалась в общежитии и проводила время с подружками, чем все время тусовалась со своим парнем, но он ничего не может с этим поделать. А что теперь будет с твоей стипендией?

— Мы хотим попросить отца Гаррета, чтобы деньги, выделяемые мне на жилье и питание, шли на оплату квартиры.

— Как ты будешь добираться до кампуса?

— Мистер Кенсингтон купил мне машину.

Я не планировала говорить об этом Райану сейчас, но он хорошо воспринял известие о нашем с Гарретом переезде, так что, вероятно, сможет принять и эту новость.

— Он купил тебе машину?

По тону Райана я понимаю, что эта информация оказалась для него уже чересчур. Блин! Надо было подождать.

— Да, несколько недель назад. Мне пока нельзя садиться за руль, поэтому автомобиль стоит около дома Кенсингтонов.

— Значит, мистер Кенсингтон не просто одолжил тебе машину, а действительно купил свою собственную?

— Да.

Теперь я ужасно жалею, что поторопилась выложить эту новость Райану.

— Но почему?

— Я много раз присматривала за его дочерью Лили, и он захотел меня отблагодарить. — Эту версию я собиралась рассказать Фрэнку и Райану, когда речь зайдет о машине, но теперь, сказав ее вслух, я понимаю, насколько нелепо она звучит.

— Мистер Кенсингтон подарил тебе машину за то, что ты нянчилась с его ребенком? Джейд, это же бред.

— Для нас с тобой — да, для миллиардера — нет. Мистер Кенсингтон знал, что мне нужна машина, и посчитал, что должен мне за услуги няни.

— Что это за автомобиль?

Я колеблюсь, не соврать ли и в этот раз, но Райан все равно все узнает, поэтому я признаюсь:

— Кабриолет «БМВ». Летом мы с Гарретом едем на нем в Калифорнию.

Райан закашливается, как будто поперхнулся.

— «БМВ»? Он купил тебе «БМВ»? Какой именно?

— Я же сказала — кабриолет.

— Я имею в виду, какой серии? Например, третьей?

— Э-э-э… по-моему Гаррет говорил о шестой. Что это значит?

Райан снова давится кашлем, и я протягиваю ему бутылку с водой, лежащую рядом с ним на сидении.

— Шестой серии? Ты серьезно? Это же где-то девяносто тысяч долларов.

— Что? Черт, это же куча денег.

Отпив воды, Райан возвращает мне бутылку, чтобы я закрутила крышку.

— Да, это чертова куча денег. Наш дом стоит дешевле. Можешь не рассказывать мне, что он купил тебе такую машину за услуги няни.

Надо было придумать что-то более правдоподобное. Эта версия никуда не годится. Но что я должна была сказать? Не могла же я выложить Райану, что машина — это благодарность за то, что я нашла Лили в лесу после того, как ее семья решила, что девочку похитили плохие ребята, пожелавшие отомстить отцу Гаррета за убийство кандидата в президенты. О да, эту историю Райан точно воспринял бы лучше.

Я пытаюсь подобрать другие слова, чтобы все объяснить:

— Мистер Кенсингтон очень богат. Для него девяносто тысяч все равно, что для нас с тобой девяносто долларов.

Девяносто тысяч долларов? Неужели этот автомобиль действительно стоит так много? Райан хорошо разбирается в машинах и, скорее всего, не ошибается. Не желая знать цену, я намеренно не стала искать информацию в интернете. Я догадывалась, что машина дорогая, но не думала, что настолько.

— Джейд, ты не можешь принять ее.

— Мистер Кенсингтон уже зарегистрировал машину на меня. Она официально моя. Я уже ее приняла.

— Мы не можем себе позволить оплачивать ее страховку, так же как регистрацию или техобслуживание. Только замена масла будет стоить дороже ста долларов.

— Мистер Кенсингтон берет это на себя.

— Тогда это бред вдвойне.

— Нет, не бред. Покупая мне такую машину, он понимал, что я не в состоянии ее содержать.

— А что будет, когда ты расстанешься с его сыном?

— О, большое спасибо, Райан. Как мило с твоей стороны. Ты считаешь, что у нас с Гарретом все ненадолго?

Когда я слышу от Райана то, чего в глубине души боюсь и сама, это очень сильно меня задевает.

— Я реалист. Вам всего по девятнадцать. Вполне возможно, что вы не проживете вместе всю жизнь.

— Правда? Значит, и вы с Хлоей тоже.

— Не сравнивай. Мне двадцать два, Хлое двадцать три, тебе же всего девятнадцать. За три-четыре года люди сильно взрослеют.

Зря он это сказал. Знаете, бывают такие темы, которые сразу выводят вас из себя, задевают за живое и могут так разозлить, что вы перестаете нормально соображать? Для меня это вопрос зрелости.

— Значит, теперь ты заявляешь, что я еще не повзрослела? Да пошел ты, Райан.

— Джейд, прекрати. Не ругайся.

— Перестать ругаться? А ты сам никогда не ругаешься? Или ругаться можно лишь тем, кому стукнуло двадцать два? Кстати, твой день рождения был всего пару недель назад, так что тебе двадцать два едва исполнилось.

— Я не имел в виду, что ты незрелая. Я только хотел сказать, что…

Теперь я уже настолько зла, что начинаю кричать на него:

— Сколько я себя помню, мне приходилось самой заботиться о себе! Я сама стирала свои вещи, когда мне было пять лет, Райан. Пять лет! А может, и меньше, уже не припомню. И в этом же возрасте я сама себе готовила еду: каждый день бутерброды с арахисовым маслом, пока не научилась пользоваться микроволновкой. И все эти годы я заботилась о маме: готовила, платила по счетам, ходила в магазин за продуктами. Я была ребенком, заботящимся о взрослой женщине! Так что никогда, черт возьми, не говори мне, что я незрелая!

Я отворачиваюсь к боковому окну и, чтобы успокоиться, делаю глубокий вдох. Когда звонит телефон, я беру трубку и вижу, что это Гаррет.

— Привет, Гаррет.

— Привет, ты снова в пути?

Гаррет в хорошем настроении, что неудивительно: он оптимист. И это здорово. Но я не в том настроении, чтобы общаться. Во мне слишком много злости, и его радостный настрой, как ни странно, еще больше выводит меня из себя.

— Сейчас не лучшее время. Давай я перезвоню тебе позже?

— Почему? Что случилось?

— Ничего не случилось. Просто устала и не могу сейчас говорить.

— Хорошо, тогда позвони позже. Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Держа в руке телефон, я смотрю на пролетающие за окном заснеженные поля. По мере того, как я начинаю успокаиваться, ко мне приходит чувствую вины из-за того, что я накричала на Райана. Он ведь понятия не имеет, насколько мы с Гарретом сблизились. Райан не знает, через что мы вместе прошли, поэтому неудивительно, что у него возникают подобные мысли.

Следующие три с половиной часа мы не произносим ни слова. Мы слушаем кассеты, которые я подарила Райану на Рождество, а в окрестностях Де-Мойна снова начинает работать радио.

— Может, разберемся с этим до того, как окажемся дома? — наконец спрашивает, выключив радио, Райан.

— В этом нет необходимости. Считай, что мы уже разобрались. Все хорошо. — Я отвожу взгляд от бокового окна. — Прости, что накричала на тебя. Всему виной недостаток сна. Я сейчас не в лучшем настроении.

— Джейд, что с тобой происходит? Раньше ты всегда со мной все обсуждала, а теперь ничего не рассказываешь.

— Нечего рассказывать.

— Несколько часов назад ты сообщила о трех важных событиях в твоей жизни, которые держала от меня в секрете. Почему ты вообще начала что-то скрывать? Между нами никогда не было тайн. Даже если ты что-то не рассказывала отцу, то, по крайней мере, делилась со мной.

— Так было, когда я училась в школе и жила с вами. С тех пор многое изменилось. Теперь я сама по себе, а ты занят на работе или с Хлоей. Мы стали меньше общаться.

— Да, но так не должно быть. Я хочу, чтобы мы общались, Джейд. Хочу, чтобы все было, как раньше, чтобы мы обсуждали друг с другом разные вещи. Да, я занят, но не настолько, чтобы не поговорить с тобой. В последнее время я звоню не так часто, потому что ты не отвечаешь на мои звонки, и я решил дать тебе больше личного пространства.

— Дело не в этом. Просто у каждого из нас теперь своя жизнь. Мы уже не будем так близки, как раньше.

— Почему нет?

— Потому что теперь у тебя есть Хлоя.

— Это ничего не меняет, я по-прежнему хочу общаться с тобой. И Хлоя не станет препятствовать нашему общению или совместному времяпрепровождению.

— Ты собираешься жениться на ней?

Райан смеется.

— Значит, ты решила, что мы снова можем доверять друг другу?

Я пожимаю плечами.

— Ты сам предложил.

— Ну ладно. Да, я собираюсь на ней жениться, но не в ближайшее время. Мы говорили об этом: Хлоя хочет подождать до окончания медицинской школы.

— Это долго.

— Первый курс она почти закончила, так что остается еще три года.

— Когда ты хочешь сделать ей предложение?

— Возможно, осенью или на Рождество.

— Это большая новость, Райан. Видишь? Ты тоже кое-что скрывал от меня.

— Я бы не назвал это секретом. Ты же знаешь, что я еще ни с одной девушкой не встречался так долго.

— Ага, вот я и подумала, что вы поженитесь. Просто не знала, когда именно.

— А что насчет вас с Гарретом? У вас когда-нибудь возникала тема брака?

Райан бросает на меня вопросительный взгляд, я же смотрю на него, как на сумасшедшего.

— Брака? Еще недавно ты утверждал, что я незрелая и что у меня нет будущего с этим парнем.

Он вздыхает.

— На самом деле я так не думаю. Я сказал так лишь потому, что этого хотелось бы мне.

— Не понимаю.

— Ты моя младшая сестра, и я не хочу, чтобы ты взрослела. Я до сих пор отчетливо помню, как ты переступаешь порог нашего дома: тебе двенадцать лет, волосы собраны в хвостик, ты в одном из маминых платьев, которое тебе слишком велико. Ты пыталась выглядеть старше, чтобы я обратил на тебя внимание.

— Что ж, я была глупым ребенком и не понимала, что делаю. Мама не говорила со мной о мальчиках.

— Это было мило. Ты так старалась. В пятнадцать лет я понятия не имел, что делать с назойливой девчонкой, которая ходит за мной по пятам. Однако потом мне даже стало нравиться, что ты рядом. Мне нравилась роль старшего брата, а теперь оказалось, что я не готов потерять свою младшую сестренку.

Я опускаю глаза, а Райан тянется к моей руке.

— Я понимаю, ты взрослеешь и двигаешься дальше, но я не хочу, чтобы мы отдалялись. Прости за то, что я сказал. Ты, конечно, не ребенок, Джейд. На самом деле ты более зрелая, чем большинство людей вдвое старше тебя. И я очень надеюсь, что у вас с Гарретом все получится.

Посмеиваясь, Райан убирает руку, берет бутылку с водой и продолжает:

— Если вы поженитесь, его семья ведь не заставит вас жить с ними в их резиденции?

— Нет, я никогда не буду там жить. Ты бы видел их дом: все белое, как в психбольнице.

Атмосфера в машине меняется. Напряжение исчезает. И я чувствую, как мы с Райаном снова становимся ближе, чувствую, что мой друг снова рядом. Райан был моим первым лучшим другом, и я скучала по нашим беседам. Надеюсь, он всерьез считает, что мы останемся друзьями после его женитьбы.

— Райан, я должна была рассказать вам с Фрэнком об автомобиле, но я боялась, что вы не позволите оставить его. Я знаю, что мне, скорее всего, не следовало принимать этот подарок, но когда я увидела на подъездной дорожке автомобиль и услышала, что он принадлежит мне, то просто не смогла удержаться. У меня никогда ничего подобного не было.

— Я тебя понимаю. Я бы тоже не удержался. — Он шутливо толкает меня. — Я просто завидую, что ты будешь разъезжать на крутой тачке, пока я буду трястись за рулем этой раздолбанной колымаги. Если богачи так платят своим няням, то я бы тоже не отказался несколько месяцев поработать в какой-нибудь богатой семье. Лили случайно не нужна на лето няня? А то я в ее полном распоряжении.

— Вот уж не думаю, Райан. Все лето ты будешь ходить на занятия, пытаясь наверстать пропущенное за год.

Когда мы подъезжаем к дому, Райан выходит из машины. Он должен открыть гараж собственноручно, поскольку дверь не снабжена автоматикой. Это очень маленький гараж, рассчитанный на одну машину, но снаружи кажется, что он почти такого же размера, как дом.

Жилье Фрэнка и этот район так сильно отличаются от больших особняков и всего того богатства, которые окружают меня в Коннектикуте. Вот почему полезно вернуться домой. Возвращение к реальности мне просто необходимо.

Райан снова садится в машину.

— Иди в дом, если хочешь. Я занесу твои вещи.

Входная дверь открывается, и на пороге появляется Фрэнк в старомодных джинсах с высокой талией и клетчатой фланелевой рубашке. Я выхожу из машины и встречаюсь с ним на крыльце.

— Привет, Фрэнк. Ты прекрасно выглядишь.

Я обнимаю его, чем по-прежнему вызываю у него шок, потому что до знакомства с Гарретом обниматься было не в моих правилах.

— Ты тоже, милая. Заходи. Ты, должно быть, устала.

— Да, но сейчас уже чувствую себя бодрее.

Мы проходим в гостиную, которая расположена прямо у входа — в крошечном доме Фрэнка нет большого роскошного фойе. Он усаживается в кресло, а я на диван.

— Тебе больше не нужна инвалидная коляска?

Я оглядываюсь по сторонам и вижу, что коляска сложена и стоит у стены.

— Мне уже лучше, и голова больше не кружится, поэтому врач разрешил попробовать обходиться без нее. Он сказал, что для меня даже лучше передвигаться самостоятельно. Как твои дела? Как колено?

— Лучше. Я перестала пользоваться костылями и уже могу ходить безо всякой боли сама.

Райан входит на кухню с пакетами, которые ему вручила Джуди.

— Джейд, не уберешь еду? А я пока принесу твои вещи.

— Конечно.

Я направляюсь на кухню, расположенную рядом с гостиной.

— Мама Карсона дала нам немного еды. Хочешь чего-нибудь, Фрэнк?

Он тоже идет на кухню и садится за стол.

— Нет, я решил пригласить вас на ранний ужин, если только ты не хочешь лечь спать.

— Поспать я могу и позже. Мне нравится идея с ужином.

Райан относит чемодан в мою комнату и возвращается, чтобы помочь мне на кухне.

— Держу пари, вы с Джейд проболтали все четыре часа, и теперь ей будет нечего рассказать за ужином, — обращается к Райану Фрэнк.

— Нет, она всю дорогу спала.

Райан улыбается мне. Он решил не рассказывать отцу о нашей ссоре: Фрэнку незачем об этом знать.

— Ну что ж, если вы двое готовы, можем отправляться в ресторан.

В этот момент звонит телефон, и я вижу, что это Гаррет.

— Минутку, сейчас вернусь.

Я ухожу в свою спальню и закрываю дверь.

— Вы уже в Де-Мойне? — спрашивает Гаррет.

— Да, наконец-то я дома. Это была очень длинная поездка. Жаль, что нельзя вернуться на самолете.

— Может, и можно. Спроси при встрече у Каннингема.

— Хорошо.

— Фрэнк с Райаном что-нибудь запланировали для тебя на вечер?

— Через несколько минут мы идем ужинать, так что я не могу долго разговаривать.

Но очень хочу. Теперь, когда я наконец-то осталась одна, мне хочется весь оставшийся вечер просто разговаривать со своим парнем. Я так привыкла, что он всегда рядом, и теперь чувствую себя странно. Словно чего-то не хватает. Знаю, мы увидимся через неделю, но это не особенно утешает. Я все равно по нему скучаю. Ужасно. Даже бесит, насколько. Неужели я не могу выдержать без этого чувства хотя бы день?

Глупая любовь. Такой бардак в голове. И в сердце. Во всем теле.

— Джейд, каждый раз, когда мы разговариваем по телефону, ты меня торопишь.

— Знаю, прости. Мне очень хочется поговорить с тобой. Я перезвоню тебе, когда вернусь с ужина.

— Давай лучше завтра. У тебя очень усталый голос. Тебе нужно выспаться после бессонной ночи.

— Хорошо. — Я медлю, потому что по какой-то причине смущаюсь произнести это вслух, но мне нужно начинать озвучивать свои чувства. — Я скучаю по тебе, Гаррет. Я так сильно скучаю, и мне даже кажется, что это ненормально. Так не должно быть.

Клянусь, я чувствую, как он улыбается в трубку.

— Это нормально, Джейд. Я чувствую то же самое. Я начал скучать по тебе сразу, как ты уехала.

— Не знаю, Гаррет. Я никогда ни по кому так сильно не скучала. Ты уверен, что это нормально?

Он смеется.

— Уверен. Хорошего тебе вечера, Джейд. Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Вернувшись в гостиную, я вижу, что Райан и Фрэнк уже в верхней одежде и ждут меня у двери. Ужинать мы отправляемся в казино. Фрэнк не играет в азартные игры, но ему нравится местный ресторан: здесь не самая приятная атмосфера, но Фрэнк считает это место одним из лучших в городе. Еда у них и правда отличная.

За ужином я рассказываю об учебе. По телефону мы обычно мало что успеваем обсудить.

Когда в разговоре наступает пауза, Райан произносит:

— Так зачем тебе все эти занятия по естественным наукам, Джейд?

Райан не может сдержать улыбки.

Я закатываю глаза.

— Затем, что я подумываю о поступлении в медицинскую школу.

— Ничего себе! — Фрэнк кладет вилку. — Это замечательно, Джейд. Когда ты это решила?

— Я думала над этим с тех пор, как тебе поставили диагноз.

Фрэнк замолкает, и я замечаю, как краснеют и наполняются слезами его глаза.

Я тянусь к его руке.

— Фрэнк, я не хотела тебя расстраивать, но это правда. Когда ты заболел, я хотела как-то помочь тебе, но это было не в моих силах. И тогда я задумалась о том, чтобы стать врачом.

— О, милая.

Фрэнк промакивает слезы салфеткой.

— Видишь? Я же говорил, что ты его любимица, — говорит Райан, отправляя в рот картофельное пюре.

После ужина мы возвращаемся домой и продолжаем наш разговор.

— Отец Гаррета купил Джейд машину, — сообщает Райан.

Я свирепо смотрю на него. Хоть я и разрешила рассказать эту новость Фрэнку, но имела в виду не сегодняшний вечер, а какой-нибудь день в середине недели.

— Машину? Правда? — Фрэнк ставит стакан с водой на стол рядом с креслом и принимает тот хорошо знакомый мне озабоченный вид. — Какую именно?

— Кабриолет «БМВ», — отвечаю я, словно это что-то обыденное.

— Шестой серии, — добавляет Райан.

Я снова стреляю в него рассерженным взглядом.

— Это очень дорогая машина, — говорит Фрэнк.

— Да, но мистер Кенсингтон оплачивает страховку и техобслуживание, так что тебе не о чем беспокоиться.

Жаль, что Райан поднял эту тему сегодня. Я слишком устала для споров.

— Она получила машину за то, что присматривала за его дочкой, — продолжает Райан. — Я сказал ей, что тоже не прочь поработать няней, если в качестве оплаты получу «БМВ».

Фрэнку его комментарий не кажется смешным.

— Джейд, и ты приняла эту машину?

— Она зарегистрирована на мое имя, так что да. Мне пока что нельзя садиться за руль из-за сотрясения мозга, поэтому автомобиль стоит у дома Гаррета.

— Ясно. Это очень щедрый подарок.

Фрэнк делает глоток воды.

Очевидно, ему хочется, чтобы я отказалась от машины, но почему? Мистер Кенсингтон сам принял решение купить ее, и потом, мне надоело быть единственным человеком в кампусе без машины.

Фрэнк смотрит на меня, словно на незнакомку. Он знает, что прежняя Джейд отказалась бы от машины, но еще она не стала бы обнимать его и проявлять эмоции. Я изменилась. Я взрослею. Так что Фрэнку надо принять меня новую — как хорошую, так и плохую, или то во мне, что он считает плохим.

Глава 12

— Я очень устала, пойду спать.

Я встаю и выхожу из комнаты, не дожидаясь новых комментариев по поводу машины.

Недостаток сна дает о себе знать, и, как только моя голова касается подушки, я отключаюсь до середины следующего дня. Проснувшись, я вижу пропущенный вызов и сообщения от Гаррета и перезваниваю ему.

— Ты только проснулась? — спрашивает он.

Я слышу его голос и чувствую, как мои губы растягиваются в улыбке. Черт, кажется, сегодня я скучаю по нему еще сильнее. Я безнадежна.

— Да, сильно вымоталась вчера. А ты выспался?

— Не особенно. Моя кровать слишком пустая.

— Пусть лучше такой и остается.

— Джейд, не надо так шутить.

— Ну, у тебя там очередь из поклонниц на улице. Ты мог сдаться и впустить одну из них.

— Вряд ли они в моем вкусе, если смотрят то шоу.

— Какие новости в поместье Кенсингтонов?

— Новостей немного. Сегодня утром я плавал, качался, потом принял душ.

— Все-все, хватит. Ты меня ужасно заводишь.

Гаррет смеется.

— Так легко, а? Ну хорошо, теперь моя очередь. Что на тебе надето?

— Как примитивно. Но, к твоему сведению, я всего лишь в толстовке и пижамных штанах. Ничего особенного.

На самом деле на мне несколько слоев одежды, потому что Фрэнк не может позволить себе отопление, и в доме холодно. Я привыкла к этому, когда жила здесь раньше, но теперь, после теплого общежития, дом Фрэнка напоминает мне морозилку.

— Джейд, просыпайся.

Райан стучит в дверь.

— Уже проснулась, — отзываюсь я. — Я разговариваю по телефону.

— Нам скоро выезжать, поэтому собирайся.

Я слышу, как Райан уходит.

— Тебе нужно идти? — спрашивает Гаррет.

— Ага, извини. Поговорим позже.

Когда я направляюсь в ванную, Райан нарочно задевает мое плечо своим по пути к себе в спальню.

— Поторопись, в час дня мы выезжаем в кино.

Я останавливаюсь и тру глаза.

— Я еще не проснулась. Ты сварил кофе?

Он уходит дальше по коридору.

— Ты не в гостях у Гаррета, а я тебе не прислуга. Приготовь себе кофе сама.

— Господи, Райан, ты мог бы быть подобрее. Мы же почти не видимся! — кричу на него и слышу, как Райан смеется у себя в спальне, а потом кричит в ответ:

— Нормальное поведение старшего брата, чтобы ты побыстрее освоилась дома.

Мы втроем отправляемся в кино, и это так странно, потому что раньше мы никогда не посещали кинотеатры, а брали фильмы напрокат. Так что это наш первый поход в кино. Вернувшись домой, мы заказываем пиццу и остаток вечера играем в карты.

В понедельник утром мы везем Фрэнка к доктору Каннингему, приехавшему в этот день в город. В поликлинике при больнице у него свой кабинет.

Пока Фрэнк с Райаном заполняют в приемной документы, я, сделав вид, что иду в туалет, проскальзываю в кабинет к Каннингему, чтобы узнать, можно ли мне обратно лететь на самолете. Как я и ожидала, его ответ отрицательный, поскольку мои головные боли еще не прошли. По крайней мере, он хорошо воспринял мой отказ от костылей.

Остаток недели тянется медленно. Во вторник и среду из-за мартовской метели мы оказываемся заперты дома. У Фрэнка нет кабельного, поэтому по телевизору смотреть нечего, а играть в карты нам быстро надоедает. В четверг мы с Райаном, пока Фрэнк отдыхает дома, снова идем в кинотеатр, а потом все вместе отправляемся на прощальный ужин, поскольку уже на следующее утро мне нужно возвращаться в Мурхерст.

После ужина Райан подвозит нас с Фрэнком до дома, а потом опять уезжает. Он забирает Хлою после ее временной работы, потому что ее машина в ремонте.

Мы с Фрэнком садимся в гостиной. Когда я тянусь за пультом от телевизора, он останавливает меня.

— Джейд, давай поговорим.

Не самое лучшее начало разговора. Я кладу пульт на место.

— О чем?

— Расскажи мне, что тебя связывает с семьей Гаррета.

— Они оплачивают мое обучение, вот и все.

Фрэнк потирает подбородок, покрытый двухдневной щетиной.

— Я чувствую, что происходит что-то неладное. Кенсингтоны заставляют тебя хранить их секреты? Покупают твое молчание?

— Что? — Я нервно смеюсь. — Конечно же нет.

С чего он это решил? Неужели так очевидно, что я что-то скрываю? С другой стороны, Фрэнк двадцать пять лет проработал репортером — такие вещи он схватывает на лету.

— Ты можешь довериться мне, Джейд. Все останется только между нами. Как ты получила травмы на самом деле?

— Я же сказала: споткнулась в лесу во время пробежки.

— За годы работы я брал интервью у множества людей и могу точно определить, когда кто-то говорит неправду. Так что произошло в действительности?

Я знаю, что Фрэнк будет допытываться до тех пор, пока я не выложу ему всю правду или хотя бы ее часть.

— Ладно, кое-что все-таки произошло. Сестра Гаррета Лили сбежала из дома, а все решили, что ее похитили ради выкупа, ведь в прошлом такое уже случалось. Мы с Гарретом прочесывали окрестности имения в надежде отыскать девочку в лесу около дома. Там она и оказалась. Поскольку поиски проходили поздно и было темно, я умудрилась споткнуться о Лили и упасть, ударившись головой о большущее бревно и разбив колено о камни.

Фрэнк продолжает потирать подбородок.

— Почему ты не сказала мне правду? И отец Гаррета тоже.

— Он не хотел пугать тебя историей о похищении.

— Почему это должно было меня испугать? Не тебе же угрожала опасность.

— Тебя мог испугать сам факт, что опасные личности могут охотиться за членами его семьи.

— Гаррету пытались причинить вред? Угрожали ему?

— Нет, не думаю.

Фрэнк, похоже, не верит мне. Вздохнув, он говорит:

— Джейд, я понимаю, что ваши отношения с Гарретом становятся все более серьезными, но тебе придется нелегко. Надеюсь, ты это осознаешь.

— Я справлюсь.

Не отрывая взгляд от дивана, я вожу пальцем по линиям на клетчатой обивке.

— Его будут преследовать те же проблемы, что и его отца: трудности в компании, судебные тяжбы, люди, угрожающие ему и его семье.

— Не будут. Гаррет не станет в этом участвовать. Он не хочет управлять «Кенсингтон Кемикал». Гаррет получит диплом по предпринимательскому делу, затем степень МВА и откроет свою собственную компанию.

— Все не так просто. Возможно, Гаррету не удастся избежать некоторых обязательств. У мистера Кенсингтона нет других сыновей, а в подобных состоятельных семьях сыновьям часто приходится идти по стопам отцов. У них нет выбора.

— Гаррет уже объявил отцу, что не собирается брать на себя руководство компанией, и мистер Кенсингтон не возражает. Ну, он, скорее всего, не в восторге, но принимает выбор Гаррета.

Фрэнк молчит. Подняв глаза, я вижу, что он наблюдает за мной.

— Что-то не так, Фрэнк?

Я не могу скрыть раздражение, потому что уверена, что это еще не все и нотации будут продолжаться.

— Гаррет вырос в мире богатства и привилегий, когда исполнялись все его прихоти. Свою самостоятельную жизнь он планирует вести в том же духе? Потому что это совсем не тот образ жизни, к которому ты стремилась. Ты росла по-другому.

— Он не собирается жить так и дальше. Ему не нужны ни горничные, ни повара, ни большой особняк.

Теперь я начинаю злиться по-настоящему. Не имеет никакого значения, в каких условиях мы с Гарретом выросли. Я наконец-то смогла смириться с этим и не желаю поднимать эту тему опять.

— Ты хочешь, чтобы я порвала с Гарретом? В этом все дело?

Фрэнк наклоняется и гладит меня по руке.

— Милая, конечно же нет. Просто хочу, чтобы ты поразмыслила над этими вещами. Мне нравится Гаррет, меня скорее беспокоит его семья. Возможно, я придаю этому слишком большое значение, но мне кажется немного странным, что мистер Кенсингтон подарил тебе такую дорогую машину. Наверное, для него это незначительные расходы, но это лишь еще один повод задуматься, хочешь ли ты быть с Гарретом. Находиться среди такого богатства требует некоторой подготовки.

— Что ты имеешь в виду, Фрэнк? Что я теперь всю жизнь должна провести в бедности только потому, что моя мама была бедной или потому что я сама выросла в нищете? — Вырвав руку, я отодвигаюсь от него. — Я наполовину Синклер, а значит, часть меня принадлежит к другому миру. И мне очень жаль, что я не могу заявить об этом окружающим, потому что меня уже тошнит от тех людей в колледже, кто всем своим видом показывает, что я не из их круга, что я просто какая-то нищая из Айовы. Я так же заслуживаю жить в хорошем доме и водить шикарнуюмашину, как и все остальные в Мурхерсте.

Фрэнк медленно кивает.

— Ладно, если это то, чего ты действительно хочешь.

Меня приводит в бешенство то, как он это произносит: как будто я не должна желать материальных вещей.

— Это не то, чего я хочу! Точнее, я этого хочу, но кто бы отказался?

Какая же я идиотка. Мне не следовало говорить ему подобные вещи. У Фрэнка мало что есть в материальном смысле. В его доме все очень скромно, а сам он ходит в поношенной одежде, но тем не менее он счастлив. Фрэнк всегда говорил мне, что ему важнее здоровье и семья, чем материальные блага, и я всегда с ним соглашалась. Я и сейчас с ним согласна, но почему нельзя также обладать и некоторыми красивыми вещами?

— Прости, Фрэнк, я сама не понимаю, что говорю.

— Ты права. Ты наполовину Синклер, но посмотри, что этот образ жизни сделал с Ройсом: он превратился в чудовище.

— Знаю, но не вся его семья такая. Пару недель назад ко мне приходил отец Ройса Синклера, и он…

Черт! Зачем я заговорила об этом?

Фрэнк, опершись на подставку для ног, хватается за край дивана.

— Чего он хотел? Он угрожал тебе? Пытался навредить?

— Нет, он хотел просто поговорить.

— Это было несколько недель назад? Почему ты до сих пор ни разу не обмолвилась об этом?

Фрэнк не на шутку разозлился.

— Я решила подождать до нашей встречи.

На самом деле, я вообще не собиралась рассказывать Фрэнку, зная, какую реакцию это вызовет.

— Ему известно, что случилось с твоей матерью? — сердится Фрэнк. — Ну конечно, известно. Он же и помог Ройсу все скрыть.

— Нет, все не так. Просто дай мне объяснить.

Я рассказываю Фрэнку историю Арлина, опустив только часть о секретной организации. Я делаю акцент на том, что мой дедушка даже не догадывался о случившемся с моей мамой и не знал о моем существовании, пока не нашел документы, спрятанные Ройсом.

Когда я заканчиваю рассказ, Фрэнк, немного помолчав, спрашивает:

— Ты поверила ему? Думаешь, он действительно ничего не знал о тебе и о том, что случилось с твоей матерью? Он показался тебе искренним?

— Да. Одно из двух: либо он очень искусный лжец, либо говорит правду. Арлин неоднократно извинился за своего сына и признался, что у Ройса были проблемы. Думаешь, он лгал? Я не настолько хорошо с ним знакома, чтобы понять, стоит ли ему верить.

Фрэнк откидывается на спинку кресла.

— Я наводил справки насчет Арлина и всей семьи Синклеров, когда твоя мать рассказала мне о Ройсе. На протяжении многих лет я продолжал следить за ними и не нашел ничего, что характеризовало бы Арлина, как опасного человека. Но это еще ни о чем не говорит, учитывая, что он мог попросту скрыть содеянное.

— Не думаю, что Арлин такой же, как его сын — это ощущение появилось у меня после нашего разговора.

— И после этой беседы он попросил тебя о новой встрече?

— Да, он сказал, что хочет узнать меня получше, и спросил, не против ли я познакомиться с его женой. — Я пожимаю плечами. — Все это так странно. У меня ведь никогда не было ни бабушки, ни дедушки, а тут вдруг появляется этот человек и заявляет, что хочет наладить со мной родственные отношения.

— Джейд, ты хочешь снова увидеться с Арлином? Для этого тебе не нужно моего одобрения. Он твой дедушка, и это вполне нормально, что ты хочешь с ним общаться, а также чтобы он познакомил тебя с твоей бабушкой.

— Пока не знаю. Мне нужно подумать.

Избегая смотреть на Фрэнка, я сосредоточиваюсь на линиях на обивке дивана.

— А если я позволю ему кое-что оплатить? Арлин предложил покрыть оставшуюся часть расходов на мое обучение, и я подумала, что, возможно, это было бы неплохо. Странно, что за мою учебу платит отец Гаррета. Еще Арлин сказал, что хочет взять на себя и другие мои расходы, я его даже не просила, но… Я не знаю. А ты что думаешь?

— Если деньги тебе нужны на что-то серьезное, например на образование, а он предлагает помощь, то, думаю, ее можно принять. Я понимаю, тебе неловко, что отец Гаррета платит за твое обучение, поэтому позволить Арлину покрыть расходы на учебу — это, может быть, лучший вариант. Что касается других твоих трат, то решать тебе. Просто убедись, что у твоего дедушки правильные мотивы. Если его предложение чем-либо обусловлено, то я думаю, тебе следует отказаться от его денег. Однако ты, похоже, ничего такого не почувствовала.

— Нет, не почувствовала. — Я снова поднимаю глаза. — Он показался мне милым стариком. Вот почему я в таком замешательстве. Из-за всего. Оплата колледжа, знакомство с его женой. Я чувствую, что не должна даже хотеть снова с ним встретиться, но он мой дедушка, и часть меня вроде как хочет узнать его ближе.

— Тогда, может быть, именно так и следует поступить. Просто пообедай с ним и его женой и посмотри, как все пойдет.

Фрэнк вздыхает и качает головой.

— Что-то не так?

— Никогда бы не подумал, что буду поощрять тебя общаться с Синклерами.

Задняя дверь открывается, и мы слышим, как на кухню заходит Райан. Его ключи звякают, когда он вешает их на крючок.

Райан заходит в гостиную и садится.

— Джейд, твой парень участвует в реалити-шоу по кабельному телевидению?

Фрэнк смеется, словно это шутка, но Райан сохраняет серьезный вид.

— «Встреча выпускников частной школы», — говорю я.

— Так ты знаешь? — спрашивает Райан.

— Конечно. А как узнал ты?

— Когда я подвез Хлою до дома, то зашел к ней на несколько минут. Переключая каналы, я услышал имя твоего парня, а потом увидел его самого с какой-то девушкой. По крайней мере, мне показалось, что это был Гаррет: его показывали только со спины.

— Это был не Гаррет. Мой парень не принимает участие в шоу.

Когда я все рассказываю, Фрэнк и Райан, кажется, мне не верят. Но они обычно не смотрят подобные передачи и не понимают, насколько они фальшивы.

— По этой причине Гаррет и не смог приехать со мной, — продолжаю я. — Он прячется от фотографов и фанатов, которые постоянно его преследуют. Вот почему я ничего не стала вам рассказывать о шоу. Я не хотела, чтобы вы переживали, что я соприкасаюсь со всем этим. Однако сегодня был уже второй эпизод, а в следующий четверг будет последняя часть. Потом люди забудут о шоу, и все вернется на круги своя.

— Отцу Гаррета следовало подать в суд на продюсерскую компанию и на всех, кто к этому причастен, — говорит Фрэнк.

— Адвокаты рекомендовали мистеру Кенсингтону не обращать внимания. Борьба приведет только к тому, что вокруг Гаррета возникнет еще больше нежелательной шумихи. Мне нужно быстренько позвонить ему, чтобы узнать, смотрел ли он сегодняшний эпизод.

Я иду в свою комнату и звоню Гаррету.

— Эй, ты смотрел сегодня шоу?

— А как же поздороваться, прежде чем набрасываться на меня с вопросами?

— Извини. Привет, Гаррет. Как прошел твой день?

— Как и любой другой на этой неделе. Мне так надоело торчать здесь, что я с нетерпением жду начала занятий.

— Ну, так ты смотрел шоу?

Он смеется.

— Тебе ведь все равно, что я сегодня делал, да? Нет, я не смотрел шоу.

— Гаррет, ты должен знать, что о тебе говорят. У меня здесь нет кабельного, поэтому эту серию я не смотрела, но Райан видел часть шоу, когда был у Хлои, так что мне пришлось им все рассказать.

— Рано или поздно они все равно узнали бы. Не понимаю, зачем ты это скрывала.

— Может, ты слышал подробности от тех, кто смотрел?

— Как раз перед тобой звонил Декер. Он смотрел и рассказал, что я возил Аву кататься на лыжах в Вермонт. Похоже, мы отлично провели время.

— Для шоу просто идеально. Они могут спрятать своего «Гаррета» в горнолыжный костюм, и никто не догадается, что это не ты.

— Джейд, не думай об этом. Остался всего один эпизод, а потом мы будем жить, как жили раньше, и делать вид, что ничего этого не было. Во сколько вы с Райаном выезжаете завтра?

— Около восьми, так что где-то в полдень будем у Карсона.

— В этот раз обещаешь звонить мне?

— Да, ты будешь на связи?

— Я застрял дома, так что буду на связи весь день. Завтрашнюю ночь я проведу в общежитии, чтобы к твоему возвращению в субботу уже быть на месте. Нам нужно многое наверстать.

— Возможно, мне нужно будет немного поспать, прежде чем мы начнем наверстывать упущенное.

— Мне все равно, что мы будем делать, лишь бы поскорее тебя увидеть. Неделя разлуки — это слишком долго. Больше так не делай.

— Я? Это все по твоей вине! Или по вине Авы!

— Я шучу. Чуть не забыл: я забронировал тот домик на лето. Он в полном нашем распоряжении. А Харпер с Шоном поселятся рядом.

Два дня назад мы с Гарретом выбрали домик на берегу моря, расположенный в городке в паре часов езды на север от Лос-Анджелеса. Это место нашла Харпер, и нам с Гарретом оно тоже пришлось по душе, как только мы увидели его на сайте. Дом сдавался с обстановкой и нам даже понравился дизайн: все было чисто, просто, с удобной на вид мебелью.

— Ты серьезно? — Мне хочется прыгать от радости, но я не могу, иначе опять травмирую колено. — Так это все по-настоящему?

— Ну да. А ты сомневалась?

— Типа того. Ты же меня знаешь. Мне трудно поверить, что все получится.

— Я говорил тебе это уже сотню раз: перестань так думать. Я везунчик. Держись меня, и все будет хорошо. — Даже по телефону я могу почувствовать его знаменитую дерзкую улыбочку. — Владелец этого домика даже заключил с нами договор, поскольку мы остаемся на все лето.

— Это так здорово! Мне нужно позвонить Харпер.

— Я разговаривал с Шоном: они всю ночь будут гулять с сестрами Харпер. Так что тебе, возможно, лучше подождать.

— Тогда просто отправлю ей сообщение. А теперь скажи это еще раз. Мы действительно проведем все лето на пляже в Калифорнии, а нашими соседями будут Харпер и Шон?

— Да, Джейд, и ты чертовски восхитительна, когда так волнуешься. Даже по телефону. Черт, я так люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. Я хочу еще немного пообщаться с Фрэнком перед сном, но завтра я тебе позвоню. И, кстати, не привыкай спать один. Когда я вернусь, мы как минимум неделю каждую ночь будем проводить вместе.

— Неделю? Скажи лучше остаток семестра.

Я улыбаюсь, потому что тоже очень сильно этого хочу.

— Счастливого пути и не забывай звонить мне в дороге.

— Обязательно. Пока, Гаррет.

Положив трубку, я возвращаюсь в гостиную, где Фрэнк и Райан смотрят новости.

— Представляете, Гаррет забронировал тот домик на пляже, и теперь мы действительно едем туда этим летом. Правда здорово?

— Да уж, здорово. — Райан притворяется раздраженным, но я знаю, что на самом деле он рад за меня. — А я тем временем буду торчать здесь на летних курсах. Можно хотя бы приехать к вам в гости?

— Конечно, отличная идея. Если хочешь, бери с собой Хлою. Фрэнк, ты тоже должен приехать.

— Думаю, я уже свое отпутешествовал. Но ты, Райан, должен поехать.

Райан, зевая, встает.

— Я ужасно устал. Пойду спать. Джейд, поставь будильник, хочу выехать завтра вовремя.

— Мне, наверное, тоже пора спать, — говорит Фрэнк. — Увидимся утром, Джейд.

Я не ожидала, что уже в одиннадцать они пойдут спать. Мне казалось, что, раз это мой последний вечер здесь, мы посидим допоздна.

Я иду в свою комнату, но мне еще не хочется спать. Я слишком взволнована новостями о предстоящем лете: целых три месяца с Гарретом на пляже, когда твоя лучшая подруга живет по соседству. Похоже на кино, но теперь это моя жизнь. Как это произошло? Год назад в этом самом месте я думала, что поступлю в колледж, найду скучную работу и проживу в одиночестве в какой-нибудь квартирке всю оставшуюся жизнь. Теперь же все изменилось так, как я и представить себе не могла.

Поскольку мне не спится, то я, чтобы убить время, решаю составить списки «за» и «против». Я никогда не была большим мастером списков, но сейчас, когда мне нужно принять ряд решений, это занятие кажется полезным. На первом месте вопрос о том, становится ли мне врачом. Итог? Почти все «за». Далее: обед с Арлином и его женой. Получаю довольно много минусов, но плюсов все-таки больше. Наконец, я составляю список относительно брака с Гарретом на тот случай, если он когда-нибудь сделает мне предложение. На этот раз в списке все плюсы, за исключением одного минуса — его семьи. Правда, этот пункт скорее относится к Кэтрин, поэтому я вычеркиваю слово «семья» и пишу имя мачехи Гаррета. Ни за что не позволю Кэтрин повлиять на мое решение стать женой Гаррета.

Похоже, сегодня вечером я решилась пойти учиться в медицинскую школу, пообедать с бабушкой и дедушкой и выйти замуж за Гаррета. Да уж, за этот год изменилось определенно многое.

Глава 13

В пятницу я встаю в семь утра и застаю на кухне Райана, который готовит завтрак. Он уже принял душ, оделся и собрался в дорогу. Райан — жаворонок, что выше моего понимания. До восьми утра я еле шевелюсь, даже после большой дозы кофеина.

— Что это у тебя? Пончики?

Схватив один из коробки, я устраиваюсь за столом с кружкой кофе.

— Когда я заезжал на заправку, как раз привезли свежие, и я решил купить их в качестве прощального подарка.

— Спасибо, обожаю пончики.

— Знаю, только выпей сперва апельсинового сока, чтобы получить хоть какие-то витамины. — Он ставит передо мной стакан. — Я приготовил омлет, положить тебе?

— Да, немного.

— Всем доброе утро. — На кухню заходит Фрэнк. Его волосы еще влажные после душа, он в джинсах и старом зеленом свитере. — Готова вернуться в колледж?

— Наверное.

Я передаю ему пончики, а Райан ставит перед нами тарелки с омлетом и тоже усаживается за стол.

— Брось, Джейд. Мы знаем, что тебе не терпится скорее вернуться. Ты скучаешь по Гаррету. Ты всю неделю хандрила, считая часы до вашей встречи.

— Неправда! На этой неделе я о нем почти не думала.

И Фрэнк, и Райан закатывают глаза.

— Ладно, может, я немного и скучаю по Гаррету, но это не значит, что мне нужно проводить с ним каждую минуту. Я могу быть его девушкой и при этом оставаться независимой. И кстати, я всю эту неделю совсем не хандрила.

— Ты была в полном унынии, — заявляет Райан, отправляя в рот кусочек омлет. — Даже папа заметил.

Я перевожу взгляд на Фрэнка, ожидая опровержения, но он молчит.

— Скучать по своему парню — это нормально, — наконец говорит Фрэнк. — Ты любишь его и естественно хочешь быть рядом.

— Не люблю я… — Я замолкаю, потому что язык не поворачивается произнести это вслух. Я до того люблю Гаррета, что просто не в силах притвориться, что это не так.

Райан смеется.

— А Джейд влюбилась, — распевает он, как маленький надоедливый ребенок.

— Заткнись. — Я шлепаю Райана по руке, но он продолжает веселиться. — Ты тоже влюблен.

— Да, но я хотя бы это признаю. Ты же пытаешься сделать из этого великую тайну.

Фрэнк вздыхает.

— Вы оба к двадцати пяти годам вступите в брак. Думаю, я стану молодым дедушкой.

Райан давится омлетом.

— Дедушкой? Может, я к двадцати пяти и женюсь, но детей у меня еще долго не будет. Сначала нам с Хлоей нужно закончить медицинскую школу, потом ординатуру, и только потом можно будет думать о детях.

Я беру еще пончик.

— А я детей не планирую в принципе, так что можешь на меня не смотреть. Я тебя дедушкой точно не сделаю.

— Да брось, будут у тебя дети, — заявляет Райан. — Может, не к двадцати пяти годам, но когда-нибудь точно будут.

— И почему все мне об этом твердят? Я что, похожа на человека, мечтающего о детях? Мне они даже не нравятся. Они шумят, думают, что все знают, и не слушаются.

— Да, прямо как ты, — смеется Райан. — Ты с ними отлично поладишь.

Я опять его шлепаю.

— Немедленно прекрати, или я прибью тебя раньше, чем мы доберемся до Иллинойса.

— Ну все, никакой ругани за столом, — говорит Фрэнк, и его лицо при этом расплывается в улыбке. — Когда-нибудь вы оба заведете детей, приедете с ними в гости, и уже они будут устраивать боевые действия за столом вместо вас.

Я закидываю руку Райану на плечо.

— Мы все равно будем ругаться, только будем делать это в другой комнате.

Фрэнк смотрит на нас с Райаном.

— Даже несмотря на ваши ссоры, я так горжусь вами и люблю вас обоих.

В глазах Фрэнка слезы. Я встаю и обнимаю его.

— Фрэнк, не вгоняй меня в грусть перед отъездом. Прощаться и так тяжело.

Он вытирает глаза.

— Просто хотел вам это сказать.

— Мы тоже тебя любим, папа, — говорит Райан, откусывая пончик. — Но на внуков в ближайшее время все равно не рассчитывай.

Его комментарий заставляет всех рассмеяться и разряжает атмосферу.

— Ну, Джейд, мы с тобой увидимся этим летом? — спрашивает Фрэнк.

— Надеюсь. Правда, мы с Гарретом еще не обсуждали маршрут. Но я подумала, может, мы могли бы остановиться у вас по дороге в Калифорнию и на обратном пути.

— Так вы поедете в Калифорнию на машине? — спрашивает Райан. — Я полагал, Гаррет наймет кого-нибудь, кто перегонит машину, а вы полетите на самолете. Разве не так поступают богатые люди?

— Понятия не имею, надо обсудить это с Гарретом. Но домой этим летом я приеду как минимум один раз.

Фрэнк отталкивается от стола.

— Что ж, думаю, вам пора.

— Да, Джейд, поторопись, — говорит Райан. — Нам уже нужно выезжать.

Быстро приняв душ, одевшись и упаковав до конца свои вещи, я уже через полчаса готова к поездке.

— Увидимся, Фрэнк. — Это мой новый способ прощаться. Мне легче сказать «до встречи», чем «прощай», потому что второе звучит, будто мы больше никогда не увидимся.

— Пока, милая. Счастливого пути. — Фрэнк обнимает меня, а затем, чуть отстранившись, тихо произносит: — Знаю, ты не все мне рассказываешь, но если что, я всегда готов тебя выслушать. Хранить тайны бывает трудно.

О чем это он? Ему что-то известно? Если нет, то какие тайны он имеет в виду? Может, в нем просто заговорил репортер. Фрэнк всегда думает, что у истории есть продолжение. И на сей раз он прав, но позволить ему узнать об этом нельзя.

Фрэнк отпускает меня ровно в тот момент, когда в гостиную входит Райан. Последний ничего не знает ни об инциденте с Синклером, ни о случившемся с моей мамой, ничего из этой истории, и мы с Фрэнком решаем все так и оставить.

— Готова?

Райан в верхней одежде, в его руке ключи от машины.

— Да, поехали.

Фрэнк провожает нас на улицу и, когда машина трогается с места, смотрит нам вслед.

Когда мы выезжаем из Де-Мойна, мне приходит сообщение от Гаррета, в котором говорится, что ему нужно уехать куда-то с отцом и что до вечера он не вернется. Я спрашиваю, куда они едут, но Гаррет не отвечает.

В этот раз поездка до дома Карсона проходит быстрее, ведь теперь мы с Райаном разговариваем, а не играем в молчанку. Каждый час я звоню Гаррету, но его телефон сразу переключается на голосовую почту. Видимо, он его выключил, что очень странно, учитывая то, как Гаррет настаивал, чтобы я постоянно звонила ему во время поездки. Вероятно, он сейчас там, где телефонами пользоваться запрещено.

Когда мы добираемся до Карсона, Говард уже на работе, но Джуди дома и готовит нам еду. Она упаковывает обед для Райана, чтобы он смог подкрепиться на обратном пути, и наполняет продуктами и напитками переносной холодильник для нас с Карсоном.

Сразу после того, как Райан уезжает, мы с Карсоном тоже отправляемся в путь. Когда мы выезжаем из гаража, Джуди кричит:

— Карсон, не превышай скорость и не пиши за рулем сообщения. Люблю тебя!

Он машет рукой ей в ответ.

— Мама видит своими глазами, сколько людей попадает в отделение скорой помощи из-за того, что они переписывались во время вождения, поэтому всегда так говорит.

— Твоя мама забавная: ей так нравится всех кормить.

— Да. Странно, что я еще не вешу килограммов сто восемьдесят. — Карсон, заметив, что я снова надеваю перчатки, включает обогреватель. — Ну что, хорошо провела время дома?

— Пару дней нас заносило снегом, но мы нашли, чем заняться. А как ты? Вы с Мэдисон снова вместе?

— Нет, после нашего с тобой разговора, я решил, что не хочу с ней сходиться. Раньше я был не против отношений на расстоянии, но теперь предпочел бы встречаться с кем-то, кого смогу видеть каждый день.

— Но ведь ты утверждал, что у каждого должно быть свое личное пространство и что проводить все свободное время с одним и тем же человеком — не здорово.

— Знаю, но потом я поразмышлял еще и изменил свое мнение. Я не хочу видеться со своей девушкой только в течение лета, не считая еще одного-двух раз в год.

— Полагаю, мне стоит начинать поиски.

— О чем ты?

— Твоя мама попросила меня найти тебе хорошую девушку в Коннектикуте.

— Серьезно? — Он качает головой. — Боже, какой позор.

— А мне кажется, это мило. Она просто хочет, чтобы ты был счастлив.

— Ей не следовало просить об этом тебя. Я и сам могу найти себе подружку. — Он берет газировку из подстаканника между нами и делает глоток. — Чем Гаррет занимался всю неделю?

— Правило распространяется и на обратную дорогу: никаких разговоров о Гаррете. Что касается твоего вопроса: он играл со своей сестренкой, смотрел фильмы и плавал. У него дома есть кинозал и закрытый бассейн.

— Я вчера смотрел его шоу. А ты смотрела?

— Это не его шоу, и нет, я не смотрела.

— Гаррет — или его двойник — возил Аву кататься на лыжах в Вермонт. Они сняли номер в коттедже. В кадре в основном была Ава, а Гаррет появлялся лишь мельком.

— Его вообще не было в шоу! Это был не он!

— Ага, ну ты меня поняла.

— Как же я буду рада, когда все это закончится.

Я проверяю телефон, но сообщений от Гаррета по-прежнему нет. Я снова пишу ему.

— Ты опять обязана отчитываться перед ним каждый час? — спрашивает Карсон.

— Не обязана, но мы так договорились. Он уехал куда-то с отцом и отключил телефон. Попробую позже.

Мы в пути уже шесть часов, но я не получаю от Гаррета никаких вестей: ни звонков, ни смс, ничего. Мне становится по-настоящему тревожно. Все это время я звонила ему и отправляла сообщения, но в ответ тишина. Я даже позвонила его отцу, но телефон сразу же переключился на голосовую почту.

В восемь мы с Карсоном останавливаемся, чтобы поужинать. В холодильнике полно еды, но нам необходимо немного размяться.

В половине девятого мы снова в пути. Начинается самая страшная для меня часть поездки. Еще одна бессонная ночь, в течение которой я с помощью кофе и бесконечных разговоров пытаюсь не дать Карсону заснуть. У меня голова идет кругом от беспокойства за Гаррета и отсутствия каких-либо вестей. Каждый раз, когда мы останавливаемся, чтобы заправиться или сходить в туалет, я сообщаю Карсону, что собираюсь звонить Гаррету, чтобы он ни о чем не догадался. Последнее, что мне сейчас нужно, — это Карсон, выдвигающий версии, почему Гаррет мне не отвечает.

К шести утра у меня больше нет сил оставаться в машине. Я просто хочу быстрее оказаться на месте. В который раз звоню Гаррету, но его телефон переключается на голосовую почту, пытаюсь дозвониться до мистера Кенсингтона, но и он не отвечает. Я оставляю им обоим сообщения с просьбой перезвонить, хотя делала это уже несколько раз, но так и не получила ответа.

Теперь я с ума схожу от беспокойства, и при этом у меня нет возможности избавиться от нервного напряжения. Чтобы выпустить пар, мне необходимо выбраться из машины и совершить часовую пробежку. Но вместо этого я должна еще минимум пару часов провести в пути.

— Джейд, пока мы не доехали, я хочу сказать тебе одну вещь. — Таким тоном Карсон обычно читает мне лекции о Гаррете. — Я ждал до настоящего момента, потому что знаю: мои слова разозлят тебя.

— Тогда ничего не говори.

— Это касается Гаррета и его семьи.

Откинув голову, я смотрю в потолок машины.

— Карсон, пожалуйста, не начинай. Я очень устала и совсем не в настроении выслушивать твои теории заговора или другие ужасные вещи о семье Гаррета.

— Просто выслушай. Ты должна это знать. — Он делает паузу. — Думаю, отец Гаррета состоит в каком-то тайном обществе.

Блин! Как, черт возьми, Карсон об этом узнал?

Я реагирую, как поступаю всегда, когда Карсон говорит мне нечто подобное: смотрю на него, как на сумасшедшего.

— Отец Гаррета не состоит ни в каком тайном обществе. Ничего подобного просто не существует.

— Конечно, существует. Ты что, никогда не слышала о «Черепе и костях» — обществе, существовавшем в Йеле? Об этом даже фильмы снимали.

— Выходит, оно было не таким уж и тайным, нет?

— Есть и другие, о которых мало кто знает. Вроде того, к которому принадлежит отец Гаррета. Мне дядя рассказывал. Он говорил, что это общество существует уже более ста лет и состоит из очень богатых и влиятельных людей. Женщин туда не допускают. Право членства передается по наследству, и если я прав и Пирс Кенсингтон там состоит, то скоро его членом станет и Гаррет. Если уже не стал.

— Забавная история. Я собираюсь вздремнуть. Разбуди меня, когда приедем.

Я пристраиваю к сиденью подушку и притворяюсь, что сплю.

— Эта организация раскапывает о своих участниках информацию — ту, которую те не хотят предавать огласке. Так они держат людей в узде. Ты никогда не сможешь покинуть это общество. Это на всю жизнь. Члены организации должны проворачивать всякие дела, Джейд. Нехорошие дела. Вот почему некоторые пытаются уйти.

— Я не слушаю, — говорю я, не открывая глаз.

— Они фальсифицируют результаты выборов. Раньше это было сложнее доказать, но с появлением новых электронных машин для голосования одному репортеру это удалось. Он смог доказать, что во время последних президентских выборов в Огайо и Флориде они что-то сделали с машинами для голосования. Знаешь, что случилось с тем репортером? Его застрелили за день до того, как он собирался объявить об этом на радиошоу. Сказали, что это было самоубийством, но парень никогда ранее не проявлял суицидальных наклонностей.

— Ты закончил, Карсон?

Одна часть меня хочет услышать, что скажет Карсон, а другая отказывается. Если это общество делает что-то плохое, то я предпочла бы этого не знать. Гаррет никогда не станет частью этой организации. Ему уже все известно, при этом ему никогда не говорили, что он должен быть ее членом.

Карсон продолжает:

— Нами правили президенты, которые вообще не должны были оказаться у власти. Эта группа контролирует систему, и партийная принадлежность не имеет значения. Демократы или республиканцы — неважно. Они меняют партии, чтобы люди не заподозрили неладное. Организация просто подбирает кандидата, подставное лицо, кого-то, кто вызывает симпатию и хорошо смотрится на камере. Его избирают, но он ничего не решает. Все его действия полностью контролирует эта группа.

— Ты понимаешь, насколько безумно это звучит? Карсон, тебе точно нужно остановиться. Если ты расскажешь это еще кому-нибудь, кроме меня, то окажешься в психушке.

— Еще они подбирают ключевых сенаторов, тех, кто возглавит важные комитеты и будет помогать в осуществлении их планов.

— И какие же у них планы?

— Понятия не имею. Больше власти? Контроль масс? Деньги? Принадлежность к этому обществу имеет свои преимущества: ты гарантированно будешь богатым. И я имею в виду не среднестатистическую обеспеченность, а сверхдостаток, как у семьи Гаррета.

— Откуда ты берешь всю эту информацию?

— Из новостных статей, с сайтов, из видео. Часто в интернете публикуется то, что не должно было там появиться, а затем исчезает. Как случилось с тем репортером, который погиб. Сразу после его смерти в сети появилась статья о том, что его застрелили. В ней содержались показания свидетелей, которые видели, как кто-то входил в квартиру погибшего незадолго до происшествия. Через час статью удалили и заменили историей о самоубийстве. На этот раз так называемые свидетели заявили, что за целый день не видели никого, кто заходил бы в квартиру.

— И ты утверждаешь, что репортера убило это тайное общество?

— Да, организации нужно было избавиться от него. Это в ее стиле: ликвидировать тех, кто слишком много знает, а потом состряпать какую-нибудь историю, чтобы замести следы. Но она не учитывает того, что всегда будут люди, которые ищут истину. Один парень сделал скриншот оригинальной статьи о репортере, реальной истории, и разместил ее на своем сайте. Я распечатал ее, если захочешь посмотреть.

— Я поняла, Карсон. Тебе не нравится семья Гаррета.

— Дело не в том, что они мне не нравятся. Я даже не знаком с ними, откуда мне знать? Дело в другом: если это правда, то ты должна быть в курсе. Возможно, ты не захочешь с этим связываться. Эти люди опасны, Джейд.

— Ну что ж, теперь я в курсе. Мы на этом закончим?

— Папка с материалами по-прежнему в моей комнате. У меня есть доказательства, по крайней мере, некоторых вещей, о которых я тебе говорил.

Он начинает пугать меня по-настоящему. Если хоть что-то из сказанного Карсоном правда и если он будет продолжать в том же духе, то его могут убить.

— Карсон, что конкретно ты собираешься делать с этой информацией? Ты не репортер, не журналист, ты хочешь быть врачом. Почему ты так одержим этим? Какая у тебя цель?

Он задумывается.

— Понятия не имею. Я не могу их остановить. Думаю, моя цель — докопаться до правды.

— Но это не правда. Ты просто веришь тому, что находишь в интернете. Люди могут сочинить все, что угодно, причем звучать это будет правдоподобно, а потом выложить в сеть.

Карсон вздыхает.

— Ладно, мне надоело тебя убеждать. Я думал, что поступаю по-дружески. Пытался тебя уберечь. Но, судя по всему, ты никогда мне не поверишь. Просто будь осторожна.

— Серьезно, я прошу тебя больше не поднимать эту тему.

— Я же сказал, что не буду.

— Ага, ты и раньше так говорил. Я просто не хочу больше об этом слышать. Не нужно меня защищать. И тебе действительно пора прекратить зацикливаться на семье Гаррета. Просто забудь.

— Я же сказал, что перестану об этом говорить и сдержу свое слово. Давай поставим на этом точку.

Карсон, скорее всего, продолжит свое расследование, но я вряд ли смогу заставить его передумать, поэтому даже и не пытаюсь. Вместо этого я закрываю глаза и засыпаю до конца поездки. Просыпаюсь я от того, что Карсон касается моей руки.

— Все, Джейд, мы на месте. — В этот раз он говорит нормальным тоном. Заговорщические нотки исчезли. Надеюсь, теперь навсегда.

Я медленно выпрямляюсь и вижу, что мы на парковке возле нашего общежития.

— Тут гораздо теплее, чем на Среднем Западе, — говорит Карсон. — И снега нет. Наверное, надо было остаться на весенние каникулы здесь.

Он выходит из джипа и направляется к багажнику за вещами.

А я, пользуясь случаем, проверяю свой телефон. От Гаррета по-прежнему никаких сообщений. Какого черта? Я не получала от него известий со вчерашнего утра, да и то он прислал всего одно сообщение, где говорилось, что он будет занят с отцом. Гаррет все еще с мистером Кенсингтоном? Но он тоже не отвечает на мои звонки. Что, если с ними обоими что-то стряслось?

Я должна это выяснить. Что-то определенно не так.

Глава 14

Когда я выбираюсь из джипа, Карсон уже стоит с моим чемоданом и костылями, которые так мне и не понадобились. Я предлагаю взять что-нибудь, но он настаивает на том, чтобы самому отнести в комнату мои вещи.

— Спасибо за помощь, — говорю я, когда Карсон ставит мой чемодан около шкафа. — И еще раз спасибо за то, что подвез меня. Я правда очень тебе благодарна.

— Без проблем. Тебе еще что-нибудь нужно?

— Нет, все в порядке. Увидимся в понедельник на занятиях.

Мне хочется, чтобы Карсон скорее ушел, и я могла выяснить, что стряслось с Гарретом.

— Тогда до встречи.

Когда Карсон уходит, я вновь звоню Гаррету. Никто не берет трубку. Я отправляю ему еще одно сообщение и жду, но ничего не получаю в ответ. Потом я набираю номер отца Гаррета, но тоже безрезультатно. Не зная, к кому еще обратиться, я звоню на домашний номер Кенсингтонов. Мне отвечает горничная и сообщает, что дома никого нет.

Я бегу на второй этаж в полной уверенности, что Гаррета в его комнате нет. Если бы он там был, то взял бы трубку или отправил мне сообщение. Однако я решаю исключить все варианты.

На этаже тишина, потому что народ еще на весенних каникулах. Я несколько раз стучу в дверь Гаррета, но, как я и ожидала, никто не открывает.

Итак, Гаррета нет ни дома, ни в общежитии. Тогда где же он, черт побери?

Я снова проверяю телефон: по-прежнему никаких сообщений. Уже возвращаясь по коридору, я слышу, как открывается дверь. Обернувшись, я вижу, что это дверь в комнату Гаррета, и бегом возвращаюсь обратно.

— Гаррет, где ты… — Я замолкаю, потому что не верю своим глазам.

Он стоит в джинсах и мятой черной футболке и держит в руке полупустую бутылку водку.

— Привет, — говорит он, указывая на меня бутылкой.

Его волосы в беспорядке, а обычно ярко-голубые глаза остекленели и смотрят на меня отчужденно. От него разит алкоголем, а на столе я замечаю еще три бутылки спиртного.

Мне становится трудно дышать. Время будто бы замедляется, пока мой мозг пытается обработать увиденное, каким-то образом это осмыслить.

— Что это? — спрашиваю я. — Что здесь происходит? Что ты делаешь?

Гаррет медленно уходит к кровати и, не выпуская бутылки, падает на нее.

Я отбираю у него бутылку. Он поднимает глаза, но в остальном остается полностью безучастным.

— Объясни мне, что здесь происходит. — Я ставлю бутылку на пол и, добиваясь ответа, трясу своего парня за плечи. — Гаррет, поговори со мной.

— Прости, — произносит он тихо.

— Простить за что? — По моим щекам начинают течь слезы. Что именно произошло, я не знаю, но очевидно что-то плохое. Очень плохое. — Что случилось? Почему ты пьешь?

— Я не смог справиться с… — Его глаза закрываются.

— С чем ты не смог справиться?

Я снова трясу Гаррета, но затем из опасения, что его может стошнить, прекращаю и сажусь рядом.

— Гаррет, посмотри на меня. — Он медленно открывает глаза. — Почему ты напился? Прошу, скажи хоть что-нибудь. Что угодно.

Он касается моего лица и вытирает с моих щек слезы.

— Джейд, не плачь. Это все я виноват.

— О чем ты говоришь? В чем ты виноват?

Гаррет снова молчит.

Я вымотана бессонной ночью, но собираю все оставшиеся силы, чтобы перестать плакать и сосредоточиться.

— Гаррет, ты должен рассказать, что происходит. Ты меня страшно пугаешь. Пожалуйста, поговори со мной.

— Я ничего об этом не знал. Честное слово.

— Что ты не знал? Это какой-то бред.

Его голова свешивается на грудь.

— Если б я знал, я бы тебя оградил… увез бы подальше от всего этого.

— Подальше от чего?

Гаррет вновь поднимает лицо, и я вижу, что он борется с чем-то внутри себя. С чем-то мучительным, что невозможно сказать. Я не могу видеть его в таком состоянии. Все, чего я хочу, — это помочь ему, но как это сделать? Я не знаю, что ему нужно, не знаю, как все исправить.

Я тянусь к нему и крепко прижимаю к себе, потому что когда он вот так обнимает меня, мне становится легче. Я понимаю, что это вряд ли поможет, но не знаю, что еще предпринять.

Гаррет не обнимает меня в ответ по-настоящему, его руки лишь слабо обвивают мою талию.

— Я люблю тебя, Джейд. Больше всего на свете. Я люблю тебя.

— Я знаю. Я тоже люблю тебя.

— Прости меня. Мне так жаль.

Я медленно отстраняюсь.

— За что ты просишь прощения? Что ты сделал?

— Это не я. Это они.

— Кто они? Твой отец? Кэтрин?

Голова Гаррета падает мне на плечо. Я толкаю его, но его глаза закрыты, как будто он отключился. Я укладываю своего парня на кровать и снова звоню его отцу. Нет ответа. Где, черт возьми, мистер Кенсингтон?

Может, телефон Пирса фильтрует звонки, и говорить со мной он не хочет? Это объяснило бы, почему он ни разу не перезвонил. Я замечаю на комоде сотовый Гаррета и решаю взять его, чтобы позвонить мистеру Кенсингтону.

Пирс отвечает после первого же гудка.

— Гаррет, ты где? Я ищу тебя по всему городу. Давай все обсудим? Мы что-нибудь придумаем, правда.

Придумаем что? О чем он?

Я снова слышу голос Пирса:

— Гаррет, ты меня слышишь?

— Мистер Кенсингтон, это я, Джейд. Я с Гарретом.

На мгновение воцаряется тишина. Мне начинает казаться, что отец Гаррета бросит трубку, но потом он все-таки произносит:

— Где он?

— В своей комнате в общежитии. Он напился. Сильно.

Опять молчание, а затем Пирс говорит:

— Передай ему трубку.

— Он отключился. — Я смотрю на Гаррета, лежащего на кровати, и по моим щекам снова начинают струиться дурацкие слезы. — Прошу, объясните мне, что происходит. Я только что вернулась и нашла Гаррета в таком состоянии. Вчера утром, когда я уезжала из Айовы, он прислал мне одно-единственное сообщение. И все. Больше никаких сообщений, никаких телефонных звонков, ничего. А потом я прихожу сюда и нахожу его пьяным. Гаррет никогда не напивается, по крайней мере, с тех пор, как мы вместе. Что-то стряслось, и я не знаю, что мне делать. Я не…

— Джейд, успокойся.

— Успокоиться? Когда я разговаривала с ним в четверг вечером, у него все было в порядке, а теперь он валяется пьяный! В полдевятого утра! Что, черт возьми, происходит? Прежде чем отключиться, он все повторял, что ему очень жаль. О чем он сожалеет?

— Просто оставайся с ним. Я уже в машине. Буду через двадцать минут и отвезу его домой.

— Вы даже не объясните мне, что происходит?

— Объясню позже.

Он вешает трубку.

Я кладу телефон на стол и, собрав все бутылки с алкоголем, уношу их в уборную. Это мужской туалет, но здесь никого нет. И даже если кто-то появится, я все равно не уйду, пока не избавлюсь от всего спиртного.

Я выливаю в раковину водку и виски. Отворачиваюсь, чтобы не чувствовать вонь, но этот запах повсюду. Он проникает в меня, вновь оживляя образы из моего детства.

Эта картина мне слишком знакома. Отчаянные попытки Джейд избавиться от алкоголя. Мне будто снова шесть лет, и я, пока мама не видит, выливаю в раковину ее алкоголь. Я надеялась, что тем самым заставлю ее бросить пить, но это ее никогда не останавливало. Она просто била меня в наказание, а затем снова шла в винный магазин.

Выбросив пустые бутылки в мусорное ведро, я начинаю опорожнять бутылку рома и еще одну бутылку водки. Запах рома настолько сильный, что меня чуть не выворачивает наизнанку.

В комнате Гаррета я беру чистое полотенце и бегу в ванную, чтобы намочить его холодной водой. Когда я возвращаюсь, Гаррет все еще в отключке. Я протираю его лицо холодным влажным полотенцем. Так я обычно делала для своей мамы, когда была маленькой и боялась, что она не очнется после пьяного обморока. Иногда она приходила в себя, иногда нет, и тогда я пугалась до чертиков. Я была уверена, что она умерла. Знаю, Гаррет жив, но видя его таким неподвижным, я испытываю тот же панический страх.

Черт, как же я ненавижу это! Гаррет вынуждает меня вновь переживать худшую часть моей жизни, возвращая к воспоминаниям, которые я так старалась забыть.

Гаррет приходит в себя и отталкивает полотенце.

— Джейд? — Он щурится, будто свет из окна причиняет ему головную боль.

— Да, это я. Давай переоденем тебя в другую одежду. От этой ужасно пахнет.

Гаррет медленно садится и поднимает руки. Стянув с него футболку, я бросаю ее на пол и достаю из комода чистую. Гаррет начинает заваливаться, но я удерживаю его и умудряюсь переодеть.

— Гаррет, что бы там ни случилось, мы справимся. Нет ничего, с чем мы бы не справились. — На самом деле, я говорю это скорее себе, чем ему. — С нами случались вещи и похуже.

— Я буду скучать по тебе, Джейд. — Его голова падает мне на грудь, а руки обнимают за талию. — Я уже очень скучаю.

— Почему ты будешь скучать по мне? Я же здесь.

— Потому что все кончено, — тихо произносит он.

— Что кончено?

— Ты должна уйти.

— О чем ты? Я никуда не пойду.

Я прислоняю Гаррета к стене, чтобы достать из холодильника бутылку воды. Не сводя с него глаз, я быстро беру воду и снова сажусь рядом.

— Вот, попей.

Я подношу бутылку к его губам, но голова Гаррета откидывается назад, и он едва успевает сделать глоток.

— Гаррет, выпрямись. Сделай пару глотков. Тебе станет легче.

Резко выпрямившись, он выбивает пластиковую бутылку из моей руки. Она падает на пол и, несколько раз подпрыгнув, разбрызгивает по всей комнате воду.

— Что ты делаешь? — Я тянусь за бутылкой, но Гаррет сильно, до боли хватает меня за запястье. — Гаррет, прекрати!

Я вырываюсь и поднимаю бутылку.

— Просто уходи! — кричит он на меня.

— Куда? — кричу я в ответ, с грохотом ставя бутылку на комод. — Я не понимаю тебя! Что происходит? Почему ты себя так ведешь?

— Они сказали, что если ты не уйдешь, то они…

Гаррет откидывается на стену и так сильно ударяется о нее головой, что раздается глухой стук.

— Ты себя покалечишь! — Я подбегаю и поддерживаю его, не давая упасть. — Просто посиди спокойно. Твой отец будет здесь с минуты на минуту.

— Ненавижу его, — бормочет он. — Этот ублюдок должен был мне рассказать.

Его голова склоняется набок и опускается мне на плечо.

— Что рассказать? Вы поссорились? Все дело в этом?

— Он сказал, что не знал, но он, черт возьми, всегда лжет.

— То есть, отец солгал тебе? Насчет чего?

Я не знаю, почему не бросаю попыток разговорить его. Гаррет только и делает, что выдает разрозненные слова и фразы, в которых трудно уловить смысл.

— Мне жаль, — шепчет он мне в плечо.

— Да, ты уже говорил, — тоже шепотом говорю я.

Мы сидим на кровати, прислонившись к стене. Я просовываю в его руку ладонь и чувствую, как мое сердцебиение медленно восстанавливается. Уставившись на полку, прибитую над столом, я фокусирую внимание на корешках книг и, чтобы отвлечься от происходящего, мысленно проговариваю их названия: «Основы бухгалтерского учета», «Микроэкономика», «Введение в финансовый анализ».

Я перечитываю названия снова и снова, но мой разум отказывается распознавать слова. Они словно на иностранном языке. Я сдаюсь, и мои мысли снова возвращаются к Гаррету.

Он молчит. Я чувствую, что должна что-то сказать, но не могу придумать, что именно, и снова пытаюсь понять, что могло случиться. Похоже, он поругался с отцом. Но они часто ссорятся, и из-за этого он бы не стал напиваться. Произошло что-то еще, и судя по всему, произошло вчера.

Гаррет устраивается удобнее у меня на плече, его дыхание замедляется, и я решаю, что он уснул. Но затем чувствую, как его большой палец кружит по моей руке.

— Я собирался жениться на тебе, Джейд.

Отлично. Он сообщает мне это, будучи в стельку пьяным. Как романтично. И кстати, почему в прошедшем времени?

— Если приведешь себя в порядок, то может быть еще сможешь взять меня в жены.

Я опускаю глаза на наши соединенные руки: по сравнению с его большой ладонью моя рука кажется такой маленькой.

— Нет! — Он выпрямляется и выдергивает свою руку из моей. — Все кончено! — кричит он на меня, а потом понижает голос до шепота. — Всекончено.

Он смотрит на меня так, словно хочет что-то сказать, хочет, чтобы я поняла.

— Ничего не кончено. — Я снова тянусь к его руке. — Ты просто пьян и несешь чепуху.

Внезапно дверь распахивается, врезается о стену, и в комнату врывается Пирс.

— Гаррет, вставай! — Он подходит и рывком поднимает сына на ноги.

— Прекратите! — Я вскакиваю с кровати. — Вы делаете ему больно!

Пирс закидывает руку Гаррета себе на плечо и тащит его из комнаты, ноги Гаррета при этом наполовину переступают, наполовину волочатся за отцом.

— Куда вы его забираете?

Я бегу за ними по коридору.

У лестницы мистер Кенсингтон забрасывает Гаррета на плечо, как будто тот ничего не весит, и спускается вниз.

— Вы собираетесь мне отвечать или нет? — кричу я на Пирса.

— Я отвезу его домой, — говорит он. Тон его голоса спокойный, но жесткий.

— Тогда я еду с вами.

Внизу лестницы мистер Кенсингтон останавливается и ставит Гаррета на пол.

— Вчера мой сын получил плохие известия. Для нас обоих. И теперь нам нужно разобраться с этим внутри семьи.

Глаза Гаррета закрываются, и он наваливается на отца. Пирс снова поднимает сына, возвращая его в частично стоячее положение.

— Пожалуйста, объясните, что происходит. Гаррет все время твердит, что ему жаль. Почему? О чем он сожалеет?

И вот опять у меня бегут слезы.

Пирс вздыхает, в его глазах жалость.

— Джейд, послушай меня. Не звони ему. Не пиши. Не пытайся прийти к нам домой. Мне жаль — правда, жаль, — но так нужно. Ты хорошая девушка, и я желаю тебе всего самого наилучшего.

Я слышу его слова, но мой мозг отказывается их воспринимать. Мое внимание по-прежнему приковано к Гаррету, который сейчас немного лучше стоит на ногах, но все еще не в себе.

— Гаррет вернется сюда? — спрашиваю я.

— Да, но ты, боюсь, нет. Тебе нужно уехать из Мурхерста. Я больше не буду оплачивать твое обучение. У тебя два дня на то, чтобы собрать вещи. Они будут отправлены обратно в Айову. В понедельник утром ты улетишь домой. Я куплю тебе билет на самолет и пришлю сюда, а мой водитель отвезет тебя в аэропорт. Я поговорил с доктором Каннингемом, он зайдет позже, чтобы проверить твое самочувствие и убедиться, что тебе можно лететь на самолете.

До меня наконец-то доходит то, что он говорит, но я не верю ему. Этого не может быть. Мои ноги подкашиваются, и я оседаю на ступеньки.

— Джейд? — слышу я голос Гаррета и чувствую, как его рука касается моего плеча. Я хватаюсь за его руку и нахожу в себе силы, чтобы снова встать и посмотреть в лицо его отцу.

— Нет! Вы не можете отнять у меня Гаррета! Только не снова! Я вам не позволю. Я люблю его. Вы можете отправить меня домой, но мы все равно найдем способ быть вместе.

— Этого не будет. Прости, Джейд. Он снова дергает Гаррета и отрывает его от меня. Они идут на стоянку, а я следую за ними по пятам.

— Гаррет просто так меня не отпустит. Он любит меня.

— Да, любит, и именно поэтому тебе нужно уехать.

Пирс останавливается и открывает пассажирскую дверцу своего блестящего черного «мерседеса».

— Что? Я не понимаю.

Он сажает Гаррета в машину и, захлопнув дверцу, идет к водительскому месту.

— Зачем вы так? — кричу я, но мистер Кенсингтон, не обращая на мои крики внимания, садится в автомобиль.

Раздается щелчок закрывающихся дверей, затем звук запускаемого мотора. Пока Пирс сдает назад, я смотрю на Гаррета, который прислонился к окну. В этот момент его глаза закрыты.

Машина устремляется вниз по дороге.

И Гаррет исчезает.

У меня начинается нечто похожее на гипервентиляцию легких. Я не могу дышать, мои ноги не хотят шевелиться, но мне все же удается добраться до своей комнаты.

Когда у меня звонит телефон, я практически рву карман джинсов, доставая его. Не знаю, почему я так спешу, ведь это точно не Гаррет.

— Алло?

— Привет, Джейд, это Харпер.

У нее такой счастливый голос, что я едва могу его выносить. Думаю, она отлично проводит время с Шоном. Он нормальный парень, и у него, вероятно, нормальная семья, которая никогда не начнет ставить им с Харпер палки в колеса.

— Извини, что не смогла позвонить раньше, но вчера мы с Шоном ходили на вечеринку с моими родителями. Ладно, ты уже в Мурхерсте?

— Да.

Харпер продолжает болтать, но я не могу сосредоточиться на том, что она говорит.

— Джейд, ты меня слышишь?

— Да.

— Ну, разве ты не в восторге?

— По поводу чего?

— По поводу домика на пляже. Гаррет сказал, что забронировал ваше жилье, а мы с Шоном забронировали наше, так что все готово. Это лето будет лучшим в истории. — Она делает паузу, ожидая ответа. — Почему ты молчишь?

— Харпер, мне надо идти. Я чувствую себя неважно после поездки. Поговорим позже, окей?

— Конечно. Мы с Шоном едем в аэропорт, но я наберу тебя перед посадкой. Когда мы долетим, я останусь у Шона. Так что мы, наверное, не увидимся до вечера воскресенья.

— Да, хорошо, — говорю я, пытаясь поскорее завершить разговор.

— Ладно, надеюсь, тебе станет лучше. Кстати, я купила тебе кое-что для нашего лета на пляже. Завтра покажу. Пока!

— Пока.

Я засовываю телефон обратно в карман. Не будет никакого лета на пляже. И я не знаю почему, ведь никто мне об этом не говорит.

Мне нужно с кем-нибудь поделиться. Но с кем? С Фрэнком и Райаном точно нельзя, потому что они понятия не имеют, через что я прошла вместе с семьей Гаррета. Я снова достаю телефон и, чтобы Райан мне не звонил, сообщаю ему, что добралась до Мурхерста.

Рухнув на кровать, я прокручиваю в голове все, что случилось в прошлом семестре, когда мистер Кенсингтон пытался нас разлучить. Сегодня происходило то же самое? Но почему? Мне казалось, что он наконец-то принял меня. Пирс разрешал мне ночевать у них дома, купил мне машину. Он был добр ко мне. Может, это Кэтрин вынудила его?

Шок, печаль и замешательство быстро перерастают в чистейшую ярость. Мистер Кенсингтон не может так со мной поступить. Он не может снова отобрать у меня Гаррета. И Кэтрин тоже. Я никому не позволю разрушить то, что мы с Гарретом создали вместе.

Я роюсь в ящике стола в поисках денег на прачечную, затем засовываю купюры в бумажник. Ищу номер такси и делаю заказ. Если мистер Кенсингтон не захотел взять меня к ним домой, значит я приеду туда сама. Мне надо увидеться с Гарретом.

Когда приезжает такси и я сообщаю водителю адрес, он отвечает, что поездка займет полчаса и обойдется мне в семьдесят долларов. Я роюсь в бумажнике и пересчитываю деньги. У меня всего семьдесят пять долларов, и этих денег мне должно было хватить на несколько месяцев.

Вся улица у дома Гаррета заполнена фотографами и девочками-подростками. Таксист высаживает меня, и я отдаю ему все свои деньги — семьдесят долларов за поездку и чаевые.

Теперь пути назад нет. Если мистер Кенсингтон не впустит меня, я проведу остаток дня в лагере с фанатками Гаррета. Ночью они разойдутся по домам, а я замерзну до смерти. Ладно, возможно, приехать сюда было не лучшей идеей.

Я подхожу к воротам и нажимаю на кнопку. Мне отвечает Брэд, один из охранников. Он хороший парень, и раньше мы с ним часто болтали. Его жена заведует детским садом, и у них девочки-близнецы, сверстницы Лили. Брэд показывал мне их фотографии.

— Мы никого не пускаем на территорию, — говорит он. — Пожалуйста, оставайтесь…

— Брэд, это Джейд. Мне нужно поговорить с мистером Кенсингтоном. Ты откроешь ворота?

Я слышу, как он что-то неразборчиво говорит другому охраннику.

— Сожалею, но мы не можем вас пропустить.

— Что? Почему? Брэд, это я. Ты же меня знаешь.

— Знаю, но…

Кажется, ему очень хочется меня пропустить, но ворота остаются закрыты.

— Но что? Просто открой ворота.

— Я не могу. Нам приказали вас не пускать.

— Кто приказал? Мистер Кенсингтон? Кэтрин?

Он прочищает горло.

— Нет. Гаррет.

Глава 15

— Но это какая-то чушь. Зачем бы Гаррету…

— Мне жаль, Джейд.

Похоже, сегодня это выражение дня. Все сожалеют, только не говорят, о чем. Я опускаюсь на землю, но охранник, которого я раньше не видела, подхватывает меня под мышки и поднимает.

— Это частная территория. Вам нельзя здесь находиться. Перейдите на другую сторону улицы или отойдите от ворот на полметра.

Я не шевелюсь. Тогда он подталкивает меня, пока я не начинаю идти к девочкам-подросткам, оккупировавшим улицу через дорогу. Некоторые из них сидят на раскладных стульях, другие — на спальных мешках. У девушек рядом со мной в руках плакаты с надписями «Я люблю тебя, Гаррет» и «Гаррет, женись на мне».

— Ждешь, когда появится Гаррет? — спрашивает меня одна из девчонок.

Она сидит на розово-зеленом спальнике и смотрит на меня снизу вверх. Ей лет двенадцать, голубые пряди в светлых волосах гармонируют по цвету с ее пуховиком.

— Да, жду.

Я стою, скрестив руки и уставившись на железные ворота.

— Ты чья-то мама?

Мама? Она что, слепая? Неужели я правда похожа на чью-то маму? Мне всего девятнадцать! Хотя сейчас — с мешками под глазами после бессонной ночи — я, возможно, и впрямь выгляжу слишком взрослой. Но все равно.

— Нет, я не чья-то мама.

Я бы с удовольствием сообщила ей, что являюсь девушкой Гаррета, но это вызвало бы массу проблем, поэтому я притворяюсь еще одной фанаткой. Очевидно, я самая старая фанатка Гаррета, если судить по толпе.

Это просто нелепо. Я не собираюсь торчать здесь весь день. Я проберусь через эти проклятые ворота, а потом заставлю Гаррета или его отца рассказать мне, что, черт возьми, происходит.

Я бреду вдоль толпы, пока не миную ее, и оказываюсь перед еще одним большим особняком с точно такими же железными воротами, как и у дома Гаррета.

И что теперь? Мне нужно придумать план, но я очень устала, и у меня урчит в животе, хотя я не чувствую голода. Я ничего не ела со вчерашнего вечера, так что вполне естественно, что мой пустой желудок молит его накормить. Но поскольку в ближайшее время ему ничего не светит, я стараюсь не обращать на него внимания.

Присев на тротуар, я ищу в сумочке мятную конфету или жвачку. Затем роюсь в бумажнике в поисках денег — как будто они могли магическим образом там появиться с тех пор, как я расплатилась с таксистом. Там нет даже четвертака, но в боковом кармашке на молнии я нахожу визитную карточку — ту самую, которую мне дал Арлин.

Я решаю позвонить ему. Не знаю, как он сможет мне помочь, но я в отчаянии, устала и других идей у меня больше нет.

После двух гудков в трубке раздается запись женского голоса: «Для соединения требуется пароль. Пожалуйста, введите пароль».

Арлин предупреждал, что мне потребуется код, но я об этом забыла. Он называл мне его. Что это были за цифры? Никак не могу вспомнить.

«Пожалуйста, введите пароль, или соединение будет прервано», — сообщает автоответчик.

— Да знаю я! — кричу я. — Подождите минуту!

Сообщив код, Арлин сказал мне что-то еще. О чем же он говорил? О моем дне рождения! Он сказал, что сожалеет, что пропустил все мои дни рождения. Я быстро набираю цифры «1008» и снова слышу гудки. Телефон все звонит и звонит, и я начинаю думать, что Арлин уже не ответит, но тут раздается голос:

— Джейд? Это ты?

Как он узнал, что это я? Точно, по коду. Блин, что-то я сегодня торможу.

— Да, это я.

— Я рад, что ты позвонила.

— Вы заняты? Я могу позвонить позже.

Зачем я это сказала? Я не могу перезвонить ему. Я застряла среди огороженных особняков, а мой сотовый вот-вот разрядится. Проснись, Джейд! И прочисть свои долбаные мозги.

— Что-то случилось? — Арлин спрашивает так, словно уже знает ответ, и это кажется очень странным.

— Да, кое-что произошло. Мне нужна помощь.

— Конечно. Скажи, что тебе нужно.

Беспокойство в голосе Арлина вызывает желание довериться ему. Слова слетают с моего языка прежде, чем мозг успевает их отфильтровать.

— На весенних каникулах я уезжала домой, а когда сегодня вернулась, то обнаружила Гаррета в его комнате в общежитии в стельку пьяным. Он нес какой-то бред о том, что ему очень жаль, что он не знал, и все время повторял, что я должна уйти. Я позвонила мистеру Кенсингтону. Он приехал и забрал Гаррета, а мне сказал возвращаться в Айову. И что он лишает меня стипендии. Потом я приехала к Гаррету на такси, но охранники не пропустили меня за ворота. И теперь я торчу здесь, у меня закончились деньги, и я не могу вернуться назад.

Я замолкаю, чтобы перевести дух.

— Джейд, успокойся. Где ты сейчас?

— На улице, недалеко от дома Гаррета.

— Я кого-нибудь пошлю за тобой. Я бы приехал сам, но на Манхэттене сейчас пробки, и дорога займет целую вечность.

— Но я приехала, чтобы поговорить с Гарретом, и не уеду, пока не узнаю, что происходит.

— Джейд, тебе необходимо уехать оттуда. Я обещал, что помогу тебе, и сдержу слово. Мы устроим тебя в другой колледж, а твои расходы я возьму на себя.

— Подождите, вам известно, что здесь происходит? Похоже на то, что известно.

— Просто оставайся на месте. Я пришлю кого-нибудь за тобой.

— Я не уеду, пока не узнаю, что здесь творится. Или вы мне все расскажете, или я заночую на улице и, скорее всего, замерзну до смерти.

— Джейд, тебе нужно выбираться оттуда.

— Мне нужны ответы. И я не уеду, пока не получу их.

Арлин тяжело вздыхает.

— Когда мы познакомились, я сказал тебе, что на Гаррета есть некие планы. Теперь эти планы утверждены и скоро будут окончательно доработаны.

— Какие планы? Вашей секретной организации?

Он не отвечает.

— Так что это за планы?

— Я не могу тебе рассказать.

— Тогда я клянусь, что расскажу о вашей организации всем, а потом выложу всю правду о Ройсе. Я обращусь в прессу и все им расскажу.

Неужели я дошла до того, что шантажирую своего родного дедушку? Никогда никого не шантажировала, но я в отчаянии и мне нужна правда.

— Если ты это сделаешь, Джейд, то последствия тебе не понравятся.

— Почему? Эти люди придут за мной? Попытаются мне навредить?

— Не тебе, а Фрэнку и Райану. Тем, кто тебе дорог.

Черт! Кто эти люди? Я делаю глубокий вдох, пытаясь придумать, как заставить Арлина говорить. Я решаю идти путем предположений о том, что происходит, и посмотреть на его реакцию.

— Эта организация хочет заставить отца Гаррета ответить за убийство вашего сына. А вы говорили, что мистер Кенсингтон не хотел, чтобы его сын имел к ним хоть какое-то отношение.

— Джейд, не начинай.

— Эти люди связаны с политикой. Они подбирают кандидатов. На прошлых президентских выборах в Огайо и Флориде они что-то сделали с машинами для голосования.

Поверить не могу, что цитирую бредовую теорию Карсона, но надо же мне что-то сказать, и, черт возьми, кажется в этом есть доля правды. Карсон был прав насчет некоторых вещей, так что, возможно, и тут не ошибся.

— Зачем ты говоришь такое? — торопиться прервать меня Арлин, его тон резок. — Это неправда.

— Это правда. Один журналист раскопал информацию. Но перед тем, как он собрался ее обнародовать, ваша организация убила его.

— Перестань нести чепуху. Это не поможет…

— Дайте мне договорить. — Я не могу понять, как, но моему невыспавшемуся мозгу удается соединить кусочки мозаики в одно целое, и у меня возникает теория. Возможно, абсолютно ошибочная, но все равно. — Вы сказали, что эти люди потратили много лет на подготовку вашего сына к президентству. Теперь, когда Ройс мертв, они должны подыскать ему замену. Однако у них нет времени, поскольку на это уходят годы, верно? Им придется довольствоваться тем, кто им не слишком по душе, например, Кентом Глисоном. Несколько недель назад Кент был в доме Гаррета, и мистер Кенсингтон сообщил ему, что он будет президентом — как будто этот вопрос уже решен. Ведь все уже решено, не так ли? Они сделают так, чтобы это произошло.

— Хватит. Ты запуталась и, очевидно, начиталась теорий заговора, которые распространяет в сети какой-нибудь идиот-блоггер с воспаленным воображением.

Игнорируя его, я продолжаю:

— Их план относительно Гаррета имеет отношение к политике. И это нечто грандиозное, нечто важное.

Пока я говорю это, меня осеняет.

Причина, по которой им нужен Гаррет.

Их план.

— Они хотят сделать его президентом, — медленно произношу я, поднимаясь с земли. — Они готовят его к президентству. Ведь так? Вы сказали, что для подготовки нужны долгие годы. Для участия в выборах человеку должно быть минимум тридцать пять лет. Получается, у них есть по крайней мере пятнадцать лет, чтобы подготовить Гаррета.

Арлин молчит, и его молчание красноречивее слов. Это правда. В этом и состоит план.

Пока длится молчание, я все обдумываю. В тот раз, когда Арлин сказал мне, что относительно Гаррета есть план, он также упомянул, что это будет наказанием Пирсу за убийство Ройса. Арлин говорил, что Пирс никогда этого не одобрит. Мистер Кенсингтон не согласился бы на этот план, потому что тогда тайная организация завладеет Гарретом и будет контролировать его жизнь. Гаррет навсегда потеряет свободу воли. И будет долбаным президентом! Ни за что. Это не может быть правдой. Я начинаю приходить в себя и понимаю, что мой вывод слишком безумен.

Но Арлин продолжает молчать, и это пугает.

— Ну давайте, скажите, что я сошла с ума, — говорю я.

Наконец он заговаривает:

— Ты не сошла с ума.

— Они правда хотят, чтобы в будущем Гаррет стал президентом Соединенных Штатов? Просто чтобы наказать мистера Кенсингтона? — Я останавливаюсь, осознав, что хожу взад-вперед. — Как можно принять такое решение только затем, чтобы кого-нибудь наказать? Я имею в виду, с чего вообще они взяли, что Гаррет подойдет для этой роли? Они даже не знают его. Разве не должен он пройти собеседование, тестирование или что-то еще?

— Они уже провели свое исследование, и Гаррет соответствует всем критериям. Более того, он идеальный кандидат.

— Ладно, погодите минутку. — Я снова начинаю расхаживать по тротуару. — То есть, эти люди настолько могущественны, что могут выбрать любого, кого захотят, в президенты? Заранее, на годы вперед? И организовать все так, чтобы их кандидата действительно выбрали? Зачем им это? Просто для того, чтобы держать все под контролем?

— Довольно. Ты должна прекратить…

Я перебиваю его:

— Но как они это проворачивают? Как обманывают систему? В этом замешан кто-то из правительства? Как долго это продолжается…

— Прекрати! Сейчас же! — Арлин практически срывается на крик. — Тебе нельзя задавать такие вопросы. Никогда! Даже мне.

Меня уже тошнит от правила «не задавай вопросы». Уверена, Арлин снова начнет кричать на меня, но я должна спросить его о Гаррете:

— Почему Гаррет? Почему они выбрали именно его? Он абсолютно не интересуется политикой.

— Ничего больше я рассказать не могу. Тебе просто необходимо устраниться от всей этой ситуации.

— Но почему Гаррет согласился? Они угрожали причинить вред его отцу? Или Лили?

— Я отправляю машину, и ты едешь домой, — говорит он непререкаемым тоном, но я не согласна.

— Я никуда не поеду. Мне нужно поговорить с Гарретом.

— Он не будет с тобой разговаривать. Ему нельзя.

— Что значит «нельзя»?

— Подумай, Джейд. Подумай о том, что сказала минуту назад: почему он согласился на это.

— Ему угрожали. Но вы не ответили, кому они… — До моего сонного мозга наконец-то доходит: — Мне. Они угрожали причинить вред мне.

Арлин молчит.

— Они угрожали… убить меня?

— Тебе нужно уехать. Теперь ты знаешь причину. Так что это больше не обсуждается.

— Нет! Я не позволю им заправлять его жизнью. Должны же мы что-то предпринять. Вы — часть этой организации. Сделайте что-нибудь!

— Я не могу ничего сделать. Они уже утвердили первоначальный план.

— Кто «они»? Сколько людей в этом замешано?

Арлин не отвечает.

— Вы обещали помочь мне, так помогите. Мне нужно в последний раз поговорить с Гарретом, хоть попрощаться с ним. Только помогите мне проникнуть за ворота. Пожалуйста. Умоляю вас.

— Если я помогу, ты согласна попрощаться с ним и никогда больше не видеться?

— Да. — Конечно, я вру, но после того, через что я прошла по вине сына Арлина, мне можно один-два раза солгать. Мы бы даже не оказались в нынешней ситуации, если бы Ройс просто оставил меня в покое.

— Я не могу гарантировать, что это сработает, но вот, что тебе нужно сделать. После разговора со мной возвращайся к воротам. Когда будешь на месте, напиши мистеру Кенсингтону. Сейчас я скажу, что должно быть в тексте сообщения, и повторять я не собираюсь. Готова?

— Да.

— G40K4, — медленно произносит Арлин. — Все буквы должны быть заглавными.

— Хорошо. Что-то еще?

— Нет. Это все. Это привлечет его внимание. Если он впустит тебя, попрощайся с Гарретом и убирайся оттуда. Машина будет ждать тебя около входа.

— Спасибо. Спасибо, что помогаете мне. — Я делаю паузу. — И, хм, я не против как-нибудь встретиться еще раз. Вы могли бы взять с собой и жену.

— Она будет рада. И я. Счастливо, Джейд.

Мы заканчиваем разговор, и я как можно быстрее возвращаюсь к дому Кенсингтонов. Там ничего не изменилось. Девочки-подростки все так же сидят вдоль дороги, ожидая хоть какой-то активности. Встав, как и было сказано, в полуметре от ворот, я пишу мистеру Кенсингтону сообщение. Затем жду.

Не проходит и минуты, как я замечаю Брэда. Ворота открываются, и он выходит ко мне.

— Вас хочет видеть мистер Кенсингтон.

Девочки, увидев, что ворота открыты, бегут к ним с другой стороны улицы. Охранники сдерживают их, пока я, сопровождаемая Брэдом, миную ворота и вхожу на территорию имения.

До дома далеко, но за дорогу мы с Брэдом не произносим ни слова. Похоже, ему неловко из-за того, что не пропустил меня сразу, но я не держу на него зла. Он лишь выполнял свою работу.

Мистер Кенсингтон открывает мне дверь.

— Джейд, заходи, пожалуйста.

— Где Гаррет? — Я захожу в холл.

— Он в своей комнате.

Я хочу пойти к лестнице, но Пирс удерживает меня за руку.

— Пусть поспит. Его организм должен избавиться от алкоголя. Давай поговорим в моем кабинете.

— Привет, Джейд. — Мимо проходит Кэтрин — с самодовольной улыбкой, как будто она победила. Как будто получила желаемое — избавилась от меня навсегда.

Что ж, она может стереть эту улыбочку со своего лица, потому что победа ей даже близко не светит.

Я следую за Пирсом в кабинет. Он усаживается за рабочий стол в свое черное кожаное кресло и, откинувшись на спинку, скрещивает руки на груди.

Я сажусь в кресло напротив, в котором сидела уже много раз. Когда наступает кризис, я всегда оказываюсь в этом чертовом кресле.

— Насколько я понимаю, вы получили мое сообщение? — спрашиваю я.

— Полагаю, ты поговорила со своим дедушкой.

— Здесь мне бы никто ничего не рассказал. Вы бы не пропустили меня. Мне нужно было что-то предпринять.

— Я не говорю, что ты сделала что-то плохое. Арлин — твоя семья. Я не могу запретить тебе с ним общаться. Но ему не следует обсуждать семейные дела Кенсингтонов. Итак, что именно он тебе сообщил?

— Ничего. Я догадалась сама, а он не стал отрицать.

— Ясно. Так почему ты здесь, Джейд?

— Я хочу найти выход. Гаррет не хочет быть частью ни этого плана, ни этой организации. Я в этом уверена. И я знаю, что вы тоже не хотите этого для своего сына. Так что давайте придумаем, как все исправить.

— Все не так просто. Джейд. Я был частью этого в течение тридцати лет, и, поверь мне, выхода нет.

— Откуда вы знаете? Мы даже еще не пытались.

Вздохнув, Пирс опускает взгляд в стол.

— Много лет назад я сделал такую попытку. Я узнал об этой организации в восемнадцать и сказал отцу, что не хочу иметь с ней ничего общего. Но я был молод, а отец настаивал, поэтому я согласился и стал делать то, что мне говорили. Я следовал их правилам. Поступил в тот колледж, в который мне велели. Возглавил семейный бизнес. Даже женился на девушке по их выбору. Когда брак распался, я решил, что с меня хватит. Я больше не хотел, чтобы они контролировали мою жизнь. Вскоре после развода я встретил девушку, которую действительно полюбил, и женился на ней. Она выросла на ферме в Индиане. Мы познакомились, когда она училась здесь в аспирантуре.

— Это была мама Гаррета?

Он кивает.

— Я знал, что не должен даже встречаться с ней — не говоря уж о том, чтобы жениться, — но все равно сделал по-своему. Я нарушил правила. А если ты нарушаешь правила, то тебя наказывают, и ты никогда не узнаешь, когда именно это случится. Тебе остается лишь ждать и гадать, и ты хочешь лишь одного: чтобы все скорее закончилось. В течение многих лет я не знал, каково мое наказание за то, что я женился на матери Гаррета. Всякий раз, когда случалось что-то плохое, я задавался вопросом, не это ли было возмездием, но поскольку тебе ничего не сообщают, ты остаешься в неведении. В глубине души у меня мелькало предположение о том, в чем могло состоять мое наказание, но я не позволял себе в это поверить. До тех пор, пока вчера на встрече, на которой мы были с Гарретом, не получил подтверждение.

Ко мне по столу скользит конверт. Взяв его, я достаю лист бумаги, на котором написано следующее:

«Жалоба на члена 1479K.

Приказ: устранить препятствие, созданное членом 1479K.

Препятствие: тридцатипятилетняя женщина, мать члена 1525K.

Предыдущие попытки исправить положение: несколько попыток, включая личные встречи и письма с предупреждением; все они встретили сопротивление и закончились отказом сотрудничать.

Мера: рейс из Вашингтона в Хартфорд».

Внизу страницы стоит красный штамп:

Препятствие успешно устранено. Жалоба закрыта.

Глава 16

Я медленно отодвигаю от себя бумагу и конверт, отправляя все это обратно через стол мистеру Кенсингтону.

— Они убили ее. Авиакатастрофа была не случайной.

Пирс возвращает листок в конверт.

— Это было предупреждением для Гаррета. Он пытался им возражать, пытался уйти со встречи, и тогда ему дали то, что я показал тебе.

Теперь все становится на свои места. Гаррет, прогоняющий меня и заявляющий, что между нами все кончено. Пирс, отправляющий меня домой. Арлин, убеждающий убраться подальше от Гаррета. Все они знали, что эта организация — чем бы она ни являлась — уничтожит меня, если я встану на пути ее планов относительно Гаррета. Угрожая мне смертью, эти люди заставят Гаррета плясать под свою дудку.

— Я никогда не желал для сына такой судьбы, — говорит Пирс. — Я хотел, чтобы у него было то, чего не было у меня: нормальная жизнь, в которой он сам принимает решения. Я не желаю ему повторения моего пути. После гибели его матери у меня не осталось сил противостоять им, поэтому я делал то, что мне велели. Выполнял их приказы. Женился на женщине, на которой мне сказали жениться, делал то, чего не хотел, то, что было неправильно и… — Он прочищает горло. — В любом случае, для меня уже слишком поздно.

Я хочу уточнить, что именно его заставляли делать, но знаю, что он не ответит, поэтому спрашиваю о другом:

— Значит, они заставили вас жениться на Кэтрин?

Пирс кивает.

— Ее отец — член этой группы. Они предпочитают, чтобы мы женились на женщинах, чьи отцы входят в организацию. Если эта схема не срабатывает, то они подбирают вам женщину, которая привыкла к богатой и привилегированной жизни. Подобные женщины, как правило, выходят замуж за деньги и не склонны волноваться или замечать, чем занимаются их мужья. Чаще всего они ничего не знают об организации, а если все-таки узнают, то, чтобы не лишиться привычного образа жизни, продолжают молчать.

— Мама Гаррета знала?

— Нет. Тогда я лелеял надежду, что смогу когда-нибудь освободиться, поэтому ничего не говорил ей.

— Но Кэтрин в курсе?

— Да, ведь ее отец — один из них. Наш брак был устроен организацией, и я на протяжении многих лет пытался вдохнуть в него жизнь. После рождения Лили мы с Кэтрин сблизились, но ненадолго. Наша семейная жизнь всегда была непростой, но мне не разрешают развестись. Теперь подобная жизнь ждет и Гаррета. Ему выберут жену, и этот выбор ему вряд ли понравится.

— Почему вы никогда не говорили об этом Гаррету? Он знал об организации, так почему же вы не сказали ему, что он должен стать ее членом?

— Потому что надеялся, что этого не случится.

— Не понимаю.

— Нашим младшим участникам — и в том числе мне — не нравится правило, согласно которому ты попадаешь в организацию с момента рождения. Мы предпочли бы отбирать участников сами, основываясь на определенных критериях. Находить тех, кто действительно хочет стать частью группы, а не принуждать кого-то насильно. Они наблюдали за Гарретом с самого раннего детства и видели, как трудно его контролировать. Он всегда был независимым и непокорным. Члены организации понимали, что управляться с Гарретом будет непросто, а на такое ни у кого времени нет.

— Так заставьте их изменить это правило. Вытащите Гаррета оттуда.

— Я пытался. И потратил на это годы. Еще недавно я полагал, что убедил их оставить его в покое. На самом деле, как раз перед тем, как я организовывал сбор средств для Ройса, было проведено первое голосование за то, чтобы освободить Гаррета и других молодых людей от этих обязательств. Голосование прошло успешно, и хотя старшие члены могли оспорить его, они не стали этого делать. Я решил, что теперь Гаррет свободен. Вот почему я позволил ему встречаться с тобой. Я знаю, как сильно он тебя любит, и не хотел, чтобы он это потерял. Мне хотелось, чтобы в его жизни была любовь, настоящая любовь, как у нас с его матерью.

Не могу поверить, что Пирс мне все это рассказывает. Его заслоны будто бы рухнули, как только он показал мне тот конверт, и он позволил чувствам выплеснуться наружу. Однако я готова к тому, что в любую минуту он вновь может закрыться, поэтому стараюсь поддержать разговор.

— Организация не стала бы строить планы на жизнь Гаррета лишь для того, чтобы наказать вас, верно? Это уж слишком.

— Наказание — лишь побочная выгода. Они все равно осуществили бы этот план. Старшие члены организации уже давно интересовались Гарретом, но намеренно скрывали от меня этот факт, потому что знали, что я буду против.

— Почему Гаррет так заинтересовал их?

Мистер Кенсингтон вздыхает, словно колеблясь, стоит мне рассказывать или нет, но потом продолжает:

— Как тебе известно, реалити-шоу, в которое Гаррет невольно попал, привлекло к нему большое внимание прессы. Я не придал этому событию большого значения — счел его слишком несущественным, чтобы подавать в суд. — Отец Гаррета опускает взгляд и качает головой. — Мне следовало отнестись к этому серьезно. Я должен был принять меры, как и просил меня Гаррет, и пресечь все на корню.

— Но почему? Причем здесь реалити-шоу?

— Вчера мы с Гарретом узнали, что с момента появления его в этом шоу, организация следила за реакцией общественности на него. У них есть записи всех запросов о Гаррете и всех комментариев о нем в интернете. Проанализировав данные, они обнаружили, что люди считают Гаррета надежным, привлекательным, умным, уверенным в себе и решительным — это все необходимые качества для возможного кандидата в президенты. И его аудитория — не только юные девушки, но и все ключевые социальные группы. На встрече нам продемонстрировали схемы и графики, показывающие, какой хороший отклик находит Гаррет у людей. Опираясь на эти данные, они в конечном итоге могут добиться единодушного мнения среди избирателей о том, что Гаррет подходит на роль президента.

— Я думала, вы фальсифицируете результаты голосования. Так какая разница, нравится Гаррет людям, как кандидат, или нет?

— Мы не фальсифицируем результаты, мы готовим кандидатов. Далее за них берется другая организация. Мне ничего о них неизвестно, и это не просто слова. Я действительно ничего не знаю.

Еще одна организация? Какого черта? Сколько людей в этом замешано?

— Я случайно услышала ваш разговор с Кентом Глисоном в тот день, когда он был в вашем доме. Вы говорили так, словно он станет президентом. Один человек принес видео и…

— Тебе не следует подслушивать, Джейд. Ты можешь услышать то, что в действительности не хочешь знать.

— Вы подделываете фотографии? Видео? Как вы скрыли то, что случилось с Ройсом Синклером?

Его глаза сужаются, и я понимаю, что не должна была спрашивать — или, скорей, обвинять — его, но теперь уже поздно.

— Иногда у нас случаются манипуляции средствами массовой информации, но мы, безусловно, не единственные, кто кормит прессу ложью. Этим занимаются практически все компании в мире. Правительства — не исключение. СМИ очень эффективны, когда нужно изменить общественное мнение. Люди склонны верить тому, что видят по телевизору или читают в газетах.

Я была не готова к тому, что он признает факт манипуляций СМИ, и не знаю, как реагировать. Поэтому меняю тему, снова возвращаясь к Гаррету.

— Гаррет был единственным вариантом для их плана или существовали другие?

— Гаррет — один из четырех молодых людей. Его внесли в список около года назад. Опять же без моего ведома. Подозрения появились у меня прошлым летом, когда меня вынудили послать его на стажировку в Вашингтон. Тем не менее за все время, что Гаррет там находился, он не проявил ни малейшего интереса к политике, поэтому я решил, что они сочтут его непригодным даже для должности в Сенате. Однако после прошлогоднего реалити-шоу он, вероятно, поднялся в списке на первую строчку.

— Но Гаррет говорил, что после первого эфира пресса не обратила на него особого внимания.

— Да, он не был так хорошо известен, как теперь, но те, кто действительно был с ним знаком, отзывались о нем крайне позитивно. Когда человек вызывает у публики положительные эмоции, это значительно облегчает нашу работу. При подготовке кандидата нужна хорошая стартовая база, а у Гаррета она уже есть. На самом деле он идеальный кандидат. Раньше я не задумывался об этом — наверное потому, что не хотел. Однако я понимаю, почему выбор пал именно на него. И заставляя его ввязываться в это, я несу наказание за содеянное с Ройсом. Они знают, что мне до смерти тяжело наблюдать за тем, что происходит с Гарретом. Его жизнь кончена. Теперь она принадлежит им, а не ему.

— Но почему Гаррет согласился? Из-за меня?

Пирс не отвечает.

— Тогда я буду скрываться, уеду из страны.

— Пока Гаррет думает, что есть хоть малейшая вероятность, что тебе причинят вред, он будет делать все, что они скажут. Ведь теперь, когда ему известно, что случилось с его матерью, он понимает, что это не блеф.

У мистера Кенсингтона звонит сотовый. Проверив от кого вызов, он отвечает:

— Здравствуй, Арлин. Да, она еще здесь. Тебе не стоило рассказывать ей. Ты и сам хорошо это знаешь. Если они узнают… — Он замолкает и внимательно слушает. — Да, пожалуй. — Мистер Кенсингтон бросает на меня взгляд. — Гаррет сейчас спит. Я попрошу кого-нибудь отвезти ее, когда она будет готова.

Пирс отключается.

— Арлин прислал за тобой машину. Она ждет тебя у входа. Но я подумал, что тебе нужно больше времени, чтобы попрощаться с Гарретом.

— Это не прощание. Я не позволю им победить.

— Джейд, мы бессильны. Иначе я бы уже что-нибудь предпринял. А теперь мне надо заняться делами, поэтому подожди, когда Гаррет проснется, в гостиной.

— Можно мне увидеться с Лили?

— Лучше не надо. Она очень привязалась к тебе, и ваше прощание только собьет ее с толку. Позже мы придумаем, что ей сказать.

Я встаю, чтобы уйти.

— Джейд, и еще. Тебе вряд ли нужно напоминать, но просто для ясности: этого разговора никогда не было. Ты ничего не знаешь. В том числе и о том, что рассказал тебе Арлин. Ты поняла меня?

Мистер Кенсингтон произносит это тем угрожающим тоном, который использует всякий раз, когда просит хранить его тайны, и всякий раз меня это пугает.

Я киваю.

— Да, поняла.

Он включает компьютер и перестает меня замечать.

Я не понимаю мистера Кенсингтона. Вообще. Иногда он кажется неравнодушным, а через пару секунд, как по щелчку выключателя, становится бесчувственным и холодным.

Выйдя из его кабинета, я устраиваюсь в гостиной. На сотовом куча сообщений от Харпер, и я прослушиваю одно из них, пока жду.

— Привет, Джейд. Мы с Шоном сейчас в аэропорту. Наш рейс задерживается из-за Кайла Андермейера, актера из всех этих детских фильмов. Шон, как они называются? Шон в очереди за билетами. Он не слышит меня. В общем Кайл вел себя как полный придурок. Заявился в самолет пьяным, матерился и хватал стюардессу за задницу, а потом вытащил какую-то подозрительную жидкость, и нас всех вывели из самолета. Жидкость оказалась энергетическим напитком, но теперь нам приходится ждать новой посадки. Кто-то снял все на видео и выложил в интернет. Карьере Кайла конец. После этого видео родители ни за что не поведут своих детей на фильмы с его участием. В общем решила поделиться с тобой последними новостями. Надеюсь, вы с Гарретом наслаждаетесь воссоединением.

Я слышу хихиканье, а потом она отключается.

Харпер всегда оставляет длиннющие голосовые. Это было одно из коротких. Я проверяю текстовые сообщения и обнаруживаю целую серию от нее же. Посвящены они, в основном, тому, как видео с Кайлом стало вирусным и как люди поносят его в сети. Она прислала мне ссылку на видео, чтобы я его посмотрела, но у моего телефона разряжается батарея, поэтому я его выключаю.

Я ищу что-нибудь почитать, но в гостиной нет даже журналов. Я окидываю взглядом абсолютно белый дизайн помещения. Дом Карсона намного лучше. В нем чувствуется домашний уют, не то что в этом совершенно белом больничном интерьере, который создала Кэтрин.

Меня тошнит от этой обстановки, и я решаю подождать в игровой комнате. По пути туда я останавливаюсь около лестницы.

Почему я сижу здесь внизу? Я должна быть наверху с Гарретом. Неважно, спит он или нет. Меня даже не волнует то, что от него разит спиртным. Я просто хочу быть с ним рядом.

Поднявшись по лестнице, я направляюсь к комнате Гаррета. Дверь не заперта, и я вхожу внутрь. Гаррет лежит, раскинувшись на кровати и уткнувшись лицом в подушку. Я нежно глажу его по растрепанным волосам. От моего прикосновения он вздрагивает и, не просыпаясь, переворачивается на спину.

Теперь, когда мне все известно, при взгляде на него мои глаза наполняются слезами, а сердце начинает болеть. От мысли, что мы больше не будем вместе, я в буквальном смысле чувствую боль в груди. Это несправедливо. Должен же быть какой-то выход.

Я целую Гаррета в щеку и ложусь рядом.

— Джейд? — шепчет он, не открывая глаз.

Я решаю, что он произносит мое имя во сне, но затем чувствую, как его рука поднимается и касается моей ноги.

— Гаррет? Ты проснулся? — тихо спрашиваю я.

Он медленно открывает глаза. Увидев меня у себя на кровати, он вскакивает и ударяется спиной об изголовье.

— Джейд, что ты здесь делаешь?

— Пришла увидеться с тобой.

Я пытаюсь удержать его руку, но он выдергивает ее.

— Нет! Тебе нельзя здесь находиться. Они…

— Они не убьют меня прямо сейчас. На подготовку тебя уйдет как минимум двадцать лет. Мое сегодняшнее присутствие никак не нарушит их план.

— Что ты сказала?

— Гаррет, я все знаю. Я сложила кусочки мозаики воедино и частично поняла, что происходит. А твой отец восполнил пробелы.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что знаешь все?

— Я знаю об их плане насчет тебя. Знаю об организации. Знаю о браке твоего отца с Кэтрин.

— Что с их браком?

— Его устроила организация. Твой отец никогда не хотел жениться на Кэтрин, а теперь не может с ней развестись. Разве он не говорил тебе?

Гаррет качает головой. Он уже не так пьян, но выглядит неважно. Его глаза покраснели и опухли, и он потирает виски, словно желая унять головную боль.

— Ты знаешь о моей маме? — тихо спрашивает он.

— Да. Мне так жаль, Гаррет.

Я тянусь к нему и обнимаю. Сначала он напряжен, но потом расслабляется и тоже обнимает меня — крепко, будто в последний раз.

— Они убили ее. Убили мою маму. Сейчас она была бы жива, если бы они не… — Гаррет замолкает, и мне кажется, что он тихо плачет у меня на плече. Я никогда не видела, чтобы он плакал, и даже если это похмельная, не совсем трезвая реакция, мое сердце все равно рвется на части, и меня наполняет всепоглощающая печаль. Его печаль ранит меня в десятки раз сильнее, чем если бы я страдала сама.

Раньше я могла загнать грусть и другие болезненные эмоции глубоко внутрь, но теперь я чувствую все это разом. Наконец-то я смирилась с тем, что переживать боль — это неотъемлемая часть жизни. Я никогда бы не поняла этого, если бы не мужчина, который сжимает меня сейчас так крепко, что я едва могу дышать.

Я хочу, чтобы он обнимал меня вечно, но Гаррет берет меня за руки и, отстранившись, смотрит в лицо.

— Я не допущу, чтобы они навредили тебе. Я сделаю все, что они скажут. Сделаю все… все, что угодно, лишь бы они оставили тебя в покое.

— Мы не позволим им, Гаррет.

— Ты не можешь остановить их. На встрече они показывали все эти графики, диаграммы, прогнозы. Каждая часть моей жизни будет спланирована заранее. И тебя в ней нет, Джейд. Тебя исключили. Ты должна уехать. Если они смогли убить мою мать, то убьют и тебя.

Я отрицательно качаю головой.

— Нет, я никуда не уеду.

Гаррет обхватывает мое лицо ладонями, заставляя посмотреть на него.

— Тебе придется.

Я отталкиваю его руки.

— Я никуда не уеду, так что перестань меня уговаривать! — Я с трудом сглатываю комок в горле и, полная решимости не заплакать, делаю вдох. — Ты — один из немногих людей в мире, с кем я могу быть. И даже когда ты меня бесишь, я все равно хочу быть с тобой. — Я не знаю, почему шучу в такой страшный момент, но взгляд Гаррета немного смягчается, и я продолжаю: — Это правда. Ты же знаешь, как я не люблю людей. А ты мне понравился с первой же встречи.

Он берет мою руку и нежно сжимает ее.

— Нет, не понравился. Ты же сама говорила, что сначала я тебя раздражал.

— Ты раздражал меня, потому что заставлял что-то почувствовать, а я ненавижу чувствовать себя хреново. И ты это знаешь. — Я снова становлюсь серьезной. — Гаррет, я точно знаю, что никогда больше не найду такого человека, как ты. Я и не хочу кого-то искать. Я уже нашла тебя. Ты — все, что мне нужно. И я не позволю тебе исчезнуть из моей жизни.

Он крепче сжимает мою руку.

— Джейд, ты же знаешь, что я хочу этого больше всего на свете, но…

— Тогда мы будем бороться! Мы просто так не сдадимся.

— Джейд, этих людей нельзя одолеть.

— Нет, можно! Надо только придумать, как. Иди прими душ и смой с себя всю эту алкогольную вонь, а потом мы поговорим.

Гаррет знает, что я не хочу, чтобы его разящее алкоголем дыхание касалось моего лица, поэтому поднимает мою руку и целует ее.

— Я специально всеорганизовал, чтобы встретить тебя дома. Собирался уставить твою комнату цветами, но потом произошла эта встреча и…

— Гаррет, иди в душ.

Комок в горле начинает расти, а на глаза наворачиваются слезы. Мне нужна минута, чтобы взять себя в руки, но Гаррет продолжает говорить:

— Еще я заказал для тебя того бельгийского шоколада. Если что, он в моей комнате в общежитии.

Его прекрасные голубые глаза наполнены такой печалью и болью, что я едва могу вынести его взгляд.

Черт возьми, он все-таки доведет меня до слез.

— Сегодня вечером я собирался устроить для тебя ужин. И я заказал тебе кучу вещей для Калифорнии: шлепанцы, солнцезащитные очки и… Может, это и глупо, но мне захотелось все это купить, ведь ты с таким предвкушением ждала нашу поездку, и это воодушевило меня и… в общем посылку доставят в понедельник, но я думаю, что тебя уже здесь не будет, так что…

— Хватит! В понедельник я никуда не уеду! Просто иди уже в этот чертов душ.

Гаррет уходит в ванную, а я, соскользнув с кровати, обнимаю колени и наконец даю волю слезам. Когда душ выключается, я встаю с пола и вытираю лицо, а когда Гаррет возвращается в комнату, натягиваю на лицо свою лучшую фальшивую улыбку.

— Ну как, тебе лучше?

— Нет.

Гаррет подходит к комоду и достает оттуда одежду.

— У меня, конечно, никогда не бывало похмелья, но говорят, нужно время, чтобы человек почувствовал себя лучше.

— Дело не в похмелье. Физически я чувствую себя не так уж плохо. До встречи с тобой я пил гораздо больше.

Одеваясь, Гаррет смотрит в окно. Я жду, пока он закончит, подхожу и обнимаю его. Но он вместо того, чтобы повернуться ко мне, продолжает стоять с опущенными руками.

Пока он был в душе, что-то случилось. Его тело застыло и не откликается на мои прикосновения. Видимо, он построил «держись подальше от Джейд» стену, потому что сейчас он холоден и отстранен.

Высвободившись из моих объятий, Гаррет садится на стул возле стола.

Я сажусь напротив него на кровать.

— Не хочешь присесть рядом со мной?

Теперь Гаррет даже не смотрит на меня.

— Джейд, ты все усложняешь. Зачем ты вообще сюда пришла?

Поднявшись, я встаю прямо перед ним.

— Что это еще, черт возьми, за вопрос? Я люблю тебя и хочу быть с тобой. Неужели ты действительно думал, что я послушаюсь твоего отца и просто уйду после всего, что мы пережили? Что не попытаюсь даже получить объяснений? Не попытаюсь поговорить с тобой?

Взгляд Гаррета устремлен в пол, а руки скрещены на груди. Те эмоции, что исходили от него всего несколько минут назад, полностью исчезли. Он закрылся от меня. Сдался.

— Что случилось, пока ты был в душе? Неужели ты вдруг решил, что ненавидишь меня и хочешь, чтобы я ушла?

Я стою на месте, не сводя с Гаррета глаз и ожидая ответа. Но он не отвечает и по-прежнему не смотрит на меня.

— Зря я доверилась тебе, Гаррет. Ты солгал мне при нашей первой встрече, и теперь мне ясно, что ты лгал мне всегда. — Я подхожу к краю кровати и сажусь к нему спиной. — Видимо, это правда: изменить человека нельзя. Ты всегда будешь лжецом.

Сорвавшись с места, Гаррет оказывается прямо передо мной и, взяв за плечо, заставляет посмотреть на себя.

— Какого черта ты несешь? Я не лгал тебе! Я ничего об этом не знал вплоть до вчерашнего дня!

Я вскакиваю и оказываюсь с ним лицом к лицу.

— Я не про план или организацию. Ты солгал мне о нас! Ты обещал, что наша любовь навсегда. Говорил, что если мы когда-нибудь и расстанемся, то это будет моим решением, а не твоим. Ты обещал, что никто никогда не сможет нас разлучить, только если мы сами этого не позволим. И я, как идиотка, поверила тебе! Я верила всему, что ты говорил! Но все это было ложью!

— Это не было ложью! — кричит Гаррет, а затем уже спокойнее продолжает: — Я правда так думал. Но теперь все изменилось. Я не знал, что с нами произойдет нечто подобное, так что нечестно с твоей стороны говорить, что я лгал. Я не лгал.

— Ты солгал, Гаррет! Если ты говорил искренне, то все, что произошло — совершенно неважно. Ты по-прежнему должен хотеть быть со мной. Но вместо этого ты бросаешь меня!

— Ты что, издеваешься? — Гаррет снова повышает голос. — Ты думаешь, я хочу, чтобы ты ушла? Я умираю внутри прямо сейчас! Даже не могу смотреть на тебя! Меня убивает, что ты здесь, в моей комнате и так близко, и при этом знать, что я никогда больше тебя не увижу!

Теперь Гаррет часто дышит, а его глаза широко распахнуты. Наконец-то он выходит из того коматозного состояния, в котором находился. Я знала об его отношении ко мне, к нам, но мне было необходимо, чтобы он сказал это вслух. Мне нужно было вызвать у него хоть какие-то эмоции, чтобы он перестал вести себя так, как будто все кончено, как будто он сдался.

— Ты увидишь меня! — кричу я в ответ, и по моим щекам катятся слезы. — Я здесь! И никуда не денусь, так что перестань отсылать меня прочь! Хватит говорить, чтобы я уходила!

— У меня нет выбора! Разве ты не понимаешь? Я принадлежу им, Джейд!

— Нет! Они тебя не получат! Я этого не допущу!

В комнате становится тихо. Слышно только дыхание Гаррета — частое и тяжелое. Вытерев слезы, я стараюсь взять себя в руки. Мне нельзя сейчас раскисать. Мне нужно подумать. Должен же быть хоть какой-нибудь выход. Они не могут забрать его у меня. Он нужен мне, а я ему. Наши чувства — такие редкие и настоящие, что я не позволю отнять их без боя.

Подняв глаза, я вижу, что Гаррет изучает меня, словно не вполне понимает, чего я от него хочу.

— Гаррет, если ты серьезно…

Гаррет не дает мне закончить. Он притягивает меня к себе, и его губы оказываются всего в паре сантиметров от моих. Гаррет колеблется, потому что знает: если мы сейчас поддадимся, ему будет намного труднее заставить меня уйти. Я нежно целую его и чувствую, как он сдается. Притянув меня ближе, он отвечает на поцелуй, который вскоре становится глубоким и жарким, и я на мгновение забываю обо всех событиях этого ужасного дня. Я концентрируюсь на знакомом ощущении его мягких губ, на теплом дыхании и обнимающих мою талию сильных руках.

Не могу даже представить, чтобы меня целовал кто-то другой. Или обнимал. Или был рядом. Я хочу только его. Гаррета. Навсегда.

Эта мысль побуждает меня к действию, и, как бы сильно мне ни хотелось продолжать целовать его, я отстраняюсь.

— Гаррет, нам надо поговорить. У нас не так много времени, и нам нужно придумать план. Наш собственный план.

— Нет такого плана, который можно придумать, чтобы все исправить. Если мы попытаемся сохранить его в тайне, они все равно узнают. Если я не буду следовать их приказам, тебе известно, что произойдет.

— Да, поэтому тебе нужно думать иначе. Ты не можешь просто сказать им «нет». Тут нужно действовать по-другому.

— Например как?

Я на мгновение задумываюсь, заставляя свои уставшие мозги шевелиться.

— А если ты перестанешь быть популярен? Тогда эта группа по-прежнему будет хотеть, чтобы ты стал президентом?

— Они собираются поддерживать уровень моей популярности. Это часть плана. Они опираются на ту популярность, которая у меня уже есть. Так что если люди в сети говорят, что моя улыбка внушает доверие, то меня заставят улыбаться на каждой фотографии и на каждом мероприятии. Вчера они заявили, что люди считают меня лояльным, потому что фальшивый «я» не изменял Аве. Пожилым людям я кажусь ответственным, потому что не замечен в клубах, у меня короткие волосы и нет татуировок. Эта группа планирует использовать подобные вещи, чтобы сделать меня еще более привлекательным для избирателей.

Я меряю шагами комнату, надеясь, что это поможет мне мыслить яснее, но ничего не выходит. Мой телефон издает звук, и я вытаскиваю его из кармана.

— Клянусь, я же выключала его.

Уже собираясь отключить телефон, я замечаю еще несколько сообщений от Харпер.

Сообщение первое: «Кайла Андермейера только что выдворили из аэропорта».

Сообщение второе: «Все еще ждем посадку. Нам о-о-очень скучно».

Сообщение третье: «Звонил мой отец. Сказал, что Кайл только что потерял роль в кино с гонораром 4 миллиона долларов!»

Сообщение четвертое: «Наконец-то садимся в самолет!»

— Что ты там читаешь? — спрашивает Гаррет.

— Сообщения от Харпер. Один актер задержал их рейс, потому что вел себя как осел. Харпер говорит, что он только что потерял…

— Потерял что?

Меня осеняет внезапная мысль, и я, представив возможные варианты, ощущаю прилив энергии.

— Вот оно, — произношу я.

— Что? — Кажется, у меня есть идея.

Глава 17

Я показываю Гаррету свой мобильник.

— Сообщения от Харпер об этом актере. Это мог бы быть ты, Гаррет.

— Ты хочешь, чтобы я стал актером?

— Нет. Ну, вроде того, но не то, о чем ты подумал.

— Не понимаю.

— Просто следи за моей мыслью. Ты же знаешь Кайла Андермейера, актера, который снимается в детских фильмах? В общем, в самолете он повел себя как полный придурок, и по его вине рейс задержали. Все, кто был в самолете, на несколько часов застряли в аэропорту. Харпер сказала, что один пассажир снял происходящее на видео, и всего через час ролик разлетелся по всему интернету. Его перепостили все: социальные сети, сайты знаменитостей, фанатские блоги. В итоге Кайл лишился серьезной роли в кино, и все потому, что люди от него отвернулись.

— Да? И?

— Гаррет, от него отвернулась общественность. Кайл потерял важную роль, потому что киностудия полагает, что на фильм с его участием зрители не пойдут. Понимаешь, о чем я?

— Нет, но я сейчас слегка торможу.

— Если бы мы могли сделать нечто похожее… окутать тебя дурной славой, чтобы люди перестали тебе доверять и, может, даже возненавидели. Тогда твою кандидатуру для этого плана не стали бы даже рассматривать.

— Хм. — Он замолкает, чтобы осмыслить мои слова. — Но к тому времени, когда я буду баллотироваться в президенты, люди забудут о моих выходках в девятнадцать.

— Нет, если ты сделаешь то, чего они не смогут забыть. Здесь речь идет не об актерской карьере, а о президентском посте. Общество ожидает от президента большего. Возможно, нужно всего несколько плохих поступков, чтобы люди решили, что ты не годишься на роль президента. Организация не станет возиться с тобой, если публика невзлюбит тебя или не сможет простить. Ты лишишься стартовой базы, от которой они собирались отталкиваться.

— Не знаю, Джейд. Они явно нацелены на то, чтобы все получилось.

— А это будет зависеть уже не от них. Твою судьбу решат люди. Если они разлюбят тебя, то ни за что не проголосуют и через двадцать лет. Даже если ты все-таки будешь баллотироваться и выиграешь выборы, несмотря на слабую поддержку общественности, это привлечет внимание. Репортеры будут землю рыть носом. Поэтому, если организация сфальсифицирует голосование, чтобы обеспечить тебе победу, так просто это им с рук не сойдет. Слишком многие заинтересуются тем, как ты победил.

— И как же я добьюсь того, чтобы меня возненавидели или потеряли ко мне интерес?

— Нам и не нужно, чтобы люди потеряли к тебе интерес. По крайней мере, пока. Надо, чтобы они высказывались о том, как сильно ты им не нравишься. Размещали подобную информацию в своих блогах, делились с друзьями. Нам нужно, чтобы при звуке твоего имени у людей тут же всплывал твой негативный образ.

— Итак, я просто делаю что-то плохое и слежу за тем, чтобы это фотографировали? Не уверен, что это сработает.

— Нет, ты возьмешь те исследования, о которых узнал вчера, проанализируешь, что располагает к тебе людей, и сделаешь все наоборот. Если люди думают, что ты верен Аве, мы состряпаем историю о том, что ты ей изменяешь. Если все считают, что ты ответственный, мы опубликуем информацию о том, что ты разбиваешь дорогие тачки твоего отца. Ты мог бы отрастить длинные волосы и сделать татуировки. Ты когда-нибудь видел президента с татуировками?

— Нет, но…

— Так набей татуировки, чего бы это тебе ни стоило. — Мой мозг работает с такой скоростью, что у меня начинает болеть голова. — Или сделай временные. Мы просто сделаем так, чтобы все выглядело реально. Можно снять видео, как ты отрываешься в клубах, разносишь гостиничные номера или куришь травку, сделать фальшивые фотографии и выложить в сеть.

— И люди поверят?

— Ты что, шутишь? По телевизору уже две недели показывают ненастоящего Гаррета, и люди убеждены, что это ты. Мало того, девчонки на химии обсуждали вас с Авой, как будто вы на самом деле встречаетесь, а ведь они постоянно видят нас вместе. Люди верят тому, что пишут в желтой прессе или на сайтах, а не тому, что находится у них перед носом. Подумай об этом, Гаррет. В течение последних нескольких месяцев ты только и делал, что ходил на учебу и проводил время со мной, однако за это же время люди стали тобой одержимы. У тебя миллионы поклонников, хотя ты ничего для этого не делал. Твоя популярность полностью сфабрикована с помощью фальшивых историй и фотографий. Мы можем сделать то же самое, только сюжеты вместо позитивных будут негативными.

— Для этого потребуется много ресурсов. Нам понадобится помощь других людей.

— У твоего отца много ресурсов, и он уже кормит фальшивыми историями средства массовой информации. Именно так он скрыл то, что случилось с Синклером.

— Да, но ему помогали другие члены организации, а здесь ему придется использовать только свои собственные ресурсы.

— Уверена, ему обязано много людей.

— Недостаточно много для того, что ты предлагаешь.

— Еще у нас есть Арлин. Он обещал, что поможет мне всем, чем сможет. Арлин знает, что я хочу быть с тобой, и из-за Ройса чувствует себя в долгу передо мной. Так что в нашем распоряжении два очень влиятельных и очень богатых человека. Плюс у нас есть Харпер, которая дружит с ребятами из киношколы. Они могли бы помочь нам сделать реалистичное видео.

У меня сбивается дыхание из-за того, что я тараторю без остановки. На минуту умолкнув, я замечаю пристальный взгляд Гаррета. Наверное, он считает меня сумасшедшей, но Гаррет вдруг улыбается.

— Боже, я люблю тебя.

Я подхожу к нему.

— И ты не считаешь, что я сошла с ума?

Гаррет отрицательно качает головой и, все еще улыбаясь, обнимает меня за талию.

— Ты не сумасшедшая, ты чертовски гениальная.

— Серьезно? Думаешь, это сработает? Ты готов попробовать?

— Я готов попробовать все, что поможет мне остаться с тобой. Я хочу вернуть свою жизнь. Я хочу вернуть нашу жизнь.

— Я тоже этого очень хочу. Понятия не имею, сможем ли мы изменить их решение, но мы должны попытаться. Мы не можем просто сдаться.

Гаррет прислоняется лбом к моему лбу.

— Не знаю, почему ты все еще со мной после всего, что из-за меня пережила. Я тебя не заслуживаю.

— Знаю, — говорю я, улыбаясь. — Когда все закончится, будешь мне должен.

— Только скажи, и все, что ни пожелаешь, будет твоим.

— Я лишь хочу, чтобы ты пообещал больше не отказываться от нас. Вот и все. И не нужно обещать сейчас. Ты уже все испортил, и в данный момент нет никакого смысла говорить об этом.

Он целует меня.

— Я сильно облажался. Все сделал неправильно. Но я запаниковал, когда понял, что они могут тебе навредить. И мне до сих пор страшно. Если они узнают, что мы вместе… Джейд, не знаю, решусь ли я на это. Я не хочу подвергать тебя риску.

— Решено. Мы делаем это. И ты не пойдешь на попятную. Когда этот план вступает в силу?

— Он еще не доработан до конца и не начнет действовать, пока все члены организации официально не утвердят окончательный вариант.

— Когда состоится голосование?

— Через пару месяцев. Теперь, когда план представлен, членам Совета дали время для рассмотрения и внесения замечаний. Как только план одобрят, мне придется принимать участие в их собраниях, а ближе к концу лета посещать публичные мероприятия, чтобы мое лицо примелькалось. Еще меня заставят перевестись в Йель, сменить специализацию на правоведение, больше заниматься политикой и…

— Подожди. Значит, еще не все решено, и у нас есть время, чтобы изменить их мнение?

— Формально да, но это будет нелегко. Почти все хотят, чтобы я стал кандидатом. В бюллетене, кроме меня, было еще три человека. Я их не знаю. Мне запрещено знать. В любом случае, почти все проголосовали за меня. Финальное голосование — всего лишь формальность. Так прописано в уставе организации, а они обязаны ему следовать.

— Если план относительно тебя не окончательный и не вступит в силу в ближайшие месяцы, то почему меня отправляют в понедельник домой? К чему такая спешка? Тебе велели избавиться от меня?

— Не совсем так. Но ты не являешься частью плана, и когда речь зашла о моей будущей фиктивной жене, а я начал протестовать, мне вручили конверт с информацией о моей маме.

— Значит, они никогда не требовали, чтобы ты расстался со мной?

— Отец говорит, что эти люди никогда ничего не требуют напрямую. Они предпочитают более тонкие методы, которые делают их послания ясными. Записка о смерти моей мамы была достаточно четким намеком.

— Но в ближайшее время они ничего мне не сделают, верно? Ведь если девушка, с которой ты долго встречался, внезапно умрет, это будет выглядеть подозрительно. Даже если они попытаются замести следы, Фрэнк подключит к этой истории своих друзей-журналистов, чтобы выяснить правду. Это навсегда посеет в народе сомнение, являешься ты убийцей или нет, что может разрушить любые шансы на будущую политическую карьеру.

— Действительно, об этом я как-то не подумал.

— Значит, они не могут убить меня. По крайней мере, в ближайшее время.

— От твоих слов у меня начинает раскалываться голова. Похоже, меня все же настигло похмелье.

— Давай добудем тебе немного кофе, а мне не помешает поесть.

Когда мы открываем дверь, то за ней оказывается Пирс.

— Джейд, я как раз шел за тобой. Ты готова идти?

— Она никуда не уходит, — говорит Гаррет.

— Что ж, тогда скорее прощайтесь.

— Джейд никуда не едет и не улетает в Айову. Она останется в Мурхерсте и закончит семестр.

— Гаррет, ты знаешь правила, — говорит Пирс. — Мы уже приняли решение.

— Не мы, а они. Но, как только что заметила Джейд, ни сегодня, ни завтра, ни через неделю ей ничего не грозит. А если они все-таки что-то предпримут, Фрэнк заставит всех репортеров в стране смотреть на меня, как на возможного подозреваемого.

У Пирса словно взрывается лампочка в голове. Его глаза становятся стеклянными, и он отводит взгляд в сторону.

— Об этом я как-то не подумал.

— Я тоже. — Гаррет обнимает меня за плечи. — Но моя девушка умнее нас обоих, и она придумала план, который поможет мне выпутаться из этой истории.

Взгляд мистера Кенсингтона остается остекленевшим.

— Как только подобная мысль — пусть это и неправда — будет посеяна в умах у людей, это уничтожит все твои шансы. Большинство никогда за тебя не проголосует. Начнутся протесты, люди будут призывать не голосовать за подозреваемого в убийстве.

— Да, но я не хочу, чтобы люди считали меня убийцей. Мне нужно лишь, чтобы они невзлюбили меня настолько, чтобы никогда не рассматривать ни на какую политическую должность.

Пирс выходит из оцепенения.

— Повтори.

— Пойдем вниз. — Гаррет проходит мимо отца. — Джейд нужно поесть, а мне выпить кофе. Давай позже обсудим все в твоем кабинете.

Мистер Кенсингтон остается стоять на месте, а мы с Гарретом уходим на кухню.

— Кажется, ты только что привел отца в сильное замешательство, — замечаю я, усаживаясь на один из высоких табуретов, расставленных вдоль кухонного островка.

— Позже мы ему все объясним. Так что мне тебе предложить?

— Что угодно, только побыстрее, а то я умираю от голода.

Гаррет открывает один из больших холодильников из нержавеющей стали.

— Есть ветчина и сыр. Я могу сделать тебе сэндвич.

— Пойдет.

Протянув мне бутылку содовой, он достает из холодильника ингредиенты для бутерброда и берет со стола хлеб.

— Гаррет, тебе вовсе не обязательно делать мне сэндвич, я могу и сама.

— Сиди. Я твой должник после того, что натворил. С этого момента все твои сэндвичи делаю я.

Отложив хлеб, он подходит ко мне.

— Что ты делаешь?

Гаррет молча поднимает меня, обнимает, и напряжение в моей груди начинает ослабевать. Я наконец-то чувствую, что могу дышать. Я кладу голову Гаррету на грудь и просто слушаю, как бьется его сердце. Это еще больше успокаивает меня, и я закрываю глаза.

— Как же я скучал по тебе, — тихо говорит Гаррет и нежно целует меня в макушку.

Мы стоим, его голова замерла над моей, и я чувствую тепло его дыхания на своих волосах.

— Я по тебе тоже.

— Я имею в виду не только прошлую неделю, но и то время, когда думал, что потерял тебя. Я скучал по тебе так, как никогда и ни по кому не скучал. Скучал по нашему будущему, по тому ощущению, когда ты в моих объятиях, как сейчас. Я скучал по твоему голосу, по твоему лицу и по тому, чтобы засыпать рядом с тобой. Я скучал по всему этому, потому что был уверен, что потерял. Джейд, я все время пытался убедить себя, что это к лучшему, что я должен так поступить, чтобы защитить тебя, но это рвало меня изнутри. Я, черт возьми, не мог справиться с этим и поэтому напился. Знаю, что это не лучший способ противостоять всякому дерьму, но я просто хотел заглушить боль. — Он отстраняется, и по его глазам я вижу, что боль еще не ушла. — Я понимал, что должен отпустить тебя, но не знал, как это сделать. Я и недели не выдержу без тебя, так как, черт побери, мне прожить без тебя целую жизнь?

По моему лицу текут слезы. Гаррет касается моей щеки, вытирая их.

— Джейд, прости за то, как я повел себя, за то, как отталкивал тебя и прогонял. Клянусь, я лишь хотел защитить тебя. Я думал, если вызову твою ненависть, то тебе будет легче уйти.

Я опускаю взгляд.

— Я бы никогда не смогла возненавидеть тебя. Это просто невозможно.

— Мне не следовало сдаваться без боя. Я должен был попытаться найти решение. Но на встрече у меня возникло такое чувство, что выхода нет. За тем столом, вокруг которого сидели могущественные богачи, я увидел все свое будущее. А когда они намекнули, что причинят тебе вред, я перестал соображать. Я не мог…

— Гаррет, перестань. — Я поднимаю лицо, и наши глаза встречаются. — Не надо об этом. Мы все исправим. Мы вытащим тебя из этой истории.

Гаррет улыбается, а затем берет мое лицо в ладони и целует так, что я чувствую всю силу его любви. Я даже не могу этого объяснить, но знаю, что никто и никогда не будет целовать меня так, как он.

Он прислоняется лбом к моему лбу.

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. — Я отстраняюсь, пока снова не начала плакать. — А теперь приготовь мне сэндвич, чтобы я наконец-то смогла поесть, и мы приступили к разработке плана.

— Ладно. — Он колеблется. — Просто мне нужно еще.

И снова целует меня.

— Лучше перестань, а то я начинаю хотеть то, на что у нас сейчас нет времени.

— Мы найдем время. — Когда он произносит это, его губы слегка касаются моих.

Я отступаю назад.

— Сэндвич, Гаррет.

Я указываю на тарелку, но Гаррет не отводит от меня взгляд.

— Джейд, если твой план не сработает, то я не знаю, что с нами будет. Есть вероятность, что…

Я закрываю ему рот рукой.

— Мы поговорим об этом, когда будет необходимость, но не сейчас. Мне что, сделать себе сэндвич самой?

Гаррет смеется.

— Сейчас сделаю. Потерпи. — Он возвращается на свое место напротив меня. — Ну и как прошел обратный путь?

— Просто отстойно. Мой идиот-парень не отвечал на звонки, так что я решила, что он мертв, и это испортило всю поездку.

Гаррет, разрезая сэндвич на две части, бросает на меня быстрый взгляд.

— Прости. — Он пододвигает ко мне бутерброд и достает из буфета чипсы. — А кроме этого, еще что-нибудь случилось? Карсон вел себя хорошо? Он сошелся со своей бывшей девушкой?

— Нет, сказал, что ему нужен кто-то, с кем можно видеться ежедневно.

— Кто-то вроде тебя, — бормочет Гаррет, заваривая себе кофе.

— Нет, не вроде меня. — Я берусь за сэндвич. Как же вкусно. Мне всегда кажется, что еда вкуснее, когда ее готовит кто-то другой. Или же я просто ничего не ела со вчерашнего вечера. — Большую часть поездки Карсон не упоминал о тебе, но в последний час начал говорить обо всех этих теориях заговора.

Я никогда не рассказывала Гаррету об одержимости Карсона семьей Кенсингтонов, но думаю, пришло время признаться.

— Значит, Карсон — один из тех психов, которые верят всякому бреду из интернета?

— Да, и он постоянно ищет компромат на твою семью и на вашу компанию. Он думает, что твой отец делает что-то незаконное и скрывает это. Вот почему ты не нравишься Карсону и почему он так беспокоится за меня.

— Он впервые упомянул об этом?

— Нет, Карсон говорит об этом с нашей первой встречи. Я не рассказывала тебе, потому что ты и без того его ненавидел. Я все время твержу, что он спятил, прошу перестать поднимать эту тему, но Карсон не унимается. Вчера в машине он сказал, что считает твоего отца частью какой-то тайной организации, и утверждал, что есть доказательства того, что эта группа фальсифицирует результаты выборов и совершает другие преступления.

— И Карсон накопал все это в сети?

— По его словам да, но я думаю, что его дядя также снабжает его информацией. Дядя Карсона — репортер в Чикаго. Он и заинтересовал его этой историей про заговор. В общем, Карсон сказал, что один репортер был найден мертвым прямо перед тем, как собирался рассказать о махинациях на выборах. Карсон убежден, что его убила секретная организация, в которой состоит твой отец. Он не утверждал, что это сделал мистер Кенсингтон, но намекнул, что твой отец также занимается подобными вещами — убирает людей, которые слишком много знают — и что скоро ты тоже будешь с ним заодно.

— И что ты на это ответила?

Гаррет относит мою пустую тарелку в раковину, затем берет со стола пластиковый контейнер и, открыв крышку, пододвигает ко мне.

— Я сказала, что не стоит верить всему, что находишь в сети.

В контейнере оказывается домашнее шоколадное печенье. Я беру два и отодвигаю емкость обратно Гаррету.

— Он к тебе прислушался?

— Нет, и не прислушается. Карсон убежден, что все это чистая правда.

Я откусываю кусочек печенья. Как вкусно. Чарльз делает отличную выпечку.

— Это может стать проблемой, Джейд. Если Карсон настолько одержим мной и моей семьей, он может нас раскусить и все испортить.

Гаррет собирается закрыть контейнер, но я успеваю стащить еще печенье.

— Я разберусь с ним. Может, выдумать заговор и выложить информацию в сеть, чтобы отвлечь его, и таком образом убрать с дороги?

— Кто бы мог подумать, что ты такая хитрая? Я совершенно не знал тебя с этой стороны. — Он улыбается, держа крышку над контейнером с печеньем. — Будешь еще?

— Хм, может, еще одну штучку.

Я беру еще одно печенье.

Кофемашина издает сигнал, и Гаррет наливает себе чашку кофе.

— Я бы тоже не отказалась, — говорю я, и он протягивает свою полную чашку мне, а себе наливает новую.

— Значит, конец нашему лету в Калифорнии?

Гаррет подходит и встает передо мной.

— Нет, не конец. Если я не смогу, ты все равно поедешь. За дом я уже заплатил, плюс там будут Харпер и Шон, так что ты не останешься одна.

— Я не смогу поехать в Калифорнию, когда тут такое. Или если наш план не сработает…

— Джейд, что бы ни случилось, твоя жизнь не заканчивается.

— Я ни за что не смогу наслаждаться отдыхом в Калифорнии без…

Гаррет целует меня, затем слегка отстраняется.

— Независимо от того, как все сложится, это лето ты проведешь на пляже. Ты ждала эту поездку с того момента, как мы заговорили о ней, и ты не упустишь эту возможность из-за меня.

От одной только мысли, что его не будет рядом, глаза начинает щипать, но я не хочу плакать, поэтому пытаюсь разрядить обстановку.

— Ты же видел Харпер и Шона. Они друг от друга не отлипают. Я не могу лицезреть это все лето.

Он заправляет прядь волос мне за ухо.

— Тогда возьми с собой книги и читай на пляже. Или можешь дремать под зонтиком, слушая шорох волн.

Запретив себе плакать, я выдавливаю слабую улыбку.

— Может быть, ты еще сможешь поехать.

— Вряд ли. Понадобится какое-то время, чтобы наш план подействовал. Значит, окончательное голосование может быть отложено на лето. Давай поговорим с моим отцом.

Он помогает мне слезть с табурета.

— Как твое колено? Совсем забыл спросить из-за всех этих событий.

— Лучше. Я снова готова бегать.

Гаррет обнимает меня за плечи, и мы выходим из кухни.

— Ты же не собираешься бегать? У нас и так полно проблем. Не хватало еще, чтобы твоя рана снова открылась.

Приблизившись к кабинету мистера Кенсингтона, мы слышим голоса и останавливаемся около двери. Пирс нас замечает.

— Входите. Мы просто кое-что обсуждали.

Мы проходим и видим в кабинете Арлина. Заметив меня, он поднимается.

— Джейд, милая, я так рад тебя видеть.

Арлин обнимает меня, что по-прежнему вызывает странные ощущения, но я не уклоняюсь. Мне не нравится, что он зовет меня «милой», но он уже пожилой человек, и, быть может, подобные обращения присущи всем старым людям.

— Что вы здесь делаете? — спрашиваю я.

— Приехал увидеться с тобой и отвезти обратно в колледж, но Пирс сказал, что сначала нам нужно кое-что обсудить, что-то связанное с твоей идеей.

Я объясняю им суть нашего плана, и они оба слушают, не задавая вопросов.

Когда я заканчиваю, Пирс смотрит на Арлина.

— Я считаю, что попробовать стоит. Что думаешь?

— Многих это разозлит.

— Но их план относительно Гаррета не вступит в силу до осени.

— Да, но в него уже сейчас вкладываются время и силы.

— Тем больше причин начать действовать без промедления.

— Нам необходимо изменить мнение более чем половины членов Совета. Такого раньше еще не бывало.

— Арлин, я знаю, как обстоят дела.

Пирс через стол смотрит на Гаррета, и я впервые вижу у него на лице настоящие эмоции. Обычно он во всех ситуациях проявляет твердость и стойкость характера. Даже когда Гаррета ранили, мистер Кенсингтон оставался непроницаем. Но сейчас он испуган, даже в панике, и в то же время в ярости из-за того, что у его сына отнимают будущее.

— Мы это сделаем, — объявляет Пирс, по-прежнему не сводя взгляда с Гаррета. — Арлин, если ты не захочешь участвовать, я пойму.

Я смотрю на Арлина, надеясь, что он обещал мне любую помощь всерьез.

— Если таково твое решение, то скажи, что от меня потребуется, и я позабочусь об этом, — говорит Арлин. — На самом деле, наверное, будет лучше, если я займусь оперативной стороной дела вместо тебя. Если тебя поймают, Пирс, что ж… ты знаешь, что будет дальше.

— Что? Что тогда будет? — спрашивает Гаррет.

Пирс не отвечает.

— Арлин, давай обсудим детали позже.

Я бросаю взгляд на Гаррета, который, кажется, удивлен не меньше меня тем, что его отец действительно согласился на мой план. Я приготовилась к тому, что он перечислит множество причин, по которым план не сработает. Однако теперь я думаю, что, может быть, все и получится.

Глава 18

На мгновение воцаряется тишина, после чего Арлин произносит:

— Пирс, если они отпустят Гаррета, то им придется найти другой способ наказать тебя за гибель Ройса.

Пирс кивает.

— Да, мне это известно.

— Какой способ? — обращается к отцу Гаррет. — Что, как ты думаешь, они тебе сделают?

— Неважно. Сейчас это меня не волнует.

— Будут и другие последствия. — Арлин поворачивается к Гаррету. — Ты уничтожишь свою репутацию и не сможешь возглавить «Кенсингтон Кемикал». Совет директоров никогда этого не допустит.

— Гаррет и не собирался ничего возглавлять. — Мистер Кенсингтон нисколько из-за этого не рассержен. Похоже, что он действительно хочет, чтобы его сын был счастлив. Еще несколько месяцев назад я бы ни за что в это не поверила.

Арлин продолжает обрисовывать Гаррету его перспективы.

— С такими промахами в юности тебе будет непросто устроиться хоть на какую-нибудь работу. Возможно, ты даже не сможешь попасть в программу MBA.

— Я знаю. — Гаррет говорит так, как будто уже задумывался над этим. У меня же даже мысли такой не возникало.

— И ты осознаешь, что какое-то время не сможешь видеться с Джейд? — спрашивает Пирс. — Возможно, они установят за тобой слежку, поэтому ваши встречи могут подвергнуть твою девушку опасности. Вам придется сделать вид, что вы расстались, и ограничить общение, пока все не закончится.

— Значит, нам с Гарретом нельзя будет разговаривать? — спрашиваю я.

— Ты можешь общаться с ним, как с любым другим студентом, но избегай действий, которые будут указывать на то, что вы все еще вместе. Тебе необходимо вести себя с Гарретом как с бывшим парнем, который встречается с другими девушками и делает то, что ты не одобряешь. От нас всех потребуется актерская игра. Своя роль будет и у меня.

— Вы хотите сказать, что я могу остаться в Мурхерсте и вы не лишите меня стипендии?

— Мы с Арлином обсудили этот вопрос как раз перед твоим приходом и пришли к единому мнению, что твой отъезд домой в середине семестра может вызвать множество подозрений у твоих однокурсников, профессоров, а также у Фрэнка и Райана. Будет лучше, если ты останешься в Мурхерсте, но сделаешь вид, что порвала с Гарретом. И не переживай насчет стипендии. Твое обучение, проживание и питание уже оплачены до конца года. Однако твое последующее образование хотел бы финансировать Арлин. Это вы с ним обсудите позже.

Я перевожу взгляд на Арлина, а потом обратно на Пирса.

— Но я думала, организация хочет, чтобы я уехала. Разве не поэтому вы отправляли меня домой в понедельник?

— Организация закроет глаза на твое пребывание в Мурхерсте, если ты будешь держаться от Гаррета подальше. Поэтому тебе, Джейд, нужно дать всем понять, что вы больше не пара и даже не друзья.

— Могу я поделиться хоть с кем-нибудь, что наш разрыв — это фальшивка? Например, со своей подругой Харпер?

— Нет, это должно оставаться в тайне.

— Но Харпер никогда не поверит в наше расставание, как и в то, что Гаррет способен на те вещи, которые будет вытворять. Она засыплет меня вопросами. К тому же я подумала, что мы могли бы попросить ее друзей из киношколы Лос-Анджелеса помочь нам с видеомонтажом.

— Мы должны очень тщательно выбирать тех, кого посвятим в это дело, — настаивает Пирс. — Возможно, Харпер придется рассказать — чтобы она не вмешивалась, но для нее мы придумаем свою версию. Всю правду ей знать нельзя. И нам не нужны студенты из киношколы — у меня есть знакомые из киноиндустрии, которые передо мной в долгу. По правде говоря, отец Харпер мне кое-что задолжал.

Пирс знаком с отцом Харпер? Кажется, Гаррет упоминал, что родители Харпер бывали у них дома на каких-то благотворительных мероприятиях. Но почему отец моей подруги в долгу перед мистером Кенсингтоном? И почему Пирс хочет поставить в известность отца Харпер, но не ее саму? Вероятно, это одна из тех вещей, которые я не хочу знать, поэтому и не спрашиваю. Но даже если бы и спросила, Пирс никогда бы мне не ответил.

До конца дня мы обсуждаем все возможные варианты, как добиться того, чтобы Гаррет лишился общественной привлекательности. Мистеру Кенсинтону приходит в голову несколько действительно отличных идей. У него явно есть опыт разрушения чужих жизней, что вызывает некоторое беспокойство, но в нынешней ситуации это плюс. Арлин также выдвигает несколько хороших предложений. Мы с Гарретом подаем все основные идеи относительно интернет-ресурсов и соцсетей, поскольку двое мужчин в возрасте не слишком хорошо в этом разбираются, хотя Пирс в большинстве случаев подкован неплохо.

По окончании мозгового штурма я чувствую себя намного увереннее. Конечно, меня совсем не радует перспектива расставания с Гарретом — пусть и фальшивого, — но ради результата я готова на все.

— Как вы думаете, сколько времени это займет? — спрашиваю я Пирса.

— Реакция у общественности появится после первого или второго инцидента. Мы продолжим кормить СМИ негативными статьями, фотографиями и видео, и, надеюсь, через пару месяцев большинство людей никогда больше не захотят ни видеть Гаррета, ни слышать о нем.

— Именно тогда организация будет выносить свой окончательный вердикт, — добавляет Арлин. — Если повезет, члены организации решат, что Гаррет не стоит усилий, которые потребуются, чтобы утрясти то, что он натворил.

Услышав в коридоре шаги, я выглядываю, ожидая увидеть Кэтрин, но это всего лишь горничная.

— Вы поставите в известность Кэтрин?

— Нет, я не хочу, чтобы она была в курсе, — говорит Пирс. — Около часа назад она вместе с Лили уехала к своим родителям в Нью-Йорк, так что, Джейд, если хочешь, можешь остаться здесь на ночь.

Конечно, я хочу остаться и готова практически прыгать от радости от предложения Пирса. Если нам с Гарретом предстоит изображать разрыв, то это, возможно, наш единственный шанс побыть вместе в течение следующих нескольких недель или месяцев. А если план не сработает, то это в принципе может стать нашей последней возможностью, но думать об этом я пока не готова.

Гаррет накрывает мою ладонь своей, бросая на меня косой взгляд. Мы оба знаем, что мне придется спать в комнате для гостей, но это не помешает мне ночью прокрасться к нему.

— С большим удовольствием, благодарю вас, мистер Кенсингтон.

— Можешь называть меня Пирс, — говорит он. — И это мне следует благодарить тебя. Возможно, ты только что вернула моему сыну нормальную жизнь.

— Джейд очень умная девочка, — улыбается мне Арлин. — И неудивительно. Как-никак она Синклер. — Он снова становится серьезным. — Пирс, нам нужно обсудить, что сказать твоему отцу. Ему нельзя знать правду. Он никогда не одобрит наш план.

Мистер Кенсингтон кивает.

— Буду держать его в стороне. Я просто вернусь к своей прежней роли отца, который не может контролировать собственного сына. Не обижайся, Гаррет, но твоим поведением в прошлом вряд ли можно гордиться.

— Знаю, пап.

— Однако сейчас твое прошлое нам очень даже на руку, потому что те, кто тебя знают, просто решат, что ты вернулся к прежним привычкам. Мы можем использовать ваш разрыв с Джейд, как катализатор. Твой дедушка ничего не заподозрит, хотя будет думать о тебе плохо, а я знаю, как важно для тебя его мнение.

— Это не страшно, я не буду плохим вечно.

Пирс встает.

— Ну что ж, уже поздно. Может, поужинаем все вместе? Я рассчитывал на вечер в одиночестве, поэтому не просил Чарльза готовить. Но теперь, когда нас четверо, посмотрим, что он сможет нам предложить. Джейд, у тебя есть какие-нибудь пожелания?

— Да нет. Меня устроит то же, что и всех остальных. — Меня удивляет этот вопрос. Неужели Пирс думает, что я разборчива в еде?

Гаррет наклоняется ко мне и шепчет:

— Своим планом ты спасла мою задницу, так что решать тебе.

Пирс по-прежнему ждет ответа.

— На самом деле, я бы не отказалась от чизбургера. Если вы все не против.

— От чизбургера? — улыбается мне Пирс. — Уверен, Чарльз что-нибудь придумает. Кэтрин не разрешает нам есть такую еду, поэтому для нашего повара это будет настоящим шоком.

— Кэтрин говорит, что бургеры — это еда бедных, поэтому в нашем доме они под запретом, — объясняет Гаррет, когда его отец выходит из комнаты.

— Блины она тоже запретила. Вы с отцом должны взять меню под свой контроль.

— Бургеры — это еда для бедных? Что за чепуха, — говорит Арлин. — Я побогаче твоего отца, но при этом регулярно ем бургеры.

Я поворачиваюсь к Арлину.

— Кстати, давно хотела спросить: у вас есть офис в аптеке рядом с «Бургер Хат»?

Гаррет начинает хохотать.

Арлин кивает.

— Да, в подсобном помещении. Туда я отвез тебя, когда ты потеряла сознание в кампусе.

— Так я и думала. Но когда позже мы с Гарретом приехали в ту аптеку, местный фармацевт вел себя так, будто мы ненормальные.

— Служащие не знают про этот кабинет. Они считают, что это подсобка. Ройс переоборудовал эту комнату в офис прошлым летом. Я никогда не понимал, зачем ему понадобился офис в каком-то маленьком городке в Коннектикуте, но теперь мне кажется, что он обустроил его, чтобы следить за тобой.

Арлин упоминает Ройса, и я понимаю, как это странно — то, что я сижу здесь, в этом кабинете, с его отцом всего в нескольких метрах от того места, где Ройс пытался убить меня и где сам был застрелен. Сейчас же Арлин собирается помочь Пирсу — человеку, который убил его сына, — спасти Гаррета. Все это до ужаса странно.

— Я сейчас вернусь. — Гаррет поднимается со стула. — Хочу увидеть реакцию Чарльза, когда отец попросит его приготовить бургеры.

Мы с Арлином остаемся в кабинете одни, и мне очень неловко, ведь я до сих пор не знаю, как к нему отношусь.

— Что ж, Джейд, я поговорил со своей женой и сообщил, что ты готова встретиться с ней. Она была очень рада. — Арлин опускает глаза и поправляет галстук. — Она… она плакала почти каждый день с тех пор, как узнала правду о Ройсе. Мне так и не удалось утешить ее. Грейс по своей натуре очень энергичный и оптимистичный человек, но после смерти Ройса она стала сама не своя. Сегодня же, когда я сообщил ей эту новость, она снова стала похожа на себя прежнюю. — Арлин поднимает голову. — В общем, я очень ценю, что ты это делаешь. Я понимаю, что, возможно, ты будешь чувствовать себя не в своей тарелке, и я сразу сказал жене, что она может рассчитывать лишь на одну встречу с тобой, но…

Я касаюсь его руки.

— Давайте сначала посмотрим, как все пройдет, хорошо? Я подумала, мы могли бы вместе пообедать, например, на следующей неделе. Вы живете где-то поблизости?

— Нет, но у нас есть квартира на Манхэттене, где я живу на неделе, пока занимаюсь делами. На самом деле у нас с Грейс несколько домов, но в настоящее время мы живем во Флориде.

— О, тогда просто давайте встретимся, когда вы оба в следующий раз будете в городе.

— У нас частный самолет, поэтому нам нужно просто назначить время, и мы с Грейс на денек прилетим сюда.

В комнату заглядывает Гаррет.

— Чарльз уже начал готовить бургеры. Он также выставил несколько закусок, так что, если хотите, можно пройти на кухню.

Полчаса спустя мы вчетвером едим чизбургеры на изысканных фарфоровых тарелках в столовой, предназначенной для официальных приемов. Если бы только это видела Кэтрин. Я бы с превеликим удовольствием запечатлела эту картину и отправила бы ей.

Пирс берет себе сразу два чизбургера. По его словам, такого в этом доме может больше не повториться. Трудно поверить, насколько Кэтрин прибрала его к рукам. Пирс не любит ее, но не может развестись и по какой-то причине выполняет ее указания — по крайней мере, те, что касаются еды.

После того, как мы с Арлином договариваемся пообедать вместе в четверг,он возвращается на Манхэттен.

На часах всего девять вечера, но мы с Гарретом решаем лечь спать, поскольку ни он, ни я не отдыхали почти двое суток. Кроме того, мы оба знаем, что через несколько часов я проберусь в его комнату, и до этого нам не помешает немного поспать.

Когда мы поднимаемся на второй этаж, то в коридоре встречаем мистера Кенсингтона. Я направляюсь в комнату для гостей, которой пользовалась ранее, Гаррет же идет в свою комнату, которая находится в самом конце коридора.

Пирс останавливает меня прямо у двери в гостевую спальню.

— Что ты делаешь?

— Иду спать. Знаю, что еще рано, но я очень устала.

— Разве ты ляжешь не с Гарретом?

Я таращу на Пирса глаза, решив, что неправильно его расслышала. Бросив взгляд в конец коридора, я вижу Гаррета, который застыл около своей двери и смотрит, в свою очередь, на отца.

— Что? — улыбается Пирс. — Ты думаешь, я не знаю, что происходит среди ночи? — Я заливаюсь краской. Похоже, мое лицо сейчас ярко-малинового цвета. — Ты можешь сразу пройти в комнату Гаррета, Джейд.

— Но я не собиралась…

— Вы не виделись целую неделю, и следующие несколько месяцев вам придется провести порознь. — Он делает жест, показывая на конец коридора. — Оставайся у Гаррета. Наверняка, вы просто посмотрите телевизор и ляжете спать, верно?

Пирс старается не смеяться.

— Джейд, — зовет меня Гаррет, — идем смотреть телевизор.

Теперь мои щеки просто пылают. Не то чтобы Пирс не знал, чем мы с его сыном занимаемся, но тот факт, что он сказал это прямо нам в лицо, ужасно смущает.

— Спокойной вам ночи.

Пирс поворачивается и начинает спускаться по лестнице. А я спешу в комнату Гаррета и, закрыв дверь, падаю на кровать.

— Не могу поверить, что твой отец это сказал!

— Ты красная, как помидор, — смеется надо мной Гаррет. — Что тут такого, Джейд? Мы же с тобой взрослые люди.

— Да, но родители не должны допускать подобных вещей под своей крышей. Сначала мы должны пожениться, а уж потом спать в одной комнате. Это прописано во всех учебниках для родителей.

— Сейчас особые обстоятельства. Отец же сказал: мы не сможем быть вместе, пока все не закончится.

Я издаю стон.

— Мне словно позволили супружеское свидание или типа того. Твой отец фактически велел нам заняться сексом! Он, наверное, думает, что мы делаем это прямо сейчас!

Перевернувшись на живот, я зарываюсь лицом в подушку.

— Ты реагируешь слишком бурно, — продолжает потешаться надо мной Гаррет. Я чувствую, как матрас прогибается, и он ложится рядом со мной. — Джейд, ты что, засыпаешь?

Гаррет гладит меня по спине.

— Да, — бормочу я в подушку.

— Хочешь надеть для сна одну из моих футболок?

Я резко поднимаю голову.

— Черт! У меня же нет пижамы. Теперь твой отец подумает, что я сплю здесь голая. Просто супер!

Я снова падаю лицом в подушку.

— Уверен, он об этом не думает. — Гаррет убирает мои волосы в сторону, чтобы видеть мое лицо. — Можно мне хотя бы поцеловать тебя на ночь?

Я переворачиваюсь на спину. Гаррет, опираясь на локоть, пристально наблюдает за мной. Его прекрасные голубые глаза больше не красные и не сонные. В них светится приглашение. Положив руку мне на живот, Гаррет наклоняется и целует меня.

Я закрываю глаза и сосредотачиваюсь на его руке внизу моего живота, на тепле его дыхания, на смеси ощущений, наполняющих мое сердце всякий раз, когда его губы касаются моих. Мое тело оживает, и я полностью забываю об усталости. Я притягиваю Гаррета ближе, пока не чувствую на себе тяжесть его тела.

— Я думал, ты собираешься спать, — говорит Гаррет между поцелуями.

— Сон может и подождать.

Я задираю на нем рубашку, и он от нее избавляется. Пока мой парень снимает с меня одежду, я глазею на его накачанный пресс. Он снова устраивается на мне, и мы целуемся. Я могла бы лежать так часами, наслаждаясь ощущением его теплой гладкой кожи, но, может быть, позднее. Прямо сейчас мое тело жаждет Гаррета. Его губы скользят к моей груди, облизывая, дразня и заставляя мое тело сгорать от страсти. Я расстегиваю его джинсы, и Гаррет, поднявшись, быстро сбрасывает их вместе с боксерами. От вида его обнаженного тела все внутри меня начинает дрожать, и я снова тяну его на себя.

— Не терпится? — Гаррет одаривает меня своей сексуальной улыбкой.

— Ага.

Гаррет слегка отстраняется, а его рука скользит у меня между ног.

— Но я только начал, — шепчет он мне на ухо, отчего меня пробирает дрожь.

— Знаю, но… — Мне всегда тяжело говорить, когда он проделывает со мной все эти штучки.

— Скажи, что ты хочешь, Джейд.

Я отталкиваю его руку.

— Тебя. Прямо сейчас.

На лице Гаррета снова сверкает сексуальная улыбка, и он ложится сверху. Одним толчком он оказывается внутри меня, а его губы впиваются в мои. Я обхватываю Гаррета ногами, а он просовывает руку под мои бедра, соединяя нас еще сильнее. С моим именем у Гаррета вырывается низкий, сексуальный стон. Наши тела двигаются в идеальном ритме, пока нарастающее напряжение не становится нестерпимым, и мы заканчиваем одновременно, абсолютно мокрые от пота.

Гаррет утыкается головой мне в плечо и нежно целует его.

— Я так чертовски люблю тебя, Джейд.

— Я тоже люблю тебя.

Через несколько минут я мягко подталкиваю его.

— Мне очень хочется в душ. Ты можешь встать?

Гаррет поднимает голову и усмехается.

— Смогу — через пару минут.

Я убираю волосы с его лба и улыбаюсь.

— Я спрашиваю, можешь ли встать ты, а не он.

— А я решил, что ты приглашаешь меня принять душ вместе с тобой.

Вместо того, чтобы встать, Гаррет покрывает поцелуями мою ключицу.

— Пошли, если хочешь, но я собираюсь просто помыться.

— Ага, хорошо. — Гаррет говорит таким тоном, словно бросает мне вызов.

Выбравшись из постели, мы отправляемся в душ. Я не знаю, в чем дело — то ли из-за того, что я нескольких месяцев встречаюсь с пловцом, то ли из-за нашего первого поцелуя в бассейне — но вода стала для меня мощным афродизиаком. Гаррету прекрасно об этом известно, потому он и вызвался принять душ вместе со мной.

Как только я ощущаю гладкость его кожи, вижу капельки воды на широких плечах и провожу языком по его влажным губам, то теряю всякий контроль. Не успеваю я опомниться, как обхватываю Гаррета ногами, а мои руки обвивают его шею, и мы занимаемся этим, опираясь о стенку душа. С водой и паром получается даже горячее, чем в постели. Я держусь за Гаррета, когда мы достигаем пика чистого пьянящего наслаждения — сначала я, а через несколько секунд он.

Гаррет выключает душ и ставит меня на пол. Когда он тянется за полотенцами, я буквально повисаю на нем всем телом. Гаррет укрывает меня одним из полотенец, но я не шевелюсь. Мне слишком хорошо, пока я стою, прижавшись к нему, и наслаждаюсь теплом его кожи и паром, который все еще нас окружает.

— Джейд, ты что, засыпаешь прямо на мне? Стоя? — смеется Гаррет.

— Похоже на то.

— Давай уложим тебя в постель. — Гаррет сначала вытирает меня, потом себя и помогает мне выйти из душа. Мне хватает сил, чтобы добрести до кровати самой, пока Гаррет достает из комода одну из своих супермягких футболок.

— У меня нет с собой чистого белья, — говорю я, пока он надевает на меня футболку.

— Зачем оно тебе? Футболка достаточно длинная. — Он целует меня. — И нам ничего не будет мешать, когда через несколько часов мы все повторим.

Я целую его в ответ.

— Верно.

Несмотря на то, что я устала, как никогда раньше, я готова пожертвовать еще одной ночью сна, потому что понятия не имею, когда мы снова будем вместе.

— Гаррет, что же мы будем делать?

— О чем ты? — Он достает из комода пижамные штаны и надевает лишь их, забив на боксеры и футболку.

— Обо всем этом — о поцелуях, о сексе. Я не смогу месяцами обходиться без физического контакта.

Гаррет проскальзывает под одеяло и утыкается носом мне в шею.

— Может, отец организует нам еще несколько супружеских свиданий.

Я игриво толкаю его.

— Я серьезно.

— Я тоже. Когда Кэтрин и Лили не будет дома, мы можем приезжать сюда на разных машинах. Или пользоваться такси. За тонированными стеклами нас никто не увидит.

— Думаешь, твой отец согласится?

— Почему нет? Он же согласился, чтобы сегодня ты спала здесь.

— Но на вас работает куча людей. Они могут кому-нибудь рассказать.

— Да, правда. Похоже, это не вариант. Давай не будем переживать об этом прямо сейчас.

Я зеваю.

— Мне бы очень хотелось пободрствовать еще, но кажется, я засыпаю.

— Все в порядке, Джейд, — тихо говорит Гаррет. — Спи.

Он целует меня в макушку и, крепко обняв, прижимает спиной к себе. Наши тела идеально совпадают.

Мне будет этого не хватать. Очень сильно.

Глава 19

Около трех утра я просыпаюсь от крайне возбуждающего эротического сна, включающего меня, Гаррета и бассейн. Я ничего не могу с собой поделать и начинаю будить своего парня поцелуями. Гаррет медленно просыпается.

— Который час? — шепчет он, поворачиваясь ко мне.

— Самое время для этого. — Моя ладонь проскальзывает в его пижамные штаны.

Голубые огоньки вокруг окна спальни излучают достаточно света, и я вижу, что Гаррет улыбается, при этом его глаза все еще закрыты. Он потягивается.

— Ты будишь меня ради секса? Клянусь, Джейд, ты идеальная женщина. Я уже говорил, как сильно люблю тебя?

— Ага, говорил. А теперь покажи мне.

И он показывает.

Позже снова уснув, мы просыпаемся уже около полудня.

— Удивительно, что твой отец нас не разбудил, — замечаю я.

— Отец знает, что лучше этого не делать. Он же не хочет кое за чем нас застукать.

Я резко сажусь.

— Разве ты вчера не запер дверь?

— Не помню, — зевает Гаррет.

Я встаю, чтобы проверить.

— Гаррет, дверь не заперта! Сюда мог зайти кто угодно. Твой отец или горничная.

— Почтальон, садовник, курьер.

— Ничего смешного. Ты знаешь, что у тебя нет никакого стыда? Расхаживаешь тут голым, двери не запираешь.

— Я у себя дома, Джейд, и меня не беспокоит, что кто-нибудь войдет в мою комнату и увидит меня обнаженным или застанет за сексом.

— Ну а меня беспокоит.

Я запираю дверь.

— Довольна?

— Да.

— Тогда почему бы тебе не вернуться обратно в постель?

Гаррет сидит на кровати, его руки небрежно лежат на согнутых коленях, прикрытых белой простыней. Это сочетание сильных рук, скульптурной груди и мускулистых плеч так чертовски притягательно. Добавьте к этой картине взъерошенные темные волосы, красивые голубые глаза, идеальную улыбку, и перед вами мужская модель. Я могла бы прямо сейчас сделать фото Гаррета, поместить его в календарь, и он легко разошелся бы миллионными тиражами.

Ни за что не откажусь от его приглашения, особенно теперь, когда дверь заперта.

После очередного раунда мы, наконец, выбираемся из постели, и, одевшись, спускаемся на кухню. Там мы застаем мистера Кенсингтона, и я в своей вчерашней одежде чувствую себя так, словно совершаю марш позора. Но другой одежды у меня с собой нет, а брать что-то из вещей Кэтрин я не хочу.

— Привет, пап, — говорит Гаррет.

Пирс поднимает на нас глаза, и я чувствую, как мои щеки снова начинают гореть. Гаррет, конечно, нисколько не смущен.

— Ты уже поел? — спрашивает Гаррет.

Мистер Кенсингтон улыбается.

— Да, Гаррет. Сейчас час дня. Я уже и позавтракал, и пообедал.

— Ладно. Ну, а я, пожалуй, позавтракаю. — Гаррет подходит к холодильнику. — Джейд, а ты что предпочтешь — завтрак или обед?

Зачем он задает мне вопросы? Я тут пытаюсь слиться со стенами или полом, лишь бы меня не заметили.

— Завтракайте, а потом зайдите ко мне в кабинет, — говорит Пирс. — У меня для вас новости.

Мистер Кенсингтон наполняет свою чашку новой порцией кофе и выходит из кухни.

Гаррет подходит ко мне.

— Ты мне так и не ответила: ты хочешь завтракать или обедать?

— Мне все равно. Завтрак вполне подойдет.

Я закрываю лицо руками.

— Ты что, серьезно еще смущаешься?

Гаррет убирает мои руки от лица и целует меня.

— Ты заметил, как твой отец посмотрел на меня? А это его замечание насчет того, что уже полдень? Он думает, что я нимфоманка!

Гаррет смеется и снова целует меня.

— Ты и есть нимфоманка. И это еще одно качество, которое я люблю в тебе. А теперь давай разберемся с завтраком.

Он возвращается к холодильнику и начинает доставать оттуда всякую всячину: яйца, сыр, зеленый перец.

— Я планирую приготовить омлет. Хочешь? У меня получаются очень вкусные омлеты.

— Я буду только хлопья.

— И все? Этого мало. Тебе нужно восстановить силы после секс-марафона, который мы устроили ночью.

— Гаррет! Тебя могут услышать.

Я оглядываюсь, чтобы убедиться, что поблизости никого нет.

Гаррет закатывает глаза и качает головой.

— Я все еще жду твой ответ насчет завтрака.

— Ладно, пусть будет омлет.

Гаррет быстренько сооружает нам завтрак — две порции омлета и несколько тостов, — и мы устраиваемся завтракать за кухонным островком.

— Ты хорошо готовишь, — замечаю я.

— Спасибо, — отвечает он, откусывая кусочек от тоста.

Завтрак, приготовленный Гарретом, напоминает мне о нашем плане жить вместе, и меня накрывает волна разочарования.

— Я тут кое о чем подумала.

— Дай угадаю. Теперь, когда твой желудок полон, ты хочешь еще секса.

Я пихаю его кулаком.

— Нет! Я подумала совсем о другом.

Гаррет пожимает плечами.

— Ну-ну, как скажешь, моя подружка-нимфоманка.

Он напрягает тело, готовясь к очередному тычку, но я оставляю его в покое.

— На самом деле я подумала о том, что мы не сможем арендовать вместе квартиру следующей осенью.

— Почему нет?

— Потому что людям покажется странным, если такой плохой парень откажется от того, чтобы менять девушек каждую ночь, и вместо этого станет жить с одной единственной.

— Надеюсь, к тому времени люди потеряют ко мне интерес. — Гаррет встает и достает из холодильника графин с соком. — Хочешь еще?

— Конечно.

Я протягиваю ему свой стакан. Это свежевыжатый сок, а не та консервированная ерунда, которую я пила в детстве и которая скорее напоминала подкрашенную воду с добавлением сахара.

— Кроме того, я не собираюсь возвращаться в Мурхерст в следующем году.

Гаррет ставит графин обратно в холодильник и возвращается на свое место.

— Не собираешься? Когда ты это решил?

— Вчера, когда мы сидели у отца в кабинете.

— Почему ты мне не сказал?

— Я говорю тебе сейчас. — Отодвинув тарелку, Гаррет поворачивается ко мне. — Джейд, я думаю, нам обоим следует покинуть Мурхерст и начать все заново где-нибудь в другом месте. Здесь слишком многим известна наша история, и если осенью мы вернемся в Мурхерст, все начнут о нас сплетничать, и я снова окажусь на первой полосе журнала о знаменитостях, а этого нельзя допустить. Когда все закончится, мне лучше не светиться в прессе, а спрятаться где-нибудь в тихом месте и дать людям забыть обо мне.

— Куда ты хочешь отправиться?

— Еще не знаю, но без тебя я точно никуда не поеду. Так что ты думаешь? Ты готова уехать из Мурхерста?

— Мне будет не хватать Харпер, но да, я готова. Это хороший колледж, но насчет людей ты прав: они слишком много сплетничают. И я никогда по-настоящему не чувствовала себя здесь на своем месте. Мы ведь все равно поступим в колледж, верно?

Гаррет берет наши тарелки и относит их в раковину.

— Да, верно, но нам нужно найти небольшой частный колледж, где я не буду никому интересен и где все больше сосредоточены на учебе, а не на сплетнях о знаменитостях и реалити-шоу.

— И план снимать вместе жилье остается в силе?

— Да. — Он снова подходит ко мне, помогает спуститься со стула и заключает в свои объятия. — Конечно, все остается в силе.

— И ты всегда будешь для нас готовить?

Брови Гаррета ползут вверх.

— На такое я точно не подписывался.

Я наклоняю голову.

— Но у тебя так хорошо получается.

— У меня много чего хорошо получается, но это не значит, что я хочу заниматься этим на постоянной основе. — Он замолкает, заметив мою улыбку. — Ладно, может, кое-чем я и хочу заниматься постоянно, но только не готовкой.

— Если ты будешь готовить, то я буду стирать.

— Хм, ладно, но что-то мне подсказывает, что ты в более выгодном положении.

Я в куда более выгодном положении. Заниматься стиркой легко. Знай себе складывай и убирай одежду, а всю работу выполняет машина. Это гораздо легче готовки.

Когда мы с Гарретом спускаемся в кабинет мистера Кенсингтона, он разговаривает с кем-то по телефону. Дождавшись окончания разговора, мы проходим и садимся.

— Итак, вот как будут развиваться события на этой неделе. — Пирс излагает нам подробный план. Я объявлю всем в Мурхерсте, что на весенних каникулах порвала с Гарретом, который, в свою очередь, будет настолько расстроен из-за нашего разрыва, что возьмет отцовский самолет и улетит на Бермуды. Там он снимет на пляже дом, напьется, подцепит нескольких девиц и разгромит съемное жилье.

Мистер Кенсингтон показывает нам несколько готовых поддельных фото, которые получились настолько реалистичными, что я готова ударить Гаррета, как будто он действительно мне изменил.

Когда весь остальной мир увидит эти фотографии, никто не подумает, что Гаррет изменил мне, ведь люди обо мне ничего не знают. Все решат, что он изменил Аве, и именно поэтому будут обсуждать эту историю и распространять ее в сети.

Пирс достает ноутбук и демонстрирует запись интервью с подставным домовладельцем, который якобы сдавал Гаррету жилье на Бермудах. Хозяин дома описывает, какой урон Гаррет нанес его собственности, не говоря уже о мусоре, который оставил на пляже — презервативы, косяки с марихуаной, разбитые бутылки.

— Сколько же дерьма я успел натворить всего за несколько дней, — комментирует Гаррет. — Ты уверен, что люди в это поверят?

— Они не знают тебя, так что поверят, — отвечает Пирс. — У тебя и так имидж золотого мальчика из привилегированной семьи, а таких публика не очень-то жалует. Но по причинам, известным нам с пятницы, люди могут закрыть на это глаза. Они считают тебя другим. И сейчас наша задача — показать им, что это не так, что ты всего лишь эгоистичный, избалованный богатей, который делает все, что ему заблагорассудится, не беспокоясь о разрушениях, производимых в процессе.

— Да, но те, кто меня знает, решат, что это полный бред.

— Вот тут-то нам и пригодится история с Джейд. Близким тебе людям известно твое прошлое, поэтому им покажется вполне логичным, что из-за разрыва с Джейд ты вернулся к прежнему образу жизни. Твои близкие еще не забыли, каким ты был раньше.

— Я никогда не был настолько ужасным, — уверяет меня Гаррет.

Выражение лица Пирса говорит об обратном.

— А что мы будем делать после того, как эта история выйдет? — спрашивает Гаррет.

— Она уже вышла, и в сети уже вовсю идет обсуждение. Теперь нам просто нужно продолжать в том же духе. Гаррет, в конце каждой недели ты должен будешь прятаться, чтобы все в Мурхерсте купились на эти истории о твоих диких выходках в выходные. Я приобрел тебе маленький домик в лесу, неподалеку отсюда. Это очень уединенное место. В пятницу вечером ты будешь отправляться туда, а возвращаться в конце воскресенья или утром в понедельник. Все это время ты должен будешь находиться в этом доме. Нельзя, чтобы тебя кто-нибудь заметил.

— А Джейд может ко мне приезжать?

— Нет. Это исключено. Слишком рискованно. А тебе, Джейд, нужно тусоваться со своими подружками. Делай все, что делают девушки после расставания. Я с тобой согласен, что Харпер может не поверить в историю с расставанием, поэтому вот, что ты ей скажешь.

И Пирс в подробностях излагает мне версию, которую я должна рассказать не только Харпер, но и Фрэнку и Райану, потому что они тоже вряд ли поверят в наш с Гарретом разрыв.

— На данный момент это все, — заканчивает Пирс. — Кстати, Джейд, ты можешь забрать свою машину. Если кто-нибудь поинтересуется, откуда она у тебя, просто скажи, что я подарил ее тебе в качестве поощрения за хорошую учебу. В прошлом я уже делал своим стипендиатам подарки за успехи на первом курсе. Конечно, не такие дорогостоящие. Но учитывая, что ты встречалась с моим сыном, это не должно вызвать никаких подозрений.

— Хорошо, — говорю я спокойно, но внутри меня все ликует. Наконец-то я сяду за руль! Наконец-то у меня будет собственная машина! Это по-прежнему кажется чем-то нереальным. — А что, если фанатки Гаррета увидят меня, когда я буду выезжать из ворот?

— Их там нет. Как только мы опубликовали историю о проделках Гаррета на Бермудах, все — и поклонники, и фотографы — уехали. — Пирс встает. — Вам пора прощаться. — Он переводит взгляд с Гаррета на меня и обратно. — Прощаться нужно быстро, сынок — то есть не поднимаясь наверх. Джейд должна ехать прямо сейчас. Когда все начнут возвращаться с каникул, ее должны видеть на территории кампуса. Ты появишься там позже вечером.

Хорошо, что в данную минуту Пирс на меня не смотрит, потому что мои щеки снова горят. Неужели он действительно думал, что мы с Гарретом поднимемся в его комнату и снова займемся сексом? Он что, думает, нам не хватило? Ладно, может, он и прав, но все равно.

Мы выходим из кабинета и закрываем за собой дверь. Достав телефон, Гаррет посылает сообщение.

— Брэд подгонит твою машину через минуту. Уверена, что сможешь сесть за руль? Я уже неделю не проверял у тебя симптомы сотрясения мозга.

— Я в порядке. В последнее время у меня нет никаких симптомов.

Гаррет подходит ближе и пристально смотрит мне в глаза.

— Кто я такой?

— Нет, только не это, — смеюсь я, но потом решаю ему подыграть и с серьезным лицом отвечаю: — Ты тот придурок, который разгромил чужой дом в компании малознакомых девиц.

— Не-а, сожалею. Ты еще не совсем оправилась, чтобы вести машину. — Гаррет снова достает телефон. — Я напишу Брэду, чтобы оставил машину в гараже.

— Подожди! Давай попробуем еще раз.

Гаррет убирает телефон в карман и обнимает меня за талию.

— Когда у меня день рождения?

— Двадцать второго августа.

Он целует меня и, не отрываясь от моих губ, задает следующий вопрос:

— Мой любимый цвет?

— Зеленый.

В награду я получаю еще один поцелуй, на этот раз более долгий.

— Виды спорта, которыми я занимался в старших классах?

Вспоминая, я зажмуриваю глаза.

— Плавание, американский футбол, баскетбол, бейсбол, футбол и лакросс. — Все верно. — Гаррет дарит мне последний затяжной поцелуй. Когда он начинает отодвигаться, я удерживаю его. Я не готова к тому, чтобы этот поцелуй завершился. С этого момента мы должны держаться друг от друга на расстоянии, пока эти люди не вынесут окончательный вердикт. Вдруг это действительно конец? Вдруг их решение не изменится?

— Джейд. — Гаррет отстраняется. — Если мы сейчас не остановимся, то проведем здесь весь остаток дня.

— Знаю. Но что, если это все, что у нас есть?

— Даже не думай об этом. Мысли позитивно. И мы все равно будем видеться. Мы живем в одном общежитии, питаемся в одной столовой.

— Но я не смогу ни разговаривать с тобой, ни прикасаться к тебе, ни…

— Да, это будет отстойно, но мы справимся.

Кивнув, я поднимаю глаза.

— Еще один поцелуй?

Мы сливаемся в последнем поцелуе, и я чувствую, что мы оба не находим в себе сил, чтобы его оборвать. Наконец Гаррет отпускает меня.

— А теперь иди и сядь за руль своей новенькой машины.

Он разворачивает меня и открывает дверь. Моя машина уже ждет во дворе, такая новая и блестящая.

— Я так рада, что наконец-то смогу сесть за руль!

Я выхожу во двор.

— Ты забыла свое пальто. Подожди здесь, я его принесу.

Когда Гаррет возвращается, я уже сижу на водительском месте, пристегнутая и готовая ехать. Я опускаю стекло, и Гаррет протягивает мне пальто.

— Видимо, я останусь без прощальных объятий.

— Ой, подожди секунду.

Отстегнув ремень безопасности, я выбираюсь из машины.

— Я люблю тебя. — Гаррет крепко сжимает меня в объятиях, а потом отпускает.

— Я тоже тебя люблю.

— Ладно, теперь езжай.

Гаррет придерживает для меня дверцу машины.

Я усаживаюсь обратно в автомобиль и выезжаю за ворота. Толпы, как и обещал мистер Кенсингтон, уже нет.

Вернувшись в Мурхерст, я направляюсь к себе и возле шкафа обнаруживаю свой так и не распакованный чемодан. Я разбираю вещи и звоню Харпер. После второго гудка она отвечает:

— Джейд, быстрее иди в мою комнату.

— Не знала, что ты здесь. Я думала, ты до сих пор у Шона…

Но Харпер уже повесила трубку, поэтому я направляюсь к ней. Дверь не заперта, и как только я захожу, моя подруга бросается ко мне с объятиями.

— Привет, соседка! — Когда Харпер отпускает меня, я закрываю дверь. — Все еще не могу поверить, что мы все лето будем жить рядом друг с другом. Мои родители ждут не дождутся, чтобы познакомиться с вами, ребята. Они устраивают крутейшие летние вечеринки, на которых полно звезд первой величины, и хотя бы парочку мы посетим точно.

— Харпер, ты отлично выглядишь. Ты всегда хорошо выглядишь, но сегодня практически светишься.

— Это потому что я влюблена. — Она кружится, раскинув руки, и я смеюсь, радуясь вместе с ней. Одновременно на меня накатывает грусть, потому что я тоже очень сильно люблю Гаррета, но при этом не могу быть с ним.

— Шон такой замечательный. — Харпер перестает кружиться. — Тебе ведь известно, что путешествовать в компании с кем-то может быть очень непросто? Вы очень устаете, начинаете действовать друг другу на нервы и ссориться. Так вот: у нас с Шоном все по-другому. Даже в аэропорту, когда из-за этого придурка наш рейс задержали, Шон так хорошо реагировал. Он все время меня успокаивал, а когда я жаловалась на скуку, придумывал всякие дурацкие игры. Господи, как же я люблю его!

Она застывает, мечтательно воззрившись на какую-то точку на стене позади меня.

— Харпер? — зову ее я и встаю в поле ее зрения, чтобы вывести подругу из транса.

— Ой, прости. А где Гаррет? Я думала, что мы втроем могли бы пойти куда-нибудь поесть. Шона не будет, ему нужно быть в ресторане, чтобы подготовиться к завтрашнему дню.

— Да, кстати… Гаррет еще в доме отца.

— Но почему? Я полагала, что вы кувыркаетесь в его комнате с той самой секунды, как ты вернулась.

— Мне нужно кое о чем тебе рассказать. Но никто не должен об этом знать, даже Шон.

Харпер колеблется, потому что не любит что-то скрывать от своего парня.

— Ладно, я никому не скажу.

— Мы с Гарретом расстались.

Глава 20

— Что? — Харпер хватает меня за плечи, чуть не опрокинув. — Когда это произошло?

— Все это не по-настоящему. Мы лишь притворяемся, что расстались, чтобы я могла оставаться в стороне от того ажиотажа, который возник в СМИ вокруг Гаррета.

Харпер тянет меня к своей кровати, и мы садимся.

— Но ведь это продолжается уже несколько месяцев. Почему вы решились именно сейчас?

— Потому что ситуация ухудшилась. Фотографы стали вести себя более агрессивно. Я уже однажды из-за них пострадала, а если бы они узнали, что я встречаюсь с Гарретом, они стали бы повсюду меня преследовать.

Судя по выражению лица Харпер и кивку, похоже, она купилась на эту историю, придуманную Пирсом.

— Мистеру Кенсингтону следовало просто подать на шоу в суд. Тогда бы все это прекратилось.

— Дело не только в шоу. У Гаррета теперь тьма поклонников, и они скупают журналы с его фотографиями. Так что, даже когда шоу закончится, репортеры все равно будут гоняться за ним, желая заполучить снимки.

— И сколько же продлится ваше вымышленное расставание?

— Столько, сколько потребуется, чтобы фанаты охладели к Гаррету, а фотографы оставили его в покое. На это могут уйти месяцы.

— Значит, вы не поедет летом в Калифорнию?

— Я по-прежнему еду, а вот Гаррет, скорее всего, нет.

— Джейд, это же полный отстой. Как вы собираетесь пережить все эти месяцы вдали друг от друга? Может, вы могли бы встречаться где-нибудь в укромном месте, чтобы хоть немного побыть вдвоем?

— Вряд ли. Это слишком рискованно: нас могут увидеть. Мне даже нельзя ему звонить. И просто чтобы ты знала, Гаррет в этот период будет вести себя несколько странно.

— Это как, например?

Я объясняю Харпер, что Пирс нанял специальных людей, которые будут целенаправленно выставлять Гаррета в дурном свете, чтобы люди перестали испытывать к нему симпатию. Рассказываю, что в ближайшие несколько месяцев в интернете появятся фотографии и информация, характеризующие Гаррета, как полного придурка, но все это фальшивка.

— Это только подогреет к нему интерес, — замечает Харпер.

— Подогрело бы, если бы Гаррет был настоящей знаменитостью, но это не так. И как только реалити-шоу закончится, Гаррет снова превратится в обычного парня и начнет терять своих поклонников. Оставшиеся фанаты, мы надеемся, устанут от его дурацких выходок и в конце концов потеряют к нему интерес.

Харпер права: этот план мог бы сделать Гаррета еще более популярным. Однако можно стать популярным, громя гостиничные номера и разбивая автомобили, но это вряд ли сделает из тебя популярного кандидата в президенты. А это все, к чему мы стремимся. Но Харпер об этом я, конечно, не говорю.

— Все это уничтожит его репутацию, — говорит Харпер. — Может испортить всю оставшуюся жизнь или, по крайней мере, ближайшие несколько лет.

— Гаррет готов рискнуть. Он больше не хочет так жить. Ты бы видела, сколько ему приходит сообщений. Он меняет свой номер, но фанаты все равно его вычисляют. Да ему из дома не выйти без снующих по пятам фотографов.

— Да уж, у моей сестры та же проблема. Фильм с ее участием еще даже не вышел, а папарацци уже вовсю ее фотографируют. Правда, они никогда не вели себя так агрессивно, как в случае с Гарретом, — держатся на расстоянии и снимают с другой стороны улицы. В общем, все не так плохо.

— Харпер, главное помни: тебе нельзя об этом рассказывать. Никому, даже Шону. Просто скажи ему, что я бросила Гаррета, а он плохо это воспринял, поэтому снова стал напиваться и вести разгульный образ жизни.

Глаза Харпер сужаются.

— Хорошо, но только ради тебя. Я никогда не обманывала Шона, и мне очень не нравится делать это сейчас.

— Знаю, но мне действительно очень нужно, чтобы ты держала все в секрете. Даже мачеха Гаррета ничего не знает.

— Все это как-то очень странно, хотя я могу понять мотивы Гаррета.

— Я лишь надеюсь, что это не продлится очень долго. План только вступил в действие, а я уже скучаю.

— Мне очень жаль, Джейд. — Харпер вытягивает губы в трубочку, потом вскакивает с кровати и бежит к своему чемодану. — У меня тут есть кое-какие подарки, которые могут тебя подбодрить.

— Харпер, ты не должна мне ничего покупать.

— Я ничего и не покупала. — Она принимается перебирать вещи в чемодане, кое-что вынимая и складывая в отдельную кучу. — Это еще одна халява, которую прислали моей сестре.

Я подхожу и усаживаюсь рядом с ней на пол.

— Еще футболки?

— Несколько футболок, юбки, пара повседневных платьев и бикини.

Харпер держит в руках неоново-зеленый купальник, который бы очень понравился Гаррету, а я даже не могу перед своим парнем в нем продефилировать. А еще у Харпер есть красное, ярко-розовое и белое бикини.

— Знаю, эта юбка выглядит немного старомодно, но у меня точно такая же, и когда наденешь, она смотрится очень миленько. — Харпер протягивает мне белую хлопчатобумажную юбку с поясом на резинке. — И мне очень нравится это платье. Как бы я хотела, чтобы оно было моего размера, но зато оно просто отлично сядет на тебя.

Я беру платье и поднимаю перед собой, чтобы рассмотреть. Это короткое темно-синее вязаное изделие без рукавов, скорее спортивное, чем модельное. Определенно мой фасон.

Когда Харпер заканчивает сооружать холм из новой одежды, она настаивает, чтобы я все перемерила. Вот и прекрасно: хоть какое-то занятие. Это лучше, чем сидеть в своей комнате, гадая, чем занимается Гаррет, и мечтая оказаться рядом с ним.

— Ты должна надеть это на ужин, — говорит Харпер.

На мне темно-джинсовая мини-юбка и светло-голубой свитер, очень мягкий и удобный. Харпер абсолютно точно угадывает мой вкус: я бы сама себе это купила, будь у меня деньги на новую одежду. Моя подруга могла бы работать личным закупщиком одежды.

— У меня нет подходящей обуви, — говорю я, разглядывая себя в зеркале.

— Точно, обувь! Чуть не забыла. — Открыв другой чемодан, Харпер достает оттуда несколько пар сандалий, а также обувь, похожую на кеды, только симпатичнее. — Так и думала, что ты скажешь нечто подобное. Так что вот, держи. Теперь у тебя нет никаких отговорок. Обувайся и пойдем.

Харпер вручает мне пару, похожую на кеды.

— Где будем ужинать? — Спрашивая, я вдруг вспоминаю, что мой бумажник пуст: последние деньги я потратила на поездку до дома Гаррета. — Я не могу пойти с тобой, извини. У меня закончились деньги. Мне пришлось брать такси и…

— Не заморачивайся, я угощаю. Ты же знаешь, моя семья очень богата, а ты никогда не позволяешь мне за тебя платить.

Стоя перед зеркалом, Харпер наносит на губы блеск и чмокает, размазывая его.

— Потому что тебе не следует этого делать. За себя должна платить я сама.

— Помнится, ты обещала никогда больше не поднимать тему денег.

Теперь Харпер поправляет свой конский хвост, что всегда занимает целую вечность, ведь он должен быть идеальным — не слишком высоким, но и не слишком низким.

— Это правило касалось только нас с Гарретом.

— Что ж, теперь оно распространяется и на меня. Больше никаких жалоб по поводу моего желания заплатить. Я не говорю, что буду платить постоянно, но сегодня я хочу пригласить свою подругу на ужин. И, пожалуйста, Джейд, ни слова о фастфуде, не сегодня.

Наконец ее конский хвост там, где она и хотела. Отвернувшись от зеркала, Харпер подхватывает свою сумочку, берет меня за руку и тащит из комнаты.

— Куда ты меня поведешь?

— Еще не решила. Может, в суши-бар.

— А, — мямлю я.

Харпер смеется.

— Шучу. Я знаю, как ты ненавидишь суши.

Мы выходим на улицу. Сейчас семь вечера, и, судя по заполненной парковке, похоже, все уже успели вернуться с каникул.

Харпер достает свои ключи.

— Места не было, так что мне пришлось припарковаться у Лискер-Холла.

Как раз в тот момент, когда мы добираемся до ее внедорожника, и я направляюсь к пассажирскому месту, рядом паркуется какая-то машина. Яркий свет фар ослепляет, и мне приходится прикрыть глаза в ожидании, пока водитель заглушит мотор. Подняв взгляд, я вижу, что это черный «БМВ». Машина Гаррета. Серьезно? Разве так бывает? Вздохнув, я смотрю, как Гаррет выходит из машины.

Вокруг нас — на тротуаре, на парковке — полно народу, и сейчас самое время начать играть роль бывшей подружки. Но как же это чертовски тяжело, когда Гаррет так близко, а у меня лишь одно желание — подбежать и поцеловать его.

Я не понимаю, как мне себя вести. Игнорировать его? Поздороваться? Нам следовало обсудить это раньше, еще до моего отъезда из дома Кенсингтонов. Харпер ждет меня в своей машине, и, хотя на улице темно, я уверена, что она заметила, кто именно припарковался с ней рядом. Я подхожу к своей дверце. Гаррет стоит рядом, делая вид, что смотрит в свой телефон.

— Новый наряд? — спрашивает он, не отрывая глаз от гаджета.

— Ага. Подарок Харпер.

Я чувствую запах его парфюма, и меня привычно тянет к нему. Зачем так хорошо пахнуть, когда мы в разлуке?

— Мне нравится.

Гаррет пытается не смотреть, но я ловлю его взгляд на своих голых ногах, который скользит дальше вверх на мой облегающий свитер, и это ужасно меня заводит.

— Кенсингтон! — кричит какой-то парень. Он стоит на тротуаре перед машиной Гаррета. — Я должен узнать больше о Бермудах. Две девушки одновременно? Черт, неужели это правда?

Очевидно, новости о Гаррете распространяются полным ходом.

— Мне пора.

Я кладу ладонь на дверную ручку, но дверь не открываю.

— Привет, Шейн, — отвечает парню Гаррет. — Расскажу в общежитии.

Когда Гаррет уходит, его рука мимолетно касается моей юбки сзади.

Я быстро сажусь в машину, пока окончательно не потеряла над собой контроль.

— Что ты ему сказала? — шепчет Харпер, как будто люди на улице могут каким-то образом нас услышать.

— Ничего.

Я пристегиваюсь.

— Ты ему что-то сказала. По тому, как он на тебя смотрел, я подумала, что вы оба сейчас прыгнете в его машину и сделаете это.

— Просто Гаррет не видел на мне раньше эту одежду и поинтересовался, новая ли она.

Харпер заводит внедорожник и сдает назад.

— Не знаю, как этот план с фальшивым разрывом может сработать. Предельно ясно, что вы двое без ума друг от друга. Может, мне показать тебе несколько приемов актерского мастерства? В детстве я брала уроки. По правде говоря, для ребенка в Лос-Анджелесе это базовое требование.

— Да, думаю, не помешает. Это оказалось сложнее, чем я думала.

И наша короткая встреча на парковке только что это доказала. Запрет относительно моего парня сделал меня сверхчувствительной ко всему, что касается Гаррета. Тембр его голоса. Запах. Близкое присутствие. Он едва меня коснулся, а в моем теле сразу же возникли жар и трепет.

— Джейд. — Харпер произносит мое имя так, словно повторила его уже не один раз.

— Ты что-то сказала?

— Может, нам поехать во «Фреш», ресторан органической кухни? Только это в тридцати километрах отсюда. Ты торопишься назад?

— Нет, отличная идея. — Чем дальше я сейчас от Гаррета, тем лучше.

Поужинав во «Фреше», в кампус мы возвращаемся только к девяти вечера. Я благодарю Харпер за ужин и отправляюсь в свою комнату, где устраиваюсь перед своим новеньким телевизором. Мне все еще непривычно, что в моей комнате есть телевизор, но я очень рада, что Гаррет мне его купил. Надеюсь, телек поможет мне отвлечься от мыслей о Гаррете.

Или нет.

Переключая каналы, я вижу фотографию Гаррета в новостной программе о знаменитостях «Голливуд сегодня».

— Гаррет Кенсингтон, с которым то встречается, то расстается Ава Гамильтон, звезда шоу «Встреча выпускников частной школы», очень бурно провел свои весенние каникулы, — сообщает с экрана бойкий блондин — ведущий программы. — Ходят слухи, что Гаррет, взяв самолет отца, слетал на Бермуды, где завел связь с несколькими девушками, несмотря на то что недавно снова сошелся с Авой. Поклонники реалити-шоу считают, что Ава заслуживает большего, но, кажется, парочка все еще вместе.

На экране появляется Ава, шагающая по парковке. На ней большие солнцезащитные очки, обтягивающие темные джинсы и черный свитер с глубоким вырезом.

— Гаррет всегда был плохим мальчиком, — говорит она, откидывая на ходу волосы. — Мне его не переделать. Это одна из причин, почему я влюбилась в него. Меня всегда привлекали плохие парни.

— Так вы все еще вместе? — спрашивает голос за кадром.

Камера слегка трясется, поскольку оператор старается не отставать от Авы.

— Да.

Девушка садится в черный внедорожник и уезжает.

Ведущий продолжает:

— Как сообщают источники, на Бермудах Кенсингтон практически разгромил арендованный дом, а на пляже около жилья оставил кучу мусора.

Программа переключается на интервью с домовладельцем, которое я уже видела в кабинете Пирса. Пожилой мужчина, сильно загорелый, с седыми волосами, сообщает:

— Этот парень переломал все в моем доме и оставил его в не пригодным для жизни состоянии. В ближайшие месяцы я не смогу сдавать дом в аренду. И он даже не извинился. Его родителям должно быть стыдно.

На экране снова ведущий.

— Мы связались с представителем по связям с общественностью Кенсингтонов, но пока не получили комментариев. Оставайтесь с нами, чтобы быть в курсе последних новостей.

Я опять переключаю каналы и нахожу для просмотра старое кино. В этот момент звонит мой телефон.

— Джейд, ты в порядке? — Это Фрэнк. Я совершенно забыла рассказать ему историю, которую уже сообщила Харпер.

— Да, а что?

— Хлоя только что позвонила Райану и рассказала, что Гаррет на Бермудах сломал все в доме какого-то человека. — Фрэнк не упоминает о девушках.

Райан берет трубку параллельного телефона.

— Этот засранец тебе изменяет! Клянусь, я его убью!

— Вам обоим необходимо успокоиться и выслушать меня.

Я выкладываю им версию, предложенную мистером Кенсингтоном.

— Мы и не подозревали, что фанаты и фотографы стали такими агрессивными, — говорит Фрэнк. — Знаю, милая, тебе будет тяжело без Гаррета, но, я думаю, все наладится.

Убедившись, что Фрэнк и Райан приняли эту историю за чистую монету, я прощаюсь и смотрю оставшуюся часть фильма, но мои мысли то и дело возвращаются к ситуации, в которой я оказалась. Трудно поверить, что всего несколько дней назад все было прекрасно, а сегодня я участвую в заговоре с целью сделать из Гаррета одного из самых ненавистных людей в Америке. Не говоря уже о том, что я одна из немногих, кому известно, что наших президентов выбирают не граждане, а небольшая группа влиятельных богачей. Это тайна, которую мне бы не хотелось знать и которую я никогда и никому не смогу рассказать, иначе меня точно убьют. Правда, вряд ли бы мне кто-нибудь поверил, даже если бы я открыла рот.

* * *

В понедельник утром я проверяю свой телефон и обнаруживаю три сообщения от Карсона. Я уверена, что он уже в курсе последних событий и не может дождаться, чтобы меня расспросить, или, точнее, ему не терпится позлорадствовать. Для него же это как рождественский подарок. Неужели Гаррет плохо себя ведет? Удивительно, что Карсон не написал мне «я же тебе говорил» тысячу раз.

Я прихожу на занятие по физике минута в минуту в надежде избежать разговора с Карсоном. Но, конечно же, опаздывает сам профессор.

— Сочувствую насчет Гаррета, — увидев меня, говорит Карсон, но ни капли сочувствия в его голосе нет.

— Ерунда, забудь.

Я достаю из сумки ноутбук и кладу его на стол.

— Ерунда? Ты что, не слышала, что он натворил?

— Слышала. Гаррет может поступать, как ему вздумается. Мы больше не вместе. — Я не смотрю на Карсона, включая свой ноутбук. — Я порвала с Гарретом на прошлой неделе, поэтому он так себя и ведет. Он не хотел нашего разрыва.

Карсон молчит, и в его взгляде я вижу недоверие.

— Карсон, послушай, я не стала ничего тебе говорить во время нашей поездки, потому что не хотела лекций на тему Гаррета и того, что мне никогда не следовало с ним встречаться. Так что на обратном пути я просто притворялась, что звоню и пишу ему, хотя на самом деле этого не делала.

— Могла бы и рассказать мне. Клянусь, я не стал бы читать тебе нотаций. Может, сходим куда-нибудь после занятий и поговорим об этом?

— Нет, все в порядке. Во времяканикул у меня была масса времени, чтобы все обдумать. Часть меня все еще любит Гаррета, но у нас просто ничего не получалось. Я не вписываюсь в его мир, и он это знает, только принять не хочет.

— Ты все еще с ним общаешься?

— Нет, с тех пор как мы расстались, но я не собираюсь делать вид, что Гаррета не существует. И если встречу его в кампусе, то, как обычно, поздороваюсь. Никакой вражды. Расставание не значит, что я его ненавижу.

— Даже после того, что он натворил на прошлой неделе?

— Я знала, что Гаррет собой представляет, когда мы познакомились. Он всегда был таким. Ты же слышал рассказы. Он любит выпить, повеселиться, менять девушек как перчатки. Когда мы встречались, он вел себя иначе. Теперь же, когда мы не вместе, вполне логично, что он вернулся к прежнему образу жизни. Меня это больше не касается.

— Извините за опоздание. — В аудитории появляется профессор и спешит на свое место. — Доставайте сегодняшние конспекты и давайте начнем.

После занятий Карсон провожает меня до общежития.

— Хочешь, сегодня поужинаем вместе?

Ого. Карсон что, уже приглашает меня на свидание? Я думала, что он хотя бы пару недель подождет.

— Я еще не готова к новым свиданиям.

— Свиданиям? Я думал, мы просто вместе поедим в моей столовой. Это не приглашение на свидание. Просто не хотел, чтобы ты сидела за ужином одна, вот и все.

— О. — Я останавливаюсь возле своего общежития. — Ну, обычно я ужинаю с Харпер.

— Тогда, может, как-нибудь в другой раз. Увидимся, Джейд.

Карсон поворачивается и уходит к своему зданию.

Несмотря на его слова, это все же было похоже на приглашение на свидание. Невинная трапеза в столовой приведет к ужину в ресторане, а затем к походу в кино, и вскоре, не успеешь оглянуться, как мы будем парой — по крайней мере, в глазах Карсона.

Очевидно, я не учла всех последствий разрыва с Гарретом. Теперь я одна, а это значит, что меня опять могут приглашать на свидания.

Этот фальшивый разрыв все более усложняется.

Глава 21

Следующие дни я стараюсь занять каждую минуту, чтобы не думать о Гаррете. Его не видно ни в кампусе, ни в столовой. Чтобы избежать встречи со мной, он выбрал другой маршрут до своих занятий и другое время посещения кафетерия. И слава богу, что это так. Мне сейчас его настолько не хватает, что я, скорее всего, набросилась бы на него прямо в столовой. И я так волнуюсь, что это на самом деле произойдет — ну, положим, прыгать на него я, конечно, не стану, скорее могу поцеловать и, возможно, немного пощупать — что реально упражняюсь в разных реакциях на тот случай, когда мы, наконец, действительно столкнемся.

В четверг после утренних занятий я отправляюсь в город, чтобы встретиться в ресторане с Арлином и Грейс. Я сильно нервничаю. Хоть Арлин и показался мне очень милым стариком, я понятия не имею, что представляет собой его жена. Если она похожа на жену Ройса, единственную миссис Синклер, с которой я пока знакома, то мои дела плохи — та женщина мне совсем не понравилась. При нашем знакомстве она первым делом поинтересовалась моей фамилией, чтобы оценить мое благосостояние. Выяснив, что за моим именем ничего не стоит, миссис Синклер взглянула на меня так, словно я тоже ничего собой не представляю, словно я полное ничтожество. Если бы она только знала, что я дочь ее мужа.

С Арлином и Грейс я встречаюсь в маленьком кафе. Оно расположено в старинном здании, и это не ветшающий старый дом, а историческое строение, которое превратили в ресторан. Однажды я уже была здесь вместе с Гарретом. Еда здесь вкусная, но дорогая. Шеф-повар составляет новое меню каждый день, и оно включает всего четыре-пять пунктов. В тот раз здесь было полно людей примерно того же возраста, что и Арлин, и сегодня та же картина.

Когда я сообщаю хостес, что у меня встреча с мистером Синклером, она вдруг оживляется, а на ее лице появляется широкая улыбка.

— Прошу сюда. — Она ведет меня к их столику.

— Мистер и миссис Синклер, ваша гостья. — Хостес, похоже, нервничает и быстро удаляется. Полагаю, она в курсе, что ее гости миллиардеры, и это приводит ее в сильное волнение. Наверняка сейчас она хотела бы быть официанткой, чтобы получить чаевые от этих людей. Интересно, за кого она приняла меня? Должно быть, решила, что я важная персона, раз обедаю с Синклерами. Это объясняет ее чрезмерно восторженное приветствие возле стойки администратора.

Арлин и Грейс поднимаются со своих мест. Грейс небольшого роста, около ста шестидесяти сантиметров, у нее тонкие черты лица. Ее прямые каштановые волосы заканчиваются чуть ниже подбородка и уложены в ту же прическу, что и на фотографии, которую показывал мне Арлин, — аккуратный боб. Она одета в платье сливового цвета с короткими рукавами, а на ее плечи накинут узорчатый шарф.

— Джейд, рад снова тебя видеть, — приветствует меня Арлин. — Знакомься, это моя жена Грейс.

Грейс с улыбкой протягивает мне руку.

— Здравствуй, Джейд. Я так рада наконец-то с тобой познакомиться.

Уже сейчас я могу сказать, что Грейс совсем не похожа на другую миссис Синклер. В ее голосе и взгляде чувствуется искренность. Она действительно, как и говорит, рада нашей встрече.

Арлин жестом приглашает нас присесть. Наш маленький круглый столик едва ли может вместить четырех человек. Один из стульев убран, так что я занимаю освободившееся пространство, оказываясь напротив Арлина и Грейс.

За столом воцаряется тишина. Очень неловкая. Для каждого из нас.

— Может, нам стоит сделать заказ? — спрашивает Арлин, нарушая молчание.

Мы дружно опускаем глаза в небольшое бумажное меню, в котором представлены сегодняшние блюда. Каждое предложение рассчитано на гурмана. Даже если название блюда звучит обычно, в нем обязательно присутствует какой-нибудь особый соус или ингредиент, который превращает его в нечто неожиданное. Когда к нам подходит официант, я заказываю сэндвич, Арлин выбирает блюдо из лосося, а Грейс — салат.

И снова наступает тишина. Грейс продолжает меня рассматривать. Вероятно, она заметила, что наши глаза абсолютно одинакового оттенка зеленого цвета. Ни у моей мамы, ни у Ройса не было зеленых глаз. Такое может получиться только благодаря встрече двух рецессивных генов.

— Что ж, Джейд, как тебе учеба в колледже? — интересуется Грейс.

Она по-прежнему улыбается мне, и ее улыбка самая настоящая, в отличие от той, которой меня одарила жена Ройса.

— В колледже все замечательно. Мне нравятся все мои занятия, а преподаватели просто отличные.

— Что же ты изучаешь?

Развернув салфетку, Грейс кладет ее себе на колени, и я повторяю за ней.

— Пока только общие предметы.

— Какие у тебя предметы в этом семестре?

— Химия, микробиология, физика, социология и история Европы.

— Похоже, у тебя большая нагрузка.

— Все не так страшно.

Официант приносит корзинку с булочками, и я беру одну штуку, лишь потом сообразив, что булочки, вероятно, подали к лососю Арлина и салату Грейс, а не к моему сэндвичу. Ну ладно, им, похоже, все равно.

— Ты выбрала много научных курсов. Планируешь карьеру, связанную с науками? — спрашивает Грейс как раз в тот момент, когда я откусываю от булочки.

Закончив жевать, я отвечаю:

— Да, я думаю пойти в медицинскую школу.

Переглянувшись, Арлин и Грейс награждают меня еще более широкими улыбками.

— Джейд, это же чудесно, — произносит Арлин.

— Согласна, определенно ты очень умная девушка, Джейд, — добавляет Грейс. — Когда я училась в колледже, то с трудом сдала химию.

Я интересуюсь, в каком колледже Грейс училась, и этот разговор затягивается на добрых десять минут. А к тому моменту, когда приносят наш заказ, Арлин успевает рассказать мне о своих студенческих днях.

Теперь, когда завязался разговор, я немного расслабляюсь. Пока мы обедаем, я рассказываю им о Фрэнке и Райане и о том, как росла в Де-Мойне. В разговоре я не упоминаю о своей маме, а они — о Ройсе. Это запретные темы, по крайней мере, сейчас, пока мы только узнаем друг друга.

Когда официант убирает наши тарелки, Арлин настаивает на десерте. Я уже планировала уходить, чтобы успеть просмотреть конспекты перед предстоящей сегодня контрольной. Однако я вижу, что Грейс хочет, чтобы я задержалась подольше, и заказываю кусок шоколадного торта. За десертом я интересуюсь, чем Грейс занимается во Флориде, и выслушиваю подробный рассказ об ее цветниках. Она называет себя мастером садоводства, что бы это ни значило.

— Если ты когда-нибудь захочешь нас навестить, мы будем очень рады, — говорит Грейс, делая глоток капучино.

— Да, Джейд, приезжай в любое время, — поддерживает ее Арлин. — Можешь воспользоваться для этого нашим самолетом.

— Я подумаю. Сейчас у меня напряженная пора в учебе, так что пока ничего не могу сказать. — Несмотря на то, что Арлин и Грейс показались мне очень приятными людьми, я не уверена, что готова гостить в их доме. — На самом деле мне пора возвращаться в кампус. В час у меня лабораторная по химии.

Грейс быстро ставит чашку и промокает губы салфеткой.

— Да, конечно. Мы не хотели тебя задерживать.

— Все в порядке.

Я встаю и надеваю куртку. Арлин и Грейс отодвигают свои стулья и, обойдя стол, оказываются передо мной.

— Спасибо вам за обед. — Я неловко улыбаюсь, не зная, что еще сказать.

Арлин протягивает мне руку.

— Может, как-нибудь повторим.

— Конечно. — Я пожимаю ему руку и смотрю на Грейс. — Просто дайте мне знать, когда в следующий раз будете в городе.

— А если на следующей неделе? Это будет не слишком скоро? — осторожно спрашивает Грейс.

Она что, хочет прилететь сюда снова только ради обеда со мной? Похоже, я ей сильно понравилась.

— Э, нет, не слишком.

Глаза у Грейс загораются, и она обнимает меня, к чему я совсем не готова. Я слабо обнимаю ее в ответ, и она отступает, понимая, что поспешила.

— Тогда до встречи через неделю, — деловым тоном подводит итог Арлин. — В то же самое время, в том же самом месте. Если только ты не хочешь пойти куда-нибудь еще, Джейд.

— Нет, меня все устраивает. Увидимся на следующей неделе.

Я уже разворачиваюсь, чтобы уйти, когда слышу за спиной голос Арлина:

— Джейд. — Он подходит ко мне с бумажником в руках и достает стодолларовую купюру. — Чуть не забыл отдать тебе это.

У меня появляется ощущение, что мне платят за то, что я пришла на обед, и я напрягаюсь.

— Нет, не нужно.

В действительности очень даже нужно, потому что у меня совсем нет денег, даже четвертака, а у Райана я просить не хочу.

Арлин, чувствуя мою нерешительность, подходит ближе и, понизив голос, добавляет:

— Это от Пирса. Чтобы возместить тебе стоимость поездки на такси на прошлой неделе.

— О. Хорошо. Спасибо.

Я беру купюру и кладу ее в сумочку.

— До свидания, Джейд. — Улыбается Арлин. — До скорой встречи.

По дороге к своей машине мне постоянно приходится напоминать себе, что эти двое мои бабушка и дедушка. Мои настоящие бабушка и дедушка. Это кажется чем-то нереальным. Путь к этому моменту в моей жизни был полнейшим безумием. Ройс Синклер разрушил жизнь моей матери, мое детство, пытался меня убить. Я же только что обедала с его родителями. Все это очень странно.

Вернувшись в кампус, я спешу на второй этаж, чтобы рассказать Гаррету о встрече, но потом осознаю, что не должна этого делать, и, развернувшись, бреду вниз, в свою комнату. Ненавижу тот факт, что мне нельзя подняться у нему. Я ужасно хочу поговорить с Гарретом, но не могу, и это сводит с ума.

На всякий случай я проверяю свой телефон — вдруг Гаррет забылся и случайно позвонил или написал мне. Но в телефоне пусто.

В этот момент мой сотовый начинает звонить.

— Привет, Харпер.

— Привет, я звоню, чтобы узнать, не хочешь ли ты на эти выходные поехать со мной к Шону. Просто потусуемся у него дома, посмотрим фильмы.

— Все нормально, Харпер. Я же знаю, что вы хотите побыть вдвоем.

— Джейд, я только что провела с этим парнем целую неделю. Теперь я хочу провести время с тобой. Так что скажешь? Шон будет нам готовить.

— Ладно. Похоже, будет здорово.

— Отлично! Мне нужно на занятие, так что обсудим все позже.

Это займет один мой уикэнд. Но что мне делать с остальными? Не могу же я проводить каждые выходные с Шоном и Харпер.

Около шести вечера мы с Харпер, как обычно, ужинаем. В столовой полно народу, но Гаррета нигде не видно. Почему я никогда его здесь не вижу? Он что, больше не ест?

— Перестань его высматривать, — говорит Харпер, заметив мой мечущийся по всему залу взгляд.

Она только что покончила с очередным своим чудовищных размеров салатом и принялась за десерт — баночку йогурта. Я же, в свою очередь, выбрала на ужин тарелку сладких радужных хлопьев, а теперь наслаждаюсь шоколадным пудингом. Знаю, не самая полезная еда, но я слышала, что люди после расставания жаждут углеводов. Таким образом, я даже способствую тому, чтобы наш разрыв выглядел более реальным.

— Я не высматриваю его, — возражаю я, что является абсолютной ложью.

Харпер встает.

— Пойду возьму немного фруктов. Сейчас вернусь.

Пока ее нет, я доедаю свой пудинг и отодвигаю поднос в сторону.

— Привет, Джейд.

Услышав за спиной мужской голос, я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, кто бы это мог быть, но парень уже усаживается рядом со мной.

— Как дела?

У нас совместный курс по истории. Как же его зовут? Не помню. У меня ужасная память на имена. А ведь на этом занятии всего двадцать человек. Я должна знать его имя.

— Привет. Тебе нужен этот столик?

Бросив взгляд вокруг, я замечаю отсутствие свободных столов.

— Нет, я сижу вон там. — Он указывает на место через пару столиков от моего. Там полно парней. Некоторые из них живут на этаже Гаррета. — Я просто хотел узнать, что ты делаешь завтра вечером?

Мне требуется какое-то время, чтобы осмыслить то, что он сказал. Завтра вечером. А что будет завтра вечером? Пятница? Я что-то упустила? Нам нужно что-то сделать по истории? Подождите! Вечер пятницы — это время свиданий. Он что, приглашает меня на свидание?

Я слишком долго тяну с ответом, и парень озадаченно на меня смотрит.

— Джейд? Ты меня слышишь? Здесь довольно шумно.

— Э, да. Что-то насчет завтрашнего вечера? — Я пытаюсь выиграть время, чтобы найти способ отказать ему.

Теперь я предположительно одна и с формальной точки зрения могу пойти с ним на свидание, но, конечно, не пойду, потому что тайно все еще встречаюсь с Гарретом.

Парень мне улыбается. Как бы его ни звали, он очень симпатичный: волнистые черные волосы, оливковая кожа, темно-карие глаза. Он худощав, но у него крепкие мышцы рук. В первый день занятий, когда мы все знакомились, помню, он говорил, что его родители из Греции, и он проводит там каждое лето.

— Я планировал сходить в новый тайский ресторан, — говорит он, наклоняясь ко мне всем телом. — И хотел узнать, не хочешь ли ты пойти со мной. Тебе нравится тайская кухня?

— Нравится. Только завтра вечером я занята.

— А что насчет субботы?

— Друзья пригласили меня провести эти выходные вместе с ними, так что меня в кампусе не будет.

— Понятно. Тогда, может, в следующие выходные?

Очевидно, мне необходимо выражаться яснее. Раньше я отшивала парней только так, но, будучи в постоянных отношениях, растеряла сноровку. Я ищу в толпе Харпер, но ее нигде не видно. Вместо этого я натыкаюсь взглядом на Гаррета, продвигающегося к столику, за которым как раз сидел «как его там зовут», прежде чем подойти ко мне. Гаррет резко останавливается, когда замечает меня в компании парня, чье близкое ко мне положение ясно указывает на его интерес. Гаррет ставит свой поднос на стол и медленно садится, не сводя с нас глаз.

— Я действительно не могу. — Я делаю паузу, сожалея, что не могу вспомнить имя этого парня. — В данный момент я вроде как отдыхаю от свиданий.

— А, ладно, понимаю.

Он поднимается.

— Привет, Ник. — Появляется Харпер, неся в руках маленькую пиалу с черникой.

Ник! Я знала, что у него короткое имя. Ник. Теперь оно намертво впечатано в мою память. Правда, едва ли его имя мне когда-нибудь пригодится. Скорее всего, парень больше со мной не заговорит.

— Привет, Харпер. Мне пора идти. Увидимся позже.

Ник возвращается на свое место, которое оказывается прямо рядом с Гарретом. Заметив «моего бывшего парня», Ник, кажется, начинает нервничать и, быстро схватив свой поднос, несет его к конвейерной ленте.

— Что это было? — спрашивает Харпер.

— Ник только что пригласил меня на свидание.

Мой взгляд прикован к Гаррету, который сейчас находится в центре внимания за своим столом. Очевидно, после своих диких выходных на Бермудах он приобрел популярность среди парней.

— Пригласил на свидание? — Харпер роняет чернику, которую накладывала ложкой в свой йогурт, и ягоды катятся по столу. — И что ты ему ответила? — Ответила, что в эти выходные занята.

Я все еще не могу оторвать взгляд от Гаррета, который так чертовски хорошо выглядит, что даже нечестно. Его темные волосы сексуально растрепаны, и у него щетина, которая очень подходит к образу плохиша. На нем одна из тех облегающих черных футболок, которая мне особенно нравится. Она обтягивает его плечи и плотно прилегает к груди, и мне лишь хочется запустить под нее свои руки и почувствовать его кожу, мускулы, его…

— Джейд. — Харпер пинает меня ногой под столом. — Хватит пялиться, — ругает она меня, оглядываясь на Гаррета.

— Что? Я не могу посмотреть на своего бывшего?

— Можешь, только не так, словно хочешь сорвать с него одежду.

— Но именно этого я и хочу.

Она снова меня пинает.

— Поднимайся. Тебе нужно выбираться отсюда.

Вставая из-за стола, я замечаю, что Гаррет незаметно наблюдает за мной, чуть подняв взгляд. По мне проносится волна жара. Клянусь, отсутствие контакта заставляет меня хотеть его даже сильнее, чем когда мы были вместе, что кажется просто невозможным.

Харпер вынуждена практически тащить меня в свою комнату.

— Джейд, тебе нужно взять себя в руки.

Она плюхается на кровать и прислоняется к стене. Я делаю то же самое.

— Я не видела Гаррета с воскресенья и не могла не посмотреть на него. Уверена, никто даже не заметил.

— Только ты пялилась, а не смотрела. — Харпер делает глубокий вдох, а потом шумно выдыхает.

— Что? Харпер, о чем ты думаешь?

— Думаю, тебе нужно сходить на свидание с Ником.

Глава 22

— Что? Ни за что! Ни на какое свидание с Ником я не пойду.

— Ты ведь хочешь, чтобы все выглядело по-настоящему, так? Случись ваш разрыв на самом деле, ты бы снова стала встречаться с парнями.

— Этого не будет, Харпер. Во-первых, я не хочу ни с кем встречаться, даже если это не по-настоящему. Во-вторых, Гаррет будет в бешенстве. И в-третьих, это было бы нечестно по отношению к Нику.

Харпер обдумывает мои слова.

— Наверное, ты права. Но я не говорю тебе встречаться с Ником в течение нескольких недель или месяцев, я говорю лишь об одном свидании. Это покажет, что ты двигаешься дальше.

— Ник — хороший парень. Я не хочу с ним так поступать.

— Но ты же должна что-то делать, чтобы люди поверили в реальность вашего расставания.

— Я буду хандрить в своей комнате, притворяться, что у меня депрессия.

— Это же ты бросила Гаррета, и именно тебе следует снова ходить на свидания. А в депрессии должен быть Гаррет. Вместо этого он укатил на Бермуды и отрывался там с другими девчонками.

— Ладно, я подумаю.

Харпер протягивает руку к прикроватному столику и берет пульт от телевизора.

— Будешь смотреть последний выпуск?

Бросив взгляд на часы, я понимаю, что пришло время для финального выхода «Встречи выпускников частной школы».

— Почему бы и нет.

Харпер включает телевизор и выбирает нужный канал. Программа только началась, и на экране, на фоне дурацкой музыки, мелькают короткие кадры с участием звезд шоу.

В первом эпизоде одна из девушек ругается со своим бывшим парнем, а затем мирится с ним. Очень удобно: последний выпуск шоу и счастливый конец. Какая явная инсценировка.

После следуют эпизоды с двумя другими девушками. Сцена с Авой и подставным Гарретом последняя, что заставляет меня нервничать. Если их оставили на самый конец, значит, планируется поставить жирную точку.

Сцена происходит в квартире Авы, в ее спальне, естественно. Ава и фальшивый Гаррет сидят на кровати. На экране мы видим лишь обнаженную спину парня, в то время как Ава повернута лицом к камере, демонстрируя свое сверхнелепое выражение лица.

Молодые люди флиртуют друг с другом, потом целуются, пока актер не отталкивает девушку.

— Я должен тебе кое в чем признаться, — произносит парень.

Ава, широко раскрыв глаза, откидывается назад, а затем спрашивает, наклонив голову:

— Признаться в чем?

— Прошлым вечером я напился и переспал с другой.

Ава пытается сыграть потрясение и обиду. Закрыв лицо руками, девушка притворяется, что плачет. Актриса из нее никудышная.

— Детка, мне так жаль, — говорит актер, играющий Гаррета. — Ты же знаешь, что я совсем запутался. И уже давно.

Что это еще за «детка»? Гаррет никогда бы так не сказал.

Ава убирает руки от лица и смотрит на парня. Ее макияж даже не потек, что точно бы случилось, если бы она на самом деле плакала так сильно, как пыталась показать.

Ава надувает свои блестящие красные губки.

— Ты запутался из-за мамы, да?

Она что, серьезно только что упомянула маму Гаррета? Шоу не могло так низко пасть. Или могло?

— Когда моя мама погибла, я умер вместе с ней. Я даже не знаю, кем все это время был.

Фальшивый Гаррет начинает фальшиво плакать. Ава охает, а затем наклоняется и обнимает его.

— Все в порядке, — произносит она совершенно неискренне.

— Нет, не в порядке. Я не в порядке. Напиваюсь. Изменяю тебе. Все это неправильно. Я ужасно сожалею, детка.

— Я прощаю тебя, — говорит Ава. — И я помогу тебе справиться с этим. Я с тобой. Я люблю тебя.

Снова включается дурацкая музыка, и герои пропадают. А по экрану бегут строки, сообщающие, что новую информацию о паре можно будет узнать в сети.

Выключив телевизор, Харпер ждет моей реакции.

— Просто отвратительно. — Я встаю, чтобы уйти. — Слава Богу, это был последний выпуск. Я иду спать.

— Не хочешь поговорить об этом?

— Нет, не хочу даже думать об этом.

Я иду в свою комнату, но, несмотря на свои слова, ни о чем другом кроме шоу не могу думать. Продюсеры ради рейтингов взяли и выставили напоказ что-то очень личное из жизни Гаррета. Ненавижу их за это, но еще больше я ненавижу Аву. Она росла рядом с Гарретом и знает, через что он прошел, тем не менее, почему-то считает нормальным обсуждать смерть его матери в глупом реалити-шоу. Как можно быть такой черствой и бессердечной?

Я задумываюсь, не подняться ли мне наверх в комнату Гаррета. Мне нужно увидеть его, поговорить с ним, обнять, но вместо этого я должна сидеть здесь и надеяться, что он не смотрел шоу, а если и посмотрел, то с ним все в порядке.

Разлука с Гарретом начинает действовать на меня сильнее, чем я могла себе представить. Мои мысли все время крутятся вокруг него. О Гаррете мне напоминает каждая мелочь. Я так сильно люблю его, он мой лучший друг, поэтому не иметь возможности видеть его и говорить с ним — это чистой воды пытка. Теперь же, зная, что Гаррет, возможно, страдает, я испытываю настоящую сердечную боль. Раньше я никогда до конца не понимала смысла этих слов «сердечная боль». Сейчас я чувствую ее во всей полноте.

На следующий день я постоянно ищу взглядом Гаррета в надежде улизнуть с ним в какое-нибудь тихое место и хотя бы минутку поговорить. Однако проходит день, а его нигде нет.

Сегодня вечер пятницы, и после занятий мы с Харпер отправляемся домой к Шону. Мы едем на разных машинах, поскольку Харпер планирует остаться у своего парня ночевать.

Шон думает, что мы с Гарретом расстались по-настоящему, и еще более внимателен ко мне, чем обычно. На ужин он готовит тако — одно из моих любимых блюд, а потом настаивает, чтобы я выбрала фильм для совместного просмотра.

Харпер весь вечер не спускает глаз со своего парня, словно его доброта ко мне заставила ее влюбиться еще сильнее. Это меня слегка раздражает. Знаю, что не должна так говорить, ведь я рада ее счастью, но теперь, когда Гаррета нет рядом, мне немного больно видеть их с Шоном вместе.

В субботу днем мы втроем отправляемся в кино. В кинозале Харпер и Шон прижимаются друг к другу и держатся за руки, а я чувствую себя третьей лишней. Когда мы возвращаемся в квартиру, Шон готовит нам свою знаменитую домашнюю пиццу, а на десерт — шоколадные кексы с мороженным. Если Харпер выйдет замуж за этого парня, ей придется усиленно заниматься спортом, иначе она рискует очень сильно поправиться.

Позже мы играем в настольную игру, в которой нужно найти улики и раскрыть преступление. Она основана на одном из криминальных телевизионных шоу. Шону подарили эту игру на Рождество, но сегодня он играет в нее впервые. Это довольно скучное занятие, поэтому мы бросаем его на середине и смотрим телевизор.

— Шон, Джейд не любит баскетбол, — говорит Харпер, когда он останавливает свой выбор на матче. — Давай посмотрим что-нибудь другое.

Когда Шон переключает канал, в углу экрана появляется фотография Гаррета, и он быстро переходит на другой канал.

— Нет, вернись, — прошу я. — Я хочу посмотреть.

Шон смотрит на Харпер, которая согласно кивает в ответ, и переключает обратно.

— …был прошлой ночью в Вегас. Нанесенный им гостиничному номеру ущерб составляет десять тысяч долларов. Как сообщают источники, в комнате обнаружены следы кокаина, но, кому он принадлежал, так и не доказано. К тому времени как персонал отеля обнаружил разгром, Гаррета уже и след простыл. Его друзья говорят, что Гаррет отправился на самолете Кенсингтонов на озеро Тахо, чтобы сыграть партию в гольф. Пирс Кенсингтон, отец Гаррета, обратился в прессу с заявлением, в котором просит прощение за недавнее поведение своего сына и обещает возместить ущерб. А теперь к другим новостям о знаменитостях…

— Теперь можешь переключать, — говорю я Шону, поднимаясь с дивана. — Мне пора. Уже довольно поздно.

Я хватаю свою сумочку и направляюсь к двери.

— Тебе вовсе не обязательно уезжать. — Похоже, теперь Шон жалеет меня еще больше.

— Да, Джейд, — присоединяется к своему парню Харпер. — Давай посмотрим вместе кино.

— Нет, я лучше поеду. Спасибо за ужин, Шон.

— Не за что. Во сколько ты завтра приедешь?

— Завтра я не смогу. Нужно делать домашнее задание. Увидимся, ребята.

Харпер тоже приглашает меня приехать в воскресенье, но я знаю, что она хочет побыть с Шоном наедине. Сегодня было весело, но мне становится все более некомфортно проводить время с ними двумя. Для равновесия нам не хватает Гаррета.

Вернувшись в свою комнату, я просматриваю почту и нахожу конверт от Арлина и Грейс. Внутри карточка, на которой написано, как им понравилась наша встреча за обедом. Также в конверте несколько фотографий цветника Грейс, на обратной стороне которых витиеватым почерком пожилой леди написаны названия цветов. Фотографии почти такие же красивые, как открытки, и я прикалываю их на пробковую доску над столом.

У меня никогда не было бабушки, но, встретившись с Грейс один-единственный раз, я поняла, что она похожа на образ бабушки из моих детских фантазий. Я так рада, что согласилась встретиться с ней. И Арлин мне тоже очень нравится. Поэтому я решила, что хочу проводить с ними больше времени.

Я много думала об этом, потому что после нашего обеда чувствовала себя немного виноватой из-за того, что встретилась с ними и согласилась встретиться снова, несмотря на то, что их сын сделал с моей мамой. Однако так говорит мой разум, а не сердце. Сердце велит мне дать Грейс и Арлину шанс.

Арлин говорит, что не так воспитывал своего сына, и я ему верю. По нашему недолгому общению я могу сказать, что Арлин хороший человек. Вот только какая-то часть меня все еще хочет наказать его сына, а поскольку Ройса рядом нет, я чувствую необходимость вместо сына наказать отца.

Мне бы очень хотелось поговорить об этом с Гарретом, но, думаю, я уже знаю, что бы он ответил. Гаррет сказал бы мне оставить все как есть. Не наказывать Арлина за поступки его сына. Простить.

Прощение никогда не было моей сильной стороной, но благодаря Гаррету я делаю успехи. Он действительно умеет легко прощать людей, даже таких как его отец и Кэтрин. Гаррет считает, что не следует тратить энергию на прошлые обиды. Он говорил мне это всякий раз, когда я злилась на свою мать, говорил, что я должна простить ее, потому что это единственный способ жить дальше. И он совершенно прав. В течение последних месяцев я понемногу стала прощать свою маму, и это помогло моему сердцу хоть немного освободиться и открыться другим людям.

Размышляя над всем этим, я понимаю, какое огромное влияние оказал на меня Гаррет. Иногда я об этом забываю, но теперь, когда мы в разлуке, я особенно ясно вижу, как сильно изменилась с тех пор, как Гаррет появился в моей жизни. И от этих мыслей я начинаю скучать по нему еще сильнее.

* * *

Следующие недели тянутся мучительно медленно. Иногда я вижу Гаррета, но лишь издалека. Его машина исчезает каждую пятницу днем, около трех, а появляется только в понедельник утром.

Новости о знаменитостях и ток-шоу сообщают обо всех проделках Гаррета в выходные, и это начинает влиять на мнение людей о нем. В сети появляются комментарии о том, что Гаррет алкоголик и наркоман, нуждающийся в реабилитации. Люди называют его эгоистичным, испорченным, неуправляемым, незрелым и награждают другими негативными оценками.

Дикие выходные Гаррета включают в себя порчу имущества, автомобильные аварии, пьянство и кучу девиц. Также его подозревают в возможном употреблении наркотиков. Несмотря на то, что эти истории выдуманы, все кажется очень реальным. Без понятия, как Арлин и Пирс этого добиваются. Неужели никто не проверяет эти истории на достоверность?

Очевидно, у Арлина и Пирса достаточно связей и людей, которые им задолжали, чтобы проворачивать такие дела. Тем не менее все это сбивает меня с толку. Окунувшись в этот мир, я понимаю, что больше никогда не поверю ни одной истории в новостях.

Что касается Авы, то через неделю после выхода реалити-шоу она «бросила» Гаррета, заявив, что больше не может выносить его постоянных измен. Об их разрыве она во всеуслышание объявила на ток-шоу и в соцсетях. Теперь Ава встречается с моделью из Бразилии, и ее подросткового возраста фанаты переключили свое внимание с Гаррета на этого нового парня.

По сравнению с ними моя жизнь просто скука. В течение последних трех недель я каждый четверг обедаю с Арлином и Грейс. Теперь, когда наступила весна и стало теплее, Синклеры вернулись в свой дом в Хэмптоне. Обычно они переезжают туда позже, в мае, но в этом году изменили свои планы, чтобы успеть провести время со мной до начала летних каникул.

В прошлые выходные я впервые побывала в доме Синклеров. Это огромный особняк, но он совсем не похож на поместье Кенсингтонов, а скорее, напоминает дом Карсона с его интерьером, выдержанном в теплых тонах, и удобной мебелью. Поместье находится прямо на берегу океана, на который выходит широкая терраса, опоясывающая заднюю часть дома. В мой приезд Арлин даже сам жарил на ужин стейки. Я и не подозревала, что миллиардеры сами готовят себе еду, однако Арлин доказывает обратное. Грейс сказала, что шеф-повар у них есть, но он работает только в летние месяцы.

Мне очень нравится проводить время с Арлином и Грейс. Мы все еще избегаем разговоров о Ройсе и том, что произошло, и, возможно, так будет и впредь, ведь у нас нет никаких причин поднимать эту тему и мы не хотим ставить под угрозу наши только зарождающиеся отношения.

Арлин — мой единственный источник информации о Гаррете. Он говорит, что организация даже не обратила внимания на перемены в обществе в отношении Гаррета и что план относительно него не обсуждался уже больше месяца.

Я стараюсь не падать духом, но новости Арлина вызывают у меня беспокойство. Я думала, что теперь эти люди, по крайней мере, будут проводить собрания по поводу Гаррета, обсуждать его плохое поведение и пересматривать свое решение. Однако это не так. Их реакция заставляет меня думать, что, вероятно, все было напрасно. Возможно, организация полна решимости осуществить свой план, и мы ничего не сможем с этим поделать. Но я просто не готова с этим смириться.

Глава 23

Идет первая неделя апреля, и уже достаточно тепло. Кроме того, стало позже темнеть, поэтому я решаю после ужина снова начать бегать. Я делаю короткие пробежки, поскольку мое колено пока полностью не восстановилось, и бегаю по тропинке, потому что земля гораздо мягче беговой дорожки.

Сегодня вечером тропинка немного сырая из-за прошедшего на неделе дождя, и мои лодыжки забрызганы грязью. Обычно, когда грязно, по тропинкам не бегают, поэтому я здесь одна. К тому же сегодня вечер пятницы, и народ уже вовсю собирается тусоваться.

Пробежав примерно четыреста метров, я слышу, как кто-то зовет меня по имени:

— Джейд! Сюда!

Повернув голову направо, я замечаю под большим дубом Гаррета.

— Гаррет! — Я подбегаю к нему, и он обнимает меня так крепко, что мои ноги отрываются от земли. — Что ты здесь делаешь?

— Я должен был тебя увидеть. — Он ставит меня на землю, но не отпускает. — Я больше так не могу.

— О чем ты говоришь? Мы должны придерживаться плана.

— Да, мы все еще его придерживаемся, но я не могу больше прожить ни дня, не увидев тебя и не поговорив с тобой. — Гаррет тащит меня с тропинки за дерево и притягивает к себе. — И я абсолютно точно не могу больше прожить ни дня, не поцеловав тебя.

Гаррет нежно прижимается своими мягкими губами к моим губам, и у меня подкашиваются ноги. Кроме шуток, я словно растворяюсь в нем во время нашего поцелуя, так что Гаррету приходится меня придерживать.

Когда он от меня отрывается, я делаю глубокий вдох и снова становлюсь на ноги.

— Ничего себе, мне этого очень не хватало.

— Да, мне тоже.

И Гаррет снова меня целует.

Услышав шорох, мы резко отстраняемся друг от друга, но это всего лишь белка, прыгающая с ветки на ветку.

Мои руки снова обвиваются вокруг Гаррета, и я очень крепко его обнимаю.

— Я так рада, что ты здесь. Мне было просто необходимо тебя увидеть. Я ужасно соскучилась.

— Прости, что не устроил нашу встречу раньше. Я пытался, но не мог тебя нигде найти.

— Я много времени провожу с Харпер, а еще с Арлином и его женой.

— Ого, правда? Чем вы занимаетесь с Арлином?

— Обедаем вместе, а в прошлые выходные я гостила у них дома в Хэмптоне. Мне столько нужно тебе рассказать.

— Тогда давай поговорим. Нам только нужно уйти с тропинки, вдруг кто-нибудь будет проходить мимо.

— Но нам некуда идти.

— На самом деле есть куда, если ты не против немного прогуляться.

Гаррет берет меня за руку и ведет вниз по крутому склону в лес.

— А как ты узнал, что я буду сегодня здесь бегать?

Я осторожно переступаю через упавшую ветку, чтобы снова не споткнуться и не получить очередное сотрясение мозга.

— Я заметил, что ты ходишь сюда каждый вечер после ужина. — Оглянувшись на меня, он улыбается. — Я приглядываю за тобой, Джейд.

Еще через несколько минут прогулки мы останавливаемся на полянке у небольшого ручья. Здесь Гаррет разложил спальный мешок. Расстегнутый, он представляет собой большой прямоугольник. Сверху в качестве груза поставлена корзина для пикника.

— Я уже неделю ищу подходящее место. Как тебе?

— Потрясающе. Очень уединенно.

— Точно. Как раз то, что нам нужно.

Гаррет обхватывает мое лицо ладонями и начинает меня целовать. Не знаю почему, но у меня такое ощущение, будто это наш первый поцелуй — бабочки в животе и все такое. Гаррет раздвигает мои губы языком и углубляет поцелуй. У него мятный вкус, а кожа источает аромат его фирменного парфюма. Даже с закрытыми глазами я точно знаю, что это Гаррет. Я знаю его вкус, запах, прикосновения. И я скучала по всему этому, скучала по всему, что связано с ним.

Не отрываясь друг от друга, мы опускаемся на одеяло. Я ложусь на спину, а Гаррет — на меня сверху. Прямо над нами в листьях шуршат какие-то птицы, и я прерываю поцелуй.

— Мы что, действительно делаем это? Прямо на улице?

Гаррет садится на колени.

— Нет, если ты этого не хочешь. Кажется, я предложил просто поговорить, так что…

— Ты что, шутишь? Позже поговорим.

Гаррет улыбается и снимает свою рубашку, обнажая крепкие мышцы и гладкую кожу, которую я так хотела снова почувствовать на себе. Я быстро раздеваюсь, не дав ему даже помочь. Гаррет, почувствовав мое нетерпение, избавляется от остатков своей одежды и достает из корзины тонкое одеяло.

— На случай, если ты вдруг замерзнешь или захочешь прикрыться.

Опершись на локти, я ему улыбаюсь.

— Так ты решил, что я с легкостью пойду на это?

Гаррет целует меня в шею, уговаривая лечь обратно.

— Я знал, что ты пойдешь на это, моя маленькая нимфоманка.

Звучит просто ужасно, но меня это смешит.

— Ты называешь меня так в последний раз.

Мы целуемся и касаемся друг друга так, словно никак не можем насытиться. Наше дыхание утяжеляется, а тела, несмотря на вечернюю прохладу, покрываются испариной.

— Джейд, я пытаюсь помедленнее, но мы уже так давно этим не занимались, и я не…

— И не надо медленнее: я уже более чем готова.

Гаррет мгновенно нас соединяет, и, погружаясь все глубже, со стоном произносит мое имя. Внутри меня все зажигается от ощущений, готовое вот-вот взорваться. Гаррет все еще пытается не спешить, медленно раскачивая бедрами, его дыхание прерывистое, а голова опирается о мою голову. Я толкаюсь бедрами ему навстречу, побуждая к более быстрому темпу. Кажется, от моего сигнала он чувствует облегчение и начинает двигаться быстрее и глубже, пока мы оба не получаем освобождение от желания, которое росло внутри нас в течение многих недель.

Гаррет скатывается с меня и обнимает, натягивая на нас одеяло.

— А теперь можно и поговорить, — замечает он, целуя меня в лоб. — Кстати, я люблю тебя. Мне надо было сказать это сразу, как только я тебя увидел, но я давно не практиковался. Вот уже несколько недель у меня не было возможности сказать эти слова.

— Да уж, и мне этого не хватало. Я тоже тебя люблю. — Я прижимаюсь к Гаррету еще теснее и кладу руку ему на грудь. — Когда все это закончится? Что-нибудь слышно?

— Отец говорит, что организация следит за тем, что происходит, но не проводила по этому поводу ни одного собрания. Отец только слышал что-то от других членов клуба, и, похоже, пока ничего не изменилось. Эти люди все еще хотят видеть меня в роли президента, и именно поэтому пытаются вмешаться.

— Каким образом?

— Подкидывают фальшивые статьи, утверждающие, что слухи обо мне ложны, что я хороший парень, который просто борется с некоторыми своими проблемами. Организация заставила реалити-шоу переснять последний эпизод, чтобы играющий меня актер мог свалить все мои поступки на смерть моей матери.

— Значит, продюсеры шоу работают на организацию? Они тоже являются ее членами?

— Не думаю. Скорее, им просто предложили чертову кучу денег за пересъемку сцены и, скорее всего, они даже не спросили о причине.

— Я видела этот эпизод, и после мне ужасно хотелось с тобой поговорить. Я даже чуть было не поднялась в твою комнату, но вовремя остановилась.

— Теперь все позади, и я просто стараюсь забыть про шоу. Кстати, теперь, когда Ава меня бросила, у меня появилась новая фальшивая подружка, чтобы продолжать изменять. Некая двадцатилетняя белокурая актриса. Она немного работала моделью и по-настоящему пока еще нигде не снималась.

— Просто отлично. Конкуренция со стороны сексапильной блондинки. Как раз то, что мне нужно.

— Тебе не о чем беспокоиться. — Развернув меня на спину, Гаррет нависает сверху. — Блондинки мне вообще не нравятся. Мне нравятся только девушки с длинными каштановыми волосами, нефритово-зелеными глазами, ростом около ста шестидесяти пяти сантиметров и грудью больше среднего размера.

— Если не учитывать последний пункт, я полностью в твоем вкусе.

— Не согласен. — Гаррет обхватывает мою грудь ладонью. — Видишь? Идеальное совпадение, а у меня большие руки.

— И откуда ты знаешь, что моя грудь больше среднего размера?

Гаррет улыбается.

— За эти годы я провел кое-какие исследования.

Я смеюсь.

— Да уж, не сомневаюсь. Надеюсь, ты покончил со своими исследованиями?

— Ты же знаешь, что да. — Гаррет наклоняется и целует меня. — Ты все, о чем я думаю, особенно теперь, когда я не могу быть с тобой. И к слову о конкуренции, почему все эти парни приглашают тебя на свидания?

— Только один парень. Вот и все. Ник ходит со мной на историю. И он просто пригласил меня на ужин.

— И что ты ему ответила?

— Ответила, что еще не готова ходить на свидания. С тех пор он больше меня не беспокоил.

— А почему ты все время носишь юбки? Хочешь меня помучить?

— Харпер привезла мне целую кучу новых юбок от своей сестры, а еще несколько бикини. Ты сможешь полюбоваться ими этим летом в Калифорнии.

Гаррет водит ладонью вверх-вниз по моей руке и молчит.

— Ты не едешь, да?

— Скорее всего, у меня не получится. Дело движется медленнее, чем мы думали. Отец был уверен, что к этому моменту организация уже махнет на меня рукой и выберет какого-нибудь другого кандидата. Однако она этого не сделала, так что нам придется продолжать.

— Я читала комментарии о тебе в сети: они довольно плохие.

— В том-то и дело: многим людям я либо больше не нравлюсь, либо они потеряли ко мне интерес, поэтому я не понимаю, почему организация так за меня держится. Вряд ли кто-нибудь проголосовал бы за меня сейчас или через двадцать лет. Люди думают, что я наркоман. Даже если бы я якобы прошел реабилитацию, никто не выбрал бы бывшего наркомана в президенты.

— Если ты не сможешь поехать в Калифорнию, то, думаю, и мне не стоит.

— Мы уже это обсуждали, и ты едешь. Твою машину перегонит водитель, ты же можешь просто полететь на самолете и взять из аэропорта такси. Может быть, ты еще планировала по дороге в Калифорнию заехать в Де-Мойн повидаться с Фрэнком и Райаном?

— Да, но у меня нет денег на все эти авиаперелеты, и ты тоже не можешь их оплатить, потому что, если кто-нибудь узнает, это будет выглядеть подозрительно.

— Тебе следовало попросить Арлина оплатить билеты.

— Я не могу. Не хочу, чтобы Арлин с Грейс думали, что я поддерживаю хорошие отношения с ними только из-за денег.

— Ну что ж, я, возможно, уже сказал Арлину, что тебе нужны авиабилеты, и он, возможно, ужепредложил их оплатить.

Я резко сажусь.

— Гаррет, зачем ты это сделал?

— Арлин сам позвонил мне и поинтересовался, не нужно ли тебе чего-нибудь, потому что знает: сама ты никогда не попросишь. Я лишь сказал, что тебе могут понадобиться билеты на самолет до Де-Мойна и до Калифорнии. Джейд, ему очень хочется помогать тебе.

— Да, поскольку он думает, что покупкой вещей компенсирует то, что сделал его сын.

— Это не так. И Арлин боится предлагать тебе денежную помощь, потому что знает, что именно к таким выводам ты и придешь. Но это неправда, Джейд. Я уже говорил тебе раньше: Арлин любит баловать своих внуков, а теперь у него есть ты — новоиспеченная внучка, которую можно портить. Так что не придавай этому такого большого значения. Просто позволь Арлину быть твоим дедушкой. — Гаррет встает и поднимает с земли нашу одежду. — Чуть не забыл о пикнике на нашей тайной встрече. Но сначала, наверное, нам не помешает что-нибудь надеть.

Мы одеваемся, после чего Гаррет открывает корзину для пикника и извлекает оттуда бутылку.

— Газировка. Я очень спешил, а это все, что у нас было. Зато у нее вишневый вкус.

Он достает два фужера для шампанского и протягивает мне.

— Это хрусталь? — спрашиваю я, заметив, какие они тяжелые.

— Да, схватил то, что нашел дома в шкафу. — Наполнив наши бокалы, Гаррет поднимает свой для тоста. — За то, чтобы люди продолжали меня ненавидеть, чтобы все это быстрее закончилось и нам больше не пришлось устраивать свидания в лесу.

Мы чокаемся.

Гаррет снова залезает в корзину.

— А вот и бельгийский шоколад, который я должен был подарить тебе после весенних каникул.

Я беру одну шоколадку и кладу в рот.

— Определенно это лучший шоколад на свете.

— Можешь забрать оставшийся в свою комнату. — Он ставит свой фужер. — Итак, какие планы на Пасху? Тебе есть, куда пойти в воскресенье?

— Шон приготовит поздний завтрак, так что я поеду с Харпер к нему. Там соберется целая куча народу.

— Прежде чем ехать к Шону, мне нужно, чтобы ты пришла на эту тропинку.

— Ты хочешь, чтобы на Пасху я вышла на пробежку?

— Нет, просто будь на тропинке около девяти утра. У меня для тебя сюрприз.

— Какой сюрприз может быть на тропинке?

— А ты приходи и узнаешь. Я обещал, что сделаю каждый твой праздник особенным, со всеми традициями, которые ты не дополучила в детстве. Думаю, Пасху ты тоже не праздновала?

— Нет. — Я беру еще одну шоколадку. — Но тебе необязательно продолжать всем этим заниматься.

— Почему нет? — Он подталкивает мою ногу локтем. — Я же знаю, что тебе все это нравится.

— Я никогда не говорила тебе, что мне нравятся праздники. Ты просто так думаешь, потому что праздники нравятся тебе самому.

— Может, раньше ты их и не любила, зато теперь, когда рядом есть я, тебе они нравятся.

На лице Гаррета появляется его фирменная дерзкая улыбочка. Как же я по ней скучала.

Я улыбаюсь ему в ответ.

— Ладно, может, в этом и есть доля истины.

— Уже темнеет. Наверное, тебе пора возвращаться. Скоро повылезают койоты и еноты. Если уже не повылезали.

Я тут же запрыгиваю к Гаррету на колени, расплескав свою газировку.

— Ты серьезно? Ты кого-то заметил?

Он смеется над моей реакцией.

— Нет, я просто хотел, чтобы ты оказалась у меня на коленях.

Забрав у меня бокал, Гаррет отставляет его в сторону, затем кладет руку на мой затылок и притягивает к себе для поцелуя.

Когда Гаррет прерывает поцелуй, я не хочу его отпускать.

— Нет, слишком быстро. Я еще не готова.

— Мы увидимся снова. Только я пока не знаю когда. Но в следующий раз я предупрежу Харпер, чтобы ты знала время, когда мы здесь встретимся.

Гаррет протягивает мне коробку с шоколадом.

— Ладно, но хорошо бы это случилось не через несколько недель.

Я неохотно поднимаюсь.

— Договорились. — Он встает и берет меня за руку. — Пойдем, я провожу тебя до тропинки. Я припарковался на противоположной стороне дороги.

— Ты оставил свой «БМВ» на обочине? Ты же должен сегодня вечером где-нибудь тусоваться. Все в округе знают твою машину и догадаются, что ты был здесь.

— Я приехал на старом пикапе Чарльза, который он использует только для рыбалки. Чарльз мне его одолжил.

— А как ты ему объяснил свою просьбу?

— Никак. Я просто спросил, можно ли мне воспользоваться его машиной. Думаю, Чарльз догадался, что я пытаюсь улизнуть, чтобы встретиться с тобой.

— Значит, он в курсе того, чем мы занимаемся? Гаррет, а что если он кому-нибудь скажет?

— Чарльз никогда так не поступит. Он хочет, чтобы мы с тобой были вместе, и постоянно твердит мне, какая ты замечательная и что я никогда не должен тебя отпускать. — Гаррет улыбается и, подняв мою руку, целует ее. — Все, что мне и так известно.

Прогулка вверх по холму оказывается слишком короткой. Я бы снова спустилась и поднялась наверх, но уже темнеет, а я не хочу, чтобы на пути к машине на Гаррета напали еноты.

— Пока, Джейд.

Гаррет целует меня, а потом обнимает.

— Только не надо прощаться. Ненавижу это. Лучше скажи «до встречи». Только так.

— Хорошо, тогда до встречи.

Мы целуемся еще раз, и Гаррет скрывается за деревьями.

Глава 24

Когда я возвращаюсь в общежитие, у меня буквально кружится голова. А головокружение — это верный признак абсолютного счастья, так? По-моему так и есть, но я могу ошибаться. Я слышала, так в старых фильмах говорили о девушках, которые кружились в платьях, словно они настолько счастливы, что не могут устоять на месте. Я не похожа на этих девушек, но именно сейчас я так счастлива, что, кажется, действительно могла бы закружиться. Правда, вместо этого я иду по коридору со своей коробкой шоколада, а на моем лице, я уверена, расплылась глупая улыбка.

Харпер замечает меня, когда я прохожу мимо.

— Что с тобой случилось?

— Ничего не случилось, а что?

Подруга следует за мной к моей комнате.

— Ты не улыбалась так с тех пор, как… — Она замолкает и понижает голос до шепота: — Ты что, только что с сама знаешь кем сама знаешь что?

Открыв дверь, я втаскиваю ее в свою комнату.

— Да!

— Но как? Где?

— В лесу. Глубоко в лесу, на самом деле.

Харпер корчит рожицу.

— Тебя жуки не покусали? И на чем вы это делали? На земле?

— У Гаррета был спальник, и я не заметила никаких жуков.

— Ха, что ж, почему бы и нет. Так что, вы уже можете снова начать встречаться?

— Нет, нужно еще подождать. И, похоже, этим летом Гаррет не сможет поехать в Калифорнию.

— Но впереди еще несколько недель. К тому времени все может измениться, верно? Или, может быть, Гаррет просто смог бы приехать к нам на какое-то время.

— Да, может быть. Кстати, хотела попросить тебя об одолжении.

— Конечно. О каком?

— Мне нужно, чтобы ты помогала мне связываться с Гарретом. Например, в следующий раз, когда он захочет встретиться со мной в лесу, он заранее скажет тебе, а ты уже передашь мне.

— Хорошо, это несложно. Что-нибудь еще?

— Не-а, это все.

— Вам следовало подумать об этом еще несколько недель назад. Все это время вы могли бы тайно встречаться. — Она смотрит на часы на моем столе. — Мне пора. Шон будет здесь с минуты на минуту. Мы идем на вечеринку. Хочешь с нами?

— Харпер, ты же знаешь, что я не хожу на вечеринки.

Она пожимает плечами.

— Спросить-то можно. Вдруг ты когда-нибудь передумаешь.

Когда Харпер уходит, я переодеваюсь в пижаму и беру ноутбук. Я забиваю в строку поиска имя Гаррета и смотрю, какие появятся материалы. В первую очередь возникает множество фотографий моего парня с обнаженным торсом. Далее следуют недавние статьи: одна посвящена тому, как Гаррет разбил одну из дорогих тачек своего отца; в другой упоминается о его привычке разбрасываться деньгами и утверждается, что Гаррет потратил полмиллиона долларов на часы. Судя по большому количеству негативных комментариев, люди, похоже, очень расстроены последним обстоятельством. Следующие несколько статей из интернет-изданий о знаменитостях. Я просматриваю раздел комментариев: лишь несколько человек написали о Гаррете что-то хорошее.

Похоже, план «Плохой Гаррет» приносит свои результаты, и меня снова наполняет надежда. Знаю, организация не изменила свое решение, но я должна продолжать верить, что все получится. Другие варианты даже не хочется рассматривать.

Для меня очень несвойственно думать таким образом: раньше я всегда ожидала только плохого. Однако последние месяцы показали, что иногда плохое может обернуться хорошим. Например, появление в моей жизни Ройса было очень-очень плохим событием, а знакомство с его родителями — хорошим. Кроме того, именно из-за Ройса я оказалась в Мурхерсте, а если бы я не поехала в Мурхерст, то не встретила бы Гаррета. Так что доказательство того, что плохое может повлечь за собой хорошее, налицо. В данный момент только это меня и поддерживает.

* * *

В пасхальное воскресенье в девять утра я отправляюсь к тропинке, чтобы найти то, что приготовил для меня Гаррет. Сегодня теплый солнечный весенний день, и я уже нарядилась для позднего завтрака у Шона. На мне одно из платьев, привезенных Харпер: светло-зеленое, шифоновое, с короткими рукавами, облегающее сверху и свободно струящееся от талии. Я надела его впервые. Зеленый напоминает цвет крашенных пасхальных яиц, так что платье кажется мне очень подходящим для сегодняшнего дня.

У начала тропинки стоят две корзины — большая и маленькая. Большая корзина до краев наполнена пасхальными сладостями: мармеладками, зефирными цыплятами, шоколадными кроликами и шоколадными яйцами. В маленькой корзинке обнаруживается записка следующего содержания: «Пасхальный кролик спрятал десять пластиковых яиц, которые нужно отыскать. Все они спрятаны на тропинке в пределах шести метров. Удачи тебе!».

Взяв корзину, я начинаю охоту за яйцами. Чувствую я себя при этом маленьким ребенком. Но, с другой стороны, я никогда не делала этого раньше, за мной никто не наблюдает, так что я спокойно могу дать свободу тому ребенку, который все еще живет внутри меня, и повеселиться. Если бы я знала, что мне предстоит охота за яйцами, то, вероятно, не стала бы надевать платье и туфли на каблуках. Хорошо еще, что земля успела подсохнуть, и здесь не грязно.

Я быстро нахожу первые пять яиц, которые обнаруживаются за деревьями, прямо рядом с тропинкой. Следующие три спрятаны лучше, едва выглядывая из-под опавших листьев. Мне приходится потрудиться, чтобы отыскать девятое яйцо, но и его я все-таки замечаю на ветке дерева. Обыскав тропинку вдоль и поперек и не обнаружив последнего яйца, я готова сдаться, но тут слышу голос:

— Теплее.

Я резко оборачиваюсь и вижу Гаррета. На нем темно-серый костюм, белая рубашка и синий галстук. От радости мое сердце готово выскочить из груди. Я подбегаю к нему.

— Гаррет, что ты здесь делаешь?

— Помогаю тебе найти яйца.

Он наклоняется и целует меня в губы.

В этом костюме Гаррет выглядит так сексуально и от него так хорошо пахнет, что я готова забыть о праздничном завтраке и улизнуть с ним в лес.

— Сколько ты здесь простоял? — спрашиваю я, опуская корзину на землю.

— Достаточно долго, чтобы увидеть, как ты охотишься за яйцами. Для новичка довольно неплохо.

— Я не смогла найти последнее.

Гаррет улыбается.

— Продолжай поиски.

— Я уже везде посмотрела, но безрезультатно. Можешь хоть намекнуть?

— Сделай то, чему я учил тебя при нашей первой встрече.

Я обнимаю Гаррета и в его руке, спрятанной за спиной, обнаруживаю последнее яйцо.

Его руки обвиваются вокруг моей талии.

— Открой его.

— Яйцо? Зачем? Там что, внутри что-то есть?

— Ну да, в них во всех что-то есть.

— Ой, а я думала, что это просто пластиковые яйца.

Гаррет смеется.

— А я-то никак не мог понять, почему ты не открыла ни одно из них. Ну открывай же, а остальные проверишь потом.

Раскрутив части розового пластикового яйца, я открываю его. Внутри — серебряная цепочка с серебряной подвеской в виде морской звезды.

— Я подумал, что ты могла бы носить ее этим летом.

— Спасибо, мне очень нравится. — Я снова обнимаю его. — И спасибо за пасхальную корзинку.

— Ты ведь никогда такую не получала?

— Нет, не получала. — Я оглядываюсь на наполненную сладостями корзину.

— Тогда хорошо, что у меня есть связи с пасхальным кроликом.

Я смеюсь.

— Не знала, что вы друзья.

— Мы не друзья, просто он мне кое-что задолжал. — Гаррет целует меня. — Счастливой Пасхи, Джейд. Это платье тебе очень идет. Как-нибудь наденешь его для меня.

— Надену. — Я оглядываюсь, чтобы убедиться, что вокруг никого нет. — Эй, ты приехал сюда на машине?

— Да, в эти выходные Гаррет ведет себя хорошо и едет на праздничный завтрак к бабушке и дедушке. Так что ничего страшного, если люди увидят меня в кампусе или в городе. Но мне уже пора идти.

— Еще раз спасибо за праздник. Было здорово.

— В следующем году будет еще лучше. — Гаррет целует меня, а затем приближает губы к моему уху и понижает голос: — Планируй еще один пикник в лесу на этой неделе.

Из-за его дыхания на моей шее по коже бегут мурашки, и мне снова хочется его поцеловать, но тут Гаррет отстраняется и уходит в сторону парковки.

Неожиданная встреча с Гарретом обеспечивает мне хорошее настроение на весь оставшийся день. После пасхального завтрака у Шона я возвращаюсь в кампус и отправляюсь на пробежку. Вернувшись в комнату, я открываю оставшиеся пластиковые яйца, в которых обнаруживаю забавные и совсем недорогие вещи. Например, кольцо, состоящее из конфеток, или такой же браслет, несколько новых повязок для волос для бега, а также мой любимый бальзам для губ.

Мне очень нравится цепочка с подвеской, которые Гаррет подарил мне утром, но и получить эти недорогие вещицы мне невероятно приятно, особенно если учесть, что они показывают, как хорошо мой парень меня знает. Очень мило со стороны Гаррета даже то, что он помнит, какие именно повязки для бега и какой бальзам для губ мне нравятся. А о конфетных украшениях и о том, что всегда мечтала о них в детстве, я Гаррету как-то рассказывала, а он взял и вспомнил.

Я очень хочу поблагодарить его за все и крепко обнять, однако с этим придется подождать до нашей следующей встречи, которая, надеюсь, случится очень скоро.

Весь день столовые закрыты, поэтому вместо ужина я совершаю набег на свою пасхальную корзину, погрузившись перед сном в сахарную кому.

* * *

Сначала во вторник за завтраком, а потом в четверг Харпер заранее предупреждает меня о предстоящих встречах с Гарретом в нашем тайном месте. В лесу сейчас много букашек, так что это не самое лучшее место для свиданий, но главное, что мы можем побыть вдвоем, а остальное неважно. Пусть мы видимся всего пару раз в неделю, все же это гораздо лучше, чем ничего.

В субботу утром я снова отправляюсь в Хэмптон навестить Арлина и Грейс. В этот раз они планируют взять меня на морскую прогулку на своей яхте. Я никогда не каталась на яхте и немного опасаюсь морской болезни, поэтому заезжаю в аптеку рядом с кампусом за специальными браслетами.

Когда я добираюсь до дома в Хэмптоне, Грейс встречает меня, одетая в темно-синие брюки и белую с синим рубашку. Впервые вижу Грейс в брюках. А у Арлина гораздо более повседневный вид, чем обычно: вместо привычных костюма и галстука на нем белая футболка поло и брюки цвета хаки.

— Джейд, готова к отплытию? — На лице Арлина широкая улыбка. Никогда не видела его таким взволнованным. Он напоминает мне маленького ребенка.

— Арлин обожает свою яхту, — тихо сообщает мне Грейс. — И ждет не дождется, когда сможет оказаться с тобой на воде. Он мечтает об этом вот уже несколько недель.

Я поворачиваюсь к Арлину, показывая свои запястья с браслетами.

— Купила их, чтобы не страдать морской болезнью.

Арлин машет рукой, словно не хочет этого видеть.

— Чепуха. Ты же одна из Синклеров, а мы созданы, чтобы быть на воде, и не страдаем морской болезнью. Сними эти дурацкие штуки.

Грейс наклоняется и шепчет:

— Просто положи их пока мне в сумочку, а если тебе станет плохо, наденешь.

— Вам нужно чем-то помочь? — спрашиваю я Грейс. — Я могла бы отнести вещи на яхту или что-нибудь еще.

— Ничего не нужно, все уже готово к отплытию. Пойдем, милая.

Грейс ведет меня на задний двор. Я больше не возражаю, что они с Арлином так ко мне обращаются — «милая». В конце концов, они мои бабушка и дедушка.

Яхта оказывается просто огромной. Раньше я видела парусники только по телевизору или на фотографиях, и никогда вблизи. Интересно, сколько такая стоит? Пару лет назад мы с Фрэнком и Райаном ходили на выставку лодок, но там были представлены только понтонные лодки и скоростные катера. Они стоили очень дорого, но даже близко не были такими красивыми, как эта парусная яхта, поэтому мне ясно, что парусник Арлина стоит целое состояние.

Арлин помогает Грейс забраться на яхту, а я следую за ней. Потом он возится с какими-то канатами, и наше судно отплывает в океан. Блин! Я отплываю в океан! Я же могу погибнуть! Это мероприятие вдруг кажется мне очень опасным.

— Как давно Арлин управляет яхтой? — спрашиваю я Грейс, пока мы за ним наблюдаем.

— Не волнуйся, милая. Он ходит под парусом с самого раннего детства.

Услышав это, я немного успокаиваюсь. Но тут о борт бьет волна, яхту качает, и я уверена, что теперь мы погибнем. Я инстинктивно хватаюсь за Грейс, а она смеется.

— Эти волны — ерунда. Мы с Арлином попадали в настоящие штормы, и он всегда доставлял нас на берег целыми и невредимыми. — Еще одна волна бьет о борт яхты. — Видишь! Не так уж и страшно, правда?

— Думаю, да. — Я ослабляю свою хватку. — Просто я никогда раньше не была в открытом море.

— Что ж, мы надеемся повторить это еще раз, прежде чем ты уедешь на летние каникулы. — Грейс поворачивается ко мне. — Кстати, о лете. Мы с Арлином узнали, что тебе нужны билеты на самолет, и хотели бы их оплатить.

— Даже не знаю. Мы только начали узнавать друг друга, и я не уверена, что мне следует принимать такие подарки.

— Джейд, ты же наша внучка. Позволь нам помочь тебе.

Она кладет свою руку на мою.

— Но… — Я замолкаю, вспомнив слова Гаррета о том, что Арлин делает это потому, что хочет, а не потому, что чувствует вину из-за сына. — Хорошо.

— Ну и отлично. Тогда решено. Арлин оформит тебе кредитную карту, а ты можешь использовать ее для покупки билетов и всего, что тебе понадобится. Твои счета будут направляться непосредственно к нам, а мы уж о них позаботимся.

— Но мне нужны только билеты на самолет.

— Мы хотим, чтобы ты хорошо провела лето, поэтому оплачивай этой картой все, что необходимо.

— Мне правда не нужно…

Грейс меня прерывает:

— Тебе ведь нужен бензин для машины, верно? А продукты? Лосьон для загара? Солнечные очки? — Она улыбается. — В Калифорнии отличные магазины, и тебе может что-нибудь приглянуться.

Прежняя Джейд говорит мне, что здесь есть какой-то подвох. Всегда есть какой-то подвох.

Грейс замечает мои колебания и, словно прочитав мои мысли, говорит:

— Все, что я прошу взамен, — это, чтобы ты звонила нам. Раз в неделю было бы отлично. Так мы будем знать, что с тобой все в порядке.

— Конечно, я буду звонить. Даже чаще, чем раз в неделю. Я буду скучать по вам.

— Джейд, подойди ко мне, — кричит Арлин. Он стоит за огромным штурвалом. — Я хочу научить тебя управлять яхтой.

— Увидимся через пару часов, — шутит Грейс, похлопывая меня по колену.

Я направляюсь к Арлину.

— Берись за штурвал, и я покажу тебе, как надо рулить. — Здесь на яхте Арлин кажется очень счастливым. Улыбка не сходит с его лица. — Я всех своих внуков учил ходить под парусом. Обычно мы начинаем учиться с раннего детства, но ты можешь все наверстать.

Объяснив, как управлять лодкой, Арлин подводит меня к канатам и показывает различные способы вязания узлов.

Пока он говорит, о борт ударяет волна, и я снова впадаю в панику.

— Эй, хм, а разве вы не должны сейчас управлять яхтой?

— У нее есть механизм автоуправления. — Должно быть, заметив мое беспокойство, Арлин добавляет: — Это совершенно безопасно. Я постоянно им пользуюсь.

Арлин возвращается к рассказу о канатах, а затем объясняет мне, как работают паруса.

— Мне еще многому надо научиться, — замечаю я после часового урока.

Мы снова стоим у штурвала, и Арлин дает мне порулить.

— Я уже сейчас могу сказать, что у тебя врожденный талант. — Он обнимает меня за плечи. — Может, продолжим позже, а пока сделаем перерыв?

— Да, хорошо.

Арлин оглядывается на Грейс, которая сидит на корме и читает журнал по садоводству.

— Можно тебя на короткий разговор?

— Конечно.

Мы садимся на маленькую скамейку около штурвала.

— Грейс говорила тебе, что мы хотели бы взять на себя часть твоих расходов?

— Да, говорила.

— Ты не против? Гаррет сказал, что ты можешь отказаться, учитывая обстоятельства.

— Хм, нет, я не против.

— Это не попытка заставить тебя простить нашего сына за то, что он сделал, и это не чувство вины. Мы хотим помогать тебе, потому что ты часть нашей семьи. Я знаю, мы знакомы всего несколько месяцев, но мы с Грейс любим тебя так же, как и всех наших внуков.

Даже не знаю, что ответить. Я знала, что нравлюсь им, но я никак не ожидала услышать, что они меня любят.

Арлин продолжает:

— Знаю, что уже упоминал об этом, но мы хотели бы оплатить оставшуюся часть твоего обучения в колледже, а также медицинскую школу, если ты решишь туда пойти.

— Это очень щедро с вашей стороны, но…

— Подумай об этом, а потом дай нам знать. — Арлин снова оглядывается на свою жену. — Ты уже решила, хочешь ли встретиться с остальными членами семьи?

Арлин спрашивал меня об этом еще несколько недель назад за обедом, когда Грейс отлучилась в дамскую комнату. Я подумала над этим, и у меня нет никаких сомнений по поводу моего ответа.

— Я не хочу с ними встречаться, — говорю я. — Я не совсем правильно выразилась. Я бы хотела с ними встретиться, но тогда они узнают всю правду о Ройсе, а я думаю, что им будет лучше помнить его тем человеком, которого они знали, а не тем, кто… ну, вы понимаете.

— Да, понимаю. Я думал, что ты так скажешь, и должен признать твою правоту. Наверное, им будет лучше ничего не знать.

— Вы готовы обедать? — кричит нам Грейс.

— Да, готовы, — кричит ей в ответ Арлин, возвращаясь к штурвалу.

— Пойду помогу ей. — Я вижу, как Грейс спускается по лестнице в центральной части яхты, и следую за ней. — Помочь вам с обедом?

Грейс оборачивается.

— Джейд, я думала, ты еще на палубе. Спускайся вниз. Сейчас я тебе все покажу.

Когда я спускаюсь, Грейс ведет меня по узкому коридору и указывает на маленькую комнату.

— Здесь у нас спальня, и есть еще одна на другой стороне. Ванная комната осталась там. — Она показывает за мою спину, а затем возвращается к площадке возле лестницы, где расположились небольшая кухня и стол. — А вот здесь мы едим.

— Эта яхта просто великолепна. Я никогда раньше не бывала на паруснике. Да и ни на какой другой лодке.

— Спасибо, что согласилась на небольшой урок Арлина. Он просто обожает учить внуков ходить под парусом. Никто из них не проявляет особого интереса, но он все равно их учит.

— Но мне действительно интересно и мне хотелось узнать больше. Не то чтобы у меня когда-нибудь появится своя собственная яхта, но мне нравится о них узнавать. И я чувствую себя так хорошо здесь, на воде. У меня даже морской болезни нет.

— Если ты скажешь моему мужу, что тебе нравится ходить под парусом, он будет приглашать тебя сюда каждые выходные.

— Звучит неплохо, — улыбаюсь я.

Грейс улыбается в ответ, ее глаза широко раскрыты и полны надежды. Думаю, она понимает, что я наконец-то приняла их как своих бабушку и дедушку и действительно хочу поддерживать с ними отношения.

После того как мы достаем салаты и бутерброды, прихваченные Грейс с собой, и накрываем маленький кухонный столик, она зовет Арлина присоединиться к нам, и мы втроем обедаем. Потом Грейс читает книгу, а Арлин снова учит меня управлять яхтой.

Мы возвращаемся домой ближе к вечеру. Синклеры приглашают меня на ужин, но дорога до Мурхерста занимает два-три часа, в зависимости от интенсивности движения около Нью-Йорка, а я не хочу ехать по темноте. Я впервые приехала к ним за рулем, и мне не очень хорошо знакома эта местность. В прошлую субботу меня привезли Арлин и Грейс, однако в этот раз я настояла, что приеду сама. Арлин хотел послать за мной свой личный самолет, но я, зная, что случилось с мамой Гаррета, ни за что не сяду в одну из этих маленьких штуковин.

Прежде чем уехать, я на кухне прощаюсь с Грейс. Выйдя на улицу, я вижу Арлина. Он стоит у своей машины, укладывая в багажник сумку с клюшками для гольфа.

— Увидимся на следующей неделе, Арлин.

— Жду с нетерпением. — Он захлопывает багажник. — Будь осторожнее на дороге. Позвони, как приедешь, чтобы мы знали, что с тобой все в порядке.

Я уже поворачиваюсь, чтобы уйти, но тут же останавливаюсь и, развернувшись, обнимаю Арлина.

— Спасибо, что учили меня управлять яхтой.

Я отстраняюсь, но он задерживает меня еще на мгновение.

— Не за что, милая. Нам нравится, когда ты здесь.

Я уже договорилась приехать к ним в следующие выходные и через выходные, но в следующий раз я останусь на ночь и вернусь в Мурхерст только в воскресенье. Проводить время с бабушкой и дедушкой в Хэмптоне гораздо веселее, чем все выходные сидеть в одиночестве в своей комнате. К тому же это отвлекает меня от мыслей о Гаррете.

Глава 25

Быстро пролетает остаток апреля. Несмотря на то, что я с головой ушла в выполнение домашних заданий, у меня по-прежнему остается две большие работы, которые нужно закончить до конца семестра.

Каждые выходные я езжу в Хэмптон, чтобы провести время с Арлином и Грейс. Беру с собой учебники и занимаюсь прямо на палубе с видом на океан. Это просто идеальное место для занятий: шум волн, прохладный ветерок, теплое солнышко. Намного лучше, чем заниматься в своей комнате в общежитии. Грейс сидит рядом со мной и читает книгу. Она обожает читать.

Мы всегда проводим вторую половину дня на яхте. Я очень много узнаю об управлении судном. Всякий раз, когда я прошу Арлина научить меня чему-то новому, его лицо озаряется радостью. Грейс говорит, что я единственная из внуков, кто когда-либо проявлял такой интерес к мореплаванию. Но мне нравится об этом узнавать. А еще мне нравится проводить время с Арлином. Он рассказывает мне свои стариковские шутки, которые сами по себе не очень-то смешные, но способ их подачи заставляет меня смеяться. А рассказав, Арлин сам же хохочет над своими шутками, что делает их еще забавнее.

В течение всей недели почти каждый вечер после ужина мы с Гарретом встречаемся в нашем тайном месте. Пару недель назад Гаррет установил палатку, потому что насекомые становятся все более назойливыми. Это большой тент, который Гаррет снабдил спальными мешками, подушками, а также фонарями, чтобы мы могли оставаться здесь допоздна. Я все время боюсь, что нас застукают, но Гаррет уверяет, что так далеко в лес никто не забирается.

Даже не верится, что идет первая неделя мая и уже на следующей неделе нам предстоят итоговые экзамены. В прошедшие выходные я уехала в Хэмптон не в субботу утром, а в пятницу, и вернулась только поздно вечером в воскресенье, так что Гаррета я не видела уже несколько дней.

Вечером в понедельник я стараюсь быстрее съесть ужин, поскольку умираю от желания увидеть своего парня. Сегодня мы встречаемся раньше, чем обычно, чтобы нужно еще успеть вернуться в свои комнаты и позаниматься.

Когда я добираюсь до палатки, то обнаруживаю, что Гаррет уже на месте и ждет меня. Я заползаю к нему и быстрее застегиваю молнию, чтобы насекомые не смогли проникнуть внутрь. Гаррет хватает меня сзади за талию и тянет к себе на спальник.

— Очень мило, что ты заглянула, — говорит он, целуя меня в шею.

— Я не видела тебя целых три дня. Мне нужно решить мою Гаррет-проблему.

— Мне нужно было решить мою Джейд-проблему еще три дня назад. — Его поцелуи перемещаются на мои губы, в то время как его рука скользит под мою белую хлопчатобумажную юбку. — Люблю, когда ты их надеваешь.

В последнее время, приходя сюда, я всегда надеваю юбки, что сразу же приводит к сексу, а потом мы просто лежим и болтаем. Сегодня происходит то же самое, и сразу после секса я перехожу к разговору.

— За выходные появились какие-нибудь новости? — спрашиваю я Гаррета, пока он натягивает футболку.

— Появились, но не знаю, хорошие они или плохие. Через две недели организация устраивает большое собрание. Мой отец сказал, что ему не прислали повестку дня, поэтому неизвестно, что там будет.

— Вчера, когда я была у Арлина, он тоже упомянул об этой встрече, но он слышал, что речь пойдет о тебе.

— Вот черт! Правда? Отец посчитал, что для голосования еще слишком рано. Он думал, что оно состоится не раньше конца июня или в июле.

— Но Гаррет, это же очень хорошо. Они наконец-то примут решение.

— Да, и их решение может заключаться в том, чтобы продолжать действовать согласно плану.

— Но зачем им настаивать на том, чтобы ты стал президентом? Ведь за тебя никто не станет голосовать. Даже спустя двадцать лет люди будут считать тебя избалованным мальчишкой, обладателем собственного трастового фонда, который напивался, употреблял наркотики и разбивал дорогие тачки своего отца. Почти уже никто больше не обсуждает тебя в сети, а те немногие, что остались, не говорят ничего хорошего.

— Знаю, но вероятность того, что они вынудят меня пойти на это, все еще существует.

— Нет. Даже думать об этом не хочу. — Я накрываю Гаррета одной рукой и кладу голову ему на грудь.

Гаррет целует меня в макушку.

— Что с тобой случилось? Еще несколько месяцев назад ты в принципе не верила в победу и всегда готовилась к худшему. А теперь ты даже думать об этом не хочешь.

Оттолкнувшись от Гаррета, я сажусь.

— Потому что этого не может быть. Ты обещал мне, что будешь со мной вечно. А в то время я не была уверена, что хочу быть с тобой так долго. Но теперь я точно знаю. Я хочу эту чертову вечность с тобой.

Гаррет улыбается, проводя ладонью по моей руке.

— Я тоже хочу этого, Джейд.

— Значит, если они не откажутся от своего плана, то мы с тобой сбежим. Будем скрываться. Мы им не сдадимся.

— У них слишком много возможностей. Они нас найдут.

— Это не значит, что мы не можем попытаться. — Я упираюсь взглядом в одеяло, стараясь не расплакаться. Потому что, если я расплачусь, все будет казаться более реальным.

— Я не могу так рисковать и подвергать тебя опасности. — Гаррет приподнимает мой подбородок. — Ты ведь понимаешь, что я этого не сделаю. Если все продолжится, то мы просто не сможем…

— Больше видеться. Да, знаю. — Я произношу это без тени эмоций, потому что не готова принять такой исход. — Поговори со мной о чем-нибудь другом.

Гаррет садится напротив меня.

— Джейд, нам нужно это обсудить. Если это произойдет, в нашем распоряжении будут только две недели…

Я прикладываю палец к его губам.

— Я не могу, Гаррет. Пожалуйста. Не сейчас. Просто поговори со мной о чем-нибудь еще.

Он отнимает мою руку ото рта и, продолжая удерживать, опускает ее на спальный мешок между нами.

— Как прошли твои выходные?

— Отлично. Я снова ходила под парусом. У меня уже неплохо получается. Арлин многому меня научил. Мне действительно будет не хватать его этим летом. Так же как и Грейс.

— Ты должна пригласить их к себе в Калифорнию.

— Да. Пожалуй, так и сделаю. Не хочу все лето провести без них. — Как только мои мысли касаются Арлина, я сразу вспоминаю о вопросе, который не давал мне покоя с момента нашей с ним первой встречи. — Гаррет, а ты, хм… как ты думаешь, Арлин был в чем-то замешан? В чем-то плохом?

— Что ты имеешь в виду?

— Похоже, организация заставляет своих членов проворачивать всякие дела, неправильные и незаконные. Возможно, даже убивать людей. Как того репортера, который узнал о фальсификации на выборах в Огайо и Флориде.

— Джейд, ты не знаешь, правда это или нет. Не стоит слушать Карсона. — У Гаррета вибрирует телефон, и он проверяет, кто звонит. — Это отец. Перезвоню ему позже.

— Так думаешь, Арлин делал что-то такое?

— Джейд, все они что-то делали. Мой отец. Арлин. Если я стану частью этой организации, они и меня заставят.

— Нет, ты не можешь. И почему обязательно Арлин? Он такой хороший человек.

— Потому что они угрожают сделать то, что, как им известно, ранит тебя сильнее всего. А если ты не подчиняешься, они выполняют свои угрозы.

— Ты, правда, считаешь, что Арлин причинял людям вред? А, возможно, и убил кого-то?

Гаррет вздыхает.

— Джейд, я не знаю, поэтому не собираюсь ничего предполагать.

— Однако благодаря своему отцу ты видел и слышал такое, что заставляет тебя поверить в такую возможность?

Гаррет кивает.

— Но все же мне ничего неизвестно об Арлине в этом плане, и тебе тоже.

— Знаю, просто не могу себе даже представить, чтобы Арлин причинил кому-нибудь зло.

Телефон Гаррета опять вибрирует, и он его проверяет.

— Снова отец. — Он просматривает телефон. — И он оставил четыре сообщения. Я должен ему перезвонить. Отец не в курсе, что мы вот так встречаемся, так что будет лучше, если он тебя не услышит.

Гаррет перезванивает, и мистер Кенсингтон сразу же берет трубку.

— Отец, что-то случилось?

Гаррет слушает его почти минуту, и с каждой секундой его лицо становится все мрачнее.

Наверняка это связано с организацией. Они, должно быть, позвонили мистеру Кенсингтону и сказали, что продолжают действовать согласно плану. Но ведь сейчас еще не время. Слишком рано! Мое сердце начинает биться так быстро, что мне кажется, я не могу дышать.

— Ладно. — Гаррет смотрит на меня. — Нет, я сам ей скажу.

Он отключается и опускает телефон.

— Это насчет плана, да? Они заставят тебя сделать это? Но почему? Он сказал, почему? — Я даже не замечаю, что вцепляюсь в футболку Гаррета, пока он не разжимает мои пальцы и я не отпускаю ткань. Он продолжает держать меня за руки.

— Джейд, это не насчет меня или плана. Речь шла о другом. Кое-что случилось.

Гаррет легонько кружит своим большим пальцем по моей ладони, зная, что меня это всегда успокаивает.

— Что такое, Гаррет? Что случилось?

— Арлин. У него случился сердечный приступ. Его отвезли в больницу, но он… — У Гаррета такое грустное выражение лица, какого я практически никогда у него раньше не видела, и мне это очень не нравится. — Он не смог выкарабкаться. Мне очень жаль, Джейд.

— Нет! Я же только вчера его видела! Он ничем не болел, был в полном порядке. — Мои глаза быстро наполняются слезами, и они бегут по моим щекам. — Мы вместе плавали на яхте, и Арлин был совершенно здоров. Твой отец ошибается! Перезвони ему и скажи, что он ошибается!

Гаррет тянет меня к себе на колени и обнимает, прижимая мою голову к своему плечу.

— Мне так жаль, Джейд.

Слезы продолжают бежать, а рациональная часть меня не может понять, почему. Ведь я познакомилась с этим человеком всего несколько месяцев назад и не должна так горевать. Но я горюю.

— Я еще не успела как следует его узнать. Мне нужно больше времени.

— Я понимаю. — Гаррет продолжает прижимать меня к себе, целуя в макушку и поглаживая по спине. В таком положении мы остаемся несколько минут.

Когда, наконец, мои слезы немного стихают, я устраиваюсь у Гаррета на коленях так, чтобы видеть его лицо.

— Когда это случилось?

— Несколько часов назад. Отец сказал, что похороны, вероятно, состоятся в эти выходные.

— А я не могу пойти. Не могу пойти на похороны своего собственного дедушки.

— Почему же не можешь? — Гаррет убирает мокрые от слез пряди с моей щеки и заправляет их за ухо.

— Потому что его семье нельзя знать обо мне.

— Это будут большие похороны. Тебе даже не придется общаться с семьей.

— Но Сэди меня знает, так же как и ее мама. Они думают, что я твоя бывшая девушка, и мое присутствие на похоронах покажется им странным. В этом нет никакого смысла. — Я слезаю с колен Гаррета и сажусь напротив него. — Я все равно не хочу идти туда. Я хочу помнить Арлина таким, каким он был на яхте, а не лежащим в гробу. — На этой фразе я снова начинаю плакать.

— Что мне сделать, Джейд? — спрашивает Гаррет, накрывая ладонью мою щеку.

Я отталкиваю его руку и вытираю слезы с лица.

— Обещай, что не уйдешь. Меня уже тошнит от того, что меня все бросают! Обещай, что не позволишь этим людям отнять тебя у меня.

— Ты же знаешь, что я не могу тебе этого обещать, — мягко говорит он.

Гаррет тянется ко мне, но я отталкиваю его и, поднявшись, встаю на другой стороне палатки.

— Тогда просто уходи! Убирайся! Давай просто покончим с этим прямо сейчас. Мы оба знаем, что тебе не выбраться из этого.

Гаррет вскакивает и встает передо мной.

— Мы понятия не имеем, что будет дальше.

— А по-моему все тут ясно. Если уж эти могущественные люди хотят, чтобы однажды ты стал президентом, то найдут способ добиться этого. Все кончено, Гаррет.

— Ничего не кончено. Не смей даже произносить такую хрень. Ты просто расстроена из-за Арлина.

— Я больше так не могу. Не могу встречаться здесь с тобой и делать вид, что мы все еще вместе, в то время как я знаю, что все через пару недель закончится.

— Ничего не закончится через пару недель! — кричит Гаррет, и я впервые вижу его страх. Я вижу панику в его глазах и слышу ее в его голосе. Он боится, что это действительно конец. Что через две недели его жизнь закончится. Мы никогда больше не увидимся, и он будет вынужден жить с женщиной, которая ему даже не нравится. Будет вынужден жениться на ней и завести от нее детей. Будет вынужден делать что-то плохое, неправильное и незаконное. И спустя годы Гаррет станет президентом, но все еще будет под их контролем. Кто знает, что они заставят его делать дальше.

А ведь я даже не подумала о том, какой ужасной станет его жизнь. Я была слишком сконцентрирована на нас и на том, как этот план отразится на мне. Однако в его случае все обстоит гораздо хуже. А ведь Гаррет согласился на это только из-за меня. Потому что боится того, что они могут сделать со мной, если он откажется.

— Прости, — тихо произносит Гаррет. Он обнимает меня, и я чувствую, как сильно и быстро бьется его сердце. — Я не хотел на тебя кричать.

Я отстраняюсь.

— Ты ведь с ума сходишь, да? А я зациклена только на себе. Я должна была тебе помогать, поддерживать, делать для тебя все необходимое. Ты должен был мне это сказать. Должен был сказать, что из меня получилась дерьмовая девушка. Да я даже хорошим другом для тебя не была.

Гаррет растерянно смотрит на меня.

— О чем ты говоришь?

— Если их план вступит в силу, твоей жизни конец. У тебя больше никогда не будет выбора, не будет свободы. Они заставят тебя делать всякие вещи. Очень плохие вещи. Для тебя эта ситуация гораздо сложнее, чем для меня, а я даже не подумала об этом. Гаррет, прости.

— Тебе не за что извиняться. Я ко всему этому готов. Я могу с этим справиться. Схожу ли я с ума от того, что моя жизнь будет контролироваться другими людьми? Да. Вот только мысль о том, что я никогда больше тебя не увижу, пугает меня сильнее. Вот, что сводит меня с ума, Джейд. Потому что не думаю, что смогу это выдержать. Я боюсь, что попытаюсь найти тебя, они узнают и, желая наказать меня, причинят вред тебе.

— И что нам теперь делать? У меня больше нет идей. Наш план не сработал, иначе сейчас ты был бы уже свободен. Они бы не стали так тянуть.

Гаррет кладет руки мне на плечи и смотрит мне в глаза.

— Ты не знаешь этого наверняка, так что перестань так думать.

— Я знаю. И ты тоже знаешь. Просто не хочешь в этом признаться. — Гаррет молчит, что практически говорит мне о том, что он думает так же, как и я. Что наш план не сработал. — Я не знаю, что можно еще предпринять. Не знаю, как все исправить.

— Мы даже не можем утверждать, что их встреча из-за меня. Мы просто строим догадки, основываясь на слухах. Возможно, речь пойдет о чем-то совершенно другом.

— Но если речь все-таки о тебе, тогда у нас совсем не осталось времени. Я уезжаю домой через неделю, начиная с пятницы, и, возможно, это наши последние дни.

— Тогда давай будем проводить как можно больше времени вместе. Нам обоим нужно готовиться к экзаменам, так что будем заниматься прямо здесь. Мы даже могли бы тут спать. Я принесу еще одеял и спальных мешков. Просто устроим здесь лагерь до твоего отъезда. Днем будем в общежитии, а ночевать будем в палатке. Что скажешь?

Глаза Гаррета горят в нетерпении, пока он ждет моего ответа. Как же я люблю его за то, что он пытается извлечь максимум хорошего из этой ужаснейшей ситуации.

— Скажу, что это безумие, — говорю я. — Но я могу принять участие в этом безумии.

— Тогда отправляйся за своими книгами, а я куплю кое-что в магазине. Встречаемся здесь через час.

Гаррет расстегивает палатку и помогает мне выбраться наружу.

— А если нас съедят дикие звери? — уже пробираясь через лес, кричу я Гаррету.

— Еноты не едят людей, Джейд, — кричит Гаррет в ответ из палатки. — Хотя я бы не спускал глаз с твоих картофельных чипсов.

Представив себе енота, роющегося в моем пакете с чипсами, я ловлю себя на том, что смеюсь. Черт, этот дуралей может заставить меня смеяться даже тогда, когда мне очень грустно. А мне в жизни это так нужно. Мне нужен он. Но я не знаю, как долго он еще со мной будет.

* * *

Когда мы встречаемся в следующий раз, у Гаррета обнаруживаются дополнительные спальные мешки, подушки, одеяла, карманный фонарик и четыре очень ярких фонаря. Он также купил чипсы, газировку и конфеты — основную студенческую еду.

Я ставлю рюкзак на землю и достаю книги.

— Никогда раньше не ходила в походы, а ты?

— Не то чтобы ходил, но, когда моя мама была жива и у нас был другой дом, отец разрешил мне поставить на заднем дворе палатку. Вряд ли это можно назвать настоящим походом.

Мой телефон звонит, и я его проверяю.

— Гаррет, это Грейс. Что мне ей сказать?

— Просто скажи, что чувствуешь.

— Не могу, я чувствую себя ужасно.

Телефон продолжает звонить.

— Просто возьми трубку, Джейд.

— Алло.

— Джейд, это Грейс. — У нее очень усталый и серьезный голос. — У меня плохие новости. Твой дедушка сегодня утром скончался. У него случился внезапный сердечный приступ.

— Да, Гаррет мне сказал. Грейс, мне так жаль. Могу я чем-нибудь помочь?

— Нет, милая. Я просто хотела, чтобы ты знала. Похороны состоятся в субботу, если захочешь прийти.

— Не думаю, что смогу.

— Я понимаю. — По ее тону мнеясно, что она говорит искренне. — Может, мы могли бы еще раз вместе пообедать до твоего отъезда?

— Да, конечно.

— Я позвоню тебе на следующей неделе, и мы договоримся о времени.

Грейс прощается, и я кладу трубку.

Я поднимаю глаза на Гаррета.

— Что ж, это было действительно ужасно. Я понятия не имела, что ей сказать.

— Никто никогда не знает, что говорить в таких случаях.

Я кладу голову Гаррету на колени, и он нежно гладит меня по волосам. Не считая далекого уханья совы, в палатке тихо. Я закрываю глаза и представляю Арлина, плывущего где-то в облаках. Он выглядит счастливым и умиротворенным. Странно, но после смерти мамы я никогда ее так не представляла. Поэтому я делаю это сейчас. Я вижу, как она знакомится с Арлином, представившись моей мамой, и Арлин берет ее в свое плавание. От этого я чувствую себя немного лучше.

— Ты в порядке? — Я открываю глаза и вижу, что Гаррет внимательно на меня смотрит.

— Да, в порядке.

Остаток вечера мы проводим за учебой, а потом я засыпаю в объятиях Гаррета, чего не случалось с тех пор, как я оставалась у него дома после весенних каникул.

Среди ночи я просыпаюсь и слышу, как Гаррет разговаривает во сне. Он все время повторяет мое имя, а потом произносит:

— Нет, не забирайте ее. — Он повторяет это несколько раз, а потом затихает, лишь крепче прижимая меня к себе.

Гаррета беспокоит, что его будущее уже предопределено и из этого нет никакого выхода. Не нужно быть экспертом по снам, чтобы понять это. Гаррет теряет надежду. Так же как и я.

Глава 26

Почему, когда вы отчаянно нуждаетесь в том, чтобы время замедлило темп, оно вдруг ускоряется? Прошлая неделя пролетела быстрее, чем любая другая в моей жизни. Каждую ночь мы с Гарретом проводили вместе в палатке и даже пробирались туда в течение дня. И все же мне было этого недостаточно.

Сегодня понедельник, и эта моя последняя неделя в Мурхерстском колледже, не только в этом семестре, но и вообще. Я уже сюда не вернусь. Мы с Гарретом так решили еще тогда, когда думали, что наша идея сработает, и мы будем вместе. Теперь же, похоже, по прошествии этой недели мы расстанемся, и это означает, что согласно плану организации осенью Гаррет отправится учиться в Йель. Видимо, Мурхерст недостаточно хорош для будущих президентов, им полагается учиться в университете Лиги Плюща.

Я же буду учиться в каком-нибудь другом колледже. Я не могу сюда вернуться. Здесь слишком много воспоминаний. К тому же Йель находится не так уж далеко от Мурхерста, а нам с Гарретом необходимо расстояние, иначе — и мы оба это знаем — мы попытаемся улизнуть, чтобы встретиться.

Я уже разослала заявки в другие колледжи, но ответа еще не получила, так что не знаю, где в конечном итоге окажусь. Я также не знаю, смогу ли себе это позволить. Арлин часто повторял, что хочет оплачивать мое обучение, но теперь, когда его не стало, мне неясно, что будет дальше. И я не собираюсь спрашивать об этом Грейс, тем более что после смерти Арлина прошло совсем немного времени.

В прошлую субботу Гаррет и его семья присутствовали на похоронах Арлина. Гаррет сказал, что в церкви было так много народу, что некоторым пришлось стоять. Наверное, я могла бы тоже пойти и спрятаться на заднем ряду, но я рада, что не сделала этого. Мне больше нравится представлять Арлина плывущим в облаках.

Сегодня начинаются итоговые экзамены, и первая у меня — физика. По дороге в аудиторию я вспоминаю свои ощущения, когда приехала сюда в сентябре прошлого года. Я так боялась, что не смогу хорошо учиться. Никогда бы не подумала, что занятия будут самой легкой частью жизни в колледже.

Я захожу как раз в тот момент, когда профессор начинает раздавать экзаменационные билеты. Я с легкостью справляюсь с вопросами и сдаю работу первой. На прошлой неделе мой мозг был в невероятно возбужденном состоянии. Думаю, я пыталась занять себя учебой, чтобы не думать о происходящем.

Через несколько секунд свою экзаменационную работу сдает Карсон и следует за мной из аудитории на улицу.

— Я не видел тебя всю неделю. Где ты пропадала?

— Просто спряталась, чтобы заниматься. Мне нужно было выбраться из общежития. Там слишком шумно.

Я не в настроении болтать с Карсоном, но он продолжает идти за мной вплоть до самого общежития.

— Что-то случилось? — У Карсона опять появляется этот его заговорщицкий тон. Надеюсь, он не собирается рассказывать мне очередную историю о семье Кенсингтонов. С тех пор, как мы с Гарретом расстались, Карсон больше ни разу не упоминал о них, и это лишь подтверждает, что он говорил мне все эти вещи только ради того, чтобы я бросила своего парня. Несколько недель назад Карсон приглашал меня на свидание. Он звал меня на ужин и в кино, как обычно, утверждая, что это не свидание, а просто дружеские посиделки. Конечно, я отказалась, после чего он перестал меня приглашать.

Насколько я знаю Карсона, он, вероятно, до сих пор пытается докопаться до того, что происходит с семьей Кенсингтонов и их компанией, но меня это больше не волнует.

— Все в порядке, Карсон. Просто я устала от всей этой учебы.

— Когда ты сдаешь последний экзамен?

— В среду. В четверг пакую вещи, а в пятницу лечу домой.

— Остальное оставишь на хранение?

— У меня не так уж много вещей. Одежда в основном.

— А что насчет твоей машины?

Карсон задает слишком много вопросов. Он хороший парень, но то, что он постоянно сует нос в чужие дела, действует мне на нервы.

— Позже один мой друг ее перегонит, — говорю я, надеясь, что он не станет уточнять имя друга.

По правде говоря, все оставшиеся вещи я укладываю в машину, а через неделю один человек перегонит ее в Калифорнию. Перед смертью Арлин успел нанять для меня водителя. Этого человека с той же целью он нанимал и для себя. Очевидно, это норма для богатых людей: на большие расстояния они предпочитают летать на самолетах, а их автомобили доставляет на место кто-то другой.

— Мы могли бы встретиться летом, — замечает Карсон. — В июле я поеду в Де-Мойн навестить бабушку.

— Меня не будет в Де-Мойне. Лето я проведу в Калифорнии.

— Без Гаррета? Я думал, ты не поедешь, раз вы расстались.

— Я все равно поеду. Харпер и ее парень снимают жилье по соседству.

— Значит, полагаю, после пятницы мы не увидимся до сентября.

— Ага, вероятно так.

Мы прощаемся, и Карсон отправляется к своему общежитию, а я иду в свое. Карсон будет первым, кто следующей осенью станет выяснять, почему меня нет в Мурхерсте. По правде говоря, он будет единственным, кого это волнует. Никто другой этого даже не заметит. За исключением Харпер. Я еще не решила, что ей скажу, но у нас впереди целое лето, так что мне необязательно сообщать ей новость на этой неделе.

Фрэнку и Райану я о своих планах тоже не рассказала и не собираюсь, пока не буду знать точно, куда именно поеду учиться осенью. Если сказать им сейчас, они станут задавать слишком много вопросов, а у меня нет сил выдумывать достоверную версию. Я скажу им позже, когда все закончится.

Неделя продолжается, и наполнена она сдачей экзаменов днем и встречами с Гарретом в нашем лагере в лесу ночью. Мы тратим на сон лишь пару часов, потому что у нас нет на него времени. И как бы сильно мне ни хотелось в это верить, но, возможно, это наша последняя неделя вместе, и только одна мысль об этом заставляет меня наслаждаться каждым оставшимся мгновением.

Хотя часть наших ночей посвящена физической близости, большую часть времени мы просто лежим в объятиях друг друга и разговариваем. Рассказываем друг другу вещи, которые делают нас еще ближе. То, что не рассказали бы никому другому. То, что, вероятно, не узнали бы друг о друге еще очень долго, но теперь, когда время утекает, мы должны все успеть за эти последние несколько дней. Я хочу узнать о Гаррете все, несмотря на то что после этой недели мы, наверное, больше никогда не увидимся.

Гаррет рассказывает мне больше о своей маме и обо всем, что пережил после ее смерти. Он вспоминает историю о том, как впервые в четырнадцать лет напился. Тогда он, спотыкаясь, вернулся домой, а его отец сделал вид, что ничего не происходит. В тот момент Гаррет решил, что отцу больше нет до него никакого дела. Этот единственный случай положил начало годам пьянства, о чем Гаррет теперь сожалеет.

Сегодня вечером мы говорим о моей маме. Не знаю почему, но по какой-то причине я рассказываю Гаррету историю о том, как в восьмилетнем возрасте заболела гриппом и меня вырвало прямо на ковер, потому что я не успела добежать до ванной. Мне было так плохо, что я едва могла шевелиться, но мама заставила меня оттирать ковер, пока он не стал чистым. Я ненавидела ее за это и так и не смогла полностью простить. Возможно, поэтому я и поделилась с Гарретом этой историей. Может быть, рассказав ему, я перестану злиться и смогу двигаться дальше.

— Ладно, твоя очередь, — говорю я. — Расскажи мне что-нибудь еще. Что угодно.

Мы откровенничаем друг с другом по очереди. Я жду, что Гаррет начнет говорить, но он молчит. Вместо этого он смотрит на меня так, словно хочет что-то сказать, но не уверен, стоит ли это делать.

— Давай уж, выкладывай, — говорю я.

— Джейд… ты любила свою маму?

Я пристально смотрю на Гаррета, удивляясь, как вообще такой вопрос мог прийти ему в голову, особенно после истории, которую я только что рассказала.

В глубине души я знаю ответ, но себе я в этом никогда не признавалась, потому что это неправильно, ненормально и абсолютно лишено смысла. И мне не совсем понятно, почему Гаррета это волнует. Да какая вообще разница?

— Джейд? — Сидя напротив и держа меня за руки, Гаррет все еще ждет моего ответа.

Я замечаю, что немного дрожу, когда киваю.

— Да. Я любила ее. — Я поднимаю руку и рукавом быстро вытираю слезу. — Почему ты вообще спрашиваешь?

— Я думаю, тебе было необходимо произнести это вслух для самой себя.

Я не отвечаю, потому что сейчас я злюсь, что в принципе в этом призналась.

Гаррет тянется к моей руке, которая сейчас лежит на моих коленях.

— Все нормально. Знаешь, ты можешь любить ее даже после всего того, что она тебе сделала.

— Нет, это ненормально! — Я выдергиваю свои ладони из его рук и немного отодвигаюсь, прижимая колени к груди. В это время еще несколько слезинок умудряются скатиться из моих глаз. — Она этого не заслуживает. Она не заслуживает ничего, кроме ненависти.

Гаррет подходит ко мне и обнимает так крепко, что я, несмотря на все свои усилия, не могу вырваться.

Я так зла, но не на Гаррета, а на себя — из-за того, что призналась, что любила ее. Перестав бороться, я просто позволяю себе расслабиться в его объятиях.

— Я не должна была ее любить. Это неправильно. — Моя голова опущена и прижата к его груди. — Но я любила, и я не знаю почему.

— Потому что она была твоей мамой, — мягко говорит Гаррет.

Верно. Кажется, причина должна быть более глубокой, но это не так. Она была моей мамой, и как бы ужасно она ко мне ни относилась, я ее ребенок, а дети любят своих мам. И я любила ее, потому что, даже будучи маленькой девочкой, понимала, что она борется с какой-то глубокой, разрушительной болью, которая никуда не уходит, и больше всего на свете мне хотелось ей как-то помочь. Теперь я знаю причину ее боли и причину ее поступков, но мне все еще трудно сказать, что я ее любила.

— Джейд, могу я спросить тебя еще кое о чем?

— Да.

Немного помедлив, Гаррет спрашивает:

— Ты боишься заводить детей, потому что думаешь, что будешь обращаться с ними так же, как твоя мама обращалась с тобой?

Еще один вопрос, которого я не ожидала и который вообще никогда себе не задавала. Я чувствую, как напрягаются мышцы рук Гаррета, когда он готовится к тому, что я снова начну вырываться.

Однако я не двигаюсь, на мгновение задумавшись над его вопросом. Мне не нужно много времени, чтобы понять, что Гаррет прав. Я до смерти боюсь, что буду так же плохо обращаться со своим ребенком, как моя мама обращалась со мной. Не избивать, конечно, но говорить все те ужасные слова, которые говорила мне она. Слова, которые преследовали меня, пока не появился Гаррет и не прекратил это.

Не глядя на него, я отвечаю:

— Да.

Больше мы на эту тему не говорим.

Но Гаррет дал мне пищу для размышлений. Как он вообще смог увидеть во мне то, чего я сама в себе не осознавала? Просто он меня понимает, поэтому и увидел. Гаррет знает обо мне все, и я никогда больше не встречу того, кто будет понимать меня так, как он. Он знает, какой я была в прошлом году и какая я теперь, и на этом пути он был со мной рядом. В первую очередь благодаря ему я в принципе пошла по этому пути. Вот откуда я знаю, что то, что между нами есть, никогда не повторится с другим. Вот и все. И скоро всему этому наступит конец.

* * *

В четверг Гаррету становится известно, что собрание, которое проводит в следующий понедельник организация, точно касается его будущего. Гаррету нельзя присутствовать на этой встрече, но там будет его отец. В пятницу в полдень Гаррет отправится домой и с этого момента ему запрещено его покидать, пока решение не будет принято. Это распоряжение организации.

На собрании состоится голосование, которое решит судьбу Гаррета. Если план будет одобрен большинством, то все поступки Гаррета с этого момента будут определяться другими людьми.

В пятницу утром мы с Гарретом, как обычно, встаем рано, чтобы успеть незаметно вернуться в общежитие.

— Думаю, это все. — Я складываю одно из одеял и принимаюсь за другое. По какой-то причине мой голос звучит жизнерадостно. Видимо, так я пытаюсь отрицать реальность происходящего. — Помочь тебе собрать вещи?

— Нет. Потом соберу. — В голосе Гаррета нет ни капли веселья, и его серьезный тон возвращает меня в суровую реальность, в которой я не хочу находиться. Он забирает у меня одеяло и бросает его на землю. — Джейд, не делай вид, что все кончено.

— Я и не делаю. Я просто хотела помочь тебе собраться. — Ко мне возвращается жизнерадостный тон, когда я снова вступаю в схватку с проклятой действительностью.

Я иду сворачивать спальные мешки, но Гаррет ловит меня за талию и притягивает к себе.

— Все будет хорошо, Джейд. Я обещаю.

— Это просто нечестно! — Я толкаю Гаррета в грудь, но он не отпускает меня. — Ты же знаешь, что это неправда! Зачем ты вообще такое говоришь?

— Я верю в это, поэтому и говорю.

Он держит меня так крепко, что бороться с ним бесполезно, но я все равно пытаюсь. Даже не знаю почему. Я ведь не хочу, чтобы он меня отпустил. Однако эта гребаная реальность смотрит сейчас мне прямо в лицо, разрывая мое сердце, и то, что я сейчас так близко к Гаррету, в его объятиях… это меня просто убивает. Я не могу больше выдержать ни секунды.

— Пусти меня.

— Не надо так. Это не конец.

Мой взгляд прикован к земле. Я не могу на него смотреть.

— Ладно, как скажешь. Обязательно проголосую за тебя через двадцать лет.

— Эй. — Гаррет немного отклоняется и приподнимает мой подбородок. — Прекрати. Ты пытаешься отгородиться от своих чувств в точности, как прежняя Джейд. Пытаешься оттолкнуть меня, но я тебе не позволю. Это в последний раз…

— Мы видимся в последний раз? Да, именно так. Вот оно, твое обещание, которое ты только что дал.

Внезапно мой организм сотрясается от наплыва эмоций. Они заполняют каждую клеточку, и я не могу это остановить. Не знаю, откуда это взялось и почему происходит сейчас, когда я так стараюсь быть сильной. Слезы подступают к глазам, и мое горло горит, пока я изо всех сил пытаюсь сдержать их.

— Я хотел сказать, что это в последний раз, когда мы видимся до моего приезда в Калифорнию. — Гаррет улыбается, и на секунду мне кажется, что мы действительно встретимся в Калифорнии, но потом я прихожу в себя.

— Ты не поедешь в Калифорнию. Скорее всего, они заставят тебя провести еще одно лето в Вашингтоне, изучая политику, посещая благотворительные мероприятия и…

— Джейд, не надо. — Он обнимает меня еще крепче, прижимая мою щеку к своей груди и целуя в макушку. — Мы еще увидимся. — Несмотря на то что Гаррет говорит твердо, я чувствую, что он едва заметно дрожит. — Ты от меня не отделаешься.

— Может, я уже готова от тебя отделаться. — Я закрываю глаза и еще разок вдыхаю его запах. — Быть с тобой очень утомительно. — По какой-то непонятной причине эта фраза звучит забавно. Даже не знаю, зачем я это сказала. Эти слова похожи на какую-то глупость, которую я могла бы выдать еще до всех этих событий.

Гаррет слегка отталкивает меня, чтобы видеть мое лицо.

— О чем ты говоришь? Быть со мной потрясающе, и ты это знаешь.

Он одаривает меня своей дерзкой улыбочкой, которая простительна только ему, и это каким-то образом поднимает мне настроение. На мгновение я позволяю себе вернуться к тому, что было между нами раньше, прежде чем мы начали считать минуты до конца. Я так скучаю по тем временам и сделаю все, чтобы вернуть их.

Гаррет продолжает:

— Я умею тебя рассмешить, покупаю тебе самый лучший в мире шоколад. Занимаюсь с тобой сексом всякий раз, когда ты просишь. Поддерживаю свое тело в хорошей форме для твоего визуального удовольствия. Я…

— Может, хватит себя расхваливать? Я ведь могу составить целый список того, над чем тебе следует поработать. — На самом деле мне ничего не приходит в голову. Я люблю его именно таким, какой он есть. Но я пытаюсь найти хоть что-то, чтобы доказать свою точку зрения. — Например, тебе не помешала бы стрижка, этот образ плохого мальчика тебе не идет.

— Вот видишь! Ты ни за что не сможешь прожить всю оставшуюся жизнь, не нанося мне своих оскорблений.

Гаррет отпускает меня, и я чувствую, что он хочет покончить с нашим прощанием прямо сейчас, пока мы все еще находимся в этом воображаемом счастливом моменте. Пока настроение легкое и не такое грустное.

Но я еще не готова к тому, что все закончится.

Я не готова прощаться.

Я не могу этого сделать. Не могу.

Гаррет берет меня за руки.

— Ну что, еще увидимся, хорошо? — Он говорит бодро, при этом его лицо остается серьезным, и он изо всех сил пытается изобразить хотя бы слабую улыбку.

Мое сердце бьется быстро, пропуская удары, словно оно в полнейшем расстройстве.

Мне нужно больше времени.

На этом не может все закончится.

Но это так.

И я должна попрощаться.

Я с трудом сглатываю огромный ком, который встал в горле, уговаривая себя не плакать.

— Да, еще увидимся.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но Гаррет удерживает меня за руку.

— Эй.

Я снова оборачиваюсь.

— Прежде чем ты уйдешь, еще одно.

Теперь его прекрасные голубые глаза влажные. В любую секунду из них могут появиться слезы. Это лишь подтверждает, что он, независимо от слов, тоже верит, что это конец.

— Да? — Я до боли кусаю нижнюю губу, чтобы не расплакаться.

— Я люблю тебя, Джейд Тейлор. — Гаррет улыбается, хотя по его щеке бежит слеза. — И всегда буду любить.

Каким-то образом я ухитряюсь улыбнуться в ответ, а из моих глаз теперь льются слезы.

— Я тоже люблю тебя, Гаррет Кенсингтон, и буду любить вечно.

На этих словах я вырываю ладонь из его руки и, не оглядываясь, бегу прочь, через лес, вверх по холму к тропе.

Добравшись до своей комнаты, я рыдаю так, как никогда в жизни, надеясь, что это поможет облегчить боль, печаль и ощущение потери. Но этого не происходит. Мне потребуется больше времени, чтобы стало легче. Намного больше времени. Тем не менее я даю себе обещание, что после сегодняшнего дня не буду больше обо всем этом плакать. Я ведь знала, что так случится, и слезы здесь не помогут.

Я должна признать, что эта глава моей жизни подходит к концу. И со мной все будет в порядке. Как и после самоубийства мамы, я буду жить дальше.

Я сильная и смогу это пережить.

Глава 27

В полдень я еду в город, чтобы встретиться за обедом с Грейс. Мне не хочется никуда выходить, но я ей уже пообещала. По дороге в ресторан я понимаю, что на самом деле я буду рада с ней увидеться. Сейчас мы обе испытываем печаль и чувство утраты, и, возможно, просто общество друг друга поможет нам почувствовать себя немного лучше.

Мы встречаемся в кафе, расположенном в старинном историческом здании, в том самом, в котором состоялся наш первый совместный с Грейс обед. Странно быть здесь без Арлина. И очень грустно. Когда я подхожу, Грейс меня обнимает.

— Мне так жаль, — тихо говорю я, пока мы обнимаем друг друга.

Грейс гладит меня по спине.

— Все нормально, милая. Когда-нибудь мы с ним снова встретимся.

Когда мы отстраняемся и садимся, я замечаю, что Грейс глубоко дышит, чтобы обуздать свои эмоции. Она выглядит похудевшей, как будто с тех пор, как все произошло, толком не ела.

Мы немного говорим о похоронах, но потом Грейс быстро переводит тему на свой цветочный сад и рассказывает мне, что будет высаживать на следующей неделе, а также о новых семенах цветов, которые заказала. Она говорит об этом в течение всего обеда, а я просто слушаю. Я понимаю, что разговоры о герани и петуниях — это ее единственный способ пережить боль. Все мы справляемся с болью по-своему, и она — так.

Когда мы заканчиваем с едой, Грейс берет свою сумочку, и я решаю, что ей, видимо, пора уходить.

— Спасибо вам за обед.

Я достаю ключи от машины.

— Нет, милая, мы еще не закончили. Мне просто нужно было кое-что достать из сумочки. Ты улетаешь сегодня вечером, верно?

— Да, в шесть.

Я убираю ключи обратно.

— Тогда у нас еще есть время.

Грейс гладит рукой конверт, который положила на стол.

— Вы получили письмо? — спрашиваю я.

— Нет. Здесь кое-что для тебя.

— О. — Я смотрю в замешательстве на конверт. — Хотите, чтобы я его открыла?

Грейс качает головой.

— Пока нет.

Я вижу ее внутреннюю борьбу, но не знаю, с чем это связано. Я кладу ладонь на ее руку.

— Что такое, Грейс? Что-то случилось?

— Просто мне трудно говорить о нем. — Я замечаю, что ее губы дрожат, а глаза наполняются слезами.

Я придвигаю свой стул поближе к ней.

— Знаю. Я тоже по нему скучаю.

Грейс улыбается и промокает уголки глаз салфеткой.

— Он был так счастлив, когда брал тебя в плавание. Я не могу передать словами, как много это для него значило. Когда ты уходила, он говорил, как быстро ты усваиваешь все, что он дает. Он перечислял мне все вопросы, которые ты ему задавала, — посмеивается она. — Его лицо светилось, когда он говорил о тебе. Даже до нашей с тобой встречи он все мне о тебе рассказывал. Что ты произносила выпускную речь в школе. Про твои успехи в Мурхерсте. Он так тобой гордился.

Ну а теперь я готова расплакаться. Черт!

Глубоко вздохнув, Грейс улыбается, как будто твердо намерена перестать плакать из-за смерти Арлина. Мне это знакомо, ведь из-за ситуации с Гарретом я сама пытаюсь напустить на себя такую же решимость.

— Джейд, милая, — продолжает Грейс, — ты уже знаешь, что мы с Арлином хотели оплатить твое обучение в колледже. Так что этим все будет улажено. — Она постукивает по конверту, но все еще не отдает его мне. — Только мы хотели сделать для тебя больше.

Подходит официант, и, пока он доливает Грейс кофе, она ждет, чтобы продолжить.

— Арлин был очень успешным человеком, и он хотел поделиться своим успехом со своей семьей. Так что перед смертью он вложил немного денег в трастовый фонд для тебя. Мы сделали это сейчас, потому что если ждать до кончины нас обоих, это вызовет замешательство у остальных членов семьи. Они не поймут, почему мы дали тебе эти деньги.

Грейс протягивает мне конверт. Открыв его, я достаю лист бумаги. В тексте я замечаю юридическую лексику, внизу страницы стоит печать. И тут я читаю свое имя, а рядом с ним стоит число. Очень большое число со знаком доллара впереди.

У меня пропадает дар речи. Мне даже кажется, что я не дышу. Я просто в шоке. Я всматриваюсь в число, решив, что, должно быть, ошиблась, но оно не меняется.

Это пятьдесят миллионов долларов. Пятьдесят. Миллионов. Долларов.

Я заставляю себя снова дышать.

— Они твои, Джейд. Используй их так, как сочтешь нужным. Мы с Арлином хотели, чтобы у тебя было то будущее, о котором ты мечтаешь. Это поможет тебе осуществить планы.

— Нет. Это слишком. Мне не нужно столько.

Грейс улыбается.

— Это много, но не слишком. Не забывай, милая, что мы миллиардеры. А в миллиарде много миллионов.

Думаю, так и есть, но все же. Пятьдесят миллионов? Я достаю из бумажника кредитную карточку, которую Грейс дала мне еще в марте, и протягиваю ей.

— Тогда это мне больше не понадобится.

Она возвращает мне кредитку.

— Возьми и пользуйся, пока не окончишь колледж, а потом ты получишь свою собственную карту. Мы со всеми внуками об этом договариваемся.

— Но у меня есть…

— Джейд, пользуйся этой кредиткой до конца учебы. Арлин очень настаивал на этом, и я тоже. Деньги из траста будешь использовать позже.

Я снова смотрю на лист бумаги, на сумму на нем, и мои мысли обращаются к Фрэнку и Райану.

— А есть ли какие-нибудь ограничения на то, как я буду эти деньги использовать? Я только хотела узнать, могу ли я дать немного Фрэнку. Из-за болезни он не мог работать, поэтому ему действительно не помешала бы помощь. Он не станет транжирить, клянусь. Он просто тратил бы их на продукты или, может, оплатил бы ремонт своего дома. А его сыну очень нужна новая машина и помощь в оплате медицинской школы.

Грейс кивает.

— Это твои деньги. Ты можешь дать Фрэнку столько, сколько пожелаешь.

Осознание того, что я могу помочь Фрэнку, приводит меня в еще больший восторг по поводу этих денег. Он мог бы купить себе новый дом. Переехать в более хороший район. Мог бы выплатить кредиты Райана. Это изменит их жизнь.

Я тянусь и обнимаю Грейс.

— Спасибо. Даже не знаю, что сказать. — Я отстраняюсь и смотрю на нее. — И все же я хочу, чтобы вы знали: я никогда в жизни не ждала от вас с Арлином денег. Я лишь хотела получше узнать своих дедушку и бабушку.

Грейс похлопывает меня по руке.

— Да, милая, я знаю.

— Ну и когда мы снова увидимся?

— Когда захочешь. Я очень люблю Калифорнию. — Грейс улыбается. — Вообще-то у нас есть небольшой коттедж в Санта-Барбаре. Этим летом я планирую провести там несколько недель.

Мне бы очень хотелось узнать, что она считает небольшим коттеджем.

— Тогда я приеду с вами повидаться. Или вы можете погостить у меня. В моем распоряжении будет целая квартира, и я буду там одна.

— Джейд. — Грейс заключает мои руки в свои и ждет, когда наши глаза встретятся. — Вопрос с Гарретом будет решен. Я сама об этом позабочусь, если понадобится. Если бы эти идиоты-мужчины пускали в свой маленький клуб женщин, они бы не принимали таких глупых решений.

Обычно Грейс мягкая, но эти слова она произносит с такой силой, словно одновременно сыта по горло и очень сердита. Я и не подозревала, что ей известно обо всем, что происходит с Гарретом. Мы никогда с ней это не обсуждали. К тому же, по словам Гаррета, члены организации обычно не посвящают жен в свои дела.

— Мне не по себе. В понедельник состоится собрание.

— Да, я знаю о собрании. Мой сын Уильям тоже член организации и будет на нем присутствовать.

— Ему известно, что там будет?

— Нет, но ты не должна так быстро сдаваться, Джейд.

— Я и не сдаюсь. Я…

— Нет, ты сдаешься. — Грейс сжимает мою руку. — Весь обед я наблюдала, как ты боролась с эмоциями, потому что решила, что все кончено. Но ты слишком рано сдаешься. Ты должна надеяться. Иногда все просто получается само собой.

Я киваю, словно верю ей, хотя это совсем не так.

— Ты должна знать, что перед смертью Арлин боролся изо всех сил, чтобы не впутывать в это дело Гаррета. И я имею в виду не только негативную информацию в прессе о Гаррете. Арлин давал знать о своих мнении каждому члену организации. А так у них не принято, это против правил.

— Тогда почему он это делал?

Грейс делает глоток кофе.

— Когда много лет назад выбрали Ройса, Арлин просил их изменить решение, но ничего не сделал, чтобы это прекратить.

— Но разве Ройс не хотел стать президентом?

— Да, но президентство было не для него. Ройс всегда был одержимой личностью. Если он что-то задумывал, то никто и ничто не могло встать у него на пути. Организация воспользовалась этим в своих интересах. Когда мы с Арлином узнали о плане организации относительно нашего сына, то поняли, что это его погубит. Так и вышло. Арлин всегда жалел, что приложил недостаточно усилий, чтобы остановить то, что они сделали с Ройсом. Думаю, помощь Гаррету была его способом исправить ошибки, допущенные в прошлом. И еще он хотел, чтобы ты была счастлива.

Я задаюсь вопросом, что именно сделал Арлин? Что, если его попытки помочь Гаррету привели к неприятностям? Что, если это организация что-то сделала с Арлином? Что, если сердечный приступ не был естественным, а был спровоцирован? Подождите-ка… о чем это я? Я рассуждаю как Карсон, выдумывающий свои безумные теории заговора. Я быстренько прогоняю из головы эти мысли и вижу, что Грейс встает из-за стола.

— Тебе пора возвращаться в колледж и собрать оставшиеся вещи. У меня есть еще кое-какие дела в адвокатской конторе, а потом я возвращаюсь домой и буду работать в саду.

Мы вместе выходим на парковку.

— Тебе следует попробовать заняться садоводством, Джейд. Это очень расслабляет. Всякий раз, когда меня что-то тяготит, я понимаю, что мне нужно движение, например, прогуляться или поработать в саду.

— Мне тоже. Только я бегаю.

— Бег — это нагрузка на колени, — подмигивает она. — Попробуй садоводство.

Я улыбаюсь.

— Хорошо. Увидимся.

— Не прощаемся?

— Я не люблю прощаться.

— Ну тогда еще увидимся, Джейд.

Мы еще раз напоследок обнимаемся, перед тем как разъехаться.

* * *

В Мурхерсте царит полный хаос: люди загружают свое барахло в автомобили и грузовики. Я выбираюсь из машины, все еще пытаясь принять тот факт, что теперь я миллионерша. Мультимиллионерша.

Я не готова вернуться в свою комнату, поэтому сажусь на скамейку под большим кленом. Куда бы я ни взглянула, все вокруг напоминает о Гаррете. Здесь так много воспоминаний. Именно в этом месте мы встретились, стали лучшими друзьями и полюбили друг друга.

Встав со скамейки, я направляюсь к границе кампуса к тропинке, ведущей в лес. Сегодня здесь бегают несколько человек, и я жду, когда они меня минуют, затем пробираюсь вниз по холму и иду вглубь леса к палатке, чтобы увидеть ее в последний раз.

Но палатка исчезла. Все исчезло. Будто никогда и не было.

Я падаю на колени, а из моих глаз снова текут слезы. Знаю, что обещала себе больше не плакать, но ничего не могу с собой поделать. У меня чувство, что я все потеряла. И я боюсь снова превратиться в прежнюю Джейд, которая не доверяла людям и не верила в счастливый исход. «Счастье недолговечно, Джейд», — так говорила моя мама, и я всегда ей верила. Теперь же я изменилась и не хочу возвращаться к прошлому, хотя часть меня верит, что так и будет.

У меня звонит телефон, и я вижу, что это Фрэнк. Прежде чем ответить, я выпрямляюсь и делаю глубокий вдох.

— Привет, Фрэнк.

— Привет, Джейд. Просто хотел пожелать тебе счастливого пути. — Кажется, Фрэнк очень счастлив. — Мы с Райаном приедем за тобой в аэропорт сегодня вечером. Ждем не дождемся встречи с тобой.

— Да, здорово будет оказаться дома. — Я изо всех сил стараюсь соответствовать его счастливому тону, но получается не очень.

— У тебя все в порядке, Джейд?

— Все хорошо, просто я устала.

— Ну что ж, завтра дадим тебе выспаться. Скоро увидимся.

Когда Фрэнк кладет трубку, я проверяю, нет ли у меня сообщений, и обнаруживаю одно от Харпер. Они с Шоном уже на пути в Калифорнию. Друзья выехали вчера, и в сообщении Харпер говорится, что они уже где-то в Пенсильвании.

На телефоне срабатывает будильник, напоминая, что скоро нужно ехать в аэропорт. Я иду обратно и, поднявшись на холм, отправляюсь в свою комнату в общежитии. Чемодан, который Гаррет купил мне в прошлом году, уже упакован и стоит у двери, готовый к отъезду. Все оставшиеся вещи я сложила в машину. Моя комната такая же пустая, какой была прошлой осенью, когда я только заехала.

Я сажусь на голый матрас и оглядываюсь вокруг. Кажется, прошло не так много времени с тех пор, как я вошла в эту комнату впервые. Тогда на душе у меня было невероятно тяжело из-за того, что я до смерти боялась оказаться так далеко от дома. А потом в самый первый вечер я встретила Гаррета. Я не могла отвести от него глаз. Он был самым сексуальным парнем, которого я когда-либо видела. И он был добр ко мне с первой секунды нашей встречи. Я делала вид, что Гаррет мне докучает, но в глубине души он мне сразу понравился. Мне нравилось проводить с ним время и болтать. Мне нравилось, что он постоянно заставляет меня что-то делать вместе. Гаррет помог мне почувствовать себя комфортно, и уже после одного дня, проведенного вместе, я забыла о тоске по дому. Даже после того, как я сказала ему, что мы не можем встречаться, Гаррет все равно оставался рядом. С самого первого дня в Мурхерсте Гаррет был моим другом, а в итоге стал лучшим другом, который когда-либо у меня был.

Гаррет сейчас дома, так что я поднимаюсь на его этаж. В коридоре полно ребят, которые носят коробки и мебель. Музыка грохочет, и парням приходится кричать, чтобы что-то сказать друг другу. Я протискиваюсь мимо ребят, которые тащат диван, и иду к комнате Гаррета. Дверь открыта, а комната так же, как и моя, оказывается абсолютно пустой. Я захожу внутрь и закрываю за собой дверь. Комната все еще хранит запах Гаррета, и я, чувствуя подступающие слезы, понимаю, что прийти сюда, вероятно, было не лучшей идеей. Но я должна была увидеть эту комнату в последний раз. Именно здесь Гаррет впервые признался мне в любви, и именно здесь я впервые призналась ему в ответ. Здесь он обнимал меня снова и снова, пока я наконец-то не научилась делать это правильно. Именно здесь он разговаривал со мной, слушал меня и помогал избавиться от голосов в моей голове.

С этими стенами связано так много воспоминаний. Как и с этим кампусом. И с этим городом. Но пришло время их отпустить.

Это совсем не то, чего я хочу. Я не хочу забывать. Я хочу все помнить. Все, что нас с Гарретом связывает с момента нашей первой встречи в сентябре прошлого года. Все вечера кино в его комнате. Все наши поездки в «Блинную Эла». Наши состязания на беговой дорожке и в бассейне. Каждое объятие. Каждый поцелуй. Все. Но мне нельзя. Я должна найти способ задвинуть эти воспоминания в самый дальний уголок своего сознания, где они никогда не будут обнаружены. Потом заставить себя никогда не искать их. Это единственный способ хоть как-то двигаться дальше без Гаррета.

Телефон издает звук, оповещая, что пора в дорогу, и я спускаюсь к себе. Я выкатываю свой чемодан в коридор и еще раз оглядываю свою пустую комнату, прежде чем закрыть эту дверь навсегда.

Когда я выхожу на улицу, такси уже ждет, чтобы отвезти меня в аэропорт. Водитель берет мой чемодан и убирает его в багажник.

Когда машина отъезжает, я прощаюсь с Мурхерстом. И это не «увидимся позже», а «прощай». Потому что я точно знаю, что никогда больше сюда не вернусь.

Глава 28

По возвращении в Де-Мойн я жду вечера воскресенья, чтобы рассказать Фрэнку о деньгах. Райан уехал куда-то с Хлоей, что к лучшему, ведь я не хочу посвящать его в наш разговор. Райан не должен знать, что деньги от меня. Во-первых, он ничего не знает о том, какое отношение я имею к Синклерам, а во-вторых, ему было бы неловко брать деньги у своей младшей сестренки.

— Фрэнк, мне нужно тебе кое-что рассказать. — Я немного нервничаю из-за предстоящего разговора. Я боюсь, что Фрэнк разозлится из-за того, что я взяла эти деньги, или обидится на мое предложение дать часть денег ему.

— Что такое, Джейд?

Фрэнк выключает телевизор.

Мы сидим в гостиной: он в своем кресле, а я на диване.

— Что ж, как тебе известно, последние несколько месяцев я много времени проводила с Грейс и Арлином и действительно очень хорошо их узнала.

— Да, и я этому рад. Тебе это было на пользу. И мне очень жаль Арлина.

— С первого дня нашей встречи Арлин относился ко мне как к внучке. И Грейс тоже. Ну, она и сейчас так ко мне относится. У нее есть дом в Калифорнии, так что летом она приедет меня навестить.

— Это замечательно, милая.

Фрэнк делает глоток воды из стакана, стоящего рядом с его креслом.

— Так вот, они хотели оплатить мою учебу в колледже. Наверное, я тебе об этом уже говорила. Однако ты не знаешь, что они создали для меня трастовый фонд.

Брови Фрэнка ползут вверх.

— Чтобы покрыть расходы на колледж?

— Да, но эти деньги можно использовать и для других целей. И я, ну… я бы хотела дать часть этих средств тебе.

— Нет, это исключено. Тебе самой понадобятся эти деньги на учебу, а если ты поступишь в медицинскую школу, то, что ж, это будет очень дорого. Я до сих пор не знаю, как буду оплачивать обучение Райана.

— Вот поэтому я и предлагаю тебе эти деньги. Ты сможешь расплатиться с кредитами Райана, и ему даже не понадобится брать новые на оплату медицинской школы. Ты сможешь просто все оплатить. У тебя будет много денег. И ты сможешь купить Райану машину, которая находится в рабочем состоянии, в которой есть кондиционер и которую не нужно будет ремонтировать каждую неделю. Сможешь оплатить свои медицинские счета.

— Нет, Джейд, это слишком большие деньги. Мы с Райаном что-нибудь придумаем. Как обычно.

— Просто позволь мне сделать это для тебя. Пожалуйста. Я бы никогда не пошла учиться в колледж, если бы ты не забрал меня к себе после смерти мамы. В конечном итоге я бы оказалась на попечении государства. Застряла бы в приемных семьях. Возможно, я даже не смогла бы окончить среднюю школу.

— Это неправда, Джейд. Ты очень целеустремленная и умная девушка. Ты бы смогла окончить школу несмотря ни на что.

— Как бы то ни было, главное — ты не дал мне сбиться с пути. Ты всегда заботился обо мне и относился как к дочери. Фрэнк, пожалуйста, я хочу сделать это для тебя.

Фрэнк вздыхает.

— О какой сумме идет речь, потому что я не возьму…

— Пятьдесят миллионов долларов, — выпаливаю я. — Так что ты можешь взять столько, сколько тебе нужно.

У Фрэнка падает челюсть. Он теряет дар речи так же, как и я в тот момент, когда узнала о сумме.

— Знаю. Это огромная куча денег.

Фрэнк прочищает горло.

— Да. Я думал, ты скажешь, что они дали тебе миллион. Но пятьдесят миллионов. Ого. Ты обеспечена на всю жизнь, Джейд.

— И я хочу, чтобы вы с Райаном тоже были обеспечены.

— Я благодарен тебе за предложение, но не могу принять его. Было бы неправильно взять у тебя деньги.

— В этом нет ничего неправильного. Не думай об этих деньгах, как о моих. Думай, что эти деньги Ройс задолжал нам за то, что сделал с моей мамой и со мной, а также с тобой, потому что тебе пришлось содержать меня после смерти мамы. Ты покупал мне одежду, еду, позволил остаться в своем доме. По крайней мере, я должна тебе за это.

— Не говори ерунды, Джейд. Ты мне ничего не должна. Ты же была ребенком. Я заботился о тебе точно так же, как заботился о Райане. Мысль о деньгах мне даже в голову не приходила.

— Пожалуйста, не мог бы ты просто взять немного денег? Если ты не возьмешь, я вышлю тебе чек почтой, а если ты не обналичишь его, то я буду продолжать посылать тебе чеки, пока ты этого не сделаешь.

Фрэнк на мгновение задумывается.

— Ладно, я возьму немного на оплату обучения Райана.

Я перебираюсь на край дивана поближе к креслу Фрэнка.

— И купи Райану работающую машину. Машину, которую он действительно хочет, а не дешевый или подержанный автомобиль.

Фрэнк улыбается и похлопывает меня по руке.

— Хорошо, Джейд, я куплю ему машину.

— Только нельзя рассказывать Райану, что деньги от меня. Придумай что-нибудь. Скажи, что умер твой дядюшка, с которым ты давно потерял связь, и оставил тебе пять миллионов долларов.

— Джейд, я не приму от тебя пять миллионов долларов.

— Нет, примешь. Это ерунда, ведь у меня останется еще сорок пять миллионов.

— Ты же знаешь, что я никогда не потрачу столько денег.

— Тогда после твоей смерти — а я не позволю тебе умереть, пока тебе не исполнится хотя бы сто десять лет — пусть все, что останется, перейдет Райану. Или отдай часть денег ему прямо сейчас. Они твои. Распоряжайся ими так, как пожелаешь. — Я скрещиваю руки на груди и пристально смотрю на него. — Ты возьмешь эти деньги, Фрэнк. Отказ я не приму.

Фрэнк качает головой.

— Ты очень упрямая. И всегда такой была.

Я продолжаю пристально на него смотреть.

— Что насчет миллиона? Этого более чем достаточно.

— Неа, ты берешь пять.

Еще какое-то время мы спорим, но, в конце концов, Фрэнк сдается и соглашается взять деньги.

Теперь, когда я уладила этот вопрос, переключаюсь на следующий: встреча, решающая судьбу Гаррета. Результат я уже знаю, и сейчас просто хочу покончить с этим, чтобы попытаться жить дальше.

Проходит понедельник, но о том, как все прошло, не слышно ни слова. Я, в общем-то, этого и не ждала. Собрание состоялось вечером, а мистер Кенсингтон говорил, что затем пройдет голосование, результаты которого будут обсуждаться небольшой группой на более высоком уровне. Это произойдет не раньше вторника. Затем Гаррет и его отец будут приглашены на закрытое совещание, где им сообщат окончательное решение, после чего оно будет оглашено всей организации.

Если они решат осуществить свой план, Гаррету придется провести остаток недели, изучая то, что его ждет впереди. Его начнут обучать основам политики, например, что можно, а чего нельзя говорить на публике, как ему следует одеваться и с кем встречаться. Ему не позволят никому звонить, но даже если и позволят, члены организации считают, что Гаррет расстался со мной несколько месяцев назад. Значит, он все равно не сможет со мной связаться, именно поэтому мы и простились тогда в лесу.

Весь вторник я жду решения организации. По плану Пирс должен сообщить мне решение по телефону, но он не сказал, когда именно позвонит. Он также уточнил, что если ему не удастся мне позвонить, он отправит сообщение на мою электронную почту или на мобильник. Однако я так ничего и не получила.

Несмотря на то, что я вся на взводе, я стараюсь не подавать виду перед Фрэнком и Райаном, ведь они не в курсе происходящего. В то время как я нахожусь практически на грани нервного срыва, Фрэнк, наоборот, кажется более умиротворенным, чем когда-либо. Ему всегда приходилось беспокоиться о деньгах, а теперь эта проблема отпала.

Я так рада, что в состоянии сделать это для него. Теперь Фрэнк может отдыхать, заботиться о своем здоровье и не беспокоиться о поиске подработки. Райан же может уволиться и сосредоточиться на учебе. Фрэнк не будет рассказывать Райану о деньгах до тех пор, пока они не окажутся на егосчете. А это произойдет, как только я выясню, как получить доступ к своему трастовому фонду.

Около одиннадцати вечера я ложусь спать, понимая, что сегодня не получу никаких известий от отца Гаррета. Вероятно, произошла какая-то заминка. Либо мистер Кенсингтон не хочет сообщать мне плохие новости. Лучше бы он уже просто позвонил и покончил с этим.

Я не могу уснуть. Я то ворочаюсь с боку на бок, то смотрю на часы, и так каждые две минуты.

Затем в двенадцать часов четырнадцать минут звонит телефон. Номер мне неизвестен, но я все равно отвечаю:

— Алло?

— Джейд, это я.

Мое сердце замирает, когда я слышу голос Гаррета. Почему мне звонит он? Мне должен был позвонить его отец, но не он. Что все это значит? В его голосе нет ни радости, ни волнения. На самом деле в его голосе нет ничего, кроме усталости.

— Гаррет? — Я сбрасываю с себя одеяло и встаю. — Это точно ты?

— Да, это я.

— Значит, тебе позволили позвонить мне? Почему? Это что последний звонок, чтобы попрощаться?

Гаррет молчит, а у меня в животе появляется неприятное чувство, и я падаю обратно на кровать. Я не готова к этому прощанию. Я не могу сделать это снова. Я думала, что наше прощание в лесу было последним, а теперь Гаррет звонит мне, чтобы сказать последнее «прощай»? Почему он так поступает со мной? Я даже не знаю, что ему сказать. В конце концов я снова слышу голос Гаррета:

— Я не собираюсь прощаться. И это не последний наш разговор.

— О чем ты говоришь? Что это значит?

— Они меня отпустили.

— Не шути так, Гаррет. Клянусь, я… я не знаю, что с тобой сделаю, но что-то очень плохое, за такие дурацкие шутки.

— Я серьезно. План не был одобрен. Они не набрали для него достаточного количества голосов. — Теперь у Гаррета счастливый голос. Почему, черт возьми, он говорил по-другому в начале нашего разговора? У меня тут случился чертов приступ паники!

— Подожди. Значит, все позади?

— Все позади.

— Но как? Что…

— Как ты долетела до Де-Мойна?

Внезапная смена темы — это знак того, что Гаррет не может обсуждать случившееся по телефону. Нас может кто-то подслушивать. Не знаю, кто и почему, но в безумном мире Гаррета такая вероятность есть всегда.

Мне же так трудно сохранять спокойствие и вести себя как ни в чем не бывало в то время, как мне лишь хочется скакать и говорить ему, как я счастлива. Какое облегчение я чувствую! Как хочу снова увидеть его, и как можно скорее. Я немного успокаиваюсь и пытаюсь совладать с волнением.

— Я долетела нормально.

— Хорошо.

Гаррет замолкает.

Все это так странно. Я не знаю, что мне можно говорить, а что нет. И мне непонятно, зачем Гаррет вообще звонит, если кто-то из организации прослушивает наш разговор? Они что, теперь разрешают нам встречаться? Но в этом нет никакого смысла. Даже если Гаррет не является их кандидатом в президенты, он все равно остается членом организации. Он был рожден в ней. У него нет выбора. Или мистеру Кенсингтону удалось вытащить Гаррета оттуда?

Мне нужно, чтобы Гаррет дал мне какую-то зацепку, что-нибудь, что намекнет на то, что происходит.

— Так ты поедешь в Калифорнию? — спрашиваю я.

— Примерно через неделю. Сначала мне нужно уладить кое-какие дела.

По его тону я чувствую, что не должна спрашивать, что это за дела, поэтому я и не спрашиваю. Но сам факт, что он едет в Калифорнию, кажется мне хорошим знаком.

— И ты, хм, останешься там на какое-то время? В Калифорнии?

— Ага. — Его тон смягчается, и, кажется, становится еще счастливее. — Я проведу там все лето.

Еще один хороший знак.

— А затем ты вернешься в Мурхерст?

— Нет. Я решил в следующем году пойти в другой колледж. Пока не знаю, в какой именно. Но я могу рассматривать варианты и выбирать любой, какой захочу.

Гаррет делает небольшое ударение на словах «варианты» и «выбирать», что, как я понимаю, означает, что он больше не является частью организации. А если и является, то они смягчили правила и позволили ему самому делать выбор, чего никогда не позволялось делать его отцу.

— Ладно, что ж, когда определишься со своими планами, просто дай мне знать.

— Обязательно. Слушай, я не могу сейчас долго разговаривать, и в ближайшие пару дней будет небольшой дурдом, так что, скорее всего, я не смогу тебе позвонить до пятницы.

— Ладно, — соглашаюсь я, хотя мне кажется странным, что он в течение двух дней не сможет найти время, чтобы поговорить со мной. — Ты купил себе новый телефон? Я не узнала номер.

— Я звоню с домашнего. Ну, я вроде как разбил свой мобильник. — Гаррет делает паузу. — Мне нужно было попрощаться кое с кем, с кем я не хотел прощаться, и я, хм, так разозлился, что швырнул свой телефон в ручей там в лесу.

Я едва удерживаюсь, чтобы не рассмеяться. На самом деле это не смешно, но картина того, как Гаррет швыряет свой мобильник в воду, немного забавна.

— Передавай от меня привет Фрэнку и Райану. Я скоро с тобой свяжусь.

— Хорошо, пока.

Гаррет кладет трубку, не сказав ни «я люблю тебя», ни «я скучаю по тебе», ни чего-либо подобного. Он явно хотел изобразить, что мы только друзья, а не пара. Что все это значит? Я сбита с толку.

Может быть, я волнуюсь по пустякам. Может быть, Гаррет просто проявляет осторожность на тот случай, если кто-то подслушивает.

Я не собираюсь об этом переживать. Кроме того, Гаррет показался мне счастливым. А этого бы не было, если бы он не был уверен, что сможет быть со мной, если бы не знал, что у нас может быть совместное будущее. Мне требуется какое-то время, чтобы все переварить. Гаррет думает, что мы можем быть вместе? Значит, все позади? Мы можем быть вместе, и никто не попытается нас разлучить?

Тогда что же я делаю в постели? Я вскакиваю с кровати и начинаю, как безумная, прыгать по комнате. Я знаю, что веду себя как сумасшедшая, но я слишком взбудоражена, чтобы спать.

Кто бы мог подумать, что Джейд Тейлор будет скакать по комнате посреди ночи из-за какого-то парня? Любой, кто знал прежнюю Джейд, ни за что бы в это не поверил. Но за прошедший год я поняла, что любовь может заставить совершать безумные, глупые, дурацкие, нелепые поступки. И тот факт, что один-единственный человек может заставить вас чувствовать себя и поступать именно так, кажется мне поразительным. И теперь мне просто необходимо вернуть этого человека и никогда не отпускать.

Глава 29

Проходит два дня и, как Гаррет и обещал, все это время он не выходит на связь. В пятницу утром я пакую вещи для поездки в Калифорнию. Фрэнк и Райан приглашают меня на завтрак, а потом отвозят в аэропорт. Райан паркуется в зоне посадки и выходит из машины, чтобы обнять меня.

— Я обязательно приеду повидать тебя этим летом, — говорит он. — Просто я еще не знаю когда. Моя машина не выдержит такой нагрузки, поэтому придется лететь на самолете. Это значит, что для оплаты поездки нужно будет взять несколько дополнительных смен на работе. Но я обязательно приеду.

— Ты уж постарайся, — говорю я, крепко его обнимая.

Я улыбаюсь, понимая, что как только Райан узнает о деньгах, то сможет бросить свою работу и больше так об этом не переживать.

Далее меня обнимает Фрэнк.

— Счастливого пути, милая.

Я шепчу ему на ухо:

— Я постараюсь перевести тебе деньги как можно скорее. Я пока еще не знаю, как это сделать, но выясню. Прежде всего купи Райану машину и себе что-нибудь.

Фрэнк отстраняется, улыбаясь.

— Хорошенько повеселись этим летом. И не забывай звонить нам.

— Не забуду. До скорого.

Полет до Калифорнии занимает несколько часов, и я использую это время для сна. С момента получения новостей от Гаррета я была слишком взволнована, чтобы спать, но в самолетах мне почему-то прекрасно спится. Когда мы совершаем посадку, парню, сидящему по соседству, даже приходится меня будить.

Харпер должна встретить меня в аэропорту, так что я получаю багаж и жду ее возле терминала.

В Калифорнии я впервые. Харпер рассказывала, что здесь практически всегда стоит прекрасная погода. Сегодня солнечно и сухо, по ощущениям около двадцати пяти градусов. Идеально, как подруга и говорила.

Пока я жду, раздается звонок моего телефона, и мне приходится рыться в сумочке, чтобы достать его.

— Алло?

— Привет, это я.

— Гаррет? — Я сразу же расплываюсь в улыбке, как только снова слышу его голос.

Он смеется.

— Ага, Гаррет. Почему ты так неуверенно спрашиваешь? Я думал, что мы с тобой уже на уровне «привет, это я».

Я начинаю смеяться.

— Так и есть. Мы абсолютно точно на этом уровне. Я просто не ожидала твоего звонка. Я умираю от желания с тобой поговорить. Не могу поверить, что ты заставил меня ждать…

— Где ты сейчас?

— В аэропорту. Харпер меня забирает. Она должна быть здесь с минуты на минуту.

— Да, кстати, об этом. Харпер звонила и сказала, что не приедет.

— Что? Почему?

— Потому что я ее попросил.

— Почему ты… — Я замолкаю, когда замечаю белый кабриолет «БМВ», припаркованный через две машины от меня.

— Так тебя подвезти или как? — Я оборачиваюсь и вижу перед собой Гаррета, который выглядит очень по-калифорнийски: белая футболка-поло, темно-синие шорты, солнечные очки и золотисто-коричневый загар.

Мое сердце разрывается от счастья. Если бы я была мультяшкой, то сейчас вокруг моей головы кружились бы маленькие розовые и красные сердечки. Мне кажется, что никогда я не была так рада кого-то видеть. Нет, не кажется, я в этом уверена.

Я собираюсь обнять Гаррета, но он обнимает меня первым и отрывает от земли.

— Гаррет, как тебе это удалось?

— Расскажу потом. — Гаррет опускает меня на землю и целует. Это долгий и отнюдь не невинный поцелуй, который, вероятно, привлекает внимание окружающих. Но кому какая разница? Они понятия не имеют, через что мы прошли.

— Вы должны убрать свою машину, сэр.

Мы перестаем целоваться и видим полицейского, указывающего на «БМВ».

— Да, мы как раз собирались уезжать, — отвечает Гаррет.

Полицейский раздраженно качает головой. Гаррет же смеется и, схватив меня за руку, тащит к машине. Он открывает мне дверцу, затем возвращается за моим чемоданом и кладет его в багажник. Забравшись в машину, Гаррет спрашивает:

— Хочешь за руль? Это же твоя машина.

— Поехали, у меня еще все лето впереди.

Гаррет снимается с места и мчится прочь от аэропорта.

— Не могу поверить, что ты действительно здесь! Что ты на самом деле сидишь рядом со мной. — Я провожу ладонью вверх-вниз по руке Гаррета, чтобы убедиться, что он настоящий и это не сон.

— Значит, сюрприз удался?

Он подносит мою руку к губам и целует ее.

— Ты шутишь? Это был самый лучший сюрприз на свете. Тебе никогда его не переплюнуть.

На лице Гаррета появляется его дерзкая ухмылка.

— О, я уверен, что смогу.

Понятия не имею, о чем он, но решаю не расспрашивать.

— Все действительно позади? Их план относительно тебя?

— Все позади. И они уже выбрали другого кандидата.

— И тебе известно кого? В смысле вряд ли ты знаешь этого парня, но…

— Я его знаю. Как и ты. — Он смотрит на меня так, словно я должна догадаться, о ком идет речь, но получает в ответ лишь мой озадаченный взгляд. — Эван Колдуэлл.

— Эван, — повторяю я, пытаясь вспомнить, откуда мне знакомо это имя. — Эван, бойфренд Сэди? Тот парень из Йеля?

— Да, тот самый, который нагрубил нам на благотворительном вечере. С первой встречи у меня было дурное предчувствие насчет этого парня. Не знаю, почему они сразу его не выбрали. Он гораздо лучший вариант, чем я. Уверен, он сделает все, что ему скажут, даже не задумываясь.

— Сэди все еще встречается с ним?

— Да. Видишь ли, она, похоже, мечтает стать когда-нибудь первой леди. Один из членов организации рассказал моему отцу, что Сэди фактически вызвалась выйти замуж за любого парня, которого они выберут. Думаю, перед смертью Ройс рассказал Сэди, как действует эта организация, и она готова стать ее частью.

— Так вот почему она хотела снова сойтись с тобой? Неужели она узнала о плане относительно тебя еще до того, как он стал известен тебе?

— Не могу сказать наверняка, но, полагаю, так и есть. После нашего с ней разговора в машине, когда ты была со мной, она порвала с Эваном. Однако узнав, что Эван занял мое место, она сразу же вернулась к нему.

— Хм, моя сводная сестра когда-нибудь станет первой леди.

— Похоже на то. — Открыв бардачок, Гаррет достает оттуда солнцезащитные очки. — Вот, смотри, что у меня для тебя есть.

— Спасибо! — Я примеряю их и смотрюсь в зеркальце на защитном козырьке. — Так почему ты так странно себя вел во время нашего последнего телефонного разговора? Нас кто-то подслушивал?

— Скорее всего, нет, но я не хотел рисковать. Мой отец говорит никогда не доверять домашнему телефону. Вот почему мы редко им пользуемся. Но у меня не было мобильника, а я должен был поговорить с тобой.

— Ну а теперь, когда можно, расскажи мне, что произошло на собрании.

— Не хочу говорить об этом прямо сейчас. Мы в Калифорнии. Сегодня прекрасный день. Давай просто им наслаждаться.

— Ладно. — Меня немного беспокоит, что Гаррет не хочет об этом говорить. Он что-то недоговаривает? Неужели организация придумала для Гаррета что-то еще? Но он, кажется, по-настоящему счастлив, поэтому я решаю отпустить ситуацию. — Ты уже видел наше новое жилье?

— Ага, я приехал сюда вчера и успел осмотреться. Домик просто отличный. Тебе понравится.

— Ты приехал вчера? Почему ты мне не позвонил?

— Потому что это испортило бы весь сюрприз. — Гаррет тянется через сиденье к моей руке. — Ты до сих пор не понимаешь, в чем суть сюрприза, да?

Я закатываю глаза и улыбаюсь ему.

— Значит, машина уже была здесь?

— Она прибыла в среду. Я выгрузил все твои вещи, но не разбирал их. Я подумал, что ты сама захочешь решить, что и куда разложить.

— Мы сейчас едем в наш дом?

— Я подумал, почему бы нам сначала не заехать на пляж. Ты же в Калифорнии. Ты просто обязана осмотреть пляж.

Гаррет сворачивает на небольшую улицу с расположенными вдоль нее торговыми рядами, которая переходит в более узкую дорогу, которая в итоге оканчивается тупиком. Здесь за металлическим ограждением простирается пляж, а за ним — океан. Я вижу его из машины.

Припарковавшись рядом с оградой, Гаррет подходит, чтобы открыть мне дверцу.

— Думаю, здесь нельзя парковаться, — говорю я ему.

— Не волнуйся, все в порядке.

Гаррет нажимает на пульт от автомобиля, запирая двери.

— Я должна это увидеть.

Я бегу в сторону пляжа. Гаррет бежит за мной и хватает меня на руки.

— Еще не время, — говорит он и целует меня в губы.

Обожаю снова оказаться в его объятиях. Снова слышать его голос. Снова чувствовать его губы. Я обожаю в нем все.

— Мне нельзя на пляж?

— Я отведу тебя на пляж, только в другую его часть. Вон туда. — Он указывает на гигантское черное скальное образование, выступающее из песка. На нем есть ступеньки, по которым можно подняться наверх. Возвышение такое значительное, что напоминает небольшой холм.

— Почему туда?

— Это смотровая площадка. Оттуда открывается потрясающий вид на океан. — Гаррет опускает меня на землю. — Пойдем, я тебе покажу.

Мы бежим по песку и взбираемся на вершину скалы. Наверху никого нет, но на самом краю лежит одеяло, а на нем — корзинка для пикника.

— Это одеяло очень похоже на то, что было у нас в лесу.

— Потому что это оно и есть.

Гаррет берет меня за руку и ведет к одеялу.

— Но как ты… Когда ты…

— Как тебе вид?

Гаррет обнимает меня за талию, пока мы любуемся океаном.

— Просто невероятно. — Я осматриваю пляж, который представляет собой бесконечную песчаную полосу с маленькими домиками по одну сторону и ревущим океаном по другую. — Это частный пляж?

— Да, только для тех, кто здесь живет.

— Тогда нам надо убираться отсюда, а то у нас будут неприятности.

— У нас не будет никаких неприятностей, Джейд. Мы здесь живем. — Он указывает на какие-то двухэтажные дома позади меня. — Мы живем в том белом доме, а Шон и Харпер рядом в голубом.

Я оборачиваюсь, чтобы лучше их рассмотреть.

— Серьезно? Это наш пляж? Мы действительно будем здесь жить?

— Да, именно здесь мы теперь и живем. — Гаррет снова поворачивает меня лицом к себе и, сняв мои солнечные очки, кладет их на одеяло. Я замечаю, что он теперь тоже без очков. — Только прежде, чем я отвезу тебя туда, я должен кое-что сделать.

— Ладно, что именно?

Я быстро целую Гаррета, но мне хочется целовать его намного дольше, поэтому я надеюсь, что он поторопится и быстренько закончит со всей этой болтовней.

— Ты ведь знаешь, что я немного старомоден, да?

— Что значит старомоден? О чем ты?

— Я люблю следовать традициям и тому подобное.

— Да, это про тебя.

— Вот я и подумал, что если я собираюсь жить с девушкой, то она должна быть больше, чем просто подружкой. Совместная жизнь — это своего рода серьезный шаг.

— К чему ты клонишь?

Гаррет улыбается моему нетерпению, и теперь мне становится стыдно из-за того, что я тороплю его. Судя по тону, он хочет сказать мне что-то очень важное. Просто я очень уж хочу перейти к поцелуям.

— Прости, продолжай. — Теперь я вся внимание. Я пристально смотрю в его прекрасные голубые глаза.

Гаррет берет меня за руку.

— Когда на прошлое Рождество я составил список того, что люблю в тебе, то был серьезен, когда сказал, что могу исписать этим целую кучу тетрадей. — Он замолкает, но продолжает смотреть мне в глаза. — И для меня удивительно, что даже сейчас ты продолжаешь пополнять этот список. Я постоянно нахожу в тебе новые черты, которые мне нравятся. Даже не знаю, как это возможно, но так и есть.

Я опускаю взгляд на одеяло. Никогда не знаю, что отвечать, когда Гаррет говорит мне такие приятные вещи.

Он приподнимает мой подбородок, и наши глаза встречаются.

— Я люблю тебя больше всего на свете, Джейд. И когда я обещал тебе вечность, то говорил правду.

Отпустив мою руку, Гаррет лезет в карман и достает маленькую синюю коробочку. Такую же, как салонах «Тиффани».

Мое сердце начинает биться быстрее, но потом я расслабляюсь, думая, что это, вероятно, пара сережек, как и в прошлый раз. Или цепочка. Или, может быть, браслет.

Впрочем, это может быть и что-то другое.

Гаррет опускается на одно колено, и мое сердце начинает биться все чаще. Это определенно не серьги.

Он протягивает мне коробочку и медленно открывает ее.

— Джейд, ты выйдешь за меня?

Глава 30

В коробочке лежит кольцо с очень большим сверкающим бриллиантом.

Я вглядываюсь в лицо Гаррета, желая убедиться, что это не шутка. «Джейд, скажи что-нибудь!» — мысленно кричу я себе, поскольку не могу вымолвить ни слова. Тем временем Гаррет, похоже, начинает беспокоиться.

— Да! Я выйду за тебя!

Я обнимаю Гаррета, а он, вскочив, очень крепко прижимает меня к себе.

— Почему, черт возьми, ты так долго молчала? Я уж подумал, что ты вообще не собираешься отвечать.

— Прости. Я просто хотела убедиться, что ты не шутишь.

Гаррет смеется.

— А что, кольца недостаточно?

— Наверное, нет. Можно на него взглянуть?

— Можно даже больше. Ты можешь его надеть.

Гаррет достает кольцо из коробочки и надевает мне на палец. Оно идеально подходит. И оно так прекрасно.

— Это то самое кольцо, которое я видела в Нью-Йорке?

— Да, то самое. Оно тебе все еще нравится?

— Очень.

Когда я вижу кольцо на своем пальце, меня начинают переполнять эмоции. И все они положительные. Счастье. Любовь. Волнение.

— Джейд, ты плачешь. — Гаррет проводит большим пальцем по моей щеке.

— Нет, не плачу. — Коснувшись лица, я обнаруживаю, что он прав. Я действительно плачу. — Что за ерунда? Обычно я подшучиваю над теми, кто плачет от счастья.

Гаррет наклоняется ко мне и шепчет:

— Я никому не скажу.

Я вытираю остатки слез и целую его.

— Я люблю тебя, Гаррет. Я так сильно тебя люблю. — Должно быть, я много улыбаюсь, потому что у меня начинают болеть щеки. Я снова опускаю взгляд на кольцо, наблюдая, как оно сверкает на солнце. — Не могу поверить, что ты сделал мне предложение! Я этого не ожидала. Совсем.

— Я же говорил, что смогу переплюнуть свой сюрприз в аэропорту.

— Когда ты купил это кольцо?

— Сразу после того, как ты его выбрала.

— Я его не выбирала. Я просто сказала, что оно мне нравится.

— Я бы сказал, что тебе оно очень понравилось.

Я снова поднимаю руку с кольцом.

— Ладно, признаю. Оно мне очень понравилось. И теперь, когда я снова вижу его, могу сказать, что я просто в восторге. Оно прекрасно. Не могу поверить, что мое идеальное кольцо совершенно случайно оказалось тем вечером в витрине ювелирного магазина.

— Ага, с ума сойти, правда? — Гаррет пытается сдержать смех.

— В чем дело, Гаррет? Что ты мне не договариваешь?

— Я должен кое в чем тебе признаться. Я заранее выбрал три кольца и попросил продавщицу выставить их на витрине. Затем я попросил нашего водителя высадить нас перед магазином, чтобы я мог спросить тебя, какое из колец тебе нравится. — Он показывает на то, что на моем пальце. — Мне оно тоже приглянулось больше всех остальных.

— Как ты договорился с ювелирным магазином?

Гаррет улыбается.

— Скажем так, я знаю нужных людей.

Я улыбаюсь ему в ответ, а затем снова смотрю на кольцо.

— Значит, ты купил это кольцо несколько месяцев назад, хотя я все время твердила тебе, что не хочу выходить замуж?

— Из этого не следует, что я не могу сделать тебе предложение. И мне нужно было кольцо на случай, если бы ты согласилась.

— Ты правда хотел жениться на мне, да?

— Джейд, я говорил тебе это уже миллион раз.

— Я не верила.

Гаррет закатывает глаза.

— Ну да, потому что парни всегда говорят это девушкам.

— Может, и говорят. Откуда мне знать?

— Поверь мне, они этого не делают.

— А что в корзине? — спрашиваю я.

Гаррет открывает корзину и достает две бутылки.

— Настоящее шампанское и безалкогольное. Я не знал, какое ты захочешь.

— Это событие определенно достойно настоящего шампанского.

Пока Гаррет откупоривает бутылку, я достаю из корзины бокалы. Гаррет наполняет их, берет свой фужер и поднимает его вверх.

— За вечность.

Вечность. Я улыбаюсь еще шире, когда мы чокаемся, потому что мысль о том, что Гаррет всегда будет рядом со мной, наполняет мое сердце счастьем, которое я даже не могу выразить словами.

— У меня есть для тебя еще одна новость. — Он берет наши бокалы и убирает их в сторону. — Давай присядем.

Мы садимся на одеяло, лицом друг к другу.

— Звучит не очень. Можно отложить ее на потом? Я сейчас так счастлива.

— В ней нет ничего плохого. — Он тянется и берет мою руку, на которой теперь сверкает бриллиантовое кольцо. — Ну, полагаю, кому-то эта новость и может показаться плохой, но это не обязательно так.

— Я уже начинаю нервничать. Просто говори все, как есть.

— Прежде скажи еще раз, что ты выйдешь за меня замуж.

— Зачем?

— Просто скажи.

— Ты ведешь себя очень странно, но да, я выйду за тебя.

— И не через пятьдесят лет, хорошо? А раньше.

— Когда ты хочешь?

— Не знаю. В следующем году. Через два года. Три года. Как только ты будешь готова.

— Я бы вышла за тебя замуж этим летом, если ты не против.

— Ты серьезно? Потому что я бы именно так и хотел.

— Тогда давай не будем ждать. Мы можем пожениться на пляже. Мне не нужна шикарная свадьба. Я просто хочу этого. Нас.

— Я тоже, но нам только девятнадцать лет.

— Через несколько месяцев нам обоим исполнится двадцать. И мне плевать на наш возраст. Я люблю тебя, и это не изменится, так зачем ждать?

— Я согласен, но ты же знаешь, что не всем это понравится. Например, Фрэнку. Возможно, он не против нашей помолвки, но он захочет, чтобы мы подождали со свадьбой, пока не повзрослеем.

— Фрэнку придется смириться. Я больше не позволю другим людям принимать решения за нас. Они пытались делать это с тех самых пор, как мы познакомились. Но с этого момента — довольно. Мы теперь вместе, и я никому не позволю встать между нами.

Гаррет улыбается.

— Ты снова это сделала, Джейд.

— Сделала что?

— Снова пополнила мой список. Подарила еще одну причину любить тебя. Все-таки мне придется запастись тетрадями.

— Ничего не понимаю. Какую причину?

— Поймешь, когда я вручу тебе обновленный список.

— Когда же это случится?

— Ну, не знаю. Может быть, на нашу десятую годовщину.

— Мне придется ждать так долго, чтобы это выяснить?

— Ага, а что? Ты не планировала задерживаться со мной так долго?

Наклонившись, я целую его.

— Я никуда не собираюсь уходить. Я же говорила, что ты со мной застрял.

— Да, точно. — Гаррет снова изображает недовольство. — И надолго?

Я, смеясь, толкаю его в плечо.

— Я думала, ты не против.

Гаррет целует меня, а затем, все еще оставаясь возле моих губ, говорит:

— Ты не ответила на мой вопрос.

— Навсегда. Ты застрял со мной навсегда. — Я улыбаюсь, когда говорю это.

— Правильный ответ. Просто хотел убедиться, что мы думаем одинаково. — Гаррет снова целует меня, и, улыбаясь, медленно отстраняется. — Итак, вернемся к нашей свадьбе. Ты действительно хочешь пожениться на пляже?

— Это именно то, чего я хочу. — Я смотрю на океан. — Только посмотри, как красиво. Это идеальное место для свадьбы. К тому же это намного дешевле, чем традиционная свадьба. И да, я знаю, что ты можешь оплатить большую, роскошную свадьбу, просто это не для меня.

— Джейд, вероятно, мне нужно сообщить тебе мою новость прямо сейчас.

— Давай уж, говори.

— Так вот, поскольку этот план меня больше не касается, организация должна была найти другой способ наказать моего отца за содеянное с Ройсом.

— Так. — Я чувствую, как мое сердце начинает биться быстрее, и не в хорошем смысле. — И какой же?

Поколебавшись, Гаррет продолжает:

— Наказание заключается в том, что мой отец и вся моя семья должны отречься от меня.

— Что это значит? Тебе нельзя больше их видеть?

— Я по-прежнему могу с ними видеться. Это скорее касается финансового плана. Я не могу получить доступ к деньгам семьи. — Его лицо становится очень серьезным. — Я на мели, Джейд. У меня отобрали трастовый фонд, мои кредитки, банковские счета. Все.

Я очень стараюсь оставаться серьезной, как и Гаррет в этот момент, но у меня ничего не выходит. Я начинаю хохотать и просто не могу остановиться. Не в силах больше оставаться в сидячем положении, я вынуждена улечься на одеяло.

— Что за черт, Джейд? Это совсем не смешно. Ты меня слышала? Я на мели. Ну, они разрешили мне оставить деньги на колледж, но они могут быть использованы только на обучение, ни на что больше. Машину я тоже могу оставить себе. Так что, по крайней мере, у нас будет две машины. И аренда дома уже оплачена до конца августа, так что могло быть и хуже.

Я продолжаю смеяться. Гаррет ложится рядом со мной.

— Ты что, пьяна? С половины бокала шампанского?

— Нет, мне просто ужасно смешно.

— Смешно, что твой жених разорен?

— Эй, мне это нравится — мой жених. Странное слово «жених», правда?

— Да, наверное. — Гаррет наклоняет голову. — Ты уверена, что не пьяна?

Я поворачиваюсь на бок, чтобы мы смотрели друг другу в лицо.

— Гаррет, мне плевать, что у тебя нет ни гроша. Меня никогда не волновали твои деньги. И ты это прекрасно знаешь.

— Да, но теперь мы женимся, и мои деньги должны были стать твоими деньгами, а их нет. Я не хотел, чтобы тебе когда-либо снова пришлось беспокоиться о деньгах. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы этого не случилось. Я найду работу, или две работы, или три. Сделаю все, что потребуется.

— На какую работу ты собираешься устроиться? — спрашиваю я, придвигаясь к нему поближе. — Ты же никогда не работал, верно?

— У меня были стажировки, правда, не оплачиваемые. Не знаю, чем буду заниматься. Думаю, я мог бы работать на стройке или что-то вроде того.

— Я как-то не представляю тебя на стройке. Ты когда-нибудь что-нибудь строил?

— Нет, но я могу научиться. — Он задумывается, потом говорит: — Хорошо, тогда я устроюсь куда-нибудь официантом. Неважно. Найду что-нибудь, лишь бы оплачивать счета.

Он так решительно настроен, и это так чертовски мило, что мне хочется без конца обнимать и целовать его, но сначала я должна рассказать ему о своей новости.

— Гаррет, тебе не нужно беспокоиться о деньгах.

— Почему? — Гаррет, кажется, сильно озадачен.

Я улыбаюсь ему.

— Потому что у меня есть пятьдесят миллионов долларов. Ну, точнее, сорок пять. Пять миллионов я отдала Фрэнку.

Теперь уже Гаррет начинает хохотать.

— Ага, если бы.

— Кроме шуток. У меня есть сорок пять миллионов. Арлин перед смертью учредил для меня трастовый фонд.

— Подожди. Ты что, серьезно?

— Абсолютно серьезно. Грейс рассказала мне об этом во время нашего обеда в прошлую пятницу. Я сказала ей, что это слишком много, а она возразила мне, сделав акцент на том, сколько нужно миллионов, чтобы получился миллиард. В общем и целом, она настаивала, что пятьдесят миллионов — это не слишком много и что они мои. Я могу распоряжаться ими по своему усмотрению. О, также Грейс настояла, чтобы я оставила себе кредитную карточку, которую она мне дала, и пользовалась ею до окончания колледжа. Я пыталась вернуть кредитку, но, похоже, все их внуки получают такие, а Грейс хочет, чтобы все было по-честному.

Гаррет внимательно меня слушает, но выражение его лица остается неизменным, и я не знаю, о чем он думает. Кажется, он потерял дар речи. Видимо, это обычная реакция при упоминании о пятидесяти миллионах долларов.

— В общем, теперь я богачка. — Я целую его, чтобы вывести из оцепенения. — Если тебе что-нибудь понадобится, просто дай мне знать, и я это куплю. И не жалуйся, что я тебе что-то покупаю, иначе я заставлю тебя танцевать для меня стриптиз. — Я толкаю его локтем. — Гаррет? Ты там жив?

По его лицу медленно расползается улыбка, и он тянет меня на себя.

— Думаю, я часто буду танцевать для тебя стриптиз. Настало время расплаты. Ты же знаешь, что я тебя замучаю. Ты купишь мне пачку жвачки, а я скажу: «Джейд, нет, это слишком дорого».

— Эй, я никогда так не говорила из-за пачки жвачки.

— Уверен, что говорила.

— Неважно. Говори, что хочешь. Я все равно буду тебе все покупать.

— Значит, я разорен, а ты богата. Теперь я понимаю, почему ты смеялась.

Моя улыбка исчезает, когда я вспоминаю, почему он разорен.

— Гаррет, как ты себя чувствуешь из-за отречения твоей семьи? К слову, я смеялась совсем не над этим. В этом нет ничего смешного.

— Все не так плохо, как кажется. На самом деле, похоже, организации просто надо убедиться, что у меня нет доступа к деньгам моего отца, что также включает в себя лишение меня наследства. Быть частью этой организации имеет свои преимущества. Ты получаешь финансовую выгоду. Меня же вышибли из организации из-за моего дурного поведения и запретили когда-либо быть ее членом. Следовательно, я не имею право извлекать выгоду из финансовых вознаграждений, которые получили мои отец и дед. Члены организации считают это наказанием для моего отца, ведь они предполагают, что отец хочет делиться со мной своими деньгами и всеми преимуществами, которые вытекают из обладания таким состоянием. Втайне же отец предпочел бы видеть меня свободным от организации. И это полностью совпадает с моим желанием. Я в любой момент готов отказаться от денег ради свободы.

— Значит, тебе никогда не придется быть частью этой организации? Ты ушел навсегда?

— Навсегда. На самом деле, мне кажется, они были даже рады избавиться от меня.

Я обнимаю его.

— Гаррет, это первое, что ты должен был мне рассказать.

— Вместо предложения руки и сердца?

— Да. Хотя нет. Да какая разница. Это не имеет значения. Наконец-то ты свободен от них! Нам нужно это отпраздновать. Хочешь еще шампанского?

Я сажусь и тянусь за нашими бокалами.

— На самом деле нас ждет ужин. Наверное, нам стоит отправиться туда.

— Отправиться куда?

— В наш дом. Шон приготовил нам ужин. Кстати, я рассказал ему о том, что происходило в прошлом семестре, и о том, что на самом деле я ничего плохого не делал. Он услышал ту же историю, что и Харпер с Фрэнком. Так что Шон больше на меня не злится. В общем, Харпер накрывает стол на террасе, чтобы мы могли поужинать на свежем воздухе. Она говорит, что это ужин в честь нашей помолвки.

— А если бы я сказал «нет»?

— Пока ты любовалась своим кольцом, я отправил ей сообщение с твоим ответом, чтобы она знала, что делать. Хотя у меня было предчувствие, что ты скажешь «да». — И снова эта дерзкая ухмылка. — Пойдем ужинать.

Мы шагаем по пляжу к двухэтажному дому с окнами во всю заднюю стену. Харпер стоит на террасе, босая, в коротком белом сарафане, ее прекрасные светлые волосы убраны назад блестящим серебряным ободком. Она сбегает с террасы на пляж и обнимает меня, поднимая повсюду песок.

— Поздравляю! Я так рада за вас, ребята!

Она обнимает и Гаррета.

— У Шона все готово. Он держит ужин в духовке, чтобы не остыл.

Из соседнего дома выходит Шон, одетый в светло-голубую рубашку и белые шорты. Он уже успел загореть за эти несколько дней в Калифорнии.

— Мои поздравления, Джейд. — Он обнимает меня, потом подходит к Гаррету и пожимает ему руку. — Держу пари, сейчас, когда она сказала «да», ты чувствуешь себя лучше.

— Шон, — ругает его Харпер.

— Что тут такого? Как будто Джейд не знала, что Гаррет чертовски нервничал? Все парни из-за этого нервничают.

— Ты нервничал? — спрашиваю я Гаррета, слегка посмеиваясь. — Неужели, мистер «Дерзкая ухмылка»? Мистер «Я Знал, Что Ты Скажешь Да»?

Гаррет пожимает плечами.

— Может быть, совсем чуть-чуть. Не так сильно, как говорит Шон. — Он в шутку делает вид, что злится на Шона. Кажется, парни снова стали друзьями.

— Готовы ужинать? — спрашивает Шон.

Харпер придвигается ближе ко мне, чтобы парни нас не услышали.

— Гаррет пригласил нас с Шоном отпраздновать с вами, но если ты захочешь устроить романтический ужин без нас, мы прекрасно поймем.

— Не сходи с ума. Вы остаетесь с нами. Это наш первый совместный вечер здесь, и нам всем есть, что отпраздновать.

Харпер быстро меня обнимает.

— Ладно, тогда я разолью напитки, а ты пока иди внутрь и осмотри свое жилье.

Я хватаю Гаррета за руку и тяну его к двери.

— Пойдем. Проведешь мне экскурсию.

Гаррет поднимает меня на руки и несет в дом.

— Ты не должен этого делать, пока мы не поженились.

— Я тренируюсь.

Он несет меня мимо гостиной и поднимается вверх по лестнице.

— Я не рассмотрела первый этаж. Куда ты меня несешь?

— В нашу спальню. — Минуя короткий коридор, Гаррет заходит в спальню и опускает меня на огромную кровать, застеленную белым хлопковым постельным бельем. В комнате теплые деревянные полы и светлая мебель. Вдоль одной из стен стоит высокий шкаф, а около кровати с обеих сторон — тумбочки. Окна расположены вдоль задней стены. Сейчас они открыты, и в комнату врывается прохладный океанский бриз, а также слышно, как волны бьются о берег.

— Что думаешь? — спрашивает Гаррет.

Я растягиваюсь на кровати.

— Я думаю, что это не может быть настоящим. Слишком прекрасно.

— Все это настоящее.

Гаррет ложится рядом и целует меня, и я понимаю, что если мы сейчас не остановимся, то ни за что не попадем на ужин.

— Гаррет, нам пора идти. Харпер и Шон ждут.

— Да, знаю, — говорит он, продолжая меня целовать. — Только давай не затягивать ужин.

— Мы не будем сокращать ужин. — Я слегка отталкиваю его и улыбаюсь. — Но после я вся твоя. На самом деле, мне кажется, мы не покинем эту комнату завтра. А может, и послезавтра.

— А вот и моя маленькая подружка-нимфоманка, — объявляет Гаррет, щекоча мне бок.

— Эй. — Я снова его толкаю. — Я невеста. Говори правильно.

Гаррет смеется.

— Извини, ты права. Моя невеста-нимфоманка.

Мы спускаемся вниз. В гостиной прямо напротив окон, выходящих на океан, стоит большой диван в форме подковы. В углу на подставке установлен телевизор с плоским экраном. Из гостиной можно пройти на кухню, в центре которой расположена длинная стойка с барными стульями. Здесь же, в стороне стоит небольшой столик, на котором я замечаю вазу с красными розами.

— Ты купил мне розы?

Гаррет подходит ко мне сзади.

— Я хотел заполнить ими все пространство, но у меня немного туго с деньгами.

Я поворачиваюсь к нему лицом.

— Этого вполне достаточно, спасибо. — Я обвиваю руками его шею и целую. — Я люблю тебя, Гаррет Кенсингтон.

— Я люблю тебя, Джейд Тейлор. В скором будущем Джейд Кенсингтон. Если только ты не захочешь сохранить свою фамилию.

— Джейд Кенсингтон, — произношу я, слушая, как это звучит. — Ого. Я стану Кенсингтон. И женой. И когда-нибудь ма… — Я замолкаю, не понимая, как эта мысль вообще могла прийти мне в голову. Мамой? Я? Наверное, это все шампанское.

Гаррет игнорирует мою оплошность, хотя теперь его улыбка становится еще шире.

— Ну, полагаю, для начала ты сменишь фамилию. И это хорошо, ведь тем самым ты облегчишь работу почтальону. Несколько фамилий по одному адресу могут привести к путанице.

— Да, правда. Пойдем ужинать.

Я хватаю его за руку и тащу на террасу, где нас ждут Харпер и Шон.

— Мы все гадали, выйдете ли вы когда-нибудь или нет, — смеется Харпер и берет бокал. — Давайте поднимем тост. — Остальные поднимают свои бокалы. — За мою лучшую подругу и парня, которому посчастливилось ее заполучить.

— Поддерживаю, — произносит Гаррет, и мы все чокаемся.

Затем мы вчетвером сидим за нашим столиком с видом на океан, наслаждаясь вкусным ужином, который нам приготовил Шон. Мы вспоминаем прошедший год, заново переживая все события, которые привели нас к тому, что мы оказались вместе за этим столом, в этот прекрасный вечер, в этом райском месте на калифорнийском побережье.

Мы разговариваем, смеемся и любуемся закатом. Шон и Харпер двигают свои стулья так, чтобы наблюдать за оранжево-розовым небо. Мы с Гарретом делаем то же самое. Он обнимает меня, а я наклоняюсь к нему и шепчу:

— Нас ждет поистине прекрасное лето.

Гаррет, приподняв мой подбородок, нежно и сладко целует меня.

— Не только лето, Джейд. Нас ждет поистине прекрасная жизнь.

©Перевод: Вера Логинова

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30