Карточный домик для Евы. Часть 2 [Молка Лазарева] (fb2) читать онлайн

Карточный домик для Евы. Часть 2

Глава 1

Чтобы разобраться с происходящим, нужно запомнить три вещи:

Первая, любой женский коллектив похож либо на серпентарий либо на курятник.

Вторая, все куры слушаются петуха. Если петух плохо справляется со своими задачами, его отправляют в суп, а хозяин покупает нового, молодого и более горластого самца.

Третья вещь — куда сложнее, если в женском коллективе змей оказывается больше чем кур.

У змей нет иерархии, а значит, и держать под контролем их тоже сложнее.

С момента взрыва в “Дикой карте” прошла неделя, и все это время в особняке моего отца царил управляемый хаос.

Почему хаос — а потому, что мое право быть главной постоянно пытались оспорить. Тепличные цветочки прощупывали меня на слабину, то и дело доставляя уйму проблем, в то время пока я пыталась решать одну, тут же нарисовалась другая.

Почему все же управляемый? Потому что ни одна из неприятностей не возникала на пустом месте, чувствовалось опытное руководство.

— Зачем ты это делаешь? — спросила я, сидя в кресле отца в его бывшем кабинете.

Напротив меня в кресле вальяжно расселась Винзель, томно поглядывая из-под длиннющих ресниц.

Перед нами остывали две чашки свежесваренного кофе, его аромат витал в воздухе, перебивая приторный запах горелых тряпок.

Можно было бы предположить, что дом пытались поджечь враги, но это всего лишь одна из девиц Клара решила просушить белье над камином в гостиной. Додумалась она разумеется до этого не сама.

— А что я сделала? — притворно изумилась Марго. — Я только и делаю, что тебе помогаю. Не понимаю, к чему эти вопросы.

Я принялась загибать пальцы:

— Пожар в гостиной, два разбитых окна, скандал с молочником, а затем с лекарем, которого удалось выписать для Мэри.

Винзель фыркнула, будто норовистая лошадь.

— Этот дешевый шарлатан даже не маг, как он может называться лекарем.

— Ключевое слово “не маг”, — парировала я. — И да, он не берет много денег, ты же видишь в каком мы положении. У меня нет доступа в отцовским счетам, поэтому нужно экономить.

— Не пришлось бы, открой ты “карту” заново, — промурлыкала Винзель. — Может, здание и разрушено, но этот дом огромен, а мы не занимаем даже его половины. Деньги бы полились рекой.

— Да ты что? — саркастично удивилась я. — А тебе не напомнить, что случилось с двумя нейтрализаторами после взрыва в “карте”? А с отрядом пожарных? Их не нашли. И я не могу рисковать повторно, пренебрегая мерами безопасности ради быстрых денег.

— Мой отец выделил охрану, этот дом сейчас самое безопасное место в столице, — продолжала гнуть свою линию Винзель.

И я откинулась на спинку кресла.

Тяжело убедить в своей правоте ту, кто априори считает себя правой.

Кто же спорит.

Когда король узнал, что незаконную дочурку едва не похоронило под завалами клуба, то он пришел в такую ярость, что обещал не просто найти зачинщиков взрыва, но и покарать их едва ли не без суда и следствия.

По крайней мере, именно так пересказал мне присланный от королевского двора чиновник в очках. Он говорил, как благодарен король, что я решила принять на себя всю заботу о девушках из “Дикой карты” и приютила их в собственном доме, и даже пообещал мне преференции и помощь с банковскими проблемами(да-да, в королевском дворе уже были в курсе). В качестве жеста доброй воли, для охраны особняка был даже выделен отряд из сотни гвардейцев, которые теперь постоянно курсировали по периметру дома и окрестностях сада.

Этот же чиновник передал мне письмо с королевской печатью, и посоветовал его сжечь после прочтения, а далее, откланявшись, ушел.

В письме, как я и предположила, все было уже не столь радужно и оптимистично.

Мне в красках пообещали, что моя тушка окажется на плахе, если с головы Винзель упадет хоть волосок. И что на текущий момент, все что меня спасло от сей участи, это счастливая случайность — дар моего отца, который даже королю не хотелось бы потерять, а так как я потенциальная наследница, мне так и быть дают второй шанс на решение проблемы со вторым завещанием, а дальше: либо быстро принимаю дар в Совете по Контролю, либо меня найдут даже из-под земли.

А пока, так и быть, гвардейцы будут охранять дом.

С тех пор прошла неделя, и как мне думалось раньше, обещания решить проблемы с банком, оказались лишь обещаниями. Денег, как не было, так и нет.

И да, разумеется, письмо я не сожгла.

А вот проблем появлялось все больше, причем опять же из-за королевской дочери.

— А если я скажу, что твой отец голову с меня снимет, если я открою в доме “притон”, — я пыталась найти новые аргументы в этом разговоре. — Король тебя любит, и хочет твоей безопасности.

Марго расхохоталась.

— Любит? Смешно, — она ткнула тонким изящным пальцем в белоснежного кота, который теперь постоянно бродил по дому, и наткнуться на него можно было в самых непредсказуемых местах. Сейчас он мирно спал на подоконнике, подставляя под солнышко пузо и мохнатые бубенчики, даже странно, что вначале я решила, будто это кошка. — Вот Пушок меня любит, а отец использует.

Я тяжело вздохнула, и все же решила, что Винзель стоит прочесть то письмо. Вероятно стоило показать ей его раньше, но в тот момент я посчитала, что это будет демонстрацией слабости с моей стороны, будто я жалуюсь. Сейчас же это была “тактика”.

— Возможно, наши отцы в этом похожи: и тебя, и меня растили, чтобы использовать, — я открыла ящик стола и протянула Винзель письмо, которое зарыла среди прочих бумаг. Ведь если хочешь что-то спрятать, положи на самом виду и никогда не закрывай на замок. — Прочти, своему отцу ты очень нужна.

Марго прошлась равнодушным взглядом по строчкам, чему-то усмехнулась про себя, а после отдала послание обратно мне.

— Ну, конечно же я ему очень нужна. У него есть официальная мегера-жена, один подающий надежды скотина-сын, и я, в качестве альтернативы и устрашения для этих двоих. Если королевская пятка моего отца зачешется, то престол можно и мне отдать. Не скажу, что я рассматриваю перспективу стать королевой с полной серьезностью, но мой братец с радостью бы меня придушил собственными руками, просто чтобы спать спокойно. Он кстати пытался как-то меня убить.

— Принц?!

Винзель кивнула.

— Гаденыш. Приехал в клуб под видом, что желает поиграть в рулетку. Если бы не Пушок, я бы тут не сидела. Возможно сам Господь послал мне этого кота, до сих пор не понимаю, как животное оказалось в клубе. В ту ночь он накинулся на братца и исполосовал ему все лицо. Так что не верьте в россказни, что принц подрался на дуэли, защищая честь какой-то герцогини. Он позорно бежал от котенка.

Словно понимая, что речь о нем, кот широко зевнул, оголяя длиннющие зубы.

— И после этого ты хочешь, чтобы я открыла клуб? — переварив эту историю, спросила я. — Никакие деньги этого не стоят.

— Деньги стоят, — парировала Винзель, — А еще свидетели и слухи, которые будут ползти по городу. Это тоже часть нашей безопасности, твой отец это понимал.

— А я нет, — честно призналась, борясь с единственным желанием устало опустить голову на ладони. — Отец мог обеспечивать вам безопасность, как нейтрализатор. А я не могу. У отца были деньги — у меня их нет. Все что мне доступно сейчас — это дать вам эти стены, и несмотря на угрозы — мне приходится быть благодарной твоему отцу за гвардейцев. Даже такая охрана, лучше чем ничего.

— Если завтра мой отец умрет, и власть юридически перейдет к моему брату, эти гвардейцы получат новый приказ, и перережут тут всех. Меня, — Винзель занялась загибать пальцы. — Роксану, которая сейчас беременна от бургомистра. Лиру, Миранду, Фейзин, Клару, — могу продолжать дальше. Перед этим скорее всего изнасилуют, возможно не один раз. И не важно кто мы, дочери, сестры, матери или любовницы — от нас избавятся. От тебя скорее всего тоже, и никто об этом не узнает. Ведь мы закрыты в этом доме, как в тюрьме. Вот еще одна причина, для открытия “Карты”. Тут должны быть люди, всегда. Много людей, а мы должны быть у них на виду. Пусть сюда приезжают богатеи со своей охраной, пусть устраивают драки, машут кулаками, трогают доступных девиц. Но даже так будет безопаснее, чем сейчас.

— У них уже есть “Бешеная Ладья” для этого, — напомнила я, вспоминая вора-метаморфа, который разбил стекло в кабинете и на память о себе оставил только обрывки платья.

— Но в Бешенной ладье нет нас, — коварно улыбнулась Марго. — Я слышала про этого Гамбита, выходец из низов, достигший много и уперевшийся в свой поток. Он мечтает попасть в высшую лигу, но туда закрыты двери для таких как он. Мы бы его сделали. Плебей!

Она пренебрежительно кинула это слово, будто ноги вытерла. Я же вспомнила повадки этого типа при нашей единственной встрече.

Нет, но далеко не плебей.

Он хитер, напорист и изворотлив. А еще у него два дара, что уже говорит о непростом происхождении.

И в отличии от меня он точно знал, что лежало в сове, и не просто так охотился за камушками из тайника, загадка которых так пока и не была раскрыта.

В дверь неожиданно постучали, прерывая мои размышления.

— Войдите! — отозвалась я.

В кабинет заглянул поваренок Грегори, завидев Винзель, он рассыпался в извинениях, рассказывая что служанка Мира так занята, и ему пришлось нарушить все мыслимые и немыслимые правила, чтобы явится сюда.

Он принялся почтительно раскланиваться перед Марго, при этом не отрывая от нее по юношески влюбленный взгляд, едва слюнями на пол не капая.

— Зачем пришел? — одернула повара я, и только после этого он будто вспомнил зачем вообще сюда явился.

— Вам тут я написал… мирель Новицки, — произнесла паренек, запинаясь, и протянул сложенный вдвое листок.

Под любопытным взглядом Винзель, я развернула послание, прошлась взглядом по всего двум строкам.

Неожиданно.

Или на ловца и зверь бежит…

Я подняла взгляд на поваренка, сурово глядя на него:

— И когда ты собирался сказать, что вся мука непригодна?

— Я не думал, что в доме будет столько нахле… расчитывал, что хватит пригодных остатков..

— А если будут еще люди? — подсказала я. — И сколько запасов вообще осталось?

Глядя на эту разборку, Винзель мазнула по нам скучным взглядом.

— Пожалуй, я пойду, — она поднялась с кресла, подошла к подоконнику, подхватила Пушка и вышла.

Ее шаги звучали в коридоре, затихая, а я в это время сверлила взглядом поваренка, чей вид из затравленного буквально на глазах преображался в наглый и задиристый.

Глава 2

— В этот раз не в платье… — наконец-то произнесла я. — Отрадно знать, что это не становится вашей привычкой.

— В платье неудобно выпрыгивать из окна, — без особых предисловий ответил мне мужчина все еще с лицом Грегори, но уже с другим, более твердым и властным голосом. — Но мне нравится, как вы придумываете легенды на ходу, Ева. Про “муку” было не плохо.

— Вы пришли выдать мне очередной сомнительный комплимент? — ответила вопросом я, и постучала пальцем по листку с запиской, где метаморф открыто пригласил меня на важный разговор здесь и сейчас. — Или решили своровать у меня очередное чучело совы?

— Оно оказалось пустым, — ответил Гамбит. — Но вы наверняка вкурсе.

— Бывает, — пожала плечами я. — Но хотелось бы ближе к делу. Что вам нужно?

— Гхм… — откашлялся метаморф. — Как бы правильнее начать. Я бы хотел предложить вам помощь. Взаимовыгодную. Вы помогаете мне, я вам.

— Мне? — я усмехнулась. — Чем? Если вы не заметили, я о помощи не просила.

— Разве? — удивился метаморф. — Подрыв “Дикой Карты”, прятки в этом доме, вызов лекаря, у которого даже магии нет, а у вас денег на его оплату, оцепление дома ротой гвардейцев… Как по мне, это крик о бедствии.

Я старалась сохранить как можно равнодушный вид.

— И? — коротко ответила я.

— Пытаетесь показать, что у вас все под контролем?

— Нет, — ответила я. — Пытаюсь понять, зачем вы сюда пришли? Явно же хотите озвучить некое щедрое предложение, которое сразу решит все мои проблемы.

— Не сразу, но буду откровенен — ответил метаморф. — И проблемы возможно даже прибавятся. Но вы будете точно в большей безопасности, нежели сейчас.

— Нас охраняют королевские воины, — напомнила я.

— Охраняют или надсматривают? — сощурился метаморф, и глаза паренька-поваренка стали издевательски узкими, будто у восточного торговца редкостями. — Вы же не наивная девочка. По крайней мере ваше “фермерское” детство явно научило вас рассуждать шире.

Меня задело упоминание о “фермерском детстве”, но я продолжала слушать.

— Разумеется, я не столь щедр, чтобы помогать вам просто так. От вас мне тоже кое-что надо, мирель Ева. Сущий пустяк, мы ведь взрослые люди, все понимаем.

Я начинала уставать от этого долгого разговора, а Гамбит очень долго топтался вокруг да около.

— К сути! — потребовала я.

Уголок рта поваренка дрогнул в полуусмешке:

— Да я бы с радостью, но у самого такое впервые, не имел ранее опыта. Думаю, как бы все сделать правильно. Тем более вы так много про меня знаете, того что не знает никто. И даже храните эту тайну, но я долго думал, и понимаю, что рисковать так в дальнейшем будет глупо. И я бы мог вас заставить забыть обо всем.

У меня нервно дернулось веко.

— Вы меня пугаете, — невольно я отсела подальше в кресла, а глаза метнулись к ящику стола, где лежал револьвер.

Интересно, успею ли достать?

Метаморф за моим взглядом проследил, но ничего по этому поводу говорить не стал.

— Думаю, для начала стоит сделать так, — он щелкнул пальцами и черты его лица и тела стали неуловимо меняться.

Скулы становились острее, глаза выразительнее, волосы приобрели вороной оттенок, а нос стал прямым будто у бога с древних скульптур.

Менялось и тело, поварская форма натягивалась, распираемая широкими плечами, потрескивала ткань, хоть и не рвалась. Собеседник стал ощутимее выше ростом, и куда красивее, чем смазливый Грегори. Мужчина передо мной обладал притягательными чертами, такими что взгляд невольно замирал, подмечая мелкие детали — крошечный шрам у брови, зеленые глаза, легкая небритость на щеках.

Пришлось даже одернуть себя, нашла на что глазеть, на метаморфа. Скорее всего очередная маска из бесконечных ликов.

— Итак, позвольте представить, — произнес мужчина. — Амадей Галлан, по прозвищу Гамбит, у меня нет громких титулов, но есть деньги, власть, не самая лучшая репутация и огромное желание стать достичь еще большего, развиваться дальше, совершенствоваться. С вашей помощью, разумеется, мирель Ева. Такая девушка как вы, рядом с таким как я…

Ой, как мне не нравилась риторика разговора, и надо быть идиоткой, чтобы не начать понимать, куда он клонил.

— Я не стану вашей подстилкой за преференции. Забудьте! — пресекла я. — Чтобы вы там не предлагали.

— Подстилкой?! — Амадей Галлан даже оскорбился таким выводам. — Вы же представительница древнейшего рода нейтрализаторов, я бы оскорбил вас подобным. Нет, я предлагаю вам чуть большее и чуть меньшее, на что вы могли бы рассчитывать. Уверен, будь обстоятельства иными, под вашим забором стояли бы толпы претендентов, но я предпочту быть первым и пожалуй последним.

Из кармана поварской одежды была извлечена коробка обитая черным бархатом, которую аккуратно поставили передо мной на стол.

— Не могу сказать что это семейная реликвия, я просто зашел в ювелирную лавку и купил самое дорогое кольцо, которое у них нашлось.

В моем горле пересохло, но я все же нашлась, что ответить:

— Вы издеваетесь?

— Нет, конечно. Я даже позволил себе на примерке кольца изменить руку под размер вашей утонченной ладошки, мирель. Не хотелось бы ошибиться с диаметром украшения, а то еще решите, что я безответственно отношусь к столь важной сделке для нас обоих. У вас появляются шансы выжить в этой игре под моей защитой, а у меня…

— А у вас? — подтолкнула я его к более быстрому ответу, потому что Гамбит задумался и медлил. — Вы же обещали быть откровенным.

— Выход в высший свет. Возможность влиять на людей, которые ко мне бы и близко не подошли раньше, обещаю не злоупотреблять. Ведь ваше имя в качестве моей жены, откроет много дверей. Поэтому не буду лукавить. Мирель Ева Новицки — вам нужен преданный кукловод, а мне ваша фамилия. Потому что на свою я уже очень давно не отзываюсь. И мне плевать, что ваш отец будет переворачиваться в гробу. Так вы согласны?

Я молчала.

Задумалась.

Предложение было и в самом деле достойным размышлений.

Кукловод, про которого никто не знал, мог спасти от многих неприятностей.

Вот только обещания преданности мало, особенно из уст такого, как хозяин “Бешенной ладьи”.

— Откуда мне знать, что вы сами не решите избавится от меня первым, — задала я резонный вопрос. — Смените фамилию, поиграете в брак, а после решите, что необходимость во мне отпала.

Гамбит пожал плечами.

— Не исключаю и такой сценарий, — он даже подмигнул. — В конце концов, я же с вами откровенен. Но в данный момент вы нужны мне, а я вам. Поэтому все предельно честно. В крайнем случае, всегда можно развестись. Я расскажу судье бракоразводном процессе, что в постели вы бревно! Меня поймут.

— Что?! — возмущенно воскликнула я. — В какой еще постели? Какое бревно?!

— Вот видите, вы уже вполне вживаетесь в роль моей супруги, запомните это выражение и повторите его на суде, — все с тем же наглым смешком ответил метаморф. — Слышал все знатные дамы болезненно воспринимают постельный вопрос в браке, потому даже не буду настаивать. С моего рода делами, знаете те ли, глупо было бы требовать от вас еще и постель. Обучать вас всему, подстраивать под себя…

Я вспыхнула. Вот же хам!

— Так вы выйдите за меня? — еще раз повторил он свой наглый вопрос. — Или вам нужно подумать? Благословения у папеньки просить, как понимаю, не будем… Зачем тревожить трупы.

Тут я усмехнулась.

— Вот я бы не была так уверена на вашем месте. Благословения возможно попросить все же стоит.

— Намекаете, что придется оплатить услуги некроманта?

— Нет, — покачала головой я. — Завтра приезжает человек, который меня вырастил и воспитал. Вот у него и спросите, а я, так и быть, я решу — принимать ваше выгодное предложение или нет.

Что-то неуловимое изменилось во взгляде Гамбита.

— Кто он? — заинтересовался он. — Может, назовете имя.

— Сами увидите, будет сюрприз, — усмехнулась я. — Но во многих отношениях он даже пострашнее Эстебана Новицки.

Глава 3

Я покрутила в руках коробочку. Бархат обжигал своей обманчиво мягкой структурой не хуже огня, вроде бы нежный, но погладь против ворса, и он собирается в подобие игл.

Гамбит ушел, оставив меня наедине со своим подарком и предложением, руки, но без сердца.

Забавно, но перспективе замужства по расчету внутри меня ничего не противилось.

Я так долго жила с мыслью, что рано или поздно это случиться, по тем или иным причинам, что давно воспринимала свою вероятную свадьбу — лишь сделкой.

И вот мне ее предложили.

Не впервые к слову.

Я вспомнила, как несколько лет назад ко мне еще в Женьерской академии подошел сынок одного потерявшего состояние виконта, сосланный в военный интернат скорее от безнадеги дать ему другое образование, чем от больших перспектив.

К его чести, он не знал кто я, и чьей дочерью являлась по-настоящему, поэтому его предложение было полно снисхождения ко мне, и все же определенного расчета.

Он застал меня в библиотеке за книгами, и ужасно раздражал уже тем, что отвлекал от чтения.

— Константина, — смерив меня взглядом сверху-вниз, начал он. — Ты вроде не глупая и красивая…

Помню удивленно вскинула бровь, и захлопнула томик, чтобы этот идиот не видел, что именно я читала.

— Ближе к делу, — потребовала я.

— Я хочу взять тебя… — тут он сделал пошленькую паузу. — Да не боись ты. В жены. Иначе, Велье меня порвет.

Он назвал имя ректора со священным трепетом.

— Пошел вон! — прошипела я, воспринимая все это глупой шуткой.

Но этот идиот даже не двинулся.

— Я серьезно, — продолжил парень. — По академии ходит слушок, что Вилье твой папаша, а мать была шлюхой. Так что с родословной у тебя так себе, но моя фамилия могла бы поправить твои дела.

Хотелось огреть его томиком, но азарт внутри вдруг заставил меня заинтересовано прислушаться. Усмешка сама собой всплыла на моих губах, и я спросила:

— И с чего такая благотворительность?

— Велье же не выгонит своего зятя из академии, ведь так? — в вопросе прозвучало сомнение, но парнишка похоже свято верил в свой план: женится на дочери ректора, и тогда ему будет многое прощено.

Помню, как мой смех звонко отразился от сводов библиотеки, потому что и в самом деле стало смешно. Когда же я отсмеялась, то нашла в себе силы ответить:

— Сходи к моему отцу и сам попроси моей руки, — милостиво позволила я, и все же предупредила: — Но за последствия я не ручаюсь.

В глубине души, я честно рассчитывала, что моего странного истеричного смеха и намеков хватит, чтобы идиот, чьего имени я даже толком не знала, не пойдет к Карлу, но ошиблась.

В один из редких выходных вечеров, когда я на правах “дочери” проводила время в доме Вилье, в двери постучали, и открывший их Карл лицезрел на пороге неудачливого жениха с букетом-охапкой жутких цветов, надранных явно наспех либо купленных по дешевке у селянки-цветочницы.

Не знаю, как именно строился разговор двух мужчин, просто не слышала, уж слишком тихими были три фразы, которыми они обменялись.

Вилье даже не разрешил гостю пройти в дом, так и оставил стоять на пороге.

Зато я видела, как Карл вернулся в гостиную, снял со стены охотничье ружье, не спеша проверил заряжено ли оно, удовлетворенно цокнул языком, и вернулся обратно в коридор.

А следом раздался предупредительный выстрел в воздух.

Взметнулись вверх цветы из букета — это незадачливый жених бросил их и кинулся наутек, потому что Карл вновь взводил курок.

Второго выстрела, правда, все равно не последовало, слишком прытко сваливал мой “жених”.

Вилье лишь вдогонку крикнул улепетывающему недоумку:

— Еще раз увижу рядом с Константиной, яйца отстрелю!

Этой демонстрации отцовской любви хватило всем академским парням, чтобы понять раз и навсегда, путь к моему сердцу, руке и другим органами, плотно прегражден злобствующим Карлом Вилье.

Но вот прошли годы, и обстоятельства изменились.

Я больше не Константина, я — Ева Новицки.

И кажется пришло время принимать важные решения.

Конечно мне бы хотелось верить, что Карл и сейчас пригрозит отстрелить яйца и Гамбиту, но что-то подсказывало, в текущих обстоятельствах союз с этим проходимцем — не самый плохой вариант.

Я открыла коробочку с кольцом, чтобы хотя бы примерно лицезреть в какую сумму Гамбит оценил возможные перспективы со мной породниться.

Выругалась, слишком грязно и недостойно приличной леди, да что там, даже простушке, выросшей на ферме, не положено было знать такие слова.

Хотя в академии мы порой на таком языке только и разговаривали, не делая скидок на пол и происхождении.

Громадный алмаз сверкал, переливаясь острыми гранями черного цвета. Гамбит явно решил выделиться, и не бахвалился, когда заявлял, что выкупил самое дорогое кольцо.

Я невольно коснулась драгоценного камня кончиком пальца, и тот словно испуганный хамелеон принялся менять цвета от моего прикосновения.

— Еще и магический! — изумилась я, понимая, что ошиблась с названием камня. Не Алмаз — индивидуалист-артефакт принимающий цвет и форму специально для носящего, под настроение, под мысли, страхи, сильные эмоции.

Я читала, что на подобных украшениях и гарнитурах из них раньше тренировались королевские особы не выдавать свои мысли. Сейчас же индивидуалисты стали просто дорогими побрякушками.

Хотя чего еще можно было ожидать от метаморфа-кукловода, какой Гамбит, такое и кольцо.

Камушек тем временем все же решил, что метаморфоз с него хватит, и застыв в голубом сапфировом цвете с непривычно острыми будто пики гранями, прекратил менять формы.

— Как ежик, — буркнула я, закрывая коробку.

Глава 4

Ранним утром, едва начало всходить солнце, я стояла на пороге своего дома в ожидании.

Караульные гвардейцы недоуменно поглядывали на меня, не понимая, почему я выперлась в такую рань. Разговаривать со мной и другими девушка в доме им было запрещено, но вот в праве глазеть они себе не отказывали.

Я же ожидала Вилье. Уж в чем-чем, а в пунктуальности этого человека я не сомневалась, по моим расчетам он должен был приехать сегодня на рассвете, значит, так и приедет.

Гвардейцы тем временем о чем-то пошептались, после чего один покинул пост и явно поспешил на доклад к командиру. Поэтому я не удивилась, когда глава отряда лично подошел ко мне, чтобы задать резонный вопрос:

— Доброго утра, мирель Новицки. Не ожидали увидеть вас так рано, да еще и на пороге. Кого-то ожидаете?

— И вам доброго утра, капитан Вальд, — улыбнулась я, разглядывая удивительно молодого для должности командира гвардейца. От силы лет тридцать пять, светловолосый с завидной выправкой. Мужчину можно было бы назвать красивым, если бы не одно “но”, узкий шрам от уголка губы, прочертивший всю правую щеку до уха и изуродовавший блондина.

— Вы не ответили на вопрос, — произнес он. — Кого-то ожидаете?

— Да, — кивнула я. — Друга семьи. Мне ведь не воспрещается принимать гостей.

— Но вы должны докладывать о них мне, — с напором произнес мужчина. — Ради вашей же безопасности!

С трудом удержалась от смешка. Ну да, может еще стоило доложить о том, что вчера под носом отряда прошел метаморф? А потом также незаметно скрылся?

Но ответить я ничего не успела, к воротам дома подъехал экипаж, с эмблемой Женьерской Военной Академии, выкованной на дверцах.

Улыбка невольно расплылась по моим губам, а вот у капитана Вальда наоборот куда-то сникла вся бравость, едва на землю возле дома сошел Карл Вилье.

— Это же… — едва расслышала я его шепот. — Ректор Вилье.

— Ну да, а вы знакомы?! — улыбнулась я и, повернувшись к капитану, слегка обомлела.

Бравый Вальд стоял вытянувшись будто курсант на плацу во время построения, и даже дышал едва-едва.

Тем временем Карл Вилье не спеша преодолевал путь от ворот к порогу дома, в руках его был лишь небольшой чемодан и зонт-трость. По крайней мере обыватели могли так подумать, я то точно знала, что в рукояти скрывалось узкое лезвие шпаги.

Да и сам Вилье ни капли не изменился с нашей последней встречи, чуть меньше месяца назад.

Высокий, худой, с острыми чертами лица и взглядом обманчиво добрым, но в мгновение способным становиться взглядом если не убийцы, то воина.

— Отрадно видеть выпускника моей академии в капитанах гвардии, — с гордостью произнес Карл, дойдя до меня с капитаном. — Вольно, Вальд, ты ведь уже давно не курсант.

После этих слов, я ожидала, что капитан расслабиться, но нет, железная осанка никуда не исчезла. Беловолосый как стоял так и стоял. А я бы могла и раньше догадаться, откуда такие навыки у капитана стражи. Чувствовалась твердая обучающая рука Вилье.

— Рад приветствовать вас, гэрд Вилье!

Карл снисходительно улыбнулся, после чего перевел взгляд на меня.

— Ева, — произнес он. — Давно не виделись!

— Приветствую вас в доме своего отца, гэрд Вилье, — произнесла я, памятуя, что по официальной версии Вилье мог видеть меня еще совсем крохой, лет в восемь-десять. И уж точно никак не позже. — Прошу пройти внутрь, нам необходимо многое обсудить.

Карл кивнул, и под растерянный взгляд капитана гвардии проследовал за мной в дом.

Мы молча миновали гостиную, несколько длинных коридоров, лишь ненадолго Карл задержался у портрета, где была изображена мать, я и отец.

— Мда… — едва слышно произнес он.

— Согласна, — отозвалась, не без раздражения глядя на собственную рисованную копию. — Похоже отец заказал картину специально, зная, что я когда-нибудь вернусь. Думал растрогаюсь, увидя этот пафосную радость на лицах. Хотя художник безусловно талантлив, изобразить так подробно, не имея натуры…

Хотелось сказать еще о том, что собираюсь убрать портрет, но из-за происходящего никак не соберусь даже приказ отдать, но Карл одернул.

— Пойдем, я приехал не полотна обсуждать.

Мы прошли в кабинет. Вилье осмотрелся по сторонам, а я впервые несколько оробела в его присутствии.

Куда мне сесть? За стол отца, показывая, что я теперь тут главная?

Или пустить на это место Вилье, ведь за годы с ним я привыкла, что он выполнял роль моего отца, а я слушалась — ведь все что делал этот человек, было для моего блага.

Будто разгадав мои мысли, Карл кивнул на кресло отца:

— Оно твое, садись! Тебе пора привыкать к этой роли.

Я послушалась и приземлилась в кресло, а Карл устроился напротив.

— Докладывай, — коротко произнес он. — Все, что не могла рассказать в письме, от и до.

На рассказ ушел не один час, Вилье внимал, не перебивая, лишь дважды уточнил:

— Камни из тайника у тебя?

— Да, но я не знаю, в чем их ценность.

— Разберемся, — скупо ответил Вилье, и потребовал продолжать дальше.

Второй раз он перебил меня, когда я показала ему обручальное кольцо, и тут он неожиданно поменялся в лице. Багровые пятна проступили на его обычно бледных щеках, а глаза сузились словно у тигра перед броском:

— Только через мой труп!

Я удивленно отпрянула.

— Почему? Этот союз кажется мне выгодным.

— Я сказал, нет, — казалось, даже его зубы заскрежетали. — Ты дочь Серадолины и Эстебана Новицки никогда не выйдешь замуж за какого-то проходимца! Метаморф из низов!!! Да твоя мать бы с ума сошла, узнай о подобном!

Было удивительно слышать повышенные тона от Карла, даже прогоняя ружьем моего “первого незадачливого жениха” Вилье был спокоен как удав, а тут… буря эмоций!

— Он метаморф с деньгами, — напомнила я, и уже собиралась выложить козырь про то, что Гамбит еще и кукловод, и наверняка знает секрет, как получить два дара одновременно, но неожиданно что-то острое вцепилось мне в ногу. — Ай!!!

Я вскочила с места, стряхивая с ноги Пушка, который похоже все это время сидел под столом.

— Ты-то как тут оказался?!

Избавиться от кота оказалось не так просто, будто приклеенный, он не желал отпускать мою лодыжку, крепко вцепившись в нее когтями, и даже слои юбок не были ему преградой.

— На перчатки пущу! — шипела я, пытаясь отодрать кота, тот же извивался, но отпускать не желал. — Зараза!

— Ева, не дергайся, — Вилье явно собрался мне на помощь, доставая из рукояти зонта шпагу. — Иначе пораню!

Будто понимая, что дело запахло будущим кошачьим трупом, Пушок округлил глаза, зашипел на Вилье, и тут же выпустил мою ногу из захвата.

В два прыжка это чудовище достигло подоконника, откуда успешно улепетнуло в приоткрытую буквально на пару сантиметров фрамугу. И как только просочился:

— Всегда говорил, что коты — это зло! — разглядывая щель, через которую “ушел” Пушок, изрек Карл. — Ни одно нормальное существо в такую дырку не пролезет. Откуда он вообще взялся.

— Это королевской дочурки, — прошипела я, без стеснения перед Карлом снимая с ноги туфельку и чулок, чтобы осмотреть повреждения.

В конце концов, каким могли быть приличия между мной и вырастившим меня в условиях военной Академии человеком.

Судя по ощущениям, Пушок продрал мне ногу до кости, и каково же было мое удивление, когда повреждений-то особо и не оказалось. Так, пара царапин.

— Ходить-то можешь? — участливо поинтересовался Вилье.

— Да, — кивнула я, понимая, что нужно возвращаться к теме, от которой отвлек кот.

Впрочем, если Вилье так яро против брака, быть может, имело смысл вначале организовать живое знакомства Карла и Гамбита.

Что-то подсказывало, что Амадей Галлан умел строить диалог, и возможно Карл бы передумал. А я бы со стороны понаблюдала за тем, насколько сильно Гамбит готов стараться чтобы получить меня в жены.

— Брак будет фиктивным, — произнесла я. — Поэтому не стоит рубить с плеча, в конце концов, мы ведь могли бы и обмануть метаморфа… как делали это уже много раз. Даже мой отец купился на уловку с подменой. К алтарю могла бы пойти “вторая” Ева.

Я подмигнула Вилье, но тот лишь скривил губы и покачал головой:

— Не выйдет, я разговаривал с твоей теткой через зеркальника. Она получила твое письмо, но не успела ответить.

— Почему не выйдет? — воспротивилась я. — Столько лет выходило!

— Ты просила, чтобы к тебе приехала подмога, так вот — нет больше никакой подмоги, — Карл отвернулся так, что я не видела его лица, но судя по тону и голосу, произошло нечто страшное. Не поправимое.

— Что-то с Терезой? — прошептала я, произнеся имя, называть которое было табу. Потому что официально никакой Терезы никогда не существовало. Только Ева…

— Нет больше Терезы, — произнес мужчина. — Несчастный случай, лошадь понесла. Пришлось тайно ее похоронить, чтобы никто не увидел и не узнал.

Я попыталась сглотнуть, чтобы промочить пересохший рот, но ком собрался в горле мешай даже дышать.

Вцепилась пальцами в края столешницы, пыталась дышать глубже, чтобы не задохнуться.

Меня редко выбивало из колеи. Да что там, редко — никогда! А сейчас, словно земля ушла из под ног.

У меня никогда не было сестры, но была Тереза… Девочка, которую я никогда не видела вживую, только через зеркало.

Девочка с моей внешностью, которая росла в доме у тетки, любила читать романы и сказки, доила коров, пасла овец и обожала лошадей.

Мы обменивались письмами, она была ширмой, которая скрывала меня от моего же отца. Приманкой, которая защищала собой, чтобы Эстебан Новицки не рыл носом землю в поисках настоящей Евы.

Она была мною столько лет!

Девочка-сиротка. Метаморф, которую нашли специально для того, чтобы она прикрывала другую такую же девочку.

Я знала о ней ровно то, что хоть это меня в Академии называли дочерью шлюхи, но на самом деле ею была она. Ее мама умерла в борделе, а дочь могла бы продолжить ее судьбу если бы не возраст. И тогда ей пообещали, что вытащат, дадут другую жизнь на тихой ферме, нужно только принять внешность другой девочки и притворяется до тех пор пока не исчезнет необходимость.

И вот надобность в сиротке-метаморфе исчезла, когда на свет официально вышла я.

— Не верю! — прошептала, поднимая глаза на Вилье. — Не бывает таких совпадений, я же не дура. Тереза обожала лошадей! Это подстроили вы?! А тетка? Неужели согласилась? Она ведь растила ее столько лет.

Карл молчал.

Я смотрела на него, и хоть слез на моем лице не было, но и его не выражало сожалений.

— Это ради тебя, — сухо произнес он. — Ради настоящей Евы Новицки. Серадолина оставила нам план.

— Не верю! — выдохнула я. — Моя мама бы так не поступила.

— Прости, — произнес он. — Но иногда родители не оправдывают ожиданий своих детей.

Он подтянул к себе чемодан, щелкнул замками, и достал оттуда конверт.

Тот был вскрыт, но я узнала в пожелтевшей бумаге одно из тех писем, что оставляла моя мать, грезя пророчествами в последние дни жизни.

— Читай, — с нажимом произнес Вилье.

— Нет, — я отстранилась от письма, будто там была страшная правда, которую мне не хотелось знать.

— Читай! — еще более твердо произнес он, и я взяла в руки конверт.

Достала оттуда сложенный вдвое лист. Выглядел он так, будто его неоднократно мяли, после расправляли, и вновь мяли.

— Это было нелегкое решение, — словно оправдываясь, произнес Вилье.

Я же прочла всего две строки: “Вторая девушка должна умереть. Других вариантов нет.”

Вдох-выдох.

Я прикрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями.

— Зачем? — все же задала я этот вопрос. — Что значит нет других вариантов? Если я вижу их с десяток. Тереза могла просто жить, никому не мешая. С каких пор мы действуем как преступники, убирая, тех кого использовали столько лет?

Вилье склонил голову на бок.

— А ты разве не собиралась ее использовать, когда писала то письмо? Зачем тебе был необходим двойник? Прикрыться им в опасной ситуации? Признайся, Ева, у тебя ведь мелькали мысли, что в случае чего ,Терезу будет не жалко пустить в расход.

— Нет! — впервые за свою жизнь я рявкнула и повысила голос на Вилье, и тут же прикусила губу, потому что лукавила. — Если и мелькали, то не специально. У меня не было кровавого расчета, избавиться от нее после всего!

— И все же, — пытался продавить Вилье. — Ты не могла не понимать, что рано или поздно,Тереза начала бы мешать.

— ЧЕМ?

— Слабый метаморф, десяток лет проживший в одном теле, ты же в курсе, что случается с такими как она? — спросил мужчина и сам ответил: — Они не могут вернуться к своей внешности, потому что забыли ее. И новую принять не могут, слишком слабые.

— Все равно это подло, — произнесла я. — Тереза могла бы уехать подальше, в глушь, ну и жила бы с моей внешностью, даже если бы ее кто-то узнал, ничего жуткого бы не случилось.

— Ты ошибаешься, — Велье был непреклонен. — У любой копии рано или поздно проклевываются амбиции и желание занять место оригинала. Когда-нибудь ты это поймешь!

Я не могла с ним согласиться, поэтому промолчала, поджав губы. Мне не верилось, что девочка, обожающая любовные романы, лошадей и коров, могла бы в одно прекрасное утро проснуться и возжелать — сместить меня. Да и как бы она сумела это сделать: ни опыта, ни подготовки, ни образования.

Я была разочарована в Вилье, в тетке, но больше всего в матери. Мысленно я пыталась оправдать ее: ведь возможно она видела в будущем нечто, чего желала избежать для дочери. Но мне в голову не приходило ничего, чем бы я могла оправдать убийство.

— Какие еще письма оставила моя мать? — задала я ключевой вопрос. — О чем я еще не знаю? Того и гляди, окажется, что у меня вся жизнь заранее расписана.

— Письма, о которых было известно мне? — задумался Вилье. — Пожалуй, нет. Но я бы все равно не был так категоричен, Серадолина мыслила очень широко…

Я вспомнила письмо, которое садовник нашел в клумбе, — и Карл явно был прав. Моя мать могла оставить еще много сюрпризов.

— Лучше бы она оставила письмо с инструкцией, где искать второе завещание, — вздохнула я. — Впрочем, если мыслить шире, моя мать сделала все, чтобы я повстречалась с метаморфом. Быть может, она хотела этой встречи, когда написала предупреждение о ночевке рядом с кабинетом?

— Или нет, — покачал головой Вилье. — Вот был бы у нас ее дар, можно было бы сказать точно..

— Если бы он был, я бы тут не сидела, — оборвала я. — А сейчас необходимо решать, что делать с домом и девочками. Им некуда идти. Есть мнение, что нужно вновь открывать клуб?

— Исключено, — категорически ответил Вилье. — Даже притащи я лучших выпускников академии на защиту этого дома, без нейтрализатора, шансов мало.

— Но Гамбит ведь как-то выживает, — я опять напомнила Карлу про предложение помощи.

— Опять ты про этого проходимца! Впрочем, — мужчина задумался. — Думаю, мне стоит его выслушать, а пока я бы предпочел где-нибудь разместиться с дороги.

Сопроводив Карла из кабинета, я отыскала служанку Мэри, и распорядилась, чтобы Вилье предоставили все необходимое, а также, чтобы вечером все девочки присутствовали на ужине.

Думалось, что к этому часу у меня уже будет решение о нашей дальнейшей судьбе.

Вернувшись в кабинет, занятая тяжелыми мыслями, я села в кресло, а после оглянувшись по сторонам, скорее на всякий случай — нежели в самом деле чего-то опасаясь, просунула ладонь под тугой лиф платья. Туда, где можно сказать, под самым сердцем, хранила самое ценное и непонятное — сверток с камнями.

Ходить с ними было неудобно, но что поделать.

Я развернула кулек, чтобы еще раз внимательно разглядеть разноцветные искры.

— Что же это такое, — пробурчала я, и вздрогнула когда рядом на стол приземлилась пушистая белая тушка. — Да, как ты это делаешь?! — воскликнула я, глядя на кота.

Готова поклясться, что еще пять минут назад его не было в кабинете, а окна точно закрыты, ни щелочки.

В этот раз Пушок явно не собирался на меня нападать, зато его интересовали камни. Он понюхал их, попытался поддеть лапой.

— Брысь!!!

Но у кота были свои планы, только клыки сверкнули, и голубая искорка скрылась в пасти!

Я подхватила животное, пытаясь раскрыть тому рот, чтобы достать, но где там. Кот довольно урчал!

— Мне что, теперь у лотка караулить?! — в сердцах воскликнула я и тут же осеклась.

Пушок менялся на глазах, шерсть втягивалась в тело, чернела, менялась и форма ушей. лап, когтей.

Я испуганно выпустила кота из рук. Понимая, что кот и не кот вовсе, точнее вообще нечто неизвестное мне, потому что глаза его теперь светились ярко фиолетовым, будто вокзальные прожекторы. А размером он стал больше охотничьей борзой.

А еще он явно собирался сожрать еще парочку камней.

— Стоять! — рявкнула я, и существо застыло, глядя на меня. — Только посмей, и я тебя…

Угроза пустить на перчатки так и не прозвучала, потому что судя по когтям на лапах зверя, на перчатки он бы скорее пустил меня.

Но мой вопль все же возымел действие.

Кот сел и склонив голову набок, внимательно на меня уставился.

— Не знаю, что ты такое, — начала я успокаивающим тоном. — Но Винзель будет недовольна, когда узнает, что ее Пушок — хм… не милое белое облачко шерсти. А ты!

— Мря… — кот равнодушно принялся вылизывать лапу.

— А еще ты сожрал важную вещь. Не знаю, как, но ты бы мне ее выплюнул обратно, — я медленно подбиралась к столу. — Кошки вроде иногда плюются шерстью… ты бы тоже мог.

Существо вновь недобро сверкнуло глазами, мол, вы за кого меня приняли. Я не из этих.

— Хорошо, — продолжила я, — Давай, я хотя бы заберу остальные камни.

Не хватало еще, чтобы лже-Пушок и остальное сожрал.

В этот раз существо ничего против не имело, я аккуратно забрала кулек, быстро сунула в лиф, попутно соображая, что делать с “неведомой зверушкой”.

— А может это камень на тебя так повлиял? — предположила я. — Ты ведь его съел… Кот-метаморф?

Существо зашипело, и резко выгнув спину, в один прыжок сигануло от стола до книжного шкафа.

Тот заходил ходуном, да так, что часть книг вывалилось на пол.

— Эй! — опять завопила я, но “Пушок” явно не внимал.

Приземлившись на упавшие тома, он принялся остервенело драть один из них когтями так, что только клочья летели.

В пострадавшем издании я опознала сборник детских сказок, который мне читала мама.

Тут мое терпение лопнуло, я бросилась на “кота”, прижимая к полу, и стараясь не попасть под шальные лапы.

Зверь шипел, орал дурниной, но продолжал портить книгу. И откуда только такая недюжая сила взялась.

Прекратил он так же резко, как и начал.

— Мяу! — победоносно изрек он, прижатый к полу.

А мне хотелось плакать, глядя на то, что он сотворил. Уцелело едва ли не полтома.

— Легенда об Шарлотте и Альрауне*, — прочла я, вспоминая сказку, про королеву Шарлотту и ее муже Роберте, милейшая история, о том как два наследника не первой очереди учинили переворот, завоевали престол, и помогла им в этом мифическая тварь Альраун — нечисть чистой воды, давно исчезнувшая, а то и вовсе никогда не существовавшая.

— Мяу! — издал кот, и я уставилась на него.

Словно жидкость, из моей хватки он перетек на свободу и сел в полуметре, пока я с удивлением разглядывала свои руки.Да как так-то. Я же крепко держала!

— Мр-мя! — будто разумное существо кот ткнул лапой в книгу.

Не веря, что это делаю, я притянула том, принимаясь читать. Слог был поэтичен, и информации особо не нес, потому что рассчитана сказка была на детей лет пяти-шести.

Зато я нашла сноску с пояснениями.

“Альраун — простейший энергетический вампир. Предпочитает селиться с одинокими женщинами под видом домашнего кота. Питается энергией хозяина и в течение долгого совместного проживания может сократить жизнь своего донора на несколько лет. Симптомы: усталость, тревожность, тремор, снижение зрения. Обладает подобием интеллекта, способностями к маскировке, в истинном виде вдвое крупнее обычного кота, зубы и когти удлиненные, глаза фиолетовые, меняют интенсивность свечения в зависимости от сытости существа. Обычной едой не питается. Срок жизни не определен.

Вид считается исчезнувшим, возраст единственного обнаруженного альрауна на момент последнего наблюдения предположительно около трехсот лет...”

— Серьезно? Альраун? — я подняла глаза на кота, захотелось нервно рассмеяться. — Это же сказка! Королева Шарлотта жила две тысячи лет назад.

Вместо ответа существо фыркнуло и, выгнув спину, вновь принялось менять цвет шерсти, уменьшался рост, втягивались уши. И через пару секунд передо мной сидел уже знакомый Пушок.

Белый, пушистый и очень самодовольный.

— Ну, хоть перед Вензель не придется оправдываться, — выдохнула я, при этом понимая, что ответов больше не стало.

Вдобавок в дверь постучали, что от неожиданности я даже вздрогнула.

Еще раз мельком осмотрела кабинет, убедилась, что кот выглядит как и раньше, а загадочные камни-искры я спрятала раньше.

— Войдите.

Дверь открылась и за ней показалась горничная Мира.

— Утренняя пресса, — произнесла она едва слышно, почему-то опуская голову и отводя взгляд.

— Что-то случилось? — спросила я.

— Не совсем, — проблеяла девчонка. — Но мне кажется, вам не понравится то, что вы прочтете.

После этих слов я схватила газету, заранее будучи готовой ко всему на свете, кроме:

— “Самозванка в доме нейтрализатора Новицки. Кто пытается завладеть наследством?” — прочла я на первой странице. — “Показания душеприказчика покойного”... Гор-р-р-ски, — прорычала я.

Этот гад не давал мне покоя даже сейчас, спустя время, а я уж тайно надеялась, что он успокоился. Рядом с моей фотографией в саду, явно сделанной тайком, красовались длинные столбики текста с клеветой.

“Признаться, я сам совершил ошибку, встретив эту девушку на вокзале, — сообщает мистер Горски нашей газете, и его лицо выражает неподдельную вину за свершенное. — Мне и в голову не могло прийти, что вместо той, кого мы с Эстебаном ждали столько лет, могла приехать эта…Эта… аферистка! У нее лицо настоящей Евы Новицки, но характер… Настоящая Ева всегда была чуткой и кроткой девушкой, а эта самозванка не обладает нужными манерами и ее поведение оставляет желать лучшего.

— Вы думаете, кто-то из метаморфов мог украсть ее личину? — интересуется наш корреспондент.

— Да, и остается только гадать, где настоящая Ева, — в этот момент душеприказчик смахивает слезы скорби. — Возможно, ее уже нет в живых”...

Я впилась в газету с такой силой, что бумага смялась и прорвалась под моими пальцами.

— Подонок, — прошипела я, продолжая читать.

“— Но Еву никто не видел десяток лет, быть может у нее просто изменился характер? Читатели нашей газеты хотели бы более весомых доказательств.

— А разве мало тех, что эта девчонка отказывается принимать дар? — Горски просто возмущен. — Кто в здравом уме откажется от магии нейтрализатора, только тот, кто и без того знает, что чужой дар его убьет. Не находите, что это удобно?! Второе тайное завещание Эстебана Новицки, про которое не знал я, человек, проработавший с ним не один десяток лет. Затем загадочная смерть, а следом, появление — этой… девчонки.

— Вы намекаете, что Дарлинга Новицки могли убить?

— Я намекаю, что полиции следовало бы провести более тщательное расследование смерти, а затем и взрывов, прогремевших в одном из зданий, принадлежавших покойному. Я уверен, кто-то заметает следы, а эта девушка, никто иная, как метаморф под личиной настоящей Евы”.

Хотелось взвыть.

Со стороны слова Горски и вправду могли показаться правдой, а мое упорство в отрицании дара отца — подозрительным.

— Я докажу им, что я — это я, — прорычала, отбрасывая газету на стол. — Едва найду камень души матери. Какая разница чей дар принимать в доказательство! Метаморф — подумать только. А метаморф бы знал, что за той картиной — раньше был сейф?

А десять лет назад в гостиной лежали красные ковры?!

— Мирель! — тихо пыталась дозваться до меня Мира. — Не обращайте внимания. Ему все равно никто не поверит.

Я подняла глаза на служанку, долго всматривалась в ее неуверенный взгляд, который та, то и дело отводила.

— Ты уже задумалась над его словами и сомневаешься, — припечатала я. — Значит, другие тоже будут. Уйди, мне надо подумать.

Вначале проблемы в банке, теперь газета. Горски ставил мне палки в колеса, и как это исправить, я пока не понимала.

На глаза вновь попалась коробочка из черного бархата.

— Гамбит с его даром кукловода мог бы помочь, но… разве это не убедит всех в правоте Горски еще больше? Свадьба с врагом моего отца — будет выглядеть слишком подозрительно в глазах окружающих.

Я сама не понимала, почему меня так сильно зацепила эта статья, до болезненного обидно. Словно, я должна была оправдываться за то, что не хочу превращаться в отца.

Сидящий рядом Пушок, потерся о мою ногу, и тотчас шерсть его заискрилась, наливаясь энергией — вместе с этим и мне стало легче.

Будто кот забрал весь негатив, впитав его подобно сухой морской губке.

Впитал и сыто упал на ковер.

— Ах ты вампирюга, — прошептала я, прислушиваясь к себе.

Странно, но если верить книге, мне должно стать плохо физически, ведь если кот и был Альрауном, то ташил из людей жизненную энергию. Но у меня то ли энергии было много, то ли я сама себе напридумывала ерунды…

— Нужно будет прочитать побольше про Альраунов, — размышляя горадо более трезво чем раньше, прошептала я. — И про метаморфов, наверняка есть какие-то способы вычисления хорошо притворяющихся особей.

Что-то подсказывало, если процедура и существует, то наверняка унизительная и неприятная, и Горски заручившись общественным влиянием будет настаивать на проведении, лишь бы мне насолить.

— Иногда мне кажется, что в академии нас учили слишком много драться, и слишком мало читать, — пробурчала я, беря в руки коробку с кольцом, и пряча в кармане платья. — Зато хоть думать я научилась сама.

Ставлю кулек камней в лифе, что после утренней статьи в газете и моего вчерашнего намека на приезд Карла, Гамбит ни за что не станет сидеть в своей берлоге, и наверняка уже ошивается где-то в доме, слушая сплетни.

То, что у него в особняк проторен путь я даже не сомневалась, сложность была его только вычислить. Хотя, судя по нашим немногочисленным встречам, Амадей Галан хотел быть узнанным и оставлял для этого подсказки.

Я обошла почти весь дом, заглянула в столовую, где завтракали мои многочисленные “квартирантки”, прислушалась к девчачьему щебету о новинках моды, и тут же потеряла интерес. Посетила кухню, но повар Грегори был так увлеченно занят готовкой, что даже не заметил моего появления — сомнительно,что шпионящий метаморф вжился бы в роль настолько сильно, что теперь самозабвенно строгал рагу к обеду.

Садовник ухаживал за тюльпанами. Стражи охраняли дом, а я начала сомневаться в своей проницательности.

И отчего я только решила, что у Гамбита больше нет других дел и при первой же возможности он побежит сюда, шпионить за мной и остальными.

Присев в тени деревьев сада на лавку, я подставила лицо под солнце, пробивающееся сквозь листья. Должно быть глупо так терять время, просто сидя, но мне захотелось тишины.

Я зачем-то достала из кармана коробку с кольцом, открыла ее, и невольно залюбовалась, как лучи играют на гранях редкого камня.

Обернувшись по сторонам, будто меня волновало, что кто-то мог увидеть, я достала украшение и от любопытства примерила на палец.

Женское кокетство во мне, казалось, было мертво, а может и не рождалось вовсе. Но сейчас я любовалась на тонкий ободок кольца и чистейший бриллиант, венчавший его.

— Фу! Какая безвкусица, — раздался голос Винзель со спины. Она вышла откуда-то из-за кустов, на руках у нее покоился сонный Пушок. — У тебя что, нормальных украшений нет? Могу одолжить.

— Что ты тут делаешь? — напряглась я.

При всей моей подготовке, я крайне не любила, когда ко мне подкрадываются сзади, непростительная ошибка для выпускницы академии.

— Ловила кота, — Винзель потрясла Пушистиком в воздухе, и вновь уставилась на кольцо. — Обручальное? Иначе почему на этом пальце?

Я скривилась и принялась стаскивать украшение, чтобы спрятать обратно в коробку. Мне не нравилось, что меня застала врасплох Винзель, и теперь будто девчонку песочила с высоты своей надменной красоты.

— Нормальное кольцо, — бурчала я.

— Подделка, — уверенно отчеканила Марго. — Камушек не настоящий. Уж поверь, в бриллиантах я разбираюсь. За версту чую стекляшки. Так что шли того, кто тебе подарил эту безделушку подальше.

— Это индивидуалист, — зачем-то брякнула я.

— Оу… — Винзель заинтересованно склонила голову. — Тогда вдвойне забавно. Думала, твоя шкурка более непроницаема. Всего одна статья в бульварной газетенке, а ты уже начала считать себя фальшивкой.

Марго смотрела на меня пристально, будто изучая, я же не собиралась отводить от нее взгляд.

Наш молчаливый поединок длился несколько мгновений, и первой все же сдалась она.

— Если тебя это утешит, то я не поверила статье, — примерительно произнесла Марго, присаживаясь на лавку рядом. — Никто из девочек не поверил. Мы слишком часто видели Горски рядом с твоим отцом, чтобы хорошо изучить этого типа. Он соврет, недорого возьмет.

— Но меня-то вы не знаете, — ответила я. — Может, я и в самом деле самозванка. Явилась, заняла чужой дом. Строю тут из себя хозяйку. Вдруг я метаморф.

— Ни один адекватный человек не пошел бы выводить людей из полувзорванного клуба, — напомнила Винзель, — Тем более самозванец, таким своя шкура ближе к телу. А метаморфы, те еще проходимцы с кучей личин, они слишком любят себя, чтобы рисковать понапрасну.

Я усмехнулась.

— Звучит, не очень надежным аргументом. Горски породил сомнения, и чтобы разубедить окружающих, будет нужно что-то повесомее моей “храбрости”.

— Менталист? — то ли спросила, то ли подсказала Винзель. — А как по твоему обеспечивают безопасности во дворце. Всегда есть хороший менталист, который вычислит даже идеального метаморфа. Если будет нужно, тебя проверят так, что ты даже этого не заметишь.

— Не хочу, чтобы в моей голове рылись, – упрямо буркнула я себе под нос, при этом прекрасно осознавая, что вряд ли на земле найдется хоть один человек в здравом уме, кто захочет обратного.

— Это уже твои проблемы, — фыркнула в свойственной ей манере Марго, поднимаясь с лавки и смахивая с платья невидимые шерстинки Пушка. — В сущности, это все такие мелочи если разобраться. Иногда люди прячут куда более важные и страшные секреты фактически у всех на виду, и никакой менталист не нужен.

— Ты о чем? — не поняла я.

— Не прикидывайся дурочкой, — усмехнулась Марго. — Мне одного взгляда хватило на твоего утреннего гостя, чтобы все понять. А у меня глаз наметан, уж за столько лет соседства с любовницами всяких знатных особ…

Ее слова будто пощечина, ударили по щекам, так что те загорелись, как после хлесткой оплеухи.

— С ума сошла? — вспыхнула я. — Решила что этот…

Язык не повернулся назвать вырастившего меня человека старикашкой, но я нашла подходящее слово.

— Этот уважаемый всеми человек. Друг моей семьи, ректор военной Академии — Карл Вилье. И как у тебя только мысль такая пришла, чтобы я! И Вилье! Да я ему в дочери гожусь!

Марго издала глумливый смешок, а следом заломила бровь, и расхохоталась так громко и заливисто, что казалось еще чуть-чуть и ее смех начнет дробиться эхом едва ли не от небосвода.

— Боже! — она даже смахнула несуществующие слезы с глаз. — А я и подумать не могла, что ты такая дурочка, Ева. Ну и впрямь, наивное дитя. Открой глаза, красотка, — Марго перестала хохотать и зачем-то похлопала меня по плечу, слово хотела поддержать перед объявлением грустной новости: — У вас с ним одинаковые глаза!

— Мало ли людей одинаковым цветом глаз! — фыркнула я. — Тем более у меня взгляд матери, все об этом твердят.

— Или Вилье, — продолжала настаивать Марго. — А если еще сложить некоторые обстоятельства: такие как твое нежелание принимать дар нейтрализатора Новицки, и всяческие надуманные причины, чтобы изыскать конкретно дар матери. То все сходится! Похоже твоя мама изменяла Эстебану и поняла раньше, что если Новицки узнает правду, тебе несдобровать, а потому отправила тебя на десяток лет восвояси. Все сходится!

— Ничего не сходится! — вспылила я, словно сопротивлялась очевидному.

Неужели я так слепа, что Марго заметила, а я нет?

Все и в самом деле лежало на поверхности, будто недостающие кусочки мозаики.

А я еще ломала голову почему Вилье так защищает меня, почему вообще согласился взять пришедшую к нему на порог десятилетку под крыло, почему так охранял мою легенду, гонял женихов с ружьем. И даже сейчас, так яро выступил против брака по расчету с Гамбитом.

Если хоть на мгновение допустить, что Винзель права, и я дочь Вилье, то ничего удивительного, что он так яро охранял меня и мою честь. Врядли какому-то отцу хотелось бы видеть с дочерью тех кандидатов, которые вокруг меня так рьяно крутились.

И даже то, что он пошел на устранение моего двойника — теперь казалось обрело более личную мотивацию.

Все будто бы становилось на свои места, и от этого кровь холодела в жилах.

— Даже если допустить твою правоту, доказательств нет, — на всякий случай я все же оглянулась по сторонам. — То будут и другие кто решит меня обвинить в подобном.

— Не будут, мало кто умеет наблюдать так же, как я, — припечатала Вензель. — Если же найдутся говоруны, я сумею позаботиться об их молчании.

Прозвучало так жутко, что я даже поежилась — словно она легко бы пристрелила пару человек ради меня. что впрочем не могло быть правдой. Марго себе на уме и преданностью мне точно не отличалась.

Как же все в очередной раз перевернулось с ног на голову.

— Что ты собираешься делать? — я подняла голову на Марго, но с удивлением осмотревшись по сторонам поняла, что ее и след простыл.

Беззвучно, пользуясь моей растерянностью, она сбежала так же, как и появилась.

— Ну уж нет! Мы не договорили, — прошипела я, спеша по тропинкам сада к особняку.

Если Марго решила поиграть в теневого властителя положения, и как паучиха плести интриги за моей спиной, то я на подобное не соглашалась.

Как бы то ни было, этот дом был моим — а значит и жить тут все будут по озвученным мною правилам. Ишь ты, защитница нашлась!

Я взлетела по ступеням, будто ураган прошла по холлу, стремясь к гостиной, откуда слышались громкие истеричные нотки очередных женских разборок.

Мои каблуки стучали об плитку пола, и будь сейчас в руках револьвер, я бы не погнушалась разрядить патронник в потолок, чтобы наконец поставить все точки над и, и успокоить гвалт в “курятнике”.

Толкнув двери залы вперед, я уже набрала в легкие побольше воздуха, чтобы разразиться тирадой, но замерла на полуслове.

— Да куда ты тянешь! — голосила Винзель, крепко вцепившись в спинку стула, пока запыхавшаяся Гретта тянула шнуры корсета в одну сторону, а горничная Мира в другую.

Казалось сделать талию Марго еще уже чем есть, было невозможно, но с каждой потугой красотка становилась все более тонкой — мгновение и переломится.

Непонятно только зачем.

— Что здесь происходит? — воскликнула я.

— А что не понятно? — Марго гневно зыркнула в мою сторону. — Вечером будет прием, мы все должны выглядеть блестяще.

— Какой еще прием? — складывалось ощущение, что за полчаса в саду я пропустила полжизни.

— Вы же сами распорядились, — изумленно моргнула горничная. — Зашли и приказали готовиться всем к вечернему приему. Бросили кошель с деньгами. Сказали, будут гости. Много гостей.

Я решительно ничего не понимала.

Но взгляд мой переместился на стол, где были разбросаны банкноты и золотистые монеты в пермешку. Беглого взгляда хватило чтобы оценить сумму навскидку! Хватит на три банкета.

Мне бы порадоваться, но….

— Гамбит! — прорычала я, вздымая взгляд к потолку и сжимая кулаки.

Пока я его искала, этот стервец раздавал указания. Вот кого бы показать менталисту, пусть бы его проверяли королевские люди, или у Амадея Галана и тут все было схвачено.

— Да сколько ж можно, Мира? — вскрикнула в очередной раз Марго. — Неужели за полчаса так сложно затянуть один корсет!

Ее слова будто вырвали меня из удушающего гнева.

Если Марго уже полчаса занималась в гостиной наведением туалета, то с кем же разговаривала в саду я?

Ответ был так же настолько очевиден, что хотелось взвыть!

ГАМБИТ!

Что ж, хоть в одном я не ошиблась за этот день!

Амадей Галан едва прочел статью в газете поспешил сюда. Только маскировался в этот раз он гораздо лучше. И засранец Пушок ему в этом явно подыгрывал.

Я гневно зыркнула на кота, который только сейчас, крадучись вдоль стенки, прошел в гостиную. По пути он все же потерся о мою ногу и довольно заурчал.

— Предатель! — едва слышно прошипела альрауну я, уже ни капли не сомневаясь в происхождении зверя. После чего развернулась и покинула гостиную.

Здесь делать больше нечего.

____

* — отсылка к событиям книг "Последняя Академия Элибазет Чарльстон" и "Не все леди хотят замуж. Игра Шарлотты"

Глава 5

Какие выводы я сделала из ситуации.

Гамбиту очень нужна фамилия Новицки, иначе зачем все эти старания.

Он прощупывал меня, пытался выбить из колеи, намекая что я могу оказаться незаконнорожденной дочерью Карла Вилье, и вдобавок уже начал распоряжаться в моем доме, как в собственном.

Иначе, зачем весь этот фарс с приемом и деньгами, так играючи, брошенными на стол.

Самоуверенность в безнаказанности — да и только!

— Ты должна отменить ужин! — Вилье был в ярости. — Что этот негодяй себе позволяет?! Мы не можем идти у него на поводу!

Он расхаживал по бывшей комнате моей матери, измеряя помещение шагами, я же стояла за ширмой у шкафа, пытаясь подобрать платья.

Своих нарядов у меня не было, не считая дорожного костюма в саквояже, который там до сих пор пылился.

Мне же нужно было что-то нарядное, подходящее к случаю и явно дорогое, соответствующее статусу дочери Новицки. Брать же на платье деньги Гамбита и срочно ехать по столичным ателье — мне не позволяла гордость.

А поэтому я открывала запечатанные кофры-коробки, в которых уже много лет лежали нетронутые наряды моей мамы.

Фигура у нас была примерно одинакова, рост тоже…

— Белое? — зачем-то спросила я у Вилье, будто он был знатоком моды.

Я выглянула из-за ширмы, примерив наряд на себя, но еще не трудясь затянуть все ленты и застежки.

Этого человека я не стеснялась, хоть нормы приличия диктовали обратное. Не после обучения в Академии.

Вилье скользнул по мне взглядом, задержавшись на чересчур длинных на мой взгляд оборках, свисавших аж до кончиков пальцев.

— Снимай, оно не удобное. Твоя мать вечно цеплялась рукавами за столовые приборы и роняла тарелки.

Я вскинула брови вверх, и решила задать вопрос, который прежде никогда не озвучивала.

— Как вы познакомились с мамой? Она никогда не говорила о тебе, а ты о ней. Я не помню тебя в своем детстве, чтобы ты приезжал в этот дом. Гостил тут.

— Ты и не можешь помнить, — Вилье поджал губы и отвернулся. — Последний раз я был в этом доме еще до твоего рождения. Кажется, это была помолвка Доры…

— Доры? — я зачем-то переспросила, хотя и так было понятно.

Вилье так назвал мою мать — Серадолину, просто до этого момента я ни разу не слышала от него этого сокращения.

Мы вообще за годы жизни бок о бок преступно редко разговаривали о ней, и кажется зря.

— Ты любил ее? — в лоб спросила я. — Поэтому принял меня под крыло, когда она попросила.

Вилье резко обернулся, пристально взглянул на меня коршуном, так что черты его лица заострились, а морщины возле глаз стали так выражены, словно трещины на льду.

— Почему ты спросила?

— Сложила два плюс два, — солгала я, ведь сложил Гамбит, а мне лишь намекнул. — Ты был любовником матери? Я твоя дочь? Поэтому после помолвки и ее свадьбы вы не виделись ни разу? Боялись что Новицки догадается об измене?

— Ты не понимаешь! — одернул Карл. — И несешь чушь!

— Так объясни, — потребовала я. — Мне поэтому нельзя принимать дар нейтрализатора? Потому что процесс меня убьет?

— Нет, — рявкнул Вилье, обрывая меня. — И ты! Не! Моя! Дочь!

Каждое слово, будто пощечина. Отрезвляет.

— Но ты меня принял, — напомнила я. — Ту, которую в жизни не видел. Девчонку, пришедшую на порог с одним письмом.

— Потому что в одном ты права, Серадолину я любил. Больше жизни, и отпустил ее, когда настало время.

— Отпустил? Что значит отпустил, ты просто смотрел, как она вышла замуж за другого.

— Ради ее же блага. Дар убивал Дору, она мучилась. Ежедневные боли, видения, это сводило ее с ума. А рядом с Новицки — все это проходило. Она жила полноценно без страданий. Я не мог обеспечить ей подобного и отступил.

Он замолчал.

Комната погрузилась в тишину, потому что я не знала, что ответить.

В попытке справиться с эмоциями выдала самое глупое, что только было возможно в этой ситуации:

— Значит, белое платье не подойдет. Попробуем, зеленое.

После этих слов вновь скрылась за ширмой, попутно бездумно бормоча что-то несуразное про слишком длинные рюши.

Остервенело сняла платье, потянулась к другому кофру, подняла слой пыли, закашлялась.

На душе было так погано, что от гнева дернула пуговицы следующего платья так сильно, что те оторвались и полетели на пол — будто россыпь зеленых изумрудов.

— Не порть вещи, — отрезвил Вилье. — Если для тебя они ничего не значат, то я помню Серадолину в большинстве этих нарядов.

— Ты же сказал, не видел ее после моего рождения.

— Я сказал, что МЫ не виделись, наблюдать издалека мне никто не запрещал.

— Следил? — спросила я, хотя ответ был очевиден.

Так и не примерив, я отложила зеленое платье, и потянулась к очередному кофру. Странно, но на нем даже сохранились ленты, которыми обычно перевязывали новый наряд в ателье. Потянула за завязки, раскрывая наряд и к моим ногам выпал конверт из пожелтевшей бумаге.

Сердце пропустило удар.

Слишком знакомыми за десять лет стали такие послания.

— Не может быть, — выдохнула я, подбирая письмо из далекого прошлого, где в адресате почерком матери было только одно слово: “Еве”.

Пальцы задрожали.

Пока я открывала послание, а глаза невольно наполнились слезами.

Я была уверена, что таких конвертов больше не осталось, и вот один из них падает буквально мне в руки.

— Ты там плачешь? — будто сквозь пелену раздался голос Вилье.

— Нет, — соврала я. — Аллергия на пыль, не вздумай заглядывать, я еще не одета.

Строчки плыли перед глазами, и я смахивала их ресницами, стараясь совладать с собой.

“Это одно из моих последних видений, — писала мать. — Оно не четкое, и я не вижу, ночь за окном или день. Возможно, это будущее даже никогда не сбудется, и ты не получишь мой последний подарок, потому что все уже завершится.

Я ощущаю перед тобой вину, ведь возможно сломала тебе жизнь. И вряд ли я смогу исправить все, что ты потеряла по моей вине, банальным платьем. Но меня утешает, что я хотя бы попытаюсь.

Знай, что если ты читаешь это, значит, я рассчитала будущее верно — и мой план работает. И все, что происходит — делается не зря.

Помни главное: Не отвергай сегодняшних предложений. От этого зависит большее, чем ты сама.

Грани миров трещат — и мы должны многим жертвовать.”

Дальше почерк становился неразборчивым, будто мать впала в очередное беспамятство, что было и так очевидно, если судить по ее последней фразе о каких-то гранях, полностью оторванной от реальности.

Я попыталась разобраться в каракулях, но ничего кроме отдаленно похожего на “прости” не поняла.

Впрочем, я на нее ни за что и не обижалась. Скорее всего, когда мама писала это письмо, она уже плохо понимала, что делает.

Я сглотнула ком в горле, глубоко вдохнула, пытаясь вынести для себя главное из послания.

Все идет по плану!

Сегодня поступит некое предложение, от которого нельзя отказаться.

И платье.

Странный подарок от матери, которая ощущала вину передо мной.

— Ты долго возишься? — опять выдрал из мыслей Вилье. — Мне позвать горничную? Если проблемы с завязками, то она поможет.

— Не надо, — я вытерла слезы тыльной стороной ладони и решительно полезла в кофр доставать “подарок”.

Черно-бордовый бархат с золотой вышивкой.

Если бы не витиеватый узор, я бы решила, что моей матери привиделось своеобразное завершение сегодняшнего вечера. Уж слишком этот наряд был похож на кровь. Не яркую и красную, как течет при порезе пальца.

А темную, почти черную — когда проливается такая кровь, чаще говорят о трупах, нежели о званых вечерах.

— Не к добру, — пробормотала я, заглушая колокольчик интуиции. Но мать всегда желала мне добра, и раз все идет по плану — ослушаться я не смела.

Глава 6

Платье, будто влитое, пришлось по фигуре. Не могу сказать, что я была особой ценительницей нарядов и залюбовалась своим отражением в зеркале, но удовлетворенно хмыкнула.

По крайней мере с этим платьем мне не пришлось мучиться полчаса, как Винзель, и затягивать корсет.

Я вышла из-за ширмы, молча уставилась на Вилье.

Тот смерил меня долгим взглядом с головы до ног, после чего выдал:

— Удобно, материал не стесняет движения, в случае если придется ввязаться в драку, на нем будут не видны капли крови.

— Это званый ужин, — напомнила я.

— Ты была на малом количестве ужинов, — закатил глаза к потолку мужчина. — По моей молодости, мало какой оканчивался без кровопролития.

— Я бы лучше обсудила другой вопрос, — сменила тему я. — Благодаря стараниям Гамбита, мы даже не знаем, кто заявится на торжество и к чему оно приурочено. Что-то подсказывает, от меня будут ждать неких заявлений, но каких? Если это намек склонить меня к быстрой помолвке, то метаморф выбрал самый отвратительный способ.

— Чем бы не руководствовался этот пройдоха, — Карл присел на свободное кресло. — Нужно всё повернуть в свою сторону. После утренней статьи в газете от тебя ждут действий. Ужин — это способ показать твою уверенность в победе. В конце концов — ты всегда можешь действовать по обстоятельствам, а я помогу.

Я благодарно взглянула на этого человека.

И сердце кольнула некая иголочка сожаления. Как жаль, что он не мой отец, будь у них с моей мамой все проще — она до сих была бы жива, а мне не пришлось в десять лет покидать дом. У меня могла быть нормальная семья.

Впрочем, на сожаления не оставалось времени.

Я взглянула на часы, понимая что до моего первого дебюта в высшем обществе осталось немного, а я еще толком проверила все ли готово.

Оставив Вилье одного в комнате матери, я поспешила в большую гостиную.

Здесь уже почти закончили сервировать длинный стол, предназначенный для приема важных гостей. Вокруг сновали незнакомые люди в белоснежной форме схожей с официантской, и вовсю распоряжалась Винзель.

— Эти цветы, вот сюда! Нет, розы не стоит ставить в хрусталь… это пошлость.

Я подошла к ней ближе.

— Кто все эти люди? — тихо спросила я, не желая обсуждать такие вопросы, чтобы все слышали.

— А разве не ты их заказала в помощь? — обеспокоенно заломила брови Марго. — Они пришли около часа назад, сказали что по твоему приказанию, и их услуги уже были оплачены. Охрана обыскала и проверила каждого, все чисто.

Я хлопнула себя по лбу, делая вид, что кляну собственную забывчивость.

Вот жеж Гамбит!

Впрочем, я должна быть ему благодарна. Без десятка лишних рук явно пришлось бы туго

А так как он сам заварил эту кашу с ужином, вот сам ее и расхлебывал.

— Заменить приборы! — гаркнула Винзель на девушку, которая раскладывала вилки и ножи возле тарелок. — Они не сочетаются по стилю с бокалами.

Я честно попыталась понять, что Марго имела в виду под не сочетаемостью, по мне все было впорядке, но… тут я осознала для себя немаловажную деталь. В светском этикете, кроме непреложных норм и правил, я ничего не смыслила. В отличии от нее.

Разве кое-что от себя я все же решила добавить:

— На всякий случай, пусть ножи будут не самыми острыми, — произнесла я так тихо, чтобы услышала только королевская дочь.

Она нахмурилась.

— Думаешь, все может закончиться столь печально? Ты кого сюда пригласила?

— Не знаю, — честно ответила я. — Но предчувствие не хорошее.

— И потом вся столица будет говорить, что в доме Новицки тупые ножи, — ехидно пробормотала Винзель, но в этом ехидстве я услышала и согласие, потому что девушка дополнила: — Впрочем, тупые ножи лучше, чем заляпанная кровью скатерть…

На том и сошлись, пожалуй, впервые за долгое время общения с настоящей Марго, а не поддельным метаморфом.

Я уже покидала гостиную, когда шторы у окна как-то подозрительно затрепетали.

Подозревая очередные проказы Пушка, я двинулась к окну, дабы если не прогнать, то договориться с котом, не шкодить хотя бы сегодня, но одернув занавесь увидела не кота.

На меня испуганными глазенками смотрел Каспер.

Мальчонка — невидимка. За то время, что он жил в доме, я сталкивалась с ним буквально пару раз. Он словно жыл и одновременно не существовал в особняке, как призрак.

В первые дни пребывания тут, я пыталась проследить, чтобы у ребенка была теплая постель и его вовремя кормили, но он будто боялся меня — вечно сбегая, стоило только его найти.

Остальные же “жительницы” дома на мои просьбы следить за Каспером, отмахивались, говоря, что если он выжил в “Дикой Карте”, то в теплом доме точно не пропадет.

— Почему ты прячешься? — спросила я, будто он мог ответить, а не только опустить взгляд.

Нас заметила Винзель.

— Опять подсматриваешь! — укоризненно произнесла она, подойдя ближе. — Вечно он крутился под ногами перед важными событиями, что в “карте”, что сейчас.

— Ему интересно, — встала на защиту мальчишки я. — Обыкновенное детское любопытство.

— Не безопасное, — напомнила Марго. — Ему не стоит тут быть, когда придут гости.

Я присела перед мальчонкой, заглядывая в глаза.

— Она права, — стараясь говорить открыто, произнесла я. — Может, тебе пойти поиграть в другом месте.

Каспер замотал, головой и отвернулся, прижимая руки к груди так, будто что-то прятал под серенькой рубашкой. Кажется, в ней он был и в день взрывов в клубе.

Гарью от одеженки уже не пахло, видимо постирали, но черные пятна кое-где еще оставались.

— Ему так и не купили нормальную одежду? — зыркнула я на Марго.

— Сама бы и купила, раз такая заботливая, — рыкнула она. — Я ему не мать. Ты тоже!

Я пропустила ее слова мимо ушей, пытаясь понять, что же прячет мальчишка.

— Ты что-то нашел? — спросила я. — Под рубашкой. Если покажешь, обещаю, не отбирать.

Каспер как-то еще сильнее сжался, словно ни капли мне не поверил.

— Он частенько воровал у твоего отца. И получал за это, — донеслось от Марго.

— Я не мой отец, — ответила ей. — Меня можно не боятся.

В конце-концов, даже если мальчишка и взял что-то ценное, с ним надо было просто поговорить, а не лупить.

Тяжело вздохнув, словно пойманный с поличным, Каспер вытащил из ворота что-то маленькое и деревянное, раскрыл ладошку и всхлипнул так горько, словно я сейчас отберу у него эту ценность и всыплю по первое число.

На детской ручонке лежала маленькая деревянная лошадка, грубо выструганная из дерева, и судя по свежим резам совсем недавно.

— Игрушка? — не поняла я, и Каспер испуганно опять прижал ее к себе. — Я не отберу. У него нет игрушек? — спросила у Винзель и сама не поверила в подобное.

— Твой отец запрещал, — пожала плечами она. — Говорил, что его раздражает шум игр.

— Серьезно? В “карте” было полно детей, и ни у кого не было игрушек?

В воспоминаниях из детства у меня были самые лучшие игрушки, куклы, и даже деревянная погремушка-каталка. Каким бы ужасным и не улыбчивым человеком ни был мой отец, но ему было плевать, во что и сколько я играю.

— Я не заберу у тебя лошадку, — пообещала я. — А завтра попросим кого-нибудь найти мои старые игрушки на чердаке. Там должно остаться что-нибудь подходящее.

В глазах Каспера загорелись радостные искры, казалось он не поверил своим ушам.

— Только пообещай сегодня держаться подальше от этой залы, — попросила я. — Гости могут быть весьма специфичными, ради твоей же безопасности.

Мальчонка согласно закивал, и вприпрыжку унесся из гостиной.

Марго же стояла рядом с выражением лица, ожидающим полный провал:

— Я буду не я, если этот мальчишка чего-нибудь не учудит. Зря ты сказала держаться ему подаль…

Договорить она не успела, будто судорога исказила ее прекрасное лицо, в одно мгновение изуродовав так, словно Марго постарела на сотню лет.

Ее спину выгнуло, как если бы ломало от нестерпимой боли, а в следующую секунду Винзель рухнула на колени и закричала…

Так, что кровь застыла в жилах.

Что мне захотелось упасть на колени, скрутиться в калачик и закрыть уши руками, лишь бы не слышать этого звука.

Казалось, мозг вскипает в моей голове.

А Марго все кричала, и от этого лопались бокалы, шли мелкими трещинами тарелки, дрожали стекла…

Я хотела сделать к ней шаг, — ударить, лишить чувств, но не могла даже пошевелиться.

В гостиную влетел Каспер, глухой мальчишка, испуганно смотрел на упавших людей, битую посуду и на меня.

А я могла лишь губами шептать: “помоги”.

Но чем мог помочь четырехлетний ребенок? Я не знала.

А вот Каспер знал, будто был готов к чему-то подобному заранее.

Осколок бокала сверкнул в его руке. Мальчишка бросился к Марго, и полоснул ее по ладони.

Боль будто отрезвила Винзель, черты лица сгладились, прежняя красота возвращалась. Прекратился и крик.

Только звон в моих ушах напоминал о нем.

— Какого дьявола? — прошипела я, подлетая к блондинке. — Что это было?

Девушка же ничего не понимала, озиралась по сторонам, где точно так же, как и я недавно, лежала прислуга, пытающаяся встать. Вокруг валялись остатки посуды, розы из разбитой вазы. И стоял Каспер с осколком.

Увидев его Марго в ужасе уставилась на свое окровавленное запястье, с которого сочилась кровь.

— Ты что натворил, мальчишка! — вскипела она, пытаясь замахнуться на ребенка, но я поймала ее за ладонь.

Капли крови упали на мое платье.

— Не смей!!! — гаркнула на бастардку я. — Не знаю, что сейчас с тобой было, но он нас спас!!! Ты должна его благодарить. Мы все должны!

Марго уставилась на меня, а я на нее. Поединок взглядов продлился едва ли пару мгновений.

— Нужно привести себя в порядок, и все тут, — первая произнесла и отвела взгляд Вензель. — Заменить приборы…

Голос ее едва заметно дрожал.

— Нет, — оборвала ее я. — Ты уйдешь в комнату! И не выйдешь оттуда до конца приема.

Марго неверяще уставилась на меня, будто ожидала чего-то иного после ее “приступа неизвестно чего”..

— Оглянись вокруг, — произнесла я и обвела рукой гостиную. — У нас меньше получаса, чтобы подготовиться заново. Я вообще не уверена, что это даже возможно… А если ты вновь “закричишь”... Марго, просто дай мне шанс разобраться с приемом, а дальше мы попытаемся понять, что произошло с тобой.

Будто в подмогу к моим словам в гостиную влетел Пушок. Не знаю, где был этот проныра, но выглядел он всклоченным и даже для кота — напуганным. Шерсть дыбом, загривок торчком.

Он бросился к Марго, и с неистовой силой, присущей только котам, принялся тереться об нее своим телом. О руки, подбородок, спину.

Кот словно исполнял невидимый танец, и Марго завороженно застыла.

— Милый мой, — притянула она кота к себе, в мгновение успокаиваясь.

Альраун же явно тянул из Марго энергию, заставляя ее становиться поддатливой и усталой.

Вампир — пусть и энергетический, все равно вампир. Но сейчас это было к месту.

— Ты права, — после столь яростной обработки согласилась Винзель. — Я лучше побуду в комнате.

С замутненным магией кота взглядом она двинулась из гостиной, захватив Альрауна с собой.

Я же осталась среди разрухи, плохо понимая, как за полчаса все успеть.

Каспер посмотрел на меня, ожидая что скажу:

— Ты молодец, — произнесла, потрепав по голове. — Но мы с тобой пообщаемся позже, а пока мое предложение в силе, иди поиграй.

Пусть с неохотой, но мальчишка двинулся прочь, а я еще раз оглядела зал.

Растерянная прислуга, битая посуда, трещины на окнах, и даже несколько перекошенных картинный рам.

Вести сюда гостей было нельзя.

— Перенесите все столы в сад, — приняла единственное возможное решение я. — Ужин на открытом воздухе. Сервировать все заново.

— Но хрустальный сервиз разбит, а новый…

— Ставьте, что найдете, — приказала я. — Официальная тема вечера, мое деревенское детство на ферме у тетки!

Буду выкручиваться и заодно придерживаться легенды — раз уж все так сложилось.

В следующие полчаса я бегала из дома в сад и обратно. Чем могли мне помогали девочки из “карты”.

Никто не задавал лишних вопросов насчет того, что произошло в гостиной, но и никто не отвечал на мои.

Я даже подошла к Мэри. Сегодня ей стало лучше взрыва в карте, и хоть двигалась она еще с трудом, но кто если не она обещала мне рассказывать все важные сведения.

— Вензель кричала раньше? — спросила я.

Мэри испуганно округлила глаза.

— Так это был ее крик? — переспросила она. — Я думала у кого-то вырывают душу…дохинай.

Я скептически фыркнула.

— Тебе сколько лет, что ты веришь в такую чушь…

— Как же не поверить, когда аж поджилки тряслись, — Мэри даже передернуло.

— Завтра вызовем доктора, — как факт подытожила я. — Если это болезнь, то лучше знать, какая.

Сказав это, я и сама себе не поверила.

Потому, что никакая болезнь не заставит бокалы разбиваться, а людей падать в ужасе ниц. Крик Марго мог быть только магической природы, другого варианта не нашлось, даже если хотелось обратного.

А раз так, тогда у меня возникало много вопросов, откуда у незаконнорожденной короля дар? Что это за дар, почему она о нем не знает? И как в таком случае, она собиралась гипотетически возглавить государство, если бы пришлось?

Впрочем, если у Марго был дар, это даже могло объяснить Альрауна рядом с ней.

Кого как не магического вампира могла привлечь такая барышня, с которой он прожил много лет, периодически высасывая жизненные силы, и при этом не убив до сих пор.

Ох, что-то было тут не чисто.

Оставалось совсем немного времени до приема, когда я отошла в тень раскидистых кустов, присела на скамью, и задумчиво осмотрела рукава своего платья.

Капли крови Марго запеклись на нем, слившись с цветом, и мне бы сменить наряд, но переодеваться было уже некогда и не во что.

Выходило, что мать предвидела нечто подобное: то, что закричит Вензель, что Касперу придется порезать ей руку, и все потому, что какому-то метаморфу захотелось устроить ужин.

— Убить бы тебя Гамбит, — пробубнила я себе под нос. — Так боюсь тогда проблем станет еще больше…

Кусты позади зашелестели.

Тихие шаги заставили напрячься и застыть.

— А я смотрю, ты уже скучаешь по мне, — раздался мужской голос.

— Как же, — обернулась я, поднимая голову на фигуру затянутую в черный фрак. — Ваша персона появляется здесь чаще чем следовало. Я просто не успеваю соскучится, господин Галлан. И я не припомню, чтобы мы перешли на “ты”.

— Разве? — удивился он, и приятная улыбка расцвела на мужском лице, а против воли я залюбовалась тем, как ветер трепал его темные волосы. — А я думал, это произошло, когда утром ты примеряла мое кольцо.

Я сощурилась и поджала губы.

Уел! Глупо было бы теперь спорить.

— Как ты это делаешь? — поспешила сменить тему я. — Проникаешь сюда, будто двери везде нараспашку?

Он таинственно улыбнулся.

— Надо знать пути.

— Тебя кто-то пропускает? — продолжала я. — В доме есть подкупленные люди? Кто-то из тех, кто работал на отца.

— Твоего ненастоящего отца, — попытался уколоть Галан, явно тоже пытаясь сменить тему.

— Не юли, — одернула я. — Ты ничего не знаешь. Мой отец — Эстебан Новицки, как бы кому-то не хотелось обратного. Так, кого ты подкупил? Повара? Садовника? Служанку?

Улыбка еще шире расплылась по лицу метаморфа.

— Холодно. Но ты еще подумай, мне даже интересно, как быстро ты догадаешься.

Мне бы оскорбиться, но времени не было.

Ко мне спешила горничная Мира, щеки ее раскраснелись, и вид она имела весьма возбужденный.

— Приехал! — выпалила она. — Приехал!

— Кто? Первый гость? — переспросила я, вскакивая с лавки и оправляя платье.

— Принц, — с придыханием ответила девушка. — Кронпринц. Сын короля!

Зачем она повторила об этом аж три раза, я так и не поняла.

А вот масштаб проблем осознала еще сильнее.

— Ты кого сюда наприглашал? — процедила я, гневно сверля взглядом Гамбита.

Но казалось, даже он был несколько растерян подобным поворотом.

— Его никто и не звал, — ответил метаморф.

— Боюсь, выгнать мы его теперь тоже не сможем, — подытожила я, понимая, что встречать все равно придется.

Что там предписывал этикет при общении с гостями такого уровня, кланяться в ноги, падать ниц, прислуживать лично, подливать вино?

В голове все путалось.

— Ты такая привлекательная когда злишься, — донеслось на ухо от Гамбита.

— Я тебя ненавижу, — рыкнула и двинулась встречать незваного гостя.

У центральной лестницы уже выстроились гвардейцы короля, а у ворот стояла золоченая карета.

Дверцы были закрыты, словно мне давали крошечный шанс подготовиться к появлению из нее важной персоны.

На порог дома высыпалась прислуга, девочки из “карты”. Все красивые, с сияющими улыбками, будто только и ждали этого момента. Но я то понимала, что все уже не по регламенту.

Вышел и Карл.

Он стоял во главе всего этого безобразия и вымучивал улыбку:

— Ты все еще думаешь, что тебе будет выгодно замужество с пройдохой, который все это затеял? — процедил он, не прекращая улыбаться, когда подошла я.

— Принца он не звал, — обронила я.

— Ты что еще и выгораживаешь метаморфа? — все так же жизнерадостно освещая улыбкой все вокруг, ответил мне Карл, но я слишком хорошо его знала, чтобы не понимать, Велье в бешенстве.

Ответить ему я не успела, двери кареты открылись.

На землю возле дома ступил принц, собственной персоны.

Высокий, беловолосый, с широким разворотом плеч, в белом мундире, будто только с торжественного военного парада и с лицом столь притягательно-красивым, что я бы залюбовалась, если бы не одно отрезвляющее “но”.

Пока по рядам девчонок проносился мечтательный вздох, яразглядывала три узких шрама на его лице. От брови и до щеки. Они безусловно делали взгляд принца еще более суровым и притягательным, придавая мужественный флер его персоне, будто этот храбрец и получил травмы в бою.

Но я то знала от Марго, что это след от драки с Пушком… и принц пытался убить сестру.

И это знание мгновенно спускало с небес на землю, заставляя быть осторожной и заранее опасаться столь подлой личности.

Принц чинно прошелся по дороже от кареты до лестницы, и если бы сейчас играл оркестр, наверняка эта прогулка вышла бы у него еще более пафосной, но вместо музыки в саду стрекотали только сверчки.

Блондин оценивающе прошелся взглядом по шеренге военных, по рядам слуг, а после остановился на мне и Карле Вилье.

От того, кто из нас заговорит первым сейчас многое зависело.

Карл официально тут никто, но он мужчина.

А я… я наследница Новицки, пусть и не вступившая толком в права.

Я скосила глаза на Карла, ожидая подсказки, но тот просто стоял, а после когда набрал воздух в грудь, кто-то позади едва заметно толкнул меня в спину, а я неожиданно даже для себя самой сделала злополучный шаг.

— Ваше Высочество! — не растерялась я, решив что найду того, кто меня толкнул позже и скажу пару ласковых. — На правах хозяйки этого дома, приветствую вас!

Низкий поклон и ожидание ответа…

— Ева Новицки, — наконец раздался голос принца. — Фотографии в газете не передавали вашей красоты. В жизни вы еще прекраснее!

В несколько шагов он оказался рядом со мной, а моя рука в его ладони.

— Позвольте поцеловать вашу руку, — спросил он, заглядывая мне в глаза.

Наверняка этот прием производил на дам впечатление. Эдакая иллюзия выбора, будто можно было отказать.

Но я лишь улыбнулась, когда принц припал губами к коже, после чего отпустил и я нутром почувствовала, что на этом интерес ко мне временно потерян.

Принц явно искал кого-то взглядом позади меня.

— А где же моя любимая и дорожайшая сестра? Хотел поприветствовать и ее? Что-то не вижу Марго. Уж не приболела ли она.

Неожиданный поворот, я уже была готова на ходу придумывать о том, что И в самом деле Марго нездоровится, но не успела.

Ряды слуг расступились, и оттуда вышла Винзель.

Красивая, надменная, со взглядом каменным и царственным. В платье ядовито-зеленого цвета, украшенным здоровенными изумрудами. Кажется, утром она примеряла иной наряд, но видимо сменила, после того как испачкала кровью…

Девушка стояла на постаменте лестницы будто каменное изваяние богини, и разглядывала брата.

Какого лешего она вообще вышла после произошедшего?!

Принц бы явно не пошел разыскивать ее по комнатам дома.

— Феликс, — произнесла она. — Не думала, что ты посетишь нас этим вечером.

— Марго, — ответил он ей в тон, сквозь который неприкрыто звучала злоба. — Не думал, что ты способна расстаться со своим пушистым чудовищем и выйти ко мне без охраны.

Альрауна с Марго и в самом деле не было, и острая догадка кольнула меня в грудь.

Где Гамбит? Куда опять делся этот прощелыга?

Если только не он стоял сейчас на лестнице в образе Вензель.

— Пушок наверное резвиться в саду, — вмешалась я. — Ему там полное раздолье.

Глава 7

— Пушок наверное резвиться в саду, — вмешалась я. — Ему там полное раздолье.

Принц недобро сверкнул глазами в мою сторону, и шрам на его лице будто запал еще глубже.

— Наверное стоит пройти к месту веселья, — встрял в разговор и попытался сгладить углы Вилье. — Ваше Высочество, мы приготовили для сегодняшнего вечера потрясающие закуски. Позвольте вас сопроводить.

— Буду благодарен, если это сделает моя сестра, — произнес принц, и мне стало тревожно за здоровье Гамбита.

Я конечно не сомневалась, что он может за себя постоять, но не в теле слабой женщины — и не с принцем.

Наверняка, он даже не сможет воспользоваться даром кукловода. Если бы королевской четой было так легко управлять, этим бы наверняка воспользовался кто-то другой давным-давно.

— С вашего позволения, составлю вам компанию, — проворковала я, бросая взгляд на Вилье. — Встречу остальных гостей возьмет на себя друг моей семьи.

Про себя же добавила, знать бы еще, кто эти самые гости, перед тем как перевоплотиться в Марго, Гамбит не удосужился оставить список.

Зато теперь мы втроем шли по саду, и казалось вели непринужденную беседу:

— Когда я узнал, что вы, прекрасная Ева, затеяли этот прием в своем доме, то решил, что ни в коем случае, не имею права его пропустить, — говорил Его Высочество. — Никак важное объявление заставило вас пойти на столь смелый шаг. Открыть двери и впустить столько незнакомцев, при этом толком не имея никаких средств магической защиты…

— Быть может у меня есть туз в рукаве? — лукаво отозвалась я, внимательно наблюдая за принцем.

Тот же после моих слов опасливо и с ненавистью взглянул на сестру. Будто это она была самым страшным-монстром в этом доме.

— Или дама…, — мурлыкнула Вензель, и с боковым зрением я приметила, как один из камней на нее платье, будто растворился всасываясь в материю бархата. Ну, точно Гамбит, и маскировка явно давалась ему с трудом. — Пиковая.

После этих слов принц споткнулся о невидимый корень.

— Знай свое место, Марго, — тут же прошипел он. — Если думаешь, что теперь тебя кто-то защитит…

Он подозрительно быстро потерял контроль, особенно если учесть мое присутствие рядом.

— Ваше Высочество! — воскликнула я, пытаясь прервать не начавшееся. — Мы почти пришли. Надеюсь, вы согласитесь составить мне компанию во главе стола?

Я выпалила это, сама не задумываясь над тем, что это могло означать в высшем обществе.

— А вы прыткая, девица! — Феликс вновь смерил меня взглядом, куда более открытым и честным, нежели был еще пять минут назад, когда вокруг нас была толпа. — Метите в королевы?

Я округлила глаза.

— Знайте свое место, Новицки, — отшил меня Высочество. — Ваш отец был допущен к королевскому двору и ему многое позволялось исключительно из-за дара. Вы же пока не представляете никакой ценности. Красота сомнительна, талантов нет…

Я заскрежетала зубами…

— И тем не менее ты приперся сюда без приглашения, — прервала его “Вензель”. Гамбит пользовался тем, что разговор явно ушел далеко от правил приличия, и пока мы были тут только втроем, можно было обойтись без расшаркиваний. Но мне все равно нужно было что-то делать. Как-то выкручиваться.

— Ваше Высочество, боюсь вы не поняли меня, — я все же нашла в себе силы проглотить оскорбления. — Я не пыталась заигрывать с вами, и тем более меня не прельщает место ваше супруги.

— Неужели? — Феликс криво усмехнулся, будто ни капли не поверил. Да и как же так, все должны желать его, красивого и богатого.

— Это так, — продолжила я ровным тоном. — И вы правы, сегодня должно состояться важное объявление, как раз касающееся этого вопроса. Дело в том, что я уже помолвлена. И сегодня хотела лишь официально об этом сообщить.

Бровь принца, рассеченная шрамом, криво изогнулась.

— И кто же этот “счастливчик”?

— Амадей Галлан, — как можно спокойнее произнесла я, доставая из складок платья ту самую черную коробочку с кольцом. — Если мне не верите.

Я показательно открыла шкатулку, продемонстрировала украшение и продолжила:

— Вы ведь понимаете, какой камень украшает это кольцо, — я повернула “индивидуалист” так, чтобы его грани осветило закатное солнце. — Такими украшениями не раскидываться.

— Примерьте, — приказал Феликс, и вновь усмехнулся. — Интересно, какую форму он примет.

— Думаете, я лгу? — я вытащила кольцо из шкатулки, и под цепким взглядом принца и “Марго” натянула на свой палец.

Во что он превратиться? Не станет ли только хуже от моего действа?

Мои глаза и глаза Винзель-Гамбита пересеклись. Казалось мгновение остановилось, а я будто загоняла сама себя в ловушку, окольцовываясь самолично и прилюдно — не перед кем-то, а самим принцем.

Обратного пути ведь не будет.

— Возможно жених хотел сделать это лично, — услышала я голос Марго.

Гамбит все так же смотрел мне в глаза, но не переводил взгляд на камень, боялась туда смотреть и я.

— Забавно, — усмехнулся Феликс, похоже он не обратил внимания на мои переглядывания с “метаморфом”. — Нечто подобное уже было описано в хрониках, впрочем “совет да любовь”.

Я перевела взгляд на камень, который исчез, только оправа осталась.

Недоверчиво провела по месту. где еще недавно красовался индивидуалист. Ощутила грани: острые, но невидимые, буквально скрытые от взоров присутствующих.

— Из чего я делаю вывод, что если вы и не лжете, — произнес Феликс. — То что-то очень тщательно скрываете. Какую-то страшную тайну.

— Или свои чувства, — томно и с придыханием выдала Марго, отвлекая внимание на себя. — Это же так романтично! Похоже Ева и Амадей были тайно и давно влюблены друг в друга, скрываясь от ее отца…

Принц хотел ей что-то ответить, но в этот момент раздались голоса.

К нам спешили гости, и столь уединенному разговору на троих пора было завершиться.

— Так вы займете место во главе стола? — вновь произнесла я предложение, от которого теперь было бы странно отказываться.

— Нет, не уверен, что мне вообще следует тут оставаться. Я увидел достаточно.

Этими словами он озадачил меня.

Что такого увидел принц, если едва приехав, решил покинуть ужин.

Кольцо? Или кого-то среди проходящих мимо гостей?

Я никого из них не знала.

А может он удовлетворился короткой перепалкой с сестрой?

— Проводите меня, мирель Ева, — произнес он с нажимом, и лже-Марго тут же сделала ко мне шаг. — Наедине!

Мелькнула мысль, что принц разгадал уловку метаморфа, и от этого мое сердце ушло в пятки.

— Я не могу покинуть гостей, — начала я. — Приличия требуют от меня…

— Настаиваю, — повторил Феликс. — Проводите меня, мирель Новицки. Я не займу у вас больше пяти минут.

Бросив прощальный взгляд в сторону метаморфа, я поняла, что в этой ситуации Гамбит мне уже не поможет.

Гурьба гостей уже затянула лже-Марго в свои сети, и теперь Амадею приходилось отыгрывать новую роль уже там…

Его Высочество же двинулся по дорожке, нарочито медленно, словно давая мне шанс его догнать да побыстрее.

Стоило поравняться с ним, как он достал из внутреннего кармана часы на цепочке. Провернул несколько оборотов стрелки назад, после чего произнес:

— Следующие пять минут нас никто не услышит. Это древний артефакт, подавляющий любые звуки.

Захотелось отступить, но я подавила в себе это трусливое желание.

— Звучит как угроза, — ответила я.

— Предложение. — коротко ответил принц. — Я долго пытался понять, кого же принесла судьба на место старика Дарлинга, ведь про вас ходит много слухов, мирель, и признаться, я боялся, что многие из них правда.

— Будто я самозванка? — я сделала вид будто мне смешно от этого предположения.

— Нет, что вы романтичная дура с фермы, — сухо ответил принц. — И даже если вы и впрямь, лгунья, то мне плевать. Мне импонирует тот подход, с которым вы хладнокровно ведете дела. Взять в оборот самого Гамбита. Рисковый и хитрый шаг… расчетливый. Значит, вы точно готовы на многое ради нужных целей.

— Не понимаю, к чему вы ведете?

— К тому, что на кону нечто большее, чем корона, трон, ваша жизнь, моя либо чья-то еще. Мой отец сентиментально прикипел к плоду своей любви с потаскухой. И это отродье Марго….

— Прекратите! — выпалила я, начиная понимать, куда он клонит.

— Ее необходимо убить! — закончил мысль Феликс с нескрываемой злобой и … я впервые ощутила в его голосе нечто еще. Страх? — Дар вашего отца сдерживал ее. Но Новицки умер, а вы упрямитесь с получением сил нейтрализатора. Поэтому ради безопасности всех, либо пустите пулю Марго в голову, либо примите дар, если в состоянии это сделать, как дочь Эсетбена, а не самозваанка. Тогда ваши руки остануться чисты.

— Что значит, мой отец сдерживал ее? — потребовала ответов я, меня даже не резануло то, что принц допускал будто я лгунья-метаморф.. — Не говорите загадками.

— Грани миров трещат и мы должны многим жертвовать, — ответил он, и меня будто молнией прошибло, ведь он цитировал письмо моей матери. — Вся королевская семья ощутила это пару часов назад. А значит, Марго опять кричала!

В моем горле пересохло — откуда принц знает? Крик Вензель конечно был ужасающим, но не настолько, чтобы его услышали во дворце.

И неужели я только что услышала, то самое предложение, о котором писала мать, которое должна была принять?

Убить Марго?

Либо принять дар, принимать который мне было строжайше запрещено Круг словно бы замкнулся вокруг меня.

— Зачем я должна это делать? Какие еще к бестиям грани? — выпалила громче чем следовало, забывая, с кем говорю.

— Потому что Марго — баньши. Уродское наследие королевского рода, всплывающее раз в несколько поколений. Нечисть — чей крик рушит границу между мирами. Неужели хватило двух тысяч лет, чтобы все забыли историю Великих Магический Войн с Изнанкой? И чем тогда все закончилось? Миллионы смертей, десятки веков без магии, пока не удалось сконцентрировать ее крупицы в камнях души. Но я даю вам шанс, Ева. Спасти весь мир. Убейте ее, иначе я найду другие способы избавиться от сестры.

— Не верю. Вы просто хотите устранить претендента на трон моими руками.

— Я знал, что вы так скажете. И знаю, как доказать свою правоту. Баньши всегда кричат, когда кто-то умрет. Предупреждают о неизбежном. Сегодня за ужином одного из людей в этом доме ждет смерть. И тогда вы убедитесь, что я не лгу.

Часы в руках принца зажужжали механизмами, и мужчина захлопнул золотую крышечку, пряча артефакт в карман.

— Пять минут истекли. Хорошего замужества вам, мирель Ева. Быть может даже сам король благословит ваш брак, если все сложиться удачно…

Феликс ушел дальше по тропинке, на выход и к воротам, оставив меня стоять в растерянности..

Больше я была ему не интересна.

Предложение озвучено, но как же я могла его принять, если все внутри противилось такому решению. Я не убийца!

— Мирель Ева, — раздался окликающий меня голос.

Обернулась и увидела горничную Миру:

— Все ждут только вас. Господин Велье очень волнуется.

— Переживания? Это не про него, — отозвалась я. — Впрочем, я уже проводила принца. Что-то важное происходило за время моего отсутствия?

— Госпожа Вензель сослалась на больную голову и покинула ужин, а так же нас посетил…враг вашего отца — Амадей Галлан. Покойный господин Новицки ненавидел этого человека. Приказать охране выгнать проходимца?

— Не стоит, — покачала головой я, понимая, что прислуга явно не в курсе будущих перемен.

— Но мы так и не поняли, как он проник в сад, — продолжила Мира. — Неужели вы его пригласили? Просто он расхаживает среди гостей, развлекает их, шутит, и вообще ведет себя так, будто у себя дома...

— Возможно так оно вскоре и будет, — едва слышно произнесла я, и уже громче добавила: — Он мой жених, Мира. Отныне Амадей Галлан наш желанный гость.

Если только не ему суждено умереть сегодня вечером. Ведь если принц прав, то сегодняшний ужин окончится чьей-то смертью.

Бонусная глава

Гамбит

Что я знал об этой девушке?

Думал, что все. Но это оказалось не так.

Мой изначальный план — очаровать деревенскую дурочку, чтобы взять на себя управление империей Новицки, пошел наперекосяк фактически сразу.

Ева — оказалась не той, за кого выдавала себя долгие годы.

Ферма? Коровы? Любительница романов?

Я смотрела на уверенную в себе особу, удаляющуюся от меня и на принца рядом с ней, и в душе вновь рождалось странное ощущение. То самое, которое зародилось во мне, едва увидел ее в впервые.

То как она двигалась, как говорила, как дышала… да что говорить, даже то, как она держала меня на мушке револьвера — заставляло восхищаться Евой.

Знал, ли Эстебан Новицки, что его дочь выросла такой? Не растяпой, не слюнтяйкой, и не идиоткой — вопреки всем сведениям, которые доходили до столицы.

Ева притягивала взгляд, и казалась мне самой сильной девушкой из всех, что я знал.

При этом в ней не было жеманной утонченности красавиц из высшего общества, как была у той же Марго Винзель. У Евы было другое качество — решительность и смелость брать ответственность за свои решения.

То, как она обручила саму себя на глазах у принца, заставило меня многое переосмыслить.

Ведь я должен был радоваться в тот момент. Цель достигнута.

Ева Новицки — моя.

Но словно последний дурак я сожалел, что кольцо на эти тонкие пальчики одели не мои руки.

Откуда вообще могли родится подобные мысли? Партия отыграна, шах и мат! Я выиграл.

Но почему ощущаю неправильность происходящего?

Потому что обручиться — это лишь малая часть того, что предстоит? Или потому что дальше мне придется убедить Еву поступиться своими мечтами и все же принять дар отца? Ведь без нейтрализатора все рухнет…

Еще несколько минут я пробыл с гостями в образе Марго, а после сославшись на головную боль, покинул сад.

Нужна передышка, хотя бы несколько минут.

Я позорно спрятался в одном из чуланов дома Новицки, впрочем, все чуланы и ниши этого здания я знал как свои пять пальцев — бывал тут даже чаще, чем у себя дома.

Рука привычно нашарила на одной из полок плитку шоколада — таких заначек немало спрятано в здании, что поделать сладкое, это энергия, а без энергии нет трансформации.

Короткий перекус, и я был готов вновь выйти на свет — только уже в своем истинном обличии.

Сегодня я победитель!

За этим ужином будет объявлено о помолвке, осталось лишь дождаться.

Я вернулся в сад с улыбкой на устах.

Знакомые люди, которых я сам же сюда и позвал, приветствовали меня. Вот барон Орден — самый могущественный контрабандист континента, хочешь добыть редкость — обратись к нему.

Вот леди Герань — больше известная под прозвищем “аптекарь”, лучшие снадобья и лекарства, порой запрещенные самим королем, но от этого не менее действенные. А еще яды. О, леди Герань обожала яды!

Или Визарус Кристо — королевский банкир, так или иначе, все денежные потоки проходили через него. Рядом с ним уже вилась девица из “карты”, кажется Лесси — давняя любовница.

И многие-многие другие люди, мужчины и женщины, света и полусвета…

Я жал им руки, они приветствовали меня, многие отводили взгляд, откровенно не понимая, что здесь делает Амадей Галлан, ведь их приглашала Ева Новицки… так некстати ушедшая вместе с принцем.

Впрочем, вскоре она вернулась.

— Вы бы вели себя поскромнее, — едва слышно произнесла она, поравнявшись со мной. — Слуги задают много вопросов, с чего бы ощущаете себя здесь хозяином?

— Пусть привыкают, — самоуверенно отозвался я. — Впрочем…

Продолжить не успел, в толпе лиц мелькнула физиономия Горски.

Это чистое издевательство? Что за вечер незваных гостей? Если появление принца еще можно было проглотить, то, что тут забыл душеприказчик покойного Новицки?

Увидела его и Ева.

Ее взгляд в мгновение стал воинственным, а пальцы сжались в кулаки, как если бы она была готова к бою прямо сейчас.

— Спокойнее, — произнес я. — Я выставлю этого болвана, как и обещал, решу эту проблему.

Но Ева молчала, будто набрала в рот воды. Не похоже на нее, я взглянул на девичье лицо, и увидел, как по коже разлилась болезненная бледность.

— Вам плохо?

— Н-нет, — едва слышно проронила она, но взгляд панически метался по толпе, словно она кого-то там искала. — Где Карл?

Странный вопрос. И еще более странная потребность в старике, приехавшем сегодня утром.

Про Карла Вилье я знал преступно мало, но по какой-то причине, Ева за него цеплялась — и эту тайну я собирался разгадать намного позже.

— Нам нужен Карл, — еще раз произнесла она.

В тем временем Горски громко откашлялся привлекая все внимание к себе.

— Дамы и Господа, прошу прощения, что собираюсь испортить этот вечер. Но у меня важное объявление!

Мертвенная тишина повисла в саду, прерываемая лишь стрекотанием цикад.

— Я докажу, что эта девушка самозванка, — Горски указующим перстом ткнул в Еву, и окружающие нас люди хлынули в стороны, словно расчищая площадку для будущей сцены.

— Немедленно уходите, Горски! — потребовал я. — Вас не приглашали!

— Мне и не нужно приглашение, — победно выдал бывший душеприказчик Эстебана. — Я принес правду. Эта девушка — никакая не Ева Новицки. Ее зовут Кларентина Вилье! И последние десять лет она обучалась в военной академии своего отца! И в доказательство этого у меня есть свидетель!

Горски вытащил из толпы незнакомого молодого щегла — тощего, высокого и с тонкими завитыми усиками над пухлыми губами. Скользкий мерзкий тип — мне сразу не понравился.

— Эту девушку зовут Кларентина, — громко объявил он. — Она незаконнорожденная дочь Вилье и какой-то шлюхи, у нас в Женьерской академии все об этом знали! Однажды я предлагал ей руку и сердце, но она отказала… теперь я знаю почему, у них с отцом всегда был план! Выдать ее за богатую наследницу Новицки.

— А вы кто такой? — я сделал шаг вперед, руки чесались набить щеглу морду.

— Виконт Лакруа, — гордо выдал юнец

Я обернулся к Еве, та стояла бледная и растерянная.

— Вы его знаете, мирель? — как можно более спокойно произнес я.

— К сожалению да… — пробормотала она.

И в этот момент толпа расступилась, выпуская Карла Вилье.

— Я говорил, что яйца тебе отстрелю если еще хоть раз, увижу рядом с Евой? — обманчиво спокойно произнес он. — Говорил?..

Моя бровь невольно вздернулась вверх. Я не знал Вилье хорошо, но что-то подсказывало, этот человек мог и умел себя сдерживать, так к чему этот спектакль, который для Евы сейчас был совершенно не выгоден.

Если Ева, все же Ева?

Некоторые сомнения закрались даже у меня.

Я бросил взгляд на растерявшуюся девушку, впрочем ее замешательство уже прошло.

— Немедленно покиньте мой дом, — громко объявила она, делая наступательный шаг. — Эти дешевые провокации можете оставить для газет, мистер Горски.

— Я буду требовать экспертизы у менталиста! — процедил душеприказчик, глядя на нее.

— Ваше право, — с прищуром ответила она. — И когда он докажет вашу клевету, я с вас три шкуры спущу за этот цирк, который вы здесь и сейчас устроили.

Виконт Лакруа мстительно усмехнулся, подкручивая тонкий ус, похоже между ним и Евой была давняя обида:

— С меня тоже шкуру сдерешь, Кларентина? Вся академия знает, кто ты.

— И что? — Ева гордо окинула взглядом собравшихся. — Думаю, стоит громко и во всеуслышание рассказать правду о том, где я была эти годы.

Окружающие притихли, будто стервятники перед будущим пиром, ведь такое количество сплетен, которое сейчас могло зародиться — редкое событие, чтобы пропустить хоть одну мимо ушей.

— Я Ева Новицки, законная дочь Эстебана Новицки, пряталась все эти годы в Женевьерской Военной Академии под чужим именем, ради собственной защиты и безопасности.

— Защиты от кого? — не успокаивался Горски. — От вашего отца? Да он дня не проводил, чтобы не переживать о том, что вы исчезли. И нет, не было никакой Академии, Ева всегда пряталась на ферме у тетки.

— Хитрый обман, — усмехнулась девушка. — Мы вас провели. И любой менталист скажет, что я не лгу!

Глаза Горски забегали по толпе собравшихся, и остановились за моей спиной. Выражение лица душеприказчика сделалось победным.

— Леди Герань! — воскликнул он, и даже я невольно обернулся, чтобы окинуть взглядом почтенную леди. — Вы славитесь тем, что не единожды подливали своим врагам зелье правды!

Худощавая сухонькая старушка, кокетливо и притворно, ужаснулась таким обвинениям. Впрочем, большинство собравшихся знали, что Горски сказал чистую правду.

Герань была опасной стервой с запасами ядов и зелий на любой случай жизни.

— Как вы можете? Я не такая!

— И все же, наверняка у вас с собой есть пара пузырьков! — напирал Горски. — Я настаиваю, чтобы эта девушка при нас выпила зелье правды! А если откажется, мы будем знать, что она лжет! Ведь менталиста среди нас нет…

Толпа заинтересованно зашепталась.

Леди Герань же смотрела на меня, будто ожидала моего одобрения.Хитрая стерва! Неужели, уже знает о моих планах и помолвке?

— Ева? — то ли позвал по имени, то ли спросил я.

— Я против этого балагана! — вновь вмешался Вилье, — Это унижает достоинство…

— Я выпью, — громко и с вызовом произнесла мирель Новицки. — Мне нечего боятся.

Старушка Герань будто только этого и ждала, по-старчески откашлялась и будто фокусник достала из рукава крошечный пузырек с темной жидкостью.

— Нужно всего пару капель, — прошамкала она, а одна из приглашенных официантов с готовностью поднесла бокал с вином, в который и добавили снодобье.

Ева протянула руку за напитком, когда я остановил ее.

— Позвольте? А почему мы проверяем почтенную мирель, пригласившую нас на этот ужин. А не человека, который заявляет, что она лгунья? — Я указал на молодого виконта: — Вы ведь не против, первым отведать из этого кубка? Будьте в конце концов мужчиной, подтвердите свои слова!

Юнец вспыхнул, горделиво выпячивая вперед грудь.

— Думаете, я лгу? Да вы можете напоить зельем правды хоть всю Академию, — он шагнул вперед, выхватывая вино из рук Евы и делая большие глотки. — Я докажу, что не …

В следующий миг, бокал выскользнул из его рук, упал на землю и остатки вина впитались в почву.

Виконт схватился за горло в попытке вдохнуть, но вместо этого его глаза наливались кровью, а вены на шее вздувались…

Испуганные люди отшатнулись прочь.

Все, кроме Евы.

Она бросилась на помощь.

— Тут есть лекарь?! Вы что не видите? Ему плохо!

Во мне же проступила ярость, это вино должна была выпить Ева.

В мгновение я подлетел к Леди Герань.

— Что ты ей подлила, старая карга?

В глазах старухи плеснулись испуг и растерянность.

— Я не… Я не… — она торопливо принялась вытряхивать из рукавов многочисленные пузырьки, чтобы в чем-то убедиться. — Я не могла ошибиться… Это было зелье правды! Я никогда не ошибаюсь!

— Противоядие! — выкрикнул я. — У вас наверняка есть!

— Но я понятия не имею, что он выпил! — лепетала леди Герань. — Должно быть яд был в вине. Попробуйте это! Возможно, этот состав подойдет.

Она сунула в мою руку холодящую кожу склянку, и я бросился к пострадавшему, над которым сидела Ева, опустив руки и не шевелясь.

— Противоядие, — выдохнул я, но она вскинула на меня потухший взгляд.

— Уже поздно, — едва слышно выдохнула девушка. — Он мертв…

— Вот видите! Видите! — голосил Горски на фоне общей суматохи. — Она убила единственного свидетеля! Устранила! И этот… метаморф! Гамбит! Ей помог! Вы все еще верите, что она дочь Новицки?!

И тут у меня лопнуло терпение.

Я поднялся и рывком настиг этого зазнавшегося урода. Схватил за грудки, тряхнул, так сильно, что если бы было возможно, то его душа выпала бы из тела.

— Если кто-то и убил этого парня, то не я, и уж точно не Ева. А ты, когда притащил на этот вечер! Не знаю, чего ты добиваешься, но если я еще раз, увижу тебя рядом с этим домом или Евой, узнаю, что ты распространяешь слухи, или еще как-то мне мешаешь…

— Что?! Что ты мне сделаешь? — выдохнул Горски. — Убьешь? Как его? Подсыплешь яд?

Его взгляд источал столько ненависти, столько бессильной злости, в ответ на которую, мне хотелось лишь смеяться.

Если бы он знал то, что знаю я — его улыбка бы давно стерлась и превратилась в ничто. Поэтому я едва слышно прошипел, зная, что Горски быстро смекнет, что к чему:

— Я расскажу всем кто убил Эстебана Новицки.

Во взгляде душеприказчика мелькнул испуг:

— Ложь! Эстебан Новицки умер своей смертью.

— Неужели? У меня есть доказательства обратного, — припечатал я, с удовольствием наблюдая как мертвенная бледность разливается по лицу Горски. — Я все знаю, и молчу просто потому, что мне выгодно. До поры до времени…

Я выпустил Горски из захвата, и тот не преминул возможностью исчезнуть, как можно быстрее.

— Где официантка, подавшая вино? — услышал я голос Евы, она искала ее среди слуг, но похоже не находила, просто метаясь по саду и задавая вопросы. — Кто проверял персонал? Где капитан? Он ведь докладывал, что проверил безопасность!

Откуда-то соткался блондин в форме, принимаясь отчитываться Еве, Карлу…

Но я искал в толпе не служанку, потому что, кому как не метаморфу знать, насколько легко подделать чужую внешность и одежду.

Я скользил взглядом по знакомым лицам важных персон, девочек из “карты”, гвардейцев, и не находил искомого.

Нестыковок, то, что всегда выдает метаморфов в толпе. И наконец нашел.

Бледная высокая женщина стояла в тени деревьев, привалившись к витой кованной пергале у беседки. Казалось, дама вот-вот упадет, таким слабым со стороны казалось ее сутулое тело, но возможно эта немощность была лишь обманом.

— Вон она! — выкрикнул я бросаясь к ней наперерез через толпу, понимая, что если метаморф захочет, то улизнет, и важной будет каждая секунда.

Женщина у беседки вздрогнула от моего голоса, и на мгновение наши взгляды пересеклись.

Всего на секунду я увидел, как черты ее лица плывут, изменяясь, и мне нужно было лишь успеть словить ее раньше, чем она скроется.

Грянул выстрел, это кто-то из гвардейцев решил проявить прыть, но сделал только хуже.

Перепуганные насмерть гости бросились в разные стороны, кто-то толкнул меня в бок, и я потерял незнакомку у беседки.

Паника и неразбериха.

В этой кутерьме, я слышал голос Вилье, пытавшегося всех успокоить.

Капитан гвардии отдавал приказы подчиненным, грозя всеми карами за открытый без приказа огонь.

Кричали девочки, сыпала проклятиями леди Герань, что больше ноги её в этом доме не будет. И все как можно скорее пытались покинуть злополучный сад.

Что ж не так я представлял собственную помолвку!

Наконец я достиг беседки, рядом с которой уже никого не было. Огляделся, в поисках следов, но если они и были, то их успешно затоптали.

В сердцах ударил кулаком об увитую растениями пергалу, и мелкие лепестки посыпались, будто розовый дождь вперемешку с пыльцой.

Было бы даже романтично, если б не такие трагичные обстоятельства.

Помолвка сорвана, Еву едва не убили, горсти разбежались, зато есть труп молодого виконта!

Я обвел взглядом сад, а точнее то, что осталось от “вечеринки”. Никого из живых не осталось, кроме Евы.

Она стояла в паре метров, смотрела на меня и казалась собранной, как никогда за вечер. Я ожидал услышать от нее все что угодно, кроме:

— Я уже видела эту женщину, и запомнила ее лицо до изменений… Именно она облила меня дерьмом в вечер, когда взорвалась “карта”. Из-за нее я буквально опоздала на собственную смерть. Но мне казалось, это случайность.

— Если ты права, то таких случайностей не бывает. Сегодня она хотела тебя убить!

— Тогда что изменилось? — Ева зажмурилась будто от головной боли. — Ведь до этого она меня спасла? И вообще, кто она?!

Последний вопрос прозвучал и повис в воздухе, звеня интонациями. И я вдруг осознал, что девушка, которая всем кажется настолько сильной, стоит передо мной и держится из последних сил, чтобы не разрыдаться.

Я сделал к ней шаг, и совершил то единственное, чем мог сейчас помочь.

Обнял ее, настолько сильно, насколько это вообще было допустимо между нами.

Я ожидал встретить сопротивление, что Ева продолжит играть в гордость, вывернулся из моих рук, но она не стала.

Будто птица со сломанным крылом, она притихла.

Я ощущал теплое дыхание девушки на своей груди через одежду. И сам тайком вдыхал аромат ее волос, неуловимый, ненавязчивый, и в то же время притягательный. Ева пахла фиалками и цитрусами.

— Я верю, что ты не лжешь, — произнес возможно такие важные для нее сейчас слова.

Она ничего не ответила, просто молчала…

И я понимал, что мне нужно сказать еще что-то, но только не знал что.

Может, стоило рассказать ей правду о Новицки? И втором завещании? Но тогда я бы нарушил свое обещание Эстебану..

— Если бы я приняла дар отца, ничего этого не произошло, — неожиданно отстранилась она, и я увидел в уголках ее глаз слезы. — Горски бы не посмел меня ни в чем обвинять, и этот парень бы не умер… Никто бы не умер!

Казалось, вот они те заветные слова, которых многие ждали. Ева была согласна на принятие дара, добровольно! Воля ее отца была почти исполнена, мне нужно только лишь чуть-чуть ее дожать, прямо сейчас, но я медлил.

— А как же камень души твоей матери? Ты готова отступить сейчас? — зачем-то спросил я.

Она посмотрела на меня взглядом полным боли и отчаяния.

— А у меня есть выбор?! — и я услышал как что-то сломалось в ее голосе. — Мне нужно стать нейтрализатором, иначе произойдет что-то еще более страшное. Нежели произошло сегодня. Принц предупреждал…

Я не понимал о чем она говорит, но видел, как тот невидимый стержень, который держал волю этой девушки все то время,что я ее знал,, ломается прямо сейчас. Ева сдавалась, принимала это отчаянное решение, и я не понимал, почему?

Разве одна смерть какого-то паренька могла так повлиять? На нее? На прагматичную, решительную, готовую если понадобиться пристрелить в упор? Обучавшуюся десять лет в военной академии Еву Новицки?

Пусть я рассуждал цинично, но такие как она могли переступить через подобное. Так почему же Ева была готова сдаться?

— Я не понимаю? Ты десять лет бежала от дара, чтобы сегодня передумать? — я не мог не задать ей этот вопрос.

— Потому, что грани миров трещат, — непонятно к чему относящееся произнесла она. — Даже если не виконт Лакруа, сегодня бы все равно кто-то умер… Сегодня кричала банши, и выхода только два… либо убить ее, либо мне принять дар.

Ева будто входила в транс, и мысли ее начинали путаться, Я же не понимал о чем, она говорит.

Я схватил ее за плечи, тряхнул. пытаясь возвать к здравому гласу. Может у нее был шок?

— О чем ты? Ева, посмотри на меня!

Она подняла на меня глаза и отчетливо произнесла:

— Мне нужно найти новое завещание отца, иначе мне не передадут его дар, раньше чем через год.

— Но зачем? — все равно не понимал я, и мою душу рвало на части.

Я мог достать завещание Новицки и отдать его Еве через пару часов, вот только теперь внутри все сопротивлялось исполнению последней воли ее покойного отца.

И разве не говорил он, что второе завещание — это лишь перестраховка? Предусмотрел ли он такое положение событий, которое развернулось сейчас?

В моих силах было сделать так, что Ева никогда не найдет последнее завещание Новицки, и прямо сейчас мне хотелось, уничтожить конверт, чтобы она не принимала проклятый дар.…

— Если ты станешь нейтрализатором, то изменишься! — я помнил портреты, которые украшали дом Эстебана и безжизненные глаза изображенных.

Я помнил Новицки, который несмотря на свои поступки по отношению ко мне, и многим другим людям, любовь к Серадолине и к дочери, порой становился чудовищем. Словно в нем жило две личности — человек и монстр.

Теперь когда я узнал Еву, все во мне сопротивлялось такому исходу. Мне было бы плевать на нее, окажись она другой, такой как описывали… невнятной соплячкой с фермы. Но эта Ева была другой!

Мне не хотелось ее терять, за нее хотелось бороться!

— Ради чего эта жертва? — повторил я. — Неужели нет других вариантов?

— Есть, — отозвалась она. — Но мне они еще больше не нравятся. Лучше стать нейтрализатором чем убийцей.

— А если ты умрешь? — я зацепился за последнюю соломинку. — Твоя мать разве не это предсказала?

Ева вздрогнула, но все же ответила:

— А еще она сказала, что все мы должны идти на жертвы ради общего блага. Возможно, под смертью она имела ввиду лишь то, что я действительно уже никогда не стану прежней… Как однажды сказал мой отец…

— Нейтрализаторство — маленькая смерть, — вместо Евы продолжил я, потому что тоже слышал эти слова.

Просто когда-то давно, в прошлом которое почти забыл…

* * *

Она стояла у зеркала…

Чужая личина сползала с лица, а ноги подламывались. Сил больше не оставалось.

И нее никогда не было сил… слишком слабенькая, даже для метаморфа. Такие как она бесполезны…

И все же, она это делала, каждый раз снова и снова, не зная до конца, удастся ли вернуться в свой облик… либо умереть…

Но разве цель не оправдывает средства?

Когда на кону нечто большее, чем она сама?

Нечто такое, за что нужно и не жалко умереть?

Она вновь посмотрела в зеркало, множество морщин прочертили ее лицо, делая старше, чем была на самом деле.

Нутром ощущала, следующее обращение станет последним.

И все же потянулась к шкафчику, где в небольшой тайнике лежали три конверта.

Два вскрытых и третий, который она откроет прямо сейчас.

Внутри лишь дата, время и короткое задание, которое нужно исполнить.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Бонусная глава