Сборник. Мир, любовь и свобода (pdf) читать онлайн

Серия «Библиотека ГВЛ»
основана в 2005 г. в память
об ученом, политике, предпринимателе
Геннадии Викторовиче Лебедеве
(1957—2004)

Фонд Марины Садомской
«МОЯ ЛИНИЯ»

БИБЛИОТЕКА ГВЛ
серия

ПОЛИТИКА

МИР, ЛЮБОВЬ
И СВОБОДА
Как жить без войн
Под ред. Тома Палмера
2-е издание, электронное

Челябинск • Москва
СОЦИУМ
2020

УДК 172.4
ББК 87.751.5
М63
Библиотека ГВЛ — совместный проект издательства «Социум»
и Фонд Марины Садомской «Моя Линия»
Книга издана при поддержке Фонда Фридриха Науманна за свободу
(Германия)
Перевод с английского: А. А. Столяров

М63

Мир, любовь и свобода. Как жить без войн / под ред. Т. Палмера ; пер. с англ. А. А. Столярова. — 2-е изд., эл. — 1 файл pdf :
332 с. — Москва ; Челябинск : Социум, 2020. — (Библиотека
ГВЛ. Политика). — Систем. требования: Adobe Reader XI либо
Adobe Digital Editions 4.5 ; экран 10". — Текст : электронный.
ISBN 978-5-91603-676-3
Статьи, опубликованные в настоящем сборнике, представляют эмпирические данные и логические аргументы в пользу мира. Мир обосновывается не просто как моральный идеал или желаемая цель, а как первоочередная практическая задача. Авторы сборника исследуют экономические,
социальные, политические и психологические условия мира; выявляют
причины войн — например, ложные концепции вроде «столкновения цивилизаций», «экономического конфликта», «протекционизма» и мировоззрения, основанного на идее «нулевой суммы», — чтобы затем развенчать
их. Авторы обращаются к разуму. Они опираются на глубокое историческое
знание, экономическую реальность, эмпирическую психологию, политическую науку, а также на искусство и эстетическое воображение.

УДК 172.4
ББК 87.751.5
Электронное издание на основе печатного издания: Мир, любовь и
свобода. Как жить без войн / под ред. Т. Палмера ; пер. с англ. А. А. Столярова. — Москва ; Челябинск : Социум, 2015. — 320 с. — (Библиотека ГВЛ. Политика). — ISBN 978-5-906401-26-7. — Текст : непосредственный.
В соответствии со ст. 1299 и 1301 ГК РФ при устранении ограничений, установленных техническими средствами защиты авторских прав, правообладатель вправе требовать от нарушителя возмещения убытков или выплаты компенсации.
ISBN 978-5-91603-676-3

© ООО «ИД «Социум», 2015

Содержание

П редисловие. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 9
1. ТОМ ПАЛМЕР
М ир — это реальная альтернатива . . . . . . . . . . . 15
Война — это организованное человеческое насилие . . . . . . . 17
Если войну все же можно оправдать, то в каком случае? . . . . 22
Война — здоровье государства . . . . . . . . . . . . . . . . . . 29
Кто несет ответственность? . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 33
Свобода и мир . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 37
2. СТИВЕН ПИНКЕР
О тступление войны

и концепции человеческой природы . . . . . . . 39
Четыре причины, по которым
отступление войны совместимо
с реалистическим взглядом на человеческую природу. . . . 43
1. Произошли удивительные вещи. . . . . . . . . . . . . 43
2. Человеческая природа многогранна . . . . . . . . . . . . 45
3. Обусловленные компоненты человеческой природы . . . 48
4. Человеческое познание —
открытая генеративная система . . . . . . . . . . . 50
Заключение. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .54
Литература . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .55

3. ЭММАНУЭЛЬ МАРТЕН
Э кономическое обоснование мира : почему
богатые соседи — это очень добрая весть . . .
57
Выигрывающие и проигрывающие . . . . . . . . . . . . . . . . 58
Мир производителей‑потребителей. . . . . . . . . . . . . . . . 60

5

Содержание
«Закон Сэя» и взаимная выгода . . . . . . . . . . . . . . . . .
Действие закона Сэя на международном уровне . . . . . . . . .
Торговые барьеры («протекционизм»)
как игры с отрицательной суммой . . . . . . . . . . . . . .
Мир — основа процветания . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

63
66
69
72

4. ТОМ ПАЛМЕР
И нтервью с  К рисом Р афером — бизнесменом ,
стоящим за мир . . . . . . . . . . . . . . . . . . 76
5. ЭРИК ГАРТЦКЕ
М иротворчество свободной торговли . . . . . . . . . 93
Трансформация. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 95
Томас неверующий. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 98
Причины мира . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 102
«Невидимая рука» мира . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 109
6. ТОМ ПАЛМЕР
П олитическая экономия империи и войны . . . . . . . 115
Хорошая новость: насилие отступает . . . . . . . . . . . . . . 117
Обречены ли цивилизации или страны
на «столкновение»? . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 119
Является ли меркантилистский империализм
выгодным предприятием?. . . . . . . . . . . . . . . . . . 124
Есть ли смысл в «Войне за нефть
(и другие ресурсы)»? . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 136
Экономические заблуждения
и международные отношения . . . . . . . . . . . . . . . . 143
Когда товары не могут пересекать границы,
их пересекают армии. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 146
Античный взгляд. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 149
Кто принимает решения?. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 150
7. РОБЕРТ МАКДОНАЛЬД
А мериканское П росвещение
и неприятие войны . . . . . . . . . . . . . . . . 155

6

Содержание
8. ДЖАСТИН ЛОГАН
С нижение роли войны как

инструмента

политики в современную эпоху .

.
Подъем и упадок войн между
крупными державами . . . . . . . . . . . .
Современные войны . . . . . . . . . . . . . . .
Заключение . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . 174
. . . . . . . . 175
. . . . . . . . 178
. . . . . . . . 185

9. РЭДЛИ БАЛКО
М илитаризация полиции . . . . . . . . . . . . . . . 188
10. ТОМ ПАЛМЕР
Ф илософия мира или философия конфликта . . . . . 195
Философия сотрудничества . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 207
Различение друга и врага . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 223
Идеи 1914 года. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 238
Войны не являются неизбежными . . . . . . . . . . . . . . . . 247
11. САРА СКВАЙР
И скусство войны . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 250
12. МАРК ТВЕН
В оенная молитва . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 260
13. УИЛФРЕД ОУЭН
D ulce et decorum est . . . . . . . . . . . . . . . . . . 266
14. УИЛФРЕД ОУЭН
П ритча о старце и отроке . . . . . . . . . . . . . . . 268
15. КЭТИ РЕЙЗЕНВИТЦ
М ир начинается с тебя . . . . . . . . . . . . . . . . . 270
Повышение информированности . . . . . . . . . . . . . . . . 272
Расширение нашего круга . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 274
Организационная работа. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 276
Заявите о себе: выберите мир . . . . . . . . . . . . . . . . . . 279

7

Содержание
П риложение к русскому изданию . . . . . . . . . . . 280
Герберт Спенсер. Как английские СМИ
освещали англо‑бурскую войну. . . . . . . . . . . . . . . 280
Людвиг фон Мизес. Мир . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 289
Ион Деген. Мой товарищ в смертельной агонии... . . . . . . 297
Р екомендуемая литература . . . . . . . . . . . . . . . 298
У казатель . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 303

Предисловие
Люди должны учиться ненавидеть, и если
они смогут научиться ненавидеть, их
можно научить любить: ведь любовь бо‑
лее естественно входит в сердце челове‑
ческое, чем ее противоположность.
Нельсон Мандела1

Война учит ненавидеть: ненавидеть наших врагов,
наших соседей, ненавидеть тех, кто не похож на нас.
Мир позволяет людям любить, превращать врагов
в друзей, заменять столкновение сотрудничеством,
а ненависть — любовью и дружбой.
Что способствует миру? Ответ очевиден: свобода.
Что подрывает свободу? Ответ тоже очевиден: война.
Статьи, входящие в эту книгу, посвящены обос­
нованию необходимости мира. Их авторы рассматри‑
вают мир не только как моральный идеал и не просто
как желанную цель, но прежде всего как насущную
практическую задачу. Пацифисты слишком часто
думали, что достаточно просто призывать к миру и
осуждать войну; они не задавались вопросом, ка‑
кие институты способствуют миру и препятствуют
* На полях под чертой указано начало страницы по английскому
оригиналу. См. Указатель.
1
Nelson Mandela, Long Walk to Freedom (New York: Little,
Brown and Company, 1995), p. 622.
9

1*

Предисловие

2

войне, не изучали экономические, социальные, по‑
литические и психологические предпосылки мира.
Они могут выступать против той или иной конкрет‑
ной войны, но слабо представляют, почему вообще
возникают войны, и не разбираются в этих причи‑
нах. Мир отнюдь не является неосуществимой меч‑
той или чем‑то таким, ради чего приходится жертво‑
вать процветанием, прогрессом и свободой. На са‑
мом деле мир, свобода, процветание и прогресс идут
рука об руку.
Статьи этого сборника обращены к разуму. Они
основаны на глубоком знании истории, экономиче‑
ских реалий, эмпирической психологии и полити‑
ки; им свойственна строгая логичность, но не чуж‑
да и художественная, эстетическая образность. Что‑
бы сердце обратилось к миру, оно должно получить
убеж­дение от разума.
Авторы сборника привлекают для своих рассуж­
дений такие дисциплины, как психология, экономика,
политология, история, юриспруденция, социология,
этика, а также поэтика, литературоведение и эсте‑
тика. Все они помогают понять, что такое война и
мир. Каждая статья интересна и полезна сама по се‑
бе. Читать их можно в любом порядке. Некоторые
имеют строгое научное оформление; другие, будучи
не менее серьезными, обходятся без сносок. Общая
цель состоит в том, чтобы сделать важные проблемы
доступными для широкого круга заинтересованных
читателей, предоставить им доводы разума и факты,
свидетельствующие о неразрывной связи свободы
10

Предисловие

и мира. (Миру и свободе уделено больше внимания,
чем любви, по одной простой причине: мир и свобо‑
да — нечто такое, к чему можно стремиться сов‑
местно и организованно; любовь же есть то, чего
каждое сердце должно искать самостоятельно. По‑
этому главное внимание авторы посвящают инсти‑
тутам и идеологиям войны и мира — в надежде, что
мир будет избран, ненависть отвергнута, а любовь
станет возможной.)
Сборник «Мир, любовь и свобода» — совмест‑
ный издательский проект двух организаций: tlas Net‑
work и Students For Liberty. Обе они действуют во
всем мире: у них есть отделения и рабочие проекты
на всех континентах. Они не связаны с госструктура‑
ми. Они выступают за универсальные ценности, т.е.
за мир, всеобщую свободу и равенство перед законом.
Они создают и поддерживают организации, которые
действуют в интересах мира, свободы и справедливо‑
сти и, в частности, следят за тем, чтобы государство
не выходило за конституционные рамки, чтобы со‑
блюдалась свобода слова и вероисповедания, обеспе‑
чивалась защита добросовестно приобретенной соб‑
ственности, соблюдались права на мирный протест,
не ущемлялась свобода торговли и свобода рынка.
Авторы сборника показывают, каким образом эти
идеи — идеи «классического либерализма» (или «ли‑
бертарианства», как его принято называть в некото‑
рых странах) — взаимодействуют и подкрепляют друг
друга. Их статьи вносят вклад в изучение проблемы
мира с позиций либеральной (или либертарианской)
11

Предисловие

3

школы мысли, — традиции, основанной на идее доб­
ровольного человеческого сотрудничества1.
Корни этой традиции уходят глубоко в историю.
Они различимы в сочинениях китайского мудреца
Лао‑цзы и великих религиозных лидеров. Они от‑
четливо заметны в работах Марка Туллия Цицеро‑
на — выдающегося оратора, философа и политика,
который возносил красноречие и разум над жестоко‑
стью и силой. В известном трактате «Об обязанно‑
стях» Цицерон писал: «Итак, у всех людей должна
быть лишь одна цель: одна и та же польза для каж‑
дого в отдельности и для всех сообща; если каждый
станет рвать ее себе, то вся общность человеческой
судьбы будет нарушена. Более того, если природа ве‑
лит человеку хотеть, чтобы о другом человеке, кем бы
он ни был, была проявлена забота уже по одной той
причине, что он — человек, то, по велению все той же
природы, польза должна быть общей для всех людей.
Раз это так, то все мы подчиняемся одному и тому же
закону природы, а если это именно так, то закон при‑
роды, несомненно, воспрещает нам посягать на инте‑
ресы ближнего»2.
Эта книга говорит о недопустимости насильствен‑
ных действий. Она убеждает в том, что есть мирная
Дополнительную информацию об идеях либерализма можно
найти в другой книге данной серии: Why Liberty, Tom G. Pal­mer,
ed. (Ottawa, Ill.: Jameson Books, 2013).
2
Об обязанностях III 26—27 (Цицерон. О старости. О друж‑
бе. Об обязанностях. М., 1975. С. 130).
1

12

Предисловие

альтернатива применению силы. Она посвящена всем
сторонникам мира и свободы. Я надеюсь, что нынеш‑
нее молодое поколение доживет до старости в усло‑
виях мира и свободы и оставит наш мир более миро‑
любивым, справедливым и свободным, чем нашло его.
Тем, кто стремится к этой цели, книга даст полезную
пищу для размышлений.
Том Палмер
Найроби, Кения

1
Т О М ПА ЛМЕР

Мир — это
реальная альтернатива
Какова природа войны? Действительно ли война — не‑
отъемлемая черта человеческой жизни? Может ли она
иметь оправдание, и если да, то при каких условиях? Ка‑
ково воздействие войны на нравственность и свободу?
Всеобщий и устойчивый мир, к сожале‑
нию, относится к ряду тех явлений, ко‑
торым есть место разве что в отвлечен‑
ном во­ображении мечтателей или в серд­
цах благородных энтузиастов. Вместе
с тем несомненно, что война содержит
в себе столько неразумия и порочности,
что во многом остается возложить на­
дежду на прогресс разума. Но если оста‑
ется на что‑то надеяться, ради этого
следует приложить все усилия.
Джеймс Мэдисон1
James Madison, The Writings of James Madison, compris‑
ing his Public Papers and his Private Correspondence, including

1

15

5

Том Палмер

6

Войны возникают не случайно. Их нельзя сравнивать
с торнадо или метеоритами, — и не только потому,
что войны могут принести неизмеримо больше раз‑
рушений. Гораздо важнее другое: в отличие от войн
торнадо и метеориты появляются не в результате че‑
ловеческого выбора и человеческих решений. Войны
порождаются людьми. Существуют идеологии, кото‑
рые пропагандируют войну. Существуют политиче‑
ские программы, которые делают ее более вероятной.
Эти идеологии и политические позиции можно изу­
чать, сопоставлять и рационально обсуждать. Мож‑
но думать, что «все хотят мира», но это будет ошиб‑
кой. В основу многих идеологий заложены конфликт
и насилие. И даже если их пропагандисты публич‑
но заявляют, что они против войны и за мир, пред‑
лагаемая ими политика объективно способствует вне‑
запному перерастанию таких конфронтаций в войну.
Как верно заметил один из ключевых представителей
американского Просвещения и авторов Конституции
США, Джеймс Мэдисон, «война содержит столько
неразумия и порочности», что мы должны сделать все
возможное для ее предотвращения.
Можно ли сказать о войне что‑нибудь такое, что
еще не было сказано? Вот я ввел запрос «war» (вой‑
на) в гугле и за 0,49 секунды получил ответ: «Резуль‑
his numerous letters and documents now for the first time printed,
ed. Gaillard Hunt (New York: G.P. Putnam’s Sons, 1900). Vol. 6.
Chapter: Universal Peace, Originally published in The National Ga‑
zette, February 2, 1792.
16

Мир — это реальная альтернатива

татов примерно 536  000   000». И это только на анг‑
лийском. За 0,23 секунды: «Результатов примерно
36  700  000» — это на французском (guerre); за 0,30
секунды: «Результатов примерно 14  700  000» — на
немецком (Krieg). На китайском я за 0,38 секун‑
ды получил «примерно 55   900   000 результатов» при
написании упрощенными иероглифами (战争), а за
0,34 секунды «примерно 6  360  000 результатов» при
написании традиционными (戰爭). (На русском по‑
иск на слово «война» гугл выдает 66  500  00 резуль‑
татов за 0,48 секунды. — Ред.) Можно ли к этому
что‑то добавить?
И все же одну очень важную вещь добавить мож‑
но. Следует внести в обсуждение больше разума,
или, как предложил Мэдисон, «возложить надежду
на прогресс разума».
В о й н а — это орг анизованное
ч ело в е че ское насилие
В словарях война обычно определяется как «состоя‑
ние вооруженного конфликта между народами или го‑
сударствами или между группами внутри народа или
государства». Примерами такого прямого значения
могут служить высказывания: «Австрия вела войну
с Италией» или «Между Австрией и Италией была
война». Можно употреблять термин «война» и в пе‑
реносном значении, скажем: «Он воевал с соседя‑
ми» или «Правительство начало войну с наркотика‑
ми». В этой книге он используется в первом значении,
17

Том Палмер

7

т.е. означает вооруженный конфликт между государ‑
ствами. (Конечно, в «войне с наркотиками» тоже бы‑
вают вооруженные столкновения, но эти действия ли‑
бо предпринимаются государствами против торговцев
наркотиками и их клиентов, либо связаны с выяснени‑
ем отношений между соперничающими наркодельца‑
ми; это не конфликт между государствами.)
«Вооруженный конфликт» подразумевает приме‑
нение смертельного насилия. На войнах люди уми‑
рают. Но они не просто умирают: их убивают другие
люди. Война и применение вооруженной силы озна‑
чают убийство людей. Военные сознают эту несом‑
ненную истину. Политики часто не хотят ее замечать.
Довольно привести знаменитый вопрос, который
Мадлен Олбрайт (тогда постоянный представитель
США при ООН, а впоследствии государственный
секретарь) задала председателю Объединенного ко‑
митета начальников штабов генералу Колину Пауэл‑
лу: «Вот вы постоянно расхваливаете армию; но за‑
чем нам эта прекрасная армия, если мы не можем ее
использовать?»
В своих воспоминаниях Пауэлл писал: «Я думал,
меня удар хватит». И правда, мог хватить. Олбрайт
по традиции считала вооруженные силы одним из ору‑
дий государства, предназначенных для реализации ее
планов. Пауэлл объяснил, что «американские воен‑
нослужащие — это не игрушечные солдатики, кото‑
рых можно передвигать на какой‑то глобальной игро‑
вой доске», и что «мы не должны применять вооруже‑
ны силы, пока не возникла безусловная политическая
18

Мир — это реальная альтернатива

необходимость». Как военный человек, генерал Пау‑
элл понимал: когда вооруженные силы «используют»,
умирать будут не игрушечные солдатики и не шахмат‑
ные фигуры, а реальные люди 1.
Помню, много лет тому назад я беседовал с отстав‑
ным контр‑адмиралом американского флота Джином
Лароком; говорили мы об использовании вооружен‑
ных сил. Адмирал выражался с военной прямотой
(цитирую по памяти): «Задача вооруженных сил —
уничтожать противника и лишать его способности
наносить урон нам. Мы хороший мост не постро‑
им, — разве только для того, чтобы пропустить танки.
Мы не знаем, как учить детей читать и писать. Мы не
умеем разъяснять людям, что такое закон и демокра‑
тия. Убить врага и лишить его возможности вредить
нам — вот это мы умеем. Когда вам действительно
понадобится убивать и разрушать, тогда и обращай‑
тесь к нам, с остальным — не к нам». Война — это
убийство людей. Тем, кто не любит говорить об этом,
порой приходилось видеть убийство лично и близко
или убивать самим.
Люди, которые по собственному опыту знают, что
такое война, воспринимают ее совсем иначе, чем про‑
фессора политологии, подобные Мадлен Олб­райт.
Будучи официальным представителем Соединенных
Штатов, она открыто и искренне одобряла бомбарди‑
ровки Ирака, унесшие множество невинных жизней.
Colin Powell, My American Journey (1996; revised ed., New
York: Ballantine Books, 2003), p. 576.
1

19

Том Палмер

На одной из публичных конференций в США, по‑
священной войне в Ираке, один из участников сказал
Мадлен Олбрайт: «Мы не хотим ничего доказывать
Саддаму Хусейну кровью иракских людей. Если вам
нужно разобраться с Саддамом, разбираетесь с ним,
а не с иракским народом».
Олбрайт ответила в своем традиционном духе: «То,
что мы делаем, мы делаем для того, чтобы все вы мог­
ли спать спокойно. Мы — величайшая страна в мире
[пауза, аплодисменты], и то, что мы делаем, мы дела‑
ем как незаменимая страна, желающая добиться более
безопасного мира для наших детей и внуков, для всех
стран, которые соблюдают нормы»1.
“US Policy on Iraq draws fire in Ohio,” CNN Special Re‑
port, «The Standoff with Iraq», February 18, 1998, — http://edi‑
tion.cnn.com/WORLD/9802/18/town.meeting.folo/. Хилла‑
ри Клинтон, супруга позапрошлого президента, была членом
Сената в то время, когда происходило голосование по Ираку.
В 2006 г., во время выдвижения кандидатов от Демократиче‑
ской партии на президентские выборы, ее попросили разъяс‑
нить, почему она выступала за применение военной силы. Клин‑
тон ответила: «Конечно, если бы мы тогда знали то, что знаем
сейчас, вопрос вообще не стоял бы на голосовании, а я, разуме‑
ется, не голосовала бы так» (Toby Harnden, «Clinton shifts over
Iraq as Obama threatens», The Telegraph, December 20, 2006,
http://www.telegraph.co.uk/news/worldnews/1537474/Clinton‑
shifts‑over‑Iraq‑as‑Obama‑threatens.html). (Возможно, прежде
чем голосовать, ей следовало бы подумать, не обернутся ли дела
так плохо, или прислушаться к тем многим, кто уже тогда пред‑
упреждал о катастрофических последствиях, которыми грозит
задуманная война.)
1

20

Мир — это реальная альтернатива

Чтобы оправдать репутацию «незаменимой стра‑
ны» и «добиться более безопасного мира для детей
и внуков», Олбрайт и ее коллеги выступали за бом‑
бардировки Ирака и экономические санкции, ко‑
торые грозили дорого обойтись иракскому народу.
При Клинтоне вторжение в Ирак не произошло; его
осуществил следующий президент, Джордж Буш.
Но Олбрайт и ее коллеги полностью поддержали раз‑
рушительную и безумного дорогую авантюру админи‑
страции Буша. Были ли эти решения продуманными
и оправданными? Как выяснилось, нет. Они не име‑
ли достаточного основания, оправдывающего их вы‑
полнение. Не было веских доказательств, что Ирак
разрабатывает «оружие массового уничтожения», ко‑
торое может быть применено «через 45 минут» по‑
сле получения соответствующего приказа. Не бы‑
ло точно установлено, что режим Хусейна причастен
к террористическим актам 11 сентября 2001 г., — хо‑
тя официальные представители правительства заяв‑
ляли обратное.
Во что же все это вылилось? Точное число жертв
войны в Ираке установить сложно, и этот вопрос
до сих пор вызывает разногласия. Но более или ме‑
нее очевидно, что в ходе вторжения погибли десят‑
ки тысяч иракских солдат; американцы, англича‑
не и их союзники потеряли несколько тысяч убиты‑
ми и несколько десятков тысяч ранеными. С 2003
по 2011 г. погибли (по самой осторожной оцен‑
ке) 118 789 гражданских лиц; в основном они стали
жертвами чудовищно жестокой гражданской войны
21

8

Том Палмер

и борьбы за власть, спровоцированной вторжением
и оккупацией1.
А сколько богатства было потеряно? Только пра‑
вительство США заняло около 2 триллионов дол‑
ларов на финансирование военных действий в Ира‑
ке и Афганистане (по времени эти операции частично
совпадают, и их нецелесообразно рассматривать от‑
дельно друг от друга), а общие затраты на две кам‑
пании составили, по самым скромным подсчетам,
4 триллиона долларов (приведенных к настоящему
моменту). Скорее всего, они были значительно боль‑
ше2. Англия и другие страны тоже потратили очень
много. Инфраструктура Ирака сильно пострадала.
Стоило ли тратить столько жизней и столько денег,
чтобы вызвать столько смертей и разрушений?
Ес ли в о й н у в се же можно оправдат ь,
т о в каком случае ?

9

Мало кто согласится с Олбрайт, что правомерно ве‑
сти войну, т.е. убивать, ради поддержания престижа
«незаменимой страны». (Хотя, конечно, такие лю‑
ди есть.) Но давайте возьмем более сложный слу‑
чай. Если война начата ради «более безопасного мира
Iraq Body Count Project, http://www.iraqbodycount.org/
database/.
2
Linda J. Bilmes, «The Financial Legacy of Iraq and Afghanistan:
How Wartime Spending Decisions Will Constrain Future National
Security Budgets», Harvard Kennedy School Faculty Research Work‑
ing Paper Series, March 2013, RWP‑13‑006.
1

22

Мир — это реальная альтернатива

для наших детей и внуков», не будет ли она оправ‑
данной? «Какова вероятность того, что, убивая одних
людей сейчас, мы сделаем будущее положение дру‑
гих людей более безопасным?» Для ответа на такой
вопрос нужны факты. Подобное убийство, возмож‑
но, и улучшит нашу дальнейшую безопасность, но на
тех, кто выступает за войну, в любом случае лежит
главное бремя доказательства. А те, кто выступал за
войну США против Ирака, не стали утруждать себя
сбором доказательств.
Справедливость войны — как оправданность
ее инициирования, так и соблюдение норм ее ве‑
дения — давно обсуждаемая тема. Правомерность
объявления войны обозначается латинским терми‑
ном jus ad bellum в отличие от правовых норм веде‑
ния военных действий, jus in bello. Эти два аспекта
нередко рассматриваются как отдельные предметы.
Оправданна ли война и допустимы ли методы, ко‑
торыми она ведется? Многие известные правоведы
и философы рассуждали и спорили о том, чем можно
оправдать открытие военных действий, должны ли
быть — раз уж война началась — моральные и пра‑
вовые ограничения на использование силы, и если
да, то какие именно.
Позволительно ли начинать войну ради защиты
достоинства правителя или страны, ради престижа
«незаменимой страны», ради захвата ценных земель
и ресурсов, ради защиты чьих‑то интересов или жиз‑
ней граждан страны? А если война уже идет, раз‑
решено ли убивать только вооруженных противников
23

Том Палмер

10

на поле боя или можно убивать пленных и членов се‑
мей вражеских солдат, в том числе детей (которые
могут стать солдатами)? С течением времени воен‑
ные действия обрастали все большим количеством за‑
претов, а правила их ведения становились предметом
различных соглашений и конвенций.
Совокупность всех этих положений обозначается
сейчас терминами «законы и обычаи войны» и «тео‑
рия справедливой войны»1. Существует мнение, что
jus in bello, т.е. соблюдение норм поведения на войне,
действительно вне зависимости от того, справедли‑
ва ли война. Вместе с тем, принято считать, что если
война справедлива, т.е. ведется за правое дело, тогда
для достижения победы оправданны любые средства,
какими бы нежелательными или предосудительными
они ни были сами по себе.
С точки зрения тех, кого заботит оправданность
и правомерность, этот традиционный подход как
раз и не позволяет ответить на вопрос, соответст‑
вует ли сама война критерию справедливости (jus ad
bellum). В своей книге «Война и нравственность»
(On War and Morality) Роберт Холмс высказывает
весьма убедительное мнение: «Не цель оправдывает
1
Философские аргументы подробно изложены и проанализи‑
рованы в: Richard Tuck, The Rights of War and Peace: Political
Thought and the International Order from Grotius to Kant (Oxford:
Oxford University Press, 1999). Значимые соглашения и прочие
юридические документы собраны в: Adam Roberts and Richard
Guelff, eds., Documents on the Laws of War (Oxford: Oxford Uni‑
versity Press, 2001).

24

Мир — это реальная альтернатива

средства, а, напротив, допустимость средств (учи‑
тывая, что убийство и разрушение заложены в са‑
мой природе войны) вкупе с соблюдением прочих
условий jus ad bellum служит оправданием цели»1.
На войне убивают не только «злодеев»; в число «со‑
путствующих потерь» попадают совершенно невин‑
ные люди. Если ничем нельзя оправдать убийство
людей и разрушение жизненно важных объектов, то
нельзя оправдать и сам процесс — войну. Отсюда
следует: «Чтобы оправдать открытие военных дей‑
ствий, необходимо прежде всего оправдать выбор
средств. Вступление в войну и применение выбран‑
ных средств — это не две отдельные задачи… Не‑
возможно оправдать применение военной силы без
предварительного обоснования методов, которыми
предполагается вести войну»2.
Планирование войны будет морально безответст‑
венным, если оно ограничивается только ее формаль‑
ными целями, — ими могут быть возвращение ис‑
торических территорий, защита чести и достоинства,
выполнение обязательств, ответ на агрессию или
иные задачи, — и не принимает во внимание неиз‑
бежные последствия. Холмс справедливо констати‑
рует: «Война по сути своей есть организованное наси‑
лие, т.е. сознательное и систематическое причинение
смерти и разрушения. И она сохраняет свою природу
1
Robert Holmes, On War and Morality (Princeton; Princeton
University Press, 1989), pp. 178—179.
2
Ibid., p. 179.

25

Том Палмер

11

вне зависимости от того, какие средства применяют‑
ся, — атомные бомбы или луки со стрелами»1.
С полным игнорированием этого обстоятельства
я столкнулся около десяти лет назад, когда работал
в охваченном войной Ираке и прилетел в Канаду на
конференцию. Одна из участниц пожаловалась мне,
что Канада не присоединилась к «Коалиции доброй
воли», которая вторглась в Ирак и свергла кровавую
тираническую клику Саддама Хусейна и его баасист‑
ской партии. Я сказал, что ей лучше радоваться тому,
что правительство ее страны решило не участвовать во
вторжении и оккупации.
Потом, уже на самой конференции, я пересказал
багдадские «уличные слухи»: говорили, что новая
иракская полиция получила приказ расстреливать тех,
кто был схвачен при закладке взрывных устройств,
и что высокопоставленный чиновник лично расстре‑
лял арестованного, чтобы продемонстрировать реши‑
мость властей. От взрывных устройств тогда погиба‑
ло много военных и гражданских лиц. (Я не знал и не
знаю, правду мне рассказывали или нет. Я просто
передал то, что сам слышал от нескольких иракцев.)
1
Ibid., p. 180. Холмс добавляет: «Поскольку начинающий вой‑
ну не может не понимать, что ему придется совершать подобные
действия, достаточное обоснование войны требует столь же полно‑
го обоснования этих действий. И сначала следует обосновать пра‑
вомерность применения убийства и насилия: это послужит необхо‑
димым условием оправданности достижения любых целей войны
любыми средствами (и следовательно, необходимым условием со‑
блюдения требований как jus ad bellum, так и jus in bello).

26

Мир — это реальная альтернатива

Та самая дама, которая очень хотела вступления Ка‑
нады в войну, была крайне шокирована и заявила, что
«надо что‑то делать». Я сказал, что, прежде чем одо‑
брять войну, ей следовало бы представить возмож‑
ность подобных эксцессов. Ведь такие вещи «случа‑
ются» на войне. А иначе что получается: мы, не по­
думав, выступаем за войну, а потом ужасаемся тому,
что она приносит насилие, кровь и даже преступления.
Война не только приводит к непредусмотренным
жертвам, которые, так сказать, «не учитываются»
в решении начать ее. Война меняет человеческий ха‑
рактер. Моральные ориентиры теряют не только не‑
которые участники военных действий, но порой и те,
кто в них не участвует. Сотрудник журнала «Time»
Джо Клейн — маститый журналист, сторонник пре‑
зидента Обамы. В одной телепередаче он столь пылко
защищал санкционированные администрацией Оба‑
мы обстрелы с беспилотников, что заявил буквально
следующее: «Да, правильно, если их используют не
как надо. Такое, конечно, очень может быть, — если
только наверху не те люди. Но у нас‑то что в ито‑
ге? Чьих четырехлетних детей убивают? Мы как раз
и делаем все, чтобы всякие террористы не могли уби‑
вать четырехлетних детей здесь»1.
Цитируется с приложением полной видеозаписи в: Glenn
Greenwald, «Joe Klein’s sociopathic defense of drone killings of chil‑
dren», The Guardian, October 23, 2012, http://www.theguard‑
ian.com/commentisfree/2012/oct/23/klein‑drones‑morning‑joe?
newsfeed=true.

1

27

Том Палмер

12

Если отвлечься от неприкрытого реверанса в сто‑
рону Обамы («Такое, конечно, очень может быть, —
если только наверху не те люди»), просто трудно
представить столь бессердечное оправдание убий‑
ства четырехлетних детей. Но г‑н Клейн не стал из‑
виняться. Защищая войны, которые ведут «пра‑
вильные люди», их апологеты теряют моральные
ориентиры.
По этой и другим причинам всегда и при всех об‑
стоятельствах следует исходить из презумпции из‑
бегания войны. Бремя доказательства лежит на тех,
кто хочет начать войну или вступить в нее. Чтобы это
доказательство стало убедительным, нужно привес‑
ти чрезвычайно веские доводы. Кто‑то скажет, что
столь убедительных доводов в принципе не бывает.
Другие скажут, что можно с достаточным основанием
оправдать оборонительную или превентивную войну
при наличии реальной угрозы. Но в любом случае пе‑
реход к военным действиям должен быть обоснован
исчерпывающим образом. Кроме того, война допу‑
стима лишь в целях самообороны и ни в коем слу‑
чае не должна вестись ради захвата территорий или
просто ради защиты «достоинства» и демонстрации
«верности». Если уверенности нет, логика бреме‑
ни доказательства требует выступать против войны.
Здесь нет места для промежуточности, нейтралитета
или «может быть». Если война не имеет достаточно‑
го обоснования, значит, ее нельзя допускать. Вопрос
стоит только так: да или нет.
28

Мир — это реальная альтернатива

В о й н а — здоровье г осударства
Война — это здоровье государства. Она
автоматически запускает в обществе не‑
преодолимое стремление к единообразию,
к страстному сотрудничеству с государ‑
ством в подавлении миноритарных групп
и индивидов, которые лишены широкого
стадного чувства.
Рэндольф Бурн1

Война на каждом шагу бросает вызов праву и подры‑
вает его верховенство. Она концентрирует полномо‑
чия в руках исполнительной власти и предоставляет
готовое оправдание для любого злоупотребления пол‑
номочиями. В этой связи можно упомянуть недавние
разоблачения в отношении обширной и весьма сом‑
нительной с точки зрения закона системы шпионажа
и слежки. Еще несколько лет назад такая система бы‑
ла бы сочтена фантазией параноика; а теперь ее оправ‑
дывают интересами «войны с террором».
Война увеличивает власть правительства и его воз‑
можности применять принуждение. С каждой новой
войной чрезвычайные полномочия прибавляются, и их
отмена (если она вообще удается) требует все больше
времени и усилий. Как и другие кризисные ситуации,
Randolph Bourne, «The State», in Randolph Bourne, The Rad‑
ical Will: Selected Writings 1911—1918 (Berkeley: University of
California Press, 1992), pp. 355—395, p. 360.

1

29

Том Палмер

13

война создает «эффект храповика», который перево‑
дит нажим государства на более высокую ступень; по‑
сле войны этот нажим может ослабеть, но редко воз‑
вращается к довоенному уровню. Как отмечает историк
экономики Роберт Хиггс, усиление власти происходит
в порядке реакции на «кризисы», особенно на войны
и депрессии: «С началом кризиса правительство рас‑
ширяет свою реальную компетенцию в сфере принятия
экономических решений», а «после кризиса эти доба‑
вочные полномочия сокращаются не в полной мере и
оставляют правительству больше власти, чем оно име‑
ло бы, не будь кризиса»1. Война служит оправданием
для принудительного труда (в форме воинской повин‑
ности), повышения налогов, конфискаций и реквизи‑
ций товаров, нормирования потребления и обобществ‑
ления средств производства. Новые государственные
ведомства, новые полномочия и налоги — все эти ме‑
ры можно обосновать ссылкой на их необходимость
для «победы в войне», «разгрома врага» и «спасения
нации». Война порождает коллективизм и этатизм.
Война приносит налоги и государственные долги.
Вот бесстрастное объяснение Томаса Пейна: «Вой‑
на есть общая жатва для всех, кто имеет отношение
к распределению и расходованию государственных
Robert Higgs, Crisis and Leviathan: Critical Episodes in the
Growth of American Government (Oxford: Oxford Universi‑
ty Press, 1987), p. 73 [см.: Хиггз Р. Кризис и Левиафан: По‑
воротные моменты роста американского правительства. М.:
ИРИСЭН, 2010].
1

30

Мир — это реальная альтернатива

денег; и это одинаково для всех стран. Это своего ро‑
да завоевание внутри страны: его цель — увеличе‑
ние дохода; а поскольку доход невозможно увеличить,
не поднимая налоги, нужен убедительный предлог
для увеличения расходов. Озирая историю англий‑
ского государства, его войн и налогов, наблюдатель,
не ослепленный предвзятостью и не увлеченный лич‑
ным интересом, несомненно, признает: не налоги вво‑
дились ради ведения войн, а, напротив, войны затева‑
лись ради введения налогов»1.
Война, как ничто иное, способна оправдать увели‑
чение налогового бремени. По весьма обоснованно‑
му мнению Маргарет Леви, история государств про‑
демонстрировала, что «самое приемлемое оправдание
налогов — это война»2.
Во время войны критика властей считается измен‑
нической, пораженческой и антипатриотичной. Граж‑
данские свободы ограничиваются, вводится цензура,
газеты закрываются и поощряется слежка за гражда‑
нами. Соотечественников объявляют врагами, их де‑
монизируют, преследуют, подвергают аресту, сажают
в тюрьму, высылают или убивают.
Наконец, война освобождает правительство от
обязанности отчитываться за свои действия, позволяет
Thomas Paine, The Rights of Man, Part I, in Paine, Political
Writings, ed. by Bruce Kuklick (Cambridge: Cambridge Universi‑
ty Press, 1989), р. 86 [Пейн Т. Права человека // Пейн Т. Из‑
бранные сочинения. М.: Изд‑во АН СССР, 1959].
2
Margaret Levi, Of Rule and Revenue (Berkeley: University
of California Press, 1988), p. 105.
1

31

Том Палмер

ему преследовать собственные цели под предлогом за‑
боты о стране. Она дает политическим элитам воз‑
можность консолидировать влияние, отвлечь внима‑
ние от внутренних проблем и объединить обществен‑
ное мнение в поддержке действующих правителей.
В драме «Генрих IV» (часть 2) Уильям Шекспир
со свойственной ему образностью показал политиче‑
ские возможности войны. Вот сцена, когда старый ко‑
роль вызывает сына и объясняет, какую политическую
пользу может принести заграничный поход:
У всех, кого я в качестве друзей
Тебе препоручаю, лишь недавно
Я вырвал жала и спилил клыки.
Их мятежи мне дали власть. Их бунты
Всегда могли свалить меня. Одних
Я устранил с пути. Других вниманье
Хотел отвлечь войной в святой земле.
Поставь себе за правило, мой Гарри:
Наполни беспокойные умы
Походами, заморскими делами,
Отправь подальше шумных непосед
И на чужбине дай им развернуться,
Чтоб прошлое забвеньем поросло1.

14

«Наполнить беспокойные умы походами и замор‑
скими делами» — испробованный политический при‑
ем. Он один и тот же везде: на Востоке и на Запа‑
Шекспир. Генрих IV. Часть 2, действие 4, сцена 5 (перевод
Б. Пастернака).
1

32

Мир — это реальная альтернатива

де, на Севере и на Юге, в демократиях и диктату‑
рах. Это инструмент власти. И он во многих случаях
работает.
К т о н ес е т отве тстве нность?
Организованное насилие обходится очень доро‑
го: за него расплачиваются жизнями, свободой и ма‑
териальным благополучием. Оно редко соответст‑
вует критерию рациональной обоснованности. И по‑
сле войны справедливость тоже редко торжествует.
Побеж­денных карают, но победители редко предста‑
ют перед судом за то, что они сделали со своими жерт‑
вами. Так было во все времена. Один из величайших
борцов за соблюдение законности, римский философ
и сенатор Катон Младший, публично обвинил в тяж‑
ком военном преступлении Юлия Цезаря, одного из
самых беспощадных убийц в истории. Вот как исто‑
рик Плутарх описывает эту достойную внимания сце‑
ну в римском сенате: «Когда Цезарь, отважно вторг­
шись в земли воинственных племен, одержал победу
и распространился слух, будто он напал на германцев
во время перемирия и перебил триста тысяч, все счи‑
тали, что народ, в благодарность за радостную весть,
должен принести жертвы богам и справить праздник,
и только Катон настоятельно советовал выдать Цеза‑
ря тем, кто пострадал от его вероломства, не брать от‑
ветственность за преступление на себя и не возлагать
ее на государство. “Нет, — воскликнул он, — давай‑
те за то поблагодарим богов жертвами, что безумие
33

Том Палмер

15

и безрассудство полководца они не вменили в вину во‑
инам и по‑прежнему щадят наш город!”»1.
Нечего и говорить, что Цезаря не взяли под стражу
и не выдали немногим уцелевшим германцам. Им не
предоставили возможности покарать Цезаря за мас‑
совое убийство соплеменников. А сам Цезарь в сво‑
их «Записках о Галльской войне» открыто одобряет
собственное поведение. Вот, в частности, что он рас‑
сказывает (повествуя о себе в третьем лице). К Це‑
зарю явилась мирная делегация германских вождей;
он ее задержал и, пользуясь случаем, напал на враже‑
ский лагерь. Не ожидавшие этого германские воины
попробовали было сопротивляться. «Но, — продол‑
жает Цезарь, — вся остальная масса, состоявшая из
женщин и детей (они оставили родину и перешли че‑
рез Рейн всем народом), бросилась бежать врассып‑
ную; в погоню за ними Цезарь послал конницу. Когда
германцы услыхали у себя в тылу крик и увидали из‑
биение своих, то они побросали оружие, оставили зна‑
мена и кинулись из лагеря; но, добежав вплоть до того
места, где Моса [Маас] сливается с Рейном, должны
были отказаться от дальнейшего бегства: очень мно‑
гие из них были перебиты, уцелевшие бросились в во‑
ду и погибли, не справившись ни со своим страхом
и утомлением, ни с силой течения. Наши все до од‑
ного, за исключением весьма немногих раненых, бла‑
гополучно вернулись в лагерь, избавившись от очень
Плутарх. Катон 51 [Плутарх. Сравнительные жизнеописа‑
ния. Т. 2. М., 1994. С. 252].
1

34

Мир — это реальная альтернатива

опасной войны, так как число неприятелей доходило
до четырехсот тридцати тысяч»1.
Многие ли сегодня знают, что Юлий Цезарь лич‑
но руководил хладнокровным истреблением сотен ты‑
сяч людей, совершенным в один день? Один лишь
Катон‑стоик осудил преступление Цезаря и впослед‑
ствии заплатил за это жизнью. После Второй миро‑
вой войны за преступления судили побежденных, но,
как и следовало ожидать, мало внимания было уделе‑
но преступному поведению государственных деятелей
и военнослужащих стран‑победительниц. В первую
очередь это относится к СССР, но также к китай‑
ским режимам (гоминдановскому и коммунистиче‑
скому), к США и Великобритании. В двух последних
странах прошло несколько заседаний военных судов,
но они редко выносили обвинительные приговоры за
убийство военнопленных2.
Война — организованное насилие. Она разруши‑
тельна, а не созидательна; онанесет смерть, а не жизнь;
она служит неподотчетной власти и враждебна свободе.
Тысячи лет тому назад неизвестный поэт написал
сочинение «Состязание Гомера и Гесиода», изобразив
1
Цезарь. Записки о Галльской войне IV 14—15 [Записки
Юлия Цезаря. М., 1993, с. 76].
2
Чтение отчетов о разгуле насилия в эти годы — тяжелое заня‑
тие. Войну развязали страны Оси (вместе с советскими союзника‑
ми Германии). Некоторые военные и политические лидеры стран
Оси понесли заслуженное наказание, но вина за убийства лежала
не только на них. В большинстве своем преступления остались со‑
вершенно безнаказанными, — как это вообще свойственно войнам.

35

16

Том Палмер

в нем состязание двух основоположников поэзии За‑
падной цивилизации. Гомеру принадлежит «Илиада»,
образцовая военная поэма, начинающаяся словами:
«Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына»1. Ге‑
сиод — автор поэмы «Труды и дни», в которой пове‑
ствуется о том, как вести трудолюбивую и достойную
жизнь. Анонимное сочинение о двух поэтах талантли‑
во задумано: один поэт начинает, цитируя строки из
своего знаменитого произведения, другой продолжает
своими подходящими строками. Гесиод говорит мир‑
но и обыденно, Гомер — воинственно и возвышенно.
Когда состязание подошло к концу, «все эллины
воскликнули, что победителем должен быть признан
Гомер. Но царь Панед потребовал, чтобы каждый из
поэтов продекламировал самый лучший отрывок из
своих стихов. И Гесиод произнес следующие строки:
Лишь на востоке начнут всходить
Атлантиды‑Плеяды,
Жать поспешай; а начнут заходить —
за посев принимайся… (393—394)

А Гомер на это:
Щит со щитом, шишак с шишаком,
человек с человеком
Тесно смыкался; касалися светлыми
бляхами шлемы,
Зыблясь на воинах… (XIII 131—133)
Здесь и далее «Илиада» цитируется в переводе Н. Гнедича,
а «Труды и дни» в переводе В. Вересаева. — Прим. перев.
1

36

Мир — это реальная альтернатива

И вновь эллины восхищенно приветствовали Го‑
мера, ибо стихи его неизмеримо превышали обычный
уровень; и потребовали они, чтобы Гомер был объяв‑
лен победителем. Но царь отдал приз Гесиоду, объя‑
вив, что получить его должен тот, кто призывает лю‑
дей к миру и земледелию, а не тот, кто поет им о вой‑
нах и побоищах»1.
Настало время превозносить достоинства мира,
сотрудничества и трудолюбия, торговли и коммерции,
науки и знания, любви и красоты, свободы и справед‑
ливости. Пора оставить позади пороки войны — раз‑
доры и разрушения, грабежи и конфискации, цензуру
и запреты, ненависть и страх, насилие и беззаконие.
В современном мире, миролюбивом и стремящемся
к процветанию, приз должен достаться тем, кто при‑
зывает людей к миру, а не к войне и убийству.
С вобода и мир
Свобода и мир. Именно это предлагают либералы. Сво‑
бода и мир — дело сознательного выбора. Они вызво‑
лили и продолжают вызволять миллиарды людей из
нищеты и страданий. Выбор в пользу свободы и ми‑
ра — правильный выбор взрослых людей. В этом
Unknown author, «Of the Origin of Homer and Hesiod, and
of their Contest», in Hesiod, the Homeric Hymns, and Homerica,
trans. by Hugh E. G. Evelyn‑White (Cambridge, Ma.: Harvard
University Press, 1914), pp. 585—587. [Лукач Ю. Состязание
Гомера и Гесиода. http://www.poezia.ru/article.php?sid=108461].
1

37

17

Том Палмер

выборе есть смелость; в нем есть порыв; в нем есть
дерзание; в нем есть величие и славный облик, которые
неизмеримо выше тех чудовищно искаженных их обра‑
зов, которые предлагает война. Предпринимательство,
процветание, гражданское общество, дружба, дости‑
жения, продуктивность, искусство, знание, красо‑
та, любовь, семья, удовлетворенность, полнота жизни,
счастье — все это дается миром и разрушается войной.
Тем же, кто сетует, что мирное существование
слишком «скучно», тем, кто тоскует по вражде, раз‑
дору, насилию, много лет назад ответил великий клас‑
сик либерализма Бенжамен Констан: «Разве мы су‑
ществуем только для того, чтобы вымостить нашими
мертвыми телами вашу дорогу к славе? У вас есть вкус
к войне: но нам‑то какая от него польза? Вам скуч‑
но в спокойное мирное время. Но нам‑то что за дело
до вашей скуки?»1
Человеческая история переполнена войной и убий‑
ством. Пора, наконец, вручить приз не тем, кто твер‑
дит о войне и убийстве, а тем, кто предан миру и мир‑
ному труду.

Benjamin Constant, «The Spirit of Conquest and Usurpation
and their Relation to European Civilization», — Constant, Political
Writings, Biancamaria Fontana, ed. (Cambridge: Cambridge Uni‑
versity Press, 1988), p. 82.
1

2
СТ И В ЕН ПИНК ЕР

Отступление войны и концепции
человеческой природы
Возможно, в это трудно поверить, но войны идут на
спад. Что свидетельствует об этом замечательном
факте и каковы его причины? Стивен Пинкер — про‑
фессор психологического факультета Гарвардского уни‑
верситета. Занимается исследованиями в области язы‑
ка и проблем сознания. Публикуется в «New York Times»,
«Time» и «The New Republic». Автор восьми книг, в том
числе: «The Language Instinct» («Язык как инстинкт»,
см. рус. пер.), «How the Mind Works» («Как работа‑
ет сознание»), «Words and Rules» («Слова и прави‑
ла»), «The Blank State» («Чистый лист»), «The Stuff
of Thought» («Содержание мысли»). Самая последняя —
«The Better Angels Of Our Nature: Why Vio­lence Has De‑
clined» («Добрые ангелы нашей природы: почему насилия
стало меньше»).

Насколько можно судить, война отступает. За две тре‑
ти столетия, прошедшие после Второй мировой вой‑
ны, великие державы, да и вообще развитые стра‑
ны за редчайшими исключениями не сталкивались
39

18

Стивен Пинкер

19

на поле боя, — беспрецедентное явление в истории
(Holsti 1986; Jervis 1988; Luard 1988; Gaddis 1989;
Mueller 1989, 2004, 2009; Ray 1989; Howard 1991;
Keegan 1993; Payne 2004; Gat 2006; Gleditsch 2008;
обзор см. в: Pinker 2011, глава 5). Вопреки прогно‑
зам экспертов, США и СССР не начали третью ми‑
ровую войну, а великие державы не вели боевых дей‑
ствий друг против друга со времен окончания Ко‑
рейской войны в 1953 г. После 600‑летнего периода,
в течение которого страны Западной Европы каждый
год начинали две новые войны, с 1945 г. они не нача‑
ли ни одной. Если взять самые богатые страны все‑
го мира, а их примерно сорок, то и они не вступали
в вооруженные конфликты друг с другом. Еще один
приятный сюрприз: после окончания «холодной вой‑
ны» в 1989 г. количество войн всех видов во всем ми‑
ре сократилось (Human Security Centre 2005; Lacina,
Gleditsch, and Russett 2006; Human Security Report
Project 2007; Gleditsch 2008; Goldstein 2011; Human
Security Report Project 2011; обзор см. в: Pinker 2011,
глава 6). Войны между государствами стали крайне
редким явлением, а число гражданских войн, возра‑
ставшее в 1960—1990‑х годах, уменьшилось. Обще‑
мировой уровень смертности от межгосударственных
и гражданских войн вместе взятых также неуклон‑
но снижается: почти 300 человек на 100 тысяч жи‑
телей планеты во время Второй мировой войны, по‑
чти 30 во время Корейской войны, немного больше 10
в эпоху Вьетнамской войны, меньше 10 в 1970—
1980‑х годах и менее одного в XXI в.
40

Отступление войны и концепции...

Насколько серьезно следует относиться к дан‑
ным, свидетельствующим об отступлении войны?
Что это — статистическая аберрация, случайное и
преходящее везение? Результат некорректной мето‑
дики, избранной для подсчета войн и их жертв? Пе‑
риод временного затишья в неумолимом круговороте
вещей — затишье перед бурей, разлом Сан Андре‑
ас перед Великим землетрясением, сухостой, гото‑
вый вспыхнуть от тлеющего окурка? На эти вопросы
нет точных ответов. В данной статье я рассмотрю их
сквозь призму свойств человеческой природы.
Многие эксперты сомневаются, что война в прин‑
ципе может отступить: человеческая природа, гово‑
рят они, не изменилась, и нам по‑прежнему свой‑
ственна врожденная склонность к насилию, кото‑
рая постоянно порождала войны в нашей истории.
Врож­денная агрессивность существует, и доказа‑
тельств тому достаточно: мы наблюдаем повсемест‑
ную агрессивность у приматов и вездесущее насилие
в человеческих обществах — убийства, изнасилова‑
ния, домашнее насилие, восстания, разбои, междо­
усобицы. Кроме того, есть веские основания пола‑
гать, что в ходе эволюции нашего вида некоторые
гены, гормоны, отделы мозга и само давление естест‑
венного отбора способствовали насилию (обзор этих
вопросов см. в: Pinker 2011, главы 2, 8 и 9). Все‑
го за два поколения людей, которые достигли зре‑
лости с 1945 г., это воздействие не могло стать пря‑
мо противоположными и аннулировать результа‑
ты нескольких миллионов лет эволюции гоминид.
41

20

Стивен Пинкер

Поскольку наша биологическая тяга к войне никуда
не делась, то, согласно этой логике, любые мирные
интерлюдии будут преходящи. Тех, кто не считает,
что отступление войны — это статистический арте‑
факт или полоса везения, принято называть романти‑
ками, идеалистами и утопистами. Немногочисленные
поклонники Руссо и правда глубоко уверовали в его
теорию, считая, что изначальная склонность к наси‑
лию не присуща человеческой природе: мы, говорят
они, — безволосые бонобо (так называемые «шим‑
панзе‑хиппи»), мы наполнены окситоцином и наде‑
лены нейронами сочувствия, которые естественным
образом делают нас миролюбивыми.
Я не думаю, что мы — «шимпанзе‑хиппи», но
считаю, что отступление войны — это реальный
факт. Как записного реалиста школы Гоббса меня
нисколько не смущает утверждение, что отступление
войны вполне совместимо с неромантическим взгля‑
дом на природу человека. В книге «Чистый лист»
(«The Blank Slate», 2002) я отмечал, что наш мозг
сформировался в ходе естественного отбора и усво‑
ил в числе прочих свойств такие импульсы, как жад‑
ность, страх, месть, ярость, мачизм, трайбализм и са‑
мообман. Каждый из них по отдельности или в той
или иной комбинации способен побудить наш род
к насилию. Тем не менее я намерен показать, что это
не слишком лестное мнение о человеческой природе
нисколько не мешает считать отступление войны ре‑
альной и, возможно, устойчивой тенденцией в чело‑
веческой истории.
42

Отступление войны и концепции...

Че ты ре причины ,
п о к о т о ры м отступле ние войны
со в м естимо с ре алистиче ским
в з гл я до м на челове че скую природ у
1. Произошли удивительные вещи
Снижение, а иногда и полное исчезновение насилия
определенных видов отнюдь не является чем‑то экс‑
траординарным в человеческой истории. В моей кни‑
ге «The Better Angels 0f Our Nature: Why Violence
Has Declined» («Добрые ангелы нашей природы: по‑
чему насилия стало меньше») (Pinker 2011) и в книге
Джеймса Пейна «A History of Force» («История си‑
лы») (Payne 2004) приведены десятки таких случаев.
Вот некоторые примеры.

• В анархических племенных обществах уровень во‑

енной смертности был, вероятно, раз в пять выше,
чем в первых государствах.
• Во всех ранних цивилизациях человеческие жерт­
воприношения были обычной практикой; к настоя‑
щему времени они совершенно исчезли.
• Уровень смертности от насилия в Европе со Сред‑
них веков до ХХ в. сократился по меньшей мере
в 35 раз.
В
• ходе гуманитарной революции во второй полови‑
не XVIII в. все крупные страны Запада отменили
пытки как вид уголовного наказания.
• В прошлом в европейских странах смертной каз‑
нью карались сотни видов преступлений, — даже
43

21

Стивен Пинкер

такие мелкие, как кража кочана капусты или не­
одобрительное высказывание о королевском парке.
Начиная с XVIII в. смертная казнь стала назна‑
чаться только за государственную измену и осо‑
бо тяжкие уголовные преступления; в ХХ в. она
была отменена во всех демократиях Запада, кро‑
ме США. Но и в США 17 из 50 штатов отменили
смертную казнь, а в оставшихся число казненных
(по отношению к численности населения) состав‑
ляет ничтожную долю того, что было в колониаль‑
ный период.
• Некогда рабство было повсюду совершенно закон‑
ным институтом. В XVIII в. началась кампания за
отмену рабства; она распространялась по всему ми‑
ру и завершилась в 1980 г., когда рабство было за‑
прещено в Мавритании.
• В результате гуманитарной революции были так‑
же упразднены охота на ведьм, религиозные пре‑
следования, дуэли, кровавые зрелища и долговые
тюрьмы.
• Некогда в США линчевали в среднем 150 черно‑
кожих в год. В первой половине ХХ в. эта цифра
упала до нуля.
• Телесные наказания детей — узаконенная порка
в школах, шлепки и оплеухи дома — в большин‑
стве стран Запада практически исчезли, а в неко‑
торых из этих стран запрещены законом.
• С 1970‑х годов уровень преступности, связанной
с насилием, — убийств, изнасилований, домаш‑
него насилия, насилия над детьми и преступлений
44

Отступление войны и концепции...

на почве ненависти — резко сократился (в ряде
случаев почти на 80%).
Учитывая эти объективно установленные факты,
невозможно утверждать, что человеческая природа не
допускает снижения уровня насилия. Разумеется, до‑
пускает. Вопрос только в том, как это происходит.
2. Человеческая природа многогранна
Люди склонны сводить человеческую природу к од‑
ной сущности и потом спорить, что же это за сущ‑
ность. Низки мы или благородны, соответствуем
представлениям Гоббса или представлениям Руссо,
обезьяны или ангелы? При таком упрощенном подхо‑
де мы должны быть либо склонными к насилию, по‑
скольку регулярно к нему прибегаем, либо миролюби‑
выми, поскольку способны жить мирно.
Но мозг — невероятно сложный орган, состоя‑
щий из многих анатомически и химически разнород‑
ных участков. По мнению большинства психологов,
человеческая природа не единообразна; она охваты‑
вает множество различных умственных способностей,
элементов, органов, внутренних импульсов и прочих
подсистем. Одни подсистемы могут толкать нас к на‑
силию, а другие — удерживать от него.
Насилие порождается четырьмя основными вида‑
ми мотивации, каждым из которых заведуют разные
нейробиологические системы.
Эксплуатация. Насилие используется как сред‑
ство достижения цели. Скажем, наносится вред людям,
45

22

Стивен Пинкер

которые мешают некоему лицу достичь желаемого.
Примеры — грабеж, завоевание, изгнание или унич‑
тожение местного населения, убийство или заключение
в тюрьму политических или экономических соперников.
Господство. У отдельно взятых индивидов —
стремление возглавить иерархию подчинения и стать
вожаком стаи; у групп — стремление к племенному,
этническому, расовому, национальному или религиоз‑
ному превосходству.
Месть. Убеждение, что человек, задевший чьи‑то
интересы или достоинство, заслуживает наказания.
Идеология. Системы массовых убеждений, насаж­
даемые с помощью неявного внушения, идеологи‑
ческой обработки или прямого насилия; как правило,
строятся на утопических представлениях. Примеры:
национализм, фашизм, нацизм, коммунизм и воинст‑
вующие религии. Поскольку утопия есть мир, обещаю­
щий быть безгранично и вечно благим, против тех, кто
мешает идти к светлому будущему, дозволяется при‑
менять насилие в любом масштабе, согласно поговор‑
ке: «Нельзя приготовить яичницу, не разбив несколь‑
ко яиц» (или «лес рубят — щепки летят»).
Против этих низких побуждений действуют наши
положительные, добрые способности.
Самоконтроль. Участки лобных долей головного
мозга способны предвидеть долгосрочные последст‑
вия наших действий и подавлять стремление к этим
действиям.
Сочувствие. Способность ощущать чужое стра‑
дание.
46

Отступление войны и концепции...

Нравственное чувство. Система норм и запре‑
тов, основанная на непосредственном понимании по‑
рядочности в отношении отдельных людей, верности
в отношении сообщества, уважения к законной власти,
сохранения чистоты и святости. Нравственное чувство
способно вынуждать к соблюдению норм порядочно‑
сти и тем самым делать невозможными определенные
вредоносные действия. (К сожалению, оно способно
быть и причиной насилия, поскольку может рацио­
нализировать воинственные идеологии, основанные
на трайбализме, пуританстве и авторитаризме.)
Мышление. Когнитивный процесс, позволяющий
нам проводить объективный беспристрастный анализ.
Таким образом, совершение актов насилия зависит
от взаимодействия перечисленных способностей; само
строение человеческой природы не обрекает наш род
на неизменный уровень насилия.
В частности, решение начать войну может быть
спровоцировано любым сочетанием мотивов, подразу‑
мевающих насилие. Если этому решению не противо‑
стоят никакие мотивы, препятствующие насилию, тогда
тот, кто его принимает, должен мобилизовать воинст‑
венную массу, подстегивая агрессивные поползнове‑
ния соотечественников и, напротив, подавляя мирные
настроения. Таким образом, реальное развязывание
войны зависит от того, будут ли многочисленные пси‑
хологические процессы последовательно развиваться,
не встречая противодействия со стороны других пси‑
хологических процессов, которые распределены по со‑
циальным сетям, связывающим многих других людей.
47

23

Стивен Пинкер

Нет никакого основания считать, что соотносительная
сила этих соперничающих влияний должна оставаться
неизменной в ходе человеческой истории.

24

3. Обусловленные компоненты
человеческой природы
Многие компоненты человеческой природы носят об‑
условленный (зависящий от влияния среды), а не
гид­равлический (гомеостатический) характер. По‑
дозрение, что перерыв в войнах, вероятно, являет‑
ся эфемерным, часто основано на ментальной модели,
в которой тяга к насилию понимается как гидравли‑
ческая сила. Эту тягу в лучшем случае можно пере‑
ключить или перенаправить, но бесконечно держать
ее под спудом невозможно. Гидравлическая модель
человеческой мотивации глубоко укоренена в нашем
представлении о насилии. Научный статус этой моде‑
ли придали психоанализ, этология и бихевиоризм (под
видом снижения интенсивности влечений); кроме то‑
го, она согласуется с кибернетической концепцией го‑
меостаза, в которой цепь обратной связи удержива‑
ет систему в постоянном равновесии, противодейст‑
вуя любому дисбалансу. Согласуется она и с нашим
субъективным опытом: человек не может бесконечно
обходиться без пищи, воды или сна; ему очень трудно
сдерживать сексуальное желание, нарастающие позы‑
вы зевнуть, чихнуть, почесаться или справить нужду.
Однако было бы большой ошибкой считать все ре‑
акции человека гомеостатическими. Многие из них
имеют адаптивный, ответный или обусловленный
48

Отступление войны и концепции...

характер: они запускаются разными комбинациями
факторов воздействия среды, когнитивного и эмоцио­
нального состояния. Возьмем, например, эволюцион‑
но обусловленную боязнь высоты, змей, заточения,
глубокой воды или пауков. Даже если страх перед
змеями имеет врожденный характер, человек может
прожить всю жизнь, не испытав этого страха, если не
встретится со змеей. Можно упомянуть еще дрожь,
сильную влюбленность или любовную ревность.
Мотивация насилия тоже не всегда гомеостатич‑
на. Нет никаких оснований полагать, что потребность
причинить кому‑то вред постепенно накапливается
и требует периодического выхода. Насилие связано
со значительным риском увечья и даже смерти, если
человек защищается, если он или его родственники
мстят или если его вынуждают к превентивным дейст‑
виям. Согласно теории естественного отбора механиз‑
мы приспособления меняются, когда потенциальные
издержки превышают потенциальную пользу. Гид­
равлическая тяга к насилию вряд ли может менять‑
ся, а вот обусловленные обстоятельствами позывы
могут. В числе этих обстоятельств можно упомянуть
хищничество и эксплуатацию, когда представляет‑
ся возможность эксплуатировать жертву без особого
риска; доминирование, когда чей‑либо мужской пре‑
стиж внезапно ставится под вопрос в глазах значимой
аудитории; мстительность, т.е. осуществление нака‑
зания с целью окончательно пресечь оскорбления или
физический ущерб; ярость, когда некто, долго пред‑
ставлявший угрозу, вдруг оказывается в уязвимом
49

Стивен Пинкер

положении. Если эти обстоятельства не реализуют‑
ся, — допустим, человек ведет упорядоченную жизнь
мирного обывателя и не сталкивается с серьезными
угрозами и оскорблениями, — тогда любая склон‑
ность реагировать на них насилием будет пребывать
в таком же «спящем» состоянии, как страх перед ядо‑
витыми змеями. Та же чувствительность к изменению
условий может, при соответствующем стечении обсто‑
ятельств, заглушить у политических лидеров всякое
стремление втянуть свои страны в войну.
25

4. Человеческое познание —
открытая генеративная система
Среди различных психологических способностей, ко‑
торые могут удерживать нас от насилия, особое ме‑
сто занимает когнитивный аппарат, позволяющий че‑
ловеку мыслить. Разум – это комбинаторная система,
способная порождать огромное количество четких мы‑
слей. Подобно тому как из десятков тысяч слов, содер‑
жащихся в наших словарных запасах, можно с помо‑
щью правил синтаксиса составить триллионы предло‑
жений, так с помощью когнитивного процесса из даже
еще большего числа понятий, содержащихся в нашей
умственной кладовой, можно составить неисчислимое
множество связных мыслей (Pinker 1994; 1997; 1999).
В этом пространстве доступных человеческому разуму
идей находятся убеждения, история, религия, идеоло‑
гия, суеверия, а также интуитивные и формализован‑
ные теории, которые возникают в результате наших
размышлений и распространяются с помощью языка
50

Отступление войны и концепции...

в наших социальных сетях, где затем обрабатываются,
обновляются и сочетаются. При наличии адекватной
социальной инфраструктуры — грамотности, откры‑
тости дискуссий, мобильности людей и идей, признан‑
ного господства логической корректности и эмпириче‑
ской проверки — в этой фоновой среде периодически
могут рождаться научные открытия, глубокие матема‑
тические истины и полезные изобретения.
Благодаря своим когнитивным способностям наш
вид превозмог бедствия болезней и голода; при помо‑
щи тех же способностей он может совладать и с бед‑
ствием войны. Военные трофеи — бесспорно, соблаз‑
нительная вещь. Но рано или поздно люди неизбежно
осознают, что в долгосрочной перспективе победители
и побежденные меняются местами, а потому все толь‑
ко выиграют, если каким‑то образом договорятся од‑
новременно сложить оружие. Проблема в том, как по‑
будить другого опустить оружие одновременно с то‑
бой: односторонний пацифизм делает страну уязвимой
для агрессии все еще воинственных соседей.
Не нужно сильно напрягать воображение, чтобы
признать: к решению этой проблемы постепенно под‑
ключаются изобретательность и опыт человечества,
точно так же как они шаг за шагом устраняли голод
и болезни. Вот некоторые плоды человеческого позна‑
ния, которые отнимали у лидеров и народов желание
вступать в войну.

• Появление института государства снизило привле‑
кательность ориентированного на эксплуатацию

51

Стивен Пинкер

26

насилия за счет того, что уголовное наказание сво‑
дит на нет ожидаемую выгоду. Это, в свою оче‑
редь, ослабляет желание потенциальной жер‑
твы применить превентивные меры к потенци‑
альным агрессорам, принять угрожающий вид,
чтобы удержать их от нападения или отомстить
после него.
• Ограничение полномочий государства, в том ч­ исле
с помощью демократического механизма, запре‑
щает государству использовать в отношении граж­
дан больше насилия, чем необходимо для предот‑
вращения преступлений.
• Инфраструктура коммерции, благодаря которой
покупка вещей становится дешевле, чем грабеж,
а другие люди имеют бóльшую ценность живыми,
чем мертвыми.
• Международное сообщество, способное распро‑
странять нормы ненасильственного сотрудни‑
чества, представляющие собой более широкие ана‑
логи тех норм, которые позволяют людям сосуще‑
ствовать в быту и на работе.
• Межгосударственные организации, способные
поощрять коммерцию, разрешать споры, разде‑
лять воюющие стороны, предотвращать наруше‑
ния и наказывать агрессоров.
Дозированная
реакция на агрессию: экономиче‑
•
ские санкции, международная изоляция, преду‑
предительные заявления, тактика ненасильствен‑
ного сопротивления и пропорциональные контр‑
удары — в отличие от безоговорочного возмездия.
52

Отступление войны и концепции...

• Примирительные

меры: церемонии, памятники,
комиссии по установлению исторической исти‑
ны, формальные извинения – все, что способст‑
вует компромиссу между бывшими врагами, сдер‑
живая их стремление отплатить друг другу по каж‑
дому пункту.
• Гуманистические контридеологии — права чело‑
века, всеобщее братство людей, расширение взаи­
мопонимания и осуждение войны, — способ‑
ные конкурировать на рынке идей с национализ‑
мом, милитаризмом, реваншизмом и утопическими
идеологиями.
Эти и другие когнитивные инструменты, насколь‑
ко можно судить, снизили вероятность того, что по‑
стоянные трения, характерные для человеческих вза‑
имоотношений, будут приводить к военным конфлик‑
там (Russett, Oneal 2001; Long, Brecke 2003; Mueller
2004; Mueller 2010; Gleditsch 2008; Goldstein 2011;
Human Security Report Project 2011). Многие из этих
плодов человеческой изобретательности присутству‑
ют в теориях «либерального», или «кантовского», ми‑
ра, и упомянуть этого мыслителя эпохи Просвещения
здесь вполне уместно. Подобно другим знаменитым
политическим мыслителям Века разума и Просве‑
щения, например Локку, Юму и Спинозе, Кант раз‑
мышлял и об условиях, позволяющих отказаться от
насилия, и о комбинаторных механизмах человече‑
ского познания. Такое сочетание психологических
и политических интересов, я думаю, не случайно.
53

27

Стивен Пинкер

З аключе ние
Только время покажет, действительно ли отступление
войны является устойчивой переменой в состоянии че‑
ловечества, а не временным затишьем или статисти‑
ческой флуктуацией. Надеюсь, однако, что по край‑
ней мере один из источников скепсиса относительно
реальности этого отступления мне удалось устранить:
это интуитивное представление о том, что заложен‑
ная в человеческой природе склонность к насилию
делает такое отступление невозможным. Несомнен‑
но не только то, что снижение уровня насилия в исто‑
рии человечества подтверждено целым рядом фактов,
но и то, что оно вполне совместимо с несентименталь‑
ным взглядом на несовершенство человеческой при‑
роды. Современная концепция человеческой приро‑
ды, основанная на когнитивной науке и эволюционной
психологии, утверждает, что наш вид, при всех его не‑
достатках, способен обуздывать свои низменные на‑
клонности. Человеческая природа не определяется од‑
ним качеством или импульсом: это сложная система.
Она состоит из многих элементов и включает как ме‑
ханизмы, ведущие к насилию, так и механизмы, ему
препятствующие. Кроме того, механизмы, порождаю­
щие насилие, не являются непреодолимыми гидравли‑
ческими силами: это условные, способные со време‑
нем меняться, реакции на конкретные обстоятельства.
Один из механизмов, препятствующих насилию, —
это открытая комбинаторная система, способная ге‑
нерировать бесконечное количество идей. И в числе
54

Отступление войны и концепции...

этих идей — институты, позволяющие снижать веро‑
ятность войны.
Лите ратура
Gaddis, John Lewis. (1989) The Long Peace. New York: Oxford
University Press.
Gat, Azar. (2006) War in Human Civilization. Oxford: Oxford
University Press.
Gleditsch, Nils Petter. (2008) “The Liberal Moment Fifteen Years
On,” International Studies Quarterly 52(4): 691—712.
Goldstein, Joshua S. (2011) Winning the War on War. New York:
Dutton.
Holsti, Kalevi J. (1986) “The Horsemen of the Apocalypse,”
International Studies Quarterly 30(4): 355—372.
Howard, Michael. (1991) The Lessons of History. New Haven,
CT: Yale University Press.
Human Security Centre. (2005) Human Security Report 2005.
New York: Oxford University Press.
Human Security Report Project. (2007) Human Security Brief
2007. Vancouver, BC: HSRP.
Human Security Report Project. (2011) Human Security Report
2009/2010. New York: Human Security Report Project.
Jervis, Robert. (1988) “The Political Effects of Nuclear Weapons—
A Comment,” International Security 13(2): 80—90.
Keegan, John. (1993) A History of Warfare. New York: Vintage.
Lacina, Bethany, Nils Petter Gleditsch, and Bruce Russett. (2006)
“The Declining Risk of Death in Battle,” International Studies
Quarterly 50(3): 673—680.
Long, William J., and Peter Brecke. (2003) War and Reconciliation.
Cambridge, MA: MIT Press.
Luard, Evan. (1988) The Blunted Sword. New York: New
Amsterdam Books.
55

28

Стивен Пинкер
Mueller, John. (1989) Retreat from Doomsday. New York: Basic
Books.
Mueller, John. (2004) The Remnants of War. Ithaca, NY: Cornell
University Press.
Mueller, John. (2009) “War Has Almost Ceased to Exist,” Political
Science Quarterly 124(2): 297—321.
Mueller, John. (2010) “Capitalism, Peace, and the Historical
Movement of Ideas,” International Interactions 36(2):
169—184
Payne, James L. (2004) A History of Force. Sandpoint, ID: Lytton
52(4): 691–712.
Pinker, Steven. (2002) The Blank Slate. New York: Viking.
Pinker, Steven. (1994) The Language Instinct. New York:
HarperCollins.
Pinker, Steven. (1997) How the Mind Works. New York: Norton.
Pinker, Steven. (1999) Words and Rules. New York: HarperCollins.
Pinker, Steven. (2011) The Better Angels of Our Nature. New
York: Viking.
Ray, James L. (1989) “The Abolition of Slavery and the End
of International War,” International Organization 43(3):
405—439.
Russett, Bruce, and John Oneal. (2001) Triangulating Peace. New
York: Norton.

3
ЭМ М А НУ Э ЛЬ МА РТ Е Н

Экономическ ое обоснование мира:
почему богатые соседи — это
очень добрая весть
Если один выигрывает, должен ли кто‑нибудь другой
обязательно проигрывать? Оборачивается ли выигрыш
одной страны потерями для других стран? Эммануэль
Мартен — экономист, главный директор Института
экономический исследований — Европа. Он организует
различные программы в Европе и Африке, является осно‑
вателем и редактором UnMondeLibre.org и LibreAfrique.
org. Публикуется в таких изданиях, как «Le Cercle des
Échos» и «Les Échos» во Франции, «Il Foglio» в Италии,
«L’Écho» в Бельгии, «Libération» в Марокко и «The Wall
Street Journal—Europe».
Война стоит стране больше, чем прямые
расходы на войну; в убыток следует вклю‑
чать все то, что могло бы быть приобре‑
тено, если бы не война1.
Жан‑Батис Сэй

Jean‑Baptiste Say, A Treatise on Political Economy (Phi­
ladelphia: Lippincot, Grambo & Co.), Book III, chapter 6,

1

57

29

Эмман уэль Мартен

В ыи г р ыва ю щ ие и проиг ры ваю щ ие

30

Многие убеждены, что если кто‑то получает прибыль,
кто‑то другой обязательно несет убыток. Они убежде‑
ны, что между людьми итоговая сумма приобретений и
потерь равна нулю: на каждый выигрыш одних прихо‑
дится обусловленная им и равнозначная потеря других.
Соответственно, когда сторонники этого убеждения ви‑
дят, что кто‑то преуспевает, они ищут того, кто дол‑
жен нести потери. Если бы процветание было возможно
только таким образом, социальные конфликты были бы
повсеместными, а война — неизбежным явлением.
К счастью, можно преуспевать и так, чтобы не при‑
чинять потерь другим. Современный мир служит убе‑
дительным свидетельством того, что доходы вырос­
ли практически повсюду. По сравнению с прошлым,
жизнь все большего числа людей стала более продол‑
жительной, более здоровой и богатой. Растет не просто
количество благополучных людей; растет процент ми‑
рового населения, повышающего свое благосостояние.
Есть, конечно, определенный класс ситуаций, в ко‑
торых выигрыш одного неизбежно оборачивается
ущербом для другого. Если, например, вор что‑то кра‑
дет, его прибыток происходит за счет обворованного.
Но выигрывать можно не только путем воровства: вы‑
игрыш приносят работа, инновации, открытия, инвес‑
тиции и обмен.
§51. http://www.econlib.org/library/Say/sayT39.html#Bk.III,
Ch.VI
58

Экономическое обоснование мира...

Один из самых видных экономистов в истории чет‑
ко и ясно объяснил, как выигрыш одного человека мо‑
жет быть и выигрышем другого. Тем самым он объяс‑
нил не только экономические основания материально‑
го преуспеяния, но и экономические основания мира.
Жана‑Батиста Сэя (1767—1832) иногда называют
«французским Адамом Смитом». На самом же деле
он не ограничился популяризацией идей Смита, а зна‑
чительно развил их.
Как и Смит, Сэй критиковал войну, колониализм,
рабство и меркантилизм; а приветствовал он мир, неза‑
висимость, освобождение и свободу торговли. Но в ря‑
де отношений Сэй пошел дальше Смита. Он объяснил,
что услуги имеют ценность (более того, ценность ма‑
териальных товаров определяется услугами, которые
они нам доставляют) и что создание одних товаров и
услуг является источником спроса на другие товары
и услуги. Эту связь иногда называют «законом рын‑
ков Сэя». Вывод Сэя очень важен, причем не толь‑
ко в «макроэкономическом» плане, но и в плане соци‑
альных отношений в целом и международных отноше‑
ний в частности. Если люди могут свободно торговать,
то рост богатства одной стороны не причиняет вреда ее
торговым партнерам, а, напротив, способствует их бла‑
гополучию. Происходит это потому, что рост благосо‑
стояния одного торгового партнера приводит к повы‑
шению спроса с его стороны на товары и услуги других.
Недруги свободного рынка, в первую оче‑
редь экономические националисты и меркантили‑
сты, утверждают, что если одна страна становится
59

31

Эмман уэль Мартен

богаче, это непременно происходит за счет других.
Весь мир они рассматривают с точки зрения «нуле‑
вой суммы», т.е. считают, что итоговая сумма выиг‑
рышей равна нулю: если один выигрывает (находит‑
ся «в плюсе»), кто‑то другой непременно проигрыва‑
ет (находится «в минусе»). Сэй показал ошибочность
этой схемы. Его вывод принципиально важен для де‑
ла мира, ибо он гласит: страны могут процветать сов‑
местно, поскольку свободная торговля приносит обо‑
юдную выгоду. Торговля — игра с «положительной
суммой», при которой итоговая сумма выигрышей по‑
ложительна. Напротив, конфликты и войны хуже си‑
туаций с нулевой суммой, т.е. когда выигрыш одной
стороны равен потере другой. Войны почти всегда яв‑
ляются «играми с отрицательной суммой», поскольку
сумма потерь в них выше любых выигрышей. Иными
словами, в войне обе стороны терпят убытки.
М и р п р о и з в одителе й‑потре бителе й
Нации на собственном опыте убедятся,
что они действительно не заинтересова‑
ны в войне друг с другом, ибо они несомнен‑
но испытывают все бедствия, связанные
с поражением, а выгоды победы остаются
совершенно иллюзорными1.
Жан‑Батист Сэй

Say, Treatise, Book III, chapter 6, §54. http://www.econlib.org/
library/Say/sayT39.html#Bk.III,Ch.VI.

1

60

Экономическое обоснование мира...

Сэй объяснил, что при рыночной экономике лю‑
дей следует рассматривать одновременно и как
производителей, и как потребителей. Произво‑
дить значит «придавать вещам ценность, наделяя их
полезностью»1. Развитие производства измеряется
способностью производить новые продукты и сни‑
жать цены уже существующих. Производство боль‑
шего количества товаров означает, что цены на них
будут ниже, чем в противном случае, а это, в свою
очередь, означает, что у потребителей остается доба‑
вочная покупательная способность на приобретение
других товаров.
Сэй указывал, что в процессе создания «полезно‑
сти» ключевую роль играет предприниматель. Сэй сам
был предпринимателем и понимал, что значит быть
«предприимчивым», т.е. способным «предпринимать»
новые дела и жертвовать всем прочим ради эффек‑
тивного производства товаров и услуг. (Собственно,
это и называется «сокращением издержек» производ‑
ства.) Сэй разъяснил, насколько важна роль предпри‑
нимателей на рынке. Предпринимателей очень часто
изображали этакими гениями‑провидцами, которые
обладают сверхъестественными способностями и со‑
вершенным знанием рынков, технологий, продуктов,
вкусов, людей и т.д. Но Сэй показал, что элементы
Jean‑Baptiste Say, Catéchisme d’économie politique (Paris: Guil‑
laumin et Cie, libraries, Sixieme edition, 1881), p. 9: «Produire, c’est
donner de la valeur aux choses en leur donnant de l’utilité». В анг‑
лийском издании этого предложения нет.
1

61

32

Эмман уэль Мартен

предпринимательской деятельности присущи всем
нам, в том числе и самым «рядовым» среди нас.
Предприимчивость может, например, заключаться
в поиске способов удешевления производства, которое
«высвобождает» ресурсы, недостающие для выполне‑
ния других задач. О том, как увеличить производ‑
ство и снизить затраты, думают все: заводской рабо‑
чий, который старается выполнить норму за меньшее
время; фермер, который хочет получить хороший уро‑
жай при максимальном сокращении времени на обра‑
ботку земли; ресторатор, принимающий в расчет, ког‑
да люди уходят с работы, и сообразующий процесс
приготовления пищи с этим временем. Организация
обменов — тоже форма производства: она делает
недостаю­щие продукты доступными в том месте и в то
время, где и когда они в противном случае не оказа‑
лись бы; это повышает ценность того, что предлагают
обе стороны, и побуждает их к заключению сделки1.
1
Кроме того, Сэй подчеркивал значение мирной конкуренции
среди соперничающих производителей и потребителей. Рыночная
конкуренция — это процесс, двигателем которого служит инно‑
вационная активность предпринимателей. Цены выполняют роль
сигналов — показывают экономическим игрокам выгодные на‑
правления. Кроме того, это обучающий процесс: он осуществля‑
ется путем проб и ошибок и приносит потребителям новые, бо‑
лее совершенные продукты и другие выгоды. Главное условие для
конкуренции — свобода доступа на рынок. Поэтому Сэй столь
решительно выступал против привилегированных гильдий, госу‑
дарственных концессий, особых условий для компаний, т.е. про‑
тив всего того, что ограничивает рынки и создает монополии.

62

Экономическое обоснование мира...

« За к о н С эя» и взаимная вы г ода
Влиятельная теория, помогающая понять экономи‑
ческое развитие, получила название «Закон рынков
Сэя». В знаменитом «Трактате по политической эко‑
номии» (1803) есть глава под названием «Débouchés»
(«места сбыта» — торговые точки или торговые рын‑
ки). В ней Сэй объясняет, почему «само производ‑
ство создает спрос на продукты»1, — в соответствии
с принципом «продукты обмениваются на продукты»
(который он формулирует ниже). Часто приписывае­
мое Сэю выражение «предложение рождает спрос на
себя» — карикатура на его идею. На самом деле он
говорил именно о том, что мы наблюдаем: мир стано‑
вится все более благополучным, среднемировое бо‑
гатство со времен Сэя многократно выросло, бед‑
ность отступает, все большему числу людей доступ‑
ны здоровье, грамотность, долгая жизнь и доступ
к потребительским товарам. Одним из первых Сэй
выявил причинный механизм роста всеобщего благо‑
состояния, «эффект снежного кома», благодаря ко‑
торому повышается богатство торговых партнеров.
На сухом языке современной экономической науки
это называется «межсекторальной теорией экономи‑
ческого роста»: рост одного производителя, сектора
или страны приводит к увеличению рынка или спро‑
са для других производителей, секторов или стран.
Say, Treatise, Book I, chap. 15, §3. http://www.econlib.org/lib­
rary/Say/sayT15.html#Bk.I,Ch.XV.

1

63

Эмман уэль Мартен

33

Но стоит подумать о том, как это происходит, и от‑
крывается замечательная картина.
Когда торговцы поставляют больше своих спе‑
циальных продуктов, они создают больше полезно‑
сти для других; эти другие, специализируясь на своей
продукции, тоже создают больше полезности, которая
способствует торговле. Покупая у другого, каждый
имеет больше «покупательной способности». Если
воспользоваться терминологией другого выдающего‑
ся французского экономиста, Жака Рюэффа, каждый
получает больше «прав» благодаря полезности, со‑
зданной им для другого. Имея больше прав, каждый
может больше приобрести у другого.
Взаимные выигрыши в процессе обмена продукта‑
ми вызывают кумулятивный эффект. Доставляя мое­
му соседу больше полезности, я становлюсь богаче,
а мой сосед становится богаче, доставляя полезность
мне. Раз я стал богаче, я могу купить больше у сосе‑
да, и он тоже станет богаче. Разумеется, в маленькой
или закрытой экономике возможности разделения тру‑
да и производства ограничены; но на крупных рынках
для многих людей, специальностей и отраслей откры‑
ваются дополнительные возможности. Как еще до Сэя
указал Адам Смит, «разделение труда ограничивает‑
ся размерами рынка»1. Сэй же добавил, что «чем более
1
Adam Smith, An Inquiry into the Nature and Causes of the
Wealth of Nations (Indianapolis: Liberty Fund, 1979), Book I,
Chap. 3, p. 31 [Смит А. Исследование о природе и причинах
богатства народов. М.: Эксмо, 2007. С. 79].

64

Экономическое обоснование мира...

многочисленны производители и чем более разно­
образны их продукты, тем скорее растут в числе и раз‑
мерах рынки для этих продуктов»1.
Сэй описывает обмен продуктами как игру с поло‑
жительной суммой. Если, в условиях свободного обме‑
на, мои покупатели становятся богаче, — это для меня
очень добрая весть. Если же, напротив, они становятся
беднее, это не только не добрая, а определенно плохая
весть. Как поясняет Сэй, «успех одной коммерческой
отрасли создает больше покупательных средств и, соот‑
ветственно, открывает рынок для продуктов всех других
отраслей; напротив, стагнация одного источника произ‑
водства или торговли отзывается на всех прочих»2.
Сэй указывал, что экономическое развитие — это
механизм, самоподдерживающийся, основанный на
(если воспользоваться современной сухой терминоло‑
гией) чисто «эндогенном росте». «Размер рынка» —
фактор, от которого в первую очередь зависит уровень
специализации и разделения труда, — определяется
внутренним состоянием рынка в том отношении, что
размер рынка зависит от самого производства. Уве‑
личение производства повышает покупательную спо‑
собность; это приводит к расширению рынка, которое,
в свою очередь, открывает возможности для повыше‑
ния производства.
Очевидно, что работа механизма экономического
развития имеет постепенный и эволюционный характер.
1
2

Say, Treatise, Book I, chap. 15, §15.
Ibid., §9.
65

Эмман уэль Мартен

34

Поэтому во времена Сэя население Франции «покупа‑
ло и продавало во Франции в пять или шесть раз боль‑
ше товаров, чем при жалком правлении Карла VI»1.
Разделение труда и специализация увеличивают коли‑
чество отраслей и создают новые отрасли производ‑
ства (и даже отрасли отраслей). Рыночная экономи‑
ка —это непрерывно развивающийся процесс.
По сравнению с большинством экономистов его
времени Сэй был оптимистом. Навязчивая идея ред‑
кости не довлела над ним. Напротив, он подчеркивал
способность человека создавать продукты и богат‑
ство, разъяснял, почему такое производство служит
необходимым условием подобной деятельности дру‑
гих. Производство и торговля — игра с положитель‑
ной суммой. Поэтому для Сэя, в отличие от Тома‑
са Мальтуса, с которым он полемизировал, редкость
не была навязчивой идеей. Сэй стремился исследовать
и понять экономику процветания; он отвергал мрач‑
ную мальтузианскую картину будущего человечества.
Сэй оказался прав, а Мальтус — нет.
Дей с твие закона С эя
н а м еж дународном уровне
И за пределами страны, и внутри страны вредить со‑
седу значит вредить самому себе: «Каждый человек
заинтересован в общем благополучии всех, и… успех
одной производственной отрасли способствует успеху
1

66

Ibid., §4.

Экономическое обоснование мира...

всех остальных»1. Действительно, внутри страны мы
редко слышим жалобы на процветание другого горо‑
да или другой отрасли; люди, как правило, понима‑
ют, что если французские фермеры процветают, это
будет хорошо для французских рабочих, и наоборот.
Подлинный источник выгод городского населе‑
ния от торговли с сельским и сельского с городским
в том и состоит, что чем больше они сами произ‑
водят, тем больше товаров и лучшего качества мо‑
гут приобрести: «Город, окруженный богатой сель‑
ской местностью, не знает недостатка в состоятель‑
ных и многочисленных покупателях; в свою очередь,
соседство богатого города придает дополнитель‑
ную ценность сельской продукции. Деление стран
на сельские, промышленные и торговые практически
ничего не объясняет. Ведь успех в сельском хозяй‑
стве побуждает стремиться к успеху в промышлен‑
ности и торговле, а цветущее состояние промышлен‑
ности и торговли благоприятно сказывается на сель‑
ском хозяйстве»2.
Далее Сэй показывает, что связи между страна‑
ми ничем не отличаются от связей между областями
или между городами и сельской местностью одной
страны: «Положение страны по отношению к ее со‑
седям тождественно положению одной из ее провин‑
ций по отношению к другим провинциям или поло‑
жению сельской местности по отношению к городу.
1
2

Ibid., §16.
Ibid., §17.
67

35

Эмман уэль Мартен

Страна заинтересована в процветании соседей, по‑
скольку их богатство гарантирует ее выгоды»1.
То есть и в данном случае богатые соседи пред‑
ставляют для нас возможность продать больше и са‑
мим обогатиться.
Еще подробнее Сэй разъясняет свою точку зре‑
ния в переписке с Мальтусом. Он показывает, на‑
сколько коммерсант заинтересован в богатстве дру‑
гих стран или областей: «Я отнюдь не противоречу
себе, когда утверждаю, что одни продукты открыва‑
ют рынок сбыта для других продуктов и что сред‑
ства производства, каковы бы они ни были, всегда
(если им не препятствуют) применяют себя к зада‑
чам, наиболее насущным для стран, и эти насущные
задачи одновременно создают новое население и но‑
вые источники удовлетворения его потребностей. Да‑
вайте оглянемся на 200 лет назад и представим, что
некий торговец привез много товаров в те места, где
сейчас Нью‑Йорк и Филадельфия. Смог бы он их
продать? Или представим, что ему удалось организо‑
вать там ферму или мастерскую. Смог бы он продать
хоть какой‑нибудь из своих продуктов? Нет, конеч‑
но. Ему пришлось бы самому потреблять их. Поче‑
му же сейчас мы наблюдаем совсем другую картину?
Почему есть уверенность, что товары, привезенные
в Филадельфию и Нью‑Йорк или там изготовленные,
будут проданы по текущим ценам? На мой взгляд,
очевидная причина в том, что фермеры, торговцы,
1

68

Ibid., §18.

Экономическое обоснование мира...

а теперь и промышленники Нью‑Йорка, Филадель‑
фии и прилегающих местностей производят там или
посылают туда продукты, за счет продажи которых
покупают то, что поставляется из других районов»1.
Т о р г о в ые б арье ры («проте кционизм» )
к а к и г р ы с отрицательной суммой

36

Многие тогда утверждали (как утверждают некото‑
рые и сейчас), что не нужно торговать с иностран‑
цами и что все нужно делать «дома». Сэй весьма
убедительно опроверг эту точку зрения: «Возмож‑
но, нам скажут: “То, что верно в отношении нового
государства, не годится для старого; в Америке бы‑
ло пространство для новых производителей и новых
потребителей, а в стране, где и так избыток произ‑
водителей, требуются только дополнительные потре‑
бители”. Позвольте мне возразить: единственными
настоящими потребителями являются как раз те лю‑
ди, которые сами что‑то производят; только они мо‑
гут купить продукты, произведенные другими. А те
потребители, которые сами ничего не производят,
Jean‑Baptiste Say, Letters to Mr. Malthus, on Several Subjects
of Political Economy, and on the Cause of the Stagnation of Com‑
merce. To Which is added, A Catechism of Political Economy, or
Familiar Conversations on the Manner in which Wealth is Produced,
Distributed, and Consumed in Society, trans. John Richter (London:
Sherwood, Neely, and Jones, 1821). Letter 1: http://oll.libertyfund.
org/index.php?option=com_staticxt&staticfile=show.php%3Ftitle
=1795&layout=html#chapter_99253.
1

69

Эмман уэль Мартен

могут что‑то покупать лишь за счет ценности, со‑
зданной теми, кто производит»1.
Сэй разъясняет, почему «протекционизм» само‑
разрушителен: это все равно, что «у дверей каждого
дома взимать ввозную пошлину на одежду и обувь, —
с той похвальной целью, чтобы обитатели домов де‑
лали эти вещи самостоятельно»2. По современным
понятиям, Сэй прекрасно представлял себе важную
роль международных цепочек добавления стоимости.
Порой слышны жалобы, что у одних стран «де‑
фицит внешней торговли», а у других — «профи‑
цит». Считается даже, что «дефицит» — безусловно
плохая вещь. Сэй разъяснил ошибочность концепции
«торгового баланса» — вредного наследия меркан‑
тилистской школы, ставшего причиной многочислен‑
ных войн. «Торговые войны», или «войны возмез­
дия», ведутся исключительно ради выгоды тех нем‑
ногих, которые достаточно хитры, чтобы представить
в глазах общественности свои частные интересы как
интересы всей страны.
Уже тогда Сэй с большим недоверием относился
к тому, что мы сейчас называем «соглашениями о сво‑
бодной торговле». Он выступал за политику односто‑
ронней свободы торговли: следует рассматривать все
иностранные государства как соседей и друзей. При‑
вилегированные торговые связи подразумевают нера‑
Say, Letters to Mr. Malthus, Letter 1.
Say, Treatise, Book I, Chapter XVII, §55. http://www.econlib.
org/library/Say/sayT17.html#Bk.I,Ch.XVII.

1

2

70

Экономическое обоснование мира...

венство в отношении разных партнеров: если экспор‑
теры из одной страны получают «концессии», значит,
экспортеры из другой страны автоматически их не по‑
лучают; такая ситуация служит источником конфлик‑
тов. Сэй понял, что подобные соглашения способст‑
вуют не интенсификации торговли, а просто «перена‑
правлению торговли», т.е. отклоняют торговые потоки
от стран, не участвующих в тех или иных соглашениях.
Сэй предупреждал об опасностях субсидирова‑
ния экспорта. Такая политика порождает то, что мы
сейчас называем «кумовством» и «погони за рентой»:
разного рода дельцы манипулируют законами к сво‑
ей выгоде. Сэй критиковал «кумовской капитализм»
avant la lettre, т.е. еще до того, как возникло само это
понятие. По словам другого выдающегося француз‑
ского экономиста, Фредерика Бастиа, кумовство есть,
в сущности, «взаимный грабеж».
Оппонентом Сэя по вопросу свободной торгов‑
ли — и мира — был не кто иной, как сам Наполе‑
он Бонапарт. Будучи редактором журнала «Décade
Philosophique», Сэй сначала поддержал осуществлен‑
ный Бонапартом в 1799 г. государственный перево‑
рот, который положил конец Французской револю‑
ции и установил режим Консульства. Сэй даже был
членом Трибуната — одной из четырех высших палат
Консульства. Но после того как в 1803 г. Сэй опубли‑
ковал свой «Трактат», Бонапарт, ставший в 1802 г.
«пожизненным» консулом, потребовал, чтобы Сэй
переписал разделы о свободе торговли и привел их
в соответствие с принципами протекционизма и госу‑
71

37

Эмман уэль Мартен

дарственного вмешательства в экономику. Сэй реши‑
тельно отказался выполнять это требование. Интел‑
лектуальная честность стоила ему места в Трибунате,
искаженного цензурой второго издания «Трактата» и
запрета заниматься журналистикой.
Бонапарт стал оппонентом Сэя и на самом что ни
на есть практическом уровне. Будучи изгнан из об‑
щественной жизни, Сэй решил организовать прядиль‑
ную компанию. Он обладал предпринимательски‑
ми способностями, установил новейшую гидравличе‑
скую машину, довел число рабочих до 400 и составил
серьезную конкуренцию английским производителям.
Но протекционистская политика Бонапарта привела
к разорению компании в 1812 г. Сэй, его рабочие и их
семьи на собственном опыте испытали практические
последствия ошибочных идей.
М и р — основа процве тания
В 1799 г. во время похода Бонапарта в Египет по‑
гиб младший брат Сэя, Орас, — подававший большие
надежды ученый. Возможно, именно потеря брата
в колониальной экспедиции заставила Сэя задуматься
о том, чего на самом деле стоит война. В поздних из‑
даниях «Трактата» он решительно критикует «разру‑
шительные войны… — такие какие пережила Фран‑
ция при Наполеоне»1.
Say, Treatise, Book I, Chap 11, Note 7. http://www.econlib.org/
library/Say/sayT11.html#Bk.I,Ch.XI.

1

72

Экономическое обоснование мира...

Мир — первое условие экономического разви‑
тия. Когда люди повсеместно гибнут или стоят пе‑
ред угрозой гибели, они не будут вкладывать деньги и
строить планы на будущее столь широко, как делают
это в мирное время. Сэй настаивал на необходимости
пресечь «грабеж» со стороны государства. Власти по‑
пирают права собственности не только в тех случаях,
когда конфискуют предприятия или земельные уго‑
дья, но и тогда, когда ограничивают свободу пользо‑
ваться и распоряжаться собственностью. Сэй считал,
что полномочия государства следует ограничить, что
оно должно действовать по правилам («регулярно»)
и что «ни одна страна никогда не достигала сколь‑
ко‑нибудь заметного благосостояния, если не управ‑
лялась по правилам»1.
Мир — безусловно первое условие взаимного эко‑
номического обогащения стран. Война отнимает, ка‑
лечит и разрушает человеческие жизни, уничтожает
богатство, порождает голод, истощает редкие ресур‑
сы. Войны — это игры с отрицательной суммой. Одна
из задач политической экономии состоит в том, чтобы
продемонстрировать издержки войн и ценность ми‑
ра. Спросите сегодня швейцарца в Цюрихе или шве‑
да в Стокгольме, почему их город или их страна живут
Say, Treatise, Book I, chap. 14, §9. Опасность такого неупоря‑
доченного правления состоит в том, что люди «скрывают часть
своей собственности от алчных взоров властей; а ценность мо‑
жет стать невидимой лишь в том случае, если не будет работать»
(Say, Treatise, Book I, chap. 14, §9, http://www.econlib.org/lib­
rary/Say/sayT14.html).
1

73

38

Эмман уэль Мартен

так богато, и вам, скорее всего, скажут: «Потому что
мы не пострадали в двух мировых войнах».
А вот как сформулировал ту же мысль Сэй: «На‑
ции на собственном опыте убедятся, что они дейст‑
вительно не заинтересованы в войне друг с другом,
ибо они несомненно испытывают все бедствия, свя‑
занные с поражением, а выгоды победы остаются со‑
вершенно иллюзорными… Владычество над землями
или над морями окажется равно лишенным привлека‑
тельности, когда станет очевидно, что все его выгоды
достаются правителям, а их подданные в подавляю‑
щем своем большинстве не получают от него ника‑
кой пользы. Для частных лиц величайшая возможная
польза состоит в полной свободе взаимодействия, а ее
можно реализовать только в условиях мира. Природа
склоняет нации к мирному сосуществованию, и если
их правительства принимают решение нарушить его и
вовлечь свои страны в войну, то они действуют оди‑
наково враждебно и по отношению к собственному
народу, и по отношению к тем, против кого воюют.
Если их подданные настолько слабы, что потворст‑
вуют пагубному тщеславию или честолюбию воинст‑
венных правителей, то я не знаю, чем столь вопию‑
щее недомыслие отличается от поведения тех бойцо‑
вых животных, которых натаскивают для того, чтобы
они рвали друг друга на куски всего лишь ради раз‑
влечения их жестоких хозяев»1.
Say, Treatise, Book III, chapter 6, §54, http://www.econlib.org/
library/Say/sayT39.html#Bk.III,Ch.VI.

1

74

Экономическое обоснование мира...

Мир и свободная торговля взаимно подкрепляют
друг друга: тем самым они не просто обеспечивают
экономическое развитие, а доставляют подлинное бо‑
гатство и человеческое процветание.

4
Т О М ПА ЛМЕР

Интервью с Крисом Рафером —
бизнесменом, стоящим
за мир
39

Что связывает коммерцию и мир? Что побуждает биз‑
несмена поддерживать мир и выступать против воен‑
ного вмешательства в чужие дела? Какова связь меж‑
ду свободой, добровольным действием и миром? Крис Ра‑
фер основал ведущую мировую компанию по производству
томатной продукции; она занимается выращивани‑
ем и переработкой томатов, доставкой продукции и об‑
служиванием. Рафер — основатель Института само‑
управления (Self‑Management Institute) и Фонда гармонии
и процветания (Foundation for Harmony and Prosperity)

Палмер: Спасибо, что нашли время, Крис. Вы, ко‑
нечно, не догадываетесь, а ведь я как раз сегодня имел
небольшое дело с вами и с вашей компанией — купил
себе кетчуп для жаркого и несколько томатов на салат.
И я подумал, что эти томаты, очень возможно, ва‑
ши. Так что рынок, наверно, нас сегодня мирно свя‑
зал. И отсюда мой первый злободневный вопрос: по‑
чему проблема мира так важна для бизнесмена?
76

Интервью с Крисом Рафером...

Рафер: Ну, на такой вопрос можно ответить
по‑разному. Мир позволяет нам делать бизнес вме‑
сте, создавать высшую общую ценность. Мы можем
действовать с учетом ценностей друг друга, наших на‑
стоящих ценностей, и ничто не заставляет нас делать
то или иное по принуждению. Мир — первая пред‑
посылка свободного обмена, на котором стоит весь
мой бизнес. Если мы взаимодействуем не принуди‑
тельно, на добровольной основе, мы изучаем ценно‑
сти наших покупателей и наших поставщиков и парт‑
неров. Ведь какие ценности у этих покупателей, по‑
ставщиков и партнеров — это только они сами знают.
А я как бизнесмен реагирую на сигналы в экономи‑
ке, которые сообщают мне, в форме цен, что ценится.
Эта информация приходит ко мне в виде цифр и цен,
а у них нет никакой национальной, языковой, расовой
или религиозной подоплеки. Они просто сигнализиру‑
ют о предпочтениях людей.
Это одно из самых удивительных свойств рынка
и работы на рынке. За ценами ничего не скрывает‑
ся, у них нет предрассудков, нет национальности и ре‑
лигии. Цены — это ценности других людей, собран‑
ные воедино и представленные мне в форме цены;
а сама цена выражена цифрой, которую можно срав‑
нить с другими цифрами. Опираясь на эти цифры,
я могу решать, куда направить ограниченные ресур‑
сы. Они говорят мне о стоимости ресурсов, указывая,
сколько за них готовы заплатить другие. Цены помо‑
гают мне точнее настраиваться на ценности других.
Палмер: А у Вас есть заграничный бизнес?
77

40

Том Палмер

41

Рафер: Есть. Примерно 30 процентов нашей про‑
дукции мы продаем в других странах.
Палмер: Значит, иностранцам?
Рафер: Ну да; но для меня все они просто покупа‑
тели. Меня это вообще не волнует — разве что в тех
случаях, когда вмешивается какое‑нибудь правитель‑
ство. А так примерно от 10 до 20 процентов зару‑
бежных продаж у нас идут для канадцев и мексикан‑
цев, а остальные уже распределяются по всему ми‑
ру. Каждый месяц мы имеем дело с покупателями
в 40—50 странах — в Японии, Саудовской Аравии,
Нидерландах, Англии, Аргентине, в общем, везде.
В основном это томатная паста и томатные продукты.
Палмер: И вы хорошо зарабатываете на этих
продажах?
Рафер: Естественно. Иначе мы бы этим не зани‑
мались. По этим продажам я вижу, что мы добавля‑
ем ценность по всему миру, что мы реагируем на цен‑
ности наших покупателей и стараемся им соответст‑
вовать. У нашей внимательности к чужим ценностям
есть и еще один важный аспект. Когда вы продае‑
те продукт другому человеку — все равно, за грани‑
цей или дома, внутри границ, — вы можете рассмат­
ривать ваш продукт как знак мира, сотрудничества
и уважения. Если вы видите в других людях покупа‑
телей, вам в голову не придет стрелять в них или вре‑
дить им. Торговля — это такая прекрасная альтер‑
натива насилия и принуждения.
Палмер: Говорят, что международная торговля
вредит окружающей среде и если это так…
78

Интервью с Крисом Рафером...

Рафер: Если бизнесмен работает на свободном
рынке, т.е. уважает чужие права собственности, то
он первый защитник окружающей среды. Настоя­
щий защитник окружающей среды знает, сколько
стоят товары, сколько стоят исходные материалы —
нефть, древесина, резина, стекло и т.д. А благода‑
ря бухгалтерскому учету, который становится воз‑
можным благодаря существованию цен, прибылей
и убытков, информация о ценах — это не просто аб‑
страктное знание, а знание работающее: оно изменя‑
ет поведение. Цены дают нам знание об издержках
и одновременно побуждают нас максимально сни‑
жать издержки. Мы не хотим неоправданных рас‑
ходов, и нам нужно удостовериться, что мы их избе‑
гаем. Главное — соблюдать чужие права, т.е. пра‑
ва собственности. Когда права не соблюдаются, вот
тогда мы и видим упадок окружающей среды — ее
загрязнение, непроизводительное использование
и разрушение. Если права собственности четко опре‑
делены и защищены, мы должны учитывать, как на‑
ши решения отразятся на других людях. Знаете ли,
правительствам обычно не нужно учитывать такое
воздействие их решений, потому что они могут при‑
бегнуть к принуждению. А вот нам нужно каждый
день, каждую минуту думать о ценностях и правах
других людей. Наш бизнес основан на добровольно‑
сти действия. Мы не можем силой заставить людей
потреблять наши продукты, производить их или по‑
ставлять нам товары. Все совершенно добровольно,
с начала и до конца.
79

Том Палмер

42

Палмер: Вот вы постоянно говорите о доброволь‑
ности действия. Вы себя кем считаете — сторонником
принципа добровольности, либертарианцем или…?
Рафер: С моей точки зрения, это, в общем, одно и
то же. Раньше такое значение имел термин «либераль‑
ный», но сейчас в США он порой звучит крайне дву­
смысленно, потому что «либеральным» называют про‑
тивоположное «консервативному». Можете называть
меня «классическим либералом», но если понимать все
эти термины в одном определенном значении, то мож‑
но сказать, что я готов называться как угодно — либе‑
ралом, классическим либералом, сторонником добро‑
вольности или либертарианцем. Для меня важно одно:
чтобы людей не принуждали и мы взаимодействовали
добровольно и мирно.
Палмер: А давно вы пришли к такому убеждению
и как именно?
Рафер: Мои родители были далеки от политики,
а я рос очень стеснительным. Таким, видно, и остался.
Поэтому я сторонился всяких там дискуссий. И вообще
никогда не считал себя интеллектуалом. Я тогда посту‑
пил в Калифорнийский университет в Лос‑Анджелесе,
жил в общежитии, познакомился с массой людей мое‑
го возраста, и многие из них были гораздо умнее меня.
Тогда‑то я и начал участвовать в разговорах о политике.
И как‑то так само собой получилось, что я всегда вы‑
сказывался в том духе, что вредить другим неправиль‑
но. Постепенно у меня появлялись все новые доводы,
ну а общий принцип я просто считал здравым смы‑
слом. Может быть, что‑то на меня повлияло, но если
80

Интервью с Крисом Рафером...

и так, то я не знаю, что именно. Не могу сказать, что
мои убеждения сложились под влиянием определенной
книги, человека или точки зрения, — во всяком слу‑
чае, не припоминаю. Просто я так устроен, что смотрю
на вещи и стараюсь понять, как это работает и как мо‑
жет работать лучше. В Калифорнийском университе‑
те я специализировался в экономической теории. Моим
руководителем был профессор Том Соуэлл; у Армена
Алчиана и Уильяма Аллена я тоже многому научился.
Первый курс, который я прослушал, это, помню, как
раз и было введение в экономику, которое читал Билл
Аллен. Так что первое, чем я ознакомился, это была
экономика. Я узнал, что экономика очень помогает по‑
нять, как взаимодействуют люди.
Экономика — общественная наука, а не подраз­
дел математики, в который многие сейчас стараются
ее превратить. Это общественная наука, и она изучает,
как люди в своих действиях сообразуются друг с дру‑
гом. У меня никогда не было впечатления, что кто‑то
навязывает нам какие‑то политические убеждения.
Слова «либертарианский» я тогда не слышал, но начал
уже серьезно размышлять о том, как люди могут взаи‑
модействовать, чтобы получить то, что ценно для них.
А потом я кое‑что узнал о либертарианстве и сказал се‑
бе: «Вот это по мне. Именно так я и считаю». У меня
не было никакого озарения или просветления. Я про‑
сто думал, что люди должны иметь возможность жить
мирно и заботиться о том, как совместно получить цен‑
ное для себя. А что у моих убеждений есть название, —
это я узнал только потом.
81

Том Палмер
43

Палмер: Значит, вы уже в университете, когда
изу­чали экономику, поняли, что ее суть — это добро‑
вольное взаимодействие. А как вы пришли от теории
к деловой практике? Как это было?
Рафер: Я вырос в совершенно рабочей семье.
Правда, дед у меня был мелким бизнесменом, пред‑
принимателем. Помню, он брал меня с собой на нефтя‑
ное месторождение, где вложил немного денег в раз‑
ведку. У него был патент или два, а в доме мастерская.
Так что он был немножко изобретатель и немножко
предприниматель. У меня о нем только детские вос‑
поминания. Он умер, когда мне было 12 лет. Но у ме‑
ня всегда было представление, что вот так жизнь и
идет, когда станешь старше. Ну а мой отец в основ‑
ном работал у деда. Ну, прямо как бывает на ферме.
Ты — маленький ребенок и видишь, как папа работа‑
ет на тракторе, а дед ходит в банк и заключает сдел‑
ки, пока отец делает саму сельскую работу. Я думал,
что жизнь так и устроена, потому что все так делают.
И в какой‑то мере это предопределило и мою жизнь.
Я получил степень бакалавра по экономике, магистра
по агрономии, а потом магистра по бизнесу. Я закон‑
чил школу бизнеса в Калифорнийском университете
и никогда даже не искал работу. Я просто переехал
в Дэвис, штат Калифорния, и начал продвигать не‑
которые идеи, а сам пока водил грузовик. Так что это
просто часть моей природы, часть моих ожиданий.
Вообще я начал работать еще в университете. От‑
ец помогал мне год с четвертью, а потом больше не
смог, и мне пришлось рассчитывать только на себя.
82

Интервью с Крисом Рафером...

Собственно, тут не о чем было долго размышлять;
я просто уяснил информацию, стал жить самостоятель‑
но и начал работать. Отец почти всю жизнь водил гру‑
зовик. Я подумал, что и я тоже смогу. Знакомые от‑
ца навели меня на мысль заняться перевозкой тома‑
тов. Когда я перешел на предпоследний курс, а может,
на последний, я взял в аренду грузовик и несколько
прицепов. Работал я по отцовской лицензии и пере‑
возил — либо через подрядчика, либо по прямым за‑
казам — томаты, персики и всякую всячину в течение
всего лета. И так было пять лет, пять летних сезонов.
Палмер: То есть в это время вы еще и учились?
Рафер: Ну да. Работа позволила мне завершить
образование и получить первое представление о биз‑
несе. В данном случае о томатном. Раз ты на грузови‑
ке, то попадаешь на сами плантации, потом на сорти‑
ровочный пункт, а потом уже едешь на переработку и
видишь, что там делают. Так у меня возникли кое‑ка‑
кие идеи, например: «Система будет работать лучше,
если просто изменить схему сбора томатов и если пе‑
реработчик изменит схему приемки и устроит сорти‑
ровочный пункт прямо у себя. Это сэкономит массу
времени и работы». И я подумал: «Если эту систему
немного изменить, я как перевозчик смогу зарабо‑
тать гораздо больше». И все это было ответом на мой
обычный вопрос: «Как сделать дело лучше?» Я на‑
блюдал за чужим бизнесом и старался выяснить, как
усовершенствовать эти процессы. В результате я при‑
думал свою систему и предложил ее некоторым лю‑
дям. В общем, я много что посмотрел, глубже изучил
83

44

Том Палмер

45

переработку и составил план нового производства по
переработке томатов. Пять лет я пытался его продви‑
гать, искал деньги, исходил еще немало мест и в конце
концов деньги нашел. Тут и пришла пора строить фаб­
рику. У меня было три старших партнера — я был са‑
мым младшим, — и мы построили первую фабрику по
производству томатной пасты. Дела у нас пошли очень
хорошо, потому что и на фабрике, и вообще в органи‑
зации бизнеса было немало новшеств. Я хоть и был са‑
мым младшим партнером, но отказался от жалованья и
договорился на больший процент от прибыли. За семь
лет я дал партнерам прилично заработать и сам зара‑
ботал немало. Так что все отлично сладилось. Это бы‑
ла нужная вещь в нужное время. Я предложил партне‑
рам открыть вторую фабрику, но они отказались, и мы
расстались. А новую фабрику я построил уже целиком
на свои деньги. С нее‑то все и пошло.
Палмер: Вы пропагандируете философию, выве‑
денную из вашего делового опыта и называете ее «са‑
моуправлением». Вы создали Институт самоуправ‑
ления для развития добровольного сотрудничества и
самоуправления. Как вы создаете взаимовыгодные
связи и добиваетесь (как вы это формулируете в од‑
ном из роликов на сайте института), чтобы личные це‑
ли людей были совместимы с их коммерческими целя‑
ми или служили опорой последним, и наоборот?
Рафер: Самоуправление, как я его себе представ‑
ляю, очень понятная вещь. В личной жизни люди са‑
ми собой управляют. Ни у кого нет поводыря по жиз‑
ни. Все ведут свою собственную жизнь и ведут ее
84

Интервью с Крисом Рафером...

в соответствии с определенными задачами. Я счи‑
таю, что общая жизненная задача для каждого, — это
быть счастливым. Понимают это люди или нет, но все
они стремятся к счастью. Каждый организм стремит‑
ся к процветанию. Люди, конечно, понимают счастье
по‑разному. И чтобы они добровольно сотрудничали
в бизнесе, главное — это установить каждому задачу
в общем предприятии.
Людям свойственно субъективное суждение о том,
что хорошо для их целей, и когда они совершают об‑
мен, они торгуются. Они исходят из своих субъектив‑
ных представлений и из того, что они знают; между
тем другие часто этого не знают. Поэтому люди меня‑
ются по такому принципу: столько‑то этого на столь‑
ко‑то того. Эти обменные отношения трансформиро‑
вались в цены, когда люди стали использовать деньги,
т.е. товар, который примет каждый, поскольку знает,
что любой другой его тоже примет. В результате их
субъективные оценки приняли форму цен, имеющих
в рыночное экономике числовое выражение. Все они
выражены в одних и тех же единицах, и, значит, их
можно сравнивать. Разве это не здорово? Чтобы до‑
биться координации и порядка, не нужен никакой
центральный плановый орган. Это прекрасное свой‑
ство свободного рынка. И мы работаем над проблемой
самоуправления, чтобы привнести в компанию свобо‑
ду, самоорганизацию и преимущества рыночной эко‑
номики. Люди знают, что только от этого будет поль‑
за. Рынки позволяют нам держать связь друг с дру‑
гом и одновременно преследовать наши личные цели.
85

Том Палмер

46

Мы стараемся внедрить эти принципы в компанию и
хотим полагаться на самоуправление, а не на иерар‑
хию. И это приносит выдающиеся результаты.
Палмер: Ну а конфликты? Они неизбежны? Это
что‑то постоянное или есть способы их избежать?
Что говорит ваш опыт?
Рафер: Конфликты неизбежны. Без вопросов.
Если нет конфликтов, значит, нет и экономической
теории. Ресурсы ограничены, и экономическая тео‑
рия — это попытки понять, как распределить огра‑
ниченные ресурсы между альтернативными направ‑
лениями использования. Поэтому конфликты были
и будут. Однозначно. Вопрос в том, как лучше их ре‑
шать. Конфликт может быть по поводу каких‑то кон‑
кретных действий или по поводу использования ре‑
сурсов. Есть два способа решения. Можно обсуждать
разногласия и добровольно договариваться или мож‑
но действовать силой, т.е. либо мирно, либо немир‑
но. Если вы можете побудить людей решать эти кон‑
фликты мирно, то вы в выигрыше и все в выигрыше.
Я ищу взаимовыгодные решения проблем. Такие ре‑
шения устраивают всех. Они творят мир. Они творят
процветание и счастье.
Палмер: Давайте перейдем к более политическим
вопросам. Вот одни говорят, что выступают за благо‑
приятные для бизнеса условия. А другие, я слышу, го‑
ворят, что они за свободный рынок. Есть между ни‑
ми разница?
Рафер: Свободный рынок — это добровольное
действие. Те, кто говорит, что они за благоприятные
86

Интервью с Крисом Рафером...

условия для бизнеса, могут иметь в виду весьма бли‑
зорукую перспективу, — ну, например, выигрыш за
счет нарушения прав других. Добровольный бизнес
ведется в условиях свободы, свободных рынков, без
каких‑либо привилегий для той или иной фирмы или
группы людей. Если бизнесмены обращаются к пра‑
вительству, чтобы с его помощью получить то, че‑
го не смогли получить на добровольной основе, это
в чис­том виде аморально и непродуктивно. Бизнес
должен быть делом добровольным, этически коррект‑
ным; он не должен выпрашивать у государства разные
привилегии и с его помощью создавать себе особое по‑
ложение за счет других.
К сожалению, есть такое явление — и с ним я ак‑
тивно борюсь, — как «рынок для своих», т.е. рынок
с использованием принуждения. Для простоты это
можно изобразить так: я беру ваш пистолет, чтобы под
дулом этого пистолета получить нужное мне от треть‑
его лица, а потом мы с вами делим добычу. Это та‑
кая болезнь, которая называется «кумовство», и по‑
является она, когда правительство может использо‑
вать свое влияние для поддержки некоторых групп за
счет всех остальных. Лекарство от этой болезни назы‑
вается свободным рынком, при котором соблюдаются
свобода конкуренции, уважение к правам всех участ‑
ников и равенство перед законом. А политика кумов‑
ства — это значит просто обратиться в какую‑нибудь
правительственную контору и попросить посодейство‑
вать. Это все равно что мафия, занимающаяся вымо‑
гательством. Никакой разницы.
87

Том Палмер

47

Палмер: Давайте вернемся к вопросу о мире. Что
связывает бизнес и мир? Вы имеете деловые отноше‑
ния с людьми в Азии, Латинской Америке, на Ближ‑
нем Востоке. Должны ли бизнесмены выступать
за мир?
Рафер: Безусловно. Люди бизнеса должны под‑
держивать мир несколькими путями. Прежде всего
нужно внести мир в свою систему личных ценностей,
т.е. ценностей своей фирмы, нужно искать мирные
решения проблем, не просить правительство прижать
конкурентов, не участвовать в кумовских махинаци‑
ях. Не брать субсидии. Не участвовать в правительст‑
венных программах. Держаться как можно дальше от
источников принуждения, т.е., проще говоря, от пра‑
вительственных организаций.
Во‑вторых, нужно принять нравственное решение:
не вести бизнес в интересах принуждения, не снаб‑
жать правительства средствами насилия, принужде‑
ния и угнетения. Это очень важно.
В‑третьих, нужно содействовать мирным отноше‑
ниям между странами с помощью добровольной тор‑
говли. Торговля снижает риск возникновения войны.
Чем лучше люди знают друг друга и чем больше обо‑
гащают друг друга с помощью торговли, тем мень‑
ше риск того, что правительства затеют войну, — по‑
скольку с обеих сторон будет больше тех, кто стоит за
мир. Чем интенсивнее торговля, тем сильнее А зави‑
сит от В, и наоборот. Я знаю, об этом вопросе много
написано; экономисты и политологи исследуют вза‑
имосвязи бизнеса, мира и торговли. Но я знаю это
88

Интервью с Крисом Рафером...

по собственному жизненному и деловому опыту. Ког‑
да к вам приходят покупатели, вы же не будете в них
стрелять. Вам нужно радушно принять их, чтобы они
получили пользу, а также чтобы ее получили вы сами,
и еще ваша семья, и еще ваши коллеги. Можно тор‑
говать или воевать. Я безо всяких оговорок предпочи‑
таю торговать. Это занятие гуманное и устраивающее
всех — кроме тех, кто хочет кому‑нибудь навредить.
Но я не из их числа.
Палмер: Вот Вы говорите о моральных решени‑
ях в бизнесе. Но если посмотреть то, что показывают
по телевизору, то там бизнесмены почти всегда про‑
сто какие‑то негодяи: они нелюбезны, недружелюбны,
аморальны. Они только и ждут, как бы кого обмануть.
Вот так выглядит бизнесмен в изображении массовой
культуры. Как вообще нравственность может присут‑
ствовать в бизнесе?
Рафер: Одна из основ сотрудничества — друж‑
ба. Если вы ни с кем не дружите, как вы будете взаи‑
модействовать с людьми в своих делах? Вам все при‑
дется делать в одиночку. Ну а дружба существует во
многих формах. Есть жены и мужья, есть закадыч‑
ные друзья, есть друзья по каким‑нибудь развлече‑
ниям и т.д. Есть друзья по бизнесу, люди, в кругу ко‑
торых вам комфортно, потому что они к вам хорошо
относятся и вам полезны. Люди вообще предпочита‑
ют не общаться с неприятными субъектами, не говоря
уже о тех, которые дерутся друг с другом или воруют
друг у друга. У вас не может быть нормальных челове‑
ческих отношений, если вы не признаете, что вредить
89

48

Том Палмер

и воровать нельзя. Ну а кроме того, люди, конечно,
предпочитают общество тех, кто приятен и любезен.
Поэтому если вы хотите иметь бизнес, хотите, что‑
бы он работал и расширялся, вам просто необходи‑
мо наладить с другими такие отношения, чтобы они
согласились с вами сотрудничать. Я знаю только два
способа убедить людей делать то, что нужно вам.
Способ первый: можно сильно надавить на человека
или просто приставить ему к голове пистолет. Но я
не знаю никого, кому нравится, когда с ним так по‑
ступают. Люди стараются избегать тех, кто может на
них наброситься или в них выстрелить. Способ вто‑
рой: уважать людей и их права. На свободном рынке
вы сами вольны выбирать, с кем сотрудничать. Если
вы хотите иметь успешный бизнес, вы должны пока‑
зать себя обходительным и порядочным человеком,
иначе никто не захочет иметь с вами дела. И если уж
на то пошло, меня всегда поражают люди, которые не
понимают важности этики в бизнесе. Такое впечатле‑
ние, что они вообще не думают.
Палмер: Ну а если взять военное присутствие за
границей? Что Вы скажете?
Рафер: Думаю, тут нужно рассуждать, как отдел
маркетинга. Что может понравиться другим людям?
Вы можете вообразить, что по американским городам
идет китайская, русская или хотя бы канадская ар‑
мия? Вот так, в полной форме, шествует по Лос‑Ан‑
джелесу или Денверу? Или имеет у нас военные ба‑
зы и проводит через города военную технику? Бо‑
же упаси. Но ведь именно это и делает по всему миру
90

Интервью с Крисом Рафером...

правительство США. Оно ведет себя оскорбитель‑
но. Оно страшно подорвало нашу репутацию. Если вы
действительно защищаете независимость страны, тог‑
да это делается на основе доброй воли. Но если такой
ситуации нет, трудно представить, какие еще плоды
приносит наше военное присутствие, кроме ненависти
и негодования.
Палмер: Вы — активный сторонник либертариан‑
ских ценностей. Что именно Вы делаете для того, что‑
бы мир стал более свободным и мирным?
Рафер: Везде, где я бываю, я выступаю в под‑
держку ценностей и принципов мира и свободы.
В каждой стране, куда я приезжаю по делам, на каж‑
дой деловой встрече, на каждом совещании я обяза‑
тельно завожу речь о том, как освободить общество от
насилия и принуждения и что мы можем сделать для
этого. Я своих взглядов не скрываю.
Палмер: Среди лидеров бизнеса издавна было не‑
мало убежденных пацифистов. Вот, например, Ри‑
чард Кобден и Джон Брайт в Англии: оба были вели‑
кими бизнесменами новаторского склада и видными
сторонниками мира. В Антиимпериалистической ли‑
ге США состояли многие бизнесмены, которые вы‑
ступали против Испано‑американской войны, против
американской оккупации Филиппин и других испан‑
ских колоний. А Вы себя можете причислить к этому
ряду бизнесменов — сторонников мира?
Рафер: Могу. Я знаю, что настоящие деловые лю‑
ди — не члены какого‑нибудь «клана», а честные
бизнесмены, — это эмиссары мира. Добровольный
91

49

Том Палмер

обмен везде приносит обоюдную выгоду. К сожале‑
нию, многие этого еще не понимают. Помню, кто‑то
уже давно сказал: «Когда товары не могут пересекать
границы, их пересекут армии». Я предпочитаю обме‑
ниваться товарами, а не пулями и ракетами. В 60‑х го‑
дах говорили: «Занимайтесь любовью, а не войной».
Это хорошо сказано, но я бы добавил: «Занимайтесь
любовью и бизнесом, а не войной».
Палмер: А что бы вы посоветовали молодому че‑
ловеку, который думает, чем таким заняться после
учебы, — в школе или в колледже, — чтобы сделать
наш мир лучше? Посоветуете пойти в бизнес? Или на
государственную службу?
Рафер: Государственная служба — пустое занятие,
и на сей счет я много чего мог бы сказать. А вот что
я точно могу посоветовать, — это пойти в бизнес или
в сферу коммуникации, в журналистику или еще ка‑
кие‑нибудь средства массовой информации.
Палмер: А стать Вашим конкурентом на томатном
поприще?
Рафер: [смеется] Это было бы здорово. Пой‑
ти в бизнес и включиться в международную торгов‑
лю, если вас волнует дело мира, — это прекрасно.
Это действительно делает наш мир лучше. Ну а если
кто‑то захочет заняться бизнесом и конкурировать
со мной, я буду только рад. Неплохо иметь дельных
конкурентов: они помогают мне поддерживать форму.
Палмер: Спасибо, Крис, что нашли время в вашем
плотном расписании.
Рафер: И Вам спасибо.

5
Э Р И К Г А РТ ЦК Е

Миротворчество свободной
торговли
Каким образом торговля и иностранные инвестиции
снижают риск войны? Как взаимозависимость влия‑
ет на поведение? Как связаны мир, система демокра‑
тически подотчетного правления и торговля? Эрик
Гартцке — адъюнкт‑профессор политологии в Кали‑
форнийском университете, Сан‑Диего, профессор кафе‑
дры государственного управления университета Эссекс.
Специализируется на проблемах воздействия инфор‑
мации и институтов на состояние войны и мира. Ав‑
тор работ по проблемам торговли, компьютерной вой‑
ны, дипломатии и сопутствующим вопросам.

В конце 1648 г. завершилась растянувшаяся на де‑
сятилетия череда жестоких и разрушительных войн
в Европе. Вестфальский мир, как его стали называть,
установил систему, при которой европейские государ‑
ства рассматривались как обладатели всей полноты
внутреннего суверенитета и внешней независимости.
В мире, где экономические связи проходят через гра‑
ницы, эта система испытывала возраставшее давление.
93

50

Эрик Гартцке

51

Когда две и более страны связаны торговлей, неиз‑
бежно возникает экономическая взаимозависимость.
Согласно общепринятому экономическому взгляду
торговля создает ценность.
Как уже давно отметили политологи, ценность тор‑
говли фактически выступает «заложником» в любых
международных конфликтах. Если заложник доста‑
точно ценен и война ставит под угрозу его безопас‑
ность, суверенные государства уже не являются со‑
вершенно независимыми. И если в случае войны воз‑
никает риск лишиться выгод торговли, перспектива
взаимных потерь может удержать торговых партне‑
ров от военного конфликта. Проще говоря, если у лю‑
дей по одну сторону границы есть активы или ценные
покупатели на другой стороне, они вряд ли будут вы‑
ступать за разрушение этих активов или торговых свя‑
зей и скорее выскажутся за мир.
Торговля имеет еще одно важное свойство, спо‑
собствующее укреплению мира и предотвращению
войны: она делает значительно доступнее те самые
товары, которые могут приобретаться путем войны,
и в то же время сильно удорожает содержание окку‑
пационных армий. Если торговля снижает реальные
издержки производства товаров и повышает произ‑
водительность труда, тогда рабочим, фирмам и суве‑
ренным государствам необходимо сосредоточить уси‑
лия на продуктивном производстве и избегать вой‑
ны. Ниже я рассмотрю эти процессы более подробно.
Но сначала приведу некоторую предварительную
информацию.
94

Миротворчество свободной торговли

Трансформация
Не нужно иметь ученую степень, чтобы заметить сле‑
дующее: мир, в котором мы живем сегодня, разительно
отличается от существовавшего еще несколько поколе‑
ний тому назад, не говоря уже о XVII в. В частности,
рынки начали оказывать на международные дела то
воздействие, которое они ранее почти повсеместно уже
оказали на внутреннюю политику стран. Мировые ли‑
деры поначалу медленно, а в последние десятилетия все
быстрее стали понимать, что их страны и народы тесно
связаны сложными и разветвленными экономическими
отношениями. На рис. 1 представлена простая графи‑
ческая иллюстрация экономического развития на при‑
мере мировой торговли (в сотнях миллиардов долларов
США по покупательной способности на 2000 г.).
52

Мировой экспорт

6

4

2

0
1950

1960

1970

1980

1990

Мировой экспорт, 100 трлн долл. (по годам)

2000

Рис. 1

95

Эрик Гартцке

Среднемировое благосостояние также растет. На
рис. 2 представлен мировой ВВП на душу населения.
Для простоты сравнения япринял за единицу сред‑
ний доход в 1821 г. Рисунок позволяет также сравнить
рост богатства с темпами ограничения полномочий го‑
сударства и расширения персональной свободы. Хо‑
тя общая тенденция развития несомненна, глобальная
демократизация выглядит менее равномерным про‑
цессом, — в первую очередь потому, что после 1950 г.
в ходе деколонизации резко выросло количество суве‑
ренных государств; это явление известно как «волны»
политических реформ1. Уровень демократичности от‑
дельных стран измеряется по шкале от 10 (максимум)
до 0 (минимум)2. На данном графике рейтинг демо‑
кратии и ВВП на душу населения представлены годо‑
выми среднемировыми уровнями3.
Либеральная политическая экономика предви‑
дела развитие всех трех процессов и выдвинула
См., например: Samuel P. Huntington. The Third Wave: De‑
mocratization in the Late Twentieth Century (Norman, OK: Uni‑
versity of Oklahoma Press, 1991).
2
Рейтинговая система широко применяется при оценке уровня
демократии. См.: Keith Jaggers and Ted Robert Gurr, «Transitions
to Democracy: Tracking Democracy’s ‘Third Wave’ with the Polity
III Data», Journal of Peace Research 32 (4), 1995, рр. 469—482.
3
График на рис. 1 построен по данным Всемирного банка.
Рис. 2 заимствован из: Erik Gartzke and Alex Weisiger, «Under
Construction: Development, Democracy, and Difference as Determi‑
nants of the Systemic Liberal Peace», International Studies Quarter‑
ly 58 (1), 2014, рр. 130—145.
1

96

Миротворчество свободной торговли
10
8
6
4
2
0
1800

1850

1900

Мировой ВВП на душу населения;

1950
2000 Год
Рейтинг демократии

Рис. 2

предположения об их последствиях. Демократия, тор‑
говля и экономическое развитие — все это тем или
иным образом улучшает условия человеческого су‑
ществования. В этой статье нас интересует, какие
именно изменения, каким образом и при каких усло‑
виях препятствуют использованию политического на‑
силия внутри стран и военных действий между стра‑
нами существующей Вестфальской системы. Тор‑
говля — особенно привлекательное средство для
укрепления мира во всем мире, но ее воздействие то‑
же обусловлено целым рядом факторов, в частности
тем, как она организована и в какой мере способст‑
вует предотвращению политической конфронтации.
По сути дела, страны, связанные тесными коммер‑
ческими отношениями, можно «втянуть» в мирное
97

53

Эрик Гартцке

сосуществование. Я попробую выяснить, в чем состо‑
ит польза экономической взаимозависимости.
То м ас не ве рую щ ий
Нобелевский лауреат Томас Шеллинг очень наглядно
объясняет, как работает взаимозависимость1. Он рас‑
сказывает притчу о двух скалолазах, связанных од‑
ной веревкой во время восхождения. Связавшись,
скалолазы переплели свои судьбы, и их действия ста‑
ли взаи­мозависимыми. Поскольку они могут только
вместе добраться до вершины или вместе упасть, каж‑
дый ведет себя предельно внимательно и осторожно,
и между ними царит полное согласие.
На эту логику взаимозависимости либеральные
теоретики ссылаются в доказательство миротворче‑
ского потенциала торговли. По мере того как начи‑
ная с XVII в. международная торговля хоть и не‑
равномерно, но постоянно росла, многие мыслите‑
ли — от Монтескье, Смита, Пейна, Канта, Кобдена,
Энджелла и других до таких современных авторов,
как Роузкранс, Рассетт и Дойл, — подчеркивали
миротворческую силу прибыльной международной
торговли2. Нации, связанные выгодными коммерче‑
Thomas C. Schelling, Arms and Influence (New Haven: Yale
University Press, 1966), p. 99.
2
Baron de Montesquieu. Spirit of the Laws (Cambridge: Cam‑
bridge University Press, 1989[1748]) [Монтескье Ш. О духе за‑
конов // Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1955.
С. 433]; Adam Smith. An Inquiry into the Nature and Causes of the
1

98

Миротворчество свободной торговли

скими отношениями, меньше склонны воевать, по‑
скольку в случае войны понесут большие экономиче‑
ские потери.
Следует, правда, отметить, что интерес Шеллин‑
га к взаимозависимости вызывает вовсе не торгов‑
ля, а совершенно другая вещь. В его притче верев‑
ка, связывающая двух скалолазов, — это не торговля,
а риск ядерной войны. Патовая ситуация «холодной
войны» основывалась на эффекте, получившем образ‑
ное название «гарантированное взаимное уничтоже‑
ние». Наличие ядерного оружия и риск обоюдной ги‑
бели в «горячей войне» удерживали США и СССР
от применения этого оружия, поскольку ни та ни дру‑
гая страна не могла от него защититься. Как и у двух
Wealth of Nations (Chicago: University of Chicago Press, 1976
[1776]) [Смит А. Исследование о природе и причинах богат‑
ства народов. М.: Эксмо, 2007]; Thomas Paine. Common Sense
(New York: Penguin, 1986[1776]) [Пейн Т. Здравый смысл //
Пейн Т. Избранные сочинения. М.: Изд‑во АН СССР, 1959];
Immanuel Kant. Perpetual Peace: A Philosophical Essay (New
York: Garland, 1972 [1795]) [Кант И. К вечному миру // Кант И.
Соч. : в 6 т. Т. 6. М.: Мысль, 1966]; Richard Cobden. Political
Writings (London: T. Fisher Unwin, 1903 [1867]); Norman Angell.
The Great Illusion (New York: Putnam, 1933) [Энджелл Н. Вели‑
кое заблуждение: Очерк о мнимых выгодах военной мощи наций.
Челябинск: Социум, 2009]. Richard Rosecrance. The Rise of the
Trading State: Commerce and Conquest in the Modern World (New
York: Basic Books, 1985); Bruce Russett. Grasping the Democratic
Peace: Principles for a Post‑Cold War World (Princeton: Princeton
University Press, 1993); Michael Doyle. Ways of War and Peace:
Realism, Liberalism and Socialism (New York: Norton, 1997).
99

Эрик Гартцке
54

скалолазов, сотрудничество и осмотрительность про‑
истекали из эгоистического желания избежать гибели,
а отнюдь не из альтруистического стремления укреп­
лять мир и согласие.
Вместе с тем задачу своей притчи Шеллинг ви‑
дел не в том, чтобы объяснить стабильность. Он хо‑
тел обратить внимание на то, какими способами сверх‑
державы могли бы продолжать соперничество в ми‑
ре, где прямая и открытая конфронтация стала делом
немыслимым или, по крайней мере, противоразум‑
ным. Как явствует из притчи, узы взаимозависи‑
мости — ядерной или экономической — способны
предотвращать агрессию. Но если ядерная взаимоза‑
висимость и создала мир, в котором глобальная вой‑
на, скорее всего, не случится, она в то же время соз‑
дала среду, провоцирующую балансирование на гра‑
ни, дип­ломатию принуждения, пропагандистские
и опо­средованные конфликты, а также другие фор‑
мы порогового противостояния. Страх перед послед‑
ствиями, которыми чреваты не урегулированные раз‑
ногласия (каковы бы ни были конкретные причины
этого страха), способен заставить взаимосвязанных
действующих лиц пойти на компромисс. Но при этом
заданные взаимозависимостью границы допустимого
могут вызывать у действующих лиц искушение разы‑
грать игру под названием «цыпленок»1.
1
Игра «Цыпленок» заключается в том, что игроки вступают
во взаимодействие, которое ведет в нанесению серьезного вре‑
да каждому из них, пока один из игроков не выйдет из игры.

100

Миротворчество свободной торговли

У торговли и ядерного оружия нет почти ниче‑
го общего; первая — это то, что мы хотим развивать,
а второе — то, от чего человечеству лучше избавиться.
Но вот в плане формирования взаимозависимого по‑
ведения государств они в целом ряде важных отноше‑
ний выполняют, по сути, одинаковую задачу. В обеих
ситуациях мы имеем «эгоистическое» поведение, ко‑
торое способно приводить к положительным социаль‑
ным последствиям, подобным той благотворной соци‑
альной динамике, которую Смит обнаружил скрытой
внутри рыночного механизма.
Либеральные теоретики уже давно утверждают,
что рост торговли создает более весомых «залож‑
ников» и тем самым активизирует стремление к ми‑
ру. Наблюдаемое сегодня усиление взаимозависи‑
мости способно сделать войну слишком затратным
предприя­тием, чтобы государства вообще рассматри‑
вали такую возможность. И все же ценность торговых
связей, конечно, не идет ни в какое сравнение со став‑
ками в ядерной войне. Если страны готовы пойти на
риск огромных потерь в обычном или ядерном столк‑
новении, разве торговые соображения смогут остано‑
вить войну? Но какова тогда реальная роль экономи‑
ческой взаимозависимости в укреплении мира?
Пример использования этой игры — взаимодействие автотранс‑
портных средств, например ситуации, когда два автомобиля идут
навстречу друг другу, и тот, который первым сворачивает в сто‑
рону, считается «слабаком» или «цыпленком». Смысл игры за‑
ключается в создании напряжения, которое бы привело к устра‑
нению игрока. — Прим. ред.
101

Эрик Гартцке

П ричины мира

55

Одно из самых замечательных событий в мировой
истории происходит прямо сейчас. Собственного гово‑
ря, оно длится уже в течение весьма продолжительно‑
го времени. Я имею в виду наметившееся устойчивое,
«эпохальное» снижение количества конфликтов меж‑
ду богатыми, процветающими странами. Мир заявил
о себе — по крайней мере в некоторых частях земно‑
го шара. Тенденция эта, впрочем, не бросается в гла‑
за, и некоторые ее просто не заметили; а другие, ви‑
димо, предпочитают сознательно игнорировать хоро‑
шие новости, поскольку для них важнее, что какие‑то
страны и группировки по‑прежнему где‑то сражают‑
ся. Тенденция к сокращению количества войн обстоя‑
тельно описана в работах Стивена Пинкера, Джошуа
Голдстейна и других исследователей1.
Устойчивое снижение количества войн наиболее от‑
четливо заметно в Европе, где эта тенденция насчи‑
тывает уже много столетий. Рис. 3 «Тенденция в ев‑
ропейских конфликтах» основан на данных Пите‑
ра Брека2. Квадратики отмечают число конфликтов
1
Steven Pinker. The Better Angels of our Nature: Why Violence
Has Declined (New York: Viking Press, 2011); Joshua S. Goldstein.
Winning the War on War: The Decline of Armed Conflict Worldwide
(New York: Dutton, 2011). Глобальная тенденция к снижению ко‑
личества войн выражена неравномерно. Связь (между современ‑
ностью и миром) сильнее всего проявляется среди развитых стран.
2
Peter Brecke. «Violent Conflicts 1400 AD to the Present in
Diffe­rent Regions of the World». Доклад на ежегодных чтениях

102

Миротворчество свободной торговли
50
45

Количество конфликтов

56

y = − 0,0391x + 85,686
R2 = 0,4058­­

40
35
30
25
20
15
10
5
0

1400

1500

1600

1700

1800

1900

2000 Год

Рис. 3. Тенденция в европейских конфликтах слева
Источник: Peter Brecke. «Violent Conflicts 1400 AD to the Present
in Different Regions of the World».

за десятилетие (конфликтом считается инцидент, по‑
влекший за собой как минимум 32 смертельных исхо‑
да). Число конфликтов в Европе снижалось (в сред‑
нем) с 30 за десятилетие в 1400‑х годах до примерно
10 за десятилетие в прошлом столетии. Любое объяс‑
нение тенденции, вытекающей из этих данных, сле‑
дует, конечно, выдвигать с большой осторожностью,
поскольку в ее основе, по‑видимому, лежит сложный
комплекс разнородных причин. В частности, Клаудио
Чиоффи‑Ревилла показал, что в плане человеческих
общества Peace Science Society (International). Данные для дру‑
гих регионов (Африка, Азия, обе Америки) хронологически ме‑
нее обстоятельны и не имеют столь определенного характера.
103

Эрик Гартцке

потерь интенсивность конфликтов с течением времени,
напротив, возрастала1. Однако в целом тенденция, как
представляется, вполне очевидна: в течение длительно‑
го периода времени суверенные европейские государ‑
ства при решении своих разногласий все больше скло‑
нялись от конфронтации к ненасильственным методам.
Похожая, хотя и несколько менее определенная
тенденция вырисовывается на общемировом уров‑
не. На рис. 4 представлена динамика так называе‑
мых межгосударственных военизированных конфлик‑
тов (МВК), т.е. ограниченных инцидентов, имеющих
градацию от незначительных (угроза применения си‑
лы) до серьезных (единичное военное столкновение).
Эти данные обобщены на глобальном уровне, т.е. по‑
казывают, что в определенном году МВК были ха‑
рактерны для определенного количества пар стран.
Если до окончания Второй мировой войны отчетли‑
вая тенденция не просматривается, то после двух ми‑
ровых войн количество военизированных конфликтов,
насколько можно судить, снижается. Значит, и в этом
плане мир становится более мирным.
Как же объяснить эту тенденцию? Сделать это
можно по‑разному. Некоторые исследователи считают,
Cioffi‑Revilla, Claudio. 2004. «The Next Record‑Setting War in
the Global Setting: A Long‑Term Analysis». Journal of the Wash‑
ington Academy of Sciences 90 (2): рр. 61—93. Исследователи
по‑разному подходят к вопросу о том, следует ли учитывать фак‑
тор численности населения при оценке интенсивности военных
конфликтов. В целом для отдельного человека риск смерти от во‑
енных действий (внутри‑ или межгосударственных) снизился.
1

104

Миротворчество свободной торговли
0,03

0,02

0,1

0
1800

1850

% МВК в год;

1900

1950

2000 Год

% МВК (плавное понижение)

Рис. 4. Военизированные межгосударственные конфликты
(МВК)

что важной причиной межгосударственного мира явля‑
ется подъем демократии. Факты, подкрепляющие это
предположение, конечно, есть, но вообще зависимость
внешнего мира от мирной внутренней политики дале‑
ко не очевидна1. Начнем с того, что подъем демокра‑
тии в Европе, — явление гораздо более позднее, чем
начало снижения количества войн. Демократия не мо‑
жет быть причиной мира, пока нет демократических
государств. Если копнуть поглубже, демократия сама
есть продукт мира. Необходимое условие демократии
1
См.: Bruce Russett, Grasping the Democratic Peace: Principles
for a Post‑Cold War World (Princeton, NJ: Princeton University
Press, 1993); Michael Doyle, Ways of War and Peace: Realism,
Liberalism, and Socialism (New York: Norton, 1997).

105

Эрик Гартцке

57

состоит в том, что различные общественные группы
считают политический проигрыш более приемлемым,
чем перевод конфронтации на уровень насилия. Разно‑
гласия можно заглушить выбором того или иного поли‑
тического института. Но еще проще и столь же логично
предположить, что сам выбор политических институ‑
тов зависит от предмета разногласий. Если этот пред‑
мет настолько важен, что достичь компромисса не‑
возможно, никакая демократия не поможет. Поэтому
главное условие демократии — это определенный уро‑
вень согласия или всеобщей сдержанности в отноше‑
нии принимаемых решений. Если политический про‑
игрыш не стоит того, чтобы прибегать к насилию, тог‑
да элиты и граждане, возможно, сочтут допус­тимым
и даже привлекательным принять в качестве отече‑
ственных институтов народовластие и ограниченное
правление. Сделать это можно, например, за счет сни‑
жения роли политики, или «общественного выбора»,
в распределении ресурсов или активов. Если полити‑
ческий проигрыш означает потерю дома, бизнеса, сво‑
боды или даже жизни, вы, наверное, предпочтете про‑
должить политическую борьбу (если необходимо, с по‑
мощью насилия), чтобы добиться выигрыша. Если же
подобные вопросы решаются с помощью рынков или
других частных механизмов и распределение ресурсов
не зависит от исхода политических конфликтов, тог‑
да у вас будет меньше стимулов использовать силу для
достижения политической победы.
В прежних обществах средства производства бы‑
ли по преимуществу материальными. Люди владели
106

Миротворчество свободной торговли

землей и рабочей силой, которые правитель мог при‑
своить для своих собственных нужд. Быть богатым —
или даже просто иметь дозволение жить — означало
находиться в милости у правителя. По мере развития
обществ богатство все больше становилось функцией
знания и способности мыслить творчески. Правитель
по‑прежнему мог выбирать фаворитов, но производи‑
тельность общества все больше зависела от того, что‑
бы на первые места выходили люди умные и одарен‑
ные коммерческими способностями, — а эту задачу
наилучшим образом решал рынок (когда правитель
в него не вмешивался). Именно в силу появления но‑
вого вида коммерческой независимости от политики
правителям стало выгодно ограничивать свое вмеша‑
тельство в работу рынка: это способствовало их собст‑
венному обогащению и процветанию общества (и го‑
сударства). Развитие гражданского общества и сво‑
бодного предпринимательства означало, что богатство
перестало зависеть от верности правителю или близо‑
сти к государству. В свою очередь, личную безопас‑
ность стало лучше обеспечивать не заискивание пе‑
ред монархами, а производство столь продуктивное,
что у правителя не поднималась рука вмешиваться или
грабить1. Даже короли и королевы усвоили мудрый
смысл притчи о курице, несущей золотые яйца.
1
Douglas North and Robert Thomas, The Rise of the Western
World (Cambridge: Cambridge University Press, 1973). Mancur
Olson, «Dictatorship, Democracy, and Development», 1993. Ame­
rican Political Science Review 87 (3), рр. 567—576.

107

58

Эрик Гартцке

Современную представительную демократию мож‑
но считать продуктом описанного выше процесса. По‑
требность ограничить властные полномочия ради обес‑
печения экономического роста означала, что исполь‑
зование государственных полномочий для погони за
рентой все больше теряло смысл. В то же время как ни‑
когда росла потребность в государственном регулиро‑
вании рынков, — в установлении четких правил и ор‑
ганизации их выполнения (прозрачность), — а также
в обеспечении общественных благ. Вкладывать силы
в производство товаров и услуг для продажи на рын‑
ках стало выгоднее, чем вкладывать их в политику и
бороться за доступ к государственной власти. Кроме
того, если уже не было резона бороться за контроль
над государством изнутри, то не имело особого смысла
и сражаться за материальную собственность с другими
странами. Подъем демократии как глобальное явление,
вполне вероятно, отражает снижение важности рас‑
пределительной политики в Европе и мире — что по‑
казано на рис. 1, — но не может служить объяснением
процесса, представленного на этом рисунке.
Торговля может приглушать конфликты разными
путями. Исследователи в общем и целом единодушно
признают роль торговли в смягчении мировой поли‑
тики1. Вместе с тем конкретный механизм ее воздей‑
ствия, а также способы инициирования и интенсифи‑
См., например: Bruce Russett and John R. Oneal, Triangulat‑
ing Peace: Democracy, Interdependence, and International Organi‑
zations (New York: Norton, 2001).
1

108

Миротворчество свободной торговли

кации этого воздействия остаются предметами раз‑
ногласий. Как я уже говорил, когда людям есть что
терять, это само по себе не только не предотвраща‑
ет агрессию, но, напротив, порой провоцирует кон‑
фликт, — если один хочет завладеть богатством дру‑
гого. Именно наличие того, что можно отнять, во мно‑
гих случаях и повышает вероятность конфликта, если
имеет место соперничество с нулевой суммой (благо‑
получие одного зависит от поражения другого и на‑
оборот), а это часто бывает в политике. Поскольку
политика сама есть борьба, нам нужно выяснить, как
торговля и, в более общем плане, коммерция принуж­
дает политику к миру.
« Нев и димая рука» мира

59

Одним из великих открытий социальной науки явля‑
ется идея Адама Смита, согласно которой действия
имеют непреднамеренные последствия, а социальная
значимость этих последствий не связана с намерени‑
ями действующих лиц. Рынки благотворно воздейст‑
вуют на сообщества и страны, хотя сами участники
рынка действуют с единственным намерением улуч‑
шить собственное благосостояние. Похожим образом
рынок способствует и поддержанию мира. Фирмы,
потребители, предприниматели и даже государства
самим стремлением стать богаче изменили представ‑
ление о полезности, а во многих случаях и об оправ‑
данности применения военной силы. В данном смы‑
сле невидимая рука — это, скорее, набор рук. Рынки
109

Эрик Гартцке

делают труд дорогим, снижают привлекательность
приобретения капитала за счет использования рабо‑
чей силы. Рынки мирными средствами облегчают пе‑
ремещение товаров и услуг. Наконец, сами рынки не‑
гативно реагируют на конфликты и, соответственно,
создают стимул воздерживаться от насилия.
Возможно, самым значимым результатом влияния
коммерции в конфликтных ситуациях стало изменение
государственных приоритетов. За несколько столетий
рост мощности и интеграции рынков сильно увеличил
цену труда и «человеческого капитала» (в частно‑
сти, квалификации)1. Насколько можно судить, доро‑
гой труд и снижение доли материальных производст‑
венных затрат побудили многие страны отказаться от
некогда обычной практики «красть» благосостояние
путем захвата активов других стран. Конечно, опти‑
мизм должен быть осторожным: ведь узкоэгоистиче‑
ские интересы правителей и их ближайших сторонни‑
ков могут возобладать над интересами государства и
спровоцировать хищническое поведение как внутри
стран, так и в отношениях между странами.
Древние империи обогащались, заставляя под‑
властные им области платить подати (крупные пар‑
тии зерна и других товаров). Разбойники‑викинги на‑
бивали свои корабли награбленной добычей. В XVI в.
1
Торговля способствует усилению специализации, а эта
последняя — росту производительности и повышению реальной
заработной платы. Hal Varian. Microeconomic Analysis, 3rd ed.
(New York: W. W. Norton, 1992).

110

Миротворчество свободной торговли

испанские галеоны привозили домой полные трюмы
серебра, добытого и очищенного порабощенными ту‑
земцами. Потом европейские империи, напротив, об‑
манным путем нередко вынуждали своих граждан
оплачивать заграничные экспедиции, приносившие
прибыль только младшим отпрыскам аристократов.
По мнению историков Лэнса Дэвиса и Роберта Хат‑
тенбека, «империя, вне сомнения, экономически не
обогатила британцев в целом. А вот отдельные инвес‑
торы обогатились»1. Но и колониализм стал клонить‑
ся к закату, когда современная эпоха показала самым
богатым и мощным в военном отношении странам, что
разумнее покупать нужные им материалы, чем захва‑
тывать их с помощью все более дорогих военных дей‑
ствий. Страны современного типа не считают эко‑
номически целесообразным грабить соседей, как это
делали викинги, конкистадоры и английские морепла‑
ватели эпохи Елизаветы. Подчинение других народов
ради изъятия ресурсов и плодов человеческого труда
теряет смысл, когда содержание оккупационных сил
стоит дорого и купить нужное становится дешевле,
чем награбить у соседей.
Следует отметить, что в то время как современные
государства уже не видят выгоды в грабеже — и эту
их позицию укрепляет растущая ликвидность мировых
Lance E. Davis and Robert A. Huttenback, with the assistance of
Susan Gray Davis, Mammon and the Pursuit of Empire: The Eco‑
nomics of British Imperialism, abridged edition (Cambridge: Cam‑
bridge University Press, 1988), p. 267.

1

111

60

Эрик Гартцке

рынков, — коммерция увеличила выгоды междуна‑
родного контроля за конфликтными ситуациями, т.е.
снижения уровня применения силы. Современные
страны в целом более внимательно относятся к дол‑
госрочной и краткосрочной политике других стран как
раз по той причине, что действия одних стран в силу
взаимозависимости сильнее сказываются на благопо‑
лучии других. Поэтому вместо захватчиков и грабите‑
лей на сцене все чаще выступают международные вой‑
ска, действующие по мандату ООН или региональных
групп; имея статус «миротворческих» сил, они дейст‑
вуют в целях прекращения или приостановки воору‑
женных конфликтов. Ради блага торговли мир может
вводиться принудительно, по крайней мере в тех слу‑
чаях, когда конфликтующие страны слабы, а их поли‑
тические намерения идут вразрез с общемировой тен‑
денцией. Можно сказать иначе: торговля между са‑
мыми богатыми странами побуждает их удерживать
третьи страны от конфликта, поскольку война орга‑
нически вредит торговле (причем не только торговле
воюющих стран) и поскольку сильные страны, кото‑
рым торговля приносит наибольшую выгоду, заинте‑
ресованы в том, чтобы предотвратить перерывы в тор‑
говле, вызываемые конфликтами третьих стран.
Один из вызовов взаимозависимого мира — са‑
ма его сложность. Простые отношения обладают
тем преимуществом, что их легче понять и, вероят‑
но, проще регулировать с помощью эффективных
мер. Вместе с тем сложность может быть достоинст‑
вом — в той мере, в какой расширяет возможности,
112

Миротворчество свободной торговли

позволяет более гибко реагировать и предоставля‑
ет больше вариантов действия без применения воен‑
ной силы. Торговля способна привести к миру, если
удерживает страны от вооруженного столкновения.
Но для этого необходимы действительно значимые
торговые отношения, отношения настолько ценные,
чтобы само их наличие (подобно наличию ядерно‑
го оружия) служило сдерживающим фактором. Воз‑
можно, потребуется ряд обсуждений или переговоров,
но достаточно скромного масштаба, — примерно та‑
ких, как в Западной Европе после Второй мировой
войны. Там, где торговля ценится высоко и между го‑
сударствами нет крупных разногласий, должен воз‑
обладать мир. Для конфликтующих сторон торговля
может случить своего рода путеводным ориентиром,
который позволяет странам решать спорные вопросы
дипломатическим путем и не требует прибегать к во‑
енной силе для демонстрации решимости в неясной и
изменчивой обстановке. Наконец, вероятно, главное
воздействие торговли состоит в том, что она изменя‑
ет объективные интересы наций и способствует тому,
что прежняя хищническая логика все больше перехо‑
дит в разряд анахронизма. Даже грабители банков по‑
купают себе бакалейные товары, а не крадут их из со‑
седней лавки. Большинство тех вещей, которые в на‑
ши дни можно добыть путем грабежа или воровства,
просто не стоят таких усилий, а большинство тех, ко‑
торые их стоят, таким путем добыть нельзя. Развитие
торговли способствует специализации, которая дела‑
ет хищничество все менее продуктивным и повышает
113

61

Эрик Гартцке

выгодность мира. Квалифицированных работников
можно привлечь только хорошими условиями труда;
войны и завоевания для этой цели бесполезны. Совре‑
менное положение вещей все больше сводится к тому,
что мы покупаем, а не отнимаем.
Рыночные силы связали страны друг с другом и
повысили взаимозависимость мира; тем самым они
сформировали новую цель, к которой стремятся нации,
и сделали войну гораздо менее приемлемым средст‑
вом для решения национальных задач. Лидеры стран
и их граждане осознали, что манипулирование госу‑
дарственной властью уже не столь важно для их соб‑
ственного выживания. В то же время как никогда вы‑
росла роль государства в обеспечении благоприятных
условий для рынка. Государства занимаются не толь‑
ко своими внутренними рынками; они сотрудничают
на региональном и мировом уровне, стремятся разви‑
вать торговлю и усиливать взаимозависимость, пре­
вращая ее в цепочку причинно‑следственных связей,
которые укрепляют сотрудничество и еще более огра‑
ничивают перспективу конфронтации. Дело не просто
в том, что люди начали стараться вести себя более раз‑
умно, а в том, что торговля изменила само представ‑
ление о правильном и полезном. Если нам будет со‑
путствовать удача и мы продолжим наш путь к более
широкой и свободной торговле, тогда торговля и даль‑
ше будет делать применение военной силы все более
тщетным или неэффективным.

6
Т О М ПА ЛМ Е Р

Политическая экономия
империи и войны
Обречены ли цивилизации на столкновения? Империа­
лизм и колониализм — это выгодное или невыгодное
предприятие? Кто относится к числу величайших за‑
щитников мира и противников колониализма? Неиз‑
бежны ли «войны за нефть»? Кто решает вопросы вой‑
ны и мира и кто выигрывает?
Свобода внутри, мир снаружи.
Вот и весь план1.
Фредерик Бастиа (1849)

Некоторые изучают войну для того, чтобы лучше вое­
вать. Но войну можно изучать и с другой целью —
Frédéric Bastiat, «Peace and Freedom or the Republican Bud‑
get» (1849), in: Frédéric Bastiat, The Collected Works of Frédéric
Bastiat. Vol. 2: The Law, The State, and Other Political Writings,
1843—1850, Jacques de Guenin, General Editor, (Indianapolis:
Liberty Fund, 2012), pp. 282—327, p. 191 [Бастиа Ф. Мир и
свобода, или Республиканский бюджет // Бастиа Ф. Протек‑
ционизм и коммунизм. Челябинск: Социум, 2011. С. 282—352].
1

115

62

Том Палмер

63

чтобы избежать войны, снизить ее вероятность, оста‑
новить или совершенно устранить. Можно изучать
войну не так, как изучают, например, погоду, астро‑
номию или даже болезнь, а так, как изучают другие
виды человеческого поведения. Благодаря получен‑
ному пониманию можно объяснить себе, нашим со‑
седям, друзьям, родственникам и согражданам оши‑
бочность обманчивых оправданий войны. Кроме то‑
го, можно содействовать созданию и укреплению тех
институтов, которые делают войну менее вероятной.
Если мы лучше поймем все эти вопросы, мы сможем
снизить количество причин и поводов, толкающих
к войне, и уменьшить человеческую практику наси‑
лия. Дезинформация и непонимание могут быть смер‑
тельно опасными — в буквальном смысле. Информи‑
рованность и понимание могут спасать жизни.
За последние несколько столетий теоретики либер‑
тарианства уделили много внимания изучению причин
разнообразных войн, а также формированию образа
мыслей и институтов, которые способствуют миру.
Мир — уже не просто утопическая фантазия. Ис‑
торические факты свидетельствуют, что мир стал бо‑
лее мирным. А такие науки, как экономика, социо‑
логия и психология, предлагают объяснения этого яв‑
ления. Вооруженные (позволим себе это слово) их
знаниями, мы можем сделать мир гораздо более мир‑
ным, можем уменьшить человеческий опыт насилия.
Мир может стать одновременно более мирным, более
справедливым, более процветающим и свободным.
116

Политическая экономия империи и войны

Х о р о ша я н о в ость: насилие отступает
Верим мы или нет — а я знаю, что боль‑
шинство людей не верят, — но по проше‑
ствии длительного времени насилия ста‑
ло гораздо меньше, и сейчас мы, вероятно,
живем в самую мирную эру за всю историю
нашего вида1.
Стивен Пинкер

Если кто‑то говорит, что насилия становится меньше,
ему тут же возражают. В конце концов, выпуски но‑
востей наполнены сообщениями о насилии, и нам ча‑
сто показывают жестокие и кровавые сцены. Изнаси‑
лования, убийства, разбойные нападения, — главный
продукт ночных новостей. «Нет крови, нет новости».
То одна, то другая страна обязательно втянута в во‑
оруженный конфликт. Но давайте отступим на шаг
назад, чтобы увидеть более широкую картину. Конф­
ликт, особенно с применением насилия и погибши‑
ми, привлекает гораздо больше внимания, чем мир‑
ное сотрудничество. Если кругом тишь да гладь, мы
обычно говорим: «Ничего не происходит». Но на са‑
мом деле происходит масса всего: люди идут на ра‑
боту, фермеры собирают урожай, инвесторы финан‑
сируют новый бизнес, рабочие изготовляют полез‑
ные товары, покупатели делают покупки, влюбленные
Steven Pinker, The Better Angels of Our Nature: A History of
Violence and Humanity (London: Penguin Books, 2011), p. xix.
1

117

Том Палмер

64

женятся, рождаются дети, справляются дни рождения.
Идет жизнь. Но это — общий фон; это нормально.
Никогда в новостях не было заголовка: «Миллиарды
людей мирно занимались своими делами». Заголов‑
ка достойно то, что выбивается из обычного хода ве‑
щей, и в большинстве случаев это конфликт, особен‑
но с применением насилия. И как ни парадоксально,
чем менее рядовым оказывается насилие, тем скорее
оно попадает на первые полосы. Мы добровольно за‑
блуждаемся, когда внушаем себе, что насилия в мире
становится больше, хотя на самом деле его становит‑
ся меньше.
Политолог Джеймс Пейн и психолог Стивен Пин‑
кер отметили одну замечательную вещь1. За тыся‑
чи лет вероятность того, что случайный человек под‑
вергнется насилию, в целом снизилась. Даже с учетом
всех ужасов двух мировых войн, концлагерей Треть‑
его рейха, СССР и Китайской Народной Республи‑
ки, с учетом «этнических чисток» и других злодеяний,
совершенных за последние сто лет, практика насилия
в повседневной жизни снижалась. Кажется, что это
невозможно, но это так. И хотя наши сердца исполне‑
ны сочувствием к тем, кто все еще становится жертвой
насилия, у нас есть все основания для оптимизма. Хо‑
рошая новость в том, что насилие становится все менее
James L. Payne, A History of Force: Exploring the worldwide
movement against habits of coercion, bloodshed, and mayhem
(Sandpoint, Idaho: Lytton Publishing Co., 2004), Steven Pinker,
op. cit.
1

118

Политическая экономия империи и войны

и менее распространенным, и эта тенденция превали‑
рует уже в течение долгого времени.
Насилие вообще и война в частности отнюдь не яв‑
ляется некой неизменной чертой человеческой приро‑
ды. Со временем уровень насилия снизился. Мы не
обречены страдать от неизменного количества наси‑
лия в мире. Насилие нарастает и спадает; уже долгое
время оно убывает. Социология и политология помо‑
гают понять, почему это происходит. Исследователи
собрали и проверили большое количество фактов, сви‑
детельствующих, что классические либералы прошло‑
го были правы, когда утверждали, что в деле сохра‑
нения мира главное — это свобода, а в первую оче‑
редь свобода призывать власти к ответу и критиковать
их и свобода торговать, перемещаться и вкладывать
деньги за границей.
Об р еч ен ы л и цивилизации или страны
н а « с толкнове ние »?
Согласно широко известному утверждению мир стоит
перед лицом «столкновения цивилизаций». По мнению
политолога Сэмюэля Хантингтона, «Запад» находит‑
ся в упадке, поскольку, помимо прочего, военный конт‑
роль «западных стран» распространяется на меньшую
часть площади нашей планеты. С точки зрения Хан‑
тингтона, интересы «цивилизаций» разнонаправлены,
и если одна поднимается, другая неизбежно падает.
В книге Хантингтона немало интересных мы‑
слей, но он плохо понимает политическую экономию
119

Том Палмер

65

человеческих взаимодействий. Экономическую тео‑
рию он знает слабо и не способен правильно оценить
важность свободной торговли, которая является об‑
щим достоянием цивилизаций и служит средством их
взаимного обогащения. Поэтому Хантингтон прини‑
мает точку зрения тех, кто считает социальные отно‑
шения процессом с нулевой суммой1.
Вот один из примеров того, по каким критериям он
оценивает «упадок» цивилизации: «В 1490 г. западные
общества контролировали большую часть европейского
полуострова, кроме Балкан, или что‑то около 1,5 млн
кв. миль из общей поверхности суши (за исключени‑
ем Антарктики) — 52,2 млн кв. миль. Когда терри‑
ториальная экспансия Запада достигла своего апогея
Кроме того, Хантингтон проявляет прискорбное непонима‑
ние таких понятий, как «конкуренция» и «конфликт»: «При‑
мечательно, хотя это и озадачивает, что американцы приветст‑
вуют в американском обществе конкуренцию мнений, групп, пар‑
тий, ветвей государственной власти, фирм. Почему американцы
убеж­дены, что конфликт в их собственной стране — хорошо,
и тем не менее считают, что плохо, если конфликт имеет место
между странами? Вот интереснейший вопрос, который, насколь‑
ко мне известно, всерьез никто не изучал» (Samuel Hunting‑
ton, The Clash of Civilizations and the Remaking of World Order
(New York: Simon & Schuster, 1997), p. 221. [цит. по: Хантинг‑
тон С. Столкновение цивилизаций. М., 2007. С. 396]). Хан‑
тингтон, видимо, не сообразил, что если этот псевдовопрос никто
серьезно не изучал, значит, на то могут быть причины. «Сдерж­
ки и противовесы» между ветвями власти и конкуренция между
фирмами за привлечение покупателей — это отнюдь не то же са‑
мое, что конфликты «между странами».
1

120

Политическая экономия империи и войны

в 1920 г., он напрямую управлял территорией около
25,5 млн кв. миль — почти половиной земной суши.
К 1993 г. подконтрольные территории сократились на‑
половину, до 12,7 млн кв. миль. Запад вернулся к сво‑
ему изначальному европейскому “ядру”, плюс он имеет
обширные, освоенные поселенцами земли в Северной
Америке, Австралии и Новой Зеландии. Территория
независимых мусульманских государств, напротив,
увеличилась с 1,8 млн кв. миль в 1920 г. до 11 с лиш‑
ним миллионов квадратных миль в 1993‑м. Схожие из‑
менения произошли и в плане контроля людских ресур‑
сов. В 1900 г. жители Запада составляли около 30%
общего населения мира, а западные правительства
управляли почти 45% населения (в 1920 г. эта цифра
увеличилась до 48%). В 1993 г. западные правитель‑
ства правили, за исключением мелких остатков импе‑
рии типа Гонконга, только жителями Запада»1.
Но упадок ли это? Возьмем пример только одной
из этих западных стран и ее империи. Королевство
Нидерландов правило будущей Индонезией с 1800
по 1942 г., когда этот регион захватила Японская им‑
перия. После войны голландцы вернулись, почти пять
лет пытались восстановить контроль над колонией, но
потерпели неудачу, и в 1950 г. Индонезия стала неза‑
висимым государством.
По логике Хантингтона, после такой потери гол‑
ландцы должны были бы жить сильно хуже. А как
Samuel Huntington, ibid., p. 84 [Хантингтон. Указ. соч.
С. 120].
1

121

Том Палмер

66

на самом деле? Если взять за единицу измерения по‑
купательную способность доллара США в 1990 г., то
в 1950 г. ВВП Нидерландов на душу населения состав‑
лял 5996 долл.1 А что в 2010 г.? ВВП на душу насе‑
ления в тех же долларах 1990 г. составил 24 303 долл.,
т.е. вырос на 305%2. В материальном отношении поте‑
ря колониальных владений — Голландской Ост‑Ин‑
дии — голландским государством нисколько не по‑
вредила голландскому народу. Мало того, голландцы
перестали посылать свою молодежь на защиту ко‑
лоний и содержать кучу чиновников для управления
ими. Если голландцам теперь что‑то нужно в Индо‑
незии, они могут это купить и не тратить свою кровь
и свои ресурсы на другую страну. Выходит, что для
Angus Maddison, Contours of the World Economy,
1—2030 AD, Essays in Macro‑Economic History (Oxford: Ox‑
ford University Press, 2007). Данные из таблицы A 7, p. 382
[См.: Мэддисон Э. Контуры мировой экономики в 1—2030 гг.:
очерки по макроэкономической истории. М.: Изд‑во ин‑та Гай‑
дара, 2012].
2
Jutta Bolt and Jan Luiten van Zanden, «The First Update of the
Maddison Project: Re‑Estimating Growth Before 1820», Maddi‑
son‑Project Working Paper WP‑4 (January 2013), available online
at http://www.ggdc.net/maddison/maddison‑project/publications/
wp4.pdfa; database at http://www.ggdc.net/maddison/maddison‑
project/data/mpd_2013‑01.xlsx. В долларах 2010 г. душевой
ВВП был, конечно, значительно больше вследствие инфляци‑
онной политики Федеральной резервной системы США и, по
данным Всемирного банка (http://data.worldbank.org/indicator/
NY.GNP.PCAP.CD/countries/NL‑‑XS?display=graph), со‑
ставил 48 530 долл.
1

122

Политическая экономия империи и войны

голландцев торговля гораздо выгоднее империализма;
выгоднее она и для индонезийцев, чей душевой ВВП
(в тех же долларах 1990 г.) вырос с 817 долл. в 1950 г.
до 4722 долл. в 2010 г., т.е. на 478%1.
Если одна страна богата, это совершенно не озна‑
чает, что другая обязательно бедна. Если ваш тор‑
говый партнер обогащается, это хорошо для вас.
Как объяснил в 1803 г. экономист Жан‑Батист Сэй
(правда, к нему мало кто прислушивался), «хороший
урожай сулит выгоду не только земледельцу, но и тор‑
говцам всеми другими товарами. Чем больше урожай,
тем больше может купить тот, кто его вырастил. Пло‑
хой урожай, напротив, вредит продаже товаров в це‑
лом. Точно так же обстоит дело с промышленными
и коммерческими продуктами. Успех одной коммерче‑
ской отрасли повышает ее покупательные возможно‑
сти и, следовательно, облегчает доступ на рынок про‑
дуктам всех других отраслей. Напротив, замедление
одной ветви производства или коммерции отзывается
на всех остальных»2.
Экономические националисты в богатых странах
потрясают кулаками, когда читают, что жители Ки‑
тая, Индии, Бразилии или Ганы становятся богаче.
Bolt and van Zanden database http://www.ggdc.net/maddison/
maddison‑project/data/mpd_2013‑01.xlsx.
2
Jean‑Baptiste Say, A Treatise on Political Economy, trans. by
C. R. Prinsep and Clement C. Biddle (Philadelphia: Lippincott,
Grambo & Co., 1855), Book I, Chapter XV, «Of the Demand or
Market for Products», available from http://www.econlib.org/lib­
rary/Say/sayT15.html.
1

123

Том Палмер

67

Как же, ведь если бедные становятся богаче, зна‑
чит, богатые становятся беднее! Подобные эмоции не
только некрасивы и низки; они порождены непонима‑
нием. Канадцам (или немцам, датчанам, американцам,
японцам и другим) незачем раздражаться, если бога‑
теют китайцы или индийцы. Если канадцы торгуют
с ними, им выгодно, что их покупатели могут запла‑
тить больше за канадские продукты. То же самое от‑
носится к жителям Кореи и Кении, Виргинии и Вер‑
монта, к фермерам и промышленным рабочим.
Если бы все экономические отношения были взаи‑
модействиями с нулевой суммой, это означало бы, что
интересы наций несовместимы. И тогда Хантингтон
был бы прав. Но он ошибался1.
Я в ля ет с я ли ме ркантилистский
и м п ер и а ли з м вы г одны м пре дприятием ?
В течение столетий время от времени раздавались
голоса против войны и имперского владычества; но,
как ни прискорбно, вторжения в чужие страны, по‑
рабощение и грабеж местного населения широко‑
го осуждения не встречали. Принципиальная основа
критики вторжений и завоеваний сложилась в ходе
Подобное мировоззрение, исходящее из «нулевой суммы»,
подразумевает, что торговли не может быть вообще, поскольку
люди торгуют только тогда, когда рассчитывают получить выго‑
ду. Экономический национализм внутренне противоречив от на‑
чала и до конца.
1

124

Политическая экономия империи и войны

осознания того, что торговля выгодна, поскольку
следует уважать права личности, а несправедливость
и насилие разрушительно действуют на личность.
Поэтому неудивительно, что философ‑моралист,
опубликовавший в 1759 г. книгу «Теория нравствен‑
ных чувств», в своей работе 1776 г. осудил европей‑
скую колонизацию как «безумное и несправедливое
дело»: «Безумие и несправедливость были, по‑види‑
мому, основными началами, какими руководствова‑
лись при первоначальном проекте учреждения этих
колоний, — безумие в поисках золотых и серебря‑
ных рудников и несправедливость в желании завла‑
деть страной, безобидные жители которой не только
никогда не причиняли вреда европейцам, но и приня‑
ли первых пришельцев со всевозможными свидетель‑
ствами доброжелательства и гостеприимства»1.
Адам Смит понимал, что империализм «не оку‑
пается», — во всяком случае, для большинства на‑
селения, — и что общие издержки содержания им‑
перий многократно больше, чем общая сумма всех
выгод, которые они могут принести. Шотландский
моралист иэкономист отмечал, что подобные во‑
енные предприя­тия и империи не только сопряже‑
ны с разного рода несправедливостью, но обходят‑
Adam Smith, An Inquiry Into the Nature and Causes of the
Wealth of Nations, ed. R. H. Campbell and A. S. Skinner, vol. II
of the Glasgow Edition of the Works and Correspondence of Adam
Smith (Indianapolis: Liberty Fund: 1981), IV: vii, «Of Colonies»,
p. 588 [Смит А. Исследование о природе и причинах богатства
народов. М.: Эксмо, 2007. С. 561].
1

125

Том Палмер

68

ся налогоплатель­щикам гораздо дороже того, что
в принципе могут им дать: «Была организована ог‑
ромная область с единственной целью создать нацию
потребителей, обязанных покупать из магазинов раз‑
личных наших производителей все товары, которыми
они могут снабжать их. Ради того небольшого повы‑
шения цены, которое эта монополия могла дать на‑
шим производителям, на отечественных потребите‑
лей был взвален весь расход по содержанию и защите
этой области. Для этой и только одной этой цели на
две последние войны было истрачено более 200 млн
и был заключен новый государственный долг, превы‑
шающий 170 млн, в добавление ко всем издержкам на
ту же цель в предыдущих войнах. Одни проценты по
этому долгу превышают не только всю ту добавоч‑
ную прибыль, которую вообще могла принести мо‑
нополия колониальной торговли, но и всю стоимость
оборотов этой торговли или всю стоимость товаров,
которые в среднем вывозились ежегодно в колонии»1.
Колониализм и империализм с их неизбежными за‑
хватническими войнами и порабощением на самом де‑
ле не принесли пользы населению стран‑колонизато‑
ров, т.е. тем людям, которые платили налоги, служили
в армиях и несли на себе тяготы имперского бремени.
Adam Smith, An Inquiry Into the Nature and Causes of the
Wealth of Nations, ed. R. H. Campbell and A. S. Skinner, vol. II
of the Glasgow Edition of the Works and Correspondence of Adam
Smith (Indianapolis: Liberty Fund: 1981). IV: viii, «Conclusion of
the Mercantile System», p. 661 [Смит А. Исследование о приро‑
де и причинах богатства народов. М.: Эксмо, 2007. С. 624].
1

126

Политическая экономия империи и войны

Кое‑кто, разумеется, обогатился: подрядчики и по‑
ставщики, чиновники и вице‑короли, владельцы тор‑
говых монополий и захваченных земель, перевозчи‑
ки награбленных ценностей и рабов. Но их суммарная
выгода была микроскопической в сравнении с потеря‑
ми несчастных налогоплательщиков стран‑колониза‑
торов и порабощенных обитателей колоний. Как от‑
мечал Адам Смит, одни только проценты по долгу за
содержание военной силы превышали оборот всей ко‑
лониальной торговли. В конечном счете это было не‑
выгодное предприятие1.
Это прекрасно понимали классические либераль‑
ные фритредеры. В 1860 г. член британского парла‑
Современник Смита Иеремия Бентам отзывался о загранич‑
ных захватах еще резче. Он утверждал: «Всю прибыль, при­
обретенную захватом, какого бы вида она ни была, я считаю не
иначе как грабежом. Это грабеж с применением убийства, при‑
чем то и другое совершается в наибольшем возможном масштабе.
Это грабеж, к которому правящее меньшинство страны‑завое­
вательницы прибегает в отношении подчиненного большинства
в обеих странах. Грабеж, первыми жертвами которого стано‑
вятся жители страны‑завоевательницы из‑за непомерной стои‑
мости содержания армии». Бентам считал, что «в руках правя‑
щего меньшинства господствующего государства все подобные
владения, как никакой иной инструмент или средство, служат це‑
ли усиления господства и угнетения за счет и путем принесения
в жертву интересов и благополучия подчиненного большинства
в обеих странах» (Jeremy Bentham, «In International Dealings, Jus‑
tice and Beneficience», in E. K. Bramsted and K. J. Melhuish, eds.,
Western Liberalism: A History in Documents from Locke to Croce
(London: Longman, 1978), doc. 36, p. 353).
1

127

Том Палмер

69

мента и один из самых видных и откровенных сто‑
ронников свободной торговли в европейской истории,
Ричард Кобден, язвительно заметил, что если вообще
нужно финансировать чьи‑то крупные особые инте‑
ресы, то можно делать это гораздо дешевле и с мень‑
шим вредом. Он прославился тем, что вел переговоры
о заключении договора о свободной торговле с Фран‑
цией; этот договор способствовал установлению проч‑
ного мира между двумя традиционными врагами. Го‑
воря о невыгодности британской империи, он в шутку
предложил совершенно новый, менее обременитель‑
ный и дорогой способ удовлетворения интересов тех,
кто склонен к хищничеству. Было бы куда проще за‑
платить тем, кто обогащается за счет войны, столь‑
ко, сколько они выручили бы от войны и империи
(это составит ничтожную часть расходов на войну),
и освободить общество от необходимости сражаться
и умирать: «К сожалению, у нас есть класс, и при‑
том самый влиятельный, который делает деньги на
этих удаленных войнах или на страхе перед француз‑
ским вторжением. Как же этим аристократам обой‑
тись без расходов на войны и оружие? Но нельзя ли
найти не такой дорогой и более гуманный способ убла‑
жить этих господ? Когда я обсуждаю снижение пош‑
лин с г‑ном Руэром и мы доходим до тех мелких про‑
изводителей, которые, имея считанных работников
и небольшой капитал, требуют для себя высоких за‑
щитных пошлин, я обычно говорю: вместо того что‑
бы вредить торговле страны ради удовлетворения этих
мелких интересов, не лучше ли ему освободить этих
128

Политическая экономия империи и войны

людей от их ­неприбыльных занятий, снять им прият‑
ные номера в отеле “Лувр”, кормить их дичью и по‑
ить шампанским до конца их дней за государственный
счет. Может быть, и нам лучше заключить такой же
компромисс с нашими молодыми аристократами, чем
в угоду им допускать самое разорительное из всех
предприятий — войну или подготовку к войне?»1
Джон Брайт тоже был одним из основателей фри‑
тредерского движения в Англии и, как Кобден, чле‑
ном парламента, настроенным против империи.
В 1858 г. он сравнил Британскую империю и ее вой‑
ны с системой государственных пособий («внешней
помощи») для богатых: «Вряд ли найдется специа‑
лист, способный подсчитать, сколько богатства и сил
отнято у простых английских семейств, насколько по‑
шатнулось положение этих людей вследствие недос‑
тойных посягательств на плоды их трудолюбия, от‑
нятые у них изощ­ренными налогами и безрассудно
растраченные на все мыслимые и немыслимые пороч‑
ные затеи, в каких только может быть повинно пра‑
вительство. Чем больше думаешь об этом, тем оче‑
виднее становится вывод, к которому я пришел: эта
внешняя политика, эта забота то о “свободах Евро‑
пы”, то о “протестантских интересах”, эта чрезмер‑
ная любовь к “балансу сил” есть просто‑напросто
John Morley, The Life of Richard Cobden (London: T. Fish‑
er Unwiin, 1903). Chapter XXXIII.: miscellaneous correspondence,
1859—60—paris—return to England. — http://oll.libertyfund.
org/title/1742/90559/2050419 on 2014‑01‑02.
1

129

70

Том Палмер

гигантская система внешних пособий для аристокра‑
тии Великобритании»1.
Некоторые британцы — например, военные под‑
рядчики или те «молодые аристократы», которые за‑
нимали должности колониальных губернаторов и чи‑
новников, — выигрывали за счет колонизованных на‑
родов и остального населения Англии. Но английский
народ в целом безусловно ничего не выиграл. Наобо‑
рот, он проиграл. В книге «Мамона и имперские амби‑
ции. Экономика британского империализма» («Mam‑
mon and the Pursuit of Empire: The Economics of Brit‑
ish Imperialism») Лэнс Дэвис и Роберт Хаттенбек
тщательно исследовали расходы, инвестиции, нало‑
ги и прочие финансовые реалии Британской империи.
Вот их вывод: «Никакой экономической выгоды от
империи британцы в целом не получили. Ее получили
только отдельные инвесторы. Что до самой империи,
то уровень благосостояния варьировался в зависимо‑
сти от того, о ком идет речь и как считать. Если брать
колонии белых поселенцев, ответ однозначен: они ма‑
ло за что платили и очень многое получали. Да и во‑
обще во всех областях империи, где были белые посе‑
ленцы, они в большинстве случаев жили хорошо. Если
говорить о туземном населении, то хотя оно действи‑
тельно получало установленный государством набор
1
Selected Speeches of the Rt. Hon. John Bright M. P. On Public
Questions, introduction by Joseph Sturge (London: J. M. Dent and
Co., 1907), chapter XVI, Foreign Policy, Speech of October 29,
1858, Birmingham.

130

Политическая экономия империи и войны

потребительских продуктов по оптовым ценам, нет
оснований считать, что если бы у этого населения бы‑
ла свобода выбора, оно стало бы покупать именно те
продукты, которые ему предлагали, даже по снижен‑
ным ценам»1.
Хотя империализм не приносит никаких экономи‑
ческих выгод населению колониальной державы в це‑
лом, он должен обогащать какую‑то часть этого населе‑
ния, — иначе в нем вообще не будет смысла. Обогаща‑
ется лишь крохотное меньшинство, и его приобретения
столь же мизерны по сравнению с потерями, которые
несут все остальные. Очень многие, как левые, так и
правые, утверждают, не сильно задумываясь, что «если
один выигрывает, другой обязательно проигрывает»,
«если один проигрывает, другой обязательно выигры‑
вает» и что «выигрыши и проигрыши всегда уравнове‑
шивают друг друга». Эти утверждения ошибочны.
Нас окружает то, что обществоведы ­называют иг‑
рами с положительной суммой, а люди — просто
обою­довыгодными (win‑win) сделками, т.е. такими,
где в выигрыше оказываются обе стороны. Когда по‑
купатель приобретает что‑нибудь у торговца, он го‑
ворит «благодарю вас». Тому, кто считает мир игрой
с нулевой суммой, должно быть, удивительно слы‑
шать, как торговец и покупатель благодарят друг друга.
Lance E. Davis and Robert A. Huttenback, with the assistance of
Susan Gray Davis, Mammon and the Pursuit of Empire: The Eco‑
nomics of British Imperialism, abridged edition (Cambridge: Cam‑
bridge University Press, 1988), p. 267.

1

131

71

Том Палмер

Ни один из них не несет потерь, чтобы доставить вы‑
году другому. Выигрыш одного не уравновешивает‑
ся проигрышем другого. Они оба выигрывают. Итог
не равен нулю: он является положительной величиной.
Вокруг нас совершается масса подобных сделок, но ма‑
ло кто обращает внимание на «двойную благодарность»
добровольных обменов с положительной суммой.
Есть и другой вид взаимодействия, известный как
игра с отрицательной суммой. В конфликтных ситуа‑
циях не только проигрывает одна из сторон, но, бы‑
вает, потери сильно превышают выигрыш, и даже обе
стороны могут оказаться в проигрыше. Такой исход —
весьма распространенное явление. (Конечно — и это
тоже нужно иметь в виду, — при игре с отрицатель‑
ной суммой могут быть игроки, остающиеся в чистом
выигрыше. Грабителю, убивающему человека ради
денег, достаются, скажем, 10 долл., а его жертва теря‑
ет не только 10 долл., но и жизнь. Один получает мел‑
кую прибыль, отнимая у другого все. Но может быть и
так, что проиграют оба, — если, например, грабитель,
готовый убить ради 10 долл., встретит отпор и против‑
ники убьют или серьезно ранят друг друга.)
Викинги привозили из своих набегов богатую до‑
бычу. Испанский «серебряный флот» доставлял в Ис‑
панию драгоценные металлы (добытые трудом рабов)
из королевских колоний; это по крайней мере обогаща‑
ло королевский двор (но катастрофически сказалось на
стране в целом). В те времена пираты были страшной
угрозой для судоходства. Но мир менялся. В послед‑
ние два столетия вред, причиненный колониальными
132

Политическая экономия империи и войны

военными экспедициями туземным народам, не при‑
носил выгод населению (взятому в целом) стран, кото‑
рые занимались подобными имперскими предприятия‑
ми. Разумеется, имелись люди, остававшиеся в чистом
выигрыше (например, такая категория, как постав‑
щики товаров для армии), но их прибыток неизмеримо
уступал потерям, понесенным не только колонизован‑
ными или оккупированными территориями, но и на‑
селением державы‑захватчика. А потери в двух гло‑
бальных мировых войнах были просто ужасающими.
В конце Второй мировой войны Европа и значитель‑
ная часть Азии лежали в руинах, а население этих двух
континентов страдало от недоедания или даже голода‑
ло. Не война, а мир и торговля создали основу для по‑
слевоенного экономического восстановления1.
Самыми решительными противниками империа­
лизма и заморских военных авантюр были — во
Франции, в Англии или в Германии — как раз убеж­
денные сторонники свободной торговли. Фредерик
Пасси, первый лауреат Нобелевской премии мира,
Мнение, согласно которому «война вытащила США из Ве‑
ликой депрессии», убедительно опроверг историк экономики Ро‑
берт Хиггс в статьях: «Wartime Prosperity? A Reassessment of
the U.S. Economy in the 1940s», The Journal of Economic His‑
tory, Vol. 52, No. 1 (March 1992), и «From Central Planning to
the Market: The American Transition, 1945—47», The Journal of
Economic History, Vol. 59, No. 3 (September 1999); обе статьи
перепечатаны в: Robert Higgs, Depression, War, and Cold War:
Studies in Political Economy (Oxford: Oxford University Press,
2006), Chap. 3, pp. 61—80 and pp. 101—123.
1

133

72

Том Палмер

видный экономист‑фритредер, основатель Француз‑
ского общества международного арбитража, поддер‑
живал дружеские отношения и сотрудничал с Ричар‑
дом Кобденом и Джоном Брайтом. Этот видный па‑
цифист разъяснял, что «несмотря на многочисленные
прискорбные исключения, все же превалирует тенден‑
ция к торжеству гармонии и всеобщего согласия, что
прекрасно выражено в возвышенной идее единства и
братства всего человечества. Источником этого дви‑
жения служит торговля. Без нее люди и целые народы
перестают быть братьями и становятся врагами. С по‑
мощью торговли они учатся понимать и любить друг
друга. Взаимные интересы примиряют их, а примире‑
ние просветляет их. Без торговли все сидят по своим
углам, отгороженные от мира и в каком‑то смысле ли‑
шенные связи с большей частью творения… Доктрина
запретов и ограничений не только проповедует одино‑
чество и нищету, но и обрекает человечество на враж­
ду и ненависть»1.
Пасси посвятил свои усилия развитию свободной
торговли и институтов международного арбитража
как инструментов, помогающих укрепить мир и избе‑
жать войны.
Критики американских имперских амбиций и про‑
ектов выступали с тех же позиций, что европейские
критики войны и империи. В 1898 г. бизнесмены, пи‑
сатели и ученые создали Антиимпериалистическую
Frédéric Passy, Leçons d’Économie politique faites à Montpellier,
1860—1861 (Montpellier: Gras, 1861), p. 548.
1

134

Политическая экономия империи и войны

лигу для противодействия военному экспансионизму
США. Один из членов этой группы, профессор Йель‑
ского университета Уильям Самнер, в 1898 г. высту‑
пил с широко известным эссе «Завоевание Соединен‑
ных Штатов Испанией». В нем он утверждал, что хо‑
тя на войне Соединенные Штаты разбили Испанскую
империю и отняли у испанцев Гуам, Пуэрто‑Рико и
Филиппины, на самом деле принципы Испанской им‑
перии взяли верх над Соединенными Штатами.
Завершая свое эмоциональное осуждение империа­
лизма и войны, Самнер резюмировал: «Мы разбили
Испанию на войне, но дали ей завоевать нас на по‑
ле идей и политики. Экспансионизм и империализм —
это всего лишь старинные теории национального про‑
цветания, которые завели Испанию туда, где она
сейчас находится. Эти теории обращены к националь‑
ному тщеславию и национальной алчности. Они при‑
тягательны — особенно на первый и самый поверх‑
ностный взгляд — и поэтому, надо признать, сильно
действуют на массовое сознание. Однако они ложны
и приведут нас к краху, если нам не хватит ума и ре‑
шимости противостоять им»1.
William Graham Sumner, «The Conquest of the United States by
Spain» (1898) (Indianapolis: Liberty Fund, 2013). Заимствовано
из: http://oll.libertyfund.org/title/2485 on 2014‑02‑03. См. так‑
же: David T. Beito and Linda Royster Beito, «Gold Democrats and
the Decline of Classical Liberalism, 1896—1900», The Indepen‑
dent Review, vol. IV, no. 4 (Spring 2000), pp. 555—575, http://
www.independent.org/pdf/tir/tir_04_4_beito.pdf.
1

135

73

Том Палмер

Е ст ь ли см ысл в «Войне за не фть
( и д ру г ие ре сурсы )»?

74

В наши дни прямая колониальная оккупация — явле‑
ние крайне редкое (хотя такие случаи еще встречают‑
ся). Вместе с тем во многих странах нередко можно
слышать, что свержение иностранных правительств,
применение военной силы, угроза начать войну и про‑
чие средства, которые государство может использо‑
вать вне своих границ, необходимы для контроля над
ресурсами. Это возвращение к классической меркан‑
тилистской логике, опровергнутой временем и эконо‑
мистами. Время от времени политики заявляют, что
войну нужно вести ради экономических интересов.
В нашу эпоху, считают они, кровь и деньги нужно
тратить на то, чтобы контролировать нефть. В 1990 г.
тогдашний государственный секретарь США Джей‑
мс Бейкер, убеждая конгрессменов в необходимости
войны с режимом Саддама Хусейна, в частности, за‑
явил: «Дело не в том, что растет цена галлона бензи‑
на на заправках. Речь идет не только о конкретном во‑
просе поставок нефти из Кувейта и Ирака. Главная
проблема в диктаторе, который — если ему позволить
действовать свободно и безнаказанно — может заду‑
шить весь мировой экономический порядок, самолич‑
но решая, погрузимся ли мы все в рецессию или даже
во мрак депрессии»1.
James Baker, «Confrontation in the Gulf: Excerpts from Bak‑
er Testimony on U.S. and Gulf», New York Times, September 5,

1

136

Политическая экономия империи и войны

Еще раньше один из предшественников Бейке‑
ра, Генри Киссинджер, предупреждал в «Los Angeles
Times», что диктатор Ирака Саддам Хусейн «спосо‑
бен вызывать мировой экономический кризис»1. Неф‑
тяной вопрос стоял на повестке дня и во время второ‑
го вторжения в Ирак под предводительством США.
В числе ошибок, совершенных сторонниками войны
за нефть, оказалось и непонимание ключевых эконо‑
мических реалий.
В публичных дебатах с бывшим директором ЦРУ
Джеймсом Вулси Уильям Нисканен, тогда дирек‑
тор Института Катона, а ранее член Совета экономи‑
ческих консультантов при президенте Рейгане и за‑
служенный ученый‑экономист, заявил: «И в 2001 г.
нефть не стоит войны, как не стоила ее в 1991 г. Нефть
представляет ценность для тех, кто ее контролирует,
только в том случае, если они продают ее нам и дру‑
гим странам. Для американских национальных ин‑
тересов совершенно неважно, кто владеет этой неф‑
тью, за исключением вопроса о богатстве этой страны.
И данное обстоятельство остается в силе независи‑
мо от того, идет ли речь о соевых бобах или о нефти,
и от того, импортируем ли мы нефть в больших ко‑
личествах или экспортируем. Цена на нефть в Япо‑
нии такая же, как в Англии, хотя Япония всю нефть
1990, http://www.nytimes.com/1990/09/05/world/confronta‑
tion-in-the‑gulf‑excerpts‑from‑baker‑testimony‑onus‑and‑gulf.html.
1
Henry Kissinger, «U.S. Has Crossed Its Mideast Rubicon—and
Cannot Afford to Lose», Los Angeles Times, August 19, 1990.
137

Том Палмер

75

импортирует, а Англия в основном обходится собст‑
венной добычей. Существует мировой рынок неф‑
ти… Поэтому нефть не стоит войны. Она не стоила
ее в 1991 г., не стоит и сейчас»1.
Нисканен был прав. Нефть — товар, имеющий
мировую цену. Даже самые отъявленные диктаторы
понимают, что нефть мало чего стоит, если ее не про‑
давать. Это признавали даже самые непримиримые
враги США, — такие, как покойный венесуэльский
диктатор Уго Чавес, который продавал значительную
часть добычи государственной нефтяной компании
американским покупателям.
Но давайте представим, что поставки нефти или
другого ресурса снизились. Что тогда? Экономиче‑
ская наука объясняет нам два важных обстоятельства.
1. Применение вооруженной силы, помимо всего
прочего, — дорогая вещь. Более того, почти во всех
случаях оно обходится гораздо дороже, чем любое
снижение благосостояния по причине ограничения по‑
ставок из других стран. Сторонники военной интер‑
венции считают, что использование армии ничего не
стоит. Но это не так2.
William Niskanen and James Woolsey, «Should the United States
Go to War against Iraq?». Публичные дебаты в Институте Катона
13 декабря 2001 г. — http://www.c‑span.org/video/?167840‑1/
WarAgainst.
2
Об экономической целесообразности первой Войны в За‑
ливе см.: David R. Henderson, «Do We Need to Go to War for
Oil?», Cato Institute Foreign Policy Briefing, October 24, 1990,
http://object.cato.org/sites/cato.org/files/pubs/pdf/fpb004.pdf.
1

138

Политическая экономия империи и войны

2. Люди, взаимодействующие на рынках, уже
обнаружили механизм, реагирующий на сокраще‑
ние предложения, а именно ценовой механизм. Це‑
ны побуждают распределять товары так, чтобы их
использование имело максимальную потребитель‑
ную ценность из всех возможных (когда цены растут,
мы «экономно» используем дефицитные ресурсы).
Рост цен создает стимулы не только для экономии
ресурсов, но и для наращивания предложения и пе‑
рехода на заменители (в случае нефти это природный
газ, водная, солнечная и прочие виды энергии). До‑
вериться рынку неизмеримо дешевле, чем применить
военную силу1.
Меркантилистские предрассудки и неспособность
оценить стоимость военной интервенции характер‑
ны, разумеется, не только для правительства США.
Хендерсон занимал должность старшего экономиста по вопросам
энергетики в Совете экономических консультантов. В настоя­щее
время является адьюнкт‑профессором Высшей военно‑морской
школы. Хендерсон подсчитал издержки от роста нефтяных цен
в том (крайне маловероятном) случае, если бы Саддаму Хусейну
удалось взять под контроль всю добычу в Ираке, Кувейте, Сау­
довской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратах и резко
ограничить поставки. Он пришел к выводу, что потери экономи‑
ки США составили бы мизерную часть затрат на военную опе‑
рацию по предотвращению вышеописанной ситуации. У США
не было решительно никаких экономических причин начинать
военные действия в Персидском заливе.
1
См.: Eugene Gholz and Daryl G. Press, «Protecting “The
Prize”: Oil and U.S. National Interest», Security Studies, Vol. 19,
No. 3 (Fall 2010), pp. 453—485.
139

Том Палмер

Такая политика довела до разорения СССР: каждый
новый сателлит увеличивал его империю и все больше
повышал нагрузку на имперское государство. Китай‑
ская Народная Республика уже немало лет перепла‑
чивает за доступ к нефти и другим ресурсам. Подоб‑
ная политика дорого обходится китайским налого‑
плательщикам, поскольку государство платит больше
рыночной цены (не считая премиальных выплат тем,
кто принимает решения в других странах), а затем до‑
тирует убыточным государственным предприятиям
использование полученных таким образом ресурсов1.
1
В частности, «Дерек Сизерс, штатный научный сотруд‑
ник Американского института предпринимательства, изучаю‑
щий китайские зарубежные инвестиции, отметил, что китай‑
ские компании склонны платить за активы с необычайной щед‑
ростью: “Они переплачивают, чтобы компании гарантированно
получали то, что их интересует”. Кроме того, у них масса денег
на такие расходы, и они готовы их тратить. Некоторые отрасле‑
вые аналитики также согласны в том, что китайские покупате‑
ли, по всей видимости, переплачивали в недавних сделках. Ра‑
нее в этом году китайская Sinochem заключила сделку с Pioneer
Natural Resources по пермскому нефтяному бассейну в Техасе и
заплатила на 40% больше, чем предполагали аналитики. Cnooc
дала 61%‑ную премию за Nexen, а Sinopec — 44%‑ную премию
за разработчика нефтеносных песков Daylight Energy» («Chi‑
nese Energy Deals Focus on North America: State‑Owned Firms
Seek Secure Supplies, Advanced Technology», by Russell Gold and
Chester Dawson, Wall Street Journal, October 25, 2013).
Китай не только переплачивает за приобретаемые иност‑
ранные товары, но и предоставляет их по дотированным ценам
привилегированным государственным предприятиям, создавая,

140

Политическая экономия империи и войны

Власти Франции много десятилетий трудились над
тем, чтобы обеспечить особые условия французским
фирмам в Западной Африке. Эти особые условия до‑
бывались за счет африканских потребителей и фран‑
цузских налогоплательщиков. Власти Франции пы‑
тались поддержать привилегии французского бизне‑
са за счет сохранения «колониального франка» (franc
CFA; в 1945—1958 гг. CFA означало Colonies fran‑
çaises d’Afrique, затем Communauté française d’Afrique,
а после объявления независимости французских ко‑
лоний — Communauté Financière Africaine), финан‑
совой помощи (ложившейся таким же бременем на
французских налогоплательщиков, как американская
помощь на американцев, а китайская — на китайцев),
размещения армейских контингентов и периодическо‑
го военного вмешательства. Но чистая прибыль до‑
ставалась не «французам», а привилегированному
меньшинству, которое обогащалось за счет француз‑
ского народа. Журналисты случайно услышали, как
президент Николя Саркози сказал президенту Того
таким образом, двойной источник убытков для китайской эко‑
номики в целом. Как отмечают сотрудники пекинского Незави‑
симого института экономики Хон Шен и Нон Чжао, «с 2001 по
2009 г. государственные предприятия недоплатили 234,7 мил‑
лиарда юаней налогов на использование ресурсов. В совокуп‑
ности по углю, газу и другим ресурсам они в общей сложности
недоплатили 497,7 млрд юаней» (Hong Sheng and Nong Zhao,
China’s State‑Owned Enterprises: Nature, Performance and Re‑
form (Singapore: World Scientific Publishing Company, 2012)
(Kindle Edition Locations 242—243)).
141

76

Том Палмер

Фору Гнассингбе (избранному при поддержке Фран‑
ции): «Раз Вы друг Франции, Вы должны заботить‑
ся о французских компаниях». Смысл этих слов не
оставлял никаких сомнений и наглядно демонстриро‑
вал, до чего дошел мир современного кумовства1.
Россия при президенте Путине тоже старалась по‑
лучить привилегии для российских компаний, как го‑
сударственных, так и частных. Для этого она применя‑
ла агрессивную внешнюю политику, в том числе втор‑
жения в сопредельные страны и аннексию территории,
а также создала «Евразийский таможенный союз».
В результате российские потребители и налогоплатель‑
щики пострадали, а в выигрыше оказались владельцы
и руководители фирм, приближенные к Кремлю, осо‑
бенно так называемые «силовики», составляющие ко‑
стяк все более авторитарного режима этой страны2.
Свободная торговля — гораздо более верный спо‑
соб получить нужные ресурсы, чем использование
«La politique africaine de Nicolas Sarkozy tarde a rompre
avec une certaine opacite», Le Monde, March 25, 2009, http://
www.lemonde.fr/afrique/article/2009/03/25/la‑politique‑afri‑
caine‑de‑nicolas‑sarkozy‑tarde‑a‑rompre‑avec‑unecertaine‑opa‑
cite_1172354_3212.html.
2
«Согласно исследованию Global Trade Alert (GTA), ведущей
организации в области сбора информации о торговле, на Россию
вместе с ее партнерами по Таможенному союзу, Белоруссией
и Казахстаном пришлась треть всех мировых протекционистских
мер в 2013 г.» «В исследовании отмечается, что Россия является
мировым лидером в области протекционистских торговых мер».
Moscow Times, January 12, 2014.
1

142

Политическая экономия империи и войны

государственной власти в любой форме. Мерканти‑
лизм, империализм и милитаризм обогащают узкий
круг лиц, но они противоречат интересам общества.
Это убыточные предприятия.
Э к о н о м и че ские заблужде ния
и м еж ду народны е отнош е ния
Один из выдающихся поборников свободы и мира и
один из лучших выразителей ценностей либертари‑
анства, Фредерик Бастиа, так сформулировал клю‑
чевую задачу либертарианской политической эконо‑
мии: объяснить, что торговля взаимовыгодна, а вой‑
на взаиморазрушительна. «Наша задача — бороться
с этой ложной и опасной политической экономией, ко‑
торая считает процветание одного народа несовмести‑
мым с процветанием другого, которая уравнивает ком‑
мерцию с завоеванием, а плодотворную работу с гос‑
подством. Пока подобные идеи будут существовать,
мир не сможет и сутки прожить мирно. Более того,
сама идея мирного существования станет абсурдом
и нелепостью»1.
Живучесть таких основательно развенчанных
теорий, как «торговый баланс», т.е. убеждение, что
Frédéric Bastiat — M. de Noailles a la Chambre des Pairs,
24 Janvier 1847, in Oeuvres Complètes de Frédéric Bastiat, Tome
Deuxieme, Le Libre‑Échange (Paris: Guillaumin et Cie., 1855),
http://files.libertyfund.org/files/2343/Bastiat_Oeuvres_
1561.02.pdf.
1

143

Том Палмер

77

«национальная коммерция успешна настолько, на‑
сколько экспорт больше импорта»1, причинила огром‑
ный вред всему миру. Отказ от ложных доктрин —
это задача не политической идеологии, а здравой эко‑
номической теории (безотносительно к тому, какими
могут быть прочие взгляды на мир). Как отмечал экс‑
перт по торговым отношениям Пол Кругмен, «кон‑
фликт между нациями, набирающий силу в воображе‑
нии многих политиков и политологов, — это иллюзия.
Jean‑Baptiste Say, A Treatise on Political Economy, trans. by
C. R. Prinsep and Clement C. Biddle (Philadelphia: Lippincott,
Grambo & Co., 1855), Book I, Chapter XVII, «Of the Effect of
Government Regulations Intended to Influence Production», http://
oll.libertyfund.org/title/274/38004. Идея торгового баланса —
опасное заблуждение; ее несостоятельность была установлена
экономистами уже много столетий назад, но она до сих пор
пользуется популярностью у тех, кто не дает себе труда хоро‑
шо подумать. В «Похвальном слове Гурнэ» (1759), которое ве‑
ликий французский экономист Тюрго посвятил своему учителю
Венсану де Гурнэ, он писал, что защищать меркантилистскую
политику «значит забывать, что любая коммерческая операция
может быть только взаимной, ибо желание продать что‑то ино‑
странцам и при этом ничего у них не купить абсурдно» («Por‑
trait of a Minister of Commerce, Eloge de Gournay» in W. Walk‑
er Stephens, ed., The Life & Writings of Turgot (1895; New York:
Burt Franklin, 1971), p. 238 [Тюрго А. Р. Ж. Похвальное слово
Венсану де Гурне // Кене Ф., Тюрго А. Р. Ж., Дюпон де Не‑
мур П. С. Физиократы. Избранные экономические произведе‑
ния. М.: Эксмо, 2008. С. 559 (в русском переводе этой фра‑
зы нет, но есть близка по смыслу: «...это значит забывать, что...
никакая нация не может одна вести всю торговлю на земле, все
продавать иностранцам и ничего у них не покупать...»)]).
1

144

Политическая экономия империи и войны

Но это такая иллюзия, которая способна лишить нас
реальных взаимных выгод от торговли»1.
Невежество экономических националистов и неле‑
пость их меркантилистских предложений, заблужде‑
ния людей, которые твердят, что бедные развивающи‑
еся страны представляют угрозу для развитых стран
и наоборот, поскольку те и другие будут оттягивать на
себя чистые инвестиции и при этом иметь активное
сальдо торгового баланса2, — столь вопиющи, что не
вызывают ничего, кроме изумления. Можно надеять‑
ся, что это невежество отступит перед основательным
экономическим анализом и нам не придется долго
ждать того дня, который предсказывал Жан‑Батист
Сэй: «Рано или поздно наступит день, когда люди
задумаются о том, стоит ли тратить такие усилия на
доказательство ложности системы столь неразумной
Paul Krugman, «The Illusion of Conflict in International Trade»,
in Paul Krugman, Pop Internationalism (Cambridge, Mass.:
The MIT Press, 1998), p. 84. Заслуживают внимания и другие
статьи книги, в том числе простая и доходчивая статья «What
Do Undergraduates Need to Know About Trade», pp. 116—125.
2
Это, как свидетельствует фундаментальное правило бух‑
галтерского тождества «сбережения – инвестиции = экс‑
порт – импорт», просто невозможно: если ваш импорт больше
экспорта, значит, приток инвестиций больше сбережений и вы
импортируете капитал; если же ваш экспорт больше импорта,
значит, ваши сбережения больше притока инвестиций и вы экс‑
портируете капитал. Подробный анализ международной тор‑
говли, в том числе и в ее связи с проблемой мира см. в: Don‑
ald J. Boudreaux, Globalization (Westport, CT: Greenwood Press,
2008).
1

145

Том Палмер

и абсурдной, но тем не менее столь часто утверждае‑
мой острием штыка»1.
К о гд а т о вар ы не мог ут пе ре се кать
г р а н и ц ы, их пе ре се кают армии
Свобода торговли и инвестиций способствует миру
между народами. Она не делает войну между госу‑
дарствами невозможной, но снижает ее вероятность,
и это уже большое дело. Классики либерализма дав‑
но выявили связь между миром и коммерцией. Как от‑
мечал в 1860 г. немецкий классик либерализма Джон
Принс‑Смит, «создаваемая свободой торговли меж­
дународная взаимосвязь интересов — наиболее эф‑
фективное средство предотвращения войн. Если бы
мы продвинулись настолько, что видели бы в каждом
иностранце доброго покупателя, у нас вряд ли возник­
ло бы желание стрелять в него»2.
Сейчас мы лучше понимаем прямую положитель‑
ную связь не только между миром и свободой торговли,
Jean‑Baptiste Say, A Treatise on Political Economy, Book
I, Chapter XVII, «Of the Effect of Government Regulations In‑
tended to Influence Production», http://oll.libertyfund.org/
title/274/38004.
2
John Prince‑Smith, «On the Significance of Freedom of Trade in
World Politics», Address to the Third Congress of German Econ‑
omists, Köln, 1860, in E. K. Bramsted and K. J. Melhuish, eds.,
Western Liberalism: A History in Documents from Locke to Croce,
op. cit., pp. 357—359, p. 357.
1

146

Политическая экономия империи и войны

но и между миром и объемом торговли. Чем больше
торговые потоки, пересекающие границы, чем значи‑
тельнее перекрестные зарубежные инвестиции, тем
меньше вероятность войны.
В 1748 г. французский философ и политический
мыслитель Монтексье в своем авторитетном сочине‑
нии «О духе законов» подчеркнул, что «естественное
действие торговли — склонять людей к миру. Между
двумя торгующими друг с другом народами устанав‑
ливается взаимная зависимость: если одному выгодно
покупать, то другому выгодно продавать, и все их свя‑
зи основаны на взаимных нуждах»1.
Рассмотрев многочисленные конфликты, Соломон
Полачек и Карлос Сейли пришли к выводу: «Тор‑
гующие нации больше сотрудничают и меньше кон‑
фликтуют. Удвоение торговли снижает агрессивность
на 20%»2. Международная торговля и особенно ме‑
ждународные инвестиции повышают заинтересован‑
ность в сохранении мира. Страны, у которых в дан‑
ный момент больше торговых связей или взаимных
инвестиций, меньше склонны думать о войне против
своих покупателей и деловых партнеров. Чем больше
1
Монтескье Ш. О духе законов. Кн. ХХ. Об отношении за‑
конов к торговле, рассматриваемой с точки зрения ее природы и
ее подразделений. Гл. 2. О духе торговли. [Монтескье Ш. Из‑
бранные произведения. М., 1955. С. 433].
2
Carlos W. Polachek and Carlos Seiglie, «Trade, Peace and De‑
mocracy: An Analysis of Dyadic Dispute», Institute for the Study of
Labor (IZA) Discussion Paper 2170 (June 2006), http://papers.
ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=915360##.

147

78

Том Палмер

людей, чье благополучие зависит от поддержания
торговли, тем шире и поддержка мира, поскольку все
больше голосов будет против разрыва ценных торго‑
вых связей. И чем больше объем перекрестных ин‑
вестиций, тем сильнее стремление к миру, — по той
простой причине, что никто не хочет, чтобы его соб‑
ственность бомбили и взрывали1.
Сейчас уже общепризнано, что недалекая и де‑
структивная политика «торгового протекционизма»
(т.е. создание торговых барьеров для «защиты» оте‑
чественных производителей) 1930‑х годов во многом
содействовала Депрессии и вскоре последовавшей
войне2. Именно об этом предупреждали 1028 аме‑
риканских экономистов, которые подписали пети‑
цию против жестких торговых ограничений по бо‑
лее чем 20 000 товарных позиций импорта (огра‑
ничения были введены Конгрессом в 1930 г.). Этот
удар по американским потребителям (и американ‑
ским импортерам) запустил цепную реакцию протек‑
ционизма по всему миру, углубил и продлил Депрес‑
сию в Европе и США, привел к резкому падению
мировой торговли и помог проложить путь к войне.
Петиция завершалась такими словами: «Тарифная
См.: Erik Gartzke, Quan Li, and Charles Boehmer, «Invest‑
ing in Peace: Economic Interdependence and International Con‑
flict», International Organization, Vol. 55, No. 2 (Spring 2001),
pp. 391—438.
2
См.: Douglas A. Irwin, Peddling Protectionism: Smoot‑Hawley
and the Great Depression (Princeton: Princeton University Press,
2011).
1

148

Политическая экономия империи и войны

война — неподходящая почва для укрепления мира
во всем мире»1. Так оно и вышло.
После ужасной Второй мировой войны президент
США Гарри Трумэн заметил в 1947 г.: «В данный
момент весь мир обращает свои помыслы и усилия на
достижение мира и свободы. Эти цели тесно связаны
с третьей задачей — восстановлением мировой тор‑
говли. И все три — мир, свобода и торговля — на
самом деле неотделимы друг от друга. Это доказано
тяжелыми уроками прошлого». В своей речи Трумэн
отметил, что «с каждым новым сражением в эконо‑
мической войне 30‑х годов трагический исход стано‑
вился все очевиднее»2.
А н тичны й взгляд
То, что мирное поведение и торговля взаимосвязаны,
было понято очень давно. В IX песне «Одиссеи» Го‑
мер рассказывает о циклопах, — дикарях, которые
поедали высадившихся на их остров. У циклопов не
было никаких институтов цивилизации, а именно ни‑
каких совещательных органов, законов и торговли.
Нет между ними ни сходбищ народных,
ни общих советов;
http://econjwatch.org/articles/economists‑againstsmoot‑hawley.
Harry S. Truman, «Address on Foreign Economic Policy, De‑
livered at Baylor University, March 6, 1947», Public Papers of the
Presidents, Harry S. Truman 1947—53, http://trumanlibrary.org/
publicpapers/index.php?pid=2193&st=&st1=.
1

2

149

79

Том Палмер

В темных пещерах они иль на горных
вершинах высоких
Вольно живут; над женой и детьми
безотчетно там каждый
Властвует, зная себя одного,
о других не заботясь…
Ибо циклопы еще кораблей красногрудых
не знают;
Нет между ними искусников, опытных
в хитром строенье
Крепких судов, из которых бы каждый,
моря обтекая,
Разных народов страны посещал, как бывает,
что ходят
По морю люди, с другими людьми
дружелюбно знакомясь1.

Полемика, обсуждение, критика, торговля, путе‑
шествия, инвестиции и прочие элементы свободных
обществ не делают войну невозможной, но безусловно
снижают ее вероятность. Они ограничивают и снижа‑
ют жестокое насилие. И об этом можно сказать еще
много хорошего.
К т о п р инимае т ре ш е ния?

80

Либертарианцы всегда хорошо понимали, насколь‑
ко наивно и несерьезно считать, будто войны, кото‑
рые начинают правящие элиты, хоть в какой‑то мере
1

Одиссея IX 112—115; 125—129. (Перевод В. Жуковского.)

150

Политическая экономия империи и войны

ведутся в интересах населения воюющих стран. В кни‑
ге «Империализм и мировая политика» («Imperialism
and World Politics») историк Паркер Мун с предель‑
ной ясностью изложил суть вопроса:
«Язык нередко затемняет истину. Языковой обман
скрывает от нас подоплеку международных отноше‑
ний больше, чем мы отдаем себе в этом отчет. Когда
мы произносим слово “Франция”, мы представляем
Францию как некую единую сущность. Желая избе‑
жать громоздких повторов, мы используем по отноше‑
нию к стране личные и притяжательные местоимения.
Когда, например, мы говорим “Франция послала свои
войска, чтобы захватить Тунис”, мы мысленно при‑
писываем стране не только единство, но и персональ‑
ную идентичность. Сами эти слова служат ширмой,
скрывающей факты, и превращают международные
отношения в эффектную драму, действующими лица‑
ми которой выступают персонифицированные страны.
При этом мы, к сожалению, тут же забываем о под‑
линных действующих лицах, т.е. о реальных мужчинах
и женщинах. Насколько иначе выглядела бы картина,
если бы у нас не было слова “Франция” и вместо это‑
го мы говорили бы “38 миллионов мужчин, женщин и
детей самых разных интересов и взглядов, живущие на
территории в 218 тысяч квадратных миль”! Тогда нам
пришлось бы описывать тунисскую экспедицию точ‑
нее, скажем так: “Несколько человек из этих 38 мил‑
лионов послали 30 тысяч других на захват Туниса”.
Но такая формулировка факта сразу же вызывает во‑
прос или даже ряд вопросов. Кто эти “несколько”?
151

Том Палмер

81

Почему они послали тридцать тысяч в Тунис? И по‑
чему эти последние повиновались?
Строительством империй занимаются не “нации”,
а конкретные люди. Наша задача в том, чтобы вы‑
явить этих людей, эти активные заинтересованные
меньшинства в каждой нации, которым империализм
непосредственно выгоден, а потом проанализировать
причины, в силу которых большинство оплачивает
расходы и сражается в войнах, неизбежно сопутству‑
ющих империалистической экспансии»1.
Формулировка «страна X начала войну или посла‑
ла войска на захват страны Y» — это в лучшем случае
краткое описание следствия, за которым стоит слож‑
ный комплекс причин. В реальности некая группа лю‑
дей страны X приняла решения, чреватые серьезными
последствиями для других, и задача серьезного уче‑
ного состоит в том, чтобы понять, как и почему эти
Parker T. Moon, Imperialism and World Politics (New York:
The MacMillan Company, 1926), p. 58. Заслуживает внима‑
ния, как Мун описывает жестокую эксплуатацию королем Ле‑
опольдом Бельгийского Конго, так называемого «Свободного
государства Конго». Она принесла невообразимые страдания
местному населению, обогатила короля и дорого обошлась бель‑
гийским налогоплательщикам. Вечной благодарности достойны
героические усилия сэра Роджера Кейсмента, который в «До‑
кладе Кейсмента» (1904) раскрыл бельгийцам глаза на ужасные
злоупотребления. Раскрытием преступлений в Конго и Брази‑
лии Кейсмент приобрел всеобщее признание, но, к сожалению,
был казнен англичанами за активную поддержку ирландской
независимости.
1

152

Политическая экономия империи и войны

решения были приняты и почему другие с ними со‑
гласились. Война — сознательный выбор, по край‑
ней мере со стороны агрессора. Попытка представить
всех людей, все интересы и мнения, присутствующие
в стране, как целостную выбирающую инстанцию —
это не просто мистическая аберрация. Подобный под‑
ход, что гораздо хуже, скрывает от нас все важные
политологические вопросы. Но именно он характерен
для многочисленных обозревателей, аналитиков и иде‑
ологов войн и конфликтов. Они не способны рассмот­
реть проблему во всей ее сложности, поскольку им
проще использовать коллективистскую перспективу
как в моральной, так и в социальной сфере. Они счи‑
тают, что страна, которую образуют множество раз‑
ных людей и их сложные взаимосвязи (семьи, соци‑
альные сети, политические партии, деловые пред‑
приятия, религиозные союзы и т.д., и т.п.), это точно
такой же целостный индивидуум, как и те индивиду‑
умы, из которых она состоит1. Это поверхностный
образ мышления, чреватый опасными последствиями.
Решения не падают с неба: они суть результат со‑
знательного выбора. Нас побуждают к действию
определенные мотивы, но сами мотивы проистека‑
ют из определенных идей. Неразумные идеи приво‑
дят к неразумной политике, которая порождает прев‑
ратные и даже катастрофически опасные побуждения.
См.: Tom G. Palmer, «Myths of Individualism», Cato Policy Re‑
port (September/October 1996), http://www.libertarianism.org /
publications/essays/myths‑individualism.

1

153

Том Палмер

82

Если мы хотим мира, мы должны активно высту‑
пать за мир. Если принято решение в пользувойны,
нужно протестовать против него. В отношении войны
не должно быть такой позиции, как «ни да, ни нет».
Это бинарный выбор. Если вы не за, значит, вы про‑
тив; ничего промежуточного тут быть не может. Вызы‑
ваемые войной разрушения, гибель неповинных людей
и огромные затраты — более чем достаточное осно‑
вание воздерживаться от войны. Если, далее, мы хо‑
тим, чтобы и другие предпочитали мир, нам нужно не
только призывать к миру, но и разоблачать заблужде‑
ния вроде «столкновения цивилизаций», «экономиче‑
ского конфликта», «протекционизма» и восприя­тия
мира как игры с нулевой суммой. Наконец, нам нуж‑
но активно поддерживать институты, способствую­щие
миру, а именно свободу торговли, свободу передвиже‑
ния и инвестирования, демократические права свободы
слова и критики государственной политики.
Задача, которую сформулировал историк Паркер
Мун, — «проанализировать причины, в силу кото‑
рых большинство оплачивает расходы и сражается
в войнах», — это и наша задача. Когда мы правиль‑
но их поймем, мы должны выступить за то, что пра‑
вильно, — за правильную философию, политическую
экономию, правильные институты и политику, а так‑
же за создание миролюбивого мира добровольного
сотрудничества.

7
Р О Б Е Р Т МА К Д О НА ЛЬ Д

Американское Просвещение
и неприятие войны
Как получилось, что люди перестали считать войну
возможностью прославиться, и она в их глазах преврати‑
лась из наиболее приемлемого выхода в наименее прием‑
лемый? Как формировался принцип гражданского конт­
роля над военными? Какую роль в этом процессе сыграло
Американское Просвещение и кто персонально внес наи‑
больший вклад? Роберт Макдональд — доцент истории
в Военной Академии США и научный сотрудник Инсти‑
тута Катона, автор многочисленных статей и книг по
начальному периоду американской истории; специалист
по биографии и творчеству Томаса Джефферсона.

Было время, когда война считалась обычным делом,
естественной и даже положительной стороной чело‑
веческой жизни. Более того, войну героизировали —
причем не только в далеком прошлом, но еще совсем
недавно. Знаменитый английский государственный
дея­тель Уинстон Черчилль, стяжавший славу неприми‑
римой борьбой с национал‑социалистической тиранией
155

83

Роберт Макдональд

84

во время Второй мировой войны, ранее хвастался тем,
что принял участие «во многих маленьких войнах про‑
тив варварских народов». По его словам, «мы про‑
двигались методично, от деревни к деревне, разруша‑
ли дома, засыпали колодцы, сносили укрепленные по‑
стройки, вырубали тенистые деревья, сжигали посевы
и уничтожали запасы в качестве карательной меры»1.
Когда разразилась Первая мировая война, на
улицы европейских столиц высыпали ликующие тол‑
пы. Войну прославляли из чувства национальной гор‑
дости. Войну прославляли за ее якобы благотворное
экономическое воздействие — за то, что она, как счи‑
талось, «взбадривает», направляя производственные
ресурсы на изготовление оружия и прочих средств
разрушения. (Если кто думает, что безумное предпо‑
ложение, будто разбитые окна и покалеченные жизни
могут подстегнуть экономику, осталось в прошлом, то
довольно будет почитать столь же бредовые писания
Пола Кругмана из «New York Times»: сей последний
уверяет, что иностранное вторжение могло бы «ожи‑
вить» экономику США2.)
Сегодня все, вероятно, согласятся, что война с вра‑
гом может быть необходима ради защиты страны или
чьих‑либо прав от агрессии, но вооруженная борьба
Цит. по: Johan Hari, «The Two Churchills», review of Churchill’s
Empire: The World That Made Him and the World He Made, by
Richard Toye, New York Times, 12 August 2010.
2
Josh Sanburn, «Paul Krugman: An Alien Invasion Could Fix the
Economy», Time, 16 August 2011.
1

156

Американское Просвещение и неприятие войны

сама по себе безусловно считается нежелательной.
Сегодня в войне видят самый последний выход —
и уж никак не первый; в ней видят угрозу жизни, сво‑
боде и процветанию. Современный взгляд на войну
восходит к Просвещению — к той эпохе, когда были
глубоко переосмыслены отношения между людьми и,
в частности, война. Именно тогда войну стали считать
отрицательным видом человеческого взаимодействия,
который за редкими исключениями никак не помогает
облагородить, цивилизовать и сделать богаче ни кон‑
кретных участников боевых действий, ни народы, от
имени которых они сражаются. Томас Джефферсон
писал в 1792 г.: «Я ненавижу войну и считаю ее вели‑
чайшим бедствием человечества»1.
Как явствует из слов Джефферсона, просвети‑
тельская переоценка войны оказала особенно глу‑
бокое влияние на тех мыслителей, которые под‑
готовили Американскую революцию, боролись за
независимость английских колоний в Северной Аме‑
рике и основали Американскую республику. Крыла‑
тая фраза Бенждамина Франклина «Никогда не было
и не будет таких вещей, как хорошая война и плохой
мир» сохраняла справедливость, когда поводы к вой‑
не были незначительными и преходящими2. Но даже
Thomas Jefferson to Elbridge Gerry, 13 May 1797, in Julian P.
Boyd, et al., eds., The Papers of Thomas Jefferson, 36 vols. to date
(Princeton, N.J., 1950—), Vol. 29, p. 364.
2
Benjamin Franklin to Jonathan Shipley, 10 June 1782, in Leon‑
ard W. Labaree, et al., eds., The Papers of Benjamin Franklin,
1

157

Роберт Макдональд

85

когда поводы были серьезными и война представля‑
лась необходимой, основатели Америки отдавали се‑
бе отчет в том, что война способна не только помочь
свободе, но и подвергнуть ее опасности. Вооружен‑
ная борьба может быть необходимой для защиты сво‑
боды и независимости, но ее последствия могут быть
разрушительны. Джеймс Мэдисон предупреждал:
«Из всех врагов общественной свободы войны следу‑
ет опасаться, вероятно, в наибольшей мере, ибо она
объединяет в себе и усиливает вредоносное воздейст‑
вие всех остальных». Война, предостерегал Мэдисон,
может служить инструментом корыстных интересов.
Она «порождает армии», дорогостоящие организации,
которые размножают «долги и налоги» и совместно
с ними создают «хорошо известные средства для под‑
чинения большинства господству немногих». Кроме
того, в военное время «исполнительная власть полу‑
чает добавочные полномочия; ее влияние на наше по‑
ложение, наши заслуги и вознаграждение многократ‑
но возрастает, и все средства смущения умов объе‑
диняются со средствами подчинения силы народа»1.
Поскольку война способна в столь значительной ме‑
ре увеличить власть правительства, она способна в та‑
кой же мере ограничить свободу частных лиц.
40 vols. To date (New Haven, Conn.: Yale University Press, 1959—
2011), Vol. 37, p. 457.
1
James Madison, Political Observations, 20 April 1795, in Wil‑
liam T. Hutchinson, et al., eds., The Papers of James Madison:
Congressional Series, 17 vols. (Charlottesville, Va.: University Press
of Virginia, 1962—91), Vol. 15, p. 518.
158

Американское Просвещение и неприятие войны

Напротив, в Декларации независимости зада‑
чей правительства объявлено обеспечение индиви‑
дуальной свободы. Широко известна «самоочевид‑
ная истина», что «все люди созданы равными и на‑
делены… определенными неотчуждаемыми правами,
к числу которых относятся жизнь, свобода и стрем‑
ление к счастью». За этими словами следуют стро‑
ки, которые цитируются гораздо реже: «Для обеспе‑
чения этих прав людьми учреждаются правительства,
черпающие свои законные полномочия из согласия
управляемых. В случае если какая‑либо форма прави‑
тельства становится губительной для самих этих це‑
лей, народ имеет право изменить или упразднить ее
и учредить новое правительство, основанное на таких
принципах и формах организации власти, которые,
как ему представляется, наилучшим образом обеспе‑
чат людям безопасность и счастье».
Иными словами, если народ находит, что его пра‑
вительство губительно для прав на жизнь, свободу и
стремление к счастью, он волен сместить его и уч‑
редить новое для обеспечения «свободы и счастья»1.
(Томас Джефферсон и Континентальный конгресс
ни словом не упомянули о славе и даже об экономиче‑
ском побуждении.) Поэтому главная проблема Вой‑
ны за независимость состояла в следующем: как со‑
здать вооруженные силы, достаточно сильные, чтобы
1
The Declaration of Independence as Adopted by Congress, 4 July
1776, in Boyd, et al., eds., The Papers of Thomas Jefferson, Vol. 1,
pp. 429—430.

159

Роберт Макдональд

86

победить (или по крайней мере сдержать и измотать)
армию и флот Великобритании, самой могуществен‑
ной в то время мировой державы, но недостаточно
сильные, чтобы создать угрозу свободе, ради которой
и совершалась революция. Это была головоломная
задача. Она создала творческое напряжение, благо‑
даря которому были найдены средства контроля над
вооруженными силами и приемлемый баланс между
их боевым потенциалом и подотчетностью граждан‑
ской власти.
Члены Континентального конгресса хорошо пред‑
ставляли, на что способны деятели, подобные Юлию
Цезарю и Оливеру Кромвелю; они догадывались,
что человеку вообще свойственна врожденная жажда
власти, и очень внимательно относились к тому, о чем
предупреждали и античные авторы (например, Та‑
цит), и их современники (например, Джон Тренчард
и Томас Гордон). Поэтому члены Конгресса остано‑
вили свой выбор на делегате от Виргинии Джордже
Вашингтоне, предложив ему возглавить Континен‑
тальную армию. В пользу его кандидатуры как воена‑
чальника говорили многие обстоятельства, но нельзя
забывать и о другом: хотя Вашингтон и получил бо‑
евой опыт в военных действиях против французов
и индейцев, он рано вышел в отставку и значитель‑
ную часть своей зрелой жизни провел на гражданской
службе — в качестве члена Законодательного собра‑
ния колонии Виргиния. Назначение Вашингтона во
многом способствовало формированию американской
традиции, установившей безусловное подчинение
160

Американское Просвещение и неприятие войны

военных гражданским политическим лидерам; перед
ними Вашингтон отстаивал свое мнение откровен‑
но и даже резко, но никогда не подвергал сомнению
их верховные полномочия1.
Учитывая, насколько бескомпромиссно члены
Континентально конгресса судили о военной ме‑
тодике Вашингтона, его покорность гражданскому
контролю представляется особенно похвальной. Ва‑
шингтон, видимо, почти сразу понял, что время на
стороне новой нации. Чем дольше будет длиться
конфликт, тем больше вреда англичане причинят са‑
ми себе, отталкивая американцев суровым и даже
жестоким обращением с гражданским населением.
Затянувшая­ся война ослабит и решимость англий‑
ского правительства. Однако Джон Адамс, желав‑
ший избежать длительного кровопролития, в 1777 г.
пылко заявил: «Мое самое сильное желание — это
короткая и решительная война». Другие с ним согла‑
сились. Критика стала особенно резкой, когда вой‑
ска Вашингтона не смогли предотвратить вступле‑
ние англичан в Филадельфию; эта потеря выгляде‑
ла особенно обескураживающей на фоне победы при
Саратоге, которую одержали войска под началом
Bernard Bailyn, The Ideological Origins of the American Revolu‑
tion (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1967), pp. 36,
48, 61—65, 84, 112—119; Richard H. Kohn, Eagle and Sword:
The Federalists and the Creation of the Military Establishment in
America, 1783—1802 (New York: The Free Press), 1—13; Jo‑
seph J. Ellis, His Excellency: George Washington (New York: Al‑
fred A. Knopf, 2004), pp. 68—72.
1

161

Роберт Макдональд

87

генерал‑майора Горацио Гейтса, второго по должно‑
сти офицера Континентальной армии. Но время под‑
твердило правоту рассудительности и сдержанности
Вашингтона. То же самое можно сказать о его чест‑
ной и открытой позиции в отношениях с граждански‑
ми лидерами в Континентальном конгрессе и уваже‑
нии к их решениям1.
Но не все офицеры Континентальной армии раз‑
деляли позицию Вашингтона. В 1782 г. полковник
Льюис Никола написал Вашингтону письмо, где от
имени многих офицеров заявил, что правительство,
действующее в рамках Статей Конфедерации, слиш‑
ком слабо, чтобы поддерживать боеспособность ар‑
мии на должном уровне. Вашингтон был с этим со‑
гласен, но отверг предложение Никола, считавшего,
что удобный выход из положения — возвести Ва‑
шингтона на трон в качестве американского коро‑
ля. Он ответил, что послание вызвало у него «край‑
не неприятные чувства… из‑за того, что подобные
планы вообще появились в армии». Для Вашингто‑
на и других представителей Американского Просве‑
щения была совершенно неприемлема сама мысль
о том, что основой власти может стать военная сила,
John Adams to Abigail Adams, 2 September 1777, in L. H. But‑
terfield, et al., eds., The Adams Family Correspondence, 9 vols. to
date (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1963—),
Vol. 2, p. 336; Charles Royster, A Revolutionary People at War:
The Continental Army and American Character, 1775—1783
(Chapel Hill, N.C.: University of North Carolina Press, 1979),
pp. 116—119, 179—189.
1

162

Американское Просвещение и неприятие войны

а не общее согласие и служение народу путем обес‑
печения его прав1.
Недовольство гражданскими властями новой рес­
публики вновь заявило о себе в следующем году, ког‑
да среди офицеров в лагере Континентальной армии
под Ньюбургом, штат Нью‑Йорк, стала распростра‑
няться анонимная прокламация. В ней отмечалось,
что надежды на жалованье, нормальное снабжение и
обе­щанные пенсии призрачны; прокламация призы‑
вала офицеров выступить против Конгресса, если он
не выполнит их требования. Узнав об этом, Вашинг‑
тон приказал созвать офицеров на собрание. Он вы‑
шел к ним с самым внушительным видом, произнес
несколько вступительных фраз, а потом, разворачи‑
вая послание, которое собирался зачитать, поразил
аудиторию, поскольку надел очки, которые в те вре‑
мена считались знаком телесной немощи и преклонно‑
го возраста. «Джентльмены, — сказал он, — наде­
юсь, вы не будете возражать, если я их надену, ибо
на службе моей стране я не только поседел, но и по‑
чти потерял зрение». Эти слова произвели на офице‑
ров должное впечатление и показали, в какой мере Ва‑
шингтон, — человек, который руководил Континен‑
тальной армией с самого начала, отказался получать
плату от Континентального конгресса и носил мундир
1
George Washington to Lewis Nicola, 22 May 1782, in John C.
Fitzpatrick, ed., The Writings of George Washington, 39 vols.
(Washington, D.C.: U.S. Government Printing Office, 1931—39),
Vol. 24, pp. 272—273; Ellis, His Excellency, pp. 138—139.

163

Роберт Макдональд

88

с дырками от пуль,— воплощал идеал мужества и до‑
бродетели. Какую бы угрозу для гражданской формы
правления в Америке ни представлял «Ньюбургский
заговор», в тот момент эта угроза миновала1.
Вашингтона часто сравнивали с Цинциннатом, рим‑
ским военачальником и государственным деятелем V в.
до н.э., который, разбив врагов Рима, удалился от вла‑
сти. После подписания мирного договора Вашинг‑
тон сложил с себя полномочия. Он был рад вернуться
к частной жизни. После победы у Йорктауна в 1781 г.
Вашингтон все больше хотел забыть о войне. «Мое
первое желание, — писал он, — видеть это бедствие
рода человеческого изгнанным из земных пределов, ви‑
деть сыновей и дочерей мира сего занятыми в делах бо‑
лее приятных и невинных, нежели изготовление смер‑
тоносных приспособлений и употребление их на унич‑
тожение рода человеческого». Он выражал надежду,
что если войне и суждено остаться европейской тради‑
цией, то в Америке она не приживется: «Вместо того
чтобы враждовать из‑за территории, пусть лучше бед‑
ные, нуждающиеся и угнетенные всей земли и те, кому
нужны земли, обратятся к плодородным равнинам на‑
шей Западной страны, второй земле обетованной, и там
живут в мире, исполняя великую первую заповедь2».
Kohn, Eagle and Sword, pp. 17—39; Ellis, His Excellency,
pp. 141—146.
2
Garry Wills, Cincinnatus: George Washington and the Enlight‑
enment (Garden City, N.Y.: Doubleday, 1984); George Wash‑
ington to David Humphreys, 25 July 1785, in W. W. Abbot, et
al., eds., The Papers of George Washington: Confederation Series,

1

164

Американское Просвещение и неприятие войны

Армейские офицеры сохраняли значительное влия­
ние даже в отставке. Они были заметны среди делега‑
тов Филадельфийского конвента 1787 г., которые вы‑
ступили за замену Статей Конфедерации новой кон‑
ституцией. К числу сторонников усиления центральной
власти принадлежал и Вашингтон. Он принял предло‑
жение Мэдисона возглавить Конституционный кон‑
вент; это повысило авторитет рабочей группы и убе‑
дило скептиков в том, что новая конституция не будет
ущемлять свободу. Конституция наделяла централь‑
ное правительство дополнительными полномочиями,
особенно в сфере иностранных дел. Оно имело право,
не спрашивая согласия штатов, вводить налоги, наби‑
рать и содержать армию, объявлять войну и заключать
договоры. Эти полномочия были распределены меж‑
ду разными ветвям федеральной власти. В частности,
новый президент (почти никто не сомневался, что им
станет Вашингтон) имел статус верховного главноко‑
мандующего, но право объявлять войну было исклю‑
чительной прерогативой Конгресса. Президент имел
право подписывать договоры с другими странами, но
право окончательно утверждать или отклонять дого‑
воры оставалось за Сенатом, а Палата представителей
распоряжалась выделением средств, необходимых для
выполнения взятых обязательств1.
6 vols. (Charlottesville, Va.: University of Virginia Press, 1992—
95), Vol. 3, pp. 148—149.
1
Stuart Leibiger, Founding Friendship: George Wash‑
ington, James Madison, and the Creation of the American
165

Роберт Макдональд

89

В президентство Вашингтона Америка не ве‑
ла войн, но столкнулась с немалыми сложностями
в международных делах. По отношению к Англии
и Франции, вовлеченных, казалось, в перманентный
конфликт, верховный главнокомандующий старал‑
ся придерживаться нейтрального курса. Хотя феде‑
ралисты склоняли Вашингтона на сторону Англии,
а рес­публиканцы Джефферсона — на сторону Фран‑
ции, в конце президентства, в прощальном послании
он призвал американцев «содействовать миру и со‑
гласию» в мире и «соблюдать честность и справедли‑
вость в отношении всех стран». Вашингтон утверж‑
дал, что такая «свободная, просвещенная и в скором
времени великая страна», как Соединенные Штаты,
должна «дать человечеству благородный и еще небы‑
валый пример народа, неизменно руководствующего‑
ся возвышенными принципами справедливости и бла‑
горасположения». Он утверждал, что «постоянное и
застарелое нерасположение к одним странам и пыл‑
кая приверженность к другим недопустимы, а вме‑
сто этого нужно питать честное и дружеское отно‑
шение ко всем». К чему, спрашивал он, «связывать
наш мир и процветание с проявлениями честолюбия,
соперничества, интересов, настроений или капризов
Европы?»1.
Republic (Charlottesville, Va.: University Press of Virginia, 1999),
pp. 58—95.
1
Joseph J. Ellis, Founding Brothers: The Revolutionary Genera‑
tion (New York: Alfred A. Knopf, 2001), pp. 120—12, 134—148;
166

Американское Просвещение и неприятие войны

Последующие администрации старались дейст‑
вовать в соответствии с принципами Вашингтона.
В инаугурационной речи 1801 г. Джефферсон тор‑
жественно обещал «одинаковое и справедливое пра‑
восудие для всех людей, безотносительно их положе‑
ния и религиозных или политических убеждений, мир,
торговлю и честные доброжелательные отношения со
всеми странами, без вступления в альянс с какой‑ли‑
бо из них»1. Но центральное правительство, как вы‑
яснилось, не всегда соблюдало нейтралитет и даже
Конституцию, — особенно в периоды международ‑
ных конфликтов. Одним из обстоятельств, которые
активизировали сторонников Джефферсона на выбо‑
рах 1800 г., стал подписанный президентом Джоном
Адамсом в 1798 г. «Закон о подстрекательстве к мя‑
тежу». Он позволял правительству наказывать тю‑
ремным заключением сроком до двух лет всякого, кто
«будет писать, печатать, распространять или публи‑
ковать… ложные, клеветнические и злонамеренные»
измышления о президенте, Конгрессе или законах
Соединенных Штатов. Закон был принят во время
официально не объявленной «квазивойны» с Франци‑
ей; его инициаторы преподносили эту меру как способ
George Washington, Farewell Address, 19 September 1796, Found‑
ers Online, National Archives (http://founders.archives.gov/docu‑
ments/Washington/99‑01‑02‑00963, ver. 2013‑12‑27).
1
Thomas Jefferson, First Inaugural Address, 4 March 1801, in
Julian P. Boyd, et al., eds., The Papers of Thomas Jefferson, 36
vols. to date (Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1950—),
Vol. 33, pp. 150.
167

Роберт Макдональд

обезопасить Америку от внешних и внутренних не‑
другов. Адамс, возможно, намеревался использовать
закон даже для усмирения самых воинственных фе‑
дералистов, выступавших за полномасштабную войну
(которой он хотел избежать). Джефферсон и другие
противники закона осуждали его как очевидное нару‑
шение Первой поправки, принятой всего семь лет на‑
зад и гласившей, что «Конгресс не должен издавать
ни одного закона… ограничивающего свободу слова
или печати, либо права народа мирно собираться и об‑
ращаться к Правительству с петициями об удовлетво‑
рении жалоб»1.
Однако когда Джефферсон вступил в должность,
он тоже проявил склонность расширять или превышать
установленные Конституцией полномочия правитель‑
ства, — хотя и с неизменной целью избежать войны.
В 1807—1809 гг. действовало введенное Джеффер‑
соном эмбарго на всю международную торговлю; эта
мера задумывалась как альтернатива войне и способ
«мирного воздействия» на Англию и Францию, ни од‑
на из которых в период Наполеоновских войн не при‑
знавала права американцев на нейтральную торговлю.
Решение Джефферсона основывалось на очень широ‑
ком толковании раздела 8 статьи I Конституции, на‑
делявшей Конгресс правом «регулировать торговлю
1
Ellis, Founding Brothers, pp. 190—93; U.S. Const. amend.
I. See also James Morton Smith, Freedom’s Fetters: The Alien and
Sedition Laws and American Civil Liberties (Ithaca, N.Y.: Cornell
University Press, 1956).

168

Американское Просвещение и неприятие войны

с иностранными государствами». В конфиденциаль‑
ных беседах Джефферсон признавал, что и покуп‑
ка Луизианы в 1803 г. была совершена в нарушение
Конституции, которая не дает центральному прави‑
тельству права присоединять новые территории к Со‑
единенным Штатам. Однако он вынужден был пойти
на этот шаг в целях снижения вероятности войны, ибо
тем самым не только вдвое увеличивалась территория
Америки, но предотвращалось появление на заданных
границах сильного европейского соперника. Джеф‑
ферсон опасался, что, если французы будут владеть
этими территориями (особенно Новым Орлеаном),
Франция станет «нашим естественным и постоянным
врагом», а это подорвет американский нейтралитет
и заставит США «связать себя слишком прочными
узами с английским флотом и государством»1.
Несмотря на все старания Джефферсона сохра‑
нить мир, его преемник, президент Мэдисон, счи‑
тал, что обстоятельства делают военный конфликт
почти неизбежным. Война с Англией в 1812 г. чуть
было не поставила под угрозу само существова‑
ние Соединенных Штатов, которые столкнулись не
только с вражеским вторжением, но и с внутренними
1
David N. Mayer, The Constitutional Thought of Thomas Jef‑
ferson (Charlottesville, Va.: University Press of Virginia, 1994),
pp. 215—218, 244—51; Drew R. McCoy, The Elusive Republic:
Political Economy in Jeffersonian America (Ithaca, N.Y.: Cornell
University Press, 1980), pp. 195—210; Jefferson to Robert R. Liv‑
ingston, 18 April 1802, in Merrill D. Peterson, ed., Thomas Jeffer‑
son: Writings (New York: Library of America, 1984), pp. 1105.

169

90

Роберт Макдональд

разногласиями, — вплоть до призывов к отделению
в Новой Англии. Тем не менее Мэдисон явил собой
почти уникальный пример среди президентов военно‑
го времени: перед лицом всех этих угроз он не пытался
расширить полномочия правительства на длительный
срок или хотя бы временно ограничить гражданские
свободы1. Первейшая обязанность правительства —
и это Мэдисон хорошо понимал — использовать си‑
лу (в случае необходимости) ради защиты американ‑
цев от угроз их свободе. Но наделение правительства
дополнительной властью позволяет ему отнять ту сво‑
боду, которую оно поставлено защищать.
То обстоятельство, что Мэдисон и другие светила
американского Просвещения ясно осознавали эту го‑
ловоломную дилемму, позволяет понять, до какой сте‑
пени представители революционного поколения были
сторонниками мира и противниками войны, привер‑
женцами принципа разделения властей и других огра‑
ничений и насколько высоко они ценили лидеров, спо‑
собных контролировать себя. В своем неприятии вой‑
ны они, конечно, не были все как один и безупречно
последовательны (например, Александр Гамильтон
и Аарон Берр смотрели на применение силы вполне
1
Ralph Ketcham, James Madison: A Biography (New York:
Macmillan, 1971), pp. 585—586; Benjamin Wittes and Ritika
Singh, «James Madison, Presidential Power, and Civil Liberties in
the War of 1812», in Pietro S. Nivola and Peter J. Kastor, eds.,
What So Proudly We Hailed: Essays on the Contemporary Mean‑
ing of the War of 1812 (Washington, D.C.: Brookings Institution
Press, 2012), pp. 97—121.

170

Американское Просвещение и неприятие войны

традиционно), но в целом эти люди, добившиеся из‑
вестности в борьбе за американскую независимость,
стремились избежать конфликтов с другими страна‑
ми, лишить войну героического ореола и изменить тра‑
диционное положение вещей, поставив военных под
граж­данский контроль. Свое новое государство они
рассматривали как «империю свободы», обладающую
потенциалом территориального роста за счет удовле‑
творения просьб белых поселенцев о вхождении в до‑
бровольный союз свободных и равноправных штатов1.
(Мнением туземного населения мало кто интересо‑
вался, и на его права собственности политические ли‑
деры, как правило, не обращали внимания.) Подоб‑
но Адаму Смиту, Давиду Юму, Монтескье и фран‑
цузским мыслителям, известным как «физиократы»2,
американские просветители думали не о завоевани‑
ях, а о свободной торговле, которая, как они считали,
способна наращивать не только благосостояние, но и
человеческое знание. В памфлете «Здравый смысл»
1
Jefferson to Madison, 27 April 1809, in J. Jefferson Looney, ed.,
The Papers of Thomas Jefferson: Retirement Series, 7 vols. to date
(Princeton, N.J.: Princeton University Press, 2004—), Vol.  1,
p. 169; Peter S. Onuf, Jefferson’s Empire: The Language of Amer‑
ican Nationhood (Charlottesville, Va.: University of Virginia Press,
2000), pp. 53—79.
2
Термин «физиократия» составлен из греческих слов и озна‑
чает «господство природы». Представители этой школы считали,
что общество — не плод деятельности мудрых правителей, а са‑
морегулирующаяся система, которая развивается в соответствии
с познаваемыми естественными законами.

171

91

Роберт Макдональд

Томас Пейн писал: «В наши планы входит торговля,
и она, при разумной ее организации, обеспечит нам мир
и дружбу со всеми народами Европы». Последующие
события несколько умерили энтузиазм Пейна, но уме‑
рить отвращение к войне у представителей поколения,
которое с оружием в руках и с большими усилиями до‑
билось независимости, могла только перспектива ут‑
раты свободы. «Самая сильная армия, какую только
могут иметь наши правительства, — писал Джеффер‑
сон в 1786 г., — это здравый смысл нашего народа»1.
Американские просветители добились многого.
Они подчинили военную силу гражданской власти.
Они воздвигли интеллектуальные, моральные, юри‑
дические и политические преграды на пути войны.
Конечно, всякий, кто изучал американскую историю,
знает, что их достижения в этой области (как и во мно‑
гих других) неполны и несовершенны. Но они пред‑
ложили нормативный набор принципов, которые из‑
менили мир: это тезис «все люди созданы равными»,
свобода слова и прессы, а также презумпция верхо‑
венства гражданской власти по отношению к воен‑
ной, перевернувшая традиционную практику главен‑
ства военных над гражданскими. И хотя в мире еще
McCoy, The Elusive Republic, 86—100; Thomas Paine, Com‑
mon Sense, 1776, in Philip S. Foner, ed., The Complete Writings
of Thomas Paine, 2 vols. (New York: Citadel Press, 1945), vol.  1,
р. 20 [см.: Пейн Т. Права человека // Пейн Т. Избранные со‑
чинения. М.: Изд‑во АН СССР, 1959]; Jefferson to William Car‑
michael, 26 December 1786, in Boyd, et al., eds., The Papers of
Thomas Jefferson, vol. 10, p. 634.
1

172

Американское Просвещение и неприятие войны

сохранилось узаконенное неравенство между людьми,
сохранились цензура и даже военные правительства,
все моральные и политические нормы, сформулиро‑
ванные американским Просвещением, доказали свое
превосходство. В государстве, которое революцион‑
ное поколение построило и снабдило защитой против
безумия войны, эта защита (чего и опасались ее со‑
здатели) со временем ослабла. Последующая история
США неоднократно демонстрирует, как под предло‑
гом военных условий полномочия концентрируются
в руках исполнительной власти за счет законодатель‑
ной, как ограничиваются гражданские свободы, растет
государственный долг и налоги. Но защитные приспо‑
собления по‑прежнему существуют (пусть и в осла‑
бленном виде) и по‑прежнему позволяют наде­яться,
что свободу, ограничение полномочий власти и мир
можно восстановить, возвратить и продлить.

8
Д ЖА С Т ИН ЛО Г А Н

Снижение роли войны
как инструмента политики
в современную эпоху
92

Приносят ли войны те результаты, ради которых ведут‑
ся? Как меняется отношение к войне в современном мире?
Какую роль в войне играют материальные интересы и ка‑
кую — идеологии? Джастин Логан — директор центра
изучения внешней политики в Институте Катона. Пу‑
бликуется в журналах по внешней политике — «Foreign
Policy», «Foreign Service Journal», «Orbis» и «Harvard In‑
ternational Review»; регулярно выступает в радио‑ и те‑
лепередачах, посвященных международным отношениям.
Если начать с Корейской войны, то очень
мало случаев, когда мы участвовали в круп‑
ном военном конфликте и выходили из него
с тем, что считали такой же несомненной
победой, как во Второй мировой войне или
в первой Войне в Заливе.
Роберт Гейтс1
Роберт Гейтс, выступление на телепередаче NBC «Встре‑
ча с прессой» 19 января 2014 г. Запись: http://www.nbcnews.
1

174

Снижение роли войны как инструмента...

Современный мир сформирован войной. Националь‑
ные государства, глобальная экономика, структура
международной системы — все это отчасти обязано
своим происхождением войне1. Но при всей важно‑
сти фактора войны количество войн в течение многих
столетий быстро шло на убыль; это убедительно пока‑
зали Стивен Пинкер, Джеймс Пейн, Джон Мюллер
и другие исследователи.
Значительно меньше внимания привлекло то об‑
стоятельство, что в нашу современную эпоху зачинщи‑
ки конфликтов редко добивались поставленных целей.
В данной статье я анализирую типы войн, происхо‑
дивших в период до 1945 г. включительно, и намечаю
причины снижения их количества. Затем я описываю
войны в период после Второй мировой войны и пред‑
лагаю объяснение того, почему их инициаторы редко
достигали своих целей. В заключение я привожу вы‑
воды, поучительные для политиков и граждан.
П од ъ ем и упадок войн
м еж ду к рупны ми де ржавами
В течение тысячелетий племена, города‑государст‑
ва, королевства, империи, национальные государства
com/id/54117257/ns/meet_the_press‑transcripts/t/janu‑
ary‑dianne‑feinstein‑mike‑rogersalexis‑ohanian‑john‑wisniews‑
ki‑rudy‑iuliani‑robert‑gates‑newtgingrich‑andrea‑mitchell‑har‑
old‑ford‑jr‑nia‑malika‑henderson/#.UxdBE1OGfKc.
1
Charles Tilly, Coercion, Capital, and European States, AD
990—1992 (Cambridge, MA: Blackwell, 1990).
175

93

Джастин Логан

сражались друг с другом за обладание дополнитель‑
ными территориями, за возможность получить ценные
ресурсы и увеличить свою мощь1. Как гласит извест‑
ный афоризм Чарльза Тилли, «война порождала го‑
сударства, государства порождали войну»2.
С начала Нового времени, т.е. с конца XVI в., ча‑
стота и смертоносность войн то повышались, то по‑
нижались, поскольку государства развивали и совер‑
шенствовали как организационные и технологические
средства насилия, так и организационные и технологи‑
ческие средства для противодействия насилию3.
Крупные державы вели завоевательные войны
с другими крупными державами за обладание ресур‑
сами — рудниками, пастбищами, рабами, портами,
золотом и серебром, данниками, — а также за обра‑
щение народов в ту религию или культуру, которая
была угодна правителям.
С середины ХХ в. такие войны стремительно
пошли на убыль. По мнению ряда исследователей,
война отступила потому, что человечество как вид
Всесторонний, но компактный обзор: Jack S. Levy and Wil‑
liam R. Thompson, The Arc of War: Origins, Escalation, and
Transformation (Chicago: University of Chicago Press, 2011).
2
Charles Tilly, «Reflections on the History of European
State‑Making», in Charles Tilly, ed., The Formation of National
States in Western Europe (Princeton: Princeton University Press,
1975), p. 42.
3
Jack S. Levy, «Historical Trends in Great Power War, 1495—
1975», International Studies Quarterly 26, no. 2 ( June 1982):
278—300.
1

176

Снижение роли войны как инструмента...

выработало в себе столь негативное отношение к аб‑
сурдности войны, что никто больше не может предста‑
вить войну чем‑то желательным. Если воспользовать‑
ся словами Джона Мюллера, война стала «подсозна‑
тельно немыслимой»1.
Нормы формирует время, но они почти никогда не
возникают независимо от других, материальных, фак‑
торов. Изменения в материальной сфере подталкива‑
ли или по крайней мере поддерживали соответствую‑
щее изменение образа мыслей. Войны того типа, ко‑
торые крупные державы вели в прошлом, больше не
выглядят столь привлекательно, — даже в глазах ли‑
деров, в наибольшей мере склонных рисковать. Та‑
кие невоенные факторы, как национализм и дру‑
гие формы политической самоидентификации, силь‑
но затруднили контроль и ассимиляцию покоренного
населения. А такие экономические факторы, как го‑
ризонтальная интеграция цепочек поставок и интен‑
сификация международной торговли, сделали пер‑
спективу экономической выгодности войны гораздо
более призрачной2.
Если говорить о средних странах, то их склонность
к агрессии еще не вполне угасла. Скажем, в 1990 г.
Ирак вторгся в Кувейт с целью захватить нефтяные
John Mueller, Retreat from Doomsday: The Obsolescence of
Major War (New York: Basic Books, 1989), pp. 240—244.
2
Обзор вопроса см. в: Benjamin H. Friedman, Brendan Ritten‑
house Green, and Justin Logan, «Debating American Engagement:
The Future of U.S. Grand Strategy», International Security 38,
no. 2 (Fall 2013): 183—192.
1

177

94

Джастин Логан

месторождения и аннулировать государственный
долг Ирака перед Кувейтом. Однако легкость, с ко‑
торой коалиция под предводительством США из‑
гнала войска Саддама Хусейна из Кувейта, показа‑
ла, насколько рискованна вооруженная агрессия про‑
тив другой страны.
С о в р еме нны е войны
Хотя войны между крупными державами ушли
в прошлое, новые войны все же начинаются. Три ти‑
па войн еще существуют, но они практически никогда
не достигают поставленных целей.
Война за нераспространение /
Превентивная война
Мировые державы, особенно США, регулярно выра‑
жают глубокую озабоченность тем, что другие стра‑
ны приобретают ядерные технологии и способность
создавать ядерное оружие. Иракская война 2003 г.
оправдывалась прежде всего соображениями нера‑
спространения, несмотря на то, что администрация
не представила никаких доказательств и даже созна‑
тельно проигнорировала тот факт, что у Ирака вооб‑
ще не было ядерной программы.
Хотя крупные державы руководствуются доктри‑
ной ядерного сдерживания, они по ряду причин вы‑
ступают против распространения ядерного оружия.
Они опасаются его случайного применения, опасаются
«каскадов распространения», или ядерного «эффекта
178

Снижение роли войны как инструмента...

домино», опасаются ядерного терроризма и, нако‑
нец, хотят сохранить свободу действий относительно
третьих стран. По словам Кеннета Вальтца, «Аме‑
рика противится распространению ядерного оружия
прежде всего потому, что если слабые страны получат
его, они будут ставить нам палки в колеса»1.
Однако войны за нераспространение сталкиваются
с целым рядом проблем, первую из которых наглядно
продемонстрировал Ирак. Информацию, необходи‑
мую для успеха такой войны, вообще трудно получить,
и во многих случаях она ненадежна. Ирак — крайний
случай: в 2003 г. у Багдада просто не было ядерной
программы. Но даже в тех случаях, когда существова‑
ние ядерных программ достоверно установлено, край‑
не сложно получить данные, необходимые для надеж‑
ного поражения ключевых узлов созданной ядерной
инфраструктуры2. Есть, конечно, альтернативный ва‑
риант: периодически наносить удары, чтобы сорвать
продолжение программы, бомбить страну каждые не‑
сколько лет до тех пор, пока она не откажется от сво‑
их ядерных планов или пока в ней не произойдет «сме‑
на режима», выгодная атакующей стороне. Успешную
Kenneth N. Waltz, «Waltz Responds to Sagan», in Scott D. Sa‑
gan and Kenneth N. Waltz, The Spread of Nuclear Weapons:
A Debate (New York: W. W. Norton, 1995), p. 111.
2
Можно, конечно, сказать, что израильский удар по сирий‑
скому реактору свидетельствует об обратном; но сирийская
программа находилась в самой зачаточной стадии, и израиль‑
ский удар принес сомнительную пользу безопасности самого
Израиля.
1

179

95

Джастин Логан

войну против распространения трудно представить;
более того, угроза такой войны может только укре‑
пить страну в убеждении, что ей нужно иметь ядерное
оружие для самозащиты.
Встречный эффект домино /
Войны за влияние и престиж
Еще одной целью войн, которые велись в последние
десятилетия, была защита «влияния» крупных держав
на слабые страны. Крупные страны нередко начинали
или вели войны из опасения, что то или иное государ‑
ство может попасть под влияние другого государства
и это нанесет ущерб безопасности страны‑интервента.
Согласно «теории домино», изменения во внутренней
политике определенного государства или его переход
в сферу влияния другого государства могут вызвать
эффект домино: каждая фишка сбивает следующую,
и это приводит к переходу энного количества госу‑
дарств под эгиду соперника.
Сейчас, когда я пишу эту статью, российские войска
вторглись в Украину. Правительство России утверж‑
дает, что эти вооруженные отряды не имеют отноше‑
ния к российской армии, а состоят из местных опол‑
ченцев и защищаются от политической нестабильности
на Украине. Заявление, что это не российские войска,
смехотворно, и его не признает никто, кроме верных
сторонников Москвы. Утверждение, что они обеспе‑
чивают восстановление политической стабильности,
а не военно‑морской контроль над Черным морем из
Крыма, тоже не выдерживает никакой критики.
180

Снижение роли войны как инструмента...

Российское вторжение свидетельствует, что воен‑
ная сила по‑прежнему используется в международ‑
ной политике, и этой статьей я вовсе не хочу ска‑
зать, что применение военной силы не нужно при‑
нимать во внимание. Российские войска незаконно
вторглись в Украину, но до открытой войны дело
по двум причинам не дошло: во‑первых, Киев спра‑
ведливо рассудил, что практически нет надежды до‑
биться приемлемого политического итога путем воо‑
руженного сопротивления; во‑вторых, значительная
часть населения Крыма симпатизировала Москве.
Поэтому русская крымская экспедиция 2014 г. от‑
носится к иной категории, чем те крупные войны, ко‑
торые велись в XVII—ХХ столетиях. Сильные го‑
сударства бесцеремонно навязывают свою волю сла‑
бым, когда видят, что сделать это легко, а ставки
достаточно высоки.
Но такие войны иногда приводят к катастрофиче‑
ским последствиям для интервента. За многие деся‑
тилетия экономика СССР была уже сильно ослаб­
лена порочной организацией и чрезмерной мили‑
таризацией; но вторжение в Афганистан помогло
добить советское государство. Афганистан — бед‑
ная страна в плане природных ресурсов; поэтому ло‑
гику вторжения сложно понять. Насколько мож‑
но судить, советские лидеры опасались, что Афга‑
нистан отвернется от Москвы и обратится к Западу,
а это чревато непредсказуемыми, но крайне непри‑
ятными последствиями для стратегического поло‑
жения ­СССР. А когда дела пошли плохо, советские
181

96

Джастин Логан

лидеры стали опасаться, что «“потеря” Афганистана
станет неприемлемым провалом и ударом по совет‑
скому престижу»1.
Интервенты довольно часто руководствуются по‑
добной логикой сохранения влияния и престижа, но
их соображения редко оправдываются. Дэрил Пресс
убедительно показал, что авторитет и престиж прио‑
бретаются и теряются совсем не так, как это представ‑
ляют себе политические лидеры. В кризисных ситуа‑
циях политики не склонны исходить из оценки пред‑
шествующего поведения противников. В конкретных
случаях для них значимы материальные интересы
и военные возможности противников2. Влияние —
столь же случайная и эфемерная вещь. Государства
редко хранили верность покровителю из иных соо‑
бражений, чем свои собственные интересы.
Гуманитарные интервенции
Наконец, государства предпринимают интервенции
с декларированной целью оказания помощи третьим
странам, которые в ней нуждаются или подвергают‑
ся опасности. Ситуацию гуманитарной интервенции
не всегда легко идентифицировать, поскольку прави‑
тельства, желая заручиться внутренней поддержкой
Artemy Kalinovsky, «Decision‑Making and the Soviet War in
Afghanistan: From Intervention to Withdrawal», Journal of Cold
War Studies 11, no. 4 (Fall 2009), р. 50.
2
Daryl G. Press, Calculating Credibility: How Leaders Assess
Military Threats (Ithaca, NY: Cornell University Press, 2007).
1

182

Снижение роли войны как инструмента...

интервенции, не имеющей стратегического смысла,
часто настаивали на том, что она предпринимается от‑
нюдь не из альтруистических соображений, а ради на‑
сущных интересов страны.
Недавним примером такой интервенции, имев‑
шей весьма спорные оправдания интересами нацио‑
нальной безопасности, была операция 2011 г. в Ли‑
вии, проведенная под эгидой США. Представите‑
ли правительства США продолжают утверждать,
что вмешательство в ливийскую гражданскую вой‑
ну предотвратило замышлявшееся ливийским режи‑
мом убийство как минимум 100 тысяч человек в Бен‑
гази; опровергнуть эти заявления практически невоз‑
можно, но и доверия они не заслуживают. Поведение
войск режима в Мисрате незадолго до бомбардиров‑
ки Бенгази союзными силами никак не свидетельст‑
вует о планах массового убийства. Кроме того, ли‑
вийский диктатор Муаммар Каддафи хоть и грозил
повстанцам, но гражданскому населению Бенгази
в публичном обращении обещал следующее: «Те, кто
сдаст оружие и останется в своем доме без оружия,
будут прощены, что бы они ни сделали, и им ниче‑
го не грозит. Мы простим всех, кого только можно…
Всякий, кто избавится от оружия и останется в сво‑
ем мирном доме, будет прощен, — что бы он ни де‑
лал раньше. Ему нечего бояться»1.
Обзор вопроса см. в: Alan J. Kuperman, «A Model Humanitar‑
ian Intervention?Reassessing NATO’s Libya Campaign», Interna‑
tional Security 38, no. 1 (Summer 2013): 105—136.

1

183

97

Джастин Логан

Каддафи хотел не столько наказать своих поддан‑
ных, сколько сохранить власть. Но он был жестоким
диктатором, и этот факт вызывал сильное осуждение
в либеральных западных кругах. Поэтому всякий, кто
указывал, что несправедливо обвинять Каддафи в на‑
мерении истреблять гражданское население, риско‑
вал заслужить репутацию защитника тирании. Нако‑
нец, западные правительства утверждали, что араб‑
ская либерализация — «Арабская весна» — имеет
будущее лишь в том случае, если Каддафи не победит
в гражданской войне1. При этом они официально за‑
являли, что не имеют намерения сменить существую‑
щий режим, — хотя военная операция неопровер‑
жимо свидетельствовала об обратном2. Так или ина‑
че, итоги войны не отличались от результатов многих
гуманитарных интервенций: смена режима привела
к развалу экономики и до сих пор не разрешенным
политическим разногласиям, которые вышли за пре‑
делы лимита внимания, отпущенного им западной об‑
щественностью и западными политиками3.
Helene Cooper and Steven Lee Myers, «Obama Takes Hard
Line with Libya After Shift by Clinton», New York Times, March
18, 2011.
2
Обзор вопроса см. в: Alan J. Kuperman, «A Model Humanitar‑
ian Intervention? Reassessing NATO’s Libya Campaign».
3
Резкую критику нежелания Запада учитывать политические
реалии и связанные с ними возможные проблемы см. в: Rich‑
ard K. Betts, «The Delusion of Impartial Intervention», Foreign Af‑
fairs 73, no. 6 (Nov / Dec 1994), рр. 20—33.
1

184

Снижение роли войны как инструмента...

З аклю че ние
Если войны редко приносят то, на что рассчитывают
их зачинщики, почему их всё еще начинают? Едино‑
го ответа на этот вопрос нет, но можно выделить ряд
факторов, склоняющих к войне.
Государства создают организации и развивают це‑
лые промышленные отрасли, единственной задачей ко‑
торых является подготовка к войне или инфраструк‑
турное обеспечение военных действий. Наиболее ярко
об этом явлении высказался президент Дуайт Эйзен‑
хауэр, который в своем прощальном послании загово‑
рил о «военно‑промышленном комплексе». Эйзенхау­
эр, в прошлом пятизвездный генерал1, предупреж‑
дал, что хотя научный прогресс и развитая оборонная
промышленность служат залогом военной мощи и на‑
циональной безопасности, существует риск, что «го‑
сударственная политика сама может стать заложни‑
ком научно‑технологической элиты». Иными слова‑
ми, военно‑промышленный комплекс способен «взять
в плен» оборонную политику США и если не полно‑
стью подчинить ее себе, то по крайней мере переори‑
ентировать так, что она будет обогащать производи‑
телей оружия и подрядчиков министерства обороны,
Генерал армии, или пятизвездный генерал, — высшее воин‑
ское звание США, аналогичное званию фельдмаршала или мар‑
шала в других странах. Последний раз звание присваивалось
в 1950 г. О. Брэдли. После смерти Брэдли в 1981 г. генералы
армии в Вооружённых силах США не числятся. — Прим. ред.
1

185

98

Джастин Логан

но перестанет быть оптимальной с точки зрения на‑
циональных интересов1.
Эта опасность приобрела тем более серьезный ха‑
рактер, что США располагают преимуществом эмис‑
сии резервной валюты, географически удалены от наи‑
более явных источников угроз, имеют мощную и гиб‑
кую экономику. Поэтому американские политики могут
широко тратить ресурсы на военно‑промышленный
комплекс без явного вреда для безопасности или благо‑
состояния страны. Страны, живущие на грани безопас‑
ности и благополучия, стоят перед более сложным вы‑
бором и стремятся не затевать легкомысленных войн.
Благодаря безопасному положению и богатству Аме‑
рики многие издержки неразумной внешней полити‑
ки рассеиваются широко и не вызывают серьезных по‑
следствий для лидеров, которые за них ответственны2.
Наконец, возможности государств милитари‑
зовать экономику и вести войны во многом зависят
от идеологии3. Кровавые столкновения ХХ в. были
1
President Dwight D. Eisenhower, «Farewell Address to the
Nation», January 17, 1961. Общий обзор проблемы см. в: Peter
Trubowitz, Defining the National Interest: Conflict and Change
in American Foreign Policy (Chicago: University of Chicago Press,
1998).
2
Benjamin H. Friedman and Justin Logan, «Why the U.S. Mil‑
itary Budget Is Foolish and Sustainable», Orbis 56, issue 2 (Fall
2012), рр. 177—191.
3
О политике элит и чрезмерном экспансионизме см.: Jack Sny‑
der, Myths of Empire: Domestic Politics and International Ambi‑
tion (Ithaca, NY: Cornell University Press, 1991).

186

Снижение роли войны как инструмента...

разожжены идеологиями национализма, коммунизма,
фашизма и национал‑социализма. Как правило, идео­
логия наделяет привилегированным статусом решения
политических лидеров, которые ею руководствуются.
Со времен французской «цивилизаторской миссии»,
английского «бремени белого человека» и вплоть до
нынешней «американской исключительности» граж­
дане пребывают в убеждении, что превосходство их
страны наделяет ее особым правом переделывать мир
по своему подобию. Говоря о стране и ее миссии, по‑
литики подчас охотно используют религиозную рито‑
рику и сознательно примешивают волю Божью к на‑
циональным интересам1.
Итак, продолжению войн способствуют как мате‑
риальные интересы, так и идеологии. Количество войн
можно уменьшить, если будет снижено влияние двух
основных факторов — материальных интересов воен‑
но‑промышленных комплексов и политических элит,
а также и идеологий войны и конфликта. Таковы глав‑
ные вызовы, стоящие перед будущими поколениями
защитников мира.

1
Например, когда президент Буш в «Послании о положении
страны» (январь 2003 г.) обосновывал необходимость иракской
войны, они привел строку из Евангелия, заменив Христа амери‑
канским народом. См.: Alan Cooperman, «Openly Religious, to
a Point», Washington Post, September 16, 2004. См. также: Conor
Cruise O’Brien, God Land: Reflections on Religion and National‑
ism (Cambridge, MA: Harvard University Press, 1999).

9
Р ЭДЛИ Б А ЛК О

Милитаризация полиции
99

Почему растет милитаризация гражданской полиции?
Почему полицейский спецназ растет количественно
и все обильнее оснащается оружием, включая танки?
Характерно это только для Соединенных Штатов или
происходит по всему миру? Как милитаризация поли‑
ции сказывается на отношениях между полицией и об‑
ществом? Рэдли Балко — журналист, регулярно вы‑
ступающий в «Washington Post» по вопросам уголовного
судопроизводства, борьбы с наркотиками и граждан‑
ских свобод. Публикует журналистские расследова‑
ния в «Huffington Post», работал редактором в «Rea‑
son» и политическим аналитиком в Институте Като‑
на. Самая последняя публикация — «Rise of the Warrior
Cop: Militarization of America’s Police Forces» («Рожде‑
ние полицейского‑воина. Милитаризация полицейских
сил Америки»).

С полицией явно что‑то происходит. «Мирные блю‑
стители порядка» остались в прошлом. Все больше и
больше полицейских подразделений начинают напоми‑
нать армию и действовать по ее образцу. Эта тенденция
188

Милитаризация полиции

заметна во многих странах. И она представляет угрозу
для внутреннего мира, закона и порядка.
С начала 1980‑х годов и по сей день полиция
в США изменилась сильно и в определенном отно‑
шении даже принципиально. С одной стороны, сейчас
больше гражданских наблюдательных советов и боль‑
ше отделов внутренних расследований; криминоло‑
ги в основном согласны, что сейчас меньше полицей‑
ских‑оборотней, меньше «паршивых овец», чем было
в прошлом. С другой стороны, полиция все чаще склон‑
на применять все большую силу по все более мелким
поводам в любых ситуациях, — идет ли речь о задер‑
жаниях, о реакции на протесты или о предотвращении
волнений. Иными словами, полицейских, которые пре‑
ступают рамки закона, стало меньше. Но то, что сей‑
час официально разрешено полиции, внушает тревогу.
Среди новых тенденций наибольшее внимание
привлекает рост числа отрядов специального назна‑
чения, особых оперативных групп и прочих форми‑
рований, которые предназначены для активных дей‑
ствий и в той или иной мере напоминают армейские ча‑
сти. Если раньше такие отряды существовали только
в крупных городах и использовались в чрезвычайных
ситуациях — например, в случае захвата заложников,
применения кем‑либо огнестрельного оружия или по‑
бега заключенных, — то теперь они используются го‑
раздо чаще, чем 20—30 лет назад. Кроме того, они по
большей части используются и при задержании людей,
подозреваемых в ненасильственных, т.е. совершаемых
с обоюдного согласия, наркопреступлениях.
189

100

Рэдли Балко

Цифры поражают воображение. В начале 1980‑х
годов во всех Соединенных Штатах количество «вы‑
зовов» спецотрядов составляло примерно 3 тысячи
в год. В 2005 г., по оценкам, оно составило 50 тысяч.
В 1994 г. в Нью‑Йорке были проведены 1447 рей‑
дов по наркотикам. Восемь лет спустя, в 2002 г., та‑
ких рейдов было уже 5117 — рост на 350%. В 1984 г.
лишь около 25% городов с населением 25—50 тысяч
человек имели спецотряды. В 2005 г. таких городов
стало 80%1.
В прошлом подобные формирования применялись
только в чрезвычайных ситуациях, представляющих
непосредственную угрозу для жизни людей. Это был
крайний вариант. Сейчас во многих юридических си‑
туациях их использование при обысках рассматрива‑
ется как первый вариант. Спецотряды занимаются
рейдами на подпольные игорные залы и массажные
салоны, облавами на незаконных иммигрантов и да‑
же рутинной инспекцией — проверяют бары на пред‑
мет обслуживания несовершеннолетних и задержива‑
ют парикмахеров за работу без лицензии.
Если раньше эти отряды предназначались для лик‑
видации ситуаций, уже принявших опасный насильст‑
венный характер, то сейчас они первыми применяют
Обширные материалы об использовании спецотрядов со‑
брал профессор Питер Краска. Наиболее полные данные отно‑
сятся к 2005 г. Последние материалы см. в: «Paramilitary Po‑
lice: Cops or Soldiers?» (The Economist, March 22, 2014, http://
www.economist.com/news/united‑states/21599349‑americas‑po‑
licehave‑become‑too‑militarised‑cops‑or‑soldiers).
1

190

Милитаризация полиции

силу и создают опасность там, где до этого ее не было.
Сопутствующий таким действиям урон — смерти де‑
сятков невинных людей, правонарушителей, не приме‑
нявших насилия, и самих полицейских; к этому нуж‑
но добавить моральный ущерб тысяч людей от втор‑
жения орущих полицейских, вооруженных таранами,
штурмовыми винтовками и свето‑шумовыми граната‑
ми. Кроме того, федеральное правительство снабжает
местные правоохранительные органы армейским сна‑
ряжением — броневиками с амбразурами для стрель‑
бы, с пулеметами и гранатометами, машинами с про‑
тивоминной защитой и многим, многим другим.
Сколь бы тревожным это ни было само по себе,
проблема не ограничивается одними спецотрядами.
Слишком многие полицейские подразделения сейчас
пропитаны общим милитаристским духом. Нынеш‑
ним полицейским внушают, что они солдаты на вой‑
не, — будь то война с наркотиками, терроризмом или
иным монстром, которого политики недавно объяви‑
ли первейшим врагом. Полицейские сейчас все боль‑
ше изолированы от сообществ, которым служат, изо‑
лированы не только физически (своими патрульными
машинами), но и психологически: они воспринимают
общество сквозь призму «мы и они», т.е. видят в нем
не граждан, которых торжественно клялись защи‑
щать, а совокупность потенциальных преступников.
Для полиции сейчас характерна печально извест‑
ная скрытность. Внутренние расследования обыч‑
но ведутся в закрытом режиме, а профсоюзы поли‑
цейских давно требуют (и в ряде случаев добиваются)
191

101

Рэдли Балко

102

неразглашения личных дел. Кроме того, полицейские
профсоюзы убедили ряд штатов принять «законы
о правах полицейского», которые предоставляют осо‑
бые (недоступные обычным гражданам) права и за‑
щиту полицейским, обвиненным в нарушении закона.
Такая тенденция характерна не только для США.
В Англии и Канаде спецотряды полиции сейчас регу‑
лярно проводят рейды по наркотикам. В 2000‑х годах
США дипломатическими и материальными посулами
убедили мексиканское правительство привлечь воен‑
ных к борьбе с наркотиками. Результатом стали де‑
сятки тысяч убитых, массовая коррупция и ужасные
публичные казни.
В других частях мира мы тоже наблюдаем яв‑
ную склонность использовать грубую силу. В Бра‑
зилии военизированные полицейские формирования,
такие как печально известный ВОРЕ (Полицей‑
ский батальон специальных операций), — преврати‑
ли трущобные районы многих городов (в том числе и
Рио‑де‑Жанейро) в зоны боевых действий. Подраз­
деления российского ОМОНа (Отряд мобильный
особого назначения) совершили множество наруше‑
ний прав человека; на их счету убийства иммигрантов
и жестокие избиения протестующих. Длинный след
жестокостей тянется и за недавно распущенным укра‑
инским военизированным формированием «Беркут».
После массовых и разрушительных столкнове‑
ний в 1999 г. в Сиэтле во время саммита Всемирной
Торговой Организации (которые, как выяснилось
в ходе расследования, были в равной мере вызваны
192

Милитаризация полиции

действиями полиции и протестующих) в развитых
странах грубая сила стала обычной реакцией на мас‑
совые протесты. Полиция, как правило, встречает
протестующих в полной боевой экипировке; это зна‑
чит, что она настроена на конфронтацию, а такой на‑
строй в большинстве случаев самореализуется. Прак­
тика такова, что чем важнее встреча, чем влиятельнее
ее участники и чем весомее ее решения, тем вероят‑
нее, что протестующим не дадут подойти близко, т.е.
не позволят быть услышанными. Эта практика, бе‑
зусловно, есть прямое отрицание права на свободное
выражение мнения, того права, которое свободные
страны, по их заверениям, обязуются обеспечивать.
Конечно, есть в мире отменные полицейские, пре‑
красные начальники отделений и шерифы полиции,
есть много подразделений, которые наладили пре‑
восходные отношения с общественностью. Есть на‑
циональные правительства, местные и муниципаль‑
ные власти, умело сохраняющие баланс между под‑
держанием порядка и гражданскими свободами
(в частности, свободой слова). Но есть и другое: на‑
растающая милитаризация полиции приводит к тому,
что поведение и психологические установки боя все
больше внедряются в повседневную жизнь граждан‑
ского общества. По всему миру мы все чаще наблю‑
даем рейды полицейских спецотрядов, задержания и
обыски на улицах и силовую реакцию на политиче‑
ские протесты; в результате отношения между поли‑
цией и обществом приобретают все более антагони‑
стический характер.
193

Рэдли Балко

Было бы большим преувеличением сказать, что
США, Канада или Англия стали полицейскими госу‑
дарствами. Статью, подобную этой, в таком государ‑
стве было бы невозможно опубликовать. Но было бы
столь же большой ошибкой отложить протест против
полицейского государства до тех пор, пока мы сами
в нем не окажемся.

10
Т О М ПА ЛМЕР

Философия мира или философия
конфликта
Какую роль в политической жизни играют конфликт и
насилие? Есть ли еще такие люди, которые прославля‑
ют конфликт? Кто сейчас является главным сторон‑
ником конфликта — «слева» и «справа» — и насколь‑
ко они влиятельны? Насколько важное место занимает
конфликт в идеологиях левых и правых? Почему и в ка‑
кой мере их взгляд на конфликт отличается от взгля‑
да либералов?
Война — отец всех существ и царь всех
существ, одних она превращает в богов,
других — в людей, одних делает рабами,
других — свободными.
Гераклит Эфесский1

1
Гераклит фрг. 53 Diels; также Гераклиту принадлежат следу‑
ющие слова: «Следует знать, что война всеобща, что вражда —
это и есть справедливость и что все рождается через войну и от‑
нятие [у другого]» (фрг. 80 Diels).

195

103

Том Палмер

104

Когда‑то война была нормой. Не только человече‑
ские общества, но и весь мир были охвачены войной,
сформированы войной, заполнены войной. Война бы‑
ла неизбежностью. Ее считали благом. Она причиня‑
ла страдания, но эти страдания были необходимой ос‑
новой прогресса и добродетели человечества. Фран‑
цузский консервативный мыслитель Жозеф де Местр
убежденно заявил, что «История доказывает, к не‑
счастью, что война в некотором смысле есть обыч‑
ное состояние человечества; что кровь людская долж‑
на проливаться повсюду на земле и что мир для любой
нации является лишь передышкой»1. Убийство счита‑
лось сутью жизни.
Сегодня подобные рассуждения представляются
большинству людей шокирующими и отталкивающи‑
ми. Что‑то, или, скорее, многое, изменилось. В гла‑
зах большинства ныне живущих людей война стала
неприемлемой.
Отказ большинства людей превозносить войну
вполне объясним. Сейчас господствует другое умона‑
строение и существуют институты, которые претворя‑
ют это умонастроение в жизнь столь последовательно,
что оно в большинстве случаев (хотя и не во всех) ха‑
рактерно для жизни общества в большинстве мест ми‑
ра (хотя и не во всех). Мир стал более мирным, чем
Joseph de Maistre, Considerations on France, trans. by Rich‑
ard A. Lebrun (1797; Cambridge: Cambridge University Press,
2000), p. 23 [Местр Ж. де. Рассуждения о Франции. М.:
РОССПЭН, 1997. С. 42].
1

196

Философия мира или философия конфликта.

когда бы то ни было. Последнее утверждение может
показаться преувеличением, но его подтверждают мно‑
гочисленные факты; эти факты профессор Гарвардско‑
го университета Стивен Пинкер подробно анализиру‑
ет в своей известной книге1. В течение уже длительного
периода снижается не только количество вооруженных
конфликтов между государствами. Снижается уровень
домашнего насилия и уровень уличной преступности;
эти уровни могут, конечно, колебаться в разные меся‑
цы или в разные годы, но в целом для них характер‑
на уже довольно длительная тенденция к снижению2.
В числе причин, лежащих в основе этой долговремен‑
ной тенденции, Пинкер перечисляет следующие:

• возникновение

государственных режимов, спо‑
собных монополизировать (и тем самым отчасти
контролировать) насилие;

Steven Pinker, The Better Angels of Our Nature: A History of
Violence and Humanity (London: Penguin Books, 2011). Это пре‑
восходный пример серьезного социологического исследования:
в нем изложены принципы отбора и подачи материала, представ‑
лены и проанализированы объяснительные гипотезы, отмечены
вопросы, не имеющие определенных ответов из‑за отсутствия
надежных данных.
2
Пинкер разбирает то очевидное возражение, что ХХ век стал
свидетелем ужасающих и превосходящих всякое воображение
актов внутреннего и внешнего насилия со стороны государств.
Даже с учетом всего этого, полагает он, за прошлый век для че‑
ловечества вероятность встречи с насилием в общем и целом сни‑
зилась. См.: The Better Angels of Our Nature: A History of Vio‑
lence and Humanity, рр. 233—278.
1

197

Том Палмер

• развитие

105

коммерции, приводящее к убеждению,
что выгоднее иметь дело с живыми, а не мертвыми;
• постепенное замещение культур «славы» культу‑
рами «нравственного достоинства» (в которых со‑
перничество за славу и престиж считается менее
важным, чем сохранение самоконтроля и внутрен‑
него достоинства);
• гуманитарная революция эпохи Просвещения,
выдвинувшая на первый план ценность человече‑
ской жизни (как собственной, так и чужой) и за‑
менившая предрассудки доказательствами разума
(то и другое стало благой вестью, скажем, для тех,
кого обвиняли в «колдовстве»);
• появление и развитие международных организа‑
ций, как неправительственных, так и государствен‑
ных, нацеленных на разрешение конфликтов не во‑
енными, а дипломатическими и посредническими
методами;
возникновение
и распространение нового, еще не‑
•
бывалого умонастроения, которое подпитывалось
коммерческой революцией свободного рынка и по‑
зволяло все большему количеству людей предста‑
вить себя на месте других (а тем самым помогало
вырабатывать чувство симпатии к другим);
• повышение роли международной торговли, инве‑
стиций и миграции, создававших заинтересован‑
ность в поддержании мира;
• все более широкое распространение «ключевых
принципов классического либерализма: свобо‑
да отдельного человека от коллективной и автори‑
198

Философия мира или философия конфликта.

тарной зависимости, терпимость к личному выбору
всякого человека в тех пределах, в каких этот вы‑
бор не затрагивает независимости и благополучия
других»1;
• повышение — опять же благодаря развитию ком‑
мерции и технологий — статуса абстрактного
мышления, которое дает людям возможность по‑
нять и принять общие принципы либерального/ли‑
бертарианского представления о всеобщих правах.
Реальные процессы, разумеется, протекали слож‑
ными путями, поскольку сама человеческая история
сложна и складывается под воздействием множества
причин, в разных условиях действующих по‑разному.
Но общая тенденция становится все более несомнен‑
ной и отвергает заявления тех, кто считает, что «кровь
человеческая должна литься непрестанно, — если не
в одном, то в другом месте земного шара». Не просто
«краткая передышка», а длительный прочный мир —
вот реальная возможность.
Терпимость и сосуществование, согласие и со‑
трудничество, собственность и торговля как мораль‑
ные идеалы в значительной мере (но, конечно, далеко
не полностью) пришли на смену гонению и уничто‑
жению, принуждению и борьбе, воровству и рабству,
войне и конфликту. Движение, которое изменило
мир и заменило войну миром, нетерпимость — тер‑
пимостью, грабеж — торговлей, в разные времена
1

Ibid., p. 769.
199

Том Палмер

было известно под разными названиями. Наиболее
распространенное — «либерализм»; в англоязычных
странах сейчас в ходу термины «классический либе‑
рализм» и «либертарианство»1. Либерализм — это
философия мирного существования. Мир — серд­
цевина либеральной мысли, ибо он лежит в основе
идеи свободы. «Свобода, — писал знаменитый фи‑
лософ Джон Локк, — состоит в том, чтобы не испы‑
тывать ограничения и насилия со стороны других»2.
1
В данной статье эти термины используются как взаимоза‑
меняемые. В большинстве стран «либертарианство» означает
то же самое, что «либерализм» или «классический либера‑
лизм», — во избежание путаницы, которую вносит значение
термина «либерализм» в США. По словам экономиста Джо‑
зефа Шумпетера, в Соединенных Штатах «в качестве выс‑
шего, пусть и не преднамеренного комплимента системе част‑
ного предпринимательства ее враги сочли разумным присвоить
его название» (Joseph Schumpeter, History of Economic Analy‑
sis (New York: Oxford University Press, 1974), p. 394 [Шум‑
петер Й. История экономического анализа. СПб.: Экономи‑
ческая школа, 2001. С. 518]). См. также: George H. Smith,
The System of Liberty: Themes in the History of Classical Lib‑
eralism (Cambridge: Cambridge University Press, 2013), esp.
chap 1, «Liberalism, Old and New». История термина «либе‑
рализм» изложена в: Guillaume de Bertier de Sauvigny, «Le li‑
béralism. Aux origines d’un mot», Commentaire, no. 7 (Autumn),
pp. 420—24, p. 420; также http://www.commentaire.fr/pdf/ar‑
ticles/1979‑3‑007/1979‑3‑007.pdf.
2
John Locke, Two Treatises of Government, Peter Laslett, ed.
(Cambridge: Cambridge University Press, 1988), II, Chap. VI,
§ 57, p. 507 [Локк Дж. Два трактата о правлении. Челябинск:
Социум, 2014. С. 277].

200

Философия мира или философия конфликта.

Война же есть насилие — насилие направленное,
управляемое, применяемое, рационализированное,
прославляемое и неистовое.
Либертарианцы выступают за мирное и добро‑
вольное сотрудничество и видят в нем не просто иде‑
ал, но и реалистическую возможность для человече‑
ского общества. Прочие идеологии, как «левые», так
и «правые» — социализм, национал‑социализм, кон‑
серватизм, прогрессизм, фашизм, коммунизм, тео‑
кратия, всевозможные их гибриды и мутации — ис‑
ходят из того, что человеческая жизнь необходимо
представляет собой соперничество, конфликт, борьбу
и даже войну — между классами, расами, цивилиза‑
циями, интересами, религиями.
По мере того как в нашу жизнь все больше про‑
никают либертарные ценности, принципы, институты
и практики, мир становится более мирным. Но и бо‑
лее мирный мир будет нуждаться в поддержании, за‑
щите, развитии и расширении этих ценностей, прин‑
ципов, институтов и практик.
Ф и ло с о ф ия сотрудниче ства
Формированию и развитию либертарианских идей
способствовали многие люди и события. Но первой
систематической формулировкой этих идей, пред‑
ставлявших собой сочетание принципов терпимо‑
сти, свободы торговли, конституционного правления,
верховенства закона и равных прав, мы обязаны так
называемым левеллерам — английскому политиче‑
201

106

Том Палмер

скому течению XVII в.1 В 1646 г. Ричард Овертон
в памфлете «Стрела, направленная против всех ти‑
ранов» (который он написал в тюрьме) заявил, что
всякая собственность зависит от права на собствен‑
ную личность, права, равно присущего каждому че‑
ловеку: «Если этого нет, то не может быть “моего”
и “твоего”. Никто не имеет власти над моими права‑
ми и свободой, и я не имею власти над правами и сво‑
бодой других»2.
Информативный обзор см. в: The English Levellers, An‑
drew Sharp, ed. (Cambridge: Cambridge University Press, 1998).
[На русском языке см. на сайте econlibrary.ru: Холореншоу Г.
Левеллеры и английская революция. М.: Изд‑во ин. лит., 1947;
Левин Г. Р. Памфлеты Лильберна, Овертона и Уольвина
(1645—1647) // Ученые записки Вологодского государствен‑
ного педагогического института им. Молотова. Выпуск третий.
Вологда, 1942; Лильберн Дж. Памфлеты. М.: Гос. соц.‑экон.
изд‑во, 1937.]
2
«Каждому человеку от природы дано то особое свойство, что
жизнь его не подлежит стороннему вмешательству или пося‑
гательству. Каждый есть он сам постольку, поскольку явля‑
ется своей собственностью и иначе не мог бы быть самим со‑
бой. И никто другой не смеет лишать его этой собственности,
ибо это было бы явным нарушением самих установлений при‑
роды и правил равенства и справедливости в отношениях между
людьми. Если этого нет, то не может быть “моего” и “твоего”.
Никто не имеет власти над моими правами и свободой, и я не
имею власти над правами и свободой других. Я могу быть толь‑
ко самостоятельным лицом, могу пользоваться самим собой и
моей личной собственностью, располагаю правом только на се‑
бя самого и ни на что большее. Если же я претендую на другое,
тогда я становлюсь посягателем и захватчиком права другого
1

202

Философия мира или философия конфликта.

Овертон и его единомышленники выработали пре‑
дельно последовательное понимание равноправия
и общественной гармонии, основанной на терпимо‑
сти к мирным мыслям и действиям. К принципу рав‑
ных индивидуальных прав, имевшему этическое обос­
нование, они добавили принципы естественного по‑
рядка, т.е. такого общественного порядка, который
возникает сам собой, а не вводится распоряжения‑
ми правителей и верховенства права, т.е. тех простых
правил, которые всеобщи, всем известны и при оди‑
наковом применении создают основу как для пользо‑
вания индивидуальными правами, так и для возник‑
новения общественного порядка и гармонии. Теория
ненасильственных человеческих взаимоотношений,
картина общества, отказавшегося от войн и завоева‑
ний, неприятно поразила многих, — не только аристо‑
кратов и солдат, но и некоторых крупных европейских
мыслителей, яростно восставших против либеральных
человека, на что права не имею. Ибо по естественному своему
рождению все люди равно и одинаково предназначены к тому,
чтобы ценить собственность, свободу и независимость. И если
рукой природы по велению Божьему мы помещены в этот мир и
каждый наделен естественной, прирожденной свободой и соб‑
ственностью — и это так начертано в сердце каждого человека,
что не может быть стерто, — то и жить мы должны так, чтобы
каждый равно и одинаково пользовался своим прирожденным
правом и привилегией. Ибо с этой целью Бог через посредство
природы и создал его свободным» (Richard Overton, «An Ar‑
row against All Tyrants and Tyranny», in The English Levellers,
Andrew Sharp, ed., p. 55).
203

107

Том Палмер

идей и действий. В глазах этих мыслителей коммерция
стояла неизмеримо ниже сражений, свобода была си‑
нонимом вседозволенности, а терпимость — отрица‑
нием божественных установлений.
Свобода, собственность и коммерция, разумеет‑
ся, имели и защитников, чьи голоса звучали все реши‑
тельнее. Знаменитый французский мыслитель Мон‑
тескье отождествил торговлю с «кротостью нравов»,
т.е. с любезными манерами и миролюбивым поведе‑
нием: «Торговля исцеляет нас от пагубных предрас‑
судков. Можно считать почти общим правилом, что
везде, где нравы кротки, там есть и торговля, и везде,
где есть торговля, там и нравы кротки»1.
Роль торговли в формировании миролюбивых нра‑
вов подспудно зафиксирована уже в древнегреческом
языке: глагол katallasso означает не только «вымени‑
вать», «обменивать», но и «примирять», «улаживать»2.
В отличие от мира славы мир торговли — это мир
взаимной выгоды, мир игр с положительной суммой.
Мир честолюбия и славы подразумевает завоевания,
Монтескье. О духе законов, кн. ХХ, гл. 1 (Монтескье Ш.
Избранные произведения. М., 1955. С. 433). О собственности
и свободе см. кн. XXV, гл. 15 и другие места.
2
Об интерпретации «каталлаксии» как «рыночного устрой‑
ства» см.: F. A. Hayek, Law, Legislation, and Liberty, Vol. 2, The
Mirage of Social Justice (Chicago: University of Chicago Press,
1978) p. 108, со ссылкой на: Liddell and Scott, A Greek‑English
Dictionary. [Хайек Ф. Мираж социальной справедливости //
Хайек Ф. Право, законодательство и свобода. М.: ИРИСЭН,
2006. С. 276.]
1

204

Философия мира или философия конфликта.

а завоевания подразумевают поражения. Такого ро‑
да слава нуждалась в антагонизме. Сознание утраты
этой славы, а значит, и достоинства как раз и побуж­
дало многих выступать против либеральных идей.
Экономист либерального толка и видный пацифист
Фредерик Бастиа незадолго до смерти опубликовал
обращение «К юношеству Франции». В нем он объ‑
яснил, как правильно понимать суть социализма. Со‑
циалисты, считал он, «признавали, что интересы чело‑
веческие в корне враждебными друг другу, иначе они
не обратились бы к принуждению. И вот они
видели антагонизм повсюду: между собственником и
пролетарием; между капиталом и трудом; между на‑
родом и буржуазией; между земледелием и фабрикой;
между поселянином и горожанином; между урожен‑
цем и иностранцем; между производителем и потре‑
бителем; между цивилизацией и организацией. Что‑
бы сказать короче — между свободой и гармонией.
И этим объясняется, каким образом в их сердцах жи‑
вет еще какая‑то сентиментальная филантропия, тог‑
да как из уст истекает ненависть. Каждый из них бе‑
режет всю свою любовь для общества, но такого об‑
щества, которое создает в своем воображении. А что
касается общества действительно существующего,
в котором нам приходится жить, то чем скорее рухнет
оно к их удовольствию, тем лучше, потому что на раз‑
валинах его создается Новый Иерусалим»1.
Frederic Bastiat, «To the Youth of France», in Frederic Basti‑
at, Economic Harmonies, W. Hayden Boyers, trans. (Irvington‑on‑

1

205

108

Том Палмер

Бастиа предвидел замыслы коллективистов ХХ в.
Захватив контроль над государствами и большим на‑
селением, они занялись тем, что пытались создать из
своих соотечественников «нового человека», вопло‑
щавшего их чаяния. Созданием «нового человека»
были одержимы антилиберальные идеологии и левого,
правого толка; отличались они только взглядами на
то, что должен представлять собой этот «новый че‑
ловек». Напротив, «экономисты, — писал Бастиа, —
наблюдают человека, законы его организации и со‑
циальные отношения, вытекающие из этих законов.
Социалисты строят в своем воображении фантасти‑
ческое общество и потом подбирают подходящее
к этому обществу человеческое сердце»1.
Разумеется, люди вступают в конфликты. Либе‑
ральное движение во всех своих формах стремилось
найти способы, позволяющие решить проблему кон‑
фликта. В числе средств, предложенных либералами,
религиозная терпимость, ограниченная форма прав‑
ления (изъятие спорных вопросов из компетенции
«государственного выбора»), посредничество и ком‑
пенсация вместо наказания, свобода слова и свобода
торговли. Цель либералов состояла в том, чтобы ни
в коем случае не превозносить конфликт, а устранить
его и заменить сотрудничеством.
Hudson: Foundation for Economic Education, 1964), p. XXIV
[Бастиа Ф. Экономические гармонии. Избранное. М.: Эксмо,
2007. С. 51].
1
Frederic Bastiat, ibid., p. XXV [Там же. С. 51].
206

Философия мира или философия конфликта.

Ф и ло с офия конфликта
Эти четыре года, проведенные в войсках и
в невероятной материальной обстановке
боевых действий, убедили меня, что жизнь
наполнена глубоким смыслом лишь тогда,
когда посвящена идеалу, и что есть идеалы,
по сравнению с которыми жизнь отдельного
человека и даже целого народа ничего не сто‑
ит. И хотя цель, ради которой я сражался
как отдельный человек, как атом в едином
целом армии, не могла быть достигнута,
хотя материальная сила зримо поверга‑
ла нас на землю, мы раз и навсегда научи‑
лись стоять за свое дело и, если необходимо,
умирать за него, как подобает… Не каж‑
дому поколению выпадает такая удача.
Эрнст Юнгер1

Либералы учили, что интересы людей можно мирно
согласовать с помощью торговли, разума, демократи‑
ческих процедур и терпимости к неконфликтным раз‑
личиям; они считали, что правильно организованные
институты могут снизить уровень противостояния и
насилия. Их противники и критики, ностальгически
1
Ernst Jünger, The Storm of Steel, from the Diary of a German
Storm‑Troop Officer on the Western Front (New York: Howard Fer‑
tig, 1996), pp. 316—317 [Юнгер Э. В стальных грозах. СПб.:
Владимир Даль, 2000. См. на сайте militera.lib.ru].

207

109

Том Палмер

превозносившие старый порядок, начали создавать
теории, основанные на утверждении, что конфликт —
это неустранимое свойство человеческой жизни, бо‑
лее того, придающее смысл самой жизни. Одним из
самых известных недругов новой философии свободы
был французский реакционный мыслитель Жозеф де
Местр. Ему претила сама идея мира, и он прославлял
войну как источник наилучших качеств человечества:
«Истинные плоды человеческой натуры — искусства,
науки, великие предприятия, высокие замыслы, му‑
жественные добродетели — зависят особенно от со‑
стояния войны… Одним словом, можно было бы ска‑
зать: кровь есть удобрение для того растения, которое
мы называем гением»1. Вторя Гераклиту, он утверж‑
дал, что «мир состоит только из насилия»2. Такова
была принципиальная установка Контрпросвещения
и тех мыслителей, которые выступили против новых
идей классического либерализма.
Представители Контрпросвещения отвергали все‑
общее и абсолютизировали частное, отвергали объек‑
тивную истину и превозносили творчество — но не
творчество свободной личности, а творчество коллек‑
тива, в котором растворялась личность3. Традици‑
Joseph de Maistre, Considerations on France, op. cit, p. 29
[Местр Ж. де. Рассуждения о Франции. М.: РОССПЭН,
1997. С. 49].
2
Ibid., p. 31 [Там же. С. 53].
3
См.: Isaiah Berlin, «The Counter‑Enlightenment», in Isaiah Ber‑
lin, The Proper Study of Mankind: An Anthology of Essays (New
York: Farrar, Straus and Giroux, 1998), pp. 243—268.
1

208

Философия мира или философия конфликта.

онными объектами поношения служили рынки, тор‑
говцы и евреи (непропорционально многочисленные
среди европейских торговцев) . По убеждению контр‑
просветителей, нации, классы и расы могут отсто‑
ять свою уникальную самобытность только в борьбе
с другими нациями, классами и расами. Как отмеча‑
ет Стивен Пинкер, помимо отрицания всеобщности,
объективности и рациональности «Контрпросвещение
рассталось и с презумпцией, что насилие есть проб‑
лема, подлежащая устранению. Борьба и кровопро‑
литие — неотъемлемое свойство порядка вещей; без
них сила жизни угаснет, а участь человечества станет
плачевной»1.
Эту идею перманентного конфликта, пульсирую‑
щего в самой сердцевине человеческой жизни, и но‑
стальгию по воображаемому старому порядку твер‑
до установленных норм унаследовали социалисти‑
ческие мыслители, в частности Фридрих Энгельс и
Карл Маркс. Они отвергли либеральные принципы
мира, торговли, терпимости и свободы и объявили их
простыми уловками, которые только для того и нуж‑
ны, чтобы спрятать и скрыть от рассмотрения другой,
более глубокий и коварный вид конфликта, насилия
и эксплуатации. Они признавали, что либеральные
ценности нацелены на замену войны миром, грабе‑
жа — торговлей, сожжения на костре — терпимо‑
стью, национальной вражды — космополитической
толерантностью. Но от всего этого они отмахивались
1

Steven Pinker, The Better Angels of Our Nature, p. 226.
209

110

Том Палмер

как от ширмы, мешающей обратить внимание на глу‑
боко укорененные формы насилия. В опубликованном
в 1844 г. памфлете «Наброски к критике политиче‑
ской экономии» Энгельс громогласно заклеймил сво‑
их противников:
«Вы побратали народы, но братством воров, и
уменьшили число войн, чтобы тем больше наживать‑
ся в мирное время, чтобы обострить до крайности
вражду отдельных лиц, бесчестную войну конкурен‑
ции! — Где сделали вы что‑нибудь, исходя из чисто
гуманных побуждений, из сознания того, что проти‑
воположность между общим и индивидуальным инте‑
ресом не имеет права на существование? Были ли вы
когда‑нибудь нравственными, не будучи в этом заин‑
тересованы, не тая в глубине души безнравственных,
эгоистических мотивов?
После того как либеральная политическая эконо‑
мия сделала все от нее зависящее, чтобы путем унич‑
тожения национальностей сделать вражду всеобщей,
превратить человечество в стадо хищных зверей, —
ибо что же другое представляют собой конкурен‑
ты? — пожирающих друг друга именно потому, что
каждый имеет одинаковый с другим интерес»1.
Либерализм и свободная торговля пусть и «умень‑
шили число войн», — но только для того, «чтобы тем
Friedrich Engels, «Outlines of a Critique of Political Economy»,
in Lawrence S. Stepelevich, ed., The Young Hegelians: An An‑
thology (Amherst, N.Y.: Humanity Books, 1999), pp. 278—302,
p. 283 [Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2‑е изд. Т. 1. С. 550].

1

210

Философия мира или философия конфликта.

больше наживаться в мирное время». Этот вывод осо‑
бенно примечателен: выходит, для Энгельса рост при‑
былей (к прибылям Энгельс питал отвращение, если
они не были его собственными) — гораздо менее же‑
лательное явление, чем снижение числа войн.
Видный викторианский теоретик искусства Джон
Рескин был социалистом контрпросветительского ти‑
па и сторонником партии тори. Он восторженно вос‑
певал военные добродетели и утверждал, в частно‑
сти, что «любое великое искусство всегда возникало
только у воинственных наций. У скотоводов не бы‑
вает настоящего искусства, если они живут в мире.
И у земледельцев его не бывает, если они живут в ми‑
ре. Торговля еще более или менее совместима с из‑
образительным искусством, но не способна его по‑
рождать. Промышленное производство не только не
способно его породить, но неизменно уничтожает лю‑
бые его ростки. Лишь нация воинов способна создать
великое искусство»1.
1
John Ruskin, «War», Lecture delivered at the Royal Military
Academy, Woolwich, in The Crown of Wild Olive, Munera Pul‑
veris, Sesame and Lilies, by John Ruskin (New York: Thomas Y.
Crowell & Co., n.d.), pp. 66—67. Затем Рескин добавил: «Рас‑
пространенное представление, будто мир и добродетели ци‑
вилизованности расцветают совместно, я считаю совершенно
несостоя­тельным. Мир цветет лишь вместе с пороками циви‑
лизованного общества. Мы рассуждаем о мире и знании, о ми‑
ре и достатке, о мире и цивилизованности. Но я не думаю, что‑
бы муза истории соединяла вместе именно эти слова. В ее устах
слова были другими: мир и чувственность, мир и себялюбие, мир

211

111

Том Палмер

Напротив, мыслители Просвещения — для при‑
мера довольно будет взять Вольтера — считали мир
и общественное согласие самодостаточными ценно‑
стями, а не просто ширмой, скрывающей, по мнению
Энгельса и Маркса, глубину общественного антаго‑
низма. Превознося торговлю и толерантность именно
за то, что они способствуют миру, Вольтер выражал
ценности и чаяния всего Просвещения1. Представи‑
и испорченность, мир и смерть. Короче говоря, я считаю, что все
великие народы черпали истинность выражений и силу мысли
в войне, что они взращивались войной и бесцельно растрачива‑
лись миром, наставлялись войной и обманывались миром, воспи‑
тывались войной и предавались миром. Одним словом, в войне
они рождались, а в мире исчезали» (р. 70).
1
В «Философских письмах» Вольтер описал свои впечатле‑
ния о более либеральной и коммерциализованной (по сравнению
в Францией) Англии и, в частности, отметил: «Хотя епископат и
пресвитериане являются двумя господствующими сектами в Ве‑
ликобритании, все прочие секты чувствуют себя там как дома
и достаточно дружно уживаются между собой, несмотря на то
что большинство их проповедников взаимно презирают друг дру‑
га почти с той же искренностью, с какой янсенист осуждает ие‑
зуита. Если вы придете на лондонскую биржу — место, более
респектабельное, чем многие королевские дворы, — вы увиди‑
те скопление представителей всех народов, собравшихся там ра‑
ди пользы людей: здесь иудеи, магометане и христиане общаются
друг с другом так, как если бы они принадлежали одной религии,
и называют “неверными” лишь тех, кто объявляет себя банкро‑
том; здесь пресвитерианин доверяется анабаптисту и англиканин
верит на слово квакеру. Уходя с этих свободных, мирных собра‑
ний, одни отправляются в синагогу, другие — выпить, этот со‑
бирается дать себя окунуть в глубокий чан во имя Отца и Сына
212

Философия мира или философия конфликта.

тели Контрпросвещения — Маркс, Де Местр, Рес‑
кин — осуждали торговлю и толерантность как упа‑
док человеческих добродетелей.
Карл Маркс и его соавтор, сотрудник и финансо‑
вый спонсор Фридрих Энгельс отождествили либе‑
рализм со сравнительно новым «классом», который
они нарекли «буржуазией» (в их сочинениях этот тер‑
мин используется достаточно бессистемно инепосле‑
довательно), обвинили в переворачивании всего ми‑
ропорядка и замене теплых человеческих отношений
холодным расчетом. По мере того как рыночные от‑
ношения становились шире и интенсивнее, бартерный
обмен (скажем, яйца на масло) все больше вытеснял‑
ся опосредованным обменом при помощи денег (яйца
на деньги, а затем деньги на масло). Благодаря это‑
му повышалась общая рационализация жизни: люди
могли сравнивать разные варианты использования ог‑
раниченных ресурсов в пересчете на общий эквива‑
лент: деньги. Это, в свою очередь, облегчало рацио‑
нальный учет и, в частности, точное вычисление при‑
былей и убытков. Тем самым появилась возможность
повышать экономическую координацию, создавать
больше богатства, распространять достаток на все
и Святого Духа, тот устраивает обрезание крайней плоти своему
сыну и позволяет бормотать над ним еврейские слова, которых он
и сам‑то не понимает; иные идут в свою церковь со свои­ми шля‑
пами на головах, чтобы дождаться там божественного вдохнове‑
ния, — и все без исключения довольны» (Письмо VI, О прес‑
витерианах [Вольтер. Философские произведения. М., 1988.
С. 88]).
213

Том Палмер

112

более широкие слои и принимать во внимание инте‑
ресы и пожелания людей, живущих в других местах.
Эту опосредованную рынком рациональность Маркс
и Энгельс заклеймили как «безжалостную» и «ле‑
дяную воду эгоистического расчета». В «Манифесте
Коммунистической партии» они заявили, что либе‑
ральные ценности, институты и практики только вы‑
глядят гуманными, а на самом деле заменяют одну
форму насилия другой и даже еще худшей.
«Буржуазия повсюду, где она достигла господства,
разрушила все феодальные, патриархальные, идил‑
лические отношения. Безжалостно разорвала она пе‑
стрые феодальные путы, привязывавшие человека
к его “естественным повелителям”, и не оставила меж‑
ду людьми никакой другой связи, кроме голого инте‑
реса, бессердечного “чистогана”. В ледяной воде эго‑
истического расчета потопила она священный трепет
религиозного экстаза, рыцарского энтузиазма, мещан‑
ской сентиментальности. Она превратила личное до‑
стоинство человека в меновую стоимость и поставила
на место бесчисленных пожалованных и благопри­
обретенных свобод одну бессовестную свободу тор‑
говли. Словом, эксплуатацию, прикрытую религиоз‑
ными и политическими иллюзиями, она заменила экс‑
плуатацией открытой, бесстыдной, прямой, черствой»1.
1
Karl Marx and Friedrich Engels, The Communist Manifesto
(1848; London: Verso, 2012), p. 37 [Маркс К., Энгельс Ф. Ма‑
нифест коммунистической партии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч.
2‑е изд. Т. 4. С. 426]).

214

Философия мира или философия конфликта.

Идеологические лидеры Контрпросвещения по‑
вели яростную атаку на либерализм и попытались
примерить разные коллективистские фантазии к но‑
вым обособленным сообществам — нации, государ‑
ству, классу и расе. Но во всех вариантах они исходи‑
ли из того, что такие человеческие группы в отноше‑
ниях друг с другом руководствуются фундаментально
и неустранимо противоположными интересами. Со‑
лидарность, считали они, может возникнуть толь‑
ко как дополнение к вражде и ненависти. По прони‑
цательному замечанию романиста Роберта Музиля,
«ничего нельзя поделать с тем, что глубочайший со‑
циальный инстинкт человека — это его самый анти‑
социальный инстинкт»1. Именно такая точка зрения
господствовала среди интеллектуалов, которые от‑
вергали такие ценности, как разумная осмотритель‑
ность, рациональный подсчет с помощью рыночно‑
го обмена, терпимость и мир. Некоторые из этих ин‑
теллектуалов, возможно, считают себя сторонниками
мира (вообще в современных интеллектуальных кру‑
гах открытое превознесение военного конфликта, как
правило, считается дурным тоном), но все они раз‑
деляют ключевой принцип фундаментального и неу‑
странимого противоречия интересов, принцип борьбы,
антагонизма и непримиримого конфликта. В знамени‑
той брошюре 1848 г. два тогда еще мало известных
Robert Musil, The Man Without Qualities, Vol. I, trans. by So‑
phie Wilkins (New York: Vintage Books, 1995), p. 22 [см. рус.
пер.: Музиль Р. Человек без свойств].
1

215

Том Палмер

113

интеллектуала сформулировали мировоззрение, кото‑
рое привело к появлению движения, способного за‑
лить кровью почти весь мир: «История всех до сих
пор существовавших обществ была историей борьбы
классов… Общество все более и более раскалывает‑
ся на два большие враждебные лагеря, на два боль‑
шие, стоящие друг против друга, класса — буржуа‑
зию и пролетариат»1.
Марксисты исходили из презумпции классовой
войны и были убеждены, что экономические классы
людей находятся в непримиримом конфликте и один из
этих классов, буржуазия, должен «быть уничтожен»2.
1
Karl Marx and Frederick Engels, op. cit., pp. 34—35 [Маркс К.,
Энгельс Ф. Указ. соч. С. 425].
2
По словам Маркса, «вы сознаетесь, следовательно, что лич‑
ностью вы не признаете никого, кроме буржуа, т.е. буржуазно‑
го собственника. Такая личность действительно должна быть
уничтожена» (Karl Marx and Frederick Engels, op. cit., pp. 55
[Маркс К., Энгельс Ф. Указ. соч. С. 440]). О критике Марк­
совой теории классового конфликта см.: «Classical Liberalism,
Marxism, and the Conflict of Classes: The Classical Liberal Theo‑
ry of Class Conflict», in Tom G. Palmer, Realizing Freedom: Lib‑
ertarian Theory, History, and Practice (second edition: Washington,
D.C.: Cato Institute, 2014). Осуществление программы классо‑
вой борьбы посредством уничтожения классовых врагов, сопро‑
вождавшегося разрушительными попытками ликвидировать пра‑
во частной собственности, в ХХ в. стоило жизни десяткам мил‑
лионов людей. Конечно, в теории с победой нового всеобщего
класса, пролетариата, классовый конфликт должен был пре‑
кратиться. Но в действительности была создана новая классо‑
вая система, и она порождала все новые внутренние и внешние

216

Философия мира или философия конфликта.

Фашисты превозносили войну и насилие как очисти‑
тельную силу, которая консолидирует нацию1. Наци‑
онал‑социалисты («нацисты») стремились подчинить
«нечистые», или «низшие» расы «арийцам» и выдви‑
нули такое требование: «Те, кто хочет жить, пусть
сражаются, а те, кто не хочет сражаться в этом мире
конфликты в силу своей потребности находить и побеждать все
новых врагов, без исключения объявлявшихся представителями
буржуазии или ее агентами.
1
По словам итальянского теоретика фашизма Джованни
Джентиле, фашизм возник как доктрина объединения нации че‑
рез войну: «Вступление в войну [Первую мировую] было необ‑
ходимо, чтобы окончательно объединить нацию пролитой кро‑
вью… Война рассматривалась как средство, способное наилуч‑
шим образом консолидировать нацию, породить у всех граждан
единый образ мыслей, единое чувство, единое стремление и об‑
щую надежду, тревогу, ощущаемую всеми день за днем, —
в надежде, что жизнь каждого отдельного человека будет вос‑
приниматься как связанная, неявно или явно, с той жизнью, ко‑
торая является общей для всех, но возвышается над частными
интересами каждого. Война считалась желательной ради того,
чтобы сплотить нацию, сделать ее нацией подлинной, реальной,
живой, способной действовать, готовой заставить уважать себя
и занять достойное место в мире, — войти в историю с собствен‑
ным лицом, с собственным обликом, с собственным характером,
собственной неповторимостью и никогда больше не жить в заим‑
ствованной у других культуре, в тени тех великих народов, кото‑
рые творят историю. Короче говоря, создать настоящую нацию
тем единственным способом, каким творится всякая духовная ре‑
альность: путем усилий и жертв» (Giovanni Gentile, Origins and
Doctrine of Fascism, trans. by A. James Gregor (New Brunswick,
NJ: Transaction Publishers, 2007), p. 2).
217

Том Палмер

вечной борьбы, не заслуживают жизни»1. Крити‑
ки либерализма (опирающиеся на Маркса, а вдоба‑
вок на Ницше, Фрейда и вообще на любого, с ­чьей
помощью можно покрепче лягнуть либеральную тер‑
пимость) убеждены, что «буржуазный либерализм
и буржуазная терпимость — это в большинстве слу‑
чаев мифы, маскирующие “волю к власти”»2. Подоб‑
ные личности с антипросветительскими взглядами
третируют свободу слова, объявляя ее просто формой
«принудительной толерантности»3. Армия антилибе‑
ральных профессоров наковыряла целую кучу «соци‑
альных источников» доминирования — в том числе
класс, пол, расу и прочие и прочие, — которые яко‑
бы более действенны и реальны, чем простые «ин‑
дивиды» из плоти и крови, которые нас окружают
(правда, почтенные профессора затрудняются опи‑
сать выявленные ими социальные силы корректно
и без искажений)4.
Adolf Hitler Mein Kampf («My Struggle»), Ralph Mannheim,
trans. (Boston: Houghton Mifflin, 1943), p. 289.
2
David Held, Introduction to Critical Theory: Horkheimer to
Habermas (Berkeley: University of California Press, 1980), p. 160
(в кавычках приводится термин Ницше).
3
Herbert Marcuse, «Repressive Tolerance», in Robert P. Wolff,
Barrington Moore, Jr., and Herbert Marcuse, A Critique of Pure
Tolerance (Boston: Beacon Press, 1965).
4
В последнее время умножилось число узких академических
направлений, позиционирующих себя как оппонентов культур‑
ной гегемонии, коммодификации и объектификации личности
и т.д. Исследование подобных тем, вероятно, небесполезно,
1

218

Философия мира или философия конфликта.
поскольку конфликт и господство являются важными элемента‑
ми человеческой истории. Но главный вопрос в том, можно ли
конфликтность ослабить, смягчить или разрешить — или же
следует считать ее неотъемлемым свойством человеческой
природы и даже свойством, определяющим саму эту природу.
К числу таких направлений, отвергающих либерализм, равные
права, свободу слова и терпимость, принадлежит течение под
названием «гендерный феминизм» (название ему дали крити‑
ки); главным его идеологом выступает Кэтрин Маккиннон, ра‑
тующая за приравнивание порнографии к преступлению и, соот‑
ветственно, за уголовное преследование тех, кто ее производит,
продает и покупает. По ее убеждению, «деление по половому
признаку… есть форма власти. Деление по родовой принад‑
лежности как социальный конструкт воплощает ее, но не нао‑
борот. Женщины и мужчины делятся по роду, превращаются
в представителей полов, какими мы их знаем, в силу социаль‑
ных требований гетеросексуальности, которая институциона‑
лизирует мужское половое доминирование и женское половое
подчинение» (Catherine A. MacKinnon, «Feminism, Marxism,
Method, and the State: An Agenda for Theory», Signs, Vol. 7, No.
3, Feminist Theory (Spring 1982), pp. 515—544, p. 533). В кни‑
ге «Toward a Feminist Theory of the State» (Cambridge, Ma.:
Harvard University Press, 1989) она отвергает «гендерную ней‑
тральность» и «индивидуальные права» на том основании, что
«абстрактное равенство неизбежно [курсив мой. — Т. П.] уси‑
ливает несправедливость статус‑кво до такой степени, что она
адекватно отражает несправедливость социального устройства»
(р. 227). Кроме того, «если мы будем рассматривать каждый
пол в отдельности, независимо от другого, так, словно он полом
и не является, то совершенно упустим из виду эти коллективные
реальности и фундаментальные последствия гендерного груп‑
пового статуса под маской признания индивидуальных прав»
(р. 228). В статье «Crimes of War, Crimes of Peace», in Stephen
219

Том Палмер

Милитаристы превозносят войны за предполагае‑
мые экономические или нравственные выгоды1. Нео­
консерваторы восхваляют воинскую доблесть как
благородный идеал и как возможность «возродить
чувство героического» в национальной жизни2. («На‑
циональное величие» неоконсерваторы считают целью
более возвышенной, благородной и подобающей, чем
нечто столь показное, приниженное и неамериканское,
как «стремление к счастью».) «Реалисты» убеждены,
что государства или, более того, даже цивилизации
Shute and Susan Hurley, eds., On Human Rights: The Oxford
Amnesty Lectures 1993 (New York: Basic Books, 1993) все му‑
же‑женские отношения Маккиннон сводит к насилию: «Факт
сербской агрессии вне сомнения; равным образом несомненен
и факт мужской агрессии в отношении женщин, здесь и по‑
всюду» (р. 87).
1
В 1891 г. контр‑адмирал С. Б. Лус писал: «Война — один
из великих видов деятельности, с помощью которых достига‑
ется прогресс человечества. Конечно, война — это бедствие,
и в военных действиях всегда много такого, что достойно глу‑
бокого сожаления. И все же мы должны рассматривать вой‑
ну как действие природных экономических законов, по кото‑
рым живет государство, созданное родом человеческим. Война
способствует национальному росту, решает внутренние и внеш‑
ние экономические проблемы, не разрешимые иным способом,
и очищает нацию от шлаков» (Rear‑Admiral S. B. Luce, Unit‑
ed States Navy, «The Benefits of War», The North American Re‑
view, Vol. 153, No. 421, Dec. 1891).
2
William Kristol and Robert Kagan, «Toward a Neo‑Reaganite For‑
eign Policy», Foreign Affairs, July/August 1996, http://www.for‑
eignaffairs.com/articles/52239/william‑kristol‑and‑robertkagan/
toward‑a‑neo‑reaganite‑foreign‑policy.
220

Философия мира или философия конфликта.

обречены на вечную вражду (или в лучшем случае на
холодные отношения)1.
Теократы стремятся с помощью насилия подчинить
всех Богу (или богам), — чтобы у всех была одна ве‑
ра, одна религия и единая по устройству жизнь, —
или, если это невозможно, хотя бы создать религи‑
озное государство, которое подчинит и принизит
государства с другими религиями, а людей, не при‑
знающих никакой религии, будет систематически из‑
гонять или убивать.
Многие современные критики либерализма, в том
числе «аналитические марксисты», утверждают, что
в социализме насилия не больше, чем в любой другой
системе, поскольку все системы принятия решений
по ограниченным ресурсам оправдывают применение
1
О «столкновении цивилизаций» пишет Хантингтон в сво‑
ей известной книге: «Цивилизации представляют собой чело‑
веческие племена в предельной форме развития, и столкнове‑
ние цивилизаций суть племенной конфликт в глобальном мас‑
штабе. В складывающемся ныне мироустройстве государства и
группы людей, принадлежащие к двум различным цивилиза‑
циям, для достижения общих целей или для отстаивания своих
интересов против представителей какой‑либо третьей цивили‑
зации могут вступать в ограниченные, ad hoc, тактические от‑
ношения и коалиции. Тем не менее отношения между группами
из различных цивилизаций никогда не станут близкими, обыч‑
но они остаются прохладными и зачастую — враждебными»
(Samuel Huntington, The Clash of Civilizations and the Remak‑
ing of World Order (New York: Simon & Schuster, 1997), p. 207
[Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М.: АСТ,
2007. C. 323]).

221

114

Том Палмер

силы, — во всяком случае, в целях самозащиты1. Та‑
кая логика критики либерализма весьма стара и восхо‑
дит как минимум к XVII в., когда сэр Роберт Филмер
так изложил свои аргументы в пользу божественного
права абсолютной монархии: «Много сейчас повсюду
рассуждают о свободе, которая, как говорят, прису‑
ща народоправным государствам. Стоит рассмотреть,
насколько и в каком смысле верно такое определе‑
ние свободы: “...истинная свобода для каждого состо‑
ит в том, чтобы делать все, чего он желает, или жить
так, как ему угодно, и не быть связанным никакими
законами”. Но такой свободы ни в каком государ‑
стве вы не найдете, ибо в народоправных государст‑
вах законов больше, чем где бы то ни было, а свободы
настолько же меньше. Государство, говорят многие,
и было изобретено для того, чтобы отнимать свободу,
а не для того, чтобы давать ее каждому. Такой свобо‑
ды быть не может; если бы была, то никакого государ‑
ства вообще не существовало бы»2.
1
См., например: G. A. Cohen, «Freedom, Justice and Capitalism»,
New Left Review, I/126 (March—April 1981), pp. 3—16.
2
Sir Robert Filmer, «Observations upon Aristotle’s Politiques»,
in Filmer, Patriarcha and Other Writings, ed. by Johann P. Som‑
merville (Cambridge: Cambridge University Press, 1991), p. 275.
Джон Локк, один из первых предтеч современных либертари‑
анских идей, возразил на это: «Свобода не является “свободой
для каждого человека делать то, что он пожелает”, как нам гово‑
рят [Филмер] (ибо кто мог бы быть свободным, если бы любой
другой человек по своей прихоти мог тиранить его?); она пред‑
ставляет собой свободу человека располагать и распоряжаться

222

Философия мира или философия конфликта.

По такой логике система, запрещающая насилие,
ничуть не менее репрессивна, чем система, требую‑
щая насилия, поскольку нейтрализация насильни‑
ка столь же насильственна, как и его насилие. С этой
точки зрения в мире существует определенное коли‑
чество насилия, которое не увеличивается и не умень‑
шается1. Либертарианцы категорически отказываются
приравнивать насилие к пресечению насилия.
Р а з л и ч е ние друг а и враг а
Из всех авторов, которые в ХХ в. с контрпросвети‑
тельских позиций отвергали классические либераль‑
ные взгляды на мир и разрешение конфликтов, самым
как ему угодно своей личностью, своими действиями, владениями
и всей своей собственностью в рамках тех законов, которым он
подчиняется, и, таким образом, не подвергаться деспотической
воле другого, а свободно следовать своей воле» (John Locke, Two
Treatises of Government, ed. Peter Laslett [Cambridge: Cambridge
University Press, 1988], II, chap. VI, § 57, p. 306 [Локк Дж. Два
трактата о правлении. Челябинск: Социум, 2014. С. 277]).
1
Несостоятельность подобных рассуждений становится оче‑
видной, если принять во внимание положение жертвы наси‑
лия, — не только в плане чисто физических последствий, но и
в плане пожеланий жертвы относительно собственного тела: мо‑
жет ли жертва свободно распоряжаться этим телом или же оно
должно быть подвластно желанию любого другого, кто такое же‑
лание проявит. Кроме того, в координатах свободы снижение ко‑
личества насилия не может быть корректным эквивалентом его
увеличения, поскольку запрет, т.е. пресечение насилия, не может
адекватно уравновешиваться его совершением.
223

Том Палмер

115

значительным был немецкий теоретик права Карл
Шмитт. Его работа «Понятие политического» ока‑
зала большое влияние на антилибералов как «право‑
го», так и «левого» толка. В ХХ в. он был «самым
выдающимся противником либерализма»1. Шмитт
утверждал, что «специфически политическое разли‑
чение, к которому можно свести политические дейст‑
вия и мотивы, — это различение друга и врага»2.
По твердому убеждению Шмитта, либералы оши‑
бались во всем: в том, что социальная гармония воз‑
можна, в том, что торговля является моральной альтер‑
нативой завоеванию, в том, что дискуссия может за‑
менить сражение, а терпимость — вражду, и что мир
без врагов вполне возможен. Для Шмитта конфликт
был сутью «политического» как такового, а «полити‑
ческое» — неотъемлемой частью человеческого су‑
ществования. Влияние Шмитта на политическую
мысль прошлого века замалчивалось, а порой вооб‑
ще не признавалось (по причине предосудительности
1
Jan‑Werner Muller, A Dangerous Mind: Carl Schmitt in
Post‑War European Thought (New Haven: Yale University Press,
2003), p. 1. В «Понятии политического» главными объектами
резкой критики выступают два видных немецких представите‑
ля классического либерализма — Франц Оппенгеймер и Йозеф
Шумпетер. [См.: Шмитт К. Понятие политического // Во‑
просы социологии. 1992. №1. С. 37—67.]
2
Carl Schmitt, The Concept of the Political, Georg Schwab, trans.
And ed. (1932; Chicago: University of Chicago Press, 2007), p. 26
[см.: Шмитт К. Понятие политического // Вопросы социоло‑
гии. 1992. №1. С. 37—67.]

224

Философия мира или философия конфликта.

его жизненной позиции), но его главные идеи глубо‑
ко проникли в теории левых и правых и инспирировала
с обеих сторон нападки на терпимость, рыночную эко‑
номику, ограниченное правление, свободную торгов‑
лю и мирное сосуществование. Сейчас идеи Шмитта
способствуют возрождению фашизма в Европе. Так,
например, воззрения профессора Московского госу‑
дарственного университета Александра Дугина — это
слегка завуалированная национал‑социалистическая
идеология с экспансионистской «Россией» вместо
«Германии» и «Евразией» вместо «Третьего рейха»1.
С точки зрения Шмитта, «враг не конкурент и не
противник в общем смысле. Враг также и не частный
противник, ненавидимый в силу чувства антипатии.
Враг, по меньшей мере эвентуально, т.е. по реальной
возможности, это только борющаяся совокупность лю‑
дей, противостоящая точно такой же совокупности»2.
И «лишь в действительной борьбе сказываются край‑
ние последствия политического разделения на группы
друзей и врагов. От этой чрезвычайной возможности
См.: Дугин А. Четвертая политическая теория. СПб.: Амфо‑
ра, 2009 (Aleksandr Dugin, The Fourth Political Theory, London:
Arktos, 2012). Концепция Дугина включает в себя основные эле‑
менты национал‑социалистической теории, за исключением ан‑
тисемитизма (место евреев занимают гомосексуалы и американ‑
цы); в ней чувствуется сильное влияние теории «великих про‑
странств» Шмитта.
2
Carl Schmitt, The Concept of the Political, p. 28 [см.: Шмитт К.
Понятие политического // Вопросы социологии. 1992. №1.
С. 37—67].
1

225

Том Палмер

жизнь людей получает свое специфически политиче‑
ское напряжение»1.
Славой Жижек, философ марксистского тол‑
ка, считает, что и левое, и правое крыло антилибе‑
ральной политической мысли равно признают раз‑
личение друг—враг. Будучи «левым», Жижек оце‑
нивает концентрацию «правых» на внешних врагах
с «левой» точки зрения «безусловного приоритета
внутреннего антагонизма как конститутивной основы
всего политического»: «Глубоко симптоматично, что
вместо классовой борьбы радикальные правые гово‑
рят о классовой (или сексуальной) войне. Характер‑
нейшим признаком этого шмиттовского дезавуирова‑
ния политического является примат внешней полити‑
ки (отношений между суверенными государствами)
над внутренней политикой (внутренними социаль‑
ными антагонизмами), на чем он особенно настаи‑
вает. Но разве отношение к внешнему Другому как
к врагу — это не способ дезавуировать внутреннюю
борьбу, которая распространяется по всему обществу?
Carl Schmitt, The Concept of the Political, p. 35 [см.:
Шмитт К. Понятие политического // Вопросы социологии.
1992. №1. С. 37—67]. «Государство как наиважнейшее поли‑
тическое единство сконцентрировало у себя невероятные пол‑
номочия: возможность вести войну и тем самым открыто рас‑
поряжаться жизнью людей. Ибо jus belli содержит в себе такое
полномочие; оно означает двойную возможность: возможность
требовать от тех, кто принадлежит к собственному народу, го‑
товности к смерти и готовности к убийству и возможность уби‑
вать людей, стоящих на стороне врага» (ibid., р. 46).
1

226

Философия мира или философия конфликта.

В противоположность Шмитту, левая платформа
должна настаивать на безусловном приоритете вну‑
треннего антагонизма как конститутивной основы все‑
го политического»1.
Для таких мыслителей — и левых, и правых —
конфликт или «неустранимый антагонизм» в любом
случае есть основа человеческой жизни. (Даже такой
современный прогрессистский левоцентристский мы‑
слитель, как Джон Ролс, внедряет в свою теорию со‑
циальной справедливости понятие органического кон‑
фликта между гражданами и проводит различие между
справедливостью действий граждан и справедливо‑
стью общественного порядка в целом. Он считает, что
даже когда «все с полным основанием убеждены, что
поступают честно и скрупулезно соблюдают нормы
выполнения договоренностей… общая справедливость
имеет тенденцию к разрушению даже при условии, что
каждый действует честно; общий результат изолиро‑
ванных и независимых взаимодействий далек от об‑
щей справедливости и не ориентирован на нее»2. Та‑
ким образом, самой структуре справедливости неотъ‑
емлемо присущ конфликт интересов социальных групп:
даже при условии, что каждый действует в соответст‑
вии со своими правами и правилами справедливости,
Slavoj Žižek, «Carl Schmitt in the Age of Post‑Politics», in The
Challenges of Carl Schmitt, Chantal Mouff ed. (London: Verso,
1999), pp. 18—37, p. 29.
2
John Rawls, Political Liberalism (New York: Columbia Univer‑
sity Press, 1993), p. 267.
1

227

116

Том Палмер

общим итогом неизбежно становятся несправедливость
и конфликт; поэтому государство должно вмешивать‑
ся и предписывать обществу новый порядок справед‑
ливости, совершенно не зависящий от правил справед‑
ливых отношений между отдельно взятыми людьми.)
После Второй мировой войны на крайне левом
фланге возникла целая публикационная «индустрия
Карла Шмитта». Влиятельный марксистский журнал
«Telos» в своей антилиберальной программе точно сле‑
довал основополагающим принципам Шмитта1. Идеи
Шмитта составили основу резкой и безудержной кри‑
тики либерализма и мира; эту критику итальянский
левый Антонио Негри (отсидевший в итальянской
тюрьме за участие в актах насилия, включая убийство)
и американский публицист Майкл Хардт преподно‑
сили как «новый Коммунистический манифест» 2.
Их книга «Empire», нагромождение практически не‑
читабельных разглагольствований, вышла в издатель‑
стве Harvard University Press незадолго до террори‑
стических актов 11 сентября и предвосхитила их при‑
зывом к атакам на «глобальный капитал», указанием,
что «главный враг» — это «специфический режим гло‑
бальных связей, который мы называем Империей»3,­­
1
Saul Anton, «Enemies: A Love Story», Lingua Franca, May/
June, 2000.
2
Характеристику см. в: Jan‑Werner Muller, A Dangerous Mind:
Carl Schmitt in Post‑War European Thought, pp. 229—232.
3
Michael Hardt and Antonio Negri, Empire (Cambridge, Ma.:
Harvard University Press, 2001), p. 45—46. Книга заранее одо‑
бряла акты, подобные нападению смертников Усамы бен Ладена

228

Философия мира или философия конфликта.

и пугающими замечаниями о радикальном ислам‑
ском фундаментализме. Последний они считают все‑
го лишь очередной формой постмодернизма и привет‑
ствуют его «способность саботировать и разрушать
на Башни‑Близнецы и Пентагон, и, вероятно, по этой причине
звезда ее вскоре после этих терактов закатилась, не успев взой‑
ти. См.: Lorraine Adams, «A Global Theory Spins on an Altered
Axis: «Empire” Author Michael Hardt in Wake of Attacks», Wash‑
ington Post, September 29, 2001. Хардт и Негри рассуждают так:
«Возможно, что чем больше капитал распространяет свои сети
глобального производства и контроля, тем большую мощь спо‑
собен приобрести каждый очаг восстания. Просто направляя си‑
лы в одну точку, концентрируя свои энергии как тугую, сжатую
спираль, эти выступления броском змеи наносят удар прямо по
высшему выражению имперского порядка» (р. 58 [Хардт М.,
Негри А. Империя. М.: Праксис, 2004. C. 66—67]). Хардт
и Негри сокрушаются по поводу роста международной торгов‑
ли и умножения транснациональных негосударственных орга‑
низаций, считая их причиной «сокращения сферы независимой
политики». Сферу независимой политики они отождествляют
с национальным государством, что, по их мнению, никак не про‑
тиворечит тезису Шмитта, а, напротив, его подтверждает: анти‑
теза друг—враг сохраняется и просто переходит на «наднацио‑
нальный уровень» (рр. 307—309). Кроме того, выражаясь, как
обычно, туманно и заумно, они фактически призывают к абсо‑
лютной ликвидации свободы слова: «По‑настоящему револю‑
ционная практика обращена к уровню производства. Истина
не сделает нас свободными, а установление контроля над произ‑
водством истины сделает. Мобильность и смешение не означают
освобождения, а установление контроля над производством мо‑
бильности и неподвижности, чистоты и гибридности — означа‑
ют. Настоящие комиссии по установлению истины в Империи
229

Том Палмер

117

своей собственной производительной силой парази‑
тический порядок постсовременной власти»1. (В этой
книге едва ли найдется хоть одно ясное и понятное
предложение; причина очевидна — это авторская по‑
зиция, отличающаяся крайней и яростной непримири‑
мостью. Как заметил Джордж Оруэлл, «когда есть
разрыв между реальными и декларируемыми целями,
как правило, инстинктивно прибегают к многословию
и бессодержательным идиомам, словно каракатица,
выпускающая из себя чернила»2.)
будут учредительными собраниями масс, социальными фаб­
риками по производству истины». (р. 156 [цит. по: М. Хардт,
А. Негри. Империя. М., 2004, с. 152. — Прим. перев.]). Экс‑
центричный и импульсивный марксистский автор Славой Жи‑
жек настолько проникся идеями Шмитта, что заявил, будто да‑
же либеральная демократия должна разделять «шмиттовский»
подход, а именно что «наши плюралистичные и толерант‑
ные либеральные демократии остаются глубоко шмиттовски‑
ми: они по прежнему полагаются на политическую Einbildung‑
skraft [трансцендентальную способность воображения], чтобы
создать себе подходящий образ и сделать невидимого Вра‑
га видимым. Тот факт, что Враг определяется как фундамен‑
талистский оппонент плюралистической терпимости, нисколько
не снимает бинарную оппозицию Друг/Враг, а лишь добавляет
к ней очередной рефлексивный извив» (Slavoj Žižek, «Are we in
a war? Do we have an enemy?», London Review of Books, Vol. 24,
No. 10, May 23, 2002).
1
Michael Hardt and Antonio Negri, Empire, pp. 65—66
[Хардт, Негри. Империя. C. 74].
2
George Orwell, «Politics and the English Language», in George
Orwell, A Collection of Essays (New York: Harcourt, 1981),
p. 167.
230

Философия мира или философия конфликта.

Негри и Хардт черпают вдохновение у Шмит‑
та — в его печально известной апологии «Велико‑
го пространства», которой руководствовался Тре‑
тий рейх в подходе к геополитическим отношениям.
Шмитт настойчиво указывал, что «задача немецкой
юриспруденции состоит в том, чтобы избежать лож‑
ного выбора между, с одной стороны, чисто консер‑
вативным поддержанием межгосударственного обра‑
за мысли, превалирующего вплоть до настоящего
времени, и с другой — выходом за пределы госу‑
дарственного и национального в универсальное все‑
общее право, предпринятым западными демократия­
ми. Она должна найти нечто среднее между ними,
а именно понятие о конкретном и великом простран‑
ственном порядке — таком, который соответствует
земным пространственным масштабам и в то же вре‑
мя новым представлениям о государстве и нации»1.
Именно этот «выход за пределы государственного
и национального в универсальное всеобщее право,
предпринятый западными демократиями», Негри и
Хардт назвали «Империей» и объявили подлежащим
насильственному разрушению.
Равным образом политические идеи и концеп‑
ции Шмитта переплелись с крайне правой и неокон‑
Carl Schmitt, «The Grossraum Order of International Law with
a Ban on Intervention for Spatially Foreign Powers: A Contribution
to the Concept of Reich in International Law (1939—41)», in Carl
Schmitt, Writings on War, Timothy Nunan, trans. (London: Polity
Press, 2011), pp. 75—124, p. 109.
1

231

Том Палмер

сервативной мыслью. Большую роль в этом сыграли
философ Лео Штраус (сам оказавший значительное
влияние на Шмитта1) и авторитетные американские
Идейные связи Штрауса и Шмитта обсуждаются в це‑
лом ряде книг, причем многие из них уделяют особое внима‑
ние восторженному отношению Штрауса к фашизму. См.: Leo
Strauss, «Notes on Carl Schmitt, The Concept of the Political»,
postscript to Carl Schmitt, The Concept of the Political, pp. 97—
122; Heinrich Meier, Carl Schmitt and Leo Strauss: The Hidden
Dialogue (Chicago: University of Chicago Press, 2006); C. Brad‑
ley Thompson, with Yaron Brook, Neoconservatism: An Obituary
for an Idea (Boulder: Paradigm Publishers, 2010), особенно гла‑
ва 9 «Флирт с фашизмом». В частности, обращает на себя вни‑
мание письмо Штрауса Карлу Левиту от 10 мая 1933 г., напи‑
санное из Парижа после победы национал-социалистов в Гер‑
мании. Ужасно, пишет Штраус, что «весь немецко-еврейский
интеллектуальный пролетариат здесь» (в Париже); сам он был
бы рад вернуться в Германию, но, как он знает, евреев в Гер‑
мании больше не считают желательными лицами. Впрочем, до‑
бавляет Штраус, если Германия, резко сместившаяся вправо, не
желает нас (Левит тоже был евреем) терпеть, она не нарушает
верности правым принципам: «Из того, что поправевшая Гер‑
мания нас не терпит, никак не следует, что она нарушает пра‑
вые принципы». Напротив, «только на основе правых принци‑
пов — фашистских, авторитарных, имперских принципов —
и можно бороться со всей мерзостью достойно (mit Anstand),
без нелепых и патетических апелляций к “неотъемлемым пра‑
вам человека”». Далее Штраус замечает (и это все равно что
повернуть нож в теле либерализма): «Нет никакого смысла сми‑
ренно и коленопреклоненно пресмыкаться перед крестом [пыш‑
ную немецкую фразу нелегко точно передать, особенно потому,
что в ней упоминается «крест» и, видимо, с особым подтекстом,
1

232

Философия мира или философия конфликта.

последователи Штрауса, в частности бывший кон‑
сультант Белого Дома, редактор журнала «The Weekly
Standard» и архитектор иракской войны1 Уильям
Кристол, а также колумнист «New York Times» Дэ‑
вид Брукс, выступающий за «консерватизм нацио‑
нального величия»2. В своей менее воинственной
форме этот консерватизм призывает к возведению
внушительных государственных монументов в честь
национального величия, а в более ­воинственной
поскольку Штраус был евреем], даже если это крест либера‑
лизма, — в то время, как искра истинно римских идей где-то
в мире по-прежнему мерцает. Во всяком случае, лучше гетто,
чем любой вид креста» (Штраус — Левиту, 13 мая 1933 г.: Leo
Strauss, Gesammelte Schriften, Band 3, Hobbes’s politische Wis‑
senschaft und zugehörige Schriften—Briefe, 2 durchges. u. erwei‑
tete Aufl., hrsg. von H. Meier und W. Meier (Stuttgart: Verlag J.
B. Metzler), S. 624—626). Ознакомившись с письмом, аполо‑
геты Штрауса всячески пытались доказать, что он имел в ви‑
ду нечто иное. Но представляется более чем вероятным — осо‑
бенно если учесть прямое и открытое восхваление «фашист‑
ских, авторитарных, имперских принципов», — что Штраус
имел в виду именно то фашистское государство, которое соз‑
дал Муссолини. Муссолини, пытавшийся построить «Новую
Римскую Империю», был тогда скорее соперником, чем союз‑
ником Гитлера и национал-социалистов, и не включал антисе‑
митизм (опять же на тот момент) в государственную идеологию.
1
Robert Kagan and William Kristol, «What to Do About Iraq»,
The Weekly Standard, January 21, 2002, available at http://www.
weeklystandard.com/Content/Public/Articles/000/000/000/
768pylwj.asp.
2
David Brooks, «A Return to National Greatness: A Manifesto for
a Lost Creed», The Weekly Standard, March 3, 1997.
233

Том Палмер

118

­открыто призывает к войне. Неоконсерваторы бы‑
ли главными творцами вторжения в Ирак и продол‑
жают выступать за применение военной силы почти
в каждой ситуации. Война, считают Уильям Кри‑
стол и Роберт Каган, способна восстановить «под‑
линный, идущий из глубин сердца консерватизм»,
причем этот последний «должен обнимать собой как
личную, так и национальную ответственность, де‑
лать привлекательной каждую возможность демон‑
страции военной мощи страны, подчеркивать значи‑
мость национального величия и возрождать дух ге‑
роизма, которого в последние годы остро не хватает
американской внешней политике — и американскому
консерватизму»1.
Отклик Лео Штрауса на работу Шмитта произвел
на последнего глубокое впечатление, и по предложе‑
нию Штрауса он переформулировал свои идеи, что‑
бы придать им еще более отчетливую антилибераль‑
ную направленность. Штраус выступил с коммен‑
тарием к изданию «Понятия политического» 1932 г.
и в заключение отметил, что Шмитт не размежевал‑
ся с либерализмом окончательно, так как по‑прежне‑
му пребывает в плену категорий, установленных ли‑
берализмом: «Как мы говорили, Шмитт предпри‑
нимает критику либерализма в либеральном мире;
тем самым мы имели в виду, что его критика либе‑
рализма ограничена горизонтом самого либерализма.
William Kristol and Robert Kagan, «Toward a Neo‑Reaganite
Foreign Policy».
1

234

Философия мира или философия конфликта.

Его антилиберализм сдерживается все еще не пре‑
одоленной “категориальной системой либеральной
мысли”. Поэтому предложенная Шмиттом крити‑
ка либерализма может достичь завершенности лишь
при условии, что ее горизонт окажется за преде‑
лами либерализма»1. Именно это Шмитт и поста‑
рался сделать. В издании 1933 г., выпущенном по‑
сле победы Гитлера, но запрещенном после войны
(дальнейшие издания книги были репринтами изда‑
ния 1932 г.), он поддержал национал‑социализм, бо‑
лее отчетливо выразил свой антисемитизм и облек
­
конфликт друга и врага в неприкрыто расистские
Leo Strauss, «Notes on The Concept of the Political», — Carl
Schmitt, The Concept of the Political, pp. 97—122, p. 122. Влияние
Штрауса на Шмитта проанализировано в: Heinrich Meier, Carl
Schmitt and Leo Strauss: The Hidden Dialogue. Тем, кто отмахи‑
вается от службы Шмитта Третьему рейху и объясняет ее чисто
карьерными или оппортунистическими соображениями, следует
побольше узнать о запрещенных сочинениях Шмитта, таких как
статья «Der Führer Schutzt das Recht» («Фюрер защищает право»,
опубликованная в «Deutsche Juristen‑Zeitung» (August 1, 1934;
http://www.flechsig.biz/DJZ34_CS.pdf) уже после того, как Гит‑
лер расправился с сотнями неугодных ему. Им следует почитать
главы о Шмитте (раскрывающие глаза и вызывающие тошноту)
в книгах: Yvonne Sherratt, Hitler’s Philosophers (New Haven: Yale
University Press, 2013); Emmanuel Faye, Heidegger: The Introduc‑
tion of Nazism into Philosophy, (New Haven: Yale University Press,
2009), а также ознакомиться с шокирующими открытиями и ана‑
литическим обзором Рафаэля Гросса в книге: Carl Schmitt and the
Jews: The «Jewish Question», the Holocaust, and German Legal
Theory (Madison: University of Wisconsin Press, 2007).
1

235

Том Палмер

119

формулировки1. (Есть какая‑то тревожная ирония
в том, что проницательная критика интеллектуа‑
ла‑еврея убеждает и побуждает интеллектуала­‑немца
стать ревностным нацистом и «главным нацистским
юристом»2 Третьего рейха.)
Подобно Марксу и Энгельсу, Шмитт считал сво‑
бодную торговлю не мирной альтернативой войне,
а только ширмой, скрывающей более жестокую фор‑
му эксплуатации. «“Человечество” — особенно при‑
годный идеологический инструмент империалисти‑
ческих экспансий, и в своей этически‑гуманитарной
форме это специфическое средство экономического
империализма»3. Либеральные концепции всеобщих
прав человека Шмитт отверг как несовместимые с его
различением друга и врага: «Человечество — не по‑
литическое понятие; ему не соответствуют никакая
политическая сущность, никакое общество и ника‑
кой статус. Появившееся в XVIII в. гуманитарное
понятие человечества было полемическим отрицани‑
ем существовавшей тогда феодально‑аристократиче‑
ской системы и связанных с ней привилегий. Согласно
Обзор вопроса см. в: Emmanuel Faye, Heidegger: The Intro‑
duction of Nazism into Philosophy, op. cit., pp. 158—162.
2
Ludwig von Mises, Omnipotent Government: The Rise of the
Total State and Total War (1944; Indianapolis: Liberty Fund, 2011),
p. 106 [Мизес Л. фон. Всемогущее правительство. Челябинск:
Социум, 2013. С. 126].
3
Carl Schmitt, The Concept of the Political, p. 54 [см.:
Шмитт К. Понятие политического // Вопросы социологии.
1992. №1. С. 37—67.].
1

236

Философия мира или философия конфликта.

доктрине естественного права и либерально‑индиви‑
дуалистическим доктринам человечество есть всеоб‑
щий, т.е. всеобъемлющий общественный идеал, си‑
стема отношений между индивидуумами. Он мате‑
риализуется лишь тогда, когда устраняется реальная
возможность войны и любое объединение по принципу
друг—враг становится немыслимым. В этом универ‑
сальном обществе больше не будет наций в форме по‑
литических организмов, не будет классовой борьбы
и враждующих группировок»1.
По мнению Шмитта, такие либеральные идеи, как
всеобщие права человека, терпимость, свобода слова,
торговли и передвижения, не имеют реальных поли‑
тических коррелятов: «Весь либеральный пафос на‑
правлен против подавления или недостатка свободы.
Всякое посягательство на индивидуальную свобо‑
ду, всякая угроза этой свободе, частной собственно‑
сти и свободной конкуренции объявляется репресси‑
ей и eo ipso [тем самым] злом. То, что либерализм еще
оставляет на долю государства, правительства и по‑
литики, сводится к обеспечению условий для свободы
и устранению посягательств на свободу. Таким обра‑
зом, мы получаем цельную систему демилитаризован‑
ных и деполитизированных понятий»2.
«Демилитаризованный и деполитизированный»
мир представляется Шмитту (как и Штраусу, Юнгеру
1
Ibid., p. 55 [в русском переводе данное место отсутствует
(как и два нижеследующих)].
2
Ibid., p. 71.

237

Том Палмер

и другим представителям этой традиции) миром не‑
серьезности, миром чистого «развлечения». Настоя‑
щий человеческий мир — это мир политизированный,
а «политическое — самый напряженный и предель‑
ный антагонизм, и любой конкретный антагонизм ста‑
новится тем более политическим, чем ближе он под‑
ходит к самой крайней точке, т.е. к группированию
по принципу друг—враг»1. Каким бы ни был враг —
внешним или внутренним, — он представляет собой
основной смысл жизни как для правых, так и для ле‑
вых. Титанические и героические силы должны столк‑
нуться в борьбе, которая достойнее, выше и благород‑
нее жизни, занятой «развлечениями», бизнесом, тор‑
говлей, семьей, любовью, — всем тем, что легковесно
по сравнению с «политическим». Чтобы зажить се‑
рьезной политической жизнью, нужно отбросить все
ценности либерализма — мирное сотрудничество, тер‑
пимость и плюрализм жизней, ограниченных «внут­
ренним» содержанием, — и сосредоточить все соци‑
альные силы на победе над главным врагом.
И де и 1914 г ода

120

«Мы стоим в память о мертвых, кото‑
рые святы для нас, и мы убеждены, что
нам вверено истинное и духовное достоя‑
ние нашего народа. Мы стоим за то, что
будет, и за то, что было. И хотя внешняя
1

Ibid., p. 29.

238

Философия мира или философия конфликта.

сила и внутреннее варварство собираются
в мрачные тучи, все же — пока лезвие ме‑
ча будет высекать искры в ночи — можно
сказать: Германия жива и Германия никог‑
да не погибнет!»
Эрнст Юнгер1

К интеллектуальному движению, столь важным
представителем которого был Шмитт, принадле‑
жали многие другие, тоже вдохновленные «Идеями
1914 года», — прославлением года, в который Евро‑
пу захлестнула массовая истерия, повлекшая за собой
миллионы жертв2. Пережитая война оказала огром‑
ное влияние на весь мир, и не только в чисто поли‑
тическом плане (например, централизация полномо‑
чий государства в Соединенных Штатах): она создала
культ конфликта, регламентации и войны. Блестящая
Ernst Jünger, The Storm of Steel, from the Diary of a German
Storm‑Troop Officer on the Western Front, p. 319.
2
Это словосочетание ввел в оборот марксистский автор Иоганн
Пленге в своей книге 1916 г. «1789 und 1914: Die symbolischen
Jahre in der Geschichte des politischen Geistes». В ней он заявил,
что «требования военного времени привели к установлению со‑
циалистического принципа в немецкой экономической жизни, ее
организация наполнилась новым духом, а необходимость оборо‑
ны страны подарила миру идею 1914 года, идеюнемецкой орга‑
низации и национальную общность государственного социализ‑
ма» (цит. по: F. A. Hayek, The Road to Serfdom (1944; London:
Routledge & Kegan Paul, 1979), p. 127 [см.: Хайек Ф. А. Доро‑
га к рабству. М.: Новое издательство, 2005. С. 171]).
1

239

Том Палмер

книга Эрнста Юнгера «В стальных грозах» особенно
наглядно представляет эту традицию. (Юнгер также
состоял в активной переписке со Шмиттом, которая
длилась более 50 лет без перерыва1.)
Подобно своему другу и корреспонденту Шмитту,
Юнгер тоже был властителем дум и во многом спо‑
собствовал неприятию либеральных ценностей и идей
как правыми, так и левыми2. Описание пережито‑
го в ударных частях на полях Первой мировой войны
стало популярным выражением «Идей 1914 года», —
особенно военного коллективизма. В «Стальных гро‑
зах» Юнгер воспел борьбу и конфликт, воплощен‑
ные в войне. Подразумеваемой их противоположно‑
стью были скука, явная бесцельность существования,
несерьезность мирной жизни, состоявшей в произ‑
водстве, продаже и покупке вещей, в посещении кон‑
цертов и спектаклей, в деятельности лабораторий
и художественных галерей, в поисках научного зна‑
ния и наслаж­дении добрым пивом в дружеском кру‑
гу. Буржуазная жизнь была унылой, а жизнь борь‑
бы, неистовой смерти и войны — единственной сце‑
ной, на которой существование приобретает смысл.
1
Briefwechsel, Briefe 1930—1983 Ernst Jünger / Carl Schmitt,
Helmut Kiesel, ed. (Stuttgart: Klett‑Kotta, 2012).
2
Сотый день рождения Юнгера был отмечен поздравительным
письмом от французского президента‑социалиста Франсуа Мит‑
терана. Сам он в годы Второй мировой войны перешел со служ‑
бы режиму Виши к социалистам, когда стало ясно, на чью сторо‑
ну клонится победа. Письмо можно найти на: http://www.ernstjuenger.org/2012/05/francois‑mitterand‑to‑ernst‑junger-on.html.

240

Философия мира или философия конфликта.

«Если нам скажут, что наше время — время грубой
силы, мы ответим: ногами мы стояли в грязи и кро‑
ви, но взоры наши были обращены к вещам возвы‑
шенным. И ни один из бессчетного числа тех, кто пал
в наших атаках, не погиб ни за что. Каждый исполнил
свое личное решение… Когда будет уже невозможно
понять, как человек отдает свою жизнь за свою стра‑
ну, — а такое время наступит, — тогда придет конец
и этой вере, и идея Отечества умрет. И тогда, навер‑
ное, будут завидовать нам — как мы сейчас завидуем
внутренней и неодолимой силе святых»1.
Именно так воспринимали войну Юнгер и мно‑
гие другие. Но вряд ли так ее воспринимали миллио­
ны других солдат, которые утопали в жидкой грязи,
чьи легкие были сожжены горчичным газом, солдат,
которые умирали, харкая кровью, и которым было
не суждено увидеть жен, детей, любимых и друзей.
Эрих Мария Ремарк в романе «На Западном фрон‑
те без перемен» изобразил войну совсем по‑другому.
Если Юнгера восхваляли, то книги Ремарка нацисты
сжигали, а его сестра была обезглавлена по пригово‑
ру нацистского Volksgerichtshof («Народного суда»);
есть свидетельства, что судья сказал ей: «Ваш брат
скрылся от нас, но вам не уйти»2.
Ernst Jünger, ibid., p. 317.
По другим свидетельствам слова были такими: «Мы приго‑
ворили вас к смерти потому, что не можем добраться до вашего
брата. Вы должны пострадать за него». См.: Hilton Tims, Erich
Maria Remarque: The Last Romantic (New York: Carroll & Graf,
2003), p. 143.
1

2

241

121

Том Палмер

122

Юнгер был не только талантливым писателем:
эстетизация насилия, конфликта и регламентации
превратила его в активного сторонника тоталитарной
диктатуры. Вот чего он ожидал от диктатуры: «На‑
стоящая революция еще не свершилась, но она неот‑
вратимо приближается. Это не реакция, а подлинная
революция во всей полноте ее свойств и проявлений.
Ее идея — народная идея, доведенная до небыва‑
лой остроты; ее знамя — свастика; форма ее выра‑
жения — сосредоточение воли в одной единственной
точке, диктатуре! Диктатура заменит слово делом,
чернила — кровью, пустые обещания — жертвой,
перо — мечом»1.
В статье 1930 г. Юнгер изложил концепцию «то‑
тальной мобилизации»; она произвела глубокое впе‑
чатление на немецких антилиберальных коллекти‑
вистов (в том числе на Мартина Хайдеггера), ибо
представлялась им технически вполне осуществимой
программой коллективизма. Юнгер восхвалял «по‑
следовательное ограничение “индивидуальной свобо‑
ды”, привилегии, которая, без сомнения, всегда вы‑
глядела подозрительно», и восторгался тем, что в Со‑
ветском Союзе «русский “пятилетний план” впервые
явил миру попытку направить коллективную энергию
Ernst Jünger, «Revolution und Idee», Völkischer Beobachter
(газета именовалась «Боевым печатным органом национал‑со‑
циалистического движения Великой Германии»), September
23/24, 1923. См.: Helmuth Kiesel, Ernst Jünger: Die Biographie
(München: Siedler Verlag, 2007), p. 268.
1

242

Философия мира или философия конфликта.

великой империи в единое русло». «Тотальная моби‑
лизация», по его словам, это «лишь подобие той выс‑
шей мобилизации, к которой эпоха нас обязывает»1.
Приверженность диктатуре, предпочтение че‑
го угодно, только не либерализма свидетельствуют
о глубинном сходстве соперничавших форм коллекти‑
визма. Впоследствии Юнгер вспоминал о своих ран‑
них просоветских симпатиях (еще до службы Треть‑
ему рейху). В частности, он говорил об СССР: «Ме‑
ня очень привлекал план, сама идея плана. Я говорил
Ernst Jünger, «Total Mobilization», trans. Joel Golb & Richard
Wolin in Richard Wolin (ed.), The Heidegger Controversy: A Crit‑
ical Reader (Cambridge, MA: MIT Press, 1998), pp. 119—39,
p. 127, p. 134. Бенито Муссолини еще раньше пришел к идее ре‑
гламентации как альтернативы либерализму: «Истина, открытая
отныне для всех, чьи глаза не ослеплены догматизмом, состоит
в том, что люди, видимо, устали от свободы. Слишком разнуздан‑
но они ею пользовались. Нынешняя свобода — это больше не та
целомудренная и строгая дева, за которую сражались и умира‑
ли поколения первой половины прошлого века. Для сегодняшней
молодежи — отважной, энергичной, стойкой, взирающей на за‑
рю новой эпохи, — есть другие слова, куда более притягательные,
и эти слова таковы: Порядок, Иерархия, Дисциплина… И да бу‑
дет известно, отныне и навсегда, что фашизм не знает никаких
идолов, не поклоняется никаким фетишам. Он уже переступил,
а если нужно будет, спокойно повернется и еще раз переступит че‑
рез уже достаточно разложившееся тело Богини Свободы». The
Life of Benito Mussolini, by Margherita G. Sarfatti, Introduction by
Signor Mussolini, Frederic Whyte, trans. (New York: Frederick A.
Stokes Company, 1925), pp. 328—239 (цитируется статья Мус‑
солини, опубликованная в мае 1923 г. в журнале «Gerarchia»).
1

243

Том Палмер

себе: пусть у них нет конституции, но зато у них есть
план. Это, вероятно, превосходная вещь»1.
Любопытно сравнить восприятие коллективиз‑
ма у Юнгера и его единомышленников с совершен‑
но противоположным, которое мы находим у русско‑
го писателя Василия Гроссмана. Он вырос в условиях
советской коллективистской регламентации и пришел
к ее отрицанию; он ясно видел глубинное сходство
фашизма, национал‑социализма и коммунизма. Грос‑
сман работал корреспондентом «Красной Звезды»
(центральной газеты Красной Армии) и первым на‑
писал репортаж об освобождении Треблинки — од‑
ного из лагерей смерти Третьего рейха. Никогда не
живший в свободном обществе, Гроссман понял, что
такое свобода и почему к ней нужно стремиться. Ро‑
ман «Жизнь и судьба» при жизни писателя так и не
был опубликован; сразу после его завершения КГБ
конфисковал копии рукописи (и даже ленту от пи‑
шущей машинки, на которой они печатались). В од‑
ном из эпизодов романа, в самый разгар войны меж‑
ду Третьим рейхом и СССР, полковник Петр Пав‑
лович Новиков, наблюдая за проезжающими перед
ним солдатами его части, думает: «Человеческие объ‑
единения, их смысл определены лишь одной главной
целью — завоевать людям право быть разными, осо‑
быми, по‑своему, по‑отдельному чувствовать, думать,
жить на свете. Чтобы завоевать это право, или отсто‑
Julien Hervier, The Details of Time: Conversation with Jünger
(New York: Marsilio Publishers, 1995), p. 69.
1

244

Философия мира или философия конфликта.

ять его, или расширить, люди объединяются. И тут
рождается ужасный, но могучий предрассудок, что
в таком объединении во имя расы, Бога, партии, госу‑
дарства — смысл жизни, а не средство. Нет, нет, нет!
В человеке, в его скромной особенности, в его праве на
эту особенность — единственный, истинный и вечный
смысл борьбы за жизнь»1. Эти «скромные особенно‑
сти» нисколько не вдохновляют левых и правых идео‑
логов коллективизма; их цель — принудительно при‑
влечь всех нас к борьбе за то или иное великое дело.
Влияние Юнгера не исчезло. Его голос отчетли‑
во различим в писаниях Дэвида Брукса, неоконсер‑
вативного журналиста, который публикуется в «New
York Times». В колонке от 23 августа 2000 г. под на‑
званием «Дело умственной отваги» Брукс цитирует
заимствованное у романистки Фанни Берни описание
ужасного ощущения при мастэектомии без обезболи‑
вания («Потом я почувствовала, как нож натыкает‑
ся на грудную кость — скребет об нее! Это продол‑
жалось, хотя я испытывала просто невыразимые му‑
ки»). Брукс восхваляет саму операцию и «героизм»
писательницы, передавшей свои ощущения до мель‑
чайших деталей («тяжелое, но необходимое испыта‑
ние, если она хотела проявить характер и отвагу»).
В рассуждениях Брукса слышны отзвуки извест‑
ного эссе Юнгера 1934 г. «О боли». Все достижения
Vasily Grossman, Life and Fate: A Novel, trans by Robert Chan‑
dler (New York: Harper & Row, 1987), p. 230 [Гроссман В.
Жизнь и судьба. М., 1990].
1

245

123

Том Палмер

124

Просвещения Юнгер решительно отверг и заявил:
«Сегодня, пожалуй, мы уже вправе сказать, что мир
наслаждающегося собой и жалеющего себя само‑
го отдельного человека остался позади нас и что его
ценности, еще распространенные, терпят поражение
по всем решающим пунктам или опровергаются след‑
ствиями из них»1.
Согласно Бруксу, «героизм существует не толь‑
ко на поле битвы, не только на публике, но и в го‑
лове, — как способность противостоять неприят‑
ным мыслям». Кроме того, Брукс вслед за Шмиттом,
Юнгером и Штраусом порицает либеральный капи‑
тализм: «Сейчас уже меньше говорят о грехах и поро‑
ках. Капитализм тоже внес свой вклад в разрушение
этого морального настроя. Когда средства массовой
информации конкурируют за аудиторию, они воз‑
награждаются за приятный и позитивный материал».
Жизнь сведена исключительно к «приятному и пози‑
тивному» содержанию, ей не хватает «героического».
Это очень напоминает сетования Штрауса и Шмитта,
считавших, что свободные общества лишены серьез‑
ности. Ярый сторонник войны в Ираке, Брукс в сво‑
их сочинениях предлагает эстетизированную версию
призыва своих неоконсервативных коллег, Робер‑
та Кейгена и Уильяма Кристола, «возродить чув‑
ство героического» в США путем использования
1
Ernst Jünger, On Pain, David C. Durst, trans. (1934; New
York: Telos Press Publishing, 2008), p. 17. [Юнгер Э. О боли //
Опустошитель. №8. См.: http://litbook.ru/article/2745/.]

246

Философия мира или философия конфликта.

их военной мощи для «подавления или уничтожения
многих из мировых монстров»1.
Наследники традиции коллективизма просто не мо‑
гут представить, что величие нации может достигаться
без войны, насилия и антагонизма, — за счет защиты
прав отдельного человека на мирное обладание своими
скромными особенностями. Для них жизнь, лишенная
героической борьбы, это жизнь мелкая и никчемная.
Такое эстетическое превознесение войны разжигало
огонь, поглотивший миллионы жизней.
В о й н ы н е я вляются не избе жны ми
Скоро уже не останется людей, безрассуд‑
ных до такой степени, чтобы затевать вой‑
ну. И не потому, что война стала невыгод‑
ной, — она никогда не была выгодной, — а по‑
тому, что учением великих либертарианцев,
которые всегда стояли за мир, сформировано
определенное общественное сознание. Свобода
ведет к миру, господство ведет к войне. Сто‑
ронники свободы готовы сравнить жизни тех,
кто выступал за свободу, с жизнями тех, кто
выступал за господство, тех, кто старался
спасти, и тех, кто стремился разрушить.
Чарльз Спрэдинг2
William Kristol and Robert Kagan, op. cit.
Charles T. Sprading, Liberty and the Great Libertarians (1913;
New York: Fox & Wilkes, 1995), p. 29.
1

2

247

Том Палмер

125

В 1913 г., незадолго до того, как в Европе разразилась
безумно кровавая и разрушительная война, американ‑
ский либертарианец предвосхитил позднейшую ри‑
торику президента Вудро Вильсона, который вовлек
Соединенные Штаты в то, что он называл «войной
за прекращение всех войн». Чарльз Спрэдинг спра‑
шивал: «Как прекратить войны? С помощью ведения
войны? Можно ли остановить кровопролитие с помо‑
щью кровопролития? Нет; единственный способ пре‑
кратить войны — это перестать воевать»1.
Голоса либертарианцев того времени не были
услышаны, и миллионы поплатились своими жизня‑
ми. На рубеже столетия журналист‑либерал Э. Год‑
кин предупреждал, что волна пошла против свобо‑
ды: «Лишь немногие, по большей части старые люди
все еще поддерживают либеральную доктрину, и ког‑
да они уйдут, у нее не останется сторонников… Ста‑
рое ложное представление о божественном праве еще
раз продемонстрировало свою разрушительную силу,
и прежде чем оно вновь будет отвергнуто, неизбежно
произойдут международные столкновения в ужасаю‑
щем масштабе»2.
Относительно краткосрочной перспективы Год‑
кин оказался прав, а Спрэдинг ошибся. Но в долго­
срочной перспективе оба они предвидели мир. Те‑
чение вновь развернулось в сторону идей свободы.
Ibid., p. 28.
E. L. Godkin, «The Eclipse of Liberalism», The Nation, August 9,
1900.
1

2

248

Философия мира или философия конфликта.

На всех континентах либералы и либертарианцы ра‑
ботают ради мирного мира, ради свободы мысли, сло‑
ва, религии, любви, объединений, передвижения, тру‑
да и торговли. Рост мировой экономики снизил при‑
влекательность войны и повысил шансы на мир.
В наших силах раз и навсегда развенчать совре‑
менные теории о «божественном праве» правителей,
государственных деятелей и военачальников распоря‑
жаться чужими жизнями. Настало время, говоря сло‑
вами полковника Новикова, «завоевать людям пра‑
во быть разными, особыми, по‑своему, по‑отдельно‑
му чувствовать, думать, жить на свете» и создать мир,
в котором все пользуются благами свободы и мира.

11
С А РА С К В А ЙР

Искусство войны
126

Как художественная литература и, в частности, поэ‑
зия позволяют увидеть в войне то, что при другой фор‑
ме описания скрыто от нас? Чем поэт помогает луч‑
ше понять войну по сравнению со статистиком, исто‑
риком и журналистом? Сара Сквайр — автор пособия
для колледжей по литературному построению текс‑
та «Writing with a Thesis» («Раскрытие темы по образ‑
цу»), которое вышло уже 12‑м изданием. Ее поэти‑
ческие произведения публиковались во многих издани‑
ях — в частности, «The New Criterion», «The Oxford
Magazine», «Vocabula Review», — и неоднократно на‑
граждались литературными премиями. Является чле‑
ном общества «Liberty Fund».

Среди великих исторических событий и эпических ха‑
рактеров шекспировского «Генриха V» почти теря‑
ется безымянный персонаж, который в списке дей‑
ствующих лиц назван «мальчиком». Он обретается
в кругу бывших приятелей принца Хэла, а они гото‑
вятся идти на войну с Францией, которую начал их
старый друг, ставший теперь королем. Этого мальчика
250

Искусство войны

мы не замечаем вплоть до конца IV акта, когда он слу‑
жит переводчиком комическому персонажу Пистолю
в разговоре с пленным французским солдатом, а по‑
том обращается к аудитории: «Я должен оставаться
при обозе с другими слугами. Если бы только францу‑
зы узнали, что обоз у нас некому стеречь, кроме маль‑
чишек, они бы здорово у нас поживились»1.
Это последние слова, которые мы слышим от маль‑
чика, ибо французам все известно. Мальчиков, сто‑
роживших обоз, убивают, и это «гнусное злодейст‑
во» — всего лишь очередной кровавый эпизод пьесы,
посвященной поиску баланса между подвигами и ужа‑
сами войны.
Но почему Шекспир вообще вводит этот эпизод?
Почему в самый разгар битвы при Азенкуре он берет
паузу, чтобы безымянный мальчик, которому вскоре
предстоит умереть, сказал несколько лишних слов?
Ответ, я думаю, таков: эпизод с мальчиком и эмо‑
циональная реакция на злодейство нужны нам как
прививка против бессердечия, с которым Фальстаф
говорит о своих солдатах в 1‑й части «Генриха IV»:
«Ба, они достаточно хороши, чтобы истыкать их ко‑
пьями! Пушечное мясо, пушечное мясо! Они запол‑
нят могилу не хуже других. Смертные люди, братец
ты мой, смертные люди!»2 Я думаю, Шекспир пони‑
мал, что в числе великих способностей литературы
есть и такая: помочь нам различить индивидуальный
1
2

Перевод Е. Бируковой. — Прим. перев.
Акт IV, сцена 2; перевод Е. Бируковой. — Прим. перев.
251

127

Сара Сквайр

человеческий голос в усредняющей и анонимизирую‑
щей обстановке войны. Именно эта способность при‑
дает литературе такую ценность в глазах классиче‑
ских либералов, которые хотят изучить и понять вой‑
ну, чтобы устранить ее.
Война стремится лишить нас индивидуальности;
это поняли уже давно. Это хорошо понимал Оруэлл,
и в его романе «1984 год» мы видим мир, который
«воевал всегда», видим новый социальный порядок,
созданный с целью деиндивидуализации. Мужчинам
и женщинам не дозволено строить интимные личные
отношения. Все действия — групповые. Все находят‑
ся под неусыпным наблюдением, лишены частного
пространства и любой персонализированной собст‑
венности; цель одна — превратить индивидуальные
личности во взаимозаменимые единицы.
Вацлав Гавел так описывает посттоталитарное госу‑
дарство, которое отошло от прямого насилия и прочно
навязало людям свою систему угнетения, что его опи‑
сание с полным правом можно приложить к государ‑
ству в состоянии войны: «Между целями посттотали‑
тарной системы и целями жизни зияет пропасть: если
жизнь по сути своей нацелена на множественность,
разнообразие, независимое самосозидание и самоорга‑
низацию, т.е., кратко говоря, на осуществление ее соб‑
ственной свободы, то посттоталитарная система тре‑
бует подчинения, единообразия и дисциплины… Та‑
кая система служит людям лишь постольку, поскольку
этим обеспечивается служба людей системе. Все, что
не укладывается в заданные рамки, т.е. все, что помо‑
252

Искусство войны

гает людям выйти из предписанных им ролей, воспри‑
нимается системой как покушение на нее самое».
Против этой обезличивающей и разрушительной
силы войны и состояния войны и возвышают голос на‑
стоящие писатели.
Эту способность литературы Марк Твен исполь‑
зует в «Военной молитве». «Посланец небес» объяс‑
няет собравшимся, что их молитва за победу — это
одновременно и молитва за погибель других: «Госпо‑
ди Боже наш, помоги нам разнести их солдат снаря‑
дами в кровавые клочья; помоги нам усеять их цве‑
тущие поля бездыханными трупами их патриотов;
помоги нам заглушить грохот орудий криками их ра‑
неных, корчащихся от боли; помоги нам ураганом ог‑
ня сровнять с землей их скромные жилища; помоги
нам истерзать безутешным горем сердца их невинных
вдов; помоги нам лишить их друзей и крова, чтобы
бродили они вместе с малыми детьми по бесплодным
равнинам своей опустошенной страны… тщетно умо‑
ляющие Тебя разверзнуть перед ними двери могилы,
чтобы они могли обрести покой»1.
Когда враг перестает быть анонимной массой, вы‑
стрелить в него уже гораздо труднее.
И когда человек перестает быть частью анонимной
массы, ему труднее нажать на спусковой крючок. Вот
почему так важны регламентация и подчинение. Напи‑
санное во время Второй мировой войны стихотворение
Перевод Т. Кудрявцевой; цит. по: http://antimilitary.narod.ru/
antology/twain/twain_1905_Prayer.htm — Прим. перев.

1

253

128

Сара Сквайр

Генри Рида «Наименование частей» начинается с изо‑
бражения занятия по изучению оружия; посредством
этой муштровки новички‑рекруты переделываются
в солдат. Монотонный голос сержанта и перечисляе‑
мые им задачи резко контрастируют с чудесным ве‑
сенним днем и буйством природы за окном казармы:
Сегодня у нас изучение частей. Вчера
Была обычная чистка. И завтра утром
Нам будет что делать после стрельб. А сегодня,
Сегодня у нас изучение частей. Камелии
Сверкают как кораллы во всех соседних садах,
А у нас сегодня изучение частей.

129

Деиндивидуализирующее воздействие войны
ужасно, разумеется, не только тем, что превращает
личности во взаимозаменимые и неотличимые друг от
друга единицы. Поистине ужасно то, что происходит
с этими единицами, когда война захлестывает их.
И вот здесь голос писателя вне конкуренции,
а особенно драгоценен голос того писателя, который
был на войне. Один из самых ярких голосов принад‑
лежит Уилфреду Оуэну; стихи, написанные им во вре‑
мя Первой мировой войны, разоблачают анонимность
войны и призывают бороться с ней. «Гимн обреченной
молодежи» начинается с безответного вопроса: «По
тем юнцам, что дохнут, как собаки, кто отзвонит?»1;
все стихотворение — это скорбь о трагедии неповто‑
Цит. по: http://www.stihi.ru/2009/11/15/6595, переводчик
не установлен. — Прим. перев.
1

254

Искусство войны

римых людей, посланных на массовый убой. Самое
известное стихотворение Оуэна «Dulce et decorum
est»1 разворачивается из общей перспективы — от‑
ходящий отряд: «Согнувшись пополам, как нищие
с мешками… / Хромая, кашляя надрывно, мы пле‑
лись / Устало к месту вожделенного покоя»2 — до
крупного плана: солдат, не успевший надеть противо‑
газ во время газовой атаки.
Один замешкался, давясь и спотыкаясь,
Барахтаясь, как в огненной смоле,
В просветах мутного зеленого тумана,
Бессильный, как во сне, вмешаться и помочь,
Я видел только — вот он зашатался,
Рванулся и поник — бороться уж невмочь.

Затем Оуэн обращается к читателю:
О, если б ты потом тащился вместе с нами
За той повозкой, куда кинули его,
Смотрел в лицо с разинутыми бельмами‑глазами,
Не видящими больше ничего,
Слыхал, как от толчков повозки вновь и вновь
В забитых пеной легких клокотала кровь, —
Ты не посмел бы, друг мой, повторять
Избитой лжи, юнцов наивных распаляя:
«Нет больше радости и чести жизнь отдать,
За родину солдатом погибая!»
1
«Прекрасно и славно умереть [за родину]» (Гораций. Оды III
2,13). — Прим. перев.
2
Здесь и ниже перевод М. Зенкевича; цит. по: http://www.
liveinternet.ru/users/alfizik/post105414412/. — Прим. перев.

255

Сара Сквайр

Похожего эффекта добивается Йейтс в стихо­
творении «Пасха 1916 года», которое он заверша‑
ет «мартирологом» погибших во время «пасхального
восстания»:
И я наношу на лист —
Макдоннах, Макбрайд,
Конноли и Пирс,
преобразили край,
Чтущий зеленый цвет,
и память о них чиста:
Уже родилась на свет
грозная красота1.
130

Простое перечисление имен погибших побуждает
понять, что потерянные жизни — это именно поте‑
рянные жизни, а не пересчитанные мертвые тела. Ли‑
тература настаивает на том, чтобы мы всматривались
в эти жизни и прислушивались к этим голосам. Как
там, думаем мы, звали этого мальчика в «Генрихе V»?
Если Йейтс все‑таки находит в утрате неповтори‑
мых жизней красоту (пусть и ужасную), то израиль‑
ский поэт Иегуда Амихай не чувствует в ней ничего,
кроме отчаяния.
Бомба, что взорвалась, была плоской и круглой,
диаметром сантиметров тридцать.
Радиус поражения был семь метров,
1
Цит. по: http://easter1916.narod.ru/songs_yeats.html, пере‑
водчик не установлен; возможно несколько вариантов. — Прим.
перев.

256

Искусство войны

и в этом радиусе остались лежать
одиннадцать раненых и четверо убитых.
Есть и другой круг, гораздо шире,
это круг времени и боли,
в нем — кладбище и две больницы.
А молодая женщина похоронена
в том городе, где она родилась,
километров за сто отсюда.
И это чудовищный круг.
Где‑то в далекой стране, у моря,
одинокий мужчина оплакивает ее смерть —
и круг расширяется, охватывая весь мир.
Не хочу вспоминать про плач сирот, который несётся
к Божьему престолу и выше —
туда, где нет круга и нет Бога1.

В «Dulce et decorum» Оуэн изображает газовую
атаку все более крупным планом, а затем просит чита‑
теля задуматься о том, как нужно это воспринимать.
Точно так же Амихай заставляет читателя вдумать‑
ся в то, что же приносит маленькая бомба, если пред‑
ставить себе концентрические круги ее воздействия.
Бомба убила только четверых, но эхо от ее взрыва до‑
шло до «Божьего престола и выше».
Военная статистика, конечно, важна. Нам нужно
знать, сколько денег мы истратили, сколько солдат
потеряли, сколько гражданских лиц погибло. Но при
этом мы не должны забывать, что сколько бы мы
Перевод А. Графова; цит. по: http://evrofilm.com/
ieguda‑amixaj‑1924‑2000‑stixi.html. — Прим. перев.

1

Сара Сквайр

131

ни узнали из больших цифр, они не скажут нам все‑
го. Если мы видим, как говорила Эми Лоуэлл, только
«общую канву войны», мы перестаем замечать дета‑
ли, из которых она состоит, перестаем обращать вни‑
мание на неповторимые жизни, собственно, и служа‑
щие этими деталями.
Многие писатели говорили о том, каким тщетным
кажется им их занятие во время войны, когда людям
нужны новости, а не искусство. В известном стихо­
творении Пабло Неруда с горькой откровенностью
объясняет, почему во время войны он не может писать
много или писать хорошо:
Вы спрашиваете, почему я не говорю о мечтах,
о листьях,
о больших вулканах моей земли?
Смотрите: на улице кровь.
Смотрите:
кровь
на улице!1

Что еще, считает он, можно сказать во время вой‑
ны? Только одно: «Смотрите, кровь на улице!» А если
больше ничего сказать нельзя, какой смысл в поэзии?
Но Оден напоминает нам: писатель может и дол‑
жен возвысить свой голос, чтобы персонализировать
кровь на улице и вскрыть глубинный смысл этой кар‑
тины. Это не просто кровь вообще: это чья‑то кровь.
Перевод И. Эренбурга; цит. по: http://4ernovik.ru/
classic‑poems/pablo‑neruda/citata/. — Прим. перев.

1

258

Искусство войны

Личный голос должен прозвучать именно для то‑
го, чтобы защитить ценность индивидуальной жизни
против скрытой лжи войны:
Все, что я имею, это голос,
обнажающий скрытую ложь,
романтичную ложь в мозгу
чувственного мужчины с улицы
и ложь Власти,
чьи здания щупают небо:
государство — не вещь,
и никто не живет сам по себе;
голод лишает выбора
гражданина или полицию;
мы должны возлюбить друг друга или умереть1.

У. Оден. 1 сентября 1939; переводчик не установлен, цит. по:
https://www.stihi.ru/2006/04/29‑62. — Прим. перев.

1

12
М А РК Т В Е Н

Военная молитва 1
132

Сэмюэл Клеменс, больше известный под литератур‑
ным псевдонимом Марк Твен — один из величайших
американских писателей. Самые известные его книги —
«Приключения Тома Сойера» и «Приключения Гекль‑
берри Финна».

То было время величайшего волнения и подъема.
Вся страна рвалась в бой — шла война, в груди всех
и каждого горел священный огонь патриотизма; гре‑
мели барабаны, играли оркестры, палили игрушечные
пистолеты, пучки ракет со свистом и треском взлета‑
ли в воздух; куда ни глянь — вдоль теряющихся вда‑
ли крыш и балконов сверкала на солнце зыбкая ча‑
ща флагов; каждый день юные добровольцы, веселые
и такие красивые в своих новых мундирах, марширо‑
вали по широкому проспекту, а их отцы, матери, се‑
стры и невесты срывающимися от счастья голосами
Написано в 1905 г. Перевод Т. Кудрявцевой; цит. по: http://
antimilitary.narod.ru/antology/twain/twain_1905_Prayer.htm. —
Прим. перев.
1

260

Военная молитва

приветствовали их на пути; каждый вечер густые тол‑
пы народа затаив дыхание внимали какому‑нибудь
пат­риоту‑оратору, чья речь задевала самые сокровен‑
ные струны их души, и то и дело прерывали ее бу‑
рей аплодисментов, в то время как слезы текли у них
по щекам; в церквах священники убеждали народ ве‑
рой и правдой служить отечеству и так пылко и крас‑
норечиво молили бога войны ниспослать нам помощь
в правом деле, что среди слушателей не нашлось бы ни
одного, который не был бы растроган до слез. Это бы‑
ло поистине славное, удивительное время, и те немно‑
гие опрометчивые люди, которые отваживались неодо‑
брительно отозваться о войне и усомниться в ее спра‑
ведливости, тотчас получали столь суровую и гневную
отповедь, что ради собственной безопасности почита‑
ли за благо убраться с глаз долой и помалкивать.
Настало воскресенье — на следующий день вой‑
ска выступали на фронт; церковь с утра была набита
до отказа, здесь же находились и добровольцы, чьи
юные лица горели в предвкушении ратных подвигов;
мысленно они уже были там — вот они наступают,
упорно, все быстрее и решительнее, стремительный
натиск, блеск сабель, враг бежит, паника, пороховой
дым, яростное преследование, капитуляция! — и вот
они снова дома: вернулись с войны закаленные в бо‑
ях герои, долгожданные и обожаемые, в золотом сия‑
нии победы! С добровольцами сидели рядом их близ‑
кие, гордые и счастливые, вызывая зависть друзей
и соседей, не имевших братьев и сыновей, которых
они могли бы послать на поле брани добыть отчизне
261

133

Марк Твен

победу или же пасть смертью храбрых. Служба шла
своим чередом: священник прочел военную главу из
Ветхого Завета, потом первую молитву; загудел ор‑
ган, сотрясая здание; молящиеся поднялись в едином
порыве, с бьющимся сердцем и блестящими глазами,
и в церкви зазвучал могучий призыв:
Господи, грозно на землю взирающий,
Молнии, громы послушны Тебе!

Затем последовала «долгая» молитва. Никто не
мог бы припомнить ничего равного ей по страстности
и проникновенности чувства и по красоте изложения.
Просили в ней больше всего о том, чтобы всеблагой и
милосердный Отец наш оберегал наших доблестных
молодых воинов, был бы им помощью, опорой и под‑
держкой в их подвигах во имя отчизны; чтобы Он бла‑
гословлял их и охранял в день битвы и в час опасности,
держал их в своей деснице, дал им силу и уверенность
и сделал непобедимыми в кровавых схватках; чтобы
помог Он им сокрушить врага, даровал им, их оружию
и стране вечный почет и славу…
В эту минуту в церковь вошел какой‑то пожилой
незнакомец и неторопливо, бесшумной поступью на‑
правился по главному проходу к алтарю. Глаза его бы‑
ли устремлены на священника, высокую фигуру обле‑
кала одежда, доходившая до пят, и седые волосы пыш‑
ною гривой падали на плечи, обрамляя изборожденное
морщинами лицо, неестественно, даже мертвенно —
бледное. Все с недоумением смотрели на него, а он,
молча пройдя между скамей, поднялся на кафедру
262

Военная молитва

и выжидающе стал рядом со священником. Смежив
веки и не догадываясь о присутствии незнакомца, свя‑
щенник продолжал читать свою волнующую молитву
и закончил ее страстным призывом: «Благослови наше
воинство, даруй нам победу, Господи Боже наш, отец
и защитник земли нашей и оружия!»
Незнакомец дотронулся до его плеча, жестом при‑
казал ему отойти, — что изумленный священник не
замедлил исполнить, — и занял его место. Несколь‑
ко мгновений он сурово оглядывал потрясенных слу‑
шателей, и глаза его горели призрачным огнем, потом
низким, глухим голосом начал:
— Я — посланец престола, несущий вам слово
Господне!
Прихожане стояли как громом пораженные; незна‑
комец если и заметил их испуг, то не обратил на него
ни малейшего внимания.
— Всевышний услышал молитву своего слуги, ва‑
шего пастыря, и готов ее исполнить, если таково будет
ваше желание после того, как я, Его посланец, разъ‑
ясню вам ее смысл, точнее — полный ее смысл. Ибо,
как и во многих других людских молитвах, вы, сами
того не подозревая, просите о неизмеримо большем,
чем вам кажется, когда вы молитесь, — если, конеч‑
но, вы заранее всё не обдумали.
Слуга Божий и ваш прочел молитву. Подумал ли
он, прежде чем прочитать ее? И одна ли это молит‑
ва? Нет, их две: одна — которую он произнес вслух,
и другая — которой не произнес. И обе достигли
ушей Того, кто слышит все просьбы — высказанные
263

134

Марк Твен

135

и невысказанные. Поразмыслите над этим — и запом‑
ните. Если станете просить благословения своим делам
и поступкам, будьте осторожны, ибо в эту минуту вы
непреднамеренно можете навлечь проклятье на свое‑
го соседа. Если вы молитесь о ниспослании дождя, ибо
он нужен полям вашим, — тем самым вы, быть может,
молите о бедствии для соседа, чья земля не нуждается
во влаге и дождь только испортит ему урожай.
Вы слышали молитвы вашего слуги — ту ее часть,
которую он произнес вслух. Господь послал меня
к вам, чтобы я облек в слова другую ее часть то, о чем
пастор и все вы в глубине сердца молча молили его.
Не разумея и не думая, о чем молите? Дай Бог, чтобы
это было так. Вы слышали, слова: «Даруй нам победу,
Господи Боже наш!» Этого достаточно. Вся молит‑
ва, которую вы произносили здесь вслух, заключена
в этих многозначительных словах. Уточнения излиш‑
ни. Моля о победе, вы молили и о многих не упомя‑
нутых вами следствиях, которые сопутствуют победе,
должны ей сопутствовать, не могут не сопутствовать.
И вот до слуха Отца нашего небесного дошла и невы‑
сказанная часть молитвы. Он повелел мне облечь ее
в слова. Внемлите же!
Господи Боже наш, наши юные патриоты, кумиры
сердец наших, идут в бой — пребудь с ними! В мыслях
мы вместе с ними покидаем покой и тепло дорогих нам
очагов и идем громить недругов. Господи Боже наш,
помоги нам разнести их солдат снарядами в кровавые
клочья; помоги нам усеять их цветущие поля безды‑
ханными трупами их патриотов; помоги нам заглушить
264

Военная молитва

грохот орудий криками их раненых, корчащихся от бо‑
ли; помоги нам ураганом огня сровнять с землей их
скромные жилища; помоги нам истерзать безутешным
горем сердца их невинных вдов; помоги нам лишить их
друзей и крова, чтобы бродили они вместе с малыми
детьми по бесплодным равнинам своей опустошенной
страны, в лохмотьях, мучимые жаждой и голодом, ле‑
том — палимые солнцем, зимой дрожащие от ледяно‑
го ветра, вконец отчаявшиеся, тщетно умоляющие Те‑
бя разверзнуть перед ними двери могилы, чтобы они
могли обрести покой; ради нас, кто поклоняется Тебе,
о Господи, развей в прах их надежды, сгуби их жизнь,
продли их горестные скитания, утяжели их шаг, окро‑
пи их путь слезами, обагри белый снег кровью их из‑
раненных ног! С любовью и верой мы молим об этом
Того, кто есть источник любви, верный друг и прибе‑
жище для всех страждущих, ищущих его помощи со
смиренным сердцем и покаянной душой. Аминь.
(Помолчав немного.) Вы молились об этом; если
вы все еще желаете этого — скажите! Посланец Все‑
вышнего ждет.
Впоследствии многие утверждали, что это был су‑
масшедший, ибо речь его была лишена всякого смысла.

13
УИ Л Ф РЕ Д О У Э Н

Dulce et decorum est 1
136

Уилфред Оуэн — английский поэт и солдат. Убит в бою
4 ноября 1918 г., за неделю до подписания перемирия, оз‑
наменовавшего конец Первой мировой войны.
Согнувшись пополам, как нищие с мешками,
Спиной к преследующим вспышкам боя,
Хромая, кашляя надрывно, мы плелись
Устало к месту вожделенного покоя.
Шли, дремля на ходу, в грязи башмак теряя,
Покорно волоклись сквозь этот ад,
Брели на ощупь, позади не различая
Глухих разрывов газовых гранат.
Газ! Газ! Скорей! — Неловкие движенья,
Напяливание масок в едкой мгле.
Один замешкался, давясь и спотыкаясь,
Барахтаясь, как в огненной смоле,
В просветах мутного зеленого тумана,
1
«Прекрасно и славно умереть [за родину]» (Гораций. Оды III
2, 13). Перевод М. Зенкевича; цит. по: http://www.liveinternet.
ru/users/alfizik/post105414412/. — Прим. перев.

266

Dulce et decorum est

Бессильный, как во сне, вмешаться и помочь,
Я видел только — вот он зашатался,
Рванулся и поник — бороться уж невмочь.
О, если б ты потом тащился вместе с нами
За той повозкой, куда кинули его,
Смотрел в лицо с разинутыми бельмами‑глазами,
Не видящими больше ничего,
Слыхал, как от толчков повозки вновь и вновь
В забитых пеной легких клокотала кровь, —
Ты не посмел бы, друг мой, повторять
Избитой лжи, юнцов наивных распаляя:
«Нет больше радости и чести жизнь отдать,
За родину солдатом погибая!»

137

14
УИ Л Ф РЕД О У Э Н

Притча о старце и отроке 1
138

Уилфред Оуэн — английский поэт и солдат. Убит в бою
4 ноября 1918 г., за неделю до подписания перемирия, оз‑
наменовавшего конец Первой мировой войны.
Поднялся Авраам, собрал в округе хворост,
Развел большой огонь и, наточив железо,
Пошел к убежищу, где обретался с сыном.
И Исаак спросил его: «Я вижу, Отче,
Как ты железо и огонь готовишь к делу,
А где же агнец для такого всесожженья?»
Но молча Авраам связал ремнями сына,
Воздвиг престол и вырыл кровоток глубокий,
И вот уж нож занес, чтоб отрока зарезать,
Как вдруг его окликнул ангел с поднебесья:
«Окстись, окстись! Не возложи на чадо руку!
Раскрой глаза и посмотри перед собою:
Вон в зарослях овен запутался рогами —
Его и принеси ты в жертву, а не сына».
Перевод Е. Лукина; цит. по: http://magazines.russ.ru/
zin/2012/12/o9‑pr.html. — Прим. перев.

1

268

Притча о старце и отроке

Не внял словам — пролил родную кровь старик…
Ну а затем по всей Европе — вжик, вжик, вжик.

15
КЭТ И РЕЙЗ ЕНВ ИТ Ц

Мир начинается с тебя
139

Что можете сделать вы, читатель этой книги, что‑
бы мир стал более мирным? Чем можете заявить о себе?
Какие шаги можете предпринять и какие средства есть
в вашем распоряжении? Кэти Рейзенвитц — редактор
сайта «Young Voices» (http://youngvoicesadvocates.com/),
сотрудничает с международной организацией Students
For Liberty. Публикуется по проблемам политики и куль‑
туры в таких изданиях, как «Forbes», «Chicago Tribune»,
«Reason», «VICE Motherboard» и «Washington Examiner».

Война окружает нас, но скрывается от нас. Были вре‑
мена, когда войны начинались и кончались разроз‑
ненно; сейчас мы живем в состоянии перманентного
конфликта. А поскольку текущие войны ведутся не
против других государств, а против таких абстракт‑
ных явлений, как «наркотики» и «террор», невозмож‑
но понять, приводили ли они когда‑нибудь к победе.
Террор — тактика, наркотики — товар; их нельзя
«победить» так, как противников в традиционном зна‑
чении этого слова. Поэтому войны против них ведут‑
ся безостановочно.
270

Мир начинается с тебя

Войны не только уносят жизни людей; они подры‑
вают принцип верховенства права и наши гражданские
свободы — именно те институты, на которых и зи‑
ждется гражданское общество. Отдельно взятые не‑
други уничтожаются без суда с помощью секретных
программ использования беспилотников. Ради веде‑
ния войн с реальными и воображаемыми врагами раз‑
рабатываются и объявляются необходимыми мощные
компьютерные шпионские программы. Против «не‑
дееспособных государств» используются военная си‑
ла, и часто это приводит к еще большей дестабилиза‑
ции местной обстановки. Вооруженные силы дестаби‑
лизируют политическую систему той или иной страны
и создают хаос, чтобы оправдать вооруженную интер‑
венцию и аннексию. Полицейские подразделения все
больше напоминают военизированные ударные от‑
ряды, которые обращаются с местными жителями не
лучше, чем с врагом на поле боя.
Довольно вспомнить такие примеры государст‑
венной агрессии, как вторжения в Ирак и Афганис‑
тан, вспомнить Чечню, Грузию и Крым, вооружен‑
ные конфликты в Сомали и Дарфуре, многие другие
межгосударственные конфликты, — и становится яс‑
но, что поколение, достигшее зрелости на рубеже ты‑
сячелетий, почти не видело мирного времени. Мы вы‑
росли в мире войны, открытой и скрытой, односторон‑
ней и многосторонней. Как же мы можем выступать за
неведомый нам идеал — мир?
Однако уже в течение столетий заметна общая
тенденция отхода от войны. Все больше людей жили
271

140

Кэти Рейзенвитц

более мирной жизнью, чем предшествующие поколе‑
ния. Глобальная торговля и средства сообщения, эти
инструменты мира, вызвали к жизни наиболее гло‑
бально мыслящее поколение — поколение подлинных
граждан мира.
В большинстве мест для большинства людей ве‑
роятность гибели от насилия снизилась; в то же вре‑
мя граждане многих стран почти постоянно ощущают
влияние инициированных государством кампаний на‑
силия. О жертвах этих перманентных войн общество
часто и не подозревает: это случайные свидетели, гиб‑
нущие от ударов беспилотников; это жертвы столк‑
новений преступных группировок с полицией в ходе
так называемой «войны против наркотиков» и рейдов
на незаконные «черные рынки»; гражданские и воен‑
ные лица, гибнущие в прямых военных конфликтах;
наконец, это те жертвы, которые большинству труд‑
нее всего заметить, — свобода, ограниченное правле‑
ние и верховенство права.
Итак, что же может сделать наше поколение, ро‑
дившееся уже в новом тысячилетии, для защиты ми‑
ра? Это три шага: Повышение информированности,
Расширение нашего круга, Организационная рабо‑
та (Learn. Amplify. Organize).
По в ышен и е информированности
Призывы к войне рассчитаны на неинформированных,
благодушных и доверчивых людей. Экономические
заблуждения (например, обманчивое уверение, что
272

Мир начинается с тебя

войны «стимулируют экономику») вкупе с неверной
информацией, прямым обманом и псевдопатриотиче‑
ской риторикой (которая демонизирует тех, кто осме‑
ливается задавать неудобные вопросы) могут склонить
массы на сторону войны или внушить им ложную уве‑
ренность, что власти все делают правильно. Вместо
трезвого анализа вероятных последствий использова‑
ния военной силы людям предлагают набор благих на‑
мерений. Сама мысль о том, что военные действия мо‑
гут привести к непреднамеренным последствиям или
создать добавочный риск, отвергается с порога. По‑
этому для поддержания мира чрезвычайно важно быть
информированным, точно представлять мотивы, риски
и издержки, докапываться до фактов; более того, нуж‑
но подвергать сомнению намерения политиков и быть
в готовности потребовать у них объяснений. Эта кни‑
га — хорошее начало, но тем, ктохочет работать ради
мира, предстоит сделать гораздо больше.
Мы должны повышать нашу осведомленность
в области международных отношений, изучать исто‑
рию военных интервенций, особенно с точки зрения их
жертв. Война — слишком серьезное дело; поэтому от
нас требуются знание фактов, оценка вероятности не‑
преднамеренных последствий, учет всех издержек и
степени негативного воздействия перечисленных фак‑
торов на жизнь, свободу и стремление к счастью.
Когда вы прочитаете все разделы книги, луч‑
ше всего обратиться к «Рекомендуемой литерату‑
ре» (список помещен в конце). Прекрасный источ‑
ник более детальной аналитической информации,
273

141

Кэти Рейзенвитц

«ориентированной на разработку социально‑эко‑
номической политики» — сайт www.cato.org/for‑
eign‑policy‑national‑security. В странах с открытым
доступом к интернету неоценимую информационную
службу могут сослужить поисковые системы (прав‑
да, к их источникам следует относиться со здравым
скептицизмом).
Р а сш и р е ние наш е г о круг а
Для того чтобы у человека возникла решимость вы‑
ступить за мир, порой достаточно просто чужого при‑
мера. И этим примером можете стать вы. Допустим,
вы слышите, что кто‑то поддерживает насилие; возра‑
жайте, приводите доводы в пользу мира и свободно‑
го выбора. Это может быть личная беседа (здесь луч‑
ше обойтись без эмоций, сосредоточиться на разум‑
ных доводах, помочь собеседникам забыть о лозунгах
и представить ужас, ущерб и страдание, вызываемые
насилием), общение в Фейсбуке или в другой соцсе‑
ти, на собрании или митинге; вы можете сделать это
в письменном обращении к редактору, в прямом эфире
радиопередачи, в письменных дебатах, в статьях для
вашей студенческой газеты. Как правило, вы обнару‑
жите, что не одиноки и что ваш голос будет поддер‑
жан голосами тех других, которые в противном случае
промолчали бы.
Основная мысль великого защитника мира Фреде‑
рика Бастиа состояла в том, что государственная по‑
литика имеет не только «видимые», но и «невидимые»
274

Мир начинается с тебя

последствия. Допустим, политики отдают распоря‑
жение сделать то‑то и то‑то; но что не будет сде‑
лано в результате этого распоряжения? Решение
выпускать джипы и танки для войны равносиль‑
но решению не выпускать гражданские автомобили
и тракторы. Если в военной промышленности созда‑
ются рабочие места, это значит, что на предприятиях,
выпускающих мирную продукцию, они сокращают‑
ся. Каждое решение имеет свою цену и подразумева‑
ет отказ от чего‑то, отсутствие чего‑то, — причем это
«что‑то» непосредственно не зримо. Так и с войной.
Это тоже выбор, а любой выбор сопряжен с издерж‑
ками. Если с вашей помощью люди смогут оценить из‑
держки и увидеть «невидимое», это будет важный шаг
к тому, чтобы обуздать опрометчивые и безрассудные
поползновения к войне.
Если вы живете в стране со сколько‑нибудь «от‑
зывчивыми» властями, вы можете высказать ваше
мнение выборным представителям. Каждое хорошо
продуманное и изложенное обращение говорит поли‑
тику, что так считают многие, а не только вы. Полити‑
ки обычно прислуживаются к таким мнениям — и го‑
раздо внимательнее, чем принято считать. (А вот на
эмоциональные осуждения и призывы они стараются
не реагировать.)
Если вы нашли в интернете материалы, полезные,
с вашей точки зрения, для дела мира, поделитесь ими
в Твиттере, Фейсбуке, ВКонтакте, в вашем блоге или
в иных средствах информации. Когда кто‑нибудь вы‑
скажет свое мнение об этих материалах, вам следует
275

142

Кэти Рейзенвитц

отозваться рассудительно и постараться настроить ум
и сердце вашего респондента в пользу мира. При об‑
мене мнениями лучше всего приводить разумные до‑
воды и воздерживаться от эмоций. Лучше убеждать,
чем осуждать. Задача не в том, чтобы дать выход на‑
шему негодованию, а в том, чтобы убедить других
присоединиться к нам в стремлении к миру.
Короче говоря, вы можете передать другим ва‑
шу преданность миру, любви и свободе. (Первым
делом вы можете заказать несколько экземпляров
этой книги и ознакомить с ней членов вашей семьи,
друзей, однокурсников и даже — если наберетесь
смелости — преподавателей.)
О р г а н и з ационная работа
Если вы учитесь в высшем учебном заведении, найди‑
те местную ячейку «Students For Liberty» и включи‑
тесь в ее работу. Это будет нетрудно и полезно. К то‑
му же вы приобретете друзей, которые разделяют ва‑
шу преданность миру, любви и свободе. О том, как
найти первичную ячейку или создать ее, вы може‑
те узнать на сайте studentsforliberty.org. А на главной
странице «Atlas Network» (http://AtlasNetwork.org/)
вы найдете список организаций, которые способст‑
вуют реформам, создающим мирные общества.
Затем организуйте совместные акции сторонников
мира. Другим это удается; значит, и вы сможете. Вот
несколько свежих примеров из США (где я живу)
и других стран.
276

Мир начинается с тебя

В октябре 2010 г. либертарианцы Университет‑
ского колледжа штата Мичиган устроили «Кладбище
гражданских свобод». Они заказали надгробную пли‑
ту для каждой свободы («неприкосновенность частной
жизни», «свобода слова», «неприкосновенность лич‑
ности» и «свобода вероисповедания»), которая пала
или готова пасть жертвой войны. Плиты установили
на главном перекрестке кампуса, где их трудно было
не заметить. Там же активисты раздавали информаци‑
онные материалы и привлекали в группу новых членов.
В марте 2012 г. члены организации «Молодые
американцы за свободу» из университета Слиппери
Рок помогали студентам осознать масштабы амери‑
канских потерь от операций в Ираке и Афганистане и
с этой целью провели в кампусе акцию под названием
«Десятилетие войны». Центральную площадку они
окружили американскими флагами; каждый обозначал
смерть двух военнослужащих за последнее десятиле‑
тие войны. В центре размещалась трибуна «Свободы
слова», с которой каждый студент мог сказать, что` он
думает о войне. В течение недели, день за днем, ты‑
сячи студентов, сменяя друг друга, приходили на эту
акцию. Активисты получили возможность поговорить
с коллегами‑студентами о последствиях войн и озна‑
комить их с деятельностью своей организации; перед
входом на акцию они раздавали литературу о свободе.
В апреле 2013 г. либертарианцы из колледжа Уни‑
верситета Флориды организовали «Неделю протеста
против беспилотников». В ней приняли участие пред‑
ставители всего политического спектра; они выразили
277

143

Кэти Рейзенвитц

144

несогласие с правительственной программой исполь‑
зования беспилотников, а также с решениями уни‑
верситета, способствовавшими военному использова‑
нию беспилотников. На трибуне свободы слова было
изображение вооруженного беспилотника, а в самых
оживленных местах кампуса поставили столы, изо‑
бражавшие «Расположение беспилотника в военной
зоне»; так студенты могли наглядно представить, где
применяются беспилотники.
В марте 2014 г. участники Европейской конфе‑
ренции «Students For Liberty» прошли маршем к рос‑
сийскому посольству, чтобы выразить протест про‑
тив вторжения на Украину и аннексии Крыма. В груп‑
пу входили студенты из России и Украины, которых
объединило неприятие вооруженной агрессии одного
государства против другого.
В странах, где власти ограничивают или подавляют
свободу слова, такие акции, конечно, труднее прово‑
дить. Но голос студентов, выступающих за мир, слы‑
шен и там. В России активисты «Students For Liber‑
ty» провели марши против интервенции на Украину
в Москве, Санкт‑Петербурге и других городах (и за
эту смелость были задержаны). В Индии и Пакистане
члены «Students For Liberty» выступают за свободу
торговли, помогающую заменить миром и дружбой
войны, конфликты и вражду, столь часто омрачав‑
шие историю этих стран. Члены «Students For Liber‑
ty» в Африке стремятся содействовать гражданскому
миру в странах, пострадавших от острых внутрен‑
них конфликтов. То же самое относится к Латинской
278

Мир начинается с тебя

Америке, где активисты «Students For Liberty» в Ве‑
несуэле, Гватемале, Сальвадоре и других странах ра‑
ботают на благо мира.
Из всего этого следует, что вы — да‑да, имен‑
но вы, читающие сейчас эти слова, — можете зая‑
вить о себе делом. Вы можете присоединиться к дру‑
гим и активно выступать за мир. Если такой группы
поблизости нет, можно создать новую. Каждую груп‑
пу, каждое движение кто‑нибудь создавал. В данном
случае пусть это будете вы.
За я в и т е о се бе : вы бе рите мир
Знакомство с этой книгой обогатило вас. Конечно, вы
можете узнать еще больше, но вы уже сделали важ‑
ный шаг к миру. У вас есть квалифицированный голос,
который вы можете отдать за мир. Нужно, чтобы ваш
голос был услышан и вы знали, что вы не одиноки, что
другие присоединят свои голоса к вашему и распро‑
странят мирное послание. Объединяйтесь с другими и
показывайте делом, что вы поддерживаете мир. Ина‑
че, когда вы постареете и поседеете, сможете ли вы
с полным правом сказать: «Я выступал за мир»?

П р и л о жен и е к русскому изданию

Г Е Р Б ЕРТ С ПЕНС Е Р

Как английские СМИ освещали
англо‑бурскую войну 1
К бедствиям, сопровождающим войну, надо, по всей
справедливости, причислить уменьшение любви к исти‑
не, обусловленное привычкой лгать, предписываемой
личными выгодами и поощряемой легковерием. Герберт
Спенсер (1820—1903) — английский философ и социо‑
лог, теоретик классического либерализма. В последних
статьях, опубликованных за год до смерти, Спенсер
резко критиковал охватившее британское общество —
политиков, прессу, народные массы — империалистиче‑
ские, ура‑патриотические и милитаристские настрое‑
ния, в конце концов вылившиеся в англо‑бурскую войну.


Весьма хорошим вступлением к такому исследованию
может служить следующая выдержка из старинного
журнала «The Idler». В ноябре 1758 г. д‑р Джонсон
Из статьи «Государственное народное образование»,
впервые опубликованной в: Spencer H. Facts and Comments.
New‑York, 1902. Печатается по: Спенсер Г. Политические
сочинения : в 5 т. Т. 4 : Политические опыты. М. ; Челя‑
бинск : Социум, 2015. С. 436—440.
1

280

Герберт Спенсер

писал: «В военное время всегда проявляется в народ‑
ных массах единодушное стремление слышать что‑ни‑
будь хорошее о самих себе и что‑нибудь дурное о не‑
приятелях. Задача газетчиков становится тогда очень
легкой. Для выполнения ее достаточно сообщить
сперва, что ожидается сражение, а потом — что оно
состоялось, причем, каков бы ни был его исход, анг­
личане и союзники и выказали величайшие доблести,
тогда как неприятель ничего путного не сделал. К бед‑
ствиям, сопровождающим войну, надо, по всей спра‑
ведливости, причислить уменьшение любви к исти‑
не, обусловленное привычкой лгать, предписываемой
личными выгодами и поощряемой легковерием. За‑
ключение мира оставляет как английского воина, так
и повествователя о его подвигах без определенных за‑
нятий и я не знаю, чего именно надо в большей степе‑
ни опасаться: переполнения улиц солдатами, привык‑
шими к грабежу, или же переполнения чердаков писа‑
ками, привыкшими ко лжи?»
С тех пор минуло уже полтора столетия, но по‑
ложение вещей за это время, сколько можно судить,
изменилось лишь очень немного. Известия с театра
южноафриканской войны оказывались сплошь и ря‑
дом переполненными всяких вымыслов, преувеличе‑
ний и умолчаний. Многое было в них искажено или
совершенно стушевано. Образчиком может служить
появившееся после начала войны, а именно в октябре
1899 г., сообщение о том, что хлеба у буров гниют на
корню (сочиненное, без сомнения, в Лондоне репорте‑
ром, который забыл, что здешней осени соответствует
281

При ложение к русско му изданию

в Южном полушарии весна). Несколько месяцев спу‑
стя это не помешало объявить, что у буров уборка хле‑
бов в полном разгаре, благодаря чему население Ле‑
дисмита отнеслось будто бы совершенно равнодушно
к известию от отражении британских войск, намере‑
вавшихся освободить этот осажденный бурами го‑
род. Однако же значительно позже обнародовано бы‑
ло в «Таймс» письмо корреспондента этой же газеты
из Ледисмита, где заявлялось, что упомянутая неуда‑
ча повергла всех жителей злополучного города в вели‑
чайший ужас. Подобным же образом по известиям из
различных укрепленных местностей, осажденных бу‑
рами, бомбардирование не приносило английским их
гарнизонам почти никакого вреда, а между тем по ос‑
вобождении Кимберли выяснилось, из доклада ми‑
стера Родса, что в этом городке урон за время осады
простирался до 120 человек убитых и раненых. Спе‑
циальный корреспондент газеты «Глоуб» прямо со‑
знается, что искажение фактов считалось для репор‑
теров обязательно необходимым. Он пишет: «По от‑
ношению к этой войне проявляется у нас своеобразное
ложное понимание верноподданичества и патриотиче‑
ского долга. Если бы кто‑нибудь дерзнул заявить, что
дела принимают критический оборот, то это было бы
сочтено с его стороны чем‑то вроде государственной
измены. Поражения должны поэтому выставляться
победами» (Globe. 1900. 26 февраля).
Другой газетный корреспондент, м‑р Янг, имел
случай лично убедиться, что военная цензура не толь‑
ко препятствовала сообщать о действительных фактах,
282

Герберт Спенсер

но в то же время охотно распространяла заведомо
ложные известия. В качестве примера приведем сле‑
дующий случай. Находящиеся в плену у буров анг‑
лийские офицеры и солдаты единодушно утверждали,
что буры обращались с ними очень хорошо до послед‑
него периода войны, когда англичане принялись сис‑
тематически выжигать фермы и захватывать бурских
женщин и детей. Покойный сэр Джордж Грей гово‑
рил о бурах: «Не знаю ни одного народа, который
был бы богаче доблестями как в частной, так и в об‑
щественной жизни», а между тем корреспондент га‑
зеты «Дейли мейл» м‑р Рамер позволил себе писать
о бурах: «У них нет ни мужества, ни добросовестно‑
сти... это трусы, не осмеливающиеся смотреть прямо
в глаза опасности... бесчеловечные полудикари, ис‑
полненные сатанинского коварства» т.п.
Подобного рода известия получались с театра юж‑
ноафриканской войны в продолжение не только всей
зимы, но также весны и лета. Очевидная лживость их
вызывала у некоторой части читающей пуб­лики все
более возраставшую недоверчивость, но масса газет‑
ных читателей поглощала с такой же алчностью, как
и во времена Джонсона, все россказни, лестные для
соотечественников и зазорные для неприятелей, пока
наконец английскую публику не угостили присланным
из Китая образчиком лживости газетных известий,
настолько уже поразительным, что он сразу же подо‑
рвал доверие к газетам. Сперва появился отчет о рез‑
не, будто бы происходившей в Пекине, с обстоятель‑
ным описанием стойкого сопротивления европейцев,
283

При ложение к русско му изданию

отчаянных рукопашных схваток и окончательного ис‑
требления малочисленных представителей западной
цивилизации желтолицыми извергами, причем при‑
водились ужасающие подробности о зверствах, кото‑
рые проделывались китайцами на несчастными, по‑
павшими им живьем в руки. Несколько дней спустя
неопровержимо выяснилось, что этот обстоятельный
отчет был просто напросто вымыслом, лишенным вся‑
кого основания. На самом деле не было ни резни, ни
зверств. Эта наглая ложь и ее разоблачение обруши‑
лись на английскую публику без предварительной
подготовки, а потому произвели более сильное впечат‑
ление, чем масса противоречивых известий о южноаф‑
риканских событиях, и заставили общественное мне‑
ние обратить внимание на бесцеремонное искажение
истины, принявшее характер установившегося обычая.
Вспомнили, что телеграммы подвергаются при случае
тщательной обработке на Флотской улице1, причем из
четырех слов изготавливается иной раз сорок. «Ста‑
рый публицист» в заметке, которая была помещена
в «Таймс» от 29 августа 1900 г., рассказывает, что
блестящее описание разных перипетий боя, занявшее
в газете целый столбец, было выработано таким путем
из телеграммы в 20, много 30 слов.
Такое систематическое надувание публики объяс‑
няется заведомой ее жадностью к сенсационным изве‑
стиям, ввиду которой газеты, дабы не упускать денеж‑
На этой улице (Флит‑стрит) располагались редакции веду‑
щих английских газет. — Прим. ред.
1

284

Герберт Спенсер

ных своих интересов, считают себя вынуж­денными
соперничать друг с другом в измышлении ложных или
по крайней мере преувеличенных сообщений.
Вышеприведенное было мною написано в 1900 г.
Позволю себе добавить к нему показания двух оче‑
видцев южноафриканской войны, извлеченные из поя‑
вившихся в декабре 1901 г. в печати «Неофициальных
депеш» Эдгара Уоллеса и «С ремингтоном» капита‑
на Филлипса1. Несмотря на свое разногласие относи‑
тельно способов ведения войны (публицист высказы‑
вается за возможно большую ее суровость, а капитану
хотелось бы смягчить ее ужасы), оба они единодушно
порицают систематическое искажение истины воен‑
ной цензурой. Мистер Уоллес называет главного цен‑
зора при армии лорда Робертса «лордом — исказите‑
лем телеграмм», объясняет, что цензор пропускал без
всяких возражений депеши «необычайно оптимисти‑
ческого свойства», но в то же время, опасаясь выз‑
вать недовольство главнокомандующего», не решал‑
ся пропустить пессимистическую депешу, «как бы она
ни согласовывалась с действительностью». Капитан
Филлипс рассказывает, в свою очередь, что финан‑
совая клика захватила в свои руки печать, распоряжа‑
лась на телеграфе, пересматривала депеши и решала,
какого рода известия должны получаться в Англии...
При этом заведомо возводились на буров небыли‑
цы, способные возбудить негодование английских
Упоминаются книги: Edgar Wallace «Unofficial Despatches» и
capt. L. M. Phillipps «With Remington». — Прим. ред.

1

285

При ложение к русско му изданию

народных масс». Болезни и смертность среди бу‑
ров, совместно с опустошением их ферм, производят
на капитана впечатление «долгой, медленной пытки,
от которой эти несчастные обливаются кровавым по‑
том и еле дышат... Было бы до чрезвычайности важ‑
но выяснить все эти обстоятельства английскому на‑
роду, так как это заставило бы изменить способ веде‑
ния войны».
Таким образом, бесспорно доказано, что народные
массы в Англии обыкновенно вводятся в обман лож‑
ными сведениями, которые преподносятся им в газетах.
Рассмотрим теперь следствия, вытекающие из та‑
кого порядка вещей. Лондонские ежедневные газеты
расходятся, надо полагать, миллионах в трех экземп­
лярах, а провинциальные английские газеты, вероят‑
но, в еще большем количестве. При таких обстоятель‑
ствах умышленно искаженные известия поглощались
ежедневно всей массой английского народа, которая
и перед тем уже была раздражена ложными утвер‑
ждениями, извлеченными из южноафриканских га‑
зет. Все это вместе породило в народной массе чув‑
ство свирепого ожесточения, проявляющееся теперь
повсеместно в Великобритании зверским обхождени‑
ем с теми, кто решается думать и говорить, что в вой‑
не с бурами право оказывается всецело на стороне ан‑
гличан. Здесь мы стоим лицом к лицу с расходивши‑
мися страстями людей, обученных на казенный счет
до уровня, на котором проявляется уже стремление
читать газеты «с жадностью поглощая восхваления
по собственному адресу и уничижительные отзывы
286

Герберт Спенсер

о неприятеле». Дремавшие инстинкты предкового
варварства были пробуждены беспринципной печа‑
тью, которая принесла бы сравнительно ничтожный
вред, если бы искусственное распространение умст‑
венного развития в народных массах не подчинило их
ее влиянию. В одной из пьес Шекспира заявляется:
«Истины у нас с трудом лишь хватает на ограждение
общественной безопасности». В данном случае можно
было бы сказать, применяясь к нынешним условиям:
«Истины едва лишь хватает на поддержание общества
в здоровом состоянии». Свирепствующая теперь во‑
енная горячка, причиняющая такие страшные бедст‑
вия не только за границей, но и в общественной жизни
самой Англии, обусловлена тем, что народным массам
ежедневно приходится дышать в атмосфере, пропи‑
танной ложью. Разве не усматривается здесь довода
в пользу предположения, что усиленное развитие ум‑
ственных способностей, когда оно опережает совер‑
шенствование нравственности, может повлечь за со‑
бой самые бедственные результаты?
***
После того как это уже было написано, мне удалось
ознакомиться с замечательным образчиком одного из
обычных способов искажения суждений, на которых
зиждется общественное мнение. Я буду ссылаться
здесь на указания свидетеля, который по своему дол‑
гому жизненному опыту и высокому положению в ар‑
мии должен считаться заслуживающим полного до‑
верия. Фельдмаршал сэр Невил Чемберлен говорит:
287

При ложение к русско му изданию

«Никогда еще до сих пор британская армия не учи‑
няла подобного такому массовому и бесцеремонному
истреб­лению уводу женщин и детей». В конце июля
1901 г. он послал в один из журналов письмо, в ко‑
тором содержались заявления вроде только что при‑
веденной выдержки, где порицался образ действия
англичан во время южноафриканской войны. Редак‑
ция журнала в продолжении нескольких дней не от‑
вечала на это письмо, а когда фельдмаршал стал осве‑
домляться по телеграфу о причинах такого молчания,
ему прислали наконец корректурный лист с пометкой,
что некоторые места, составлявшие как раз сущность
письма, непременно должны быть выпущены. Вслед‑
ствие мотивированного таким образом промедления,
сэр Невил Чемберлен обнародовал свое письмо в дру‑
гом журнале. В данном случае сделана была обычная
в Англии попытка воспрепятствовать обнародованию
мнений, несогласных с воззрениями пре­обладающей
партии, которые всегда распространяются, напро‑
тив того, в самых широких размерах. Таким образом
истина замалчивается и подавляется не только цен‑
зурой на южноафриканском театре войны, но также
и домашней цензурой в самой Англии.


Л Ю Д В ИГ Ф О Н М ИЗ Е С

Мир 1
Либерал питает отвращение к войне не как гуманист —
несмотря на то, что она имеет благотворные послед‑
ствия, а потому, что она ведет только к пагубным ре‑
зультатам. Сколь пагубна война для развития челове‑
ческой цивилизации становится очевидным, как только
начинаешь понимать выгоды, извлекаемые из разделе‑
ния труда, а постоянное углубление разделения труда
возможно только в обществе, где существует уверен‑
ность в длительном мире. Людвиг фон Мизес (1881—
1973) — один из величайших мыслителей XX в., авст‑
рийский экономист, философ и политолог. С 1940 г.
жил и работал в США.

Есть благородные люди, которые ненавидят вой‑
ну, потому что она несет с собой смерть и страдания.
Как бы мы ни восхищались их гуманизмом, аргумен‑
ты этих людей против войны, базирующиеся на фи‑
лантропическом основании, по‑видимому, частично
или полностью теряют свою силу, когда мы рассмат­
риваем утверждения сторонников и защитников вой‑
ны. Последние ни в коей мере не отрицают, что вой‑
на приносит боль и горе. Тем не менее они считают,
1

Из книги: Мизес Л. фон. Либерализм. Челябинск: Социум,
2014. С. 25—30.
289

При ложение к русско му изданию

что с помощью войны, и только войны, человечество
единственно способно добиваться прогресса. Война —
мать всех вещей, сказал когда‑то греческий философ,
и тысячи людей повторяли это за ним. В мирное время
человек вырождается. Только война пробуждает в нем
дремлющие таланты и силы и вдохновляет его возвы‑
шенными идеалами. Если упразднить войны, то чело‑
вечеству грозит разложение от праздности и застоя.
Трудно и даже невозможно опровергнуть эту ло‑
гику рассуждения защитников войны, если единст‑
венным возражением против войны, которое мож‑
но придумать, будет то, что война требует жертв, ибо
сторонники войны придерживаются мнения, что эти
жертвы не напрасны и стоят того, чтобы их прине‑
сти. Если действительно было бы верно, что война —
мать всех вещей, тогда человеческие жертвы, кото‑
рые она требует, были бы необходимыми для повыше‑
ния общего благосостояния и прогресса человечества.
Можно сокрушаться по поводу жертв, даже стараться
уменьшить их число, но нельзя оправдать желание по‑
кончить с войнами и установить вечный мир.
Либеральная критика аргументов в пользу войны
кардинально отличается от критики гуманистов. Ли‑
берал исходит из посылки, что не война, а мир являет‑
ся матерью всех вещей. Единственное, что позволяет
человеку развиваться и отличает человека от живот‑
ных, — это общественное сотрудничество. Произ‑
водителен один лишь труд: он создает богатство и
тем самым закладывает внешние основы внутренне‑
го расцвета человека. Война лишь разрушает, она не
290

Людвиг фон Мизес

способна на созидание. Война, резня, разрушение и
опустошение — это то, что у нас общего с хищника‑
ми джунглей; созидательный труд — это наш отли‑
чительный человеческий признак. Либерал питает от‑
вращение к войне не как гуманист — несмотря на то,
что она имеет благотворные последствия, а потому,
что она ведет только к пагубным результатам.
Любящий мир гуманист обращается к могущест‑
венному властителю: «Не затевай войны, даже если
в результате победы у тебя есть перспективы улуч‑
шить свое благосостояние. Будь благороден и велико‑
душен. Откажись от соблазнительной победы, даже
если это потребует от тебя пойти на какие‑то жертвы
или потерять какие‑то преимущества». Либерал дума‑
ет иначе. Он убежден, что победоносная война явля‑
ется злом даже для победителя, что мир всегда лучше,
чем война. Он требует от более сильного не жертвы,
а только осознания того, в чем состоят его подлинные
интересы, и умения понимать, что мир для него, бо‑
лее сильного, так же выгоден, как и для более слабого.
Когда миролюбивый народ подвергается нападе‑
нию со стороны воинственного врага, он должен ока‑
зать сопротивление и сделать все, чтобы отразить
вторжение. Героические подвиги, совершенные на та‑
кой войне теми, кто защищает свою свободу и жизнь,
достойны похвалы; мужество и отвага этих воинов
превозносятся совершенно справедливо. Здесь отва‑
га, бесстрашие, презрение к смерти похвальны, пото‑
му что находятся на службе благой цели. Однако люди
совершили ошибку, возведя эти солдатские доблести
291

При ложение к русско му изданию

в абсолют, как качества, хорошие в себе и для себя,
без обсуждения целей, которым они служат. Тот, кто
придерживается такого мнения, должен, чтобы быть
последовательным, признавать благородными добле‑
стями отвагу, бесстрашие и презрение к смерти раз‑
бойника. В действительности, однако, не существует
ничего хорошего или плохого самого по себе. Дейст‑
вия людей становятся хорошими или плохими, толь‑
ко преломляясь в целях, которым они служат, и в по‑
следствиях, которые они вызывают. Даже Леонид1 не
заслуживал бы уважения, которое мы к нему питаем,
если бы он пал не как защитник Родины, а как полко‑
водец оккупационной армии, стремящейся лишить ми‑
ролюбивый народ свободы и имущества.
Сколь пагубна война для развития человеческой
цивилизации — становится очевидным, как только
начинаешь понимать выгоды, извлекаемые из разде‑
ления труда. Разделение труда превращает индивида
в животное политическое, зависящего от окружаю­
щих его людей, общественное животное, о котором го‑
ворил Аристотель. Вражда между одним животным и
другим или между одним дикарем и другим никак не
меняет экономическую основу их существования. Де‑
ло обстоит совершенно иначе, когда ссора, которую
Леонид (508/507—480 до н.э.) — спартанский царь
с 488 г. до н.э. В греко‑персидских войнах в 480 г. возглавил
греческое войско против персидского царя Ксеркса. Погиб в сра‑
жении у Фермопил, прикрывая с небольшим отрядом спартанцев
отступление греческого войска. В античных преданиях Леонид —
образец патриота и воина. — Прим. ред.
1

292

Людвиг фон Мизес

решили разрешить посредством оружия, случает‑
ся в сообществе, где труд разделен. В таком общест‑
ве каждый индивид выполняет специализированную
функцию; никто из них больше не в состоянии жить
независимо, потому что все нуждаются в помощи и
поддержке всех остальных. Экономически самодоста‑
точные фермеры, производящие на своих фермах все,
в чем нуждаются они сами и их семьи, еще могут пой‑
ти войной друг на друга. Но когда деревня делится
на фракции, где кузнец оказывается на одной стороне,
а сапожник — на другой, то одной фракции придется
страдать от отсутствия обуви, а второй — от отсутст‑
вия инструмента и оружия. Гражданская война разру‑
шает разделение труда, поскольку вынуждает каждую
группу удовлетворяться трудом своих сторонников.
Если бы вероятность такой вражды считалась вы‑
сокой, то разделению труда никогда не позволи‑
ли бы развиться до такой степени, чтобы в случае,
когда битва действительно разразится, пришлось бы
терпеть лишения. Постоянное углубление разделе‑
ния труда возможно только в обществе, где сущест‑
вует уверенность в длительном мире. Разделение тру‑
да может развиваться только в условиях гарантии та‑
кой безопасности. При отсутствии этой предпосылки
разделение труда не расширяется за границы дерев‑
ни или даже отдельного домохозяйства. Разделение
труда между городом и деревней — когда крестьяне
окружающих деревень снабжают город зерном, мясом,
молоком и маслом в обмен на промышленные това‑
ры, производимые горожанами, — уже предполагает,
293

При ложение к русско му изданию

что мир гарантирован по меньшей мере в данном ре‑
гионе. Если разделение труда охватывает всю стра‑
ну в целом, то гражданская война должна находиться
за пределами возможного; если оно должно охватить
весь свет, то должен быть гарантирован длительный
мир между народами.
Сегодня любой человек посчитал бы абсолютно
бессмысленной подготовку таких крупных современ‑
ных столиц, как Лондон или Берлин, к войне с жите‑
лями окрестных сельских районов. Однако на протя‑
жении многих веков города Европы учитывали такую
возможность и экономически были к ней готовыми.
Укрепления некоторых городов с самого начала были
спроектированы таким образом, чтобы они могли про‑
жить некоторое время, разводя скот и выращивая зер‑
но внутри городских стен.
В начале XIX в. гораздо более крупные части на‑
селенного мира все еще были разделены на большое
число в общем и целом экономически самодостаточ‑
ных регионов. Даже в наиболее высокоразвитых об‑
ластях Европы потребности региона удовлетворялись
по большей части продукцией самого региона. Торгов‑
ля, выходившая за узкие границы ближайшей округи,
не имела большого значения и охватывала в основном
те товары, которые не могли производиться на месте
из‑за климатических условий. Однако практически во
всем мире производство деревни удовлетворяло почти
все нужды ее жителей. Для этих деревень расстрой‑
ство торговых отношений, вызванное войной, в об‑
щем не означало никакого ухудшения экономического
294

Людвиг фон Мизес

благополучия. Даже население более развитых стран
Европы не очень сильно страдало во время войны.
Если бы континентальная система, которую Наполе‑
он I ввел в Европе с целью изгнать с континента анг‑
лийские товары и те заокеанские товары, которые
попадали на континент через Англию, проводилась
в жизнь более строго, чем это было в действитель‑
ности, все равно вряд ли жители континента испы‑
тали бы какие‑либо ощутимые лишения. Разумеется,
им пришлось бы обходиться без кофе и сигар, хлопка
и хлопковых изделий, специй и многих редких пород
дерева; но в те времена все эти вещи в домашнем хо‑
зяйстве широких масс играли подчиненную роль.
Развитие сложной сети международных экономи‑
ческих отношений является продуктом либерализма и
капитализма XIX в. Только они сделали возможной
глубокую специализацию современного производства
с сопутствующим совершенствованием технологии.
Чтобы обеспечить семью английского рабочего всем,
что она потребляет и чего она желает, необходима ко‑
операция народов пяти континентов. Чай для завтра‑
ка поставляется из Японии или с Цейлона, кофе — из
Бразилии или с Явы, сахар — из Вест‑Индии, мя‑
со — из Австралии или Аргентины, хлопок — из
Америки или Египта, шкуры для кожаных изделий —
из Индии или России и т.д. А в обмен на эти про‑
дукты английские товары распространяются по всему
миру до самых отдаленных деревень и труднодоступ‑
ных ферм. Такое развитие событий стало возмож‑
ным и мыслимым только потому, что с торжеством
295

При ложение к русско му изданию

либеральных принципов люди больше не воспринима‑
ли всерьез мысль о том, что когда‑нибудь снова мо‑
жет разразиться большая война. В золотой век либе‑
рализма война между людьми белой расы в целом счи‑
талась делом прошлого.
Но события повернулись иначе. Либеральные идеи
и программы были вытеснены социализмом, нацио‑
нализмом, протекционизмом, империализмом, эта‑
тизмом и милитаризмом. Если Кант и фон Гумбольдт,
Бентам и Кобден прославляли вечный мир, оракулы
следующей эпохи без устали превозносили войну, как
гражданскую, так и международную. И очень скоро
они добились успеха. Результатом явилась мировая
война, давшая нашему веку предметный урок несов‑
местимости войны и разделения труда.

ИО Н Д Е Г ЕН

Мой товарищ в смертельной
агонии...
Ион Лазаревич Де́ген (род. 1925) — танкист‑ас
во время Великой Отечественной войны, врач и уче‑
ный‑медик в области ортопедии и травматологии, док­
тор медицинских наук (1973). Стихотворение напи‑
сано в декабре 1944 г. Долгое время переписывалось
и передавалось устно с многочисленными искаже‑
ниями (или в разных вариантах) как народное, т.е.
как стихотворение неизвестного автора‑фронтовика.
Об авторстве Дегена стало известно только в конце
1980‑х годов.
Мой товарищ, в смертельной агонии
Не зови понапрасну друзей.
Дай‑ка лучше согрею ладони я
Над дымящейся кровью твоей.
Ты не плачь, не стони, ты не маленький,
Ты не ранен, ты просто убит.
Дай на память сниму с тебя валенки.
Нам еще наступать предстоит.

РЕК ОМ Е Н Д УЕМ А Я ЛИТ ЕРА Т У РА
Война занимает едва ли не ключевое место в истории челове‑
чества. Поэтому необъятна и посвященная ей литература — апо‑
логетическая, описательная и осуждающая. Литература, приве‑
денная в сносках, поможет вам более детально ознакомиться
с тем или иным конкретным вопросом. А в этом разделе пере‑
числены несколько основных книг, рассматривающих проблемы
войны и мира с позиции тех, для кого свобода, добровольное со‑
трудничество и взаимная выгода неизмеримо выше, чем подчи‑
нение, господство и славное насилие.
«The Law», «The State» and Other Writings, 1843—1850, by
Frédéric Bastiat (Indianapolis: Liberty Fund, 2012). В кни‑
гу входят наиболее значительные произведения одного
из выдаю­щихся экономистов XIX в. Фредерика Бастиа, по‑
священные природе войны, грабежу и этатизму. Бастиа объ‑
ясняет, как государство может превратиться из защитника
в хищника и разбойника. (Достойны ознакомления и другие
работы Бастиа, в том числе изданные в серии Liberty Fund.)
The Libertarian Reader: Classic and Contemporary Writings from
Lao Tzu to Milton Friedman, ed. By David Boaz (New York:
The Free Press, 1997; обновленное издание 2015). Здесь вы
найдете не только обзор либеральной и либертарианской
мысли со времен древности до наших дней, но и умело со‑
ставленный раздел «Мир и международная гармония», со‑
держащий классические статьи по проблеме мира.
Depression, War and Cold War: Studies in Political Economy,
by Robert Higgs (Oxford: Oxford University Press, 2006).
В книге скрупулезно, на основе многочисленных фактов раз‑
298

Рекомендуемая литература
венчивается миф о том, что Вторая мировая война «вывела
экономику из депрессии»; тщательно исследуется политиче‑
ское и экономическое влияние войны, а также, в числе про‑
чего, роль военных подрядчиков в формировании государст‑
венной политики.
On War and Morality, by Robert Holmes (Princeton: Princeton
University Press, 1989). В книге представлен информативный
обзор связанных с войной моральных проблем; она побужда‑
ет продумать все последствия военных действий.
Terror, Security, and Money: Balancing the Risks, Bene‑
fits, and Costs of Homeland Security, by John Mueller and
Mark G. Stewart (Oxford: Oxford University Press, 2011).
В книге изложен альтернативный (и более рациональный)
подход к учету рисков и возможных ответов. Книга особенно
полезна в качестве руководства по анализу издержек и выгод,
а также по рациональному управлению рисками.
A History of Force: Exploring the worldwide movement against
habits of coercion, bloodshed, and mayhem, by James L. Payne
(Sandpoint, Idaho: Lytton Publishing Co., 2004). Книга пред‑
лагает новый взгляд на то, какими путями на место насилия
и жестокости с течением времени приходили сотрудничество
и гражданское общество.
The Better Angels of Our Nature: A History of Violence and Hu‑
manity, by Steven Pinker (London: Penguin Books, 2011).
Здесь представлены данные и аналитические материалы по
проблеме «Долгого мира», а также проведен сравнитель‑
ный анализ различных объяснений упадка насилия. Стати‑
стику насилия, социальную историю, политическую теорию
и психологию Пинкер сводит воедино в поистине мастерском
исследовании.
299

Рекомен дуемая литер атура
«The Conquest of the United States by Spain», by William Gra‑
ham Sumner (1898) (Indianapolis: Liberty Fund, 2013). Здесь
вы найдете классическое противопоставление республики
и империи.
Обширную и растущую онлайн‑библиотеку классических работ
в русле либеральной / либертарианской традиции вы найдете
в Online Library of Liberty, http://oll.libertyfund.org.

Л и т ер ат у р а на русском язы ке
Алексиевич С. У войны не женское лицо. М.: Время, 2015.
Алексиевич С. Цинковые мальчики. М.: Время, 2013.
Бастиа Ф. Грабеж по закону. Челябинск: Социум, 2006.
Бест Дж. Война и право после 1945 г. М.: ИРИСЭН, 2010.
Долгий путь российского пацифизма: идеал международного и
внутреннего мира в религиозно‑философской и обществен‑
ной мысли России. М.: ИВИ РАН, 1998.
Кревельд М. ван. Трансформация войны. 2‑е изд. М.:
ИРИСЭН, 2015.
Мизес Л. фон. Всемогущее правительство: тотальное государ‑
ство и тотальная война. Челябинск: Социум, 2013.
Мизес Л. фон. Нация, государство и экономика. Челябинск:
Социум, 2016.
Мизес Л. фон. Политическая экономия войны и мира. Челя‑
бинск: Социум, 2016.
Никулин Н. Н. Воспоминания о войне. 2‑е изд. СПб.: Изд‑во
Гос. Эрмитажа, 2008.
Нравственные ограничения войны: проблемы и примеры. М.:
Гардарики, 2002.
Пацифизм в истории: Идеи и движения мира. М.: ИВИ РАН,
1998.
Спенсер Г. Политические сочинения: в 5 т. Т. 4: Политические
опыты. М.; Челябинск: Социум, 2015.
300

Рекомендуемая литература
Хиггз Р. Кризис и Левиафан: поворотные моменты роста амери‑
канского правительства. М.: ИРИСЭН, 2010.
Энджелл Н. Великое заблуждение: очерк о мнимых выгодах во‑
енной мощи наций. Челябинск: Социум, 2009.

Том Палмер — исполни‑
тельный вице-президент по
международным програм‑
мам в сети фондов «Атлант»
(Atlas Network). Он куриру‑
ет работу команд молодых
людей по всему миру, зани‑
мающихся продвижением
идей и принципов классиче‑
ского либерализма, и обеспе‑
чивает сотрудничество гло‑
бальной сети аналитических
и исследовательских центров
и институтов. Т. Палмер —
главный научный сотрудник
Института Катона, в котором прежде он работал вице-прези‑
дентом по международным программам и директором Центра по
продвижению прав человека.
Его рецензии и статьи по вопросам политики и морали опу‑
бликованы в таких научных журналах, как «Harvard Journal of
Law and Public Policy», «Ethics», «Critical Review» и «Constitu‑
tional Political Economy», а также статьи в газетах и еженедель‑
никах, в том числе в «Slate», «Wall Street Journal», «New York
Times», «Die Welt», «Al Hayat», «Caixing», «Washington Post»
и «Spectator» (Лондон).
Т. Палмер получил степень бакалавра в области гумани‑
тарных наук в Колледже Св. Иоанна в Аннаплисе, шт. Мэ‑
риленд, затем магистерскую степень по философии в Католи‑
ческом университете Америки в Вашингтоне, округ Колумбия,
и докторскую степень по политологии в Оксфордском универ‑
ситете. Его книги и сборники статей под его редакцией выхо‑
дили в Princeton University Press, Cambridge University Press,
Routledge и других научных издательствах.

У К А З А Т ЕЛЬ *
Австралия 65
Авторитарный режим 76
Агрессия, агрессор 19, 54, 76,
81, 84, 94, 100
Адамс, Джон (Adams, John)
86, 89
Азия 46, 72
Аллен, Уильям (Allen,
William) 42
Алчиан, Армен (Alchian,
Armen) 42
Америка, американский 74,
78, 90, 98, 118, 124, 143
Американская исключитель‑
ность 98
Американская революция
84‑87, 91
Американское Просвещение
5, 83‑91
Амихай, Иегуда (Amichai,
Yehuda) 130
Английское правительство
(см. тж Британское пра‑
вительство) 13
Англичане 98, 136‑38
Англия (см. тж Британия,
Великобритания) 40, 49

Антиимпериализм 69
Антиимпериалистическая
лига 49, 72
Антилиберальный 108, 114,
115, 116, 118, 121
Антисемитизм 118
Арабская весна 97
Арбитраж 105, 108
Аргентина 40
Арийцы 113
Афганистан 8, 96, 140, 143
Африка 144
Афроамериканцы 21
Баасистская партия 10
Багдад 10
Баланс силы 70
Балко, Редли (Balko, Radley)
99
Бартер 111
Бастиа, Фредерик (Bastiat,
Frédéric) 37, 62, 76, 107‑8,
141
Бедность 17, 32, 66
Бейкер, Джеймс (Baker,
James) 73
Бенгази 96‑97

*

В указателе сохранены номера страниц по английскому ори‑
гиналу; начало страницы по английскому оригиналу указано на
внешних полях под чертой.
303

Указатель
Берр, Аарон (Burr, Aaron) 90
Беспилотники, программы/
удары 11, 139‑40, 143
Бизнес 39‑49, 57, 72, 75, 76,
78, 119
Битва при Азенкуре (Battle of
Agincourt) 127
Благополучие 58, 59, 69, 120
Ближний Восток 46
Бог 113, 123, 128, 130, 132,
133, 134‑35
Богатство 8, 32, 34, 38, 51,
57, 58, 69, 111
Божественное право 114, 125
Бонапарт, Наполеон
(Bonaparte, Napoleon) 37
Бразилия 101
Брайт, Джон (Bright, John)
49, 69, 72,
Британия, британский
(см. тж Великобритания)
59, 69, 70, 74, 83, 86,88,
101, 102
Британская империя 69‑70
Британские колонии 84
Британский народ 70
Британский парламент 68‑69
Британское правительство
(см. тж Английское пра‑
вительство) 86
Брукс, Дэвид (Brooks,
David) 123
Буржуа(зия) 24, 107, 111‑13,
120
304

Бурн, Рэндольф (Bourne,
Randolph) 12
Буш, Джордж (Bush,
George W.) 8
Вашингтон, Джордж (Wash‑
ington, George) 86‑89
Век разума 27
Великая депрессия 78
Великобритания 15
Великобритания (см. тж
Британия, Англия) 8, 70,
85, 89, 90
Венесуэла 144
Верховенство права 12, 106,
139, 140
Вестфальские страны 53
Вестфальский мир 50
Взаимные выгоды 31, 32‑33,
77, 107
Взаимозависимость 50,
53‑54, 60‑61
Взрывные устройства 10
Викинги 59‑60, 71
Вильсон, Вудро (Wilson,
Woodrow) 124
Власть, злоупотребление 12, 59
Внешняя политика 92, 141
Военизированные полицей‑
ские подразделения 101‑2
Военизированные ударные
отряды 95, 140
«Военная молитва» («The
War Prayer») 127, 132‑35

Указатель
Военная мощь 85‑87, 91,
95‑96, 98, 124
Военная сила 6‑7, 59‑61, 68,
73‑75, 95, 102
Военное влияние 100
Военное вмешательство 48,
75, 141
Военное снаряжение 101
Военно‑промышленный ком‑
плекс 97‑98
Военные действия 108‑9, 111,
115, 124, 127, 130, 131, 133,
136‑37, 139
Военные конфликты 73‑74,
95, 104, 112, 117, 140
Военные предприятия 67
Военные расходы 51
Военные технологии 93
Военные экспедиции 71‑72
Военный 70, 72, 83, 85‑86,
90‑91, 95, 97‑98, 101
Воинская доблесть 113
Война 1812 г. 90
Война в Персидском зали‑
ве (см. тж Иракская вой‑
на) 73
Война с террором 139
Война, ведение 9
Война, издержки 8, 29, 37,
69, 140‑42
Война, оправдание 8‑14, 62
Война, отступление 18‑28,
55, 92
Война, природа 10

Война, причины 23, 63,
80‑81
Война, типы 94‑96
Вольтер (Voltaire) 111
Вооружения 15, 25, 60, 91,
98, 132, 134
Вооружения 53, 54, 60, 84,
94, 97, 99, 100
Вооруженная интервенция
139
Вооруженные силы 7, 139‑40
Вооруженный конфликт 6,
63, 84, 90, 140
Всеобщие права (см. тж
Права человека) 105
ВТО, протесты против 102
Вторая мировая война 15,
18‑19, 55, 61, 72, 78, 79,
83, 92, 93, 116, 128
Вулси, Джеймс (Woolsey,
James) 74
Выгоды от торговли 50
Вьетнамская война 19
Гавел, Вацлав 127
Гамильтон, Александр (Ham‑
ilton, Alexander) 90
Гарантированное взаимное
уничтожение 53
Гватемала 144
Гендер 113
Геноцид 22
«Генрих IV» 13, 126, 130
Гераклит 103, 109
305

Указатель
Германия 72, 120‑21
Героический 112, 117, 119,
123, 124, 133
Гесиод 16
«Гимн обреченной молоде‑
жи» («Anthem for Doomed
Youth») 129
Гитлер, Адольф (Hitler,
Adolph) 118
Глобальная торговля 51
Глобальная экономика 125
Глобальные рынки 60
Гоббсеанский 20, 22
Годкин, Э (Godkin, E. L.)
124‑25
Голдстейн, Джошуа (Gold‑
stein, Joshua) 55
Голландское правительство
65‑66
Голод 72
Гомер 16, 79
Гонконг 65
Гордон, Томас (Gordon,
Thomas) 86
Господство 22, 24
Государственные предприя‑
тия 75‑76
Государственный долг 13, 68,
85, 91, 94
Государство‑угнетатель 127
Грабеж 22, 26, 37, 38,
58-61
Грабеж 38
Граждане 101, 103, 140
306

Гражданские войны 8, 19,
96, 97
Гражданские свободы 13,
90‑91, 99, 102, 139, 143
Гражданское население 8, 86,
90, 91, 97, 130
Гражданское общество 17, 58,
102, 104, 139
Гроссман, Василий 122
Грузия 140
Гуам 73
Дафур 140
Движение за свободу торгов‑
ли 69
Декларация независимости 85
Деколонизация 51
Демократия 7, 14, 26, 51, 52,
56, 58, 81, 108
Депрессия 74
Джефферсон, Томас (Jeffer‑
son, Thomas) 83‑85, 89,
90‑91
Диктатура 14, 121‑22
Дипломатия 50, 54, 61, 101,
104,
Добровольное сотрудничество
3, 44, 82, 106
Добровольность, 39
Добровольные действия 46
Добровольный обмен, торгов‑
ля 40‑41, 45, 47, 49, 64
Добродетели 59‑60, 87, 107,
109, 110, 113

Указатель
Дойл, Майкл (Doyle, Mi‑
chael ) 53
Домино теория 94‑95
Древнеримский сенат 14
Древний Рим 87
Друг/враг, различение
114‑20
Дугин, Александр 115
Дэвис, Лэнс (Davis,
Lance E.) 59, 70
Евразия 115
Евреи 109
Еврейский 118
Европа 55, 58, 65, 67, 70, 72,
78, 84, 89, 90‑91, 107, 109,
115, 120, 124, 138, 143
Европейская колонизация 67
Европейские войны 50
Европейские имперские госу‑
дарства 59
Естественное право/Естест‑
венный закон (см. тж За‑
кон природы) 119
Естественный порядок 110
Жертвы 8, 14, 24, 30, 71,
104, 140‑41, 143
Жижек, Славой (Žižek,
Slavoj) 115
Журналистика 49
Завоевание 107, 114
Закон войны 9

Закон о подстрекательстве
к мятежу 89
Закон природы (см. тж Ес‑
тественное право/естест‑
венный закон) 3, 108
Закон рынков Сэя 30, 32, 34
Запад 64‑65
Западная Африка 75
Западная Европа 19, 21, 61
Западная цивилизация 16
Западные общества 65
Западные правительства 65,
96‑97, 117
Западные страны 64
Защитники окружающей сре‑
ды/экологи 41
«Здравый смысл» (Пейн) 91
Земля 9, 14, 38, 57, 65, 68,
88, 93, 131, 134‑35
Игра с отрицательной суммой
31, 36, 38, 71
Игра с положительной сум‑
мой 31, 33, 34, 71, 107
Идеи 1914 года 120
Идеология 2, 5, 22, 23, 25,
26, 77, 92, 98, 103, 108,
115
Израильтяне 130
«Илиада» 16
Иммиграция 100
Империализм 62, 67, 68, 70,
71, 73, 76, 80, 118
Импорт 74, 76, 78
307

Указатель
Инвестиции 50, 77, 79, 81
Индивидуализм 122
Индия 144
Индонезия 65‑66
Иностранная помощь 75
Институт Катона (Cato
Institute) 74, 83, 92, 99, 141
Интервенционизм 39, 141
Ирак 7, 9, 73, 74, 94
Иракская война 94, 117, 123,
140, 143
Иракцы 7‑11
Искусства 109, 111
Исламские общества 65
Исламский фундаментализм
116
Испания, испанцы 49, 59, 71
Испано‑американская вой‑
на 49
Испанская империя 73
Италия 29, 116
Йейтс, Уильям (Yeats, Wil‑
liam Butler) 129, 130
Каддафи, Муаммар (Qaddafi,
Muammar) 97
Калифорнийский
университет(UCLA)
42‑43
Канада, канадцы 10‑11, 40,
48, 101‑2
Кант, Иммануэль (Kant, Im‑
manuel) 26, 27, 53
308

Капитал 107
Капитализм (см. тж Кумов‑
ской капитализм) 123
Карл VI (Charles VI) 34
Катон Младший (Cato the
Younger) 14‑15
Кейген, Роберт (Kagan, Ro­
bert) 123
Кибервойна 50
Киссинджер, Генри (Kissing‑
er, Henry) 74
Китай, китайцы 64, 48, 75
Китайское правительство 15
Классовая борьба 112
Классы людей 113
Клейн, Джо (Klein, Joe) 11
Клеменс, Сэмюэл (Clemens,
Samuel Langhorne) 132
Кобден, Ричард (Cobden,
Richard) 49, 53, 68, 72
Коллективизм, коллективи‑
сты 13, 81, 108‑9, 112, 115,
120‑24
Колониализм 30, 59, 62,
67‑68, 70, 72‑73
Комбатанты 8‑11, 140
Коммерция 17, 26, 39, 58, 60,
66, 72, 76, 78, 89, 104‑5,
107, 109, 111, 12, 140
Коммунизм 22, 98, 106, 122
Конкистадоры 60
Конкуренты 110, 115
Конкуренция 53‑54, 119
Консерватизм 106, 117‑18

Указатель
Констан, Бенжамен (Con‑
stant, Benjamin) 17
Конституционный конвент 88
Конституция США 5
Континентальная армия
86‑87
Континентальный конгресс
86‑87
Контрпросвещение 109,
111‑12, 114
Контрпросвещение 110, 113
Конфликт(ы) 5, 45, 50, 53,
55, 58‑60, 71, 77, 78, 93,
103‑10, 112‑16, 120‑21, 139
Конфликты в Европе, тен‑
денции 55‑56
Корейская война 18‑19, 92
Кристол, Уильям (Kristol,
William) 117, 123‑24
Кромвель, Оливер (Cromwell,
Oliver) 86
Кроссграничная торговля 53
Кротость нравов 107
Кругман, Пол (Krugman,
Paul) 77, 84
Крым 140, 143
Кувейт 73, 94
Кумовской капитализм/поли‑
тика 37, 46, 47, 76
Купцы, торговцы 109
Лао‑Цзы 2
Ларок, Джин (LaRoque,
Gene) 7

Латинская Америка 46, 144
Левеллеры 106
Леви, Маргарет (Levi, Mar‑
garet) 13
Левые 71, 103, 106, 108,
114‑16, 119‑20, 123
Либерализм (классический) 2,
105, 108‑9, 113‑14, 127
Либерализм (см. тж Ли‑
бертарианство) 105, 107,
110‑14, 116, 118‑19, 122
Либералы (классические)
(см. тж Либертарианцы)
17, 41‑42, 52, 64, 68, 77,
108‑9, 112, 114, 127
Либеральные идеалы 119
Либеральные теоретики
53‑54
Либеральные ценности 110,
119
Либеральный 26, 41, 43, 53,
118‑19, 125
Либеральный капитализм 123
Либертарианские ценности 120
Либертарианство (см. тж
Либерализм) 2, 76, 105
Либертарианцы (см. тж Ли‑
бералы) 17, 41‑42, 48, 63,
80, 103, 105‑7, 114, 120,
124‑25, 143
Ливия 96‑97, 140
Литература 126‑27, 130
Логан, Джастин (Logan, Jus‑
tin) 92
309

Указатель
Локк, Джон (Locke, John 27,
105
Лоуэлл, Ами (Lowell, Amy)
130
Луизиана, покупка 90
Любовь 1, 2, 17, 24, 49, 63,
70, 72, 108, 119, 125, 131,
135, 142
Макдональд, Роберт
(McDonald, Robert M. S.)
83
Мальтус, Томас (Malthus,
Thomas) 34, 35
Мандела, Нельсон (Mandela,
Nelson) 1
«Манифест Коммунистиче‑
ской партии» (Маркc, Эн‑
гельс) 111
Маркс, Карл (Marx, Karl)
110, 111, 113, 118
Марксисты 113, 115, 116
Межгосударственные вое‑
низированные конфлик‑
ты 55, 57
Международная коммерция
53, 105
Международная торговля 41,
49, 89
Международные организа‑
ции 104
Межправительственные орга‑
низации 26
Мексика 40
310

Мексиканское правитель‑
ство 101
Меркнтилизм, мерканти‑
листы 30, 31, 36, 67, 73,
75‑77
Местр, Жозеф де (Maistre,
Joseph de) 103, 109, 11
Месть 22
Милитаризация 99‑102
Милитаризм, милитаризмы
26, 76, 101, 113, 120
Мир, скучность 17
Мирные блюстители поряд‑
ка 99, 139
Мировая торговля 140
Мировоззрение «нулевой
суммы» 29‑38, 58, 65, 67,
71, 81
Мировые войны 38, 55, 64, 68
Миротворчество 60
Монтескье (Montesquieu) 53,
78, 91, 107
Мораль (см. тж Нравы) 5,
9, 10, 23, 25, 81
Музиль, Роберт (Musil, Ro­
bert) 112
Мун, Паркер (Moon, Par­
ker T.) 80, 81
Мэдисон, Джеймс (Madison,
James) 5, 84, 88, 90
Мюллер, Джон (Mueller,
John) 92, 93
«Наименование частей»
(«Easing the Spring») 128

Указатель
Налоги 13, 85, 88, 91, 93
Налогообложение 12, 69
Налогоплательщики 75, 76
Наполеоновские войны 89
Наркотики 6, 100, 101
Наркотики, война с 6, 99,
101, 139
Насилие 3, 6, 10, 11, 14‑15,
17, 19‑24, 27, 41, 47, 53,
56‑57, 59, 60, 62‑64,
67, 79, 93, 100‑1, 103‑16,
109‑11, 113‑14, 117, 120‑21,
124, 13‑37, 140‑41
Насилие, спад 62‑82, 104
Наука 17, 25, 27, 109, 120
Нацизм, нацисты (см. тж
Национал‑социализм; На‑
ционал‑социалисты) 22,
113, 118
Национализм 22, 26, 93, 98,
106
Националисты 31, 77
Национал‑социализм (см.
тж Нацизм, нацисты) 118
Национал‑социалисты
(см. тж Нацизм, наци‑
сты) 121
Национальный социализм 98,
113, 115, 118, 122
Невидимая рука 59
Негри, Антонио (Negri, An‑
tonio) 116, 117
Недерланды (Netherlands)
40, 65, 66

Независимость 30, 48, 57,
91, 127
Немцы 115, 117, 118
Ненависть 1, 2, 17, 48, 72,
112, 117
Ненасилие, ненасильственное
сопротивление 26, 27, 55
Неоконсерваторы 113, 117, 123
Неприкосновенность частной
жизни 143
Неруда, Пабло (Neruda,
Pablo) 131
Несправедливость 67
Нефть 73, 74, 75, 94
Нисканен, Уильям (Niskanen,
William) 74
Ницше Фридрих (Nietzsche,
Friedrich) 113
Нобелевская премия 53, 72
Новая Англия 90
Новая Зеландия 65
Новиков, Петр Павлович
122, 125
Новый человек 108
Нравы (см. тж Мораль) 105,
110, 113
Нью‑Йорк 100, 116
«Нью‑Йорк таймс»18, 84,
117, 123
Обама, Барак (Obama,
Barack) 11
Обмен 34, 72, 105, 107,
110‑12, 114
311

Указатель
Обоюдовыигрышные реше‑
ния 45‑46, 71
Общества 57
Общественное устройство
108, 116, 119, 127
Общественные отношения
108
Общественные ценности 59
Общественный интерес 59,
76
Общество (см. тж Граж‑
данское общество) 12, 17,
25, 48, 56‑58, 69, 98, 102,
106, 108, 112, 116, 118‑19,
122, 139
Объективная истина 109
Овертон, Ричард (Overton,
Richard) 106
Оден, У. Х. (Auden, W.H.)
131
«Одисея» 79
Олбрайт, Мэдлен (Albright,
Madeleine) 6‑8
ООН 6, 60
Органы правоприменения
99‑102
Оружие массового уничто‑
жения 8
Оруэлл, Джордж (Orwell,
George) 117, 127
Освобождение 30
Оуэн, Уилфрид (Owen, Wil‑
fred) 129, 130, 136‑37, 138
Оценка товаров 51
312

Пакистан 144
Пасси Фредерик (Passy, Fré‑
déric) 72
«Пасха 1916 г.» («Easter
1916») 129
Патриархальность 112
Патриотизм 132, 140
Пауэлл, Колин (Powell, Co‑
lin) 6‑7
Пейн, Джеймс (Payne,
James) 64, 92
Пейн, Томас (Paine, Thomas)
13, 53, 91
Первая мировая война 72, 84,
120, 129, 136‑37, 138
Пинкер, Стивен (Pinker, Ste‑
ven) 18, 55, 63, 64, 92, 104,
109
Плутарх 14
Погоня за рентой 58
Подчинение 127
Поколение нового тысячеле‑
тия 140
Полачек, Соломон (Polachek,
Solomon) W. 78
Поле боя 18, 123, 140
Политика 42, 46, 50, 51,
56‑58, 60, 88, 93, 103, 112,
115, 117, 119, 141
Политическая наука 1, 7, 64,
81,
Политическая экономика 52,
76, 82
Политические партии 81

Указатель
Политические системы 139
Полицейские отряды специ‑
ального назначения 99‑102
Полиция 99‑102, 139, 140
Постмодернизм 116
Посттоталитарное государ‑
ство 127
Потребители 31, 36, 59, 68,
76, 78, 108
Потребители 40, 47, 51, 67,
71, 77, 78
Поэзия 126, 131
Права (rights) 33, 41, 46, 48,
81, 85, 116, 124
Права личности (см. тж
Права человека) 67, 106
Права личности 124
Права собственности 41
Права человека 26, 101, 105,
118, 119
Права человека, наруше‑
ния 101
Правительственные програм‑
мы 47
Правительство ограниченное
51, 58, 108, 115, 140
Правительство, централиза‑
ция of 88, 120
Правительство/государство
12, 25, 38, 40‑41, 46, 48‑50,
64, 70, 73, 75, 85, 87‑88,
90, 96, 102, 104, 114, 141
Право (right) 108, 115, 116,
117, 119, 120, 123

Право/закон и порядок 99
Предприниматели 31, 37, 43,
59
Предпринимательство 17, 32
Прибыль, прибыльный 29,
35, 41, 44, 53, 59, 60, 68,
69, 110, 111, 124
Призыв на военную служ‑
бу 12
Примирительные меры 26
Принс‑Смит, Джон
(Prince‑Smith, John) 77
Принудительный труд 12,
68
Принуждение 18, 41, 46‑48,
89, 107
Природа войны 5, 10
Притча о старце и отро‑
ке«» («Parable of the Old
Man and the Young») 138
Прогрессизм 106, 116
Производители 31, 33, 36,
68, 108
Производство 17, 34, 35, 57,
58, 59, 60
Производство, производите‑
ли 33, 35, 66, 98, 111
Пролетариат 113
Промышленность 17, 31,
34‑35, 44, 69, 98, 107, 116
Просвещение 27, 84, 104,
111, 123
Протекционизм 36‑37, 78, 81
Профсоюзы 78, 91, 101
313

Указатель
Процветание 1, 14, 17, 30, 32,
34‑35, 37‑38, 39, 46, 59,
66, 73, 76, 84, 89, 91, 111
Психология 63
Путин, Владимир 76
Пуэрто‑Рико 73
Рабочие 32, 34, 37, 51, 61,
63, 67, 107
Рабочие места 142
Рабство 21, 30, 93, 105
Равенство 46
Равные права 106
Развивающиеся страны 18,
57, 77
Развитый мир 77, 102
Развлечение 119
Разнообразие 127
Разум 5, 6, 23, 25, 109
Раса, расовый 113, 118
Рассет, Брюс (Russett,
Bruce) 53
Ратные подвиги 133
Реваншизм 26
Регламентация/подчине‑
ние 128
Регулирование рынка 58
Рейзенвиц, Кэти (Reisenwitz,
Cathy) 139
Религии 25, 40, 89, 93, 106,
113
Религиозная принадлежность
81, 113
Религиозная риторика 98
314

Религиозная свобода (см. тж
Свобода вероисповеда‑
ния) 143
Религиозная терпимость 108
Религиозный экстаз 112
Религиозный экстремизм 22
Ремарк, Эрих Мария (Re‑
marque, Erich Maria) 121
Рескин, Джон (Ruskin, John)
110, 111
Ресурсы 41, 57, 73‑75, 84,
98, 114
Рецессия 74
Рид, Генри (Reed, Hen‑
ry) 128
Розенкранц, Ричард 53
Ролз, Джон (Rawls, John) 116
Российское правительство 76
Россия, русские 48, 76,
95‑96, 101, 115, 122,
143‑44
Руссоисты, последователи
Руссо 20, 22
Рынки 51, 57‑59, 75, 109,
111‑12
Рыночные силы 61
Рюэф, Жак (Rueff, Jacques)
33
Сальвадор 144
Самнер, Уильям (Sumner,
William Graham) 73
Самоконтроль 22, 90
Самоорганизация 127

Указатель
Самоуправление 44‑45
Санкции 26
Саркози, Николя (Sarkozy,
Nicolas) 75
Саудовская Аравия 40
Сверхдержавы 54, 85
Свобода 5, 17, 64, 76, 84‑85,
88, 90‑91, 105, 107, 108,
114, 119, 122, 124‑25, 140,
142
Свобода 64, 79, 81, 105, 110,
112, 114, 119, 127
Свобода выражения 102
Свобода любви 125
Свобода мысли 125
Свобода обмена 108
Свобода объединений 125
Свобода слова 81, 91, 108,
113, 119, 125, 143
Свобода совести/вероиспове‑
дания 125
Свобода торговли 106, 119,
125, 144
Свободная торговля 30, 38,
72, 77, 81, 110, 112, 115,
118
Свободный обмен (см. тж
свобода обмена) 76, 91
Свободный рынок 2, 31, 40,
41, 45‑46, 48, 105
Свободы 70, 91, 106
Северная Америка 65, 84
Сейли, Карлос (Seiglie, Car‑
los) 78

Сельское хозяйство 34‑35,
39, 66, 107, 111
Сирия 140
Слежка 12, 127
Смертная казнь 21
СМИ 49, 92, 123, 141‑42
Смит, Адам (Smith, Ad‑
am) 30, 33, 53, 54, 59, 67,
68, 91
Собственность 41, 105‑7
Совет экономических кон‑
сультантов 74
Соглашения о свободной тор‑
говле 36, 68
Солдаты 7‑9, 15, 80, 101, 107,
111, 121, 122, 127, 128‑30,
133, 135, 136‑37
Сомали 140
Сообщество 23, 26, 107
Сотрудничество 12, 16, 41‑42,
45, 48, 105‑7, 108
Соуэл, Том (Sowell, Tom) 42
Социализм (см. тж Нацио‑
нал‑социализм) 12, 106‑7,
114
Социалисты 108, 110, 113, 121
Социальная гармония 106,
111, 114
Социальная справедливость
116
Социальные сети 25
Социальные силы 113, 119
Социология 1, 63
Специализация 61
315

Указатель
Спиноза, Барух (Spinoza, Ba‑
ruch) 27
Справедливой войны теори 9
Справедливость 2, 9, 14, 17,
88‑89, 99, 116
Спрос и предложение 32
Спрэдинг, Чарльз (Sprading,
Charles T.) 124‑25
Средства сообщения 140, 142
СССР (см. тж Россия) 15,
18, 53, 64, 75, 96, 122
Статьи Конфедерации 86, 88
Столкновение цивилизаций
64‑67, 81
Стремление к счастью 113,
141
«Студенты за свободу» 2, 139,
142, 143, 144
Субсидии 36, 46‑47, 59, 68,
75, 98
США 7, 8, 15, 18, 21, 36, 41,
48‑49, 53, 73, 75, 78, 84,
88, 90‑91, 94, 96‑102, 124,
142, 143
США, Конгресс 73, 78, 88
США, Конституция 88, 89,
90
США, правительство 9, 101
Сэй, Жан‑Батист (Say, JeanBaptiste) 30‑38, 66, 77

Теократия 106
Теократы 113
Терпимость, толерантность
105‑7, 109, 110‑15, 119
Терроризм, террористы 8,
94, 101
Тилли, Чарльз (Tilly,
Charles) 93
Товары 12, 30‑32, 41, 49,
51, 58, 59, 67‑68, 75,
77‑79
Товары 66, 70
Торговля 17, 36, 47, 50‑54,
58, 60‑61, 64, 67‑69,
76‑79, 89, 94, 110, 119
Торговые барьеры 36
Торговые войны 36
Торговые монополии 68
Торговый баланс 36, 76
Тотальная мобилизация 122
Треблинка 122
Тренчард, Джон (Trenchard,
John) 8
Третий рейх 64, 115, 117‑18,
122
Труд 12, 33‑34, 42, 51, 57,
59‑60, 64, 68, 71, 107
Трумен, Гарри (Truman, Har‑
ry S.) 79
Туземное население 70, 91

Тацит 86
Твен, Марк (Twain, Mark)
127, 132

Уважение 41, 46‑48, 67
Уголовная юстиция 99
Удовлетворенность 17

316

Указатель
Украина 95‑96, 101, 143‑44
Утопические идеологии 26
Фашизм 22, 98, 106, 113, 115,
122
Феодальный 112, 118
Физиократы 91
Филиппины 49, 73
Филмер, Роберт (Filmer,
Robert Sir) 114
Франклин, Бенджамен
(Franklin, Benjamin) 84
Франко‑индийская война 86
Франция 68, 72, 75, 76, 80,
88‑89, 98, 107, 109
Французская революция 37
Французское вторжение 69
Французское общество меж‑
дународного арбитража 72
Французское правитель‑
ство 75
Французы 34, 126
Фрейд, Зигмунд 113
Хайдеггер, Мартин (Hei‑
degger, Martin) 121
Хангтингтон, Сэмюэл (Hun‑
tington, Samuel) 64‑65, 67
Хардт, Майкл (Hardt, Mi‑
chael) 116, 117
Хаттенбек, Роберт (Hutten‑
back, Robert A.) 59, 70
Хиггс, Роберт (Higgs, Rob‑
ert) 12

Хищничество 24, 59, 61
Холмс, Роберт (Holmes,
Robert) 10
Холодная война 19, 53
Хуссейн, Саддам (Hussein,
Saddam) 7, 10, 73‑74, 94
Цезарь, Юлий (Caesar,
Julius) 14‑15, 86
Ценность, ценности 40, 46,
48, 50, 104, 106, 111, 119,
120, 123
Цены 31, 40, 41, 45, 70, 75
Цивилизация 20, 62, 64‑67,
79, 81, 91, 106, 108, 113
Цинциннат (Cincinnatus) 87
Цицерон, Марк Тулий
(Cicero, Marcus Tullius) 2
Чавес, Уго (Chavez, Hugo) 74
Частная собственность 119
Человеческая жизнь 106, 109,
110
Человеческая природа 18‑28,
109
Человеческие ценности 111
Человеческий интерес 109
Человеческий капитал 59
Человеческий порядок 106
Человеческий труд 60
Человеческое общество 106
Черные рынки 140
Черчиль, Уинстон (Churchill,
Winston) 83
317

Указатель
Честь 9, 10, 12, 48, 85, 104,
116, 133
Чечня 140
Чиоффи‑Ревилла, Клаудио
(Cioffi‑Revilla, Claudio)
55
Шекспир, Уильям (Shake‑
speare, William) 13, 126
Шеллинг, Томас (Schelling,
Thomas) 53‑54
Шмитт, Карл (Schmitt, Carl)
114‑20, 123
Шпионаж 12‑13, 139
Штраус, Лео (Strauss, Leo)
117‑19, 123
Эйзенхауэр, Дуайт (Eisen‑
hower, Dwight D.) 97‑98
Экологический ущерб 41
Экология 60
Экономика 40, 58, 73, 84,
92, 98
Экономисты 73, 74, 77, 78,
108
Экономическая взаимозави‑
симость 51, 53
Экономическая выгода/поль‑
за 84, 94, 113
Экономическая координа‑
ция 111
Экономическая теория/наука
12, 42, 50, 63‑64, 70,
73‑74, 77, 85, 97, 110
318

Экономические националисты
31, 66, 77
Экономические ошибки
управления 96
Экономические потери 70
Экономический конфликт 81
Экономическое взаимодейст‑
вие 67
Экономическое развитие
32‑33, 37, 38, 52, 93
Экономическое развитие
32‑33, 37‑38, 52, 93
Эксплуатация 22, 110, 112,
118
Экспорт мировой 52
Экспорт, экспортеры 76, 78
Эмпатия/сочувствие 22, 26
Энгельс, Фридрих (Engels,
Friedrich) 110, 111, 118
Энджелл, Норман (Angell,
Norman) 53
Этика 47‑48
Этнические чистки 64
Юм, Давид (Hume, David)
27, 91
Юнгер, Эрнст (Jünger, Ernst)
109, 119‑23
Ядерная война 53‑54, 94
Ядерные вооружения 54, 60,
93, 94, 95
Япония 40, 65, 74

Указатель
11 сентября 2001г. 8
«Dulce et Decorum Est» («Пре‑
красно и славно умереть [за
родину]») 129, 130, 136‑37

Habeas corpus 143
«Time»11

Минимальные системные требования определяются соответствующими
требованиями программ Adobe Reader версии не ниже 11-й
либо Adobe Digital Editions версии не ниже 4.5
для платформ Windows, Mac OS, Android и iOS; экран 10''

Социально-политическое электронное издание

16+
Серия «Библиотека ГВЛ. Политика»
МИР, ЛЮБОВЬ И СВОБОДА
Как жить без войн
Под ред. Тома Палмера
Подписано к использованию 24.02.20
Формат 10,0×15,5 см
Гарнитура Academy
Издательство «Социум»
117321, Москва, ул. Островитянова, 26, корп. 1
Тел.: (495) 330‑51‑98
Сайт: http://sotsium.ru
Эл. почта: mail@sotsium.ru
Электронное издание данной книги подготовлено
Агентством электронных изданий «Интермедиатор»
Сайт: http://www.intermediator.ru
Телефон: (495) 587-74-81
Эл. почта: info@intermediator.ru